Вот уже второй раз этот дом становился для него ловушкой.
Дознаватель быстро огляделся в поисках выхода. Нырнуть в окно не выход, там разумеется его уже сторожили. На крышу тоже рискованно. Если его враги не дураки, то будут ждать и там. Подвала с тайным выходом, как в мертвецкой, в доме коронера не имелось.
Значит, нужно прорываться там, где его не ждут или ослабили бдительность. Потому дознаватель и появился перед ошалевшим дозорным, не ожидавшим, что жертва выскочит прямо на него. Молодчик в черном еще сообразить не успел, как получил ребром ладони по горлу и повалился мешком, даже не всхлипнув. Держась в тени домов и оград, дознаватель перебежками крался вперед.
Над ним прошуршала черепица. Он не ошибся, его все же ждали на крыше, а теперь преследовали. Дознаватель замер. На крыше тоже затихли. Началась игра нервов, оба, убегавший и преследователь, делали вид, что их не существует.
Дознаватель приготовился, перехватив нож особым хватом. Шорох над головой и он молниеносно метнул нож ввысь на звук. Но у его ног тоже вонзился сверкнувший в лунном свете клинок.
Дознаватель зашипев, схватился за предплечье, а с крыши, с грохотом осыпая черепицу, шлепнулось вялое тело. Ему уже было не помочь. Нож дознавателя вошел в сердце преследователя. Держась за порезанное плечо, выживший в этом поединке, побрел дальше. Но вскоре шаг его замедлился. Шу Мо чувствовал, как в глазах мутиться, а тело наливается странной слабостью. Его пошатывало и он все различал как в тумане, враз потеряв зрение. В стороне позади послышались топот настигающих его убийц.
Нужно свернуть... но куда? Погоня была все ближе, а дознаватель кое-как справляясь с головокружением, прислонился к холодной стене ограды. Сейчас его настигнут, окружат и схватят, а он не способен сопротивляться.
У кого ему можно было укрыться, отсидеться и хоть немного перевести дух. Если бы он знал где живет старый Дун Фэн... Сердобольный старик, конечно, примет в нем участие, но Шу Мо тут же отмел эту мысль.
Даже если бы знал где дом старого чиновника, не появился бы там. Он не может подвергать опасности добродетельного старика.
Ему ли теперь не знать насколько всесильна вездесущей мстительной гильдия и как же сейчас не хватало Тэн Хэна. Но у того своя задача и ему, наверняка, тоже нелегко. Тэн Хэн справится... Почему же не справиться он? Сознание начало ускользать. "Неужели все из-за одного пореза?" - проскользнула мысль.
Рядом отворилась калитка, чья-то рука, схватив дознавателя за одежды, рывком втянула его в темный проем. Следующее мгновение он уже не помнил, все же потеряв сознание, а когда очнулся, увидел склонившуюся над ним барышню Гу чьи волосы были подвязаны вылинявшим платком. Дознаватель разглядел в полумраке немудрящую обстановку простого жилища.
Сам он вытянулся на кане, рядом, на столике горел в глиняной плошке масляный фитилек. При свете этой плошки в темном углу угадывался ушат с исходящей паром горячей водой, рядом с ним корзину набитую ношеной одеждой и кинутый поверх еще мокрый деревянный ковш.
За дверью другой комнаты он расслышал возбужденный шепот и сдержанный девичий смех.
Даже в столь убогой обстановке барышня Гу смотрелась изящной фарфоровой статуэткой. Ее хрупкая красота заставляла замирать мужские сердца и затаить дыхание, чтобы не спугнуть вдруг эту нежную мечту.
- Вы очнулись? - с облегчением выдохнула она.
- Что со мной? - пересохшим ртом просипел дознаватель.
- Вы были ранены отравленной звездой-сюрикеном, - ответила барышня Гу. - Рана небольшая, но яд сильный и если бы я вовремя не обработала рану, вы не дожили до полуночи.
- Благодарю, - с трудом шевельнул онемевшими губами раненый.
- Должно быть вы уже знали, что отравлены аклой, раз назвали Жу Лань.
- Когда... называл? - слабо удивился дознаватель.
- Сразу, как втащила вас с улицы в этот двор и сделала это очень вовремя. Мимо наших ворот пробежали люди одетые в черное, скрывающие лица за повязками. Из их тихих разговоров было ясно, что они разыскивают кого-то по следам крови. Но как я говорила, у вас лишь рассечена кожа и вы зажимали рану рукой, так что они умчались дальше в поисках вас. Попейте еще лекарства, вот...
Она наклонилась, поднеся к его бледным губам деревянную чашу с резко пахнущим отваром, заглушивший аромат мяты исходивший от самой барышни Гу.
Дознаватель закрыл глаза. Должно быть, когда он произнес имя Жу Лань, его сознание уже помутилось. И, он потерявшись во времени, принял нынешнюю ситуацию за ту, когда пробрался в дом коронера под видом нищего старика и Жу Лань вот также втащила его в потаенную дверцу.
- Ты знала, что помощник коронера - девушка?
- преодолевая спутанность сознания и мыслей, прошептал Шу Мо.
- О, конечно, - мило рассмеялась барышня Гу, - к тому же она сама призналась, видя, что девушки из дома Благоуханной радости потешаются над ней.
Я-то, разумеется, игнорировала ее осмотры.
Он молча взглянул на нее, но она поняла и ответила.
- Брезговала, если честно. Вам ведь ведомо, чем занимаются коронеры? А эта Жу Лань мало того что возиться с трупами, так еще и по болотам таскается. Не понимаю, как может девица, в какой бы нужде не пребывала, заниматься столь отвратительными делами. Пусть бы я голодала, но ничто не заставит меня заниматься подобным отвратительным делом.
- Ну да, - сухо проговорил дознаватель, справляясь с головокружением. - Развлекать пьяных молодчиков в борделе, куда как благопристойнее.
- Я не то имела ввиду... - поспешила оправдаться барышня Гу. - Это намного... чище.
Ему вдруг подумалось, что руки барышни Гу с коротко подстриженными ногтями, белые и гладкие, мало похожи на красные, распухшие, с шелушащейся кожей руки прачки.
- Как распознали алкон? - сосредоточился дознаватель на главном.
- По запаху. Осмотрщица трупов сама рассказала о нем. Одна наша девушка была обманута возлюбленным, приняла этот яд и осмотрщица трупов вывела его из этой глупой. Она отпоила ее отваром из редкого болотного растения. А после сделала из него мазь, которую я теперь и наложила на вашу рану.
- Этот яд мне не известен... - пробормотал дознаватель. - Его создала Жу Лань?
- Ах, что вы! - отозвалась барышня Гу, засмеявшись такой нелепости. - Осмотрщица трупов слишком невежественна, что бы создавать подобные яды.
Дознаватель смотрел на нее, понимая, что ему вовек не разобраться в девичьих мыслях. То есть невежественная Жу Лань не способная создавать яды, смогла все же найти формулу противоядия от неведомой доселе отравы. Дотронувшись до повязки на плече, он, медленно поднявшись, сел на кане.
- Барышня, я в долгу у вас. И поскольку мне известны ваши чаяния, помогу вам уехать из этих мест.
- Господин, я больше не рвусь из Хубэя, - пылко проговорила она, садясь рядом, чтобы поддержать его. - Мне это уже не нужно, потому что появился человек, которому мне выпала честь, служить. И я не хочу отказываться от своей судьбы.
- Барышня Гу, рядом со мной опасно, - встал он пошатываясь.
- Мне все равно. Женщина всегда следует за своим избранником и ждет только его.
Дознаватель усмехнулся. Он то знал некую особу, которая не только не дождалась своего мужчину, но сбежала от него, не оставив о себе ни весточки.
- Я пойду...
- Но вы еще слабы. Куда вы теперь, господин? Я провожу...
- Не нужно. Я не смогу заботиться еще и о вас, когда на меня нападут, - держась за раненое плечо, попытался он вразумить девушку.
- Не смею навязываться, но позвольте все же проводить вас, - упрямо шла за ним барышня Гу.
Из скрипнувшей двери он вышел в темный неухоженный двор. Постоял немного, вдыхая осенний ночной воздух, пахнущий дождем и подступавшим зимними холодами, окончательно придя в себя. Резко скинул руку, увязавшейся за ним музыкантши из борделя, давая понять, что не нужно все время цепляться за него, и уверенно пошел к воротам.
Но едва они отошли от темного дома, как их окружили его давешние преследователи в черном.
Завязалась драка и дознавателю действительно пришлось нелегко, защищая барышню Гу. Он уже начал пропускать удары, а убийцы в черном наседали, не ослабляя напора. Тогда то и пригодилось, вдолбленное ему учителем искусство уворачиваться от разящих выпадов, настолько, что он действовал уже не осознанно, полагаясь на память и умение своего тела.
Все же исход боя был предрешен. Долго ли мог продержаться человек против шайки наемников с волчьими сердцами. Пусть даже дознаватель и слыл искусными воином, но он, с бродившим в его крови ядом, вынужден был отбивать удары не столько от себя, сколько от женщины, доверившейся ему. Она тоже понимала, что обречена, но продолжала испуганно жаться к дознавателю, помимо воли сковывая его движения. И хотя в какой-то момент он шепнул ей бежать, продолжала оставаться рядом.
Но неожиданное вмешательство третьей стороны, обратила гибельное для дознавателя положение в удачу.
На безжалостных людей в черном вдруг напал какой-то нищий сброд, неожиданно показав неплохое воинское мастерство, потому что в драке без мечей, действуя палками и кулаками, превосходили своих противников. И те из напавших на дознавателя, кто не успел сбежать, были молча и решительно перебиты.
Здоровый, обросший бородой мужчина в живописных лохмотьях, гортанно раздавал указания своим оборванцам прибрать тела убитых, отнести раненных к аптекарской лавке и разбудить ее хозяина, чтобы позаботился о них.
После этот громила подошел к дознавателю, державшемуся за раненное плечо, что сидел прислонившись к бочке, вросшей в землю у стены какого-то дома. Рядом, прижавшись к нему, сидела куртизанка из разрушенного дома Благоуханной радости.
- Судья Шу, - чуть поклонился бородатый здоровяк. - Я главарь сего нищего сброда. Пойдемте, провожу вас в самое безопасное место в Хубэе.
Главарь нищих по запутанным улочкам трущоб, привел спасенных в один из своих тайных притонов.
Им оказался заброшенный кабак, больше походивший на логово разбойничий шайки.
За задами некогда питейного заведения, раскинулся заросший сухим быльем пустырь, упиравшийся в городскую стену.
- Тут некогда была скотобойня, - пояснил громила вымотанному дознавателю и не отходящей от него барышне Гу. - Когда же на пустыре начали находить останки не только забитого скота, но и людей, местечко, само собой, прикрыли. А кабак выстроили контрабандисты, но пришел в упадок, после того, как они исчезли из Хубэя. Грязное место, никто даже поблизости не селиться, но для нас в самый раз.
Они прошли через двор, с покосившимся сараем и запущенным стойлом. Весь двор был в отметинах от костровищ.
Боевые нищие, что шли впереди, возбужденно переговариваясь и смеясь, гурьбой ввалились в провал двери и вскоре кабак озарился неверным светом свечей.
Дознаватель и барышня Гу вошли в притон за своим гордо шествующим спасителем. Его приветствовали как полководца, выигравшего значительное сражение, расчистив ему место за длинным дощатым столом.
В очаге уже разгорелся огонь и трое нищих толкаясь, гремели возле него посудой, пока остальные торопливо убирали со стола остатки прошедшей пирушки.
- Ты ведь дезертир, - пробормотал дознаватель, тяжело опускаясь на лавку.
- Вы правы. Все, кого вы здесь видите, бежали из гарнизона от произвола Нина, - не стал отнекиваться громила. - Мы не искусны в попрошайничестве, но среди нас есть и те, кто кормится этим ремеслом. Эти нищие приютили нас.
- Тогда спрашивать как тебя зовут не буду, но почему спас нас?
- Потому что на тебя напали. Меня же можете называть просто, дезертир Лян.
- Приютите до времени эту барышню, дезертир Лян, а после найдите способ вывезти ее из Хубэя. Я заплачу тебе, когда приду проводить ее.
Лян сверкнул на девушку глазами и выкрикнул своим братьям.
- Эй, позовите Кисточку и Плакальщицу.
За спиной дознавателя задвигались переругиваясь, а после послышался топот убегающего.
- Вы же не оставите меня с этим сбродом, - с ужасом шепнула барышня Гу, прижимаясь к дознавателю.
- Здесь вам безопаснее всего, - успокоил ее Шу Мо.
- Не волнуйся красотка, - фамильярно подмигнул ей дезертир Лян. - Никто тебя не обидит. Мы же знаем чего натерпелись девчонки из Дома Благоуханной радости.
На втором этаже, прямо над головой тоже затопали, а после, вслед за сбежавшим по лестнице посыльным, в обеденный зал вошла разбитная молодка из бывших цветочков и опрятно одетая женщина. Пока дезертир Лян давал грозные указания, во всеуслышание стращая всех карами небесными, если кто обидит гостью, Кисточка ревниво оглядывала барышню Гу. Плакальщица полная участия, подошла к гостье, успокаивая и доброжелательно поглаживая ее по плечу, повела за собой наверх.
- Не волнуйтесь, судья, - подмигнул Шу Мо дезертир Лян. - Ничего плохого с вашей танцовщицей здесь не приключиться.
- Она музыкантша из Дома Благоуханной радости, - поправил дознаватель и, поморщившись, взялся за плечо.
От очага потянуло варевом, а на столе появились чистые миски, кувшины и чаши.
В зале появилась Плакальщица, доложив, что барышня Гу пристроена со всеми возможными здесь удобствами, но очень беспокоится о своем раненом спутнике.
- Так, дозвольте ли этой ничтожной, осмотреть вашу рану? - учтиво поклонилась женщина дознавателю.
- Он, - сказал ей, кивнув на дознавателя дезертир Лян, - утверждает, что его красотка, музыкантша.
- Вы ошибаетесь, господин, - покачала головой Плакальщица, внимательно осматривая рану Шу Мо, когда он, стиснув зубы, стянул с плеча кафтан.
- Эта девушка появилась в Доме Благоуханной радости прошлой зимой. Уж не знаю за какие грехи ее сослали в Хубэй, но ни с кем из девушек она так и не сдружилась. Тетушка Фай, единственная музыкантша в борделе, дала ей несколько уроков, пока не поняла, что дело это бесполезное. Вот танцовщицей Гу Ин была хорошей, но не первой. Зато выделялась красотой, грацией и воспитанием, за что и ценилась. Я понимаю ее желание сказаться музыкантшей, потому что в домах терпимости их не заставляют заниматься позорным делом. Хорошими музыкантшами дорожат, особенно на окраинах империи.
- Вы работали в здешнем доме терпимости? - недоверчиво смотрел на женщину дознаватель.
Бедно одетая и скромно причесанная, она вела себя с тихим достоинством, выдавая речами и неторопливыми движениями, привитое ей воспитание.
- Ваша рана открылась, господин. Ничего страшного, Гу Ин хорошо обработала ее. Я положу на нее еще лекарств и туго перевяжу. Вы же постарайтесь не тревожить руку. Эту ничтожную, зовут Сю Вэнь, урожденная Чень, - представилась Плакальщица. - В доме терпимости я работала служанкой, потому что надо было на что-то жить, а потом стала плакальщицей на похоронах. Я приехала за своим сыном, сосланным в Хубэй несговорчивость, - рассказывая Плакальщица умело перевязывала плечо дознавателя. - Он был чиновником земельной управы в Сянфэне и как все старался сделать карьеру. Однако он мешал начальнику пристроить на сове место родственника. Потому, по надуманному обвинению, моего сына обвинили в намеренной халатности. Он сумел доказать свою невиновность в суде, однако, я не имела столько серебра, сколько имел начальник управы и сына, вместо каторжных работ, все же сослали на эту окраину империи простым шубаньгуаном письмоводителем) в здешний гарнизон. Моя вина, что я затянула со своими сборами, пока продавала родовой дом и вещи, покупала повозку и собиралась в дорогу. А когда прибыла на Заставу, моего сына уже закопали в общей могиле. Вразумительных объяснений от капитана Нина добиться не смогла. То он обвинял моего мальчика в самовольной отлучке, то в измене. Это темное дело, господин судья, разобраться в котором не только мне было мудрено. Помогла тетушка Фэй, бывшая куртизанка. Сама она сбежала за любимым в Хубэй, где он служил, что бы пережить его гибель в одной из стычек. А похоронив, осталась рядом с его могилой.
- Так из-за чего погиб ваш сын? - вернул ее к основной теме дознаватель, осторожно натягивая рукав кафтана на перетянутую рану.
Нищие вокруг уже вовсю хлебали жидкую бобовую похлебку, а кто просто пил ее из миски.
- Да просто Нин забил паренька, - проурчал дезертир Лян с полным ртом. - Капитан пристроил паренька к своей канцелярии, но Плакальщица хорошо воспитала своего сына, вот он и у казал Нину на подлог, а тот в ярости забил его.
Слушая это, бедная женщина всхлипнула.
- Послушайте, почтенная Сю Вэнь, изложите вашу историю на бумаге и с печатью вашего пальца, передайте в судебную управу.
Женщина вытерла слезы с надеждой смотря на дознавателя. Нищие перестали есть и за столом воцарилась тишина.
- Хорошо, изложите несправедливости всех здесь собравшихся, что бы суд мог, разобравшись в каждом деле, восстановить справедливость по отношению ко всем этим людям. Те же, кого привлекает вольная жизнь, должны помнить, что хорошо их жизнь не закончиться. Лучше погибнуть за страну, принеся славу своим предкам, чем сдохнуть безымянным бродягой в общей яме.
- Я сделаю это, судья Шу, - церемонно поклонилась женщина, выражая свое глубокое уважение.
- И вы верите, что справедливость обернется к таким как мы? - цинично хмыкнул дезертир Лян.
- Поднебесная потому и стоит века, что чтит законы прародителей, - невозмутимо выдал Шу Мо.
Нищие заухмылялись, а кто-то откровенно засмеялся.
- Вы видите их? - кивнул косматой головой глава нищих. - Все они пострадали от вашего справедливого закона.
- Не от закона, от корыстного чиновничества. Закон как оружие, может обратиться в любую сторону. И против того же чиновничества тоже. Так вложите мне в руки это оружие, что бы я мог сражаться.
- Вот - судья которого ждал Хубэй, - сказал кто-то.
Нищие переглядывались и смотрели на своего предводителя, ожидая его слова.
- Ладно, - заявил дезертир Лян, полнокровный, никогда не унывающий человек. - Что я могу сейчас сделать для тебя судья?
- Помоги попасть в гарнизон.
- Прямо сейчас? - с сомнением оглядел его дезертир Лян.
У дознавателя не было времени нянчиться с самим собой. Потому вместо ответа он спросил:
- Кто теперь стоит во главе гарнизона?
- Люйшуай (предводитель рот) Эр Лай. Жесткий, недоверчивый, но справедливый командир, - и оценивающе оглядев измотанного дознавателя, уверенно добавил. - Думаю вы с ним договоритесь. Тем более, что сам Эр Лай пострадал от произвола Нина. Провожу вас к гарнизону так, что не попадешься шныряющим повсюду крысам гильдии.
Грузно поднявшись, предводитель нищих дезертиров кивнул своей нищей братии и когда к нему поспешили несколько человек, вышел вслед за дознавателем.
Был час Чоу (с часу до трех ночи). Китайские улицы многозвучные, суетливые от вечной толкотни днем, ночами были тихими и безлюдными.
Вышедшие за ворота нищие зорко огляделись, стоя у рассохшихся ворот, чутко прислушиваясь к тишине и, вдруг подавшись вперед, слились с ночной тишиной. Возвращения лазутчиков дожидались в полном молчании, внимаю скрипу раскачивавшегося над воротами продранного фонаря. Они возникли рядом неожиданно, словно ниоткуда. Лишь мотнули головой на уставившегося на них в молчаливом требовании дезертира Ляна. Тогда слаженно отступили к задам кабака, где через лазейку в ограде, выбрались на пустырь.
Те же дозорные, исчезли в зарослях бурьяна, вымахавшего чуть ли не человеческий рост, разойдясь в разные стороны.
- Что случилось? - спросил дознаватель, пробираясь через переплетение густой травы, за Ляном.
- Не понравилось что-то на улицах моим ребятам, - отозвался он. - Лучше поостеречься.
- А что же с теми, кто остался в кабаке?
- Не тревожься, о твоей девчонке позаботятся, - уверил его предводитель нищих.
- Как узнали, что на меня напали? - не выдержав, спросил дознаватель то, что беспокоило его.
- Сверчок увидел вашу драку с этими проходимцами в черном у дома коронера, - кивнул он на долговязого улыбчивого парня, державшегося впереди, которого все здесь звали Сверчком.
- Что он там делал? - бросил недобрый взгляд на паренька скорее походившего на тощую обезьяну, чем на сверчка, дознаватель.
- Таскается туда в надежде, что помощник коронера вернется в тот дом, - ворчливо пояснил предводитель Лян.
- Зачем ему сдался этот мальчишка?
- Так девушка это, вот и волнуется за нее, - хохотнул обросший громила.
- Так он вернулся?
- Случись так, я бы уже знал в тот же день от того же Сверчка. Девчушка никогда не отказывалась нас лечить и платы никакой не спрашивала Так что мы хорошо присматривали за ней.
- Но может тебе известно, куда она могла податься, кроме Хубэя?
- Чего не знаю, того не знаю, - покачал головой главарь нищих.
- Что за люди напали на меня?
- Наемники гильдии.
- Откуда такая уверенность, что на меня напали именно они? Какие-то торговцы посмели иметь свое вооруженное подразделение? Ты уверен в том, что сейчас сказал? Возможно это какие-то бандиствующие бродяги?
- Под носом гарнизона? - даже остановился дезертир Лян. - Я тебе уже сказал, кому раньше принадлежал этот кабак? - подался к нему с видом все как следует объяснить дезертир Лян. - Именно люди в черном вырезали тогда всех контрабандистов. Только гильдии было выгодно уничтожить своих конкурентов, потому что сама теперь занимается контрабандой.
- Похоже, ты прав, потому что во всех случаях передвижения воинов и гражданских лиц у них проверяются письменные подорожные, стоит им только выехать за 100 ли от места жительства. Кроме того, разрешается доносить властям о таких лицах. Если донос подтвердится, то доносчик награждается, а тот, кто потворствует преступнику, наказывается наравне с ним. Потому у пришлых обязательно спросили бы подорожную при въезде в Хубэй.
- Так на воротах стояли солдаты Нина, а капитан как вы знаете слыл мятежником, потому и разгуливает по заставе всякий сброд.
За разговорами, они вошли в заброшенный глухой проулок, из него попали на улочку, выведшую к одним из четырех ворот гарнизона. Тут дезертир Лян придержал дознавателя.
- Подожди ка, вот возьми этот знак, - вынул он из-за пазухи деревянную табличку с нарисованной тушью крылом стрижа. - Покажи любому солдату, сделают все, что попросишь. И смотри не смей выдавать и после преследовать моих братьев своей судейской властью.