Аннотация: Рассказ основан на реальных событиях в Нагорном Карабахе
Cолнце пекло столь нещадно, что казалось, ещё немного - и всё вокруг загорится большим всепожирающим пламенем. В кипящем под августовскими лучами воздухе замерло всё живое. Расплавленную тишину не нарушали даже голоса птиц и шорох листьев. И лишь золотоволосый мальчик, которому пару дней назад исполнилось шесть лет, осторожно ступал босыми ногами по раскалённому асфальту, становясь то на носки, то на пятки, то на ребро ступней. Подошва ног горела, и от боли тонкое, подвижное лицо мальчика искажалось, дёргалось, бледнело, но огромные карие с зелёным оттенком глаза при этом наполнялись новым блеском.
Эрик любил лето, ясное, без облачка на небе, искрящийся солнечный свет. И солнце, судя по всему, тоже любило мальчика, словно запечатлев в знак симпатии свои золотистые брызги-веснушки на его лице. Кто-то из соседей даже шутил, что мальчишку поцеловало солнце. И, казалось, из-за мальчика, питающегося лучистой энергией, огненное светило, от которого зависела жизнь на земле, задерживалось в этих краях надолго, почти на полгода - лето здесь начиналось в мае и кончалось в октябре.
Эрик держал в руке солдатскую фляжку, которую дед принёс с войны, и мнил себя неким спасителем, искренне веря, что волшебное содержимое (на самом деле это была обычная вода) местами помятой овальной металлической бутыли погасит готовый вспыхнуть пожар. Борясь с усиливающейся жгучей болью в подошвах ног и не издавая ни звука, мальчик чувствовал себя героем, каким был его дед, прошедший с боями всю Великую Отечественную и вошедший с победой в Берлин. Эрик часто любовался его старым праздничным пиджаком, на котором было не счесть орденов и медалей, других блестящих предметов, казавшихся мальчику красивыми безделушками. Он просто боготворил деда, сохранившего в свои семьдесят пять лет гордую осанку, и старался во всём подражать ему. Правда, мальчик не совсем понимал старика, когда тот то и дело говорил, что война - страшная вещь, и не приведи Господь повториться ей. Ему казалось, что дед-победитель не должен бояться войны, а наоборот, это война должна трепетать перед ним...
Вообще-то мальчик был необыкновенным. У него был сильный дар предчувствия. Когда должно было произойти чему-то хорошему, его нутро наполнялось неким светом, нарастающим радостным, кипящим ожиданием, которое, наконец, вырываясь наружу, превращалось в соответствующие предметы и явления. Казалось, что он - маленький волшебник, создающий события. Однако мальчик не делал жестов волшебника, не произносил заклинаний, не настраивал особым образом свою психику. Он просто сильно желал чего-то, и это желание исполнялось.
Ваник, соседский мальчуган постарше Эрика на пару-тройку лет, был не на шутку ошарашен тем, что произошло у него на глазах.
- Вот бы сейчас мороженого... - мечтательно произнёс Ваник на дворовой игровой площадке после того, как вдоволь наигрались в мяч. - Эх, где найти тридцать копеек?
- Пойдём находить, - спокойно произнёс Эрик.
Он сосредоточенно направился в сторону сквера, расположенного неподалеку от дома. Ваник невольно последовал за ним.
Под первой же скамейкой у фонтана популярного в городе Пятачка лежал рубль, на который можно было купить не одно мороженое. Ваник не верил своим глазам. Ему казалось, что Эрик разыгрывает его, что он заранее положил рубль под скамейку. Ваник настойчиво просил своего маленького товарища признаться в этом.
- Ну как я мог знать, что именно сейчас тебе захочется мороженого? - как бы оправдывался тот, сам не в силах толком объяснить произошедшее.
Был и другой случай.
Как-то во дворе подростки играли в кости. Эрик подошёл и попросился играть с ними. Ребята недоверчиво посмотрели на мелкого.
- Мальчик, а где твой альчик? - насмешливо спросил один из них.
Эрик призадумался на минуту, затем произнёс: "Сейчас будет" и пошёл уверенным шагом вперёд. И вновь его нутро стали наполнять какая-то необычная светлая сила и трепетное ожидание невероятного, но неминуемого. Вскоре чудо, действительно, свершилось: Эрик не сделал и десяти шагов - в небольшой луже стоял в интересном положении, на своих рожках, альчик. Мальчик помыл костяшку в лужице и спокойно вернулся к играющим. Те, конечно, подумали, что альчик у него был где-то припрятан.
И в самом деле, материалистически это было необъяснимо, а потому никто не верил мальчику. Происходившие на глазах у всех необыкновенные вещи люди были склонны списывать на удачное стечение обстоятельств, ибо многие были уверены, что в мире всё происходит по слепому случаю. Окружающие не верили в чудо, старались не замечать его, забыть поскорее. Казалось, оно пугало их. В то же время мальчик, несмотря на свои малые годы, понимал, что он не должен желать чего-то плохого, иначе его дар не сработает и даже может вовсе исчезнуть. Впрочем, Эрик и не мог желать кому-либо зла, ибо был очень добрым по своей натуре, отчего многим казался наивным чудаком...
Между тем удивительные, не поддающиеся объяснению вещи происходили с мальчиком всё чаще и уже не удивляли осторожную во всём мать и даже скептика-отца, склонного давать всему конкретное, реалистическое объяснение. Эрик как бы между прочим мог сообщить родителям: "Иду находить деньги" и возвращался через некоторое время с рублёвой, трёх- или пятирублёвой купюрой. Возвращался очень скоро, словно кто-то специально подбрасывал ему на улице деньги. А однажды он нашёл красную, десятирублёвую купюру, которую украшало изображение вождя мирового пролетариата - Ленина, что свидетельствовало о ценности банкноты.
Впрочем, мальчик не особо разбирался в деньгах и их достоинствах. Он отдавал их маме, просил покупать на них конфеты и раздавал солдатам расположенного неподалеку от их дома мотострелкового полка советской армии. Взамен солдаты с улыбкой на лице снимали с груди значки и протягивали мальчику. Это напоминало некий обряд, которому следовали почти все военнослужащие. У мальчика уже был целый короб таких значков.
Прошло несколько лет. Мальчик подрос, учился в пятом классе обычной общеобразовательной школы. Дар его не пропал и даже усиливался со временем. Эрик, кажется, мог приоткрывать завесу будущего, получать информацию о завтрашнем дне. Нередко ему снились вещие сны...
Между тем над огромной страной, а вместе с ней и маленьким краем, где жил необыкновенный мальчик, сгущались грозовые тучи. Советский Союз, казавшийся вечным грандиозным монолитом, неожиданно дал трещину. Приближающийся крах империи, идеология которой уже шла в явное противоречие с меняющейся действительностью, особенно больно восприняли пожилые адепты коммунизма - как крушение всех своих жизненных идеалов. Для них это был своеобразный конец света. Старый профессор, преподававший диалектический и исторический материализм и слепо веривший в наступление эры коммунизма, не выдержал фиаско казавшейся бессмертной идеи и бросился с балкона своего дома, разбившись насмерть. Под обломками громадного здания рушащейся империи оказались многие из тех, кто являлся её "цементом".
Тем временем из недр сознания людей выплыло понятие свободы личности. Почуяв возможность изменения ситуации, народ заполонил городские площади, требуя прав, которые игнорировались на протяжении долгих десятилетий. В ответ на это бывшая советская метрополия, на глазах утрачивающая свою искусственную власть, но всё ещё пытающаяся сохранить изжившую себя государственность, напустила грозу. Всё шло к войне. Окружавшие город мусульманские сёла превращались в военные базы, откуда спустя пару месяцев должен был вестись обстрел по мирным людям из пушек и других артиллерийских орудий.
Да, город, где проживал необыкновенный мальчик, переживал нелёгкие дни. Неопределённость будущего и нависшая реальная опасность давили, но лица людей были сосредоточенными и решительными. Они готовились дать бой...
Исчезла и мирная улыбка с лиц солдат на контрольно-пропускном пункте дислоцировавшегося в городе советского полка. Уже несколько дней дневальные по КПП стояли с автоматами. Солдаты с суровым и неприветливым видом, кажется, вовсе не замечали солнечного мальчика, который каждый день проходил мимо воинской части по дороге в школу и обратно.
На дворе стоял сухой февраль, однако на сером небосводе тут и там кучились холодные тучи, обещающие снег. Мрачно было и внутри у мальчика. Вот уже вторую неделю что-то происходило с ним, необъяснимая тревожная дымка заволакивала его душу...
В ту ночь Эрик увидел во сне дедушку, скончавшегося два года назад. Он тихо, как бы про себя, произнёс странную фразу: "Вот и кончилось лето...", задумчиво провёл по седой бороде и исчез. Потом приснилось, что в небе над воинской частью парит огромный орёл. В его лапах был мешок, из которого вдруг посыпались конфеты. Солдаты внизу с радостными лицами воздели вверх руки с раскрытыми ладонями, чтобы поймать сладости. Но что это?! Приближаясь, конфетины стали превращаться... в бомбы! Радость на лицах солдат сменилась ужасом...
От страха Эрик проснулся и всю ночь уже не смыкал глаз. Он понимал, что это не простой сон. Ему не терпелось сообщить солдатам о надвигающейся беде. И это в праздник 23 февраля, День Советской армии и Военно-морского флота. Мальчик не отходил от окна, всматриваясь в чернильную, давящую на стекло холодную темноту. Нарастающая тревога сжимала горло, сердце колотилось о рёбра, словно перепуганная, пытающаяся вылететь из клетки на волю птичка...
Едва забрезжил рассвет, мальчик накинул на плечи ватник и, стараясь не разбудить родителей, бесшумно открыл дверь и вышел наружу. Раннее, ещё окончательно не избавившееся от мрака утро обдало его своей свежестью. Эрик съёжился и, засунув кисти рук под мышки, направился к воинской части. Вокруг притаились полусонные тени, порой мерещились чьи-то шаги позади. Триста метров, отделявших мальчика от воинской части, казались бесконечными. Наконец в рассеивающемся полумраке обозначились выведенное красными буквами "КПП" и долговязый дневальный у ворот с коротким, казавшимся игрушечным автоматом.
- Чего тебе надо, пацан? - строго спросил не на шутку удивлённый и, казалось, немного напуганный солдат неожиданно появившегося перед ним мальчика.
Эрик, насколько позволял ему лексикон, пытался объяснить солдату на русском языке о надвигающейся опасности. Свои неуклюжие слова он подкреплял выразительными жестами. Но тщетно. Кто будет серьёзно воспринимать мальчишку?
Тут из помещения КПП вышел на голоса дежурный - смуглый сержант с тоненькими усами.
- А-а, это паренёк, что значки собирает, - весело произнёс он.
- У меня нет значков, мальчик. Иди домой спать, твои сверстники десятый сон досматривают, - грубо отреагировал длинный, как жердь, дневальный.
В это время сержант, видно, сжалившись над пацаном, отцепил со своего кителя нагрудный значок воина-спортсмена и протянул мальчику. Эрик механически взял значок, попытался ещё что-то объяснить, но его опять не поняли.
- Иди домой, детка. Наверное, мама с папой тебя уже ищут, - спокойно, по-отечески произнёс сержант и даже погладил по светлой голове мальчика.
Эрик повернулся и понуро поплёлся в сторону своего дома. По пути он то и дело оборачивался и с печалью в огромных глазах смотрел на КПП - до тех пор, пока высоченный дневальный не превратился в маленькую точку...
Беда не заставила себя долго ждать. Примерно через четыре часа из высокогорного города, превращённого противником в опорную военную базу, в сторону полка полетели с леденящим душу шипением снаряды смертельной реактивной установки "Град". В воинскую часть попало одиннадцать из них, погибли два военнослужащих, одному оторвало ногу, ещё десять человек получили тяжёлые ранения. Повезло, что командир полка провёл утренний развод на плацу быстрее обычного, в противном случае жертв было бы гораздо больше.
От ударной волны лопнули стёкла окон дома, где жил необыкновенный мальчик. Отец, насупив брови, старался сохранить честь мундира, не выдавая своего волнения. Мать молча, но явно напуганная и растерянная, подбирала веником осколки разбитого стекла и других предметов. Её смятение выдавала то и дело дёргающаяся в судороге спина. И только бабушка не скрывала эмоций: кряхтя, она чертыхалась в стиле ретро в адрес "варваров, потерявших всякую совесть"...
Мальчик целый день плакал невидимыми слезами. Он впервые столкнулся со столь неприкрытой жестокостью окружающего его материального мира. Особенно больно и обидно было за то, что его опять не поняли, не захотели поверить ему, и что он... не смог спасти от пожара этот мир. Сейчас он стал понимать деда, беспрестанно порицавшего войну.
Вскоре полк уехал. Начиналась длительная кровопролитная война...