Глава 1, вступительная, в которой любезный нашему переполненному непонятным чувством сердцу читатель заочно познакомится с некоторыми героями нашего повествования.
Однажды в студеную зимнюю пору, когда хливкие шорьки, пырявшиеся по наве, уже опустились за горизонт, из джунглевой чащи на полянку вылез Каа. Он держал за правое верхнее копытце Винни-Пуха. Вдруг они пересекли следы глокой куздры, которой на этот раз зачудачилось покудрячить Верлиоку.
Ни они, ни куздра, ни даже сам Бармаглот, не знали, что под ними, примерно на глубине 10 метров, продолжала свою малозаметную деятельность маленькая подземная камнежорка. Да, это именно она не дает камням, брошенным в сквозной туннель, проходящий через центр Земли (сопротивлением воздуха и прецессией пренебречь), вылететь у наших антиподов на обратной стороне планеты.
Однако варкалось. В эту пору Винни имел обыкновение посещать Кролика, а особенно кладовую последнего, но на этот раз обыкновение решило поиметь самого Винни, да и парочку бандарлогов на десерт. Но Кенга.Ру невольно помешала осуществлению этого события, несомненно заинтересовавшего бы всех, интересующихся инфернальщиной в извращенной форме. Ру ведь никогда не отличалась особой проворностью, и сегодня в очередной раз упала на хвост. Самой себе. Дура. Обыкновение оченно удивилось и схлопнулось, совсем потеряв контроль над обстановкой. Отряд не заметил потери бойца.
Не смотря на не ставшие известными широкой общественности события наша сладкая парочка - Каа и Пух - продолжили продвижение под пологом пьяного индийского леса, и в скорости вышли на опушку, где встретили медвежатника Михайлу Потапыча Топтыгина, известного в этих краях под погонялом Балу. Наш медвежатник перехватил куздру на полдороги, и тем самым пресек всяческие ее поползновения повредить самой себе в неравном по силам кудрячении Верлиоки. Балу посоветовал ей таки вплотную заняться бокренком, которого Маугли тем временем научил претворять в жисть пару несложных приемов. И вот бокренок принял на грудь, опрокинув на нее пару стаканчиков зеленого, которым так славится дон Кабани, изветный алхимик и приятель дона Руматы.
(Дон Румата - странный человек, он упорно называет невольное изобретение крышежителя Карлсона, который одел свои штанишки навыворот и включил моторчик, мясокруткой.)
И вот, под писк зеленавок и зелюков, под вековечным дубом, на котором заседали председатель жюри по кудрячиванию Сава и полевой судья Агроном, сын Агронома, сошлись науськиваемая Балу куздра и бокренок ибн Бокр.
Глава 2, в которой читатель мог бы найти описание чрезвычайно занятного кудрячивания глокой куздрой бокренка и что из этого вышло, пропущена из вредности.
Глава 3, содержащая описание дальнейшего продвижения Каа и Винни по Индустану.
Краткий географический экскурс.Индостан - субконтинет материка Евразия. На земном диске занимает положение над центральной черепахой. С южной стороны омывается Индийским океаном.
Во время событий, описанных в предыдущей главе, Каа и Винни не теряли времени дарои. Они решили прокатится на метро до станции Мордор и полюбоваться, как озаряемый косыми лучами заходящего дневного светила Федор Сумкинс ввергнет в клокочущее тартараральным пламенем жерло вулкана колечко. (Ах, колечко на память, колечко). Традицию забрасывать куда ни попадя мелкие металлические предметы Федор позаимстовал у таких же как он крышанутых японских туристов, пронырливо шныряющих со своими фотоаппаратами по всему миру.
Когда Винни с Каа заходили в метро, как и сам наверняка догадался разумный читатель, в турникет был брошен Пятачок.
Однако ж вернемся к нашим баранам, вернее к событиям, для которых предназначена настоящая глава. После такой нехилой прогулки с пересечением нескольких часовых поясов Пух понял, что не мешало бы подкрепиться. Подобная мысль посетила и мудрую голову Каа, и он потихоньку уполз бы подкрепиться бандарлогами, водившимися в окрестных лесах в изобилии, кабы вегетирианцу Пуху не вздумалось зайти к царю Салтану и на пиру, плотнехонько накушамшись, потрепаться о приключениях. И вот
царь Салтан гостей сажает
за свой стол и вопрошает:
"Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль в Мордоре иль худо?
И какое в свете чудо?"
Винни-Пух ему в ответ:
"Мы объехали весь свет;
за морем житьё не худо.
В свете ж вот какое чудо:
в Мордоре вулкан крутой,
на него взобрамшись Фродо,
размахнувшися широко,
бросил в жерло, не таясь,
как в раскрывшуюся пасть,
одинокое колечко,
как японская туриста."
Царь Салтан дивится чуду;
молвит он: "Коль жив я буду,
чудный Мордор навещу,
и у Фродо погощу."
Глава 4, в которой Пятачок с нецензурной бранью вылазит из турникета.
Лирическое отступление. Всякая дорога - и большая, и маленькая - начинается с первого малого и потому почти незаметного шага. Однако сделав много шагов, ты, оглянувшись назад, вдруг понимаешь, как много уже пройдено. Сколько поворотов ты миновал, сколько истоптал сапог и стер посохов - не счесть! Но ты не останавливаешься на достигнутом, ты стремишься вперед, гонимый мечтой, ты знаешь, сколь много тебе еще предстоит, но ты упорно идешь туда, куда ведет тебя твое сердце.
Чем ближе ты подходишь, тем больнее тебое испытывать сладостный трепет встречи с заветным, с долгожданным. Забываются все превратности и опасности пути, но возникает новая тревога - как будет выглядеть встреча с тем, к чему ты так долго шел? И сердце тщетно разгоняет и без того бушующую кровь, ибо оно чувствует, что ты накогда не остановишься - придя к этой цели, ты поставишь перед собой следующую, и дороге твой не будет конца. Даже смерти не дано остановить тебя, она в силах лишь изменить способ движения.
Бегемот сидел на крыльце и снова починял примус. Он повторял эту нехитрую и не особо тягостную процедуру далеко не в первую сотню раз, и его мягкими пушистыми лапами примус был начищен до блеска. Солнце весело играло на бронзовых изгибах в общем-то неприметного, но крайне необходимого агрегата, слишком часто позволявшего себе портиться в самый неподходящий момент. И вот именно мысль о том, может ли для поломки примуса возникнуть уместное время и место, сверлила мозг Бегемота.
Однако, недолго. Умиротворенное душевное расположение кота было взорвано картиной страшного свойства: мощными ударами сокрушив броню турникета, стоящего близ эскалатора, и неслыханной доселе в этих краях сотрясающей воздушные течения бранью, осыпая ею Винни-Пуха, вкупе со присными, из турникета Пятачок предстал пред очи кошачьи.
- Чьих будешь? - вопросил Пятачка кот.
- Посторонних, - отвещал ему свин.
Глава 5, первое явление Чебурашки.
- А скажи-ка мне, Геннадий...
- Да, мессир.
- Не устоить ли нам очередную взбучку мадам ШапоКляк? Ты обернешься стайкой маленьких изумрудно-зеленых крокодильчиков и запрыгнешь на нее...
- Всенепременно, мой господин.
- А я буду доктором. Она придет ко мне, стряхивая крокодильчиков, и спросит: "Доктор, по мне ползает какая-то мерзость. Что делать?". Ох уж мне эти извечные вопросы русской интеллигенции! А я еей отвечу: "Что ж ты, клюшка старая на меня своих крокодилов стряхиваешь. Совсем, что ли с пьяных глаз из ума выжила?".
- Что же будет дальше.
- Дальше ей будет взбучка за то, что не посрамилась из-за такой глупости к доктору идти.