ВРЕМЯ ср. ... Счастье, земное благополучие, благосостояние....
Толковый словарь В. Даля
Этим утром я никуда не торопился. Накануне мне было заявлено ясно и четко, что со здоровьем у меня дело обстоит не лучшим образом, нужно, мол, отдохнуть и так далее и тому подобное... Так что, проснувшись, я решил устроить себе выходной, сообщил помощнику, что весь день буду занят, и отключил мобильник.
Оставив машину в конце Ордынки, я бесцельно бродил по переулкам Замоскворечья. Под ногами шуршали опавшие желтые листья. Осень...
Здесь прошла моя юность. На Дубинке я заканчивал школу, в скверике на Павелецкой пил с друзьями дешевый портвейн и горланил под гитару про синий троллейбус и девушку из Нагасаки, у "Буревестника" стоял часами за билетами на "Великолепную семерку"- как же давно все это было.
Неподалеку от Старомонетного на глаза мне попался магазинчик в ветхом одноэтажном строении, каких даже в этих узеньких переулках осталось совсем немного. Строение ремонтировалось, и вывеска замазана побелкой. Я уже прошел было мимо, но тут мое внимание привлекла старенькая черно-белая фотография, лежавшая на пыльном подоконнике за грязным стеклом витрины. На фото запечатлен пацаненок лет пяти-шести, в матроске и бескозырке, с деревянной саблей в руке, и в этом пацаненке я узнаю вдруг себя... Да и фотографию я помню - точно такая же лежала когда-то в семейном альбоме...
- Чем могу помочь? - профессионально-приветливо улыбается продавец - молодой человек в недорогом темном костюмчике.
- Позвольте полюбопытствовать... Откуда у вас та фотография, что на витрине?
- Аа... Фотография... - он рассеянно смотрит в сторону окна. - Не могу сказать, не знаю... Я здесь недавно...
- Может быть, менеджер или владелец магазина знают? - не собираюсь отступать я.
- Возможно... Только сейчас, к сожалению, их нет... Видите ли, мы собираемся временно закрыться. Из-за ремонта...
- Жаль... Возможно, я попозже как-нибудь зайду.
- Не хотите посмотреть наш товар? Такого вы нигде больше не найдете! Уверяю - не пожалеете! - пытается удержать потенциального клиента продавец.
В недоумении я оглядываюсь по сторонам... В маленьком полутемном помещении практически пусто - ни прилавков, ни стеллажей. Лишь небольшая конторка в дальнем углу.
- И чем же вы торгуете? - спрашиваю я нехотя, просто из вежливости.
- Воспоминаниями! - мгновенно отвечает продавец. В руках у него, вдруг и непонятно откуда, появляется небольшая черной кожи папка.
- Воспоминаниями, - повторяет он, - хорошими, плохими... Любыми - на ваш выбор! Вот, взгляните сами, - он протягивает мне папку.
- И чьи же это воспоминания? - я стараюсь сохранять вежливый тон, хотя все это смахивает на глупый розыгрыш.
- Пока мы можем предложить покупателю только его собственные воспоминания, - виновато признается молодой человек, - но мы готовим новый проект, и там будут...
- Послушайте, юноша, что за бред вы несете, - не выдерживаю я, - зачем мне покупать собственные воспоминания? Они и так всегда со мной. К счастью или нет - другой вопрос...
- Это не просто воспоминания, - упорствует продавец. - Мы продаем возможность пережить снова выбранные вами моменты жизни. Удовольствие не дешевое, но многие покупают...
- Это что же, путешествие в прошлое? - мне уже смешно. - Как в фантастических романах?
- Если вы имеете в виду те сюжеты с возвращением в прошлое для совершения там каких-то воздействий с целью изменить настоящее - то вовсе нет... Мы продаем именно и только воспоминания, те минуты или часы, которые вам хотелось бы пережить еще раз. Не более того. Но и не менее... Полное ощущение реальности - можете мне поверить, я пробовал... - юноша внезапно улыбнулся, будто вспомнил что-то смешное или приятное.
- Ну, допустим... - мне становится интересно. - И что для этого нужно?
- Все очень просто... Вы берете каталог, - продавец снова протягивает мне папку, - программа при этом автоматически активируется, выбираете по скринам - простите, по картинкам - нужное воспоминание и подтверждаете свое согласие на совершение сделки. Затем программа запускается, и вы - там! По завершении логического эпизода вы снова оказываетесь здесь. Независимо от длительности эпизода - будут это минуты или часы - вы возвращаетесь сюда спустя несколько секунд в реале... простите, в реальном времени. "Возвращаетесь" - это, естественно, термин: все это время вы находитесь здесь.
- Ладно, не парься, - я беру у него каталог, - знаю я все эти термины, сам люблю, грешным делом, побегать в Халфу или типа того... Вот только для КС староват уже: сливают на раз.
Продавец, похоже, несколько сбит с толку и изменившейся манерой речи, и самим фактом того, что такой старик - в его восприятии я, безусловно, старик - любит "побегать в Халфу". Я открываю папку и достаю очки...
- Да, чуть не забыл, еще одна деталь, - оживает продавец. - Сейчас, при выборе сюжета - кстати, просмотр сюжетов у нас бесплатный - вы заходите в режиме наблюдателя. Точнее, в режиме неуправляемой виртуальной камеры. Секунд на двадцать примерно... Чтобы все хорошенько вспомнить и решить - хочется ли вам туда на самом деле... А уж настоящее подключение - с "видом из глаз" и все такое - это уже после оплаты товара. Кстати, как вы предпочитаете просматривать сюжеты - по одному? Или подряд всю серию?
- Мм... Все равно. Пусть будет - подряд...
В папке с полдюжины страниц на белой глянцевой бумаге. В верхней части первого листа - скрин в обычном формате 4:3, под ним - двузначное число. Цена, надо полагать... Картинка довольно темная, но можно различить берег реки с отражением каких-то огней в черной воде и две фигурки у парапета набережной. Я вглядываюсь...
Flash!
Несмотря на необычный ракурс, - камера зависла метрах в трех над газоном у набережной, - я сразу узнаю место и время - парк Горького, октябрь. Нам по шестнадцать лет, и это наше первое свидание... Первое "настоящее" - наедине, без компании друзей...
Парень и девушка говорят о чем-то, о чем - отсюда не слышно. И я теперь с удивлением констатирую, что совершенно не помню - о чем мы тогда говорили, хотя всю жизнь был абсолютно уверен, что запомнил тот вечер до мельчайших деталей... На самом деле запомнились только ощущения - стыд и неловкость, краска на лице, опасение показаться смешным, первые неумелые объятия и поцелуи... И с еще большим удивлением я вдруг понимаю, что все это, столь ревностно хранимое многие годы в дальнем уголке памяти, мне нынешнему - неинтересно...
Flash!
Огромные, четырехметровой высоты волны - шторм начался еще накануне и уже набрал силу - с грохотом обрушиваются на грязный берег, усеянный ржавыми водорослями и ошметками медуз. Метрах в пяти от кромки прибоя - десятка три отдыхающих, собравшихся поглазеть на буйство стихии. Но глядят они сейчас почему-то не на разбушевавшееся море, а куда-то в сторону, вдоль берега. Туда же смотрит и стоящая чуть поодаль красивая молодая женщина в легком голубом сарафане. У ее ног - небрежно брошенная на песок мужская одежда: джинсы, футболка, пляжные шлепанцы.
Камера поворачивается... С дальнего конца пляжа, по самой кромке прибоя неторопливо приближается коренастый, дочерна загорелый, мускулистый - сегодня сказали бы - "качок" - парень...
Что меня тогда толкнуло броситься в воду? Желание покрасоваться перед публикой? Перед своей женщиной? Жажда адреналина? Желание самоутвердиться? Скорее всего - все вместе. Ведь силы было - на пятерых! Самоуверенности - выше крыши! Помню только безумную радость, когда в последний уже момент, перед тем, как течение бесповоротно снесло бы меня на скалы в конце пляжа, мне все же удалось с третьей - последней возможной (!) - попытки выбраться на берег, помню эту всепоглощающую радость бытия и смутное, глубинное ощущение того, что теперь буду жить вечно! И чувство гордости за женщину, так уверенную во мне и спокойно ожидающую моего возвращения там, поодаль от начавшей уже беспокойно шушукаться толпы зрителей.
Flash!
Камера расположилась над "черным" - для солдат - входом в подземный бункер КП. Перед входом - небольшая плошадка с курилкой в центре, чуть дальше - малюсенький домик с вспомогательным генератором и всяким мусором из электрохозяйства. Вокруг - подвешенная на серых полусгнивших столбах ржавая колючая проволока, сразу за ней - метровый ров с черной гнилой водой, дальше - на многие километры - чахлый заболоченный лес.
На узком пятачке между домиком и колючкой развернулось нешуточное побоище: дрались двое - старший сержант и "молодой". Ни криков, ни угроз, лишь скрип гравия под сапогами, прерывистое хриплое дыхание и глухие звуки тяжелых ударов.
Из-за чего мы тогда сцепились - я давно уже забыл... Не знаю, чем закончилась бы драка, если бы не вмешательство прапора, вышедшего наружу покурить. К тому времени я уже с трудом передвигался - еще в самом начале сержант - здоровенный деревенский парень, сверхсрочник - угодил мне по голени носком кованого сапога. Но и у него один глаз уже совсем заплыл, и, вдобавок, я , кажется, сломал ему нос. И теперь я хладнокровно и расчетливо пытался достать его либо в разбитый нос, либо в уцелевший глаз.
Собственно говоря, неважно это - из-за чего драка началась и чем закончилась бы. Важно другое - почему она мне так запомнилась... Именно тогда я испытал не просто острое желание убить, - это случалось и раньше, - а впервые в жизни ощутил внутреннюю ГОТОВНОСТЬ убить!
И это осознание готовности к убийству - пусть даже такого гнусного типа, как этот мерзавец-сержант, хнойпек этакий - приводило меня в бешенство. Кто и по какому праву запихивает меня в такие обстоятельства, которым - хочу я того или нет - приходиться таким вот образом соответствовать?!.. Чтобы элементарно выжить!.. Глупый вопрос, конечно...
Flash!
За окном, в небольшой, скудно обставленной комнате - двое. Она сидит, поджав под себя ноги, на диване в дальнем углу комнаты. Лицо - неестественно бледное и напряженное, в широко открытых серых глазах - настороженное ожидание и что-то еще: то ли - недоумение, то ли - удивление...
Он - за круглым обеденным столом посередине комнаты - сидит, опершись локтями на стол и обхватив голову руками. Лица не видно, - сидит он спиной к окну, - но мне и не надо видеть. Я помню...
Страшные, безжалостные в своей четкости, бьющие наотмашь слова произнесены, и теперь ничего уже не исправить! Первоначальные замешательство и непонимание сказанного - защитная реакция? - сменяются запоздалым прозрением, становятся вдруг понятными разные мелочи, которым прежде не придавалось значения...
Болезненный спазм сдавил горло и не дает произнести ни единого слова... Я чувствую себя, словно ребенок, которого обманщица Судьба поманила конфетой-счастьем и - вместо обещанного подарка - внезапно, предательски и жестоко ударила по лицу... Слезы застилают глаза, - наверное, это некрасивое зрелище, когда плачет молодой, здоровый и сильный мужик, - но я не в состоянии остановить эти слезы или хотя бы просто закрыть лицо руками: тело будто окаменело...
В одно мгновение жизнь раскололась на две половинки, и та из них, где оставалось все самое заветное и радостное, бешено закружилась и с безумной скоростью уносилась теперь прочь, в кромешную тьму, бесповоротно и навсегда... Навсегда!!
Flash!
Докладчик уже закончил выступление и теперь готовился отвечать на вопросы сидящих по обе стороны длинного стола серьезных пожилых дядек.
Так... Что тут у нас? Как бы отвечая на мой вопрос, камера делает наезд, и я вижу теперь то, что изображено на схемах и графиках, развешанных на дальней стене кабинета.
А-а... Ясно... Доклад по моему первому по-настоящему серьезному изобретению... Сейчас пойдут вопросы ведущих специалистов с предприятия, устанавливающего научную аппаратуру на... Впрочем, это неважно...
Потом будет отдельская вечеринка по случаю удачного выступления, продолженная дома у кого-то из сотрудниц... И пасмурное утро следующего дня...
Докладчик начинает отвечать на вопросы, а память переносит меня в то субботнее утро...
Я просыпаюсь оттого, что мне жарко... Слишком мягкая постель и пуховое одеяло... Рядом, свернувшись калачиком, мирно посапывает во сне незнакомая женщина. Копна черных волос, разметавшихся по подушке... Едва уловимый, чуть горьковатый запах духов... Кажется, это - "Poison"...
В комнате полутемно. За легкими шторами угадывается серый тоскливый рассвет...
- Может, домой? - вкрадчиво шепчет кто-то внутри меня.
- Зачем? Чего я там не видел?
- Ты знаешь - зачем... Не прикидывайся... Ведь я - это ты сам...
- Я боюсь... Боюсь, что не смогу...
- А ты не бойся... Это просто... Горячая ванна, новенькое лезвие, музычка приятная... Можно и стаканчик-другой шерри принять. У тебя ведь есть шерри?
- Привет, парниша! - перебивает моего собеседника приятный, низкий, с волнующей хрипотцой голос. - Как спалось?
Горячая ванна, новенькое лезвие и приятная музычка в очередной раз откладываются на неопределенное время...
Flash!
Раннее летнее утро. Двухлетний карапуз, выбежавший один - вероятно, по недосмотру матери - во двор, с любопытством и опасливым сомнением оглядывается по сторонам... Мрачные, почерневшие от времени кирпичные пятиэтажки, зажавшие с четырех сторон небольшой зеленый дворик, малыш не замечает - они ему неинтересны и слишком велики для его масштаба восприятия. Для него этот дворик - новый мир, мир загадочный и опасный, но одновременно и такой притягательный, мир пугающих зарослей и гигантской высоты деревьев, уходящих кронами на непостижимую высоту, в далекую безоблачную синь...
Что это? Неужели все-таки воспоминание? Мне всегда казалось, что это - давний детский сон, навещавший меня лишь в самые счастливые моменты той, прошлой, потерянной, почти забытой уже жизни...
И в том сне я бегу, заливаясь радостным смехом, по длинной тенистой аллее туда, где так заманчиво сверкает и переливается что-то непонятное, разноцветное и веселое...
Но на этом мой волшебный сон-воспоминание неизменно обрывался, и, просыпаясь, каждый раз я мучился вопросом: " Что же было там, в конце той аллеи?.."
Flash!
- Ну, и как ?.. Впечатляет? - молодой человек довольно улыбается. Он заранее уверен в ответе. - И это ведь только демо! А уж при полном подключении... - улыбка его становится еще шире.
- Впечатляет... Действительно, впечатляет... - от калейдоскопа воспоминаний слегка кружится голова.
- Выбрали что-нибудь? - продавец настроен решительно и упускать клиента не намерен.
- Да... Пожалуй... Пожалуй, последнее... э... последний сюжет.
- Нет ничего проще, - продавец выжидательно смотрит на меня.
- Да, конечно... - я тянусь рукой к карману. - VISA вас устроит? Или, если хотите...
- Ох! Опять я забыл! Совсем из головы вылетело! Тысяча извинений! - молодой человек как-то чудно, на старинный манер, вдруг расшаркивается передо мной. - Дело в том, сударь, что мы торгуем исключительно за наличные...
- Нет проблем... - я достаю бумажник.
- ...И только - как бы это точнее выразиться? - в очень специфической валюте...
- Простите?
- Вы, я вижу, человек образованный, - на лице продавца можно было бы прочесть выражение почтительности, если бы не легкий, еле заметный налет сарказма в голосе и не эта мгновенно проскочившая в темных глазах искорка, - так что скажу сразу и без экивоков. В качестве оплаты за товар мы принимаем только одну валюту - время.
- Вы шутите?
- Отнюдь.. Время - валюта ничуть не хуже любой другой, уверяю вас! Не случайно ведь говорят: "Время - деньги!"... И учредитель нашей фирмы предпочитает именно эту валюту. Вы, вероятно, заметили цифры в каталоге? Это - стоимость товара в часах. Согласитесь, за такой товар - совсем недорого.
- А если актива не хватит? - пытаюсь я пошутить, чтобы выиграть время: мне не по себе от ощущения полной абсурдности и нереальности происходящего.
- Тогда разницу покроет фирма. Клиент получает свой товар в любом случае! - ответ будто отчеканен в металле. Почтительность и прочие поведенческие атрибуты продавца из маленького магазинчика слетают с него вдруг, как шелуха. Сейчас он смотрит на меня твердо, уверенно и даже с каким-то вызовом. - Итак?
И я понимаю, - даже - нет, не понимаю, а чувствую, - что речь идет вовсе не о стоимости услуги и виде оплаты, - в наш век технического прогресса все возможно, - а о чем-то другом, неизмеримо более важном... И что надо принимать решение...
- Я согласен! - во рту пересохло, и собственный голос кажется мне чужим, незнакомым...
- Желаю вам найти то, что вы ищите! - фраза звучит как заученная, вероятно, это - ритуальная фраза.
Flash!
Тело немолодого, хорошо одетого мужчины было найдено в переулке случайным прохожим; врач "Скорой" констатировал смерть в результате сердечного приступа. Смерть, вероятно, наступила мгновенно: лицо покойного выглядело спокойным и умиротворенным.
Когда тело уже укладывали на носилки, из внезапно разжавшейся руки покойного выпорхнула вдруг бабочка - необычайной красоты, густого синего цвета, с широкой черной каймой на крыльях. На мгновение она зависла, будто прощаясь, над телом мужчины, потом устремилась вверх и вскоре исчезла из виду в наступающих сумерках.