Белим Всеволод Анатольевич : другие произведения.

Позиция силы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вам никогда не хотелось прокатиться в разрушенную, воюющую Чечню для разрешения давнишней, личной проблемы? Или обзавестись братьями по оружию, не думали? А вообще-то, они возникают сами по себе, стоит лишь вместе пройти сквозь катастрофически тяжелые ситуации. И нет после этого для тебя роднее человека. Ты живешь благодаря ему и не принадлежишь себе! Плевать на уставы и законы, потому что на первом месте только он, БРАТАН! В этой книге вы не найдете лестных отзывов в адрес блюстителей порядка не только потому, что я своими глазами ничего героического в них не видел, но и потому, что об их ратных подвигах и без меня круглосуточно вещают все каналы. Представленная стезя - ветераны боевых действий. И если не принимать во внимание множество сюжетных линий, то с уверенностью можно сообщить - эта книга посвящается Вам, мои братишки! Вам, понюхавшим пороху на первой и второй чеченских войнах! Вам, воинам-интернационалистам, топтавшим сапогами Афганистан! Мною умышленно переиначены имена, аббревиатуры и цифровые обозначения некоторых полков, а также подразделений ВДВ. Во избежание преследования и расследований не всегда верно указывается привязанность этих воинских частей к месту и времени. Но кто там был - расшифрует, кто не был - поймет, что есть и недостоверное. Поэтому читайте, критикуйте, возмущайтесь, негодуйте! Я всем, все прощаю!
   Часть I
  
  
  
   Республика Куба 2014г.
   Экран огромного жидкокристаллического телевизора начал залипать светящимися квадратиками в тот момент, когда на 86-ой минуте матча нападающий Мексиканской футбольной команды "Тихуана", играющей с "Пуэбла", выбежал на убойную позицию и получил пас, позволяющий осуществить выход один на один. Звуковое сопровождение стало запаздывать тоже, картинка полностью сделалась размыто-цветной, но божественно и одинаково звучащее на всех языках слово "ГО-О-ОЛ!!!", хлюпая, прорвалось из эфира сродни небесному грому!
   Один - ноль! Мама дорогая! Дыхание перехватило, в груди ощущалась горячая волна приподнятого настроения. Руки, согнутые в локтях, со сжатыми кулаками непроизвольно сокращались, как у стахановца с отбойным молотком. Еще бы! Если за оставшиеся минуты не будет забит ответный гол, то сыграет ставка, от которой две тысячи долларов превратятся в четыре шестьсот! И это ерунда, что полностью окупится минувшая поездка в Россию, тут важен душевный драйв, от которого ощущаешь себя счастливым и живым человеком!
   Качественное изображение трансляции прямого эфира восстановилось в обратной последовательности. 89-ая минута...90-ая... Две минуты дополнительного времени - ВСЕ! Можно считать "барыши" своими! Выключив телевизор и настроив кубинское радио в диапазоне средних волн АМ, Рома Геловани, гражданин Каймановых островов, вышел из рубки своей восемнадцатиметровой яхты "GEORGINA" на палубу и закурил легкую сигару.
   Стоянка судна находилась на траверзе полуострова Икакос, в девяти милях к северу от него. Вокруг простирались до горизонта тишь да гладь Атлантического океана, и легкий ласковый ветерок приятно освежал кожу на загорелом лице. Настроение переваливало за отметку "превосходно", и реальность казалась счастьем, которое будет продолжаться вечно. Рома не случайно приехал на Кубу пять лет назад - из всех близлежащих островов здесь был самый подходящий рассадник русскоязычного населения, в котором можно было иногда забыться и не чувствовать себя на чужбине.
   А тут еще, в подтверждение этому, зазвучала русская музыка, но почему-то упорно не хотел вспоминаться ее исполнитель: "А не спеши нас хоронить, а ведь у нас еще есть дела...". Рома начал перебирать возможные варианты авторства. Что-то смахивало на "Любе", но не оно. И не какой-то там шансонье - точно! Что же это такое знакомое? ..."А лучше дай нам дотанцевать, а лучше дай нам песню допеть...".
   "Чайф"! Старый добрый "Чайф"! Надо же? Вот ведь как бывает - спустя двадцать лет, добрался до Кубы!
   Навалив музыку до максимальной громкости, Рома неспеша направился на корму, где беспорядочно валялась одежда этих хреновых кладоискателей, упорно обследующих дно уже целый месяц. Вот и сейчас они все находились под водой, и даже не с кем было поделиться своей радостью.
   Самый главный маньяк из них был Резо. Придурок! Купил у какого-то кубинского бомжа истлевший папирус со старинным испанским текстом, переправил его на экспертизу в Россию и, получив расшифровку, возомнил себя обнаруживателем затонувшего пиратского корабля с золотом. И это ладно, было бы ему двадцать лет! Так ведь, ни фига! Недавно отмечали его сорок шестую годовщину! Сначала он заинтересовал свою жену - "Мальвину", с которой у Ромы никогда не было теплых отношений. Затем вовлек в эту авантюру Руслана - "Спутника", псевдоинвалида, утратившего пальцы левой ступни от подрыва на мине-лепестке в Дагестанском лесу. И наконец, самое пагубное, он приобщил к поискам тринадцатилетнего Роминого сына - Димку, сделав его настоящим фанатом поиска, готовым сутками не вылезать из воды.
   Димка, вообще, с каждым годом становился все большей головной болью. С малых лет он свободно разговаривал на испанском, португальском, английском, чеченском и русском языках, постоянно путаясь в них и не зная, какой из них родной. Жена Роза часто баловала его подарками и деньгами, и он этим благом уже прекрасно научился пользоваться. Уму непостижимо! В Кубинской школе он подкупил, видимо, всех учителей вместе с директором, прогулял кучу уроков, рассекая на мопеде окрестности со своей ровесницей - двоюродной сестрой Эльзой. Ничуть не напрягаясь в учебе и прилежании, получал по результатам похвалы от преподавателей, горделиво этим самоутверждался, имея много свободного времени. А тут еще подвернулись русские туристы, снимающие домики внаем! Пристроился паршивец подрабатывать гидом по кубинским закоулкам, известно даже было о двух случаях, когда он помогал им приобретать кокаин, хотя сам и божился, что не пробовал наркоту ни разу. Надо было с ним что-то делать, но когда? Надо было уезжать отсюда, но куда?
   Из размышлений Рому вывел звонок телефона, находившегося в шортах Резо. После касания, не глядя, сенсорной поверхности айфона-5 Рома приложил его к уху и не услышал, ровным счетом, ничего, только акустическая система выдавала очередную песню из какой-то радиотрансляции. Посмотрев на экран, Рома понял, что телефонная трель означала поступление СМС с незнакомого номера. Отдельной строкой на экране высвечивалась информация о двенадцати пропущенных вызовах от абонента "М.В.".
   Знавал он этого "М.В.", и чего ему вдруг понадобилось? Раскрыв, первым делом, СМС, он почувствовал, как по телу прошла разрядной волной дрожь от увиденного текста: "ДЛЯ ВАШЕЙ ЛИКВИДАЦИИ НА КУБУ ПРИБЫЛА ГРУППА ДО 20-ТИ ЧЕЛ. ЕСТЬ ЧЕЧЕНЫ - ПРОФИ". Рома быстро прошел к рубке, заглушил громкозвучащую музыку и набрал номер "М.В."
   - Какого хера не берешь трубу? - ответили из Москвы. - Видел СМС?
   - Но. Да этот, алхимик хренов, под водой где-то водоросли щиплет!
   - У вас час - два, не больше! Они там все разнесут!
   - Понял. До связи!
   Многосоставляющая действительность вмиг перестала существовать, превратившись в узкопрофильную ЗАДАЧУ, знаменующуюся давно забытым пощипыванием пальцев на руках. И угораздило же этих водолазов, именно в такой момент, находиться на дне! А ведь и до берега еще надлежит добираться с полчаса на полном ходу! Что за день? Рома открыл список контактов в телефоне и натолкнулся на сплошь и рядом зашифрованные имена. От досады он в полную силу швырнул телефон за борт вдоль морской поверхности и, не прослеживая его путь, зашел обратно в рубку, где достал из белого капитанского английского кителя свою "трубу". Сразу набрав номер Розы, которая сейчас должна была готовить ужин для туристов, Рома плавно произнес:
   - Дорогая! У тебя все в порядке?
   - Привет! Ты меня отвлекаешь, нельзя поговорить потом?
   Рома тяжело выдохнул воздух, предопределяя характер очередной фразы, неправильно сформулировав которую, можно было нарваться на панику, истерику и прочее...
   - Ужина не будет, Роза! Зайди в дом и посмотри, где у нас лежат документы.
   - Это еще зачем? Они там же. Что с ними может быть?
   - Зайди и посмотри! - требовательно "надавил" Рома.
   Безропотно подчинившись, не разъединяя вызов, Роза зашла в дом и вскоре произнесла:
   - Ну, здесь! И что?
   - Резо и "Мальвины" тоже?
   - Да.
   - Возьми их и зайди к Руслану в комнату.
   - Ромочка! Что-то случилось?
   - Зайди к Руслану!
   - Что дальше? - через некоторое время, волнуясь, произнесла она.
   - На стуле висят белые брюки, посмотри задний карман!
   - Ну, есть. Загранпаспорт...
   - Возьми его и вытащи из-под кровати сумку.
   - Рома? Что все это значит?
   - Роза! Я трезвый, и ты все узнаешь скоро!
   - Ладно... Вытащила, дальше что?
   - Сложи в нее его вещи и начни с бритвенных принадлежностей в душе!
   Подождав несколько минут и услышав доклад о выполнении, Рома предложил сложить в другую сумку все документы, драгоценности, карточки и наличность, замаскировав их сверху вещами первой необходимости особенно для детей. Роза начинала заметно "притормаживать" и справилась с этим только минут через десять. Затем она позвала Эльзу, и с двумя сумками они спустились в подвал - погреб.
   - Включи дизель-генератор! - продолжил Рома.
   - Но зачем? В доме свет не отключали!
   - Делай, я сказал!
   - Включила, - всхлипнув, произнесла Роза, и Рома понял, что до истерики осталось самую малость.
   - На панели домофона загорелось красное табло?
   - Да.
   - Набери код: 20-00-16-06.
   - Сделала.
   - Теперь нажми правую нижнюю кнопку!
   В углу подвала, поскрипывая цепями, начал отъезжать внутрь участок кирпичной стены, предоставляя взору небольшое освещенное помещение. В центре на маленьком столике лежал закрытый ноутбук с обильным слоем пыли на крышке. Справа находилась массивная металлическая дверь с рычагом, а слева на стене выделялся металлический лист, давно некрашеный со следами ржавчины.
   - Что это за комната? - испуганно, возмущенно произнесла Роза.
   - Не важно. Открой и включи ноутбук!
   - Ну...
   - Код: 20-00-13-07.
   - Не спеши. Сейчас загрузится... Дальше!
   - Архив файлов, набирай: "У"- точка, "ПЭ"- точка, по-английски.
   - Есть. Что это?
   На экране отобразился план дома, построек и земельного участка. По всему периметру высветилось множество зеленых точек. Сверху русскими буквами было написано "УПРАВЛЯЕМОЕ ПОЛЕ". В центре экрана ненадолго появилась надпись "ACTIVE".
   - Это что, мины?! - чуть ли не завизжала Роза.
   - В левом нижнем углу нажми "AUTO"!
   - И все это время весь мой сад был заминирован???
   - Роза! Хватит пороть чепуху! Включи "AUTO"!
   - Это автоматический режим? А если зайдут туристы?
   - Значит, им не повезло! Делай!
   До слуха Романа донесся плач со всхлипами. Закрыв глаза, он представил, как Роза присела и обхватила лицо руками, а тут еще раздались всхлипывания племянницы Эльзы.
   - Алло! - прокричал Рома.
   Его призыв остался не услышанным. О том, что предстоит увидеть в дальнейшем Розе, страшно было подумать!
   - Алло! - опять прокричал он.
   - Ты же обе-щааал... Как ты мог? Я те-бе по-ве-ри-ла... - урывками прозвучали всхлипывания. - А вдруг ту-рис-тыыы?
   - Шмуристы! Нам в любом случае уже сюда не вернуться! Слышишь меня?
   - Да-а!
   - Включила?
   - Да-а.
   - Теперь опусти на себя железный лист!
   - Сейчас...
   После раздавшегося скрипа плохо смазанных петель Роза издала продолжительный звук, похожий на вой волчицы. Без консультации психиатра становилось ясно, что ее истерика достигла пика. Оно и понятно. Перед ней находился, скромненький для коллекционера, оружейный арсенал, где на самом видном месте висела, угрожающего вида, штурмовая полуавтоматическая винтовка "М16 AR-15" из ранних выпусков, попавшая на Кубу в 1961-ом году после неудачной высадки американского десанта.
   - А-а-а! - не унимался вой Розы.
   На стенде также висел советский "АКМ", под ним - свеженький, облегченный пластиком, пистолет "БЕРЕТТА - ЭЛИТ". А сбоку - пистолет-пулемет "СКОРПИОН", производства Чехословакии, выпуска 1982-го года.
   - Розочка, слышишь меня?
   - Ты опять взялся за старое? Ты можешь когда-нибудь обходиться без неприятностей?
   - Молчи! Мне сейчас твоя Санта- Барбара нахрен не нужна! Коробки с патронами видишь?
   - Да-а-а!
   - Снаряжай магазины у всех четырех стволов, оставь их на этом железном листе, открывай рычаг двери и уходи по подземному ходу. Поняла?
   - Ну, да-а... А эту стену не надо закрывать?
   - Она сама закроется скоро и после этого, связь у вас ловить не будет! Не будет связи и тогда, когда зайдешь в этот ход!
   - Рома! У нас намечается что-то опасное? Ты обещаешь себя беречь?
   - Вопрос не правильный! Слушай дальше. Плотно закрываешь за собой дверь и опускаешь рычаг вниз, до упора! Это ясно?
   - Разберусь...
   - По освещенному подземному ходу, идете с Эльзой без поворотов двести пятьдесят метров. Там будет такая же дверь. Рычаг поднимаешь вверх и не закрывай ее обратно, потому что потом будет не открыть снаружи. Это важно. Понимаешь?
   - Ну да... А что там, в конце?
   - Там внутри скальный грот, в нем быстроходный катер. Выехать можно только, когда будет отлив, и если демонтировать решетку. Ты не справишься. Ждите нас там!
   - Может, я попробую? А куда нам потом плыть?
   - Вот это уже в правильном русле мыслишь! Успокоилась?
   - Вроде того.
   - На Восток вдоль побережья, затем на Юго-восток до Гаити. Там семьдесят семь километров всего. Если мы не появимся у вас в течение суток, - самолетом улетайте в Кайманский Джорджтаун.
   - А Димка останется с тобой?
   - Я его тебе передам, но если что...
   Последняя фраза, видимо, не достигла Розы, ибо вызов неожиданно прервался, и очередной набор номера результатов не дал. Главное и, пожалуй, самое неприятное, было сказано! Где же эти хреновы дайвингисты? С досадой Рома пожалел, что на яхте не было никакого оружия. Очень уж хотелось кинуть в воду гранату, чтобы хоть как-то привлечь их внимание. Время для действий катастрофически сокращалось, и за этим промедлением уже виделась граница, после пересечения которой, можно было смело констатировать - "поздно пить Боржоми".
   Нервно оттянув небольшой холодильник от стенки рубки, Рома небрежно высыпал охлажденные банки пива и газировки на пол. Затем, взвалив на плечи, вытащил этот охлаждающий агрегат на палубу и скинул его в воду с высоты двух с половиной метров.
   - Ты что делаешь, придурок?! С ума сошел? - завизжала "Мальвина" с автономным дыхательным аппаратом на спине, поднимаясь из воды на корму.
   - Заткнись! Где эти хреновы аргонавты?
   - Не ори! Сейчас уже возвращаемся!
   - Зови их! Быстро!
   - Ага! Разбежалась!
   Быстро подойдя, сходу, Рома скинул ее в воду в тот момент, когда она уже успела снять одну ласту.
   - Зови, я сказал, бего-ом!
   Сверкнув злопамятным взглядом, в котором читалось ее намерение без промедления нажаловаться Резо, Марина натянула маску и, зажав зубами загубник, стала погружаться, отчего-то не рискнув дотянуться до ласты, лежащей у Роминых ног.
   Целых десять минут длилось томительное ожидание, после которого по маленькой лестнице на корме вскарабкалось волосатое могучее туловище Резо. Умело скинув с себя водолазное снаряжение, он босиком, в плавках направился к Роме, стоящему возле рубки с банкой пива в руке.
   - Я не понял? Что-то случилось?
   - Да. Подождем "Спутника", чтобы не повторять сто раз. Где он?
   Резо пожал плечами и, бесцеремонно сграбастав из Роминой руки открытую банку, стал пить пиво большими глотками. По кормовой лестнице вновь поднялась хрупкая "Мальвина", и следом за ней появился Руслан. Было очевидно - про грубое обращение с собой она еще не успела доложить. Подождав, когда они подойдут вплотную, Рома заговорил:
   - От Миши было двенадцать пропущенных и пришло СМС - нас приехало мочить двадцать профи, есть чеченцы, и они уже на Кубе.
   - Стволы-то у тебя, чай, найдутся? - взбодрился Спутник.
   Рома кивнул головой, потому что знал, как в последующем обязательно, эта балаболка, "Мальвина" - Марина будет пересказывать с искажениями все диалоги Розе.
   - Роза с Эльзой в доме? Поле активировал? - засуетился Резо.
   - Все сделал. Она уже в гроте должна быть.
   - Где мой телефон? Надо позвонить Мише!
   - Я его утопил!
   - Ты охренел? Как ты его мог утопить? Ты знаешь, сколько у меня там номеров?
   - Да похер, вообще! Распечатку закажешь! Вы достали уже с этим дебильным кладоискательством! По дну полазишь, может, и найдешь! Я вас тут целый час жду, когда уже там давно пора быть!
   Резо хотел было высказать массу грубых возражений, но неожиданно всех отвлек звук мотора отъезжающего водного мотоцикла. Выкидывая фонтаном воду, Марина в одном купальнике решительно уже отчалила в сторону едва видимого вдали берега.
   - Куда? Мегера! Стоять! - заорал Резо.
   Но у нее, якобы, пропал слух. Забежав в рубку, Резо схватил пистолет-ракетницу и, прицелившись, выстрелил, плохо соображая, что делает. Красная горящая масса пронеслась рядом с плечом Марины, немного опередила ее и затерялась в морской воде.
   - Папа! Смотри, что я нашел! - бойко и восторженно закричал, вынырнувший у центра яхты Димка, держа в руках какую-то металлическую ржавую болванку.
   - Давай на борт! Срочно! Мы уезжаем!
   - Ну, я ей устрою! - не мог прийти в себя Резо, напрочь забыв о телефоне.
   Рома зашел в рубку и оттянул рычаг лебедочного подъема якорей. Тут же рыкнул и новый "роллс-ройсовский" двигатель, замененный в этом году. Краем глаза отметив, что Дима уже взобрался по лестнице, папаша установил рукоятку в положение "ПОЛНЫЙ - ВПЕРЕД". Создав завихряющиеся буруны пены за кормой, яхта, накреняясь, стала заходить в разворот, постепенно набирая крейсерскую скорость до пятидесяти миль в час. Контур Марины к этому времени был еле заметен. Резо поднял флаг Каймановых островов, имеющий в уголке британскую символику, а одевшийся в защитные шорты и закрытые сандалии, Руслан, вплотную подошел к Роме и спросил:
   - Значит, намечается заварушка?
   Внимательно посмотрев ему в глаза и кивнув, Рома сразу понял состояние своего бывшего командира. Он, наверняка, уже имел уйму планов, но не пытался их предложить, потому что являлся гостем, не знал данных об оружии, и лично ему не было никакой угрозы.
   - Смотри! - отвлек внимание невысохший от воды Димка, протягивая тусклую древнюю безделушку.
   - Хорошая штучка, но ты лучше маме ее потом покажешь. Нам сейчас некогда. Иди на корму, позагорай!
   И как только неугомонный сынок убежал, а с другого борта в рубку ввалился Резо, Руслан-"Спутник" задал деловой вопрос, расставляющий все точки над "i" и сразу подтверждающий обязательность своего участия в операции:
   - Итак! Что мы имеем?
   - Не густо, - начал Рома. - М16, АКМ, СКОРПИОН и БЕРЕТТА-ЭЛИТ. Ни гранат, ни граников.
   - СКОРПИОН... - звучно протянул Спутник. - Чехословацкое чудо 80-х годов?
   - Оно...
   - Бывал у меня такой. Затырил где-то в Абхазии в 93-ем, а вот где, хоть убей, - не помню!
   Стало ясно, что Руслан "раскатал губу" на лучшее автоматическое оружие для ближнего боя из перечисленного списка. Отказать ему - просто не повернулся бы язык!
   Береговая линия быстро приближалась. С помощью бинокля-стабилископа Резо обнаружил водный мотоцикл в полукилометре от места предстоящей остановки яхты. Чтобы иметь возможность для маневра, Рома значительно скинул скорость и боком вырулил на пространство в пятидесяти метрах от скалы, применив МАЛЫЙ ЗАДНИЙ ХОД, для полной остановки. Резо с большим гаечным ключом в ластах нырнул в воду. Надводная часть отверстия грота составляла всего полметра и была закрыта ржавым железным листом, сливающимся с общим фоном. Судя по всему, заканчивалась последняя стадия прилива.
   Рома опустил левый якорь, а Резо, спустя некоторое время, добрался до находящейся на дне решетки и принялся откручивать гайки, держащие конструкцию внизу. Для этого понадобилось около пятнадцати минут, после чего он заплыл внутрь грота и снял засовы, отчего образовалась зияющая темнотой арка.
   Оставив Димку на яхте, Руслан и Рома поплыли по-лягушачьи в сторону грота, изучая внимательным взглядом берег. Ближайшее бунгало, построенное на сваях, находилось в метрах семидесяти, там кто-то сидел без движения в соломенной шляпе, и ничто не указывало на предполагаемую вокруг опасность.
   После заплыва брасом в арку перед глазами друзей возникла встревоженная Роза, стоящая на бетонном помосте вблизи от белоснежного катера, у которого от сопротивления потоку уходящей воды были сильно натянуты швартовые веревки.
   - Где Димка? Что вы опять натворили? - выдохнула сходу Роза.
   - Садись на борт, заберешь его с яхты и сразу на Гаити!
   - Ты мне что, не можешь ответить? А где Марина? Что с ней?
   Выбравшись из воды, Рома взял Розу за локоть и подтолкнул на катер.
   - Сами пока ничего не знаем. Все узнаешь после! Забирай Диму и выдвигайся! Не заблудишься. Компас в бардачке!
   Не вступая больше в разговор, Руслан и Рома вытащили из-за поясов шорт мокрые сандалии и, надев их, зашли в подземный ход, закрыв за собой дверь. Ход был идеально прямой, и поэтому на всю длину его хватало освещения всего от четырех лампочек. Быстро пробежав вглубь до подвала, они застали Резо, сидящим возле ноутбука, на экран которого было выведено изображение с четырех видеокамер. На металлическом листе лежало с женской аккуратностью приготовленное оружие. Резо периодически увеличивал изображение с разных ракурсов и, предвидя вопрос об обстановке, доложил на опережение:
   - Побережье "чисто". В зарослях с фронта видел двоих, у первого оружия могло не быть, но был бинокль, а второй - с ремнем через плечо. Что это, сумка или автомат не разобрал. Притаились в кустах, дистанция - сто метров.
   За спинами Ромы и Резо щелкнула затворная рама, и, повернувшись, они увидели Руслана со Скорпионом в руках.
   - Ну, дак я пошел? - по-простецки спросил он, словно речь шла о походе в магазин.
   - Где ты собираешься быть? - спросил Резо.
   - Выйду во двор, а вы засекайте оптику и стволы!
   - Руслан! Я, конечно, знал, что ты маньяк, но не до такой же степени!!! Во-первых, двор заминирован...
   - Подожди! - перебил Рома. - Со стороны моря - угрозы нет. Рассматриваем половину окружности в сто восемьдесят градусов. Мальвина слева...
   - Не называй ее так! - возмутился Резо.
   - Марина слева до хрена не прошерстит, ей условно отведем угол в сорок пять градусов, Руслан, ты на правый угол в сорок пять градусов, а мы с Резо - оставшийся центр.
   - Рации, ракетницы есть? - скромно поинтересовался Спутник.
   - Нету... - с досадой в голосе ответил Рома.
   - Тогда целая, непрерывная очередь на весь магазин - сигнал, что в моем квадрате "чисто", и я перехожу на следующий.
   - Годится! - тут же одобрил Резо.
   Прихватив с собой три запасных обоймы, Руслан побежал по подземному ходу к гроту. Взяв на обе руки, как ребенка, винтовку М16, Рома погладил вороненую сталь на стволе, с трепетом ощущая удары сердца, вбивающие в мозг кровяные струи. От возрастной ленцы не оставалось и следа. Когда-то крепко искалеченное тело так и рвалось пуститься в пляс, раскручиваясь на коленях и направляя прицельную планку к мушке, чувствуя при этом на плече силу отдачи, слыша лязг затвора и нюхая сладковато-приторный дымок пороховых газов. Надев на обнаженный торс наплечную кобуру, вложив в нее БЕРЕТТУ и обойму, Рома взял на согнутые руки винтовку и направился к лестнице.
   - Я начинаю первым! Засекай!
   Двигаясь перебежками от стены к стене, сквозь огромную остекленную веранду, Рома пробрался на кухню и отсоединил от плиты пятидесятилитровый баллон с газом. Другой, такой же баллон, находился во дворе, но подойти к нему незамеченным было невозможно.
   Ужасно захотелось курить. Зажмурив глаза и заглушив это желание, он поднял баллон вверх на вытянутых руках, подбежал к высокозастекленной раме и сквозь нее, что есть силы, швырнул его наружу в центр предполагаемой засадной позиции, отпрянув немедленно вглубь помещения.
   Стекло, издавая неприятный звук, осыпалось на половину, а баллон, катясь и подпрыгивая на неровностях, остановился в метрах пятнадцати от дома, у грядки с рослым укропом. Переместившись к кирпичной колонне, не целясь, Рома выпустил две короткие очереди по слегка возвышенному участку с кокосовыми пальмами и тотчас побежал к откинутым дверкам погреба. Почти сразу вся окрестность отозвалась плотной пальбой автоматического оружия. Хрупкие дощатые стены дома с одной стороны в мгновенье стали напоминать решето, почти все стекла веранды сгромыхали вовнутрь, а от пола откололось столько щепы, что хождение тут босиком становилось невозможным. Как змея, проскользнув по лестнице, Рома скатился вниз и спросил из-за спины Резо:
   - Засек?
   - Так и есть. Около двадцати стволов.
   На экране Рома увидел, как по спуску двигаются четверо воинов и, не глядя, от пояса стреляют по дому. Во дворе прогремел взрыв, и перед камерой возникла некая пелена от воспламенившегося газового баллона.
   - Я пошел! Беру сектор к Спутнику!
   - Я к Марине! - заявил Резо и, взяв АКМ с подсумком, направился за Ромой.
   Разделившись, они прятались за кирпичными колоннами. Стрельба заметно стихла, возможно, нападавшие решили, что все в доме убиты. Со стороны Спутника изредка раздавались негромкие короткие очереди. Вырвав из плетеного ведра небольшую, домашнюю пальмочку, прикрываясь ею, Рома миновал пару метров открытого не заминированного пространства, и, оставаясь незамеченным, оказался на задах бетонной скамьи, служившей местом складирования одежды перед бассейном. Резо уже вовсю начал "поливать" из автомата, не щадя патронов. Медленно высунув на поверхность скамьи пальмочку, Рома взглянул сквозь ее ветви и отчетливо увидел двоих бородачей в цветных рубахах, рядом идущих и спускающихся на дворовую площадку. Всего в метрах пятидесяти. Вот он миг! Как же все просто!
   Коснувшись лбом срединной рукоятки винтовки, он положил пальмочку на бруствер-скамью и, высунувшись рядом, выпустил две короткие очереди с такой скоростью, что даже сам не понял, как оказался в прежнем прикрытом положении. "Что с тобой, парень? Ты даже не убедился, поражены цели или нет?" - усовестил его внутренний голос. Вновь выглянув из-за ветвей, он увидел, как комки в цветных рубашках, лежат без движения и, мало того, справа к ним зигзагами приближается кто-то третий. Хладнокровие уступало место овладевающему азарту, вместо обычного опасения и осторожности в таких случаях, возникло желание порезвиться. Переключив рычажок вверх на одиночную стрельбу, Рома прицелился, выстрелил, проследил по едва уловимому колебанию воздуха полет пули и увидел, как она отшвырнула тело противника.
   Облизнув пересохшие губы, он разглядел и крадущегося к этой троице - четвертого боевика. У Спутника прозвучала длиннющая очередь, что следовало понимать, как чистоту в его квадрате. Слева, у Марины, раздался уже второй одиночный выстрел, а Резо отчего- то молчал.
   - Ты живой? - крикнул Рома.
   Ответом послужила очередь из АКЭЭМА, нарушившая тишину внутри дома. Прицелившись, Рома уже решил не играть и не экономить патронов, переключившись на полуавтомат. Гулко отослав очередь, под приятную вибрацию на плече, он краем глаза заметил слева в воздухе приближающуюся белую дымчатую линию, совсем близко. Тело, не понятно кем управляемое, быстро вжалось в землю, а нижняя челюсть раскрылась на максимальную величину.
   При взлетающей вверх почве, яркой вспышке и нахлынувшем грохоте более сотни децибел, в одно мгновение наступила ночь... Резо увидел другую белую линию, направляющуюся прямо в дом, и успел, в самый последний момент, сигануть в подвал. От попадания заряда РПГ более половины строения разлетелось по сторонам, а на рухнувшей крыше принялся разгораться пожар. Откинув сколоченные доски, завалившие вход, Резо, согнувшись, подбежал к развороченному взрывом месту бассейна, нашел Рому и поволок его за собой, ухватив за лямку наплечной кобуры. Огонь буйствовал вокруг и быстро распространялся по сухой древесине. Оборонять было больше нечего. Всех любопытных ожидало непроходимое минное поле.
   После того, как пришлось сгромыхать собственными костями по крутой лестнице в подвал, к Роме вернулось сознание. Высокочастотный звон в ушах и мелькавшие желто-черные кружки перед глазами не позволяли, до конца, осознать свое состояние и местоположение. С трудом разжав веки и сконцентрировав взгляд перед собой, Рома различил-таки склонившегося над ним Резо, шевелящего губами и, видимо, что-то спрашивающего.
   Восстанавливающаяся память высвечивала по крупицам картинки боя. Как же тупо все произошло? Куда подевался боевой опыт? Ведь это же так очевидно: СДЕЛАЛ ВЫСТРЕЛ - СМЕНИЛ ПОЗИЦИЮ! После предпринятой попытки сесть Рома вновь был опрокинут наземь. Резо оттащил его за наплечный ремень дальше, в подземный переход, затем вернулся и закрыл на рычаг двери.
   - Как ты? - прокричал он.
   - Гут, сука, гут!
   Оказавшись доставленным в конец коридора на бетонную площадку, скрипя зубами, с усилием присев, Рома разглядел свои раны, облепленные покрасневшим, слипшимся песком. На правом боку и руке во многих местах имелись осколочные ранения, предположительно, от скальной крошки. Сквозь поврежденную кожу медленно и неохотно сочилась кровь.
   - У-у-у! - гулко раздался в гроте возглас.
   - Заплывай! - тут же ответил Резо.
   В освещенном проеме арки, возникла, скрываемая наполовину водой, фигура Спутника, сравнимая с легендарными ниндзя, только за плечами торчали не мечи, а длинные стволы. Когда он выбрался на помост, Рома разглядел на нем разгрузочный жилет с магазинами и гранатами, а так же оружие - АК-47 и современную М16 А-3. Этот маньячила, за короткий промежуток боя, имел уже такой же арсенал, какой Рома собирал два года!
   - Надо же?! Наш Рома где-то в краске извалялся? - весело закосил под кушового, Руслан.
   - Типа того, - не поддержал тон Резо.
   - На яхту допрешь его? - снова спросил Спутник.
   - Ты же знаешь, он не тонет! - с кривой ухмылкой ответил Резо.
   Наплечная кобура, как нельзя кстати, подходила для транспортировки. Направив ствол автомата на берег, Руслан остался обеспечивать отход. Погружение в морскую воду усилило жжением боль в ранах, но Рома всячески отгонял эту боль, стискивая зубы, пытался сравнивать ее с изощренными пытками в плену у чеченцев, и даже пробовал подгребать здоровой рукой. Они удачно попали на фазу отлива, поэтому плыть от берега было существенно легче.
   Примерно, минут через десять Резо прикрепил Ромину руку к ступеньке никелированной лесенки яхты, сам быстро взобрался на корму, скинул автомат и волоком втянул тело на борт. Ожидая, пока Резо принесет фельдшерский набор, Рома уставился мутнеющим взглядом на стекающие струйки воды, слегка окрашенные кровью. Жгучая боль от воздействия соли в израненном боку становилась невыносимой, и, теряя сознание, в падающей на глаза пелене Роме привиделась летящая очередь из трассирующих пуль, пристраивающихся друг к другу в кромешной тьме...
  Возвращение в действительность произошло от возбужденного крика Резо, который прибежав из капитанской рубки, протягивал Руслану бинокль. Руслан в это время перевязывал бинтом грудь Ромы, уже наложив на руку профессионально сделанную повязку. От ближнего берега яхта отплыла совсем немного, а из-за мыса к ним наперерез приближался какой-то катер. Взглянув в бинокль, Руслан спросил:
   - Кубинская береговая охрана?
   - Морская полиция! - нервно ответил Резо.
   Руслан резкими движениями скинул в воду оружие и снятую с Ромы кобуру, после чего занялся перемещением Ромы трюмному входу.
   - Палубу сполосни! - обратился он к Резо.
   При закрытых глазах, слыша разговор, Рома, почему-то опять, увидел летящую в темноте трассирующую очередь, но на этот раз он различил еще и растворяющиеся во мгле очертания многоэтажных разрушенных домов.
   Резо опустил за борт ведро с привязанной веревкой и, зачерпнув воды, окатил ею место на палубе, где лежал Рома. Порозовевшая вода конусообразно скатилась с поверхности, оставив нетронутыми сгустки крови, отчего палуба не стала выглядеть пригляднее. Резо повторил действие, второй, третий раз, участок палубы заметно посветлел, но о полном исчезновении следов говорить было рано.
   - Заканчивай! - распорядился Руслан. - Они наблюдают за нами в бинокль! Рому прячем, а здесь, скажем, разделывали рыбу!
   - Да? А они спросят: "Где рыба?"
   - Испугались. Выкинули за борт!
   В это время Рома, прислоненный к надстройке входа в трюм, повернул голову и хрипло промычал:
   - Э-эй!
   Развернувшись, бывшие Российские офицеры увидели, как к яхте на полном ходу мчится Мальвина, восседая на водном мотоцикле. С ее появлением проблем с полицией теперь уже можно было не опасаться...
  
   Часть II
  
   "Человек склонен идти взад и вперед, к добру и злу.
   Когда обе склонности в равновесии - он свободен
   выбирать. Если сердце ожесточилось, равновесие
   нарушается, он больше не свободен в выборе."
   Эрих Фромм
  
   Глава I
  
   Январь 1995 г. Чеченская республика.
   Порядка 7-8 трассирующих пуль, оставляя за собой оранжево-малиновый шлейф, унеслись в сторону города. На беспорядочную стрельбу уже никто не обращал внимания.
   Предстоял очередной штурм Грозного. И это был РЕАЛЬНО Грозный! А то может даже и "Зловещий", если уж посильнее копнуть в каньонах русского языка. Здесь было всё. Начиная с обозримой границы между жизнью и смертью в виде заминированной "чехами" полосы земли, переходящей в начало города и заканчивая Князем Тьмы. Его присутствие само по себе отображалось где-то в глубине души, от одного взгляда на эти стоящие в ночи, безлюдные, без единого огонька громады девятиэтажек. А когда брешь из туч ненадолго представляла возможность осмотреться под полной луной, издавна пользующейся дурной славой, то на этих 9-тиэтажках отчетливо вырисовывались, как преисподняя, здоровенные полукруглые и круглые пробоины от снарядов. Почти над каждым окном имелась чёрная "шапка" из сажи.
   Оно опять же, всё бы ничего, если бы не далее как вечером, из этих 9-тиэтажек, снайпером был убит выстрелом в голову уже понюхавший пороху контрактник, а также подстрелен командир второй роты - старлей. Он, бедолага, получив сквозные пулевые ранения груди справа, хрипя, еще продолжал ругать двух срочников, у которых оказалась технически неисправная БМП, да, вдобавок, в топливных баках не было соляры. Минуты через две он уже ничего не говорил, изо рта вытекала только кровавая пена, порою образуя пузыри. Но, тем не менее, до полкового медпункта его донесли живым, а значит он "трехсотый". [Справка N 300 - раненый] Вот только ближайшей вертушкой он может быть доставлен на Большую Землю не раньше завтрашнего обеда.
   Военные не особо охотно интересуются судьбой таких вот трехсотых. Нужда в лишнем подтверждении гибели отсутствует. Специально узнавать не будут.
   Ближе к полуночи в 5-ой роте обнаружили двух срочников экипажа "Бэхи" [БМП - боевая машина пехоты] в состоянии "ни жив, ни мертв". Лица синюшные, а сами в коме. Предположительно обожрались тормозухи или антифриза. Их уволокли без носилок в МПП, где поставили в очередь на эвакуацию по справке формы Љ 100 (тяжелобольные). Но на рассвете начнется штурм! И думается, что вряд ли перед трехсотыми они обладать будут приоритетом. А значит умрут! Значит, через день-другой, вероятно, полетят на "оцинковку".
   Ну а последнее происшествие случилось с часа полтора назад. Какая-то "левая", не понятно откуда взявшаяся, Бэха, проехала по спящим в спальниках двум срочникам. Результат - двухсотые. За прошедшие 10 часов после выхода на позицию, полк потерял шесть человек. Перед самым началом штурма уже начинали действовать законы селекции. Бог войны Марс резвился, похоже, предвкушая наплыв клиентов.
   Надо отметить еще мудреность или дальновидность начальства. Помимо официально-документальной нумерации полка, было и название словесное. Звучало эффектно: "АНГЕЛ СМЕРТИ". На манер гитлеровских элитных дивизий, типа "Лейбштандарт", "Мертвая голова" и др. Хотя полк был самый, что ни на есть обычный, мотострелковый. Но чтобы соответствовать своему названию, всю технику и бронетехнику проштамповали через трафарет рисунком кудрявого мальчика с мечом в руке и ангельскими крыльями за спиной. Ощущался, конечно, недокомплект процентов на 15-20, но это все касалось, в первую очередь, трех пехотных батальонов.
   Танковый же батальон, сапёрный, дивизион САУ, минометная батарея, разные вспомогательные - хозяйственная, ремонтная, медицинская, продовольственная, вещевая и прочие службы, штатом были укомплектованы впритык.
   Старшина 4-ой роты, прапорщик Дмитрий Болдырев, дюжий детина, сидел на
  спальном мешке между Бэхами в неглубокой воронке от мины с пресквернейшим настроением. Ощущение предстоящей беды висело в воздухе. Абсолютно не нужные тревожные раздумья, не свойственные ему, как профессиональному военному, сковывали решительность и ограничивали силу воли. Он, подписав контракт после первого года службы, и уже, в целом, дослуживая четвертый год, был участником предыдущего штурма Грозного. От начала и до самого конца! В результате его полк из-за потерь личного состава совсем недавно перестал существовать, как боевая единица. И с рассветом он вынужден вновь сознательно и целенаправленно идти в эту "мясорубку"! Вынужден, но не обязан! Ещё не поздно отказаться. Никто его за это не расстреляет и не посадит. В прошлой заварушке он отделался вмятиной на каске, да легким сотрясением. Для долга Родине вполне этого хватит. А сейчас в полк влилось пополнение, без малого четыреста человек, из которых контрактников всего под сотню. Остальные - 18-летнее мясо. Есть, конечно, среди них ребятишки достойные, но в основном это балласт. Самострелов будет десять-пятнадцать процентов. Делают они всё крайне неохотно, специально отстают от взвода. Если станет сильно "жарко" - могут пойти и сдаться. И надо сказать, гвардейцы Дудаева к ним относятся благосклонно. Поснимают их, как правило, на видеокамеру, накормят, напоят, спать уложат, потом отпустят или обменяют, или используют в качестве живого щита. Но помимо гвардейцев там полно всякого сброда, который практикуется на возвращении ребятишек со слегка сниженным весом. То есть без указательного пальца или всей правой кисти, без носа, ушей или яиц. И пойди, узнай, кто там из-за развалин кричит: "Русский, сдавайся!". Ясно лишь одно, что раз они так кричат, то знают о том, что тыл "захлопнут", знают о том, что глушилка диапазона частот армейской радиостанции "Р-109" работает у них исправно, да всё знают, вплоть до количества патронов и продовольствия. Нехороший это предвестник, когда так кричат. Кульминационный момент. Расстояние между словом "ДА" и словом "НЕТ", длиною в жизнь. Совсем не детская игра, под названием "кто ты?". Павлик Морозов [член юношеской коммунистической организации добровольно указавший комиссарам на своего отца, которого расстреляли, как врага народа] или Александр Матросов? [Герой СССР. Закрыл своим телом амбразуру, откуда велся пулеметный огонь, чем обеспечил успешное наступление своей роты]. Если раньше ты и не помышлял никогда, кем из них становиться, то сейчас, после такого крика - будешь кем-то обязательно! Других вариантов нет!
   Пытаясь переломить унылый ход мыслей и переключиться на позитив, Дима закрыл глаза и стал вспоминать о приятных днях отдыха со своей Светочкой в Екатеринбурге. А какая романтика сидеть в этой холодной раскисшей земле? С каким трепетом он шёл из части к Светочке на КПП! Подтянутый, сияющий, довольный! Она ждала его в норковой шубке, в сапожках на высоком каблуке, переступая с ноги на ногу. Провокационно-медленно перекатывала во рту жвачку. Они садились к ней в красную Ауди-80 и мчались по вечерне-ночному городу. От сырого асфальта зеркалили огоньки мачт освещения и неновых реклам. Играла латиноамериканская танцевальная музыка. Медленно и плавно заезжали в подземный паркинг её высотного дома. Он на руках заносил её в лифт, где они от поцелуев сразу теряли голову.
   - Наливай Трофим шампанского, эх как радует метель...- с хрипотцой пробубнил слова песни, проходящий мимо, расхлестанный пьяный боец.
   Дима узнал его. Это был молодой, год со срочки, сержант-контрактник, прибывший с последним пополнением в его 4-ую роту. Земляком назвался, и выглядел необычайно сбалансированно-подвижным для своего чуть выше среднего роста. Его имя упорно не вспоминалось, поэтому он позвал:
   - Борода!
   Неловко повернувшись на каблуке в полкорпуса, боец воскликнул:
   - Димка! Большой! Ну, епона-бастона! Здорова-были! - он небрежно соскользнул к нему в воронку.
   Во всем его внешнем виде по максимуму выпирало разгильдяйство. На голове черная вязаная шапочка, зимняя афганка расстегнута, воротник поднят, чёрная густая борода, с полсантиметра длиной. При этом ремень автомата надет на плече так, что приклад смотрит вперёд, курит, не скрывая, на позиции, а в руке, едва початая, "полторашка" браги.
   - Большой! У нас там, прикинь, ваще весь взвод в матинушку! Ещё ротный куда-то подевался, со вчерашнего дня найти не можем, ещё эти двое отъехали, а к утру, наверное, ещё "повсплывают". Охранения ваще нету, по зеленой сюда дошел, думал земляков с 324-го танка повидать. Он где стоит, не знаешь? - чуть не брызгая слюной, быстро пробубнил Борода.
   - Да хрен их разберешь? Они тут поздним вечером в догонялки играли, куда уехали - понятия не имею. - Дима покосился на бутылку с брагой.
   - Хлебнёшь? - икнув, поинтересовался Борода.
   - Да уж лишним не будет! У нас тут тоже коматоз сплошной! Никого нету, нахер!
   Дима выпил половину содержимого бутылки. Брага была наипротивнейшая на вкус, но градус в ней чувствовался заметный. С пренебрежением выдохнув воздух, он спросил:
   - Забыл, зёма! Тебя как зовут-то?
   - Жора я, Шевелёв! Вчера замком [заместитель командира взвода] четвертого взвода, четвертой роты по ШДК [штатно-должностная книга] назначили. Хотя там хрен разберешься, кто у меня служит, короче 399-я Бэха.
   - Ну, у меня вот 387-я. - Дима показал на Бэху за своей спиной. - С утра поглядывай, может, за домами вместе прятаться будем.
   - Думаешь, до этого дойдет?
   - Обязательно дойдёт, у тебя ВУС [военно-учетная специальность] какой?
   - Да вообще сапёр я. Не знаю, какого хрена в пехоту засунули.
   - Да потому что мы - пушечное мясо! Здесь его много надо. В передрягах-то бывал?
   - Не-е, - с досадой в голосе ответил Жора. - По срочке лёд в реке взрывали пару недель, да на вододроме со стрельбищем месяц с оружием отдыхали, поперестреляли всё, что было. А так, что с утра будет, понятия не имею.
   - Я тебе подскажу! Есть такая хрень - "сектор обстрела". Раздели расстояние между огневой точкой противника и своей позицией пополам, и беги на рывке первую половину, что есть силы. Стрелять никуда не надо. Смотри под ноги, чтоб не споткнуться и виляй по пути. Желательно на середине укрытие какое-нибудь, дерево, плита. Улавливаешь мысль?
   - А почему эта середина пути именно нужна?
   - Потому что потом, чтобы стрелять в тебя, "духу" надо будет подходить близко к окну или высовываться. Именно на этом их и ловят снайпера. "Духи" грамотные, воевать умеют. Если человек 10 - 20 эту линию преодолеют, они спускаются вниз, ещё немного держатся, затем покидают дом через окна с другой стороны. Трупы всегда минируют. О мародёрке лучше даже не думай.
   - Да-а, дела, что ещё?
   - Есть и ещё примочки. Имей в виду - на открытие дверей ставят растяжки. В квартиру сначала закинь гранату, а потом немедленно, пока ещё дым не осел, влетай туда и шмаляй очередями, куда не попадя. Перед каждой квартирой меняй магазин на полный. У тебя магазинов-то сколько?
   - Три.
   - Три?! Да они там с ума, что ли посходили?
   - Так-то два давали, я один сам нашел. Есть и вообще у кого по одному.
   Недовольно бурча, Дима подошел к БМП, открыл дверцу и вручил Жоре четыре заполненных магазина. Посоветовал на форме, для удобства ношения, пришить под них "лифчики". Они допили брагу, покурили и расстались. Разговор более не вязался.
   Артобстрел начался в семь утра ровно. Откуда били САУ-шки [самоходная артиллерийская установка] было не видно, но результат их работы поражал воображение. От 9-тиэтажек отлетали углы, поднимались снопы дыма и пыли. В центре домов появлялись громадные отверстия, пожар жадно захватывал новые территории. Несколько позже уже было видно, что Грозный горит со всех сторон. Соседние полки действовали по такой же схеме.
   Красиво поблескивая крыльями и бортами в лучах солнца, появились две пары штурмовиков СУ-25. Низко пройдя над головами с оглушительным шумом, они стремительно пересекли небо над городом и скрылись за линией горизонта, а в центральной части города заклубились огромные снопы дыма, как результат последовавших разрывов. Зрелище для многих бойцов было необычным, и они с любопытным удивлением вглядывались в происходящее.
   В это время все девять полковых танков Т-72, плотно обшитые "чешуей" (накладная динамическая броня) и "яйцами" (элипсообразные катки 0,5т спереди танка) утюжили участок поля на подходе к городским строениям. Разрывы гранат и противопехотных мин под их катками на фоне глобального грохота были едва слышны.
   Наблюдая такую оглушительную мощь подготовки к штурму, боевой дух в подразделениях заметно возрос, унылых лиц более было не видно. В глазах солдат заискрился азарт и выражение сопричастности к чему-то офигенно-важному и героическому. Никто не обращал внимания на холод, сырость и грязь. Пехота рассаживалась сверху брони полковых БМП-2, численностью более пятидесяти. От перегазовок на холостых оборотах ползла сизая пелена дыма. В касках и бронежилетах, как положено, были меньше половины бойцов. Остальные - кто в чем. Отмечались и гражданские пальто с мародерки, и черные фуфайки, на ногах - от кроссовок до синих сапог. Пестрота в одежде свидетельствовала о невыдаче формы после соответственной порчи ее в боевых условиях. Пулеметчики, подобно революционным матросам, обмотаны были лентами патронов. Многие держали автоматы стволами вверх, что указывало на приведение их в боевое состояние.
   Дима в два приема, ловко запрыгнул на броню 387-ой. Он только что вернулся с места стоянки БРДМа [Боевая разведывательно-дозорная машина] командира полка. Там были все командиры полковых подразделений и несколько сержантов. Вскользь, разглядывая из-за спины крупномасштабную карту, он уловил задачу. За три дня овладеть частью Октябрьского района города, поселком Калинина и выйти к берегу реки Сунжи. Микрорайоны и поселок состояли из 16-ти кварталов. На сегодняшний день предстояло овладеть 6-тью кварталами до наступления темноты. Каждый новый квартал разрешалось штурмовать только после приказа. Концентрироваться следовало в домах у разделяющей квартал дороги. На основательную зачистку времени не тратить, т.к. она будет проводиться в тылу силами полковой разведроты, комендантской роты и саперного батальона.
   При предыдущем штурме Грозного прапорщик Болдырев таких подробностей не знал. Он не знал даже задачи. Просто тупо бегали от дома к дому и стреляли. А потом кончились патроны, прятались, ели что придется, в основном варенье из погребов. Отступали повсюду малыми группами короткими перебежками. Не было связи, ясных приказов не поступало. А когда впятером вышли к своим, на позицию полка, оказалось, что вернулись они, чуть ли не последними. Так бесславно и закончился недельный тур с двумя патронами в магазине и одним для себя в кармане.
   Сейчас же, спустя почти три недели, обстановка менялась. Грозный был в плотном армейском кольце. Командир вновь сформированного полка по-военному четко ставил задачу, расставлял людей, внушая тем самым уверенность в успехе предстоящего дела.
   Танки вернулись на позицию для сбрасывания "яиц". Артобстрел закончился. В воздух взлетели две зеленых и одна красная ракеты. Все БМП почти одновременно рванули с места, держа приблизительную дистанцию между собой в 20-ть метров. У бойцов на броне сердца учащенно заколотились в груди, какая-то дьявольская эйфория окутала сознание, и нарастало желание крушить все подряд.
   Не доезжая 40 - 50 метров до фронтом стоящей 9-тиэтажки, в центральном ряду БМП началось смятение. Кто-то скинул скорость, кто-то крутанулся на месте. Часть солдат поспрыгивали с брони. На дорогу перед домом вышли женщины всех возрастов в черной одежде. Их наблюдалось около двадцати. Они развернули плакаты с текстами: "Пощадите наших детей!", "Не стреляйте, мы мирные люди", "У нас боевиков нет", "Аллах вас всех покарает!!", "Это наша земля", "Убирайтесь вон из Чечни!". Накануне штурма над городом сбрасывались оповещательные листовки, и беженцам предоставлялся "коридор", но, видимо, не все захотели им воспользоваться.
   Наступление четвертой роты и фланга пятой остановилось, тогда, как соседи уже вклинились в городскую черту. Хаотичная стрельба была слышна отовсюду.
   "Плохое предзнаменование" - подумал Дима и в пол-оборота головы увидел, как вдоль тыла остановившихся БМП несется, покачивая длинными антеннами комбатовская Бэха с бортовым Љ 361. Небритый комбат, единственный на броне, орал сиплым, пропитым голосом: "Всем лечь! Всем лечь!". Бэха на приличной скорости пронеслась мимо, затем в крутом вираже, выкидывая шмотки грязи высоко вверх, скрылась за третьей 9-тиэтажкой. Бойцы все лежали на сырой земле и недоумевали, что бы это могло значить. Строй из женщин все так же стоял на слегка возвышенной насыпи дороги.
   Противный вой летящих мин долго не заставил себя ждать. Женщины тоже завыли и, побросав плакаты, кинулись к малочисленным окнам подвала. От начавшихся разрывов земля заходила ходуном. Из САУ или танка выстрелили по дому, и от такого серьезного грохота взрывы мин показались комариным писком.
   Минометы были отлично пристрелены, и обстрел продолжался не более 2-х минут. По его окончанию Дима крайне неохотно оторвал от земли запачканную грязью голову. В рассеявшейся дымке никакого строя из женщин, естественно, не имелось, но были видны черно-красные бесформенные предметы в виде человеческих останков. Местами на доме виднелось красное окропление. Земля перед домом и дорога выглядели вдоль и поперек перепаханными. Сколько было погибших, и как все это антигуманно Дима взвешивать не стал. На войне нельзя забивать такими мыслями голову, чтобы не сойти с ума. Краем глаза он увидел, как 399-я с малочисленным десантом на броне уже свернула за угол дома.
   - Давай, пацаны, поднимаемся! - крикнул он. - Все в девятину!
   В стоящей перед ними 9-тиэтажке, как-то ощущалось, что там никого нет. Она находилась в зоне поражения прямой наводки артиллерии, поэтому держать в ней оборону было бессмысленно. Некоторые солдаты начали кидать гранаты в оконные проемы.
   - Беречь гранаты! - крикнул Дима и, подтянувшись на перилах балкона первого этажа, заскочил в квартиру.
   Многие последовали его примеру. Другие, встав на плечи сослуживцев, забирались в оконные проемы без стекол. 384-я Бэха подъехала прямо к дому, и солдаты "гуськом" начали запрыгивать с нее в окна.
   Квартира, куда попал Дима, находилась почти в сохранности. В смысле, не выгоревшая. По балкону забрались еще четверо бойцов. Весь пол был осыпан осколками стекол. На красном ковре беспорядочно валялись детские игрушки, какие-то тряпки и рухнувший, развалившийся сервант с рюмками, тарелками и прочей белибердой. Диван и кресла тоже были в мелких осколках стекла, но уже, предположительно, от люстры. В соседней комнате раздались грузные шаги и клацанье оружием.
   - Есть кто? - проорал Дима, на всякий случай, выставив дуло автомата в коридор
   - Свои!
   Во всех трех комнатах царил полный бардак. Двери хорошо сохранились и не были закрыты на замки. В подвале нет-нет гулко взрывались гранаты. Находившимся внутри дома бойцам канонада, гремевшая повсеместно, едва была слышна.
   - Давай, идем к выходу! - сказал Дима и, открывая двери, крикнул. - Есть кто?
   - Свои!
   - Выходим на площадку! Спокойно!
   Из соседней квартиры без дверей вышли еще трое. Все испуганные, с озирающимися взглядами.
   - Второй этаж, есть кто? - грозно прокричал Дима, и эхо в подъезде многократно усилило его голос. Ответа не последовало. Необходимо было проверить еще две квартиры на площадке, выходящие окнами во двор. Дима выбрал Лёху Захарова, который залез за ним следом на балкон и сейчас не выглядел растерянным.
   - Лёха и ты! - он указал пальцем на бойца, вышедшего из соседней квартиры. - Идете в эту хату! К окнам не подходить, если залетит граната, мгновенно на пол! Сейчас пока стоим! Вы, двое! - указал на пару, вышедшую из соседней квартиры. - Держите вход в подъезд! Вы, двое - лестницу на второй этаж! А ты, - он указал крайнему бойцу. - Со мной! Все пошли!
   Дима сильным ударом ноги открыл незапертую дверь, обшитую черным дерматином с золотистыми циферками 3 и 7, и остановился, сделав пару шагов, как вкопанный. В это время в квартире напротив раздалась короткая автоматная очередь. Перед Димой в коридоре на животе лежал, начавший разлагаться, труп российского солдата. Лица не было видно. Каска откатилась на метр к центру квартиры. Оружия при нем не было. Со спины на зимней афганке виднелись четыре вырванных клочка ваты, окрашенной бурым цветом. Возле тела расплылось высохшее пятно, такого же бурого цвета.
   - Не прикасайся к нему! - бросил Дима стоящему рядом бойцу.
   Пацаны с лестничной площадки вытягивали шеи, пытаясь разглядеть труп. Дима закрыл дверь и проорал в квартиру:
   - Есть кто?
   Ответа не последовало. На вешалке вполне мирно висела гражданская одежда. Под ней, внизу валялась мужская и женская обувь. Осознавая, что язык жестов его напарник не поймет, Дима все-таки показал ему пальцем вниз "стой здесь", а сам пошел по квартире. Прострелил одиночными хлипенькие двери ванной и туалета, открыл их с ноги. В пустой кухне, от нечего делать, прострелил эмалированную кастрюлю, стоявшую на плите. Осмотрел комнату, усыпанную пулеметными гильзами, затем заглянул в спальню и послал длинную очередь по пустой кровати, ибо заглядывать под нее не хотелось, покрывало свисало до пола.
   Сменив магазин, он вышел на площадку, где его испуганно ожидали сослуживцы. Штурм затягивался, действовать надо было быстрее.
   - Второй этаж, есть кто? - вновь закричал он.
   Без ответа. Дима взял Леху с собой, и они заскочили на 2-ой этаж. Пиная двери, прошли по квартирам. Две из них были почти полностью выгоревшими. Поставив двух бойцов на лестничном пролете между 1-м и 2-м этажами для контроля за входом в подъезд, Дима отправил двух новобранцев на 3-й этаж, где они прокопались чуть дольше, чем требовалось. Но вышли из квартир уже осмелевшими и смотрели на Диму взглядом с элементом героизма. Четвертый этаж Дима и Леха обследовали опять вдвоем. Леха очередью пристрелил исхудавшую ощетинившуюся кошку на подоконнике. Она упала во двор. В квартирах не имелось ничего интересного. Всюду битые стекла и беспорядок.
   Так, они постепенно добрались до седьмого этажа, не кинув ни одной гранаты. Лестничный пролет на 8-9-ый этажи был обвален, торчали куски арматуры, виднелось чистое небо и по бокам, как на макете - срезы комнат. Дима высунулся в окно в сторону кольцевой автодороги. У стены дома стояли три БМП, и его 387-я молотила движком. Возле неё чуть-чуть осмелевшие, но все равно озирающиеся по сторонам, с сигаретами в зубах, находились срочники четвертой роты. Его они не увидели, и тогда Дима кинул в БМП небольшой камень. От звука удара срочники быстро задрали стволы автоматов вверх. Убрав корпус, Дима помахал им рукой и прокричал:
   - Второй подъезд - чисто!
   Высунув голову, он увидел, как срочники машут, чтобы спускались вниз. Про себя Дима корил их за беспечность, ведь от удара камня о броню, они должны были броситься на землю, полагая, что прилетела граната. А у них не выработался даже инстинкт самосохранения, война казалась игрушечной.
   Приоткрыв двери, на выходе из подъезда осмотрелись. Перед ними в метрах сорока стояла почти такая же 9-тиэтажка, подъездами в этот же двор. Справа - рощица из деревьев без листьев. Слева - панельная 5-тиэтажка торцом. Стрельбы оттуда не велось, однако чуть далее справа и слева стрекотали автоматные и пулеметные очереди, слышались разрывы гранат и трели "крупы". [Крупнокалиберный пулемет.]
   Тонконогий, длинный и очкастый лейтенант - резервист, командир 4-го взвода его роты, согнувшись в три погибели, прижимая одной рукой автомат, а другой планшетку, плечом задевая стену, переводя дыхание, заскочил в подъезд к Диме. За ним забежал срочник с ранцем на спине - допотопной радиостанцией.
   - Так, ну что у вас? Потери есть? - взволнованно, мальчишеским голосом проговорил лейтенант и раскрыл планшетку.
   - Нету. - Дима завел его на кухню. - В 37-ой кого-то из наших труп, но старый.
   Лейтенант повел бровью и сделал отметку в простой ученической тетради, спросив:
   - Сколько вас здесь?
   - Восемь.
   Очкарик начал недовольно рыскать взглядом по сторонам.
   - Что не так? - поинтересовался Дима.
   - В первом - 23, в третьем - 20, а в шестом - 26, маловато вас. Точно потерь нету?
   - Слышишь, ты! Я старшина роты! Второй раз этот город штурмую, четыре года в армии служу. Тебе какие-то доказательства надо принести? - взорвался Дима. Гражданская суетливость и хлипковатость этого лейтенанта его раздражали.
   - Ну, всё, всё, всё! Не кипятись! У нас из моего взвода срочника убили в подвале. Молодая девушка. В парандже, из автомата. Представляешь?
   "А лейтенант-то, похоже, не в себе!" - подумал Дима, а вслух сказал:
   - Ты вот эту планшетку за пазухой таскай, а не на плече! У нас с прошлого штурма ни один офицер не вернулся! Снайпера именно по таким били в первую очередь.
   Удивленные глаза лейтенанта как-то нелепо захлопали ресницами. Чтобы вывести его из оцепенения, Дима спросил:
   - Дальше чего делаем?
   - Этот двор полностью, а дальше детский садик стоит, его в первую очередь и срочно брать надо. Там штаб будет. И особо не разрушать! - пискляво проговори он.
   "Да ты, что?!" - подумал про себя Дима и улыбнулся.
  
   Глава II
  
   УРФО г. Тюмень. 1995 год.
   В большом и малом банкетных залах ресторана веселье бурлило в самом разгаре. Стреляли из шампанского пробки, лилась пена, и столы ломились от закусок. По абсолютной случайности отмечали выпускной вечер две, никоим образом не связанные между собой, команды. Высшая школа милиции и историко-филологический факультет университета. Милиция была, конечно же, в зале большом, и смотреть на них было сплошное удовольствие. Мужчины в расстегнутых парадных мундирах с лейтенантскими погонами, белых рубашках, галстуках, порой набекрень, пылко произносили тосты и клялись в вечной дружбе. А девушки, их бесподобные девушки, в свои 22-23 года держали царственную осанку. Одеты были в строгую, стильную форму, сшитую по фигуре, но без намека на сексуальность. И поведение их было более сдержанным, статусным. Во взглядах читалась самоуверенность и даже высокомерие.
   Вася Редозубов, новоиспеченный историк, тайком разглядывал застолье соседей в милицейской форме. Соотношение полов в их командах было не равным и, на его взгляд, нуждалось в компенсации. 29 девчонок и пять парней их группы, против, примерно, сорока лейтенантов и восьми "лейтенантш". За универовским столом уже сидело несколько ребят в мундирах, смеясь и увлеченно о чем-то рассказывая. Их "звёздные" сотоварищи, поглядывая на барышень, также непрочь были присоединиться.
   Вася в этом женском коллективе на протяжении всей учебы бой-френдом ни у кого не был. Сокурсницы воспринимали его не более чем безобидным существом. Весь средних пропорций, кудрявый светлый чубчик, не отличник, не спортсмен, живет в общаге и ни какого светского образа жизни. В общем, не тот, кто вызывает у женщин интерес.
   В этот день он и не предполагал, что у него может случиться флирт. Ко всему, он понимал, что рядом с офицерами не конкурентоспособен. На следующий день ему предстояло ехать в свою деревню, где мать учительствовала в школе и ждала своего новоиспеченного педагога-коллегу. Так, прощаясь со студенческой жизнью, он частенько наливал себе водочки со стола и продолжал участвовать в этом общем празднике.
   После перекура при входе в зал ему встретились две девушки в форме.
   - Молодой человек, потанцуйте же со мной! - смеясь, сказала одна из них, на короткое время, взяв его за локоть.
   Веселые девушки удалились в женские апартаменты, а Вася застыл на месте. Эту барышню с ладной фигурой и плотно зачесанными назад темными волосами, он заприметил раньше. На его взгляд она была самая симпатичная из всех, но на знакомство с ней не решился бы, наверное, сам Ален Делон, не то, что он, Вася. Однако мысль "чем черт не шутит?", все же приковывала его. Ведь для чего-то она к нему обратилась? Тем временем, громко смеясь, девушки вновь появились. Темноволосая красавица, сходу бесцеремонно подхватив его за руку, повлекла за собой в зал, где играла музыка. Василий увидел несколько удивленных цепких взглядов молодых офицеров, сконцентрированных на них, и притормаживал, в сомнении от активности спутницы, которая уже положила ему руки на плечи, подставляя для обхвата талию. Вася почувствовал обворожительный запах духов и услышал игривый голос:
   - Ну, и как нас зовут?
   - Вася. - Смущенно ответил он.
   - Вася?! - она рассмеялась. - Неплохо! Ну, и что мы тут делаем?
   - Выпускной.
   - И наш Вася, кто?
   - Историк.
   - Ай! Значит, ты много знаешь историй?
   - Знаю.
   - Давай же расскажи! - совсем по-детски попросила она, продолжая их совместный танец.
   - Не знаю даже с чего начать... А могу я узнать Ваше имя?
   - Эльвира.
   - Эльвира! Вы прекрасны! - вымолвил Вася и покраснел, осознав, что сморозил глупость.
   Она ловко прижалась к нему грудью, видимо для того, чтобы сгладить его растерянность и прошептала:
   - Давай уйдем отсюда? Уведи меня.
   Немного сожалея о далеко еще незавершенном банкете и прощальных тостах с сокурсниками, Вася заворожено повиновался затее его новой знакомой, которая быстро организовала через подругу вынос сумочки с коньяком к выходу. Бесцеремонно нацепив её на плечо Васи, ни с кем не прощаясь, Эльвира со спутником покинули заведение.
   Улица встретила их теплой безветренной погодой, еще непогасшим дневным светом и ароматом молодой свежей листвы. Молодые выпускники прошли не торопясь часть пути, во время которого девушка-следователь незаметно выяснила в беседе социальный и семейный статус спутника. Пожаловалась на усталость и желание освободиться от официоза - милицейской формы. Вася, предвкушая романтику, благоговея от интереса к собеседнице, расторопно, по-джельтменски остановил такси, в которое она села почему-то на переднее сиденье, взяв сумочку к себе на колени. "Своеобразная и самостоятельная" - подумал он о ней.
   Машина остановилась у дома киевского проекта, девушка быстро вышла, а Вася, получая сдачу, прикидывал, что это последние деньги, их хватит на две пачки сигарет, хотя завтра еще предстоял выезд домой. Спутница была уже у подъезда и приноравливалась к кодовому замку.
   - Эльвира! - позвал он, обходя машину, которая пыталась развернуться.
   Не отозвавшись, девушка исчезла за дверью, преднамеренно захлопнув её прямо перед его носом. Такого облома у разпереживавшегося Васи еще не было. "За что? Почему? Вот тебе и плясунья!" - пытался понять он. Посидев на скамейке, побродив под окнами, пытаясь разглядеть место проживания очаровательницы, пришел к выводу, что она его использовала как лоха. Запомнится теперь выпускной вечер, как чёрный день. Он побрел в общежитие, уныло поглядывая на гуляющие счастливые парочки.
   Сосед по комнате отсутствовал, а Василий всю ночь не мог заснуть. Обида и желание вновь увидеться и поговорить с девушкой уравновешивались. Стал созревать некий план действий на завтра: договориться о продлении проживания в общежитие, продать двухкассетный магнитофон и на вырученные деньги сообразить застольный повод-заход к обидевшей его офицерше. В нелицеприятном случае - высказаться не в её пользу. Такой вот акт правосудия учинить.
   Так он и поступил на следующий день. Купил по бутылке коньяка и шампанского, коробку конфет и, с пакетом в руках, стал колесить возле дома Эльвиры. В этом квартале, недалеко от центра города, дома в советское время считались элитными, сейчас их заселяли, в основном, возрастные пенсионеры и привозимые к ним внуки. Выходящих и гуляющих жильцов было не видно. Спустя какое-то время из подъезда, к которому он подъезжал на такси, вышла старушка с большой клетчатой сумкой в руке. Василий решительно подошел к ней.
   - Здравствуйте! Не подскажете, где здесь Эльвира живет, которая школу милиции закончила?
   - Закончила уже? А ты ей кто будешь? - старушка проницательно взглянула на парня. Он на время растерялся, но, улыбнувшись, сообразил:
   - Одноклассник, в школе ещё учились вместе, вот поздравить хочу с профессией.
   - Иш-шь, ты! Молодец, внимательный какой! Здесь она в 61-ой квартире на первом этаже. Раньше отец с матерью жили, сейчас ей оставили.
   - Спасибо! Спасибо, бабуля. Я в подъезд к вам зайду?
   - Ну, попробуй, может и дома она. Набери 125.
   Обрадованный Вася вбежал в подъезд. Позвонил в квартиру, никто не ответил, позвонил еще раз - никаких изменений. После третьей безуспешной попытки пришлось отправляться на улицу и удрученно размышлять о невезении, напрасно потраченных деньгах, которых и без того всегда не доставало. Перспектива уехать домой "не солоно хлебавши" не радовала, ему по-прежнему хотелось увидеть девушку - мечту.
   В ожидании он провел долгое время, подзарядившись пивом, и хотел даже откупорить шампанское. Наконец, в первом часу ночи, она появилась на черном Мерседесе Е-500. Как Золушка из сказки. В темно-синем роскошном вечернем платье выпорхнула из машины, ласково попрощалась с толстомордым мужчиной за рулем и летящей походкой направилась к дверям подъезда. Водитель проводил её взглядом и отъехал после того, как за ней закрылась дверь. А Вася, вместо того, чтобы подняться ей навстречу со скамейки, опустил голову и стал рассматривать асфальт. Туго соображая, нерешительно, он все же открыл знакомую дверь подъезда и только сделал несколько шагов вовнутрь, как был обнят женской рукой сзади.
   - Василий...- томно пропел голос Эльвиры.
   Неожиданность встречи, исходящий аромат духов, казалось, парализовали сознание молодого человека. Взяв за руку, она подвела его к квартире, двери которой предстояло открыть. Даже в тусклом свете лампочки на площадке Вася не мог оторвать от нее глаз. Выглядела она в два, а то и в три раза краше той, вчерашней.
   Квартира его новой знакомой была двухкомнатной, основательно и добротно обставленной, Вася разглядел большой видео-музыкальный центр в гостиной, ворсистый красивый ковер на полу, еще какие-то малознакомые ему вещи и приборы. Оставив гостя на кухне, Эльвира облачилась в зеленый шелковый халат с вышитыми красными драконами и, вернувшись, организовала "чаепитие" из принесенного Васей презента. Разговаривали о жизни, увлечениях, планах. Васе нравилось слушать мягкий неторопливый говор подруги, любоваться ее видом, и активно заправляться спиртным, по-студенчески не закусывая. Бокал с шампанским Эльвиры оставался почти не тронутым. Узнав о том, что через два дня хозяйка квартиры улетает в Италию по туристической путевке с однокурсницей Маринкой, Вася возомнил себя их спутником и гидом, залихватски все это преподнес, включая легендарную историю древнего Рима, чем непомерно развеселил собеседницу. Однако хлопотливый день и выпитое зелье уморили мечтателя, и, осоловело согнувшись, он начал засыпать за столом. Пришлось хозяйке помочь раздеться гостю и уложить его в кресло-кровать для продолжения сна.
   Утро началось с неприятностей. Еще не проснувшись, Вася услышал какой-то топот и грохот упавшего предмета, после чего "трехэтажным" матом зазвучал низкий мужской голос. Ничего непонимающий субъект, был поднят за шею одним махом и полураздетый выставлен пред очи грозного начальника отдела криминальной милиции города, полковника Белозерского.
   - Это что за шваль? - как будто через медный громкоговоритель протрубил он.
   - Папа! Это мой знакомый! Не трогай его! - испуганная Эльвира, на ходу завязывая халатик, выбежала из соседней комнаты.
   - Документы! - рявкнул он.
   Трясущимися руками Василий стал доставать паспорт из кармана клетчатой рубашки, лежащей на спинке кресла.
   - Па-па! Ну, пожалуйста! - совсем уже по-детски просила дочь, робко пытаясь тянуть его за рукав.
   - У меня что здесь, притон для знакомых? Или вытрезвитель?
   - Ну, па-па!
   Михаил Иванович Белозерский внимательно изучал паспорт.
   - Упоровский район, деревня Черная, значит? Что делаешь здесь, у моей дочери? - взбешенным тоном вопрошал он.
   Вася попытался ответить что-то вразумительное, но получил огромным кулаком удар в грудь, отлетел к стене и со стоном повалился на пол. Михаил Иванович вызвал водителя своей машины по радиотелефону "Panasonic", стоящему на журнальном столике и отдал команду:
   - В отдел его!
  
   Глава III
  
   "Куда подевались все офицеры?" - задал себе вопрос Дима.
   "Гасятся. Не хотят брать на себя ответственность за гибель мирных граждан", - неожиданно пришел ответ. Вот же, хрень! Его четвертая рота заняла, да еще без боя, всего один дом, а полк уже, возможно, квартал вычистил. Нет никакого взаимодействия! Из восьми ротных БМП - пяти нигде не было. Не исключено, что умчались с офицерами в безопасное место. Безлюдный захламленный двор с перевернутыми детскими качелями, грибками-песочницами, кусками бетона, остовами стиральных машин, телевизоров, изрытый воронками от снарядов, представлял унылое зрелище. Дима вдруг понял, что здесь рулить придется ему самому. Дистрофика-лейтенанта пацаны просто пошлют подальше и неумело разбредутся... Ну, а раз так, надо будет задать драйв.
   Его 387-я Бэха была под завязку забита одноразовыми гранатометами "Муха" и ящиками со снаряженными гранатами РГД-5. Показывать ее в зоне обстрела было опасно, но Дима решил рискнуть. Опять что-то подсказывало ему, что дома слева и перед ними - пустые, но, скорее всего, с "сюрпризами". Он выпрыгнул из окна первого дома в сторону кольцевой автодороги. Все Бэхи работали на холостых оборотах, рядом тусовались кучками солдаты. Механику-водителю 384-ой, высунувшемуся в шлемофоне и увидевшему его, Дима крикнул:
   - Давай, с оператором - ко мне!
   В 381-ую он постучал прикладом и также через механика передал:
   - Экипаж, ко мне!
   Толик, механик 387-ой, без приглашения сам спрыгнул с брони. Когда все подтянулись к Диме, он заговорил:
   - За домом почти такая же девятина. Ее срочно надо брать. Предлагаю колонной заехать во двор, башню держать на "9 часов" [направление ствола, согласно циферблату часов], проехать вдоль дома и шмалять длинными очередями. Ты! - он указал на оператора-наводчика 384-ой БМП, - 8-9 этажи и чердачные окна. Ты! - указание 381-ой, - зигзагами 4-3-й этажи, а ты, Толик, 1-2-й этажи! Вопросы?
   - Сколько патронов тратить? - спросил оператор 384-ой.
   - Без разницы! Но минимум ленту выпусти. И лучше одновременно стрелять для острастки. После объезда указанного дома возвращаться сюда, к левому углу. Возможно, еще с пятиэтажкой придется поработать. Давай все, пошли!
   Дима первым запрыгнул на броню стоящей впереди 384-ой Бэхи. Рыкнули двигатели, машина, жестко тронувшись, сорвалась с места. Остановились за углом в поле видимости намеченной девятины. Вплотную подъехали остальные. Дима сверху крикнул:
   - Башня "9 часов", ехали!
   Едва он успел спрыгнуть, как Бэха рванула с места, разворачивая башню. Выполнив поворот направо во двор, 384-ая мгновенно начала стрельбу. Остальные присоединились. Загрохотало все во дворе, под стволы авиационных пушек вылетали горсти стреляных гильз. Осколочно-фугасные и бронебойно-зажигательные пули легко пробивая, крошили бетонные стены, отчего образовывались и поднимались облака пыли. Дима юркнул в крайний подъезд зачищенного дома. Там, как и говорил лейтенант, толпилось около двадцати, встревожено курящих солдат.
   - Пацаны! В пятиэтажке четыре подъезда. На подъезд - четыре человека! С дверями аккуратней, могут быть растяжки! В первый подъезд четверо, давай пошли! - он рукой ограничил четырех.
   Опасливо озираясь, согнувшись, солдаты побежали к дому. Дима сквозь щель наблюдал за их действиями. Встали у стены, кинули гранаты в подвал, в подъезд, и сразу забежали туда.
   - Второй подъезд, пошли! - он опять отобрал четверых.
   Проследил за их удачным проникновением в подъезд. По той же схеме отправил остальных бойцов в пятиэтажку, где изредка раздавались разрывы и короткие очереди. Далее предстояла отправка других пацанов в напротив стоящую, подготовленную обстрелом, 9-тиэтажку, для чего Дима направился в соседний подъезд.
   В это время со стороны дальнего угла пятиэтажки на приличной скорости, лязгая траками об асфальт, во двор занеслась комбатовская БМП Љ 361. Комбат сидел на броне, согнувшись, прячась за башню. Не проехав и десяти метров по двору, под гусеницей справа взорвалась мина. Тело комбата отбросило влево, а БМП, потеряв гусеницу, протащилась еще какое-то расстояние и завалилась на левый бок, обнажив целое, непробитое днище. Двигатели молчали.
   "Ну что за мудистика?" - подумал Дима. - "Тут повсюду мины!". Штурм опять откладывался. Срочняком надо было помогать комбату и экипажу. Долбанный летёха не вздумал бы только отправлять солдат в 9-тиэтажку. Дима побежал к ближайшей 384-ой Бэхе, обратившись с вопросом:
   - Трос есть?
   - Имеется.
   - Давай задом ровно по прямой. Двери открой и впритык к 61-ой! Я по следу пойду. Надо комбата еще как-то доставать.
   Развернувшись, 384-ая поехала задом по кратчайшей траектории. Не доехав метра четыре, и под ее гусеницей прогремел врыв. "Гусянка" [гусеница (разг.)] слетела, БМП подпрыгнула, двигатели заглохли. Дима выругался и тяжело вздохнул. Из люка показалась голова испуганного механика 384-ой. "Находись там" - жестом показал Дима. Сам запрыгнул на 381-ую, выгнал экипаж из машины, сел за штурвал и передом, ровно по проторенной траектории, поехал к 384-ой. Слегка коснувшись бревном на "носу" её "носа", он, держа Бэху на тормозах, скомандовал, чтобы экипаж перебрался к нему на корму. Механ и оператор выполнили приказ почти мгновенно. Дима сильно надавил на газ, подталкивая 384-ю к 361-ой. По гулкому толчку он понял, что и они соприкоснулись. Поставив Бэху на ручник, он выбрался наружу. Из 361-ой доносились стоны, пацаны по броне перебрались туда. Вытащили механика 361-ой, у которого был открытый перелом в коленном суставе и обильное кровотечение. Пьяный вдрободан и подконтуженный оператор выбрался сам вместе с двумя автоматами. Комбат лежал на боку без движения в пяти метрах от Бэхи на небольшой бетонированной площадке, предназначенной для сушки белья. Лицом он ударился об стоящую трубу с натянутой лохматой веревкой, возле лица виднелась лужица крови. "Была, не была!"- решил Дима и соскользнул на землю. Внимательно глядя под ноги, он через несколько шагов ступил на бетон и пощупал на шее комбата пульс. Тот был жив. Нести майора на руках перед собой и видеть одновременно следы прохода, не получалось, поэтому пришлось взвалить его на спину, ухватив за поясной ремень. Пацаны приняли раненого на броню.
   - Уложите на корму! Тросы подцепили?
   - Щас, зацеплю! - ответил механик 384-ой.
   Дима, заскочив на завалившуюся Бэху, помог нести за ноги раненного комбата на корму 381-ой, в которую снова сел за штурвал. После зацепления тросов двигаясь короткими рывками, Дима стал сдавать назад и растянул тросы. Почувствовав полное натяжение, он увеличил скорость, и тут опять прогремел взрыв. Лежащая на боку 361-ая Бэха поймала очередную мину. Однако сцепка не разорвалась, и ведущая машина, выпуская клубы солярной копоти, уволокла две БМП за угол освоенной 9-тиэтажки. Оставшийся след напоминал проторенную бульдозером дорогу.
   Толик, его механик с 387-ой, восторженно отозвался о смелости и сообразительности старшины роты. Но Дима уже давал распоряжение:
   - Оставаться здесь, разбираться с ранеными, при необходимости и появлении тяжёлых транспортировать в полк!
   Он решительными шагами отправился во двор к подъездам для организации выполнения главной цели - продолжения штурма. Ему навстречу быстро направлялся пьяный очкастый лейтенант с горящим взором и явным намерением обнять героя. Дима отстранил его рукой и забежал во второй подъезд, где были пацаны, с которыми он начинал сегодняшний штурм.
   - Ну чего, орёлики? Дорогу видели? Давай в первый подъезд всемером! Пошли!
   Согнувшись, неся автоматы навскидку, пацаны без возражений дружно побежали к противоположному дому. Через проверенную дорогу были отправлены им и другие солдаты из всех подъездов с четко обозначенными направлениями. Полагая, что эту 9-тиэтажку возьмут и без его участия, он отправился в 5-тиэтажку, куда отправлял солдат еще до происшествия во дворе. Там сразу возникли нюансы. В первом подъезде на 4-м этаже находилось двое раненых. Подорвались на растяжке - "моменталке" [граната с удаленным замедлителем на детонаторе]. Множественные осколочные ранения. Все брюки в крови, никакой жгут тут не поможет. Возможно, ранения были и на туловище, но сквозь бушлат кровь не просачивалась. Раненые имели бледный вид, но находились в сознании и пытались даже шутить. Отправив их с двумя сопровождающими к 381-ой Бэхе, Дима поднялся на 5-ый этаж. Все двери были раскрыты. Он осторожно прошелся по всем квартирам - все те же беспорядок и пустота. В кухне одной из квартир его внимание
  привлекла записка на столе: "Не жигайте квартиру ЭТО ВАМ".
   Тут и гадать было нечего, на записке недавно стояла водка. Дима вышел на площадку и увидел на чердачном люке закрытый навесной замок. Переключив рычаг
  предохранителя с автоматической на одиночную стрельбу, он двумя выстрелами разбил корпус замка, приподнявшись на лестнице, скинул петлю и дулом автомата открыл крышку люка.
   - Есть кто? - пришлось проорать в образовавшееся пространство.
   - Е-есть. Свои! - раздались веселовато-пьяненькие голоса.
   На чердаке оказались три бойца из "старых". Один деловито наливал водку в узкий с гравировками фужер. На ящике из-под бутылок стояла открытая банка соленых огурцов, из которой торчала позолоченная вилка.
   - Выпьешь с нами, Димарь? - спросил наливающий.
   - Рано еще праздновать. Не буду. А вы закругляйтесь и во вторую девятину топайте, скоро полковые подъедут, а мы еще детский садик не взяли.
   Пацаны без особого энтузиазма закивали головами в знак согласия. Дима осмотрелся по сторонам. Крыша из шифера была вся перемолочена пулями и осколками. Сквозь отверстия проступали узкие солнечные лучи. По опыту предыдущего штурма было известно, что оставленное жителями спиртное бывает отравленным. Выпивающие парни должны были это знать, так как бывали уже в переделках. Запрещать им пить он не стал, но опасение, что начнется деморализация и неподчинение на фоне пьянства, возникло. Что-то требовалось предпринять на опережение, хотя каждый выбирает свою смерть сам, там, где ее много.
   Спустившись с чердака, Дима увидел во дворе, штурмуемой уже с четверть часа девятиэтажки, летёху, который с вытянутым в руке пистолетом на ремешке что-то кричал вверх. Опасности на захваченном "плацдарме" как-то не чувствовалось.
   - Болдырев, ты, где был? Надо садик брать! - самому себе не верящим голосом прошумел лейтенант.
   - Не пыли! - ответил Дима, хотя хотелось послать его подальше.
   Глядя на летеху, он поставил приклад на бицепс и одной рукой выпустил в воздух длинную очередь из 28 патронов, оставшихся в магазине. Несомненно, такой звук привлек внимание, выделяясь из других по характеру выстрелов. Зрачки лейтенанта расширились от ужаса, а Дима, напрягшись, проорал ядреным басом:
   - Командиры подразделений со всех подъездов - ко мне!
   Озираясь по сторонам, стали выходить из подъездов сержанты - замкомвзводы и командиры отделений. Десять бойцов встали полукругом напротив Димы и лейтенанта, и для чего-то, по уставу, закинули автоматы за спину.
   - Потери есть? - спросил Дима.
   - Один раненый, два двухсотых, у меня тоже, - одновременно раздались голоса.
   - Отставить! - рявкнул старшина. - Первый взвод?
   - Один двухсотый. Снайпер с 9-тиэтажки - Свечки, та, что за детсадиком. Но мои не все, - доложил Замок первого Женька Филатов.
   - Во втором взводе трое двухсотых, двое трехсотых и тоже не все. Дима! У нас там снайпер без башки на чердаке. Пока не трогали, - сообщил Замок Витька.
   - Короче! Чтобы этого бардака не было, собирайте взводы по подъездам, уточняйте в наличии и потери. Всех двухсотых складывать вместе на клумбу у второго подъезда. Всё! Давай погнали! А с тобой, Витя, пойдем, посмотрим.
   Снайпером оказалась миниатюрная женщина без головы и правой руки, лежащая на керамзите в зимних высоких ботинках, черных джинсах и пуховике. Труп был свежий, еще не остывший полностью. У ближней наружной стены с крупными пробоинами от снарядов Бэхи лежали запыленные черный разгрузочный жилет и мечта любого снайпера - 9мм ВСС [винтовка снайперская специальная]. На противоположной стороне чердака висела прочная капроновая веревка, спускающаяся перпендикулярно дому вниз, под крышу детского садика и закрепленная другим концом за ствол дерева - эвакуационный выход. Серьезно подготовленная снайпер-альпинистка не стреляла, видимо, в ожидании "крупной рыбы" или скопления солдат на заминированном дворе.
   Неожиданно прозвучал голос на чеченском языке вопросительной интонации и тут же веселый ответ. Речь с потрескиванием исходила слева от трупа снайперши из минирадиостанции, залитой кровью. Мушкой прицела Дима подтянул её к себе и, обтерев от крови, прочитал название - "MOTOROLA". Таких устройств еще не приходилось видеть. Забрав ценные трофеи - ВСС и разгрузку, он отправился к Бэхам, где механ 384-ой заканчивал забивать штырь между траками, тем самым соединяя скинутую взрывом "гусянку".
   - На ходу? Можешь ехать?
   - А чего нет-то? Каток, правда, один выбило, не знаю надолго ли, - ответил механик, покосившись на ВСС.
   - 381-ая где?
   - Восемь трехсотых в полк повезли.
   - Давай заводись и по проторенной дороге к той девятине во двор заезжай к левому углу. Издалека снайпер где-то лупит, имей в виду!
   Дима подошел к 387-ой, передал внутрь Винторез с разгрузкой и сказал:
   - Толик! За 84-ой сейчас езжай, только в переулок не суйся, там снайпер. Во дворе на асфальте встань. Будь осторожен!
   Одна за другой Бэхи подъехали к зачищенной девятине. Дима, мельком взглянув на детский садик и Свечку, зашел в первый подъезд, где был в сборе весь первый взвод.
   - Ну? - спросил он у Женьки.
   - Один двухсотый. На первой девятиэтажке один трёхсотый. Всего со мной - 21. И наша 381-ая двое. В общем - 23.
   - Они в полк уехали с трехсотыми. Вас летёха записывал?
   - Нет.
   - С двухсотым как получилось?
   - К окну на ту сторону во весь рост подошел, и прямо в лоб прилетела...
   - Ладно. Ждите здесь.
   В следующем подъезде Витек сам начал говорить:
   - Три двухсотых, три трехсотых. Строй 17-ть.
   - На начальной девятине?
   - Никого.
   - Бэха?
   - 383-я, не знаю где, а 385-ая где-то со взводным.
   - С двухсотыми как подучилось?
   - Все в третьем подъезде к окну подходили. Со Свечки стреляли, и там их много по ходу снайперов. В течение минуты выкосили.
   Дима зашел в третий подъезд. Летеха, с планшеткой за пазухой, рассказывал нечто про навороченные вертолеты и махал руками. Увидев Диму, он замолчал. "Замполит хренов" - подумал Дима и спросил:
   - Потери записываешь?
   - Сейчас! Спохватился лейтенант, доставая планшетку.
   - Орел, что у тебя? - спросил старшина Дима у Замка - 3.
   - Вообще все ровно.
   - А на первом доме?
   - Тоже.
   - Бэха?
   - 82-ая, со взводным где-то.
   - Всего?
   - 24-ре.
   - Вот молоток! Записал? - обратился Дима к летехе.
   - Да-да.
   Продиктовав данные 1-го и 2-го взводов, Дима с записывающим лейтенантом зашли в 4-й подъезд, где находился, как раз, его взвод, но информацией он-таки не владел. Выяснилось, что у них было двое двухсотых, причем его заместитель Жора Шевелев, вместе с 399-ой Бэхой находился в неизвестности. Всего - 20 бойцов. Были еще и трое пацанов из 5-ой роты, их Дима отправил во второй взвод, а также назначил временным Замком-4 младшего сержанта-новобранца.
   В сердцах, чувствуя накипающую злость от того, что штурм идет вяло, нет анализа ситуации, приходиться за офицеров выполнять работу и гнать пацанов на убой, Дима едва не проскочил первый подъезд, куда направлялся.
   - Пацаны! - громко начал он. - Нас здесь больше восьмидесяти человек! А детский садик - всего какая-то двухэтажка! Поэтому брать придется только вам! Вопросы?
   - Подход может быть заминирован? - спросил рядовой-контрактник в грузинской гражданской кепке с широким верхом.
   - Может! Но сейчас слушайте, как все будет выглядеть. Я загоняю 84-ю Бэху за угол дома, она отстреливает ленту в дом-Свечку, затем ленту по окнам садика и потом отстреливает дорогу по земле ко входу. Еще вопросы?
   Все молчали.
   - Садик в форме буквы "Н". Вам надо добежать в середину, затем разделиться на две группы. Жентос, разделишь?
   - Да.
   - Когда побежите, Бэха опять по Свечке лупить будет. Всё! Ждите!
   Дима обозначил задачу экипажу 384-ой. Бэха выехала за угол дома и начала крошить верхние этажи Свечки. Дима смотрел за ее работой сбоку в метрах двадцати от нее. Произошла непродолжительная пауза из-за перезарядки ленты, и вновь пушка "заухала". Башня двигалась, и ствол поднимался и опускался. "А ведь к третьей ленте может возникнуть перегрев" - не успел подумать Дима, как вдруг раздался наимощнейший гулкий взрыв. Башню БМП в огненном снопу подбросило очень высоко, а его самого едва не сбило с ног горячей взрывной волной. Он не мог поверить своим глазам, вот она первая потеря, конкретно по его вине! От БМП, только что исправной, остался объятый пламенем, раскореженный остов. В ушах зазвенели "комары". Все планы летели к чертям, но паниковать никак было нельзя. В голове не укладывалось, как с расстояния от Свечки в метров двести пятьдесят, можно сделать из граника такой меткий выстрел?
   Оставалась одна-единственная, его 387-ая Бэха, под завязку забитая граниками. Рисковать ей, последним транспортным средством, да еще и с радиостанцией, однозначно, было не разумно. С трудом сосредоточившись, Дима вернулся в первый подъезд. Пацаны с невеселым видом, молча, уставились на него.
   - Большой перекур будет в садике! Скоро подъедут полковые, дальше танками все покрошим. Сейчас я второму взводу раздам по два граника. Они одновременно будут утюжить дорогу к садику и бить по Свечке. Разрывы прекратятся, вы по воронкам бежите в садик. Вопросы?
   Хотя лица у всех были недоуменными, вопросов не последовало. Отправив 1-ый взвод на улицу, Дима расположил 2-ой взвод с гранатометами в первом подъезде с 4-го по 9-ый этажи. Толик из 387-ой выпустил длинную очередь в воздух, что послужило сигналом для гранатометчиков. Заухали взрывы, стихнувшие через несколько минут. На ходу поменяв план, Дима сам ринулся на штурм, прокричав:
   - Первый взвод за мной!
   С резвой решительностью солдаты бросились к детсаду. Они перепрыгивали и перекатывались из воронки в воронку, изредка стреляя перед собой, и бежали, бежали, преодолевая эти злосчастные пятьдесят метров.
  
   Глава IV
  
   УрФО г. Екатеринбург 1995 г.
   От бахвального и наитупейшего поступка Димы - отправиться в Чечню, у Светы ненадолго испортилось настроение. Сложно, конечно, будет найти ему замену, но ЖИЗНЬ-ТО ВСЯ ВПЕРЕДИ! Ей 23 года. Богатенькие родители в Сургуте. Она студентка 4-го курса геологического факультета Уральского Государственного Политехнического Университета. Еще год учебы, диплом, и все только будет начинаться! Кавалеры и без того с ног сбиваются, роем крутятся возле нее, засыпают любезностями и шутками. Правда, все они хлюпенькие. А вот Дима высокий и сильный, самец с большой буквы. Хотя мозгов, как у кролика. Служить прапорщиком в армии, где задерживают зарплаты, да и без перспективы карьерного роста - непонятная романтика. Сейчас в моде "новые русские" в малиновых пиджаках и в Мерседесах, их бандитские разборки и рэкет. Со своим здоровьем и кулаками Дима мог бы стремительно набрать авторитет в этой сфере, а он, "прокувыркавшись" с ней ночь без сна, торопился к восьми тридцати на какой-то развод и боялся какого-то комбата.
   Нет. Он не подходил Свете и близко. Ее круг общения намечался совершенно другой. И в этом круге дружба с прапорщиком красавицы-блондинки были бы несмываемым позором. Света считала себя человеком, созданным для чего-то неординарного, если не великого.
   И хотя в обществе оставалось еще много людей, не прозревших от догм коммунизма в моральном и материальном плане, Света уже четко умела "срисовывать" перспективных и богатых мужчин. Отношения со своими сверстниками-студентами ее не устраивали, не было комфорта при этом. Как правило, симпатичные и богатенькие они зависели от родителей, сами еще ничего не достигли, кроме того, могли разболтать друзьям, какие "вещички" она умеет вытворять в постели. Ею высоко ценились независимость и положительная репутация. Возможно, родители, учитывая это, не докучали ей вопросами и контролем, а предоставили набор материальных благ в виде уютной квартиры, модного автомобиля, норкового манто и ежемесячного около тысячедолларового пособия. В своем самостоятельном плавании Света легко справлялась с поставленной задачей получения образования, поиска и накопления жизненного опыта. Она не экономила, но и не транжирила средства, не предавалась каким либо запрещенным удовольствиям и соблазнам, а вполне размеренно и мило устраивала свою жизнь.
   В университете по своему статусу Света выглядела, если не принцессой, то особой привилегированного рода - это уж точно. Учеба давалась не тяжело. А на тех предметах, где преподавателями были мужчины - смех, как легко. Она приятным голосом начинала говорить несколько фраз по предмету, а потом переходила на личные проблемы, и ее так внимательно слушали и сопереживали, что она порой опасалась, что "переборщила".
   Рассчитываться своим молодым телом с пожилыми преподами за пропуски занятий и зачеты для нее было неприемлемо. Не заслужили они такой чести! Многие девчонки прибегали к таким приемам, но только не она! Её вполне устраивало компенсирование своих оплошностей путем подвоза преподов на своей машине до указанных мест. Некоторые из них считали ее любовницей какого-то важного мафиозного босса, поэтому не проявляли особой настойчивости в близости отношений.
   Свете найти такого мафиози, безусловно, хотелось, но где его взять? Такие купаются в быстрых деньгах и ни во что не ставят женщин. Стоит к такому подойти, как окажешься где-нибудь в сауне с толпой братков-головорезов. О таких случаях-историях ходило много разговоров. Самым реальным было найти спокойного депутата или чиновника повыше среднего, у них водились и связи и деньги. Кроме того ими легко можно было манипулировать, потому что, как правило, они были семейными и публичными.
   Был у Светы в запасе и еще один паренёк. Мозговитый компьютерщик Коля. Она чувствовала, как из него формируется гений больших афёр. Всё законное ему было не интересно. Он упорно выискивал лазейки для быстрого и большого заработка. Но, по сути, он жил виртуальной жизнью, по ту сторону монитора, а все красивые ухаживания, романтика, удовольствия ему были не интересны.
   Таким роскошным, готовым на все ради неё оставался только Дима, но только после службы, как тореадор после выступления на арене. Почти целый месяц от него не было никаких вестей, и Света изнывала от того, что некому восхвалять её маникюр и прически. Все чаще ей хотелось "поставить точку" в их отношениях и начать реализовывать новую программу жизни.
   В один из дней в конце рабочего времени Света припарковала машину вблизи городской мэрии и стала прогуливаться вдоль ряда служебных машин, хорошо просматривающихся сквозь ребра красивого чугунного заборчика. На нее никто не обращал внимания, рядом проходили прилично одетые и сосредоточенные люди. Из мэрии к стоящим в ряд Мерседесам со спецномерами выходили пожилые обрюзгшие чиновники с озабоченными лицами и уезжали со стоянки, образуя бреши на ней. В их череде ничего привлекательного для Светы не обнаруживалось. Внезапно на крыльце двора появился крупный мужчина в расстегнутом кожаном плаще, из-под которого виднелся дорогой костюм с галстуком, с красивым портфелем в руке. Пока невидимая Света разглядывала фигуру в очках, начинающего лысеть, с небольшим брюшком, моложавого - немного за сорок, чиновника, тот успел закурить, пообщаться с подбежавшим к нему и передавшим какой-то предмет, молодым человеком, напутственно похлопав его по плечу. После чего объект наблюдения направился к Мерседесу, где его ждал водитель, услужливо открывая дверцу. Зафиксировав госномер авто, Света резво оказалась в своем автомобиле и лихо выехала на вспомогательную улицу. Быстро обнаружив нужный Мерседес с мигающим поворотником, она сбавила скорость, дала возможность повернуть ему, пропустила ряд машин и сама встроилась в городской поток.
   Через три квартала со светофорами их разделяла всего одна машина. Тронувшись на "зеленый", Света выехала в пустой первый ряд, набрала скорость, почти вплотную подъехала к отъезжающему от остановки автобусу и резко вывернула руль влево, якобы, для того, чтобы избежать столкновения с автобусом. Удар Мерседеса не был сильным и пришелся ей в крыло и начало дверцы с водительской стороны. Впервые попав в аварию, она испугалась такого противного, гулкого металлического звука.
   Дальнейшее было делом техники, тем более ее испуг был искренним, отчего вживаться в роль пострадавшей было намного легче. Света пыталась безрезультатно открыть дверцу, которая упиралась в мерседесовский бампер. Растерянный водитель медленно отъехал назад. Крупный мужчина быстро выскочил из машины и, сделав несколько шагов, резко открыл дверцу Ауди. За ним подошел персональный водитель. Эффектно, мельком показав часть ноги в черном чулке от мини-юбки до фирменного высокого сапога, Света в расстегнутом манто со слезами бросилась обнимать мужчину за руки, причитая:
   - Простите, пожалуйста! Только маме ничего не говорите! Я все возмещу! Извините...
   На дороге начал создаваться затор, некоторые машины сигналили. Мужчина прижал голову Светы к своей груди, чтобы она перестала причитать, а сам кивнул головой водителю, чтобы тот садился за руль ее машины. Подведя рыдающую Свету к Мерседесу, он усадил ее на переднее кресло, сел сам за руль, и они тронулись с места происшествия вместе с пристроившейся сзади красной Ауди.
   - А что, гаишников не будете вызывать? - сквозь слезы спросила Света.
   - Зачем? - улыбнувшись, басом ответил мужчина. - Они мне, что захочу, и так в любой момент написать смогут.
   - Скажите, сколько я Вам должна? Мои родители живут на Севере, могут выслать деньги, только скажите куда?
   Мужчина, наслаждаясь ролью хозяина положения, самодовольно посмотрел на нее.
   - Где ты живешь?
   - На Сиреневом Бульваре, Новостройка в конце. Квартира 58.
   Свету опять разразил приступ рыданий. Водитель, сосредоточившись, повернул машину на крупном перекрестке и поехал со слегка завышенной скоростью.
   - Не переживай так! Нет таких проблем, которые невозможно было бы решить!
   Света сделала вид, что приходит в себя, успокаивается, выставила напоказ ножки, достала из сумочки платок и пудреницу. Вытирая поплывшую косметику, она мельком заметила золотую печатку на безымянном пальце правой руки спутника, который не проявлял интереса к ее имени, роду занятий, а как-то загадочно молчал. На всякий случай она "пропела", что живет одна, что ее ждет бессонная ночь из-за случившегося, что впереди у нее серьезные экзамены в предстоящую сессию.
   Подъехав к подъезду ее дома, мужчина с улыбкой протянул ей визитную карточку и приветливо сказал:
   - Позвони мне завтра в три часа дня.
   - Хорошо, - промямлила Света и неуверенно вышла из машины.
   Ей было непонятно, сработал прием или нет. Во всяком случае, если бы с ней так вели себя сверстники, то она истолковала бы это, как "большой облом". А с учетом того, что на ее конфетке - Ауди уехали в неизвестность, это был даже "наиогромнейший облом".
   Зайдя в квартиру, она небрежно скинула шубку, сняла сапоги и прямиком отправилась на кухню, где залпом опрокинула стопку холодной водки. Настроение было кисло-затравленным, и упорно не появлялось уверенности в правильности своего поступка, за которым могут последовать неприятности и неясности. На полученной визитке она прочитала золочеными буквами слова: Дедерер Александр Викторович. Департамент имущественных отношений администрации Свердловской области. Телефоны.
   Странная, скорее всего, немецкая фамилия, как и у губернатора области Росселя, немного озадачила и почему-то облегчила тяжелое настроение Светланы. Поплыли радужные мечты с хорошими последствиями от случившегося, и наступивший сон ее был крепок и безмятежен.
  
   Глава V
  
   Дима швырнул гранату в открытые двери детсадика и прислонился к стене, его маневр повторили сослуживцы. После взрывов, он запрыгнул в помещение перехода, дав короткую очередь в левый угол, и прокричал:
   - Есть кто?
   - Есть! Свои! - раздалось сверху с добавлением "трехэтажного" мата.
   - Кто? - с недоверием переспросил Дима.
   - Второй бат, четвертая рота!
   - Сколько вас?
   - Шестеро.
   - Мы поднимаемся! Оружие в сторону!
   Отправив команды из пяти солдат в правое и левое крыло первого этажа садика, Дима с другими бойцами, осторожно оглядываясь, поднялся на второй этаж, откуда раздавались голоса. Большие и малые окна помещений были без стекол, на полу вперемешку со строительным мусором и гильзами нелепо выглядели детские цветные игрушки и разломанная мебель. В центре большого зала с двусторонними оконными проемами сидел на детском столике его земляк Жора Шевелев. Из-за его спины выглядывал, сидящий на корточках, запуганный и грязный срочник, шлемофон которого был нелепо сдвинут на затылок. В лежащем ближе к входу, с перевязанной головой раненом, Дима узнал командира своей четвертой роты, старшего лейтенанта Кривцова. Признаков жизни он не подавал. Других военных в помещении не было.
   - Жора! Ты, чего такой? - спросил Дима с несколько наигранным весельем, закидывая ремень автомата на плечо.
   - Паршиво все. Башка болит, - сухими губами произнес Шевелев.
   - А старлей живой?
   - Живой. Глаз ему и висок выдрало. Снайпер.
   - Бэха где?
   - Справа под окнами. На противопехотке сорвали гусянку.
   - Садик-то весь зачищен?
   - Весь. В соседней комнате капитан, с запахом уже, к стулу привязан. Пытали.
   - А здесь как оказались?
   - У нас на пути одна 5-тиэтажка панельная была, дальше одна девятина - полностью руины. Со Свечки поливали, и старлей решил сюда ехать.
   - Потери, какие?
   - Без понятия. Но остальные справа где-то.
   Со стороны автодороги стал нарастать гул двигателей. Подходила танковая колонна, командирский БРДМ и другие вспомогательные машины. Первый квартал был взят, в чем убедилось командование, наблюдающее за ходом операции в бинокль, а, может, через танковый прицел. Первые три танка "яйцами" полностью проутюжили двор между жилыми, когда-то, домами. Кэп [сокращенно от КП - командир полка], спрыгнув с брони, направился в первый подъезд в сопровождении офицеров штаба. Раздалась команда:
   - Офицеры и прапорщики ко мне!
   Разместился командир в просторной квартире на третьем этаже, с окнами в сторону автодороги, за большим столом, на котором была разложена карта. На нее заносилась информация, поступающая от разведчиков со всех точек сектора наступления. У командира полка полковника Максимова были красными, воспаленными глаза. "Может от недосыпа, а может с похмелья" - иронично подумал Дима, пришедший вместе с очкастым лейтенантом на совещание в импровизированный штаб, куда начинали прибывать все полковые командиры. Разместившийся также за столом, слева от командира, подполковник Рычков приказал присутствующим доложить обстановку, приготовив для записи сумку-планшет.
   - Командир первого батальона, капитан Баталов?
   - Я.
   - Потери?
   - Командир третьей роты, старший лейтенант Викулов - трехсотый, оторвало ногу...
   - Цифры! Офицеры и личный состав! - вмешался грубо Кэп, стукнув по столу кулаком.
   - Двое командиров рот - двухсотый и трехсотый, один взводный - трехсотый, личный состав: тринадцать - двухсотых, четырнадцать - трехсотых, восемь - без вести. Строй - сто восемьдесят четыре. БМП - девять, из них две восстанавливаются.
   - Сколько домов взяли?
   - Восемь.
   Начальник штаба сноровисто заносил данные в блокнот и тут же продолжил:
   - Командир второго батальона, майор Кондрахин?
   - ...Нету его - трехсотый... - дребезжащим голосом ответил очкарик лейтенант Матюшенко.
   - Не вернулся еще?
   - Нет.
   - Кто из офицеров замещает? Потери? - опять спросил Кэп.
   Лейтенант замялся, стал разворачивать планшетку, казалось, потеряв дар речи.
   - Разрешите мне? Старшина четвертой роты Болдырев!
   - Давай! - тучно поднял глаза Кэп.
   - В вверенном нам участке из офицеров 4-ой роты принимал участие только лейтенант Матюшенко. БМП комбата Кондрахина при мне подорвалась на мине, он был эвакуирован в МПП. Потери: одиннадцать - двухсотых, пятнадцать - трехсотых, командир роты - трехсотый, тяжелый. Двое взводных - без вести. Занято домов - четыре. Не подлежит восстановлению одна БМП. На ходу три БМП, без вести - три БМП. Строй четвертой роты - семьдесят три.
   - Вот это ответ! Кондрахина ты спасал?
   - Так точно!
   - Штурмом тоже руководил?
   - Так точно!
   - Будешь представлен к очередному званию и награде. Назначаю временно командиром четвертой роты.
   Далее "разбор полетов" проходил по тому же сценарию: командиры отчитывались в потерях и результатах первого этапа штурма, были просьбы об артиллерийской поддержке. Дима, хотя и расслабился несколько, переваривая новое назначение, но информацию улавливал четко. Два офицера из его роты погибли, находясь в пятой роте, где без вести пропали около сорока человек. В шестой роте потерь почти не было. Комбат третьего батальона уже находился в новом квартале, вел интенсивный бой, объединив 8 и 9-тую роты. 7-ая рота находилась неизвестно где, но предположительно с ними вместе. После завершения докладов был объявлен новый расклад сил и задач. Были переформированы подразделения, в том числе объединялись 4 и 5-ая роты под общим командованием лейтенанта Матюшенко, назначенного командиром 5-ой роты. Дом Свечку решили не штурмовать, а уничтожить из танков, после чего в детском садике развернуть штаб полка.
   После десятка танковых выстрелов по нижним этажам, Свечка сложилась, образовав большое облако пыли и дыма. Неизвестно откуда подъехала 383-я Бэха, и теперь у объединенной роты в наличие имелось шесть БМП, которые Дима расположил перед развалинами Свечки. Дальше двинулись с личным составом в обход руин с обеих сторон, где их "ожидали" однотипные 9-тиэтажки, расположенные в форме буквы "П", с большим общим двором, явно пристреленным и заминированным.
   Матюшенко должен был брать дом справа, а Дима со взводом побежали к 9-тиэтажке слева, кучно собравшись у торца здания и добравшись без потерь. После взрывов от брошенных гранат в окна первого этажа и прострелов из автоматов глубины помещений, для чего пацаны вставали на плечи друг другу, все забрались внутрь, подняв за руки последних.
   Первый подъезд оказался пустым, не было даже растяжек, что показалось Диме странным. Теперь следовало ожидать подвоха. Оставив четверых солдат на 3-м этаже, Дима с остальными отправились во второй подъезд по чердаку, где, пробираясь ползком по керамзиту, простреляли пространство вдоль крыши, - все было чисто. Спускаясь через люк с отстреленной крышкой, снизу услышали выстрелы. Прокричались. Оказалось, 5-ая рота, отправленная сюда Матюшенко, непонятно почему. В их числе опять оказался Жора, и Дима предложил ему быть рядом.
   Объединенной группой также по чердаку перебрались в третий подъезд, в квартирах которого кроме растяжки на одной из дверей да трупа большой исхудавшей собаки, ничего опасного не обнаружили. Оставался для зачистки последний подъезд. Обстановка была спокойная - выстрелы поблизости звучали не часто, что свидетельствовало об их предупредительном характере, нежели о позиционном огне. Неожиданно пара пацанов, не иначе как под воздействием каши из конопли, выскочили на территорию двора, с гиканьем подняли автоматы, празднуя захват дома, и тут же были прошиты пулеметной очередью из центральной части стоящей перпендикулярно большой шестиподъездной девятины. Свалившиеся тела не двигались, - прицельный огонь не оставил надежды, поэтому не стали забирать их в подъезд, чтобы не добавлять новых жертв.
   По прежней схеме оставив часовых в зачищенных подъездах, прочесали четвертый подъезд, перебравшись в него по чердаку, - препятствий также не обнаружилось, что было весьма и весьма странным.
   Разглядывая через боковое окно, фронтом стоящую, 9-тиэтажку, из которой были убиты их два бойца, Дима приценивался к ее штурму. Ему не хотелось сбавлять темп наступления, да и, завершив захват дома, можно было рассчитывать на запланированный отдых. Из 18-ти человек находящихся в подъезде, решено было отправиться на штурм восьмерым, остальным прикрывать штурмующих. Для этого они расположились возле торцевых окон со второго по девятый этажи в ожидании сигнала, после которого плотной стрельбой из автоматов должны помочь товарищам совершить бросок в 25-ть метров. Начинать стрельбу должен был боец из Мухи по третьему этажу ближнего подъезда. Преждевременно "светиться" в проемах окон запрещалось всем. Снизу раздался голос Димы:
   - Дава-ай!
   Заряд от Мухи метко влетел в окно лестничной площадки, обдав клубами черного дыма содрогнувшуюся концевую часть дома. Ловко выпрыгивающие из боковых окон пацаны понеслись стремглав к подъезду. Над их головами бешено стрекотали автоматные очереди. Забросав гранатами окна квартир и подвал, все забежали в подъезд, где разделившись на группы, продолжили со стрельбой обследование квартир.
   С площадки Жора забежал вместе с Димой в центровую квартиру, где тотчас налетел на груду, до полусотни, белых коробок с красными крестами. Подскочив к окнам на противоположную от двора сторону, они увидели готовую к отъезду машину ГАЗ-66 с зенитной установкой. К ней подбегал боевик с зеленой повязкой на шапке, который забросил в кузов такую же коробку с крестом и зацепился за борт уже тронувшегося автомобиля. Не сговариваясь, земляки застрочили из автоматов, поразив зацепившегося боевика и изрешетив кабину. ГАЗ-66 немного швырнуло влево, и машина остановилась. В это время в подъезде ухнула граната, хотя по мощности больше было похоже на взрывпакет, сверху раздались неясные голоса и топот ног. Насторожившись, Дима подбежал к лестничной площадке, не выходя из квартиры, и прокричал:
   - Есть кто?
   - Эй, русский! Самые хитрые, да? Зачем сюда пришли? Сейчас соседние дома рухнут, оставались бы там. - гулким эхом разнеслось по подъезду.
   Похоже, обнюхавшийся боевик нес ахинею, но уловив его склонность к диалогу, Дима крикнул:
   - Соседние дома под нами. Что там может рухнуть?
   - Да?! А ты лифты смотрел? Шахты смотрел? Я сейчас настоящую гранату кину и ко Всевышнему полечу, а ты, не знаю, куда!
   Пока Дима соображал, что означает этот бред, кто и чем их пугает, Жора поднес ему в руках вскрытую белую коробку с крестом, где лежали плотно друг к другу тротиловые шашки. Коробка весила пять-шесть килограмм. Юркнув по площадке в соседнюю квартиру, он увидел такие же коробки, опять в количестве под пятьдесят штук. Без всякого калькулятора моментально произошло вычисление, что в сотне коробок - полтонны тротила! Вспомнилось, что когда-то в Екатеринбурге саперы рассказывали о полном демонтаже, кажется, тоже 9-тиэтажки всего тремястами килограммами тротила, который закладывали в шахматном порядке. А здесь - полтонны на подъезд! Дима вспотел, по плечам побежали мурашки от представленной картинки возможного взрыва.
   - Нохча, что ты хочешь? - прокричал он вверх.
   - Выпусти нас отсюда!
   - Подожди, подумаю!
   Жестами, по-тихому, Дима созвал бойцов в квартиру. Сначала отправил одного шустрого паренька в дом, из которого они пришли, чтобы он "трубил" там немедленную эвакуацию, поскольку шахты лифтов во всех подъездах заминированы, и скоро может быть взрыв.
   Пацаненок, пулей проскочил отрезок до соседнего дома и у самой двери в подъезд был сбит пулеметной очередью из центра дома. Похоже, ему пробило ноги. Его, упавшего, тут же чьи-то руки затянули волоком в подъезд, и вторая ударившая очередь пулемета, кажется, запоздала. Оставалось надеяться, что информацию бойцы получат.
   - Русский, ну что там? - раздалось сверху.
   - Надо подождать!
   Дима подтянул всех ближе к себе и заговорил шепотом:
   - Возвращаться назад нельзя. Даже, если добежим до подъезда, дом сразу могут рвануть. Если побежим вдоль дома, - расстреляют, как в тире. Побежим в сторону от дома, - могут прихлопнуть свои, потому что никого с нашей стороны не ждут. Эти, сверху, прямо сейчас могут кинуть гранату, и всем крышка. Так что выход один - делать рывок вперед по запланированному маршруту и ждать пока дома взорвутся. Есть другие предложения?
   Молчание. По глазам читалось одно общее желание - выбраться поскорее из этого заминированного дома.
   - Русский, что ждешь? Я гранату кидаю!
   - Дак вместе же подлетим? - выкрикнул Дима и шепотом, обращаясь к своим. - Кто "шишигой" [ГАЗ-66 (разг.)] управлять умеет?
   - Я смогу, - ответил Жора.
   - Ты за руль, остальные в кузов, стволы наверх, и если будут цели - сразу стреляем! А так попробуем по-тихому уйти.
   - Русский, я кидаю!
   - Подожди! - Дима кивнул головой, чтобы выпрыгивали в окно, а сам продолжил. - А ты сам не знаешь, что ли, как через стены проходить?
   - Чо? Какие стены?
   - Побереги гранату. Лучше в ванной в вентиляцию ее положи, подорви - и выйдешь в другой подъезд.
   - Ты, чо? Серьезно? - засомневался боевик.
   За окном газанул двигатель.
   - Конечно! Там же нет наших, путь открыт! - на ходу ответил Дима и стремглав выбросился в окно.
   В кузов автомобиля он перекинул корпус уже на ходу и увидел там те же самые коробки с красными крестами. Пацаны в полной боевой готовности следили за окнами дома. Пока Шишига неимоверно медленно разкочегаривалась и ползла, по знаку Димы кузов был освобожден от взрывоопасных коробок. Солдат пока не замечали, а может, принимали за своих, поскольку они направлялись вглубь города на технике, какой у федералов не было. Жора, маневрируя, подминая машиной молодые деревца, пересек дорогу и поехал в соседний двор, образованный 5-тиэтажками и одной 9-тиэтажкой с надписью "Гастроном". Приглядевшись к зенитной установке - "Зинке", Дима понял, что она заряжена, мигом перебрался в кресло стрелка и, не зная управления установкой, автоматически нажал на педаль. Из обоих стволов извергся мощный залп в сторону покинутого ими дома. На уровне среднего этажа образовалась дымка. Разобравшись в конструкции, Дима стал крутить ручки установки, направляя стволы вниз на первый этаж крайнего подъезда, откуда они только что ретировались. Из-за тряски машины не сразу удалось накрыть цель, но когда он вложил очередь четко в одно из окон, изумлению не было предела. Всем в кузове двигающейся машины открылось зрелище, сопоставимое с картинками голливудского боевика: вырванные боковые плиты дома вышвырнуты были на расстояние, внутри осыпающегося строения мелькали ярчайшие вспышки, нарастал раздирающий тело гул. Следом большая часть дома начала замедленно оседать и математически правильно, складываться в кучу, поднимая при этом высоченный столб пыли.
   Жора тем временем выжимал из машины все "соки", направляя движение по одному ему ведомому маршруту, на полном ходу заехал на широкое крыльцо Гастронома, снес посеченную осколками витрину и затормозил только в самом торговом зале. Перепуганные и, чуть не лишившиеся жизни, пацаны повылетали из кузова, в котором были снесены стойки и верхняя перекладина тента. Оказалось очень кстати, что стволы Зинки были опущены.
   Разбившись на пары, солдаты, по правилам, провели обследование помещений магазина, который был разгромлен, похоже, при первом штурме. Всюду в осколках валялись ящики с бумажными обертками, рассыпанные мука и крупы, разбитые весы и кассовые аппараты, вывороченные витринные полки и стеллажи. Съестных запасов не наблюдалось. Вход на обрушенную лестницу, ведущую в подвал, закрывала бетонная глыба от разрушенной взрывом стены. На полу среди раскрошенных плит и арматуры оставались дыры-отверстия, через которые ничего не было видно из-за полной темноты в подвале.
   Находчивый Жора предложил обследовать подвал с факелом, для чего, обмотав мешковиной конец железного прута, обмакнул его в бак с бензином Шишиги. Пока Дима расставлял по точкам боевое охранение, Жоре удалось беспрепятственно зигзагами спуститься вниз через щель, воспламенить факел и осмотреться. От развороченного взрывом места его "приземления", тянулся, вполне сохранившийся, коридор с отсеками-кладовыми по обеим сторонам без каких-либо дверей. В ближних из них видны были следы осколков от взрыва и посеченные ими ящики с битым стеклом и еще чем-то, опрокинутые в беспорядке со стеллажей. А вот в одном из средних отсеков Жора обнаружил сокровищницу - пещеру Алладина, где, на его взгляд ценнее не придумать, стройными рядами стояли ящики. Справа - "Агдам", вино в бутылках 0,7 литра, пересыпанных деревянной стружкой. Слева, почти до потолка, - с бутылками пшеничной водки по 0,5 литра, обтянутых полиэтиленом. Жоре захотелось остаться здесь жить!
   - Жора, ты живой? - через расщелину услышал он голос Димы.
   - Живой. Тут пойло! Всякое! На весь полк хватит!
   - Епонская херня! - выругался Дима. - Нам же как-то к своим надо добираться!
   - Может, здесь подождем? - предложил Жора.
   - Не-е. Там все переиграть могут. Раз взрывчатку нашли, дома могут рушить начать, а потом артиллерией этот район чистить. И не исключено, что мы сейчас на прицеле чеховских граников сидим. Ёшкин кот, а?
   - Димарик! Не парься! На счет мотоциклистов знаешь прикол? Трезвый упал - разбился на смерть, пьяный в пять раз сильнее стукнулся - и не царапины! - весело мычал Жора, уже смакуя первые глотки откупоренного вина.
   - Твои предложения в чем? - спросил Дима.
   - Перезаряжай на Зинке ленты, грузим водяру с вином, на дорожку намахиваем и ехали!
   - Только и всего?
   - Нет. Ты с Зинки дом слева винегретом крошишь, а пацаны из пулемета и автоматов этот гастроном сверху и дом справа сплошным огнем. Как тебе?
   - Пойдет! Дак, говоришь, пьяного не зацепит?
   - Не-а, не должно.
   - Тогда надо опознавательный знак к шишиге привязать. Какую-нибудь белую тряпку, а то наши же и замочат.
   - Ну, все! Хрен ли кубаторить? Закидываем пойло, потом по Бэхам, сразу как доберемся, разгрузим и в штаб зенитку отдадим.
   Сценарий вырисовывался пока один, и "плана Б" не имелось. Через расширенное отверстие из подвала бойцами были подняты ящики, в основном с водкой, подаваемые Жорой. Загрузив их больше двадцати, решили двигать.
   В боевой обстановке организм становится другим и работает как-то иначе, чем в мирной жизни. Не сговариваясь, все выпили вино залпом, на пустой желудок, без каких-либо закусываний и занялись подготовкой к отъезду. Вытащенный из подвала за ремень автомата, Жора, попрыгав на месте, чтобы разогнать кровь, обследовал машину и двигатель. Дима приспосабливался к стрельбе из Зэушки в разных ракурсах. Пацаны, натянув на фароискатель белую нательную рубашку, распределяли позиции в кузове. Перекрестившись, Жора выполнил разворот Шишиги в торговом зале, сметая остатки оборудования, прогромыхал по ступеням крыльца и, выжимая максимальную скорость, рванул по проторенной дороге. Несмолкаемая плотная стрельба из кузова мчащейся машины затмила все окружающее пространство и сравнима была с интенсивностью прорыва целого взвода. Когда по пути движения, обстреливая все подряд по секторам, удалось миновать взорванный ими дом, в зенитке закончились ленты, перезаряжать было некогда, но огонь продолжали вести из стрелкового оружия. Наконец проскочили взятую ими, но заминированную, со слов боевика, девятиэтажку, после чего Жора резко повернул за её угол, подъехав к площадке с Бэхами. Ни одной царапины Шишига не получила! У водителей Бэх округлились глаза от увиденного. Дима без пояснений уже приказывал своему механику Толику:
   - Быстрее разгружайте ящики!
   Смекалистые пацаны выполняли задание со сверхскоростью, разбив при этом несколько бутылок. Из штаба по направлению к ним выехала Бэха разведки Љ 222 с десантом на броне. Навстречу им двинулась разгруженная Шишига с рулевым Жорой и экипажем, размахивающим белой рубахой. Обе машины остановились друг против друга.
   - Кто такие? - спросил Замок из полковой разведки.
   - Четвертая рота, свои! В штаб на доклад старшина Болдырев! - отозвался Дима из кузова, указывая рукой направление движения.
   Бэха развернулась и поехала, сопровождая зенитную установку. На боковом крыльце бывшего детского садика стоял в начищенных до блеска сапогах Кэп. Дима залихватски выпрыгнул из кузова, подбежал к нему и торопливо стал докладывать:
   - Товарищ полковник! При штурме поперечно стоящей 9-тиэтажки сверху оказали сопротивление, на первом этаже были обнаружены белые коробки с красными крестами. В них находились тротиловые шашки. На участке с противоположной от двора стороны дома проводилась погрузка этих коробок в ГАЗ-66 - зенитку. Двое боевиков были уничтожены. Сверху "чичики" объявили, что дома, которые мы взяли, сейчас взлетят на воздух, там заминированы лифты...
   - Успокойся, Болдырев, успокойся! Все верно. Там сейчас работают саперы, все подтвердилось. Дальше что?
   - Опасаясь подрыва дома, в котором осталось больше отделения солдат, я отправил туда для предупреждения посыльного, а далее, в составе группы из семи человек завладели "66"-ым с зенитным орудием, из которого произвел подрыв этих коробок на 1-м этаже...
   - И на половину развалил дом! - заулыбался Кэп. - Дважды, Болдырев, ты уже отличился. Не война бы, отправил тебя на курсы. Подай список, кто с тобой был - все получите по медали.
   - Служу России! Разрешите убыть в расположение роты?
   - Разрешаю. Вас разведка довезет. Машину оставьте здесь!
   Улыбающиеся дружелюбно разведчики уступили место семерым героям на броне 222-ой Бэхи, которая рыча, доставила их на стоянку ротных БМП. Окрыленный удачей Дима с барского плеча подарил механу разведчиков ящик водки с условием не распространяться, откуда и кто снабдил. Благодарные бойцы стремительно унеслась восвояси.
   Тем временем на стоянке бронемашин, пацаны справлял мини-победу завезенным спиртным без ограничений и запретов. Дима сам, приняв на грудь, полагал это необходимым для снятия стрессовых состояний и переживаний.
   На своей 387-ой Бэхе, в которую предварительно загрузили десяток ящиков водки, Дима вместе с Жорой отправились искать вернувшегося из медпункта комбата Кондрахина. Он, с перебинтованной головой и частью лица, оказался возле девятины, взятой Матюшенко. Вместе с рыжим старлеем-сапером Шошовым они готовили к подрыву дом. Будучи не совсем трезвым, комбат бросился обнимать Диму и сентиментально благодарить за свое спасение, после чего расспросил подробно о произошедших событиях. Ему предстояло участие в готовящемся подрыве домов вместе с саперами, а личному составу обеих рот была объявлена временная передышка. Этот непредвиденный отдых был очень кстати: захотелось перекусить, да еще и под трофейный провиант внутри Бэхи.
  
   Глава VI
  
   Ловко защелкнув наручники за спиной Васи, здоровячек умело, полусогнутым, вывел его из квартиры и швырнул на заднее сидение черной Волги. Куда они ехали, Вася не видел, ощущая только, как Волга мощно рычала движком и мало где останавливалась. Проведя преступника по крыльцу какого-то здания, водитель снял наручники и запихнул Василия в "бокс" с решетчатой, просматриваемой дверью, после чего, находившийся рядом, дежурный лейтенант, жующий бутерброд, спросил:
   - К кому его?
   - Михаил Иванович приедет - сам разберется!
   Водитель ушел, а лейтенант, проглотив остатки пищи, принялся обыскивать Василия. Достал мелочь из карманов, сигареты, зажигалку и, вдобавок, снял часы, шнурки, ремень. Ничего не объяснив, пересадил в другой "бокс", где сидел какой-то, донельзя избитый "брат по несчастью". Его белки глаз были залиты кровью, и он похрипывал каждые полминуты, видимо оттого, что были сломаны ребра.
   - За что тебя? - спросил сокамерник.
   - Вообще не за что! - возмутился Вася.
   - Ну-ну...
   - А тебя за что?
   - Да херню пришили, якобы на даче убил кого-то, а потом дом сжег...
   - И?
   - Всю ночь пытали, написал явку с повинной. Сейчас зависит, найдут в завале труп или нет. В общем, - труба дело...
   Сокамерник тяжело вздохнул, а Вася, тем временем, с ужасом рассматривал стены, покрытые "шубой", где читались нецензурные надписи, и во многих местах имелась засохшая кровь. В углу была лужа мочи, пол пыльный и грязный, лавочки такие тонкие, что не прилечь. Не веря в происходящее и не чувствуя себя преступником, Вася сильно заколотил в дверь, но на это не последовало никакой реакции.
   - Ногами надо, - посоветовал сокамерник.
   После Васиных усердных действий через некоторое время двери открыл, со свирепым видом, все тот же лейтенант в мятом кителе.
   - Чего надо? - недовольно спросил он.
   - Выпустите меня отсюда! Вы не имеете права! За что меня задержали? Где, какие бумаги есть?...
   Фразу он не докончил. Лейтенант ногой ударил его в грудь. Вася свалился на пол, задевая одеждой лужу из мочи. Дверь с шумом захлопнулась, оставив страдающих молчаливых сидельцев со своими переживаниями. Через пару часов соседа увели, и в беспросветном своем одиночестве Вася потерял счет времени. В дежурке раздавались какие-то звуки, но их происхождение было непонятным, и только поздно ночью к нему, пребывающему в полудреме, в камеру вошли двое служивых молодчиков, со жвачкой во рту.
   - Пойдем! - сказал один из них.
   Вася безропотно поплелся между здоровяками. В зашарпанном кабинете один здоровяк снял пиджак, демонстрируя подмышечную кобуру с пистолетом, сел за стол и жестом указал Васе на противоположный стул. Второй, присев с боку стола, тяжеловесно уставился на Васю.
   За окном сквозь сероватую темноту ночи угадывалось приближение летнего рассвета.
   - Ну? - спросил здоровяк с пистолетом.
   - Я вообще не понимаю, почему меня задержали...
   Опять слова Васи прервались на полуслове. Сотрудник в пиджаке нанес ему боковой удар в шею, от которого Вася сгромыхал на пол вместе со стулом.
   - Руки ему свяжи! - рявкнул бугай с пистолетом.
   Второй лихо поднял Васю с пола, усадил на стул и сомкнул наручники на запястьях за спиной.
   - Рассказывай! - более дружелюбно предложил человек с пистолетом.
   - Нечего мне рассказывать! Просто переночевал у одной девушки!
   - Кража значит?
   - Какая кража, меня же ее отец сам с постели поднял!
   - Да? Ну, значит, вооруженный разбой! Ларек прошлой ночью, ты грабанул?
   - Мужики, да вы что... - его опять сбили вместе со стулом.
   - Подельники где? - продолжал спрашивать парень в пиджаке.
   - Нету у меня никаких подельников...
   Васю стали методично пинать ногами, он дико орал, и может из-за этого, его, вскоре, опять посадили на стул.
   - Может вывезти его в лес, да пристрелить? - предложил парень с пистолетом.
   - Ну, это он пусть сам решит, - продолжил второй. - Явка или пуля при побеге?
   - Какая явка?! - возмутился Вася.
   - А вот мы это и посмотрим, - предложил он и открыл журнал происшествий. - 10 июня, улица Республики 276, квартирная кража. Ценностей не много. Берешь?
   - Не-е! - все еще не понимая к чему клонится речь, запротестовал Вася.
   - Дурень! Тебе, как первоходу, по ней условно могут дать. Ну, дальше, 3 июня, 23:55, угон автомашины Форд с улицы Мельникайте. Это как тебе?
   - Да я ездить не умею, у меня и прав-то нет.
   - Ты еще не понял куда попал?
   Его опять сбили со стула и продолжили избивать, упражняя ноги. Лицо у Васи заметно оплывало, превращаясь в сплошной кровоподтек. Поставив стул на место с легкой одышкой второй, в пиджаке, продолжил:
   - 9 июня, 00:48, - изнасилование с грабежом. Твое?
   - Не-ет, - промямлил Вася.
   - А по приметам похож! Ты, точно! Твое?
   - Нет!
   Пиджак накинул сзади на голову Васи новый полиэтиленовый пакет и зафиксировал его у горла. Вася сразу начал задыхаться от недостатка воздуха.
   - Твое? - в два голоса закричали опера.
   Вася бешено закивал головой, соглашаясь. Опер скинул кулек с головы. У них, у обоих, сделались добродушные лица.
   - Молодец! - промолвил служивый с кобурой. - Пиши! - он пододвинул чистый лист бумаги.
   - А что писать? - обреченно спросил Вася.
   - Явку с повинной. Приобщим к делу, получишь "пятак", не больше.
   - Но надо же, какие-то подробности знать?
   - Подробности есть. Пиши. 9 июня, после полуночи, я, Редозубов Василий Петрович, находясь в нетрезвом состоянии, увидел девушку, идущую вдоль лесополосы по улице 50 лет ВЛКСМ. Девушка была одета в розовую юбку и маечку. Возле автомобильного моста по улице Пермякова, девушка свернула по тропинке в сторону железной дороги. Там я напал на нее. Затащил подальше от тропинки в кустарник, совершил насильственные действия, после чего, сорвал с нее золотую цепочку с кулоном и скрылся с места преступления на проезжающем мимо такси, марки Волга. В последующем, цепочку продал на рынке за 50 долларов. В содеянном раскаиваюсь и готов загладить любой вред перед потерпевшей. Дальше. Написано собственноручно. Число. Подпись, - продиктовал удовлетворенный оперативник.
   Облегченно вздохнув, он достал из стола начатую бутылку водки и налил почти полный пластиковый стакан.
   - Пей! Не переживай, может и условно дадут! - обнадежил пиджак.
   Вася по-мужицки, не дрогнув не одним мускулом, выпил содержимое. Вскоре его увели обратно в "бокс". Настроение с одной стороны поднялось, но все-таки было тревожно. Незаметно он уснул, сидя на корточках и прислонившись к стене.
   Около двух часов дня на пороге камеры возник сам Михаил Иванович. Презрительно посмотрев на Васю, он распорядился доставить его к себе в кабинет, после чего, услужливый дежурный лейтенант дал сидельцу возможность умыться и привести себя в порядок в туалетной комнате. Затем Вася был препровожден через приемную в роскошный кабинет и размещен в центре на ковре пред грозными очами руководителя.
   - Оставь нас! - грубо приказал Михаил Иванович и, дождавшись ухода подчиненного, швырнул Васин паспорт на стол, следом спросив. - Явку писал?
   - Да, - промямлил Вася.
   - Вот теперь слушай сюда, червяк! Ты сейчас же уезжаешь в свое Упорово и больше никогда не появляешься в городе. Твоя бумага будет лежать у меня в сейфе. Хоть один раз я про тебя услышу, - сразу загремишь за решетку! Статья у тебя петушиная, и я постараюсь - тебя сразу к ним определят! Понял?
   - Яснее не бывает, Михаил Иванович.
   - И еще. Если когда-нибудь, где-нибудь, назовешь имя моей дочери - результат будет тот же. Усек?
   - Все понял. Извините. Больше такого не повториться! - предвкушая быстрое освобождение, протараторил Вася.
   - Свободен и прощай!
   В дежурке ему сказали, что денег при нем не было, часы и ремень тоже не забирали, но Вася на их возврате и не настаивал. Обрекши свободу, о мелочах не стоило сожалеть. Выйдя на улицу, просил у прохожих закурить, добавляя к просьбе рассказ, как его выпустили только что с ментовки, и ему не отказывали, в чем-то жалея. Какие-то, быковатого вида, небритые мужики даже угостили разливным пивом. Он вернулся к себе в общагу, простоял в душе около часа, оделся в те же вещи, взял сумку, диплом, попрощался с комендантом и отправился пешком в сторону объездной дороги.
   Чего и говорить, предложение оперов он усвоил основательно. Идти пришлось долго. Он вышел на трассу и поначалу держал вытянутую руку, но вскоре поняв безнадежность этого жеста, просто шел и шел, хотя преодоление двухсот километров не казалось ему реальным.
   Постепенно его недавно оплеванное прошлое улетучивалось, и около двух ночи рядом с ним остановились Жигули, где ехала семейная пара. На этой машине он проехал значительную часть пути, затем опять шел и лишь к обеду добрался до отчего дома, в деревеньку, насчитывающую около сотни дворов.
   Отца у Васи не было. Мать его прибытию неимоверно обрадовалась, радушно встретила, накрыла стол, выставила бутылку, баньку затопила, отчего молодой специалист вмиг оказался в своей стихии, возомнив себя счастливым человеком, без негативного хлама в голове.
   На следующий день он активно принялся помогать по хозяйству. Подчинил заборчик, заменил треснувшее стекло на кухне, выбил пыль из ковров и на Москвиче, оставшемся от отца, поехал купаться на речку, где примкнул к местным выпивохам. Там же, к вечеру познакомился с городскими дачниками, один из которых, распознав у Васи задатки интеллигентной речи, сделал заманчивое предложение - пожить в его почти достроенном коттедже в качестве сторожа.
   Вася не отказался, и на удивление, его жизнь наладилась за считанные дни. Несмотря на каникулы, мать трудоустроила его в школу учителем истории, на огородах всегда было чем заняться, а тут еще повадилась проведывать местная красавица и звезда - Зоя Ушакова, работающая секретарем в сельской администрации. Незаметно, Вася даже сам не понял как, она перебралась жить в коттедж по будням, а в выходные, когда приезжал дачник, завлекала его в дом своих родителей, где они ночевали в отдельном флигеле. Ее семья союзу молодой пары не препятствовала, ведь Вася не пил и был просто "золотым" парнем. Вскоре решили они пожениться и свадьбу сыграть после окончания уборочной страды, примерно, в конце сентября. Необходимо было подзаработать деньжат к этому времени.
   Все складывалось, как нельзя лучше. В августе начался обильный грибной сезон. Зоя, не мешкая, сразу скорректировала деятельность по их реализации. Сначала Вася подвозил ее на трассу, где она торговала собранными грибами, расфасованными в ведерки. После к сбору грибов присоединились родственники и знакомые, объемы настолько возросли, что пришлось для продажи мотаться в город, не смотря на отсутствие водительских прав у Васи. Привозили урожай в багажнике и в задней части салона машины. Деньги заметно притекали, ибо молодые белые грибы пользовались популярностью у горожан.
   Однажды, находясь в городе, Зоя тайком посетила женскую консультацию, где проба теста на беременность показала положительный результат. Теперь оставалось ждать торжественного момента для озвучивания этого события, и становилось ясно, что Вася плотно "сидел на крючке". Зоя старательно ухаживала за ним - постоянно готовила баньки, делала массаж, а утром всегда готов был завтрак, и на стуле лежали чистые отглаженные вещи.
   Василия Петровича устраивало все под крылом Зои. Он был вполне доволен своей жизнью и даже мало задумывался о предстоящем учительском поприще и возможном карьерном росте. Его последний конфуз с милицией в бурном потоке дел напрочь стерся из памяти, он, можно сказать, с головой, без сожалений, окунулся в нынешнюю жизнь.
  
   Глава VII
  
   Мятежная Ичкерия. 1995г.
   За полгода ведения боевых действий на территории Чечни в населенном пункте Борзой, недалеко от грузинской границы, ничего не изменилось. Лето полностью вступило в свои права, на деревьях и грядках зрели урожаи, а горный воздух оставался по-прежнему освежающим и насыщенным знакомыми ароматами.
   В прошлом году в село заходил отряд ваххабитов, члены которого повыкидывали из каждого дома телевизоры, затем перестреляли и сожгли их, как "око дьявола". Новости в село приходили через радиоприемники, наличие которых также не всегда одобрялось. Нынче повсюду рыскали неместные бородатые воины с оружием, не скупясь, за доллары покупали баранов, устраивали праздники у костров и плясали Лезгинку. Их численность невозможно было установить. Сегодня одни, завтра вторые, потом третьи, и все на одно лицо. В новых камуфляжах, в тускло-зеленых фирменных разгрузочных жилетах, и даже роста они были все, примерно, одинакового. Селян не трогали, мародерства не случалось. Поговаривали, что в лесах ходят настоящие бандиты, которые грабят, насилуют и убивают. Но сюда они пока не заходили. А появляющиеся в селе бойцы относились к элитной гвардии бригадного генерала Зелимхана Яндарбиева, и согласно правилам, соблюдали дисциплину, вежливость и обряд намаза.
   В семье Албагачиевых, жителей села, было пять детей - три сына и две дочери. Старший сын Мухарбек в возрасте 24-х лет два года назад уехал в Грозный и крайне редко напоминал о себе. Несколько раз передавал устные приветы с незнакомыми людьми, два раза присылал записки с сообщением, что у него все хорошо, прилагая при этом пачки стодолларовых купюр. Каких-либо подробностей и деталей о его жизни семья не знала. Его сестра Лейла, которой исполнилось 21 год, много раз перечитывала эти записки и тревожилась о судьбе брата. Ей казалось, что он выполняет какое-то важное задание, занимает высокий пост, но когда-нибудь приедет к ним на большом сверкающем джипе и заберет ее и членов семьи куда-нибудь в Турцию или другую страну, где нет войны и опасности.
   Среднему сыну Хасану шел 20-й год, тогда как младшему Яхье исполнилось 17 лет, и они оба состояли в гвардии Яндарбиева. Хасана в ближайшее время собирались женить на девушке из соседнего села Итум-Кале. Отец вполне одобрял такую свадьбу. А вот малый Яхья был для него "занозой под ногтем", поскольку увлеченность романтикой войны у него не знала предела. Он убегал из дома, ночевал у воинов на блокпосту Шатойской дороги, готов был идти в огонь и воду, не расставаясь со своим автоматом. Митинговым лозунгом: "Русские свиньи и оккупанты - неминуемо должны быть наказаны!", подросток дерзко шокировал старших жителей поселка.
   Самую младшую 12-тилетнюю дочь звали Мулика. Еще отец Аслан и мать с русским именем Люба держали у себя в хозяйстве двух рабов, что практиковалось часто во многих домах селения. Один из них был бомжем из России, появившемся здесь больше двух лет назад, другой - солдат срочной службы, светловолосый доходяга, которого Хасан подарил отцу три месяца назад. Лейле с сестрой подходить к ним запрещалось, мать сама кормила их, а Яхъя нередко издевался, отрабатывая приемы рукопашного боя. Больше, конечно, доставалось солдату. Рабы выполняли разную хозяйственную работу в огороде, дворе и за пределами дома, где выпиливали из скалистого грунта большие кирпичи и переносили их во двор. В это время Яхъя с удовольствием охранял их, покрикивая, подгоняя и вырабатывая одновременно командирский голос. Ночевали невольники в хлеву в зарешеченной клетке.
   У дочерей в семье, по заведенному обычаю, образ жизни также был затворнический. Они участвовали в рутинных работах по хозяйству - обслуживанию членов семьи, совершали с матерью в отдельной комнате намаз, носили незатейливую национальную одежду с всегда покрытой головой. Появляться на улицах села без сопровождения им категорически запрещалось. Редкие выходы из дома с братьями или другими старшими родными нравились, безусловно, им и долго потом обсуждались в деталях.
   Лейле надолго запомнился случай, когда они с Хасаном оказались на непонятном ей празднике в центре села, где у кирпичного высокого забора одного из домов были выставлены двое распятых русских военных, их вытянутые руки, похоже, были пробиты гвоздями. На груди у них висели таблички с надписью "ФСБ", и среди собравшихся людей ползли слухи о диверсантах-спецназовцах, десантниках-разведчиках, пойманных под Борзым.
   Одежда военных - брюки и куртки с капюшонами защитного цвета - была грязной, бесформенной. На лицах пленников имелись кровоподтеки и читалось выражение полной безысходности. На уличной площадке возле приговоренных военных, яндарбиевцы вели круговую пляску и со спины, не глядя, кидали заточенные электроды в их тела. Попадали не все, электроды не полностью пробивали "мишени", и развлечения на этом не заканчивались.
   Перегруппировавшись, джигитам стали завязывать глаза, раскручивать на месте и вручать пистолет с двумя патронами для стрельбы по тем же целям. Оживление с ликованием среди присутствующих гвардейцев и местных жителей нарастало. Лейле же хотелось уйти отсюда, но брат, увлекшись происходящим, противился. Уже сменилось около десятка гвардейцев, стрелявших из пистолета, однако смертельных ранений они не нанесли. Военнопленные по-прежнему обреченно стояли на ногах. Зрители стали выражать недовольство выкриками и обидными прозвищами. Тогда на площадку вышел пожилой бородатый могучего вида гвардеец, как позже выяснилось командир разведотряда, он нелестно высказался о молодежи, мало что умеющей, и попросил завязать ему глаза. Просьба была исполнена, но раскручивать его не стали, также как и напоминать о стрельбе из пистолета, а не из ленточного пулемета, который он уже взял наизготовку. Длинная и громкая пулеметная очередь была слышна, пожалуй, всему поселку... Лейле показалось, что от грохота у нее защипало в глазах, и навернулись слезы. Она решительно потянула упирающегося брата за рукав к выходу из толпы, где раздавались крики "Аллах Акбар!" и вскидывались в воздух автоматы, из которых в разнобой постреливали веселые гвардейцы.
   По дороге к дому Хасан одобрительно комментировал произошедшее событие в селе, грозил всем "русским свиньям" аналогичной расправой и не обращал внимания на поникшую молчаливую сестру, у которой в голове роились грустные мысли. "Зачем нужна эта война? Эти дикие обычаи? Как переубедить братьев не ввязываться в человеконенавистническую борьбу? Как такая маленькая Чечня может одолеть такую огромную Россию?". Лейла успела успешно окончить среднюю школу еще до всяких неурядиц в стране, а вот братья и особенно младшая сестренка образования не получили. Школы стали закрываться, начались гонения на русских учителей, со сжиганием их домов и даже убийствами. Печально, но её Родина, похоже, скатывалась в какое-то дремучее средневековье.
   В жаркие июльские дни состоялась свадьба Хасана с соблюдением национальных обычаев, несмотря на военное время. Семнадцатилетняя невеста, ее звали Роза, жила в расположенном к югу, районном центре Итум-Кале, куда загодя уже выезжали сваты - уважаемые люди от Албагачиевых, и за церемониальными застольями, получив согласие, наметили план проведения свадьбы. Неугомонный Яхъя предлагал брату провести лихую операцию с кражей невесты на лошадях, переполохом окрестностей стрельбой и большим загулом в доме новобрачных, который, действительно, был подготовлен для проживания молодых. Дом принадлежал раньше заведующей фельдшерско-акушерским пунктом русской женщине, пропавшей без вести, какое-то время там квартировали гвардейцы, а сейчас усилиями семьи Албагачиевых, был приведен в порядок. Когда Хасан основательно разбогатеет, планировалось построить ему новый дом.
   Мама Люба с дочерьми дни напролет занимались подготовкой к свадьбе в доме. Соседи охотно помогали в приготовлении пищи: резались бараны, разделывались туши, варились супы, стряпались хлеба и крошились салаты. Наводился блеск во дворе, и наполнялись колодезной водой емкости.
   В субботний день в Итум-Кале по договору за невестой поехали мулла, сваты, Яхъя, друзья с Хасаном, который, по обычаю, из машины с тонированными стеклами не выходил и мало как обозначал свое присутствие. С раздачей поклонов, приветствий, выкупа за невесту - коровы, овец и символических ста долларов делегация получила, наконец, красиво наряженную невесту, напутствованную муллой, и тронулась в обратный путь, который перекрывали сельчане разными способами, чтобы получить свою долю выкупа и посмотреть на невесту, восседающую на первой машине в окружении двух подруг. В старину на первой машине ехал, обычно, лишь банкир, причастный к свадьбе, и щедро награждал любителей калыма. Здесь же функции сопровождающего невесты, водителя и банкира, - три в одном, выполнял один Яхъя, чем он нескрываемо гордился и напрочь забыл об авантюре с умыканием невесты.
   После выезда из села среди молодежи начались гонки на автомобилях за право оказаться второй машиной после везущей невесту. Тем самым молодчики рассчитывали показать не только свою удаль, но и заполучить приз на предстоящей свадьбе.
   К приезду разномастного свадебного кортежа во дворе дома Албагачиевых уже был накрыт большой стол, во главе которого было натянуто зеленое полотнище с белым текстом, выполненным арабской вязью, сверху полотна гвардейцы навесили импровизацию из пулеметных лент - знак военного, веселого времени. Для невесты было сооружено, украшенное цветами, место в беседке, стоящей на виду у всего двора, там она должна была выстоять, как испытание, или, как украшение, время праздничного застолья. Неподалеку расположилась площадка для музыкантов, а в центре двора планировались танцы. Какая ж свадьба без них, зажигательных!
   Тамада, встречая Яхью и невесту, направил их, в первую очередь, к хозяйке дома - маме Любе, которая, по обычаю, угощая Розу сладостями, как бы, напутствовала ее на добрую жизнь в их семье. В этот момент, по указке тамады, зазвучали первые выстрелы в воздух, которые означали, по преданию, отпугивание злых духов. Двор заполняли гости - военные и селяне вперемешку, они, не нарушая традиций по возрасту и положению, высказывали много пожеланий молодой семье, дарили подарки: ковры, украшения, деньги, с аппетитом ели, пели и много танцевали, становясь полукругом. Возле невесты Розы, стоящей в беседке, также появлялись гости: то заглянут под фату, то поднесут малыша, как символ предстоящего, то похвалят, то попросят воды напиться, - надо выдержать ритуал - не сразу откликаться на просьбы. Так заведено. Жених на свадьбе отсутствовал, он с несколькими друзьями находился в отдельной комнате дома, правда, связной Яхъя докладывал обо всем регулярно, и через него же было получено разрешение командира отряда прокатиться по селу на его Хаммере.
   Под действием "морса", который изобрел смекалистый хозяин, камуфлируя вино, в ответ на гвардейские санкции по запрету употребления спиртного, торжество продолжалось долго и звуки праздничной стрельбы в воздух разносились уже по всему поселку.
   Женщины сновали по двору, обслуживая застолье свежеприготовленной едой и графинами "морса". Когда в очередной раз, опасливо озирающаяся от выстрелов, Лейла собирала посуду со стола, она заметила уединение своего отца с отцом невесты Розы Гуражевой, который будучи навеселе, до этого пристально разглядывал ее. Его недавнее появление на свадьбе дочери, противоречило чеченским обычаям, но никто не стал обращать внимание на это, его, как гостя, радушно приняли.
   Оказалось, что новоиспеченный родственник, предчувствуя неминуемый проигрыш в войне, давно забеспокоился о продолжении рода и, отдав замуж дочь, задумал женить и сына на приглянувшейся ему Лейле. Об этом, заходя издалека, он повел разговор с Асланом Албагачиевым. Расписывал достоинства единственного неженатого сына Адама, которому скоро стукнет 30 лет, третий год он воюет и не думает о создании семьи. Яндарбиев его высоко ценит, завалил подарками: хорошей машиной Нисан-Патрол, пистолетом ТТ из никелированного титана, да и сам отец для него ничего не пожалеет. У Аслана в семье тоже есть прилежная дочь, воспитанная, трудолюбивая, соблюдающая мусульманские правила, и не замужем, грех такому сокровищу пропадать. Как было бы славно закрепить родство семей еще одним браком. Усладительные слова Гуражева, надо сказать, не шокировали отца семьи Албагачиевых. Возможно, он был даже доволен услышанным, но кавказский восточный обычай предполагал удовольствие от неспешного раздумывания, поэтому расстались отцы без какого-либо соглашения.
   Дня через три после свадьбы в момент, когда Лейла была не занята хозяйственной работой, отец завел осторожный разговор о предложении Гуражева женить сына на ней. Лейла, зная о бесполезности протеста, все же отрицательно покачала головой, залилась краской, убежала в свою комнату и зарыдала. Она знала этого Адама Гуражева, слышала о его жестоких выходках еще в школьные годы, о том, что несколько раз принимал участие и отличался в каких-то карательных операциях на территории Дагестана, что был прямолинеен и беспощаден в отношениях с людьми. Выходить замуж за него ей совсем не хотелось, в девичьих мечтах рисовался совсем другой мужской типаж. Вечером ту же тему продолжила мать со слезами на глазах, правда, и ласковыми словами,- "как коготки у кошки", - подумала Лейла. Мама рассказала ей свою историю замужества без любви и желания, ссылаясь на подобную судьбу большинства женщин и волю Аллаха. Войну тоже вспомнила, как хищницу, уносящую жизни воинов, сокращающую народонаселение, и по всему выходило, что надо создавать новую семью, рожать и растить детей для спасения рода.
   Точку в этом действии поставил отец на следующий день, сообщив Гуражевым, что Лейла готова, и свадьбу можно назначать через три недели. Эти дни Лейла проводила в одиночестве с низко опущенной головой и заплаканными глазами. Даже опостылевшая хозяйственная работа по дому казалась ей приятней и радостней, чем предстоящее замужество.
   В конце июля в Борзой заехал простреленный в нескольких местах Уазик без верха, в котором находилась дюжина воинов, у двоих из них были перебинтованы головы. В связи с их появлением был организован большой сбор гвардейцев на центральной площади поселка, где было сообщено об осложнившейся обстановке в ходе войны и перегруппировке сил. Связано это было с наступлением федералов на юго-запад Ичкерии к границе с Грузией, где произошла передислокация войск, и позицию у входа в ущелье - "волчьих ворот" у поселка Дуба-Юрт занял российский укомплектованный мотострелковый полк. Для противостояния этому возникла срочная необходимость в увеличении численности гвардии Дудаева силами бойцов бригадного генерала Яндарбиева. Решено было отправить на помощь более половины войска в ближайшее время в Дуба-Юрт. В состав отбывающих подразделений, одним из первых, был включен и Адам Гуражев, намечавшуюся свадьбу которого, не откладывая, решили справлять по-быстрому до отъезда.
   Теперь в доме Гуражевых за столами, обильно уставленных яствами, звучали поздравления-пожелания, тосты, национальные мелодии, но и присутствовало напряжение, связанное с опасностью приближающихся боевых действий. Среди гостей находилось мало молодежи и сослуживцев Адама, - то ли подготовка к отъезду занимала место, то ли другие причины были, но задорной веселости, счастливой искренности жизнеутверждения этой свадьбе не хватало. Как, впрочем, не были окрыленными и возвышенными отношения молодоженов. И первая брачная ночь для Лейлы была тяжким испытанием, сопряженным не столько даже с удивлением, сколько с отвращением и унижением. Возникали даже дурные мысли о побеге и расставании с жизнью.
   На следующее утро за Адамом заехал помятый джип с вооруженными гвардейцами и увез его, не попрощавшегося даже, в сторону Борзого. Женщинам в доме оставалось только возносить молитвы о сохранении и спасении сына-мужа, который больше не появлялся. Для Лейлы потянулись будни с новыми хозяйственными работами уже в доме Гуражевых. Тоска по своей семье и опасения за мужа, подогреваемые свекровью, с каждым днем возрастали.
   Как-то вечером к ним в гости зашла соседка Эльза, вдова, муж которой погиб в феврале текущего года. После чаепития она заглянула в комнату Лейлы.
   - Горюешь? - спросила необычно звонким голосом.
   - Горюю, - и впрямь горестно вздохнула Лейла.
   - Могу погадать тебе, хочешь?
   - Хочу, - оживилась Лейла.
   Прежде, чем расположиться на ковре, по просьбе гостьи, Лейле пришлось затенить оконный свет плотными шторами, тогда как сама вещунья расставила квадратом четыре свечи и зажгла их особым способом. Эльза прошептала с закрытыми глазами молитву и выкатила из бисерного кисета кости в центр свечечного квадрата. Во время рассматривания положения костей лицо ее внезапно вытянулось и приняло выражение недоуменного испуга. Быстро собрав кости в кисет, загасив свечи, она попыталась улыбнуться Лейле и отвлечься.
   - Какая-то неувязка вышла, давай я тебе лучше на картах разброшу, - и по мере выкладывания карт зазвучал необычный ее голос-пророчество. - Адама ты больше не увидишь, Аллах заберет его к себе, даже не оставив места для могилы. Ты его не любила и не любишь. Его семя в тебе уже мертво. Твою семью ждут большие потрясения. Мужчин у вас семье не будет, кроме одного. У этого одного очень сильная аура и много ангелов-хранителей. Он сейчас отсюда далеко и появится здесь очень и очень не скоро. А тебя ждет впереди большая любовь. По-своему быть тебе счастливой. Жениха и любимого ты увидишь уже в этом году. Но увидишь так, что прикоснуться к нему не сможешь. Это будет его фантом. Он будет сидеть на маленьком железном коне в стороне, отдельно от демонов. О тебе он ничего не знает. Он славянин, не ходит прямыми дорогами, появляется тихо и, уходя, оставляет много шума, который не затихает неделями. Встретитесь вы с ним тоже не скоро. Ваш брак никто из родных не одобрит. Тебе придется все оставить и уйти с ним. Это твоя судьба! - последние слова соседка произнесла возвратившимся обычным голосом без сомнамбулического оттенка. Обе участницы гадания почувствовали какую-то неловкость и без обсуждения распрощались.
  
   Глава VIII
  
   Сумятица закончилась примерно через час. В подразделениях выдали осветительные ракеты, и через младших командиров, избегая общего построения, довели расклад, суть которого сводилась к тому, чтобы в пятиэтажках обязательно обследовать подвалы и при обнаружении взрывчатых веществ - подавать красную ракету, а затем покидать дом. В девятиэтажках же надлежало подъезд штурмовать сначала один, малой группой и обследовать также подвал с шахтами лифтов. Если взрывчатки не обнаружится - в сторону двора давать белую ракету. Но эти тонкости, никто толком не запоминал.
   Личный состав к этому времени, изрядно хлебнул "беленького", а Жора по секрету рассказал, где находится "пещера Алладина", и бойцы стояли, поигрывая мускулами, в ожидании приказа к дальнейшему наступлению. Танк "додолбил" недообрушенную девятину, и в воздух взмыли три зеленых ракеты. БМП 387 и 399, уже за секунду до распускания огней, рванули к гастроному. Диме вдоволь уже надоела эта игра в войнушку, где приходиться выполнять чужую работу, отвечая за жизни многих пацанов. Да еще земляк этот, Жора, из добытчиков оказался, и умело переключает сознание на выгоду, плавно съезжая с патриотизма.
   Болдырев, как и прежде, личным примером повел бойцов на взятие первого этажа гастронома, остальным обозначил необходимые цели. Постреливая на ходу по верхним этажам, обе БМП въехали в магазин, обрушив последние стекла. У вставших почти вплотную друг к другу с развернутыми стволами во двор Бэх десантные отсеки в спешном порядке были загружены спиртным. Закончив с погрузкой, Жора на 399-ой остался на "разбодяге", а Дима двинул воевать. Скоро подъехала 381-я Бэха, затем из пятой роты - 396-я, а после 383-я. Все они моментом забивались спиртным под завязку и отчаливали.
   Когда Жора собирался покидать недограбленное место, в магазин заехала 222-я Бэха разведки - РАЗГЛЯДЕЛИ В БИНОКЛЬ. С нее спрыгнул пьяный командир взвода без знаков отличия и, пытаясь выглядеть грозно, рыская взглядом по сторонам, спросил:
   - Вы, почему тут гаситесь?
   - Дак, вот, обнаружен склад спиртного, потому что подвалы смотреть приказывали, ликвидируем, чтобы врагу не достался, - якобы растерявшись, ответил Жора.
   - Какому врагу? Они не пьют! Ну ладно. Показывай что, где уничтожать надо?
   Жора улыбнулся и произнес:
   - Прыгать в яму надо и направо, до конца ящики стоят, штук пятьдесят осталось.
   - Ого! Ну, все, догоняй своих! Мы тут сами покараулим! - мягко произнес офицер, улыбаясь в ответ.
   Стрельба, между тем, была выше уровня вялой. Со всех сторон раздавались очереди и разрывы с небольшими передышками. Три квартала как-никак одолели, и дальнейшее направление всем было понятно. Жора, сидящий на броне Бэхи, которая лихо съехала с крыльца, направил ее к пятиэтажке вперед, но не со двора, а с тыльной стороны. По броне тут же ударили автоматные пули, выпущенные из другой, параллельной пятиэтажки, находящейся в метрах пятидесяти слева и относящейся к сектору наступления третьей роты. Жора клубком спрятался за малюсенькую башню, механик прибавил скорость, а наводчик, развернув ствол на девять часов, начал короткими очередями выбивать куски бетона на стенах "надерзившего" дома. Миновав простреливаемый участок, они вывернули во двор другой пятиэтажки, стоящей в один ряд с предыдущей. Там, свалив дерево, у первого подъезда в палисаднике стояла Бэха-381 и вела огонь по девятине, расположенной перпендикулярно. Перепрыгнув на нее, Жора постучал прикладом, но изнутри никто не ответил. Пришлось показать свое лицо перед прицелом, после чего механ откинул люк.
   - Ситуация? - коротко спросил Жора.
   - Эта пятина наша. Девятина, по прямой, весь двор простреливает. Туда еще никто не зашел.
   - Ешкин кот! - выругался Жора. - А Димарь где?
   - У правой пятины, Бэха там же.
   - Ну, давай, лупите! Слева, где первый батальон должен быть, по нам поливали! Отстают ребятишки! Я до Димки!
   На прощание, Жора опять ударил прикладом, хотя люк и без этого, закрылся. Быстро преодолевая открытый участок, наводчик 99-ой, отстрелял на 9 часов четверть ленты, и когда они на скорости завернули за угол пятиэтажки, то увидели 387-ую, стоящую в ветвях поваленного дерева. Наступив на гусеницу сапогом, Жора запрыгнул на броню, где сразу встретился взглядом с механом - Толей. Улыбаясь, тот вытащил на поверхность, почти полный стакан водки. Солидаризуясь, Жора степенно все выпил и спросил:
   - По вам-то здесь не шмаляют?
   - Вроде спокойно.
   - Я 99-ую тут оставлю, подскажешь куда встать?
   - Не вопрос.
   - А Димка где?
   - С того края, в подъезде. У них там хрень какая-то...
   - Я к нему!
   Алкогольный прилив энергии оптимистично настраивал на победу. Взяв из 99-ой Муху, Жора зигзагами и ускорениями побежал к дальнему подъезду. На площадке первого этажа рядом с двумя срочниками Дима неистовствовал, топал ногой, а увидев Жору, не меняя выражения удрученного лица, с раздражением бросил:
   - Ни хрена не получится! Человек двадцать полегло, ты мельком взгляни! Дождались, падлы, когда толпа соберется, и сразу с нескольких пулеметов вдарили! Как сам выбрался - не понимаю!
   Жора зашел в квартиру с вывороченными дверями и на долю секунды высунул голову в боковое окно. Путь к крайнему подъезду был в трупах военнослужащих, лежащих в самых неестественных позах. Двор, однозначно, был хорошо пристрелян, и количество его обороняющих было не малым.
   - Ну и какие планы? - спросил Жора.
   - Какие нахер планы? Взвод полег! Даже раненных не вытащить! Танками размочить все и только!
   - Офицеров опять нет?
   - Конечно! Вот пусть сами и берут эту домину!
   - Дима, да ты успокойся. Может, по-своему сделаем? - Жоре не терпелось повоевать.
   - Как?
   - Смотри! Как ты мне про сектор обстрела объяснял. Пристреляны углы к обеим пятиэтажкам и центр. Слепая зона получается - боковые окна девятины. Ну, или слабо защищенными. Там два окна. Прячемся за броню, подгоняем Бэхи к торцу, они отстреливают в окна и рядом по ленте, а мы потом, с брони запрыгиваем в хаты. Бэхи тут же сваливают задним ходом. Как тебе?
   - Опасно!
   - Димарь! А что тут не опасно? На кой нам столько пойла, если по-настоящему нигде не стрельнуть?
   - Да? Ладно! Решено! Порвем гадов!
   Дима вызвал всех здравых бойцов, обозначил цели и внес коррективы. По сигналу белой ракеты, 381-ая, со своей позиции, должна была выпустить ленту с третьего по девятый этаж последнего подъезда девятины. В это время, 87-ая и 99-ая Бэхи, минуют участок от пятины к боковым окнам девятины. Пушками проколачивают бетонный торец и по восемь человек запрыгивают в квартиры. 381-ая, по этому подъезду больше не стреляет.
   Задуманное получилось, как у пресловутого спецназа. Боевики такого хода не ожидали и близко. Заселение в квартиры прошло гладко и без потерь. Снаряды от БМП попробивали бреши первого этажа, захватив часть следующего подъезда. Весь верх этого подъезда был в обильной пыли, а стены в "горошек".
   В одной из кухонь первого этажа, окно которой выходило в сторону дворов пятиэтажек, в луже крови обнаружился боевик-пулеметчик, разорванный в клочья. Рядом валялось несметное количество гильз. В других квартирах первого этажа, никого не было. Почему-то вниз не летели гранаты. Дима увидел в проеме окна с противоположной двору стороны фигуры убегающих шести-семи человек в камуфлированных разгрузках. Хладнокровно, как в тире, короткими очередями, он открыл по ним огонь. Силуэты, один за другим стали падать, взмахивая руками при последнем вздохе.
   Оставив по двое солдат контролировать из открытых дверей квартир вход в подъезд и тыловую сторону дома, остальные парами поднимались наверх, посылая длинные очереди, вызывающие опасный рикошет. Со второго этажа сопротивления не оказывали. Не было и трупов, а только валялись автоматные гильзы. Обычный бардак с развороченным интерьером был повсюду. На третий этаж сначала бросили гранату. Рывком заскочили на площадку. После нервных коротких очередей по всем углам стали обнаруживаться и трофеи, и трупы боевиков. Нашли какой-то прибор, похожий на тепловизор с затемненной фарой на треноге и мягкими, контурными очками. Рядом - два убитых боевика.
   На четвертом этаже на треноге стоял АГС, рядом - цинки с уже раскрытыми гранатами ВОГ-17. В соседней комнате - опять труп боевика. Возле него 7.62 АКМ, весь забрызганный кровью. Пробоины от стрельбы 381-ой были размером с бутылку, пол усыпан бетонной крошкой. На лестнице между пятым и шестым этажом лежал залитый кровью боевик в снайперской разгрузке и, похоже, еще живой. Ближний из пацанов принялся рассматривать его раны и, за одним, обыскивать карманы, а остальные пошли, стреляя, выше. На восьмом этаже нашли трупы еще четверых боевиков и какой-то опять тепловизор, но другой модификации, фирмы "PANASONIC". Непонятно, в силу каких причин, но в этом подъезде, оказывающих сопротивление, встретить не удалось.
   Учитывая, что сверху вниз штурмовать удобнее, Жора пробил из Мухи стену на девятом этаже, образовав входную брешь в квартиру соседнего подъезда. Мимо разбитых ванн пацаны стали по одному, озираясь, залазить в образовавшееся отверстие, и Дима, оставив двоих на охране подступов, проник в квартиру последним. Пацаны рассредоточились по трем комнатам и с опаской поглядывали в сторону наружной закрытой металлической двери в конце удлиненного коридора. Через мгновенье с лестничной площадки, разрывая "розочками" металл, в квартиру влетела пулеметная очередь. Стало ясно - пускать солдат дальше, боевики не собираются.
   Дима, не медля, снял со спины одного из бойцов Муху и, используя боком, попавшуюся под руку, напольную вазу, крестом положил на нее гранатомет с приподнятым стволом, прижал и, не высовываясь из комнаты, произвел выстрел по двери. После неимоверно громкого, гулкого взрыва двое бойцов, стреляя, выбежали на площадку и увидели там бесформенное кровавое месиво. Проскочив мимо них, Жора забросил в дальнюю квартиру гранату и, постреляв, убедился, что там пусто.
   Дима с напарником остались для зачистки соседних квартир справа, а Жора с бойцами, паля во все стороны, стали спускаться на восьмой этаж. Разбежавшись с лестницы, он ввалился в дверной проем прямо по курсу и споткнулся о боевика, сидящего на корточках, скорее всего, всерьез раненного. Упав на спину, он, едва не прострелив себе ноги и не задев бегущего за ним пацана, дал короткую очередь в бородатого, отчего тот повалился на бок. В комнатах никого не застали, но зато обнаружили мини-склад боеприпасов, из шести ящиков снаряженных гранат Ф-1 и нескольких цинков патронов 5.45 и 7.62 - винтовочных.
   Осмотревшись по сторонам, Жора вышиб отвисший косяк двери и им, как палкой открыл с площадки соседнюю дверь. Из квартиры немедленно последовала автоматная очередь, выкорчевав щепу на каркасе двери. Жора закинул туда гранату и после раздавшегося взрыва, для уверенности, зашвырнул еще одну. За взрывом вдвоем они забежали в квартиру, обратив внимание на воспламенившиеся занавески в прихожей. Из входа на кухню виднелись ноги боевика в берцах. Высунув автомат, Жора выстрелил по корпусу. Из зала квартиры раздалась опять очередь. Срочник, что был с ним, издал стон и стал оседать, опираясь на стену. Закинув в зал гранату и дождавшись взрыва, Жора с прыжка приземлился на спину, не щадя бушлат, с пола стал стрелять по комнате, где еще не рассеялся дым, в корчащиеся тела двух боевиков. Пожар в квартире разрастался. Сменив магазин, Жора зашел в последнюю комнату, застав ее пустой. За воротник бушлата перетянул раненного солдата на площадку, а затем в квартиру с боеприпасами. Боец пытался что-то сказать, но судя по полученным ранениям, был уже не жилец. В ушах звенело от недавних разрывов. Голова соображала плохо, и каким-то эхом он услышал Димин голос:
   - Что имеем?
   - Еще две квартиры. Я один. Тут боеприпасы, гранат валом, надо спускаться, пока не загорелось все к чертям!
   Без разговоров и даже без гранат Дима выпинал дверь, сразу начав стрелять, а двое пацанов занялись другой квартирой, стреляя во все подряд, но это оказалось напрасным, ибо цели нигде не обнаружились.
   Не откладывая, стали закидывать седьмой этаж трофейными гранатами. Штурмуя, в каждую квартиру бросали по две-три гранаты, и тут же осыпали все пулями. Кто там попадался - сбились со счета, перетягивая ящики с гранатами все ниже. К третьему этажу гранат осталось не так много, а в подъезде полыхал настоящий пожар. Мозги уже ничего не соображали, чумазые лица были неразличимы.
   - Жора! - громко обратился Дима. - Оставшиеся два этажа чисти сам с Вадиком. Мы пойдем трехсотых и тело Лехи в последний подъезд перетягивать. Справишься?
   - Давай, делай! - кашляя, крикнул Жора. - Мы потом по улице вернемся!
   - Давай! Не начуди!
   Дима с пацанами побежал вверх, а Жора продолжил кидать гранаты, как снежки. Они забегали в квартиры и крушили - крушили все, серванты, диваны, посуду, кастрюли. На этом же втором этаже у Жоры закончились в магазинах патроны. У Вадика они тоже были на исходе, отчего, покидывая периодически вниз гранаты, пришлось потратить некоторое время на снаряжение двух магазинов. Лязгнув затворами и одновременно швырнув гранаты, они спрыгнули на нижнюю площадку, сразу забежав в квартиры с окнами во двор. Две других просто закидали гранатами, так как находиться в едком дыме дальше было невыносимо. О том, чтобы смотреть всякие мусоропроводы, подвалы и лифты, не могло быть и речи. Как пьяные зомби, качаясь, они по двору добрались до захваченного ранее подъезда, и их чуть не пристрелили свои же.
   Охранявшие подъезд пацаны, видя состояние Жоры и Вадика, принялись снаряжать им магазины, добавив своих патронов из пачек. Вскоре спустился Дима с бойцами, и все они напоминали чистокровных негров. Штурм обошелся ценою двух убитых и четырех раненых, которым, не жалея "ИПП"-шек [индивидуальный перевязочный пакет], обматывали раны. Дима, отправив шустрого гонца за Бэхами для эвакуации, подсел вплотную к одному из раненых, стонущему непрерывно, положил руку на его голову, успокаивая надтреснутым голосом, что все уже позади.
   Минут через восемь шумные Бэхи подкатили к торцовым окнам злополучной девятиэтажки. Пацаны вместе с прибывшими помощниками погрузили тела и без происшествий, на броне, вернулись в безопасный уголок возле пятиэтажки. Стрельба вблизи неожиданно стихла, а на канонаду по флангам - было плевать. Первым делом все стали умываться и мыть руки. Дима вытащил из 87-ой канистру с водой и поливал из нее на руки сразу нескольким бойцам, не забыв и о себе. Все, кто вышел из боя, принялись распивать водку по-военному, прямо из бутылок, и если уже не лезет - передавали другому. В среднем, бутылки хватало на трех-четырех человек.
   Неразбериха была полнейшая, и, как всегда, не было никакого управления. По радиостанциям БМП "Чичики" запускали свои команды, отменяли приказы, отправляли не туда, куда надо, а то и вовсе всерьез угрожали, типа: "387-ая, я тебя вижу! Уезжай за угол или получишь из Шайтан-трубы!".
   Пора было к херам ставить точку! Два подъезда отвоевали, в остальных неизвестно - остались боевики или покинули. Дима решил кардинально - излупить эти два подъезда из БМП, а потом, на сегодня, положить конец войне! Да и боекомплект, к тому же, почти весь израсходовался. Взяли пять кварталов! Хватит!
   Осуществляя задуманное, Дима поинтересовался, сколько лент к пушке у 99-ой. Оказалось - три. В 87-ой было четыре. Жоре он сказал ждать здесь, а сам, сидя на броне, на максимальной скорости проехал двор, оказавшись возле 81-ой. Кинув в башню пустую бутылку и увидев лицо механика, желающее возмутиться, он спросил:
   - Лент сколько?
   - Одна, - недовольно ответил механ.
   Матерясь, Дима достал из своей Бэхи ленту и передал ее.
   - Где 83-ья и 96-ая?
   - 83-ья у пятины за нами, а 96-ая не знаю.
   - Будь здесь!
   Дима рванул к дому в тыл и уже на подступах увидел, как на 83-ей идет глобальная пьянка, потому что рядом пританцовывали с веселыми рожами пятеро солдат. Превозмогая желание набить им морды, Дима спросил у наводчика:
   - Солдат! Сколько у тебя лент к пушке?
   Тот долго считал, а затем заплетающимся языком, сделал "доклад":
   - Всего пять и одна наполовину в стволе.
   Видя, что с этими вояками "каши не сваришь", Дима прогнал наводчика на землю, сам сел за его место, сказал солдатам никуда не уходить и приказал механику 83-ей, отправляться к 81-ой, по пути перезарядив ленту. Краем глаза он увидел, к своему сожалению, что водочные запасы в "десанте" наполовину пусты. Толик на 87-ой, без слов, поехал за ним следом и, оказавшись у 81-ой, Дима позвал все экипажи к себе.
   - Слушай расклад! Война на сегодня закончится, сразу после того, как отстреляемся! Надо правильно искрошить два подъезда. Ты! - Он показал пальцем на наводчика 381-ой. - Это уже очень хорошо сделал! Толик! - Дима повернулся к своему механу. - Ты поедешь к 99-ой и в точности расскажешь им наш план действий! Первой выезжает во двор 81-ая и начинает стрелять по 7-8-9-ым этажам только первого подъезда, за ней выезжаю я на 83-ей и начинаю стрелять по 4-5-6-ым этажам второго подъезда. 81-ая, отстреляв ленту, отъезжает назад, в это время, 87-ая выезжает от другой пятины и начинает стрелять по 7-8-9-ым этажам второго подъезда, затем к ней подключается 99-ая по 4-5-6-ым этажам первого подъезда. Отъезжаем, перезаряжаемся и лупим туда, где меньше дырок. По 1-2-ым этажам - минимум. Расстреливаем все ленты. Вопросы?
   - Да ясно все, - за всех ответил Толик.
   - Тогда по коням! Жми к ним, как будете готовы - белую ракету - мы начинаем!
   387-ая, как на автотреке, лихо повернула и понеслась по открытому участку. Близкой стрельбы нигде не было, хотя канонада по городу гремела убойная. Оставшийся не у дел Жора, спрыгнул с 99-ой, послушал, как экипажи обсудили детали, и выпустил в сторону стоящих напротив Бэх, простую осветительную ракету. 381-ая, от резкой перегазовки поднявшись вверх, выехала к направлению стрельбы и начала "поливать" по указанному участку. Меньше чем через пятнадцать секунд, 83-я выехала чуть вперед 81-ой и также начала обрабатывать дом. Не успела 81-ая тронуться задним ходом, как с другой стороны двора выскочила 87-ая и начала стрельбу, даже полностью не остановившись. За ней неспешно выехала 99-ая и синхронными выстрелами коротких очередей, продолжила начатое. В салонах БМП стоял стойкий запах пороховых газов. Находясь за углом пятиэтажки, наводчики сноровисто зарядили ленты с патронами. Не затягивая, провели вторую в том же порядке, затем третью и частично четвертую серии обстрела. Все стены первого и второго подъездов украшал плотный "горошек", из нескольких окон здания просачивался дымок, уведомляющий о хорошо сделанной работе.
   Дима на 383-ей подъехал к месту ее прежней стоянки, кучковавшихся здесь солдат не было видно. Спрыгнув с брони, он услышал их голоса и зашел в подъезд, где в квартире на первом этаже обнаружил продолжающийся пьяный загул. Большинство бойцов были из других рот. Наводчик 383-ей в шлемофоне на затылке веселился здесь же. Уперев приклад автомата в локоть, Дима выпустил очередь в потолок и взбешенно заорал:
   - Построение! Во двор все, бегом!
   Бойцы неохотно начали выбираться из-за стола, и кое-кто пытался ухватить с собой недопитые бутылки.
   - Бегом! - напористо продолжал Дима и добавил в потолок очередь покороче.
   Пацаны, не задерживаясь, гурьбой ринулись к дверям, а Дима, выйдя на площадку, что есть силы, прокричал на верхние этажи:
   - Кто есть в подъезде - вниз на построение!
   - Есть! Идем!
   Дима проорал то же самое во втором подъезде, и там что-то вяло ответили. К месту сбора между подъездами подтягивались загулявшие небритые солдаты, многие в гражданских шапках или резиновых сапогах, в чистой расстегнутой одежде, с небрежно нашитыми "лифчиками" под гранаты и магазины. Дима насчитал их целых девятнадцать человек. В следующих подъездах обнаружилось еще с десяток пьяных бойцов. По итогу возле 383-ей БМП образовался неровный строй.
   - Слушай задачу, воины! Пока вы жрали наше водье, мы на девятине потеряли тридцать два солдата! Двумя отделениями штурмовали третий и четвертый подъезды. Все что могли - взяли к херам собачим, и третий подъезд до сих пор полыхает! Сейчас мы из четырех БМП покрошили первый и второй подъезды! Возможно, там никого нету, но штурмовать их, надо! - Дима на глаз отделил половину строя.
   - Вы идете штурмовать первый подъезд! Кто не может?
   Солдаты молчали, глядя друг на друга тяжелыми взглядами.
   - Вопросы?
   - Что, если раненный боевик будет, добивать?
   - Нет. Обезвредить прикладом, оказывать медпомощь. Для них существует спецприемник. Еще вопросы?
   Пацаны опять молчали, покачиваясь на не твердых ногах.
   - Вы! - обратился Дима ко второй группе. - Идете штурмовать второй подъезд! Кто не может?
   - Я. Рядовой Маевский.
   - Причина?
   - Ногу натер!
   Дима ударил ему в живот сапогом, отчего Маевский отлетел, упав на задницу.
   - Сдать оружие!
   Не спрашивая, он выхватил из рук Маевского автомат и бросил его на броню 383-ей.
   - Еще есть кто?
   - Да все понятно, старшина! - уведомил кто-то из строя.
   - Тогда пошли!
   На самом деле они медленно побежали, нахлобучив каски, брякая оружием и двигаясь за пятиэтажкой к углу девятины. Дима, взяв последнего, кто должен был идти в первой "партии", за плечо, скомандовал:
   - Вперед!
   Пацаны, кучно, что нарушало правило, побежали к подъезду 9-тиэтажки. Длинный боец кинул за двери гранату, и вскоре первые ворвавшиеся туда, застрочили вялыми очередями. Как только скрылся последний, Дима отправил вторую "партию" во второй подъезд, все по той же схеме. Вот теперь можно было передохнуть. Редкая стрельба в девятине и вообще по всей округе не вызывала никаких эмоций. Просто хотелось залечь в каком-нибудь подвале, накрыться бушлатом и поспать. Но предстояла еще статистика. Офицеров не было, и кто-то должен был это сделать.
   Он побрел к 381-ой Бэхе, механ которой по рации вызвал 87-ую за ним. Вскоре появились его Бэха и следующая за ней 99-ая с Жорой на броне. Его появление лишним не было, так как после винного "угощения" экипажей, он включился в работу по объезду боевых мест. От разрушенной девятины - к гастроному, разделившись, криком оповещали все подъезды, приказывали выносить двухсотых и трехсотых во двор. С "Диминой" пятиэтажки вынесли пять убитых и уложили их в ряд. Раненых оказалось трое, их сгруппировали в подъезде на скамейке, затащив ее из двора. Дима сказал им, что сейчас приедет санитарка, хотя понятия не имел, где она находится. В "Жориной" пятиэтажке убитых было двое, раненых - тоже двое, один из которых "легкий", с множеством намотанных на руку бинтов. Ну да бог с ним! Не хочет воевать - такие и не нужны.
   В подъездах, подвалах и чердаках, нашлось четырнадцать полудезертиров, которые думали, что надо находиться кому-то в этих домах. Они принесли от "Жориной" пятиэтажки убитых и смущенно топтались в ожидании инструкций.
   Раздав раненым водку, Дима написал в замухрыженном блокноте: "3 кв. - 7(200), 5(300)". Дальше поехали к гастроному, усадив несколько полудезертиров на броню. Проезжая по дворам, Дима обратил внимание, что внешне вымершая местность вокруг с пустыми разрушенными многоэтажками напоминает документальные кадры Чернобыля, только там был невидимый враг и тихое запустение, а здесь - все замешано на крови и рукотворной разрухе.
   В самом гастрономе никого не было, с другой стороны дома пришлось с криком проверять подъезды. В основном, этим занимались полудезертиры, которые, порою, пешком поднимались до девятого этажа. В доме нашлись двадцать два, пьяных вдрабадан, солдата, двое раненых, с посеченными ногами и один убитый. Раненые, каким-то образом, сами сбивались в "компанию", а трупы складывать приходилось у первых подъездов домов.
   Такой обход длился чуть менее часа, и наконец, они завершили "круг" у пятиэтажки справа, откуда начинали последний штурм. Трупов за углом, по пути к четвертому подъезду злополучной девятины, имелось достаточно. Их подносили и волокли, отчего образовывался жутковатый вал из безмолвно лежащих тел, ватные телогрейки которых пропитаны кровью. Двадцать три двухсотых! Дима добавлял цифры в блокнотике. Примитивные математические расчеты упорно складывались в возрастающие двузначные числа. 39-(200), 16-(300). Еще кого-то увозила 396-ая и не вернулась. Последние действия статистики завершались в первых-вторых подъездах девятины.
   Не прячась, с блокнотом Дима подошел ко второму подъезду и крикнул:
   - Есть кто?
   - Есть! Свои! - бодро раздалось с верхних этажей.
   - Потери?
   - Двое с осколочными.
   - Двухсотые?
   - Нет.
   - Боевики есть раненные?
   - Не-а. Все в клочья!
   - Трехсотых к углу дома, где 387-ая стоит - выносите!
   - Ясно!
   В первом подъезде один боец сломал ногу, и все были живы. Дима в блокнотике, возле трехсотых, написал: "+3". Общее построение делать было накладно, поэтому через гонцов он вызвал к себе младших командиров. Спустя десять минут перед ним стояли шесть сержантов, одним из которых был Жора.
   - Как с боеприпасами? - спрашивая у всех, поинтересовался Дима.
   - Хреново. Нету почти! - пробубнил Филат.
   - У боевиков, не брали что ли?
   - Брали. Все равно мало.
   - Ладно! Сильно не пейте! Я на четырех Бэхах забираю всех трехсотых, заодно боезапас пополним. Вернусь, тогда и решим, что дальше делать будем!
   Развернувшись, Дима ловко запрыгнул на броню 387-ой, вдарил прикладом по башне, и БМП, тронувшись с места, почти сразу скрылась за углом дома.
  
   Глава IX
  
   Пьянящая молодость и получение самостоятельности, работа следователем на первых порах в райотделе, затем, как обещал папа, в главке сулили Эльвире быстротечную карьерную высь и респектабельную жизнь. Она прекрасно знала, что красива и что конкуренток у нее в местных ментовках нет. Получать постоянные комплименты, цветы и подарки, за которые невинно лишь надо поморгать густыми ресничками, изобразив удивление с улыбкой - было для нее обыденным делом.
   Она слетала на самолете "Боинг" вместе с подругой в Италию и привезла оттуда массу впечатлений, из которых, правда, большая часть была нелицеприятной. Все эти ненужные приключения начались в следующую же ночь после прибытия в Рим. Из-за того, что они были одеты в туристические шорты, их не пустили в фешенебельный ресторан, и поэтому пришлось заглянуть в какую-то забегаловку. Не успели они прикоснуться к заказанной еде, как рядом возникли двое крупных мужчин, сносно говорящих по-русски, и, как потом выяснилось, оказавшихся эстонцами. С русским размахом они всерьез там напились и дружно захотели ехать к морю, до которого было двадцать пять минут пути на метрополитене. Но, почему-то, эстонцы решили добавить шику и, соря деньгами, взяли напрокат машину, купив еще в магазинчике соседнего квартала коробку хорошего вина.
   До моря добраться так и не удалось, ибо на пути попались озера, где их застал рассвет в продолжение гулянки. А потом эти наглецы делали с Эльвирой и ее подругой, что хотели, и она не могла им противостоять. Да и не хотела, а может, и просто не соображала от выпитого.
   Поездка закончилась так себе. Эстонцы предлагали, для виду, заняться бизнесом по закупкам обуви, но подруг это не интересовало. Не оставив им адреса, они вернулись в отель, где девушка-гид обратила внимание на их не лучший вид и посоветовала посетить косметический салон. Вот там-то девицы и обнаружили заграничное чудо! В России таких встречать не приходилось, они впервые увидели такое разнообразие услуг, собранных в одном месте. Поражали детали тонких процедур с эксклюзивными средствами, вызывающими сказочное удовольствие. Букет предложений от услужливого персонала на английском языке кружил голову. А результат и вовсе превзошел все ожидания! Из них сделали настоящих элегантных красавиц, изображение которых могло бы украсить обложки глянцевых журналов!
   Естественно, после посещения ТАКО-ОГО салона, да еще и прикупив вечерние платья, им сразу захотелось блеснуть своим шармом, отчего и вспомнился тот ресторан, куда их не пропустил, одетый в ливрею швейцар. Появившись там у высоких дверей около двенадцати ночи, они беспрепятственно прошли внутрь и расположились за сервированным серебром и хрусталем столиком. Буквально через минуту к ним подошел официант, одетый в белую рубашку, с табличкой "JUZEPPE" и поставил в ведерко бутылку шампанского, объясняя на своем языке, что-то вроде наилучших пожеланий от одного господина. Добрались-таки подружки до предела мечтаний о роскошной жизни! Познакомились вскоре и самим меценатом. Среди ночи, специально для них, нашли переводчика. От внимания и комплиментов у девушек кружилась голова, развлечения казались сказочными, и неслись они галопом в непередаваемую благостную даль. Помнится, в каком-то зале играли в карты и рулетку, к утру оказались на яхте среди разномастной публики, и уж потом поняли, какие вещи может с ними творить, незаметно подмешиваемый в вино, кокаин...
   Через три дня только пришли они, более-менее, в чувства, обнаружили, что не имеют денег и документов, да к тому же, с трудом выяснили, что находятся на острове Сицилия.
   Что было дальше, лучше не вспоминать... Это и унизительно и печально. Подруги два дня не могли попасть на материк, им еле удалось проплыть на пароме "зайцем" с какими-то тюками сена, а затем, спустя сутки, пришлось еще давать объяснения в отеле и отписывать уйму бумаг в Российское посольство, чтобы получить временные документы.
   Слов нет, неприглядно, конечно же, прошло время за границей, а вернувшись на родину, все произошедшее решено было оставить в тайне. Всем знакомым демонстрировался преуспевающий вид, при встречах показывались приобретенные кожаные высокие сапоги и рассказывались такие небылицы, что каждый из слушателей, резонно мечтал побывать когда-нибудь в Италии.
   И все бы ничего, но вскоре у Эльвиры появилось беспокойство, что в организме происходят некие перемены. Несколько раз у нее возникала рвота от вполне безобидной пищи, и эта задержка, задержка на все более длительный срок, чего раньше никогда не бывало, наводила на мысль, в которую никак не хотелось верить. И лишь только после двух недель раздумий, Эльвира прошла тест на беременность. Результат оказался положительным, что поставило ее перед серьезной проблемой. При подписании контракта в следственном отделе она обязывалась в течение трех лет не заводить детей. От ребенка с непонятным отцовством, да еще зачатого в алкагольно-наркотической эйфории, ничего хорошего ждать не приходилось. Вдобавок, предстояло все как-то скрыть от родителей, чтобы они не вздумали наводить справки о деталях ее турпоездки. Идти официальным путем на аборт - не могло быть и речи. Ее мать, очень известная в медицинских кругах женщина, владелица частной клиники "Здоровье". Отец широко известен в других кругах, и ее фамилия Белозерская может вызвать еще тот ажиотаж и нанести непоправимый вред авторитету семьи.
   Так уж получилось, что кроме Маришки, она никому не могла доверять. Ей и поведала свою деликатную тайну, вытекающую из совместного турне. Чтобы самой нигде не фигурировать, подруга Мариша, осторожно, от своего имени стала узнавать, где можно сделать "подпольный" аборт. Поиски длились не долго. На хорошей квартире за умеренную плату женщина, проработавшая более десяти лет гинекологом, на условиях полной анонимности гарантировала решить эту проблему, но сначала ей необходимо было встретиться с самой пациенткой, осмотреть, опросить насчет непереносимости обезболивающих препаратов и прочее, после чего назначить дату операции.
   На следующий день подруги заявились по известному адресу. Все шло замечательно, договорились вновь встретиться через три дня в шесть часов вечера, и после этой встречи тревожное напряжение Эльвиры, вроде как, уменьшилось.
   Ей было невдомек, что отец, самый главный розыскник, контролирует целиком и полностью, абсолютно все подпольное, что в этом городе имеется. В тот момент усиленно разыскивалась банда женщин-мошенниц, которые под видом социальных работников, грабили одиноких пенсионеров. К утренней планерке снимки из скрытой видеокамеры, установленной на этой квартире, лежали у Михаила Ивановича на рабочем столе...
  
   Глава X
  
   Противная водка хоть и пилась, но никак не цепляла. Просто подавляла эмоции. На виду у пацанов, ожидавших Диму с комбатом, похоронная команда хмурых пьяных солдат грузила трупы в санитарный Камаз и Шишигу. Все труппы не вместились в транспорт, поэтому эта Шишига должна была приехать еще за девятерыми. У пацанов, зачастую демонстрирующих матерый вид перед тыловыми вояками-санитарами, все равно были унылые лица. Во двор пятиэтажки Дима приехал один на 387-ой и, собрав всех сержантов, произнес:
   - Скоро подвезут сухпаи, патроны, гранаты и граники. Можете в хатах и на чердаках разводить костры. Комбат приедет - будьте готовы к построению!
   - К Бэхам ленты привез? - спросил Жора.
   - Конечно! Отсылай 99-ую, пусть все сюда едут!
   Неспешно подъезжая, экипажи БМП забирали себе в салон по пять лент. Дима откинул крышки на двух ящиках с патронами 5.45, раскрыл дверцы в 387-ой, и оттуда бойцы подходили и брали пачки, кто сколько хотел. Вскоре появился на 365-ой комбат со старлеем Макаровым, командиром шестой роты. Пьяными голосами проорали построение, но на него не вышли некоторые бойцы, от того, что пребывали во сне. Не обращая внимания на это, майор выступил с речью, суть которой сводилась к благодарности от лица командования. На сегодня приказал готовить оборонительные позиции в этих двух пятиэтажках и девятиэтажке с последнего штурма. Предупредил, чтобы часовые ночью в одну точку не пялились, так как у "духов" имеются тепловизоры. Посоветовал чаще менять позицию и полагаться больше на слух.
   - Дойдем до Сунжи, ребята, и будет всем настоящий отдых! Старший лейтенант, командуйте!- закончил комбат, козырнул, забрался на Бэху и понесся в тыл.
   Дима облегченно вздохнул. Он реально устал выполнять офицерскую работу, но все-таки вызвался помочь, известив старлея, что он, шесть человек и две Бэхи, останутся в первом подъезде правой пятиэтажки. Офицер ушел знакомиться с позицией, а Дима, подозвав пятерых пацанов, что были с ним рядом на последнем штурме, выдал всем водку и послал благоустраивать квартиру на втором этаже. Крутившийся рядом Жора, взял две бутылки тоже, да еще и обратился с просьбой:
   - Димарь! Хочу к штабу съездить, 324-ый танк поискать, у меня земляк в нем конкретный, одноклассник. Узнаю что да как, а может, и его к себе в гости пригласить? Бухла-то смотри сколько? Зараз не выпить!
   - А если увидит Кэп тебя, что носишься? А если кто-нибудь левый шмальнет в других кварталах?
   - Тогда другое предложение. На всех Бэхах поехали в ремроту на заправку! Сами заправщики не приедут, на завтра горючки может не хватить, а на обратном пути, я номера замажу и потеряюсь!
   - Ну вот, так лучше будет! Езжай с 381-ой и предупреди, что потеряешься! Потом мы с 383-ей съездим, может, где и 396-ую найдем. Действуй!
   Заправившись за час, Жора поколесил по окраинам, замазав грязью эмблему кудрявого мальчика и девятки на башне так, что у него был виден бортовой номер 333, вместо 399. Перемещаясь, искал танкистов. Все встречающиеся ему солдаты были пьяны, и создавалось впечатление, что залежи спиртного имелись здесь на каждом углу. Разрушения города впечатляли своими размерами. Руины домов, струящиеся дымками, нагромождениями лежали тут и там. В окрестностях повсюду вяло и лениво постреливали.
   Подсказка четырех бойцов, разогревавших на костре тушенку, наконец, помогла найти требуемое. То есть, всего три танка, спрятавшихся в холле полуразрушенного кинотеатра "Родина" так, что их издалека и не обнаружишь. Остальные танки сховались где-то в другом месте, а здесь еще находилось несколько человек из тылового обеспечения танкового батальона, создающих видимость, что охраняют периметр. На 324-ом танке, кто-то крутанул в сторону 399-ой БМП башенный пулемет. Жора интенсивно замахал руками и заорал:
   - Ванька! Ванька! Свои!
   Из-за щитовой перегородки поднялось веселое лицо другана. Он махнул рукой с направленной к себе ладошкой, мол, "заезжай". На приличной скорости БМП по лестницам занеслась в холл и резко затормозила, чуть не скинув Жору с брони. Ванька ловко спрыгнул с танка, они обнялись и восторженно, наперебой, стали рассказывать сегодняшние заплеты. Время приближалось к сумеркам, поэтому с ночлегом надо было определяться быстрее. Одноклассникам едва удалось уломать ротного старлея, за ящик Агдама, чтобы он отпустил 324-ый до утра. Изображая компетентного командира, Жора наугад ткнул пальцем в место, где будет находиться, в довесок, заверив, что танк будет постоянно находиться на связи и тотчас подъедет по требованию.
   Жора запрыгнул к Ваньке в танк, и на высокой скорости, собирая все колдобины, они поехали вслед за БМП. Потерь у танкистов не было, и чувствовали они себя превосходно. Мощный Т-72, покрытый еще не обсыпанной динамической броней, представлял собой надежную крепость. Раздобревший Ванька, отъехав от поля видимости кинотеатра, по собственной инициативе предложил Жоре прокатиться за рычагами.
   - Как? Я же не умею! - попробовал откреститься тот.
   - А тут что, правила есть? Или гаишники? Гони прямо и, если что, все сшибай!
   Приловчившись на месте водителя, у Жоры и впрямь, вождение получалось на "пятерочку". Ванька криво натянул ему на голову шлемофон, и при шумном появлении танка во дворе увидевшие его бойцы от любопытства повытягивали шеи. Жора медлил, высунувшись из люка, и делал вид, что проездил так, чуть ли не всю жизнь. Дима тоже с добродушной улыбкой наблюдал эту хвастливую рисовку и, знакомясь с Ванькой и наводчиком Лехой, погрозил пальцем новоявленному танкисту.
   Гостей пригласили в квартиру на третьем этаже первого подъезда, где общими усилиями постарались создать обстановку - люкс. Окно завесили ковром, да и вообще коврами покрыли все, что можно. Установили кожаный и велюровый диваны, кресла, стеклянный столик, с обломанным концом. На нем разместили фирменные фужеры, серебряные ложки - вилки, вскрытые разнообразные консервы, найденные в загашниках маринованные огурцы и кабачки, а потом зажгли свечи, - и покатился пир горой! Между тостами, рассказами, анекдотами звучала гитара, невесть откуда взятая, и разнобойные песни бухих пацанов. Где-то вдали нет-нет постреливали, и что-то взрывалось, но это мало кого задевало.
   Веселье продолжалось до полуночи, пока из девятиэтажки не прибежал взволнованный Димин сержант из первого взвода - Женька Филатов. На его лице местами выступала запекшаяся кровь.
   - Дима! Это капец! У меня одиннадцать двухсотых, двое раненных! К окну показался - сразу стреляют, еще и через стены видят! Бьют из граников и БТР-овскими патронами, по ходу с "Утеса". У нас подход к дому с дороги вообще не охраняется, все во дворе, боятся в дом заходить. Чехи спокойно могут в окна залазить, и никто их не остановит! У меня из взвода десять человек осталось, с кем завтра воевать будем?
   У Филата злость выпирала наружу, и он с презрением смотрел, как тут с комфортом отдыхают.
   - А старлей где?- спросил Дима.
   - Хрен его знает, вообще нету по ходу.
   - Предложения?
   - Мы уходим нахер с этой девятины! Боевое охранение невозможно вести! Одного даже в подвале снайпер снял. Нас из ночников, как воробьев расстреливают! Во всех подъездах такая ситуация.
   Дима отборно выматерился в адрес Чехов, налил Филату фужер вина, а затем обратился к собутыльникам:
   - Как смотрите, может, еще квартальчик одолеем?
   У пацанов от этой нелепой идеи загорелись глаза, а во взглядах танкистов почему-то замаячило: "Уж не в сумасшедший ли дом мы попали?".
   - Филат! Одолеем? Водка есть?
   - Интересно! Все пойдут, мы тоже. Водка кончилась уже.
   - Выдадим! - заверил Дима. - Пацаны, вы нам подмогнете? - повернулся он к танкистам.
   - Без вопросов. - Не особо уверенно ответил за двоих Ванька.
   - Тогда все, делаем сейчас здесь штаб! - пьяным голосом заявил Дима, стукнув при этом по столу.
   - И? - продолжил мысль Жора.
   - И? И первое, что надо, это предлог, чтобы не потянуло на самоуправство. Филат! Я сейчас позову сюда всех младших командиров, надо подтвердить, что вы подстрелили трех чехов-разведчиков, которые пытались по подвалу залезть в девятиэтажку, сможешь?
   - Смогу!
   Дима отправил своего механа Толика по всем подъездам, звать сюда всех сержантов. Филат, не стесняясь, подсел к столу и сам налил себе бокал вина. Жора обратился к наводчику Т-72 Лехе:
   - У тебя ночник есть?
   - Есть, и работает нормально.
   - Возьми себе рацию! - Дима предложил Ваньке свою Моторолу. - У меня еще одна имеется, у Жоры тоже. Давай проверим?
   Охотно приняв предложение, Жора убежал к себе в 399-ую, и вскоре из рации с похрипыванием и пощелкиванием раздался его голос:
   - Штаб! Ответь 99-ой! Как слышишь, прием?
   Дима показал Ване на клавишу сбоку:
   - Нажимай и отвечай!
   - Слышу тебя, 99-ая, прием?
   - Будьте на фоксе, штаб, я иду!
   Пока ждали Жориного возвращения, Дима объяснил Ваньке, что у Чехов настроен восьмой канал, а у них, четыре трофейных рации, стоят на 3.5 канале, поэтому настроены только на себя.
   - Ну, давайте ближе к плану! Перед нами три панельных пятиэтажки, перевернутой буквой "П". За ними Свечка. Верхние этажи Свечки, по-любому, напичканы боевиками. Их надо бить сразу из танка. У пятин на верхних этажах тоже, наверняка, тусовки. Какие предложения?
   - Скорострельность пушки какая? - спросил Жора.
   - Восемь в минуту, - ответил Леха.
   - С боезапасом что?
   - Полный.
   - Сколько?
   - Всего тридцать. Пятнадцать фугасных, пятнадцать бронебойных.
   - Если весь боекомплект вышмаляете, не накажут?
   - А за что наказывать? Мы на ПБ [пункт боепитания] съездим, зарядимся, скажем в передрягу попали.
   - Свечку сложить пятнадцатью фугасами получится? - спросил Дима.
   - Если по низу бить, то семи-восьми хватит, а сверху, просто несколько этажей можно снести фугасами. Бронебойный одни дыры оставляет, ими не разрушить. Разве что из пушек десяти, целый час стрелять.
   - Ясно! - продолжил Дима. - В боковых пятинах, боевиков единицы. Так и в этом дворе было. Что торцом к дороге стоят - там укреплений не строят. Мое предложение: Мы, всеми Бэхами делаем "щипцы". Одновременно от нашей девятины с левого угла выезжает 381-ая, с правого угла - 387-ая. Обе стреляют по 3-4-5-ым этажам. За ними выезжают слева 383-ья, справа 399-ая, стреляют по подвалу и 1-2-ым этажам. Все машины едут медленно до середины дома и расстреливают ленту. Затем перезаряжаемся, перестраиваемся друг за другом и на второй заход винегретом, как уже делали раньше. В самом начале стрельбы, танк справа, без света выезжает через дорогу на угол обстреливаемой пятины, в полную видимость Свечки. Первый выстрел на восьмой-девятый этаж. Затем по низу - шесть-семь выстрелов. Во время обстрела Бэхами, прицельный огонь по танку исключается. После этого, танк задним ходом сдает сюда, на позицию. Делает один выстрел в центр обстрелянной пятины, затем по правой пятине вдоль - два выстрела. Левую пятину обрабатывать накладно, могут шмальнуть из Мухи. После выстрела в центр фронтальной пятиэтажки, начинаем штурм тремя группами. С правых - левых углов и из окон центра нашей девятины.
   - А левую пятину, как брать будем? - задал вопрос Жора.
   - Верно! Левую надо из Бэх крошить и для этого придется ехать рядом с правой, которая наполовину только будет "глушенная", плюс, Свечка может не сложиться. Ваня! Если фугасом в торец панельной пятины шмальнуть, сколько бетона вынесет?
   - Ну-у, если этажу по второму, то подъезд точно сложится.
   - А потом, если рядом еще?
   - Наверное, другой сложится. Не знаю.
   - Так! Значит танку задача. По рации скажем, когда начинать. Ваня! Бери блокнот, записывай! Если по полочкам все сделаете, у нас вообще, возможно, потерь не будет. Готов?
   - Говори!
   - ПЕРВОЕ. Хлопаете торец правой пятины. ВТОРОЕ. Заезжаете во двор, в сектор видимости Свечки. ТРЕТЬЕ. Лупите два фугаса по верхним этажам Свечки, затем по низу шесть- семь. ЧЕТВЕРТОЕ. Сдаете задом. ПЯТОЕ. В старый торец пятины вложите еще один. ШЕСТОЕ. Последний выстрел - в центр фронтальной пятины. СЕДЬМОЕ. Возвращаетесь сюда, к штабу. Записал?
   - Записал. Справимся.
   - Как только, вы лупанете в центр фронтальной пятины, я пускаю ракету к штурму, и колонна из БМП справа заезжает во двор и начинает расшмаливать левую пятину. Вопросы?
   - Если Свечка не сложится, с нее же тоже могут поливать?- высказался Филат.
   - Так оно.
   В квартиру начали заходить заместители командиров взводов. Не обращая внимания на них, Дима продолжил совещание:
   - Добьем Свечку минут через пять, после начала боя, если что-то не так пойдет. Еще нужны тела боевиков, чтобы оправдать наше нападение. Завтра Кэпу покажем.
   - Ну, займем мы эти дома, дальше что? Здесь же никого не останется? Дыра в тылу. Надо вернуться, как думаешь? - спросил Жора.
   - Да. Придется возвращаться. Наших тела, тоже всех забирать оттуда. Скажем, полезли, мы их отогнали и обратно на позицию.
   На том и порешили. Дима объехал на 387-ой "жиденькие" солдатские сборища возле пятиэтажек и девятины. Распределил бойцам задания: кому брать левую пятиэтажку, кому - соответственно правую. Раздал все запасы спиртного (семь ящиков водки) из своей Бэхи. Вернувшись в "штаб", Дима намахнул стакан Агдама, выдохнул воздух и, взяв в руки рацию, произнес:
   - Толик! Начинаем!
   - Понял! - чиркнуло в ответ.
   Дима спустился к танку, молотящему уже на холостых оборотах.
   - Пацаны! Готовность номер один! Как только свернут в нашу сторону Бэхи - сразу в торец боковой и вперед, через дорогу!
   - Да, знаем!
   Раздались очереди авиационных пушек ГШ-30, грохот от которых возник оглушительный. По его утиханию БМП начали сворачивать одна за другой. Танк неимоверно громко выстрелил из пушки и рванул вперед. Все пошло точно по плану. Пацаны кучно собрались на углах девятиэтажки. От начинающегося пожара, дорога уже неплохо стала просматриваться.
   БМП пошли на второй заход, делая панельный дом в крапинку. Содрогая воздух, танк продолжал "ухать" и уже успел развалить торец правой пятины. Четыре БМП заехали во двор мимо этих развалин и начали обрабатывать левую пятину. Когда их стрельба стихла, Дима выпустил красную ракету, и пехота, не медля, пошла на штурм.
   Свечка не рухнула, но была так плотно окутана дымом, что оставаться в ней мог, только сумасшедший. В подъездах, безусловно, не хватало освещения, и поэтому стрелять, большей частью, приходилось наугад. Бросил гранату - и короткими во все углы! Дима и Жора вдвоем "брали" дальний подъезд правой пятины. Почти все двери в квартиры в нем были раскрыты, что упрощало кидание гранат. Во дворе и в соседнем подъезде усиленно стрекотали автоматные очереди. На первых двух этажах никого не обнаружили. На третьем, бросив гранату в квартиру с лестницы направо и заскочив туда, на полу в коридоре встретилось тело боевика, что-то мычавшего и обхватившего голову руками. Его Дима чуть не пристрелил, но прошел мимо, ударив прикладом. В большой комнате у окна раздался лязг оружейного карабина, и туда Дима сразу закинул Эргэдэшку, после взрыва выпустив с полмагазина. По остальным квартирам прошлись бегом, малость постреляв, и больше никого не нашли. Тот, которого Дима ударил прикладом, вновь начал мычать, и его решили брать в плен. Завладели очередной рацией и обвязали конечности боевика кровоостанавливающими жгутами. Тело у окна решено было тоже забрать для предъявления.
   Оставался еще чердак, но его обследовать не стали. На крышке люка висел замок, да и было жутковато находиться в кромешной тьме. После штурма, который длился не более получаса, все три чердака обстреляли опять из Бэх. На исходную позицию измотанные бойцы вернулись после запуска зеленой ракеты. Танк отправили к себе восвояси, чтобы какой-нибудь дозор его не увидел. Подсчитывать потери в ночи, было крайне тяжело. Никто из солдат не спал. Дима распорядился менять часовых у каждого подъезда через полчаса, а сам вместе с Жорой поехал к штабу полка. Повез девять трехсотых и двух раненных пленных. Может, оставались еще трёхсотые, но никто об этом не уведомлял. По его подсчетам, со слов трёх сержантов, "свежих" погибших, получалось восемь человек.
   Земляков не шуточно морило в сон, но всё же на 387-ой и 399-ой они доехали до штаба, в котором царили переполох и суета, и всем было не до них. Сдали раненых с пленными, и никаких докладов и подробностей не потребовалось. Дима узнал из новостей лишь то, что завтра сюда прибудет бригада ВВ и подгонят наши САУ-шки.
  
   Глава XI
  
   Набрав трясущейся рукой указанный на визитке номер, Светлана с трагической интонацией сказала:
   - Здравствуйте! Это насчет аварии. Могу я услышать Александра Викторовича?
   - Можешь. Я у аппарата!
   - Вы просили позвонить вчера...
   - Ну, все правильно. Просил. Ты из дома сейчас звонишь?
   - Нет. Из автомата. У меня нет телефона.
   - Будь через двадцать минут дома. Подъедет мой человек - отдашь ему паспорт. Я тебе его верну вечером.
   - Будете оформлять ДТП? - воскликнула Света.
   - Буду оформлять сюрприз! Я же тебе сказал вчера, чтобы ты не переживала - вот и не переживай!
   В трубке раздались короткие гудки. "Наверное, у этих чиновников такая манера - не здороваться и не прощаться!" - подумала Света. Тревога в душе у неё поселилась серьёзнейшая. Если её трюк с аварией вычислили - то будет не сдобровать, это точно! Она начала уже сожалеть, что рискнула совершить это деяние. С ней, одной в этом большом городе, такие сильные мира сего могли сделать что угодно!
   Гонец за паспортом выглядел натуральным замухрышкой. Узкоплечий молодой человек в галстуке и с прыщами на лице. Света протянула руку с документом и тут же отдернула её обратно.
   - Скажи, а зачем он тебе?
   - Александр Викторович просил не говорить.
   - Да? А что будет, если я его тебе не дам?
   - Не знаю. Пойду, позвоню ему...
   - А если я скажу, что ты приставал ко мне?
   - Зачем? Он сказал, оформить на тебя новый, черный С-200, в мерседесовском центре!
   - А где Ауди?
   - Мне об этом ничего не известно.
   Света отдала ему паспорт, он ушел, а волнение никуда не делось, да еще и начало переходить в тремор рук. Получилось! В её сеть попала такая крупная рыба, какую не съесть и за несколько лет! Выглянув в окно, она увидела, как гонец сел за руль черного Гелендвагена. После этого пришлось невольно разрабатывать стратегию сегодняшнего вечера по пунктам. Александру Викторовичу надо запомниться при первом свидании на всю жизнь! Показать, что она без ума от его общества! Немедленно идти в парикмахерскую! Много не пить и чаще притворяться благодарным ребенком!
   Она быстро навела в квартире порядок. Пятьдесят минут потратила на стрижку и укладку. Вернувшись домой, надела лучшее свое черное, короткое платье. Надушилась "Шанель N 5". Грамотно наложила косметику, и после этого время ожидания затянулось до бесконечности. Он не появился ни в шесть, ни семь часов. Она, уже хотела было выйти на улицу, но с лестничной площадки раздался шум раскрывающегося лифта.
   В дверь позвонили. Специально, немного потянув время, она открыла их с изумленным видом. С большим букетом роз на пороге стоял сам Александр Викторович! Легкая дубленка на нем была распахнута, виднелись белая водолазка под пиджаком и коричневые лакированные туфли под светлыми брюками.
   - О-о-о! Это мне? Заходите!
   - Светлана Леонидовна, это еще не все, - сказал он, передавая букет.
   - Не все? Вы вернули машину?
   - Да. Только немножко другую! - он улыбнулся широкой улыбкой.- Пойдем!
   Света поставила цветы в вазу, а Александр Викторович, не снимая обуви, прошелся по квартире. Они спустились вниз, и при виде нового Мерса, Света принялась "охать" и "ахать". На нем, еще к тому же, были установлены крутые номера А 555 СО 66 RUS.
   - Садись за руль!
   - Александр Викторович! Саша - вы чудо! И это мне?
   - Тебе.
   - А как же Ауди?
   - Забудь о ней. На семилетних машинах ездить - неминуемо в аварию попадешь!
   Света с восторгом завела двигатель, который абсолютно не было слышно. Поставив рычаг "автомата" на "D", плавно двинулась с места. В салоне стоял неимоверно приятный, сочный запах новой кожи и пластика.
   - Я думала, Вы ко мне зайдете...
   - ТЫ!
   - Ты зайдешь. И куда мы поедем?
   - Можешь на глобусе показать любое место в мире, и поедем туда!
   - Ну, я серьезно!
   - И я. Ну давай, для начала, в казино "Космос" заедем? Знаешь дорогу?
   - М-гу.
   Насладившись вождением через полчасика, Света припарковалась на стоянке среди дорогущих машин. Внутри шикарного заведения она поначалу растерялась, не зная, как себя вести, стесняясь возможной нелепости своего положения, но, чувствуя поддержку и уверенность своего спутника, у нее это быстро прошло. Посидела за столом с рулеткой, где к кавалеру приходил переменный успех, однако она мало чего понимала в этой игре и даже не суммировала циферки на фишках, чтобы осмыслить какие тут играются ставки.
   Саша предложил ей пить Мартини, заверив, что гаишники ругать не станут. Играть в карты она не захотела, а после, повеселев, узнала от Саши еще одну феерическую новость. Оказывается, он без труда сможет договориться с ее экзаменами экстерном! Она их сможет сдать все сразу в любой день из двух недель! Света была готова расцеловать своего покровителя "с головы до ног"!
   Ближе к полуночи, вдвоем, они поехали в загородный коттедж на сибирском тракте. Скорее всего, он был более похож на замок, а не коттедж. Колоны, окна в мозаике, никелированные трубы, ковры и простор. В доме оказалось прохладно, но Саша знал об этом и поэтому сразу растопил камин. С десяток бутылок Мартини у него стояло на полке за имитационной стойкой бара, и этот вкусный напиток потреблялся, не зная меры. Тепло мягко разливалось по комнате, и Саша, наконец-то, сделал шаг к переходу их дружеских отношений в интимные.
   Утром уже Света ничуть не стеснялась, представая перед ним обнаженной. Видела, каким жадным взглядом он пожирает ее. Она приняла горячую ванну, завернулась в халатик и была готова продолжать начатые отношения, но тут неожиданно Саша произнес:
   - В тринадцать ноль-ноль у меня самолет в Москву. Полетишь со мной?
   - Но это так неожиданно...
   - Полетишь?
   - Да.
   Саша подошел к телефону, куда-то позвонил и, вернувшись, спросил:
   - Ты машину обычно, где оставляешь?
   - У нас там подземный паркинг на шестьдесят машин.
   - Охрана?
   - Ну, есть какой-то, шлагбаум открывает.
   - Ответственность?
   - Не знаю.
   - Ясно. Оставишь машину здесь, как вернемся, найдешь ее в целости и сохранности. Сегодня четверг. Прилетим в понедельник утром.
   Света не возражала. Водитель подъехал к началу одиннадцатого, и то, что у Светы не было с собою вещей - не смущало. Саша обещал купить все необходимое там. Они понеслись по объездной дороге к аэропорту Кольцово. Успели к концу регистрации. Саша купил билет и поменял место на своем, чтобы сидеть рядом в бизнес классе. Они спешно прошли зону контроля и, спустя полчаса, оказались в полупустом салоне Боинга. Света, предпочитая всегда поезда, всего несколько раз летала на самолетах в Сургут, и это были отечественные ТУ-154. А здесь от великолепия и заграничной роскоши разбегались глаза. Авиалайнер плавно набрал скорость и начал подниматься. От перепада давления воздуха слегка заложило уши. Тихонько приблизившись к лицу Саши, она задрала вверх очки и впилась в его губы долгим поцелуем.
   По приезду они разместились в гостинице "Россия", где из окон их номера "Люкс" был виден Кремль. Всю пятницу Саши не было рядом, а вечером, ночью и днем, они безмятежно, как обычные люди, пешком гуляли по городу. Саша состоял из одних любезностей, испытывая приподнятое настроение, наряду с помолодевшим состоянием, давно утраченным, по его словам. И за все это он благодарил ее - "звездочку Светлую". Ему даже не очень хотелось возвращаться в ЕКБ, потому что там он позволить себе такого поведения не мог.
   Но как бы там не было, они вернулись. Поднимаясь к лифту, Света увидела в почтовом ящике письмо. Достав, мельком прочитала на конверте, что оно от Димы с обратным адресом "МОСКВА-400", и бросила его в сумочку. Под впечатлением прекрасно проведенного времени в поездке и в мечтах о новых "звездных" возможностях Света через какое-то время, доставая сигареты из сумочки, с досадой прихватила нераспечатанное письмо. В туалете, прикуривая сигарету, этим же пламенем зажигалки она подожгла уголок конверта, покрутила его, давая разгореться, и без сожаления смыла в унитазе несгоревшие остатки.
  
   Глава XII
  
   Утро выглядело дрянным. Не потому, что окружали сырость и грязь, а потому, что день ничего хорошего не сулил, на фоне усталости, недосыпа и головной боли. Ночью, вздремнуть все же удалось, правда, кому и сколько, как повезло. В начале восьмого, во двор МТЛБ- шка [малый транспортер легко бронированный] завезла полевую кухню. В обоих котлах был только горячий чай, плюс неограниченное количество старого хлеба в подвесных ящиках. Но это оказалось, куда как кстати, а то думалось, что командование про своих солдат совсем забыло. Чай пили жадно, помногу и до верха наполняли впрок фляжки. Однако отсутствие обычной воды злило и портило настроение. Многие умывались из луж. Кто-то даже чистил зубы трофейными чужими щетками и пастами. Обмундирование насквозь провоняло потом и дымом костров.
   Вскоре появился вчерашний старлей. Видок у него был такой же, как у всех. Небритый, в грязной одежде, да еще и звездочки на одном погоне не хватало, оттого что стер ее ремнем автомата.
   - Командуйте построение! - сказал он Диме.
   - А чего тут командовать? ЩАС!
   Дима вышел ближе к центру двора и одной очередью из тридцати патронов выстрелил в воздух.
   - Становись, пля! - заорал он.
   Во дворе и так уже находилось человек тридцать, а тут еще потянулись со всех
  "щелей". Кто-то с сонной рожей высунулся из окна, кто-то вытянул шею из подъезда. Постепенно солдатики накапливались, образуя подобие строя вдоль девятиэтажки. Старлей нервно курил. Скопление народа в боевой обстановке не рекомендовалось никакими уставами. На этот раз солдаты выглядели, как негры на полярном полюсе. Один вообще в норковой шапке. Большинство в клетчатых и однотонных кепках, в черных фуфайках, в общем, кто в чем, и армейского всего процентов на тридцать, включая автомат. Полностью строй собрался только минут через пятнадцать. Старлей сам лично пересчитал бойцов. Вместе с Димой, готовых к бою получалось - шестьдесят два. Перевязанных и раненных в строй не брали. Их, около десяти, ожидало санитарку у подъезда пятиэтажки. Подойдя к Диме, старлей тихонько заговорил:
   - Из них надо сделать два полноценных взвода. Задач будет не много. Я - за комбата! Командиром первого взвода назначаю тебя! Кого предлагаешь командиром второго?
   Дима сначала хотел предложить Жору, но засомневался, захочет ли тот сам, да и было сподручнее, когда он рядом.
   - Сержанта Филатова!
   - Все, назначаю! БМП сколько у тебя?
   - Четыре.
   - Вывод? Две тебе, две во второй взвод. У себя, какие оставляешь?
   - 387-ую и 399-ую, а туда тогда 381-ую и 383-ю.
   Старлей позвал сержанта Филатова и официально уведомил о назначении комвзвода. Под шумок Дима стал отбирать себе людей. Тридцать человек он пытался выбрать попроверенней, хотя затесалось и несколько левых. Филат немного повозникал, но свою точку зрения не вывез. К нему и без этого перешли все сержанты, предпочитая держаться подальше от безбашенного Димы. Выставив боевое охранение, вскоре взводы разошлись в определенные подъезды. Нового комбата новые командиры взводов повели в ночной инсценированный штаб, где среди кучи окурков и бутылок, в том числе и не допитых, на полу еще видны были следы блевотины.
   - А вы неплохо тут устроились! - без осуждения в голосе, произнес старлей. - Значит, смотрите! - офицер стал вытаскивать из-за пазухи планшетку, отчего Дима сделал вывод, что парень "стрелянный".
   - Да подожди ты! Освежимся? - перебил Дима и достал, откинув спинку дивана, бутылку водки.
   - Давай! - махнул рукой старлей.
   На развернутой крупномасштабной карте старлей стал показывать окрестности. О ночной операции он ничего не знал, но когда услышал, не удивился. Сразу перешли ко второй фазе.
   - Сталинские трех и двухэтажки! Это, ребята, головняк! Бэхами стены крошить бесполезно. Шмелей [плазменный гранатомет]нету. Остаются гранаты и граники. Их должны подвести скоро саперы. Я вам дам в каждый взвод по пять бойцов из них. В бой сильно не гоняйте, в целом, берегите! Первый взвод берет две двухэтажки и трехэтажку слева. Там еще ряд гаражей - тоже держать под контролем! Второй взвод уходит вправо по частному сектору. Двадцать домов. Все коттеджи. Бэхам поддаются, но их надо брать последовательно, малыми группами, иначе в центре получите "кашу". Увидел, что одна группа в доме - вторая пошла, вторую увидел - третья! Филатов понял?
   - Разберемся!
   - Слева школа, я буду там параллельно. Если обстановка позволит - навещу вас! Пока эта задача до обеда. Дальше опять девятины пойдут. Есть предположение, что ближе к центру города, около пяти тысяч боевиков находится. Без артиллерии мы не потянем. Они, человек по восемь-десять, мобильными группами на всем пути, с разных мест действуют, явно вглубь затягивают. А потом повылазят из развалин, тыловое обеспечение перекроют, и нам крышка! В общем, дальше этой трехэтажки и коттеджной линии - не лезть! Вопросы?
   - Ясно! - одновременно ответили взводные.
   - Штурм в девять ноль-ноль! Три красных ракеты! Отступление - три зеленых ракеты! А так-то, мужики, это дурдом, одному полку полтора километра густонаселенной городской черты отводить!
   Они вышли на улицу, закурили. Моросил противный дождь, и часы показывали начало девятого. На Камазе подъехали саперы, небритые, но зато чистенькие и в форме. Приятно посмотреть. На взвод они выдали по пятнадцать Мух и пять осколочных гранатометов Оса.
   Гранаты РГД-5 и Ф-1 раздавались по принципу - кто, сколько унесет. Патроны тоже. Дима, впрок, уложил в 387-ую три ящика снаряженных РГД-5 и коробку осветительных ракет. Туда же положил Осы и несколько Мух. Поместил на себя одну Муху, другую отдал Жоре. Саперы тоже надели на себя граники, остальные раздали пацанам и, знакомясь с пехотой, еще раз сверили цели.
   Наконец, взлетели в воздух ракеты. Одновременно, с обоих флангов, раздалась пальба, сливающаяся в непрерывный гул, однако на их участке было спокойно. Дима отправил сначала трех человек из окон в центре девятины в центр пятиэтажки через дорогу. Пробежали без происшествий. Закинули в одну из квартир гранату, чуть-чуть подождав, еще одну. Встав на плечи товарищу, один из солдат, забрался в окно. Выстрелов не последовало. Через полминуты в окно залез второй. Протянул руки третьему. Они разбрелись по дому. О наличии боевиков должна была сообщить длинная очередь, но ее не было. И, честно говоря, не хотелось, чтобы она прозвучала. Пацаны изредка показывались в окошках разных этажей, пожимая плечами. Зато по соседству, как при стереозвучании, все ухало, взрывалось и стреляло. Филат с двумя Бэхами справа уже вступили в бой. Дима дал команду - всем перебегать улицу и залазить в окна пятиэтажки. В 399-ой теперь была рация тоже. Бэхи, повалив несколько деревьев и замаскировавшись в ветках, остались во дворе старой позиции. Дима торопливо из пролома стены осматривал результат ночной работы. Свечка стояла с сильным наклоном, как пизанская башня и была вся в черной копоти. Пятина справа была наполовину разрушенная, и там имелись хорошие лазейки для снайперов. По двору не наблюдалось никакого движения, разве что, пробежала с прижатым хвостом какая-то собака, непонятной породы и довольно больших размеров.
   Дом, в котором они находились, имел массу пробоин и местами выгорел. Все оставленные хозяевами вещи являлись полным хламом. Были в пыли, в дырах, гильзах и битом стекле. Во втором подъезде нашли одного нашего двухсотого. Привязали веревку за ногу, потянули. Взрыва не последовало. Напрашивался вывод - Чехи после штурма сюда не заходили. Однако и тел боевиков не было, несмотря на следы крови в квартирах. Очень настораживала Свечка. Находиться кому-либо в ней, было крайне нелепо. Она вот-вот могла рухнуть, и Дима даже прикинул, что, пожалуй, ленты авиапушки БМП по изгибу хватило бы ее обрушить.
   Аккуратно обследовали половину не разваленной правой пятины. Следы боя налицо, всюду гильзы, один какой-то разбитый аппарат на треноге, и в трех местах тоже встретили большие пятна крови. Выстрелов не раздавалось, и поэтому пацаны осмелели, по двору передвигались быстрым шагом. Чувствовалось, что не хватало спиртного, отметить такой легкий плановый захват территории.
   Дима связался по рации с БМП и сказал, чтобы подзарылись в развалины правой пятиэтажки. Внимание опять привлекала Свечка. Ее безмолвие внушало нешуточную тревогу. Не исключалось, что цели давно зафиксированы в прицеле снайперской винтовки, ведь одна из задач снайпера - убрать командира, а его, без знаков отличия, можно выявить по поведению.
   Расположив по полвзвода в ближайших к Свечке подъездах, заняв позиции для стрельбы в окнах, Дима отправил четверых пацанов на Свечку. Необходимо было установить наличие противника и в последующем сопоставлять силы для боя. Выстрелов не прозвучало. Минут через десять пацаны оттуда вернулись. Глаза бегают, все встревоженные.
   - Никого, - сообщил один из них.
   - Там все в плитах и арматурах. Лестничные пролеты обвалены - наверх не подняться! - добавил другой.
   Дима бегом пробежал через двор в подъезд напротив, где группе пацанов, болеющих с похмелья, была поставлена задача: поддерживать огнем своих атакующих, находясь справа от Свечки. Переориентировав группу на взятие второй двухэтажки, так как первую - он будет "брать" с полувзводом, находящимся в пятиэтажке, Дима назначил им новую позицию - угол Свечки, откуда они должны подобрать цели для стрельбы из граников.
   После разговора Дима вернулся к своему полувзводу. Солдаты смотрели на него ледяными глазами. Чувствовалась обеспокоенность и действие адреналина. Почти у всех автоматы были сняты с предохранителей.
   - Бежим на левый угол Свечки. Передышка. Затем, метров тридцать, что есть сил, бежать зигзагами. Будем у двухэтажки - прижимайтесь к стенам! За мной!
   Меньше двух минут понадобилось для достижения угла Свечки. Осмотревшись вкоротке, Дима снял со спины Муху, приведя ее в положение для стрельбы, выдернул кольцо и поднял прицельные планки. Выскочив в зону видимости, он произвел меткий выстрел в левое, торцовое окно второго этажа. Пацаны тут же "дернули" к двухэтажному дому, оставив прикрывать всего двоих. Из окна двухэтажки вырывались черные клубы дыма, послышались близкие выстрелы, которые постепенно разрастались. Кто как, разными зигзагами, иногда постреливая, атакующие добежали до стены дома. Дима сразу швырнул гранату в высокое окно первого этажа. Его примеру тут же последовал Жора. Два солдата остались лежать на пути следования. У одного, из находящихся возле стены, из ноги сочилась кровь, но он этого еще не видел. Друг за другом, цепочкой, кидая в окна гранаты, пацаны пробежали к подъезду вдоль стены. Дима швырнул гранату в подъезд, и тут же из солдат кто-то крикнул:
   - Ложись!
   Со второго этажа дома к подъезду кинули гранату, которая немедленно взорвалась. В таких случаях крайне важно не теряться при возникновении в ушах "комариного звона". Кажется, что ты оглох, но на самом деле, слышно. Дима опять швырнул гранату в подъезд и первым, пуская короткие очереди, вслепую забежал туда. За ним последовал еще кто-то. Дым еще не рассеялся, а Дима уже судорожно поменял магазин, и с ноги открывая дверь, ввалился в квартиру напротив входа. Жора заскочил в квартиру направо. Всюду оказалось чисто, разве что при входе на кухню, была установлена растяжка. Ни боевиков, ни гильз. "Кто же тогда стрелял?"- начали приходить мысли. И тут все прояснилось.
   - Русские! Ты на второй этаж хочешь зайти? - раздалось сверху с характерным акцентом и злым смехом.- Слушай, может, так зайдешь? Чай попьем. Травку покурим.
   - А потом что? - морщась от неприятного состояния, спросил Дима.
   - По домам пойдем. Зачем тебе эта война? Это политики между собой воюют, а мы друг друга убивать должны. Идешь? - опять раздалось сверху.
   - Подожди! - выкрикнул Дима, услышав раздающиеся с улицы стоны.
   Он быстро соскочил вниз и приоткрыл дверь подъезда. Один из его пацанов был весь заляпан кровью и корчился от боли. Второй лежал без движения на боку и лицом к стене. Его фуфайка на спине была в клочья изрешечена и окрашена багровым цветом. Схватив за воротник, Дима затащил стонущего солдата в подъезд, оглядев пацанов, выглядывающих со всех четырех дверей. Поместив на безопасном расстоянии раненого, Дима жестом показал сослуживцам, отойти вглубь квартир.
   - Нохча! Не пойдет так. Воевать будем! - сообщил Дима.
   - Смотри! Мы же видели. Вас тут мало.
   Сбрякав о начальную лестницу, на площадку первого этажа упала граната. Дима немедленно отпрянул вглубь. Раздался громкий взрыв, после которого осталось специфическое облачко. Только он решил выглянуть на площадку, раздался второй такой же взрыв. Затем уже пришлось подождать дольше и пойти на хитрость, специально громко сымитировав шаги. Раздался третий взрыв. Он понял, что при любом топоте, будут закидывать гранатами. Раненому в это время оказывали помощь. Дима подозвал своего бойца Леху, потому что он был в кроссовках.
   - Подбирайся тихо, бросай на второй этаж гранату и сразу обратно!
   Леха по-кошачьи пробравшись к краю площадки, швырнул оттуда эргэдэшку вверх и едва заскочил в квартиру, как за ним последовал взрыв. Сверху раздался недобрый смех.
   - Она походу обратно срикошетила! - тихо сообщил Леха.
   - Бросай еще одну!
   Леха опять кинул, но на этот раз, краем глаза проследил траекторию из укрытия. После раздавшегося взрыва он подбежал к Диме.
   - Там стенка, какая-то! Точно рикошетит!
   Побросав ненужные предметы на площадку для шума, услышав несколько взрывов, Дима пробежался по всем квартирам, предупредив пацанов, чтобы держались в глубине квартир и подальше от окон. С Димой в напротив расположенной от дверей подъезда квартире находились семь человек. У одного из саперов он взял и снарядил в боевое положение Муху. Шепотом объяснил план. Толпой они выскочили на улицу, трое справа и слева, начали стрельбу по окнам второго этажа, а Дима из Мухи выстрелил в окно подъезда по траектории, направленной на площадку второго этажа. Ухнул очень громкий взрыв. Содрогнулись и дом и земля. Сразу забежали в подъезд, поднимаясь по лестнице и стреляя по второму этажу. Почему они не могли докинуть гранату, сразу стало понятно. Вся площадка была выложена мешками с землей и песком. Но сейчас эта конструкция разлетелась, вдобавок, придавив какие-то два тела. Двери во всех квартирах вынесло настежь, как и перемычку стены, между квартирами прямо. Еще во всех квартирах нашли три тела, на всякий случай, выстрелив в них, хотя они и так не подавали признаков жизни. В закопченной комнате, куда попал первый выстрел от Свечки, тоже были человеческие останки.
   Дима тут только обратил внимание, что у него тихо, раз за разом, шуршит рация.
   - Да. Дима, - ответил он.
   - Дима - Толику! На Свечке есть движение. Что делать?
   - Они вас видят?
   - Думаю, да.
   - Срочно оттуда на исходную. Славик, слышал?
   - Понял! - ответил механик 399-ой.
   Посмотрев на пацанов, Дима обнаружил, что нет одного из саперов, который давал ему гранатомет. Бойцы все стояли довольные, чумазые и мало что понимающие. Внизу умирал от множественных осколочных ранений Колька Навильников. Рядом с ним сидел со жгутом на бедре Игорь Загоруев. Дима выглянул в окно. Тело сапера лежало неподвижно, головой к подъезду. "Вот она, работа Свечки", - подумал он. Сразу выстроилась статистика - четыре убитых, двое раненных. От подсчетов отвлек Жора, предложивший пробивать из граника стенку в соседний подъезд, но тут вмешался один из смышленых саперов:
   - Лучше связкой гранат в вентиляционной шахте ванны. Граники беречь надо, мало ли что еще дальше!
   Этот вариант решили попробовать. Сапер нашел в квартире кроличью шапку, положил туда три гранаты, в одну вставил открытую булавку, вместо скрепок с кольцом. Обмотал шапку бинтом, из бинта же сделал тесемку, привязав к концу булавки. Снял вентиляционную решетку, просунул туда шапку, вышел из ванной комнаты со скрученным бинтом и тут же его дернул. Не затягивая, прогремел ощутимый взрыв, от которого получился аккуратный переход в квартиру следующего подъезда, размером с полдвери. Жора туда полез первым, за ним остальные. Запнувшись о кирпичи, падая, он увидел, как из кухни в его сторону поворачивается боевик с зеленой повязкой на голове. Жора с пола, тут же, дал в него очередь, заскочил на кухню и взял под контроль коридор. В зазор уже залазил третий боец, когда в коридор от входной двери кинули гранату. Прозвучал опять громкий взрыв до "звона комаров". Один из пацанов дико заорал. Жора немедля закинул встречную эргэдэшку к двери, и там прозвучал взрыв. Он приготовил вторую гранату, закинул ее в зал, а сам, пробежавшись, юркнул в комнату напротив кухни. Там никого не было. В квартиру уже залезло пятеро, раненого положили в расколотую ванну. Бросив еще две гранаты в коридор, пацаны ринулись расстреливать комнаты. Убили еще одного контуженого боевика. Расстреляли из двух автоматов деревянную дверь на площадку. Надо отметить - результативно. На фоне выложенных до потолка мешков с землей и амбразурами распласталось два тела. Рядом с ними стоял распакованный ящик снаряженных гранат РГД-5. Пришлось закидать ими, не жалея, соседние квартиры. В одной из квартир пристрелили одного, смертельно раненного. Предположительно, один выпрыгнул в окно. У одного из мертвых боевиков, лежащего возле мешков, зашуршала рация. Дима достал ее, и рядом, в разгрузке, на глаза попался какой-то брелок с мигающей зеленой кнопкой. По рации кричали что-то на чеченском, а Дима, тем временем, нажал на мигающую кнопку. Она зафиксировалась и загорелась красным. Почти тут же раздался мощнейший взрыв с той стороны дома, куда им предстояло идти на штурм. Впереди посыпались стены, обвис потолок, и накренилась лестничная площадка. Пацаны повыскакивали к выходу на первый этаж, таща с собой раненого. Жора свинтил во двор и, вернувшись в подъезд, сообщил:
   - Третий подъезд весь сложился! Что у них там, склад боеприпасов был?
   - Да хрен его знает. Может, и для нас ловушка, - задумчиво ответил Дима.
  
   Глава XIII
  
   Глухо затонированный сине-серый Мицубиси Паджеро, поднимая за собой пылевую завесу, на бешеной скорости заехал в деревню. В этот утренний час, еще далеко, не все проснулись ее жители. Сбавив скорость, немного поплутав, джип остановился возле дома номер восемь по улице Садовой. Через заднюю дверцу вышел плотненький, коротко стриженный молодой человек, повадками смахивающий на бандита. Он поднял кольцо задвижки на калитке и вошел во двор. Входные двери в дом оказались заперты, и это заставило его постучать в окно. Кутаясь в халате, на пороге появилась заспанная пожилая женщина.
   - Редозубов Василий, здесь проживает? - официальной интонацией спросил он.
   - Сейчас нет.
   - Где его найти?
   - Здесь, рядом. А вы кто будете?
   - На вопрос отвечайте, гражданочка! - требовательно и грубо изрек незнакомец.
   - Улица Новая, дом двадцать два. Он не один там. Вы кто будете?
   Но визитер уже ничего не слышал. Джип лихо "дернул" с места и, подъехав по указанному адресу, остановился. Из него вышли двое. Задвижка на воротах не открывалась, и один из них перемахнул через забор, открыв в последующем калитку. Возле их ног заливался озорным лаем подрастающий щенок овчарки. Приезжие громко забарабанили в дверь, и вскоре им их открыл заспанный молодой человек в тапочках, трико и футболке.
   - Редозубов Василий? - спросил один из них.
   - Да. А вы...
   Ловкими движениями ему сдвинули руки за спиной, защелкнули наручники и согнутым повели к машине. Зоя Ушакова, запоздало подойдя к окну, увидела лишь удаляющуюся точку в столбе пыли, не успев даже разглядеть номер внедорожника.
   Ехали всю дорогу, молча. Неслись на огромной скорости. Васе накинули на голову тряпичный мешок, и на все его вопросы эти серьезные дядьки не отвечали, потыкивая лишь периодически локтем и кулаками по ребрам.
   Добирались они, неизвестно куда, более двух часов. По прибытию Васю быстро провели вверх по крыльцу, сняли с головы мешок, после чего, за ним захлопнулась металлическая дверь типичной милицейской камеры.
   Еще довольно долго Вася томился в ожидании, не понимая, что все это могло значить. Затем какой-то тип в белой рубашке повел его в кабинет, где переступив порог, он увидел сидящую на стуле Эльвиру. С удивленным лицом негромко поздоровавшись с ней, он перевел взгляд на стол, за которым восседал Михаил Иванович и ужаснулся.
   - Оставь нас! - приказал полковник подчиненному.
   - Здрасьте! - затравленно пробубнил Вася.
   - Здрасьте?! Да ты, подонок, знаешь, что натворил?! - Михаил Иванович ударил двумя кулаками по столу.
   Вася молчал и выслушал еще несколько вопросов, не требующих ответа, делая при этом провинившийся вид. Было очевидно, что такому самодуру объяснять что- либо, было бессмысленно. Оскорбления, угрозы и еще непонятно какие выпады ввели Васю в состояние, в котором он ничего не понимал.
   - Ладно! - подытожил Михаил Иванович. - Задрипыш деревенский! Выход у тебя один! Будешь жениться на Эльвире!
   - Но, я...
   - Никаких НО, задрипыш! Ты меня понял? Раздавлю как таракана!
   Вася закивал головой, не в силах озвучить ответ. После небольшой паузы будущий тесть продолжил чуть мягче:
   - Все решено. Устрою тебя к себе оперуполномоченным. Походишь три месяца стажером, получишь лейтенанта. Два года поучишься у нас в высшей школе милиции. Там я тоже договорюсь. И все! Дальше по карьерной лестнице! Если повезет - полковником тебя увижу!
   Эльвира жалобно захныкала. Отец сказал ей, чтобы немедленно прекратила. Вызвал по селектору одного из своих сотрудников, и, спустя какое-то время, в кабинет зашел средних лет мужчина с колючим взглядом и азиатской внешностью.
   - Познакомься! К тебе в отдел новый сотрудник. Отвези их сейчас ко мне на дачу. Дальше занимайся по плану.
   Идя по коридору, сотрудник протянул Васе руку и представился:
   - Азат.
   - Вася, - мало понимая действительность, пролепетал он.
   Вскоре они разместились в золотистом джипе Ниссан Патрол. Эльвира села на переднее сидение и всю дорогу молчала. Азат минимумом вопросов выведал у Васи из чего он "сделан". Принял во внимание, что у него нет ни паспорта, ни водительского удостоверения. Со своим шефом, Михаил Ивановичем, у него были наилучшие отношения по всем параметрам: служба, темненький бизнес и дружба семьями, поэтому в тонкости, почему ему вручили такого остолопа, он вникать не захотел.
   Дача у Михаила Ивановича была, пожалуй, самой лучшей во всем садоводческом обществе. Даже и не дача, а двухэтажный теремок какой-то. На большом нестандартном участке размещалась не хилая баня с бассейном шесть на четыре, с биллиардной и комнатой отдыха. Отдельно стоящая летняя кухня с мангалом, камином и концертными колонками. Дорожки меж газонов, цветочных клумб вымощены тротуарной плиткой с бордюрчиками. Высокий металлический забор по периметру и основательные ворота надежно укрывали обитателей на отдыхе от посторонних глаз.
   Встречала их красивая, аристократичная женщина - мадам Белозерская. Хотя и была она без макияжа, в махровом халате и с полотенцем на голове, в ней без труда угадывалась сила и способность повелевать.
   Азат с ней по-свойски поздоровался, отпустил пару шуточек и уехал, а женщина посмотрела на Васю оценивающим взглядом и представилась ледяным голосом:
   - Маргарита Аркадьевна. Проходите в дом!
   По всей видимости, Васе представляться было не надо. Он осознавал, что включен участником в какую-то программу действий, где его личным желаниям, достоинству места не отводилось.
   А Маргарита Аркадьевна с единственной дочкой жила душа в душу и, тайком от мужа, имела с ней столько секретов, что узнай об этом "Мишенька", его хватил бы удар. Эльвира все, как есть, ей рассказала, что с Васей ничего не было, но он может думать, что было, что беременна она, не знает от кого, что папа настаивает рожать и думает, что ребенок от Васи. Поразмыслив, они решили обойтись без аборта, а на третьем-четвертом месяце сделать искусственный выкидыш. Переубедить папу насчет Васи сейчас явно не получится, поэтому со свадьбой надо потянуть, а дальше будет видно. С этими стратегическими намерениями они и усадили жениха за стол.
   Опытнейшая Маргарита Аркадьевна очень скоро, после непродолжительной беседы, потеряла к Васе всякий интерес, сразу сделав вывод, что парень "ни рыба, ни мясо", всего лишь с одним нужным качеством - возможностью лепить из него, как из теста, любые каральки. Эльвира за весь день произнесла всего лишь одну фразу, что позже все объяснит, и в оставшееся время горестно вздыхала, сохраняя несчастное выражение лица.
   Около шести вечера за тещей приехал служебный Мерседес Е-500, и Маргарита Аркадьевна, прощаясь, отозвала Эльвиру в сторонку:
   - Сегодня обязательно ляжешь с ним в постель!
   - Ну, ма-ма...
   - Ляжешь. Пусть парень расслабится. Не можем же мы его на ровном месте захомутать. Поняла?
   Эльвира промолчала, глядя нерешительно в сторону, а позже произнесла:
   - Ладно.
   Оставшись наедине с Васей, она принялась громко плакать. Василий в такой ситуации проявлять равнодушие не мог. Начал ее успокаивать и жалеть. Вскоре она дала ему денег и отправила за водкой в дачный магазинчик, в душе надеясь, что он не вернется.
  
   Глава XIV
  
   Через развалины третьего подъезда двухэтажки перебраться в четвертый подъезд, казалось не реальным. Строительный хлам с арматурными ежами и еще непонятно чем представлял собой непроходимые дебри. Надо было срочно подключать группу половины взвода, оставленную возле гнутой Свечки, к штурму второй двухэтажки, но там пацаны не знали, что двор может простреливаться боевиками, вероятно, находящимися наверху. Самим на улицу выходить, было тоже чревато. Дима решительно взял Муху у близстоящего бойца и разрядил ее в оставшуюся половину подъезда слева. И тут же не мешкая, с Жорой и еще парой пацанов они с максимальной скоростью, виляя, обогнули груды хлама во дворе и влетели в четвертый подъезд. Поливая длинными очередями во все стороны, закидали гранатами помещения первого этажа. И боевиков нигде не обнаружили. Второй этаж этого подъезда оказался недосягаемым. Лестница висела "на честном слове", и квартиры слева были основательно разрушены. Целыми оставались только две верхние квартиры справа. Их решили обильно закидать гранатами через окна с улицы из-за угловой части дома, невидимой со стороны Свечки. Дима достал рацию и стал вызывать:
   - Толик! Славян!
   - На проводе.
   - Подгоняйте корыта на старую позицию!
   - Ферштейн.
   Время тянулось невообразимо долго. Уши от перенесенного грохота не улавливали до шестидесяти процентов звуков. Наконец, рация прохрипела:
   - На месте!
   - Толик! Верхние этажи Свечки - ленту! По моему сигналу!
   - Понял!
   - Славян! По линии изгиба Свечки так же, ленту, по моему сигналу одновременно!
   - Ферштейн!
   - Сильно низко не лупите, там группа сейчас будет отбегать!
   - Ясно. Ясно.
   Дима выпустил в сторону Свечки осветительную ракету. Увидел, как к ним побежали, какой-то непонятной змейкой, пацаны. Дождавшись, пока последний оторвался метров на десять от дома, Дима крикнул в рацию:
   - Лупи!
   Заухали авиационные пушки. На верхних этажах Свечки возникли облака пыли и разрывы. Бегущие пацаны беспокойно на них оглядывались и, подбежав, тяжело дыша, сбились все в этом, четвертом подъезде, тогда как им ставилась задача - сразу штурмовать вторую двухэтажку. Добрались они без потерь. Бэхи разошлись не на шутку, все строчили и строчили. Свечка увеличила крен и была уже под углом, в градусов сорок. Дима крикнул по рации:
   - Толян! Славик! Завязывай!
   Стрельба одновременно стихла. Дима отправил из подбежавшей группы на штурм восемь человек, пообещав со своего торца огневую поддержку по второму этажу. Объяснил, какие баррикады устраивают на вторых этажах. Пацаны, испуганно озираясь по сторонам, подбежали к торцу второй двухэтажки и стали забрасывать гранатами первый этаж. Дима и Жора короткими очередями постреливали в окна второго этажа. Слева вдалеке прогремел мощный взрыв, от которого качнулись дома, но на это не обращали внимания. Пацаны полезли в окна. Периодически ухали гранаты. Вскоре в доме кто-то истошно заорал. Минут через десять в окне второго этажа появился один рыженький солдат, помахав прикладом автомата, прокричал:
   - Чисто! У нас один трехсотый, растяжка!
   - Как во второй подъезд через стену идти, знаешь?
   Рыженький не успел ответить. Короткая очередь из 7.62-автомата разнесла ему череп. Он отлетел вглубь комнаты. Стреляли со второго этажа их дома, где они не удосужились проверить все до конца. Дима от злости заорал что-то нечленораздельное и рывком, извернувшись непонятным образом, по отвисшим перилам заскочил на второй этаж. Раздалась неистовая стрельба. Один магазин, два, три. Вскоре из окна выпало какое-то человеческое месиво, и спрыгнул сам Дима. Зашел в подъезд, где без разговора забрал у одного срочника автомат и протянул ему свой, держа его за ствол. Удивленный Жора разглядел, что у Димы на ладони кожа дымит, а он ничего не чувствует! Глаза, до этого, вроде, светло-карие, сделались серыми, а на лице застыла маска одеревенелости.
   - Забитые рожки мне, быстро! - сказал Дима и выкинул на пол из карманов три блока патронов по сто двадцать штук в каждом.
   Ему стали спешно передавать магазины, он высыпал из-за пазухи пустые и туда же, за пазуху и в карманы, заталкивал полные. Не спрашивая согласия, он забрал у солдат сначала одну, затем вторую Муху, и, как ни в чем не бывало, держа автомат боком, на изготовке, вышел во двор. Не спеша подошел к подъезду, который штурмовали, и зашел внутрь. Предположив, что Дима "съехал с катушек ", Жора последовал за ним, и на пути услышал из подъезда истошный крик раненного бойца. Для его эвакуации Жора самовольно вызвал по рации 99-ую. Дима, тем временем, решительно прошел во второй подъезд, но и там, ни выстрелов, ни разрывов не последовало. Вскоре выяснилось - дом был пуст. Но это не означало остановки в наступлении.
   Загрузившись, 99-ая уехала, а Дима подтянул по рации 87-ую. Отстранив от управления наводчика - оператора, он сам сел на его место и погнал механика Толика на трехэтажку, в которой со стороны подъездов начал отстреливать верхние этажи. Пацаны, как один, воодушевились и стали действовать слаженно. Все по правилам: граната - очередь - зашел. В первом подъезде уничтожили пятерых боевиков, у двоих оказались пулеметы. Эти пулеметы тут же пошли в дело. Ушлый сапер умело устраивал проходы через стены путем взрывов вентиляционных каналов, и солдаты шли, лезли, стреляли. Все три подъезда трехэтажки, казалось, взяли минут за десять. Еще, приблизительно, уложили шесть - семь боевиков. Двухсотых, на сей раз, не было. Обошлось четырьмя ранеными, один из которых имел серьезные повреждения живота и груди. Отправили их на 87-ой, откуда выгрузили все боеприпасы и забрали снайперскую винтовку с глушителем. Дима вытряхивал тела убитых боевиков из разгрузочных жилетов, боеприпасы и оружие бросал к окнам, а тела нагромождал в одну кучу. Под его руководством солдаты оборудовали слабое подобие долговременной огневой точки на третьем этаже, заложив окна мешками с песком вперемешку со строительным мусором, и оставив маленькие отверстия под бойницы. Нашлись также и три исправных рации, из которых изредка возникали реплики на чеченском языке. К Жоре подошел один из прикомандированных саперов, не раз уже сегодня отличившийся.
   - Двухэтажка, которая была пустой, по подвалу вся заминирована. Видел два фугаса, от них куда-то провода вглубь. Цепная, возможно радиоуправляемая, по периметру проводов нет, - сказал он.
   - И для чего им здесь минировать было?- поинтересовался Жора.
   - А бес его знает. Может, ждали скопления народа, может шишку какую-нибудь, или так - граната в подвал, и всех разнесет штурмующих. А может и не сработало что, - прикинул сапер.
   - Предложения есть? - спросил Жора.
   - Одно только. Рвать пока не поздно. Там же шестеро наших периметр охраняют.
   Жора поднялся со второго этажа на третий к Диме, к которому все боялись подходить. Тот в оптический прицел Винтореза рассматривал девятиэтажку, фронтом стоящую, на расстоянии менее двухсот метров. Дом был в форме гармошки и украшен зеленым орнаментом, в некоторых окнах еще имелись невыбитые стекла. На участке между домами располагалась небольшая рощица и поперек, четырехполосная дорога. Дима буркнул что-то невнятное, что можно было истолковать, как "делай, что хочешь". Возле него лежало три гранатомета, пулемет с кучей лент и автомат. Он явно был не в себе, сверх всяких норм приготовившись к обороне, хотя никакого нападения не предвиделось. Жора эвакуировал солдат из двухэтажки, сапер, непонятно когда успевший запастись телефонными проводами, подключил их к другому, фугасному, проводу и выбрался наружу из подвального окошка. Удлинив обрывками систему, ведомую ему одному, вскоре он оказался возле Жоры. Предстоящий взрыв пацаны пережидали в дальних подъездах соседних домов.
   - Рацию надо, - скромно обратился к Жоре сапер.
   - Зачем?
   - Ток из нее взять.
   Недоверчиво Жора протянул ему рацию. Сапер спокойно, как-то буднично, прижал оголенные концы провода к клеммам. В ту же минуту прогремел наимощнейший взрыв. Без всяких намеков на галлюцинацию каждый ощутил, как тело прошила взрывная волна, чуть не сбившая с ног. Земля содрогнулась, как маятник. В торцовой стене трехэтажки появилась трещина, а стоящая в метрах шестидесяти, гнутая Свечка, наконец-то, рухнула, породив высоченный столб пыли. От взорвавшегося двухэтажного здания осталась гора строительного мусора, да пыль, обильно покрывшая близлежащую территорию.
   - Вот оно, какое оружие! Кирпичами по скоплению пехоты! - торжествующе догадался сноровистый сапер.
   - Ты - молоток! Мясорубка тут, действительно, замышлялась! - подтвердил Жора.
   На радостях они обнялись и познакомились. Сапера звали Зарубин Вовка. Родом он был из Магнитогорска. Срочник, на последних месяцах службы. В Чечне находился больше половины месяца и ранее уже принимал участие в штурме города. Вместе они посчитали количество оставшихся пацанов. Получалось - двадцать один и две Бэхи. Не плохо. На три подъезда по семь человек. Жора связался с Бэхами и узнал, что Славик ехал к ним, находясь у гастронома. Толик на 87-ой не ответил.
   - Славян! Связывайся с Толей, и зарывайтесь в развалинах Свечки, чтобы не видно было с девятины по фронту.
   - Ферштейн.
   Жора поднялся на третий этаж к Диме. Он лежал на столе, все так же у окна, и в этот момент сделал выстрел из безшумки. На фоне стихающих взрывов и стрельбы в окрестностях, ударившаяся о стену гильза, произвела необычный звонкий звук. Неожиданно голова Димы дернулась вправо и назад, тут же опустившись. Дуло винтовки задралось вверх. Цепенея от ужаса, Жора подскочил к нему и немного развернул туловище. На столе уже начала скапливаться лужица крови. Жора, не размышляя, тотчас взвалил его на себя и понес к выходу из квартиры. Не успел он сделать несколько шагов по прихожей, как сзади прогремел взрыв. Скошенный взрывной волной, Жора упал, придавленный Диминым телом. Сознание он вроде не потерял, но голова соображала туго. Слух почти полностью пропал, перед глазами летали черные пятна на фоне плотной запыленности и дыма. Выбравшись из-под Димы, он посмотрел на его лицо, правая половина которого превратилась в зияющую, залитую кровью, рану. Похоже, не было и глаза. Его пересохшие губы что-то шептали, но ничего не было слышно. Судорожно нащупав рацию, Жора начал в нее орать:
   - Славик! Славик! На полных сюда! Димка ранен!
   В ушах стоял звон. Какое-то время Жора сосредоточенно смотрел на рацию, пока не понял, что она разбита. Вытянул из Диминого кармана другую. Проорал то же самое туда. Ответ, вроде, прозвучал. По крайней мере, загорелась лампочка ответа.
   - Двое! Срочно бегом сюда! - продолжал кричать Жора, трясущейся рукой запихивая рацию в карман.
   Пацаны уже и так бежали по лестнице. Вовка тут же принялся трясти за плечи Жору, стоящего на коленях, оглушенного, глядящего в одну точку. Это помогло.
   - Рули! - прохрипел Жора, отдавая рацию. - Сейчас приедет 99-ая и в медпункт Димку, срочно!
   Вова расторопно взялся за дело. Развернул бойцов с Димой на руках, чтобы они шли в первый подъезд через пробоины в стенах, а не выносили тело на улицу. Во дворе было не безопасно. Пошатываясь, Жора в расстегнутой зимней афганке спустился к дверям подъезда. Глубоко вдохнув свежего воздуха, он почувствовал острую боль в груди справа. Похоже, были сломаны ребра. Его окаменелый взгляд прошелся по окрестности, открывающейся при выходе из подъезда, на мгновение зацепился на неразрушенном ряде кирпичных гаражей в стороне, все остальные строения заплыли вновь серостью и мраком. С безрассудным равнодушием Жора вышагнул в простреливаемый двор и направился вдоль трехэтажки. Возможно, призрак безумства вселился и в него. БМП неслась к трехэтажке на большой скорости, высоко подпрыгивая на рытвинах. Жора рукой показал, чтобы заезжали к торцу здания. Открыв задние двери Бэхи, он увидел, что десантный отсек был перепачкан кровью со скоплениями ее сгустков от последней эвакуации раненных и убитых. Диму осторожно опустили из окна. Жора снял с себя бушлат и постелил его на пол внутри машины, внешне старался не показывать вида, как ему больно и тяжело. Дима самостоятельно придерживал окровавленный большой, двойной тампон из ИПП у себя на глазу. Сощурив сохранившийся глаз, он пристально посмотрел на Жору и ровным голосом произнес:
   - Дальше командуешь ты! Никуда отсюда не уходить! Ждать приказа!
   Скорее всего, Жора не осознал, что ему было сказано, потому что смотрел сквозь Диму. С помощью двух пацанов прапорщик Болдырев неохотно и неумело прилег на подстеленный бушлат сержанта Шевелева, после чего Бэха немедля отчалила. Проводив ее взглядом, Жора зашел в подъезд и почувствовал, как подкашиваются его ноги. Держась за отвисшую дверь, он присел на корточки и стал разглядывать бетонную крошку на полу, не понимая, что с ним происходит. Из ниоткуда взявшийся Вова, приподнял его, подставил плечи под руку и, обнимая со спины, тихонько шагая, завел в квартиру, где уложил на пыльный красный диван.
   Провалившись в какое-то забытье, пришел он в себя не скоро, но за окном все еще был светлый день. Рядом никого не было. Стояла прямо-таки не реальная тишина. Укрыт он был серым пальто и розовой курткой. Чудовищно болел затылок. От того, видимо, что дышал он ртом, слизистая так пересохла, что невозможно было вымолвить и слова. Ребра побаливали по-прежнему. Нащупав сбоку автомат, Жора сделал одиночный выстрел, и вскоре в дверном проеме возник изнуренный грязный Вовчик. Присев на диване, Жора все же смог выдавить из себя слово:
   - Пи-ить...
   - Нету так-то. Ну, щас!
   Вова позвал какого-то Леню, и через некоторое время тот вернулся с фляжкой, смущенно сказав:
   - Последние несколько глотков!
   Жора был готов поклясться, что вкуснее напитка, чем этот, суточной давности, полусладкий армейский чай, ему не приходилось пробовать никогда в жизни! Смакуя маленькими глотками, он опустошил фляжку, закатив от кайфа глаза, и спросив при этом:
   - Сколько времени?
   Вова покосился на его вполне исправные часы на руке и ответил:
   - Без семи. Четыре.
   - Надо что-то делать!
   - А что? - спросил Вова.
   - А что вообще было?
   - Нихрена не было. Уже, как с полчаса, по городу вообще не стреляют.
   - Что за хрень-то такая?
   Жора поднялся на ноги. Организм был полностью послушен ему. Мысли начали двигаться в нужном направлении. Он поднялся на третий этаж и по проходам в стенах, направился к дальнему подъезду, где застал одного солдата, целившегося из Диминой, трофейной винтовки в сторону девятиэтажки-гармошки.
   - Дай сюда! - прохрипел он.
   Оптическая линза прицела была треснута в нескольких местах, однако видимость оставалась отменной. Справа от девятиэтажки на ГАЗ-66 стояла зенитная установка с поднятыми вверх стволами. На пламегасителях были привязаны белые простыни. Рядом с зенитной установкой нервно прогуливался бородатый воин с зеленой повязкой поверх черной шапочки. На его левом рукаве отчетливо выделялась белая повязка. Всмотревшись, Жора увидел невдалеке от него на земле сложенные штабелем, обездвиженные тела в армейской форме.
   - Ты куда, ешкин кот, стрелять собрался? В этого? - спросил Жора у срочника.
   - Ну.
   - Это парламентер, мать твою! Никогда не вздумай на белое стрелять! Вовка! Все кто есть в подъездах - на сходняк!
   Жора пинком выбил из покосившегося дверного косяка боковую доску, к которой прицепил грязно-белую наволочку из постели бывших хозяев, и в таком виде, высунул сооружение в окно, после чего посмотрел в прицел на боевика. Тому что-то передали по рации, и он встал, выпятив грудь, с широко расставленными ногами лицом к "их" трехэтажке.
   Тем временем в комнате собрались девять солдат. Из них, всего один контрактник. Жора выяснил, есть ли кто старше него по званию и должности. Таковых не нашлось, и он объявил, что принимает командование на себя. Солдаты отнеслись к этому равнодушно.
   - Вовка! Что с Бэхами? - спросил он.
   - Не появлялись.
   - Рации что?
   - Вообще, по-моему, канал заглушили. Сто раз вызывал, и они шуршат как-то не так.
   - Ладно. Я пойду сейчас один и без оружия. Стрелять умеешь? - Жора протянул ему ВСС.
   - Справимся, поди, - ответил Вова.
   - Если что, - меня первого! В плену, один хер убьют! Надеюсь!
   Вова промолчал. Жора взял у срочника относительно чистую зимнюю афганку, не став надевать поверх солдатский ремень. Из разорванной простыни ему на рукаве соорудили повязку. Не показывая волнения и вообще не имея представления, о чем будет диалог, Жора отправился по пустынной улице к дороге возле Гармошки. Чем ближе он к ней подходил, тем явственнее ощущалось нервное покалывание по всему телу. Он физически ощущал себя мишенью, находящейся на мушке множества прицелов.
   Встречал его, выйдя на дорогу, широкоплечий и мощный бородатый воин, уверенный в себе, и, казалось, полностью лишенный страха. На нем был чистенький Натовский камуфляж с пустой кобурой от большого пистолета на бедре, тогда, как сам пистолет у него, наверняка, находился за поясом ближе к копчику.
   Внешность Жоры отличалась коренным образом, как по одежде, имеющей небрежный вид, сапогам, серым от пыли, так и по несвежести лица и тела, ко всему, перенесших только что боевую контузию.
   - Салам алейкум! - пытаясь казаться добродушным, сказал боевик.
   - Салам. - Ответил Жора.
   Было понятно, что боевик сканирует его по всем показателям, звание, должность, душевное состояние.
   - С тобой будем разговаривать?
   - Со мной.
   Казалось, боевик слегка расстроился.
   - Хочешь, в дом пойдем? Коньяк выпьем, шашлык поешь?
   - Нет, - ответил Жора, прекрасно понимая, что высокопоставленное лицо разыграть здесь, не получится.
   - Ну ладно. Перейдем тогда к делу. Сколько наших у вас? - с отчетливым акцентом, спросил воин.
   - Не знаю. Живых нет.
   - Это плохо. Меня Аслан зовут. Тебя как?
   - Георгий.
   - Георгий... Телами надо обмениваться. Всех на всех. Приказ слышал?
   По интонации Жора уловил, что у них есть кто-то живой в плену, а его усиленно "прощупывают", держит ли он связь со своими. Уйдя от ответа, он задал встречный вопрос:
   - У тебя сколько, Аслан?
   - Здесь шесть. Возле гаражей еще трое.
   Жора подошел к убитым. Первым слева лежал Филат. Из остальных - знакомых никого не было. У всех убитых тесемками были зафиксированы челюсти. У большинства сохранились часы и, похоже, их даже толком не обыскивали. Жора сразу представил, какую реакцию вызовет у них вид убитого боевика, в которого Дима всадил девяносто пуль плашмя в спину, да еще и выкинутого из окна, с последующим накрытием от взрыва дома в непосредственной близости.
   - Аслан! Ваших в два раза больше будет. Отдай мне живых. Они срочники. Зачем они вам?
   - Живых? Да откуда? Все погибли.
   - Ты спроси по рации у старшего. Я языка вашего все равно не знаю.
   Аслан недовольно пожал плечами и, немного отойдя, по рации повел разговор, состоящий из сплошных пререканий. Посмотрев на Жору, он сообщил:
   - Ладно. Только двое. Их и заберешь. Что еще?
   - С доставкой проблемы. У нас БМП трак делает. Вторая из госпиталя не вернулась. Машину гражданскую из гаража брать придется. Ваши стрелять не начнут?
   - А о перемирии до пяти вечера, ты не слышал? - Аслан хитро улыбнулся.
   Казалось, он вычислил Жору, догадавшись, что солдаты в доме без связи, но Жора спокойно ответил:
   - Вот именно, перемирие! Но когда на ваших же глазах, ваши же гаражи вскрывать начнем, может нервы у кого не выдержат? Ты у старшего обязательно поинтересуйся сейчас!
   Аслан неохотно вытащил рацию и стал нервно вести переговоры. От спокойствия Жоры они ощущали что-то не ладное. Из рации летели с гневной интонацией реплики и разговор затягивался. Жора уловил обрывки фраз: "БМП" и "прапор Дима". Повернувшись, Аслан произнес:
   - Мы знаем кто ты такой! Почему не пришел прапорщик Дима?
   Жора понял, что, скорее всего, его опознали пленные из окна близстоящей девятины.
   - У нас за главного комбат - старлей. Дима ничего не решает.
   Чеченец перевел слова в радиоэфир. Оттуда прозвучал длинный ответ, суть которого была в том, чтобы возили на чеченской зенитной установке. Жора на это предложение ответил, что у него с собой рации нет, обсудить он это сейчас не может, но вполне может получиться так, что туда зенитка приедет, а обратно нет. Старлея могут наказать за то, что он ее вернет, поэтому он, наверняка, не согласится. Еще после нескольких словесных перепалок Жора добавил, что пока он будет бегать туда-сюда, закончится перемирие, и потом под минометным обстрелом у них ничего не получится. Это вранье возымело нужное действие. Времени, и впрямь, оставалось впритык. Жора отчалил, чуть ли не бегом, к трехэтажке, где нацепил на рукав Вовы такую же белую повязку, рассказал о перемирии до пяти вечера. Пацанам поставил задачу по сбору и выносу тел боевиков к третьему подъезду, где складывать их аккуратно. Отправил на это сначала десять человек, потом они должны были поменяться. Одновременно нужно было мелькать в окнах дома, чтобы невозможно было сосчитать их численность. Вдвоем с Вовой, взяв автомат и ВСС, они отправились вскрывать гараж, прикидывая по пути возможности избавления от мучавшей всех жажды, объективно сомневаясь, что им сегодня вряд ли подвезут что-то из съестного и питьевого.
   Выбрав гараж поопрятней, отстрелив из безшумки замки, они увидели внутри белую ВАЗ-06. Вова незамедлительно "нырнул" в погреб, а Жора стал соединять проводки напрямую. Лампочки не загорались, и, открыв капот, он заметил скинутую клемму. Вова восторженно закричал из погреба, ибо обнаружил там флягу с вином. Пока он лихо выставлял банки с солеными огурцами, Жора завел машину, оставив прогреваться двигатель на подсосе. Штук восемь банок он задвинул на заднее сидение и прикрыл желтой накидкой. С большим трудом они вытащили из погреба флягу. Багажник был закрыт на ключ, отчего пришлось поставить ее на переднее сидение, помяв при этом дверцу о стену. Посмотрев друг на друга, они развеселились от однотипности подсчетов. Сорок литров на двадцать пацанов, да еще и на всю ночь - мало! Вова изнутри гаража распинал стену в один кирпич - перегородку. С гулким шумом она легко обвалилась, чуть ли не на треть. В соседнем гараже взору предстал красный чешский мотоцикл "JAWA" с коляской. Несмотря на то, что модель была старая, выглядел он идеально, как будто только сошел с конвейера. Вова быстро откидал кирпичи от крышки погреба и, открыв ее, ловко протиснулся вглубь.
   - Есть контакт! - проорал он оттуда.
   Со дна погреба полетели вверх полутора и двухлитровые, в меру надутые, бутылки с красным вином. Жора их небрежно закидывал в салон, а бутылки все летели и летели. Салон уже полностью забился ими, а Вова все выкидывал и выкидывал новые, не помышляя об отдыхе.
   - Вован, завязывай! Ложить некуда! Поехали!
   Ногами они скидали с десяток бутылок обратно в погреб. Вдвоем раскрутили руль, сломав противоугон, и Вова со стороны водителя, боком к спинке сидения, разместился спиной к фляге. Жора вывел шуструю "6"-ку из гаража и поехал в объезд рухнувшей Свечки. Руки подрагивали от забытых ощущений вождения авто. Педали под сапогами плавно не нажимались, отчего машина дергалась, заезжала в ямы, что мешало Вове пить из горла. Чертыхаясь и обливаясь вином он, тем не менее, довольный сообщил Жоре:
   - Вообще классное! Градусов пятнадцать есть!
   Они подъехали к торцу трехэтажки, на то место, где загружали в БМП Диму. Не в меру обрадовавшиеся пацаны быстро и рьяно принялись разгружать машину, оценив по достоинству презент своего нового командира. Многие, включая Жору, "присосались" пересохшими губами к бутылкам, ощущая нечаянную радость. Эксклюзивное счастье, билет на которое не существовал и в помине. Перемирие, бесхозное оружие, вино, машина, в развалинах город и никаких законов! Жаль, что за это надо было платить трудами и жизнями. Утолив жажду, Жора спросил:
   - Что со жмурами?
   - Пятнадцать, - ответил кто-то от окна.
   - Этого, в решете, тоже положили?
   - Ага.
   - Не надо. Скиньте в яму.
   От вина мозг заработал, как компьютер. Четырнадцать на девять, плюс два живых, - менять было несподручно. Он припомнил места в пятиэтажках, где находились шестеро убитых боевиков. Были и еще, но искать их по всем подъездам, не было времени. Часы показывали половину пятого. Вова прикладом разбил замок багажника. Там стояла коробка с хрустальными фужерами и фарфоровым столовым набором. Выкинув все на землю, белоленточники вдвоем рванули к пятиэтажкам. Не сговариваясь, действуя в быстром ритме, вытащили из подъезда начинающие коченеть тела. В машине на откинутое сидение положили двоих, друг на друга, затем выбили заднее стекло и штабелем запихали в салон еще троих. Одного, с выпирающей шеей и головой, разместили в багажнике. Выглядело диковато, но других вариантов не приходило на ум. Вова поехал в открытом багажнике, непонятно за что держась и придерживая труп. Жора несся, казалось, собирая все кочки. Впопыхах они забыли, что находятся с оружием. На месте обмена чеченец недружелюбно покосился на автомат, у Вовы за спиной, и на ВСС в машине. Трупы боевиков перевозчики вынимали аккуратно, с соответствующим обстановке печальным выражением лиц, и складывали их так же штабелем. Тут же загрузили, практически рассадили в салон, тела своих, свежих, которые легко трансформировались, при этом на тянущую боль в боку Жора не хотел обращать внимание. Вова запрыгнул в багажник.
   - А где живые, Аслан?
   - Мало еще привезли, чтобы живых забирать!
   Жора не стал с ним пререкаться, с буксом газанул с места и поехал к дальним пятиэтажкам, создавая видимость, что там находится какое-то подразделение. Убитых сослуживцев сложили за углом дома. Совершив еще пару рейсов по доставке останков, перепачкавшись от них до залипания рук, молчаливые пацаны, все с тем же застывшим выражением лица, выгрузили возле зенитной установки последнего из партии "улетевших к Аллаху", решительно показывая, что не собираются уезжать.
   - Давай живых, Аслан! Старлей сказал, без них не возвращаться. Там еще восемь ваших.
   Аслан переговорил со своими по рации, и вскоре военнопленные показались из-за угла дома. Шли неуверенно, втянув голову в плечи. У одного красовался огромный синяк под глазом, у другого - в кровь разбиты губы, а, возможно, и нос.
   - Садись в машину!- скомандовал Жора.
   Они без всяких вопросов подчинились, разместившись на грязном сидение сзади. Жора отгонял "6"-ку, как можно дальше, и очень быстро проехал два квартала. На какой-то колдобине пробилось колесо. Жора удивился, что нигде не видно солдат и техники. Дворы были пустынны. Завернув во двор девятиэтажки, он показал солдатам направление, куда идти. Сказал, чтобы сообщили в штаб, что их освободил при обмене телами сержант Шевелев из четвертой роты, второго батальона, и что ими удерживается трехэтажка, их двадцать человек, боеприпасов впритык, ни связи, ни жратвы, ни БМП - нет! Освобожденные пацаны заторможено трясли головами, - то ли благодарили, то ли обещали передать информацию, похоже, до конца не осознав, что так легко отделались.
   Жора с Вовой сделали еще два заезда на проколотом колесе. Привезли восьмерых и забрали троих. Часы показывали пятнадцать минут шестого. Действовать приходилось на свой страх и риск. Слева рядом и справа поодаль начинали постреливать. Оставив Вову в доме, он загнал машину в гараж. Набрал за пазуху еще четыре бутылки, забрался по распахнутым воротам на залитую гудроном крышу и побрел прогулочным шагом к дому, чувствуя некую защищенность от белой ленты - повязки на левом рукаве.
  
   Глава XV
  
   К одиннадцати вечера Эльвира и Вася выпили уже три бутылки водки. Она все плакала, несла всякую чушь, а Вася настолько проникся состраданием, что и впрямь почувствовал к ней огромную тягу. Утешая ее в мелочах, он ощущал себя строителем добрых отношений, и Эльвира откликнулась на это, подарив ему незабываемую ночь.
   Утром за Васей приехал очень дружелюбный парень Азат. Как выяснилось, он майор, начальник отдела по раскрытию краж. С ним было неловко общаться на ТЫ, но он по-простому, очень доходчиво объяснил, что у них в организации, на ВЫ называют только тех, кто по должности выше начальника отдела. Форму в отделе надевали крайне редко, и поэтому служба выглядела более гражданской, нежели военизированной, а все эти звания - простая формальность.
   Когда они подъехали к центральному рынку, припарковав машину в неположенном месте, Азат пригласил Васю с собой внутрь здания. Едва они поднялись на второй этаж аркою крытого помещения, как к ним навстречу уже быстро бежал толстый азербайджанец с таким видом, что его вот-вот хватит удар.
   - О-ой! Какие люди! Азат Галимжанович! Не могу поверить! Собственной персоной! -причитал он, с фальшивой улыбкой на лице.
   - Мамед! Человека надо одеть. Поприличней!
   - О-й! Какой вопрос, слушай? Что надо - все сделаем! Давай в кафе-мафе пойдем, покушаем сначала!
   - Нет. Я в машине подожду.
   После ухода Азата, у Мамеда изменилось выражение лица. Как-то, даже озлобленно, он махнул Васе рукой, мол, "пошли". Прохаживаясь от ряда к ряду, Мамед прикидывал в уме, какую сумму надо выложить, чтобы вписаться в понятие "поприличней" и не остаться при этом уличенным в жадности. Выбрал, для начала, удлиненные черные туфли с тупым носиком, затем приобрел черные джинсы, темно-синюю джинсовую рубашку и закончил легким кожаным пиджачком.
   Провожая гостя к Патролу, на лице Мамеда опять засияла улыбка, и продолжились льстивые слова, обращенные к Азату, а Вася, садясь в машину, непроизвольно, приобрел важный вид. Азат сухо распрощался с меценатом и, тронувшись с места, услышал от улыбающегося Васи вопрос:
   - Азат! А почему он такой щедрый?
   - Молодец! Я ждал этого вопроса. Мыслишь по-нашему... Мы у него братишку - наркомана на хате с вещдоками по краже брали. Там и отпечатки, и потерпевшая его в качестве подозреваемого называла. Ну, этот Мамед и подкатил к нам. Начал с миллиона, закончил новым, шестисотым Мерседесом. Мы эту машину забирать не стали. Так, товаром решили постепенно набирать. Жен своих приодели, детей...
   - А разве прокуратура вещдоки не контролирует?
   - Контролирует. Якобы. Но мы их не уничтожили. Если гром и грянет, то не без вины нерадивого сотрудника их сразу и найдут...
   Васе такие откровения не понравились, но возражать Азату Галимжановичу он не решился. В затяжном молчании они подъехали к салону фотографии, где, по указанию сопровождающего, Васю сфотографировали для паспорта, почему-то опять бесплатно. Затем в машине, чуть ли не под диктовку, было написано заявление об утрате паспорта, а об оставленном в деревне, сказано было, забыть.
   - Через день-два, получишь паспорт, и сразу поедем водительское удостоверение тебе сделаем! У Михаила Ивановича в ГАИ - все свои!
   Пообедав (бесплатно) в какой-то захолустной пиццерии, приняв в подарок от заведения коробку пиццы и литровую бутылку водки "Россия", Азат увез Васю к Эльвире, где для Васи, чудеса только начинались. Вечером к воротам подъехал уже знакомый Паджеро, а за ним, белый Фольксваген Гольф-III. Не заходя в калитку, дождавшись пока Эльвира подойдет к воротам, накаченный паренек передал ей документы и ключи от второй машины, после чего первая мгновенно исчезла. Горе - молодожены увидели, что техпаспорт оформлен на имя незнакомой кавказкой женщины. К техпаспорту прилагалась генеральная доверенность, в которой Белозерская Эльвира Михайловна, называлась лицом, имеющим право на продажу.
   Всю ночь они катались по дачному поселку и окрестностям. Порою, Вася закрывал глаза и думал, что это сон. Заливающаяся смехом Эльвира, учила его ездить на машине, сама не разбираясь во множестве кнопочек. Он пытался объяснить, что умеет водить сам, но тщетно. Она была так прекрасна! Иногда она притворялась таким ребенком, что ему хотелось носить ее на руках. Красивый фиолетовый цвет в щитке приборов, уносил его в светлое будущее. Будущее, в котором не было места нужде, жизни в деревне, а, значит, и Зое Ушаковой.... Эта модная машина, послужила последним штрихом, который зачеркивал оставшиеся сомнения. Такой шанс судьбой дается только раз в жизни.
   Вскоре и полетели будни, которые он с оптимизмом встречал. При Маргарите Аркадьевне он вел себя, как вышколенный лакей, предугадывающий все ее желания. Допускал реплики на французском языке. Впрочем, и Эльвира им могла повелевать в полном объеме. Просто ей многого не хотелось. А матери, было заметно, такой тип мужчин нравился.
   Они переехали к Эльвире в двухкомнатную квартиру, и на следующий день Вася, прикативший на работу на Гольфе, был представлен в качестве стажера. Азат, вроде бы, встретил радушно, а вот будущие коллеги - не очень. Их было пятеро. Один бугай представился Стасом и сильно, сверх меры, пожал ему руку. Другой, руки не подал, а отдал "честь" и представился - Серега. Остальные: Валера, Леша и Петро - пожали руки, как водиться. Многие, прямо тут, в кабинете начальника отдела закурили, хотя Азат - некурящий. Вскоре Вася узнал, что Стас был замначальника отдела, Серега - старший опер, оба капитаны. Валера и Леша - старлеи, а Петро, самый молодой, и к тому же, Васин ровесник - лейтенант. Уходивший на планерку к Михаилу Ивановичу Азат вернулся с тремя форматными листками, на которых было что-то напечатано.
   - У нас трое,- с порога заговорил он. - Один по Ленинскому. Другие подельники с Калининского. Все в отказе. Я в прокуратуру за санкциями на обыск. Начинайте без меня и лучше с этого, по Ленинскому.
   Азат вышел, после чего Стас глянул на листы и произнес:
   - Петя! Давай сюда несушку. Вася с ним иди! Пятнадцатая камера.
   Вася следом за молчаливым Петром неспешно прошли к наружному углу здания и спустились в подвал городского ИВС [изолятор временного содержания], где после приветствия дежурных охранников, Петр буднично сказал:
   - Давай нашего, из пятнадцатой.
   В глубине коридора загремели замки и кого-то позвали. Дверь с грохотом захлопнулась, побрякали какие-то цепи, и отчетливо гулко из коридора раздалось:
   - Руки за спину!
   К ожидавшим в холле дежурки, вышел худой, весь в татуировках зечара и, почему-то, пожал им руки. Затем первым, без всяких наручников, отправился к выходу. Вася хотел было возмутиться, предположив, что зек может убежать, но Петро шел вполне спокойно, и его инициативность от этого приутихла. Выйдя на улицу, зечара уверенно сам зашагал к дверям заведения. Они даже специально приотстали, по жесту Петра.
   Кабинет, куда вернулись охраняющие напарники, поразил Васю убогостью и обшарпанностью. На драном линолеуме пола размещались сейф, металлическая вешалка - стояк, два потертых стола и четыре стула, на одном из которых сидел подопечный из пятнадцатой камеры. Он безостановочно, заглядывая в глаза сотрудникам, выкладывал:
   - ...фуцан вообще далекий. На общем режиме трешку топнул, ушел по УДО, но блатной романтики успел нахвататься. При делах в лагере не был, спал на "пальме" [койка на втором ярусе] у входа, еще и не разу в кичу [ШИЗО] не катался. Походу с администрацией все Вась-Вась было.
   - Что еще? - записывая информацию в журнал, спросил Серега.
   - По делюге молчок, но маляву выгнал. У меня на торпеде.
   - Ладно. По Ситникову закончили. Давай по Никитенко.
   - Это вообще пехота. Ни кола, ни двора, по жизняге красный. Раз пять сидел, и всюду то - баландером был, то - дневальным. Я вообще не знаю, как такой в отказ пошел.
   - Все?
   - Вроде.
   - Ну, иди, раскабуривайся!
   Зечара вышел, а Вася потянул Петра за рукав, вызывая покурить, и когда они оказались одни, спросил:
   - Что за фрукт?
   - Кумовка. Из числа скоро освобождающихся.
   - Он сейчас, значит, числится, что сидит?
   - По поселку [колония - поселение] числится. На домашнем проживании. У него вахтовый метод. Ночь в камере ночует, другую дома. В камере говорит, что его задержали по ошибке и с утра выпустят на свободу.
   - А это домашнее проживание только так можно заслужить?
   - Может и можно за деньги. А так, кто тебя отпустит? Эти зеки, кто их сущности не знает, - тому только страшны. Дай им все условия для жизни - наперегонки будут бегать, друг друга сливать. Истинно идейных у них, наверное, всего пару процентов и то, до поры до времени, смотря, как и с чем прижмут.
   По коридору летящей походкой из туалета проследовал зечара. Петро и Вася зашли в кабинет. Серега, маленьким складным ножиком разрезал целлофан, в котором находился плотно скрученный листочек бумаги.
   - Свободен! Послезавтра в восемь. Здесь.
   - До свиданьице! Всего доброго! - доносчик поспешно вышел.
   - Вводная такая! - начал говорить Стас. - Предварительная версия. Ситников молодой альфонсик подснял состоятельную бабу. Жил у нее два дня, после чего пропали золотые украшения на три тысячи долларов. Серега читай!
   - Мама! Я в ИВС. Дела плохи. Скоро должны пытать в МОКМ. Следователь Захарова с Ленинского. Позвони Надьке и забери сломанный советский видик. Там внутри кое-что. У меня в записной книжке телефон Ларисы. Позвони ей. Отдай ей ЭТО. Пусть заберет заявление. Договорись с ней! P.S. У меня УДО не отхожено. Условно никак не получить! Будет срок. Если не получится, нужен дорогой адвокат...
   - Какие будут варианты?- спросил Стас.
   - Берем своих понятых, находим вещдок и разводим маму, - предложил Леха.
   - Если не получится?
   - Отдаем следачке.
   - А так, следачку швыряем?
   - Зачем она нужна? С этими бабами связываться...
   - В принципе к ней есть подход. Но ты прав. В данном случае она не перетрудилась. Один раз протокол составила, где он от показаний отказался. Дальше что? Дело ведь надо закрывать?
   - Грузим на тех двоих. Если тяжко пойдет, все равно, кто-нибудь появится или с другого отдела Боинга [задержанный, готовый за наркотики или иные блага, взять на себя чужое преступление] возьмем, - вклинился Валера.
   - Кто маму разводить берется?
   - С собой его на обыск возьмем - пусть сам разводит, - предложил Леха.
   - Все варианты! Допустим, мама сейчас на работе. Обыск будет вечером. Сберкассы закрыты. Где она деньги возьмет? Даем позвонить?
   - Да. И пусть записку напишет. Съезжу к ней. Покажу. Узнаю, как и что, - высказался Валера.
   - Ориентировочная сумма?
   - Раз дорогого адвоката просит, на десятку, думаю, потянет, - предположил Валера.
   Все остальные молчали. Петро и Вася в разговоры не лезли, опасаясь быть не в теме. Вскоре Леша и Валера привели в наручниках из подвала задержанного. Ситников был хорошо одет, еще сохранил запах туалетной воды и держался непринужденно. Валера, Стас и Серега вышли. Петро, изображая простофилю, заполнил для вида протокол по анкетным данным. Этот двадцатипятилетний парень работал в ЧП Импульс водителем - экспедитором. Снабжал комбинаты общественного питания города посудой и столовыми принадлежностями.
   - Ф.И.О., место работы матери? - спросил Петро, хотя в протоколе не было такой графы.
   - Ситникова Анна Семеновна. АЗС N38, старший кассир.
   - Ф.И.О., место работы отца?
   - Ситников Игорь Васильевич. ПАТП-1, главный инженер.
   - Ф.И.О., место работы сестры?
   - Ситникова Надежда Игоревна. ЧП Импульс, директор.
   - С вами проживает?
   - Когда как.
   - Что вы можете сказать по факту своего задержания?
   - Понятия не имею, за что.
   - Вам знакома Таловикова Лариса Сергеевна?
   - Да. Мы встречались пару раз.
   - Вы видели у нее дома золотые украшения?
   - Не обращал внимания.
   - Вы оставались у нее дома один?
   - Нет.
   - Пойду, покурю, - сказал Леша и вышел из кабинета.
   - Зря ты так, Ситников! - начал без протокола Петро. - Нам ведь выбивать из тебя придется показания! Подозреваемых других нет. Не чисто сработал!
   - Начальник! Да я тут не причем! Может, у нее этих украшений вообще не было? Какие-нибудь чеки, ценники есть?
   Дверь за спиной Ситникова резко открылась. В кабинет в взбешенном состоянии с закатанными рукавами и в обрезанных перчатках влетел Валера. У Васи от изумления расширились глаза.
   - Что? Не колется еще?
   - Полагает, что задержан по ошибке.
   Валера схватил задержанного за шиворот, приподнял со стула и стукнул головой об стол.
   - Сука! Мудило! Не таких ломал! На растяжку! - Валера швырнул его лицом о стену и пару раз ударил по почке. - Сейчас поедем в лес, при побеге в тебя обойму разряжу, животное! - на этот раз, он увесисто бил по другой почке. Подозреваемый в краже парень корчился от боли, но и пытался, как от него требовали, стоять у стены с раздвинутыми ногами.
   - На зоне с операми работал?
   - Не-ет!
   - Я проверю, сука! Я маляву с тобой в зону пошлю. Ты в курсе, что Лариска Таловикова моя сестра? - продолжая бить, вопрошал Валера.
   - Не-е.
   В этот момент, в кабинет зашел, "покуривший", Леша.
   - Иван! А ну прекрати немедленно! Нам его шефу показывать надо будет скоро. Там из мэрии звонили насчет его делюги!
   - Ну ладно! Я до тебя доберусь еще! У меня ночная сегодня! А ты, - он обратился к Петро, - заказывай санкции, чтобы у всей родни его обыски сделать. Чую я, там не одно дельце повсплывает!
   - Иван! Иди своим занимайся, мы тебя позовем, если понадобишься.
   Со злой ухмылкой Валера покинул кабинет. Леха, сменив Петю, усадил на стул Ситникова, в позе и взгляде которого не было прежней уверенности.
   - Комедию дальше будешь ломать? - спросил он.
   Ситников молчал.
   - Мне тут опера с соседнего отдела записку передали. Приняли сегодня одного на выходе. Из задницы достали. Это не твоя случайно?
   Увидев записку, у Ситникова в глазах застыл ужас.
   - Надька с тобой живет или в другом месте?
   - В другом.
   - Адрес?
   - Коммунальщиков восемь, квартира семнадцать.
   - Сейчас дома?
   - Да. У нее маленький ребенок.
   - То, что ты в этой записке несешь - полный бред! Заявление официально зарегистрировано в журнале дежурной части. Замять не получится.
   Наступила пауза. Ситников готов был расплакаться.
   - Ну-ка выйди! - обратился Леша к Петру.
   Вася остался. Не обращая на него внимания, Леша протянул растерянному невольнику сигарету, и, давая прикурить, буднично продолжил:
   - Десять штук баксов и вопрос решен! Подчистую. В отношении тебя. Можешь даже смело к Лариске после этого ходить. Скажем, что ты не виноват. Канает?
   - Думаю, да, - ответил Ситников после небольшого раздумья. - Надо позвонить.
   - Я тебе дам время подумать, что и как лучше, а сейчас записку напиши этой Надьке, чтобы старый видик дала. Вздумаешь нас обмануть, мы тебе при обыске их подкинем.
   Ситникова закрыли в боксик. По разработанной схеме через какое-то время Валера с Васей выехали на ВАЗ-099 за видиком. Леха и Петро отправились к потерпевшей под видом оперов с Ленинского, чтобы взять нелегально опись похищенных драгоценностей. Для этого, они считали, достаточно помахать корочками и сказать крылатую фразу: "Уголовный розыск"! Серега остался звонить по всем знакомым, чтобы найти Боинга.
   - А что Стас, обычно, ничего не делает? - спросил Вася во время поездки.
   - Сегодня он после ночного дежурства, - ответил Валера. - Но, как правило, - да. Если будет, что посерьезней, то наоборот, нас отпустит, а сам заниматься начнет.
   - Твоя машина?
   - Да. Меня вполне устраивает. Мне эти иномарки побоку.
   - Заберем сейчас вещдоки, а дальше что будет?
   - Найдем Боинга, он назовет место, куда спрятал. Туда их и положим. Со следачкой другие поедут на выемку, там их и найдут.
   - Круто! А почему эти Боинги на себя все берут?
   - А им терять нечего. У нас законодательство такое. Есть у него, к примеру, уже эпизодов десять, ему так и так срок по-максимуму статьи дадут. Так что одиннадцатый эпизод на срок не повлияет, а мы ему на выбор счастливый денек сделаем. Домой свозим в ванне помыться, с девочкой отдохнуть дадим.
   - А-а. А за описью, зачем поехали?
   - Во-первых, у нас могут вещдоки не полностью быть - надо сверить. Во-вторых, надо узнать интервал времени с момента, когда она их в последний раз видела и когда обнаружила пропажу. В-третьих, она должна указать место, где хранились драгоценности. Боинг с этой схемой ознакомится и напишет собственноручную явку.
   - Да. Де-ла!
   - Ничего в принципе сложного. Привыкнешь.
   Они подъехали к свежевыстроенной пятиэтажке. Валера сходил один на пятый этаж и, показав там записку, вернулся с большим видеомагнитофоном "Электроника". В машине, он разобрал корпус и извлек завернутые в белую тряпочку драгоценности. Семь колец, две цепочки и шесть пар сережек. Не стирая отпечатков пальцев, Валера в тряпочке положил их в карман пиджака.
   Возвращаясь, Васин наставник продал за бесценок в реммастерской на запчасти видеомагнитофон, они перекусили в пиццерии, заправились и подъехали к отделу. Лешин синий праворулёвый Раннер уже стоял на аккуратной стояночке.
   В кабинете допрашивали Никитенко. Он сидел на стуле взъерошенным. Видимо недавно получил от Леши взбучку. Петро привычно что-то записывал. Бросив на вошедших гневный взгляд, Леша предложил:
   - Пошли, покурим!
   Они друг за другом зашли в кабинет к Азату.
   - Привезли?
   - Да. Семь колец, две цепочки, шесть пар сережек, - ответил Валера.
   Леша вынул из кармана сложенный вчетверо листок и, прочитав опись, утвердительно сказал:
   - Верно!
   - Дальше что? - спросил Валера.
   - Азат санкцию привез. Мамка деньги собирает. Поедем после пяти, вместе с сыном. Она ему в корсет на брюхо запихает. В хате, для вида пошмонаем. Серега Боинга в Центральном нашел, поехал общаться. Сука! - сплюнул в урну Леша. - Этот не колется! Надо поднажать, быстрее все сделать!
   - Ну, давай, начинаем!
   Опера зашли к допрашиваемому. Леша со спины, сходу, ударил его ногой по виску. Тот рухнул со стула.
   - Мразина! Будешь говорить?! - заорал он.
   Вася и Валера взгромоздили Никитенко опять на стул. Валера достал из шкафа белый полиэтиленовый пакет.
   - Не слышу? - вновь заорал Леша.
   Допрашиваемый молчал. Валера надел на голову этот пакет и стянул вокруг шеи. Пакет начал сдуваться и разбухать пузырем. Через минуту, ноги допрашиваемого принялись судорожно крутиться. Руками он ничего сделать не мог, так как они были скованы наручниками сзади. Раздались какие-то хрипы со стонами и мычанием. Никитенко замахал головой. Валера снял пакет, и в этот момент Леша сильно ударил задержанного в солнечное сплетение.
   - Говори, сука! - опять заорал он.
   Задержанный, мало что понимая, отрицательно махнул головой. Валера опять надел мешок на голову. Подождал до момента, когда тот чуть-чуть не отъедет, и резко снял мешок. Задержанный жадно хватал воздух ртом.
   - Ну?! - прохрипел Леша. - Сейчас же задушу, падаль!
   - У Андрюхи рыжего. Дома, - с сожалением выдохнул преступник.
  
   Глава XVI
  
   А все-таки быть командиром, ох как нелегко! Жора пристально смотрел на беззаботно и весело бухающих пацанов. Они даже не предполагали, что вокруг твориться что-то не ладное. Филата убили и, судя по всему, задачу он свою не выполнил. Значит, правый фланг оставался голым. В тылу, более чем за два квартала, - никого нет. Слева пустырь с заброшенной стройплощадкой и школа, из которой раздавалось множество выстрелов, но было не понятно, взяли ее или нет. И даже, если и взяли, то, скорее всего, ее разрушат основательно, поэтому слева, нападение можно считать маловероятным. Хорошо было бы провести разведку по правому флангу, но, во-первых, не хотелось обламывать пацанов, расслабляющихся после выполненного задания, во-вторых, приказ был один - занять последний дом, трехэтажку, и ждать дальнейших указаний.
   Жора вымыл руки и лицо сухим вином, вытер их чистой тряпкой из комода. Прихлебнув из бутылки, отправился по дому, высматривая сверху позиции для часовых на земле. Саперная лопатка была только у Вовы, и с наступлением темноты ею надо было выкопать четыре окопа. Хорошо охранять дом только лишь изнутри, было бы не полноценно. На все подозрительные наружные звуки придется высовываться из окон. А высунуться из окон, значит сделать из себя мишень.
   Науке, как правильно оборонять дома, Жору никто не обучал. Следовали всего лишь логические умозаключения. Ему не давало покоя чувство, что все это затишье, - всего лишь начало перед бурей. Самым важным и сложным было правильно рассредоточить по периметру пацанов, которым в деталях довести правила, как надо действовать. Разрыв всего лишь одного слабого звена грозил гибелью всем. Если бой начнется с какой-либо стороны дома, другим необходимо не покидать своих мест, продолжая наблюдение.
   Уже начинало смеркаться, а у Жоры так и не появилось четкого плана по распределению постов. Он открыл блокнотик, ручкой нарисовал дом, видом сверху, поставил стрелки сверху, справа и снизу. (Места наиболее вероятных ударов). Слева он начертил стрелку с пунктиром. (Менее вероятный удар). По углам дома нарисовал четыре кружочка. (Окопы). Осталось только рассчитать численность! Подзывая Вову, сам удивился от того, как все понятливо выглядело на схеме.
   - Вова! Составь список всех, кто есть!
   - Зачем?
   - Буду по постам расставлять.
   Вова, немного не довольный оттого, что ему казался бестолковым этот труд, ушел. А Жора слева у схемы дома начертил столбиками цифры:"1","1","1". (По человеку в каждый подъезд на первые этажи). Оставалось семнадцать солдат. Немного поразмыслив, он прикинул, что наиболее вероятным из вероятных, будет нападение с тыла. В правом нижнем углу схемы появилась цифра - 7, в центре дома справа - 5 и вверху наброска - 5.
   Напряжение мягко начало спадать. Имея план расстановки солдат, он назвал себя шутливо штабным гением. Вместе с Вовой, отдавшим список сослуживцев, они занялись подсчетом вооружения. Обходя дом, Жора делал пометки в блокноте: ПУЛЕМЕТ - 3; ЛЕНТЫ - 19; ГРАНАТЫ - 142 (Димин запас из БМП); ОСА - 3; МУХА - 6; ОСВЕТИТЕЛЬНЫЕ РАКЕТЫ - 26; ПАТРОНЫ 5.45 мм - два ящика. Плюс у каждого полный боекомплект. (Восемь магазинов, минимум). Такая статистика вполне устраивала. Да, они представляют собой реальную силу! Даже, невзирая на отсутствие БМП. Трофейные автоматы 7.62мм с небольшим боезапасом не считали. Пацаны их себе присвоили в качестве дополнительного оружия, так что, все равно, в дело пойдут.
   Жора скомандовал построение, но построения, как такового, не получилось. Просто все собрались в большой комнате. Захмелевшие, с красными лицами, в распахнутой одежде бойцы, но в тонусе с "горящими" взглядами. Шевелев сразу отобрал троих солдат на одиночные посты слева. Без вопросов они взяли несколько гранат и ушли. Затем он пригласил шесть добровольцев в свою группу. Пацаны, чуть не все, вызвались на эти места, но Жора сам назвал нужных, поставил их в первый подъезд на угол справа и дал им ПК, восемь лент, ящик гранат, две Осы и две Мухи. Затем поставил пятерых в центр, во второй подъезд на первые-вторые этажи. Назначил старшего, дал пулемет, пять лент, две Мухи и гранат в достатке. В третьем подъезде, выходящем к фронтальной девятиэтажке - гармошке, назначил старшим Вову, оставив ему пулемет, шесть лент, Осу, две Мухи и гранаты. Отправив всех на позиции, он прошелся с обходом, давая конкретные указания по секторам обстрела, подготовке окопов, тактике обороны и взаимодействия, попутно раздав по восемь осветиловок, оставив себе десять. Отмечая поименно расстановку бойцов на постах, Жора вдалбливал каждому, что покидать указанную позицию можно лишь в случае явного проникновения боевиков в дом. Ненавязчиво рекомендовал, выставив боевое охранение, ложиться спать и завязывать на время с выпивкой.
   Разбудили Жору, как он и просил, без десяти двенадцать ночи. Прилично отхлебнув из бутылки, он отправился проверять посты, хитро пытаясь подобраться незамеченным. В тыловом направлении его разоблачили сразу же, остановив окриком. В среднем подъезде охраняющий "одиночник" крепко спал. Пришлось его грубо разбудить пинком и разок ударить в грудь. Ну, а у Вовы все было в порядке. Сам он, в средней степени опьянения, весело рассказывал о том, что поставил кучу растяжек между деревьев на подходе к дому. Жора похвалил и пообещал содействие любыми возможными способами для его награждения. Немного выпив и покурив в третьем подъезде, Жора вернулся в свой первый.
   Около часу ночи без предварительной стрельбы угол первого подъезда содрогнулся от взрыва выстрела гранатомета. Крепкое строение выдержало, но пламя на некоторое время ослепило бойцов с первого этажа. Жора подскочил к окну и выпустил в воздух осветиловку. От рухнувшей Свечки к ним бежало с десяток неясных фигур. По ним тут же стал долбить пулемет. Нападавшие тотчас залегли и стали огрызаться огнем с земли. Жора наугад выстрелил короткой очередью по ним и, не увидев результата, тут же отпрянул от окна. Несколько пуль, влетев в окно, глухо впились в стену-перегородку возле потолка. Пацаны уже очнулись и приступили к дружной стрельбе короткими с разных мест. Осветиловка погасла. На третьем этаже что-то загорелось. И хотя для броска гранаты расстояние было приличным, Жора скомандовал загодя:
   - Гранаты к бою!
   Чехи перестали стрелять и, будучи невидимыми, со всех ног бежали к дому. Жора выпустил еще одну ракету. Неожиданно начали стрелять и с центра, то ли в их поддержку, то ли по самостоятельным целям. Выяснять было некогда. Силуэтов заметно прибавилось. Пулеметы громко разрывали воздух. Вова молчал. Жора с двух сторон окна сделал прицельные очереди, и в этот раз, однако, не промазал. Пули гулко цокали по всему углу здания. Перебежав через лестничную площадку в дальнюю квартиру справа, Жора, высунувшись в окно, увидел движущиеся фигуры со стороны гаражей. Выпустив несколько очередей, он сменил магазин и прокричал так, чтобы его услышали в среднем подъезде:
   - Гранаты к бою!
   Со стороны гаражей наступавшие были гораздо ближе. Осветиловка погасла, и Жора швырнул из окна ЭФКУ. Раздавшийся взрыв на секунду осветил фигуры атакующих. За ним последовал второй, третий, четвертый, освещая местность под разными углами. Пацаны с угла первого подъезда уже тоже перешли на гранаты. Жора, практически, вслепую выпустил магазин со второго этажа. Серия частых разрывов большой плотности продолжалась с минуты две-три и плавно начала стихать. Пацаны из центра дома выпустили ракету. Ее света хватило увидеть всех атакующих, цепи которых поредели, кто-то из них, отступая, вытягивал тела, но основной авангард безудержно, короткими перебежками, приближался к дому. Пулеметы захлебывались огнем. К обороне подключился Вова. Дистанция сократилась уже до критических метров пятнадцати - двадцати. Опять дружно полетели гранаты. Жора выпустил ракету и, пока она горела, израсходовал почти два магазина, точно поразив, как минимум, четыре цели. Стремглав, сменив оружие, из Осы Жора сделал выстрел туда, где участок казался наиболее опасным. Количество адреналина в крови зашкаливало. Прямо с площадки он спрыгнул на первый этаж. Пулеметы, кроме Вовиного, молчали, и стрельба из дома становилась какой-то вялой. В комнате толстый пацан - пулеметчик лежал на полу, и, как оказалось, у него отсутствовал затылок. Рядом сидел щупленький срочник, зажав автомат между коленями и втянув голову в плечи, пребывая, явно, в невменяемом состоянии. Пулемет зацепился сошками за подоконник, дулом смотрел в небо, и на нем висела половина ленты. Мельком взглянув из окна, Жора стал стрелять из пулемета по НАПРАВЛЕНИЮ, не высовывая при этом головы.
   Заряжать новую ленту, не было времени. Быстро кинув гранату в окно, крикнув срочнику: - "Стреляй!", он забежал на кухню с окном во двор. Сходу пришлось дать короткую очередь в грудь противника, запрыгивающего в придомовой палисадник, буквально, в пяти метрах от подъезда. Следом выкинул в окно последнюю, имеющуюся при себе, гранату. Почему-то взрыв, вопреки ожиданиям на фоне других мелких разрывов, прогремел неожиданно громко. В необычно яркой вспышке Жора увидел рядом стоящего на коленях бойца, низко склонившегося к полу. Под ним, похоже, была кровь, а автомат валялся рядом. Частые мощные разрывы, один за другим, взбудоражили окрестность и тремором колыхали дом. Вслушавшись, Жора различил свист мин, среди интенсивной перестрелки у них в тылу. Не успел он выглянуть в окно, как его обдало жаром от близкого разрыва. Мина попала на козырек подъезда. Обстрел велся очень плотный. В небе зависли мощные мины - осветиловки, и во дворе было светлее, чем в сумерках. Никаких вражеских перемещений не замечалось, сплошные разрывы!
   Жора забежал в соседнюю комнату. Там стрелял из окна Генка. Рядом на полу валялось с десяток пустых магазинов.
   - Живой? - спросил Жора, выпустив очередь под углом с другой стороны окна.
   - Плечо задело...
   Договорить он не успел. Дом начал содрогаться от разрывов как-то по-другому. Видимо, мины попадали на крышу, а это нешуточно грозило обвалом всего здания, имеющего, к тому же, большую трещину в торце.
   - Держись!
   Жора заскочил в зал к пулемету. Околпаченный срочник стоял рядом с окном, не стреляя и не целясь, а просто положив дуло автомата на подоконник. Во вспышке разрыва были отчетливо видны слезы на его лице. Жора откинул его в угол и зарядил новую ленту в пулемет. Тело толстого, без затылка, солдата оставалось на том же прежнем месте.
   - Чушок! Сейчас бежишь по проемам в третий подъезд к Вове! Скажи, что я прошу троих, а сам останешься там, понял?
   - Ага. Ага, - срочник пополз на корячках, волоча за собой автомат.
   - Всюду "СВОИ" кричи! На каждом повороте! Бегом!
   Жора начал стрелять из ПК, сам не понимая куда. От многочисленных вспышек, разрывов, дыма, гари и взлетевших в воздух кусков почвы не было видно ни стоячих, ни сидячих, ни убитых, ни живых. Близкий вой мины заставил отпрянуть от окна. Немедленно прогремел взрыв, метнув осколки с ошметками мусора в комнату. Жора хотел было опять встать к окну, но его слух четко выделил взрыв гранаты на лестничной площадке. Бегом он отправился туда и, не раздумывая, дал длинную очередь в сторону дверей подъезда. Там что-то громыхнулось, и Жора продолжил стрелять туда до тех пор, пока не сорвалась третья "четвертушка" [пустая пулеметная лента на 25 патронов, состыковывающая 26-ым в цепь]. Между дверьми распласталось два тела атаковавших. Пройдя по ним, Жора открыл изрешеченные двери подъезда на пружине и, встав на колено, выпустил низко над землей последнюю "четвертушку" в сторону между тылом и центром. Затем бегом вернулся в зал и зарядил предпоследнюю ленту. С пулеметом наизготовку он зашел в спальню, где Генка судорожно, трясущейся рукой, запихивал патроны в магазин. У него это не получалось вообще или получалось плохо. Весь его левый рукав летней афганки был в крови. Жора высыпал из-за пазухи три снаряженных магазина, и Генка, посмотрев на него с благодарностью, сразу же пристегнул один, щелкнув затвором. Разрывы планомерно перемещались в сторону стройплощадки. Увидев едва начатую полуторалитровую бутылку вина, Жора поднял ее и залпом выпил половину содержимого, оставшуюся часть протянул Генке и переместился после этого к окну.
   - Кажись, отстояли! - предположил Жора.
   Гена не успел ответить, потому что пил. В полной готовности в комнату забежали пацаны от Вовы, еще не понимая, что кульминационный момент позади. Жора их расставил по окнам, сказав, чтобы стреляли только по очевидным целям, и длинная очередь будет расцениваться всеми, как сигнал к нападению. Оставив им пулемет, они с Геной зашли на кухню. Там, полулежа у стены, находился срочник, у которого пулей насквозь был пробит рот, и вероятно, зубами вынесло полщеки с одной стороны. Они понесли срочника на второй этаж. Воздух в подъезде состоял из неоседающей пыли, и на третьем этаже, по-прежнему, что-то горело. Оставив раненых в комнате квартиры с окнами на стройплощадку, Жора забежал в соседнюю квартиру, где приказал двум пацанам прекратить стрельбу и заняться снаряжением магазинов. Вернувшись к Генке, он помог ему перевязаться. Если, что делать с раненной рукой он знал - перевязать и повесить на привязь, то, что делать со сквозным ранением верхней челюсти или языка - понятия не имел. Кровотечение было очень сильным. Дышать носом пацан не мог, говорить тоже, и рот был полон крови, стекающей по углам и со щек. Оставив Гену что-нибудь придумывать, Жора пошел по подъездам, знакомиться с обстановкой. Из центра дома нет-нет постреливали. Минометный обстрел неожиданно прекратился, но осветительные мины продолжали висеть.
   - Как у вас? - пробравшись в проем, спросил Жора.
   - Никиту у пулемета убили, а так, вроде целые все.
   - Ленты есть к пулемету?
   - Половина только.
   - Давайте держитесь тут. По-порожняку не стреляйте!
   Пробравшись по лазу, он застал Вову в стельку пьяным и стреляющим по гаражам короткими очередями. Пришлось его огорчить, сообщив, что наметилось затишье. Свои гранатометы он уже израсходовал, но к пулемету осталось две ленты. Одну из них на обратном пути Жора занес в "центр" и вернулся на первый этаж "своего" угла. Там пацаны сообщили ему, что кто-то за развалинами Свечки машет горящей тряпкой на палке. Жора запретил стрелять, и все напряженно наблюдали за этим явлением. Вдалеке были отчетливо слышны перегазовки тяжелого двигателя. Наконец, факел двинулся. Из тьмы стало вырисовываться пятно БМП, едущей медленно, величественно и плавно, с повернутой в сторону гаражей башней. При очередной вспышке на бортовом номере Жора разглядел цифру 399.
  
   Глава XVII
  
   Впервые отворив собственным ключом двери Эльвириной квартиры, Вася юркнул в прихожую. До десяти вечера оставались считанные минуты, и он был выпивши. Не успел он включить свет, как в дверном проеме возникла Эльвира в обтянутом атласном халатике и замерла в позе, выражающей вопрос: "Где ты шлялся?".
   - Эльвира! Милая! Задержался на работе. Раньше не мог, - сказал Вася и протянул букет из пяти тюльпанов.
   Эля пренебрежительно фыркнула и ретировалась в комнату, а Вася немного постоял и, неловко сняв туфли, зашел на кухню. На плите и столе не наблюдалось ничего съестного. Он сел на табуретку и тяжело вздохнул. Пожалуй, проблем такой сложности, как сейчас, у него не возникало никогда в жизни. Сегодня он принимал участие в незаконных методах допроса, затем, вместе с Петро подкинул вещдоки из золота, закопав их у знака ограничения скорости в сорок километров на одной из улиц, а потом ждал пока приедет Сережа и другие опера на выемку. На работе пил и получил из рук Валеры триста долларов, что делало его прямым соучастником взятки за сокрытие дела. И что на это мог сказать Михаил Иванович? У Васи и сейчас-то не было никакого авторитета, а тут, если сослуживцев сдаст, - ему сразу объявят бойкот. Как обо всем Эльвире рассказать? Она - кадровый офицер этой организации, находящийся в отпуске. Не сделают ли его крайним во всех грехах?
   Из большой комнаты раздался едва заметный плач, с повторяющимися всхлипываниями. Вася подошел к Эльвире, взял ее за руку и пролепетал:
   - Ну что ты, Элечка?
   Эля выдернула руку и убежала к себе в комнату, так ничего и не ответив. "Ну вот. Даже и поговорить не получается", - подумал Вася. Взглянув в окно, и тяжело вздохнув, он натянул свои неразношенные туфли и вышел на улицу. В одном ночном магазине доллары у него взять отказались. В другом - хоть и по заниженному курсу - ему удалось приобрести всякой всячины от колбасы и сыра с замороженными пельменями до аж трех бутылок греческого коньяка "Metaxa". Со всем этим добром вернувшись в квартиру, выпил рюмочку и, решив плюнуть на все, начал насвистывать мелодию и варить пельмени. Во времена студенчества эта пища была у него одной из любимых. Не заставив себя ждать, Эльвира опять заняла стратегическое местоположение в дверном проеме.
   - Элечка! Скажи, мне машиной завтра можно воспользоваться?
   Она не ответила, а лишь продолжала всхлипывать.
   - Элечка, да ты присядь! Пельмени сейчас сварю, поедим. Коньячку выпьешь?
   Эля присела к краю стола, сохраняя молчание и странно разглядывая Васю, затем спросила:
   - Ты знаешь, что у нас в пятницу свадьба?
   - Как в пятницу? Свадьба? Но мы ведь даже заявлений не подавали?
   - Ты папу моего не знаешь? А в понедельник я на работу выхожу. В дежурке МОКМ на телефоне сидеть. Сутки через трое. - Эля сама себе плеснула коньяка, залпом выпила и, зарыдав, добавила: - Вася! А я ведь не для этого четыре года учила-ась!
   Не зная, как на все это реагировать, с переменными ее настроениями, они просидели до полуночи, после чего легли вместе спать, так и не решив, что делать и как быть.
   Приехав к восьми утра на работу в остаточной степени опьянения, Василий решил, как появится свободное время, сходить к Михаилу Ивановичу для разговора. Он зашел в кабинет к Азату и поздоровался со всеми за руку. Не было только Сергея. День начинался как обычно. Азат уходил к начальнику, возвращался и определял фронт работ. На сегодня опять выпадало трое. Отказники. Все по разным делюгам.
   - Один трудный, его в последнюю очередь, - начал говорить Азат. - Первый, Клехт Виталий Александрович, 1968-го года рождения, четырежды судимый, три - за кражу, один - за грабеж. На свободе семь месяцев. Наркоман. Вчера ОБНОН накрыл барыгу - цыганку, у нее в кладовке телевизор "SONY" стоял, семьдесят два диагональ. Последний телик числится в краже с Федюнинского шесть, три дня назад. По отпечаткам пробили, вышли на Клехта. Очной ставки с барыгой еще не было. Стас! Леша! Вы колете его!
   - Ясно!
   - Дальше. Сафронов Дмитрий Петрович, 1975 г.р. Первоход. Недавно из армии. В неустановленном месте завладел женской дубленкой и пытался продать таксистам. При появлении патруля выкинул дубленку в клетчатой сумке в кусты. Валера! Петро!... Вася! Занимайтесь с ним.
   - Ясно!
   - Да. У него наседка от "угонщиков" [отдел МОКМ по раскрытию угонов автотранспорта (разгов.)], можете его расспросить. Все! Я в прокуратуру за санкциями к обоим.
   - А с третьим что? - спросил Стас.
   - Третий... - Азат с сожалением отвел голову. - Дагестанец. Гаджиев. Прописки нет. Управлял без прав микроавтобусом Соболь какого-то "ООО", зарегистрированного на Мамедова, который сейчас в Азербайджане. Пытался уйти от преследования, стрелял из пистолета, как потом оказалось, стартового, отпечатков нигде нет. В Соболе шестнадцать коробок дорогих сигарет. Похищены ночью из контейнера на рынке "Калинка". Явно имеет подельников и наводчика.
   Стас понимающе кивнул головой. Азат вышел, Валера и Вася пошли в другой кабинет, а Петро отправился в ИВС за наседкой.
   - Ну как тебе работенка? - поинтересовался Валера.
   - Пока шибко-то не понял еще, - уклончиво ответил Вася. - А тут как, каждый день по три человека бывает?
   - Не человека, а арестованных! Нет. Трое, это еще нормально. Бывает завал, сутками на работе пропадаешь. У нас из отдела двое в Чечне командированных. Вернуться скоро - полегче будет!
   Они покурили, и вскоре появился Петро с наседкой. Этот агент был не в пример предыдущему зечаре. Простой, с длинной челкой на лбу и невинными глазами.
   - Ну что там по нашему? - спросил Валера.
   - А "ваш", это который?
   - Сумка с дубленкой. Сафронов.
   - А-а, этот фуцан? У какой-то Лены возле "Востока" на хате взял. Там день рождения был и толпа гостей.
   - Подробнее!
   - Все. Я с "вашим", специально не занимался.
   Петро увел паренька к своим хозяевам, а Валера, тем временем, позвонил в РОВД и выяснил, что заявления о пропаже дубленки нет. Да и не мудрено, если учесть, что на улице лето. Петро с Васей привели Сафронова. Под глазом у него красовался свежий синяк - результат топорной работы оперов с РОВД.
   - Ну что, Сафронов, вспомнил? - спросил Валера.
   - Пошли вы все нахер! Адвоката сюда зовите! - завозмущался, не отрезвевший полностью Сафронов.
   - А? Дак, вот, адвокат здесь! - Валера показал пальцем на Васю. - Говорить будешь?
   - Меня вообще с ровного места приняли. Просто по улице шел. Что говорить-то?
   Валера поднялся из-за стола и ударил Сафронова носком ботинка в солнечное сплетение. Тот упал вместе со стулом, стукнувшись затылком о пол. Тут же Петро поднял его и скрутил за спиной руку, согнув туловище под прямым углом. Валера двумя руками сильно хлопнул его по ушам и, задрав голову за волосы, заговорил:
   - Ты за кого нас принимаешь, животное? Лена в соседнем кабинете сидит, сейчас очную ставку делать будем! Явку с повинной будешь писать? Тебе же лучше будет!
   - А что Лена? Ну, был я у нее, но ничего же не брал!
   Петро кивнул головой Васе, показав на шкаф, и Вася вытащил полиэтиленовый пакет. Петро усадил Сафронова на стул, закрепил наручниками руки за спиной и, надев на голову пакет, стянул на шее. Пакет стал надуваться и сжиматься от воздуха, и вскоре Сафронов начал извиваться, как червь, и мычать. Петро скинул пакет, а Валера ударил в грудину.
   - Говорить будешь? - гневно спросил Валера.
   Сафронов не мог толком вздохнуть и отдышаться, но, несмотря на это, прошипел:
   - Не за что бьете!
   Петро опять надел на голову пакет и сомкнул у шеи, подержав в этот раз чуть больше обычного. После удара ногой, от которого арестант упал на пол вместе со стулом, произошло чудесное возвращение памяти. Сафронов сломался и написал под диктовку Петрухи явку с повинной. Валера сказал ему, что это еще не все, что он знает еще о двух делюгах, и отправил Сафронова в камеру вспоминать.
   С довольным видом опера закурили. Все пока шло гладко. В кабинете Азата раздавались крики и стоны, как, впрочем, они возникали периодически по всему отделу. Работа кипела вовсю. Втроем они зашли к Стасу и Леше. Задержанный, с заведенными назад руками, висел на наручниках, прикрепленных к крюку вешалки. Стас эту вешалку удерживал, а Леша с двух рук колотил ударами по печени и желудку подвешенного. Стас незаметно кивнул Валере.
   - Что вы себе позволяете?! - немедленно сообразил Валера и начал изображать старшего. - Прекратить!
   - Товарищ майор, дак он не сознается!
   - Ну-ка вышли вдвоем из кабинета! - гаркнул Валера.
   Петро помог задержанному снять руки с крюка и расстегнул наручники. Валера угостил страдальца сигаретой, извинился за своих сотрудников и продолжил:
   - Слушай, Клехт! Ты же не в первый раз прилипаешь? Не знаешь, как наши суды судят? Отпечатки на телевизоре твои, три раза за кражу отбывал - этого достаточно! Тут твоих показаний даже не надо, и так все ясно. Получишь по программе - максимум, да еще и особого режима. Рецидив вменят. Ну, у тебя же есть и другой вариант?
   - Какой?
   - Вот, молодец! Соображаешь! Явка с повинной, и говори, чего тебе надо - ханка, водка, анаша или домой, к девочке куда съездить?
   - Красиво стелешь, начальник! - корчась от боли, пробубнил задержанный.
   - Дак для тебя стараюсь. Что мы менты, не люди что ли? Ты нам проблем не создаешь - мы тебе! Все по чесноку!
   - Ханка есть?
   - Найду.
   - Надо на хату к крале одной съездить. Там "сварюсь". Но учти. У меня восемь "чеков" [разовая доза начинающего наркомана] дозняк.
   - А что в явке будем писать?
   - Ну как что? Телик, видик с Федюнинского...
   - Телик? Видик? С Федюнинского? О-о-о! - Валера посмотрел в журнал, где не было никакой информации касаемой Клехта. - Так не пойдет! У тебя целый букет, оказывается? У нас телик не с Федюнинского. Говори откуда взял?
   - Начальник...
   - Что начальник?! Зови сюда старшего опера! - приказал Валера Петру. - С тобой заниматься и заниматься еще надо! - обратился он к Клехту.
   - Начальник, стой! Не надо никого звать! С Мельникайте телик, с седьмого этажа. Дом показать смогу. Недели две назад было.
   - Да? Ну, вот, видно! Понимаешь человеческий язык! Сиди здесь, пойду тебе
  ханку поищу, а потом поедем.
   Клехт высокомерно посмотрел на Васю и Петро. Со стороны казалось, что это он развел опера. Валера зашел в соседний кабинет, где Леха болтал с какой-то знакомой по телефону, а Стас перебирал бумаги.
   - Есть гусек! Пока на два эпизода. Ханка нужна, да на выемку поедем.
   - А с Сафроновым что? - спросил Стас.
   - Явка в столе. "Домашний"!
   - Это он с дагестанцем не хочет работать! - с улыбкой сказал Стас Алексею и продолжил. - Ладно. Веди его сюда. Я у Азата из сейфа ширево возьму. Петрушу ко мне отправь минут через пять.
   Леха распрощался по телефону, и они со Стасом освободили кабинет, растворившись в коридоре, а Валера с молодежью переместили задержанного из Азатовского кабинета. Через некоторое время перед Клехтом лежала ханка в целлофане.
   - Хорошая! "Черняшка"! Ну что, начнем?
   - Запросто!
   Петро стал быстро записывать в бланк обстоятельства кражи на улице Мельникайте. На все-про-все не ушло и двадцати минут. Задержанному дали расписаться, затем к нему пристегнули наручниками Васю, вышли на улицу, разместились в Валериной машине и поехали по адресу к подруге Клехта. Петро сидел на переднем сидении и демонстрировал, невзначай, лямку плечевой кобуры от пистолета. По пути купили всем по баночке пива, и от такой любезности арестант прямо "расцвел".
   Потратив на дорогу туда-сюда более трех часов и выполнив в пределах возможного все запросы Клехта, они вернули его в ИВС, в хорошо приподнятом настроении. В разговоре он дал понять, что знает еще много чего интересного, была бы ханка. Работу с ним решили отложить на завтра.
   Стаса и Леши в отделе не оказалось. Азат отправил прибывших Васю, Петю и Валеру на обыск к Сафронову, где провозились пару часов, так ничего стоящего и не обнаружив. Когда в пятом часу вернулись в отдел, там уже вовсю шел допрос дагестанца с пристрастием. Избиения и кульки на голову не помогали. Он орал и продолжал упорствовать, твердя, что случайно оказался возле микроавтобуса. На скованные сзади руки ему привязали оголенные телефонные провода, и Леша крутил маленький рычажок на армейском телефонном аппарате, вырабатывающем ток. Гаджиев уже вынес порядка десяти таких "атак", когда вернувшиеся с обыска опера, зашли в кабинет. Мгновенно оценив ситуацию, Валера вмешался:
   - А что ты ему за пальцы зацепил? Давай на уши!
   Никого не спрашивая, он отцепил провода и закрепил на ушах.
   - Крути!
   Тело Гаджиева напряглось в судороге, он неистово заорал и после минутного воздействия, все равно, продолжал упорствовать.
   - Крути!
   Все повторялось, и уже было похоже, что этим его не сломать. Валера кивнул головой Леше, крутящему рычажок. Они вышли из кабинета.
   - Может, попробуем с добрым Петрушей? - предложил Валера.
   - Кому? С ним? Да я сейчас ему дубинку в зад запихаю! Запоет как соловей! А то, может, и паяльник даже сразу!
   Леша находился на взводе. Заканчивался рабочий день, предоставлялась редкая возможность, вовремя вернуться домой, а дело стояло на мертвой точке. Валера спорить не стал. Вернувшись в кабинет, они решили использовать последний прием по электрической части. Силой раздели Гаджиева и, сняв трусы, усадили на стул. Леша быстро крутил рычажок, Петро приткнул оголенный провод на гениталии, а Валера пытался засунуть другой провод в рот. Так его, в судорогах, продержали с минуту.
   - Сука! Я тебе сейчас паяльник в зад запихаю! - гаркнул Леша.
   - Крути! - взбешенно настаивал Валера.
   Задержанный, наконец-то сдался, чуть не с плачем, прерывисто заявив:
   - Все! Все ска-жу! Хва-тит!
   Пока Петро скручивал провода, Вася проявил инициативу и сам уселся за стол, заносить показания в протокол. Леша придирчиво узнавал у Гаджиева все до мелочей, а повеселевший Стас зашел к Азату и сообщил:
   - Дагестанец запел!
   - Кого из подельников назовет, на задержание выезжайте завтра в шесть утра!
   - Ясно!
   - Ко мне "терпила" [потерпевший], хозяин сигаретной точки, обращался и предлагал вознаграждение, если я ему скажу, кто наводчик. Так что ребятам передай - узнают, всем по сто баксов!
  
   Глава XVIII
  
   ЮФО. Республика Алания. г. Моздок.
   Персонал Военного госпиталя уже давно смирился с тем, что каждое утро к ним поступают с ранениями различной степени тяжести, военнослужащие из Чечни. Но в последнее время творилось что-то невероятное. На территории госпиталя была одна вертолетная площадка, предназначенная лишь для особых случаев с тяжелоранеными. С раннего утра этой площадкой уже вовсю нещадно пользовались пьяные летчики на многоцелевых МИ-8. Салон этого вертолета комфортно вмещал лишь шесть носилок, а чтобы снизить количество рейсов, сопровождающие рассаживали по бокам до десяти - двенадцати легкораненых. Не успевал один вертолет взлетать, как садился другой, и все это время над госпиталем кружили вертолеты сопровождения - боевые МИ-24 (Крокодилы). Стоял такой невыносимый рев, что трещали стекла на окнах. Создавалось впечатление, что это не тыловая больница, а эпицентр боевых действий. Вертолетный гул стихал только к девяти утра, и в дальнейшем раненных привозили в мотострелковый полк, расположенный неподалеку, откуда доставляли потом на машинах.
   Дима прилетел с утра третьей партией на перепачканных чужой кровью носилках. Сознания он не терял, а видимо лишь только поспал накануне от укола. В медсанбате Ханкалы ему обработали рану и сделали добротную перевязку. В теле была слабость, и не о чем не хотелось думать. Его занесли в санитарную комнату приемного отделения. Там работа велась, как на конвейере. Быстро переложили на носилки - каталку, покрытую простынею. Сразу проходила одновременная приемка троих. Стояло три стола, за которыми сидели медсестры и срочники - каптерщики. У каждых носилок находились врач и срочник. Срочник снимал полностью одежду и перечислял ее для записи каптерщику. Женщина - врач, металлическим голосом читала медсестре сопроводительную справку формы "300", поставив Диме под мышку градусник.
   - Прапорщик Болдырев Дмитрий Владимирович. Возраст - двадцать три года. Поступление в 169 ОМСБ н.п. Ханкала - 20.01.95г. в 11:55. Предварительный диагноз - касательное пулевое ранение с раздроблением скульной кости и повреждением глазного яблока справа. В скобках - рваная рана. Кровопотеря до двадцати процентов. Минно-взрывная травма головы.
   Срочник брил машинкой голову. Рядом, такими же голосами без эмоций зачитывались другие диагнозы, от которых "мороз шел по коже". У одного отсутствовали нижние конечности, у другого конечности справа, при наличии большой рваной раны на животе. Врач вытащила градусник и продолжила:
   - Температура при поступлении - 37.2. Визуально: бледные кожные покровы. Состояние средней степени тяжести. Пациент в сознании. На правом плечевом суставе - гематома, размером 15х8 сантиметров. На ладони правой руки - термический ожог второй степени, размером 10х7 сантиметров. В скобках - не обработан.
   Врач взяла Диму ладошками за низ ребер и попросила глубоко вздохнуть.
   - А-а! - только и успел простонать Дима.
   Врач продолжила:
   - Речь затруднена. Боли в левом подреберье. На бедрах и голенях обеих ног - множественные гематомы и ссадины. Больной, перевернитесь!
   Дима, кряхтя, с помощью санитара лег на живот, удивляясь ее расторопности.
   - Мелкие осколочные проникающие ранения. Многочисленные ссадины и ушибы на спине. - подытожила врач. - Оля! Направление на рентген черепа и грудной клетки! Увозите в ЧЛХ!
   На место Димы уже заносили следующего поступившего, а у него так и звенел в ушах ее, режущий, как бритва, голос. После перевозок по коридорам, загруженным кроватями, его, наконец, разместили в офицерской палате на втором этаже, где было тесновато, но все же не так, как в солдатских. Тут же поставили капельницу, и Дима попросил что-нибудь для сна. Измученная работой, но не подающая вида, медсестра пообещала, что скажет о его просьбе врачу. Почти у всех соседей были полностью перемотаны бинтами головы и лица. Многие из них изредка стонали. После очередного визита медсестры, Дима поймал себя на мысли, что ему здесь нравится, а позже понял, что так действует поставленный "Промедол". Как сквозь призму, он вспоминал хирурга, объяснявшему ему, что придется ставить протез вместо скулы, но таких именно сейчас нет, и поэтому понадобится подождать пару дней, а сейчас необходимо заняться глазом и удалить осколки кости.
   Дима на все кивал головой, давая согласие, и потом пролежал день в реанимации, после операции. Врачи обрадовали, что глаз цел, но насчет зрения, гарантий не давали. Пробыв сутки в обычной палате, он опять был вывезен на операционный стол, где доделали необходимое.
   Спустя три дня все основные боли и послеоперационные депрессии миновали. Дима даже отважился на небольшую ознакомительную прогулку. Всюду только и разговаривали о том, что взят Грозный. Новости по всем телевизионным каналам трубили то же самое с небольшой оговоркой, что остались незначительные очаги сопротивления в северо-западном районе города и районе "Черноречье". Диму так и распирало от любопытства, повидать кого-нибудь из сослуживцев. Нечеткой дикцией он спросил у медсестры:
   - Где можно взять список, кто находится из 342-го полка?
   - Таких списков у нас не ведется, но есть полный список поступивших в справочном бюро. Сейчас оно закрыто, и узнать можно будет только завтра, до шестнадцати часов. - медсестра сочувственно посмотрела на него.
   Утром после процедур и перевязки, так до сих пор не видя себя в зеркало, Дима доплелся до справочной. Выклянчил не по алфавиту, а по дням прибытия нужные списки и сразу начал просмотр с даты своего прибытия - 21.01.95г. В списке значилась сто сорок одна фамилия. В числе первых он увидел свою. Дальше значились иногда знакомые, но, опять же, ничего не говорящие фамилии. И лишь под номером сто тридцать восемь нашлась встревожившая напечатанная запись: - сержант Шевелев Георгий Павлович. Возраст - 21 год. Торакальное отделение. I пост... Димин глаз застыл на месте.
   - Девушка! Как понять торакальное отделение?
   - Проникающие, полостные ранения. Вы хотите его найти?
   Дима даже и не заметил, что с ним хотели завести разговор. Ноги сами понесли искать это торакальное отделение, которое, как оказалось, является в госпитале самым большим. Нашел первый пост. Спросил у медсестры:
   - Где найти Шевелева? Георгия?
   Медсестра искоса посмотрела на него и кокетливо ответила:
   - Опять пить с ним собираетесь?
   Диме полегчало, но не на столько, чтобы подхватить ее тон.
   - Где он? Девушка!
   - Шестая палата. Но я вас предупреждаю! Попадетесь с пьянкой - выпишем на пару!
   Дима рванул двери шестой палаты. Этот проходимец Жора что-то весело рассказывал лежачим перевязанным больным, а те, в свою очередь, тихо хихикали.
   - Жора!!! - сорвалось у него с губ.
   - Димарь!!!
   Жора, с чуть-чуть запаздывающим движением головы, поднялся с кровати. У него висела на привязи левая рука, и были перебинтованы плечо с шеей. Издалека он протянул правую руку, а у Димы была правая кисть перевязана, и они крепко обнялись.
   - Как ты здесь? Что? Где? - невпопад задал вопросы, донельзя обрадованный Дима.
   - Да там вообще мотанга была! Давай падай, накатим!
   - Там медсестра...
   - Все нормально! Я с ней в отношениях. Ночью сама спирт принесет!
   Лежачие больные опять дружно захихикали. Жора вынул из под свернутого одеяла бутылку водки и разлил в два стакана.
   - Куда? - спросил Дима.
   - Грудная с широчайшей, угол шеи и трапеции слева и еще мочка правого уха! - он показал ухо. - Нормально от очереди в упор лавернул?
   - Прямо так, в упор?
   - Но. Я, прикинь, на отделении самый легкий больной, за бухлом лётаю по пять раз на дню! Военно-страховая компания деньги за ранение только в путь отстегивает, без задержек! Ну, за встречу, Димарь!
   - За встречу!
   Они выпили, закусили хлебом, и Жора налил повторно.
   - Чего меня не нашел? - спросил Дима.
   - Смотрел по двадцатому числу, тебя не было. Сказали, наверное, во Владикавказ увезли.
   - Мы с тобой в один день прилетели. Как тебя-то угораздило?
   Жора начал рассказ в подробностях про обмен трупами, о винном погребе и обороне дома, остановившись на том, когда подъехала 399-ая. Они опять выпили.
   - Подкатывают пацаны, типа посыльных. Там командование удивилось, что мы так дом усердно обороняли, отправили их сказать, что к нам на смену сейчас разведвзвод должен подъехать. Мы, ну какой базар - держали ребятишки по винишку! Приезжает разведка на трех Бэхах. Всем нам руки пожали. Мы им тоже, винишко сразу. Филат погиб и полвзвода его. По ходу, там ничейная территория образовалась, и Кэп вычислил, что Чехи по ней на прорыв пойдут. Специально замануху сделал, отвел тылы и минометную батарею на фоксе держал. Их там попереколышматили, наверное, больше сотни, жаль, что утра не застал - поглядеть не получилось.
   - Ну а дальше-то что?
   - Дальше кранты! Вино кончилось, мы с Вовой кричим: "Спокуха! Щас все будет в аккурат!". Идем к этой Шестерке в гараже. Вова бутылки кидает. Я складываю и слышу, раз, вроде, кто-то простонал. Дальше кидаю и второй раз услышал. Выхожу, присмотрелся, а там невдалеке плитами от противоположного ряда гаражей тело придавило. Мина, видать, попала, и ему со спины ударило. Позвоночник вроде сломан, потому что он пошевелиться не мог, и рука одна сломана. А свободной рукой водит и до автомата дотянуться не может. Я у него планшет с плеча потянул, вытащил и к Шестерке в свете салона посмотреть, а там карта города, размером с ученическую парту, всюду пометки какие-то стоят разноцветные. Ну, думаю, ценный кадр, стопудово. Надо его в штаб вести, пока ласты не протянул.
   А Вова все кидает и кидает из погреба, там гора уже этих бутылок и Шестерка почти полная. Вместе с винищем его же в штаб не повезешь? В общем, докидали мы вино, я Шестерку выгнал, вместе с Вовой стену доломали, и я мотоцикл этот, Яву, выкатил. Как завел, сам понять не могу. С полтычка! Веревкой петлю на груди этому Чеху сделали, и я его на буксире из-под завала выволок. На бедре Стечкин. Вова его себе сразу. Чех вырубился, но на всякий случай этой веревкой ему здоровую руку к телу закрепили. В коляску положили, планшет у меня. А Вова, оказывается, ездить вообще не умеет. Я его за руль Шестерки посадил, он при мне на первой тронулся с проколотым колесом, и кричу ему в вдогонку: "Так и езжай до дома!". Сам на моцик прыгаю и за ним. До Свечки рухнувшей доехали, я - налево, а он дальше, чтобы направо повернуть. Квартал только проехать успел, естественно, без света, и мне вспышка перед глазами. Не понял даже, как на земле оказался. Какой-то дигидойл из наших, почти в упор очередь шмальнул! Если сразу бы на ноги вскочил - точно добили бы, а так, пока дупля вылавливал, что произошло, ко мне двое подбегают. Ух, я на них оторвался! Кричу: "Старшего сюда, бегом! Падлы! Трихомудии!", и трехэтажным матом на них! Тут еще какие-то кренделя подбежали. А я только тогда понимаю, что стою бородатый, в бежевом свитере с орнаментом, с 7.62 АКМ и газую на них. За кого им меня принимать? Но они меня, видать, за Джеймса Бонда приняли, сразу все давай мои указания слушать. Завели Бэху, на броню попрыгали, осветиловки пускают, а я за ними на Яве еду к штабу полка. Не знаю, что там они по рации преподнесли, но нас уже у штаба делегация целая ждет - Кэп, Начштаба и еще два подпола. Я с моцика спрыгиваю и думаю, сейчас ругать будут, что не в форме, что мотоцикл угнал, и чтобы этого избежать, на всякий случай, планшет протягиваю. Кэп с Начштаба его взяли, в Бэху к свету сели рассматривать, двери прикрыли, а меня эти подпола расспрашивают, кто я, да что? Я говорю - сержант Шевелев, четвертая рота, этого пассажира (показываю рукой) надо срочно в медпункт везти, а то скопытится. Планшетку при нем обнаружил! Один подпол его обыскал, документы вытащил с нагрудного кармана. Через дверцу в Бэху подал. Кэп выходит, руку мне, двумя своими руками, жмет, весь сияет, говорит, к Герою России предоставит! У меня кровь по туловищу стекает, уже свитер пропитался. Подполковники сами тело в Бэху погрузили с этой же веревкой, мне говорят, тоже в госпиталь надо, и мы в этой Бэхе поехали. Начальник штаба только остался. За нами БРДМ Кэповский, на двух машинах, не в полковой медпункт, а в Медсанбат Ханкалы сразу. По дороге Кэп сказал, что этот боевик из личной охраны президента Дудаева, по званию полковник, карта города вообще наиценнейшая и фамилию как-то озвучил, типа Алачеева. Меня по дороге наводчик кое-как перевязал, а я этого боевика так разглядывал при свете внимательно! В натуре, сразу видно авторик еще тот! Камуфляж пятицветный, шеврон "Ичкерия" с волком, обмундирование вообще все фирменное, типа натовского, хотя и грязное в хлам. Борода, как у Карла Маркса. В общем, меня там обрабатывают в приемном отделении, этого куда-то в другое место унесли, командир полка не поленился, ко мне зашел с командиром Санбата, поинтересовался, что и как с ранением, и этому подполковнику в халате говорит за меня: "Первым же рейсом в Моздок отправляйте!". Вот я здесь и оказался! А так бы в Ханкале вялился. У меня ранение - вообще ерунда!
   - Да-а. Прифортило тебе! - подытожил Дима.
   - Ленка медсестра тоже так думает. Но у меня объяснение другое. Просто закон сработал: "Пьяному на мотоцикле везет"! Помнишь, я тебе в гастрономе говорил?
   Дима кивнул, они продолжили пить, и часа через два качающегося друга Жора довел до палаты. Вечером выпивали снова. Оставаться трезвому после такого стресса, мешало ощущение - "Не в своей тарелке". Утром хотели пива попить, но помешал переполох во всем госпитале. Со штаба округа из Ростова-на-Дону приехал важный полковник. Всем сказали лежать на своих местах. Он со свитой врачей заходил абсолютно в каждое помещение, интересовался у всех самочувствием, наличием жалоб, вопросов, пожеланий. Спрашивал про состояние некоторых больных, могут ходить или нет? В свите был и старшина госпиталя, который делал пометки в блокнот. Обход длился бесконечно долго, и даже, когда их не было на этаже, выходить из палат все еще не разрешали. После обеда Диме и Жоре и еще много кому выдали новые синие летние пижамы. Старшина, старый усатый прапорщик, буркнул, что будут награждать. Все это, безусловно, обрадовало и взволновало госпиталь, который "гудел" в эту ночь похлеще, чем обычно.
   С утра все ходячие больные, чисто выбритые, собрались в актовом зале. На трибуне за столами, покрытыми красной материей, восседали три полковника и один генерал - майор, заместитель командующего. Больных рассаживала по местам женщина - капитан, часто повторяя фразу: "После награждения обязательно громко говорите - Служу России!". В списке было шестьдесят семь фамилий, и двадцати четырем из них предстояло награждение в палатах.
   Наконец, церемония началась. Генерал вызвал на сцену усатого майора и стал зачитывать:
   - Приказом командующего Северо-Кавказского военного округа за номером 104 от 2 февраля 1995года, за доблесть, проявленную в ходе войсковой операции, майор Панкратов Виктор Семенович награждается орденом мужества!
   Оркестр заиграл отрывок торжественной музыки. Генерал прикрепил к груди орден, передал красную коробочку с удостоверением майору, пожав при этом руку.
   - Служу России! - гордо ответил майор и, хромая, спустился со сцены.
   Затем на сцену поднимались два капитана и один старлей, - им вручили по ордену, а старлею еще и присвоили звание капитана. После них прозвучала фамилия Болдырев Дмитрий Владимирович...
   - Приказом командующего Северокавказским округом за номером 103 от 1 февраля 1995года, прапорщику Болдыреву Дмитрию Владимировичу присвоить внеочередное воинское звание - младший лейтенант!
   Оркестр прогремел мелодию.
   - Приказом командующего Северокавказским округом за номером 104 от 2 февраля 1995года, младший лейтенант Болдырев Дмитрий Владимирович, за доблесть, проявленную в ходе ведения войсковой операции, награждается орденом Мужества!
   - Служу России!
   Дима широко расправил грудь и, дождавшись прикрепления ордена, важно спустился со сцены. После него назвали еще одного прапорщика, но звания не дали, только орден. Наконец прозвучала фамилия Шевелев. Прочитали приказ о присвоении внеочередного звания - старшина. Прочитали приказ о награждении - орден Мужества! Жора растерялся и не сразу ответил "Служу России"! После этого уже вручали только медали и некоторым присваивали сержантские звания.
   Через пару часов после отъезда делегации и приема процедур Дима в летней пижаме, с прикрепленным на ней слева орденом, с улыбкой зашел к Жоре. Тот тоже был при ордене, но ругал, почем зря, командование.
   - Жорик! Что не так?
   - Как что? За "Героя России" швырнули в наглую! Завтра Ленка на смену придет, что я ей говорить буду?
   - Да тебе какого "Героя"? Ты же гараж грабил, а этого случайно, по пути подобрал! Он тебе даже сопротивления не оказывал!
   Больные с ехидством загоготали. Жора поморщился и недовольно отвел голову.
   - Ладно. Проехали! Давай орден в кружку кидай! Мы-то мой обмыли уже! - обратился он к Диме.
   В ходе конспиративного застолья выяснилось, что Дима тоже не совсем доволен своим положением. Смущало звание - младший лейтенант.
   - Таких званий в Министерстве Обороны нет! - возмущался он. - Только у ментов и ВВ-шников! Всем звезды дают, а мне, получается, по одной выбрасывать придется, парадного ведь мундира нет!
   - Вот и будешь тогда ПБЗ!
   - Как понять?
   - Прапор без звездочки!
   - Ну а ты тогда ГэХа!
   - Это чего такое?
   - Герой хренов!
   Палату озарил дружный хохот пьяных больных. В этот день они напраздновались так, что Дима не помнил, когда и как добрался до палаты. Все-таки получать впервые в жизни награду - событие более чем экстраординарное!
  
   Глава XIX
  
   У нее было все, что только душа может пожелать. Александр Викторович втюрился "по уши". Купил четырехкомнатную квартиру в тихом райончике возле университета. Говорил, для сына на восемнадцатилетие, а сыну было только шестнадцать. Но Света не верила ему. Ей казалось, что все это для нее. Свою (родительскую) квартиру она начала сдавать внаем, по совету Саши. В универе стали происходить удивительные вещи. Она и опаздывала и прогуливала - а этого, как будто, не замечали. Кончились лекции, начались семинары, а преподы, даже не рады были ее появлению. По вопросам, на которые она публично затруднялась отвечать, ее приглашали дополнительно после занятий ознакомиться с темой и ставили "тройку". Иногда и "четверку". Перед летней сессией Света пыталась основательно позаниматься, вникнуть в предметы, даже отшила однажды Сашу, но все это ей быстро надоело.
   Саша просил не многого. Всего два требования - не водить гостей и ночевать дома. И за то, что она их выполняет, дарил золотые украшения, бриллиантовые брошки, модные вещи, сумочки, всевозможную обувь и вечерние платья, которые они ездили покупать только в самые дорогие бутики. А сколько прекрасных мест они посетили! Ранее, она даже и представить себе такого не могла. Закрытые клубы, в которых собирались все толстосумы Екатеринбурга! И все с молодыми девушками, разодетыми по последней моде.
   На одной такой вечеринке, просто поговорив, а через два дня встретившись снова в другом месте, она познакомилась с бедняжкой Юлей. Она так умела изображать невинного, капризного ребенка, что диву просто можно было даваться. Так даже не каждый ребенок сам сможет! Днями, а порой и ночами в одиночестве, они часами болтали по телефону. Договаривались и встречались в соляриях и салонах красоты. Несколько раз посещали вместе сауну.
   Света сдала сессию кое-как. Думала изначально, что "провалится", но как-то, по самому минимуму, у нее получилось. Все "тройки", да и начихать! Оставался последний курс, на котором половину составляла практика. Уж как-нибудь разберется потом, да и показатели повысит.
   Саша, как обещал и давно порывался, повез ее в Германию. Прямым рейсом на Ганновер. Она впервые оказалась за границей и, безусловно, удивлялась многому. Сервис в аэропорту, прокат автомобилей, даже в самой отдаленной забегаловке при заправке, всюду царили порядок и чистота. Прекрасные дороги, никаких пьяных, небритых рож. Люди, вот, правда, были какие-то все серьезные и сосредоточенные. Все путем, но не хватало праздничности и, конечно, моря!
   Но вот когда они приехали в термальные источники Баден - Бадена, ей захотелось оттуда никуда больше не уезжать! Вроде и молодежи там было не много, но все вокруг такие цветущие и довольные! Прямо-таки эпицентр здоровья. И ведь надо же, это место посещали в свое время члены Российской императорской династии и многие представители дворянства, о чем имелись подлинные их записи в книге почетных гостей!
   Саша предлагал поездить по Германии еще, но Света не проявила к этому интереса. Ее все устраивало в Бадене и, пробыв до конца месяца там, они вернулись домой такие бодрые, свежие, загорелые, что отчетливо выделялись из толпы.
   Света пыталась несколько раз становиться очень серьезной и интересовалась у Саши, чем же он таким на своей работе занимается? Саша, улыбаясь, говорил: - "Придет время - узнаешь!" и уводил тему разговора. Про себя она решила, что он из тех, кого раньше называли: "Расхититель Социалистической собственности".
   Когда, в очередной раз, явился гладковыбритый Александр Викторович с букетом цветов, Свете было сделано предложение и отнюдь не руки и сердца. Он сказал, что пришло время взрослеть. Во вновь открывшуюся риэлтерскую контору, срочно требуется главный бухгалтер. Света попыталась воспротивится:
   - Но как же так? Я в этой бухгалтерии ничего не понимаю, а тут еще и главной?
   - Деточка не переживай! Научишься. Штат четыре работника, с тобой пять. Директор, точнее директорша - мой человек! Ты мне нужна там больше для контроля за ними, чем для работы. У меня очень много дел. Не хватает возможности лично контролировать все финансовые потоки, а подчиненные этим пользуются. Зарплата у тебя будет заоблачная, поможешь?
   - Ну ладно. Давай попробуем. А как же Универ?
   - Можешь о нем не думать. У тебя еще полтора месяца каникул, а дальше там все устроится. Много времени твоего на работу тратиться не будет. Можешь готовиться к занятиям в своем, запираемом, кабинете с железной дверью и компом.
   Уже через день, Света начала познавать трудовые будни. В течение двух недель, с энтузиазмом пыталась освоить как бухгалтерское дело, так и специфику деятельности конторы. Отчего-то, это все у нее с трудом получалось и вскоре до нее дошло, что здесь не так. Клиенты с квартирным вопросом были здесь редкостью и скорее всего, служили ширмой! Большинство же искали промышленные здания и не жилые помещения. На продажу был выставлен даже один памятник старины.
   Все это ей не нравилось, но Саша утешил, причем так, что возразить было не возможно. Она официально по документам не трудоустраивалась. С клиентами не встречалась. Базу данных не составляла, а только подсчитывала проценты с прибыли. Что в этом криминального?
   Наступила осень. Учеба пошла по той же схеме "кабы-абы". Какой-то негатив от этой, вроде бы благопристойной, работы все-таки накапливался. Суммы фигурировали, как Саша и говорил - заоблачные, квадратура - не воспринимаемая обычным сознанием. Что, скажем, такое может быть в тридцать тысяч квадратных метров?
   - А ничего, - лукаво говорил Саша. - Здание под реконструкцию многоуровневой автостоянки!
   Пребывая в непонятном тупике, Света позвонила однажды Юле, с которой после поездки в Германию они постепенно перестали общаться. И эта замечательная подруга неожиданно проявила к ее персоне живой интерес! На следующий день она позвонила уже сама. Светочка так была рада возобновившемуся общению, что даже не уловила опасности в конкретике ее вопросов. Подробно распространялась про адреса зданий, имена покупателей, суммы сделок, забывая впопыхах спросить: "А как же поживает сама Юля?".
   Она появилась в их офисе под вечер. Весело тараторя, восхищалась отделкой и внутренним убранством, а затем пригласила в ночной клуб.
   - А как же Саша?
   - Но он же в будни у тебя только по понедельникам и четвергам ночует?
   - Ну, мало ли, вдруг припрется?
   - И что он тебе сделает? Изобьет? Выкинет на улицу?
   - Нет, конечно.
   - Вот и приезжай! Там все будет высший класс!
   Света вышла проводить ее на улицу и увидела, что Юля садиться за руль синей, тонированной "9"-ки. Странно!? И это в то время, когда она в обмен своего С-200, собиралась приобретать SLK!
   Но все-таки народность в ней была не искоренена. В назначенное время она медленно проехала рядом с ночным клубом и припарковалась возле знакомой "9"-ки. Юля и неизвестная доселе ее подруга сидели в машине, громко слушали музыку и кивали в такт головами. Их лица были озарены бесконечным счастьем! Когда она села в отечественный автопром на заднее сидение, Юля приглушила музыку, вытащила из сумочки какую-то розовую таблетку, по метке поломала ее пополам и протянула половинку Свете.
   - Что это?
   Девчонки громко засмеялись, продолжая кивать головами в такт музыке.
   - Это чтобы в тонусе быть! Пей уже! Да пойдем, взорвем эту дискотеку!
   Девчонки опять залились волной истеричного смеха, как будто ничего смешнее в жизни не слышали. Света колебалась, разглядывая вещество на ладони.
   - Светка! Не будь дурой! К ним привыкаемости нет! Это же не героин! Тем более я тебе чуть-чуть, полтаблетки дала. Просто настроение поднимется и все!
   - Ну не напиваться же, сама подумай! - вставила подружка.
   - Мы здесь всех знаем, тебя не бросим, целой и невредимой домой вернешься, так что всякой ерунды не думай!
   Девчонки опять засмеялись, и как показалось, на этот раз от ее нерешительности. Через несколько секунд сомнения Света проглотила осколок таблетки, и запила ее водой из пластиковой бутылки "BonAqua". Девчонки одобрительно кивнули и тут же про это забыли, а у Светы не наступало, ровным счетом, никакого эффекта. Выйдя из машины, щелкнув сигнализациями на "9"-ке и Мерседесе, они втроем, надменной и важной походкой зашли в клуб. На площадке лестницы, слабо освещенной фиолетовыми светильниками, у кассы, им встретился мило улыбающийся охранник. У дверей, чуть повыше, откуда раздавалась громкая музыка с качающими басами, стояли еще двое, таких же, несказанно обрадованных секьюрити.
   - Это со мной! - деловито произнесла Юлька.
   Охранник понимающе закивал головой и натянул свою улыбку еще шире. Посетительницы продолжали подниматься куда-то дальше наверх.
   - Vip-зона! - громко, говоря на ухо, пояснила Юлька.
   Их встретил еще один охранник и показал где можно разместиться. В полностью стеклянной, затонированной кабинке горел тусклый свет стеклянного же светильника. Стоял стеклянный стол с шестью стульями, а у входа находился уютный, красный диванчик, на котором смело можно было разместиться втроем. Стекла не просматривались только в коридор, а что делается у соседей, под ногами и в зале, было хоть не отчетливо, но видно. На тот момент, в клубе находилось около двухсот человек, и зал был заполнен не более чем на треть. Юноша - официант, в белой рубашке с бабочкой и в черной жилетке, принес, открыл и разлил всем шампанское, после чего, удалился.
   - Слушай, а как тебя сюда одну пускают, да еще бесплатно? - спросила Света.
   - Ты разве не знаешь? Я же сейчас с Леней Хваленым дружу. Леня "Хваль", не слышала?
   - Нет.
   - О-о-о, ты что?! Это смотрящий за всем "Вторчерметом"! Здесь все ему принадлежит, включая этот клуб! Я, правда не точно пока, слышала - скоро он вообще за городом смотрящий будет!
   - Ничего себе! А почему "Хваль"?
   - А у него фамилия Самохвалов!
   Девчонки опять рассмеялись и на этот раз, Свете тоже стало не в меру смешно!
   - Ну, давай выпьем и пошли танцевать! - предложила Юля.
   Только выйдя из этой кабинки, Света почувствовала, что тело как будто отрывается от земли! В него, было похоже, поступало столько энергии, что хотелось, прямо тут, бесконечно прыгать на месте. В зале, образовав подобие круга между собой, они изящно предавались танцу, полностью растворяясь в музыке. Чем больше они делали движений, тем больше хотелось двигаться еще, а когда наступала пауза между композициями, возникало что-то похожее на дискомфорт!
   К двум часам ночи даже и не промелькнуло никакого желания спать. Они выпили шесть бутылок шампанского, и вихрь музыки вновь уносил их в зал. Народу существенно прибавилось, стало теснее, но атмосфера была дружеская, и никто не кому не мешал. Многие вытягивали вверх руки с закрытыми глазами и ловили - ловили этот ритм, ритм музыки!
   Возле Юли незаметно возник коротко стриженный, не танцующий паренек в кожаной куртке, надетой прямо на футболку. Что-то сказал ей на ухо, отошел, а веселая Юля схватила подружек за руки и поманила за собой наверх. Раскачиваясь в движениях танца и весело хохоча, они поднялись в кабинку.
   - Лелик привееет! - Юля поцеловала его в щечку и пошла к столу.
   Подруги последовали за ней. Тридцативосьмилетний, здоровенный мужик Леня Хваль сидел на диванчике, который под ним казался игрушечным. В руках он держал не полную большую кружку пива, и по его маленьким, хитрым, воспаленным глазам было заметно, что алкоголь для него не враг.
   - Дак это и есть наша Света из Вторчермета? - басом, пытаясь казаться наивным, спросил он.
   Юля тут же утвердительно закивала головой, а Света попыталась настроиться на серьезный лад, но ничего не получилось. Уголки рта, сами натягивались к ушам.
   - У меня к тебе, Света, вопрос! С КЕМ ВЫ РАБОТАЕТЕ?
   - Ну как?... - Света попыталась опять на миг стать серьезной. - С юридическими и физическими лицами!
   Не успела она еще договорить эту фразу, как девчонки залились таким забойным хохотом, что она их вмиг поддержала сама. Глаза Лелика расширились, и он улыбнулся тоже, сказав:
   - Ну-ка, все выйдите, а ты останься! - он показал на Свету.
   Девчонки кокетливо прошли мимо него, продолжая хихикать.
   - Иди сюда!
   По всей видимости, ей предлагалось сесть рядом, но она почему-то, как под гипнозом, подойдя к нему, сразу села на его колени и обняла за шею.
  
   Глава XX
  
   Лето 1995 года. Позиция 342 мотострелкового полка. Правый берег р. Аргун.
   Это была, вроде как, граница между двумя политическими режимами, состоящая из попахивающей тухлецой, небольшой сероводородной горной речушки. В некоторых местах эту речушку можно было переехать даже на Жигулях, но почему-то активные боевые действия приостановились.
   Впереди находилась разрушенная деревня М. Варанды, которую штурмовали в последнем бою, дальше - горы. Слева за Аргуном населенный пункт Дуба-Юрт и тоже горы. Справа и сзади - сельскохозяйственные поля, на которых кроме сорняков ничего не росло, и где-то за ними вдали, располагалось село Алхазурово.
   Более двух месяцев полк изнывал от безделья и морально разлагался. По этим полям постоянно ходили кучки, непонятно во что одетых, пьяных, небритых вояк с оружием. Они нагибаясь, собирали в вещмешки листья конопли, из которых в последующем варили "кашу", в простонародье именуемую "Кузьмичом". По ночам у них нередко между собою возникали разборки с применением оружия или взрывами гранат. Были и убитые, и раненные. Бесследно терялись солдаты, как шелуха от семечек, выкинутая в окно движущегося автомобиля. Чаще так заканчивались ночные похождения за водкой в село Алхазурово, являющимся, как бы, нейтральным, и расположенном в трёх километрах.
   Полк состоял на 2/3-ти из вновь прибывших и по штату считался полным. "Воду баламутили" в основном старожилы. Командир полка был тоже из их числа. Месяц назад его должны были сменить, но замены не появлялось. Не было и войны. Поэтому пришлось ему забить на все, даже не выполняя и половины своих обязанностей.
   Мотострелковые батальоны и вспомогательные подразделения располагались в лесопосадках между полями и были раскиданы по большой территории. С разгильдяйством шла крайне вялая борьба, и эту функцию выполняла полковая разведрота, нередко находящаяся в более углубленном состоянии, чем бушующие пехотинцы. Разведроты даже, как таковой при штабе не находилось. Был только 2-ой взвод постоянной боевой готовности, младшего лейтенанта Болдырева. Имея рост 190 см, вес более 120 кг и ужасный шрам с вмятиной под глазом, он своим видом быстро отрезвлял нерадивых.
   1-ый разведвзвод располагался неподалеку. Проживал на круглосуточном блокпосту возле моста по направлению на населенный пункт Дуба-Юрт. По уши погряз в коррупции. За определенную мзду впускал и выпускал, кого захочешь. Раньше там стояли пехотинцы из первого батальона, но как-то напоролись на разведчиков с проверкой в три ночи. Все спали, будучи в состоянии коматоза. Пришлось их заменить.
   3-ий разведвзвод тоже проживал на блокпосту в 4-х километрах от штаба. Жизнь там была аналогичной. Не далее, чем на днях они вышли на связь и сказали, что их обстреливают, что они дали три красных ракеты (сигнал о нападении). Ракеты сами не видели, но с другого блока подтвердили, что слышали стрельбу. На трех Бэхах туда и выехали ночью, один пьянее другого. А приехав, выяснилось, что парни вечером "повеселились" - отправили в объезд Газельку, где она подорвалась на установленных ими же, спаренных, двух противопехотных минах. В результате половина Газели самопальной осетинской водки досталось в качестве трофея. Остальные бутылки разбились. На праздник такой они пригласили 2-ой взвод, проявив разведческую смекалку, хитрость и шарм.
   Поначалу Дима хотел им рожи поразбивать, но раз уж приехали, - пьянка по новой понеслась. Постреляли по "зеленке" с чего попало, в штаб сообщили, что все улеглось, а с утра привезли с собой пять ящиков водки в качестве компенсации за ложный вызов.
   Жора и Вова тоже служили в разведке. Шевелев - старшиной роты, а младший сержант Зарубин, несмотря на невысокое звание, - Заместителем командира разведвзвода-2. Вова вообще оказался из тех драгоценных пацанов, которые интересы команды ставят превыше всяких личных амбиций. В середине февраля он был награжден медалью "За отвагу" и внеочередным званием, отличившись в последние дни штурма Грозного. Тогда при ночной атаке он с сослуживцами первыми вышли к реке Сунжа. Был слабенький, но обстрел, в результате которого из граника подбили 387-ю Бэху. Они вшестером вытащили мертвых механика и наводчика, занесли их тела в ближайший целый двухэтажный дом, где оставались до рассвета. Утром наступление продолжилось, и в этот дом, отстреливаясь, забежали 14-ть боевиков, разгоряченных боем. Их всех уничтожили буквально за пару минут, не потеряв при этом никого из своих. Все сослуживцы Вовины демобилизовались в апреле, а он мечтой любого солдата - "дембелем" пренебрёг. Подписал контракт и даже отказался от отпуска. В результате сделался "в доску" своим парнем, на которого можно было положиться на все сто процентов. А вот Жорин одноклассник Ванька, с 324-го танка, до победного финала не дожил - сожгли выстрелами из нескольких гранатометов. Подобная участь оказалась и у многих других пацанов, находившихся под крыльями "Ангела с мечом". 387-ая Бэха - стояла на вечном ремонте, и ее уже разобрали на запчасти. 399-ая осталась в строю, но на ней ездил другой экипаж, с которым, как-то, не было времени познакомиться.
   Жил 2-ой полковой разведвзвод в одном из шести полуразрушенных коттеджей, расположенных при повороте на Дуба-Юртовский мост. Личный состав располагался в комнатах с окнами, выложенными кирпичом под бойницы. Спали кто на чём, но в основном на сколоченных досках и в спальниках.
   Дима, Жора и Вова жили в полуподвале - местной штаб-квартире. На полу бараньи шкуры, на стенах ковры, два затертых лакированных стола, расположенных буквой "Т", одно кожаное кресло, ящики с патронами и боеприпасами вместо стульев. Организованная Димой, подводка электричества из штаба полка позволяла использовать автомагнитолу "SONY", расположив ее на удлиненном ящике от выстрелов к РПГ (ручной противотанковый гранатомет). Вмонтированные в крышку автомобильные колонки "Pioneer" обеспечивали хорошее звучание. Хитом сезона считалась группа "Красная плесень". В почете был и "Сектор Газа", а для разнообразия, имелась кассета "Ace of Base".
   Возвратившись в часть из госпиталя в начале марта, на две недели раньше Димы, Жору назначили в разведроту, где сразу же он случайно узнал, что "его" мотоцикл жив. Прощелыги из ремроты припрятали его у себя, перекрасили в цвет хаки, поснимали все никелированные лайбы, с движка сточили штамповку "Jawa" и сделали из него произведение, над которым трудились лучшие пьяные мастера. Люльку удлинили в размерах, установили на рессоры от грузовика, образовали еще одно сидячее место, приклепали со всех сторон бронежилеты, сделали станину под пулемет и вместо стекла - бронещиток с маленьким пуленепробиваемым оконцем от башенного танкового крупнокалиберного пулемета. От рамы к люльке приварили трубу, обтянули тканью и разместили камазовский фароискатель. От родной фары остался только спидометр. На ее месте стояла стальная пластина, к которой прикреплялись, тоже из стальных листов, боковая и передняя защита коленей и голеней. Бензобак заделали кусками бронежилетов, а вместо ветрового стекла установили бронещиток, стоящий на одном уровне с люлечным. Карбюратор был настроен так, что горючее текло ручьем. От таких переделок мотоцикл прибавил в весе не менее двухсот килограмм, что вряд ли одобрили бы, чешские производители.
   Полагая, что эксклюзивное право на обладание этим тарантасом принадлежит лицу, впервые его обнаружившему, разведчики нанесли визит ремонтникам. Приехали на БМП с бортовым номером 222 (три гуся), которую в полку называли "вытрезвиловкой", так как в нее забирали по ночам пьяных, дерущихся или стреляющих, дебоширов, увозили к месту у коттеджа, где в последующем отрабатывали на них приемы рукопашного боя.
   Вдохновителем спецпроекта по тюнингу был прапорщик, занимающий должность старшины ремроты, и, поначалу, он ни в какую не хотел отдавать свое детище, говорил, что это не Ява, а какой-то другой мотоцикл. После того, как пьяный Жора три раза выстрелил ему под ноги из пистолета, он поднял руки ладонями вперед и пролепетал:
   - Хорошо. Хорошо. Забирайте!
   Вот так и прописался этот мини-броневичок в разведроте в качестве внештатной единицы. Командиру полка сказали, что это трофейный, а не изъятый у местного населения. Ездил на нем любой, кто хотел. Ничейный пулемет Калашникова никогда не убирался, всюду сопутствуя в поездках. Более шести человек мотоцикл транспортировать не мог и с ними разгонялся всего до 30 км \ час, отказываясь подниматься даже на самый незначительный подъем. Зато двоих возил с залихватской удалью, был случай, когда из из этой Явы выжимали 110 км/час.
   С некоторого времени командир полка разрешил открыть местным жителям придорожное кафе, потому что устал выслушивать жалобы о пропаже коров и овец. Кафе располагалось в метрах пятидесяти от базирования разведчиков, тоже в полуразрушенном коттедже, правда, без крыши. Обслуживало посетителей только днем, там готовились дешево шашлыки и манты. Из напитков официально разрешалось продавать только пиво, но по договоренности можно было купить и водку и коньяк. Поскольку у солдат денег было "кот наплакал", а поездки в село Алхазурово были трудоемки, то в открывшуюся шашлычку понесли на обмен все, чем богат солдат: новое обмундирование, продукты, консервы, солярку, бензин, моторное масло, колеса от грузовиков, аккумуляторы, медикаменты. Расчетной единицей считалась бутылка водки.
   Предприимчивая чеченская женщина, хозяйка заведения, присмотревшись к посетителям и расспросив об иерархии в их рядах, обратилась к Диме, как внушающему доверие авторитету с просьбой организовать дежурство охраны по два человека в кафе с бесплатным для них пансионом во время работы. Беспокоилась она по причине уже бывших случаев налета по нескольку раз в день целыми экипажами обкуренных, пьяных солдат, ведущих себя неподобающим образом. Урезонить таковых или даже отлучить от точки, могли бы, на ее взгляд, дежурные охранники. Она, в свою очередь, готова оказать услуги по выполнению возможных заказов или других разумных просьб. Дима не возражал, прикинул даже подобие графика посещений торговой точки, за что был вознагражден, в виде аванса, упаковкой бутылок пива "Очаково".
   В один из дней к штабу полка приехали два неместных БТР-80. Диму вызвал к себе командир полка, а Жора, проводив его с голым торсом, демонстрируя шрам от явного пулевого ранения в нижней части шеи, подошел к запыленным контрактникам, кучкующимся возле своих Бэтээров.
   - Пацаны, привет! - начал он.
   - Здорово!
   - Откуда приехали?
   - С Ханкалы, штаб дивизии.
   - У-у, как! Поди генерала привезли, не меньше?
   - Да нет. Подполковника, начальника связи.
   - М-м. Техника-то нормально бегает?
   - Да уж получше ваших-то шушлаек.
   - Это ты про Бэхи что ли?
   - А про что же еще? На них только дрова возить. БТР - это Мерседес, а Бэха - Запорожец!
   Дивизионные визитеры дружно засмеялись. Не огорчаясь на их выходки, Жора угостил пацанов сигаретами, запрыгнул на броню, позаглядывал внутрь и хотел было с ними поспорить, но проходящий мимо Дима, махнул рукой, дав понять - "следуй за мной".
   - Ладно. Счастливо вам, Мерседешечники, до части добраться!
   - И тебе не хворать!
   Спустившись в подвал, Дима сразу закурил, Жора отметил, как слегка подрагивали его пальцы при зажигании спички. Тут же лихо, как моряк в кубрик, запрыгнул в подвал Вова и в ожидании новостей уперся взглядом в Диму.
   - Делюга намечается в квадрате В-4. Курсором с Кэпом смерили - 22 километра от нас.
   - А что там? - спросил Вова.
   - Хрен его знает! С одного места трижды сеансы радиосвязи были. Дивизионные недавно этот район пеленговали.
   - Надо покубатурить! - Жора закурил. Его примеру последовал Вова. - Когда выдвигаться Кэп говорил?
   - Да. Сегодня ночью. Скрытно. Пойдете?
   Парни согласно кивнули.
   - А кому-то надо здесь быть, взвод без управления останется.
   - Ты, кореша своего Ваньку - старлея с 1-го взвода оставь. Да и так ничего не случится. 1-ый взвод рядом, сто метров, если что подстрахует. - предложил Жора.
   - Ладно. Решим. - Дима понял, что пацаны не согласятся остаться. - В состав группы кого будем включать?
   - Сапера, - отреагировал Вова.
   - Раз.
   - Снайпера, пулеметчика. - предложил Жора.
   - Два. Три. Плюс Вова винторез возьмет, снайпера два будет. Итак, всего шестеро. Я впереди, Жора замыкает.
   - Не пойдет, - возразил Жора. - Если раненных будет один - боеспособных останется трое, если два - останемся вообще без прикрытия. Предлагаю еще двоих взять.
   - Согласен. Одного из них радиста. Вова, собирай всех сюда!
   Увидев, как у Вовы заблестели глаза от предоставленной самостоятельности, Дима добавил:
   - Только без кипиша!
   Вскоре с артистическим равнодушием начали подтягиваться пацаны. Ответственно, Дима у каждого спросил о готовности пойти на задание. Готовыми оказались все и даже предлагали отправляться немедленно. Эти порывы, естественно, во внимание не принимались. Бойцы получили команду выспаться, не пить и быть на контрольном сборе в восемь вечера с почищенным оружием. Жора съездил к заместителю по вооружению, где получил 20 килограммов тротила, два прибора ночного видения и восемь комплектов индивидуальных средств связи. Несмотря на заверения майора о заряженности всех батарей, для верности Жора прихватил еще и зарядные устройства.
   Внимательное изучение крупномасштабной карты исключало движение вдоль самого Аргунского ущелья, чтобы не быть обнаруженными с противоположного берега. Для обеспечения секретности ухода из полка, придумали схему, задействовавшую весь взвод. Из полкового охранения не исключалась утечка информации об уходе разведгруппы и, тогда за ними могла начаться охота, а то и вообще, напоролись бы на засаду. Сведений о наличии противника в этой огромной горно-лесистой местности не было никаких. Ориентировочное время прибытия обратно, рассчитали, как двое суток.
   Сбор на боевой выход - отдельный ритуал. Особенно при наличии достаточного времени. Надо предусмотреть все тонкости, избавиться от не нужного, а нужное не должно подвести.
   К 20:00 группа собралась в подвальной штаб-квартире. Все контрактники одеты были в выцветшие костюмы разведчиков - брюки галифе, куртки с капюшонами из ткани "палатка". Косынки-бонданы на голове. Стояли, переминаясь с ноги на ногу, с азартом ожидая начала операции.
   Во дворе затарахтел двигатель броне - мотоцикла, на котором Жора ездил предупредить пехотинцев на позиции о скором выезде Шишиги с поваром и тремя разведчиками на заготовку дров, которых совсем не оказалось, и не на чем будет готовить завтрак.
   - План такой.- начал Дима. - Сейчас Шишига отправляется к "зеленке". Там свалят бензопилой пару деревьев и будут шуметь. В 20:40 они начнут стрелять по лесу и "залягут". Мы садимся в десант Бэхи, а пацаны со взвода прыгают на броню. Срочно едем туда, якобы, на помощь. Подъезжаем, стрельба продолжается, а затем стихает. Бэха разворачивается задом к "зеленке", мы высаживаемся, а она тросом цепляет бревно и вместе с Шишигой возвращается. Сидящие на броне бойцы объясняют на позиции, что стрельба была не по делу, а так, по пьяни. Дождавшись темноты, мы выдвигаемся по маршруту. Вопросы?
   - Нету! Все путем! Толково придумано! - в голос ответили разведчики.
   Дима проверил у всех наличие фляжек с водой, раздал по четыре банки тушенки и по восемь пачек галет. Каждый выбирал разложенные в углах комнаты боеприпасы, отталкиваясь от возможности, нести все это на себе, но, как правило, - под самую завязку.
   - Предлагаю поужинать и загружаться в 221-ую Бэху, где ждать сигнала. Разойдись! - скомандовал Дима, поправляя на ремне Вовин подарок Пистолет-пулемет Стечкина, принадлежащий когда-то телохранителю Дудаева, и помещенный в модифицированную кобуру от пистолета Макарова, из которой несколько сантиметров ствола высовывалось наружу.
   План незаметного ухода сработал, к девяти часам - началу комендантского часа, все восемь бойцов лежали у линии "зеленки" в куче веток, накиданных заготовителями дров, в 150-ти метрах от передовой позиции. Укрытие не позволяло разглядеть группу в оптику, поэтому курить не запрещалось. С наступлением темноты, группа шеренгой по одному, с интервалом в десять метров, начала подниматься по склону горы. Дима шел первым, Жора - замыкающим. Индивидуальной связью пока не пользовались, поскольку ее запас работы был рассчитан всего на 12 часов.
   Как бы ни представляла себя группа крутыми разведчиками, а беззвучное передвижение не получалось. То потрескивали веточки под ногами, то брякали карабины ремней на оружии, что нарушало лесную тишину и этот звук, казалось, далеко разносился. Для экономии заряда батарей приборы ночного видения включали ненадолго, периодически через 20 - 25 минут, просматривая все стороны. Первый привал сделали около трех часов ночи, спустившись с очередной горы. По расчетам пройдены были две трети маршрута. Хотя местность казалась необитаемой, напряжение у солдат не спадало. Чем дальше они уходили от своей территории, тем сложнее выглядела ситуация в случае боестолкновения. Все отлично знали, что вытесненные с равнин боевики, сосредотачивались и обживались в этих труднодоступных районах, создавая базы и лагеря. И отсутствие в тепловизорах объектов на пути следования еще ни о чем не говорило. Их маршрут проходил параллельно ущелью с глубиной удаления до трех километров от него, но вдоль реки этих баз могло быть натыкано, как грибов, и в любой момент боевики могли перекрыть им обратную дорогу.
   Отдохнув на уже остывшей за ночь земле, надышавшись свежим, с запахом листвы воздухом, группа отправилась дальше. Не понятно как, но передвижение стало заметно тише, без выдающих их звуков. С рассветом Дима сделал перестановку. Пошли в ряд по три человека в пределах видимости друг друга. В первой тройке пошли Дима и Вова по краям, сапер в центре. Во второй тройке - снайпер, связист, пулеметчик. Жора с пулеметчиком замыкали группу с уклоном вправо. Поднявшись на вершину очередной невысокой горы, перед ними оказался спуск с довольно редким лесом, переходящим внизу в высокий кустарник, за которым по ложбине протекал небольшой ручей. Дима жестами просигналил остановку и небольшой спуск назад от вершины, где, сверив карту с местностью, произнес:
   - Отклонились от маршрута на полкилометра вправо. Это высота 386,9. Правый верхний угол нашего квадрата В-4. Дальше идем влево, вглубь квадрата. Особое внимание на следы пребывания человека, проторенность тропинок. Сейчас завтрак. Затем разведка подступов к ручью на предмет растяжек и каких-либо датчиков. Надеваем переговорные устройства. Кто пойдет?
   - Я. - вызвался Вова.
   - Еще один нужен, - в голосе командира четко отразился навык. - Для прикрытия.
   - Да любой пойдет, назначай! - распечатал уста пулеметчик Тарас.
   - Пулеметчик и снайпер должны оставаться с группой.
   - Не гони пургу, Димарь! Мы с Вовой вместе сходим. - миролюбиво заключил Жора.
   - Лады.
   После еды закопали прилежно пустые консервные банки, вволю перекурили, послушали птичьи трели, забыв на миг о войне. После успешной проверки индивидуальной связи разведка, крадучись, отправилась к ручью. Дима через бинокль разглядывал местность за ручьем. Связист, натянув трос антенны, вызывал "Нарту" - временный позывной штаба полка от имени "Белки". Ответ прозвучал через минуту:
   - На связи!
   - Белка. 1.2.2.4., как понял, прием?
   - Белка, понял вас. Конец связи.
   Первые две цифры означали, что вышли в заданный квадрат. Следующие две - потерь нет.
   В наушниках переговорных устройств раздался голос Жоры:
   - Ручей чисто. Дальше смотрим?
   - Да. - прозвучал Димин голос.
   Дикая, на первый взгляд, нетронутая природа все равно ощущалась полной опасностей. Теоретически, тщательная маскировка противника в любой точке не исключалась, стрельбу можно было ожидать в любую минуту.
   - Первый, все чисто! - раздался голос Вовы в наушниках.
   - Идем к вам. - прозвучал ответ.
   Прикрывать тыл остались вместе с Тарасом снайпер и сапер, но уже через полчаса вся группа была в сборе на очередной возвышенности. Дима расставил бойцов в цепь, через десять метров, и всей командой двинулись на юго-запад, прочесывая местность. В лучах припекающего солнца ощутимо давала знать о себе усталость от пройденного пути и бессонной ночи. Приближаясь к границе обозначенного квадрата, в наушниках раздался утомленный голос сапера:
   - Командир, не могу больше! Давай передохнем.
   Дима и сам устал, но рассчитывал пройти еще через одну гору, чтобы устроить большой привал. Вся эта затея с обнаружением запеленгованного противника становилась похожей на миф,- никаких следов пребывания здесь людей не наблюдалось. Вместе с Вовой они подошли к Илюхе - саперу и сняли с его плеч 20-ти килограммовый рюкзак с тротилом.
   - Не переживай! Обратно не понесешь его...
   Неожиданно Вова слегка ударил Диму по руке, не дав договорить. Он, начисто забыв про включенную единую связь у всех, прижал указательный палец к губам и показал рукой на тоненькое, метра два с половиной в высоту, деревце, стоящее в десяти метрах от них.
   - Внимание, группа! - тихо сказал Дима по связи.
   Пацаны синхронно присели и стали водить оружием по сторонам, бросая в сторону Димы недоуменные взгляды. Зоркий глаз Вовы обнаружил мощную, цвета хаки антенну, выходящую из земли, примыкающую плотно к стволу деревца и возвышающуюся над кроной на 30-ть сантиметров.
   - Рассредоточиваемся вокруг бугра. Расстояние - сорок метров! - приказал Дима, быстро покидая участок вместе с Вовой и Ильей.
   - Командир, что там? - спросил кто-то.
   - Приглядись! Из-под земли антенна.
   Усталость, как рукой сняло. Дима пристально изучал через бинокль бугорок, но никаких признаков подземного сооружения и входа в него не обнаруживалось. При обходе занятых позиций Дима внес коррективы в расстановку сил: двух снайперов определил на деревья, с указанием внимательно рассматривать тылы. Почти не имеющий деревьев бугор, имел признаки искусственного происхождения, но сделан был давненько, не позднее прошлой осени, так как на земле сквозь траву равномерно проглядывались старые облетевшие листья. В крупном дереве, с другой, противоположной от места обнаружения, стороны бугра, имелось большое дупло, которое могло быть вентиляционным отверстием или наблюдательным пунктом для небольшого по размерам человека.
   - Командир! Вижу тропинку, - сообщил один из снайперов.
   - Где?
   - Со стороны ручья, намного ниже.
   Дима, короткими перебежками, направился в указанную сторону, его передвижение подкорректировал снайпер. И, действительно, обнаружилась едва заметная тропа.
   - Вова, с бесшумкой ко мне! - стал определять место Дима для контроля тропы и бугра одновременно.
   - Ждем! - сообщил Дима, подбежав к Жоре и упав рядом с ним на землю. - Ну, что думаешь?
   - Дум валом! Если у них здесь датчики или там услышали, или засканировали наши переговоры, то, скорее всего, уже вызвали подмогу. При нашей рассредоточенности - дневного боя нам не вывезти. От погони не уйти. Раненых, убитых не забрать.
   - Предлагаешь сейчас подорвать?
   - Нет. Лучше всего рвануть на закате дня, чтобы уходить ночью. Тут ведь еще неизвестно в окрестностях одна база или несколько. Надо у ручья "секрет" поставить. Оттуда до нас километр хода. Если кто появится, тогда подрывать и уходить, а "секрету" вызывать на себя огонь.
   - Командир! Вижу двоих. Со стороны ручья. - сообщил по связи снайпер.
   - Где? Уточни место!
   - Почти на половине горы. Спускаются. Не могу понять, гражданские что ли?
   В бинокль Дима, и впрямь, разглядел двух гражданских лиц на спуске. Впереди шел пожилой мужчина-кавказец с бородой и длинными волосами, одетый в расстегнутый серый, замызганный пиджак поверх зеленой майки, из выреза которой торчали седые волосы. За ним уверенно шла женщина в черной одежде и платке. Оба без оружия и вещей. "Тринадцать, двенадцать" зафиксировал время на ручных часах Дима. Что-то не так было с этой парочкой. Он опять прильнул к окулярам бинокля. Их разделяло около 700 метров. Ведущий мужчина не казался джельтменом на прогулке, не подавал руки на неровностях спуска, и скорее всего, являлся проводником. Шел суетливо, не расправляясь в полный рост, озираясь по сторонам и оглядываясь на спутницу, которая, - Дима аж прикусил губу, пытаясь понять ее особенность. Походка! Даже, не как у кошки, а как у матерой львицы! Невидимое под подолом длинного платья передвижения ее ног, и прямая, горделивая осанка с поднятой головой на длинной шее создавали впечатление плывущей самой по себе фигуры в черном. Лицо моложавое, сосредоточенное и не кавказское.
   - Группа, внимание! Без приказа не стрелять! Отходим от тропинки! - распорядился по связи Дима. - Вова, видишь их?
   - Да. Но пока плохо.
   - Если что, бабу - первой.
   - Понял.
   - Ждём!
   Через четверть часа гражданская пара, шествующая молча, по тропинке приблизилась к наблюдаемому объекту - бугорку с антенной. Проводник, присев и поглядывая по сторонам, начал что-то искать на земле, а женщина, неожиданно резко повернулась и уперлась пристальным взглядом в крону дерева, где сидел снайпер, в пятидесяти метрах от нее. Увидеть его в гуще зелени было невозможно, но каким-то чутьем она задерживала свой испепеляющий взор на этой точке. Тем временем мужик к подобранному с земли камню прикрепил чем-то, похожим на резинку, бумажный лист и сбросил это в дупло дерева. После этого, с некоторой задержкой, рядом с деревом приподнялась и откинулась замаскированная под окружающую почву крышка люка, в который первым стал спускаться, кряхтя, мужчина. Последовавшая за ним женщина опять настороженными глазами посмотрела по сторонам, после неё из отверстия высунулась незнакомая небритая рожа, и люк захлопнулся.
   - Вадик! - обратился Дима к снайперу. - Она тебя видела?
   - Почувствовала, точно. Я на нее в прицел смотрел, даже глаз отвел. Прямо на меня уставилась.
   - Меняй позицию. Сектор наблюдения тот же.
   Ожидание затягивалось. Время, казалось, остановилось. Стрелки на часах уже показывали 14:40, но никакого движения нигде не отмечалось. Пацаны изнывали от жары и скованности своего положения. Наконец люк открылся, из него, неспешно и вальяжно, выбрался наружу средних пропорций боевик в камуфляже, с автоматом без запасных боеприпасов. Он прошелся к дереву, на котором ранее "заседал" Вадик, досконально осмотрел его снизу доверху и, покачав головой, вернулся к открытому люку, прокричав вниз на своем языке. Затем достал большой спутниковый телефон и после набора цифр стал громко, с гортанным придыханием, порой смеясь, вести разговор. Обстановка, видимо, была ему хорошо знакома, он ничего не опасался и чувствовал себя, как "рыба в воде".
   - Группа, дорожка! - скомандовал Дима. - Первый.
   - Второй, Третий,...Восьмой. - все отозвались по связи и были предельно собранны.
   Боевик закончил разговор по телефону, к нему присоединились, вылезшие из люка, еще двое с автоматами, которые, переговариваясь, щурились от яркого света и с ленцой поглядывали по сторонам. Наконец показалась "плавающая по горам" женщина, уже переодетая в камуфляж, но с прежним черным платком на голове. Из люка она приняла вещмешок, который сразу закинула за плечо, и крупную снайперскую винтовку иностранного производства с большим оптическим прицелом. Пока выбирался, покашливая, из подземелья ее пожилой проводник, женщина ловко, вскинув винтовку, почти мгновенно произвела выстрел в ветвистую часть заподозренного ею дерева, при этом отдача довольно заметно толкнула ее назад. Тут же перезарядив патрон, она, наведя оптику, намеривалась приступить к осмотру прилегающей территории.
   - Вова, - Бабу! Остальные по целям...Огонь!
   Дима выпустил из автомата длинную очередь и побежал к люку. Почти одновременно последовал разномастный залп из винтовок, автоматов и пулеметов. Женщина, от прямого попадания в голову, отлетела и упала в сторону полета пули, а тела остальных, как будто находились в танце, прошиваемые пулями со всех сторон. Старик рухнул в погреб. Остальные замертво распластались вокруг люка. Грохот выстрелов продолжался не более десяти секунд и одновременно затих.
  
   Глава XXI
  
   Отгремела роскошная свадьба. Гостей было столько, что всех и не упомнишь. Мать Эльвиры, без ведома Михаила Ивановича, с помощью Азата организовала приезд сватьи - матери Васи и приобрела заранее для нее красивое платье. Больше из Васиных родственников никого не было. Все подаренные деньги Эльвира убрала себе, сказав при этом, что если папа будет упрекать тем, что потратил деньги на свадьбу, то она их ему отдаст.
   Ну а Вася, вопреки ожиданию тещи и жены, неожиданно начал показывать успехи на работе. Были моменты, когда Михаил Иванович, в обществе женщин, хвалил его в службе. Он имел уже несколько самостоятельно раскрытых преступлений и успешно справлялся с обязанностями Петра - держать у задержанного целлофановый кулек на голове, во время проведения допросов. Азат исправно информировал тестя о всех Васиных достижениях, а Вася, на прибавки к зарплате, чувствовал себя наилучшим образом. Во время суточного дежурства Эльвиры, он приводил однажды на квартиру Петьку, где они успели гульнуть и посмотреть видик. А Эльвира, находясь в пятый раз в ночной своей смене, неожиданно почувствовала себя абсолютно разбитой. "Кровь свернула" одна настойчивая бабушка, которая позвонив по телефону, требовала, чтобы прислали наряд и пристрелили во дворе чужую собаку, мешающую ей выйти из дома. За пятнадцать минут разговора Эльвира так и не смогла объяснить ей, что она обратилась не по адресу, из-за чего пришлось даже бросить телефонную трубку. Четыре года обучения, диплом с одной "четверкой" все летело к чертям по какой-то нелепой случайности, отчего приходилось, сейчас выполнять простую диспетчерскую работу в обшарпанной дежурке в компании с жирным и потным майором.
   Набрав по служебному телефону номер мамы, она договорилась о встрече и утром, после дежурства, приехала к ней на работу. В ее уютно обставленном кабинете она заголосила прямо с порога:
   - Мама - всё! Я не могу больше, надо что-то делать!
   Мама принялась, было, ее утешать, но выслушав аргументы, согласилась с тем, что у дочери пиковая ситуация, и взялась за дело. Позвонила главному врачу скорой помощи, договорилась, чтобы забрали дочь с подозрением на выкидыш. Затем договорилась с заведующей гинекологическим отделением областной больницы о размещении Эльвиры в хорошей одноместной палате. План лечения решили обсудить при встрече.
   Дальше все пошло, как по маслу. Эльвиру увезли на "скорой". Маргарита Аркадьевна, на служебном Мерседесе поехала и отдала презент на станцию скорой помощи, затем с другим презентом приехала в областную больницу, где поставила задачу, документально оформить у Эльвиры диагноз: "Преждевременные роды". Вернувшись домой, она позвонила Михаилу Ивановичу и сходу бросилась ругаться:
   - Довел дочку! Поставил беременную на ночные дежурства! Она в больнице уже полдня с кровотечением, у нее выкидыш, а ты ничего не знаешь! Палец о палец не ударил, чтобы ей помочь!
   Михаил Иванович не успевал оправдываться, но Маргарита Аркадьевна его, в конце концов, успокоила, сказав, что у Эльвиры в палате есть все необходимое.
   Прием сработал точно. Папа был виновником гибели не родившегося ребенка, отчего ставился в положение "искупителя собственной вины", с автоматическим лишением голоса на семейных советах. Главный врач частного медицинского центра "Здоровье", прочно брала ситуацию в свои руки. В ближайшей перспективе было теперь избавление от незатейливого нахлебничка Васи.
   Словно предвидя такой ход, Вася вел себя безупречно. Абсолютно перестал выпивать, после работы всегда приезжал к Эльвире. Все две недели, привозил в больницу фрукты и цветы и часами просиживал возле ее кровати, делая сопереживающую мимику.
   Надо отметить, это возъимело свои плоды. Ни с кем не советуясь, Михаил Иванович приобрел молодоженам трехкомнатную квартиру на третьем этаже в новой девятиэтажке. Эльвиру оформил в "командировку" на курсы повышения квалификации, сроком на два месяца, и все усилия новобрачных переключил на обустройство жилья.
   Время летело безгранично быстро. На закрытии дачного сезона, в конце сентября, Эльвира слезно изложила отцу свое недовольство предстоящей работой. Батюшка, используя свои связи, быстро выбил дочке место следователя в РОВД, под юрисдикцией которого находилась сельская территория близ города.
   Вася приносил вполне приличный доход, закупал продукты, оплачивал счета за квартиру. Четвертого октября, в день уголовного розыска, Эльвира даже согласилась пойти с ним в ресторан на грандиозное празднование. Заведение Михаила Ивановича, целиком откупило турбазу в лесу, и гулянка получилась на славу, как в ковбойских боевиках, со стрельбой из пистолетов.
   Ко дню милиции - десятого ноября, Василий получил погоны лейтенанта! За три с небольшим месяца работы, он преобразился донельзя! В походке и осанке все больше становилось важности и горделивости, как у настоящего хозяина жизни. А при постоянном ношении пистолета, его руки делались немного колесом, что выглядело не особо гармонично с недоразвитой фигурой. Форму он надевал лишь однажды, в день получения звания, и целый вечер не мог налюбоваться собой в зеркале.
   В отделе дела шли прекрасно. МОКМ, как и прежде, оправдывал свой лозунг - "РАСКРЫВАЕМОСТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЙ - 100%!". Всех, кто прошел за это время, сквозь их цепкие лапы, Вася уже и не помнил. Вернулись коллеги из командировки в Чечню. Они с залихватской удалью рассказывали всякие военно-боевые истории, и Вася, желая быть героем, начинал подумывать: "А не податься ли туда?". И в самом деле, один день - за три! Дополнительное денежное довольствие, запись в личном деле о принятии участия в наведении конституционного порядка. При таком могучем тесте - это обеспеченный карьерный рост!
   Однажды на работе, уловив момент, когда Михаил Иванович был в хорошем расположении духа, что бывало крайне редко, Вася озвучил ему свое желание, втайне надеясь, что, скорее всего, тесть не одобрит такой порыв. Но Михаил Иванович, подумав и хитро посмотрев на него, тихо сказал:
   - Дело хорошее! Пиши рапорт!
   От этой новости, Эльвира закатила дома истерику. Она уже свыклась с положением царствования, при котором Вася и готовил еду, и стирал вещи, и делал уборку, еще и ежедневно отчитываясь, где был и что делал, ничего не требуя от нее взамен.
   Возвращаясь как-то домой поздним вечером, по первому морозцу, Вася попал в ДТП. На скорости около восьмидесяти километров в час, его занесло на скользкой дороге, и он с водительской стороны, боком, врезался на Гольфе в едущую по своему ряду Волгу. Удар был такой силы, что в себя он пришел только на второй день, в реанимации. Рука была в гипсе, а боль в груди не давала вздохнуть. При ударе, сломались ребра, которые слегка впились в легочную ткань и вызвали внутреннее кровотечение.
   Машина восстановлению не подлежала, отчего Эльвира лила горькие слезы. Кроме этого, предстояло оплачивать ремонт Волги. Все бывалое величие, улетело у Васи в тартары. О поездке в Чечню не могло быть и речи.
  
   Глава XXII
  
   - С вами говорит командир Российского спецназа майор Потапов! Вы окружены! Выбираемся по одному с поднятыми руками или будете уничтожены! Считаю до трех! Раз! Два! Три! - крикнул громко в углубление Дима.
   Внутри схрона - бугорка, царила полнейшая тишина. Дима взял труп одного из убитых боевиков, и крикнув: - "Я иду!", сбросил тело вниз. Вопреки ожиданиям, выстрелов не последовало. Дима, оставив автомат на поверхности, со Стечкиным спрыгнул вниз, наступив на трупы, и вскоре прокричал:
   - Сапера ко мне!
   Жора, тем временем, отправил обратно на деревья снайперов, пожелавших было разделить добычу победителей, и сам остался наблюдать за обстановкой. Он считал, что зря устроили стрельбу из пулемета, потому что канонада разнеслась в лесу на много километров.
   Вова обыскивал труп женщины. Обнаружил в нагрудном кармане сразу два новых паспорта с ее фотографиями, один Грузинский, другой Российский. Распоров ножом обмундирование, в маленьком бюстгальтере нашел свернутый во много раз, листок форматной бумаги, в котором было что-то напечатано на латинице, с буквами не из английского алфавита. Перевернув тело с размозженной передней частью лица, он обратил внимание, что в залитом кровью платке волосы, как будто, свисают от тяжести, и, ткнув туда ножом, услышал металлический звук. Разобравшись, он вытащил маленький пистолет со звездочкой на рукоятке. Выглядел он, как уменьшенная копия пистолета Макарова.
   - Ого! - восхитился, рядом обыскивающий труп, связист. В руке он держал свернутый пополам, "пресс" долларов.
   - Дай сюда! Потом на всех разделим! - распорядился Вова, сграбастав деньги.
   Оказавшись под землей, Дима первым делом обратил внимание на стенд с двумя круглыми экранами, на которых медленно поднимались вверх зеленые полоски. Экраны были графически разделены на сектора и снизу их, находилось множество всяких кнопочек, подписанных русскими буквами. Оборудование относилось к старому, советскому и предназначалось, скорее всего, для обнаружения воздушных целей. И тут только до Димы дошло: "А откуда здесь электричество???". Взглянув вниз стенда, он увидел проложенные по земле кабеля, уходившие в неосвещенный подземный ход, который он сразу не приметил. Фонарик у него был только маленький и маломощный, предназначенный для рассматривания карт ночью. Такой явно не годился для осмотра подземного хода. Никакого звука от работы дизель-генератора, отсюда не было слышно. Дима отпрянул в сторону и на всякий случай, кинул в подземный ход "эфку". От раздавшегося взрыва, стенки нигде не обвалились, и ход продолжал выглядеть таким же безмолвным.
   - Скажи что в сторону ущелья подземный ход. Пусть двое сходят и обследуют! - сказал Дима саперу, ожидающему на лестнице.
   Оставив рюкзак с тротилом, сапер полез к поверхности. Присмотревшись, Дима увидел еще две малюсенькие комнаты. В одной стояли две двухъярусные кровати. Сразу на спинке висела на ремешке длинная кобура, похожая на Маузерскую, со времен революции. Дима вытащил оттуда пистолет и это оказался, такой же, как у него Стечкин. Засунув ствол обратно в кобуру, Дима повесил ее через плечо и обратил внимание, что в проходе стоят стволами вверх, с десяток 7.62-ых автоматов и две СВД в правом углу. Он резкими движениями, скидал их к стенду. Под кроватями находилось четыре ящика с патронами 7.62мм, а справа - три ящика снаряженных гранат Ф-1. Он взял себе на заметку, что от взрыва его гранаты, тут могло все сдетонировать.
   Зайдя в другую комнату, в темноте, он еле различил на столе выключатель. Не особо надеясь, что он работает, нажал клавишу. В настольной лампе, неожиданно вспыхнул свет.
   - Командир! У Духа телефон звонит! Что делать? - крикнул в лаз пулеметчик Тарас.
   - Не отвечай! Вытащи вообще из него батарейку!
   Диму заворожило зрелище, которое он увидел. В ящике от патронов лежали кипы Российских новых, ни на кого не оформленных паспортов. Рядом с ними лежала кучка Российских военных билетов и удостоверений личности офицера. Он открыл еще один ящик. " Мать честная! Это же целая лаборатория! "- неожиданно поступило умозаключение. В ящике лежали такие же новые паспорта, но только разных республик: Грузии, Казахстана, Украины, Литвы... Их было меньше чем Российских, но все равно много.
   - Что стоишь? Высыпай взрывчатку, рюкзак дай мне! - сказал он саперу.
   Дима начал судорожно закидывать паспорта в освободившийся рюкзак разведчика. Сначала иностранные, потом листы с образцами, затем Российские, штук двадцать военных документов, ламинирующую машинку, печати - без разбора все и еще какую-то мелочевку. В углу он увидел предметы, похожие на большие чернильницы, весом с четверть килограмма, запихал их с десяток тоже, забив в рюкзаке последнее место.
   - "Зэтэпэшки" [зажигательная трубка пороховая с детонатором] с собой? - спросил он сапера.
   - С собой.
   - На сколько?
   - Двести пятьдесят [замедлитель детонации на 250 секунд].
   - Давай две. Бери рюкзак и сваливай! Всех на пятьдесят метров! Я тут сам справлюсь!
   Подождав пока он вылезет, Дима затащил метров на пять в подземный ход ящик гранат, положил на него 400-граммовую шашку тротила и вставил в отверстие ЗТП. Возвращаясь к выходу, сверху прозвучал голос:
   - Командир! Тебя вызывают, не слышишь?
   - Нет! - выкрикнул Дима.
   Переговорное устройство не улавливало под землей сигнал.
   - На дереве какой-то радар-полусферу нашли с проводом из-под земли. Что делать?
   - Провод рубите, я скоро!
   Дима вставил Зэтэпэшку в одну из шашек на груде тротила у стенда и хотел, было, уходить, но потом подумал о том, что боестолкновения не избежать. Они находились, скорее всего, в центре какой-то базы, имеющей собственную систему ПВО и канцелярию. Для ухода будет необходима ложная группа, которой понадобится много левых патронов, для создания шума. Дима начал отсоединять от автоматов 7.62 магазины и спешно закидывать себе за пазуху. Ненужные автоматы кидал на взрывчатку. Управившись с этим, он перевернул рычажок Зэтэпэшки в боевое положение, пригибаясь, прошелся по подземному ходу и вырвал из другой Зэтэпэшки фиксатор. Прозвучал щелчок. Первые двести пятьдесят секунд пошли. Он подбежал к стенду и дернул фиксатор на второй. С неприязнью наступая на трупы, выбираться наружу пришлось крайне быстро. Увидев на поверхности еще три трупа уже без автоматов, он с сожалением подумал, что надо было скинуть их внутрь, но времени не оставалось. Он со всех ног бежал с пологой горы.
   - Командир! Вижу двоих! С оружием! - раздалось в наушнике от снайпера на дереве.
   Дима не мог ответить, чтобы не сбить дыхание. Прогремел мощнейший взрыв, с едва различимым на этом фоне, вторым. Земля содрогнулась, как при землетрясении. Дима упал, ощущая на себе взрывную волну. Бугорок развалился на треть, и над ним образовалось черное облачко дыма. Вскоре рядом стали падать ошметки земли.
   - Присели! - взволнованно заговорил опять снайпер. - Один машет рукой в нашу сторону!
   - Достать сможешь? - задыхаясь, спросил Дима.
   - Да.
   - Делай!
   К Диме начали сбегаться пацаны. С дерева прозвучало сначала два, затем еще один выстрел. Со стороны ручья и ущелья, вдалеке, прогремела длинная пулеметная очередь.
   - Мать честна! - процедил с досадой Дима. От него требовалось срочно и обязательно правильно принять решение.
   - Я прикрою! - неожиданно пришел на выручку Жора.
   - Тут не прикрывать, а уводить надо!
   - Ну, уведу!
   - Хорошо. Думай как!
   Дима, сконцентрировавшись, начал представлять пути отхода. Возвращаться им надо было на восток. Оттуда уже появились эти двое. С юго-востока раздалась очередь, юг - закрыт ущельем, на западе - подконтрольная боевикам территория и конец лесного массива, остается север, с переходом в последующем на восток.
   - Ну? - обратился он к Жоре, вываливая снаряженные 7.62 магазины.
   - Мы на северо-запад пойдем, а вам лучше на северо-восток. Ночник оставь!
   - Годится! 7.62- ые трофеи остаются все у вас!
   Подбежал Женя - снайпер, спустившийся с дерева, тяжело при этом дыша.
   - Сколько до них? - спросил Жора.
   - Чуть меньше полукилометра.
   - Со мной останешься?
   - Как скажешь.
   - А ты, Тарас? - обратился Жора к пулеметчику.
   - Не вопрос, - ответил он, хотя в глазах мелькнул огонек разочарования.
   - От меня подарок! - Дима повесил на плечо Жоры кобуру со Стечкиным. - Остальные четверо, за мной, бегом марш!
   Каждый убегающий, в знак признательности, хлопнул каждого из пацанов по плечу. Оставшись на маленькой поляне втроем, они подняли из невысокой травы 7.62 автоматы, разгрузки и девять отдельных, металлических магазинов. Кроме этого, им достался снятый с трофейной винтовки, большой оптический прицел. Жора повесил на себя ПНВ в чехле и в доли минуты, решил дерзко перестроить план, потому что предыдущий, в случае лобового столкновения, грозил окружением. Пацаны побежали на запад, в местность, где еще не ступала нога Российского солдата. Их ноша была несоизмеримо тяжелой, так как еще и своих боеприпасов - был полный боекомплект. Они пробежали сквозь реденький лесочек и залегли на соседней, небольшой горе. Расстояние до бугорка, составляло менее трехсот метров. Жора рассчитывал на то, что преследователи будут смотреть разрушения, и оказался прав! Вскоре к бугорку, со всех сторон начали подтягиваться вооруженные, бородатые воины, образуя СКОПЛЕНИЕ. Женя насчитал их - двадцать восемь. Индивидуальную связь, Жора распорядился отключить. Заряда батареи там оставалось часа на три работы. Стрелки на часах с компасом показывали всего 16час.30мин.
   - Тарас - ленту! Женя - два, три рожка! Меняем позиции! Огонь! - скомандовал Жора.
   Пулемет гулко ударил длиннющей, патронов в пятьдесят, очередью. На его фоне, автоматные очереди, казалось, не были даже слышны. Тарас выпустил ленту, когда пацаны заканчивали достреливать только по второму магазину. Левый фланг СКОПЛЕНИЯ и частично центр - повалились от точного Тарасовского попадания. Остальные успели залечь и огрызались короткими автоматными очередями. Из непристрелянного, чужого автомата было не видно, куда летят пули, но зато было приятно выкидывать пустые, не нужные, железные магазины, осознавая, как облегчается при этом твоя НОША.
   - Полукругом обходят! - заявил Женя, посмотрев в большой прицел.
   - Оно и понятно! Дерем когти! У нас десять километров зеленки впереди!
   Пацаны побежали на следующую горку. Хотя выстрелы были и слышны, опасности они не представляли, так как стреляли за горой. Собрав все усилия, они поднялись на очередную вершину горы. Женя осмотрел территорию.
   - За нами никого. Слева - справа, в низине, видел пару человек.
   Их по-прежнему разделяло около трехсот метров.
   - Женя! Давай Эсвэдэшкой поработай! Надо им убавить прыти!
   Женя искоса посмотрел на Жору, сделал два выстрела из винтовки вправо и сменил позицию, подбежав к другому дереву, откуда продолжил снова стрелять. Жора и Тарас выпустили по магазину, не особо целясь, вниз горы.
   - Уходим! - крикнул Жора.
   Неожиданно, чуть за вершиной горы, раздался взрыв. Немного погодя, взрыв раздался левее.
   - С подствольника лупят! - сделал заключение Жора. - Его видно! Давай вдвоем побежали! Крикну: "Летит!" - падай на землю!
   Жора, наблюдая за небом, одновременно сделал выстрел из своего подствольника. Не успел он дождаться, пока упадет его граната - в воздухе увидел, приближающиеся две.
   - Летит! - заорал он и сам лег, запихивая очередную гранату ВОГ-25.
   Один за другим, раздались близкие разрывы.
   - Пошли! - крикнул Жора.
   Через полминуты, он опять увидел приближающиеся, блестящие в небе ВОГИ.
   - Летит!
   Дождавшись, пока прогремят взрывы, Жора, под углом в сорок пять градусов, выстрелил из подствольника в предположительное место, откуда стреляли.
   - Пошли!- проорал Жора и со всех ног, бросился догонять пацанов.
   Они бегом поднялись на следующую вершину, так тяжело дыша, что казалось, вот-вот выплюнут легкие. Обмундирование все пропиталось потом. От лишних килограммов надо было немедленно избавляться, потому что силы таяли с каждым шагом. Задачу пошуметь и привлечь к себе внимание они выполнили, лишние боеприпасы были ни к чему, а их оставалось ни много, не мало - почти тридцать магазинов на всех. Очень не хотелось тратить все это впустую. А если завязать бой, значит сделать остановку, которой непременно воспользуются для окружения.
   - Женька! Что там? - спросил Жора.
   - Справа, человек десять - двенадцать! Быстро идут по лощине... Впереди никого... Слева тоже не видно.
   - Что думаешь?
   - Справа нас отсечь хотят! - предположил, тяжело дышащий Тарас, у которого своей НОШИ в виде пулемета и лент в рюкзаке и без дополнений было достаточно.
   - Похоже так. А это значит - справа у них слабое место. Дальше никого нет, раз пытаются нас развернуть. - заключил Жора.
   - Но там, же ущелье? - воскликнул Женя.
   - Да и хрен с ним, с ущельем! На каждом метре по человеку, все равно поставить не смогут! Нам ночи дождаться, а там уйдем! Если незаметно Аргун перейти, по другой стороне потопаем. Там нас искать - точно никто не будет! А сюда, в массив, уже наверное, всю Ичкерию обзвонили, чтобы на сафари подтягивались!
   - Но-о... - прикусив губу, вымолвил Тарас.
   - У тебя, Тарас, сколько магазинов?
   - Восемь.
   Жора посмотрел на Женьку, у того их было с десяток.
   - В общем, делаем так: я бегу вниз, направо в лощину. Женя лупит четыре магазина прямо и влево, а ты, Тарас, четыре магазина вправо, по преследователям. Как вы затихаете, начинаю лупить я, туда же, в лощину, а вы бежите ко мне. Расшмаливаем все 7.62- ые!
  
   Глава XXIII
  
   Вечеринка закончилась широкой постелью в загородном, двухэтажном доме. Хваткий мужик Леня Хваленый поверить не мог, что так спокойно, у него под носом уходят такие деньжищи, каких он не имеет даже со всех "своих" торговых точек, вместе взятых. Эта Света была просто находкой! И он, надо сказать, обошелся с ней как благородный рыцарь. Со своей стороны не позволил никаких грубостей и даже, специально обученный браток, пригнал от клуба ее машину, досконально помыв ее на ЕГО автомойке и заправив полный бак на ЕГО автозаправке.
   Взглянув на крепко спящую, свернувшеюся калачиком Свету, несмотря на то, что шел десятый час утра, такого подарка с чистой машиной, показалось ему мало. Он спустился вниз и позвонил по телефону в свой салон красоты "Наталья". С хозяйкой салона у него были близкие отношения, но разговаривать с ней не хотелось. Поэтому он передал через секретаршу, что от него придет девочка Света, которую надо будет бесплатно обслужить по высшему разряду.
   Безусловно, Светиного престарелого, женатого дружка, надо было прибирать к рукам. Но Леониду не верилось, что это можно сделать так просто, как с обычным содержателем торговой палатки. У этого Александра Викторовича наверняка была "крыша" и не от братвы, а от больших ментовских погон. Максимальным его знакомым в этой сфере, был полковник, начальник РУОП, с которым они изредка парились в саунах и пили "Смирновскую" водку, потому что он ничего другого не пил. Но этот полковник, ежемесячно получающий по десять тысяч баксов к дополнению зарплаты, рыбешкой был явно мелкой, а чем "дышат" всякие вышестоящие генералы, он понятия не имел. Было только логичное предположение, что кормятся от таких вот, полковников. Но ведь могли и от таких Александров Викторовичей? На кону стоял большой куш и оплошности здесь, допустить было нельзя! Перебрав в памяти своих достойных, по его мнению друзей, Леня остановил выбор на своем близком по последней "командировке". Им был Ваня "Клещ", катала [картежник] от бога, светлая голова! В последнее время, он как раз затесался к каким-то депутатикам и частенько их прибирал в картишки, во всяких закрытых клубах. К тому же, ни от кого не зависел, частенько, по старой привычке, лично от себя поднимал на общак деньги, а значит, имел право рассчитывать на поддержку воров, хотя и общения с ними старался избегать.
   Хваленый набрал номер Клеща и накоротке договорился с ним о встрече вечером в кабаке "Космос". К нему на цыпочках сзади подошла закутанная в простыню Светочка и, ласково обняв, истомно спросила:
   - Ми-лый! Что мы сегодня будем делать?
   Хваленый, признаться, такого вопроса не ожидал. Он никогда не был женат и в семейной жизни вообще себя не представлял, а эта дамочка, похоже, начинала считать его своей собственностью. Но предстояла сутейская разработка, где Свете отводилась ключевая роль, поэтому не менее дружелюбно, он ответил:
   - А что бы ты хотела?
   - Ну не знаю... Ты - мужчина, ты - предлагай, а я скажу, подойдет или нет.
   - В салон красоты поедешь по блату?
   - Бр-р.
   - На горячий источник поедешь купаться?
   - Во. А это далеко?
   - Километров семьдесят будет.
   - Поеду-поеду! И тебя одного туда увезу на своей машине. Дорогу покажешь?
   - Так, девочка! - Лёня отвел ее руку. - Ты, наверное, до сих пор не поняла, кто я такой?
   Света сделала лицо нашкодившего ребенка, и Лёня, немного смягчившись, продолжил:
   - Поедем на двух "Черках" [Джип Гранд Чероки], в одном - мы вдвоем и ты за рулем, так и быть! Пива сколько брать?
   - Ой! А можно лучше вермут "Бьянку"? - Света запрыгала от радости.
   Хваленый отправил подопечного за пивом и вермутом, а сам на полчасика уединился со Светой в комнату. Уж больно хорошо у нее получалось его провоцировать. Когда прибывший гонец постучал в дверь, ему даже не хотелось никуда уезжать. Как-то плавно, само по себе, до него дошло, что просто находиться рядом с этой Светой - это тоже удовольствие!
   Открыв водительскую дверцу джипа, он подсадил ее за выпирающую ягодицу, под одобрительные взгляды четырех коротко стриженых братков, стоящих у другого джипа. Совсем-таки по-ребячьи оббежав джип спереди, он разместился, развалившись, на сидении, будучи совершенно невидимым снаружи за глухой тонировкой. Света лихо выехала на проселочную дорогу, как на гоночном болиде. Хваленого начинало забавлять в ней все! То, что она могла повредить машину, ни сколько не волновало. На районе работало около двадцати автосервисов, готовых бесплатно устранить любую неисправность. Он открыл себе литровую банку пива "Fax", а Света, тут же, попросила открыть ей вермут. Залихватски взяла бутылку и сделала несколько глотков из горла, не сбавляя скорости. Это в очередной раз подняло ее рейтинг в глазах Лёни.
   Перед постом ДПС, Хваленый опустил стекло, и, когда они проезжали мимо постового, послал в его сторону пивную отрыжку, что вызвало у Светы приступ смеха. Инспектор смущенно отвел глаза в сторону, а Света выжала до полного педаль акселератора.
   К вечеру, они уже были изрядно пьяны, и у Лёни обнаружилось во вкусах очередное изменение. Пиво стало ему не вкусным, а вот Бьянку, он пил со смаком, даже отправив с широкой руки двух своих поспешников за ящиком этого напитка. Со Светой, они весело плескались в природном бассейне горячей минеральной воды, брызгались и визжали как дети, абсолютно не обращая внимания на посторонних, которых вокруг было, человек тридцать.
   На обратном пути, Лёня управлял машиной сам, выжимая из нее все соки. Следовавший за ними джип, едва поспевал. С утра Свету на встречу в "Космос", он брать не хотел, но сейчас, в поездке, башка уже ничего не соображала. Никаких конспираций и недомолвок он решил не делать, а сразу посвятить Клеща полностью в курс дела, чтобы в последующем разделить с ним куш пополам.
   Закадычный приятель Ваня Клещ, внешность имел вовсе не преступную. В
  очках с большой оправой, служивших ему ширмой, он больше походил на бухгалтера из клипа Алены Апиной. Они с улыбками подсели к нему за столик, но отчего-то он сухо поздоровался с Хваленым, а со Светой и не поздоровался вовсе. Лёня сбивчиво объяснил ему тему, и специалист в таких делах Ваня отправил Свету пока погулять. Уточнив некоторые подробности, Клещ сделал вывод, что по игре такой куш никто ставить не будет. Он предложил действовать в данном случае через компромат, изложив примитивный и действенный план.
   Этому плану суждено было свершиться уже через два дня. Уставший Александр Викторович приехал к Свете около семи вечера, с намерениями через три часа, покинуть квартиру. Очень "обрадованная" Света, настоятельно упросила выпить с ней Бьянки и незаметно плеснула в фужер раствор клофелина. Выждав некоторое время, она заманила Сашу в постель, где поцелуями и поглаживаниями усыпила его бдительность и позволила спокойно отключиться. Затем она вышла на балкон и закурила сигарету. По сигналу к ее дверям добрались Лёня, Ваня и, взятая на шабашку из детдома, курящая и пьющая тринадцатилетняя девочка. Света сняла с Александра остатки одежды, а девочка, полностью раздевшись, легла рядом с ним. Хваленый, как режиссер, говорил, куда и как перемещаться девочке, сам в это время щелкал фотоаппаратом "Nikon".
   Когда дело было сделано, они втроем покинули квартиру и вернулись без девочки, глубокой ночью, имея на руках изготовленные снимки. Света успела уже безнадежно напиться и безмятежно дремала рядом со своим "бой-френдом". С утра, Александр Викторович, хотел было возмутиться наличию посторонних в квартире, но его быстро поставили в "стойло", показав фотографии и в жесткой форме выставив ультиматум, озвученный Клещом.
   - Короче, галстук, слушай сюда! Ты не думай, что если у тебя вся прокуратура прихвачена, то удастся соскочить! Мне к легавым ходить не приемлемо, но я найду возможность, эти фотки расклеить на автобусных остановках! А еще шевельну, чтобы их напечатали в какой-нибудь желтой московской газетенке! Ты от позора не отмоешься! Как негр, будешь черным ходить!
   - Я не пойму. О чем мы разговариваем? - плохо соображая с спросонья, спросил Александр Викторович.
   - Не хочешь мороки - свой бизнес оставляй и чеши из города! С этим подмутом только начало! Я тебя отсюда не так, дак по-другому выдавлю!
   - И о каком, именно, бизнесе идет речь?
   - Не знаешь? Тупаря вздумал врубать? Не прокатит! Три риэлтерские фирмы, в которых у тебя числятся в собственности нежилые помещения, выставленные на продажу!
   - А-а... - Саша пронзительно посмотрел на Свету.
   Не выдержав этого взгляда, она заистерила, при этом, неумело пытаясь показать, что не имеет к происходящему никакого отношения. Схватив халат, она убежала и закрылась в ванной. Недолго думая, Саша, отчего-то очень легко согласился на сделку. Хваленый увел его и усадил в джип, а Клещ вывел и успокоил Свету, налил ей приличную порцию вермута и чуть попозже, на другом джипе, они подъехали к нотариальной конторе, где Ваню уже ждал ЕГО адвокат. Саша в это время вызвонил из своих трех фирм подставных директоров с пакетами документов и отправил помощника из администрации к себе домой за недостающими документами.
   Нотариальная сделка прошла без задоринки. Света получила себе в собственность четырехкомнатную квартиру и риэлторскую фирму, автоматически сделавшись там начальницей. Остальные две фирмы оформили на "быков" Самохвалова. У Лёни и Вани от такой делюги, начинала кружиться голова и они, казалось, находились в некой прострации, тогда как Александр Викторович был невозмутим и даже иногда отпускал шуточки. Выйдя от нотариуса, Лёня услужливо открыл ему дверцу машины, отдал пленку со снимками и подарил на радостях даже сам фотоаппарат. В голове Хваленого упорно не хотело состыковываться количество нулей при оценке сграбастанного имущества и он был до того доволен, что даже мысли не допускал, чтобы пробовать "доить" Александра Викторовича в дальнейшем.
   На следующий день, когда пьяная Светлана спала на груди Хваленого, в дверь квартиры настойчиво позвонили. Юноша-курьер, вручил ей неподписанный конверт, открыв который, она увидела напечатанное на компьютере письмо, составленное немецкими буквами. Из-за постоянных кутежей она смогла расшифровать его, с помощью переводчика, только через неделю, и прочитанный текст, все-таки глубоко и виновно задел ее за душу: "ЛЮБОВЬ МОЯ - АНТЮРИСТКА! ВЫ ЗАВЛАДЕЛИ ВСЕГО ЛИШЬ ПЕСЧИНКОЙ ИЗ ПЛЯЖА НА БЕРЕГУ МИРОВОГО ОКЕАНА! ПУСТЬ ОНА ПРИНЕСЕТ ВАМ РАДОСТЬ! В КНИГЕ ПОЧЕТНЫХ ГОСТЕЙ КУРОРТА БАДЕН - БАДЕН, ЗА СЕНТЯБРЬ МЕСЯЦ ЭТОГО ГОДА, ВЫ НАЙДЕТЕ ПОСЛАНИЕ, ПО КОТОРОМУ СМОЖЕТЕ МЕНЯ НАЙТИ. Я НЕ ДЕРЖУ НА ВАС ЗЛА! ОШИБКИ МОЛОДОСТИ ПРИСУЩИ ВСЕМ, БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ. ВСЕГДА ВАС РАД ВИДЕТЬ!
   А."
  
   Глава XXIV
  
   Дима вывел группу в километре севернее того места, откуда они начинали свой "поход". Стрелки на часах показывали начало шестого и от усталости, его голова так туго соображала, что он не мог припомнить, во сколько начинается рассвет. За две полновесных ночи и день, они не спали и часа, протопав со спусками, подъемами и отклонениями от маршрута, пожалуй, добрую сотню километров. Батарейки в ПНВ безнадежно сели. Пацаны все попадали на землю и лежали как трупы. Впереди, едва виднелось заминированное поле перед позицией полка. С большими усилиями, сам едва держась на ногах, Дима поднял пацанов и заставил их доковылять до спиленных веток. Вызывать по рации Бэху, сейчас он не стал, а просто сказал Вове:
   - Когда рассветет - разбудишь! Не вздумай уснуть!
   - Понял. - с пересохшим горлом, шепотом ответил Вова.
   222-ая подъехала лишь только к половине девятого. Скрытно разместившись в десанте, разведчики ждали, пока обработают бензопилой очередное дерево ложные дровосеки. Перед командиром полка, Дима предстал в десятом часу. Пытался сделать доклад, как подобает, с отданием "чести", но Кэп его перебил и протянул руку, одобрительно хлопнув по плечу. Они зашли в слегка разрушенный коттедж, где располагался штаб, и Дима подробно описал, что с ними произошло и что было обнаружено. Отдал два паспорта и листок с текстом латиницы, принадлежащий убитой женщине. Про вещмешок со всевозможными документами и печатями, внутренний голос подсказал ему умолчать.
   - Шевелев, как долго отстреливался? - спросил Кэп.
   - Более получаса. Потом может расстояние не позволяло слышать. Мы договаривались почти параллельно идти с расхождением, но он почему-то так не сделал.
   - Мог напороться на кого-то?
   - А кто его знает? Но я потом подумал, что это даже лучше, что он в другую сторону увел. Там для маневра возможностей больше.
   - Да. Если не вернется, жалко будет парня.
   - Не переживайте, товарищ полковник! Он везучий - вернется! В него очередью в упор стреляли и промазали!
   - Раз на раз не приходится. Ладно. Иди, высыпайся! Как проснешься - письменный отчет напиши. Я сейчас с дивизией свяжусь, сообщу о вас.
   Дима добрел до кафэшки, где у женщины - компаньонки, заказал на три часа шестнадцать порций шашлыков и восемь мантов. Вернувшись к ротному коттеджу, сказал повару, чтобы разбудил к трем и к шести вечера готовил баню. Спустившись к себе в полуподвал, он подправил свисающие Вовины ноги и сам рухнул спать, даже не пытаясь раздеться.
   В назначенное время его разбудил старлей Мокрушев Ваня, командир разведроты и командир первого разведвзвода, по совместительству, сразу нагружая уймой вопросов. Дима подошел к навесному умывальнику и спросил:
   - С Жорой ничего?
   - Тихо.
   - Иди пацанов подгони, в шашлычку сейчас пойдем, там и расскажем все!
   За импровизированным низким столиком в комнате, с облупленной от пуль штукатуркой, с потолком в саже, разместились вшестером, положив рядом с собой оружие. Очень обрадованная появлением Димы хозяйка, подавала в одноразовых тарелках шашлыки, применяя манеры хорошего ресторана. Поставила в майонезном ведерке томатную пасту с размешанными специями. Водка лилась "рекой", к которой добавляли еще и изрядное количество пива. Ване показали трофейный, уменьшенный "Макаров".
   - Нихрена себе! Это же ПСМ! - восхищенно воскликнул ротный.
   - И как это переводится? - спросил Дима.
   - Пистолет Специальный Малогабаритный. - Ваня выщелкнул обойму. - Магазин на шесть спецпатронов, бронник насквозь прошибает! Оружие киллеров. Задари?
   - Не-е. Это Вовкин.
   - Вова! Я тебе "Кедр" вместо него дам! Меняемся?
   - Что за "Кедр"?
   - Ну, наш. Пистолет-пулемет на Макаровские патроны. У меня на блокпосту валяется.
   - Сейчас - нет. Потом, если что обращусь.
   Вова убрал ПСМ в карман, и Ване наперебой продолжили рассказывать о вылазке, отметив ко всему, что заряда батареи на Ночнике, хватает меньше чем на двенадцать часов. Ротный предположил, что базу специально разместили в двадцати двух километрах с расчетом, что из танков и Градов их будет не достать.
   Расщедрившись к закрытию, Дима дал хозяйке заведения двести трофейных долларов. С собой набрали пива, водки и сигарет. Хорошо попарились в баньке, сооруженной в Камазовском прицепе, после чего продолжили гулянку у Димы в "офисе". Ваня сразу предположил, что большие чернильницы - это магнитные мины с часовым механизмом и делениями на 15; 30; 45 и 60 минут. Изготовлены они были заводским способом и скорее всего за границей. Из надписей имелось лишь одно слово "max" возле цифры "60".
   Уже темнело. Оставив пацанов в офисе, офицеры на бронированном мотоцикле, взяв с собой водки и пива, поехали вдвоем на позицию саперного батальона. Произведенный в капитаны неделю назад, 25-тилетний комбат Саша Шошов, по прозвищу "Шоршень" - крупный, взлохмаченный рыжий парень, встретил их, как лучших друзей. В неплохо обставленном его блиндаже, шла обычная пьянка, в которой принимали участие сапер - лейтенант, а также старлей и прапор с пехоты. Все здоровались, дружески обнимались, и Дима выставил на стол бутылки, демонстрируя на ремне свой Стечкин в обрезанной кобуре. Чтобы не ударить в грязь лицом перед неожиданно появившимися командирами двух полковых разведвзводов, Шоршень своему сержанту-срочнику поставил задачу:
   - Бери КрАЗ, съезди к танковому начпроду, скажи ему, что я прошу нормальной закуски на шестерых!
   Сержант покосился на мотоцикл с бесхозно установленным в люльке пулеметом и внес предложение:
   - Товарищ капитан! В третьем батальоне полкоровы недавно оставалось, может оттуда мясо взять?
   - Бери все что можешь, только давай быстрее!
   Создав много шума, стоящий возле блиндажа Краз двинулся в темноту и когда комбат спустился в свое жилище, Ваня обратился к нему с вопросом:
   - Шоршень, мы же к тебе по делу приехали! Что это за херовина, скажи нам?
   Ваня, как мячик, кинул ему в руки чернильницу и поймав ее на лету, Шошов с любопытством начал крутить и рассматривать этот странный предмет.
   - Не знаю. Мина, похоже. А она не магнитная?
   Он покрутил глазами и подошел к металлической не растопленной печке. Предмет сильно прихватился магнитным полем.
   - Ну-ка дай посмотрю! - вклинился пьяный, саперный лейтенант и осмотрев ее, сказал предметнее: - "ММ-90". Производство Швеции, с кумулятивной струей. Мы такую в училище проходили. Эквивалент к тротилу - около килограмма.
   С важным видом, летеха положил мину на стол. Ее принялись разглядывать прапорщик и старлей.
   - И легкобронированные возьмет? - усомнившись, спросил Шошов.
   - Возьмет!
   - А у Бэхи брюхо вспорет?
   - Запросто.
   - На что забиваем?
   - Ящик водки!
   - Идет! Договорились!
   - Эээ! Вы подождите! "Добро"-то взяли ее взрывать? - вмешался Ванька.
   - Да пусть пробуют, у меня еще есть! - спокойно высказался Дима - Только где?
   - В ремке парочка "мертвых" есть, там и попробуем! - ответил Шоршень.
   Оставив прапора охранять блиндаж, впятером, они поехали на мотоцикле в расположенную поблизости ремонтную роту. Лейтенант, покопавшись с миной, показал, как она приводится в действие, и установил ее на 15 минут, прилепив к днищу БМП, стоящей без гусениц.
   Гулкий взрыв прогремел именно через это время. Собрав "консилиум", офицеры посветили фонариком на днище. Там отчетливо зияла пробоина, размером с кулак. Шошов раздосадовано согласился, что ящик с него. Не успели они всей командой подъехать к землянке, как увидели приближающийся Краз с включенными фарозатемнителями. Из кабины выбрались капитан - начштаба танкового батальона и прапор - начпрод ТБ.* [ Танковы батальон.] Оба находились в хорошем подпитии.
   - Шоршень! Ты вообще, что ли охренел?! - заговорил прапор, размещая на плече обтянутый прозрачной клеенкой ящик коньяка. - Закусь просишь, а в гости не зовешь?!
   Они быстро поздоровались за руку со всеми и прапор залихватски, со знанием обстановки, ловко спустился в блиндаж первым. На появление мотоцикла - все полковые слетались, как мухи. Забухать с полковыми разведчиками, считалось верхом престижа, о чем потом, в течение нескольких дней, неоднократно вспоминалось.
   Шоршень позвал вскоре срочника с гитарой и все дружно запели песни. Закусывали маринованными, болгарскими огурчиками с помидорами в заводских банках, консервированной красной икрой и шоколадом. Начсвязи саперного батальона где-то отсутствовал, поэтому вопросы про спутниковый телефон, Дима никому задавать не стал, и только во время очередного затишья с песнями, начпрод предложил позвать к столу начсвязи танкистов - летеху. Дима не возражал и танкист с Шоршнем и Ваней, втроем съездили на мотоцикле за этим лейтенантом, но как оказалось напрасно. Связист не вязал лыка, пообещав, что завтра с готовностью ответит на все вопросы.
   Дима, в силу превосходного настроения, расслабился и не возражал против авантюрных действий Шошова, который вздумал вдруг запастись двумя пулеметными лентами, полностью забитых трассирующими патронами. Через какое-то время старлей и прапор с пехоты уже находились в стадии, близкой к отключке и поэтому нуждались в транспортировке до дому. Разместив их двоих в люльке, начпрод ТБ сел за руль, капитан-танкист сзади, а Шошов расположился, стоя, на балке. Тарахтя двигателем, испытывающим колоссальную нагрузку, они прокатились на правый фланг позиции третьего мотострелкового батальона, где выгрузив пехотинцев, постреляли трассерами из пулемета по горам на ходу и вернулись счастливыми, как дети.
   Проснулся Дима в своем полуподвале, около десяти утра. На ящике из-под снарядов, уже заботливо стояла двухлитровая бутылка пива. Голова разламывалась на части. Подойдя к умывальнику, он окликнул Вову.
   - Иду! - Вова оставил покурить часовому, стоящему на крыльце и спустился вниз.
   - Жора вернулся?
   - Нет.
   - Вот же херня! Отчет написал?
   - Готово. У тебя в планшетке.
   - Бери моцик. Заправь. Съезди к Ваньке, скажи, если хочет, пусть в шашлычку приходит. В самой шашлычке закажи шесть порций, а потом съезди к танкистам и привези летеху - связиста.
   - Понял. Отправляюсь!
   Дима налил себе пива в высокий хрустальный бокал и, взглянув в зеркало, решил побриться. В жаркую погоду борода более сантиметра начинала порядком раздражать. Помыв для гармонии еще и голову, одевшись во все чистое, он отправился к расположенному невдалеке коттеджу. Командира полка на месте не оказалось. Пришлось отдать отчет начальнику штаба. В шашлычке его, как всегда, приветливо встретила хозяйка. Мясо еще готовилось, и он решил выпить немного водки, закусывая хлебом с томатным соусом. В голове кружились мысли о Жоре с пацанами, и странное было какое-то предчувствие. По всем раскладам, он давно уже должен был появиться, но его не было! В то же время, как-то ощущалось, что он жив, и с ним все в порядке. Населенные пункты в той местности, если бы и имелись, то были подконтрольны боевикам. Загулять там у него, никак не получилось бы. А спать в тени деревьев без еды - никакой романтики, тем более он знает, как о нем здесь беспокоятся. С ним происходило что-то другое, но ответ на эту головоломку упорно не приходил на ум.
   Из размышлений Диму вывел стрекот подъехавшего мотоцикла. Выглянув в оконный проем, он увидел Вову и связиста, весело, с улыбками приветствовавших женщин и направляющихся к нему в "кабинку". Лейтенант озабоченно спросил:
   - Дима! Я так ни хрена вчера не понял! Что случилось-то, вообще?
   - Да ты подожди! Выпей сначала, затем все спокойно объяснишь.
   Трясущейся рукой, связист выпил полстакана. Вова, не спрашивая, тоже налил себе.
   - Не торопишься? - спросил Дима.
   - До обеда - нет!
   - Ну, сейчас шашлыками перекусим, посидим. Вова отвезет потом.
   - Дима! На блоке Вани не было! - вставил реплику Вова.
   - Да и хрен с ним. Все равно нарисуется!
   Дима вытащил из ящика на земле, спутниковый телефон и протянул его связисту.
   - Ух, ты!!! - восхищенно воскликнул летеха, вцепившись в трубу. - Где взял?
   - Купил в минимаркете. - улыбнулся Дима. - Что за херня, рассказывай!
   - Класс! Система низкоорбитальной связи "IRIDIUM"! Дорогущая вещь! У тебя десяти зарплат не хватит на ее обслуживание! Ловит в любой точке мира! Позвонить можно хоть откуда, но только сигнал плохо в помещения проникает! Надо на поверхности быть, а еще лучше на крыше. Ну и в горах ловит отменно!
   - Звонки отслеживаются? Я с нее могу родным позвонить?
   - Не желательно. По крайней мере, на кого она зарегистрирована, тому номер скажут.
   - А местонахождение самой трубы, вычислить можно?
   - Если она будет включена, думаю - ДА! Сейчас чего только не напридуманно! Такая аппаратура, вроде, даже у нас в штабе дивизии есть.
   Немного охмелев, Дима отвез лейтенанта восвояси и заехал на первый блок-пост к Ваньке, где просидел у него до позднего вечера. Он умышленно избегал одиночества, чтобы гнать мысли о судьбе невернувшихся подчиненных. Понимая его состояние, Ваня проводил его до полуподвала и еще прокоротал с ним какое-то время.
   Ночью, над ухом раздался взволнованный голос часового:
   - Дима! Дима! Со второго блока уже два раза давали три зеленых ракеты!
   Дима посмотрел на часы. Было начало четвертого. Три зеленых ракеты означали - "срочно выйти на связь". Как есть, Дима надел тапочки и бегом направился к Камазу-радийке, стоящему возле штаба полка. Там, как он и предполагал, оба дежурных связиста - срочника, спали. Один, сидя за пультом, другой в неестественной позе, на обшитой дерматином седушке. В будке стоял устойчивый запах спиртного, валялись бутылки и окурки. Схватив и подняв за шиворот дежурного, спящего за пультом, Дима начал ставить ему пощечины.
   - Ты, мудило! Со вторым блоком связь! Быстро!
   Спешно приходя в себя, срочник с согласием закивал головой, включил тумблер и начал вызывать:
   - Берег - Нарте! Берег - Нарте! Как слышишь прием?
   В ответ прозвучало что-то нелицеприятное, отчего он даже отодвинул наушник с микрофоном в сторону. Дима выхватил у него этот наушник и начал разговаривать сам:
   - Берег, кто у аппарата?
   - А я с кем разговариваю?
   - Болдырев.
   - О-о! Привет! Зырянов! Тут какие-то трое рэкетиров пришли! Водку требуют и ночник продать хотят! Брать, нет?
   Отбросив наушники в сторону, Дима выпрыгнул из кузова и со всех ног побежал к себе. Приблизившись к часовому, он приказал на ходу:
   - Первое отделение - в ружье!
   - Первое отделение - в ружье! - громко продублировали команду.
   Дима не зашнуровывая, надел берцы, в движении, закрепил на животе ремень со Стечкиным и, запрыгнув в "трех гусей", завел двигатель, громко перегазовывая. Пацаны, один за другим, застегиваясь на ходу, начали забираться на броню, клацая оружием. Вова заглянул сверху в люк и спросил:
   - Куда едем?
   - К нашим в третий взвод. Все собрались?
   - Да, но механ стоит, не знает что делать.
   - Пусть тоже на броню прыгает.
   Вова ударил прикладом возле люка и этот звук означал, что "можно трогать". Дима стартанул с места так, что пацаны просто чудом удержались на местах. Четыре километра они проехали на одном дыхании. Он разогнал БМП под сто километров в час, давая штатному механику-водителю мастер-класс, как можно ночью, без света, передвигаться с такой скоростью.
   После остановки БМП, крутанувшейся в центре блокпоста на одной гусенице, бойцы просочились в выложенное бетонными блоками сооружение. Грязные и чумазые Жора с Женькой сидели, босиком, в креслах за столом, а Тарас, со свежеперебинтованной ногой, полулежал на деревянном настиле. От преодоления реки вброд, у всех были промокшие до бедер галифе. Стол ломился от уставленных бутылок водки. Не обращая внимания на командира разведвзвода Зырянова, Дима, в душевном порыве, бросился здороваться и обниматься с ночными визитерами. Этому последовали и все остальные пацаны, создавая свалку из тел.
  
   Глава XXV
  
   "Лучше бы он сдох!"- подумала Эльвира. - "Статус вдовы, так интригующе звучит!" А сейчас получалась полная нелепица. Разбил чужую машину, оставил без транспорта, самой готовь, самой стирай, да еще и за этим придурком деревенским ухаживай в больнице!
   Из-за всемогущего папы, грозы всех оперов, в следственном отделе ее нагружали только легкой работенкой и ни в коем случае, не выше нормы, которая устанавливалась, как тридцать уголовных дел в месяц, У коллег же было по пятьдесят - шестьдесят, а то, временами, и все восемьдесят. Спрашивали со всех одинаково. Лентяев, работающих до двух ночи и в восемь утра уже снимающих допрос - лишали премий. Притупляли перспективы повышения. Даже сам Зам. начальника следственного отдела, горячий умница - дагестанец, капитан Габдрахимов, помимо того, что сверял юридическую полноту практически всех уголовных дел по наличию доказательной базы и проведения различных экспертиз, оставляя свои замечания о необходимой доработке, умудрялся еще и самостоятельно продвигать в месяц свои пятнадцать - двадцать уголовных дел! У него была наиудивительнейшая работоспособность! В своих записках, помимо текста по теме, он всегда добавлял Эльвире приятные, высокие слова о большой неразделенной любви к ней.
   Эльвира знала, что у него жена - дагестанка и двое маленьких детей, и как правило, при встрече дарила, не более чем улыбку. Тем паче, он писал такие записки многим девчонкам. Но этот прохвост откуда-то узнал про Васю и сегодня выдал ей такую сочувствующую петицию, что вынуждало ее как-то отреагировать. Во время внеочередной уборки в кабинете Эля вышла покурить на лестничную клетку, и откуда не возьмись, сразу возник, как бы случайно, этот Теймурад. "Тима", как называли его за глаза девчонки.
   - Миледи! Поверьте! Я разбит вашим горем не меньше, чем кавказская царица Тамара! И поэтому я, сегодня же вырастил для вас и срезал вот этот аленький цветок! - он вытянул из-за спины руку, в которой был красный тюльпан. - Прошу, примите от меня это подношение! Мне очень больно смотреть на вас в столь трагический час! Скажите, что я могу для вас сделать?
   Эльвира расплылась в улыбке. Парень очень мягко, винтиком, залазил в сознание. Из разговоров с девчонками она прекрасно знала, что угомонить его можно в два счета, поинтересовавшись здоровьем жены и детей. Поэтому смело ответила:
   - Домой подвезете?
   - О-о! Это большая честь для меня! Во сколько?
   Он взволнованно задышал, раздувая грудь, отчего пуговицы на форменной рубашке, казалось, скоро оторвутся.
   - В пять. После работы! - Эльвира выбросила большой окурок с остатками помады и кокетливо зашагала к кабинету.
   - Весь к вашим услугам! Весь! - удивляясь такой скорой победе, выкрикнул ошарашенный Теймурад.
   Намного позже обеда, из СИЗО вернулась соседка по кабинету, старший лейтенант Ирочка. Ей предстояло печатать на компьютере еще уйму дел, но она решила отложить все на потом.
   - Эля, знаешь, у меня сегодня у доченьки Вики день рождения! Давай отметим, ты не сильно занята?
   - Ну не на столько...
   - Вот и отлично! - она выставила бутылку шампанского. - Понимаешь, мне там одной, с ребятишками, как-то несподручно. Муж допоздна на работе. Я пять лет отмаялась. Пя-ять! Представляешь?
   - Представляю! Меня саму это ждет. Все так невыносимо... - Эля достала из стола граненый стакан.
   Алкоголь, видимо, специально задуман так, что его всегда не достает чуть-чуть. Через полчасика, закрыв кабинет, они направились к подружке Ирины в секретариат. Ира уверяла, что этот секретариат заваливают подарками, и там обязательно что-нибудь найдется. Все прогнозы оправдались. За день рождения доченьки секретарь Любаша выпила стопочку, а потом отдала начатую бутылку коньяка празднующим женщинам. К началу шестого, Эля была розовощекой и веселой.
   Усатый ухажер нервно курил, прохаживаясь вдоль своей Волги, историю которой знал назубок весь отдел. Это была старая машина, возившая начальника РОВД, пару лет назад. Затем он раздобыл где-то серый Линкольн, а Волгу собрался списывать. В этот момент к нему и подошел простой следователь, старший лейтенант Габдрахимов, с предложением продать эту машину на память о своем начальнике и об отделе в целом. Полковник усмехнулся и продал. А потом, чтобы не обидеть кавказского парня, согласился принять подарок - две путевки в Сочи на тридцать дней, которые, якобы, достались его жене совершенно бесплатно. Когда начальник вернулся из отпуска, Теймурад незамедлительно стал капитаном и Зам. начальника следствия.
   Но все это было до того, как Эльвира появилась здесь. Она, как бы ничего не зная, держа осанку, уселась на переднем сидении Волги, обдав кавалера запахом дорогих духов.
   - Куда поедем, Тима?
   От такого резкого перехода на ТЫ и от обнаружения ее подвыпившего состояния глаза капитана расширились на одну треть.
   - Куда хочешь, говори! Все сделаю!
   Эля громко засмеялась. Ее забавляло, как быстро мужчины заводятся так, что перестают соображать. Спустя некоторое время, они заехали на задний двор ресторана "Арагви", где к кавалеру, тут же выбежал знакомый кавказец, со следами беззаветного счастья на лице. Не расставаясь с улыбкой, он запричитал:
   - Надо же! Какой гость! Заходите - заходите, всегда рады!
   Им предоставили отдельную кабинку, потому что пить на людях в форме, не принято. Принесли большие порции из кусков сочного мяса, красное вино и тарелку со стопкой уложенных лавашей. Затем появились другие деликатесы восточной кухни, включая фрукты, которые красиво дополняли обстановку, под милый разговорный диалог. Эльвира поняла, что раз Тима, который в отделе считался скупердяем, не скупится на деньги сейчас, то, значит, "точка" у него прихвачена, поэтому, не стесняясь, заказывала все самое лучшее. В конце концов, припозднившись и устав от застолья, Эля решила просто пожалеть спутника и позвала к себе в квартиру переночевать...
   А Вася, тем временем, по дому, шибко-то и не горевал. У него появился реальный, новый друг. Правда, временно не путевый, но друг. Чуть ранее положенного срока, Юре Пинигину присвоили звание старшего лейтенанта, не успел он вернуться из Чечни. Про эту командировку, под бутылочку, он мог рассказывать сутками и уже наговорил столько, что с трудом верилось, как он успел все это повидать за три месяца. Его словарный запас, казалось, не способен истощиться и он все бредил и бредил этой войной. Вася уже в подробностях знал, в чем заключается милицейская служба во время боевых действий. И хотя Юра уверял, что опасность там пребывает ежесекундно, Вася такой напряженности, отнюдь, не видел. Временный отдел внутренних дел размещался в крепком, четырехэтажном здании, укрепленном со всех сторон. Находиться во дворе, никакой опасности не было, потому что сотрудники там спокойно загорали. Да, у них были жертвы - четыре человека за три месяца, но какие? Убит сержант, стоящий на блокпосту перед въездом на территорию. Во время зачистки мини-рынка, когда всех сгоняли в автобус, одна женщина пыталась вырваться из толпы. Ее остановил другой сержант, и она подорвала себя гранатой вместе с ним. Двое других, тоже сержант, но уже с прапорщиком, обследовали территорию завода и напоролись на неизвестное взрывное устройство, но не мину, так как ноги остались целы. Где опасность? Тем более для офицера, который должен проводить допросы, а не ездить проверять документы у населения.
   - Не скажи! - не унимался Юра. - Может, я в чем-нибудь с тобой соглашусь, но посуди сам. Тебе задержанного ППС-ники отдали, ты его расколол, где оружие, кого убил, надо выемку делать, так?
   - Ну?
   - А ППС-никам он больше не нужен, у них своих хлопот хватает. Вот и вынуждены ехать сами опера. Редкий случай, когда сопровождение дают.
   - И что там дальше?
   - В развалинах, как правило, доставали. При мне двенадцать автоматов нашли за все время.
   - Стреляли?
   - Из них?
   - По вам?
   - Причем здесь стреляли? Ты фильм про Жеглова видел?
   - Конечно. Наш фильм!
   - Помнишь, как там следственный эксперимент проводили?
   - Да.
   - А теперь представь себе, что там вокруг этого магазина одни развалины и всюду снайпера сидят! А нас, на двух Уазиках всего восемь - девять человек, вместе с водителями. Да Чехи, враз бы нас всех уложили и своего спасли!
   - Но ведь не уложили же?
   - Правильно. Тут смекалка нужна. По правилам, в ИВС только десять суток можно держать, а мы передерживали. На двенадцатые - пятнадцатые сутки ехали. Лучше всего поздним утром, когда в городе уже началось движение. Броники и на себя и на него обязательно надевали. Все бегом делали и его к себе прижимали. Там машины все, как умалишенные носятся. Максимум, сколько по такой дороге возможно! Как стемнеет, стрельба всю ночь не стихает! А ты говоришь - СТРЕ-ЛЯЛИ!
   - А как там к задержанным меры применять?
   - В этом полный порядок! Никаких ограничений, даже чем жестче - тем лучше! Они ведь, чеченцы, по-хорошему не понимают. Если до смерти забьешь - с тебя никто не спросит! Там были такие случаи - даже расстреливали! Ни в какую не колются, а на роже "бандит" написано, и еще нас всех убить грозится! Что с такими делать? Украинца еще одного помню. "Бык" такой был. Мы его и кочергами калеными жгли и что только с ним не делали, а он все на нас зубы свои выбитые скалил! Как такого выпускать? И правильно все с ними делали, что в расход пускали!
   - Что, сам расстреливал?
   - Присутствовал. У нас там этим майор один заведовал, Коля "Череп". Мутный мужичонка. Я приехал, он там был, уехал - он там остался. Кто такой, не знаю!
   В таком, вот, русле, у них и проходила, как правило, беседа. Дома у Юры не сложились отношения с женой. Он больше месяца беспробудно пил, приводил друзей и горланил песни. Вот и однажды, приехав с работы пьяным, не увидел дома имущества и супруги. Не было даже телевизора! До того он был злой на весь этот мир, что даже ради принципа, не стал делать в квартире уборку. Он вообще не пытался благоустроить жилье, а лишь специально продолжал захламлять, в душе протестуя против чего-то, и возможно даже, тоскуя по боевой обстановке.
   Михаил Иванович сквозь пальцы смотрел на Юрины пьяные выкрутасы. Полагал, что постчеченский синдром, рано или поздно, пройдет сам собой, ведь второй его коллега, вернувшийся оттуда, тоже две недели пил, однако легко смог остановиться. А это значит, что такое возможно. Главное, Юра выполнял свою работу. Быстро, качественно и в срок. Остальное, Иваныч считал, являлось малозначительным. Даже сейчас, когда он узнал, что Юра ночует у Васи в больнице, то не пытался препятствовать этому. У того стресс, у этого. Пусть снимают. Баб не водят, что еще надо? А придет время, треснет он кулаком по столу, поставит под глазом по синяку - и будут шелковыми ребята. Это уже проверенно.
  
   Глава XXVI
  
   С улыбкой до ушей, Дима обратился к Тарасу:
   - Ну а с тобой-то что?
   - Ногу сломал. Маленько не вовремя...
   - Херня. Заживет! Ну, давай, рассказывай! - хлопнув Жору по плечу, Дима налил себе полстакана водки.
   - А чего рассказывать? Нормальное рандеву! Целый день сегодня проспали, чтобы ночью выйти. Схрон один выпасли на той стороне. Ну а тогда, как вы ушли, их человек тридцать прибежало. Тарас половину очередью из ПК выкосил. Нас преследовали, но не долго, часа полтора. Потом, видимо поняли, что мы в ловушке, раз к ним в тыл уходим. По ним все 7.62-ые выпустили. Они там явно опупевали, сколько же у нас боеприпасов? В общем, эти ребятишки куда-то подевались! Женька, грешным делом подумал, что всех их замочили. Мы на Запад изначально шли, потом на Юг, к ущелью повернули. Еще засветло вышли. В винтовочный прицел, ну все вообще обсмотрели - никакого движения нет! И на той стороне тоже. Решили, они на Востоке нам засаду сделали, возвращаться ведь только туда можно, чтобы к своим выйти. Ну и потопали дальше на Запад, спуск в Аргун искать. По темноте уже в реку спустились, вода холоднющая! Опасаясь встречи, вниз по течению не пошли, а на другой берег вышли. Чуть-чуть прошлись и скалы отвесные начались. Вернулись опять в реку и дальше, "по стеночке", на Запад, вышли к самому Шатою. У них там на въезде блок большой, человек тридцать охраны, электростанция есть. Река журчит, нихрена не слышно. По обрыву пробрались и на дорогу вышли. Минут десять всего прошли - ночник моросить начал. Сам выключился. А мы на этой дороге, при свете луны, как на ладони! Справа - отвесные скалы, слева - обрыв! Я на несколько секунд ночник включу, вперед-назад посмотрю и минуты по три, быстрым шагом, вдоль скалы! Тут, вроде, какая-то расщелина появилась, высотой с пятиэтажку и немного пологая. Начали подниматься, еле забрались, а Тарас последним был и перед самой поверхностью ногу сломал. Заорал матом, вниз булыжник соскользнул. Ё-мое! Сколько шума было!
   - Я же не специально! - пробубнил Тарас.
   - Да проехали уже! - продолжил Жора. - Вот это, пожалуй, самое опасное было! Бежали от того места до самого рассвета. Тараса по-переменке несли. Волоком-то нельзя, почву сдерет ногой - след будет! Выдохлись наглухо, а всего километров восемь протопали, если по-прямой считать. На привал упали, я в прицел этот смотрю и думаю у меня галюны! На горе перед нами - три богатыря появились, верхом на лошадях. В центре крупный, а по бокам средний и пониже другой. В камуфляжах, с автоматами. Бородатые все. Я глаза протер, из фляжки ополоснулся, опять смотрю! В натуре, так и есть! Лошадей привязали и в землянку спускаются! Я Тараса толкнул, а сам полежал немного и вырубился. Он видел, как они уехали обратно. Из-за этих богатырей пришлось крюк делать, еще в километра два! Рядом, там никаких ориентиров не было, но на карте, примерно, смогу эту кутербитку показать... - Жора подкурил сигарету и глубоко затянулся. - Дуба-Юрт стороной прошли. Там их много вообще! У подножия шашлыки жарили, по численности, не меньше, чем рота. На кромке села, у леса, минометная батарея стоит, и в самом колхозе - много движения! Из сараев копоть солярную видели, значит, техника есть спрятанная!
   - Понятно! Потом дорасскажешь! Молодцы, пацаны, что вернулись! Сейчас-то что, домой едем? - спросил Дима.
   - Утро же раннее, Димарь! Там все спят! У Зыряна водку всю выпьем, потом и поедем! - пошутил Жора.
   Улыбнувшись, Дима поднялся и подошел к радиоузлу. Местный связист вызвал штаб полка, после чего передал наушники Диме.
   - Как слышишь меня?
   - На связи!
   - Это Болдырев! Иди в разведку, скажи, чтобы затапливали баню! Как понял?
   - Понял! Сделаем, товарищ лейтенант! - ответил срочник, которого недавно будили пощечиной.
   Рассвет они встретили в застолье. Пацаны с блока, в полном составе, принимали участие тоже. Изредка подходили часовые и выпив стопочку, возвращались обратно. Из Стечкина расстреляли все патроны по банкам и бутылкам, отчего Диме пришлось отправлять Бэху за своими запасами патронов. В начале восьмого, поблагодарив разведчиков третьего взвода за стол, дружески, в объятьях распрощавшись с ними, на 222-ой Бэхе, представители второго взвода вернулись обратно. Наступила вторая стадия теплых встреч. Помимо своих пацанов, тут как тут, был и старлей Ваня, доставший где-то из своих загашников, бутылку шампанского. Только начали бойцы спрыгивать с брони, как он рванул пробкой, пытаясь забрызгать Жору с Женькой струей, будто они были чемпионы Формулы-1. Дима бесцеремонно вырвал у него бутылку, и вчетвером они допили ее с горла. Тараса, в это время, осторожно сняли с брони и переложили в коляску мотоцикла, на котором Вова повез его в медпункт.
   Помывшись в баньке, Дима и Жора сходили к Кэпу, где Жора подробно все ему изложил. Дима заказал опять на три часа дня банкет, после чего они улеглись спать.
   В этот день заметно чаще в воздухе появлялись боевые МИ-24, наполняя окрестности надоедливым рокотанием. Возможно от этого, Жоре никак не удавалось уснуть. Он уже повторно вспомнил, что впопыхах, оставил у Зыряна на спинке стула, подаренный Димой Стечкин в кобуре. Испытывая удовольствие, он потянулся на крыльце, сел на мотоцикл и поехал на второй блокпост, где пробыл около двух часов в веселой компании, не успевшей еще лечь спать. Забрав пистолет, Жора завел двигатель и уже собрался уезжать, но тут Зырян вспомнил об одном Ванином подчиненном и обратился с просьбой подбросить его до первого блокпоста. Этот человечек пребывал, правда, в состоянии алкогольной отключки, однако Жора, не смотря на это, согласился. В люльке с пулеметом, тело укрепили какой-то тесьмой, и в таком виде они тронулись к штабу.
   Еще издали он увидел, что возле шашлычной стоит не полковой БТР-80. По мере приближения вырисовывалось нечто непонятное. В открытую боковую дверь, грузили упаковки пива и газводы, с какими-то коробками. Двое не местных бойцов держали наизготовку автоматы. До Жоры мгновенно дошло, что шашлычку грабят! Он быстро передернул затворную раму Стечкина и прибавил газу. Вояки, стоявшие с автоматами, направленными на женщин, в связи с Жориным появлением были явно приведены в смятение. Мозги отказывались выдавать ответ: "Что за странный бронированный объект к ним приближается?" А Жора, немного развернувшись на пятаке, сбил коляской одного из "грузчиков", резко соскочил с мотоцикла и, направив пистолет на двоих, заорал:
   - Оружие на землю, гоблины! Быстро!
   - Да, слышь, тебе какая разница? Мы же не тебя грабим?
   - Оружие на землю! - психовано опять прокричал Жора и выстрелил очередью рядом с их ногами, отчего в дневной относительной тишине раздался резкий грохот, эхом прокатившийся по горам.
   Женщины, лежавшие на земле за импровизированным прилавком, начали выть и что-то причитать на своем языке. Вояки аккуратно положили автоматы перед собой. Жора их сразу отшвырнул ногой подальше и заставил солдат лечь, водя стволом пистолета по сторонам. Ловко запрыгнув по колесу Бэтээра на броню, он наставил Стечкин, с взведенным ударником на водителя.
   - Вылез! На землю! Бегом! - бешено и отрывисто, произнес он.
   Один из "грузчиков", сбитый мотоциклом, встал и попытался влезть в боковую дверь десантного отсека, но Жора пустил короткую очередь возле его ног, и тот быстро распластался на земле. Водитель пробкой выскочил наружу и тоже лег на землю в ускоренном темпе. Жора заглянул внутрь Бэтээра и увидел там загруженным весь дневной товар, ежедневно привозимый на Газельке в шашлычную. К месту стрельбы уже со всех ног бежали двое разведчиков второго взвода.
   - Ну, вы попали, чувачки! БТР остается здесь! - констатировал Жора, издав пивную отрыжку, и обратился к подбежавшим пацанам:
   - Держите их на мушке! Если что - отстреливай ноги!
   Он выволок из люльки Ваниного разведчика, так и не пришедшего в себя, и положил его возле кустов. Отстегнув магазины, кинул их на землю рядом с Ваниным солдатом, затвором "выкинул" вставленный патрон и бросил оба автомата "гостей" в люльку. Пулемет был надежно укреплен металлическим хомутом, снять его было затруднительно, поэтому пришлось отцепить от пулемета короб с лентой патронов и тоже его кинуть к телу разведчика. Из Бэтээра им были вытащены еще три автомата, и, оставленные без боекомплекта, они, брякая, перекочевали в люльку.
   - Ну-ка ты! Встал! - он пнул по голени лежащего водителя БТР.
   Ошарашено озираясь по сторонам и вжимая голову в плечи, паренек растерянно поднялся.
   - Прыгай на мотоцикл! Заводи!
   Выполняя задание, новый водитель безропотно завел двигатель от ножки, с первого раза.
   - По одному встали! В люльку садись!
   Жора пинал по ладыжкам, и залетные солдаты выполняли его команды. К месту происшествия подтянулись еще трое разведчиков. Рассадив грабителей на мотоцикл и одного поставив на раме сзади, Жора скомандовал:
   - Ехали!!! - при этом выпустив очередью вверх, последние патроны из обоймы.
   Мотоцикл с трудом двинулся и, тяжело урча, постепенно набирал скорость, удаляясь в сторону блокпоста Берег. К Жоре подбежали две женщины - чеченки и, поглаживая по рукам, принялись благодарить. Но Жоре было не до них. Он стоял, млея от счастья. У него, орденоносца, вернувшегося недавно из боевого выхода, теперь, вместо какого-то тарантаса - будет личный БТР! Единственный в полку, да еще и в два раза больше Кэповского БРДМ!
   Жора дал указание своим разведчикам выгружать товар, а сам побежал к Камазу-радийке. Заскочив в кузов, он потребовал вызвать Берег, который не отвечал, и тогда пришлось использовать две зеленых ракеты связистов - " выйти на связь". Через минуту Берег появился в эфире.
   - Кто у аппарата? - спросил Жора.
   - Рядовой Брызгалов...
   - Да ты мне нахер, рядовой - шмедовой! Зыряна позови срочно!
   - Зырянов! - раздалось в наушнике через некоторое время.
   - Зырян! Это Жора! Сейчас поедет наш "моцик", ты его выпусти, а обратно не пускай никогда больше! Понял?
   - Понял. А почему это так?
   - Зыря! Не мороси! Потом все объясню!
   - Понял.
   Жора выпрыгнул из радийки и побежал к себе в подвал. Дима так и спал неприкаянно. Его пришлось растормошить и с большим трудом объяснить, что надо где-то спрятать на время левый БТР. Ничего толком не понимая, он поплелся за Жорой к шашлычной.
   - Откуда он тут взялся? - все еще не мог поверить в происходящее Дима.
   - Не знаю. Я когда его увидел, они уже "выхлапывали".
   Один из разведчиков, забравшись внутрь, принялся крутить башню, рассматривая позиции через оптический прицел КПВТ-ПКТ. На броне показался бортовой номер "049", и тут они увидели наштампованную десантную эмблему в виде парашюта с крыльями.
   - Десантники! Мать их! Откуда они здесь взялись? - задал вопрос в никуда, Дима.
   - По реке, возможно заехали! Смотри, какой он чистый! - ответил Жора.
   К этому моменту из БТР выгрузили уже все, неудачно награбленное. Женщины начали теперь благодарить Диму и сказали, чтобы он всем своим бойцам, раздал по полуторалитровой бутылке пива.
   - Ты давай, с Бэтээром решай чего-нибудь! - поднаехал Жора, потому что Дима хотел реализовать в первую очередь предложение женщин.
   Медленно набирая сообразительность, Дима заказал женщинам "поляну" на шестерых к трем часам дня. Одному из своих бойцов поручил пригласить сюда старлея Ваню, а сам, усевшись за руль БТР, потрогал руками ручки и рычаги, после чего плавно тронулся с места. Довольный Жора, усевшись на место, рядом с водителем, отмечал свой восторг пивом из бутылки.
   - К Шоршню поедем! - радостно сверкнув глазами, сообщил Дима.
   Он очень любил технику, тем более не знакомую, и предвкушал, что сумеет наездиться на этом БТР вдоволь. Бронетранспортер пересек поле и остановился возле офицерского блиндажа саперов. Дима пробибикал писклявым сигналом, и они стали выбираться наружу. Из дверей блиндажа появилась физиономия капитана, тусклая, заспанная, выражающая полнейшее недоумение. С правой части головы его густые рыжие волосы "стояли пыром". Пацаны ловко спрыгнули с брони, по-братски с ним поздоровались и спустились внутрь землянки. Там начинали, спросонья, возвращаться к действительности прапорщик и два старлея.
   - Шоршень! - с ходу начал Дима. - Надо БТР спрятать на пару деньков!
   Шошов пустым взглядом посмотрел на БТР, затем на Жору, припоминая, что еще вчера, его собирались считать пропавшим без вести.
   - Ну, или максимум на неделю! - добавил Жора.
   - И номера с эмблемой соскоблить, потом Хаки замазать.
   - А лучше вообще его закамуфлировать, серое с черным, сможешь? - опять врезался Жора.
   - Подожди, подожди! Давай выпьем и все по-порядку! - взял паузу Шошов.
   Он достал из-под нар бутылку коньяка, охотничьим ножом сбил пробку и плеснул в кружку, подав ее первому - Жоре. Под шумок ему рассказали подробности.
   - Ну, вы, на хрен, даете! - восхитился пришедший в себя Шоршень. - Я его окопаю и тентом накрою. Насчет камуфляжа - идея хорошая! Чего-нибудь намалюем!
   - С нас поляна! Сегодня в три, на шашлычке! - решил поощрить его Дима.
   Шоршень позвал сержанта, сказал ему, чтобы заводил МТЛБ с совком для окапывания и ехал за ним. Вскоре он сам сел за руль Бэтээра и отрулил метров за пятьдесят от блиндажа, с Димой и Жорой на броне. Подъехавшему сержанту объяснил, как зарыть БТР в землю по башню, а затем накинуть сверху брезент. К блиндажу они возвращались пешком, удрученно осознавая, что какое-то время придется обходиться без транспорта, или ездить по делам, только на БМП. У Шоршня имелось еще две бутылки коньяка, которые он выставил по возвращению в землянку. Употребив запас на четверых, честная компания на разогреве двинулась в загодя ожидающую их появления, шашлычную. Шошов завел Краз с голой рамой, и они заехали сначала в полковой медпункт, откуда до вечера забрали Тараса. В кабине всем было не разместиться, поэтому Дима и Жора стояли на раме, держась за запасное колесо. Оставили Тараса в шашлычной, пообещав скоро вернуться, и поехали на блокпост Берег за подробностями проводов "гостей", разоруженных Жорой. Оказалось, что хлопцы-десантники выклянчили-таки у сердобольных охраняющих пять рожков к автоматам и очень интересовались, на чьем это мотоцикле им приходится ретироваться? Им ответили, что не знают.
   - Так что, Дима, с тебя упаковка пива и пять рожков отдашь! - заявил Зырян.
   - Заметано!
   После этого разговора Зыряна пришлось взять с собой в шашлычку, ибо он с ровного места, оказался причастным к двойному грабежу. Получилось по факту, что Краз Шошова непроизвольно перешел в пользование к разведчикам, которые весело провели время в совместном торжественном застолье. Позже, в коттеджном офисе второго разведвзвода еще долго тянулось прощание с рюмкой на посошок и пританцовыванием под Сектор Газа. Посреди ночи, Шоршень отчалил по маршруту: Зыряна - на Берег, Тараса - в медпункт, а затем - к себе домой. Оставшиеся пацаны счастливыми рухнули спать, представляя будущую крутость от того, что будут ездить по полку на камуфлированном БТР-80.
   С утра, опять начали низко летать вертолеты, создавая изрядный шум, от которого Жора, покрутившись в спальном мешке, окончательно проснулся в девять часов. Раздевшись по пояс, он совершил разминку на свежем воздухе, побрился, умылся и завершил взбадривающие процедуры обливанием холодной водой, в чем ему помог срочник-повар. Сослуживцы продолжали спать. Жора в хорошем настроении направился в шашлычку, выпить малость пивка. Издалека, со стороны Берега, показался донельзя знакомый Краз, который образовав кучу пыли при торможении, остановился возле шашлычной. В кабине с трудом проглядывались Шоршень и Тарас. Оказывается, они только сейчас возвращались от Зыряна! А еще Зырян, подружившись с саперным комбатом, подарил ему автомагнитолу с колонками, и теперь из убогой деревянной кабины, что-то качали ударники. Шоршень, от установки музыки балдел и выглядел необычайно радостным, хотя едва ворочал языком из-за продолжительности возлияний. Тарас был под стать ему. Жора запрыгнул к ним в кабину с двумя полторашками пива.
   Спустя четверть часа, к машине, стоящей поперек дороги, подбежал один из разведчиков и прокричал Жоре, сидевшему у открытого окна, что его вызывает к себе Кэп. С нехорошим предчувствием Жора неспешно направился к штабу, разглядев по пути на стоянке два бронированных Уазика, в идеально чистом виде, и один грязнущий БРДМ. Вблизи с техникой покуривали трое накаченных воинов, одетых в костюмы разведчиков, в косынках на головах, в обрезанных перчатках на кистях рук, с 7.62 Акээмами. У Жоры, отчего-то, не возникло желания с ними здороваться. Слишком уж уверенно они себя вели. Кэп и Начштаба находились в штабной комнате. Рядом с ними стояли генерал-майор и полковник в тельняшках под камуфляжами и без нашивок о принадлежности к роду войск. Жора удивился присутствию такого начальства, но, не растерявшись, четко произнес:
   - Товарищ генерал! Разрешите обратиться к товарищу полковнику!
   - Обращайся! - с изучающим взглядом, ответил генерал.
   Жора, не отпуская руку от виска и делая невинные глаза, выпалил Кэпу:
   - Товарищ полковник! Старшина Шевелев, по вашему приказанию прибыл!
   Генерал уже с ехидством посмотрел на Жору и закивал головой, как бы подтверждая, что он не ошибся.
   - Старшина Шевелев! Поступаете в распоряжение генерала Пабичева! - слишком сухо и официально, сказал Кэп.
   - Разрешите сходить за оружием? - спросил Жора, пытаясь понять, что все это значит.
   - Оно вам не понадобится! Следуйте за мной! - заявил генерал.
   Отправившись следом за генералом и молчаливым полковником, Жора оказался возле одного из Уазиков. Здоровяк-телохранитель, с выглядывающей из-под разгрузки тельняшкой, изобразил фальшивую улыбку, при неподвижных глазах, открыл дверцу и жестом пригласил внутрь. Не прошло и минуты, как развернувшись, колонна направилась в сторону блокпоста Берег.
  
   Глава XXVII
  
   Это утро походило на сплошное сумасшествие. Прямо-таки хотелось удовлетворить душу, запрыгнуть в кузов с зенитной установкой и расшмалять все эти снующие туда-сюда боевые вертолеты. Они, как будто специально, кружили на низкой высоте над позицией полка. Некоторые из них приземляясь и тут же, с разных сторон, взлетая, проносились в метрах двадцати над землей, и поднимали не только ворохи листвы вихрем, но казалось, и волосы на голове.
   К Диме подошел часовой и сказал, что Жору забрали с собой военные из штаба дивизии. Еще одна заморочка, час от часу, становилось не легче. Предполагалось, что имеет место последствие истории с Бэтээром, и Дима не знал как быть. То ли идти к командованию отмазываться, что обознались, и хотя бы узнать о его участи, то ли притворяться, что ничего не знал об этой выходке. Он решил просто пока подождать, может, что и выяснится само по себе.
   Ну а в целом, день проходил как обычно. В шашлычную все так же приезжали группы пьяных солдат, которые пошептавшись с женщинами, удалялись в закрома, возвращались упакованные алкоголем, прыгали на технику и уезжали. В пять вечера развозящая Газелька увезла женщин с непроданным товаром.
   Примерно через час после этого, Диму вызвал к себе Кэп. Подойдя к штабу, он удивился множеству полковых командиров, покуривающих на крыльце коттеджа. Здесь были все и даже Шоршень в головном уборе, которого раньше никогда не носил. Поздоровавшись с офицерами за руку, Дима закурил тоже под стать окружающим. Некоторые офицеры пытались шутить, но все выглядело как-то неестественно. Было ясно - назревают перемены. А какие это перемены, каждый боялся озвучить вслух. На крыльцо уже дважды выходил начальник штаба и всех окидывал взглядом. Не появились еще комбат-3 и комбат танкистов. Наконец, комбат танкистов подъехал на тентовом Камазе, едва найдя место для парковки. Загремела траками и расхлябанная БМП комбата-3. Тот изображал, что очень торопится, и подбежал, придерживая планшетку, с таким видом, что немедленно готов защищать Родину, хотя сам, от нетрезвого состояния, едва держался на ногах. Начальник штаба прикинув, что собрались все, пригласил зайти в комнату к Кэпу.
   - Товарищи офицеры! - официально начал говорить полковник. - В семь утра штурмуем Дуба-Юрт! С вечера - готовность номер один во всех подразделениях! Всем заправить технику и проверить вооружение! Ночью никакой беспорядочной стрельбы! Вопросы?
   - Никак нет! - не в меру бойко отчеканил комбат-3.
   Кэп пристально посмотрел на него и сказал для всех:
   - Сигнал - три красных ракеты! Командиры первого, второго, третьего мотострелковых батальонов, командир артдивизиона и командир танкового батальона - пройдите к начальнику штаба для уточнения задачи! Остальные свободны! Болдырев, останьтесь!
   Начмед, Шоршень, Ваня и еще несколько офицеров, оставшихся не у дел, с расширенными глазами от полученной информации, гуськом засеменили к выходу. Во дворе начали заводиться и рычать двигатели. Дима смотрел на спину Кэпа, уставившегося в окно и хранившего молчание. Наконец, тот заговорил:
   - В бой, поди, рвешься?
   Дима приготовился к взбучке за БТР и слегка растерялся от такого вопроса.
   - Ну а куда ж я денусь? Повоюем!
   - Для тебя будет другая задача. Что там Шевелев про схрон на том берегу говорил, помнишь?
   - В общих чертах. Товарищ полковник, а куда его забрали?
   - Сам не пойму. Мне приказ, подписанный лично генералом Шабановым показали. Отправить для дальнейшего прохождения службы в какую-то воинскую часть со множеством нулей. Что я мог поделать? Он мне тут, именно, сейчас нужен, как никогда - а его забрали! Думал его на этот схрон отправить со взводом, а ты бы мне здесь пригодился. Ну, а сейчас, придется тебе туда идти! Без резерва останемся. Мы имеем смутные подозрения, что отступать они будут, именно, по маршруту мимо этого схрона, поэтому там точно будет не безопасно, и забираться в горы, предстоит в самый разгар операции. Сколько тебе народу потребуется? Взвода хватит? Сколько у тебя бойцов?
   - Без повара и пулеметчика в медпункте со мной двадцать четыре получается. Полагаю, мало будет, тем более, если к нам в тыл заходить начнут.
   - Сколько надо?
   - Еще взвод.
   - Взвода нет. Первый блок у моста завтра снимаем. Возьмешь у Ивана, два полноценных отделения. Это шестнадцать человек! Еще можешь два-три сапера взять. Вопросы?
   - Никак нет.
   - Завтра в шесть утра, вся группа в готовности, а ты у меня к семи на КП!
   - Так точно!
   Спустившись с крыльца, Дима побрел к своему коттеджу, матеря, почем зря, Жору. Это надо же было замутить такое колесо, именно, в такое время! Сейчас срочно нужен был мотоцикл ездить по делам, в результате - ни передвижной техники, ни его! Еще и схрон этот, ни к селу, ни к городу, обнаружил! Подойдя к своей вотчине, Дима подозвал Вову и все подробно изложил ему, после чего, тот принялся заниматься подготовкой, а Дима, запрыгнув на броню 222-ой с механиком за штурвалом, поехал к Шоршню.
   После полкового сбора, Саша Шошов был не в меру серьезным. Они выпили водки, которая прокатила, как вода. Дима отпустил своего механика, а Саша скомандовал построение батальону. Выйдя к строю, он сообщил о предстоящем штурме Дуба-Юрта в семь утра и предложил трем добровольцам временно вступить в состав разведгруппы. Первым вызвался Сашин сержант, который у него всегда был под рукой, отчего Шоршень недовольно покосился на Диму.
   - Кто еще? - спросил Шошов.
   - Товарищ капитан! Разрешите мы на месте посоветуемся? - с задором обратился сержант.
   - Советуйтесь!
   Пошушукавшись в строю, с сержантом вышли еще двое. Не одобряя такой выбор и повинуясь судьбе, Шошов приложил руку к виску и промолвил:
   - Поступаете в распоряжение лейтенанта Болдырева!
   - Есть! Е-есть!
   Дима своей огромной рукой пожал им руки и назвал свое имя. По имени также представились и они ему.
   - Берите сейчас оружие и боеприпасы, встречаемся здесь, у штабной землянки, через пятнадцать минут. - распорядился Дима и сам, без Шоршня, отправился к месту, где стоял БТР.
   Восьмиколесного красавца уже успели подкрасить. Серой краской набрызгали разводья, на броне с двух сторон, белым оттрафаретили эмблему полка и бортовой номер "777"(три топора). Запустив двигатель и немного прогрев, Дима выехал полицейским разворотом и, подъехав к местному штабу, забрал саперов, усадив их не сверху, а внутрь десантного отсека. Пацаны с интересом озирались по интерьеру, потому что техника была абсолютно не знакома. Заехав на ГСМ, Дима заправил полностью бак, а после, желая испытать тактико-технические характеристики бронетранспортера, задал ему экстремальный стиль вождения, с перегрузками двигателя на больших оборотах, полном приводе и крутых виражах, с экстренным торможением. Машина успешно справлялась со всеми тестами и подчинялась ему так, будто он всю жизнь управлял ею. Растопив БТР до скорости 110-ти километров в час, Дима подъехал к Зыряну на блок. Разведчики третьего взвода о предстоящем штурме ничего не знали. Пользуясь удаленностью от полка, Дима начал пристреливать крупнокалиберный пулемет по ориентирам в горах, на противоположном берегу. Он начинал влюбляться в эту машину. Она была неправдоподобно исправна! Невзирая на 1983-ий год выпуска, спидометр уведомлял всего о десяти тысячах пробега.
   На обратном пути, он разогнался уже до 120-ти километров в час. Заехал к танкистам, взял у них ленты к крупнокалиберному пулемету от НСВТ, так как они подходили и к КПВТ. После приехал на первый блок к Ване, где зарезервировал бойцов к себе в разведгруппу. Ваня с завистью рассматривал технику, и видя такую реакцию, Дима твердо решил простить в душе Жору за приобретение БТР. В конце концов, он хотел как лучше, а у него получилось даже, лучше некуда.
   Шел уже двенадцатый час ночи. К предстоящему походу все было подготовлено и неоднократно перепроверено. Саперов, разведчики встретили тепло и почему-то втихушку, а не в открытую, выпивали с ними. Вова ворочался с боку на бок, и было очевидно, что он не спит. Дима прикинул в уме, что, скорее всего, с завтрашнего дня придется менять место дислокации. Эти паспорта с печатями и спутниковый телефон не давали ему покоя. Печально было сознавать, что старшины Жоры нет, а все имущество обычно висело на нем. При переезде существовала огромная вероятность весь этот запрет потерять.
   - Вова! - тихо позвал Дима.
   - Что-о?
   - Вставай! Пойдем на дельце сходим!
   - Какое?
   - Спрячем трофеи. Знать, ты и я, только будем!
   Вова резво соскочил с ящиков. Первым делом, они разместили в Жорин прорезиненный спальный мешок магнитные мины. Дима положил туда свой Стечкин, запасные обоймы, затем Стечкин Жоры, закинул с десяток пачек пистолетных патронов, а Вова, тем временем, опустил внутрь свой маленький пистолет и, немного погодя, принес из БМП трофейный Винторез, разобрав его на части, засунул их, вместе с пятью магазинами. Сверху они положили кульки с документами и печатями, запихнув последним, спутниковый телефон. Вова отвлек часового, и Дима незаметно выскочил из подвала, прихватив с собой малую саперную лопату. Соединившись в темноте и пригнувшись, они проследовали к шашлычной. Дима быстро прикинул место и, стоя на коленях, начал копать яму. Изредка меняя друг друга, они зарыли спальный мешок на глубину больше метра. Вова периодически утрамбовывал ногами землю. Аккуратно срезанными пластами земли с травой, Дима заложил верх вырытого углубления, а оставшуюся землю, раскидали по окружности, большей частью на дорогу. В темноте место выглядело ничуть не приметным, и они решили этим довольствоваться.
   Ночью царила непривычная тишина. В условиях постоянной стрельбы до этого, чувствовать себя было намного комфортнее. Давно уже уложилось в сознании, что если тишина, значит что-то не так. Чехи, наверняка, о наступлении были осведомлены или догадывались. С утра, никакую маскировку, никто не соблюдал. В начале седьмого зажурчали двигатели всей полковой техники. На безветренном поле стоял настоящий туман от солярной копоти. Пацаны все мигом изменились. Не было больше показного разгильдяйства. Некоторые, про себя, читали молитвы. Если кто и пробовал шутить, то это получалось неестественно.
   К штабу подъехали обшитые чешуей четыре танка. Вскоре с позиций, расположенных в разных местах, подтянулись три и три "Семьдесятдвойки". Все десять полковых танков, выпуская клубы дыма и выполняя команды по рациям, разделились на две группы. Чехи, однозначно, видели их маневры и то, что перед ними "играют мускулами", а нашим бойцам техническая мощь, безусловно, внушала оптимизм.
   Дима пришел на НП, без пяти семь, хотя мог прийти и раньше. Кэп, в надетой каске, выглядел нелепо. Кивнув головой на Димино приветствие, он примкнул к перископу на бруствере. Сквозь масксеть проглядывалось чистое, без единого облачка, ярко-насыщенное голубое небо. Дима представил, как после смерти, полетит в эту бирюзовую страну. Подобные мысли, как шурупы со всех сторон сверлили голову, и он, едва поспевал их отбрасывать. Наконец, Кэп потянулся к одноствольным пистолетам - ракетницам, заряженных красными ракетами. Выстрелил из одного, второго, третьего. Последовала пауза, длившаяся около десяти, долгих секунд. Из-за лесопосадок, невидимый глазу, почти залпом ударил дивизион САУ. От их выстрелов начал распространяться раскатистый гул. На противоположном берегу, в селе, раздались мощные разрывы, поднимающие столбы пыли и огня. Тут же подключились полковые, стодвадцатимиллимитровые минометы, и через какую-то минуту этих разрывов уже было не счесть. Расстояние до села от НП составляло около четырехсот метров, но даже здесь чувствовалась дрожь земли.
   Массированный артобстрел длился двадцать минут. За это время, казалось, в селе не осталось ни одного дома. Кэп вызвал по рации "Черепаху" и скомандовал: "Вперед!". Немедленно с места сорвались три танка и, водя стволами на "10-11 часов", обнаружив неведомые цели, произвольно стреляли из пушек на ходу, двигаясь к переправе. Затем выехали остальные танки и, растянувшись в цепь, также, изредка стреляя, начали вброд преодолевать реку. Кэп заорал в рацию:
   - Первый, второй - пошли!
   Из скученных мотострелковых БМП в узких лесопосадках на поле, стало образовываться подобие строя. Некоторые БМП стреляли на ходу из пушек куда глаза глядят, - танкам их попадания были безвредны. Пехоты на броне не было. Все сидели в десанте, как и предписывал устав.
   Сбоку и позади некоторых танков стали появляться мощные разрывы. Камни и валуны не позволяли танкам развить достаточную скорость. На каменном выступе горы справа, Кэп обнаружил в перископ какое-то движение. Там возникло облачко дыма и виляющий заряд ПТУРС*[ Противотанковый управляемый реактивный снаряд.], ударил в центр танка между катков, ниже фальшборта. "Семьдесятдвойка" подпрыгнула, объятая огромным снопом пламени. По двум длинным антеннам сзади, Дима определил, что попали в командирский танк. Кэп выругался отборным матом.
   - Вызывай "Виноград" на выступ справа! - крикнул он начальнику штаба.
   - Товарищ полковник! Разрешите из БМП утес обстрелять? - инициативно обратился Дима.
   - Какой БМП? Сейчас их артиллерией проутюжим! - гневно крикнул Кэп.
   Начальник штаба указал координаты, и сверху на утес, посыпался артиллерийско - минометный огонь, сначала блуждающими разрывами, затем сконцентрировано в нужном месте. На площадку окопа спрыгнул запыхавшийся Ваня.
   - Снялись! - заявил он.
   Кэп ничего не ответил, рассматривая в стереотрубу театр боевых действий. Танки уже углубились внутрь села, уничтожая из пушек добротные дома, пригодные для обороны. Пехота повыбиралась из БМП и приступила занимать первые разрушенные дома. Гремела неимоверная канонада. Командирский танк с повисшим стволом, одиноко горел, образуя столб черного дыма. Пехотинцы из-за окружающей его раскаленности не могли к нему подобраться. Возле первых домов со стороны реки, начали возникать разрывы мин, давая знать о заработавших минометах Чехов. В тылу, за НП, тоже раздалось несколько разрывов. В пределах прямой видимости уже пылали две БМП, не понятно кем и из чего подбитых.
   - Вот вы где, сволочи! - зло прошипел Кэп. - "Винограду" - левее, десять градусов и вперед, метров пятьдесят! - прокричал он начальнику штаба.
   Тот немедля связался с артиллеристами. В указанном месте, на правой окраине села, Диме как раз предстояло подниматься в гору. Основной бой шел немного левее, в предгорье. Разрывы белыми шапками ровняли лесистую поверхность гор, и когда по команде Кэпа, огонь прекратился, прозвучала команда:
   - Болдырев, пошел!
   Канонада от пулеметно-стрелкового огня к тому времени, казалось, достигла своего пика. По неуточненным данным в поселке должно было находиться около тысячи боевиков. Дима побежал к своим, готовым к выезду Бэхам. Видя его приближение, некоторые нервно покуривающие бойцы, стали плотно размещаться в десантных отсеках.
   - По машинам! - хрипло прокричал Дима и, дождавшись последнего, сам разместился рядом с механиком 222-ой, находящейся впереди колонны. Со вздернутыми вверх стволами колонна из трех БМП резво стартанула с места. Дима торопил механика, задавая бешеный темп движения. Едва они миновали мост, внезапно в трех метрах от "носа" прогремел взрыв. БМП подбросило взрывной волной. Приземляясь, она жестко ударилась об края образовавшейся воронки, накренилась, однако от маршрута не уклонилась и не сбавила скорость. Последующие машины также, не сбавляя скорости, прошли следом. Тесно сидящих и стоящих пацанов в отсеках, болтало, как на батуте. Двигаясь под восемьдесят километров в час по дороге поселка, Дима успел разглядеть удивленные, затравленные лица высадившихся пехотинцев в касках, выглядывающих из развалин домов. Слева горела лежащая на боку Бэха. После нескольких домов коттеджного типа, предположительно еще не отвоеванных, сносная дорога закончилась, и начался пологий подъем, усыпанный камнями разной величины. Механик, автоматически скинул скорость. Камни долбили о днище не приятным грохотом и скрежетом. Подъем становился все круче. БМП едва удерживала скорость в двадцать километров. Рядом опять прозвучал разрыв. Наконец, БМП, загребая щебень, выбралась на вершину горы.
   - Быстро! Выходим! - проорал Дима.
   Пацаны кубарем вывалились из салона и залегли в точках, не видимых из села. Дима ногой с грохотом захлопнул дверцу, ударом давая понять, что механ может трогать. Бэха, без наводчика, который остался в группе, набирая скорость, понеслась вниз, подпрыгивая на камнях. Остальные машины следовали ее примеру.
   Высадились без потерь. На земной поверхности еще не разошелся дымок от недавних разрывов артиллерийских снарядов. Оставив Вову и с ним четверых солдат, замыкающими, Дима повел основную группу немного южнее западного направления. Передвигались бегом около часа, после чего решили сделать первый привал. Канонада в этом месте едва была слышна. Возможно даже, к этому времени бой приутих. Утренний горный воздух еще не прогрелся, а пацаны уже обливались потом.
   Передохнув и еще имея достаточный запас сил, побежали дальше. Когда у пацанов уже возникло желание о втором привале, Дима поднял руку - "Остановиться!" Осмотрев в бинокль местность, он растянул колонну в цепь, с интервалом в десять метров, после чего бойцы пошли обычным шагом, всматриваясь во все подозрительное вокруг. Снайпер Женя, шагавший рядом с Димой, окинув в очередной раз местность из оптического прицела винтовки, сказал:
   - Очень похоже, что здесь! - показав на виднеющийся впереди близлежащий пригорок.
   Дима дал сигнал рукой, и цепь не совсем синхронно залегла. Детальное, чуть ли не по сантиметру, изучение лесистой местности, густо заросшей кустарником и травой, вскоре принесло результаты.
   - Есть! Смотри! - воскликнул Дима.
   Передав бинокль Женьке, он указал ориентир, подправил, и тот тоже отчетливо увидел зад лошади, машущей хвостом.
   - Ни хрена себе! - восхитился Женя.
   Если бы не это движение хвостом, то в тени и зелени эта рыжая лошадь оказалась бы не замеченной. Дима отправил Женю за командирами двух отделений из Ваниного взвода. Прибежав быстро на полусогнутых, они бухнулись на землю рядом с Болдыревым и получили от него задание на выдвижение в обозначенные места на флангах.
   Пригибаясь и озираясь по сторонам, быстрым шагом пацаны преодолели более двухсот метров и залегли на позициях. Женя и еще один снайпер забрались на деревья, а Дима с цепью из шестнадцати солдат, не скрываясь, двинулись к возвышенности.
   Когда до предположительного местонахождения лошади оставалось метров сорок, сзади вдалеке раздались несколько коротких автоматных очередей, в мгновение ока, переросших во внушительную стрелковую канонаду. Не раздумывая, Дима крикнул:
   - Вперед, бегом - марш!
   Пацаны стремглав бросились к вершине. Навстречу им прогремела автоматная очередь. Слева от Димы кто-то издал стон, а сам он, спрятавшись за дерево, выпустил очередь наугад, потому, что противника невозможно было разглядеть из-за густой листвы. Неожиданно, почти одновременно, ударили автоматы Ваниных бойцов. Истошно заржала лошадь. Интенсивные выстрелы стали раздаваться со всех сторон по окружности. Дима и пацаны передвигались от дерева к дереву короткими перебежками, стреляя очередями. В некоторых местах пули нещадно секли ветки. Смертельно раненная лошадь, с опустившейся на землю частью туловища и вытянутой вверх головой на уздечке, закрепленной к ветке дерева, металась в предсмертной агонии. У входа в схрон распластались тела трех боевиков, с головами, направленными в сторону наступающих солдат. Кто-то один, особо хитрый, не показываясь из под земли, наугад стрелял магазин за магазином, и в эту высунутую часть руки, отчего-то никак не удавалось попасть. Проблему решил один из Ваниных бойцов, подскочив к этому месту с тыльной стороны, он выпустил в яму две трети магазина и, отпрянув в сторону, швырнул туда гранату. После взрыва ко входу сразу подоспел Дима. Обрушений земли нигде не имелось. Стрельба сзади не прекращалась. Саперы проявили недюжую находчивость и немедля оказались возле Димы. Он взял у одного большую мину МОН-200 и кинул ее вниз. В это время сержант - сапер щелкнул капсюлем ЗТП-250 на одной из шашек в полном вещмешке тротила. Кинув вещмешок во входное отверстие, отогнав криком остальных, они стремглав бросились вниз. Как и ожидалось, прогремел наимощнейший взрыв. Земля, казалось, по несколько раз качнулась в разные стороны.
   В поле зрения с тылового направления появились Вова и еще один боец. Они бежали на исходе сил, виляли между деревьями и отстреливались одиночными выстрелами. "Худо дело" - подумал Дима. Из Вовиной группы не наблюдалось троих. Необходимо было быстро организовывать круговую оборону на этом пригорке, а индивидуальных средств связи не было, как и не было ближайшего помощника - порученца.
   Дима быстро подбежал к Ваниным бойцам на правый фланг и обозначил им сектор обороны. Затем через место подрыва - огромной воронки перебежал на противоположный фланг. Пацаны все залегли и внимательно наблюдали, как приближается Вова с напарником. Дима обратил внимание, что с ними бежит и третий. Посмотрев в бинокль, он узнал Женю - снайпера, снявшегося с дерева, и мысленно похвалил его за смекалку. Левый фланг Дима развернул полностью на тыл, а своих пацанов растянул по фронту лицом к Вове и левее, передав предупреждение: "Огонь по команде!". Когда Вове с пацанами оставалось добежать до позиции каких-то метров тридцать, за ними, на расстоянии ста метров, начали появляться фигуры длиннобородых боевиков. Они уверенно шли быстрым шагом на спуске и, казалось, испытывали азарт охотников. Стреляли крайне редко, а их количество, появляющееся из-за холмистой вершины, росло в геометрической прогрессии. Становилось понятно, что это был отлично адаптированный к горам отряд. Шли разрозненными шеренгами, человек в двенадцать, с интервалом в пять-шесть метров, зигзагообразным рядом. Дима навскидку определил ориентировочную цифру - шестьдесят человек, но это только тех, которые просматривались. Рядом стоял выставленный на сошки пулемет Андрюхи, и он выжидающе смотрел на него. Вова с пацанами, задыхаясь, миновали условную линию обороны, и Дима скомандовал:
   - Огонь!!!
   Андрюша выдал длинную очередь. Тут же подключился второй пулемет, и послышались трели автоматов. Дима, не стреляя, уставился в бинокль. Первые шестеро боевиков неестественно упали, остальные мгновенно залегли, укрылись за деревьями и начали отстреливаться. Свист пуль вокруг напоминал стереоэффект. Из-за спины Дима услышал частые одиночные выстрелы. Обернувшись, увидел, как Женя, стоя за стволом дерева, в лучших традициях биатлона, ведет прицельную стрельбу из СВД.
   Боевики отстреливаясь и двигаясь между деревьями, как призраки, стали отходить за вершину холма. В метрах двадцати по склону один из бойцов неистово заорал от полученного ранения. Дима подбежал в другую сторону к Вове и упал рядом с ним, глядя в его обезумевшие глаза.
   - Сколько их?
   - Не знаю. Много. Лошади есть с поклажей. - задыхаясь сообщил Вова.
   - Остальные где?
   - Убиты!
   - Или ранены?
   - Убиты. На себе тащили, пришлось бросить, иначе бы догнали. Они, как кенгуру скачут!
   Стрельба сделалась какой-то вялой. Чувствовалось, что пацаны стали вести счет патронам. В воздухе раздался противный вой мины. Разрыв последовал в центре обороны, возле взорванного схрона. Вслед за разрывом вой повторился. Стреляли всего из одного миномета. Мина легла уже ближе к позиции, где был Дима. Мысли закипали в голове и тусовались, как карты в руках опытного крупье. "Идти на прорыв?", "Отступать?", "Установить количество раненных и убитых?", "Узнать приблизительную численность боевиков?", "Обороняться?", "Если отступать, то по какому направлению?", "Установить, посредством малой разведгруппы, наличие противника на дороге выше ущелья в Аргуне?", "На противоположном берегу?", "Снарядить группу в полк, вызвать подмогу, авиацию?", "Кого послать? Вова выдохся!".
   Решение необходимо было принимать немедленно. Помимо одиночных мин, начали всюду взрываться подствольные гранаты. Опять кто-то из пацанов зашелся криком, леденящим душу. Бойцы прекратили стрелять. Дима увидел в бинокль, как боевики забирают к вершине тела своих убитых. Откинув бинокль, он из автомата подстрелил двоих, занятых перемещением тел. Тут же слева из-за его спины прозвучал одиночный выстрел. Взглянув, он опять увидел Женю, смотрящего в прицел СВД. Этот парень справлялся со своей работой на "пять с плюсом" и до сих пор не имел наград, оставаясь рядовым. "Надо будет его отметить в рапорте" - только успел подумать Дима, как совсем в непосредственной близости разорвалась мина. Его тело развернуло и отбросило вместе с землей, метра на три.
   Не было ни боли, ни осознания действительности. Нахлынуло безразличие. Эпизодически мелькали чумазые лица пацанов, что-то говорящих и желающих сделать. И небо. Красивое синее небо. Без единого облачка...
  
   Открыв глаза и напряженно сконцентрировав зрение, Дима различил перед собой аккуратный, как будто срезанный под углом, слой земли с широкой желтой прослойкой природной серы. Выстрелы слышались, но невнятно, вроде как из другого измерения. Виски и затылок давила сильная боль, а в ушах пищал непрерывный, высокочастотный звук. Он, кряхтя, повернулся на спину и увидел, что находится на краю большой воронки, рядом с телами убитых и тяжелораненых бойцов. Их было шестеро и у всех открыты карманчики, где ранее лежали магазины с патронами. Боеприпасов при себе у него тоже не имелось. Встряхнув голову, Дима обнаружил, что правый рукав и боковая часть куртки пропитаны, начинающей запекаться, кровью. Необходимо было координировать хаотичный бой, но мешала неимоверная боль в голове. Он отцепил от ремня фляжку с коньяком и, силясь, влил в себя, как можно больше, спиртосодержащей жидкости. Допить до конца фляжку не удалось, и это указывало на то, что инстинкты работоспособны. Сознавая, что скоро наступит облегчение, Дима с автоматом выбрался из ямы, вспомнив, что у него только единственный, едва начатый магазин.
   На склоне противоположной сопки виднелись трупы, примерно, тридцати боевиков, распластанных в разных позах. Как звуки барабанов, выведенные на квадросистему, раздавались с разных сторон серии одиночных выстрелов. Дима понял, что осуществляется перегруппировка, и их уже, скорее всего, взяли в кольцо. В метрах десяти боец, расположившийся к нему спиной, как-то неправильно - спокойно и нежно по-женски, произвел из автомата два одиночных выстрела в сторону правого фланга и тут же быстро перебежал к краю ямы. Дима узнал его. Это был снайпер Женя. Но почему без винтовки? Перед выходом с собой у него было, как минимум, восемь магазинов и девятый в Эсвэдэшке. Что же здесь происходит, если толковый снайпер отстрелял девяносто патронов?
   Распространяющийся по телу алкоголь уже начал наполнять тело энергией. Дима поднялся на ноги и, пошатываясь, побежал вдоль периметра обороны, начиная с правого фланга. Земля во многих местах была изрыта воронками. Немного ниже на склоне он увидел, без движения лежащие, тела пацанов со своего взвода. На пути ему встретились четверо отстреливающихся и прячущихся за деревьями солдат. На их чумазых лицах читалась обреченность и отчаянность. Наконец, он увидел Вову. Тот лежал за земляным бруствером в центре правого фланга и смотрел во взятый у Димы бинокль. Рядом валялись несколько отстрелянных магазинов. Рухнув возле него, Дима потянулся к биноклю, спросив:
   - Ну?
   Вова не удивился его появлению, и с отрешенным взглядом, произнес:
   - Дима! Их больше двух сотен к нам в тыл прошло и еще идут. Если ударят - крышка!
   Дима примкнул к окулярам. На расстоянии полукилометра, по хребту соседней горы, держа дистанцию между собой, передвигались уставшие бородатые "духи", с большими рюкзаками на спинах. Отчетливо, сквозь деревья, просматривались около двенадцати - пятнадцати человек, но чувствовалось - это не край колонны.
   - Вова! Оббеги всех, сосчитай, сколько смогут вести бой, сколько "тяжелых" и наличие боеприпасов!
   - Ага.
   Передвигаясь как ящер, Вова удалился в сторону тыла. Дима пристально осмотрел местность с флангов. Из-за густой листвы не проглядывалось никаких передвижений. Идущий отряд с рюкзаками, скорее всего, для боя не годился, ибо первые подстреленные были без поклажи. У боевиков, наверняка, имелось подобие штурмовой группы, и более двухсот человек их быть не могло. Это именно "штурмовики" редко постреливали сюда на позицию.
   Дима развернулся, рассматривая подступы к горе на том месте, которое условно можно было назвать "фронтом". Сквозь оптику, переводя взгляд от воронки к воронке, он увидел двоих убитых сослуживцев. На соседней возвышенности считать трупы боевиков не было необходимости, но он отметил, что в одном месте трупы лежат особенно кучно.
   Он высматривал ДВИЖЕНИЕ. И быстро нашел ему подтверждение. Кто-то переметнулся от дерева к дереву, левее вспыхнул огонек выстрела, чуть выше опять кто-то перебежал. Вернув взгляд на свой склон, он отметил, что трупы сослуживцев лежат без оружия и боеприпасов, а рядом, рядом с тем местом, где его оглушило, справа от воронки лежит засыпанное крапалями земли тело Андрюхи - пулеметчика. Из земли отчетливо виднелась "сошка" пулемета, лежащего на боку. И тут он понял, чего не хватает в этом бою! Нигде не слышно ПУЛЕМЕТОВ! Если предположить, что Андрюху зацепило взрывом вместе с ним, то получается - он отстрелял всего одну не полную ленту!
   Недолго думая, Дима закинул автомат за спину и маятником побежал по спуску горы. Не успел он набрать максимальную скорость, как неожиданно его левую сторону туловища откинуло назад. По скелету прошелся не приятный твердый импульс. Дима кубарем покатился вниз и замер в каких-то двух метрах от тела Андрюхи. На боль некогда было обращать внимание, место было приоткрыто от листвы и свободно простреливалось. Он прикинул, как удобнее уволочь Андрюху, лежащего на животе. Подскочив к нему и ухватив, приподнимая, за ворот одежды, Дима обнаружил отсутствие полностью левой руки. Пулемет был зафиксирован ремнем на его правой. Отцепив ПК и держа его навесу, он поволок тело Андрюхи наверх. Бежал изо всех сил. В нескольких метрах от финишного углубления, откуда недавно вылез, со спины получил сильный удар. Он упал. Вскочил на ноги и, сделав несколько шагов кверху, ощутил на себе странность. Легкие не наполнялись воздухом! Грудная клетка не раздувалась! Только свалившись в воронку вместе с телом, он понял, что серьезно ранен. Рот усиленно наполнялся кровью, по животу, из места чуть выше печени, кровь распространялась горячими волнами.
   В яму ловко скатился Вова, тут же что-то начал кричать на матерщине. За ним еще спустилось двое. Вова, трясущимися руками, не мог разорвать ИПП-шку.
   - Подожди. - тихо проговорил Дима, выпуская изо рта струйку крови. - Сколько?
   - С тобой четырнадцать! Ну надо же?! - он опять принялся рвать прорезиненную ткань ИПП-шки.
   - Отставить! - чуть сильнее выговорил Дима. - Боеприпасы?
   - По четыре - пять рожков у каждого.
   Дима, с закрытыми глазами, взвесил ситуацию и продолжил:
   - Левый фланг менее проблемный. Им лишнее расстояние топать ни к чему. Двоих поставь туда. Фронт, правый и тыл - по четверо! В случае наступления наибольшей группы с любой стороны - с флангов снимаются по одному на усиление. Понятно?
   - Понятно, понятно!
   Вова уже разорвал оболочку бинта и начал прикидывать, как сделать перевязку. В яму съехал невозмутимый Женя. Отчего-то, он единственный был с чистым лицом.
   - Да ты как делаешь? Надо куртку снимать! - накинулся он на Вову.
   Вдвоем они расстегнули пуговицы и ремень, освободили от одежды туловище, которое, практически, все было в крови. Женя, умудрившись, различил в этой красной однородности источник:
   - Сквозное в правое легкое!
   - А это что? - спросил Вова, показывая на верхний выступ тазовой кости слева.
   В этом месте был вырван кусок кожи, размером с детский кулак и из раны так и норовили вывалиться бело-розовые кишки, напирающие на острые осколки кости.
   - Хрень! - выругался Женя и, вынув бинт, первым делом, принялся за поясную перевязку опасной раны.
   - Вова! Иди, организуй оборону. Жека пойдет на левый фланг вторым, я - на тыл четвертым. - продолжал гнуть свою линию Дима.
   Вова, подчиняясь, словно зомби, полез из ямы, не спуская с Димы глаз. Женя грамотно закончил первую перевязку и принялся за вторую, приговаривая:
   - Хрень! У тебя и плечо правое все рваное. Запеклось уже почти!
   Ловко управляясь с салфетками и бинтами, Женя быстро накладывал повязки на раны, одну за другой, проверял их натяжение, сцеплял булавкой концы косынки-фиксатора на богатырском плече Димы, изо рта которого выдувались и лопались кровяные пузыри. Медленно, свободной рукой Дима стянул с ремня фляжку и влил в себя коньяк, делая минимум глотков. На этот раз инстинкты уже онемели, пустая фляжка была откинута в сторону, неимоверная слабость сковывала тело. Превозмогая ее, он с помощью Жени, натянул иссеченную в кровавых разводьях куртку, поверх повязок.
   - Посмотри что у Андрюхи в ранце!
   Женя быстро стянул с единственного плеча бывшего пулеметчика лямку ранца, обильно пропитанного кровью. Вытащил оттуда четыре короба с лентами по сто патронов и со дна, аккуратно сложенную, длинную ленту патронов на двести пятьдесят. Со стороны фронта начали интенсивно постреливать.
   - Что у тебя с винтовкой? - спросил Дима.
   - Патронов нет.
   - Перезаряди ПК, вставь длинную, а что сейчас в нем - возьми себе на винтарь. И давай, иди, воюй! Дальше сам разберусь.
   Дима стянул с ремня пистолет-ракетницу и выстрелил в воздух красной ракетой. Этот сигнал, ровным счетом, ничего не значил. Никаких путей отхода и вызова помощи, изначально не обсуждалось. Женя щелкнул затвором ПК, загнав в ствол первый патрон ленты. Без паники и суеты, спокойно выбрался из ямы, унося с собой, чуть больше половины стандартной ленты. Дима вынул из кобуры на ремне ПМ и положил его в карман брюк галифе. Закинув на здоровое плечо ранец с коробами, он поднял пулемет и изгибом пустил ленту к ногам, а большой "хвост" закинул за спину. В это время, стрельба с тыла, тоже стала интенсивнее, но он пошел, покачиваясь к фронту. Встав за дерево, в бинокль хорошо рассмотрел разрозненную группу из пятнадцати - семнадцати боевиков. Для этого случая пулемет был не особо нужен, но чтобы подбодрить пацанов, командир дал короткую очередь в сторону большей кучности боевиков. Силы, все же, покидали его. От отдачи он чуть не упал, и на бег был, явно, не способен.
   В полный рост, не обращая внимания на выстрелы, он проковылял мимо ямы к тылу. Здесь уже невооруженным глазом была видна наступающая сила противника. Относительно плотная цепь, напоминающая букву "Z", от восьмидесяти до ста боевиков. Выбирая позицию возле дерева, Дима пристально окинул взглядом пятачок и подумал: "Вот здесь и закончится моя жизнь!". Поставив на сошки пулемет, он, кряхтя, наклонился и лег. Забитая патронами, длинная лента соскользнула с плеча на землю. Он переставил длину на прицельной планке с двухсот метров на сто, сравнял планку с мушкой и, повернув ПК к правому флангу противника, нажал на курок. Частая гулкая трель заполнила всю округу. Он единой очередью, нащупав нужное расстояние, переводил ствол влево, срезая, как лазером, впереди идущих в цепи врагов, тела которых отлетали на спину от прямых попаданий. Боевики быстро залегли, однако, это ничуть не мешало стрелять по лежащим, так как было преимущество ВЫСОТЫ, и они сохранили ЛИНИЮ. Остальные, которые шли выше, укрываясь за деревьями, произвольно рассредоточились в подобие шахматного порядка. Дима отпустил курок и посмотрел на красиво струящийся, сиротливый дымок из дула. Рядом прозвучал взрыв подствольной гранаты. Он не обратил на него никакого внимания. Надо было срочно менять позицию, но последние силы, он предпочел расходовать с наибольшей пользой. Длинной ленты оставалось еще более половины. Убавляя ее, он стал стрелять короткими в одиночников. Их отделяло уже расстояние в пятьдесят - семьдесят метров. Некоторые из боевиков успели сделать несколько шагов на подъем оборонительной позиции, когда лента у него закончилась. Он понял, что абсолютно ничего не слышит, при этом внезапное облегчение в голове выталкивало его из действительности. Казалось, положи он голову на землю, как немедленно наступит сон. Печально было осознавать, но у него не осталось сил, чтобы элементарно передернуть тяжелый затвор ПК для смены ленты. Беспомощно посмотрев по сторонам, он в каком-то розовом цвете, будто на картинке, увидел Женю, целившегося из СВД.
   - Же-ня! - тихо позвал он.
   Не отреагировав сразу, а сначала сделав выстрел, Женя, согнувшись, по-кошачьи, подбежал к нему. Ничего не говоря, взглянув в глаза, протянул ему почти полную фляжку, схватил пулемет с ранцем и перенес его метров на двадцать левее, установив у дерева и подцепив короб. Почему-то без труда открутив пробку, Дима жадно глотал безвкусное спиртное, ничего при этом не чувствуя. Вспомнив чистое и спокойное Женино лицо перед собой, он неожиданно подумал: "А ведь Женя - это и есть "Ангел Смерти"! Это в честь него называется наш полк!"
   Низко над головами пролетели на большой скорости два камуфлированных боевых вертолета с красными звездами. Боевики принялись стрелять по ним из автоматов, наивно полагая, что смогут пробить бронированное брюхо из стрелкового оружия. Оторвав фляжку от рта, Дима увидел, что из ниоткуда возник грязный, чумазый Вова. На его бедре был жгут, и вся штанина пропитана кровью. Он что-то возбужденно орал и размахивал руками. Дима протянул ему флягу, ничего не поняв из сказанного, и на всякий случай ляпнул:
   - Автомат в яме.
   Попробовал подняться. Вова ему тут же помог, потянув за здоровую руку. Вдвоем они добрались к пулемету. Женя куда-то исчез. Опустившись на колени, Дима дотянулся к пулемету и ощутил, как удобно лег приклад к плечу. Выбрав цель из сгруппировавшихся, увлеченных стрельбой вверх боевиков, он сразу выпустил очередь. Вова жадно допил содержимое фляжки и по-пластунски пополз к яме. Дима продолжал стрелять короткими очередями.
   Вертолеты вдали разделились, уйдя в разные стороны, выполнили развороты, выровнялись и полетели прямо на обороняемую высоту, выпуская красные тепловые "обманки". Приближаясь к месту боестолкновения, они синхронно стали выпускать из подвесных барабанов "НУРСы"* [ Неуправляемые реактивные снаряды ]. Внизу между сопками образовалась огненно-осколочная непроходимая сплошная полоса. Силуэты боевиков замелькали в языках пламени, высотой с двухэтажный дом. Дима отпустил курок. Разрывы и пламя, безостановочно приближались к нему со скоростью света от восходящего солнца. Он восхищенно смотрел смерти в лицо, с последней мыслью: "До чего же она прекрасна!"
  
   Глава XXVIII
  
   Неделю Лейла работала по хозяйству в доме Гуражевых, думая, что так будет всегда, и когда, под вечер, в ограду заехал камуфлированный джип, из которого вышли двое, в этом не усматривалось ничего не обычного. Они закрылись с Гуражевым - старшим в комнате, пробыв там очень долго. Вышли, ни с кем не попрощались, и уехали. Отец семейства позвал свою жену, и не прошло и минуты, как она громко разплакалась. На эти звуки, Лейла подошла к комнате. Свекровь бросилась ее обнимать и истерично запричитала:
   - Адама, нашего Адама убили! Из танка в дом, который он защищал. Ничего не осталось, ни-че-го!
   Лейла тоже принялась плакать. Отец гаркнул на них и куда-то пошел. С тех пор и пошла совершенно другая жизнь. В Итум-Кале зашел отряд Хаттаба. Он объявил, что полностью контролирует границу с Грузией. Воины этого полевого командира, отличались от Яндарбиевцев жестокостью, хамством и беспределом. Насилия, как такового не было, но была обычная обдираловка на нужды отряда. Редкий случай, когда жители жаловались, им компенсировали ущерб деньгами. Отряд состоял из наемников. Были и негры и арабы и еще, не понять кто. Глядя на них, чувствовалось, что воины все были не простые, не раз участвовавшие в войнах и операциях.
   Отец - Гуражев, сам отвез Лейлу от беды подальше, в Борзой, к её родителям. В Борзом ещё оставались Яндарбиевцы и все было относительно спокойно, хотя, день изо дня, прибывали какие- то отряды, где все были уставшие, грязные и злые. Привозили раненных. Федералы начали штурм населенного пункта Дуба-Юрт, а дальше им предстояло оккупировать горные поселки вдоль реки Аргун. Высоко в небе кружили самолеты-разведчики. На такой высоте их не возможно было достать зенитной установкой, но в народе поговаривали, что один такой все-же сбили над селом Помятой, когда он имел неосторожность летать по кругу.
   Жизнь в поселке становилась более чем напряженной. Грозный потерян, Аргун потерян, Урус-Мартан и Ачхой-Мартан потерянны, Гудермес и Шали - сдались без боя. С каждым днем территория Ичкерии становилась все меньше и меньше. Старцы сообщали, что Гехи и Бамут хорошо себя чувствуют, но и надёжный оплот - Шатой, Шатойский район, куда входил и Борзой, не был ещё под федералами.
   В конце лета стала слышна канонада, где-то издалека. Магазин и рынок не работали. Яхья убежал из дома, невзирая на запрет отца, который контролировал рабов, выкладывающих погреб-бомбоубежище, и не уследил за сыном. Лейла, маленькая Мулика, Роза Гуражева и мама Люба, занимались консервацией всего, что поспело: огурцов, персиков, яблок, слив и прочего. Хасан уехал воевать и с тех пор Роза, как-то незаметно прижилась у них. Оно и понятно. Одной в доме было оставаться опасно. Неизвестность, сколько придётся находиться в этом погребе, в прямом смысле, пугала. Вспоминался блокадный Ленинград. Очень в ходу были разговоры, как русские изгаляются над местным населением, из которых следовало, что все девушки обречены на групповое изнасилование, из домов заберут все ценное, остальное испортят или сожгут. Будут пытать стариков, узнавая, где у них спрятаны ценности, а так же, без суда и следствия, расстреливать всех, кто поддерживал прежнюю власть. Но это еще не все. Потом придет ФСБ и будет выискивать всех, кто как-либо помогал режиму Дудаева. Всех отправят в Сибирь, в тюрьмы, потому что, как ни крути, тут все, хоть в чем-то, но способствовали этому режиму. У Лейлы в семье, не просто боевиков в дом пускали переночевать и баранов им резали. У Лейлы три брата служили против федералов. А еще рабы? Она понимала, что это противозаконно, но всем заправлял отец, который не стал бы ее слушать, и потому мысли о неизбежной обреченности она никак не могла прогнать.
   В один из дней, когда только начало светать, к ним во двор, бесцеремонно, закатил джип-кабриолет. Кто-то, знакомый с запором, умело закрыл ворота. Джип был такой потрепанный и мятый, что его модель невозможно было установить. В середине салона, на арке, был установлен большой пулемет. Лейла увидела в окно, как трое вооруженных людей, вытащили сзади машины, человеческое тело, укутанное в белый саван.
   - Несите в дом! - раздался знакомый, возмужавший голос Хасана.
   Сердце тревожно забилось. Не успела она одеться, как во дворе запричитала со слезами мать. Лейла подбежала к ней, упала на колени рядом и тоже разрыдалась. Маленькая Мулика, уже с порога неслась со слезами, ощущая неладное. Роза с грустным видом стояла возле Хасана, положив ему руку на плечо.
   - Яхья! - кричала мать. - Аллах! Зачем ты так рано забрал у нас младшего сына!
   - Успокойтесь! - рыкнул отец. - Заходите в дом! - сказал он Хасану и тем, кто был с ним.
   Они сели за стол на кухне. Женские стоны поутихли. Мулику отправили приготовить мужчинам чай.
   - Как это было? - спросил отец.
   - Мы сидели в засаде у моста, возле поворота на Шаро-Аргун. - заговорил тусклым голосом Хасан. - Все было по правилам. Два фугаса через пятьдесят метров. Шла колонна русских на БМП, Уралах и Камазах. Сначала мы подорвали первую БМП, затем Камаз и начали расстреливать грузовики. В них ехала пехота. Многие из них попрятались за машинами и оттуда начали отстреливаться. Несколько БМП тоже стреляло. Из гранатометов мы подбили четыре. Вот, Махмуд, - он хлопнул по плечу рядом сидящего с ним воина. - столько патронов выстрелил, что перегрел пулемет. Почти всех там уделали, надо было уходить, а Яхья спустился со склона и начал стрелять по русским, которые прятались за машинами. Командир кричал ему, чтобы вернулся, но он его не послушался. Яху убили за машинами... Как, мы не видели. Чтобы вытащить его тело, мы потеряли еще четверых... Про мертвых плохо не говорят, но командир им не доволен. Сейчас, за нарушение дисциплины, нас ожидает расстрел. Такие дела, отец!
   Хасану дали возможность провести ночь с женой. С утра он уехал. Женщин на похороны не пустили. Могилу рыли рабы, в глубине души, наверняка, радуясь такому исходу. Затем последовало грустное застолье. Отец сильно изменился и осунулся. Злобно кричал на рабов, чтобы быстрее работали, и через два дня бомбоубежище было готово. После этого рабы пропали. Мать сказала, что их отдали на время соседям, но в это с трудом верилось, а отец и вовсе перестал разговаривать. Однажды, он даже не пустил переночевать двух гвардейцев, явно уставших, да еще и накричал на них.
   Вообще, все жители в селе были какие-то озлобленные, и никто ни с кем не общался. Улицы выглядели пустынными и лишь иногда, на большой скорости, проносились джипы гвардейцев. А вскоре пришел отряд Хаттаба. Из разговоров между людьми Лейла поняла, что Шатой они будут оборонять до последнего и не собираются его сдавать. Опять реквизировался домашний скот, а воины относились к местному населению так, будто им все должны и обязаны.
   Когда-то еле слышная издалека, канонада от боевых действий приближалась с каждым днем и навязчивала селянам дурные мысли. Шатой находился чуть ниже в горах и едва просматривался из села Борзой по линии горизонта. Там пылали пожарища. Вертолеты появлялись раз по десять за день, кружа вдали, а самолеты наносили по Шатою мощные авиаудары, и дрожь земли доходила до Борзого, угрожая его жителям такой же расправой. Словно в подтверждение этому, российские боевые вертолеты начали вскоре проноситься над селом парами. Полеты этих грязно-камуфлированных машин оказывали удручающее моральное воздействие. От их шума трещали даже стекла и мебель.
   Воинам возражать было бессмысленно. Их, раненных, ежедневно привозили в Борзой и размещали по домам. Поговаривали, что отказывающихся от приема местных жителей могли застрелить озлобленные воины Аллаха. Лейла, Роза и Мулика сидели в бомбоубежище и никому из боевиков не показывались на глаза. Отец с матерью оказывали посильную помощь раненым. Одному из полевых командиров Яндарбиевцев, пришлось отдать последнюю корову. Дом Розы и Хасана, бывший медпункт, был превращен в натуральный госпиталь. Там, русский пленный военврач делал операции. Рассказывали еще, что Шатой весь изрыт подземными ходами и может держаться бесконечно, а единственная дорога туда плотно завалена каменными глыбами. Это очень походило на правду, потому что больше недели там не прекращались бомбардировки и артобстрелы.
   Наконец, в Шатое наступило затишье. На шести джипах, переполненных воинами, в Борзой приехали остатки защищавшихся. С вопросами к ним лучше было не подходить, но мама, все равно узнавала про Хасана. Никто ничего не знал. Все воины были из разных мест и, похоже, сами не знали, кому подчиняться. Неожиданно всплыло имя полевого командира Гелаева, который из ущелья ударил федералам в тыл. Решался вопрос, оборонять Борзой или нет. Отец ходил к Хочукаевым на сбор старейшин. Они очень долго совещались и, в результате, поставили воинам ультиматум, чтобы те уходили из села. Недолго пререкаясь, эти требования были приняты. Прошла быстрая эвакуация военных в Итум-Кале, частично, и в горы.
   Один из старцев съездил на своих Жигулях с белым флагом к позиции федералов. На следующий день к селу подъехали передовые армейские подразделения. Развернувшись цепью, они очень тщательно прочесывали дома и дворы в селении. Были они тоже злые, в рванной и грязной одежде. Всем жителям предписывалось выходить во двор с паспортами. По затаившимся не исключалась стрельба на поражение.
   Отец, мать, Лейла, Роза и Мулика встали возле забора. Подошедший к ним лейтенант поинтересовался, есть ли в доме оружие? Ответили - нет! Солдаты стреляли одиночными по всему, что казалось подозрительным. В сено, бочки, ящики. Кто-то из солдат пострелял на чердаке, а затем из дома раздался взрыв. Это они нашли бомбоубежище. (Плакали все сделанные запасы). Вполне удовлетворенный лейтенант вышел из дома и сказал, что можно возвращаться, но в течение суток никуда из дома не выходить. Затем заходили еще военные, проверяли паспорта, опять осмотрели дом и хозяйственные постройки.
   Через два дня войска из Борзого вышли, и в село вступила часть внутренних войск. Эти уже работали с местным населением вплотную. Выбрали временного главу администрации, перерегистрировали паспорта и всех заносили в какой-то список. У жителей при перерегистрации паспортов узнавали, где скрываются боевики, кто из семьи состоит в вооруженных отрядах. Также задавали каверзные вопросы про соседей, родственников и сограждан.
   Представители внутренних войск никаких устрашающих действий не предпринимали, формируя о себе мнение, что это не бойцы, а пай-мальчики. Вежливо улыбаясь и выслушивая, они просто делали какие-то пометочки...
  
   Глава XXIX
  
   Чем дальше удалялся Жора от расположения полка, тем больше у него нагромождалось вопросов. Два амбала, сидевшие по бокам, с ним не разговаривали, а лишь неохотно улыбались, как бы говоря: "Мы все про тебя знаем, парень! И ты нам нового ничего не расскажешь!". Единственное, чего он смог добиться, - его угостили сигаретой, хотя у него были и свои. Он никак не мог уловить их настроение и намерения, а так же ожидающее его впереди. Несколько раз мелькала мысль о побеге, но наличие генерала в другом Уазике, спортивные "рэксы" рядом и отсутствие оружия, шансов ему не оставляли.
   Они проехали сквозь кордон десантников в голубых беретах, деловито открывших шлагбаум. Жора увидел вдали развалины Грозного и догадался, что находятся они в Ханкале. Уазики разделились, и его повезли на, недавно построенную, бетонированную вертолетную площадку. Водитель остановил машину возле камуфлированного МИ-8 с бортовым номером "65", его свисающие лопасти напоминали ветви ивы. Беглым взглядом легко определялось, что на взлетке находилось более полусотни вертолетов. Они взлетали, приземлялись и ехали на колесах. Его "телохранители", все так же молча, сидели в машине на своих местах и с безразличием смотрели по сторонам.
   Слева от Уазика подъехал БТР и остановился поблизости. С брони спрыгнули три здоровенных увальня с 7.62 Акээмами, а из десантного отсека легкой походкой проследовал подвижный, жилистый подполковник с кейсом в руке. Один из здоровяков отодвинул дверцу 65-го борта, осмотрел салон, и подполковник, не глядя ни на кого, юркнул внутрь. За ним запрыгнули сопровождающие парни, а БТР сорвался с места, уносясь в бесконечность взлетной полосы.
   Через несколько минут из вертолета вышел один из увальней и подошел к машине. В вертолете, тем временем, засвистело предпусковое устройство.
   - Генерал кого прислал? - грубо спросил он, расправляя плечи под форменой курткой без знаков различия.
   Сидящие по бокам Жоры здоровячки на его крупногабаритном фоне выглядели среднемасштабными.
   - Вот он сидит. - указал рукой один и вышел из машины.
   - Пойдем! - дружелюбно кивнул головой увалень.
   С нехорошим предчувствием Жора запрыгнул в салон вертолета. Сопровождающий с силой захлопнул дверцу. Винты начинали медленно вращаться, но в салоне еще можно было говорить без крика.
   - Вот он какой! Кавалер ордена мужества, герой-разведчик! - неестественно-наиграно воскликнул подполковник и протянул для приветствия руку.
   С лицом, выражающим недоумение, Жора автоматически поздоровался, обратив внимание, что кейс пристегнут наручником к его левой руке. На вид подполковнику было лет тридцать, с небольшим, и лицо очень загорелое.
   - Надо же?! - весело обратился подполковник к своим сопровождающим. - Поменял самодельный драндулет с коляской на полный вооружения БТР! Один, пятерых застроил! Учитесь! Я, как эту историю услышал, - до сих пор смеюсь! А тебя, старшина Шевелев, поздравляю! - подполковник в упор, уже серьезно, посмотрел на Жору. - Ты зачислен в войсковую разведку спецподразделений ВДВ!
   Жора на миг растерялся. Ему не нравился этот простачком державшийся подполковник с изменчивым настроением. Он не знал, как реагировать на его поздравление, понимал, что его изучают, но вставать в полный рост, отдавать "честь" и кричать: "Служу России!", ему не хотелось.
   - Спасибо. - невнятно произнес он, пытаясь выдать себя за полугражданского человека.
   Винты уже вовсю крутились. Подполковник перешел на крик:
   - Этих пятерых, мы списали в пехоту! Нам такие десантники не нужны! Ты получишь комнату в общежитии и после окончания курсов - звание "прапорщик". Через год службы - квартиру в Подмосковье!
   Жора натянуто улыбнулся, показывая радость. Ни в чем из перечисленного он не нуждался и никогда не хотел связывать с армией свою жизнь. Как бы прочитав его мысли, подполковник прокричал:
   - В противном случае, на тебя будет заведено уголовное дело!
   Вертолет с ревом выехал на взлетку и оторвался от земли. Всю дорогу летели молча, разглядывая землю в иллюминаторы. Не прошло и часа, как приземлились в Моздоке. Группой из пяти человек зашли в авиадиспетчерскую, где, несмотря на поздний вечер, было много народу, преимущественно, в летной униформе. Подполковник узнал, что борт на Москву ожидается к полуночи. Не разделяясь по званиям и рангам, всей компанией отобедали в офицерской столовой, после чего расположились на травянистой лужайке, коротая время до вылета. Увальни, одновременно с отдыхом, вели наблюдение профессиональным взглядом за окрестной территорией, чтобы засечь возможную опасность. Подполковник рассказывал забавные случаи из жизни, а Жора все больше погружался в депрессию. Вспоминал пацанов, с которыми столько "прошел" и даже не успел попрощаться. Вспоминал уйму незавершенных дел и, конечно, шашлычную, где имел возможность безлимитно отовариваться. Без алкоголя, да еще и под пристальным присмотром, он ощущал полный дискомфорт.
   Военно-транспортный ИЛ-76 уже в сумерках, по огням, грузно приземлился на взлетно-посадочную полосу. Выгрузились из него, неорганизованно толпясь, чистенькие новобранцы, одетые во все уставное. Они сутулясь, с испугом крутили головами по сторонам, допуская, что по ним уже здесь могут начать стрелять. Спустя полчаса их, численностью около двухсот человек, колонной увели в палаточный городок. Ничего не сказав, подполковник браво зашагал к самолету, уверенный, что все из команды следуют за ним. Зайдя в огромный салон по опущенному сзади трапу, разместились на веревочном мостике второго этажа, возле кабины пилотов. Подъехал топливозаправщик, и началась закачка топлива. В самолет забежали, немного навеселе, шестеро бородатых пехотинцев и их было не распознать, дембеля это или отпускники. Они свободно, никому не мешая, расположились в нижней части салона.
   Транспортник взлетел ровно в полночь и приземлился на военном аэродроме близ Москвы, через пару часов. Возле трапа их ждал Уазик, где Жоре досталось место за задним рядом сидений, на тюках с неизвестным содержимым. Проехав относительно недолго по трассе, перед ними возник ярко освещенный, безо всякой маскировки, населенный пункт. Забытые отсветы цивилизации подсказали Жоре, что он на грани входа в иной мир, не имеющий ничего общего с войной. Машина остановилась возле больших ворот со звездами, указав рукой на которые, подполковник с гордостью сообщил:
   - Это Кубинка! 54-ый, отдельный, разведывательный полк ВДВ, постоянной боевой готовности!
   Ворота открыли крепкие ребята в беретах и с оружием. Проверили документы, отдали "честь", и дальше УАЗ, по закрытой территории довез их до штаба. Подполковник с двумя сопровождающими поднялись на крыльцо, а третий увалень, не отстегивая от автомата магазин, провел Жору сквозь ряды однотипных казарм в неприметное двухэтажное здание. Их встретил старлей в камуфляже и с красной повязкой на рукаве "Дежурный по гостинице".
   - По распоряжению подполковника Дорофеева. Документов нет! - отчеканил проводник Жоры.
   - Знаю!
   Не видя в Жоре ничего не обычного, старлей протянул ему ключ с брелком, на котором был выдавлен номер "12" . Втроем они поднялись по ковровой дорожке на второй этаж, Жора открыл двухместный номер и про себя отметил, что условия здесь ничем не отличаются от гражданской гостиницы. Сопровождающие ушли, а он, скинув сапоги, не раздеваясь по привычке, рухнул на кровать, едва натянув покрывало на плечи. Ощущение приятного аромата свежевыстиранного белья было последним завершением реальности перед погружением в сон.
   Утром его никто не разбудил! Проснулся он в полнейшей тишине от естественного высыпания, что было крайне необычно. В шкафчике нашел новые зубную пасту и щетку. Он с блаженством распарился в ванне. Обмотавшись полотенцем, включил телевизор, настроенный на множество программ, и с детским восторгом повалился на кровать. Хотелось ущипнуть себя, - не сон ли это? Сказка начинала проявляться во всей красе.
   Однако, четко выраженное желание знать, что тебя окружает вокруг, взяло верх, и Жора решил прервать свой отдых. Ко всему, очень уж хотелось выпить, снять стресс. Он оделся в свою, выгоревшую на солнце, пахнущую потом, форму и спустился вниз. Все тот же старлей, брезгливо косясь, объяснил, что поесть он может в офицерской столовой. Жора спустился с крыльца, отошел ближе к пешеходной дороге, и координаты, где он находится, обозначились сами собой. Гостиница стояла на отшибе. По периметру вдали - бетонный забор, высотой около четырех метров, за ним лес с высокими деревьями. Слева, стандартные для всех воинских частей казармы и плацы. Офицерскую столовую, найти удалось без труда, но женщина за прилавком, взбунтовавшись, отказалась обслуживать. Матерясь, принялась его выталкивать наружу. Он хотел, было, опустить ее головой в кастрюлю с супом, но сдержался. Не хотелось портить себе настроение.
   По плацу, четким строевым шагом прошел взвод. Все в высоких берцах, камуфляжах и беретах. На себе он уловил какие-то жалостливо-насмешливые взгляды, после чего, представив себя со стороны, понял, что является "белой вороной" в черном поле. Вид у него был еще тот! Начиная от грязных, в пыли, кирзовых сапог, до видавшей виды светлой афганки-песок, на которой видны были и разводья от засохшего вина, прожженная дырка с коричевым кантиком от окурка и прочие атрибуты военно-полевой жизни, включая безобразную прическу. С таким внешним видом, он был больше похож на вольнонаемного алкоголика - кочегара, работающего при части, нежели на бойца элитного гвардейского подразделения.
   Чувствовалось, что часть здесь была уставная. Идущие на встречу военнослужащие, отдавали друг другу "честь", чего Жора уже давненько не видел. На него никто не обращал внимания, и за ненадобностью, ему даже пришлось выкинуть свою кепку без кокарды. Определив взглядом солдатскую столовую, он подошел к служебному входу, вблизи которого на площадке хоздвора курили несколько бойцов в прорезиненных фартуках. Найти с ними общий язык не составило труда. Его провели в подсобное помещение и предложили столько разнообразной еды, что осилить ее одному было просто нереально. А когда он сказал, что вчера приехал из Чечни, его обступил почти весь наряд по столовой. Минут через двадцать он уже знал многие нюансы армейского быта в этом подразделении, вплоть до того, где в заборах находятся проходы, через которые можно сходить в "самоход". Употребление спиртных напитков было у них не в почете, однако для солдата-контрактника из Чечни у повара нашлась в загашнике бутылка вина. Довольный Жора перечислял места, где ему доводилось бывать. Рассказывал, что там было, а пацаны, с распахнутыми глазами, жадно впитывали информацию. Побывать на войне - для них была заветная мечта.
   У Жоры, после вчерашней покупки пива в шашлычной, оставалась сдача с пятисотки, и он, находясь навеселе, воспользовался одним из лазов в заборе. Прогулялся по населенному пункту. Мимо него проходил даже армейский патруль с эмблемами танкистов и не обратил никакого внимания. Оставшись под впечатлением от увиденного ассортимента товара на полках торговых точек, Жора принес с собой в гостиницу бутылку водки и двухлитровую бутылку пива. Вечер провел у телевизора, потихоньку принимая спиртное.
   На следующий день, с утра, его вызвали в штаб, где пришлось выполнять задания психологического тестирования на бланках с двумя сотнями вопросов. После знакомился официально с приказами о том, что он зачислен в штат В/Ч 03 009 на должность разведчика, по ВУС - 094002*[ Военно-учетная специальнось. Код.], а также отмечен знаком "Гвардия" с сегодняшнего дня. Жора расписался в вещевом и продовольственном аттестатах. Дежурный по полку подполковник, позвонив предварительно, направил его на склад, где немногословный начальник - прапорщик выложил на полку комплект формы и спросил:
   - Размер обуви сорок третий?
   - Да. - удивился его догадливости Жора.
   Несмотря на то, что хотелось попривередничать в выборе, форма подошла ему идеально. Рассматривая в зеркале свое отражение в камуфляже и тельняшке, Жора услышал из-за спины:
   - Твой размер пятьдесят второй, рост - пятый. Головной убор, шестидесятый?
   - Пятьдесят девятый. - ответил Жора, про себя подумав, что с такой шевелюрой и "шестидесятый", может оказаться малым.
   Он примерил голубой берет. От взгляда на свое отражение у него самопроизвольно развернулись плечи, выпрямилась спина, и непонятно, откуда возникла гордость за свою принадлежности к ВДВ! Прапорщик выдал еще один комплект формы, дал костюм разведчика цвета Хаки, офицерский кожаный ремень, поинтересовавшись при этом званием Жоры. Удивившись, что перед ним старшина, кладовщик, немного замешкавшись, достал бутылку водки и плеснул в стакан около ста граммов.
   - Пей! - тоном, не допускающим отказа, произнес он. - Бутылку можешь забрать с собой!
   - Слов нету, амиго! Благодарностей не счесть! - весело ответил Жора.
   И пока он опустошал стакан с огненной водой, на полке уже лежали изогнутые, металлические, желтые и полевые старшинские лычки, металлические эмблемы с парашютами, знак "Гвардия" и кокарда. Из другого ящика прапорщик принес два шеврона "Россия. Вооруженные Силы " и два шеврона "Воздушно-Десантные Войска".
   - Сказали, чтобы сегодня же подшился и вставил звания!
   - Не проблема, сделаем! На этом, что ли, бывай?
   - Бывай!
   Со склада Жора вышел окрыленный, хотя и в старом обмундировании. Выданные вещи и початую бутылку он понес в брезентовой сумке. Вскоре выкинул сапоги, и в скрипящих берцах зашел в парикмахерскую при бане. Контрактник-парикмахер налысо стричь отказался, предложив сделать прическу "Пилот Люфтваффе". Мол, вся часть ходит с такой. Очень коротко он убрал волосы на затылке и висках, а сверху оставил шесть миллиметров с челкой и плавным переходом от висков.
   Отблагодарив его совместным распитием оставшейся водки, Жора съел несколько свежих огурцов и, вернувшись в гостиницу, пришил на один комплект формы все, что требовалось. Немного поразмыслив, он отцепил от внутреннего кармана старой афганки, орден Мужества и прикрепил его к новой форме слева, как требует устав. Гармонично разместился и знак "Гвардия". От такого сочетания с трудом удалось оторвать взгляд. Надо было что-то делать. Очень уж хотелось показаться на людях. Для полного уставного вида Жоре не хватало белого подворотничка, и он решил его позаимствовать у доброго повара, обосновав тем самым, предлог своего появления. По пути, со старшинскими эмблемами и в берете, он зашел в штаб. Дежурный по полку завистливо взглянул на орден и уведомил, что на сегодня можно быть свободным, а завтра утром за ним зайдут.
   Повар от увиденного ордена просто обомлел. Возможно, на миг даже перестал соображать. В такую артистически-разительную перемену в ветеране, верилось с натягом. Тыловик быстро накроил ленты белой ткани из нового рулона, включая про запас, и сам вызвался пришить подворотничок. Не успел Жора намекнуть про вино, как бутылка мгновенно возникла на столе. Увидев рядом с лямкой тельняшки шрам от сквозного пулевого ранения, глаза повара ошарашено застыли на миг, и Жора понял, что одной бутылкой здесь не обойдется.
   Зная, что появление нетрезвого военнослужащего в гвардейской части приравнивается к ЧП, повар дал захмелевшему боевому гостю бутылку с собой, подарил свой берет с красным вытянутым флагом треугольной формы и выпроводил его от греха подальше.
   Не удержался Жора, и заглянуть в офицерскую столовую, с триумфом обнаружив, как изменилась в лице официантка - барменша. От еды он отказался, а лишь бесплатно выпил стакан апельсинового сока и съел несколько печенюшек из вазы на столе.
   Утро началось предсказуемо. За Жорой зашел моложавый лейтенант. Внизу гостиницы их ждал такой же курсант, с лычками старшего сержанта и знаком "Гвардия". Ростом он был слегка пониже, но мускулистый, как питбуль. Одна только короткая шея, была под стать Жориному бедру. Втроем они зашли в штаб. Лейтенант провел их в кабинет к майору, начальнику особого отдела, а сам остался в коридоре. Офицер добродушно поздоровался с ними за руку и взял со стола плотные листы-карточки, размером с книжную страницу, на которых были видны их фотографии.
   - Значит, так! С сегодняшнего дня вы должны забыть свои настоящие имена и место проживания на гражданке. Никаких землячеств! Ты! - он указал на Жору. - Витя, оперативный псевдоним "Штопор". Ты! - показал на соседа. - Олег, оперативный псевдоним "Краб". Сокращенный курс интенсивного обучения составляет пять месяцев. Будете подчиняться командирам тех групп, в которые вас прикомандируют. Сейчас поступаете в распоряжение лейтенанта Снегирева! Вопросы?
   - Никак нет! - дружно ответили курсанты.
   - Можете идти!
   - Е-есть!
   Они развернулись с "честью" у виска и вышли из кабинета. Лейтенант, молча, подвел их к группе из восьми, вразброс стоящих, курсантов Рязанского военного училища, двое из которых были сержантами. Новички поздоровались за руку со всеми, называясь новыми именами. Форма у них имела некоторые отличия. Помимо курсантских погон с желтым кантиком, у всех восьмерых, под шевроном имелись четыре "годички"**[ Полоски, указывающие курс обучения.], ни у кого не было "Гвардии", но у всех красовались значки, обозначающие количество прыжков с парашютом. О выставленном на показ ордене Мужества, Жора даже пожалел. Четверокурсники, прямо-таки буравили его взглядом, вызывая смущение.
   - В колонну по двое, стано-вись! - скомандовал летеха и, щелкнув секундомером в руке, продолжил: - За мной, бегом ма-арш!
   Курсанты побежали средним темпом в сторону полигона. Через каждые десять минут, лейтенант командовал ускорение на две минуты и таким образом, они пробежали десять километров, остановившись в березовой рощице, возле БРДМ без колес. Жора этот норматив выполнил, однако силы были на исходе. Незаметным движением, он убрал орден из вида, приколов его к внутреннему карману. Находящиеся рядом десантники, мгновенно восстановив дыхание, чувствовали себя превосходно и пробовали даже шутить.
   Лейтенант, потряхивая планшеткой, убежал вглубь рощи и вскоре вернулся, уяснив у кого-то маршрут. Они пробежали еще с полкилометра и остановились на опушке, где стояли десять вещмешков, набитых камнями.
   - Разобрать вещмешки! - скомандовал лейтенант и после выполнения команды, продолжил: - На сегодня, нагрузка минимальная - двадцать килограмм. Упражнение называется - "Вечный километр". Суть: через каждый километр стоит различная военная техника. Один из Вас, за одну минуту, должен завести двигатель и в последующем, проехать километр до следующей техники. В этом случае, один этап будет считаться пройденным. Если двигатель завести не удалось, то вы бегом возвращаетесь на предыдущую позицию и пробуете снова. И так, из вас, каждый должен проехать на каждой технике по одному километру. После этого, упражнение будет считаться выполненным, и мы можем возвращаться домой! Вопросы?
   - Никак нет. - Угрюмо ответили стоящие в строю, предполагая, что упражнение заведомо невыполнимо.
   "Димы на вас нет! Он бы одним взглядом тут все завел!" - подумал Жора.
   - За все время местонахождения, вещмешки снимать запрещаю! Вопросы есть?
   - Никак нет! - по дебильно-уставному прокричали все курсанты, кроме Жоры.
   - За мной, бегом ма-арш!
   Курсанты безмолвно последовали за лейтенантом. Вдали показался американский джип Хаммер цвета хаки. На крыше из люка высовывалась голова инструктора в голубом берете.
   - Пацаны! Я его знаю! Может его, знает кто-нибудь досконально? - на бегу, проявляя инициативу, спросил один из сержантов.
   - Коля, давай сам! - выкрикнул кто-то из колонны.
   Они подбежали к Хаммеру, сержант-рязанец ловко открыл дверцу и разместился внутри. Минута прошла мгновенно. Двигатель молчал.
   - Закончить упражнение! На исходную! - заорал лейтенант.
   Сержант выпрыгнул, все побежали обратно в рощицу, по пути живо обсуждая ситуацию, отчего не завелся двигатель, как в игре "Что? Где? Когда?". Сержант объяснял, как выглядит доска приборов и, что на каком месте находится. Только возвращаясь к машине на новый заход, сообща пришли к выводу, что надо посмотреть клеммы на аккумуляторе и, если все в порядке, - вырывать провода и соединять напрямую, не надеясь на кнопку стартера. Вновь подбежав к Хаммеру, сержант прокрутил рукой клеммы аккумулятора, быстро юркнул в салон, и через мгновение двигатель мощно рыкнул.
   - К машине! - громко крикнул лейтенант.
   Инструктор свободно расселся на переднем сидении, лейтенант первым сел сзади, и оставшегося места на девятерых, теоретически, не хватало. Жора успел шестым втиснуться в салон, а оставшиеся поехали, где придется. Багажник был перекрыт металлическим листом наискосок, что не позволяло в нем размещаться. Кто-то ехал на подножке, а Краб вообще на бампере, лежа на капоте.
   Не успели обрадоваться маленькой победе, как впереди увидели старый, отечественный танк Т-62.
   - Хрень собачья! Кто знает танк? - спросил сидящий за рулем сержант.
   - Я знаю, но только вождение "Семьдесятдвойки"! - ответил Жора.
   - Иди! Больше некому!
   Подъехав, они выгрузились из машины. По команде лейтенанта, Жора забрался в люк механика-водителя. Сразу нашел тумблер "массы" и щелкнул им. Стрелки приборов остались лежать неподвижными. Он нажал красную кнопку стартера - тишина! Начал прощупывать провода за приборами, заглянул туда, и тут прозвучала команда:
   - Закончить упражнение! На исходную!
   Испытывая досаду, Жора вылез из танка, и они побежали вслед удаляющемуся Хаммеру.
   - Обесточен! Управление стандартное! - крикнул Жора в строй.
   - Материальная часть! Где находятся аккумуляторы у танка? - прокричал сержант, обращаясь ко всем.
   - Я видел! Слева от механика! Не успел добраться! - сообщил Жора, чувствуя за собой некоторую степень вины.
   - Пробуй еще! - выкрикнул сержант.
   Они подбежали к Хаммеру, каждый коснулись его рукой и побежали обратно к танку. Мешки с камнями неприятно проминали спину. Опять по команде Жора запрыгнул в люк водителя и, сняв вторую крышку со второго аккумулятора, увидел требуемое. Клемма лежала вообще снятой. Он накинул ее - она болталась. В щели под крышкой тускло блеснула шляпка гвоздика. Вытащив его ногтем, он засунул этот гвоздь в свинцовый зазор и убедившись, что клемма надежно держится, забыв закрыть крышку, надавил тумблер, выжал сцепление и нажал кнопку стартера. ДВИГАТЕЛЬ "ВЗОРВАЛСЯ" РЁВОМ! Жора с облегчением вздохнул. Предстояла небольшая передышка. Инструктор сел на место пулеметчика, двое залезли в салон, остальные расположились сверху, на броне. Отжав правый фракцион, Жора на третьей скорости, с правого поворота, тронулся с места. Инструктор запоздало дернулся, полагая, что возникнет быстрое кручение на месте, но Жора отвел рычаг фракциона вперед, и танк начал набирать скорость, легко вписываясь в колею проселочной дороги. Про себя Жора отметил, что это не Чечня. Тут грубо технику не эксплуатируют.
   В пределах видимости показалась легкобронированная машина. Пацаны сверху прокричали в люк:
   - Шведская БМП!
   От сказанного у всех пронеслась мысль: "Час от часу не легче!". БМП взяли только с шестого захода. В группе все были в отчаянии и находились на пределе сил. На панели приборов там был бортовой компьютер, доселе неизвестный никому. Вдобавок, как потом выяснилось - снята клемма не с аккумулятора, а со стартера!
   Когда обнаружили следующую технику, произошел прямой упадок сил, которых итак не осталось. Пред ними предстала Южно-Корейская самоходная артиллерийская установка с бортовым компьютером на иероглифах.
   После второй неудачной попытки, лейтенант развернул всех домой. Хотя они, вроде, бежали, скорость выглядела меньше пешеходной. Двигались исключительно благодаря доминирующему у десантников правилу - только бы не "упасть в грязь лицом" перед своими товарищами. Облегчение после скидывания вещмешков было недолгим. До дислокации полка предстояло бежать еще десять километров. Разрозненной, измотанной колонной, приковыляли в часть после девяти вечера. Офицерская столовая уже была закрыта, а возле солдатской стояла такая же изнеможденная группа курсантов, но с оружием, в бронежилетах и касках.
   Не смотря на то, что в желудке не было за целый день и крошки хлеба, есть жирный борщ, оказалось невмоготу. Целенаправленное сознание подсказывало лишь одно - быстрее лечь спать, и хоть прямо тут, на бетонном полу, под столом. Лейтенант сказал, что все могут быть свободны. До отбоя в части оставалось еще более получаса, и толком не поев, Жора поплелся в гостиницу, которая была намного дальше казармы рязанцев. Краб плелся за ним в пятнадцати метрах. Оба они выглядели, как пьяные. За сегодняшний день, Краб, инициативу ни разу не проявил, ни с кем не разговаривал, являя собой лишь стороннего наблюдателя.
   Всю ночь Жора проспал в одежде даже, не укрываясь. По подъему в шесть утра их разбудил дежурный по гостинице офицер, и двигаясь на пару с Крабом к казарме им казалось, что тело разламывалось на тысячи кусочков. Со вчерашним лейтенантом и рязанскими курсантами они опять побежали к полигону. На ходу, сержант закрепляюще объяснил, где у Хаммера, что находится. Жора напомнил про Шестьдесятдвойку, еще один курсант рассказал, как шведская БМП включилась от нажатия красной кнопки в левом углу монитора. На Южно-Корейской САУ монитор ни от каких кнопок не загорался.
   С этими знаниями они подбежали к роще. Несмотря на ломоту в суставах и боль Жора все же чувствовал, что силы не исчерпаны. В приготовленных вещмешках теперь было уже двадцать пять килограммов камней. Первый этап с "Хаммером" преодолеть удалось легко, затем сержант проехался на Т-62, другой рязанец успешно справился со штурвалом, напичканной электроникой БМП, и опять споткнулись на САУ. Одолели ее после пробежек только с пятого раза, благодаря мозговитому сержанту. С облегчением переведя дыхание, поехали дальше. На удивление грамотные курсанты с ходу определили:
   - Американский танк Абрамс! Модель восьмидесятого года. Использовался при операции "Буря в пустыне"!
   Смышленый парень-курсант вопросительно посмотрел на Жору, в ответ ему пришлось кивнуть головой, соглашаясь. Жора мгновенно вспомнил боевые задания, где понимают друг друга без слов и часто интуитивно выручают. Это и есть слаженная команда, похоже, здесь она сформировалась уже на второй день тренировки.
   Запрыгнув в люк сверху от незнания расположения входа, через весьма просторный салон он пробрался к рычагам и судорожно нажимал подряд все кнопки и тумблеры. Спасительно вздрогнули стрелки на приборах, и загорелось восемь разноцветных лампочек. Жора нервно рыскал взглядом по кнопкам, ища что-нибудь похожее на "Start". Краем глаза зацепилась совсем в другой стороне большая кнопка, находящаяся возле короткого рычага переключения передач. Нажав ее, он чуть не подскочил с места от радости. ИЗДАВ НИЗКИЙ ГУЛ, ДВИГАТЕЛЬ "СХВАТИЛ" С ПЕРВОГО РАЗА! Похоже, он справился с заданием на 59-ой секунде! Прикрыв глаза, Жора с облегчением выдохнул воздух, вслушиваясь, как повеселевшие пацаны вскарабкиваются на броню.
   Еще несколько дней пришлось брать подобные рубежи. Английский танк Шерман, Германский танк Леопард, Турецкий четырехколесный БРДМ, Южно-Африканская БМП и многоосный МАЗ, класса "Ураган", предназначенный для транспортировки баллистических ракет. Во время тренировок лейтенант записывал индивидуальные показатели каждого из курсантов. В завершении этой программы они прошли теоретический курс по стрельбе из башенных орудий на освоенной ими технике.
   Уже в составе другой группы курсантов прошла огневая подготовка. Показатели у Краба и Штопора были намного выше курсантских. Краб вообще с пулеметом ПК творил невообразимые вещи. Мог бесконечно долго и быстро крутить этот пулемет вокруг тела, как нун-чаки. К нему со всех сторон невозможно было подойти, а ухватившись за ствол и выкидывая руку вперед, он мог запросто убить или поломать кости тяжелым прикладом.
   После выполнения стандартной стрельбы инструктор занимался с Жорой по индивидуальной схеме три дня. Выяснилось, что левая рука у него, абсолютно, не годится для метких выстрелов, да к тому же, левый глаз отказывается правильно идентифицировать мишень. Они израсходовали уйму патронов, прежде чем Жора почувствовал твердость, а после и специфику стрельбы с двух рук из автоматических пистолетов. Проводились также занятия по стрельбе на звук, с закрытыми глазами, при которых обоймы менялись на ощупь. В последующем обучении навыки по всем видам огневой подготовки закреплялись каждую субботу.
   Ежедневные пробежки по десять километров, утром и вечером, уже стали нормой. Организм от них восстанавливался стабильно. Сам даже не поняв как, Жора бросил курить, с пренебрежением выкинув остатки пачки с сигаретами в урну возле гостиницы.
  
   Глава XXX
  
   Однако смерть прошла мимо. В памяти прочно засел промежуточный эпизод, когда он открыл глаза от неимоверной вибрации по телу. Вверху неистово молотили лопасти вертолета МИ-8. Он лежал на носилках перед фюзеляжем. Какой-то десантник в тельняшке и штурмовом костюме, краснея от натуги, орал неразличимые слова в форточку пилота. Видимо, не найдя у того взаимопонимания, десантник, сделав несколько шагов, поднял Диму с носилок на руки и бесцеремонно опустил на пол в салоне вертушки между чьими-то телами. Какой-то вспышкой Диме запомнилось, что сквозь открытую дверь в пространстве на удалении возник певец Витас, почему-то превратившийся в Женю, одетого в армейскую форму с висящей поперек груди винтовкой. У него был такой спокойно-скучный вид, как будто он собирался на нудные занятия в школу.
   Окончательное прозрение у Димы наступило лишь спустя четверо суток, в реанимационном отделении военного госпиталя города Владикавказа, где лежал он, подключенным к аппарату искусственного дыхания, с перебинтованной головой и телом. Во рту было так сухо, что он не мог пошевелить языком. На подсознательном уровне он ощутил, что жизнь будет продолжаться.
   По открытому, полуувлажненному правому глазу с отвисшим вниз веком медсестра заметила, что он очнулся. Сразу позвонила по телефону и подошла к койке, сделав в резинку капельницы укол. Два врача светили ему в глаз маленьким фонариком, шевелили губами, разговаривая, но Дима ничего не слышал. После очередного укола наступило блаженное облегчение.
   В реанимации он пробыл неделю, после чего его перевели в переполненную палату с неходячими больными. Во время очередной перевязки, сумев самостоятельно приподняться, Дима, скрипя зубами от боли, увидел, что его левая рука, часть туловища, уходящая на спину, левая щека и висок, поражены сильным кровоточащим ожогом, сразу представив себе, как противно выглядит кожа после заживления от таких ран. На груди был огромный припухший синяк, с двумя зашитыми разрезами и дренажными отверстиями. Правое плечо затянулось большой коростой, а выступ тазовой кости слева, точнее даже не выступ, а место где должен быть выступ, было стянуто множеством зашитых разрезов и все это проваливалось в "ямку". После перевязки молоденькая медсестра кавказкой внешности сделала укол из двух ампул Промедола. Такую дозу он получал дважды в день.
   Спустя неделю Диму и других военнослужащих на носилках погрузили в санитарный ГАЗ-66 и повезли колонной из трех машин на военный аэродром. Погрузили в транспортный винтовой АН-24 и через несколько часов доставили в ожоговое отделение военного госпиталя Волгограда. Там царила такая необычная, мирная душевная атмосфера, что это место казалось настоящим земным раем. Медсестры, делая перевязки, сочувственно иногда плакали. Кормили на "убой". Врачи по несколько раз в день узнавали о самочувствии, и это еще при всем том, что подобных больных было более чем предостаточно. Большой телевизор в палате с множеством программ не выключался сутками. Возможно, от желания слышать новости у Димы восстанавливался постепенно слух, после занятий с инструктором по лечебной физкультуре тоже стал отмечаться двигательный прогресс. И однажды, дойдя мелкими шагами до лестничной площадки, он встретил всего перебинтованного Вову, который узнал его первым. Самого же Вову узнать было невозможно, так как из под бинтов выглядывали только глаза и рот. Туловище целиком было в бинтах и пластырях, в руках тросточка, но, несмотря на это, выглядел он довольно бодро и оживленно, похоже, находясь в алкогольной эйфории.
   - Фантомас хренов! Живой?! Куда тебя? - улыбаясь одним уголком рта, спросил Дима.
   - Да ты сюда не смотри! - Вова показал на лицо. - Вся спина и затылок!
   - Кого из наших видел?
   - Конкретно из наших никого! Полковые есть, двое, с пехоты.
   - Что там было, знают?
   - Ни хрена не знают! Их в самом начале шандарахнуло. А я только в Моздокском госпитале в себя пришел. На животе лежать утомило. Там, прикинь, в палате нас, как селедок в банке набилось. В тот день, оказывается, наступление по всем направлениям началось! Ты в какой палате?
   - В двенадцатой. Четверо нас. А ты?
   - Во второй. Нас там восемь. Две койки пустые. Пошли встречу обмывать, что ли? Правда, там стонут все!
   - У нас тоже...
   На следующий день Дима написал письмо на имя Начальника Штаба группировки по адресу "Москва-400", в котором отметил умелые действия, стойкость и мужество вверенного ему подразделения и просил наградить многих бойцов, первыми включив в список Зарубина Вову и Хомутского Женю.
   Ожоговые раны заживали плохо. Классический доктор с остренькой бородкой объяснял это фактурой и спецификой химических ожогов. В конце сентября повязки стали накладывать уже на клей вокруг границ ожоговых поверхностей, но раны по-прежнему продолжали сочиться желтым отделяемым. Невзирая на трудности лечения, госпитальная жизнь у молодых пациентов отнюдь скучной не являлась. Один военный гений распорядился сделать выплаты за ранения от военно-страховой компании. Выплаты, в зависимости от тяжести ранения (с легкими и средними сюда и не привозили), равнялись, в среднем, одной трети стоимости новых Жигулей. И суммы были выданы единовременно каждому на руки. Братья по несчастью от щедрости души, соревнуясь, заваливали столы фруктами, коньяком, шампанским и прочими атрибутами красивой жизни при ограниченных своих физических возможностях. Медсестер, как самых интересных объектов внимания, на перебой угощали, провожали после смены с охапками цветов, просачивались через приемное отделение, чтобы дополнительно поухаживать и усадить в такси. Ящики постовых столов были забиты шоколадом. Новых раненых, практически, не поступало и все "тяжеловыздоравливающие", притершись, отлично между собой ладили. Администрация госпиталя была не в силах остановить этот процесс, ибо выписывать за нарушение режима в таком состоянии, они не имели права, а какие-либо дисциплинарные меры горячих ребят, побывавших в Чечне, - не пугали.
   В начале ноября, в госпиталь приехала делегация высокопоставленных военных. Как и в прошлый раз, назначенным больным раздали новые пижамы. В ожоговом отделении - пижамы получили очень многие. На общем собрании проходил процесс торжественного вручения наград. Как принято, очередность по Указам начиналась от высокого звания и ранга награды. Первым вызвали худого подполковника без руки. Орден Кутузова. Следующему за ним майору - воинское звание "подполковник" и орден Мужества.
   Назвали еще порядка семи-восьми офицерских званий, но Димы среди них не было. Ордена вручили прапорщику и старшине. Перечисляя сержантов, назвали Вову. Светя затылком, на котором больше никогда не вырастут волосы, он с достоинством вышел на сцену, приобретая звание "старший сержант" и орден Мужества. Медаль "За отвагу" уже была в его послужном списке до этого. Дима порадовался за него, а про себя, грешным делом, подумал, что его наградную где-то потеряли или не составили. Раздали несколько солдатских медалей "За отвагу", перешли на медаль "Суворова", и наконец, вызвали Диму. Скромно поздравили с присвоением воинского звания "лейтенант".
   Честно говоря, он не расстроился. Про дважды кавалеров ордена Мужества слыхивать не приходилось, да и будущее пока выглядело туманно. Очень реальным виделся вариант оставления службы, хотя думать об этом, упорно не хотелось.
   Время летело незаметно. Ближе к Новому Году ему впервые сняли с плеча повязку без сукровичных выделений. Рана стала затягиваться. Неделей раньше это же самое произошло у Вовы. Определив, что выздоровление у них с Димой проходит примерно одинаково, Вова, слегка притормаживал свою выписку надуманными жалобами. Он очень хотел вернуться в полк вместе с Димой. А Дима, каждый раз умываясь, от вида своего отражения в зеркале хмурился и получал негативное настроение. Если он, более-менее, смирился со вставной скулой, то эта растянутая и одновременно сморщенная кожа, с красноватыми очаговыми буграми, на щеке, ухе и виске - обезображивала его лицо основательно. Возвращаться уродом на гражданку не было никакого желания.
   Лечащий доктор на очередном обходе уведомил, что в январе будет Военно - Врачебная Комиссия, после которой Дима будет выписан. Дима дождался окончания обхода в коридоре и зашел за врачом в ординаторскую.
   - Палыч! Как вы считаете, что меня ждет?
   - Ну, во-первых, решение будет принимать комиссия, на которой я намерен рекомендовать вас, как не годного к воинской службе. Во-вторых, не перебивайте, вы посмотрите на себя! Вы в госпитале второй раз с наисерьезнейшими ранениями! Чего вы ищите? Смерти? Вы понимаете, что третьего раза уже может не быть? Задача нашей медицины - спасти человека, а не посылать его на новую резню...
   - Виталий Павлович! Это мое, сугубо личное дело! А кто будет еще в комиссии?
   - Председатель комиссии полковник Кузнецов, начальник госпиталя. В составе - три заведующих отделениями, включая меня.
   - Ладно. Спасибо! Я вас услышал.
   Дима недовольным вышел из кабинета. Хотел было, громко хлопнуть дверью, но сдержался. Наступающий Новый год, отчего-то, не радовал. Разные декорации, мигающие лампочки на искусственных елках и поздравительные плакаты, как бы ни замечались. Алкоголь не оказывал бодрящего действия, как раньше, а к фруктам даже не хотелось прикасаться. Что немаловажно, у Вовы настроение было тоже "ниже плинтуса". За эти месяцы здесь он превратился из мальчишки-бибалдорика во взрослого, серьезного мужчину.
   Неимоверно скучными для Димы стали дни после встречи праздника, неопределенность в дальнейшей жизни, отсутствие цели лишали его сна и покоя, вызывая апатию на все и вся. Приходилось даже иногда просить медсестру, поставить ему укол снотворного.
   Переломный момент наступил утром пятого января. Из репортажа новостей, он получил мощнейший жизненный импульс. В быстро промелькнувшем эпизоде показали разрушенный населенный пункт, с еще дымящимися домами. В сторону оператора видеокамеры неслась, подпрыгивая на рытвинах, БМП, которая, в крутом вираже разворота на миг обнажила свой бортовой номер "222" и эмблему "Ангела смерти". Голос диктора гласил:
   - В ХОДЕ ДВУХДНЕВНЫХ БОЕВ, ПРЕОДОЛЕВАЯ УПОРНОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ПРОТИВНИКА, ФЕДЕРАЛЬНЫМ ВОЙСКАМ УДАЛОСЬ ОВЛАДЕТЬ НАСЕЛЕННЫМ ПУНКТОМ "ГОЙСКОЕ", РАСПОЛОЖЕННОМ В УРУС-МАРТАНОВСКОМ РАЙОНЕ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ. ПОТЕРИ С ОБЕИХ СТОРОН УТОЧНЯЮТСЯ.
   Диму, как будто, ударило током! Опрокинув недопитый чай, он выбежал из своей офицерской палаты и, распахнув двери Вовиной, с порога громко спросил:
   - Новости видел?
   - Не-е.
   Вова лениво ковырялся вилкой в салате.
   - "Трех гусей" показали! Наш полк Гойское взял!
   - Ни хрена себе! Вот это да!!! По какому?
   Вова схватил пульт и начал "щелкать" программы.
   - Да все уже. По первому. Часа через два повторят, наверное. Давай водяры организуй! Отметим!
   Вовины глаза заблестели. Он был несказанно рад переменам в своем командире! С этого момента помыслы их становились прежними! Полк жив! Техника жива! Неимоверно сильно захотелось увидеть пацанов, да и узнать, что там происходило за все это время.
   Начальник госпиталя появился только седьмого числа. Дима, трезвым, уверенно зашел к нему в кабинет и без приветствия заговорил напористым голосом:
   - Товарищ полковник! Я требую немедленно отправить меня и старшего сержанта Зарубина к прежнему месту службы!
   Не один раз встречавшийся с подобными ситуациями полковник, со скучным видом опустил локти на стол, отвел взгляд и развел свойственную врачам демагогию, предложив в конце лекции формулировку "Ограниченно годный", то есть для службы в тыловых подразделениях. Диму это категорически не устраивало, он спросил, какой комплекс физических упражнений надо выполнить, чтобы признали "годным", и предложил полковнику принять этот зачет. Тот не согласился, и тогда Дима "зашел" с другой стороны. Объяснил, что надо довершить начатое дело, что там воюют его подчиненные без командира, что гибнут необстрелянные новобранцы, вместо того, чтобы воевал он, профессионал. Разговор длился около получаса и, наконец, полковник "сдался". Он просто не смог противостоять такому натиску. Комиссия была назначена на одиннадцатое января в первый рабочий день в году. Фамилии сослуживцев были вычеркнуты из списка на рассмотрение ею и занесены в список выписывающихся больных с заключением "Годен" для подготовки проездных документов.
   Обрадованный Дима после затянувшегося синдрома "Дороги в никуда" просто-таки обрел крылья целеустремленности. У прапора на вещевом складе они с Вовой вымутили за водку новую камуфлированную форму и берцы. Камуфлированных бушлатов в наличии не было, только "песок". Деваться некуда, взяли их в нарушение формы одежды. А в день выписки Дима и Вова после получения приличного денежного довольствия в сопроводительных документах озадаченно прочли, что следуют они в отпуск по ранению, сроком на сорок пять суток. Вова - в Магнитогорск, Дима - в Тюмень. Все-таки полковник сделал по-своему, выбрав такой нейтральный вариант и дав время одуматься!
   Он не учел того, что эта гражданская жизнь вдоволь надоела в госпитале. И надо же! Еще навязали полтора месяца, абсолютно, ненужного отдыха в тот момент, когда полк не вылазит из боев! Даже ни на секунду не задумавшись об изменении планов, однополчане поймали такси и поехали в "Военторг". Купили по комплекту зимнего, серого камуфляжа с капюшонами на бушлатах, ремни, наплечные кожаные портупеи, цепляющиеся сзади в одной точке крепления, идущие вдоль позвоночника и разделяющиеся на два отдельных ремешка, камуфлированные вязаные подшлемники, с прорезями для глаз, перчатки, командирские планшетки, серые разгрузочные жилеты, с кармашками для автоматных магазинов и подствольных гранат. Все это сложили в спортивные камуфлированные сумки и затем посетили охотничий магазин. Там выбрали одинаковые, крупные ножи в чехлах, которые фиксируются к ремню, и компактные шестнадцатикратные подзорные трубы. Азарт возвращения в родную стихию торопил их к немедленному выезду, поэтому обошлись без каких-либо экскурсий по бывшему Сталинграду. Проездом отметили, что город выглядел так себе, утопая в грязном снегу, и на лицах сограждан читалась неприветливая угрюмость.
   Билеты на проходящий поезд до Минеральных Вод официальные отпускники приобрели за свои собственные деньги, менее суток ехали в полупустом купейном вагоне, и выгрузившись в предгорьях Кавказа, совсем не обнаружили снега на земле, а вот дождя и сырости было в избытке.
   Путешествие продолжилось на электричке с небольшой группой военнослужащих до Моздока. Даже в полночь в этом Северо-Осетинском городе уже чувствовалось "дыхание" войны. Повсюду встречались полувоенные, неопрятные, часто пьяные солдаты. Некоторые, сбившись в кучки, "посвечивая" забинтованными участками тел, надрывно пели под гитары грустные военные песни, упоминая названия чеченских городов. Милицейские и военные патрули Диму с Вовой не "замечали" и разводить на деньги, как тут было принято, не пытались по им одним понятным причинам.
   На маленькой привокзальной площади стояли четыре тентовых Урала, возле которых суетились по-уставному одетые солдаты. Дима обнаружил подвыпившего капитана, который нервно курил, в кабине с открытой дверцей и спросил:
   - Браток! Куда едете?
   - 429-ый полк. - ответил капитан, будучи мыслями где-то далеко.
   - Взлетка у вас?
   - Рядом. В кабинах места нету! - тонко намекнул он.
   Дима и Вова забрались в кузов и в тесноте разместились на продольных скамейках. Еще с полчаса, кого-то искали и ждали, солдаты, то и дело, успевали бегать к ларькам, возвращаясь с пивом. Но вскоре колонна все же тронулась. Ехали не долго. Дежурный по полку майор, не спрашивая документов, предложил койко-места в обычной солдатской казарме. На улице разошелся холодный дождь, и искать под ним какие-то брезентовые палатки возле взлетки не хотелось. Не раздеваясь, на голых матрасах они проспали несколько часов до подъема у срочников в шесть утра. Словоохотливый сержант - "Дежурный по роте" пригласил их в каптерку попить крутого чаю. В укромном уголке казармы возле каптерки, как и принято, спали сладким сном дембеля. Несмотря на свою тыловую службу, сержант был прекрасно осведомлен о том, как осуществляется связь с Чечней.
   - В такую погоду улететь на вертушках - даже не думайте. Они не летают! - говорил он с таким видом, будто, был, минимум, старшим авиадиспетчером, у которого на столе лежали метеосводки на неделю. - Самый верный способ - добираться колонной. Наши туда частенько мотаются. В Грозном все комендатуры на нашем довольствии стоят! И боеприпасы, и жратва! А насчет обстрела, можете не переживать. Их наша разведка сопровождает! В обиду не дадут, и если что, - им махом по зубам двинут! Только, вот, я не знаю, когда они в следующий раз поедут. Попробуйте у наших водил узнать или у дежурного по полку.
   - А где разведка живет?
   - О-о! Туда лучше не ходить! Они оборванные все. Там и часовой не пустит, а могут и по башке дать, за то, что нос суешь к ним.
   - Где? - настойчиво переспросил Дима.
   - Возле самого парка. Трехэтажка, огороженная колючкой.
   Дима и Вова засобирались. На прощание сержант дал им кулек крупного сахара-рафинада. Немного побродив по части, они нашли требуемую трехэтажку. Во дворе аккуратным рядом стояли чистые и возможно новые БМП, в количестве десяти единиц. У стоящего возле калитки часового с автоматом на наглом лице застыла вопросительная интонация.
   - Братан! Кто у вас старший? Позови! - заговорил первым Вова.
   - Зачем?
   - Скажи, командир взвода полковой разведки 342-го с сержантом. Возвращаемся из госпиталя. - выступил вперед Дима.
   Недоверчиво посмотрев на их новые, не предусмотренные армейским вещевым довольствием, серые камуфлированные одежды с двойными портупеями, часовой отошел к подъезду и, не выпуская гостей из вида, с кем-то там переговорил. Через некоторое время из подъезда вышел, в наспех застегнутой летней куртке, крепкого телосложения, тридцатилетний старшина,с матерчатыми полевыми лычками на погонах. Не говоря часовому ни слова, он кивнул головой, и тот, щелкнув засовом, открыл калитку. Пожав друг другу руки, они познакомились. Старшину звали Витя, и он сразу завел их в каптерку, прилично обставленную кожаными креслами и диваном, не исключено, привезенных с мародерки. Личный состав жил в кубриках без дверей по восемь человек. Открытые оружейные пирамиды с автоматами имелись у входа в каждый. Во всем чувствовался полубоевой, военный порядок.
   - Но-о. Слышали мы про ваш полк! Водка? Пиво? Коньяк? - заговорил, похоже привыкший к подобного рода посетителям, старшина.
   - С утра много не желательно. Хотели походить еще. У нас есть. - Дима вытащил из сумки две бутылки натурального армянского коньяка.
   - Убери! Вам нужнее! Игореша! - прокричал Витя в сторону двери.
   На пороге быстро возник остроносый щупленький боец с повязкой "Дневальный по роте".
   - Три бутылки "конины" и закусь самую лучшую, быстро организуй! - Игореша скрылся из вида и старшина продолжил: - Да вы раздевайтесь! Игореша, две пары тапочек еще! - крикнул он в вдогонку.
   - Когда поедем? - спросил Дима.
   - У вас полк, где сейчас? - тяжело вздохнув, задал встречный вопрос Витя.
   - Не знаю. Был у Гойского.
   - До Ханкалы вас добросим, дальше разберетесь. Мы в Грозный раз в неделю мотаемся. Плюс-минус два дня. Если все без сбоев будет, через день-другой поедем.
   - Стреляют?
   - Не без этого. Наше дело - колонну сопровождать. Вглубь от дорог не лезем. Бензовозы, падлам, нравятся. Впереди специально пустышку - пятитонник с надписью "огнеопасно" на Урале пускаем - вся прострелена! А бензик с солярой в бочках и на нашей молоковозке трехтонке - Газончике возим. Хотя так подумать, какой дебил в Грозном в трех тоннах молока нуждается? Уралы тоже поджигали. Мы их, горящими, сразу Бэхами тупо выкидывали с трассы. Про подрыв генерала Романова слышали?
   - Ну.
   - Это наши его до госпиталя забрали с "Минутки"*.[ Автомобильно-трамвайное кольцо в Октябрьском районе Грозного.]
   В каптерку с большим серебристым подносом зашел дневальный. На расписных фарфоровых тарелках лежали, аккуратно порезанные, ломтики копченой колбасы и маринованные огурчики. В центре стояли три хрустальных рюмки. Из оттопыренных карманов он выставил на стол бутылки коньяка. В приоткрытую дверь каптерки изредка с любопытством заглядывали, вытягивая шеи, местные солдаты. Чокнувшись, "коллеги" выпили за знакомство.
   - Если что, стволы левые найдешь?
   Старшина искоса, понимающе взглянул и ответил:
   - Найду.
   Как хотелось по чуть-чуть, не получилось. К обеду с гостями уже перезнакомились в застолье с десяток бойцов, в основном сержантского состава. Эта маленькая казарма считалась режимным, охраняемым объектом, а разведрота - подразделением постоянной боевой готовности. Пацаны, хоть и мало "нюхавшие пороха", были в доску свои. Выходить отсюда, а тем более гулять, было накладно. Под "колючку" ныряли специально обученные гонцы и волокли дешевую осетинскую самопальную водку, которая стоила здесь в три раза дешевле, чем в Чечне.
   К вечеру Вову и Диму разместили в пустом кубрике на третьем этаже. Предупредили, если будет начальство, чтобы не выходили, а "спали". Их отмажут, сказав, что это отдыхающая смена караула.
   Через двое суток в пять утра, осведомленным зараннее разведчикам, сыграли "тревогу". Погода улучшилась, но не факт, что вертушки полетят или будут ожидать загулявших возвращенцев, поэтому путь с конвоем разведчиков, поднятых по этой "тревоге", для Димы и Вовы был удачным вариантом. Подготовкой к выезду руководили старлей с двумя лейтенантами. Вопросов к гостям у них не было, по-видимому, старшина все заранее объяснил. Разместились внутри старшинской БМП-2 с бортовым номером "188", около часа ездили в поворотах на короткие дистанции и, наконец, выехали на трассу, разбившись в походный порядок. Бэхи были необычно чистые и высококачественно радиофицированы. Витя занимал место оператора- наводчика. Через пару часов движения он вытащил из-под сидений сверток брезента и "выдал" Диме - РПК с четырьмя магазинами, а Вове - АКМ с двумя железными магазинами.
   Слава богу, оружие не понадобилось. Добрались без происшествий. Колонна разделилась в самом Грозном. Сделав остановку у военной комендатуры Октябрьского района, старшина самовольно погнал механика в Ханкалу. Сам же уселся с новыми друзьями на броне, где в пути, обменявшись адресами, они с грустью лицезрели серые руины города.
   Ханкалу охраняли десантники. Остановившись на въезде, приятели выпили на посошок, распрощались и оставили оружие. Десантура была расставлена в три слоя охранения территории, обтянутой колючкой. Документы проверяли на каждом КПП, но каких-либо предписаний и направлений в часть, не требовали, оценивая прибывших, видимо по внешнему виду и бывалости. Оказавшись в военно-палаточном "городе" предстояло найти, первым делом, ППЛС.**[ Пункт приема личного состава.]
  
   Глава XXXI
  
   Жителям поселка после ухода военных затишье казалось благом и предопределяло обустройство мирной жизни. Но в дождливую октябрьскую ночь в Борзой заехала автомобильная колонна внутренних войск МВД РФ, после чего жизнь в селе опять опрокинулась в сумятицу и горе. Солдаты были с оружием, одеты в бронежилеты и в каски-сферы. Они выпрыгивали из машин малыми группами в определенных местах и планомерно окружали нужные им дома, где проводили аресты и обыски. Спящий поселок превращался в растревоженный улей, засветились окна домов, зазвучали первые выстрелы.
   Двери в доме Алгабачиевых выбил крепкого телосложения солдат и сразу громко закричал, наводя автомат:
   - Всем на пол! На пол, я сказал!
   Мгновенье спустя, в доме уже орудовала группа солдат, которые сгоняли хозяев - родителей, Лейлу, Розу в большую комнату, и туда же втащили за шиворот сонную, маленькую Мулику. Дом наполнился криками, угрозами, топотом и разбрасыванием вещей при обыске.
   - Кто еще есть в доме? - обратился к отцу коренастый военный.
   - Никого больше нету. Вы зачем с ребенком так обращаетесь?
   - Молчать! - последовал пинок ботинком по голове отца. - В подвале, сарае, на чердаке кто?
   - Никого.
   В доме и подсобных помещениях переворачивалось все: разваливалась мебель, разлеталась посуда, даже в хлеву блеяла овечка - там что-то тоже выискали. В комнате с задержанными появился холеного вида, с тоненькими усиками, как у Дудаева, капитан, держащий в руках большой мощный фонарь. После проверки паспортов проживающих он распорядился оставить дома хозяйку с младшей дочерью, а хозяина, Лейлу и Розу арестовать. Под неистовые рыдания мамы Любы арестованных родных, с руками скованными за спиной наручниками, повели к разным грузовым машинам, стоящим на улицах в количестве более десяти. В эти машины, оборудованные специальными будками с зарешеченными окнами, загружали и загружали арестованных жителей в течение полутора-двух часов. После чего, не дожидаясь рассвета, колонна из них, в сопровождении бронетехники с десантом на броне, выехала из поселка в неизвестное место.
   В тесно заполненной будке из представителей власти никого не было. Потрясенные женщины стонали и плакали, некоторые впадали в обморочное состояние, но машины продолжали двигаться без остановки. Перед рассветом колонна машин разделилась по двум направлениям, как позже выяснилось, для мужчин и женщин. Утром по характеру местности Лейла определила, что их везут за пределы Чечни в сторону Северной Осетии.
   Шесть грузовиков с арестованными в полдень заехали на территорию СИЗО-1 города Владикавказа. Площадка для разгрузки была полностью оцеплена военнослужащими ВВ, не смолкая, лаяли служебные собаки, так и норовя броситься на арестованных. Пожилых женщин от машин повели пешком в помещение ДПНСИ*[ Дежурный помощник начальника следственного изолятора.], остальных, с закинутыми руками за спину, - бегом, чтобы не дать осмотреться. В переполненном помещении, наконец, сортировщик-майор указал Лейле место, лицом к стене, в строю из вновь прибывших.
   Через полчаса их строй из двадцати арестанток повели вглубь тюрьмы женщины - надзирательницы. Лейла с трудом переваривала действительность, которая состояла из всюду слышимых команд: "Руки за спину! Смотреть прямо! Не разговаривать!". Наконец, их завели в переполненную камеру - карантин, где на десять койко-мест оказалось более сорока человек в смраде и духоте. Все женщины были из Чечни, из разных населенных мест, некоторые находились здесь более недели без вызова к следователю, без объяснения причины ареста и доказательств вины. Надзирательницы же ссылались на указ президента Ельцина, разрешающий содержать подозреваемых арестованных до 30 суток без предъявления обвинения.
   Пробывшую в карантине восемь, неимоверно тяжелых дней, без бани, личных средств гигиены, Лейлу перевели в камеру следственного женского корпуса, где условия содержания были чуть лучше. Спать можно было уже в три смены, а особо знатным - в две. В камере были женщины, которым уже предъявили обвинения, одна бабушка даже ждала суда. Лейла безрезультатно пыталась разузнать что-либо о Розе, других близко знакомых у нее не было, а в камере происходили какие-то конфликты, несмотря на чеченскую однородность и свой язык. Похоже, старшие по возрасту, женщины не хотели подчиняться друг другу, отказывались делать уборку, сыпали угрозами убийства посредством своих родственников и пытались склонить на свою сторону женщин помоложе. Намаз в камере совершали все, но не одновременно, а по очереди группами. Случайно или нет, Лейла оказалась в команде молящихся женщин с запада и юго-запада своей Республики. Главной среди них была 49-тилетняя Алла Таева из Урус-Мартана, у нее четыре сына служили в армии Ичкерии, брат был каким-то политиком, но кто он и где, она не уточняла. Муж умер год назад, обстоятельства тоже не объяснялись. При обыске в ее доме обнаружили тайник с оружием, про который она даже не знала, и сейчас ей инкриминировали статьи по хранению оружия и пособничеству террористам. Она никого не называла и вообще отказалась от дачи показаний, советуя Лейле поступить таким же образом.
   За дни знакомства с Аллой, Лейла поняла, что не такая уж она простая сельская жительница, какой представляется на первый взгляд. Адвокат у нее был из Москвы, недавно к ней приезжали сотрудники "Красного креста", после визита которых на тюремном лицевом счету Лейлы появились деньги, эквивалентные одной тысяче долларов. Алла старательно объяснила ей, что это гуманитарная помощь от правозащитной организации, и хотя возникшие сомнения оставались у Лейлы, условия пребывания в неволе заметно улучшились благодаря Алле.
   На допрос Лейлу вызвали на 28 день пребывания в изоляторе. Молодой майор-следователь вежливо представился, назвав свое ведомство непонятной аббревиатурой - ОРБ-2. Так же спокойным ровным тоном задавал анкетные вопросы, занося их в протокол. Лейла даже успела подумать про себя, что этот добрый, простой человек разберется в ошибочности ее задержания и отпустит, как вдруг прозвучал резким диссонансом уличающий вопрос:
   - Когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились с Адамом Гуражевым?
   Лейла отрезвляюще соображала, что придется называть имена отца, матери, Розы, тем самым накликать на них подозрения, поэтому вместо ответа она спросила:
   - Какое это имеет теперь значение, если он погиб? Его выстрелом из вашего танка разорвало на части. Он даже не успел ни в кого выстрелить!
   - Откуда Вы знаете?
   - Приезжали какие-то люди и сказали это его семье. Я слышала.
   Следователь старательно записывал ее слова, ерзая по стулу. Похоже, он не знал этого.
   - Кем Вам приходится Хасан Албагачиев?
   - Брат. Родной брат.
   - В отряде, какого полевого командира он состоит в бандформировании?
   От этого вопроса всерьез пахнуло провокационностью, от нее ожидалось прежде всего возмущение названием - "бандформирование", что в дальшем переводило бы ее на сторону боевиков, участницей или сочувствующей. Лейла молчала. Пристально глядя на нее, следователь продолжал:
   - В каком бандформировании состоял Ваш младший брат Албагачиев Яхья? - в голосе допрашивающего появились нетерпеливые нотки. Глядя на молчащую девушку, в глазах которой застыли слезы, следователь с угрозой продолжил:
   - Гражданка! Я Вас предупреждаю! В связи с проведением контртеррористической операции в Чечне нашему отделу даны особые полномочия, разрешающие использовать при допросе пятую, последнюю степень. Вы хотите попробовать, что это такое?
   Пока всхлипывающая Лейла утирала слезы и соображала, как ей отвечать, майор вышел из-за стола и, развернувшись на одном носке ботинка, ударил ее ногой по голове. Лейла опрокинулась на пол вместе со стулом.
   - Ты хоть понимаешь, сучка бандитская, что по вашей вине уже погибло больше семи тысяч русских солдат? Ты понимаешь, - майор нагнулся к ней. - что ты отсюда никому и никуда не нажалуешься? Понимаешь? Понимаешь? Понимаешь?
   Следователь несколько раз ее ударил ногой по спине и по почкам, затем схватил за ворот платья, отчего пуговичные застежки вмиг отлетели, поднял на ноги и усадил на поднятое сиденье. Из разбитого носа девушки стекала струйка крови, на умытом слезами лице запечатлелись испуг и недоумение.
   - Будешь оттопыриваться, я тебя в такую хату посажу, где ты пожалеешь, что на свет родилась! Русским матерям в руки отдам, скажу, что снайпер. Они тебя порвут на куски, сучка, понимаешь? Понимаешь?
   Лейла несколько раз кивнула, не прекращая плакать.
   - Итак! К какому бандформированию принадлежали Хасан и Яхья Албагачиевы?
   - Я не знаю. Но там были все из нашего села. И они тоже... - у Лейлы вырвались непроизвольные рыдания.
   - Они появлялись дома с оружием?
   - У нас все в селе с оружием ходили. Мужчины.
   - Ответ?
   - Да. Как и все. При мне они не стреляли.
   - Кто убил двух рабов, которые работали у вас в доме?
   Лейла не отвечала, она, сдерживая слезы, по какому-то наитию, погружаясь в отрешенность, тихо шептала и шептала слова молитвы на арабском языке. Выждав минуту, раздосадованный следователь, зло ухмыляясь, громко произнес:
   - Ладно! Будем это считать только началом. Ты сегодня же переедешь в другую камеру, где у тебя будет время подумать. Как надумаешь, скажешь, что хочешь видеть следователя Воронцова, и твои мучения закончатся. А сейчас в протоколе поставь свою подпись. Ах, да! Вот еще что! - майор Воронцов вытащил из папки, распечатанную на форматном листе фотографию. - Это фото напечатали в западной прессе, подкрепив статьей о зверствах российских солдат. Посмотри внимательно. Приходилось ли тебе с кем-нибудь из них видеться или встречаться?
   На фотографии был запечатлен небольшой плавательный бассейн, заполненный трупами, скорей всего, местного населения. Перед бассейном стоял огромный танк, рядом с которым позировали больше десятка военнослужащих с приподнятыми вверх автоматами. У многих солдат, раздетых по пояс, на теле виднелись татуировки. Слева на небольшом расстоянии от группы находился мотоцикл, на котором восседал еще один военнослужащий с автоматом поперек груди. Остановив на нем взгляд, Лейла почувствовала какую-то невидимую связь с этим человеком и припомнила, как гром среди ясного неба, слова ясновидящей Эльзы: "Его фантом ты увидишь уже в этом году. Он будет сидеть на маленьком железном коне слева, отдельно от демонов". Невероятно, но каждой клеткой сетчатки глаз она впитывала и запоминала образ незнакомца-суженного. Неожиданно, даже для самой себя, девушка рассмеялась сквозь слезы, продолжающие литься из глаз, на душе сделалось хорошо и спокойно, жизненные силы возвращались к ней непостижимым образом, отодвигая реальность на задворки. Она продолжала неостановимо смеяться все оставшееся время, пока следователь прятал фотографию, пытался взять подписи на протоколе и наконец, вызвал конвой, решив, что задержанная симулирует душевнобольную.
   Возвращение Лейлы в знакомую камеру, с особым, затхлым запахом после относительно свежего воздуха в коридоре, прошло незаметно для большинства ее обитательниц. Смывая подсохшую кровь с губ и подбородка, Лейла удовлетворенно отметила, что не испытывает ни боли, ни страха, в мыслях нет никаких опасений и раскаяний, а взглянув на себя в осколок зеркала на стене, почему-то решила, что выглядит даже счастливой. Подошедшая Алла, взглянув на платье без пуговиц, строго спросила
   - Тебя что, пытались изнасиловать?
   - Нет.
   - Били?
   - Немножко.
   - Ну, сволочи, они у меня дождутся! О чем спрашивали?
   - Где братья воюют и другое.
   -Тебе конкретно предъявляли обвинение?
   - Нет. Только расспрашивал. Обещал в камеру плохую посадить.
   - Не дождется! Никуда отсюда не поедешь! У них нету ничего, хотят тебя сломать, чтобы ты протокол подписала. Мы тебя в беде не оставим. Не расстраивайся.
   - Я и не расстраиваюсь.
   Алла была рядом, пока они пили чай, пока Лейла пришивала недостающие пуговицы к платью и поддерживала решительной готовностью отстаивать ее права.
   - Может и так все обойдется? - задумчиво произнесла Лейла.
   - Ничего не обойдется. У тебя трое суток плюс тридцать. Осталось пять дней. Они сейчас вцепятся в тебя всеми зубами. Ты должна им противостоять!
   Подошло время намаза первой смены. Женщины, в их числе Алла и Лейла, прикрыв все участки тела (аврат), кроме лица и кистей рук, расстелили коврики на полу и принялись читать молитвы в тишине, поскольку все разговоры и шумные действия в камере в это время обычно стихали. Неожиданно раздался стук металлического предмета по окованной железом входной двери и крик надзирательницы из коридора:
   - Албагачиева!
   Никто в камере не отреагировал. Надзирательница посмотрела в глазок двери, оценила обстановку и уже спокойнее добавила:
   - Албагачиева, на выход с вещами через десять минут!
   После окончания молитвы Лейла, стараясь не шуметь, поскольку к намазу приступила вторая смена сокамерниц, собрала свои небольшие пожитки: полотенце, зубную щетку и пасту, комплект сменного нижнего белья и хлопчатобумажный в клеточку халат, приобретенный недавно в местном ларьке.
   - Никуда не ходи! - прошептала на ухо Алла. - За тобой придут, - я сама с ними поговорю.
   Присев у зарешеченного окна, сквозь погнутые пластины которого проглядывало голубое небо, Лейла незаметно погрузилась в свои согревающие душу ощущения. Сегодня она увидела своего, назначенного судьбой, русского мужчину, и этот выбор, точно, не будет одобрен родными, но это знак ее судьбы, в которую она верит, как ребенок в Деда Мороза. Она давно прочертила в мечтах себе необычную судьбу и жила в ожидании чуда, которое непременно случиться, стоит только потерпеть в обыденной жизни. И как предвестника желанного момента она увидела его сегодня на фотографии. С детства ее посещали мысли, что у нее другой путь, чем у большинства кавказских соплеменниц, несмотря на прививаемые матерью рассказы о покорности, оседлости, долготерпении женщин по воле Аллаха. Все так, но по ночам ей снилось расплескавшееся безбрежное синее море, на котором никогда не была. Снились белая яхта, города с небоскребами, которых никогда не видела и самолеты, на которых никогда не летала.
   Из сладких мечтаний к реальности Лейлу вернул грохот открываемой двери, в проеме которой возникли женщина-конвоир и двое пожилых ВВ-шников. Один их них держал на привязи немецкую овчарку.
   - Албагачиева! На выход! - скомандовала конвойная.
   Лейла нерешительно было тронулась к выходу, но Алла придержала ее за руку, показывая на молящихся женщин второй смены и невозможность нарушить правила. Третья смена уже стояла плотным кольцом в ожидании своей очереди.
   - Албагачиева!
   Ответа не последовало, и никто не пошевелился. Русская конвоирша с силой захлопнула дверь.
   Через несколько минут в коридоре возник множественный топот тяжелых ботинок и лай собак. Женщины в соседних камерах, разглядев в щели кормушек* [Отверстие в центре двери, предназначенное для передачи еды.]толпу военных в масках, громко завыли в ожидании беды. Этот плач с подвыванием подхватили во всех камерах 1-го этажа, где находилось более двухсот арестованных, он усиливался и разносился по всей тюрьме.
   Двери камеры Лейлы опять распахнулись. Увалень в камуфляже, в каске-сфере и бронежилете прокричал, держа на изготовке резиновую дубинку:
   - Всем выйти из камеры! Обыск!
   Читающая молитву третья смена женщин не шелохнулась, как, впрочем, и остальные. Из коридора нёсся вой-плач, уже подхваченный и на втором этаже, рыкающий собачий лай вплетался в эту душераздирающую какофонию.
   - Всем выйти! - вновь прозвучала команда. - В случае неповиновения к вам будут применены спецсредства!
   И опять никакой ответной реакции у застывших на местах женщин не последовало. В камеру ворвались четверо экипированных солдат, схватили за ворот одежды ближе к дверям находившихся женщин и, заламывая им руки, потащили в коридор. За ними забежала следующая группа солдат, здание, казалось, вибрирует от разносящегося многоголосья воя-стона арестанток корпуса. С десяток "космонавтов" уже натренированно орудовали в камере, бегом выводили женщин и ставили в коридоре лицом к стене с поднятыми руками. При этом каждая получала, как минимум, два удара по спине резиновой дубинкой, неловких или сопротивляющихся добивали дубинками уже на полу. Наряду с общим гулом голосов, из соседних камер стали разноситься частые удары по дверям, солдаты в касках наносили ответные удары дубинками по этим дверям, децибелы в коридоре зашкаливали разумные пределы. В этой свистопляске еще собака укусила одну из женщин, визг которой, наверняка, слышен был за пределами корпуса. Через строй дубинок многочисленной охраны, похоже, собранной со всей тюрьмы, женщин выпотрошенной камеры бегом гнали на прогулочный двор, а в камеры с воющими арестантками сотрудники в масках впрыскивали аэрозоль из баллончиков со слезоточивым газом.
   Размещенные по двум дворикам, из-за малости их размеров, женщины чуть стали приходить в себя от оглушающей экзекуции, - продолжительный, напрягающий, как сирена, вой-плач заметно стих.
   - Албагачиева! - раздался резкий женский голос, сопровождаемый ударом дубинки по железным прутьям.
   Лейла оглянулась по сторонам в поисках Аллы, но среди женщин ее не было. Лейлу уже "простукивали" и называли в другом дворике. Протискиваясь к дверям, она ощутила недоброжелательные взгляды многих сокамерниц, видимо, считающих ее виновницей происходящего.
   - Здесь! - прозвучал громко голос Лейлы.
   Через открывшуюся дверь ее быстро вырвали наружу и, повалив на пол, принялись избивать. Три женщины выводящих на прогулку - дубинками, а женщина-конвоир - ногами по голове, по груди и ребрам, по почкам. Все происходило на глазах у сокамерниц, которые почему-то не реагировали и молчали.
   Лейла, как ни странно, не чувствовала невыносимой обиды, острой боли, и не пыталась даже укрываться от ударов, ее полуотключенное сознание рисовало ей доброе, красивое, улыбающееся лицо мотоциклиста с фотографии...
   Так же смутно ей помнилось, что тянули ее волоком, приподнимая за руки, по грязному бетонному полу, по ступеням каких-то лестниц и, в конце концов, затянули в маленькую камеру-одиночку все с тем же бетонным полом. Собравшись, Лейла приподнялась и, передвинув немного тело, оперлась на стену спиной и головой. Перед глазами вырисовывалось помещение размером, примерно, 3 x 2 метра, в котором к стене была пристегнута металлическая кровать, из столбиков кирпичей сложены подобия стула и столика. В углу находился унитаз, над ним кран с вытекающей струйкой воды.
   - Эй, кого привели? - откуда-то издалека, из коридора она услышала слова с чеченским акцентом и, приводя мысли в порядок, вспомнила, что эта фраза уже звучала неоднократно. С трудом она подошла к двери и ответила:
   - Лейла.
   - Лейла? Ты чеченка?
   - Да. Жена Адама Гуражева из Итум-Кале. - ответила она на чеченском языке.
   - Салам Алейкум, Лейла! Я Аслан Хокаев из Курчалоя. Наших здесь мало, все в Чернокозово сидят. Ты как здесь? - продолжился разговор по-чеченски.
   - У нас в камере все из Чечни. В соседних тоже. Несколько грузовиков привезли, и до этого уже сидели. - сообщила Лейла.
   - Арби, проснись! У тебя землячку закрыли. - крикнул Аслан по-чеченски на весь коридор.
   - Слышу. Лейла, ты из самого Итум-Кале или с района?
   - Я из Борзого. Муж из Итум-Кале.
   - В Борзом Ахмедовых знаешь?
   - Да.
   - Это моя родня. Меня Арби зовут, родом из Ведено. Тебя за что в изолятор посадили?
   - В какой изолятор?
   - Ты сейчас в ШИЗО сидишь. За что? - повторил, на взгляд Лейлы как-то неуважительно и напористо, вопрос Арби.
   - Не знаю. - растерянно ответила Лейла.
   Она в обычной своей жизни твердо знала, что с подобными вопросами и задаваемым тоном к чеченским женщинам не обращаются, правда, ходили слухи об ином поведении чеченцев за пределами родины, там они позволяли себе вольно-свободные отношения, в том числе и с женщинами.
   - Как не знаю? Сегодня, что за крики у вас были? - не останавливался Арби.
   Лейла молчала. Такие наезды ей не нравились. Форма разговора считалась грубым нарушением этикета. А каким этикет должен быть в тюрьме, она не имела понятия.
   - Лейла! - вновь и вновь звучало из коридора. - Слышишь меня?
   - Да. - ответила она, понимая, что диалог так просто не прервать.
   - Слушай, Лейла! Здесь в ШИЗО тридцать камер. Две из них пустые. В остальных сидят осетины. Если бы они с тобой заговорили, мы бы их немедленно пресекли. Слышишь, как они молчат?
   - Да. - произнесла Лейла с некоторым облегчением.
   - Если ты не будешь с нами общаться, они могут про нас плохо подумать. Понимаешь?
   - Понимаю.
   - Давай уточним: сколько суток тебе дали?
   "Опять - двадцать пять!", - засомневалась в правильности разговора Лейла, но, на всякий случай, спросила:
   - Каких суток? Санкция через пять суток заканчивается.
   - Санкция у них продлевается. Сколько суток ШИЗО тебе дали?
   - Не знаю. Ничего мне не давали.
   - Так.... А за что ты здесь?
   - Отказалась из камеры выходить.
   - Тебя не били?
   Лейла промолчала. Не принято у чеченцев жаловаться, тем более посторонним людям.
   - Ясно. А на допросах, когда водили, били?
   Лейла вновь промолчала.
   - Аслан! Ты смотри, что русские свиньи вытворяют? Уже задержанных наших женщин избивают, а что дальше будет?
   - Арби! Этого нельзя оставлять. Меня все из моего тейпа поймут и поддержат. Ты со мной?
   - С тобой, брат.
   К Лейле они больше не обращались ни с вопросами, ни с планами действий, Да и какие могут быть действия в этом казематном заточении. Вскоре началась раздача ужина. Лейла отказалась от каши, а взяла лишь кружку разбавленного донельзя молока и кусочек черного хлеба, после чего кормушку закрыл массивный упитанный сотрудник. В коридоре были слышны какие-то крики, требования, из чего Лейла поняла, что, вроде, Арби неожиданно сделалось плохо. Аслан же требовал, чтобы пострадавшего вывели к Хозяину*[ Начальник учреждения (разг.)] или Зам по БиОРу**.[ Зам.начальника по безопасности и оперативной работе.] Толстый охранник отвечал, что ни того, ни другого нет, и пообещал вызвать дежурного врача.
   По окончанию ужина баландер***[ Раздатчик пищи.]собрал и увез посуду, в наступившей тишине, примерно, через полчаса все тот же охранник, сопровождая врача, подвел его к 18-ой камере и открыл кормушку. Врач разглядел в камере на полу, корчащегося от боли арестанта и спросил:
   - Что случилось?
   - Шесть моек****[ Лезвие от бритвы.(жарг.)]заглотил. Режет все.
   Врач обратился к дежурному охраннику:
   - Вызывай санитаров с носилками. Я его забираю.
   Минут через десять двое осужденных из хозобслуги прибыли с носилками к камере. Едва успевший открыть двери камеры 18-ть, сотрудник охраны получил молниеносный прямой удар в челюсть, отчего свалился на пол, стукнувшись попутно затылком о стену. Ошеломленному врачу Арби сильно ударил локтем в солнечное сплетение. Взяв двух зеков "за грудки", запихнул их в свою камеру. Согнувшемуся от боли доктору Арби добавил правой боковым, отключив его, как и охранника, у которого, забрал связку ключей и открыл камеру Љ23, где его ожидал Аслан. Вместе они переместили тела сотрудников в освободившуюся камеру, где Аслан занялся сменой экипировки, а Арби подошел к камере Лейлы Љ30, открыв "Пику"*****[ Смотровое оконце в двери.(жарг.)], и разглядывая арестованную.
   - Мы сейчас сюда телевидение вызовем и Анне Политковской позвоним в Москву. Ты им все должна будешь рассказать, как есть! Эти менты сегодня тебя избили, завтра изнасилуют, послезавтра увезут и закопают. Это нельзя так оставлять! Расскажешь? Или наш труд задаром пропадет? - проговорил он по-чеченски и затворил окошечко.
  
   Глава XXXII
  
   Уже с другой группой, они изучали тонкости дела связистов. Типы радиостанций, радиусы действия в зависимости от ландшафта местности, приборы и средства радиоподавления, на специальных машинах осуществляли пеленг радиосигналов, а в последующем производили преследование и задержание мнимых диверсантов.
   Однажды, в череде связистских игр их высадили поодиночке в лесу на различных расстояниях и они, без инструктора, двое суток разыскивали друг друга по едва заметным меткам и стрелкам на деревьях, собравшись, в конечном счете, на единственной опушке в покосившейся избушке. Почти у всей группы из десяти человек, было рваное обмундирование, никто толком не ел, многие в усмерть устали и, укрывшись тряпьем, завалились спать на досках. В этот момент, оказывается, за ними скрытно наблюдала другая группа и, дождавшись, когда в избушке затихло всякое движение, они подорвали вблизи несколько взрывпакетов и с "гиком" ворвались в двери, наставляя автоматы.
   Если бы не Краб и еще один сержант-рязанец, возможно им удалось бы всех захомутать, но, увы. Олежек, в долю минуты нейтрализовал троих, забрал у них оружие, отшвырнул пацанам и еще далее хотел идти крушить все, а сержант, пинком в живот согнул одного и, прикрываясь другим на согнутой руке, подставляя его под удары, сумел выбраться из домика.
   Два инструктора - офицера, одновременно засвистели в свистки. В зачете этой дисциплины указали "ничью". Группа "А"- не выставила боевого охранения. Группа "Б"- не смогла овладеть фактором внезапности, хотя со скрытым наблюдением, справилась на "отлично".
   Построив двадцать человек в колонну по двое, офицеры погнали курсантов вглубь лесной чащи. Спустя какое-то время, мыслительные процессы стали заметно притормаживаться. Стрессовая ситуация, на корню меняла весь жизненный уклад. Они не ели, не мылись, не спали третьи сутки и все куда-то бежали и бежали, без объяснения причины. Короткий пятнадцатиминутный привал, пролетел, как минута и снова продолжился бег. Ночью был еще один привал. Все недоумевали: "А где сухпайки?". С ироничными взглядами, как на юнцов, офицеры насмешливо улыбались и ничего не говорили.
   Бег продолжился. Тело сделалось примитивным агрегатом. "Еще шаг! Еще шаг! Еще шаг!" - и больше ничего! С двумя небольшими привалами, казалось, день никогда не кончится. Наконец, когда, исчерпав последние наирезервнейшие силы, с наступлением темноты все распластались на земле, не менее выдохшиеся офицеры, сообщили о привале на шесть часов с выставлением боевого охранения. По их секундомерам получалось, что курсанты выполнили норматив тридцати шести часового марш-броска! В сознании Жоры не укладывалось, как такое может вынести человеческий организм?
   С утра начался недельный курс на выживаемость. Абсолютно у каждого принимался зачет. Стороны света по листве деревьев, по коре, по выгоревшим от солнца доскам на строениях, по звездам. Голодные желудки не гнушались живыми лягушками и червяками, изучали и ели съедобные травы, листья деревьев, ягоды, мох, кору и твердые грибы на березах. Поймали на петли двух зайцев и сьели их сырыми и еще теплыми, правда, на двадцать человек, это, безусловно, было крайне мало...
   Возвращаясь, бежали зигзагами и опять тридцать шесть часов, с небольшими привалами. Прямоугольные, серые казармы в части, казались самыми родными и милыми в мире зданиями. Пошатываясь, пробегая растянутой колонной мимо запоздалых солдат, они заставляли их оборачиваться на себя с отвисшими челюстями, ибо все до одного были бородатые, грязные, разодранные и с глазами, как у дикарей. Им был приготовлен отменный ужин. Но куда там? Сил не оставалось ни на что! Съев две-три ложки пшеничной каши, проглотив "шайбочку" масла и запив соком, Жора и Краб, как и в былые времена, побрели друг за дружкой в гостиницу.
   А следующий день - был сплошным блаженством! Выспались до предела, до изнеможения довели себя в сауне, побрились, оделись во все новое, вдоволь наелись салатов и калорийной пищи, после чего, с протянутыми ногами уселись смотреть телевизор у Краба в номере. Все выглядело так, что самое сложное осталось позади, а впереди лишь маячили теоретические занятия по инженерно-саперному делу, которые не задерживаясь начались и чередовались, через день, с занятиями по рукопашному бою. Устраивались спарринги. Жора ходил весь в синяках. Этот показатель у него был на самом низком уровне. Зато Краб был на высоте! Видя как Жору "прессуют" курсанты, он, порою, перегибал палку, мстя за его поражения чрезмерной силой своих ударов. Очередной инструктор-лейтенант, узнав, что Жора не понаслышке знаком с саперным делом, договорился с кем-то из начальства, и после двух дней ускоренного обучения, Жора сдал экзамен экстерном. Рассказал расчет тротилового эквивалента в пластиде, толе, динамите, рассчитал по формуле мощность зарядов в зависимости от этажности и строительных материалов здания. Указал методы определения несущих конструкций и точки установки зарядов, перечислил ряд известных ему отечественных мин, объяснил принцип действия, а также перечислил все виды СВ*.[ Средства взрывания. Детонатор.]
   В освободившееся время, его забрал к себе НачФиз полка, майор. Не успели они зайти в спортзал, как он сходу задал безобидный вопрос:
   - Хочешь стать настоящим спортсменом?
   - Хочу! - утвердительно ответил Жора.
   - Тогда выбрось весь свой хлам из головы и начинай рассуждать здраво. Что такое спорт?
   - Точно не знаю, но что-то вроде комплекса упражнений, направленных на усовершенствование возможностей мускулатуры и скорости реакций.
   - Да? А разведчику - десантнику нужен спорт?
   - Обязательно!
   - Ответ не правильный. Разведчику-десантнику нужны физические нагрузки, выносливость и скорость выполнения задачи. То, что ты там видел в спортгородке, наши салаги отрабатывают блоки для рукопашного боя, это не более чем общефизическая подготовка. В реальных боевых условиях, у тебя не будет времени по полчаса уворачиваться от ударов, чтобы нанести меткий, ответный удар, плюс, ты себя должен максимально сохранить от травм для выполнения ОСНОВНОЙ задачи. А это уже не спорт!
   - Не знал, что единоборства не относятся к спорту!
   - Повторяю! В спорте нет задачи на экономию силы и скорость поединка. В спорте, основное внимание уделяется технике, работе над собой и не ставится цель нанести максимальный, выводящий из строя, урон противнику. Я тебя познакомлю с двумя системами "БАРС" и "УНИБОС", слышал про такие?
   - Нет.
   - В твоем случае, за короткий промежуток времени, ты вполне способен ими овладеть. Запомни - БОЕВОЙ АРМЕЙСКОЙ СИСТЕМОЙ (БАРС) - пользуются, как правило, наш спецназ десантуры. Ты уходишь от ударов и наносишь существенные повреждения противнику. А, вот, УНИВЕРСАЛЬНОЙ БОЕВОЙ СИСТЕМОЙ (УНИБОС) - пользуются спецы от ФСБ и ГРУ. Она более действенная и при поединке со спецназовцем ВДВ, у тебя будет более шансов выйти победителем. Все движения выполняются резко, грубо, безжалостно и в определенные места и точки. Раздевайся по пояс, и начнем с отрабатывания основных ударов, изучения тонких костей, болевых точек на мягких тканях, а затем займемся и позвоночником...
   Уже на следующем спарринге через день, тренировки дали свой результат. Жора, в резком развороте, ударом локтя в солнечное сплетение, согнул пополам одного верзилу и уронил на землю, ударив ладошкой по ключице, показав тем самым, что мог ее сломать или вырвать. Краб, на радостях, даже бросился обниматься и готов был качать его на руках. НачФиз тоже пожал руку и сказал, что они продолжат заниматься в свободное от учебы время.
   С интересом прошли курсы по тактике ведения допросов. Преподаватель - майор, начал со слов:
   - Любые, самые беспристрастные допросы бесполезны в двух случаях: 1. Если будет заранее готов ответ, для проверки которого потребуется время. 2. Если не знаешь языка противника, а противник не знает твоего языка. Чтобы дать не правильный ответ - необходимо врать! И, причем, врать необходимо правдоподобно!
   Майор вывел Краба и одного рязанца, задав Крабу вопрос:
   - Ты ведешь допрос "языка". У тебя мало времени. Как ты его будешь проводить?
   - Ну, я сломаю ему челюсть...- растерянно ответил Краб.
   Класс разразился смехом. Майор поднял палец вверх, призывая замолчать.
   - А что дальше? - спросил майор.
   - Если будет молчать, еще раз врежу! - не уверенно ответил Краб.
   Курсанты засмеялись еще сильнее. Майор строго приказал:
   - Отставить смех! Он все сказал правильно! Для быстрого и действенного допроса, для экономии силы и времени - этот случай, более чем подходит! Суть - ломаете кость, затем ударяете не сильно в место перелома. Это вызывает сильную боль и угнетает психически. Но лучше не в челюсть, конечно, а то он, по итогу, говорить не сможет. Если допрашиваемых несколько - лучший способ, демонстративно сломать руку у сильного, тогда слабый заговорит правду с вероятностью девяносто процентов. Допрашивать их надо затем по отдельности. Существует ряд уловок, чтобы подловить на неточностях. И я научу вас этому!
   Майор поведал много тонкостей и нюансов этой военной дисциплины для избранных. Разбившись на пары, курсанты тренировались между собой, как уходить от вопросов и как "прижимать" безысходностью. Листва с деревьев практически полностью спала, а Жора ни разу, так и не был в увольнении. Учеба давалась ему легко, но постоянные физические нагрузки, отбивали все посторонние мысли, превращая в робота. Повседневность состояла из одних и тех же вопросов: "Когда будем есть? Когда кончится день? Когда удастся лечь спать?".
   В некотором роде увлекательно проходила учеба по специальному предмету "Разведка". Запоминающиеся лекции читал молодой подполковник, и слушать его, порою, было сплошное удовольствие. Он раскрыл сам предмет, пояснил, какие бывают виды разведки, для чего она предназначена, коснулся сущности глубинной разведки, специальной разведки и при необходимости корректировки огня артиллерии и наведения ударов авиации на цель, обучал пользованию топографическими картами, рассказывал, как правильно запоминать, делал подмены и выявлял промахи. А гвоздем программы, стал однажды приход по его просьбе, женщины - капитана, служившей в СВР**. [ Служба внешней разведки.] Не отрывая от нее глаз, курсанты узнали, что такое диверсионно-истребительная группа (ДИГ), какие значимые задачи могут выполнить три-пять бойцов, каким образом в незнакомой местности можно обнаружить взрывчатые вещества, как их сделать самому из подручных средств и за каким занятием, лучше находить язык с местным населением, если в полностью скрытном режиме, выполнить задачу не получится. Миловидная женщина, жестким армейским языком объяснила способы пересечения и перехода государственных границ, посоветовала применять от преследования собак - тигриную мочу или ее аналоги, выехала с группой на тренировочный полигон и пропала... Причем так, что сам подполковник не на шутку начал проявлять беспокойство, что же это такое с ней могло произойти?
   Ну как обычно бывает в армии, все сделали вид, что так и было задумано. На последнем занятии предмет уже считался пройденным, все получили зачеты, но подполковник, напоследок, задал вполне невинный вопрос:
   - А как, по-вашему, внедрение считается войсковой разведкой? Курсант Рудиков?
   - Полагаю в сферу ВДВ, это не входит. - ответил курсант.
   - А как, по-вашему, курсант Краб?
   - Ну, какое внедрение? Я кроме русского языка, других не знаю. Если что-то узнать надо, дак лучше допрос провести.
   - Ну а вы что скажете, курсант Штопор?
   - Внедрение, это разведка, безусловно, и причем, наиболее достоверная.
   - А как ее проводить, ведь язык противника не известен?
   - А он и не нужен.
   - Поясните!
   - Ну, так просто, конечно, это внедрение не состряпать. Нужен четкий план действий, нужна легенда и небольшая достоверная информация, которую можно будет отдать противнику, при добровольной сдаче в плен. Во время второй мировой войны, внедрения были очень развиты и потому верили не многим, а сейчас данная тактика, считаю, подзабыта.
   - Отлично, курсант Штопор! Блестящий ответ! Товарищи курсанты! Запомните эти слова и всегда относитесь с подозрением к любым перебежчикам, как бы они дружелюбно и патриотично не были настроены! Можете идти!
   Новое задание последовало неожиданно. В закрытом связистком Камазе, их, в составе группы из десяти курсантов и двух офицеров-наблюдателей, увезли куда-то, предположительно за восемьсот километров. Ехали двенадцать часов, останавливаясь трижды и далеко отклоняясь от трассы. За три дня до этого, запретили бриться. Высадили ночью в лесу и офицеры сразу принялись забирать наручные часы, проверили, чтобы ни у кого не оказалось компаса, денег и документов. Переодели в старое летнее солдатское рваное обмундирование, двоим, включая Краба, дали вообще гражданские старые, рваные пиджаки. Всем выдали АК-74 с деревянным прикладом, какие для ВДВ не применяются, ввиду длинных размеров. Крепкого телосложения капитан, поставил задачу, объяснив обстановку:
   - Через пятнадцать минут, во все отделения милиции поступит ориентировка, с указанием предположительного местонахождения группы дезертиров с оружием, расстрелявших шестнадцать человек в карауле и самовольно оставивших часть. Такая же ориентировка пройдет по военным каналам. С утра, мотострелковая часть начнет прочесывать данный лесной массив. Что будет делать милиция - предполагайте сами! - сделав небольшую паузу, он продолжил: - Приказываю! Через трое суток и шесть часов, к десяти утра восемнадцатого ноября, быть на КПП воинской части внутренних войск в поселке Лунево, Московской области! За время следования, запрещаю применение силы и оружия, а так же угон транспортных средств! При обнаружении и задержании - сопротивления не оказывать! Вопросы?
   Все молчали, начав переваривать информацию.
   - Разойдись! - рявкнул капитан.
   Пацаны собрались в круг, обсуждать ситуацию. Камаз с капитаном развернулся и уехал. Необходимо было самим прояснить, кто будет старшим в группе. Жора заострил внимание на том, что лейтенантов было двое, и обратился к одному из них:
   - Ничего не было сказано, насчет разделиться? Это допускается правилами?
   - Да. Но только на две группы. Численность устанавливайте сами!
   Первый шаг был сделан. Краб встал рядом с Жорой.
   - Пацаны! Кто с нами? Можем взять троих. - обратился ко всем Краб.
   Не знакомые ранее курсанты переглянулись между собой. Из их команды отделился один рядовой и за ним другой. Так они разделились шесть-на-четыре. Эти шестеро и лейтенант, сразу побежали в сторону, куда уехал Камаз, а Жора поинтересовался мнением каждого, в какую сторону их увезли из Кубинки. Сошлись на мнении, что восток или юго-восток. Ночное небо было наглухо затянуто тучами, что исключало ориентирование по звездам. Холодный воздух начинал вызывать "мурашки" по телу. Большинством голосом определили по хвойным деревьям СЕВЕР. Группа с лейтенантом побежала на ЗАПАД, тогда как Камаз уезжал в северо-западном направлении, и первой группы уже не было видно.
   Бег по ночному лесу, заметно разогрел тело. Первый привал сделали, примерно через час. Видимо сработало инстинктивное чувство десятикилометровки. Отдыхали не долго.
   Рассвет забрезжил уже после следующего привала. Безлиственный лес значительно поредел. Впереди показалось поле из черной, перебороненной земли. Справа - сельский населенный пункт. Жора и Краб упали на землю спиной и, расслабившись, восстанавливали дыхание. Курсанты и офицер, согнувшись стоя, отдышивались тоже. Через минуту, Жора сказал:
   - Я пойду к окраине поселка. Ты! - он указал на курсанта, который первым вызвался идти с ними у машины. - Пойдешь за мной следом, метров за двести, будешь держать в зоне видимости. Вам, - он показал на Краба и другого курсанта. - оставляем оружие, вы идете по кромке леса на противоположную сторону поля.
   - Штопор! Не годиться! Я с тобой! - заявил Краб.
   - Краб! Нам нельзя применять силу! Если бы такое было возможно - ты пошел бы, без вариантов. До пункта назначения, один из нас должен добраться в любом случае!
   Краб понимающе кивнул, Жора и напарник отдали автоматы.
   - Если я не вернусь, добирайтесь без меня! - добавил в заключение Жора.
   Встряхнув плечи, он побежал к поселку. Курсант отставал, выдерживая дистанцию, а Краб с остальными побежали, как призраки в полумраке, по кромке леса. К тому времени, они миновали от места высадки двадцать - двадцать два километра. По виляющей траектории движения между деревьями, расстояние считывалось не точно.
   Пригибаясь, Жора подбежал к крайнему дому. Всматриваясь в щель забора, увидел во дворе старую ВАЗ-01. Напрягая зрение, разглядел на госномере регион "13 RUS".
   Расшифровку этого региона, он не знал. Примерно в полукилометре от него, из центра поселка, прозвучал гудок тепловоза. Жора перемахнул сквозь не асфальтированную улочку и, держась околицы крайних домов, побежал дальше. В одном из домов он увидел машину с регионом "62 RUS". Этот регион был тоже неизвестен ему, и такая путанность в понятии своего местонахождения, определенно раздражала.
   Он выбежал к лесопосадке вдоль железной дороги. Поднявшись на насыпь, разглядел ответвление железнодорожного полотна и какое-то подсобное помещение, из трубы на крыше которого, валил дым. По-кошачьи тихо и согнувшись, подобрался к нему и увидел рядом стоящую машину, опять с регионом "13 RUS" на номере.
   Уже окончательно рассвело. Выпрямившись в полный рост, он пошел неспешной походкой, с выражением безразличия на лице. Обогнул старое, ветхое, одноэтажное здание из красного кирпича, похоже, еще дореволюционной постройки. Через одно, годами не мытое окошко, разглядел четырех мужиков, пьющих чай за столом.
   Прислушавшись, Жора открыл двери на хорошо смазанных петлях, и взору сразу предстала раздевалка для работяг. На гвоздях, вколоченных в доску, висели грязные, местами в пятнах масла фуфайки и оранжевые жилеты. На полу стояло около пятнадцати пар раздолбанных кирзачей. Из комнаты неподалеку, какой-то мужик, осипшим голосом рассказывал о вчерашних пьяных похождениях. Рассказ сопровождался смехом, таких же сиплых голосов.
   Не долго думая, Жора одел на себя более-менее чистую черную фуфайку. Выбрал крупный размер для Краба. Схватил еще две фуфайки, пять оранжевых жилетов, одел на голову засаленную кепку и уже на выходе, обратил внимание на стоящую в углу кирку и совковую лопату. Взяв со скамейки пыльное одеяло, он расстелил его на полу, кинул на него фуфайки, положил внутрь жилеты и сюда же, эту кирку и лопату. Завернув все в тюк, он спокойно вышел из помещения и, далее не маскируясь, бегом, пересек железнодорожную насыпь, скрывшись в лесопосадке. За все это время не встретилось ни одного прохожего.
   Возвращаясь прежним путем, он добрался до проселочной дороги и как не старался высмотреть наблюдающего за ним курсанта - ничего не получалось. Вдалеке показалась машина. Жора не рискнул переходить дорогу и спрятался у изгороди забора. При достаточном приближении, он разглядел, что движется милицейский УАЗ с не работающими мигалками на крыше. Его появление, безусловно, выглядело отрицательным моментом, но имелся и плюс - менты работают только в пределах своего региона! Дождавшись когда УАЗ проехал, Жора подбежал к дороге и разглядел номер региона "13 RUS".
   Через некоторое время он добрался до кромки леса. Сразу же срисовал прячущегося за деревьями курсанта. Тот изображал на лице тревожно-серьезное выражение, по которому Жора понял, что паренек за ним не ходил, а дожидался, отдыхая, здесь. Перегрузив на него ношу, они вдвоем побежали к ожидавшим товарищам. Добрались до них только минут через сорок. Тяжело упав на землю и отдышавшись, все вместе начали обсуждать свое положение. Рязанцы знали эти регионы. "13"- Мордовия, "62"- Рязанская область. Республика и область граничили между собой. Краб без дела не сидел и с момента прибытия, разведал подступы к деревне со своей стороны. На указателе населенного пункта значилось - "СВЕЖЕНЬКАЯ". Курсанты обрадовались близости Рязанской области и предложили добраться до Рязани, где они возьмут гражданскую одежду и деньги, после чего, можно будет цивилизованно добраться до Московской области. Один из курсантов предложил забраться в сельскую школу, где взглянув на карту, можно было наметать маршрут. Жора резко пресек эти разговоры:
   - А теперь слушай сюда! Откуда в школе может взяться крупномасштабная карта района? Тем более там сейчас идут занятия, и терять время до вечера - не разумно! Дальше, вы оба, с Рязанского училища. Уверенны в том, что на вас в личном деле нет бумажки с адресами родственников и знакомых? Почему нас сюда привезли? Простой расчет - вы пойдете именно к ним, а параллельно нам может действовать такая же группа, только по обнаружению! И следующее! Одевшись в гражданскую одежду, как мы понесем автоматы? Инвентарь с сельхоз инструментом не прокатит. Дачный сезон закончился, да и возраст у нас не пенсионно-садоводческий! Поэтому, предлагаю следующее: Если преследователям станет известно о пропаже спецодежды работяг, то так как они были взяты у железнодорожников, искать нас будут на железной дороге! Нам необходимо, как можно быстрее удаляться в сторону от "железки", затем найти оживленную трассу, на которой имеется стоянка грузовиков - дальнобойщиков. У них, по автомобильному атласу дорог, мы узнаем все, что требуется, все расстояния и естественно, где находится это Лунево. Наша легенда - мы группа автодорожных рабочих, которых увезли на объект и не могут забрать, ввиду поломки спецмашины. Полагаю этот вариант самым приемлемым. Есть у кого какие предложения?
   - Вообще толково! Я считаю правильно! - согласился Краб.
   С восхищенными глазами, рязанцы закивали головами. В противовес привести было нечего. С этого момента, задача становилась простой и прозрачной. В карманах фуфаек были грязные вязаные шапочки, сшитые еще при СССР. Жора предложил лейтенанту убрать свою форменную шапку и планшетку за пазуху, а затем примерил на нем шапочку и оранжевый жилет, поверх камуфляжа. Лейтенант, на удивление, безропотно подчинился. В таком прикиде он смахивал на бригадира. В карманах нашли также свернутую газетку, несколько монет и очки, с довольно широкими линзами. Монетками открутили от автоматов приклады, а из линз, Краб сделал подобие подзорной трубы, разместив их на расстоянии, внутри скрученной газетки, перетянутой шнурком от афганки. Жилеты решили одевать при непосредственном приближении к фурам. Автоматы без прикладов, легко завернулись в одеяло, а выпирающие из него кирка и лопата, отчетливо указывали на наличие в этом тюке строительного инструмента.
   Первым делом, они сделали марш-бросок в сторону, строго перпендикулярную железной дороге. Более чем за тридцать километров пути, встретили четыре крупных дороги с хорошим асфальтовым покрытием, но данные трассы не смахивали на большие автомагистрали. Переходили дороги строго по одному, нигде не появляясь на виду кучно.
   После небольшого привала, Жора опять погнал группу на ЮГ. Рязанцы начали заметно отставать, потому что переставали верить в благополучный исход и прекрасно сознавали, что движутся полностью не в том направлении, тогда как их маршрут, должен был лежать на СЕВЕРО-ЗАПАД. В небольшом споре - точку поставил Краб, не двусмысленно дав понять, что набьет ребятам рожи и все-равно заставит подчиниться, раз уж они изначально выбрали себе командира, тем более и старше всех по званию.
   Трехрядная в каждую сторону автомагистраль, показалась менее чем через час после спора. Завалившись на предельной для видимости дистанции возле деревьев, Краб через маломощную подзорную трубу тщательно разглядывал плотный поток транспорта и произнес, протянув трубу Жоре:
   - Похоже оно!
   Без ненужного разглядывания, Жоре итак стало ясно, что это ОНО. Кромкой леса они пошли на ЗАПАД и уже, буквально, часа через полтора быстрого шага, обнаружился стояночный загон для грузовиков, где стояли фуры с прицепами.
   Отправив Краба, офицера и рязанца вперед по ходу движения, Жора с другим рязанцем, надев оранжевые жилетки, хромая, и с корягой в руке, подошли к трем дальнобойщикам, разогревающим котлеты на дизтопливной горелке.
   - Часик в радость, шоферюги! - издалека, с улыбкой, приветствовал Жора.
   - Здорова, коль не шутишь! - отозвался один, самый возрастной из них.
   - Я кончено понимаю, тут на дорогах разного сброда слоняется всякого, но мы дорожные рабочие. Приятель вот, ногу подвернул, если бинтом богаты, чтобы шину сделать - то не откажемся. Денег вот, сожалею, с собой нет.
   - А чего ж так? Ваша-то служба куда смотрит?
   - Да ну ее, службу эту! После работы бросили нас на участке, полтора дня ждали, день, считай, топаем. Машина у них, видите ли, сломалась, вот и крутись рабочий класс, как получится!
   - И не жрамши поди?
   - А чем тут, мхом что ли, питаться?
   Шофера заулыбались и начали проявлять сочувствующий интерес к посетителям. Вроде на грабителей они были не похожи.
   - А денег вам в вашей шараге, не платят что ли? - спросил уже другой.
   - Да в этом плане, все хорошо у нас. День рождения у одного нашего, с размахом встретили, вот и остались без копейки.
   - И куда сейчас направляетесь?
   - В Рязань нужно. Приедем, этот Автодор на уши поставим!
   - А там вдали, еще трое, ваших маячит? - спросил самый пожилой.
   - Наши. Уже отчаялись. Никто не останавливается подбросить или денег просят. Замкнутый круг! Мне бы бинт хотя бы, а то топать еще долго!
   - Горемыки! - усмехнулся старый. - Повезло вам. Я порожняком еду, до поста ГАИ подброшу, если хотите, без удобств, а то иначе мне штраф за незаконную перевозку пассажиров впаяют. Платить-то, кто будет?
   - Что, правда?
   - А почему нет?
   - Батяня! Ну ты спаситель! У тебя, может, и атлас автомобильных дорог есть? А то мы вообще запутались, где находимся, может, и не в ту сторону шли!
   - Да все в ТУ! Есть, конечно! Правда, старенький. С 1986-го года с собой вожу.
   - Дашь глянуть?
   - Да подожди! Присядь. По бутерброду хоть съешьте что ли?
   - Мужики извините, я без своих не буду. Не правильно поймут.
   - Да давай, и их зови, ремонтники хреновы! Вас начальство пинает, а вы еще и с понятиями. Найдем мы и им по бутерброду.
   Уловив общий настрой шоферов, Жора и впрямь вошел в роль униженного автодоровца и рассказал, как их начальство ездит на Ланд Краузерах. В скором времени, малость перекусив, он добрался и до автомобильного атласа. Проштудировал, якобы заинтересовавшись, все возможные маршруты до Московской области, обнаружил, где находится Лунево, затем, для верности закрепления, отдал посмотреть атлас одному рязанцу.
   С наступлением темноты, они покинули кузов Камаза в километре от поста ДПС, при въезде в Рязань. Тепло попрощавшись со старым водилой, он не поскупился еще и на подарок от себя, в виде двух бутылок водки. Придерживаясь километровой дистанции от кольцевой автодороги города, обогнув его значительную часть, они вышли на другую трассу за пост ДПС и на ближайшей стоянке, опять нашли попутчиков по той же схеме, только уже указывая автодор другого города.
   В Лунево они появились спустя двое суток и несколько часов, утром. На их счастье, транзитных дальнобойщиков не интересовали местные новости по радио, и они предпочитали слушать музыку на кассетах. По пути питались "кабы-абы", порой довольствуясь по полпирожка на человека, но и на том, как говориться, - спасибо.
   Опасаясь, чтобы на КПП части не было какой-нибудь провокации в связи с преждевременным прибытием, Жора в одиночку сходил с киркой к солдатам, находящимся там. Закосил под забулдыгу. По их реакции понял, что караул проходит в обычном режиме, сверхбдительности нет, поведение естественное и восприятие забулдыги тоже. Узнав, помимо прочего, где находится их полигон, Жора отругал их начальство, которое запрещает нормальным пацанам гулять по бабам, на том и распрощался.
   Группой решили, заранее не светиться в части, а затаиться и передохнуть на полигоне, расположенном в трех километрах от места сбора. Совершив последнюю пробежку, они оказались на стрельбище, где в небольшом кирпичном домике обнаружили четверых командированных представителей взвода операторов, обслуживающих механизмы поднятия мишеней и по совместительству сторожей. Жора рассказал им байку, что они гражданские и с завтрашнего дня, будут прокладывать здесь асфальт вместе со стройбатовцами, вахтовка сломалась, и им придется провести у них ночь. Краб перекусил снаружи один из двух телефонных проводов и Жора сымитировал разговор с Луневским командованием по телефону. Оттуда, естественно, дали "добро". Солдаты были неискушенные, первого года службы и один сержант - полуторагодичник. Не скупясь, были выставлены на стол откупоренные вкусные консервы. Жора, моментом разглядев их большой запас, быстро склонил ВВ-шников на авантюру - поменять консервы на водку в самом Лунево, а до конца месяца, солдаты могли бы контрабандой носить пищу из столовой воинской части. С одним из рядовых Жора сходил в поселок и вернулся с семью бутылками самопальной водки. Из сторожей с ними пил только сержант. При этом дежурство в двухчасовом боевом охранении выполнялось в группе всеми ,за исключением лейтенанта, который, выпив пару рюмашек, крепко заснул. Эта ночь была, пожалуй, одной из самых безмятежных для перегруженных тренировками бойцов.
   С утра, при паническом изумлении безоружного наряда по стрельбищу, курсанты прикрутили приклады к автоматам, и, не прячась, направились к части. Одевшись по форме, преобразился и лейтенант. Безусловно, для мирного Подмосковья, вид небритых людей, одетых в сапоги, песочные штаны и черно-синие грязные фуфайки, с разномастными шапочками на головах и автоматами поперек груди, действовал шокирующе. Без опаски они подошли к КПП части, возле которого стояла кучка из десяти вооруженных молодчиков в камуфляжах без знаков отличия и в краповых беретах. Отчего-то они находились в нерешительности, как реагировать на подошедших? По каким-то неведомым признакам они решили, что это "коллеги" и продолжили спокойно разговаривать между собой, тем не менее, с опаской поглядывая в их сторону.
   Минут через десять на большой скорости к КПП подъехал знакомый Камаз-радийка. Из кабины выпрыгнули майор в краповом берете и капитан-десантник, сменивший шапку на голубой берет. Капитан с улыбкой подошел к своей десантуре и, пожимая руки курсантов, восхищенно приговаривал:
   - Молодцы! Мо-лод-цы! Вас ведь до сих пор ищут по всем областям!
   Краповики уважительно начали пялиться, услышав эту фразу. До них сейчас только дошло, что перед ними, не что иное, как разведгруппа десантников, успешно выполнившая задание и по внешнему виду, как минимум - неделю слоняющаяся по лесам.
   Вместе с ВВ-шниками, они залезли в будку машины. Там сидели чисто выбритые и переодетые, те шестеро, которые отделились в лесу. Здоровались они неохотно и отводили взгляды. Было ясно, что у них случился "провал", но расспрашивать подробности при ВВ-шниках, было некорректно.
   Через полчаса езды остановились в захолустье на проселочной дороге в лесу. Там их ждали два Уазика от ВВ-шной части. Рядом с ними важно ходил подполковник в краповом берете, и о чем-то веселом болтали двое гражданских в полувоенной одежде.
   Подполковник скомандовал общее построение в одну шеренгу и начал объяснять задачу:
   - Перед вами двое... - офицер прокашлялся, соображая как бы их назвать. - диверсантов! Ваша задача - обнаружить их в этом лесном массиве, площадью два квадратных километра. Диверсант будет считаться обезвреженным - если, увидев его на любом расстоянии, вы закричите и направите на него оружие! После применения к вам силового приема, бой не начинать! Крик не поднимать! Вы условно будете считаться убитым!
   Подполковник махнул рукой этим полугражданским типкам, и те пошли вдоль строя, вглядываясь в лица. Были они оба среднего роста и возраста, жилистые. Могучими и сильными, их никак назвать было нельзя. Жора обратил внимание на костяшки их пальцев, которые были намазолены от ударов по макиварам.
   Легким, пружинистым бегом, неизвестные, без команды отбежали от строя метров на двадцать пять и начали надевать на себя лежащие там маскхалаты, обшитые темно-разноцветной мишурой. Немного погодя, они скрылись в лесу. Подполковник продолжил:
   - Вас двадцать военнослужащих! Всем разбиться в цепь с дистанцией пятнадцать метров!
   Строй, как был, начал растягиваться. Жоре досталось место на стыке с ВВ-шниками. Краб оказался немного дальше.
   - К поиску диверсантов - приступить! - заорал подпол.
   Цепь одновременно тронулась. Минут пятнадцать двигались весьма непринужденно, держа друг друга в зоне видимости. Жоре уже начало казаться, что это плевое задание, но повернув голову налево, он не увидел ВВ-шника. Вглядевшись, разглядел другого на дистанции тридцать метров. Курсант-десантник, спокойно шагал справа в пятнадцати метрах. "Хрень какая-то". - подумал Жора. -"Возможно ВВ-шники с ними заодно, и будет нападение с тыла?". Держа автомат на вскидку, он пошел, пригнувшись, по-возможности осматривая местность и деревья вкруговую. Не прошло и пяти минут, как не стало курсанта-десантника справа. И опять просматривался дальний, в тридцати метрах. Это уже смахивало на чертовщину! Ни посторонних звуков, ни движений, ни каких признаков борьбы не появлялось!
   На пути встретился высокий плотный кустарник. Жора шел на предельном внимании. Впереди лежала невзрачная коряга, перейти которую можно было, только лишь задрав ногу до уровня колена. Переступая эту корягу, он увидел за ней на земле, неожиданно открывшиеся человеческие глаза. Прошла, казалось, лишь доля секунды, а Жора уже лежал на земле с перекрученным и зафиксированным на шее, ремнем своего автомата. Полностью еще не осознав, что с ним произошло, он увидел как удаляется, низко перемещающийся клубок пожухшей листвы и поразился оттого, что можно сделать такой масхалат, полностью сливающийся с местностью.
   Жора побрел к Камазу, восхваляя мысленно профессионализм "диверсанта". С ним разделались, как с желторотым птенцом! У машины уже находилось девять вояк и все были с хмурыми лицами. Краповики не выпячивали более грудь, как это делали на КПП.
   С задачей не справился никто! Больше всех, этому возмущался Краб. У него упорно не укладывалось в сознании, что такое возможно. Объяснение он нашел лишь в том, что толком не спал несколько дней.
   Две недели при воинской части в Лунево, курсанты усердно и с желанием изучали азы искусства маскировки, грима и актерского мастерства. Им объяснили, почему они были "убиты". Экспериментировали с маскировкой обычной формы, намазав ее жидким клеем и покатавшись после этого по лесной почве. Жора усвоил эти уроки с оценкой "отлично".
   После первого снега, настало время и прыжков с парашютом. Жора немного дрейфил, но глядя на уверенного и счастливого Краба, это быстро у него прошло. Десантировались с ИЛ-76 на высоте три километра, изначально принудительно и в составе целой роты, а затем, группой в двадцать человек, уже считая до трех: 501;502;503; и вырывая кольцо. Именно такой отсчет, позволяет ровно отсчитывать секунды, а если считать: "Раз - два - три" - может получиться быстрее.
   После уже прыгали с АН-2, резво несясь к земле с высоты восемьсот метров, прыгали и с вертолета на высоте километр двести. С каждого борта по два раза. К Новому году, у Жоры уже было шесть прыжков, что позволяло смело называться десантником. Невзирая на праздники, была еще и стрельба из автоматических пистолетов и автоматов по мишеням в движении, при вождении Уазика без стекол, со снятым верхом. Между делом, три дня уделялось на альпинистскую подготовку. Спускались и поднимались на страховочных тросах по стенам тренировочной трехэтажки. Рассчитывали расстояния и выкидывались с крыши, залетая в окна.
   На завершающем этапе обучения, курсанты прожили с инструктором в лесу пять суток, проходя курс выживания в зимних условиях, зарываясь в снегу, питаясь уже известной корой, мхом, пойманными на петли зайцами и всякими птичками, вылавливаемых на сеть или убиваемых с рогатки.
   С учебой наступило полное затишье. Остались только ежедневные десятикилометровые пробежки утром и занятия рукопашным боем в спортзале днем. Жора с Крабом незаметно улизнули в городок, где провели вечер с выпивкой в баре. За все время учебы, им все как-то не удавалось побольше друг о друге узнать. Краб был, практически земляк, с Урала. Из города Серов, Свердловской области, родины знаменитого боксера Кости Дзю. В ВДВ он призвался на срочную службу и остался в дальнейшем на контракт. Отправили на обучение также с Чечни. Там они набегами были на Терском хребте и Ведено. Занимал должность замкомвзвода в разведроте. То, что Жора взят сюда из пехоты, его чрезвычайно удивило. Таких случаев он еще не встречал, все это время думая, что Жора из какой-то секретной десантной части, а то и ГРУ. За время учебы у них сложились теплейшие отношения, которые позволили беззазорно, в обнимку, поорать песни на обратном пути и твердо решить, что будут стоять друг за друга "горой", что бы там не случилось...
  
  
   Глава XXXIII.
  
   Наконец-то Вася вернулся к работе, и сразу первый успех! Причем очень, само-собой получившийся. Он понимал, что с этой аварией доставил тестю ряд отрицательных эмоций и теперь, как никогда лучше, компенсировал все с лихвой.
   В штате их организации состоял один пожилой майор - пенсионер. Хотя от него не требовалось, он по привычке всегда носил форму, старого, советского образца. Выполнял этот майор функции Завхоза и имел подсобное помещение. Серьезные матерые опера, его в упор не замечали, вот он и заприметил молодого Васю, безмятежно покуривающего на крыльце.
   - Пойдем, сыночек, поможешь мне сейф старый вытащить! Выкинуть его хочу! Места много занимает. - обратился он к нему.
   Вася согласился и, неся эту большую железную коробку по коридору, ему неожиданно пришла мысль: "А что если запихивать сюда задержанных на длительное время?". Он остановил майора, быстро забежал в кабинет, позвал Юру, объяснил суть своего изобретения и вдвоем они зашли к Стасу. Азата в это время не было.
   - Стас! Тут Вася предлагает одну идейку. Давай попробуем?
   - Что за идейка? Работать надо, а не идеи рожать!
   - Дак, как раз с работой связана. У нас завхоз сейф выкидывает, довольно большой. Хотим туда наших "фруктов" сажать, пока очереди ждут. Если они на корточках пятнадцати минут просидеть не могут, колени затекают, то внутри сейфа, у них вообще все затечет! И самое главное, побоев никаких не будет!
   - Да?
   - Да. Давай попробуем, не получится, выкинем этот сейф и делов-то!
   - Ну, пробуй. Только смотри, не раскрутишь этого Раджабова, я тебя премии лишу! Так годиться?
   Юра замежевался, но тут вклинился Вася:
   - Стас! Давай я свою премию на кон поставлю. Все-равно три месяца отдыхал, и она мне не светит!
   - Занимайтесь с Раджабовым, чтобы до обеда результат был!
   Они вышли от Стаса и вдвоем затащили сейф в другой кабинет, где Петро и Валера допрашивали цыгана. С ним все шло гладко, и Петро только успевал записывать его явки с повинной по многим эпизодам. Сказав Валере, что Стас про сейф в курсе, они направились в ИВС и вскоре привели в наручниках Раджабова. С цыганом уже заканчивали, и Валера удивленно посмотрел на Юру. Колоть Раджабова - был не его уровень!
   Ситуация с ним и впрямь, была аховой. Во-первых, он не Раджабов, а черт его знает кто, потому что опера с Ленинского пробили - паспорт поддельный, с переклеенной фотографией. Во-вторых, его как бы ни пришлось отпустить за неимением улик. Он был задержан нарядом ОВО, который приехал на вызов сработавшей сигнализации. Увидев их, поднимающимися по лестнице, вышедший из квартиры "Раджабов" побежал вверх, а там, в это время открылась дверь. Какая-то старушка пошла с ведром выносить мусор. Он забежал в эту квартиру и на глазах сотрудников, скинул золотые украшения с отмычками в унитаз, успев в последний момент, смыть их водой. В Ленинском дал показания, что находился в подъезде, так как искал квартиру друга, но тут, обратил внимание, что соседняя квартира открыта. Заглянув туда, он только спросил: "Есть кто дома?", а увидев сотрудников, испугался и побежал, потому что слышал от знакомых, как милиция избивает не русских и "садит" их не за что. Уверял, что паспорт у него не поддельный и это таким его выдали в паспортном отделе города Дербент.
   Вчера задержанный уже выдержал три часа побоев по программе - максимум и сегодня его планировалось изнурительно долго допрашивать чередованием: кулек - электричество - побои, хотя Леша предлагал сразу - дубинку в задний проход!
   - Залазь в сейф! - приказал Юра.
   - Какой сейф, начальник? Вам что от меня надо? Задержали ни за что, вообще, а сейчас уже сейф - мейф какой-то придумали?!
   - Залазь! По-хорошему!
   - Не буду я никуда залазить, сам туда залазь!
   Валера и Петро, с интересом наблюдали за развитием ситуации. Вася почувствовал, что его идея может потерпеть "фиаско" и сильно врезал Раджабову коленом в пах.
   - Ой-ё! - завопил, согнувшись Раджабов.
   Цыган испуганно наблюдал за действиями оперов. Вася и Юра, с силой впихали Раджабова внутрь, пинками подразвернув плечо, чтобы захлопнулась дверка. Изнутри, со своеобразным эхом, Раджабов искренне ругался и клялся мамой, что напишет президенту об этих издевательствах и всех ментов потом посадят. Петро, в наручниках, пошел уводить цыгана, а Валера, с иронией посмотрел на Васю и Юру, как бы задавая вопрос: "Ну и что дальше?". Вася схватил резиновую дубинку и начал бить ею по стенкам сейфа, громко крича:
   - А ну заткнулся, сволочь! Заткнулся!
   Но Раджабов не унимался. Юра сходил к дежурному и взял у него газовый баллончик Черемуха. Щели между стенкой и дверцей были узкие, и он это не учел, выпустив с одного "пшика" довольно приличную струю аэрозоля. Чуть не половина этого облака стала распространяться по кабинету. Раджабов совсем уж неистово начал материться и много говорить слов на своем языке. Опера выскочили из кабинета.
   - Ну, ты и придурок! - возмутился Валера, глядя на Юру.
   Они вышли на свежий воздух. Не зная, что сказать в свое оправдание, Юра ответил:
   - Зато не убежит никуда оттуда! Охранять не надо!
   - Вы два дебила! А если он задохнется там? Ключи-то у кого?
   Юра с Васей безмолвно уставились друг на друга и перестали моргать. Не в меру озадаченным, Вася быстро пошагал к завхозу, выслушивая вслед матерщину Валеры и отгоняя от себя дурные предчувствия. Так случилось, что в это время завхоз решил перекусить и заварил китайскую лапшу быстрого приготовления.
   - Филлипыч! А у тебя от этого сейфа ключи есть?
   - Не знаю. Есть какие-то.
   - Пойдем, дашь. Мы там закрыли одного. Задыхается.
   - Не видишь, я ем? Подожди минут десять, зайдешь. Вот же нерадивый!
   Не желая верить в плохое, Вася, стараясь выглядеть естественно, вышел на крыльцо и сообщил курящим Юре и Валере:
   - Сейчас поест. Даст.
   Немного погодя, они вернулись в кабинет, где Раджабов истерил из сейфа, как умалишенный. Вася взял дубинку со стола и сильно ей ударил по стенке, прокричав:
   - А ну заткнулся! Быстро!
   - А-ай, не могу! Выпусти меня отсюда!
   - Будешь говорить? - гневно спросил Вася.
   - Буду! Только выпусти отсюда!
   Опера от таких слов, посмотрели друг на друга так, как будто ослышались.
   - Настоящие фамилию, имя, отчество? - первым нашелся Валера.
   - Адыгезалов Елчин Мамед оглы-ы! Выпусти! Все скажу!
   - Ты и так все скажешь! - по накатанной запустил диалог Валера. - В розыске?
   - У вас нет, только по Азербайджану! Что хочешь, деньги дам, машину подарю, только выпусти-и-и!
   Вася в это время записывал сказанное, а Юра удовлетворенно поглядывал на Валеру.
   - В городе у кого проживал?
   - У первой жены-ы, а-а, не могу больше!
   - Адрес?
   - Монтажников пять, двенадцатая квартира-а. Начальник все, давай выпуска-ай!
   - Золото на хате ты брал?
   - Я, я! Отпусти начальник, мамой клянусь, не могу больше!
   Вася пошел к Завхозу. Было похоже, задержанный отвечал на вопросы без обмана и это был, однозначно, положительный эффект от его идеи. Филлипыч дал даже не связку, а гирлянду ключей, состоящую примерно, из штук ста двадцати. Раджабов не унимался, орал похлещще сирены. На эти крики, в кабинет зашел Стас. Вася менял в это время очередной, не подошедший ключ. Валера показал пальцем вверх и утвердительно кивнул головой. Дело Раджабова было раскрыто! Забрав у Васи связку, Стас начал примерять наиболее подходящие по размеру, а не все подряд.
   Только на десятой минуте своих изысканий, Стас открыл дверцу. Раджабова вытащили согнутым и он почему-то не разгибался обратно, но все-таки было понятно, что ему стало полегче. Пришлось разгибать его вручную, опять выслушивая стоны и крики. Валера дернул Стаса за рукав, предлагая выйти из кабинета. Они зашли в другой, где Валера заговорил:
   - Может пошабашим с ним? Он для Ленинского безнадега.
   - Знаю. Сколько у него есть?
   - Не говорил. Сказал деньги дам, машину. Если машина есть, то явно не Запорожец. Они на таких не ездят.
   - Предложения?
   - Десять "зелени", машину, без допросов додерживаем десять суток и отпускаем без паспорта, потом если где попадется, чтобы уже не Раджабовым был.
   - Сам пробовать будешь?
   - Лучше тебе. Я ведь, как бы злой.
   - Годится! Сейчас начинай лупить его, я через минуту зайду!
   Задержанный лежал на полу с вытянутыми ногами и вроде как блаженствовал. Озверевший Валера влетел в кабинет, поднял его за грудки и, ударяя по ребрам, начал кричать:
   - Дак ты, мразь гребаная, в розыске по Интерполу, оказывается! Мозги нам парил, Адыгезалов? Тебе кранты! Лично прослежу, чтобы на тюрьме в петушатню посадили! Сколько времени искали! Сколько ночей не спали!
   - Отставить! - рявкнул Стас, появившийся в проеме дверей. - Я тебе с кем сказал заниматься?
   - Дак это Адыгезалов! По Интерполу, падаль!
   - Адыгезалов??? О-о-о! Ну-ка, в кабинет его ко мне!
   Юра перецепил наручники спереди - назад и, согнув Адыгезалова буквой "Г", повел в кабинет к Стасу, где усадил на стул и встал за спиной.
   - Дак что с тобой делать, Адыгезалов? В Москву тебя надо отправлять, ты уже не наш! А там тебе, ух как не сладко придется! У них там допрашивают всегда с пристрастием и одной делюгой, точно не ограничатся. За эпизодов двадцать хочешь загрузиться? Два месяца по пересылкам, в душняке и с клопами хочешь ехать?
   - Не-ет!
   Стас умышленно замолчал, как бы усиленно что-то обдумывая. Адыгезалов начал крутить головой по сторонам. Похоже, в нем начинала просыпаться азербайджанская смекалка.
   - А что можно сделать, начальник?
   - Ну-ка, выйди! - сказал Стас Юре и, дождавшись, когда он закроет двери, продолжил. - А что ты предлагаешь, Адыгезалов?
   - Начальник! Ты командир, ты говори! - он оживленно и по-рыночному начал торг.
   - Я тебе скажу! Скажу, что кроме меня, ты ни с кем тут договориться не сможешь, а знаешь почему?
   - Нет.
   - Потому что у меня отец в Москве генералом служит и тут мне никто, ничего сделать не сможет! Предлагай, Адыгезалов, а я посмотрю, понял ты свое положение или нет?
   - Хочешь машину дам?
   - Какую?
   - Тойота Карина Е . Леворукая! Год всего, почти новая!
   - На кого оформлена?
   - На жену. Но это моя. Сам понимаешь, розыск-шмозыск, как на себя оформлять?
   - Понимаю. Но этого мало. Машину я начальнику нашему отдам, чтобы глаза на тебя закрыл. А ребятам я, чем рот затыкать буду?
   - Пять штук баксов дам!
   - О-о-о! И это за то, чтобы в Интерпол не попасть? Не-е! Лейтенант! - крикнул Стас.
   Двери открыл Юра:
   - Звали?
   - Давай в камеру его! К этим... Неблагополучным! Он теперь не наш, так что с нас и спрашивать никто не будет!
   - Понял! - Юра энергично подошел к Адыгезалову.
   - Ай, начальник, останови его! Давай поговорим! Лейтенант, давай выйди!
   Стас кивнул и Юра, делая расстроенное лицо, вышел.
   - Начальник! Я недавно сюда приехал, отпусти меня! Все, что есть отдам! Мамой клянусь! Но только десять штук баксов всего! У жены ни копейки в жизни не брал - я же мужчина! Двое детей подрастают! Почему она должна платить? Я нормально итак тебе даю! Давай договоримся?
   - Деньги, где находятся?
   - Дома. На Монтажников пять. В коробочке. Дак, договорились, да?
   - Не совсем. После этого ты навсегда покинешь город и больше никогда здесь не будешь появляться!
   - Какой разговор, начальник! Уеду сразу же, клянусь!
   - И уедешь без этого паспорта Раджабова!
   - Как скажешь!
   Они дождались пока приедет Леша на своем Раннере. Установили, что Карина Е находится возле места преступления Адыгезалова. Ключи забрали Ленинцы, сами не подозревая, где находится эта машина. Валере пришлось взять у "угонщиков" одного спеца, приехать туда и завести двигатель универсальной отмычкой, сорвав все внутренности в замке, и подогнав , в последующем к отделу. Стас, Вася, Леша и Адыгезалов, съездили к жене последнего на работу, привезли ее в нотариальную контору, где на Васю оформили доверенность с правом продажи на эту Карину Е. Завезли жену обратно, после чего, на монтажников пять, забрали деньги. Позволили задержанному помыться в ванне и набрать с собой пакет продуктов. Из его же денег, купили ему на обратном пути два блока Мальборо и увезли в ИВС, досиживать семь суток.
   Вася был вне себя от внезапно обрушившегося счастья! Помимо машины, ему на починку замка зажигания, перепало еще и двести баксов! Коллеги очень понимающе отнеслись к тому, что он, по большому счету, разбил машину у тестя. И сейчас, все это встало на места свои! Оправдался в первый же день, выйдя на работу! А еще и бескровный способ допроса в сейфе изобрел! Азат долго жал ему руку. Опера со смежных отделов поздравляли. С работы раньше обычного отпустили. Азат позвонил в ГИБДД, договорился, чтобы быстро сняли с учета машину, и посоветовал Васе не затягивать с этим. Окрыленный Вася, позвонил на работу Эльвире, хотел обрадовать, да и попробовать снять у нее неприязнь к себе.
   - Что тебе надо? - сухо ответила она на его приветствия.
   - Отпроситься с работы можешь?
   - Еще чего?
   В трубке раздались короткие гудки. Он набрал номер снова.
   - Белозерская! - ответила она.
   - Эльвира! Я хочу на тебя машину оформить, Тойоту, ты не занята? Я сейчас, прямо, могу подъехать! В ГАИ уже ждут!
   - А откуда она у тебя?
   - В лотерею выиграл. Поедешь ее оформлять?
   - Заезжай!
   Расчеты Васи оказались верны, как никогда! Этот день можно было записывать в автобиографию, как самый выдающийся! Эльвира была такой любвеобильной, чего ни разу не было с момента их знакомства. Ходила за ним, буквально по пятам. Ну а утром, довезла Васю до работы, и машина перешла в постоянное ее личное пользование.
  
   Глава XXXIV
  
   К десяти утра, на большой скорости, не останавливаясь возле загодя открытого шлагбаума и ворот, к штабу полка подъехали два белых Уазика. Из первой машины размеренно выбрались статные генерал-майор и полковник. Из второй, три офицера, рангом пониже. Каждый из них был с портфелем.
   Появления высоких чинов из штаба ВДВ РФ здесь ожидали, и пока генерал с офицерами поднимался по крыльцовой лестнице, подполковник - оперативный дежурный по полку громко подал команду: "Смирно!". На входе, после нескольких отчеканенных его шагов, прозвучал короткий уставной доклад.
   Генерала провели на второй этаж, в кабинет командира полка, служивший одновременно миниконференц-залом. В кабинете, вместе с комполка, были еще три старших офицера. Очередной доклад, генерал слушать не стал, перебив его пожатием для приветствия, руки полковника. Он снял папаху с шинелью и следовавший за ним подполковник, тут же подхватил их и стал пристраивать на вешалке. Прибывшие офицеры начали снимать шинели тоже.
   Усевшись за большим столом на место командира полка, генерал пригладил рукой буйную, светлую шевелюру на лбу. Подполковник встал за его спиной, держа в руках три красных тоненьких папки с твердой обложкой и золотистыми двуглавыми орлами.
   - Давайте начнем с наших Чеченских командированных! - распорядился генерал.
   Командир полка поднялся, раскрыл синюю папку, достал первый листок и начал зачитывать:
   - Курсант Краб. Старший сержант. Служба в армии - пять лет, из них по контракту - три года. Участник двух боевых операций. Отличник боевой и политической подготовки. В обще-российском чемпионате ВДВ 1994 года - первое место по стрельбе из пулемета. В этом же, 1994 - ом году - первое место по поднятию тяжестей на чемпионате в Псковской дивизии. Классность специальности - "Мастер". Многочисленные грамоты и награды ценными призами...
   - Недостатки? - буркнул генерал.
   - Малая инициативность. Запоминающееся телосложение. Слабое знание техники и радиодела.
   - Преимущества?
   - Высокая выносливость. Рукопашный бой. Деморализация противника при личном контакте.
   - Приоритетное использование?
   - Штурмовая группа. Группа захвата. Пулеметчик группы прикрытия. Проведение быстрых допросов. - полковник выжидающе посмотрел на генерала.
   - Кто, что может добавить?
   Многие офицеры закивали головой в знак отрицания. Кто-то сказал: "Никак нет". Кэп отдал листок подполковнику, тот положил его на стол генералу, и генерал быстро поставил размашистую подпись. Отодвинув листок, подполковник поставил печать и затем вложил этот листок в папку.
   - Дальше!
   Кэп отвел глаза в сторону и продолжил:
   - Курсант Штопор. Старшина. Служба в армии - три года. Из них по контракту - один год. Участник неустановленного количества боевых операций. Приказом командующего округом, второго февраля 1995-го года награжден орденом мужества за пленение приближенного к Дудаеву офицера и предоставление командованию карты с обозначением укрепрайонов Грозного. Имел незначительное ранение.
   - Что за офицера? - перебил генерал.
   - Информация засекречена особым отделом.
   Генерал отвел взгляд, сильно выдохнул носом воздух и поиграл жевательными мышцами на щеках.
   - Классность?
   - По данным Минобороны, специалист третьего класса*[ Низшая степень специальности.] по вождению гусеничной...
   - Участие в спортивных состязаниях?
   - Сведений нет. Возможно, не участвовал.
   - Полковник! Вы с ума сошли? Кого вы предоставляете?
   - Курсант Штопор, - рыкнул в ответ полковник. - Прибыл ко мне в полк по распоряжению командующего СКВО! В сопроводительных документах имеется отметка о согласовании в штабе ВДВ РФ! Кроме этого, курсант Штопор достойно справился...
   - Ладно! Продолжайте! Недостатки?
   - Слабые навыки владением рукопашного боя. Тяга к алкоголю.
   - Даже так? Преимущества? - генерал повел бровью.
   - Мгновенная адаптация к любым ситуациям. Быстрые, аналитически правильные решения. Легкое налаживание контактов со средними и низшими слоями общества.
   - Приоритетное использование?
   - Внедрение. Диверсии. Самостоятельные действия. Старшим вспомогательных и отвлекающих групп.
   - Не слишком смело, полковник?
   - Выводы сделаны компетентной комиссией, товарищ генерал!
   - Ну? Кто, что хочет добавить? - генерал нервно заиграл пальцами по столу.
   - Разрешите? - поднялся замполит полка, подполковник.
   - Докладывайте!
   - Во время 750-ти километрового скрытого марш-броска с оружием по густонаселенной местности, курсант Штопор пользовался алкоголем, исключительно для налаживания контактов и для поддержания внутренних сил организма, причем у всей группы. Следует не забывать, что они были высажены в летнем обмундировании, при температуре воздуха - плюс четыре градуса и прибыли на конечный пункт назначения раньше положенного срока на двадцать шесть часов, ни разу в пути не поспав.
   - Принято. Еще?
   - Разрешите? - поднялся начфиз полка, майор.
   - Докладывайте!
   - Предлагаю заменить формулировку "Слабые навыки владением рукопашного боя" на "Недостаточно длительное занятие рукопашным боем". У курсанта отличная реакция и почти феноменальная усвояемость. Менее чем за полгода, он, начиная с нуля, выполняет программу третьего курса Рязанского училища на твердую оценку "хорошо" и, вдобавок, владеет рядом не стандартных приемов. Это очень большое достижение, учитывая столь малый срок обучения!
   - Принято. Еще?
   Офицеры молчали. Листок лег на стол генералу. Пробежав глазами по тексту, немного колеблясь, генерал поставил свою подпись. Ударила печать. Подполковник положил на стол другой листок - приказ о присвоении звания прапорщик, обоим курсантам. Генерал расписался. Шлепнула печать, и после этого офицеры перешли к обсуждению других, текущих вопросов.
  
   Глава XXXV
  
   Двадцати восьми летний майор ФСБ Мехтиев Тельман Идрисович уже более получаса находился в приемной начальника УФСБ Южного Федерального округа генерал-майора Зотова в городе Ростов-на-Дону. Ему было предложено ожидание приема генерала, занятого пока проведением селекторного совещания с руководителями окружных подведомств в присутствии четырех подчиненных полковников.
   Майор приступил к работе только вчера после продолжительного отпуска. До этого он почти пять месяцев находился в военном госпитале имени Бурденко в Москве, после окончания лечения в котором был признан годным к строевой службе без ограничений. Новый мундир майора был немного узковат в плечах, так же, как и ворот форменной рубашки, вызывающий раздражение свежевыбритой кожи. Приятным в этом неудобстве оставались новые майорские погоны с двумя темно-синими просветами и вышитыми на них желтым цветом по крупной звезде*.[ Вышитые звезды - принадлежность к вышестоящему управлению организацией.] В своем новом звании он впервые появился на людях. Да и по большому счету он, даже был и не он. В госпитале ему помимо многих операций сделали еще и "косметический ремонт" внешности. Изменения касались формы носа, прижатия ушей, опущения наружных краев глаз, расслабления голосовых связок и даже нарушения папиллярного рисунка кончиков пальцев рук.
   Существовал ли в природе такой Мехтиев Тельман Идрисович, он не знал. Его настоящее имя было засекречено литерой "А"**[ Доступ к личному делу по спец.разрешению в присутствии старшего офицера отдела кадров.], и официально он считался погибшим в боестолкновении в самом начале чеченской войны. Сейчас, по легенде, он считался по национальности ингушом, и в таком новом виде ему предстояло жить и работать по назначению УФСБ России, где ему дали понять, что с прежней оперативной работой покончено.
   - Холодной минеральной воды не желаете? - прервал его раздумья секретарь генерала, подполковник, заметивший, что Мехтиев уже несколько раз прикладывал носовой платок к вспотевшему лицу.
   - Нет, благодарю. - с едва заметным акцентом, коротко ответил Тельман.
   Из кабинета, наконец, вышли полковники - Мехтиев встал по стойке "смирно", развернув плечи, отчего ткань кителя натянулась на спине до критического уровня. Мысленно он позавидовал одежде полковников - форменным рубашкам с коротким рукавом. Среди покидающих кабинет сотрудников он узнал одного из заместителей генерала, которому представлялся вчера. Все прошествовали мимо с нарочитым безразличием, хотя Тельман был уверен, что они о нем знают, как и то, что он направлен сюда из Москвы.
   - Товарищ генерал! К вам майор Мехтиев! - доложил секретарь по громкой связи переговорного устройства.
   - Вызови сюда Самокрутова, и пусть войдет. - раздалось в ответ из динамика.
   Было не ясно, то ли ждать этого Самокрутова и заходить вместе, то ли сейчас идти одному. Подполковник занялся вызовом и равнодушным видом показывал: "Сам все слышал, решай". "Понятно, - подумал Тельман, - тест на застенчивость!". Надев фуражку, он решительно вошел через две высокие двери в богато обставленный просторный кабинет генерала и громко доложил, отдавая честь:
   - Товарищ генерал! Майор Мехтиев прибыл для дальнейшего прохождения службы!
   - Проходи, Тельман Идрисович, присаживайся.
   Генерал выглядел нестандартно в общепринятом понимании: невысокого роста, остроносый, веснушчато-рыжий, с прищуром близко посаженных глаз, очень подвижный и с трудно определяемым возрастом.
   - Товарищ генерал! Подполковник Самокрутов. - раздалось из динамика на столе.
   - Пусть заходит.
   Генерал не стал слушать доклад прибывшего, а сразу перешел к делу:
   - Сергей Александрович, знакомься, к тебе в отдел " Т "***[ Терроризм.], новый заместитель!
   Офицеры пожали друг другу руки, представились и генерал продолжил:
   - Освободишь ему квартиру в центре. Помочь он тебе не сможет, потому что улетает во Владикавказ. Там чеченцы взяли заложников, выдвигают требования прекратить пытки над заключенными, вывести войска из Чечни, требуют журналистов, в общем, бред какой-то. Надо разобраться во всем. Сейчас отправляй Зама на военный аэродром. Связь будет держать с тобой, - он посмотрел на Самокрутова, - а ты докладывать мне! Так вы быстрее сработаетесь! Задача ясна, Тельман Идрисович? Чеченцы, это ведь по твоей части?
   - В целом, да...
   - Ну, вот и отлично! Детали обсуждайте немедленно. Можете идти.
   - Есть! Есть!
   Чего и говорить, Тельману генерал не понравился. Так поставил задачу, что не понятно, кого в случае провала винить? Составил для него план действий, сказав не ему, а куда-то в воздух, как вопрос, само-собой решенный.
   - Как тебе наш генерал? - задорно спросил Самокрутов.
   - Хитер! И опасен!
   Офицеры с улыбками зашли в кабинет к Самокрутову. Тот позвонил по местному телефону и распорядился, чтобы приготовили машину ехать на аэродром. Затем позвонил в секретариат, сказал, чтобы на майора Мехтиева выписали командировочное удостоверение с особыми полномочиями в городе Владикавказ. Вдвоем, они спустились в подвал, где располагался оружейный арсенал. Тельман получил табельное оружие - пистолет Макарова в кобуре с запасной обоймой и пачку патронов (16 шт.). Сразу после этого возникла неловкая ситуация. У Тельмана не было ремня. Он терпеть не мог эту "офисную" форму и, представив, как нелепо он будет смотреться в этом кителе с ремнем и кобурой без недавно отмененной плечевой портупеи, да еще и в уставных ботинках, ему аж стало не по себе. Такой внешний вид превращал его в штабного клерка и в нем он чувствовал себя "не в своей тарелке".
   Деликатно отказавшись от ремня Самокрутова, он попутно заехал в гостиницу, где быстро облачился в новый шестицветный камуфляж для спецподразделений "Бундесвера"*[ Армия Германии.], поместив пистолет в специальную камуфлированную кобуру из широкой плотной ткани, в завершении, надев высокие кожаные берцы с множественной шнуровкой и натянув почти до бровей кепи - он осмотрел себя в зеркало. То, что надо! Без знаков отличия, он больше смахивал на бригадного генерала Ичкерии, чем на майора ФСБ России. Добавив на безымянный палец массивную золотую "печатку" с изображением мечети, он взял с собой средних размеров кейс и спустился к ожидавшей его черной Волге.
   Путь на армейском вертолете МИ-8, занял менее трех часов. Сразу при посадке, на черной Волге, его встречали двое. Один - подполковник внутренней службы, другой - тип в гражданском костюме с галстуком, в котором он немедля распознал коллегу.
   - Подполковник Нахаев, начальник СИЗО.
   - Майор Чупрунов. Зам. начальника ФСБ республики Алания.
   - Майор Мехтиев. Зам. начальника отдела " Т ", УФСБ по Южному округу.
   Представившись и отдав "честь", поздоровавшись за руку, офицеры сели в машину. Водитель агрессивно сорвался с места. Развалившись на переднем сидении, Тельман буднично спросил:
   - Какова обстановка?
   - Захват заложников был произведен вчера, в семь вечера. В камеры ШИЗО, двое чеченцев вызвали врача, один из них ударами оглушил младшего инспектора и вместе двумя осужденными закрыл в камере. Завладел связкой ключей. Освободил из ШИЗО сообщника и, надев медицинский халат, взяв врача в заложники, они без помех прошли до холла дежурной части, где были обнаружены, однако сумели взять и другого заложника - дежурившего майора. Оружия нет. Пользуются заточенными металлическими пластинами, которые держат у горла. Находятся в самом помещении дежурной части. - изложил подготовленный ответ подполковник.
   - В настоящий момент, здание оцеплено батальоном Внутренних Войск, вызваны все дежурные смены СИЗО и экипированы бронежилетами, касками и спецсредствами. - сообщил майор в гражданской одежде.
   - И это все из-за двоих с ножами? - с упреком спросил Тельман, с трудом сдерживая улыбку.
   - Мы предполагаем, что у них есть сообщники. В СИЗО назревает бунт! Сегодня все заключенные отказались от приема пищи! - сообщил подполковник.
   - Что хотят эти два Чеха?
   - По-моему, они сами не в себе. Требуют остановить войну в Чечне, прекратить издевательства и пытки над задержанными, а так же ждут журналистов до девятнадцати часов. - волнуясь, произнес подполковник.
   Тельман зафиксировал время - было три часа дня.
   - А пытки, издевательства, были?
   - С нашей стороны - нет! А в работу следователей и оперов из ОРБ-2, мы не лезем. У них свои полномочия. - с искренними глазами, признался Нахаев.
   - Кто руководит операцией? - спросил Тельман.
   - Я. Но с этого момента, полагаю, вы? - спросил в свою очередь Чупрунов.
   - Вызывайте всех этих следователей и оперов из ОРБ, я с ними побеседую!
   - Есть! - согласился майор.
   Минут через двадцать пять, машина подъехала к зданию СИЗО. Движение на всех подступах было перекрыто. Всюду стояли Бэтээры и вооруженные люди в касках - сферах. Возле КПП находилось несколько младших офицеров. Все они отдали подполковнику "честь", а Тельман взаимностью отвечать не посчитал нужным, неся кейс в правой руке. Начальник СИЗО первым отдал свое удостоверение в окошечко женщине - инспектору и, посмотрев на Тельмана, сказал:
   - Извините! У нас такие правила!
   Тельман с неохотой протянул свое удостоверение.
   - И оружие! Вход на территорию категорически запрещен!
   Тельман отдал и пистолет, взамен получил в руки жетончик с номером ячейки, куда его положили. Подойдя к помещению дежурной части, подполковник сказал:
   - Они там. Дальше один пойдете?
   - Да. - ответил Тельман, отдав кейс Чупрунову и про себя подумав, что при желании, в кейсе можно было пронести с десяток таких пистолетов.
   Зайдя в холл, он осмотрелся. Это было его первое задание на новой должности и от того, как он его выполнит, зависела карьера в последующем.
   - Эй! Тебя с Москвы что ли прислали? - раздался голос с чеченским акцентом.
   В самом помещении дежурки не было света. Они перебили все лампы.
   - Нет. Из Ведено от Джохара! - ответил Тельман на чеченском языке.
   - Дудаева? - не поверили ему.
   - Да. Я сейчас зайду - поговорим! У меня оружия нет! - продолжил Тельман по-чеченски.
   Открыв двери, он зашел в помещение по битому стеклу. В полумраке виднелись силуэты двух заложников, за спинами которых прятались оба повстанца.
   - Кто вы такие? - спросил Тельман.
   - Аслан Хокаев из Курчалоя.
   - Арби Ахмедов из Ведено. Что ты там про Ведено говорил?
   - Ты не знаешь? Там идут тяжелые бои. Почему ты здесь?
   - Меня со стволом задержали в Минеральных Водах.
   - Ты выполнял какое-то задание, Арби? В России давно находишься?
   - С девяносто второго года, у меня здесь жена.
   - В каком отряде ты состоишь?
   - Я сам по себе, но между собой, конечно общаемся.
   - Жена не чеченка?
   - Нет. - робко ответил Арби.
   - А ты, Аслан, за что здесь?
   - Машину забрал.
   - Как войне помогаешь?
   - В Назрани у нас свой сервис, Басаеву деньги даем.
   - Это твой тейп в родстве с Русланом Лабазановым?
   - Да.
   - Хорошо. Что вы сейчас хотите?
   - Мы ждем журналистов, чтобы рассказать про пытки, избиения и издевательства, в том числе и над нашими, чеченскими женщинами.
   - Примеры?
   - В ШИЗО сидит девушка Лейла. Ее туда незаконно посадили и избивали.
   - Что еще?
   - На женском корпусе вчера, много кого из женщин били.
   - Еще что?
   - Мы хотим, чтобы русские остановили войну и вывели войска! - заявил Аслан.
   - Все?
   - Да.
   - Я вам скажу, что вы два чеченских придурка! Аслан! А тебе вообще про войну говорить вредно. Ее по вине твоего родственника Лабазанова начали, который грабил все, до единого, поезда на Дагестан и перекрыл нефтепровод Баку - Новороссийск. Об этом все знают! Знаешь и ты. Поэтому ищешь поддержки у Басаева и живешь, то в Ингушетии, то в Осетии. Но Джохар сильнее. Он - действующий президент Ичкерии! Хоть и мало нашей территории осталось, при желании, он тебя из-под земли достанет! Ну а ты, Арби? Куда полез, с этой железякой у горла? Думаешь, взял майора ВВ, и русские на колени упадут, чтобы ты ему жизнь оставил? В Ичкерии несколько дивизий воюет и каждый день по десять таких майоров погибает! А ты живешь тут под боком у русской в Минводах и свой вклад в нашу борьбу внести хочешь? Кто из родственников, твой брак одобрил?
   - Я официально не женат. А ты кто такой, что мы на твои вопросы отвечаем?
   - Об этом, тебе надо было сразу спросить, воин! Я эмиссар Дудаева, бригадный генерал Магомед Бетоев. Прибыл в Моздок для заключения временного перемирия, а русские не идут на контакт, пока с вами вопрос не решится. Вы другого времени не могли выбрать, с этими захватами заложников? Пока я туда-сюда езжу, там наши братья гибнут, вы это понимаете?
   - Да. Мы не знали.
   - Ну и что будем делать? По вам, я могу вопрос решить мягко, если не согласитесь - русские пойдут на штурм и прикончат вас вместе с этими свиными заложниками. Вы же, все-таки не Пашку Грачева в плен взяли?
   - Что ты предлагаешь?
   - При мне, вас никто пальцем не тронет. Сейчас сюда зайдет начальник тюрьмы и пообещает, что вас не будут бить. Вы отпускаете заложников, мы с вами идем в какое-нибудь место, где вы назовете факты не правомерного применения силы. На пресс-конференции по сепаратному миру - я их озвучу. Другие предложения есть?
   - Решай, генерал!
   Тельман быстро вышел во дворик, где ожидали подполковник и майор. Из разговора на чеченском языке заложники не поняли ни слова.
   - Подполковник! Давай быстро! Как тебя зовут?
   - Руслан.
   - Руслан! Они готовы отдать заложников, но ты им должен пообещать, что не будут бить. Сможешь такое?
   - Смогу.
   - Я, якобы эмиссар Дудаева, приехал в Моздок заключать мир, если что подыграешь?
   - Да.
   - Потом пойдем в кабинет, где я возьму у них объяснение. Помещение есть?
   - Найду.
   - Тогда пойдем! Майор! Жди здесь!
   Тельман взял у него кейс. Вдвоем они зашли в дежурную часть. Руслан пообещал разбирательство по закону и уверил, что их не будут бить. Нехотя и с опаской, чеченцы отпустили перепуганных заложников, у которых отекшие руки были связаны телефонными проводами. Стояли, все-таки держа заточки наготове. Тельман спокойно предложил им пройти в кабинет, где они объяснят, что им известно о пытках. Вчетвером, они направились по лабиринтам коридоров и лестниц. Подполковник впереди, Тельман сзади.
   Руслан привел их не куда-нибудь, а в свой кабинет. Вместе с Тельманом, они записали их показания. Чтобы создать видимость серьезного оперативного разбирательства, начальник распорядился по телефону, привести незаконно содержащуюся в ШИЗО Лейлу, фамилию которой он не знал. Чеченцы были уже не опасны, хотя до сих пор, с заточками не расстались. Сказывалось напряжение за последние сутки. Руслан угостил их сигаретами и те, с каждой минутой, теряли бдительность.
   В сопровождении прапорщика, в кабинет завели, озирающуюся по сторонам Лейлу. Тельман с трудом проглотил слюну. После контузии, у него при малейшем волнении, в нижнем положении притормаживался кадык. Лейла взглянула на него изучающе-пронзительным взглядом. Он отвел от нее глаза.
   - Проходите, присаживайтесь. Назовите ваше имя, фамилию, отчество! - предложил Руслан.
   - Албагачиева Лейла Аслановна.
   - По какому обвинению вас содержат в следственном изоляторе?
   - Не знаю. Мне никаких бумаг не показывали.
   - Сколько времени находитесь в СИЗО?
   - Двадцать девять дней.
   Руслан продолжал задавать вопросы, и они с Тельманом делали необходимые пометки на листочках. Подполковник вел разговор профессионально и умело, выуживал подробности. Тельман не вставил ни слова. Взвалив на себя ответственность, закончив расспрашивать, подполковник вызвал конвой и дружелюбно обратился к чеченцам :
   - Из ШИЗО я вас амнистирую. Со своей стороны обещаю - указанные факты будут тщательно расследованы и виновные наказаны. Сейчас вы готовы вернуться в камеры, где сидели?
   - Да, начальник.
   - Не получится опять, никаких происшествий?
   - Нет.
   Чеченцев увели, надев им наручники. Тельман в быстром темпе, глобально анализировал ситуацию. Искал подвохи и вычислял последствия, отбросив в сторону - СЛУЧАЙНОСТЬ. Узнав у Руслана, есть ли выход на межгород со служебного телефона, Тельман позвонил в Ростов и сообщил Самокрутову, что конфликт решен, жертв нет, разбирательство продолжается. После звонка, он попросил Руслана оставить их наедине с Лейлой. Помешкав, подполковник вышел. Тельман обратился к Лейле с просьбой, письменно изложить, что с ней произошло и как фамилия следователя. Лейла, в какой-то прострации смотрела него, а он, тем временем, сам написал на листке, опасаясь подслушивающих устройств: "Я - МУХАРБЕК! ЧЕМ СМОГУ - ПОМОГУ! НИКОГДА НИКОМУ НЕ ГОВОРИ, ЧТО МЕНЯ ВИДЕЛА! ЧТО С СЕМЬЕЙ? "
   Лейла, прочитав текст, зажала пальцами рот. На глазах выступили слезы. Теперь сомнений не было. Перед ней сидел ее старший брат, за которого она сколько раз молилась и переживала, которого она не видела почти три года! Таких сильных потрясений, одновременно свалившихся на нее, она не испытывала, пожалуй, ни разу в жизни!
  
   Глава XXXVI
  
   Ощущение отсутствия контроля, необычно давило на психику, а озираясь в недавнее прошлое, Жоре не верилось, что он так легко прошел этот, казавшийся многим, АД. Безусловно, командование ВДВ раскрыло в нем ПОТЕНЦИАЛ, о наличии которого, он и не подозревал. Но теперь, он ясно чувствовал, что этот ПОТЕНЦИАЛ у него, раскрыт только частично, и от мысли: "Что будет дальше?" у него начинала кружиться голова. Точнее даже, он давил в зародыше все мысли наперед. Боялся, чтобы в сознании не появилась посторонняя ЦЕЛЬ. Потому что, если ОНА появится, то сама по себе обрастет подробностями выполнения и он ее достигнет!
   Их вызвали с Крабом в штаб. Начфин выдал месячное пособие и сообщил, что остальные деньги, они смогут получить через неделю. Усмехнувшись, друзья отправились в строевую часть, где встретились с капитаном, сообщившим, что они имеют право в любой момент воспользоваться оплачиваемым отпуском на сорок пять суток. Капитан выдал документы и командировочные предписания с датой выдачи, но без указания даты прибытия.
   - Завтра борт на Моздок. Или вам ВПД выписать?
   - Лучше бортом. - сказал Краб.
   Вот так. Все просто. "Фигали вам, спецназовцам, не добраться из Подмосковья, до какой-то там Чечни?" Неспешной походкой, они пришли на вещевой склад, где для них уже были приготовлены два десантных, брезентовых рюкзака с белыми маскхалатами поверх и со всем необходимым для жизни в полевых условиях: спальником, сухим горючим, охотничьими спичками, котелком, аптечкой, маленьким фонариком, наручным компасом, сухпаем на трое суток и другим. По логике, надо было идти в парк, узнавать, едут ли какие машины на аэродром, но для чего им тогда давали деньги?
   Прощаясь взглядом с полковыми постройками, они направились к КПП. Падающий крупными хлопьями снег, мягко оседал на шапках и воротниках бушлатов. Громко хрустел под массивной подошвой берцев. Проходившие строем навстречу солдаты, смотрели на них восхищенными взглядами, ибо всем было известно в части, кому выдаются такие рюкзаки.
   К военному аэродрому, они подъехали на такси. В гостинице для летного состава, расположенной за пределами летного поля, по словам дежурного, не оказалось свободных мест. Выйдя на крыльцо, Краб объяснил специфику отношений ВВС и ВДВ:
   - Понимаешь, если нашей десантуре волю дать, то она их под себя сразу подомнет! Из-за этого летуны и вынуждены с нами дистанции придерживаться. Сами, типа, с усами. С этим дежурным бесполезно базарить, а вот, технари у них нормальные мужики. Пошли их поищем! На крайний случай, в роте охраны уж точно перекантуемся.
   - Зачем? Тут, в холле, если на диванчиках упадем, что они нам сделают? Наших десантников, нас выгонять пришлют?
   - Но! - повеселел Краб. - Пусть попробуют! Ты прав. Тут спокойно и телевизор со столиком есть. Остаемся!
   За время своего ночного дежурства, старлей- летчик, не произнес ни слова, носившего характер замечания. С утра, приятели показали дежурному офицеру охраны свои документы и на машине аэродромного обеспечения подъехали к загруженному под завязку военными грузами ИЛ-76. Не мешкая, сразу зашли по опущенному трапу в самолет. Грузы сопровождали старлей и два прапорщика из летунов. Офицер подошел к ним, представился и попросил документы. Неохотно десантники их показали.
   - Куда следует борт знаете? - спросил старлей.
   - В Афганистан? - придурковато спросил Краб.
   Старлей вернул документы и серьезно сказал:
   - Вылет задерживается на два часа. Ждем улучшения метеоусловий!
   Друзья прошли вдоль больших ящиков, обтянутых сетями и уселись на опущенные седушки возле кабины пилотов, поставив рюкзаки на металлический пол. Несмотря на то, что они находились глубоко внутри салона, ветер завывал повсюду. Двигатели молчали, и предчувствие пронизывающего холода, способного заковать любого, заставляло предпринимать какие-то действия. Дверь кабины пилотов была закрыта, и Жора, находу уловив, как надо разговаривать с авиаторами, подошел к троим, сопровождающим груз, со словами:
   - Кипятку или чаю готового не найдется?
   - Нет! - мгновенно ответил один из прапорщиков.
   - Вот не повезло! Придется опять на сухом горючем снег топить! У вас дюраль на полу не расплавится? Кипятнуть на вас тоже?
   Все трое промолчали, застыв испуганно от изумления. А Жорин внутренний голос вдруг ехидно произнес: "В САЛОНЕ АВИАБОМБЫ!". Жора направился к опущенному трапу, имитируя, что хочет набрать в кружку снег, и остановился. Ему не понравилось непроизвольное звучание этого "голоса", у которого никто и ничего не спрашивал. Что это было? Его вообще не интересовало, что здесь находится!
   Ответ пришел сам собой и причем мгновенно: "Просто с тобой сделали так, что твой мозг постоянно находится в режиме проведения анализа и взвешивания всевозможных ситуаций!". Поначалу он подумал, что этот ответ неправильный, всего лишь, один из вариантов. Он попытался извлечь из памяти череду предшествующих событий и ужаснулся от своего проникновения! Когда они увидели этих троих, он сразу прикинул, что у всех под бушлатом по пистолету, но нейтрализовать их - дело нескольких секунд! Блуждающим взглядом, он невзначай зафиксировал, что в салоне самолета, больше никого нет! Чуть раньше, - когда они ехали на аэродромной машине, он подумал, что она не годится для отхода по снежным полям! При проверке документов, он подумал: "Надо же! Какой херней маются! Да у них тут через это ограждение, можно сутками за водярой бегать и никто не увидит!".
   - Десантура! - оторвал его от размышлений голос старлея. - Подойди!
   Жора, не спеша, сделал несколько шагов, обратив внимание, каким цепким взглядом, Краб контролирует движение каждого.
   - Сегодня "Крещение"! Выпьешь?
   - Дак, вроде, в праздник нельзя. Церковный.
   - В этот можно. Это ДО, нельзя. Ты крещенный?
   - Да.
   - Пей! Чистый! - старлей протянул стакан.
   - Один не буду! Подожди!
   Жора подошел к Крабу и поинтересовался его мнением, не может ли здесь быть какой-нибудь засады или провокации?
   - Ты совсем с катушек съехал? Пошли! Напиться, так напиться! Где ВДВ - там победа!
   Время их ожидания полетело намного приятнее. Летуны оказались вполне не плохими ребятами. Вели себя вежливо и не пытались казаться героями. Выяснили у Краба, что он не крещенный, а Жора, почему-то никогда не придавал этому значения. У новых знакомых был специальный летчиский термоящик, из него они доставали теплые сосиски и периодически давали закусывать. Спирт с сосисками - такого Жора еще не пробовал! Очень вкусно на морозце.
   Засвистели предпусковые устройства. Плавно начал закрываться трап. Огромные реактивные турбины, довольно долго разогревались на разных оборотах и вскоре в салон начал поступать теплый воздух.
   Выехав со вспомогательной полосы, самолет разогнался по взлетке и начал набирать высоту. Летуны делали вид, что у них нет никаких посторонних ощущений, и пили прямо на взлете. Десантники, что естественно, им не уступали. Нельзя было позорить свой род войск.
   В Моздок прилетели быстро. Не прошло и двух часов. Распрощавшись с сопровождающими и приняв у них подарок в виде двух фляжек спирта, друзья пошли к вертолетной площадке. Температура воздуха, со слов летчиков, соответствовала плюс двум градусам, и они, сняв с головы шапки, заменили их на, лихо вздернутые, голубые береты. Одетые во все уставное архаровцы из комендатуры, видимо хотели проверить у них документы, но решив про себя, что с пьяной десантурой в расстегнутых бушлатах, лучше не связываться, прошли мимо, делая вид, что просто прогуливаются. На площадке стояло около сорока различных вертолетов. Два из них молотили винтами. Краб бесцеремонно отодвинул дверцу ближайшего, заведенного, запрыгнул в фюзеляж и, оказавшись возле летчика, отодвинул с его уха наушник, спросив:
   - Куда летишь?
   - Шали. - недовольно прокричал пилот.
   - А второй?
   - Тоже.
   - На Ханкалу будут борты?
   - Будут. Сразу после нас. "60"-ый и "72"-ой.
   - Удачи! - Краб поставил ему наушник на место.
   Они подошли к камуфлированному, не заведенному пока МИ-8, с бортовым номером 72.
   - Ханкала барма? - проорал Жора в открытую форточку пилота.
   Тот, с улыбкой повернулся к своему коллеге и кивнул головой, мол, залезайте! Они ловко запрыгнули в пустой салон, бросили рюкзаки и подошли к летчикам. Жора предложил им выпить, на что те, немедля согласились, и как вскоре выяснилось, авиаторы и без этого, находились в хорошем подпитии.
   - А что ты хотел? Четвертый раз за день полетим! - оправдывался один из них.
   Когда они взлетели со стартовой площадки, то вертолет поднялся с таким креном, что чуть не пропахал лопастями землю по правой стороне. Всю дорогу их болтало из стороны в сторону, механизмы дребезжали на пределе, и порою даже казалось, что вряд ли они долетят до места. Покружив над Ханкалой, вопреки прогнозам, приземлились благополучно. Предстояло найти оперативного дежурного штаба 67-ой дивизии ВДВ, но в таком виде, решил перед ним не показываться. Перекусили и вдоволь выспались в отапливаемой палатке у авиатехнарей.
   Возникнув с утра перед дежурным подполковником в штабе, тот не затягивая вызвал для них командира спецназа. В вагончик ввалился небритый, здоровенный детина - капитан.
   - Андрей. - коротко представился он, поздоровавшись за руку. - Пойдем!
   Вся эта Ханкала, в буквальном смысле утопала в грязи. Недавно растаял снег, непрерывно валивший двое суток, и слякоть была неимоверная. Полноприводные Камазы "зарывались" и вставали во многих местах, что нельзя было сказать за снующие тут и там БМД-шки.* [ Боевая машина десанта.] К каждому берцу прилипло, как минимум, по три килограмма грязи, которая даже и не думала отрываться.
   Андрей завел их мимо часового в отгороженный массетями участок из шести шестиместных палаток и пригласил зайти в одну из них. Там находилось трое. Один из них, у входа, чистил на ящике для патронов Стечкин, другой лежал в левом углу, смотрел в потолок и перебирал пальцами шарики на мусульманских бусах. Третий справа качал "пресс". На появление капитана, они вообще никак не отреагировали.
   - Оставляйте вещи здесь, знакомьтесь и пойдем, получим оружие. - распорядился Андрей.
   - Гектар. - представился дядька с бусами.
   - Торс! - протянул увесистую руку для приветствия парень со Стечкиным. - А это Змей! - он указал на качающего "пресс".
   Пацаны представились тоже. В палатке находилось уйма вооружения. На натянутой парашютной стропе висело около двадцати различных гранат. Стояло несколько ящиков с Мухами, через деревянную перекладину висело с десяток снаряженных, пулеметных лент, возле качальщика пресса лежала ВСС, справа на приколоченном в деревянный столб гвозде, висел ПК, слева стоял РПК с улиткой** [ Круглый магазин.] на 7.62, автоматные патроны.
   - Пойдем! - сказал капитан и когда они вышли, продолжил: - Ваша группа "114". Состав - пять человек. Старший - Гектар. Общаться между собой, только по псевдонимам. Никаких землячеств! Бухать разрешаю только после боевого выхода.
   Он не спросил "Вопросы?" или "Как поняли?" Видимо, как и подобает, понимать здесь необходимо было сразу, с первого раза. Зайдя втроем в очередную, ничем не отличающуюся от других палатку, их встретил взглядом усатый мужик без знаков различия, разговаривающий в это время по полевому телефону.
   - Понял! - закончил он. - Кто из вас Краб?
   - Я.
   Усатый понимающе посмотрел ему в глаза. Вытащил весь в пыли ПК, поставил рядом три короба и, открывая ящики, извлек из одного Стечкин в кобуре. Положил рядом две пустых обоймы.
   - Все!
   Он произнес это так, что не отказался бы от похвалы в свой адрес, но Краб на это не прореагировал. Легко забросил на плечо пулемет и стал засовывать за пазуху пистолет с обоймами.
   - Штопор?
   - Да.
   Он выложил на импровизированный прилавок простой 5.45 АКС, восемь пустых магазинов к нему и, продолжая копаться в ящиках, достал ГП-25***.[ Гранатомет подствольный для стрельбы ВОГ-25.] В завершении заглянул в другой ящик и вытащил оттуда в кобуре обычный ПМ.
   - А мне Стечкин не полагается, что ли? - спросил Жора.
   - Товарищ Штопор! Пистолет-пулемет полагается только пулеметчикам и снайперам в качестве дополнительного оружия! Вы к перечисленной категории не относитесь!
   Жора ничего не ответил, недовольно закинув за спину автомат и, копируя Краба, засунул пистолет за пазуху.
   - Если обнаружите в оружии неисправность или возникнут проблемы с боеприпасами, обращайтесь ко мне! - вместо прощания, сказал усатый.
   - Понятно. - буркнул Краб.
   Вышли молча. Капитан шел впереди и, не оборачиваясь, обратился к Жоре:
   - Штопор! Ты должен понимать, что ситуации бывают разные. Все оружие в группе, должно быть взаимозаменяемым и нужен иной калибр, на случай использования трофейных боеприпасов.
   - Понимаю. Согласен. - ответил Жора.
   - Дальше сами! - распорядился капитан и направился в сторону от забора с колючкой и массетями.
   Друзья зашли в "свою" палатку. Там ничего не изменилось, только качавший ранее пресс, теперь сидел в позе "лотоса". Прокрутив на кисти пулемет, как ковбои крутят револьверы, Краб поставил его на ящик. Отчего-то, будущие сослуживцы не были настроены дружелюбно. Не приготовили даже элементарного чаю и вообще делали вид, что их не замечают. Жора выложил на ящик ПМ, а автомат поставил откинутым прикладом на досчатый пол. Увидев пистолет Макарова, старожилы недобро усмехнулись. Только сейчас, Жора обратил внимание, что под скрученными бушлатами, используемыми как подушки, у них выглядывают кобуры со Стечкиными. Получалось, что ПМ в группе единственный. Пересиливая свое неудовольствие, Жора быстро разобрал его по частям. Краб в это время разбирал ПК.
   - Слышь, Штопор! Иди дровишек напили! Ты сегодня дневальный! - высокомерно заявил Торс, на глаз прикинув, что сидящий перед ним двадцати двух летний прапорщик Жора, самый молодой боец в группе.
   - Слышь, Торс! Может тебя лучше самого в печку, вместо дровишек запихать? - дерзко среагировал Жора, приготовившись вступить с ним в драку.
   - Да я тебя переломаю сейчас, салага! - Торс сделал шаг в сторону Жоры.
   - Стоять!!! - рыкнул Краб и протянул между ними свою руку-столб. - Сегодня он ничего делать не будет, потому что вновьприбывшие этим не занимаются!
   Торс злобно посмотрел на Жору, затем, нейтрально на Краба и сел обратно на место. Гектар бросил перебирать шарики, поднялся, натянул расхлестанные берцы и, направляясь к выходу, произнес:
   - Штопор! Пойдем, поговорим!
   Бросив разобранный пистолет, Жора вышел за ним следом. Они отошли от палатки на несколько метров, выйдя из отгороженного участка.
   - Ты близко к сердцу не принимай! - заговорил Гектар. - Пацаны все нормальные! Сегодня ровно неделя, как у нас двое погибли. Нервишки пошаливают!
   - Да? А как это произошло?
   - В Веденском районе, Брокер на мине подорвался. В клочья. А Фара, - раненный в живот, отстреливался до последнего, остался без патронов и застрелился, чтобы в плен не попасть... Тело забрать не представилось возможным. Вот об этом, больше всего и горюем! Сам воевал уже?
   - С января по август. Восемь месяцев.
   - Грозный застал?
   - С него и начал.
   - Смотри, ты хоть и "шестизначный", старший в группе - я! Самодеятельности не потерплю!
   - Какой еще "шестизначный"?
   - Не знаешь? - Гектар недоверчиво посмотрел. - Кликуха из шести букв: - способен принимать самостоятельные решения, действовать в одиночку или младший офицерский состав, но ты не офицер, да и в нашей группе, он не нужен.
   - Даже так? Мы вдвоем с тобой, значит "шестизначные"? Ну а с четырьмя буквами как?
   - Исполнитель. Рядовой член группы. Твой Краб, если не знает - лучше не говори! Начнет еще не нужное геройство показывать, чтобы выслужиться, а нам здравый рассудок, прежде всего, нужен.
   - А "три" тоже есть?
   - Вспомогательные. Чаще всего водители.
   - "Пять"?
   - Это - универсал. Большая редкость. Самый ценный экспонат в группе.
   - "Семь"?
   - Старший офицерский состав.
   - Ясно. Теперь буду знать.
   Впечатленный полученной информацией, Штопор вернулся в палатку, вслед за Гектаром. Ранее он думал, что все успехи и достижения в учебке, являются именно ЕГО заслугой. А теперь получалась полная белиберда. Результаты были зараннее спрогнозированы. Всю его сущность давным-давно вычислили психологическими тестами, после чего и дали это прозвище.
   На маленькой тонко-чугунной печурке, кипятился котелок с чаем. Краб нашел с Торсом общий язык. Года три назад, они встречались с ним где-то на соревнованиях. Жора собрал ПМ, убедившись, что он в полном порядке, смазан и почищен. Автомат находился тоже в идеальном состоянии. Заканчивая ознакомление с оружием, он подвесил на цевье подствольник, после чего расположился рядом с Гектаром.
   - Когда пристреливать будем?
   - Успеешь! В Ханкале только не вздумай. Запрещают!
   - Гектар! А вы тут давно живете?
   - С октября.
   - Улучшить условия не пытались? С такой печкой и впрямь, запарка полная! И дрова мелкие и тепла толком нет, и топить постоянно!
   - Сможешь больше найти - устанавливай! Мы к морозу привыкшие! - все дружно заулыбались.
   - А блиндаж не пытались сделать?
   - Указаний не поступало. Тут каждая палатка на своем месте должна стоять, чтобы неразберихи не было.
   - Можно же под палаткой? И вход не будет заливать.
   - Штопор! Насчет самодеятельности разговор забыл?
   - Гектар! Это не самодеятельность, а рационализаторство. К тому же я с тобой советуюсь, предлагаю - давай так сделаем!
   - Делай! - после небольшого раздумья разрешил Гектар. - Но учти, нам комфорт без надобности.
   - Ферштейн. А как тут насчет, по соседям погулять?
   - Ровно на начало каждого часа - должен быть здесь! Не пить! Посторонних не приводить!
   В начале первого, Жора пошел по окрестностям этого палаточного "города" - Ханкалы и вскоре набрел на остатки 254-го мотострелкового полка, понесшего большие потери возле н.п. Ярышмарды. Полк находился на укомплектовании. Все старожилы были грязнущими и в матинушку пьяными. У какого-то "бомжа", одетого в прогоревшую фуфайку, он узнал, где находится полковая разведка. Ловко спрыгнув к ним в землянку, Жора увидел донельзя знакомую картину. Полнейший бардак во всем, устряпанный грязью и прожженный ковер, груда оружия, все пьяные, небритые и полувоенные.
   - Здорова-были, разведка! - весело выкрикнул он с порога.
   Один из бойцов, прищурившись, поздоровался в ответ. Их было семь человек. Соображали ребятишки туго, а Жора им наплел с "три короба" информации, из которой они выделили главное - гость служил в полковой разведке 342-го. Жоре ужасно захотелось сесть с ними за развалившийся столик и "надраться в хлам", как это было в былые времена. С ним немедля начали обниматься и эту выпивку предлагать. С большим усилием он отказался, сказав, что у него "задирает шифер " после контузии. Чтобы подтвердить статус своего, он достал новенькие деньги и дал местному замкомвзвода сумму, которой хватило бы, бутылок на десять водки. Его еще больше бросились обнимать. Кое-как их удалось рассадить по местам обратно. Один из них, сразу убежал за водкой, а пацаны, буквально заставляли принять какой-нибудь подарок. Он съел банку тушенки, но этого показалось им мало. Попросил бы БМП - подарили бы и ее! Но Жора, разговор перевел плавно на бытовуху. И угодил в точку. Как по маслу заработали всевозможные рычаги в виде отправки посыльных. Откуда-то приволокли уже готовую "печку" - двухсотлитровую бочку с окошечком на петлях, какой-то боец притащил две чистых оцинкованных, водосточных трубы, длиною по два метра. Начали заносить всевозможные доски, предлагать тумбочки и столы. Жору подвели к Камазу, полностью забитому различным хламом. Он наотбирал нужные предметы, и все это немедля перегружалось в БМП разведчиков. Времени оставалось немного, и вскоре на Бэхе с открытыми дверями, из которых торчали доски, с экипажем из грузчиков - провожатых, Жора подъехал к нужному забору из массети. В палатке, он появился ровно в 14:00. Гектар утвердительно кивнул головой, после чего Жора подошел к ограждению, и ему легко перекинули все привезенное, а затем, оставалось дружески с разведкой распрощаться и пообещать их навещать.
   Раздевшись до тельняшки, Жора принялся сразу копать яму в земле позади палатки. В замысле, он хотел значительно расширить жилую площадь и отступил от палатки на четыре метра. Ему упорно никто не хотел помогать. Через полтора часа работы он зашел в палатку и жадно выпил две кружки компота. Краб делал вид, что спит. Остальные читали.
   Когда Жора снял полуметровый пласт земли с квадрата четыре-на-четыре метра, Краб, наконец-то, изъявил желание помочь. Он работал, как робот. Врывался в землю, как крот. И пока Жора находился в поисках какого-нибудь перекрытия, обнаружив-таки кусок рельсы, - Краб вырыл уже подобие большой братской могилы. К пяти вечера они одолели этот "квадрат" на двухметровую глубину. Выровняли лопатками стены и скинули в эту яму бочку, стол и уйму досок. Положив большие доски крест-накрест, Жора раскатал по ним рулон рубероида, дабы не допустить возможного заливания дождем.
   Начало смеркаться. В платке загорелась шестидесятиваттная лампочка. Поужинали молочным супом и бутербродами с маслом. Попробовали уснуть - не получалось. Гектар сыграл с Жорой в шахматы с ничейным результатом. Картишек у них не было. Так и валялись в безделье, в ожидании сна.
   С раннего утра Гектар разбудил всех, и они побежали в тельняшках на пяти километровую пробежку. Такая дистанция в грязи, приравнивалась к десяти километрам. Во всяком случае, так тут считалось. После пробежки произошло чудо! Когда эти старожилы смогли договориться между собой, осталось загадкой, но они дружно принялись за рытье, причем с соблюдением конспирации. Палатку не снимали, и работы велись внутри скрытно от посторонних глаз. Землю выкидывали с "тыла". К часу дня, большущая яма была готова. Приступили к обустройству крыши. Жора принес еще кусок рельсы для надежности перекрытия. Установили бочку с трубой. Наложили досок, затем рубероид и сверху засыпали землей. Для спуска в бункер из выпиленных кусков досок, скрепленных между собой, соорудили лестницу.
   Пришлось еще раз сходить в 254-ый, добрать нужного, в том числе проводов с лампочками. Упорно проработав до наступления темноты, завершили базовое строительство. На стены и пол поприбивали доски, сделали индивидуальные спальные места. По местным меркам получился "полулюкс". Для полного шика не хватало только ковров, серванта, резных стульев, картины и дорогого столового набора.
   Еще два свободных дня посвятили облагораживанию новостройки. Наконец, в фальш-палатке появился Андрей. Спустившись вниз и оценив обстановку, он одобрительно покивал головой и бросил на стол желтый пакет, сказав при этом:
   - Вводная! К часу дня - план!
   Дождавшись пока он уйдет, Гектар вскрыл пакет. Там лежал единственный форматный листок с напечатанным текстом:
   21 ЯНВАРЯ 1996г. ВОЗЛЕ н.п. ДЖАЛКА, ГУДЕРМЕСКОГО РАЙОНА ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ, В ХОДЕ БОЕСТОЛКНОВЕНИЯ МЕЖДУ ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ ОГВ(с) И НЕИЗВЕСТНЫМИ ЛИЦАМИ, ПОСЛЕДНИМИ, ВЫСТРЕЛОМ ИЗ ГРАНАТОМЕТА БЫЛ УНИЧТОЖЕН БРДМ, ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ ВОЕННОЙ КОМЕНДАТУРЕ г. ГУДЕРМЕС. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА БОЯ НЕ ИЗВЕСТНЫ. ТЕЛ И ЗАХОРОНЕНИЙ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ НЕ ОБНАРУЖЕННО. С МЕСТА БОЕСТОЛКНОВЕНИЯ ИСЧЕЗ А/М КАМАЗ ( БОРТОВОЙ ), В/Н 30-59 КР, С ЗЕНИТНОЙ УСТАНОВКОЙ В КУЗОВЕ. В БОЕСТОЛКНОВЕНИИ ПРИНИМАЛИ УЧАСТИЕ 14 В/СЛУЖАЩИХ ОТДЕЛЬНОЙ КОМЕНДАНТСКОЙ РОТЫ г. ГУДЕРМЕС:
   1. м - р БАШКИРЦЕВ И.И.
   2. ст. с - т САВЕЛЬЕВ А.Н.
   3. с - т АНТОНОВ В.Р...
  
   14. ряд. УШАКОВ С.П.
   В НАСТОЯЩИЙ МОМЕНТ, ВСЕ ОНИ СЧИТАЮТСЯ ПРОПАВШИМИ БЕЗ ВЕСТИ.
   НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО ПРИКАЗЫВАЮ:
   1. ВЫЯСНИТЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА БОЕСТОЛКНОВЕНИЯ.
   2. ВЫЯСНИТЬ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ ИЛИ МЕСТО ЗАХОРОНЕНИЯ В/СЛУЖАЩИХ. ( Особое внимание уделить поиску м-ра Башкирцева, который занимал до участия в боевых действиях должность начальника химической службы дивизии. Он обладает уникальными знаниями по изготовлению, защите и применению БОВ****[ Боевые отравляющие вещества.], поэтому представляет неподдельный интерес для бандформирований.)
   3. ВЫЯСНИТЬ МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ А/М КАМАЗ С ЗЕНИТНОЙ УСТАНОВКОЙ.
   Листок был никем не подписан. Это, просто "вводная". Тренировочный момент. Гектар, приложив палец к губам, приказал тем самым молчать Змею и Торсу и обратился к Жоре и Крабу.
   - Слушаю вас.
   - Да что тут слушать? "Языка" возьмем, он все расскажет. Больше-то как? - первым высказался Краб.
   - Правильно. Почти! Ты с улицы первого встречного будешь брать? А он скажет, что ничего не знает! И ведь самое печальное, это на самом деле может быть так!
   Краб призадумался.
   - Каким транспортом мы располагаем? Только БМД? - поинтересовался Жора.
   - Не только. Можно сказать - любым, кроме танка.
   - Предлагаю "рыбачить на живца". Операция "Пьяный подполковник". Подъезжаем к месту боестолкновения перед рассветом на Камазе. Вы, втроем, скрытно занимаете позиции на подступах. Я - "пьяный солдат-водитель". Краб - "пьяный подполковник в отключке". Спускаем на Камазе переднее колесо. Я его откручиваю, Камаз с подполковником остается стоять, я иду в село искать шиномонтажника и всем распространяю информацию, что мы заблудились и надо срочно отвозить подполковника в Гудермес. Шиномонтажки там быть никак не может, поэтому я прошу местного жителя помочь разобрать колесо и рассчитываюсь за это соляркой. Из открытой дверцы он увидит подполковничьи погоны на Крабе. Вернется в село, и беспроводное радио заработает там на полную катушку. Нужные люди подтянутся сами. Не надо никого искать.
   - Толково! - Гектар внимательно посмотрел на Жору. - Состав группы? Необходимые средства?
   - Я изначально понял, задача ставится только нашей группе. Подполковника в отключке и пьяного солдата, пятьдесят человек не пойдут валить. Тем более, утренний час. Пока всех соберешь. Полагаю, их будет от трех до шести. Ну а средства, это крупномасштабная карта, Камаз, индивидуальная связь, сведения о наличии рядом воинских частей, веревка, два комплекта пехотной формы - сам могу найти!
   - А не лучше "ловить" на Уазик? - спросил Гектар.
   - Нет. - в раздумье ответил Жора. - Штабная машина, я согласен, вызовет больше интереса, но за нее, скорее всего, будут докладывать "наверх", а на этом "верху" могут догадаться, что это засада и даже, если такого не произойдет, то могут отправить на захват хорошо подготовленную группу. А в случае с Камазом будет выглядеть так, что любой колхозник в состоянии сам будет справиться. Они "клюнут", потому что трофейный Камаз можно дорого продать на запчасти или вообще документы на него сделают после перекраски.
   - Еще есть что добавить? - Гектар воодушевленно засобирался куда-то идти.
   - Да. На нас всех - палево! Надо избавиться от этих причесок "Пилот Люфтваффе"! Возможно, пленного, за хорошее сотрудничество придется отпускать, он нас по ним сразу вычислит. Вы посмотрите на пехоту! Они все ходят заросшими или лысыми. Это хорошо, что командование ВДВ уделяет должное внимание бытовому обслуживанию своих бойцов, но именно это и высвечивает нас из общей массы. Если я правильно понимаю, нам хвостов оставлять нельзя. Поэтому, всем предлагаю подстричься налысо.
   - Ну, ты загибаешь, Штопор! Все?
   - Да.
   Гектар вложил листок в конверт, закинул на плечо свой РПК-74Н2 со сложенным прикладом и быстро покинул землянку. Сослуживцы с уважением посмотрели на Жору. Для новичка он выдал не плохо, вдобавок, сам себе выбрал самую опасную "роль".
   Гектар вернулся по истечении пары часов. Поставил на нары брезентовую сумочку с термосом внутри и произнес:
   - Ну что, Штопор! Поздравляю! Твоя фирма выиграла тендер! Ледфорд дал добро, но с небольшими изменениями. Сейчас пойдем к нему. Остальные - в 16:00 выступаем!
   Гектар, видимо, рассчитывал, что Жора будет возмущаться, мол, не надо было ему говорить, что это учебная "вводная", но Жора отреагировал адекватно. Вообще даже делал вид, что про изменения ему не интересно. Псевдоним "Ледфорд", он немедля расшифровал и приготовился к серьезному разговору.
   Они зашли в обнесенный массетями камуфлированный вагончик. Гектар постучал в дверь справа и, просунув голову в приоткрытое пространство, спросил:
   - Разрешите?
   - Заходи! - раздался изнутри баритончик.
   Жора и Гектар сняли обляпанные грязью берцы и в носках шагнули за порог. В комнате было тепло и уютно. По ворсистому ковру к ним подошел, также босиком, веселый, добродушно глядящий, усатый десантник средних лет. Он был в расстегнутом камуфляже, из-под которого выглядывала тельняшка, и лишь только в непосредственной близости на его погонах различались вышитые подполковничьи звезды.
   - Вот он какой, Штопор! - заговорил он. - Это ты про меня придумал "Пьяный подполковник"? - на фоне показной радости на лице у него читался цепкий взгляд.
   - Никак нет! - коротко ответил Жора, прекрасно сознавая, что подполковник спецназа, простофилей быть не может.
   - Проходите, присаживайтесь! - сразу посерьезнел Ледфорд. - Справишься? - адресовал он вопрос Жоре.
   - Справлюсь. Опыт есть общения с населением. А под пьяного пехотинца, даже и играть не надо. Полгода назад у меня эта "роль"- жизненным путем была!
   - Ну, хорошо, что так. А то бы нам тайным похищением пришлось заниматься и возможно, не один раз. Или на лесных тропах сутками выжидать. В открытую гораздо легче будет и сразу именно тех, кого надо! Главное не облажаться! Мы должны без потерь воевать! Не облажаешься?
   - Нет. Меня в учебке не кукурузу охранять учили.
   - Тогда слушай, в чем у тебя план дерьмо. Военный Камаз на подкачке выдерживает два сквозных отверстия в шине от 7.62. Ты не знал?
   - Этого - нет! БТР знаю, пять таких выдерживает.
   - Второе. Снятое колесо! После захвата надо немедленно ретироваться. Сколько времени у тебя уйдет на прикручивание колеса и снятие с домкрата?
   - Согласен. Много!
   - Поэтому слушай! Ты - водитель, который в технике не разбирается. Просто заглохла машина и не заводится. Сам расслабишь клемму на аккумуляторе и получишь как раз такую поломку. Продавай соляру, меняй на водку, предлагай вместе выпить, проси "подкурить" электричеством, дернуть тросом или чтобы кто-нибудь подчинил машину, потому что тебе подполковника надо срочно везти в Гудер. Изображай простачка. На, вот, я тебе очки нашел, минус два. - он вытащил из ящика стола футляр и пододвинул к Жоре.
   - Ясно. Так на самом деле лучше!
   - Теперь дальше. По нашим данным, в этом районе действует отряд, численностью до ста человек. Никому не подчиняются, что-то вроде местного отряда самообороны. Более половины из них проживают под видом мирных жителей, остальные проживают в лесу. Пару раз их накрывали вертушки, но вреда это особого не принесло. Они хорошо маскируются и постоянно меняют дислокацию. С вами поедут две наших, малых группы прикрытия. Мною решено, операцию начать под вечер. В случае захвата нужных людей, будет время с пользой, на месте использовать полученную информацию, для дальнейших ходов под покровом ночи. Группа "110" и "116" проезжает на БТР перед рассветом. На ходу скрытно десантируются в трехстах метрах до и после места поломки. Занимают позиции, оборудуют защитой от инфракрасных приборов. БТР остается на связи и уезжает обратно, развернувшись у тупика дороги в двух километрах впереди, рядом с песчаным карьером. Стационарный блокпост Внутренних Войск находится в восьми километрах. БТР ожидает там. Вы появляетесь в 17:10 - 17:20 на Камазе. Штопор набирает канистру и идет менять на водку, распространяя слух о поломке и пьяном подполковнике. Одетый в подполковника Торс находится в кабине и "спит". Остальные ожидают под брезентом в кузове до наступления темноты. Как стемнеет, Гектар и Змей занимают позиции в тридцати метрах по разные стороны дороги, Краб остается в кузове. Кроме Штопора, все находятся на связи между собой. Участок дороги в семьсот метров и все подступы к нему, контролируются постоянным визуальным наблюдением двенадцати бойцов. Неясности есть?
   - Как это я без связи? - слабо возмутился Жора.
   - Ты с наушником по местным жителям ходить будешь? - задал встречный вопрос Ледфорд.
   - В карман уберу.
   - А если тебя такие же спецы сцапают? Они сразу получат доступ к переговорам и вся операция потеряет смысл! Держись поблизости с кабиной, Торс будет на связи, если что-то экстренное, он кашлем даст знать. Еще вопросы?
   - Пехотную форму самому искать?
   - Я дам. Выступаете вечером, в ночь. Завтра с утра засветите Камаз в Гудермесе. Штопор на виду будешь пить в кафе водку! Какие еще есть вопросы?
   - Никак нет.
   - В 15:30 забери заправленный Камаз с полным баком. Сейчас свободен. Гектар останься!
   - Есть! - Жора вышел из комнаты.
   В душе начинал разгораться пожар! Три малых разведгруппы спецназа! Если у них такая же компоновка - это девять пулеметов, включая ручные, три снайпера, три автомата с подствольниками и двенадцать пистолет - пулеметов! Еще, если каждому по гранику, если пулеметами каждый умеет пользоваться, как Краб, то этот отряд из ста человек, будет уничтожен минут за пять!
   Воодушевленный Штопор спустился в землянку. Торс и Змей уже были одеты в выцвевшие, горные костюмы разведчиков и выглядели, прямо "волками войны".
   - Что, Ледфорд с нами едет? - спросил Торс.
   - Нет. А тебе эта форма не понадобится. Он тебя назначил "пехотным подполковником"!
   - А мы где будем? - спросил Змей.
   - Гектар придет, скажет!
   Жора посмотрел на циферблат часов. До прибытия в парк оставалось полтора часа. Он вытащил из ящика банку тушенки, открыл ее и поставил разогревать на едва горячую печку. Спустя некоторое время, появился Гектар. За ним зашел срочник-десантник с парой сапог, поношенными песочными афганками и бушлатами. Из кармана Гектар выложил горсть больших полевых звездочек, полевые эмблемы и кокарды. Выпроводив срочника, он сделал последние наставления:
   - Штопор! В сапоги и в "песок" полностью! С автомата отцепи подствольник. Торс! Одевайся в подпола, берцы оставь на себе. Едешь с одним Стечкиным! - он протянул ему темные очки, пояснив: - Чтобы не определялся возраст. Завтра целый день не снимай. Будешь в кабине создавать картинку. Змей, Краб, по вооружению пожелания?
   - У меня порядок. - уверил "Змей", показав в руках "винторез" и 6Г-30.*****[ Шестизарядный большой револьвер для стрельбы ВОГ-25.]
   - Я не стрелял с этого ПК! - заявил Краб.
   - Ночью пристреляешь. Я спрашиваю, что тебе еще надо?
   - Порядок. Несколько гранат сам возьму!
   Перекусив тушенкой с корочкой хлеба, Жора отцепил подствольник, затем засунул за брючный ремень со спины пистолет и пошел искать автопарк.
  
   Глава XXXVII
  
   Лейлу освободили из СИЗО на следующий день после происшествия с заложниками и неожиданной встречи с братом. В девять часов утра она оказалась за воротами страшного заведения в простом темном платье, в черном платке на голове без каких-либо вещей. За месяц, проведенный в казематах тюрьмы, да еще и до этого проживая в условиях отсутствия цивилизации, девушка отвыкла от обычной жизни, в которой свободно передвигаются красиво одетые люди и по улицам ездят потоки машин. И пока Лейла растерянно озиралась, разглядывая новую обстановку, из стоящей сбоку белой машины Жигули вышел незнакомый мужчина и, назвав ее по имени, пригласил рукой подойти к нему. В машине на переднем сидении находился пассажир. По всем чеченским правилам женщине садиться в машину к неизвестному человеку категорически запрещалось, а уж к двум... Озадаченная Лейла чуть было не шагнула в противоположную сторону от машины, как вдруг интуитивно почувствовала или угадала по незримым черточкам, что в автомобиле находится ее брат Мухарбек. Она быстро подошла к машине и без разговоров разместилась на заднем сидении. Мухарбек, видимо, отсекая расспросы, очень сдержанно и молча кивнул головой. Водитель, привезший их к воротам добротного кирпичного дома, на протяжении получасового пути, так же, как и пассажиры, не произнес ни единого слова. Оставшись вдвоем возле ворот, Мухарбек заговорил:
   - Запомни раз и навсегда - Мухарбек погиб! В доме живут чеченцы, они тебе во всем помогут и подскажут, как добраться. Я - Мехтиев Тельман из Ростова. Следователь, который тебе помог. Кто я и откуда, ты не знаешь. Матери и всем родным про меня ты должна молчать. Иначе вас всех убьют или будут пытаться манипулировать мною. Будет время, я сам обозначусь. Ты меня поняла? Это очень серьезно.
   - Поняла. - скромно пролепетала Лейла, а в душе у нее разливался праздник и неисчерпаемая любовь к брату.
   Калитку открыла пожилая женщина Луиза, которой было известно, из каких застенков прибыла молодая девушка, поэтому она горячо и сочувственно ее приняла. В отведенной для Лейлы комнате приготовлено было красивое длинное черное платье с вышитым золотистым узором. Тут же стояла открытая коробка с парой черных туфель на невысоком каблучке и изящной пряжечкой сбоку в тон орнаменту платья. В глазах у Лейлы от восторга навернулись слезы. Тельман, сдерживая волнение, отдал сестре свои последние две сотни долларов и, приобняв ее, произнес:
   - Извини. Больше нет. Меня ждут в Ростове. Пора ехать. Насчет отца я наведу справки... Прощай!
   - Да хранит тебя Аллах! - упавшим голосом напутствовала его Лейла.
  Вскоре появилась Луиза, которая приготовив для гостьи баню, прямиком отправила ее туда, снабдив необходимыми принадлежностями. И хотя Лейла, на словах, пыталась отказываться от сверхзаботливости хозяйки, на самом деле она испытала настоящее блаженство от заветного соприкосновения с водой в уютной каменной бане, где на протяжении почти двух часов очищалась не только ее кожа, но и душа. За это время сообразительная, в отличие от Тельмана, хозяйка прикупила для девушки нижнее белье и зеленый ворсистый банный халат, надев который Лейла продолжила купаться уже в теплоте человеческих отношений, создаваемых гостеприимной тетей Луизой. Как в сказке, на столе перед отвыкшей от домашней еды Лейлой возникло вкуснейшее национальное блюдо - жижиг-галнаш, которым неутомимая хозяйка потчевала гостью. Потом они вместе пили чай с душицей и неторопливо обсуждали житейские вопросы. Луиза мягко расспрашивала о жизни и событиях в Чечне, сокрушенно вздыхала, печалилась и предложила Лейле пожить у них в доме любой срок. Растроганная и благодарная гостья все же непременно хотела ехать домой, кроме того ей удалось вынести из СИЗО записку от Аллы для передачи по адресу в Моздоке, откуда, оказалось, проще всего проехать в Чечню на рейсовом автобусе до Грозного. Был составлен план, по которому до Моздока Лейлу довезут на машине Луиза с мужем, а там ее встретит и препроводит другая чеченская семья. Сказано - сделано. К возвращению мужа Луизы в четыре часа женщины были собраны и готовы к дороге.
   В пути до Моздока, куда они приехали около девяти часов вечера, время пролетело незаметно. 58-летний водитель Опель Фронтера увлекательно рассказывал об окрестных достопримечательностях, вспоминал множество кавказских легенд и при этом с интересом расспрашивал Лейлу в подробностях о жизни в Чечне и порядках во Владикавказском СИЗО. Хорошо ориентируясь в Моздоке, он достаточно быстро отыскал новый пятиэтажный дом на улице Фрунзе, адрес которого был указан Лейле на записке.
   Двери обозначенной квартиры на третьем этаже по звонку Лейлы и Луизы открыл крепкого телосложения чеченец средних лет, с неприветливым цепким взглядом. Тетя Луиза, на правах старшей, поздоровалась на чеченском языке и объяснила, что им нужен Али.
   - Это я.
   - Тогда Вам Алла Таева из СИЗО прислала записку. - последовал ответ и передача особым образом скрученной записки.
   Пригласив женщин войти в квартиру, хозяин удалился в одну из комнат, а навстречу им вышел большой вальяжный кот, которого Лейла, отвыкшая от домашних животных за время ареста, принялась с удовольствием гладить. Из комнаты, резко распахнув дверь, вышел Али и приветливо спросил по-чеченски:
   - Откуда вы сейчас приехали?
   После объяснений Луизы он позвал свою женщину Айну, казашку по национальности, и распорядился спешно накрывать стол для ужина. Отнекивающиеся гости были препровождены в просторную гостиную, красиво и уютно обставленную, где помогли хозяйке в сервировке стола. Али, заказав ужин по телефону, спустился к машине и пригласил супруга Луизы к столу. За аппетитные блюда - салаты, форель, бифштексы, пирожное, доставленные из ресторана, хозяин почему-то не рассчитывался в общепринятом порядке, оттого что, возможно, сам был участником этого бизнеса.
   После затянувшегося до полуночи, в знакомстве и разговорах, ужина супруги из Владикавказа отправились, несмотря на уговоры, в обратный путь. Лейла же погрузилась в сладкий сон у гостеприимных хозяев с надеждой, что ее злоключения не вернутся.
   В начале восьмого утра Лейла с сопровождающими ее Али и Айной подъехали на Мерседесе к автовокзалу, откуда отправлялся автобус до Грозного. Пока Али беседовал с водителем старенького красного Икаруса заботливая Айна старательно упаковывала приготовленный для Лейлы багаж, часть которого прикупила тут же в ларьках. В одном большом пакете была заготовлена еда и вода, в дорожную сумку попали шампуни, мыло, стиральный порошок и прочие хозяйственные мелочи, которые в разоренной Чечне, вряд ли, были доступны. С этим обременением Лейла была размещена на переднем сидении сразу за спиной водителя, с его разрешения, до начала посадки в автобус. Похоже, Али убедил водителя обеспечивать безопасность девушки во время пути.
   С началом посадки пассажиров, покидая автобус, моздокская чета тепло попрощалась с Лейлой, пожелав ей удачи, а сердобольная Айна, обнимая за плечи девушку, еще и сумела вложить ей в карман несколько тысячных купюр.
   Пассажиров в салоне находилось не много. Человек пятнадцать. В основном пожилые женщины, среди которых не имелось ни жителей села, ни знакомых. Автобус, скрипя механизмами, тронулся в путь. Около часа они ехали по почти пустынной трассе. Затем уперлись в хвост армейской колонне и начали медленно тащиться за ними. Чтобы обогнать колонну, у водителя не возникало и мысли. Эти пьяные солдаты-дикари, могли ради развлечения начать их обстреливать, не взирая на то, что границу с Чечней еще не успели пересечь. Военная колонна двигалась строго по середине и заставляла встречный транспорт съезжать на обочины.
   Первый блокпост возник неожиданно. Лейла подумала изначально, что это стоит отставшая от колонны техника, а оказалось, нет. Автобус остановился так, что входная дверь находилась на уровне военного человека с оружием, стоящего с поднятой рукой. В салон вальяжно и, весело матерясь, зашли четверо с оружием. Все они были пьяные, не бритые и с опухшими лицами. Один, который выглядел старшим, проверял документы, остальные бесцеремонно вытрясали вещи пассажиров и копались в них.
   Одна старая женщина, сидевшая за Лейлиной спиной, шепотом посоветовала дать военному денег на бутылку. Лейла протянула купюру, и военный, взглянув на старшего, убедился, что за ним не наблюдают, после чего с равнодушным видом принял подаяние. На этом обыск Лейлы закончился. Представитель власти перешел к другому ряду сидений. Не спеша убирать содержимое в сумку, Лейла демонстративно уставилась в окно.
   Проверка длилась недолго, и вскоре автобус двинулся дальше. Ландшафт равнинной местности Надтеречного района не изменялся, но чувствовалась, что находятся они уже в Чечне. Изредка возникали разрушенные поселки с домами, обросшими сорняками, в кюветах валялись горелые, гражданские легковушки и грузовики. В пути до Грозного их еще трижды останавливали. Схема - "Дай денег на бутылку!", действовала на всем протяжении трассы. Гражданского транспорта вообще не было видно. Как объяснила словоохотливая бабушка - местные жители старались ездить с раннего утра, когда солдаты еще не сильно пьяные.
   На блокпосту возле Старопромысловского района города, им вслед отправили пулеметную очередь в воздух. Кто-то из солдат свистнул и они разразились смехом. Город лежал весь в руинах и был враждебно не приветлив. Не работал ни один светофор. Дороги были сплошь в колдобинах и ямах. А на месте импровизированного вокзала, не имелось даже административного здания. Кассир - кондуктор находилась в старой Волге, стоящей у блокпоста "Гантамировцев"*.[ Местная милиция, возглавляемая бывшим мэром Грозного, Гантамировым.] Автобусы Пазики и Кубани выглядели все один старее другого. Никто не хотел в республике заводить новую технику, которая в любой момент могла взлететь на воздух или подвергнуться обстрелу. У лобовых стекол автобусов были вставлены таблички с такими родными названиями - "КУРЧЕЛОЙ", "ТОЛСТОЙ-ЮРТ", "ВЕДЕНО", "ШАЛИ"... Из подходящих маршрутов в нужном направлении, стоял только один автобус на "ДУБА-ЮРТ", но он покрывал лишь немногим более половины пути. Далее следовал ступор. В принципе в Дуба-Юрте жили дальние родственники, но после боев, Лейла даже не знала, живы они или нет. Дела складывались отвратительно. От перспективы остаться одной в этом разрушенном городе со сворой пьяной солдатни, у Лейлы по коже заходили мурашки. На такси ей одной было запрещено ехать местными правилами. За такой поступок, Лейла слышала, по ночам заходили в дом ваххабиты и без вопросов убивали несчастных девушек. Хотя повсюду двигалось множество народу, знакомых, как назло, никого не было видно.
   - Ну что, нету к тебе в Борзой автобуса? - неожиданно задала вопрос подошедшая бабушка, с которой они ехали в автобусе.
   Лейла немного пристыдилась, оттого что не узнала даже ее имени и откуда она. Оказывается, все это время, старушка наблюдала за ней со стороны.
   - Нет. - обреченно ответила она.
   - Я могу поговорить с мужем. Но мы бедные люди. Нужны будут деньги на бензин, и в Урус-Мартан мы до комендантского часа не успеем. Ночлег сможешь нам организовать?
   - Смогу. Помогите мне! Сколько денег надо - все отдам! У меня мама в Борзом, если мало будет - добавит...
   - Деньги нужны только на бензин. Больше, я рубля у тебя не возьму. Пойдем!
   Они подошли к видавшему виды Москвичу. Бабушка переговорила с мужем, тот утвердительно кивнул и Лейла села рядом с бабушкой на заднее сидение. Проехав незначительное расстояние, они остановились возле невзрачной шашлычной, где продавали бензин в десяти литровых бутылях. Лейла заплатила за двадцать литров, и вскоре владелец машины выехал на нужную дорогу.
   Старенький Москвич монотонно урчал двигателем, и казалось, не реагировал на нагрузки при подъемах на возвышенности гор. В Борзой добрались к вечеру. Улицы выглядели неправдоподобно пустынными. Остановившись у дома, Лейла вышла со стороны водителя и не смогла открыть калитку, где появилось новое приспособление, препятствующее входу. Ударив несколько раз ладошками по двери, Лейла появилась в пределах видимости из окна. Там колыхнулась занавеска, и явственно послышался восторженный возглас Мулики. Затем, что-то запричитала мама. Держа Мулику за руку, чтобы не позволить ей одной подбежать к воротам, мама открыла двери, обняла Лейлу и принялась громко плакать. Обрадованная ранее Мулика, тоже начала всхлипывать. Лейла немного отодвинула маму и произнесла:
   - Все, мама, меня отпустили! Эти люди помогли мне. Им нужно переночевать!
   Только сейчас Лейла увидела, что мать полностью седая и ее глаза, похоже, все время ее отсутствия не просыхали от слез. В некоторый момент, Лейле показалось, что она выглядит умалишенной.
   - Проходите! Проходите! Салам Алекум! Машину будете во двор загонять?
   - Алекум Салам! - ответил дед-водитель и без стеснений зашел во двор, намереваясь открыть ворота. Лейла обняла бабушку и повела в дом. Не успели они усесться за стол, как мать опять зарыдала, подойдя к дочери и обняв ее:
   - Лейлочка! Отца мы пять дней назад похоронили. Остановка сердца. Весь в побоях. Нас четыре раза за это время грабили по ночам пьяные солдаты! Здесь очень опасно, Лейлочка! Из Чернокозово тело отца возили, стол накрывала, у нас ни денег, ничего нет, одни долги. Корову солдаты убили и с собой увезли, всю ограду сломали, зачем ты приехала, Лейлочка!
   Немного всплакнув, мать принялась накрывать на стол. Познакомилась с приехавшей семейной парой. Стыдливо сказала им, что из еды имеются только лепешки. Лейла ее остановила и начала выкладывать на стол продукты, а затем подарила Мулике игрушку - надувного, зеленого крокодила.
   - У нас в Урус-Мартане тоже, что твориться, ой-ой-ой! По ночам мины прилетают, солдаты мародерствуют, люди пропадают! - вставила свою лепту бабушка.
   Они с мужем, хотели было отказаться от трапезы, но их настойчиво попросили остаться за столом. Мулика постелила им в отдельной комнате и с наступлением темноты, они все улеглись спать. Мама, безусловно, повеселела, но в душе у нее четко отображалось, что будущее кроме неприятностей, ничего более принести не может.
   Гости, добрые люди, уехали рано утром. Из разговора с матерью, Лейла узнала, что неподалеку с селом расположилась большая воинская часть и на окраине села имеется мини-рынок, специально для военнослужащих, потому что у местных жителей, денег ни у кого нет. Рынок работал до трех дня. К этому времени, солдаты, как правило, были уже пьяны, и оставаться там далее, становилось опасно.
   Располагая этой информаций, Лейла пошла взглянуть, как происходит торговля, а заодно повидать кого-нибудь из знакомых. К девяти утра там торговали перед склоном с бугра, всего четыре женщины. Всех их, Лейла знала, они поздоровались и ее начали прямо осаждать вопросами, кого она из местных видела в тюрьме, когда все это прекратится и тому подобное. Лейла, в свою очередь узнала, какой товар пользуется спросом и где его брать. Женщины ездили на автобусе в Грозный, где имелось подобие оптового рынка, товар покупали с машин. Больше всего спросом пользовались сигареты и алкоголь. Далее шли бритвенные принадлежности, фотоаппараты с пленкой, кассетные плейеры, камуфлированная форма и берцы. С формой, берцами и фотоаппаратами, связываться было опасно. Могли и по дороге ограбить, и здесь, на месте. Подъедут на БМП в масках, номера грязью замажут, уткнут автомат в грудь и прощай весь товар! Поэтому с собой они много не брали и конечно молились Аллаху, чтобы этот день прошел без происшествий. Зарабатывали они сущие гроши, но раз другой работы нигде не было, приходилось довольствоваться этим. Часто бывая в Грозном, женщины узнавали массу новостей и были в курсе всех событий. Поврежденную линию электропередач никто не пытался восстанавливать. Борзой не знал что такое электричество уже почти год, поэтому ни телевизоры, ни сетевые радиоприемники не работали.
   Пройдясь по селу, Лейла обнаружила еще одно открытие. Практически каждый второй дом был пустым! Молодежи не было и в помине. Пожилых мужчин, и тех, можно было пересчитать по пальцам. Дома не видели ремонта по несколько лет и беспощадно разворовывались солдатами. Двери с косяками, оконные рамы, шифер, заборы, куда-то у них все шло в ход. В селе проживало ныне сто двадцать жителей, тогда как до войны, здесь жило около двух тысяч человек.
   Лейла сходила на кладбище, некоторое время постояла у могилы отца и с не веселыми мыслями вернулась домой. Мать опять принялась причитать о своем горе и о том, что кроме неприятностей от этой жизни больше нечего ожидать. Очень подробно она выслушала Лейлу про жизнь во Владикавказе и Моздоке. Ей даже не верилось, что спокойно так может быть, когда горят ночью фонари, ездит много машин, гуляют довольные люди и в ресторанах гремит музыка.
   После скромного чаепития, мать вспомнила, что как-то раз, к Лейле приходила ее школьная подруга Хейда, которая перебралась жить к родственникам в Шатой. Узнав, что проезжающий мимо Шатоя автобус на Грозный, ежедневно отправляется в семь утра, Лейла на следующий день приехала в гости к Хейде. В этом райцентре тоже находились солдаты, но на удивление воспитанные и чистые. Местные жители объяснили, что это комендантская рота, которая как раз и не допускает, чтобы другие солдаты, тут что-нибудь грабили. Мини-рынок в Шатое выглядел намного обильнее. Работало две кафешки-шашлычных. Хейда торговала аудиокассетами, плейерами и китайскими музыкальными центрами, а на соседнем торговом месте торговала ее тетя сигаретами и водкой "из-под полы". Хейдочка прямо запрыгала от радости, увидев Лейлу. Она сбегала в кафешку, принесла два наполненных чаем одноразовых стаканчика и несколько шоколадных батончиков, а затем без устали слушала больше часа все приключения, произошедшие с Лейлой. Покупателей было не много и что удивляло, создавалось впечатление - здесь налаживалась мирная жизнь. Не было чувства постоянной опасности, как в Борзом.
   Прекрасно осознавая, что надо каким-то образом обеспечивать свое существование в сложившейся обстановке, Лейла и тут поинтересовалась, откуда они возят товар. Оказалось, у ее дяди была Газелька, а у двоюродного брата УАЗ-головастик. Аппаратуру они возили из Дагестана, а спиртное и сигареты из Моздока. На всех блокпостах отдавали по бутылке самопальной водки, но как бы там не было, прибыль в карман поступала существенная. Цену накручивали в четыре раза, конкурентов в Шатое у них было не много и эти конкуренты водку возили из Грозного, где она стоила больше, а продавали всего в два раза дороже, по такой же цене, как у Хейдиных родственников. Кроме этого, все они были мелко-оптовики, а у Хейды в семье торговля велась круглосуточно. Дядя Хейды хотел организовать кафешку в Борзом и искал ответственную женщину из местных, которая смогла бы там готовить, торговать, убирать, составляя списки, делать заказы, что необходимо подвести.
   Предложение прозвучало предметное, но ответ по нему Лейла отложила, не имея благословления матери. Спросила у Хейды, нет ли у нее краски для волос, чтобы выглядеть седой? Ни к чему было афишировать свою молодость и красоту перед проспиртованной солдатней. У замечательно себя чувствующей Хейды, такая краска, конечно же, нашлась. Хейда подозвала свою четырнадцати летнюю племянницу, она ее заменила за прилавком, после чего подруги пошли в дом Хейдиного дяди.
   По внешнему виду дома было сразу понятно, что здесь проживает преуспевающий бизнесмен. Облицовка из нового красного кирпича, все покрашено, подогнано, рядом аккуратные гаражи. Лейла проехала по Чечне более сотни километров и нигде не встречала дома, в таком добротном состоянии. Безусловно, война обошла его стороной.
   Дяди Ахмеда в доме не было, и они зашли в отдельную, большую комнату Хейды. У подруги имелось столько косметических предметов, что у Лейлы разбегались глаза. Одной помады только - расцветок двадцать! Как оказалось, это все являлось частью малоходового товара. Местные женщины изредка обращались и имели возможность выбора самой необходимой косметики. В Шатое, все-таки, еще были по-прежнему сильны законы шариата, запрещающие пользование косметикой.
   Хейда дала ей прозрачный флакон краски со светло-пепельным оттенком. Напомнила, как им пользоваться, а от подарка в виде помады, Лейла отказалась. До автобуса оставалось еще какое-то время и Хейда угостила гостью хорошим обедом, начавшегося с жирного супа, содержащего большие куски мяса, что было по местным меркам - шиком. Насчет расширения бизнеса, они договорились на завтра, что Лейла приедет и скажет.
   Вернувшись в Борзой, Лейла первым делом покрасила волосы. Увидев себя в зеркале, удивилась такому преображению и с сожалением подумала, что стала еще красивее. Мама сначала никак не соглашалась, приводила доводы, что будет лишний повод явиться в дом грабителям, которые могут и не ограничиться одним грабежом. В итоге она частично согласилась, ведь других способов обеспечить свое существование не имелось.
   С утра Лейла подошла к автобусу, а водитель, житель их села, сказал, чтобы она никуда не ездила и ждала дома гостей. Ему звонил Ахмед и сообщил, что приедет сам.
   В обеденное время, возле их дома остановился вишневого цвета, пятиместный, японский пикап. Открыв дверцу, на ходу повязывая платок, прямо как принцесса, Хейда подошла к калитке и помахала рукой, мол, поехали! Немного со странностью смотря на происходящее, Лейла с мамой подошли к машине и сели рядом с Хейдой, поздоровавшись и познакомившись с Ахмедом. Ехали самую малость и остановились возле местной пародии на мини-рынок. Там уже стоял большой желтый трактор, который приволок вагончик на колесах. Водитель и молодой паренек возились под вагончиком, устанавливая подпорки и манипулируя домкратами с разных сторон.
   - Вот здесь будете работать! - заявил Ахмед, не спрашивая согласия. - Зарплата будет хорошая. Сколько конкретно, сказать сейчас не могу. Местных военных командиров я здесь знаю, по ним будут отдельные правила. К каждому утру надо приготавливать по шестьдесят мантов, это двадцать порций. Затем, в течение дня делать еще. Мясо, муку, генератор, холодильник и все остальное я дам. На ночь здесь ничего не оставлять и двери не закрывать. Газовый баллон забирать с собой. Нашел я вам и шашлычника. Хромой Бислан, с соседней улицы, второй дом. Он здесь тоже пока поработает, именно на приготовлении шашлыков. Деньги ему не давать. Всю зарплату вам, буду выдавать я. Все деньги складываются у тебя! - он указал на Лейлу. - Я буду приезжать через каждые два-три дня, забирать их вместе со списком, какие продукты надо привезти. Я понятно выразился? - стараясь казаться добрым, спросил Ахмед.
   - Вполне. - скромно ответила Лейла.
   Спустя час, вся делегация уехала. Лейла с любопытством рассмотрела все убранство вагончика. Затем к дому подъехал "головастик", из которого выгрузили обещанное Ахмедом. Молодой парень установил в погребе миниатюрный дизель-генератор, объяснив как им пользоваться. Вечером, соблюдая светомаскировку, при включенной сто-ваттной лампочке, мама, Мулика и Лейла, уже вовсю стряпали манты, готовясь к первому трудовому дню.
  
   Глава XXXVIII
  
   В этой утопающей в грязи, огромной Ханкале, не было никаких ориентиров. Множество однотипных участков, с установленными на них палатками, огороженных маскировочными сетями, не имело обозначений и указателей. Единая однотипность на фоне огороженных массетями участков с палатками, без каких-либо вывесок. Может быть поэтому, двигаясь, куда глаза глядят, и, ища альтернативу этому порядку, Дима и Вова вышли к открытому участку в поле, где хаотично стояла различная военная техника, и не было никаких перегородок.
   Сразу установили, что это остатки 254 -го полка, после боев, находящегося на укомплектовании. Пьяные, не мытые пехотинцы, сразу признали в них "своих", начав приглашать на пьянку, но пацаны отказались. Хотели пойти и найти разведчиков, однако, из ниоткуда появившийся бородатый, сорокалетний дядька, одетый в синюю куртку "аляска", предложил им немедленное решение проблемы:
   - Мы сейчас все-равно за водкой поедем в санбат, на броню садитесь - посмотрите ваших! Никого не увидите, я вас на дальнее КПП увезу. Там машины сопровода сюда не пускают, у них вообще, все что хошь, узнаете!
   - У раненных тоже можно поинтересоваться?
   - Конечно! Там отовсюду!
   - Постелив обрывки ковров на броню Бэхи, они поехали в санбат, состоящий из вагончиков и таких же однотипных палаток, но уже с вывесками. Рядом стояло еще и кирпичное здание, обнесенное массетями. В приемном отделении ничего узнавать не стали, сразу зайдя в ближайшую палатку "Эвакуационное отделение". Там на специальных станинах, были расставлены в два яруса носилки.
   - Есть кто из 342-го? - спросил Дима.
   - Есть. - раздалось из дальнего правого угла.
   Повстречавшийся раненный боец, им был не знаком. Да и не мудрено, если принять к сведению, что их не было в Чечне, чуть не полгода. Паренек, после двух месяцев службы, выглядел весьма подавленным. Из разведчиков никого не знал. Названные фамилии новых командира полка и начальника штаба, друзьям ни о чем не говорили. Установили главное - полк, так и стоит возле Гойского. Активных боевых действий - нет.
   Попрощавшись, они попросили механика в "аляске", довезти их до дальнего КПП, где выпрыгнув у ближайшего заслона из рядов колючки, на глаза им попались четыре танка, а также находящиеся на каждом рубеже десантники, не снимающие, не смотря на прохладу, свои голубые береты. За забором были хаотично припаркованы десятки БМП и сквозь них проглядывалось всего несколько грузовиков. Во многих местах, прямо на земле, солдаты жгли костры.
   Показав документы в трех местах, наконец, они вышли к этой стоянке. Бэхи имели такой грязный вид, что не возможно было разобрать их принадлежность к какому-либо полку. Приходилось узнавать у солдат, из какой они части. Неожиданно, Вова толкнул Диму за локоть и показал рукой на стоящий в нескольких десятках метров Камаз, на дверце которого неотчетливо, по пояс, вырисовывался силуэт "Ангела Смерти". Друзья двинулись к нему, чуть ли не бегом. В кабине сидели двое, Вова рванул пассажирскую дверцу и радостно спросил:
   - Здорова армия! С 342-го?
   - М-гу. - пробубнил взрослый прапорщик, пытающийся выглядеть начальственно.
   - Охренеть! Когда домой едете? Где остальные?
   - А вы кто такие?
   - Да свои! Из госпиталя! Вы-то сами, с какого подразделения?
   - ТБ , первая рота.
   - Ну вот. А мы полковая разведка! Давай двигайся!
   Прапор оказался из "недавних", и ничего конкретного собой не представлял. В настоящий момент они стояли под завязку загруженными танковыми снарядами. Сбор колонны намечался в девять утра завтрашнего дня, возле поворота на трассу Грозный - Аргун. Под шумок, смышленый паренек-водитель, самостоятельно забрался в спальник. Дима вытащил бутылку хорошего коньяка, а прапор, засунув руку на дно спальника, звуком выдал, что там целая "батарея" бутылок. За разговорами, незаметно подобралась ночь. Сведения, что твориться в полку и как проходил штурм, на этот момент, были наиполнейшими. Из старых имен высветилось лишь одно знакомое имя - командир ИСБ*[ Инженерно-саперный батальон.], рыжий капитан Шошов, который в полку считался самым долгожителем и самым крутым, потому что ездил на камуфлированном Бэтээре.
   - Ты смотри, а? Ну и прощелыга же этот Шоршенюга! - обрадовался Дима.
   За время их общения, из-за ограждений Ханкалы выехало несметное количество техники. Выпившие друзья пошли искать разведчиков. Поплутав по лабиринтам из БМП и костров, наконец, натолкнулись на 224-ую Бэху разведки, и (о, чудо) возле костра, с открытой банкой тушенки в руке, весь в лохмотьях и с бородой, сидел братишка Женька! Увидев их, он не думая отшвырнул банку и немедля заорав:"Да ну, на-ахер!!!", бросился обниматься. Из темноты на шум выплывали силуэты разведчиков. Они, навострив уши, пытались понять, отчего такая радость к появившимся ночным визитерам. И поняли это довольно скоро.
   На Диму и Вову посыпался шквал информации, где самым главным удалось узнать - в полковой разведке не было ни одного офицера! Ротой временно командовал прапорщик Серега Давыдов, который первым присел рядом. Старлей Ваня, перед Новым Годом уехал по окончанию контракта в Екатеринбург, Зыряна убили еще тогда, при Дуба-Юртовском наступлении, разбили минами блокпост. Возле костра расселось около десяти разведчиков, и каждый пытался рассказать какую-нибудь новость. Очень приятно было осознавать, что их помнили, чтили, и сразу стало понятно, как они сейчас нужны, именно в этот момент!
   Серега Давыд, тридцатилетний мужик, без знаков различия больше похожий на майора, чем на прапорщика, принес из БМП две последних бутылки водки. Их распили на всех, не прошло и двух минут. Тогда и пришлось вспомнить о зажиточном прапорщике-танкисте. Эту проблему взялся решить, все тот же Давыд, а Дима, тем временем поинтересовался у Жени, получал ли тот награду? Оказывается, Димино представление либо не получали в штабе, либо проигнорировали. Дали Женьке медаль Суворова и звание - младший сержант. Он подписал контракт на один год, но оставался по-прежнему на должности рядового.
   Давыд, надо отметить, должности своей вполне соответствовал и робкого десятка не был. Приволок, чуть не за шиворот прапорщика-танкиста, в другой руке держа вещмешок с бутылками водки. Не смотря на это, отдыхающих вскоре уменьшилось. Многих начало морить в сон, а может они и без этого, были уже достаточно пьяны. Перед слабеньким, догорающим костерком, Женя, Давыд, танкист и возвращенцы, пропьянствовали до рассвета, а утром ударил сильный туман, но, не смотря на это, колонна начала выстраиваться на трассе. Дима с Вовой устроились на спальниках и вещмешках внутри 224-ой и работа двигателей, наряду с тряской, им нисколько не мешала спать.
   В полк приехали в послеобеденное время. Занятая позиция располагалась перед селом, со стороны Урус-Мартана и штаб, как и прежде, размещался в полуразрушенном коттедже. Дима и Вова умылись у разведчиков перед землянкой, хорошо перекусили и попросили Давыда увезти их к саперам. Удивленно-взволнованно-растерянный Шоршень, не мог своим глазам поверить, кого он встретил! Собрался немедля накрывать поляну, но Дима его перебил:
   - Поехали в штаб, доложишь о нас Кэпу! У нас предписаний нет. Нужен "протэжэ"! Ну а потом, к вечеру, глядишь и погуляем!
   Шоршень немного нервничал и елозил. Причина скрывалось в том, что не хотелось отдавать БТР, который все знали в полку, как его собственный. Скрипя сердцем, он позвал сержанта, и тот подогнал к землянке этого красавца, с бортовым номером 777. Просто не было слов, как Шоршень за ним щепетильно ухаживал. Передние сидения поставил от Нивы, все стены обтянул темно-синим, с желтыми звездами материалом на тонком слое поролона, седушки в десантном отсеке выкинул полностью, застелил добротный линолеум и на него поставил добротный черный кожаный диван, зафиксировав приваренными к полу уголками. Из-за этого двери и люк в десантный отсек, с водительской стороны не открывались. Были и другие новшества. Шесть плафонов освещения от автобуса ЛАЗ, деревянный мини-бар у двигателя с отверстиями для четырех бутылок, чтобы не бились. В другом углу у двигателя стоял передвижной деревянный мини-столик, внутри которого в ячейках стояли шесть хрустальных бокалов.
   - Да у тебя тут, брат, полноприводный броне - кемпер! - вальяжно заметил Дима.
   - Так оно и есть. - с печальными нотками, согласился Шоршень.
   Усевшись втроем на диване, они подъехали к двум коттеджам, один из которых был почти полностью разрушен. Рядом еще стояли два вагончика и много штабных, хозяйственно-материально-санитарных машин. По Бэтээру Шошова узнали издалека, и не успел он выйти, как различного рода служаки, в основном прапорщицкого сословия, подбегали пожать ему руку с подхалимским выражением. Забухать внутри Бронетранспортера, считалось в полку высшей степенью комфортабельного отдыха!
   Чтобы Шоршень ничего лишнего не взболтнул без их присутствия, они втроем зашли к Кэпу, который после операции с Гойским, вообще "не просыхал". Поначалу он принял Диму и Вову в серых камуфляжах с двойными портупеями за проверяющих из штаба группировки, сам хотел было сделать доклад, но Шоршень, не раз принимавший с ним участие в обмывании победы, по-свойски сказал:
   - Лейтенант Болдырев, командовал взводом полковой разведки и старший сержант Зарубин, замкомвзвода разведки, вернулись после ранения из госпиталя!
   - Да вы что?! Разведчики? - полковник принялся радостно жать руки. - Рад видеть! Всегда рад! Давно воюете?
   - Да почти с самого начала. Январь 95-го. - ответил Дима.
   - Отлично! Отлично! Шошов! Начальника штаба ко мне! А ты, сержант, подожди за дверью!
   Не дождавшись пока Шошов с Вовой полностью вышли, полковник вытащил из стола два стакана и стал наполнять их коньяком.
   - Ну, будем! С прибытием! - чокнувшись, они выпили. - Разведроту возьмешь в командование?
   - Возражать не буду!
   - Правда, там девятнадцать человек всего. Я тебе "добро" даю, хоть откуда людей набирать! От меня получишь все самое лучшее и необходимое! Прямо сегодня можешь заступить?
   - Как прикажете!
   - С обстановкой ознакомлен?
   - Так точно!
   - Вот и отлично!
   Испытывая порыв воодушевления, Кэп повел Диму к начальнику штаба сам. В мало-мальски обставленной комнате по соседству, в присутствии Шошова, другой полковник в распахнутом бушлате, выслушал приказ Кэпа и забрал документы у Димы и Вовы, почему-то тоже не обратив внимания на отсутствие предписаний. Через этого, едва державшегося на ногах полковника, Дима сделал сразу первые распоряжения. Вову назначить старшиной роты, Женю - заместителем командира первого взвода, прапорщика Давыдова - командиром второго взвода.
   С невиданным доселе энтузиазмом, Дима взялся за дело. На фоне повальной пьянки и полного безразличия, он обнаружил массу недостатков во временной дислокации полка, начиная с того, что блокпост был слабо укрепленным и всего один, при въезде в село, а не перед позицией полка. Охранялся Блок из рук вон плохо, полувзводом пехоты. Фланги, из которых один был подступом к реке, вообще не охранялись и не были даже заминированы. Шошов заманивал начать пьянку, а Диме это, ой как не хотелось. Работы предвиделся непочатый край.
   - У тебя цемент есть? - обратился он к Шоршню.
   - Ну, мешков десять завалялось, если поискать.
   - А где ты его достал?
   - Долгая история... Мы же после вас, еще цемзавод за Дуба-Юртом брали. Чири-Юрт, вроде, называется. Там его столько было, что всю Чечню застроить хватит.
   - Сейчас там стоит кто-нибудь?
   - 267-ой был, а там ли он сейчас - не знаю!
   - А БАТ** [ Гибрид бульдозера и крана на базе танка.] у тебя работает?
   - Димка! Ну конечно! Ты разве не понял? У меня лучшее подразделение в полку!
   - Ну-ну!
   У Димы появились серьезные планы строительства. Объехав полностью позицию, они вернулись к штабу. Дима изложил план по установке еще одного блокпоста, взял "добро" нести службу на Блоках разведчиками, а так же, использовать стройматериалы от разрушенных зданий, для чего приобщить к эксплуатации БАТ саперного батальона. Добравшись до землянки Шошова, приятели-офицеры немного перекусили - выпили, и, оставив (пока) БТР, Дима на БАТЕ с высоко поднятым ковшом подъехал к расположению своих разведчиков. Вжившийся в свое жизненное амплуа, вновь назначенный старшина - Вова, немедля сбегал к Давыду и сообщил, что новый ротный ждет построения. Неохотно, кто, в чем и очень мало в армейском, пацаны создали подобие строя. Серега скомандовал:
   - Равняйсь! Смирно! - развернулся и с поднятой у виска рукой сделал несколько шагов, выпалив доклад: - Товарищ лейтенант! Разведрота по вашему приказанию построена! Командир второго взвода, прапорщик Давыдов!
   - Вольно! - скомандовал Дима.
   - Вольно! - продублировал Давыд.
   - Товарищи солдаты и сержанты! Я вам отвечаю за свои слова, что таких построений никогда не будет, если вы будете четко выполнять свои обязанности и мои приказы! Мне известно, что многим из вас досталось при штурме этого Гойского! Но война есть война и она не закончилась! Еще наверняка будет и вторая, и третья, и пятая серия! Полк, мало того, что укомплектован на половину, сейчас еще и находится в полнейшем расчухоне! Фланги вообще голые, а с тылу - пара невменяемых пехотинцев с автоматами, даже без долговременной огневой точки. Вы - разведка! Элита всех сухопутных сил! В случае любой опасности - должны реагировать мгновенно! Сейчас, вы реально живете по принципу - " Моя хата с краю! ". Никто даже не пытается улучшить своих бытовых условий. День прошел и ладно! Сегодня я взял "добро" у командира полка - набирать штат до восьмидесяти человек! Взял "добро" на строительство жилья для нас из кирпича и бетона, взял "добро", чтобы разведка контролировала два блокпоста. Так, как вы сейчас живете - это не жизнь! У вас нихрена толком нету! А на блокпосту, я разрешаю брать все, что дают! Никакого стрелкового оружия искать там не надо! Чечня завалена им! Самое главное - не пропустить вооруженную группу боевиков! Или, например, проехало мимо вас трое подозрительных - связались с другим блокпостом, предупредили, а те убедились, что все трое выехали с позиции полка, а не выпрыгнули по дороге! Что и как делать, я объясню в последующем, а сейчас коснемся основного! Я, как командир роты, должен быть уверен в каждом, что он пойдет со мной до конца! Служба у нас специфическая, поэтому запрещаю общаться о наших делах со всеми другими подразделениями! Если есть такие, кого не устраивает мой расклад - выйти из строя!
   Строй не пошелохнулся, а даже наоборот, некоторые бойцы выпрямили спины. Вова стоял со строгим видом, а Женька светился счастьем.
   - А теперь давайте знакомиться! Моя фамилия - Болдырев! Ко мне разрешаю обращаться по имени! - он подошел к взрослому солдату-контрактнику и протянул руку. - Дима!
   Ему называли свои фамилии и имена, иногда звания. После проведения такого приветствия, с помощью Давыда, он разбил команду на две группы по десять человек. Дал соответственное обозначение - первый и второй взвод. Сказал пацанам, чтобы звали в разведку всех знакомых и друзей. После собеседования, он всех желающих, готов будет зачислить в штат. Вова остался знакомиться с хозяйством, второй взвод пошел на поиски желающих, а Женька и еще трое пацанов поехали на БАТЕ к блокпосту возле самого поселка. В этом убогом строении была выложена всего одна стенка из мешков с землей.
   Подъехав к первому разрушенному дому, Дима выкорчевал Батом из фундамента четыре бетонных блока, волоком на тросах приволок их к блокпосту и, вернувшись к разрушенным, безлюдным домам, обнаружил хорошо сохранившиеся плиты перекрытия, две из которых, вскоре были доставлены на пост тоже. Пацаны охотно помогали подцеплять, закреплять и снимать различные стропы.
   До наступления темноты на том месте, где лежали мешки, Дима выложил стену из бетонных блоков высотой в полтора роста, причем третий слой, положив не ровно друг на друга, а сместив, оставляя окошки для бойниц. Пока они работали, восемь пехотинцев находившихся на посту, все вместе, изъявили желание служить в разведке. Дима записал их фамилии и сроки службы в блокнотик. Пообещал решить с ними вопрос завтра, хотя мысленно сразу выбраковал двоих. Один был из явных уголовников, с татуировками на пальцах, а второй с синяком, да еще и в возрасте.
   Не растерявшись, Женя развел пацанов с блокпоста на восемь бутылок водки, якобы на то, чтобы убацать за них с командиром, с помощью вступительного взноса. За такую самодеятельность, Дима его ругать не стал, а лишь про себя подумал, что Женя адаптирован к местной жизни по максимуму. Пацанов он высадил у землянки, позвал Вову и вместе с ним, они поехали к Шошову. Предстояли грандиозные дела.
   Оттого, чем именно заняться с утра - голова шла кругом! Не успел Дима оформить шестерых бойцов с первого батальона в первый разведвзвод к Жене, как к нему начали подходить по-одиночке со всех подразделений. Пришел проситься даже санинструктор с танкового батальона. Набор пришлось переложить на плечи старшины - Вовы. Штат увеличивался на глазах, и надо было расширять имеющуюся землянку, а в идеале строить дом, тогда как блокпосты, на которых тоже пришлось бы жить, были полностью не оборудованы для проживания. До обеда, Дима расчистил совком глубокую площадку в десяти метрах от дороги и приволок туда фундаментные блоки. Покрутившись на груде кирпича в разрушенном коттедже, он размозжил многие кирпичные сцепки. Ко второму взводу прибилось уже двенадцать человек и Дима отдал бразды правления Давыду. Они принялись возить на БМП битые кирпичи и вручную выкапывать полуподвал. На строительство помещения для жилья, Дима выделил восемь мешков цемента.
   Во второй половине дня, Дима, взяв с собой несколько бойцов, поехал на БАТЕ к блокпосту у поселка. Работал как "стахановец". От разрушенных домов до поста, ездил на максимальной скорости. Уже в полной темноте, при свете фар от стоящей рядом БМП, установил последнюю плиту перекрытия. Парни-новобранцы принесли в течение дня косяки с добротными дверями и кучу более-менее целого кирпича. Из имеющихся у них, двух мешков цемента, они начали замазывать щели и стыки в бетонных блоках, облагораживать бойницы. Получилась вполне приличная укрепленная огневая точка. Жилое помещение около пятидесяти квадратных метров для шестнадцати человек, летняя столовая под навесом, места стоянки для двух БМП и бетонный закуток для туалета. Напоследок, Дима ковырнул ковшом земли с обочины, чтобы за ночь, солдаты засыпали ей крышу.
   У разведчиков было всего три исправных БМП, отчего следующим утром, Дима нанес визит в ремроту. Там уже несколько дней стояла отремонтированная после взрыва на противопехотной мине 222-ая Бэха. Пока в БАТ заливали соляру, он обошел ее вокруг, касаясь рукой бортов. Вова без слов забрался за штурвал и со знанием дела запустил двигатель, ностальгически рассматривая стальные листы внутри. На двух единицах техники, они подъехали к блокпосту, который в дневном свете выглядел грандиозно, а зайдя внутрь, в буквальном смысле удивились убранству. Уже были сколочены из досок двухъярусные нары, стоял сервант с посудой, на обеих стенах висели ковры, в углу находился стол, за ним промокший, матерчатый диванчик, сбоку такие же, промокшие стулья и крутящаяся круглая, лакированная табуретка, очень похожая на такую, которая используется пианистами.
   - Ну, я вижу, вы тут неплохо устроились! - похвалил Дима. - В чем-то есть еще необходимость?
   - Печку хорошую надо, командир! - сделал заявку один из новеньких.
   - Найдем. Еще?
   - Шлагбаумы с диском-противовесом, красную-белую краску и с поставкой дров надо решить. - заявил другой новенький.
   - Губу, я скажу, вы не хило раскатали! На сутки дадим вам бензопилу. Заготавливайте, сколько сможете. Вова записывай - красную и белую краску по двести грамм, рубанок, два диска от Камаза или танковые катки, сварить из двух больших бочек печку и массетей возьмешь у Шошова, или в других местах, где пробей!
   - Понял.
   - Езжай! Что еще надо, говорите пока не поздно.
   - Окопать бы еще со всех сторон.
   - Хорошая мысль! Прямо сейчас сделаю! Цемента как, хватило?
   - Малость еще надо.
   - В Шатойский район за цементом, никто не хочет съездить?
   Пацаны, не веря в такую возможность, загадочно стали пялиться на Диму.
   - Копите водку! Завтра поедут самые достойные.
   Запрыгнув в БАТ, Дима окопал со всех сторон строение, и получилось прямо загляденье! Затем он поехал на дальнюю окраину села справа и почти сразу натолкнулся на десять хороших плит перекрытия в разрушенном, большом, одноэтажном доме. Зацепив тросом одну из них, он пронесся мимо блокпоста с громким скрежетом плиты об асфальт. Привез ее в строящийся для жилья дом. Неизвестные местные Кулибины, проявляя непонятный креатив, развернули фундамент на пять углов и уже выложили кирпичом вкруговую, около полутора метров. Строение напоминало мини-копию Пентагона. Ругать Дима никого не стал, из-за этих дизайнерских изысков. Смущало другое. Длины перекрытия не хватало на центре.
   - Дима! Да все нормально сделается! - заметил Давыд. - Из обломков поперек которые встанут, на них положим! Крепче крыша будет!
   - С цементом что?
   - Чтобы полностью этаж полуподвала сделать, мешков десять надо. Расход большой, потому что кирпич ломанный.
   Не углубляясь в разговоры, к концу дня, Дима снабдил Давыда плитами полностью, а затем выбрал место строительства нового блокпоста в четырех километрах от штаба, сумев привезти туда несколько фундаментных, прямоугольных блоков. Складывать их в стену не было сил, да и начали уже сгущаться сумерки.
   На обратном пути, забрав со строительства Вову, вместе, они подъехали к штабу. В вольной форме Дима доложил полковнику, что один блокпост полностью готов, сунул бланк подписать о переводе с фамилиями солдат и объяснил необходимость сделать вылазку за цементом в Шатойский район. Командир полка с таким предложением, явно встретился впервые, призадумался, но потом вспомнив, что цемент им для благоустройства не помешает самим, осторожно сказал:
   - Если возникнут вопросы, Болдырев, - пеняй на себя! Мы в этом районе действовать не имеем права!
   - Да все нормально будет, товарищ полковник! Если что, ездили от полка на разведку местности и заблудились. Район ведь соседний, мы же не в Моздок едем? Максимум двое суток будем отсутствовать и то, чтобы в ночь не возвращаться.
   - Ну, действуй, действуй! И мне мешков десять привези!
   Вова отправился выискивать пятнадцать добровольцев на поездку, а Дима, в наступившей темноте приехал к Шоршню. Сказал ему, что пришла пора прощаться с Бэтээром, потому что завтра он хочет поехать на нем за цементом.
   - Состав колонны? - уточнил Шоршень.
   - Две Бэхи и БТР в центре.
   - Не годиться! Во-первых, вам без меня не разобраться. Я там последним взрывом вход завалил. Во-вторых, цемента надо всем! В-третьих, - местному населению его можно уйму продать, под видом армейского. Так что, я с вами! Два Урала и людей своих возьму!
   - Ну и прощелыга же ты Шоршень! Готовь команду! Выезжаем завтра в восемь утра!
   Шоршень отправил своего ротного старлея к командиру полка? с целью доложить о желании совместной поездки с разведчиками. Вдвоем они приступили к трапезе с жареной картошкой под водочку. Диме приходилось уже третью ночь ночевать в этом блиндаже. Вернувшийся командир саперной роты доложил, что Кэп назначает Шошова старшим колонны, и Саша начал чуть ли не в грудь себя ударять, смотри, мол, какой я важный! Тогда Дима и произнес:
   - Может тебе сопровода не давать? На своих Уралах и смотаешься?
   Шоршень вмиг изменился в лице, понимая, как это опасно, ездить без бронетехники.
   - Да шучу! - продолжил Дима. - Просто раз такой расклад, я здесь останусь. Дел невпроворот. Помимо строительства, штат комплектовать, технику выбивать, одежду. У меня всего четыре Бэхи на роту. Куда это годиться? От моих - старшим Вова поедет! Так и быть, бери БТР и две Бэхи дам.
   На том и порешили. За два дня их отсутствия, Дима сформировал третий взвод и нашел туда временного командира, контрактника-сержанта, воевавшего еще в Афганистане. У артиллеристов занял шесть мешков цемента, выстроил как конструктор, образцовый дальний блокпост, окопал его, обтянул массетями, выложил "змейку" из свай и теперь проезжающие машины, обязательно снижали скорость. Все вновь принятые пацаны, помогали ему с заметным рвением. Из досок, сами выложили мини-вышку, грибки для часовых. Размалевали все красной и белой краской, а в довершении, Дима выклянчил у одного капитана из штаба большой Российский флаг. У блокпоста появилось сразу название - "Второй блок", но установив рации на своей волне с "КП-1", они стали общаться между собой по позывным, как "Панцирь - Сараю", где "Панцирь" был "КП-2", на котором Дима рассчитывал прописаться. Радиофицировали и Давыдовское жилье, находящееся между блокпостами. Им присвоили позывной - "Трюм".
  
   Глава XXXIX
  
   Заправленным под завязку, чисто вымытым, новеньким, трехмостовым Камазом, управлять было одно удовольствие. Для полного шика, в кузове еще стояла двухсотлитровая бочка дизтоплива. На спидометре значилось каких-то восемь тысяч пробега, и рычаг скоростей фиксировался в нужном месте, как бы немного сопротивляясь, словно нарочно информируя о том, что здесь не изношен ни один механизм. Вдавив до отказа педаль тормоза, Жора экстренно затормозил по грязи, проскользив юзом возле своего локализированного участка. Срочник - часовой, удивленно вытаращил глаза. Обычно машины сюда вообще не подъезжали, а тут он подъехал очень уж близко. Не удосужив его взглядом, Жора бодро прошагал в свою палатку. Вприпрыжку спустившись вниз, он увидел возле Гектара двух, спортивного вида бойцов без знаков отличия. Это были командиры 116-ой и 110-ой групп, Колода и Рубин. На крупномасштабной карте они обозначили красным карандашом свои позиции и буднично покинули землянку. Торс сидел на деревянном настиле, уже переодетый в подполковника, и вскоре Краб принялся подстригать его, а затем очередь дошла и до Жоры. Сгромыхав по лестнице, вернулся Змей, с двумя вещмешками, набитыми офицерскими сухпаями. В другой руке он держал три свернутых пакета из процеллофаненной черной фольги, размером с книжку.
   - Теплоизоляционная пленка. - взглянув на Жору, пояснил он.
   Сполоснув головы после подстрижки теплой водой, приступили к окончательной экипировке. Предстояло три-четыре дня жить, не раздеваясь в сырости и холоде. Еще раз проверили оружие, надели разгрузочные жилеты, поправили на ремнях фляжки. Жора и Торс очень смахивали на "бедных родственников". Торс закрепил ремнями ППС подмышкой и внешне выглядел безоружным, а у Жоры автомат был лишь со спаркой патронов, плюс граната и забитый трассерами для пристрелки магазин.
   - Присядем на дорожку! - предложил Гектар.
   Молча выждав минуту, почти одновременно поднялись. Торс провернул в электропатроне лампочку и все начали выходить наверх. Возле Камаза уже стоял заляпанный грязью БТР-80, с нечитаемыми опознавательными знаками. На нем, положив седушки от легковых машин, восседали пять бойцов группы Рубина. Пятеро из группы Колоды топтались возле кузова, в который недавно закинули большую, скомканную палатку. Первым в кузов запрыгнул Гектар, а за ним все остальные. Жора завел двигатель, несколько раз, грубо прогазовал его, после чего сидящий рядом Торс нажал на пакетнике клавишу дальнего света. Кто-то из 110-ой ударил прикладом ручного пулемета по броне и, выпустив клубы солярного дыма, БТР двинулся с места. Пытаясь сохранить Камаз чистым, Жора пристроился за ним в колею из глубокой грязи, однако все равно попадались места, когда приходилось нырять в слякоть, погружаясь до уровня кабины. Водитель Бэтээра поменял свою вязаную шапочку на голубой берет, и они беспрепятственно миновали все КПП, на которых десантура провожала всех жестами поднятой руки со сжатым кулаком. Выехав на дорогу возле поврежденной осколками стеллы "ГРОЗНЫЙ", бронетранспортер начал набирать скорость. Сидящие на броне подняли воротники и опустили на лица камуфлированные шапочки с прорезями для глаз. Мельком взглянув на спидометр, Жора зафиксировал скорость в сто километров в час и сразу прикинул, что парни на броне, судя по всему, и впрямь не боятся мороза.
   Проехав без остановок по окраине города, выехали на шоссе с вполне приличным асфальтовым покрытием. Спецназовцы из 110-ой группы, постепенно перебрались внутрь Бэтээра. Местность все больше стала состоять из возвышенностей и небольших гор. Дорога выглядела абсолютно пустынной и когда начали наблюдаться первые проявления сумерек, у Бэтээра неожиданно загорелись стоп-сигналы. Жора едва успел среагировать.
   - Какого хера остановка? - спросил он у Торса.
   - Гектар остановил, вам пострелять. - спокойно ответил Торс.
   У него был надет наушник, он слышал команду, но ничего не сказал! Видимо никогда не искоренить в армии эту привычку, показывать к новичкам пренебрежении!
   Из Бэтээра и Камаза повыбрались абсолютно все. Многие начали разминать суставы. Краб сбегал на подъем горы и установил там пустой раскрытый ящик от патронов, в метрах пятидесяти. Скинув не полностью из кузова палатку, он лег на брезент, поставил пулемет на сошки и первой же очередью из восьми-девяти патронов, превратил ящик в щепки. Предвидя, что игрушка в его руках работает исправно, он собрался стрелять с колена, прикладом в плечо, но Жора опередил его, послав в ящик три коротких очереди трассерами. Все они точно легли в цель, повиливая огоньками при отскоке от скальной породы. Не желая далее показывать из себя специалиста по стрельбе из автомата, Жора, держа автомат на вытянутой руке, выстрелил единой очередью из оставшихся трассеров вдоль горы, на расстоянии метров ста. Отцепив магазин, он бросил его за седушку, вставил полный и уселся в кабину при открытых дверях. Краб, тем временем, выстрелил по остаткам ящика сидя, затем стоя, прикладом в плечо, затем от пояса на согнутой руке, держась другой рукой за ручку, в завершении отстреляв остаток ленты, так же как Жора, на вытянутой руке.
   К нему в дуэт присоединился один из пулеметчиков группы 116. Он от пояса на согнутой руке, держась за ручку, провел единой очередью "черту" навстречу траектории, выпущенной Крабом. Рубин по-кошачьи юркнул в БТР и быстро развернув башню на "9 часов", начал стрельбу из крупнокалиберного пулемета по месту очертания этих "линий". Стоял такой грохот, что закладывало уши. Напоследок "Змей" выстрелил вверх из 6Г-30 три подствольных гранаты, из которых две легли в стоящую пыльной "линию" с мерцанием огоньков, а третья легла чуть повыше. Последовали почти одновременно, три симметричных, ярких разрыва. Рубин вытащил из БТР упаковку пива "Белый медведь", поставил на броню и тоном, само-собой решенным, призвал:
   - Айда, братва, угощайся!
   Жора соскользнул из кабины и одним из первых оказался в импровизированной очереди, где каждый брал по поллитровой баночке. Пиво пили не спеша, со смаком. Некоторые закурили. Безветренная погода дарила слуху необычайную тишину, и температура воздуха колебалась около плюс пяти градусов. На фоне лесистых гор опускалась ночь, высвечивая усыпанное звездами небо.
   - Штопор! Дальше ты первым поедешь! Фонари замажь у себя сзади! - распорядился Рубин, не подлежащей пререканию интонацией.
   Жора направился к кузову, на ходу соображая, где взять грязь, но неожиданно выручил Краб. Он не стал полностью закидывать в кузов палатку, а оставил ее на уровне земли, зацепив углы на бампере-балке. Светомаскировка получилась, что надо! Вообще сбивающая с толку. Гектар это сразу одобрил.
   Ехали и по равнине и поднимались - спускались с гор, более двух часов. Наконец, на их пути следования, с объекта похожего на блокпост, взлетели три зеленых ракеты. Об этом немедля сообщил всем по связи Торс и, не затягивая, прозвучала команда: "СТОП!". Из кузова, через брезентовое окошко над крышей кабины, выпустили зеленую - красную - зеленую ракеты. С Блока выстрелили тремя трассирующими пулями в небо.
   - Вперед! - сказал Торс, а сам, тем временем, лег на кресло. - Включи свет в кабине!
   Жора выполнил указание и, будучи хорошо обозримым со всех сторон, подъехал вплотную к шлагбауму. БТР остался вдали. В свете фар показался Гектар и, держа РПК поперек груди, прогорланил ослепленному светом часовому:
   - Старшего сюда!
   - Проходите! - слегка испуганно ответил часовой.
   Гектар прогнулся под шлагбаумом и зашел в бетонное перекрытие, затем передал команду по связи и из кузова Камаза вылетела в воздух зеленая ракета. На БТР загорелась фара - Луна и сидящие в нем спецназовцы, стали приближаться к стационарному Блоку.
   В быстром темпе уладив все формальности с местным командиром, десантники разлеглись спать в разных местах и разбудили их в 4ч.50 мин. Наскоро умывшись и перекусив сухпаями, 110-ая и 116-ая группы, с Рубином за главного, уехали на Бэтээре, а 114-ая группа пока не особо спешила. Задание являлось дневным, но сон, отчего-то окончательно пропал. Сделали зарядку, размяли конечности, а пробежаться не предоставлялось возможным. Вокруг находились минные поля. Без аппетита поев, они просто валялись на нарах, убивая время в хорошо протапливаемом жилище.
   БТР вернулся перед рассветом без "пассажиров", что свидетельствовало об успешной высадке. Водитель загнал БТР вне зоны видимости с дороги и вдвоем с наводчиком, при включенном двигателе, они легли спать на лавках в салоне.
   В назначенный час, Жора вместе со своей группой выехал в сторону Гудермеса. Уже при естественном свете, они проехали мимо блокпоста у въезда в город. Двое бойцов с автоматами наперевес, проводили их скучающими взглядами. Немного поплутав по улицам не разрушенного города, вскоре обнаружилось подобие центра города, но все шашлычные были еще закрыты. Пришлось остановиться возле хорошо сохранившегося остекленного здания, не создавая лишних шумов.
   Семейная пара местных жителей, подъехав на Газельке, к разворачиванию торговли приступили только после девяти утра. Торс при открытом стекле, с перекинутым через дверцу бронником, слегка показывая погон, "дремал" на руке, немного высунувшись. Жора надел прозрачные очки и плавно подкатил к помещению предпринимателей. Выпрыгнув из кабины на "не твердые" ноги, он сходу заголосил:
   - Пиво есть?
   - Есть! Есть! - пытаясь казаться обрадованной, ответила женщина, сразу же признав в нем потенциального клиента.
   Жора по-простецки открыл дверцу Камаза, предметно демонстрируя "спящего подполковника" и неумело вытащил автомат, повесив на плечо так, что откинутый приклад торчал вперед. Начал считать мелкие деньги. У него "чуть-чуть не хватало".
   - Дружище! Может, солярой возьмешь, а на деньги я мантов возьму? - спросил он у чеченца.
   - Бензин есть?
   - Нету. Только соляра.
   - Сколько сможешь?
   - Литров сорок, смело!
   - А что хочешь?
   - Двушку пива, пузырь водки и закусить нормально! Пиво сам выпью, а водяру вон, подполковнику дам, когда проснется. Он надоел уже, третий день не просыхает.
   Чеченец что-то сказал по своему женщине. Та закивала головой. Как Жора понял, собралась готовить порцию мантов. Чеченец достал из кузова Газели две двадцатилитровые канистры и сказал Жоре:
   - Наполняй!
   - Да наполню, не кипишуй, пива дай сначала хапануть, руки дрожат!
   Чеченец опять сказал что-то по-своему. Женщина принесла двухлитровую бутылку "Очаково". Жора трясущимися руками открыл пробку и жадно прильнул к горлышку. Содержатели заведения переглянулись между собой, вот такие, мол, все вы русские собаки. Жора оторвался от бутылки и громко отрыгнул газы.
   - Суть! Небесный напиток! - восхитился он. - Ну давай, поможешь наливать?- предложил он чеченцу.
   - А сам что, не можешь?
   Послав очередную отрыжку, Жора достал из-за сидения шланчик и наполнил канистры. Отдав их чеченцу, потребовал водки и, получив требуемое, завернул бутылку в тряпочку, поместив ее в кармане дверцы. Не закрывая этой дверцы, он дождался пока сварятся паром манты, выпив к этому времени уже все два литра. Обнаружив, якобы случайно, в кармане еще мелкую купюру, он уломал женщину налить ему водки на разлив. Она неохотно согласилась и как бы невзначай, принялась расспрашивать, где Жора служит и кто у него в кабине. Жора выдал ей ответ про Гудермескую комендатуру, добавив, что подполковник приехал к ним из Москвы с проверкой и постоянно пьет. Понимая, что в кузове его заждались товарищи, Жора быстро съел манты и, распрощавшись, запрыгнул в кабину.
   Таким образом, они проехали еще шесть злачных мест. Сослуживцы из кузова подкидывали ему через люк кабины деньжат, и он им передавал и шашлыки и манты, а вскоре и пиво с водкой. Торс тоже начал употреблять водку. Уж сильно провокационно смотрелось, когда новичок официально отдыхает, а они сидят злые и голодные.
   На обратном пути опять заехали в то кафе, где были утром. Солярки в баке оставалось не много, стрелка приближалась к черте, когда замигает лампочка, поэтому Жора, за деньги взял еще бутылку водки. Торс в это время "спал" уже не на окне, а на двух седушках, со съехавшими вниз ногами. Показав чеченцу его позу, Жора пошутил:
   - Всегда бы таких проверяющих посылали! Его сейчас куда-то в Джалку везти надо. Что он там сможет проверить?
   Чеченец поддержал его в смехе. Они распрощались, пожав друг другу руки. Жора уже и впрямь, был не на шутку пьяным. Тронувшись с места, специально заглох. А со второго раза, дернул вперед чрезмерно резко, доставив неудобство коллегам в кузове. Они проехали без остановок несколько Блоков и благополучно выбрались из города. На блокпосту ВВ, где стоял БТР десантников, останавливаться не стали, дабы не привлекать лишнего внимания. На медленной скорости подъехали к месту ровно в 17ч.10 мин. В переговорных устройствах сразу все нашлись и замаскировавшиеся спецы поприветствовали прибывших. Жора съехал на обочину дороги, поставив Камаз слегка под наклоном. С водительской стороны начинался через тридцать метров лес, а с пассажирской, в метрах шестидесяти виднелись строения поселка.
   Выпрыгнув из кабины, он ослабил клемму, затем с озадаченным видом покрутил ключом зажигания. Контакт отсутствовал и, забравшись в кузов, он наполнил из бочки двадцатилитровую канистру. "Пассажиры", все как один, выглядели весело-разогретыми. Гектар утешил, что все вокруг чисто и под постоянным наблюдением. Выпив на посошок пива, Жора спрыгнул с канистрой из кузова и пошел, покачиваясь, к поселку. Пройдя мимо добротных заборов, он постучался в первый попавшийся дом и оттуда незамедлительно показался недовольный, пожилой чеченец, с большим животом. Он сразу спровадил, мол, ничего не надо, хотя признаться, был удивлен, что здесь ходит в одиночку пьяный солдат с оружием. Жора постучался в другой двор. Возникшая на крыльце женщина, долго не могла понять, что Жоре нужно, а затем, из-за ее спины появился молодой нохча, лет шестнадцати от роду. Он сразу понял, что хочет заплутавший солдат и повел доверчивого Жору в дом напротив, где в ограде стоял Камаз - самосвал, оранжевого цвета. К ним вышел встревоженный чеченец средних лет, выслушал подростка на своем языке и спросил у Жоры:
   - Еще есть?
   - Ну, канистрочку могу еще сделать! Водка есть?
   - За две канистры, три бутылки дам!
   - Вообще замечательно! А то у меня там бухой подполковник, если ему не налить, когда оклемается, то, как бы ни пристрелил меня! Третий день его вожу, а он с меня как с дойной коровы, все требует и требует! А ты, кстати, подчинить не можешь Камаз? Что-то не заводится!
   Глаза у чеченца закрутились в разные стороны. Он хаотично соображал и не мог ухватить истину в легкости возможной наживы. Малолетка застыл в преддверии какого-то восхищения. Взрослый опять сказал ему что-то на своем языке, малолетка выбежал из ограды, а Жора пошел с мужиком вглубь двора. Возле сарая стояла бочка и, вытащив большую воронку, мужик сказал Жоре:
   - Сливай!
   - А где водка? - громко возмутился Жора, предугадывая, что во время заливания, руки у него будут заняты и он может получить удар в грудь ножом или еще хуже, сзади по голове.
   Чеченец заметно "притормаживал" и не мог определиться, что ему делать. Чтобы придержать его в "невесомости", Жора начал сбивать вопросами:
   - Ты если такой водила, у тебя по-любому пустая "двадцатка" есть! Вот, пустую мне давай, а эту заберешь! И насчет ремонта ты мне не сказал, поможешь, нет?
   - Ну, все. Беру-беру. Решим. Пойдем!
   Они подошли к машине, сзади кабины он вытащил с подвешенного положения канистру, сказав:
   - Правда, из-под масла. Но пустая!
   - Да не парься, сойдет! Водка-то, где?
   Мужику вопрос не понравился, он, молча, зашел в дом, а Жора начал усиленно анализировать ситуацию. Возможно, малолетка убежал за подмогой, а этот выйдет из дома с наведенным на него стволом. Держа руку в кармане, он раздвинул усики на гранате и просунул палец в кольцо, решив кинуть ее в случае опасности к бочке с солярой, а самому закатиться под Камаз, открыв ответный огонь.
   Опасность оказалась преувеличенной. Мужик вышел с бутылкой водки и передал ее Жоре. Умелым движением он опустил бутылку в накладной брючный карман так, что осталось торчать горлышко. Появился и малолетка, принеся с собой еще две бутылки водки.
   Поговорив опять на своем языке, мужик сказал уже на русском, чтобы сейчас шли с Артуром, и он заберет полную канистру. Жора не возражал. Малолетка вылил содержимое в бочку и с пустыми канистрами, они направились к военному Камазу.
   Оказавшись возле грузовика, мельком показав через открытую дверцу "спящего подполковника", Жора взял шланг и запустил его в топливный бак, попутно заведя разговор, чтобы Артурик свел с каким-нибудь ремонтником, а то уже темнеет, а им срочно ехать надо. Малолетка ответил, что в машинах у него разбирается дядька, и если что, они подъедут. Наполнив канистру, Жора предложил акселерату посмотреть, в чем заключается поломка. Запрыгнув в кабину, он с матерщиной откинул голову офицера со своего сидения и, покрутив ключом, сказал:
   - Вот видишь, лампочки не зажигаются даже!
   Паренек кивнул и быстрым шагом с канистрой направился к своему дому. Не успел он скрыться из вида, как десантники начали подавать голос сквозь брезент. Жора вкратце сообщил, что наживка заглочена, и от мутного водителя Камаза информация пошла в нужном русле. Гектар распорядился отцепить крепления тента с водительской стороны вдоль борта. Расхаживая вдоль машины, якобы, в волнении, Жора под шумок уговорил Краба наполнять из бочки канистру и передавать ее сбоку, чтобы заливать соляру сразу в бак. Таким образом, они залили восемьдесят литров.
   До наступления темноты оставалось самую малость. С второстепенной дороги от села, показались медленно передвигающиеся зеленые Жигули седьмой модели, с включенным ближним светом фар. В радиопереговорах начался интенсивный обмен информацией, прокашлялся Торс, но Гектар упредил его, сказав через брезент:
   - Внимание! Движения больше нигде нет!
   Жора, пытаясь изображать придурка, начал махать рукой, мол, "На помощь!". Жигули и без этого приближались к нему. В салоне он разглядел троих. Легковушка удачно остановилась рядом с кабиной, будучи не видимой со стороны села. Из задней дверцы вышел знакомый малолетка, а с пассажирского сидения - знакомый мужик. Водитель Жигулей тоже вышел и нехорошим взглядом, как бы невзначай, стал осматривать прилегающую территорию. Обрадованный Жора, начал объяснять суть поломки, щелкая ключом зажигания. Мужик попросил его выйти и сам сел за руль, в непосредственной близости рассматривая подполковника, уткнувшегося в седушку лицом. Для вида он проверил блок с предохранителями, затем произнес:
   - Аккумуляторы покажи!
   Жора тут же, охотно предоставил доступ. Мужик, с одного лишь беглого взгляда, понял, в чем суть поломки, однако промолчал. В это время, снующий повсюду малолетка забрался в кузов и, не подозревая, что там под брезентом палатки кто-то находится, подошел к бочке. Гектар резким движением, бесшумно отключил его ударом в шею и поймал тело на весу. Торс неожиданно закашлял. Вынув сигарету, Жора сделал к водителю "7"-ки шаг и краем глаза заметил, как вылетает, подобно пантере, из кабины Торс на стоящего мужика, в руке которого, непонятным образом оказался пистолет, направленный на Жору. Не раздумывая, Жора что есть силы, ударил водителя прикладом по подбородку снизу и в тот момент, когда он начал падать назад, развернувшись на месте, очень сильно врезал ему прикладом в солнечное сплетение. Падающий не прореагировал на этот удар, информируя о том, что находится в отключке. Торс, через щель в брезенте, начал подавать обездвиженное тело мужика. Жора подтащил за шиворот к водительскому борту "своего".
   - Чини клемму! - выкрикнул Гектар.
   По связи он передал Рубину, что Камаз выдвигаются к карьеру. Рубин передал Колоде, чтобы переходили к месту захвата гостей. Жора мигом отрезвел, провернул клемму и быстро завел двигатель. От переизбытка в крови адреналина, подушечки пальцев издавали натуральный зуд. Передав последнее тело, Торс уселся за руль Жигулей и они почти одновременно тронулись вместе с Камазом, следуя в один ряд. Проезжая мимо влившейся в землю группы Рубина, сбавили скорость до пешеходной и двое из их команды, на ходу запрыгнули в "7"-ку, а трое - в кузов Камаза сбоку.
   Окончательно стемнело. Все шло как по нотам! У пленного водителя и малолетки нашли за поясницей пистолеты Макарова. Что-то отрицать им было бессмысленно. Рубин решил "пододвинуть" группу Колоды ближе к карьеру и сказал ему вызвать к себе БТР. Оставив Жигули и троих наблюдателей на поверхности, Камаз без света фар, спустился на дно карьера. Пленников со связанными за спиной руками, небрежно выкинули на землю из кузова, как дрова. Водитель "7"-ки истошно завыл. Краб схватил за шиворот обеих мужиков и, оттащив чуть вдаль, поставил на колени. Пацаненка притащил за шиворот Змей. По внешнему виду водителя Жигулей было заметно, что он не может говорить. Его рот был залит кровью, челюсть беспомощно отвисла в сторону, вдобавок, он не мог толком дышать, как-то неравномерно булькая кровью во рту. Руководство допросом немедленно принял Рубин. Боец из его группы Рысь, читая взгляд, подошел к водителю "7"-ки и завел его правую руку за спину. Рубин со Стечкиным в руке, казавшимся в темноте еще более массивным, изображая из себя донельзя взбешенного, заорал:
   - Кого, гады, стрелять собрались?!
   Он, не в полную силу, но зато технически безупречно, ударом ноги от себя в грудь малолетки, опрокинул его на спину и тот, проскользив по песку пару метров, получил минимум ногдаун.
   - Не трогайте Артура! - возмутился мужик в центре.
   По незаметному кивку Рубина, боец его группы отрепетированным движением, с неприятным хрустом, сломал водителю руку в нескольких местах. Покалеченный истошно закричал, как это только может быть от максимально испытываемой боли. Быстро утихнув, он рухнул на бок и в это время, Рубин выстрелил ему одиночным в голову. Жора отметил, что пуля ушла в песок, возможно даже царапнув кожу затылка, но внешне было похоже, что он его убил.
   - Мочите малолетку! - разгневанно приказал Рубин. - Он все равно ничего не знает!
   Гектар передернул затворную раму Стечкина и направил дуло на голову юноши.
   - Не трогайте Артура! - неистово заорал мужик.
   - Что-о-о? - проорал Рубин и сильно пнул его ногой в область печени.
   Гектар стоял как бы в раздумчивости, выполнять приказ или нет. Опять прочитав неуловимый жест, боец его группы резко дернул за воротник пальто мужика и поволок его к переднему бамперу грузовика. К Жоре подошел Краб и произнес, показывая на наушник:
   - Включи габариты!
   - Если хочешь жить, мразь, говори! - заорал Рубин, опустив на лицо шапочку.
   Жора щелкнул клавишей и, выпрыгнув из кабины, увидел как один боец из группы Рубина, пристроился на углу с включенной портативной видеокамерой.
   - А что? - в последний раз попытался врубить тупаря мужик.
   - Что-о? - Рубин несколько раз быстро пнул его по ребрам. - Почему малолетку до сих пор не замочили? Я его сейчас сам пристрелю! - Рубин придавил дулом пистолета его нос так, что кожа наплыла на край глаза.
   В это время, Гектар обнял Рубина сзади, сковывая движения, нервно сказав:
   - Подожди! Он же узнает о чем говорить, а ты его бьешь?! Я правильно понял? - обратился он к мужику.
   - Да! Да! - он спасительно закивал головой.
   Гектар присел рядом, не попадая под обзор видеокамеры, и спокойным голосом произнес:
   - Ну, давай рассказывай! Двадцать первое января. Четырнадцать военнослужащих!
   - Я здесь не причем, клянусь аллахом!
   - Расскажи, как было!
   - Меня вообще дома не было, самому только рассказывали!
   - Говори!
   - А что говорить... В плен они все сдались.
   - Никто не стрелял?
   - Нет. Им майор приказал.
   - А как же подбитый броневичок?
   - Его потом уже жахнули, с ихнего же граника, чтобы думали, что убиты.
   - Почему майор им так приказал?
   - Не знаю. Он сюда на встречу с кем-то приехал.
   - С вашими или военными?
   - С нашими. С нашими.
   - Где он сейчас?
   - Не знаю.
   - Где солдаты?
   - Не знаю.
   По едва уловимым признакам быстрого ответа, почуяв фальшь во втором ответе подряд, Гектар уткнул ему свои два пальца в глаза и злобно произнес:
   - Я тебе сейчас, гандон, зенки вырву, где солдаты?
   - Отойди, я пристрелю эту суку! - заорал Рубин.
   - Говори! - жестко сказал Гектар, вдавливая пальцы.
   - Ладно. Ладно!
   - Где солдаты?
   - У этого, кого вы убили. Двое. В подвале, - мужик облегченно вздохнул.
   - Ты у него был там? Знаешь где это?
   - Да. - Он зарыдал, кивая головой.
   - Рассказывай!
   - Двое. Они мусульмане. Татары. Их собираются проверить на веру в ислам. Вроде должны блокпост взорвать.
   - Адрес! Где именно они в доме?
   - Зеленая 26. На кухне погреб. Лестница упирается в крышку. Там еще погреб. Они там.
   - Кто еще проживает в доме?
   - Жена.
   - Она одна сейчас?
   - Могут сыновья быть. Они в отряде. От людей прячутся.
   - Сколько их?
   - Двое.
   - Где сейчас отряд?
   - Не знаю.
   - Если я еще раз услышу ответ "Не знаю!", то вспорю тебе кинжалом живот! Где Камаз, который забрали?
   - В центре. У Лечо Патиашвили. Улица Шерипова 53.
   - На ходу?
   - Не знаю.
   Гектар в полсилы ударил кулаком по скуле, отчего информатор, едва сохранил равновесие. Рубин решительно его отодвинул и прорычал:
   - Дай-ка, я с ним поговорю!
   За машиной раздался одиночный выстрел из пистолета, и прозвучала фраза:
   - Ты смотри, живучий сука!
   У пленника на глазах застыл ужас. Гектар отошел.
   - Где остальные солдаты? - спросил Рубин.
   - Троих Басаеву в Закан-Юрт отдали. Остальных "Тракторист" в Гойты, Урус-Мартановского района повез.
   - Майор с ним?
   - Вроде с Басаевым. Нашим-то он не нужен!
   - Кто командир вашего отряда?
   - Ваха "Волк".
   - Он сейчас в селе?
   - Хоть убей - не знаю! Аллахом клянусь! Он всегда в разных местах останавливается, ему отказать никто не вправе!
   - Численность отряда?
   - Всегда разная. Кто как говорит. То двадцать, то шестьдесят.
   - В Джалке улицы освещенные есть?
   - Нету.
   - У Лечо Патиашвили, кто еще в доме проживает?
   - Жена, дочка, старший сын в отряде. Ваха, я знаю, у него несколько раз останавливался.
   - В машину их, уезжаем! - показывая от пояса ладошкой вверх, подытожил Рубин.
   Пленных, с раскачки закинули в кузов. Рубин уселся на пассажирское место, по крыше кабины стукнули кулаком, и Жора тронулся на подъем, выключив габаритные огни. Поднявшись на поверхность, он остановился возле Жигулей. Рубин выпрыгнул, и к нему сразу подошел один из бойцов:
   - Под сидением нашли! - он показал маленький автомат АКСУ. - И еще четыре гранаты в багажнике!
   - Где БТР?
   - Колода его уже видит!
   - Змей - пленных! Остальные сюда! - приказал Рубин.
   Возле него немедленно образовался полукруг из бойцов.
   - Гектар! Я беру малолетку с собой, дорогу нам покажет, и забираю у тебя Краба! С этими двумя чичиками едете на Блок и дожидаетесь нас! Краб! Отдай ПК Торсу! БТР будет стоять у лесочка на дальней окраине, сопроводишь к нему освобожденных солдат! Штопор! Отдай автомат Крабу, себе возьми левую "сучку" [АКСУ - (разг.)] ! 110-ая со мной! Колода - Рубину! - обратился он через наушник.
   - На связи!
   - Бэтээр паркуй у лесочка со стороны Блока! Через полчаса - час пойдут один наш, плюс два - пропустишь!
   - Понял!
   - Все, по машинам! - распорядился Рубин. - Краб, падай в багажник!
   Малолетку со связанными за спиной руками, как вещь передали из кузова. Его положили на колени спецназовцам, едва вместившимся на заднее сидение Жигулей. Рубин сел за руль "7"-ки с грузно просевшей кормой, они без света тронулись вперед. Торс с пулеметом запрыгнул в кузов, а Гектар сел в кабину. Жора, тоже не включая фар, надавив на газ, тронулся с места и обратился к Гектару:
   - Я не пойму? Рубин вроде общего командира у нас?
   - Он и есть командир!
   - А причем здесь тогда наша группа?
   - У нас малая разведгруппа. Группа целиком, это три малых группы. Командир - Рубин.
   - Он офицер?
   - Да. Старлей.
   - А ты?
   - Старший прапор.
   По интонации Жора понял, что Гектар не хочет разговаривать дальше. Да и разговоры в данной ситуации, казались нелепыми. Операция только началась, и еще предстояло несколько этапов, не исключающих стрельбу, да к тому же, их в любой момент могли вызвать в село на подмогу.
   На блокпосту ждали минут сорок. Плавно приблизившийся БТР без включенных фар, едва справился с управлением, чтобы не сбить шлагбаум. Из боковой дверцы браво выскочил Краб и за ним двое затюканных солдатиков. БТР быстро поехал задним ходом и, съехав на обочину, попытался сделать полицейский разворот. Это не получилось, и водитель, излишне газанув, с буксом запустил передние четыре колеса. Поймав сцепку с дорогой, он быстро исчез в темноте.
   - За Колодой поехал! - радостно сообщил Краб.
   На солдатах была грязнущая форма. Не было ремней, бушлатов и шапок. Как и говорил мужик, по национальности они были оба татарами. Гектар повел их к месту приема пищи, а Краб восторженно начал нашептывать Жоре на ухо:
   - Кранты! Пацаны молорики вообще! В дом без звука забрались, их вытащили и ушли! Это жесть! Как призраки, представляешь?
   - Ну а ты-то, сам, что делал?
   - На забор только подсадил, а потом они по калитке их вывели, дальше до Бэтээра задними дворами вел!
   - А они?
   - За Камазом на этой же Семерке поехали. Малолетка с ними.
   Гектар, тем временем, шутками разговорил освобожденных из плена пацанов. Они ему рассказали полную сенсацию. Майор добровольно сдался боевикам и при себе у него был никелированный контейнер, размером с булку хлеба. Потом они действительно видели лысого, с бородой, Шамиля Басаева, которого случалось раньше видеть по телевизору.
   По прошествии часа времени вдали показались фары Камаза. Часовые ВВ, загодя предусмотрели безпрепятсвенный въезд. Камаз и следующий за ним без света БТР, с группой Колоды на броне, остановились почти одновременно. Сразу все спрыгнули на землю. Откинув дверцу Бэтээра, вывели малолетку и, как Жора понял, бородатого Лечо Патиашвили, со связанными руками.
   - Где там Штопор? - весело спросил Рубин.
   - Здесь. - Жора выпрыгнул из кабины.
   - Водки много наменял?
   - Ну, есть!
   - Давай сюда все!
   Отложенного спиртного, вместе с дневным, оказалось десять бутылок, плюс четыре больших бутылки пива. Рубин пожал руки освобожденным солдатам и налил им по полстакана водки. Постепенно, он из них вытянул известную уже информацию. На блокпосту стояли в разных углах четыре Бэхи и личного состава здесь находилось около тридцати человек. Все они отчего-то потеряли сон и сновали туда - сюда, как-то по особенному пялясь на спецназовцев. Пригнанный Камаз был выкрашен в оранжевый цвет, тент убран и борта наращены свежими не крашеными досками. Зенитная установка лежала в кузове разобранной и усыпанной землей. На бампере висел номер с регионом "05 RUS" [код республики Дагестан].
   Находясь в легкой степени опьянения, Рубин позвал лейтенанта ВВ-шника и с торжественным видом подарил ему трофейный ПМ. Было похоже, ВВ-шник никогда в жизни не получал ценнее подарка. Весь на эмоциях, он обрадовано, со словами благодарности, долго жал руку Рубину, затем сразу вдруг вспомнил, что у него в закромах находится уйма водки, пива и джин-тоника. Рубин сказал ему, чтобы солдаты ободрали деревянные борта с кузова и доски запустили себе на нужды. Колода открутил госномера и положил их в кабину. Десантники, водитель и наводчик с Бэтээра, робко топтались у техники, покуривая. Увидев такое смятение, Рубин незамедлительно позвал их к столу под бетонным навесом. Стол постепенно начал обрастать различными деликатесами. Появилась и колбаса, и соленые огурчики. Из ниоткуда, за столом возник усатый, пожилой прапорщик и начал давать распоряжения, чтобы принесли дополнительные стулья, согрели бак воды и все-такое.
   В двенадцать ночи лейтенант ВВ-шник продемонстрировал Рубину, как они будут, если что, обороняться. На пару с ним, они вдоволь постреляли во все стороны из тридцатимиллиметровых пушек БМП. Позапускали осветительные ракеты. Многие из десантников спать легли около часу ночи.
   В пять утра Гектар открыл дверцу военного Камаза и позвал Жору за собой. Они залезли в БТР, где уже сидели все пацаны Гектара и Рубин. На его коленях была расстелена планшетка, сверху которой лежала крупномасштабная карта. Посмотрев на всех цепкими глазами, Рубин заговорил:
   - Закан-Юрт селение относительно большое, и с Басаевым связываться нашей численностью бессмысленно. Я скажу в штабе, пусть сами решают, как быть. А, вот, Гойты и какой-то Тракторист - херня полная! Дилетанты - основной костяк! НО! Во-первых, нет распоряжения штаба. Во-вторых, надо пленных и освобожденных везти.
  В-третьих, если без сопровождения на крашеном Камазе поедешь, на каждом Блоке будут непонятки. Поэтому, свободная единица техники получается одна. Берете наш БТР и прямо сейчас выдвигаетесь в Гойты! БТР возвращаете дожидаться на ближайший Блок, а сами ведете наблюдение за селением. Устанавливаете передвижения и ориентировочную численность боевиков. Разрешаю провести допрос заплутавшего бандита с оружием. В бой не ввязываться! Рация БТР берет на пятьдесят километров. С Ханкалы не дотянемся. Через сутки, максимум двое, получите дополнительные указания. На Р-157-ых, держите связь с Бэтээром! С богом! - он выскользнул по откинутой двери, положив напоследок руку на плечо Гектара. В салон через передние люки спустился экипаж Бэтээра. Водитель начал прогревать двигатель на холостых оборотах, а Жора сбегал к Камазу и забрал себе бесхозный АКСУ. У них с Торсом вооружение оставалось по-прежнему хиленьким. Гектар протянул Жоре наушник индивидуальной связи, уровняв его в оснащении со всеми.
  
   Глава XL
  
   Проводив БТР взглядом, Рубин решил дождаться полностью рассвета и, пользуясь изобилием гостеприимства, "прогнал" свои две группы через маломальский душ, в котором загодя, дружище-прапор согрел воду. После этого, испив крепкого чая, он дал команду, рассаживаться по машинам. В кабину оранжевого Камаза сели Колода со своим бойцом и еще один пулеметчик залез в кузов, внешне оставаясь невидимым. Четверо пленников, так и пролежали на брезенте в кузове военного Камаза всю ночь. Освобожденных пацанов усадили на лавки рядом с ними. Рубин сел на пассажирское сидение, Рысь - за руль, а остальные спецназовцы запрыгнули в кузов и расселись ближе к выходу.
   В специфике передвижения военных машин по Чечне, выглядело бы нелепым, если следующий на большой скорости армейский Камаз преследовал, чуть не "мордой" в корму гражданский, а тот не уступал ему дорогу. Поэтому ехать решили - гражданский временно впереди, при появлении блокпоста - перестроение.
   Трофейный Камаз оказался вполне "жизнеспособным" и уверенно держал скорость в сто километров в час. Отъехав от ВВ-шников около пятнадцати километров, за затяжным поворотом, дорога начала стелиться на подъем, при вплотную подступающем лесе с обеих сторон. За все время следования, встретилась всего лишь одна встречная, гражданская машина, а попутные отсутствовали вовсе.
   Отлично развитое чутье Рубина, дало отчетливый импульс опасности. Для грамотно устроенной засады, наилучшего места, было не придумать. По индивидуальной связи, он передал Колоде снизить скорость и перестроиться на встречную. Почти сравнявшись с ним при семидесяти километрах в час, он увидел предполагаемое. Возле максимальной точки подъема дороги, в ста метрах от них, впереди мелькнула огненная точка.
   - Тормоза! Разъехались! Выход! - прокричал он по связи, и резко дернув руль вправо, открыл дверцу, вывалившись на обочину.
   Рысь вжал педаль тормоза. В раздавшемся мощном грохоте, оранжевый Камаз, от попадания выстрела гранатомета, взлетел кабиной вверх, объятый пламенем рухнул колесами кверху, двигаясь по инерции вперед с неимоверным скрежетом. Съехав юзом на обочину, Камаз-хаки коснулся бокового подъема и завалился на водительскую сторону. Рубину удалось выпрыгнуть первым и вслед за ним, то же самое успели сделать трое спецназовцев из кузова. По Камазу-хаки уже вовсю летел ливень пуль из пулемета и пяти-шести автоматов, с правого склона горы, немного впереди их. Скорее всего, выпрыгнувшие, на какое-то время остались незамеченными и, увидев, как Рубин начал подниматься в гору, бойцы успели сделать в беге несколько шагов, как раздался мощный взрыв. Заряд гранатомета поразил и Хаки. Спецназовцев обдало жаром взрывной волны, слух временно исчез, но к подобным ситуациям они были готовы. В доли секунды поднялись на ноги и, виляя по мелкому кустарнику, быстро оказались у деревьев, служивших хорошей защитой. Оба Камаза полыхали большим пламенем. Выжить находящимся в них, было НЕ ВОЗМОЖНО!
   Звон в ушах не прекращался и четверо десантников, выгоняли его широко открытыми ртами. Наушники потерялись при падении или от взрывной волны. Остался только один, от которого не было проку. Выстрелы, хоть не так интенсивно, но продолжались. Прекрасно понимая друг друга без слов, Рубин показал рукой снайперу - Ящеру жест, как будто дельфин выныривает из воды и приземляется. Ящер немедля, навесом, разрядил шестизарядный барабан подствольных гранат в предположительное местонахождение стреляющих. Рывком, они пробежали вверх метров двадцать и залегли, не сговариваясь в круговой обороне. Стрельба прекратилась. Рубин показал три пальца вперед и, сжав кулак, большим пальцем показал назад. У них при себе имелось два РПК - 7.62, Винторез, ПК и у каждого по пистолет-пулемету. Слон, держа ПК наизготовку, немного отстал и начал прикрывать тыл, а остальные, виляя между деревьями, двинули вперед на источник стрельбы. Увидели стреляющих уже через две минуты. Пошли верхом, откуда их не ждали. Возле перевернутого пулемета лежало алое от крови тело боевика, над ним склонился молодой воин с едва проклюнувшейся бородкой в шапочке с зеленой повязкой, в трех метрах от них стоял на коленях, раскачивался и держался руками за уши другой боевик, находящийся явно не в себе. Чуть поодаль от него лежали на небольшой дистанции друг от друга трое адекватных "духов", направивших стволы автоматов в место, где недавно находились десантники. Рубин показал пальцем на крайнего правого, затем на себя, растопырил пальцы на повернутой к земле ладошке, сжал их и резко мотнул ладошкой влево. Бокс и Ящер, из Стечкиных прострелили головы четверым, а Рубин, в рывке бросился на крайнего правого. Услышав выстрелы, тот успел повернуться только на бок, как Рубин приземлившись с прыжка, надавил ему на шею, задрав подбородок максимально кверху. Откинув его автомат, он перевернул деморализованное тело на живот и ловко зафиксировал веревкой руки за спиной.
   - Собирайте оружие и за мной! - приказал Рубин, начав подниматься со скрюченным пленным в гору.
   Позиция, на которой они находились, не годилась для круговой обороны, а была удобна только для засады. Поднявшись метров тридцать вверх, они оказались на вершине возвышенности. Подбежавшие бойцы свалили в кучу трофейное оружие и разгрузочные жилеты. Рубин показал Ящеру на глаза и указал направление. Впереди, на их стороне от дороги, должен был находиться кто-то еще, стрелявший из гранатомета. Пленный тяжело дышал и испуганно озирался на всех. На лице у него читалась непостижимая досада.
   - Как зовут? - резко спросил Рубин, доставая из кармана на голени большой охотничий нож.
   - С-саид.
   - Саид! У меня мало времени! Будешь врать - я тебя разрежу на куски! Вопрос первый. Сколько вас?
   - Вы, вы..., всех убили.
   Рубин молниеносным движением шеркнул ножом по темени, в результате чего на землю упало ухо. Проткнув эту ушную раковину ножом и в таком виде подняв с земли, он показал ее допрашиваемому. От ужаса, зрачки Саида расширились до немыслимых размеров и он дико закричал. Бокс, ударом ноги в печень, мгновенно этот звук приглушил. Подняв упавшее тело за волосы, Рубин продолжил, приставив нож к другому уху:
   - После него будет нос! Повторяю вопрос! Сколько вас?
   - Двадцать два-два.
   - Сколько?
   - Д-двадцать два. На той стороне дороги. Мы думали, если кто спасется, то на них побежит.
   Рубин быстро взглянул на горящие Камазы. К ним и впрямь, спускались цепью около пятнадцати боевиков и были уже относительно близко. Он немедленно показал жестами Ящеру - ты первый (из бесшумки), как обнаружат - Слон (из ПК).
   - "Бандуру" оставь! - закончил он словами.
   Ящер бросил шестизарядку, отцепил пояс с гранатами и вдвоем они со всех ног, бросились бежать вниз. Залегли возле недавней позиции боевиков, откуда Ящер, сразу открыл огонь.
   - Из гранатомета кто стрелял?
   - Петро.
   - Какой еще Петро?
   - Хохол.
   - Один?
   - Да-а.
   Из отрезанного уха, кровь обильно стекала за шиворот Саида. По расплывавшимся горячим потокам, он уже наверняка начал считать ее выбежавшее количество и мысль: "Раз уж терять нечего, надо что-то предпринять!", могла вот-вот овладеть им. Рубин жестом показал Боксу искать этого Петро, а сам продолжил беседу:
   - Из какого отряда?
   - "Волки".
   - Кто командует?
   - Ваха "Волк".
   У Рубина слегка снялось напряжение. По известной информации, отряд состоял из не профессионалов-колхозников, способных только на засады, но никак не на позиционные бои.
   - Из семьи Лечо Патиашвили сообщили?
   - Да.
   - И последний вопрос, после чего тебя перевяжу. Где майор-химик?
   - У-у. Его вы не достанете. Ему Басаев столько денег дал! Обещал в Грузию переправить!
   Подтащив пленника ближе к дереву, Рубин начал перематывать ИПП-шкой голову Саида, накладывая повязку так, чтобы были закрыты глаза. В это время стал гулко молотить короткими очередями пулемет Слона. Отбежав несколько метров в сторону, Рубин увидел, что большинство из стройной цепи боевиков спрятались за бывшим когда-то оранжевым Камазом, а остальные залегли на обочине и отстреливались. Он схватил "Бандуру" и послал навесом одну пристрелочную гранату. Она взорвалась на дороге между Камазами. Немного наклонив дуло вперед, он выпустил оставшиеся гранаты прямо по цели. Рядом справа, раздалась очередь из 7.62 РПК. Опять заработал пулемет Слона, но уже с другого места, выше и левее. Откуда стрелял Ящер и стрелял ли вообще - было не понятно. Поблизости иногда взрывались подствольные гранаты.
   Рубин снарядил ВОГ-ами Бандуру. Справа показался бегущий, виляя между деревьями Бокс. Он тащил за шиворот тело убитого, славянской внешности боевика. Рубин раскрыл из планшетки крупномасштабную карту и сразу дал задание подбежавшему:
   - Бокс! КРАСНЫЙ УРОВЕНЬ!* [ Экстренная ситуация, позволяющая спецназу ВДВ подчинять себе любые подразделения и технику.] Бей рожи, ложи всех под ствол, но пригони сюда минимум - Бэху ! Блокпост ВВ-ников впереди, шесть-семь километров от нас!
   Бокс, держа РПК наизготовку, стремительно побежал вниз по склону, немного левее, постепенно спускаясь к дороге. Рубин, легким ударом приклада своего РПК по шее, вырубил перевязанного пленного. Вынув ремень у убитого украинца, привязал им руки Саида к дереву и немедленно подключился к бою, который к этому времени основательно стих. Огрызалось всего три-четыре автомата. Он упал рядом со Слоном и сразу обратил внимание на бледность его кожных покровов.
   - Ранен? - спросил он и перевалился к его левому боку.
   - Есть малость. - зажмурив глаза, ответил Слон.
   На левом его боку, крови проглядывалось не много. Ее поглощала палаточная ткань обмундирования. Мелкими осколками были усеяны рукав, часть спины и нога.
   - Прикрыть сможешь?
   - Не вопрос, командир!
   - Ящер к дороге! - прокричал Рубин и зигзагами побежал вниз.
   Над ним ударила пулеметная очередь Слона. Подобравшись к кустарнику, Рубин отчетливо увидел стреляющего из автомата в сторону Слона. Его череп он тут же разворотил очередью РПК. Подбежал к Камазу-хаки. Основное пламя уже спало и местами не превышало высоты бутылки. Тент полностью сгорел, и на остове крыши кузова кучно лежало шесть дымящихся тел. Автомат протарахтел за развороченной кабиной другого Камаза. Это место немедленно обработалось пулеметом Слона. Закинув РПК за спину, Рубин перемахнул через дорогу, держа ППС наготове. На обочине в неестественных позах лежали семь боевиков. Он заглянул за перевернутый Камаз и увидел одного боевика в истерике. Тот был весь измазан кровью, монотонно стонал и пытался перевязать себе бедро. Выстрелом в висок, Рубин положил конец его мучениям. Он пробежал вдоль бывшего тыла этого Камаза и сосчитал десять тел лежащих боевиков. Во избежание возможных случайностей, в каждое тело прилетело по пуле из Стечкина и Рубин юркнул в пространство между машинами, увидев впереди обочины еще тела трех боевиков. Выстрелив в каждого, он поднял вверх руку - (рядом находящимся подойти ко мне). Спустя мгновение, с винтовкой наготове, от кабины Хаки появился Ящер.
   - Нету двоих. Возвращайся к Слону, отправь его к Саиду, останься у ПК и наблюдай впереди меня в оптику!
   Дождавшись, пока Ящер примерно окажется на возвышенности, где лежал Слон, Рубин выбежал из-за машины и зигзагами начал подниматься на склон горы. Со стороны Джалки показалась белая Нива. Скрипнув тормозами, она немедля развернулась и поехала обратно. Минуты через три пробежки, автоматная очередь сорвала кору дерева в непосредственной близости от его лица. Он кубарем скатился метров на пять вниз. С противоположной стороны дороги, Ящер послал пулеметную очередь. Рубин выпустил две короткие очереди из РПК и сразу продолжил бежать на подъем, но уже приняв немного левее. Только минут через пять, практически на вершине возвышенности, взору предстал бегущий, хромающий боевик. Переключив предохранитель на одиночную стрельбу, Рубин остановил дыхание и сделал два выстрела. Один по плечевому суставу, другой в бедро. Боевик рухнул. Поднявшись еще вверх, он с другой стороны набросился на раненого, пытавшегося направлять автомат в другую сторону. Резким движением он заломил здоровую руку за спину, отбросил АКМ и только сейчас обратил внимание на холеный вид боевика. Одет тот был в натовский камуфляж, со Стечкиным на бедре и планшеткой через плечо. Не исключено, что раньше он являлся кадровым военным Советской Армии.
   Необходимо было возвращаться, да еще и не упустить последнего воина из нападавших. Чтобы не допустить сюрпризов от стонавшего и ругающегося на своем языке дядьки в камуфляже, Рубин, не изымая пистолет, сломал ему руку и волоком понес по земле, спускаясь к дороге. Издалека увидел распластавшееся в неестественной позе тело второго, наверняка подстреленного Ящером, который выглядел обычным колхозником - в сером пиджаке. Легко угадывалось, что живой командир отряда Волк, находится у него в руках, но допрашивать его сейчас, не было времени.
   Спустившись на дорогу и расположившись между машин, Рубин покрутил поднятой вверх рукой - (все ко мне!). Присев рядом с Волком, он принялся оказывать ему медицинскую помощь, перетягивая раненые участки жгутами. Ящер приволок за шиворот Саида. Положил его лицом в землю, возле Камаза-Хаки. Грузно спустился Слон и сам сел возле Камаза-Хаки с протянутой ногой. Выглядел он совсем не важно. На лбу выступали крупные капли пота.
   - Ящер! Все оружие сверху сюда! - приказал Рубин.
   Он ножом вспорол окровавленную штанину Слона, с горечью кивнул головой и начал накладывать тугую повязку, затем вколол в плечо два шприц-тюбика промедола и после этого, туго перебинтовал руку. Подбежавший Ящер скинул в кучу пулемет и шесть автоматов. Вдвоем, они стали извлекать обгоревшие тела погибших десантников. Рысь достали из кабины через кучно простреленное и растрескавшееся лобовое стекло. Там же нашли разбитую, закопченную видеокамеру. В остатках развороченной кабины оранжевого Камаза, тела Колоды и напарника очень сильно обгорели, от берцев даже осыпалась труха. Достав других бойцов из кузовов и обочины, аккуратно разложили все шесть тел на дороге. Немного колеблясь, Рубин все же положил рядом тела солдат, освобожденных из плена. Шоссе по-прежнему оставалось пустынным. Вдвоем с Ящером, они принялись собирать документы и оружие боевиков. Затем нашли слетевшие при падении наушники индивидуальной связи. Слон выглядел совсем плохо. Сидел с заваленной на бок головой. Ваха Волк лежал в отключке и, похоже, был уже не жилец.
   Наконец, издалека послышался лязг гусеничной техники. Через несколько минут, на БМП, находясь сверху, подъехал Бокс. Матерясь через слово, он сообщил, что на второй Бэхе нет соляры и эта, вот-вот "сдохнет". За штурвалом сидел перепуганный солдат-срочник.
   - Восьмерых двухсотых грузите в десант сидячими, а этих сверху! - Рубин указал на Волка и Саида, а сам принялся снимать с автоматов и пулеметов затворы.
   Закинув эти затворы на трупы в отсеке, Рубин закинул сюда же оружие спецнацовцев, затем прогнал из-за штурвала срочника, слегка проехал вперед и начал "гусянкой" крутиться на трофейном оружии. Не проверяя, какой ему нанесен вред, он резво рванул с места в сторону ближайшего блокпоста.
   Неслись на максимальной скорости. Не доехав до поста метров сто, двигатель начал "чихать", скорость стремительно падала и наконец, они заглохли. Немного подождав, Рубин опять завелся и резко рванул с места. Но солярки все-равно не хватило. Они окончательно встали в метрах тридцати от поста. Выскользнув из люка, Рубин скомандовал:
   - Ящер - здесь! Бокс - Слона и за мной!
   Бокс взвалил раненого на плечи и так они забежали внутрь самого Блока. Испуганные солдаты исподтишка на них пялились и при встрече взглядами, отводили глаза.
   - Старший кто? - грозно закричал Рубин.
   Из бетонного сооружения на втором этаже, пытаясь напустить на себя важности, выпятив грудь вперед, начал опускаться крупного телосложения, небритый капитан, с кобурой Пээма на ремне. Воинского приветствия не состоялось.
   - Сученыш! Всю соляру продал, да? Продал? - Рубин при подчиненных поставил ему несколько пощечин.
   ВВ-шник, хотел было возмутиться, уцепился за руку, но Рубин мгновенно поставил ему подсечку, позволил упасть и поднял его "за грудки".
   - Связь давай сука! Я вас сожгу тут нахер всех!
   Невнятно что-то бубня, капитан повел его за собой в другое помещение. Бокс, тем временем, положил Слона на лавочку в каком-то подобии курилки. Сказал рядовым ВВ-шникам, чтобы несли все, какие есть, медикаменты. В закутке связистов, Рубин рявкнул:
   - Штаб группировки давай!
   - У нас связь своя, нет их диапазона! - взмолился не на шутку перепуганный капитан.
   - Какого хера ты лепечешь?! - Рубин принялся крутить тумблер настройки на 28.5.
   - Там распознают как чужого. Нужная информация не дойдет! - по-детски пробубнил капитан.
   - Кто самый главный в ваших позывных? - спросил Рубин, предоставляя доступ к тумблеру, для возврата в исходное положение.
   - Нерпа. Штаб внутренних войск в Ханкале.
   - Вызывай! А разве ваши стоят в Ханкале?
   - Штаб только. Бригада в аэропорту "Северный".
   К Рубину подошел Бокс. Зная его взрывной характер и предвидя, как он сейчас может надерзить в эфире, он утянул его в сторону. Капитан замер в ожидании дальнейших указаний.
   - Попробуй лучше связаться с нашим Бэтээром! Он и быстрее приедет и меньше волокиты будет!
   Рубин мельком взглянул Боксу в глаза и утвердительно кивнул головой.
  
  
   Глава XLI
  
   Хотя дождя и не было, все равно создавалось впечатление, что он идет. Повсеместная сырость во всем, вкупе с влажным, холодным ветром, не предвещало в жизни никаких красочных эпизодов. Когда-то, целое конструкторское бюро разработало БТР-80, в котором имеется десантный отсек с теплым воздухом и лавочками по обе стороны, но почему-то бойцы, считали всегда, что находиться в нем зазорно.
   Группа Гектара, скукожившись, впятером сидела на броне вокруг башни и довольно быстро передвигалась по разбитой дороге в Урус-Мартановском районе. Испытывая похмельный симптом, с нечищеными зубами, подняв воротник, Жора ехал спиной вперед по направлению движения. Частенько у него закрывались глаза, оттого что выспаться, толком ночью не удалось. БТР замедлил ход для объезда больших бетонных обломков на прямой дороге и остановился, но ненадолго, почти сразу тронувшись с места.
   Внимание отъезжающего Жоры привлек крупный военнослужащий в сером камуфляже с раздвоенной наплечной портупеей. Тот повернулся лицом, лишь когда БТР отъехал с десяток метров. Жору как будто ударила молния! Не помня себя от эйфории, он вскочил и, сделав несколько шагов по корме, заорал, беспомощно разводя руками:
   - ДИ-ИМА-АРЬ!!!
   Дима его тоже узнал и заметался в принятии решения, а БТР десанта, тем временем, медленно удалялся. Он подскочил к радиостанции и срочно вызвал "Сарай", попутно отправив Вову заводить БТР N 777. "Сарай" ответил "Панцирю" лишь с пятого раза. Там были все безнадежно пьяны.
   - Тормози срочно одиночный грязный Бэтэр! Опускай шлагбаум, скажи сейчас командир разведки к ним подъедет! - прокричал он дежурному связисту на КП-1.
   Сразу смекнувший о намечающейся интересной встрече Евгеша, уже сидел на броне. Оттеснив Вову из-за руля, Дима, сразу на третьей скорости, выдавил полный "газ", выбросив из-под колес уйму мелкого щебня и помчался по трассе. Догнал он их перед самым блокпостом и, на огромной скорости обогнав, затормозил юзом при развороте. Водитель-десантник едва не допустил столкновения.
   - Чего это они? - спросил, обнимавший башенный пулемет Гектар, конкретно ни к кому не обращаясь.
   - Это мои пацаны! Я с ними полвойны вместе оттопал! - восторженно сообщил Жора.
   - Штопор! У нас задание! У тебя минута времени!
   Жора слетел с брони, а тем временем, Дима, Вовка и Женя уже бежали навстречу. Его бросились обнимать, называли по имени, которое он не слышал полгода, и вообще, готовы были качать на руках. Жора от волнения не находил слов и непроизвольно прослезился, не желая вылазить из этих дружеских объятий.
   - Пацаны! Будете в Ханкале, 114-тая группа спецназа ВДВ, меня зовут Штопор, только именно у десантуры-солдат узнавайте где мы, а то другие могут в кутузку закрыть за такой интерес.
   Разведчики зомбированно, не веря в происходящее, тоже со слезами вглядывались в него и не знали, что сказать, по несколько раз обнимая и теребя.
   - Нас тогда, там, под Дуба-Юртом, почти всех выкосило! Смотри, Бэтээр твой! - растерянно показал рукой Дима.
   - Мы с Димой недавно из госпиталя! Немного подгорели! - Вова продемонстрировал шрам на затылке.
   У Димы шрам был виден без всяких демонстраций.
   - Пацаны! У меня минута! Надо ехать! - с горечью сообщил Жора.
   - Сейчас! Жди! - сказал Женька и побежал на блок.
   - Я командир разведроты, Вовка - старшина, Женька - замок! Е-мое, Жорик! Не хватает нам тебя! Когда еще увидимся?
   - Не знаю! На обратном пути, может, что придумаю! Вы надолго здесь?
   - Наверное. Это Гойское, в начале месяца только взяли.
   Подбежал Женька с гремящими в вещмешке бутылками водки и коньяка. Сверху торчали два блока сигарет "L&M".
   - Бери! У нас этого добра хватает! Что еще надо?
   БТР десанта засигналил тоненьким противным воем. Краб услужливо открыл люк и полудверцу слева.
   - Пацаны! Мне пора, даст Бог, - свидимся! Спасибо за все! Берегите себя! - Жора обнялся с каждым и ловко запрыгнул в отсек, потянув за трос полудверцу.
   Однополчане остались стоять с такими лицами, как у детей, лишившихся игрушки, подняв на прощание руки. БТР объезжая зигзагами препятствия, вскоре выехал на объездную дорогу и начал набирать скорость. Жора, в знак протеста, так и продолжал сидеть в отсеке, но уже, минут через десять, сверху на броне не осталось никого. Гектар пытался найти слова оправдания, но скорее всего, пренебрежительно относящиеся к проявлению эмоций десантники, просто решили принять для согрева. В вещмешке насчитали десять бутылок. Начали пить, не забыв про наводчика и водителя. Очень скоро, Гектар догадался-таки, что был не прав и железно пообещал на обратном пути "сделать поломку" и на посту переночевать. Нервное напряжение к этому времени, незаметно спало и, вспоминая свою жизнь в полку, Жора закурил сигарету с довольным видом.
   К селению Гойты, вплотную подъехать не удалось. Замигала красная лампочка радиостанции. Наводчик ответил и сразу позвал Гектара. Коротко переговорив, он обратился к подчиненным:
   - Хреновы дела! Рубина обстреляли, шесть наших двухсотых, отзывают БТР! Если за трое суток к нам не подъедут - значит, снимаемся ни с чем!
   Молча выпив, не чокаясь, умышленно избегая разговора о погибших, спецназовцы сняли с зарядного устройства наушники индивидуальной связи, взяли ранцы с сухпаями, приборами, боеприпасами и, не увидев вокруг никакого движения, высадились в лесу. Добираясь широкой цепью, прошли вдоль села на приличной дистанции, рассматривая следы пребывания человека. Обнаружили две мало протоптанных тропинки, а на дальнем конце села, чуть ли не лесную пешеходную дорогу. Углубившись по этой дороге километров на пять, дальше решили не идти. Тропе не было видно конца и края.
   Гектар разбил всех по местам. Жору поставил наблюдать за первой, мало протоптанной тропинкой, Краба за второй, а на лесной дорожке они расположились втроем, держась друг от друга на равных расстояниях в тридцать метров. Связь между собой работала отлично и Гектар частенько запускал подбадривающие дух шуточки в эфире.
   До наступления темноты оставалось около часа. Спокойная обстановка вокруг, не предвещала ничего опасного и неожиданно раздавшийся в наушнике голос, резанул слух, как смычок - струну контрабаса:
   - Краб - всем! Вижу одного. Мужчина средних лет, бородатый, одежда грязная, идет, озирается!
   - Оружие? - спросил Гектар.
   - Не видно.
   - Жди Торса - будете брать! Штопор у тебя что?
   - Никого. Чисто.
   - Штопор! Через пятнадцать минут, переходи на тропу к Крабу! К ним никто не должен выйти в тыл!
   - Понял тебя Гектар!
   Краб пропустил мужчину мимо себя, а Торс еще так и не появился. Шепотом он спросил разрешения, взять самому. Ответ был - "Ждать Торса и идти следом за объектом на подъем". Торс сам врезался на волну, сказав, что будет на месте, через две-три минуты. Пройдя вверх более сотни метров, Краб увидел мелькающую между деревьями фигуру Торса с РПК наизготовку. Мужик, ничего не подозревая, продолжал движение. Жора, к этому времени, уже захлопнул тропинку. Краб с Торсом начали с двух сторон огибать на приличном расстоянии маршрут мужика и вскоре оказались у него на пути. Они залегли под корнями деревьев и, как только мужик сравнялся, произвели молниеносный захват. Он так и не понял, как оказался на земле, с зафиксированными сзади руками. Краб вытащил из кармана его черной телогрейки, приведенный в боевое положение ПМ.
   - Штопор - всем! На меня двенадцать бородатых, с оружием, слаженной колонной, расстояние - чуть менее ста метров!
   - Гектар-Торсу! Этого взяли!
   - Хрень!
   В это время, пленный громко закричал по-чеченски. До боевиков от этого места, было четыреста метров, и услышать его с такого расстояния исключалось. Зато крик был прекрасно слышен в наушниках у всех.
   - Штопор - всем! "Духи" рассыпались!
   - Торс - всем! У него рация на приеме! Передал!
   - Штопор, отвод возможен?
   - Да.
   - Действуй! Краб, Торс, с пленным - ко мне!
   - Гектар! Не забудь потом на блокпосту в Гойском подобрать! - сказал Жора и выпустил очередь из автомата в сторону боевиков.
   Ответа он уже не услышал, а может и, услышав, не воспроизвел сознанием. В его сторону обрушился шквальный огонь. Подниматься в гору было не правильным, чтобы не превратиться в явную мишень. До полного наступления темноты, оставалось каких-то двадцать минут и Жора побежал в сторону, где они высаживались на Бэтээре. Пару раз выстрелив на ходу, он упал за дерево и, разглядев вспышку от выстрела, прицельно послал туда короткую очередь. Многоликая стрельба разносилась по лесу гулким эхом. Пули свистели, жужжали, секли ветки и, шлепая впивались в стволы деревьев. Поднявшись, он сделал всего-лишь несколько шагов и его правое плечо, сильно дернулось вперед. Удержав равновесие и не чувствуя боли, он побежал с удвоенной силой. О том, чтобы рассмотреть, обработать и перевязать рану - не возникало и мысли. Он лишь проверил подвижность пальцев, нажав на курок в очередной раз.
   Не сильно вглядываясь вперед, навстречу ему, гулко сработал пулемет. К своему удивлению, Жора оказался на земле. Попробовал встать, но сделав шаг, опять рухнул на землю. В сбившемся дыхании, так ничего не понимая, он послал остатки магазина в сторону преследователей и прокрутил туловище влево. Произошло невероятное. Прекратилась стрельба. Он опять сделал шаг, отчего ноги отозвались нестерпимой болью. В последнем отблеске света, он увидел простреленными свои голени, причем правую - в двух местах!
   Вот она, ешкин кот и кульминация, о которой не мечтает ни один солдат, а тем более, десантник - контрактник! У него при себе осталось три магазина и граната. Единственно правильным решением, было подороже отдать свою жизнь! Немеющей рукой, он сменил магазин. Затвор смог передернуть только левой, после чего начал стрельбу одиночными по преследователям, плохо различимых в темноте, причем прекрасно сознавая, что за его спиной находятся боевики тоже, и что, не меняя позицию, его без труда сможет прихлопнуть даже дилетант.
   В том месте, куда он стрелял, стали раздаваться короткие очереди из автоматического пистолета и только сейчас, Жора услышал, что его вызывают.
   - На связи! - прохрипел он.
   - Ты там оглох, что ли?! Держись, сейчас подойду!
   - Впереди меня ПК, пятьдесят-шестьдесят метров!
   Жора, не разобрав, кому принадлежал голос, развернулся на 180№ и начал стрелять по месту, откуда ему навстречу вылетела пулеметная очередь. Из четырех-пяти мест, по нему, тут же, начали "огрызаться". Он, перекатываясь, менял позиции и скорее всего, результативно поразил более трех нападавших, целясь на вспышку. Услышав за спиной движение, он развернулся, направив ствол автомата. Рядом, тяжело дыша, рухнул Краб, бросив на землю пулемет.
   - Идти можешь?
   - Не могу. Краб! Братуха! Оставь Красавчика*,[ Разг. - ПК.] бери автомат и сваливай! Нас окружают! Не выберемся!
   - Знаю! Село уже захлопнули! Не паникуй, прорвемся! Надо в горы уходить! Этого допросили, их триста человек здесь отряд! - Краб выстрелил длинной очередью и откатился.
   - Готов?
   - Хрен бы тебя побрал, - ДА!
   Краб схватил Жору за воротник и бегом поволок на подъем. Не успев рассчитать силу на раненной руке, зацепившись за кустик, у Жоры выскользнул автомат и остался в пожухшей траве. Слева, в метрах ста, раздавалась вялая перестрелка. В полной темноте, Краб проволок тело около пяти минут и неожиданно, рядом прогремела автоматная очередь. Он оступился, опустил Жорин воротник и выстрелил вперед из пулемета. В это время, по нему одновременно начали стрелять несколько автоматов. Отправляя последнюю очередь в небо, Краб упал, весь изрешеченный пулями, спиной на Жору и коробом пулемета, ударив его в лоб.
   Мир съехал с катушек! Тупее ситуации, не могло присниться в самом кошмарном сне! Правая рука отказала полностью, ногами не возможно было отодвинуться, а одной левой, убрать с себя сто двадцать килограмм веса Краба, было не реально. Жора вытащил из кармана гранату и, кряхтя от неудобства, на ощупь избавился от чеки. Слух различил приближающиеся чеченские голоса. Он не стал ждать, пока соберется много народа. Он никого не видел и гранату из руки, у него могли запросто забрать. Ощутив как по замедлителю капсюль-детонатора щелкнул рычаг, он, сколько хватало размаха кисти, бросил гранату рядом.
  
   Глава XLII
  
   Командир полка нарадоваться не мог, какой у него хороший появился лейтенант. Служба по передвижению гражданской техники вдоль территории полка, внешне была налажена безупречно. У куркуля, начальника тыловой службы танкового батальона, Дима забрал в наглую тридцать комплектов черных танковых комбинезонов из плотнейшей ткани с бархатным ромбиком и желтой резиновой эмблемкой танка на груди. Переодел в эти комбезы полностью первый взвод, а четыре оставшихся комплекта, раздал сержантам из других взводов. Теперь его КП - 2 "Панцирь", с Российским флагом, выглядело, чуть ли не как главный форт-пост страны, охраняемый спешившимися танкистами, ездящими почему-то, и на БМП, и на БТР. Во всяком случае, это выглядело лучше, нежели пацаны были одеты до этого во всякий полугражданский секонд-хэнд. Водители каждой проезжающей гражданской машины, исправно платили дань в виде сигарет и спиртного, ездили без досмотра и поэтому солдаты всегда были счастливы.
   В последние два дня, Дима все никак не мог забыть встречу с Жориком. До этого, он часто ломал голову, куда его унесла тогда нелегкая, а оказалось все просто, переиначенная пословица: "Все дороги ведут в Рим", выглядела теперь как: "Все дороги ведут в Ханкалу". Десантный БТР вернулся, проехав мимо без остановки, а их все не было. Досконально зная Жору, он был уверен, что тот что-нибудь придумает, дабы задержаться на блокпосту. Даже если у него это не получится, то можно будет устроить досмотр и проверку документов, тем самым затянув время, чтобы выпить с ним стаканчик-другой и вручить вещмешок с подарками.
   Утром, на третий день после Жориного появления, издалека показалась колонна, состоящая почти из одних бронетранспортеров. Первый, с развивающимся Российским флагом на антенне проехал без остановки мимо, второй, с флагом ВДВ, нагло остановился в закутке Блока. Остальные следовали не задерживаясь. На броне каждого сидела группа солдат с расстегнутыми воротами бушлатов, откуда четко просматривались бело-голубые тельняшки. Много у кого за спинами висели одноразовые гранатометы, почти у каждого на автоматах виднелись подствольники. Дима прикинул навскидку, Бэтээров и БМД в колонне находилось более сорока.
   С остановившегося Бэтээра спрыгнул жилистый военный без знаков различия, в выцветшей "Горке", обвешанный боеприпасами, с 7.62 РПК на груди и Стечкиным на бедре.
   - Ты здесь старший? - обратился он к Диме.
   - Да.
   - Представился!
   Дима внимательно посмотрел на десантника. Хотелось послать его подальше за такой напор, но увидев на лице без эмоций, в воспаленно-красных глазах тяжесть от утомления и бессонницы, не желая накалять обстановку, Дима ответил:
   - Лейтенант Болдырев. Командир полковой разведроты.
   - Рубин! - десантник протянул руку. - Тут наши недавно проезжали, с тобой разговаривали?
   - Со мной.
   - Кто? О чем? Что говорили?
   Дима смекнул, что свой псевдоним Жора назвал под секретом, поэтому ответил:
   - Однополчанина встретил, Жору Шевелева, у нас старшиной был, мы вместе...
   - Дальше! О чем говорили?
   - Он сказал, что в десанте служит, в Ханкале, и все!
   - Все?
   - Все.
   - Куда направляется БТР, не говорил?
   - Да мы и не спрашивали. Потом уже только маршруту удивились. Там же наших частей нет.
   - А ты что в дорогу ему дал?
   - Водку, с пол-ящика. Я смотрю, ты неважно себя чувствуешь? Сам не хочешь подкрепиться? Вы служили вместе?
   Рубин искоса посмотрел на него, с далеко витающими где-то мыслями.
   - Пацанам в дорогу, пузырей пять найдешь?
   - Найду.
   Рубин забрался на броню, разглядывая Диминых бойцов в чистой, черной униформе, пялихщихся на проходящую колонну. Дима сказал Женьке и тот отдал уже приготовленный для Жоры вещмешок.
   - У тебя со штабом группировки связь есть? - спросил сверху Рубин.
   - Да.
   - Если из них кто-нибудь появится, доложи туда для штаба дивизии ВДВ, Ледфорду, запомнил?
   - Дивизия ВДВ - Ледфорду.
   - За "горючку" благодарен! Если что узнаем - сообщу! Мы в Гойты! Бывай! - Рубин стукнул прикладом по броне.
   БТР рванул с места, выехал на обочину и с развивающимся флагом, начал обгонять колонну. Мимо блокпоста проехали три тентованных Урала, наверняка груженные минами, проехал новый санитарный Камаз и замыкали колонну три БМД с повернутыми башнями на "пять", "семь" и "шесть часов". Исходя из общевойсковой комплектации, получалось, что мимо них проехал полностью укомплектованный батальон и скорее всего, даже "с хвостиком". Тут к маме не ходи - намечалось что-то грандиозное!
   Такие предположения получили подтверждение после полудня, когда немного в стороне, в воздухе стали появляться звенья вертушек - Крокодилов. Они скрывались у линии горизонта, и оттуда доносился звук канонады. Дима уже помышлял съездить к Кэпу и взять "добро" на разведку местности в сторону н.п. Гойты, ибо шибко хотелось знать, что у них там творится. Но тут, дежуривший на связи боец, крикнул, что его вызывает "Монтана". Этот дебильный позывной принадлежал Шоршню. Шурик самолично его придумал и в настоящий момент, пиратски вклинился в диапазон частоты разведчиков. Дима подошел к радиобендюжке, прислонил наушник и произнес в микрофон:
   - Говори!
   - Панцирь, все пропало! Башка вообще не варит, выручай! Я встать даже не могу, вчера перебрали!
   - Ты задолбал! - неохотно ответил Дима. - Ладно. Придумаю что-нибудь.
   С этим "Монтаной" жизнь уже начинала напоминать День сурка. По всей видимости, он не мог успокоиться, что так легко расстался с Бэтээром и потому подсознательно требовал компенсации в дружеской помощи.
   - "Трюм" - "Панцирю"! "Трюм" - "Панцирю"! - начал вызывать Дима жилище второго взвода.
   - На связи!
   - Володьку!
   - На связи. - через непродолжительное время ответил Вова.
   - Там у рыжего чес начался, поедешь?
   - Ну, давай. Можно.
   - Одевайся, я выезжаю.
   В новом танкаче, водитель 777-го услужливо опустил полудверцу. Дима плюхнулся на диван и обозначил завсегдатайский маршрут:
   - В "Трюм", потом в "Сарай" и к Шоршню!
   Минут через десять, с заспанной физиономией, рядом плюхнулся Вова. В "Сарае" Дима сделал небольшую ревизию. Выбрал для себя четыре двухлитровых бутылки пива и четыре коньяка, затем забрал, положив в вещмешок, десять бутылок водки, объяснив Давыду, что собирается их отдать десантникам. Предупредил, как увидят возвращающуюся колонну, чтобы сразу отправляли за ним к командиру саперов.
   Шоршень сидел в блиндаже, обхватив себя руками и сжав плечи. Ему и впрямь было хреново. Без спроса он вынул из вещмешка пиво и начал жадно пить. Вова, тем временем, ножом провел по горлышку бутылки, отчего стекло откололось вместе с пробкой.
   - Шоршень! Ты бы не попил с недельку! Смотри, вон, как тебя колбасит! - произнес Дима.
   Саша отмахнулся рукой. Через полчаса он уже выглядел вполне жизнерадостным, а спустя некоторое время, предложил поехать в гости к своему дружку - артиллеристу, у которого в ходе застолья, пришлось задержаться до полуночи, напоив для компании водителя БТР так, что Диме пришлось самому возвращаться за рулем.
   Колонна десантников появилась в одиннадцатом часу утра. Высокомерные, вальяжные позы проезжающих бойцов, их отсутствие интереса к окружающей обстановке, сами за себя говорили о том, что ребята едут с БОЕВЫХ. Грязный БТР остановился в парковочном закутке Блока. На броне сидело трое десантников и лежало два человеческих тела в серебристых мешках. Дима, через неохоту, приготовился услышать негативную информацию. К нему подошел Рубин и протянул руку. Рукав его спецовки был забрызган кровью и в уставшие глаза, невозможно было смотреть без сострадания. Создавалось впечатление, что он не спал суток пять и в настоящий момент держится из последних сил.
   - Пойдем, потолкуем, лейтенант!
   Они зашли в радиобендюжку. Связист вышел на улицу, а Дима крикнул, чтобы ему принесли вещмешок с водкой.
   - Есть две новости. Одна хреновая, а вторая еще хуже!
   Дима, молча, смотрел ему в глаза. Принесли вещмешок.
   - Это все тебе. Сейчас выпьешь?
   Рубин сам взял бутылку, сколол ножом пробку и налив себе полный стакан, выпил как воду.
   - Взяли твоего другана в плен, сильно раненым и без сознания. При мне ни один десантник из плена не возвращался. Они очень долго пытают, а потом обязательно убивают и чаще всего - публично! Это как раньше СС-овцы с евреями поступали или с комиссарами, понимаешь?
   - М-гу.
   - Так и они с нашим братом. Сука! Я за день потерял группу, жить не хочется! И все из-за того, что семейку одного гада в живых оставил! Из пятнадцати человек, нас трое осталось! Один трехсотый, два без вести, твой трехсотый - в плену, восемь погибших! У них палатки пустые стоят, вещи личные лежат. Ты представляешь, каково это видеть?!
   Дима молчал, прекрасно понимая, о чем речь. Взяв инициативу, он налил ему опять полный стакан.
   - А сам что?
   Дима стукнул бутылкой по стакану и начал пить остатки из горла. Рубин осушил стакан тоже.
   - В общем, слушай, лейтенант! Мне сейчас на все похер, я тебе секретную информацию скажу. Может быть, ты что-нибудь и выяснишь. Ваше сухопутное командование напрочь сгнило! Ведет с Чехами свою игру и всюду сует палки в колеса. Операцию, с которой мы возвращаемся, никто не санкционировал и мало того, изначально даже запрещали, там, в Ханкале. Мы сейчас якобы просто выехали на учения и случайно нарвались на отряд боевиков. А теперь внимание! О нашем передвижении кто-то предупредил боевиков по рации из вашего полка! Выходит в эфир под псевдонимом "БАРОН" и скорее всего, принадлежит к старшему офицерскому составу. Но это только предположение... О том Бэтээре, где ехал Штопор, они тоже были предупреждены! Вот и думай теперь!
   - А из-за чего весь сыр-бор начался?
   - Майор один, то ли химическое, то ли бактериологическое оружие Басаеву продал и с ним уехал в сторону Грузинской границы. Итум-Кале, слышал?
   - Приходилось.
   - Эту информацию мы раскрутили, а дальше нам запретили заниматься. Вроде как ФСБ вмешалось. Руки связали, хотя мы сами по горячим следам, давно бы все распутали. Да! И друга твоего люди Тракториста забрали. Это довольно осторожный, постоянно кочующий отряд, но чаще всего в Шатойском районе обитает. Так что дерзай, лейтенант! Мне пора!
   Рубин закинул вещмешок с водкой на плечо. По-кошачьи запрыгнул на Бэтээр, поднял руку на прощание, и они поехали. Колонна к этому времени уже вся прошла и с красиво развивающимся флагом ВДВ, они начали ее догонять.
   С этого момента, Диму как будто подменили. Он дал распоряжение открывать багажники и обследовать перевозимые грузы на всех гражданских машинах. Местное население "взмолилось". Хотя взятки не прекратились, распоряжение все-равно выполнялось. Помимо этого, Дима начал подозревать офицеров, имеющих радиопередатчики. Их было немного. Взвод связи - все, а дальше: Кэп, Начштаба, командиры трех пехотных батальонов, командиры танкового, саперного батальонов и командир артдивизиона. От этого подозрения, ему перестал нравиться Шоршень, любящий пошустрить в эфире и постепенно, Дима начал отдаляться от него.
   Такая жизнь продолжалась недолго и все Димины постройки и новшества оказались никому не нужны. По всей Чечне оставался последний, организованный оплот сопротивления в н.п. Бамут, Ачхой-Мартановского района. Не полностью укомплектованный полк, в спешном порядке переводили туда. Уезжали не все вместе, а мелкими подразделениями, для того, чтобы в случае нападения, сохранить целостность полка. На долю разведки выпало сопровождать тыловые колонны по два раза в день.
   Подготовкой предстоящей операции, практически не занимались. Не успел полк собраться, даже толком разбить лагерь, как поступил приказ - с утра начать штурм. Какая там численность боевиков, какое вооружение, где минные поля - никто не знал. ПОСЛЕДНИЙ КОНТРОЛИРУЕМЫЙ БОЕВИКАМИ НАСЕЛЕННЫЙ ПУНКТ! ПОДАВИТЬ И ТОЧКА! НЕ ЖАЛЕТЬ СИЛ И СРЕДСТВ, ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ ВОЙНЕ! Командир полка имел минимальный опыт ведения боевых операций. Руководил лишь захватом Гойского, да еще и с большими потерями. А тут гадать было нечего. Дорога одна. Справа гора - "ореховая роща", слева - "лысая" гора и начинается раскинутое село.
   Накануне, из первого батальона пропало двое рядовых военнослужащих. Дима провел скоротечное расследование, расспросив сослуживцев. Оказалось - дезертиры. Один срочник, другой контрактник. Их хотели зачморить, немного избили и отправили заготавливать дрова. А они взяли и ушли к Чехам, абсолютно не понятно для чего. О предстоящем штурме они были осведомлены, хотя Чехи и без этого, наверняка знали. Но так, хоть оставалась бы какая-то надежда на внезапность, а с уходом этих военнослужащих, было понятно, что денек предстоит, ой какой горячий!
   Дима подошел на НП штаба в 6ч.50 мин. К семи часам, по команде Кэпа, должен был начаться массированный артобстрел. Здесь уже находились все комбаты, кроме первого и начальники служб. Шоршень с заигрывающими глазами, поздоровался с Димой за руку, остальные кивнули головой. Пытаясь выглядеть бодрым и уверенным, Кэп заговорил:
   - Товарищи офицеры! Сегодня к нам на усиление прибывает 267-ой мотострелковый полк, что упрощает нашу задачу донельзя! Мы закрепимся в начале села, а дальше пусть штурмуют они!...
   Договорить ему не дали. Начсвязи кашлянув, протянул наушники, сказав:
   - Комбат-1!
   - На связи! - деловито ответил Кэп, после чего его брови поползли вверх.
   Он отбросил наушники и прильнул к стереотрубе, почти сразу крепко выругавшись. Отойдя от окуляров, он предоставил возможность всем офицерам посмотреть на зрелище. Дима посмотрел в свой бинокль и увидел, что на больших деревянных крестах висели, приколоченные гвоздями, тела двух, покинувших часть, военнослужащих. Их лица были искаженны ужасом и болью.
   - Товарищ полковник! - обратился опять Начсвязи.
   Кэп выслушав комбата-1, сказал: "Делай!" и с печальным выражением лица, обратился к начальнику артиллерии:
   - Этот участок тоже! Приступай!
   Снайперы первого батальона застрелили своих пацанов, мучающихся на крестах. Эти кресты, Чехи тут же подожгли. Не прошло и минуты, как Грады и САУ-шки, начали расчищать дорогу полку. Через двадцать минут, все командиры были в своих подразделениях, а Дима остался с Кэпом и Начштаба. Артобстрел закончился и Начштаба выпустил зеленую и красную ракеты. Первыми, по дороге между " лысой " горой и ореховой рощей, двинулся первый батальон. Как только его колонна полностью растянулась вдоль Лысой горы, одновременно прозвучало множество разрывов, и дорога вмиг стала объята пламенем и пылью. Федералов интенсивно начали обстреливать с обеих возвышенностей перекрестным огнем, и фугасы последовательно обрушивали каменные обочины. Кэп заматерился так, что превзошел бы любого сапожника, а вот Начштаба наоборот, вел себя слишком спокойно. Артобстрел не принес никаких результатов!
   Связавшись с командиром второго батальона, Начштаба приказал ему следовать на выручку первому. После этого, Кэп схватил рацию и стал вызывать вертолеты, однако в авиаподдержке ему отказали. Было очевидно, что обе горы хорошо укреплены и выкурить оттуда Чехов не так просто. Второй батальон наткнулся на такой же кинжальный огонь и стрельбу из гранатометов. Кто-то из бойцов пытался тросами цеплять подбитые Бэхи, расчищать дорогу, но все было тщетно. Их либо тоже подбивали, либо заставляли вести позиционный бой, лишая возможности двигаться. Около одной трети второго батальона, принялись удирать от такого боя без всякого приказа, не имея намерений кому-либо помогать и вообще воевать далее в таком "дурдоме", где, кроме как, тупо умереть, ничего более не предлагалось. Наступление захлебнулось, не прошло и получаса. Кэп в отчаянии, сам того не замечая, смял полупустую пачку сигарет.
   - Товарищ полковник! Разрешите ударить всей разведротой по Лысой горе? - обратился Дима.
   - И никого в резерве не оставить?
   - У вас третий батальон есть. Запускать его в эту "мясорубку" - верная смерть! Они там не пройдут! А так, гору отвоюем, хоть какие-то шансы появятся.
   Кэп все так же мял пачку и очень туго соображал, но все-таки смог вымолвить фразу:
   - Иди, готовь своих! Если возьмешь Лысую - всех твоих наградим! Чтобы не стреляли наши - дашь зеленую ракету!
   Не чуя почвы под ногами, Дима выскочил из окопа, обтянутого сверху массетями. Всем своим прокричал построение. Вова стоял возле 222-ой в полной экипировке и пританцовывал на месте. Ему не терпелось уже куда-то тратить энергию. Женька, как всегда был невозмутимым, как будто речь шла не о штурме, а о походе в магазин за хлебом. Рота построилась кучно, повзводно, подобием буквы "П". Совещаясь с Давыдом, Вовой и "афганцем", решили брать гору с трех сторон. Давыду отвели самый ответственный участок наступления, со стороны самого Бамута и решили действовать немедленно. Под прикрытием БМП, на скорости, максимально близко приблизились к горе. Пацаны второго и первого взводов, пользуясь прикрытием слабой растительности, побежали в обход горы, а Дима с Вовой и третьим взводом, сразу пошли на штурм, рассыпавшись на мелкие группы, передвигающиеся короткими перебежками. Пять БМП и БТР, тем временем, вслепую стреляли по горе, осуществляя ПРИКРЫТИЕ.
   Когда стали подниматься на маломальский подъем, натолкнулись на множество растяжек. Поначалу их обходили, но затем они пошли уж очень кучно. На "моменталке" подорвался один боец. Он дико орал и подбегать к нему было очень опасно, как и вставать в полный рост. Вова отцепил с ремня "кошку", вместе с Димой они спрятались за валун и крикнули всем, чтобы искали укрытие. Расправив "когти", Вова кинул приспособление вперед и собрал с одной вытяжки три гранаты и одну сигнальную мину. Пробежав вверх, расчистил еще часть пространства и перекинул "кошку" пацанам. Дальше, растяжек стало попадаться гораздо меньше и пацаны, резкими перебежками, продолжили взбираться к вершине.
   На дороге между горами внизу, шел настоящий бой. Клубы черной копоти заволакивали всю окрестность и мешали дышать. Правую гору обстреливала артиллерия. Наконец, разведчики подобрались к первому рубежу противника, в одиночные окопы и скальные углубления. Потеряли к этому времени четверых, огонь с горы, на удивление, был не плотным, но несмотря на это, многие бойцы не жалея патронов, обильно поливали из автоматов скальную поверхность впереди. Встретились первые два трупа боевиков. Вова втиснулся в расщелину и едва успел отпрянуть, как по нему ударила автоматная очередь. Мельком он успел заметить троих лежащих и одного, стоящего на коленях. Не раздумывая, кинул туда гранату. В закрытом помещении, взрыв получился более чем сильным. Снова протиснувшись в расщелину, Вова обнаружил по наличию пульса, что все бородатые остались живы. Судя по всему, здесь находилось место сбора раненых. Сняв с их автоматов кровоостанавливающие жгуты, он привязал ими руки к ногам сзади и выволок все четыре тела наружу.
   Пацаны тем временем, рассредоточились по всему склону. Диме стало понятным, почему тут встретилось довольно вялое сопротивление. Боевики спустились вниз, добивать оставшихся от колонны. С фланга подтянулся Женька с пацанами. У него имелось пятеро трехсотых от растяжек. Достав ракетницу, Дима выпустил в воздух зеленую ракету.
  
   Глава XLIII.
  
   Сознание вернулось в тот момент, когда его волокли вниз с горы за ворот бушлата. Наушник индивидуальной связи свалился к спине и на каждой кочке, сильно ударял по позвонку грудного отдела. В удивление, эта боль была куда кстати! Она заставляла работать мозг! В ушах "звенели комары", однако реплики Чехов между собой, были слышны. Они радовались! Другого было не разобрать. Он понимал, что Краба уже не было на этом свете, а как бы хотелось, чтобы он прикладом своего пулемета раскроил бы им черепа!
   Ну а сейчас-то что? - думал Жора. - "Они же десантников в плен не берут! Разве что на время, для казни в последующем. А кто сказал, что я десантник? Тельняшки нет, афганка - "песок ", сапоги. Пехотинец? Да. Взятый десантниками в плен? Да. А что может сыграть против этого? Наушник и два магазина. Обыскивали? Нет. Тяжесть в карманах присутствует. Думают я в отключке. Правая рука не работает. Ноги тоже. Побег исключен!". Темнота стояла кромешная. Незаметными движениями он избавился от магазинов и, расстегнув пуговицы бушлата, смог продвинуть наушник на спине к пояснице, отчего тот начал ударять по позвонкам только сильнее. Слабость волнами накатывала на Жору, и он прекратил двигаться, с безразличием подумав: "Будь, что будет!". Весь его маломальский план, показался полным абсурдом.
   Его вынесли на дорогу и положили рядом с телом Краба. Без света подъехал джип-пикап. Чехи взяли Жору за руки-ноги, отчего он вскрикнул, и забросили в кузов, как мешок с цементом. Многие боевики засмеялись злорадным смехом. В этот момент, Жора из последних сил вытащил наушник и избавился от него, выкинув кистью за борт, громко в это время застонав, чтобы не было слышно звука падения. Рядом бухнулось тело Краба. По интонации Чехов можно было понять, что они остались не довольны от поднятия такого веса. В кузов запрыгнуло шесть воинов, прижали Жору ногами и они поехали в село, где не виднелось ни одного огонька.
   Пикап остановился на территории обнесенного высоким забором, не тронутого войной коттеджа. Верхними этажами, предположительно там не пользовались. Жору, так же волоком, затащили в залитый светом электричества подвал. Бросили на пороге хорошо обставленной комнаты, где на самом видном месте размещался чеченский зеленый флаг с белым волком и красно-белой полосой. Один из воинов Аллаха, сразу поставил свою ногу Жоре на грудь, чтобы пресечь какие-либо выкрутасы, а второй, принялся обыскивать карманы, тревожно поглядывая наверх лестницы. Жора держался из последних сил. Под ним, на кафеле, медленно расплывалось пятно крови. Чтобы его в горячке не прикончили, надо было срочно "посеять смуту", относительно своего участия в ночном бое, но рядом находившиеся воины, на роль выносителей вердикта не смахивали. Вскоре сверху послышались голоса и в комнату зашли трое довольных бородатых дядек в камуфляжах не российского производства и с кобурами больших пистолетов на бедрах. Улыбаясь, они посмотрели на Жору, и один из них, в черной, низкой, каракулевой папахе, усевшись на центральное место за столом, блаженствую от своей власти, спросил:
   - Десантник? Спецназ, а?
   - Никак нет, господин генерал! - у Жоры не получилось шуточно это преподнести, но артистичность они оценили, усмехнувшись.
   - Все вы так говорите! А когда на костре жарить начнем, совсем другое запоешь, не веришь?
   - Верю. - через силу выдохнул Жора. - Но вам, если правда нужна, я и так признаюсь. А на костре, все что угодно на себя взять можно, согласен.
   - Грамотный такой, да? Двадцать шесть моих людей положили, двое твоих еще бегают где-то, но им не уйти. А ты от ответственности хочешь уйти, значит? Тебя мои воины на куски живьем будут резать. Сколько там, ваш Иисус умирал? Трое суток? Вот и ты так же будешь! На быструю смерть не надейся! На помощь к тебе никто не придет!
   Один из приближенных обратился к главному на чеченском. Жора услышал, как прозвучало имя "САЛАУТДИН" и уловил суть разговора, потому что мелькнуло около пяти-шести русских слов, включая слово "СМЕРТЬ".
   - Слушай, десантник! - заговорил этот же тип, находящийся рядом с главным Салаутдином. - Ну ты можешь умереть достойно, как мужчина! Мы даже тело твое и твоих друзей, ВАШИМ отдадим! Скажи нам, зачем вы сюда приехали, кто ваш командир и кто вас сюда послал?
   - Я и так скоро умру, если мне кровь не остановят. - тихо и морщась, заговорил Жора. - Но тебе будет неприятно расстраиваться, я не десантник!
   Все, пятеро, они дружно засмеялись. Тот, который держал ногу на груди, ткнул стволом автомата Жоре в лоб и сказал: - "Тух!", имитируя тем самым звук выстрела.
   - Салаутдин! У всех десантников тату есть на ребре ладони. "За ВДВ" написано, показать тебе? - обратился к хозяину, держащий ногу.
   - Покажи!
   Воин присел, рассмотрел сначала здоровую руку Жоры и ничего не обнаружил. Правая была вся в крови. Воин заметался, ища взглядом подобие тряпочки. Разгадав его намерения, Салаутдин протянул новый, бежевый, носовой платок. "Первый плюс!" - про себя подумал Жора. Воин принялся интенсивно стирать кровь. Она местами запеклась, стиралась плохо, и нерешительно посмотрев на Салаутдина, воин плюнул на платок, после чего ребро ладони, без труда расчистилось добела. Воин опять растерянно посмотрел на хозяина.
   - Ну что там? - спросил тип, стоящий рядом с главным.
   - Не-ету!
   Ранее молчавший, последний из зашедших, заговорил:
   - Салаутдин! У них у всех, на самом деле такие татуировки есть!
   - Да знаю я! - было похоже, главный не хотел такого исхода, уже почти чувствуя триумф. - Если ты не десантник, то кто тогда? - обратился он к Жоре.
   - Простой пехотинец. На форму мою и на их посмотри! Сначала они меня в плен взяли, а теперь вы... - шепотом сказал Жора, затем умышленно резко, чтобы кровь отлила от мозга, он попытался присесть и тут же нарвался на удар прикладом по щеке и скуле. Последнее, что он успел подумать в миг, перед потерей сознания, было слово "ЗАШИБИСЬ!". Первый тайм он выиграл со счетом 1 : 0. Выиграл время, "сбил с понталыку", ровным счетом, ничего не сказав. Теперь, если он не нужен, его безболезненно убьют, если нужен - предстояло выигрывать в "сухую".
   Сквозь полудрему, он видел оказывающего ему помощь врача славянской внешности. Помнил, что его куда-то долго везли, все на том же пикапе. Что он, сжавшись калачиком, ежился от холода в земляной яме. В результате, он полностью прозрел только на четвертые сутки, очнувшись на досках в хлеву, рядом с большой копной пожухшего сена. Он был прикрыт серым, грубым одеялом и здоровая рука была прикована к крепкой цепи. Ноги совершенно не ощущались. Жора даже, грешным делом подумал, что их ампутировали. Побрякивая звеньями цепи, он стянул с себя одеяло и успокоился. Но не на столько, что все выглядело прекрасно. Он босиком пролежал все это время, при температуре воздуха, чуть выше нуля! На обеих голенях были наложены тугие, грязные повязки из простыночной ткани. Правое плечо было перевязано этим же материалом и так туго, что под ткань, невозможно даже было просунуть мизинец. В сарай зашел исхудавший, редкобородый и заросший солдат, со впалыми, затравленными глазами, одетый в черную фуфайку и грязную афганку под ней. В руках у него было по ведру, полных воды. Увидев Жору без одеяла и двигающего рукой, он удивился, поставил ведра и собрался куда-то бежать, видимо с докладом о его состоянии.
   - Стоять! - произнес Жора, сам удивившись своему, донельзя охрипшему голосу.
   Солдат, не определенного возраста, робко подошел к Жориной лежанке.
   - Где я? - спросил Жора.
   - Село какое-то. Я уже и сам не знаю. Тут не далеко граница с Грузией. Наших нет.
   - Это понятно. Давно здесь?
   - Здесь, нет. В других местах был...
   - Я имею в виду вообще.
   - С Апреля прошлого года.
   - А сегодня, какое число?
   - Третье Февраля.
   У паренька хотелось расспросить многое, но он ведь собирался идти к кому-то докладывать, поэтому профессиональными вопросами, давить было нельзя. С такими ногами - побег не возможен!
   - Перевязки ты накладывал?
   - Да. Эти на тебя совсем плюнули. Четыре раза с командиром приезжали допрашивать, а ты все без сознания был.
   - А нахрена так туго наложил? Давай, перемотай заново! Взгляну что там у меня...
   Ноги-столбы, имели наиужасающий вид. Распухшие голени были одного размера с бедрами и почти черными. На них отсутствовала чувствительность кожи, и на левой было одно, а на правой - два сквозных пулевых ранения. Раны ничем не обрабатывались, запекшаяся кровь не смывалась и они практически нисколько не зажили. На плече, ситуация выглядела аналогичной. Похоже, был снесен участок кости на верхней части лопатки, возле самого плечевого сустава. Все опухло, не заживало, и не было чувствительности.
   - В доме бываешь? - спросил Жора.
   - Иногда.
   - Алоэ нигде не видел?
   - Да я не присматривался.
   - А медикаменты? Мазь? Антибиотики?
   - Тоже нигде не попадались, вроде.
   - Сколько сейчас градусов? Что-то вообще ничего не чувствую.
   - Не знаю. Десять-одиннадцать.
   - Ну-ка давай! Рви кусок ткани и вокруг ран все промой!
   - Дак это коров поить вода.
   - Да и хрен с ним! С кровью попьют, ничего страшного.
   С горем пополам, солдат сделал то, что называется первой медицинской помощью. Попив воды и умывшись, Жоре немного полегчало. Он отправил солдата сказать хозяину, что хочет с ним переговорить. Пришел кривоногий дед и, причитая на чеченском, начал избивать Жору самодельной, корявой тростью. Сильно ударял ею по голове, груди и ногам в места ранения. Жора сразу понял, что этот старик, не прочь будет забить его насмерть, поэтому, полностью расслабившись, специально громко застонав, "потерял сознание", без эмоций вытерпев еще более десятка ударов. Затем старик этой же тростью отхлестал солдата, и они ушли из сарая.
   Да уж. Сладким, это пребывание на Кавказе, назвать было нельзя. Солдат зашел в сарай снова, только спустя несколько часов. Жора сохранил ту же позу, в которой был при уходе старика.
   - Ну? - спросил он.
   - Ждут кого-то. Я и впрямь, алоэ нашел. Вот, сорвал веточку.
   - Веточку? Ты безмозглый?! У меня восемь дырок! Больше не мог?
   - А вдруг заметят?
   - Ладно, вяжи! Все на ноги, плечо не трогай!
   Солдат оказался вообще не знающий элементарных вещей. Перевязку смог сделать только под пристальным инструктажем. Жора позаимствовал у него шерстяные носки. Хотел было поменять свой прострелянный, залитый справа кровью бушлат на фуфайку, но не стал. Хозяевам это могло не понравиться.
   ОНИ появились спустя непродолжительное время. В сарай зашли двое. Чистые, бородатые, веселые, спортивные.
   - Оклемался, десантничек? - обрадовано обратился один из них и отцепил Жору от деревянной балки, вместе с цепью.
   Другой воин, схватил за воротник бушлата, резко сдернул Жору на землю и поволок к дверям. Второй держал цепь в руках. Его выволокли в большой двор коттеджа, где стояло три раздолбанных джипа-пикапа, с пулеметами на крышах. Рядом, гордо расхаживали около двадцати боевиков, прямо-таки буравящих его взглядом, предвкушающим кровавое зрелище. Только тут, Жора увидел свежевыкопанную яму с человеческий рост и горку земли при ней. Поблизости стоял запуганный солдат, со штыковой лопатой в руках. Жору поставили на колени перед этой ямой. Кто-то из боевиков, громко включил в джипе музыку с арабскими напевами. Боевики начали под нее пританцовывать, некоторые даже хлопали в ладоши, а кто-то, просто щелкал пальцами. По-ходу, все были под наркотой.
   К Жоре стал подходить с пистолетом в руке, низкорослый, бородатый чеченец в камуфляже и весь в портупеях. Ему было около сорока лет и скорее всего, он здесь являлся главным. Он поднял руку без пистолета, и его подчиненные убавили музыку в машине. Между ямой и Жорой пристроился боевик с миниатюрной видеокамерой в руках. Низкорослый, подойдя вплотную, сильно уткнул ствол пистолета в щеку Жоре так, что развернулась голова.
   - Мы все про тебя знаем, десантничек! Сейчас я буду задавать вопросы, если ты, хоть на один из них ответишь не правильно, я тебя сразу застрелю! Будешь гнить в этой яме! Ты меня понял?
   - Да-а! - Жора испуганно закивал головой, про себя подумав: "Стопроцентный спектакль! Ни один мусульманин не допустит, чтобы на территории его дома было захоронение".
   - Фамилия? Звание? Воинская часть?
   - Рядовой Федотов. В/Ч 61 913.
   - Где находится ваша часть?
   - Т-триста сорок в-второй полк, село Гойское. - Жора изображал неимоверный испуг.
   - Должность?
   - Стрелок.
   Раздался выстрел. Жора, краем глаза заметил, как занеслась для пинка нога низкорослого. Он оказался вниз головой в яме и сделал вид, что умер. Сверху послышался недобрый смешок. Приоткрытым глазом, он увидел сапоги солдата, тот переворачивал его, чтобы подать воротник для подъема тела боевикам сверху. Его выволокли. Жора на показуху играл глазами, полными ужаса. Боевики от такого зрелища, чувствовали себя превосходно. Его вновь поставили на колени. Навели объектив видеокамеры и низкорослый на этот раз, приставил возле шеи большой нож.
   - Мы решили тебя зарезать, как барана! От пули погибнуть - будет большая честь для тебя! Ты же не хочешь говорить по-хорошему? Не хочешь?
   - Хочу! Я и Салаутдину правду всю говорил!
   При произнесении имени "Салаутдин", у низкорослого из руки, чуть не выпал нож. Оператор отвел камеру в сторону и автоматически ее выключил, а другие воины перестали смеяться.
   - А что ты ему говорил? - первым пришел в себя низкорослый.
   - То же, что и вам. Он сказал, разберется. Меня десантники самого в плен взяли, потом вы. У меня посмотрите, нету татуировки ВДВ, а у них, у всех есть. Какой я десантник? Не тельняшки, ни оружия при мне не было! Я рядовой - срочник, мне этой весной на дембель надо было идти, сюда силком загнали, чтобы уголовное дело не заводить в Свердловске! Я слышал, вы срочников не трогаете, а вы вон что, оказывается, творите?! - слезно пробубнил Жора.
   По растерянным лицам боевиков, было заметно, что дело приобретает неожиданный поворот.
   - А за что это они тебя в плен могли взять? Разве так бывает? - опять прервал паузу низкорослый.
   "2 : 0" - подумал Жора. "Ну, по крайней мере, 1,5 : 0". И сказал:
   - Как видишь, бывает! Так получилось! Я у них БТР по-пьяне забрал.
   Боевики дружно захохотали. Некоторые даже держались за живот и показывали на него пальцем.
   - Ты...? У них...?
   - Не у них, а у других. Эти за них разбираться приехали. Не знаю. Толи они меня под вас запустить хотели, толи избить в лесу, а может и посадить в тюрьму, вообще! Я внутри ехал, даже не знаю, где мы были! Не оружия со мной, ничего! - Жора аж всхлипнул.
   Боевики недоуменно стояли, поглядывая друг на друга. Почувствовав, что им не помешает еще одна доза информации, Жора запричитал:
   - У меня ноги отваливаются, вообще не чувствуются, если отрежут потом - лучше сразу здесь убейте! Да и вам, зачем я такой нужен буду? Меня мама дома ждет, а эти десантники подстрелили, когда от них убегал, вы-то тут вообще не причем! Помогите! Хоть мази какой-нибудь дайте! Да обувь! Я на цепи, все равно от вас никуда не убегу!
   - Смотри! Мы ведь проверим!
   - Я все Салаутдину говорил! Думал и так, вы уже проверили, а сейчас просто поиздеваться надо мной захотели.
   Настроение у боевиков быстро сделалось хмурым. Ожидаемого зрелища - не получилось. Солдат принес Жору на себе к прежнему месту на досках. Боевики повесили замок на цепь, и он остался в одиночестве. Как бы там не было, прав был бедолага Краб - ГДЕ ВДВ, ТАМ ПОБЕДА! Жора собрался с мыслями и выделил главное - заживлять раны и начинать ходить! Все остальное являлось второстепенным и при желании, обстряпалось бы деталями в два счета. А сейчас, не интересным даже было узнавать свое местонахождение, схему охраны, сменность часовых, наличие механизированных средств и другое.
   Скрипнув дверью, в сарай зашел срочник. В руках он держал выпеченную хлебную лепешку размером с тарелку и стеклянную банку, в которой было около трехсот граммов молока.
   - Козье! - почти торжественно сообщил он.
   У Жоры, до этого совершенно не желавшего есть, неожиданно разыгрался аппетит. Он принялся уплетать принесенное.
   - Лучшее, что дают. - вновь заговорил солдат. - Иногда бывает и бараньи кости, плохо объеденные, перепадают.
   - Тебя как зовут-то?
   - Серега.
   - Меня Паша. Что с медикаментами?
   - Не знаю. Где их взять?
   - А еду, кто готовит? Лепешки эти печет?
   - Ну, бабушка одна. Жена хозяина.
   - Это который палкой меня бил?
   - Да. Он всех тут ей бьет и бабушку тоже. У него с головой не в порядке.
   - Ты с бабушкой пересекаешься?
   - Да. Но она со мной, раз всего говорила. Узнавала откуда я.
   - И откуда ты?
   - Из Москвы. Они поэтому надо мной, все и издеваются. Выкуп дважды просили, но все почему-то откладывали.
   - Из Москвы самой или области?
   - Из самой. В Китай-городе жил.
   - Ты, Серега, к бабуле этой промежду прочим подойди, скажи, что мне совсем плохо, насчет алоэ договорись и про мазь противовоспалительную узнай. Ноги, сам же у меня видел какие? Оттяпают, кому я нахрен нужен буду такой?
   - Ладно, спрошу. Ты на меня, Пашка, не злишься, что я лопату держал, когда тебя убить хотели?
   - Не гони, Серега! Все нормально. Я же понимаю, что ты не сам к ним с такой просьбой подошел.
   Ставка на бабушку сыграла в полной мере. У Жоры появился большой флакон мази Синтомицин. Уже на второй день наружного применения, отечность пошла на убыль. Края ран покрылись уплотненной корочкой. В очередной раз, обследуя правую голень, он обнаружил не приятную деталь. Малоберцовая кость, с пощелкиванием, ходуном ходила внутри мышечной массы, и было похоже, сама по себе срастаться не собиралась. Не было точки соприкосновения с другим остатком кости. Надеясь, что процесс срастания все же произойдет, он решил эту проблему с помощью иммобилизации шинированием.
   Дважды в день, его навещал дед с палкой. Замахивался ею, но не бил. Всегда почему-то ругался. Однажды, чтобы наладить с ним общий язык, предварительно узнав через Сережу о наличии в доме шахмат, Жора предложил сыграть деду партийку. Неожиданно подобрев, тот немедля согласился и вскоре разложил рядом с Жорой доску. Игроком дед оказался средним и первую партию, Жора ему легко отдал, сразу себя, запрограммировав на проигрыш, дабы возвысить соперника в собственных глазах. Такая легкость победы его не устроила. Недовольный, он собрался уходить и, не желая упускать КОНТАКТ, Жора предложил ему сыграть вторую. Тут, уже собравшись с мыслями, он оказал деду серьезное сопротивление, к окончанию игры имел преимущество в Офицера и видел победу, но этим не воспользовался, позволив деду провести Ферзя. Старик превратился в довольного гения шахматной стратегии, отчего Жора понял, где у него слабое место. Нужно давить всю игру и в самый последний момент "отпустить", дать возможность выпутаться из безысходного положения.
   На следующий день, дед пришел снова с доской, едва забрезжил рассвет. Жора не навязчиво дал ему понять, что с утра голова не соображает полностью, если он не попьет крепкого, горячего чая. Чтобы не ставить противника в заведомо беспомощное положение, дед дал директиву Сереже. С этого момента, Жора впервые, на девятый день своего пленения, начал ощущать, как возвращаются силы. Очередной проигрыш в игре, был отмечен добавлением к рациону лепешки, бульона из баранины.
   К середине февраля, Жора уже начал приседать на одной левой ноге, где кости работали исправно. Боли в мышцах имелись, были сильными, но терпимыми. На плече, положительная динамика наблюдалась тоже. Пробовать отжиматься на двух руках было еще рано, но чувствовалось, что это вопрос нескольких дней. С правой же ногой, выглядело все плохо. Чернота покрыла всю ступню и середину голени. В этих местах, полностью отсутствовала чувствительность. Ступить на нее было так болезненно, что Жора не мог даже сделать шаг.
   Свои успехи в выздоровлении, он никому не показывал, а Сереже и подавно говорил, что ему все хуже и хуже. Необходимо было в сознании каждого с ним контактирующего, закрепить мысль, что он безопасен, беспомощен и никчемен. К тому же, для тяжелобольного исключались работы по хозяйству, а приносить пользу каким-то там повстанцам, желание у Жоры отсутствовало.
   В очередной день, со двора раздались звуки приехавших машин. Опять зазвучала арабская музыка. Послышались какие-то крики. В сарай зашли четверо злых, взрослых дядек и один из них, отцепив замок на цепи, начал без разговоров хлестать Жору этой цепью. Через бушлат удары ощущались не больно, но когда звенья ударяли по голове, бедрам и голеням, Жора не мог сдерживать крика боли. Избиение продолжалось минут десять, после чего, боевики поставили Жору на ноги и захотели, чтобы он сам вышел во двор. Сделав шаг, Жора громче обычного, на показуху закричал и неловко упал на землю, стукнувшись лицом. Его тут же подхватили за ворот и выволокли наружу. Во дворе на этот раз, стоял уже БРДМ, расписанный арабской вязью на башне и с флагом Ичкерии на антенне. Через открытые ворота было видно, что на улице скопилось еще несколько джипов. Более тридцати, хорошо себя чувствующих боевиков, суетились в непонятных, хаотичных движениях. Из толпы он отчетливо выделил Салаутдина. Жору поставили перед ним на колени. С рассеченного лба по лицу медленно стекала кровь, но Салаутдин, как будто, не замечая этого, задрал за подбородок голову пленника вверх.
   - Рядовой Федотов, значит? - злорадно спросил полевой командир.
   Жора молчал. Похоже, они что-то узнали. Похоже, сейчас размочат сухой счет.
   - А кто такой рядовой Шевелев Георгий Павлович?
   Вот сейчас, Жору, как будто ударило током. Но импульс быстро прошел. А почему рядовой? Истины они не знают! Даже сам не поняв как, Жора выстрочил ответ:
   - Салаутдин! Прости! Пощади! Я лично тебя, никогда бы даже не подумал обманывать! Но ты, же у меня не спрашивал имени?
   - Да? - Салаутдин довольно посмотрел на свое окружение. - А ты меня знаешь? Знаешь кто я?
   - Нет. Но по тебе же видно, что ты командир! Если солдатом сам служил, то точно, не меньше чем старшиной домой вернулся!
   - М-м. - Салаутдин отпустил подбородок, оставаясь таким же довольным. - Сталин говорил: "Маленькая ложь - рождает большое недоверие!". Зачем обманул?
   - Салаутдин! Еще раз прости! Все честно скажу! Я же говорил, что у десантников БТР забрал по-пьяне, а вы, я так думал, как пленного меня обменяете, если под настоящей фамилией, да еще этим десантникам вместе с их трупами, они меня или похоронят сразу, или в прокуратуру сдадут, а так бы под другой фамилией может потерялся. Домой своим ходом бы уехал без всяких документов, за поезд бы зацепился. У меня дембель этой весной, а я вот тут влип!
   Салаутдин заговорил по-чеченски с рядом стоящими воинами. Они закивали головами.
   - А почему сказал, что стрелком служил? - спросил один из них.
   Жора молчал. Здесь уже вырисовывался тупичок. С разведчиками они поступали так же, как с десантниками. Но почему они не заостряют внимания на времени, когда это было. Что-то же они, все-таки знают? Но что?
   За молчание, его принялись избивать прикладами и ногами. Как червь извиваясь на земле, Жора орал от боли и собравшись с силами, прокричал:
   - Салаутдин, останови их! Не пойму, что ты хочешь знать?
   Прикрикнув на воинов, Салаутдин подошел вплотную:
   - Дак ты стрелок или сапер?
   Бестолковый Салаутдин, сам того не понимая, дал спасительную подсказку, а Жора уже подумал, что все плохо.
   - Сапер. Сапер.
   - А почему обманул?
   - У нас пацаны говорили... вы саперов... на минные поля посылаете... Жить хочу.
   Опять посмотрев на свое окружение, Салаутдин заговорил на чеченском. Воины недовольно кивали и показывая пальцем на Жору, вроде как пытались доказать, что он не тот, за кого себя выдает. Разговор прекратился и они начали кого-то ждать. Салаутдин, не очень приветствуя эту идею, прохаживался взад-вперед. Наконец, Жора увидел, как появился крепкого телосложения бородатый мужчина, державший за ошейник здоровенную кавказскую овчарку - волкодава. Мужик показывал собаке рукой на лежавшего с залитым кровью лицом, Жору. Собака без лая вырывалась в желании броситься вперед, и мужик, в итоге, отпустил ошейник. "Тест на владение рукопашным боем!" - успел подумать Жора и автоматически поставил здоровую руку перед шеей, куда устремлялись клыки животного. Руку пронзила неимоверная боль. Казалось, ее зажали в тиски. Сквозь рычание, он отчетливо различил, как хрустнула лучевая или локтевая кость. В принципе, он мог бы, даже в таком состоянии, запрыгнуть на хребет этой собаки и всерьез пожертвовав костями закушенной руки, завернуть ей голову, чтобы добавить правой, для окончательного свертывания шеи. Но делать этого было нельзя. Прокусить руку до крови через бушлат, у собаки не получалось и она, оттащив восьмидесятикилограммового Жору метра на два, резко ослабила хватку и попыталась опять ухватиться Жоре за шею. Он успел только повернуться на бок, спиной к ней и прижав плечо к шее. Собака, закусив часть воротника, впилась в трапециевидную мышцу, где у Жоры было старое ранение. Затрещал материал бушлата. Вырвав лоскут, собака бросилась снова. Жоре уже казалось, что он не совладает с собой, вступив в поединок, но в последний момент, он лишь сумел вставить в пасть собаки металлическую окову, к которой крепилась цепь. Клыки собаки соскочили с металла и на всю длину зашли через кожу, чуть выше места, где обычно измеряют пульс. Жора дико заорал. Собака, зубами оставаясь там же, принялась за руку тянуть тело по земле, в сторону своего хозяина. Через мгновенье, она опять ослабила хватку и бросилась к шее. Ставить защиту, уже было нечем. Рука не подчинялась. Последнее, что успел Жора сделать - повернуться к ней опять спиной. Неимоверно больно, клыки зашли в шею с обеих сторон. Подумав, что это конец, он, скорее всего сам, отключил у себя сознание.
  
   Глава XLIV
  
   Настоящий бой завязался со стороны Бамута, на подступах к горе, куда ушел взвод Давыда. Вдобавок, Чехи полезли вверх от дороги. Черный смрад дыма от подбитой техники был такой густой, что видимость не составляла местами тридцати метров. Как бы там не было, Дима отправил к Давыду на выручку десять человек, из которых двое были пулеметчиками. Пришлось немедленно организовать круговую оборону и, отстреливаясь, оббегать позиции. Всюду взрывались подствольные гранаты и со всех сторон одновременно стреляли более двухсот стволов. Перебежав от одного очередного валуна к другому, Дима увидел бегущего к вершине своего солдата.
   - Куда-а?- заорал он.
   Солдат упал, но, увидев Диму, начал вставать, чтобы к нему приблизиться, тут же рядом раздался взрыв гранаты. Озираясь по сторонам, он все же встал и, покачиваясь, полусогнутым подбежал к Диме.
   - Давыд просит сниматься! Больше половины выкосило! Их там, как тараканов! Конкретно прут! Мы уже метров пятьдесят отдали! - возбужденно сообщил он.
   Связи с полком, на хрен, не было, потому что никто о рациях не подумал. Вот куда надо было посылать второй батальон!
   - Возвращайся! - Дима вынул из своей шестнадцати - карманной разгрузки два магазина и, отдав ему, продолжил: - Скажи пятнадцать минут! Пятнадцать! И пусть на самую вершину уходит! Понял?
   - Ага! - закивал головой срочник и, пройдя несколько шагов на корячках, встал и побежал вниз.
   Дима, короткими перебежками приблизился к месту, где в последний раз видел Вову, и обнаружил его, стоящим на коленях, возле раненного боевика. Он, без каски, откинув в сторону автомат, кулаком долбил боевику по лицу, громко задавая вопрос:
   - Две недели назад! Гойты! Куда увезли раненного десантника?
   Дима за шиворот оттащил его от тела.
   - Беги вниз, с ближайшего места сообщи в штаб, чтобы открывали плотный минометный огонь на склон со стороны Бамута!
   Вова вскочил и с ничего не понимающими глазами, истерично заорал во всю глотку:
   - Я никуда отсюда не уйду!
   Дима понял, что его подконтузило, побежал искать Женьку, подсечкой уронив Вову, чтобы осознал действительность. Женя тоже отказался идти, но зато быстро нашел себе замену, отправив смышленого пацана. Чехи совершили непредвиденную глупость, уйдя с этой горы вниз. Оборону здесь можно было держать достаточно долго. Это была, в классическом смысле, господствующая высота. В расщелинах находились кучи боеприпасов. Пацаны, не скупясь, тратили трофейные Мухи и Осы, стреляя вниз, куда ни попадя! Только на склоне к дороге, уже валялось под полусотню использованных, пластиковых труб. Не прошло и десяти минут, как двое срочников принесли Давыда, раненного в грудь. Еще один "Давыдовец", с недомотанным на голове бинтом, полупришел, полудополз сам. Продолжая стрелять по быстро мелькающим фигурам со стороны дороги, Дима, через посыльного, вызвал к себе Женьку и тот появился спустя пару минут, опять с чистым лицом и без эмоций.
   - Бери десять своих, пулемет и на склон к Бамуту! Бегом! Там прикрытие нулевое! Мины падать начнут, ко мне или на вершину уходите!
   - У меня тогда всего шесть на склоне к полку останется!
   - Женя, бегом! Знаю! Прорвутся!
   Женя не успел там еще по времени оказаться, как полетели навесом пристрелочные снаряды САУ. Пока они падали возле самого Бамута и начинали приближаться к горе, но это было кранты как опасно, ибо воину, находящемуся в радиусе тридцати и даже более метров, от такого разрыва грозила неминуемая контузия. Дима подбежал к Давыду, который с бледным лицом, отрешенно лежал на спине и выдавливал изо рта кровь.
   - Соображаешь?
   - Почти.
   Дима жестом пригласил находящихся с ним рядом пацанов, пододвинуться ближе, чтобы все хорошо его слышали:
   - Сейчас несете Давыда к полку! С первой же точки связываетесь со штабом и говорите, пусть заводят сюда третий батальон или хотя бы роту дадут! Иначе, через полчаса, тут хрен кого найдут! Ясно?
   Пацаны закивали головами.
   - Бегом! Без остановок! Вперед!
   Высунувшись из-за камня, Дима дострелял остатки магазина, вставил новый и побежал к склону на Бамут. Там уже начинал огрызаться пулемет из Жениной команды. Разрывы снарядов САУ, неуклонно приближались и ложились на начале склона, тогда как боевики преодолели здесь расстояние более двух третей и были выше уровня обороны склона у дороги. Дима расположился на стыке между этими флангами и стал стрелять одиночными. Как тараканов боевиков, конечно, не было. С Бамутского фланга, численность атакующих составляла около шестидесяти человек. Наконец-то полетели мины. САУ, так и не нащупали нужных точек. Рядом бухнулся Вова, укрывшись за камнем. Сияющими глазами он смотрел на Диму и ничего не говорил. Частыми одиночными, Дима дострелял магазин и откинулся к камню спиной тоже.
   - Что с тобой? - спросил Дима, не понимая его состояния.
   - Нашел!
   - Что нашел?
   - Жору!
   Пули пулемета боевиков начали крошить их камень. Они синхронно откатились в разные стороны и автоматической стрельбой, отстреляли по магазину. Очередная воющая мина попала четко в ЛИНИЮ наступления, другая уже опасно близко. Скальная порода заметно содрогнулась, они скатились обратно на сближение, хотя пора было уходить.
   - Ты охренел? Как? - проорал Дима.
   - В Ушкалое, Итум-Калинского района.
   Не сговариваясь, они поднялись и побежали к вершине. Мина взорвалась как раз перед "их" большим камнем, переместив его вверх метра на два.
   - Отходим! - проорал Дима во всю мощь, предназначающуюся Жениным бойцам команду, хотя его, вряд ли, кто услышал.
   Подчиняясь инстинкту, Дима побежал вслед за Вовой, и через несколько минут они оказались у места, где лежали раненные и пленные Чехи.
   - Вот он! - указал Вова на одного из них.
   У раненого жгутом было перетянуто бедро, руки за спиной связаны и все лицо измазано кровью. Он испуганно озирался по сторонам.
   - Говори! - выкрикнул Дима.
   - Я тут не причем! Люди Тракториста, одного в Гойтах взяли, вроде десантника и двоюродный брат Раммитдин, увез его на джипе в Ушкалой. Что дальше было - хоть убей не знаю!
   - Чей двоюродный брат? Твой? Фамилия?
   - Его. Тимирбулатов у него фамилия.
   - Не гони! Будешь жить! - Дима хлопнул ему ладошкой по щеке.
   Плотные разрывы мин, как минимум без перебоя работающих пяти минометов, грозно приближались со скоростью бегущего человека. Выстрелы со склона на Бамут утихли. Да и вообще, стрельба сошла на нет.
   - Занимайся эвакуацией раненых и мотай в полк вместе с ними! - распорядился Дима и, не желая слушать Вовины отговорки, быстро побежал к вершине.
   Как Дима и предполагал, приказание он не выполнил. Минут через пять, обстрел прекратился вовсе. На склонах затихло движение повсюду. Воспользовавшись паузой, пацаны снаряжали магазины. Вова бухнулся рядом и, делая невинное лицо, пробубнил:
   - Я там озадачил - занимаются! К нам подмога идет! Уже с Бэх спрыгнули, поднимаются.
   Вдвоем, пригибаясь, они пошли на фланг к полку. Находясь на середине горы, к ним двигались кучки солдат в касках и брониках. Их разделяло около ста метров.
   - Вова! Встречай старшего и ко мне! Я буду там же.
   Вернувшись на вершину, Дима нашел Женьку, и они расположили семерых пацанов почти на равном расстоянии друг от друга, чтобы контролировать склон. Дима пожалел, что оставил в БТР бинокль. Как-то не думалось, что разведка боем, может так надолго затянуться. Более чем в пятидесяти метрах, движения лежащих тел, на фоне естественных укрытий, едва были заметны. Отчего-то, стрельбы с их стороны не велось. Солдаты "молчали" тоже.
   Подбежал Вова с каким-то незнакомым капитаном, у которого помимо звания на погонах, висела еще и планшетка через плечо. Они легли за валуном и, подкатившись к ним на пару метров, Дима спросил:
   - Ты кто?
   - Начштаба первого батальона 267-го полка.
   Дима удивился. Похоже, всегда находящийся рядом братский Уральский полк вступил в бой с марша.
   - Командир полковой разведроты 342-го. С тобой сколько?
   - Двести двадцать четыре.
   - У меня полроты выкосило. Мы уходим. Удержишь?
   - Откуда они прут?
   Дима показал направления. Под напряженные взгляды бойцов 267-го, сделал вылазку вниз, на склон к Бамуту, где забрал тела восьми "Давыдовских" погибших. Другие тела, пацаны вытащили со склона от дороги. Подождали пока прибывший санинструктор окажет некоторым первичную помощь. На обратном пути с пустыми руками никто не возвращался. Или помогали раненым передвигаться или волокли двухсотого.
   В низине царила полнейшая неразбериха. Техника, в основном с оттрафареченными головами собак (Бешеные псы), передвигалась непонятно в каких направлениях и сбивалась в кучки, вперемешку с "Ангелами смерти". На временном НП, штаба уже не было. Дима нашел его только через полчаса. Возле наполовину поваленной палатки, стояли два БРДМ. Кэп сидел на пустом ящике из-под патронов и был до такой степени пьяный, что абсолютно ничего не соображал. Его лицо напоминало лицо годовалого ребенка, перед которым трясут побрякушку. Рядом был незнакомый полковник с озадаченным лицом и, похоже, никого не замечал.
   - Болдырев! Где ты был? - спросил появившийся из-за спины, пьянющий Начштаба Сливкин, держа в руке пистолет. - Сохранил роту?
   - Наполовину.
   Полковник Сливкин по-деревенски похлопал себя по карманам.
   - Пля, записать некуда. Кабздец полный. У нас во всех подразделениях потери. Отряд из ста человек, сквозь нас прошел. Через третий батальон и артиллерию. Нас нет, ты понимаешь? Не-ет!
   - Дак надо было второй батальон на гору посылать, а не на пристрелянную дорогу!
   - Да это ты туда ушел!!! Из-за тебя прорвались, потому что здесь не было! Ты знаешь, сколько они здесь народу положили?
   - Да ты сам, где был, гнида пьяная! Не мог оборону организовать, чтобы моторизированный батальон роту пеших Чехов остановил?...
   Дима не успел договорить. Полковник ударил его по вставной скуле рукояткой пистолета. Выдержав этот удар, Дима плашмя, ударом приклада автомата, вмял полковнику нос. Не дав ему упасть, ухватил за грудки и добавил удар с локтя по челюсти. Сзади на Диму набросился незнакомый полковник, обхватив его руками. Несколько раз, Дима ударил его локтем по ребрам, а затем перекинул через себя, прямо на тело начинающего подниматься Начштаба. Ему хотелось запинать этих двух ногами, но он неимоверным усилием сдержался. Подавив приступ гнева, он решил идти к своим пацанам. Сзади раздались два пистолетных выстрела и Начштаба Сливкин прокричал:
   - Болдырев! А ну-ка быстро вернись!
   Не обращая внимания на этого невменяемого, и даже не сбавив шаг, Дима шел дальше, высматривая стоянку своих по отличительной особенности - камуфлированному Бэтээру, единственному на два полка.
   Он нашел их спустя минут тридцать. Вдали все громыхало и стреляло. Штурмовали, и скорее всего, безуспешно соседнюю гору - ореховую рощу. К Бамуту, так и не продвинулись ни на шаг. Пять Бэх и БТР, пацаны поставили кормами в круг. В центре горел костер из ящиков, и многие солдаты смотрели на пламя остекленевшими глазами, рассевшись прямо на земле. Стрелки на часах показывали около шести вечера. Удивившись, что с начала штурма прошло более десяти часов, Дима залез в открытую дверцу Бэтээра. Вова сразу уступил ему место на диване и протянул бутылку водки со сколотым горлышком. Рядом сидел, наконец-то испачканный Женька и один "Давыдовский" сержант. Выпив с полбутылки и держа ее в руке для "второго захода" в последующем, Дима уставился на пацанов. Какая-то гнетущая депрессия, отбивала элементарное желание разговаривать.
   - Что с глазом? - нарушил тишину Вова.
   - А что с ним?
   - Весь кровью залит.
   - Да?
   Они опять грузно замолчали. Дима допил бутылку и выкинул в открытую дверцу.
   - Ну, что молчишь? - буднично спросил Дима.
   - Техника вся цела.
   - Это я видел, а дальше?
   - Три без вести. - Вова тяжело сглотнул слюну. - Двадцать один - двухсотый, двадцать два - трехсотых.
   Вова сбил ножом пробку с очередной бутылки и запустил ее по кругу. Дима обрисовал ситуацию по полку и гнетущая апатия, опять не позволяла разговаривать между собой весело и непринужденно.
   - Может, поедем Жору искать? - предложил Вова.
   - Сегодня вряд ли, но идея хорошая.
   Как-то неожиданно быстро стемнело. К БТР подъехал на Кразе Шоршень, сидящий лично за рулем. Он был одет, как Рембо, в бандане, с пистолетом и автоматом, в разгрузке с ракетницами и гранатами, к тому же, пьяный вдрабадан. Усевшись рядом с Димой на диване, он вытащил из рукава бутылку коньяка и небрежно произнес:
   - Разливай! Дай-то, Бог, чтоб не последняя!
   С его появлением заметно повеселело. Он прямо засыпал информацией, относительно штурма. У него в батальоне осталось двадцать семь человек. Остальных забрал Сливкин на усиление третьего батальона. У Кэпа окончательно "задрало шиферину" и Начштаба распорядился отправить его в дурдом. Начштаба издал еще и дурацкий приказ - 342-ой полк переходит полностью в подчинение к 267-му. Кто не согласен, может писать рапорты об увольнении. Было похоже, с головой у него тоже, не все было в порядке. В завершении рассказа, Шоршень позвал Диму уединиться на пару слов. Они сели в кабину Краза.
   - Ты где Сливкину дорогу перешел? - спросил Саша.
   - Жалуется, значит уже?
   - Они на тебя дело уголовное возбуждать собрались!
   - Кто ОНИ? Кэпа же нету?
   - 267-го Кэп, полковник. Они с ним на пару везде ездят, друзья детства. Вы там каких-то Чехов раненных с собой приволокли, и они одного заставили на тебя показания дать, что ты избивал и допрашивал.
   - Вот же сученыши! И ты думаешь, у них пролезет?
   - Вряд ли. Кого это интересует? Но вероятность есть.
   - Что-то хочешь предложить?
   - Собирай, бухло какое есть, и иди на мировую. Извинись. Мало будет - БТР подари. За него они тебя простят точно!
   - Да вот хрен-то! Это во-первых о Жоре память, а во-вторых, он первым начал! При мне два батальона бездарно сгубил, как первоклассник, полк без артиллерии оставил и еще меня крайним сделать захотел, в то время, как сам тут в блиндаже где-то отсиживался! Крыса штабная! Если бы не этот 267-ой полк, нас бы давно тут всех замуровали с таким командиром!
   - Ну, я что сделаю, Димка, сказать-сказал, тебе решать! Ладно. Мне пора. Думай!
   Чего и говорить, Шоршень раздосадовал Диму колоссально. Арест - навряд ли. А вот полномочий на время лишить могут, это легко! Дима забрался в БТР. Темнота уже полностью вступила в свои права. Стрельбы не было слышно, лишь только иногда, возле ореховой рощи, которую так и не взяли, взлетали осветительные ракеты.
   - Вовка! Чего ты там насчет этого Итум-Кале говорил?
   - Поехали! Пока тут не до нас, разберемся!
   - Да вот как раз до нас, вроде получаться будет. Ну, строй роту! Поедут одни добровольцы!
   Вова с зарядом энергии, выскочил через дверцу, и Женя потянулся за ним следом. Дима, в ожидании закурив, прикидывал, какую речь скажет бойцам. Наконец, Вова просунул голову в салон и, ничего не различая в темноте, сообщил:
   - Готово!
   Расправив плечи, Дима, на миг, представив себя в сияющих древних доспехах, как римский центурион, вышел к остаткам своего потрепанного легиона. Опять появилось чувство, какое у него было на горе под Дуба-Юртом, когда пришлось увидеть место своей предполагаемой гибели. Так и сейчас, он прощальным взглядом посмотрел по сторонам. Все тридцать семь его пацанов, грязные, рваные, родные, стояли полукругом у костра. Многие надели каски, полагая, что сейчас намечается штурм. Оружие держали внизу, поставив приклады на ступню, как меч у "Ангела смерти". Бегающие отблески огоньков пламени по их лицам, высвечивали выражение: "Ну раз надо, значит надо".
   - Пацаны! - начал отчетливо говорить Дима. - Сегодня был такой дерьмовый день, что слабаки бы уже давно закапались где-нибудь в землю или сейчас лили бы слезы, с просьбой уволить их из армии! Таких, я из вас не встретил! На этой хреновой горе, я был на всех позициях и видел действия каждого! Вы дрались достойно! Поэтому благодарю всех за службу! Командование ни на грош не оценило наш успех по захвату стратегической высоты и мне лично, теперь - похер! Нашего полка нет! Мы все переподчинены 267-му, а кто не хочет - может без проблем увольняться! Сейчас вопрос стоит в другом. Одного, нашего, в доску своего пацана, разведчика, который служил у нас в роте старшиной, с которым мы вместе брали Грозный, делали боевые вылазки в тыл, двадцати двух летнего парня, награжденного орденом мужества, две недели назад, раненным взяли в плен. Не вам говорить, что они делают с разведчиками! Сегодня мы узнали его местонахождение! Вызволять его оттуда, нас никто не отпустит! Я, как командир роты, беру всю ответсвенность на себя! Ехать прийдется в другой район. Если поедем сейчас, дорога туда-обратно, займет полсуток! Со мной точно поедут Вова и Женя! В том селе, куда предстоит ехать - наших войск нет! В пути - все может быть и мы можем вообще не вернуться обратно! Я не приказываю - ПРОШУ! Нужно с десяток добровольцев! Кто с нами - залазьте на БТР! Наград вам за это - точно не будет!
   - Командир! Всего на одном БТР что ли поедем? - раздался голос из строя.
   - Да все поедем, нахер нам этот 267-ой? Чтоб на пушечное мясо, как нашу пехоту запустили? Мы одной ротой высоту взяли, а два полка вообще ни хрена не сделали! На месте топчутся! Еще и через себя отряд пропустили! Мы одни, что ли воюем? Поехали! Спасем пацана! - начали вторить голоса.
   - Всю роту я снять не могу! Это уже будет дезертирство!
   - А так, не дезертирство что ли? Полка нет! Какое нахрен дезертирство, если часть не существует? - опять завозмущались пацаны.
   У Димы со здорового глаза, выкатилась слеза. Он всеми силами пытался оставить в памяти этот момент. Предстоял последний шаг в его армейской карьере.
   - Еще раз повторяю! Кто хочет остаться - оставайтесь! Вова - на "три гуся" и найди где ГСМ. БТР сейчас показывать в полку - опасно! Остальные, - проверить вооружение, запастись необходимым, через полчаса выступаем!
   Вова подъехал на броне, минут через двадцать. ГСМ нашел, однако заправлять его отказались. Там не понятно кто начальник, но технику с 342-го не заправляют. Перекурив, Дима скомандовал: "По машинам!", уселся на башню Бэтээра, рядом сел Женя с Эсвэдэшкой и они колонной из пяти Бэх и одного БТР, двинулись к пункту ГСМ. Пацаны поехали все, без исключения! В темноте стояла все та же неразбериха. Грузовики, танки, Бэхи с собачьими головами, были хаотично разбросаны повсюду. Располагаться здесь на длительное пребывание, 267-ой полк не собирался, предвидя цивилизованную жизнь в Бамутских развалинах. ГСМ "Ангелов смерти", даже не был обнесен ограждением. Просто стояло в ряд три пятитонника - Урала, с надписью ОГНЕОПАСНО. Дима, с автоматом в руке, подошел к одному из них и ударил прикладом по пассажирской двери Урала так, что осталась глубокая вмятина.
   - Кто старший? - проорал он.
   Дверца кабины осторожно открылась, и на землю спрыгнул маленький прапорщик - кавказец. Не разобравшись в темноте, он почему-то по-уставному представился, а Дима, пропустив фамилию "мимо ушей", гаркнул на него:
   - Почему 342-го машины не заправляешь?
   - Топлива мало осталось. Полковник Сливкин сказал, пока никому не заливать.
   - А машин много осталось? Ты нахрена им по сто десять литров заправлял когда на Бамут шли? Чтобы горели лучше? Ты не соображаешь, что им туда доехать, двадцати литров хватило бы по уши? Заправляй под завязку наших шесть сейчас! Или сами зальемся!
   - У меня на балансе всего 5.800 осталось, дизельного!
   - Да похер! Ты тут рядом своих поставил, а ночью вообще все сгорит! Чехи на прорыв пойдут, вот увидишь!
   - Ой, мама, как не хорошо, зачем эта война, а?
   Прапор распорядился и всем залили по сто литров к уже имевшемуся в баках топливу. Без света, колонна покинула дислокацию полков. Дима вытащил из ящика, взятый с собой с блокпоста "Панцирь", большой Российский флаг и самолично, на ходу, прикрепил его к Бэтээровской антенне. Первой в колонне ехала Бэха - "три гуся" с Вовой за старшего. Отъехав от дислокации полков около шести километров, Дима разрешил включить свет.
   Нигде не встречая воинских подразделений, первый, стационарный блокпост им попался на пути, только возле Ачхой-Мартана. Оттуда выстрелили тремя трассерами вверх. Вова ответил тем же. Колонна встала, и он один подъехал к ВВ-шникам. Сообщил им, что за ним едет пять машин и выстрелил вверх одним трассером, дав понять, чтобы подъезжали. Когда мимо встревоженных ВВ-шников проезжал БТР с флагом, они явно подумали, что едет какое-то начальство. Часа через четыре неспешного движения, они, так и не встретив больше стационарных блокпостов, проехали мимо летней позиции у Дуба-Юрта. В кромешной тьме проехали мост через Аргун и свернули вправо, на дорогу вдоль ущелья. Только под утро, возле самого Шатоя, вверх опять взлетели три трассера. На этом Блоке были уже вояки, из которых четверо едва держались от алкогольного опьянения на ногах, а остальные спали. Зная, что у них можно подхарчиться, Дима объявил передышку.
   В Итум-Кале приехали с рассветом. Диме, узнавшему у Шатойских вояк сведения о наличии в Итум-Калинском районе войск, уже было известно, что тут размещается всего лишь отдельная комендантская рота Министерства Обороны. Остальные - погранцы, численность которых была засекречена. В связи с наступлением светлого времени суток, на блокпосту, их даже не пытались остановить. Они свернули на нужную дорогу, и через час показался дорожный указатель "Ушкалой". Колонна остановилась. Места здесь были наиживописнейшие. Чувствовалась высота нахождения. Вечно заснеженные горы вокруг, свежайший воздух и бьющая прямо из горы, вкуснейшая ключевая вода. Но, не смотря на эту идиллию, неимоверно настораживало отсутствие информации о противнике. Если исключить бронетехнику, по сути, они действовали одним взводом, тогда как середнячковый отряд боевиков, составлял, в среднем, сотню воинов.
   - Какие планы? - спросил подошедший Вова.
   Дима позвал к себе абсолютно всех и заговорил:
   - Две Бэхи со стволами на "три" и "девять часов", по четыре десанта сверху, проезжают на дальний край села и перекрывают дорогу - старший Женя! Никого не выпускать! Остальные, вместе со мной, начинаем без взламывания дверей, обыскивать дома, дворовые постройки и интересуемся, ВЕЖЛИВО, у жителей, где содержатся пленные. За обман угрожаем расстрелом, как пособникам террористов. Но, подчеркиваю - только УГРОЖАЕМ, не более! Все! По машинам! Ехали!
   229-ая и 223-я, на приличной скорости пронеслись вдоль этого небольшого сонного села, затем у первых четырех домов остановились Бэхи и БТР. Пацаны, почувствовав азарт, начали отовсюду выкрикивать: "Спецоперация!", "Проверка документов!", "Кто из посторонних есть?" Не церемонясь, стали рыскать по подсобным помещениям. Во втором доме, где был Дима, двери не удосужились даже открыть. Здесь жили не богатые люди, и у них в строениях не было ничего подходящего для содержания пленных. Буквально через несколько минут, от первого дома сорвалась с места и поехала вглубь села 222-ая, с Вовой и четырьмя пацанами сверху. Дима отбежал от дома и "нырнул" в БТР, сразу включив рацию:
   - Гусь - Топору, Гусь - Топору!
   - На связи!
   - Куда?
   - Нашли! Одиннадцатый дом справа!
   - Морды набью! Почему не сообщили? Выезжаю!
   Дима выскочил на улицу и прокричал:
   - По машинам!
   Легко запрыгнув на БТР, он стукнул прикладом, и водитель немедля отреагировал, тронувшись вперед. В сорока метрах отсюда, была видна корма Вовиной БМП, наполовину протаранившей ворота. Там прозвучала короткая автоматная очередь. Почти уже подъехав к этому дому, Дима спрыгнул на ходу с брони и, пробежав вдоль высокого забора, с автоматом навскидку забежал в ограду. Там, распластавшись на спине, лежал старик, с кровяным месивом на груди, одетый в черные галифе и с длинной, корявой тростью около руки. Из сарая, держа за шиворот полусогнутого, светловолосого паренька, бегом приближался Вова, который вскоре, небрежно толкнул его на землю, к каткам БМП. Дима стоял уже рядом и задал первый вопрос:
   - Боевики есть в селе?
   - Не знаю. Они обычно толпой приезжают и уезжают. - испуганно ответил паренек.
   - А в доме кто есть?
   - Жена только этого, который с тростью лежит. - у паренька затряслись от страха губы.
   - Где десантник? - спросил Вова.
   - Е-его вечером куда-то увезли.
   - Куда?
   - Н-не знаю.
   БМП заняли возле дома оборону полукругом. Дима отстранил рукой Вову и сам задал вопрос:
   - Кто еще из пленных есть в селе?
   - Д-двое, через два дома, на той стороне. Там Ибрагим - ингуш живет, у него собака, он ее вчера на вашего десантника травил. И еще, слышал, двое солдат в конце села есть.
   Именно с конца села, раздалась очередь из пушки БМП. Дима с сожалением отвел голову в сторону. Вова повел пленника в БТР, а Дима, первым забравшись внутрь, связался по рации:
   - Девять! Три! - Топору! Кто стрелял? Причина?
   Прокашлявшись, с потрескиванием в эфире, раздался Женин голос:
   - С винтовки по нам стреляли. Промазали!
   - Откуда?
   - Дальний дом на горе, с противоположной вам стороны.
   Дима взглянул на возвышенность и сразу обнаружил полуразрушенный дом, начинающий возгораться.
   - Наблюдайте!
   222-ая выехала из ограды. Дима подбежал к ней. Через мгновение, Вова уже находился рядом. Прячась за броню Бэхи, они дождались, когда она протаранит ворота нужного дома. Из окна раздалась 7.62 - автоматная очередь, пули от которой, гулко ударили по броне. Дима, с такой силой бросил в это окно гранату, что попади она в лоб стрелявшего - он умер бы на месте. Вова расстрелял в собаку полмагазина, под звук раздавшегося взрыва. Пацаны рассыпались по двору и еще в два окна закинули по гранате. Встав на плечи сослуживца, Дима запрыгнул в комнату, откуда стреляли. Там на корячках стоял, слегка посеченный осколками, ничего не соображающий, плотненький мужичек. Дима выкинул автомат стрелявшего в окно, взял его за шиворот и, держа ствол своего автомата вперед от груди, поволок ингуша к выходу. Вова, в это время, помогал двум пленникам выбираться из ямы. Дом уже осмотрели трое пацанов из Диминой команды. В одной комнате лежала на животе женщина, было не понятно, что с ней, но пострадала она от взрыва - точно. Дима запихал мужика внутрь Бэхи, где уже сидели пленники. Сказал оператору-наводчику, чтобы трубил отход всем к знаку возле села, откуда начинали операцию. Прямо с открытыми дверями, они так и выехали из села за гору, исчезнув с поля видимости. Вскоре подъехал Женька, вместе с 229-ой, развернув стволы на "шесть часов". Дима в буквальном смысле, вышвырнул мужика на дорогу и наставив на него ствол автомата, спросил:
   - Куда увезли десантника?
   - Пошел нахер, русская свинья!
   Вова, без раздумий, с боку ударил прикладом в висок и пленник немедленно распластался без чувств. Дима ядрено выругался и с упреком посмотрел на Вову, который стоял, как ни в чем не бывало. Подойдя к освобожденным пацанам, он задал тот же вопрос:
   - Куда увезли десантника?
   Освобожденные подумали, что их ждет та же участь и взмолились, что не знают даже о чем речь.
   - Ну, хоть в какую сторону?
   Заговорил тот, которого освободили первым:
   - В противоположную. На белом пикапе-Тойоте.
   - А где еще двое находятся?
   - В соседнем, следующем доме. - заговорил уже другой освобожденный.
   Женя потрогал у ингуша пульс на шее и с отрицанием замотал головой. "Похоже, у Вовы не порядок с мозгами!" - подумал Дима. - "Убил деда, сейчас этого и всюду лезет на рожон!"
   - Скиньте его с дороги! Возвращаемся все в броне! - приказал Дима.
   Колонна вновь въехала в село. В ограду соседнего с ингушом дома, без остановки перед воротами, уже сразу заехало две Бэхи, развернув стволы на окна. Пацаны опять рассыпались по ограде, а трое, выбив стекла, проникли в дом. Жилище было совсем недавно оставлено КЕМ-ТО. Дом был пуст, и на газовой плите, запитывающейся от баллона, в чайнике бурлила кипящая вода.
   - Есть! - прокричали пацаны со двора.
   Из ямы-зиндана достали двоих, донельзя изнеможденных военнопленных - сплошные скелеты. Последовала короткая очередь. Кто-то из пацанов убил вырывающуюся из вольера собаку.
   - Уходим! - прокричал Дима.
   Все пятеро освобожденных сидели в салоне "трех гусей". Дима по рации распределил очередность следования. Сам, на БТР поехал впереди, Вову переместил третьим, замыкающим, со стволом на "шесть часов" ехал Женька. Бывшим пленным плеснули водяры. Операция прошла бездарно. Нужного результата не достигли. "Настругали палева" и оставили несколько трупов, а возможно и раненных. Но пацаны-разведчики, в большей своей массе, остались довольными, ехали с веселыми лицами. Дима на ходу, по боковому люку спустился в салон Бэтээра. Сколол горлышко на бутылке и выпил ее минут за пятнадцать. Опьянение наступало тяжело и не было таким, чтобы пускаться в пляс. Ночь не спали, да и предыдущие дни провели все в разъездах. Предстояло еще шесть-семь часов пути, а на уютном диванчике начали появляться мысли, чтобы вздремнуть хотя бы часок.
   - Командир! Нам дорогу перекрыли! - резко прозвучал голос наводчика.
   - Где мы? - разлепив глаза, спросил Дима.
   - Итум-Калинский блокпост!
   - Вот мудачье! Ну-ка отойди!
   Дима сел на башенное кресло наводчика и посмотрел в оптический прицел КПВТ. Дорогу перегородило четыре Бэтээра, с повернутыми к ним стволами. Двое стояли на самом Блоке впритык друг к другу, а остальные по обеим сторонам. Ландшафт местности не позволял перестроить Бэхи в цепь. Дорога по размерам, едва позволяла пройти встречной машине и существенно начинала расширяться только перед самим Блоком. Схватив микрофон рации, Дима проорал:
   - Колонна стоп! Задним ходом - сто метров назад!
   - Топор! Что за херня? - раздался пьяный голос Вовы.
   - Типа "наши", поеду, разберусь! Если что - ты за старшего!
   - Ферштейн, амиго! Возвращайся!
   Дима сказал водителю ехать не спеша вперед на второй скорости и БТР в одиночестве отделился от начавшей сдавать задом колонны. Рассматривая в прицел Бэтээры на блокпосту, Дима увидел вышедшего навстречу человека в военной форме. Через несколько минут, БТР остановился перед ним в тридцати метрах. Дима отхлебнул еще полбутылки самопальной водки, закурил, откинул дверцу на тросике и, держа автомат на плече, магазином вверх, прогулочным шагом начал приближаться к военному, с кобурой пистолета на ремне. Подойдя вплотную, он увидел, что перед ним капитан у которого на рукаве был пришит шеврон: "Россия. Пограничные войска".
   - Слушаю тебя! - произнес Дима, выпустив сигаретный дым ему в лицо.
   - Приказано вас задержать. - не особо уверенно ответил капитан.
   - Да ты что?! Кем?
   - Пока командиром нашей службы, но информация на камуфлированный БТР "три семерки" уже дошла в ОГВ(с).
   - Капитан! А ты чуешь разницу между тридцатым калибром и 12.7? Мы же вас тут всех, махом "в горошек покрасим"!
   - Приказано вас задержать!
   - Да и хрен с ним, с этим приказом, капита-ан! Подтери им себе задницу! - Дима почувствовал, что алкоголь начал "плющить" как надо. - У вас в часе езды отсюда мы пять пленных освободили! Не хочешь по соседним колхозам прокатиться? Вы куда смотрите? Чем тут занимаетесь? Вам сдаться, чтобы туда меня, ИМ отдал? Так не пойдет! Убирай свои колымаги, или я сейчас под сотню с горы разгонюсь и как Гастелло их протараню! Метров на двадцать улетят!
   Дима развернулся и начал уходить. Капитан закричал ему вслед:
   - Мы будем вынуждены применять оружие!
   - Мы тоже! Я тебе уже говорил, чем у нас калибры отличаются! - развернувшись, Дима показал на него пальцем. - Хоть один выстрел и будет настоящая бойня до последнего! Я все здесь расхерачу, вместе с твоим Итум-Кале! Обещаю! Ты письмо-то написал жене? Последнее?
   Дима выкинул окурок и спокойно вернулся в БТР. Они задним ходом поехали к колонне. По рации, Дима предупредил пацанов, чтобы были готовы быстро ехать за ним. Услышав их готовность, он высадил водилу из-за руля, сел на его место и сразу, на третьей скорости, тронулся вперед. На спуске, скорость развивалась стремительно. Четвертая, пятая передача. Флаг уже был натянут ветром без всяких складок. Бэтээры пограничников, чуть ли не в самый последний момент сообразили, что это не шутка! Разъехались, и Дима, почти впритирочку, проехал между ними. Для Бэх они уже сделали проезд намного шире. Около восьмидесяти километров в час, они "пролетали" мимо их озадаченных лиц и удалялись, поднимая столбы пыли.
   Это был последний триумф полковой разведки 342-го. При развилке на Шатой, дорогу им перегородили три Т-72, из полка, дислоцирующегося в н.п. Борзой. Объехать их, технически было не возможно. Рядом с ними находились четыре Бэхи местной, полковой разведки. Если был бы кто другой, то переговоры могли и не получиться. А с некоторыми из разведчиков пришлось даже пообниматься. Встретили "коллегу" из Волгоградского госпиталя, лежащего там с Вовой в одной палате. Пацаны, как бы там не было печально, мирно скидали им в Бэхи свое оружие и боеприпасы. За ними вызвали из Ханкалы вертолет. Последнее, что успел сказать Дима, чтобы всю вину валили на него...
  
   Глава XLV
  
   Сказать, чтобы Света была обрадованной - было бы не правильно. Чем больше походило дней после расставания с Александром Викторовичем, тем больше ее начинали грызть сомнения, что она поступила подло. Если он не посылал ей никакого письма или послал бы письмо с гневными словами - тогда другое дело. Но он, бросил свое "хлебное место", неизвестно как поступил с семьей и не высказал ей даже намека, что расстроен! Это, как не крути, поступок настоящего, благородного мужчины! А этот Леня Хваленый, такого бы не простил. И зачем только, она сделала на него ставку? Хотела доказать всем, что не безмозглая куколка и что-то может в этом мире? Скорее всего, так.
   Наступила летняя сессия. Последняя, выпускная. Она не знала ровным счетом ничего, о чем придется говорить на экзаменах. Леня пообещал, что все "убацает", но через два дня выяснилось, что он до сих пор не появлялся в университете!
   В душе так и начинали дрожать тревожные струны. На работе в конторе появился какой-то нервный, неприятный тип, постоянно теребящий в руках кепку.
   - Скажите, пожалуйста, где я могу найти вашего шефа?
   - Это я. Что вы хотели?
   - Я имею в виду этого, - он изобразил руками широкие плечи. - Леонида!
   Свете это не понравилось. Вот уже значит, как считалось?
   - Ну, я поняла, про кого вы говорите, но он здесь крайне редко появляется.
   - Поймите, мне его очень срочно надо видеть!
   - А вы кто?
   - Председатель товарищества собственников жилья Жидков!
   - И что вы от него хотите? Может я смогу чем-нибудь помочь?
   - Мне нужен он сам. У меня неприятности.
   Света оставила посетителя в небольшой комнатке ожидания, рядом со своей подчиненной Снежаной, которую недавно приняла на работу, а сама, закрывшись за металлической дверью бухгалтерии, начала вызванивать Леню. Позвонила и на квартиру, и на дачу, и в клуб, и его знакомому, и даже своей бывшей подруге - никто не знал, где он находится!
   Неожиданно, робко поскребывая ногтями, постучали в дверь. Света открыла и увидела перепуганную Снежану, которая заикаясь, произнесла:
   - Светлана Анатольевна! Ему, он, мне кажется умер!
   Пытаясь выглядеть уверенной, Света зашла в комнату и обомлела. На полу лежал этот тип, в не естественной позе. Руку с мятой кепкой держал у сердца, глаза закрыты и цвет лица - синюшный. Прикасаться к нему было брезгливо.
   - Что с ним? - спросила Света.
   - Не знаю. - промямлила Снежана. - Застонал, упал и все. Умер что ли?
   - Умер? - Света удивленно посмотрела на нее. - Он что-нибудь говорил?
   - Да. Сказал, чтобы снимали с продажи квартиру на Грибоедова.
   - Да? Странно. А какую именно?
   - Не сказал.
   - Ты у него пульс или дыхание проверяла?
   - Нет. Как?
   - Ну что стоишь, звони в скорую!
   Внешне показывая хладнокровие, якобы ничего сверхъестественного не произошло, Света зашла в бухгалтерию и закрылась. Усевшись на стул, она уставилась на цветную заставку в мониторе компьютера. В голове роились десятки различных мыслей не состыковывающихся между собой. Общими, пожалуй, в них было одно, которое можно сформулировать словами: ТУТ ЧТО-ТО НЕ ТО! Трясущимися руками она вытащила из полки бара бутылку вермута и фужер. Спиртного в ней оказалось мало и она быстро выпила все без остатка. Начала корить себя за то, что не сделала своевременный запас выпивки. Ей прямо-таки необходимо было расслабиться.
   В тайне надеясь, что неприятностей не произойдет, она раскрыла на компе базу данных конторы. Квартир, как и во времена Саши, было не много. Одна треть, а то и четверть от общего числа. Посмотрев список, она нашла две квартиры на Грибоедова. Одна продавалась давно, а другая была выставлена на продажу, всего пять дней назад.
   Света опять принялась себя ругать за то, что не следит полностью за делами конторы. Не додумалась обязать своих работников, чтобы делали пометки, кто именно размещает объявление в базе данных. У кого сейчас узнавать? Штат восемь человек, шесть из них в разъездах с клиентами. А ей, стоило бы по-раньше приходить на работу, а не просиживать по полдня в салонах, а затем до вечера играть в компьютерные игры!
   Приехала "Скорая". Не желая фигурировать в этом происшествии, Света предупредила Снежану, чтобы она нигде ее не упоминала и клиент ей насчет квартиры ничего не говорил. Недавнее облегчение, принесенное вермутом, быстро улетучилось. Света закрыла бухгалтерию и сев в свой Мерседес, подаренный Сашей, поехала в специализированный магазин. Вермут Бьянка, где попало, не продавался. Впрок закупив десять бутылок, Света вытащила из бардачка стаканчик и, постепенно принимая любимый напиток, наконец-то успокоилась, выровняв порядок своих действий. Нужно было всего-то узнать у жильцов, обращались они к кому-нибудь другому с предложением о продаже или нет. Если ДА, то и поводов для беспокойства, никаких не должно быть. А то иначе, напридумываешь себе с три короба всякой ерунды и терзайся потом в сомнениях.
   Она выехала на улицу Грибоедова и вскоре подрулила к нужному дому. Первым на пути ее следования был адрес квартиры, которая продавалась давно. К удивлению, там оказались квартиранты - таджики, которые о продаже ничего даже не знали. А Света только тут додумалась, что в базе данных ведь имелись контактные телефоны владельцев! Можно было все устроить гораздо проще!
   Непонятное любопытство повело ее дальше. Благо второй адрес находился не так далеко. Она позвонила в квартиру, но неприятно обшарпанные двери никто не открывал. Из квартиры тянулся противный запах кошачьей мочи. Что-то тут уже было странное! Она позвонила соседям. Открыла маленькая, седая старушка.
   - Здравствуйте! Скажите, а как я могу увидеться с хозяином этой квартиры? - Света показала рукой на дверь.
   - С Машкой что ли?
   - Ну не знаю. А где она?
   - Дак померла Машка твоя! Траванулась! Сколько раз ей говорила, не пей, а она все за свое. Вот и доигралась!
   - А давно это было?
   - Да уж с неделю как.
   Света, переваривая информацию, уже было пошла с лестничной площадки, старушка почти успела закрыть дверь, но быстро развернувшись, он спросила вновь:
   - Как можно связаться с ее родственниками?
   - Да какие родственники? Алкоголики какие-то есть, даже из морга ее забрать не приехали. Сами, по-соседски ее хоронили, деньгами скидывались.
   Обескураженной, Света села за руль и оставаясь на месте, уставилась в одну точку на панели приборов. Вот он. Покрытый тайной, не приятный момент. Квартира не может податься в течение полугода, после смерти собственника. Это время дается на соискание возможных наследников. "Кто же мог выставить квартиру на продажу? Причем здесь какой-то председатель ЖКО? И если у него был сердечный приступ, то отчего? Милиция? Неужели все, кончилась привольная жизнь? А ведь еще экзамены, как их в таком состоянии сдавать? Чем дальше заниматься?" - одномоментно думала Света.
   Налив себе еще стаканчик, она стала пить и увидела, как во двор заехал Ланд Краузер, за рулем которого сидел Ваня Клещ. Не найдя места для парковки, он проехал мимо и в зеркале увидел ее Мерседес. На джипе резко загорелись яркие, красные фонари. Почему-то он тянул время и не выходил из машины. Наконец, сдав немного назад, он махнул головой, (следуй за мной), и двинулся в направлении "прямо". Света завела двигатель и нервными, не правильными движениями, только раза с шестого, развернулась на узкой, дворовой улочке. Следуя за Клещом, она осуществила заезд в соседний двор. Света уже не стала выпендриваться, строить из себя королеву и сама подошла к его джипу, сразу разместившись на переднем сидении.
   - Ты что здесь делаешь? - спросил Клещ.
   - Это ты, что здесь делаешь?!
   - О-о-о, краля, осади! И вообще фармазоль по сути или канай до хазы!
   Света растерянно посмотрела по сторонам и, с трудом осмыслив сказанное, начала все детально излагать в обычной своей манере, войдя в роль обиженного, безгрешного ребенка. Несмотря на это, Клещ даже не попытался ее успокоить, внимательно, не перебивая выслушав.
   - А ты удалила?
   - Что?
   - Да ты, девочка, бухая! Информацию, какую он говорил.
   - Нет.
   - Ключи давай сюда от машины!
   - Они там, в замке.
   Клещ, с телефона, установленного в машине, позвонил какому-то Сереже и как начальник, срочно отправил его с ребятишками в этот двор, перегнать тачку к риэлтерской конторе. Назвал марку машины и госномер. Они тронулись, и Света сразу запротестовала:
   - У меня вермут там!
   Клещ вообще игнорировал ее слова. Сосредоточившись на чем-то своем, он змейкой, с превышением скорости гнал машину по городу. Мощным сигналом разгонял толпы людей на трамвайных остановках, расположенных между полосами движения. На таком экстриме, они приехали в контору, где их встретила донельзя встревоженная Снежана.
   - Сразу после "Скорой" приезжала милиция, с меня показания взяли!
   Не уделяя ей внимания, Света сначала открыла двери бухгалтерии Клещу и только потом подошла к ней.
   - Про меня что-нибудь говорила?
   - Сказала, что в это время вы были на работе, все случилось не при вас, и вы уехали!
   - Дура! Я же тебе сказала, про меня молчок полный!
   Снежана принялась всхлипывать, пользуясь тем же приемом "невинного ребенка". Бросив на нее враждебный взгляд, Света зашла в бухгалтерию и на замок закрыла дверь. Клещ в это время разговаривал по телефону и по тому, какие реплики он говорил оппоненту, можно было понять, что его собеседник является очень и очень важным человеком. Иван с ним был, прямо "Сама любезность". Положив трубку, он пронзительным взглядом посмотрел на Свету.
   - Ну что зенки вылупила? Посадили твоего Леньку! Информацию давай стирай!
   Ваня сидел в ее офисном кресле на колесиках и даже не попытался отодвинуться от стола. Чтобы дотянуться до клавиатуры, ей пришлось наклониться. В этот момент, его руки сжали ее вываливающиеся из блузки груди.
   - Ты что? - Света отпрянула, так и не выполнив нужной комбинации на клавишах.
   - Какие упругие, а?
   Света уселась в кресло для посетителя и принялась горько рыдать. Высокомерно поглядывая на нее, Клещ вытащил маленький пластмассовый бутылек от витаминов и высыпал из него на настольное стекло небольшую горсточку белого порошка. Покопавшись в карманах, достал "пресс" разномастных долларовых купюр и, выбрав купюру по-новее, свернул ее в трубочку. Как будто не замечая ее рыданий, он спокойно произнес:
   - Иди, нюхни! Нам еще дела предстоит делать, а ты в таком состоянии нихрена не сможешь!
   Света еще больше стала проливать "горькую слезу".
   - Ну и хрен с тобой! Выпуливайся отсюда! Я у тебя эту фирму забираю!
   Света вмиг успокоилась. Перестав всхлипывать, подошла к нему и, пытаясь сбить его с приказного диалога, промямлила:
   - У меня там вермут в машине остался!
   - Ты нюхни сначала, может он тебе и не понадобится!
   - А что с Леней? Это из-за этой квартиры?
   - Не знаю. Его РУОП принял. Там много чего есть. Он же смотрягой за городом замахнулся стать, вот его с трассы и решили убрать.
   - А у тебя связи в универе есть?
   - В каком еще универе? Ты мозги завязывай компостировать!
   - Нет, я серьезно. В Уральском Геологическом.
   - При желании - луну с неба достану! Давай, делай! - он протянул купюру-трубочку.
   Покорно нагнувшись, Света втянула в себя порошок и в дальнейшем уже не сопротивлялась, когда его руки, вновь заблуждали по ее телу.
  
   ГЛАВА XLVI
  
   Следователь военной прокуратуры, капитан Лисовский, своей работой был доволен вполне. В армии весь закон заключался не в уголовном кодексе, а в приказах руководства свыше. За полгода работы в Ханкале, он имел статус участника боевых действий, неплохой задел на будущую льготную выслугу, наивысочайшую зарплату, и не провел не одного уголовного дела, хотя материала было столько, что процентов восемьдесят из всей группировки - можно упечь за решетку. В одной умной книжке он прочитал изречение римского философа - "Где есть война, там нет законов." Дак, зачем стоило лишний раз себе искать мороку? Выезжать на место преступления, брать собой экспертов - криминалистов, собирать у пьяного солдатского быдла свидетельские показания, при условии, что на них нельзя надавить и других малоприятных нюансов. На чём ездить? На жестяном Уазике с пистолетом? Это не вариант! По каналам военной прокуратуры у Лисовского имелись гражданские сводки за январь 1996 года: - "В РАЗЛИЧНЫХ РАЙОНАХ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ПОДВЕРГЛОСЬ ОБСТРЕЛУ НЕИЗВЕСТНЫМИ ЛИЦАМИ 39-ть ГРАЖДАНСКИХ ТРАНСПОРТНЫХ СРЕДСТВ. ПРИ ЭТОМ ПОГИБЛО МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ - 41 ( 28 МУЖЧИН;13 ЖЕНЩИН ), БЫЛИ РАНЕННЫ - 34 ( 11 МУЖЧИН ; 23 ЖЕНЩИНЫ )". Напрашивался вопрос : - "Какими, нахрен неизвестными лицами?" По своим источникам, ему прекрасно было известно - таким образом, резвились пьяные военнослужащие. Но кто их будет искать?
   По военной технике таких сводок и вовсе не было. Попасть под обстрел и угробить технику - считалось нормой, никакого криминала. А сколько случаев мародерства? Перестрелок на почве неуставных взаимоотношений между собой? Да ему даже не хотелось углубляться в эти дебри, потому что, сколько этих протоколов не составляй - ни один из них наверх не пройдет.
   Вот и сейчас, в его руки поступил материал, ходу которому, исходя из практики, в дальнейшем не будет. Поводом для возбуждения уголовного дела послужил рапорт на имя начальника военной гарнизонной прокуратуры н.п. Ханкала от исполняющего обязанности командира 342-го мотострелкового полка, полковника Сливкина А.А.: " ПРОШУ ПРИВЛЕЧЬ К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ КОМАНДИРА РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ РОТЫ ЛЕЙТЕНАНТА БОЛДЫРЕВА Д.В., КОТОРЫЙ ПРИМЕНИЛ В ОТНОШЕНИИ МЕНЯ РУКОПРИКЛАДСТВО, ПРОИГНОРИРОВАЛ ПРИКАЗ О НАСТУПЛЕНИИ В н.п. БАМУТ, САМОВОЛЬНО СНЯЛ С ПОЗИЦИИ ПОЛКА НАХОДЯЩУЮСЯ В ЕГО ПОДЧИНЕНИИ РАЗВЕДОВАТЕЛЬНУЮ РОТУ, ПОСЛЕ ЧЕГО НА ВВЕРЕННОЙ ЕМУ ТЕХНИКЕ - ПЯТИ БМП-2 И ОДНОМ БТР-80, УБЫЛ В ИТУМ-КАЛИНСКИЙ РАЙОН ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ, ГДЕ НЕ ПРОВОДИЛОСЬ НИКАКИХ ВОЙСКОВЫХ ОПЕРАЦИЙ. ПРИ ЭТОМ, ПРОЯВЛЯЯ В ВЫСШЕЙ СТЕПЕНИ САМОУПРАВСТВО, ОН НЕСАНКЦИОНИРОВАННО ОСУЩЕСТВИЛ ЗАЧИСТКУ СЕЛА С ПРИМЕНЕНИЕМ ОРУЖИЯ. ИМЕЮТСЯ ЖЕРТВЫ СРЕДИ МИРНОГО НАСЕЛЕНИЯ. ОСОБОЕ ВНИМАНИЕ ПРОШУ УДЕЛИТЬ ПРОИСХОЖДЕНИЮ У л-та БОЛДЫРЕВА Д.В. БТР-80, С БОРТОВЫМ НОМЕРОМ "777", КОТОРЫЙ НА БАЛАНСЕ ПОЛКА НЕ ЧИСЛИТСЯ, ИСПОЛЬЗОВАЛСЯ ИМ В ЛИЧНЫХ ЦЕЛЯХ И ДОБЫТ ИМ В РЕЗУЛЬТАТЕ РАЗБОЙНОГО НАПАДЕНИЯ НА ВОЕННОСЛУЖАЩИХ".
   В начавшем обрастать подробностями уголовном деле, на следующий день появился рапорт начальника 132-го погранотряда, капитана пограничной службы Мальцева И.С.: "НА ОСНОВАНИИ АНОНИМНОГО ЗВОНКА НЕИЗВЕСТНОГО ГРАЖДАНИНА О ТВОРЯЩИХСЯ В н.п. УШКАЛОЙ БЕСПОРЯДКАХ, ПРОИЗВОДИМЫХ ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ВОЙСК, МНОЮ, НА ЕДИНСТВЕНОЙ ДОРОГЕ, ВЕДУЩЕЙ В н.п. УШКАЛОЙ, СИЛАМИ ОПЕРАТИВНОГО РЕАГИРОВАНИЯ, БЫЛ ВЫСТАВЛЕН ЗАСЛОН ИЗ БРОНЕТЕХНИКИ НА ВОЗМОЖНОМ ПУТИ ИХ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ. В 10ч.12мин. НА ДОРОГЕ ПОКАЗАЛАСЬ СЛЕДУЮЩАЯ В НАШУ СТОРОНУ АРМЕЙСКАЯ КОЛОННА, СОСТОЯЩАЯ ИЗ ПЯТИ БМП-2 И ОДНОГО БТР-80, С БОРТОВЫМ НОМЕРОМ "777". КОЛОННА ОСТАНОВИЛАСЬ, А ВЫШЕУКАЗАННЫЙ БТР-80 ПОДЪЕХАЛ К ЗАСЛОНУ ВПЛОТНУЮ. ИЗ НЕГО ВЫШЕЛ ВООРУЖЕННЫЙ, ОДЕТЫЙ В ПОЛЕВУЮ ВОЕННУЮ ФОРМУ, БЕЗ ЗНАКОВ ОТЛИЧИЯ, КРУПНОГО ТЕЛОСЛОЖЕНИЯ МУЖЧИНА, НАХОДЯЩИЙСЯ В СОСТОЯНИИ СИЛЬНОГО АЛКАГОЛЬНОГО ОПЬЯНЕНИЯ. ВЫРАЖАЯСЬ НЕЦЕНЗУРНОЙ БРАНЬЮ, ОН СРАЗУ ПРИНЯЛСЯ НАМ УГРОЖАТЬ, ПОСЛЕ ЧЕГО, РАЗОГНАВ БТР-80 С ГОРЫ, ПЫТАЛСЯ ПОСРЕДСТВОМ СТОЛКНОВЕНИЯ РАЗДВИНУТЬ ЗАСЛОН. ВОСПРИНИМАЯ ЕГО УГРОЗЫ КАК РЕАЛЬНО ОСУЩЕСТВИМЫЕ, ВО ИЗБЕЖАНИЕ НЕ НУЖНОГО КРОВОПРОЛИТИЯ, МНОЮ БЫЛО ПРИНЯТО РЕШЕНИЕ - ПРОПУСТИТЬ АРМЕЙСКУЮ КОЛОННУ НА ДОРОГУ, ВЕДУЩУЮ К н.п. ШАТОЙ. О ПРОИЗОШЕДШЕМ ИНЦИНДЕНТЕ, МНОЮ БЫЛО НЕМЕДЛЕННО ДОЛОЖЕННО В ШТАБ ОГВ( с )."
   Третьей, последней бумагой в деле был рапорт заместителя командира 15-го полка по воспитательной работе с личным составом подполковника Терещенко Н.В., который был составлен от его имени, но почему-то подписан каким-то лейтенантом Сагитовым, командиром комендантского взвода этого же полка: "НАСТОЯЩИМ ДОКЛАДЫВАЮ, ЧТО СОГЛАСНО РАСПОРЯЖЕНИЮ ШТАБА ОГВ( с ), НА РАЗВИЛКЕ ОТ н.п. ШАТОЙ в н.п. БОРЗОЙ и н.п. ИТУМ-КАЛЕ, СИЛАМИ ТАНКОВОЙ РОТЫ И РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ РОТЫ, БЫЛА ОСТАНОВЛЕННА АРМЕЙСКАЯ КОЛОННА, СОСТОЯЩАЯ ИЗ ПЯТИ БМП-2 И ОДНОГО БТР-80, СУДЯ ПО ОБОЗНАЧЕНИЯМ НА ТЕХНИКЕ, ПРИНАДЛЕЖАЩАЯ 342-му МОТОСТРЕЛКОВОМУ ПОЛКУ, ДИСЛОЦИРУЮЩЕМУСЯ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ В АЧХОЙ-МАРТАНОВСКОМ РАЙОНЕ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ. ЗАДЕРЖАННЫМИ ОКАЗАЛИСЬ 43 ВОЕННОСЛУЖАЩИХ БЕЗ ДОКУМЕНТОВ, ПЯТЕРО ИЗ КОТОРЫХ, ПО ИХ СЛОВАМ, БЫЛИ ВЫЗВОЛЕННЫ ИЗ ПЛЕНА. ВОЕННОСЛУЖАЩИЕ В/Ч 61913 : 1. л - т БОЛДЫРЕВ Д.В.; 2. ст.с-т ЗАРУБИН В.Н.; 3. с-т САХАРОВ Д.Н.; 4. мл.с-т ХОМУТСКИЙ Е.Г.; 5...;38. ряд. ЯКОВЛЕВ Б.Г.;
   ЛИЦА, ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ВЫЗВОЛЕННЫЕ ИЗ ПЛЕНА : 1. еф-р ИГНАТЬЕВ Д.С. В/Ч 16982; 2. ряд. СТАРИКОВ В.Я. В/Ч 16982; 3. ряд. ЗАХАРОВ Н.Н. В/Ч 12674; 4. ряд. ШОРОХОВ И.Г. В/Ч 83442; 5. ряд. СОРОКИН В.А. В/Ч 2271;
   ПРИ ЗАДЕРЖАНИИ, НИ ОДИН ИЗ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ СОПРОТИВЛЕНИЯ НЕ ОКАЗЫВАЛ. ПО ПРИКАЗУ л-та БОЛДЫРЕВА Д.В., ВСЕ ДОБРОВОЛЬНО СДАЛИ ОРУЖИЕ И БОЕПРИПАСЫ. НА ПРИБЫВШЕМ ЗА НИМИ ВЕРТОЛЕТЕ МИ-26, ВСЕ СОРОК ТРИ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ БЫЛИ ПЕРЕДАННЫ ПРЕДСТАВИТЕЛЮ ГАРНИЗОННОЙ КОМЕНДАТУРЫ н.п. ХАНКАЛА, МАЙОРУ КОЧНЕВУ В.Н."
   По сути, этот третий документ юридической силы не имел, потому что был составлен не правильно. От него можно сразу избавиться, но следователя Лисовского, заинтересовала деталь с военнопленными. Почему-то в душе, он сразу оказался на стороне лейтенанта Болдырева.
   Запросив сведения в штабе ОГВ(с), о л-те Болдыреве и п-ке Сливкине, и.о.комполка, Лисовский пришел в гарнизонную комендатуру, где ему выделили для допроса вагончик. Первым, он вызвал старшего сержанта Зарубина. Вскоре, в сопровождении конвоира с автоматом, пришел разодетый с армейским шиком, плотный парень, с налитыми злобой глазами и наглым выражением лица. При заполнении протокола начальными данными, паренек, неожиданным для его возраста низким баритоном, заявил:
   - Короче! Командир роты, ни в чем не виноват! Это сделал все я! Давай, показывай, где подпись ставить, остальное сам зарисуешь! Болдырев вообще спал, на обратном пути только проснулся!
   Следователь знал такой тип людей, они твердолобо будут твердить одно и тоже и всегда хамить "Ты"- канием, хотя никакого повода для этого не давалось. Задержанных у него было тридцать восемь человек, и добиться истины в данном случае, он не сомневался, не составит никакого труда. На гражданке любой следователь позавидовал бы такому делу! На лицо все признаки ОПГ! А здесь, он наперед знал, что если делу и дадут ход, то крайним должен быть один, ну максимум - двое! Решив для себя, если нужен будет второй, им станет обязательно Зарубин, Лисовский вызвал следующего. Но и с ним история повторилась. (Вина его, командир не виноват!). Вызвал третьего, причем с конца списка - показания идентичны! Только допросив десять участников, Лисовский, выуживая частями информацию, понял суть произошедшего. В пределах необходимой самообороны, были убиты двое мужчин, а ситуация с женщиной не ясна, - то ли убита, то ли оглушена взрывом гранаты. Чтобы распутывать эту историю, предстояло ехать на не контролируемую федералами территорию, забирать трупы с собой, отдавать их на растерзание судмедэксперту, что однозначно не одобрит местное население, а уж пытаться найти свидетелей из проживающих селян, выглядело чистой фантастикой. Еще нужным было найти выпущенные пули и гильзы. Ехать в Борзой, изымать все тридцать восемь автоматов, (если их еще не растащили), проводить баллистику каждого... Далее, следователю Лисовскому в этом направлении размышлять не хотелось. Он наперед знал, что задача не выполнима. Никто не даст ему в сопровождение даже взвода солдат. Да и если чудом появится этот взвод, не факт, что они оттуда вернутся! В эти горные районы на границе с Грузией, можно ехать только для одного - искать собственную смерть!
   Еще Лисовский обладал, правда "туманной" информацией, что в Чечне существуют определенные районы, куда по договору с высшим командованием, запрещено вводить войска. Опыт, девятилетний опыт работы в военной прокуратуре, ему подсказывал - здесь именно такое место! Откуда берется эта не понятная заинтересованность командования, выжидательно остающегося в "тени"? Не слышал он ни в одной сводке про этот н.п. Ушколой - раз! Не могли без чуткого руководства заинтересованных лиц, так быстро отреагировать в пьяном пятнадцатом мотострелковом полку - это два! А посланный туда быстро вертолет, обычно прилетающий раз в десять дней - это три! Такая, вот, возникала головоломка.
   Подождав окончание допроса, коллега Лисовского положил на стол два листка. Справка- характеристика на лейтенанта Болдырева Д.В. Прочитав ее, невольно напрашивался вывод - он самый настоящий герой! На войне второй год! Два тяжелых ранения, кавалер ордена Мужества! Внеочередное воинское звание!
   На втором листе справка-характеристика на полковника Сливкина А.А. В Чечне второй месяц, руководил штурмом н.п. Гойского на должности начальника штаба полка. Представлен к награде, приказ о рассмотрении находится в штабе округа.
   Не густо. Если учесть, что этот полк там изрядно понес потери. С хмурыми мыслями Лисовский зашел к военному прокурору.
   - Валентиныч, не занят? Я по делу Болдырева.
   - Заходи. Что у тебя?
   - Я прошу отстранить меня от этого дела!
   - Причина?
   - Мутное оно, чтобы раскрутить - один не справлюсь. Нужна следственная группа, а время потеряно! Трупы наверняка уже захоронены, баллистическую экспертизу не сделать, да и на "верху", по-моему, за нами наблюдают!
   - Да знаю я! Звонили уже насчет него.
   - Кто?
   - Вот это знать тебе не положено! На вот, полюбуйся!
   Подполковник протянул листок со следующим текстом: "ВО ВРЕМЯ НЕСАНКЦИОНИРОВАННОГО ШТУРМА ЛЫСОЙ ГОРЫ, НАХОДЯЩЕЙСЯ ПЕРЕД н.п. БАМУТ, СОРВАВ НАСТУПАТЕЛЬНЫЕ ПЛАНЫ КОМАНДОВАНИЯ, л - т БОЛДЫРЕВ Д.В. ПРИМЕНЯЛ ЖЕСТОКИЕ ПЫТКИ К МИРНЫМ ГРАЖДАНАМ, ПРИЧЕМ УЗНАВАЯ У НИХ ИНФОРМАЦИЮ ЛИЧНОГО ХАРАКТЕРА, НИКОИМ ОБРАЗОМ НЕ СВЯЗАННУЮ С ВЕДУЩЕЙСЯ НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ОПЕРАЦИЕЙ. ТАК, ОН НАНЕС, ИМ ЖЕ РАНЕННЫМ В НОГУ, ГРАЖДАНИНУ ГАДЖИЕВУ В.К., ОКОЛО ШЕСТИ-СЕМИ УДАРОВ ПО ЛИЦУ, ПРИ ЭТОМ СЛОМАВ ЕМУ НОС И ЧЕЛЮСТЬ, ЧТО ПОДТВЕРЖДАЕТСЯ СПРАВКОЙ N1064, ВЫДАННОЙ В 169-ом ОМСБ. КРОМЕ ЭТОГО, В ХОДЕ СВОЕЙ НЕСАНКЦИОНИРОВАННОЙ ВЫЛАЗКИ, ВО ВВЕРЕННОЙ ЕМУ РОТЕ ИМЕЛИСЬ ЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ ПОТЕРИ ЛИЧНОГО СОСТАВ, А ИМЕННО : 22 ЧЕЛОВЕКА - УБИТЫМИ, 21 - РАНЕННЫМИ, ОДИН ИЗ КОТОРЫХ, пр-к ДАВЫДОВ И.С., ЯВЛЯЛСЯ КОМАНДИРОМ ВЗВОДА И СКОНЧАЛСЯ ОТ ПОЛУЧЕННЫХ РАНЕНИЙ В 169 ОМСБ н.п. ХАНКАЛА.
   НА ОСНОВАНИИ ИЗЛОЖЕННОГО, ПРОШУ ПРИВЛЕЧЬ л-та БОЛДЫРЕВА К УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПО СТАТЬЯМ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РФ, ЗА ВООРУЖЕННЫЙ МЯТЕЖ, ПЕВЫШЕНИЕ ДОЛЖНОСТНЫХ ПОЛНОМОЧИЙ С ПРИМЕНЕНИЕМ ОРУЖИЯ И НАСИЛИЯ, ЗА ПРИНУЖДЕНИЕ К ДАЧЕ ПОКАЗАНИЙ, САМОУПРАВСТВО И НЕ ИСПОЛНЕНИЕ ПРИКАЗА."
   Подпись: И.О. Начальник штаба 267-го полка, полковник Сливкин А.А.
   - Ну и что это значит? Он все статьи УК РФ перечислил!? Уже и начальник штаба другого полка? - спросил Лисовский.
   - А то и значит, что по-тихому не отписаться!
   - Это чистой воды подтасовка фактов! Болдырев - герой, а этот кто? Бред полный, самовольно пошел в атаку! За это судить? И откуда взялся в разгар боя, мирно гуляющий рядом, местный житель? На суде недоработки обвинения выявятся, да и Болдырев все по-другому объяснит. - заключил свою речь Лисовский.
   - Да знаю, я, знаю! Ты этот листочек вложи в дело, а Болдырева придется на два месяца закрыть в СИЗО. Потом все успокоится, глядишь, и оправдаем - распорядился прокурор.
   - А с другими участниками что делать?
   - А-а. Отпускай! Сведения только о них собери! Показания само-собой тоже. - прокурор устало махнул рукой.
   Еще больше пронизанный симпатиями, капитан Лисовский опять пришел в комендатуру. Вызвал Болдырева и, пожав ему руку, подарил от себя блок сигарет. В доверительной беседе объяснил все как есть. Сообщил о заинтересованности вышестоящего начальства, перечислил все собранные против него улики и объяснил о необходимости переждать два месяца в тюрьме. Лисовский, впервые за свою бытность следователем, почувствовал вину перед сидящим напротив, с залитыми кровью больными глазами, обожженным, покрытым шрамами лейтенантом Болдыревым. Оставшись один, следователь с горечью размышлял о судьбе израненного боевого офицера, перешедшего дорогу какому-то карьеристу - полковнику.
  
   Глава XLVII
  
   Неизвестный куратор с небес, прямо-таки вел Жору к спасению, совсем не понятно для чего. Жить таким пресмыкающимся, ему абсолютно не хотелось. Он лежал в своем разорванном бушлате на дне земляной ямы уже несколько дней и не мог пошевелить почти ни одним суставом. Шея опухла до немыслимых размеров. Когда его скинули в эту яму, открылись все, начавшие заживать раны, а свежие, от этой собаки, даже никто не пытался обрабатывать. Бутылек Синтомицина разбился в кармане и Жора успел им намазать шею всего один раз. Потом мазь впиталась в материал. Цепь, так и осталась на обездвиженной руке и была прикреплена к решетке сверху ямы. Раз в день, ему бросали какую-то пищу, но он к ней не прикасался, однажды лишь попив воды из двухлитровой бутылки.
   Потеряв счет дням, с ямы, наконец-то откинули решетку. Спустили слабенькую, на тяп-ляп сделанную, кривую лестницу. Боевики начали кричать, чтобы он выбирался наверх. Жора на их крики вообще никак не реагировал, уставившись в одну точку на пласте земли. В него стали кидать камушками и от очередного попадания камня по голове, Жорин мозг проснулся. Пора было положить конец этим издевательствам.
   - Ты папуас хренов! Мудило недоделанное! Гранату лучше сюда скинь! Я все-равно от голодовки тут через пару недель сдохну!
   - Что-о? Ты за свой базар ответишь! Мы тебя сейчас на куски разрежем!
   - Ну а хрен ли ты медлишь? Давай режь! Мужик сказал - мужик сделал!
   Выругавшись на местном диалекте, три или четыре чеченца, куда-то ушли. Через несколько минут в яму и впрямь упала РГД-шка с откинутым рычагом. Жора хотел было на нее кинуться, но вовремя сообразил, что время для взрыва вышло. Старый трюк. Сначала взрывается сам детонатор, затем, что от него осталось, вкручивается обратно в гранату. Сверху раздался примитивный смех.
   - Герой! Мы тебя в другом месте похороним!
   - Дак не тяни уже! Делай!
   Жору начали вытягивать цепью, прикрепленной к сломанной руке. Сконцентрировавшись на том, чтобы не дарить им радости от вырывающихся стонов, ему неожиданно пришла мысль, попросить осуществить последнее желание. Конкретный план не приходил на ум, но очень уж хотелось посмотреть на их задумавшиеся лица. Его выволокли на поверхность, а он все так же молчал, стиснув зубы. Один из джигитов вскочил на коня, закрепил цепь к седлу и поскакал вдоль древнего села, таща Жору за собой волоком по мелкому гравию. Остановились они метров через сто пятьдесят, возле небольшого скопления народа, одетого в национальные одежды и в основном преклонного возраста. На обочине дороги у окраины села, была вырыта могила, на свежей земле у которой, топтались двое волосатых, худых военнопленных. Бушлат хорошо сохранил туловище от трения, а вот, на протяжении всей левой ноги начинала, сквозь материю, сочиться кровь, тут же твердея от прилипающей пыли. Его схватили за разорванный воротник и поставили на колени перед могилой, лицом к местным жителям. Не понятно для чего, но Жора зафиксировал, что боевиков с оружием было семеро, один из которых очень молодой, а в местном населении было девять дедов и двенадцать бабушек. К нему подошел один из боевиков, являвшийся, видимо старшим. Подбежавший сбоку воин - малолетка, принялся откручивать болты с впившейся в кожу на руке оковы. Обращаясь к местным жителям, старший начал что-то пламенно говорить по-чеченски, показывая на Жору пистолетом и в заключении закончил фразой, подняв руку к верху:
   - Аллах акбар!
   - Аллах акбар! - повторили за ним жест другие воины и старцы из толпы.
   - Ты приговариваешься к смерти! - проговорил стоящий рядом.
   - Да? А за что? Объясните, раз вы тут все справедливо делаете!
   Воин посмотрел на стариков, те кивнули.
   - Тебя приезжали спасать твои дружки и убили несколько местных жителей!
   - Меня? Дружки? Да я месяц всего в Чечне! Нету у меня никаких друзей! А они, значит, кого-то спасли?
   - Спасли. Того с кем ты был. А тебя вовремя оттуда увезли, а? Видишь, как разведка у нас работает?
   - Е-мое! Дак это который с Москвы был?
   - Может и с Москвы.
   - Да вы что?! Он мне сам говорил, кому-то из вашего отряда денег пообещал, чтобы тот записку передал! Место там указал, где он находится!
   - Ты знаешь, кому он передавал?
   - Я откуда знаю?! Вы меня из сарая, один раз всего, во двор выводили, а он постоянно где-то пропадал.
   - Он называл какие-нибудь имена?
   - Нет. А вы сами узнать, не можете что ли? Тем более у вас разведка даже есть! Этот москвич, с каждым подряд, разве мог разговаривать? Я тут не причем, вообще!
   Джигит посмотрел на стариков. Те начали между собой совещаться, затем громко рассмеялись. Жора из разговора уловил слово: "Штирлиц". Один из стариков утвердительно кивнул головой и что-то выкрикнул.
   - Это ничего не меняет! Ты приговорен к смерти! - произнес джигит.
   - Кем?
   - Советом старейшин села.
   - А спроси у этого "совета", имею я право на последнее желание?
   Джигит перевел просьбу. Старики с интересом стали смотреть на Жору, а у женщин, лица оставались без эмоций.
   - Что ты хочешь? - выкрикнул один из стариков.
   - Я хочу знать, положено мне последнее желание по вашим законам или нет?
   Один из стариков, не спеша подошел к Жоре вплотную и произнес:
   - Говори! А мы посмотрим, сможем его выполнить или нет.
   Другие старцы что-то забормотали и закивали головами соглашаясь. Как-то у них тут все происходило коллективно.
   - Сыграем в шахматы! Все по-честному. Пусть аллах рассудит! Если проиграю - даете мне пистолет с одним патроном, и я сам застрелюсь. Если выиграю - оказываете мне медицинскую помощь и забываете про этот приговор! Годиться?
   Старцы опять посовещались и дали "добро". Играть решили прямо здесь, у могилы. Двое джигитов отправились на лошадях за столиком и стульями. Жора вычислил у старцев главного и надавил на чувство справедливости. Так как он весь избитый, искусанный, потертый и у него идет кровь, для честной борьбы надо чем-то обезболить, иначе боли будут отвлекать, и он окажется в заведомо проигрышном положении. Самым доступным средством, эту проблему можно было решить с помощью алкоголя. Старики отправили очередного гонца. Установили столик. Джигиты помогли Жоре сесть на табуретку. Напротив него сел высокий старик в серой, каракулевой папахе. Зрителей до того заинтересовало это зрелище, что игроков обступили плотным кругом. Жора чувствовал себя находящимся на сцене средне-векового цирка и молчал, собираясь с мыслями. Люди здесь были до безобразия не образованно-простыми и на душе у них могло твориться что угодно. Если у противника всенародно выиграть "в сухую", это может не понравиться, отчего затаится злоба. Чтобы ничего такого не произошло, Жора произнес:
   - Играем три партии, до двух побед!
   Старейшины засовещались между собой и единогласно пришли к выводу, что по-другому и быть не может! Жоре передали пол-литровую бутылку чачи*.[ Виноградный самогон.] Медленно двигая правой рукой, он отпил около ста граммов. Один из стариков предложил загадать цвет фигуры в зажатом кулаке. Раскрылась ладошка с черной пешкой. Между стариков посыпались, вроде как, довольные реплики. Чего и говорить, с развлечениями здесь было туговато! Пока игра не началась, Жора имел все шансы истребовать чего-нибудь еще.
   - Раз закуски не предлагаете, дайте хотя бы сигарету!
   Старики опять заворковали, а бабушки, вроде как, не против были уйти домой. Сигареты не оказалось. Один дед свернул ему самокрутку из местного самосада, вставил в рот и зажег спичку. Жора не курил уже более полугода и с первой же затяжки закашлялся, немного согнувшись.
   - Хорошая! - прохрипел он.
   Дедули неопределенно заулыбались. Жора выпил еще малость чачи, затянулся, выдохнул дым, ощутил, как его начинает отрывать от земли и произнес:
   - Заводи-поехали! Белые смелые-черные проворные!
   С улыбкой до ушей, высокий сходил в двух местах пешками от турок. Такого хода в профессиональных шахматах нет. Это допускается лишь в дворовых разновидностях. Тем более белыми! Дед начал обеспечивать защиту уже с первого хода. Жора пошел от короля стандартно. Затем, второй пешкой по центру, вывел офицеров, закрепил лошадями, напал пешкой на коня, отчего соперник вынужден был убрать его на исходную и в результате бартера своего офицера на пешку, завладел белой Турой, поставив туда свою Ферзю. Старики начали недобро переговариваться. Жора срисовал, как один из них говорит что-то на чеченском другому, а сам явно помогает советами этому, сидящему за столиком. Вновь прихлебнув из бутылки, он увидел, как старик сделал правильный ход, освободив пространство для рокировки, которая явно планировалась следующим действием. Пришлось этому помешать, обменяв свою лошадь на пешку, тем самым заставить короля сделать ход и создав примерно одинаковое равенство по фигурам, но с условием разрыва пешечного ряда у белых. Затем местный шахматист навязал ему абсолютно не нужный размен ферзями, а дальше все шло по накатанной схеме. У Жоры осталась турка и пешка, а у соперника один офицер. Старик пожертвовал этим офицером, поменяв на турку, и потом долго не вставал своим королем в позицию Мата, не понятно на что надеясь. Любой здравомыслящий в таких случаях обычно сдается.
   Горцы стали недобро шушукаться. С половины бутылки крепкой чачи, Жору "плющило как удава". Он решил временно не пить. Расставлять фигуры, ему даже не помышляли помочь. Старики начали ругаться и в ходе словесной перебранки, выбрали Жоре другого соперника, тоже в сером каракуле. Жора играл с ним дерзко и особо не задумывался. Одну партию им надо было однозначно отдать. Реванш происходил с заметным их преимуществом. Через десять минут, на тупых разменах, Жоре поставили Мат. Он затребовал еще самокрутку, немного глотнул чачи и похвалил деда за то, что он хорошо играет.
   Начался последний поединок. Дедки уже в открытую делали подсказки и раскрывали наперед возможные Жорины задумки. В начале игры, потеряв безвозмездно пешку, Жора тщательно взвешивал свой каждый ход и только через несколько комбинаций уравнял свое положение, но преимущества никак не появлялось. Ему опять навязали размен ферзями, и он понял, что не надо было в первой партии, так шустрить своей королевой. Вскоре на поле образовалась равная ситуация. По туре и пешке, через ход делающейся ферзем. Дед сам предложил такую схему - срубил турой пешку, поставив ее под бой, и Жора сделал то же самое. Получилась в чистейшем виде - ничья.
   Сложилась довольно-таки щекотливая ситуация. Изначально договор составлялся так, что играют три партии до двух побед, а на деле получалось так, что сыграли три партии, а побед вышло по одной. Несмотря на то, что Жора находился в таком состоянии, старики понимали, что он имеет все шансы выиграть следующую партию, а оставаться проигравшими от такого забулдыги, да еще в присутствии женщин, им, ой как не хотелось. Опять прозвучало слово: "Штирлиц", что вызвало у стариков шквал улыбок. Женщины стали выказывать некое недовольство, убеждая, что им надо возвращаться домой, заниматься делами. Старики махнули им рукой и у них возникли горячие дебаты. Жора, посмотрев на село, отметил, что здесь всего домов тридцать и понял, что местная жизнь из того и состоит, чтобы подольше маяться какой-нибудь ерундой.
   Старики предложили ему сыграть в нарды, но Жора отлично знал, что в эту игру на Кавказе играют очень сильно, поэтому отказался, сославшись на поломанные кости и боли при резких движениях. Затем сам предложил выход из создавшегося положения:
   - Чтобы вас никого не огорчать, давайте я с кем-нибудь в другом селе сыграю!
   На удивление быстро старики согласились с этим предложением, а иначе могли бы спорить до бесконечности. Вопрос о смертном приговоре завис в воздухе, а свои обязательства по медицинской помощи, им пришлось выполнять. Обратно в зиндан, Жору уже сажать не стали, разместив прикованного цепью в сарае на соломенном матраце, да еще и с ватным одеялом. Пожилая женщина, жена высокого, который проиграл, ежедневно приносила травяной отвар и лепешку. Жора раздобыл через нее целую простынь и, порвав на полоски, делал себе сам перевязки. Раны стабильно, с каждым днем, заживали все лучше. Зашинированная рука висела на привязи, и Жора круглосуточно стремился сохранять ее в спокойствии. С правой же ногой, никакого выздоровления не предвиделось. Чернота на коже, медленно распространялась к коленному суставу и мало-берцовая кость свободно блуждала в икре. Ступить на эту ногу, по-прежнему не получалось.
   Казалось, про него забыли. Уже подходил к концу месяц март. Дни становились все теплее. Молчаливая жена длинного, принесла как-то три небольших редиски вместе с ботвой. В таком виде Жора их и съел, ощущая, как жадно набрасывается желудок на такое обилие витаминов.
   В один из таких солнечных дней, во дворе раздались встревоженные, не хорошие голоса и топот лошадей. В сарай зашел один воин с автоматом и бросил перед Жорой комплект не новой, но чистой и поглаженной формы с дырочками на погонах от звездочек, соответствующих званию капитана.
   - Переодевайся! Поедем в Асланшер к одному уважаемому человеку! Играть будешь!
   - Я не могу сам. У меня рука и нога сломаны, да еще и от цепи отсоединять надо.
   Воин нервно сплюнул и, развернувшись, вышел. После словесной перебранки во дворе, минут через пятнадцать, появился один из пленных, которого Жора уже видел однажды на окраине села. Рядом стояли два воина с автоматами. Запретив разговаривать между собой, они смотрели, как переодевают Жору. В новой форме он преобразился, но идея помыться горячей водой, не нашла понимания. Обуви для него, не нашлось тоже. Он по-прежнему оставался в рваных, грязных, шерстяных носках. Качаясь под тяжестью, пленный солдат отнес Жору на себе и уложил на солому в телегу, запряженную лошадью.
   - Машины туда, не ходят что ли? - спросил Жора у воина.
   - Не умничай, а то сделаю так, что вообще говорить не сможешь!
   Вдвоем с пленным, их повезли по горной дороге, все так же запрещая общаться. Сопровождение состояло из шести всадников, постоянно то-опережающих, то-отстающих от телеги. Ранняя весна в горах была проникновенно прекрасна! Всюду гармонировал и сливался в единое целое, приятный светло-салатный фон, распустившихся почек. Свежий горный воздух, пропитанный запахами возрождающихся растений, прямо пьянил голову. Глядя на такие пейзажи, даже не верилось, что где-то может громыхать война.
   Воин, сообщивший название населенного пункта, куда они направляются, совершил непростительную глупость. Теперь Жора, припомнив карту, имел полнейшее представление о своем местонахождении, тем более с этим Шатойским районом, у него было знакомство не понаслышке, не далее, как в прошлом году.
   Они появились в селе через пару часов. Заехали с восточной стороны на этой гужевой повозке в роскошный двор, даже не коттеджа, а скорее всего, трехэтажной виллы. Какие-то солидные воины с автоматами и рациями, быстро их прогнали на задний двор, где жили предположительно охранники этого сооружения. Жора успел заметить, что дом выложен из добротного желтого кирпича, на крыше спутниковая антенна, только на одном фасаде восемь коробок кондиционеров "TOSHIBA", в центре двора - фонтан, земля устлана мозаичной тротуарной плиткой, а напротив дома, что-то вроде гостевых комнат, с резной облицовкой парапета в арабском стиле.
   На заднем же дворе, попахивало захолустьем. Старенькая, вытянутая двухэтажка, комнат на восемь-десять и самодельная телевизионная антенна. Плитки тротуарной нет. На веревках сушились простыни и военная форма. Много в каких местах имелись следы от костров. Перекосившийся туалет на две кабинки, турник, брусья, дизель-генератор под навесом, вольер, в котором беспокойно ходили две кавказские овчарки.
   Охранников здесь находилось около двадцати, и один из них небрежно скинул Жору с телеги на землю. Дед, сидящий за вожжами лошади, тут же крикнул и вывез телегу, вместе с сопровождающим солдатом со двора. Жору, за шиворот подтащили к месту от старого костра и поставили на колени. Подошел моложавый воин с механической машинкой для стрижки овец и начал стричь ею волосы у Жоры на голове. Все охранники как-то торжественно улыбались, будто им одним только было известно, что сейчас должно произойти некое таинство. Волосы неприятно падали за воротник, машинка закусывала многие, больно вырывая их с корнем. Закончив стрижку, один из охранников долго переговаривался по рации, после чего Жоре приказали встать на ноги. Он отказался, сославшись на боли, но его все-равно подняли и перенесли к месту, где уже установили пластмассовый белый столик, какие обычно ставят в летнем кафе. Жора стоял на одной ноге, придерживаемый за воротник.
   - Дайте хоть трость! - сказал он рядом находящемуся.
   Тот немедля связался по рации, несколько раз в нее посмеявшись. Некоторые охранники стали собираться на террасе второго этажа своего общежития, с интересом поглядывая на Жору. У стола установили стулья и расставили шахматы на доске. Все тот же, взрослеющий юноша, который его стриг, принес под общий хохот и похлопывание в ладоши, длинный кремниевый мушкет, предположительно времен восемнадцатого века, с расписным прикладом и расширенным в конце дулом. Вручив Жоре эту "палку", он нахлобучил ему на голову, еще и генеральскую фуражку с высокой тульей и вышитыми по бокам кокарды листьями. Фуражка была маленькой по размеру, поэтому наделась задранной на затылок. С террасы на Жору настраивали фокус видеокамеры, а на первом этаже их общаги, в дверном проеме показались на миг штабные российские мундиры с позолоченными пуговицами. Охранник опять передал что-то по рации. Жора так и стоял полусогнутым, облокотившись на карамультук. Через несколько минут к летнему столику присел на стул мужчина в одетой, черной тряпичной маске - шапочке на голове. На стол он положил массивный спутниковый телефон. Охранники захлопали в ладоши, а стоящий рядом с Жорой, произнес шипящим голосом:
   - Принимай доклад, или пожалеешь!
   Он отбежал от Жоры, видимо, не желая попадать в объектив видеокамеры. Человек в маске поднял и опустил руку. Из двери первого этажа вышел одетый в форменный костюм майор милиции в фуражке и крикнул:
   - Шта-аб, смирно! На доклад к верховному главнокомандующему, за мной, шагом а-арш!
   За ним вышли еще три майора, с эмблемами разных родов войск - внутренние, авиация и танкист. Форма на них была замызганная и полностью им не соответствовала, потому что возраст каждого из "майоров" составлял девятнадцать-двадцать лет.
   Отчеканенным строевым шагом, они подошли к Жоре. "Майор милиции" скомандовал "Смирно!" и, приставив руку к виску, сделал два строевых шага, заговорив:
   - Товарищ Ельцин! Войска Московской милиции приведены в полную боевую готовность!
   С террасы раздался дружный смех. Жора посмотрел на человека в маске. Тот, поднимая ладошку вверх, как бы маяковал: "Скажи что-нибудь!".
   - Ферштейн, ара! Встать в строй! - с неохотой, не желая ничего толкового придумывать и превознемогая стыд, отреагировал Жора.
   К нему подошел "майор внутренних войск".
   - Товарищ Ельцин! Дивизия имени Дзержинского приведена в полную боевую готовность!
   - Приказываю! Всей дивизией, в пешем порядке, срочно передислоцироваться в город Магадан! - ляпнул Жора, входя в роль.
   - Есть! - сказал "майор" и вернулся в строй.
   Зрители рукоплескали. Подошел "майор-летчик".
   - Товарищ Ельцин! Вся авиация Московского военного округа приведена в полную боевую готовность!
   - Приказываю! Все самолеты сдать на металлолом, половину денег отдать мне, а половину чеченцам на общак!
   - Есть!
   Галерка захлебывалась от восторга. Жора подумал: "Ну чего им не хватает? Телевизионная тарелка имеется, проведи от нее кабель, да смотри намного интереснее зрелища!". Подошел "майор-танкист".
   - Товарищ Ельцин! Московская танковая армия приведена в полную боевую готовность!
   - Приказываю! Прямо сейчас напасть на Китай и чтоб завтра же мне Пекин взяли!
   - Есть!
   Казалось, эти горные жители ничего смешнее в жизни не видывали! Они хохотали, держась за животы. Развалившись в кресле, человек в маске сидел очень довольным. "Майор-милиционер" скомандовал:
   - Равняйсь! Смирно! Песню запе-вай!
   Пацаны с угрюмыми лицами, сняв фуражки и держа их на согнутой руке, стали петь гимн России. На лбу у каждого из них, был коряво вытатуирован контур большой звезды. Не допев гимн до середины, из мощных колонок на террасе, зазвучала кавказская танцевальная музыка, типа лезгинки. Пацаны-"майоры", бросили было петь, но один из охранников, выстрелив из автомата в воздух, дал понять, чтобы они продолжали. Распевая невпопад, песня продолжилась и напоминала уже что-то отдаленное от гимна. Этот беспонтовый спектакль продолжался минут пять. Наконец музыка стихла и "майоры" тоже замолчали. Охранник сказал Жоре садиться к столу. Впервые за время пленения, Жора сделал самостоятельные шаги, опираясь на это ружье. Скорее, это были даже не шаги, а перепрыгивания одной ногой, с ощущениями адской боли при этом. Боль эту, безусловно, можно было стерпеть, но у Жоры сформировалась задача - изображать из себя полнейшего калеку. Он присел на край кресла и посмотрел слезными от своих страданий глазами на человека в маске, за спиной которого находился матерый типок, исполняющий, возможно, обязанности адъютанта.
   - Ельцин вроде трезвым никогда не бывает! Мне обезболивающего никакого не полагается? - спросил ненавязчиво Жора.
   - Что ты хочешь? Героин? Гашиш?
   - Достаточно водки будет, господин президент!
   "Маска" усмехнулся и кивнул ординарцу, после чего, тот передал по рации распоряжение другому. Минуты три-четыре сидели молча. "Маска" внимательно рассматривал Жору. Наконец, принесли бутылку коньяка с заводской пробкой из алюминиевой фольги. Жора расковырял ее зубами и только тут обратил внимание на саму бутылку, прочитав надпись: "Госагропром Чечено-Ингушской АССР". От коньяка исходил благородный, дорогой запах. Сквозь стекло и жидкость, он рассмотрел на обратной стороне этикетки дату выпуска - 1985 год. Получалось, что он в руках держал бутылку, которая хранилась одиннадцать лет!
   - Хорошая вещь! Я бы столько лет хранить ее не смог!
   - Я знаю. Вы, русские свиньи, можете только все разрушать и тратить!
   - Скажи, как я к тебе могу обращаться?
   - Селим.
   - Селим! Неудобно такую дорогую вещь из горла пить, нельзя какую-нибудь рюмочку организовать?
   - Нельзя! - отчего-то нервно ответил Селим. - На что играть будем?
   - На то, чтобы мне такую звезду на лбу не сделали. - Жора отхлебнул из бутылки, сразу поняв, что из-за крепости напитка, за один раз много не выпить.
   - А чем она тебе помешает? Ты же на жизнь свою играть собирался?
   - Пусть на жизнь. Но я не краснопузый! Вы же когда христиан убиваете, полумесяц им не кладете в могилу? Так и здесь. Звезда ко мне никакого отношения не имеет! Я в эту армию добровольно не записывался, сюда силком привезли, а сейчас такое клеймо носить что ли?
   - В побег собираешься, Штирлиц?
   - Селим! У меня на ноге кость ходуном ходит, вообще не фиксируется, могу любому твоему врачу показать! Какой побег? Ползком по-пластунски, да еще и со сломанной рукой что ли?
   - Ладно. Играем хоть сто партий, но до двух побед! Выиграешь, будешь жить без звезды. Проиграешь, в селе показную казнь устроим! Ходи!
   Без всяких загадываний, Жоре уже сразу давалась фора, начинать белыми. Это было некстати, так как первую игру желательно было проиграть, все-таки Селим здесь явно имел уважение! Проход пешками по центру Селим сразу пресек, играя грамотно и почти не раздумывая над ходом. Когда думал Жора, он, как бы невзначай, поколачивал пальцами по столу, отвлекая внимание. Не успел алкоголь толком раствориться в крови, как Жора уже проиграл партию. Охранники вновь заликовали, стали махать автоматами. Один из них, плеткой начал хлестать "майоров", но Селим его остановил. Ставить на доску фигуры для следующей партии, Жоре не помогали. Делал он это исключительно медленно. Селим блаженствовал в кресле, упиваясь властью и высокомерно рассматривая Жору.
   Несмотря на то, что игру приходилось начинать черными, Жора уже видел два плюса, которые заключались в том, что Селим ходит быстро, а значит, не сможет разгадать многоходовую комбинацию, и раз он в первый раз легко победил, значит сильно задумываться над игрой не будет. Заплутав Конем, Жора вывел его на позицию, с которой следующим ходом на Шахе с вилкой ловилась Ферзя. Селим не заметил, сделав ход на продвижение боковой пешки, и получил дулю. Оставшись без Ферзя, он начал играть нервно, сделав не нужный и не равноценный размен. Мат ему был обеспечен! Но в это время на столе зазвонил телефон. Схватив трубку, он вскочил со стула, начал с кем-то ругаться или приказывать, подошел к столу и рукой стряхнул фигуры.
   - В следующий раз доиграем! - сказал он Жоре и с телефоном у уха, вышел вместе с ординарцем из этой подсобной ограды.
   Охранники в тонкостях игры оказались не сильны и подумали, что Селим пощадил Жору. От стола его пока никуда не выгоняли и дали спокойно допить бутылку. Уловив их состояние, Жора воспользовался шансом и произнес:
   - Мне Селим героин обещал! Где он?
   Находившийся поблизости долговязый, бородатый воин, робко пожал плечами и растерянно стал рыскать взглядом. Подошел к другому воину, с ним они зашли в "общагу" и вышли затем оттуда, уже втроем.
   - Держи! - долговязый протянул целлофановый сверточек, в котором был белый порошок, в количестве с половину фаланги Жориного мизинца.
   - Сколько здесь? - с видом знатока спросил Жора, хотя до этого, ничего подобного даже не видел.
   - Грамм. Если по вене, то на восемь раз. По ноздре на четыре-пять.
   - А чем я в вену колоть буду?
   Охранники, с растерянными лицами посмотрели друг на друга. Один из них позвал "майора милиции". Обхватив Жору за грудь, тот приволок его в помещение на первом этаже, где находилось что-то вроде столовой или караулки. Жора присел на скамью за столом и протянул сверточек долговязому. Умелыми движениями, воин быстро раскрыл целлофан и отсыпал на лежащий рядом глянцевый журнал серый порошок, в количестве с полторы спичечных головки.
   - Ты выпивший сейчас. Если больше, то много будет, отъедешь! - сообщил он Жоре.
   Зачерпнув из бачка в пробку от пластиковой бутылки немного воды, долговязый ссыпал из согнутого журнала в воду порошок и стал размешивать наконечником от иглы одноразового шприца. Жора с удивлением обратил внимание на дату выпуска этого журнала, под названием "За рулем". Март 1996 года. Свежий выпуск в такой горной глуши! Закончив разбалтывать, охранник запаковал сверточек зажигалкой и вернул Жоре. Набрав в двух-кубовый шприц желтоватый раствор, он поршнем выдавил воздух и сказал:
   - Давай!
   Жора протянул здоровую руку, а "майор милиции" сжал мышцу бицепса. Воткнув иглу в вену, охранник взял "контроль" и медленно ввел содержимое. Сдавив виски, Жору стало "Утягивать в небо", начали проноситься видения в цветах необычайной яркости, все выглядело таким притягательным, красивым и невесомым! И даже та обстановка, в которой он находился, перестала казаться критической, экстремальной и тревожной. Охранник вставил в губы Жоры, сидевшего с закрытыми глазами, зажженную сигарету. Вкус дыма оказался, прямо-таки необыкновенно приятным! Вынув сигарету изо рта, Жора прочитал название Bond Street и про себя отметил, что почему-то никогда не замечал какой вкусный дым у этой марки сигарет! Но самое главное, полностью прошла боль, ежедневно мучавшая его ранее. Он так к этой боли привык, что сейчас казалось не естественным состояние, когда ее нет. Вокруг него образовался, как бы колпак, окружающий от всех проблем и невзгод.
   Охранники переговорили с кем-то по рации и "майор милиции" вынес Жору на себе во двор. Жора, удивляясь своей наглости, истребовал у охранника сигареты и спички, чтобы взять с собой. Не довольно фыркнув, охранник расстался с едва начатой пачкой и одноразовой зажигалкой. Поместили Жору в небольшой яме - зиндане. Рассматривая "цветное кино", куря сигареты одну за другой, он так и просидел с закрытыми глазами до ночи, после чего заснул сладким сном.
   Следующие несколько дней, его не тревожили. Героин Жора спрятал в поясничный шов афганки, решив его оставить про запас. Зная, как действует порошок, его с пользой можно было применять в дальнейшем. Один-два раза в день, ему сбрасывали пищу. Цивилизованно, в кульках, а не как раньше бывало, что еда падала на сырую землю. Помимо лепешек, ассортимент пополнялся костями с плохо срезанным мясом. У хмурого, неразговорчивого охранника, Жора с большим трудом узнал, какое сегодня число. Тот сказал, вроде без обмана, что первое апреля. О том, что в этот день принято всех дурить, ему вряд ли было известно, и Жора поверил. А ночью у охранников что-то стряслось. Они начали палить из автоматов в воздух, что-то радостно выкрикивать и кричать: "Асса!", видимо пританцовывая при этом. Из ямы хорошо были видны отблески большого костра.
   После часов двух такого непонятного веселья и беспорядочной стрельбы, решетку зиндана откинули в сторону. На Жору уставились более десятка боевиков, держащих автоматы навскидку.
   - Русский! Пошли танцевать! Война кончилась! Вы проиграли!
   - Я не могу. У меня ноги перебиты! - Жора обратил внимание на их лица и понял, что все охранники находятся под сильным воздействием наркоты.
   - Не можешь? Или победе нашей не рад?
   - Какой еще победе? Опять Грозный, что ли взяли?
   - Лучше, русский, лучше! Ваши свинячие войска вообще из Ичкерии выводят! Будешь танцевать?
   - Я же объяснил. На ноги вообще встать...
   - Будешь! - охранники о чем-то оживленно заговорили на своем языке, рассмеялись и отошли от ямы.
   Вскоре начали раздаваться звуки какого-то сгребания, сопровождаемые приказами на русском языке: "Быстрее!" и "Тащи сюда!". Затем возник металлический скрежет от несмазанного подшипника, и когда прозвучало: "Вываливай!", то это можно было понять, как будто к яме подогнали тачку. Сверху опять заспорили на чеченском. Не успел Жора сообразить, что могло это значить, как сверху крикнули: "Лопатой кидай!", и на Жору полетели россыпи раскаленных углей, отчетливо светящихся в темноте. Первая лопата его не особо и напугала, он успел увернуться, но когда в эту круглую яму, диаметром всего два метра полетели россыпи со второй, третьей, четвертой, пятой лопаты, он понял, что самый страшный ад только начинается! Все дно было усыпано раскаленными углями, на ступнях тлели изорванные шерстяные носки, сверкающая угольная пыль и мелкие угли попадали за шиворот и за пазуху, он орал диким криком, плясал, перебирая ногами и вырывая ногтями рук из стены жалкие кусочки земли, чтобы погасить это тление. На одном лишь инстинкте самосохранения, он понимал, что если упасть на землю, это будет мучительный конец, а ноги уже реально не выносили этой боли! Боевики сверху радовались, как дети на утреннике в садике. На него показывали пальцем, продолжая кричать: "Асса!". Наконец, Жора сообразил, что нужно делать. Он снял с себя китель афганки, обмотал вокруг руки и, продолжая топтаться на месте, начал отгребать угли от стены, очищая себе пространство, куда встать. Боль была невыносимой. Он продолжил громко орать, потому что во время самого крика - боль отступала. Снял с себя расплавленные нитки носков вместе с собственной кожей, ощущая при этом не меньшие импульсы боли от плечей и живота, где раздулись огромные волдыри. Постреляв еще немного в воздух, боевики ушли, даже не потрудившись поставить решетку обратно, а Жора от злости и безысходности, прокусив почти насквозь губу, дал себе клятву жестоко им отомстить, представив, как сворачивает этим мразям головы.
  
   ГЛАВА XLVIII
  
   В девять утра пьяные "комендандачи", с гарнизонной гауптвахты вывели из камер-клеток тридцать семь разведчиков 342-го полка. Они покрикивали, показывая гонор и свою значимость, за что этих тыловых крыс, просто хотелось прибить. Возле комендатуры стоял тентованный Урал с оттрафареченной собачьей головой на дверце. Погода стояла ненастная, моросил дождь, и небо затянуло низким, свинцовыми тучами. Находящийся рядом с машиной пьяный старлей, держал в руках список с фамилиями. Он сосредоточенно пытался произнести речь и сделать все грамотно, но едва волочил языком. К нему подошел водитель, взрослый с бородой дядька, забрал список и обратился к разведчикам:
   - Называю фамилию, садитесь в кузов, едем в полк! Зарубин?
   - Здесь!
   - В кузов! Хомутский?
   - Здесь.
   - В кузов...
   Усевшись на лавках вдоль бортов, они выехали на Урале за территорию Ханкалы. Там их ждали две боевых машины пехоты сопровождения, с такими же нарисованными головами на башнях. Разведчикам в комендатуре не вернули ремни, амуницию, разгрузки, фляжки, ножи портсигары, зажигалки, даже саперные лопатки и прочее. В таком обезоруженном виде бойцы смахивали на пленных.
   Вова выпрыгнул из кузова и подошел к ближней БМП, обратившись к служакам:
   - Здорова пацаны! Разведка 267-го чтоли?
   - Ага. А вы из 342-го? Разведка?
   - Типа того...
   - Здорова, братухи!
   Разведчики начали обниматься, похлопывая друг друга по спинам. Из кузова стали выпрыгивать остальные бойцы для рукопожатий и от второй БМП подошел народец, образуя целое столпотворение. Сразу зазвенели бутылки, полетели на землю сколотые ножами горлышки и водка заходила по кругу, хотя бутылка кончалась, как правило, на каждом третьем пьющем. Володя быстро познакомился с замкомвзвода Игорем, и они сели с ним внутрь БМП.
   - Нихрена вы там наверетенили дров! Про вас вся группировка знает! Молорики, слов нету! - восхитился Игорь.
   - Хрен ли поделаешь? Так получилось! Мы туда не за славой ездили. - они выпили по стакану водки и закусили корочкой кукурузного хлеба.
   - А там ротный с вами был, он где?
   - Закрыли. Но он отмажется, поди. Нас же отпустили. Мы все, как один, всю вину на себя брали, за что Димку держат, не понятно? - ответил Вова.
   - Да они охренели совсем! Заняться нечем! Это же вы Лысую гору взяли, когда Чехи добивать наших вниз ушли? - взорвался эмоциями Игорь.
   - М-гу.
   - Да за это к ордену, минимум, надо представить каждого! А они садят! Падлы!
   От такого теплого приема, Вове заметно полегчало. Не хотелось, конечно, уезжать без Димы, но как быть при таких обстоятельствах, он не знал.
   - Сейчас-то нас куда?
   - К нам пойдете, если хотите! У нас всего два не полных взвода, из вас в аккурат третий, усиленный получится!
   - Бамут-то взяли? - проявил интерес Вова.
   - Через пень колоду! С горем пополам! Там одни руины. Авиация бомбила, войск всяких понагнали уйму! Десантура, ВВ-шники, какие-то спецназы! Нас там тоже дербануло нормально, полполка выкосило!
   - А мы как сейчас, без оружия и поедем?
   - Ну, так получается.
   - У тебя-то ничего нету?
   Игорь громко вздохнул носом:
   - Что-то мы не подумали об этом, в полку валом его, а тут одна СВД-шка есть без оптики с разбитым прикладом. Механик о брате погибшем память хранит.
   Игорь вытащил из-под лавки сшитый из одеяла чехол, в котором находились винтовка с одним магазином на десять патронов. Они вышли из БМП. Игорь взял у своего снайпера еще два магазина и передал их Вове.
   Старший колонны - старлей, к этому времени отключился, уснув в кабине. Освобожденные из гауптвахты бойцы уже нашли общих знакомых, выглядели вполне довольными жизнью и даже не против были бы, остаться здесь жить. Игорь распределил народ, кого-куда по желанию, сверху на броне и внутри боевой машины, в результате, в кузове Урала осталось всего восемь человек. Вова отдал снаряженную винтовку Жене, и, заняв крайние места на лавках у брезентовой занавески грузовика, они тронулись в дорогу. В колонне, Урал двигался между бронемашин.
   Слава Богу, добрались без происшествий. В полку, а точнее в полках, творился такой бардак, что даже если бы сюда приехал сам министр обороны, на него никто и никак не отреагировал бы. Только на четвертый день о разведчиках 342-го, вспомнили в штабе 267-го полка. Из них половину личного состава, уже не возможно было найти, большинство пацанов, сами нашли себе оружие по душе и слонялись вокруг Бамута по воинским подразделениям.
   Как говорил Игорь, Вову зачислили заместителем командира третьего взвода разведки, Женю туда же командиром отделения. Самого командира взвода не было и в наличии получилось всего семнадцать человек без техники, но состоящих в штате 267-го полка. За два дня они вырыли свою собственную землянку и постепенно занялись бытовым обустройством. Вместе с Вовой ходили по окрестностям, рассматривали подбитые БМП, чтобы хоть из нескольких сделать одну, но свою. Никто из ремонтников желанием поработать не горел, и все их советы сводились лишь к одному - восстановлению техника не подлежит! Без них тут итак на сто раз, все осмотрели. Оставшись ни с чем, тогда-то, Вова и вспомнил о Шоршне.
   Вместе с Женькой они нашли его в конце дня, на другой окраине Бамута. Он жил в офицерской землянке саперов 267-го полка, выглядел очень хмурым, не разговорчивым и как им показалось, видимо оттого, что занимал должность всего лишь командира саперного взвода. И это после того, как он год командовал батальоном! Разведчиков он встретил двояко. Вроде обрадовался, но мыслями все-равно был где-то вдалеке.
   - Саня! Ты же офицер, поговори с кем-нибудь, чтоб в Борзой "добро" дали съездить, технику нашу забрать! Хрен-ли она там стоит арестованной? Себе бронетранспортер обратно возьмешь, а мы пару Бэх хотя бы себе заберем, а то вообще без техники. Пешая разведка типа! - попросил Вова.
   - Дак, вот, ты понимаешь,- нервно замотал головой Шоршень. - за вас вроде все улеглось, а сейчас лишний раз напоминать, как бы себе дороже не вышло! Тем более на Бэтээре мне тут ездить не дадут, я же командир взвода! Себе начальство заберет, это точно.
   - Может, к нам в разведку пойдешь? - предложил Вова. - К нам идти никто не хочет, ни одного офицера нет, а тут сразу капитан с боевым опытом! Тебе роту дадут, без вариантов!
   Шошов покосился взглядом, заинтересовавшись предложением.
   - И на Бэтээре езди, сколько хочешь, кто тебе что скажет? - привел аргумент Женя.
   - Ладно, я подумаю.
   Это "подумаю" длилось две недели. Шошов, в безрезультатных поисках землянки третьего взвода разведки, обойдя все окрестности, передал через знакомых просьбу зайти к нему. Чуя "потепление", пацаны поймали какого-то пьяного водилу на Камазе и поехали с ним к Сане. В своей саперной землянке, он организовал "пир горой", вроде прощального ужина. Увидев гостей, Шошов восторженно объявил четырем офицерам за столом:
   - О-о-о! Вот к нам и мои орлы пожаловали! Айда к столу!
   Вован с Женькой поздоровались с офицерами, хоть те и с превосходством, неохотно жали руки в ответ, показывая своим видом, что не позволяют панибратских отношений с сержантским составом. На правах хозяина Шошов разлил коньяк в стаканы, разведчики чокнулись с ним одним, и выпили залпом.
   - С завтрашнего дня, беру вашу безбашенную роту! - заявил Александр. - Можешь своим всем сказать!
   - Ну, отлично, товарищ капитан! Мы рады! - подыграл на публику Вова.
   - За техникой через день-другой поедем. Тебя старшиной назначаю! - он указал на Вову. - А тебя замкомвзвода! - он показал на Женю.
   - Ну! Товарищ капитан, Вам цены нет! - внес свою лепту Женя, преданно глядя на начальника.
   В землянке у Шоршня они просидели почти до полуночи. Шатаясь возвращались оттуда в обнимку, во всю глотку орали песню "Сектора газа": - "А пока спокоен враг, вся станица на ушах!...Есаул лежит в умат!", потому что, этого есаула Шошова и впрямь уложили недавно на настил, никакущего! Настроение было превосходнейшим! Похоже, жизнь начинала входить в прежнее русло!
   Часам к десяти утра, разоделся как американский коммандос, в обрезанных перчатках, с пистолетом на бедре, весь в боеприпасах, Шошов объявил общее построение разведроты. Познакомился с личным составом и начал налаживать подобие дисциплины. В условиях полной неразберихи и всяких разрозненных воинских частей, он решил замахнуться на строительство блокпоста перед Бамутом. Рядом с землянкой третьего взвода, приказал рыть землянки двум другим взводам, чтобы все были рядом в одном месте, а не на расстоянии пятьдесят метров друг от друга, как это было сейчас. Из техники имелось в наличии четыре БМП, на одной из которых стоял изношенный двигатель, не пригодный для езды на дальние расстояния, оттого что часто перегревался. Тому взводу, который первым выстроит себе землянку, Шоршень пообещал, что возьмет с собой в Борзой, в командировку за конфискованной техникой.
   Ждали этой торжественной минуты целых двое суток. Наконец, оставив "больную" БМП возле вырытых фортификаций, на оставшихся трех БМП, двумя неполными взводами, двинулись в путь. Гнали, как говориться, "что есть мочи, на полную катушку", чтобы успеть приехать в Борзой засветло. Шоршень сидел, развалившись спереди, возле ствола на первой бронемашине, и казалось, он проездил на этом месте всю свою службу. В своем новом амплуа, двадцатипятилетний командир, выглядел одновременно гармонично и необычно. В пути делали две остановки, одна в шашлычной, в каком-то маленьком населенном пункте, другую на армейском блокпосту возле Шатоя, где Шоршень одел себе погоны капитана с четырьмя звездочками. Природа в окрестностях оживала, дул теплый ветер, набухали почки, и прямо-таки чувствовалось наступление весны с неизменным атрибутом ожидания чего-то прекрасного в ближайшем будущем.
   Почти в сумерках, на территорию пятнадцатого полка, занеслись с такой скоростью, что солдаты блокпоста начали понимать, что пропустили кого-то не того, лишь, когда мимо них пронеслась третья БМП с невиданной доселе аббревиатурой на башне в виде собачьей головы. Полк занимал довольно обширную территорию. Все БМП, через команду по рации, выстроились колонной в один ряд, с дистанцией по три метра, где Шоршень восседал в своих обрезанных перчатках и банданой на голове, в центре. Разведчики орали, узнавая месторасположение штаба, а снующие туда-сюда бойцы, казалось, не понимали вопросов. Наконец им показали направление, и они подъехали к трем вагончикам, стоящим буквой "П". Шошов спрыгнул с бронемашины и зашел в один из них. К БМП начали подходить местные вояки, желая найти земляков и в целом узнать про Бамут. Дружелюбно, они звали в землянки обмыть знакомство. Вскоре подъехали на БМП местные разведчики, (сорока разнесла на хвосте), они узнали ранее арестованных ими бойцов и, испытывая чувство вины, без разговоров пригласили к себе в гости с накрытым немедленно столом.
   Шоршень вышел с пьяным розовощеким майором полной комплекции и когда тот, кряхтя, забрался на броню, они поехали всем коллективом в подобие автопарка. БМП разведки 15-го полка выдвинулась за ними.
   Последние, пригодные для эксплуатации боевые машины "Ангела смерти", стройно стояли в ряд и, не смотря на опустившуюся темень, от них веяло таким теплом, вызывающим родные чувства, что бойцы из бывшего 342-го полка, начали гладить руками испещренную броню и буквально ползать по ним, 222-я, 223-я, 224-я, 226-я, 229-я Бэхи, опаленные войной. Шошов торжественно встал возле БТР-80, запечатлев в памяти этот момент. Вот они - экспонаты боевой славы! С выключенными фарами подъехала еще одна БМП разведки 15-го. Спрыгнув с брони, они стали присматриваться, что происходит. Шоршень обнаружил неприятную деталь - любимый БТР не заводится. Порывшись с фонариком в салоне, он выразил возмущение трехэтажным матом. Раскрыв боковую дверцу, пришлось рявкнуть на толстого майора :
   - Зампотех! Ты охренел совсем! Где диван!? Где аккумуляторы?!
   - Мм,...я, ничего не знаю, я... - неумело заоправдывался майор тыла.
   Шошов спокойно подошел вплотную и вкрадчиво спросил:
   - Майор, значение аббревиатуры "ЧМО" знаешь?
   - Нет. - бысто ответил местный командир.
   - Это Часть Материального Обеспечения так в Отечественную войну называлась. Ты ЧМО майор!
   Не дождавшись от него никакой реакции, Саша резко рванул его за грудки и проорал:
   - Падаль! Эта техника всю Чечню исколесила, а ты ее на запчасти запустил?
   - Я...я. - майор аж вспотел.
   - Командир! В Бэхах тоже нету! - сообщил, вставший рядом Вова.
   - А где наши тридцать три автомата, два ПК, Эсвэдэшки и один ПМ?
   - Комендантским отдали, вроде...
   - А ты не Чехам их продал? Патроны от пушек, нахрена отсюда все забрали, своих, что ли не хватает?
   - Дак это... мы, их отстреляли. - оправдывался тыловик.
   - Отстреляли? - Шошов выбросил руку в ударе. Встречу кулака с лицом толстого майора, отменил мягким перехватом, оказавшийся рядом разведчик 15-го полка.
   - Остынь, капитан! - разведчик обернулся к Заму по Технической части и процедил сквозь зубы: - Михалыч! Чтоб к утру все было на мази, или мы твою ремонтную роту в понос ушатаем! Ты понял?
   - По-по-нял, я и в самом деле не знал...
   - Время пошло! - и придерживая за локоть Шошова, разведчик миролюбиво продолжил: - Пойдем со мной капитан!
   Шошов не очень охотно ему повиновался. Через раскрытые двери, они забрались в БМП местной разведки. В салоне горел тусклый свет. Дюжий парень протягивая руку, представился:
   - Командир полковой разведроты, старший лейтенант Тюрин. Коля.
   - Саня. Должность такая же. - понемногу приходя в себя, Шошов пожал руку в ответ.
   Старлей открыл бутылку водки и плеснул коллеге в стакан.
   - Надо еще двух моих позвать! - поставил ультиматум Шоршень.
   - Не вопрос.
   - Вова! Женя! Ко мне! - высунувшись из отсека, крикнул Шоршень.
   Отметив знакомство двумя бутылками на четверых, по команде Шошова, бойцы его подразделения на своих бронемашинах, выдвинулись в расположение разведчиков 15-го полка переночевать. Хозяева предоставили свои спальные места собратьям по оружию и сами тактично ушли.
   С утра, все выглядело как надо. И аккумуляторы были на месте и баки полные солярки. Наказ Коли Тюрина был услышан. Бойцы, как дикари, облепили свои Бэхи, механики прогазовывали двигатели на холостых оборотах так, что от них стоял рев, словно от вертолета. Шошов лично перенастроил все рации на одну частоту, совпадающую с Бэхами 267-го.
   Коля Тюрин вызвался сопроводить гостей до Шатоя. Обозначение на их технике было незамысловатым, буквой "W", как понимать которое, никто не уточнял. Сводная колонна, состоящая из двух БМП 15-го, трех БМП 267-го полка и пяти БМП с БТРом, не существующего ныне "Ангела Смерти", с десантом на броне каждой машины, звонко гремя траками, проехала по окраине Борзого и построилась в походный порядок на дороге в Шатой. Ехали не спеша, даже триумфально, задрав башенные стволы бронетехники максимально вверх. Про единственный в колонне БТР, да еще и с развивающимся флагом, можно было подумать, что там едет не меньше чем генерал.
   В Шатое, под выпученные глаза местных солдат из комендатуры, призванных следить за соблюдением порядка, почти пятьдесят бойцов скупили все спиртное и мясо для шашлыков, в одно мгновенье ока, перекрыв с лихвой дневной план двух шашлычных. Они выстроили бронемашины в круг, недалеко от мини-рынка, внутри расстелили плащ-палатки и начали по-русски угощаться, с применением горячительных напитков, не пьянства ради, а ради коллективного сплочения разведки двух частей. Николай Тюрин на своем фотоаппарате исщелкал всю пленку, запечатлев на память знаменательный момент.
   Только к двум часам дня, разведчики обнявшись на напоследок много раз и выпив на посошок, наконец то расстались. Бэхи Тюрина, отъехав на тридцать метров, несколько раз выстрелили в воздух из башенных пушек. Шоршень не успел вовремя среагировать, как его подчиненные в ответ дали несколько залпов вверх из пушек тоже. От раздавшегося неимоверного грохота на рынке началась паника. Местные жители, как по команде, упали на землю, женщины принялись истошно кричать. Семь бойцов комендатуры в растерянности озирались по сторонам, не зная, что предпринять.
   - По машинам!!! - рявкнул капитан Шошов.
   На этот раз плавного шествия не получилось. Боевые машины с лязгом срывались с места, как будто шли в атаку. На Шатойском блокпосту их даже не пытались тормозить. Пацаны высокомерно проехали мимо поста с видом победителей, одетые кто во что горазд, обмотанные пулеметными лентами, в старых комбинезонах танкистов, песочной и камуфлированной, зеленой и серой форме, в распахнутых бушлатах и фуфайках. И никому из этих скучающих на блокпосту ребятишек, было невдомек, что мимо них проезжает стертая войной, почти полуторагодовалая история "Кудрявого мальчика с мечом", одного из нескольких, растоптанных в пыль мотострелковых полков...
   А меньше чем через месяц, объявили какое-то непонятное перемирие. Все это время, практически не было никакой службы, не считая организованного Шоршнем, официального пункта приема подарков - блокпоста. Дважды мотались сопровождать колонны в Ханкалу, но происшествий никаких не происходило. В ходу имели место частые разговоры о предстоящем выводе войск, которые нашли полное подтверждение в начале мая. Дошло до того, что специальные группы офицеров, ходили и разоружали солдат. Шошову, одному из немногих, удалось отстоять на повышенных тонах, чтобы эти меры не распространялись на разведчиков. Но все-равно, когда его не было возле землянок, к разведчикам как-то зашли тринадцать, командированных из Ханкалы офицеров. Угрожая пистолетами некоторым, особо буйным, включая Вову, они досконально обыскали жилище на предмет боеприпасов. Забрали все гранатометы, патроны, магазины и гранаты, оставив каждому лишь по рожку, а пулеметчикам по ленте. Они же, обчистили и Бэхи, забрав там весь боекомплект. Все сгрузили в Камаз и уехали в неизвестном направлении.
   Шошов негодовал. При таком раскладе, что-то делать дальше - опускались руки! Единственным не тронутым оставался только его БТР, на котором он сменил бортовой номер "777", на "342". Эти кочующие офицеры - обезоруживатели, видимо воспринимали камуфлированный БТР за штабную машину, не состоящую в штатах мотострелковых полков и поэтому, не проявляли к ней интереса, а то и держались от нее подальше.
   Наконец и пробил час, когда на полковом построении объявили радостную новость, которой никто не обрадовался: - 267-ой полк выдвигается без боеприпасов, на границу с Ингушетией, в станицу Асиновская.
   Не демонтировав вооружение, военные побросали всю технику, которая была не на ходу, включая четыре танка, хотя их можно было подчинить или хотя бы тянуть на буксире. Колонну возглавил капитан Шошов на Бэтээре. Перед самой границей, их встречал отряд боевиков, численностью более двухсот человек. Все они были с зелеными повязками на головах и у многих, в нагрудных карманах, имелись мини-рации "Motorola". Остановившись непосредственно перед ними, Шоршень получил по рации приказ от Кэпа - выйти из машины. В БТР сразу залезли двое боевиков и чему-то возмущаясь на своем языке, позвали своего старшего. Тот засунул голову в салон и интонацией с претензиями заговорил:
   - Почему патроны в пулемет вставлены? Хочешь, чтобы я тебя развернул?
   Боевики наставили на Сашу стволы автоматов.
   - Какой случай! - один из боевиков, резко сорвал с плеча Шошова АКС.
   Взглянув на не полностью оттянутый затвор, старший опять возмущенно заявил:
   - И здесь патроны?
   - Хочешь их себе оставить? - немного нервничая, задал вопрос Саша.
   - Хочешь? Да вы отсюда вообще в одних трусах уедете!
   Боевики внутри Бэтээра, в это время, начали разряжать башенные пулеметы. К Шошову подошел один из воинов и, срезав опасной бритвой офицерский ремень, стянул кобуру с пистолетом. Саша стоял обескураженным. В каких-то пятидесяти метрах, на Ингушской территории, их ожидало армейское подразделение, бойцы которого делали вид, что не замечают происходящего. Из бронетранспортера вытащили Российский флаг и сделав на нем надрез ножом, двое боевиков, разорвали его пополам.
   - Аллах Акбар! - закричали одновременно почти все боевики, махая автоматами над головами.
   Обыскав карманы, старший взял Сашу за шиворот, подвел к дверце Бэтээра, немного согнул его и ударил ботинком по ягодицам.
   - Пошел вон отсюда!
   У боевиков раздался сплоченный хохот. Саша развернулся внутри салона и немного высунулся наружу, полностью не отдавая себе отчет, что делать дальше. Старший положил ему свою ладонь на лицо и откинул голову вглубь Бэтээра.
   Через минуту, с буксом прокрутив все передних, четыре колеса, в этой вновь созданной Ичкерии, Саши уже не было. Следующую за Бэтээром, 222-ую БМП, боевики, с ухмыляющимися лицами, обступили плотным кольцом. Не дав им возможности забирать и осматривать оружие, с трудом сдерживая нервы, Вова отшвырнул автомат в сторону. Женя за приклад подкинул свою Эсвэдэшку и на месте ее падения, воины Ичкерии, едва успели отступить в сторону.
   Чуть позже, в память от полка, там осталась целая груда автоматов, высотой с одноэтажный частный дом...
  
   Глава XLIX
  
   В селе девушек было мало и если они не были замужем, на улицу их вообще не выпускали. Лейла же, будучи вдовой, перемещаться могла свободно. Иногда ей казалось, что в шашлычную приходят военные лишь только для того, чтобы поглазеть на нее. Офицеров она старалась быстро спроваживать, потому что когда они находились в вагончике, солдаты туда не шли. Но спроваживать их порою, было нелегко. Придет какой-нибудь лейтенант или капитан, закажет манты, пока она их разогревает - пялится во все глаза. Затем, каждый мант ест не спеша, запивает пивом, курит, ждет и сидит в раздумчивости, пристает с ненавязчивыми вопросиками. Обычно, когда такие посетители задерживались более получаса, у Лейлы неожиданно "ломался" магнитофон и она выходила на улицу, разговаривать с хромым Бисланом. С солдатами было проще. Они по задворкам волокли за бесценок консервы и медикаменты, новые теплые, армейские вещи, солярку и бензин. Дядя Ахмед говорил, все это без разговоров скупать и в любых количествах.
   У военных произошла какая-то перемена. Старые уехали, а новые ходили чистыми, бритыми и приветливыми. Казалось, весь полк знал имя Лейлы, и она за день больше уставала от произношения всяких дежурных шуточек, нежели от самой работы. Предсказание ясновидящей она упорно отказывалась забывать и постоянно вглядывалась в лица военных. Иногда ей даже казалось, что она не помнит как выглядит ее избранник, иногда кто-то казался похожим и такого солдата она пыталась разговорить, но он вел себя стандартно - зыркал по сторонам и схватив бутылку, уходил дальней тропинкой.
   В финансовом плане, дела шли относительно стабильно. Проявляя смекалку, порою удавалось не заметно продавать свой товар. Когда-то в детстве, старший брат Мухарбек занимался фотографированием и дома, в сарае, до сих пор остались фотоувеличитель и ванночки. На свои заработанные деньги, Лейла приобрела в Шатое фотоаппарат "Kodak", цветную фотобумагу и реактивы. Вместе с Муликой, они самостоятельно освоили проявление пленки и печать фото. Лейла стала в этом направлении уже работать на себя. Клиентуры было, хоть отбавляй. Военные валили толпами, все с оружием и на фоне гор - для них было лучше не придумать! Фотографировать можно было с любого ракурса, пейзажи отовсюду завораживали и отчетливо указывали, что это Кавказ. Поначалу Лейла брала предоплату, потом производила снимки только за полную стоимость, потому что многие не в состоянии были выкупить фотографии и предлагали бартер на малоходовой товар.
   Такая мирно-военная жизнь длилась недолго. Ахмед еще за месяц вперед говорил, что русские скоро уйдут из Чечни. Потом, в апреле, говорили про какое-то перемирие. В мае месяце, все изменилось в корне. Военные вмиг охамели. Полк выводили в Россию, и они старались воспользоваться своей властью в последний раз. Утром приехали на БМП несколько солдат в масках и, наставив на Лейлу автоматы, забрали все спиртное, а это составляло более двух ящиков водки. Чуть ли не за ними следом, пришли трое пьяных с автоматами, не найдя водки, они требовали от хромого Бислана деньги, избили его и забрали все мясо. Деятельность пришлось быстро сворачивать и надо признаться, очень вовремя. Через несколько часов вагончик ради забавы, расстреляли из автоматов, а к вечеру и вовсе, выстрелив из гранатомета, превратили вагончик и искореженный остов и пепелище. В селе произошли несколько случаев разбойных нападений, у женщины сорвали золотую цепочку, из домов забирали все, наиболее ценное и даже настенные, большие часы. Жители сидели по домам и улицы были пустынны. Лейлу, поход мародеров миновал. Дом у них давно не знал ремонта, возможно, это и отвело грабителей мимо.
   Как только полк снялся со своей позиции, в селе произошло громкое ЧП. Убили главу местной сельской администрации, вместе с женой и двумя дочерями. Как было объявлено всем - за сотрудничество с Российскими властями. Не прошло и месяца, как село наводнили "горные люди". Они в открытую ходили с оружием, собирались в пустых домах и ходили по гостям. Принесли весточку и в дом Алгабачиевых. Их средний брат Хасан, геройски погиб в сражении под Ачхой-Мартаном еще в ноябре и захоронен по всем правилам, там же. Матушка немедля расплакалась, все это время до этого, сохраняя надежду, что он жив. Лейла всплакнула тоже и из разговора с этим эммисаром поняла, что русские окончательно выводят свои войска из Чечни. Много в каких местах республики уже действовали законы шариата. Вскоре и здесь, сам Зелимхан Яндарбиев обещал навести полный порядок.
   К середине лета, все вернулось на круги свои. В центре села устроили показную казнь. Коротко зачитали предателям не подлежащий обжалованию приговор и расстреляли шестнадцать мирных жителей, из которых было две женщины, подрабатывающих прачками у русских военных. Дважды к Лейле в дом заходили идейные воины и дотошно интересовались, какие отношения у ней были с военнослужащими. Было по-настоящему страшно. Свои неудачи в войне, считалось модно срывать на простых людях. Выручила мама. Все-таки в Чечне прочно держится понятие - уважение к старшим. Она кричала на воинов, говорила, что у нее погибло двое сыновей за их идею, один пропал без вести, мужа запытали до смерти в Чернокозово, у дочки муж погиб в бою, мужчин совсем не осталось, а они смеют им, женщинам, высказывать еще какие-то претензии! Такие речи действовали безотказно, но приходили другие, осведомленные, что Лейла занималась коммерцией и просили денег на борьбу. Лейла, дважды им давала по-немного, всегда ссылаясь на дядю Ахмеда, но вскоре и дядю Ахмеда публично расстреляли в Шатое. Опять говорили о сотрудничестве. Творилось что-то непонятное. Подозревали всех и каждого, искали каких-то агентов, в открытую разъезжали толпами на внедорожниках с зелеными флагами. К Лейле появились очередные вопросы про отношения с Ахмедом. Ей запретили уезжать из Борзого. На днях ждали известного и уважаемого командира, который, не церемонясь, выносил смертные приговоры. Работа в селе отсутствовала полностью. Люди питались исключительно со своих огородов и садов. Боялись даже думать о том, что их ждет зимой от такой жизни. Электрическую линию, так никто и не пытался налаживать. Скот не давали возможности разводить. Как только у кого-то появлялись излишки - их настойчиво скупали за доллары, которые попросту некуда было тратить.
   Однажды, когда Лейла находилась уже около недели на полуарестованном положении, никуда не выходя из дома, перед воротами остановились три черных, блестящих джипа Лэнд Ровер без номеров. Лейла подумала, что это приехал тот самый, строгий командир. Из первого джипа выбежал юноша, с едва сформировавшейся бородой и, подойдя к дверям, поинтересовался на русском языке, здесь ли живут Албагачиевы? Мама утвердительно ответила и они, вместе с Лейлой и Муликой приготовились к худшему. Юноша открыл заднюю дверь джипа, стоящего в центре и оттуда важно ступила на землю, одетая в наикрасивейшее, светло-бежевое платье с кружевами, Алла Таева. Волосы ее были выкрашены в белый цвет и собранны сзади в косичку. На шее и пальцах блестели золотые украшения. В своих солнцезащитных очках, она была похожа на тридцати летнюю модель, откуда-нибудь с Монако, нежели на пятидесяти-летнюю жительницу Чечни. Ее внешность очень контрастно смотрелась в царившем повсюду захолустье. С величественной осанкой зайдя в дом, Алла тут же сняла с себя эту напускную важность. Осыпая приветствиями, она обняла Лейлу, вежливо поздоровалась с матерью и затем, игриво обратившись к Мулике, она крикнула на чеченском в приоткрытые двери:
   - Адам! Принеси ребенку шоколад!
   Мать, не имевшая представления, кто перед ней находится, но осознавая важность момента, тут же принялась накрывать на стол. Молодой, бородатый паренек занес в дом большую, запакованную коробку с надписью "Mars". Алла попросила Мулику ее открыть и все вместе восторженно наблюдали, как ребенок радуется такому несметному богатству. Больше полутысячи шоколадных батончиков! Такое и взрослому человеку приходилось видеть не всегда.
   За чаепитием Алла расспросила, как они тут поживали, рассказала про себя. На суде в Минеральных Водах, ей давали изначально десять лет колонии, но по кассационной жалобе в Москве, полностью оправдали, и она уже третий месяц была на свободе. Узнав о проблеме с дядей Ахмедом, Алла распорядилась, позвав своего сына Адама:
   - Съезди и найди у них тут самого старшего. Привези сюда!
   Спустя некоторое время, за Лэнд Ровером к дому подъехал грязный, мятый, японский пикап из которого вышли двое рослых, серьезных дядек в камуфляжах и с ручными пулеметами на груди. Адам, первым завел их в дом. После приветствия, Алла с улыбочкой поинтересовалась:
   - А вы что, женщину боитесь, раз вдвоем пришли?
   Воинам этот тон не нравился, но наличие трех дорогих, одинаковых джипов у дома, явно указывало, что перед ними не простая женщина, поэтому один из них нейтрально ответил:
   - Идет война. Всякое бывает.
   - Вы присаживайтесь! - указала на стулья Алла. - Меня не знаете?
   - Нет.
   - Я - Алла. Родная сестра Зелимхана Яндарбиева. Кто у вас старший?
   - Я. Руслан Магомедов.
   - Долго здесь находиться собираешься, Руслан?
   - Пока никуда не собираемся.
   - А проблемы местных жителей тебя интересуют или ты только об отряде думаешь?
   - Ко мне пока никто с проблемами не обращался.
   - Руслан! По-твоему это нормально, что в селе нет никакой торговли?
   - Не знаю. Наверное, нет.
   - Ты сможешь гарантировать безопасность, если эта торговля здесь начнется и будет снабжение всем необходимым?
   - Мое слово в отряде - закон. Думаю ДА. Пока мы здесь.
   - Вот эта девушка, Лейла, будет здесь моим представителем! Магазин - собственность Зелимхана. Все вырученные деньги пойдут на борьбу и помощь пострадавшим от войны семьям. На тебе будет большая ответственность, Руслан! Ты справишься с этим, повтори! Или мне попросить брата, отправить сюда своих людей?
   - Я справлюсь.
   Воины ушли не испытывая особой радости. Пробыв в гостях еще несколько часов, Алла составила бизнес - план и, уезжая, подарила Лейле Лэнд Ровер и спутниковый телефон "Iridium", для связи по всем вопросам.
  
   Глава L
   .
   Подходил к концу второй месяц нахождения Димы в СИЗО. Как и обещал следователь, его не выводили ни на какие допросы. Да и сидел он местным меркам роскошно. В четырехместной камере, вдвоем с майором-тыловиком, подозреваемым в хищениях. Беспокоило другое. Очевидно от недостатка кислорода, у Димы появились, прямо-таки не выносимые боли в голове. Были моменты, когда он садился на колени, обхватывал голову руками и, нагибаясь к полу, рычал от этой сдавливающей боли. В Санчасти СИЗО обеспечение было скуднейшим, максимум, что могли ему предложить местные врачи, это Анальгин для обезболивания и Цинаризин - для улучшения мозгового кровообращения. Говорили, что у него повышенное внутричерепное давление вследствие контузии и деформации костей черепа. На правом глазу появилось слабо-заметное бельмо. Он катастрофически быстро терял зрение, а врачи разводили руками. Окулист здесь даже, не предусматривался штатом. За какие-то две недели, его глаз полностью перестал видеть. Он едва им мог различать, что на улице светло и то, когда выходил в прогулочный дворик и смотрел на небо.
   Сокамерник-майор, по-настоящему опасался Диму. Говорил ему, что по ночам он так кричит, что у него мурашки идут по коже. Смущало майора и другое, - Дима был не разговорчив и полностью замкнут в себе. Было не понятно, что от этого верзилы стоит ожидать. Однажды, когда майора выводили на допрос, он обращался к оперативникам с просьбой, чтобы его перевели в другую камеру, но те, смогли ему предложить взамен, лишь обычную, переполненную камеру с уголовниками, отчего он эту идею забросил. Чтобы, не дай бог, не навлечь на себя гнев этого лейтенанта, он через свою жену, сделал медицинскую передачу с обезболивающими таблетками и препаратами для улучшения зрения. Но Дима принимал их горстями, а толку, как такового не было. Он все также продолжал часами сидеть на шконке или на полу, раскачиваться, зажав уши руками и мычать.
   Шестого апреля, за шесть дней до окончания санкции, Диму, наконец-то, вызвали к следователю. В маленьком, замызганном кабинетике сидел не знакомый капитан - татарин, с прокурорскими эмблемами в петлицах :
   - Моя фамилия Ярмухаметов. Присаживайтесь, пожалуйста!
   - Моим делом занимался Лисовский, где он?
   - Видите ли, произошли некоторые изменения. Вы слышали о приостановке боевых действий?
   - Краем уха. Это ерунда полная. Там никогда война не кончится!
   - Ну, это не нам решать! Давайте я буду с вами краток, Болдырев. Сейчас все дела в отношении военнослужащих из Чечни находятся под полным контролем Российской Генеральной прокуратуры. Просто так, закрыть глаза на вас, мы не можем. У меня более чем достаточно материала, чтобы упечь Вас за решетку, лет на пятнадцать! - он приподнял руками весьма внушительную папку. - Но это, ни нам, ни Вам, я думаю, не надо? Я, вот только, бегло ознакомившись с вашим делом, нашел признаки преступления по девяти статьям уголовного кодекса. Досконально в него вникнув, я найду признаки преступления еще по двум-трем статьям. Вам это нужно?
   - Не тяни резину, капитан!
   - Значит, первое, - ответственности избежать не получится! Второе, - я убираю из дела всех твоих подчиненных, освобожденных пленных и три трупа в Ушкалое. Третье, - ты должен признаться только по двум статьям, изначально послужившими поводом для возбуждения дела, это: "Превышение должностных полномочий" и "Принуждение к даче показаний, с применением насилия". Четвертое, - если ты на суде откажешься от этих обвинений, дело вернут на дополнительное расследование, все фигуранты будут привлечены, а это более сорока человек, к тому времени проживающих в разных регионах страны, плюс родственники потерпевших, дело будет вестись года два, а то и больше, многие из твоих подчиненных получат реальные сроки и тебе впаяют от пятнадцати до двадцати лет! Если сделаешь, по-моему, с учетом твоих заслуг, может, и вообще условно получишь. Во всяком случае, пока это доследование будет вестись, ты бы уже домой ушел по УДО. Ну, дак, как? Согласен?
   - Мне Лисовский говорил, - посижу два месяца, и отпустят.
   - Обстоятельства изменились! Кто мог знать, что это перемирие наступит, и заговорят о выводе войск? Сейчас вы уже не герои, а оккупанты! Общественность митингует, требует наказать виновных. Этой тупой, оголтелой толпе нужны жертвы. А где их взять? Президент и министр обороны не подсудны. Приезжают холеные прокуроры из Москвы и берут все дела, находящиеся в активной следственной стадии под контроль! Ты на меня волком - не смотри! Случись с тобой такое как сейчас при мирной жизни - замотал бы по полной! А здесь, руки даже опускаются что-то писать. Лисовский, кстати, из-за тебя с начальством поругался, отказался это дело вести и вообще написал рапорт об увольнении. Я для тебя сделаю что могу. Возьмется кто-то другой - может намного хуже получиться! На, вот, мы здесь с Игорьком собрали! - Ярмухаметов вытащил из стола полиэтиленовый пакет, в котором лежали три блока " Мальборо ", коробочка чая, кулек шоколадных конфет и две зажигалки. - Я с операми местными договорился, пропустят!
   - Ты обещаешь, что никто из моих пацанов не пострадает?
   - Обещаю! Слово офицера!
   - Ну, пиши тогда. Что там надо говорить? За подарок - спасибо!
   До суда Дима ждал еще три месяца. Сокамерник "затянул" в камеру черно-белый телевизор и репортажи из Чечни, невозможно было без боли смотреть. Сердце разрывалось на части, глядя на вывод техники и безоружных, оплеванных солдат, криво улыбающихся в камеры. По ночам, укрывшись полностью одеялом, чтобы не видел майор, Дима даже плакал. Для чего они вообще воевали? Для чего погибло сколько пацанов? Ко всему еще и выяснилось вскоре, что он теряет слух. Причем, это случайно как-то произошло. Майор несколько раз убавлял на телевизоре звук и продолжал, с независимым видом смотреть передачу или фильм, а Дима абсолютно ничего не слышал! Разговорившись, выяснилось, что он давно уже общается с Димой, громко произнося слова.
   Головные боли поутихли, но не настолько, чтобы его полностью не беспокоили. Врачи продолжали разводить руками и были бессильны чем-то помочь. Утешали, что когда он приедет колонию, медицинское обеспечение там будет лучше, а сейчас остается только спокойно ждать этого момента.
   Десятого июля Диму увезли на автозаке в город Моздок, где разместили в местном ИВС. В Моздокском гарнизонном суде, процесс шел всего два дня. От услуг адвоката, Дима отказался и вообще даже не пытался себя в чем-то выгораживать. Зачитали обвинительное заключение, которое он даже не слышал. Этот, написанный в заключении бред, он читал еще в СИЗО, когда знакомился с материалами уголовного дела. Суть обвинения ему была известна, следователь ни в чем не обманул, а остальное было не важно. Зрячим глазом он увидел, что на него все внимательно смотрят, ожидая каких-то действий. Он встал и сказал:
   - Без разницы!
   Участники процесса закивали головами, переглядываясь. В зал зашел хромая, чеченец Гаджиев - "мирный житель, скрывавшийся от обстрела на лысой горе". Он оживленно тараторил и размахивал руками, иногда показывая ими на Диму. Инстинктивно, Дима уже начинал частично понимать говорящих людей по второстепенным признакам, жестам, мимике, движению губ. Он знал и о своем праве, пользоваться услугами сурдопереводчика, но, опять же, не знал этого языка, а чтобы кричали ему в ухо на потеху всему залу - было ему не приемлемо. Он наивно полагал, что его отпустят. Майор рассказывал, что есть госпиталь для ветеранов, туда он и собирался отправиться первым делом после освобождения.
   Зачитывали какие-то бумаги, смотрели на него, он вставал, утвердительно кивал головой и садился. В зале присутствовали только военный прокурор, три судьи - старших офицера и девушка-секретарь. От показаний он отказался, сказав, что подтверждает данные на предварительном следствии. Как он понял, полковник Сливкин на заседание не явился. Он согласился и с его показаниями. Затем заседание перенесли на следующий день. Прокурор зачитал уйму бумаг. Диме предоставили последнее слово, но от него он тоже отказался.
   Приговор зачитали после обеда. Он его не расслышал, как не пытался настроить свой слух. Почему-то из клетки его не выпустили, а в наручниках увели вниз, в подвал. Он думал, что так, скорее всего, должна выглядеть процедура освобождения, и они ждут оформления формальностей. Но время тянулось, и никто не открывал дверей. Пнув по оцинкованным листам несколько раз, он позвал конвойного и вскоре молоденький сержантик посмотрел в "пику".
   - Меня не будут выпускать?
   Тот что-то сказал, но Дима не понял, а может и не хотел понимать.
   - Отложили?
   Сержантик показал скрещенные указательные и средние пальцы обеих рук, (решетка).
   - Сколько?
   Сержант показал сначала четыре пальца, затем шесть.
   - Нихрена не понял? Десять?!
   Тот замотал головой и снова показал четыре и шесть.
   - Четыре с половиной?
   - Ага.
   Как под тяжестью двухсот килограммовой штанги, Дима опустился на тонюсенькую лавочку. Голова заболела так, что он на какое-то время потерял ориентацию в пространстве. Дальнейшее он помнил лишь урывками. Перед ним была сплошная пустота, и никакие мысли не возникали даже в зародыше.
   Что происходило на суде, он узнал только из копии протокола судебного заседания и копии приговора, которые ему выдали на руки. Оказывается, прокурор запрашивал целых девять лет! Просил лишить награды, воинского звания и статуса участника боевых действий. Однако суд все сохранил и даже учел состояние его здоровья. Это, пожалуй, и было единственным положительным моментом.
   Оспаривать приговор посредством кассационной жалобы, Дима не стал. Не понятно, в силу, каких причин, место отбывания наказания ему определили в Астраханской области на обычной зоне. Месяц промаявшись по этапам и пересылкам, следуя через знакомый Волгоград, он, наконец, спрыгнул из автозака в шлюзе исправительной колонии, где сразу подвергся избиению дубинками, сопряженному с травлей собак, за то, что не расслышал команды: "Сесть!" и "Руки за голову!"...
  
  
   Глава LI
  
   Все-таки человеческий организм - уникальное чудо природы. Он привыкает к боли, и она начинает восприниматься как нечто обычное, не мешая строить планы на будущее. Ходить Жора мог, сильно хромая на правую ногу. Через боль, но мог. Сейчас он уже точно знал, что кость на ноге, сама по себе срастись не сможет. Раны от ожогов сочились липкой желтой жидкостью, о бане не стоило даже мечтать, и эта жидкость застывала волнами и наростами вокруг ран, как магма вокруг вулкана. Жидкость прилипала к материалу куртки и в последующем, при движении, выстреливая болью - отрывалась. На теле имелось около десяти таких язв, а о ступнях, и говорить было нечего - фабрика по производству гноя, вперемешку с землей. Во времена инквизиции, такого как он сразу бы сочли прокаженным и ликвидировали, но в этом горном селе ему нашли другое применение. Шестилетнему сыну хозяина, очень нравилось кидать свой маленький перочинный ножик в пленных солдат. Он так восторженно ликовал, когда ножик втыкался в тело и не падал, что папа не мог устоять перед чарами ребенка, лишая его такой радости. Охранники же, подхалимно изображали любовь к ребенку и выполняли все его прихоти, взахлеб восторгаясь его успехами.
   Хотя на улице был конец апреля, казалось, что лето полностью вступило в свои права. Все горы вокруг покрылись устойчивой зеленью, цвели яблони и щебетали птицы. Вот уже третий день подряд Жору вытягивали на лямке из ямы, ставили у стены на колени спиной к ребенку, и мальчик начинал баловаться. Забава ему надоедала быстро, и ножик втыкался не всегда, но пока он не воткнется более двух раз, ребенок не успокаивался. Лезвие входило в тело не глубоко, сантиметра на полтора-два. В первый день Жора крепился и без крика вытерпел семь таких попаданий. На второй день закричал и по тому, как обрадовался ребенок, понял, что слышать крик ему необходимо для полного удовлетворения. Пришлось мальчика расстраивать и огорчать, молча справляясь со своей болью. Он вонзил ножик четыре раза, а на следующий день и вовсе два. Но одно из попаданий пришлось на почку, и ножик проник довольно далеко. У Жоры добавилась теперь в довесок, другая внутренняя, режущая боль, терпеть которую уже не было сил. Он использовал доселе неприкосновенный запас на случай побега - кулечек героина. Вынюхал все, чтобы умереть от передоза.
   Однако организм, вытерпел и этот удар. Он пришел в себя от криков на чеченском языке. На верху кого-то избивали и тот по-русски умолял: "Не надо!". На протяжении часа, все еще находясь под остаточным действием наркоты, Жора не мог понять, что происходит наверху. Он предположил, что опять кидают ножик, но русский как-то неистово орал, что было не очень применимо к данной ситуации. Вскоре отодвинулась решетка, и к Жоре в яму скинули тело солдата в грязной окровавленной афганке. В его теле торчало с десяток тоненьких, деревянных стрел. При падении о землю, несколько стрел проткнули тело насквозь и вылезли наружу. В его закатывающихся глазах виделось умиротворительное блаженство. Сверху бросили решетку, и ласково общающиеся с ребенком боевики ушли. Солдат Жору не видел, и скорее всего, находился в переходной стадии в иной мир. Жора начал тормошить его за плечо, тот не реагировал. Пришлось выдернуть одну стрелу из живота. Раздался слабый стон, солдат раскрыл глаза и равнодушно посмотрел на Жору.
   - Кто ты?
   - Ан-дрее...
   - Из какой части?
   - Двес-пяти-четвер...
   - Двести пятьдесят четвертый? "Зуб дракона"? Под Ярыш-Марды взяли?
   - Даа...
   - Сколько вас?
   - Двадцаа...
   - Офицеры есть?
   - Одиин, но он с ними. Маёё, хими.
   - Где живете?
   - В подвае...
   - Охрана над вами?
   - Даа...
   Парень опять закатил глаза. Жора ощутил, что ему осталось жить не больше минуты. НА толкания он не реагировал, пришлось вытащить еще одну стрелу.
   - Андрей!
   - Ааа...
   - Чем здесь занимаются?
   - Делаем хего-ин...
   - В этом подвале?
   - А? Еще мак сажали в землю...
   Все. Андрея не стало. Он, прямо-таки с лицом романтика-мечтателя, ушел из жизни. Жоре захотелось сбросить на это селение атомную бомбу! Безвыходность достигла максимального предела! Не стоило себя больше жалеть и уповать на какие-то там ноги! Завтра с ним могло произойти то же самое! Не хватало еще погибнуть при игре в индейцев! В мозг поступила четкая установка - сваливать отсюда любыми путями! Один за другим посыпались варианты, первым из которых был - "именно отсюда не уйти, потому что догонят и порвут собаки!" На двадцать сломленных духом солдат-срочников, положиться было нельзя, хотя очень хотелось бы. Их можно только освободить в последующем, но, а сейчас, надо стремиться покинуть эту территорию и уходить как можно дальше. Если его повезут, как и прежде в телеге, охрана будет минимальной и фора от погони окажется существенной!
   Дождавшись, когда хмурый боевик принес очередную лепешку, Жора начал обременять его просьбами.
   - Скажи Селиму, что я хочу поговорить с ним!
   - Он сам решает, когда и с кем разговаривать!
   - А я что здесь, с трупом буду сидеть, он умер, ты в курсе?
   - Всем вам так и надо, русским свиньям!
   - Может, я с тобой и соглашусь, но он же вонять будет, по всему двору вонь пойдет! Тебе нравится этот запах? Умерших всегда надо хоронить, у вас в Коране разве так не написано?
   - Ты Коран не трогай!
   - Скажи Селиму, я насчет денег хочу с ним поговорить! Знаю, как заработать, или позови сюда того, кто у вас старший!
   К зиндану так никто и не подошел. Труп убрали на следующий день, и Жора потерял счет времени. На забаву к мальчику его больше из ямы не вытягивали. Скорее всего, малышу на время запретили эти игры, раз он "перегнул палку". Ну а сам Селим, появился только через пару недель, а может и больше. Жора сделал заявку, что может играть в шахматы на деньги, а если проиграет, то согласен на любую смерть. Селим находился не в настроении, и идея ему не понравилась. Он ушел, ничего не сказав, но это можно было истолковать как - "Видно будет".
   По приблизительным оценкам, давно уже шла вторая половина лета, когда за более чем длительное время тишины, вновь откинули решетку зиндана. Спустили разваливающуюся лестницу. Жора начал по ней подниматься коленями, но специально упал, громко при этом вскрикнув. Охранники выругались и подняли его на лямке каната. Приказали ему идти на задний двор, за их "общагой".
   Жора, показав, в каком плачевном состоянии находятся у него ступни ног, пополз туда на "карачках", под их высокомерный хохот. Несколько раз его не сильно пнули по ягодицам.
   Во дворике, раскручивая резиновый шланг, находился один из бывших "майоров" с татуированной звездой на лбу. Он помог Жоре полностью раздеться, и начал обливать его холодной водой. Кусочком хозяйственного мыла, Жора отмыл черноту с рук и даже удивился оттого, что они могут быть такими белыми. Отмыл лицо. Раны, от плохо заживших ожогов, мыльная пена вновь сильно зажгла, но боль была привычная и, подставляя эти места под струю ледяной воды, Жора чуть ли не ловил кайф от собственного истязания.
   Его одели в летный камуфлированный костюм с майорскими погонами и молнией посередине куртки. Возник даже вопрос - "Уж, не помешан ли этот Селим на майорах?" Парень, со звездой на лбу, взвалил Жору на плечи и потащил его по задворкам на улицу, где усадил на телегу с жигулевскими колесами, запряженную лошадью. Рядом, верхом на конях, носились всадники, покрикивая на лошадей. Вскоре они выдвинулись в путь. Телегой управлял мужчина предпенсионного возраста, одетый в мятый серый пиджак, поверх светлой майки. По направлению движения Жора понял, что его везут на Восток. Сначала всадников было около одиннадцати, затем появилось большое маковое поле на склоне, и большинство из них остались там. Дорога закручивалась в серпантине, и пока Жора знал только, что впереди скачут двое всадников. Лошадь передвигалась с относительно небольшой скоростью, трусцой. С дедом, Жора пытался наладить диалог, но этого не получилось, тот не обращал на него внимания, а может и был глухим. Примерно через тридцать минут дорога выровнялась, и Жора обнаружил, что за ними едут двое. Получался эскорт всего из четырех вооруженных охранников. Жора вспомнил Краба, вспомнил, что тот творил на спарринге с тремя рязанцами, и сказал себе твердо - "Я смогу!".
   Неожиданно, один из охранников сзади, пришпорил лошадь и стал приближаться к телеге. Жора подумал, что он скачет к ним, но тот, обогнав галопом, унеся вперед. Дорога медленно приближалась к повороту вдоль отвесной скалы с расщелинами, после которого всадник за повозкой потерялся из виду. Жора вспомнил лицо пронизанного стрелами Андрея, и как-бы словами сказал ему: "Спокойно Андрей, никакого секрета здесь нет", но на самом деле у него в голове стал проигрываться дальше текст песни "Наутилуса-Помпилиуса": - "Видишь там, на горе-е-е, возвышается крест, под ним десяток солда-ат, повеси-ка на нёём!". Нагнувшись, он подобрал с обочины булыжник, размером с полкирпича, резко дернул деда за шиворот, опрокинул на спину и, вложив всю силу в удар, с хрустом проломил ему грудь в области сердца. Возникло желание спрыгивать с телеги, но слух различил приближающийся впереди цокот копыт. Вжав плечи, ему пришлось сесть на задний край телеги, где ехал прежде. У появившегося всадника, рядом с телегой, лошадь поднялась на дыбы и заржала. Жора показал безобидным жестом ладоней: "Не знаю что произошло!". Недоверчиво на него посмотрев, всадник спрыгнул с коня и подошел к деду с удивленным видом. Жора, немедля оттолкнувшись в броске, поймал шею воина в "замок" и закрутившись в падении, со щелчком, сломал ему шею. Приземление прошло без травм, сверху на теле бандита.
   - "А когда надое-ест, возвращайся назад, гулять по воде, гулять по воде, гулять по воде со мно-ой!".
   Автомат ловко закинулся на плечо, как будто он был его родной, третьей рукой. Пальцы уверенно расстегнули разгрузочный жилет с магазинами и гранатами, после чего, с перевернутого тела, аккуратно разложенные боеприпасы перекочевали к Жоре на плечо. Берцы у боевика, оказались маленького размера, а у деда и вовсе были сапоги. В кармашке на голени бандита, был вставлен нож, его Жора взял в зубы и закинул тело в телегу. Отвел к скале лошадь и привязал уздечку к телеге. Шатающейся походкой, на отвыкших ходить ногах, он переместился за поворот метров на двадцать назад и поднялся немного на гору, спрятавшись за большой камень. Одел на себя полностью разгрузку, а автомат закинул за спину. Ориентируясь на звук копыт, с высоты около трех метров, он бросился на всадника, автоматически прорезав артерию в основании шеи, погрузив нож до гарды и провернув под ключицей. Опять самортизировав телом боевика при приземлении, он мягким перекатом встал на ноги. Испуганная лошадь понеслась назад и вниз по склону. Перевернув тело, Жора снял с него бинокль, ремень и обувь. Очень хотелось взять и второй автомат с разгрузкой, но его ногам невмоготу было носить даже собственный вес. В берцах идти получалось устойчивее, но возникало больше боли, чем от хождения босиком. Придерживаясь за скальные камни, Жора подошел к телеге, пройдя по ней на корточках, забрался на оседланную лошадь, вставил ноги в стремена, и, развернув запряженную в телегу лошадь назад, пустился вслед той лошади, которая убежала с дороги. Никогда ранее в жизни, он не ездил верхом. Получив несколько ударов в пах седлом, он понял, что нужно делать, дабы этого избежать, делая нагрузку на вытяжку стремян. Конь был послушен словно самолет автопилоту. Он сам уносил его как раз туда, где было менее всего опасно. Дальше от дороги, в лесную чащу.
   Минут через двадцать, отдаленно позади себя, он услышал выстрелы. Дорогу уже не было видно. На очередном пригорке закончив подъем, следуя между лиственных деревьев, лошадь спустилась вниз, и теперь Жору, уже точно, было не увидеть ни в какой оптический прицел!
   Через полчаса скачки по пересеченной местности, на подъеме Жора отметил потерю резвости и признаки усталости лошади. Он слышал о загнанных скакунах, но как определять предел выносливости лошадей, не знал. Двигаясь строго на Северо-Восток к Аргунскому ущелью, Георгий не хотел оставлять улик, в виде трупа лошади и каждый шаг лошади вперед, уменьшал два-три мучительных, лишних его шага в последующем. Поэтому, после спуска с горы, он пустил рысака, чуть ли не пешком, направляя в лощины и мимоходом осматривая местность в трофейный бинокль.
   Примерно через два часа, они подошли к обрыву. Лошадь встала как вкопанная, и изо рта у нее вырывался настоящий жар. Решив, что ее миссия выполнена, Георгий спустился на землю, но лошадь даже и не думала уходить, проявляя прямо маниакальное стремление к самопожертвованию, ради непонятной цели. Подобравшись по-пластунски к краю обрыва, Жора обследовал в оптику участок дороги Дуба-Юрт - Шатой, расположенной под ним. Чтобы запутать погоню с собаками, надо было спуститься вниз, в само ущелье, по воде пройти больше километра и уходить по противоположному берегу, закидывая следы душистой, с резким запахом травой. Верхом на лошади, это сделать было, технически не возможно. Но она не уходила! В принципе, на ней можно было проехать вдоль обрыва в попытке найти пологий спуск, но он вспомнил, как в этом квадрате, год назад был обнаружен схрон боевиков. Если его издалека увидят на этой лошади - от погони будет не оторваться!
   На коленях, он подполз к могучему рыжему животному и, кряхтя, поднялся на ноги, ласково разговаривая с ней: - "Иди! Иди!", но лошадь кивала головой и упорно продолжала стоять. Разобравшись в конструкции, Жора вытащил у нее изо рта железяку с кольцами. Стал ее убирать в подседельную сумку и нашел там круглую, плоскую фляжку с водой, которая могла пригодиться, как нельзя кстати!
   - Ты молодец, Лошадь! Иди! - Жора хлопнул ее ладонью по крупу и она, повернув голову, фыркнула на прощание и пошла обратно, по маршруту которым приехали.
   Опираясь на ствол и мушку автомата, Жора хромая, поплелся в сторону Дуба-Юрта. Шел как зомби, полностью отключив себя от болевых ощущений. Ближе к закату солнца, нашел легкий спуск к дороге и увидел вдалеке, с помощью бинокля, недостроенный мост у свертка на Шаро-Аргун. С этого места до Дуба-Юрта оставался сущий пустяк, четыре, пять километров. Пыльную дорогу, чтобы не оставлять следов, в частности от волокущейся ноги, он преодолел перекатываясь туловищем. Минут через двадцать спустился к воде, где его и застала ночь. Вода, не смотря на разгар лета, оказалась ледяной, но Георгий, тем не менее, шел по ней довольно долго, привыкая к новой разновидности холодной БОЛИ, которая, как ему казалось, была лучше старой разновидности: Ожегово-Безкожно-Мозольной.
   Реку окутывали высокие отвесные скалы. Он прошел уже мимо трех перевернутых, слетевших с обрыва боевых машин пехоты, в темноте имеющих причудливые очертания, далее техники стало попадаться намного больше. Сгоревшие и мятые, перевернутые Камазы и Уралы, в другом месте, он увидел, прямо нагромождение подбитых БМП друг на друге. Подойдя к ним вплотную, он разглядел на башне одной из них, бортовой номер -"318" и эмблему знакомого кудрявого мальчика с ангельскими крыльями и мечом в руке. Эта нумерация принадлежала первому батальону 342-го полка. Прикоснувшись к тусклой броне, он почувствовал прямо-таки родное, навевающееся тепло и не смог сдержать хлынувших слез. Под ногами исходил шум мирно журчащей воды. На небе ярко сияли звезды, и вокруг не было ни одной живой души.
   Неожиданно его желудок свело в конвульсиях, и только тут он ощутил исходящий от БМП, насыщенный трупный смрад. Несколько раз выдавив из себя нечто похожее на желчь, Жора продолжил движение. По расщелине слева, вышел из реки и, отлежавшись на берегу, хромая продолжил ковылять дальше.
   Уже через час, он вышел на место, откуда они год назад, уходили с Димой, восьмером, на обнаружение радиоточки. Срубленные ветки пожухли, были безлиственны и он хотел прямо здесь рухнуть спать, однако заряд последних резервных сил, повел его вперед. Он, с автоматом на спине, уже на коленях и локтях забрался в полуразрушенный коттедж, где проживал раньше второй взвод разведроты. Заполз в комнату, где они спали. От их быта там остались только приколотые на стене, вырванные из журналов, фотографии полуобнаженных девиц. Не было ни кресел, ни диванов, ни ящиков, ни даже бараньих шкур. В углу он обнаружил грязную, черную, влажную фуфайку. Засунув руку в карман, там нашлась пачка "Прима - Доны", с тремя полувысыпанными, сырыми сигаретами и влажный, замасленный коробок с четырьмя спичками. Зажечь спичку он даже не пытался, чтобы не испортить, а сигарету просто подержал во рту.
   Прихватив с собой фуфайку, Жора забрался на чердак, где снял берцы, поставил на их шнурках растяжки - сигналки, привязав к пустым консервным банкам и после этого, почти сразу уснул, впадая в забытье. Пробуждение наступило, когда на дворе стояло настоящее пекло. Нарушителем сна стал проезжающий по дороге армейский Уазик, с поврежденным глушителем и чеченским флагом на крыше. Жора проследил его путь и заметил на Дуба-Юртовском мосту действующий блокпост боевиков. От высушенных спичек, он подкурил сигарету. Приятная истома, волнами прошлась по всему телу. "Что за мудистика?"- размышлял он. - "Неужели и правда прекратилась война и вывели войска?". Решение напрашивалось одно - надо добираться в Ханкалу! Может, и вывели часть войск, но там, же штаб группировки!
   Распоров ножом фуфайку, Жора сделал толстые ватные стельки и обмотал шмотками ступни, представляющие сплошное сукровичное месиво. В сумерках, перекусив сбитыми с дерева сливами, он отправился параллельно дороги на Грозный, держась в метрах двухстах по правой стороне. Передвигался опять, на пределе своих сил. С рассветом вышел к разрушенному дачному поселку "Пригородный", откуда Ханкалу можно было рассмотреть в бинокль. В светлое время суток он передвигаться не рискнул, поэтому залез под плиту разрушенного дома, углубился внутри и заснул.
   Вечером он не верил своим глазам! Даже захотелось разбить об кирпичи бинокль. Ханкала была пуста! Не единой палатки, когда-то палаточного города. Абсолютно никакого движения! Просто поле и все!
   По-пластунски, забравшись в последний дом по улице, Георгий нашел аптечку с бинтом, зеленкой и йодом. Осмотревшись по сторонам, увидел в сорняках растущий арбуз, на деревьях яблоки, персики, груши и айву. Сразу пришла мысль лечить сочащиеся ожоги и раны утренним и вечерним солнцем, а днем и ночью - прикладывать подорожник. Появилась радостная уверенность - в этих развалинах он не пропадет, это уже точно...
  
   Глава LII
  
   Эльвира влюбилась. Это проявлялось во всем. Она печатала материалы по уголовным делам на компе и, порою, не понимала, о чем там ведется речь. Сердце, в буквальном смысле, щемило - она думала только о нем! И когда Тима-Теймурад заходил в кабинет, все озарялось светом, пропадала сердечная боль и возникала прямо-таки небесная ясность ума. Она понимала, что он женатый и не помышляет даже о разводе, понимала, что он не русский, отчего ни одна из ее подруг не одобрит такого выбора, а возможно и вовсе, от этих отношений, потеряет для них весь имеющийся авторитет. Но она была не в силах скрывать эти чувства. Что такое авторитет по сравнению с любовью? Это сущий пустяк!
   В следственном отделе, про них с Теймурадом уже начинали ходить сплетни. В открытую ничего не говорили, а только шептались в их отсутствие. Эльвира ревновала и, полагая, что никто не догадывается об истинной ее цели визита, посещала коллег в соседних кабинетах, невзначай интересуясь ходом ведения уголовных дел. Первым делом, она просила взглянуть, а затем выискивала записки Теймурада с пометками, что необходимо доработать. Такой, все-таки, этот Теймурад был скользкий! Судьба не справедливо сделала его не русским, потому что в русском языке, он был виртуоз. Так излагал все слова, что их можно было понимать, как двояко, так и трояко. Преподносил вроде комплимент, но если посмотреть под другим углом, то комплиментом было и не назвать. Ну, к примеру, он написал Ирочке: "СУДАРЫНЯ! Я ПОНИМАЮ, ЧТО ПРИ ОПРОСЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ПОТЕРПЕВШЕЙ К., ВЫ ПРОЯВИЛИ НЕЗАУРЯДНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ СВОЕГО ТАЛАНТА, УМЫШЛЕННО НЕ КОСНУВШИСЬ ЕЕ ОТНОШЕНИЙ С ОБВИНЯЕМЫМ Н., ТАК КАК ВСЕ ПРИЗНАКИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И БЕЗ ЭТОГО ИМЕЮТСЯ НАЛИЦО. НО, К СОЖАЛЕНИЮ, Я - ТО ДЛЯ ТОГО И ПРИДУМАН, ЧТОБЫ БЛЮСТИ ЭТИ СКУЧНЕЙШИЕ ЗАКОНЫ, ТРЕБУЮЩИЕ ОТ НАС НЕ ДЕЙСТВОВАТЬ РАЗДРАЖАЮЩЕ НА ПРОКУРАТУРУ!"
   Понимать это можно было следующим образом:
   1. Милая! Ты умный следователь, все делаешь правильно, но посмотри какие мы с тобой горемыки, ведь на нас из-за таких мелочей давит прокуратура!
   2. Женщина! Ты тупая, просто я тебе об этом не могу прямо сказать, и придуман я вовсе не для того, чтобы оправдываться за твои огрехи в прокуратуре. У меня и свои дела есть!
   3. Уважаемая! Ты интересный и грамотный человек. Я считаю, ты специально допустила мелкую ошибку, чтобы заставить обратить на себя мое внимание, и мы с тобой можем жить дружно, чтобы наши фамилии, как нерадивых работников, никогда не фигурировали в прокуратуре!
   Таких расшифровок, можно было делать до бесконечности, но, сколько бы их не было - Теймурад все-равно бы нашел отговорку. Даже припертый к стенке с поличным, он включил бы свой последний аргумент и сказал: "Извини! Я не русский, просто слова не правильно перепутал".
   Вот за это Эльвира его и любила. Он был не "читаем" и не конфликтен со всеми! Что у него творилось на самом деле в голове - одному богу было известно, а Эльвире так хотелось разгадать этот ребус! Не допуская однообразия, допоздна оставаясь в РОВД, они занимались сексом во всех следственных кабинетах. Бедняжка Тима не высыпался, бывало после обеда "клевал носом", но к позднему вечеру, вновь был готов к подвигам. Когда Эльвира ходила в рабочее время по кабинетам в гости, то всегда вспоминала: "А, вот, здесь было так. А, вот тут так!", разыскивала новые места для своих утех и только и ждала скорейшего наступления вечера. Тима, как замначальника следствия, беспрепятственно снимал с доски в дежурке ключ от любого кабинета, они закрывались в нем, и время останавливалось, мир переставал существовать. Ненасытный Тима изматывал ее до такого состояния, что даже сигарета выпадала из рук, когда они уже собирались разъезжаться по домам.
   В летнем, ночном городе, они игриво продолжали баловаться. На своей Карине Е, Эльвира обгоняла его со всех сторон, затем перестраивалась в правый ряд и начинала ехать медленно, а Тима в это время начинал рычать глушителем своей Волги и как заправский ковбой, разгонялся порою до девяноста километров в час. Но Эльвира опять, с легкостью его обгоняла, торможением провоцировала аварийные ситуации, заезжала куда-нибудь во двор, останавливалась и, когда Тима выходил из Волги, чтобы подойти к ней, она давила на газ и быстро терялась из виду, специально в течение нескольких десятков минут, не подъезжая к своему дому. Иногда он ждал ее у подъезда. Эльвира заходила домой и если, изредка ночующего Васи не было дома, несколько раз щелкала выключателем на кухне, после чего ковбой бегом поднимался по лестнице на третий этаж, прямо с порога впивался в нее поцелуем, и они вновь улетали куда-то вверх из этого скучного мира.
   Лето стояло в самом разгаре. Проработав год, после окончания школы милиции, Эльвира могла смело рассчитывать на отпуск в летний период, тогда как у Теймурада он еще не подошел. Да и многие сотрудники, долгие года не были в отпуске летом, а количество мест было ограниченным. В связи с этим она не огорчалась, ее все устраивало как есть. Тима неоднократно рассказывал о прелестях природы на Кавказе, о тонкостях взаимоотношений между народностями в Дагестане и по его словам, не было лучше места на земле, чем его родная республика, раскинутая вдоль берега Каспийского моря. И вот как-то, он позвонил по местному номеру к ней в кабинет и сказал:
   - Выходи на лестницу, покурим!
   Эля, покачивая бедрами на обтянутой форменной юбке, пошла к нему думая, что он хочет завлечь ее куда-то в пустой кабинет и собиралась дать отпор, потому что еще не вечер и большинство коллег находится на работе. На лестнице было пустынно, он обнял ее за талию, вплотную прижал к себе и, глядя в упор, спросил:
   - Поедешь со мной в командировку?
   Эля подумала, что это очередной трюк, отодвинула его от себя и произнесла:
   - Какая командировка? Говори что хотел, у меня работы много!
   - Я серьезно. К нам в Главк разнарядка пришла - отправить из Тюмени двух следователей, вместе с Ханты-Мансийским отрядом.
   - Куда отправить? Какие Ханты-Мансийцы?
   - В Дагестан! - гордо сказал Тима.
   - Ты с ума сошел?! Там же стреляют!
   - Правильно! Это если ты по городу ездишь в форме на патрульной машине. А если по гражданке сидишь в хорошо укрепленном здании, что тебе может угрожать?
   - Ти-има! Мне не нравится эта идея!
   - Сама посуди. Выслуга день за два. Война в Чечне кончилась, там никто не буянит. Зарплата - один к трем! А запись, Элечка, запись в личном деле, которую не подделаешь. Ты - доброволец, готовая пожертвовать жизнью ради идеалов Родины, для соблюдения ее интересов, отправившаяся в "горячую точку"! На три месяца всего, Эля. Там сейчас самый сезон! По возвращению, папа тебе сразу старлея сделает, ты первой будешь из вашего выпуска, кто звездочку получил. Причем не по блату, а реально заработанную. Эля! Да этот шаг, у тебя в карьере на каждом повороте будет учитываться! Давай утрем всем этим неудачникам нос! Вернемся, на эти деньги, в Турцию махнем или в Египет! Отпуск в таких случаях, без разговоров предоставляют. Уж кто-кто, а я-то позабочусь, чтобы с твоей головы, там ни один волос не упал. Если хочешь, даже отцу твоему пообещать смогу! Ты на нашу женщину похожа, ни один местный житель про тебя не подумает, что ты из милиции! Соглашайся, Эля, другого шанса не будет! Я прямо сейчас в Главк знакомому позвоню, и он оформлять начнет. Я уверен, такую вакансию получить, тысячи наших желают, это же не Чечня! Это Кавказ, утопающий в свежих фруктах. Вот разве ты не хочешь сорвать с дерева, такой налитой, красно-желтый персик? Я туда поеду без всяких раздумий и там мне без тебя, так будет одиноко!
   Эля растеряно водила взглядом по сторонам. Уж слишком много информации он выдал и еще требовал немедленного решения.
   - Ну, мне в любом случае надо с папой посоветоваться, а то у него ума хватит, он твоему знакомому из ГУВД морду набьет потом, да и меня еще вытаскивать оттуда приедет!
   - Дак звони! Договаривайся!
   - Тут не звонить, а ехать надо.
   - Поезжай, Эльвира Михайловна! А я скажу, чтобы тебе местечко придержали, а меня, пусть оформляют!
   - Какой же ты все-таки прохвост!
   Эля взяла сумочку и поехала на машине сначала в косметический салон. Сделала там, первым делом, огуречную маску на лицо, затем прическу, которая нравилась папе, с плотно зачесанными назад волосами и эффектом увлажнения. Возле самого МОКМ, нигде не было места припарковаться и она оставила машину, чуть ли не впритык к крыльцу. Величественно шагая по отделу в безукоризненно отглаженном мундире лейтенанта МВД, цокая длинными каблуками по бетонному, отполированному полу она с каменным лицом, не обращая внимания на чуть ли не кланяющихся сотрудников в штатском, зашла в кабинет к папе. Секретарша - капитан не успела доложить, поэтому папа предстал в тот момент, когда убирал в сейф початую бутылку коньяка. На столе стояла большая, налитая рюмка.
   - Эля? Какими судьбами? - слегка растерялся Михаил Иванович. - У меня, вот, сердце что-то прихватило. - оправдываясь, он показал на рюмку.
   - Да, ладно. - Эля махнула рукой, дав понять, что не собирается рассказывать об этом маме.
   Михаил Иванович, все-равно, изображая чувство вины, осушил рюмку и закусил долькой лимона.
   - Что-то случилось?
   - Пап! Как ты смотришь на то, если я съезжу в командировку, в Дагестан?
   - Ты? Как? Ну..., Когда?
   - Срочно вопрос решать надо.
   - А разве туда сейчас отправляют?
   - Папа! Ты не о том. ДА или НЕТ?
   - Ну-ка подожди, я узнаю! - начал приходить в себя Михаил Иванович и набрал номер телефона.
   Он переговорил с какой-то Клавдией Константиновной из ГУВД. Во время разговора, отчего-то повел бровью, с интересом взглянув на дочку. Положив трубку, он в упор уставился на Элю и произнес:
   - А ты молодец, доча! Делаешь успехи!
   - Ты о чем? Какие успехи, папа?
   - Начальница секретариата десять минут назад только этот пакет с приказом вскрыла, а ты уже о нем знала! Хвалю! Чувствуется, что ты Белозерская! Знаешь, я не против, поезжай! Там еще пять оперов надо в этот сводный отряд. Своих отправлю. Васю в том числе.
   - Этого, папа, зачем?
   - Не-не-не. Я знаю. Так будет лучше! Он у меня такой работник! Все показатели бьет. Во всем отделе, о нем чуть не легенды ходят. Он тебе о сейфе не рассказывал?
   - Нет. Папа, не надо его. Я сама разберусь!
   Михаил Иванович сделал паузу. Вытащил коньяк, налил рюмочку и, выпив, утвердительно сказал:
   - Только так и никак по-другому!
   Эля, едва сдерживая слезы, пошла на выход из кабинета.
   - Ты куда?
   - Я позвоню!
   Из последних сил, чтобы не разреветься при посторонних, она прошла по коридору, опять ни на кого не обращая внимания. Отъехав от крыльца, выехала на дорогу с малоинтенсивным движением вдоль железнодорожной лесополосы и зарулив в захолустные дворы из старых пятиэтажек, не смогла более сдерживать слез. Минут пятнадцать она раскачивалась от досады между рулем и сидением. Ей немного полегчало и начали вырисовываться маломальские планы. Уже ничуть не кокетничая для окружающих, она подошла к телефонной будке и набрала номер Тимы. У него в кабинете раздавались шумы, чувствовалось, что работа кипит, но, несмотря на это, она его позвала срочно приехать к себе на такси. Сказала, что ей плохо, назвала адрес и сообщила, что сейчас будет пьяная. Не обращая внимания на то, что в форменной одежде покупать алкоголь в ларьке не этично для сотрудников милиции, она взяла бутылку "Амаретто", села на переднее пассажирское сидение и, выпивая, начала ждать любимого, уповая на свою горькую судьбу.
   Он приехал только минут через сорок. Пользуясь ситуацией, Эльвира заставила его вдоволь себя пожалеть, погладить и успокоить. Этот гений, использовал русский язык как оружие. Эля не сомневалась, что он найдет "лазейку".
   - Да и пусть этот Вася едет, черт с ним! Устроить на Кавказе, чтобы опера проживали отдельно от следователей - сущий пустяк! К тому же, любовь становится романтичнее, если происходит в напряженной эмоциональной обстановке, состоящей к тому же из двух пунктов, не стабильности в регионе и близостью мужа с коллегами - доносчиками. Мы их обманем, Элечка, можешь не сомневаться! Я уже о месте командировки все знаю. Начальник ОВД - мой дальний родственник, отправит их куда-нибудь, чтоб глаза не мозолили, ну комар носа не подточит!
   Практически не раздумывая, Эля согласилась и позвонила папе. Теймурад отвез ее на квартиру, где еще более утешил эротически. В ателье ей сшили подогнанный по фигуре зеленый камуфляж, с множеством карманов. Она объездила полгорода, чтобы найти себе берцы тридцать седьмого размера и в имеющемся наряде, могла бы смело рассчитывать на титул "Мисс МВД Тюменской области". В райотделе их провожали как на войну. Начальник лично распорядился накрыть в конференц-зале столы, с обязательным присутствием всех, без исключения следователей. Говорились торжественные речи. Эльвира и Теймурад всем ставились в пример. Их завалили подарками, считавшимися нужными - компасами, рыболовными наборами, охотничьими спичками, фонариками, книгами по истории Дагестана, спальными мешками, перчатками и другим.
   В аэропорту, группу из семи сотрудников приехало провожать, чуть не пятьдесят человек родственников и знакомых. Михаил Иванович и Маргарита Аркадьевна, обнимали свою доченьку, одетую в камуфляж и с пистолетом на ремне. Мама рыдала, а отец стоял с сочувствующим видом. К ним подошел работник аэропорта и позвал всех следовать за ним. Мама сунула в руки Эли пакет с пирожками собственного приготовления, Вася взял Элин чемодан на колесиках и лежащий поверх бронежилет. Они еще раз крепко обнялись, помахали руками и группой направились в зону контроля, вместе с сопровождающим. Проехав на автобусе в конец стоянки самолетов, они разместились внутри пассажирского, винтового АН-12. Ребята-опера начали доставать спиртное, у некоторых оно даже было по-армейскому, во фляжках. Эля и Теймурад присоединились к ним.
   В аэропорту Ханты-Мансийска, их встретил милицейский микроавтобус Фольксваген, на котором отвезли в зал ожидания на отшибе. Там на рюкзаках сидели кучками группы сотрудников, тоже выряженных как на войну, без знаков отличия и в камуфляжах. Их было двадцать пять человек и среди них одна женщина. Эльвира сразу подошла к ней и завязала знакомство. Ее звали Наташей, ей было тридцать два года и она тоже была следователем - капитан. Следователи сидели отдельной компанией. Теймурад среди них сразу обнаружил знакомого - земляка, который ему заранее сообщал о предстоящей командировке и они радостно и оживленно стали разговаривать на своем языке. А опера, тем временем, ох как резвились! На показуху громко обнимались при встрече, громко начали петь песню под гитару. Сразу было видно, что здесь начиналась жизнь, где кончается территория начальства. Среди тюменских оперов, был самым шубутным, Васин друг Юра. Он, как бывавший ранее в подобной командировке, чувствовал себя "как рыба в воде". Выходил с пистолетом в наплечной кобуре за территорию "накопителя", в открытую принес спиртного и даже не забыл про Эльвиру, вручив ей три гвоздики, которые она не знала куда положить.
   Наконец, за ними приехал аэропортовский автобус. Их подвезли к ЯК-42, следующим внеплановым рейсом Ханты - Мансийск - Оренбург - Махачкала. Гражданских никого не было, а обслуживались они, не смотря на это, стюардессами по высшему классу! Когда они набрали высоту, опера стали приглашать женщин, присесть к ним поближе. Дамочки отказались и те продолжили веселиться, сами разместившись рядом в полупустом салоне.
   В Оренбурге к ним в самолет села еще одна группа спецов, отправляющихся в командировку. Все - опера, и тоже в хорошем подпитии. При подлете к Махачкале, они еле держались на ногах и шастали по салону в таком виде. Бедняжки - стюардессы, едва могли справляться с ними, рассаживая по сидениям и пристегивая на них ремни. Некоторые оренбуржцы, полушутя, пробовали усадить их себе на колени, трогали за задницы, отчего пьяные Ханты-Мансийцы решили вступиться. Дело чуть не дошло до драки. У всех имелись пистолеты и это плачевно могло закончиться. Эльвира уже начала жалеть, что попала в такую компанию.
   В аэропорт Махачкалы прилетели затемно. По трапу в салон поднялся молодой капитан - дагестанец в белой рубашке с коротким рукавом и выпирающей волосатой грудью. Теймурад перехватил его буквально на входе, о чем-то переговорил, и все Тюменские прежним составом, всемером, перешли из самолета в будку ожидавшего камуфлированного ЗИЛ-130 с зарешеченными окнами. В аэропорту творилось что-то непонятное. Во многих местах были видны передвигающиеся Бэтээры внутренних войск, на которых сидели солдаты с оружием, в касках и бронежилетах. ЗИЛ вывез их за территорию аэропорта, где их ожидал уже ИКАРУС, с табличкой "ДЕТИ". Рядом с ИКАРУСОМ стоял милицейский УАЗ, обвешенный бронежилетами. У Эльвиры улетучились остатки последнего настроения. Ведь знала же она, что нельзя поддаваться на красноречивые рассказы этого Теймурада! Тут все напоминало о том, что идет война, а он - помидоры, персики! Что их, в Тюмени разве не было?
   Хорошо хоть, что детей в автобусе не оказалось. С этой табличкой была такая кавказская хитрость, чтобы под обстрел не попасть. Тима сказал, что поедут они в Казбекский район, селение Дылым, а где оно находится, Эля понятия не имела. В путь тронулись только утром. После обеда были на месте. РОВД представляло собой толстостенную старую двухэтажку со светомаскировкой на окнах в окружении охраняемого по периметру, высокого бетонного забора с колючей проволокой. Были еще заминированные участки на территории и обложенный мешками с песком КПП. Как и обещал, Теймурад быстро договорился о двух комнатах для следователей, прямо в самом РОВД, а оперов, начальник-майор распределил по одному на опорные пункты, в виде усиления местным участковым.
   С оружием на виду тут ходили абсолютно все сотрудники! По началу Эле казалось это необычным, но потом ничего, привыкла. Васю снарядили в какой-то там "Юрт", и все прелести жизни на Кавказе она постепенно начинала ощущать. Каким-то образом Тима тут пристроился ВРИО Замначальника следствия и через два дня сообщил обескураживающую новость:
   - Ты знаешь, в данный момент здесь ни одного ведущегося дела нет.
   - Да? А зачем мы тут нужны тогда?
   - Я тоже об этом задумывался и решил. В Москву бумаги идут, что в Дагестане преступность отсутствует, а по телевизору показывают новости, то в Дагестане инкассаторов ограбили, то начальника милиции застрелили, и даже его похороны, не видела, показывали?
   - Нет.
   - Около сотни сотрудников на этих похоронах взорвали! То есть, получается, преступность как бы есть. Но ее не раскрывают. А почему? Потому что все местные жители между собой ладят и договариваются. Возможно, наши коллеги тут и не работают вовсе. И здесь приезжают российские коллеги. Что им делать? Работать! Наращивать показатели. Одно лишь наше нахождение здесь - заставляет их не просиживать штаны! Как думаешь, правильно я все взвесил?
   - Не знаю. Странно все это как-то. Я думала у них тут дел невпроворот, не справляются, нас на помощь прислали, а тут вообще ни одного! Разве так бывает?
   - Получается, бывает. Вчера вечером рассматривал журнал регистрации преступлений в дежурной части. Меня к нему долго не подпускали, на чаепитие звали, выпивку предлагали, к себе домой в гости приглашали на шашлык, но я все же взглянул. Обратилась женщина, по факту кражи коровы. В ходе проверки составлен отказной материал. Оказывается, корову не воровали, а она сама на следующий день вернулась. Попросили показать, чтобы убедиться в этом. А ее уже не было. Зарезали! Ну, мясо тогда покажите? Нету его. По соседям раздали. Лето, ведь, испортится. Как тебе такая задачка?
   - Ты же голова! Сам как думаешь?
   - А тут два варианта. Первый - запугали. Второй - выплатили компенсацию. Но история с возвращением коровы полная чушь. Понимаешь, не идут сюда граждане. Не доверяют. Безопасность им обеспечить не можем, да еще и о случаях поговаривают, что прокуроры и судьи, за деньги, здесь кого угодно оправдают, или такой срок дадут, что "курам на смех". Здесь все основано на деньгах. Все покупается и продается. Кстати, начальник РОВД приглашает нас сегодня к себе в гости. Пойдем?
   - А это не опасно?
   - Он говорит - нет. Все под контролем. Я думаю, не врет. Дел уголовных не ведется, дорогу никому не переходил, зачем на него нападать?
   В черной тонированной Волге без кондиционера в ужасающую жару они приехали к майору Джебраилову. То, что он жил не по средствам, сразу бросалось в глаза. Огромный двухэтажный дом, в восточном стиле, мраморные полы, ковры, террасы, обвитые виноградом разных сортов, фонтан, высеченные из камня львы, два джипа - Опель Фронтера и Мицубиши Паджеро. Молодая жена, вся в украшениях. В общем, роскоши в избытке и всю не перечислить. Эльвира стеснялась задать вопрос, чтобы не выглядеть простушкой, но столовые приборы и бокалы по ее предположению были из чистого золота. То, о чем говорил Тима, начало сбываться. Никогда в жизни она не видела такого изобилия фруктов на столе одновременно, их угощали вкуснейшими мясными блюдами, и всего было столько, что не съесть и за неделю! Пили такое ароматное вино, что голова кружилась лишь от одного запаха. Танцевали под национальную музыку. Эльвира не верила. Это была настоящая сказка во плоти! Вокруг виднелись завораживающие горные вершины, которые разбивали на части низкоидущие над головой облака. Райский уголок!
   Ночью они любили друг друга в роскошном летнем флигеле, затем во фруктовом саду под деревьями. У Эльвиры от изнеможения опять выпадала сигарета из рук, да и курить тут даже не хотелось. Свежий воздух, наряду с всевозможными запахами растений, и без этого расслаблял нервную систему, вскруживая голову.
   Утром небритый Тима, вернувшись от Джебраилова, предложил поехать в Махачкалу к морю.
   - А как же работа? - спросила Эля.
   - Он нас на выходные отпускает и Фронтеру дает.
   - Но сегодня, ведь, пятница!
   - Говорит, потом, суточными дежурствами отгул покроем. Мы ведь все равно в отделе живем.
   Эльвира не переставала удивляться. Было ясно. От них избавляются. Но как? От чистого сердца, от всей души! Лейтенанту из Западно-Сибирского города оказывают столько чести! А что этот Джебраилов сможет предложить полковнику из Москвы?
   Они, конечно же, поехали. Одетыми по гражданке. С пистолетами и удостоверениями. И это было романтичнее некуда! Горные перевалы, люди в национальных одеждах, прямо-таки выпирающее наружу дружелюбное отношение! Никаких нецензурных слов, одни лишь наилучшие пожелания! А море, прогретое в течение всего лета, море, с пенящейся мелкой волной! Из него не хотелось выходить на берег. Они, передвигаясь по побережью, находили все новые полупустынные пляжи. Время останавливалось. Днем они высыпались, а ночами занимались любовью в воде и на суше, потеряв счет дням.
   Вернулись в РОВД только в среду, немного подгоревшими на солнце. Джебраилов на эту задержку не обратил внимания, но все-таки привыкший к правилам Тима, настоял на том, чтобы Элю и его, ставили на суточные дежурства через день. И так, утром, когда Эля должна была формально смениться и передать дежурство Тиме, в дежурную часть поступил звонок от коллег из селения Гебак-Гала. Старлей - дагестанец за пультом долго выслушивал абонента, а затем, совершенно не приемлемой для сотрудника фразой, спросил:
   - ТЫ ТАМ НАКУРИЛСЯ ЧТОЛИ?
   Не в силах терпеть подобное разгильдяйство, Тима вытащил у него из руки телефонную трубку и попросил повторить сказанное. Выслушав и вмиг сделавшись серьезным, он распорядился:
   - Везите сюда и исключите возможность побега! Мы здесь сами разберемся!
   Старлей недовольно на него посмотрел, мол: "Тебе если работать хочется, нас не надо в это впутывать!". На территорию РОВД зарулила Волга майора Джебраилова и Тима, не сказав и слова Эльвире, выбежал к нему навстречу. Подлец, оставил Элечку стоять в дежурке, где вся смена сотрудников нагло пялилась на ее ножки и буквально пожирала глазами. Она, цокая каблуками, скрылась в своем кабинете-спальне, не в силах терпеть такого нахальства. Смена кончилась и можно было отдыхать или переодеться в камуфляж, в котором впрочем, она выглядела бы не менее сексуально. Время тянулось, а Теймурад все не приходил. Любопытство, что же там такое могло произойти, взяло верх и Эля поднялась на второй этаж, где в кабинете у начальника, по-кавказки горячо дискутировали, размахивая руками, четверо офицеров, включая Тиму.
   - А вот и лейтенант Белозерская пришла! - воскликнул Тима, однозначно в недавнем времени вспоминая ее.
   У всех мужчин, сразу сделались ангельские лица.
   - Присаживайтесь Эльвира Михайловна! - вежливо предложил толстомордый Джебраилов и, дождавшись, когда она кокетливо, как бы стесняясь, села на край стула, продолжил: - Сейчас нам привезут..., в общем, не знаю кого и чтобы его не вспугнуть, вы, как женщина, можете взять у него первые показания?
   - Конечно. Я ведь год проработала следователем!
   - Показания надо взять поверхностные. Кто он? Откуда? Не углубляясь в предмет задержания, а мы потом с Теймурадом сами решим, что делать.
   - Хорошо. Как скажите.
   Ожидание длилось около двух часов. Взвинченный Теймурад, то и дело подбегал к окну и заходил в дежурную часть. Не мог он и толком объяснить Эльвире, что происходит, шаблонно ответив: "Я и сам не знаю!". Такая, вот, нервозность, передалась абсолютно на всех сотрудников в отделе. Они толпой курили одну за другой сигареты и не уходили с крыльца.
   Наконец, через открытые ворота и поднятый шлагбаум, на территорию въехал обвешанный бронежилетами милицейский Уазик. Остановившись с неимоверным скрипом тормозов, из задней дверцы выскочил опер Юра и подал выходящему руку. Теймурад и Эльвира уставились в окно, под стать остальным. Из машины показалось обросшее НЕЧТО. У Эльвиры бешено заколотилось сердце. Со сверхъестественным она никогда раньше не встречалась! Это был натуральный ЛЕШИЙ, причем не из мультика, а из фильма ужасов! С корявым протезом на ноге и корявым костылем подмышкой. Эля отпрянула от окна и заявила:
   - Ой, Тима! Что-то мне нехорошо. Я, наверное, не пойду к нему, мне страшно!
   Тима не мог оторвать взгляд от этого Лешего и, возможно, не услышав Эльвиру, выбежал из кабинета. Эля вновь посмотрела в окно, но ЕГО уже не было. Лишь только более десятка сотрудников, оживленно расспрашивали водителя Уазика о произошедшем. Не в силах больше оставаться одной, она подошла к дежурке. Все сотрудники были так сильно возбужденны, что даже на нее - красивую, никто не обращал внимания. Подбежал разгоряченный Теймурад и отдал ей свою кожаную папку с пустыми бланками протоколов.
   - Элечка, иди, на тебя вся надежда! Разговори его!
   Эля, даже сама не поняв как, оказалась втолкнутой в комнату для допросов. Ей предстояло немедленно вернуть самообладание, потому что убегать отсюда в данном случае, было бы не смываемым позором. Делая неимоверные усилия над собой, пытаясь держать походку твердой, она села за стол и ее как будто парализовало. Через силу подняв тяжелую голову, она посмотрела на НЕГО. На фоне, в земляных шишках головы, различить в НЕМ можно было только раскрытые глаза. Все открытые участки кожи, были вымазаны какой-то специфической грязью, которая ссохшись и растрескавшись полосками, чем-то напоминала рисунком что-то среднее, между слоновой кожей и корой корней деревьев. Одет ОН был не понятно во что, и в этом не понятно в чем, поверх, каким-то образом держалась пожухшая и свежая трава, пожухшие и свежие, зеленые листья, плотно примыкающие друг к другу. Нога на протезе выглядела целой, но сам протез, крепящийся к колену и костыль, тоже были облеплены травой и не понятно чем. Рассматривать эти детали, Эля могла до бесконечности, но вспомнив, что коллеги ждут результата, она раскрыла папку, даже не представляя о чем можно спрашивать у такого визитера. Выручили напечатанные в бланках подсказки.
   - Фамилия. Имя. Отчество? - спросила она, поразившись своему голосу. Похоже, у нее во рту пропала слюна.
   - Мне нужна военная комендатура, лейтенант! - тоже сухо и очень тихо ответил Леший.
   Эля растерялась. За ее практику, она впервые натолкнулась на такое "требование - ответ".
   - Вы военнослужащий?
   - Что-то типа того.
   - Где находится ваша часть?
   - Отсюда не увидишь. И вообще, вас это не должно касаться.
   Эля быстро начинала приходить в себя. Такие ответы ее раздражали и она поняла по голосу, что Леший довольно слаб.
   - Кто из родственников или знакомых у вас проживает в республике Дагестан?
   - Ты зря теряешь время. Я допросы умею проводить не хуже тебя. Если ты русская, то должна понять - вызови сюда военную комендатуру. - совсем уже тихо, чуть не шепотом, промолвил Леший.
   - Но прежде чем вызвать, я должна же там что-то сказать? Назовите номер вашей воинской части?
   - Ты тупая? - прошептал Леший.
   - Нет! - Элю чуть не передернуло от такой наглости. - Скажи свое звание!
   - Не тебе.
   - Каким образом оказался в Дагестане? Когда и с кем прибыл? В каком бандформировании состоишь? - жесткой, четкой дикцией, выдала вопросы Эля.
   - Вызови комендатуру! - Леший с трудом привстал и сделал шаг к столу.
   В кабинет немедля ворвались Тима, опер Юра и трое местных сотрудников, подслушивающих до этого за дверью. Юра стремительно бросился к допрашиваемому, сделал ему подсечку и в падении, стукнул ему локтем в живот. У сгромыхавшего на пол Лешего закатились глаза, и он остался лежать без движения.
   - Косматит! Я таких повидал! - произнес поднявшийся с пола Юра и начал слегка попинывать руку лежачего. - Вставай, Леший! Концерт окончен!
   Никакой реакции на это не последовало. Он пнул уже посильнее - результат тот же самый. Тогда он наступил каблуком армейского ботинка на слегка согнутые фаланги пальцев, добиваясь максимального сжатия суставов. Тело Лешего продолжало не двигаться. Немного удивившись, Юра присел и пощупал пульс.
   - Нитевидный, - сказал он, растерянно посмотрев на присутствующих.
   - Вызывай "скорую"! - на правах дежурного следователя, обратился Тима к подчиненному.
   В комнату для допросов зашел Джебраилов и испуганным взглядом посмотрел на Теймурада.
   - Мы тут не при чем! Он сразу еле живой был!
   - А что, в "скорую" его в таком виде отправлять? Да тут весь район, до конца года об этом говорить будет!
   - Исправимся!
   Теймурад был ниже ростом Лешего, а у Юры параметры более-менее совпадали.
   - Снимай одежду! - распорядился Теймурад.
   - У меня все вещи в Гебак-Гале!
   - Найдешь тут, что одеть!
   Вдвоем с местным сотрудником, Тима начал раздевать Лешего. Первым делом отцепил протез. И сразу находка! Под деревянной заглушкой, в кустарно вырезанных ямках, лежало две снаряженных гранаты РГД-5. Джебраилов так посмотрел на Теймурада, как будто у него в руках был ядерный чемоданчик и озадаченно сказал:
   - Терроризмом попахивает!
   Сотрудник начал стягивать с тела этот не понятный наряд. О пол громко сбрякала большая "финка" со следами крови. Теймураду нечем ее было взять, чтобы не оставлять своих отпечатков, поэтому он просто отодвинул ее ногой. На бледной коже туловища Лешего, показались гноящиеся, безобразные раны. Эльвире сделалось плохо и она выбежала из комнаты, с так и не заполненным бланком в руке. Сотрудник полностью снял одежду с тела. Юра принялся натягивать на обездвиженного свои камуфлированные штаны.
   - Это где ж его так потрепало? - не мог прийти в себя Джебраилов.
   - Выясним, товарищ майор! У меня уже есть планы. - заявил Теймурад.
   Отмыв частично руки и лицо, сотрудники сдали тело в машину скорой помощи, отправив двоих сопровождающих. Начальник собрал у себя, что-то вроде консилиума, на котором Эльвира тоже присутствовала.
   - Итак, что мы имеем? - спросил Джебраилов.
   - Разрешите? - спросил при посторонних вежливо Теймурад, заранее зная, какой будет ответ.
   - Разрешаю.
   - В опорный пункт селения Гебак-Гала, обратился неизвестный, с просьбой оказать ему медицинскую помощь и доставить в административный центр. При нем имелись: автомат АК-47 с четырьмя магазинами по тридцать патронов 39 х 7.62 мм, две боевых гранаты РГД-5, тридцатидвухкратный бинокль и охотничий нож, не заводского производства, с остатками вещества, похожего на кровь. О задержанном известно, что он русский и что умеет проводить допросы, а так же, что он требует встречи с представителями военной комендатуры. Мой вывод - это спецназовец какой-то структуры.
   - Какой? - Джебраилов повел бровью.
   - Раз он не однократно требовал встречи именно с ВОЕННОЙ комендатурой, то полагаю, пограничная служба и ФСБ отпадают. Так же отпадают внутренние войска, относящиеся к ведомству МВД. На ум приходит, что это ГРУ или десантник, но этого не может быть, потому что проводить десантные боевые операции на мирной территории, без согласования, они не имеют права.
   - Может он, поэтому и молчит? - спросил Джебраилов.
   - Я думаю, это ГРУ. В любом случае это необходимо уточнять. Причем досконально, чтобы не получился грандиозный скандал. Предлагаю следующее: В форме общевойскового капитана, я захожу к нему в палату. Со мной следуют двое сотрудников, тоже в армейской форме, с автоматами и красными повязками "ПАТРУЛЬ". Желательно, предварительно поставить задержанному какой-нибудь сильнодействующий укол, для дезориентирования в пространстве. И все. Достоверная информация гарантированна!
   - Недурно! - отметил Джебраилов. - Какие еще есть соображения?
   - Разрешите? - задал вопрос старлей из местных оперов.
   - Давай!
   - В спецназах ни одной из структур не применяется автомат АК-47, 39 х 7.62мм. Здесь что-то другое. У меня все.
   - Садись! Ну?
   - Может переход границы? - высказала предположение Эльвира.
   - Намечался или был осуществлен? - заинтересованно спросил Джебраилов.
   - Был осуществлен.
   - У-уф! - заулыбался Джебраилов. - И это оружие трофейное?
   - Не знаю.
   - Его туда что, без оружия высаживали? Пленным он тоже не может быть. По телевизору показывали - их всех ОБМЕНЯЛИ! Так что здесь другая загадка! - заявил Джебраилов, но глаза у него оживленно "забегали".
   Он набрал по телефону номер и очень приветливо начал общаться с каким-то Магамедом. Узнавал про случаи перехода границы, а затем долго оправдывался, что узнает просто так, из любопытства. Потом он всем собравшимся заявил:
   - У них есть акт проверки Московской комиссией от первого августа этого года! Граница на "замке" и ни о каком переходе, не может быть и речи. Это технически НЕ ВОЗМОЖНО!
   - Разрешите? - опять задал вопрос местный старлей.
   - Да.
   - Может он собирался осуществить переход, потому что в розыске? А в спецназе служил ранее и, прикрываясь военной комендатурой, пока они осуществят проверку, намеревается совершить побег?
   - Проверим и эту версию! Вполне может быть и так. Еще?
   - До границы здесь более пятидесяти километров по прямой. По горам, это в два-три раза больше. Он не мог пройти такое расстояние в таком состоянии и на протезе! - заявил Тима.
   Более никаких версий не озвучивалось. Консилиум закончился тем, что самым верным было допросить Лешего в форме армейского офицера, а также дождаться сведений по отпечаткам пальцев и баллистической экспертизе.
   Этой ночью Эльвира, прямо благоволила Теймурадика. Он, как всегда, оказался самым умным. Она даже пришила ему на камуфляж шеврон "Россия. Вооруженные силы", не сомневаясь в том, что уж кто-кто, а Тима "выпотрошит" этого Лешего-наглеца подчистую. Джебраилов, в свою очередь, договорился с медперсоналом в больнице, насчет притупляющего бдительность укола. Оставалось только ждать оттуда звонка.
   Через два дня на факс в кабинете Джебраилова поступило заключение дактилоскопической экспертизы и пришел ответ из информационного центра: "Предоставленные образцы отпечатков пальцев на автомате АК-47 N 701267144, 1970 г.в., принадлежат двум различным лицам, один из которых по базе данных не проходит, а другие принадлежат дважды судимому Мерценкаеву Арби Алиевичу 1969 г.р., уроженцу Чечни, находящемуся в федеральном розыске за участие в бандформировании с 1994 г., а также, в последующем, по факту причастности к террористическому акту на железнодорожном вокзале города Пятигорск, Ставропольского края".
   Оснований поговорить с Лешим беспристрастно, было уже более чем. Ожидались еще результаты баллистической экспертизы и химико-биологической экспертизы, по которым, прямо-таки чувствовалось, что появится новая, интригующая информация.
   Звонок из больницы поступил на четвертый день, когда на календаре было второе сентября. В отделе началась суматоха. Так как других уголовных дел не велось, интерес к этому был огромен! В его детали, казалось, были просвещенны все сотрудники. Лицо, знакомое с террористом из бандформирования, находящимся в федеральном розыске два года! Это уже тянуло на государственную награду! На трех, имеющихся в отделе Уазиках, во главе с самим Джебраиловым, колонной поехали к больнице. От такой делегации, сельские врачи выглядели перепуганными. Женщина - зав.отделением, сообщила Джебраилову, что укол поставлен и можно приступать. Теймурад в камуфляже с капитанскими погонами, в сопровождении двух "патрульных", демонстративно громко, радостным зашел в палату. Двое, возле койки охранявших милиционеров, не сговариваясь, вышли.
   - Ну, уважаемый, военную комендатуру вызывали? Вот мы, специально из Махачкалы приехали! Или вы кого-то конкретно хотели увидеть?
   - Нет, ну то есть да, и так пойдет. - глаза Лешего были туманны и веки припущены.
   - Ну-ка, вышли отсюда! - приказал Теймурад "патрульным" и, дождавшись, когда захлопнется дверь, продолжил очень мягким, отеческим тоном: - Назовите ваше звание, фамилию и воинскую часть?
   - Прапорщик Шевелев Георгий Павлович, в/ч 03 009.
   - Что-то я не припомню. Это где такая находится?
   - Не важно. Сообщите обо мне в штаб ВДВ Российской федерации. Меня заберут.
   - Георгий! Простите, у вас какая-то важная должность?
   - Передайте цифры - 09 40 02.
   - Что это?
   - ВУС.
   - Какой еще "ВУЗ"? Вы имеете ввиду код высшего учебного заведения?
   В наступившей тишине, Георгий закрыл глаза и начал сокращать мимические мышцы на лице.
   - Дак ты казачок-то засланный! Развел меня, базара нет. Вы что, гады творите? Я ведь оклемаюсь, вам все кости переломаю! Сади в машину и поехали к военному коменданту вашего Дагестана! Или я тебе обещаю крупные неприятности!
   - Георгий Павлович, вы меня не правильно поняли. Я из запаса, недавно в армии, во многом не разбираюсь, меня как раз сам военный комендант и отправил, обязательно просил узнать, как вы оказались на территории Дагестана?
   - Чеши отсюда, пока трамваи ходят! Разговор окончен. Говорить буду только с комендантом или представителем ВДВ.
   - Ладно. И последний вопрос. Вам знаком Мерценкаев Арби Алиевич?
   - В первый раз слышу.
   По тону Шевелева, он понял, что информации больше не вытянуть. Не попрощавшись, Теймурад вышел из палаты. Джебраилов ждал его с вываливающимися из орбит глазами.
   - Ну что там? - спросил он с таким видом, как будто его сейчас хватит сердечный приступ.
   - Есть, но немного. Надо обсудить в отделе.
   Джебраилов распорядился усилить охрану в больнице до шести человек. Они вернулись в отдел и закрылись в кабинете. Джебраилов разлил по рюмкам коньяк.
   - Он меня раскусил на каком-то там "ВУЗЕ" - 09 40 02! Что это?
   - Не знаю.
   - Знакомые военные есть? Звони, узнавай!
   Джебраилов трясущейся рукой набрал номер местного военкомата. На том конце провода, долго с чем-то копались, наконец, начальник ОВД услышал ответ, от которого у него отвисла челюсть и он побледнел. Положив трубку, майор произнес отрешенным тоном в никуда:
   - Войсковая разведка спецподразделений ВДВ...
   Наступила пауза. Теймурад нашелся и заполнил пробел, наливанием в рюмки коньяка. Они выпили.
   - А причем здесь "ВУЗ"? Это институт в горах, где учат на разведчиков?
   - ВУС - это военно-учетная специальность. 09 40 02 - код.
   - Подожди. Это что же получается? Какие-то десантники, без согласования с местной администрацией и органами внутренних дел, свободно разгуливают по мирной территории с оружием и мы им сделать ничего не можем? А вдруг он не один? А может это они по милицейским машинам стреляют, чтобы дестабилизировать обстановку и оправдывать военное присутствие? Ведь, посмотри! Никого за это не поймали. А почему? Потому что такие, вот, обученные архаровцы, знают свое дело. Отстрелялись и ушли. А мы потом ищем. И оружие у него не спецназовское. Все делают для того, чтобы на местных жителей думали. А почему он нам ничего не говорит? Потому что задание у него секретное, нельзя эту информацию разглашать. Сейчас, если в комендатуру его отдать - все! "Тю-тю"!. Через месяц подлечится и снова здесь стрелять будет. Нельзя такого отпускать! Тем более, у тебя в районе с преступностью как? Количество уголовных дел в месяц, сколько проходит? А здесь такой случай! Надо утереть этим десантникам нос, чтобы сюда соваться неповадно было!
   - Что ты предлагаешь?
   - Возбудить дело о незаконном ношении оружия и взрывчатых веществ. Все факты на лицо.
   - Ну а прокурор, судьи? Он ведь там заявит, что десантник и его в военную прокуратуру передадут.
   - Ты забыл про выражение - "Восток, дело тонкое"! Назначим ему судебно-психиатрическую экспертизу, которая установит маниакально-депрессивный психоз, не исключающий вменяемости на момент совершения преступления. Галлюцинации, бредовые состояния, что он является спецназовцем - десантником, сможешь такое сделать?
   - Даже не знаю, но выход на психиатра есть. Ну, опять же, запрос - ответ от этого ВДВ, все равно к делу надо приобщать!
   - Приобщим. Немного переделанный. Только не говори, что у тебя таких специалистов нет.
   - А подписи в протоколах тоже?
   - А почему нет?
   - Но у нас ведь даже образца его почерка нет!
   - В ИВС в соседнюю камеру, скажем, нашего опера посадим и дадим им возможность через записочки общаться или письмо на "свободу" отправить. У вас "наседок" здесь не применяют, что ли?
   - У нас их убивают после первого же дела.
   - Ну, нашего не жалко, если что будет. Эльвира дело поведет или своих подставлять будешь?
   - Нет уж. Пусть лучше твоя. Что хочешь, сделаю, рекомендательные письма, ценные подарки дам. Ты прав, мне показатели в районе нужны! Пятьдесят сотрудников и никто, ничего не делает!
   - Да и ей ничего не будет. У нее папа полковник, из наших. Если что, надежно прикроет!
   - Подожди! Надо ведь как-то обосновать, что этот преступник делал тут, в Дагестане?
   - Оружие приехал покупать.
   - У кого?
   - У неустановленного лица.
   - Э-э. Так не пойдет, это минус и не качественно проведенное дело.
   - Ну, найди ты где-нибудь в горном ауле, чтоб туда с проверкой приехать не смогли, недавно умершего старика - у него и купил!
   - Ай да молодец, Теймурад! Светлая голова! Сегодня же к себе в гости приглашаю!
   Детали подретушировали "по ходу пьесы". Из больницы Шевелева разрешили забрать только на десятый день и то, с указанием, что он нуждается в операции на правой голени и ежедневных перевязках. Но голень могла и подождать, ведь ему выдали заводского производства костыли. На уголовном деле уже были сделаны две пометки, которые должны будут его сопровождать во время отбывания наказания - "Склонен к побегу" и "Склонен к нападению". Сопровождение осуществлялось только на одних наручниках, пристегнутых к руке Шевелева и сотрудника. В ИВС сокамерником с ним подсадили Васю Редозубова, который не брился все эти десять дней, был загорелым и имел легенду, что является любителем-альпинистом из России, которого задержали по подозрению в хранении наркотиков. Самих наркотиков не нашли и поэтому должны скоро выпустить на свободу. Образцы почерка Шевелева взяли из его собственного заявления в прокуратуру, на неправомерные действия сотрудников ОВД, которое он отправил с Васей, чтобы тот передал своему "адвокату". Узнали и о том, что Шевелев был земляком, призванным из Тюменского военкомата. Теймурад подключил свои связи, узнал через военкомат домашний адрес Шевелева и сделал настоящую справку из первоисточника, что Шевелев считается военнообязанным, но не военнослужащим. В настоящее время состоит на учете военкомате, как сержант запаса инженерно-саперных войск. Договорился, чтобы в случае повторного запроса другими лицами, была отправлена точно такая же справка. Данный документ окончательно переводил задержанного Шевелева в категорию гражданского лица, совершившего преступление в местности под юрисдикцией ОВД Казбекского района республики Дагестан. На вопросы следователя Белозерской он отвечать отказался, протоколы составлялись без его присутствия, целыми днями тренировавшийся на подгонке подписей Юра, подписывал все необходимые бумаги. Вскоре гражданина Шевелева этапировали в СИЗО-1 г. Махачкалы, для проведения судебно-психиатрической экспертизы, где ему под видом витаминов, поставили укол на основе галоперидола, именуемый на местном сленге "Мадам депо". Действие такого укола длится до шести месяцев, в течении которых блокируются все мысли и сковываются резкие движения, вызывая длительную судорогу всей мускулатуры. Поставив Юрину подпись на ознакомлении с материалами уголовного дела, задокументированную папку передали в прокуратуру. В том, что дело составлено юридически безупречно, Теймурад не сомневался.
   С чувством выполненного долга по помощи в раскрытии преступлений в Казбекском районе, бригада следователей и оперативников вернулась на родину двадцатого ноября, по истечении трех месяцев командировки. В аэропорту их торжественно, с цветами и оркестром встречали сослуживцы и родственники. Печально конечно, что уголовное дело они провели всего одно. Но что поделаешь, ведь жители с заявлениями не обращались...
  
  
  
  
   Часть III
  
   "Покажи мне людей уверенных в завтрашнем дне.
   Нарисуй мне портреты погибших на этом пути.
   Покажи мне того кто выжил один из полка,
   Но кто-то должен стать дверью, а кто-то
   Замком, а кто-то ключем от замка..."
   В.Цой
  
   Глава I
  
   2000 г. Москва ул. Б. Лубянка.
   Назначенный недавно на должность старшего оперуполномоченного отдела "Т" 3-го Главного Управления ФСБ России (ДВКР - департамент военной контрразведки) подполковник Мехтиев взялся за работу с небывалой хваткой.
   Численность отдела составляла двадцать человек, большая часть из них были майорами, в том числе возрастными, и появление нового 31-летнего назначенца из Ростова на Дону воспринималось настороженно и ревностно. По своим каналам сотрудники выяснили, что Мехтиев попал на эту должность без всякой "мохнатой руки" по реальным достижениям в работе. За предшествующие пять лет службы в Южном Федеральном округе в его послужном списке числились предотвращенными 12-ть террористических актов, выявление законспирированного цеха по печатанию высококачественных денежных купюр, разоблачение коррумпированной таможенной сети на Российской - Украинской границе и многое другое. Для продвинутых сотрудников становились понятными и деловитость, и перспективность молодого подполковника.
   После взрыва в московском метро в отделе активно разрабатывались версии, связанные с исламскими группировками, чуть ли не ежедневно требовались отчеты и результаты руководству, и поскольку кропотливая агентурная работа по крупицам собирала информацию и не давала быстрых ответов, в отделе царили напряженность и нервозность. Другие параллельные разработки откладывались.
   Невзирая на это, Мехтиев принялся распутывать малоперспективное дело начинающееся с "пустышки". На товарно-сортировочную станцию Душанбе республики Таджикистан прибыл вагон с указанием адреса получателя: "Штаб 201-ой мотострелковой дивизии". Вот так незатейливо, неконкретно. По сопроводительным документам в вагоне должно было находиться 15 тонн хозяйственного мыла. Отправитель: ООО "Бурятский ХПК" г. Агинск Забайкальского края. Вагон отправлялся со станции Чита, проследовал по территории Среднеазиатских Республик и по прибытию оказался пустым.
   В штабе 201-ой дивизии такого груза не заказывали, поскольку обеспечение дивизии осуществляется службой тыла исключительно по армейским каналам и никаких сделок с частными фирмами не заключается.
   Начальник Особого отдела дивизии майор Кухтерин, негласный сотрудник ФСБ, обнаружил в пустом вагоне скомканный кусок глянцевой водонепроницаемой бумаги с завернутыми в нее гниющими остатками куриных окорочков, что свидетельствовало о присутствии в вагоне лиц, связанных с транспортировкой исчезнувшего груза. Проведенная экспертиза выявила, что бумага является стандартным листом 55х90см, используемым для покрытия верхнего слоя тротиловых шашек при упаковке ящиков, со следами присутствия этого вещества по всей поверхности.
   В таком виде информация и попала к Тельману Мехтиеву на стол для разбирательства. Он связался с краевыми коллегами в Чите, и, буквально, через час, несмотря на разницу во времени, получил, в принципе, ожидаемый ответ - такого ООО "Бурятский ХПК" не было и нет в природе. Мало того, обозначенные координаты оказались противоречивы, поскольку указанный город Агинск входит в состав Читинской области и к республике Бурятии отношения не имеет, хотя в области есть название Агино-Бурятский автономный округ.
   Не желая посвящать читинских коллег в суть дела, допуская существование "крота" в их организации, Тельман словесно обосновал начальнику отдела "Т" генерал-майору Боровикову, необходимость отправления в Читу двух сотрудников. Аргументами послужили вероятность исчезновения 15-ти тонн тротила на сопредельных территориях с исламскими корнями и возможность возникновения новых терактов на фоне ведущейся второй Чеченской войны. После одобрения, разработка плана действий и руководство расследованием осталось за Тельманом.
   Командированные сотрудники капитан Егоров и майор Вехтерев получили инструкции начинать поиски с низов, расспросить грузчиков, путеобходчиков, подсобных рабочих. Оформление груза было связанно с праздничной датой - 8 марта, и поэтому могло запомниться работягам, хотя и прошло с того дня почти три недели, все равно, кое-какие шансы оставались.
   Тельман жил в двухкомнатной квартире в центре Москвы, и когда в 4 часа утра его разбудил звонок служебного сотового телефона, сомнений не имелось в том, что есть новости из Читы.
   - Мехтиев слушает! - отозвался он.
   - Вехтерев. Водитель автопогрузчика Коля, фамилии пока не узнавали, сообщил, что 8 марта загрузок в вагоны было всего две и одна из них армейская. Выгружали три Камаза, номер одного из них он запомнил, потому что на его личной машине такой же, как он считает, счастливый - "40-04". На остальные знаки не обратил внимания. Что нам попробовать искать машину или здесь еще поузнавать?
   - Народу много опросили?
   - Нет. Этот третий был, предыдущие не помнят ничего.
   - Еще есть причины, что он точно помнит это событие?
   - Да. В этот день им не удалось подшабашить на погрузке. Армия их услугами не воспользовалась.
   - Где остановились?
   - Гостиница "Турист", улица Бабушкина.
   - Ничего не предпринимайте, я вылетаю ближайшим рейсом.
   Интуиция подсказывала, что действовать надо предельно осторожно. Тут вырисовывалась крупная афера. Заказчика, купившего тротил и оплатившего его транспортировку с выгрузкой на промежуточной станции, искать крайне хлопотно, а вот высшее армейское руководство в том регионе, напичканном войсками, вполне может быть причастно к этому. Ну не может какой-нибудь начальник склада или зам. по вооружению воинской части списать такое количество! Да и куда его спишешь? На учениях разве тротил применяется? В военных училищах еще куда ни шло, но в обычных армейских подразделениях это исключено.
   Рейс "109" авиакомпании "Аэрофлот" по маршруту Москва - Омск - Чита отправлялся ежедневно в 9 утра. Тельман был в аэропорту "Домодедово" уже к половине восьмого и, связавшись с начальником своего отдела, сообщил о необходимости вылета в командировку минимум на два дня. Обращение к начальнику службы охраны аэропорта по служебному удостоверению и специальному девятизначному коду предоставило зарезервированное место и, даже, выбор услуг:
   - Вас на борт сразу доставить или, может, желаете посидеть в баре? Или при регистрации пассажиров хотите присутствовать?
   - Я с оружием. Лучше давай к "нашим", летящим на этом рейсе.
   Начальник службы охраны, неохотно, кивком головы дал понять, что задачу понял. Он с коллегами старался хранить в тайне информацию о присутствии на каждом авиарейсе "опекунов" из ФСБ, а на деле, всякий раз все об этом знали. После служебных переговоров выделенный сопровождающий через служебный вход доставил Тельмана к месту стоянки самолета. На борту "Ту-154" заканчивалась предполетная подготовка, еще не отошел топливозаправщик и желтый ЗИЛ аэродромно-технического обслуживания, кружился обслуживающий народ, среди которого Тельман цепким взглядом определил двоих, стоящих возле шасси с невозмутимо-невыразительными лицами. За девять лет службы в ведомстве у Тельмана выработалось чутье на коллег, где бы они не находились и во что бы не были одеты. Они без удивления, в свою очередь, пожали руку незнакомца в коротком кашемировом пальто, никаких расспросов и уточнений не произвели, что свидетельствовало об их профессионализме. После подвоза багажа коллеги с бортпроводницами занялись своими делами, а Тельман самостоятельно поднялся в салон самолета, разместился в последнем ряде кресел, возле иллюминатора и с закрытыми глазами, чтобы не привлекать к себе внимания снующих любопытных стюардесс, принялся составлять план действий. Вычленив главное, он позвонил Вехтереву в Читу:
   - Миша! Я в самолете. Узнай, где находятся в самой Чите и ближнем пригороде саперные части. И аккуратно, без пояснений.
   - Понял. Может и склады заодно с этим?
   - Не надо. Будет день и будет пища, слышал такое?
   - Ну да.
   - И еще. У вас камуфляжи с собой?
   - Летние только, Тут еще прохладно.
   - Приобрети три простеньких армейских камуфлированных бушлата, прикрепи сразу прапорщицкие звания и все, какие надо нашивки. Завтра в них работать придется, чеки сохрани, их в командировочные расходы включим.
   - Понял.
   - С местными никаких контактов. До встречи.
   Самолет прибыл в Читу поздним вечером по местному времени. Вехтерев встретил на выходе из автобуса с пассажирами рейса и, минуя скученность, по служебным проходам они быстро вышли на площадь к такси, где их ждал Антон Егоров. В пути дело не обсуждали, довольствуясь местными новостями и достопримечательностями. Из-за отсутствия трехместных номеров, Мехтиев разместился один в двухместном номере гостиницы и вскоре был уже в номере у подчиненных.
   - Тельман Идрисович, с дороги коньячку? - робко спросил Антон.
   - Давай без отчества! Вы, если хотите - пейте. Я не буду. Благодарю. Что удалось узнать?
   Антон убрал бутылку, а Миша московским говорком, не нравившемся Тельману, доложил:
   - Как таковых саперных частей нет. Есть только инженерно-саперные батальоны, входящие в состав частей. В самой Чите их два, точнее даже возле самой Читы. В поселке Каштак в составе мотострелкового полка и в поселке Песчанка отдельный инженерно-саперный батальон в составе танковой дивизии. Остальные батальоны находятся намного дальше, поселок Борзя...
   - Ладно. Это потом, если здесь ничего не уясним. У кого какие планы?
   - Честно говоря, Тельман, не очень ясно, зачем эти прапорщицкие бушлаты? Мне было бы понятней, если начать устанавливать круг возможно причастных лиц непосредственно в самом штабе Забайкальского военного округа. У них там под рукой имеется вся необходимая документация, и уже потом в ходе разбирательства выделить наиболее подходящих фигурантов. - Выразил свою точку зрения Егоров.
   - Все это так, Антон, но это, если бы мы были в Москве, Питере или даже, пусть будет Иваново. Здесь немного другая составляющая. Как говорили классики, мы находимся на задворках Российской империи. Здесь другой менталитет: Москва приедет и уедет, а нам здесь жить. И даже жалоба, если какая отправлена в Москву будет, ее десять раз в пути перехватить можно. Поэтому внешне тут всегда и все выглядит правильно. А на самом деле всюду заправляют местные "князья" и "князьки". Рука руку моет постоянно. На события и происшествия здесь огромный интерес, потому что их очень мало происходит. Стоит нам начать поднимать какую-нибудь документацию, как беспроводное радио заработает на всю катушку. За нами начнут наблюдать, вычислять и саботировать наши ходы. Им, ой, как не хочется фигурировать в Московских сводках, поэтому они костьми готовы будут лечь, лишь бы ничего не раскопали. Вообще, план действий такой. Миша завтра в форме прапорщика едет в Каштак, находит место дислокации техники саперного батальона и узнает про наличие известного номера машины. При обнаружении, расспрос следует начинать с закрепленного за ней водителя, установить старшего колонны, и на каком складе получали взрывчатку. А мы с Антоном в формах прапорщиков едем в Песчанку и занимаемся тем же самым. Если результата не будет, займемся частями, находящимися на дальних расстояниях. Суть уловили?
   -Да, Тельман. Готовы действовать так.
   Утром, подъехав к воинской части поселка Песчанка, два армейских прапорщика, минуя КПП, на котором показ удостоверений работников УФСБ РФ из Москвы, мог вызвать шок у дежурного, направились вдоль высокого бетонного забора, где нескоро, но удалось обнаружить лаз, хорошо отполированный армейскими бушлатами. Проникнув на территорию части, они невольно спугнули направляющихся к лазу троих солдат, те бросились врассыпную. Продвижение вглубь показывало большой по размеру объект, прорисовывалось множество однотипных серых четырехэтажных казарм, плацы и другие сооружения. Складов и техники не было видно.
   У солдат первого года службы, копающих траншею для кабеля, удалось узнать о нахождении в части помимо саперного батальона, еще строительного, связи, медицинского учебного батальонов и двух танковых полков. Парк саперной техники указать они не могли, а танковой, находился чуть не у линии горизонта. Туда отправился Антон. Тельман же выбрал тропинку между казармами и пошел по ней. Вскоре ему встретился отъявленный дембель - с сигаретой в зубах военнослужащий, небрежно одетый, демонстративно не желающий уступить дорогу и отдать воинское приветствие. Тельман различил на его одежде саперные эмблемы в петлицах и вышитую черными нитками на толстой белой "подшивке" цифру 17, что означало у старослужащих число дней до приказа о демобилизации
   - Вот это сразу видно - дембель движется! - с улыбкой на лице, дружелюбно начал Тельман. - Ты с саперного?
   - Но. - Недовольно буркнул тот, очевидно, не желая отвлекаться от своего намерения по добыче спиртного.
   - Слушай, мы тут забухали на днях, я техосмотр от машины потерял, "40-04" не ваш Камаз?
   - Ну, у нас все номера на 40 начинаются.
   - Ты сейчас за пойлом пошел?
   - Не-е. - явно соврал солдат.
   - Ну, возьми тогда себе на сигареты! - Тельман протянул "десятку". - Скажи, а водилу с него мне как найти?
   Солдат растерянно соображал об упущенной возможности получения денег на бутылку и желании их добавить.
   - Тебе позвать его, что ли, надо?
   - Позови.
   - Еще на сигареты подкинешь?
   - Не вопрос!
   Подойдя к одной из казарм, солдат сообщил, что водителя зовут Витька Рыба, и зашел в подъезд. Ожидание возле угловой части здания составило около десяти минут. Сопровождаемый Витька Рыба оказался долговязым пареньком с такой же вышитой цифрой 17 на подворотничке. Протянув "своднику" еще десять рублей, Тельман дождался его ухода и спросил:
   - На Камазе "40-04" кроме тебя еще кто-то ездит?
   - Нет. А что случилось? - Рыба был явно не в курсе, что на ответах можно заработать.
   - 8-го марта вы на трех машинах ездили на железнодорожную стацию, кто старшим колонны был?
   - "Добрый".
   - Конкретнее!
   - Капитан Добрянский, а что?
   - Так это, Витя, ничего. Мутит он под меня. Из-за него недостача у меня на складе. Тебе же на дембель сейчас идти?
   - Ага.
   - Я тебе бушлат вот этот свой новый отдам, расскажешь все, как есть?
   - А что рассказывать-то?
   - Вы тротил на складе получали?
   - Наверное. Говорили, что взрывчатку.
   - Ящики зеленые, по бокам железные ручки?
   - Но.
   - Сколько?
   - Не знаю. Я в машине сидел.
   - Добрый с тобой в кабине ездил?
   - Нет. На "41-ом".
   - На каком складе получали?
   - На нашем. Тут, три километра по сопкам. Караул от нашего батальона охраняет.
   - Кто выдавал?
   - Прапорщик какой-то.
   - Ладно. И последнее, номера машин назови, которые ездили.
   - "41-ый, "12-ый" и "36-ой".
   - Что значит "12-ый", 36-ой"?
   - Номер на сорок начинается, а это последние цифры.
   - А буквы, какие?
   -"НР".
   - Ты на "04" ездил?
   - Да.
   - Значит, машин четыре было?
   - Да.
   - Все Камазы?
   - Угу.
   - А куда четвертый делся, вы на железную дорогу ведь на трех приезжали?
   - На четырех. "36-ой" к платформе не подъезжал просто, а потом на "Новую" поехал.
   - Подробнее поясни.
   - Станция "Новая". Туда десять человек в командировку уехали, лед на реке взрывать, они и грузили на складе все.
   - Кто у них старшим?
   - Капитан Тимофеев.
   - Они до сих пор там?
   - Ага. Недели через две вернуться.
   У торцовой части стены казармы был произведен обмен бушлатами с перемещением прапорщитских "стаканчиков" на погонах. Тельману достался выцветший с засаленными рукавами и небольшим масляным пятном на нижнем кармане. Но для технаря-прапора бушлат выглядел довольно сносно. Предупредив обрадованного Рыбу о молчании и отправив его где-нибудь пока погулять, Тельман отправился в казарму. На него сразу отреагировал дневальный по роте, прокричав:
   - Дежурный по роте на выход!
   Не дожидаясь, без объяснений с солдатом, Тельман сам зашел в помещение дежурного по батальону. Там сидел со скучающим видом кавказец-старлей с автомобильными эмблемами и красной повязкой на рукаве. Не желая выяснять земляческих связей, Тельман озабоченно поздоровался с ним за руку и спросил:
   - Добрянский здесь?
   - У него выходной сегодня.
   - Адрес скажи его.
   Старший лейтенант неохотно оторвался от спинки стула и после изучения списка под оргстеклом на столе возле пульта произнес:
   - ДОС (дома офицерского состава) 26, квартира 15.
   - А этот, как его, забыл, со склада вооружений прапор здесь?
   - Саныч? Не, он там.
   - Ну, что за день сегодня! Скажи адрес его тоже, я к нему вечером заеду, сейчас некогда туда тащиться.
   - ДОС 21, квартира 53. - понимающе кивнул головой старлей.
   - А фамилия-то у него как, тоже не помню ни хрена?
   - Максюта.
   - Ну, бывай, дежурный! В долгу перед тобой!
   На крыльце казармы Тельман, достав сотовый телефон "Моторола", не обнаружил на экране логотипа оператора и рисок антенны. Да, что говорить, с цивилизацией здесь было туго. Вместо того, чтобы продвигаться по горячим следам расследования, он должен идти искать Егорова в этом армейском мегаполисе.
   Через полчаса Егоров обнаружился у автопарка саперного батальона. С поставленной задачей справился - нашел КАМАЗ с номером "40-04 НР". Хвалить его за это Тельман не стал, а сразу отправил по адресу к капитану Добрянскому, узнать, сколько тротила они получали, была ли накладная, кем подписана или чье устное распоряжение они выполняли. После опроса, если получится, оставаться с ним на квартире, если нет, оставаться у подъезда и наблюдать за капитаном.
   В парке Тельман выяснил, на какой машине ездит прапорщик Максюта. Полагая, что со склада вытянуть его незаметно не получится, был придуман маневр-спектакль. Тельман на такси вернулся в гостиницу, переоделся в гражданскую одежду и приехал в Главное управление ГИБДД Читинской области. Представившись начальнику- полковнику по полной выкладке, чем вызвал неподдельный испуг у того, попросил содействия в оперативной работе и получил в свое распоряжение спецмашину ДПС с экипажем из двух сотрудников.
   На этой машине проехали по маршруту вновь до Песчанки, откуда по разбитой дороге вдоль, местами заснеженных, сопок прибыли к месту расположения склада вооружений. Машина Максюты - красная "Тойота-Королла" с номером р811кт 75RUS стояла на площадке возле просвечивающего забора из колючей проволоки. Старший наряда старший лейтенант ДПС, выполняя инструкции Тельмана, сначала обошел, разглядывая, японскую машину, затем направился к входу, откуда ему навстречу уже спешил, застегиваясь на ходу, обеспокоенный начальник караула, тоже старлей с эмблемами инженерно-саперных войск в петличках. Похоже, доложить начальству о прибывшем наряде он еще не успел.
   - У нас информация, что на этой машине ночью был осуществлен наезд на пешехода. Это ваша? - начал старлей ДПС.
   - Не-ет! Прапорщика Максюты, начальника склада ВВ.*[ Взрывчатые вещества.]
   - Давно она здесь стоит?
   - С девяти утра.
   - Прапорщик Максюта здесь?
   - Да. На рабочем месте.
   - У нас вопросы к нему. Позовите! Или мы, не отъезжая отсюда, вызовем военную прокуратуру!
   -Да нет, не надо ничего. Сейчас я ему позвоню - он выйдет.
   После того, как старлей скрылся в дежурном помещении, минут через пять появился и прапорщик Максюта с недоуменным выражением лица. Начкар сочувственно открыл ему ворота, выпуская за территорию объекта. Старлей ДПС представился по правилам, попросил показать свидетельство о регистрации транспортного средства, после чего открыть капот для сверки номерных агрегатов. Начкар оставался у ворот и наблюдал за действиями с любопытством. Тельман под видом следователя, будучи в гражданском, вышел из машины и сел на заднее сидение Тойоты, за руль которой было предложено сесть и Максюте. При поднятом капоте для начкара происходящее в салоне было невидимым. Тельман показал свое развернутое удостоверение и сказал:
   - Читай внимательнее!
   Недоумение на лице прапорщика сменилось заметным испугом.
   - Ты нам, на хрен, не нужен вместе со своей машиной! Будешь сотрудничать - освобожу от ответственности! Быстро мне расклад дал, 8 марта, четыре КАМАЗА, капитан Добрянский, капитан Тимофеев, сколько им тротила отгрузил?
   - П-пятнадцать с половиной тонн.
   - Накладная есть?
   - Тянут что-то в штабе. Два дня до конца месяца осталось, чтобы отчетность провести. Но запись в журнале имеется.
   - Чье распоряжение выполнял?
   - "НИСА".
   - Какого еще "НИСА"?
   - Начальника инженерной службы дивизии.
   - Фамилия?
   - Шошов. Подполковник Шошов.
   - Шошов сказал, куда тротил везти?
   - Нет. Я просто выдал и все. Дальше не знаю.
   - О разговоре ни слова! Можешь быть свободен!
   - Понял, товарищ подполковник! Спасибо! Я - молчок!
   Выйдя из машины, у которой тут же захлопнулся капот, Тельман для ушей начкара нарочито громко произнес:
   - Извините, что напрасно побеспокоили.
   Максюта так и остался, оторопело стоять с разведенными руками, а автомобиль ДПС помчался в военный городок "Антипиха", состоящий из панельных пятиэтажек - "ДОСов". Возле дома Љ 26 Тельман распрощался с экипажем ДПС и быстро поднялся на четвертый этаж, где в квартире 15, похоже его ждали, так как после звонка, двери почти мгновенно открылись. Хозяин квартиры, по-видимому, сам Добрянский пригласил гостя войти, а выбежавший из кухни Егоров, с бутербродом в руке, сразу же представил вошедшего:
   - Наш начальник подполковник Мехтиев!
   - Капитан Добрянский! - хозяин протянул руку, которую Тельман неохотно пожал.
   - Что у вас?
   - Может к столу? - предложил Добрянский.
   - Нет. Докладывай. - Он бросил взгляд на Егорова.
   - Выполнял задание командира батальона подполковника Куприна! - отчеканил Антон. - Отгрузил пятнадцать тонн тротила в вагон, накладных не было, а еще полтонны забрал капитан Тимофеев на станцию "Новая". Все.
   - Не все! - Тельман с недовольством громко выдохнул. - Груз кто-нибудь встречал? Кто его оформлял?
   - Да, немного оторопел Добрянский, не зная на какой вопрос отвечать. - В гражданском, то есть в охотничьем камуфляже "Камыш" пожилой мужчина с офицерской выправкой, в новых высоких берцах.
   - Как выглядел, подробнее?
   - Рост, примерно 180 сантиметров, не толстый, можно сказать, крепенький, с седыми висками, возрастом под пятьдесят, глаза или серые, или голубоватые.
   - Шрамы? Голос, какой?
   - Ничего особенного.
   - Он был один?
   - Вышел из японского джипа Паджеро с задней дверцы, в машине еще трое было.
   - Прошу, поподробнее. - Впился взглядом Тельман.
   - На заднем сидении не видел сидящего, а спереди, когда пассажир пепельницу вытряхивал, мельком их с водителем увидел. Вроде, буряты, а, может, якуты, я их не различаю.
   - По телосложению? Может китайцы или среднеазиаты?
   - Ну, китайцы небольшие обычно, а эти здоровенные такие бугаи, и по лицам видно благополучные какие-то, не знаю, может метисы? Но они не из работяг, точно.
   - О чем говорили с седоволосым офицером?
   - Буквально пару слов. Он даже не здоровался. Показал, в какой вагон грузить и все.
   - Кто грузил?
   - Солдаты, с Тимофеевым которые были.
   - Кто оформлял?
   - Но не мы, это точно. Там все уже к тому времени оформлено было.
   - О разговоре полное молчание! Если будут интересоваться, позвонишь мне! - Тельман протянул визитную карточку. - А так, скажи, узнавали про Тимофеева, но ты ничего особенного не говорил.
   - Хорошо. Понял, товарищ подполковник, - подтянулся как-то Добрянский.
   Следующим этапом было появление в здании ФСБ по Читинской области вместе с, одетым все также армейским прапорщиком, Егоровым, которого Тельман оставил ждать в холле первого этажа. Начальнику о прибытии московского представителя службы доложил дежурный майор, последовало приглашение в кабинет, где на пороге Тельмана встретил краснощекий, упитанный пожилой полковник, галстук которого в форменной одежде съехал набекрень. Выражение лица его представляло одновременно испуг, радость, готовность к сотрудничеству, и, протянув руку для приветствия, он произнес:
   - Милости прошу! Полковник Красильников, начальник областного Управления ФСБ.
   Крепко пожав его руку, Тельман представился по всей форме, отметив при этом, как магически участился пульс и возросло напряжение у соратника.
   - Чем могу служить? И почему не известили о приезде? - спросил полковник.
   Пропустив вторую часть вопроса, Тельман решительно заявил:
   - Нужна оперативная группа из четырех человек с оружием и мне с коллегой - служебная машина! Сейчас! Срочно!
   Красильников озабоченно по селектору передал указание секретарю и задал вопрос:
   - Могу я знать, что случилось?
   - Возможно, предстоит арест двух армейских подполковников, командира части и другого, дивизионного уровня.
   - И это все?
   - Пока да. Если что-то не устраивает, могу помочь связаться с моим руководством напрямую. - Тельман вытащил сотовый телефон.
   - Ну, нет, что вы? Действуйте! Я хотел лишь уточнить, мне об этой операции что-то будет известно?
   - Безусловно. Возможно, через несколько часов.
   По селекторной связи Красильников уточнил у секретаря готовность сбора группы и вызвал в приемную какого-то капитана Марченко, затем тяжело вздохнул, с растерянностью огляделся, так и не решившись предложить гостю выпить из запасов коньячка. По громкой связи раздалось сообщение "Все в сборе!", полковник, напутственно кивнув Тельману, пригласил к выходу, и первым оказался в приемной, где со стула вскочила по стойке "смирно" симпатичная женщина в изящно сидящей на ней форме капитана.
   - Юлечка! - обратился к ней Красильников. - Проводи товарища из Москвы к служебной машине и представь оперативной группе.
   - Есть! - впиваясь взглядом в москвича, рьяно и несколько лукаво отреагировала капитан в юбке.
   Следуя за проводницей, с ее призывно покачивающимися бедрами, Тельман не переставал удивляться однотипности сего безобидного сервиса во многих провинциальных городах. Все читалось наперед. Сначала она согласится на чашечку чая, потом признается, что очарована и краше никого не встречала в жизни, после чего окажется в постели, и заботливо трогательно по крупицам будет выуживать информацию, которую спешно доложит начальству. На лестничном переходе у капитана Марченко "неожиданно" подвернулась нога на каблучке, она спасительно ухватилась за руку спутника, чтобы не упасть, состроила легкую гримасу боли и рассыпалась извинениями за свою неуклюжесть. Тельман никак не среагировал и продолжал, молча, двигаться рядом, с осторожно ступающей теперь, проводницей, которая, оживая, сама приступила к знакомству:
   - А Вы, правда, из Москвы приехали?
   - Нет. Я из Вашингтона, а в Москве у нас, так, филиал от ЦРУ.
   Не найдя, что ответить, Юлия с усердием вела его к служебному выходу, на пути к которому Тельман, кивком головы, пригласил ожидающего Егорова следовать за ними. Во внутреннем дворе здания, у крыльца стояли две одинаковые черные, с тонированными стеклами Волги-3102 и возле них четверо крепышей в коротких кожаных куртках. Сопровождающая капитан Марченко растерянно остановилась, не зная, как представить гостей, но те сами деловито пожали руки оперативникам, и, чтобы не "грузить" Юлины уши, Тельман распорядился:
   - Давайте так, один с нами за руль, остальные в другую машину! Задание будет по ходу. Связь есть между собой?
   - Так точно! - прозвучал ответ.
   Поскольку рабочий день подходил к концу, машины, после выезда из города, мчались в сторону поселка Песчанка со скоростью до ста километров в час. Тельман одобрял умелые слаженные действия водителей. На короткой остановке у поворота в поселок группе была четко поставлена задача: каждой паре оперативников, как сопровождающим, находиться за спиной своего следователя, и во время опроса подозреваемых следить за его сигналом - опусканием правой руки в карман брюк, - что должно означать проведение задержания с соблюдением всех правил.
   Машины остановились вплотную возле ворот воинской части, подполковник Мехтиев, не прячась, в сопровождении группы зашел на КПП и, предъявив дежурному свое служебное удостоверение, потребовал пропустить их. Пока дежурный в растерянности пытался куда-то позвонить, читинские ребята, молча, потеснили его, и группа оказалась на территории части. Дальше группа разделилась: Егоров с двумя оперативниками направились в уже знакомый ему саперный батальон, Мехтиев - в штаб дивизии, который располагался слева от КПП в сером четырехэтажном здании, одного типа с солдатскими казармами, превосходя только их отделочными материалами, включая мрамор.
   Хотя прошло всего несколько минут с момента появления "Фэбсов" на КПП, в штабе дивизии стоял настоящий переполох, как при экстренной эвакуации: у центральной лестницы напротив входа, сталкиваясь друг с другом, суетливо сновали полтора десятка офицеров, гул, как в разоренном улье, разносился по всему зданию. Навстречу вошедшим подскочил подполковник с повязкой "Оперативный дежурный" на руке и, обращаясь к Тельману, громко, демонстрируя наработанные голосовые связки, стал произносить докладные длинные официальные слова, пытаясь тем самым, видимо, задержать непонятную делегацию. Перебив его речь, Тельман взял его под руку и по-свойски тихо произнес:
   - Остановись. Давай к тебе в дежурную часть зайдем.
   С недоуменным выражением оперативный дежурный нехотя подчинился. В холле уже не было ни единой души, столпотворение закончилось, зато, похоже, в кабинетах кипела работа по зачистке каких-то улик. В дежурном помещении стоял навытяжку майор, повязка которого на руке гласила, что он помощник.
   - Тебя как зовут? - обратился Тельман к подполковнику.
   - Иван.
   - Иван, быстро скажи! В каком кабинете находится НИС, подполковник Шошов?
   -Дак это... - зачем-то приложив руку к виску, замешкался подполковник. - Он в отпуске сейчас!
   Откуда-то издалека прогремел взрыв. Читинские Фэбсы тревожно переглянулись, возможно, захотели выбежать на улицу и прикинуть, что происходит, но Тельман, не давая им указаний, продолжал свое:
   - Он дома или уехал?
   Прогремел второй взрыв и уже гораздо мощнее, зданию передалось сотрясение, послышался звон разбитого стекла. Оперативный дежурный сделался совсем отупевшим.
   -Дома или уехал? - взвинчено повысил голос допрашивающий.
   - Уй-йехал. Кисловодск. Санаторий Минобороны. С почками.
   Из дежурной части группа вышла на улицу, немного отойдя от здания, увидела вдалеке, между сопок, огромную шапку черного дыма и зарево пламени на месте, где примерно находился склад взрывчатых веществ.
   - Срочно вызывай напарников! - обратился Тельман к местному оперативнику.
   - Ястреб - Барсу! Ястреб - Барсу!
   - На связи. - Возник ответ.
   Тельман в переданной рации нажал боковую клавишу и приказал:
   - Егорова!
   - На связи.
   - Опросить успели?
   - Да. Не причем. Распоряжение этого же.
   - Забирай комбата с собой. Внимание по сторонам! Срочно выходите к машине!
   - Понял.
   Минут через пять все были в сборе. Комбат выглядел встревожено-обеспокоенным, для ясности Тельман представился, пожал его руку, узнал имя и отчество. Троих оперативников - читинцев отправил на место взрывов с указаниями докладывать обо всем своему начальству. Остальные разместились в машине с оставшимся водителем и двинулись в поселок Антипиху к домам офицерского состава. Тельман обратился к комбату:
   - Николай Зиновьевич, еще раз по порядку про колонну 8-го марта?
   - Накануне, числа 6-7-го, приходил НИС и поинтересовался, когда отправляется группа подрывников в командировку. Я сказал - 8-го марта. Он говорит: "Дашь еще три машины, попутный груз со склада доставить". Как я ему мог отказать?
   - Дальше!
   - Посмотрел график дежурств. На 8-ое марта выпадало у Добрянского. Его и отправил.
   - Но сам-то, он инструкции получал? К кому обращаться? От кого?
   - Нет. Я ему только сказал, чтобы ехал вместе с Тимофеевым.
   - Николай Зиновьевич, по порядку! Какую задачу от Вас получил капитан Тимофеев?
   - На дежурном Камазе ехать на склад ВВ, получить тротил и убыть на станцию "Новая", вместе с десятью военнослужащими срочной службы.
   - Сколько тротила он должен был получить?
   - Не знаю. НИС сказал, что там приготовлено, сколько нужно.
   - Хорошо. А какую задачу от Вас получил Добрянский?
   -Я уже говорил. Ехать вместе с Тимофеевым на склад.
   - А дальше? Куда ему следовало уезжать? Тротил загрузили, куда его везти?
   - Не знаю. По распоряжению НИСа я дал три машины и все.
   - А Добрянский утверждает, что выполнял Ваше распоряжение и поехал на железнодорожную станцию по Вашему указанию.
   - Этого не может быть. То, что он был на стации железной дороги, я узнал уже после его возвращения.
   - Кому из вас верить, Николай Зиновьевич? Сейчас ведь проведем очную ставку.
   - Да, пожалуйста! - комбат говорил свободно и внешне был спокоен.
   Тельман склонен был ему верить. Егоров же слушал с нейтральным выражением лица, но все равно было заметно, что он сожалеет и корит себя за упущенные детали в расспросе Добрянского, с которым он поспешно и панибратски распивал чай.
   - Подъезжай к 26-му ДОСу,- направил Тельман водителя.
   В деле кое-что просветлялось, и он уже видел эту нить. Если даже, чего-то недосказал прапорщик Максюта, все равно обозначается еще невидимое пока лицо, так хитроумно организовавшее эту цепочку.
   Волга остановилась у подъезда, где проживал Добрянский. За ним был отправлен Егоров, предупрежденный о необходимости держать оружие наготове. Через несколько минут он испуганно быстрым шагом вернулся к машине.
   - Товарищ подполковник! - обратился он к Мехтиеву. - В квартире следы борьбы, дверь была открыта, Добрянского нет. В кармане нашел документы и деньги, вот. - Он протянул удостоверение личности офицера и несколько сложенных пополам купюр.
   - Оставь их у себя! - едва не выругавшись, резко сказал Тельман.
   По рации были вызваны оперативники ФСБ, которых Тельман попросил провести тщательное расследование в квартире Добрянского с опросом соседей и других возможных свидетелей. Егоров был оставлен для охраны квартиры. Узнав, что сидящий рядом комбат живет в соседнем подъезде, подъехали к нему, и на разведку состояния квартиры на первом этаже отправился водитель. В ту же минуту, как он вошел в подъезд, раздался взрывной хлопок. Вбежавшие следом, комбат и Тельман сквозь рассеивающиеся облачко дыма увидели оперативника-водителя, лежащего на полу лестничной площадки, по-видимому, посеченного осколками. Напротив него зияло большое отверстие в двери, откуда куски развороченного взрывом дерева, разбросало повсюду. Пока Тельман, склонившись, пытался определить состояние раненного, из квартиры комбата раздались душераздирающий вопль и отборная брань следом: на полу кухни лежала женщина со связанными за спиной руками и заклеенным скотчем ртом. Из-под обездвиженного тела проступало большое пятно крови. С первого взгляда становилось понятно, что жизнь здесь безвозвратно отнята, и помочь ничем нельзя.
   Раненного читинского коллегу Тельман вместе с появившимся Егоровым перенесли к машине и уложили на заднее сиденье. Объяснив ему, что произошло, Тельман приказал:
   - Охраняй комбата, дождись местных, полностью введи в курс дела, остальное при необходимости доскажет Вехтерев.
   За рулем Волги, Тельман приложил все усилия, не жалея машину, чтобы кратчайшим путем, минуя заторы во дворах, выехать на Читинскую трассу, по которой уже разгонял машину до 130 км в час. Увидев трех гаишников возле служебной ВАЗ-2110 на посту ДПС, он резко, с юзом, затормозил, чем вызвал оторопь у дежурных, и сходу, протягивая удостоверение, обратился к капитану с белой портупеей:
   - УФСБ России! Подполковник Мехтиев! Быстро, с мигалками едешь впереди к ближайшей больнице, где делают операции! Ранен сотрудник ФСБ! Множественные осколочные ранения!
   Не дожидаясь ответа, Тельман бегом вернулся к Волге и сразу медленно поехал по дороге, чтобы дать возможность "10-ке" его обогнать. Гаишники не подвели, - спецмашина ДПС, с включенным проблесковым маячком, поравнявшись с ним, добавила сирену и двинулась вперед. Скорость на загруженных транспортом улицах приходилось часто менять, сплошного "зеленого" пути не получалось. Как только на экране сотового телефона обозначилась антенна, свидетельствующая о наличии связи, отсутствующей за городом, Тельман вызвал Вехтерева, узнал место его нахождения - в гостинице. Затем связался со своим бывшим шефом полковником Самокрутовым в Ростове и попросил срочно выяснить, находится ли в Кисловодске в санатории Министерства Обороны подполковник Шошов.
   Минут через двадцать машины подъехали к приемному отделению дежурной больницы, где их встретила, предупрежденная сотрудниками ГИБДД, медицинская бригада с каталкой, на которую бережно переложили стонущего раненого, но живого и в сознании. Кивком головы, поблагодарив инспекторов ДПС, стоящих в нерешительности возле машины, Тельман то ли приказал, то ли попросил:
   - До "Туриста" так же сопроводите и свободны, молодцы!
   Двигаясь за патрульной машиной по незнакомым улицам города, примерно ориентируясь в расстояние, он опять вызвал Вехтерева по телефону:
   - Возьми все мои вещи и спускайся вниз! Я на черной тонированной Волге буду минут через пять-семь!
   - Понял. Выхожу. - Последовал ответ.
   Вскоре прозвучала мелодия- сигнал о полученном СМС, раскрыв текст, он прочитал: "Ш. на месте. 2-12-75-Ксл, 24-42-42- МинВ, 70-33-33-Ствп. С.". Пришлось мысленно поблагодарить Самокрутова за оперативность и телефонные номера местных отделов ФСБ в ближайших городах.
   У въезда на гостиничную стоянку, куда заехал и припарковался Тельман, ждал Миша, держа в руках небольшую спортивную сумку, в которой по-спартански уместились камуфляж, берцы и бритвенные принадлежности. Освободив для него место за рулем, не интересуясь собранными им сведениями по Каштаку, Тельман приступил к инструктажу:
   - Я немедленно возвращаюсь в Москву. Остаешься за старшего. Держишь связь с местным руководством, ничего по расследованию от них не утаиваешь и обо всех действиях информируешь меня. Мы выяснили, откуда выдавалась взрывчатка, кто выдавал, и сейчас начальник склада, скорее всего, мертв, старший по перевозке пропал без вести, на выделявшего автомашины комбата совершено покушение. С ним остался Егоров, и должны подъехать три местных сотрудника. Нам противостоит довольно серьезная группировка. Будь предельно внимательным и расчетливым! Сейчас поедешь туда, в поселок Антипиха по адресу "ДОС" 26, квартиры 15 и 24. Заберешь одного местного оперативника, и с ним едете на станцию "Новая", место расположения которой необходимо уточнить. Там у подрывника капитана Тимофеева выясняешь, кто, именно, после получения на складе взрывчатки давал указание и адрес, куда ее везти и разгружать, понял?
   - Да.
   - Этого капитана и десять солдатиков с ним лучше на время изолировать. Также уточни порядок и форму списания взрывчатки. Дополнительные подробности получишь у Егорова. Все. Давай действуй! Я на выход. И мне предстоит еще в Кисловодске "парковать" Шошова, с которого все началось.
   Не успел Тельман, потянув ручку, открыть дверцу, как неожиданно в салоне раздалась незнакомая трель телефона, непонятно откуда исходящая. Казалось из бардачка, но сообразительный Миша уже потянулся к кожаной крышке бара между сидениями. Там, мигая желтой лампочкой, сигналил допотопный автомобильный телефон "Алтай" с кнопками цифровых обозначений в один ряд. Взяв трубку, Тельман произнес:
   - Слушаю, Мехтиев.
   - Товарищ Мехтиев, Может, Вы мне все-таки объясните, что происходит? Это Красильников.
   - Объясню! У Вас под носом пропало 15 тонн тротила, и сейчас всех, кто к этому причастен, ликвидируют одного за другим, используя спецназовские методы. Это не ваших рук дело?
   - Не-ет! Ну что Вы, я впервые об этом слышу!
   - Хотелось бы верить. Я оставляю здесь свою оперативную группу из двух человек, старший - майор Вехтерев, он будет на этой машине. Надеюсь, Вы ему препятствий не будете устраивать?
   - Исключено!
   - Вот ему капитан Марченко в качестве помощника, возможно, не помешает. Держите связь!
   Тельман отключил трубку, взял сумку и, подмигнув Мише, вышел из машины. Двигаясь к дороге, он на ходу по сотовому телефону связался с дежурным коллегой в Кисловодске, и был соединен с исполняющим обязанности начальника капитаном Дробитько. Представившись, и сославшись на важность задания, Мехтиев попросил организовать скрытное, круглосуточное наблюдение за отдыхающим подполковником Шошовым, отслеживать его контакты и быть готовыми даже к предотвращению покушения на него. Тельман подошел к краю проезжей части дороги, поставил сумку на парапет и, голосуя, вытянутой левой рукой для остановки такси, одновременно связался со службой безопасности аэропорта, уточняя вероятность задержки московского рейса. Прохожие местные жители приостанавливались и с любопытством поглядывали на него с диковинным аппаратом связи. Получив доброжелательный ответ, что все рейсы идут по расписанию, он вдруг почувствовал острый приступ голода, и стал оглядываться по сторонам в поисках, где бы его утолить. Резервные два с половиной часа до вылета самолета вполне позволяли это сделать в кафе со светящейся вывеской "Полярное" на противоположной стороне дороги, но неожиданно возле него остановилась Тойота-Марино, цвета аквамарин, за правым рулем которой сидела симпатичная молодая блондинка. Через открывшееся наполовину пространство, плавно опустившегося стекла, она очень мягко, приятным голосом спросила:
   - Куда поедем?
   Не желая лишать такую хорошенькую девушку приработка, Тельман без слов открыл заднюю дверцу, забросил сумку и расположился на заднем неудобном сиденье с узким пространством для ног.
   - Вам впереди сесть не удобнее будет?
   - Мне к неудобствам не привыкать. В аэропорт, пожалуйста!
   Девушка плавно тронулась с места на автоматической коробке передач, но отчего-то резво стала набирать скорость в дальнейшем и перестраиваться часто из ряда в ряд.
   - Мадмуазель! Я вообще-то не опаздываю.
   - А-а. Не обращайте внимания, просто я автоспортом занимаюсь и медленно ездить не умею. А Вы куда улетать собираетесь, если не секрет?
   - В Куала-Лумпур. Слышали про такой?
   - Ну конечно. Я там просто мечтаю побывать. Экваториальный климат, экзотические животные, самые высокие башни в мире!
   Она демонстративно резко совершила опережение по правому ряду машины Ниссан-скайлайн, и Тельман предположил, что этими маневрами девушка провоцирует участников движения погоняться. Через зеркало-полусферу в салоне он внимательнее присмотрелся к ней и прикинул навскидку ее возраст, не превышающий двадцати одного года. Особо приковывали внимание ее неестественно-синие глаза. Вполне симпатично выглядела короткая прическа, вроде "каре", из золотистых волнистых волос, уложенных с перевесом на одну сторону. Чем-то она напоминала облик Мэрилин Монро в стиле середины 20-го века. Весь ее вид не вязался с холодным, продуваемым ветрами городом, где только что растаял снег, и поэтому, она воспринималась экзотической принцессой на фоне мокро-серого пространства.
   - Вы разбираетесь в климатических зонах? - продолжил разговор Тельман.
   - А что здесь сложного? - засмеялась девушка.- Конечно!
   - А какой климат в Чите?
   - Резко континентальный. Вот сейчас плюс одиннадцать, а через два часа может быть минус пять, и это в порядке вещей. Б-рр. Ненавижу такой климат.
   Поведение ее становилось забавным для Тельмана, который, отмечая про себя близость окончания городской черты, еще раз посмотрел в зеркало на нежное личико и неожиданно, краем глаза, зацепил черный микроавтобус, двигающийся за их машиной так же резво, с перестроениями. Вероятность, что на нем едут преследователи была 50 на 50, и очень уж не хотелось втягивать в какое либо происшествие эту белокурую, молодую леди. Прямо таки с огромным трудом верилось в то, что в какой-то, Богом забытой, Чите может так организованно и профессионально действовать криминальная группа, занимающаяся устранениями. Слежки за собой, находясь у гостиницы, он не видел, мало того - не чувствовал. Но, однако, его могли засечь с проезжей части, когда он садился в машину. Или?
   По телу прокатилась горячая волна. Тельман вспомнил, что при посадке в машину на щитке приборов был низкий показатель температуры охлаждающей жидкости, а значит - МАШИНА БЫЛА НЕДОСТАТОЧНО ПРОГРЕТА! Это казалось невероятным, но не исключено, что перед ним сидела не привлекательная девушка, а киллер-профи! Микроавтобус, к тому же, пристроился сзади через одну машину.
   - Извините, а как я могу к Вам обращаться? - спокойным голосом спросил Тельман.
   - Агнесса!
   "Приемчик отвлечь и потянуть время" - мелькнуло в голове Тельмана. Логика обычного разговора требовала в данном случае удивиться странному имени и попытаться выяснить происхождение его. Сам не понимая почему, при дефиците отпущенного времени, при заметном снижении скорости машины Тельман все же спросил:
   - Это что, французское имя?
   - Да. Изначально меня звали Анна, а потом я сама себя переименовала под влиянием Мориса Дрюона. Серия о проклятых королях в средневековой Франции. Читали?
   Увидев, что микроавтобус включил левый поворотник и приступает к обгону, Тельман выхватил из наилегчайшей кобуры пистолет, громким щелчком передернул затворную раму и демонстративно пугающе спросил:
   - Кто тебе дал задание посадить меня в машину?
   - Что? Я ...не.
   Из открывающегося затонированного окна поравнявшегося микроавтобуса показалось дуло короткого автомата.
   - Тормози! Резко! Уходи вправо! - успел крикнуть Мехтиев.
   По их машине застрочила автоматная очередь и почти одновременно с ней, создавая оглушительный шум, Тельман выстрелил шесть раз по микроавтобусу с прицелом в автоматчика, водителя и в центральную часть салона. Зацепив взглядом во множестве продырявленные, покрывшиеся паутинкой, заднее и боковые стекла Марино, Тельман, рефлекторно сгруппировавшись, оттолкнулся ногами и через открытую им дверцу буквально выскользнул на ходу из машины. Тело оперуполномоченного, проделав несколько кульбитов по асфальту, загасило скорость и, не успел Тельман выпрямиться, как тут же произвел пару выстрелов в микроавтобус из оставшихся в обойме патронов.
   Развязка событий происходила на его глазах: уходящий, простреленный, микроавтобус выехал на встречную полосу и столкнулся с серебристым европейским джипом Ланд Краузер, образовав затор на дороге. Из поврежденной техники повалил с шипением густой белый пар. Марино на малой скорости, съехала с дороги в правый кювет и остановилась, уткнувшись "носом" в землю и обнажив заднюю подвеску.
   Поменяв обойму, Тельман зигзагами пробежал около 25 метров к месту столкновения и оказался у задних дверей микроавтобуса, откуда, чуть ли не ползком, прокрался к салонной двери, и резко отодвинув ее в сторону, сразу присел возле переднего колеса. Ожидаемого выстрела не произошло.
   В это время с противоположной стороны автомобиля к водительскому месту, матерясь и негодуя, подошел грузный мужчина из разбитого джипа, с трудом выбравшийся из-за мешающей подушки безопасности. Тельман быстро заскочил в салон, а мужчина с силой распахнув водительскую дверцу, сразу отпрянул, поскольку на него повалилось тело мертвого шофера с окровавленной головой. Перед Тельманом же находились тела двух пассажиров, распластавшиеся на полу салона. У одного из них, автоматчика, пулей был выбит глаз, и скорее всего, смерть его настигла мгновенно, у другого еще продолжалась предсмертная агония - дыхание было прерывистым, слегка подрагивали губы, взгляд открытых глаз был бессмысленным. Пульс на сонной артерии не определялся. На груди его черного комбинезона расплывались два больших темных пятна, и видны были повреждения на одежде от вошедших пуль.
   Тельман отметил необычность типа лица у убитых, отнести их к известным расам было затруднительно, действительно, что-то метисное прорисовывалось в лицах этих дюжих парней, про каких, будь они живы, принято говорить: кровь с молоком. Типом, формой, цветом лица эти вполне могли быть нетрадиционно привлекательными.
   Пострадавший мужчина, тем временем, по массивному транковому телефону нервно разговаривал с милицией, сообщая о месте нахождения и о трупах. Спрятав пистолет в кобуру, перебравшись изнутри через перегородку в кабину водителя, где неизбежно пришлось испачкать кровью и без того уже измызганное, заляпанное пальто, Тельман вышел из микроавтобуса. Минуя труп водителя, он подошел к говорящему, с силой отобрал у мало соображающего мужика телефон и прогорланил в микрофон:
   - Милиция? Дежурная часть?
   - Да, - ответил строгий женский голос.
   - Подполковник УФСБ Мехтиев. Свяжитесь с местным ФСБ и передайте, пусть отправляют сюда "ДОГ" [дежурная оперативная группа]. Дело государственной важности! Вы поняли, где мы находимся?
   - Да. - Вновь прозвучало в ответ.
   - Договаривайте! - протянул телефон остолбеневшему владельцу Тельман и спешно направился к привезшей его машине, от которой исходил непрерывный звуковой сигнал.
   Девушка была без сознания, уткнувшись грудью и головой вперед на рулевое колесо. С левой стороны ее одежда, и белоснежная водолазка в том числе, были обильно окрашены кровью. Убедившись в наличие пульса, Тельман, не раздумывая, перенес ее в салон микроавтобуса, где, потеснив тело уже скончавшегося парня в комбинезоне, расстелил свое пальто и уложил на него Агнессу. Ранения были, похоже, сквозные в верхней части груди и плече слева, необходимо было остановить кровотечение. Тельман разглядел аптечку, прикрепленную к стене у переднего пассажирского кресла, вырвал ее вместе с креплением и удивился, открыв коробку. В ней, помимо ряда предметов, почему-то находились два армейских индивидуальных перевязочных пакета, а вот ножниц или скальпеля для разрезания одежды он не обнаружил. Пришлось накладывать тугие повязки поверх водолазки и создавать приподнятое положение верхнему плечевому поясу и голове. Побледневшее лицо Агнессы оставалось спокойным и привлекательным. Поглядывая на него, у Тельмана зародилась мысль, что перед ним сказочно-былинная спящая красавица.
   Дежурный экипаж милиции возник неожиданно, в момент, когда Тельман, заканчивал наложение повязок, испачкав при этом руки кровью. Водитель Ланд Краузера стал объяснять старшему наряда подробности аварии и показывать рукой на виновника - микроавтобус, к открытым дверям которого побежал молоденький сержант, проявив инициативу. Обнаружив присутствие Тельмана, он наставил короткое дуло АКСУ на него и прокричал:
   - Руки за голову! Лечь на пол!
   Усмехнувшись про себя - с такой бы прытью да на криминал вовремя, - Тельман двумя пальцами аккуратно извлек из нагрудного кармана пиджака удостоверение, которое, не раскрывая, чтобы не пачкать кровью, протянул сержанту. Подбежавший лейтенант, с пистолетом в руке, перехватил "корочки", после раскрытия и прочтения которых, непроизвольно выпрямился, отдал честь и представился:
   - Лейтенант Сенькин!
   - Дело государственной важности! - заявил Мехтиев, выйдя из салона и забрав удостоверение. - Вам здесь делать нечего! Сейчас берите эту блондинку и срочно везите в больницу!
   Повинуясь, дежурные милицейского наряда перенесли Агнессу на пальто, как на носилках, и уложили на заднее сидение своего автомобиля, после чего, включив сирену, быстро умчались в сторону города. Тельман, лавируя между, сбавляющими скорость, проходящими машинами, направился к осиротевшей Марино, возле которой ему удалось с помощью остатков тающего снега очистить руки от крови. При осмотре багажника с домкратом и другими подсобными инструментами по обслуживанию авто ничего больше не обнаружилось. Из салона Тельман извлек женскую сумочку из искусственной кожи под крокодила, в которой, помимо разных косметических принадлежностей, находился привлекательный объемный кошелек. В нем находились немалая сумма денег, золотая цепочка с кулоном, грамм на пятнадцать, несколько визиток, пластиковых карт и водительское удостоверение с техпаспортом на машину. Оба документа были зарегистрированы на Кезонову Агнессу Леоновну. С фотографии смотрело совсем уж юное лицо девчушки со светлой косичкой на плече. Нынешний возраст составлял полных 22 года. А вот с национальностью не определялось. Было понятно, что она не русская! И не с Кавказа, не с Бурятии, не с Татарстана, да и не из Франции, про которую она так ностальгически говорила.
   К месту происшествия подъехали с сиренами машины ДПС и скорой помощи. Оставленный сотрудник милиции перенаправил дежурный наряд к Тельману, указав на него рукой. Не выслушивая представление старшего лейтенанта с белой портупеей, Тельман распорядился о составлении схемы ДТП и других документов в двух экземплярах с целью предоставления одного из них в органы ФСБ. Направившись выполнять работу, старлей как-то недоуменно - вопросительно посмотрел на обличье распорядителя в безнадежно испорченном дорогом темно-синем костюме, отчего Тельман сообразил, что необходимо привести свой внешний вид в порядок.
   Взяв свою спортивную сумку, он в машине ДПС переоделся в Бундесверовский камуфляж с набором всех знаков различий. В это время подъехал черный с магнитной синей мигалкой микроавтобус, из которого высыпали шестеро молодчиков в масках, с оружием, одетых в черные бронежилеты с надписью на спине "ФСБ". С одним из них старлей ГИБДД быстро подошел к машине, откуда им навстречу уже выходил закамуфлированный подполковник, едва успевший завязать шнурки на берцах. После приветствий и знакомства со старшим "ДОГа", Тельман обрисовал нападение, напрямую связав его с взрывом на складе в Песчанке, сообщил и об отправленной в больницу раненной девушке, подвозившей его. Из машины раздалась знакомая трель телефона, оставленного в кармане пиджака. Включив его, прочтя на экране слово: "шеф", Тельман услышал грубый, недовольный голос:
   - Мехтиев?! Ты там, что за третью мировую войну, на хрен, устроил?
   - Так получилось. Виноват, товарищ генерал!
   - Виноват!!! Что удалось выяснить?
   - Много. Зацепки есть. Завтра с утра докладная записка будет у Вас на столе! Я возвращаюсь, Вехтерев и Егоров остаются здесь, обо всех действиях - буду в курсе!
   - Ты не отлынивай! Дай, какие надо показания, а то там, такой, Красильников уже генералу Батрушеву на тебя нажаловался. Только потом прилетай, ты меня понял?
   - Так точно! - едва успел произнести инструктируемый подчиненный, как связь оборвалась.
   Взглянув на часы, Тельман автоматически отметил, что до вылета самолета оставалось чуть больше полутора часов. Напряженность дня, без еды и отдыха, сказывалась на самочувствии, выражаясь внешне в безразличие и удрученности, с которыми ему пришлось отвечать на вопросы с протоколированием сразу двух дознавателей - из ФСБ и МВД. В руки оперативника своего ведомства была передана сумка с личными вещами и документами подвозившей его девушки. После звонков и докладов начальству от него потребовался подробный отчет по действиям за прошедший день, что катастрофически съедало остатки времени до вылета авиарейса на Москву. С трудом, Тельман уговорил дознавателей установить все подробности у капитана Егорова, который весь день находился с ним. Проконсультировавшись вновь с руководством, оперативники предложили ему завершение допроса, если он сдаст свое оружие для проведения экспертизы. Дефицит времени подстегивал к действиям наудачу - по звонкам: у начальника охраны аэропорта Тельман получил согласие на возможность небольшой задержки рейса, у шефа генерала Боровикова - разрешение оставить в Чите личное оружие на экспертизу.
   Дальше все покатилось, как по маслу: на спецмашине ДПС - в аэропорт без препятствий, на вновь подогнанном трапе - в самолет с работающими уже двигателями. Наконец, место в кресле последнего ряда среди "своих", расслабление и благодатный сон.
   Пробуждение было связано с легким покалыванием в животе, возможно от набора высоты самолетом, который, как выяснилось, покидал промежуточную стоянку в Омске. Очень кстати оказался любезно предложенный стюардессой ужин с бокалом шампанского для поднятия тонуса. Оставшуюся часть полета Тельман провел за написанием отчета о командировке, расположившись с бумагами во весь ряд, с которого коллеги, чтобы не мешать, переместились в другие кресла.
   В Москве было по-весеннему тепло, многолюдно, часы показывали вечернее начало седьмого. Перелет с востока страны из-за разницы в часовых поясах даже добавлял Тельману дополнительный час времени, поэтому, не откладывая, он отправился на такси в головное учреждение на Лубянке. Подготовив в служебном помещении по всем правилам пакет для руководителя, опечатав его индивидуальными, личными оттисками с дежурным офицером, Мехтиев с легким сердцем, что выполнил обещание и прикрыл, тем самым, свое отсутствие на завтрашней планерке, покинул заведение.
   На пути к дому, в размышлениях о необходимости по горячим следам лететь в Минеральные воды с утра, он вдруг ощутил желание выпить крепкого спиртного, к которому всегда был достаточно равнодушен. "С чего бы это?" - прикинул он. "Так ведь живой вернулся, а мог бы в читинском морге отлеживаться", - первое, что шепнул внутренний голос. "Возраст и стрессы требуют разрядки", - тоже аргумент. "А, может, это перенастройка организма к предстоящему расследованию, как у собак-ищеек меняют рацион при смене заданий", - уже откровенно потешался над собой подполковник. Но, тем не менее, двумя бутылками армянского пятизвездочного коньяка он отоварился в попутном магазине.
   В кресле у телевизора, после очистившей тело ванны, Тельман медленно, не без удовольствия, многократно прикладывался к напитку и, глядя, вроде бы, на экран, в мыслях все равно возвращался к вариантам раскрытия тротилового дела. Взглянув на себя, раскрасневшегося, осоловелого, в зеркало, он вдруг понял, что роль такого забулдыги самая подходящая для общения с отдыхающим Шошовым в стенах санатория Кисловодска. "Можно попробовать, но ехать без оружия после событий в Чите опасно", - соображал Тельман и, покачнувшись, решительно направился в ванную комнату, где извлек из тайничка "чистый", нигде не зарегистрированный автоматический пистолет Ярыгина "Грач".
  
   Глава II
  
   2000г. ХМАО г. Сургут
   Уже давно прошли те времена, когда тонуть в роскоши было утомительным занятием, а все потому, что Света окончательно и бесповоротно подсела на героин. Мечта о Мерседесе SLK, так и осталась мечтой, которую она держала в руках, но не успела воспользоваться. Сейчас ей приходилось довольствоваться белой ВАЗ-21099 с литыми дисками только на передних колесах. Ваня Клещ натворил в городе делов и пропал без вести, после чего ее конторка начала сыпаться по кирпичикам. Риэлторы стали втихаря прокручивать свои сделки, ничего не внося в "казну", стали устраивать в офисе гулянки с оргиями, приходить на работу в не соответствующей одежде, а иногда и с синяком под глазом. Все это закончилось тем, что конторку отжали какие-то люди из мэрии, поставив там нового руководителя и полностью сменив штат.
   Хорошо, хоть, знакомство с Клещом не прошло бесследно. Света до мелочей усвоила схему черного риэлторства и это единственное знание, позволяло ей держаться пока "на плаву", ежедневно растрачивая на дозу кругленькие суммы.
   После последнего дельца, связанного с переселением в деревню деда - алкоголика, последующей продажей его двухкомнатной "хрущевки", Света "перешла дорогу" серьезной криминальной группировке, занимавшейся этим же. Никакие "громкие" имена не имели на них воздействия, и после того, как она заявила, что денег нет, ребятишки быстро вычислили, какие ценности у нее имеются, бесцеремонно заграбастав Мерседес, вместе с квартирой Александра Викторовича. Другая квартира на Сиреневом бульваре была оформлена на отца, и ее не тронули. Напоследок, рэкетиры выдвинули ультиматум, чтобы Света убиралась из города в течении двадцати четырех часов или ее будет ждать сумасбродная групповуха, которая закончится на дне реки с привязанным к шее камнем.
   Вернувшись в Сургут, куда не приезжала семь лет, она удивилась расцветшему, преобразившемуся до неузнаваемости городу. Но от этого желанным и родным он не казался. Героин был дорогим и не качественным. Многие девчонки - одноклассницы и другие подружки повыходили замуж и обзавелись детьми. Повстречавшись с ними на квартирах и выслушав в ходе чаепития рассказы о множестве бытовых проблем, Света их смело вычеркивала из списка лиц, на которых можно было положиться, прокручивая аферы. Но все же, некоторые бездельники нашлись! В частности, таким был Аркаша.
   Не опустившись до того, чтобы колоться в подворотне, и в целом, имея вид довольной жизнью "цыпочки", как-то она возвращалась на машине с прикупленным "порошочком" от барыги, проживающей на Черном мысу. Сразу на выезде стоял сутулый паренек, отчаянно жестикулирующий рукой, в надежде остановить, редко проезжающие мимо машины. Она еще никогда в жизни не подвозила посторонних, а тогда, не понятно почему остановилась. Он без всяких предварительных договоренностей уселся на сидение, практически одновременно с хлопнувшей дверцей, вытащил пачку денег и произнес :
   - В двадцать пятый микрорайон на Мели Карамова. Сколько?
   Расстояние было приличным и Свете абсолютно незачем было ехать в этот район. Увидев ее замешательство, он подал ей тысячу рублей, которых с лихвой хватило бы съездить на такси туда и обратно. Пришлось согласиться.
   Находясь в городе, он попросил остановиться у аптеки. И, вот, незадача, ей туда надо было тоже. Она попросила купить двухкубовый шприц, якобы нужный для лечения собаки, но когда парень вернулся с требуемым, из его уст прозвучало предложение - отклониться от маршрута и заехать во дворы. Не успела она остановиться возле каких-то металлических гаражей, как он достал ампулу "воды для инъекций", сломал носик и, распаковав шприц, начал набирать в него воду. Света была вынуждена отказаться от всяких конспираций и заявила :
   - У меня ложка есть.
   После этого, их диалог пошел сугубо на наркоманской фене. Оказалось, они брали "порох" у разных барыг и падкая на подарки Света, согласилась испробовать товар барыги Люси - цыганки, что оказалось не зря! Когда они разлепили глаза, на улице уже был поздний вечер. Героин оказался "что надо!". Она, конечно же, довезла его на обговоренный ранее адрес, и, уже выходя из машины, парень спросил :
   - А ты не в двенадцатой школе училась?
   - Да.
   - И тебя, наверное, Света зовут?
   - Ну да. А мы знакомы?
   - Я - Аркаша, не помнишь?
   По правде говоря, она его не помнила. Но он уверял, что в восьмом классе ухаживал за ней, провожал до дома, носил дипломат и в завершении своих воспоминаний, назвал даже ее адрес. Чтобы не выглядеть тупой, она "вспомнила". Выпить за встречу отказалась, но на всякий случай, они договорились встретиться завтра.
   Вот и пошло-поехало. Аркаша оказался воровайкой по оптовым базам и магазинам с задних дверей. С баз, цеплял во время разгрузки машин ящик, когда все отвернуться или при погрузке залазил в кабину и забирал все ценное, включая магнитолу, а в магазинах "уводил" в основном вещи продавцов. Они все это сбывали, ехали на "точку", затаривались героином и кайфовали.
   Вскоре и вовсе, когда родители Светы улетели на постоянное жительство в Екатеринбург, Аркаша перебрался к ней на квартиру. От нее ничего не требовалось, кроме как возить его, куда вздумается. Бензин и кайф был всегда, а остальное пустяки. К Аркаше постепенно начала переходить роль "командующего парадом", и чтобы поставить этого зарвавшегося наркомана в "стойло", Света перенаправила его деятельность. Можно было самой ездить и брать в разработку председателей ЖКО, которые располагают информацией о неблагополучных квартирах с долгами, но, во-первых, не все председатели могли быть мужчинами, во-вторых, имелась большая вероятность, что они уже с кем-то работают, а вновь высвечиваться на обозрение каких-либо преступных группировок, отчего неминуемо наступят печальные последствия, ей не льстило.
   Выход нашелся сам собой. Аркаша знал половину всех наркоманов города, а любой, временно удачливый наркоман, всегда имеет на заметке какую-нибудь блат-хату. Так они и вышли на старика-алкоголика, приводившего в двухкомнатную квартиру бичей и его двадцатипятилетнего внука - наркомана, инвалида, больного ДЦП, пускающего к себе "подвариться" наркоманов. Света, находясь у них, вскользь установила, есть ли еще родственники и кто собственник жилья.
   Времена пошли не важнецкие. Аркашу, при неудачной попытке кражи, избили кавказцы. Он лежал лежкой целых три дня, приработок встал и все это время, их реально кумарило. Не в силах такое терпеть, Света отправилась таксовать, в первую очередь, думая только о себе. Подвезя трех пассажиров на железнодорожный вокзал, она сразу понеслась к Люське, где немедленно "разломалась". Дальше уже таксовалось легче и вернувшись к барыге через пару часов, она "поддогналась", оставив Аркашечке лишь небольшую щепотку порошка.
   От такого количества у Аркадия перестали лишь ныть суставы, а кайфа не было. Тогда-то она и направила его мозги в нужное русло. Предстояло всего-то уговорить владельцев блат-хаты переехать в сельскую местность. Аркаша зарядился оптимизмом и когда они, приехав туда, озвучили свое предложение, старик-алкоголик прямым текстом послал Аркашу подальше. Рассвирепев от такой наглости, Аркаша принялся его избивать и даже после того, как старик упал на пол, не поленился ударить табуреткой по голове несколько раз. На буйство из соседней комнаты вышел внук, на которого немедленно, как ротвейлер, бросился Аркаша. Света ничего не могла с ним поделать и кричать в этот момент, было опасно! Аркаша продолжал пинать по ребрам очкарика, а она подошла к деду с окровавленным лицом и пощупала у него на шее пульс. Не чувствуя пульсации, она несколько раз переставляла палец на месте сонной артерии и только когда увидела его не мигающие, приспущенные веки, поняла, что дед мертв. Бросившись к Аркаше и обхватив его сзади, блокируя руки, она оттащила его от очкарика и едва заставила его прийти в себя. Она искренне даже не подозревала, что дело может принять такой оборот, а Аркаша оказаться таким припадочным! Надо было что-то делать! Часы показывали всего девять вечера, и попадаться на глаза, каким-нибудь очевидцам, было непростительной глупостью. Очкарик остался жив, но лежал пока без движения. Ждать решили до двух часов ночи, выключив свет во всех комнатах.
   Находиться с трупом было реально жутко! В дверь ломились какие-то алкаши, но им не открыли! От такой напряженной обстановки, Светины мозги "заварили", как компьютер. Она снарядила Аркашу обыскать в перчатках всю квартиру и вскоре требуемое нашлось. Два паспорта и ордер на не приватизированное жилье. Ордер был оформлен на внука - Коровина Вячеслава Сергеевича, в его паспорте числилась прописка здесь же, а дед был прописан в Тобольске и прав собственности на квартиру не имел. Кроме того у Коровина В.С. была просроченная фотография в паспорте, отчего документ на данный момент считался недействительным. Света даже отметила некоторое сходство физиономии Аркаши с владельцем квартиры при условии обрамления ее очками.
   Вскользь попытавшись объяснить ему свой план, Света натолкнулась на непреодолимую стену препятствий. Аркаша изрядно нервничал и его, похоже, опять, начало кумарить. Они с трудом дождались двенадцати ночи. На всякий случай прихватив с собой ключи, поехали прочь из этого района. Находиться в квартире дальше, уже становилось невыносимо. Душа требовала расслабления, и Света решилась на последнее - поменяла на героин у барыги Риты свою единственную золотую цепочку.
   Проклевав носом до утра, у Аркаши, наконец-то, появился план. Он слышал от своих бывалых дружков, что если нет трупа - нет и убийства. В котельной на НГДУ у него работал приятель. К нему, первым делом, и отправились с целью получить предварительную договоренность о сжигании трупа.
   Оператор котельной Коля согласился на эту работенку только лишь в ночное время и если ему поставят три бутылки водки. Теперь оставалось гадать, оклемается очкарик или нет. Зрение у него было настолько плохое, что он вряд ли смог дать подробное описание посетителей.
   По-воровскому тихо Света и Аркаша пробрались в квартиру Коровиных около двух часов ночи. За сутки их отсутствия, в квартире ничего не изменилось. Очкарик умер на этом же месте в прихожей. Аркаша негодовал - у трупов произошла стадия окоченения. Действовать решили на свой страх и риск. Он, спустившись, открутил со Светиной машины номера и вернувшись, они вдвоем скинули из окна первого этажа, предварительно завернутого в ковер, деда. Света по газону подъехала прямо к окну. Поместив труп на переднем откинутом сидении, они, с дрожащими всю дорогу руками, привезли его к Коле. Возложив на его плечи всю ответственность, вернулись за вторым.
   Чтобы рассчитаться с Колей, Аркаша продал таксистам из Светиной машины магнитолу. Вроде, все прошло гладко. Оставалось только ждать. На душе "скребли кошки". Ощущение, что в ближайшее время свершится какая-то неприятность, круглосуточно не покидало сознание.
   Отчаявшись и имея настойчивое желание пребывать постоянно в глубоком состоянии действия героина, Света выгнала на авторынок и быстро продала свою машину, немного снизив цену. Возвращаясь от Риты на такси с двадцатью граммами "порошка", по пути к ним сел Аркашин дружок Олег. Аркаша, не канителясь, сразу пригласил его к Свете на квартиру, не обращая внимания на ее протест.
   Как оказалось, Олег два дня назад освободился из Тюменской "копейки"*.[ Исправительная колония N1.] Героин у него был свой, поэтому обузой на сегодняшний день он не стал. Хорошо себя чувствуя после уколов, для того чтобы придать обстановке маломальский торжественный вид, Света стала заваривать чай и услышала обрывок Олеженой фразы:
   - Я с Хваленым весь срок прокатил. Меня его люди, прямо на шлюзе встретили, усадили в джип и сразу на рынок. Напокупал там вообще, всего, что хотел! Денег мне еще отвалили на дорогу десять штук!
   Света подсела к столу и задала уточняющий вопрос:
   -А Хваленый, это Леня? Из Е-бурга?
   - Он самый! Три года уже за лагерь отвечает! Ты его знаешь?
   - Да так. Слышала.
   Теперь Света уже знала, где имеется запасное пристанище. Аркаша, соблазнившись на крупные деньги, решился-таки на риск, связанный с получением паспорта Коровина со своей фотографией. Света его подретушировала и купила схожие с оригиналом очки.
   Махинация прошла без задоринки! Следующим этапом было прописать туда барыгу Риту, готовую купить квартиру по заниженной цене и ничего не знающую о предшествующих событиях. На удивление, она сама предложила легкий вариант, пообещав, что ее знакомая милиционерша, за сто долларов, быстро пропишет официально через паспортный стол.
   После того, как ей поставили в паспорте штамп, она дала предоплату - тридцать одну тысячу долларов и на четыре тысячи долларов отвалила целую кучу хорошего, не разбавленного героина. Спустя месяц, "Коровину" предстояло выписаться, и их ожидал очередной, добавочный "транш", после которого Аркаша собирался исчезнуть из Сургута надолго.
   Однако, исчез он намного раньше, как только закончился их совместный героин. Света ждала этого наркомана два дня, еще более-менее спокойно, но на третий день в душе начался настоящий мандраж. Она, опасаясь попадаться Рите на глаза, поехала на такси к Люсе, взяла немного, всего десять грамм, и только машина выехала из поселка, как дорогу им перегородила черная, затонированная иномарка. Сзади тоже уперлась какая-то легковушка, и пока она крутила головой, дверцу распахнули спортивного вида мужики, выволокли ее наружу и поставили с руками, поднятыми на крышу машины. Извлечение из ее сумочки наркотика фиксировалось на видеокамеру.
   Через час она уже сидела перед следователем ОБНОН. Защищаясь, она заявила, что героин подкинули, тогда ОБНОНОВЦЫ провели на ладонях экспертизу, состригли у нее в пакетик красивые ногти и распорядились везти Свету в ИВС с последующим заключением под стражу. Только просидев в "боксе" около двух часов, до нее начало доходить, что шутками здесь не пахнет. Она попросила вызвать следователя или кого-нибудь из оперативников. Появившемуся мужчине стала предлагать деньги, а затем и вовсе, всю себя, без остатка. Ухмыльнувшись, мужик захлопнул дверь.
   На очередной допрос Свету вызвали минут через сорок. Следователь, который уже брал у нее показания, ознакомил с приказом, благодаря которому, она могла освободиться от уголовной ответственности, если добровольно начнет сотрудничать и выдаст всех причастных к наркобизнесу лиц. Других вариантов не предлагалось.
   На следующий день, Светлана произвела контрольную закупку с использованием меченых денег. Опера произвели громкое задержание. Хвалили ее. Насыпали на бумажку граммов пять героина и разрешил даже колоться при них. В отделе она, при очной ставке, дала изобличающие Люсю показания и ее отпустили, сказав, что на этом не прощаются.
   Придурок Аркаша так и не появился, хотя было более чем пора "сматывать отсюда удочки". Висящий на Рите долг без него не получить. И тут только до нее дошло. Ее кинули! А этот прохвост Аркаша провернул дельце без нее. Ух, и какая же она дура! Как можно было довериться такому прожженному вору?
   Слава богу, поделенные деньги остались целыми. Тринадцать тысяч баксов, плюс мелочевка в рублях. Это, конечно, не шик, не решение всех проблем, но на первое время хватит. Света решила немедля убегать, наплевав на данную расписку о невыезде. Аэропорт и ж/д вокзал исключались. Снарядив такси до следующей от Сургута на юг станции Пыть-Ях и подождав в машине поезд, Света подбежала к отправляющемуся составу в самый последний момент и беспрепятственно села в вагон, договорившись с проводницей доехать до Тюмени.
  
   Глава III
  
   Одетый в спортивный костюм "ССМ", с легкой степенью небритости Тельман в начале одиннадцатого утра был в Минеральных Водах. Его встречали на выходе пассажиров двое коллег, которых он безошибочно выделил из толпы. Они сели в шаблонную Волгу-3102 и отправились в город Кисловодск. Один из встречавших его сотрудников осетин, старший лейтенант Одоев заговорил:
   - Живет в двухместном номере "209", соседа отселили с подозрением на сальмонеллез, все администраторы - наши, есть еще одна буфетчица Мария Петровна, если что, через них связь. Ведет себя, в целом, бесшабашно. До двух ночи пил в одиночку в баре. Оружия ни в номере, ни при нем нет. Дважды пытался безрезультатно познакомиться с девицами легкого поведения. Более ни с кем не контактировал.
   - В санатории есть еще офицеры из Забайкалья? С кем он одновременно прибыл, проверяли?
   - Извиняюсь! Вот это упустили. Честно говоря, не очень четко поставлена задача была.
   - Ладно. На месте сам выясню.
   Через пару часов они были уже в Кисловодске, где в городских низинных парках торжествовали цветущие и распускающиеся деревья. Повсюду полыхали яркие разливы тюльпанных полей и других первоцветов. Картина буйства весенних красок на фоне окружающих заснеженных гор завораживала, вкупе с хрустальным воздухом, наполненным пьянящим ароматом.
   На въезде в город их встречал начальник Кисловодского ФСБ капитан Дробитько. Познакомившись, Тельман пересел к нему в машину, отпустил Волгу, и направился сразу к санаторию.
   - Какие будут указания? - спросил капитан.
   - У тебя штат оперов сколько?
   - Штат - штатом, а в наличии только пятеро.
   - Задействуй всех на две смены. Нужен пустой соседний номер. Один в холле, другой в номере. Ночью - двое в номере. Пусть прислушиваются к звукам в коридоре и поглядывают в окна. Подозреваемые, предположительно, должны иметь смуглую кожу и выглядеть азиатами с широкими глазами. Ими, возможно, планируется физическое устранение Шошова. Если Шошов попытается куда-нибудь выйти, я буду рядом с ним, а вам надлежит проводить наружное наблюдение за объектом, как минимум с двух мест. Стрелять в покушающихся на поражение - только в крайнем случае! Они нужны живыми! Если увидите подозрительных лиц, когда мы будем за пределами санатория, меня следует уведомить "родственной встречей давних друзей", если в самом санатории, то "психованным, ругающимся постояльцем, ударяющим в стену". Через час, как я подселюсь к нему, пускай ваш администратор вызовет его из номера, оформить какую-нибудь формальность в документах. Я в это время осмотрю его вещи. И потом... Женщины, подложить под него есть?
   - Ну, я же говорил, администраторы всех смен. Но другие тоже найдутся.
   - Надеюсь, до этого не дойдет, но завтра, на всякий случай, приготовь. Если через двое суток не расколем, то придется арестовывать. Какие-нибудь вопросы?
   - Все предельно ясно.
   Тельман набрал по сотовому телефону номер Вехтерева и после того, как он произнес: "Алло!", спросил:
   - Что есть по Шошову?
   - Перспективный офицер, участник боевых действий в Чечне с января 95-го по май 96-го. Боевые награды, прекрасные характеристики, преждевременное получение званий: капитана, майора и подполковника. Подполковником стал в двадцать девять лет! На должности НИСА недавно, четвертый месяц, до этого служил в штабе Забайкальского округа. Контролировал мобилизацию. Не женат. Возраст - тридцать лет.
   - Понял. По делу подвижки какие?
   - Толкового нет. С подрывниками на станции "Новая" все ровно. Ничего подозрительного, каждый год там взрывают, ведется учет, бережно хранят. Тело Максюты не нашли. Там погибло еще четверо часовых. Резонанс огромный, в газетах написали - приехала армейская комиссия. Добрянского нет. Трупы в микроавтобусе без документов и по базам данных не проходят. Экспертиза по оружию не готова. Я факсом в Москву отправил их фотографии, может там, что выяснят?
   - А девица что?
   - Живая. В реанимации. Пришла в сознание, но пока к ней не пускают.
   - Охраняют?
   - Да, двое.
   - Ладно. Держи в курсе. Я скоро буду с Шошовым, если в неподходящее время позвонишь - прокашляю в трубку!
   - До связи! - закончил Вехтерев.
   Они подъехали к санаторию. Тельман, оставаясь в машине, отправил Дробитько уладить формальности, чтобы минуя оформление, сразу подселиться к Шошову. Минут через десять, Дробитько вышел на крыльцо и потянулся, дав тем самым знак. Переложив пистолет из наплечной кобуры в спортивную сумку, Тельман, изображая обрадованного путевкой отдыхающего, вышел из машины и проходя мимо капитана услышал:
   - Сегодня никуда не выходил. Возможно, спит.
   За стойкой оформления, его приветливо встретила опрятная администраторша, блондинка, лет тридцати пяти. Изящно повиливая задницей, она повела его на второй этаж к номеру. Открыв дверь ключом с брелком "209", она громко произнесла:
   - Располагайтесь здесь и больше не опаздывайте!
   Рыжеватый, не бритый, довольно плотный Шошов, лежавший на животе, приподнял голову с заспанными глазами от подушки.
   - Приветствую гвардию! - произнес Тельман, поставив на свободную кровать сумку и начав вытаскивать из нее тапочки, с другими запакованными вещами.
   Администратор ушла, после чего Шошов, поднявшись в майке и трусах, протянул руку и представился:
   - Саня.
   - Миша. - Ответил Тельман.
   Саша зашел в совмещенную с туалетом ванную комнату, а Тельман, тем временем, повесил на плечики в шкаф свой строгий костюм, попутно похлопав по карманам костюм, висевший рядом. Тяжелых предметов не обнаружилось. В комнате стоял терпкий запах грязных носков, и на столе находилось блюдечко, полное окурков. Под кроватью Шошова, недалеко от края ковра, валялась пустая, темная бутылка из-под пива. Этот гостиничный номер, как всегда, напоминал о социалистическом прошлом. Небольшой холодильник, огромный телевизор "Горизонт" с кнопками на шесть каналов, светильник над столом, развалившиеся тумбочки и шторы из коричневого материала. Наконец, умывшийся Шошов, с полотенцем на плечах, шагнул в комнату.
   - За знакомство? - предложил Тельман, держа в руках бутылку пятизвездочного армянского коньяка.
   Для приличия выдержав паузу, Шошов ответил:
   - Можно.
   Порывшись в своей сумке, он вытащил оттуда плоскую каплеобразную бутылку "Хенесси" и шоколад. Достав из холодильника лимон, начал его резать на дольки, и пока они перекидывались малозначительными фразами, Тельман отметил, что Шошов живет не по средствам. На безымянном пальце массивная, золотая "печатка", холодильник забит всевозможными фруктами и колбасами. Салат Шошов пообещал приготовить чуть позже, а пока на правах хозяина, он разлил по граненым стаканам "Хенесси", решив поэкспериментировать с дегустацией, какой коньяк лучше. Почти сразу выпив по второй армянского "Ани", они согласились, что армянский все-таки лучше.
   - В Москве купил! - по-простецки заявил Тельман.
   - Ты там служишь?
   - Не. Из ЗабВО, чуть не неделю на поезде трясся, пока сюда приехал.
   - Ничего себе?! Я тоже из ЗабВО. А ты где там?
   - В Каштаке, зампотыл, майор. А ты?
   Шошов выпятил волосатую грудь и важно заявил :
   - Подполковник. Начальник Инженерной службы танковой дивизии, в Песчанке.
   - Круто! - удивился Тельман - Что-то ты молод для подполковника, воевал?
   - Было дело. Первая Чеченская. А ты сам не Чеченец?
   - Я Ингуш, и то по отцу. Мать русская. И во сколько тебе подполковника дали?
   - В двадцать девять! - Шошов еще больше выпятил грудь.
   - Это что же такое надо сделать, если не секрет? Ты Герой России?
   - Не-е. - усмехнулся Саня. - Война, порою, не такие чудеса творит! У нас в полку паренек один служил, дак ему вообще, орден Мужества знаешь за что дали?
   - Нет. Откуда?
   - Пошел в Грозном винный погреб грабить, а рядом от минометного обстрела раненый "чех" лежал. Он что делает? Угоняет из гаража мотоцикл, "чеха" в люльку, привозит в штаб, а там по документам оказалось "шишка" какой-то, да еще с картой города! Вот и получай орден! Представляешь? Мораль всей басни на войне - чем больше пьешь, тем больше тебя ценят!
   Тельман на миг потерял дар речи. Он искал этого парня, своего спасителя, целых пять с лишним лет! Опросил около сотни различных военнослужащих, но все они или ничего не слышали, или представляли эти события весьма туманно. Не веря в такую удачу и совпадение, и уже настроившись на такой же туманный ответ, он спросил:
   - И ты знаешь, как его зовут?
   - Конечно, знаю! Шевелев Жора. Его потом в разведроту старшиной сразу забрали.
   - Что-то знакомое. Шевелев - Шевелев. А имя, отчество у него полностью как?
   - Георгий Павлович. Он мне свой военник показывал, где награда пропечатана, да и его в полку все вообще знали.
   - А откуда он призывался?
   - Из Тюмени. У нас весь полк из УрФО был укомплектован, а эти тюменские, все как один - заядлые алкоголики.
   - Как тебя в Забайкалье тогда занесло?
   - По обычному рапорту - у меня в Чите родители. Закончил в Тюмени училище, затем Екатеринбург, война и ЗабВО.
   В дверь постучали и женский голос произнес: - "Подполковник Шошов?"
   - Да, - немного нервно ответил Саша и подойдя к порогу, явно ничего не опасаясь, распахнул дверь.
   - Извините! Я администратор Коваленко Лидия Викторовна. Мы со дня на день ожидаем ежеквартальную комиссию, а у вас гостевой лист неправильно оформлен!
   - Ну, а я-то здесь при чем?
   - Пожалуйста! Возьмите удостоверение личности и пройдемте со мной, оформим все надлежащим образом!
   - Еще чего? Вам надо, вы и оформляйте! Мне какую путевку дали, ту я вам и показал!
   - Вы что тут, выпиваете? У нас лечебное учреждение! Режим нарушаете?
   Тельман с улыбкой загородил собою стол от взгляда администратора и приветливо помахал Сане рукой, мол "Иди! Зачем накалять?". Вынув из висящего пиджака свой документ, Шошов вышел из номера. Тельман быстро набрал номер телефона Вехтерева. Тот скинул. Несколько секунд спустя пришло СМС - "Скоро перезвоню". Не расставаясь с мыслью, что скоро поступит важная информация, Тельман начал быстро обыскивать номер на предмет оружия. В комнате оно отсутствовало, это точно, а в ванной, простукивая кафельную плитку, могло уйти много времени, поэтому он первым делом, написал Вехтереву СМС - "У Шошова в Чите родители. Возьми под наблюдение!". Почти сразу пришло ответное СМС - "Понял".
   Поиски в ванной, плодов не принесли. По времени, Шошов должен был вот-вот вернуться. На телефон поступил входящий вызов от Вехтерева :
   - Слушаю!
   - Тельман! Это что-то! Трупы опознали в Москве. Серьезная ОПГ - Памилцы! У Красильникова почти час совещание шло! Тут все службы на ушах стоят!
   - О чем конкретно говорили?
   - Про их структуру.
   - Рассказывай!
   - Чеченская мафия, имеющая во всех городах свои офисы, и крышующая криминал - отдыхает! Эти Памилцы, полностью закрытая структура, туда посторонним входа нет! Информации не много. Они называют себя потомками Александра Македонского, официально входят в состав Таджикистана, имеют свою территорию на юге страны, свой язык, властям не подчиняются и Таджики реально боятся с ними связываться. На протяжении столетий контролируют афганскую границу, распределяют потоки наркоты и оружия в Россию и Европу, причем гарантируют безопасность доставки груза в любую точку Европы и Азии, представляешь какой уровень? Межнациональные браки строго запрещены, любые туристы появляющиеся на их территории - пропадают бесследно. Маниакально преданы выполнению задачи, поставленной старшим клана. Если кто-то из них начинает употреблять наркоту - его сразу убивают! По неофициальным данным, каждый рядовой Памилец имеет столько денег, сколько рядовой Саудовский шейх. В Таджикистане все органы власти выполняют их волю. В других Среднеазиатских республиках - неизвестно, но и не исключено. Для прикрытия легализации доходов в Москве используется ресторан "Памил", служащий их штаб-квартирой с наисовременнейшим электронным оборудованием, делающим невозможным использование "жучков". Во власть не лезут, но предположительно в России, очень многие чиновники работают на них. Действуют всегда скрытно, нигде не светятся, а вот, в нашем случае, видимо что-то не подрасчитали. Да. И с дисциплиной у них похлеще, чем у Якудзы. Если кто-то не справляется с заданием, ему не палец отрезают, а дают пистолет, и он из него стреляет себе в голову перед всем советом. У меня такое чувство, Тельман, это дело на тормозах спустят! Я не удивлюсь, если узнаю, что у них с нашим правительством негласная договоренность существует, типа: "Мы к вам не лезем, а вы к нам".
   - По внешности отличительные особенности имеются?
   - Да. Если коротко охарактеризовать, они все КРАСИВЫЕ и ХОЛЕНЫЕ.
   - Смуглые и темные?
   - Не обязательно. Всякие есть.
   - Вероисповедание?
   - Единого нет. Процентов сорок - мусульмане.
   - Знаешь, что я тебе скажу? Эта девчушка в больнице - с ними! Усиль охрану до шести человек. Узнай у нее, имеет ли отношение к этому Памилу, если ДА, читинцев к допросу не подпускай, с заданием она не справилась, терять ей нечего, отправляй с Егоровым в Лефортово на больницу. Там из нее подробно все вытянем!
   - Понял.
   - До связи. - Тельман нажал кнопку отбоя вызова.
   Сообщение взбудоражило его, он подошел к столу и, плеснув себе коньяка, выпил приличную порцию. Вскоре появился Шошов, извергая массу матюгов в адрес местной администрации, что воспринималось Тельманом, как похвала местному ФСБ. Вдвоем они приступили к приготовлению салата, изредка принимая спиртное. Чтобы вызвать к себе расположение, Тельман старался выглядеть простачком, и поэтому больше слушал, чем говорил. Узнал у Шошова, что тот не против женской компании. Пообещал оплатить съемную квартиру для такой гулянки. Допивая последнюю бутылку, они уже строили планы идти в ближайший бар продолжать веселье, когда Тельману на телефон пришло СМС: "Родители Шошова погибли в своей квартире от взрыва бытового газа. Сегодня в 10:20 Мск.вр."
   Сомнений не оставалось. Шошов стоял в списке на устранение и потому являться главным в этом тротиловом деле не мог. С появившимися подробностями плановая разработка могла иметь плачевные последствия. Тельман быстро переиначил планы и перешел в "наступление". Достав из сумки кобуру с пистолетом, он стал закреплять ее на себе. Шошов удивленно повел бровью. Вытащив пистолет, Тельман громко клацнул затворной рамой и с грохотом бросил на стол, как бы предоставляя возможность Шошову, воспользоваться им.
   - Саша! Знаешь что это?
   - Нет.
   Тельман почувствовал, как от резкого изменения ситуации, в Шошова начала вселяться неуверенность.
   - Автоматический пистолет системы Ярыгина. А теперь смотри сюда! - Тельман развернул перед ним свое удостоверение.
   У Шошова цвет лица из румяного превратился в бледный.
   - А сейчас - читай это! - Тельман развернул свой телефон с текстом СМС перед его глазами.
   Все. Клиент поплыл в невесомости.
   - Быстро мне расклад! Восьмое марта! Кому предназначались пятнадцать тонн тротила?
   - Фу... - выдохнул громко воздух Шошов. - Зам. командующего округом, генерал - майор Сливкин попросил.
   - Сколько денег тебе за это дал?
   - Ни-нисколько. Он меня на эту должность в дивизию продвинул три месяца назад, я ему, вроде как, должен.
   - Зачем Сливкину тротил?
   - В поселке Борзя от нашей дивизии полк стоит, он сказал, что там недостача в пятнадцать тонн, надо на время для комиссии перекрыть, а потом обещал вернуть. Тут еще и взрывные работы у нас подвернулись, так что, с выдачей проблем не возникло. Ну и он меня сюда, в санаторий, по-блату на лечение отправил.
   - Кто давал распоряжение, чтобы взрывчатку везли на железнодорожную станцию?
   - Не знаю. Мне потом комбат об этом говорил, а Сливкин, до этого, с капитаном Добрянский встречался, потому что тот старшим колонны должен быть ехать.
   - Рост - 180, седой, возраст от сорока пяти до пятидесяти, офицерская выправка, глаза серые или голубые, он?
   - Да. Сорок семь лет ему. Глаза серые.
   - Показания подтвердишь в суде?
   - Слушай! Это же генералитет! Они не подсудны. Меня крайним сделают.
   - Херня все это. Я сам четырех генералов за решетку упрятал, еще, когда майором был! Этого по стене, как таракана размажем! Ты знаешь, что им уже сделано?
   - Нет.
   - Склад взорвали вместе с прапором Максютой, погибли четверо часовых, остальные из караула госпитализированы. Добрянский похищен, на комбата совершенно покушение, погибла его жена, он сам задержан. И, наконец, твои родители! Думаешь, случайно от взрыва погибли?
   - Если это на самом деле так, то я молчать не буду!
   - Позвонишь скоро!
   Тельман набрал номер Вехтерева. Тот, довольно взбудоражено ответил:
   - Только сейчас сам звонить собирался, я еще в больнице!
   - И?
   - Все верно! Эта Агнеса приехала в Читу из города ХОРОГ, республики Таджикистан, где живут Памилцы. Сразу получила Российское гражданство, прописку, водительское удостоверение и без экзаменов поступила в Читинский мединститут. Сейчас заканчивает четвертый курс. В машине, за панелью приборов, нашли малогабаритный пистолет. Собираемся в ее квартире обыск сделать!
   - В каком она состоянии? Транспортировка возможна?
   - Честно говоря, не узнавал, но выглядит неважно. Повторно сознание теряла. В нее полтора литра крови вкачали.
   - Узнай про грузовые борты и вспомогательную авиацию, потом первым же рейсом, пусть даже на капельницах, отправляй в Москву!
   - Понял. Есть!
   У Вехтерева разыгрался прямо мальчишеский азарт, он хотел было погасить вызов, но Тельман в последний миг, произнес в трубку:
   - Эй, майор!
   - Да.
   - Это еще не все! Обнаружен продавец. Шошов готов дать на него показания!
   - Ничего себе!
   - Тебя этот Красильников, как воспринимает?
   - Лабызит, прогибается. Имитирует, что весь в работе. Сегодня думал с его Юлей отдохнуть...
   - Это уже навряд ли. Вместе с местными организуй задержание заместителя командующего, генерал-майора Сливкина из штаба округа! - повернувшись к Шошову, Тельман спросил. - Как зовут, полностью?
   - Алексей Александрович, - вымолвил озадаченный Саша.
   - Алексея Александровича! Если не захочет сотрудничать - применяйте СП*[ Сыворотка правды.]под аудиозапись! Понятно? - продолжил по телефону Тельман.
   - Так точно! Приступаю!
   Радостное настроение Вехтерева передалось Тельману, но показывать его при Шошове, у которого случилась трагедия, было неловко, поэтому он поровну разлил оставшийся коньяк, молча выпил и протянул Саше свой телефон:
   - Звони! Все бесплатно!
   Шошов тоже выпил и стал неумело нажимать кнопки. Когда он вкратце переговорил с каким-то дядей Володей, в стену из соседнего номера громко стукнули. Выхватив у Саши телефон и жестом показав, чтобы он молчал, Тельман, взяв пистолет наизготовку, выглянул в коридор. Обнаружив, что там пусто, он подозвал Сашу к себе и, оставив его возле дверей, вышел из номера, побрякивая костяшками пальцев, постучал в соседний "208"-ой номер. На пороге возник атлетического телосложения мужчина в легкой кожаной курточке.
   - Сейчас к тебе зайдем! - уведомил Тельман.
   Держа Сашу за локоть, он юркнул за ним в "208"-ой.
   - Ну? - спросил он у атлета.
   - Смуглый, в гражданке, явно не наш, показал удостоверение инспектора пожарной охраны, от сопровождения отказался, сейчас в здании.
   - Твое мнение? Рекогносцировщик или исполнитель?
   - Не знаю. Вам решать!
   - Выпить есть?
   - Да. - Немного удивленно произнес Фэбс и вытащил из внутреннего кармана плоскую фляжку.
   Сделав из нее пару глотков, Тельман передал фляжку Шошову и спросил:
   - Прилегающая территория под наблюдением?
   - Нет. Мы здесь вдвоем, другой в холле. Секундочку! - атлет приложил руку к уху, где у него был вставлен миниатюрный наушник. Ответив в рукав куртки: "Понял!", он неуверенно посмотрел на Тельмана и уведомил: - Высокий блондин, только что отдал администратору тысячу долларов, чтобы сообщила, в каком номере проживает подполковник Шошов. Идет сюда!
   - Открой окно и смотри за территорией! - зажигательно произнес Тельман, а сам с поднятым вверх пистолетом, встал у дверей.
   Шошов растерянно смотрел на обоих Фээсбэшников. Предвидя опасность, он отошел с возможной линии огня, расположившись возле шкафа.
   - Под окнами приближается мужик с собакой на поводке. Собака не породистая! - тихо сообщил атлет.
   - Если что - его на поражение! Иначе не догоним! - тоже тихо дал распоряжение Тельман.
   Атлет приготовился к стрельбе. В гнетущей тишине собственное дыхание казалось предательски громким.
   - Разговаривает по телефону! - атлет быстро присел. - Смотрит на окна!
   - Тебя видел?
   - Вряд ли!
   - Наблюдай!
   Тот начал, прячась за штору, смотреть вниз одним глазом. В коридоре, на расстоянии метров пятнадцати, при отсутствии звука шагов раздался лязг затворной рамы пистолета.
   - Граната! - прошептал Фэбс и распластался на полу.
   Послышался звук разбитого стекла и через мгновение прозвучал взрыв, от которого на миг содрогнулся пол. В стене, граничащей с "209"-ым номером, возникли две большие и уродливые трещины. Тельман все так же стоял у двери с поднятым пистолетом и свободной рукой стал показывать Фэбсу на окно. Тот, не потеряв рассудка, успел только встать на корточки, как из коридора послышался треск от мощного пинка по дверям "209"-го. Почти сразу последовали громкие выстрелы из автоматического пистолета. Тельман с тигриной ловкостью выскочил из номера и ринулся в соседний. Находящийся в центре комнаты высокий блондин, сделавший уже шаг к выходу, очень поздно его заметил. Сильнейшим прямым ударом в подбородок Тельман резко сбил его с ног и, оказавшись сразу на нем, перевернул тело, загнув руку за спину. Не подрасчитав силу, раздался хруст сломанной кости. Блондин не прореагировал на боль, оттого что находился без сознания. В комнате стоял сладковатый запах пороховых газов. Справа от окна начинала разгораться штора. Весь пол был в осколках от люстры. Подполковник поднял, принадлежащий блондину старый добрый Стечкин и подошел к окну - в зоне видимости из людей никого не наблюдалось. Выдавив плечом остатки разбитого взрывом стекла, Тельман увидел убегающий силуэт вдоль здания и несущуюся в другую сторону дворняжку с поводком. Не раздумывая и не особо целясь, он выпустил по убегающему короткую очередь. Его тело немедля растянулось на бетонированной дорожке. Схватив блондина за шиворот, он поволок тело в "208"-ой номер. В коридоре уже появилось несколько постояльцев, испуганно всматривающихся в Тельмана с большим пистолетом в руке.
   Кисловодский Фэбс стоял у окна с приведенным в готовность пистолетом и не знал, что делать.
   - Передавай своему, если пожарник не отреагирует на команду - пусть мочит!
   Обрадовавшись, что ему досталось хоть маломальское поручение, Фэбс начал связываться с коллегой. Тельман приступил к обыску блондина. Обнаружил удостоверение майора милиции города Ставрополь, старшего инспектора ОСБ*.[ Отдел собственной безопасности.] Из-за брючного ремня вытащил запасную, снаряженную обойму к Стечкину и протянул трофейный ствол Шошову:
   - Умеешь пользоваться?
   - Да. Хорошая вещица! - Саша умело выщелкнул старую обойму и, вставив новую, оттянул затворную раму, убедившись в наличии патрона в стволе.
   В коридоре уже начало возникать скопление народа, стали слышны какие-то женские всхлипывания.
   - Пропустите! Пожарная охрана! - раздался голос, примерно с двадцати метров.
   Тельман, изображая из себя гибрид пьяного и раненого, согнувшись и держа в руке Ярыгина за пазухой, покачиваясь, вышел из номера, краем глаза зафиксировав бегущего с пожарным шлангом к "209"-му номеру смуглого мужчину, одетого в черный строгий костюм. Немного отойдя в сторону, он дождался, когда тот направит алюминиевое дуло шланга со слабой струей воды в горящий номер. Убрав палец с курка, Тельман рукояткой пистолета огрел смуглого по затылку. Пожарник, сразу обмякнув, рухнул головой в гостиничный номер. Схватив его за шиворот, Тельман немедленно уволок его в "208"-ой.
   - Больше никто не появлялся? - спросил он у Фэбса.
   - Не-ет!
   - Фиксируйте руки обоим! - приказал Тельман, а сам, выйдя в коридор, крикнул:
   - Кто там, у пожарного кабеля? Вентиль больше открутите!
   Схватив шланг, он засунул в него палец, увеличив тем самым дальность струи и стал заливать распространяющееся пламя. Вскоре напор увеличился, и буквально через пару минут открытого огня уже нигде не было. Взяв свою сумку и сумку Шошова, бросив на руку костюмы из шкафа, Тельман зашел в "208"-ой. У "пожарника" руки за спиной оказались в наручниках, а у блондина - связаны ремнем.
   - У вас в конторе микроавтобус есть?
   - Есть. Уже едет сюда с подкреплением!
   - Иди ждать у тела под окнами!
   Не прошло и пятнадцати минут, как в санаторий приехало много пожарников, милиции и врачей. Дробитько азбукой Морзе - "Га-га-рин", постучался в номер. Рядом с ним находилось еще двое, которые бесцеремонно взвалили на себя задержанных и понесли вниз. Саша отдал пистолет, забрал из ванной "209"-го свои бритвенные принадлежности и, следуя с сумками между Тельманом и Дробитько, вскоре оказался в просторном салоне микроавтобуса Мерседес. Задержанные лежали там же, на полу. Пришедший в сознание блондин, от досады, громко скрипел зубами. Они заехали за фасад здания, где подобрали убитого Тельманом "владельца собаки". К этому времени, его успели сфотографировать и обыскать сотрудники МВД.
   Микроавтобус выехал за пределы города. Тельман вплотную приблизился к Дробитько и негромко спросил:
   - Куда едем?
   - В Минводы. У нас спецаппаратуры для допросов нет и здание слабо защищено.
   При появлении первых признаков темноты, они были на месте. Оказавшись в зоне покрытия сотовой связью, Тельману пришло запоздалое СМС - уведомление о трех, пропущенных вызовах от "Шефа". Не имея пока полноценной информации, он решил повременить с ответом. Они проехали через грамотно охраняемое КПП и вскоре спустились в подземный паркинг. С важным видом их встретил, одетый в камуфляж, подполковник Спиридонов, начальник городского ФСБ вместе с командой из шести оперативников, которые быстро распределили задержанных. Убитого - в миниморг, впавшего в кому "пожарника" - в больничную камеру, Шошова - в обычную камеру, а блондина - в комнату для допросов, оборудованную видеокамерой и зеркальным, пуленепробиваемым стеклом для наблюдения из небольшой смежной комнаты.
   - Какие будут распоряжения? - спросил Спиридонов.
   - Откатайте у него отпечатки, сразу в базу, а потом посмотрим, врет или нет!
   В ожидании, пока выполняется распоряжение, Тельман наблюдал за поведением блондина, который вел себя необычайно спокойно. Этому спокойствию приходило на ум одно объяснение: БЛОНДИН НЕ ПЕРЕЖИВАЛ, ПОТОМУ ЧТО БЫЛ УВЕРЕН - ЕГО ОТСЮДА ВЫТАЩАТ!
   - Что дальше? - не особо охотно спросил Спиридонов, справившись с предыдущим поручением.
   - Тертый жук! Его в любом случае нужно перепроверять! Готовьте СП!
   Взяв папку с бланками, Тельман зашел к задержанному, робко вытащил листок, покусал ручку и спросил спокойным, тихим голосом:
   - Назовите вашу фамилию, имя, отчество.
   Блондин молчал и вдобавок смотрел на Тельмана глазами, полными ненависти.
   - В вашем кармане мы обнаружили удостоверение майора милиции. Вы на самом деле являетесь таковым? Может связаться с вашими коллегами?
   Блондин уже начал улыбаться и добавил в свой взгляд презрение, продолжая нахально молчать. Тельман обеими руками погладил волосы у себя на висках (знак, чтобы выключили видеокамеру). Подойдя к задержанному, он рявкнул:
   - Вста-ать!
   Блондин не пошелохнулся, а лишь растянул улыбку. Тельман, схватив его за сломанную руку, отвел ее назад и лицом ударил задержанного о стол, отчего тот истошно закричал.
   - Фамилия? Имя?
   - Вам тут конец всем!
   Тельман отпустил руку, забрал со стола папку и вышел из комнаты. Подойдя к Спиридонову, сказал:
   - Эта падаль рассчитывает, что ему кто-то скоро поможет! Про него куда-нибудь сообщали?
   - Да. В Ростов.
   Тельман вытащил телефон и обнаружил, что в подвале он не "ловит" сеть.
   - Колите СП!
   Спиридонов с энтузиазмом кивнул головой и непосредственно сам стал руководить процессом. Они зашли втроем со специальным стулом в комнату к блондину, тот, некоторое время сопротивлялся, но все равно, вскоре оказался зафиксированным к спинке и подлокотнику. Капитан, управлявший аппаратурой, сфокусировал обзор видеокамеры только на его лице. В это время, в комнате, блондину сделали укол. Когда он остался один, в помещении зазвучала классическая музыка. Подошедший, слегка взволнованный Спиридонов, закурил сигарету и произнес:
   - Докурю и можно начинать!
   Минут через пять Тельман вновь расположился за столом, не попадая в объектив видеокамеры. Музыку приглушили на самый малый уровень громкости.
   - Фамилия, имя, отчество? - мягко и негромко спросил Тельман.
   Блондин нервно начал поворачивать голову в разные стороны, вытягивать вверх подбородок и мычать.
   - Фамилия, имя, отчество! - уже громче и отчетливее произнес Тельман.
   - Ахундов Марат Кязимович.
   - Дата рождения? - той же интонацией продолжил Тельман.
   - Девятое февраля, семьдесят шестого. - У Марата все так же задирался подбородок, и он выглядел возбужденным.
   - Гражданство?
   - Т-Таджикистан.
   - Памилец?
   - Да.
   - С какой целью приехал в Кисловодск?
   - Устранение... - голова блондина совсем уж быстро закрутилась. Угадывалось, что он неимоверно сопротивляется ответу.
   - Устранение кого?
   - Устранение русского офицера Шошова Александра, в санатории...
   - Кто тебе дал такое задание, Марат?
   - А-а-а... - Марат дергался в конвульсиях.
   - Кто послал?
   - Анзор.
   - Кто такой Анзор?
   - А-а, о-о... - Марат все так же дергался.
   - Кто такой Анзор?
   - О-очень уважаемый человек.
   - Его фамилия?
   - Не знаю. Анзор. Анзор.
   - Где он находится?
   - Андижан. Андижан.
   - Где конкретно в Андижане?
   - О-о! База. Забор. Очень большой забор, несколько гектаров.
   - Как выглядит забор?
   - Большой забор, желтый, огнеупорный кирпич.
   - Что за база? Оружие?
   - О-о! Все!
   - Наркотики?
   - Ха-ха-ха! Все!
   - Подготовка диверсионных групп?
   - Ха-ха-ха! Это армия! Целая армия! База! Там все!
   - Численность?
   - О-о! Много!
   - Конкретно?
   - Тысяча - две-е...
   - Тысяча двести?
   - Много. Очень много.
   - Пятнадцать тонн тротила туда привозили?
   - Туда, все-е! Везут все!
   - Русского генерала из Читы знаешь?
   - Генерала - генерала?
   - Русского генерала из Забайкалья?
   - Да. Говорили, что будет скоро командовать русский генерал.
   - Генерал откуда?
   - Генерал из России. Будет обучать отряды.
   - Где этот генерал?
   - Не знаю.
   - В Кисловодске вас трое было?
   - Четверо.
   - Кто четвертый?
   - Вагиф. В машине ждал.
   - Марка машины, цвет, номер?
   - Дэу Нексия, серая, буквы не знаю, семь - два - два, двадцать шесть рус.
   - В каких еще устранениях ты принимал участие на территории России?
   - А-а!
   В приоткрытых дверях появился Спиридонов и начал энергично махать кистью руки, призывая подойти к себе. Чуя неладное, Тельман взял бланки и вышел из комнаты.
   - Из Москвы! - немного испуганно, негромко произнес он. - К телефону!
   Они зашли в один из кабинетов, расположенных на другой стороне коридора. Там, на столе лежала телефонная трубка от аппарата и по стойке "смирно", с онемелым взглядом, рядом стоял лейтенант. Приложив трубку к уху, Тельман произнес:
   - Подполковник Мехтиев!
   - Мехтиев?! Ты что там, мать твою, вытворяешь? - раздался разгневанный голос подвыпившего "Шефа". - Меня тут по всем кабинетам затаскали! Почему телефон отключил?
   - Попрошу мать мою не трогать, а телефон у меня включен. Зона покрытия не везде имеется!
   - Ты без шума работать не умеешь, что ли?
   - Я первым стрельбу нигде не открывал.
   - Откуда у тебя оружие? Ты же его в Чите оставил!
   - Трофейное.
   - Т-хе! Трофейное?! В общем, дело приостановлено! Будем передавать в ГРУ. Немедленно возвращайся в Москву и своих из Читы отзывай!
   - Товарищ генерал! Как приостановлено? У меня последний шаг остался! Я и продавца и заказчика обнаружил! Задержаны двое покушавшихся, за ними не одно дельце! Есть ценный свидетель!
   - Мехтиев! Ты разницу чуешь между ПРИОСТАНОВЛЕНО и ПРЕКРАЩЕНО?
   - Чую! Но потом их найти гораздо сложнее будет!
   - Мехтиев! Приказываю немедленно возвращаться в Москву!
   - Задержанных с собой брать?
   - Оставь там!
   - Свидетель, на которого покушались, находится в реальной опасности, оставаясь в этом регионе. С ним как?
   - У нас что, в Лефортово, места нет?
   - Понял! Возвращаюсь!
   В трубке последовали короткие гудки. Тельман вернулся в комнату для допросов. Блондина уже не было. Задав вопрос сотрудникам: "Где Спиридонов?", он получил ответ: "Ушел в свой кабинет". После этого звонка местных Фэбсов, как будто, подменили. Совсем недавно они готовы были стоять перед ним навытяжку, а сейчас делали вид, что не замечают. При выходе из подвала во внутренний дворик в телефоне раздалась трель от полученных СМС. Раскрыв первый "конвертик", перед глазами высветился текст: "Абонент Шеф звонил пять раз. Последний...". Тельман раскрыл другой "конвертик" от Вехтерева: "Вылетел вместе с золушкой, транспортным АН-24, в Нижний Новгород через Новосиб. Отправлено в 13 :20 Мск. вр." Тельман набрал номер Вехтерева - вне зоны действия! Что-то он не обмолвился о задержании Сливкина, и это выглядело странным. Пришлось набрать номер капитана Егорова.
   - Здравия желаю! - утомленно ответил тот.
   - Результаты?
   - Непонятная катавасия. Сливкин на службе не появлялся два дня. В квартире не горит свет, никакого движения, на звонки не отвечает. Красильников обратился за разрешением взламывать квартиру, а там тянут с ответом. Сам командующий, генерал-лейтенант нас в упор игнорирует, никаких комментариев не дает, отправил за разъяснением в военную прокуратуру, откуда бюрократически тоже никаких ответов не дали. В общем, ступор! Спрятали, наверное, Сливкина - не подобраться!
   - Да и хрен с ним, Антон! Дело приостановлено! Забери у Красильникова мой "табельный" и возвращайся в Москву ближайшим рейсом! Я тебя отзываю, а что там дальше будет у Красильникова - его дело!
   - Как же так, Тельман Идрисович? Мы напрасно сюда приезжали, получается?
   - Я такими же словами шефу говорил! Возвращайся!
   - Понял!
   Чтобы до Антона побыстрее дошел смысл сказанного, Тельман первым погасил вызов. Узнав, где находится кабинет Спиридонова, он поднялся к нему на второй этаж административного здания. Его коллега сидел за письменным столом и наверняка писал отчет-донесение про действия Мехтиева, всем своим видом подчеркивая независимость. Кто-то из московских явно оказывал подполковнику поддержку, отчего он ничуть не боялся схлопотать от Тельмана замечание.
   - Маратик у вас будет или поедет куда? - спросил Тельман.
   - Пока у нас.
   - Видеозапись дашь скопировать?
   - Официально - нет, а так, иди, копируй. Если что - твоя самодеятельность!
   - Понял. Действие СП у беленького, когда закончится?
   - Минут через пятнадцать.
   - Хочу показать ему видео и расписку о сотрудничестве взять.
   - Ответ прежний. Если что - твоя самодеятельность!
   - Годится! Я офицера из санатория с собой забираю, руководство в курсе.
   - Не возражаю.
   Не желая поддерживать беседу в таком тоне, Тельман опять спустился вниз. Продемонстрировав компромат, взял у блондина расписку, и сам процесс тоже запечатлели на пленку. Вручив свою визитную карточку, договорился о контрольных звонках в первых числах каждого месяца. Затем скопировал записи и зашел в камеру к совсем уж поникшему Шошову. Вывел его на улицу, уведомил о предстоящей поездке в Москву, посочувствовал, что тот не сможет появиться на похоронах в Чите и дал позвонить для улаживания текущих вопросов.
   Проявляя солидарность, Тельман сам переночевал с ним в двухместной камере подвала. В половине восьмого утра они уже были в аэропорту Минеральных Вод и вскоре, без досмотра миновав зону контроля, слились в общей массе пассажиров. Предвидя, что в Москве Шошова могут надежно изолировать, Тельман спросил:
   - Ты говорил, что солдату ни за что орден давали, он не погиб?
   - У него все печальнее сложилось. Сначала к десантникам забрали, потом в плен взяли. Что там дальше было - не знаю. Может и обменяли, может погиб...
   Тельман набрал Егорова:
   - Ты в Москве?
   - Да.
   - В контору не ходи пока. Вместе отчет составим!
   - Где встретимся?
   - Сегодня до обеда, еще позвоню тебе.
   - Понял.
   Тельман набрал Вехтерева:
   - Ты где?
   - На микроавтобусе к Владимиру подъезжаем, со мной медик.
   - Состояние?
   - Х-м. Жить будет.
   - Размести от своего имени в Бурденко. В контору пока не суйся. До обеда позвоню, вместе отчет составим!
   - Понял.
   Полет до Москвы занял около двух часов. Как и предполагал Тельман, их встречали. Шошова посадили в микроавтобус, а Тельмана водитель генерала Боровикова пригласил сесть в черное БМВ седьмой серии. Изредка включая спецсигнал, через час они уже были на Лубянке. В машине Тельман переоделся в свой черный строгий костюм и серую водолазку. Не желая оставлять спортивную сумку в машине, из-за того, что в ней лежал "левый" пистолет "Грач", Тельман, держа сумку в руке, зашел в кабинет к генералу.
   - Проходи, проходи! - не желая выслушивать доклад, сразу заговорил Боровиков. - Как добрался?
   - Без происшествий.
   - Знаешь, я по-новой проанализировал ситуацию - в целом, ты поработал неплохо! - продолжил генерал. - Из одного скомканного листа бумаги, пол России на уши поставил! Будешь премирован!
   - Товарищ генерал! Я не в одиночку все это разворошил!
   - Вехтерева и Егорова тоже включу в приказ! Ну а сейчас, как ты полагаешь, что должно быть дальше?
   - Полагаю, надо "залечь на дно", но возможно и ошибаюсь.
   - Не ошибаешься, все правильно! Напиши не очень детальный отчет и вам троим - по неделе отгула! Желательно на это время покинуть город.
   - Есть по неделе отгула!
   - Можешь уже сразу зайти в кассу. Я им позвоню. Свободен, подполковник Мехтиев!
   - Всего доброго, товарищ генерал!
   Выйдя из кабинета, Тельман удивился от того, как быстро он согласился с этой не справедливостью на сворачивание дела и деньги здесь были не причем! Выискивать причину долго не пришлось. Он сейчас только понял, для чего запретил появляться в конторе коллегам по командировке. ЕМУ ХОТЕЛОСЬ СКРЫТЬ, УКРАСТЬ ОТ ВСЕХ АГНЕСУ! И эта фраза генерала "не очень детальный отчет", дала возможность искать лазейки и реально его взбодрила, переведя остальное в разряд второстепенного. Все это выглядело таким странным, ведь за тридцать один год жизни, еще ни одной женщине не удавалось "растопить его сердце", а какой-то финтифлюшке - студентке, удалось это сделать за несколько десятков минут! До сих пор не веря, что такое возможно, Тельман подошел к кассе и получил почти двойной оклад. Выйдя на улицу, он набрал Вехтерева :
   - Где находишься?
   - Едем по МКАД.
   - Ты анонимно, без имени, оформить ее сможешь?
   - А почему нет?
   - Потом, если желаешь, заскочи в контору, получи деньги и часам к двум приезжай ко мне на квартиру. Отметим получку, возвращение, напишем отчет и нам неделю отгула дали, с условием обязательного выезда из города, может заодно и решим, куда отдохнуть съездить!
   - Отличная идея! Буду обязательно!
   Егоров к этому времени, был уже дома с женой. Пообещал прибыть на квартиру с небольшим опозданием. Тельман сейчас только заметил, как за эти дни его отсутствия, начинала оживать природа в Москве! Ужасно захотелось выехать куда-нибудь к озеру и поесть на открытом воздухе шашлык. Но встреча уже была назначена на квартире, и отменять ее было неразумно, как-то не по-взрослому, строгому, начальственному. И тут он вспомнил об одном благодарном армянине, хозяине ресторана, которому он помог, находясь еще в Ростове, решить проблему с ментами, здесь, в Москве. С месяц назад, у него бесплатно пришлось угоститься и выслушать исповедь, что тот всегда готов будет оказаться полезным. Набрав его номер, он представился:
   - Рубик, привет! Это Тельман.
   - Тельман Идрисович! Какие люди, а? Почему никогда не звонишь?
   - Ты мне скажи, у тебя ресторан доставкой на дом занимается?
   - Зачем спрашиваешь? Хоть на Ямайку для тебя все доставлю, куда только скажи?
   - Ко мне на квартиру. Четыре конька и девять порций шашлыка, сделаешь?
   - Еще Харчо от себя отправлю, не вопрос. Во сколько надо?
   - Через пару часов.
   - Все, встречай! Сам приеду! Для меня такая честь, такому уважаемому человеку руку пожать, ты бы только знал!
   - Договорились, жду!
   Необходимость что-то выискивать в продуктовых магазинах отпала. Зайдя домой, Тельман распарился в ванной, побрился, переоделся в спортивный костюм, вновь ощутив себя полным сил. Первым явился Вехтерев, принеся с собой пакеты с водкой, вином, колбасой и различными закусками. Тельман, выпив с ним по-рюмашке, загнал его в ванну - вымыться с дороги.
   Подхалим Рубик, с двумя помощниками, привез целый ящик коньяка "Арарат", в глиняных горшочках - три порции супа, выложенные в одноразовые тарелки порции шашлыка, местной выпечки лаваш, зелень и еще что-то в нераспакованном пакете. Выпив рюмашку за встречу, он быстро убежал, сославшись на занятость.
   Егоров возник на пороге, почти вслед за ним. Отчего-то он своеобразно поступил, принеся с собой шесть бутылок шампанского и два торта.
   Если бы не этот ящик коньяка, то наверняка, отдых получился как у нормальных людей. А так, в первом часу ночи, они зачем-то поехали на такси в гараж к Вехтереву, выгнали оттуда его Фольксваген Пассат, и в результате проснулись только поздним утром на квартире его сестры в Реутове. Долго вспоминали, зачем сюда приехали, но тут на помощь пришла, ухаживающая за своим маленьким ребенком, его сестра. Оказывается - забрать из фотоальбома несколько Вехтеревских фотографий. Это было еще не все! Выйдя из подъезда, они обнаружили разбитую всмятку переднюю часть машины. Бампер висел на проволоке, фары без остекления, а капот надут пузырем. Вытаскивая из кармана ключи, Вехтерев обнаружил много мятых стодолларовых купюр. Откуда они взялись, и где была авария - никто не помнил! Тельман сделал вывод, что армянин подмешал куда-то в пищу наркотик, но делиться своими соображениями не стал.
   Отогнав машину за угол, они сняли с нее номера, положили в багажник и всюду, где только возможно, протерли отпечатки пальцев. Вехтерев сосчитал доллары и озвучил сумму - три тысячи триста. Откуда взялась именно такая цифра, никто не мог пояснить.
   Тельман с Егоровым остались в кафе пить пиво, а Вехтерев, в одиночку, поехал искать автосервис. И только на обратном пути, возвращаясь в Москву, Тельман предположил, что им кто-то заплатил за ремонт.
   От пива организм начинал приходить в норму. Зайдя в квартиру, они обнаружили там полнейший бардак. В коробке осталось еще семь не тронутых бутылок. На этот раз не злоупотребляя, коллеги долго составляли отчет, в котором, договорившись между собой, "забыли" указать, что подозреваемая Кезонова Агнеса Леоновна размещена в госпитале им.Бурденко, а так же о том, что у нее в машине был обнаружен малогабаритный пистолет.
   Егоров собирался провести дни отгула на даче, вместе с женой. Попутно Тельман его отправил с отчетом в контору. Миша Вехтерев, жил, как и Тельман один, поэтому определенных планов, где провести оставшиеся шесть дней не имел. Тельман попросил его, неофициально, навести справки от своего имени об одном человеке. Дал исходные данные, после чего Миша позвонил своему знакомому из другого отдела и сделал запрос через секретариат. Слишком шибко в эту ночь они не "гудели", но все равно, "нелегкая" понесла их в госпиталь к Агнесе. Разоткровенничавшись, Миша сообщил, что всю дорогу не мог оторвать глаз от этой красотки, уж до того она выглядела очаровательной!
   Зайдя к ней в отдельную палату с пакетом фруктов около полуночи и пытаясь делать официальный вид, Тельман, в присутствии врача, узнавал у Агнесы, есть ли какие жалобы или вопросы? Интересовался, кому из родных можно сообщить о том, что она находится в госпитале?
   Девица лукавила. Ссылаясь на то, что плохо себя чувствует, она явно соврала, притворяясь, что не узнает Тельмана. Выйдя из палаты, врач сказал, что состояние у нее средней степени тяжести и угрозы жизни нет.
   Возвращаясь, они детально обсуждали варианты, что нужно сделать для такой, чтобы понравиться, и прибыв к Тельману, вскоре разбрелись по комнатам спать. Уже больше суток коллеги находились в Москве, нарушая приказ генерала. Случись что, как бы не получился конфуз, а определенных планов, куда уехать, так до сих пор и не возникло.
   Утром их разбудил звонок, поступивший на Мишин телефон. Тот, с спросонья и похмелья, плохо понимая говорившего, по несколько раз переспрашивая, подошел к Тельману, жестом показывая:"Куда записать?". Выложив перед ним листок с ручкой, Тельман ушел в ванную и, побрившись, вернулся в комнату, сразу нарвавшись на реплику:
   - Ничего не понимаю! Это кто такой, наш?
   Затягивая долгожданный миг получения важнейшей информации, и прекрасно понимая, что она сейчас будет озвучена, Тельман, щелкая подошвой тапок по пяткам, прошел на кухню, разлил в рюмки коньяк, выпил, и, усевшись на стул, спокойно произнес:
   - Рассказывай!
   - М-гу. - Миша тоже выпил и присел. - По нашей линии инфы нет. У ментов по месту жительства - чисто. По военкомату - военнообязанный, сотоит на учете с 1994-го года, следовательно, проживать должен в Тюмени. Но! В штабе ВДВ РФ числится призванным из Тюменского военкомата в январе 1995 года и пропавшим без вести при выполнении боевого задания в Чечне, первого февраля 1996-го года. А по данным УФСИН и вовсе, Шевелев Георгий Павлович, уроженец Тюмени, отбывает наказание в колонии N2 общего режима в поселке Тюбе Махачкалинского района республики Дагестан с 1997-го года. Начало срока - 29 августа 1996-го года. Срок четыре года, за приобретение и ношение оружия. Как это понимать?
   - А вот это я и собираюсь выяснить!- Тельман широко улыбнулся. - Полетишь со мной в Махачкалу?
  
   Глава IV
  
   Чеченская Республика н.п. Борзой.
   Кто как, а Лейла воспринимала "дежавю" со второй войной весьма поверхностно, тогда как для большинства местных жителей, это была катастрофа, чуть ли не вселенского масштаба. Царил сильнейший психологический накал, и люди не знали, как быть дальше. Условия жизни неуклонно катились вниз и уже давным-давно миновали планку, называемую "пределом страданий". Российские Федеральные войска планомерно, со скоростью растекаемой при ранении крови, захватывали все новые и новые территории по всем направлениям, и впереди маячила сплошная неизвестность, исходя из практики, не сулящая ничего хорошего.
   Относительно недавно у Лейлы обнаружился дар, от которого, в принципе, не было проку. Она безошибочно могла определять по лицам, кого ожидает смерть. В начале года к ней сватался в мужья один искрящийся здоровьем воин, гражданин Катара, а она, посмотрев ему в глаза, без капли сожаления подумала про себя: "Дурачок! Куда ты приехал? Тебя убьют в первом же бою!" И точно. Не успели начаться ожесточенные бои в Шатое, как завернутое в ковер тело этого богача, провезли мимо ее дома на джипе-пикапе. В отношении других воинов она видела то же самое. Эти ходячие, живые покойники, казались ей какими-то пустыми и прозрачными, с рабской обреченность ожидавшими своего часа.
   Все повторялось по одному и тому же сценарию, с той лишь разницей, что русские стали грамотнее воевать. Шатой они отвоевывали неделю, выстрелами своей артиллерии, практически сравняв его с землей. Борзой вновь отдали без боя. Опять здесь решили, на том же месте, что и в 1995-ом, поставить на длительную дислокацию мотострелковый полк. Опять приезжали внутренние войска, проводили обыски и аресты, вели перерегистрацию граждан.
   Невзирая на военное присутствие, Лейла гордилась тем, что не было таких ситуаций, которые могли бы застать врасплох. За четыре года своей торговой деятельности, она сумела выстроить скрытный, бетонированный бункер-бомбоубежище, со стратегическими запасами продуктов. И этот бункер, вэвэшники не нашли! Вместе с мамой и семнадцатилетней Муликой, они смогли бы там прожить не выходя, пожалуй, целый год!
   И вообще для Чечни двадцатишестилетняя Лейла выглядела настоящей бизнес-леди, не вписывающейся в картину лежащих вокруг руин. Она ходила в дорогих мусульманских одеждах и платках, привезенных из Турции и ОАЭ. Одни только сапоги из страусиной кожи со свисающими на каблуки цепочками, стоили шесть тысяч долларов. Пятидесятичетырехлетний хромой Бислан был ее личным водителем на черном Лэнд Ровере. Казалось, о лучшей жизни не стоило и мечтать. Когда их останавливали на блокпостах, она клавишей приопускала заднее стекло и просовывала новую сторублевую купюру, на миг демонстрируя свои лакированные ногти и безупречно сделанный маникюр. Взявший купюру солдатик или мент, подхалимски чуть не кланялся, всем своим видом показывая: "Проезжайте, пожалуйста! Счастливого пути!"
   Но если уж поглобальней взглянуть на обстановку - повод для беспокойства все же был. Лейла, как вторая мать, очень переживала за свою взрослеющую сестру. Когда, в прошлом году они приезжали с ней в Турцию к Алле Таевой, на Мулику без сострадания, не возможно было смотреть. Она шарахалась от цивилизации, как аборигенка, прибывшая с какого-то острова. Была вся скованной, испуганной и неразговорчивой. Она реально сторонилась неоновых огней и светящихся реклам, прижимаясь к Лейле, тянула ее за рукав, чтобы быстрее покинуть это людное место. Алла предлагала оставить ее у себя, обещала помочь с получением гражданства, но нет. Плач Мулики невозможно было остановить, чуть не сутки. А вот когда они вернулись на самолете из Стамбула в Тбилиси, цивилизация почему-то отказывалась давить на психику девочки. Она вся расцветала и даже прыгала от счастья, когда они гуляли по узким улочкам в старом городе. Рассказав маме, как вела себя Мулика в Грузии, они совместно решили подыскивать ей жениха из чеченской семьи, проживающей в этом сопредельном государстве.
   Ну а самой Лейле, было хорошо и комфортно, и тут, и там, и везде. Порою, она сама не понимала, что происходит, была всегда в превосходном настроении, прямо-таки ощущая, как на нее вот-вот скатится необъемный ком счастья, который целиком впитает ее в себя и унесет куда-то дальше, отбросив все проблемы прочь.
   Она усиленно организовывала торговлю в условиях новой, пришедшей власти. После неудачной ночной попытки ограбления магазина в доме Бислана, "точку" пришлось свернуть и переходить на торговлю с лотков, перед шлагбаумом воинской части. Это привело к тому, что понадобились продавцы. Мама утомилась сидеть без дела и поэтому сама напросилась на эту должность. Лейла отвела ей торговлю сигаретами. Пожилые женщины из соседних домов, прекрасно осознавая, что Лейла знает толк в коммерции, без раздумий соглашались работать на нее, уверяя, что их мужья, тоже охотно взялись бы сделать чего-нибудь для дела. Иногда она прибегала к временным таким услугам, отправляя пожилых мужчин, съездить сопровождающим на Уазике-головастике за товаром в Грозный или Дагестанский Хасавюрт. Грузовичок мотался по этим маршрутам, бывало, три раза в неделю и все равно не поспевал обеспечивать все запросы военщины. Только одной водки за день уходило по двенадцать-пятнадцать ящиков. Огромной популярностью пользовались берцы, а военная форма не стандартной расцветки тоже, зачастую, разбиралась вся без остатка. Армейское командование оказало Лейле неоценимую услугу, выдавая призванным на службу солдатам сапоги, отчего, как монополисту-снабженцу, ей пришлось переобуть весь полк!
   Однажды, Бислан привез ее на джипе к самому КПП части, выложенному из мешков с песком. Опустив заднее окошко, Лейла подозвала к себе солдатика. Тот, с видом собачки, ожидающей угощения за выполнение задания, уставился на нее.
   - У вас здесь есть кто-нибудь из офицеров? - спросила Лейла, голосом оперной певицы.
   - Есть. Взводный.
   Лейла посмотрела на Бислана, он замотал головой и тихо сказал:
   - Лучше командира роты или комбата!
   - А у вас комбат есть? - спросила Лейла неправильным для армейских ушей вопросом.
   - Есть, конечно.
   - Мы из местной администрации. Ты можешь его сюда позвать?
   - Ну не знаю... - солдат переминался с ноги на ногу.
   - Что тебе для этого надо, скажи?
   - А у вас выпить не найдется?
   - Позови комбата, я с ним переговорю, после чего, тебе литр водки дам. Так устраивает?
   - М-гу...- с зарядом бодрости солдат, чуть не бегом, скрылся из виду.
   Ждали командира по местным меркам не долго. Он подошел к джипу вместе с молодым офицером и всем своим видом показывал, что не имеет представления, о чем может идти речь. Лейла опять посмотрела на Бислана, и тот прошептал, выходя из машины:
   - Майор!
   - Майор! Сядьте, пожалуйста, в машину, я хочу переговорить с вами по поводу обустройства мини-рынка!
   - А я что? Я не решаю таких вопросов!
   - Майор! Чего вы боитесь? Вы сначала выслушайте меня, а потом решите, под силу вам с этим справиться или вышестоящее начальство придется беспокоить! Садитесь в машину, тут больше никого нет!
   Озираясь по сторонам, майор забрался на кожаное переднее сидение и, боясь в открытую смотреть на Лейлу, предпочел видеть ее через отражение в зеркале.
   - Я местный предприниматель Албагачиева Лейла. Хочу вас сразу успокоить, что ваши военные секреты мне даром не нужны. У меня к вам деловое предложение. Вы видели на пригорке остатки от сгоревшего вагончика?
   - Ну?
   - Скажите, что вам надо для того, чтобы привести его в надлежащий вид? Я хочу там открыть шашлычную, предназначенную прежде всего для военных, и если вас не интересуют деньги, то я вас смогу там бесплатно в течении месяца угощать. Что вы скажете? Или мне с кем-то другим переговорить?
   От полученной информации майор закачался в кресле, как китайский болванчик и спросил:
   - А что там конкретно нужно сделать?
   - Ну, вы же мужчина! - усмехнулась Лейла. - Листами, наверное, какими-то покрыть, покрасить, и двери, чтобы закрывались. И его еще надо перетащить чуть подальше, к самому дереву. Мебель мы уже сами подыщем.
   - Да? Ну это вполне выполнимо. - Майор опять заерзал, усиленно соображая. - А когда надо?
   - Я не тороплю. Но надо.
   - Вдвоем с моим заместителем нас сможете угощать?
   - Смогу, а почему нет?
   - И выпить. По бутылке на каждого?
   - Хорошо.
   - В течение месяца?
   - Если хотите, могу аванс выдать. - Лейла вытащила из сумки за водительской спинкой две плоских бутылки самопальной водки "Балтика".
   - И солдатикам там чего-нибудь подкиньте, которые будут чинить. - попросил майор, торопливо засовывая бутылки в рукава. - Завтра же, с утра, приступят!
   - Договорились! Если от меня что-то потребуется еще, можете передать на торговое место, где продают музыкальные центры и остальное аудио.
   - Понял. А еще аванс за второй день не дадите? У моего приятеля день рождения...
   Получив требуемое, майор выскочил из джипа с уже готовыми планами, как провести ближайшие часы, уповая на судьбу, которая так благосклонно свела с такой замечательной женщиной. Через пару минут подошел со смущенным видом часовой - солдатик и получил вознаграждение тоже.
   Спустя несколько дней раскрашенный в камуфлированные разводья вагончик, наполовину расположенный под листвой недавно распустившегося дерева, встретил своих первых посетителей. Комбат сделал неплохую рекламу, и поначалу в кафешке бывали только офицеры, но как это было в первую войну, вскоре вагончик превратился в эпицентр скупки всего, что было плохо "приколочено" в полку. Солдаты несли все! Качественный бензин, солярку, запчасти к Камазам, консервы, спальные мешки, бензопилы, мини-электростанции, медикаменты и другое. Лейла вновь занялась фотографированием. Мулика проявляла пленку и печатала фотографии. Подруга - одноклассница Хейда, к этому времени уже ставшая вдовой, открыла филиал от "торговой сети" Лейлы в Шатое. Чистая прибыль, в лучшие дни, била все рекорды и составляла в долларовом эквиваленте полтысячи в день! А тут еще появился прапорщик - азербайджанец, начальник пекарни, который за бесценок предложил ей ни много, не мало, две тонны дефицитнейшей муки высшего сорта. Не желая далеко отпускать такого видного поставщика, Лейла несколько раз давала ему звонить со своего спутникового телефона, счета которого до сих пор было непонятно, кем оплачивались. Телефон, на удивление, исправно продолжал работать и устанавливал устойчивое соединение с любым городом России, Турции, Грузии и, как выяснилось, Азербайджана. Легко расширяя свой бизнес, Лейла не раз уже думала об открытии подобия переговорного пункта. Но дальше этих мыслей дело так и не доходило.
   Русские уверяли, что пришли в Чечню навсегда, и поэтому старались склонять на свою сторону население. Назначили главой администрации, привезенного из Ножай-Юрта, старика, потому что из местных, никто на такой пост идти не соглашался. Еще свежи были в памяти воспоминания, как в центре села, вместе со всей семьей, расстреляли бывшего главу. Лейлу пригласили вступить в попечительский совет поселка, объяснили про необходимость восстановления инфраструктуры, строительство детского садика, а дальше Лейла слушать не стала. Все это пустословие было лишь для того, чтобы попытаться выкачать из нее деньги. Во всем селе был лишь один грудной ребенок, ради которого строить детсад? Глупость. А школа, испокон веков, была в Шатое, и ее восстановление никакого отношения к Борзому не имело, тем более, ни коим образом не должно было осуществляться за счет пожертвований граждан.
   Чтобы совсем уж не переходить в статус врага, Лейла добилась встречи с командиром полка, в результате чего договорилась, что в приведенном ею в порядок, пустующем здании за территорией части, военные медики будут оказывать все виды медицинской помощи гражданскому населению. Приехав за рулем на джипе в сельсовет, Лейла, одетая в длинное черное платье с широкими рукавами и черный, атласный платок, отливающий синевой, рассказала о своем реальном достижении с медпунктом и, развернувшись на каблуках, вышла, оставив старейшин горько сознавать, что какая-то женщина, может быть их компетентнее в несколько раз!
  
   Глава V
  
   В девять часов утра по всем камерам ШИЗО - ПКТ* [ Помещение камерного типа], включили трансляцию правил внутреннего распорядка, вероломно прервав начинающийся блок новостей на радиоволне. Нудный голос, записанный на пленку, с сильным кавказским акцентом, неимоверно коверкающим слова, уныло твердил, что запрещается делать осужденным. Никто из арестантов даже не пытался вникать в эти правила и не только потому, что они и близко не выполнялись в этой колонии. Данная речь была нелегальным предупреждением о том, что "под крышу"**[Шизо - ПКТ(жарг.)] зашло "палево", не ниже подполковника или начальника отдела. В это время, по негласной договоренности, нельзя было спать или лежать на полу, ну и естественно, не пить чай и не курить, так как в ШИЗО это, вроде как, не положено.
   На продоле сбрякали двери восьмого БУРА***[Барак усиленного режима (устар.), ныне - ПКТ], где сидел смотряга, чеченец Имран. Для всех тех, кто находился "под крышей" годами, по звукам безошибочно определялась любая движуха на этой опостылевшей "кичмаревке"****[Шизо.(жарг.)]. Вот и сейчас, ее следовало понимать, что смотрягу дернул Хозяин или Зампобор, потому как, что-то случилось. А случалось здесь всякое довольно часто. То найдут в камере шприц, и у половины "крыши" тест покажет опиаты и марихуану, то картишки с зажигалками, то обнаружат деньги, то телефон, а то и вовсе, у двух русских в третьем БУРЕ, нашли брагу.
   Правила читали не долго, минут пятнадцать. Опять заиграла музыка, и раздались шаги возвращающегося смотряги, за которым следовал сотрудник. Однако в камеру Имран не вернулся. Сотрудник начал раскоцывать "робот"*****[дверь (жарг.)] шестого БУРА, расположенного на отшибе, возле вещкаптерки. Там сверху красовались шесть табличек с надписями, перечеркнутыми черной полосой:
   ПРОФУЧЕТ. СКЛОНЕН К ДЕЗОРГАНИЗАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ УЧРЕЖДЕНИЯ.
   ПРОФУЧЕТ. СКЛОНЕН К НАПАДЕНИЮ.
   ПРОФУЧЕТ. СКЛОНЕН К ПОБЕГУ.
   ПРОФУЧЕТ. СКЛОНЕН К МОШЕННИЧЕСТВУ.
   ОТРЯД СТРОГИХ УСЛОВИЙ ОТБЫТИЯ НАКАЗАНИЯ.
   ШЕВЕЛЕВ ГЕОРГИЙ ПАВЛОВИЧ 03.04.1974 г.р.
   Дата водворения в ПКТ - 28.12.99 г. Срок - 6 мес.
   Немного неуютно чувствующий себя Имран, шагнул в камеру и подождал, пока поднимется с пола, отжимающийся на одной руке, этот, спортивного вида, завсегдатай.
   - Как положуха? - спросил он.
   - Как в тюряжке! - ответил Жора.
   Они поздоровались за руку. Сотрудник остался ждать при открытых дверях.
   - Завхоз! - грубо заорал Имран в коридор.
   Вызываемый, возможно, ждал рядом и с выпученными глазами уставился на обоих сидельцев.
   - Быстро сюда сигареты, чаю сладкого и шоколад!
   Через пару минут на столе, как будто растелилась скатерть-самобранка. Блок Парламента, с десяток батончиков Натс и в фарфоровых кружках чай, с висячими этикетками пакетиков Дилма. Сотрудник захлопнул камеру.
   - Жора! Я темнить не буду! Хозяин сказал, к тебе приехали какие-то важные Фэбсы из Москвы. Они сейчас здесь и изучают твое дело. Он просил, чтобы ты не рассказывал, что тут происходит, и взамен обещал что угодно!
   - Да? Бабу сюда разрешит завести? Или меня в отпуск отпустит? Имран! Тебе самому не стремно такой расклад пропихивать?
   - Я для дела. Он сказал, иначе разгоны под крышей прекратятся, многие пострадать могут.
   - И что? Это старая песня! Падаем всей крышей на "грунт"*[голодовка] и требуем прокурора. Я, лично, за этих мусоров столько знаю, что он сутки только записывать будет!
   - Мое дело передать, а дальше сам решай!
   - Будем считать, я тебя услышал!
   Договорить им не дали. По радио опять включили правила внутреннего распорядка. В коридоре раздался топот тяжелых ботинок. В распахнувшихся дверях возникли пять офицеров отдела безопасности во главе со своим начальником. Все они похлопывали дубинками по ладошкам, были с газовыми баллончиками и электрошокерами. Стриженный налысо Жора, выплюнул недокуренную сигарету на "долину"**[унитаз] и подойдя к ним, повернулся спиной. Его немедленно "заковали" в наручники.
   В кабинете начальника оперотдела его ожидал какой-то типичный кавказец - подполковник, в крутом камуфляже, без шевронов и эмблем.
   - Товарищ подполковник! Осужденный Шевелев доставлен! - заговорил майор, начальник безопасности. - Прикажете оставить в наручниках?
   - Я тебя самого сейчас в наручники закую! Снял, быстро!
   Постоянно злой и уверенный в себе до этого майор, растерянно, трясущимися руками, выполнил указание. Оставшись вдвоем, кавказец предложил Жоре сесть и, протянув запакованную пачку сигарет, сказал с разгильдяйскими нотками:
   - Закуривай!
   Жора сграбастал пачку в карман, усиленно про себя соображая, кто же это такой перед ним находится? Кавказец в молчании рассматривал Жору, как вещь, которую собирается купить.
   - Подполковник УФСБ России Мехтиев. Тельман.
   - У-у! Чем обязан визиту столь высокопоставленного гостя? - шутливо спросил Жора.
   - Я тебя давно. Целых пять лет искал.
   - Новый срок пришить хочешь, начальник?
   - Нет. Январь девяносто пятого в Грозном, помнишь?
   Переключившись совершенно на другую волну, Жора внимательно посмотрел на собеседника:
   - Не забыл!
   - На мотоцикле раненого боевика с картой в штаб отвозил?
   - Было дело. А что? - насторожился Жора.
   - Это ты мне, таким образом, жизнь спас. Двадцать семь переломов, легкие ребрами проткнуло с двух сторон. Врачи сказали, опоздай я на полчаса, мне не выжить было. Так что, я твой должник получаюсь. Все, что в моих силах, только скажи - для тебя сделаю!
   - Ни хрена себе?! Дак, а ты как, добровольно перешедший на сторону России что ли?
   - Ты про спецназ ФСБ слышал что-нибудь?
   - Ну, "Альфа", "Вымпел", дворец Амина, все - такое...
   - Как, по-твоему, Шамиль Басаев хорошо воюет?
   - Славный малый, согласен.
   - Мы с ним вместе с Абхазии, в девяносто третьем воевать начинали в Российском спецназе. Потом Джохар позвал, я выпрыгнул, а Шама остался. Поначалу думал он идейный, а оказалось, свою линию начал гнуть и сам в президенты метит. В общем, я присягу России не нарушал, Георгий.
   - Все это конечно хорошо, Тельман, но от меня-то, что надо? Я тебе сразу скажу, у меня с тобой чисто случайно получилось!
   - Ничего случайного в жизни не бывает, а я человек чести! Пока тебя не отблагодарю - не успокоюсь!
   - А что ты можешь?
   - Я про тебя много чего знаю. Знаю про спецназ ВДВ и это уголовное дело, по которому ты сидишь - голимая бутафория! Хочешь, я посажу тех, кто это сфабриковал? Я могу прямо сейчас назначить проверку, и тебя освободят через суд в течении двух недель, а может и раньше.
   - Тельман! Мне осталось до освобождения, каких-то четыре месяца. Сто двадцать дней. Какой толк, все это ворошить? Кто мне вернет эти четыре года? Кто восстановит на службе, когда от здоровья остались одни ошметки?
   - Ты про амнистию ко дню победы слышал? Месяц всего осталось.
   - Какая амнистия? Я у этих гадов - злостный нарушитель режима содержания! У меня нет даже элементарного статуса участника боевых действий!
   - Похоже, Жора, ты меня недооцениваешь!
   Тельман, поднявшись из-за стола, подошел к двери и резко пнул ее так, что от косяка посыпалась штукатурка. Грубейшим, бешеным голосом четырежды контуженного, он заорал на все административное помещение:
   - Начальника ко мне сюда бегом, вместе с делом Шевелева!
   Спокойно вернувшись на место, он улыбнулся Жоре. В распахнутую дверь тихонько постучались. Можно даже сказать, поскреблись.
   - Да! - рявкнул Тельман.
   - Разрешите? - в проем просунулась заплывшая жиром голова хозяина, полковника внутренней службы.
   - Ко мне!
   Подойдя к столу, начальник, похоже, плохо чувствовал почву под ногами и был недалеко от обморока или инфаркта. Тельман выхватил у него личное дело и, развернув, достал из середины, скрепленные степлером три листочка.
   - Это что? Постановление на водворение в ШИЗО сроком на пятнадцать суток? - Тельман порвал листки на четыре части и бросил на пол. - А это? Еще одно постановление? - Тельман повторил действие. - А это? Это восемь писем осужденного Шевелева к себе на родину! Почему они здесь? У нас что, переписка запрещена, полковник?
   - Ра-ра-распоряжение Республиканской прокуратуры о полной изоляции!
   Начальник, видимо, испытывал приступ удушья.
   - Вместе со всей вашей прокуратурой в Лефортово сгниете! Или по тебе дело о взятках поднять за девяносто восьмой год? Кто конкретно из прокуратуры давал распоряжение?
   Начальник вмиг покраснел и, молча, стоял, как провинившийся школьник. Тельман выложил из дела письма и швырнул пухлую папку на пол.
   - Завтра же, чтобы ни одного нарушения здесь не было, или со мной в Москву вместе уедешь!
   Охотно кивая головой, полковник присел и начал собирать разлетевшиеся листки.
   - И меня на общее положение в БУРЕ перевести, чтобы шконку не пристегивать и матрац не убирать! - быстро оживился Жора от такого спектакля.
   Начальник совершенно необычным, отеческим взглядом, посмотрел на него.
   - Слышал, что тебе сказали? - поддержал Тельман.
   - Хорошо. Хорошо!
   У оставшихся снова наедине собеседников в веселых глазах промелькнули искры доверия и дружбы. Жора охотно рассказал ему свою историю, как оказался здесь. По ее окончанию Тельман спросил:
   - А ты знаешь, как я тебя нашел?
   - Понятия не имею.
   - Фамилия Шошов, о чем-то говорит?
   - Конечно! Вроде корефана в полку был.
   - Он сейчас у нас в СИЗО. Хочешь, я тебя отсюда вывезу и к нему посажу?
   - Заманчиво!
   - Но этого очень мало, Жора! Ты должен меня попросить сделать что-то существенное, чтобы я не чувствовал себя должником.
   - Тельман! Мне твои чеченские понятия ни к чему. Ты мне ничего не должен. Не парься!
   - И все-таки? Ты подумай!
   - Ну, разве что, узнай как поживают родители, да друг один, Дима Болдырев.
   - Поточнее на него данные?.
   - Дмитрий Владимирович Болдырев, 1972-го года рождения, служил в Свердловске, 342-ой полк, а сам из пригорода Тюмени, поселок Боровский.
   - Договорились. Не вопрос. Завтра ожидай в это же время!
   Обратно Жору вели без наручников. После долгой жизни в одиночной камере свершившееся событие произвело на него огромное впечатление. А самым приятным было вспомнить, как хозяин, который на протяжении трех лет гнобил и мурыжил его изоляторами, униженно ползал по полу в кабинете, трясясь за свою продажную душонку.
   Зайдя в камеру, взор приятно порадовал матрац на опущенной шконке и тумбочка, забитая "балабасами". Осознавая, что о приезде этого свирепого подполковника из Москвы знают все сотрудники, Жора решил немного над ними поизголяться. Он подозвал дежурного по изолятору сержантика и отправил его взять у Имрана, чего-нибудь "шабануть". Сотрудник вскоре подошел к "роботу", задав уточняющий вопрос:
   - Он спрашивает, тебе сигарет что ли надо? Ты же "план" не куришь?
   - Мне шабануть надо! "Плана" или "Шалы". Давай неси или спотеешь потом!
   Не зная как ему поступать с такой просьбой, он все же решил не доводить дело до греха. В хате сбрякала "кормушка" и сержант протянул небольшой сверточек из сигаретной фольги. Раскрыв его, Жора увидел приличный, раз на восемь курнуть, "червячок" зеленовато - черного "пластилина".
   - Имран! - крикнул Жора сквозь дверь.
   - Говори!
   - Дома!
   - На здоровье!
   Выкурив два раскатанных кусочка - "клопа", положив их сверху на уголек сигареты, Жора развалился на шконке и стал мечтать, чего бы такого пожелать? Ситуация смахивала на сказку о рыбаке и золотой рыбке. Хотелось ее, хоть как-то с пользой применить, но на ум лезла, как и у рыбака, всякая чушь, вроде такой: "Пусть он заставит хозяина и зампобора спеть песню или поставит их раком, чтобы можно было напинать им под зад". Как ни старался Жора напрячь память, вспомнить ментов, которые вели следствие, он не мог. Планомерно его мысли опять уткнулись, наверное, уже в тысячный раз, в это горное село, где жил Селим. Весь смысл Жориной жизни заключался только в одном. Он понятия не имел, чем будет заниматься на свободе, и это его нисколько не волновало. У него был детально разработан план, как попасть в воюющую Чечню, освоить принципы стрельбы из установки залпового огня "Град", угнать эту машину и превратить в пепел колхоз, где его поджаривали на углях. Такое действие четко вписывалось в понятие: "ГЛОБАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ". Он с маниакальным наслаждением прослеживал полет каждого, оставляющего огненный шлейф снаряда, представлял, что творится на месте его разрыва, как выбегают из своей "общаги" перепуганные охранники с автоматами, и как очередной снаряд бьет их струей пламени и осколков, размазывая по стенам. Если бы у Жоры была возможность заснять это на видео, он не устал бы смотреть эту пленку годами!
   Так и не придумавшего никакой просьбы Жору, привели на вторую встречу с Тельманом. Тот, не стесняясь, выставил на стол две банки пива "Холстен" и сообщил новость:
   - Завтра готовься на этап!
   - Лихо! - удивился Жора, шикнув при открывании банки.
   - Родители твои живы и здоровы. Вышли на пенсию. Год назад уехали из Тюмени в Анапу, проживают на улице Тургенева. О тебе получали извещение от командования ВДВ, что ты пропал без вести.
   - Вот, как теперь к ним обращаться, на хрен?
   Тельман промолчал и, дождавшись, пока Жора сделает очередную серию глотков, продолжил:
   - Болдырев Д. В. отбывает наказание в колонии номер семь, Астраханской области. Срок - четыре с половиной. Освобождается в сентябре этого года.
   - Димка?! Сидит? Да ты что? Его, выходит, еще раньше меня закрыли? А за что?
   - Тебя пытался вызволить из плена, самовольно снял свое подразделение с боевой позиции, устроил зачистку в Итум-Калинском районе. Пытал пленных.
   - Охренеть?! Я в шокорстане! - Жора, трясущимися руками, подкурил вторую сигарету. - Слушай, Тельман, а ты можешь его туда же, к Шоршню?
   - Могу. Сегодня отправлю туда своего помощника. Через три-четыре дня будете вместе!
   - Ну, все, Тельман! Ты мне стопудово ничего больше не должен! Благодарностям нету границ - переполненный счастьм Жора, протянул руку.
   Тельман ее пожал, в свою очередь высказавшись:
   - Я для тебе еще ничего не сделал! Такой информации, как твоя, я порой получаю в десятки раз больше за день!
   - Да? Ну, тогда, может, узнаешь еще, кто мое дело вел?
   - На тот момент лейтенант милиции Белозерская Эльвира Михайловна и второй следователь, капитан Бикбулатов Теймурад Камаллетдинович. Оба из Тюмени. Я же тебе предлагал. Хочешь, их посажу? Не за это, дак за другое!
   - Не надо. Я так узнал. Может, когда-нибудь захочу им в глаза посмотреть!
   Утром следующего дня, с небольшим опозданием, автозак подвез Жору прямо к трапу самолета. Расписавшись в каких-то бумагах, Тельман принял у начальника конвоя арестанта, положил в сумку, заметно уменьшившееся в размерах, личное дело и замкнул на его запястьях свои наручники, брезгливо покосившись. Только, когда они зашли в почти полностью заполненный пассажирами салон самолета ТУ-154, Жора расшифровал, чем был вызван такой взгляд. В своей застиранной, черной вонючей робе, с пропечатанными на спине и бедре буквами ПКТ, он выглядел настоящим изгоем общества. Пассажиры, все как один, с презрением смотрели на него и шарахались, чтобы не прикоснуться, когда они шли к последним местам. Посадив Жору к иллюминатору, Тельман уселся рядом.
   - Я хотел тебя без браслетов везти, но не учел, что публика не поймет.
   - Не парься, Тельман. Я привыкший.
   - Когда взлетим, сходим в туалет, ты переоденешься.
   - Идет.
   Расслабившись в кресле с закрытыми глазами, Жора воспроизводил в памяти давно забытые ощущения, связанные с полетами. Свист при ускорении двигателей, остановка перед взлетной полосой, раскручивание максимальных оборотов, резкий старт, набор скорости, набор высоты, резь в животе, закладывание ушей, открывание рта... "Господи! Когда же это было в последний раз? - Когда ты летел на транспортнике с Крабом в крещение!"
   Тельман похлопал по плечу и кивком головы показал, следовать за ним. Сняв перед самим туалетом наручники, пропустил его в кабинку и, выложив на умывальник целлофановый пакет с новым спортивным костюмом и кроссовками, закрыл дверь. Жора уставился на иллюминатор сверху, в это безоблачное, голубое небо и не мог оторвать от него глаз, из которых симметрично скатились слезы.
   Шикарный черный адидасовский костюм с золотистыми полосками и капюшоном, преобразил его до неузнаваемости, а кроссовки были до такой степени легки, что даже не чувствовалось на ногах наличие обуви. Оставаться до бесконечности в туалете было не правильным, и Жора вышел, протягивая руки для одевания наручников. Тельман этот жест проигнорировал и направился к рядам кресел.
   С извинениями наручники он надел только тогда, когда приземлились в Москве. Из самолета они вышли первыми. Сразу у трапа стоял микроавтобус с надписью на красной полосе: "ФСБ РОССИИ". Возле отодвинутой дверцы, находились двое бойцов в черной форме и бронежилетах. Прощаясь, Тельман сообщил, что навестит в СИЗО.
   Знаменитое Лефортово представляло собой, прямо-таки дворец для заключенных. Такое все белое, светящееся, мраморное и образцовое! Одетые в черное ребята, досконально обыскали, а дежуривший подполковник с темно-синими просветами на погонах, шутя сверил надписи на деле с Жориными ответами, после чего закрыл его во "времянку", где имелись отгороженный фарфоровый унитаз и раковина, над которой висело зеркало в рамке.
   Спустя некоторое время, почти бесшумно провернув замок, двери открыла молоденькая миниатюрная сотрудница - старший сержант, в женской форменной "бабочке" на рубашке, пилотке с темно-синим кантиком и таким же кантиком вокруг погон. Жора впервые видел форму с такой диковинной расцветкой, и реальность, все больше, смахивала на переход в другое измерение.
   - Шевелев? - спросила она тонюсеньким голосочком.
   - Я воль! - радостно ответил Жора.
   - Мужчина! Вы обязаны мне говорить имя - отчество! Здесь вам не цирк! - пролепетала она с сильным московским акцентом.
   - У, как! Георгий Павлович тогда. А нельзя провести с вами индивидуальный курс обучения, чтобы ознакомиться с местными правилами?
   - Следуйте впереди меня! Руки за спину! - все же усмехнулась она.
   Жора шел, с любопытством рассматривая этот памятник старины, фиксируя в памяти все детали и не понятно для чего запоминая маршрут следования. Сквозь решетки на лестничных пролетах и несколько дверей локальных участков, они поднялись на четвертый этаж. Остановившись возле камеры "435", сотрудница пропела:
   - Лицом к стене!
   Раскрыв камеру, она провокационно встала, скрестив красивые ноги в модных сапожках и "обжигая" своим взглядом. Жора без приглашения шагнул за порог, где оторопело поднимался из-за стола с раскрытой книгой, увидевший его Шоршень.
   - Ты?!
   - Здорова Шоршенюга! Не ждал? Дак вот ты где вялишься, в рот капучино!
   Не успев толком пожать руки, они обнялись. Довольная сотрудница захлопнула дверь. Друзья на миг потеряли дар речи. Наперебой начинали говорить что-то друг другу, из чего слаженного рассказа ни у кого не получалось. Саня поставил греться чайник, а Жора не мог не похвалить такую, не вписывающуюся в воображение осужденного, камеру гостиничного типа. В ней располагались три мягких кровати, телевизор 72-ой диагонали, стол для приема пищи, письменный стол, стул на колесиках, вентилятор. Помимо холодильника, плитки с посудой был оборудованный кафелем душ с горячей водой. И всего одна редкая решетка на пластиковом окне, из которого открывался вполне цивилизованный вид снаружи.
   Испив чайку, они немного успокоились, и Жора целиком выслушал историю, как здесь оказался Саша. Повествование Жоры о себе было прервано стуком ключа в "робот" и раздавшимся женским голосом:
   - Шевелев!
   - Шевелев - Шевелев! Георгий Павлович! - Жора подбежал к дверям.
   - Вам стол заказов. Распишитесь! - сказали в раскрывшуюся "кормушку".
   Поставив свою подпись на бланке, Жора стал принимать передаваемые продукты и различные предметы. На полу возле ног вскоре возникла целая горка из всевозможных йогуртов, сметан, колбас, консервов, фруктов, шести блоков сигарет, упаковки минеральной воды и многого другого. Пустой холодильник не смог разместить все это добро, и некоторые продукты пришлось сложить на подоконник.
   Вдоволь наевшись, друзей потянуло на сон. Случайно Жора обратил внимание на названии минеральной воды - "Тюменская". Не желая пить, а лишь бы приобщиться к "родине", он открыл бутылку и, сделав несколько глотков, чуть не поперхнулся. В бутылке была водка! Не потеряв хватку, Жора обследовал остальные - то же самое! С ума сойти - девять литров!
   Решив, что на полный желудок лучше не начинать, однополчане приняли решение немного поваляться. Настоящий кутеж начался вечером. А ближе к полуночи, на музыкальном канале натолкнулись на ретро - концерт всех звезд, отчего дело логично дошло до плясок при максимальной громкости.
   Их слегка отрезвил стук побрякивающего о "робот" ключа. Пташка - дежурная просила убавить звук и ложиться спать. Плеснув себе в кружки очередную порцию, Жора начал добавлять подробностями рассказ о себе:
   - Один раз, как от этих "духов" лавирнул, сам не знаю! Я им изначально кем-то левым представился из пехоты, а тут расстреливать повели и называют меня по фамилии - имени, я киваю, а что делать? Откуда они, думаю, узнали? А те дальше вопросики, чтобы меня проверить. Я реально чувствую, что они что-то знают, но молчу, чтобы невпопад не ляпнуть. Под тупого космачу. Ну и вытянул из них, только не пойму, кто такую херню слил? Получалось, я не полгода назад, а на днях, у десантников этот Бэтээр угнал и служил я рядовым, да к тому же у тебя в саперном батальоне. Представляешь?
   - Ни хрена себе?! - Шошов изменился в лице. - Не может быть?!
   - Чего не может быть?
   - Е-мое! Да я отлично помню тот момент, хотя и датенький был. Димы в полку долго не было и на этом Бэтээре я ездил. Все думали, что он мой. К нам нового Начштаба прислали, Сливкина. Вот, сука! Мы когда из Гойского к Бамуту переехали, я к штабу на Кразе подъехал, мне Сливкин и говорит: "БТР в разведку что ли отдал", я ему - "Ну!", он - "А правда, его у десантников забрали?", я - "Да.", он - "А кто забрал, не знаешь?", я ему ляпнул : "Да солдат один у меня служил!", он - "Точнее!", я тогда твое Ф.И.О. назвал и еще удивился - " Зачем ему это?", он - "А дальше что с ним было?", я говорю: "Десантники к себе забрали!" и тут Сливкина к телефону позвали, а ты мне сейчас, получается, слово в слово этот диалог воспроизвел! Как такое возможно?
   - Возможно, Саша. За меня расклад с полка дали, точно.
   - Сука! Прибил бы его! Он ведь и Диму посадил и здесь я тоже из-за него! Вот мразь!
   Шошов вставил в свою историю некоторые подробности.
   - Дак, а как ты с ним еще какие-то дела дальше мог крутить?
   - А что я мог поделать? Я сидел на майорской должности в штабе округа, а тут появляется он, уже генерал, замом командующего. Меня узнал и сразу на полковничью должность в штаб дивизии определил! Я кадровый военный, Жора! Тебе этого не понять, но не майором же мне на пенсию уходить? Тем более, в нашей армии сколько грязи, что чистенького, хрен где найдешь, все повязано!
   - Санек! Да ты угомонись, не надо этих отмазонов! Если бы ты на боевиков шпилил, то правду бы им преподнес, да и раз мне сказал, а не промолчал, как мог бы это сделать - я тебе верю! Все в порядке!
   Разговор забылся, буквально после очередной рюмашки. Так они "прогудели" двое суток, оставив бутылку для встречи Димы, который появился на четвертые сутки, в смену все той же, миниатюрной дежурной, приводившей в камеру Жору. С клетчатой, китайской сумкой, осунувшийся, одетый в видавшую виды олимпийку и штаны от арестантской робы. В огромных, не модных очках с толстенными линзами. Со слуховым аппаратом в ухе и ужасными шрамами на лице. Увидев приближающихся к нему с распростертыми руками Жору и Сашу, он издал нечленораздельный грудной звук, похожий на стон, его ноги вмиг подкосились, и он рухнул на пол, начав содрогаться в конвульсиях эпилептического припадка.
   Не ожидавшие такого от встречи, друзья бросились к нему, пытаясь оттянуть сгибающиеся к туловищу руки. Затылок, как молот бил по полу и он, полностью отвердевшим телом, вытянулся в струну.
   - Саня! Подушку! Ложку, чтоб язык не заглотил! - сообразил Жора, снимая с Димы очки. - Что стоишь? - обратился он к растерявшейся дежурной. - Врача сюда, быстро!
   Она захлопнула дверь. Подушка немедля оказалась под затылком. Всовывать ложку было бессмысленно. Челюсти Димы намертво сомкнулись, а ломать зубы, Жоры не решился, тем более алюминием, этого могло не получиться.
   Приступ продолжался минуты три. На Диму невозможно было без сострадания смотреть. Наконец, его тело одномоментно размякло. Глаза широко раскрылись и Жора, только сейчас заметил, что в глазе над глубокой скульной вмятиной, вся роговица и зрачок, затянуты обильным бельмом.
   - Жора? Ты? - глядя в никуда, спросил Дима.
   - Я, братан, я! Сашка Шошов тоже здесь! Ну ты и напугал нас! Вставай, Димарик, за встречу намахнем! Тебе как, можно?
   - А хер его знает! Как посадили, ни разу не пил! - сказал не внятной дикцией Дима, поправив на себе, надетые Жорой очки и начав подниматься.
   Со стороны подбитой скулы у него свисал уголок рта, и щека была парализованной. Побыв некоторое время в душе, он подсел к столу. Шошов выступал в роли повара и заканчивал шинковать салат. В растворившихся дверях возникла женщина - врач, в белоснежном халате поверх формы, с завидной осанкой и в строго надетой пилотке. Она решительно, по завсегдатайски зашла в камеру.
   - Кто Болдырев?
   - Я. - немного растерянно ответил Дима.
   Она села рядом на неподвижную лавку возле стола и стала измерять аппаратом давление. Спустя пару минут, начала расспрос:
   - Эпилепсией давно страдаете?
   - Четыре года.
   - На учете у невропатолога состоите?
   - Не знаю.
   - Какие препараты принимали?
   - Карбамазепин иногда давали.
   - Помогало?
   - Не всегда.
   Врач вытащила из кармана пачку таблеток Финлепсин.
   - Попробуйте это. По одной таблетке, два раза в день. У вас что, половина лица парализована? Какой-то диагноз ставили?
   - Неврит тройничного нерва, под вопросом.
   - Какое лечение принимали?
   - Никакого.
   - Ясно. Я вас запишу на прием к невропатологу. На днях ожидайте, вас вызовут!
   Не дожидаясь, пока ей что-то ответят, доктор вышла из камеры. Шоршень достал из под кровати бутылку "минералки" и разлил всем, граммов по сто.
   - Димка! Кто мог знать, что вот так однажды встретимся? Давай, за нее родимую! - протянул тост Саша.
   Чокнувшись, друзья мигом проглотили содержимое и полезли ложками в кастрюлю с салатом.
   - Остальная водяра вся тебе, Димка! Мы тут с Шоршнем два дня бушлатили, все какие можно стрессы сняли, а тебе всяко полезнее будет!
   - Жора! Гонишь что ли? Пить дак всем! Иначе не пойдет!
   Перед входом в камеру раздалось шубуршание и вскоре по металлической обивке двери, постучали ключом.
   - Шевелев! - произнес юношеский голос.
   - Здесь! - по привычке не подчиняясь правилам, ответил Жора.
   После бряканья замка и цепочек, обозрению предстал молоденький, белокурый лейтенант, с задранной на затылок фуражкой.
   - Забирай! - буднично произнес он.
   Не понимая о чем идет речь, Жора высунул голову на продол. Поблизости стоял светлый мешок, зашитый сверху нитками. Затащив его в камеру и дождавшись пока уйдет сотрудник, Жора начал срывать нитки. Сокамерники с интересом наблюдали за его движениями.
   - Так, что это? Охренеть! - Жора раскрыл массивный пакет и понюхал. - Да это шашлыки! Шоршень! Давай на разогрев падай!
   Шошов принюхиваясь, окунул голову в пакет и удовлетворенно кивнул головой, зафиксировав взглядом много жареных кусочков мяса.
   - Ну а дальше, сырая картошка! - заявил Жора. - А ну-ка, подожди! Я балдею! - он вытащил двухлитровую, темную бутылку от кваса, за ней вторую и третью. - Коньяк что ли? - понюхав, не понятно к кому обращаясь, спросил Жора.
   Шоршень, вытягивая шею, заглянул в мешок. В других бутылках был тоже, качественный на запах и вкус коньяк, которого в перерасчете на пол-литра, получалось двенадцать бутылок!
   На этот раз сама гулянка получилась вроде душевной идиллии, с пусканием слезы. Однополчане отключили телевизор, чтобы не отвлекал от воспоминаний. При включенном светильнике, в обнимку пели песни и по-новой пересказывали свои истории, перенасыщая информацией Димину голову. Не забыли вспомнить и Вову с Женей, про которых Шоршень добавил, что они были самые заметные разведчики 267-го полка. Дима рассказал, что пацаны каждый год находили время между первым и девятым мая, приезжали к нему на свидания и постоянно высылали посылки с продуктами. От существующей обстановки братской теплоты, Дима в корень преобразился. В нем стал мелькать интерес к жизни и своими движениями, жестами, манерой по-разведчистки курить в кулак, он был все тот же Димка Болдырев, душа солдатской компании! В полумраке с тенями, все казалось таким не реальным и сказочным, что было похоже, они встретились в каком-то сладком сне...
   Тельман вызвал Жору к себе через несколько дней и выслушивая его благодарности, бросил на стол серые "корочки" с золоченными буквами: "Участник боевых действий". Развернув их, Жора увидел вписанными свои данные и фотографию, какая у него была в военном билете.
   - Все прекрасно, Георгий Павлович! Только что узнал - проект амнистии подписан новым президентом. Вступает в силу с момента опубликования в "Российской газете", которая выходит по четвергам. И ты, и Дима твой, попадаете! Я вас сразу освобожу! Четыре дня досидишь еще?
   - Да уж, поди протяну! А это откуда? - Жора показал "корочки".
   - Это тебе на автобусах бесплатно ездить. Пришлось тряхнуть Тюменский военкомат.
   - Хе. - усмехнулся Жора. - А Шошов не попадает что ли?
   - С ним туманная ситуация. Он никому не нужен и дело его, не понятно кто ведет. Распоряжений нет и если он не боится, что его "пришьют", могу прямо сегодня выпустить, а при желании, кто-то другой, может и терроризм подвести. Так что, пусть он лучше удирает куда-нибудь, где не найти!
   - Тельман! Мне не в жилу, ты и так, и меня, и друзей уважил, но по последнему пункту, можешь узнать?
   - Жора! Ты пойми, такой долг ни какими деньгами не измеряется! Я хоть сейчас, хоть через двадцать лет, всегда, что в моих силах для тебя сделаю! Что ты хотел узнать?
   - Нас с Димой за Чечню деньгами не рассчитали. Можно их как-нибудь получить?
   - Я этот вопрос штудировал. Ваш 342-ой полк в Екатеринбурге расформировали два года назад. Вся документация архивирована, по ней можно только крайнего найти, а денег не получить. В суд обращаться на не существующую часть - не получится, а Министерство Обороны пришлет своих юристов, которые все доказательства уничтожат! Но есть и приятная новость! У начфина полка ВДВ в Кубинке, тебя ожидает сто тридцать тысяч рублей. Не полученная зарплата за учебку. Я тебе человечка дам с машиной, съездишь, получишь, здесь не далеко. Паспорт тебе к четвергу обещали сделать.
   Жора молчал. Ему опять не верилось в происходящее. Как можно, так спокойно говорить о свободе, само-собой разумеющимся тоном? Разве такое бывает, чтобы она совершила стремительный бросок от горизонта, разместившись сразу перед носом?
   - Куда собираешься податься? - выдернув из прострации, спросил Тельман.
   - Не знаю. К родителям, наверное, в Анапу. Там у меня еще бабушка. В Тюмень, какой смысл ехать, деньги с друзьями пропить?
   - Тебе решать. Не хочешь им позвонить?
   - Хочу. Но не готов пока. Если я слезы мамины услышу, мне не хорошо сделается. Слушай, а ты Сливкина этого, припарковал уже?
   - Я тебе повторяю - дело растворилось! Местонахождение его установил и все! Стопор! Ко мне оно сейчас, никакого отношения не имеет.
   - И где он?
   - В Узбекистане. Город Андижан. А почему он тебя беспокоит?
   - Понимаешь, помимо того, что эта падаль Диму посадила, он еще на "чехов"..., то есть боевиков шпилил, гнида! Нашу группу в Гойтах с его подачи мочканули, он предупредил о передвижении!
   - Точно знаешь?
   - Точнее не бывает! Мы все по полочкам разложили - больше некому! Да и еще, гандон, полк в мясорубку запустил, тупо на граники и пулеметы! Никакого маневра! А Дима там больше всех успеха добился, он его и наказал, видимо боевикам другое было обещано!
   - Серьезный поступок. - Тельман удивился. - Но, к сожалению, его оттуда не достать, да и связи рядом с ним высокопоставленные, просто никто не даст нам его в руки!
   - Повезло же скотине... Тельман! Пока эти четыре дня есть, Диме нельзя какое-нибудь полное медицинское обследование сделать, в частности по глазам, у него один не видит, другой - минус девятнадцать. На свободе деньги за все надо платить, а у него их нет!
   - Насколько я знаю, операции на глазах в частных клиниках делают, а в наших спецучреждениях этого нет. Но обследование я назначу! А ты сам не хочешь провериться?
   - Со мной в порядке все. Титановый стержень только в голени, но он мне не мешает. Привык. Знаешь, я ведь теперь себя, как и ты, в шкуре должника чувствую перед Димкой. Он ради меня, вообще всем пожертвовал, его посадили, а я ровным счетом, ничего для него не сделал! Это кранты, как несправедливо с моей стороны!
   - Такова жизнь, Жора. Всегда кому-то плохо, а кому-то хорошо.
   - Но ему одно только "плохо" идет. Мать умерла, родственников нет, на похороны не пустили, переживал, что дом государству отойдет в мае месяце, но теперь ладно, хоть успевает. Знаешь, за что его по УДО не отпустили?
   - Нет.
   - Имеет нарушение, из-за чего не стабильное поведение, не выполнил команду "Подьем!". Он слышит одним ухом и то, с аппаратом. Спал без него, ничего не слышал, а его в ШИЗО на пятнадцать суток! Ну не "черная" ли это полоса?
   У Тельмана зазвонил сотовый телефон, лежащий на столе. Он с кем-то коротко пообщался, сказав на последок: "Выдвигаюсь!", после чего обратился к Жоре:
   - Я спецрейсом улетаю в Омск, там у нас перестрелка на казахстанской границе, есть задержанные! В четверг меня может не быть, тебя встретит мой сотрудник Миша, на черном Фольксвагене. Звони мне по любому поводу и без! - Тельман бросил на стол свою визитку и положив руку на плечо, вышел из кабинета.
   В нагрянувший теплый, последний апрельский четверг, друзья покинули камеру втроем. В сопровождении дежурного офицера их вывели за территорию учреждения, где всю компанию встретил одетый в штатское, подвижный мужичек, узнавший Диму, как сопровождаемого из Астрахани. Представившись "Миша", он каждому пожал руки. Закинув сумки в открытый багажник, "братишки" забрались в мягкий салон иномарки и вскоре слились с городским потоком. Этот долгожданный миг свободы, произошел совершенно не так, как представлял его Жора. Никакой праздности, никакой торжественности, да еще и обилие цивилизации на шестирядной дороге, обвешанной вывесками, прямо-таки сдавливало плечи.
   - Ты бледный какой-то! Хорошо себя чувствуешь? - спросил Миша у сидевшего на переднем сидении Жоры.
   - Вполне! - Жора посмотрел на свою руку при дневном свете и сам удивился такому блекло-бледнейшему цвету кожи. - Это от того, что солнца не видел четыре года!
   - Как? Ты в лагере на проверки не ходил что ли? - спросил Миша, пытаясь завязать разговор.
   - Нет. Весь срок из ШИЗО в БУР и обратно.
   - Ну а там не гуляют?
   - Гуляют. - Жора усмехнулся. - В пять утра подъем, в шесть - завтрак, в семь - прогулка. Стены высокие, кроме неба сквозь решетку, ни хрена не видно.
   Не зная как на это реагировать, толи высказывать сострадание, толи продолжать расспросы дальше, Миша предпочел молчать. Выехав на отличную загородную трассу, он разогнал свой Пассат до двухсот километров в час. Жора впервые передвигался на автомобиле с такой скоростью и не удержался от вопроса:
   - Гаишники побоку?
   Миша лишь молча, утвердительно кивнул головой. Проезжая по самой Кубинке, Жора не узнавал ни единого здания и, только оказавшись у ворот части с гербами и эмблемой ВДВ, в него вселилась вторая молодость. От переносимых ранее физических нагрузок в этой части, у него подсознательно сработал рефлекс, что надо идти тратить свою силенку. Открыв двери КПП, он сразу натолкнулся на бравого сержанта, в чересчур уж заломленном набок голубом берете. В его наглом взгляде отчетливо читалось: "Ты здесь не пройдешь, парень!". Жора легонько ударил служивого в живот и произнес:
   - Не ссы, десантура! Набирай штаб, скажи прапорщик Шевелев приехал, из января девяносто шестого!
   - Извините, но я так не могу!
   - Для ВДВ нету слова - "Не могу"! Набирай и именно так скажи! Там в курсе!
   Не особо уверенно, сержант повторил слово в слово по телефону и когда услышал - "Пропустить!", не исключено, что не поверил своим ушам, зачарованно глядя Жоре в след. До чего же здесь был своеобразный воздух! Вроде и пахло какой-то ерундой, вроде сапожного крема, но все осязалось необыкновенно приятно! Навстречу Жоре бежала группа из полувзвода десантников, в тельняшках, без беретов, все в офицерских ремнях и ему захотелось остановить их и начать обниматься! Однако они пробежали мимо, не обращая на него никакого внимания. Посмотрев на знакомые строения казарм, Жора уловил обволакивающую ностальгию и собравшись, откинул эту лирику прочь. Он реально опасался, что его сейчас могут грызть, терзать и изводить воспоминания о Крабе, за попытку его спасения, отдавшего свою жизнь!
   В штабе с Жорой пытались общаться незнакомые офицеры, узнать о его планах, но он, ограничиваясь общими ответами, забрал деньги и быстро ретировался. Эти вопросы о предстоящих планах основательно выбили его из колеи. Он понял, что действующим ДЕСАНТНИКОМ уже никогда не стать! Все это мираж и пыль из прошлого. Плен, судимость, четыре года без вести, да и нужного здоровья, того, которое превращало его в бесчувственный агрегат, уже не вернуть! Кто его такого, восстановит на службе?
   Прыгнув в машину, Жора попросил остановиться возле ближайшего ларька. Купил всем большие бутылки пива. Миша не хотел брать бутылку для себя, и Жоре пришлось, не взирая на возражения, засунуть ее в бардачок. Посматривая на хмелеющих Саню и Диму в зеркало, Жора перестал думать обо всем том, что связывало его с ВДВ и после того, как Миша включил зажигательную латиноамериканскую музыку, весь остаток пути друзья провели в веселых репликах и разговорах.
   С Мишей расстались на площади трех вокзалов. Прошли к Ярославскому и вскоре оказались в кассовом зале. Жора до последнего сомневался, какое ему принять решение. Ехать в Тюмень было реально не зачем, хотя и хотелось. Шоршень собирался некоторое время пожить у Димы, пока все выяснится в Чите, и повидать, вдобавок, своих знакомых из ТВВИКУ*.[Тюменское высшее военно-инженерное командное училище]. Жоре казалось все это, каким-то будничным и пресным. Он отвел в сторонку Диму, отсчитал ему сто тысяч и произнес:
   - Братан! Не обессудь, я остаюсь! Так надо!
   - Да брось, Джоржик, поехали! Приедем, чего-нибудь замутим!
   - Дима! Я конкретно говорю - "Нет"! Но в гости я к тебе когда-нибудь точно приеду! Мы не прощаемся!
   - Подожди! Ты мне денег до хрена дал! Не надо столько!
   - Я тебе половину дал! Мне там еще семьдесят накинули, так, что все в порядке, братуха! - соврал Жора.
   - Ну, от души, брат! - Дима прижал его к себе.
   Шоршню, Жора незаметно сунул три бумажки по пять тысяч и, пользуясь Диминым плохим слухом, шепотом сказал:
   - Не вздумай у Димаря деньги брать!
   - Даже не помышлял! Исключено! И спасибо! - скромно выразился Шоршень.
   Дождавшись в буфете вокзала посадки на поезд, друзья зашли вскоре в купе. Жора пробыл с ними до последнего и выпрыгнул из вагона, когда он уже тронулся с места. Приятели по-детски махали ему руками из тамбура, не обращая внимания на бунтующую проводницу в униформе, а Жора стоял на перроне, с вытянутой вверх рукой, и как будто на пленку записывал в памяти этот трогательный момент.
   Посидев, собираясь с мыслями в каком-то не то баре, не то буфете, Жора купил карточку, решительно подошел к таксофону и набрал номер сотового телефона Тельмана.
   - Мехтиев! - грубо отозвался тот со второго гудка.
   - Ты в Москве?
   - Жорик! Освободился? Все в порядке?
   - Да. Но я никуда не поехал. Разговор к тебе есть!
   - А я ведь знал, что так будет! Нет. Я в Москве буду поздним вечером. Деньги получил?
   - Угу.
   - Садись в такси и двигай в ресторан "Арарат"! Там найди хозяина Рубика, скажи, что от меня. Заказывай что хочешь. Платить не надо, я тебя оттуда заберу. Понял?
   - Усек!
   Вольный Жора шагал по оживленной московской улице и пытался понять, в чем заключается романтика свободы. Его никто не замечал, он был никому не нужен, отчего приходилось чувствовать себя не более чем молекулой в каком-то непостижимом макромире. После денежной реформы 1997 года он не мог, даже приблизительно, представить, что можно купить на оставшиеся деньги. Нескончаемый людской поток торопливо передвигался, порою со скоростью спортивной ходьбы, закручивая в этот темп любого зеваку.
   Он решил поэкспериментировать с расспросом граждан о том, как добраться в ресторан "Арарат", и натолкнулся на неожиданную стену препятствий. Его откровенно игнорировали! Вдобавок одаривали пренебрежительными, мимолетными взглядами. Откуда только в людях сколько злости? Неужели они все такие же страдальцы? Чтобы долбануть эту брешь высокомерия, увидев мужичка в галстуке, идущего навстречу, Жора грубо и резко произнес:
   - Стоять! Быстро расклад! Где находится ресторан "Арарат"?
   Опешивший мужик, с импульсом расширения от страха зрачков, заикаясь, подробно объяснил, как добраться к "Арарату" на метро, сразу забыв, что куда-то спешил.
   - Молодец! Свободен! - обрадованный экспериментом Жора, хлопнул его по плечу.
   Не прошло и часа, как он был на месте. Крупный секьюрити - кавказец, стоявший на входе, отказался его впускать, мотивируя тем, что в спортивном костюме нельзя, но услышав имя Рубика, изменился в лице. Связался с кем-то по рации, и через несколько минут забавный толстячок Рубик, пожимая Жоре руку, услышал заветную фразу: "Я от Тельмана. До вечера надо переждать!".
   В уютной кабинке, задрапированной плотными багровыми шторами, появилась молоденькая официантка - армянка и детским голосочком поинтересовалась, чего гость желает заказать? Не являясь знатоком национальной кухни, Жора уложился в короткое определение: "Выпить и закусить"!
   В десятом часу вечера еле "тепленького" Жору, Тельман, как и обещал, забрал домой, где отправил его в ванну, а сам, тем временем, расстелил постель на диване в зале. Мало чего соображающий, бывший арестант нетвердой походкой добрался до спального места и через мгновение уснул, даже не удосужившись снять халат и укрыться одеялом.
   Тельман разбудил его в начале седьмого утра. Привыкший к ранним подъемам в ШИЗО, Жора был к этому времени с ясной головой и не заявил никакого протеста.
   - Мне к восьми надо на службу, а там всякое может быть. Опять могу уехать, так что говори, что хотел, сейчас!
   Выждав не значительную паузу, для того чтобы четче и мягче сформулировать ответ, Жора произнес:
   - Если поверхностно, мне нужна подробная информация, где находится этот Сливкин!
   - Да? А если не поверхностно?
   - Ствол левый, можешь достать?
   - Это тебя так тюрьма перевоспитала? Ты еще суток на свободе не пробыл! У тебя родители в Анапе, там же райское место! Скоро сезон начнется, курортники понаедут, с девчонками отдохнешь, в море покупаешься!
   - Не сейчас, Тельман! Ты скажи - ДА или НЕТ? Я иначе все равно туда поеду и его найду!
   - Да ты маньяк, товарищ Шевелев! Может тебя в психбольницу положить, пока ты дров не наломал?
   - Не получится, Тельман! Тут тебе не тюрьма. Я в этом городе растворюсь - не просканируешь!
   Тельман призадумавшись, пригласил Жору на кухню, пить чай. Только сейчас он вспомнил свое недавнее, острое желание - найти в Узбекистане и убить этого не подсудного Сливкина! Он сидел, смотрел на недовольного Жору, а в голове уже начинал прокручиваться план предстоящей операции. Слова непроизвольно вылетели сами собой:
   - Это база! Численность - тысяча, две, или тысяча двести, что в принципе не имеет разницы, потому что мы будем всего вдвоем, и шансов на успех, я оставляю, не более двадцати процентов.
   - Чем там занимаются? - спокойно спросил Жора, будто речь шла о том, чтобы двухтысячной группировкой убить всего двоих.
   - Информация не полная. У нас там агентов нет... Тренируются в стрельбе и рукопашном бое, отрабатывают совместные действия, сопровождают грузы с наркотиками и оружием по всей Средней Азии. Выезжают на всевозможные криминальные разборки с ребятишками, на время возомнившими себя крутыми, или с теми, кто переходит им дорогу. Устраняют неугодных чиновников и ментов. Не исключается, что данный отряд, может стать ядром для свержения власти. Наркотики, это, прежде всего деньги, Жора! Когда их становится очень и очень много, все равно чего-то не хватает! А не хватает именно ее, ВЛАСТИ, и такой вооруженный отряд, служит наилучшей поддержкой кандидату ТУДА. Генерал Сливкин у них там, вроде старшего инструктора. Ну как тебе задачка? Выполнима?
   - Ничего не выполнимого нет! Ландшафт местности?
   - Ферганская долина, но, по сути, предгорье. Киргизский горный ОШ в тридцати шести километрах. Необходимые средства?
   - Индивидуальная связь, бинокль, бесшумные стволы.
   Тельман поразился оттого, что они размышляют на "одном языке".
   - С винтовкой ехать не получится.
   - Форменная одежда противника?
   - Не известно.
   - Наше допустимое вооружение?
   - Пока в наличии один, левый, автоматический пистолет Ярыгина с ПБС*.[Прибор Бесшумной Стрельбы]. Ножи.
   - М-да. Гранат хотя бы, найдешь?
   - Через таможенный контроль не провезти! Там другое государство.
   - А как же пистолет?
   - Сделаю левое разрешение.
   - Сроки проведения?
   - Два дня. Суббота и воскресенье, иначе меня на службе спохватятся.
   - Документы?
   - В подземных переходах можно купить туфтовые "корочки" ФСБ. Лететь придется за деньги. На Узбекских авиалиниях нас бесплатно не возят. Твои планы, ковбой?
   - Раз они сопровождают грузы, значит, у них куплены все гаишники. Я угоняю машину. Пистолет с ПБС у меня. Нападаю на пост в маске, никого не убивая, завладеваю автоматами. Говорю им, что я Коля Резанный и сегодняшнего дня они будут работать на меня! После чего уезжаю, но на самом деле, приблизившись, наблюдаю за обстановкой. Они связываются с "крышей", к ним подъезжают компетентные ребята с целью расследования. Я их нейтрализовываю, увожу в тихое место, где провожу допрос. Они мне рисуют схему расположенных на базе объектов и местоположение Сливкина. После чего, переодевшись в их форму, обследую периметр базы, нахожу слабое место, проникаю туда и "убираю" этого генерала.
   Тельман с уважением, поощрительно посмотрел на Жору. После тюремной консервации, похоже, он не потерял хватку!
   - Знаешь, какие у тебя недостатки в плане?
   - Я знаю - они есть! Это всего лишь в общих чертах.
   - В Узбекистане за угон машины предусмотрена смертная казнь!
   - Мне по херу! Я попадаться не собираюсь, и при таком раскладе, машину еще легче угнать будет.
   - Но всякое может быть. Это же не крайний случай? Не проще взять машину на прокат по левому документу с использованием грима?
   - Если грим с паспортом есть - лучше не придумать! Сделаешь?
   - Сделаю. Второе. Как ты собираешься проводить допрос?
   - С переломами рук, болевыми приемами, наедине, изображая невменяемого.
   - Прошлый век, Жора! - Тельман рассмеялся. - Про СП слышал?
   - Хрен его знает.
   - Сыворотка правды. При попадании в кровь пропадает способность сопротивляться, и тебе обеспеченны любые откровения с достоверностью девяносто девять процентов.
   - И ты можешь такую достать?
   - Сделаю. Третье. Как именно, ты собираешься нейтрализовывать гаишников и братков?
   - Ну, сколько гаишников там может быть? Трое - четверо? Простреливаю ноги, особо буйным ломаю руки, обездвиживаю тела их же наручниками или веревками. У братков вычисляю старшего или самого опасного, его "мочу", остальным стреляю в ноги или при близком контакте, ударом по кадыку, или вырываю ключицу. Там действовать придется по обстановке.
   - Вот именно! - Тельман опять заулыбался. - А если их приедет три - четыре машины или больше?
   - "Мочить" всех, раненые всяко будут, их и допросить потом.
   - И это днем, при плотном движении транспорта?
   - А кто говорил, что днем? Только ночью, я согласен. Хорошо бы там пару "МОНок" радиоуправляемых установить. Но их же, нет?
   - Ты про "МИНП" слышал?
   - Что это? Мина прыгающая?
   - Нет. Мгновенный игловой нервный паралитик.
   - Ух ты! И такой можешь достать?
   - Придется. Есть из пневмопистолетов стреляющий, есть из трубочки плюющийся или прямого вкалывания. Пневмопистолет на таможне подозрение вызовет. Как объяснить, зачем он? Хотя, возможно, чемодан пройдет без обыска, но мы не должны рисковать в мелочах, плюс, мне его надо будет возвращать в контору. Так что остается "плевашка".
   - Постой, а как их в таком отрубоне допрашивать тогда?
   - Есть антидот, действует через шестьдесят - сто секунд.
   - Я так понимаю, ты его достанешь тоже?
   - Угадал. Пункт четвертый. Пути отхода?
   - На их машинах, в их же формах.
   - Ну ладно, ты счастливый такой, в тебя пули не попадают, но машину повредили, бензин кончился, пешочком в горы?
   - Да.
   - А собаки, при возможном преследовании?
   - Не тяни. Есть какая-нибудь хрень для них?
   - Есть. Порошок, отбивающий обоняние и вызывающий отек легких. Собака не сможет передвигаться, ляжет, будет тяжело дышать, а возможно и умрет, в зависимости от дозы.
   - Ну, ты, Тельман, спецура!
   - Жора! Есть и пятое. Здесь тебе не десант, девиз - "или все, или никто!" не канает. Обстоятельства могут сложиться так, что нам необходимо будет разделиться. Условное место встречи?
   - У тебя же есть телефон!
   - Я его разбил при падении с забора, к примеру.
   - Назначай! Здесь я парюсь.
   - В каждом крупном городе, бывшего СССР, есть памятник Ленину в центре. В сторону его правого плеча, сто - двести метров, в первом ближайшем кафе. Каждый четный час. Не засиживаться, выпил кружку чая - ушел! Если примелькаешься, наблюдаешь за кафе со стороны.
   - Если я маньяк, то ты, Тельман, гений! Нормальный блокбастер!
   - Я не гений, это элементарные правила конспирации и незаметных встреч. Но, а в целом, твой план хорош! Я бы не так действовал!
   - А как?
   - Это уже не важно. У тебя вариант получился лучшим! Ты мне скажи, светлая голова, если я к тебе с просьбой обращусь, ты ее выполнишь?
   - Ты смеешься? У меня никого в этом городе нет, и деньги, почти все, Димке отдал. Что я могу?
   - Из госпиталя Бурденко девочку одну выкрасть?
   - Ты прикалываешься что ли?
   - Нет. Я бы сам это сделал, но меня знают в лицо.
   - Наши офицеры ФСБ даже такими могут быть? - рассмеялся Жора. - Давай вводную, зарисуем план! Я могу знать, кто эта такая?
   - Она проходит по приостановленному делу Сливкина - Шошова. Находится под угрозой ликвидации представителями своего клана - Памилской криминальной группировкой. Располагается в одиночной палате номер "520", входящий к ней медперсонал ограничен и известен в лицо. Что скажешь?
   - Охраняется?
   - Неизвестно, но из нашего отдела - нет.
   - Ее состояние?
   - Ходить может.
   - А отношение к предстоящему побегу? Она сможет поднять кипиш, когда мы подойдем к людному месту?
   - Не могу знать. Ключевого слова, чтобы ее заинтересовать - нет!
   - Одета в гражданскую одежду или больничную пижаму?
   - В пижаму.
   - Чем она занималась в криминальной структуре?
   - Точно не известно. Предположительно, подвозила нужных мужчин в нужное место. Скорее всего, имеет навыки обращения с оружием.
   Жора допил остывший чай и ненадолго задумался, мысленно оценивая обстановку.
   - Как в госпиталь осуществляется вход?
   - КПП при предъявлении паспорта или удостоверения с вопросом - "к кому?", уточнение по телефону, затем вызов больного в зал на первом этаже. Разрешение входа в палату, через звонок к лечащему врачу, с выдачей в гардеробе халата и жетона.
   - Что представляет из себя охрана?
   - Лопухи, не профессионалы.
   - Заезд транспорта?
   - По спецпропускам на стекле. Машины скорой помощи - любые!
   - Прогулочный дворик для больных есть?
   Тут уже усмехнулся Тельман. Слишком по-тюремному звучал этот вопрос.
   - На тыльной стороне участок парковой зоны для встреч с посетителями.
   - Я туда проберусь, Тельман! Но, честно говоря, вырубать гражданских на пути, немного жестковато. Вот если бы твою МИНП в деле испробовать, за одним потренироваться, все намного проще можно было бы сделать!
   - Не вопрос. Будет тебе МИНП.
   - Тогда пневмопистолет и трубки тоже!
   - Идет. Что еще?
   - Для меня медицинскую робу, сандалии. Для нее, гражданскую одежду и обувь.
   - Будет. Еще?
   - Что это за Ярыгин такой?
   - Ты не правильно понял. Нужно без жертв!
   - Он нужен для ее расположения к себе.
   - Как это? Дать ей? А если она окажется спецом, пальнет и уйдет?
   - Не пальнет. В обойму засуну три патрона с высыпанным порохом.
   - Ну, ты жук! Сейчас!
   Тельман сходил в ванну, отодвинул плитку и, достав пистолет, вернулся с ним на кухню.
   - Обалдеть! Ну и вещь! - восхищенно заявил Жора, рассматривая ствол.
   Тельман взглянул на часы и выругался. Он реально опаздывал на службу, и уже пора было выходить.
   - Додумывай, Жорик! Я помчался!
   - А тебя в субботу - воскресенье, не хватятся?
   - Думал об этом. Вообще-то могут!
   - На больничный уйди!
   - Думаешь так просто? У нас поликлиника своя, и там далеко не болваны сидят!
   - Клей с пеплом!
   - Что это такое?
   - Мастырка. Высушенный обычный канцелярский клей вперемешку с пеплом нюхаешь, через пятнадцать минут - слезотечение, насморк и температура! Часа через полтора полностью восстанавливаешься.
   - Правда?
   - На себе проверял, чтобы с зоны на больничку уехать!
   Тельман остановился при завязывании галстука. Опускаться до такого ему еще не приходилось! Но, опять же, на кону маячила грандиозная деятельность в неимоверно сжатые сроки, а на службе ему могли дать поручение, которое совсем не оставит дефицитного времени.
   - Ну-ка, пойдем со мной! - Тельман зашел в комнату и вытащил из письменного стола прозрачный тюбик. - Такой клей?
   - Он самый.
   - Быстрее готовь и объясняй, что к чему!
   Жора размазал клей по листку бумаги и стал водить по низу бумаги огнем зажигалки. Клей высыхал на глазах. Он соскреб сухое вещество на другой листок ножиком, раскрошил пальцем некоторые, не превратившиеся в порошок козюльки и, добавив туда пепел, перемешал.
   - Тут даже на три дозы получится. Ты за полтора часа от первого приема до врачей успеешь дойти?
   - Думаю, да. Там очередей почти не бывает.
   Жора отсыпал часть порошка в свернутый пакетик.
   - Ну а дальше-то, что?
   - Сверни купюру и вдохни глубоко носом.
   - Ладно. - поразился Тельман такой простоте. - Ты никуда не уйдешь?
   - Не. Поваляюсь, телек посмотрю.
   - Тогда до встречи!
   Взяв тонкий кейс, Тельман вышел из квартиры, а Жора, первым делом, запустил воду в ванну. Ему захотелось отмокнуть так, чтобы стало вообще невмоготу. Зайдя на кухню и вращая пистолет в руке, он обратил внимание, что Тельман не успел ничего поесть, за этими разговорами. Сварганив несколько бутербродов, Жора проглотил их, запив кефиром, и отправился в воду "медитировать".
   Тельман появился после полудня и сразу, по-мальчишески, начал делиться информацией:
   - Представляешь, прокатило! На три дня больничный дали, не считая сегодняшний, так что понедельник в запасе есть! Я боялся, как бы не умереть там! Температура 38.8 была! Мне укол поставили и горсть таблеток дали! Ну, зеки, чего только не придумают!
   - Сейчас-то нормально?
   - Как будто ничего не было! У тебя какие-то мыслишки появились?
   - Я готов. Паралитики принес?
   - Да. И ксиву тебе левую, что ты старший лейтенант ФСБ, Григорьев Петр Васильевич.
   Жора рассмотрел корочки, где он был на фото в смонтированном мундире старлея, затем получил инструкции, как пользоваться МИНП. Тельман перекусил и отправился в магазин за нужной одеждой, а Жора с наслаждением занялся извлечением пороха из патронов.
   Тельман не на шутку сомневался в том, правильно ли поступает? Его кавказская сущность говорила - ДА, а статус старшего офицера главного "офиса" страны - НЕТ. И обезопасить себя полностью, не принимая участия в операции, он не мог. Жора длительное время не управлял машиной, не знал города и мог вызывающе выглядеть при вождении в плотном потоке транспорта, но проверка его навыков и подготовка абсолютно не входили в планы.
   Украсив Жору приклеенными черными усами, очками а-ля простофиля, надетой под спортивный костюм медицинской спецодеждой с прикрепленным бейджиком, заговорщики вышли из дома. С собой прихватили коробку, в которой были вещи для Агнесы, огромный баул и простыня. Жора двигался первым и, подойдя к стоянке такси, он выбрал затонированную синюю "четверку", с шашечками на крыше. Распахнув дверцу, он произнес:
   - Дружище! До "Склифа" доедем?
   - Пятихатка! - махом вычислив неместного пассажира, зарядил двойную цену кавказец - таксист в массивной кепке на голове.
   - Годится!
   Жора бухнулся на переднее сидение и, суетливо двигая руками, достал деньги и пачку сигарет, на обратной стороне которой, между картоном и "слюдой" были вставлены пять небольших иголочек с эластичными шариками на острие и миниатюрной кисточкой на противоположном конце. Вытащив одну иголку и держа ее скрытно, Жора протянул пачку с открытой крышкой.
   - Угощайся!
   Едва кавказец успел сконцентрировать взгляд на пачке, как его тело вмиг, неправдоподобно обмякло от укола в бедро. Подбородок уткнулся в грудь, руки беспомощно упали с руля, а раскрытые глаза сделались окаменелыми. Жора, признаться, не ожидал такого результата и готовился в скором времени вырубить водителя ударом по кадыку. Осмотревшись по сторонам, он увидел, что все спокойно, опустил водительское кресло и сам, забравшись назад, перетянул к себе тело. Неся коробку, неспешно подошел Тельман и уселся на пассажирское сидение спереди. Также осторожно осмотревшись, он перебрался за руль, подняв до нужного положения спинку. Жора протянул ему кепку-аэродром, в ответ Тельман, кивком головы, дал понять, что "кстати". Дорогой они не разговаривали, полностью сосредоточившись на ЗАДАЧЕ, и выискивали глазами все подозрительное.
   Сделав вдоль госпиталя Бурденко два круга, Тельман зарулил во дворы ближайших строений, где они выбрали место для ожидания. Выехав на третий круг, следующую остановку сделали уже у забора, который Жора перемахнул с завидной легкостью. Немного подождав, Тельман вышел из машины и перекинул через забор коробку, после чего Жора уверенно направился к зданию, подыскивая "черные ходы". В парковой зоне находилось около трех десятков всевозможного разномастного народа, но никто из них не обращал на него внимания.
   Несколько тыльных дверей были закрыты, основной вход через зал Жора отверг и направился к одноэтажному пищеблоку. На его задах виднелось захламление и никаких гуляющих не наблюдалось. Сняв с себя спортивный костюм и медицинскую спецовку, он переоделся наоборот, одев сначала трико, затем завязал на груди рукавами олимпийку и натянул поверх зеленоватую робу с короткими рукавами.
   Держа коробку перед собой, чтобы не виднелась на груди "шишка" от узла рукавов, он зашел в служебное помещение перед кухней. Из раскрытой сбоку двери на него без интереса взглянули две возрастных поварихи, что-то бурно обсуждающие и, похоже, собирающиеся уходить домой. Жора, чисто инстинктивно, обнаружил вход в подвал. Пройдя по подземному коридору какое-то расстояние, ему встретилась лифтовая дверь, раскрывшаяся после нажатия кнопки. Высадился Жора на пятом этаже, приготовил иголку в руке, заведя под коробку, которую накрыл сверху белой новой простыней, и с невинным улыбчивым лицом направился по коридору вдоль возрастающей нумерации палат. Напротив нужной палаты на кушетке сидел и читал газету подозрительный тип, одетый в медицинский костюм. Подойдя к нему, Жора заговорил:
   - Слушай, тут этой передали, как быть?
   Не успел "хирург" взглянуть на коробку, как его подбородок уткнулся в грудь, и поза вмиг стала напоминать чересчур хорошо себя чувствующего наркомана. Максимально к нему приблизившись, обняв и делая много обманных движений, Жора закинул ему ногу на ногу и сложил скрещенными руки. Положив использованную иглу в пачку, он приготовил на днище коробки следующую и быстро зашел в палату. Агнеса лежала под капельницей и встретила его весьма спокойным взглядом.
   - Агнеса! По нашим данным на тебя сегодня должно состояться покушение! Вместо тебя сюда решено положить приманку. Мы тебя переводим в другое место, ты можешь идти? - Жора бесцеремонно выдернул иголку из вены на руке и закрутил колесико капельницы.
   - А кто вы?
   - Агнеса! Не задавай глупых вопросов, мы все те же! Переодевайся! - он раскрыл коробку.
   - Я так не могу! Отвернитесь!
   - Да ты что?! Делай все бегом, киллер уже возможно тут!
   Агнеса, не снимая ночной рубашки, быстро натянула трико. Поскольку ее плечо было перебинтовано, Жора помог надеть олимпийку, оставив один рукав пустым. Пока она надевала обувь, Жора стянул с себя медодежду и достал из коробки Ярыгина. На миг показав ей заполненную патронами обойму, тут же ее вставил и, передернув затворную раму, поставил на предохранитель.
   - Держи! Если что, нажимаешь на этот рычажок вниз и стреляешь! - показал Жора, держась за ствол, и подал оружие.
   Пистолет в миниатюрных руках девушки вызвал у Жоры усмешку. Уж слишком массивным он казался, и от отдачи, она его запросто, могла уронить!
   - По пути иди немного согнутой, изображай, что плохо! - распорядился Жора, накинув на ее голову капюшон и взяв пустую коробку.
   Выглянув в коридор, он потянул ее за руку, и они не спеша пошли к лифту, а затем на лестницу. Бесцельно передвигающиеся больные, не усматривали в них ничего не обычного.
   На первом этаже, Жора проложил путь через приемное отделение, где всегда было многолюдно и двери не закрывались. Внешне все было благопристойно - он сопровождает больную. На крыльце они застали машину скорой помощи, из которой бригада медиков выгружала носилки с больным, держа над ним бутылку с капельницей. Последняя женщина в униформе, закрыв двери медицинского микроавтобуса Фольксваген, направилась вслед за бригадой внутрь помещений. Дождавшись, пока она скроется из виду, Жора, потянув за собой Агнесу, резко распахнул боковую дверь микроавтобуса, который собирался отъехать, и приказал ей:
   - Залезай! Быстро!
   Агнеса сделала несколько шагов по салону, и тут раздался возмущенный голос водителя сквозь окно в перегородке:
   - Эй! Вы кто такие?
   Мельком взглянув на шофера, Агнеса обнажила пистолет и направила на Жору, крикнув:
   - Закрыл двери! А ты поезжай! - обратилась она к шоферу.
   Жора отпрянул за раскрытую дверцу, мгновенно достал пневмопистолет и, подставляясь для Агнесы, нажал на курок. Выстрелили они одновременно, только у Агнесы получился холостой щелчок. Не рассматривая, куда свалится Агнеса, Жора бросил в салон пневматику и коробку, затем едва поспел рывком добраться до водителя, воткнув ему сразу иглу в плечо.
   Все! Основное было выполнено! Он спокойно обошел микроавтобус, уселся на пустое сидение и перекантовал к себе водителя. Разместившись за рулем, нажал тормоз, перевел рычаг коробки в положение "D" и плавно тронулся с места. При подъезде к КПП, шлагбаум открыли автоматически. Он выехал на дорогу и минуты через три, зарулил в уже знакомый двор, припарковав "скорую" задом почти вплотную к ВАЗ-04. С водительского места Фольксвагена он перешел в салон с улицы, вынул из коробки большой клетчатый баул и поместил в него мягкое тело Агнесы и другие предметы - вещдоки. Действуя размеренно, но быстро, Жора перенес баул в багажник "четверки", вернувшись к микроавтобусу, стер свои отпечатки пальцев. Также не оставляя следов, открыл дверь Жигулей и прыгнул в салон. Тельман сразу надавил на газ, выставив ладонь для хлопка. Отсалютовав своей ладошкой, Жора заявил:
   - Ну и драйф! Чуть не сорвалось, нахер! А она, и в самом деле, обученная. Успела в меня капсюлем выстрелить!
   - Иглы все забрал?
   - Да. - Жора протянул ему для показа открытую пачку. - Ну и вещь же, а? С ней и белый дом взять, не хер делать!
   Тельман усмехнувшись, приложил палец к губам, предлагая завершить разговор, и когда они, молча, подъехали к его дому, он протянул Жоре ключи от квартиры. Владелец Жигулей продолжал лежать без признаков восстановления на заднем сидении с закрытыми глазами. Жоре предстояло доставить баул по месту назначения, а Тельману целенаправленно отогнать машину в соседние дворы.
   При появлении Тельмана в квартире Жора сразу одобрил его выбор:
   - А она того стоит! Конфетка! Как ее сейчас оживлять?
   Недружелюбно отреагировав на эти слова, Тельман прошел в спальню и обнаружил Агнесу, лежащей на кровати. Достав из кармана шприц-тюбик, он протянул его Жоре, сказав:
   - Внутримышечно ей поставь!
   В это время у него зазвонил телефон. Взглянув на экран, он обеспокоенным вышел из комнаты, а Жора немедля выполнил указание.
   Она пришла в себя через пару минут, но продолжала делать вид, что находится в отключке. Прекрасно зная, что она сейчас дееспособна, Тельман попросил Жору выйти. Придвинув вплотную к кровати стул, он спросил:
   - Помнишь меня?
   Агнеса продолжала делать отрешенный вид, однако ее глаза за тонкими веками вращались.
   - А по голосу узнаешь?
   Она опять молчала. Тельман вытащил свой табельный ПМ и громко лязгнул затворной рамой. Ее глаза мгновенно раскрылись на максимальную величину.
   - Не бойся! Если бы тебя хотели убить, это можно было сделать пятьдесят раз! Теперь узнала?
   - Да.
   - По большому счету, это я тебя похитил! Никто не знает, что ты здесь! Как думаешь, зачем?
   - Пытать будете?
   Тельман от души рассмеялся, а затем внимательно посмотрел на нее.
   - Нет. Ты мне нравишься! Выходи за меня замуж!
   Тут уже усмехнулась Агнеса и удивленно посмотрела на него в упор.
   - Что, вот так прямо?
   Тельман умышленно затянул ответ, не в силах оторвать взгляд от ее синих, насыщенных глаз.
   - Нет, не так! Я сначала объясню, что тебя ждет. Через двадцать минут мы с другом покинем квартиру, и ты останешься одна, имея возможность уйти, ограбить меня и направиться на все четыре стороны! Вернемся мы в период с воскресенья по утро вторника, и если к этому времени ты будешь здесь, то мы начинаем жить вместе! Ты получишь другие документы, не будешь ни в чем нуждаться, и если тебе станет скучно, я смогу пристроить тебя доучиться по выбору или на элитную службу в ФСБ! Мне не интересно знать, какова твоя степень участия в этом Читинском деле, и я даже ничего не хочу об этом слышать! Сейчас дело приостановлено, но в любой момент может возобновиться, а если оно возобновится, тебя посадят, Агнеса! Ты - памилка, нападавшие - памилцы! У тебя в машине малогабаритный пистолет! Этого достаточно, поверь мне. Возможно, ты считаешь, что твои земляки крутейшие парни, они все смогут, и скоро им будет принадлежать мир! Я тебе скажу - это не так. Они обычные барыги, занимаются грязнейшим делом - торговлей наркоты, как оптовики, обычно оставаясь в стороне и загоняя в тюрьмы тем самым, тысячи наших граждан. Ну, пускай, ты вернешься к ним. Пускай они тебе простят неудавшееся покушение. Что тебя ждет дальше на службе у этих барыг? Преданное послушание и готовность к самопожертвованию? Завлекать мужиков, которых в последующем убьют или будут истязать? А если ты опять не справишься с заданием? Тебя убьют? Вообще-то, навряд ли. Ты красивая, и прекрасно об этом знаешь сама! Тебя отправят в сексуальное рабство, где-нибудь в Средней Азии, к очередному барыге, их партнеру! Так, подарят как вещь, в знак солидарности от очередной барыжной сделки! Тебе решать, Агнеса! Стать человеком или тонуть все в том же болоте!
   - Кто ты? - томно спросила она.
   - Ты не знаешь?
   - Подполковник ФСБ. Ну а национальность? Вероисповедание?
   - Чеченец. Мусульманин. А ты?
   - Христианка - католичка.
   - Пусть будет так! Я не сторонник средневековья, про которое ты так много знаешь.
   - Ты и это помнишь?
   - Помню. Но забыл о другом. Когда мы ехали на твоей машине, я тебя обещал свозить в Малайзию?
   - Не-ет! - захихикала, как ребенок Агнеса.
   - Ну, значит, сейчас обещаю! Мне пора. - Тельман задел ее ладонью по ноге. - Все необходимое найдешь в холодильнике!
   Жора уплетал бутерброды, запивая их чаем. Сказав ему: "Закругляйся!", Тельман спрятал в ванной свой табельный пистолет, после чего вытащил с полки, закрытой потолком, небольшой чемоданчик, изготовленный в Ростовской спецлаборатрии. В нем за счет вставленных в стенки вкладышей каким-то образом преобразовывались изображения в рентгеновских лучах. Положив в обычный синий пакет Ярыгина, запасную обойму и снятый глушитель, он плеснул туда растительного масла, после чего, завязав узел, обмотал пакет обычным банным полотенцем и уложил на дно чемодана. Подойдя к Жоре, он разложил перед ним два пустых форменных бланка с печатями и подписями: "Командировочное удостоверение" и "Разрешение на ношение оружия". Поверх добавив красное удостоверение "ФСБ России", Тельман полупопросил-полуприказал:
   - Заполняй по порядку! Мне нельзя своим почерком.
   Раскрыв корочки, Жора удивился:
   - Не понял?
   - Пиши, кого видишь. Этот человек есть в реальной базе ФСБ ЮФО, а на самом деле его нет.
   Жора стал вписывать - майор Рамазанов Курбан Магомедович.
   - Направляется?
   - "Гэ" - точка, Ташкент, "рэ" - точка, Узбекистан.
   - Цель командировки?
   - Служебная.
   - С ним следует?
   - Пиши, кто в твоей ксиве, старший лейтенант Григорьев П. В.
   Документы оказались готовыми. Тельман зашел в комнату к Агнесе.
   - Мы ушли! Остаешься одна!
   Она ничего не ответила, а лишь соблазнительно посмотрела на него. Не поддавшись этому искушению, Тельман отвел взгляд. Вместе с Жорой они покинули квартиру, и лишь на улице, Жора спросил:
   - Мы так, налегке? Ты чего-то не договариваешь?
   - С нами будет еще один. Он уже должен быть в Андижане. Все необходимое там.
   - Когда он успел?
   - Я его отправил на десятичасовой рейс.
   - А у нас когда?
   - В двадцать два часа. Через три часа, десять минут. Веди себя естественно, держись поблизости, но не рядом. Лучше делай вид, что мы не знакомы. Никаких самостоятельных походов, дальше тридцати метров от меня! На регистрации пассажиров и при входе в накопитель будь сразу за мной. У меня удостоверение по всем проверкам настоящее. Нельзя, чтобы на твоем заострили внимание!
   - Ферштейн, Курбан Магомедович! Справлюсь, будь спок.
   Тельман остановил дорогую иномарку, договорился ехать в аэропорт и махнул Жоре рукой, чтобы садился.
  
   Глава VI
  
   2000г. УРФО Челябинская область г. Магнитогорск
   У Жени Хомутского этот день не заладился с утра. Его наступления он ждал уже несколько суток, ведь сегодня должен быть домашний матч любимой команды в серии плей-офф с Казанским "Ак Барсом". Действующий чемпион по итогам прошлого сезона Магнитогорский "Метталург", этой весной рвал всех подряд и имел все шансы повторно сделаться чемпионом Российской суперлиги. Предстояла наиинтереснейшая игра с "не лыком шитой" командой противника, а в восьмом часу утра позвонил работающий у Жени водитель автобуса и сообщил, что сегодня не сможет трудиться, так как у него заболела дочка.
   Раздосадованный Женя, ничего не говоря супруге, наскоро умылся и направился к гаражу, где у него стояла новенькая "двенашка". Прогрев двигатель, он поехал к своему закадычному другу Вове, у которого в автосервисе оставлял свой старенький личный автобус "МАN", работающий по маршруту номер 14. В памяти в очередной раз прокручивался эпизод, когда "Магнитка" стала чемпионом страны, выиграв в овертайме у Московского "Динамо" со счетом 1 : 2. Этот не забываемый матч выкосил, наверное, всех болельщиков, имеющих слабое сердечко. Шутка ли? Находясь в гостях, "Магнитка" вела половину игры со счетом 0 : 1 и, когда до финального свистка оставались считанные секунды, родная команда была в зоне "Динамо". В это время, вратарь "Магнитки" выкатился из ворот с поднятой над головой клюшкой, первым начав ликовать от ПОБЕДЫ, и каким-то чудом, защитник "Динамо" Золотов, имеющий четвертый номер, завладел шайбой, от отчаяния бросив ее по воротам соперника. Шайба проскользила по всему полю, миновала опьяненного вратаря и влетела в пустые ворота за четыре секунды до окончания встречи! Увидев, что произошло, вратарь рухнул у синей линии, как будто сраженный пулей. У кого-то из игроков выпала клюшка, а "Динамовские" игроки устроили настоящую победную свалку из своих тел, не в силах больше сдерживать эмоции. Этот матч принес стране двух героев, с ничуть не меньшей славой, чем у Павла Буре. Ими были, вышеупомянутый Золотов и, конечно же, тринадцатый номер, нападающий Алексей Гомоляко, который своим могучим организмом просто втрамбовал в "Динамовские" ворота победную шайбу! На стадионе каждый второй болельщик носил майку с его логотипом и номером "13". У Жени и Вовы, естественно, были такие майки тоже. Да чего и говорить, на самом стадионе у них были свои места, тоже в секторе "13", где собирались самые отъявленные фанаты, больше других криками поддерживающие команду и больше всех возмущающиеся действиями судьи.
   В автосервисе - ангаре Вовы еще не было. Это Женя понял, по отсутствию его машины ВАЗ - 2110 с номером "342". Отчего-то, только здесь, он вспомнил, что не удосужился вызвать резервного кондуктора, получив тем самым, второй негативный импульс. Поздоровавшись с двумя Вовиными работягами, он зашел в каморку, предназначенную для оформления заказ - нарядов. Позвонил сначала своему отказавшемуся водителю:
   - Ты с кем из кондукторов сегодня должен был выезжать?
   - С Аленкой.
   - А в курс ее ставил, что не выедешь?
   - Женя, забыл! В три ночи скорую вызывали, в больницу ездил, там сказали, если будет хуже, чтобы привозил к девяти часам, не до этого, поверь, было.
   - Завтра-то, выйдешь?
   - Думаю да. Ну я вечером еще позвоню.
   - Ладно. Бывай.
   У Аленки телефон не отвечал. Видимо сама догадалась, что сегодня день "не летный". Женя набрал Машу, с которой не очень хотелось видеться, так как она не двусмысленно к нему приставала. Эта сорокалетняя, полу-влюбленная мегера, конечно же, немедленно согласилась. Женя завел автобус, и... третий удар! Топлива в баках было на донышке! Это уже не лезло ни в какие ворота! Обозлившись на своих водителей, не выполняющих договоренность, оставлять в конце смены автобус с полным баком, Женя все же выехал из ангара. Заглянув в эту проблему поглубже, винить ему следовало самого себя. В последнее время он зажрался и давным-давно отвык считать деньги. Купив этот автобус, сразу после возвращения с войны, он сначала сам охотно работал и развлекался с кондукторшами. За год с небольшим вернул потраченную сумму, еще через год заработал на однокомнатную квартиру, а потом женился, и родители подарили им уже двухкомнатную квартиру. Тесть с тещей тоже не отстали, подарив дачу. С тех пор он и превратился в ленивого работодателя. Водители ежедневно платили ему половину своей выручки, и этого вполне хватало, чтобы ничего не делать. Он мог бы еще, и сдавать свою однокомнатную квартиру, но там жил Вова, который был ему ближе, чем брат. Тем более он бесплатно предоставлял ему место для стоянки автобуса, что экономило расходы.
   Подъехав к заправке, Женя обнаружил четвертое угнетающее событие - наличности с собой было только на треть бака, что не позволяло доработать даже до вечера. Решив для компенсации дефицита горючего воспользоваться "окном" во время первого обеда, он поехал к дому кондукторши. Хорошо хоть с ней не вышло накладок. Резво заскочив в салон, она чмокнула его в щечку, оставив след от дешевой губной помады, и развалилась на сидении за спиной.
   На конечной остановке Женю ожидал очередной конфуз. Больше месяца не вникая в подробности работы, он узнал у других водителей четырнадцатого маршрута, что его время выезжать на круг миновало двадцать минут назад! Предполагая, какая грызня может подняться среди водил, если выехать вне графика движения, Женя решил ждать целый час без копейки в кармане, осознавая при этом, что пик перевозки пассажиров прошел. К десяти утра на всех маршрутах автобусы ездили полупустыми. Чтобы не приставала Машулька, он промаялся в автобусах у других водителей. Пил с ними чай из термоса, выяснял сколько денег, в среднем, получается собрать с круга и за смену в целом. Узнал о практикующихся "подводных течениях" и после этого неприятно осознал, что его каждый день "жарят" на 200 - 500 рублей, как минимум, не додавая эту сумму, да еще и используя билеты по второму разу.
   На первый круг они отправились в 10:15 и, доехав до центра города, подвезли всего два десятка пассажиров. Женя начал себя корить за то, что вообще вышел на работу. Настроение было наиподавленнейшим, но тут неожиданно, возле рынка, к нему стали забиваться с большими клетчатыми баулами какие-то гастарбайтеры, а может и китайцы. На рынке проводилась милицейская облава и те, свернули свою торговлю. Ушлая Машунька, на повышенных тонах, объясняла плохо понимающим русский язык иностранцам, что за багаж надо платить тройную сумму, и Женя понял, что день все же пройдет не в пустую.
   Завершая третий круг, после которого планировался второй обед и заправка, Женя увидел, как в полупустой салон зашли двое откормленных молодчиков и небрежно махнули Машуньке красными корочками. Перед конечной остановкой они оставались в салоне только вдвоем и, когда Женя открыл двери, даже не думали выходить. Подождав с минуту в молчании при открытых дверях, Женя крикнул:
   - Конечная! Выходим!
   - Ты езжай к стоянке. Разговор есть!
   Проехать оставалось самую малость, чтобы оказаться в хвосте стоящих на приколе автобусов. Не затягивая время, Женя так и сделал, открыв переднюю дверь и заглушив двигатель. Поигрывая мускулами, необычные пассажиры вплотную подошли к водительскому месту.
   - Вышла отсюда! - грубо приказал один из них Машуньке, развернув перед ней опять свои корочки.
   Бросая на качков недовольный взгляд, она неохотно покинула салон.
   - На кого работаешь, гусек? - спросил один из них, по всей видимости, изображая из себя страшного бандита.
   - Гуська в зеркале увидишь, если посмотришь!
   - Я хренею! Какие мы грубые! Хочешь сказать, что в охране не нуждаешься?
   - Хочу сказать, что я ветеран войны, официально работаю по программе городской администрации, плачу налоги и вашу охрану на херу видел!
   Молчавший напарник сильно ударил Женю по скуле. Другой качок удушающей хваткой выволок ошеломленного водителя из-за руля, поставив на ноги в проходе. Молчун, словно тренируясь с "грушей", с обеих сторон стал бить по ребрам, почти сразу пробив печень. Женя очнулся на полу с плавающими перед глазами кругами. Один из качков присел перед ним и, раскрыв корочки, взбешенно заговорил:
   - РУОП города Магнитогорска! Нам похеру, ветеран ты или шметеран! Работать будешь с нами! Каждый последний понедельник месяца - с тебя штука баксов! Или потеряешь все! Понял?
   - Пошел нахер, гнида! - подавленным голосом произнес Женя.
   Качок локтем метко ударил в центр солнечного сплетения, отчего у Жени перехватило дыхание и на миг пропало зрение. Дождавшись, когда он чуть равномернее стал хватать воздух, другой мордоворот продолжил:
   - Не таких героев ломали! Я тебе гарантирую... - договорить он не успел.
   Женя ударил ему пяткой в пах, отчего тот сразу завыл. Качок мгновенно прыгнул на лежачего Женю и принялся наносить удары по лицу. Не теряя сознания, он слышал, что Машунька подняла такой крик, что в пору было затыкать уши. Качок вплотную приблизился к Жениному лицу и зло прошипел:
   - Не хочешь по-хорошему, сделаем по-плохому!
   Отшвырнув Машу, они выскочили из автобуса. Машунька сразу сообразила, достала из панели аптечку и бросилась к Женьке, зачем-то сунув под нос ватку с нашатырным спиртом и по-матерински его при этом поглаживая. Из носа обильно текла кровь. Об обеде и выезде на круг не стоило даже думать. Сев на седушку и задрав голову вверх для остановки кровотечения, Женя отправил ее сказать водителям, что снимается с рейса. Минут пятнадцать спустя, Машунька стала поливать ему на руки из бутылки с минеральной водой. Умывшись и очистив спортивный костюм, все еще сплевывая кровь, Женя посмотрел на себя в большое салонное зеркало. Под обоими глазами набухали синяки, и нижняя губа сильно распухла. Ребра, вроде казались целыми, но дышалось все равно с трудом.
   Оставив Машуньке большую часть дневной выручки, Женя довез ее до дому и вскоре был уже в ангаре. Вова по-прежнему не появился, а все его восемь работяг устроили в раздевалке большой обед, но, завидев раскрывающего ворота Женю, убрали бутылки водки под стол.
   Автобус он загнал на стояночное место неправильно, заехав передом, тогда как его всегда загоняли задом. Решив, что на сегодня неприятностей хватит, Женя пересел в "двенашку" и съездил до ближайшего мини-маркета, где купил на последние деньги бутылку водки, сигареты и пачку крабовых палочек.
   Возвратившись на территорию сервиса, он выпил стаканчик и другим взглядом оценил-измерил состояние бизнеса Вовы. Он был таким же, зажравшимся, работодателем! Ничего не делал, никого не контролировал, а только приезжал, забирал деньги и растворялся в городской суете. Женатый Женя был сторонником тихого семейного очага, а этот Вова являлся прирожденным повесой, в чистейшем виде. За последние пару лет его раз десять ловили за вождение в нетрезвом виде, и каждый раз он выкупал права, после чего устраивая с гаишниками грандиозные гулянки, чинил бесплатно им машины. Будучи зачастую виновником в городе ДТП, всех потерпевших привозил к себе в сервис, устранял вред, оставляя владельцев такими довольными, что они больше не обслуживались в других сервисах, а ехали только к Вове, пожимая при встрече руку, как большому начальнику.
   Издалека послышался рев модного ныне глушителя "Ремус". На прилегающую к ангару территорию влетела Вовина, наглухо затонированная, десятка, цвета "мокрый асфальт". Непонятно, какую фигуру он хотел исполнить, резко затормозив при вывернутом руле, но его машину протащило боковым юзом, поднимая кучу пыли. Вова, в сдвинутой на затылок кепке, выскочил из машины, обогнул ее спереди и принялся помогать выбираться с пассажирского сидения какой-то нафуфыренной блондинке, слишком старательно за ней ухаживая. Женя мигнул дальним светом фар. Увидев его, Вова еще больше заулыбался и растопырил ладошку, мол: "Сейчас! Жди!". Он открыл калитку на воротах и пропустил дамочку вперед. Спустя десяток минут довольная девица выехала из бокса на свежевыкрашенной Хонде, а Вовка небрежно бухнулся рядом с Женей.
   - Нихера себе, что это с тобой? - спросил он удивленно.
   - Менты наехали.
   - Кто такие? Я сейчас Андреичу позвоню в ГАИ! Он их напялит куда следует!
   - Не знаю. Вроде РУОП какой-то сказали.
   - А ты-то здесь причем? Главарь клана преступников что ли?
   - Я им так и сказал. Но походу, чем-то тут серьезным завоняло. На штуку баксов в месяц решили меня поставить.
   - Ну надо же! С нас брать деньги у смотряги за городом рука не поднималась, а эти им на замену что ли полезли?
   - Так выходит.
   - Нет, все! Я пошел звонить! Пошли со мной, подробности может ему понадобятся!
   - Да подожди ты. Давай выпьем! На хоккей пойдешь сегодня?
   - Что за вопрос, Жека? За час до начала собирался там быть! Хана этому "Ак Барсу"!
   - Точно!
   Допив бутылку, они съездили еще за двумя, набрали закуски и закрылись в офисной бендюжке. Настроение постепенно улучшалось, и Женя не позволил Вове никуда звонить. Он решил, что это была просто неудачная попытка взять его нахрапом. Спутавший сегодня карты водитель автобуса стопроцентно пообещал выйти завтра полшестого утра на работу. Жизнь неимоверно быстро возвращалась в прежнее русло. Мандраж от предстоящего матча плотно затмил все остальное. На машине Вовы друзья отправились сначала на квартиру к Женьке, где на него, облачающегося в темно синюю майку с символикой Металлурга, неожиданно "напала" супруга Яна:
   - Ты посмотри на себя! На кого ты похож? В квартире ремонт надо делать, а ты опять с этим Вовой связался? Залез уже куда-то! Кто тебе с утра звонил?
   - Янка, я не пойму, тебе чего не хватает? В хоккей каждый день что ли играют?
   - Нам через пять дней к маме на день рождения надо идти, а ты в таком виде! Пьяный опять! Час назад звонили, тебя спрашивали. Кто это такие? Бандиты? Ты что-то натворил?
   - Если еще раз позвонят, скажи, пусть на хоккее меня найдут, тринадцатый сектор, а если хочешь - пошли их подальше! У меня все в порядке!
   Уверенными шагами Женя подошел к серванту, открыл крышку бара, где у него находилась коллекция вин, отодвинул зеркало, вытащил пачку пятисоток и, сорвав с нее продольную ленту, взял оттуда несколько купюр.
   - Не доведет тебя этот Вова до добра, вот увидишь! Не пей сильно!
   - Янчик! Все в норме, не волнуйся ты так! Я тебя люблю! - Женя быстренько поцеловал ее в щечку и выскользнул из квартиры.
   Рыкнув глушителем и скрипнув шлифующей резиной на весь двор их изогнутой девятиэтажки, Вова рванул с места так, как будто спешил на пожар. Проехав квартал, они зашли в Вовино жилье, не блещущее чистотой. Мятая, незаправленная постель, пустые бутылки от шампанского, женская заколка и использованные презервативы поверх горы мусора в ведре.
   - С этой, на Хонде, отвисал. - немного оправдываясь, сообщил Вова, сразу принявшись напяливать на себя хоккейную майку. - Еще два часа ждать, может, в нардишки катанем? Давно, ведь не играли!
   - Давай. А эта, на Хонде, с тобой натурой что ли рассчитывалась за покраску?
   - Почти. Я ей по документам два крыла провел, а мужики остальное целиком на тяп-ляп залили, даже не зашкуривая. Но никто не в накладе, она ее продавать будет, так что брак не скоро обнаружится. Лето впереди, поди, не облезет.
   Попивая пиво, они сыграли пять партий, из которых Женя не выиграл ни одной. Ровно за час до начала встречи были уже у стадиона. Развернув перед носом контролеров свои ветеранские удостоверения, они зашли в холл, испытывая от этого изрядное удовольствие. По распоряжению мэра города ветераны войны, инвалиды и чернобыльцы, пропускались на стадион бесплатно. И это в то время, когда далеко не все желающие смогут приобрести билеты серии плей-офф. Места, указанные в билетах, никакой роли не играли. Объединенные в группировки болельщики каждый матч сидели строго на одних и тех же местах, и прочие туда не допускались. Тыкающих, порой, билетом с указанным в нем местом, просто посылали подальше, и справедливости искать им становилось бесполезно.
   Сектор быстро наполнялся отъявленными фанатами. Ими разучивались частушки, которые они орали на игре. Команды закончили раскатку и скрылись в раздевалке. Вова и Женя, не спеша попивали пиво, наслаждаясь обстановкой. За десять минут до начала женщина - диктор, затягивая слова, объявила составы играющих команд, и от многих именитых фамилий просто мурашки пробегали по коже, а болельщики в это время бурно орали и свистели по всему стадиону. В каждой из команд было несколько заслуженных мастеров спорта международного класса, были и игроки изрядно себя проявившие в составе сборной России на евротурах и на олимпиаде.
   Наконец, команды выстроились на синих линиях, сняли каски, публика поднялась на ноги, - зазвучал гимн России. Когда исполнялся гимн Татарстана, стоящих на ногах болельщиков заметно поубавилось. Некоторые из мужичков, находящихся по соседству, втихушку наливали в стаканчики водку. У всех были такие радостно - тревожные лица, что казалось, ты попал в другой мир.
   С первой же минуты игры последовал эмоциональный взрыв. За атаку игрока, не владеющего шайбой, на две минуты удалили нападающего Магнитки. Вова негодовал так, что дай ему в руки гранатомет, он без раздумий шмальнул бы в судейскую лавку. Фаны сверху дружно заорали:
   - СУ-ДЬЯ ПИ-ДА-ГОГ! СУ-ДЬЯ ПИ-ДА-ГОГ!!!
   Их несколько раз поддержали и из других мест.
   К концу первого периода, можно было быть пьяным без алкоголя! Магнитка выигрывала со счетом 3:0! Друзья сходили в наисовременнейший туалет и, поднявшись в бар, купили пива. Было так приятно находиться среди своих единомышленников, что прямо хотелось, чтобы этот матч не заканчивался никогда! Что будет с Ак Барсом дальше, страшно было подумать. Однако команда гостей сумела собраться. На 26-ой минуте Магнитке вкатили гол при равных составах, а на 37-ой и вовсе осмелились забить второй, правда уже играя с преимуществом 3Х5. Магнитка ничего не смогла противопоставить, в общей сумме отсидев на скамейке штрафников двенадцать минут в периоде.
   Со счетом 3:2 началась последняя двадцатиминутка. На пятой минуте произошла драка, отчего последовало обоюдное удаление. Играя 4Х4, казанцы грубейше закатили шайбу в ворота Магнитки. Стадион взорвался от возмущения, все свистели, шумели, стучали и колотили побрякушками. В это невозможно было поверить! Как можно профукать такое преимущество?
   Но, как же сладок миг облегчения! Прокрутив видеопросмотр, судья откатился от борта с вытянутыми по бокам руками! Гол не засчитан! Ак Барс взял тайм-аут, а стадион неимоверно громко орал во всю глотку:
   - МЕТАЛ-ЛУРГ ЧЕМПИ-ОН! МЕТАЛ-ЛУРГ ЧЕМПИ-ОН!!!
   Не прошло и минуты после вбрасывания, как Магнитка оправдал это звание. 4:2! Стадион, ликуя, сходил с ума! Металлург, как бульдозер, вновь приближался к пьедесталу! Вова так крепко обнял Женю, что у него хрустнули недавно ушибленные ребра, но, несмотря на это, они вместе подпрыгивали, как мальчишки, купаясь в переизбытке радости!
   Последний гол Магнитка закатила уже в пустые ворота на 59-ой минуте. 5:2. Это был финиш! Домой хотелось возвращать пешком в толпе и орать до последних сил:
   - МЕТАЛ-ЛУРГ ЧЕМПИ-ОН!!!
   С поднятыми вверх клюшками, родная команда сделала почетный круг по полю, что вызвало у болельщиков очередную волну оваций. Обрадованная толпа, готовая обнимать каждого встречного, повалила к выходу. Вырвавшись из людского потока, друзья подошли к Вовиной машине и внимательно осмотрелись вокруг, выискивая гаишников. Ничего подозрительного не обнаружив, они, чтобы не стоять в пробке, поехали в объезд по разбитой дороге, ловя одну колдобину за другой. Вова на полную громкость завел кассету "Мистера Кредо". Они медленно ехали, кивали в такт головами и дружно орали:
   - Мама азия... Далекая волшебная страна... Мама азия... Как вечно я хочу быть молодым...
   Выехав на главную дорогу, Вова готов был гнать, вообще не соблюдая правил, но Женя его держал в узде. Не выделяясь из потока, они подъехали к Жениному дому. Каждый день возвращаться к супруге, было у него железным правилом, и он нисколько не переживал от мыслей, что в это время, где-то могло быть лучше. Остановившись возле подъезда, Женя взглянул на окна и обомлел. Во всех комнатах горел свет, и на кухне зияла огромная дыра в стекле. Сказав размечтавшемуся куда-то ехать Вове, чтобы подождал, он стремглав бросился к себе на третий этаж. Дверь была приоткрыта. Ступив за порог, ему захотелось выть, стоя на коленях. В квартире царил такой бардак, какой не смогло бы даже совершить племя вандалов. У шкафов, поваленных на пол. были проломлены задние стенки, шторы сдернуты вместе с гардинами и разорваны, у телевизора вмят экран, вся мягкая мебель вспорота, разбиты все горшки с цветами, телефонный аппарат, на кухне скинута на пол вся посуда, разбито стекло в духовке плиты, даже в туалете, унитаз оказался разломленным на несколько частей! Но самое главное - не было Яны!
   В опрокинутом серванте с баром Женя обнаружил пропажу вина и осколки зеркала, служившего перегородкой тайника. Там тоже было пусто! Шесть тысяч долларов и почти сто тысяч рублей! Жене стало дурно. Он так и застыл на коленях возле серванта, даже не представляя, где взять нужную идею для дальнейших действий.
   Из оцепенения его вывел слабенький стук в дверь. Это таким образом, дала знать о себе тридцатипятилетняя одинокая соседка Вика, постоянно строящая глазки при встречах.
   - Жень! Ты знаешь, приезжала скорая помощь, узнавали, кто здесь живет, и забрали Янку... - Вика зарыдала.
   - Где она?
   - Увезли в дежурную больницу.
   - А что здесь, нахрен, вообще случилось?
   - Не знаю. Шум такой был, а она выбросилась из окна.
   - Она?
   - М-гу. - Вика виновато закивала головой.
   - И ментов не вызывали?
   - Не было... - Вика вжала плечи и стала всхлипывать.
   Женя подошел к дверям и осмотрел замок. Никаких следов взлома не наблюдалось, значит, Янка открыла двери сама! Погасив в комнатах и на кухне свет, Женя выпроводил Вику, закрыл замок и бегом спустился вниз, к машине.
   Менее чем через час они были в больнице. Яна находилась в операционной. На этот раз уже Вове пришлось его сдерживать. Женька реально начинал терять рассудок, грозился, не в тему, поубивать врачей, если с ней что-нибудь случится. С трудом угомонив его и усадив в кресло, Вова появился вскоре с врачом, одетым в зеленый хирургический костюм и сандалии.
   - Вы муж Хомутской Яны Валерьевны? - спросил он.
   - Да. - коротко ответил Женя.
   - Давайте с вами отойдем!
   Хирург завел его в помещение санпропускника и, похлопав себя по карманам, где не обнаружил сигарет, спросил:
   - Есть закурить?
   Женя протянул ему открытую пачку и произнес:
   - Оставь себе! Что там? Не тяни!
   - Ну, что я вам скажу? Прежде всего, сердечный ритм устойчивый, угрозы жизни нет. Разрыв селезенки. Сейчас проводится операция по ее удалению.
   - Это все?
   - Нет. Трещина в черепе. Она без сознания. Там явно серьезное сотрясение...
   - Все?
   - В нескольких местах глубокие порезы от стекла. Уже зашиты.
   - Что ты тянешь, доктор?
   - М-хе. Скажите, вы знали, что она беременна?
   - Беременна?
   - Да. Срок - три месяца.
   Женя сел на белую табуретку. Ну что за манеры у этих женщин, тянуть до последнего с такими известиями?
   - Если сейчас, после такого нервного срыва, все обойдется, то в дальнейшем вам надо постараться сохранить этого ребенка! Прежде всего никаких волнений супруге, никаких тяжелых работ, витаминизированная пища...
   - Как это случилось? Она что-нибудь говорила?
   - Нет. Была доставлена без сознания. Падение с высоты третьего этажа.
   Не попрощавшись с доктором, Женя устремился в выходу, по пути задев Вовку по руке, чтобы следовал за ним. Было похоже, он находился в своем внутреннем мире, не видя ничего вокруг. В голове не укладывалось, как вообще возможна такая резкая перемена в жизни?
   Вместе с Вовой они вернулись в квартиру, от вида которой Вова даже присвистнул, выставляя литровую бутылку водки на стол. Они выпили, но Женя от этого "не ожил", оставаясь где-то в глубокомыслии.
   - Жентос, я поеду! - заговорил Вова. - Завтра с утра двух своих мужиков пришлю, они тебе с мебелью помогут, подчинят!
   - Давай! - уныло согласился Женя.
   Находясь в полной отрешенности, как в параличе, он одолел всю бутылку и пошатываясь, держась за стены, добрел до распоротого дивана, упал на него поперек, не снимая одежды. В каком-то тумане сквозь сон и темноту, ему чудилось, что кто-то надоедливо звонит в квартиру. Но это только казалось, потому что так нагло, непрерывно, раз по тридцать подряд, никто звонить ему не мог.
   Звонки продолжались, и не в силах терпеть этот звон, Женя открыл глаза. 6:25 - это же такая рань! Не погружаясь во вчерашнюю обстановку, спросонья, Женя распахнул двери, имея желание набить звонившему нахалу морду. В прихожую ворвались несколько человек, и сразу заломив ему руки за спиной, защелкнули на них наручники.
   - Хомутский Евгений Геннадьевич? - спросил возникший перед ним шибздик в черном полупальто, с папкой в руках.
   - Что надо, гандоны?
   - Вы арестованы! Вот ордер на ваш арест, а вот на обыск в вашей квартире! - он показал два напечатанных фирменных бланка, в которых Женя разобрал только слово "прокуратура". - Проходите! - продолжил ментеныш, обращаясь к гражданским лицам, топтавшимся на площадке. Одной из них была Вика. - Задержанный Хомутский! Вы готовы добровольно указать, где у вас хранятся наркотические средства и другие запрещенные предметы?
   - Я тебе готов указать, где выход из квартиры, гнида!
   - Приступайте к обыску! - спокойно приказал шибздик. - Понятые! Пройдите в комнаты!
   Придерживаемый накаченным сотрудником, уже знакомым по автобусу, Женя смотрел на творящееся беззаконие. Через несколько минут из большой комнаты раздался возглас:
   - Нашел!
   Шибздик, на удивление хорошо играя свою роль на публике, воскликнул:
   - Вот это находка! - просунул авторучку в курковую дугу пистолета и покачал им перед Жениным лицом. - Это ваш?
   - Это ваш!
   - Вы можете объяснить, как он у вас оказался?
   - Могу. Вы его сейчас подкинули!
   - Занесите в протокол: задержанный не смог пояснить, каким образом у него в квартире оказался пистолет Макарова.
   - Еще есть! - раздался голос из кухни.
   Всем скопом они последовали туда. Под вырванным от плинтуса куском линолеума лежал плоский целлофановый пакетик с белым порошком.
   - Задержанный! Вы сможете пояснить, что находится в этом пакетике?
   - Падлы! Да я вас всех заживо сожгу в вашем отделе! Вы что творите? Гниды! У меня жена беременна, вам деньги нужны? Дак взяли уже, мрази, вчера шесть тысяч баксов и сотку рублями! Мало этого? Еще аппетиты появились, да?
   - В протокол занесите: угрожал сотрудникам убийством, обвинял в хищении денежных средств, нецензурно выражался. Уводите в машину! Понятые, поставьте свои подписи!
   Как опаснейшего преступника, Женю, все еще одетого в хоккейную майку, полусогнутым провели по лестницам и запихали в обезьянник милицейского Уазика. После стандартных формальностей, его свозили в бюро судебно-медицинской экспертизы, где зафиксировали имеющиеся побои. По итогу он был водворен в камеру ИВС, где его соседом оказался давно не стриженный, бородатый БОМЖ.
  
   Глава VII
  
   Самолет Узбекских авиалиний совершил посадку в Ташкенте около часу ночи, заставив долго ожидать прибытие трапа. Пассажиров было не много, около пятидесяти человек, и Жора с Тельманом заметно отличались от них. Они не были азиатами, имели выше среднего рост и спортивное телосложение, что волей-неволей, привлекало к ним внимание. Без происшествий на автобусе они приехали к очередному "накопителю", выход из которого был по документам с использованием металлодетектора. Получив корочки Григорьева, вслед за Тельманом, таможенник - узбек, с непонятными обозначениями на погонах, очень внимательно стал всматриваться в Жорино лицо. Тельман быстрым поднятием и опусканием плеч дал понять: "Дальше сам!".
   - Вы хорошо себя чувствуете?
   - Вполне.
   Видимо, по скрытому сигналу таможенника из-за спины появились два милиционера, в форме немного отличающейся от российской.
   - Прошу вас, следуйте за мной! - сказал один из них.
   Жора мгновенно прикинул все варианты исчезновения отсюда. Представил, как на площади перед зданием аэровокзала, выкинет кого-нибудь из машины и умчится прочь до встречи в кафе. Но по лицу таможенника он уловил, что его не собираются "прессовать", навязывая вежливое и спокойное обращение. Они зашли в небольшое помещение, где кроме стола и двух стульев не было ничего лишнего. Задержавший его таможенник стоял с его удостоверением в руках и не пытался изучать эти корочки на предмет подлинности. Узбекские менты, буравя Жору своими взглядами, искали признаки беспокойства, но он сидел внешне невозмутимым.
   Спустя несколько минут зашла женщина - врач с медицинским ящиком. Пристально посмотрев на Жору, она сказала сотрудникам что-то по-узбекски, после чего они вышли, а она надела одноразовую медицинскую маску.
   - Вас что-нибудь беспокоит?
   - Нет.
   Она протянула градусник, попросив поставить его подмышку, после чего задала уточняющий вопрос:
   - Туберкулезом не болеете?
   - Нет.
   - Проблемы с кишечником имеются?
   - Да нет, ничего, говорю же вам. Я что, похож на инфекционного больного?
   - У вас чистейшие симптомы. Вы видели, до какой степени у вас бледный цвет кожи?
   - Ах, это? - Жора на миг призадумался. - Понимаете, эти изготовители суррогатных денатуратов уже и до Москвы добрались! Купил в обычном ларьке бутылку водки, а через час меня вырвало, давление поднялось и из носа кровь пошла. А что, на самом деле, так цвет изменился?
   - Значит, вы подтверждаете, что у вас была кровопотеря?
   - Да. Относительно не значительная.
   - Давайте сюда градусник!
   Жора протянул его, мельком увидев "36,8", а она, стряхнув в измерительном приборе ртуть, спросила:
   - Огнестрельные, колотые, резаные ранения имеются?
   - Нет. Да откуда?
   - Мне нужно осмотреть ваше тело!
   Прекрасно понимая, что удостоверение до сих пор находится в руках у таможенника, Жора быстро, как в армии, разделся.
   - А это, что у вас за шрамы? - указала она на нижнюю часть шеи.
   - Они похожи на кровоточащие?
   - Нет. Можете одеваться!
   Сняв маску, она вышла и вскоре толстомордый таможенник вернул Жоре корочки.
   - Извините за задержку, у нас такие правила!
   - Ничего страшного. Понимаю...
   Покидая кабинет, Жора заметил глазок видеокамеры, которая все это время снимала его в профиль и анфас, фиксировала манеры и жестикуляцию, что неприятно было осознавать. По пути движения к выходу аэровокзала обнаружить Тельмана не удалось. На площади уйма говорливых таксистов предлагали свои услуги, но Жора, не обращая на них внимания, пошел уверенной походкой в сторону автобусной остановки, делая вид, что неоднократно здесь бывал. Остановившись возле близлежащего ларька и внимательно изучая ассортимент с непонятными ценами, он боковым зрением высматривал повсюду Тельмана. Со стороны аэровокзала к нему приблизилось такси-Дэу и, когда от приоткрывшейся дверцы в салоне загорелся свет, Жора увидел своего "босса" рядом с таксистом. Оставалось только нырнуть на заднее сидение.
   Они, молча, доехали до старого пятиэтажного дома где-то недалеко от центра города, адрес которого был заранее ими обговорен. Жора в пути головой не крутил, но видел, как Тельман периодически "зыркает" по зеркалам, вычисляя возможную слежку. Рассчитавшись десятидолларовой бумажкой, Тельман с улыбкой сказал водителю:
   - Ну, сейчас обрадую свою старушку!
   Вытащив из багажника чемоданчик, они направились к подъезду и, когда зашли в него, Жора спросил:
   - У тебя здесь кто-то есть?
   - Нет. Я так, навскидку, адрес придумал. Первомайская четыре.
   - Тогда что мы здесь делаем?
   - Заметаем следы со сменой машины. Или ты хотел сразу в Андижан на этой тачке ехать? По какой причине тебя там задержали?
   - Бледная кожа, думали больной.
   - Никакого подвоха не заметил?
   - Нет. У них все без нервов было. На видеокамеру меня втихушку сняли, падлы!
   - Это ерунда! Там скрытые во всем терминале понатыканы. А, вот, с цветом кожи - мое упущение! Не учел. Они здесь по природе все смуглые, и такого, как ты, наверное, ни разу в жизни не видели! Завтра тебя автозагаром намажем, если найдем. Если нет, придется для тебя пудру оттеночную найти!
   Тельман вытащил из чемодана Ярыгина и протер его от масла полотенцем, после чего надел на себя наплечную кобуру, навернул глушитель и зафиксировал ствол под мышкой. Выкинув чемоданчик на лестницу в подвал, они поодиночке перебрались в подъезд противоположного дома. Оставив Жоре пенал с десятью МИНП, его подлинный паспорт и порошок от преследования собаками, Тельман отправился искать такси и квартиру на сутки. Ожидание в подъезде длилось более двух часов до начала брезжащего рассвета, после чего напарники на такси попали в съемную квартиру на первом этаже девятиэтажки.
   Проспав до половины дня, Тельман, не будя Жору, покинул квартиру и, разъезжая на такси, нашел, первым делом "автозагар", затем купил немного продуктов и вернулся. Перекусив и не оставляя за собой остатков пищи, Тельман вновь вышел на улицу и вернулся вскоре за Жорой на частной зеленой ВАЗ-2101.
   В восьмом часу вечера они уже были в Андижане, который представлял собой древнюю жемчужину Ферганской долины с медресе, мечетями, минаретами и одновременно крупный город, утопающий в зелени чинар, гибких акаций, пирамидальных тополей. Еще не успел наступить месяц май, а тут уже создавалось впечатление, что лето в полном разгаре, и днем температура едва не дотягивала до тридцати. Остановившись недалеко от памятника Ленину, друзья отпустили машину и не спеша направились к первой кафешке, располагающейся по правую сторону от вождя. На улице было довольно многолюдно, но не суетно, на женщинах старшего возраста мелькали хиджабы. У молодежи, в основном, наблюдался разномастный европейский тип одежды. Периодически звучащая национальная музыка из обвитых виноградом летних площадок, вносила элементы размеренности и уюта.
   Расположившись на пластмассовых стульях в нужном месте, Тельман и Жора съели по две порции шашлыка из баранины и осушили по кружке необычного на вкус, кисло-мутного кваса. Трапезу постарались закончить к восьми вечера - началу четного часа. Внимание привлек местный житель, явно не из богатого сословия, одетый в китайские кеды, трико с вытянутыми коленями, клетчатую рубаху навыпуск, в старомодных больших солнцезащитных очках и тюбетейке на голове. Он озабоченно подошел к стойке заказов, как-то специфически вынул из зажатых в кулаке купюр, сложенных пополам, одну и с выразительной интонацией спросил у продавца:
   - Сто сумм разменяешь?
   Продавец согласился, а Жоре показался знакомым голос этого посетителя. Тельман, затяжным закрыванием век дал понять, что пора закругляться. Поднявшись, они не спеша пошли за этим небритым клиентом. От административного здания свернули в старые дворы жилого сектора, где парень в тюбетейке сел за руль старой, но хорошо выглядевшей БМВ-525 "Акула". Загрузились следом за ним в машину и наблюдатели, Жоре досталось место на заднем сидении рядом с толстолицым молодым узбеком без признаков мозговой активности. Подняв очки выше лба, "местный житель" заговорил, протягивая руку для приветствия:
   - Нормально добрались? Я вас с четырех часов жду.
   Жора узнал Мишу из Фольксвагена, на котором ездили в Кубинку, и про себя отметил его высокий профессионализм в конспирации.
   - Этот, скоро проснется? - Тельман указал на узбека.
   - Часа через два продлевать придется.
   - Что удалось узнать?
   - База на западной окраине города, в двух километрах от последнего дома, на равнине. Забор два с половиной метра, сверху "ягоза", видеонаблюдение по всему периметру, лай собак, возможно, привязанных на тросы для передвижения. Униформа натовская - "пустыня", разгрузки черные, вооружение - "Акээмы". За ночь фиксировал три выезда парами на камуфлированных пикапах с крупнокалиберными пулеметами и минометами, укрытыми брезентом в кузове. Первая пара выезжала на сопровождение фуры, выехавшей оттуда, остальные - самостоятельно. Видел один Хаммер, покидавший базу на три часа. Местные, реально, ими запуганны и избегают разговоров, чуть ли не пускаясь наутек.
   - Площадь?
   - Трапецевидной формы, навскидку - три стены по полтора километра, фасад - километр.
   - Предложения?
   - Ночью ДТП с первой машиной в условном месте, захват второй из засады.
   Тельман озорно посмотрел на Жору, мол: "А твой-то план лучше будет!".
   - А если окажутся простолюдины, которые кроме начальника караула никого не знают?
   - Тогда остается ждать Хаммер и ДТП с ним.
   - Пост ГАИ видел?
   - Да. Вдали.
   - Численность?
   - Не уточнил. Возле него одна спецмашина.
   - "РП - М"*[ Радиоподавление малого радиуса.] с собой?
   - М-гу.
   - Ну как ты, Жорик, на делюгу трезвым пойдешь или выпить хочешь? - улыбаясь, спросил Тельман.
   - Пожалуй, бухим легче будет на мусоров жути гнать! Не возражаю!
   Около двух часов ночи, не на шутку воспарявший духом от алкоголя, Жора выехал за рулем Акулы от окраинной новостройки на дорогу к базе. Его пальцы были обработаны специальным эластичным лаком, не оставляющим отпечатки. В ухе, как у всех, была закреплена маленькая гарнитура индивидуальной связи с тонюсенькой трубочкой - микрофоном у губ. Хозяин машины получил уже третью дозу сильного снотворного и почти двенадцать часов, с момента его пленения Вехтеревым, пребывал в сладком сне, что было видно по мечтательному выражению лица.
   Трасса выглядела пустынной, и когда вдали показалось освещение главных ворот базы, Жора отключил свет фар. Приблизившись к этим воротам до пятидесяти метров, он сделал остановку. С заднего сидения ловко сиганул за насыпь обочины Миша, с биноклем в футляре на шее. Машина продолжила движение с небольшой скоростью, Тельман спросил по связи:
   - Орел - Соколу!
   - Есть контакт. Через минуту буду на месте. Ничего подозрительного. До связи!
   Они приближались, не включая света, к посту ГАИ. Издалека начал маячить свет встречной машины, и Тельман попросил ехать быстрее. Опасаясь быть увиденным от отблеска своих фар, Жора нажал на тормоз, когда до поста оставалось около ста метров. Тельман, так же мягко, как Миша, выскользнул из машины, объявившись спустя некоторое время в эфире:
   - Коршун - Соколу! - вызвал он Жору.
   - На связи!
   - Подними капот и включи аварийку!
   - Понял тебя, Сокол!
   - До связи! Орел, новости есть?
   - Никакого движения, Сокол!
   Жора выполнил указания Тельмана и стал изображать водителя, устраняющего поломку в двигателе. Со стороны поста мимо него проехала легковая машина и после этого, время остановилось! Максимальная решительность плавно пошла на спад. Держа руки возле двигателя, Жора еще раз проверил наличие МИНП в пачке. Из радиоприемника лилась какая-то "лажа", а выпить более не было, чтобы не дай бог, не оставить бутылку или стакан со следами ДНК от слюны. "Аварийка" в полной темноте маячила очень ярко и однозначно была заметна с базы. Глядя на блаженно посапывающего узбека, от нечего делать, Жора завалился из сидячего положения на бок. Наконец, эфир ожил:
   - Сокол - всем! Я на месте! Орел! Приближающийся транспорт?
   - Чисто. Объект спокоен!
   - Начинаем, Коршун!
   - Понял!
   По телу Жоры прокатился адреналиновый импульс. Он выдохнул полностью воздух, и со следующим вдохом его организм вошел в режим "полной взведенности". Он захлопнул капот, завел двигатель, включил свет и, выжав на первой скорости до упора "газ", со свистом покрышек тронулся с места. На "пятаке" возле самого строения поста, довольно прилично разогнавшись, Жора затормозил, застопорив все колеса, оставив длинный, отчетливый след тормозного пути и создав изрядно много шума. Выбежав из машины к посту, оставив дверь раскрытой, он закричал:
   - Помогите! Человек умирает!
   Услышав крик, плотный гаишник, похоже, сержант с пистолетом на ремне, мирно дремавший на мягком стуле, ринулся к БМВ, на ходу зацепив фуражку. Жора его тут же перенаправил:
   - Эта дверь не работает! С другой стороны!
   В ягодицу, заглянувшего в салон сотрудника, вонзилась МИНП, он обмяк на хозяине машины. На выходе из поста появился второй, с АКСУ, вроде как без паники следящий за ситуацией.
   - Подойдите сюда, тут вообще что-то не ТО! - крикнул ему Жора, убрав использованную иголку в пачку и приготовив другую.
   Сотрудник приближался, вытягивая шею.
   - Сюда! Сюда! - поторопил его Жора.
   Увидев от багажника торчащий зад своего коллеги, у подошедшего на самом деле, наверное, мелькнула мысль: "Действительно, тут что-то не то!". Жора подтянул его за белую рубашку в салон и "третьим этажом", тот упал, уже не имея возможности, шевелить конечностями, брякнув автоматом о дверную стойку. В светящемся окне поста маячил еще один сотрудник, находящийся возле больших, квадратных, черных радиостанций.
   - Сокол - Коршуну! Глуши!
   - Сделанно! - Тельман активизировал прибор радиоподавления.
   Жора, сняв гарнитуру, с новой иглой вбежал в помещение и взбудоражено закричал:
   - Воды! Воды!
   Сотрудник с ромбиками на погонах, которые можно было понять как звание старшего лейтенанта, приподнялся со стула, невольно продемонстрировав кобуру на ремне. Тело его вмиг превратилось в "кисель", и Жора усадил его на место, уткнув головой на стойку приема документов. Приготовив следующую иголку, он подошел к двери, за которой находилось, предположительно, помещение для отдыхающей смены. Просунув голову в темноту, он обеспокоенно заговорил:
   - У вас есть вода? Дайте воды!
   В ответ ему раздалась ругательная речь на узбекском языке. Жора различил в полумраке две кушетки, одна из которых была пустая, а на другой, двое, в самом разгаре, занимались сексом, при этом женский силуэт прорисовывался сверху. Ткнув иглой в голень самца, Жора скинул самку на пол.
   - Сколько их здесь? - тихо спросил он.
   Она смотрела перепуганными глазами.
   - Сколько? - он показал на лежащего. - ЗДЕ -ЕСЬ? - повторил он, показывая на пальцах "три" и "четыре".
   - Четыре. - произнесла она очумело.
   Жора ткнул ее использованной иголкой, и яд подействовал так, что от удара затылком о пол раздался довольно громкий звук. Сграбастав с вешалки белый ремень с тяжеленькой кобурой и приблизившись к "старлею", пришлось снять с него ремень, вытянуть кобуру и нацепить ее на имеющийся уже ремень. Так, с двумя пистолетами, закрепленными на пояснице, надев гарнитуру, он, с поднятой к затылку рукой, вышел в зону обозрения на крыльце. Через мгновение в наушнике прозвучало:
   - Коршун, как?
   - Чисто.
   - Сокол, Коршун! С моей стороны одна легковая!
   - Понял.
   - Ясно.
   Жора стремглав бросился к БМВ, раскрыл пассажирскую дверцу и стал затягивать в салон тела ментов. Первый, с автоматом, поддался легко, а с толстым вышла заморочка. Из проезжающей мимо со сниженной скоростью, легковушки увидели торчащие из открытой дверцы ноги. Жора втянул-таки массивное тело внутрь и нащупал в тесноте между телами пряжку его ремня. Таким образом, он надел на свой ремень уже третий пистолет с запасной обоймой. Подоспевший Тельман проник в милицейскую машину китайской модели и стал приводить там в негодность рацию. Жора закинул на плечо короткий автомат и вытащил из жиденького подсумка всего единственный запасной магазин. Взяв за шиворот тело худого, он в быстром темпе поволок его на пост. С толстым пришлось сложнее. У него порвалась рубаха, и ухватиться можно было лишь за голову. На выручку пришел Тельман. Взяв за ноги - руки, они занесли тело, и оставили его на полу посреди помещения. Тельман протянул два шприц-тюбика антидота и исчез в темноте.
   Увлеченный трудами Жора только сейчас осознал, что обезвредил целый пост ГАИ и не чувствует в этом ничего предосудительного. Это свидетельствовало о том, что психика в порядке. Способность здраво мыслить в экстремальной ситуации - никуда не исчезла! Он вколол "старлею" антидот и, зная, что действие наступит не сразу, вытащил из его кармана толстую пачку, сложенных пополам, сумм - узбекских денежных купюр.
   - Я - Орел - Коршуну! С моей стороны одна грузовая!
   - Понял!
   Жора быстро осмотрел помещение и увидел выключатель. Спустя мгновение свет внутри поста погас, оставив освещенной только площадку со спецмашиной и Акулой. Возле лампы одиноко горящего фонаря кружился рой мелких бабочек. Захлопнув дверь, Жора встал за спиной "старлея". Общение с ним можно было начинать, но приближающийся транспорт вполне мог помешать, и Жора подумывал о том, как бы его не пришлось повторно "вырубить", но уже с удара.
   Мимо медленно проехал автобус. Глаза уже полностью адаптировались к сумраку, и старлей наверняка находился в норме, но не показывал вида.
   - Косматить будешь, гандон! - зло крикнул Жора и сбил его ударом ноги со стула.
   - А-а! - безобидно протянул офицер.
   Жора поднял его за "грудки" рубашки и прошипел:
   - А-а? А может Бэ-э?
   Ударом кулака по скуле в не полную силу, он опять отправил старлея на пол, после чего так же поднял за "грудки". Белоснежная рубаха узбекского офицера уже напоминала мятый камуфляж.
   - Слушай сюда! Я Коля "Казахстанский"! Слышал про меня?
   - Не-ет!
   - С кем работаешь?
   - С Анзором...
   - Короче! Видишь на мне все ваше оружие?
   - Да-а. - у старлея возникли какие-то проблемы с дыханием.
   - Через два часа здесь пройдет фура с казахстанскими номерами. Ты ее пропустишь! Если все сделаешь правильно, оружие верну к семи утра! Ты понял?
   - Да-а...
   - Если ты поставишь в курс свое ментовское начальство, я тебя из-под земли достану и убью вместе со всей семьей! Ты понял?
   - Да. Да. Не убиваете!
   - А Анзору своему скажи, еще раз мне дорогу перейдет, я ему весь Казахстан закрою! Усек?
   - Как скажете! Передам!
   - Все! Жди фуру и никуда не дергайся! - Жора стукнул ему кулаком в грудину. - Дальше будешь работать со мной!
   Не опасаясь полусогнутого старлея, Жора спокойно вышел из ветхого, остекленного строения поста, сел в БМВ и поехал в сторону от Андижана по трассе. Остановившись километра через четыре, он выключил свет, развернулся и поехал обратно, оставаясь невидимым издалека под покровом ночи. Вывернув на обочину дороги, Жора оставил машину в двухстах метрах от поста и пешком приблизился к свету фонаря, прячась за невысокой насыпью.
   - Орел, Сокол, я на месте!
   - Понял, ждем!
   - Ждем!
   Пользуясь небольшой передышкой, Жора нежно разглядывал трофейный АКСУ. Для боевых действий, автоматик был, конечно, хлюпенький, но для ближнего боя годился вполне. Он отсоединил магазин и по виду патронов, для надежности, убедился, что они боевые. Сгорая от нетерпения применить эту "штучку", он слегка оттянул затвор, чувствуя, как мягко ходят внутри смазанные механизмы.
   - Сокол! Коршун! Есть движение! Выехал пикап!... Остановился!
   - Орел - Соколу! Общей тревоги не сыграли? - спросил Тельман.
   - Не похоже! Наоборот, проснуться не могут! Едет второй!... Остановился!
   - На трассе или у ворот? - опять спросил Тельман.
   - На трассе! Ворота открыты. Кто-то будет еще!
   - Коршун! Слышал?
   - Слышал! Я готов! У меня к "сучке" только шестьдесят патронов! А в целом, больше сотни!
   В эфире возникло молчание. По плану операции громкую стрельбу нельзя было открывать первыми, и Фэбсы, наверное, подумали, что Жора решил самолично переиначить этот план и устроить здесь Варфоломеевскую ночь.
   - Сокол, Коршун! Выехал Хаммер, ворота закрываются!
   - Орел! Не спеша приближайся, не теряя тыл!
   - Понял! Выдвигаюсь!
   - Я - Коршун! Все по плану! - успокоил диверсантов Жора.
   Тельман наверняка улыбнулся от этой реплики, но никаких комментариев в эфире не произнес. Вдали показались огни приближающейся колонны. Сникший, перепуганный старлей, под глазом которого выступила припухлость, вышел на освещенный "пятачок". Порыв теплого ветра вызвал кочующий звук от шелеста листьев деревьев, расположенных вдоль трассы.
   Три джипа, среди которых Хаммер был в центре, свернули на "пятак" и остановились в походном порядке, не проявляя фантазии с разъездами и занятием круговой обороны. Из первого, пятиместного пикапа, вразвалочку выбрались четверо вооруженных бойцов, а из последнего, трехместного пикапа, вышли двое. Большинство из них, закинув автоматы на плечи, закурили и образовали ТОЛПУ, нехотя перекидываясь фразами между собой. Несмелой походкой старлей подошел к Хаммеру и открыл заднюю дверцу, при этом в осветившемся салоне Жора увидел за спиной водителя грузного, возрастного мужчину.
   - Орел! Подступы есть? - шепотом спросил Тельман.
   - Перебежал на сторону к Коршуну, буду через пару минут! - задыхаясь, ответил Миша.
   Тревожное ожидание затягивалось. Старлей оживленно жестикулировал и мотал головой, будучи хорошо заметным в свете салона. Находящиеся под фонарем бойцы заметно расслабились, а некоторые даже, принялись справлять малую нужду, не утруждая себя зайти за здание поста. Царящая вокруг тишина отбрасывала мысли, что они могут находиться в это время под наблюдением. Если бы была засада - то сделать нападение, возможностей уже было предостаточно.
   - Орел на месте! - тяжело дыша, сообщил Миша.
   - У нас не больше минуты! Можешь начинать?
   - Да!
   - Орел - вперед! Коршун - за ним!
   Миша, пригибаясь, выбежал от насыпи и побежал к третьему джипу. Видя его тень, Жора направился к Хаммеру. Резко раскрыв дверь трехместного, Миша уколол водителя, и без шума прикрыв дверь, чтобы погас свет, переметнулся к Хаммеру, в метре от которого уже был Жора. Они одновременно взялись за ручки дверей, и ... задняя у Миши не открылась.
   Предвидя такой вариант, Жора держал две иглы между пальцев. Одна вонзилась в бедро водителя, и Жора, оттолкнувшись от подножки, протиснулся между рулем и обмякшим телом, уколов при этом второй иглой пассажира и старлея. Миша в это время подбежал к первому джипу, и за секунду до прикосновения к ручке двери Тельман озвучил в эфире:
   - Вас заметили! Открываю огонь!
   Миша успел уколоть водителя первой машины, но Тельман уже бесшумно выстрелил по лобовому стеклу, гулко пробив три дырки на уровне лица, сидящего за рулем. Один за другим, все шестеро бойцов, находящихся на освещенном месте, оказались откинутыми назад очередями из Ярыгина, так и не поняв, откуда исходил источник стрельбы. Сама стрельба, с позвякиванием затворной рамы, заняла менее десяти секунд.
   - Орел! У вас порядок?
   - Да.
   - Быстро грузим! - приказал Тельман.
   Ощущая неимоверный приток адреналина, Жора и Миша подбежали к распластанным телам, откинули от них автоматы, ибо не исключалось, что кто-то мог остаться в живых. Из темноты появился Тельман, в натянутой на лицо черной шапочке - маске, и сразу последовал к Хаммеру. Так как в кузове трехместного пикапа находилось что-то объемное и покрытое брезентом, кровоточащие тела боевиков пришлось перемещать в кузов пятиместного, подтаскивая их по одному и подбрасывая за руки - ноги. На арочной дуге автомобиля внушительно красовался крупнокалиберный пулемет. После того, как было покончено с последним, Миша принялся извлекать водителя пятиместного, а Жора подошел к Хаммеру и решил вытащить водителя, чтобы снять с него форму.
   - Этого тоже забери и усыпи! - Тельман кивнул на узбека-старлея, сам в это время ожидая действия вколотого в массивного дядьку антидота и СП.
   Жора, вытащив старлея, забросил его в кузов к трупам, где создалась уже довольно приличная свалка из тел. Пока Жора оттаскивал водителя Хаммера на другую сторону машины и освобождал от одежды, Миша опережал его в действиях, раздев водителя трехместного, чтобы обеспечить формой Тельмана. Загрузив раздетых боевиков в общую кучу и добавив укол снотворного в спину старлея, Миша отогнал этот джип в темноту с освещенного места. Жора преобразил себя Натовским комком, зашнуровал берцы и надел черную, тяжелую разгрузку с боеприпасами. Подойдя к наполовину открытому окну джипа, Жора стал слушать допрос.
   - Как тебя зовут? - спрашивал Тельман, отвешивая пощечины.
   - Ар-туур.
   - Чем ты занимаешься на базе?
   - Я... Выполняю поручения Анзора.
   - Чем ты занимаешься?
   - Решаю вопросы.
   - Русский генерал на базе?
   - Да.
   - Он покидает территорию базы?
   - Покидает. Только в пределах Андижана.
   - Можешь его вызвать сюда?
   - Нет.
   - Почему он не может сюда приехать? - Тельман опять поставил пощечину.
   - Он... - Артур в бессилии покачал головой. - Он мне не подчиняется. Он инструктор. Наши дела его не касаются.
   - Ему можно позвонить?
   - Только по внутреннему телефону.
   - Сколько бойцов на базе?
   - Точно сказать не могу.
   - Сколько бойцов на базе? - Тельман поставил сильнейшую пощечину.
   - Я не считал. Я не всех знаю. Двести курсантов. Больше полтысячи бойцов, а еще есть отдельные. Они головорезы. Живут в отгороженном месте. Мы их не знаем.
   - Спецназ?
   - Вроде того, но мы их не знаем.
   - Иностранцы?
   - Да. Есть талибы из Афганистана и из России тоже есть мусульмане, отовсюду.
   - Назови фамилию генерала!
   - Не знаю. Генерал.
   - Фамилия, имя генерала?
   - К нему обращаются ГЕНЕРАЛ!
   - Когда он здесь появился?
   - Еще месяца не прошло.
   - Он бывал здесь раньше?
   - Нет. Я не знаю, откуда он приехал. Про него многие, вообще ничего не знают!
   - Рост - сто восемьдесят, офицерская выправка, возраст около пятидесяти лет, это он?
   - Похож. Сразу видно - военный.
   - Какое оружие есть на базе?
   - Любое. Автоматы, винтовки, пулеметы, пистолет-пулеметы, гранатометы, минометы, птурсы.
   - Танки?
   - Нет.
   - Легкая бронетехника?
   - Десять бэтээров.
   - Взрывчатка?
   - Есть.
   - Противопехотные мины?
   - Есть.
   Со стороны города, сквозь пост проехал старый, тентованный Уазик без пассажиров. Выждав, Тельман продолжил допрос:
   - Как охраняется периметр?
   - Часовые меняются каждые два часа.
   - Сколько вышек?
   - Четырнадцать.
   - Состав караула?
   - Пятьдесят человек. Курсанты.
   - Смотри! - Тельман достал лист бумаги и начертил трапецию. - Где живет генерал?
   Водя ручкой по разбитому на квадраты участку, он обозначал места, где были названы склады вооружения, казармы бойцов, курсантов и "спецназа". Добавлялись в свободные клетки парк техники, врытые цистерны с горючим, "штаб", стрельбище и одноэтажные домики, где жил, в том числе, генерал. Так появилась вскоре ценнейшая схема планировки базы.
   Вколов Артуру сильное снотворное средство, Тельман натянул маску на лоб и, выйдя из машины, сказал по связи: -"Все ко мне!", хотя Жора и так стоял рядом. Держа схему в руке, он спросил у Миши:
   - В кузове последнего пикапа миномет?
   - Да.
   - Что скажешь? - обратился он к Жоре. - Сможешь метко накрыть?
   - Хе... Корректировщик нужен и знать, сколько имеется мин.
   Полностью содрав брезент, они увидели обычный, 86-ти миллиметровый миномет на "тарелке" и стоящие по бокам в два слоя ящики. Всего их было двенадцать. Открыв крышку первого, Жора выругался, сообщил, что это осветиловки, и скинул ящик в кусты. Тельман начал надевать поверх своей одежды "натовку", а Георгий забраковал еще один ящик и скинул на обочину.
   - Ну, пойдет! Десять ящиков осколочно-фугасных мин!
   - С корректировкой справишься? - спросил у Миши Тельман.
   - По градусам нет. Близкая возвышенность отсутствует, остается только дерево, а оттуда - левее-правее, вперед-назад, не более.
   - Указывай цели, десантура!
   У Жоры вспыхнул в глазах неподдельный интерес от предоставленной самостоятельности. По времени чувствовалось, что очень скоро начнет светать.
   - Если по порядку и степени важности:1. Склад вооружения. 2. Гсм. 3. Казармы спецназа. 4. Штаб. 5. Домики комсостава. 6. Казармы пехоты. 7. Ворота базы. Но так не получится. Мин мало, площадь большая. Если на складе вооружений взрывчатка, то она все остальное и сотрет! Предлагаю замыкать огонь на складе!
   - Запомнил расположение? - спросил Тельман у Миши.
   - Схема не у меня будет?
   - Мне не нужна, я запомнил. - вклинился Жора.
   - Забирай схему и быстрее на дерево, ближе к воротам!
   - Хаммер взять?
   - Хаммер останется здесь! Забирай "труповозку"!
   - Понял! - Миша бегом кинулся за пост, куда отгонял ранее машину
   Тельман вытащил из замка Хаммера ключи и уселся в трехместный пикап, на котором Жора, уже завел двигатель. Между ними, на цельном сидении лежали два Акээма, и у Жоры с собой оставался, весь прежде добытый арсенал. Медленно и без света, Жора развернулся и, съехав на обочину, порулил в сторону базы, объезжая редкие деревья и с хрустом давя кустарник. Не доезжая до забора базы, чуть менее полукилометра, чтобы быть не досягаемым для стандартного снайперского огня и находясь в метрах двухстах от дороги, он не тормозя, накатом остановил машину.
   - Орел - Соколу! Как успехи? - спросил Тельман.
   - Забираюсь! Хрен бы их побрал с этими тополями!
   Жора разбил углом сложенного приклада плафон освещения на потолке кабины, выкрутил лампочку, после чего вышел и раздолбил все задние фары, чтобы они не зажигались на "тормоз" и "задний ход". Развернувшись, он поставил корму пикапа к центру базы и, забравшись в кузов, погладил ствол миномета, вспоминая навыки обращения, попутно настраивая прицелы. Тельман откинул крышку первого ящика и спросил:
   - Мне их закидывать?
   - По настройке, если волокешь, то давай сюда!
   - Нет. Я уж забыл, когда к такой трубе прикасался!
   - Сокол - Орлу! Я на месте!
   - Что видно?
   - Хреново. Почти ничего. Эти гады экономят и отключили перед рассветом освещение. В одном месте только горит.
   Тельман с упреком посмотрел на Жору, ибо тот самовольно выкинул осветиловки.
   - Орел - Коршуну! По вспышкам определяй, где бабахнет, а через минуту, там светлее, чем днем будет! К складу "ВВ" только выведи! Ты готов?
   - Да.
   Тельман опустил мину в ствол и, не растеряв сноровки, сел. Миномет гулко ухнул выстрелом. Время на миг застыло. Тельман, как школяр, приготовил вторую мину, а Жора представил, какой сейчас слышится звук возле места падения. Наконец, прогремел взрыв и возникла слабая вспышка вдали. Небо на горизонте уже обозначало узкую полоску света.
   - Что-то похоже, у самой курсантской казармы! На этом же уровне, ближе будет склад ГСМ, метров пятьдесят назад! Как понял?
   - Понял! Пусть будет он!
   Жора повернул настройку дальномера немного на себя, затем, чисто интуитивно, прибавил еще чуть-чуть.
   - Майне! - обратился он к Тельману.
   Очередное гулкое уханье донеслось до слуха. Сознанием, отчего-то упорно не воспринималось, что они пуляют смертоносное оружие. Вокруг все выглядело идеально спокойно и мирно. Вдалеке раздался взрыв. Через небольшую паузу в эфире прозвучали слова:
   - Горят две фуры и Камаз! Ближе к себе метров двадцать и левее, тоже метров двадцать! Ты рядом!
   - Понял! - ответил Жора и с хирургической точностью подправил прицелы. - Мину!
   Тельман закинул и присел. Опять потянулось какое-то странное ожидание. У Жоры в груди промелькнуло ощущение щекотки. Взрыв! Результат можно было не докладывать. Возникло ярчайшее зарево, к небу метнулся огромный, разрастающийся все больше и больше, столб пламени, вперемешку с черным дымом. Тельман поощрительно хлопнул Жору по затылку.
   - В яблочко! Куда едем дальше? - спросил Миша.
   - Склад "ВВ"! - спокойно ответил Жора.
   Тельман выкинул за борт пустой ящик и приготовил очередную мину, спросив:
   - Может, позицию поменяем?
   - Настройка собьется.
   - Вправо много, метров триста и вперед, метров пятьдесят!
   - Понял!
   Настроив прицел, Жора сфокусировал еще один выстрел. Мимо! После корректировки: "Вправо пятьдесят, вперед двадцать" - опять мимо! Вновь - корректировка, выстрел - перелет мимо! Миша расстроился, оттого, что не правильно указал цель, поникшим голосом предложил еще вариант:
   - Левее тридцать, назад - десять!
   Пока Жора настраивал прицелы, Тельман заерзал:
   - Надо менять позицию!
   - Мину! - распорядился в ответ Жора, ощущая щекотание в груди.
   Шандарахнуло так, что, казалось, перевернется пикап, но он только подпрыгнул. От взрывной волны содрогнулись все внутренности, а на деревьях, с громким шелестом листьев, содрогнулись ветки. В близлежащих к базе домах, у мирных жителей, наверняка, вылетели все стекла.
   - Давай беглым остальные! - скомандовал Жора.
   Возможно, не полностью еще осознав произошедшее, Тельман закинул мину и после того, как она вылетела, произнес:
   - Нет! Все, уходим!
   - Думаешь, они как рыба глушенные? - попробовал шутить Жора.
   - К Хаммеру! - приказал Тельман, добавив в эфир:
   - Орел - Соколу!
   - На связи! - с не довольной интонацией ответил Миша.
   - Ты не нужен! Уходи!
   В эфире не ответили.
   - Орел?
   - Понял! Хрень! Я с дерева слетел! Рубаха порвалась! Ухожу!
   Жора лавировал, как мог, между деревьями и большими кустами. Рассвет приближался семимильными шагами. Хорошая видимость составляла уже более пятидесяти метров, и Жора, отклонившись в сторону, не видел своего старого следа, удивляясь, как можно было проехать недавно без света по такому бурелому. На очередном кустарнике с человеческий рост, джип подбросило по левому боку, и съезжая в небольшую яму, Жора не справился с управлением, врезавшись правой стороной в ствол дерева. Он хотел было сдать задом и выровняться, но Тельман, схватив автомат, выскочил из машины, позвав за собой. Прихватив АКМ, Жора направился следом. До дороги оставалось каких-то тридцать метров.
   Когда они выбежали к асфальту, то увидели Хаммер впереди своего движения. Трасса была по-прежнему пустынна, но, тем не менее, они бежали, пригибаясь к обочине. Тельман с Ярыгиным наизготовку успел заглянуть в помещение поста, где без изменений лежали тела сотрудников ГАИ. С разных сторон они одновременно подбежали к джипу. В огромном салоне Жора уселся за руль, а Тельман ему немного помог, вставив ключ в замок зажигания.
   Мощный дизельный двигатель схватил с пол-оборота. Вывернув руль до предела влево, Жора бодро тронулся с места. Пока приближались к базе на возрастающей скорости, Тельман приготовил автоматы для стрельбы и опустил на лицо маску.
   Два рифленых листа железа, когда-то служившими воротами базы, вынесло через трассу на десятки метров. Срезав угол по обочине, Жора, не снижая скорости, заехал на территорию и сразу взял направление в дальний угол. Удушливый дым от горящей техники, воспринимался вполне знакомым. Ни в одном из зданий не было стекол. Протаранив ограждения из колючей проволоки, они проехали мимо перевернутых Камазов и кучки людей, лежащих головами в сторону ворот и не подающих признаков жизни. Никакого движения на базе, абсолютно, не наблюдалось. Наконец показались заветные шесть домиков, расположенные в ряд. У всех были взрывами снесены крыши. Оставив двери Хаммера открытыми, они забежали в правый крайний дом, держа автоматы наизготовку. Громко ступая по осколкам стекла, в одной из двух комнат обнаружили два тела, рядом с перевернутым круглым столом и хаотично разбросанными повсюду игральными картами, вперемешку с узбекскими деньгами. Один из лежащих был аккуратно подстрижен и седой! Из его ушей и носа видны были следы вытекшей крови. Он находился без сознания, но был жив, что Жора определил по наличию пульса.
   Вытащив из нагрудного кармана красное удостоверение, на лицевой корочке которого красовались узбекские буквы, Жора развернул его и обнаружил родные, российские водительские права, выданные Сливкину Алексею Александровичу в 1998-ом году. Автоматически, Жора заглянул в соседний карман и вытащил оттуда, скрученные в толстую трубочку, стодолларовые купюры, после чего он увидел золотые массивные, наручные часы генерала. Подумав о сюрпризе для Димы, он, не комплексуя, снял их и переместил в свой карман вместе с водительским удостоверением. Тельман протянул Ярыгина. Распрямившись, Жора пропорол очередью линию от грудины к лицу этого подонка, едва удержавшись, чтобы не плюнуть на труп после выстрелов.
   Дело было сделано! Они вышли с сожалением, что не пришлось повоевать и потолковать с этим гадом. Похоже, тут у всех бойцов лопнули барабанные перепонки и так стряхнулись мозги, что очень сложно будет после такого восстанавливаться. Издалека послышался вой милицейских сирен, что в принципе предусматривалось, даже тогда, когда у них не было информации о Бэтээрах. Изначально, они рассчитывали пробить стену на противоположном конце базы одним джипом, а на другом уезжать дальше. Но здесь предоставлялась возможность, сделать все два - в одном, имея вдобавок крупнокалиберный пулемет, с дальностью действия патрона в четыре километра!
   Заскочив в Хаммер, Жора нещадно погнал его по всевозможным рытвинам и на каком-то подобии плаца сбил плакаты на узких трубах, установленных в землю. Аккуратный ряд бронетранспортеров показался за поворотом от длинной одноэтажной казармы. Загнав проволоку ограждения под колеса джипа, Жора резко остановился возле одного из них. Отдернув люк, проник внутрь. Тельман в это время внимательно рассматривал местность на предмет малейшего движения, водя стволом автомата. Вой сирен заметно стал возрастать, но они пока находились далеко, примерно в полукилометре.
   - Так и знал! Гребанные гренадеры! - зло выругался Жора, выбравшись из боковой дверцы Бэтээра.
   Тельман понял, о чем речь - отсутствовали аккумуляторы! Жора подбежал к разрушенному сараю.
   - Вот они, нахер!
   Он начал лихо откидывать серые шлакоблоки. Вытащил, весь в пыли один, за ним второй, выругавшись, отбросил их в сторону - был треснут корпус. Откидав еще несколько кирпичей, он вытащил третий.
   - Пойдет! - примерился он и бегом понес его в салон.
   Через несколько минут БТР завелся. Пока он прогревался, Тельман в салоне, "задраил" дверцу, зарядил КПВТ и, повернув башню на наиболее опасный участок, рассматривал казармы в оптику. Трижды мощно газанув, Жора тронулся с места и выехал на прямую в сторону стрельбища, при этом посмотрел на Тельмана глазами, полными восторга. Тот ответил улыбкой, но Жора сразу срисовал несказанное: "РАДОВАТЬСЯ ЕЩЕ РАНО!".
   Повернув башню в сторону движения, Тельман разглядел место, где кирпичный забор, находящийся ближе к эпицентру взрыва, был повален. Перенаправив Жору туда, на большой скорости они преодолели фундамент, высотой с полметра, и с непостижимым грохотом и вибрацией оказались вне территории базы, держа курс на пригорок, утыканный колышками, на которых рос виноград.
   Нещадно вредя плантации, под непрерывный шум брякающих трубок и уголков о корпус, наматывая проволоку на колеса, БТР вскоре скрылся из виду. Жора свернул в сторону города, выехав на неровную, пересеченную местность, поросшую кустарником. Тут Тельман уже перестал рассматривать тыл и, повернув башню на "11 часов", вглядывался в приближающуюся стройку.
   - Что видишь? - проорал Жора, ловко крутя неудобно расположенный вдоль бедер руль.
   - Ментов нет, но много народу. Похоже, думают, что землетрясение!
   Немного помолчав, Жора вновь прокричал, взвесив, что до стройки осталось метров триста:
   - Вдвоем палево! Я тебя высажу, сам в сторону гор попру!
   - Что ты мелешь? Самолет через шесть часов! Около пяти до Ташкента только добираться! На разных такси доедем!
   - Меня в аэропорту могли запомнить, а тут я - загорелый! Тем более, если будут искать, информацию на всех пассажиров поднимут!
   - Не успеют, и у них суточные смены! Сегодня будут другие!
   - А если гаишник описание даст?
   - Он еще долго не проснется!
   - Тельман! У меня плохое предчувствие! Эта мафия перед Ташкентом может все машины проверять! Ты отмажешься, консула вызовешь, а я, если светанусь, и тебя подставлю, и как бы тут не оставили. Я могу отсюда по-другому добраться!
   - Что предлагаешь?
   - Мне в Москву не надо, и времени - вагон! Как тут у них граница с Киргизией охраняется?
   - Да никак. На автодорогах условности и все!
   - Я выберусь!
   - Что тебе для этого надо?
   - Документы есть, деньги тоже! Хреново, что у Миши бинокль остался!
   - Он его выкинул! Какие у тебя планы?
   - Из Бишкека в Е-бург. Знаю, есть такой рейс!
   - Позвони мне как вернешься!
   - Будь спок!
   Жора сбил деревянный забор, сразу сместив левым бортом вагончик, и вплотную подъехав к недостроенной девятиэтажке, остановился возле длинного балкона первого этажа. Тельман крепко пожал руку, хлопнул по плечу, выбросил на седушку Ярыгина и напоследок сказал:
   - Только не начуди, Джоржик! Я в этих государствах бессилен, и эта мафия, может тебя самосудом быстро приговорить!
   - Тебе тоже удачи, Тельман!
   Открыв верхнюю половину люка, с кормы Бэтээра, Тельман быстро соскользнул за балконное ограждение и "растворился" в доме. Жора выжал газ и, проломив забор уже в другом месте, поймал себя на мысли, что прямо-таки испытывает восторг от управления этой техникой, не боящейся аварий. Реально рискуя разбить себе голову без шлемофона от подпрыгивания на кочках, он взял курс на виднеющиеся вдали горы. Сопоставляя условия, когда пришлось выбираться из Чечни, сейчас он выглядел настоящим шейхом. Помимо Бэтээра с двумя пулеметами есть три автомата и четыре пистолета! При действиях на этой базе, он рассчитывал штурмовать здания, кидать туда гранаты, стрелять из пистолетов с двух рук, но все вышло гораздо проще. Допотопный миномет, как ни крути, - довольно скучное оружие!
   Отъехав от города с десяток километров и оказавшись в ощутимо безлюдном предгорье, Жора завалил несколько молоденьких деревьев и закидал ими БТР, демонтировал оптический прицел КПВТ, после чего рассыпал порошок для отбивания нюха у собак. Прихватив с собой все стрелковое оружие, для проверки своих навыков, он решил сделать двадцатикилометровую пробежку с условиями частых подъемов. Далее умышленно довел свой организм до состояния "Больше не могу" и полноценно вспомнил, как проходил сквозь это состояние в учебке. Минут через двадцать изнурительных быстрых шагов к нему подобралось "ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ!", ресурс которого, раньше был намного больше "ПЕРВОГО". Он бежал с оружием около шести часов. Поначалу выбирал маршруты тяжелее, затем, обманывая себя - легче. Вся одежда была мокрой от пота, и уже давненько мучила жажда. На спуске с очередного лесистого взгорья перед глазами предстал наиживописнейший уголок. Малый водопад чистейшей ключевой воды, высотой с человеческий рост, под ним небольшая лужа и стекающий ручей в покрытое густой травой, начинающееся ущелье.
   Ему с трудом удалось удержаться от соблазна, с ходу бухнуться в эту лужу. Он зашел в нее по пояс, приближаясь к искрящимся струйкам, но тут вспомнил о том, что могут промокнуть деньги и документы. Скидав в кучу автоматы, раздевшись по пояс, он, с тремя отвисающими на ремне пистолетами, встал под эту водную пленку. Вода была наверняка ледяной, но он этого не чувствовал. Он смотрел на играющее в потоках воды солнце, жадно, понемногу прихлебывал воду и постепенно осознавал, как к нему возвращаются ощущения, именуемые "Все прелести жизни". Ему жутко захотелось построить здесь хибару, ходить на охоту, сидеть у костра, да и вообще остаться здесь жить, вдали от всей этой жестокой цивилизации...
  
   Глава VIII
  
   На следующий день Женя не удосужился даже позвонить! И это при всем том, что должен был прекрасно сознавать, как Вова волнуется. Плюнув на все дела и развлечения, Вова приехал к нему домой на вторые сутки. На дверях висели бумаги с печатями!
   Совсем ничего не понимая, он примчался в больницу к Янке. Пузатый охранник отказался его пускать, посылал куда-то выписывать пропуск, но Вова с видом завсегдатая, сунул ему в карман сторублевую банкноту и похвалил:
   - Молодец! Хорошо работаешь!
   Не дождавшись его реакции, он проскользнул к лифту, куда зашли двое медсестричек. В ходе непродолжительного разговора, они быстренько выложили информацию, где находится послеоперационная реанимация, в которой держат обычно сутки после хирургического вмешательства и куда увозят в последующем.
   Янку он нашел в хирургии, и она выглядела архи как не важно. Бледная, без косметики, с остриженными на затылке волосами, вокруг зашитой раны, обработанной зеленкой. Увидев Вову, она сразу принялась плакать.
   - Где Женька? - бесцеремонно спросил он, только сейчас подумав, что неплохо было бы ей купить фруктов.
   Яна принялась еще сильнее рыдать. Не желая ее утешать, так как это было заботой ее мужа, а то и семейным делом, он присел на край кровати и опять без заигрываний и капли сострадания, спросил:
   - Что случилось? Рассказывай!
   Яна заливалась слезами и ее грудь от этого ходила ходуном.
   - Что ты пристал к девушке, не видишь, в каком она состоянии? - вступилась за нее бабушка, лежащая на соседней койке.
   - Они... - неожиданно заговорила Яна. - Хотели меня изнасиловать...
   - Кто они? Конкретно?
   - Не знаю. Их было двое, в масках. Я сначала смотрела, как они все рушат, потом меня закрыли в ванной, и подошел один... - Яна тяжело сглотнула слюну.
   - Дальше!
   - Я выпрыгнула в окно! - Яна опять громко разревелась, а Вова утомленно посмотрел в потолок.
   - А Женя где?
   - Вот. - с залитыми слезами глазами, она протянула визитку: "Романовский Лев Михайлович. Адвокат".
   - И что это?
   - Он... Предлагал помощь.
   - Кому? Тебе?
   - Его поса-дили!
   - Охренеть?! Ладно, ты не дрейфь! Разберусь!
   Не прощаясь, под ее всхлипывания, он вышел из палаты, с трудом еще представляя свой план действий. Набрал в холле больницы номер этого Романовского. Толком тот ничего не объяснил, сказал только, что его назначили государственным, бесплатным защитником по этому делу и назначил встречу возле городского ИВС в 14:00. Он будет ждать там на Ягуаре! Было очевидно, что он "накидывал пуху", вроде все, ох как серьезно! От злости Вову распирало на части. Он прямо-таки мечтал разворотить рожу этому адвокату при встрече. Не находя себе места, Вова не выдумал ничего разумнее, чем успокоить нервы алкоголем.
   К назначенному времени он подъехал, поигрывая мускулами и имея настрой, выйти на войну по формуле: "Один против всех"! Завидев вышеупомянутую машину, он резко открыл дверцу и плюхнулся на сидение.
   - Слушаю тебя!
   - А вы, простите, кто будете Хомутскому?
   - Друг семьи.
   - Вы знаете, дело по вашему другу, более чем серьезно. В квартире при обыске обнаружили наркотики, оружие, плюс он неправильно себя повел при задержании, угрожал убийством сотрудникам, а это уже...
   - Я так понимаю, можно что-то придумать?
   - Вот это, я и хотел бы с вами обсудить! Видите, я имею определенные связи, экспертизы еще не было, сегодня, как вы знаете суббота, а результат будет только в понедельник.
   - И?
   - Имеются реальные шансы сделать по результатам так, что оружие будет не боевое, со спиленным бойком, а в пакетике, вместо наркотика окажется обычная известка! Иначе, вашего друга может ожидать срок до двенадцати лет!
   - Цена вопроса?
   - Два миллиона.
   - Охренел?! У него нет таких денег!
   - Есть автобус, родственники, друзья!
   - Вы уже и про автобус знаете? От ментов вымогательством занимаешься? А ты знаешь, что он в Чечне за Россию полтора года кровь проливал и имеет награды? Служил в разведке напрочь разбитого полка и, реально находясь под пулями, на этот автобус заработал, когда вы тут Мартини в кабаках жрали и баб тискали, ты это понимаешь?
   - Молодой человек, успокойтесь! Сейчас в Чечне - вторая война, и уже больше шести месяцев идет, однако вы здесь тоже, как я вижу, выпиваете и наверняка по девочкам шастаете. Это не аргумент! Понимаете, у нас такая система, ее разработал Генеральный прокурор СССР, академик юридических наук Андрей Вышинский. В своем научном труде, он стер грань между основными понятиями "МАКСИМАЛЬНАЯ ВЕРОЯТНОСТЬ" и "АБСОЛЮТНАЯ ИСТИНА", сделав признание вины обвиняемым - ЦАРИЦЕЙ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ! Поверьте, здесь умеют брать признательные показания или как их сейчас называют - ПОКАЗАНИЯ, ДАННЫЕ ПРИ ПЕРВОМ ДОПРОСЕ. Я не буду вас разубеждать, будь вы тысячу раз уверенны в себе. У вас, в конце концов, есть родственники и этой СИСТЕМЕ вполне под силу сделать так, чтобы они сами вас попросили, со всем согласиться. А наши суды, эту АБСОЛЮТНУЮ ИСТИНУ, даже и не попытаются искать бесплатно. Сейчас вы видите только свою трагедию, а сквозь НИХ, таких трагедий проходит тысячами! Не будьте наивны. Я работаю адвокатом уже восемнадцать лет и, если беру большие гонорары, то думаете, оставляю себе в кармане? Нет. Я делюсь с прокурором и судьей, после чего блистательно выигрываю процесс! Мне и вашим делом не по душе заниматься, но я у них на крючке. Был замечен на подтасовке улик, отчего мы здесь с вами и встретились!
   - И сколько они вам с этой делюги отдадут?
   - Молодой человек! Вы ошибочно посчитали, что я перед вами разоткровенничался, тогда как, я всего лишь, изложил вам суть. Если у вас есть ум - вы поймете! Если нет - таких повстанцев, как вы, там ежедневно перекручивают десятками, и только пробыв на зоне года три, они начинают понимать, что реально могли этого избежать.
   - А ОНИ, это кто?
   - Этого вам знать не обязательно! Мы заключаем сделку? Повторяю, в понедельник, такой возможности уже не будет.
   - Надо с самим Женькой поговорить. Это можно устроить?
   - Да. Пойдем со мной.
   В помещении ИВС адвоката знали в лицо и даже не попросили документа, удостоверяющего личность. Они разместились в обшарпанной комнате, куда скоро завели унылого, с синяками и не расчесанного Женьку. Вова сразу протянул ему пачку сигарет с зажигалкой. Жадно затянувшись, Женя спросил:
   - Что вообще вся эта херня значит?
   - Говори! - ткнул в бок адвокату Вова.
   - Если я скажу, то ты зачем тогда нужен? - уже по-другому заговорил адвокат.
   - Да вы тормозите, оба! Вова! Что за херня?
   - Два "лимона" или с понедельника не отмазать будет!
   - Два "лимона"? Да вы охренели что ли? За что?
   Адвокат, побрякивая пальцами по столу, стал смотреть по сторонам и нервно произнес:
   - Меня попросили озвучить такую сумму, можете отдать автобус, вместе с маршрутом. Вы должны правильно понимать, я здесь непричем и выступаю вроде посредника на переговорах.
   - Янку видел? - спросил Женя.
   - Все в порядке с ней. Перевели в обычную палату из реанимации.
   - Что думаешь? - опять спросил Женя.
   - Думаю, откуда танк угнать, чтобы перешмалять все эти мусарни!
   - Если я автобус отдам, меня в понедельник отпустят?
   - Да. Поедем в суд получать санкцию, где вас подчистую оправдают!
   - Чтоб вы подавились этой железякой! Я согласен оформить сделку, только на условии, после того, как меня оправдают!
   - Я передам ваше условие, но вы отдаете себе отчет, что в случае его невыполнения, с вами может повториться подобная история?
   - Ну, ты и наглый адвокат! Сколько тебе с этого перепадет? - Женя закурил вторую сигарету.
   - Давайте поставим точку! Дак как, отдаете?
   - Отдаю! - Женя выпустил в него струйку дыма.
   - Вот и отлично! - произнес адвокат, ничуть не смутившись и собираясь уходить. - До встречи в понедельник, в суде!
   - Стоять! - рыкнул Вова, положив ему руку на плечо. - Ты только что за два "ляма" добазарился, а пацану в камере по-трезвяку что ли сидеть? У него жена в больнице!
   - Я не могу! По закону не положено!
   - Ты мне недавно рассказывал, что всем нашим законом можно жопу подтирать, а сейчас утверждаешь обратное, что ли? Его сюда вообще, законно посадили?
   - Что ты предлагаешь?
   - Сейчас я сбегаю, водки возьму, и он ее с собой унесет!
   - И сигарет тоже сделай! - вклинился Женя.
   - Не-не-не, так не пойдет!
   - Ну и хрен вам, а не автобус! - заявил Вова. - Так и передай своим, что водку отказался передать!
   Адвокат озадаченно посмотрел на пацанов, затем немного внес коррективы:
   - Мне звонок надо сделать, дежурной смене, сюда в ИВС позвонят и скажут, и одному тебе выходить нельзя, вместе вернемся, а тебя опять вызовут. - он показал на Женю.
   На том и порешили. Вова накупил два кулька продуктов, чай, сладкое, блок сигарет и, вылив содержимое из двухлитровой бутылки "Швепс", залил туда четыре бутылки водки. Кульки передали без задоринки. Их даже не досматривали. Прощаясь, Женя шепнул на ухо:
   - На шатуне расслабь гайку!*[Неисправность, которая должна привести к отрыванию шатуна, пролому стенки блока цилиндров, и как следствие - необходимости полной замены двигателя.]
   Просияв глазами, Вова утвердительно кивнул. Выйдя из ИВС, он не удосужил прощанием адвоката, уселся за руль и поехал к Янке. Накупил уйму продуктов. Утешил девчушку, что в понедельник увидит она своего возлюбленного. Про автобус ничего говорить не стал, так как лишний стресс был ни к чему. Оставив ее немного повеселевшей, Вова примчался в сервис, где загнал сразу двух работяг с инструментом под автобус, который уже второй день стоял на приколе.
   В понедельник встретились в суде в десять часов. Женю в наручниках завели в небольшую комнатку, запретив Вове туда входить. Само заседание не длилось и пяти минут. Гуманный суд, состоящий всего из одного судьи, вынес решение - не виновен! Симпатичная секретарша отдала Жене паспорт. Свидетельство о регистрации транспортного средства Вова прихватил с собой, предварительно выгнав автобус из ангара и оставив его на улице, прямо с ключами в замке. Обнявшись, друзья спустились к Вовиной машине, рядом с которой на Гелендвагене их ожидали двое молодчиков, вальяжно пережевывающих жвачку. В салоне их "Мерина" сидела какая-то телка, на которую вскоре и оформили генеральную доверенность в нотариальной конторе.
   Не желая ни секунды больше общаться с этими мудаками, друзья стремглав поехали к больнице. Вовка остался в машине и прождал своего боевого товарища целых два часа, прихлебывая из баночек джин-тоник.
   После они отправились в сервис. Вова остановил там всю работу и толкнул пламенную речь о том, что вытворяют легавые, которые отжали автобус. Попросил вызваться добровольцев, готовых навести у Жени в квартире порядок. Мужики готовы были поехать все, ввосьмером, но Вова отправил двоих помоложе, отдав им свою машину.
   Закрывшись в офисной каморке, Вова сколол огромным кинжалом горлышко у бутылки водки, разлил ее по стаканам, и они в процессе употребления принялись обсуждать возможные планы мести.
  
   Глава IX
  
   Стук колес, приближающегося к Тюмени поезда, волновал сердечную мышцу так, что сидеть на одном месте было невыносимо. Слились воедино радость и печаль, торжественность и тревога о туманном будущем.
   Дима ждал наступления этого часа несколько лет и, наконец, он приблизился. Залитые лучами солнца знакомые очертания городских зданий узнавались, но выглядели совершенно по-другому. Знакомый с детства ажиотаж в подготовке к первомайским праздникам, казалось, разлит был в воздухе, заставлял легкие дышать как-то особенно. Внутри молодых организмов пел ликующий голос: Вот она - Родина! Вот она - счастливая земля! Вот она - яркая весна!
   В приподнято - радостном настроении Дима с Сашей вышли на перрон города - мечты. С оркестром, правда, их никто не встретил, и снующие туда-сюда люди, в упор, их не замечали. Первым делом, друзья отправились на рынок покупать одежду. Вскоре по "прикиду" Дима превратился в среднестатистического гражданина, про которого никто и подумать не мог, что он недавно вышел из тюрьмы. Деньжищ, щедро отваленных Жорой, еще оставалось достаточно много. Разбиравшийся в денежной реформе Саша, пояснил, как можно определять количество рублей, относительно курса доллара, который составлял на тот момент - 28р. 42коп.
   Все ближе подъезжая на такси к поселку Боровский, Дима поражался, с каким размахом раздвинулись границы города. По большому счету, поселок не стал его частью, лишь благодаря небольшому участку леса, по которому шла ведущая на север, железнодорожная ветка.
   Родная улица узнавалась малой своей частью. Появился качественный асфальт. Все выглядело таким не привычно чистым и опрятным, как будто и сюда добралось веяние Европы. На месте деревянных домов повырастали красивые коттеджи, и когда машина остановилась возле Диминого дома, он его не сразу признал.
   Когда-то, в конце восьмидесятых, у них был лучший дом на всей улице. Сколько он помнил свое детство, оно все было связанно с его строительством. Дом в один этаж из силикатного кирпича с полноценным полуподвалом теперь казался скромнее некуда. По правую сторону расположился трехэтажный коттедж с колоннами и мозаикой, красный кирпичный забор разделил их участки, а по левую сторону строилось нечто подобное.
   В последний раз, Дима был здесь в 1993-ем году, когда умер его отец. С тех пор ничего в жилище не совершенствовалось и не ремонтировалось. Металлические ворота с кованым рисунком давным-давно не красились, и на них шелушилась старая краска. Так же выглядели и оконные рамы. Как Дима и предполагал, калитка оказалась закрытой на какое-то хитрое приспособление изнутри. С помощью Димы, подставившего плечи, юркий Саша перебрался во двор и распахнул калитку.
   На двери висел новый большой, амбарный замок. Рядом с ним остались следы от сорванной бумаги с печатями. Внешне все выглядело нежилым, но все-таки угадывалось, чье-то присутствие.
   - Ну что, сбиваем? - предложил Шоршень, показывая на замок.
   - Подожди. Я к соседям, в дом напротив, схожу, может ключи какие есть?
   Дима направился к покосившемуся деревянному дому, безуспешно пытаясь вспомнить, кто там живет. Навстречу ему вышла старушка в платке и пронзительным взглядом осмотрела с головы до ног.
   - Добрый день! Вы не подскажите, у кого могут быть ключи от этого дома? - Дима показал рукой.
   - А вы кто такой будете? - в свою очередь спросила старушка.
   - Я Дима Болдырев.
   - Дима?! - старушка прикрыла рот рукой. - Где ж ты был паразит! Мы твою мать всей улицей хоронили! А ты даже не нашел времени приехать! Ты знаешь, как она тебя ждала? Каждый день вспоминала!
   Дима стоял не в силах ей что-то ответить, а она продолжала причитать в том же духе, закончив фразой: "... еще и девицу сюда какую-то гулящую приволок!"
   - Какую девицу?
   - Ой, не знает он какую? Да здесь вся улица про тебя только и говорит!
   - Ладно! Я на машине приеду, где могила покажете?
   Продолжая ворчать, старушка ушла к себе, так и не дав вразумительного ответа. Дима ни с чем потопал обратно и, найдя во дворе кусок арматурины, быстро сорвал замок вместе с петлями. Оказавшись в доме вместе с Сашей, они и впрямь обнаружили следы проживания в виде незаправленной постели, свежих фруктов и спортивной сумки с женскими вещами, от которых исходил запах духов. В комнатах не было никакой теле - радио аппаратуры. Скорее всего, ее украли, когда пустовал дом. Дима спустился в погреб и нашел там много консервированных припасов, наверняка несколько лет складируемых матерью. Сочувственно вздыхая, Шоршень вытащил две бутылки водки, далее закусывая солеными огурчиками, однополчане стали "приходить в себя", чтобы наметить хоть какой-то план действий.
   Обстановка казалась угнетающей до такой степени, что толковый разговор не клеился. Через час с небольшим в дверь постучалась уже другая старушка, которая долго разглядывала Диму, едва его признавая. Это была тетя Варя. Дима тоже вспомнил ее, как часто бывавшую в детстве у них дома. В длинном разговоре с ней Дима узнал все подробности смерти и похорон. Узнал, что мама похоронена рядом с отцом на местном кладбище. В завершении тетя Варя отдала письмо, которое недавно пришло на адрес и она, через знакомого почтальона, оставила его у себя. На обратном адресе было указанно - Зарубин В. г. Магнитогорск. Разорвав сбоку конверт, Дима принялся читать, напрягая зрение. Шошов, подсев рядом, сначала всматривался в строки, а затем, взяв листок в свои руки, прочел вслух: " - Братуха, привет! Ты куда подевался? Женька написал письмо, а оно пришло возвратом, с указанием, что адресат выбыл! Мы кое-как телефон колонии нашли, отзвонились, а там сказали, что ты в Москве, и, где именно, не знают. Думали к тебе шестого мая приехать, но, видимо, не судьба! У нас из адресов только адрес твоей матери. Тут еще амнистия, говорят, выходит. Она же должна тебя коснуться? Вот мы и подумали тебе в Тюмень черкнуть. Братан, у тебя наш телефон есть, звони, мы ждем! Если не появишься до конца мая, мы тебя поедем в Москву искать. От Женьки - пламенный! Жму пять! Вова. Отправлено шестнадцатого апреля."
   Тетя Варя неплохо подняла настроение. Выяснив, что у нее в доме на соседней улице имеется телефон с выходом на межгород, друзья отправились к ней. Положив на стол бабули тысячную купюру, диск стал первым накручивать Шошов. Взявший трубку на другом конце провода Вова, не расположенный к шуткам на тот момент, долго не мог разуметь, кто с ним разговаривает и уже чуть было не прервал связь, как Дима гаркнул под ухо Шошову:
   - Старшина разведроты Зарубин! Хватит разводить нюни! Вместе с сержантом Хомутским, срочно прибыть ко мне в Тюмень!
   - Дима?!
   - Конечно! А Шоршня ты не узнал что ли?!
   - Шоршень? Да ну, нахер! Вы как там? Вместе?
   Диалог затянулся надолго, хотя толком и не поговорили, вырывая друг у друга трубку. Пришли лишь к одному решению. Пацаны обещали подъехать на машине к девятому мая. Затем Шошов позвонил в Читу и узнал, что в отношении него все спокойно.
   Попрощавшись с тетей Варей, более-менее взбодрившись, они пешком направились к главе администрации поселка. По-свойски ввалившись в кабинет, они обнаружили там дедулю в больших очках, которого Дима видел впервые. Без разрешения усевшись на стулья к перпендикулярному столу, Дима бросил на стол к Главе свой новый, выданный в Астрахани паспорт, где он был на фотографии в арестантской робе.
   - Прописку надо штампануть, сделаете?
   Раскрыв паспорт, дед изумленно посмотрел на посетителей и, похоже, потерял дар речи. Предприняв попытку заглянуть в папку с документами, он неожиданно осекся и произнес, немного нервничая:
   - Дак... Это вам надо в паспортный стол.
   - А где он?
   - В городе. Тюменское РОВД.
   - И все? И туда больше никаких бумаг не надо?
   - Не знаю. Вам там скажут! Здесь я ничем помочь не могу.
   Не расстроившись от отсутствия результата, друзья вышли на улицу. В центре поселка царило большое оживление. Ездили на велосипедах дети, гуляли разномастные люди и медленно проезжали машины с раскрытыми окнами, из которых доносилась громкая музыка. Купив в ларьке пиво, распивая его на ходу и топая прогулочным шагом, Шошов спросил:
   - Тебе не кажется странным, что этот Глава, себя как-то не так вел?
   - А как он себя должен вести? Мы же у него разрешения войти не спрашивали?
   - Не в этом дело. Он ни адрес не спросил, куда прописывать, ни вообще, откуда ты взялся. ОН О ТЕБЕ ЗНАЛ! И отнюдь не обрадовался!
   - Думаешь, дом хотел замылить?
   - Наверняка.
   - Хрен там это у него получится! Я сожгу тут все с потрохами, если что!
   - Димка! Ты очнись! Войны нет! Так нельзя.
   - Ну и дай бог, чтобы не было!
   Незаметно они дошли до Диминого дома. К построенному рядом коттеджу подъехал золотистый Ланд Краузер, и для того, чтобы открыть ворота, из него выбрался грузный мужчина.
   - Пойдем, с соседом твоим новым познакомимся, что ли? - предложил Саня.
   - Ну, давай попробуем.
   Дождавшись, когда мужик вернулся к машине, Дима протянул руку и заговорил:
   - Сосед! День добрый! Меня зовут Дима. Я буду жить здесь, рядом!
   Мужик пронзительно на него посмотрел, затем мельком на Сашу и, не подав руки, уселся в кресло, захлопнув дверь. Уже тронувшись с места, он приоткрыл окно и повелительно сказал:
   - В ограду зайдите! Оба.
   Недоуменно переглянувшись между собой, они зашли во двор. Мужик, раскачивающимися движениями, явно преувеличивая свою крутизну, закрыл задвижку на воротах и, подойдя к ним, заговорил тоном, как с подчиненными, при этом протянув все же руку:
   - Вячеслав Григорьевич! Значит так! Я сразу предупреждаю, что всяких зековских притонов не потерплю! Никаких громких музык и визга баб! У меня дети! Вам понятно?
   - Ой, ей-ей! Слава, подожди! А почему такие претензии, здесь что-то было? - спросил Дима.
   - А то вы не знаете? Тут девица одна, больше двух недель живет, к ней машины ездят ночь в полночь, постоянно компании веселые, еще и меня пыталась соблазнить, стерва! Сказала, что твоя сестра, ДИМА!
   - А ты и меня знаешь?
   - Конечно, знаю. У главы администрации справки наводил. Уголовник. Мать свою на произвол судьбы бросил! Я вам обещаю, какие-нибудь выкрутасы здесь устроите, приедут мои друзья из ОМОНА и всех вас за решетку отправят!
   Увидев, что у Димы напряглись на лице жевательные мышцы, дабы удержать его от мордобоя, Шоршень моментом вклинился в разговор:
   - Слава, ты успокойся! Я начальник инженерной службы танковой дивизии в Забайкалье, подполковник Шошов! С Димой мы всю первую Чеченскую войну прошли. Он лейтенант запаса. Два тяжелых ранения. Орден мужества. Да, его посадили! Но посадили, сугубо за воинское преступление! И кто тебе дал право, так с нами разговаривать?
   Брови мужика полезли вверх. Он прямо вдохнул волну позитива.
   - Серьезно? А ты не ТВВИКУ заканчивал? - спросил он у Сани.
   - ТВВИКУ.
   - В каком году?
   - В 91-ом.
   - Вот это да! А я в 89-ом! Чую, нам с тобой будет что вспомнить! Что ж вы сразу не сказали? Пойдем в дом. Обедать не хотите?
   Отказываться друзья не стали. В громадной столовой с необычным архитектурным стилем за обедом они узнали, что Слава работает начальником охранной фирмы, и здесь проживает три года. Хозяин перечислил, какие действия нужно предпринять Диме для оформления наследства, рассказал, как в поселке с каждым годом, стремительно возрастает цена на землю, да и вообще, ввел в курс всевозможных жилищно-строительных проблем.
   Продолжить хорошо идущую под коньячок беседу помешала неожиданно жена, приехавшая вечером с работы. Чувствовалось, как Слава держит на нее равнение. Саня, напоследок, пригласил его в гости к Диме, но тот отказался. Отвернув проволоку на двери своего дома, Дима попросил Шоршня установить основательные петли под замок. Отыскав для этого маломальские инструменты, Дима направился в магазин промтоваров, где приобрел наряду с замками телевизор и дисковый бумбокс, и уже на обратном пути, поймав частника, добавил ко всему упаковку пива. Совместно с Саней остаток вечера они посветили наведению порядка в жилье.
   Незадолго до полуночи перед воротами остановился джип, ослепительно светя фарами. Саня и Дима к этому времени, борясь со сном, досматривали по телевизору фильм. Сначала из двора раздался звонкий женский голос, затем стих, и вскоре на пороге появился спортивного телосложения мужчина, коротко стриженный, в коричневой кожаной куртке. Сбоку, зависая на его руке, в поле зрения возникла еще и ярко накрашенная девчина.
   - Вы кто? - спросил парень.
   - Это ты кто? - переспросил пьяный Дима, встав во весь рост и поправив на себе очки.
   Девушка, изображая недоумение, пожала плечами. Шошов в это время тоже поднялся.
   - Та-ак! Ну-ка, оба из дома выметайтесь! - немного растерянно скомандовал атлет.
   Подойдя к нему вплотную, Дима, резким боковым ударом по челюсти, сбил парня с ног и сразу подняв, бросил лицом на кирпичную стенку русской печи. Не давая ему возможности прийти в себя, Дима дважды нанес тяжелые удары ногой по печени. Чтобы остановить Димино замыкание, Саня обхватил его руки со спины, и в этот момент девка истошно заорала:
   - ДИ - МААА???
   Повернув к ней голову, Дима, прищурившись, всмотрелся и, буквально, выпал у Шошова из рук. Его тело с ужасной гримасой на лице, стало биться о пол в сильнейших судорогах. Наблюдая такой исход, избитый парень на корточках выполз за дверь.
   - Что стоишь? Подушку сюда! - распорядился Шошов.
   Девица, покачиваясь на каблуках, не медля, принесла и подложила ее под голову. Саня всеми способами сдерживал максимальное сгибание конечностей, но это у него, практически, не получалось. Наконец, приступ отпустил. Саня бросился к сумке искать таблетки, а Дима безжизненно уставился в потолок. Зная его дозировку, Саня выдавил таблетки на руку, плеснул в стакан воды и, приподняв верх туловище, закинул таблетки Диме в рот. Самостоятельно поднявшись, Дима произнес:
   - Света? Ты как здесь?
   - К тебе приехала! Соскучилась! Про амнистию услышала, сразу с тобой захотела повидаться! Ты не рад?
   - А кто это с тобой был?
   - Да это водитель такси. Я увидела, что в доме телевизор смотрят, которого не было, и его попросила с собой зайти, мало ли что? Димка! Где ты все это время пропадал? - она вплотную подошла к нему, прижавшись, обняла за пояс и посмотрела в упор ангельскими глазами, сделав вид, что не замечает шрамы и заплывший бельмом глаз.
   Опасаясь за Димино состояние, эту ночь они провели со Светой раздельно. С утра, оставив ее дома, однополчане поехали в город. Посетили адвокатскую контору, где Дима заявил о себе, как о прямом наследнике. Саня по телефон-автомату разыскивал старых знакомых, и вскоре натолкнулся на очень обрадованного дружка. Пригласил Диму поехать к нему в гости, но встретил вполне ожидаемый отказ. В паспортный стол попасть не удалось. 30 апреля - сокращенный рабочий день. На том и расстались. Саня сказал, что возможно появится в ближайшие пару дней.
   Возвращаясь домой, Дима чувствовал некий трепет, уносящий его в безмятежное, предвоенное прошлое, наполненное бурлящей молодостью и бесшабашностью. Немного странным выглядело, конечно, появление Светы, но черт его знает, может она одумалась и отчаялась кого-либо искать? Если она захочет остаться жить с ним, инвалидом, то стоит, пожалуй, отдать ей честь и хвалу! С такими внешними данными, как у нее, девушки находят партии намного завиднее!
   Зайдя в дом, Дима обнаружил идеальную чистоту. В вазе на кухонном столе, красовались пять белых гвоздик. Тихонько скрипнув дверью, Света, вымывшись в бане, шагнула на порог. В белом коротком, махровом халатике, с распущенными влажными волосами, с полотенцем, небесного цвета, в руках она походила на ангела, спустившегося с кусочком неба в Димину непростую жизнь. Дима замер остолбенело, глядя на нее, словно в ожидании появления светящегося нимба над головой в довершение картины. "Ангел", оценив ситуацию, красивым движением обнажил плечи и грудь нежно-розового цвета, молча, взял его за руку и потянул к кровати. Дима почувствовал, как магнетическое очарование перетекает в непреодолимое естественное желание, и двигался за ангельской рукой, словно под гипнозом.
   Света оправдала все надежды. Только за одну виртуозность владения техникой секса, ей можно было простить все! Дима вмиг помолодел и воспрянул духом. Он перестал чувствовать в себе усталость и скованность. Когда было светло, он старался не смотреть Свете в глаза, чтобы не демонстрировать свое ужасное, отталкивающее бельмо, но ночью, все происходило по-другому. Он откровенно рассказывал свою историю, Света слушала, сопереживала, гладила шрамы и даже несколько раз прослезилась.
   Со Светой по-домашнему они встретили праздник, проведали могилы родителей. Навели там порядок. Последующие дни в любви и заботах друг о друге летели быстро, правда, иногда Света куда-то исчезала, ссылаясь на поиски работы. Саша Шошов появился лишь шестого числа, вместе с очаровательной пышной женщиной за рулем Хендай-Сонаты. Он познакомил Диму с Инной, сообщив, что у них была бурная любовь в курсантские его годы. Сказал, что разговаривал с Вовкой, и пацаны пообещали приехать к вечеру 9-го мая. Просили приготовить мангалы, и ни о чем больше не беспокоиться. Дима так и не съездил оформить прописку. Отчего-то Света пыталась всячески удерживать его дома, проводя интенсивную сексотерапию, отчего они днями не вылезали из постели. Ну, а в обещанный день о прибытии братанов известили мощные звуковые сигналы. Дима с приятным предвкушением встречи выбежал на улицу. Прямо у его ног резко остановилась "десятка" с челябинским номером "342". Даже не подумав закрыть за собой дверцу, из машины выскочил Вовка и сразу бросился обниматься, восторженно причитая:
   - Дим-ка! Ди-марь! Братуха! Освободился!
   - Привет, Вовка, братишка! Привет!
   Из остановившейся рядом "12"-шки, выбрался Женька, одетый в новый камуфляж, на котором поблескивали две медали. Зная его застенчивость, Дима первым шагнул навстречу и, не отпуская шею Вовки, обнял и его.
   Из приехавших машин вышли женщины, которые оказались Женькиной супругой и Вовиной подругой. Заехав во двор, пацаны выгрузили ящики спиртного. Из Вовиной машины достали три пластиковых ведра маринованных кусочков баранины. Света с энтузиазмом принялась организовывать стол, а Женька отвел Диму в комнату, где вручил подарок в виде нового камуфляжа с берцами. Пока Дима переодевался, рядом появился Вова, в расстегнутой камуфлированной куртке с прицепленным орденом "Мужества" и медалью "За Отвагу".
   - Твой-то орден где? - спросил он у Димы.
   - Кто бы знал. Из дела на зоне пропал. Наверное, мент носит какой-нибудь.
   - Держи! - Вова отцепил и протянул свой.
   - Не-е. Перестань! Даже не думай!
   - Держи, я тебе говорю! У меня военком вечный должник в автосервисе. Дубликат сделает! А это от меня подгон на память останется!
   Несмотря на протест, Вова все же прикрепил орден. Так, имея каждый, награды напоказ, они выглядели гораздо гармоничнее. Челябинские женщины с интересом рассматривали Диму, будучи, наверняка, о нем наслышаны. Вскоре, на Сонате за рулем, подъехал и Шоршень со своей барышней. Подвыпившая троица, чуть, не бросилась его качать. Вовка раздал всем по бутылке шампанского, и, одновременно выталкивая пробки, они устроили залп. Не обращая внимания на выливающуюся пену, чокнулись бутылками и, по заведенной кем-то традиции, опорожняли сосуды, давясь пузырьками.
   У Сани камуфляжа не было, и Женька повесил ему на черную олимпийку свою солдатскую медаль "За Отвагу", отдав ее таким образом на прокат, чтобы он по-братски вписывался в обстановку. На улице было около двадцати пяти градусов тепла, и из двора, покрытого зеленой травой, никуда не хотелось уходить. Сразу запылал костер. Вовка, открыв в машине все окна, включил на полную мощность альбом армейской песни. Настроение зашкаливало, и улыбка не покидала лиц всех собравшихся. Жентос нанизывал на шампуры аппетитные в будущем куски мяса. Женщины в сторонке тихонько выпивали и пытались, мешая друг другу, покромсать салаты из зелени. Света, на правах хозяйки, изредка давала установки.
   Вовка сообщил, что у него полбагажника фейерверков, и для того, чтобы избежать конфликта с могущественным соседом, друзья пригласили его на праздник. Слава отказался, сославшись на своих ожидаемых гостей, и приглашая, в свою очередь, присоединиться к своему застолью попозже.
   Как стемнело, Шошов с подругой ушли в коттедж к Славе, а немного погодя Вовка выведал у Димы, что поблизости имеется озеро, и сразу предложил ехать туда - запускать фейерверки. Идея всем понравилась, соседи тоже с удовольствием согласились поучаствовать. Вова настоял на том, чтобы Дима ехал за рулем первой машины.
   - Да я так-то не вижу, а тут еще в темноте! - протестовал Дима.
   - Нихрена страшного! Я тебе говорить буду, левее-правее!
   На четырех машинах они подъехали к озеру. Раскинув на песке плащ-палатку, разместили на ней различную выпивку и закуску. Вова вытащил ленту из шариков и растянул ее возле камышей.
   - Эйн, цвей, дрей! - проорал он, и зажег фитиль.
   Серия частых разрывчиков с искорками, разнеслась по окрестности. Все желающие брали многозарядные трубки - ракетницы и пуляли в воздух. Во всех машинах, гремела музыка. Непонятно кто соорудил костер. Упаковки баночного пива разбирались с завидной скоростью. Девчонки приплясывали, восхищаясь завораживающим зрелищем. А тут еще подоспел гвоздь программы. Хозяин коттеджа вытащил свой табельный ИЖ. Присутствующих находилось пятнадцать человек, а патронов было шестнадцать. На правах владельца Слава метко выстрелил по пустым банкам дважды, а затем, как начальник пункта боепитания, стал лично вставлять по патрону в ствол и, контролируя, давать пистолет каждому. Девчонки визжали, и почти все промазали. Дима промазал тоже, потому что не мог целиться левым глазом.
   Нервная система отдохнула лучше не придумать! Даже от прикосновения к вороненой стали пистолета ощущался подъем сил. Обратно возвращались, как на ралли, обгоняя увесистый Ланд Краузер со всех сторон. По возвращению к домам гости перемешались, не понятно кто и с кем. Дружки Славы перебрались к Диме и уплетали шашлык, а женщины, наоборот, почти все ушли в коттеджную часть к Славиной жене. Света расстелила постели во всех трех комнатах, дополнительно положила матрацы на полу в зале. Мужики у костра затянули песни, и спать отправились только после трех ночи.
   При первых признаках рассвета у ворот остановилась какая-то машина, и из нее трижды посигналили. Меньше всех употреблявшая спиртное Света, попробовала растолкать Диму, но тщетно. Он находился в глубоком отрубоне. Выйдя за ограду, она увидела темно-зеленую Дэу-Эсперо с транзитными свердловскими номерами на стеклах. Рядом никого не было. Заглянув в салон, она тоже никого не обнаружила. Этот свердловский код "66 RUS" ее не на шутку насторожил. Насколько она знала, Дима никого больше не ждал. Она недоумевала, каким образом Свердловская братва могла найти ее тут. Решив лучше притвориться спящей, она забралась под одеяло к Диме.
   Из машины опять просигналили трижды. На этот раз, так совпало, что покачивающийся Вова отправился в туалет.
   - Кого там принесло, нахрен! - крикнул он со двора.
   Сигналы повторились вновь. Вова вышагнул за калитку ворот, увидел Есперо, и сразу оказался сбитым с ног, с завернутой за спину рукой.
   - Фамилия? Звание? Воинская часть, солдат! - раздался донельзя знакомый голос над ухом.
   - Жора?! Жорик! Ну, ты даешь! Да отпусти руку, больно же! - воскликнул Вова.
   Сам не поняв как, Вова мигом оказался на ногах и сразу обнятым за шею.
   - Вольдемарыч! Приехали, значит, Димку навестить? Молодцы!
   - Привет, Жора, привет! Пошли в дом, будить всех, нахер!
   Багажник Дэу был забит спиртным. Взяв оттуда по две бутылки шампанского, они вместе с Вовой рванули пробки, и Жора протрубил:
   - 342-ой полк, подъем, пля!
   Женщин этот крик, конечно, не порадовал, зато Шошов с Женькой оценили все по достоинству - с кривыми лицами полезли обниматься. Диму пришлось вручную сгружать с кровати. Вовчик взял на себя процедуру по отрезвлению, выливая на пробуждающихся однополчан по ведру воды, когда они выходили во двор. Саня отогнал Сонату дальше от ворот, предоставив место для Дэу. Вытащив из солнцезащитного козырька машины ПТС и справку-счет, Жора протянул их Диме, заявив:
   - Это твоя, братан! Дарю!
   - Да подожди... Как же? А ты?
   - Да, поди, найду чего-нибудь позже. И вообще, пацаны, садитесь-ка все в машину! - предложил Жора, направив Диму на место за рулем, и продолжил, когда все расселись. - Это тебе Сливкин просил ее подарить! И еще, вот это! - Жора протянул золотые часы.
   - Сливкин? Сам? Просил?
   - Ну конечно, раскаялся, извинился! Вот смотри! - Жора вытащил из кармана водительское удостоверение Сливкина. - Он? А то ведь я его не знал! Может другой какой?
   Прищурившись, Дима всмотрелся и утвердительно кивнул головой, при этом вымолвив:
   - Ну, ты, Жора, чудишь!
   - Значит все верно! Пользуйся, Димарь, его подарком! Ему он больше не к чему!
   Пацаны замолчали, а Шошов, коснувшись Жориного плеча, вышел из машины. В дневном свете Жора выглядел, как преуспевающий бизнесмен. С легкой степенью загара и небритости, в дорогом темно-синем костюме и расстегнутой рубашке, из под которой виднелась массивная золотая цепочка. Отойдя с ним в сторону, Шошов спросил:
   - Неужели убрал его?
   - А ты считаешь, эта падаль достойна жить? Тебе перечислить, что он натворил?
   - Ну, правильно, конечно. Но ты же только освободился. Вдруг, что?
   - Когда будет ЧТО, тогда и видно будет!
   - Деньги тоже у него взял?
   - Ну, вроде того. Да еще оружие в Киргизии бабаям впарил.
   - Жора! Ты охренел! Ты с такими взглядами на жизнь - долго не протянешь! Сейчас усиление закона! Война с преступностью! Менты за одни помыслы уже сажают, а ты?! Остановись, пока не поздно!
   - Не ссы, Шоршень! Еще одно дельце в Чечне и буду обгражданиваться!
   Пьяный гудеж, превзошел все ожидания. Под вечер, подруга увезла Шоршня в город, а на следующий день, друзья в буквальном смысле опустошили ларек на предмет спиртного. Ходили в обнимку в центр поселка. Пробовали общаться с молодежью. Дима нашел каких-то старых друзей, пригласил к себе, а Жора, несмотря на этот хаотичный разгул, сумел выработать ПРОГРАММУ: - Завтра, через Славу по-блату, оформить на Диму машину, затем выдвигаться в Челябинскую область, где Женька с супругой и Вовиной подругой, направятся в Магнитогорск, а на Вовиной машине - везти Диму в Уфу, в центр глазной хирургии, пока не закончились деньги.
   Дима, как всегда, вяло сопротивлялся, но все получилось именно по Жориному раскладу. Получили госномера, Дэу оставили на попечительство Светы, а сами отправились в дорогу, более половины пути следуя друг за другом и разделившись по разным маршрутам только после того, как переночевали в кемпинге, возле Еманжелинска.
   На прием к глазному хирургу, Дима смог попасть только тринадцатого мая. Когда озвучили сумму, необходимую для операции, у Жоры отвисла челюсть. Левый глаз - двести тысяч, правый - миллион сто, и это при всем том, что у него имелось всего двести десять тысяч, на которые он рассчитывал сделать себе некоторые покупки.
   Но полдела было сделано. Такая поездка не могла оказаться напрасной! Тем более, эта инициатива исходила от самого Жоры. Вместе с Вовой, они уломали Диму лечь на две недели. Заплатили деньги, накупили фруктов, после чего Вова пообещал навестить его через неделю. Дима, ни за что, не согласился оставить у себя орден, в результате чего, чуть не насильно его вернул.
   Жора отмалчивался, пугая своей отрешенностью, напоследок лишь сказал:
   - Лечись и выздоравливай, Димка! Даст Бог - свидимся!
  
   Глава X
  
   Старший лейтенант Редозубов блаженствовал. Наконец-то тронулся лед! Полгода он просиживал штаны в опорном пункте районного центра Викулово, пока к нему не приехал в гости закадычный друг Юра с веером новостей. В ставшей родной организации МОКМ, капитана Пинигина Юру поставили замначальника отдела, занимающегося убийствами и разбоями. Настоящая мужская работа! Это не какая-то шалупонь с мелкими кражами! Это и существенный приработок в карман!
   В октябре 1999-го года Вася переборщил с допросом арестованной женщины и ее едва откачали в больнице. И что самое печальное, к инкриминируемому преступлению - она не была причастна! Начальство, вроде и готово было прикрыть дельце, но женщина оказалась не из простых. Ее отец работал в областной администрации. Начались проверки, приехали журналисты, да еще и собралась толпа из бабушек возле крыльца с плакатами: "Прекратите насилие!", " Нет пыткам!", "Наша милиция - палачи!" и тому подобное.
   В результате Вася был спешно переведен в сельскую местность. Эльвира быстро воспользовалась ситуацией и, надавив на папу под предлогом сохранения незапятнанности своего имени, оформила развод. На данный момент, все, что имелось у Васи, это служебное жилье в виде половины щитового дома, где его соседом через стенку, проживал неженатый забулдыга - майор, работающий участковым. Жить приходилось на одну зарплату в пятнадцать тысяч рублей, и эта брешь, сейчас, в разгаре весны, прорвалась!
   В очередной раз наполнив рюмки водкой "Финляндия", Юра и продолжил сливать оторопелому Васе информацию:
   - Михаил Иванович сначала и слушать не хотел. Но я его уломал! Азат у него замом, тоже за тебя словечко замолвил! Если ты ЗА, то с понедельника можешь приступать к работе! Через годик, тебя старшим опером сделаем! У нас, у убойников, самая лафа! День не нормированный, и поэтому можно все! Мы и на работе бухаем и спим и баб водим! Я трезвым за рулем забыл даже, когда в последний раз ездил. Начальству важен результат, а его у нас навалом! Остальное не важно. Деньги текут ручьем! Сколько мы "малин" передолбили! У меня и стволы левые есть, и машина "8"-ка левая сейчас стоит, - могу тебе на первое время дать! Недавно себе хату вымутил, прямо напротив МОКМ в пятиэтажке на пятом этаже! Знаешь, как удобно? С женой развелся и все старое ей оставил. Поначалу можешь у меня кантануться, затем снимешь или вообще вымутишь. У нас за этот месяц, только три хаты прошло! Там Азат все контролирует. Левака в месяц, до двадцати штук баксов на каждого иногда получается! Правда, Васька, и опасно бывает тоже! Со стволом никогда не расстаюсь! Недавно чела одного брали в Перевалово, он на оружие глушители у себя дома изготавливал. Дак он, представляешь, из охотничьего ружья по нам стрелять начал!
   - Зацепил кого?
   - Эх, Вася! Мы что, идиоты, под пули соваться? У нас, если бы автоматы были, то сами бы справились, а с пистолетом, куда на него? Пришлось ОМОН вызывать. Те свое дело знают! Снайпер его сразу положил!
   - Да-а...
   - Ну как, ты согласен? Возвращаешься?
   - Я с вами, Юрка! - захмелевший Вася протянул руку. - Возвращаюсь!
   - Ну и отлично!
   В понедельник, одетый в новые джинсы и пиджак с водолазкой, чисто выбритый Вася вышел на работу. Коллеги в отделе, в том числе Валера, Леша, Петруха, его тепло встречали рукопожатиями и тихонько нашептывали, чтобы зашел выпить стаканчик - другой, но Вася этому соблазну противостоял. Трезвым дождался пока у Иваныча закончится планерка. Азат, выходя из кабинета, почему-то руки ему, как бывало раньше, не подал, а лишь высокомерно взглянул цепким взглядом. Михаил Иванович радости особой тоже не проявил:
   - Присаживайся! - без приветствия предложил он.
   - Спасибо! - отреагировал Вася, сделав невинный взгляд, указывающий на готовность выполнить любое поручение.
   - Ну, ты как? Работу не забыл?
   - Нет! Наоборот, истосковался.
   - В убойном справишься? Там ведь совсем по-другому. Народец еще тот попадается!
   - Я, если честно, Михаил Иванович, всегда там мечтал работать! Это большая честь, от этих извергов, убивающих людей, наше общество очищать!
   - Ух ты, как заговорил? Ладно! Раз ты у нас из "старых", беру тебя без испытательного срока! Иди к своему Юре, работай! У них сегодня дел невпроворот!
   - Есть! - воскликнул Вася, переполненный жизненной энергией.
   У убойников было четыре своих кабинета и вместе с Васей - пятнадцать штатных оперов. Получив после планерки задания, сотрудники обсуждали ближайшие мероприятия, при этом многие курили. Вася остался в кабинете у Юры, демонстративно сидевшего в наплечной кобуре, и тот сразу начал вводить в курс дела:
   - Сейчас приведут одного татарина. Подозревается в избиении, повлекшим за собой смерть. Терпила - тоже татарин. Ночевал с побоями у того в квартире, найдены простыни с образцами его крови, затем тело через день обнаружили в канаве у дома.
   - Отказник?
   - Не то слово! Просто тупой. Его в РОВД два дня прессовали, наши опера с часок всего обрабатывали, он уже в СИЗО должен быть! Так что надо срочно его окучить!
   - Что говорит?
   - Стоит на своем, мол, верующий, не пьющий, никого избивать у него рука не поднимется, а сосед - потерпевший, сам пришел к нему уже с побоями, сказал, что какие-то малолетки его избили, забрали выпивку, продукты и ключи от квартиры. Вот он и пустил переночевать, а куда тот потом ушел - не знает.
   - Горбатого лепит?
   - Да хоть Хрибатого. Висяк-то остается! Где сейчас этих малолеток искать? Шестые сутки после смерти. У нас на сегодня, восемь таких отказничков. Назовут сообщников, еще их парковать придется. Когда, Вася? Кто этим будет заниматься? А еще "Ура"!* [Пытки, направленные на то, чтобы задержанный сам вспомнил о своих других преступлениях.]
   - Да понял я. Чего так нервничаешь?
   В кабинет втолкнули толстенького татарина, в возрасте около сорока лет, всего мятого, в пыли и не выспавшегося.
   - Ну что, Шарафутдинов? Вспомнил, как соседа избивал? - грозно спросил Юра.
   - Я вам говорю, гражданин милиционер, я его пальцем не трогал, наоборот помощь оказал, умыл, спать уложил.
   - Старую песенку петь вздумал?
   Юра кивнул оперу, стоявшему за спиной татарина, и тот сильно ударил кулаком по почкам. Шарафутдинов взвыл. Двое других быстро поместили тело на стул и закрепили наручниками руки за спиной.
   - Вспоминай! Или сейчас уже не 30-ть вольт будет, а 220-ть!
   - Что вы делаете? Что вспоминать? Я его не трогал!
   - Врешь, сука!
   Один из оперов начал прикручивать к пальцам за спиной оголенные концы провода, выходящего из полевого телефона. Вася открыл дверцу шкафа и сразу натолкнулся на полиэтиленовый пакет. Надев его на голову татарина, туго стянул вокруг шеи и стал ждать, когда подозреваемый начнет метаться в конвульсиях. Юра одобрительно кивнул, но Васиному опытному взгляду было понятно, что он не верит в положительный исход.
   Тело начало дергаться с неистовой силой и "мычать" нечеловеческим голосом. Выждав еще с полминуты, Вася резко снял с головы пакет. Один из оперов, при первом вздохе, сильно ударил татарина в "солнышко". Тот захлебывался и был переполнен ужасом.
   - Избивал соседа?
   - Не-ет!
   Юра, азартно демонстрируя Васе новую фишку, вытащил из кобуры пистолет и стал бить по коленным чашечкам, повторяя вопрос:
   - Избивал соседа?
   - А-а. Не-ет!
   Раз шесть, сильно ударив по каждому колену и не получив утвердительного ответа, Юра, изображая крайнюю степень взбешенности, присел к столу и начал крутить ручку на телефоне. От действия тока Шарафутдинов выпрямился натянутыми мышцами, орал и упорно продолжал отказываться. Через четверть часа от импульсов электричества он перестал соображать, но тем не менее упорно твердил:
   - Не-ет!
   Его начали избивать по туловищу двое оперов и вскоре, повалив на пол вместе со стулом, стали запинывать. Ответ оставался неизменный:
   - Не-ет!
   Поставив стул с подозреваемым на место, Юра решил прибегнуть к последнему способу, дабы не тратить впустую время. Он вытащил из стола кусок резинового шланга от стиральной машины и обрубок колючей проволоки, величиной с две ладошки. Перед глазами Шарафутдинова, он засунул проволоку в шланг и принялся объяснять свои дальнейшие намерения:
   - Сейчас этот шланг мы вставим тебе в зад, затем я его вытащу, а проволока останется. Вытаскивать я ее буду очень медленно! И если ты мне не скажешь с первого раза - мы будем заниматься этим весь день! Ты признаешься! Чтобы не признался - такого еще не было! У нас стопроцентная раскрываемость! Ты меня понял? Понял?! - Юра сильно ударил ногой по груди.
   Задыхаясь от боли, татарин, тем не менее, продолжал упираться:
   - Начальник, ты пойми! Ко мне ночью позвонил сосед, весь в крови. Я его просто пустил переночевать. Чем я его мог избить? У меня кожа на кулаках целая! И зачем мне его убивать?
   - Ответ не правильный! У тебя десять минут подумать. Или ты пишешь явку с повинной и получаешь срок по минимуму, или ты все-равно признаешься, но тогда тебе намотают по полной!
   Оставив Шарафутдинова в кабинете с двумя операми, Юра позвал Васю покурить. Выйдя на крыльцо, он спросил:
   - Ну как, доработаешь? Мне надо других идти контролировать.
   - Попробую. Слушай, а ты не пробовал палкой по пяткам бить?
   - Нет. Думаешь, поможет?
   - Не знаю. Ты когда стволом по коленям бил, я вспомнил, по видику смотрел, в Камбодже красных кхмеров так пытали. Вроде действовало.
   - Ну, давай поглядим, что из этого выйдет. Только палку, вот, где взять?
   - Обычной дубинкой!
   - Экспериментатор! Делай! Иваныч если похвалит - с меня бутылка!
   Воодушевленный Вася зашел в кабинет и сразу приступил к действиям. Прямо вместе со стулом, положив татарина на спину, он снял обувь и начал ударять дубинкой по пяткам, всякий раз, перед ударом повторяя вопрос о причастности к преступлению. Подозреваемый опять орал и отнекивался. Вася использовал последний шанс. Размеры кабинета не позволяли сделать замах в полную силу, и только развернув тело перпендикулярно столам, он с полноценного замаха смог вложиться в удар. Громкость истеричного крика увеличилась втрое! Вася даже испугался, как бы ни зашел Иваныч. Повторив мощнейший удар, он в очередной раз задал вопрос:
   - Избивал соседа?
   - Да. Да. Да-аа. - в плаче сообщил татарин, что в большой степени удивило Васю.
   - Явку будешь писать? - Вася замахнулся.
   - Напишу! Только не бей, я тебя умоляю! Аллах вас всех рассудит!
   Вася так любил это чувство восторга от хорошо выполненной работы! Зайдя в соседний кабинет, где дрыгалось с кульком на голове тело, он позвал Юру, и когда тот вышел в коридор, заявил:
   - Товарищ замначальника! Принимай работу!
   - Получилось? - воодушевился Юра.
   - Вроде да.
   - Ну, ты, Васька даешь! Молодчина!
   Вернувшись в кабинет, где был Шарафутдинов, Юра с грозным видом стал наблюдать, как пишется явка с повинной. Чтобы не выглядеть совсем уж извергом, он предложил татарину сигарету, но тот отказался, напомнив, что не курит и не пьет. Как бы там не было, через небольшое время, явка была оформлена. Татарина увели в подвал, а Юра повел Васю в находящийся рядом кабинет.
   - Покажи-ка нашим орлам, как надо работать! - предложил он при своих подчиненных.
   Закатав рукава, Вася положил в удобном положении тело задержанного на стуле, снял ботинки с него и нанес с размаху удар дубинкой. Перед четвертым замахом, подозреваемый сдался! Это был триумф! Новые коллеги - убойники пожирали Васю восхищенными взглядами. Юра убежал сразу с докладом к Иванычу и, вернувшись, вытащил из сейфа бутылку водки. Наконец-то, новое изобретение давало иллюзорную надежду, что в дальнейшем будет больше оставаться времени на личную жизнь, вдали от такой тяжелой работы!
  
   Глава XI
  
   Как выяснилось, она его дождалась. И мало того, навела в квартире образцовый порядок, переставила некоторые предметы, вдобавок перестирывая всевозможные вещи, обнаружила под ванной тайник с пистолетом и долларами. Это он понял, потому что увидел ПМ на столе в кухне, аккуратно лежащий в последовательном порядке разобранных механизмов.
   Не поздоровавшись с Агнесой, он принялся собирать пистолет обратно, как бы демонстрируя свое негативное к этому отношение, а она скромно сидела на табуретке, сложив на колени руки. Щелкнув затворной рамой и осуществив холостой спуск, Тельман вставил обойму и спросил:
   - Ну что? Значит в Куала-Лумпур?
   - Значит в Куала-Лумпур. - закатив свои синючие глаза к потолку, ответила она.
   - А как у тебя с документами?
   - Остались в Чите.
   Тельман раскрыл дверцу холодильника и увидел пустые полки.
   - Составь список продуктов, чтобы хорошо есть всю неделю!
   - Ладно.
   Письменные принадлежности она сразу взяла в нужном месте письменного стола, что говорило о хорошем знании расположения вещей в квартире. Тельман с горечью подумал об отсутствии Жоры. Для поездки в Читу он подходил более, чем кстати, а самому же ему с утра предстояло идти на службу. Вторично "заболеть", он себе позволить не мог.
   Вернувшись с форматным листом, Агнеса сделала несколько записей и, совсем уж по-детски грызя ручку, спросила:
   - Я так понимаю, в средствах можно не стесняться?
   - Не стесняйся.
   Тельман опять погрузился в раздумья. Он устал с дороги, но надо было намечать хоть какие-нибудь планы. Оставался один помощник - Миша. Он улетел вперед него рейсом на Астану и сейчас вряд ли успел вернуться в Москву. А еще, становилось очевидным, что быстро умчаться в эту Малайзию, не получится.
   - Ну, все. Список готов. - невинно произнесла Агнеса.
   - Впиши что-нибудь еще!
   Тельман достал сотовый телефон и набрал номер Рубика в "Арарате". Договорившись о кабинке на вечер, он отправился в ванную и запустил воду. Можно было отправить сделать это Агнесу, так как она должна понимать, что жена чеченца исполняет любые желания, но он любил реально горячую воду, а она могла этого не знать.
   - Я поставила разогревать суп! - выкрикнула она из кухни.
   - Не надо! Поедим в ресторане!
   Тельман зашел в спальню, раздеваясь, прикинул, какой из строгих костюмов надеть в ресторан, и тут подумал о своей спутнице. У нее не было ничего, кроме спортивного костюма! Уже шел пятый час вечера, а надо еще решать и эту проблему!
   Погрузившись в ванну, Тельман полностью расслабился и спустя некоторое время разложил все по полочкам, наметив даже первые шаги по обустройству жизни своей избранницы. Неожиданно в дверь ванны постучала Агнеса и протянула в щель, захлебывающийся трелью телефон.
   - Заходи! - распорядился Тельман.
   Пытаясь не смотреть на него, она сделала несколько шагов и отдала трубку. Мельком взглянув на экран, он увидел, что звонит Миша.
   - Слушаю!
   - Я на месте. Все без происшествий.
   - У меня тоже. Друг остался там.
   - Отметим?
   - Я не один. Другие планы. Но ты мне нужен. Завтра перед службой, заедешь за мной пораньше?
   - Не вопрос.
   В трубке раздались короткие гудки. Тельман начал подниматься, и Агнеса, схватив испуганно телефон, выскочила за дверь. Надев на распаренное тело халат, Тельман не спеша вышел в коридор, увидел, как растерянно и смущенно она перебирает пальчиками клавиши на телефонной трубке, стоя у кухонного стола. Подойдя к ней вплотную, он резко поднял ее на руки и понес в спальню. Она не очень активно извивалась червем и слегка отталкивала. Швырнув ее на кровать, он скинул с себя халат и принялся расстегивать молнию на ее олимпийке, заводясь с каждой секундой. Вяло вздыхая, она оказывала ему незначительное сопротивление, и когда он, проведя своими ладонями по грудям, стал опускаться ниже, их глаза неожиданно встретились...
   Тельман был поражен. Накаленное желание близости улетучилось с неимоверной скоростью. Такого еще никогда с ним не происходило! Да и это, какой позор, не справиться с женщиной! Он пытался вернуть занятую ранее позицию, но тщетно! Не узнавая себя, он вновь посмотрел ей в глаза и застыл на месте. В этих глазах, плавно перекатывались морские волны, не оставляя даже фона для самого лица.
   С усилием оторвав взгляд и сместившись к краю кровати, он наконец-то понял, что с ним произошло. Это же чистейший гипноз! Какая-то, метр шестьдесят малышка, смогла одолеть его, такого здоровенного мужика!
   Поначалу, у него возникло желание отхлестать ее по щекам за эти эксперименты, но пытаясь разобраться по сути, он, накинув халат, зашел на кухню и плеснул себе довольно большую порцию коньяка. Происходящее, просто упорно не укладывалось в голове!
   Она тихонько подкралась сзади и, скрестив руки на его животе, тихо промямлила:
   - Тельман! Милый! Извини, я так не могу. Я тебя совершенно не знаю.
   - Присядь! - грубо сказал он.
   Она медленно опустилась на табуретку и виновато озиралась по сторонам. Не предлагая ей, Тельман плеснул себе еще коньяка и, сконцентрировавшись, недружелюбно спросил:
   - Сейчас! Что ты со мной сделала?
   - Я? Ничего. Я просто не хотела, чтобы все это было так.
   - Ты меня пыталась загипнотизировать?
   - Нет. Ты что?
   Тельман в упор смотрел на нее. Уже никакого плескания волн. Она была все та же, куколка-симпатяжка, сохранившая в себе много детского. Имея большой опыт проведения допросов, Тельман мог с уверенностью сказать, что она не врет. Ну, или, по крайней мере, откровенна. Он, уже было, подумал, что это так проявилось утомление перелетом, но все-же решил для себя уточнить, спросив:
   - Ты когда-нибудь замечала за собой, что имеешь гипнотические способности?
   - Ну-у, ты знаешь, да. Действительно, у меня такое иногда бывало.
   - Когда ты это за собой заметила и в чем проявлялось?
   - В семнадцать лет. У меня от покойного отца осталась машина, спортивный, старый Понтиак, и мы с девчонками, тайком, поехали из Хорога в Душанбе, куда-нибудь в ночной бар. Я тогда выпила в первый раз в жизни, вроде не много, но меня та-ак развезло! Я разогналась по их центральной улице до 120-ти миль в час, и нас стали преследовать гаишники. Они оцепили весь город и загнали нас куда-то в тупик. Я думала все! У нас ни документов на машину, ни прав, да и даже денег не было, дать им. Они подбежали к нам со всех сторон, я сама не понимая как, вышла из машины и сказала: "Дяденька, отпустите нас!". Он как-то удивленно посмотрел и говорит: "Езжайте!". На него накинулись другие, мол, что ты делаешь? Подбежали ко мне, а я им сказала тоже самое. Они отпустили, представляешь? Мы, правда, потом с подружками решили, что они нас испугались, потому что мы - Памилцы.
   - А как они это поняли? По номерам?
   - Нет. Номера были старые, они одинаковые по всему Таджикистану.
   - Тогда как?
   - Вот и я не знаю. Мы это вскоре все забыли, потом я поступила в Читу и уже там, у меня раз шесть было, что гаишники за превышение отпускали.
   - А в институте, с преподавателями не пробовала?
   - Один раз. И это у меня получилось. Но как-то на лекции одна очень хорошая женщина нам объяснила, что медицина это не тот предмет, который можно изучать поверхностно. От наших знаний зависит жизнь человека, и потому, я больше не пробовала.
   - Ну а парни к тебе клеились?
   - Поначалу да, а затем как отшептали. Но как это получилось, я не знаю. Ко мне даже боялись подойти.
   Теперь Тельман плеснул коньяк и ей. Не чокаясь, выпив, он прошелся вперед-назад по кухне и заявил:
   - Если ты хоть раз, попробуешь на мне экспериментировать свои штучки, я тебя предупреждаю - отхлещу по щекам! Такие вещи я очень тонко чувствую, так что даже не пытайся.
   - Я и не пыталась. Оно само как-то получается!
   Облачившись в черный костюм с серой водолазкой, закрепив наплечную кобуру, Тельман вывел Агнесу из дома, и на такси они поехали к бутику женской одежды. Там Агнеса слишком привередливо себя не вела. Она выбрала черное платье, черные туфли на каблуке, всякие штучки и черную маленькую сумочку. Покупки обошлись Тельману в восемьсот баксов, что по Московским меркам, отнюдь, не выглядело роскошью.
   Преображение Агнесы явилось очень контрастным. Она была похожа на золушку из сказки. Подъехав к Арарату, Тельман по-джентельменски подал ей руку, выходя из машины, отчего-то подумав о том, что Рубик сейчас весь оближется, разглядывая такую принцессу.
   - Вот, еще вспомнила! - тихо прошептала Агнеса на ухо, когда они поднимались по ступенькам. - С меня почему-то, таксисты денег не берут.
   Тельман лишь кивнул головой в ответ. Его воображение расширилось, и он уже предположил, что тут не только Рубик, а весь зал, вынесет их в центр внимания. Это было ему совсем не на руку. Лишние знакомства с кавказцами-коммерсантами могли вызвать ненужные объяснения в конторе.
   Они расположились в уютной кабинке, обвешенной бардовыми тяжелыми шторами с желтой мишурой. Красные мягкие кожаные сидения и сервированный всякой всячиной стол, освещал всего один слабенький светильник. Сопровождающий, в белом пиджаке официант, с полотенцем на руке, пожелал приятного вечера и удалился.
   Разлив вино, Тельман предложил тост за знакомство и начал трапезу с салата. По Агнесе было заметно, что она не привыкла к такой роскоши, но тем не менее, ее забавляла обстановка вокруг. Слушая ее поющий голос, с рассказами о студенческой жизни, и любуясь ею, Тельман неожиданно пришел к выводу, что Агнесу надо устроить в отдел "Ь"*.[Отдел по пси - биоэнергетическим разработкам]. Без образования, ее туда не возьмут, а левый диплом не пролезет, следовательно, надо ей сделать перевод с четвертого курса мединститута на четвертый, выпускной курс Московской Академии Гражданской защиты МЧС. Тогда она, с последующей службой в ФСБ, будет иметь все возможности карьерного роста. Перебив ее, Тельман спросил:
   - Когда у тебя начинается летняя сессия?
   - Уже скоро. Меньше чем через месяц.
   - Я хочу тебя перевести в Академию МЧС, где ты уже этим летом получишь диплом и лейтенантские погоны. Пойдешь туда учиться?
   - Что так, все просто?
   - Скажем так, у них не высокие требования.
   - Это значит, что мне за месяц, сейчас придется одолеть их четыре года обучения?
   - Агнеса! У них там больше половины на медицинской тематике повязано. Разве ты не найдешь, что там сказать по теме? Тем более, у тебя такой дар есть! Да и мы, со своей стороны, поможем, если возникнут трудности с экзаменами.
   - Брось. Нету у меня никакого дара.
   - Ты согласна?
   - Я согласна, Тельман.
   Испробовав еще несколько блюд, среди которых были и сочный шашлык, очень понравившийся Агнесе, они завершили застолье десертом и отправились к Тельману, большую часть пути пройдя пешком, в обнимку. А в лифте Тельман и вовсе позволил себе вольности, прижимаясь к мягким выступам ее тела. В дом он занес ее на руках, расположил на кровати, и в темноте, никакие морские глаза не могли уже помешать намерениям и чувствам. Она, сжавшись и тихонько охая, приструнено лежала какое-то время, пока Тельман осознавал лишение ее девственности.
   Потом они пили еще вино. Он на руках носил ее в ванну, затем повторял "вторжение", и нежность чувств длилась до бесконечности. Лишь в пятом часу утра Тельман наконец-то успокоился, распластавшись на кровати.
   В 6ч. 40мин. его разбудил звонок в дверь. Посмотрев в глазок с растрескивающейся головой, Тельман впустил Мишу, которого сразу попросил окатить его по пояс из шланга холодной водой. Несколько минут прорычав от действия холода под струей, Тельман, с полотенцем на голове зашел на кухню, включил чайник и стал излагать суть:
   - Миша! Я знаю, ты устал, но мне просить кого-то со стороны, очень накладно.
   - Надеюсь, там будет без войны?
   - Да. Смотайся в Читу забрать документы Агнесы, паспорт и дело, плюс выписки из института.
   - Как?
   - Не официально. Инкогнито.
   Миша в задумчивости притопывал ногой и поглядывал по сторонам. Тельман заваривал чай.
   - Нам запретили заниматься этим делом, там может быть все вычищено! К тому же, как мое отсутствие объяснить на службе?
   - Есть у меня одна дрянь! Действует меньше четырех часов, на себе проверял. Больничный на трое суток обеспечен.
   Тельман, пошатываясь, сходил в комнату и принес пакетик Жориной бодяги из сухого клея.
   - И что с ней делать?
   - За полчаса, час, нюхнешь, и сразу появится температура с насморком.
   - Тельман! Я похож на школьника, который хочет от уроков закосить?
   - Но, если делать по-другому, можно привлечь внимание.
   Миша неохотно, но согласился. Неженка Агнеса так и не пробудилась. Закончив чаепитие, они поехали в ОФИС, где майору Вехтереву, явно нездоровилось на планерке. Отправив его в поликлинику, начальник отдела определил Тельману фронт работ, связанных с анализом агентурных данных по одной ваххабитской группировке.
   Немного разобравшись с бумагами, Тельман прошелся по зданию, спустился в подвал и подошел к плотной железной двери с указателем - "Ь". После вставки пластиковой карточки-пропуска в щель, дверь тут же сработала электрическим замком. Зайдя, он оказался в малюсеньком холле, где перед внушительной высокой, металлической вертушкой сидел в зарешеченном помещении дежурный офицер с погонами старшего лейтенанта. Зарегистрировавшись по удостоверению, Тельман после сработавшего сигнала в виде щелчка прошел за ограждение и оказался в коридорной нише с несколькими одинаковыми дверями без каких-либо вывесок. До этого он был здесь всего один раз, забирал документы по экспертизе у специалиста, встретившего его у одной из дверей, а где находится кабинет начальника отдела, ему было неведомо. Пришлось уточнять у дежурного офицера, после чего в указанном кабинете он увидел моложавого полного подполковника в очках, работающего за компьютером. Протянув ему руку для приветствия, он представился:
   - Третье управление, старший оперуполномоченный подполковник Мехтиев. Тельман.
   - Андлей Николаевич! - не выговаривая букву "р", ответил тот на рукопожатие.
   Этого подполковника, Тельман несколько раз видел в столовой и вспомнил, что кто-то с усмешкой называл его несклоняемую украинскую фамилию - Приступа. Так, по фамилии, его и хотелось сейчас назвать, но он обратился, как положено:
   - Андрей Николаевич! У меня есть один, очень интересный экземпляр по вашей части, но он домашнего проживания, поэтому я хочу пригласить вас на ужин к себе домой! Можете прийти вместе с супругой.
   - А что в этом экземпляре интересного?
   - Может излучать гипнотическое воздействие, но не умеет этим пользоваться. Я хочу знать, насколько сильно выражена эта предрасположенность!
   - Ну, что ж. В эти выходные, а, почему бы и нет?
   - Мне желательно раньше. Сегодня. Завтра.
   - То есть, вы плиходите ко мне, отлываете от дел, лешая свой личный воплос, и еще тлебуете, чтобы я вмешался немедленно?
   - Совершенно верно, товарищ Приступа! Но это, если вас не затруднит, конечно.
   Приступа посмотрел на него поверх стекол очков, покачал головой и с профессорским видом, проглотившим что-то глубокомысленное, сказал:
   - Холошо. Оставьте ваш адлес и телефон.
   - Очень хорошо! - Тельман начертил на визитке адрес и протянул ему. - Мне кажется, вы удивитесь, Андрей Николаевич!
   Не прощаясь, Тельман вышел из кабинета. Не служи они в одной организации, он бы говорил с ним по-другому, а здесь приходилось соблюдать этикет. Поднявшись к себе на этаж, Тельман получил СМС: "Передай шефу, я на больничном. Три дня". Написав ему ответ: "Угу", он неожиданно почувствовал, как потянуло к Агнесе в постель.
   Пробыв на службе до пяти вечера, он вернулся домой с двумя полными пакетами продуктов, купленных по списку. Агнеса вела себя, как настоящая хозяйка. Укутавшись в его халате, она, как сверкнувшая молния, подхватила пакеты и унеслась на кухню. После душа Тельман вышел к уже накрытому столу, на щеках расторопной Агнесы горел румянец. Но вкусный ужин был быстро закончен, так как не мог перебить желания оказаться с Агнесой в спальне, где на любовные утехи были потрачены оставшиеся силы, после чего, ближе к полуночи, они погрузились в сон.
   На службе следующим днем Тельман занимался рутиной работой и перед ее окончанием получил СМС: "Сегодня. 19:00. Буду с коллегой". Тельман ответил - "Жду!" и стал строить планы на вечер. Какого пола коллега, он не знал, и поэтому прикупил, на всякий случай, три бутылки вина к имеющемуся дома коньяку.
   Проявив пунктуальность, Приступа появился ровно в назначенное время. С ним был худощавый пожилой мужчина с пышными волосами, в очках, и необычайно подвижный.
   - Олег Владиславович! - живо представился он.
   Тельман пригласил ученых к столу, разлил коньяк и, сходив за Агнесой, представил ее гостям. У обоих очкариков вспыхнули огоньки в глазах. Агнеса присела, и они, представившись, стали задавать нейтральные вопросы. По их сосредоточенно - пронзительным лицам было заметно, как усиленно перевариваются ее ответы.
   Агнеса, выделив Приступу как главного, очень внимательно, не отводя глаз, посмотрела на него. Он не менее внимательно наблюдал за ней, и в это время рядом с Агнесой, сама по себе, со стола соскользнула вилка, издав звук от приземления. Этот звук разъединил их визуальный контакт, и, откинувшись назад, Приступа заявил:
   - Полазительно, Тельман Идлисович! Вы не могли бы нас оставить с девушкой наедине?
   - Ну, раз этого требует наука...
   Вместе с Олегом Владиславовичем они перешли в зал, где этот коллега попытался было пробраться Тельману в голову, но вовремя это почувствовав, Тельман посмотрел на него с такой, явно выраженной агрессией, что попытка была немедленно прекращена. Узнав у гостя, что он работает в научном центре социальной и судебной психиатрии имени Сербского, Тельман поинтересовался предварительными прогнозами относительно Агнесы, но этот психиатр, так запудрил ему мозги профессиональными терминами, что он ничего не понял, а если бы переспросил, то мог оказаться глупцом. Мысленно перенеся собеседника на роль допрашиваемого, Тельман прикинул, что вытянуть информацию с такого умника, было бы довольно затруднительно.
   Охреневший Приступа провел наедине с Агнесой уже более получаса и даже не помышлял прервать свою диагностику. Пытаясь положить этому конец, Тельман сам зашел на кухню и увидел, как он держит свои ладони на ее ушах, можно сказать, влюблено глядя на нее в упор.
   - Ну, все-все! Заканчиваем! - отведя его руки, заявил Тельман.
   Приступа не сразу пришел в себя, некоторое время продолжал оставаться с расширенными глазами и отвисшим подбородком, а Агнеса, напротив, сразу оживилась и принялась накладывать салат. Поманив Тельмана за собой, Приступа первым вышел в коридор, где начал интенсивно картавить:
   - Вы были плавы! Это ледчайший случай! Восхитительно! Сильнейшая энелгетика! Как вы смотлите на то, если я покажу ее профессолу Челкову из министелства здлавоохланения? У него имеется специальная аппалатула, где мы могли бы измелить ее импульсы, но я вам и без этого могу сказать - они бьют все показатели! ПО-ЛА-ЗИ-ТЕЛЬНО!
   - Андрей! Давай, во-первых, на ТЫ, во-вторых, если ты поведешь ее туда, то я должен быть рядом, а в-третьих, через месяц она будет лейтенантом МЧС, возьми ее к себе на службу в отдел!
   - Я? Могу только посодействовать в отделе кадлов. Дальше сами знаете, нужна чистейшая лепутация, а у нее в ауле я вижу десятки не лешенных проблем, котолые, кстати, мешают установить ее истинные плилодные способности.
   - Она не судима. Проблемы решатся. Ты замолвишь словечко. По рукам?
   - По рукам, Тельман. Ты плав, будем на ТЫ!
   После десяти вечера, увлеченно пообщавшись с Агнесой, психиатры ушли, очень тепло попрощавшись и не отрывая от нее своих восхищенных глаз.
  
   Глава XII
  
   Одетый в расстегнутую камуфлированную куртку с поблескивающими на солнце орденом и медалью, Вова гнал свою "10"-ку по дорогам Башкирии в интервале скоростей от 120 - 160 км/ч., пересекая сплошные линии и обгоняя справа. Жора сидел рядом, держался рукой за верхнюю ручку и пил баночное пиво. Его не покидало предчувствие, что они вот-вот наскочат на гаишников.
   - Братан! Может, вместе в Чечню махнем? - спросил Вова.
   - Нахрен она тебе нужна? У тебя все есть. Я же не воевать туда еду, а колхоз один спалить, где любители жаренного, живого мяса проживают. Вернусь, так же как ты заживу. Если получится.
   - С ровного места навряд ли. Для толчка деньги нужны.
   - Я и говорю - видно будет! Хотя, если честно, даже и не знаю в чем себя применить. Вот, как будто блокировщик мыслей в меня установлен. Вроде и времени предостаточно было все взвесить, а нихрена! Как с ГРАДА колхоз накрыть - ясно представляю, ну а дальше - мрак полный!
   - На зоне-то тяжко было?
   - Наверное, нет! Не думал об этом. Для кого-то конец света, а для меня - санаторий! Первый год по больничкам на мягких шконках отсыпался, всегда в одиночках, в тишине, а потом на киче содержали так же, в одинокого. Книжки читал, отжимался, йогой увлекся, очищение Шанк Пракшалана не раз делал, растяжку на шпагатах и шнурах усовершенствовал, а потом и качаться начал на связанных бутылках с водой. Удары на них же отрабатывал, пока они лопаться не стали. После, на обитую фуфайкой доску перешел. Мусора забрать хотели, но я их раз, с хаты вышвырнул - больше не лезли!
   При очередном обгоне через сплошную линию Вова вылетел практически сразу на гаишников. Оторопелый инспектор взмахнул жезлом только тогда, когда машина была на его уровне, а не перед капотом. Вова и не подумал тормозить, вдавив педаль газа до отказа.
   - Думаешь, свалим? - спросил Жора.
   - А тут все. Граница Башкирии заканчивается, дальше они не компетентны. Ты десантников-то своих, не пробовал найти?
   - А зачем? Я в реальном спецназе прослужил меньше двух недель. На первом же задании друга убили, а я в плен попал. Для десантуры это непростительный косяк.
   - Ну, ты же не сам сдался?
   - А там разницы нет! В плен нельзя попадаться - и точка!
   Через двадцать минут пути впереди показался автомобиль ДПС с включенными маячками. Вова заблаговременно сбросил скорость и после того, как полосатая палочка сделала несколько движений, прилежно остановился в нужном месте. Подошедший гаишник, мельком стрельнув взглядом на награды, представился:
   - Инспектор дорожно-патрульной службы, сержант Осипов! Нарушаете?
   - Что именно? - спросил Вова в большую щель окна.
   - Превышение скорости. Пересечение сплошной линии. Ваши документы!
   - Правда? А где были эти нарушения?
   Сержант замялся, поглядывая на напарника, ожидающего в спецмашине.
   - Где воевал? - спросил он.
   - Первая чеченская войнушка. Разведка 342-го полка.
   - Счастливого пути! - сержант отдал честь.
   Через три часа, они приехали в Магнитогорск. Привыкший к скорости на трассе Вова, змейкой лавируя между машин, в скором времени зарулил на территорию своего автосервиса. Бухнувшись в обшарпанные кресла, стоящие в остекленной комнате, раскрыв баночное пиво, Вова позвонил Женьке и сказал ему, чтобы заказывал сауну на вечер. Затем повалили работяги с различными докладами о том, что здесь, все это время творилось и один из них, вроде старшего, протянул Вове тощую пачку пятисоток.
   Женя приехал ближе к семи вечера, и втроем на его машине поехали к приспособленному под сауну подвалу пятиэтажки, находящейся недалеко от Вовиного жилья. Затащив с собой упаковку пива, друзья принялись оттягиваться по-полной. Вроде выглядело все идеально. После долгой дороги наступало расслабление. Вова, под смех приятелей, обливал их неожиданно в парилке холодной водой, лупил их со всей силы вениками, включал на всю катушку музыку и, чокаясь банками, выливал на себя остатки пива, но Жора отчего-то, все никак не мог размякнуть, как будто ежесекундно ждал опасности. Зная о верности Жентоса супруге и наблюдая каменную ауру вокруг Жоры, Вова даже не рискнул выступить с предложением - вызвать сюда девочек.
   Предаваясь воспоминаниям, а иногда и пуская слезу по погибшим, Вова и Женя, обернутые простынями, окончательно договорились между собой, идти служить в Чечню по контракту. Жора занимал нейтральную позицию, соглашаясь лишь с одним, что там тогда для всех, было лучшее время в жизни. Никаких проблем, и прямо младенческая радость каждому наступившему дню!
   После двенадцати ночи переместились к Вове домой, там решили, что завтра с утра Вова сходит в военкомат и узнает, какие документы надо собрать, а так же уточнит сроки формирования команды. В новостях по телевизору промелькнул сюжет о боестолкновениях в районе Сержень-Юрта и села Автуры Шалинского района, что говорило об отсутствии активных наступательных операций федералами.
   Посетив военкомат, Вова сообщил сенсационную весть - команда уходит через два дня, а следующая планируется только на конец июня. За два дня, собрать документы было не реально, но Жора воспринял эту новость радостно и не только оттого, что военком мог за определенное вознаграждение, сделать левый военный билет. Все вместе, они сфотографировались в салоне на документы, заказав по шесть фотографий.
   Только в день отправки команды Жора раскрыл свой план и попросил Вову его сопровождать при этом. Посредством маленькой подзорной трубы Жора детально рассмотрел всех Магнитогорских призывников и выделил наиболее подходящий ОБЪЕКТ, отдаленно похожий на него.
   Вова, узнав у сопровождающего маршрут, сообщил, что мобилизованные выдвигаются в танковую дивизию города Чебаркуль, где их переоденут в форму, дадут продовольствие и отправят в составе всех призванных из УрФО в Чечню.
   Жора прикупил на заканчивающиеся деньги обычный камуфляж и берцы. На Вовиной машине они поехали следом за автобусом ПАЗ, ничем не выделяясь из потока, и прибыли в пункт назначения только спустя пять часов. В принципе, Вовину миссию на этом можно было прекратить, но он сам настоял на полном ее завершении, оставшись ждать невдалеке от основного КПП части.
   Жора перемахнул через забор, и быстро сориентировавшись во множестве однотипных казарм и плацев, сразу выяснил, где пребывают все призывники. Среди них царила полная неразбериха. Многие из большой окружной команды уже были переодеты, никто, никого толком не знал, все шныряли в поисках выпивки. Жору в своей новой форме воспринимали за такого же отправляющегося. Его выдавали лишь берцы, так как остальные были одеты в сапоги. Эту ошибку удалось быстро исправить, купив за бесценок у срочников в соседней казарме сапоги и вещмешок.
   Немного послонявшись по помещениям, Жора обнаружил ОБЪЕКТ лучше прежнего, то есть более похожий по возрасту, телосложению, овалу лица и носу. Парень сидел на рюкзаке немного в стороне от всех, и легко угадывалось, что он не особо предприимчив и дружелюбен. Оно и понятно. Впервые на войну уезжали далеко как, не от хорошей жизни. Подсев к нему, Жора заговорил веселым тоном:
   - Дружище, привет! Ты почто такой угрюмый? Сам откуда?
   - С Кургана.
   - С самого?
   - С области. Каргаполье слышал?
   Парень чувствовал себя явно подавленным, отчего Жора немедля предположил, что таким на войне не место.
   - Конечно. Это ближе к Тюмени?
   - Ага.
   - Сам давно со срочки?
   - Да уж шесть лет. В 94-ом дембельнулся, весной.
   - Где служил?
   - В Морфлоте. Кольский полуостров.
   - Кем?
   - БЧ-2.
   - Що це таке?
   - Боевая часть. Корабельная артиллерия.
   - Ничего себе! Дак ты куда, во флот сейчас?
   - Не-ет! - парень усмехнулся. - В простую пехоту. Стрелком обещали взять.
   - А разве так бывает? Военник-то с собой, ну-ка покажи!
   Пытающийся доказать, что никакого обмана здесь нет, парень с готовностью продемонстрировал военный билет. Жора быстро запечатлел в памяти всю информацию: "Павлюк Игорь Сергеевич, 11. 04. 1974г.р., на фотографии молодой и с пышными волосами, призван на срочную службу Каргапольским РВК 26. 05. 1992г., уволен 30. 04. 1994г., призван Каргапольским РВК 14. 05. 2000г., воинское звание - матрос, воинская специальность - наводчик 152мм. орудия, прохождение службы в/ч 9505, ВУС-748, участие в боевых операциях - прочерк, оружие - АК-74 ном. 76329424, снят с учета 14. 05. 2000г."
   - А мы с тобой еще и тезки! Да-а. Бывает же такое! По-ходу у этих вояк, совсем с кадрами проблема! - удивился Жора.
   Двойник подходил как нельзя кстати. Необщительный и оттого малозапоминающийся. Явно без денег, и находящийся сейчас вдали от дома. Жора целиком завладел его вниманием и вечером даже утянул в самоход - прикупить дешевой водки.
   В казарме было полно пустых коек. Уложив неожиданно воспрявшего душой Игорька спать, Жора окольными путями добрался до Вовиной машины, где тот дремал, опустив сидение.
   - Нормально. Жертва даже лучше чем та, из Магнитки! Ты возвращайся, сам справлюсь! Я тут как рыба в воде.
   - Не-е, Жорик, давай до конца доведем все, раз начали.
   - Но на это, дня три еще может уйти! Завтра у них повторная медкомиссия.
   - Ну и что?
   - А ты все это время в машине будешь сидеть?
   - Могу и с тобой пойти. Камуфляж у вояк за бутылку возьму, и вместе походим там, пообщаемся, выпьем. Нам-то что? Прямого начальства нет. Плюс я ЕГО, когда известно об отправке станет, могу отсюда увезти пьяного со снотворным, а потом скажу мол, что сам меня попросил уехать.
   - Да?
   - Легко. А ты с ним, что собирался делать?
   - На ближайшей остановке военник забрать, вырубить и с поезда скинуть.
   - Жора! Да очнись ты, это же не война! - Вова застыл в широкой улыбке. - Слишком топорно!
   - Базара нет, твое предложение лучше, да и парень не виноват. Просто я на свои силы только рассчитывал.
   - Не надо так, братан! Вместе прорвемся!
   Жора остался в машине, а Вова сходил до КПП части и спустя несколько десятков минут, вернулся оттуда с почти новым камуфляжем, на котором были пришиты шевроны и в петлицах вставлены танковые эмблемы. Затем они поездили вблизи части и подыскали автостоянку неподалеку от круглосуточной пиццерии. Оставшуюся половину ночи провели в полудреме, внутри автомобиля.
   Следующий день прошел впустую. Медкомиссия не успела даже осмотреть всех отправляющихся, вдобавок выкосив из команды четверых наркоманов с проколами на венах. Но у Игорька все прошло гладко. Призывники питались в солдатской столовой и отчего-то, никакой спешки с погрузкой на поезд не наблюдалось.
   Только к окончанию третьих суток Жора выведал у прапорщика с продовольственного склада, что отправка намечается на завтра в двенадцать дня, на двух часовой Московский поезд. До этого времени, прапорщик собирался выдать всем сухпайки на трое суток пути. Пора было действовать. Перебирая в пальцах тысячную купюру, Жора подошел к ОБЪЕКТУ:
   - Игорек! Все скучаешь?
   - А что делать?
   - Погнали со мной! Угощаю! Тем более повод есть.
   - Какой?
   - Кое-что узнал. Но это пока секрет. До кафешки доберемся - там скажу!
   - Правда?
   - Да, правда, правда! Эй! - Жора обратился к одному из Курганских. - Не в кипиш! За вещмешком присмотри на пару-тройку часиков!
   - Да кому он нахер нужен? - недовольно буркнул хмурый мужик.
   - Ну, все, Игорек, пошли!
   Они перемахнули через забор, задворками прошли вдоль действующих казарм, затем по военному городку, после чего пролезли в лаз забора, оказавшись на небольшой улочке. Вскоре мимо них на медленной скорости стала двигаться "10"-ка с челябинским номером "342". Жора поднял руку, и она тут же остановилась.
   - Шеф! До ближайшей кафешки довезешь? - спросил Жора.
   - Садитесь! - вяло ответил Вова.
   - Вот здорово, а? - восхитился Жора, располагаясь спереди.
   Игорек, развалившись, сел сзади. Через несколько минут, они подъехали к пиццерии, в которой было полно народу.
   - Вы здесь отдыхать собираетесь? - начал узнавать Вова.
   - Да. А что?
   - Вас тут патруль запросто сцапает. В форме нельзя.
   - Да? И что ты предлагаешь?
   - Штука! И сидите у меня в машине, хоть всю ночь бухайте. Пиццу на вынос возьмите, я вам и музон, какой надо,включу, да и никуда не потеряетесь.
   - А что, это мысль! Ты как, Игорек?
   - Мне без разницы. Ты же угощаешь!
   - Ну, нам всю ночь не надо. Может, за пятихатку договоримся? Ты еще так, по окрестностям кружок сделаешь?
   - Договорились.
   После того, как в оборот пошла четвертая бутылка водки, Игорька уже весомо развезло. Жора "случайно" уронил пластиковый стаканчик Вове под ноги и тот вернул ему в руки другой, с наполненным небольшим количеством жидкости из растворенных таблеток. Полностью расслабившийся Игорь, залпом заглотил разбавленную водкой дозу. Оставалось подождать всего ничего. За это время Жора вытянул из него недостающую информацию, в какой Каргапольской школе тот учился, как выглядит его дом и всякие мелочи.
   Во втором часу ночи, дело было сделано. Клиент спал и военник перекочевал Жоре в карман. Обнявшись напоследок и пообещав друг другу не теряться, друзья расстались. Вова и Игорь выдвинулись в Магнитогорск, а псевдо-Игорек, как на брусьях, легко перемахнул забор, и полный оптимизма, отправился в казарму.
  
   Глава XIII
  
   В РОВД Тюменского района жизнь была налажена таким образом, что никаких трепещущих душу ситуаций не возникало. Коллектив был стареньким и притертым. Капитан Белозерская занимала в нем должность заместителя начальника следственного отдела, а самим отделом руководил майор Тима - Теймурадик.
   Любовь давно ушуршала в прошлое, о чем ничуть не сожалелось. В их руках сосредоточился бизнес. Очень серьезный бизнес по завладению земельными участками со строениями в ближайшем пригороде, приносящий от двух до десяти миллионов рублей ежемесячного дохода каждому в карман. Стратег - Теймурад разработал несколько идеальных схем, используя которые, приходилось содержать уйму вспомогательных людей. Контролировать и использовать их, надлежало Эльвире. Это и нотариусы, и судмедэксперт, и адвокаты, и риэлторы, и главы сельских администраций, и даже свои люди в регистрационной палате, органах кадастрового учета и в комитете землепользования. О существовании Теймурада они ничего не знали, зато знали, что такое МОКМ ,и кто у Эльвиры папа. Кто-то из них был прихвачен на преступлении, кто-то польстился на деньги, но работали они все исправно. Прибавки к зарплате получались существенными, и эти люди умели держать язык за зубами.
   Наиболее простым было дело о переселении. Тима перебирал поступившие уголовные дела и быстро выискивал, от каких исходит запах денег. Самым лакомым выглядело преступление в семье с интеллигентной, бедной матерью - одиночкой и не путевым сыном, попавшимся на нанесении тяжких телесных повреждений, повлекших инвалидность. Срок такому сынку светил до десяти лет, что озвучивал матери "дежурный адвокат", из "профессионального любопытства", заинтересовавшийся этим делом. Он нагнетал обстановку, рассказывал об ужасах, творящихся в тюрьме, о расходах на передачи и загубленной на всю жизнь карьере сына, подводя тему разговора к тому, чтобы был задан вопрос: "А что можно сделать?".
   Сделать можно было многое, но для этого необходимы будут большие деньги. Загладить вред потерпевшему. Заплатить судмедэксперту, который из тяжких телесных повреждений, сделает легкие телесные, не причинившие вреда здоровью. Надо дать следователю, прокурору, судье и, наконец, ему, адвокату.
   - Суммой в семьдесят тысяч долларов располагаете?
   - О, боже! Да откуда такие деньги?
   - Смотрите сами. Деньги нужны срочно, пока дело находится в начальной стадии предварительного следствия. Я мог бы посодействовать тому, чтобы продать ваш дом и землю.
   - А мы куда?
   - Уедете подальше от Тюмени. Существуют варианты по обмену жилья с доплатой. Со своей стороны могу гарантировать юридическую безупречность сделки.
   - Может лучше кредит в банке взять?
   - И чем вы будете его выплачивать? У вас банк жилье заберет потом, и вы вовсе без ничего окажетесь!
   Дальше подключались другие специалисты. Подыскивался дом в отдаленной сельской местности, стоимостью от двух до пяти тысяч долларов, что по местным меркам считалось более чем добротно, так встречались дома и по пятьсот долларов, совсем уж где-нибудь в глуши. Женщине отдавалась какая-то сумма на руки, оформлялась сделка, после чего осуществлялся быстрый переезд с предоставлением грузового транспорта.
   Полученный, чистый дом с землей продавался, скажем, за двести тысяч долларов. Сынок выпускался под подписку о невыезде. Дело переквалифицировалось на часть 1, статьи 111, по которой обычно давали условный срок, без всяких взяток. Участники процесса получали свои крохи, а львиная доля оседала у Эльвиры, щедро делившейся с Теймурадом.
   Были и другие случаи легкого завладения жильем, для чего не обязательной являлась информация о совершенном преступлении. Здесь фигурировали бичи и какие-либо притоны. Спрос на приобретение земельных участков был огромный. В пригороде активно велось строительство, и заселялись новые, обеспеченные граждане, превращая деревни в аккуратные коттеджные поселки с хорошими дорогами и красивыми лужайками.
   Как поступать с этими отбросами общества, существовала тоже масса вариантов. Все зависело от личности и наличия грамотных родственников. Эти данные добывали участковые милиционеры, и изначально бичам озвучивалось всегда приемлемое предложение - переехать в глубинку, имея с собой деньжата. Если следовал отказ, то приезжали оперативники из Тюменского РОВД, проводили обыск, при котором обнаруживали гранату или ствол, или сорванную коноплю, или прочее. Теймурад детально разрабатывал такие дела и очень редко повторялся, чтобы не оставлять почерка. Клиента помещали в ИВС и изматывали допросами. Дежурный адвокат неоднократно намекал, что может отмазать. Но клиент мог и не соглашаться. Доводя его до крайности, ему давали подписать протокол допроса, затем заявление в прокуратуру на неправомерные действия сотрудников, еще какие-нибудь бумаги, среди которых подсовывали бланк доверенности. Совсем уж никчемному бичу можно было даже ничего не подписывать. Подделывали подпись с паспорта, заверяли у нотариуса и, на всякий случай, всегда оставляли собственником дома на дальней периферии, в чем, как считалось, Эльвира поступала в высшей степени гуманно. Хотя были случаи, когда слишком тупых и сильно оскорбляющих милицию - сажали за решетку, забирая недвижимость безвозмездно.
   В этот день Эльвира приехала на работу к десяти часам. Рано просыпаться по утрам, было для нее невыносимым истязанием. Поколачивая свежелакированными ноготочками по окошку в дежурной части, она дождалась когда ей дадут ключи от кабинета, и поднимаясь наверх, как обычно, стала натыкаться на знакомые фразы, исходящие от встречающихся сотрудников:
   - Эльвира Михайловна! Вы неотразимы!
   - Прекрасно выглядите!
   И что-нибудь другое, в этом духе. Не обращая ни на кого внимания, с гордо поднятой головой, цокая каблуками, она зашла в свой рабочий кабинет, повесила на спинку стула сумочку, включила компьютер и нажала кнопку на электрочайнике. Перевернув страницу настольного календаря, в глаза сразу бросилась запись, заполненная ее рукой, еще перед Новым Годом: "!!! Через неделю истечет срок регистрации наследников Болдыревой Антонины Федоровны, пос. Боровский."
   Закурив тонкую сигарету, она набрала номер главы поселка:
   - Сережа! Ты куда подевался? Ничего не хочешь мне сказать?
   - О-о! Эльвира Михайловна! Наконец-то вы нашлись! Я в майские праздники трижды звонил, мне сказали, вы на Кипр улетели! Как отдохнули? - залюбезничал шестидесятилетний председатель.
   - Не твое дело! Что-то стряслось?
   - Да. Объявился у Болдыревой наследник. По-моему, из мест лишения свободы.
   - Вот как! - удивилась Эльвира, сделав на календаре пометку. - Он зарегистрировался?
   - Не имею представления. Но попытку предпринимал. Внешне - лопух, в тонкостях не разбирается.
   - Что еще?
   - Да. Девка у него, вроде как серьезная. Умеет разговаривать юридическим языком. Ко мне приходила с каким-то уголовником, интересовалась документацией и моими обязанностями. Самого наследника нет. По-моему, они отмыть домик собираются.
   - То есть, наследника могли устранить?
   - А кто его знает?
   - Он давно появился?
   - В самом конце апреля. Дружки к нему приезжали, тоже бандиты, вроде, какие-то.
   - Все?
   - Больше ничего не знаю.
   - Ладно. Что нового узнаешь - звони!
   - Непременно.
   В гнетущей тишине громко щелкнула кнопка чайника. Эльвира заварила пакетик и попыталась собраться с мыслями. Беспокоить Теймурада пока было преждевременно. Покопавшись в сумочке, она извлекла записную книжку и стала набирать номер, отмеченный как: "Оп. пункт Бор."
   - Старший лейтенант Кондрашов! - раздалось с другого конца провода.
   - Капитан Белозерская! Напомни мне, как тебя зовут? - Эльвира ожидала услышать другого.
   - Коля. Здравствуйте Эльвира Михайловна!
   - Коля! Что у тебя творится в доме у Болдыревой?
   - Болдырева-Болдырева. Дак она же умерла!
   - И ты не знаешь, кто там живет?
   - Дак... Пустует дом.
   - Чует мое сердце, к вам, бездельникам, комиссию надо направить! Проживают там, Коля! И что-то нехорошее затевается! Тебе час времени, все разузнать! Документы у всех проверить, тихонько поинтересоваться, где находится молодой Болдырев. Да. И один не ходи. Возможно, речь идет об исчезновении человека!
   - Понял! Выдвигаемся, Эльвира Михайловна!
   - Телефон мой знаешь?
   - Так точно!
   Эльвира бросила трубку. Можно было не сомневаться - такой рвач по-максимуму выполнит свою работу, дабы избежать неприятностей. Допив чай, она зашла в соседний кабинет к Теймураду, у которого весь стол был завален уголовными делами.
   - Тимочка! Ты меня не будешь работой грузить в ближайшие дни?
   - Элечка! Ну, ты же прекрасно знаешь, что большевики без тебя обойдутся! Что-то случилось?
   - И да, и нет. Скоро, возможно, разрешится. Мне с домиком одним пару деньков придется провозиться.
   - Нюансы?
   - Небольшие. Сама справлюсь.
   - Если у тебя все - я занят!
   - Ну, пока.
   Походив по кабинетам, якобы с проверкой, Эля выслушала ряд местных новостишек и сплетен. По истечению часа, вернувшись к себе, ее приказ оказался невыполненным - телефон молчал. Чтобы скрасить ожидание, она раскрыла на компьютере игру пасьянс и начала складывать карты. Так, незаметно, пролетели еще сорок минут. При раздавшейся трели она почти сразу схватила трубку:
   - Белозерская!
   - Эльвира Михайловна, это Коля! Кондрашов.
   - Почему так долго?
   - Я все объясню. Информацию уточнял в ИЦ и в РУОПЕ.
   - Ну?
   - Значит, Болдырев Дмитрий Владимирович, 1972-го года рождения, является единственным сыном Болдыревой Антонины Федоровны. Отбывал наказание в Астраханской области за армейские преступления, освобожден по амнистии в конце апреля. В настоящее время находится на лечении в Башкирии. Должен вернуться дней через десять.
   - Дальше!
   - Эльвира Михайловна, не поверите! В доме проживают двое. Не знаю даже с чего начать. Мужчина - Самохвалов Леонид Сергеевич, четырежды судимый, криминальный авторитет из Екатеринбурга, освободился недавно из Тюменской ИК-1. Прописки нет. Другая - Сударева Светлана Анатольевна, имела две прописки в Екатеринбурге, сейчас прописка Сургутская...
   - Что по ней в ИЦ?
   - В Сургуте задерживалась ОБНОНОМ, однако дело о наркотиках не заводилось. В РУОП по УрФО, общая база - была замешана с квартирными махинациями. Ответственности избежала.
   - Это все?
   - Относительно паспортных данных - да. Я вам рупь за сто даю - вмазанные они, под героином. Но вы просили тихонько наведаться, поэтому я внимания не стал заострять. На всякий случай, наблюдателей из местных уголовничков и бабушек хочу за ними закрепить. Может, они здесь герычем торгуют, а мы ничего не знаем!
   - Коля! Я тебя разве просила инициативу проявлять? Ими теперь другие займутся, а ты забудешь, понял?
   - Как скажете, Эльвира Михайловна! Так точно!
   Эльвира занервничав, опять закурила. Картинка вырисовывалась ясной, как божий день. Лопух - наследник Дима и его подруга с любовничком. Скорее всего, затевалось убийство, и если оно произойдет, делом займется прокуратура, тогда и прощай домик! У них своих любителей подзаработать хватает. Если арестовать злоумышленников за наркоту - они в наркоконтроле могут подписать сотрудничество, после чего опять окажутся на свободе. Да и закрыв их, разве можно будет что-то взять? Бесплатно устранить, а потом эта грамотная сучка укажет где-нибудь в жалобе, что это было специально сделано с целью завладения землей и домом. Прокуратура проверит - все подтвердится! Надо их, однозначно, ликвидировать. Не в то время они оказались и не в том месте! Домик уже оценен в двести пятьдесят тысяч долларов!
   Тут Эльвира и вспомнила о Васе, про которого кто-то упоминал, что он вновь работает в МОКМ и уже в престижном, убойном отделе. Там ребята - полные отморозки. Возможно, не откажутся подработать или чего-нибудь посоветуют.
   Осмотрев в большое зеркало свои прелести в обтянутом мундире, Эльвира, оставшись довольной собой, спустилась вниз и вышла из РОВД. На самом видном месте стоял ее черный Крайслер С-300. С высоты своего полета она считала эту машину не особо броской. Вот, спортивный кабриолет Лексус, находящийся в гараже особняка на Кипре, тот - ДА! Здесь мог бы указать на нее, как на нечистую на руку.
   Пренебрегая правилами дорожного движения, она быстро приехала к зданию МОКМ. На глаза папе не хотелось показываться, и поэтому пришлось дождаться, пока из подъехавшей машины, вышел какой-то опер. Подозвав его, она, не выходя из-за руля, в начальственной манере, сказала ему позвать Редозубова.
   Слегка встревоженный Василий, появился меньше чем за пять минут, почему-то сев на заднее сидение.
   - Привет! - улыбнулась она в зеркало.
   - Здравствуй дорогая Элечка!
   - У тебя в убойном, хорошие знакомые есть?
   - Обижаешь, Эльвира! Я уже пять лет в этой организации!
   - Подзаработать не хочешь?
   - Хочу. А что нужно сделать?
   - Убрать двух наркоманов с криминальным прошлым, или они скоро уберут другого, который мне нужен. Цена вопроса, по три штуки за каждого!
   - Надо посоветоваться. Подождешь?
   - Подожду.
   Вася отсутствовал недолго и вышел на крыльцо с каким-то парнем, оставшимся там с подкуренной сигаретой. Выглядел Вася уже немного по-другому и более уверенным, сел на переднее сидение.
   - За пять штук согласны.
   - За каждого?
   - Да.
   - Договорились.
   - Что по ним известно?
   - Оба не местные. Мужик только что освободился, а девка аферистка. Употребляют героин. Лучше их убрать от передоза. Тела вынести и сымитировать попытку захоронения или небрежно захоронить. Максимальный срок - десять дней! На, вот! - Эльвира отсчитала стодолларовые банкноты. - Три штуки аванс! У меня с собой больше нет. Если сделаете все правильно, я тебя еще отдельно отблагодарю!
   Забрав деньги и выслушав еще одну подробность, Вася мечтательно и целеустремленно вернулся в контору.
  
   Глава XIV
  
   В поезде, следующем до Москвы, громыхало колесами целых три вагона с одинаково одетыми, мобилизованными контрактниками. По пути пропивалось все. И сухпаи и комплекты запасной формы и даже старенькие гражданские вещи. Пьянка происходила практически в каждом закутке. Со всех сторон громко разговаривали, кричали песни и играли в карты.
   Жора лежал на верхней полке и демонстрировал ко всему апатию. У него отсутствовала необходимость знакомиться и запоминаться. Он поджидал момент, когда в купе проводников, можно будет подменить фотографии в личном деле. Там ехало два сопровождающих офицера, майор и капитан, которые тоже бухали, но явно знали меру и несли круглосуточную вахту, меняя друг друга.
   Так, доехав до Москвы, задуманное совершить не удалось. Не было подходящего момента. Сопровождающие наглядно лютовали, остужая пыл алкоголиков и выкинули в окно движущегося поезда, личные дела двух дебоширов, отчего Жора сделал вывод, что этим личным делам - грош цена. Зачем было что-то менять? Фотографии молодого Павлюка и без этого можно было сопоставить с нынешним возрастом Жоры. Кто там, во что будет вникать? Тем более проникнуть в Чечню можно было и другими способами, а нынешнюю ситуацию он сам себе усложнил.
   После недолгой пересадки до Минеральных Вод они добрались уже на другом поезде, растеряв по дороге еще шестерых "миссионеров", судьба которых нисколько не волновала офицеров, даже не пытавшихся проводить просчеты, проверки и построения. Они пользовались оригинальной тактикой. Зашли в электричку до Моздока, не сказав ни слова. Кто туда не попал из-за невнимательности - да и черт с вами! Такие вояки не нужны!
   Место назначения в Чечне, почему-то держалось в строжайшем секрете. Жора откликнулся на фамилию Павлюк и вошел в состав первой партии, которая отправилась на борт вертолета МИ-26. Летели почти час и по мере приближения, ребятишки сделались неразговорчивыми и хмурее некуда. Хмель выветрился, мучил сушняк, и неизвестность назначения буквально всех удручала.
   Вертолет сел в огромном поле, заросшем бурьяном и сорняками. Вдали были отчетливо видны с инженерной точностью строго и аккуратно выставленные ряды больших взводных палаток. От них к противотанковому рву в сторону вертолета быстрым шагом передвигались военнослужащие, и к моменту, когда лопасти остановились, на вершине рва их уже стояло больше сотни вояк находившихся в ожидании свершения какой-то традиции в отношении новобранцев.
   На борт поднялись местные офицеры, всех вывели, зачитали списки и строем повели к этому рву, на потеху старослужащим, которые изображали из себя, ну прямо-таки, четырежды героев войны. Жора обратил внимание, что все они без оружия.
   - Вешайтесь, духи!
   - Можете сразу в вертушку возвращаться, дома мама ждет!... - выкрикивали с бруствера.
   Ребятишки зашуганно оглядывались по сторонам. Строй подвели к накрытым красной скатертью столам возле штаба. Дали команду: "Разойдись!", и все офицеры куда-то подевались. Пацаны, в большей массе, присели на вещмешки. Чувствовалось, что солнцепек, вот-вот наберет свою полную силу.
   Жора переоделся в берцы и направился к взрослым солдатам, по-блатному стоящих в расстегнутом виде невдалеке. Их кисти рук просунуты были за офицерские ремни на животах.
   - Здоровенько, пацаны! Тюменские есть?
   - Всякие есть. - накидывая на себя "пуху", ответил один из них.
   - У-у! А где мы вообще находимся?
   - Седьмой полк. Шали.
   - И где этот колхоз?
   - Там. - солдат показал рукой. - Восемь километров, а здесь "птичник". - он показал на разрушенную птицефабрику. - В нем второй батальон стоит, и лучше всех живется. Если что - туда просись. За нами еще пятый артполк есть, но вас туда не возьмут, штат полный.
   - А у вас штат не полный, воюете? Где противник?
   Вопрос прозвучал довольно остро. Ребята заерзали плечами.
   - Как такового противника нет, но они могут быть повсюду. Три дня назад в части ЧП произошло. Четверо срочников коноплю пошли по полям собирать и не вернулись. А вчера кто-то командованию сказал, что если они до конца недели не выдадут полковника Буданова, головы этих четверых, окажутся у нас на поле.
   - Ну, а война?
   - Нету тут ни хрена! "Боевые" обещают только, но реально не платят. Шали без боя отдали. Так, взрываемся иногда. Наш Кэп раньше дисбатом командовал, устав прививает, на разводы под барабаны ходим. Продать много чего можно, но населения-то нет? Так что пьянки - редкость. На ВМГ*[ Войсковая мобильная группа.] если поедем, там и отрываемся.
   - Подожди! Я сам по телевизору видел, Автуры, Шалинского района, бой был.
   - Правильно. Наш первый батальон туда на ВМГ поехал, а когда добрались, там уже десантура всех покрошила. Там у боевиков тренировочный лагерь был.
   - Десантура рядом стоит?
   - Относительно. На Терском хребте, тридцать первая бригада. А ты сам-то, кто такой? Может к нам, в третий "бат", в девятую роту пойдешь?
   - У вас же здесь делать нечего?
   - Так оно... - пацаны рассмеялись.
   - А где тут места поинтересней есть?
   - Воевал уже?
   - Пару раз на Сони - плейстейшен пробовал, дак где?
   - В самом Шали комендатура есть, довольно не плохая. А так, слышали, в Грозном заварушки постоянные. У них там хорошо. В домах живут, и деньги всем без задержек платят.
   - Как туда свалить? Дело можно через кого-нибудь вытянуть?
   - Ты сам тюменский что ли?
   - Жил там. Сейчас из Кургана призвался.
   - Ну вот. Земляк у тебя водила командира полка. С ним побазарь, может, что подскажет.
   - Лады, хлопцы. Не потейте, я ушел!
   Солдаты остались с улыбками на лицах. Их явно "плющило" от действия коноплиной "каши". Возле столов началось какое-то движение, но Жора его проигнорировал, отправившись искать водителя. Вскоре выяснил, что он в палатке комендантского взвода, и зайдя к ним, назвал земляка "братухой", сходу изложив ситуацию. Предполагаемый маневр здесь был хорошо знаком. С этого полка убегали все, кто мог. Как крысы с тонущего корабля. Водитель познакомил с полковым писарем и Жора получил инструктаж:
   - Сейчас у вас будут зачет принимать, три километра кросс и десять раз подтянуться. Ты оба эти зачета не сдай! Кто сдаст, тех сразу по ротам зачислят, а твое дело отложат, чтобы потом решить, в какую хозбанду запихать. Я его оттуда тогда и смогу забрать. Блок сигарет с тебя или литр водки.
   - Годится. Сигареты в бауле лежат. Сделаю!
   Как и договаривались, зачет Жора не сдал ни по одной из дисциплин. Сошел с дистанции на втором круге в поле, и специально медленно смог подтянуться только шесть раз. К вечеру он уже был "свободным агентом", и личное дело Игоря Павлюка лежало в вещмешке.
   Ночь перекантовался на нарах в палатке танкистов, и с утра был возле продовольственного склада, куда частенько подъезжали грузовики из разбросанных подразделений, стоящих на довольствии. Выловив машину из Шалинской комендатуры и поделившись с водителем пачкой сигарет, к вечеру он уже был в отдельной комендантской роте Шалинского района.
   Ребятишки там жили, и впрямь, зажиточно. Во всех спальных помещениях газ, гражданская посуда, все чистенькие и пьяные. Возле ворот части стоял ларек и две шашлычки, словом все условия для курортного времяпровождения службы.
   Сблизившись посредством шуточек с водилой Урала, на котором приехали в часть, а так же с его дружками, Жоре спустя пару часов, уже предложили служить в комендатуре. Мол, ерунда, что матрос, в артиллерии же волочешь, вот и пойдешь в минометную батарею! Делать ничего не надо. Выездов почти нет, сиди в кафешках целыми днями, вокруг мирная жизнь, солдаты обвешанные оружием ходят, в общем - рай!
   Жоре и на самом деле здесь нравилось, но оставалась невыполненной ЗАДАЧА, о которой он мечтал целых четыре года, и сейчас он был близок к ее разрешению, как никогда. Придумав небылицу, он заявил, что его ждут земляки в Центральной комендатуре Грозного. На том и порешили. Раскошелившись на выпивку, он нелегально провел в комендатуре три дня. Отведал и шашлык и бараньих ребрышек. Помогал повару носить ночью за забор ящики сгущенки, делал другие подсобности, и в роте его уже многие стали воспринимать, как в "доску своего", доверяя левый автомат - сходить за пивом в шашлычку.
   Колонна из шести грузовиков и трех Бэтээров снарядилась ехать в Ханкалу только на четвертый день. Как ни крути, оперативная обстановка в Чечне, по-прежнему оставалась напряженной, и подрывы с нападениями на колонны считались здесь обыденностью.
   Но бог миловал. Проезжая сквозь разрушенный город Аргун, было хорошо заметно, как полыхают некоторые квартиры после недавнего боя. Менты на блокпостах все, как один, были в бронежилетах и касках - "сферах", нервно и на матюгах, пытаясь регулировать движение. У выезда из города догорал их ментовской Урал, обшитый по бокам металлическими листами. Следуя без остановки, солдаты даже не пытались вникнуть, что здесь произошло.
   По мере приближения к Ханкале, Жора не смог совладать с собой и дал поселиться в душе ТРЕПЕТУ. А когда взглянул в прорезь брезента над кабиной через маленькую подзорную трубу, сердце и вовсе "загорелось огнем". Чего стоила только одна, посеченная осколками и пулями, стелла "ГРОЗНЫЙ"!
   Колонна повернула направо, и неожиданная новость! Ханкалу охраняла не десантура, а обычная пехота! Мало того, на въезде стояли "лысые" старинные танки Т-62, которым уже давно было пора на утиль!
   Проезд вглубь территории, показывал, что здесь конечно находится пульс всей группировки. Несметное количество разномастной техники, кучи бесцельно слоняющихся командированных вояк и огромная вертолетная площадка, с незатихающим воем нескольких турбин. Сразу слившись с окружающим хаосом, колонна, поплутав, приехала к большому закутку перед маскировочным ограждением Главной Военной комендатуры Чеченской Республики. Пожав пацанам руки, Жора отправился "наводить курсор" дальше.
   На стоянке все машины были проштампованы буквой "К" в прерывистом круге, что следовало воспринимать как принадлежность к комендатуре. Ближайший Камаз с зенитной установкой, был из Ведено. Следующий - из Гудермеса. У Жоры участилось сердцебиение. Он сразу вспомнил, как разъезжал по этому городу четыре с лишним года назад и сейчас ни с кем не мог поделиться этой информацией. Соседние три машины были из Урус-Мартана. Пацаны не стесняясь, расстелили на земле плащ-палатку и бухали. Следом оказались машины из Заводского района Грозного. Ну и ближе к концу стоянки, обнаружилось требуемое. ВК ШАТОЙСКОГО РАЙОНА ЧР.
   Они были такие же, как все, радостно воспринимающиеся душой. Небритые, пьяные, потные, и оружие в куче. Бухали в наполовину закрытом тентом кузове с зенитной установкой. Отойдя от водилы, назвавшего принадлежность экипажа, Жора встал на заднее колесо и, перекинув руки через борт кузова, обратился к собравшимся с озорной улыбкой:
   - Здорова - были, "махра"! Как там у нас Шатой поживает?
   - Нормально поживает. - с кубанским выговором буркнул один усатый дядька, раздетый по пояс.
   - Не в курсе, к вам людей не набирают?
   - Обещали что-то. На днях двадцать полугодичников уезжают по окончанию контракта, а замены - нет! - сказал все тот же усатый.
   - Тебе к капитану надо. Он сейчас ушел. Залазь, здесь подождешь! - высказался уже другой, довольно крепкий солдат с хорошей осанкой.
   Жора ловко заскочил в кузов. Все четверо изрядно выпивших вояк, окинули его оценивающим взглядом.
   - Если что, я не буду! - сказал Жора, подразумевая спиртное.
   - А что так? - спросил уже третий.
   - Еще к вам на службу не успел устроиться, а уже на "губу" закрыли бухого. Начальство, поди, ругаться будет?
   Пацаны разразились громким смехом. Усатый, приняв довольный вид, подкурил сигарету, после чего достал из-за короба зенитных патронов начатую бутылку коньяка и плеснул Жоре.
   - Давай! Делай! У нас старший колонны еле на ногах держится! Скоро поедем!
   Жора с равнодушием выпил предложенное спиртное. Ребятишек потянуло на роль "учителей", и они начали сыпать подробности, без которых, на их взгляд, Жоре было не выжить. Суть их сводилась к тому, что трезвому будет ни с кем не ужиться. Жора слегка сбил тему:
   - В Шатое население сколько составляет?
   - До войны три тысячи было, вроде.
   - А вас сколько?
   - Человек девяносто, вместе с офицерами.
   - А рядом никаких частей?
   - Ну почему. В самом Шатое менты есть, и от нас по прямой восемь километров, а по серпантину все двадцать, стоит 219-й полк. Мы у них на довольствии, и когда приезжаем, они от нас, как от смертников шарахаются! У них устав, а мы, кто в чем, и в кроссовках, и в разгрузках на голое тело!
   - А причем здесь смертники?
   - У нас в районном центре администрация, военкомат, рынок и все такое выглядят привлекательными для нападения. Мы там сами долго продержаться не сможем, и чтобы этого не произошло, всему местному населению закрепили: "В СЛУЧАЕ НАПАДЕНИЯ НА ШАТОЙ, ОН БУДЕТ УНИЧТОЖЕН ИЗ БОРЗОГО "ГРАДАМИ", ВМЕСТЕ С КОМЕНДАНТСКОЙ РОТОЙ, МЕСТНЫМИ ЖИТЕЛЯМИ И НАПАВШИМИ"! - выдал реплику осанистый.
   - Ну, нормальный ход - пароход. Клевое местечко!
   Жора и впрямь повеселел. Признаться, он и не рассчитывал получить требуемый результат так быстро. В процессе приема еще пары доз под нейтральные разговоры появился старший колонны.
   - Николаич! К нам служить человека возьмем с собой? - спросил усатый.
   Капитан, прищурясь, вгляделся в Жору, высунувшегося из-за борта.
   - Не пьющий? - якобы строго, спросил он.
   - Спортсмен! - ответил Жора.
   - В часть приедем, там начальник штаба решит. Если что, вернешься, понял?
   - Так точно, товарищ капитан!
   Наверняка, впервые, находясь в Чечне, услышав свое официальное звание, капитан аж "просиял" и неточным движением руки зацепился за ручку кабины, чтобы открыть дверцу. Немного погодя они поехали по рытвинам и ухабам. За территорией их ожидал БТР и безтентовый Урал, с двумя новыми Камазовскими двигателями в кузове. Зенитка заняла в колонне замыкающую позицию, и весь тыл был прекрасно предоставлен обозрению для отъезжающих.
   После правого поворота показался "Пригородный", где Жора когда-то отлеживался с неделю. Здесь ничего не восстанавливалось, и все заросло сорняками по неубранной жухлой листве.
   С каждым километром приближения к Шатою Жора переживал непонятные чувства - сопротивление входу в прошлое и одновременно погружение в него на машине времени. А когда показались заброшенная шашлычка и бывший, разваленный коттедж разведроты 342-го полка, Жору, прямо-таки, накрыла волна острой ностальгии.
   Они пересекли мост на Дуба-Юрт и, проехав довольно прилично вверх по дороге, остановились на захолустном блокпосту ВВ, усиленным двумя Агээсами. Капитан выставил на бампер Урала бутылку водки, пацаны тоже "намахнули" и приземлились из кузова для разминки.
   Вечерело. ВВ-шники были один пьянее другого. Пацаны развели капитана на стрелялки. Сначала пальнули из автоматов и подствольников на противоположный берег Аргуна, затем многие попробовали из Агээса туда же, а ВВ-шного лейтенанта заинтересовала зенитная установка. Он весело покрутился на механизме и, направив на вершину горы стволы, выжал педаль.
   Выстрелов не произошло, ибо зенитка была неисправна! Лейтенант полез разбираться в затворах, не понимая, как такое может быть? Зенитный расчет пожимал плечами, поддерживая недоумение. Жора хотел, было, прийти на помощь, но сдержался. Довольный лейтенант сел на сидение, крутанул стволы и все-таки смог выпустить очередь. Правда, выстрелил всего один ствол. Еще немного покопавшись, он бросил заниматься этим и спрыгнул из кузова. Они с капитаном допили бутылку, после чего колонна отправилась дальше.
   В Шатой подъехали в сумерках. Около часа после прибытия, Жора был в свободном плавании, разглядывая окрестности. Рота проживала в двухэтажном здании бывшей районной библиотеки, где окна были заложены мешками с землей, вот и весь укрепрайончик!
   Подполковник, начальник штаба, ожидал Жору у себя в комнате, освещаемой коптилкой от маленькой артиллерийской гильзы. Разложив перед собой личное дело, пытался что-то из него вычитать и в завершении спросил:
   - Срочную где служил?
   - Кольский полуостров. Северный флот!
   - Специальность, какая?
   - Наводчик корабельного орудия.
   - Гражданские специальности есть?
   - Никак нет.
   - А к нам, почему приехал?
   - Нас в седьмой полк возле Шали привезли, а там полевые условия, вши, войны никакой нет, денег не платят. Оттуда бегут все! Да и мне, если честно, в горах всегда хотелось побывать.
   - Ладно. Пойдешь во второй комендантский взвод стрелком. У нас в караулы ходить некому. Через сутки заступают. Автомат-то хоть держал в руках?
   - Да. Приходилось.
   - Свободен!
   Жору сопроводили в кубрик, где проживали около двенадцати бойцов, включая двух водителей. Трезвый, серьезный паренек, замкомвзвода Кирилл, отвел его в оружейную комнату, где дежурный по роте - тридцатипятилетний дядька, после регистрации в журнале, выдал Жоре старый автомат АК-74, с вырезанными надписями на прикладе, и подсумок с четырьмя заполненными магазинами.
   - Завтра к писарю подойдешь, он тебе номер в военник впишет!
   - Понял, Кирюха, сделаю!
   Многие из пацанов уже валялись в отключке от алкоголя и забравшись на цельный второй ярус нар, положив под голову автомат и вещмешок, Жора уснул, с наслаждением воспринимая запах кирзы, армейских ремней и оружейного масла.
   Как и ожидалось, команду "Подьем!" утром никто не подавал. Самостоятельно проснувшись в восьмом часу утра, он умылся и пошел обследовать здание. Тишина стояла гробовая. Все дрыхли "без задних ног". Во дворе, натолкнувшись на полевую кухню, Жора перекусил рисовой кашей и килькой в томате из банки. Повар извинился, что нет хлеба. Комендатура не могла получить его уже третью неделю.
   - А почему так происходит? - спросил Жора.
   - Нам в Борзом хлеб только по четвергам дают. Две недели назад там спецоперация была, отряд боевиков гоняли, у нас ни одна машина не выезжала, а в прошлый четверг саперы подорвались, на дороге обвал был. Тоже выездов не было. Ждем сейчас этого четверга. Два дня осталось.
   - Машину с хлебом кто-нибудь сопровождает?
   - Не машину, а Бэтээр. Ваши же, из пехотных взводов и сопровождают, кто не в карауле. По желанию грузчиками на выезд ездят. Но обычно, не многие хотят.
   - Старшим колонны кто ездит?
   - Не колонны. Они на одном Бэтээре всего. Прапор - начпрод, старший.
   - Он откуда сам, не знаешь?
   - Краснодарский. У нас тут две мафии, Краснодарская и Ставропольская. Краснодарские - наркоманы, а Ставропольские - алкоголики. Остальных единицы, но все равно из них с кем-то держаться.
   - А ты откуда?
   - Из Нижегородской области. А ты?
   - Из Кургана.
   - Где это?
   - На Урале.
   Оставив пустую алюминиевую тарелку, Жора пошел осмотреть территорию. Заглянул в захолустный парк с грузовиками, обошел минометную батарею, обнаружил отдельную стоянку нескольких Бэтээров и в завершении осмотрелся вдаль. Местечко было, более чем живописное. Прямо в обход казармы протекал ручеек чистейшей ключевой воды, выведенной в шланг. Вокруг красовались утопающие в зелени горы, за которыми проглядывались снежные вершины. И хотя множество гражданских домов было разрушено, курортная атмосфера, так и подбивала развалиться у крыльца, обтянутого массетями, на шезлонге.
   Вернувшись в кубрик, Жора застал уже проснувшихся солдат за опохмелкой под музыку группы "Тату", воспроизводимой китайским музыкальным центром. Поддерживая обычные разговоры, от выпивки он отказался, быстро установив, что в кубрике находится "рассадник" Ставропольских, на которых делать ставку не входило в планы. Трое Краснодарских приходили сюда только спать, все остальное время "зависая" в другом кубрике.
   В половине девятого дневальный по роте, со снайперской винтовкой поперек груди, громко подал команду:
   - Внимание рота! Выходим строиться на развод!
   Из всех уголков стали появляться заспанные и мятые пехотинцы. Жора держался рядом с Кирюхой, который отвел ему место в строю, относящееся к третьему отделению. Солдаты маленькими кучками подтягивались к своим определенным местам, многие были небритыми, все одеты в камуфляжи, расхлистанные, а один, и вовсе, вышел в тапочках, не забыв захватить с собой автомат.
   Перед строем стоял с важным видом, с трехдневной щетиной и с красными воспаленными глазами - полковник, комендант Шатойского района. Строй состоял из менее, чем пятидесяти солдат, и Жора предположил, что на разводе отсутствует караул и уехавшие на разведку дорог саперы.
   - Кирилл! Ну что, все у нас? - беспокойно спросил, выскользнувший из-за спины старлей, в выгоревшем камуфляже и с синяком под глазом.
   - Все. Новенького, вот, еще вчера взяли.
   Старлей строго посмотрел на Жору. Хотел что-то сказать, но в это время появился начальник штаба, и он нырнул в строй, встав на место командира взвода. Строй немного оправился.
   - Равняйсь! - рявкнул начштаба. - Смирно! - строевым шагом, с поднятой к виску рукой, он подошел к коменданту. - Товарищ полковник! Личный состав отдельной комендантской роты на развод построен! Начальник штаба комендатуры, подполковник Тонкоженко!
   - Вольно! - скомандовал комендант, опустив руку от виска.
   - Вольно! - продублировал начальник штаба.
   - Ну что, воины хреновы? - не стесняясь в выражениях, заговорил полковник. - Опять всю ночь водку жрали??? Я вам устрою веселую жизнь! Вы у меня охренеете! Чтобы с сегодняшнего дня на рынке никого не было, кроме патруля! А ты почему в тапочках вышел? - накинулся он на солдата. - Пять суток наряда вне очереди!
   - Берцы промочил, товарищ полковник!
   - Промочил?! Где? У нас, что, вчера дождь был?
   - Кошка нассала.
   В строю раздался дружный хохот.
   - Нассала?! А еще разведчик! Летучих мышей себе напришивали, а меня, как на рынке увидите - только пятки сверкают! Я вас предупреждаю! Скоро весь разведвзвод в клетку посажу! Сутками по селу слоняетесь! На чердаке у агээсников пьете! Я все про вас знаю! Еще один залет - уволю всех к ядреной матери! Все! Командирам подразделений - довести задачи!
   Чем-то озадаченный, комендант быстро зашел в расположение роты. За ним, почти сразу, вразнобой пошли разведчики. Старлей обратился к Кирюхе:
   - Ведомость постов составил?
   - Сейчас, чаю попью, сделаю.
   - Этого куда? - он указал на Жору.
   - Второй пост, первая смена, думаю. Самый спокойный.
   - Ну, разберешься дальше?
   - Да, конечно. Второй взвод - разойдись! - спокойно сказал Кирюха. - А ты, Игорек, пойдем со мной! - обратился он к Жоре.
   Они поднялись в штаб на второй этаж, где Жора продиктовал писарю номер своего автомата и расписался за получение жетона личного номера. Взглянув на цифры, он отметил, что его просто-таки преследует магия чисел: "ВС СССР ; Ф - 379009". "Тройка" и "ноль - ноль девять", уже где-то встречались.
   В кубрике они никого не застали. Казарма вообще, наиудивительнейшим образом, выглядела пустынной, хотя не далее, как десять минут назад, сюда зашел весь незанятый личный состав. "Прочитав" у Жоры на лице недоумение, Кирюха пояснил:
   - На рынок все свалили, через парк.
   - А комендант? Он запрещал, вроде?
   - Да-а. Он каждый раз запрещает. Сейчас уже забыл, наверное. Квасит с начальником штаба. Там на рынке, у нас все четко. Если кто-нибудь из этих двоих зайдет - патрульные предупредят, не попадешься.
   - Что, и мне туда можно сходить?
   - Сходи. - улыбнулся Кирюха. - Деньги есть, можешь и в шашлычке посидеть. К шести вечера только нормальным вернись. На разводе, в караул заступать будем!
   - Понял, не подведу!
   В кубрик, воровато озираясь, ввалился взводный, пряча взгляд, чтобы синяк был менее заметен. Неодобрительно взглянув на Жорины ноги, он спросил у Кирюхи:
   - Ведомость постов составил?
   - Да я еще чаю не попил!
   - Надо, Кирилл, надо! Я с местным жителем договорился, сейчас пойду зубы под коронки обтачивать. Мне потом не до этого будет!
   - Ну, ладно. Сейчас сделаю.
   Старлей, положив планшетку на стол, взял из кухонного шкафа стакан и плеснул в него, принесенную с собой водку. Кирюша расчерчивал тетрадный лист, Жора, дождавшись, когда водка окажется в желудке старлея, очень дружелюбно обратился к нему с вопросом :
   - Товарищ старший лейтенант! Вы меня, конечно, извините, но мне просто очень интересно! Вот у нас на флоте лоции были, а вы, наверное, крупномасштабными картами пользуетесь?
   - Надо же, какой догадливый! - улыбнулся старлей, явно польщенный таким вежливым обращением. - Ясен перец, тут тебе не флот!
   - Разрешите, хоть одним глазком взглянуть, что она из себя представляет?
   - Это... Я забыл. Как у тебя фамилия?
   - Рядовой Павлюк!
   - Зачем тебе?
   - Я со временем, может, в разведку пойду, а они-то, наверняка, прилегающую местность должны знать?
   - Молодец, Павлюк! Это как Суворов говорил: "Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом!", так, что ли?
   - Ну, вы и загнули! Не, генералом-то мне не стать, а от медали не отказался бы! Товарищ старший лейтенант! Ну, покажите, на самом деле, хоть примерно представить, где нахожусь!
   - Да, смотри, чего уж! Мне не жалко! - старлей раскрыл планшетку и расстелил на стол карту.
   Жора впился в нее взглядом, сразу отыскал Асланшер и, рассматривая подступы к нему, дороги и ландшафт местности, а также приблизительные расстояния, продолжил задавать невинные вопросы. Установив необходимую информацию, он сделал вид, что ничего не понял из увиденного. Кирюша вручил старлею ведомость, и после того, как тот ушел, Жора закинув автомат за плечо, отправился в парк через запасной выход казармы. Перемахнув через небольшой кирпичный заборчик и пройдя около ста метров, вскоре он оказался возле торговых рядов, обвешанных различными ширпотребными товарами. Из местных жителей покупателями являлись единицы, зато солдат Жора насчитал пятнадцать человек. Они дружелюбно общались с пожилыми тетками - продавщицами и настороженно поглядывали по сторонам. Продавщицы предметно-пристальным взглядом изучали Жору, сразу распознав в нем новенького и прикидывая, что от него можно получить. Каждая продавщица хотела иметь лично своего, постоянного клиента, которому можно было бы отпускать в долг.
   Ему показывали новую, под вид "натовской", форму. Зазывали купить сигареты, фотоаппарат, узнавали, в чем нуждается, а Жора нейтрально отмалчивался. Купив себе цепочку для жетона, он остановился у торгового ряда, где продавались аудиокассеты, и звучала песня Сергея Наговицына. Женщина средних лет тут же "вцепилась в ухо", объясняя как у нее все дешево, и она может достать любую музыку, потому, что часто ездит в Дагестан. К торговому месту напротив - аптеке, подошли двое сухощавых, сутулых солдат с автоматами. Жора в это время читал на подкассетнике названия песен.
   - Есть ШО-нибудь сильнодействующее? - спросил один из них у продавца.
   - Сибазон. - пугливо посмотрев по сторонам, тихо ответила она.
   - А еще?
   - Только Димедрол.
   - Сибазона на сотку сделай!
   - Две ампулы получится.
   - Давай!
   От ребятишек исходил явный кубанский говор. Позволив им отойти за пять - шесть торговых мест, Жора догнал крайнего и зашептал в ухо:
   - Пацаны! Мне возьмите Сибазона тоже! Я новенький, вчера только поднялся в роту. Мне не продадут!
   - "Лавондос" есть?
   - Сотку найду!
   Парни удивленно переглянулись между собой, и уже второй из них окончательно ответил:
   - Пошли! Только одна ампула тебе, а одну на троих разделим!
   - Годится!
   Закупив необходимое и выклянчив в придачу шприц, наркоманы собрались идти в разрушенную, трехэтажную школу, стоящую на территории части. Жора их слегка перенаправил:
   - Пацаны! У вас прапор-начпрод земляк, а вы по развалинам лазите! Пошли бы к нему, может чего вымутить получится?
   - А ШО? Это мысль! Он нам как-то "тушняк" подкидывал.
   - Да ШО там вымутишь? Одна килька. - высказался другой.
   - А кильку, не берут что ли? - поинтересовался Жора, вспомнив, что у них в кубрике стоит два ящика этих консерв.
   - То-то и оно! По пятьдесят копеек банка. Они ей скотину кормят! Сам подумай, это двадцать банок надо принести, шобы пачку "Петра" взять!
   - А в Борзом не пробовали продавать?
   - Дак туда же ехать надо! Думаешь, там пролезет?
   - А почему нет? Во всяком случае, попробовать стоит, рубля по три - четыре ее спихнуть.
   Пацанов звали Федя и Ваня. Втроем они зашли в "крыло" казармы на продовольственный склад. Пожали подвыпившему прапорщику Андрюхе руку и расселись на стулья, делать уколы. Жора, сам себя уколоть не смог, поэтому попросил содействия у Феди. В голове началась "тяга". Думать о чем-нибудь или предаваться воспоминаниям - было сплошное удовольствие, однако Жора сумел взять под контроль свое состояние и обработал поверхностными вопросами прапора, получив договоренность, что будет включен в бригаду грузчиков по доставке хлеба в четверг.
   Вскоре всех неимоверно потянул на сон, и они медленно и спокойно разбрелись по кубрикам. К шести вечера Жора сполна выспался и абсолютно не чувствовал себя уставшим. Ваня и Федя были на разводе тоже, заступая по ведомости, один - дневальным, а второй на пятый пост - третий этаж в школе. Жора быстро сделал вывод, что здесь представляет собой боевое охранение.
   Обычная двухчасовая схема смены часовых, была переиначена и упрощенна на четырехчасовую, четыре часа бодрствования, четыре часа сна. Второй пост выглядел, как бетонированное укрытие с бойницами на углу казармы у тыльного подъезда, через который офицеры ходили к вынесенному туалету.
   Без происшествий отстояв до десяти вечера, пару раз позвонив в караулку для проверки связи, Жора, с разводящим Кирюхой зашел в караульное помещение с другого торца казармы. Там стоял непроглядный смрад от дыма сигарет, никто не спал, все были слегка пьяные, и четверо играли в карты на нарах.
   Федя заступал в третью смену с двух часов ночи и, увидев Жору, отозвал в дальний угол, где вытащил косяк анаши, сказав при этом: "Взрывай!". Заметив намечающуюся движушку, с нар подтянулись еще двое краснодарских. Папироса заходила по кругу - по две затяжки на каждого.
   - Головки! - пояснил Федя, у которого с трудом приподнимались веки.
   Жора почувствовал, как сдавило виски, и начался отрыв от действительности. Вокруг все стало казаться таким гармоничным и забавным! Сидя на корточках, пацаны отпускали нелепые шутки, от которых возникали приступы хохота.
   Чуть позже Жора выслушал наркоманскую историю. Оказывается, всего неделю назад, с героином тут было все прекрасно. Сто рублей - доза. Но барыга куда-то исчез, и приходилось пользоваться беспонтовой аптекой, в которой они за четыре дня скупили все эфедриносодержащее, а сейчас остался один "дрэк".
   Процент наркоманов в роте был огромен. Почти все разговаривали на наркоманском сленге. "Точка", "Дэцл", "Фитцл", "Марафет", "Гармошка"... Вернувшиеся в два ночи утырки, были один "готовее" другого. Сильно пьяного Кирюха даже избил, чтобы привести в чувство.
   Отстояв с шести до десяти утра второй раз, Жора бухнулся спать. Некоторые, прямо с караулки, уже успели "улизнуть" на рынок, хотя не имели права покидать помещение до 18:00. Наряд, как это часто бывает в Российской глубинке, прошел на "авось". Здесь и впрямь, как предупреждали, смотреть на происходящее трезвыми глазами, было сложновато.
   Выезд БТР за хлебом был назначен на восемь утра следующего дня. К назначенному времени Жора подошел к продскладу. Оказалось, прапор Андрюха еще и не просыпался! Находящийся в парке водила, сильно страдающий с похмелья, обругал его последними матюками и поехал на рынок за пивом.
   В путь тронулись только около девяти часов. Вместе с водилой - вшестером. В салон Бэтээра закинули пять пробных ящиков кильки. Выехав за Шатой, проехали вдоль утеса высокой горы и возле поста ВВ, по хлюпенькому мостику, свернули на правый берег Аргуна и как-то незаметно, сразу оказались на полноценном серпантине. Водила шпарил на Бэтээре, выжимая все "соки" и ничуть не опасаясь столкновения со встречными, которых не было видно из-за поворотов на узкой дороге. Как он чувствовал отсутствие встречных - было непонятно. С высоты, река в ущелье уже начинала казаться толщиной со спичку, а он все старался нарастить скорость.
   Повернув с развилки направо и проехав мимо стеллы Буйвола, вскоре и обозначился собственно Борзой, красиво раскинувшийся на склонах отрогов, вслед за возвышающимся зеленым лугом. Вдали фоновым ожерельем виднелись заснеженные вершины. В половине десятого утра, горный воздух оставался здесь морозным, и на скорости покалывал нос и щеки.
   В километре от въезда замаячил совсем уж мини-рынок, где торговали с шести деревянных ящиков. Федя крикнул Андрюхе на ухо: "Тормози!", и тот заколотил изгибом сложенного приклада Акээса, с заряженным подствольником, по броне. Водила резко выжал педаль тормоза, послав БТР юзом и подняв столб пыли. Не дожидаясь, пока она осядет, Федя закинул автомат за спину и, спрыгнув с брони, спросил у торгующих:
   - Шо? Кильку надо?
   - Почем? - проявили интерес сразу две женщины.
   - Три рубля банка!
   - А сколько есть?
   - Ну, я не знаю... - Федя растерянно посмотрел на пацанов. - Шо, скока?
   - Пять ящиков! - сообщил слегка нервничающий прапор.
   - А сколько в ящике? - спросила уже другая женщина.
   - Скока? - продублировал Федя.
   Прапор, недовольно открыв боковой люк, спустился внутрь и оттуда проорал:
   - Сорок восемь!
   - Берете? - спросил Федя.
   - Да. Берем! Все!
   - Все? - не поверил Федя.
   - Все! Все! Давай, выгружайте!
   Коробки оказались за "прилавком" быстро, а вот с расчетом возник спор. Федя хотел взять "пятихатку", а прапор хотел купить на половину денег водки и еще взять сигарет. Жора немедленно соскользнул с брони Бэтээра и, подойдя к делящим добычу, резким тоном сказал:
   - Короче, так! У нас выезд, а на боевых всегда надо бухать! Денег сколько, семьсот двадцать получилось?
   - Угу.
   - Водка почем? - спросил Жора у женщины.
   - Тридцать пять. Оптом по тридцать отдадим!
   - Сигареты "Золотая ява", двенадцать?
   - Да.
   - Ящик водки с блоком "золота" цепляйте и поехали! А то будете тут до вечера спорить!
   Пацаны с брони согласно закивали. Предложение выглядело более справедливым - все деньги на "общак"!
   Наскоро распив пару бутылок, они поехали дальше. Внимание привлекали изредка встречающиеся дома из бутовой кладки. Буквально все фасады утопали в виноградных листьях и лозах. После поворота, справа, взору предстал уже второй мини-рынок, напоминающий Шатойский. Немного поодаль, под кроной дерева расположилась в вагончике, камуфляжно выкрашенном, шашлычка с дополнительными столами на улице. Военнослужащих вблизи было не много, всего с десяток человек.
   Миновав рынок, дорога пошла на спуск, и вскоре показался КПП части, с баррикадами из мешков, в массетях и со шлагбаумом. Разглядев на Бэтээре штампованную букву "К" в круге, дежурные солдаты беспрепятственно впустили технику. Двигаясь под небольшим уклоном вниз, Жора зафиксировал панораму расположения части с парками и палатками, в центре которой стояли шесть зачехленных ГРАДОВ.
   Бэтээр опять свернул, затем еще и, поднявшись в гору, они остановились у полковой пекарни. Андрюха ушел узнавать, что к чему, а пацаны, тем временем, открыли очередную бутылку. Жора без особой охоты, но все же выпил вместе со всеми, легко заработанную, самопальную водку.
   Минут через двадцать стало известно, что на какую-то партию хлеба уже не успели, а следующая партия будет готова только к двум часам. Пацаны расстелили плащ-палатку, а движенец Федя сбегал к пекарям и вернулся оттуда со свежим хлебом, луковицами и двумя банками свинины. Рассевшись вокруг палатки, все "прогнали" по стаканчику и Федя восхищенно заявил Жоре:
   - Ну, ты, Ихгореха, и хголова! Я бы знал, шо кильку тут можно впаривать, с Андрюхой бы постоянно ездил!
   - Не гони, Федька! Наверстаешь еще упущенное! Там ее сколько?
   - Да кто бы считал? - ответил Андрюха - С пол Камаза будет неучтенки. Мы ее выкинуть вообще хотели!
   - Ну и давай! В следующий раз, этим же коллективом едем! Ее и по четыре и по пять рублей, можно попробовать. - заключил Жора.
   - Да точно. - кивнули "подельники".
   - Пацаны! Вы не обессудьте! Я с собой бутылку возьму, мне земляка надо найти с артиллерии.
   - Ихгорь! Какой разхговор? Конешно! К двум подойди только! - разрешил Андрей.
   - Не потеряюсь.
   Прихватив автомат, Жора прогулочным шагом пошел к обнесенной колючей проволокой позиции, где стояли реактивные установки залпового огня Град на базе Уралов. Территория не охранялась и была обтянута проволокой формально,да и, к слову сказать, хорошо просматривалась со всех сторон. Обнаружив грубо сделанную калитку, обтянутую все той же "колючкой", Жора зашел на объект и, изображая не местного забулдыгу-простачка, направился к двум, палаткам, расположенным вблизи от низких арочных, бетонированных складов с вооружением. Приоткрыв штору на одной из палаток, Жора смело шагнул внутрь, подавая реплику:
   - Здорово, пацаны! Мы с Шатоя приехали, сейчас возле пекарни ждем! Есть кто Тюменский или с Кургана? Бухать будете?
   Четверо отдыхающих пацанов, раздетых по пояс, растерянно - удивленно посмотрели на Жору.
   - Я Тюменский. - сказал один из них.
   - Откуда?
   - С "обороны".
   - Ну, нихрена себе? А я с "маяка"! Соседи, в рот капучино! Рядом! - Жора бросился жать руку. - Я в Шатое всего один, Тюменский! Зе-ема! Братуха! Короче, оставляем пацанам пузырь и погнали к нам! У нас там поляна по полной! Как зовут-то тебя?
   - Толян.
   - Все, Толян, рулим! Пацаны! Не обессудьте, я земляка у вас забираю! Мы до двух всего здесь, так что не загуляет!
   Толян сам не понял, каким образом пошел за земляком, не удосужившись даже накинуть куртку. К Бэтээру они подошли минут через пятнадцать, выискивая в пути возможных общих знакомых, которых Жора выдумывал от "балды", так как никогда не жил в том районе.
   Шатойские "комендачи" приняли паренька с распростертыми объятиями, сразу налив "штрафную" и пододвинув хлеб с луковицей. Толян выпил и поперхнулся, и Жора, не оставляя зему без внимания, по-братски похлопал его по спине. Пацаны, как водится при знакомстве, задавали вопросы: "Кем он служит?", "В чем заключается служба?", "Как кормят?" и тому подобное, а Жора между этими вопросами уточнял другое: "А ваши "Грады" заряженными стоят?", "В машинах баки заправленными держат?", "Что представляет собой командир?" и другое. Вставленные мельком и невзначай, эти вопросы не выглядели подозрительными.
   Вскоре Жора уже досконально знал все необходимое. Толя служил водителем Града. Плановая стрельба вдоль Аргунского ущелья намечалась в ночь с субботы на воскресенье. В баках каждой из машин имелось по пятьдесят литров соляры. Стрельба осуществлялась с пульта, куда вводились координаты по имеющейся у наводчика карте - формуляру. Прицельное попадание гарантировалось лишь с расстояния до пяти километров, а дальше происходил разлет снарядов, и точность попадания считалась приблизительной на расстоянии до двадцати километров. Снаряды применялись трех типов: осколочно-фугасный, зажигательный и осколочно-химический. Любой из этих типов удовлетворял Жорину задумку, но имелась нестыковка с расстоянием и точностью. Вспомнив карту, он пришел к выводу, что для разрешения этой проблемы необходима была передислокация установки в Итум-Калинский район, на дорогу, идущую параллельно ущелью в четырех - пяти километрах выше, в горах.
   Через какое-то время захмелевшийший и накуренный Толян, уже обнимался с водителем Бэтээра и обещал подарить ему к следующему приезду гильзу от Града. Жора чувствовал определенные неувязочки своего плана, в котором постепенно высвечивался горизонт. Его состояние можно было сравнить с состоянием снайпера, надежно зафиксировавшего свою жертву в прицел. Мозг только и успевал отсеивать ненужное и выстраивать ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ. Ближе к двум часам дня Жора проводил пошатывающегося земляка, и на обратном пути в голове отчетливым образом вырисовалось долгожданное:
   1. Найти шапочку - маску.
   2. В субботу перед заступлением в караул нюхнуть клей с пеплом и сняться с наряда по болезни.
   3. Бегом или на попутке добраться в Борзой.
   4. Выявить среди солдат наводчика, захватить его в плен, и при необходимости нейтрализовать или травмировать экипаж.
   5. Угнать Урал.
   6. Выехать на позицию к Итум-Кале.
   7. Заставить наводчика ввести координаты и открыть огонь.
   Е-мое, вот оно! Какие-то семь пунктов и четыре с лишним года ожидания! Приближался момент воздаяния, а возможно, и самое значимое в жизни дело! Жора ощущал небывалый подъем сил и воодушевления, и пока все складывалось в его пользу! Стрельба по угнанной машине, заряженной реактивными снарядами, исключалась - зеленая линия. Быстрое преследование они организовать не смогут! Его, как новенького, в Шатое никто не будет искать! Можно даже будет потом вернуться и с наслаждением послушать новости о произошедшем случае! Для надежности неплохо было бы еще разведать дорогу на Итум-Кале, узнать места расположения блокпостов и на предмет скоростного режима.
   У Бэтээра Жора застал ребятишек "не вяжущими лыка". Температура воздуха зашкаливала за тридцатку, а рядом не было места, чтобы укрыться в тени. В салоне Бэтээра стояла раскаленная духота, и потому убежищем он служить не мог.
   С намоченной "хэбэшной" курткой на плечах, вернулся Андрюха. Видок у него был не важный.
   - Амба, пацаны! Придется до шести вечера ждать!
   - Это почему так? - спросил Жора.
   - Они шо-то там не успели, сейчас хлеб в свою столовую будут отдавать, а потом нам только выпекать начнут!
   - Как? Нам же сегодня в шесть в караул заступать! - опять высказался Жора.
   - Вот так! Заменят на время кем-то. Такое уже не раз бывало.
   Жора усиленно соображал. Если они получат хлеб вечером, то о поездке в Итум-Кале не стоит даже заводить речь! Данный расклад необходимо было срочно переиначивать.
   - Да они охренели совсем! Пацаны! Пошли все вместе! Я там сам побазарю! Сколько хлеба должны выдать?
   - Двадцать пять мешков, по шестнадцать булок в каждом. - сообщил Андрюха.
   Водила остался, а они впятером потопали на пригорок. На территории пекарни было пустынно, хотя из палаток слышался шум работы каких-то агрегатов, что указывало на наличие там людей. Андрюха указал на вагончик.
   - Кто там есть? Сколько их?
   - Двое. Начальник пекарни - азер и старшина.
   Убрав автомат за спину, Георгий шагнул по ступенькам первым и дружелюбно обратился к толстому азербайджанцу, сидевшему за столом в камуфлированной майке под струей прохладного воздуха от вентилятора.
   -Салам алечи, гагуля!*[ Брат (азерб.)] - разведя руки для объятий, с непринужденной улыбкой Жора подошел к азербайджанцу.
   Слегка опешив, начальник пекарни нерешительно протянул навстречу через стол руку для приветствия. Воспользовавшись рукопожатием, бывший спецназовец зажал запястье руки, слитным движением, уперевшись коленом в стол, резко выдернул руку на себя. В результате, с громким шлепком, получил лежащего пузом на столе главного пекаря полка с вытянутой рукой, с выпученными глазами и беззвучно разевавшимся ртом. Для закрепления успеха Георгий заскочил на стол и приземлился на правом плече начальника пекарни, задрав его правую руку вверх между своих ног, выворачивая ее из плечевого сустава. Не торопясь, зафиксировав руку в захвате болевым приемом, он свободной левой рукой вдавил голову в стол и тщетно пытался прижатой головой вытереть разбрызганные слюни на столешнице
   - Ты! Крыса тыловая! Перепутала все трататули, что ли? Как тебе захват "Кимура"?**[ Известный мастер дзюдо.] Нравится?
   Услышав нечленораздельные завывания, на помощь своему начальнику поднялся крупный и жирный старшина.
   - Э-э! Ну-ка отпустил его, быстро!
   Не давая никакого шанса противнику, Жора оттолкнулся от стола, жестким ударом ногой в голень застопорил старшину, с резким выдохом скрутился вокруг своей оси и в полуприсяде впечатал кулак прямым ударом в низ живота по мочевому пузырю, использовав запрещенный прием. Выпрямившись, он не сильно ударил по ушам сложенными лодочкой ладонями, оседающего на пол защитника, который и без этого уже выглядел невменяемым.
   Скользящим движением Жора переместился за спину согнувшегося на полу старшины, одновременно контролируя его и начальника пекарни. Попыток сопротивления не предвиделось. Азербайджанец, раскачиваясь на стуле, поскуливая, баюкал висевшую плетью правую руку.
   - Ничего страшного, связки плечевого сустава растянулись - это пройдет недели через две, помогает тугая повязка на руку, примотанная к телу. Проверенное средство! - выдал аннотацию Георгий. - Распорядись выдать хлеб на Шатой! Понял?
   - Вах...х, вах...х,ааа, - азербайджанец дернулся на стуле, видя приближающегося к себе Жору и приобрел серый цвет лица. - Все сделаю! Не надо! Не бей, братка!
   - Мышье! Понакусали себе шанежек! Быстро на погрузку хлеба! У тебя десять минут, время пошло! - со зверским лицом заорал Жора и, повернувшись к лежащему старшине, увидел последствия своего удара в низ живота - содержимое мочевого пузыря растекалось по брюкам старшины.
   -А ты, воин, считай себя участником отборочных боев закрытых соревнований по рукопашному бою. Гордись! Только штаны поменяй, как отдохнешь!
   Выйдя вместе из вагончика, начальник пекарни, сгорая желанием угодить, суетясь, дал распоряжение на погрузку хлеба. Обычно Шатойские сами забирали мешки и грузили их в БТР, но сегодня произошли автоматические изменения. Этим делом занимались непосредственно пекаря, а Андрюха лишь вяло подсчитывал мешки с расстояния. Наблюдая за выдачей, Жора въедливо спросил прапорщика:
   - Слышишь, толстый! А ты нам, сколько собираешься выдавать?
   - Как сколько? Двадцать пять. - ответил он.
   - Не понял!? Какие двадцать пять! Мы две недели до этого не получали! Ты - рожа охреневшая! Ну-ка, пошли к Бэтээру! - предложил Жора, обхватив шею азербайджанца.
   - Вах! Мамой клянусь! Не могу больше! Откуда столько возьму! Мне полк кормить нечем! Муку не довозят, кругом недостача! - взмолился начальник пекарни. - У меня ни накладных за прошлые разы, ничего нет!
   - Вообще похер! Грузи, я сказал! Или сейчас не до накладных будет!
   В дело вмешался Андрюха, вселив в толстого искорку спасения. Он отвел Жору в сторону и тихо произнес:
   - Ты гонишь! Куда столько? Оно все не влезет! С ума сошел?! Семьдесят пять мешков!
   - Лишнее впарим! - заявил Жора.
   - Да кому он нужен, этот солдатский хлеб?
   - Населению нужен! Ты посмотри, как они жадно консервы скупили! Им тут жрать нечего, а ты говоришь: "Кому нужен?". Этот прапор на сторону, по-любому, продает. У него на роже написано! И должность наверняка купил! Боевые деньги получает! Так что с него не убудет!
   - Ну, все равно, там максимум, мешков сорок только влезет!
   - Хрен с ним. Тогда попробуем взять мукой!
   В это время пекаря уже почти закончили погрузку. Подойдя к прапору, Жора заговорил:
   - Короче ты, фраер пыльный! Косяк с твоей стороны был?
   - Ну, это какой косяк? Сказал бы сразу, что торопитесь!
   - Ты спрыгнуть, что ли хочешь? А то, что мы три недели без жратвы сидели, это как? - Жора слегка ударил толстого прикладом по ребрам. - Компенсировать будешь? Или я тебя сейчас уработаю при подчиненных, мне похер! Из госпиталей, гнида, не будешь вылазить!
   - А что, что надо? - испуганно спросил начальник.
   - Тридцать мешков хлеба и четыре мешка муки!
   - Хорошо! Сделаю! Но я вам последнее отдаю! У меня больше нету ничего!
   - Надо же! Как мы угадали, а? - улыбнулся Жора. - Федька! Тащи литр, с главкомом пекарни за мировую выпьем!
   Посидев незначительное время в вагончике под прохладным ветерком, "Шатойцы" спустились к бронетранспортеру и поехали из полка. Водка кончилась, но впереди еще предстояли делишки, да и не мешало бы перекусить. Для того, чтобы ускорить реализацию, и тем самым выиграть время, необходимое для поездки в Итум-Кале, Жора решил взять ситуацию в свои руки, сразу направив водителя к шашлычке, минуя мини-рынок. Вплотную к вагончику был припаркован тонированный Лэнд Ровер, возле мангала суетился местный старик, а поодаль, в тени абрикосового дерева, в пол-оборота стояла привлекательная чеченская девушка, одетая в темную национальную одежду, голова ее была покрыта плотно облегающим белоснежным платком, усыпанным золотыми нитями. Спрыгнув с еще полностью не остановившегося Бэтээра, сдирающего замкнутыми колесами дерн, Жора закинул на плечо автомат и, вразвалку подойдя к этой, судя по всему хозяйке заведения, спокойно и тихо спросил:
   - Цветочек! Вас мука за полцены не интересует?
   Она смотрела на него по-особенному проникновенно и, похоже, даже не услышала вопроса. По одной из ее щек медленно начала скатываться слеза. Жора решил, что столкнулся с последствиями контузии, и громче повторил вопрос.
   - Да. - отрешенно произнесла она, как зачарованная чем-то.
   - Сколько? Куда? Как? Говори тогда!
   - Пойдем!
   Она направилась в сторону машины, остановилась возле капота, не отрывая от Жоры глаз и, как будто цепенея, от его вида.
   - Ну что?
   - Да-да! Пусть в багажник грузят!
   - Дак сколько возьмешь? - Жора начинал неуютно себя чувствовать.
   - Все! - не выпуская из поля зрения своих черных глаз лица Жоры, обронила она.
   Сообразительный старик-шашлычник распахнул задние двери джипа, указывая место погрузки мешков.
   - Ты уже был здесь раньше, да? - с едва заметным акцентом, и как-то певуче, спросила она.
   - Разве что во снах... - уклончиво ответил Жора, не желая раскрываться перед пацанами.
   - Садись в машину! - предложила девушка и первой направилась к водительскому месту.
   Жора не особо охотно сел в кресло из высококачественной кожи, оставив дверцу открытой и уперев мушку автомата к бардачку. В багажник в это время закинули второй мешок.
   - Тебе деньги нужны? Этого хватит? - чеченка протянула пухленькую пачку тысячных купюр, тогда как речь шла всего о тысяче с небольшим.
   "Совсем шизанутая!" - подумал Жора, а вслух произнес:
   - Не надо. Перекусить да выпить нормально, можешь организовать?
   - Организую! Меня зовут Лейла! Если что будет еще, обращайся, я куплю.
   - Непременно!
   - Здесь, если не будет, то меня можно найти в четвертом доме, справа от рынка.
   - Понял, Лейла. Поди, не заблужусь!
   Вшестером бойцы расселись за столом, к которому шашлычник сразу принес упаковку пива "Туборг". Не прячась, Федя принялся заколачивать в папиросу анашу, а Лейла поменяла играющую музыку, включив на магнитофоне старенькую группу "Мираж". Принимая активное участие в застолье, Жора не раз ловил на себе взгляд пронзительных глаз Лейлы и неожиданно обратил внимание на текст звучащей песни: "Когда сказала слово - "Да""... "Ты словно тень, в мою вселился память"... "Брось, не крадись, обратно в прошлое вернись"... Создавалось впечатление, что они ранее встречались, раз она упоминала прошлое и сейчас, посредством музыки, демонстрирует это обстоятельство. Но где? Когда? Жора не помнил.
   Пацаны пожелали продать сюда же, в шашлычку, излишки хлеба, а Жора имел намерения под предлогом продажи хлеба, ехать в Итум-Кале. Он подошел к Лейле, застывшей за стойкой, как восковая фигура.
   - Мы раньше не встречались?
   Она неопределенно пожала плечами, не отводя от Жоры взгляд.
   - В шашлычке у Дуба-Юрта, в девяносто пятом, не бывала?
   - Нет. А ты на мотоцикле ездил таком... - она затруднилась объяснить и показала объемность руками.
   - Ездил, было дело!
   У Лейлы опять навернулась слеза, и, не желая вытирать щеку на виду у мужчины, она вышла на улицу. Жору все это начинало заинтриговывать, и он последовал за ней.
   - У тебя была контузия? - мягко спросил он.
   - Не-ет!
   - Слушай, Лейла! У нас еще хлеба навалом. Тебе пацаны могут предложить купить, ты откажись у них брать, ладно? А я, если хочешь, тебе так мешок дам бесплатно.
   - Мне не надо хлеба. Спасибо!
   Ее поющий акцент просто убаюкивал. Почувствовав, что Лейла задевает, начинает отнимать завышенные проценты внимания, Жора быстро предположил, что дамочка работает на Чеченскую разведку, да и даже если НЕТ, то все равно, "цепляться на крючок" у него не было никакой надобности. Он вернулся к столу, за которым сослуживцы уплетали манты, стараясь в дальнейшем не встречаться с девицей взглядом. Отказавшись от водки, он употреблял только пиво, попутно настраивая компанию ехать в Итум-Кале.
   Требуемое было достигнуто легко. Добавив в свой рацион шашлыки, вся публика более чем созрела и была готова ехать хоть к "черту на кулички". Упаковав в накладные карманы и за пазуху бутылки водки с банками пива, "Шатойцы" взгромоздились на БТР. Водитель, на потеху, смог запрыгнуть к своему люку только с третьего раза. Дружно отсалютовав Лейле поднятыми руками, они с разворота быстро покинули гостеприимное место, оставив после себя лишь облачко солярного дыма.
   Разогнавшись с горы до ста километров в час, водила вошел в "раж" и, не сбавляя скорости, пронесся мимо стеллы Буйвола на незнакомую дорогу, где не редки были завитления со "слепой" зоной видимости. Минут через двадцать движения в таком темпе им навстречу из-за крутого поворота выкатилась колонна, состоящая из трех, быстро приближающихся, раздолбанных джипов, в открытых окнах которых виднелись бородатые лица, в солнцезащитных очках. Водила заклинил торможением колеса, и бронетранспортер потащило юзом к обрыву в ущелье. Чисто инстинктивно Жора спрыгнул, сильно ударился о землю и перекатами сбил скорость.
   Не успев даже выровнять траекторию, создав неимоверный грохот со скрежетом, водила совершил наисерьезнейшее столкновение с первым джипом - "Патролом", отчего тот стал наполовину меньше в размере, зажав четырех пассажиров, как в консерве. Пацаны одномоментно слетели с брони и распластались за местом столкновения. Из скрипящих тормозами, двух последующих джипов, у которых синхронно раскрылись дверцы, кубарем выкатились вооруженные боевики с двух сторон и сразу начали стрелять по распластавшимся на асфальте бойцам.
   Жора, находясь чуть поодаль, не медля, вскинул автомат и двумя короткими очередями поразил двоих "духов", не заслоненных Бэтээром, после чего мигом бросился на подъем небольшого пригорка, с целью покинуть открытое пространство.
   Его не заметили. Во всяком случае, не стреляли вслед. Немного переведя дыхание и собравшись с мыслями, он подполз к месту, откуда можно было рассмотреть дорогу, и увидел, что одни боевики пытаются высвободить экипаж, зажатый в салоне аварийного джипа, а другие сбивают языки пламени, вырывающиеся из-под его искореженного капота.
   По видимости, поняв, что это хозяйственный обоз, боевики не ожидали нападения и думали, что их "братьев" успел убить кто-то из лежащих, уже обезвреженных, солдат. Насчитав шестерых, Жора короткими очередями с резкими перемещениями, сумел поразить троих, а остальные вовремя укрылись за БТР, открыв по камням поверхности пригорка шквальный огонь. Быстро сменив позицию короткой перебежкой вперед дороги, на ходу, Жора заменил магазин и, слегка высунувшись, вогнал в плохо укрывшегося за колесом боевика несколько пуль.
   Вернувшись назад для смены позиции, звериным чутьем, он зафиксировал, как к подъему на пригорок метнулась тень. Направив на вытянутых руках ствол автомата в возможное место появления боевика, увидев пригнувшегося "бородатого" - Жора нажал на курок. Тело, прошитое пулями, скатилось вниз, и в это время Жора потерял равновесие из-за отколовшегося под ногами камня, - перед его лицом и туловищем прожужжала длинная очередь. Вслед за атаковавшим, шел второй! Даже не поняв, отчего дернулась державшаяся за цевье рука, он немедленно вскарабкался выше и подальше от дороги. Укрывшись за деревом, сначала он ощутил жар по всей левой руке, липкие пальцы, а потом и увидел фонтанчики крови, извергающиеся сквозь дырку на рукаве, в области трицепса. Весь бок был уже изрядно залит кровью, которую нечем было остановить. С досадой вспомнилось о жгутах на прикладах пацанов, которыми он не удосужился своевременно обзавестись.
   Сейчас оставалось только два варианта. Отложить оружие и пытаться остановить кровь ремнем или идти добивать немногочисленного противника и после снимать жгут с приклада. Но это при условии, что в запасе у него не более десяти минут. Жора выбрал второе, решив вернуться на позицию впереди столкновения.
   В это время взревел двигатель одного джипа, выжимающего большие обороты. Виляя, забежав повыше на пригорок, Жора увидел, что джип успел развернуться и сейчас разгоняется в том направлении, откуда приехал. Не мешкая, Жора короткими очередями в крышу и дверцы багажника разрядил весь магазин и сменил его на другой. Бегом спустился к дороге, на рывке метнувшись за колеса Бэтээра. Удиравший джип уткнулся бампером в большой скальный камень и заглох.
   Пригнувшись и не обнаружив чьих-либо ног на уровне земли, Жора заглянул внутрь люка водителя. На уровне среза брони торчал его затылок. Немного приподнявшись на колесе, он быстро вытащил тело за шиворот одной рукой. Парень был мертв. Переносица и темень слишком глубоко вмялись внутрь черепа и представляли собой сплошное кровавое месиво.
   Пожар на аварийном джипе Патрол не унимался, создавая черную пелену дыма. Пробравшись по тыльной стороне бронетранспортера к ранее закрытому для видимости пространству, Жора увидел трех распластанных боевиков, одетых в черные разгрузки на голое тело. Стреляя по ним одиночными, он, зигзагами, приблизился ко второму джипу Патрол и, на всякий случай, выстрелил по нему несколько раз. Внутри было пусто! Перейдя на сторону от ущелья, Жора выстрелил еще по трем бородачам, лежащим в черных разгрузках.
   По спинам всех Шатойских однополчан растеклись обильные кровяные пятна, и они не подавали признаков жизни. По их позам отчетливо распознавалось, что они ничего не успели сделать в этом бою.
   Необходимо было идти "зачищать" отъехавший джип, но время стремительно тикало на убыль. Каждую секунду под натиском бушующего сердца выкачивалась стекающая по пальцам кровь, что вот-вот могло вызвать роковое состояние. Отбросив ногой от тела Федьки автомат к Бэтээру, Жора укрылся за его колесом и, быстро распустив жгут, наложил его очень туго возле раны.
   Вынув из кармана мертвого водителя пачку "Золотой явы" с зажигалкой, он подкурил, сделал несколько жадных затяжек и, опять виляя, побежал без остановки к отъехавшему джипу. Оказавшись поблизости, он мельком взглянул через частично осыпанное стекло внутрь и увидел двух убитых, один из которых лежал вправо от руля, а второй на полу у заднего сидения, как будто что-то обнимая.
   Открыв дверцу, Жора отодвинул стволом автомата тело обнимающего и обнаружил синюю спортивную сумку, запятнанную кровью и продырявленную пулями в нескольких местах. Предвкушая нечто необычное, открыл на ней молнию и обомлел. СУМКА БЫЛА БИТКОМ НАБИТА ПАЧКАМИ СТОДОЛЛАРОВЫХ КУПЮР!
   Вытащив драгоценную находку из-под трупа здоровой рукой, Жора быстро унес ее к расщелине у пригорка, прикинув, что ее вес составляет килограммов двадцать. Затем подбежал к трупу прапора Андрея, взял его АКС с подствольником, а с тела, подтащив его к БТР, снял окровавленную разгрузку с магазинами и гранатами, так как своей у него не было. Затем с сумкой поднялся по склону немного наверх и залег, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. Обстоятельства вырисовывались нелепейшие, куда не плюнь - всюду жарко! Со стороны армии - серьезнейшее разбирательство, при котором могут установить его личность, а деньги бесследно исчезнут. Возможен даже срок! Со стороны боевиков - смерть без разговоров!
   Чтобы этого не произошло - необходима была замена тела. Действовать пришлось неимоверно быстро. С минуту на минуту здесь мог появиться кто угодно! Оставив сумку, Жора сбежал вниз и оказался возле горящего джипа. Двое, находящихся впереди тел были сильно зажаты и уже изрядно обгорели, не имея одежды. Двое других, сзади, обгорели меньше, но к ним также невозможно было подступиться из-за жара и открыть двери.
   Отбежав к лощине, Жора сделал выстрел из подствольника в ноги задним пассажирам. В раздавшемся грохоте дверь, прогнозируемо, отлетела, и взрывная волна при этом завалила крайнее тело внутрь.
   Зацепив мушкой голову боевика за подбородок, Жора наклонил туловище к себе, ухватился сквозь лопающуюся кожу за челюсть и вытянул тело на асфальт. Труп дымился и не на шутку был нагрет. Надев на шею, через голову покойника с закаменевшими сухими глазами, цепочку со своим жетоном личного номера, он поднял погибшего на плечи и швырнул поверх капота джипа, в самое пекло.
   Мозг, перенасыщенный адреналином, заставлял принять решение - "НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ МЕСТО!". Жора прекрасно знал, как дороги сейчас эти минуты, которые надо тратить на то, чтобы быстрее выйти за пределы возможного оцепления местности. Оставлять сумку с деньгами - было непозволительной глупостью! Он сразу вспомнил о Диме, нуждавшемся в лечении.
   Только спустя несколько секунд он понял, что его останавливает. КРОВЬ! Кровь, разлитая наверху пригорка и недавно отстрелянные гильзы! По этим признакам могут установить еще одного участника боестолкновения, не обнаружив его тела, что вызовет неминуемо поисковую операцию.
   Отыскав глазами свой автомат, прописанный в военном билете, Жора закинул его на плечо и, подойдя к распластавшемуся трупу Феди, поднял его на руки, потому что дорога была пыльная, и на ней мог остаться след от волочения. Бегом поднявшись на пригорок, он положил тело перпендикулярно к дороге, прикрепив Федину руку к рукоятке и спусковому крючку своего автомата.
   - Все! Прощайте, пацаны! Кто же знал, что так получится? А тебя, Федя, при удачном раскладе, может и наградят. Посмертно!
   Мысли потекли в нужном русле. Раз нет средства от собак, то надо уходить к воде, для чего предстояло спуститься в ущелье. Часы показывали начало пятого, и до наступления темноты предстояло ждать еще более шести часов. Вытащив подзорную трубку, он разглядел в ста метрах позади, более-менее пригодное для спуска место, про себя сразу решив - направляться в сторону Грузинской границы. Поправив АКС на спине, он взял сумку здоровой рукой и растворился в глубине больших лиственных кустов.
  
   Глава XV
  
   Уже шестой день они с Юрой все никак не могли приступить к Эльвириному заданию. На работе был полный аврал! Эти криминальные элементы поступали все новым и новым потоком, тогда как и "старые" частью еще продолжали упираться. Им, практически, приходилось жить в отделе, пьянствуя и всухую питаясь бутербродами. Даже схему допросов, и ту, пришлось заменить. Сначала задержанного сильно избивали толпой, не задавая никаких вопросов, а потом только в дело вступал ДОБРЫЙ оперативник, частенько случаясь, выуживающий не ту информацию о преступлении, которая необходима.
   На эту вакансию ДОБРОГО пришлось переманить к себе от крадунов старлея Семушку, который в отделе был самым доходягой и не мог, в силу своих данных, брать задержанного на испуг. Он и вытянул, ближе к ночи, у одного подозреваемого в убийстве с разбоем, что в поселке Боровский, под крыльцом недостроенного дома, у него зарыт пистолет ТТ, который он использовал при разбойном нападении на торговый ларек в прошлом году, не совершив при этом убийства.
   Можно было отдать эту информацию в Тюменский райотдел и продолжить заниматься своей рутинной работой дальше, но здесь отчетливо высвечивалось два плюса - это замылить ТТ и официально находиться на задании в Боровском, на всякий случай, обеспечивая себе алиби.
   Так они и сделали. Вася взял с собой широкий скотч, а Юра, закрывшись в кабинете, взял из сейфа хорошую пригоршню героина, сварил его в кружке и набрал раствор в шприц. Прихватив Сему с задержанным разбойником, они приехали по указанному адресу на Юриной машине. Подвели подозреваемого к крыльцу, где тот указал точное место. Затем, якобы опасаясь, что преступник может сбежать, его пристегнули к Семену, оставили их в машине, а сами вернулись к месту с лопаткой.
   Пистолет находился всего на глубине половины штыка лопаты и был завернут в истлевшую тряпку. Мельком рассмотрев это легендарное оружие, Юра сунул его за пазуху и сказал Васе, чтобы продолжал копать дальше. Вынув свой табельный ПМ, он подошел к машине и сделав вид, что решил изменить свое решение, выгнал сцепленных Петрушу и разбойника к крыльцу, незаметно положив ТТ под сидение.
   Вася усиленно откидывал куски земли, а пистолета все не было. Задержанный заметно нервничал:
   - Долго еще копать? - спросил у него Юра.
   - Да он уже давно должен был найтись! - уверенно заявил тот.
   - Ты что, сука! - Юра начал бить его кулаками по ребрам. - Ты нас решил обмануть?! Да я тебя на пожизненное замотаю, урода! Говори, где пистолет?
   Изгибаясь и тяжело дыша, тот еще раз показал точное место и промямлил:
   - Не знаю. Здесь был. Не глубоко! Может, кто нашел?
   Тут уже в дело вступил Вася. Скинув пиджак и оставшись в наплечной кобуре, он начал избивать бандита, причитая:
   - Ты во мне землеройку увидел? Мне, по-твоему, заниматься нечем, как по всяким деревням ездить?
   - Остынь! - распорядился Юра. - Я лично распоряжусь, чтобы он у нас десять суток просидел! Мы на него все висяки загрузим! В машину его!
   Открыв в машине по баночке пива, Юра неожиданно вспомнил, что здесь в поселке, у него проживает знакомая, у которой сегодня день рождения, и он хотел бы ее поздравить. Сема, естественно, не возражал и, остановив машину под покровом темноты возле строящегося коттеджа, за четыре дома от Болдыревых, Юра позвал Васю сходить с ним вместе за компанию, оставив Семену две банки пива, чтобы он, для установления дружественных отношений, поделился одной с арестованным.
   Свет в доме горел только на кухне и сквозь зашторенные окна, предметно, кого-либо не было видно. Ворота оказались запертыми на хитрую задвижку и, пройдя, пригнувшись, по палисаднику, они перелезли в огород с другой стороны дома.
   Достав для уверенности пистолеты, тихо передвигаясь вдоль построек и машины, вскоре они оказались у бокового крыльца. Двери в сени имели крупные щели и были закрыты на крючок изнутри. Просунув лезвие перочинного ножичка, Юра умело справился с этим препятствием. Пока подбирались к дверям дома, под ногой Васи скрипнула половица. Они застыли на месте, ощущая у себя учащенное сердцебиение. Из дома не раздалось ни звука.
   Выждав минуту они подобрались к дверям и приложили уши. НИ-ЧЕ-ГО. Полная тишина. Посмотрев, привыкшими в темноте глазами друг на друга, кивнув, Юра резко рванул дверь на себя! Со взведенными пистолетами, они забежали в дом, где он бешеным голосом закричал:
   - Всем на пол! Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков!
   На кухне никого не оказалось, а в кресле полумрачного зала сидел татуированный, здоровенный мужик. Направив на него ствол, Юра вновь заорал:
   - На пол! Я сказал на пол!
   Видимо догадавшись, что это не шутка, мужик умеючи, быстро лег на ковер с руками на затылке. Тут же, в полумраке, возникла девушка, успев скинуть с комода наполненную раствором бициллинку. Направив на нее вплотную ствол, уже заорал Вася:
   - На пол! На пол!
   Встав на колени, она неуклюже протянула свое туловище. К этому времени Юра уже защелкнул наручники у Хваленого за спиной. Посмотрев на него, Вася сел на ягодицы Светы и защелкнул наручники так же на ее руках.
   - Скотч! - нервно выкрикнул Юра.
   Вася достал из кармана ленту, кинул ему и, поймав ее, Юра запустил обратно, крикнув:
   - Ей!
   Сообразив, что здесь затевается какая-то левая движуха и из легавых больше никого нету, Хваленый попытался скинуть мусора, чтобы встать. Юра сильно ударил ему рукояткой пистолета по затылку и заорал:
   - Лежать! Не двигаться!
   Вася заклеил рот у Светы, до сих пор не осознавшей, что происходит.
   - Телку сюда! Ближе! - крикнул Юра.
   Вася немедля выполнил указание, подтащив Свету.
   - Держи руку! - опять крикнул Юра, а сам полез во внутренний карман за наполненным шприцем.
   Вася немедленно уселся на затылок Хваленого и зафиксировал в двух местах его руку. При плохом освещении, Юра увидел в центре руки "дорогу" и провел по ней пальцем, чтобы убедиться, есть ли там свежие корочки от уколов. Поняв, что это именно то место, он резко прошел иглой сквозь вену в прилежащие мышцы и быстро стал вводить содержимое шприца. Хваленый, с неимоверной силой, попытался подняться, и Васе ничего не оставалось, как лупить его рукояткой пистолета по позвоночнику.
   - Лежать! - крикнул Юра, не переставая делать укол и распластавшись на нем всем телом.
   Все. На старые дрожжи, в кровь Хваленого сейчас проникнет доза, способная свалить слона. Почувствовав, что на нем ослабили хватку, Хваленый поднимаясь, сумел сбросить Васю, но Юра в это время, опять ударил его по затылку. Рухнув, Хваленый промычал:
   - Вы что, суки, творите?! Я вас поубиваю всех, лярвы гребанные!
   Он опять предпринял попытку подняться, но Юра, со всей силой вложился в удар рукояткой по затылку, после которого, Хваленый обмяк.
   Переведя дыхание и некоторое время не двигаясь, Вася и Юра посмотрели друг на друга, а затем, почти одновременно, обратили свои взгляды на Свету. У той началась истерика, и она стала биться как рыба об лед, что-то мыча через скотч. Юра кивнул головой, и Вася уселся ей на ягодицы, отчего она еще неистовей, начала дергаться. Юра протянул шприц и сказал:
   - Ставь прямо в плечо, похер!
   Беззащитность места позволила игле беспрепятственно пройти глубоко под кожу. Вася усиленно давил на поршень, передвигая свою руку вслед за движениями плеча.
   Дело завершилось. Света еще некоторое время мотала головой и конвульсировала туловищем, вскоре успокоившись. Так они просидели, оседлав жертв, около пятнадцати минут. Вася хотел закурить, но Юра запретил категорическим качанием головы, а затем, пощупав у Хваленого пульс, убедился, что его нет. У Васиной приговоренной, пульс был, но она не косила под вырубленную. Ее веки не реагировали на прикосновение.
   - Понесли! - приказал Юра.
   Взяв Хваленого за руки и ноги, они вынесли его во двор, поместив сбоку от поленницы из старых дров. Обойдя машину, вернулись за Светой. У этой сучки, пульс по-прежнему не пропал, но чтобы быстрее закончить начатое, ее понесли к поленнице живой. Кинув тело на труп Хваленого, они стали ждать. И тут, внимание Васи привлекла темная, новенькая Дэу Эсперо, сиротливо стоящая во дворе. Ему совсем недавно, кто-то нахваливал эту машину и говорил, что там стоит двухлитровый мотор.
   Задев Юру по плечу, он стремглав бросился в дом, прошвырнулся по комнатам и обнаружил дамскую сумочку, внутри которой нашел ключи, бумажник с небольшой суммой денег, техпаспорт, права и выписанную от руки доверенность. Прочитав написанные данные: "Владелец Болдырев Дмитрий Владимирович...", он сунул техпаспорт с ключами в карман и вышел из дому. Сучка продолжала жить!
   - Юра! Я бы эту машину взял, как смотришь? Или давай на двоих, продадим потом?
   - Она мне на хрен не нужна! Спалишься - меня с тобой не было!
   - Идет!
   Взволнованно Вася открыл ключом дверцу и прыгнул в салон, сохранивший запах новых деталей завода-изготовителя. На поворот ключа в замке зажигания двигатель немедленно отозвался приятным мягким звуком. Не на шутку взбодрившись, Вася выскочил из машины и спросил у Юры, стоящего возле тел:
   - Ну, что?
   - Вроде, все. - тихо ответил Юра, трогая пульс.
   - Поехали!
   - Стоять! Скотч сними с браслетами!
   Вася безоговорочно ринулся выполнять поручение, попутно убедившись, что пульс и в самом деле отсутствует. В последующем, закидав дровами тела, Юра сказал:
   - В общем, смотри! Ты не видел у меня ТТ! Семе я скажу, что ты пошел провожать подругу и скоро вернешься на работу. На этой машине, они тебя не должны видеть, понял?
   - Понял, Юрка! Все ясно. - Вася светился счастьем.
   Минут через десять, после ухода Юры, Вася выехал из ограды, включил дальний свет и, резко тронувшись с места, испытал восторг от предстоящего знакомства с возможностями новой машины.
  
   Глава XVI
  
   Что это было, Лейла не допоняла. Банда небритых алкашей и ОН, светящийся силой и здоровьем, как будто вовсе не с ними. Не на волне их шуток, малопьющий и сосредоточенный на мыслях "где-то вдалеке". Хотя одет он был по армейским меркам неброско, во все уставное, новое и чистое, в этой матерой компании, он почему-то держался на порядок их выше, да еще и зачем-то попытался предотвратить попытку продажи своими сослуживцами хлеба.
   Такую долгожданную встречу, она представляла себе совершенно иначе и сейчас чувствовала, какую-то растерянность и неестественность от общения с этой компанией. Неожиданно ее осенило. Их глаза! Эти опустошенные глаза, без будущего, на темных лицах всех, кроме ЕГО лица! Сомнений не было - это была смерть! Определяла это Лейла безошибочно уже не в первый раз!
   В ее душу вселилась томительная тревога. Всю ночь она не могла уснуть и утром, даже отправила в шашлычную вместо себя Малику. Стряпней там обычно занималась соседская женщина, которая сегодня должна была вернуться с товаром из Хасавюрта.
   Лейла не находила себе места. Уснуть, так и не удавалось. Она корила себя за то, что не сказала ему о том, что они предназначены друг другу судьбою! Что отпустила его куда-то в опасное путешествие, что не предложила всего, что у нее есть! Его качающийся как маятник образ, целиком заполнил сознание и мерещился ей в каждом предмете, на который бы она не смотрела.
   Во второй половине дня над селом стали кружить вертолеты, и один из них приземлился на площадке в полку, а через полчаса, перед Лейлиными воротами остановились два армейских Уазика. Калитка была не заперта, и Лейла вышла на крыльцо. Из Уазиков высыпали вооруженные люди, встав полукругом. Не задерживаясь, в ограду шагнули два полковника и один подполковник. В одном из полковников она узнала командира полка.
   - Албагачиева Лейла Аслановна? - спросил подполковник.
   - Да.
   - Военная прокуратура Чеченской республики. У нас к вам несколько вопросов. Мы зайдем в дом?
   - Да. Конечно, заходите.
   Военные, простучав каблуками обуви, расположились на кухне за столом, где из раскрытой папки подполковник выложил перед Лейлой несколько маленьких фотографий.
   - Лейла Аслановна! Вы встречались с кем-нибудь из этих лиц?
   Лейла, не показывая волнения, издалека прошлась взглядом по снимкам и, к своему изумлению, не увидела ЕГО. На фотокарточках были по отдельности изображены пьяные посетители, заезжавшие накануне, и разве что один, чем-то отдаленно напоминал возлюбленного.
   - Не знакома, но они вчера у меня были после обеда. - спокойно ответила она.
   - В каком именно часу?
   - Не знаю. Я не засекала, но, по-моему, они уехали в начале пятого.
   - Они говорили, куда собираются ехать?
   - Нет, что вы? Я такие разговоры не слушаю.
   - Но, тем не менее, вы слышали упоминание об Итум-Кале? К кому они могли туда поехать?
   - Я понятия не имею. Ничего такого не слышала.
   - Они не предлагали вам хлеб?
   - Хлеб? А зачем? Мы солдатский не едим, у нас свой.
   - В каком они состоянии находились? - баритоном спросил командир полка.
   - Пьяные.
   - Сильно?
   - Ну, так...
   - Еще есть вопросы? - спросил полковник у подполковника.
   - Да. Последний. Вы ранее встречались с этим человеком? - подполковник протянул фотографию одного из алкашей с прапорщицкими погонами на кителе.
   - Никогда.
   - Вопросов нет. Мы вас не задерживаем. - делегация направилась к выходу.
   - Могу я знать, что произошло?
   - Нет. - Коротко заявил подполковник.
   После того, как машины уехали, Лейле уже не сиделось на месте. Она завела джип и поехала на рынок разузнать, хоть что-нибудь у людей. Об этом происшествии женщины говорили много, но их информация разнилась. Одни уверяли, что воины Аллаха убили всех русских, а сами при этом не пострадали, другие говорили о том, что там долго шел бой, и потери есть со всех сторон.
   Лейла подъехала к своему вагончику, где пьянствовали четыре офицера, громко и в подробностях обсуждая эту новость, неоднократно повторяя: "Шатойские молодцы! Не зря полегли!". Уловив момент, Лейла спросила у подошедшего за пивом лейтенанта:
   - У нас в народе, кто что говорит! Вы можете объяснить, что произошло, а то ведь мы мирные люди. Боимся, когда бандиты рядом ходят!
   - О-ой! Да это вообще! - начал сливать информацию летеха. - Там целый бой был! Шатойские, вшестером, одиннадцать боевиков положили! Три машины расстреляли на дороге и все сами погибли!
   - А раз все погибли, то откуда вы об этом знаете?
   - Дак как? Наши ездили, тела забирали! Все видели!
   Лейле сделалось нехорошо, и она больше ничего не слушала. Малика суетилась на кухне, а Бислан все так же топтался у мангала. Здесь ее ничего не держало, но не в силах собраться с мыслями, она все-таки осталась в ожидании чего-то. После ухода офицеров ввалился тяжело пыхтящий прапорщик Гочай с пекарни. Вид у него был взъерошенный, рука висела на привязи и на скуле красовался синяк.
   - Ай, Лейла, дай мне пива. Не могу!
   - А что? Что-то случилось? - немного обрадовавшись визиту, произнесла Лейла, протягивая банку.
   Прапор не аккуратно расплескал напиток из пшикнувшей при открытии банки, сделал несколько больших глотков и, задыхаясь, ответил:
   - Только что из военной прокуратуры отпустили!
   - И почему тебя туда вызывали?
   - Я думал все! Не вернусь оттуда! А это Шатойские вчера у меня хлеб получали и не доехали. Кого-то поперестреляли и сами все погибли! Дибилы! Я сразу знал, что у них этим закончится! Такие наглецы! Один, дак полный обморозок! Хам такой, ты даже не представляешь!
   - А что ты в прокуратуре сказал?
   - Я что дурак, чтоб меня эти обморозки куда-то затянули? Сказал, выдал хлеб, а дальше ничего не знаю! Еще не хватало мне, чтобы местные про меня подумали, что я боевиков гоняю с какими-то Шатойскими!
   Лейла вполне удовлетворилась ответом. Обобщая произошедшее, следовало одно - погибли все! Но этого не могло быть! Если уже предсказание начало сбываться, то оно не может прерваться так просто, само по себе. Разве может луч света, не успев мигнуть, сразу погаснуть? Она упорно хотела верить в этот свет, и, мало того, отчетливо чувствовала, что у этой истории будет продолжение! Только бы уже побыстрее! Время практически замерло на месте!
   В первом часу ночи, когда Лейла пыталась заснуть, по всему селу постепенно стал разрастаться лай собак. Такое было не редкостью и чаще всего предвещало, что пьяные солдаты украдут где-то барашка. Ее находящийся в вольере эрдельтерьер Барсик, которого она привезла маленьким щенком из Грузии, и тот начал грозно лаять, прыгая на решетку, хотя сам по себе был не злобным. Сон сняло, как рукой. Сердце бешено колотилось в груди, и не в силах терпеть такое напряжение, Лейла, надев халат, села на стул в темноте у окна.
   В дверь постучали тяжелым металлическим предметом. Не чуя под собой ног от тревоги и страха, Лейла вышла на крыльцо и сразу обомлела от ужаса. В свете луны перед ней стояли четверо незнакомых бородатых воинов с оружием. Их лица выражали усталость и загнанность, они затравленно постоянно озирались по сторонам.
   - Салам Алекум, Лейла! - заговорил один из них.
   - Алекум Салам, нохча! - ответила Лейла, стараясь быстро прийти в себя.
   - Ты нас не знаешь. - начал по-чеченски говорить другой. - Мы от Шамиля! У тебя вчера останавливались русские на бэтээре?
   - Да. Меня уже сегодня приезжали допрашивать из прокуратуры. - тоже на чеченском ответила Лейла.
   - Что ты им сказала?
   - Как было. Поели, выпили, уехали.
   - Лейла! - начал первый. - Русских сколько было?
   - Шестеро.
   - К ним никто не подходил из чеченцев?
   - Нет.
   - К кому они собирались ехать?
   - Не знаю.
   - Бислан говорит, ему показалось, что с одним из них ты знакома. Это так?
   - Нет. Я их всех видела впервые. Они продали муку, а один из них просто обсуждал со мной подробности расчета.
   - Ты видела у них доллары?
   - Какие доллары? У них даже рублей не было!
   Воины переглянулись между собой, после чего заговорил уже третий:
   - Лейла! Мы будем наблюдать за тобой! Если кто-нибудь рассчитается стодолларовой купюрой или попросит обменять, ты постарайся задержать его, а сама сообщи Бислану. Что делать дальше, он знает.
   - Хорошо. А что там случилось, скажите?
   - Мы пока точно не знаем, но у русских все по-другому получается. Кто-то тут замешан еще, или что-то пытаются утаить. Тебе если что-то об этом станет известно, сообщи Бислану тоже. Это не обязательно должны быть русские. Скорее всего, это будут наши.
   - Ладно. Хорошо.
   Перечить воинам Аллаха, означало - переход на сторону федералов. Позволить пререкаться с ними, могли себе только старики, да и то не все, а что бывает с пособниками федералов, Лейла не понаслышке знала. Тут уже не помогла бы никакая Алла, у которой родной брат, второй президент Ичкерии, поговаривали, перебрался в Катар.
   Барсик уже лаял не особо смело. Пренебрежительно посмотрев на него, воины, пружинисто передвигаясь, скрылись за углом сарая внутреннего двора, переходящего в огород. Сзади подошла заспанная мама, прекрасно понимающая, кто это мог приходить, и обняла Лейлу за плечи. Так, молча, простояв минутку на крыльце, она легким толчком отправила Лейлу в дом, а сама принялась закрывать двери.
   Не зажигая на кухне свет, они на огне газа от баллона вскипятили чайник и стали обсуждать ситуацию. Лейла не спала вторую ночь кряду, и было ясно, что не стоит пробовать уснуть и дальше. Мама предлагала планы, один сумбурнее другого. Всегда отказывающая от переезда, сейчас она рьяно убеждала, что пора уезжать в Грузию. Ей передалась исходящая от Лейлы тревога, и она была готова на многое, чтобы раз и навсегда наступило долгожданное спокойствие для оставшейся семьи, потому что этот нестабильный мир был опасен и напряженно непредсказуем.
   Пообещав матери, обдумать и принять правильное решение, Лейла к утру почувствовала себя абсолютно разбитой. Она ничего не ела и не хотела даже передвигаться по дому, сидя в кресле и уставившись в одну точку. Сколько лет она ждала этого момента, и когда он настал, начавшись с фразы: "Цветочек! А вас не интересует мука за полцены?", сердце разбила на части молния, а неопределенность и неясность сразу все поставили вверх дном, суля еще и кучу неприятностей.
   Только во втором часу дня, немного выйдя из этого ступора, она прилегла на кровать, где, не раздеваясь, слегка накрывшись простынкой, задремала. В этом полусне Лейла увидела себя бегущей по залитому солнцем, бескрайнему полю, утопающему в полевых цветах. Ей было необычайно хорошо, весело и озорно. Затем вдруг появилась медленно едущая навстречу железная телега на восьми больших колесах, внешне напоминающая БТР. Посередине сидел один-единственный ОН и почему-то в руках, вместо руля, держал вожжи. Увидев подбегающую ее, ОН спрыгнул, собираясь что-то сказать, но она взяла его за ладонь, смеясь, стала увлекать за собой. Немного отбежав, ОН остановился и совсем по-детски промямлил:
   - Дак ведь мука?
   - Мука! Какая мука?
   Лейла опять потянула его за собой, и он побежал. Он бежал изо всех сил, играя мускулами на теле, и не мог ее догнать, а она, как будто по воздуху летела перед ним, отчего-то все больше и больше смеялась. Начался редкий лес, затем уже натуральная гуща и неожиданно стало темно. Она прижалась к нему, обвила руками шею и стала целовать его лоб, щеки, нос, губы, увидев себя со стороны обнаженной. Невзирая на тьму, он весь светился и казался каким-то робким. Не понятно, в силу каких причин, его тело вдруг выскользнуло из рук и стало удаляться. Она почувствовала, что не в состоянии его догнать. Он не прощался, а лишь не отрывая от нее взгляд, становился все меньше и меньше. И тут Лейла с ужасом увидела, что его тело ударилось о скалу, а сверху начался огромный камнепад. Она пыталась бежать к нему, но ноги не слушались. На ее глазах груды камней погребли его, и искрящейся свет погас.
   Глубоко вздохнув, Лейла проснулась. На лбу выступили капельки пота, и она их вытерла рукой. Часы показывали полночь. С ума сойти - она проспала десять часов! Ощутимо не хватало свежего воздуха, отчего ей пришлось выйти на крыльцо. Ее внимание привлекли беспорядочные россыпи сияющих звезд на небе. Вглядываясь в эту бесконечность, она мысленно обратилась с просьбой к Аллаху - вернуть ей ссуженного.
   Как-то некстати, ее привлек хрустящий звук челюстей Барсика, который упоенно разбирался, похоже, с косточкой. Безобразие! Она кормила его раз в день, в обеденное время, и никому не позволяла прикармливать, хотя, конечно, Малика частенько находила с ним общий язык. Но сейчас, в двенадцать ночи? Малика всегда ложилась спать не позже десяти!
   Чтобы рассмотреть, что он такое грызет, Лейла сделала несколько шагов к вольеру, и тут, неожиданно, ее рот из-за спины был закрыт ледяной ладонью. Только спустя мгновенье она поняла, что быстро перемещается под навес пристройки, в кромешную тьму. Она не сопротивлялась, чувствуя при этом, как суматошно колотится сердце.
   - Лейла, не кричи! Я не причиню тебе вреда! - услышала она простуженный сухой голос над ухом.
   Она закивала головой, однако пальцы после этого не разжались.
   - Ты поняла, кто я?
   Она опять закивала, и на этот раз пальцы соскользнули к затылку. Замерев на время вдвоем в полусидящих позах, Лейла, прижатая спиной к похитителю, не могла видеть его лица и выражение глаз. От него исходил запах травы, он часто и поверхностно дышал, а Лейла не хотела даже шелохнуться, чувствуя себя уютно на его груди.
   - Мне плохо, Лейла. Лес обложен вашими. В сторону Шатоя прошло до пяти сотен боевиков. В таком состоянии мне не уйти.
   - Тебе нужны антибиотики?
   - Да. И не только... Спрячь меня. Я тебе дам столько денег, сколько ты не заработаешь за всю жизнь.
   - За долларами сейчас охота. Их нельзя показывать.
   - Знаю.
   - Откуда?
   - Я пришел сюда на полчаса раньше, этих четверых и слышал ваш разговор.
   - Ты говоришь по-чеченски?
   - Большей частью понимаю.
   Лейла приподнялась и повернулась к нему лицом. Привыкшими к темноте глазами, она разглядела его фигуру в испачканной грязью одежде, с которой свисали клочья травы и лиственные веточки. Ремень автомата проходил наискось груди, а одна рука плетью висела на привязи.
   - Кто ты?
   - Не важно. Ты мне поможешь?
   В ответ Лейла мягко опустилась на корточки и, приблизившись к нему лицом, ласково прошептала:
   - АХЬ МА БОХ ДИР ДУ АС МАССО Х1УМА, Х1УНДА АЬЛЧА ХЬО СУНА ДАЛЛА ВЕЛЛА!*[ Я сделаю все так, как скажешь, потому что ты послан мне всевышним!(чечен.)]
   Он, не мигая, долго смотрел на нее, после чего произнес:
   - Мне нужно обработать рану и выспаться в полной тишине, потому что иначе я буду просыпаться на малейший звук.
   - Хорошо. У меня все есть, спирт, йод, мази. У нас в подвале надежное бомбоубежище. Хочешь, я растоплю тебе баню?
   - Нет. Дым могут увидеть соседи.
   - Я могу согреть воду на газе и хотя бы так помыть тебя.
   - Сколько времени это займет? - немного подумав, спросил он.
   - Сделать теплым ведро воды и десяти минут хватит.
   - Ты же в доме не одна. Могут услышать.
   - Мама никому не скажет, а сестра не проснется. Я тебе и вещи чистые могу дать, у меня от отца и братьев остались.
   - Гражданские?
   - Есть и военные.
   Он замолчал. Было заметно, что ему с трудом удается мыслить.
   - Почему ты сразу ко мне не подошел, когда ушли ЭТИ? - продолжила она.
   - Ты больше не выходила.
   - И ты все это время ждал?
   - Да.
   - В общем, все! Пойдем в баню. Дай мне руку!
   - Подожди. Там, в углу сарая, под пустой бочкой сумка. Убери ее куда-нибудь подальше... И ставь воду!
   Окрыленная Лейла бросилась выполнять поручение, а он, стянув через голову автомат, положил его на колени, так и оставаясь в прежней позе полусидя. Лейла спустилась в бомбоубежище и поставила сумку под нары. Ей хотелось сделать все быстрее и сразу. В голове не выстраивался порядок действий. Поднявшись наверх, она схватила пуховую перину и понесла ее к погребу, в то время, когда надо было, прежде всего, поставить для нагревания воду. А тут еще, в темноте, на пороге возникла мама.
   - Лейла! Что случилось?
   - Мама! Ложись спать. Все в порядке. Я тебе позже объясню.
   Куда там! Мама сразу захотела знать все подробности. Бросив перину, Лейла поставила на конфорку ведро с водой и, взяв ее за руки, присела на корточки.
   - Мама! Сейчас не время! Пожалуйста, не мешай мне. Я знаю, ты не будешь спать. Просто лежи на кровати! У нас в доме переночует один человек.
   - Лейла! Ты с ума сошла? Какой человек?
   - Мама! Если ты сейчас не ляжешь, я пойду, возьму у него автомат и застрелюсь! У меня столько лет не было счастья, и жизнь без него мне не нужна!
   - Дочка! Что ты такое говоришь?
   - Все, мама! Пойдем я тебя провожу!
   Нашептывая молитвы, мама успокоилась. Одной перины Лейле показалось мало, и она принесла вторую, положив их друг на друга. Затем ей показалось мало одного ведра воды, и она поставила второе, тут же сообразив, что достаточно было сильнее нагреть одно, а затем разбавить воду. Но дело было сделано. Она бегом вернулась в сарай, где, присев возле него, прижалась к плечу и прошептала:
   - Пойдем в баню. Я с тебя смою грязь.
   Оперевшись на ее руку, он поднялся и последовал за ней. Только здесь Лейла сообразила, что искать вещи братьев придется долго, да еще и в темноте. А ведь она не взяла, к тому же, медикаменты! Они зашли в предбанник. Лейла усадила его на лавочку и сказала:
   - Ты только не волнуйся! Еще придется подождать минут десять. Подождешь?
   - Да.
   Она стремглав опять унеслась в дом. Трясущимися руками высыпала на пол аптечку, принялась выбирать нужные медикаменты, а потом взяла из шкафа наволочку и собрала все подряд в нее. Перебирая в шкафу ворох белья, наконец-то попались камуфлированные брюки покойного младшего брата. Она прикинула - ЕМУ они будут мелковаты, и тут же попались большие серые штаны отца. Выискав еще и объемную рубашку в полоску, Лейла взяла свечку и со всем этим скарбом вновь забежала в баню.
   У гостя ноги в грязных берцах стояли на полу, а сам он уже полулежал на лавочке. Лейла заторопилась и произнесла:
   - Сейчас принесу воду...
   - Постой! Ты что-то говорила про спирт?
   - Ты хочешь выпить?
   - Иначе я могу отключиться.
   - У меня есть хорошее грузинское вино большой выдержки. Ты будешь такое?
   - Буду. Но начать лучше со спирта!
   С необычайной резвостью Лейла почти сразу вернулась с большой стеклянной бутылкой красного вина, оплетенной сетью, стаканчиком и флаконом медицинского спирта. Немного замешкавшись в темноте, она зажгла свечку. Он, все также полулежа, распорядился:
   - На окно - плотную светомаскировку! Громко не разговаривай!
   Шторки из простыней и впрямь не годились для полной изоляции света. Лейла плотно завесила окошко подвернувшейся курткой и, присев к изголовью, помогла гостю сесть. Наряд у него был кошмарней некуда, она даже не сразу поняла, каким образом его можно снять. Нащупав пуговицы на груди и вынув из лямки руку, она, первым делом, сняла тяжелый разгрузочный жилет. Снаружи он выглядел непонятным, а изнутри обнаружились дырки от пулевых попаданий и бурое огромное пятно старой крови. Дальше раздевать долгожданного было легче. Она расстегнула камуфлированную куртку и, стараясь, как можно меньше тревожить раненую руку, сняла ее. Куртка была срезанной понизу и с одной стороны тоже пропитанной старой кровью, местами даже с ломающейся тканью. На отекшей руке находилась повязка из камуфлированной ткани, из под которой выглядывали концы листьев подорожника. Присев, она сняла берцы и, поборов в себе стыд, расстегнула штаны, вскоре оставив его в одних трусах. Без этой ужасной формы он выглядел куда симпатичнее. Его накаченное тело напоминало статую древнегреческого атлета, и она мысленно поблагодарила Аллаха, за то, что он подарил ей такого возлюбленного. Не в силах оторвать от него глаз, она произнесла:
   - Я пошла за водой. Ты хочешь сейчас выпить?
   - А ты? Не будешь?
   - Не-ет! Я даже никогда его не пробовала!
   - Ну, иди!
   Она вернулась с двумя ведрами, из которых уже шел пар. Затем сходила еще за одним с холодной водой. На лавочке стоял налитый стаканчик вина и, перехватив ее взгляд, он попросил:
   - Выпей!
   Немного поколебавшись, она взяла стакан и маленькими глоточками выпила до дна, ожидая, что вино окажется противным, но оно оказалось приятным на вкус. Поставив стакан, она смешала в ковше воду, положила туда губку и, присев с краю, начала снимать повязку. Он прямо из флакончика отпил несколько глотков спирта, после чего, сильнее чем обычно, выдохнул. Остановившись на последнем слое повязки, Лейла принялась губкой отмачивать корочку, попутно стирая запекшуюся кровь рядом.
   - Рви! - сказал он.
   Она не могла противиться и, еще раз выжав на ткань воду, резко рванула полоску дважды. Из сквозной выраженной пулевой раны тут же посочилась кровь сквозь запекшееся нагноение. Отекшее увеличенное плечо имело синюшно-красный оттенок. Плеснув из флакончика на тампон, Лейла стала протирать спиртом всю поверхность и в это время увидела, что на его теле имеется множество свежих длинных ссадин. Всмотревшись внимательнее, она разглядела и множество старых шрамов, в том числе и от пулевых ранений.
   - Кто ты? Какой-то спецназ?
   - Нет. Но когда-то давно, что-то такое было.
   - Ты иностранный наемник?
   Он немного согнулся, давясь от смеха, закашлял. Приободрившись, опять хлебнул спирта и ответил:
   - Не ломай голову, Лейла! Я здесь сам по себе.
   Не понимая, как такое возможно, она умело обрабатывала рану тампоном с перекисью водорода. Кровоотделение заметно уменьшилось, от гнойного содержимого образовывалась пена, рана очищалась.
   - Ты не сказал, как тебя зовут?
   - Георгий. Сокращенно - Жора.
   - Георгий... - мечтательно протянула она.
   Вскоре повязка с мазью была наложена. Наклонив его голову, она стала мыть турецким шампунем непокорные, густые волосы. Затем жидким мылом на губке оттерла плечи, руки и спину. Уложив его на лавку, принялась намыливать грудь и живот, неосторожно задев локтем его взбудораженное мужское достоинство. Вспыхнув, она рефлекторно и закомплексованно отодвинулась и жалобно сказала:
   - Георгий! Я прошу тебя. Не сейчас!
   - А я разве что-то говорил? Ну, раз уж ты что-то заметила, то хочу тебе сообщить - ты, прямо, эталон восточной женщины, Лейла! Шахерезада из сказки... Ласковая, красивая, сексуальная, а я уже было думал, таких людей не существует!
   По лицу Лейлы прошелся заметный румянец. Она принялась мыть его ноги, тайком все же поглядывая на центр тела, выпячивающийся через ткань. Через некоторое время она набрала очередной ковш воды и произнесла:
   - Дальше сам! Я подожду во дворе.
   Сходив в дом и отыскав там старые большие тапочки, захватив самое лучшее полотенце, она вернулась и села под окошком, слушая, как плещется о пол вода. Вот, наконец, ее разлилось сразу много - он вылил на себя остатки воды из ведра. Выждав с пару минут, она зашла в баню и чуть не вскрикнула, сразу закрыв ладошкой свои глаза. Он стоял совершенно голый и ничуть не успокоившийся. Кинув ему полотенце, она сказала:
   - Надень штаны, пожалуйста! У нас не принято так!
   Жора ее послушался. В штанах и с полотенцем на шее, он предложил ей выпить еще. Она не отказалась, но, однако, пошла на хитрость, выпивая всего по полстаканчика. И этого, вполне хватило! Вскоре она без устали рассказывала о своей жизни, а Жора, обняв ее, с наслаждением слушал, не перебивая. За разговорами они не заметили, как подобралось утро. Лейла сходила в дом и, убедившись, что Георгий никем не будет замечен, обеспечила ему беспрепятственное проникновение в подвал, пронеся его автомат за пазухой своего халата.
   Уложив его на пуховые перины, накрыв простынею, она поинтересовалась, когда он захочет проснуться. Спросила, что он хочет поесть, и нужен ли ему телефон, куда-нибудь позвонить. Они договорились, что до двух часов дня она его не будет беспокоить, и на том расстались.
   Родным было Лейлу не узнать! Она суетилась по дому, как умалишенная. Затопила баню. Уже к восьми утра съездила на дальний край села и заказала зарезать барана. Помывшись вместе с Маликой, попросила ее, пока была горячая вода, постирать все шторы в доме. Маму, чуть ли не слезно, уговорила приготовить хороший праздничный обед, а сама поехала к знакомой парикмахерше, которая сделала ей чудесную прическу с локонами, украсив ее гребнем с белыми цветочками на виске. Ко всему добавили модный в селе маникюр с салатно-розовыми отливами. В шашлычной женщина-работница хотела перед ней отчитаться, но Лейла отмахнулась в спешке, попросив недоумевающего Бислана загрузить в багажник упаковку пива, после чего резво газанула с места, ничего не объясняя.
   Строго-настрого наказав Малике ничего не болтать о ее подозрительном поведении, пообещав, что на днях все расскажет сама, она спровадила ее в вагончик, а маму попросила удалиться до вечера куда-нибудь к соседям после сервировки стола. Лейла осталась одна в доме в полной тишине.
   Стрелки настенных часов, с грузиками на цепочках, приближались к заветным цифрам. Лейла надела лучшее платье, подвела глаза, наложила на ресницы тушь, накрасила губы и надушилась. Спустившись по лестнице вниз, она включила портативный японский дизель-генератор и постучала костяшками пальцев в толстые металлические двери бункера. В коридорчике вспыхнул свет. Секунды спустя изнутри сработала задвижка, он резко вышагнул навстречу с автоматом, сразу обнял за талию и прижал к себе.
   - Я уже час не сплю, все тебя ждал! Привет! Ты такая красивая! А запах...
   - Привет! - ответила она, приметив, что он хоть и пытается выглядеть бодреньким, вид у него нездоровый. - Мы в доме одни. Пойдем к столу!
   Из глубоких фарфоровых тарелок исходил ароматный запах супа. На столе стояли еще несколько видов салатов, в центре красовалась бутылка вина, оплетенная сеточкой. Лейла провела своего рода тест на набожность гостя, наблюдая, будет ли он воздавать молитву своему Господу, за то, что тот послал пищу. Но Жора этот тест не оправдал, быстро запустив ложку в тарелку с аппетитным супом и большими кусками мяса. Мысленно прочитав молитву, Лейла приступила к трапезе тоже.
   - Георгий! У нас такие обычаи, что если незнакомый мужчина находится в доме у женщины - это большой грех. Одно дело, когда мужчине предоставляют кров на ночь и совершенно другое, когда он остается жить.
   - А разве обо мне кто-то должен узнать?
   - Пока нет, но рано или поздно, это все равно выплывет, тем более моя мама... Она это не одобрит, вплоть до того, что когда ты уйдешь, меня выгонят на улицу.
   - Что ты предлагаешь? Если это так, я могу уйти прямо сейчас.
   - Я не об этом. Скажи, как ты понял ту фразу, которую я сказала тебе на чеченском?
   - Что-то про небеса и послушание.
   - Да это так. Для нас, мусульманских женщин, слово мужа - закон! В 95-ом году мне предсказали, что я встречу тебя. Я видела твою фотографию на мотоцикле, рядом с танком, солдатами и трупами местных жителей. По тебе заметно, что ты далеко не безгрешен, но меня это не интересует. Я, как твоя женщина, не имею права об этом спрашивать. Я не могу заставить тебя принять какое-нибудь решение, но если такое возможно, пообещай моей матери, что женишься на мне! Это сразу снимет многие вопросы в семье. А свое обещание ты можешь не выполнять. Я вполне окажусь счастлива, если проведу с тобой одну-единственную ночь, которую с благодарностью буду вспоминать до конца жизни! Ты можешь такое сказать маме?
   - Могу. Но зачем сколько сложностей? Давай махнем куда-нибудь к морю? Будем в тапочках и шортах в обнимку гулять по курортному городишку, арендуем катер. В этой Чечне нечего делать. Жизнь не стоит на месте, льется кровь, навязываются какие-то законы. Давай будем свободными, Лейла? Там полная сумка денег, ты можешь позволить себе все!
   - Я неоднократно хотела отсюда уехать, но меня связывает семья. Во всяком случае, я не могу принять такое решение быстро. Ты хотел позвонить вчера? Налить тебе вина? - Лейла взяла с тумбочки и протянула Жоре большой спутниковый телефон.
   - Да. Налей!
   Жора неумело нажал кнопки и приставил телефон к уху. Лейла отодвинула его руку и нажала еще одну кнопку, после чего в трубке что-то защелкало и стало устанавливаться соединение. В полной тишине Лейла могла отчетливо слышать доносящиеся оттуда слова:
   - Здорова, Вольдемарыч! Как ты?
   - Ого! Жора? Добрался уже?
   - А то?
   - Да у меня все зашибись! Вагончик катится, колеса крутятся! Болгарка, слышишь, как пилит?
   - Слышу.
   - А ты откуда звонишь? Сделал что хотел?
   - Нет. У меня тут другое, я из Борзова звоню.
   - Борзова?! Бывал я там. Нас же с Димкой там арестовывали, из Итум-Кале когда возвращались.
   - Ну, я туда не попал. Теперь уже не надо! Здесь еще тот райончик, я тебе скажу!
   - Знаю!
   - Что про Димаря слыхать?
   - Через два дня поеду забирать. Вчера вторая операция была.
   - Можешь передать ему, что он обратно скоро вернется!
   - Да ты что?! Ты там сейф у начфина выпотрошил чтоли?
   - Я говорю, тут другое. Кстати, как там с этим морячком закончилось?
   - Этим? - Вова рассмеялся. - Не поверишь, он у меня в сервисе разнорабочим трудится. На жалость взял. Говорит, у них работы в Кургане, совсем нету.
   - Вова! Это лучше не придумать! Ты его не прогоняй пока и звонить не давай, особенно пару ближайших недель, сможешь?
   - Запросто! Он и так никуда не звонит.
   - Ладно. Я закругляюсь! По спутниковому звоню. Ориентировочно, дней через восемь-десять, могу появиться.
   - Приезжай Жора! Ждем!
   Он положил телефон на стол и посмотрел на Лейлу, которая с безразличным видом накладывала салат в тарелку. Большой бокал вина был уже налит и, выпив его, Жора спросил:
   - Музыка в доме имеется?
   - Магнитофон в шашлычной. Он нам ни к чему. Мы давно не устраиваем в доме праздников.
   - Поедешь со мной в Челябинскую область? Там тоже горы. Урал.
   - Георгий! Я уже говорила, вопрос о переезде я не могу решить в спешном порядке. Как ты можешь строить планы, когда не выбрался еще из этой ситуации?
   - Отчасти ты права, Лейла. С тобой встреча как-то неожиданно произошла. Я даже не знаю, сколько там денег... Пойдем, посчитаем?
   - Не хочешь попробовать жаркого из баранины?
   - Жаркого, холодного, все потом. Пойдем?
   - Пойдем.
   Следуя за Лейлой, Жора прихватил бутылку и автомат. Они спустились в погреб и повернули в бункер, где она встала в нерешительности посреди слабо освещенной комнаты. Одной рукой Жора вытащил сумку, расстегнул молнию и стал вытрясать деньги. Разрез на сумке был небольшой и от этого пачки высыпались плохо, часто становясь поперек. Ухватившись пальцами раненой руки за днище, Жора начал трясти сильнее, и очень быстро на полу образовалась целая куча из пачек, обернутых посередине, 100-долларовых купюр. На лице Лейлы не отобразилось никаких эмоций, хотя от этой кучи, она не могла оторвать глаз. Жора подошел к ней и прошептал на ухо:
   - Отсюда мне надо самую малость. Если тебе их подарю, это тебе поможет?
   Подняв голову, она в упор посмотрела на него. и в это время Жора впился в нее жарким поцелуем. Она пыталась освободиться, но он ее сильно прижал рукой. Каким-то чудом, она все-таки выскользнула из его объятий и отбежала к выходу.
   - Георгий! Я так не могу! Для меня очень важно значение слова "совесть". Сначала поговори с матерью!
   Наверху кто-то тихонько постучал в дверь. Лейла даже не поняла, каким образом у него сразу оказался в руках автомат.
   - Вот видишь? - произнесла она. - Сиди здесь!
   Поднявшись, Лейла открыла двери и увидела взволнованную Малику. Та быстро заскочила в дом и, с тревогой посмотрев на Лейлу, сообщила:
   - Ты с ума сошла? В шашлычную приходили двое с гор. Спрашивали про тебя. Бислан с ними долго разговаривал.
   - Что ты им сказала?
   - Они спрашивали: "Где ты?", "Почему не на работе?", я сказала, что ты заболела, а они поговорили с Бисланом и спросили: "А она всегда, когда болеет, прически себе делает?".
   - А ты?
   - А я ответила, что ты волосы обожгла и ездила их подправлять. - Малика расплакалась. - Эти двое очень опасны! У них такие глаза... Как будто прямо там, зарезать меня хотели.
   - Ну, все, все! Успокойся! - Лейла обняла ее. - Ты все правильно сказала и хорошо, что меня предупредила. Сейчас скажи, приходила Барсика покормить и возвращайся. Так надо, Малика, ладно?
   Не особо охотно Малика покинула дом. Лейла спустилась вниз и застала Жору, складывающим деньги обратно в сумку. Присев рядом, она коснулась его плеча.
   - Я все слышал! К тебе сегодня придут! Сумку надо закопать в сарае, потому что если в огороде, то кто-нибудь может увидеть. Дом будут обыскивать. Я ухожу.
   - Не-ет! - громко вскрикнула она.
   - Да, Лейла. Да. Все мои вещи сожги, кроме разгрузки и найди из вещей, что-нибудь военное или хотя бы зеленоватое.
   - Не-ет! - Лейла заплакала и принялась гладить Жору за шею и плечи, плавно переходя к поцелуям в щеку.
   - Стоп! - сказал Жора вставая. - Неси сюда свежие вещи и тетрадь с ручкой! Будешь рисовать схему соседних построек!
   - А-а! - она всерьез разрыдалась. - Всевышний! За что мне такие муки? Не уходи! Я видела сон, тебя завалило камнями! А-а-а!
   - Неси мне вещи! - он поднял ее на ноги. - Сжигай старые! Тетрадку! И может, я у соседей пережду!
   Последнее предложение отрезвило Лейлу весьма заметно. Она бросилась выполнять поручение и когда, запалив вещи в печке, вернулась с песочной афганкой брата Хасана, возле Жоры вместо сумки стояли два тюка из простыней, набитых деньгами.
   - Сумку тоже сожги! И вынеси ее скомканной, чтобы непонятно было, что несешь!
   Лейла безоговорочно выполнила и это поручение. Вскоре она, по памяти, рисовала план соседних строений, в завершении, нанесла и противостоящие дома, из которых за ними могли вести наблюдение. Жора все основательно взвесил, уточнил расстояния, количество жильцов и наличие собак. Ничего не сказав о своем решении, он прошелся по дому и вернулся с пустым оцинкованным баком для воды.
   - Ложи деньги сюда, выноси в сарай и возвращайся на вторую ходку! Веди себя естественно!
   Когда она вернулась с пустым бачком, Жора уже переоделся в форму Хасана и ходил взад-вперед по бункеру. Он помог ей запихать деньги и спросил:
   - Место для хлопанья ковров во дворе где-нибудь предусмотрено?
   - Конечно.
   - Где оно?
   - Почти в центре.
   - Оставь в сарае двери открытыми и возвращайся!
   Жора вытянул из-под ножек дивана в гостиной ковер, и когда она зашла, попросил ее приподнять руки, после чего, немного пригнувшись сам, натянул ковер сверху на них обоих. Таким образом, они вышли из дома, подошли к сараю, куда он юркнул в открытую дверь, а Лейла, якобы случайно заплутав при ограниченной видимости, выровняла направление и принялась закидывать ковер на перекладину. Жора показал ей, чтобы начинала хлопать, а сам в это время, взяв лопату, двумя руками, невзирая на боль, приступил торопливо выкапывать яму в сарае.
   Через полчаса все было готово, а Лейла, тоже изрядно устав, продолжала хлопать ковер. Чирикнув воробьем, Жора привлек ее внимание и сквозь приоткрытую дверь жестами показал, чтобы заносила ковер в дом и переоделась. Удивительно, но без слов она его поняла, как будто получила подробный инструктаж.
   Переодетая уже в обычное платье при выходе из дома она встретила вернувшуюся мать. Недовольно взглянув, она прошла на кухню, где сразу запричитала:
   - Лейла! Что ты наделала? В селе уже поползли слухи, что ты как-то связана с этим бэтээром!
   Около часа ушло у Лейлы на то, чтобы утешить мать. Тут еще вернулась Малика, тоже с известием, что Бислана увезли куда-то на джипе. Как в таком состоянии можно было сказать матери, чтобы она согласилась выслушать предложение о женитьбе? И еще уйти к гостю в хозпостройки? Это исключалось!
   Собрав в узелок из старой косынки еду, пронеся его за пазухой, она зашла в сарай и... никого там не обнаружила! Мало того, на полу нигде не было видно следов от свежего подкопа - все было равномерно присыпано пожухшим сеном. Узелок выпал из рук. По шаткой лестнице она поднялась на чердак сарая, но там его тоже не было. Ноги подкосились. Она горько расплакалась. Вся эта опостылевшая жизнь ей теперь была не нужна! Аллах оказался необычайно жесток к ней. Она не понимала, за какой грех ей приходится так расплачиваться!
   В полной безнадежности выходя из сарая, Лейла увидела лежащую очищенную лопату, острием указывающую на дверь бани. В тайне все же надеясь, что ОН может быть там, она забежала туда, но, увы! Баня оказалась пустой!
   С выступившими вновь слезами из глаз она опустилась на лавочку. Что мог значить этот указатель? Ведь лопата была положена так, не случайно! Перебрав возможные варианты, ответов получалось только два. Первый - когда-нибудь он будет ждать ее здесь! Второй - проверь, все ли сгорело! Она открыла дверцу печки. Там уже все потухло. Автоматически пошевелив пепел кочергой, Лейла обратила внимание на металлический звук. Заинтересовавшись, она высвободила железную боковую скобку от сгоревшей сумки. Продолжая разгребать золу и пепел, она извлекла еще одну и достала, в завершении, собачку от молнии.
   Скорее всего, намек Георгия состоял в этом. Она сбросила найденные железки в колодец и зашла в дом. Чувствовалось, что родные не хотят с ней общаться, потому что она навлекла беду. В своей комнате Лейла, в состоянии измученности и апатии, старалась заснуть и гнала от себя тревожные сомнения.
   Когда во дворе стояла кромешная тьма, и на затянутом тучами небе, изредка, вспыхивали молнии, в дверь постучали довольно-таки требовательно и грубо. Мама попыталась, ругаясь, отвадить непрошеных гостей, но ее не слушали. Светя под ноги маленькими тусклыми фонариками, без всяких приветствий в дом зашли шесть воинов, за спинами которых робко топтались Бислан и женщина-парикмахер. Один из бойцов взял стоящую в дверном проеме Лейлу за локоть и усадил на стул, направляя лучи света фонарика в лицо. Напротив нее на стуле расположился вольготно чувствующий себя, бритый наголо, с густой бородой воин, в котором Лейла узнала Шамиля Басаева. Все тело, мгновенно покрылось мурашками, и у нее, казалось, пропал голос.
   - Лейла! - пытаясь казаться добрым, заговорил Шамиль. - Я знал твоего погибшего брата Мухарбека, как достойного воина Аллаха! Поэтому, если ты все скажешь честно, я тебя помилую! Ты меня не интересуешь. Мне нужен Баккар. Он здесь?
   - Ба... кто? Я такого не знаю...
   - Не знаешь? Это плохо. Это очень плохо. Скажи мне, для кого ты делала прическу? Ты же всегда должна ходить в платке?
   - Я. Я опалила волосы газом...
   - Спокойно! - Шамиль поднял руку. - Салима! Лейла подстригала у тебя волосы?
   - Да.
   - Ты видела обожженные?
   - Нет.
   - Лейла! Ты меня обманываешь?
   - Я. Я их сразу срезала. Чтобы не видно было рыжих кончиков.
   - Сама?
   - Да.
   - Салима! Ты видела, где были срезаны кончики?
   - Это сложно сказать. Я сначала волосы намочила, а на мокрых не видно.
   - Ясно! - резко прервал Шамиль. - Заодно с ней? Лейла! Я все знаю и даже могу тебе рассказать, как было. У нас пропали деньги! Русские выдали родственникам тела одиннадцати наших воинов, тогда как, их должно быть двенадцать! Среди них не было Баккара. Деньги украл он! Он заранее знал маршрут и время, когда поедут. Ты специально угощала русских и отправила их в это время, ехать в Итум-Кале.
   - Я?
   - Ты, Лейла, ты! Бислан! Ты слышал, как русские говорили про Итум-Кале?
   - Слышал.
   - Сколько раз?
   - Как минимум, дважды.
   - Расскажи! Что и когда ты слышал?
   - К Лейле подошел, вроде, как у них главный, затем он подошел к солдатам и сказал, что надо ехать в Итум-Кале продавать хлеб.
   - Лейла! - обратился Шамиль. - Они тебе предлагали хлеб?
   - Да.
   - Почему ты не взяла?
   - Мне он был не нужен.
   - И ты посоветовала ехать им в Итум-Кале, продать его?
   - Нет.
   - Ну, ты же о чем-то шепталась с русским?
   - Я не шепталась. У меня от Бислана секретов нет. Я купила у них муку и сказала, что если будет еще, то куплю тоже.
   - Бислан! Это правда?
   - Да.
   - Лейла! Где Баккар?
   - Я не знаю такого!
   - К тебе кто-нибудь приходил в дом?
   - Нет. - с трясущейся губой заверила Лейла.
   - Ты понимаешь, что с тобой будет, если мы здесь найдем его или деньги?
   - Да-а, - она выдохнула, закрыв глаза.
   - Начинайте! - приказал Шамиль.
   Воины начали шумно отодвигать мебель и уронили сервант. Фонариками светили на плинтусы и доски пола. Маму, Лейлу, сжавшуюся Малику, Бислана и Салиму вывели во двор, где находилось еще с десяток воинов. Они разбрелись по дворовым постройкам. Лейла удивилась, что собаки повсюду молчали. Даже Барсик и тот, спрятался в конуру, видимо, чувствуя волчью ауру Шамиля.
   Вокруг все гремело и трещало. Никого не опасаясь, воины разговаривали в полный голос. Один, как Лейла и предполагала, орудовал в бане, видимо, разгребая золу. Ей стало немного легче. Мама обняла обеих дочек и стояла с горьким лицом, прекрасно понимая, что если найдутся какие-нибудь улики, Шамиль расстреляет всю семью.
   - Ваха! Смотри, что я нашел! - раздалось из сарая, где Георгий закапывал деньги.
   У Лейлы стали подкашиваться ноги. Дура! Мечтательница! Захотела любви, а нашла смерть!
   - Что это? - раздался из сарая, уже другой голос.
   - Шкура кролика!
   - Свежая?
   - Не понятно. Вроде не очень.
   В сарае трое с фонариками рассматривали шкурку, а четвертый убежал в дом, докладывать Шамилю. Тот важно вышел, взглянул на находку и подозвал женщин.
   - Откуда у вас здесь шкурка кролика? Тут кто-то жил?
   - Это соседская кошка сюда таскает! Сколько раз ее прогоняла! То птиц притащит, то что-нибудь другое! - выручила мама.
   - Вы кроликов держите? Это ваш?
   - Нет. Я же говорю, соседский!
   - Ваха! Сходи в соседний дом и узнай, не пропадал ли у них кролик?
   Держа руки за спиной, Шамиль прохаживался по двору и ждал. В доме начали вскрывать пол и тянущиеся гвозди противно скрипели. Воины в сарае тоже усиленно искали какие-нибудь подозрительные предметы, нещадно топая по доскам. Ваха завел через уличные ворота соседа - мужчину, одетого в брюки и пиджак на голое тело. Увидев Шамиля, мужчина остановился, как вкопанный.
   - Ты кроликов держишь?
   - Да. У меня есть. Если хотите, вам могу дать...
   - Когда ты забивал последнего?
   - Не помню. Может дня два-три назад.
   - Со шкуркой, что потом сделал?
   - Не помню. Выкинул. Жена выкидывала.
   - Куда?
   - В помойку, наверное.
   - А у тебя кролики не пропадали в последние дни?
   - А кто их считал? Наверное, нет. У нас их не воруют.
   - Ладно, иди!
   Шамиль зашел в дом и, походив там минут десять, увел своих бойцов в сторону огорода. После них в доме обнаружилось ужасное зрелище. Все полы были вскрыты, и доски хаотично торчали в разные стороны, мебель порушена. Салима стала извиняться, что выступала, вроде как, в роли обвинителя, а молчаливый Бислан, попросил включить в доме свет и взялся устранять последствия этого варварского нашествия, вставляя и заколачивая доски обратно на места.
   Они не спали всю ночь, а когда Лейла на рассвете вышла на крыльцо, то чуть не упала в обморок. Возле вольера на веревке, в петле, висел повешенным Барсик! У нее перехватило дыхание, она без сил опустилась на ступеньки и заплакала, уткнувшись лицом в колени. Мама, заметив причину рыданий дочери, быстро, пока не увидела Малика, отправила Бислана снять собаку. Это было еще не все! Лейла подошла к раскрытым дверям Ровера и обнаружила разрезанными сидения, а также запасное колесо. "Зачем? Ради чего эти пакости? Есть ли предел страданиям?" - стали вновь задаваться эти вечные вопросы.
   В доме ей объявили бойкот и не разговаривали. Работа в шашлычной не ладилась. В полку пропали трое военнослужащих, и всем военным запретили выход за территорию. ОН появился только через день. Прочирикал воробьем, и когда Лейла увидела его в сарае обросшим, то он мало чем отличался от воинов с гор. Яркой радости и нежности она в себе не заметила, хотя, безусловно, ждала и думала о нем постоянно.
   - Лейла! Извини! Я причинил тебе много горя. Вот здесь, - он указал на низ стены сарая в центре, - зарыты деньги. Можешь их тратить по своему усмотрению. Я взял оттуда всего шесть пачек.
   Лейла стояла, водила взглядом по сторонам и не знала что сказать.
   - Я ухожу и хочу чтобы ты знала - ты самая замечательная женщина на этой планете! Свою встречу с тобой я вряд ли когда-нибудь забуду!
   На щеках Лейлы возник румянец, а в глазах появились слезы. Она сердцем почувствовала к нему прежнюю тягу.
   - К тебе у меня будет последняя просьба, - Жора протянул ей автомат, стволом к себе. - Разбей мне им лицо! И если сможешь, оставь его у себя.
   - Нет! - у Лейлы вспыхнули ужасом глаза. - Ты что?! Как я могу тебя ударить?
   - Да вот так! - Жора сильно ударил себя по скуле сложенным прикладом.
   - Что ты делаешь? Прекрати!
   - Лейла! Бей! - он опять протянул автомат.
   - Зачем? Как ты можешь? - она опять заплакала.
   - Лейла! Мне эти удары пойдут на дело! Я ухожу военным путем! С разбитым лицом меня никто не сможет узнать. Фотография в военнике не моя. Здесь целый полк! Поживу с солдафонами. У них тут имеется медслужба. Нету боевых, есть неосторожное обращение с оружием, ожоги, болезни. Мне бы только добраться до Ханкалы, а там, у любого писаря куплю направление в госпиталь. Раненых при эвакуации не должны обыскивать. Для меня это самая верная тропинка вернуться. Я тебе дам все свои возможные адреса. Приезжай ко мне! Здесь не бывает счастья!
   - Но как ты поедешь? Тебя же ищут!
   - Меня не ищут. Официально я мертвый. За шесть дней по Чечне наверняка прошло уйму сводок о потерях и фамилия какого-то рядового в списках погибших, давно всеми забыта. Ударь меня, Лейла, прошу тебя!
   - Нет!
   Он, в остервенении, дважды ударил себя по скуле и рассек кожу. Глядя на нее, перевернул автомат на неудобную, раненую руку и четырежды ударил себя по другой стороне. Кожа осталась целой, но стала возникать заметная припухлость.
   - Так пойдет? - спросил он, собираясь продолжить начатое.
   - Остановись, прошу тебя!
   Она вплотную приблизилась к нему, вытирая кровь на щеке платком, а он, недолго думая, откинул автомат, порывисто обнял ее, привлек к себе и, уже не отрываясь, стал целовать ее сладкие податливые губы...
  
   Глава XVII
  
   В лихо сдвинутой на бок кепке, скрывающей ожоговый шрам на затылке, Вова припарковал свою "десятку", под знаком "Остановка запрещена", возле головного здания центра микрохирургии глаза в Уфе. Выйдя из машины, на ходу поставив ее на сигнализацию, он поднырнул под опрятный шлагбаум, и, не останавливаясь, сказал возмутившемуся вахтеру:
   - Батя, все путем! Я пацана забирать приехал!
   Проскочив быстро по мраморной лестнице в окружении зеленых газонов, он на входе в корпус предъявил свой паспорт и назвал причину появления. Паспорт ему сразу вернули и попросили присесть на диванчик для ожидания сопровождающего. Вскоре появилась и медсестра. Пышечка, лет двадцати пяти, которая две недели назад спалила их тайную выпивку с Димой, после первой его операции. С ней он потом, в течение часа, договаривался, чтобы она никому не сообщала об этом.
   Сейчас она, отчего-то, не в меру обрадовалась и даже дважды, "случайно", к нему прикоснулась в лифте. В принципе, замутить с ней выглядело заманчиво, но свободного времени не было абсолютно. Предстояла еще поездка в Тюмень.
   Открыв двери палаты, она с улыбкой пригласила войти и сама зашла следом.
   - Здорова Димаревич! - с порога выкрикнул Вова.
   - Привет!
   Дима вскинул руку вверх для приветствия. Он сидел одетым в спортивный костюм, и голова с одним глазом была перевязана. Открытый глаз так и оставался с плотным бельмом, не позволяющим даже распознать цвет радужной оболочки.
   - Что, Болдырев, дождались своего друга? - мило пропела медсестра.
   - Да, Танюша, уезжаю! Спасибо за все! Хорошо тут у вас. Представляешь, Вован, мне Татьяна тут книжки читала!
   - Но ты тогда, Танюша не переживай! Скоро он сюда второй глаз чинить приедет! Увидитесь еще.
   - Думаешь скоро? - спросил Дима.
   - Уверен.
   Сложив в пакет кучу выписок в файликах, они повели Диму, придерживая под руки, к лифту, затем спустились к выходу, и эта Танюша, и впрямь, заработала себе баллы, проводив их до самой машины. Помахав ей руками и включив, чтобы было слышно в открытое окно, Рамштайновскую песню Ейфизухт, Вова лихо развернулся с прокручиванием колес перед тем, как тронуться в путь.
   Подав Диме банку пива, он изложил последние новости относительно скорого приезда Жоры с деньгами. Они сразу предположили, что тут пахнет серьезной авантюрой, и рассмеявшись, Дима заметил:
   - Да. Жора без заплетов не может!
   Повязку Диме надо было снимать через два дня, с рекомендацией, находиться в темноте или полумраке последующие двенадцать часов. Поначалу, они довольно оживленно общались, а затем предпочли слушать музыку, удобно устроившись в креслах, так как дорога была немного утомительной. Подвыпивший Вова соблюдал правила движения.
   По приезду в Тюмень через девять часов, затемно, они наконец-то оказались в доме, где ничего незрячий Дима узнал от Вовы о серьезном беспорядке в жилище и разбросанных повсюду шприцах. Продукты почти отсутствовали. В покрывшейся налетом раковине лежала гора грязной посуды. Куда-то исчез телевизор. Не было и машины. У Димы испортилось настроение, захотелось всерьез устроить взбучку Свете по возвращению.
   Усадив его в кресло, Вова навел маломальский порядок в доме. Выехав рано из Магнитогорска в Уфу, он провел за рулем, в общей сложности, семнадцать часов и сейчас чувствовал себя неимоверно уставшим. До полноценного отдыха необходимо было еще, растопить баню, съездить за продуктами, вымыться и накормить Диму.
   Диме баня была противопоказана, поэтому Вова не стал заносить туда воды, решив нагреть небольшое количество, имеющееся в баке. Обратив внимание, что у поленницы отчего-то обвалился угол, он, присев на корточки, стал собирать с земли упавшие поленья. Неожиданно его рука ухватилась за холодную человеческую ступню. Не сообразив сразу, что это такое, он поначалу хотел выдернуть этот непонятный предмет, но когда догадался, то оторопело рассыпал уже собранные дрова.
   Вот дак хрень! Осторожно осмотревшись по сторонам и немного поразмыслив, Вова зашел в дом.
   - Димарь! Там в поленнице труп!
   - Света?!
   - Хрен его знает! Что делать-то будем?
   Дима с вытянутыми вперед руками направился к выходу, и Вова его принялся подстраховывать. Подойдя к месту, стало ясно, что от него, слепого, здесь пользы не будет. Постепенно разбирая и складывая поленья с земли в ряд, Вова обнаружил и второе тело, одно из них стопроцентно было Светиным.
   - Что делать-то будем? - опять спросил он. - В ментовку звонить?
   Дима нащупал дверцу машины и сел боком на кресло, при открытых дверях со светом в салоне вид у него был удручающий.
   - Я второй месяц всего на свободе. Они на меня подумают, тем более тут какой-то левый мужик.
   - Ты по всем документам на лечении был. Тебя вообще здесь не было!
   - Пока это докажешь, все почки отобьют. И если крайнего не найдут, все равно меня загрузят. Вспомни, как у Жоры было. Укол поставят, подписи подделают, и получи срочину! Здесь на пятнашку строгача, если не больше тянет. Там достаточно даже подделать время смерти к нашему приезду, и осудят уже по этому факту.
   - Ну, давай увезем их тогда. Есть тут, где их сжечь?
   - Летом котельная не работает, да я там никого и не знаю. На кладбище их везти надо. На отшибе где-нибудь, без холмика захоронить.
   - Правильно! И друг на друге! Любовнички хреновы!
   Вдвоем они закинули тела в багажник, после чего Вова сбегал в ларек, где купил две бутылки водки. Вернувшись, он закрыл дом, взял из сарая лопату, и они поехали в расположенный невдалеке лесочек, без света фар углубившись подальше от дороги. Прихлебнув из горла водки, Вова принялся наскоро откидывать лопатой землю. От невидящего Димы в этом деле не было никакого проку, и выбрасывать одному плотный слой глины было нелегко. В эту безветренную погоду звук от работы лопатой разносился, пожалуй, метров на тридцать по диаметру.
   Однажды Вове даже показалось, что где-то рядом треснула веточка, но отмахнувшись мысленно, как от кладбищенских предрассудков, он продолжил копать дальше, и, выкопав яму по пояс, выбрался наружу, подвыпить и перекурить.
   Для двух трупов такой глубины явно не хватало. Собрав все свои оставшиеся силы, Вова вскоре вышел на податливый грунт, и углубление стало происходить быстрее. Выкопав яму почти в полный рост, он позвал Диму и, с помощью его протянутой руки, выбрался наружу. Опять хлебнув из горла, они переместили трупы из багажника по одному в могилу. Перекурив, утомленный Вова принялся кидать лопатой землю вниз, что оказалось легче и продуктивнее по времени. Ему пришлось еще замаскировать следы раскопа, уложив на него пласты дерна с проросшей травой, а затем разбросать оставшуюся землю.
   Они распили последнюю бутылку, Вова зашвырнул ее далеко поверх крон деревьев, и в это время у него за спиной прозвучал оглушительный пистолетный выстрел.
   - Лежать! - разнеслось со всех сторон. - Милиция!
   К ошеломленным, не успевшим даже отреагировать, однополчанам подбежали крепенькие оперативники и быстро, подсечками, уложили их на землю. Их было четверо и все со стволами, направленными в туловище. Почти одновременно у псевдоубийц защелкнулись наручники, и их стали сильно пинать ногами.
   - Вы что, суки, творите?! Он после операции! - заорал Вова.
   Дима в это время уткнулся заживающим глазом в землю и даже не пытался прикрываться, в первую очередь, желая спасти только этот глаз, но ему все равно досталось несколько ударов по голове.
   - Встали! Бегом! - проорал кто-то из сотрудников.
   Приподняв за сцепленные руки возле спины, их быстрыми шагами повели в сторону асфальтированной дороги. Меньше чем через пятнадцать минут Диму уже загрузили в обезьянник милицейского Уазика, и Вову затолкнули туда же на заднее сидение между двух оперативников. Из-за деревьев показались движущиеся фары Вовиной машины. К рулю Уазика забрался толстоватый дядька и, развернув машину с нескольких попыток, поехал в сторону поселка.
   - Ну что, уроды? Добегались? - грозно рыкнул водитель и продолжил. - Сейчас в отдел приедем, все расскажете! Никуда не денетесь!
   Проехав по поселку, а затем по железнодорожному мосту Уазик включил мигалки перед самым въездом в город. "10"-тка ехала сзади вплотную, не отставая ни на метр.
   Не прошло и часа, как пацанов по кольцевой автодороге привезли в РОВД Тюменского района, где их обшмонали, отобрав все лишнее, и закрыли по разным боксам. Не надеясь на рекомендованное долечивание, Дима сам снял с глаза повязку, чтобы хоть частично иметь представление о том, где находится. В такое наиглупейшее припалилово верилось с трудом, но обшарпанные и исписанные стены по бокам камеры, не двусмысленно убеждали, что это явь. Несколько раз Вова пытался выкрикнуть Диму сквозь двери, но тут же его крик глушили удары дубинкой, наносимые дежурным по боксикам, по этому железному листу. Помимо них в камерах сидели еще несколько задержанных бичеватого расклада.
   С наступлением рабочего дня камеры освобождались, народ уводился по одному, а Дима с Вовой оставались невостребованными. Дежурный неохотно выполнил просьбу Вовы и сводил их в туалет. Время тянулось неприятно долго, и мысли, что сейчас против них, невиновных, собираются всевозможные лжеулики, терзали душу.
   Во второй половине дня с обходом появился какой-то нерусский майор, которому услужливо открывали двери каждой камеры. Увидев боевых товарищей, он спросил:
   - Это, кто такие?
   - К Белозерской, - ответил дежурный.
   Ничего не сказав, майор вышел, оставив в недоумении новоиспеченных сидельцев. Отчего-то, поинтересоваться своей судьбой у него, они не додумались. Дима так мечтал увидеть выздоровевшим глазом жизнь во всех красках, а перед ним находилась одна лишь серость, даже не позволяющая ощутить свои изменения в зрении. Но глаз пока работал нормально, без изъянов, единственное разве что, больше обычного слезясь.
   К вечеру, ничего не говоря, у них сняли отпечатки пальцев, а затем привезли в городской ИВС, где ужин уже закончился. Рассоединив опять по разным камерам, оставив в одиночестве, их в течение двух суток никуда не вызывали и лишь утром третьего дня привезли на зарешеченном микроавтобусе Газель в РОВД. На допрос из бокса первым вызвали Диму, проведя его по лестнице на второй этаж. Вместе с сопровождающими он оказался в красиво обставленном, с современной оргтехникой кабинете, где витал запах дорогих духов.
   - Присаживайтесь, пожалуйста, Дмитрий Владимирович! - заявила сидящая за столом, холеная женщина-капитан с очень строгим взглядом.
   Молодчики-конвоиры неопределенно топтались на месте, опасаясь смотреть на нее.
   - Оставьте нас! - распорядилась она и, дождавшись пока они выйдут, положила на стол перед Димой две картонных папки с надписью "УГОЛОВНОЕ ДЕЛО".
   - Что это? - спросил он.
   - В одной... - загадочно произнесла она, делая сочувственное выражение лица, - находится ваша свобода, а в другой... - тюрьма! И надолго!
   - Подробней можно?
   - А вы посмотрите в эту папку! - она указала на лежащую справа.
   Дима раскрыл ее и увидел множество документов с бланками доверенностей, среди которых читались названия: Свидетельство о праве собственности на дом и землю, Технический паспорт на дом, Кадастровый паспорт на земельный участок, Передаточный акт и другие. Автоматически, Дима потянулся к другой папке, лежащей слева. Капитан немедля положила на нее вытянутый палец с диковинным маникюром и произнесла:
   - А этой папкой буду заниматься я!
   - Ясно. - Дима замер в прострации, не ожидая такой откровенности в сделке.
   - Итак, что мы решаем?
   - Меня, прежде всего, интересует судьба моего боевого друга, который со мной. Он будет чистым?
   - Вы оба будете чистыми.
   - Кроме вашего слова, у меня могут быть какие-то другие гарантии?
   - Да. Мы сейчас же можем оформить на вас дом в живописном месте, около семидесяти километров от Тюмени, и предоставить оплаченный грузовой автомобиль для вывоза ваших вещей.
   - И когда это случится?
   - Сегодня можете быть уже там!
   - А пацан? Ему машину отдадут?
   - Отдадут. И его, чтобы вы видели, выпустят раньше. Есть еще одно небольшое условие!
   - Какое?
   - Вы оба никогда не должны больше появляться в Тюмени и ее окрестностях. Иначе делу будет дан ход!
   Дима недолго рассматривал что-то на полу и попросил закурить, получив без возврата пачку Кент N8.
   - Ну как, вы согласны?
   - Может, еще выпить нальешь?
   - Если вы согласны, то я выпью вместе с вами!
   - Согласен!
   Капитан нажала кнопку под столом, и через некоторое время, в кабинет зашли худощавый мужчина и хорошо одетая, полная женщина в очках, сильно увеличивавших подкрашенные глаза. Только тут Дима впервые за несколько лет, на расстоянии, увидел этот переливающийся колорит красок.
   Женщина оказалась нотариусом, и присев рядом со следователем, развернула папку, взяла Димин паспорт, выложила из сумочки на стол журнал регистраций и произнесла монотонным голосом:
   - Болдырев Дмитрий Владимирович?
   - Да.
   - Вы подтверждаете, что согласны передать права собственности на дом и землю Редозубову Василию Петровичу?
   - Да.
   Она стала подсовывать документы на подпись. Дима без раздумий подписывал все бумаги, среди которых, была незаметно подложена и генеральная доверенность на машину.
   Поставив свои подписи, Редозубов и нотариус ушли, а капитан Белозерская, слегка в приподнятом настроении, набрала на номерном замке сейфа шифр и вытащила оттуда початую бутылку коньяка. Плеснув себе чуть-чуть, а Диме больше полстакана, она произнесла:
   - Не расстраивайтесь Болдырев! Такова жизнь!
   Вову, как она и обещала, посадили в свою машину и на виду у Димы отпустили отъехать от РОВД одного. Сотрудники милиции довезли Диму до центра поселка Боровского, где с одним из кураторов они перебрались в Камаз, и уже на нем скоро оказались возле бывшего родного Диминого дома, рядом с которым стояли выставленные вещи.
  
   Глава XVIII
  
   Уговорив медсестру на массаж спины и сделав очередную чистую перевязку, из Моздокского госпиталя пришлось сваливать на третий день, хотя пожить в этом санатории не помешало бы подольше. Причина была банальна - за ранение предстояла выплата от военно-страховой компании, а на имя Игоря Павлюка она уже, наверняка, выдавалась в связи со смертью. Это у штабистов можно проехать на принципе - "доверяй", а у финансистов такая пурга не пролезет, будут обязательно проверять.
   В том, что его вычислят в самое ближайшее время, Жора не сомневался. Ну а самым главным было то, что провезя с собой 60 тысяч долларов, он ПРОТОПТАЛ ТРОПИНКУ! Раненых доставляли в госпиталь без обыска! Левое направление с любым диагнозом можно было получить всего за литр водки у московского паренька Никиты, служившего писарем в Медсанбате Ханкалы.
   Рана показывала стабильную динамику заживления, легкий зуд вокруг нее об этом свидетельствовал. Впереди предстояло увлекательное занятие по вывозу денег и составлению безопасного маршрута выезда Лейлы, близости с которой у него так и не получилось. Оставалось решить один-единственный нюанс с лечением Димы, после чего хотелось на первое время раствориться вместе со своей избранницей где-нибудь в люксовом номере Сочинской "Рэдиссон Славянская", реклама которой ему попадалась в журнале, когда он сидел в БУРЕ.
   Свои мысли - спалить чеченское село, он забросил в дальний ящик, решив, что судьба преподнесла ему довольно щедрую компенсацию, дав возможность отказаться от этого. Настроение стабильно держалось на превосходном уровне. Шла вторая неделя июня, и пункты обмена валюты в Моздоке были, чуть ли не на каждом шагу. Не надо было ни от кого прятаться, повсюду сновали машины, гуляли легко одетые, довольные люди, гармонично сочетающиеся с растущими южными деревьями, да и вообще - цивилизация ощущалась всем своим многообразием, на которое раньше он, почему-то, не обращал внимания. Видимо, это замечается только после возвращения из разрушенной Чечни.
   Выкинув украденную в госпитале выцветшую армейскую форму, Жора купил себе бежевые брюки и светлую рубашку с длинным рукавом, чтобы не видно было повязку, добавив к ним дорогие черные очки и рыжие кожаные сандалии. Затем приобрел многофункциональные часы с компасом и, имея при себе лишь пакет с бритвенными принадлежностями, остановил частника с местным госномером "15RUS". С ним он доехал до города Георгиевска, находящегося уже в Ставропольском крае. На другой машине региона "26RUS" его путь лежал до Невинномысска, а затем на автобусе до самого Ставрополя.
   Жора сам себе не отдавал отчет, зачем он заметает следы. Скорее всего, он поступал инстинктивно, так как в Минводах действовал повышенный режим безопасности, и нельзя было допустить оплошность - попасться там в поле зрения правоохранителям. Мир, казалось, прямо замер под его ногами. Имеющиеся средства позволяли сделать многое. Слишком уж велик был соблазн, мотнуться к Тельману в Москву или, наконец, к родителям в Анапу. Но Жора, подумав, решил что к родителям будет лучше появиться с Лейлой и выбрал третий вариант - на поезде, с пересадкой в Кургане, откуда можно было добраться до Тюмени, проехав 250 километров, на тачке.
   Не привлекая к себе внимания, он протрясся больше двух суток в купейном вагоне, сразу, не торгуясь, предложил таксисту сто баксов, и через три с лишним часа они приехали уже в Боровский. У Жоры немедля начались непонятки. Во дворе дома Димы стояла самодельная бетономешалка, были завезены кирпичи и возле них околачивались шесть таджиков в оранжевых жилетках.
   - Э? Хозяин где? - крикнул Жора.
   Они немного испугано сжались в кучку и стали разводить руками, мол, не знаем. Он по строительным ступенькам забрался в дом и увидел еще четверых таджиков, сидящих на балках, от снятых досок пола. Подойдя к ним по перекладине, Жора спросил:
   - Где хозяин?
   - Не знаем! - в один голос замурлыкали они.
   - Кто старший?
   - Он в шесть часов придет. - невнятно выговорил один из них.
   Взглянув на часы, Жора прикинул, что ждать оставалось два с половиной часа, и у этих работяг достоверной информации ему не добиться. Он зашел к соседу, у которого ненадолго появлялся во время своего последнего визита. На его счастье тот оказался дома.
   - Здоровеньки-булы! - начал Жора, забыв его имя. - Мы тут у тебя с Димкой были десятого мая. Где он? Не знаешь?
   Мужик покивал головой, очевидно припоминая Жору, и произнес:
   - Уехал он.
   - Как уехал? Когда? С кем? Куда?
   - Вы, молодой человек, сбавьте свой тон! Вот так! Продал дом и уехал!
   - И не попрощался?
   - Нет.
   - Когда?
   - Четыре дня назад.
   - С кем?
   - Водитель наш, с поселкового Камаза и еще знакомый, наверное, кто-то.
   - И куда они уехали?
   - Вот этого, не могу сказать. Вам виднее, вы же его друг!
   Чувствуя язвинку в голосе собеседника, Жора не стал портить себе настроение и пытаться что-то выяснять у него дальше. Он пешком отправился к главе администрации и, зайдя туда, увидел увядающего старика, находящегося там за главного.
   - Меня интересует, куда уехал ваш житель Болдырев? - начал он с порога.
   - Болдырев, Болдырев... Что-то не припомню!
   Жора пытался зацепиться за последние крохи своего хорошего настроения и решил ускорить Момент Истины. Выложив на стол главы пять запакованных пачек долларов, он строго сказал:
   - Здесь пятьдесят тысяч долларов! Если за пять минут допроса ты мне не скажешь, куда уехал Дмитрий Болдырев - они будут твоими! Но если ты назовешь - то отдашь столько же, мне! Договорились?
   Старик вскинул сквозь очки взгляд к потолку и, остановив его на Жоре, заговорил:
   - Село Щелконогова, Тугулымский район Свердловской области. Где именно - не знаю! Оно небольшое!
   - Зачем он туда поехал? - удивленно спросил Жора.
   - Жить, - пожав плечами, ответил старик.
   - Когда это было? - задал контрольный вопрос Жора.
   - Четыре дня назад.
   Забрав деньги, он, не прощаясь, вышел из кабинета. В таких Диминых действиях угадывалась какая-то мутная хрень. Неужели он продал дом, чтобы оплатить лечение? Других объяснений не приходило на ум.
   Поймав такси, Жора доехал до автовокзала, где сразу зарядил другого таксиста, который и сообщил, что до этого места 75 километров, ехать надо через районный центр, который находится в пятидесяти. Оказавшись в Тугулыме, Жора купил в палатке продуктов и спиртного, в ходе оставшегося пути нервно прикладывался к пиву, ощущая все возрастающую зыбкую тревогу.
   Заехав в затерянную среди бескрайних лесов деревню еще засветло, водитель узнал у местных жителей, где поселился новый жилец, после чего, им пришлось возвращаться обратно, так как дом стоял на самом въезде.
   Жора, не отпуская тачку, вышел возле старенького бревенчатого домика, но в целом ухоженного, с цветами в палисаднике и плодоносными деревцами на задах. Зайдя через воротную калитку, он не увидел во дворе седана Эсперо и подумал, что в доме никого нет. Однако дверь оказалась незапертой, и Жора уверенно шагнул внутрь, вскоре добравшись и до следующей двери.
   Взору предстал полнейший бардак в хате. На полу валялись пустые бутылки, разбитая посуда, перевернутый стол, имелась лужа блевотины и капли крови. Зайдя в единственную комнату из кухни, он увидел Диму, полулежащим на диване. Его бровь была сильно рассечена, и на распухших губах запеклась кровь.
   - Димарь! С тобой что? - спросил Жора, подсев к нему.
   - Жора?! Жора! Братан! Лучше пристрели меня! Я опять слепой! - прорычал Дима.
   - Не мороси! Рассказывай, что тут было?
   - Жора! Брось все это к херам! Мне эта жизнь не нужна! Пристрели меня, я сам этого хочу! - Дима попытался приподняться и слабенько, часто закашлялся.
   - Ребра? - спросил Жора.
   - Весь.
   - Рассказывай! Или я у вас сейчас всю деревню застрою!
   - Жора! Не надо! Лучше не влазь сюда!
   - Ты брось за свою жизнь переживать! Все восстановим и пластику тебе для кучи сделаем! Денег - валом! Бизнес замутим! Все еще впереди! Рассказывай!
   Дима кряхтя опустился в прежнее положение.
   - Да что рассказывать? - тихо заговорил он. - Подкинули в дом двух трупов, когда мы с Вовой из Уфы приехали. Мы повезли их хоронить, и нас приняли. Трое суток мурыжили, а потом сказали, обмен жилья на это, или срок. И Вовке тоже...
   - Дальше!
   - Сюда без эксцессов перевезли, а потом явились двое местных бичей. Типа знакомиться, все-такое, с бутылкой. Я их впустил. Выпили. А потом они мне начали претензии предъявлять, типа этот дом продали по дешевке, и им нужна доплата. Я им сказал, что это не ко мне вопросы, а они давай за грудки цепляться. Ну, я их и ушатал обоих. Одному челюсть сломал. Это мне потом бабулька сказала, в дом заходила. Просила меня уезжать, потому что этот, с поломанной челюстью, брат какого-то унесенного алкоголика, с которым никто не может справиться. - Дима тяжело вдохнул. - Они на следующий день приехали на раздолбанном Газончике. Один с охотничьим ружьем, а так их, человек десять. Стали еще больше денег требовать, я вижу они все в неадеквате, разговаривать не о чем, и в принципе, сам, первым начал. Троим-четверым проредил нормально, а дальше они меня со всех сторон и прикладом... - Диму растянула конвульсия эпилепсии.
   В это время со двора стала сигналить тачка. Жора выбежал, показал "Жди!" и "Пять минут!", быстро вернувшись обратно. На судороги Димы невозможно было без сострадания смотреть. Решив увозить его в больницу, Жора посмотрел по сторонам, пытаясь обнаружить взглядом какую-нибудь курточку или пиджак, но было, похоже, из дома украли все вещи.
   Дождавшись окончания приступа, Жора, превознемогая боль в руке, поднял Диму на руки и понес к машине. Водитель помог ему уложить Диму на заднее сидение, и они поехали в ближайшее цивилизованное место - районный центр. Там, не зная местности и постоянно высовываясь из окна с вопросами, вскоре подъехали к райбольнице. Возле крыльца стояла перекошенная, медицинская Газель и больше не было никаких машин.
   Взвалив на себя Диму, Жора занес его в нечто напоминающее приемное отделение, где за столом занималась вязанием пожилая медсестра в очках.
   - Давай, мать, врачей сюда гони всех, срочно! - посоветовал Жора, усаживая Диму на скамейку.
   - А у нас хирург всего один!
   - Ну, вот, сюда его!
   - Ехать за ним надо. Он тут, недалеко живет!
   - Адрес?
   - Воронина семь, квартира два. Прямо как выедете, первый дом.
   - Присмотри за ним!
   Жора спустился к машине. Водитель уже заметно начинал нервничать, но получив сто баксов, мгновенно успокоился. Через несколько минут, на удивление шустрый дедушка-хирург, явно привыкший к таким экстренным случаям, уже сидел в машине.
   Вернувшись, Жора, вместе с медсестрой положили Диму на каталку и завезли в смотровую. Вымыв руки и надев халат без колпака, дедуля приступил к осмотру. Прижимал и осматривал голову, слегка отодвинул заплывшие веки глаза, повернул шею и, расстегнув рубаху, увидел множество синяков на теле. Сжал с двух сторон грудную клетку, от чего Дима застонал. Хирург перешел на таз, задержавшись пальцами на старой глубокой вмятине, проверил функциональность ног и заявил:
   - Дело скверное. Из-за ушибов органов не исключено внутреннее кровотечение. Что я еще могу добавить? Черепная коробка целая, но, наверняка, имеется сотрясение, перелом ребер. Больше ничего не обнаружил. Во всяком случае, для точного диагноза, надо делать рентген, а у нас нет пленки, как и физраствора для общеукрепляющей капельницы.
   - Предложения?
   - Состояние тяжелое. Предлагаю везти в Тюмень! Здесь мы бессильны.
   Взяв Диму на руки, Жора вышел на улицу и поразился. Неблагодарная тварь-таксист, уехал! Вернувшись, он спросил у доктора:
   - Машину, где можно поймать?
   - Ближе к центру ездят машины, а там, как договоритесь. Скорая у нас ездит на вызов только по району.
   Оставив Диму под присмотром, Жора выбежал на улицу. Движущихся машин здесь вообще не было! Тугулым состоял всего из нескольких пятиэтажек, а на остальной территории были раскиданы деревянные усадебные дома с глухими заборами, включая и двухэтажные. Он добежал до центральной дороги и остановил единственный движущийся, коричневый Москвич - 412. Бухнувшись спереди, он заявил:
   - Давай в больницу, а потом в Тюмень! Там человеку плохо! Сколько?
   - О-о! В Тюмень не поеду! - сообщил усатый мужик.
   - Я у тебя это корыто покупаю! Сколько?
   - Я сказал, никуда не поеду! Выходи!
   Ударом ребра кисти выше кадыка Жора его отправил в отключку. Перекинув тело назад, сам сел за руль и свернул на дорогу к больнице. Здесь уже полностью отсутствовали пешеходы и, сделав остановку, Жора затолкал тело в багажник.
   С Димой, лежащим на заднем сидении, они более часа тряслись на этой колымаге, наконец-то подъехав к городской больнице N2. Жора даже не обратил внимания на стоящий рядом милицейский Уазик. Только он занес друга в приемное отделение, как медицинский персонал среагировал оперативно. Засуетившиеся медсестры подогнали каталку, подвезли в смотровую, подошел доктор с фонендоскопом, у Жоры стали выяснять фамилию поступившего, обстоятельства произошедшего, сроки и другое, занося все это в журнал. Опросив, его отправили ждать на декоративных сидениях в коридор. Уже другие медсестры принялись измерять давление, температуру, брать у Димы кровь и делать что-то еще.
   Жора вышел на крыльцо, намереваясь выпустить водителя из багажника, объяснить экстренность этой поездки и рассчитаться с ним. Однако он смог лишь увидеть, что багажник открыли без него. Неожиданно сзади кто-то неизвестный бросился на плечи. Крутнувшись на месте, Жора отбросил его как букашку, потом, только разглядев, что это оказался мент. Из-за стоящего рядом джипа на него выскочил сержант и, направив короткий автомат, заорал:
   - Лежать!
   - Милиция! - сзади уткнулся ствол пистолета.
   Руки за спиной немедля защелкнулись наручниками. Неумело подставив подсечку, Жору сбили с ног и начали обыскивать, быстро обнаружив на пояснице, за брючным ремнем, пакет с деньгами. Его приподняли за руки, полусогнутым довели до "Бобика" и засунули в зарешеченный отсек, закрыв двери.
   Он легко мог противостоять этому задержанию, но вся беда заключалась в том, что не было чувства вины, а если пришлось бы раскидать ментов, то на него немедленно запустили бы ориентировку, сделав труднодоступным посещение Димы в последующем. Из окошка было видно, как менты допрашивают водителя Москвича, и тот оживленно жестикулирует руками, с радостью сообщая детали этого чудовищного преступления. В этот момент, Жора сожалел лишь о том, что не сообразил оставить Диме денег.
   Не задавая никаких вопросов, Жору привезли в Ленинский РОВД, где продержали в боксе более двух часов. Наконец, недовольный, плохо выбритый, толстощекий пожилой сержант в присутствии оперативников в штатском, открыл камеру, защелкнул наручники и велел следовать за собой. В неподалеку расположенном, прокуренном кабинете, болтала по телефону страшненькая маленькая блондинка, с минимумом косметики, плохо вымытыми волосами и лейтенантскими звездочками на погонах. Положив трубку, она уставшим голосом предложила:
   - Присаживайтесь!
   Жора сел на видавший виды стул и сразу догадался, что эта лейтенант, далеко как не гений сыска. Сержант в это время вышел, а оперативник сел на стул рядом.
   - Итак! Давайте начнем! Ваша фамилия, имя, отчество?
   Жора прочел название бланка: "Протокол допроса обвиняемого" и спросил:
   - А я в чем-то обвиняюсь?
   - Ну, надо же? Какое хамство! А то вы не знаете? Или вы намеренны, отпираться, что похитили человека и угнали машину?
   - Вы мне его сюда приведите, я с ним быстро раскидаю, и можете своими делами дальше заниматься!
   - Нахал! Вы мне будете еще указывать, чем заниматься? - возмутилась она.
   - Ты нам еще за сопротивление при аресте ответишь! - вмешался опер.
   - Какое сопротивление? Он мне корочки показывал или назывался? У меня пятьдесят девять штук баксов было. Где они? Кто бумагу об изъятии составлял?
   - Грамотный такой? Ладно. Сейчас по-другому заговоришь!
   Опер набрал на телефоне номер и позвал зайти в кабинет какого-то Рафу. Лейтенант недовольно закурила простую "Яву" из мягкой пачки и откинулась на спинку стула. Спустя пару минут рядом появился татарин, более сотни весом, и сходу ударил Жору в лицо, отчего он упал вместе со стулом. Молча, подняв вместе со стулом его обратно, Рафа встал рядом, ожидая дальнейших указаний.
   - Ну и что это было? - спросил Жора, как ни в чем не бывало.
   - Что?! Это ты у меня будешь спрашивать, ЧТО?! - заорал опер под ухо, отчего Жоре захотелось стукнуть его головой о стол.
   - Конечно у тебя! Что за херня тут вообще происходит?
   - Мы сейчас очную ставку проведем, ты узнаешь ЧТО! Рафа!
   Толстяк опять припечатал Жоре, но ему удалось заранее вычислить траекторию, и удар воспринялся не больно, съехав от уха к затылку.
   - Готово уже? - спросил опер у блондинки.
   - Да! - высунув язык и сделав рожицу, произнесла она.
   Жору завели в соседний кабинет, где в такой же прокуренной обстановке сидели два левых вообще каких-то кренделя и трое ментов. Лейтенантша, пытаясь выглядеть важно, прошагала к столу и, показав Жоре на спаренные обветшалые кресла, произнесла:
   - Вы можете выбрать любое из этих мест!
   - Да вы дуру гнать прекращайте! Зовите сюда этого мужика, я с ним так перетру!
   - Присаживайтесь! - строго произнесла она.
   Пренебрежительно на нее посмотрев, Жора уселся в центре, между этими двумя. Выполняя какие-то сигналы жестами рук, в кабинете появился усатый мужик, одетый в старенький плащ рыбака.
   - Вы кого-нибудь узнаете из сидящих перед вами людей? - спросила блондинка.
   - Дак, а чего тут узнавать? Вот этот! - он уверенно показал на Жору.
   - Усатый! Ты не мороси, слышишь? Я человека в тяжелом состоянии в больницу увозил, тебе времени объяснять, не было, сколько бабок надо, скажи? Ты себе сто таких Москвичей купить сможешь! В пятеро, в десять раз больше заплачу! Я же тебе сразу предлагал и у горбольницы рассчитался бы! Ты на хрена к этим-то обратился?
   - Что, правда? - удивленно спросил усатый.
   - Потерпевший! - быстро вмешалась лейтенант. - Вы написали заявление, оно зарегистрировано и сейчас, если вы откажетесь от своих показаний, то сами будете привлечены к уголовной ответственности! Вы признаете в этом гражданине лицо, которое совершило с вами действия, указанные в заявлении?
   - Да. Признаю. Но я же не знал, что так?
   Лейтенант вновь начала объяснять потерпевшему, что забрать заявление не возможно. Жора тоже вмешивался, уличал в присвоении денег, но все-таки, с горем пополам, очная ставка была проведена. Жора вообще отказался от показаний и отказался представляться, требуя прокурора. Документов у него с собой никаких не было, и местные опера принялись его избивать. Им надо было с чего-то написать начальные данные в протоколе. Жора, закрывая руками жизненно-важные органы, находясь на полу, уворачивался от ударов, но все равно, ему порой доставалось достаточно больно. Чтобы прекратить эти действия и обдумать свое положение, он решил с ними потянуть резину:
   - Пиши-пиши! Задолбали уже! Смирнов Алексей Павлович!
   - Дата рождения? - тут же ухватилась лейтенант.
   - 20-02-74.
   - Место рождения?
   - Город Калининград.
   - Место жительства?
   - Город Калининград, улица Мостовая 12, квартира 5.
   - Дак ты из Калининграда сюда приехал? - спросил опер.
   - Да.
   - Когда?
   - Суток еще не прошло.
   - А паспорт где у тебя, билеты?
   - Я в больницу человека привез! У него дома остались!
   - Где он живет?
   - В Свердловской области, откуда терпила.
   Жора самостоятельно поднялся на стул и попросил закурить, якобы для того, что ему стало тяжело, после того, как он сказал правду.
   - Задержанный Смирнов! По существу заданных вопросов будете отвечать?
   - А вот это, уже извините! - глубоко затянувшись, уведомил Жора. - Вы эту делюгу изначально из ничего состряпали, так что дальше без меня!
   Опера немного опечаленно посмотрели друг на друга и один из них спросил:
   - Ну что? В МОКМ его?
   - Отправляй! - безнадежно махнул рукой его коллега.
   Всю ночь Жора просидел в боксике, а с утра, на милицейском Гелендвагене, его привезли в ИВС. Расположившись в плохо освещенной камере, Жора уснул, растянувшись на досках, не желая поддерживать беседу с соседом.
   Проснуться пришлось через неопределенное время. Громко брякая цепями на дверях, на допрос увели сокамерника. В камере нечем было умыться. Водопровод отсутствовал, а в углу стояла параша, и Жора сильно застучал ногой в дверь, позвав начальника.
   - Ну что там еще? - послышалось с продола.
   - Давай в туалет сходим и умоемся!
   - Не положено! Оправка только перед отбоем и по подъему.
   Высказав еще пару просьб по-другому, но с той же сутью, приболтать легавого не удалось. Без дела сидеть было скучно, и Жора начал обследовать шубу на стенах, в надежде найти сигарету. В щели бетона обнаружился бычок Примы, и к курению, после такого, наступило отвращение. Тут открылась дверь робота, и возник шустрый сокамерник, почему-то имеющий взъерошенный вид. Когда милиционер ушел, он сразу протянул татуированную руку и представился:
   - Витька Балагур!
   - Леха. - Ответил Жора.
   - Я тут сейчас с легавыми убацал, делюгу левую на себя грузанул, они мне литряк водки дали и сигарет! Сейчас буханем! - весело заявил Балагур.
   - Ну, давай, ехали! - среагировал Жора
   Балагур сходил за кружкой к бачку и вытащил из трусов спереди, пластиковую бутылку. Они выпили и, закурив, развалились на шконках.
   - Тебя за что, Леха, припарковали?
   - По запарке.
   - Ну а все-таки?
   Вопрос показался Жоре настораживающим, и он решил прощупать паренька.
   - А ты сам, откуда освобождался?
   - С Омской двойки, - не ожидая такого вопроса, ответил Балагур.
   - У вас там лагерек не красный был? За лагерь кто отвечал?
   - Ну, я не знаю. Там много смотряг менялось.
   - По жизни-то, кто?
   - О-о! Насчет этого не переживай. У меня все нормально.
   Паренек дал на два последних вопроса не правильные ответы, по крайней мере, насчет Жизни, он обязан был указать прямо: "Порядочный", "Красный", "Петух". А таким уклончивым ответом, он соврал. Жора понял, что перед ним штатный кумовой, которого подослали специально со спиртным, чтобы вытянуть побольше информации. Мусорам о нем было ничего неизвестно, а пока они получат обработанные запросы из Калининграда, может пройти еще уйма времени.
   Не подав виду о раскрытых намерениях парня, Жора спокойно продолжил пьянствовать, выдавая о себе только фиксированную информацию, которую не могли бы использовать против него, в частности, сочиняя небылицы про Калининград, в котором никогда не был.
   Поужинав и закончив со спиртным, они дождались отбоя и легли спать. С утра паренька вывели первым, и минут через двадцать пришли уже за Жорой. Прямо в помещении ИВС, завели в следственный кабинет без излишеств, где его проницательным взглядом встретила толстая следователь-майор и предложила присесть.
   - Вы действительно Смирнов Алексей Павлович?
   - Да. Я уже говорил, документы в Свердловской области, в доме остались.
   - В чьем доме?
   - Болдырева Дмитрия Владимировича.
   - А где он?
   - Я его в больницу привез на этом Москвиче, вы на самом деле уголовное дело завели что ли?
   - В каком состоянии находился Болдырев?
   - Тяжелое.
   - Это вы нанесли ему побои?
   - Ты что, мать, какие побои? У тебя с головой непорядок? Он мне как брат!
   - Я у вас уточняю! Вы наносили Болдыреву побои?
   - Нет! Что за бред-то такой, в рот каппучино! Вы сами у него спросить не можете что ли?
   Майор выправила осанку, поймала на себе Жорин взгляд и показывая уверенность, что сейчас сразит его наповал, произнесла:
   - Ставлю вас в известность. Потерпевший Болдырев Дмитрий Владимирович скончался сегодня в 4:10 утра!
   - Как скончался... Я же его в больницу привез...
   - Вот так, - она выложила перед ним справку о смерти. - От полученных накануне травм на фоне прогрессирующей эпилепсии.
   - Да это полная херня какая-то! Дайте сигарету!
   - Я не курю. Итак. Вы будете давать показания?
   - Какие еще показания?
   - Вы наносили побои Болдыреву?
   - Нет.
   - Вы знаете, где он получил побои?
   - Да. Свердловская область, Тугулымский район, деревня Щелконогова.
   - А вы, значит, не наносили побоев? - недовольно спросила она, захлопывая папку тощего уголовного дела.
   - Нет.
   - Уведите! - сказала она конвойным.
   Сокамерника так и не вернули. Жора оглушенным сел на шконку и уже по-другому взглянул на сложившуюся ситуацию. Она утяжелялась здоровенным грузилом, что означало неминуемый арест и СИЗО. Но как же так, Дима мог? Мысли остановились. У Жоры не было ближе человека на этой земле! Что же ты натворил? Зачем, так не вовремя покинул этот мир?
   В принципе, ответ на вопрос "Что делать?", возник с момента задержания. Жора, просто не дал ему хода, но сейчас, перебирая возможные варианты, в голове высвечивалось лишь одно слово - ПОБЕГ! В любом случае, из ИВС его делать накладно. Нужна канцелярская скрепка для открывания наручников, и можно организовывать выезд на мнимое место преступления, подальше от населенных пунктов.
   На продоле забрякала тележка с баландой. Жора без аппетита пообедал и не успел он еще сдать посуду, как за ним пришли двое накаченных пареньков. Зацепив на руки сзади наручники, они, не особо охраняя, вели его по пешеходной части улицы к крыльцу в этом же здании, расположенном посередине дома. "Вот тут бы и не помешала скрепка! Хотя нет. Середина дня. Обед. Светло и на дорогах пробки! Они смогут быстро оцепить район. Шансов минимум, надо ждать", - подумал Жора.
   Перед входом в здание висела вывеска красного фона с золотистыми буквами - МОКМ г. Тюмень. Они свернули влево и прошли в дальний угол, откуда Жору завели в кабинет по левой стороне. Так, со сцепленными руками, усадили его на стул. Четверо оперов за двумя столами стали внимательно разглядывали Жору. Один из них раскрыл черную кожаную папку, посмотрел на листы и спросил:
   - Смирнов Алексей Павлович?
   - Да.
   - Да? А я, вот, что-то сомневаюсь!
   - А ты не сомневайся, а проверь! Поехали в Свердловскую область, я покажу документы!
   Один из них быстро подорвался с места и ударил ногой от себя в солнечное сплетение. Жора повалился вместе со стулом назад. Его ловко подняли обратно, и тот, который пнул, психованно заорал:
   - Ты еще тыкать будешь? Указывать?
   Жора про себя отметил, что уже где-то видел эту рожу. Подошедший справа еще один задрал голову Жоры за волосы и подбородок, заорав сверху вниз:
   - Ты еще не понял куда попал? - он начал ставить пощечины. - Убил пацана и думаешь, мы тебя отпустим?
   - У-у! Осади! Его избили в Свердловской области, я знаю примерно кто, это их юрисдикция, вы-то здесь причем?
   - Грамотный? Да? - заорал опер со знакомым лицом.
   - Смерть зафиксирована во второй горбольнице. Это наша территория! - заявил опер с папочкой.
   Тут, Жоре его лицо тоже показалось знакомым. Как-то одновременно сопоставив их физиономии, он вспомнил! Дагестан, август 96-го! С папочкой был на опорном пункте, а другой сидел с ним в камере! Отчего- то, сразу захотелось их зачморить при посторонних и пристыдить за то, как они состряпали делюгу с беспомощным военным, но Жора вмиг сообразил, что если они вспомнят о войсковой разведке спецназа ВДВ, то ему немедленно усилят охрану.
   - Ну что, Смирнов? Будешь говорить?
   - А что вы хотите услышать?
   - Дай признание, что это ты избил Болдырева! Напиши явку и тогда получишь минимальный срок!
   - А вы настоящих убийц искать вообще не собираетесь?
   - Образованный что ли такой? - завизжал дагестанский сокамерник. - Юра! Надо начинать!
   Опер с папкой кивнул, и через несколько секунд Жоре на голову надели полиэтиленовый пакет, стянув у горла. Жора сразу смекнул, что умереть ему здесь не позволят, поэтому спокойно дыша, начал ждать, когда закончится кислород. Но так сделать не удалось. Скоро он инстинктивно начал размахивать головой и раскачиваться на стуле. Пакет резко сняли, и кто-то, сквозь потемневший взгляд, сильно и метко ударил в солнечное сплетение. Так хотелось всей грудью вздохнуть свежего воздуха, но этого не получилось. Он лишь на мелких вдохах вернулся в прежнее состояние.
   - Явку будешь писать? - вновь завизжал бывший сокамерник.
   - Пошел нахер!
   Ему опять взгромоздили на голову пакет. Опять ударили в грудину и повторили вопрос. Ответ был прежним. Жора с сожалением вспомнил, что сегодня 16 июня, скоро ожидается день летнего солнцестояния, и ждать этой ночи, как бы ни вышло боком.
   Пакет надели в третий раз. Затем в четвертый. После этого, тупо начали запинывать на полу и, усадив снова на стул, подцепили оголенные провода к пальцам. Юра, лихо крутил рычаг, Жора извивался в конвульсиях, но продолжал упорствовать. Сбив его пинками со стула и поднимая для очередного истязания, оперативники порвали рубашку, отчего обнажился бинт.
   - А это что у него? Смотрели? - начальственно спросил Юра.
   - Царапина! - решил упредить Жора.
   - Вася! Ну-ка посмотри, что за царапина? Ему что, освидетельствования на телесные не делали?
   - Когда? Мы же на обыск с утра ездили! - заявил Вася.
   Достав из кармана перочинный нож, он начал срезать повязку и когда полностью сдернул ее, сотрудники удивленно посмотрели на рану.
   - Это же сквозное пулевое ранение! - с видом знатока воскликнул Юра. - Вы куда смотрели? Смирнов! Откуда оно у тебя?
   У Жоры по телу прошелся неприятный озноб. События вновь выходили на усугубляющий уровень.
   - Да это не пулевое! Мальчишки в деревне игрались и заточенным электродом попали!
   - Электродом? Да ты кого в нас увидел? - возбудился Юра и выбежал из кабинета.
   Опера дружно закурили, и через несколько минут вместе с Юрой в кабинет зашел грузный седой мужчина, перед которым все сотрудники вскочили, якобы по стойке "Смирно!".
   - Вот! - залабызил Юра, показывая на рану. - Явное пулевое ранение! Давность не более двух недель! Обратите внимание еще на старые шрамы!
   Грузный мужчина обсмотрел нейтральным взглядом рану и басовито сказал:
   - Возьми у меня сводки по огнестрелам и работайте!
   Не докурив до конца, опера продолжили избивать Жору уже вшестером. Они поставили его на растяжку, лицом к стене и отбивали дубинками почки, ребра и бедра. Затем попытались запихать Жору в большой сейф, но Жора, выкручиваясь и высовывая ноги, не позволил им этого сделать, отчего на него и еще одного сотрудника этот сейф, в итоге, рухнул, повредив оперативнику руку. Зафиксировав Жору со всех сторон, его примотали к стулу веревкой и опрокинули на спину. Кто-то стянул сандалии, и Жора увидел, как Вася размахивается милицейской дубинкой.
   Боль так пронзила тело, что он был готов разорвать на себе все веревки. Его ноги, эти ступни, которые он восстанавливал больше года! Они так неохотно заживали! Он так скрупулезно за ними ухаживал, радуясь каждому затянутому миллиметру! И сейчас, эта нежная кожа рвалась! Рвалась, причиняя именно ту знакомую боль, от которой он в свое время, чудом не сошел с ума!
   - С кем участвовал в нападении на инкассаторов?
   - Где был шестого июня?
   - Кто такой Жора?
   - Где оружие? - неслись с каждым ударом вопросы.
   - Тормози! - крикнул Жора, изображая сломавшегося. - Все скажу!
   Лица оперативников вмиг подобрели, и они учтиво посмотрели на Васю, который как жонглер, крутанул дубинку и закинул ее на шкаф.
   - Говорить буду только с ним! - заявил Жора, указывая на Васю.
   У Васи аж выпрямилась осанка и он, с гангстерским видом, произнес:
   - Ну, ты понимаешь, если меня обманешь, то мы продолжим? Это только цветочки были!
   - Понимаю-понимаю, командир! Как на духу, все расскажу и росписи поставлю!
   Довольные оперативники высыпали из кабинета, позвав с бумагами какого-то Сему. Вася, развалившись, устроился на стуле, где раньше сидел Юра и, протянув пачку Кент N8, дружелюбно сказал:
   - Закуривай! Пачку себе оставь! Может, выпить хочешь?
   - Да уж, давай! Не помешает!
   Достав из другого, маленького сейфа, литровую бутылку водки, Вася плеснул в пластиковый стаканчик.
   - Не скупердяйничай, этого мало! Полный делай! - не растерялся Жора.
   Вася, пожав плечами, выполнил просьбу. Жора, тем временем опустившись на пол, через ноги, вывел сцепленные руки вперед, надел сандалии и, взяв стаканчик, выпил его одним махом. Закурив, он сам спросил у Васи:
   - С чего начнем?
   - Шестое июня. Нападение с перестрелкой на инкассаторов, возле магазина Буратино.
   - Тебя Вася зовут?
   - Угадал.
   - Вася! Меня там не было! Ты подробности мне скажи, я их напишу в явке с повинной, так годится?
   - Зачитай! - обратился Вася к Семену.
   - Шестого июня. 16час. 28мин. Трое преступников, вооруженных двумя автоматами АКСУ и одним помповым ружьем, в масках, на автомобиле ВАЗ-099, красного цвета, без госномеров, совершили разбойное нападение на выходящих из магазина Буратино двух инкассаторов, Луцика Сергея Яковлевича...
   - Подожди! Ты мне схему нарисуй, где стояли машины, как кто располагался. Меня же наверняка на следственный эксперимент повезут, а что я там буду показывать? - Жора поднялся со стула, нависнув над Семой.
   - Нарисуй! - распорядился Вася и, предчувствуя неладное, встал за спиной.
   Резко развернувшись на месте, Жора локтем нанес Васе сокрушительный удар по челюсти, отчего тот сразу сгромыхал на пол. Взяв двумя руками лицо Семы, он моментально, с хрустом, свернул ему шею, мигом после этого бросившись на поднимающегося Васю и добавив ему с локтя по носу. Зажав его шею локтем раненой руки, Жора ощутил импульс боли, но, несмотря на это, все же надавил плечом, услышав хруст позвонков и одновременно доставая из его наплечной кобуры пистолет. Отцепив карабин ремешка, он немедленно передернул затворную раму и вытащил из под другой подмышки запасную обойму.
   Его рубаха была во многих местах порванной и грязной. Васин пиджак выглядел не соизмеримо малым. Показываться в таком виде на улице, являлось чистым безумием, но обратного хода, уже не было. Вытряхнув Васю из пиджака, Жора накинул его между рук на наручники и с пистолетом наизготовку вышел в коридор, так как окна были зарешечены. На его счастье путь выглядел чистым. Пройдя уже более половины расстояния, навстречу ему, от входа, выскочил опер, который недавно принимал участие в избиении. У него моментом расширились глаза, и он, пытаясь вытащить пистолет, заорал:
   - Стой! Куда?
   Жора без разговоров выстрелил ему в лоб, отчего тело отлетело на бетонный пол спиной. Развернув в руке пистолет дулом вверх, вторым выстрелом он отстрелил у себя наручник, достал из пиджака бумажник и стремглав бросился к выходу мимо, сидящего в дежурке с открытым ртом, капитана.
   Отбежав от крыльца метров двадцать, он оказался на дороге. Перед ним резко скрипнула тормозами серая Шкода, слегка задев бампером. В дверях МОКМ уже возникло какое-то движение. Выстрелив туда трижды, Жора выкинул водителя, сел за руль и с неимоверной прытью тронулся с места, не обращая внимания на заинтересованно выглядывающих водителей из проезжающих мимо машин.
  
   Глава XIX
  
   Эльвира отдыхала в сауне вместе с двадцатилетним племянником мэра города, и они в полумраке лежали изнеможенными на уютной широкой кушетке. В это время в ее сумочке неистово звонил сотовый телефон. К нему подниматься просто не было сил. Затяжной гудок прервался и начался вновь.
   - Сходи! - мягко сказала она своему партнеру.
   - М-м-м... - неопределенно ответил тот, положив голову ей на обнаженную грудь и немного приобняв.
   - Сходи! - настойчивее произнесла она.
   Вздохнув, юноша неохотно поднялся, сунул руку в сумочку и передал телефон, весь светящийся огнями. Пытаясь настроиться на серьезный лад, Эльвира потянула трубку к уху и официально произнесла:
   - Слушаю, Белозерская!
   - Эля, что у тебя с отцом случилось? - услышала она голос Тимы.
   - С отцом? Не знаю. А что?
   - Весь город об этом гудит! Поговаривают, его отстранили. Там стрельба была и побег с убийством! Разузнай у него подробно!
   - Ну, была стрельба, и что? К нам это, какое имеет отношение?
   - Эля. Если я говорю, то знаю почему! Там фигурирует фамилия Болдырев!
   - Ясно. Поговорю. - Эля загасила вызов, вмиг сделавшись сосредоточенной. - Все, малыш! Сеанс окончен! Нужно ехать по делам! - произнесла она для ушей любовника.
   Тот, разлегшись на кушетке, что-то опять мяукнул невразумительное. Эльвира долго расчесывала волосы, затем оделась в свою элегантную милицейскую форму, подправила макияж и, деловито процокав каблуками по салону, расположилась в своем Крайслере. Звонить папе, отчего-то, не хотелось, он мог и не раскрыть интересующие ее вопросы в разговоре. Гораздо эффективнее было нанести ему визит.
   Она спокойно проехала по городу и остановилась возле МОКМ. То, что тут произошло ЧП, было очевидно. Стояло такое количество машин, что она еле втиснулась на дальних подступах.
   При входе в само здание она несколько удивилась виду двух обнимающихся пьяных оперативников в наплечных кобурах. Высокомерно на них посмотрев, она поспешила к отцу в кабинет, но к ней неожиданно подбежал из дежурки старлей, тоже находящийся в неадеквате.
   - Эльвира Михайловна! Сюда нельзя! Михаила Ивановича нету!
   - А где он?
   - Не знаю. Дома, наверное, а может в управлении.
   - Редозубов здесь?
   - А вы разве не знаете? В больнице он. Смещение шейных позвонков.
   - Вот как? А его замначальника, Юра?
   - Этот здесь!
   - Позови его ко мне в машину. Я возле ИВС стою.
   - Хорошо. Сейчас!
   Эльвира вернулась и закурила длинную сигарету. Ей, все больше, начинала не нравиться эта история. Наконец, появился Юра, с провинившимся видом сев на заднее сидение.
   - Что у вас случилось? - сухо спросила Эля, вспоминая, как жадно он, недавно, брал деньги из ее рук.
   - Не спрашивайте, Эльвира Михайловна, мы в полном дерьме. Завтра прокурорская комиссия приедет из Уральского округа. Это дело, даже области не доверяют.
   - Ю-ра! Что случилось?
   - Вчера одного допрашивали и он сбежал. Завладел оружием. Убил двух, ранил двух и вашему Васе шею сломал. Пистолет, кстати, тоже у него отнял. Его Михаил Иванович хотел уволить, но раз он на больничном, вроде пока числится.
   - С папой что? Где он?
   - В Главке. Его из округа, отстранили от должности. Азат замещает.
   - Подследственного, в связи с чем допрашивали?
   - Там много. Но конкретно, нам его из Ленинского передали насчет нанесения тяжких, со смертельным.
   - Что удалось установить?
   - Что? Ничего! Он еще без документов был, а эти олухи, ни в Ленинском, ни в ИВС, с него отпечатки не взяли и не сфотографировали! Где его сейчас искать?
   - А фоторобот что?
   - Составили уже. - Юра вытащил из кармана, вчетверо сложенный листок. - Но он по местным базам нигде не проходит.
   Эльвира развернула лист и с ходу отметила в фотороботе знакомые черты. Ее эрудированный ум стал привязывать это лицо к различным ситуациям.
   - Избитый, что-то говорил перед смертью?
   - Звал какого-то Жору. Он слепой.
   Жора! Жора! После еще одного взгляда на изображение, ее как будто ударило молнией. Она тяжело выдохнула воздух, сразу вспомнив свою встречу с этим типом, особенно, когда он сидел в одежде лешего. В душу заселился какой-то фрагмент страха, и она, в тайне надеясь ошибиться, спросила:
   - По избитому какие данные?
   - Документов нет, а этот Жора назвал его Болдырев Дмитрий Владимирович.
   - Болдырев? И ты не знаешь кто это такой? - Эльвиру бросило в жар.
   - Откуда я знаю?
   Тут Эльвира вспомнила, что заказывая убийства наркоманов, не посвящала Юру в детали, а захват проводили их местные опера из райотдела.
   - Ладно, Юра. Можешь возвращаться!
   Забрав с собой фоторобот, Эльвира в срочном порядке приехала на работу, напрямую прошагав к Теймураду в кабинет. Закурив и подождав, пока оттуда выйдет коллега, наедине она быстро изложила ситуацию. Умничек Тима, взглянув на листок, сразу его назвал:
   - Шевелев Георгий Павлович, 1974г.р.
   - Тима! Он опасен! В отделах только выясняют его личность, надо ускорить процедуру! Закажи из Дагестана его дело с фотографиями по факсу!
   Недолго думая, Тима кивнул и набрал номер своего знакомого, с которым переговорил на своем языке. Несмотря на загруженность кучей дел, он довольно-таки ясными глазами посмотрел на Эльвиру и произнес:
   - Результат будет позже! Не расстраивайся так! Если у него, хоть немного на плечах голова есть, то он и близко не покажется в городе после такого! Ты пока лучше съезди к Васе. Может, узнаешь что-нибудь подробнее? Например, не вспомнил ли он его?
   Сохраняя спокойствие, не прощаясь, она вышла из кабинета и, закинув в рот жвачку, не спеша вернулась к машине. Надо же! Еще этот Вася? Она совсем недавно, в общей численности отвалила ему двенадцать тысяч долларов, помогла с оформлением машины, а тут еще и подарки покупай!
   Пришлось раскошелиться, куда его девать? В ближайшем минимаркете она купила бутылку дешевого коньяка, маленькую коробку конфет и два апельсина. Оставив машину на стоянке служебного транспорта возле больницы, она по служебному входу зашла в клинику, а затем проследовала в справочное бюро, узнав там, где находится Редозубов. В одиночной палате ее взору предстал бывший муж, лежащий на ортопедической кровати с корсетом на шее и синяками возле переносицы.
   - Васенька! Пострадал, миленький! - чмокнула она его в щечку. - Я тебе тут подарочки принесла! Ну что там было, рассказывай!
   - Сволочь одна сбежала, - хрипло ответил Вася, не двигая головой.
   - А ты узнал его?
   - Кого?
   - Сбежавшего! - злобно уточнила Эльвира.
   - Нет. А как я его узнаю?
   - Вася! Это десантник, который был в Дагестане!
   - А-а... - простонал Вася, видимо пошевелив головой. - А я-то думаю, где я его видел?
   - Это уже не важно, что ты думаешь. Ты мне скажи, а он тебя узнал?
   - Не-е. Не должен.
   - Как проходило ваше общение? Подробно мне опиши!
   - М-м-м... - задумавшись, протянул Вася. - А вообще-то точно! Мог! Он сам, почему-то меня из всех выбрал для чистосердечки. Да еще смотрел так, словно сожрать хочет!
   В это время у Эльвиры зазвонил сотовый телефон и, приставив его к уху, она услышала голос Теймурада:
   - Девочка! У нас все серьезно! Фотографии и дело Шевелева переданы в УФСБ РФ. В апреле он был переведен в Лефортово и в апреле его отпустили оттуда, вместе с Болдыревым! Оттуда, так просто, никого не выпускают, Эля! Они чекисты! А этот Шевелев, еще и перешедший все грани! В их организации на нас управа, ой какая может найтись! Ты проанализируй, что где не так, и отменяй все ближайшие договоренности.
   - Не знаю, как ты оформишь... - подумав, произнесла Эля. - Но я уезжаю во внеочередной отпуск на Кипр. Мне с этими головорезами, рядом, делать нечего!
   Она нервно бросила телефон в сумочку и, выкроив перед Васей улыбочку, спросила:
   - Как, по-твоему, он не вернется?
   - Не должен.
   - Ну, пока!
   - Эля, подожди! Он у меня почти все деньги забрал! Остальные дома. Займи, хоть немножко, я отдам.
   Выругавшись, Эля не глядя швырнула ему мелочевкой, около трех тысяч рублей, быстро покинула палату и, бухнувшись вскоре на кожаное сидение машины, подумала: "Что за бред?! У Тимы паранойя. Какие еще чекисты? И вообще, к черту всех этих Вась, Тим и десантников! Побыстрее бы к морю!".
  
   Глава XX
  
   За четыре дня до отправки в Чечню Вовин автосервис подвергся рейдерскому захвату. Средь бела дня спокойно подъехали два затонированных Ланд Краузера, принадлежащих администрации города, из них вышли холеные мальчики в галстуках, сказали, что он здесь больше не работает, и показали свои новые документы на владение объектом.
   И это еще полбеды. На днях этот автосервис они формально переоформили на Янку, и когда она узнала об этом захвате, у нее началась истерика, закончившаяся выкидышем и обильным кровотечением.
   У пацанов наступил реальный тупик. Пристраиваться и выискивать лазейки в этих коммерческо-рыночных отношениях, не было никакого желания. Они подсознательно чувствовали, как этот властно-милицейский монстр, глотает, не пережевывая, все шарашки, откуда исходит запах денег, и в случае начала нового дела, случись с ними повторный такой отъем, они бы этого не перенесли, начав крушить все подряд.
   Пользуясь последней возможностью своего полунелегального положения в сервисе, Вова поменял на машине стойки амортизаторов, которые ему привели в негодность Тюменские менты, и на следующий день они выгнали машину на авторынок. Привыкшие к постоянному доходу, однополчане без денег ощущали жизнь, печальнее некуда. Подходило несколько перекупщиков, предлагавших заниженную цену, а настоящие покупатели так и не шли.
   Накачавшись к полудню пивом, они все-таки решились продавать машину по-дешевке. Добраться до Чечни, этих денег вполне хватило бы, а дальнейшее было по боку! Подозвав мужиков, они оформили сделку, и уже пассажирами доехали до Вовиного жилья, набрали по пути неимоверное количество выпивки и продуктов.
   Пьяный угар под громкую музыку помогал им не воспринимать действительность, в которой они заблудились и которая, к тому же, была им не нужна. Предстояла поездка на войну. Вот там, да! Там хорошо! Там никаких проблем совсем нет. Прожил день и счастлив! Всегда и все у тебя имеется. Все веселые. Завышенная зарплата капает на счет. С оружием не расстаешься. Да и как приятно командой, вернувшись после боевого выхода, протянуть уставшие ноги, ощутить подбадривающие похлопывания пацанов по плечу и выпить газированного пива! Такого сильного, настоящего, торжественного восторга, не испытывал, пожалуй, не один отличник, получающий красный диплом с золотой медалью!
   Решение уезжать было окончательным и бесповоротным. Еще и желательно попасть куда-нибудь в самое пекло! Пацаны, обнявшись, кивали головами и выкидывали руки в такт музыке. То, что их оставили без средств к существованию, казалось сущим пустяком, от воздействия алкоголя они чувствовали себя совершенно беззаботно.
   Ближе к двенадцати ночи позвонили в квартиру. Вова ожидал этого действия, предполагая, что пришли соседи по поводу громкой музыки, и для такого захода у него уже был заготовлен ответ: "Не мешайте отдыхать! Мы уходим в Чечню!". Даже, если бы они вызвали ментов, то он был уверен, те ничего бы не сделали, услышав все тот же ответ. В трико и голым по пояс, выпятив грудь, он открыл дверь, приготовившись говорить эту фразу, но, не успев даже заикнуться, он был сноровисто отодвинут, и в квартиру ввалился какой-то рыжий бомж в очках. Он ногой захлопнул дверь и произнес:
   - Туши музыку!
   - Жора?!
   - Да. Не ори! У меня с легавыми проблемасы!
   Вова направился к музыкальному центру, а Жора, пройдя за ним, поздоровался и обнялся с Женькой. Пацаны малость протрезвели, и все уселись вокруг большого журнального столика, уставленного закусками.
   - Видел Диму? - спросил Вова, чувствующий себя неловко, оттого что его вынудили покинуть Тюмень.
   - Его нет! Он избитым умер от травм!
   Жора скинул с себя очки, парик и замызганную ветровку. Налил себе стакан водки, а пацанам понемногу.
   - Что за грим? - поинтересовался Женя, указывая на парик.
   - В Свердловске драмтеатр пришлось хлопнуть. У меня там фотографии на ж/д и автовокзалах и еще, наверное, много где. Быстро работают, падлы!
   - В Магнитке никто не видел?
   - Не должны. Я сюда на восьми тачках добрался с пересадками, переодеваниями и сменами акцентов при разговорах. Давайте, Димку помянем?
   Они не чокаясь, выпили. Вова сходил на кухню и принес еще один стакан, наполнив его водкой и положив сверху корочку хлеба. Жора, к этому стакану выложил ствол и вытащил россыпью три патрона, бросив их рядом. Его глаза, бывшие когда-то светло карими с зелеными точками, сейчас имели серый цвет. В гнетущей тишине Вова спросил:
   - Как так с Димой могло получиться? Менты?
   - Колхозники с их подачи... В общем, пацаны, расклад такой! Едем в Чечню, находим оружие, у меня там АКС с подствольником уже есть, возвращаемся в Тюмень и походу пьесы найдем, кого наказать!
   - А как оттуда со стволами выбираться? - спросил Женя.
   - Тропинка протоптана! Все вэри-вэлл! "Капусты" даже столько, что не нахрумкаться! Я вам, пацаны, нормально отвалю бабок каждому! Ехали?
   - А зачем оружие искать? Оно есть, - вспомнил Вова. - О! Да ты помнишь, мы на радиоточку справа от Аргуна ходили, там документы и стволы взяли?
   - Ну, как не помнить? - Жора хлопнул по плечу Женьку. - Мы тогда с ним, этого Тараса толстого, полтора суток на себе тащили!
   - Вот. А потом когда тебя забрали, мы возле Дуба-Юртовской шашлычки большой мешок с Димой зарыли, там и Винторез и Стечкины. Один твой, а другой, мы вместе с тобой намыли у чеха, которого мотоциклом вытягивали. Помнишь? - высказался Вова.
   - Как не помнить, братан? Мы до этого в делегации по обмену трупами были! - Жора прижал Вовину шею. - Ну, у вас-то тут все спокойно?
   - Где, там! - произнес Женька. - У Вовы только автосервис забрали! А мы в Чечню собрались, через два дня отправка.
   - А хрен ли ты за свой автобус не скажешь? - спросил Вова.
   - Мусора забрали? - предположил Жора.
   - Они.
   - Ладно. Допиваем чай и спать! Утро вечера мудренее. Насчет Чечни, чтобы со мной ехать, это - всего лишь просьба. Дело добровольное!
   Помывшись в ванной, Жора безмятежно уснул на диване в углу комнаты. Поздним утром все постепенно собрались на кухне. Жора разлил крепкого чаю с тремя кусочками сахара и, дождавшись, пока пацаны отхлебнут несколько глотков, спросил:
   - Что, разведка, мысли какие?
   - Жора! Ты недавно оттуда. Сам накидай эти мысли! - предложил Вова.
   - Сейчас давайте уточним, что с вами? Вы реально спросить с тех мусоров хотите, которые отмыли бизнес?
   - Это не мусора... - горько высказался Вова. - Администрация города.
   - А в твоем случае? - спросил Жора у Евгена.
   - Мусора... - произнес он.
   - Выделим главное... - задумался Жора. - Для поездки в Чечню нам не помешают стволы, потому что мы будем передвигаться на одиночном транспорте по открытым участкам и вдоль гор! С этой администрацией стволов не достать, и если что, придется грохать ни в чем не повинную охрану. Поэтому предлагаю, рамсы с легавыми раскидать в первую очередь, затем Чечня - Тюмень и последними, нахлобучим администрацию!
   - Ну, ты, хоть, объясни подробнее! - предложил Евген.
   - Исходные данные мне дай!
   - Я точно не знаю, откуда они. Вроде РУОП. Адвокат там посредником был. Его данные известны.
   - Ну а дальнейшее узнается. У вас отправка завтра?
   - Да.
   - Вам надо уехать отсюда, чтобы числиться в военкомате, как проходящие службу, затем сбежать с личными делами и прибыть сюда. Вова, сможешь?
   - Смогу. А дальше что?
   - Мои документы у тебя?
   - Да.
   - По возвращению узнаете. Но когда все это закончится, вам лучше побыть некоторое время на реальной службе в Чечне, чтобы тут все утряслось. Для этого и нужны личные дела. Военные комендатуры там, принимают солдат без направления военкомата.
   Жора задал еще некоторые вопросы, и что-либо уточнять у него пацаны не стали. В разговоре чувствовался предметно-профессиональный подход, добавить к которому было нечего, тем более Жоре можно было доверять, как самому себе.
   Отказавшись от спиртного, пацаны подбили бабки. Жора выложил на стол около трех тысяч баксов, являющихся компенсацией от МОКМ. У Вовы получалась немного больше, а желание Женьки тоже внести свой вклад, рассматривать не стали. Все-таки больная супруга, да и имеющихся средств хватало с лихвой. Пользуясь официальностью последнего дня, Жора написал подробный список предметов, уточнил размеры и отправил пацанов раздельно друг от друга в магазины военной одежды, где они приобрели крутые камуфляжи, штурмовые, горные костюмы разведчиков, десантные береты, тельняшки, берцы, кепи, прочую амуницию и вдобавок кейс с наручником на цепочке.
   Оставив все это в квартире Вовы, Женька попрощался и поехал забирать из больницы Яну, с которой намеревался ночевать у себя дома. Проведя оставшийся вечер у телевизора, утром следующего дня Вова, с тощим рюкзачком за плечами, крепко обнялся с Жорой и спокойно ушел, еще раз напомнив, что еды в холодильнике должно хватить надолго.
   Изнывая от безделья, ухаживая за раной на руке, Жора пришивал всевозможные нашивки на форменную одежду, да еще перестирал ее несколько раз, чтобы она не выглядела новой. Ждать возвращения призывников пришлось три дня. Пацаны, таясь, ночью в нахлобученных капюшонах проникли в подъезд, а затем и в квартиру. Их личные дела лежали в рюкзаке.
   Одевшись под старого бомжа, Жора сходил этой ночью в дом к Яне и просунул ей под дверь записку, написанную Женькиной рукой, с просьбой прийти к Вове. Погода неожиданно испортилась, преподнеся затяжное ненастье. Встревоженная и болезненно выглядевшая Яна, появилась с утра в квартире и удивилась, увидев мужа с другом и скоротечного знакомого, с которым они встречались при праздновании девятого мая.
   - Яна! - заговорил Жора, чтобы избежать ненужных вопросов. - Мы тебе не будем объяснять, что происходит, но пацаны также едут, только другим маршрутом, в Чечню, откуда вернутся с большими деньгами.
   - Вы что-то хотите сделать с этими козлами?
   - Яна! - Вклинился Женька. - Это не твое дело! Ты поможешь нам?
   Она тяжело опустилась в кресло, ее уставшие от неурядиц глаза наполнились слезами. Женя подошел к ней, погладил по волосам, утешая ласковыми словами, и вскоре привел ее на уровень, когда она адекватно смогла произнести:
   - Что нужно?
   - Ты на машине сможешь в таком состоянии ездить? - спросил Жора.
   - Да.
   Жора выложил перед ней листок с записями и положил рядом три сотни долларов. Вглядевшись, Яна увидела список, в котором были предметно перечислены названия вещей экипировки старшего офицера МВД с указанием размера.
   - Это все?
   - Нет. Не все, - продолжил Жора. - Вернись домой, перекрась волосы, надень какие-нибудь очки и из одежды, что не часто носишь. С продавцами разговаривай мало, лучше покажи список и скажи, что это надо дяде, и ты ни в чем таком не разбираешься. Они могут не продать тебе. Тогда предложи взятку. Если не получится, то тебе придется дожидаться такого покупателя, который сможет все это купить. Ты справишься? Я понятно изложил?
   - Я постараюсь.
   - Потом возвращайся и мы немного с тобой прокатимся. Пацаны пока побудут тут.
   Справившись с остатками слез, Яна ушла, а Жора, хорошо распарившись под струями горячей воды, чисто выбрился и уже в самый последний момент, перед тем как надеть Вовину рубашку, увидел исчезнувшие на ранах корочки, после которых остались бледно-розовые кусочки кожи с небольшими вмятинами. С хорошим настроением он вышел к друзьям, занятым подготовкой завтрака.
   С большим свертком в руках, она появилась часа через три. Пока Женя угощал ее в кухне, Жора озадачил Вову пришиванием погон, а сам надел на себя все остальное, закрепив в завершении наплечную кобуру с пистолетом. Вова вручил ему китель. Застегнув на нем все пуговицы, новоиспеченный майор милиции по-уставному надел на себя фуражку и сделал соответствующую строгую гримасу. Все собравшиеся не могли оторвать от него глаз, с трудом веря в высокоточную реальность преображения.
   - Пойдет! - разглядев себя в зеркале, произнес Жора. - Орденских планок, правда, нет. И значка высшего образования.
   - А ты мои планки надень! - предложил Вова. - Мужества и Отваги.
   - "За отвагу" не пойдет. Она солдатская.
   - Похер! Раз она солдатская, откуда они ее знают?
   - Думаешь? Ладно! Хоть это и не то, но все равно лучше, чем ничего.
   Вова, порывшись в коробочке, вытащил оттуда качественно сделанную серебреную заколку-планку, длиной, чуть менее пяти сантиметров и сам прикрепил Жоре слева на грудь. Подвигав плечами, Жора спросил:
   - Яна, у тебя, где машина?
   - У подъезда.
   - Встань возле аптеки, лицом к выезду, задние двери машины, чтобы были открыты! Сделаешь?
   - Хорошо, - произнесла она, задержав взгляд на Жоре и испытывая никуда не подевавшуюся тревогу.
   Выпив прохладной минеральной воды, Жора натянул берцы под брюки, и одновременно обняв пацанов, сказал:
   - Если не вернусь в течение шести часов - уходите! Может, догоните свою команду!
   Взяв с собой кусок заточенной толстой проволоки и левые корочки старлея ФСБ, Жора не спеша вышел из подъезда. Затем направился в аптеку соседнего дома, где пробыл около пяти минут и, не обнаружив сквозь витрины снаружи ничего подозрительного, сел на заднее сидение затонированной двенашки.
   - Яна! Ты будь спокойной и вообще не волнуйся! Это всего лишь какой-то адвокат. Поехали к нему в офис, и если он там, уезжай сразу к своей бабушке в деревню. Там пробудь минимум месяц! Женя тебе позвонит!
   - Поняла, - немного всхлипнув, сказала Яна.
   Порядка получаса они передвигались по довольно загруженным улицам и в скором времени припарковались возле трехэтажного здания адвокатской коллегии. Темно-зеленый Ягуар X-TYPE с номером р999ам 74RUS стоял на самом видном месте, ближе всех к крыльцу. Унылый дождик к этому времени закончился, оставив после себя множество луж. Жора убедился в отъезде Яны и целеустремленно направился к Ягуару, приблизившись к которому вплотную, резко проколол штырем крыло сверху переднего колеса. В машине немедленно сработала сигнализация, Жора, не обращая внимания на эти звуки, напрямую вошел в здание. Сигнал заглушили, и он спросил у нафуфыренной, не старой вахтерши:
   - Чья это машина?
   - Ну, как? Романовского Льва Михайловича.
   - Он сейчас здесь? - спросил Жора с издевкой, так как без этого было ясно, что сигналку отключил владелец.
   - Да-а. - Протянула дама.
   - Вызовите его сюда!
   - Щща-с! - вахтерша принялась накручивать диск и после соединения, сказав и выслушав, произнесла: - Может, вы сами к нему зайдете? Он ждет!
   - Нет. Скажите, дело касается его машины!
   Поговорив еще, вахтерша дала понять, что скоро он спустится. Выйдя на крыльцо, Жора опять не заметил вокруг ничего подозрительного. Очень занятой Лев Михайлович, соизволил подойти только минут через десять, с барсеткой под мышкой, на ходу застегивая пиджак своего светлого дорогого костюма.
   - Чем могу быть полезен? Лев Михайлович! - протянул он руку с улыбкой и честно-искренними глазами.
   - Майор Григорьев! - Жора ответил на рукопожатие. - Я все понимаю, что вы занятой человек, но у нас информация - НА ВАШЕЙ МАШИНЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ ОТ ПУЛЕВОГО ПОПАДАНИЯ! Вы можете объяснить, при каких обстоятельствах оно у вас появилось?
   - Пулевого? Что за вздор?! Этого не может быть!
   - Я прошу вас, пройдемте со мной, я вам лично покажу!
   Адвокат, полный возмущения от такой чудовищной ошибки, подошел к машине и уставился на дырку в крыле.
   - Ничего не понимаю! - развел он руками.
   - Откройте капот, пожалуйста! - требовательно сказал Жора и отправился за ним вслед.
   Отключив сигнализацию, Лев Михайлович разблокировал двери, открыл водительскую и, наклоняясь к ручке капота, тут же натолкнулся на пику, слегка воткнувшуюся ему в мягкую ткань подбородка. Жора взял у него ключи из руки и присел вместе с ним, фиксируя голову.
   - Лева! Ты мне на хрен не нужен! Но если пикнешь - я тебя убью! Понятно?
   Лев Михайлович понятливо расширил глаза, а Жора, отпустив штырь, вынул пистолет, сразу направленным на него.
   - Перебирайся! Если что - стреляю в голову!
   - Ага-ага! - не на шутку перепугавшийся Лев сел на соседнее сидение.
   Жора, усевшись за руль, не выпуская пистолета, резко схватил пассажира за галстук и всей массой быстро надавил вниз. Издав глухой звук, лицо адвоката ударилось о бардачок, высвободившейся рукой Жора добавил удар рукояткой по затылку, тем самым, наверняка, вырубив правозащитника. Закинув его голову на опущенный подголовник, он пристегнул тело ремнем безопасности и, отъехав от коллегии, стал искать укромное место поблизости. Машина управлялась, прямо-таки, неправдоподобно послушно, и когда они спускались по щебенчатой дороге к строительству каких-то гаражей, удары камней об арки колес, так и норовили восприниматься болезненно.
   Остановившись возле бетонных коробок, где не было строителей, Жора толкнул адвоката, так как знал, что тот притворяется уже более двух минут.
   - А? Что? - закосил он под бибалдорика.
   - Слушай сюда! Мне нужны имена, фамилии, адреса, всех тех, кто участвовал в отъеме коммерческого автобуса у Евгения Хомутского!
   - Послушайте! А кто вы такой? Вы хоть отдаете себе отчет, что влазите не в свое дело? Да я вам ничего не скажу! На каком основании вы действуете? Да они вас в порошок сотрут!
   Выслушивать заумные речи у Жоры не было желания, и выбрав траекторию, чтобы гильза прилетела оппоненту в лицо, пришлось выстрелить в большой палец правой ноги. Лев сначала дернулся, как от удара током, затем застыл, а потом посмотрел на ногу, и Жора ему ударил, с разворота, кулаком в грудь. В воздухе застыли пороховые газы. От прогремевшего выстрела появился незначительный звон в ушах.
   - Повторяю вопрос! - продолжил Жора, направив дуло пистолета в пах. - Кто принимал участие в отъеме автобуса?
   - Я-у-да.
   - Медицинская помощь тебе будет оказана после того, как назовешь! Кто те двое, которые приходили к нему в автобус?
   - О-опера. - Лев посмотрел глазами, полными ужаса.
   - Фамилии? Звания? Организация?
   - Р-РУОП, н-не знаю, оба, кажется старлеи. Осипов Михаил и Невьянцев Сережа.
   - Телефоны их знаешь? Если хочешь жить - можешь вызвать?
   - М-могу! А-а!
   Кровь к этому времени, не спешила разливаться, наполняя внутренности туфли. Видимо от этого, адвокат был близок к истерике.
   - Это они делали обыск в квартире и подкинули наркоту с пистолетом?
   - Да. Н-не только. Был еще следователь Жеребцов Николай, капита-ан, ай! - Лев взялся за ногу.
   - Где работает?
   - В Орджоникидзевском.
   - Будем считать, этого пока достаточно! Бинт у тебя есть?
   - Да. Та-ам! - он указал на полку заднего стекла.
   Отодвинувшись на кресле, Жора взял аптечку и, вынув оттуда бинт, отдал Леве, хотя тот, не исключено, что рассчитывал на помощь. Обнаружив на месте ногтя кровавое месиво, Лев принялся рыдать, но получив оплеуху по затылку, быстро заткнулся, скрипя зубами, наскоро справившись с перевязкой. Забрав у Льва Михайловича сотовый телефон, Жора перебрался на заднее сидение, вышел из машины и сопроводил хромающего адвоката к багажнику.
   - Я всегда рядом! Попытаешься вякнуть - выпущу по багажнику всю обойму! Где расположен твой гараж?
   - Здесь. Не далеко.
   - Конкретнее!
   - Кооператив Рудник - 4.
   - Сиди тихо! - произнес Жора, захлопнув крышку.
   Установить точное место и проезд к гаражам Жоре помогли водители машин, стоящих у соседнего минимаркета. Увидев нужную вывеску, он прокричался с Левой сквозь салон и подъехал к седьмому блоку, гаражу номер 68. Из, примерно, восьмидесяти блочных гаражей, открыты были всего два.
   Подняв крышку багажника, Жора получил из трясущихся рук связку ключей, и растворив полностью ворота, заехал внутрь. За закрытыми дверьми вытащил наружу адвоката за грудки. Сам гараж выглядел весьма сносным. Объемный по размерам, с зеркалом, мягким уголком и винтовой лестницей, спускающейся в подвал.
   - Телок сюда возишь? - спросил Жора.
   - Бывает. Ну, а кто не безгрешен? - с улыбкой, попытался расположить к себе Лева.
   С аптечкой, в которой были бинты, они спустились в хорошо обставленную комнату, с телевизором, холодильником и диваном.
   - Жди здесь! Скоро поедем за руоповцами! Если попробуешь свалить, я тебя сразу грохну!
   Жора, поднявшись, вытащил за собой лестницу. Закрыл декоративную крышку люка, металлической болванкой заколотил штырь, затем закидал это место всевозможным хламом, электромотором и мебелью.
   Найдя какие-то тряпки, он протер кровь на продырявленном коврике и, выехав из гаражного кооператива, направился в Орджоникидзевское РОВД, местоположение которого выяснил посредством расспросов. Парковаться пришлось на стоянке для служебного транспорта. Из снующих туда-сюда сотрудников на него никто не обращал внимания и лишь некоторые, поглядывали только на никелированную кошечку, приделанную к капоту.
   В спокойствии покинув машину, Жора подошел к дежурной части, где дружески кивнул майору, с повязкой на рукаве, спросив:
   - Жеребцов у себя?
   - Был здесь.
   - Какой кабинет, напомни?
   - 221-ый.
   - Спасибо!
   Опустив низко козырек фуражки, Жора прошел мимо сотрудника с АКСУ, поднялся по лестнице на второй этаж, по пути встретив всего двоих ментов, и не останавливаясь на пороге кабинета, без стука зашел внутрь. Там, за компьютерами сидели два лейтенанта, и одно место было свободным.
   - Ребята! Жеребцова где найти? - мягко спросил Жора.
   - В туалет вышел... - не отрываясь от монитора, ответил один из лейтенантов.
   Оказавшись в коридоре, Жора сориентировался, где может находиться туалет, сделал по направлению к нему несколько шагов и тут навстречу вышел востроносый, щупленький капитан, очень подходящий под Женькино описание - шибздик! Распластавшись в улыбке, Жора произнес:
   - Это я, случайно, не Колю Жеребцова вижу?
   - Ну, я.
   - Привет! - Жора принялся разгорячено трясти его руку. - Я Серега! У меня к тебе разговор есть на сто миллионов! Пошли, покурим! - Жора протянул открытую пачку. - Место есть где-нибудь укромное?
   - Можно у меня в кабинете.
   - Не-е! Чтобы с глазу на глаз! Ты охренеешь, что я тебе скажу!
   - Ну, пойдем на лестницу к запасному выходу! А что за разговор?
   - Узнаешь! Потерпи немного!
   Они поднялись на плохо освещенный, тупиковый лестничный пролет, где стояло ведро с окурками, и была установлена скамейка, рассчитанная на троих. Жора вновь протянул раскрытую пачку, и когда Коля потянулся за сигаретой, резко ударил ему коленом в пах. Ничего не успевший понять Николай, инстинктивно согнулся, и в это время Жора, вложив всю силу, с неимоверно громким хрустом, свернул ему шею.
   Положив тело с остекленевшими глазами на заплеванный пол, он похлопал по бокам кителя и, не обнаружив оружия, отстегнул с кителя погибшего значок о высшем образовании - ромб, на котором были изображены герб и книга. Закрепив аксессуар у себя на кармане кителя, он оттянул тело на лестницу, чтобы было похоже на неудачное падение, и спокойно, важно держа осанку, направился на выход, мимо копошащегося в бумагах дежурного майора. В самый последний момент тот его заметил и спросил:
   - Все уже?
   - Я его не видел, но там сказал, ему передадут!
   Майор, сразу забыв о диалоге, опять уткнулся в бумаги, и Жора беспрепятственно добрался до машины, испытав некоторое наслаждение, от нажатия кнопки "Start", приведшей в движение мотор. Какой-то далекий голос, говорил ему: "Остановись! Что ты делаешь?", но отпустив руки от руля, Жора не увидел в них даже намека на тремор, что свидетельствовало об уверенности в своих действиях. А как иначе? Димка за него, не задумываясь, голову бы сложил, он на карьеру плюнул, с пацанами его спасать поехал, отсидел за это. И что сейчас? Помахать ему рукой на тот свет и сказать: "Извини, братан! Так получилось. Меня самого чуть не зацепило!". Нет. Такая херня не прокатит! Совесть будет ныть до скончания дней! Путь уже начат, и его надо пройти до конца!
   Плавно плывя на Ягуаре, Жора с интересом рассматривал этот город, прославленный своим огромным металлургическим комбинатом. В архитектуре угадывалось что-то родное сибирско-уральское, которого он так давно не видел, долгие годы пребывая вдали, а проездом находясь здесь недавно, отчего-то не заметил.
   При прояснившейся погоде гуляли довольные люди, в летних кафешках веселилась молодежь, в парке сидели влюбленные парочки, возле увеселительных заведений не было места припарковаться, и на миг, даже не захотелось отсюда уезжать, а раствориться в этой жизни, которая выглядела сказочно - нереальной. Неужели, такая жизнь у него когда-то тоже была? Неужели туда имеется вход?
   Жора с неохотой прогнал все эти мысли прочь. Они отвлекали, а двигатель машины убаюкивал. Между тем, пацанов предстояло забирать только в темноте, а до ее наступления, оставалась еще уйма времени. Поставив Ягуар на хорошо обозримом из Вовиного окна месте, Жора купил в аптеке жгут и бинты, после чего, пешком сделав крюк, появился в Вовиной квартире. Пацаны встретили его встревожено, как будто он вернулся с боевого задания.
   - Нормалек! - заявил Жора. - Как говорили в фильме "Криминальное чтиво" - ПТИЧКА В КЛЕТКЕ!
   Дальше он рассказал, как и что происходило, показал свежий значок на мундире и снял с себя эту неуютную форму. Вовка поджарил картошки. Чисто для аппетита, они выпили бутылку холодной водки, после чего Жора, расслабившись, растянулся на диване.
   Мысленно прокрутив все сотворенное, высвечивалось одно слабое звено - машина была приметной! Но это ненадежное звено пока держалось, так как ее никто не искал. В остальном виднелась гладь, да и с полуночи этого майорского мундира не будет, так что у ментов, двигаясь по ложному следу, уйдет немало времени на поиски.
   Стемнело только около одиннадцати часов. На телефон Льва Михайловича поступило уже шесть пропущенных звонков. Жора в форме и фуражке, щелкнул сигнализацией из окна, осмотрел окрестности из подзорной трубки и спустился к автомобилю. Чуть позже пацаны в камуфляжах с сумками вышли из подъезда по одному и в разных местах двора сели на заднее сидение. Сторонясь основных улиц, они приехали в кооператив Рудник-4. Жора открыл дверь в воротах и запустил всех внутрь. Включив свет, он увидел, что все оставалось не тронутым. Криво вколоченный штырь по-прежнему надежно удерживал крышку.
   Раскидав хлам у входа, Жека и Вова, в напяленных масках, потянув крышку вверх, создали сильный скрипящий шум. Скинув пленнику лестницу, Вова, с показным добродушием, крикнул:
   - Вылазь!
   Постанывая и боясь смотреть в глаза, волоча за собой ногу, Лев Михайлович выкарабкался на поверхность и подполз к Жориным ногам, причитая:
   - Пожалуйста! Не убивайте! Я вам все, что хотите, отдам!
   - И жену отдашь? - спросил Вова, изменив голос.
   - Если хотите - да! Я с ней поговорю!
   - Да ты нам на хрен не нужен, я же тебе говорил! - высказался Жора. - Сейчас выедем за город, ты позвонишь Осипову Мише и назначишь срочную стрелку возле старого поста ГАИ, трассы на Челябу. Понял?
   - Сделаю! Все сделаю! - приободрился Лева.
   - Если что-нибудь не то ляпнешь - убью!
   - Понял-понял, товарищ майор! Только пощадите! Я вас уверяю, скажу все, что надо! И с ребятами вашими - я не виноват! Это меня сотрудники заставили, можно сказать...
   - Завали варежку, мышара! Ты себе на эти барыши и Ягуара купил и коттеджик! Повторяю! Молчи и делай, что скажут!
   - Понял-понял!
   Пацаны поместили адвоката в центре заднего сидения, а Жора потушил свет и закрыл двери. Отъехав по городу в сторону загородной трассы достаточное расстояние, Жора притормозил во дворах и протянул Леве телефон.
   - Если спросит, почему именно в этом месте, скажи, что уезжаешь и уже на выезде из города стоишь, а возвращаться тебе нельзя. Настаивай на срочности! Взбодрись! Скажи, с тобой будет майор из Троицка!*[г. Троицк Челябинской области. Население - 77тыс. чел.]
   - Хорошо-хорошо! - он, пытаясь успокоиться, набрал под контролем номер и произнес: - Миша! У меня к тебе срочный разговор, надо встретиться!
   - Лев Михайлович! Ты время смотрел?
   - Знаю, Миша! Но ты пойми, это очень срочно! Подъезжай на такси, я деньги отдам! Надо все, как можно быстрее сделать! Со мной будет майор из Троицка.
   - Майор? Что за майор?
   - Ты не знаешь. Он здесь проездом.
   - Ты где?
   - На Челябинск. Три километра от города. Возле старого поста ГАИ.
   - Не-е. Туда не поеду!
   - Приезжай! Это в твоих интересах, вот узнаешь!
   - А что ты там делаешь?
   - На выезде из города стою. Мне обратно нельзя возвращаться.
   - Все так серьезно?
   - Да...
   - Ладно. Выезжаю!
   Осуществляя резвое вождение Ягуара, и опираясь на подсказки пацанов, как удобнее добраться до места, Жора уверенно чувствовал себя в немногочисленном потоке машин. Нынешнее дельце намечалось уже посерьезнее, ибо руоповец мог оказаться не из простых, да еще и с оружием. Возможно, от этого предвкушения у Жоры началось покалывание подушечек пальцев, находящихся на мягком руле. Ему показалось донельзя знакомым это ощущение, когда адреналин мобилизует все силы организма, и они находятся в состоянии пули, вставленной в ствол, готовые вырваться наружу в любую секунду.
   К заброшенному посту они подъехали спустя десяток минут и встали с габаритными огнями на небольшом пятачке, перпендикулярно дороге. Пацаны спрятались за строением, наблюдая за дорогой и одновременно слушая, что творится за спиной в жиденькой лесопосадке. Машин по трассе проезжало довольно много, около трех-четырех в минуту в каждом направлении.
   Праворулевой темный корабль Toyota MARK II Samurai показался по прошествии двадцати минут. Заехав на пятачок от трассы передом, милиционер осветил захламленную будку поста и, оставив машину на габаритах, обошел капот, быковато усевшись на заднее сидение Ягуара, осветив при этом салонным фонарем ожидающих. Жора протянул руку и, ощутив довольно крепкое рукопожатие, представился:
   - Сергей.
   - Миша! Что у вас, на хрен, стряслось? Ядерная война? - возмутился гость, обдавая всех запахом спиртного изо рта.
   - Хуже! - ответил Жора.
   В это время с обеих сторон пацаны в масках одновременно запрыгнули на заднее сидение, приставив к брюху и груди Миши охотничьи ножи. Жора повернулся с сидения, с взведенным пистолетом и спросил:
   - Ствол с собой?
   Вова полез рукой ему под мышку, и в это время руоповец начал размахивать корпусом и руками, пытаясь выдавить Женьку за дверцу.
   - Коли! - распорядился Жора.
   - А-а! - почти сразу раздался вопль, и Миша успокоился.
   Вова вытащил ПМ и сразу лязгнул затворной рамой. Лезвие ножа в Женькиной руке вошло сантиметров на пять между ребер, и пока Миша оставался нашампуренным, все его движения весьма заметно сковывались. Вова, пользуясь этим, держа палец на спусковом крючке, вытащил запасную обойму и отцепил с ремня наручники.
   - Лысый! Ствол убери, я контролирую! Руки ему на браслеты, сзади! - распорядился Жора.
   - Вам хана! Вы - олухи! Да вы хоть понимаете, на кого наехали? Михалыч! А тебе вдвойне хана! Вы все у нас пощады загребетесь вымаливать! Сдохнете все, я вам обещаю! А-а-а!
   Чтобы прервать эти притчи, Жора ударил его в переносицу, отчего воинственный мусор заткнулся. Вычислив момент, когда на трассе в ближайшую минуту никто не проедет, он приказал:
   - Все, выходим!
   Пацаны провели Мишу сквозь редкий ряд хвойных деревьев, а Жора приволок на руке Льва Михайловича. Стоящий на коленях перед заросшим травой полем Миша, возобновил сыпать угрозами.
   - Ты офицер? - перебил его Жора.
   - Я-то ДА! А, вот, ты кто? Что-то молодой больно для майора!
   - Какой ты, нахер, офицер! - усомнился Женька и впечатал берцем ему по лицу. - Прикрываясь корочкой, отбираете имущество у населения, а потом еще и за решетку невиновных отправляете? Этому тебя там учили? - Женя опять пнул.
   - Вы все покойники! Мы вас из-под земли достанем и тех, кто вас послал! Вам не жить!
   - Лысый! Сбегай в машину, там подушечки на полке заднего стекла, одну принеси! - попросил Жора, и когда Вова вернулся, продолжил: - Пацаны! Из этих двоих, я считаю, меньше виноват адвокат. Тем более, он нам оказывает некоторое содействие. Поэтому, слушай сюда, Лева! Сейчас ты берешь у Лысого пушку и через подушку простреливаешь этому бивню дурью башку! Или ты против?
   Лев Михайлович стоял на одной ноге и, опустив голову, молчал.
   - Следующим ходом я, в обмен на жизнь, предложу сделать это ему! - Жора указал пальцем на Осипова. - Тем более, тебе он вдвойне не жить обещал, да и ты не можешь безнаказанно уйти! Давай делай!
   Вова протянул заряженный пистолет, держа наготове подушечку.
   - Делай! - пнул его под зад Женька.
   Вяло рыдая и крайне не охотно, Лев проковылял пару шагов, пытаясь поднять руку с пистолетом в сторону головы. Вова его подправил и, приставив подушку к стволу, скомандовал:
   - Жми!
   Слабо прокричав и отведя лицо в сторону, Лева произвел относительно не громкий выстрел. Тело резко рухнуло на землю. Смертельный исход был более чем очевиден.
   - Леву в машину! На заднее! - распорядился Жора. Затем отстегнул наручники у трупа и вытащил сотовый телефон, оставив их у себя.
   Забрав MARK II, они на двух машинах подъехали к ближайшим жилым домам на выезде, откуда Лева позвонил Невьянцеву Сереже, второму соратнику наезда на Женьку, причастному также к подкидыванию улик и по большому счету виновному в том, что довел Яну к выпрыгиванию из окна.
   Оперативник согласился на встречу по такой же схеме и отогнав "Марковник" во дворы, пацаны приехали ждать на прежнее место. Офицер появился на европейском Ниссане, когда стрелка часов подкрадывалась к часу ночи. Оставив включенными габариты, Сережа пересел в машину, поздоровался и после того, как по краям сели пацаны, в дальнейшем повел себя более благоразумно, чем его предшественник. Стал просить прощения, жаловался на судьбу, говорил, что у него двое детей, что он не виноват и хотел служить честно. Но начальник их посылает заниматься этой грязной работой, и у него есть специальные люди, которые занимаются сбором данных на частных предпринимателей, и он потом решает, кого, когда и с чем накрыть.
   Такие разговоры произвели на Жору впечатление, и он решился включить в список ликвидации еще одну кандидатуру. Пистолет Сережа подарил без лишних вопросов. Вова сел за руль Ниссана, Лева заполз в багажник, а сотрудник, со сцепленными за спиной руками, стал показывать дорогу к дому шефа, семья которого, по его словам, должна была отдыхать в Египте. Проехав относительно недолго, машины оказались на опрятной, хорошо освещенной улочке, состоящей из одних нововыстроенных коттеджей. Оставив Ниссан, Вова пересел в Ягуар, и в таком составе они подъехали к мощным воротам на фоне кирпичных, трехметровых колонн. Жора подошел к глазку видеокамеры и нажал клавишу вызова. Через некоторое время еще раз, и наконец, из динамика раздался пьяный голос:
   - Вы там что, мать вашу, опупели совсем? Ты куда звонишь? Ты время видел сколько?
   - Артем Афанасьевич! Вы напрасно ругаетесь! Я майор Григорьев! Приехал в составе комиссии из Москвы! Завтра мы собираемся посетить ваше региональное управление, и мне хотелось бы с вами обсудить предварительно некоторые детали!
   - М-гу. - прокашлялся Артем. - Извините! Прошу!
   На калитке сработал электрический замок. На приусадебном участке с ухоженными газонами, цветочными клумбами стоял перед входом в дом черный Ланд Краузер с синими милицейскими номерами. Двери открыл сам, сорокапятилетний владелец с распаренным после бани лицом.
   - Проходите, пожалуйста! - повел он в просторную кухню. - Водка? Коньяк? Вино?
   - Это разве что, потом. Вы один дома?
   - Да даже если бы кто-то был, они мне не помеха! В мои дела и носа не суют! Вы меня извините, я не на службе, выпил.
   - Ничего, - ответил Жора.
   В это время скрипнула входная дверь, и спустя мгновенье зашел в камуфляже Вова. Жора сильным прямым ударом по челюсти сбил Артема с ног, отключив сознание. Вместе с Вовой они загрузили тело на стул, где сковали ему руки позади спинки, в аккурат тем же способом, каким действовали в их отделах.
   - Приведи сюда этого Сережу! - сказал Жора, а сам, взяв полотенцем раскрытую бутылку коньяка, хлебнул из горла.
   Артем быстро пришел в себя, а появившийся Сережа угрюмо и виновато встал рядом. Начальник, молча, пялился в пол, видимо осмысливая свое положение.
   - Ну что, Сережа? Это он посылает доить коммерсантов?
   - Да... - отвернув взгляд в сторону, ответил он.
   - Как же так, Артем Афанасьевич? Подполковник, офицер и занимается такими делами? Кому скажи - не поверят! Это правда? - злорадствуя, спросил Жора.
   - Что вы хотите? - сплюнув кровью, поинтересовался Артем.
   - Да хрен его знает? Но не картину с тебя рисовать - точно! Для начала, просто тебе в глаза посмотреть хотелось! Но ты ведь и дальше начнешь беззащитных граждан обирать, да и в тюрьму на сфабрикованных уликах откатывать. Серега! Завалишь его?
   - Мы так не договаривались... - промямлил он.
   - Мы вообще с тобой не договаривались! А ты по-другому как-то хотел? Рассчитывал попрощаться за мной за руку? Взял ствол - и делай! Или я тебя, или ты его!
   Вова подал пистолет с одним патроном в стволе, и Сережа начал блуждать взглядом по стенам.
   - Не надо! - оживился Артем Афанасьевич. - Отдам все, что есть, только не убивайте! У меня здесь, на кухне прямо, сейф! Я вам код скажу - все забирайте!
   Повалив подсечкой на пол Сережу, Жора тихо крикнул:
   - Лысый! Посмотри!
   - Под раковиной ведро, его надо выставить и отодвинуть фанерную стенку, - обреченно выдохнул Артем.
   - Вижу металлическую крышку с оцифрованными кнопками! - сообщил Вова.
   - Набирайте - 6-3-5-214...-10.
   - Отставить! - рявкнул Жора, решив перепроверить подлинность кода. - Он врет! У тебя там сигналка? - Жора сбил его ударом ноги со стула. - Быдло! Только не говори потом, что тебе шанса не давали!
   - Не бейте! Умоляю! - Артем подполз к ногам. - Грешен! Извините! Последние цифры - 01.
   - Полностью!
   - 635-214-01.
   - Набирай! - сказал Жора, посмотрев на Вову.
   Вскоре из-под раковины раздался короткий щелчок. После открывания дверцы, внутри сейфа зажегся свет, и свой взгляд не хотелось отрывать! На двух полочках лежали пачки долларов, а на нижней, третьей полочке, находилась изящная, красная, бархатная шкатулка с вышитой золотыми нитями арабской вязью. Рядом с ней находилось несколько пачек из красных российских купюр, достоинством по пять тысяч.
   В глазах Вовы, просвечивающихся в прорези маски, было столько азарта, что Жора не стал запрещать ему накладывать все это за пазуху, фиксируемую ремнем. Он конфисковывал награбленное менее пяти минут, и от сложенного объема его камуфляж раздулся, чуть ли не на одну треть.
   - Лысый! Тащи подушку! Пора уложить нашего Артемушку спать!
   - Как же так? - завопил лежащий на полу Артем. - Мы же договаривались!
   - Ты тоже про какие-то договоры заладил? С кем ты договаривался? Со мной? Ты рэкетир хренов, в погонах! Ты нас только что под сигнализацию, чуть не запустил и думаешь, мы тебе дальше позволим заниматься своими делишками? - наехал Жора.
   - Не-ет! Я не буду больше!
   - Расскажи прохожему, на себя похожему! Это тебе сейчас так только кажется!
   Артем попытался брыкнуться и получил от Жоры мощный удар по лицу. Подбежавший Вова, неуклюже пнул Артема в брюхо, а Жора, подняв за шиворот Сережу, приказал:
   - Стреляй! Или ляжешь рядом с ним!
   Пуская слезы, отвернувшись, как до этого делал Лева, Невьянцев произвел тихий выстрел сквозь подушку в голову, тут же отбросив пистолет, как будто он обжигал ему руки.
   - Поджигай шторы! - распорядился Жора, открывая вентили газовой плиты.
   Жора согнул Сережу, с выведенной за спину рукой, и, приведя к милицейскому джипу, запихнул его коленями на коврик под бардачком с условием, чтобы тот держал грудь на сидении. Сев за руль "Крузака", Жора дождался пацанов и произнес:
   - Я поеду тихонько! Обгоняйте меня на двух машинах - я замыкающий! Если остановят гаишники - отсылайте ко мне! Едем в Рудник-4.
   Меры предосторожности оказались напрасными. В ночном городе заметно поубавилось машин и милицейских среди них, не попадалось вовсе. В гараже, полностью не удовлетворенный таким исходом Вова, все же не удержался и прострелил Сереже колено, чтобы на память осталась травма. Жора, косо посмотрев, решил было, что у него поехала крыша, но Вова вел себя естественно и ждал дальнейших указаний.
   Спихнув горе-мафиозников в подвальную комнату, Жора заколотил на старое место штырь, крикнув вниз, чтобы они не вздумали отсюда выбираться до утра. Переодевшись в старшего лейтенанта Воздушно-Десантных Войск, он отдал Вове орденскую планку. После этого сложил в тазик майорский мундир вместе с трофейными телефонами и подпалил свисающий край голубой рубашки. Вова добавил в тазик немного моторного масла, взятого с полки. Парни тоже преобразились, надев на себя тельняшки и камуфляжи с шевронами ВДВ, вставив на погоны стаканчики с прапорщицкими звездочками.
   Женя загнал Ягуар в гараж, а затем на Ниссане впритирку подъехал к гаражным воротам, загромоздив выход. Управляя казенным джипом, Жора выехал на загородную трассу по направлению к Уфе, а пацаны тем временем, не веря в то, что привалил такой куш, путаясь, считали деньги. В результате, Вова озвучил цифру:
   - Триста двадцать тысяч долларов и шесть с половиной лимонов нашими! Обалдеть! Братан! Ты посмотри только на это сокровище! Это брюлики что ли?
   Повернув голову, Жора увидел раскрытую шкатулку, в которой посверкивали, переливаясь, множеством искрометных огоньков изделия из золота и драгоценных камней. Вова шевелил их пальцами, пытаясь угадать назначение украшений.
   - Пацаны! - заговорил Жора. - Я на долю в деньгах не претендую! Вот эти побрякушки мне оставьте, а остальное ваше! По приезду в Чечню, еще могу дать! Так годится?
   - Жора! Какой базар! Ты нам и так ни хрена не должен! Нашу проблему решил и вообще, тебя бы не было, нам бы этого не видать! - согласился Вова.
   Думая, куда подевать такие деньжищи, пацаны заметно притормаживали в решении проблемы с дальнейшими действиями. С рассветом машину пришлось бросить во дворе первых попавшихся многоэтажек города Уфы.
  
   Глава XXI
  
   На пятый день пребывания Васи в больнице во время врачебного обхода лечащий врач-травматолог, ощупав шею, произнес:
   - Ну что, голубчик? Показаний держать вас более в стационаре, я не вижу! Сегодня вам приготовят документы на выписку и пока, в течении месяца, рекомендую не снимаемое ношение шейного корсета. Затем в поликлинике сделаете контрольный снимок, отталкиваясь от которого, станет ясно, продлевать вам лечение или нет.
   Вася, пытаясь выглядеть бодро, пробубнил что-то невразумительное и, дождавшись, когда медкоманда покинула его одиночную палату, стал составлять маломальский план действий. За все время пребывания в больнице к нему приходило всего трое посетителей, включая Эльвиру. Один был следователь прокуратуры, а другой местный, из ОСБ. Прокурор изъял служебное удостоверение, уведомив, что до окончания расследования, он отстраняется от службы. Их двоих интересовали одни и те же вопросы: "При каких обстоятельствах был отобран табельный ПМ, и были ли какие-то личные отношения с задержанным?". Заранее, будучи предупрежденным, он эти допросы выдержал с достоинством. Пистолет забрали, когда он находился без сознания, и поэтому не мог оказать сопротивления, а подозреваемого видел впервые и не знает, почему он так с ним поступил. Сейчас, когда уже доподлинно была установлена личность преступника, Васе было легче строить из себя жертву при исполнении. Еще бы! Отрицательно настроенный криминальный авторитет, ранее воевавший где-то в ВДВ! Это не шухры-мухры! Что он мог ему противопоставить?
   Юра, вот, отчего-то не удосужился появиться. Скорее всего, обиделся, получив хороший нагоняй от начальства. Неплохо было бы его угостить - проставиться, да и необходимо проведать Эсперо, которая осталась стоять у отдела, когда Васю увозили на скорой, так что, в любом случае, предстояло показаться там.
   Медсестра принесла ему вещи, переодеваясь, он осторожно освободился от пижамы, привыкая двигаться корпусом вместо поворота шеи. К своей машине Вася добрался на такси и обнаружил в кармане дверцы салона початую бутылку водки. Заглянув в бардачок и за солнцезащитный козырек, почувствовал некое разочарование - нигде не затерялось даже мятой сторублевки. Деньги, взятые в долг у Эльвиры, он промотал в больнице за два дня, угощая молоденьких медсестер коньяком, шампанским и шоколадом. Теперь ему предстояло съездить на съемную квартиру и уменьшить свой неприкосновенный запас. Дней десять назад, положив под шкаф две тысячи долларов, он себя даже похвалил, что наконец-то взялся за ум! Строил большие планы - собрать сто тысяч, мечтал купить двухкомнатную квартиру и гараж, а сейчас это все, полетело в тартары! Вот же хренов десантник! Всю жизнь испоганил! Побыстрее бы его поймали, да и лучше даже - завалили!
   Не весело размышляя, Вася покосился на торчащую бутылку. Автоматически взяв ее и сразу поднеся к губам, он запрокинул голову, и глоток пришелся одновременно со стрельнувшей болью в шее! Водка пульверизатором вышла наружу, забрызгав лобовое стекло, и стекающие изо рта остатки запачкали пиджак. Зла не хватало на того, кто сотворил с ним такое!
   Поставив бутылку обратно, Вася сообразил, что уезжать инкогнито, было бы не правильным, и потому решил зайти в отдел. Трудности вновь начались, не успел он переступить порог. Коллеги сочувственно жали ему руку и кивали головами, а он автоматически кивнув пару раз в ответ, почувствовал такую боль, что в дальнейшем вынужден был вести себя как истукан, не делая никаких лишних движений.
   Несмотря на то, что рабочий день был в самом разгаре, и подозреваемые орали во многих кабинетах, Юра, по-начальственному сухо поздоровавшись, все же уделил Васе несколько минут. Они зашли в пустое помещение, принадлежащее угонщикам, и закурили.
   - Юрка! Ну, прости меня! Что я мог сделать? Ты знаешь, что это он в Дагестане был?
   - Знаю.
   - Вот эта сволочь, меня специально выбрала! Он все рассчитал, Юра! Кто он, а кто я?
   - Ладно. Не ной!
   - Расскажи хоть, что в отделе?
   - Взбучку нам, конечно, хорошую устроили. Михаила Ивановича почетно на пенсию отправили. Вместо него Азат и новая корректива - если у задержанного найдут побои, то того, кто избивал, он посадит!
   - А как же тогда раскрывать?
   - Вот так! Чтобы следов не было! Сначала нужно задержанного, в обязательном порядке, отвезти на экспертизу, зафиксировать телесные повреждения, а только потом допрашивать!
   - И что?
   - Справляемся пока. Электричество крутим, но при Иваныче все равно легче было. По крайней мере, не надо было время впустую тратить с этими экспертизами! Полдня на них уходит! Работы - завал! Сутками пашем! Требование о сто процентной раскрываемости нам никто не отменял!
   - Да-а... Ну и гадина же этот десантник! Смотри, как напакостил!
   - Не говори! Мы когда, после Семиных и Валериных похорон на поминках всем отделом собрались, то поклялись отомстить! Михаил Иванович тоже с нами был. Обещал подключить все свои связи, чтобы его, как поймают - сюда доставили! Ух, мы и оторвемся! Запинаем гадину до смерти! Червяком извиваться будет!
   - Я тоже хочу в этом участвовать! Позовешь?
   - Да, насчет тебя я уже с Азатом разговаривал. У нас народу не хватает, а тут еще и такие методы! Выздоравливай, вернешься!
   - Юрка! Ты молоток!
   Вася опять дернулся, и у него защемило шею. С гримасой боли опустившись на стул, он предложил Юре отпраздновать выписку из больницы у себя на квартире. Но у Юры созрел другой план - отдать Васе ключи от своей квартиры с условием, чтобы к девяти вечера там была накрыта поляна.
   Оставив старшего лейтенанта Редозубова одного, Юра вернулся к работе, а Вася решил, тем временем, воспользоваться телефоном и набрал служебный номер Эли. Там никто не ответил. Домашний и сотовый тоже молчали. По номеру секретариата РОВД, в итоге, он получил вразумительный ответ: - "Эльвира Михайловна находится в отпуске по семейным обстоятельствам на две недели. В России ее сейчас нет".
   На съемной квартире Вася с горечью одолжил сам себе триста баксов и отправился на Дэу за покупками. Дешевыми приобретениями задабривать Юру выглядело бы некрасиво, ведь он так старался для него! Да и вместе им предстоит еще, сколько заработать левака! В этом случае лучше не скупердяйничать! Он закидывал в тележку мороженые пельмени, нарезки рыбы и копченого мяса, выбрал сортов шесть вина, ликеров, три разных литровых водки, добавил лимонов, апельсин, помидор, огурцов и прочего.
   Прекрасно ориентируясь в квартире друга в типовом кирпичном доме, который располагался напротив, через дорогу, здания их совместной работы, Вася без труда приготовил салаты и все прочее. Затем, взяв большой бокал вина с соломинкой, разместился на подоконнике, с которого открывался вид на прилегающую территорию и крыльцо МОКМ, и усердно стал ждать заместителя своего шефа, от которого в дальнейшем зависела вся его судьба.
   Закадычный дружбанбелла Юра появился чуть ранее назначенного срока в обществе двух девиц легкого поведения. Флегматичный Вася даже немного растерялся от такого подхода, но девочки были без комплексов и взвалили всю инициативу знакомства на себя. Ему оставалось только расслабиться и наблюдать, какие вещички они вытворяют.
  
   Глава XXII
  
   Сменив четыре тачки, меньше чем через сутки они уже были в Самаре у Вовиной замужней сестры, свалившись ей как снег на голову. Вова попросил изумленную сестру оставить у нее кучу денег, выделив в отдельный пакет Женину долю, за которой должна будет приехать после звонка его жена Яна. Не задерживаясь долго у гостеприимной родственницы, друзья двинулись в путь до Волгограда на такси.
   Проехав этот город транзитом, продолжили путь дальше на юг. Левые корочки старлея ФСБ и военная форма позволяли всей компании чувствовать себя довольно вольготно, и они даже не сочли нужным, делать крюк вокруг Минвод. В общей сложности, сменив восемь машин, находясь в полудреме значительную часть пути, они наконец-то приехали в Моздок. На местном такси с мужиком-кавказцем им пришлось помотаться по городу, после чего обнаружился сдающийся в аренду дом, находящийся недалеко от дороги на Бислан.
   Чтобы не светить настоящие документы пацанов, Жора, в приспущенных солнцезащитных очках, показал хозяйке удостоверение старшего лейтенанта Григорьева и, не торгуясь, выкупил дом на один месяц с условием, что сюда не будут заходить посторонние, так как он состоит на секретной службе.
   Хозяйка согласно покивала головой, заверив, что никто беспокоить не будет. Жора вернулся в кафе, где пацаны потягивали пиво. Предварительную инструкцию о выправке и внешнем поведении настоящих десантников они усвоили на отлично и сидели с бывалым хозяйским видом, отваживая патрулей и ментов.
   Вернувшись в дом, Жора снарядил Евгена за выпивкой и едой. Начальный этап отдыха на Кавказе, даже теоретически, нельзя было проводить в спешке. Все дела на сегодняшний день откладывались. Расположившись каждый в своей комнате, пацаны отдохнули, привели себя в порядок и к вечеру собрались у Жоры в зале с телевизором, где с пивком обсудили детали предстоящих действий.
   С утра Вова отправился с заданием - проникнуть в военной форме на территорию 492-го полка, обнаружить парк сломанной техники или рембат и незаметно там снять автомобильные номерные знаки. Евген остался на хозяйстве, а Жора прогулочным шагом в форме старлея ВДВ отправился к военному госпиталю, где разглядев медицинский УАЗ-Буханку, запомнил его номер. Купив газету, в объявлениях о продаже он не нашел нужной машины, пришлось узнавать у таксистов, где можно купить такой УАЗ-фургон. Ему ответили, что нужно ехать на авторынок Владикавказа или Минвод, где он сможет найти все что захочет, а Моздок город маленький, и выбор здесь ограничен.
   Жора вернулся в дом, где вскоре появился и Вова, выложив два автомобильных номера 24-17РГ, пропечатанных белой краской на черном фоне, старого, но, тем не менее, действующего образца.
   - С чего снял? - спросил Жора.
   - Урал какой-то, без передних колес. Весь в пыли. Года два не ездили!
   - Пойдет! Женя! Вырежи трафарет на 50-32НВ, потом пропечатаешь!
   Евген приступил к выполнению задания. Жоре не хотелось лишний раз выпускать пацанов из дома. Их невозможно было застраховать от случайных ситуаций. То, что патруль к прапорщику десантных войск не подойдет, это одно. Город практически кишел армейскими машинами, и вот, если остановится машина ВДВ, и им будут заданы вопросы, то это может уже быть чревато. Растеряются парни, и ожидай потом каких-нибудь нежелательных последствий!
   В магазине автозапчастей Жора купил несколько банок различной краски, отдав их, по возвращению, увлеченному работой Евгену. Пока подсыхала краска на табличках, Жора предложил сделать еще несколько трафаретов - парашют с крыльями самолетов, круг, размером с каску, крест, умещающийся в этот круг и большими цифрами номер 50-32НВ на задние дверцы.
   От жары в безветренную погоду они спасались в тени навеса дома, обросшего виноградом, испытывая благостное удовольствие от отсутствия напряжения и тревоги во временной передышке. Расслабленность отбрасывала все мысли и препятствовала даже делать какие-либо резкие движения...
   Женькины труды оказались готовыми во второй половине дня, за что, видимо, он получил "награду" - сидеть дома и не высовываться. Сложив заготовки и небольшое количество краски в сумку, Жора и Вова вышли на улицу, прошли пару кварталов и остановили такси, договорившись ехать во Владикавказ.
   Прибыв на место в начале шестого, Жора уже было подумал, что выбрал время не правильно, но купив газету, среди объявлений обнаружил одно подходящее: "УАЗ - Буханка г.в.1987, цвет хаки, на ходу. Цена 45тыс. Торг".
   Созвонившись с владельцем, они приехали в частный сектор, где их встретил у дома усатый осетин. Во дворе их взору представилось ржавенькое корыто, которое, если бы не дело, вряд ли когда-нибудь захотелось купить. Для виду позаглядывав внутрь, Вова попросил осетина завести машину. После долгого запуска стартером двигатель наконец-то схватил, и этого было достаточно.
   - Баксами возьмешь? - спросил Жора.
   - Ну, это, как, всё?
   - Да. Сколько будет?
   - Считай полторы тысячи, чуть меньше.
   - Короче! Держи полторы штуки, мы до завтра поездим, если нас устроит - то поедем оформлять, если нет - себе сотню за амортизацию оставишь! Годится?
   Осетин позвал жену, та еще привела какую-то женщину, они проверили доллары на свет и, решив все-таки, что здесь никакого подвоха нет, согласились. Получив техпаспорт, прыгнув за руль, Вова вырулил на улицу, и Жора, сев рядом, помахал рукой жителям Алании на прощание.
   Машина нещадно коптила и разгонялась, можно сказать, пешком. Найдя на окраине города укромное место, Вова заменил номера заготовленными армейскими и замазал краской хаки большой номер на дверях, в завершении оттрафаретил белые круги по бокам. Оставив ожидать, пока все это высохнет под убывающим солнцем, они сходили в местную пиццерию, где перекусили и с удовольствием выпили вина.
   Уже стемнело, когда Вова натрафаретил в кругах свежевысохшей краски красные кресты и белый номер сзади. На посту ДПС, усиленного ОМОН с бэтээрами, их санитарный тарантас не вызвал никакого интереса. При скорости восемьдесят километров в час УАЗ готов был рассыпаться по винтикам, и на нем было надежнее ехать лишь шестьдесят, и то, если не обращать внимания на шум в движке.
   Следующим утром начались работы по усовершенствованию машины. Вова опять посетил воинскую часть, откуда похитил большой кусок брезента и бронежилет, а Жора по объявлению продаж приобрел перевертыш Мицубиси Паджеро, привезя его к дому на эвакуаторе. Попутно был закуплен необходимый инструмент - болгарка, сварочный полуавтомат и другие мелочи. Пацаны выкопали во дворе траншею, чтобы удобнее было ремонтировать с днища.
   Обрубив навесное железо, возникла необходимость в металлических листах для легкого бронирования. В местных магазинах их не продавали, и пришлось заказать в фирме два готовых изделия из четырех миллиметровой стали, отказавшись от прежнего варианта установки. Металлические двери не покрывали вкруговую кузов Уаза и потому Женька, под видом солдата, походил по полку, завел нужные связи, и ближайшей ночью для бронирования прибавилось еще шесть бронежилетов. По заявке Вовы были приобретены новые рессоры и амортизаторы для усиления подвески.
   Вова, окунувшись в свою родную стихию, связанную с ремонтом и реконструкцией авто, трудился с полной самоотдачей, расширяя планы переоснащения, вплоть до драпировки салона коврами. При вялой поддержке друзей на это ушло целых шесть дней, и санитарка стала выглядеть, как законченное произведение. Приподнятая машина, с двигателем Паджеро 3.500, легкобронированными жалюзи на радиаторе, вправленными бронежилетами под обшивку спереди и сзади, сбоку - металлические двери, снизу - усиленные лонжероны и сверху два люка, откуда высунувшись, можно было вести стрельбу. В салоне появились усовершенствования тоже. Помимо тонированных стекол в двойном днище имелись сваренные тайники под оружие. Внутри к обеим стенкам крепились опускаемые мягкие полки с ремнями безопасности от Паджеро, приварен маленький столик с опускаемой седушкой.
   Довольно долго Вова провозился с передними сидениями. Взятые от джипа они были широковаты, и их невмещаемость до того разозлила автомастера, что он перекроил всю конструкцию, сделав крышку двигателя абсолютно другой, убрав салонную перегородку и установив кресла вместе с салазками, отчего сделалась возможной регулировка в любую сторону.
   Перед испытаниями Женька проник на территорию госпиталя, нашел там санитарку-двойника и, забравшись в салон, разбил два сырых яйца в горловину заливки масла, что неминуемо должно было вызвать заклинивание двигателя после прогрева.
   Пересечься с двойником после этого исключалось, и пацаны выехали покататься. По городу машина вела себя безупречно, плавно трогаясь с места и с заметным ощущением вдавливания в кресла. Равняясь на других участников движения, обнаружили погрешность спидометра, который показывал завышенную скорость на десять километров. На трассе обнаружилась и другая неисправность. На скорости отпуская руль, машину уводило влево. Вова несколько раз координировал колеса, что-то подкручивал, в итоге, добился нужного результата - санитарка держалась ровно!
   Раз уж детище принадлежало создателю, Жора не претендовал на место водителя, и довольный Вовка выжимал из машины все что можно, отпуская стрелку спидометра за конечную цифру 120-ть, и опережал при этом попутных участников движения, чем вызывал у них удивление. В город команда возвращалась в хорошем настроении, смело проезжая мимо машин ДПС. Заглянули в парикмахерскую, где Вова подстригся под конкретный ноль, а Жора с Евгеном заказали себе "Пилот люфтваффе" у знающих мастеров. В фотосалоне Вова и Женька снялись на документы в зеленом кителе с прапорщицкими погонами, а затем поехали к другому фотосалону, по пути сменив погоны на капитанские, с которыми сфотографировался уже Жора. Сделали и коллективную фотку, на которой Жора был в центре. Приятным завершением поездки стала популярная у полковых солдат сауна на улице Фрунзе. За четыре часа, проведенных там, была смыта не только грязь с тела, выпито немало пива, но и прошла психологическая перезагрузка на смену деятельности в задуманной операции. А за успех подготовительного важного этапа не грех было расслабиться и вернуться в дом глубокой ночью.
   Вдоволь выспавшись до обеда, приступили ко второй фазе операции. Засыпав смотровую яму и обернув УАЗ брезентом, по проложенному Вовой маршруту друзья пролезли в дыру забора и легализовались в воинской части. Жора остался в старлеевском камуфляже, тельняшке и кепи, а пацаны надели на себя Горки, рюкзаки разведчиков и голубые береты. Оружие все повесили напоказ, в кобурах, справа на ремне. Жора, неся кейс с цепочкой в руке и следуя в центре, уверенно повел пацанов к взлетной полосе, на которой уже издалека было слышно, как лопасти вертолетов рассекают воздух.
   Поднырнув под забором из редкой колючей проволоки, они быстрым шагом направились к вертушке с работающими винтами. Придерживая кепи, Жора громко заорал в открытую форточку МИ-8:
   - Куда?
   - Джалка! - ответил толстоватый пилот.
   Жору неприятно кольнуло это название села, расположенного возле Гудермеса, он махнул: "Нет!", и втроем они направились дальше вглубь взлетки вдоль ряда авиамашин. Вскоре пацаны увидели двух пилотов, разговаривающих в салоне при открытых дверях фюзеляжа.
   - Здорова авиация! В Ханкалу летим?
   Посмотрев на Жору взглядом, типа, "Куда вас девать?", один из летчиков махнул рукой:
   - Забирайтесь! Через полчаса взлетаем!
   Летчики находились под градусом, чем Жора непременно воспользовался, вытащив из ранца бутылку литровой водки из России. Он знал, что в Моздоке хлещут только самопальную бодягу, и поэтому пилоты благодарили старлея, чуть ли не до обнимок. Жора им тоже радостно пожал руки и сказал:
   - А как иначе? Вас же, авиацию, уважать надо! Вы одни работяги по этой Чечне! Это мы там, возле палаток на раскладушках валяемся, а вы-то реально пашете!
   Развернув Женю, он вытащил еще пару пол-литровых банок пива, вручил летунам, после чего раздал по банке пацанам, взяв и себе. У всей компании завязалась дружественная беседа, в ходе которой, Жора поинтересовался их именами, откуда они родом, как часто летают в Чечню, не докучают ли обысками оружия и прочим. Через некоторое время появился третий член экипажа в состоянии тоже легкой эйфории, пожал всем руки и получил штрафную дозу, после чего начался запуск винтов.
   Технически правильно летчики прокатились по взлетке и взмыли вторым номером пары. Около сорока минут летели в оглушительном шуме и, сделав круг над Ханкалой, приземлились на взлетке вдали от диспетчерской палатки. Пассажирам можно было спрыгнуть с борта на ходу при перемещении к парковке (у десантников вполне это допускалось), но Жора так поступать не стал и дождался полной остановки вертолета. Вместо прощальной отмашки рукой пилотам, он с кейсом на руке, изображая пьяненького, разоткровенничавшегося простачка, выполняющего, судя по всему, секретное или особо важное задание командования ВДВ, покачиваясь, подошел к летчикам:
   - Мужики! Я вам сразу постеснялся сказать! Так-то я не пью. Мне капитана дали, еду на присвоение, это от меня чисто! - он протянул еще одну литровую бутылку.
   Летуны гурьбой выбрались провожать Жору и пожимать руку. Он смущенно выслушал их поздравления и в завершении произнес:
   - Нам через день-два обратно возвращаться! С вами здорово вообще пролетели, сразу видно - профессионалы! В следующий раз, специально вас дождусь, чтобы вместе лететь! Как, не прогоните?
   Услышав подтверждение, типа: "с такими людьми всегда за счастье!", друганы пошли вдоль бесконечных палаток, искать крупный парк с малоиспользуемой техникой или рембат. Жора прикрепил на каждый погон по звездочке, превратившись в капитана. Вован поспрашивал у шатающихся, как призраки, грязных солдат, где находится нечто подобное, и вскоре они вышли к большому локализованному участку, обнесенному масксетями на колючке, со всевозможной техникой. Часы показывали около пяти вечера и, пройдя мимо скучающего часового, не удосужившегося даже встать, Жора уверенно повел пацанов к самому цивильному, увешанному масксетями вагончику. Зайдя внутрь, там увидели краснощекого майора и двух солдат-срочников, прикручивающих на шурупы в прихожей полку.
   - Капитан Григорьев! - козырнул Жора. - Где комбат?
   - Ну, я. - Ответил майор.
   - Мы машину приехали забирать, где она?
   - Какая?
   - Бронированный УАЗ-469 с десантными эмблемами на дверцах! Неделю назад сюда привозили из Ведено! Подрыв на мине, переднее колесо.
   - У меня не было такой машины! - растерянно заявил майор.
   Жора разочарованно прошел к нему в спальню-кабинет и сел на стул, обратившись к пацанам, с вываливающимися пистолетами на боках:
   - Что делать будем?
   Они в неопределенности пожали плечами. Закурив сигарету, Жора сделал вид, что усиленно соображает и, поднявшись, выпроводил срочников ремонтников наружу. Обняв майора за плечо, он повел его к столу и спросил:
   - Что делать-то будем?
   - Я не знаю! Я-то здесь причем?
   - Сядь! - рыкнул Жора и продолжил, когда тот уселся: - Замылил, значит, мою бронированную машину?
   - Я? Не было у меня?
   - Думаешь, раз вырвало колесо, то списать можно?
   - Я? Товарищ капитан! Ей богу не было!
   Проницательно посмотрев на него, Жора присел напротив и высказался:
   - Ешкин кот! Вот что теперь делать? У меня приказ, надо сегодня до двенадцати в Ведено доставить! Мне комбриг сказал здесь забрать машину, по-твоему, он обманул? Ты про красный уровень слышал?
   - Не-ет.
   - Экстренная ситуация, позволяющая спецназу ВДВ подчинять себе любые воинские подразделения и технику!
   - Товарищ капитан! Но что я могу?
   - В общем так! Я тебе оставляю залог пятьсот баксов, даешь мне свою машину на день-два!
   - Я? Ну как?
   - Да вот так! ДА или НЕТ? Или я изыму ее к херам собачим! Ну-ка, пацаны, пройдитесь, посмотрите по парку, может, он врет нам, здесь наш УАЗИК!
   Женька с Вовой вышли, и Жора раскрыв офицерскую планшетку, вытащил пять купюр и бросил их на стол, добавив словесно:
   - Еще пузырь с меня! Не переживай! Максимум через три дня она вернется, а мне командование, к этому времени, другую подыщет. По рукам?
   - Деньги не возьму. Мне такой ответственности не надо!
   - Значит, я тебе их так дарю! Хрен ли поделаешь, там мимо нас курьер от Хаттаба проходил и поделился! Так что не жалко! По рукам? - Жора протянул руку.
   Пожав ее, с округленными глазами, зомбированный тыловой майор положил в карман деньги и повел Жору вправо от вагончика, где за следующим вагончиком стоял простой уставной тентовый УАЗ-469, чисто вымытый, с лопатой и топором за запаской.
   - Ну вот, пойдет! Тебя как зовут-то? - спросил Жора.
   - Егорыч!
   - Меня Серега! Не ссы, Егорыч! Как к своей относиться буду! Давай еще баки полные, организуй сразу!
   Егорыч ушел распоряжаться к бензовозу, а Жора, усевшись за руль, завел двигатель и немного прогазавав, стал сдавать задом к цистерне. Вскоре появились и пацаны, доложив, что бронированного Уазика не видели и солдаты тоже ничего не слышали о таком. Жора извинился перед комбатом, что сгоряча, чуть не принял его за врага народа, и вручил бутылку Российской водки.
   За руль уже забрался Вова, и они, покачивая электростатиками, выехали через ворота, открытые часовым.
   - Ну как я его? - спросил Жора у пацанов.
   - Жора - красавэлла! Слов нету! - констатировал довольный Вова.
   - Сделали?
   - Сделали! - ответил улыбающийся Женька и вытащил из-за пазухи штурмовой куртки, два выдавленных армейских номера нового образца, с указанием региона "50RUS".
   - Убери в рюкзак и берет мне достань! - попросил Жора.
   На выезде из Ханкалы Вова свернул в сторону КПП-2, используемого для попуска техники рядового назначения, и остановился. Из рембата их было уже не видно, и Женя быстро оттрафаретил белой краской на передних дверцах десантные эмблемы. Перекурив после принятия спиртного, они проехали по встречной, обогнали небольшую колонну, ожидающую досмотра и проверки документов, и остановились возле самого шлагбаума. Жора в приспущенных темных очках, в заломленном набок берете, рукой с закатанными рукавами подозвал к себе солдата в белой каске.
   - Открывай! - грубо приказал он.
   - Я не могу. Капитан в будке открывает. Там тросик.
   - Сюда его! Срочно!
   - Есть!
   Солдат развернулся, отдав честь, и быстрым шагом пошел в сторону дежурного помещения в вагончике. Когда появился всматривающийся издали капитан, Вова, для подтверждения важности, несколько раз прогазавал двигатель. Показывая кейс на цепочке, Жора заявил с важным видом:
   - У меня приказ для командира 31-ой бригады ВДВ! Я должен быть в Ведено через три часа! Открывай! Немедленно!
   Взволнованный капитан открыл шлагбаум, не прошло и минуты. Проехав пару сотен метров, перед Т-образным перекрестком Жора распорядился:
   - Вовчик - направо! В Грозный заедем, пока шашлычки не закрылись!
   Сверкнув глазами, наполненными счастьем, Вова вдавил педаль газа в пол, и не прошло и пятнадцати минут, как они были уже в превращенном в руины городе. Миновав блокпост, одиночную шашлычку, место для остановки выбрали чуть подальше, возле мини-рыночка и двух, стоящих напротив шашлычек. В каждой из них пьянствовали военнослужащие, как позже выяснилось, из охраны Республиканского военкомата и военкомата Октябрьского района. Вдоволь наевшись, они взяли с собой еще кастрюлю горячих мантов, после чего Жора не смог противостоять желанию пацанов, прокатиться дальше по городу. Рассматривая обрушенные дома и административные здания, Вова взволнованно держал направление к центру. Блокпосты располагались через 100 - 200 метров, но они не являлись помехой, так как военный транспорт мог передвигаться беспрепятственно. Свернув с раздолбанной площади Минутка вправо, они проехали под железнодорожным мостом, затем по центральной улице Авторханова, мимо церкви без куполов и перед Сунджей свернули вновь направо в разрушенный частный сектор. Пацаны восторженно замирали от узнавания мест. Еще немного и они выедут к местам своих боев 1995-го года! Все дальше продвигаясь в дебри этих развалин, становилось ясно, что никакого военно-милицейского присутствия тут нет. За пять с лишним лет здесь ничего не строилось и не восстанавливалось, а лишь, наоборот, только больше разрушалось. Город-призрак! Изредка встречающиеся местные жители, порою, удивленно смотрели на них, как на умалишенных, что непроизвольно заставляло пацанов цепляться глазами за все подозрительное.
   - Вот она! - воскликнул Вова, затормозив возле кирпичной двухэтажки без крыши. - За нее мне "отвагу" дали!
   Жора прочитал его желание выйти и сам выпрыгнул из машины первым. Они прошлись по строительному мусору в доме и, раскрыв бутылку водки, выпили каждый по глотку.
   - Жора! Братан! - заговорил со слезой на щеке Вова. - Я не знаю, чем это закончится, но я тебе за эту поездку вечно буду обязан!
   - Вова! - Жора обхватил его за шею. - Ты мне ни хрена не обязан, понял? Я сам здесь давно хотел побывать! Сейчас поедем к тем гаражам, к трехэтажке, хочешь?
   Вова, уже со слезой на другой щеке, сумел только мотнуть головой.
   - Ну, тогда по коням, разведка!
   - Жаль, Димки с нами нету! - всхлипнул Вова, вытираясь рукавом.
   - Димка с нами, пацаны! Если бы не он - нас здесь не было!
   Рассевшись, они поехали дальше. Миновав несколько нежилых девятиэтажек микрорайона, выехали во двор длинной девятиэтажки-гармошки и, завернув на дорогу, увидели и искомую трехэтажку. Вова остановился у первого подъезда, этой заросшей бурьяном развалины и отметил:
   - Если бы чехи знали тогда, что нас двадцать человек, то лежать нам всем давным-давно в могиле! Днем бы еще выбили!
   - А как тогда полковые минометы помогли! - добавил Женя.
   Вова плавно тронулся с места. Разглядывая дома, они медленно передвигались по дворам, каждый предаваясь своим воспоминаниям. Увидели и бывший гастроном, руины свечки, а затем и детский садик. Забравшись на насыпь кольцевой автодороги, они повернули к мосту через железку, проехали омоновский блокпост, затем КПП-1 Ханкалы, и Вова опять завернул в город, где с блокпоста "103", свернул налево, по направлению к Шатою.
   Потеряв из виду окраину, пацаны после пяти лет отсутствия здесь все равно узнавали места. Еще бы! Отсюда полк вел непрерывное наступление до Дуба-Юрта! В оживленных воспоминаниях однополчан звучали ностальгические нотки, в выражениях их лиц мелькали и радость и сожаление. Лишь Жора спокойно смотрел вперед, не спеша, прикладываясь к баночке с пивом.
   К заросшей бурьяном, разрушенной бывшей шашлычке перед Дуба-Юртом они приехали еще засветло, и Вова загнал машину в придорожные сливовые деревья, ломая молодые побеги. В трехстах метрах от них, за поворотом, располагался стационарный блокпост ВВ, усиленный четырьмя БМП, поэтому данное место можно было считать условно-опасным в случае появления боевиков. Женька, осмотрев пост из подзорной трубки, вернувшись, сообщил:
   - Расчухон! По пояс голые ходят! Никакого движения!
   Они, коротая время на траве возле машины, попили еще пива и испробовали лопату в действии, закопав следы пребывания. Стемнело, как-то незаметно быстро, после чего, Вова начал раскоп под разросшимся деревом, и на углублении уровня колена лопата уперлась в твердь, издав металлический звук.
   Аккуратно откидав землю вокруг, они вместе с Женей зацепили кусок влажного затхлого брезента и потянули вверх, вытащив спальный мешок, наполовину забитый грузом.
   - Ну что, Жора, узнаешь свой спальник? - пошутил Вова.
   Они отошли подальше в заросли и высыпали на траву содержимое, после чего сразу, расселись вокруг. Из центра кучи торчал спутниковый телефон, но Вова, первым делом, схватил в руки свой бывший шестизарядный пистолетик ПСМ. Женька потянулся к бесшумной винтовке и, увидев, что она разобрана, стал искать детали, а Жора, не отвлекаясь на мелочи, вытянул Стечкин в заводской кобуре-прикладе. Достав пистолет-пулемет наружу, он несколько раз щелкнул затворной рамой, отчего вылетели патроны.
   - И это Димка так, с заряженными патронами оставил? - удивился Жора.
   - А кто знал, что так будет? - начал оправдываться Вова. - Думали, как следующую позицию возьмем, в тыл вернемся и заберем.
   Жора разобрал пистолет, вытащил из обоймы патроны, затем разобрал и саму обойму, вынув пружину. Следом, дело дошло и до второго Стечкина.
   - А это, что за хренатень? - спросил он, указывая на "чернильницы".
   - ММ-90. Шведские магнитные мины с часовым механизмом, - гордо ответил Вова.
   - Ты хочешь сказать, что на гражданке изучал зарубежные мины? - усомнившись, спросил Жора.
   - Не-е. Мы тогда, после выхода, с Димой к Шоршню ездили, там один лейтенант был с училища. Он ее и назвал. Кумулятивная струя. На днище у Бэхи пробовали - пробивает!
   - Как пользоваться знаешь?
   - Ничего сложного. Четыре положения на минуты - 15; 30; 45; 60.
   - Ладно! Лишними не будут.
   Квадратные пачки пистолетных патронов валялись в разных местах кучи. Жора раскрыл большой белый пакет и вывалил, чуть ли не сотню различных новых паспортов - Россия, Грузия, Казахстан, Украина, Литва, Эстония. В другом пакете лежали удостоверения личности офицера ВС России и военные билеты. На днище - килограмма два различных печатей.
   Сложив трофеи в багажный отсек, пацаны пошли прогуляться по этому месту. Все-таки столько с ним здесь было связанно! Прожили тогда тут три месяца, которые закончились бойней, а для Жоры, и вовсе, переводом в другую часть. Вдобавок Жора ночевал здесь первую ночь, когда уходил из плена.
   Все изменилось на местности, заросло травой и бурьяном. Природа умело маскировала следы воинского пребывания, но, тем не менее, по внешним очертаниям ландшафта, внутреннему настрою здесь было приятно находиться, как будто заходя в беззаботное прошлое. Тихо, по-поминальному, не включая света в салоне, они распили бутылочку водки и распределили посменную охрану своего местонахождения.
   Ночь прошла без происшествий. С утра, умывшись из канистры по пояс, они еще раз осмотрели трофеи. Снарядили полностью все оружие, протерли тряпками и смазали маслом. К винторезу патронов было немного, но Жора не возражал, чтобы Женя выстрелил одним. Штуковина, мягко плюнув и клацнув затвором, сработала на "отлично". Остальное оружие испытывать было накладно, оттого, что могли услышать выстрелы.
   Наскоро перекусив, натянув береты, двинулись в путь дальше, с заносчивым видом игнорируя солдатиков на блокпостах. Повернув от Дуба-Юрта вдоль ущелья, они миновали три таких пропускных пунктика, проехали по окраине Шатоя, миновали еще один блокпост и оказались в Борзом около десяти утра.
   Жора, в темных очках проезжая мимо шашлычки, не увидел Лейлы и направил Вову на спуск к воинской части, где им незамедлительно открыли шлагбаум, предположив, что едет важная штабная машина. На пути движения по территории им попался бездельно слоняющийся боец, с помощью которого быстро было установлено место расположения ремроты.
   Без кейса, с планшеткой и кобурой Стечкина наперехлест Жора поднырнул под масксеть и сразу запарил старлея - ремонтника вопросом: "Где десантная машина?", затем завел его в офицерскую палатку, выставил бутылку водки и продолжил свой рассказ:
   - Понимаешь, мне вчера только капитана присвоили, а у меня машина пропала, и еще прапорщик ворота у местных снес! Мы сейчас в Итум-Кале вообще должны быть. Если эти нажалуются - мне крышка! Выручай! Сколько денег надо - скажи! - Жора выбросил на стол четыре мятых пятитысячных купюры. - Ворота восстанови! Вообще в долгу не останусь! Хочешь, ПМ тебе подарю?
   - А что именно надо сделать?
   - Ворота и забор, новые, высокие или из старых досок, обитые железом и покрасить.
   - Ты серьезно?
   - Серьезней не бывает! Тебя как зовут?
   - Гена.
   - Я - Серега! - Жора пожал руку.
   - Пистолет покажи!
   - Там он, Гена, в машине будет, четвертый дом справа от рынка.
   - А когда надо?
   - Срочно! Прямо сейчас! Ты не сможешь? - чуть не разочаровался Жора.
   - Смогу! Давай попробуем! - немедля отреагировал старлей, убирая деньги в карман. - Я подъеду, на месте объяснишь, что к чему!
   - Базар тебе нужен, амиго!
   Развернув машину, Вова порулил в гору, выехал из части, медленно проехал мимо рынка и уперся в тупик, намереваясь развернуться. Для этого он сильно разогнался задним ходом и, пытаясь резко изменить направление, якобы не справившись с управлением, задом протаранил жиденькие ворота Лейлиного дома, отчего одна их половина упала, а вторая, криво повисла на верхней петле. На крыльцо выбежала Малика и увидела выходящего из машины Жору в берете, приложила пальцы к губам и взволнованно вернулась в дом. Передвинув антенну не работающего спутникового телефона Иридиум в перпендикулярное положение, Жора сделал вид, что с кем-то разговаривает и просит приехать поставить сюда новые ворота. Из дома выбежала рассерженная мать и стала сыпать ругательствами на чеченском языке. За ней появилась Лейла и, увидев Жору, чуть не упала в обморок.
   - Гражданочка, успокойтесь! - басом заговорил Жора. - Я сейчас созвонился. К вам приедут и установят новые ворота в самые кратчайшие сроки! Сегодня!
   Мать, не прекращая упреков, зашла в дом и позвала Лейлу, но та, как будто не слышала, оставшись стоять на месте. Жора подмигнув, с улыбкой подошел к ней ближе, и она, отчего-то, расплакалась.
   - Что с тобой? Извини, но мне по-другому тут никак было не появиться!
   - Ты обманул меня!
   - В чем?
   - Ты служишь. Десант. А мне говорил...
   - Лейла! Выкинь эту ерунду из головы! Все - муляж! Повторяю тебе - я сам по себе! Пацаны со мной! И я сегодня не с пустыми руками! Будем еще с мамой твоей разговаривать! Когда поставят забор и ворота, договорись, чтобы она на обед позвала, пусть соседи думают, что нам, таким образом, за работу благодарность выносится.
   Лейла очень плохо осмысливала происходящее, но, тем не менее, чтобы не навлечь подозрения, зашла в дом. Четверть часа спустя подъехал и тентовый Камаз, на полкузова забитый досками. Жора подарил старлею вещдок, из которого стрелял в МОКМ, и шестеро солдатиков с пилами и рулетками приступили дружно к работе, видимо, получив уже расчет за труды. Во время работ Жора постучал в дом и сказал открывшей Лейле:
   - Загони джип подальше вглубь, ближе к сараю, где автомат.
   Лейла, пытаясь сохранять спокойствие, выполнила указание, и Вова убрал УАЗ с проезжей части, заехав во двор. Прохаживаясь, как наблюдатель за ходом работ, Жора незаметно с лопаткой зашел в сарай и, первым делом, откопал АКС с подствольником. Разгрузка находилась в плачевном состоянии, но все равно, он ее закинул вместе с автоматом в заднюю дверь Уазика.
   Подошедший старлей поинтересовался наличием электричества в доме и, получив утвердительный ответ, дал распоряжение, выгружать сварочный аппарат. Имея предлог обратиться к хозяевам, Жора зашел в дом и принялся тянуть удлинитель, парой фраз, опять перекинувшись с Лейлой. Она сообщила, что обед уже готовится, и мама вроде успокоилась. Пока искрили сваркой, Вова смотался на рынок и купил себе там новую разгрузку с карманами под ВОГ-25.
   Обустройство разрушений закончилось часа через полтора. Довольный Жора позвал хозяев принимать работу. Лейла больше всех хвалила новшество, но тут и так было ясно, что нынешний вид ворот, пожалуй, самый лучший в селе! Камаз отчалил, и пацаны, зайдя в дом, сняли обувь, оставили у порога оружие и уселись за стол с наполненными тарелками аппетитного супа. Лейла застенчиво теснилась рядом, не отваживаясь присесть за стол, потому что на Кавказе так не принято. Жора поднялся и, как фокусник, не дав рассмотреть ожерелье, закрепил его на шее у Лейлы. Затем, вынув бархатную коробочку с арабской вязью, вложил ее Лейле в руки и отчетливо, мягко произнес:
   - Зо-ви ма-му.
   Она, как-то растерянно кивнув, вышла и отсутствовала до тех пор, пока они не доели суп. Появившись вскоре на пороге с ожерельем в руках, ее глаза были наполненны слезами.
   - Лейла! Что-то не так?
   - Она сказала, что вы ограбили чеченцев, и такие драгоценности нам не нужны.
   - Даже так? И это все?
   - Пока да. Но она очень отрицательно к тебе настроена.
   - Ясно. Вован! Сходи к моей будущей теще, скажи, что я хочу жениться на Лейле, увезти ее в Россию и сообщи, что эти драгоценности с Урала, а не с Чечни!
   - Хорошо, братуха! Будь спок!
   Лейла тоже вышла вместе с ним, и через пару минут, вернувшийся Вова, как ни в чем не бывало, начал молча накладывать салат.
   - Хрен ли ты тянешь? - не выдержал Жора.
   - До завтра, сказала, подумает!
   Вдоволь наевшись, пацаны вышли на улицу покурить, а Жора умышленно остался. Лейла, не отрывая от него взгляд, скромно подсела к столу.
   - Спасибо за обед, Лейла! Как ты сморишь, если я приду ночью?
   - Во сколько?
   - Договоримся. Ты баксы не считала?
   - Нет. Я к ним не прикасалась.
   - Ладно. Сосчитаем сегодня вместе.
   - Давай. - Лейла находилась в непонятном смущении.
   - Ты у меня с телефоном можешь разобраться?
   - А что с ним?
   - Понятия не имею. Покажи, как он работает. - Жора протянул аппарат.
   Она понажимала кнопки, приложила к уху и, взяв с комода свой Иридиум, переставила батарейки. Кнопки сразу стали отзываться пиканием при нажатии. Она набрала комбинацию цифр, послушала, нажала отбой и, протянув телефон обратно, сказала:
   - Ну вот. Работает. Теперь ты сможешь звонить мне!
   - Хорошо. А как его заряжать? Насколько хватает заряда?
   - Смотря, как пользуешься. Я его раз в четыре дня заряжаю. В основном проводом от прикуривателя, но можно и от 220 вольт.
   - Значит, если я попрошу у тебя провод от прикуривателя, ты не останешься без связи?
   - Не-ет.
   - Тогда дай мне его, Лейла!
   - Он в машине, пойдем.
   Лейла для удобства внесла свой номер, начинающийся на +7 954, в память телефона, Жора забрал провод и, не прощаясь, на ходу заправляя под погон берет, быстро выбежал из двора. Вместе с ожидавшими его в машине пацанами они поехали к своему новоявленному другу Гене, Камаз которого вместе со строителями забора обнаружили возле шашлычной. Вова остановился так, чтобы хромой шашлычник не смог разглядеть находящихся в машине. Женька позвал старлея, и когда тот бодренько запрыгнул на заднее сидение, Жора заговорил:
   - Гена, ты как? ПМ-то, собираешься опробовать?
   - А где, здесь что ли?
   - Мы отъехать можем. Со Стечкина стрелял когда-нибудь?
   - Нет.
   - Патронов найдешь, я тебе дам!
   - Правда? - не поверил он.
   - Без балды.
   - Я много патронов не найду, вот если зампотеха с собой взять...
   - Да хоть помпотеха! Сколько уместится - всех увезу!
   - Поехали в полк! - загоревшись, предложил Гена.
   Оставив солдат с Камаза ждать возвращения старлея, компания вчетвером зарулила в полк, где покружив, нашла, наконец, пьяного зампотеха-майора. Выслушав предложение бравых гостей, тот пригласил с собой собутыльника, тоже майора, и они вынесли из своего вагончика цинк подствольных гранат, двадцать с лишним пачек пистолетных патронов и целую охапку блоков автоматных, 5.45. Жора просчитал психологически ситуацию, когда пехотным офицерам будет за счастье потусоваться перед сослуживцами в обществе десантников, разбавляя неординарностью повседневность, и под шумок присвоил у них, на всякий случай, две Мухи.
   Подъехав опять к шашлычке, он дал денег на три упаковки пива, а зампотех, для вида, отчитал солдат за пьянство, приказав им следовать за Уазиком на Камазе. Они спустились колонной на Шатойскую дорогу, отъехали от села километров пять и обнаружили вполне сносную для безопасной стрельбы площадку, уходящую на возвышенность. Офицеры и "десантники" разобрали по баночке пива, после чего Жора, заглянув в кузов Камаза, выгнал оттуда солдат и приказал выгружать все остатки досок. Под его активным руководством было сооружено и выставлено множество мишеней на разном удалении и по всему сектору обзора, в одном месте поставлено шесть обрубков кучно. Всего их получилось около сорока.
   - Ну что, мужики! - отрыгнув пиво, обратился Жора к офицерам. - Я - первый! Потом отдаю вам Стечкины, вы снаряжаете обоймы, а в это время мой паренек из автомата пару магазинов бухнет, так годится?
   - Делай-делай! - заявил в предвкушении зрелища зампотех.
   Солдаты с интересом уставились на Жору тоже. Бросив берет на седушку Уазика, он загнал патроны в стволы Стечкиных, выдохнул воздух и кубарем скатился в кювет. Не успев толком выпрямиться, он сразу же открыл огонь одиночными, с обеих рук. Доски стали эффектно падать и расщепляться справа и слева. Поднявшись и осуществив короткую перебежку, он скрестил согнутые в локтях руки и, переключившись на автоматическую стрельбу, стал, раскручиваясь, поражать мишени уже очередями. Упав и во время переката сменив обоймы, он поднялся и, с выставленных вперед рук, раскрошил шесть кучных досок, после чего опять переключил на одиночную стрельбу и, раскручиваясь, с выставленными по бокам руками, посбивал еще несколько досок. Затворные рамы почти одновременно зависли в отведенном положении. Зрители стояли с отвисшими челюстями. От сорока мишеней нетронутыми остались только две!
   Подойдя походкой вразвалочку, Жора спокойно протянул пистолеты рукоятками вперед майорам и резко выкрикнул:
   - Лысый!
   Откинув приклад АКС, Вова выстрелил из подствольника навесом в самую дальнюю мишень и, не дожидаясь разрыва, так же, как Жора, кувыркнулся в кювет, сразу открыв стрельбу по уцелевшим мишеням короткими очередями. Метнулся после взрыва на другую позицию, дострелял магазин и, выхватив ПМ, отстрелял из него по разным направлениям, хотя стоящих мишеней уже не осталось. Вставив в автомат новый магазин, он одной длинной очередью перекрошил шесть упавших рядом, лежащих досок, превратив их в щепу.
   Выхватив фишку у Жоры, с таким же безразличным видом, как будто устал от этой работы, Вовка вернулся к машине, спокойно сделав несколько глотков пива. Солдаты убежали устанавливать мишени, которые чаще приходилось втыкать в грунт другим концом. Затем майоры выстрелили по четыре обоймы, в последнем заходе пробуя с двух рук, но это, ни у кого не получилось, отчего их подчиненные солдаты прятали свои улыбки. Очередь дошла и до старлея Гены, который отстрелявшись, напоминал счастливого ребенка. Майоры хотели еще выстрелить с Винтореза, но Жора им отказал, сославшись на малое количество патронов, которых в полку они не смогут восполнить.
   Мероприятие закончилось стрельбой из автоматов. Солдаты из Камаза расстреляли все имеющиеся боеприпасы, офицеры постреляли в лес из подствольника, а затем Жора, выбрав момент, договорился с зампотехом о ночлеге. Результатом проверки оружия он остался доволен. Даже почувствовав гордость за Российское оружие, которое пролежало пять лет без дела и вынесло такую нагрузку, минуя всякие заклинивания и плевки.
   Скупив у продавцов на трассе все пиво, они вернулись в полк, где майор им предоставил половину вагончика с тремя койками. Вздремнув пару часов и сполоснувшись холодной водой, пацаны закрылись на защелку и принялись изготавливать себе документы. Женька заполнил на себя и Вову, что они прапорщики ВДВ в должностях снайпер-разведчик и старший разведчик, а Жора заполнил на себя, что он Лиханов Сергей Павлович, капитан ВДВ, командир поисково-спасательной группы.
   Документы эти, навряд ли, могли понадобиться, но на кону стояло большое дело, и подстраховка не мешала. Приклеив фотографии, по бокам которых оттиснули гербовые печати, нашли и другую печать: "РАЗРЕШЕННО НОШЕНИЕ ОРУЖИЯ". После штамповки ею на каждое удостоверение в правый нижний угол, документы были готовы. На паспорта не было фотографий, и их решили сделать по возвращению в спокойной обстановке. Намереваясь уходить в ближайшее время, Жора спросил:
   - Пацаны! Сейчас говорите, сколько вам денег отложить?
   - Жора, перестань! Мы и так сполна с тобой взяли!
   - Братан, нам не надо! Не возьмем! Ты тем более жениться собираешься, тебе нужнее, - добавил Вова.
   Зампотеху в соседней комнате за гостеприимство Жора предложил позвонить по спутниковому телефону. Затем не смог отказать со звонком Гене, на время переехавшему из комнаты. Поговорив с ними ни о чем, он дождался темноты, после чего пошел мимо забора из масксетей. Разгильдяйский 219-ый мотострелковый полк, практически, не охранялся по периметру, пользуясь старинным методом - привязыванием пустых консервных банок к колючке. Через двадцать минут он уже был у Лейлы во дворе и, испытывая трепет, набрал ее номер.
   - Да? - после первого же гудка, ответила она шепотом.
   - Я на месте.
   - Иду.
   В сарай она зашла с распущенными волосами и в длинном черном платье. Жора ее сразу прижал к себе, но она легонько отталкиваясь, произнесла с печальной интонацией:
   - Мама согласна, если ты примешь ислам и уволишься из армии. Дальше меня даже слушать не стала.
   - Да и побоку! Иди ко мне!
   - Нет. Она не спит и в любой момент может войти сюда. Как будто догадывается, что ты рядом!
   - Да что же это за такая хрень! У меня пять лет не было женщины, появилась ты, но тебя, как бы и нет! Для чего все эти сложности? Для общественного мнения села, в котором живут двести человек и пасут друг за другом? Ты имеешь представление, какая жизнь происходит по ТУ сторону?
   - Небольшое.
   - Я завтра уезжаю! Если ты поедешь со мной - будем вместе, если нет - я сюда больше не вернусь! Ты даже близко не имеешь понятия, какие у меня в России неприятности и проблемы! Я в федеральном розыске! Так что думай, Лейла, и решай сейчас!
   Она, всхлипывая, принялась вытирать рукавом слезы, а Жора, выйдя во двор, вернулся с лопатой и резкими движениями начал откидывать землю, чтобы вытащить деньги.
   - Скажи, а ты готов принять ислам?
   - Нет. Я крещенный. Веру не меняют! - Жора стал вытягивать первый тюк. - Сколько тебе денег надо, скажи - и расходимся!
   Увеличив интенсивность всхлипываний, Лейла, молча, встала на колени и опустила голову. Не находя объяснений ее действиям, Жора откопал второй тюк, скидал назад и утрамбовал землю, после этого только присев к ней рядом на корточки.
   - Лейла! Ты меня в чем-то винишь?
   - Я согласна, - сквозь слезы, произнесла она.
   - Согласна? - не поверил Жора. - Едем вместе?
   - ДА!
   От последнего слова из Лейлиных уст, Жора озадаченно опустился на землю. Из-за всего двух букв "Д" и "А" предстояло перекраивать ближайшие планы и вообще все будущее.
   Он положил ее ладонь в свою, наклонился, пытаясь заглянуть в дорогие многострадальные глаза. Но тут неожиданно в доме сбрякало какое-то ведро, и раздался мамин голос:
   - Лейла!
   Быстро вскочив, Жора поднял Лейлу за собой и незамедлительно прошептал на ухо:
   - Позвони с самого раннего утра!
   Шаги стали приближаться, и Жора с тюками втиснулся в заборную щель соседского огорода. Лейла вышла навстречу, что-то сказала матери, но дальнейшего диалога он уже не слышал, пробираясь согнутым к дальнему краю.
   В вагончике, с открытыми окнами, пацаны развалились на кроватях и негромко переговаривались между собой. Посвящать их в детали, Жора не стал, а лишь посоветовал заснуть и создать тишину. Про себя он точно знал, что сна не будет. Планы и варианты в его голове напоминали звездное небо, из которого надо правильно извлечь всего лишь единственную звезду. Сначала он прикинул, что будет необходимо взять Лейле с собой, затем, как она должна будет пристойно покинуть отчий дом, чтобы не накликать на свою семью позора, и только потом, мысли плавно перевелись на то, что он будет делать вместе с пацанами. Изначально он хотел отходить от вертолета в Моздоке пешком, но теперь требовалась машина к трапу, так как Лейла в военной форме офицера Вооруженных Сил, могла вести себя непредсказуемо.
   Выровняв все нюансы к четырем утра, он выкурил сигарету и расслабился в полудреме до шести часов, когда пацаны уже начали проявлять активность в комнате, а со стороны зампотеха, по-прежнему, исходил храп. Приближался моментик, когда пора было выполнять первый пункт плана.
   Выйдя на улицу, они все втроем хорошо облились водой и побрились. Евген из палатки срочников принес котелок кипятка, в котором сразу же заварили крепкий чай и не успели его допить, как зазвонил телефон. Приняв вызов, для разговора Жора отошел в сторону. Лейла молчала.
   - Не передумала? - спросил он.
   - Нет.
   - Тогда слушай внимательно! Тебе нужно будет достать женский камуфляж, ушитый по фигуре, кепи, берцы и офицерский ремень, сможешь?
   - Форма есть, но она не ушитая. Это зачем?
   - Лейла! У тебя времени - до обеда! На первый раз я тебе объясню зачем, но в дальнейшем ты мне таких вопросов не задавай, потому что на них будет ответ - ТАК НАДО! Ты будешь с нами единственная женщина-офицер, и потому к тебе будет повышенный интерес, все мужики будут прощупывать взглядами со всех сторон. Надо выглядеть соответственно и желательно, чтобы камуфляж был не новым. Может у тебя в полку есть женщины знакомые, поговори с ними и сама не делай из покупок ничего военного, это тебе понятно?
   - Понятно. Так надо.
   - Умница. Второе. Нам надо увеличить камуфлированную сумку на треть длины, чтобы туда мог разместиться гранатомет Муха. Ты сможешь перешить?
   - Смогу. И сама не буду покупать.
   - Ну, совсем-таки паинька! И третье. Как все будет готово, положи в эту сумку минимум своих вещей, скажи сестренке, что придет время, когда ты ее вместе с мамой вытащишь из Чечни, и спокойно выдвигайся на джипе в Шатой!
   - Ой! Георгий..., так нельзя!
   - Какие, на хрен, нельзя? Это почему так?
   - Я на машине могу одна передвигаться только по селу, а в Шатой мне, одной, нельзя...
   - Можно, Лейла! Сегодня тебе все можно! Незаметно подрули к окраине и теряйся из вида! Мне позвони, я рядом, визуально проведу! Но обязательно будь одна! Поняла?
   - Да-а...
   - Я сейчас уезжаю, но после двенадцати, буду ждать тебя перед Шатоем, договорились?
   - Да. Храни тебя Всевышний!
   - Тебя тоже. До встречи!
   Подойдя к Уазику, Жора застал пацанов в полной готовности, но с встревоженными лицами. Вместе поднявшись в вагончик, Евгену поручена была выписка для Вовы командировочного предписания, где в строке "цель" указать - "выполнение задания командования". Майор так и не проснулся. Пожав на прощание руку Гене, пацаны покинули расположение части.
   Почти всю дорогу Вова гнал Уазик на предельно-максимальной скорости, но несмотря на это, времени на поездку ушло около трех часов. Остановившись рядом с поворотом на Ханкалу, Вова выложил оружие, переоделся в камуфляж с погонами прапорщика, надел кепи, засунул в карман подзорную трубку и получил повторные директивы:
   - Загони Буханку в полк, с телефон-автомата связывайся со мной каждый час, начиная с 14:00 - жди 48-го борта!
   - Понял я, Жора, бывайте!
   Обратной дорогой уже заправлял Евген. Его стиль вождения кардинально отличался от Вовиного. Жоре даже пришлось напоминать ему, что военные мосты и усиленная подвеска не боятся колдобин и ямочек. Вытащив телефон, он набрал Лейлу.
   - Как там у тебя делишки, цветочек?
   - Подожди... - Лейла отошла в сторонку. - Заканчиваем. Сейчас у портной с женщиной-военврачом. Я ей новую отдала на обмен.
   - Понял. Остальное нашла?
   - Да. Сумку тоже недавно сшили.
   - Я имею в виду берцы, кепи?
   - Да. Тоже мне обещала.
   - У тебя еще есть два часа!
   - Поняла.
   Можно сказать молчаливо, они попивали пиво, как газировку и, проезжая мимо блокпоста, Жора даже демонстративно выкинул пустую банку в сторону солдатиков. Ему нравилось наблюдать, как немеют эти гаврики при виде десантной эмблемы на дверце. Когда до Шатоя оставалось менее десятка километров, позвонила Лейла.
   - Я готова! Мне что, во все это одеваться?
   - Нет. Старайся выглядеть естественной и пока еще рановато. Выдвигаться надо будет минут через 20 - 25-ть. Ты заправь в баки побольше бензина и вообще, все свои рублевые сбережения оставь родным!
   - Хорошо...
   - И не волнуйся! Все путем! Скоро будем вместе! До связи!
   Проехав окраину Шатоя на максимальной скорости, они быстро оказались перед стационарным блокпостом ВВ. Остановившись на пятаке грубым торможением, Женька поднял облако пыли, из которого перед вояками сразу возник Жора с планшеткой и кобурой Стечкина наперехлест.
   - Кто старший? - громко выкрикнул он.
   Солдаты непонятно засуетились, и вскоре из-под бетонированного навеса, вышел длинный лейтенант с автоматом.
   - Я. - немного робко отозвался он.
   - В машину присядь! - Жора махнул рукой и устремился к дверце.
   Лейтенант, озираясь по сторонам, забрался на заднюю седушку. Жора, протянув руку, представился:
   - Командир 114-ой группы спецназа, позывной "Маузер", можно просто Серега!
   - Аркадий! - ответил тот на рукопожатие и, косясь на Винторез, поправился. - Лейтенант Бабченко!
   - Аркаша! Мы тут скоро пошумим у тебя на дороге в Борзой! Мне похер, что узнает твое начальство, мне надо сделать так, чтобы твои солдатики не проговорились населению, что видели здесь незадолго десантную машину. Ты сможешь им рты на замок прихлопнуть? Или нам из-за тебя переносить операцию?
   - Товарищ капитан! Это исключено! Я проконтролирую, как рыбы будут молчать!
   - Надеюсь, лейтенант! Ты сейчас тогда движение перекрой здесь, мы поехали, и дай мне пару ракетниц! Как увидишь, что их выпустили, движение открывай, и мы скоро вернемся. Держи! - Жора протянул банку пива.
   Уазик деловито устремился на подъем вдоль крупной горы до поворота, пока не скрылся из вида блокпост. Ехать дальше, уже можно было неспешно, да и опасная серпантинная дорога не любила скорости. Жора набрал номер.
   - Алло, - трепетным, сухим голосом ответила Лейла.
   - Если готова - выдвигайся!
   Лейла загадочно замолчала и принялась всхлипывать.
   - Что опять не так? Я на месте!
   - Ладно... Ничего. Я выезжаю.
   В нагрузку проехав несколько километров, машина снизила скорость на подъеме, и Жора рассмотрел место в расщелине, куда припарковались задом. Получалось так, что УАЗ перекрывал капотом небольшой участок узкой пустой дороги. Выйдя на гравий с Мухой на спине и автоматом наизготовку, Жора прошел вперед на небольшой пятачок, где в ожидании прохаживался возле отвесной скалы. Наконец-то издалека послышался едва заметный, затем с нарастанием шум двигателя. Из-за большого валуна вскоре он увидел черный Лэнд Ровер, скромненько катившийся вдоль края ущелья навстречу. Встав по центру дороги со скрещенными над головой руками, он дождался остановки машины перед собой. Затем спешно сам открыл водительскую дверцу, подал Лейле одну руку, второй захватил сумку и побежал, увлекая ее за собой, к повороту дороги, где эстафету передал Женьке. Развернувшись и присев на колено, Жора сделал меткий оглушительный выстрел по Роверу. Лейла, испуганно вскрикнув, обернулась назад, но к этому времени объятая пламенем машина, часть от которой оторвалась и напоминала использованную жвачку, уже летела вниз к Аргуну, оставляя только свечение и копоть. Жора, на ходу, выпустил зеленую ракету и, догнав Лейлу у самого Уазика, помог ей забраться в салон через багажную дверцу. Лейла смотрела на него широко открытыми, заплаканными и перепуганными глазами.
   - Жека, вперед! - распорядился он и, повернувшись к Лейле, сказал. - Не высовывайся, пока не проедем Шатой! Дальше будет легче! Успокойся, все уже позади!
   Вниз с горы машина разогналась намного резвее. Через десять, с небольшим, минут они уже подъезжали к блокпосту. За это время тут не проехала ни одна машина! Не желая, чтобы лейтенант заглядывал внутрь, Жора показал ему из окна поднятый вверх большой палец и, не сбавляя скорости, экипаж пронесся мимо.
   Согнувшись, в неудобной позе Лейла находилась до тех пор, пока они не подъехали к заброшенной Дуба-Юртовской шашлычке. Подминая кусты задним ходом, Женька скрыл машину со всех сторон и отправился погулять. Жора остался наедине с Лейлой, у которой растерянность и отрешенность сквозили во всем, а времени на приведение ее в чувства, на восстановление оставалось очень мало. Практически на себе вытащив ее из салона и не отпуская из своих объятий, поцеловав в щечку, он прошептал на ухо:
   - Сударыня! Все уже позади! Тебя со мной никто не тронет. Нам надо ехать дальше. Я знаю, что сегодня ты мне подаришь ночь, и не буду пытаться ускорить это событие. Скажи, тебе помочь переодеться? - он начал подтягивать на пальцы ее черное платье.
   - Я сама!
   - Постарайся уложиться за пятнадцать минут!
   - Хорошо.
   Жора ушел к дороге, где ожидал Евген. Непонятный тревожный трепет, подспудная вина и ответственность вселились в него, и, кажется, беспокойство покалывало в груди. После пива и перекура они услышали из кустов уже более уверенный голос:
   - Я готова!
   Раздвинув заросли, они увидели совершенно другую Лейлу, которая стояла в подогнанном по фигуре камуфляже, скрестив ноги в берцах. Она искоса смотрела из-под козырька кепи, позади которого на затылке красовалась пышная коса.
   - Лейла, ты великолепна! Чистокровная великая, кавказская царица! - обрадовался ее успеху Жора.
   Подойдя к ней, он вставил на погоны стаканчики старшего лейтенанта, взял из машины кобуру с ПМ и прикрепил ей справа на поясной ремень, в завершении, защелкнул наручник кейса на левой руке.
   - Вот! Не дать ни взять, представитель Министерства Обороны! - оценил Жора и, открыв переднюю дверцу, произнес. - Прошу!
   - Нет. Ты что? Я впереди не поеду! Меня и увидеть могут!
   - Все в прошлом, Лейла! Старого ничего нет! Сейчас ты лицо нашей фирмы, и я тебе свои очки дам! Забирайся! Мы едем в другой мир!
   С пассивным сопротивлением, блуждая взглядом по сторонам, она очень скромно села на краешек сидения. Евген перекочевал назад, а Жора, разместившись за рулем, надел Лейле очки и лихо газанул с места. Она все равно сидела как-то боком, и только раз проведя ей ладонью по бедру, Жора привел ее в положение, как сидят обычные пассажиры. Водку ей предлагать было бессмысленно, а от пива она отказалась и это очень напрягало Жору, потому что она чувствовала себя очень робко и застенчиво. Неожиданно зазвонил телефон. Не сбавляя скорости, Жора приставил его к уху и услышал Вовин голос:
   - Машина в полку, "48"- ой на взлетке! Я хренею, тут у них в части позвонить не откуда, я в город выбрался, отсюда не видно, но там взлетают!
   - Как добрался? Не шмонали?
   - С дембелями какими-то попал, там вертушку оцепили, а я спокойно без вещей сквозь них прошел, даже документы не спрашивали!
   - А в часть как заехал?
   - Возможно, случайно. Там Камаз заезжал и я за ним в хвост.
   - Как на взлетку выехать дорогу видел? Лазейки искал?
   - Собираюсь...
   Связь прервалась, и это произошло не вовремя. Жора не успел полностью подкорректировать действия, но было очевидно, процентов семьдесят успеха операции, уже лежало в кармане. Спустя несколько минут звонок повторился вновь.
   - Я хренею, связь! За минуту сторублевую карточку высосала!
   - Это ладно. Помимо лазеек на взлетке, подружись с теми, кто на КПП, поставь им выпивки и скажи, что важную шишку встречаешь из штаба округа! Понял?
   - Ага.
   - Все, давай! Шевели! Мы в Ханкале будем через полчаса!
   Лейла по-прежнему чувствовала себя скованной, и как с нее снять напряжение, Жора не знал. Разговор упорно не вязался, и с каждым приближающимся к Ханкале километром она становилась все угрюмее и затравленнее, наверняка, уже не раз пожалев, что ввязалась в эту авантюру. Рассматривая ситуацию с высоты птичьего полета, Жора все же нашел причину, как ее могут понять посторонние. Если кто-нибудь заострит внимание на ее состоянии, то он скажет, что по дороге их хотели подорвать на фугасе и обстреляли, вот она и испугалась, да еще, к тому же, переживает, как бы важные документы не попали к врагу.
   Повернув с трассы Аргун - Грозный в Ханкалу, Жора обогнал порядка пятнадцати стоящих грузовиков и остановился возле самого шлагбаума, властно крикнув:
   - Старшего сюда! Бегом!
   В заломленном голубом берете Евген тоже высунулся из окна, невзначай показывая широкое дуло Винтореза. Из кабины обыскиваемого Камаза на встречной, выпрыгнул молодой старлей и подошел с водительской стороны к Жоре, который для вида говорил в отключенный телефон. Дождавшись, пока он краем глаза зацепит кейс на руке Лейлы, Жора отодвинул трубу от уха и произнес:
   - Запускай быстрее! Переводчицу со штаба округа вертушка ждет!
   Ничего не сказав и понимающе кивнув головой, старлей показал жестом, чтобы открыли шлагбаум. Жора немедленно тронулся с места, чудом не задев крышей еще не полностью поднятую перекладину. Отъехав дальше, он уже существенно снизил скорость и неспешно подкатил к ремонтному батальону, подав звуковой сигнал перед воротами со встревоженным часовым. Тот кому-то позвонил с допотопного аппарата и, не задерживаясь, ворота оказались распахнутыми. Лейла непроизвольно смещалась к центру салона. Ей казалось невообразимым, как можно нелегалом находиться в самом сердце штаба армейской группировки? Во все времена, к этой охраняемой Ханкале, даже близко не подпускали местных жителей, а тут получалось, что она может ездить с полуначальственным видом по этой полувраждебной, в ее понимании, территории. Взглянув вперед, она увидела стоящего на крыльце вагончика краснолицего майора в расстегнутой куртке.
   - Егорыч! - обрадовано закричал Жора, спрыгнув на землю и издалека протягивая руку. - Ну, ты меня выручил! Чтоб я только без тебя делал! Возвращаю в целости и сохранности! Проворонил только, пацаны, пока меня не было, эмблемку наштамповали. Но херня поди? Замажешь?
   - Да-а, капитан! Заставил ты меня поволноваться! - заговорил подобревший Егорыч. - Водка? Коньяк?
   - Не, Егорыч! За нами уже вертушку выслали. Со мной переводчица со штаба округа. Давай, чтобы нам на взлетке не торчать со всеми, водилу своего дай, он нас проводит и на твоей машине обратно вернется!
   - Одного его, я не отпущу! Сам поеду!
   К Жоре со спины подбежал Евген и, протянув телефон, официально обратился:
   - Товарищ капитан! Вас!
   - Подожди! - сказал Жора майору и зычно в трубку. - Алло!
   - Жора, у меня порядок! Но когда вернулся, "48"-го уже не было! Не знаю где он!
   - А в других направлениях?
   - Из-за них и задержался. С основным КПП увязал, а затем в конце взлетки запасное КПП какое-то нашел, там никто не ездит, только с ними решил знакомиться, увидел что "48"-го нет, и за забор побежал звонить!
   - Хреново! Увязывай лучше со вторым! А сколько времени он отсутствует?
   - Мог взлететь в течение часа.
   - Что будет известно - звони! И если что, подъезжай впритирочку!
   - Понял.
   Жора отключился, про себя подумав: "80%". В машине, отложив телефон, Жора порылся в вещах и вытащил Вовин штурмовой костюм, затем, улыбаясь, подошел к Егорычу.
   - Ну-ка, Егорыч, примерь! Тебе, как достойному человеку, от командования ВДВ дарю!
   - У-у! Капитан-капитан! Ну, спасибо, золотой ты наш человек! Вот дак подарок! Не отпущу, пока со мной не выпьешь!
   - Ладно! Уломал! Только переодевайся быстрее, мы опаздываем! И с собой коньяк возьми, там выпьем!
   Подождав пока он переоденется в костюм, используемый разведчиками при боевых выходах, Жора выпил полстаканчика и, не дав ему засиживаться, посадил за руль Уазика. Чтобы его не смущала Лейла, он отсадил ее к нему за спину, а сам сел на переднее сидение.
   Майор отлично знал все Ханкалинские лазейки, и они почти сразу оказались на бетонных плитах в конце взлетки. Жора, изображая из себя особо уполномоченного начальника, направил Егорыча вдоль огромного ряда вертолетов, выискивая борт "48". Не обнаружив его, они вернулись к краю площадки, встав там поперек, и начались нейтральные разговоры под комбатовское спиртное. Алкоголик-ремонтник, каким-то образом, смог уговорить Лейлу, принять с ним рюмочку, чему Жора несколько порадовался, потому что спустя некоторое время, ее лицо порозовело, и она стала походить на нормальную женщину. Ориентируясь на шум, Евген изредка смотрел в прицел Винтореза на нумерацию приземляющихся вертолетов.
   Нужный борт появился в аккурат тогда, когда распили вторую бутылку, еще раз налив и Лейле. Распираемый счастьем от принадлежности к какой-то важной миссии спецподразделений ВДВ, майор подогнал Уазик, чуть ли не вплотную к вертушке, у которой еще не полностью остановились лопасти. Жора со Стечкиным заскочил на борт, и летуны его немедленно узнали, протянули руки для пожатия.
   - Капита-ан! Вернулся! - воскликнул первым командир экипажа.
   - Ну, мы только через полчаса обратно! - заявил второй.
   - Ни хрена, подождем! - Жора свистнул и махнул рукой.
   Из Уазика выбрался Женька со Стечкиным в самодельной кобуре на бедре. Потянувшись, он вытащил из багажника упаковку баночного пива и вручил ее своему командиру.
   - Чтоб в дорожке не скучно было! - улыбаясь, пояснил Жора. - Ну, я, значит, машину отпускаю?
   Пилоты неопределенно пожали плечами, а Жора, спрыгнув на бетонную плиту, подошел к автомобилю с водительской стороны. Егорыч неуклюже выбрался из-за руля, потянулся с объятиями на прощание. Он был в неплохом подпитии, эмоционально изливал свой дружеский настрой, и Жора вывел его за капот авто, чтобы продемонстрировать летчикам, как почтителен с ним пьяный взрослый военный, явно из старшего офицерского состава. Затем Жора за руку вывел Лейлу с кейсом, а Евген занимался перезагрузкой багажных сумок. Отправив машину, они расположились в салоне, достав единственную Российскую, литровую водку и пригласив авиаторов разделить трапезу.
   - Я-то знаю, что мастерство не пропьешь! Да тут и немного на всех! - заверил поддатенький Жора.
   Пилоты, присев рядом, поднимали стаканчик, поздравляли Жору с присвоением капитанского звания и выпивали, как водиться, за успехи и удачи. Лейла недоумевала, до какой степени этот Георгий имеет железные нервы, еще и наслаждаясь использованием людей втемную. За свою жизнь она повидала много разных воинов, но этот был им точно не с родни! Если бы не присвоенные им доллары и непонятно, откуда-то взявшиеся драгоценности, она бы не за что не поверила, что он не офицер. Через какое-то время к вертушке подбежали около десятка грязных пехотинцев с вещами, которые желали улететь в Моздок.
   - Куда прешь?! - рыкнул Жора. - "48"-ой борт летит спецрейсом!
   - А нам в диспетчерской сказали, что на нем можно! - заявил один солдатик.
   - Это похеру, что вам сказали! - заговорил командир экипажа. - Нас переподчинили ВДВ!
   Ребятишки ринулись искать другие вертолеты, и тут у Жоры зазвонил телефон. С привычным видом поднеся его к уху, Жора, как бы, смущаясь своего нового звания, представился звонившему:
   - Капитан Лиханов!
   - Штурмбанфюрер Швитке! В общем, все нормально! На второй кэпушке земляков с Челябы встретил!
   - Ты нас встретишь? - сыграл на публику Жора.
   - Так точно! - в тон ему ответил Вова.
   - Мы на "48"-ом борту! Будем примерно через час!
   - Понял. Выдвигаюсь!
   Летчики загорелись желанием рассмотреть диковинный телефон, и Жора им даже позволил позвонить, кто куда хотел. Просидев оговоренное время за выпивкой, компания скоро поднялась в воздух, так же следуя вторым номером за бортом "53". Если пилоты брали с собой пассажиров, то высаживать были обязаны в определенном месте, но Жора заранее объяснил, что в конце взлетки их будет встречать машина, нигде останавливаться не надо, потому что с ними следуют особо важные документы.
   Трясло в этот раз неимоверно, Лейла держалась за поручни, но приземлились они мягко. На колесном ходу обогнав остановившийся борт "53", они проехали к краю взлетки, где Жора издалека уже разглядел Буханку. Пилот поманил его пальцем и, громко крикнув на ухо, спросил:
   - Ты прямо там выйти хочешь?
   - А что, хлопотно? - криком уточнил Жора.
   - Нет, но мы глушиться не будем, у нас стоянка в другом месте!
   - При винтах разгрузимся, не вопрос!
   Проехав чуть далее последнего вертолета, стоящего с заглушками на турбинах, "48"-ой борт начал разворачиваться и остановился боком, поперек взлетки. Лопасти бешено молотили воздух, создавая мощные вихревые потоки. Евген выскочил на бетон и махнул рукой Вове, который находился в тридцати метрах. Он, как на раллийном старте, с приподнявшимся передком машины на миг, быстро тронулся вперед, и, невзирая на вихрь, подъехал практически вплотную. Евген, первым делом, перенес удлиненную сумку с оружием, передал ее в открывшуюся дверцу, затем с другой сумкой и Лейлой под руку, когда она другой рукой придерживала кепи, протиснулся в салон УАЗа за ней. Жора подошел с рюкзаком к командиру экипажа и прокричал:
   - Мужики! Сами знаете, благодарности нету границ! Подвезли! Подсобили! - он крепко пожал всем руки.
   - Серега! Обращайся в любое время!
   - Заметано, Леха! Обращусь!
   Хлопнув его по плечу, Жора выпрыгнул из вертушки и, сделав несколько шагов, оказался уже в Буханке. Вертолет продолжил движение вправо, и одновременно с ним Вова завернул налево. Сердце качало кровь, будто с десятикратным увеличением. Чуть шум стал стихать, Вова выкрикнул:
   - Братан! Ну, с тобой не пропадешь, в натуре! Вот это делюга!
   - Ты нас вывези отсюда сначала!
   - Будь спок!
   Через минуту, Вова проехал мимо сержанта-срочника, усиленно машущего ему рукой на прощание у раскрытых ворот из сетки рабицы. На основном КПП части наблюдалась аналогичная ситуация. Показались городские дома, и Лейла с облегчением вздохнула, хотя вряд ли понимала, где находится безопасная линия, гарантирующая отсутствие неприятностей. Вова гнал машину на завышенной скорости, явно, усердствуя или нервничая. В ближайшем дворе гражданских домов Жора заменил его за рулем и посадил вперед Лейлу, с которой Женька уже снял наручник.
   Скорость при Жоре выглядела даже ниже положенной, как и подобает имиджу старенькой Буханки. Вова пил одну банку пива за другой, пытался что-то рассказывать, но общее напряжение по-прежнему сохранялось. Лейла выполнила Жорину просьбу и почти вольно развалилась на сидении, продолжая оставаться в темных очках. Они медленно, по инвалидному проехали мимо поста ДПС, усиленного ОМОН. Невзрачный скучный вид армейского фургона поворачивал головы сотрудников в другую сторону волшебным образом. Удалившись, Жора перестал щадить машину, иногда вызывая у Лейлы испуг, от обгона транспортных средств на трассе. Сейчас уже, реально, каждый километр уносил их подальше от опасности. Время перевалило за пять вечера, а им еще предстояло немало сделать.
   Заехав в лиственный лесочек, Вова поменял номера на конфискованные у Егорыча, с регионом "50RUS", Женя накрасил новые обозначения на задних дверцах, а Жора уложил все оружие в напольный тайник, оставив Стечкин у себя и у Вовы ПСМ. Разогрев на сухом горючем по банке тушенки, Жора не постеснялся угостить Лейлу, вручив алюминиевую ложку. Она, давясь, смогла одолеть только половину, и за это время Жора ее "повысил", надев на погоны капитанские стаканчики, а себе старлеевские, добавив еще к своей форме медицинские эмблемы и сняв тельняшку.
   Дальше за рулем поехал Вова с Евгеном, сидящим рядом. Они по правилам миновали пост у Прохладного и к восьми часам вечера оказались уже в Георгиевске. Непонятно почему, но этот город так и тянул к себе Жору. Лейла, наконец- то, повеселела и часто обжигала его своими взглядами.
   Город выглядел уютным и праздничным. Создавалось впечатление, что на улицы вышли гулять чуть ли не все его жители. Не найдя укромного местечка, они остановились во дворе стареньких пятиэтажек, недалеко от частного сектора, и Женька, взяв с собой телефон, отправился подыскивать дом, сдающийся в аренду.
   Чтобы не ждать его впустую, Вова подъехал к круглосуточному магазину, где накупил столько продуктов и выпивки, что их, пожалуй, не съесть было и за неделю. Наконец, позвонил и Женя, назвав адрес, куда следует подъехать. Жора вышел за квартал от нужного дома и пешком прошел к нему, где через калитку увидел во дворе вместе с Евгеном русскую женщину. Показав ей корочки старшего лейтенанта ФСБ Григорьева, он откупил дом на месяц, с просьбой оградить от посторонних посетителей.
   Вова загнал машину в ограду уже минут через двадцать, и к этому времени у Жоры созрел другой план. Пацанам необходимо было хорошо отдохнуть с дороги, снять выпивкой стресс, а присутствие Лейлы ограничивало их свободу и естественность. Они даже не позволяли в ее присутствии материться.
   Оставив все продукты и выпивку в машине, Жора убедил их топать куда-нибудь в город, снимать квартиру. Лейла прекрасно ориентировалась в дворовых постройках и быстро сумела обнаружить, что баня функционирует и газифицирована. Сам дом был обеспечен всем необходимым и состоял из двух комнат с большой кухней. На задах дома находился сад с фруктовыми деревьями, ближе к дому проглядывались несколько грядок с зеленью. Чувствуя важность долгожданного момента, Жора отвел Лейле целых три часа для подготовки к торжеству, а сам отправился гулять по городу, сказав, что придет ровно в двенадцать ночи.
   Несмотря на то, что городишко был маленьким, обойти его за имеющееся время не представлялось возможным и, желая, хоть как-то отогнать мысли о Лейле, и лучше сориентироваться на местности, Жора тормознул частника на ВАЗ-07.
   Употребляя легонькое красное вино из бутылки, он покатался по городку, останавливаясь возле цветочных магазинов, где скупал все имеющиеся в наличии розы, которых вышло - 141 штука. Осуществив последнюю покупку, Жора уговорил одну из продавщиц и та упаковала все цветы в две плетеные высокие корзины.
   Проездив в таком опьяняющем розовом аромате до полуночи, Жора вошел в дом в обнимку с ворохом красных бутонов впереди себя, будучи невидимым из-за них. В слабо освещенной прихожей Лейла встретила его с распущенными волосами и в национальном длинном платье. Поставив корзины к Лейлиным ногам, он с участившимся пульсом, внимательно посмотрел на нее и ощутил пленящий цветочный аромат ее духов. Эти запахи, показалось Жоре, прямиком ведут в сказочный цветущий рай. В комнате мерцали слабенькие огоньки пламени от свечи, на всех окнах была сделана светомаскировка. И когда они, взявшись за руки, подошли к красиво накрытому столу, со свечей в центре, на Лейле заблестело, переливаясь, подаренное ожерелье. А дальше рассыпающимися искорками ожили украшения в ушах и на пальцах, но когда она в упор взглянула на Жору, в глазах ее вспыхнул такой обворожительный свет любви и нежности, что затмил все окружающее пространство.
   Не в силах устоять перед таким пленительным визуальным контактом, Жора взял ее на руки, сделал два шага к кровати, усадил Лейлу к себе на колени и, целуя, увлекая ее за собой, лег на спину. Она трепетала всем телом, и когда он начал расстегивать хитро приспособленные пуговицы платья на спине, Лейла принялась с ним делать то же самое, откинув пистолет, расстегивая пуговицы куртки и одновременно отодвигая ее вверх.
   Они унеслись вместе в сплошное небытие. Истомное головокружение не позволяло видеть даже обстановку вокруг, только лицом к лицу и ничего больше. Их тела притягивались друг к другу, как отрицательные и положительные ионы, находящиеся в невесомости. Свеча давно сгорела, а с этого любовного ложа, не хотелось делать даже и шага.
   Безумная ночь пролетела так быстро, что когда за окном забрезжил рассвет, казалось какой-то злой волшебник, специально прокрутил время вперед. Проведенные вместе пять с лишним часов, ощущались не более чем мгновеньем! Обессилевший Жора сумел-таки сесть на край кровати, медленно возвращаясь мыслями к списку запланированных дел до предстоящей долгой утомительной дороги. Прильнув к Лейле, он прошептал на ухо:
   - Герцогиня, вставайте! Нам надо кое-что сделать в сарайчике!
   - М-гу. - "мяукнула" она и осталась лежать без движения.
   - Я жду! - повторился Жора, начав одеваться.
   Лейла под шелковистым одеялом подобралась к нему и обняла за пояс руками.
   - Когда мы увидимся? - утомленно спросила она.
   - Дней десять - две недели, и я заберу тебя отсюда!
   Поднявшись, Жора взял со стола бутылку вина, к которой не притрагивались всю ночь, и стал пить большими глотками. Застенчивая Лейла надела на себя ночнушку и сверху халатик. Выпив две трети содержимого бутылки, Жора выскользнул из дома и незаметно перенес сумку в сарай. Лейла зашла туда чуть позже, принеся лопату.
   - Смотри! Я оставляю здесь деньги, чистые всякие паспорта с другими документами, печатями и прочим! Побрякушки и ПМ с запасной обоймой, тоже здесь! Знай, где они будут лежать!
   Откинув себе четыре пачки долларов, Жора принялся рыть яму около стены. Лейла, как зачарованная, не сводила с него лучистого взгляда, пытаясь запомнить каждое его движение и жест. По окончанию работы он утрамбовал землю, замел земляные следы и неожиданно поймал на себе ее взгляд. Ее припухшие, приоткрытые губы выглядели так соблазнительно, что он, забыв про скорое появление пацанов, обхватил ее за талию и прижал к себе. Она, ловко вывернувшись, смеясь, подбежала к лестнице, ведущей на чердачный настил. Последовавший за ней Жора поймал ее в объятья уже наверху среди рассыпанной толстым слоем свежескошенной травы, в которую они опрокинулись в обнимку, шаловливо перекатываясь, дразня друг друга. В мгновенье ока все отлетело вновь, и запахи травы лишь дополнительно кружили голову. Лейла извивалась и громко вскрикивала, а Жора в ответ лишь сильнее прижимая ее к себе, пытаясь сохранить и не нарушить пылкость и остроту чудесных ощущений...
   Вновь утративший силы, он поднял руку, часы на которой показывали начало девятого. Праздник закончился! Нужно было быстро приходить в себя! Пацаны, наверное, уже думали разную хрень, от того, что в доме никого нет. Положив голову на грудь Лейле, он произнес:
   - Цветочек, к моему возвращению ты сможешь сшить два жилета с кармашками под пачки денег вкруговую?
   - Сошью, - томно согласилась Лейла.
   - А еще придется расстаться с телефоном, после того, как я тебе об этом скажу!
   - Почему?
   - Его могут прослушивать.
   - Ай, это? Не могут. Владелец американская компания, они не позволят!
   - Откуда ты знаешь?
   - У всех полевых командиров были такие и ничего. Их же не слушали?
   - Лейла! Мой принцип - действовать наверняка! Поэтому ты его отключишь!
   - Ладно.
   - Если получится, прямо сегодня укороти свои волосы. Не ходи в платке и национальной одежде! Купи себе вещи в магазинах, появляйся лучше в самый солнцепек днем и не снимай очков!
   - Хорошо.
   - Лейла! Это важно! Мы в Ставропольском крае, здесь полно казаков, которые ненавидят чеченцев, и местные женщины с ними заодно. Помимо этого, тебя могут прямо с улицы забрать в ментовку для установления личности.
   - Я поняла, Георгий. Справлюсь. Я буду скучать без тебя!
   - Потерпи. Недолго осталось. Мне в любом случае нужно закончить дела! После этого мы с грузинскими паспортами уедем в Грузию через Цхинвал. Я привезу туда своих родителей, познакомлю тебя с ними, и мы придумаем, как переехать к нам твоей маме и сестре.
   Нехотя Жора оторвался от Лейлы, ее мечтательно доверчивых глаз и, мгновенно собравшись, через пару минут уже вошел в дом в расстегнутой куртке. Пацаны вяло жевали подсохшую пиццу и запивали сухим вином. Через раскрытое окно из сада доносились такие мирные переливы птичьего пения, что отсюда никуда не хотелось уезжать. Жора про себя решил, что когда вернется сюда, то проживет в этом городе минимум неделю.
   - Готовы? - спросил он.
   - Всегда! - ответил Вова.
   - Тогда по коням!
   Пацаны, слегка притормаживая, отправились к машине. Неотступный взгляд тревожных глаз Лейлы, стоящей в дверном проеме комнаты, вновь был прикован к Жоре. Он собрал все необходимое, засунул за пояс пистолет, вытащил из планшетки стопку рублевых купюр вместе с фотографией, на которой он с друзьями, втроем, запечатлелся в десантных формах. Без лишних эмоций при расставании быстро поцеловал Лейлу, прошептав:
   - Мне пора. Приеду ближе к середине месяца!
   - Подожди! Знаешь...
   - Что знаешь?
   - Да, ладно...
   - Говори!
   - Вот эти парни с тобой... Они мне не нравятся. Они каменные...
   - Какие? - усмехнулся Жора.
   - Каменные. Они не живые... Понимаешь?
   - Да, перестань, Лейла! Какие они не живые? Только что, вон все сожрать тут были готовы! А Вовке хоть бочку пива поставь, он пока не выпьет - не успокоится!
   Лейла начала всхлипывать и очень скоро вовсе расплакалась.
   - Малыш! Не надо так, успокойся! Все идет по плану!
   - Храни тебя Всевышний!
   Лейла слегка прижалась к груди и быстро удалилась в комнату, не прекращая плакать. Полагая, что процедуру прощания иначе, как без слез, не провести, Жора рывком запрыгнул на переднее сиденье машины и по атласу автомобильных дорог занялся, вместе с Вовой, прокладыванием маршрута для объезда всех крупных населенных пунктов и особенно Минеральных Вод.
  
   Глава XXIII
  
  
   Считается, что у любой удачи есть предел, но это не так. Это правило целиком не распространялось на Агнесу. В своем стремительном росте она могла сравниться разве что, с самим Гагариным. У нее, чуть ли не ежедневно, расширялись до немыслимых размеров горизонты, и данное обстоятельство не на шутку настораживало Тельмана. Привыкший верить в себя и свои силы, он уже начинал в них сомневаться, приходя к выводу, что это не он взял к себе эту красотку, а она его изначально взяла в разработку для внедрения в их организацию. Где бы он с ней не появлялся, ему сразу отводилась роль второго плана, потому что все внимание окружающих сразу притягивалось к ее глазам.
   Чудеса начались с посещения начальника Академии гражданской защиты МЧС, генерал-майора Кокшарова. Предварительно Тельман, через свое руководство, договорился с ним о встрече, приготовил целую речь, чтобы уломать его принять Агнесу на последний курс обучения, снарядил конвертик с двумя билетами в оперный театр, а, оказалось, напрасно. Как только генерал увидел ее, то ничего не понадобилось! Они даже не озвучили ему цели своего визита! Генерал, не взглянув в документы, зачарованно безотрывно смотрел на нее с минуту и произнес:
   - Зачисляетесь на четвертый курс, 421-ая группа!
   Словом перед ним не обмолвились! Как такое может быть? А потом? Она за месяц обучения закончила эту академию с красным дипломом, и ни один из десятков преподавателей не нашел в этом ничего странного, выставляя пятерки! Ну а далее начинался лес густой! На выпускном вечере среди молодых, полугражданских лейтенантиков в оранжевых беретах Агнеса была центром внимания и притяжения, как будто проучилась здесь лет десять. Ее все знали и так искренне поздравляли, что создавалось впечатление - дальше жить без нее, они не смогут!
   А на следующий вечер подполковник Приступа прислал огромный букет цветов с записочкой, что на ее имя выписан пропуск, действительный в течение недели. Появившись вместе с ней, ряженной в свою МЧС-овскую форму, на службе, он потерял ее из поля зрения до вечера, когда уже дома по возвращению его встретили поцелуи и объятия ее, утянувшие в постель. И только за ужином она соизволила произнести:
   - Товарищ подполковник! Можешь меня поздравить!
   - С чем это? Приступа что-то пообещал?
   - И это тоже... Я с сегодняшнего дня - лейтенант ФСБ! Теперь будем всегда вместе на работе появляться!
   У Тельмана на какое-то время перехватило дыхание. Это она, так просто, говорит про главный офис страны! Чтобы приняли в эту контору за один день - уму непостижимо! Ни испытательного срока, ни высших офицерских покровителей, ни, в конце концов, доскональной проверки, которую невозможно провести за столь краткий срок!
   - Я подписалась в соглашении, что в течение трех лет обязуюсь не заводить детей! - продолжила она. - Ты сможешь это перенести?
   - А где ты еще ставила свои подписи?
   - Ну, Тельман, зачем тебе это?
   - Вот оно что! У тебя появились от меня секреты?
   - Нет. Но, это же работа?
   - Не работа, а служба! Агнеса! Я знаю эту организацию с головы до ног! Если я тебя, хоть раз поймаю на лжи, ты об этом пожалеешь, и никакой Приступа тебе не поможет! Весь его отдел меньше одного нашего филиальчика, так что не считай себя всесильной! Говори, какие еще расписки давала!
   - Расписку, - всхлипнула она. - О невыезде за пределы РФ. Ты обиделся?
   - Отпадает, значит, Куала-Лумпур, да?
   - Да.
   - Еще?
   - Неразглашение сведений, являющихся государственной тайной, а так же по технической документации проектных работ и неиспользование полученных навыков в личных целях.
   - Изолированное проживание?
   - Да. В случае необходимости до одного года!
   - Ну, вот. Посадил я тебя, выходит, на цепь. И как ты к этому всему относишься?
   - Служить на благо России и приносить пользу - высокая честь и почетная обязанность гражданина!
   - Ух, ты! Обалдеть! Приступа уже успел потрудиться? - Тельман рассмеялся. - Забавно! Один с Украины, другая с Памира рассуждают об идеалах России! Заснять бы вас на видео!
   Агнеса, изображая возмущение, принялась колотить руками по груди Тельмана, которому пришлось укрощать строптивость объятьями и завершением диалога:
   - Ладно, россиянка! Служи! Только без накладок!
   Стоило Агнесе лишь однажды появиться в офицерской столовой, как про нее заговорил весь ГЛАВК. Причем, подленько так, подшептываясь. Не знающие Тельмана офицеры из других отделов за соседним столом уверенно говорили, что это любовница генерала Батрушева, которая просто числится в "Ь" и ничего не делает. По завершению рабочего дня у выхода Тельман услышал и другую версию, по которой новенькая из "Ь", является дочерью Валентины Матвиенко. А на следующий день Миша Вехтерев сообщил новость похлеще - Агнеса уже была сотрудником отдела собственной безопасности из Питерского ФСБ, и под прикрытием отдела "Ь" выявляла мздоимцев, живущих не по средствам сотрудников.
   Подобные домыслы росли, как грибы, и косвенно воспринимались Тельманом, как плевок в свою сторону. Кардинально остановить их можно было лишь одним способом - женитьбой! Но, вот с ней-то пока, отчего-то хотелось повременить. Первая волна опьяняющей любви прошла и сменилась волной любовной настороженности. Его все устраивало, и было хорошо с Агнесой, но он просто-таки с патологическим упорством ожидал какого-то неправильного шага или поступка с ее стороны, которые все так и не наступали.
   На очередной планерке в отделе возникла необходимость короткой необязательной командировки в Ростов-на-Дону, и чтобы разобраться со своими мыслями и чувствами, Тельман взял ее на себя, прихватив с собой еще и Мишу. В его обществе он сразу окунулся в прежний беззаботный мир холостяков, поэтому по приезду в пункт назначения, они первым делом, закатили банальную русскую пьянку. Затем он был приглашен на вечеринку к бывшему начальнику - полковнику Самокрутову, где встретил старых друзей-сослуживцев, добродушно настроенных, с неторопливым южным говором.
   Тепло вспоминались предыдущие пять лет службы, и Тельману никуда не захотелось отсюда уезжать.
   Вместе с Мишей в Ростовском СИЗО, где содержался подозреваемый в терроризме чеченец, они выясняли, прежде всего, его московские связи. С местным ФСБ до этого боевик сотрудничал вяло и безынициативно, а тут узнав, что к нему пожаловали важные гости из столицы, да еще и то, что Тельман "ингуш", сразу принялся доказывать свою нужность, обещая в случае перевода в Лефортово, указать два тайника с оружием в Балашихе и Мытищах. Письменных показаний с него не брали, и Тельман, позвонив руководству, сделал заявку на этапирование. Генерал приказал еще два дня с ним "подружить", а потом возвращаться.
   Два дня вылились в три, которые они провели у Самокрутова в загородном доме, и, вернувшись в Москву с хорошими результатами, Тельман так и не решил, как поступить со своей Агнесой. Она его мило встретила, приготовила ванну, накормила вкусным ужином, а после, валяясь в постели, Тельман спросил:
   - Как у тебя сегодня прошел день?
   - Начальник остался доволен.
   - Агнеса?
   - Ну, мы пробовали с валютой.
   - Как это?
   - Я подошла к обменнику, и кассир дала мне сто долларов.
   - И ты ей ничего не говорила?
   - Нет. Это сила мысли, передаваемая визуальным контактом.
   - И тебя за это Приступа похвалил?
   - Он сказал, что хорошо получается.
   - А куда дели эти сто баксов?
   - Приступа так же, без слов, отдал обратно. Я стояла рядом, и кассирша их взяла, как ни в чем не бывало.
   - Вы были с ним вдвоем?
   - Да.
   - Тебя он так тренирует? На простых гражданских людях?
   - Ну, мы же никому не наносим вред...
   - Подробнее! Ты с Приступой гуляешь вдвоем по городу и экспериментируешь эти штучки?
   - Только в обед. Ты же сам запретил мне в столовой появляться, а он, чтобы не толстеть, всегда в это время гуляет.
   - Вот упырь! И давно так?
   - Вторую неделю.
   - Что вы еще с ним экспериментировали?
   - Да, всякое.
   - Агнеса?
   - Начали с автобуса, чтобы без билета проехать.
   - И?
   - Он объяснил, как это делается. Нужно только поймать на себе взгляд, а потом дать короткую, четкую команду.
   - Какую, например?
   - К кондуктору он сказал, что лучше подходит: "Иди мимо!".
   - И она прошла?
   - Да. Он еще сказал, что мне намного проще навязывать людям свои мысли, потому что их глаза, сами останавливаются на моих.
   - Да-а. Ну, дела! Что у вас еще было?
   - Если по этой части, то в метро, не показывая документов, заходили, в кинотеатр, на такси бесплатно прокатились, причем у меня это получилось через зеркало...
   - А не по этой части?
   - До обеда я изучала специальную литературу по биоэнергетике, а после, мы пробовали с воздействием на массовое сознание, он объяснил мне, как делать свой взгляд обширней, а потом еще с одной девушкой из охраны пробовали читать ее мысли.
   - И что?
   - Толстый ботаник.
   - Какой еще толстый ботаник?
   - Чтобы прочитать мысли, надо задать вопрос для установления контакта. Я спросила: " Что ты думаешь о Приступе?", а она ответила: "Толстый ботаник".
   - А как вы между собой? Он тебя может зомбировать?
   - Меня - нет! Но он говорил, что владеет этой тактикой.
   - Всевышний! Ну и невесту же ты мне послал! Теперь понятно, почему тебя так быстро приняли на службу. Куда тебя одну такую на вольные хлеба отпускать?
   - Тельман, не злись! Мне нравится эта работа, а он мне даже намека на секс не делал. Я же его подчиненная, мы в любом случае должны с ним по службе пересекаться!
   Она, с поцелуями, забралась на Тельмана сверху и вскоре этот разговор забылся. На следующий день на службе Тельман перед обедом, выбрав момент, зашел в "Ь", где, чуть ли не с ноги, отворил дверь начальника и с порога заявил:
   - Я тебя предупреждаю, толстый ботаник, если ты будешь гулять с моей Агнесой, я тебя реально задушу вот этими руками!
   - О-о! Тельман Идлисович! Да у вас психоз на почве левности! Не хотите полежать недельку в нашем психиатлическом отделении, где за одним можно плойти тестирование на соответствие занимаемой вами должности?
   - Ты мне этой херней психиатрической зубы не заговаривай!
   - Тогда давайте не психиатлически, а лингвистически лазберем ваше пледуплеждение! Толстый ботаник забудем. Меня так называли в школе. А вот Агнеса вашей, по какому плаву считается? Она кто? Жена? Сестла? Тетя или лабыня? Обычно пло таких говолят - моя!
   - Она моя невеста! - с выпученными глазами рыкнул Тельман.
   - Это вы на ней, если захотите, то могли бы жениться, но заявления в ЗАГС пока не подавали. Такой статус я плавильно понял?
   - Меня больше интересует, как ты услышал мои слова?
   - Я их услышал, Тельман! Но и ты услышь мои, особенно насчет психиатла. А за Агнесу можешь не беспокоиться. Моя задача сделать из нее высококлассного специалиста, а не завлечь в постель! Ты даже не пледставляешь, какой в ней заложен потенциал! Лет через восемь-десять она уже, наверняка, сменит меня в этом кресле! Давай не злись! Я тебя понимаю, и слухи о ней до меня тоже доходят, даже не хочу их тебе пеледавать! Ты знай одно! Меня с ней связывают ТОЛЬКО и ТОЛЬКО служебные отношения! Вот тепель можешь меня задушить. Я знаю, ты легко сплавишься с этим.
   - Ладно уж, забыли! - Тельману неожиданно стало легче, и он увидел свое поведение со стороны. - Угости хоть сигареткой, что ли, а то я не курю!
   - Я тоже. Но сейчас!
   Приступа связался по селектору со своим подопечным, и вскоре из рук зашедшего капитана они, на пару, взяли по сигарете. Остаток дня Тельман провел в состоянии, при котором не было никаких ясных мыслей, и только поздним вечером, когда в близости с желанной Агнесой ее руки с трогательной заботой убирали рассыпавшиеся свои пышные волосы с его лица, он окончательно решил - ЖЕНЮСЬ!
   Не успел Тельман поставить в известность своего начальника-генерала и несколько коллег, как весь ГЛАВК уже начал говорить о нем, а не об Агнесе! Вехтерев передал один слушок, по которому выходило, что Тельман замаскированный альфонс, подкативший к семейству Матвиенко.
   Пересуды улеглись только после свадьбы, на которой собрались около пятидесяти человек - сотрудники с женами, родственников у Тельмана и Агнесы не было. В ЗАГСе вопрос с регистрацией решился оперативно. Платье для Агнесы взяли напрокат. Головной машиной была генеральская, разукрашенная БМВ. Торжественно стреляли пробки от шампанского. Тельман несколько раз носил Агнесу на руках, а само застолье проводилось в загородном ресторане - коттедже, чуть ли не бесплатное обслуживание которого обеспечил, по договоренности с кем-то, генерал. На видеосъемку наложили запрет, поэтому ограничились лишь несколькими фотографиями. Двое суток, начиная с пятницы, отмечалось торжество сотрудниками Лубянки. Тосты, песни, музыка лились рекой. Приступа со своей женой, вызывая смех, пробовал плясать Рэп, во дворе запускали фейерверки, а главное сообщил раздобревший генерал:
   - Раз у нас молодоженам везде дорога открыта, поезжайте куда-нибудь во внеочередной отпуск на месяц! Материальную помощь получите в кассе. Ну и через месяц-другой готовьтесь к переезду в трехкомнатную квартиру.
   ВСЕ! Колечко на пальце Тельмана прилипло намертво. Он и не знал, что быть мужем, ощущается совсем по-другому. Ему приходилось обсуждать хозяйственные проблемы, которые всегда решал сам и, молча. Были и другие нюансы, а тут еще Агнеса проявила свою индивидуальность и не захотела ехать к морю, как делают все. Ей нужен был, видите ли, контраст! Зачем это море, когда на дворе жаркая погода, такое же лето? Вот если бы снег, горы и лыжи!
   Поразмыслив, такое местечко подыскалось, годное по всем параметрам. Российская территория. Кабардино-Балкария. Приэльбрусье. Набрав номер авиаагентства, Агнеса, успев уже ухватить московский акцент, заказала два билета в Нальчик на завтра.
  
   Глава XXIV
  
   УАЗ-таблетка оказалась в Тюмени лишь к исходу пятых суток. Ее техническое состояние ухудшалось ежедневно и чувствовалось, что она доживает последние дни. От тяжести, водительская дверь отвисла, и с трудом закрыв ее однажды, пацаны решили больше ей не пользоваться. Рессоры почти выпрямились и начали проседать. На мельчайших кочках подкидывало, как на батуте. Тормоза ужасно скрипели, бензин пожирался ведрами, и кроме этого появился хрумкающий звук в коробке передач.
   Но свою основную задачу машина выполнила. Они проехали около трех тысяч километров, более пятидесяти постов ДПС и на каждом натыкались на стандартные, скучные, не заинтересованные взгляды инспекторов, видимо одинаково шаблонно думающих про себя: "Это какой же дебил отправил в такую даль, такой убогий тарантас из Московской области?".
   Прибыв в город, пацаны первым делом, поехали в магазин спецодежды за повседневной милицейской синей хлопчатобумажной формой. Скромняга Женька вышел из магазина с пустыми руками и сообщил:
   - Без удостоверения не продают!
   Вова выбрался через салон, и зайдя в магазин вдвоем, они вручили продавцу вместо удостоверения зеленую, американскую бумажку, купив себе беспрепятственно два комплекта со всеми необходимыми шевронами, эмблемами, звездочками и кокардами.
   Через некоторое время, бронеавтомобиль примчался в поселок Боровский. В спортивном костюме, со Стечкиным под олимпийкой, Жора прошел пешком квартал и возник в кабинете главы администрации без приветствия задав вопрос:
   - Помнишь меня?
   - Простите?
   Дедуля стал надевать вторые очки, явно затягивая время, и когда он поднял голову, на него уже в упор было направленно дуло пистолета.
   - Один неверный ответ, и твоя башка лопнет, как арбуз! Кто замутил хату у Болдырева? Ты?
   - Нет-нет! Что вы?
   - Кто?
   - Эльвира!
   - Кто такая? Подробно!
   - Она здесь все контролирует! Капитан Белозерская Эльвира Михайловна, но я боюсь, вам с ней не потягаться! В милицейских кругах она занимает довольно сильную позицию!
   Жора сел на стул, опустив пистолет. Услышать это знакомое имя здесь, явилось для него полнейшей неожиданностью. Вспомнив, каким наглым образом она отправила его за решетку в Дагестане, ему захотелось выпустить в эту тварь все двадцать патронов из обоймы.
   - Телефоны! Адреса! - зло прошипел Жора.
   - Улица Ямская, дом 122, квартира 81, телефон сейчас... - он заглянул в ежедневник на столе.
   - Записывай! И запомни! Если ты ее предупредишь, а я это сразу пойму, то придется вернуться к тебе! Будешь мертвее некуда!
   - Понимаю! Я - молчок! Даже лучше, чтобы вы меня вообще не упоминали! Мне она, знаете, как-то тоже не по душе!
   Забрав листочек с данными, Жора вернулся к машине, и они направились в город к магазину спорттоваров. Там Женька купил шестидесятиметровую канатную веревку с карабинами, фиксаторами и поясом. Прибыв на вышеуказанный адрес и прокатившись по двору кирпичного девятиэтажного дома, Жора сделал рекогносцировку - вычислил квартиру на третьем этаже с окнами во двор и наиболее приемлемый путь отхода. Ждать пришлось долго. Ее каратовский телефон был отключен, а на городской звонили каждый час, но никто не брал трубку, вплоть до начала двенадцатого ночи. Наконец, пьяненький озорной женский голос протянул:
   - Алле-е! Кто это?
   Жора нажал клавишу отбоя вызова, и они выехали из соседнего двора, взяв подъезд под наблюдение с расстояния ста метров. Пацаны поочередно смотрели в подзорную трубу, а Жора, протянув ноги на мягкой полке, полностью расслабившись, молча, продумывал план мести. Пристрелить эту сучку, было проще простого. Можно даже с этого места метко выстрелить из винтореза. Но в данном случае она не заслуживала легкой смерти! Дима умирал от побоев, почти неделю, а сам он, практически на одной ноге, чаще ползком, как пресмыкающееся, три недели передвигался по Чечне и Дагестану, притащившись в итоге из ада в ад. До хрена ей будет чести!
   Вариантов рождалось уйма и один хлеще другого, но в результате Жора выбрал самый гуманный, решив все же, дать ей шанс. Вскоре свет в ее окне погас. В три часа ночи Жора в форме капитана милиции вдвоем с Женькой, одетым по-гражданке, подошли к подъезду, кодовый замок которого был прострелен 9-тимиллиметровой пулей винтовки прямо из ранца. Поднявшись на девятый этаж, Жора отстрелил и замок на решетке лестницы, ведущей на крышу, подобрал после себя гильзу и сразу покинул площадку.
   Выждав с десяток минут этажом ниже, он поднялся на крышу, выбрал траекторию спуска рядом с окнами, закрепил веревку за кирпичную кладку дефлектора и под углом, почти в 90№, начал пешком спускаться вниз. То, что в кухне открыта форточка, он видел еще с земли, и за короткое время, сравнявшись с уровнем окна, переместил на подоконник свое тело, просунул руку и тихонько отстегнул шпингалеты. Бесшумно отодвинув в сторону цветочный горшок, он опустил ноги в образовавшуюся щель и, почуяв опору, снял веревку с фиксатора. Немного подтянув ее к себе, вместе с поясом, он сбросил принадлежности вниз, где должен был их забрать Женька.
   Ступая возле стены, чтобы не скрипнули половицы, он пробрался мимо зала и заглянул в боковую комнату возле туалета. В слабеньких отблесках света из окна различалось свернувшееся калачиком женское тело с распущенными волосами. Постояв рядом и услышав ее глубокое ровное дыхание, указывающее на пребывание во сне, он прошелся в другую комнату, никого там не обнаружив. Вот он, миг! Все так оказалось просто, что даже захотелось его затянуть!
   От щелчка выключателя, ее дыхание остановилось, а затем сделалось не равномерным, но она, не показывая вида, все также лежала к нему спиной, в задравшейся на обнаженной заднице белоснежной шелковой рубашке. Жора громко лязгнул затворной рамой большого пистолета. Она немного сжалась, и казалось, вовсе перестала дышать.
   - Эльвира Михайловна! А вы не занимаетесь, случайно, розыском преступников? - миролюбиво произнес Жора.
   Не делая резких движений, она плавно легла на спину, а затем повернулась на другой бок, вывалив смазливенькую грудь. В ее глазах застыл ужас! Жора уселся на край софы и сформулировал вопрос по-другому:
   - Ну, я хочу явку с повинной написать и оружие, вот, добровольно сдать. Примите?
   Дивчину охватил полный паралич. Она вспомнила Васю в шейном корсете и подумала, что у нее нет никаких шансов перед этим костоломом. Резко выкинув руку с пистолетом в бок, Жора грубо проведя вороненой сталью по груди, шее и подбородку, без сопротивления вставил ей ствол Стечкина глубоко в рот и жестко заговорил:
   - Сейчас задаю вопросы! Если правильно будешь на них отвечать, может, останешься жить! Кивай мне головой, "Да" или "Нет"! Поняла?
   Она интенсивно закивала - "Да".
   - К дому Болдырева еще кто-нибудь причастен?
   "Да".
   - Ты скажешь кто?
   "Да".
   - Делюгу с трупами ты организовала?
   "Да", а потом быстро - "Нет".
   - Кто их убил, знаешь?
   "Да".
   Жора вытащил ствол и хлопнул ей пощечину.
   - Хоть шаг криво - высажу всю обойму! Кто?
   - Понимаете, ну я не одна... - дрожащим голосом залепетала Эля. - Это все... Меня вовлекли! Простите! Я знаю, что я вам сделала больно. Но я выполняла чужие приказы! Я для вас, все что хотите, сделаю! Квартиру отдам, машину, деньги! Я вся ваша! Только скажите!
   Она ринулась целовать Жоре руку, а он, откинув ее, продолжил:
   - Залепи варежку шалава! С кем крутила колесо, рассказывай! Сколько вас?
   - Он один, ну знаете, при должности. Он начальник следственного отдела, все дела проходят через его руки. Он отбирает нужные, разрабатывает схемы, а я просто исполнитель!
   - И ни с кем наверх не делится?
   - Я не знаю. Мы все делили поровну!
   - Как же так, Эля? Исполнитель пополам не получает! Обманываешь?
   - Майор Бикбулатов Теймурад Камалетдинович! Это все он! Я тут не причем!
   - По телефону его можешь вызвать к себе?
   - Смогу!
   - А трупаков кто подкидывал? Хочешь сказать он?
   - Это Вася Редозубов! Мой бывший муж. Он в МОКМ работает!
   - Вася?! Хреново мудило! Он не сдох?
   - Нет. Но у него, знаете, с шеей проблемы.
   - Еще с Дагестана с ним спелась?
   - Теймурад тоже там был! Это он тебя разрабатывал! Я всего лишь лейтенантом была!
   - Хочешь сказать, этот Вася двоих замочил?
   - Нет, они с Юрой! Его замначальника! Они все там, в убойном, такие оборванные...
   Намотав Эльвирины волосы на руку, Жора провел ее согнутой к входным дверям, на которых открыл замки. Препроводив ее на кухню, он включил свет, служащий сигналом, чтобы Вова подъезжал к крыльцу, а Женька поднимался наверх. Втолкнув ее по возвращению в комнату, Жора приказал:
   - Одевайся в мундир!
   Одеваясь, она пыталась кокетничать, демонстрировать сексуальные изгибы своего тела. Вошедшему Евгену Жора показал на нее движением глаз, и тот сразу пнул ей по ягодицам, зло прикрикнув:
   - Быстрее, сучка!
   В расстегнутой рубашке и кителе, в юбке и туфлях на босу ногу, они подхватили ее под руки и стали спускаться по лестнице, неся тело, практически на себе. Вовка в нужный момент распахнул боковую дверцу и помог втащить Эльвиру внутрь. Жора сразу сказал ему:
   - Трогай на Тобольский тракт!
   Проехав почти через весь город в заречную часть, на самой окраине Жора высмотрел дом без кодовых замков на подъездах. Остановившись возле него, он протянул Эльвире спутниковый телефон:
   - Звони ему и зови срочно приехать сюда, на улицу маршала Захарова 43, квартира 5!
   - А что ему сказать? - слезливо согласилась Эля. - Ведь время пять утра!
   - Скажи, что тебя хотели убить и подрезали. Ты сейчас у знакомой выпившая и не можешь обратиться в больницу с такой раной. Обязательно дави на срочность!
   - Поняла.
   Эля блестяще справилась с заданием, и уже около шести утра Теймурад, зашедший в подъезд, сразу нарвался на мощный пинок в грудь, с последующим применением приема по выдиранию ключицы. Спустя мгновение, он был засунут в машину, получив еще вдогонку от Вовы по скуле. Их двоих связали альпинистской веревкой и уложили лицами в пол, ногами к лобовому стеклу. Опустив седушки и держа подошвы берцев на поясницах пленников, Вова вытащил из ранца пиво и раздал пацанам по баночке. Дождавшись начала седьмого часа, Жора сказал Вове:
   - Давай потихоньку, трогай! Полное спокойствие и на лице усталость! Музыку на самую громкость!
   Не разгоняясь больше шестидесяти, Вова плавно скинул скорость до тридцати и проехал мимо поста ДПС, у которого после окончания регистрации, вообще никого не было. Все шло более чем успешно, только предстоял длительный путь.
   Отмотав больше двухсот километров, задолго до появления Тобольска, Вова свернул по карте атласа на второстепенную дорогу в сторону северо-востока. Проехали по ней еще километров сто, изредка встречая обнищалые деревеньки, и хорошая дорога закончилась. По все редеющему гравию, перешедшему потом на грунт, а затем на лесную дорогу со рвами, теряющимися в траве, они проехали еще порядка ста двадцати километров. Какие-либо ориентиры полностью были потерянны, и Вова, накатом, остановил машину перед густым ельником.
   На все про все у них ушло одиннадцать часов, а еще предстояло ждать до ночи. Развязав следователей, их по одному выпустили в туалет, салон сразу наполнился комарами. Периодически похлопывая их на себе, Жора хотел выяснить роли вымогателей, но это было тщетно. Они, обзывая друг друга, пытались выгородить только себя и ни в чем не хотели признавать свою вину. Теймурад уверял, что его заставил работать на себя Эльвирин папа, и он лишь марионетка в их руках. Посоветовав им заткнуться, Жора обратился к Эльвире:
   - Назови мне адреса Васи и Юры!
   - Ой, а я даже не знаю! Он где-то квартиру снимает, а про второго, вообще ничего не известно!
   - Позвони к ним на работу, представься и узнай! - Жора протянул телефон и уселся рядом, чтобы слышать разговор.
   Эльвира, быстро преобразившись из пленной во владычицу, чуть ли не наорала на дежурного майора, и тот сообщил их адреса. Более от этой шайки-лейки ничего не требовалось, и они полностью соответствовали своему названию - мусора, хотя Жора и знал, что такое название появилось от сокращенных букв МУС, означающих Московский Уголовный Сыск.
   Эльвира открытым текстом материла Теймурада за то, что он ей дал отпуск только на две недели, а тот, жалобно глядя на Жору, пытался всячески доказать свою нужность и изображал из себя жертву. На них было противно смотреть, но, даже невзирая на это, Жора угостил их каждого кусочком пиццы и дал запить баночкой пива.
   С наступлением темноты комарье уже атаковало нетерпимо. Они лезли и лезли во все щели Буханки, и пацаны ненароком, с надеждой смотрели на Жору, чтобы быстрее с этим покончить. Включив габаритные огни, держа Стечкин наготове, Жора скомандовал:
   - Выходим, мрази! Будем Диму Болдырева вспоминать!
   Эльвира немедленно бросилась в ноги и начала целовать берцы, повторяя свои обещания, что все готова сделать. Теймурад тоже встал на колени и смотрел жалобными глазами. Выбравшийся из-за руля в салон, Вова пинками их выгрузил наружу. Они встали, прижавшись плечами друг к другу. Хуже было Эльвире, так как ее открытые ноги стаями притягивали комаров. Встав перед ними, Жора заговорил:
   - Майор! Я не буду вспоминать свои обещания, которые ты от меня слышал в дагестанской больнице. Я разбираю сейчас конкретно данную ситуацию. По началу я хотел плохого убить, а хорошего отпустить, но вы оказались оба хорошими, значит, правило необходимо менять. Одного из вас я отпущу и даже дам пистолет. Если вы пойдете правильным путем, то ближайший населенный пункт встретите в восьмидесяти километрах. Если самым не правильным путем, то предстоит протопать двести километров. По пути могут встретиться непроходимые болота. Скорость пешехода - пять километров в час, бегуна - десять километров, то есть при самом худшем раскладе, пробежав двадцать часов, вы достигните цивилизации. Эта задача вполне достижима! Когда я служил в десанте, то мы дважды бегали по тридцать шесть часов. Утомительно, но выполнимо! А сейчас перейдем к главному! Эльвира! Ты детские гадалки знаешь?
   - Какие гадалки? Нет! - она обеими руками лупила комаров и вся извивалась.
   - А ты, Теймурад?
   - Нет. Какие гадалки? - он тоже извивался, лупя комаров.
   - Вот и я забыл! Значит, тебе Эльвира, первой, как женщине, такое предложение! Ты убиваешь Теймурада и уходишь отсюда с пистолетом, в котором один патрон. Ты согласна?
   Перестав двигаться, она начала часто моргать глазами.
   - Если ты забыла, то я говорил, что из вас уйдет только один. Сейчас, с таким же предложением, я обращусь к Теймураду! Ты согласна его убить?
   - Да! Это все из-за него!
   - Ну и сука же ты, гребанная! - возмутился Теймурад.
   - Жора, подожди! - вмешался Вова. - А вдруг она с одним патроном, на медведя нарвется? Его одним выстрелом не взять! Или еще, чего доброго, охотников каких-нибудь встретит. Они ментов не любят - изнасилую, да убьют потом! Надо ей шанс дать, заработать на патроны! Пусть сколько раз в него выстрелит, пока он не умрет, столько патронов и дадим!
   - Слышала, какие у меня парни заботливые? - спросил Жора.
   - Да! - отвернув голову, со слезами произнесла она.
   Теймурад сразу бросился в ноги умолять, чтобы ему быстрее выстрелили в голову, но отпихнув его от Жоры, Вова протянул Эльвире, заряженный одним патроном ПМ.
   - Делай! - приказал он ей.
   Вытянув руку и отвернувшись, Эля произвела оглушительный выстрел, создав раскатывающее эхо. Пуля попала Теймураду в область мочевого пузыря. Отлетев на землю, он скрючился и орал не человеческим голосом.
   - Молодец, Элька! - крикнул ей на ухо Вова. - Два патрона у тебя уже есть! Держи! - он протянул опять, заряженный одним патроном ПМ.
   Стреляя таким образом, чаще всего в живот, Эльвира заставила замолчать Теймурада после шестого выстрела. Не забирая у нее пистолет с отвисшей рамой из рук, Вова высыпал на землю перед подфарником семь патронов, и пацаны стали усаживаться в машину.
   - Эля, ты посмотри, он, может, не умер? Тогда у тебя еще есть шанс донести его до больницы! - пошутил Вова.
   Подтолкнув его в машину, Жора добавил на прощание:
   - Майор теперь твой трофей! Сними с него одежду, она тебе не помешает!
   Последнее, что они увидели, удаляясь на машине - Эльвира стягивала с Теймурада окровавленные штаны. Дорога обратно получилась утомительной и не приятной. Лавируя между деревьев с дальним светом фар, через сорок минут Вова выехал к неизвестной извилистой речушке. Замахнувшись проехать водное препятствие вброд, он залил салон, замкнул электронику и увяз днищем. По пояс в воде, матерясь, командой едва вытолкали автомобиль обратно, после чего только обратили внимание, что стрелка температуры двигателя, находится за красной чертой. Пропала и зарядка аккумулятора. Тысячи комаров создавали такой противный писк, что отсюда хотелось бежать, сломя ноги.
   Отъехав метров на сто, они развели костер и обложили его по кругу маленькими дымовушками из хвойника. Вова снял генератор и, насадив его на палку, старался выпаривать из него влагу, держа рядом с пламенем.
   Двинуться дальше они смогли только с рассветом. Жора вычислил по деревьям стороны света, и спустя час они выехали на едва заметную лесную дорогу. Очередную остановку сделали из-за перегрева двигателя. Увидев из окна молодой гриб, подосиновик, Жора вышел из машины и заворожено глядел на него, как на что-то сверхъестественное. Припомнилось, что с детских лет любил выезжать в лес вместе с родителями на отцовской машине 11-ой модели. Грибы тогда, похоже, сами прыгали к нему в корзину, улавливал он их необъяснимой интуицией и испытывал удовольствие от заслуженного лидерства. В последний раз на "тихой охоте" он был перед срочной службой в армии летом 1992-го года. Теплая волна ностальгии накрыла и растревожила душу. Куда подевалась вся эта мирная жизнь? Простые естественные радости? Почему кругом одна война-кровь-война? Есть ли ей хоть какой-нибудь предел?
   Взяв вещмешок, Жора довольно быстро заполнил его грибами. На остывшем двигателе они двинулись дальше, и когда дорога выровнялась, перегревов больше не было. Изредка меняя Вову за рулем, в Тюмень они добрались только к вечеру. Жора предложил сразу ехать на улицу Тульскую к квартире Юры. Две ночи без сна, в буквальном смысле, разморили пацанов, а предстояло сделать еще массу дел, включая приобретение другой машины.
   В повседневных формах капитана и лейтенанта МВД, в фуражках с кокардами на голове Жора и Вова подошли к квартире на пятом этаже. Прислушавшись и не обнаружив ничего странного, Вова сделал простовато-добродушную гримасу и нажал на кнопку звонка. Жора, тем временем, встал сбоку, лицом к щиткам киловатт-часов. Стоило только дверям раскрыться, как он мгновенно протиснулся перед Вовой, нанес сильнейший удар по голени открывшего, с разворота ударил его локтем по скуле и, одновременно поставив подсечку, поймал на лету руку, завернул к лопаткам, падая на него сверху. Вова с пистолетом зашел в квартиру, а Жора ногой захлопнул дверь.
   Юра застонал от боли - дома он был один, да к тому же, в неплохом подпитии. Несмотря на хмель, у него пропал дар речи. Он моргал расширенными глазами, целясь взглядом в одну точку, и, однозначно, не имел намерений оказывать сопротивление. В полнейшем беспорядке, среди раскиданных вещей, Вова нашел офицерский ремень с наручниками и газовым баллончиком, сразу кинув все вместе Жоре. Отведя Юру с заломленной рукой на кухню, Жора пристегнул его к батарее, и, усевшись рядом на стул, провернул по его лицу подошву берцы и спросил:
   - Тебе же пытать нравится? А самого когда-нибудь пытали? От электротока удовольствие не хочешь получить?
   - Прости-и-ите... - вмиг расплакался Юра. - Ради бога! Я не виноват! С нас начальство требует...
   Жора не вытерпел и, вскочив, ударил его ногой в солнечное сплетение, сразу заставив мента задыхаться и кряхтеть.
   - Ты мразь, Бога не трогай! Сегодня он тебя недолюбливает! - сплюнув на него, заявил Жора и продолжил, обратившись к Вове - Принеси грибы. Скажи, что все нормально, и если во дворе спокойно, можете заносить полностью арсенал.
   В груде грязной посуды Жора не смог отыскать чистой сковородки и принялся самолично очищать одну под струей горячей воды. Вошедшие пацаны вывалили на пол в кухне Муху, гранаты, боеприпасы и разобранные автомат с винторезом. У Юры от увиденного мозги, наверняка, опять встали колом.
   Снарядив АКС в боевое положение, Вова разыскал вскоре полмешка картошки, но участвовать в приготовлении ужина Жора ему не позволил, отправив их с Женькой спать. Специально затягивая время отдыха боевых друзей, Жора не спеша почистил и нарезал грибы, поставил их жариться на слабый огонь газовой плиты и приступил к чистке картошки. Из-за чрезмерной усталости настроение было подавленным, отчего с этим Юрой не хотелось даже общаться.
   Перекусив чисто одной грибницей, Жора приготовил вторую партию с картошкой и, оставив все это на плите, написал на бумажке список дел на завтра. Около трех ночи заспанный Женька сходил в туалет и зашел на кухню.
   - Ложись! Я покараулю! - обратился он к Жоре.
   - Нет. Буди Вову! У тебя с утра трудный день, а мы еще тут выспимся!
   Сказав поднявшемуся Вове, чтобы его разбудили в семь утра, Жора мгновенно отключился на диване, даже не снимая обуви. Утро началось с того, что Юра написал записку: ВАСЯ, СРОЧНО ЗАЙДИ КО МНЕ ДОМОЙ! Ю. Эту записку Женька отвез по адресу, после чего должен был найти в объявлениях праворулевую японскую, спортивную машину и купить ее без оформления. Для этих целей ему пришлось отдать спутниковый телефон, но сначала Юра позвонил по нему дежурному и сообщил, что не сможет появиться на работе в ближайшие пару дней. Проводив Женьку, Жора спросил у Юры:
   - Во сколько у вас начинается рабочий день?
   - Официально с полдевятого, потому что планерка в это время заканчивается, а обычно все к восьми появляются, - с жалобными глазами сообщил он.
   - Сейчас будешь смотреть в окно и говорить, кто из начальников приехал и на какой машине!
   - Скажу! Все скажу!
   Спустя некоторое время, у Вовы в тетради появился список:
   1. 7:32 п/п-к Бокиев Азат Галимжанович и.о. нач. МОКМ. Золотистый Ланд Краузер, N о900оо 72RUS.
   2. 7:50 м-р Русаков Илья Сергеевич, нач. убойн. отд. Черный Чероки Лимитед, N м705то 72RUS.
   3. 7:53 м-р Устинов Виталий Дмитриевич, нач. отд. по раскр. краж. Серебристый Ланд Краузер, N в909от 72RUS.
   4. 8:00 м-р Пашкевич Виктор Семенович, нач. отд. по раскрытию угонов. Серебр. Ланд Краузер, N k770ak 72 RUS.
   - Чувырло! Не стремно своих сдавать? - спросил Жора.
   - Георгий Павлович! Я очень виноват перед вами и готов искупить свою вину любыми доступными способами. Если бы не это начальство, я бы вас пальцем не задел!
   - Не хочешь, чтобы я тебя током дергал?
   - Зачем? Я вам все что знаю, так скажу!
   - Назови адреса начальников и места, где они паркуют машины!
   Юра знал близко только Бокиева и Русакова, поэтому изложил про них все, подробнейшим образом. Сводив его в туалет и пристегнув вновь к батарее, Жора вымылся в ванной, а затем, пока моется Вова, заварил на кухне крепкий чай и поинтересовался у Юры, как ведется его розыск, отчего вырисовалась довольно печальная картинка. Оказывается, фотографию и приметы Шевелева Г.П. засвечивали по всем ведущим российским каналам с пометкой: ОСОБО ОПАСЕН!!! Гражданам не советовали самим проводить задержание, а только сообщить по телефону о его местопребывании. Обещали вознаграждение в один миллион рублей и анонимность. В Тюмени размноженные фотографии были в каждой машине ППС и ДПС. Его поимка для всего личного состава областного ГУВД, ставилась приоритетной задачей! Все задержанные и лица, ведущие криминальный образ жизни, видели это фото и допрашивались на предмет знакомства с ним. Целая армия ментовских кумовок-агентов шерстила всевозможные притоны. На все подозрительные случаи немедленно выезжали усиленные оперативные группы. В городе только три дня назад закончилась, посвященная Жоре, операция Вихрь-антитеррор, которая длилась две недели и изрядно вымотала сотрудников.
   О Магнитогорске Юра ничего не сказал, а Жора сам, спрашивать не стал. Передав смену Вове, он завалился спать, про себя отметив, что со старушкой - армейской санитарной машиной еще расставаться рано.
   В начале одиннадцатого в квартире раздался звонок. Мгновенно на него среагировав, Жора с пистолетом, босиком, встал за двери. Вова, в форме лейтенанта МВД, с улыбкой впустил посетителя, и тот сразу рухнул на пол от подсечки, с придавленным к носу дулом пистолет-пулемета.
   - Васька! Вот дак встреча! Ты один пришел? - обрадовано, спросил Жора.
   Визитер, лежа перед ним в корсете, застыл как сурок перед расправившей капюшон коброй.
   - Один? - повторил вопрос Жора.
   Вася кивнул и тут же простонал от боли в шейных позвонках. Жора за руку приволок его на кухню и обыскал, не найдя ничего стоящего. Так как наручники были одни, их приковали друг к другу через трубу батареи. Вова стал обыскивать квартиру, что они упустили сделать изначально, и вскоре натолкнулся на Юрин ПМ в наплечной кобуре.
   - Заберу с собой, не возражаешь? - спросил он.
   - Забирайте, забирайте! - залебезил Юра.
   Не задавая им пока никаких вопросов, пацаны дождались вскоре Женьку. Он одолжил под залог белую Тойоту-Целику и оставил ее возле подъезда. Напоив его чаем, Жора отправил его в магазин за видеокамерой, оставив у себя телефон. Набрав номер дежурной части, Юра выведал у дежурного адреса майоров Пашкевича и Устинова. На этом сбор разведданных ограничивался, оставляя место сущим формальностям.
   Вова и Женя на санитарке и Целике выехали за пост ДПС дороги на Екатеринбург, где в лесопосадке оставили фургон, стерев внутри все отпечатки пальцев. Далее, найдя каждый из адресов, они вычислили время пребывания в пути от дома до работы каждого из указанных сотрудников и, уже ближе к шести, вернулись на квартиру к Юре, прихватив с собой упаковку пива.
   Специально действуя на психику пленных, они включили юмористическую передачу по телевизору, громко при этом смеясь. Так же весело чуть позже приступили к последней части работы с блюстителями законопорядка. Жора установил видеокамеру на стол, расцепил парней и усадил на стулья перед объективом. У Васи с одной стороны имелось покраснение на носе, от прижимавшегося ранее пистолета, и Вовка предложил:
   - А давай второму, сливу на нос поставим, для симметрии?
   - Лучше не надо. Скажут потом, что под пытками эти показания дали!
   - Ну, Жора?
   - Ну, делай!
   Вова подошел со спины к Юре и сдавил нос, отчего тот немедленно приобрел красно-фиолетовый оттенок.
   - Этому тоже тогда подправь! - предложил Жора.
   Вова с удовольствием исполнил пожелание. Офицеры, жалобно поглядывая на всех, вызывали не более чем, улыбку.
   - Ну, давай, гуськи! Рассказывайте, как убивали наркоманов в доме Болдырева! - Жора включил камеру на запись.
   Убойники, не ожидая такого вопроса, испуганно переглянулись, в конечном счете, остолбенело потупили глаза. Жора переключил телевизор на музыкальный канал и добавил громкость. Затем он заломил руку Юры за спину и, не услышав от него порывов к исповеди, резко дернул своими руками на сближение, с треском сломав ему при этом плечевую кость, как минимум, в двух местах. Жора прихватил кричащего Юру за шиворот, уронив со стула, и заволок его в комнату, где Вовка запихнул ему в рот грязные носки, чтобы не орал. Оставив с ним Женьку, они убавили громкость телеящика, и на кухне деловым тоном Жора обратился к прилежно сидящему Васе, с руками вытянутыми на колени:
   - По порядку! Звание, должность, стаж работы и про убийство все подробности! После тебя про это же будет рассказывать Юрец, и если будут неточности - следующая рука твоя! А то и шею подправлю! Ферштейн?
   - Да-да! - стараясь нормализовать мимику, Вася заговорил на камеру. - Старший лейтенант Редозубов Василий Петрович. Оперуполномоченный. Стаж службы в МОКМ - пять лет с полугодовым перерывом.
   - Дальше! Число, месяц, с чего все началось?
   Вася, словно разучивал этот ответ несколько лет, с добавлением предметных, юридических терминов, наиподробнейшим образом, ничего не утаивая, изложил, как происходило убийство, что в последующем сделали с трупами и как он затем присвоил себе машину Болдырева Дэу-Эсперо.
   - Где сейчас машина?
   - Здесь. У подъезда. Документы в козырьке.
   - Ну, падаль!!! - Вова принялся пинать его ногами.
   - Подожди! - остановил его Жора и обратился к Васе. - В чем цель и задачи МОКМ?
   - Добыча информации и оперативный розыск преступников по горячим следам.
   - А меня вы тоже по горячим следам нашли?
   - А так же работа с лицами, отказывающимися давать показания.
   - Каким образом добывается информация?
   Вася заморгал глазами, видимо имея намерения, дать уклончивый ответ. Жора кинул в его голову недопитую пивную банку и повторил вопрос.
   - Информация добывается посредством подсадных агентов в камеру ИВС и в последующем, если задержанный отрицает свою вину, с помощью пыток.
   - Какие пытки применяются к задержанным?
   - Начинается с легких и если задержанный продолжает отнекиваться, применяются более тяжелые.
   - Подробнее!
   - Надевается на голову кулек, с целью создания кислородного дефицита, отчего задержанный задыхается, но в нужный момент, кулек снимается, чтобы не дать ему умереть.
   - Были случаи, когда задержанные умирали?
   - Да. При мне умерло четверо. Но я их не допрашивал.
   - Кого-нибудь за их убийство привлекли?
   - Нет. По справкам они умерли от естественных причин.
   - Какие пытки используются еще?
   - Задержанного помещают в большой сейф. Его конечности отекают от максимального сжатия. Внутрь забрызгивается аэрозоль перцового газа или черемуха. По стенкам сейфа в это время производятся удары дубинками, и через щели спрашивается, согласен он давать показания или нет.
   - Еще!
   - Наносятся болевые удары по внутренним органам.
   - Еще!
   - В каждом кабинете МОКМ имеется армейский телефонный аппарат с ручкой, который выдает тридцать вольт. Оголенные провода прикрепляются к рукам задержанного, и крутится ручка. Еще провода могут цеплять к гениталиям, рту и ушам. Такие истязания иногда продолжаются несколько часов.
   - Несколько часов до чего?
   - До полного признания вины.
   - Какие еще есть пытки?
   - Удары дубинками по пяткам. - Вася, как провинившийся школьник, посмотрел в пол.
   - Еще?
   - Если задержанный продолжает упорствовать, существует последний, проверенный способ. В анальное отверстие вставляется шланг, в него просовывается колючая проволока, шланг достается, и проволока медленно вытаскивается.
   - Ты сам применял этот способ?
   - Да. Но я не сторонник подобного.
   - За пять лет были такие случаи, когда задержанные не сознавались в содеянном?
   - Нет. У нас существует правило - стопроцентная раскрываемость.
   - А если будет 98%-ая?
   - Такого не бывает. 100%-ая помогает держать в страхе преступный мир, и когда они к нам попадают, обычно рассказывают все без обмана, мы их даже пальцем не трогаем. Ко всему, эту 100%-ую раскрываемость от нас требует начальство.
   - Начальство в курсе, что к задержанным применяются пытки?
   - Да. Они иногда сами дают указания, кого допросить пожёстче.
   - Были такие случаи, когда вы отправляли за решетку не виновных людей?
   - Да. - Вася испуганно взглянул на Жору. - Но наш начальник неустанно твердит - БЕЗГРЕШНЫХ ЛЮДЕЙ НЕ БЫВАЕТ! И ЕСЛИ ПРЕСТУПНИК ГУЛЯЕТ НА СВОБОДЕ, ЭТО НЕ ЕГО ЗАСЛУГА, А НАША НЕДОРАБОТКА!
   - Ух, ты, как загнул! Кто конкретно это говорил?
   - Полковник Белозерский Михаил Иванович.
   - А ты сам, применяя к людям пытки, считаешь себя преступником?
   - Теперь - ДА. То есть - ДА!
   - Согласен понести уголовную ответственность за содеянное?
   - Да!
   - Были случаи, когда вы присваивали себе деньги или имущество задержанных, а после выпускали на свободу?
   - Да.
   - Подробнее!
   - Этим занимается весь отдел, и деньги делятся на всех, включая начальство, которым уходит большая доля. Если задержанный предлагает деньги, машину, квартиру, а мы располагаем сведениями, что степень его причастности к преступлению сомнительна, в этом случае, мы идем с ним на честную сделку.
   - А как же 100%-ая раскрываемость?
   - Вина перекладывается на другого человека.
   - Посредством пыток?
   - Иногда. Встречаются и добровольцы, которые уже сознались в ряде аналогичных преступлений и лишний эпизод им не сможет существенно увеличить предполагаемый срок заключения.
   - Прямо-таки добровольцы?
   - Они получают от нас героин или мы им обеспечиваем отдых с проститутками, или какими-нибудь другими выездами. Они говорят, что хотят - мы выполняем.
   - Откуда вы берете проституток, крышуете?
   - Да.
   - А героин откуда?
   - Иногда сами, через своих агентов, без санкции накроем барыгу и все оставим себе, а иногда ребята из наркоконтроля дают.
   - Сколько вам платят проститутки?
   - Деньги от них получает начальство, а для нас им организуют субботники.
   - Ты бывал на таких субботниках?
   - Да.
   - А то, что ты офицер милиции, тебе там вспоминалось?
   - У нас там все бывали. Как-то не думал. Начальник отдела нам говорил, что у нас тяжелая работа, и надо уметь снимать стресс.
   Жора выключил камеру. Ему захотелось утопить эту падаль в унитазе, но сдержавшись, он обратился к Вове:
   - Веди второго!
   Подошедший Юра, с носками во рту, слезно просил глазами пощады. Женька брезгливо очистил ему рот, и Жора сказал:
   - Животное! Сейчас ты расскажешь все, о чем я буду спрашивать, и если ответ окажется не правильным, то Васька засунет тебе в зад колючую проволоку, он умеет! Так, Васька?
   - Так.
   - Засунешь?
   - Как скажете...
   Юра оказался еще откровеннее Васи и сообщил дополнительные подробности о коррупционных связях со следователями и оперативниками из РОВД, добавил в рассказ, что это Вася придумал сейф и удары по пяткам, признался, что квартира, в которой он живет, отобрана у подследственного втихушку от начальства и многое другое. Слушая его признания, у пацанов произошел прямо упадок сил. Просто не верилось, что такое говорил действующий капитан Российской милиции.
   Приковав их вновь к батарее, пацаны зашли в комнату и некоторое время сидели в тишине. Несколько раз затянувшись сигаретой, Жора заговорил первым:
   - Я не буду спрашивать вашего мнения, что вы думаете о происходящем. По началу, я рассчитывал пройтись по верхушкам, но этот клоповник, надо выжечь дотла! Имей мы сейчас пару Шмелей, это можно было бы сделать просто, но с нашим вооружением - Я НИКОМУ, НИКАКИХ ГАРАНТИЙ ДАТЬ НЕ МОГУ! Поэтому считаю - вы свою задачу выполнили! Если Дима видит вас - он порадуется! А дальше пойдет уже моя война! Эти спирохеты присвоили мои деньги, пытали, и еще хотели ни за хрен, посадить лет на пятнадцать... У вас есть деньги, машины... Оставьте АКС, Стечкины и гранаты. Остальное забирайте и поезжайте жить!
   - Братан! Но там же еще остались колхозники, которые избили Диму!
   - Ну и раздолби их бесшумно из винтореза! Вас никто не ищет - резвитесь!
   Вова, с лицом без эмоций, пересел к Жоре на диван, обнял его и произнес:
   - Братан! Мы с тобой столько прошли... Как ты можешь отправлять нас в какую-то деревню! Ты - голова! Подумай как - и мы справимся! Потушим свет в этом Гестапо!
   - Я могу прямо отсюда контролировать все подступы и обеспечить безопасный выход! - буднично заявил Женька.
   Жора не смог сдержать выкатившуюся слезу. Он прекрасно знал, что приведенные аргументы, не разрушить даже самому искусному оратору. Если пацанов не взять с собой, они это воспримут как сильнейшее оскорбление, и мало того, могут вообще, сами, без него, пойти на штурм.
   - Ладно! - через некоторое время сказал Жора. - Жентос! Возьми Эсперо у подъезда, посмотри, как она ездит, заправь полный бак, купи упаковку пива и возвращайся! После того, как все закончится - уходить будешь на этой тачке! Пленка с видеозаписью останется у тебя, и если с нами что-нибудь произойдет, - доставь ее в Московское УФСБ на Лубянку, подполковнику Мехтиеву из третьего управления. Скажи, что мое желание было, чтобы эти отморозки сгнили где-нибудь на петушиной зоне!
   - Понял, Жорик! Но, надеюсь, мы в Москву вместе прокатимся!
   - Если повезет, встречаемся в Е-бурге по правую сторону от памятника Ленина в ближайшей кафешке, каждый четный час, в дневное время! Срок ожидания - два дня!
   - Зашибись придумано! - согласился Вова.
   - Давай, Жентос, поезжай!
   Ждать его возвращения пришлось не долго. Распивая пиво, Жора начертил на тетрадных листочках несколько схем возможных вариантов нападения, в результате выбрав наиболее подходящий. Затем вычислил ближайший маршрут отхода к окраине города, переходящий в лес. Пацанам хотелось, конечно, оттянуться по-полной, но они понимали, что остается всего лишь один день, после которого исчезнут проблемы, и можно будет делать, все что хочешь! Силы предстояло беречь, и Жора, вызвавшись караулить до двух ночи, посоветовал ложиться спать.
   Сменившись, ему удалось поспать около четырех часов. К шести утра пацаны уже были готовы выдвигаться. Пожелав им удачи, Жора заварил себе крепкий чай, ожидая, когда они позвонят с телефон-автоматов и доложат об установке магнитных мин под днища машин, четырех начальников, погрязших в грехах. Эти старшие офицеры жили в разных районах, и чтобы уложиться в часовой промежуток времени пацаны разъехались каждый по своему направлению, взяв на себя двоих, наиболее рядом находящихся.
   Первый звонок поступил от Евгена в 7:05.
   - Порядок! - коротко сообщил он.
   - Понял! Делай вторую серию!
   - Выезжаю!
   Вова позвонил через восемь минут, сказав то же самое и получив указание о второй серии, которая предусматривала, начиная с девяти утра, на шестидесятиминутном заведении, побросать мины в урны перед четырьмя РОВД города и зданием областного ГИБДД.
   Для снижения внутреннего напряжения Жора решил подбодрить себя приколом над оперативниками, которые, полусидя у батареи, провели ночь. Он дал им по открытой баночке пива и попросил сказать тост за успех намечающейся операции. Юра на слова был скуп, а вот Вася сказал вполне сносно, и чувствуя, что он способен на большее, Жора, якобы усомнился в искренности его слов, попросив сказать душевнее, что тот немедленно выполнил, восхваляя предстоящий геройский поступок.
   В 7:32 было время прибытия Азата. Он не появился. Жора ходил по кухне взад-вперед, изредка поглядывая в окно.
   7:40 - его нет!
   7:50 - нет ни его, не другого! Раскрыв еще одну баночку пива, Жора закурил и вставил в зубы пленникам по зажженной сигарете. Подушечки его пальцев усиленно наращивали покалывания - предвестников неминуемой, но неясной схватки, что несколько даже раздражало его.
   8:00 - нет ни одной из намеченных на минирование машин! Между тем, возле здания уже находилось множество автомобилей рядовых сотрудников. Ничего похожего на взрыв до Жориных ушей так и не долетало. Время с этими ожиданиями стояло на месте, но было похоже, что цели оказались пораженными.
   8:15 - их нет! Все! Вероятность, что они появятся, приравнивалась к нулю. Оставалось следить за реакцией сотрудников, вмиг оказавшихся без планерки и задания на день. Скоро они должны были узнать о происшествии, и как это водится, перейти к употреблению спиртного. Даже сейчас на крыльце виднелись две кучки сотрудников, нервно курящих, с выражением лиц, как у школяров при отмене занятий.
   В 8:30, оперативниками уже было заполнено все крыльцо. Наверняка, такое событие случилось у них впервые в жизни, чтобы на работу одновременно не вышло все начальство! Они травили анекдоты, хлопали друг друга по плечам, и только неожиданно начавшийся дождь заставил всех зайти внутрь помещения.
   Как Жора и предполагал, с начала десятого часа из отдела стали нет-нет выходить гонцы за спиртным, которых можно было вычислить по неуверенной походке и озирающимся взглядам. Затем очень близко к крыльцу подъехал черный Мерседес с мигалкой на крыше, откуда вышел полковник в кителе и фуражке. Дождь разрастался все больше и больше. На улицах образовались изрядные лужи, в которых плавали множественные пузырьки. Зазвонивший телефон неожиданно резанул слух:
   - Да, - ответил Жора.
   - Все сделал. Возвращаться? - спросил Женя.
   - Жду!
   Часы показывали 9:25. До ближайших взрывов оставалось около получаса, и надо было еще выкроить время в последний раз с этого телефона позвонить Лейле.
   Вова позвонил в 9:37. Ему надлежало подкидывать мины на три объекта, оттого и вышла прогнозируемая задержка. Дав команду на возвращение, Жора, перейдя в соседнюю комнату, набрал два гудка на номер Лейлы, после чего, она ему перезвонила. Время на Кавказе на два часа отставало от местного, поэтому она спросила:
   - Георгий! Ты так рано? Что-то случилось?
   - Пока нет. Помнишь, я тебе говорил, чтобы ты отключила телефон, когда потребуется?
   - Да. Ты хочешь, чтобы я его отключила?
   - Это надо сделать сразу после нашего разговора!
   - Но, как? Ты мне больше не позвонишь?
   - Нет. И телефона у меня вообще не будет!
   - Любимый! Я волнуюсь. Ты затеваешь что-то опасное?
   - Я затеваю что-то нужное! Сегодня, во второй половине дня, попытаюсь уже двигаться в твою сторону, не имея в России никаких дел. Если все пройдет гладко, думаю, суток через трое увидимся, а через неделю будем в Грузии!
   - А я, похоже, больше не усну! Буду ждать тебя!
   - С телефоном лучше совсем расстанься, купим новый потом!
   - Хорошо.
   - Ну, мне пора, принцесса!
   - Береги себя!
   Жора заглушил вызов, потому что от Лейлы следовало ждать всхлипываний и переживаний. Для сохранения ясности ума Жора сам отверг накануне присутствие в квартире водки. Пиво не помогало снять напряжение, но, тем не менее, он выпил баночку за одно касание. 9:46 - пора! Он набрал номер "02" и не услышал должного ответа. Последовал вопрос пленникам:
   - У вас в Тюмени службы ноль два нету что ли?
   - А вы попробуйте сто два - проявил инициативу Вася.
   Набрав указанный номер, сразу установилось соединение:
   - Милиция. Дежурная часть, - прозвучал бойкий, женский голос.
   Жора немного опешил. Уж слишком быстро ответили на вызов. По номеру экстренных служб он звонил впервые в жизни.
   - Говорите! Что у вас случилось? - настойчиво потребовала женщина.
   - Это у вас случилось! Три Ланд Краузера и один Гранд Чероки - моя работа!
   Тут уже пауза возникла со стороны женщины. Услышав какое-то шуршание возле микрофона, Жора закрыл веки и представил, как с изумленными глазами возле операторши собираются коллеги.
   - Представьтесь, пожалуйста!
   - Я - Штопор! И сегодня вы у меня вспотеете! Начиная с десяти утра, возле каждого вашего РОВД и ОблГАИ, пройдет серия предварительных взрывов! А к одиннадцати часам от этих зданий и еще областного ГУВД - не останется и кирпичика! Желаю вам безболезненно сдохнуть!
   Судя по всему, диалог не прочь были продолжить, но Жора его прервал. Вова, в форме лейтенанта МВД, появился минут через пятнадцать, причем явно до этого ехал с превышением скорости на Целике. Это легко читалось по его взбудораженному состоянию. Не заставил себя ждать и Женька, который вскоре появился и выглядел, наоборот, спокойнее некуда. Жора вспомнил, как поражался его хладнокровной невозмутимости еще тогда, в далеком 1995-ом году.
   Рассматривая в треснувший оптический прицел ВСС крыльцо и милицейский двор, Евген увидел, что оттуда отчалил Мерседес с мигалкой. Пленники перепугано косились на сумку с оружием, из которой небрежно торчал гранатомет. Вова вставил в недавно приобретенный плейер кассету Рамштайн и обратился к Жоре:
   - Смотри, братан, какие тут песни есть! Сборник - Зе бест! Дас Модел, Тиер, Далай Лама...
   - А ты меня через уши услышишь?
   - Самое главное из вида не терять! Но как все закончится - один сниму!
   Опорожнив последние банки пива, Женька принялся укладывать мусор в кульки, где уже лежал разобранный спутниковый телефон. Под формой у Вовы были надеты черные брюки и светлая рубашка. Разместив еще под милицейскую куртку разгрузочный жилет с магазинами и подствольными гранатами, он стал похож на толстяка. Но опытному глазу, конечно, легко было заметить, что это не так. Последним штрихом он разместил внутри штанины, опустив в берцу, ПСМ и зафиксировал его шнуровкой. У Жоры под аналогичной формой, только с погонами капитана, был серый спортивный костюм и куртка, заправленная в штаны, с офицерским ремнем наружу. Надев Юрину наплечную кобуру с ПМ, он вставил у живота, под ремень, четыре снаряженных обоймы к Стечкину, рядом сами пистолеты и разложил по окружности пояса еще и десять РГД-5.
   Натянув некрасивые, уставные кепи с большими блестящими кокардами, они подошли к Евгену и обнялись одновременно втроем, положив руки друг другу на плечи. Жора пронзительно посмотрел каждому в глаза, и никто из пацанов даже не подумал отвести взгляды, демонстрируя свою надежность.
   - По коням! - выдохнул он.
   Дождик, как-то плавно закончился, и было, похоже, скоро намеривается выглянуть солнце. Взяв сумку с граником и АКС, Жора первым направился к выходу. Вова, с тремя мусорными мешками в руках, подмигнул Евгену и пошел на выход следом. Спустившись к машине, Жора сел за руль, завел Целику в ожидании возвращения Вовы от мусорных баков. Остановившись на углу дома, Вова прикрепил проволоку к огромной третьей двери, обеспечивающей доступ в багажник, для того, чтобы ее можно было закрывать из салона.
   Резко газанув с места, меньше, чем через минуту, Жора был у крыльца МОКМ. Вова вставил себе наушники, включил плейер на полную громкость и передернул затвор автомата. Не глуша двигателя машины, Жора вытащил из сумки Муху, сорвал по центру кольцо, выставил прицельные планки и, выйдя из машины, выстрелил в окно дежурной части. От близости неимоверно громкого взрыва содрогнулся асфальт под ногами.
   Вова с автоматом наизготовку был уже рядом. Они подбежали к дверям заведения и встали по обе стороны. Держа пистолеты стволами вверх, Жора кивнул Вовке и тот, ударив подствольную гранату о каблук, закинул ее в дверной проем. Через долю секунды после взрыва, они, столкнувшись плечами, забежали в задымленный холл и расположились у стены коридора напротив входа. В дежурке никого не было видно и там, что-то начинало возгораться.
   - Все на выход!!! Взрыв через тридцать секунд! - в полную силу прокричал Жора.
   Из кабинетов сначала робко, а очень скоро интенсивно, стали выбегать сотрудники, образуя ТОЛПУ. Вова стоял слегка повернутым к правому, более короткому крылу здания, а Жора одновременно контролировал холл и левое крыло.
   Мимо них пробежали первые служащие с ошеломленными лицами и, выскочив на улицу, стали падать, как подкошенные, взмахивая руками. Жентос грамотно захлопывал ловушку. Скрестив согнутые руки, Жора, автоматической стрельбой, образуя угол в 90№, приступил стрелять по СКОПЛЕНИЮ. Его одновременно поддержал Вова единой очередью прыгающего автомата, стреляя в своем направлении. При неимоверном грохоте в узком коридоре стреляные гильзы, рикошетом отлетая от стен и потолка, падали обратно настоящим градом. Только за не полную минуту, ими было израсходовано семьдесят патронов!
   В коридоре и холле, в общей численности, распласталось, местами друг на друге, около тридцати тел. Отпрянув к выходу, пацаны закинули на тела в разные стороны коридора по гранате и, перезарядившись в едком дыме пороховых газов, пошли по разным направлениям. Стечкин, в левой руке, Жора переключил на одиночную стрельбу и сделал несколько выстрелов по шевелящимся на полу телам.
   Большое крыло насчитывало примерно двенадцать кабинетов с каждой стороны. В первых двух слева и кабинете напротив двери остались открытыми, и там было пусто. Следующий оказался на замке и не открылся от удара ноги. Изнутри раздались два выстрела, продырявившие дверь на уровне груди. Короткой очередью Жора прострелил замок и закинул в образовавшуюся щель гранату. От взрыва хлюпенькую дверь вынесло в коридор вместе с косяками. Забежав туда, Жора расстрелял с двух рук двоих, распластавшихся у дальней стены.
   Вова, не заботясь об экономии патронов, бесцеремонно расстреливал двери и закидывал в кабинеты подствольные гранаты. Верхняя половина высоты коридора, мгновенно затянулась сизо-черным дымом. В нескольких кабинетах иногда пытались вяло отстреливаться, но у обороняющихся не было шансов. Взрыв гранаты подавлял любое сопротивление.
   Прострелив, не глядя, около пяти дверей и пробежав вперед, Жора достиг тупика с пожарным выходом, после чего начал зачистку уже с другой стороны коридора, двигаясь к направлению основного выхода. Обезвредив в одном кабинете двоих, он натолкнулся на запертые добротные двери. Отправив туда короткую очередь, ввалившись, он увидел откинутого выстрелами, умирающего капитана в начинающейся пропитываться кровью, милицейской рубашке. Здесь же находилась боковая металлическая дверь, с золоченой табличкой - "Начальник МОКМ подполковник Бокиев А.Г.". Прострелив там замок, Жора бросил гранату и забежав туда, никого не обнаружил. От взрыва начинал разгораться пожар.
   Вова уже выполнил свою задачу и сидя, уклоняясь от шапки дыма, ожидал у поворота к выходу. Решив, что пора ставить точку, Жора дострелял из одного пистолета последние патроны и, вставив последние обоймы, изрешетил последние шесть кабинетов.
   На весь штурм не ушло и пятнадцати минут. Пожалев выбрасывать Стечкины с зависшими рамами, он засунул их сзади за ремень и, вытащив ПМ, наступая на трупы, подбежал к Вове. Тот выкинув свою кепку с кокардой на крыльцо, первым ринулся к машине. Пробегая расстояние около двадцати метров, они не произвольно посмотрели на окно пятого этажа. Жентос, задрав дуло винтореза вверх, чуть ли не высунулся из окна, давая понять, что все хорошо, он их видит. Результат его работы впечатлял. У самого крыльца лежало восемь мертвых оперативников, а там, где находился ИВС, в неестественных позах валялось около десяти сотрудников в форме и с автоматами. Помимо этого, на дороге находилась расстрелянная спецмашина с включенными маячками и вывалившимися из нее трупами.
   Сунув пистолет в кобуру, Жора уселся за руль, а Вова заскочил в открытую дверь багажника. Ротозеи на проезжающих мимо, немногочисленных гражданских машинах, существенно снижали скорость и образовывали подобие пробки. Зацепив левым крылом какие-то Жигули, Жора вклинился в свою полосу движения, стараясь быстро набрать скорость, и тут навстречу им, на дистанции около пятидесяти метров, из дворов выехала на приличной скорости милицейская "10"-ка с мигалками и звуковым сигналом. Вова в это время только начал подниматься с пола, и огромная дверь багажника оставалась открытой. Все четверо сотрудников в касках и бронежилетах, сидевших в 10-ке, проезжая мимо, в упор настороженно посмотрели на Жору. Вова уже поднимал голову к краю спинки заднего сидения, держась за проволоку, и тут Жора увидел в зеркало, как "10"-ка затормозила юзом, остановившись поперек дороги. Высунувшийся Вова, находясь в эйфории, ближним зрением видел только закрывающуюся дверцу и загородил собой видимость. Вильнув от середины дороги к правому краю, Жора рассмотрел в боковое зеркало, как из милицейской машины выскочил один боец и стал целиться в них из АКСУ. Первая мысль была - "Куда смотрит Женя?", а вторая - "Надо немедля спасать Вову!". Он, чуть ли не максимальным выворачиванием колес, резко принял влево. Матерясь, Вова сгромыхал на пол. Во время выравнивания траектории на обочине встречной полосы по кузову машины прошелся шум, как будто кто-то сильно кинул горсть сухого гороха. После перенесенного до этого грохота уши даже не восприняли звук самих выстрелов. Туловище Жоры резко дернулось вперед. Заднее стекло в правом углу покрылось паутиной.
   - Екарный бабай! - заорал Вова и, подпрыгнув к потолку, начал сквозь не поврежденный участок стекла стрелять по "10"-ке из автомата.
   Жора ушел в поворот налево у лесополосы, не дав ему дострелять весь магазин. Слушая его матерщину, пока он вставлял подствольную гранату и менял рожок, Жора разогнал машину и экстренно пытался оценить свое состояние. Туловище было простреляно в двух местах. Одна кувыркающаяся пуля 5.45-го калибра пробила со спины живот, а вторая попала немного выше печени и, пройдя сквозь него, плашмя разбила стекло щитка приборов, разворотив стрелку под надписью "FUEL". По телу ощущались горячие потоки растекающейся крови.
   - Если только появятся, я их сразу с подствольника снесу! - проорал на ухо Вова, тем самым выведя Жору из оцепенения.
   Он активно елозил на заднем сидении, готовый стрелять в любую секунду и в любом направлении. Противная скрипящая пищалка, включающаяся на спидометре после 107 км/ч, неприятно давила на слух. На этой машине с битыми стеклами и засвеченным номером передвигаться далее было нельзя. Будто предчувствуя это, Вова начал снимать с себя лейтенантскую куртку с разгрузкой.
   Чуть не положив машину на бок при повороте, Жора заехал во дворы старых пятиэтажек - хрущевок.
   - Братан! Давай на выход, дальше сам! Я их уведу... - прохрипел Жора, у которого во рту уже булькала кровь, а цвет кожи приобретал бледно-синюшный оттенок.
   - Охренеть?! Тебя зацепило? Хрен ли ты молчал? - возмутился Вова и попытался подобраться к ране.
   - Вовка! Бывай! Оставь оружие и на выход! Доберись до Лейлы, объясни, как было и возьми там паспорта. У нас нет времени!
   - Да хрен там, с два! Давай я за руль сяду! Ты перевяжись! Е-мое! А? - Вова увидел стекающую на задний коврик кровь.
   - Ладно. Выходи! Пойдем вместе. Надо сменить машину... - протянул Жора, у которого уже отчетливо стекала изо рта струйка крови, и надувался кровяной пузырь при разговоре.
   - Охренеть?! Как же так, братуха!
   Прихватив аптечку, Вова выбрался через левую дверцу, а Жора в это время неожиданно газанул с места, коротко просигналив и оставив его в полном недоумении. Глядя в зеркало, он увидел, что Вова, махая аптечкой, побежал за ним со всех ног, но эти усилия оказались тщетны. Он свернул на маломальскую улицу и очень скоро оказался на дороге, с которой съезжал.
   Проблесковые маячки патрульной машины он увидел издалека минут через десять пути. Дорогу перегородили груженым Камазом с прицепом. Стрелка спидометра показывала какие-то скучные 100 км/ч. Сознание плавной тягой улетучивалось от тела и с каждой секундой ему становилось чувствовать себя все легче и легче. В салонном зеркале, как наклейка, застыло изображение бегущего Вовы. Самопроизвольно перед лобовым стеклом возникло полупрозрачное лицо улыбающегося Димы. За ним кто-то маячил еще. Батюшки! Да это Краб! Что же ты, братуха, такой хмурый? Глядя сквозь них на спецмашину ДПС, Жора с усилием вдавил педаль газа в пол. Сил для дальнейшего маневрирования более не оставалось. Резвая Целика вполне адекватно отреагировала на увеличившуюся подачу топлива. Смотреть на спидометр, уже не имело смысла.
   В самый последний момент перед столкновением, спецмашина попыталась сорваться с места вправо, но полностью сделать это не удалось. Сопровождаемый ужасным грохотом и скрежетом удар получился такой силы, что у "10"-ки отлетел багажник, ее разворотом ударило о правый борт, а у Камазовского прицепа вырвало колесную пару, сорвало жесткую сцепку и он, будучи подкинутым и смещенным влево, накренился на бок, вывалив на искореженные кузова машин восемь поддонов кирпичей...
  
   Глава XXV
  
   Имея огромный опыт работы с подозреваемыми, Юра и Вася вычислили, где у этой оборванной банды слабое звено. Они, не сговариваясь, поняли, что таким является Женя, а с другими двумя даже и не стоило играть в кошки-мышки. Когда Юра, буквально накануне случившейся с ними неприятности, замылил себе пистолет ТТ, у него, естественно, встал вопрос, где бы его в квартире спрятать? Всю ночь, проведенную пристегнутыми наручниками к батарее, он не мог дать правильного определения - СЛУЧАЙНОСТЬ это или СУДЬБА? Пистолет находился в полости под кафельной плиткой, расположенной внизу батареи. Стесняло его лишь только два момента, и они выглядели, ой какими существенными! Ржавеющий пистолет был не проверен в действии, плюс, у него была прикована здоровая рука, а справиться с пистолетом сломанной правой, выглядело не реально, ибо он от одного лишь шевеления пальцами испытывал сильную боль. На Васю тоже особых надежд возлагать не стоило, вот и приходилось от этого, строить из себя безропотно подчиняющихся овечек.
   Дилемма продвинулась на один пунктик, когда Женя заступил охранять их в четыре утра. Вася слезно упросил сводить их в туалет, и на обратном пути Юра уже сам воспользовался добротой Жени, сказав ему, что рука очень болит, сильно отекла и ее надо держать сверху. Женя, не задумываясь, поменял их местами и перецепил руки, а затем и вовсе, заварив себе чай, ушел в комнату смотреть телевизор, лишь краем глаза контролируя их.
   Вася, когда узнал что затевает его коллега, изменился в лице, и Юра даже пожалел, что сказал ему об этом. Вполне не исключался вариант, что для спасения своей шкуры, Васек возьмет и сорвет все замыслы. Медленно отодвинув здоровой рукой плитку, Юра вытащил пистолет, подложил его под себя возле копчика и прямо ювелирно, передвигая по миллиметру, без малейшего звука, установил плитку обратно. Подвинувшись вплотную к Васе, он тихо прошептал:
   - Убери к себе на поясницу!
   - Ты что?! Вдруг они обыщут? - испугался Вася.
   - Не обыщут! На хрена им нас десять раз шмонать?
   Невзирая на отсутствие положительного ответа, Юра сам, неудобно вывернув руку, засунул ему за поясничный ремень пистолет и расправил поверх легонькую ветровку. Все планы этого десантника читались наперед, и шансы на успех имелись только тогда, когда они останутся один на один с Женей. Предстояло еще, как-то с помощью Васиной руки, передергивать тугую затворную раму, но это уже было второстепенным.
   Запрограммированный на разрушения десантник творил совсем уж невообразимые вещи! После его звонка в дежурную часть УВД Юра представил масштабы созданной им паники и последствия от дезорганизации всех служб, потерявших управление и вынужденных находиться вблизи от указанных в разговоре объектов. Слабенькая надежда, что Шевелеву не удастся осуществить задуманное, мгновенно улетучилась. Приходилось лишь надеяться на себя и совсем-таки поникшего духом Васю.
   Ожидание тянулось утомительно долго, и наконец, двое опасных бандитов, залихватски выпив бессчетную баночку пива, ушли. В руках у Жени осталась диковинная винтовка с глушителем, которой он наверняка умел мастерски пользоваться. Он стоял справа, в метре от них, сидящих, и, разглядывая в прицел территорию, просто технически не мог одновременно видеть, что у него происходит возле ног. Но, а вдруг в пистолете что-то не сработает? Имея значительный процент нерешительности в своих замыслах, Юра принялся выжидать более верный случай. Он не знал, сколько патронов в магазине этой винтовки, и поэтому решил считать, чтобы поймать снайпера на смене магазинов.
   Шипящие выстрелы исходили неравномерно, иногда одиноко, а потом и быстро друг за другом. Было заметно, что паренек входит в РАЖ и, возможно, даже забыл про существование деморализованных пленных.
   На Юрину беду после двадцатого выстрела Женя сменил магазин с такой скоростью, что за это время он успел только коснуться Васи. Гильзы опять, звонко ударяясь о стену, начали падать к ногам. Юра, вновь считая каждый выстрел, посмотрел на снайпера снизу-вверх и понял, что они с Васей находятся в самой настоящей, слепой зоне. Не мешкая, он вытащил у Васи ствол и положил его себе под бедро. Сделав еще несколько выстрелов, Женя надолго замолчал, не отрывая глаза от оптики. Во внутренностях его винтовки оставалось всего два патрона, но именно они и смущали Юру более всего. Затворную раму пистолета, он решил дать передернуть Васе только тогда, когда в винтовке останется один.
   С улицы перестали слышаться разрывы гранат, и вскоре Женя высунулся в окно, как будто кому-то маяча. Пора! И, о чудо! Снайпер, не спеша, отстегнул магазин! Вася, крепко обхватив затворную раму, потянул от себя и резко отпустил. На звук металлического лязга Женя развернулся, выставляя винтовку без магазина перед собой. Их глаза на сотую долю секунды встретились, и они почти одновременно выстрелили. Юрина пуля насквозь прошила туловище Жени снизу-вверх и ушла куда-то под потолок. Само тело, немного приподнявшись, упало на пол спиной. ТТ-шный выстрел прозвучал настолько громко, что сразу заложило уши. Вася истошно заорал от попадания винтовочной пули в ногу. Ошарашенный Женя, от полученной травмы не имеющий возможности подняться, продолжал двигаться. Винтовка находилась у него на груди, и он держал в руке полный магазин! Юра трижды нажал на курок, но пистолет просто щелкал бойком по очередному патрону, давая осечку. Вставить на ощупь магазин, у Жени не получалось. Юра, наведя ствол на Васю своей здоровой рукой, дал ему понять, чтобы передергивал. Но тот ни хрена не понимал, что от него требуется! Юра вложил ствол в его ладонь, и только после этого, тот наконец-то, оттянул раму. Придурок! Он сделал это очень плавно, и патрон не вылетев, встал поперек! От винтовки раздался щелчок от зашедшего в паз магазина!
   Не помня себя и не щадя от ярости, Юра со всей силой и злостью схватил затворную раму зубами и, чувствуя хруст во рту, оттянул ее на пару миллиметров. У винтовки нежно щелкнул смазанный маслом затвор, и снайпер начал поворачивать к ним дуло. Доли секунды решали все! Не имея понятия, выпал патрон или нет, Юра выкинул руку с пистолетом вперед и нажал курок.
   От выстрела дуло ТТ задралось сильно вверх. Он видел, что пуля зашла в язычную область бандита, отчего не естественно дернулась его голова, но еще не осознавая, что такое ранение смертельно, продолжил стрелять в туловище и голову до тех пор пока не зависла рама.
   Перепуганный Вася орал, как недорезанная свинья! Оно и понятно. Выстрелы проводились в каком-то десятке сантиметров от его лица! Не полностью еще веря в удачу, Юра убрал вытянутую с пистолетом руку только через полминуты и выплюнул с окровавленной слюной на пол шесть передних зубов. Это был триумф! Закрыв глаза, он представил, как на торжественном собрании ему вручат награду и майорские погоны!
   Необходимо было срочно ретушировать детали. У этого снайпера оставалась в кармане маленькая видеокассета, изобличавшая их по самое ни хочу. Протиснувшись вбок, он ухватил шнуровку берцы и попытался потянуть тело к себе, чтобы взять винтовку. О выстрелах в его квартире, уже наверняка, поступило оповещение - вызов, и дежурный наряд мог здесь оказаться с минуты на минуту. Сил не хватало. Под трупом расползалась натуральная лужа крови и грозила в скором времени добраться до прикованных сотрудников. Вася по-прежнему орал, как сирена. Поставив ему пощечину, Юра крикнул:
   - Ты, мудак! Помогай!
   Не понимая как, но Вася помог, потянув за шнуровку второй берцы. Юра дотянулся до винтореза и, взяв его, отстрелил крепление на Васиной стороне наручников. Получив свободу в действиях, он первым делом ринулся к карманам жилетки, где лежала видеопленка. Изначально, ему попались ключи от Дэу-Эсперо. Бросив их к Васе, он вытащил и саму кассету. Порывшись далее, руку приятно обожгла открытая пачка пятитысячных купюр, а под ней обнаружилась еще и пачка долларов! Вася замолк. Положив кассету на чайное блюдечко, находившееся на столе, Юра поднес к пластмассовому корпусу пламя зажигалки и начал шепеляво говорить успокаивающемуся Васе:
   - Слушай внимательно! По этому факту мы будем писать уйму рапортов, и не дай бог, ты сделаешь где-то ошибку! У нас должно быть все одинаково! ТТ у нас никогда не было! Снайпер стрелял и уронил магазин. Он нагнулся за ним рядом с тобой, ты схватил его за шею, а я, в этот момент, выхватил у него ТТ из берцы! Он вырвался, и тотчас мы одновременно с ним произвели по выстрелу! Затем у меня заклинил патрон! Смотри, как было! - Юра начал демонстрировать действия снайпера. - Понял?
   - Ага.
   - Если все пройдет гладко - нас поощрят! Если по твоей вине наши рапорта окажутся разными - я тебя убью! Понял?
   - Юра! Напишу все, как говоришь!
   Пока Васе накладывалась повязка, кассета на тарелочке превратилась в черную труху. Выкинув ее в окошко, Юра услышал топот тяжелых ботинок на лестнице и, изображая жертву, пошел открывать двери.
  
   Глава XXVI
  
   Не понимая, что это явь, Вова бежал за удаляющейся машиной до тех пор, пока от максимальной нагрузки при рывке у него не начали заплетаться ноги. Бесполезная аптечка по-прежнему оставалась у него в руке, и мыслей кроме как о помощи Жоре у него пока не возникало.
   Он не мог дать соответствующую оценку его поступку. Это нельзя было назвать ни плевком в свою сторону, ни пощечиной. Этого просто не могло произойти, потому, что ЖОРА С НИМ ТАК ПОСТУПИТЬ НЕ МОГ! А Женька? ЖЕНЬКА НЕ МОГ ДОПУСТИТЬ ТАКОГО, ЧТОБЫ ИМ ВЫСТРЕЛИЛИ В ТЫЛ! Слабо ориентируясь в действительности, он сел на лавочку возле подъезда и уставился в одну точку.
   Мимо него проходили прогулочным шагом какие-то люди, он ничем не привлекал к себе внимания, но чувствовал себя совершенно обреченным. Неожиданно вся жизнь потеряла какой-либо смысл. Все, что было в этой жизни лучшее - уже произошло, а в остальном виднелась апатия и полный мрак. Жора мог так поступить лишь в одном случае - знал, что после этого ранения не выкарабкается, и, оставив в каком-то захолустье, подарил ему жизнь, уводя погоню и замыкая на себе внимание. И ведь никто этого не обговаривал! Нельзя так топтать надежду! Жора-Жора! Ты один мог запудрить мозги всей Чечне, ты мог творить невероятное, и тебя нет! Зачем вообще придумана эта смерть? С нею моментально все рушится в одночасье!
   У Вовы скатилась слеза и упала на бедро. Глядя, как образуется мокрое пятнышко на ткани, Вова сейчас только осознал, что находится в милицейских штанах с боковыми карманами на клепках. Тяжело вздохнув, он зашел в подъезд пятиэтажки и избавился от этих штанов, оставшись в черных брюках поверх берцев. Передумав включать плейер, нетвердой походкой он доковылял до ближайшего минимаркета и уставился на витрину со спиртным, не зная, что выбрать. При отсутствии кепки его ужасный шрам на затылке, состоящий из сморщенной кожи и белых пятен, задерживал на себе взгляды немногочисленных посетителей, но его это ничуть не беспокоило. Он не мог решить элементарную задачу, - какую выпивку взять? В ларек зашли пятеро акселератов-старшеклассников и громко стали обсуждать, какая жвачка лучше, и кто за нее будет платить.
   - Мужчина! Вы будете покупать? - надавила на него продавщица.
   - Да... - ответил Вова, удивившись своему охрипшему голосу. - Два портвейна по ноль семь.
   Засунув руки в карманы, он обнаружил их пустыми и вспомнил, что рублевая мелочевка осталась в милицейских штанах. Расстегнув молнию на поясничном кошельке, он случайно, вместо одной, зацепил из вскрытой пачки две пятитысячных купюры и, не глядя, положил на тарелку.
   - Мужчина! Вы что?! Зачем столько? Заберите обратно! - отреагировала продавщица.
   Не пошевелившись, он, молча, ждал, пока она оставит окончательную сумму, которую нужно забрать. Взяв портвейн и, без счета, засунув деньги в карман, Вова пошел в сторону дороги, идущей вдоль железнодорожной лесополосы, в которую свернул через короткое время. Забравшись вглубь какого-то кустарника и расположившись на траве, он зубами сорвал пластмассовую пробку и на одном дыхании выпил, чуть ли не половину бутылки. Сладковатая жидкость приятно обожгла внутренности, и он с надеждою подумал о скором восстановлении и здравом соображении насчет дальнейших действий. Совсем неожиданно из кустов появились недавно увиденные в магазине подростки. Двое из них держали бейсбольные биты.
   - Дядя! Десять рублей нам не добавите? - полез на рожон самый высокий из них.
   Они принялись обступать со всех сторон. Драться у Вовы не было ни желания, ни сил. Да и с кем? С какими-то десятиклассниками?
   - Щасс... - сказал он и потянул шнурок берцы, где у него лежал ПСМ.
   Неимоверно сильный удар битой пришелся ему со спины по темени. Вова упал набок, и малолетки гурьбой бросились на него со всех сторон, шаря своими руками по всему телу, как щупальцами. Преследуя в этой свалке лишь одну первоначальную цель, он дотянулся рукой до пистолета и выстрелил находящемуся сверху юнцу в живот.
   Эхо от выстрела, казалось, пронеслось по всей округе. Молодежная группа резво бросилась врассыпную, а лежащий на нем подросток, с округлившимися глазами, что-то невнятно мычал. Откинув его в строну, Вова вскочил на ноги и тоже побежал прочь от этого места. Он пересек железнодорожную насыпь и двигался, сам не понимая, в каком направлении. На его светлой рубахе оказались сорваны все пуговицы, местами она была перепачкана зеленой травой и небольшим пятном чужой крови.
   Лесочек кончился. Он включил кассету Рамштайн и побрел дальше. На его пути появился автомобильный мост, затем длинные, нескончаемые ряды гаражей и за ними возникла открытая местность, где стояли два пансионата и рядом с ними продуктовый павильончик. Вова, безусловно, понимал, что ему надо сменить рубашку, но первым делом надо было заставить работать мозг! Сунув руки в карманы, он опять не обнаружил денег. Все-таки эти малолетки сумели ограбить! Покупателей в магазине не было, и он, торопясь, по оплошности вытащил из поясного кошелька пачку долларов, обмотанных резинкой. Затем продемонстрировал продавщице пачку пятитысячных купюр и, выкинув одну на прилавок, прохрипел:
   - Один коньяк. Самый хороший.
   Очень настороженно на него посмотрев, продавщица выставила каплеобразную бутылку "Х.О" и принялась отсчитывать сдачу.
   - Оставь себе! - буркнул Вова и, демонстрируя затылок, направился к выходу, на ходу сделав несколько глотков.
   Продавщица тут же нажала кнопку тревожной сигнализации. Подозрительный внешний вид посетителя, это одно, но чтобы оставлять сдачу, чуть ли не в треть ее зарплаты, да еще и пить дорогущий коньяк из горла, это уже что-то из ряда вон выходящее!
   Вова шел по малопроезжей, пыльной дороге вдоль камышей и болотцев, зная о своем местонахождении лишь то, что где-то здесь восточная окраина города. С момента последнего выстрела прошло около трех часов. Очень тихо к нему сзади подъехала патрульная машина и, не предпринимая никаких действий, просто передвигалась за ним в двадцати метрах, со скоростью пешехода. Он все же надеялся, что она проедет мимо, но нет! Навстречу издалека, с мигалками, к нему уже неслась другая милицейская машина. В наушниках разносилась убаюкивающая песня Далай Лама и, чтобы принять смерть сейчас, она подходила, как нельзя кстати. Жорка, Женька, Димас - встречай! Встав спиной к камышам, он, смакуя, сделал из бутылки несколько больших глотков и вылил остальное содержимое себе на голову. Машина остановилась. Присев на корточки и вытащив из берцы пистолет, в котором у него осталось пять бронебойных патронов, прямо из положения сидя, он сделал по спецмашине четыре выстрела, предполагая, что пули поразят и находящихся на заднем сидении.
   Уже отчетливо наблюдая приближающуюся мигалку, он не спеша подошел к Жигулям, открыл водительскую дверцу и увидел неестественно развалившихся на сиденьях сотрудников. Судя по всему, они были мертвы, хотя с заднего ряда слышалось какое-то шебуршание. В дверце соблазнительно торчал короткий автомат, вставленный в карман. Не мешкая, вытащив его, Вова умеючи передернул затвор, откинул приклад и начал прицельно стрелять очередями по приближающемуся автомобилю, который незамедлительно стал вилять и съехал на скорости в камыши.
   Неожиданно, со спины, из салона Жигулей прозвучало два пистолетных выстрела. Спустя мгновение перед его глазами виднелась лишь дорожная пыль. Автомат находился рядом, в каком-то метре. Щелкнув замком дверки, к нему стал ползти толстый раненый милиционер, похоже, тоже плохо понимающий, что происходит. Осознавая, что от полученных ранений встать не удастся, Вова нашел силы медленно повернуться на бок и направить на блюстителя вмиг потяжелевший пистолет. Стоящий на корточках сержант с металлическими лычками на погонах безвольно откинул в дорожную пыль свой ПМ и рухнул на живот, содрогаясь в стонах и рыданиях. Только сейчас Вова увидел на спине сотрудника крупное пятно крови. Обессилено опустив руку с пистолетом, Вова попытался пошевелиться вновь, но тело неохотно отзывалось начинающимся параличом. Во рту отчетливо различался солоноватый привкус крови, однако он до сих пор не мог понять, куда именно ранен. Ощутимо не хватало воздуха. Безвольно откинувшись на спину, Вова взглядом успел зацепить в вышине красивое голубое небо и единственное застывшее облачко на нем. Земля стала плавно качаться, будто он был на волнах. А еще в небе возник силуэт парящей птицы толи ястреба, толи ворона, отчего-то решившего летать по кругу...
   В какой-то полудреме он увидел перед своим лицом черную новую автомобильную шину с красивым рисунком протектора. Его начали бить темно-синие фигуры, но боли никакой не ощущалось. Милиционеры пинками передвигали его тело, к ним присоединились другие, продолжая избивать. От очередного удара вдруг резко наступила тьма...
   Экипажи, подоспевшие на вызов, продолжали избивать Вову даже тогда, когда у него вывалился глаз, и голова напоминала полумесяц. Они прыгали на него с капота, били железными огнетушителями и все пинали-пинали-пинали, вымещая всю свою злобу, накопленную за последний месяц проведения всяких спецопераций, лишивших их сна и личной жизни.
  
   Глава XXVII
  
   Сумбурные времена продолжались для Михаила Ивановича почти месяц. Сначала его перед собранием всего старшего офицерского состава отчитали, как мальчишку. Такого позора он не мог себе даже представить во сне! Затем грубо в ультимативной форме незаконно сняли с занимаемой должности и еще сказали, что он легко отделался, выйдя на пенсию. Изначально сами все ему разрешали делать, а потом выяснилось, что он организовал конвейер пыток по собственной инициативе!
   Он, заслуженный работник МВД, 25 лет посвятивший тяжелому труду в этой организации, вылетел из нее, как никому не нужная фекалия! Он вывел областные показатели раскрываемости на одно из лучших мест в России и стал в результате козлом отпущения! Прокурорские работники, проводившие проверку, общались с ним так высокомерно, что он едва сдерживался, чтобы не набить им рожи.
   То, что произошло в его бывшей вотчине, он, конечно же, узнал и возможно даже одним из первых. Его бывшая любовница Клавдия Константиновна из секретариата ГУВД по привычке сливала информацию и передавала любые слухи. Когда она озвучила цифру, что погибло 79-ть милиционеров, а ранено - 14-ть, он не поверил, ведь в штате МОКМ, было всего семьдесят два сотрудника. Откуда тогда взялось - 93? А еще кто-то из его ведомства отличился, но он пока не знал, кто именно.
   Перезвонив днем, Клавочка уже озвучила все подробности, и от главной новости, которую он узнал, его чуть не подбросило вверх! Оказывается, его бывший зам. Азат остался жив и сейчас находится в больнице! Выгнав свой старенький Мерседес Е-320 из гаража, Михаил Иванович с подарками принесся в клинику. Служебного удостоверения у него теперь не было, но охранники из какого-то ЧОПА, даже и не спросили никакого документа, явно почувствовав в нем не простого гражданина. На пятом этаже возле реанимационного отделения дорогу перегородил здоровенный омоновец в маске и с автоматом.
   - Куда прешь? - рыкнул он.
   - Мой коллега, подполковник Бокиев, здесь? - спросил Михаил Иванович и, вытянув шею, увидел в маленьком холле еще пятерых омоновцев.
   - Здесь. Но сюда никому нельзя!
   - Вы меня не правильно поняли, я полковник Белозерский!
   - Да мне хоть Чернозерский! Повторяю - НЕ ПОЛОЖЕНО!
   От допущенной наглости, скорее всего прапорщика ОМОНа, у Михаила Ивановича кровью налились глаза. Если бы он сейчас состоял на службе, то лично занялся бы уничтожением карьеры этого наглеца, но, увы! Предстояло как-то перестраиваться и терпеть!
   - Ну, вы хотя бы скажите, что с ним? В каком состоянии?
   - Ногу ему оторвало возле яиц. Подорвался на магнитной мине. Жить будет!
   - Ну ладно. А передать продукты ему можно?
   - Не положено! Вам еще раз повторить?
   - Что у вас за секретность? Подозреваете, что будет повторное нападение?
   - Так, все! Покиньте помещение!
   Омоновец вытолкнул Михаила Ивановича и громко захлопнул дверь. Старый опер, на миг закрыв глаза, представил, как этого прапорщика выгонят со службы, и он попадется к нему в отдел. Ух, и организовал бы он ему "дружеский" прием! В очередной раз, чувствуя себя облитым грязью, Иваныч спустился вниз и деликатно приступил к своему мини-расследованию. Подойдя к охраннику и сделав откровенный взгляд, он заговорил:
   - Сынок! Я вот человеку витаминчиков всяких принес, а меня к нему не пускают! Давай с тобой договоримся, я тебе тысячу рублей дам, продукты сможешь ему передать?
   Бровь охранника, от удивления взметнулась вверх. Для него считалось нормальным, пропустить за смену двух-трех человек без пропуска за 50 рублей, а тут целая тысяча!
   - Запросто! А в какую палату?
   - В реанимацию на пятый этаж.
   - О-о-о, не-ет! - он разочарованно опустил взгляд.
   - А что так?
   - Там же охраняют, этого...
   - Кого этого?
   - Ну, который всех мильтонов в городе пострелял. Не слышали что ли?
   - Да? - удивился Иваныч. - Он здесь? А что с ним?
   - Не положено говорить. И я вам еще больше могу сказать, кто им интересуется, нам сразу следует извещать начальника охраны.
   - Ну, зачем же до этого доводить? - Иваныч сунул купюру в карман рубашки. - Так что с ним?
   - Вроде в коме или без сознания, я в этом не разбираюсь.
   - Еще скажи, что фамилию у него не знаешь?
   - Хе! Кто ее не знает? Его тут, чуть не месяц, по телику каждый день казали! Шевелев. От того и такая секретность.
   - А кто с ним в палате из раненых еще есть?
   - Три мента каких-то, один из них подполковник, а другие из простых.
   - И все?
   - Да. Всех гражданских в другой блок увозят, а в этот не зайти, можете даже не пытаться!
   Озадаченный Михаил Иванович пошел опять вглубь больницы, нашел хирургическое отделение, затем доктора, который формировал у Азата культю и в разговоре с ним плавно перешел на состояние преступника. Доктор, сам не понимая как, оказался в словесной ловушке и рассказал, что у Шевелева сломаны, практически, все кости на правой стороне груди, а от травмы слева его спас пистолет подмышкой. В настоящий момент ему уже сделаны три операции, одна из которых пневмонэктомия, с частичным удалением легкого, а другая, по удалению некоторых участков кишечника. Кровь полностью заменена донорской. С момента поступления пациент находится в глубокой коме, за его состоянием следит лично прокурор области. Собиравшийся утром консилиум врачей пришел к выводу, что он не выживет, однако врачи делают все возможное.
   Ощущая немного забытое чувство сыщика, который находится на ближайшей стадии перед раскрытием преступления, взбудораженный Михаил Иванович подъехал к своему дому и сразу натолкнулся глазами на служебную черную Волгу из ГУВД. Из машины вышел полковник Захаров и, пожав ему руку, произнес:
   - Генерал за тобой прислал. Вызывает!
   - А я ему кто? Подчиненный?
   - Иваныч, я тебя понимаю. Ты даже не представляешь, какие у нас проблемы! Насколько мне известно, он хочет перед тобой извиниться и вернуть к должности.
   - Вот, старый хрыч! Когда все в порядке - я плохой, а когда проблемы, то без Иваныча уже не могут.
   - Что ему передать?
   - Ладно, поехали. Я за тобой!
   В ГУВД царил полнейший хаос. Все буквально бегали из кабинета в кабинет. По приказу вся милиция была переведена на усиленный режим несения службы, и в городе проходил первый день операции "Вихрь - Антитеррор II". Генерал запретил устраивать чаепития в кабинетах и лично ходил с проверкой, требуя от подчиненных максимальной отдачи в работе.
   Увидев Михаила Ивановича в коридоре, генерал вмиг преобразился из строгого начальника в обрадованного долгой разлукой друга и, пожав в приветствии руки, они зашли в роскошный кабинет. Закрывшись на ключ, Григорий Семенович, не спрашивая согласия гостя, вытащил из сейфа на серебряном подносе хрустальный графин коньяка с рюмочками и, наполнив их, произнес:
   - Иваныч! Ты слышал, что у нас произошло?
   - Да. Но, возможно, неправильно. Неужели "79" и "14"?
   - К сожалению, уже "80" и "13".
   - И сколько среди них гражданских?
   - Гражданских? - генерал очумело посмотрел в сторону. - Гражданских один, случайно раненный. Он в эту статистику не входит! Ты представляешь, что мы имеем? Завтра похороны. 80 могил! Это целая аллея! Какую мне речь говорить? Как мне смотреть их родным в глаза? - они, не чокаясь, выпили и генерал продолжил. - Ты на меня, наверняка, обиду затаил, и, возможно, это правильно. Я тебе не буду говорить, как на меня давили тогда и требовали наказать тебя жестче, я скажу другое. Ты не сможешь без работы, сидеть сложа руки, это раз и второе, ты знаешь, где сейчас твоя дочь?
   - Эльвира? Нет. С ней что-то случилось?
   Генерал, затягивая паузу, опять наполнил рюмки, сразу залпом опустошил свою и уставился на Иваныча воспаленными глазами. В предчувствие неладного он тоже выпил и услышал:
   - Вместе со своим начальником следственного отдела они не появляются на службе четвертый день. Со спутникового телефона, из которого сообщили о заложенных взрывных устройствах, был и звонок за двое суток до нападения на домашний телефон майора Бикбулатова в 5:20 утра. После чего он выехал в неизвестном направлении.
   - Значит этот Шевелев и здесь причастен?!
   - Ты и про Шевелева знаешь?
   - А кто этого подонка не знает?
   - Машина капитана Белозерской находится у подъезда, из дома ничего не пропало, но видны следы, как будто, куда-то собирались в спешке. На дверном замке внутри квартиры, обнаружены отпечатки пальцев, как ты правильно сказал, Шевелева.
   Михаил Иванович не ответил и нервно вскочив, начал ходить по кабинету, сжимая кулаки.
   - А ну-ка сядь! Успокойся! - властно приказал генерал и, дождавшись, когда он сядет, продолжил. - В общем так! Из Москвы пришло распоряжение, переименовать МОКМ в ОЧР.* [Оперативная Часть Розыскная] Мне нужен туда грамотный начальник и на эту должность я назначаю тебя. Все старое забудем, и у тебя продолжается непрерывный стаж службы! Согласен?
   - А, как насчет того, что я пытки какие-то применял без ведома руководства?
   - Я же сказал, все старое забудем! Ты посмотри что твориться! Разве можно такое преступности спускать? В твоих ведь руках осталась вся агентурная сеть?
   - Григорий Семенович! Но у нас же только одна методика с допросами существует.
   - Вот ее и применяй. Поаккуратней, конечно, чем раньше. Я со своей стороны прикрою. Ты согласен?
   - Да! Только дайте мне этого Шевелева!
   - Вот и отлично! А Шевелев пусть сначала подлечится, потом и поговорим! - генерал вновь наполнил рюмки. - Из специального фонда ГУВД мы выделим тебе столько средств, что ты сможешь превратить ОЧР в самый лучший городской отдел. В кратчайшие сроки делай евроремонт, устанавливай компьютеры, закупай современную мебель, для сотрудников разработай специальную премиальную сетку, набирай штат хоть откуда, я любой рапорт о переводе подпишу. Дерзай, Михаил Иванович! У нас работы - полнейший завал, и мы без тебя не справимся!
   Слова генерала послужили огромным тонусом к деятельности полковника. Силами работников из трех разных строительных фирм в здании был сделан колоссальный ремонт за рекордные тридцать часов. Возникла совершенно новая Дежурная Часть с решетками, дверная решетка была установлена при входе в коридор, который был облицован плиткой по полу и стенам. Каждый кабинет имел массивную металлическую дверь обработанную пескоструем.
   В связи с отсутствием кадров Пинигин Юра был назначен заместителем начальника, а Редозубов Василий - начальником убойного отдела. На торжественном собрании, состоявшемся на шестой день после трагедии, Юра вышел на сцену в капитанском мундире, с красным носом и загипсованной рукой. Ему зачитали приказ о присвоении майорского звания и награждении орденом Мужества, за проявленный героизм при ликвидации особо опасного преступника. Прикрепили к кителю орден и вручили ценный подарок - позолоченные часы фабрики "Восток".
   - Шужу Асии! - шепелявя беззубым ртом, произнес он.
   Затем на сцену вызвали Васю, одетого в парадный мундир старшего лейтенанта. Его нос выглядел менее красным, на шее продолжал оставаться корсет и в руках он держал тросточку с ортопедическими скобами. За самоотверженный героизм ему присвоили звание капитана и так же вручили орден Мужества с командирскими часами. Зал рукоплескал, и это был по-настоящему звездный день в их карьере, после которого они крепко напились в Юриной квартире и уснули с блаженными улыбками на лицах.
   Громко отличившиеся на всю область орденоносцы с расширенными полномочиями ездили во все РОВД, ГОМы* [Городской Отдел Милиции] и прочие отделы, выискивали дерзких и сильных оперативников, проявляющих рвение к службе и морально готовых к тяжелой работе. Знакомились с ними на собеседовании, предлагали оформление на работу в штат ОЧР, рисовали схему карьерного роста. Но к великому разочарованию, возможно, от созерцания их покалеченного внешнего вида, соглашались очень и очень немногие. Анализируя причину своей неплодотворной деятельности, Вася вспомнил полугодовую службу в сельской местности, где присутствовало желание многих сотрудников любыми путями выбраться в город. Доблестные офицеры направили свои поиски в глубинку, что немедленно привело к положительным результатам. Штат был укомплектован за неделю!
   Надо отметить, что генерал с пониманием относился к переустройству ОЧР и на первых порах работой, практически, не загружал. Михаил Иванович, по звонку генерала, все же смог посетить Азата в палате и уходя, долго и пристально разглядывал лежащего в коме, с искусственной вентиляцией легких, десантника. Отношение к нему был двояким. Иванычу хотелось, чтобы он сдох, но и необходимо было выведать информацию, где находится Эльвира. Такой вот замкнутый круг, от которого надлежало желать ему здоровья!
   Из ГУВД для Иваныча выделили черный Мерседес с личным шофером. Находясь в круговороте дел, незаметно пролетали будни, стирая в памяти события прошедших дней. Многое уже стало забываться, ибо за три интенсивных недели проведения операции Вихрь - Антитеррор II, было выявлено столько криминальной швали, что даже и в выходные приходилось работать.
   Несмотря на текущую загруженность, известие о том, что на 28-ые сутки нахождения в коме задержанный Шевелев пришел в сознание, в правоохранительных органах вызвало настоящий фурор. Хотя его состояние по-прежнему оставалось критическим, многие следователи из прокуратуры уже размечтались проделать у себя в погонах дырочки под очередное звание. Раскрытие такого резонансного преступления, неминуемо сулило повышение, и от того, с какой тщательностью оно будет проведено, зависела их будущая карьера.
   Михаила Ивановича, прежде всего, интересовала судьба Эльвиры. Он понимал, что к официальному расследованию его и близко не допустят, но все-таки надо было что-то делать, ведь возможно Элечке еще как-то можно помочь!
   Заранее зная, какой он получит ответ, если сам явится в прокуратуру, через генерала пришлось договориться о встрече с прокурором области. Тот, будучи очень занятым, не удосужив взглядом, показал ему на место, куда присесть, и, продолжая что-то писать, сказал:
   - Я вас слушаю.
   - Эрнест Олегович! Я по делу Шевелева...
   - Это закрытая информация!
   - Я понимаю и даже сам не настаиваю на своем присутствии, мне достаточно поговорить с руководителем следственной группы, дело касается моей дочери, капитана милиции.
   - Причем здесь ваша дочь? У нас погибло 80-ть сотрудников, и я не видел среди них ни одной женщины!
   - Я знаю. Этот Шевелев что-то сделал с ней до нападения на МОКМ. Вы в любом случае будете расследовать каждый шаг этого Шевелева, я просто хочу попросить, чтобы об этом опросили его в первую очередь...
   - Х-м. Ладно. Зайдите в 206-ой кабинет к следователю Волошиной Елене Валерьевне и изложите ей сразу, что вам известно, я ей позвоню. Но насколько я знаю, подозреваемый отказался от дачи показаний.
   Со стуком зайдя в кабинет, Иваныч увидел великосветскую блондинку с внешностью фотомодели в звании советника юстиции, что соответствовало подполковнику. Дама выглядела для этого звания не в пример молодо, отчего полковник сделал вывод, что она либо необычайно умна, либо чья-то любовница.
   - Елена Валерьевна! Я от Эрнеста Олеговича.
   - Знаю, присаживайтесь! - она прищурила свои глаза с длинными и пышными ресницами.
   - Слушаю вас!
   - Я начальник ОЧР, то есть МОКМ, где все это произошло...
   - Мне известно, кто вы такой, и с вами в ближайшее время встретиться один из следователей. Сейчас вы, по какому поводу обратились ко мне?
   - У вас какая-нибудь информация об Эльвире Белозерской есть?
   - Мы подозреваем, что Шевелев к этому причастен, но конкретной информации у нас нет.
   - Я бы хотел попросить вас выяснить...
   - Михаил Иванович! Я четырнадцать лет имею дело с преступниками и с полной уверенностью могу вам сообщить, что на протяжении всего следствия, на которое уйдет более двух лет, из этого Шевелева не вытянет слова ни весь ваш отдел, ни еще кто-либо другой! Он твердолобый десантник! Он презирает смерть и не знает что такое страх! Для него убить кого-нибудь или убить себя, это все равно, что вам выкурить сигарету! Он понимает, что кроме пожизненного заключения его ничего больше не ждет, и не пойдет ни на какие контакты! Поверьте моему слову!
   - Ну, вы хотя бы можете задать вопрос, где Эльвира? И за что он так с ней?
   - Не хочу вас расстраивать, но, по-моему, ему было за что. Она вела его дело, когда ездила в Дагестанскую командировку и, судя по всему, посадила парня ни за что на четыре года.
   - Парня? Вы еще ищете ему оправдания?
   - Я устанавливаю истину!
   - Вы выполните мою просьбу?
   - Да. И если будет результат - позвоню.
   Недовольный Михаил Иванович вышел из кабинета, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Сев в машину, он дал распоряжение водителю, ехать в больницу. С ума сойти! Прокурорские крысы хотят из Шевелева сделать благородного рыцаря! А вот, дудки, что у них получится!
   Пройдя по служебному входу, он поднялся в хирургическое отделение и вызвал из ординаторской доктора, с которым встречался ранее. Развернув перед ним свое удостоверение, начал общение:
   - Тебя как зовут?
   - Извините, я вообще- то доцент...
   - Как зовут, я говорю!
   - Виталий Константинович.
   - Вот что, Виталий Константинович! Ты знаешь про преступника, который у тебя в реанимации?
   - Ну, конечно.
   - Знаешь, что он натворил?
   - Да. Убил много "вашего брата".
   - Мне надо, чтобы он сдох! Если ты мне не поможешь, у тебя будут проблемы!
   - Простите! Вы хоть понимаете, что задача нашей медицины - до последнего бороться за жизнь человека?
   - Это кто? Он, по-твоему, человек?
   - Даже во время войны мои коллеги оказывали необходимую медицинскую помощь злейшему и ненавистному врагу! Да и к тому же, то, о чем вы просите, находится под неусыпным контролем прокурора области, я же вам говорил!
   - Войны?! Прадедушку еще вспомни! Твой ответ - ДА или НЕТ?
   - НЕТ!
   - Сволочь!!!
   Развернувшись, Михаил Иванович направился к выходу быстрым шагом и на площадке толкнул стоящего к нему спиной охранника, немного преграждавшего дорогу. В такой тупик ему еще никогда не приходилось попадать! От осознания своего бессилия в данной ситуации у него начались даже трястись руки.
   По возвращению в отдел ему навстречу выбежал Юра с какими-то бумагами, стал что-то радостно объяснять, но он его не понимал. Затолкнув Юру за плечо к себе в кабинет, он закрыл дверь на ключ и вытащил бутылку коньяка. Выпив с Юрой изрядную порцию, Иваныч, наконец-то, почувствовал облегчение и спросил, грозно глядя на собеседника:
   - Ты тоже, как и прокурорские, думаешь, поступку Шевелева есть оправдание?
   - Я? Михаил Иванович! Да как вы только могли такое подумать? Я бы этого подонка, прямо сейчас пристрелил не задумываясь!
   - Вот! Молодец! Ценю! А эти твари... Кому следствие доверили?
   - А кто у них делом занимается?
   - Да какая-то Барахтянская! Сидит стерва в кресле и еще надо мной издевается!
   - Елена Валерьевна?
   - Да. Ты ее знаешь?
   - А кто ее не знает? Волошина девичья фамилия, сейчас не замужем. Звезда выпуска школы милиции 1990-го года! У меня с ней брат покойный дружил, она в гостях у нас бывала. Умная, я скажу, баба, та еще сучка!
   - Значит, ты ее хорошо знаешь?
   - Еще бы! У меня брат сначала из-за любви к ней машину продал, а потом повесился. Она до сих пор виновной в его смерти себя считает. Могилку посещает иногда. Ко мне пару раз клеилась. Мне тогда шестнадцать лет было и я, собственно, на нее зла не держу.
   - Дак, говоришь, прямо сейчас бы Шевелева пристрелил?
   - Прямо щас! Ну, если конечно, чтобы меня не привлекли.
   - Вот, Юра, вот! Ставлю тебе задачу! Договорись с этой Барахтянской, пусть назначит ПНО-экспертизу с выездом в загородную психбольницу. А там, мы уже придумаем, как за смерть наших товарищей отомстить! Дадим ему отбежать несколько метров и при попытке к бегству уложим!
   - Михаил Иванович! Вы в этих делах - мастер! Сделаю все, что в моих силах.
   В дверь кабинета кто-то робко постучал. Иваныч убрал коньяк, а Юра направился открывать замок.
   - Разрешите? - просунув голову в проем, спросил Вася.
   - Заходи. Что у тебя?
   - Михаил Иванович! Я с Юрой хотел посоветоваться, но раз он здесь, то я...
   - Не тяни! - рыкнул Иваныч.
   - Сейчас только у меня успешное раскрытие произошло. Применил новую тактику и подумал, может полезно будет всему отделу внедрить?
   - Что за тактика?
   - Заточенный карандаш в ноздрю и сильно давить! Максимум кровотечение, а так, никаких следов...
   - Ну, это вы потом с Юрием решите, а за инициативу - хвалю! У тебя все?
   - Так точно!
   - Свободен!
   - Есть!
   Закрыв за ним дверь, довольный Михаил Иванович налил Юре солидную порцию коньяка, распорядился обдумать, как лучше подобраться к Барахтянской, и отпустил Юру на остаток сегодняшнего дня, пообещав выписать премию для похода с ней в ресторан. Оставшись в одиночестве, он с горечью посмотрел на заваленный бумагами стол и приступил к выполнению своих текущих обязанностей, не обращая внимания на громкие крики и стоны, раздающиеся из многих кабинетов.
  
   Глава XXVIII
  
   Сделав отметку о прибытии в ФСБ города Нальчик, Тельман с молодой женой по указке всезнающего дежурного офицера отправились в мини-гостиницу "Балкария". Проводить отпуск вместе с любимой женщиной Тельману выдалось впервые, и он был мало готов к определению своей роли в сложившейся обстановке. До этого в отпуске по какой-либо путевке он автоматически вписывался в мужскую компанию, где традиционно пили пиво, разговаривали о бабах и прочих ни к чему не обязывающих вещах. Точно, это было гораздо приятнее, чем на длинном пути к поляне Азау Приэльбрусья в маршрутке обсуждать с восторженной женой красоту природы и великолепие гор.
   Этот Эльбрус уже начинал раздражать его. Да, это Кавказ, но ему ближе было считать главной горой Казбек, расположенный в Северной Осетии на границе с Грузией, а не Эльбрус, который, как конкурент, наверное, выглядел в чем-то лучше. Настроение как-то не складывалось, и романтизм Агнесы, затянувшей его сюда, возможно, не в тот сезон, ее каскад похвал в адрес ландшафта вызывали неудовольствие и опасения о загубленном отдыхе.
   Они расположились в уютном номере на втором этаже красивого отеля, всего с 19-ю номерами для постояльцев. Из окна и с балкончика открывался вид в сосновый парк с озерцом из нарзана. Вокруг все утопало в зелени. Сотовая связь здесь не работала, и Тельман, распаковав вещи, устроился в низеньком кресле напротив телевизора, допуская в мыслях, что ему придется скучать.
   Вездесущая молодая супруга хлопотала по хозяйству, куда-то несколько раз выходила и в результате, вернувшись, доложила обстановку:
   - Мы находимся на высоте 2.300 метров, представляешь? А Эльбрус на высоте 5.600! Туда имеется канатная дорога и подъемник, около трех километров в длину, а заснеженный участок, правда маловат, трасса всего 500 метров. Но что поделаешь, не сезон! Завтра в 8 утра готовься, пойдем вместе с соседями, они нам все покажут. Лыжи выдадут прямо тут напрокат, а еще в подвале есть сауна...
   - Что за соседи? Кто такие?
   - Нормальные соседи, молодая семейная пара из Смоленска, они каждый год сюда приезжают.
   - Ты мне лучше скажи, здесь бар есть?
   - Есть. Наверху.
   - Пойдем туда?
   - Тельман! Но сейчас время - обед.
   - Ну и пусть, пошли!
   В малюсеньком баре не было ни одного посетителя, да еще и пришлось колотить по стойке, чтобы подошел бармен с несказанно обрадованной фальшивой улыбкой. И чего ради они только сюда приехали?
   - Дайте нам две больших порции мороженного! - с московским акцентом произнесла Агнеса.
   - Армянский коньяк есть? - спросил Тельман.
   - Да.
   - Одно мороженное, а мне триста грамм коньяка!
   Агнеса разочарованно мигнула своими ресницами. Похоже, она тоже начинала понимать, что место для середины лета оказалось, выбрано неправильно. На улице стоял натуральный солнцепек, всюду было безлюдно, и какой она хотела увидеть контраст, оставалось пока не ясно.
   Остаток дня они провели, гуляя по живописным окрестностям поляны, с которой заснеженный Эльбрус вдалеке не просматривался из-за скопления облаков. Ближе к вечеру стали появляться отдыхающие. В основном это были семейные пары среднего возраста из числа явных сторонников трезвого образа жизни. Кто-то из них играл в бадминтон, или мячик, другие, развалившись, сидели с мечтательным видом в беседках, и все почему-то носили пластиковые бутылки с минеральной водой из Приэльбруских источников. Тельман все-таки сумел увидеть положительный момент от своего пребывания здесь. Для успокоения нервной системы это место подходило идеально. Кипятиться, сомневаться или просто делать резкие движения не было никакой надобности.
   К половине восьмого утра Агнеса уже облачилась в теплый спортивный костюм и приготовила Тельману такой же. Во время завтрака она ограничилась двумя бутербродами с кофе, и всем своим видом выражала нетерпеливое желание побыстрее отправиться в путь, а Тельману хотелось еще побриться, так как даже с небольшой щетиной он смахивал внешностью на чеченского боевика.
   Но, увы. В дверь постучали соседи, сообщив, что они уже готовы и ждут новобранцев внизу. Через десять минут Агнеса выбирала лыжи с ботинками, загрузив Тельману на плечо спортивную сумку с термосом и едой. Затем команда двинулась к подъемнику, определив Тельману место замыкающего. Через 150 пешеходных метров "восхождение" на Эльбрус продолжилось в челноке, затем в одиночных креслах по канатной дороге до станции Гарбаши, откуда, обогнув скалистый выступ, Мехтиевы со спутниками вышли на заснеженный довольно пологий склон. На нем разноцветно были разбросаны небольшими кучками лыжники в темных очках, примерно, человек сорок.
   Полагая, что ничего сложного в лыжах нет, Тельман, на потеху немногочисленной публике, несколько раз упал, практически, на ровном месте, и не стал после четырех попыток одолевать спуск. Агнеса демонстрировала, чуть ли не мастер-класс, в ее движениях было столько ловкости и азарта, что Тельману казалось, она родилась с лыжами в обнимку, и потому готова была кататься до бесконечности! Она легко знакомилась с курортниками, детьми на трассе, и, возвращаясь после очередного заезда в новой компании, сообщила, что здесь даже есть девушка из олимпийской сборной России.
   Устроившись в шезлонге на верхней площадке трассы с панорамным круговым обзором, Тельман налил себе горячего чая и, прихлебывая его, разглядывал многообразие горных пейзажей на высоте более трех с половиной километров. Согревающее изнутри тепло плавно переходило и на внешний взгляд по отношению к "Седому Великану", признавать и видеть которого ему до этого нарочито не хотелось. Но сияющая ледниковая шапка Эльбруса, совсем рядом, упорно притягивала взгляд своим величеством, безмолвно рассекающим облака собою, и от этого невозможно было оторвать глаз! Седловидная вершина самой высокой горы Кавказа то очищалась, то вновь окутывалась проносящейся облачной дымкой, отчего воображению рисовались детские картинки дыхания гигантского живого исполина. Невольно вспомнилось детство, прошедшее тоже в горах, но другого масштаба. Однажды, еще задолго до войны в Чечне, они классом ездили по Военно-Грузинской дороге через Крестовый перевал к горе Казбек. Впечатления от средневековых крепостей, легенд о Прометее, святой Нино, монахах и других героях заразили тогда подростков желанием изучать историю Кавказа. А молодая учительница литературы увлекательно пересказывала и читала стихи о Казбеке Пушкина, Лермонтова, Грибоедова, стоя на смотровой площадке с потрясающим видом. Все подопечные тогда явно или тайно заучивали эти строки. Самопроизвольно Тельману вдруг захотелось забыться, отречься от своей прежней жизни и навсегда поселиться здесь, у подножия этой горы, где обретается покой в размышлениях о вечном, возвышенном.
   В пансионат они вернулись, весело напевая "Альпинистку", ближе к вечеру и увидели на болтающейся бирке, накинутой на ручку, вставленную записку. Развернув ее, Тельман прочитал: "Срочно зайдите к администратору!". В такой расслабленной обстановке, слово "срочно", казалось нелепым. Даже не помышляя куда-то идти, молодожены вместе отправились в душ, а спустя полчаса, когда Тельман в халате дегустировал коньячок, в дверь кто-то настойчиво постучал.
   - Момент! - криком отреагировал он.
   На пороге номера пред ним предстала строгая кавказская женщина средних лет в одежде удивительного сочетания национального и делового стиля.
   - Тельман Идрисович! Вам надлежит немедленно позвонить в Москву генералу Боровикову!
   - А что за срочность?
   - Вам виднее, но оттуда уже трижды звонили!
   - Приду через десять минут.
   Тельман недоумевал, что же такое могло случиться? Не говоря счастливой Агнесе ни слова, легко одевшись, он дошел до бара и набрал служебный номер генерала.
   - Мехтиев?! - сразу возмутился начальник. - Может ты мне скажешь, какого хера ты переводил из Дагестана в Лефортово некоего Шевелева?
   - Скажу. Но только не по телефону! - быстро нашелся Тельман, выиграв время для раздумий.
   - Завтра же, чтобы до конца рабочего дня был с докладом у Батрушева! Я тебя временно отзываю! Понятно?
   - Так точно!
   Короткий диалог вызвал у Тельмана учащенное сердцебиение. Из него следовало, что неприятностями не просто попахивает, а воняет дальше некуда. Выпив в баре водки, он набрал сотовый Вехтерева.
   - Здравствуй Миша! Ничего не хочешь мне сказать?
   - Хочу, да самому не с руки разыскивать было.
   - Итак?
   - Тельман! Можешь про меня всякую ерунду думать, но сегодня я написал рапорт Батрушеву, что доставлял Болдырева из Астрахани по твоему распоряжению.
   У Тельмана еще больше заколотилось сердце.
   - Подробный?
   - Поверхностный. Мое дело маленькое. Привез-увез, а зачем, мне не объясняли.
   - М-гу, - облегченно вздохнул Тельман. - А из-за чего весь сыр-бор?
   - Не хочу тебя расстраивать, но этот Шевелев сначала убил Болдырева, затем в составе организованной вооруженной группы убил 80 сотрудников МВД, и его следы ведут, как минимум, дважды в Чечню, где он подкупил экипаж боевого вертолета, давал им звонить со своего телефона и беспрепятственно вывозил сумки полные оружия!
   - Бред какой-то! Когда он успел? Какие 80 сотрудников? У них с головой все в порядке? Он два месяца на свободе и дважды в Чечню?
   - Я говорю, что мы имеем.
   - Мы?
   - Наше управление.
   - Ясно. Я завтра возвращаюсь.
   - Тельман! Я здесь не причем! В этой Астрахани мои данные...
   - Полно тебе. Я про него сам объясню.
   - А-а. Еще забыл сказать. Подполковник Шошов выехал поездом в Читу и на конечный пункт не прибыл. В исчезновении подозревают также Шевелева.
   - Ну, это понятно. Нашли паровоза, которому терять нечего, и вешают все подряд. Ладно, бывай! Если что, найду тебя завтра.
   Тельман опять вернулся к стойке бара, выпил водки, и ему неимоверно захотелось курить, несмотря на то, что повсюду был чистейший воздух. Стрельнуть у кого-нибудь сигаретку, выглядело в высшей степени некрасиво, и поэтому он, купив пачку, вышел на веранду, где на декоративной гнутой скамейке, казалось, с удовольствием пускал струйки дыма. Предстояло упорядочить свои мысли. Первый вопрос состоял в следующем: "Кто может дать другую информацию, против той, что он доложит генералу? Ответ - "Вехтерев и Шевелев". Шевелев навряд ли будет сотрудничать со следствием, ему терять нечего, да и преступникам веры нет. А Вехтерев повязан несанкционированной вылазкой в Узбекистан со множеством трупов. Значит, будет молчать. Болдырев и Шошов исключаются. Значит, никто не сможет раскрыть истинную причину вызова Шевелева из Дагестана. Остается найти, желательно мертвого, агента, который дал информацию, что у Шевелева в Чечне имеется оружие, а Шошов и Болдырев дали устное согласие на сотрудничество, поэтому их пришлось разместить в одной камере. Такое объяснение всех устроит, и будет виновата амнистия, которая не позволила довести дело до конца, так как законных оснований содержать их в СИЗО не было. Не так уж и все печально! Никаких превышений полномочий и использования служебного положения в личных целях.
   Из размышлений Тельмана вывел вопросительный голос Агнесы, стоящей перед ним со строгим видом:
   - Ты закурил?
   - Пойдем, выпьем, малышка! Завтра мне придется тебя оставить.
   За пересказом ей сути разговора они просидели в баре около часа и в обнимку отправились к своему номеру. Неожиданно, из-за спины прозвучал голос женщины-администратора, которая наверняка не штатно состояла на службе у ФСБ:
   - Тельман Идрисович! Вас опять к телефону! Срочно!
   Отправив Агнесу подниматься по лестнице одну, он вернулся к бару, полагая, что генерал его повторно тревожить не будет, но все равно представился на всякий случай по-уставному:
   - Подполковник Мехтиев.
   - А-а! Вот как я тебя хорошо застал! - раздался знакомый, пьяненький голос полковника Самокрутова из Ростова. - Дружок твой Вехтерев номер дал!
   - Здравствуй, Саныч! Ты-то здесь, каким ветром?
   - Узнаю, Идрисыч! Не потерял хватку! Сразу к делу, да?
   - Ну, зачем так, Саныч?
   - Ну, по делу, дак по делу! Тем более ты завтра в Москву улетаешь. "Рыбешка" в наши сети крупная попалась, а ваше третье управление взяло дело под контроль и своим бездействием, прямо, убивает!
   - Саныч! Ну а я-то, что могу? Я в отпуске...
   - Ты-то, как раз и можешь! Поговори со своим Боровиковым, пусть он нам в ЮФО отдаст, у нас же столько по нему наработок! Мы им все передали, а оттуда даже подтверждения не пришло в получении!
   - Подожди. Что передали? Кому?
   - Вашим. Ты там тоже косвенно в деле был. Помнишь, в 95-ом, по лаборатории с высококачественными поддельными документами из Чечни работали и на номер Иридиум не раз выходили, который тут же умолк? Мы тогда думали, что кто-то из наших слил!
   - Меня тогда не было, но расследование по сотрудникам я проводил, помню. И?
   - Что "И"? - Самокрутов, оказывается, находился в хорошем подпитии. - Мы его на прослушку поставили, он у нас три года без толку стоял, а потом его сняли! И что ты думаешь? Аппаратура сбой дала! Этот номер заговорил! Мы не сразу среагировали, и у нас есть записи, где мужчина звонит женщине и просит ее сшить сумку под гранатомет, она его слепо слушается, да там чего только нет, в этих разговорах, включая манипуляцию воинскими званиями. Но самое интересное, мы вычислили, кто эта женщина и где находится! У нее по-прежнему остается включенным Иридиум, зарегистрированный на сестру Яндарбиева, представляешь?
   - Саныч! Ну, так арестуйте ее, я-то вам зачем?
   - Ты ее знаешь. Тогда же, в 95-ом, в СИЗО Владикавказа из-за нее бунт был! Подозревали в пособничестве террористам, отпустили, и вот оно, все всплыло!
   Спина Тельмана взмокла, но он, не теряя рассудка, быстро переспросил:
   - А она где, в Чечне?
   - Она у нас, в Ставропольском крае, планирует новый теракт и наверняка поджидает встречи с сообщниками!
   - Где конкретно в крае?
   - Город Георгиевск! Улица Карла Маркса 8.
   - И за ней не наблюдают?
   - Идрисыч! Не пори чушь! За ней круглосуточно наблюдают из конторы Спиридонова, но нам, в вашей Москве "связали руки", даже проникнуть к ней в дом не разрешают! Мы бы там и камеры и микрофоны установили, поверхностный обыск провели, там во всем дворе у них наверняка на каждом метре по десять килограмм оружия зарыто! Я об этом и хотел поговорить с тобой. Объясни начальству, что мы сами в состоянии справиться! Я на себя всю ответственность готов взять! Ну нельзя с ней тянуть, понимаешь?
   - Понимаю, Саныч! Железно обещать не могу, но, если генерал в настроении будет, - поговорю обязательно!
   - Я знал, Тельман, что ты справишься! Позванивай нет-нет! Адью!
   Почти минуту Тельман простоял без движения у телефонного аппарата, держа трубку с короткими гудками в руке. Свалившийся на него объем информации за вечер зашкаливал. Он сразу уловил шаткость своего положения. Во-первых, никто не сможет объяснить, каким образом сюда вмешалась его сестренка - тихоня Лейлочка, во-вторых, в ближайшие дни он не сможет ровным счетом ничего предпринять, потому что завтра обязательно надо быть в Москве!
   Это был ступор! И как же он мог недооценить этого Шевелева? И почему так все одновременно? Вернувшись в номер и развалившись поперек широкой софы, он размышлял, искал выход, но внутренний голос ему упорно твердил: "У тебя ничего не получится. Ты не сможешь быть в двух местах одновременно, а потом, время будет упущено". Агнеса приставала с вопросами, но он ее не слышал, думая лишь о своем. Неожиданно, он ощутил желание, поделиться своими проблемами и уже начал было это делать, как его пронзило ощущение: "Она же применяет гипноз!".
   - Ты что делаешь? - обратился он к ней.
   - Тельман! Ничего!
   - Ничего? Ты меня гипнотизируешь? Мысли хочешь читать?
   - Я? Нет!
   Тельман ухватил ее за лицо и увидел в глазах испуг.
   - Забыла, что я тебя предупреждал?
   - Я про себя просто решила представить, о чем ты сейчас думаешь!
   - Не делай так больше! Никогда! Поняла меня?
   - Да.
   Тельман плеснул себе полстакана коньяка. Выпив и закурив, он мельком только подумал о том, что может, стоит попросить ее помочь, как она сама беззвучно подошла сзади и, положив руки на плечи, произнесла:
   - Тельман! Я вижу у тебя серьезные проблемы, но мы - одна семья, давай решать их вместе?
   - Ты не справишься! Это тебе не в кинотеатр бесплатно заходить с инструктором! Это оперативная работа!
   - Но может все-таки стоит попробовать?
   - Ты понимаешь, что если где-то засветишься, это будет конец твоей и моей карьере?
   - Тельман, миленький! Ты же у меня такой грамотный! Научи, как это делается и тогда ничего такого не случится. Ты же можешь сам быть инструктором?
   - Да? - Тельман удивился ее инициативности в правильном направлении. - Тогда слушай. Проблема, по большому счету, одна. Мне надо спасти свою сестру. Она не понятно, куда вляпалась, и я более чем уверен, ни в чем не виновата. Ее надо вывести из-под профессионального наблюдения, которое пока не на высшем уровне. Реально взвесь, ты можешь справиться с этим?
   - Если ты мне расскажешь, как это наблюдение осуществляется, то почему бы нет?
   - Неси ручку с бумагой!
   Тельман вытащил второй стаканчик, наполнил коньяком и, дождавшись ее, выпил с ней на пару.
   - Значит смотри! Исходные данные ничтожно малы и если я буду уточнять по телефону подробности, это вызовет подозрение. Назван адрес - улица Карла Маркса 8, без указания квартиры, значит, следует понимать, что это частный дом. Если применять к нему стандартную схему среднего уровня, то наблюдение должно вестись круглосуточно, с дистанции 20 - 50 метров справа и слева от главных ворот. Со стороны тыла - в одном направлении, и если дом находится между другими домами - выбирается максимально близкая возвышенная точка с дистанцией колебания от 50-ти до 100 метров. Все происходящее записывается на видеокамеру. Это я тебе в общих чертах обрисовал. Какие у тебя имеются планы?
   - Раз видеокамера, значит, мне, прежде всего, необходимо изменить внешность, цвет волос, цвет глаз и увеличить рост посредством скрытых под штанину или длинное платье каблуков.
   - Ну, это понятно. А дальше?
   Агнеса на некоторое время закрыла глаза и произнесла:
   - Дальше все в порядке. Я их нейтрализую или отправлю по ложному следу.
   - Это как?
   - Тебе этого не понять. Это уже мои проблемы. Значит, точек наблюдения должно быть всего четыре?
   - Да.
   - Если я выведу ее из дома, что нам делать дальше?
   - Надо увезти ее из этого места на достаточное расстояние, анонимно определить на жилье и дождаться меня.
   - И где такое место?
   - Скажем, Краснодарский край, не сильно крупный курортный город.
   - Хорошо, Тельман, я поняла. Остается ей что-то предать от тебя на словах?
   - Так и скажи, что я прошу во всем слушаться тебя. Если она начнет проявлять какое-то недоверие, назови, всего лишь одно имя - Мухарбек! Она все поймет! И не вздумай ее подвергать своему гипнозу! Как все сделаешь, немедленно возвращайся сюда, в пансионат. Максимальный срок проведения операции - два дня! Я сюда вернусь, как раз к этому времени, и тебя не должны здесь потерять. Эта сучка-администратор, возможно, будет за тобой присматривать, придумай какой-нибудь поход в горы. Сможешь?
   - Все будет хорошо, Тельман!
   С раннего утра, сменившийся со смены бармен увез их в Нальчик. Агнеса проводила Тельмана на посадку в самолет и вернулась на такси обратно в гостиницу. Чтобы напрасно не терять времени, она напрямую направилась к администратору и впервые в жизни рискнула применить на деле свои имеющиеся навыки. Поинтересовавшись "Жива ли мама?", она поймала ее взгляд и дала четкую установку - "Тебе надо срочно проведать маму и пробыть с ней два дня!". Администратор засуетилась, а Агнеса отправилась к себе на второй этаж, где дождалась и увидела из окна, как служащая покинула свое рабочее место. Погостив у соседей из Смоленска, она и им дала установку - уйти в горы на два дня в поход. Семейная пара, на удивление, легко подверглась воздействию, и супруга срочно принялась собирать рюкзак, а муж отправился в прокатный пункт за палаткой. Надев на себя неброское серое платьице, в босоножках, имея при себе лишь маленькую дамскую сумочку, где кроме косметики и документов были еще все оставленные Тельманом деньги, Агнеса вышла на малопроезжую дорогу, и немного пройдясь с горы, остановила старенькую белую Ниву.
   Добравшись до Нальчика и ощущая дискомфорт от нарастающей высокой температуры воздуха, она подошла к респектабельному мужчине-кавказцу, вышедшему из магазина с покупками и усевшемуся за руль Ауди А6, явно оснащенную кондиционером. Тот охотно пожалел такую симпатичную, одинокую девушку и бесплатно довез до Минеральных Вод, всю дорогу на потеху Агнесе, в течение полутора часов рассказывая анекдоты.
   Оказавшись в городе с почти стотысячным населением, Агнеса отпустила домой рассказчика и на другом такси объехала ряд магазинов, купив себе черный парик, темные очки, темное платье длиною ниже колена и босоножки на высокой платформе. Сложив все это в пакет, она приобрела в магазине Оптика контактные линзы, меняющие цвет глаз. Сменив облик в подъезде пятиэтажки, мадам Мехтиева преобразилась в брюнетку с песочным цветом глаз, и в таком виде приехала в Георгиевск. В небольшом ресторанчике Агнеса провела около трех часов, дождавшись момента, когда начнет смеркаться. Несмотря на опустившийся мрак, улицы все равно не выглядели пустынными.
   Медленно проезжая в Жигулях мимо дома К.Маркса 8, она насчитала шесть автомобилей, стоящих на обочинах поблизости и только в одном из них находилось двое мужчин, а остальные были пустыми. Рядом располагалось летнее кафе, где отдыхало много посетителей, и это, в некотором роде, осложняло задачу.
   Проехав еще четыре дома вперед, на перпендикулярной дороге они свернули направо, затем еще раз направо, и Агнесе стало понятно, что стоящие дома между дорог, идут в два ряда и смыкаются огородами посередине, приблизительно на расстоянии тридцати метров от каждого.
   Отпустив водителя, она с пакетом в руках прогулялась по другой, параллельной улице и смогла различить во мгле новостройку - пятиэтажку, в которой еще не было застекленных окон и освещения. Строение, безусловно, являлось единственным возвышающимся местом.
   Все-таки чувствуя некий страх, она проникла на территорию стройки и из имеющихся четырех подъездов выбрала второй. Поднимаясь все выше почти в полной темноте, ей становилось, порою, жутко. Самым страшным казалась даже не встреча с мужиком, а наличие мерзких крыс, от одного вида которых, она боялась, что остановится сердце.
   Дверные косяки в доме тоже не были установлены, и она, обследовав пятый этаж, не обнаружила ничего подозрительного. Взглянув в черный проем чердачного люка, ей захотелось бежать подальше отсюда, но все же она нашла в себе силы, спокойно обследовать и четвертый этаж, а затем зайти в третий подъезд и подняться на верхний этаж.
   В новом месте так же ничего не было, кроме строительного мусора, и зияла такая же черная дыра в потолке на лестничной площадке. Не найдя в себе храбрости подниматься туда, Агнеса решила пойти на хитрость.
   - Помогите, пожалуйста, есть кто-нибудь? - произнесла она жалким голосом.
   Никаких изменений не последовало. Она уже хотела было уходить и вычислять оперативников, осуществляющих слежку на улице, но, на всякий случай, еще раз произнесла:
   - Помогите, а-а-а!
   Вот он, долгожданный миг! На крыше отчетливо зашуршал керамзит, и вскоре по чердачной железной лестнице начал кто-то спускаться. Агнеса забежала вглубь квартиры и встала у окна, где слабым светом от городских огней освещался небольшой участок стены.
   - А-а-а! - опять протянула она.
   В кирпичном проеме возник крупный мужчина и, щурясь, начал уверенно приближаться.
   - Что случилось, гражданочка? Что вы здесь делаете? - скороговоркой пробубнил он.
   - Стой! - резко крикнула Агнеса. - Это ты кто? Ты кто?
   Мужик остался стоять, как будто парализованный.
   - Ты кто? Звание? Должность? - переформулировала вопрос она.
   - Старший лейтенант ФСБ Коваленко! Оперуполномоченный.
   - Что здесь делаешь?
   - Веду наблюдение за объектом.
   - Ты один?
   - Здесь - ДА!
   - Когда смена?
   - В шесть утра.
   - Поднимайся! Покажи, откуда ты ведешь наблюдение!
   Коваленко, к ликованию Агнесы, вел себя как подчиненный с начальником и без раздумий начал подниматься на чердак. Во время движения за ним у нее слетела неудобная босоножка, и чтобы не терять КОНТАКТ, Агнеса скинула на площадку и вторую, продолжив движение босиком.
   Они, сгибаясь, подошли к небольшому прямоугольному окошку, перед которым была установлена миниатюрная тренога с видеокамерой, а на керамзите лежало старое пальто подкладом вверх.
   - Вот! - виновато сказал он, показывая рукой на место.
   Присев вместе с ним, Агнеса в упор посмотрела в его глаза и начала задавать вопросы:
   - Звук сейчас пишется?
   - Нет.
   - Видеозапись ведется?
   - Нет. Она отключена.
   - Когда ты ее намерен включать?
   - Когда по рации скажут, что у объекта появилось движение.
   - Кто объект?
   - Албагачиева Лейла.
   - Она одна в доме?
   - Да. Недавно погасила свет.
   - Нас сейчас по рации слышат?
   - Нет. Для ответа нужно нажимать клавишу.
   - Какие машины осуществляют наблюдение за объектом?
   - Белая "копейка" и "шестерка", с другой стороны дома - зеленая "пятерка".
   - Три машины?
   - Да.
   - Сколько в каждой машине человек?
   - По двое.
   - Фотографии Албагачиевой имеются?
   - Да. У всех.
   - Между вами осуществляется плановая проверка связи?
   - Да. Каждый час.
   - Когда в последний раз осуществлялась?
   - Минут пятнадцать назад.
   - Пошли за мной! - строго произнесла Агнеса.
   Коваленко безропотно повиновался. Сердце авантюристки бешено колотилось в груди. Она понятия не имела, сколько может продержаться контакт в условиях темноты, да еще и при линзах в глазах. С трудом обнаружив слетевшие босоножки, она со спутником вышла из подъезда и выбрала для себя наиболее освещенное местоположение. Зафиксировав свой взгляд в упор глаз парня, она отрывисто заговорила:
   - До пяти утра ты не будешь включать видеокамеру!
   - Понял.
   - До пяти утра ты не увидишь ничего подозрительного!
   - Понял.
   - До пяти утра, жди здесь, на первом этаже!
   - Понял.
   - Если тебя вызовут по рации, скажи, что все в порядке! Никакого движения не видишь!
   - Понял.
   - К тебе никто не приходил! Ты меня забыл!
   - Понял.
   Выйдя со стройплощадки и шагая прогулочным шагом, Агнеса дошла до дома, расположенного на перекрестке и постучала в окно, хотя у калитки был звонок. Дом Лейлы был отсюда третьим. Под впечатлением своего положительного результата с наблюдателем она решила действовать жестче, не тратя времени впустую. Выглянувшей в окно женщине, она дала мысленную установку - "Открывай!". В ограде дома диалог продолжился:
   - У тебя муж есть?
   - Да.
   - Веди к нему!
   Под навесом Агнеса разглядела старый Москвич-41. В доме женщина показала на храпящего толстоватого мужчину с пышными усами, лежащего на кровати.
   - Иди спать! - распорядилась Агнеса.
   Женщина незамедлительно ушла в другую комнату, а Агнеса принялась тормошить мужика. Не успел тот раскрыть глаза, как она сразу выпалила:
   - Пойдем за мной! Быстро!
   Ничего не понимающий хозяин дома, прямо в пижаме и босиком вышел на крыльцо.
   - Мне нужно попасть на соседний участок! Там есть бреши в заборе?
   - Есть. Я недавно, правда, заделал, чтобы куры не убегали!
   - Веди! Показывай!
   Подойдя к середине огорода, мужик отодвинул решетку из мелкой сетки, и Агнеса загнала его на соседский участок первым. Затем они долго искали проход среди зарослей кукурузы и еще каких-то растений на третий участок и, наконец, подошли к нужному дому. Вырвав гниловатую доску, мужик остался ждать, а Агнеса крадучись, держась в тени деревьев, добралась до входной двери и тихо, поскребывая, постучала. Ничего не изменилось, и выждав с минуту, она повторила действие, после которого раздался встревоженный шепот:
   - Кто там?
   - Лейла, открой! Я от Тельмана!
   - От Тельмана?
   - Мухарбек! Открой, все скажу!
   Тихонько брякнула защелка, Агнеса юркнула внутрь и, не желая подвергать Лейлу действию гипноза, отведя взгляд, таинственно заговорила:
   - За тобой ведется постоянная слежка! Тебе нужно со мной срочно покинуть дом!
   - Как? Почему?
   - Все вопросы потом! Бери самое необходимое, и уходим!
   - Я не могу! Я жду одного человека!
   - Тебя могут арестовать уже сегодня утром! Тогда ты точно его еще не скоро увидишь!
   - С ним что-то случилось?
   - Все потом, Лейла! Твой телефон пеленгуется! Бери необходимое и следуй за мной!
   На этот раз Агнеса уже посмотрела в глаза, и результат не заставил себя ждать. Лейла нервно засуетилась по дому, и Агнеса едва успела пресечь попытку включения света. Сложив впопыхах в сумку вещи, минут через десять они уже вышли к огороду, и тут Лейла неожиданно остановилась в смятении. Агнеса хотела было дать ей очередную установку - "Следуй за мной!", но отчего-то решила сформулировать вопрос по другому:
   - В чем дело?
   - У него здесь сумка. Очень важная сумка! Дом будут обыскивать?
   - Скорее всего - ДА!
   - Ее надо забрать!
   - Ну, пойдем, бери!
   - Ее надо откапывать...
   - Да что же это такое?! Лейлочка! Делай все бегом!
   Несмотря на то, что копали они двумя лопатами, времени ушло не меньше десяти минут. Агнеса опасалась, что усатый мужик очнется от воздействия, и поэтому, толком не отряхнув от земли удлиненную камуфлированную сумку, они побежали к заборному лазу.
   Усатый, как часовой, был на месте и ничуть не удивлялся происходящему. Спустя несколько минут они были уже на его участке. Одиночный лай собачонки не был агрессивным и не должен был привлекать чье-то внимание.
   - Машина на ходу? - спросила у мужика Агнеса.
   - На ходу, но "граната" может рассыпаться.
   - Заводи! Отвезешь нас на Ж/Д вокзал!
   - М-гу! - кивнул хозяин и целеустремленно направился в дом за ключами.
   Дамочки вплотную приблизились к автомобилю, у которого не запертыми оказались все двери. Загрузив сумки в салон, Лейла села на заднее сидение и стала искать положение, при котором ее не видно было бы с улицы.
   Распахнув ворота, мужик выгнал Москвич на улицу. Фээсбэшная "шестерка" находилась в каких-то пятнадцати метрах позади, и сотрудники, сидящие в ней, отчетливо видели происходящее. Пока водитель закрывал ворота, Агнеса вышла из машины и, для вида, отжала и прижала "дворники" на лобовом стекле, демонстрируя оперативникам, что ухаживает за техникой и ни от кого не прячется.
   После старта усатого владельца кульминационная часть операции пошла на убыль. Их не преследовали. Помотавшись немного по городу, Агнеса вышла на оживленном месте возле площади и нашла другую машину, на которой они выдвинулись по направлению Лабинска в Краснодарский край. Новоявленным родственницам безумно хотелось пообщаться между собой, но, не смотря на имеющиеся у Агнесы навыки, в присутствии постороннего мужчины они, большей частью, молчали. Самое главное, что она является супругой Тельмана, было сказано, и этого вполне хватало для полного доверия.
   Из Лабинска с пересадкой в другое такси они проследовали до Хадыженска, откуда отправились к конечному пункту - городу Туапсе.
   На все про все ушло больше семи часов, хотя второй водитель уверял, что расстояние от Георгиевска составляет 450 километров. Обращаться в централизованное бюро по сдаче квартир они не стали, сразу направившись в частный сектор, в надежде найти нужное объявление.
   Поиск жилья для двух утомившихся в дороге бессонной ночью родственниц завершился после прогулки Агнесы по рынку, где ей удалось раздобыть адрес для съема жилья в самый разгар сезона отдыха. Приехав по указанному адресу на улицу Керченскую, заплатив завышенную сумму, они заселились в двухместный номер летней мини-гостиницы во дворе частного дома. Агнеса приложила остаток своих тающих сил для того, чтобы не показывать документы. Она избавилась от грима, переоделась в свое легкое, серое платье и, на правах спасительницы и старшей, заглянула внутрь содержимого влажной камуфлированной сумки. От увиденного ее подбородок оттянулся вниз, и несколько мгновений она находилась в ступоре. На фоне беспорядочно лежащей груды долларов через прозрачный целлофан был виден пистолет с запасной обоймой и целые ряды паспортов различной окраски.
   - Лейла! Ты с ума сошла? Откуда у тебя это?
   - Это его.
   - Кто он?
   - Вот! - Лейла достала фотографию, на которой Жора был в центре, с улыбкой обнимая двух десантников в беретах.
   - Этот?! - чуть не взвизгнула Агнеса. - Ты его знаешь?
   - Знаю, а что?
   Агнеса, заметно нервничая, заходила по комнате.
   - Лейла! И ты все это намереваешься оставить здесь, в комнате? Я ума не приложу, что с этим делать! От оружия надо избавляться, но опять же, с таким добром как быть...
   Времени в запасе не оставалось ничуть, Агнесе необходимо было срочно возвращаться. Она решила оставить все, как есть, сбегала в магазин за необходимым, наказала Лейле никуда из номера не показываться, взяла у нее несколько рублевых купюр, пообещала скоро приехать с Тельманом и, выйдя на улицу, остановила такси, договорившись ехать до Нальчика.
   В дороге, с горем пополам, ей удалось поспать в машине, но усталость все равно давила неимоверным грузом. Вся эта поездка казалась нереальной, она была даже склонна думать, что это обработка и внушение ей идет от Приступы, и сейчас она витает где-то во снах. В подтверждение этому Туапсинский водитель настойчиво потребовал заплатить семь тысяч рублей. Такого с ней не случалось последние пять лет! Она, если считала нужным, иногда давала водителям деньги, но сумму ей не озвучивали никогда! Судя по всему, ее сила больше не действовала!
   Таксисты отказывались везти ее в горы к гостинице, до которой езды было около двух часов. Только с шестой или седьмой попытки она договорилась с шофером Волги-такси и приехала в "Балкарию" к десяти вечера. Тельман был уже в номере и, вероятно, появился здесь недавно. Прислонившись к стене в коридоре, она зажмурила глаза и произнесла:
   - Тельман! Там тако-о-ое было!
   - Успокойся, малыш! Давай, выпей! Да и пойдем вместе в сауну, отдохнем с дороги!
   Агнеса, похоже, не могла больше принимать самостоятельные решения. Тельман сам нашел ее банный халат и полотенце, поднес к ее губам рюмку с коньяком и после того как она выпила, подтолкнул ее следовать впереди себя.
   Сауна располагалась в подвале, и релаксирующая обстановка в ней не позволяла говорить о делах, хотя Агнеса и пыталась несколько раз заводить сбивчивый разговор. Ближе к полуночи разморенная пара, отдыхая поперек кровати, наконец, настроилась на подробное и серьезное обсуждение. Поначалу Тельман понятливо все воспринимал, одобрял и уточнял детали, но когда услышал о сумке с деньгами и оружием, а также о том, что владелец этой сумки тот, который выкрадывал Агнесу из больницы, то и у него в мозгах наступил паралич. Разум отказывался воссоединять несовместимое, похоже он сам находился в сюрреалистическом сне.
   Утром, анализируя сведения, в голове упорядочились мысли, планы начали составляться четко и логично. Его поездка в Москву прошла успешно, всевозможные вопросы с подозрениями в свой адрес он снял без каких-либо трудностей. Про Шевелева он выяснил еще ряд подробностей, и дело с ним выглядело так плохо, что даже и не стоило вмешиваться, ибо он не хотел, да и не мог что-либо изменить в его судьбе.
   Пока Агнеса по заданию собирала вещи, он флегматично сообщил администратору гостиницы, что пребывание в горах им с супругой не нравится, и они намерены, выехать к морю. Забрав деньги за оплаченные дни, они на попутке доехали до Нальчика, и там уже в дело вступила Агнеса, у которой произошло чудесное восстановление, - первый же таксист сразу согласился отвезти их в Туапсе, даже не назвав цену за поездку. В пути по горам и низменностям они дважды останавливались у придорожных кафе в Краснодарском крае, подкреплялись сами, угощали шофера и прибыли в Туапсе к вечеру.
   Лейла, встревоженная, обрадованная, растерянная и провинившаяся, бросилась обнимать Тельмана, но тот ее весьма прохладно отстранил и со строгим выражением лица усадил за стол напротив себя. Лейла и плакала, и улыбалась, и несла такой бред, что не хотелось воспринимать информацию, состоящую из сплошного криминала.
   Предложив ей помолчать и отправив Агнесу за спиртным, Тельман рассмотрел содержимое сумки, и на его суровом лице заиграли желваки. Вытащив пакет с паспортами, он разложил их на столе, затем со дна сумки достал бордовую шкатулку и тут же захлопнул, раскрыв ее на миг.
   - Лейла! Ты обезумела? Что это такое?
   Она, всхлипывая, пожала плечами. Он извлек пистолет, пакет с печатями и потянул, вглядываясь, развалившуюся пачку долларов, на которой имелся поперечный, распотрошенный след от прохождения пули.
   - И это все Шевелева?
   - Георгия. Я не знаю его настоящей фамилии.
   - То есть ты, не зная его настоящую фамилию, сбежала вместе с ним из Чечни и опозорила нашу семью?
   - Он сделал так, что меня, якобы, убили, и никуда я не сбегала!
   - Да? И мама сейчас убивается в горе, а ты скрываешься от спецслужб? Так?
   - Нет. Я сказала Малике, что со мной все будет в порядке! Мухарбек! Я ждала его пять лет! Я видела его фотографию еще в 95-ом году!
   - Да? Кстати! А каким образом вы выбрались из Чечни? Он ведь был с 18-го июня в розыске?
   - На вертолете...
   - Ты хочешь сказать, на военном вертолете?!
   - Да.
   - Летчики его друзья? С каких пор они подвозят гражданских?
   - Я была в форме.
   - Да-а! Ну и наверетенили вы дел!
   После порции коньяка, принесенного Агнесой, и раздумий в молчании Тельман, наконец, принял нужное решение. Он отправил Агнесу к морскому причалу частных судов для поиска яхты, с владельцем которой следовало договориться о дальней прогулке на завтра. Ничего не рассказывая о себе, Тельман спокойно и в подробностях расспросил Лейлу обо всех перипетиях ее жизни, постепенно упорядочивая для себя ее первоначальный бред. Затем разговор перешел на родных, оставшихся в Чечне, и его очень удивило известие, что семнадцатилетняя Малика почти одного с Лейлой роста. Неожиданно остро возникло желание плюнуть на всю эту службу и жить мирной жизнью рядом со своими родными. Лейла говорила без остановок на чистейшем чеченском языке, смотрела на него таким взглядом, полным отеческого тепла, что у Тельмана сжало горло от горечи утрат в семье, страданий, выпавших на их долю. Остро возникло чувство вины по отношению к своим родным, которых он покинул в силу специфики своей профессии...
   Агнеса появилась с пакетами, полными продуктов, и, извлекая их на стол, с улыбкой, немного обреченной, сообщила:
   - Владелец судна будет ждать до завтрашнего полудня, но готов отправиться и прямо сейчас. Куда ты хочешь, чтобы он нас довез?
   - В Грузию.
   - В Грузию? Но у меня ведь... - Агнеса покосилась на Лейлу и поправилась. - Мне нельзя покидать...
   - Придется. Тем более, я думаю, легко будет сделать так, чтобы владелец выпил в грузинской акватории и оказался там, якобы, случайно, а мы - простые пассажиры, которые не знали, куда нас везут.
   - Хорошо. Но нам ведь надо делать в России отметки о своем пребывании, мы и сейчас нигде не числимся, могут и потерять?
   - Скажем, что путешествовали по побережью на машине, предпочитая уединенные места. Ты, главное, возьми на себя таможню и всевозможных морских пограничников.
   - Понимаю. Будем пробовать...
   - Да уж. Судно из себя что представляет?
   - Ну так, белое, хорошо покрашенное, буквы золоченые, называется "СТРИЖ".
   - Меткие определения! - Тельман усмехнулся. - Длина, какая? Скорость? Экипаж?
   - Да один он там был! А длина-а, ну может метров пятнадцать или меньше...
   - Ясно. Пока нас не хватились, действовать нужно быстрее. Собираем вещи, поехали прямо сейчас!
   На сборы ушло немного времени. У Лейлы основные вещи остались в Георгиевске. Агнеса подогнала такси, и они под покровом ночи, захватив криминальную сумку, выехали по направлению к частному причалу. Следуя между небольших яхт, расположенных по обе стороны маленького пирса, Агнеса шагнула на борт крайнего четвертого судна, на лакированной поверхности бортов которого мерцали отблески огней города. Навстречу вышел крупный мужчина предпенсионного возраста с пышными украинскими усами. Его лицо, отчего-то, не выражало никаких эмоций, и он, чисто автоматически, поздоровался с Тельманом за руку, не спуская глаз с Агнесы. Полагая, что мужичок под воздействием Агнесиных импульсов, Тельман обратился к ней, а не к нему:
   - Спроси, на судне есть укромное место, чтобы спрятать сумку?
   - Куда можно убрать сумку, чтобы не нашли пограничники?
   Мужик высказал что-то нечленораздельное и, махнув рукой, предложил следовать за ним. Они спустились вниз в машинное отделение, где он из пола вытащил металлический решетчатый блок, отодвинул железную стенку и, показав на темное углубление, произнес:
   - Сюда сложите!
   Ниша не слишком подходила по размеру, и Тельману пришлось повозиться, трансформируя сумку так, чтобы крышка смогла закрыться. Когда это удалось, мужик установил решетку и, прекрасно ориентируясь в полумраке, вывел всех наверх и без всяких вопросов встал к декоративно украшенному морскому рулю, оставаясь там, как вкопанный, в последующем. Тельман, через Агнесу, поинтересовался, есть ли у него навигационные приборы, и знает ли он путь в портовый город Поти.
   Получив утвердительный ответ, Тельман помог отвязать швартовы, и через несколько минут они отчалили от пирса в сторону открытого моря, на мелких волнах которого призывно скользила лунная дорожка. Насыщенный влагой и особым запахом, теплый морской воздух окутывал тело, пьянил голову, и от удовольствия вдыхать его полной грудью с уютной палубы не хотелось уходить. Тем не менее, Тельман заботливо отправил Агнесу отдохнуть в небольшую каюту, напоминающую по обстановке СВ вагон с двумя мягкими диванами. Лейла, обняв брата и прислонившись головой к его плечу, молчала, с невыразимой тоской глядя на удаляющийся город. Он и сам молчал, по-новому размышляя о ситуации, сложившейся вокруг своей сестры.
   - Мухарбек! А что случилось с Георгием? - тихо спросила она.
   - М-м! - Тельмана аж передернуло. - Мне кажется, тебе придется его забыть.
   - Ну, скажи...
   - Он арестован и оттого, что сильно травмировался, стал инвалидом. Ты так, любишь его?
   - Да. - Лейла тихонько заплакала, содрогаясь всем телом.
   - Все равно я бессилен ему чем-то помочь. Он получит пожизненное, там первое свидание дают лишь через десять лет. Лучше не вспоминай его вообще. Ты ведь привыкла к потерям. Смирись и на этот раз!
   Лейла, всхлипывая, отошла на корму, а Тельман, тем временем, с двумя бутылками коньяка отправился угощать неразговорчивого капитана плавсредства. Менее чем через три часа завиднелись огни крупного города Сочи. Капитан вел себя по-прежнему невозмутимо, стоя на широко расставленных, по-морски, ногах и, не понятно для чего, постоянно покручивая руль, тогда как они плыли и без этого по-прямой. От береговой линии яхта находилась в километре, скоро должна была появиться незримая граница с Абхазией. К этому времени у пожилого судоводителя, наверняка, будет выражен алкогольный выхлоп изо рта после опорожненной им бутылки.
   Вскоре они уже двигались по акватории сопредельного государства с непонятным статусом. На мачте судна не было флага, и горели лишь габаритные огни. Они в любом случае были заметны издалека, но почему-то к ним никто не подплывал. Тельман поначалу смотрел в бинокль по обе стороны бортов и вперед, но затем отказался от этой затеи. Заблудившиеся пьяные туристы не должны были себя так осмотрительно вести на чужой территории, и поэтому путь продолжали, исключительно ориентируясь на приборы.
   Для Лейлы все эти морские переходы с расстояниями, опасениями были непонятны, ее сердце, распадаясь на кусочки от боли за любимого, все же не хотело верить в случившееся и взывало к силам Всевышнего о помощи. Измученная она тихонько прилегла на диван в каюте напротив проснувшейся Агнесы, которая встала и перед выходом на палубу заботливо укутала ее пледом. Яхта продолжала плыть в темноте в сторону грузинского побережья, Тельман настороженно отслеживал обстановку, чувствуя с каждой минутой возрастание внутреннего напряжения. Он даже вздрогнул от ласкового прикосновения теплой ладошки Агнесы.
   И все-таки неожиданно вспыхнули со стороны берега мощные прожектора на верхних балках двух быстроходных катеров. Было очевидным, что совсем недавно они подбирались к судну без света. Противно завыла сирена, и на русском, английском и еще непонятно каком языке через мощный громкоговоритель прозвучало требование немедленно остановиться. Агнеса подошла к капитану, и тот переключил рычаг на "Стоп машина". Тельман спрыгнул вниз и, успокоив встревоженную Лейлу, устроился напротив, изображая сонное состояние.
   Один из катеров умело пришвартовался у левого борта, и хозяин судна откинул металлическую складную лестницу. На палубу поднялся офицер с двумя матросами. Они были одеты в оранжевые спасательные жилеты поверх российской морской формы. Приложив руку к виску, офицер официально объявил:
   - Погранслужба России! Старший лейтенант Рутковский! Вы находитесь в территориальных водах Абхазии! Предъявите ваши документы!
   - Все в порядке, офицер! - заговорила Агнеса, находящаяся рядом с владельцем. - Мы просто заблудились! Документы в порядке! - она, пристально глядя в лицо каждому, повторила. - Документы в порядке!
   Старлей натужно переминался с ноги на ногу и неуверенно пробубнил:
   - Мы должны досмотреть судно. За нами наблюдают с другого катера.
   - Пожалуйста! - немедленно отреагировала Агнеса.
   Хозяин остался стоять у рулевого колеса, а Агнеса, вместе с моряками спустилась вниз, еще раз напомнив ребятам, что ВСЕ В ПОРЯДКЕ. Увидев "спящими" Тельмана и Лейлу, они не проявили к ним никакого интереса. Между делом, Агнеса дала установку сообщить начальству, что на судне не обнаружено ничего подозрительного, а также узнала, что через 50 морских миль, их неминуемо остановит грузинская погранслужба, потому что на мачте нет флага. Все это время, владелец так и простоял у руля, ни разу не обмолвившись словом.
   Проводив пограничников, Агнеса получила от Тельмана по-детски игривую похвалу, вкупе с очередным поцелуйчиком. Лейла понимающей улыбкой одобряла их отношения, но внутри себя ощущала неимоверную горечь от отсутствия ласки и тепла в своей будущей жизни.
   Через сорок с лишним пройденных миль забрезжил завораживающе красивый рассвет, наблюдать за которым с моря было в диковинку всем пассажирам. Спать не хотелось никому, но капитану судна необходимо было дать вздремнуть, для чего Тельман решил допустить отклонение от курса, направив яхту ближе к берегу, чтобы встать на якорь.
   По наличию пышной зеленой растительности на склонах гор, изрезанных оврагами с речушками, можно было легко определить, что они находятся в выраженном полувлажном субтропическом климате. Остановившись в двадцати пяти метрах от берега, рулевого отправили спать, а Тельман предложил всем искупаться.
   Раздевшись, он с индейским гиканьем в простых семейных трусах прыгнул с кормы в воду "солдатиком" и, озорно кувыркаясь, плескался, зазывая девушек. Агнеса едва не последовала за ним, но увидев засмущавшуюся Лейлу, не имеющую купальника, организовала купель с другой стороны яхты отдельно для них двоих.
   В оставшееся время неожиданно приятной паузы беглецы сумели позавтракать, поваляться, вздремнув, под теплым утренним солнцем на палубе мягко покачивающейся яхты, вновь окунуться в воде. При этом природная тишина и чистота хорошо снимали накал свалившихся переживаний и неурядиц в молодых организмах. Над ними, хотя бы на время, расстелился полог умиротворения и бесценной душевной близости. Но пришло время будить рулевого, сниматься с благословенного места, провожая его, вместе с пустынным обрывистым берегом, слегка опечаленным взглядом.
   Грузинский пограничный катер показался на их пути около трех часов дня. На борт поднялись трое моряков классической кавказкой внешности. Они отменно знали русский язык, поэтому Агнесе не составило большого труда объяснить им, что ничего противозаконного рядом с ними нет.
   Вечером "туристы" достигли портового города Поти. Обилие крупных торговых судов и частных мелких посудин у пирса не позволили сразу пришвартоваться. Пришлось уставшему капитану бросить якорь в пятнадцати метрах от основной парковки причала. На маленькой шлюпке с сумкой, извлеченной из тайника яхты, Албагачиевы втроем подгребли к крайнему судну, коснувшись его борта. На голос Агнесы вышел благополучный грузин с массивной золотой цепочкой на шее, к которому она смело пошла навстречу, вмиг договорившись, чтобы он никуда не отчаливал в ближайшее время и сохранил их лодку.
   На побережье и улицах росли диковинные невысокие пальмы с толстыми стволами. В самом городе жизнь, как будто замерла, у немногочисленных местных жителей был вяло сонный вид, но, тем не менее, Тельман сумел договориться с водителем тюнингованных Жигулей, чтобы тот повозил их по городу и помог найти жилье на сутки. Просияв передними золотыми зубами, джигит положил в карман 100-долларовую купюру и с прокручиванием колес порулил к центру, состоящему, в основном, из невысоких каменных домов, построенных еще при социализме.
   С подачи соплеменника - таксиста, провожатый отвез их на окраину, где в одном усадебном дворе приветливая седая старушка в платке предложила им за сто долларов, пожить в пустующем благоустроенном доме десять дней. Не желая с нею торговаться, родственники разместились в стареньком каменном строении, обвитым виноградом.
   Извиняясь за отсутствие передышки для отдыха, Тельман отправил Агнесу на причал договариваться с местом стоянки судна на пару дней, затем забрать капитана к себе, чтобы не нарваться на полицейскую проверку.
   Не откладывая, Тельман пристроил в надежное место сумку, из которой вытащил пакет с документами. Внимательное знакомство с ними подсказало ему способ легализации Лейлы, у которой при отсутствии паспорта имелись с собой две фотографии подходящего вида. Тельман решил изготовить для нее одновременно два паспорта, на гражданку Грузии и гражданку Литвы.
   На следующий день эта гражданка Грузии сделалась покупателем и владелицей усадьбы с двухэтажным большим домом. В каменном строении, обнесенном террасой, по национальным обычаям в подвальной части находились всевозможные хозяйственные приспособления и техника по уходу за виноградником, садом и цветником.
  
   Глава XXIX
  
   До конца летнего отпуска Тельмана Мехтиева оставалось несколько дней, и замещающий его на должности старшего оперуполномоченного ФСБ Михаил Вехтерев, начинал уже подумывать о предстоящем отдыхе сам. После планового совещания генерал приказал ему задержаться, и он, даже приблизительно не догадываясь о причине, вопросительно посмотрел на своего начальника, сделав выражение готовности на лице к любому заданию. Дождавшись, пока все выйдут, генерал заговорил с веселыми нотками в голосе:
   - Поздравляю тебя, Михаил Евгеньевич! Сегодня я отправляю в секретариат приказ о назначении тебя старшим оперуполномоченным и ходатайство о присвоении тебе звания подполковник!
   - Весьма польщен, товарищ генерал! Служу России! А как же Мехтиев?
   - А-а! Забудь о нем! И не какой он не Мехтиев, как оказалось. Его настоящая фамилия Албагачиев, и как он у нас появился, ума не приложу! В личной охране президента Дудаева служил, представляешь?
   - Ничего себе! Не знал.
   - Да ты многого не знаешь. Он по-прежнему связан с террористами, помог сбежать своей родной сестре, причастной к контрабанде оружия, и еще вовлек в этот бизнес, свою паранормальную женушку, тоже непонятно, каким образом у нас оказавшуюся. Я уверен, сюда он больше не вернется, потому что его неминуемо ждет арест.
   - Дела...
   - Вот именно - дела! Тебе придется вылететь в Тюмень и попробовать разговорить задержанного Шевелева. Выяснить у него как можно больше эпизодов его преступной деятельности. Ты ведь, косвенно, с ним знаком?
   - В некотором роде.
   - Делом занимается прокуратура УрФО, а из тюменской прокуратуры группу следователей возглавляет матерая тетка - Волошина Елена Валерьевна. Попробуй с ней наладить контакт и выжать максимум информации. Нам необходимо обнаружить преступления, совершенные во многих регионах страны и имеющие статус - против государственности. Тогда делом начнем заниматься МЫ! С Мехтиевым ситуация станет более ясной, да и полноценное расследование деятельности этого задержанного сулит нам много лавров. Если ты накопаешь материал - подполковника присвоят в течение месяца!
   - Есть! - ответил Миша, зачем-то, привстав. - Разрешите применить в отношении Волошиной препарат СВЛ*[Бесцветная жидкость без вкуса и запаха, при попадании в желудок вызывает симптомы слабоволия и в значительной мере обеспечивает внушение].
   - Только в крайнем случае. Еще вопросы есть?
   - Никак нет!
   - У тебя три дня, не считая сегодняшний.
   - Есть три дня!
   Ни малейшим образом не показав встревоженности, Миша вышел к служебной стоянке и сел в свой Фольксваген. Вновь и вновь прокручивая разговор с генералом, он искал нужный подтекст, находящийся между строк. Боровиков не мог просто так проболтаться, что на Тельмана открыта охота, а это значит, он не хочет, чтобы его поймали. А почему? Чтобы не навести на отдел тень сомнения с поголовной проверкой всех сотрудников, имеющих с Мехтиевым приятельские отношения. Точно! Не имея самого подозреваемого и реальных доказательств, никто не посмеет уверять, что в отделе работали кроты от террористов. Но, опять же, а если это проверка? Служебный сотовый Тельмана наверняка на прослушке, и если он позвонит ему со своего, то запросто может оказаться в числе сообщников. Вот такая, двоякая, ситуация! Как быть, Миша не знал, и ему больше хотелось думать о погонах подполковника, нежели об этой проблеме, которую он сам не моделировал и, тем более, не доводил до такого громкого резонанса.
   Решение пришло неожиданно, когда он проезжал мимо ЦУМА и увидел мужика с сотовым телефоном у уха. Ну, конечно же! Надо отправить Тельману СМС с чужого телефона! Оставалось только продумать текст, который был бы понятен ему и никому больше.
   Подбирая варианты текста, Вехтерев добрался до квартиры, дополнил свой тревожный чемоданчик ампулой СВЛ, переоделся из строгого костюма с галстуком в стандартный наряд - футболка под пиджаком и джинсы. В ванной он надел парик с пышной светлой шевелюрой и примерил не модные очки, сильно уменьшающие размеры глаз.
   В новом виде выйдя из подъезда, он остановил такси и направился к близлежащему рынку. Оставив в машине пиджак и пластиковый чемоданчик с кодовыми замками, он прогулялся по фруктовым торговым рядам и вскоре обнаружил толстого азербайджанца, кричащего в сотовый телефон. Выждав момент, когда он закончит разговор, Миша подошел к нему сбоку и, заикаясь, протягивая пятидесятирублевую купюру, обратился с фразой:
   - М-минуту времени всего. С-с-с женой потерялись. Дай по-позвонить!
   Удивленный азербайджанец сразу сграбастал полтинник и протянул телефон. Миша умышленно, дважды набрал несуществующий номер, а затем сказал, что абонент временно не доступен, и получил добро, написать СМС. Пощелкав кнопками, не имеющими русских букв, получился текст с позывными, используемыми в Узбекистане: "SOKOL LETI! ORLA I KORSHUNA NE ZHDI! SESTRA." Пока он удалял после отправки это сообщение, сразу пришел отчет о доставке, который, немедля, был тоже удален.
   Поблагодарив довольного сделкой кавказца, Миша, петляя, вернулся к машине и направился в аэропорт Домодедово, где в туалете избавился от грима, надел пиджак и направился к начальнику службы безопасности.
   В Тюмени он был уже к 16-ти часам московского времени. Отмечаясь в региональном управлении ФСБ по Тюменской области, он неожиданно получил приглашение зайти в кабинет к дежурившему подполковнику. Невооруженным взглядом было заметно, что командированному из Москвы майору хотят пустить пыль в глаза, всячески демонстрируя свое дружелюбие. С кем-то созвонившись, подполковник предложил выпить и, нарвавшись на категорический отказ, робко посоветовал воспользоваться пустующей двухкомнатной служебной квартирой. Это предложение больше подходило, и, почувствовав желание коллег прогнуться, Миша затребовал себе служебную машину, что немедленно было выполнено. В придачу он получил карту города.
   Черная Волга, оборудованная радиотелефоном, с форсированным двигателем довезла его к нужному дому довольно быстро. Квартира располагалась на шестом этаже в старой девятиэтажке с неработающим лифтом. Внутри оказалась весьма уютная обстановка и идеальная чистота. Двухместная кровать в спальне была заправлена чистым постельным бельем, рядом имелись симпатичные торшеры, тумбочки и зеркальный шкаф-купе.
   Наскоро перекусив, Миша выбрал видеокассету с боевиком и, устроившись с банкой пива на диване, провел вечер у экрана японского телевизора. Засыпая, он с удовольствием подумал о продолжительном утреннем сне, когда не надо спешить к урочному служебному часу да еще нервничать, стоя в столичных пробках.
   Появившись ближе к обеду в областной прокуратуре и показав развернутое удостоверение, он без труда вошел и выяснил, где находится кабинет Волошиной. Дамочка выглядела довольно моложаво для советника юстиции, была симпатична и кокетлива, но встретившись с нею взглядами, Миша сразу понял, что эта мегера довольно не простая штучка.
   - Майор Вехтерев. Отдел "Т", третье управление УФСБ РФ, - представился он.
   - Очень приятно! Елена Валерьевна. Присаживайтесь, пожалуйста! - она расплылась в обворожительной улыбке.
   - Вы осведомлены о цели моего визита?
   - Да. Вы имеете разрешение на допрос Шевелева. Не станете возражать, если я буду присутствовать при этом?
   - Как сочтете нужным. Когда мы можем к нему попасть?
   - Можете прямо сейчас. Я позвоню своему водителю, и поедем вместе. Список лиц, имеющих к нему доступ, предметно ограничен. Без меня, вас могут не пустить.
   - Он в СИЗО?
   - Нет. Все еще в больнице. Врачи по-прежнему не дают гарантий его выздоровления.
   - Водитель не нужен. Я на машине. Дорогу, надеюсь, покажете?
   Заманчиво приподняв бровь, Елена Валерьевна встала из-за стола, выставила вперед бюст, застегнула пуговицу на своем мундире и, забросив на плечо сумочку, всем своим видом показала, что готова ехать. Дождавшись, пока она закроет дверь своего кабинета, Миша натолкнулся на фирменный знак, применяемый в солидных учреждениях - прокурорша шла впереди, завлекательно виляя задом в обтянутой юбке. Остановившись у Волги, она дождалась пока московский представитель откроет ей дверцу и села в кресло, умышленно задрав и без того коротковатую юбку, для демонстрации стройных загорелых ног. Миша тронулся к выезду со стоянки, а она, закурив тоненькую сигарету, спросила:
   - Вас не интересует, какие наработки у нас имеются по делу этого бандита?
   - Интересует.
   - Мы могли бы это обсудить у меня на квартире...
   Миша уловил четкий сигнал на предложение близкого знакомства и даже слегка удивился такой прямолинейности со стороны Елены.
   - На квартире, где в бегающих огоньках свечей будут искриться пузырьки налитого в бокалы шампанского?
   - Можно и так! - она скромно засмеялась, прикрыв рот рукой. - Ведь к нам не каждый день приезжают гости из Москвы!
   Миша уверенно вел машину, иногда нарушая правила дорожного движения. По сравнению со столицей - ехать по незагруженным улицам Тюмени, получалось довольно легко. Показав место у служебного входа в больницу, Елена первой вышла из машины, вновь заняв стратегическое положение впередиидущей, а на лестнице, якобы, от неудобства хождения на высоких каблуках случайно ухватилась за Мишу, который с удовольствием подставил ей руку. Чего-чего, а с подполковником юстиции у него еще никогда романа не было.
   Омоновцы из охраны в реанимационном отделении знали прокуроршу в лицо и беспрепятственно пропустили их двоих в палату. Дежурная медсестра позвонила куда-то по телефону, после чего, направляясь к выходу, произнесла:
   - У вас не больше пятнадцати минут!
   Миша с трудом узнавал Жору, на лице которого находилась прозрачная кислородная маска, впалые глаза, как и переносица, были очерчены лиловыми кругами. Знакомым был лишь неестественно бледный цвет кожи, на который он уже обращал внимание однажды, когда встречал его из Лефортово. Вытянутое тело было прикрыто простынею, руки прицеплены по обе стороны кровати наручниками. Вехтерев включил диктофон и официально представился по полной форме гражданину Шевелеву, при этом он заметил глазок видеокамеры, хорошо фиксирующей больного и присутствующих одновременно. Жора лежал без движения и смотрел в одну точку на потолке, не проявляя никаких эмоций.
   - Георгий Павлович! Вы состоите в террористической организации, ставящей целью борьбу с существующим порядком?
   Жора молчал, глядя отрешенными глазами все в ту же точку. Миша повторил свой вопрос уже более членораздельно и давящей интонацией.
   - Да. - Сухим шепотом ответил Жора.
   Волошина аж заелозила на месте, попыталась открыть сумочку, чтобы достать блокнот, но вмиг передумала.
   - Как называется ваша организация?
   - ВС. Ветеранский союз. - Опять сухо и без эмоций ответил Жора.
   - Какую должность вы занимаете в ВС?
   - Координатор действий в Западносибирском регионе.
   - Кто входит в состав руководства ВС?
   - Я получал указания от генерала Сливкина, нелегально находящегося в Андижане.
   - Генерал Сливкин руководит ВС?
   - Во всяком случае, высокопоставленнее его, мне ни о ком не известно.
   - В воюющих воинских подразделениях на территории Чечни имеются ваши люди?
   - Да. Командиры полков и другие офицеры, снабжающие нас оружием.
   - Назовите их!
   - И что мне за это будет?
   - Какие у вас требования?
   - Госпиталь Бурденко, Лефортово и гарантии приговора, не предусматривающего пожизненного заключения.
   - Нам нужны конкретные лица, причастные к контрабанде оружия.
   - Я назову их только в том случае, если вы выполните мои требования.
   - Откуда была привезена последняя партия оружия?
   - 219-ый полк, село Борзой, Шатойского района, - аппаратура на стенде начала издавать часто пикающие звуки. - Два Камаза с гранатометами Муха, Оса, плазменные огнеметы Шмель, 90 автоматов, боеприпасы, мины МОН-50, МОН-100, МОН-200.
   - А что вы перевозили по воздуху на вертолетах?
   - Деньги и капсулу с боевым отравляющим веществом.
   - Где это сейчас находится?
   Вбежавшая медсестра чуть не с криком накинулась на допрашивающих, предлагая немедленно выйти, и нажала красную кнопку на пульте. Застывшая до этого в прострации Волошина, с ошарашенными глазами, быстро пришла в себя и скороговоркой спросила:
   - Где находится капитан Белозерская, которую вы похитили из дома?
   - Ему скажу, а ты иди отсюда!
   - Немедленно покиньте палату! - завизжала медсестра.
   Миша кивнул Елене, та вышла и он услышал:
   - Юго-восток от Тобольска, сто семьдесят километров, лесной болотистый массив. Ее отпустили одну с пистолетом и патронами.
   - Все, мужчина! Немедленно покиньте палату!
   - Я думаю, не прощаемся, Георгий Павлович, - сообщил напоследок, уходя, Миша.
   Елена Валерьевна с жадностью впилась в него взглядом. Совсем недавно на ее глазах произошло чудо. Шевелев стал давать показания! Теперь она себя начинала ощущать на втором плане.
   - Михаил Евгеньевич! Как вы это сделали? - восхитилась она.
   - Ты что-то говорила об обмене профессиональными навыками у тебя на квартире?
   - Тогда не тяни, Мишенька, поехали!
   Оказавшись в хорошо обставленных апартаментах, превосходная блондинка взяла инициативу в свои руки, и не прошло пяти минут, как они оказались уже в постели, имея на себе остатки неснятой одежды. Искусством любви дамочка владела в совершенстве, и Мише оставалось, только молча подыгрывать и наслаждаться внезапной страстью. Шампанское было потом, а до свечей так дело и не дошло. Пока Елена звонила какому-то Михаилу Ивановичу и сообщала про тайгу в ста семидесяти километрах от Тобольска, Миша незаметно плеснул ей в бокал препарат СВЛ. Для него так и осталось тайной, что Елена получила указание от прокурора области, использовать такой же препарат с целью выуживания всевозможной информации. Все-таки Тюменский следователь - важняк, на чьей земле произошла основная часть преступления, должен быть впереди всей следственно-оперативной группы!
   Миша, чувствующий себя поначалу королем, после душа принял этот препарат, поднесенный в фужере. И дальше уже в постели язык развязался. Он выложил историю о Албагачиеве, служившем в охране Дудаева, его сестре, связанной с Шевелевым. А затем и вовсе о желании УФСБ заполучить это дело. Взамен он уяснил, что определенные силы будут пытаться устранить Шевелева при проведении судебно-медицинской экспертизы, связанной с исследованием мозга, при выезде в загородную психбольницу.
   В следующие два дня из-за ухудшения состояния подозреваемого в палату к нему
  никого не пускали врачи. Мило проведя все это время у Елены, Миша ознакомился у нее со всеми материалами дела формально и, оставив ей копию диктофонной записи допроса, улетел в Москву.
  
   Глава XXX
  
   До Нового Года оставалось одиннадцать дней. Уже три месяца, Жора находился в специально оборудованной камере СИЗО-1, под круглосуточным видеонаблюдением и внутри клетки, не позволяющей дотянуться до стен. На его туловище прибавилось пять больших багровых послеоперационных шрамов, и правая сторона груди была похожа на ячейки, в которых продают куриные яйца, от неправильно сросшихся костей и шарообразных костных мозолей.
   Не смотря на эти изъяны и утрату части правого легкого, он ежедневно изнурял себя физическими нагрузками, с маниакальным упрямством пытаясь полюбить боль, которая возникала при поворотах корпуса.
   Практически вся администрация тюрьмы знала его в лицо и относилась к нему даже лучше, чем к какому-нибудь авторитету или олигарху. Любые внутренние перемещения осуществлялись обязательно в наручниках и в присутствии, как минимум, шести офицеров ФСИН, убирающих с маршрута следования всех любопытных. Женщины, осуществляющие вывод на прогулку и выводные в следственные кабинеты, пожирали Жору глазами. Офицеры по-мальчишески выслушивали просьбы и немедля отправлялись докладывать и выполнять сказанное им. Так, ему в камере и в специальном прогулочном дворике установили турники, на которых он большее время висел коленями и разрабатывал пресс, вместе с костной структурой туловища. После того, как он сходил на прием к начальнику СИЗО, чуть ли не все сотрудники оперотдела, приволокли ему в клетку большой телевизор и лично сделали на нем все необходимые настройки. Ежедневно при утренних приемках смены симпатичная докторша интересовалась состоянием его здоровья, да и было многое, чего не ощущает на себе обычный арестант.
   На допросы его выводили не часто, он по-прежнему не сотрудничал со следствием и в этот день, когда дубак постучал по роботу ключом, со словами: "Шевелев! На выход без вещей!", Жора удивился, оттого, кому бы он мог понадобиться?
   Протянув со спины руки в открытую кормушку, он дождался, когда защелкнутся браслеты, и вышел к толпе отважных, в мундирах внутренних войск. На продоле, как всегда, было пустынно, и в скором времени, не снимая наручников, его завели в следственный кабинет. Там сидела прокурорша Барахтянская и рядом с ней стояли, изображая хищные улыбки на фоне полных ненависти глаз, начальник ОЧР Михаил Иванович и его заместитель Пинигин Юра, пять месяцев назад просящий пощады у батареи со сломанной рукой.
   Не поздоровавшись, Жора уселся на стул и обратился к Юре:
   - Как тебе, чувырло, не надоело еще мирных людей мучить и убивать?
   - Ты?! - немедленно отреагировал Юра и, быстро подскочив, боковым ударом по челюсти повалил Жору на пол, вместе со стулом, успев еще после этого дважды пнуть в грудь.
   - Отставить! - рявкнул Михаил Иванович и оттащил Юру к себе, при этом яростно защищая его словами. - Каких людей? Да вас, нелюдей, на каждой встречной березе вешать надо!!!
   - Немедленно прекратите! - завизжала Елена Валерьевна.
   - Подонок! - не обращая на нее внимания, продолжил Белозерский. - Где моя Эльвира?
   - Хе-хе-хе! - издевательски засмеялся Жора. - Возможно, в желудке у медведя! У них сейчас спячка, так что, наверняка, переваривается медленно!
   - Ты?! - не сдержался Михаил Иванович и ногами стал наносить удары по лежащему телу, норовя попасть по лицу.
   - Отставить! Немедленно прекратите! - запротестовала Барахтянская, выбежавшая из-за стола, и встала перед Михаилом Ивановичем.
   - Думаешь к фээсбэшникам уедешь и в живых останешься? - выкрикнул Иваныч.
   - Все! Остановились! Я вызову охрану! - завизжала Барахтянская и сама помогла Жоре подняться с пола и сесть на стул.
   Очеэршники стояли с провинившимся видом и скользили взглядами по точеной фигурке советника юстиции. Елена Валерьевна вернулась на место, поправила прическу и выложила перед Жорой напечатанный текст на фирменном бланке:
   - Ознакомьтесь, пожалуйста! - доброжелательно произнесла она, как ни в чем не бывало.
   - Что это?
   - Постановление о назначении психоневрологической экспертизы для установления вашей вменяемости на момент совершения преступления!
   - Леночка! А ты вот этим мудакам, можешь такую же назначить? - спросил Жора.
   Иваныч донельзя напрягся, и его глаза налились кровью, но от рукоприкладства и реплик он удержался.
   - Это не в моей компетенции. Итак, вы будете ставить подпись об ознакомлении?
   - Нет. Я в фальсификации уголовных дел участия не принимаю.
   - Это ваше право! - Елена нажала кнопку вызова конвоя и сказала старлею, возникшему в дверях. - Уведите!
   Вернувшись в камеру, Жора заварил чай, который ему стабильно приносил баландер из общаковой хаты, включил телевизор и почти мгновенно погрузился в раздумье. Он не воспринимал информацию с экрана. Ему стало ясно, что вопрос о переводе в Лефортово решен, но зачем тогда какая-то экспертиза, раз у них забирают дело? Зачем эта встреча с очеэршниками, которая, якобы, должна надавить на психику? Ведь чего доброго, экспертиза покажет невменяемость, и тогда прощай уголовная ответственность, что не устроит ни одного мента.
   Во всем этом чувствовался отчетливый подвох, в котором Жора, вопреки своему желанию так думать, выделил суть - против него приготовлена провокация, целью которой является физическое устранение. Других аналитических решений не было и, не имея сведений о месте, где будет проходить эта экспертиза, он решил действовать уже там по обстановке, не попадаться на ловушки и делать все против логики, по варианту номер два.
   С ногами, зацепленными на перекладине турника, он довел свой организм до высокого уровня усталости и уже перед сном услышал голос дежурной за роботом, извещавший, чтобы завтра он готовился на выезд без вещей. Ополоснувшись двумя тазиками холодной воды, Жора забрался под одеяло, и всю ночь ему снился сон, как он вместе с Лейлой танцует в огромном пустынном зале. Она была одета в белое бальное платье, обжигала своим взглядом и ослепляла блеском драгоценностей.
   Из сладкого небытия его вывел противный звук скрипящей и упавшей кормушки, с последующим невзрачным меланхоличным голосом баландера, одетого в белый колпак:
   - Есть будешь?
   - Чеши дальше!
   В проеме кормушки появилось лицо дежурной, которая тотчас спросила:
   - Шевелев! Вы что, отказываетесь от приема пищи?
   - Да вы мне нахер не нужны со своими пищами и отказами! Шуруйте к следующей хате!
   - Напишите заявление и укажите причину, по которой вы отказываетесь от приема пищи!
   Ранее он эту дежурную не встречал и поэтому быстро отвадил. Матерясь, он выбрался из-под одеяла, схватил алюминиевую тарелку и запустил в амбразуру. Дежурная едва успела убрать лицо, и тарелка громко сбрякала о бетонный пол коридора. Кормушка немедленно закрылась, и можно было не сомневаться, что об инциденте сейчас будет извещен ДПНСИ, но Жоре на это было плевать. Он должен обязательно находиться с пустым желудком, потому что в случае ранения в набитый пищей живот, обязательно возникнет перитонит, который не даст шансов уйти от долговременной погони.
   Восемь сотрудников СИЗО возникли у дверей к восьми утра. На этот раз Жоре, помимо стандартных наручников, надели еще одни поменьше, замыкающиеся на больших пальцах рук. Не снимая их, его перевели в маленький боксик, где он провел в ожидании более трех часов. За это время на продоле шла интенсивная движуха, зачитывались фамилии, хлопали роботы и на различные мероприятия увезли примерно с сотню разномастных арестантов.
   Двери его боксика отворили без простукивания, прекрасно зная, что он в нем находится один. Держа скованные руки за спиной, Жора вышел в холл, где его ожидали конвойные в милицейских формах. Их было двенадцать человек, из которых всего двое были сержантами, а остальные - младшие офицеры. Все, как на подбор, крепенькие и у подавляющего большинства висели на ремнях подсумки с автоматными магазинами.
   Следуя своей непреклонной манере, Жора отказался называть фамилию и другие данные начальнику конвоя - капитану, державшему пухлое личное дело перед своими глазами. Приставив бежевую папку к лицу для сверки с фотографией, капитан кивнул головой, и кто-то неизвестный отвел Жорины руки вверх, быстро, полусогнутым завели в зарешеченный автобус КАВЗ и закрыли в клетке.
   Около пятнадцати минут шло еще какое-то убацывание с оформлением документов, после чего оставшиеся милиционеры забрались в отправляющийся автобус и, сделав остановку в шлюзе, получили оружие, которое сдавали при въезде на территорию.
   Из заключенных в автобусе Жора был один. Они ехали на приличной скорости с мигалкой и очень часто пользовались звуковым сигналом, напоминающим кряканье гуся. Конвойные смотрели на Жору ненавистным взглядом, а вскоре, самый крупный из них, старлей, с грозным видом подошел к клетке и, пнув берцей 46-го размера по решетке, произнес:
   - Сученыш! Молись богу! Твоя песенка спета!
   К удивлению этого амбала Жора поднялся со скамейки и спокойно предложил:
   - Ты тогда расстегни браслеты, мне ведь рукой перекреститься надо!
   - Чего-о? - растерявшись, протянул старлей и обернулся на своих засмеявшихся сослуживцев.
   - Да, расстегни! Куда он нахер денется! - резко сказал начальник конвоя, в единственном лице сохраняя сосредоточенный вид.
   Старлей взял у него ключи от наручников и, опасаясь открывать дверь, через решетку избавил Жору от железа. Выехав за город, водитель-милиционер остановился у бетонного придорожного кафе, и один из конвойных слетал туда за ящиком бутылочного пива.
   Демонстрируя перед Жорой, как они тащатся от приема этого напитка, конвойные, не переставая, буравили Жору глазами, полными превосходства, власти и презрения. Он и не пытался им что-то говорить, про себя решив, что приз зрительских симпатий не избавит их от приказа - расстрелять его при попытке к бегству.
   Они все далее ехали по трассе вдоль лесов с обеих сторон. Не успел Жора навскидку предположить, что уже удалились от города километров на сорок, как водитель снизил скорость и направил автобус на второстепенную асфальтированную и плохо очищенную от снега дорогу. Виляя по закоулкам, наконец, и произошла остановка в непосредственной близости от крыльца, расположенного в торце двухэтажного кирпичного здания. Четверо конвойных вышли обследовать заведение, а остальные неуклюже заелозили на месте. По их поведению Жора сразу вычислил принуждение и неопытность убивать. Они чем-то напоминали солдат, впервые сталкивающихся со штурмом и реальным боем.
   - Выводим! - грубо выкрикнул капитан, стоящий с зажженной сигаретой у открытых дверей автобуса.
   - Руки за спину! - рявкнул амбал-старлей.
   На руках Жоры вновь сомкнулись наручники, и он опять ощутил отчетливые покалывания на подушечках пальцев. На этот раз его не сгибали, а наоборот, даже не спеша, дали подняться по лестнице, пройти поворот и некоторое расстояние небольшого коридора, явно предоставляя возможность осмотреться по сторонам. Имеющиеся два противоположных окна не имели решеток! По пути следования было всего пять конвойных! А остальные семь на улице? У окон? Ну и артисты!
   Ступающий за ним следом сержант, подтолкнул к дверям просторного кабинета, где окна уже были зарешечены, и внутри стояло специальное кресло с фиксатором для головы. Рядом с креслом находилась аппаратура, из которой исходило множество проводов с присосками. Навстречу вышла женщина в белом халате. Она явно была напряжена, и, волнуясь, произнесла:
   - Снимите наручники и нательный крестик, если есть.
   - Без проблем! - отреагировал сержант и расстегнул браслеты.
   - Крестика нет, - ответил Жора.
   - Присаживайтесь в кресло, пожалуйста! - распорядилась медсестра и, не в меру быстро, юркнула в служебное помещение.
   Сержант уселся на стуле и самодовольно глядел на Жору. В приоткрывшуюся дверь его кто-то позвал к себе, и он, слишком уж равнодушно, повесил на спинку стула автомат и вышел в коридор. В дырочке магазина не видно было капсюля тридцатого патрона, отчего следовал вывод - магазин пуст!
   В полнейшей тишине Жора по-кошачьи соскользнул с кресла и подобрался к приоткрытым дверям служебной комнаты. Присев, кувырком ввалился туда по полу и поднятыми вверх ногами заломил вытянутую, державшую пистолет руку, кого-то в гражданской одежде. Пистолет громко бухнулся на пол, и, оказавшись на упавшем противнике, Жора мгновенно с хрустом свернул ему шею, мельком увидев что-то знакомое в чертах лица поверженного. Сидящая на стуле женщина прижалась спиною к стене и глазами, полными ужаса, смотрела на происходящее. Не вставая в полный рост, Жора поднял пистолет и слегка отодвинул затворную раму, чтобы убедиться в наличии патрона в стволе. На мгновенье показавшаяся желтенькая гильза сразу убедила его, что Макаров заряжен. Тут он вспомнил о своем трюке, проделанном в госпитале Бурденко. Отщелкнув обойму, взору предстал всего единственный патрон, установить целостность которого не хватало времени. Этот пистолет пока годился только, как ударный инструмент.
   - Не стреляйте, пожалуйста! - отвлекая Жору, взмолилась женщина. - Они обещали, что если вы меня возьмете в заложницы, со мной ничего не случится!
   Белый большой комок, абсолютно бесшумно вкатившийся по полу кубарем, стремглав отвел Жорину руку с пистолетом в сторону, после чего ПМ вывалился из его согнутой кисти. Не реально мощный и сильный дядька повалил его на пол, одновременно сумев дотянуться до женщины, которая вмиг обмякла, стала похожа на восковую фигуру с остекленевшими глазами. "Неужели МИНП?" - только успел подумать Жора, как его сразу потащили по полу к выходу. Навстречу кто-то пробежал в белом, поверх тяжелых берцев. С заломленной рукой его закинули в автобус на мягкие, обездвиженные тела милиционеров-конвоиров, и все тот же, неизвестный силач, немного ослабил хватку. Лежа сверху, лицом вниз, поперек спины амбала-старлея, Жора сразу понял, что с этими ребятами шуток быть не может.
   Шестой, неизвестный боец, одетый, как и все в белый маскхалат и шапочку-маску, приволок за шиворот двоих из служебной комнаты - женщину медработника и мужчину, убитого Жорой. Тела их, как сумки, забросил на кучу тел, не останавливаясь, он ловко запрыгнул за руль КАВЗ и захлопнул двери.
   Неимоверно грубым стилем вождения он вошел в поворот, едва не опрокинув автобус, и продолжил движение, только и успевая, переключать скорости. Жора всмотрелся в лицо с застывшими глазами убитого им в засаде парня в сером пуховичке и удовлетворенно выдохнул, решив, что сегодняшний день уже не прошел напрасно. Перед ним лежал когда-то недобитый Вася! Хотел, видать, отличиться, но нашел, падла, свое!
   Куда его везут эти архаровцы, он понятия не имел. Ясно было лишь одно, что если бы его хотели убить, то с такими навыками как у них, сделать это можно было сотню раз. Скорее всего, применяя МИНП, это нападение сделали ФЭБСЫ, не желающие показывать своих лиц. Возможно, среди них сидит сейчас Тельман, а может и кто-нибудь другой заинтересовался им, ведь он выдумал историю о генерале Сливкине, а тот, не исключалось, сотрудничал с ГРУ.
   Автобус последние двадцать минут двигался не очень быстро и остановился, предположительно, от того, что зарылся в снег. Жору выволокли наружу и бегом подвели к оранжевой вахтовке-Уралу, откуда парень в маскхалате, затянул его вверх. В теплой будке-кузове собрались пятеро одинаково одетых в белое бойцов с пистолет-пулеметами Ярыгина на бедрах, а один из них держал в руках германскую снайперскую винтовку с глушителем - "G56".
   Когда Урал, собирая все кочки, пронесся по заснеженной пашне на спущенных колесах несколько минут, один из нападавших снял маску - и по телу Жоры просто-таки прокатился электрический импульс. Прорычав нечто, он опустил взгляд на пол и не смог сдержать выкатившихся слез.
   - Рубин!!! Ешкин твой кот!!! - на выдохе вырвалось у него.
   - А как ты хотел? ВДВ своих не бросает! ИЛИ ВСЕ, ИЛИ НИКТО! Забыл? Ты у нас все эти годы единственный, занозой в заднице сидел! Мы о тебе ничего не знали и поэтому не прекращали искать! Могу еще добавить, что ты единственный, кого я вижу живым, вернувшимся из плена! - по-простому, как будто, они расстались только вчера, произнес Рубин.
   Рядом находящийся боец тоже закатал на лоб маску, и у Жоры от удивления голова поехала назад и в сторону. Невольные слезы навернулись второй обильной волной. Улыбаясь, на него смотрел Торс.
   - А-а-а! - провыл, содрогаясь в рыдании, Жора, как будто ему сделали больно.
   - Здорово, Штопор! Узнал?
   - Узнал, нахрен! Пьяный подполковник!
   Они крепко обнялись, а, повернувшись, Жора увидел расцветающее в улыбке лицо Гектара, восседающего рядом с Рубином. Тот, молча, подсел рядом, хлопнул по плечу и подтянул Жору к себе.
   - Гектар! Охренеть! Как вы оттуда ушли? - Жора пытался смахнуть слезы.
   - Еле ноги унесли. Через несколько оцеплений пробрались. Их, человек триста было! Вас по связи запрашивали, вы не отвечали!
   - Их командир отряда говорил, что они пятьдесят шесть воинов потеряли!
   - Ну, значит так! - ничуть не удивился Гектар. - Что с тобой было и с Крабом - не видел, а Змей на наших глазах кучную очередь в центр груди получил. Нам не удалось его с собой забрать...
   - Краб меня за воротник в гору волок и на мне прямо умер. Его в упор из трех автоматов прошили. Сразу насмерть.
   - Как ты выбрался, Штопор? - режущей дикцией спросил Рубин.
   - В двух словах не расскажешь! А что самое забавное, я ведь нашел того майора-химика и вообще был рядом с ним!
   Спецназовцы многозначительно переглянулись друг с другом. В будке возник нарастающий звук рокота мотора, и через оконце Жора увидел, что они приближаются к поднимающему снежную пыль, самолету АН-2, стоящему на лыжах. Не прошло и минуты, как Урал резко остановился возле хвоста фюзеляжа.
   - Выходим! - скомандовал Рубин.
   Десантники, пренебрегая лестницей, сразу прыгали в снег и бегом направлялись к открытой боковой двери самолета. Жора спрыгнул предпоследним и слегка пошатнулся на ногах. От белого снега зарябило в глазах. Торс, тут же, обхватил его за туловище и увлек за собой. Все быстро расположились на продольных скамейках, Гектар, стоящий на входе, с силой захлопнул дверь, и этот звук по корпусу послужил сигналом двум пилотам, которые, увеличив обороты двигателя, тронули кукурузник вперед. Практически с минимального пробега, они взмыли в воздух, и Жора увидел, как Урал, с оставшимся в нем спецназовцем, шинами равняет след от лыж самолета.
   - Не захомутают его? - прокричал Жора на ухо Рубину.
   - Не. Он бывалый!
   Десантники сняли с себя маскхалаты, оставшись в зеленом. Жоре сменили черную фуфайку на камуфлированный бушлат, а заботливый Торс натянул ему на голову шапочку-маску. Немного пролетев на бреющем полете над верхушками деревьев, самолет, набирая высоту, преодолел густую полосу облаков и лег на стабильный курс. Рубин задел Жору по плечу и направился в самый хвост самолета, где находилась большая, красная пластиковая бочка. Последовавшие за ним Жора, Торс и Гектар присели возле нее. Два незнакомых Жоре спецназовца во все глаза смотрели на него издалека, как на былинного героя. Рубин вытащил из-за бочки фляжку спирта и налил Жоре в походный раздвижной стаканчик. Не поперхнувшись, Жора выпил содержимое, и вернувшийся к "банкующему" стаканчик заходил по кругу. Тепло усиливающейся волной распространялось по организму. Казалось, так хорошо, Жоре не было еще никогда! По-отечески добродушные лица бывших сослуживцев излучали такой родной магнетизм, что невозможно было верить в реальность происходящего. Ужасно захотелось курить, хотя он и не курил с момента своего ареста.
   - Дайте хоть сигарету, что ли? - обратился Жора ко всем.
   - Щас! - выкрикнул Торс и, покачиваясь, пошел к кабине летчиков.
   Рубин налил повторно, а вернувшийся Торс вместе с сигаретами принес еще и банку пива. Запив спирт пивом, Жора с призакрытыми глазами жадно затянулся дымом и услышал голос Рубина над ухом:
   - Рассказывай!
   Не утаивая ничего, Жора повел свое повествование с момента попадания в плен. Рассказал о незаживающих голенях, о том, как собака прокусила и сломала ему предплечье, как вырывала куски мяса у шеи, как он без кожи на ступнях ушел от погони, оказавшись в итоге преступником. Не забыл, и упомянуть о предателе, начальнике штаба 342-го полка, который информировал противника о выдвижении бронетранспортера со спецназовцами в их сторону и, в результате, нашел свою смерть в Узбекистане.
   Повзрослевшие пацаны, сопереживая, хлопали его по плечам, иногда смеялись, когда Жора рассказывал про ситуацию, возникшую при игре в шахматы и других случаях, включая тот, когда перепугался весь отдел внутренних дел в Дагестане. Незнакомые бойцы группы незаметно подтянулись к компании с Жорой и, слушая с интересом его, тоже вписались в круг "принятия по чарочке".
   Время пролетело абсолютно не заметно, как будто они провалились в черную дыру. Самолет осуществил посадку на аэродроме вблизи воинской части ВДВ в городе Асбест Свердловской области. Увлекшись, Жора не удосужился даже спросить, куда они держат путь и замешан ли во всем этом Тельман.
   Рубин выпрыгнул из самолета, когда еще полностью не остановился винт. Остальные вышли чуть позже. Появившись нескоро, он дал указание Гектару, выдвигаться к одному из четырех АН-2, стоящих рядом с взлетно-посадочной полосой. К десантникам, топтавшимся возле самолета, вскоре подбежал техник в летческой куртке с рыжим меховым воротником. Он открыл дверь, скинул лесенку и принялся снимать чехол с двигателя.
   От Гектара Жора узнал, что данная модификация кукурузника способна преодолевать полторы тысячи километров, и промежуточных остановок более не предвидится. Внутри салона стояли узенькие ряды кресел, самолет донельзя промерз, изо рта валил пар, но все равно находиться здесь было уютно. Гектар и Торс, наперебой, рассказывали о своих новостях и боеспособности их нынешней группы, потом сообщили, как к ним на базу приехала миниатюрная дамочка и поведала Рубину о дате, месте и времени планирующегося Жориного устранения при попытке к бегству. Ну а дальнейшее было делом техники.
   - Вы, значит, сейчас в Чечне не воюете? - спросил Жора.
   - Изредка выезжаем на операции, - ответил Гектар. - Там сейчас Псковские стараются. 31-ая бригада, слышал?
   - Слышать-то, слышал. А вы какая? Я ведь ни хрена кроме номера воинской части не знаю!
   - Ульяновские! - небрежно ответил Гектар. - Все та же, 67-ая дивизия.
   Возле борта скрипнул тормозами подъехавший Уазик. Из него неуклюже выбрался Рубин, держа алюминиевую кастрюлю в одной руке и две полуторалитровые бутылки в другой. Почти одновременно с ним сзади вышли двое молодых пилотов в теплых летческих комбинезонах и в унтах, тут же залихватски запрыгнули в салон и прошли в кабину. Торс помог разгрузиться Рубину, который легко организовал место для удобного времяпровождения всем шестерым присутствующим.
   - Налетай, братва! Хрен ли сидите? - весело провозгласил он.
   Кастрюля была полна горячих сосисок, а в полторашках находился спирт. У Жоры опять навернулись слезы. Он отчетливо вспомнил транспортный ИЛ-76, где они с Крабом перед прилетом в Чечню принимали такое же сочетание, и подумал, как бы ни сойти с ума от этого дежавю.
   - Что не так, Штопор? Пей! - улыбаясь, высказался Гектар и протянул стаканчик.
   Не пытаясь возражать своим спасителям, Жора не отказался. В самолете перестало гудеть предпусковое устройство, после чего пропеллер схватил с первого раза. Они вырулили на взлетку и, поднявшись в воздух, неуклонно набирали высоту, совместно пройдя стадию покалывания в животе и закладывания ушей. Теплый воздух, как-то незаметно, заполнил все пространство, и было очень приятно наблюдать сквозь маленький иллюминатор, как наступающая темнота превращает темно-серые облака внизу в бесформенное черное пространство.
   Рубин явно не договаривал о том, чего стоит ожидать в дальнейшей Жориной судьбе, и словно прочитав эти мысли, он позвал Жору в хвостовую часть, где усевшись на металлический ящик, прокричал:
   - До 28-го числа я тебя доставлю на базу десантуры в Абхазию! Там тебя будут ждать знакомые!
   - Кто именно?
   - Тебе видней!
   - А как мы туда доберемся?
   - Да уж найдем, поди, способ! - Рубин по-простецки улыбнулся.
   - Почему тебя слушаются летуны из ВВС? Что ты им рассказываешь?
   - Это не ВВС, а наша малая авиация! Смотри! - Рубин вытащил из внутреннего кармана свернутый вчетверо, ламинированный лист.
   Раскрыв его, Жора увидел вверху цветной герб России, фирменное обозначение штаба ВДВ РФ с эмблемой, надпись в центре - ПРИКАЗ N010 и далее следовал текст крупными буквами: ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ ВДВ РФ! НАСТОЯЩИМ ПРИКАЗЫВАЮ ОКАЗЫВАТЬ НЕМЕДЛЕННОЕ СОДЕЙСТВИЕ И ВСЕ ВИДЫ ПОМОЩИ КОМАНДИРУ ГРУППЫ СПЕЦНАЗА ВДВ, м-ру Катанаеву Руслану Владимировичу! Дата: 03.01.2000г. Командующий ВДВ РФ генерал-полковник Шпак Г.И. Подпись. Действительно до 31.12.2000г. Гербовая печать.
   - Не хреново! - завизировал Жора.
   - Ты еще не видел, как у них ноги подкашиваются после прочтения фамилии Шпак! - пошутил Рубин.
   - А ты значит майор уже? Поздравляю!
   - Что поделаешь? Время не стоит на месте! - лукаво прокричал Рубин. - Какого хера, ты нас не пытался найти?
   - Думал, забыли! Да и времени не нашлось! Все свои дела решал!
   - Ага. Наслышан я про эти дела... Не туда ты повернул, Штопор!
   С каждым часом полета в салоне наступала спокойная обстановка. Порывы общаться угасли. Двое бойцов, вставив пробки наушников в уши, приняв удобное положение, дремали под музыку. Все начинало казаться каким-то будничным и гражданским. Сосиски в кастрюле закончились, и допивать спирт никто не хотел. Развалившись в кресле, Жора начал представлять, как он появится в Абхазии, как обнимет Тельмана, после чего попросит вывезти из России Лейлу и сумку с деньгами. С этими мыслями, он провалился в сон.
   На военном аэродроме Ульяновска самолет осуществил посадку уже после полуночи. Рубин предварительно связывался с кем-то по рации от пилотов, и еще до того момента, как кукурузник подрулил к месту стоянки, ему в хвост пристроился Камаз-радийка, с желтыми мигающими огнями на крыше. Попрощавшись с пилотами, бойцы перебрались в теплую опрятную будку Камаза, в скором времени приехав на свою базу, расположенную в небольшом лесочке. В длинной двухэтажке весь первый этаж состоял из хозяйственно-тренировочных помещений, таких как бассейн, сауна, тренажерный зал, зал с матами и прочее. Спецназовцы жили исключительно на устланном коврами втором этаже, в комнатах по два-три человека. Этих комнат, по обе стороны коридора, было приблизительно тридцать, и Жора навскидку предположил, что здесь дислоцируется целая рота.
   Рубин задержался где-то внизу, бойцы незаметно выпали из виду, и оставшись вдвоем с Торсом, они зашли к нему в уютненький номер с золоченой табличкой "12". Здесь, помимо двух кроватей, было и все необходимое для комфортной жизни - телевизор, письменный стол, холодильник и душ-туалет. Вынув из шкафа комплект нового постельного белья и небрежно кинув его на кровать, заправленную желтым покрывалом Торс произнес:
   - Сейчас отдых, а к девяти утра сбор в сауне! Делай что хочешь, никуда не выходи, пиво в холодильнике.
   - А вы тут не хреново устроились! - отметил Жора, вытаскивая баночку пива.
   - А-а. По мне бы лучше, где-нибудь в палатке, чем эта цивильность! В городе хата есть, а туда даже не тянет, - не особо словоохотливо сообщил Торс и, раздевшись, забрался под одеяло, давая понять, что устал и не собирается поддерживать беседу.
   Жора постоял под струями горячей воды и, пробыв немного у телевизора, тоже завалился спать. Все события прошедшего дня, выстроенные цепочкой, прокручивались перед глазами, и неожиданно для себя он отметил, что его ничего не удивляет. Все выглядело так просто, словно не было никакого побега, а он всего лишь сходил в магазин за булкой хлеба и, вернувшись, встретил своих давнишних друзей! Это умозаключение при дальнейшем анализе стало выглядеть печально. Он понял, что к своим двадцати шести годам достиг такого уровня, при котором уже никогда не сможет возникнуть ситуация, способная его впечатлить.
   Появившись в назначенное время в сауне, вместе с Торсом, они застали там Рубина, Гектара и какого-то взрослого мужика с глубоким, большим шрамом на лбу и щеке. Посмотрев на Жору тяжелым взглядом, он протянул руку и представился:
   - Арбалет.
   Пожав огромную ладонь и назвавшись Штопором, Жора сразу понял, что имеет дело со старшим офицером, возможно даже возглавляющим весь спецназ дивизии. Сняв с себя поношенный спортивный костюм и последовав за Торсом в парилку, Жора мельком заметил, как изучающе-уважительно собравшиеся читают его телесные шрамы на фоне ужасно уродливой, выпирающей пучками, грудной клетки.
   Забравшись на самый верхний ряд, Жора некоторое время испытывал блаженство от горячего сухого воздуха, обильного потоотделения, вытягивающего, казалось, нечистоты из всего организма. Но, когда при очередном заходе десантники добавили температурный градус, ему стремительно стало становиться нехорошо, и на слабеющих ногах, слегка стукнувшись головой о косяк двери, он с трудом выбрался наружу, не пробыв в парилке и десяти минут.
   Его никто не подстраховывал. Развалившись на лавке и задрав голову кверху, он чувствовал, как задыхается, и в какой-то момент ему даже казалось, что он сейчас умрет от недостатка кислорода, но все-таки организм нашел силы вернуться в норму, а приятный холодный душ и вовсе наделил зарядом бодрости.
   Словно не замечая его недавнее отклонение, к нему подошел Рубин, позвал в расположенную рядом бильярдную и, кинув кий, предложил сыграть партийку. В этой игре Жора был абсолютным профаном и глядя как тают в лузах шары, получив явно подставной ход, при котором он смог бы легко утопить два шара, Жора увидел, что в комнате собрались другие десантники.
   - Штопор! Что ты там говорил про майора-химика? - басом спросил Арбалет.
   - Знаю, где он был на момент августа 96-го.
   - Где?
   - В Чечне... - уклончиво ответил Жора, вызвав недовольную гримасу у собеседника.
   - Чем он там занимался? - более дружелюбно задал вопрос Рубин.
   - Был вроде технолога при производстве героина.
   - В каком населенном пункте? - напористо задал вопрос Арбалет.
   Жора отложил кий и, в упор посмотрев Арбалету в глаза, ответил:
   - Готов указать, если возьмете меня с собой!
   Все, кроме Арбалета, заулыбались.
   - Я слышал, у тебя нет легкого? - произнес Гектар.
   - У меня нет каких-то десяти процентов от этого органа! Я справлюсь!
   - Кем ты себя представляешь в этой операции? - поинтересовался Арбалет.
   - Я не претендую на группу захвата. Достаточно простым бойцом, где-нибудь на отшибе.
   - Да пусть смотается! - встал на сторону Жоры Рубин. - Все-таки эту операцию, изначально, он сам предложил!
   - Выкладывай! Если информация подтвердится, будешь включен в состав вспомогательной группы! - рыкнул Арбалет.
   - Село Асланшер, Шатойского района. Труднодоступная для армейской техники дорога, ведущая из Шаро-Аргуна в Итум-Кале, параллельно дороге Дуба-Юрт - Шатой, в двенадцати - пятнадцати километрах выше. Горная лесистая местность. Последний дом на восточной окраине в виде трехэтажного коттеджа с арабскими узорами, спутниковыми антеннами и кондиционерами. Рядом двухэтажное здание охраны, под которым находится лаборатория, где работали военнопленные. Майор жил в доме хозяина коттеджа - Селима.
   - Численность охраны, военнопленных?
   - При мне было двадцать на двадцать, из которых половина охраны, была задействована на маковых полях, передвигаясь верхом на лошадях.
   - Предложения? - обратился Арбалет к Рубину.
   - Считаю необходимым доведение операции "Пьяный подполковник" до финального исхода. Мы имеем устарелую информацию, вдобавок, в это время года, мак не цветет. Его охранять никто не будет. Предлагаю отправить малую разведывательную группу для сбора данных.
   - Принято! Зайдешь ко мне с детальным планом к 14:00!
   - Есть! - ответил Рубин.
   С этого момента у Жоры зажегся неподдельный интерес к жизни. Рубин натянул ему на голову белую матерчатую маску-шапочку, наказал не появляться без нее вне пределов комнаты и подарил свои командирские часы с десантной эмблемой на циферблате. Собравшись вместе у Гектара в номере, Жора энергично начал чертить схемы расположения объектов. Без каких-либо обсуждений Гектар вызвался возглавить малую разведывательную группу, в которую автоматически включался Торс. Чтобы не встретить препятствия со стороны командования ОГВ(с) в Чечне, операцию решено было провести не афишируя своего присутствия. Довольный быстрой и четкой состыковкой факторов, Рубин обратился к Жоре, внешне недопонимающему, каким образом они должны появиться в Чечне.
   - На технике туда ехать бессмысленно. Дорога пустынная, и у них сразу сработает оповещение. Ты про пластиковое бундесверовское крыло слышал?
   - Нет. - заинтересованно ответил Жора.
   - Рубин! Ты в своем уме?! С его здоровьем? - возразил Гектар.
   - А что? - с видом простачка, пожал плечами Рубин и спросил у Жоры. - У тебя прыжков сколько?
   - Шесть, - стесняясь этой цифры, признался Жора.
   - Шесть?! - возмутился Гектар. - Рубин, очнись! Пользоваться крылом предписывается только после сотни! Это же самоубийство!
   - Этому, - неожиданно жесткой интонацией выразился Рубин и показал рукой на Жору. - Ни хрена не будет, даже если без парашюта над Арктикой сбросить! Он обязательно упадет на единственную надувную палатку и в тот момент, когда мимо будут проезжать спасатели!
   Торс неподдельно засмеялся, а Гектар сделался менее серьезным.
   - Только есть одна загвоздка! - вновь заговорил Рубин. - Мы можем задержаться, а я обещал доставить тебя в Абхазию за три дня до Нового Года!
   - Рубин! Из двух разных дел, в первую очередь должно решаться наиболее важное! Если с этим майором до сих пор ни хрена не случилось, для чего тогда полегло сколько пацанов? Ты лучше скажи, если мы летим инкогнито, эти крылья с парашютами придется выкидывать? Их никто не схватится и они ничего не стоят?
   - Важный момент. Мы конфискуем грузовик.
   - А как же инкогнито?
   - Что-то хочешь предложить?
   - У-гу. Есть у меня на примете один алкоголик-майор в Чечне, командир рембата. Он меня знает как капитана ВДВ, из непонятно какой части. В общем, сможет он с грузовичком, а то и с двумя помочь и никуда жаловаться не побежит! Чтобы передвигаться на этой технике без изъянов, на обратном пути нужны голубые береты и для полной уверенности, настоящие армейские номера с выписанным командировочным удостоверением следования до города Моздок.
   - Соображаешь верно! Что-то еще?
   - Да. Освобожденных пленных будут пристально допрашивать, поэтому никаких тельняшек и беретов на нас, они видеть не должны. Желательно, чтобы они услышали информацию, что их спасла разведрота 342-го полка.
   - А если прокурорские начнут допрашивать кого-то из этой разведроты?
   - 342-ой полк разбит наголову в феврале 1996-го и в настоящий момент расформирован даже его первый штат в Е-бурге. Пусть будет похоже на мистику, так удобнее завести расследование в тупик! У этого гада Селима, наверняка, все прихвачено, за все заплачено. Нельзя чтобы пострадали реальные люди!
   - А вдруг, сделают твой фоторобот и опознают? - предположил Гектар.
   - Да, похер! Меня сейчас все кому не лень ищут! Ну, взял грузовичок и что тут такого? Узнают куда уехал? Мне пластическую операцию так и так делать. Одним делом больше, другим меньше - по барабану!
   - В общем, принято! - коротко поставил точку Рубин. - Жаль, что тебя не было с нами все это время, Штопор!
   Гектар, Торс и еще трое бойцов разведгруппы покинули место дислокации уже этим же вечером, а на следующий день Рубин сообщил, что Арбалет категорически против использования пластиковых крыльев и разрешает высадку только на обычных Дубах.*[ ДУ-6. Десантный управляемый парашют]
   На протяжении двух дней Рубин, находящийся за рулем Уазика, возил Жору в центр парашютной подготовки, где грамотный инструктор толково объяснял, а потом выслушивал ответы, как правильно пользоваться парашютом. Ничего сложного во вспоминании этих навыков не было. Жора на подвешенном тренажере выполнял задание по перемещению центра тяжести для осуществления поворота, натягивал стропы и исполнял прочие команды, оставив учителя, в целом, довольным.
   На третий день после убытия разведгруппы, Рубин ожидал пообедавшего с закрытым лицом Жору на выходе из столовой. На улице пощипывал нос небольшой морозец, и стояла безветренная солнечная погода. Они сели в тентованный Уаз-469 и вскоре оказались на территории воинской части, где служили десантники-срочники. Проехав вдоль нарядных плакатов, Рубин остановился у штабного здания.
   - Возьму для тебя "Грач" под свою ответственность! Знаешь что такое?
   - Пистолет-пулемет Ярыгина, девять-на-девятнадцать, парабеллум. Стрелял. А ты не можешь Стечкина лучше взять?
   - Стечкина? Забудь это старье! Это модель 1947-го года! Он снят с вооружения в 71-ом, а те, которые были у нас в 95-ом, давались чтобы доработать их последний ресурс!
   - Который так и не доработали... - продолжил Жора.
   - Грач, во много раз лучше. Дак что?
   - Беру. Грач, дак Грач!
   Рубин вернулся из штаба с двумя набедренными кобурами, в одной из них находился Грач, а в другой - три запасных обоймы. Вручив их Жоре, он, молча, передал и наушник индивидуальной связи, после чего они поехали в центр подготовки к прыжкам. Там уже находилось девять бойцов, одетые в простые камуфляжи, без тельняшек и большинство было в черных кроссовках. Хотя правила требовали укладывать парашют самому, Жора ограничился тем, что пронаблюдал за действиями инструктора. Все собравшиеся имели при себе различное вооружение, среди которого завораживающе смотрелись четыре винтореза.
   Надев бушлаты и поверх разгрузочные жилеты, некоторые, в том числе Жора, прикрепили к бедрам пистолеты, остальные закинули на себя оружие и взяли парашюты. По сигналу Рубина бойцы вразнобой вышли на задний двор, где их ожидал подъехавший вплотную задом Урал.
   По прошествии получаса они были уже у заднего трапа самолета ЯК-40, который внешне выглядел как гражданский и имел потертую надпись по бортам - АЭРОФЛОТ. Салон этого самолета оказался в корне модифицирован. Никаких гражданских кресел, а лишь четыре ряда длинных скамеек и множество застегивающихся на бортах приспособлений.
   Десантники произвольно разбрелись по салону, в котором с независимым видом находились еще трое незнакомых военнослужащих, одетых в летчиские комбезы. Оставшийся возле Урала Рубин, громко крикнул:
   - Дорожка!
   Почти одновременно спецназовцы надели наушник с микрофоном, Жора тоже последовал их примеру и услышал в эфире:
   - Спутник - Ромбу!
   - На связи.
   - Слышу хорошо!
   - Принято! Модуль - Спутнику!
   - На связи. Слышу хорошо...
   Последним Спутник вызвал Штопора, и Жора неловко ощутил на себе взгляды команды. Почему-то Рубин пользовался псевдонимом Спутник и даже не удосужился ему об этом сообщить.
   На самолете включили свистящее предпусковое устройство. Рубин по-прежнему оставался у Урала, к которому через некоторое время, на всех парах подъехал белый, камуфлированный черными линиями Уазик, вызывающе выкрутив колеса при торможении. Из машины лихо выпрыгнул с набедренным пистолетом Арбалет, пожал руку Рубину и, целеустремленно зайдя в самолет, поздоровался за руку с каждым. Вмиг заскрежетало устройство, поднимающее задние двери. Заработали реактивные двигатели, и Жора, почему-то, с жалостью посмотрел на исчезающую из вида между дверями, бетонированную полоску Ульяновской земли.
   С наступлением темноты они приземлились на военном аэродроме в Калмыкии, возле которого не наблюдалось никаких населенных пунктов. Перекусили сухпаями, дозаправились, и, выждав продолжительное время, самолет поднялся в воздух после полуночи. Находящиеся в тусклом свете десантники, внешним видом демонстрировали равнодушие. Жора то же эмоций не проявлял, но отчетливо чувствовал возникающий в груди трепет и, становившиеся явными все чаще и чаще, импульсы от подушечек пальцев. Спустя некоторое время, Рубин отдал распоряжение, и все приступили к закреплению на себе лямок парашюта. Проходя мимо Жоры, он подверг его осмотру на предмет тщательно подогнанной амуниции.
   Время странным образом остановилось. Никто не разговаривал, и многие имели сосредоточенный вид. Рубин подходил к бойцам и что-то говорил им на ухо, отчего они недовольно поглядывали на Жору. Стало ясно, этим архаровцам хотелось пролететь на крыльях, а им было предложенно десантироваться на принудиловке. В салоне громко заработала прерывистая гулкая сигнализация. Спецназовцы прикрепили карабины к тросам и направились к открывающимся хвостовым дверям фюзеляжа, где их встречали парни в комбинезонах.
   Простояв пристегнутыми в полной готовности не более двух минут и ощущая весьма заметную тягу воздуха, парни в летных комбезах хлопком по плечу отправили вниз первого бойца. Практически сразу, вторым десантировался Рубин, который нырнул в бездну, как будто на водяной матрац.
   Следуя своей очередности, бойцы ловко спрыгивали в зияющую пустоту. Чувствуя трепет, который невозможно было прогнать, Жора прыгнул седьмым. В ушах появился громкий шум ветра, и пролетев по заданной траектории, он нарвался на резкий рывок вверх, ознаменовавший раскрытие парашюта. Воедино смешались чувства волнения, восторга и страха. В голове появилась пульсация, а по телу прошлась дрожь от избытка адреналина. Чтобы не допустить никаких сбоев, Жора опасался сделать лишнее движение. Он аккуратно посмотрел вниз и с трудом различил контуры лишь пяти куполов, разлетающихся друг от друга. Полностью расслабиться и пытаться уловить удовольствие от парения в воздухе, так и не удалось. Они десантировались с высоты тысячи метров, и земля приближалась с небывалой скоростью, вырисовывая расплывчатые контуры лесистых гор. Различив проглядывающуюся в ночи полянку, Жора потянул стропы и принял немного левее, дабы избежать попадания на крайнее дерево.
   Сгруппировавшись при касании земли ногами, он ощутил сильную боль в ребрах и не смог устоять на ногах, завалившись на землю. В эту звездную теплую ночь, на счастье, стояла безветренная погода, иначе незагашенный купол парашюта, мог его унести на какое-то расстояние, пока он избавляется от лямок креплений.
   Не сговариваясь, десантники поволокли скомканную белую ткань к кромке леса. Спутник прогнал дорожку, в ходе которой выяснилось, что некто Веер, завис на дереве. Ему отправились помогать выбираться двое бойцов, а Жора, подойдя к ближайшим деревьям, неумело принялся упаковывать белый шелк. Из нескольких мест раздался лязг взводящихся оружейных затворов. Рубин возник за Жориной спиной совершенно бесшумно, сразу тихо поинтересовавшись:
   - Штопор, все в порядке?
   - В полном. Ты же сам говорил, что мне ни хрена не будет!
   - Ладно! Не до шуток. У нас травмировался Веер. Останешься вместе с ним на имуществе!
   - А вот хрен! - Жора вскочил на ноги. - Рубин! Меня эти твари жгли живьем! Я вообще туда сейчас один, без оружия пойду и всех выкошу!
   В наушнике раздались позывные:
   - Рубин - Гектару! Рубин - Гектару!
   - Слышу тебя, Гектар! - ответил Рубин.
   - Мы вас видим! Подходим с восточного фланга! Трое!
   - Понял! Спутник - всем! Группа внимание! Дорожка! Доложить, как слышали!
   В наушнике послышались доклады в определенной последовательности, и Жора тоже доложил по связи рядом стоящему Рубину, чтобы слышали остальные.
   - Штопор! Ты ведь до сих пор заноза в заднице! Что с тобой делать?
   - Займем позицию, дай мне пулемет, я всего одной лентой пройдусь по этажу охраны и делайте дальше, что хотите!
   - И больше никаких просьб?
   - И дальше, одно лишь тебе подчинение!
   - Договорились! - коротко буркнул Рубин и уже на отходе в темноту леса задержался от Жориного вопроса:
   - Я не пойму, Рубин! К тебе и Рубин и Спутник обращаются! Что за хрень?
   - Рубин ко мне обращаются те, кто был со мной по первой войне и раньше. Ты можешь меня называть - Рубин.
   - Но это на бардак смахивает!
   - Пусть так. Если противник врежется на диапазон частоты, будут искать одного лишнего.
   Майор Катанаев исчез в темноте, оставив Жору в некотором недоумении. Фосфорицированные стрелки часов показывали - 2:20 ночи. Неимоверными стараниями Жора едва смог втрамбовать парашют в рюкзак. Бесшумно появившийся за спиной Гектар, с ручным пулеметом поперек груди, молча, поздоровался с ним за руку и слегка приобнял. Вскоре все мешки стащили в одну кучу. Рубин закрылся бушлатом с двумя остающимися на этом месте бойцами и слабым фонариком высветил на карте маршрут, куда они должны будут все это время перемещать имущество.
   После формального построения, колонна по одному, возглавляемая Гектаром, бегом отправилась на ближайшую гору. Жора бежал в центре и чувствовал себя сказочно-великолепно. Никакой поклажи, кроме пистолета с запасными обоймами у него не было и он, вспоминая свои былые времена, наблюдая, как остальные тащат на себе оружие, боеприпасы и пожитки, изначально думал, что ему лучше всех. Вся эта таинственность и скрытность появления группы позволяла считать себя суперсолдатом, единицей офигенно мощного и страшного отряда из шестнадцати человек, способных выполнить задачи целого пехотного батальона.
   Перед самым подъемом на третью лесистую гору он, сознавая свою вольность и исключительность в группе, бежал уже с полностью расстегнутыми пуговицами бушлата, чувствуя, как от пота прилипла к телу майка. Недопоняв какую-то сказанную в наушнике фразу, от резкого движения впереди бегущего бойца, Жора оказался у него на плечах. Немедленно к нему - акробату подбежал другой боец и взял себе его 7.62 РПК. Жора хотел было воспротивиться такому отношению, но услышал голос:
   - Штопор - Рубину!
   - Да, - не по-военному задыхаясь, ответил он.
   - Отдохни! Ты шатаешься, а моим тренировка лишней не будет!
   Плохо соображая, Жора вспомнил Краба и подумал, как бы этого несущего парня не постигла его участь.
   - Штопор?
   - Понял тебя, Рубин.
   Сменив еще двух носильщиков, они миновали две небольшие горы, и перед ними раскрылся отличный вид сверху на Асланшер. В селении из, примерно, сорока домов, единственная лампочка освещения горела в одном только месте и это, без сомнений, был дом Селима. На связь вышли остававшиеся двое наблюдателей из малой группы Гектара, которые сообщили, что все спокойно и предстоящая смена охраны периметра дома, будет осуществлена в 4:00. Часы показывали 3:23.
   Рубин решил действовать стремительно, прямо с марша, иначе пришлось бы ждать, когда сменившиеся часовые потеряют бдительность. Проинструктировав Гектара, возглавлявшего теперь уже вспомогательную группу и отдав ему на попечительство Жору, ввосьмером они, как призраки, рассыпались в широкую цепь и исчезли в темноте поселка, уточняя по связи у бойца с другого края села расположение дальних постов.
   Огибая село по левой стороне, Гектар быстрым шагом, а иногда и бегом, повел Жору к удобной позиции для видимости второго этажа охраны. В селе начинали вяло полаивать собаки. Из лесочка прямо на них выбежал Торс с пулеметом Калашникова на согнутых руках.
   Внешне обстановка ничуть не изменилась и выглядела вполне мирной. Гектар оставил Торса рядом с Жорой и сам стал перемещаться ближе к строению. Пробежав еще небольшое расстояние, Торс упал за естественный бруствер на задах какого-то огорода, откинул у пулемета сошки и выставил его по направлению к двухэтажному бараку, до которого было каких-то 40 - 50 метров.
   В эфире раздавались весьма профессиональные реплики, часто употреблявшие слово: "Чисто!". Жора понимал, что это означало снятие часового оружием с прибором для бесшумной стрельбы. Торс уведомил о том, что лента заряжена, передал Рубину о готовности Штопора и откатился на правый фланг, вглубь огорода, для контроля этого сектора. Оказавшись возле пулемета, Жора, как будто пытаясь общаться с ним, нежно погладил лакированный приклад, опустил рычажок предохранителя и напрягая зрение, совместил мушку с прицельной планкой, пробуя водить стволом по удлиненному балкону.
   Взрыв гранаты раздался минуты через две. Дико заржала лошадь. Где-то вдали заблеяла короткая автоматная очередь.
   - Штопор - Рубину - делай! - услышал Жора игривый голос начальника.
   Видимые в освещении лампочки, на балконе начали появляться заспанные боевики в одних трусах, с ошалелыми глазами и автоматами навскидку. Жора тянул. Ему хотелось увидеть их больше. В усадьбе Селима стали раздаваться одиночные выстрелы. Сердце лупило как отбойный молоток! Семь... Десять... Двенадцать... Пора! Привет вам, гады, от Краба!!!
   Пулемет, оглушительным, мощным рыком, разорвал последние остатки тишины в селении. Срезая тела, словно лазером, Жора вел единой очередью вдоль, придавливая пулемет, потому что начал опасаться, что ствол оторвется выше земли. Однако сошки отлично справлялись со своей функциональной принадлежностью. От перил ошметками отлетали огромные щепки, продырявленные пулями, тела откидывались к стене, сразу прощаясь с возможностью сопротивляться. Пули с легкостью пробивали двухрядную стену из пустотелых кирпичей, нещадно осыпали стекла на окнах и наконец, пулемет замолчал, изрыгая струю порохового дыма.
   - Ну, ты даешь, Штопор! А очередями не мог? - строго приструнил Торс.
   Оставив его реплику без ответа, Жора с умилением смотрел на результат своей работы. На второй этаж полетели гранаты, хотя там и не наблюдалось никакого движения. Не понятно, в силу каких причин, у Жоры наступило неимоверное облегчение. Он не чувствовал своего веса, и ему казалось тело отрывается от земли. Обнаружив, что Жора пребывает в некой прострации, Торс подтянул пулемет к себе, вставил новую ленту и как-то по- граждански произнес, отправляясь с пулеметом к дому:
   - Присматривай за огородом!
   Вообще не чувствуя опасности и страха, Жора, как пьяный, в полный рост вышел на середину огорода, ловко вынул из кобуры пистолет, передернул затворную раму и, фиксируя левой рукой входящую в рукоятку обойму, разрядил очередью все восемнадцать патронов по чердаку, рядом находящегося гражданского строения. В наушнике только и неслись слова - "Чисто!", с указанием позывных. Немного невпопад раздалась очередная реплика:
   - Штопор - Рубину! Что у тебя?
   - Черепица больно хорошая, Рубин!
   - Прекрати самодеятельность! Жду в доме!
   - Есть!
   Заменив обойму, Жора, чуть ли не в припляску, шагая, быстро оказался у недавно расстрелянного пулеметом здания. Некто Ковш, доложил Спутнику - полный контроль, что следовало понимать - на крыше коттеджа разместились снайпера с прицелами ночного видения. За минувшие годы в переднем дворике почти ничего не изменилось. В вольере лежали, разорванные взрывом гранаты, здоровенные кавказские овчарки, вблизи стояла старая деревянная телега, и на веревках совсем по-мирному висело постельное белье. Никого не встретив, Жора пошел в сторону кирпичной стены и обнаружил все на том же месте зиндан, в котором он провел около трех месяцев. Откинув топорно сделанную деревянную решетку, он увидел двоих, испуганно на него смотрящих, давно не стриженых пацанов.
   - Дую спик инглиш? - млея от восторга, спросил он, не в силах сдержать улыбку.
   Во взглядах пацанов ничего не изменилось. Они без движения продолжали на него смотреть, молящими о пощаде глазами.
   - Давай вылазь, пехота! Будем на свободу выходить! - весело заявил Жора и спустил им вниз корявую лестницу.
   Выбравшиеся наружу пацаны представляли собой живые скелеты и были одеты в натуральное тряпье, некогда бывшее армейским обмундированием. На тощих бушлатах не было воротников, и местами имелись выдранные, грязные клочки ткани. Заведя их на дальний двор, Жора увидел подобие строя из таких же, полуживых, исхудалых военнопленных. Перед ними прохаживался один из бойцов, а в освещенном участке, видимом из открытых дверей полуподвала, копошился кто-то еще.
   - Сколько вас? Все здесь? - спросил Жора у пленных.
   - Двадцать шесть. Двое в доме, а так, вроде все здесь, - ответил маленький паренек, находящийся на краю строя.
   Жора сосчитал солдат, которых и впрямь оказалось двадцать четыре. Отлучившись от двухэтажки, он связался с Рубином и зашел в дом Селима. Спустившись на раздающиеся в освещенном подвале голоса, Жора увидел, как Рубин и еще один боец, устанавливают заряд пластида на огромную стальную дверь с кодовым замком и крутящимся колесом. Подойдя к Рубину со спины, он сказал:
   - Тут в доме, еще двое пленных должно быть!
   - Да, знаю я! Там они, во дворе! Давай выходим! - занервничал Рубин.
   Стремглав, они выбежали наружу, и Рубин нажал кнопку устройства, дающему импульс радиодетонатору. Немедля последовал взрыв, от которого содрогнулся весь дом. Видимо взрывной волной накрыло двигатель дизель-генератора, и малочисленный свет пропал сразу во всех местах. У Жоры не было фонаря, но он все равно последовал за включившими маломощные фонарики диверсантами. Внутри через приоткрывшуюся толстую дверь в полумраке завиднелись размытые контуры двух больших кубов, размером до пояса, и только дотронувшись руками до одного из них, Рубин с не свойственной ему интонацией воскликнул:
   - Мать твою за ногу! Баксы!
   Жора тоже подошел вплотную к кубу и потрогал пачки долларов руками.
   - Штопор! Мы тебе отложим рюкзачок! Сейчас завершающей стадией по выводу пленных и дезой рулить сможешь?
   - Смогу. А что с майором и Селимом?
   - Селим убит при сопротивлении, майор связан во дворе у фонтана. За ним пасет снайпер, занимайся!
   - Как сдам пленных, сразу за грузовиком?
   - Да. Будем ждать на девятом километре Шатойской дороги. Перед оградой дома стоят джипы, посмотри рабочие, нет?
   - Понял. Двое помощников нужны!
   - Возьми у Гектара.
   - Давай хоть часть денег пленным раздадим? Да мне бы и на грузовик не помешало...
   - Достал уже! Бери, сколько влезет, и уматывай!
   Жора быстро накидал за пазуху уйму денежных знаков. Пройдя по двору уверенной походкой, подошел к телу майора, взял его за воротник и потащил волоком к бараку охраны. Химик представлял из себя маленького человечка с аккуратной бородкой и имея кляп во рту, зыркал глазами, полными ужаса. По связи передали, что лаборатория "Готова", что следовало понимать с дополнением - "К взрыву". Рубин сам вызвал Гектара и сказал:
   - Цифра два, для Штопора!
   Подойдя к сидящим на ящиках пленным, Жора бодрым голосом заставил их привстать и стал каждому вручать пачку стодолларовых банкнот, периодически не громко спрашивая:
   - Есть кто-нибудь из 342-го?
   Многие мотали головой с отрицанием и в результате таковых никого не нашлось. Ни у кого не наблюдалось и вытатуированных звезд на лбу. Очевидно, что со стареньких здесь никого не осталось. Оставив пленных под наблюдением Торса и Модуля, Жора быстрым шагом прошелся по двору и вышел через калитку на улицу, где сразу обнаружил четыре белых пикапа Тойота-Хайлюкс, с установленными сверху крупнокалиберными пулеметами. Возможно от того, что они находились в постоянной боевой готовности, ключи были воткнуты в каждый из замков зажигания. Без проблем запустив двигатель одного из них, Жора сдал задним ходом и, слегка разогнавшись вперед, повалил кенгурятником ворота, беспрепятственно выехав к пацанам.
   Предположив, что спецназовцам могут не понравиться его командирские приказы, он тихо объяснил Торсу и Модулю, где находятся пикапы, попросив подогнать их сюда, к военнопленным, которых тем временем пришлось равномерно разделить на три группы. С подъехавшим Торсом, вдвоем забросили связанного майора в кузов первого пикапа. Дождались, пока пленные рассядутся по бортам и после этого, Торс разбил прикладом на первом пикапе задние фонари. Жора сообщил Рубину, что они выдвигаются и, включив всевозможное освещение, резво тронулся вперед, возглавив колонну по направлению к Шаро-Аргуну.
   Поначалу местность позволяла держать скорость до восьмидесяти километров в час, но затем последовала череда крутых поворотов и серпантинные подъемы, и так как остальные машины ехали без света, скорость пришлось существенно снизить. Со стороны Асланшера раздалось громкое эхо от сильного взрыва. Можно было не сомневаться, взлетела на воздух нарколаборатория.
   С режущей острой волной воспоминаний Жора проехал мимо места, с которого совершал побег на лошади. Далее дорога была неизвестной, и казалось, значительно отклоняется от Шатойской трассы, поднимаясь все выше и выше.
   На пути следования, напряженно озирающихся вокруг, пацанов возникло совсем уж малюсенькое, погруженное во тьму, безымянное село, не имеющее дорожного указателя. Дорога заметно выровнялась, и проезжая вдоль него, как-то автоматически увеличилась скорость. В селе не было ни одного современного здания, и оно очень походило на древний форт-пост воинов или, может даже, на вымершую обитель.
   Еще немного проехав ввысь по серпантину, дорога принялась забирать влево и выравниваться. С неохотой и ленцой забрезжили первые признаки рассвета, возникающего на горизонте. Сомнений не возникало - они двигались правильным маршрутом. В дальнем свете фар вскоре по правой стороне возник простреленный во многих местах, криво установленный дорожный указатель ШАРО-АРГУН, на котором, каким-то нелепым образом была прикреплена дохлая ворона.
   Почти сразу в незначительной низине раскинулось и само село, насчитывающее беглым взглядом, около шестидесяти дворов. Понимая, что до финиша осталось совсем чуть-чуть, Жора до максимума увеличил скорость. Следующие за ним машины, уверенно держали прежнюю дистанцию в интервале двадцати метров. Пленные пацаны втянули головы в плечи и, прижавшись друг к другу, как могли, уклонялись от леденящих потоков воздуха.
   Все! Сонное село миновали! Одолев еще два километра до перекрестка с Шатойской дорогой, Жора остановил джип. Он отлично помнил, что в метрах трехстах отсюда, в сторону Дуба-Юрта, должен был быть стационарный блокпост ВВ. Хотя еще полностью не рассвело, видимость была более-менее сносной. Вызвав к себе жестами Модуля и Торса, Жора начал тихо говорить, чтобы пленные не слышали его слова:
   - Сейчас надо демонтировать пулемет на первом джипе. Я один, с майором в кузове подъезжаю к блоку, после чего вызову вас, как второго и третьего. Вы подвезете пленных.
   - Ясно, - за двоих ответил Торс, которому не очень нравилось свое предназначение в этой стадии операции.
   Пока Жора пересаживал восьмерых солдат в другие пикапы, спецназовцы умело сняли пулемет и оставили его там же, в кузове. Жора вскрыл индивидуальный перевязочный пакет и небрежно его распотрошив, прикрепил к выдвинутой на крыле антенне. Выехав к центру дороги и умышленно виляя, он свернул вправо и мигая фарами, изредка издавая звуковой сигнал, вскоре подъехал к блокпосту, где машину ожидали солдаты в высовывающихся из-за бетонных плит касках. Подняв при резком торможении облачко пыли, Жора спрыгнул на землю с отвисшим на бедре пистолетом и изображая истеричное состояние, заорал:
   - Старший где? Где старший?
   На Жору наставили автоматы шесть солдат и из-за их спины, с пистолетом в руке, одетый в камуфлированный свитер, появился с заспанной физиономией, небритый мужчина, явно страдающий с похмелья.
   - Ты кто? - относительно уверенно поинтересовался он.
   - Командир разведроты 342-го полка, лейтенант Болдырев! Со мной еще две машины и двадцать шесть солдат, вызволенных из плена! Командир ты?
   - Да. Старший лейтенант Смагин!
   - Смотри!
   Жора запрыгнул в кузов, скинул на землю крупнокалиберный пулемет и грубо выкинул на землю связанное тело майора, издавшего при падении весьма жалобный стон. Солдаты приспустили оружие. Оказавшись рядом с телом, Жора грубо заговорил:
   - Эта мразь, когда-то служила начальником штаба Гудермеской комендатуры и носила майорские погоны! В январе 96-го года добровольно продался боевикам и разоружил вверенное ему подразделение из четырнадцати солдат, которых сейчас нет в живых! До настоящего времени служил боевикам и был технологом по производству героина в Асланшере! Ты разберешься, что с ним делать, Смагин?
   - Я? Ну, доложить...
   - У меня в разведгруппе потери, мы ждем вертушку и нам надо срочно выдвигаться в заданный квадрат! - Жора приложил руку к наушнику и заговорил в эфире:
   - Второй-Третий, Первому!
   - На связи!
   - Медленно подъезжаем!
   Солдат внутренних войск уже собралось более десятка, и они ровным счетом не знали, что им делать вместе со своим командиром. Наводить на Жору оружие, из них никто более не пытался, как и задавать какие-либо вопросы.
   Джипы аккуратно остановились на одной линии в центре блокпоста, и Жора тут же принялся, покрикивая, наводить порядок и организовывать выгрузку пленных на землю. Стоящие в стороне, обвешанные оружием Торс и Модуль, едва сдерживали улыбку, от его начальственных действий. Совсем уж войдя в раж, Жора протянул указательный палец на старлея и взбешенно крикнул:
   - Двадцать шесть, плюс один! Ты понял, старлей Смагин? Я укажу тебя в рапорте! - повернувшись к спецназовцам, он продолжил. - Что стоите? В кузов!
   Рыкнув глушителем, Жора лихо стартанул с места, так и не дав возможности ВВ-шникам отдуплиться. На огромной скорости, менее чем через пятнадцать минут, они миновали Дуба-Юртовский блокпост, где вояки только начали просыпаться. Скомканные и вытянутые бинты на антенне, в буквальном смысле стояли от натяжения ветра. Разбив прикладом пулемета небольшое заднее стекло, Торс просунул голову и попросил Жору скинуть скорость. Друг за другом, держась за крышу, десантники забрались в кабину через распахнутую дверь. От прекрасной работы настроение зашкаливало, но опасность от того, что они едут на гражданской марке машины, часто используемой боевиками, никуда не подевалась, отчего приходилось держать стрелку спидометра выше ста километров в час, преодолевая ощутимую тряску.
   Загнав джип в ограду разрушенного домика в Пригородном, Торс подорвал гранату в салоне, и они втроем отправились к КПП-2 Ханкалы, оставляя за собой восходящие клубы черного дыма.
   Жора вставил себе на погоны капитанские стаканчики по пути, и к самим шлагбаумам они подошли спустя минут сорок. Покрутившись возле нескольких, стоящих рядом бронетранспортеров, Жора выловил момент, когда ничем не занятые для утреннего часа солдатики в белых касках, уйдут к себе в помещение, и позвал десантуру следовать за собой. Отодвинув редкий ряд колючей проволоки, они задами миновали пост, и вскоре Жора окольными путями вывел их к расположению ремонтно-восстановительного батальона, под улыбки объясняя, почему здесь у них все должно великолепно получиться.
   В обтянутом масксетями грибке солдат, развалившийся в кресле с мародерки, в полусонном виде неохотно сообщил про Егорыча, что он спит. Без разрешения отодвинув ворота, Жора, не задерживаясь, оказался возле его вагончика и требовательно постучал в закрытую изнутри дверь. Эту процедуру пришлось повторить трижды, пока, наконец, не последовала словесная перебранка, состоящая из отборного мата. Чуть не сбив обитой железом дверью посетителей, на пороге появился краснощекий, пузатый хозяин заведения, одетый в заляпанные грязью резиновые сапоги, трусы и камуфлированную майку, испачканную на груди не то блевотиной, не то остатками пищи.
   - Егорыч! Старина! Нихрена себе! Сколько лет, сколько зим! Приве-ет! Зашибись хоть, что тебя нашел! - Жора ладонью схватил его правую кисть и начал обниматься. - Не узнал меня? Это я, Серега!
   - Серега? - расширив воспаленные глаза, недопонял Егорыч.
   - В рот компот! Десантура, Уазик, забыл?
   - Серега!!! - вмиг преобразился комбат и сразу, сделавшись суетливо-подвижным, взглянув на бойцов, продолжил лакейским голосом. - Заходите! Заходите!
   Еще раз обнявшись, скинув берцы, Жора зашагал по жилищу, как будто находился у себя в доме. Пацаны робко остались ждать перед входом в комнату.
   - Ну что же ты так? Хоть бы предупредил! Видишь у меня какой бардак? Что-то надо? Выпьешь? - понес ахинею Егорыч.
   - Намахнем? - поинтересовался Жора у пацанов.
   - А что имеется? - спросил Торс.
   - Да все. Коньяк, спирт, пиво.
   - Пива малость можно, - флегматично отреагировал Торс, и сняв обувь, они с Модулем подошли к столу.
   Егорыч, суетясь, вытащил из-под изголовья своей кровати две запыленные двухлитровые бутылки, поставил рядом давно немытые стаканы и стал одеваться в форму, медленно возвращаясь к состоянию "надлежащего вида". Минуя его, одна бутылка заходила по кругу на троих и была выпита за считанные минуты. Налив себе разведенный спирт из пластиковой бутылки, Егорыч запрокинул голову вместе со стаканом, запил из носика алюминиевого электрочайника и браво произнес:
   - Эх, хороша родимая! - подкурив сигарету, он уже с начальственным видом дополнил. - Что-то случилось, Серега? Ты же не просто так?
   Сделав паузу, Жора засунул руку за пазуху, бросил на стол пачку долларов и обратился с улыбкой:
   - Угадал, Егорыч! Нужен тентовый Камаз на пару-тройку дней! А это тебе так, - Жора указал на деньги, - подарок! У нас там опять курьер какой-то обронил!
   Сверкнув слегка испуганными глазами, комбат быстро убрал баксы в ящик на столе и, видимо, окончательно припомнив обстоятельства последней встречи, понял, что сидящему перед ним человеку можно доверять.
   - Не вопрос! - вымолвил он.
   - Вот и отлично! У нас мало времени, Егорыч! Вернусь - с меня поляна!
   - Ну, тогда пойдем!
   Прихватив с собой пиво, десантники первыми вышли наружу, дождались Егорыча, который сопроводил их к свежеокрашенному Камазу без спальника, имеющему на одних дверях кустарно сделанные металлические заплаты. На бампере красовался новый армейский номер с регионом "32RUS".
   - Не новый, но еще протянет! - прикоснувшись рукой к кабине, диагностировал майор.
   - И бак полный, Егорыч!
   - Конечно.
   Обнявшись напоследок, Жора сел на место старшего машины, за рулем расположился Модуль, а Торсу досталось место посередине. Сменившийся, расхлестанный часовой в цветной вязаной шапочке-петушке, с надписью TURBO, раскрыл перекошенные ворота, и визитеры быстро покинули территорию.
   В связи с утренним часом выезжающих машин не было совсем. Ханкала прозябала в несусветной слякоти. Довольно-таки нагло, на широко расставленных ногах, дорогу им преградили два солдата в белых касках и крагах. После остановки у шлагбаума эти ВАИ-шники запрыгнули на ступеньки кабины с разных сторон, и ближний из них к Модулю важно произнес:
   - Путевой лист, документы и оружие к осмотру!
   С правой стороны к Камазу приближались еще двое белокасочников, намереваясь осмотреть кузов и днище машины.
   - Да вы, крысы тыловые, охренели что ли?! - грозно возмутился Жора. - Мудачье! Ни хрена не перепутали? - раскрывшейся дверцей, он опрокинул ВАИ-шника на землю, спрыгнул сам и заорал. - Старшего сюда! Бегом!
   От стоящей неподалеку машины, поправляя кобуру, к ним и без этого приближался какой-то пехотный капитан. С пулеметом на согнутых руках Торс тоже выпрыгнул на землю, и в это время Жора, сделав несколько шагов навстречу офицеру, сразу возмущенно заговорил:
   - Командир 109-ой группы спецназа ВДВ, позывной Консул! Ты у кого документы проверяешь, капитан? Ты охренел? Хочешь, чтобы мы у тебя тут все вагончики перевернули?
   - Товарищ капитан! Успокойтесь! Что случилось?
   - Мы машину после подрыва из ремонта забрали, меня возле Толстой-Юрта ожидает группа, а ты нас здесь задержать, что ли захотел?! Я собью сейчас нахер тут все шлагбаумы! И задавай потом вопросы нашему командиру бригады! - гневно посмотрев на Торса, Жора артистично продолжил. - Что стоишь? В машину!
   - Откройте! - немедля отреагировал старший ВАИ-шник.
   С недовольным видом проехав мимо растерявшихся солдат, Модуль и Торс дружно расхохотались, чуть ли не в голос заявив:
   - Ну, ты, Штопор, даешь!
   Пластиковая бутылка пива пошла по рукам.
   - А как иначе? - оторвавшись от горлышка, спросил Жора.
   - Ну, отвел бы в сторонку, - заговорил Модуль. - Объяснил про секретность задания, что нельзя к себе внимание привлекать, все-такое.
   - Это уже как-нибудь в следующий раз... - не особо оценил предложение Жора. - Поехали в Грозный, мантов да бухла пацанам возьмем, а то не в жилу им, наверное, там.
   Модуль с записным равнодушием, не поведя бровью, свернул направо, к городу. Без проблем миновав один блокпост перед городом, они остановились у первой же шашлычки, возле Республиканского военкомата. Договорившись с хозяйкой-бабушкой, Жора обменял доллары на рубли по заниженному курсу и приобрел имеющиеся готовыми шесть порций мантов.
   На пути к площади Минутка число этих порций возросло уже до двадцати пяти. После поворота по овальному кольцу к улице 8 Марта в следующей кафешке они натолкнулись на пьянствующую группу расхристанных военнослужащих в ожидании приготовления шашлыков. Жора, невзначай демонстрируя Ярыгина на бедре, быстро нашел с ними общий язык, и ребятишки согласились подождать, отчего к мантам прибавилось двенадцать порций горячих шашлыков.
   Закупив еще водки и пива, команда с Модулем за рулем в скором времени выехала на Шатойскую трассу. Не встречая никаких препятствий на блокпостах, проехав мимо Дотов старлея Смагина и не увидев там ни джипов, ни толпы, к началу двенадцатого дня они уже были на девятом километре дороги над Аргунским ущельем. Природный ландшафт местности на этом участке имел в промежутке между отвесных скал, весьма, широкую расщелину, позволяющую убрать машину с проезжей части.
   Связавшись по индивидуальной связи с группой еще издалека, Модуль сразу загнал задом Камаз в это место, хотя трасса выглядела полностью безжизненной. Ожидавшие бойцы с неимоверной прытью начали грузить в кузов имущество. Жора с Торсом выпрыгнули из кабины, и почти сразу перед ними возник, спустившийся боком, осыпая мелкие камни, Рубин.
   - Ну как? - спросил он у Торса.
   - С этим не пропадешь! - указывая на Жору, весело ответил Торс.
   - Штопор - в кузов! Сядешь возле кабины!
   - Ясно.
   Рубин немедля отлучился, а Жора помог одному спецназовцу поднять до борта связанные веревкой тюки и самостоятельно забрался в кузов, отказавшись от протянутой руки. На загрузку не ушло и десяти минут. Группа расселась на боковые скамейки, и бойцы с трудом видели друг друга из-за беспорядочной груды груза по среднему ряду, состоявшей из плохо скрученных парашютов и других мешков, предположительно, набитых деньгами.
   Управляющий Камазом Модуль плавно скатился на дорогу и помчался в сторону Грозного. Рубин находился в кабине и, пользуясь отсутствием начальства, Торс взял на себя функции снабженца, передавая парням через груз бутылки с пивом и порции мантов в прозрачных пакетах, частенько приговаривая, что их угощает Штопор.
   Жора с удовольствием отдыхал, находясь в такой компании, и ему хотелось, чтобы эта поездка продолжалась вечно. На душе становилось так легко и блаженно, что он даже сопоставил это чувство с детским получением "пятерки" за ответ, когда учился в школе.
   Задание было выполнено без потерь, и само понятие СЧАСТЬЕ, как он однажды читал, именно так и трактовалось - ЭТО ЕСТЬ КОНЕЧНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ ОТ ТЩАТЕЛЬНО ОСУЩЕСТВЛЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ. С каждым часом движения его мысли накатывались на виднеющийся впереди коренной перелом в жизни. За долгие годы он впервые ощутил отсутствие каких-либо первоочередных задач, дел и целей. Ему не верилось, что это возможно, но глядя на спокойных, занятых своими разговорами молодых десантников, он понимал вновь и вновь, что это так. Для него единственным правильным направлением оставалось лишь налаживание личной жизни, о которой до этого, все как-то не думалось.
   К наступившей темноте этого короткого дня они были уже в Моздоке. Рубин быстро улаживал непонятки, возникшие всего лишь на двух блокпостах, и из ментов даже никто не заглядывал в кузов. Хмурая погода вмиг испортилась, и из атмосферного фронта стали изливаться осадки в виде снега с дождем. Проехав по залитому огнями городу и протащившись с соблюдением правил по трассе, перед полуночью они прибыли на небольшой военный аэродром, близ Владикавказа. Там находился, помимо нескольких АН-12, принадлежащий Ульяновской дивизии, старенький ЯК-40. У его откинутого заднего трапа их встречал Арбалет, персонально пожимая руку каждому. После, он с Рубином удалились вглубь салона.
   Ночь скоротали в спальных мешках, разместившись в каком-то убогом, остекленном неотапливаемом помещении аэродрома. Подошедший с утра Рубин забрал у Жоры пистолет Ярыгина и вручил ему, на память от себя, блестящий, никелированный под зеркало, Стечкин в кобуре с запасной обоймой, добытый им в последней вылазке. Жора, как ребенок, с восхищением принялся разглядывать ствол, произнося слова благодарности, и тогда Рубин бросил к его ногам плотно набитый пачками денег рюкзак десантника.
   - Это твое, Штопор! Я обещал тебя доставить до сегодняшнего дня на военную базу в Абхазию, но это невозможно из-за нелетных метеоусловий. Если знаешь, куда идти, и не заблудишься - можешь выдвигаться!
   - База в Абхазии, это я понял. А дальше что? Кто к тебе подходил и что конкретно говорили?
   - Х-м. Девчушка у нас прямо в казарме появилась, куда посторонних не пускают. Обратилась ко мне, как к Рубину, причем заранее знала, что это именно я. Пригласила поговорить с одним человеком и, когда мы подходили к машине, хитро так забралась на заднее сидение Мерседеса, что мне пришлось сесть спереди. Тонировка глухая, время - сумерки, так что я собеседника толком не разглядел. Скажу лишь, что он не русский, и та еще рыбина! Абсолютно мне не позволил о нем вывод сделать, и даже голос не запомнился! Он сказал, что тебя несправедливо подставили с убийствами и собираются прикончить на выезде. Надавил на сознательность бывшего командира, в общем, я долго и не колебался...
   - А дальше что?
   - Сказал с 26-го по 28-ое декабря желательно доставить тебя на базу, где ждать в кафе у КПП части каждый четный час, с 12-ти до 6-ти вечера. Он появится.
   - И больше ни хрена?
   - Ни хрена. Ты понял о ком речь? Он тебе нужен? Может у нас отлежишься, постепенно легализуешься. Документы подыщем.
   - Документов у меня валом! Если что, могу и тебе дать. Так-то, мне этот чел нужен. А что, если на этом Камазе туда махнуть? Сопроводить сможешь?
   - В принципе можно, но только до пограничного поста и без оружия. Как у них охраняется граница - понятия не имею. В 93-ем там вообще пусто было. Тебе придется потратить уйму времени, чтобы вычислить их схему охраны, и это все в густонаселенной местности при морозце. Без всяких претензий, Штопор, но ты физически сейчас - полный слабак! Не сможешь сутками не спать и уйти от грамотной погони! Если тебя поймают, второго шанса судьба не даст.
   - Рубин! Пусть с задержкой, но давай попадем на базу по воздуху! Я здесь вижу слабый момент, потому что возле части могут появиться вопросы у миротворцев, они же не кукурузу там охраняют, а с твоей бумагой от генерала, они там только "Смирно", смогут стоять!
   - Так-то оно так, но как бы нам не пришлось здесь Новый Год встречать! А потом у меня действие приказа заканчивается, с первого числа.
   - Я никуда не спешу. Может еще чего придумаю?
   - Думай. Мы тебе в любом случае, как сможем, поможем!
   Из-за непогоды ожидание затянулось еще на два дня, до 30-го числа. Пацаны, обросшие бородами, начали распивать, большей частью, шампанское, чтобы хоть как-то создать у себя праздничное настроение. Слой снега на обездвиженных самолетах достигал более десяти сантиметров, и совсем неожиданно наступило потепление с солнечным утром. Аэродромных техников не хватало, у них в разы возросла нагрузка, поэтому спецназовцы, взяв специальный инструмент и переносные лестницы, принялись сами очищать самолет от липкого снега. Ближе к полудню экипаж получил разрешение на взлет, и команда десантников, засидевшаяся в бездействии, быстро загрузилась в холодный сумрак салона с зашторенными иллюминаторами. С металлическим журчанием автоматически закрывшиеся задние двери самолета отсекли последние взгляды улетающих на искристые сугробы вдоль расчищенной взлетно-посадочной полосы.
   Сам полет длился всего около часа. Подпрыгивая на стыках бетонки, самолет вырулил на стоянку из пяти самолетов, среди которых располагался даже один транспортный ИЛ-76. Салон никто не покидал. Через некоторое время к борту подъехали УАЗик и следующий за ним ЗИЛ с желтой будкой, в которой находилась аварийно-спасательная бригада. Арбалет предпочел не показываться на людях, поэтому все нюансы разруливал Рубин, показавший ПРИКАЗ и объяснивший, что они постараются устранить неисправность собственными силами, и если не получится, то тогда обратятся за помощью. Местный подполковник очень внимательно, стараясь не пропустить ни слова, выслушивал Рубина, в завершении, не в службу, а в дружбу, согласившись дать на пару часов Уазик, чтобы высокий гость, пользующийся доверием командующего ВДВ, смог съездить на нем, посмотреть на море.
   Сидя за рулем, Рубин подъехал к самолету через полчаса. Создавая некоторую скученность у трапа, в салон машины незаметно закинули Жорин рюкзак, сам Жора внутри самолета, тем временем, попрощался с пацанами и незаметно заскочил туда же. В дальнем ряду за задним сидением он, укрывшись куском брезента, дождался, пока рассядутся Гектар, Модуль, Торс и Рубин. Последний, не жалея бензина, максимально напрягая двигатель на каждой передаче, минут через двадцать проехал, не останавливаясь, через любезно распахнутые ворота части.
   Остановившись возле ближайшего кафе и небольших торговых рядов рядом, Рубин демонстративно неспешно прогулял себя, взад-вперед, вычисляя, откуда за ним может вестись наблюдение. Время на часах показывало 14:45 и пока не подходило для встречи. Помимо обычного рыночного ширпотреба в виде магнитофонов и камуфляжей, многие торговые палатки были битком забиты ящиками с мандаринами. Кроме нескольких вояк здесь находились около тридцати местных жителей. Видимо, заботясь о себе и семьях своих товарищей, командир занялся скупкой цитрусового товара, из-за чего Жоре пришлось перебраться на седушку между Модулем и Торсом. В багажный отсек до потолочного брезента удалось разместить всего шесть ящиков. Торговцы бойко зазывали купить что-нибудь еще, но Рубин решительно сел на пассажирское сидение и небрежно сказал сидящему за рулем Гектару:
   - Давай к морю! Скорость - не выше сорока!
   С веселым видом Рубин очистил мандарин, проглотил его, не деля на части, и, повернувшись к Жоре, произнес:
   - Он здесь! Место, сволочь, выбрал та-акое! Грамотно действует.
   - Ты его видел?
   - Нет. Но откуда наблюдают, заметил. Он кто, краповик?* [Краповый берет - спецназ ВВ]
   - Не. Бери выше! - довольный Жора начал тоже очищать мандарин.
   - ГРУ?
   - Опять не угадал.
   - Тогда понял. Можешь не говорить.
   За поворотом с горы открылся прекрасный вид на море, искрящееся в солнечных лучах. Сразу с сожалением подумалось о том, что сейчас зима. Увеличив скорость, через четверть часа, Гектар остановил машину у самой кромки пустынного берега, на влажной от наплывающих волн, полукруглой гальке. Пляжик был запущенным и всюду на камнях валялись какие-то жухлые, мелкие веточки.
   - Эх, была, не была, кони рвут удила! Десантура - в море! - задорно выкрикнул Рубин и начал снимать с себя одежду.
   - А-а-а! - чуть ли не в один голос вторили пацаны, мгновенно превратившись в мальчишек.
   Не успел Жора потрогать воду рукой, как они уже стремглав, полностью без одежды понеслись в ледяную воду, пытаясь, обгонять друг друга, крича и матерясь. Решив не рисковать здоровьем, Жора немного прошелся по берегу, покидал в море камушки и вскоре увидел, как с горы в их сторону движется белая "семерка".
   - Гости! - незамедлительно крикнул он.
   Быстро выбравшись из воды, десантники, на ходу одеваясь, приготовили оружие, держа под рукой. У всех отчетливо наблюдался симптом гусиной кожи. Жора тоже подошел к ним и встал возле капота, наклонив голову и опустив взгляд на периодически заливаемое водой пространство под ногами.
   ВАЗ-07 остановился в метрах тридцати от УАЗа, перегородив боком направление, по которому они подъезжали. За рулем сидел незнакомый этнический абхазец с усами и в огромной кепке, на заднем сидении - женщина в платке, а с пассажирского места вышел усатый Тельман в такой же здоровенной кепке. Он не дошел несколько метров до машины десантников и с крайне серьезным видом жестом пригласил Рубина к себе, а, увидев приподнявшего лицо Жору, крикнул ему:
   - Садись в машину!
   Попрощавшись с невысохшими братанами, Жора взвалил на плечи рюкзак, после чего усиленно помахал Рубину рукой. Бухнувшись на заднюю седушку Жигулей, Жора нарвался на совсем-таки недружелюбный взгляд пересевшей вперед цыпочки, которую он воровал из госпиталя. Она, отчего-то, не отозвалась даже на приветствие. Особо осмыслить такой ход событий Жора не смог, потому что, забираясь в раскрывшуюся дверцу, его потеснил Тельман, усевшийся рядом.
   - Тельманюга! Привет! - весело воскликнул Жора, протягивая руку.
   Тот очень вяло ответил на приветствие, даже не сжав ладонь, а просто ее протянув. В свойственной кавказцам манере водитель, выкидывая гальку из-под колес, быстро стартанул с места. Жора пытался задавать еще какие-то вопросы, но нарывался лишь на угрюмое молчание Тельмана, открыто его игнорирующего.
   Скрывшись из вида десантников, за поворотом водитель остановил машину, и только тогда Тельман произнес первую фразу:
   - Выходи!
   Слабо понимая, что все это может значить, Жора не спеша выбрался и, встав перед Тельманом, получил по скуле и уху довольно сильный удар ладонью.
   - Это тебе за Лейлу, которую оставил на сносях!
   Переваривая сказанное, Жора получил вновь такой же удар.
   - Это тебе за то, что нам пришлось оставить службу!
   Не понимая, как на это реагировать дальше, Жора получил третий удар.
   - Это за то, что не навестил своих родителей!
   Уже подумывая о том, чтобы врезать Тельману в отместку, Жора получил четвертый удар, от которого упал на скальный грунт.
   - А это за то, что тебе следовало сразу ехать сюда, а не в Чечню!
   Жора не пытался подняться, а лишь восхищенными от встречи глазами смотрел на Тельмана. Нагнувшись над ним, Тельман уже мягче произнес, тыкая пальцем:
   - И последнее! Я тебе ничего больше не должен!
   - Я тоже рад тебя видеть, Тельман!
   Подав руку, Тельман помог подняться, и они, как ни в чем не бывало, уселись в машину. Водитель тронулся дальше, а Агнеса позволила даже себе мимолетный, жалостливый взгляд. Судя по дорожным указателям, они ехали по дороге на Гагру. Узнав, что Жора ел только с утра, Тельман решил остановить машину у своеобразного ресторанчика, внутри каменного, под старину дома.
   - Можешь оставить вещи в машине! Здесь не воруют!
   - Ну, уж нет! При мне надежнее, - отказался Жора.
   Расположившись в пустом зале за столиком, немного вялая семейная чета Мехтиевых с интересом наблюдала, как Жора уплетает куски сочного мяса, запивая их обильным количеством вина. Дождавшись, пока долгожданный гость из России насытится, Тельман позвал его в туалет и, закинув рюкзак на плечо, Жора последовал за ним. Не успели они оказаться внутри относительно просторного умывальника, Тельман сразу строго заговорил:
   - Что у тебя за вещи? Оружие? Взрывчатка?
   - Целлюлоза у меня там, но оружие тоже есть! Смотри! - Жора вытащил из-за спины никелированный Стечкин. - Рубин на память подарил! Клевый?
   - Какая память, Жора?! Война для тебя окончена! Очнись!
   - Ну, у тебя же Ярыгин левый был? А здесь произведение искусства, можно чисто коллекционный сделать!
   - Снимай рюкзак!
   Жора с независимым видом скинул его к ногам, и присевший Тельман быстро расслабил шнурок, увидев содержимое, прорычал:
   - Ты невменяемый?! Ты неделю гуляешь на свободе и уже кого-то грабанул? Рубин помог? Кто это были, инкассаторы?
   - Это были твои земляки, Тельман, которые за свою любовь к огню, заплатили компенсацию.
   Немного помигав, осознавая услышанное, Тельман произнес уже совсем другим голосом, вспоминая Рубина:
   - А я-то думаю, почему он от сотни тысяч баксов отказался?
   - У него, скорее всего, даже больше моего рюкзачок валяется! Здесь миллиона два, не меньше!
   - Ладно. Пошли к столу! - задумчиво сказал Тельман.
   - Подожди! А что ты говорил про Лейлу? Ты ее знаешь?
   - Лейла моя родная сестра и сейчас на шестом месяце беременности, как и моя жена.
   - Во как?
   - А ты уверял, что случайно меня спас тогда... Кстати, можешь начинать привыкать называть меня Резо, я гражданин Грузии, а Лейла теперь - Роза.
   - А твоя... , жена?
   - Марина. Для удобства назвали. Тоже гражданка Грузии.
   - Ну, я рад за вас, Резо! Документы случайно не в сумочке нашли?
   - Угадал. Пойдем к столу.
   Не спеша доужинав, к наступлению темноты они прибыли к небольшому частному пирсу, где пришвартованными стояли пять яхт. Четыре из них были небольших размеров, местами с подтеками ржавчины на обшивке и еще с нагромождениями на рубках, чуть ли не из ящиков. Покачивающуюся в самом конце 18-тиметровую, современную белую красавицу океанского типа, Жора заприметил сразу издалека, а когда до восхождения на ее борт оставались считанные метры, он прочитал золотистые латинские буквы: "GEORGINA". Превосходное настроение, в прямом смысле, переполняло все края. Он хотел верить, что яхта приобретена на его деньги, и ничуть не сомневался в правильности расхода этих средств. Такой подарок!
   Как абориген, он трогал, разглядывая, золоченные ручки на корпусе. Прошелся по палубе на корму и присел на удобном пластиковом кресле у стола. Поднялся на открытую площадку над стоящей под наклоном рубкой, откуда можно было, наверное, нырять, где можно было комфортно загорать и еще делать непонятно что. Антенны, мачты, огни, просто не позволяли перегруженному сознанию собрать все воедино, а когда он увидел внутреннее убранство кают, то ему показалось, что роскошнее обстановки, он не встречал даже на страницах иллюстрированных журналов. Для полной компоновки не хватало только стюарда, одетого в морской китель!
   Тельман убрал рюкзак и пистолет в укромное место, после чего, пройдя по трапу к причалу, отмотал от двух кнехтов*[Станина для фиксации швартовых] прикрученную восьмеркой веревку и в самый последний момент успел запрыгнуть на борт. Море, плавно покачивая яхту, относило ее в сторону, так и, норовя поставить параллельно берегу. Находясь в капитанской рубке, Жора наблюдал за действиями Тельмана, который весьма уверенно обращался со средствами управления.
   - Как ей управлять? Не тяжело? - спросил он.
   - Тяжелее чем машиной и легче, чем вертолетом! - улыбнулся Тельман. - Я месячный курс обучения проходил в Грузии. Поди, не утонем.
   Отплыв в открытое море, Тельман начал делиться знаниями этой не простой, как кажется на первый взгляд, науки. Показал Жоре, что такое лоции, объяснил про осадку судна, опасность столкновения с камнями возле неизученного берега, рассказал материально-техническую часть, размеры винтов, скорость, расход горючего, грузоподъемность, емкость топливных баков и прочее-прочее, не забыв упомянуть про запасы пресной воды.
   - А если в открытом море соляра кончится или движок накроется, тогда как? - спросил Жора.
   Тельман, уже считавший себя выдающимся специалистом, словно морской волк, ответил:
   - А ты когда заходил на борт, не видел значит грот-мачту и грот-рею?
   - Откуда я знаю? Гроты-шмоты какие-то...
   - Смотри! - Тельман показал пальцем. - На грот-рее скатаны паруса! Тут полный такелаж!
   - Давай подробней!
   - Фок, кливер и спинакер для большей скорости!
   - Ну?
   - Что ну? Квадратный, треугольно-поперечный и круглый на нос. Так понятней?
   - Ладно. Мне сейчас не до мелочей.
   - В ясную погоду выйдем как-нибудь, научишься.
   - А почему мы сейчас на них не идем? Горючку девать некуда?
   - Экипажа-то нет. Если сам скатывать паруса потом возьмешься, то, пожалуйста! Опустить не долго.
   - Нет уж. Лучше в следующий раз.
   С момента, как они зашли на судно, Агнеса сразу спустилась в каюту и показалась лишь спустя час, пробежав к борту и отправляя в море рвотные массы. Тельман доверил руль Жоре и сам, подхватив жену, подвел ее к освещению из рубки. Мальвину невозможно было узнать, от того, что на лице цвет кожи не просто побледнел, а отдавал зеленым оттенком. Объяснив, как пользоваться устройством громкой переговорной связи с каютами, Тельман повел ее вниз, обнимая за плечи, напоследок дав указание:
   - Если увидишь приближающееся судно - сразу дай знать!
   Жора довольно долгое время слегка поворачивал руль вправо-влево, абсолютно не понимая, куда они плывут, и зачем нужны эти повороты руля. Утомительной стала казаться и стойка с широко расставленными ногами. В море сгустился такой мрак, что включенный прожектор, в буквальном смысле не высвечивал ничего. Яхту несколько раз, как-то не так, качнуло и, было похоже, сильнее начало болтать.
   Какое-то тревожное предчувствие упорно не раскрывало причину своего появления, однако, когда шатающийся Тельман начал рыгать в морскую пучину и подошел с испариной на зеленоватом лице, Жора понял, что дела хреновы.
   Через нос яхты прошла крупная волна, на миг, сверкнув в лучах света, своими барашками пены.
   - Руль вправо и прямо на гребень волны - полный газ! - прохрипел уязвленный морской болезнью Тельман, зайдя в рубку, и усевшись внизу, под панелью приборов.
   - Прямо наверх? - переспросил Жора.
   - Да.
   Раскрутив рулевое колесо, Жора почувствовал, что яхта стала немного опускаться. Предметно всматриваясь в центр направления движения, он увидел стремительно приближающиеся барашки, на высоте около полутора метров и особо не веря в правильность своих действий, перевел рычаг на "ПОЛНЫЙ ВПЕРЕД".
   Управление и впрямь отличалось от автомобильно-вертолетного. Судно задралось немного вверх и тут же, невесомо начало опускаться.
   - По траектории полумесяца - к следующей! На спуске, газ скидывай! Только так и так! - с трудом вымолвил Тельман.
   Азартно Жора с легкостью одолел порядка десяти таких волн, как вдруг его неожиданно вывернуло наизнанку прямо в рубке. Поджидающий этого момента Тельман, немедленно встал к рулю и встретил следующую волну. Снаружи, сплошной стеной, обрушился дождевой ливень. Вмиг почувствовав упадок сил, Жора встал рядом с Тельманом, но тот ему сразу крикнул:
   - Посиди! Будем меняться через двадцать-тридцать волн!
   - И долго так?
   - Пока не кончится!
   А волны, между тем, не кончались и не кончались. Периодически вставая к рулю, они довели себя до состояния, когда мозг отказывался обобщать информацию, держась с большим напрягом на одном уровне: "Полный вперед" - на волну, "Самый малый" - ушел по кривой. Одно время казалось, волны пошли более крупные, на это указывал и задираемый выше нос, но, в целом, становилось понятно - далее, разбег стихии не пойдет.
   Они не имели понятия, где находятся и куда направляются. Да и это было второстепенно, ибо сперва необходимо дождаться лишь одного - окончания шторма. Силы таяли с каждым часом. Не привыкшие к такой качке организмы, реагировали на нее спазмами в животе, помутнением рассудка и надвигающимся страхом, что они разобьются где-нибудь о скалы. В этот момент и появилась, взявшая себя в руки, Агнеса. Понаблюдав за действиями Жоры, она отодвинула его от руля и успешно, без каких-либо эмоций, преодолела первую волну.
   - Видишь, как твое опоздание обернулось? Всю неделю тишь да гладь стояла! - прохрипел Тельман.
   - Метеопрогноз надо было узнать! - в ответ рыкнул Жора.
   - Только не надо ругаться! Это, так яхта своего владельца встречает! Пусть знакомится! Ее любить надо! - звонким голосом вмешалась Агнеса.
   На возражение ей не хотелось тратить силы. Вскоре забрезжил рассвет, и волны пошли на убыль. Жора отказался идти спать, полулежа, развалившись на полу. Агнеса самостоятельно вела судно более двух часов, наблюдая, как тучи заметно начинают редеть, и одновременно уменьшается качка.
   Затем погода изменилась так, словно и не было никакого шторма. Это на суше могут быть видны последствия каких-либо ураганов, а водная акватория лишь морщилась, пережив атаки бурления, и не подавала, абсолютно, никаких обозначений по подготовке к наступлению Нового Года! Солнце к полудню чуть ли не припекало, дул тепленький ветерок, и возникало непреодолимое желание развалиться в удобных креслах, протянуть ноги и ничего не делать.
   Тельман поднял грузинский флаг, определил простеньким GPS-навигатором координаты и отправил Жору опускать ФОК с КЛИВЕРОМ, потому что имеющегося топлива дойти до берега не хватало, да еще и желательно было иметь запас. Их отнесло от побережья на сотню с небольшим миль и лишь немного продвинуло относительно Грузии.
   С натянутыми парусами яхта плавно пошла по заданному курсу. Внутреннее напряжение спало совершенно, и только тогда Жора позволил себе вздремнуть на открытом воздухе, вспоминая прошедшую ночь, как некий подвиг.
   Пройдя мимо нескольких больших торговых судов, стоящих на рейде, к окраине порта Поти они прибыли в девятом часу вечера. Тельман самостоятельно скрутил такелаж. На небе яркими россыпями светили фантастически красивые звезды, обозначая темные контуры гор вдали. В самом городе уже нет-нет взлетали в воздух ракеты и взрывались петарды, а на краю пустынного пирса застыл темный силуэт женщины в длинном, платье.
   Когда GEORGINA вплотную оказалась у кранцев*[Автомобильные шины для смягчения швартовки и избегания трения.] пирса, Агнеса умело перекинула трап, тут же перебежала по нему и закрепила на кнехте швартовы. Только после этого, она подошла к Лейле, обняла, поцеловала ее и, взяв под руку, повела на борт судна. Тельман, ощущая себя, видимо, в роли судьи, встал за спиной Жоры, надев наперевес кобуру со Стечкиным. Жора сам сделал несколько шагов навстречу, ладонью отодвинул Мальвину, обнял Лейлу и, коснувшись ее лица своим, прошептал на ухо:
   - Здравствуй дорогая Лейлочка! Наверное, сердишься на меня?
   Лейла ничего не ответила, а лишь, содрогаясь, принялась плакать. Жора гладил ее по волосам, высвободившимися из-под сползшего платка, уперся своим лбом в ее лоб, прижался носом к ее носу и зашептал:
   - Ну не надо так, Лейла. Не сердись. Все в прошлом. Теперь у меня нету дел. Я часто вспоминал тебя, я люблю тебя, Лейла!
   - Я тоже люблю тебя, Георгий! - она немного отстранилась назад, посмотрела в глаза и вмиг перестала плакать.
   Их губы слились в поцелуе, от которого окружающая действительность пропала моментом, но строгий вопрос Тельмана, быстро вернул на исходную:
   - Принесла?
   - Да.
   Отстранившись от Жоры, слегка всхлипнув, Лейла достала из сумочки находящийся в целлофане ПМ с запасной обоймой, который когда-то лежал в Жориной спортивной сумке.
   - Пошли за мной! - по-военному скомандовал Тельман, обращаясь ко всем.
   Пройдя на корму, Тельман демонстративно, как будто разучивал эту роль, вытащил из кобуры Стечкин, протянул Жоре рукояткой и посоветовал:
   - Выкидывай в море!
   - Ты гонишь, Тельман! Это Рубина подарок! Это штучный экземпляр!
   Отвернув голову в сторону, явно не удовлетворившись ответом, он членораздельно повторил:
   - Вы-ки-дывай в мо-ре! Вой-на за-кон-чи-лась!
   Жора растерянно посмотрел на женщин, пытаясь увидеть с их стороны поддержку в свой адрес, но они прятали и отводили взгляды.
   - Выкидывай! - опять высказался Тельман.
   - Подожди! Ну, нельзя так. Я с него не стрелял даже ни разу!
   - Выкидывай! И не надо мне свои веревки вить. Не пролезет!
   - Только после того, как расстреляю патроны!
   - Хочешь сразу познакомиться с грузинской полицией?
   - Да какая полиция? Новый Год через три часа! Ты посмотри, сколько там взрывается петард!
   Заколебавшись в повторе требования, Тельман посмотрел на женщин, и тут неожиданно ошарашила Агнеса:
   - Я тоже пострелять с такого хочу!
   Не дав Тельману опомниться, Жора ловко вынул обойму и начал выщелкивать патроны на столик, распорядившись:
   - Патронов всего сорок. Каждый стреляет по десять!
   Вернув обойму обратно в паз, Жора поставил рычаг на одиночную стрельбу, передернул затворную раму и добавил, протягивая пистолет:
   - Начинай церемонию, Марина!
   Надо отдать должное, с тяжелым пистолетом она справилась на "отлично", правда, не удосужившись выстрелить очередью. Затем неохотно, отведя голову в сторону, отстрелялась Лейла, а мужики, одним махом послали очереди в даль моря. Едва удержавшись от соблазна, придумать какую-либо еще отговорку, Жора разобрал Стечкина и, скрипя душой, выкинул механические части в море.
   Пистолет Макарова ждала та же участь, и разобранным выбросив его в море, Жора почувствовал некое облегчение на душе. Держась с Лейлой в обнимку и следуя впереди Тельмана и Агнесы, они подошли к белой пятидверной Ниве с грузинскими номерами.
   - Это так, пыль в глаза пускаем! - пояснил Тельман, имея в виду марку отечественной машины.
   Сев за руль, Тельман дождался, пока рассядутся пассажиры, и через полчаса они уже заехали на огражденную территорию симпатичной усадьбы с призывно светящимися окнами большого дома. Отчего-то не придав значения обилию вещей и обуви в прихожей, Жора по указке весело направился в зал, где у него сразу чуть не подкосились ноги. Не веря глазам, прогоняя всплеск головокружения, он по-новому взглянул на сидящих за праздничным столом гостей, уже не в силах сдержать выкатившиеся слезы. Его отец и мать, а также мама и сестра Лейлы смотрели на него такими наполненными любовью глазами, что испытывая некий стыд, он не нашел в себе сил поздороваться и, бросив под ноги рюкзак, сел на стул, ссутулившись от тяжести нестерпимого груза своей вины перед ними. Тельман громко выстрелил пробкой из бутылки шампанского, а счастливая Лейла, принялась сноровисто накладывать пельмени в тарелку для своего мужа...
  
   Часть IV
  
   "Частностям возмущается тот, кто не
   понимает общей закономерности"
   М.Литвак
  
   2014 г. УрФО
   62-хлетний пенсионер Белозерский, пребывая уже продолжительное время в глубокой депрессии, отправился в этот день, как впрочем и в предыдущий, на могилу своей супруги, скончавшейся три года назад. Находиться в одиночестве в последнее время, считалось для него нормой, он не терпел шумного общества, а общество и вовсе этого старого ворчуна предпочитало обходить стороной.
   Зато находясь у могилы, он начинал чувствовать себя совершенно по-другому. Распивал обычно бутылку водки, вольготно, с закинутыми руками на оградку, усаживался на лавочке и с сигаретой в зубах начинал вслух рассуждать о жизни.
   Вся эта жизнь была десятки раз перекручена в голове и в ней имелось лишь одно наитемнейшее пятно, из которого отколовшийся осколок уволок его к нынешнему состоянию и положению в обществе. Он видел причину всех своих бед в одном из тысяч прошедших сквозь его руки уголовников. Это, безусловно, был Шевелев Г.П. То, что он сотворил с Эльвирой, не укладывалось в воображении! Иваныч нашел ее совершенно случайно два года спустя после тех событий. Оказывается, все это время дочь находилась в женском монастыре близ Тобольска! Она полностью поседела и сделалась, вдобавок, не от мира сего. Ничего о себе не рассказывала, не проявляла никаких эмоций при встрече, и как правило, все общение с ней состояло из банальных простых вопросов-ответов.
   С первой же встречи она наотрез отказалась возвращаться в Тюмень. После Иваныч, иногда прибегающий к своим связям, организовал ее похищение, поселил в квартире, завалил угощениями, держал под замком два месяца, но она, так ни разу не улыбнувшись, при первой же возможности убежала прочь в своих простеньких одеждах и даже не взяла из дома денег и ничего ценного.
   Не трудно догадаться, что вновь обнаружить ее удалось на том же месте, но в этот раз состоялся уже разговор с настоятельницей монастыря, после которого Михаилу Ивановичу сделалось не по себе. Он решил плюнуть на все и не показывался там более полутора лет, но, все же, приехав вновь, нарвался на прежнюю реакцию отрешенности от мира. Эльвиру не радовали ни подарки, ни общение с ним, и в этой кабальной беспросветности, в его понимании, что она как бы есть, но ее нет, ему приходилось жить уже второй десяток лет!
   Вот и в этот раз на могилке супруги он выпил бутылку водки и принялся разговаривать с покойной, сильно уж разоткровенничавшись. Стояла прекрасная солнечная погода, и с этой уютной лавочки никуда не хотелось уходить. Вырвав несколько маленьких сорнячков из надгробного цветника, Иваныч тоскливо посмотрел на безмолвствующее лицо супруги, изображенное на гранитном камне. Уходить не хотелось, тем более что срочных дел у него не было, и он решил сходить в близлежащий магазин рядом с территорией кладбища еще за бутылочкой.
   Поставив по-возвращении для чего-то уже третий стаканчик с водкой к изголовью памятника, он принялся разговаривать вслух и даже не заметил, как время перевалило далеко за полдень. Направившись нетвердой походкой к автобусной остановке, Белозерский, каким-то непостижимым образом, сбился с пути и реально заплутал, не узнавая проторенной дороги. Незнакомые надгробья окружали его со всех сторон. Их широкие ряды в перспективе сужались, и местами встречались дорожки уже без покрытия, заросшие травой.
   Как назло, нигде не было видно посетителей, чтобы узнать у них направление к выходу, и по приближению лесного массива Иванович, наконец-то, понял, что движется абсолютно не туда. Тут еще не вовремя нахмурилась погода, и мог начаться дождик.
   Передвигаясь поперечными дорожками в поиске основной широкой аллеи, Михаил Иванович обратил внимание на захоронение, похожее на мемориальный комплекс, к которому он приближался сбоку. Весь частокол ограды в нем состоял из высоких узких артиллерийских снарядов, стоящих на низком фундаменте, а за ними внутри виднелся не в меру крупный, не свойственный для тюменской равнинной местности, огромный камень-валун желтоватого цвета, скорее всего, горного происхождения.
   Приблизившись вплотную, он нашел подтверждение своей догадке, что никакие это не снаряды, а лишь отлично выполненные муляжи, на которые какой-то расточитель, не пожалел золотистой и серебристой краски "металлик", покрыв еще все это сверху лаком.
   Монумент занимал площадь 10х8 метров и разительно отличался от окружающих надгробий. У Ивановича появилось отчетливое желание заглянуть внутрь. С трудом обнаружив потайную калитку, состоящую из сваренных между собой "снарядов", он зашел на ухоженный участок с дорожками, выложенными цветной тротуарной плиткой, и обсаженный большим количеством разнообразных цветов. В правом углу находился невзрачный УАЗ-хаки, с выгоревшим на солнце тентом, вросшими в землю колесами, заваренными фарами и обозначениями кудрявого ангела с мечом на дверках. Сверху большого камня были выдолблены углубления, внутри которых виднелись красные металлические массивные звезды, а в углублении снизу, стояли треногой муляжи двух автоматов и снайперской винтовки. В центре такой площадки располагалось всего три надгробия с отдельными камнями, в которые были вмонтированы пластины из черного, полированного мрамора с гравировкой лиц и золотистым тиснением имен.
   Решив про себя, что здесь похоронены какие-то герои войны, Иваныч посмотрел на увеличенную фотографию под стеклом, где изображены были по бокам два десантника в беретах, обнимающие третьего в камуфляже и без головного убора в центре. Зрительная память старого опера не отреагировала на незнакомые лица, тогда он стал читать имена на табличках слева направо, и дыхание его начало сбиваться.
   "Младший сержант Хомутский Евгений Геннадьевич".
   "Лейтенант Болдырев Дмитрий Владимирович".
   "Старший сержант Зарубин Владимир Николаевич".
   Прочитанные в связке эти фамилии унесли его в 2000-ый год, сразу вспомнились эти фигуранты уголовного дела, ноги подкосились, и он едва успел сесть на кованую лавочку, держась за прихватившее сердце. Елки-моталки! И все это время какие-то изверги покоятся здесь, на самом лучшем тюменском кладбище!
   Ужасно захотелось выпить, но с собой у него не имелось. Сумасбродные идеи кишели как стая мальков в аквариуме. На датах смерти двоих, числилось 13.07.2000г., а одного, в центре - 16.06.2000г. Судя по всему, за могилами кто-то тщательно ухаживал. До 14-ой годовщины смерти этого, центрального, оставалось два дня! Надо немедленно что-то предпринимать!
   С приливом сил Михаил Иванович вышел из ограды и сразу нашел нужную дорогу к выходу. Азарт сыщика разрастался в нем с каждой минутой, поэтому он решил не ждать автобуса, остановив такси и направившись к единственному, закадычному другу, одноногому Азату.
   Ввалившись к нему с двумя литровыми бутылками водки, он с порога сообщил:
   - Галимжаныч! Свершилось! Я нашел его! Если хочешь, тоже можешь быть в теме!
   - Кого нашел? Что за тема?
   - ЕГО, Галимжаныч, Е-ГО! Преступника номер один!
   - Шевелева??? Не может быть!
   - Может, еще как может! Рано меня на покой списывать! Ухаживает он за могилками своих подельничков, и через два дня у одного из них годовщина смерти!
   - А ты работников кладбища не расспрашивал? Может это они ухаживают?
   - Как бы там не было - ниточка есть! Собирайся! Поехали в офис!
   - Иваныч! Да ты посмотри на себя, ты же пьяный! В офис и позвонить можно. На завтрашнее утро договоримся. Детальный план предоставим.
   - Как бы поздно не было!
   - Не будет! Ребята все силы кинут, вот увидишь!
   На костылях Азат проскрипел в спальню, где кряхтя, нацепил на культю протез. Жил он без семьи относительно неплохо, получал пенсию по инвалидности, плюс пенсию за выслугу лет, и в целом, опустившимся человеком его назвать было нельзя. Михаил Иванович уселся в кресле большой комнаты и, вытащив свой ценный, как он считал, телефон Nokia 6120, который ему подарили шесть лет назад на 80-тилетие уголовного розыска, набрал номер начальника ОЧР Пинигина Юры, обратившись к нему официальным тоном:
   - Здравия желаю, товарищ полковник!
   - Иваныч! Мне сейчас некогда. Давай завтра?
   - Ну, завтра, дак завтра. На вопрос только один ответь! Вас Шевелев-то, по-прежнему интересует?
   - Шевелев? Какой Шевелев? Шевелев!!!
   - Да. Шевелев.
   - Иваныч! Не тяни, что у тебя?
   - Мы к тебе завтра с Азатом хотели подъехать. Найдешь время?
   - Ты у Азата?
   - М-гу.
   - Ждите, выезжаю!
   По довольному виду Иваныча Азат понял, что Юрец проглотил наживку. Когда в квартире раздался требовательный непрерывный звонок в дверь, они приговорили уже почти бутылку водки под соленые огурчики из банки и составили минимальный план действий. Впустив Юру со своим помощником, державшим в руках коробку пиццы и кулек со спиртным, Иваныч неторопливо пригласил их к столу. Умышленно играя на нервах своим молчанием, он дождался пока помощник разольет в стопки коньяк, затем выпил и, найдя подтверждение важности своих соображений, дождался нужного вопроса:
   - Иваныч! Я надеюсь, мы не просто так приехали? Шевелев в Тюмени? Откуда он здесь мог взяться?
   - Кхе-кхе, ты вот что, Юра! Во-первых, не спеши! Рыбешка крупная - один не вытянешь! Включишь нас с Азатом в состав оперативной группы и отметишь в рапорте! А то что-то, забывать обо мне стало руководство ГУВД!
   - Ну, это смотря, что мы имеем!
   - А-а. Ну, раз не хочешь, то мы его сами подстрелим! У нас с Азатом Галимжановичем, чай по пистолетику-то, где-нибудь завалялось...
   Юра нервно вскочил, заходил по комнате, выпил стопку коньяка, закурил и произнес:
   - Ну, в рапорте я смогу, скажем, указать! Но вы же не состоите в штате, как я вас могу включить в группу?
   - Очень просто! Как сознательных граждан, желающих помочь полиции!
   - Иваныч! Ты же прекрасно знаешь, что мы не имеем права подвергать риску гражданских! Может лучше, вместе рапорт потом составлять будем? Что тебе надо, там и укажем.
   - Что, Галимжаныч, годится?
   - А-ай! - Азат махнул рукой и быстро зажевал огурчик, чтобы сбить привкус спиртного.
   - В общем, слушай Юра! Я обнаружил захоронение его сослуживцев. Могилы в прекрасном состоянии, а через два дня - дата смерти его лучшего друга, из-за которого тогда и начался весь сыр-бор. Дашь нам рации, и мы с Азатом под видом посетителей кладбища, не вызывая подозрения, сможем вести наблюдение, а вы рассыплетесь по периметру. В город его выпускать нельзя!
   - Иваныч! Да это бред полный! Это прошлый век! С таким рангом преступника, город не город - ерунда! Он вас срисует, там полно естественных укрытий, и ты хочешь, чтобы он опять весь наш отдел положил? Да может, что угодно быть! Если он будет с теми, кто помог ему сбежать - у нас вообще шансов нет! У него наверняка изменена внешность, он может появиться ночью, и только нашими силами его там не локализовать. Для этого и нужен как раз город!
   - Что ты предлагаешь?
   - Да тут и предлагать нечего! По этой схеме работает вся страна. Устанавливаем видеокамеры и ведем его! Затем в условном месте - проводим задержание!
   - Хит-рооо! А нам тогда что делать?
   - Рядом будете, и я же говорил, рапорт вместе составлять будем!
   - Годится!
   Не желая отдавать лавры лучшего сыскаря в лапы высоких чинов МВД, Юрец, пользуясь своими возможностями, мобилизовал на проведение этой операции весь отдел. Официально 16 июня объявили санитарным днем. Для этого даже пригласили представителей санэпидемстанции, чтобы они записали какие-нибудь замечания и потравили, ко всему, тараканов. На основной видеопульт ГУВД, без ведома генерала, был посажен толковый оперативник, который еще и воплотил идею подключения туда же дорожных камер ГИБДД в режиме он-лайн.
   Порядка двадцати пяти личных машин сотрудников были расставлены в разных районах города, на кладбище не было вообще никого, и выполнение самой операции началось ровно в 23 часа 15-го июня. Штаб располагался в черном микроавтобусе Мерседес, куда на данный момент было выведено изображение от шести кладбищенских видеокамер, две из которых охватывали въезд с основной трассы, третья - главный вход, четвертая направлена от него к могилам и две остальные - само захоронение с разных сторон. Несмотря на опустившуюся темень, экраны преподносили изображение, как днем.
   За всю ночь не было зафиксировано абсолютно никакого движения. Даже ни кошек, ни собак, ни птиц. Иваныч, Азат и Юра, не смыкая глаз, поддерживали себя одной за другой чашками кофе, но, как оказалось, их бдительность была напрасной. Уже в восьмом часу утра на кладбище стали прибывать люди, чаще приезжающие на автобусах, а потому, создающие ТОЛПУ. Иванычу перестало сидеться на месте, сумасбродные идеи перенасыщали голову, и почему-то ему предвиделось, что Шевелев должен обязательно появиться под видом сгорбленной старушки. Юра запретил выходить из микроавтобуса, но только сейчас Иваныч запаниковал, осознавая провальность своего плана, изначально построенного на отслеживании машин с мужчиной или мужчинами. А теперь, оказалось, они не готовы следить за автобусами, на которых приезжают большей частью старушки.
   Выкинув в форточку окурок, Юра позвонил своему заму, приказав снимать ребят с дальних подступов и рассаживать их по одному в автобусы, которые ходили с интервалом в 15 -20 минут. Проводить самостоятельное задержание им не разрешалось, лишь следовало подать сигнал руководителю группы, которая вновь коротала часы в ожидание.
   После полудня это занятие стало уже изрядно утомлять. На кладбище находилось столько посетителей, что они устали отслеживать каждого и не могли даже некоторых припомнить, кто, откуда и когда там появился. Основное внимание было приковано лишь к камерам на нужные могилы, но там не наблюдалось никакого движения.
   Ближе к четырем вечера самый ненужный товарищ в группе - Азат съездил на такси за пиццей, привезя с собой еще и десять банок энергетического напитка. В мыслях каждого неоднократно зарождалось сомнение, что зря они все это затеяли. После бессонной ночи тянуло завалиться спать, и этот план - миф с поимкой Шевелева выглядел нереальным.
   Взяв второй ломтик пиццы и слегка его надкусив, Иваныч перестал двигать челюстями и оторопело начал подниматься над столиком, глядя на экран монитора. Его примеру, мешая друг другу плечами, потянулись остальные. ВО ВРОСШЕМ В ЗЕМЛЮ УАЗИКЕ БЫЛА ОТКРЫТА ДВЕРЦА, ИЗ КОТОРОЙ СВИСАЛИ ДВЕ НОГИ!!!
   - Как он туда попал? - спросил Юра.
   - Крути запись!!! - с выпученными глазами, рявкнул Иваныч.
   - Сейчас! - Юра торопливо обратился по рации. - Внимание всем! Объект на месте! Полная готовность! Экипажи первой, второй, третьей, четвертой машины - блокировать подъездные пути!
   - Первый - принято!
   - Второй - принято.
   - ...
   - Четвертый принято!
   - Третий - Сотнику! - прокричал Юра.
   - ...
   - Да крути уже! - вмешался Иваныч.
   - Третий - Сотнику! Сволочь, уволю! Участковым в деревне сгниешь!
   - ...
   - Крути!!! - повторился Иваныч и, вытащив свой незарегистрированный пистолет, передернул затворную раму.
   - Не кипятись, Иваныч! - повел бровью Юра. - Он же мог третьего убрать, значит, наверняка вернется к его машине!
   - Ага! Вернется! Он сюда через год только вернется и то в другую дату! Хочешь сюда переехать жить?
   Не обращая внимания на старого ворчуна, Юра вытащил сотовый телефон и, пощелкав пальцами по сенсору, набрал номер сотрудника, который имел кодовый номер "третий", вручив после этого телефон Азату. Оставив одну камеру на он-лайн трансляции, он перезапустил изображение из другой, показавшей быстро мелькавшую фигуру, двигающуюся задом. Лица сыщиков напряглись, в кровь поступил мощный выброс адреналина.
   - Подонок! - хищно прохрипел Иваныч.
   - Алло! Третий? Ты почему трубку не берешь? - с татарским акцентом спросил Азат.
   Остановив запись, Юра тотчас выхватил телефон и закричал:
   - Третий! Почему не отвечаешь?
   - Отлить выходил, товарищ полковник!
   - У-у-у! Я не полковник! Сотник!
   - Так точно!
   - Вместе с четвертым, контролируйте выезд к деревне Червишево!
   - Понял!
   - Идиоты! - после сброса вызова произнес Юра и включил воспроизведение записи.
   Все четыре камеры на подступах к захоронению оказались бесполезны. Эта муляжно-снарядная ограда имела вторую калитку, расположенную с противоположной стороны от главного входа! Каким маршрутом подошел туда посетитель, проследить было невозможно. С ближней камеры изображение показывало отклонение в сторону пяти "снарядов", после чего на территорию зашел полусогнутый старичок в длинном светлом плаще, с тросточкой в руке. На голове у него была старомодная кепка, лицо с остроконечной бородкой обрамляли большие прозрачные очки. Буквально после нескольких шагов у него распрямились плечи, он остановился в центре, перекрестился, сделал поклон, подошел к машине, открыл дверцу, закинул трость и ловко запрыгнул внутрь, выставив напоказ ноги.
   - Он пробрался с тыльной стороны кладбища! Кто у тебя на второстепенных, лесных дорогах? - засуетился Иваныч.
   - Не надо мне мешать! - занервничал Юра и, взяв рацию, крикнул. - Пятый, Шестой - Сотнику! Кто-нибудь проезжал?
   - Пятый не видел, Сотник!
   - Шестой - нет!
   - Хреново! Связывайтесь с Седьмым и Восьмым, после чего шерстите с тыла лесные дороги! Сообщайте о любых машинах, марках, номерах, количестве человек!
   - Ясно.
   - Понял.
   Офицеры неотрывно следили за он-лайн изображением. Никаких перемен! В принципе, им даже не хотелось, чтобы ПОСЕТИТЕЛЬ быстро покинул место, ведь предстояло еще обследовать не один километр песчаных дорог. Юра перекрутил изображение с другой камеры и обнаружил существенный минус в том, что нигде не было отчетливо зафиксировано ЕГО лицо. Лоб закрыт кепкой, и взгляд опущен вниз.
   - М-да-а! - тяжело выдохнул он.
   ПОСЕТИТЕЛЬ медленно ступил на землю, держа в одной руке литровую бутылку водки. Внешне он уже никоим образом не напоминал старика. Даже при сильном увеличении его лица было, по-прежнему, не разобрать из-за плотно надвинутой на лоб кепки, а профиль носа не фиксировался из-за сдвинутых очков. Он присел на корточки возле надгробия Зарубина, налил в пластиковый стакан из бутылки, поставил к изголовью, затем вытащил из пакета нарезанный хлеб и положил кусок сверху стаканчика. Не меняя позы, без движения ОН просидел около десяти минут, после чего своим наполненным стаканом чокнулся со стаканчиком на постаменте и выпил.
   В том, что визитер является именно тем самым, сомнений не оставалось. Он пересел к другой могиле, также налил стаканчик, и в это время по рации прозвучало:
   - Сотник - Пятому!
   - На связи! - нервно схватив рацию, покричал Юра.
   - Обнаружил такси Рено-Логан. Водитель сидит за рулем!
   - Где? Подробно!
   - Стоит наполовину в кустах. По направлению - подъехал с Московского тракта.
   - Номера?
   - Местные.
   - Тебя видел?
   - Не думаю.
   - Ты не думай, а делай! Медленно возвращайся к Московскому и засекай все мелкие повороты!
   - Понял.
   Юра разошелся всерьез. На задних подступах к кладбищу, это такси являлось единственной машиной! Он подтянул десять экипажей и расставил их вдоль предполагаемого движения. Посетитель успел уже посидеть и у третьего надгробия, забравшись после этого в Уазик.
   Оперативник, находящийся за пультом в ГУВД, взял под контроль изображения с камер ГИБДД на Червишевском и Московском трактах. В душах участвовавших в операции полицейских зажигался трепетный огонь. Веки глаз при мигании немного задерживались, сохраняя нарисованную картину предстоящего триумфа - задержание века силами ОЧР! Уже давным-давно не было ни Басаева, ни Масхадова, а этот душегуб Шевелев был, пожалуй, одного с ними уровня! Жаль, что не пригласили сразу телевидение, кто же знал, что Иваныч не ошибется?
   Все! Шевелев вышел из Уазика, опять сгорбился и выбрался тем же путем! На всякий случай, у просматриваемого главного входа его ожидало четыре экипажа, но на изображении камер он не появлялся. Спустя более десятка минут сотрудник, притаившийся в кустах, сообщил по рации:
   - Сотник - Восьмому! У Рено завелся двигатель! Объект сел в машину!
   - Понял тебя Восьмой! Наблюдаем!
   - Поехала!
   - Куда?
   - Разворачивается!
   - Остолоп! В какую сторону?
   - На Московский.
   - Всем экипажам! Доложить о готовности!
   Посыпался ряд уведомлений, состоящих сплошь и рядом из взволнованных голосов. Юра направил водителя микроавтобуса на Московский тракт, а вскоре из ГУВД сообщили, что заметили нужную машину, и она движется по объездной дороге. По рации поступило подтверждение с дополнением, что такси движется в сторону Учхоза.
   Напичканный аппаратурой микроавтобус двигался на сближение с бешеной скоростью, и было похоже, вскоре настигнет Логан, который катился в обычном скоростном режиме. Объект велся с тройным наблюдением. Машина с оперативниками ехала впереди, ехала сзади, и видеокамеры отлично передавали изображение на монитор.
   - Сотник - Шестому!
   - На связи!
   - Поворачивает на Рощинскую дорогу!
   - Принято!
   - Вот он, сволочуга, и обозначил свой маршрут! - воскликнул Иваныч. - Звони в аэропорт, узнавай, какие есть ближайшие рейсы! Там его и прихватим!
   Юра, не ведясь на советы, сделал расстановку по-другому. Он отправил четыре экипажа на обгон, с целью взять под наблюдение стояночную площадку перед зданием аэропорта, а другим операм надлежало рассесться под видом пассажиров в зале ожидания. Все так и указывало, что операция века скоро будет завершена! Да еще бы сцапать его сообщников!
   Через полчаса такси припарковалось на аэровокзальной площади. Ребята доложили, что видят вышедшего старичка в светлом плаще и с небольшой сумкой на плече. Дежурные в зале подтвердили, что видят объект. Микроавтобусу оставалось доехать какие-то три километра, и затем предстояло приступать к осуществлению своих главных задач.
   Такси оставалось стоять на месте, и водителю отсюда было не уехать! Он, в любом случае, должен быть привлечен к даче показаний! По рации сообщили, что объект зашел в туалет, попросили у Юры разрешения последовать за ним, но им было отказано в просьбе.
   На подъезде к аэропорту черный микроавтобус замедлил ход и, поплутав, остановился неподалеку от отъезжающего автобуса. Любая выезжающая с площади аэровокзала машина не могла миновать этой точки, и здесь последний путь отступления, можно было считать, захлопнутым.
   - Второй - Сотнику! - произнес в эфире Юра.
   - На связи!
   - Что с объектом?
   - Не выходил.
   - Сколько времени он там?
   - Сейчас... Четыре с половиной минуты. Проведать?
   - Ждем.
   Время тянулось непреодолимо долго. Шесть, семь минут. Иваныч и Азат елозили на месте, наблюдая, как выезжают со стоянки автомашины.
   - Второй - Сотнику! - не выдержал Юра. - Где объект?
   - Не выходил!
   - Что ты тянешь? Берем его прямо там! - потребовал Иваныч.
   - А вдруг сообщники? Где у него багаж?
   - А если он там внешность сменит?
   - Зачем ему? Он не мог заметить слежку!
   - А вдруг?
   - Иваныч! Ждем еще три минуты!
   - Ну, смотри!
   Даже секундная стрелка на часах и та двигалась, как в замедленном фильме! Это были, пожалуй, не три минуты, а все пятнадцать. Рация продолжала молчать.
   - Второй - Сотнику! Что?
   - Без изменений.
   - Первый, Второй, Третий, Четвертый, Пятый, Шестой - захват! При малейшем подозрении - на поражение!
   - Понял!
   - Ясно...
   Иваныч первым выбрался из микроавтобуса, и его чуть не сбил с ног вывалившийся Юра с сигаретой в зубах. Вдвоем они зашагали к зданию аэровокзала и успели пройти сущий пустяк, когда в рации прозвучал испуганно-унылый голос:
   - Сотник - Первому! Ушел!
   Фраза проколола сознание, как удар током! Они, не сговариваясь, ринулись к зданию.
   - Как ушел? - выкрикнул Юра.
   - Ну, нету его!
   - Седьмой - Восьмой! Блокируйте выезд транспорту!
   - Ясно!
   Не прошло и минуты, как они уже были в туалете, тяжело при этом переводя дыхание. Один из оперативников открыл кабинку, где на сливном бачке лежали плащ, парик, бородка, кепка и рядом стояла тросточка.
   - Закрыта была! Через соседнюю кабинку выбрался! - сообщил другой опер.
   - Мудаки! Дебилы! Профукать такого! Всех уволю! Немедленно в зал, и проверка документов у всех мужчин в возрасте около сорока лет! При малейшем сомнении - арест и переписывайте паспортные данные! Будем пробивать! - распорядился Юра.
   Вместе с Иванычем они направились к начальнику службы безопасности аэропорта и, показав свое удостоверение, Юра попросил включить им видеозапись с камеры у туалета. Это оказалось не так просто. Начальник принялся кому-то звонить, на другом конце провода долго не могли понять, что такое ОЧР, и только продиктовав данные с Юриного удостоверения, наконец-то, было получено "добро".
   Времени прошло мало, и на видеозаписи быстро нашлось место, когда объект входил в туалет. Через минуту туда зашел другой, через сорок секунд - еще один, вышли, разговаривая, двое, за ними незнакомый мужчина, затем зашел еще один, в течение трех минут - никого, оперативники создают некое полукольцо у выхода, выходят все зашедшие, оперативники врываются на штурм!
   Юра громко выдохнул воздух. Здесь требовалось изучение всех входящих и выходящих, вдобавок, еще по экипировке. Стало ясно, как божий день, что объект вышел в другой одежде. Только спустя минут пятнадцать, прокручивая видеозапись, они нашли ЕГО по одежде, в которой никто не заходил туда. Отчетливого изображения лица по-прежнему не было видно, он все также, большей частью, смотрел в пол, был одет в черную футболку с надписью "Россия" и на согнутой руке держал ветровку.
   Процесс отслеживания его пути затягивался. Пришлось переключаться на другие камеры, сразу выставляя время - 18:47:55. Объект вклинивается в толпу из семи-восьми гастарбайтеров и проходит двойной ряд стеклянных дверей.
   Другая камера не фиксирует выходящих людей из-за большого навеса над крыльцом. В поле видимости наблюдается, как кучкуются таксисты, толпа увеличивается и расходится по трем направлениям. Объекта - нет!
   Иваныч заматерился отборной бранью. По рации стали докладывать что-то несущественное, Иваныч вновь прокрутил запись и поинтересовался расположением других камер, в это время сообщили, что водитель Рено-Логан собирается уезжать. Оставив Иваныча на просмотре, Юра побежал вниз, руководить захватом машины.
   Прямо-таки слезы наворачивались на глаза, от того, что сорвалась такая операция! Хорошо хоть, что вышестоящее руководство не было в курсе его самодеятельности, а то не сносить бы головы!
   Водитель такси сообщил, что дедуля заплатил ему пятьдесят долларов и просил подождать полчаса, может чуть больше. Сказал, что встречает внука, прилетающего из Москвы. Больше к машине не подходил. Разговаривал со "скрипом" в голосе, очень простецкой интонацией, тянул букву "О" и никаких сомнений не возникало о возрасте этого мужчины, который выглядел на шестьдесят лет!
   Один из сотрудников погнал Рено вместе с водителем в криминалистическую лабораторию для снятия отпечатков пальцев. Юра лично подходил к каждому подозрительному задержанному, сверял его документы, наблюдал за поведением и, конечно же, отпускал, скупо раздавая извинения. Под категорию граждан в возрасте сорока лет тут подходила одна треть пассажиров, толстых и низкорослых сразу отсеивали, но результат проверки никаких плодов так и не принес.
   Время безвозвратно не оставляло надежд на положительный результат. Прошло уже больше часа, когда Юра поднялся в кабинет начальника безопасности. У Иваныча было исписано размашистым почерком уже несколько форматных листов, и он продолжал изучать запись с видеокамеры, направленной на привокзальную площадь.
   - Ну что? - робко поинтересовался он.
   - Подожди! - Иваныч продолжал смотреть на изображение, где похожий по телосложению объект в темной ветровке, кепке, крупных очках стоял с водителем личной Лады-Приоры. Они сели в машину, госномера не видно, выехали на основную дорогу, и тут Иваныч вывел изображение с другой камеры, увеличив требуемое - с108ве 72RUS!
   -Объявляй задержание!
   Юра немедленно набрал номер начальника областного ГИБДД и без лишних церемоний приветствия передал ему ориентировку на водителя и пассажира Приоры. Закончив разговор, он обратился к Иванычу:
   - Каким образом он там оказался?
   - Смотри! Этот подонок простоял под навесом целых пять минут, и ветровка у него была двухцветная! Ну и очки напялил с другой кепкой. Он, сволочь, знал расположение камер!
   Юра просмотрел видеозапись на скорости 2Х и от досады слегка прикусил губу. Опростоволосились на ровном месте, тогда как возможностей для задержания было, хоть отбавляй!
   Уйма времени ушла на копирование записей со всех шести камер. Более половины сотрудников были распущенны по домам, и уже в десятом часу вечера, возвращаясь на микроавтобусе в город, Юре на телефон позвонил оперативный дежурный из областного ГИБДД:
   - Юрий Игоревич! Задержали мы вашего по ориентировке! К вам в отдел препроводить?
   - Одного?
   - Еще женщина с ребенком.
   - Где задержали?
   - На "Рощинском" кольце.
   - Как? Он опять возвратился в аэропорт?
   - Нет. Наоборот, ехал из аэропорта.
   - Не может быть! Получается, все это время, он был там?
   - Возможно. Мы его не допрашивали.
   - Сможете ко мне в отдел их доставить?
   - Будет сделано.
   Юра позвонил в ОЧР, распорядился сделать поверхностный допрос задержанных, после чего развернул микроавтобус обратно в аэропорт. Азат взмолился, что устал и хочет домой, но его высаживать не стали, а лишь помогли сесть в такси, уже находясь перед самим аэровокзалом.
   Неугомонный Иваныч, первым делом, направился вновь в кабинет начальника охраны, и тот, увидев его, не проявил особой радости, бросая недовольные взгляды. Не обращая внимания на это, сыщики расположились у мониторов и стали прокручивать шести-семи часовые записи. Вскоре была обнаружена и требуемая машина. Она отсутствовала всего восемь минут, после чего проехала вдоль ряда такси, остановилась возле Тойоты-Камри с шашечками на крыше, из Приоры вышел объект и, быстро переговорив с водителем, не глядя по сторонам, уселся на переднее сидение. Далее, Приора встала в ряд ожидающих отъезда машин, а Камри преспокойно направилась в сторону города. Иваныч увеличил изображение, отчего отчетливо стал различаться номер о564вх 72RUS. Юра от злости, стукнул кулаком по столу. Этого прохвоста Шевелева еще больше захотелось убить! Набрав номер оперативного дежурного ГИБДД, он сообщил новую ориентировку.
   Опять, какое-то время ушло на копирование записей. Усталость все больше давала о себе знать. Добраться до квартиры, Юре удалось только после двенадцати ночи, по пути доставив Иваныча к своему дому. День прошел наитупейше! Сколько сил было потрачено впустую! А ведь еще и при подчиненных был подмочен авторитет! Ради чего они просидели сутки в машинах, вдали от семей? Оставалось уповать лишь на поиски Тойоты, но и там, чувствовалось, не будет никакого результата.
   Приехав в ОЧР к девяти утра, Юра поприсутствовал на летучке, которую проводил его зам, и после того, как все вышли из кабинета, оставшись с подполковником наедине, узнал подробности допроса водителя Приоры и его пассажирки. Женщина оказалась здесь абсолютно не причем и на тот момент, только что прилетела из Салехарда, а водитель пояснил, что вышеупомянутый пассажир разговаривал с чеченским акцентом, сразу ему не понравился, потому что очень уж хотел казаться простачком и не очень походил на горца, оттого, что кавказцы так не одеваются. Они выехали на Рощинское кольцо, и тут у пассажира, якобы, зазвонил телефон, хотя самого звонка или вибрации не было слышно, он с кем-то переговорил, после чего спросил у водителя, сколько денег понадобится, чтобы ехать в Москву? Такой маршрут хозяина машины не устраивал, он понятия не имел, сколько на эту поездку понадобиться времени и средств, поэтому они вернулись в аэропорт, чтобы пассажир попробовал договориться с другими таксистами, и, в результате, он пересел в Камри.
   Отдав распоряжение отпустить женщину с ребенком, Юра отправил сотрудника с водителем в кримлабораторию, а затем позвонил в ГИБДД и, назвав госномер, взял данные на владельца Камри. По полученному адресу отправился сотрудник. В этом деле, все же оставались кое-какие зацепки, что позволяло не хоронить в себе оптимизм.
   Первые проблески наступили после обеда. Владелец Камри, работающий в пригороде Тюмени, пояснил, что продал машину по генеральной доверенности, сроком на шесть месяцев, и не помнит имени нового владельца. Сотруднику пришлось снимать с работы данного мужчину, ехать с ним в нотариальную контору, поднимать там архив, после чего, только к четырем вечера, обнаружился новый фигурант - Филонов Олег Борисович 1978г.р.
   По указанному адресу в квартире никого не оказалось. Соседи пояснили, что номера телефона Олега не знают, но известен номер его жены - Натальи. Мадам Филонова проявила себя не в меру агрессивной женщиной и отказалась вообще что-либо объяснять, называя сотрудников "гадами" и "бандитами", но это обстоятельство, тем не менее, не повредило расследованию. Ее номер обслуживался компанией Мегафон, поэтому смекалистый оперативник появился в офисе компании, где развернув удостоверение, через ряд бюрократических цепочек получил в итоге информацию. На Филонова О.Б. было зарегистрировано три сим-карты, одной из которых пользовалась его жена.
   Юра сам решил переговорить с подозреваемым, но в начале шестого вечера ему позвонил на сотовый оперативный дежурный ГИБДД и сообщил, что указанную машину задержали при въезде в город на московском тракте.
  Спустя час гражданин Филонов сидел пред его глазами, и Тойота Камри находилась у крыльца отдела. Один из молодых сотрудников принес для официальной видимости листы чистой бумаги, после чего Юра приступил к проведению допроса:
   - Сутки назад в аэропорту Рощино к тебе садился пассажир в темной ветровке, кепке и очках?
   - Да.
   - Расскажи о нем подробно. Все по-порядку.
   - Это Ваня Хохол. Он вахтовик, прилетел с северов, из Салехарда. Денег - куры не клюют!
   - Почему Хохол? Что говорил?
   - Дак он с акцентом разговаривал, сказал, что с Донбасса.
   - Ну?
   - Он хотел остановиться у кого-то в Тюмени, но ему позвонили, и он решил лететь к себе на Украину из Свердловска, потому что туда из Тюмени самолеты не летают.
   - Ты привез его в Екатеринбург?
   - Да. В аэропорт Кольцово.
   - Когда вы туда приехали?
   - Ближе к полуночи.
   - По дороге где-нибудь останавливались?
   - В кафешке, уже перед самим Свердловском.
   - Он с кем-нибудь встречался?
   - Нет. Все время был один. Да он отличный парень! Вы, что думаете, он что- то натворил?
   - Это не твое дело!!! Ты лучше скажи, что в нем отличного?
   - Ну как? Триста баксов дал за триста километров пути! Не жадный!
   - Да уж...
   Уточнив еще ряд деталей, Юра отправил машину вместе с Филоновым и сотрудниками в кримлабораторию. На звонок в аэропорт Екатеринбурга ему ответили снисходительной усмешкой из справочной, сообщив, что в Донбассе аэропорт Донецка полностью разрушен, никакого авиасообщения с народными республиками нет.
   Чего и говорить, провел их этот Шевелев по всем показателям! Зла не хватало, в том числе и на себя! Ведь была такая возможность задержать его на кладбище, по пути или в самом аэровокзале.
   К Иванычу он приехал удрученным и изложил суть вещей. Вероятность арестовать или застрелить выслеженного преступника по прошествии значительного времени, сводилась к нулю. Но останавливаться и отступать, было еще преждевременно. Распив бутылочку, они решили ехать в Екатеринбург вдвоем, потому что Иваныча, как пенсионера, никто бы в другом городе не подпустил к видеокамерам.
   На стареньком Мерседесе в дорогу отправились с утра. В Екатеринбурге первым делом нашли родственную контору - ОЧР, начальник которой отправил с ними в Кольцово своего сотрудника - майора. Долгий и тщательный просмотр видеозаписей, наконец, дал требуемый результат, от которого, аж захватило дух! Во-первых, они получили четкое изображение пассажира сразу в нескольких ракурсах, во-вторых, установили данные загранпаспорта и, в-третьих, узнали место вылета! После регистрации гражданин Казахстана Джексанбаев Бахтимир Джазитович 1975г.р. улетел рейсом Екатеринбург - Варадеро (республика Куба).
   Титанический труд принес свои плоды, и точку ставить было рано! Скопировав записи, по возвращению в Тюмень Юра связался с коллегами из Казахстана и попросил их выяснить, где находится владелец паспорта, зарегистрированного в Кольцово. Иваныч, тем временем, погрузился в раздумья о неотвратимости наказания упущенного беглеца, взбадривая себя "огненной водой". Он решил не жалеть своих личных накоплений ради такого случая. В ОЧР замутили негласный конкурс на командировку в Варадеро разведчика. В результате был выбран достойный, готовый работать сутки напролет кандидат, которого Иваныч снабдил деньгами, документами с фотографиями по искомому субъекту, и тот срочно улетел на Кубу.
   Отпечатки пальцев Джексанбаева по базам данных не числились. Ребята из кримлаборатории провели специальную сравнительную экспертизу свежих фотографий с архивными фото Шевелева 2000 года, по итогу обнаружили полное сходство формы черепа, овала лица и рисунка ушной раковины. Пластическая операция, по-видимому, добавила Шевелеву горбинку на носу, приопустила углы глаз и изменила форму бровей.
   Через неделю из Казахстана сообщили, что Джексанбаевых Бахтимиров Джазитовичей 11.04.1975г.р. в республике числится 104 человека, из них загранпаспорт имеют всего шесть, и все шестеро на данный момент проживают у себя по адресам, никуда в прошедший месяц не выезжая из страны.
   Сотрудник, командированный на Кубу, исправно докладывал по телефону о своих изысканиях и, наконец, обрадовал новостью - объект вовсе не Джексанбаев, а Вартадзе Роман Александрович, гражданин Каймановых островов грузинского происхождения. Проживает вместе с женой Вартадзе Розой Зурабовной - гражданкой Гаити, сыном Вартадзе Дмитрием Романовичем, имеющим уже кубинское гражданство. Совместно с ними в доме проживают граждане Каймановых островов - Цирекидзе Резо Тенгизович, Цирекидзе Марина Константиновна, а также их дочь Эльза Цирекидзе, имеющая уже гражданство Доминиканской республики. Кроме этого, с ними находится в тесном контакте неизвестный, предположительно, россиянин, у которого отсутствуют пальцы на левой стопе и на плече имеется татуировка - SPECIAL FORCE ВДВ. Вышеуказанные лица имеют на полуострове Икакос около двадцати бунгало, сдаваемых внаем отдыхающим, большей частью россиянам, основную часть времени проводят на яхте, не возвращаясь порою домой по несколько дней.
   Души старых оперативников ликовали от восторга. Еще бы! Обозначилась мишень! По крупицам составляя детали плана, выяснился слабый момент. Каймановы острова находились под Британской юрисдикцией, а Британия, как известно, не выдает России преступников, ссылаясь на несовершенство Российского законодательства. Кубинские же власти могут оказать содействие только в случае, если операция будет проводиться совместно с силами Интерпола или по запросу генпрокуратуры РФ, а в этом случае лавры победителей достанутся не им, лучшим операм. Вдобавок, эти кубинские полицейские могут оказаться продажными. Предупредят заранее - и пиши, пропало! Вот и оставалось придумывать другой, третий вариант со всеми путями отхода и последующими объяснениями.
   Острый ум Иваныча после двух суток раздумий начертил стратегию по привлечению к операции сразу нескольких структур, ибо одними силами ОЧР там было не справиться. Анализ ситуации подсказывал, что рядом с Шевелевым находится тот самый предатель из рядов ФСБ, который оказывал ему некое покровительство, поэтому ФСБ, наверняка, должна заинтересоваться этой персоной, возможно, и прибегнуть к тихому устранению.
   Однако был еще в запасе и другой план. Для его осуществления Иваныч поехал в ныне безопасный, красиво отстроенный, город Грозный. Имея огромный опыт работы с преступными элементами, и прекрасно зная, как у чеченцев построена тейповая система подчинения, он безошибочно вычислил из толпы старца в каракулевой папахе, у которого на лице были написаны бандитские наклонности. С неподдельным удивлением тот выслушал просьбу Иваныча о желании возмездия некоему Албагачиеву, который служил по заданию ФСБ у Дудаева. Как и подобает в таких случаях, старец включил тупаря, но, тем не менее, не отказался взять визитную карточку доносителя.
   По возвращению в Тюмень Иваныча у подъезда дома уже ждал представитель местной чеченской диаспоры. Вежливо пригласив его в квартиру, довольный Иваныч заусердствовал:
   - Проходите, присаживайтесь, кофе, коньяк?
   - Не суетись. - С акцентом ответил опрятно одетый мужчина. - Куда ты нас хочешь втянуть, ментяра? Мы за тебя все знаем!
   - Я и не пытался ничего от вас скрывать.
   - А мне кажется, ты задумал что-то другое. Зачем ты ездил в Грозный? Ты нас здесь не мог найти?
   - Мог. Но здесь вы живете и жили вдали от войны, поэтому могли это дельце не считать нужным или долго принимать решение, а там я надеялся обнаружить заинтересованных лиц.
   - Говори, что ты хочешь?
   - На одном из островов Карибского моря проживает ваш земляк, который нанес огромный вред Ичкерии при режиме Дудаева. Я думаю, он вам хорошо известен, раз вы приехали ко мне. Вместе с ним там находится другой человек, бывший десантник, который нанес непоправимый вред нам и в Чечне наломал тоже не мало дров. Мы хотим без всяких официальностей наказать только этого десантника, но у нас недостаточно сил и средств. В частности, не представляется возможным провести с собой оружие, и очень проблематично будет найти оружие на этом острове, а если провернуть это дельце вместе, то я думаю, все получится в лучшем виде.
   - Сколько, по-твоему, для этого потребуется людей?
   - Я поеду сам, но от меня проку мало. Будет еще четверо сотрудников. Островные архаровцы представляют собой серьезную опасность, их желательно будет застать врасплох, поэтому полагаю, с вашей стороны потребуется с десяток человек.
   - Я тебя услышал, полковник! Мы подумаем.
   Ожидание их раздумий длилось мучительно долго. Командированный на Кубу сотрудник, помимо того, что тратил там много не своих денег, еще и начал паниковать, полагая, что его просекут объекты, просил своего выхода из операции и реально не мог нащупать канал приобретения оружия.
   От того, что чеченцы тянули с ответом, Иваныч решил пойти на крайние меры. Он доказал Юре целесообразность и необходимость - пасть в ноги заместителю областного прокурора, старшему советнику юстиции Волошиной и упросить ее съездить в Москву для аккуратных переговоров со своим знакомым представителем УФСБ РФ.
   Не успела она туда улететь, как неожиданно объявились чеченцы, которые группой из семнадцати человек собравшихся уже на Кубе. И откуда, только узнали название острова? В коротком разговоре по телефону горцы дали Иванычу двое суток, чтобы добраться до Гаваны, и в случае, если он не успеет, обещали в Тюмени крупные неприятности с выплатой неустойки.
   Поражаясь их напористой дерзости, Иваныч экстренно появился у Юры, они подобрали себе еще троих добровольцев из числа сотрудников, назначили немедленные сборы. На их счастье прямо следующим утром на остров улетал чартерный рейс из Тюмени, в котором, правда, оказалось всего два свободных места.
   Вызвонив в срочном порядке Азата, они назначили его старшим над тремя убывающими сотрудниками и отправили всех четверых в аэропорт Екатеринбурга. Иваныч обналичил в банке часть своих сбережений, ночь пролетела в сборах и полудреме, и новоявленные "туристы", заранее приехав в аэропорт, оказались самыми первыми при регистрации билетов.
   Перелет на Боинге длился утомительно долго. Они делали транзитную остановку в Алжире без выхода из самолета, и только в Гаване, спускаясь по трапу, обратили внимание, что их темные строгие костюмы с галстуками не соответствуют погоде. В скоропалительной гонке за предметом своей мести они не удосужились запастись самой распространенной одеждой на Кубе - шортами, майками и сандалиями на босу ногу. Ожидающие их за пределами таможенной зоны двое чеченцев, как раз, были одеты в нечто подобное. В салоне, без электроники и кондиционера, потрепанного джипа Форд сибиряки проехали из аэропорта в город по дороге, обсаженной пальмами, принимающими на себя сизые клубы дыма от проезжающих сплошь и рядом раритетных машин. Температура воздуха зашкаливала за тридцать градусов, и у прибывших взмокли спины и животы от струйно стекающего пота.
   Гостиница удивила их еще больше. Вся мебель и само строение были такими старыми, что диву можно было даваться, как все это дожило до наших дней. Заказав через персонал холодное пиво, Иваныч и Юра приняли с удовольствием душ, где из крана холодной воды сразу вытекала теплая. Завершающим бытовым этапом был обмен рублей на песо и приобретение Юрой в близлежащей палатке пляжно - прогулочной цветастой экипировки.
   В десятом часу вечера двери номера открыл своим ключом загорелый молодой человек европейского вида и, чувствуя себя хозяином жизни, пренебрежительно произнес с чеченским акцентом:
   - Кто из вас Белозерский?
   - Я, - пристав из кресла, растерянно ответил Иваныч.
   - Меня зовут Али! - не подавая руки, он уселся в кресло. - Где находится нужный нам человек?
   - Али! Я попросил бы вас немного подождать, завтра к обеду в Варадеро приедут мои люди.
   - Люди-людьми. Я спросил, где находится Албагачиев?
   - Мы разве вместе не работаем?
   - А что вы можете? Из чего вы будете стрелять?
   - Я надеялся через вас эту проблему решить.
   - Ты знаешь, ментяра, сколько здесь стоит автомат Калашникова?
   - Ну, нет...
   - Три штуки баксов!
   - Три?! Дороговато! Но я все равно возьму.
   - Сколько?
   - Нам это надо обсудить. Видите ли, я не знаю, сколько денег есть у моих коллег. Но два автомата возьму. Точно!
   - Договорились. Значит, вместе с нами хотите пойти?
   - Да. Наши ребята сходят с вашими, а я так, со стороны, посмотрю.
   - Ты хочешь руководить нами?
   - Нет. Что вы?! Командуйте сами, я вам доверяю.
   - Тогда, где они?
   - Полуостров Икакос, самое удаление, на восточном берегу, владельцы двадцати бунгало.
   - Я знаю это место. Завтра скажешь мне, сколько тебе надо автоматов, и к семи вечера, чтобы были там!
   - Хорошо, - туго сглотнув слюну, вымолвил Иваныч.
   Очередная ночь опять прошла в тревожной полудреме с отрывочными кошмарными сновидениями. Остывающий влажный воздух в помещении сделал все предметы сырыми. Кожные покровы тоже увлажнялись от конденсата, и этому абсолютно не могли противостоять распахнутые окна и медленно крутящийся, старинный вентилятор.
   Азат позвонил в восемь утра по местному времени. Его вместе с командой сразу отправили на полуостров, а спустя полчаса в номер зашел Али. Иваныч сделал заказ на четыре автомата, договорился рассчитаться на месте и узнал, что чеченцы готовы их подвести туда на машине, взятой напрокат.
   Испытывая некий трепет, к обеду они уже тряслись на заднем сидении задрипанного, скрипящего Москвича - 412, наверное, года 1970-го выпуска. У Юры начал трелью надрываться сотовый телефон, и мельком взглянув на экран, он ответил ласковым голосом:
   - Елена Валерьевна! Свет! А мы вас потеряли!
   - Раньше не могла. Они согласны. Хотят обсудить детали.
   - Ты все еще в Москве?
   - Да.
   - Извини. Я тебе компенсирую расходы.
   - Ты хочешь сказать, я прилетела напрасно???
   - Я хочу сказать, что всему свое время!
   - И ты не будешь с ними встречаться?
   - Это невозможно! Я уже на Кубе, через пару часов будем на месте, и нам помогают около двадцати братьев чеченцев. Мы справимся сами. Скоро придется забыть об этом деле раз и навсегда!
   - Ну, ты Пинигин, и сволочь! Я, что тебе, девочка на побегушках? Прощай...
   Ухмыльнувшись, Юра убрал телефон в карман и со скучным вялым видом продолжил провожать взглядом тропические пейзажи за окном, не находя никакой экзотики в буйных манговых, пальмовых рощах, растущих на окрестных возвышенностях.
  Вся дорога заняла около трех часов, и почему-то, у тюменских пассажиров за это время решительность в осуществлении боевой вылазки заметно снижалась. Водитель-чеченец остановил Москвич возле шести раздолбанных машин, стоящих на песчаном побережье полукругом. Возле них прохаживались чеченцы. К приехавшим подошли улыбающийся Азат с подопечными и группа чеченцев, стоящих до этого в стороне. Шумные кавказцы встречали своих земляков рукопожатиями и объятьями, и чтобы не выглядеть в их глазах белыми воронами, Иванычу и Юре пришлось обниматься с сослуживцами аналогичным образом.
   Иваныч подошел к джипу Форд, на котором их встречали в аэропорту, и, отвалив двенадцать тысяч долларов, приобрел 7.62 автоматы, раздав их ребятам и один Юре. У каждого получалось к ним четыре рожка с патронами. Разложив на капоте крупномасштабную карту местности, матерого вида чеченец уточнил, кто будет задействован в операции, и наглядно определил всем участникам места, в некоторых случаях ставя индивидуальные задачи. Бунгало с прилегающей большой территорией-садом решено было взять в кольцо. Машины разъехались в разных направлениях, а Азат и Иваныч остались в Москвиче ждать исхода, предвкушая удовольствие от возможности взглянуть на труп Шевелева.
   Первая очередь раздалась через двадцать пять минут, и буквально через несколько секунд возникла уже несмолкаемая канонада.
   - Они, что там, живого места решили не оставить? Женщины-то причем? - вяло возмутился Азат.
   - Нечего было с такими мужьями связываться! - поддержал их действия Иваныч.
   Пальба, по интенсивности то стихая, то в бешеном ритме возникая вновь, так далеко разносилась по округе, что, безусловно, в ближайшее время следовало ожидать прибытия полиции. Для полной "гармонии" еще и последовал довольно мощный взрыв, после которого прогремел и второй.
   Постепенно выстрелы стали раздаваться все реже и реже. Очередями практически не стрелял никто, и наконец, все стихло. Местность за пригорком постепенно окутывалась черным дымом, и сквозь открытые окна машины легкий ветерок приносил запах пожарища. Нервно выкурив по сигарете и не дождавшись никого из убывшей команды, Иваныч завел двигатель Москвича и, с небрежностью, грубо включив скорость, тронулся с места. Чутье подсказывало, что надо поскорее убираться отсюда, однако любопытство взяло верх. По грунтовой дороге они проехали между двух холмов с редкой растительностью к низинному участку, где увидели душераздирающую картину. Находящийся вблизи джип Форд был насквозь изрешечен пулями, на водительском месте находилось бездвижное тело с рукой, вытянутой в окно. С другой стороны джипа лежал на животе еще один чеченец, обнимающий автомат, в рваной, пропитанной кровью рубахе. В самой низине сквозь дым было видно, как полыхает довольно большой дом под тростниковой крышей и несколько построек рядом.
   Убедившись, что чеченцы не дышат, Иваныч и Азат прошли чуть дальше к другой машине, неизвестной старинной модели, где обнаружили еще два мертвых тела, причем, было похоже, что они сами выстрелили в себя. В произошедшее упорно не верилось. Как такое вообще могло произойти? Но ведь и в доме должен был кто-то пострадать?
   Не сговариваясь, они двинулись к пожарищу, спускаясь по небольшому склону. Приусадебный участок с фруктовыми деревьями и плодоносными кустами был огорожен простой сеткой рабица, и в одном месте проволока оказалась перерезанной. Просунувшись в эту щель и пройдя несколько десятков шагов, сыщики увидели неглубокую земляную воронку, на краю которой лежало разорванное в клочья тело, в едва узнаваемой Юриной одежде. От этого ужасающего вида меркло все, и не находилось слов, объясняться между собой. Оторопело постояв, и туго соображая, Иваныч поднял с земли автомат, а Азат заковылял в сторону дома, потому что завидел там кого-то еще. Не успел он скрыться в зарослях, как прозвучал взрыв, изрядно всколыхнувший землю под ногами. Отказываясь верить в происходящее, Иваныч побежал к этому месту, и ошарашенными глазами увидел вместо Азата кровавое месиво, а также отлетевший в сторону протез. На подходе к телу под его ногой раздался тихий щелчок, слышимость от которого приравниваясь, к выстрелу над ухом. "Мины!" - только сейчас догадался Иваныч.
   Он застыл на месте, размышляя над тем, что можно придумать в данной ситуации. Ему уже не хотелось увидеть труп Шевелева, и нужные для спасения мысли упорно не приходили на ум. Спустя несколько минут издалека послышался вой полицейских сирен. По-прежнему не осознав своего безвыходного положения, Иваныч откинул в сторону АК-47 и быстро придумал отговорку, каким образом он оказался здесь. Нога одеревенела, устала стоять на одном месте. Решив про себя, что скорость решает все, он просто расслабился, падая на спину, и, услышав нарастающий взрыв, мгновенно погрузился в темноту, не чувствуя никакой боли...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"