Аннотация: Миди рассказ о нашей жизни, немного о деревне.
Бывшие.
Аннотация: у каждого из нас есть люди, которых мы можем назвать "бывшими": бывшие одноклассники, друзья, товарищи, возлюбленные, любовники, мужья и так далее. Иногда такие люди остаются в прошлом, и мы почти о них не вспоминаем, а иногда они неожиданно появляются в настоящем или будущем, а бывает такое, что человека идентифицируют как бывшего определенной девушки или парня. Это рассказ о деревенской жизни, её светлых и темных сторонах. События происходят середине и конце 90-х годов.
Глава 1
Дарья - Даша - 20 год.
Вынимаю из печки очередную партию хлеба, выкладываю его на стол, жара в цеху стоит невыносимая, мой халат уже давно прилип к телу, и как буду отдирать, неизвестно. Но это не самое страшное, волосы под шапочкой настолько взмокли от пота, что саму шапочку можно отжимать, а на улице начало апреля, а до дома нужно добежать и не простыть. А душа в нашей деревенской столовой, никогда не было и не будет, и в этом я уверена на двести процентов.
Наша небольшая бывшая колхозная столовая сохранилась до времен дикого капитализма в нашей стране только потому, что председатель бывшего успешного колхоза оказался мужчиной грамотным и не сильно вороватым. Когда все колхозы вокруг развалились на части и колхозникам раздали паи, наш председатель, собрав всех колхозников, долго объяснял им, что в одиночку не выжить и лучше держаться вместе. Не все согласились, несколько семей, заразившись кооперацией и предпринимательством, в сельскохозяйственный кооператив не вошли, остальные же привыкли, чтобы ими командовали и согласились на совместный труд. Как выживали колхозники, не знаю, в то время я была подростком, училась в школе, потом в училище на повара, жила в городе, что находиться в двадцати километрах от нашей деревни. Я вообще городская, и мне повезло, что нашла работу по специальности. Нужно сказать большое спасибо моей бабушке: в этой деревне она родилась и тут стоит дом, где жили ещё её родители, сейчас я там живу, а бабушка, в молодости переехав в город, приезжает в родовое гнездо как дачница на лето и изредка зимой. Не то, что бабушка не любит деревню, нет, ей нравиться здесь, но в городе рядом больница, что для пожилого человека очень важно, а ещё она привыкла к удобствам, чего нет в деревенском доме, ну и третье, как говорит бабушка, я должна быть самостоятельной.
Накрываю хлеб специальной тканью, сейчас переоденусь и домой, приду в столовую за два часа до обеда, бульон для первого блюда я сварила, фарш для котлет замешан, картошка почищена, овощи вымыты, за два часа вместе с поваром Александром Петровичем мы сварим прекрасный обед. Столовая в застойные времена была очень современной для того времени, здесь много кухонной техники и имеется хлебопекарный цех, который приносит неплохой доход. Хлеб у нас хоть и дороже, чем в деревенском магазине, но вкуснее и вес мы выдерживаем. Остатки хлеба после обеда работников расходятся быстро, а когда приезжают дачники, нам приходиться печь чуть ли не в два раза больше, хотя и сейчас у нас два замеса в сутки, вечерняя и утренняя выпечка и не остается даже буханки.
- Дарья! - в цех входит Александр Петрович или просто Петрович, - там бывший Настин приходил, хлеба просил.
"Бывший Настин", это Андрей. Он когда-то с ней встречался, но не сложилось, а для деревенских так и остался "бывшим"; один из предпринимателей нашей деревни.
- С ночной выпечки возьми, пока работники не отобедают, я утренний хлеб продавать не буду.
- Нет хлеба, ночью дачники приехали последние две буханки купили, меня среди ночи с кровати подняли, чтобы я им продал, а то им утром завтракать нечем, пришлось идти сюда, открывать и хорошо, что спасибо сказали.
- Тогда отправляй бывшего пусть после обеда приходит.
- Уже отправил и тебе нужно уходить, спать когда собираешься? В четыре утра встала, я знаю, козу в поле выгонял видел, как ты зевая на работу шла.
- Вот отлеплю от тела халат и пойду, - выхожу их цеха и направляюсь в раздевалку. Полотенцем оботрусь, голову двумя платками обмотаю, и бегом домой. Заболею, а Петрович мужчина пожилой не справиться, а ещё у него хлеб непышный получается. И вроде все по рецепту делает, не его это блюдо, зато супы варит превосходные и птицу готовит - можно на королевский стол подавать, а вот с хлебом не складывается. Я тоже не пекарь, моя специальность: "повар - кондитер", а хлебопекарную науку пришлось проходить самостоятельно. Не скажу, что сразу её освоила, помучилась, понервничала, но сейчас руку набила, мы же белого хлеба печем мало в основном серый из смеси пшеничной и ржаной муки. С этим тестом тяжелее работать, капризное оно, а рабочему люду именно такой хлеб нравиться.
Халат сняла, шапочка мокрая, стирать нужно, хорошо, что у нас спецодежды по пять комплектов, начальство на гигиену денег не жалеет, да и наша фельдшерица - женщина строгая, с ней не расслабишься, быстро прикроет столовую и председатель ей не указ. Вытираю тело полотенцем, и его стирать нужно, а что будет летом? И на улице жарко, плюс ещё жар от печек и плит, мы с Петровичем еле ноги выносим после готовки. Весной и осенью, когда идут посевные и уборочные работы, обеды возят прямо в поле и работники требуют много холодного ягодного напитка. А где его взять, холодного? Приходиться вечером варить, ночь охлаждать в холодильнике и везти в поля в специальных термосах, потом мы термоса моем, кипятком ошпариваем и одновременно готовим ужин для работников и завтрак в виде сухого пайка, а отпуск у нас только зимой, когда сельхозработ нет, только тепличное хозяйство функционирует. В общем, весело у нас, но я рада, что нашла работу, да ещё и по специальности, люди с высшим образованием дворы метут, в городе работы мало, часть предприятий на ладан дышит, часть уже никогда не восстановить, а те, что новые образовались, неизвестно сколько проработают. И хорошо, что зарплату вовремя платят, пусть небольшую, но нас двоих поваров мы прокормим, начальство знает, что для себя всегда сэкономим, но пока мы не наглеем, закрывает глаза. И третьего работника нам в помощь не возьмут. В столовую на четыре часа приходит баба Зина, женщина чистоплотная и энергичная, она помогает нам во время обеда с посудой, потом моет в обеденном зале полы и все. Только на такую уступку пошел председатель после полугода нашего нытья и законных требований отдыха согласно Трудовому Кодексу.
Обматываю голову двумя платками, плевать, что выгляжу как клуша, главное здоровье, да и идти мне недалеко, мало народу увидит, быстро натягиваю на себя теплый комбинезон, рубашку, куртку, сапоги и бегом домой, чем быстрее добегу, тем больше времени останется на сон.
***
Сижу у горячей печки и пью чай с малиной, так для профилактики простудных заболеваний, ну и вкусно это, смотрю на часы, поспать нужно, а сон не идет. Может, заняться хозяйственными делами? Или просто посидеть отдохнуть? У печки тепло, хорошо, двигаться совсем не хочется. Что-то я переработала, а скоро посевная и, если я до этого времени свой огород не посажу, то потом будет совсем не до огорода, до кровати бы доползти. Вспоминаю слова Петровича - "Настин бывший приходил", а ведь он и мой бывший, только деревенские о нем не знают, в городе это было и целых два года. Мне семнадцать лет, я учусь на повара, ему девятнадцать он учился в ВУЗе неподалеку, встретились мы городском празднике, я с подругой гуляла, он с другом. Провели вечер, гуляли, смеялись, потом в кино сходили, ну и дальше продолжилось. У подруги с его другом не получилось, а у нас все закрутилось, да так круто завернулось, что чуть крыша не съехала. Два года у нас была любовь, мне восемнадцать исполнилось, ему двадцать и мы подали заявление в ЗАГС. А через две недели в магазине меня случайно окликнула регистраторша и удивленно спросила, почему забрали заявление: "такая красивая пара", как удалось сдержать нейтральное лицо, не знаю, но я кивнула, будто все по плану и ответила, что решили подождать немного, пока Андрей ВУЗ ни окончит. А ведь я ничего об этом не знала и, если бы не регистраторша, которая по доброте душевной или от зависти, или от недалекого ума поинтересовалась причиной отказа от регистрации, думала бы, что все у нас с Андреем хорошо и мы пойдем в ЗАГС, станем ячейкой общества и так далее. И хорошо, что у меня и у Андрея в тот момент не было денег на свадьбу, и мы договорились, что она будет скромная и с минимумом родственников, только близкие, и я не готовила даже платье, решила, что пойду в выпускном. И ведь никто Андрея в ЗАГС не тащил, он сам настоял, я не беременная, молодая, могла бы ещё погулять, впрочем, как и он. И зачем нужен был этот пошлый спектакль? В тот день я не пошла к нему на свидание, через пару дней он столкнулся с моей подружкой, которая сначала поинтересовалась о причине его недостойного поступка и молчания о нем, а потом послала его громко и обидно. После этого он не искал встреч со мной, и меня это вполне устраивало. А причина была проста: его родительница просто сказала, что я "неперспективная", что повар - кондитер - мой потолок и больше ничего я в жизни не добьюсь. И она права, у меня только бабушка и у неё скромная пенсия и, даже при хороших оценках ВУЗ мне не светил. И поэтому, посовещавшись с единственной родственницей, я после восьмого класса пошла в училище, получать профессию и никогда не скрывала своего скромного положения и отсутствия амбиций. Но самое интересное, что случилось потом. Андрей чуть не вылетел из ВУЗа за хвосты, родители заплатили деньги, чтобы он смог перевестись на заочное отделение. Его отец решил открыть свое дело и, выкупив колхозный пай у своего дальнего пожилого родственника, организовал автомастерскую и шиномонтаж. В семистах метрах от нашей деревни оживленная трасса и у них всегда есть клиенты, да и к нам в столовую дальнобойщики частенько заезжают, цены у нас низкие, продукты с наших полей и теплиц, пусть нет разнообразия как в крутых забегаловках, но вкусно и порции большие. Но на этом перемены в жизни моего бывшего не закончились. Его родительница, та, что назвала меня "неперспективной", сбежала с молодым любовником, прихватив из сейфа деньги мужа, видимо посчитав уже и супруга "неперспективным", в деревне поговаривали, что он хотел её пристрелить и даже ружье из сейфа достал, но сыновья остановили (у Андрея ещё есть младший брат Борис). Ну а потом у Андрея случился роман с Настей. Три летних месяца любовь крутили, платоническую, даже местные сплетницы это признают. Настя - девушка серьезная, школу с золотой медалью окончила, в город уехала в ВУЗ поступила, а через полгода приехала с симпатичным студентом знакомить его с родителями как будущего зятя. Вот тогда Андрея и стали звать "бывший Настин", и он "неперспективным" оказался. Нет, я не злорадствую, хорошо, что так произошло, уберегла меня судьба от такого "подарочка" и прекрасно. Не скажу, что разрыв прошел гладко и без потерь, тяжело было, обидно, больно, слез много пролила, но переступила через это и сейчас на Андрея смотрю, как и на других колхозников, нигде ни ёкает. Про нашу же любовь Андрей не скажет, побоится, что так называемая женская солидарность сработает и получит он осуждение от женщин. Их мужья на его сторону не встанут, они этих предпринимателей - барыг на дух не переносят, не осознали ещё колхозники все прелести капитализма и будут его в деревне называть не бывший Настин, а как-нибудь обиднее. В деревнях все на виду, а если один раз облажался, тебе этого долго не забудут, в лицо не скажут, а за спиной отполоскают - мало не покажется.
Смотрю на часы, два часа до работы, час полежать, потом собираться и выкинуть все мысли из головы.
Глава 2
Вечер этого же дня. Дарья.
Взвешиваю тесто для хлеба и укладываю его в формы, сейчас поставлю их в печь, и моя смена закончится. Петрович проследит и вынет испеченный хлеб, а потом и народ за ним подтянется и дачники, и деревенские знают, когда мы достаем его из печки, прибегут за горячим хлебом. Сам же Петрович разливает остатки супа и раскладывает гарнир по кастрюлям, это для наших колхозных алкоголиков. Как ни странно, в нашей деревне их всего трое, муж и жена предпенсионного возраста и пожилой мужчина, мы их кормим. А куда деваться? Больные люди, не бросать же их на произвол судьбы, а они нам, то ягод, то грибов принесут в благодарность, то дрова мне наколют, или забор поправят, или огород помогут вскопать. Так и живут, пожилым жителям деревни помогают, они им за это наливают, и только мы с Петровичем их кормим. Колхозники питаются в столовой за половину цены, спрашивается, почему они не готовят дома; так всей семьей работают, некогда им, если есть пожилые родственники, те за малыми детьми присматривают, подростки после четырнадцати лет в колхозе работают, им председатель зарплату платит, а те кто в школу ещё не ходит, за ними две милые старушки присматривают, вроде как детский сад у них в одном из домов организован, мы для них хлеб печем и сдобу, продуктами их председатель снабжает, а ещё учительница из школы с детьми занимается. Молодых семей в деревне немного, детский сад организовывать экономически невыгодно, вот и попросили старушек присмотреть за детьми. Пока хорошо справляются, родители довольны, дети их любят, до школы дорастут, там группа продленного дня, за детьми до самого вечера присмотрят и уроки с ними сделают, ну а подрастут до рабочего возраста после школы пойдут в теплицы работать и на поля, кто-то в мастерские: старую технику часто ремонтировать нужно. А летом, когда школа не работает, мы деревенских детей бесплатно кормим, те, что в поле не работают, питаются у нас три раза в день, мы для них стараемся больше салатов сделать, компоты варить, кисели и сдобу печем, потому для нас лето очень жаркая пора. А ещё нужно свой огород содержать, пусть несколько грядок, так и за ними уход нужен. Помниться, я под луной в огороде работала, соседей напугала. Они мне утром рассказывали, как чуть со страху в штаны не наложили, когда увидели что-то светлое на моем огороде. Я же не подумала, и одела светлый рабочий комбинезон, какой был в наличии с длинными рукавами, чтобы комары и мошки не сожрали сейчас уже соседи привыкли и на привидения в моем огороде не реагируют.
- Петрович, мне нужно калитку подправить у меня петля лопнула, - говорю я, включая печь и снимая фартук.
- К кузнецам не ходи, они мне в прошлый раз сказали: "проволокой завяжи", с ехидной такой улыбкой. Лучше в мастерские сходи, там много всякого лома, может парни тебе найдут петлю, пусть ржавую главное, чтобы целая была, а дождь любую ржавчину отполирует.
- К кузнецам я и не пойду, уж больно папаша у них смурной, как глянет, сразу начинаешь вспоминать, может он мне деньги одалживал, а я не вернула, от одного его вида страшно становиться, лучше к механикам, там парни веселые и сдобу мою любят, завтра напеку пирожков с капустой и пойду.
- За пирожки с капустой, они тебе новую калитку поставят, - смеется Петрович.
- А ты наших охранников накормил?
- А-то, конечно, вон лежат на солнышке брюхо греют, - улыбается Петрович.
Выглядываю в окно, на маленьком солнечном пятаке лежит наша охрана, собака Жулька, для неё Петрович такую шикарную теплую будку соорудил дворец просто. Хороший сторож, лает громко, всю округу на ноги поднимет, если с вором сама не справиться. И наш санитарный охранник кот Василий, периодически на крыльцо у служебного входа выкладывает придушенных им мышей и крыс, хоть и кот, но совсем не ленивый, вместе с Жулькой в будке живет, и оба у нас на довольствие, как работники столовой.
Что касается кузнецов, то это наши вторые деревенские предприниматели. Их отец, проработав кузнецом в колхозе, в начале капитализма, пока суд да дело, быстро разобрал колхозную кузницу и соорудил новую на своем огороде. Председатель пока колхозников уговаривал паи не отдавать, пока по конторам городским носился, кузнец быстро дело свое наладил и сыновей к нему приспособил, у него их трое, старший чуть больше года назад из армии вернулся, средний собирается, а младшему ещё двенадцать лет, но он уже в кузне помогает. И дело у них хорошо пошло, кованные каминные решетки для новых богачей, ворота, калитки, заборы и даже кованная садовая мебель. Клиенты из города приезжают заказывать эксклюзив ручной работы, кузнецы недавно дом новый двухэтажный построили кузнецу модернизировали, машина у них дорогая, ну это по деревенским меркам, и цены для простого люда уж больно кусачие. И ещё они никогда даже по соседски не помогают, и за это деревенские их не жалуют. Нет, я все понимаю, коммунизма мы не построили, социализм ушел в небытие, а при капитализме за все нужно платить. Но ведь люди им помогали, пока они жили в колхозе, когда все одной семьей жили. И кузницу колхозную себе прибрали, так дела не делаются, и поэтому у парней большие проблемы с девушками. Городские дамы в деревню, пусть даже в двадцати километрах от города ехать не хотят, а деревенские видя такое отношение к соседям и другим жителям деревни, с ними ничего общего иметь не желают. Да ещё и случай с их матерью, до сих пор подробности всплывают, а ведь шесть лет прошло. Меня тогда здесь не было, но и я наслышана. Никто точно не знает, была измена или нет, может какая сплетница со зла сболтнула, и пошел слух по деревне. Одна половина деревенских утверждает, что была измена, мол, жена кузнеца с участковым, вдовым мужчиной, снюхалась, вторая половина, тоже утверждает, что это наветы злых сплетниц и ничего у них не было, но обе половины точно уверены, что никто их на горячем не ловил. Однако кузнец не стал разбираться, и выгнал бедную женщину, в чем была, хорошо, что летом. Скандал был жуткий, он на всю улицу позорил супругу, пока участковый не прибыл и не охладил его пыл, ему тоже досталось на орехи, выслушал и что было, и чего не было. Потом бедная женщина под присмотром участкового собрала свои вещи и документы и он отвез её к маме в соседнюю деревню, и после этого она здесь не появлялась. Говорят, что мама её умерла, и она так и живет одна в её доме, сыновей этот скандалист, её бывший муж, к ней не пускал, старший, когда стал совершеннолетним, сам поехал, остальных с собой взял и сейчас периодически ездит, папаша их хоть и ворчит, но поделать ничего не может, выросли детки. В общем, после этого скандала все от него отвернулись, здороваются и больше ничего, а то и мимо пройдут будто не заметили. А парни у кузнеца на загляденье красивые выросли, высокие от физической работы мышцы накачали. Руки сильные, симпатичные кареглазые брюнеты и младший таким будет, уже сейчас видно, находились девушки, заглядывались на парней, но папаша кузнец одним своим взглядом отбил охоту продолжать отношения. Такой генофонд пропадает! Это слова Петровича, он хоть и осуждает их отца за публичный скандал с супругой, но дети-то не виноваты.
- Все Петрович, я домой, у меня ещё стирка и по огороду нужно походить, определить фронт работы на весну.
- А я думал, ты уже ушла, - улыбается он.
- Уже ушла, - быстро бегу в раздевалку, волосы опять мокрые, халат и шапочку опять в стирку никогда работа не кончится.
Выбегаю из столовой, навстречу мне несется наш председатель. И что случилось?
- Дарья! - бедный запыхался, совсем спортом не занимается, нужно фельдшеру о его отдышке сказать, пусть займется председателем, а то сгорит мужчина на работе. - Бабушка твоя звонила в контору, требует тебя завтра в город.
- Она заболела?
- Нет, что-то по наследству, в общем, завтра в город едет бухгалтер, и тебя захватит в двенадцать ноль-ноль, будь готова.
- Тогда останетесь без вечернего хлеба.
- Ничего один день магазинного поедят, а то продавщица жалуется, что хлеб остается, сделаем для неё завтра праздник, пусть все раскупят, а она порадуется.
- А как же обед? Петрович один не справиться.
- Баба Зина поможет, справятся, если я тебя в город не доставлю, мне твоя родственница последние волосы на голове вырвет.
- Бабуля может, она женщина строгая, значит в город, приятно разнообразить свои рабочие будни. Спасибо за сообщение!
Придется быстро постирать и ложиться спать утреннюю выпечку хлеба никто не отменял, да и Петровичу с обедом нужно помочь, он мужчина в возрасте, и сноровка уже не та, устает.
И с чего вдруг бабуля про наследство думать начала, она у меня женщина крепкая для своего возраста здоровая. Или папаша что-то решил отчебучить? Завтра все узнаю.
Вечер следующего дня. Дарья.
Жду автобуса на остановке, рано пришла, он ещё минут пятнадцать не появиться, мне просто нужно прогуляться, нервы успокоить, после посещения контор очень хочется глотнуть кислорода. Все оказалось просто: папаша решил лишить меня наследства, я же не полная сирота у меня есть отец, мама погибла под колесами пьяного водителя, уж не знаю посадили его или нет, я маленькая была, никто в проблемы взрослых не просвещал. Ну а папаша уж очень быстро привел в дом женщину, всего через три месяца после похорон, сначала я этого не понимала, выросла - поняла, у отца уже была любовница, и потому он так быстро обеспечил меня мачехой. Нет, она надо мной не издевалась в физическом смысле, но в моральном сделала все, чтобы я в тринадцать лет ушла жить к бабушке. Папаша алиментов не платил, не звонил, забыл быстро, вот только квартира, в которой он живет с мачехой, принадлежит бабушке. Её дедушке герою труда давали, и родственница предусмотрительно не стала приватизировать её и выписываться даже когда ей в наследство досталась квартира старшей сестры, за которой она несколько лет ухаживала, женщины одинокой и болезненной. И вот, когда мачеха наконец-то настояла на оформлении недвижимости, бабушка решила, что это её звездный час. Она готовилась к такому повороту с того дня, как я переехала жить к ней, собирала справки, копила на адвоката и ещё много чего, меня в это не посвящала. Зачем? Недвижимость не моя, и я не претендовала, мне и дома в деревне много. Оказывается, у отца и бабушки баталия шла год, отец настаивал на приватизации и включении в неё мачехи, про меня и разговоров не было, как-то упустил родитель из вида. И вот бабушка выиграла суд. Она приватизирует квартиру на троих: на меня себя и отца, ну куда же без него. Свою долю она стразу завещала мне, плюс ещё квартиру сестры и дом в деревне, я - богатая наследница и папаше указала, где его место, мачеха же вообще осталась с носом, хотя у неё есть жилье и понятно, что она не хотела им делиться с мужем. Сегодня был последний аккорд, я заполнила бумаги, мне передали заверенную копию завещания бабушки, документы на две трети одной квартиры и на квартиру бабушкиной сестры, плюс бумаги на дом и пай колхозной земли. Бабуля в комментариях была сдержана, она чувствует свою вину за сына, он напрочь забыл обо мне, живет в свое удовольствие. Других детей у него нет, мачеха рожать не хочет, бережет фигуру. Я про отца совсем не вспоминаю, не видела его с тринадцати лет и не хочу видеть и вспоминать, путь живет, как хочет, вдали от меня и бабушки, не портит нам нервы.
У остановки останавливается машина, не понимаю, я рукой не махала, не тормозила, автобус жду, заглядываю внутрь, стекло опускается, вижу Вадима старшего сына кузнеца. У меня глаза округляются: они никогда попутчиков в город не берут, а тут сам остановился.
- Ты что-то хотел?
- А ты домой не хочешь? - ухмыляется он.
- Автобус через пару минут придет, - вот не понимаю его вопроса, раз стою на остановке, значит, домой собралась, хотя есть второй вариант может я просто решила погулять именно в этом месте.
- Могу подвезти, - говорит он.
- Вадим, я на автобусе, не будем давать пищу для деревенских сплетников.
- Ты обращаешь внимание на такую мелочь?
- Я живу с этими людьми, почему должна их игнорировать?
- Ну, как знаешь, - он поднимает стекло и машина трогается.
Это совсем не мелочи. С чего вдруг он решил меня подвезти? Никого никогда не подвозил, помню, его папаша даже фельдшерицу выгнал, когда она попросила отвезти в городскую больницу старушку со сложным переломом, пришлось ждать скорую помощь из города, а старушка мучилась, сильных обезболивающих в нашем медпункте нет, а перелом сложный. Председатель кузнецу сказал пару ласковых, но тому как с гуся вода. Правда, Вадим тогда в армии служил, может он бы не отказался отвезти больную, я надеюсь, что он все-таки лучше отца, человечнее. Сплетникам же лучше на язык не попадать, такие потом загогулины пойдут, не отмоешься до конца жизни. Автобус подкатил к остановке, я лучше традиционно в деревню приеду как все.
Глава 3
Две недели спустя. Дарья.
На улице весна, солнце и птички поют, а значит, со дня на день начнутся полевые работы. Вынимаю из печи утренний хлеб и думаю, что нужно бы термоса доставать, кипятком их облить, продезинфицировать и ягоды для компота вынуть из морозилки. Не сегодня, так завтра председатель даст команду работникам выдвигаться на поля, а нам готовить трехразовое питание. И хорошо, что я свои грядки в огороде посадила, две недели между выпечками хлеба в огороде копалась, думала упаду там и засну на земле. Ничего, молодая, выдюжила, хотелось бы пару дней на подготовку к полевым работам, поспать да просто посидеть без дела, а потом можно опять впрягаться и до конца мая, пока посевная не закончиться.
- Дарья! - Петрович улыбается, - председатель дал команду плотникам за пару дней отремонтировать все временные постройки на полях, посевная начнется на этой неделе.
- Хорошо, что ты узнал про плотников, а то председатель нас никогда не предупреждает заранее, думает, нам готовиться не нужно, взял кастрюли и побежал в поля.
- Я хитрый, бригадиру плотников самогону подогнал, он меня и предупредил, не хочу, как в прошлом году спать по два часа.
- Петрович, от того, что нас предупредили за два дня наш сон не увеличиться.
- Я рассчитываю на пять часов минимум, меньше мой организм не выдержит.
- Три часа, максимум четыре.
- Нам бабу Зину на целый день оформляют, стандартная смена с восьми утра до пяти вечера.
- И как ты этого добился?
- Шантажом, сказал, что ты перестанешь печь сдобу, и его семья останется без так горячо любимых расстегаев с рыбой.
- Круто, я бы не смогла.
- Молодая ещё, с возрастом научишься. И плохая новость: сегодня нам привезут рыбу, парни подняли сети, много рыбы, тебе придется до вечера её обрабатывать, нужно заготовить, заморозим, и потом не будем отвлекаться.
- Ну, если баба Зина придет к восьми часам, то я вполне могу заняться рыбой, пусть её привезут к речке, там и почищу, ну и контейнеры для заморозки мне нужны, сейчас ими и займусь.
- Возьми бочку для засолки, парни просили тараньки к пиву.
- Они когда собираются пиво пить? Посевная же!
- После посевной и напьются, председатель обещал открыть пивной цех на неделе, он уже сколько лет стоит без дела, а ведь когда-то в нашем колхозе шикарное пиво варили.
- А пивовары остались?
- Нет, но их легко заменить, - усмехается Петрович.
- Кем заменить, Петрович, меня не учили пиво варить, это совсем другая специальность.
- Ну, хлеб же ты печь научилась, а пиво - это почти то же самое.
- Нет, Петрович, вы с председателем меня загнать хотите, а я ещё хочу замуж выйти и детей родить.
- Сколько?
- Сколько раз замуж выйти или сколько детей родить?
- Ну, раз ты так ставишь вопрос, так озвучь обе цифры.
- Как скажешь: один и два. Я ответила на твой вопрос?
- Ну что я умалишённый, все понял, - смеется Петрович, - иди собирай контейнеры и бочку, парни приедут максимум через полчаса, а я займусь подготовкой к обеду. Кота с собой забери, пусть свежей рыбки поест, ну и Жульку, она тоже не откажется от свежатины.
Вечер этого же дня. Дарья.
С рыбой я закончила. Сейчас правильно уложу её в контейнеры и бочку для засолки. Жулька лежит рядом, собака объелась так, что ей не дойти до будки. Кот Васька завалился к ней под бок и мурлычет как трактор, у зверей день желудка и вот думаю, мне их нести на руках или они переварят еду и придут сами.
- Зверье мое, вы собираетесь здесь до утра лежать или все-таки пойдете выполнять свои обязанности? - Ни одна зверюшка даже ухом не дернула. - Понятно, сегодня столовую охраняем я и Петрович.
- Докатилась Даша, уже с животными разговариваешь, - раздается тихий голос за спиной, я вздрагиваю от неожиданности, разворачиваюсь, на берегу сидит Вадим.
- Ты давно здесь сидишь? И почему мои сторожа на тебя не среагировали?
- Они сейчас не сторожа, хороший сторож должен быть полуголодным, а ты их закормила.
- А сам не пробовал быть полуголодным, как оно работается в таком состоянии?
- Плохо работается, так я не сторож на четырех ногах, у меня работа тяжелее и интеллектуальнее.
- Так мы отошли от темы, давно ты здесь сидишь и что конкретно хочешь высидеть?
- Брат в армию после посевной уходит, хотел спросить можно тебя нанять приготовить на стол.
- Если сразу после посевной, то я буду отдыхать двое суток и буду способна только на механическую работу и засыпать в любом положении.
- Точное число я не скажу, да и военком его не знает, как разнарядку получит, так и повестку пришлет, но я так понял, что через двое суток после посевной к тебе можно подходить с предложением о работе.
- Лучше через трое.
- А ещё лучше через четверо или пятеро, - смеется он.
- Чем больше, тем лучше, и после посевной у меня отдыха не будет, так же нужно готовить обеды и ещё детишек кормить три раза в день, плюс хлеб, но если готовить поэтапно, то за три дня можно собрать хороший стол.
- Значит, ты не отказываешь?
- Если только по объективным причинам, и я надеюсь, что за работу мне предложат достойную оплату.
- Не обидим, не переживай, - Вадим встает и уходит.
Ни здравствуй, ни до свидания, странный он, нелюдимый, вся семья у них необщительная, хотя кто я такая, чтобы осуждать за такое поведение.
Вижу Петровича, бегущего ко мне с тележкой, на которой мы возим кастрюли с обедами, они же неподъемные, когда полные.
- Чего Варин бывший хотел? - Петрович любопытный, как все деревенские, но интриговать нельзя начнет выдвигать версии одна фантастичнее другой.
- Среднего сына кузнеца забирают в армию после посевной, пришел договариваться со мной, проводы нужно организовывать, а они мужчины, видимо, в этом не преуспели: с железом хорошо работают, а с продуктами нет.
- Заплатить обещал?
- Обещал не обидеть.
- Сразу сумму обговаривай, а то не оплатят, - Петрович преувеличивает, а может, и нет, я с кузнецом и его семьей мало знакома, хотя и работаю в столовой уже два года, сразу после училища пришла.
А бывшим Варвары или Вари Вадима называют потому, что у них чуть до свадьбы дело не дошло. Она его из армии дождалась, хорошая девушка, трудолюбивая он пришел и сразу к ней. Вся деревня месяц жила предвкушением свадьбы, а потом они разбежались и никто не знает почему. Кумушки судачили, что Вадим в армии подженился, но никто другую женщину не видел, просто разошлись парень с девушкой, перегорели, а может, и любви той не было, повзрослели и поняли, что семью создавать рано, да и причин особых нет. И после этого Вадима стали называть бывший Варин, хотя у него после Варвары ещё девушка была, совсем недолго и месяца не прошло, как они разбежались, а Варвара замуж вышла, у неё уже ребеночек есть, очаровательный мальчишка на отца очень похож, сивенький и голубоглазый.
- Хватит сплетничать, собираем контейнеры и везем в столовую, а наши охранники своими ногами не дойдут, вон, как объелись, даже глаз не открывают.
- Переварят - придут, когда ещё им такое благоденствие представится, - Петрович грузит на тележку контейнеры, заглядывает в бочку, - ты у кого научилась тараньку солить? Или этому в училище учат?
- А что учиться-то выпотрошил, обмыл, засолил и плотно уложил, через сутки развесил в тени и таранька готова, их бы листами хрена прикрыть, да где его взять весна на улице.
- А ты умеешь сельдь солить? - Ну Петрович, это же азы работы с рыбой и зачем спрашивает.
- Умею, десять способов знаю, нужно тетрадку из училища достать, там все записано.
- Прекрасно, председателю скажу, чтобы затарился свежей сельдью, пробную партию возьмем, засолим и в реализацию пустим, думаю, сельдь с луком под маслом прекрасно пойдет, да и сама рыба тоже, дачники же приедут они все сожрут, как будто их в городе не кормят.
- Коммерсант, нам бы посевную пережить, а потом будем думать о сельди с луком.
- Посевная, это жестко, нужно тщательно подготовиться, сил накопить, - Петрович толкает тележку к столовой, вижу, как Жулька, а за ней и Васька поднимаются на лапы и медленно бредут за нами, сторожа!
Пять суток спустя. Дарья.
От нервов и злости на весь белый свет не могу снять с себя мокрый халат, который, как мне кажется, вплавился в мое тело, пуговицы кое как расстегнула, а халат не снимается, нижнее белье тоже мокрое, но его я сниму дома, сейчас главное - халат. В хлебопекарном цехе сдохла вентиляция, она и так слабо работала, ремонтировали её ещё во времена застоя, вот и результат. На улице жарко, окна огромные и открываются только верхние фрамуги, до которых я без стремянки не могу дотянуться, ещё и горячий хлеб. В общем, все одно к одному, и я вспотела так, что халат и все, что под ним мокрые, волосы можно отжимать, с шапочки капает, но я её сняла, хотя оптимизма мне это не добавило. Тихо ругаюсь себе под нос, пытаясь стянуть с плеча халат и тут мне на шею ложиться шершавая горячая рука. Я замираю, а мой халат медленно стягивают с плеча, помогаю руками, мне уже все равно, кто пришел на помощь, лишь бы избавиться от мокрого халата, а судя по руке, за моей спиной стоит мужчина. И как хорошо, что сейчас посевная и в деревни только малые дети и пожилые люди и я очень надеюсь, что никто больше не зайдет в раздевалку. Правая рука свободна, я перехожу на другую руку, сейчас халат поддается лучше, и я выдыхаю с облегчением, когда снимаю его с обеих рук, он так прилип, что даже не застегнутый держится на пояснице.
- Спасибо, дальше я сама, - тихо говорю я, но мой помощник не уходит, теперь уже на моих плечах лежат две руки и начинают медленно спускаться к пояснице.
- Ты очень красивая Даша, - раздается голос Вадима, - хотя сама так не думаешь, ты недооцениваешь себя...
Его руки спускаются до поясницы, обхватывают меня за талию, и я чувствую, как его губы прижимаются к шее и вот сейчас мне становиться страшно, нет, я благодарна ему за помощь с халатом, но домогательство, да ещё и в раздевалке столовой, совсем не к месту.
- Вадим, ты чего хотел?
- Хлеба купить.
- Хлеба? Ваша семья никогда не покупала наш хлеб. Что изменилось?
- У меня изжога от магазинного хлеба, и я решил, что негоже страдать за свои деньги.
- Тогда отпусти меня, и я принесу тебе хлеб.
- Отпущу, а ты что подумала, я не насильник, Даша, все случиться только по согласию просто я пользуюсь возможностью, когда ещё представиться такой случай потрогать красивое женское тело.
- Ты извращенец?
- Нет и мне нравиться только твое тело, - а потом меня отпускают и хлопает дверь, вовремя он покидает поле битвы, я бы сейчас ему сказала пару ласковых, так напугать меня, а ещё говорит, что не извращенец.
Быстро снимаю с себя пресловутый халат, засовываю его в пакет, все равно стирать, туда же отправляю шапочку, обтираю себя полотенцем и натягиваю рубашку и комбинезон, только их и ношу последние годы, очень удобно. Выбегаю из раздевалки, Вадим спокойно стоит в коридоре, наверно, точно за хлебом пришел.
- Ты поможешь, мне открыть фрамуги в хлебопекарном цехе?
- Помогу, - удивляется он, - сама не справляешься?
- Стремянки нет, а так я не достаю, ростом не вышла.
- Нормальный у тебя рост, - отмахивается он и направляется за мной, я снимаю с вешалки халат Петровича и протягиваю ему, потом достаю из специальной корзины бахилы и опять протягиваю Вадиму, тот не понимает для чего.
- На ноги нужно надеть, у нас в цехах чисто, а ты на улице ходил. - Тот кивает головой, мы подходим к двери в цех, даже около неё ощущается как там жарко, я смотрю, как Вадим надевает на ботинки бахилы и открывает дверь, чуть замирает в проходе.
- Жарко, у меня в кузнице холоднее, - говорит он.
- Вентиляция сдохла именно в посевную, когда я пеку самое большое количество хлеба.
Он кивает головой, подходит к окнам и внимательно осматривает их, потом берет стул, осторожно встает на него и открывает первую фрамугу, потом передвигает стул и открывает вторую фрамугу, и я чувствую, как в помещение проникает воздух, он конечно теплый, но не горячий, как в помещении.
Я же осторожно заворачиваю в фасовочную бумагу две буханки хлеба и протягиваю ему.
Мы выходим из помещения, и я очень рада, что Петрович уехал в поля с ужином и вернется только через пару часов, я же могу пока отдохнуть немного, да просто на улице посидеть, там прохладнее, чем в помещении.
Перед тем как выйти из столовой, Вадим достает из кармана деньги и кладет мне в карман.
- Спасибо Даша за хлеб, я ещё завтра приду, для троих мужиков две буханки хлеба на один зуб.
- У нас очень вкусный хлеб.
- Пробовал, - кивает головой Вадим и быстро уходит, осторожно прикрывая дверь.
Глава 4
Две недели спустя. Дарья.
У меня полчаса расслабухи и отдыха, меня в окружении кастрюль и других кухонных принадлежностей на телеге, запряженной старой кобылкой везут к столовой. Так получилось, машину, на которой мы обычно доставляем обеды, временно забрали для других нужд, и как я ни сопротивлялась, председатель все равно приказал сгрузить все мои причиндалы на телегу и отправить меня в деревню гужевым транспортом. Телегой правит подросток тринадцати лет, на полях работать ему рано, а вот лошадью управлять в самый раз, вообще-то он на поля воду возит, но сейчас возвращает меня к месту работы. Под тихий звон пустых кастрюль, я удобно расположившись на соломенном тюфяке, уплываю в сон. Хроническое недосыпание во время посевной нормальное явление, и на любой горизонтальной поверхности, мозг приказывает организму спать, и я уже почти не слышу звуков и не ощущаю кочек.
***
Меня осторожно трясут за плечи, я слышу голоса, разобрать речь не могу, говорят будто через вату, а может это совсем не со мной разговаривают, так хорошо спится, ещё чуть и я высплюсь.
- Дарья! - меня приподнимают и усаживают, я глаза не открываю, а зачем и так знаю, что кто-то пытается усадить меня, но организм хочет спать лежа, а не сидя и поэтому спина стремиться опустить обратно, удобно расположиться и опять глубоко заснуть.
- В речку её нужно окунуть, может, проснется! - говорит звонкий голос, видимо это водитель кобылы, юный не созрел ещё до мужского тембра.
- Вот тебя в следующий раз и окуну, когда на телеге своей заснешь, - отвечает знакомый голос, мужской, только я не вспомню сейчас, кому он принадлежит, - она вас всех кормит, а ты её в речку.
- А что делать, мне нужно бочку с водой загрузить и в поля везти, там работа кипит, - это опять юный голос, нет, нужно просыпаться, вот только глаза не слушаются, веки не открываются.
- Сейчас переложим её в тенек, потом я занесу в столовую, пусть поспит, пока Петрович ни придет, - ну хоть на улице не бросят, и на том спасибо, меня приподнимают и укладывают, а дальше я проваливаюсь в сон.
***
Просыпаюсь я почему-то на своей кровати, резко сажусь и смотрю на часы, время четыре часа утра, на улице сейчас рассветет. Вскакиваю на ноги и тут же валюсь на кровать, на полу что-то мягкое и шевелиться, да ещё и ругается нецензурно. Свешиваю голову вниз, и встречаются с ошарашенными глазами Вадима, у обоих шок.
- А как я здесь и кто вечером хлеб испек?
- Никто, Петрович сказал, пусть дачники в магазине покупают, а для работников и утреннего хлеба хватит и он мне твой дом открыл, сказал нечего в столовой спать, когда дома есть мягкая кровать и ещё какие-то цифры называл один и два, вот тут я не понял?
Начинаю смеяться, понятно, Петрович вспомнил, что я хочу выйти замуж один раз и родить двоих детей.
- Это наши с ним заморочки, - отмахиваюсь я, - только почему ты домой не ушел?
- Я калитку тебе починил, - говорит он, - потом дрова сложил, ну и воды в баню натаскал, потом решил отдохнуть и заснул.
И вот тут у меня уже огромный шок, сейчас вся деревня заговорит, что мы любовь крутим, потому как только по большой любви сын кузнеца будет помогать молодой незамужней девушке.
- Спасибо, конечно, за заботу и помощь, но завтра нам придется отвечать на вопросы, когда назначена свадьба. Вадим, это же деревня, тебя половина села во дворе моего дома видела. Как будешь объяснять свою помощь?
- Я уже все объяснил, сказал, что ты помогаешь нам готовить проводы брату, а я помогаю тебе по хозяйству.
Моргаю глазами, хлопаю губами, но ответить ничего не могу.
- Нормально все, Петрович подтвердит, что у нас договор.
- Вадим, ты же здесь родился и вырос, ты не понимаешь, что сейчас твои слова обрастут просто жуткими подробностями, кто поверит в наш договор!
И тут он резко вскакивает на ноги, переворачивает меня на спину и прижимает своим телом.
- А я и дату свадьбы могу назвать, вот только к тебе так просто не подъехать, ты девушка с запросами и претензиями, - шепчет он, мне в губы, - ты думаешь, я почему с Варей свадьбу отменил, тебя увидел, в халате и шапочке и пропал сразу, не думал, что так бывает, чтобы один взгляд и больше уже никто не нужен, а мы с Варей ещё подростками дружили, она первая кого я поцеловал и домой ехал, думал, сразу женюсь, ребеночек будет, а тут ты в своей белой шапочке и халате, сверкнула глазищами и я пропал.
Все, что я могу это округлять глаза, во-первых это самая длинная речь, что я слышала от представителя этой семьи, почему-то все мужчины неразговорчивыми уродились, а во-вторых мы с ним редко встречались за это время, да по пальцам пересчитать можно, а потом с какими я претензиями и запросами, неужели создается такое впечатление? Ужас какой, я просто работаю, иногда езжу в город к бабушке, иногда она приезжает ко мне, общаюсь с молодежью мало, так некогда мне, работа, огород, домашние дела. Вот интересно, какие у меня запросы?
- Ты что такое говоришь, какие у меня претензии и запросы, я что, их предъявляла кому-то, у меня работа, дом, огород и спать хочется хотя бы часов семь, да и видимся мы с тобой редко у тебя тоже работа. С чего ты взял, что я от тебя что-то хотела?
- Я тебя каждый день вижу, ты меня редко, - отвечает он. - Ты от меня ничего не хочешь, в этом-то и проблема. Попросила бы - я сделал, а ты сквозь меня смотришь, не видишь совсем, - а дальше он засасывает мою нижнюю губу и я только ойкнуть успеваю, а через секунду его язык уже хозяйничает у меня во рту, нахал какой резвый и чуть смыкаю зубы, он резко отдергивает голову.
- Мне нужно на работу, кузнец, уходи из дома. И если тебя кто-то увидит, то я прикинусь невинной овечкой и буду, обливаясь слезами, страдать о потерянной невинности и что ты пакостник обманул и соблазнил меня. Репутации вашей семьи уже ничего не повредит, а мне если уж и подпортит, то с жалостью. Народ наш любит жалеть обиженных.
- А ты совсем не порядочная девушка, - ухмыляется он вставая.
- Да-ну, не было бы во мне порядочности, питались бы колхозники супами на пустом бульоне и котлетами из хлеба, ты своим напором одним махом уничтожил мою репутацию. Понимаю, что мы не в средние века живем, и простынь после брачной ночи не вывешивают, но попробуй, объясни это деревенским старушкам, которые так и остались памятью в своей молодости. Столько времени приглядывался, а теперь решил идти напролом, кузнец, вот только люди бывают крепче стали, - отталкиваю его и встаю, - выметайся из моего дома! За помощь я тебя поблагодарила, а вот за мою подмоченную репутацию морду бы тебе набить не мешало, только я человек мирной профессии.
- Крепче стали говоришь? - Смеется он и быстро уходит.
Собралась на работу я быстро. От злости так хорошо выгладила халат и шапочку, что сама удивилась, а ещё успела чай заварить, позавтракать, убрать кухню и замочить давно отложенное белье. Вот чаще бы меня так злили, я бы всю работу по дому одним махом переделала. Нет, я не боюсь сплетен, они всегда были в деревне и всегда будут, но хотелось бы, чтобы про меня говорили меньше плохого. Как ни отмахивайся от пересудов, но мне с этими людьми дальше жить бок о бок, взаимодействовать и так далее. А если о тебе судачат? И не нужно думать, что поговорят и успокоятся, может на время так и будет, но стоит только мне запнуться, даже не оступиться, и все начнется заново, припомнят и старое и навыдумывают новое, так и будет тянуться за мной шлейф пересудов. В его историю любви с первого взгляда я не поверила даже на йоту, "увидел и пропал". Если любят, так не поступают. Что ему мешало подойти ко мне, пригласить на свидание? Нет, понятно, что в посевную я бы отказала, но есть же и затишья в нашей жизни и тогда можно было бы прогуляться до клуба, посмотреть кино. И пусть кумушки видят, что у нас отношения, а так что получается: кузнец калитку починил, дрова сложил, воды натаскал, а я его за это на ночь оставила, вроде как интимом отблагодарила, да никто не поверит, что он на полу спал, пока я в отключке на кровати лежала. Это не отношения, а чертовщина какая-то получается, вроде как мы скрываемся, а значит это несерьезно, просто переспали и разбежались, ну ещё дрова уложены и калитка отремонтирована, жуть какая. И опять же я не ханжа, но в деревне так нельзя, тут все на виду и народ большей частью осуждает, чем принимает такие отношения.
***
Видимо от злых мыслей, я так замесила тесто, что хлеб у меня получился очень пышный, из форм вылез, раскладываю его на столе и даже не слышу, как появляется Петрович.
- Ничего не говори, - разворачиваюсь к ошарашенному мужчине, который уже несколько минут стоит за моей спиной.
- Злишься? - спрашивает он, - а я все думал, когда же он перейдет к активным действиям, а то все ходил, смотрел, и так тоскливо смотрит, жалко парня.
- Ты знал! Петрович, вот почему не сказал, я бы подготовилась!
- К чему подготовилась, к отремонтированной калитке? - Смеется Петрович, - ну заметил я его взгляды, думаешь я один такой глазастый, полдеревни чуть ли не об заклад бьются, все гадают когда же он сделает первый шаг.
- Это был не шаг Петрович, а олимпийский прыжок на золотую медаль одним махом, и весь мой авторитет коту под хвост.
- Дарья, ничего не отрицай, сейчас наши кумушки переварят информацию и начнутся подколы и издевки. Начнешь отрицать все уверятся, что это правда, а будешь соглашаться, решат, что бы над ними стебаешься. Ну прости, не знал я, что ты так серьезно воспримешь, парень же хороший, непьющий, работящий в деревне такие мужчины на вес золота, каждая молодуха мечтает за такого замуж выйти.
- Я тоже не за пьяницу и лентяя хочу замуж, хочу, чтобы надежный был мужчина, работящий и не грубый, но Вадим необщительный, смотрит, как будто в чем-то обвиняет, а потом папаша у них неадекватный. И я почти уверена, что тот случай с его мамой отложился на психике всех детей, разве такое можно отбросить в сторону, нет Петрович, я конечно девушка рискованная, но не до такой степени. А потом он обвиняет меня, что я с претензиями и запросами, вот не пойму, я что, создаю такое впечатление?
- Ну это его мнение, - отвечает Петрович, - может он так решил потому, что ты его не замечаешь, думает раз городская, так кузнец тебе не пара.
- Какая разница кузнец или говночерпий, лишь бы человек был хороший.
- Про говночерпия ты загнула, - смеется Петрович, - парень просто не мог понять, почему ты его не видишь, вот и придумал такое.
- А он что красавец писанный? Нет, симпатичный, не спорю, высокий фигура красивая, мужская, но почему все должны на него пялиться, он же не икона?
- Не икона, но жених видный.
- Видный, но не востребованный почему-то. И хватит о нем, мне сегодня полевую бригаду обедом кормить, думаю, они уже в курсе моего падения.
- Одно хорошо, - улыбается Петрович, - от злости у тебя пышный хлеб получается, загляденье просто.
- У нас на обед щи, рыба с рисом и много компота?
- Правильно и ещё наши крестьяне просили расстегаев твоего исполнения.
- Почему моего, Петрович? У вас тоже прекрасная выпечка.
- Но не расстегаи, к сожалению. Все блюда с рыбой у тебя получаются лучше, чем у меня, и я это уже давно признал. Вот избаловали мы крестьян! В соседнем колхозе столовая закрыта и открывать её не планируют, стоит здание без присмотра, рушится, а мы им и расстегаи, и сладкую сдобу, и пышные бутерброды, вот они и выпендриваются.
- Если меня баба Зина прикроет, спеку я расстегаи.
- Прикроет, готовь тесто Дарья и готовься к ехидным подколам, обед повезешь ты.
- Поняла уже, рано или поздно, но встретиться с колхозниками придется, лучше рано, пусть все видят, что мне нечего стыдиться.
Несколько часов спустя. Дарья.
Разливаю по тарелкам щи, работники расселись в полевой столовой, жадно смотрят на расстегаи, что я привезла, но пока обед не съедят, к ним не притронутся, дисциплинированные. Полевая столовая, это длинный стол со скамейками и над ним небольшая крыша, чтобы солнце или дождь не замочили едоков, и все это стоит посреди поля. Кастрюли с едой, подогреваются на полевой печке, что сложена и установлена прямо на земле, есть ещё пара умывальников и небольшая бочка с водой, вот и все приспособления, приходиться привозить все столовые приборы, тарелки, кружки и даже полотенца и тряпки для мытья стола и лавок. Так и живем в посевную, возим туда-сюда весь столовый и кухонный инвентарь, а ещё нужно затопить печь, подогреть пищу и разлить её по тарелкам, после обеда собрать посуду, вымыть стол с лавками и, загрузив все на машину ехать в деревенскую столовую готовить ужин и завтрак. Во время посевной маршрут всегда один, плита, дорога, печка, опять дорога и на следующий день все по новой, только поле и стол с лавками могут быть другими.
- Дарья! - восклицает Мария Петровна, бригадирша работников, - ты бывшего Варькиного к хозяйству приспособила?
- А почему нет, в хозяйстве и таракан лошадь, мне же некогда, я вот вам расстегаи пеку, а у меня калитка сломалась. Когда чинить?
- А что кроме как старшего сына кузнеца больше помощников не нашлось? - Ехидничает бригадирша.
- Так очередь до конца деревни стояла, а этот самым прытким оказался.
Мужики начинают громко ржать, бригадирша кривится, но на этом её вопросы не закончатся.
- А воду зачем в баню, чтобы работник после трудов праведных помылся, и стопочку поди поднесла?
- А почему бы не поднести, мне не жалко, работник хороший, все приделал, я бы и бутылку на стол поставила.
Бригадирша открывает рот для очередной колкости, но тут тракторист-орденоносец Николаич, бьет кулаком по столу:
- Маруся, угомонись, доведешь повариху она тебе ужин пересолит или переперчит, а другого не привезут, будешь давиться и есть.
Мужики, работая ложками, кивали головами, бригадирша поджала губы, вот спасибо трактористу-орденоносцу, угомонил сплетницу. Быстро начинаю раскладывать второе блюдо, потом разолью компот и сама сяду покушать, пока пироги пекла не успела поесть, только чаю попила, чтобы в желудке не сосало.
Час спустя. Дарья.
Машина за кастрюлями и мной уже прибыла, мне осталось только домыть стол и лавки, накрыть их пленкой и ехать в столовую готовить ужин. Работники после обеда отдыхают в тенечке, у них ещё полчаса отдыха, а потом работа до ужина и глубокой ночи, ну и у меня до глубокой ночи, вчера выспалась, сегодня Петрович пусть отдыхает.
- Дарья, - ко мне подходит Николаич и, наклоняясь, тихо говорит, - ты Вадима не отталкивай, он парень хороший, не чета его папаше, хотя сильно поддается его влиянию, если ты сможешь отсечь это пагубное влияние, он станет прекрасным мужем и отцом. Я верю, что ты девушка умная и сможешь так захомутать парня, что он забудет о папаше и будет тебе в рот смотреть.
- Я рада, что вы в меня верите, вот только не пойму зачем мне нужно такое "счастье" или я настолько плоха, что не найду себе парня без проблемного папаши?
- Что ты Дарья, ты завидная невеста, много парней на тебя облизываются, вот Вадим их всех отодвинул ещё тогда, когда с армии пришел, нет он не заявлял на тебя права, не дрался и вообще о тебе не упоминал, но ведь люди-то с глазами и все видят.
- Застолбил меня, значит?
- Можно и так сказать, - улыбается мужчина, - я тебе советов давать не буду, ты девушка разумная, сама решишь, как тебе поступить, я бы помучил парня, чтобы зубы до корней стер и на стены лез, а после этого он будет мягкий как пластилин, и ты слепишь из него идеального мужа.
- Вроде и не хотели давать совет, но не удержались. Спасибо, я подумаю.
- Подумай, а на языкастых баб внимания не обращай, пусть языками чешут, от зависти всё их молодость в прошлом, а у тебя расцвет.
- Хорошо говорить: "не обращай", я ведь живу среди вас.
- И это правильно, значит, как говорят на флоте, нужно маневрировать.
- Кто бы указал правильные направления. Спасибо, пойду я.
- Ужин от расстройства не пересоли, а то мы ноги протянем, - улыбается мужчина.
- Уж постараюсь.
Глава 5
Три недели спустя. Дарья.
Посевная окончена, но работы у нас с Петровичем почему-то не убавляется, одно хорошо: в поля мы сейчас не ездим большое облегчение, но, как и обещал мой коллега Петрович, он привез свежей сельди и сейчас я солю пробную партию. А так как мы делаем для своих людей, то каждую рыбу нужно осмотреть, заглянуть ей в жабры, посмотреть в глазки, чтобы определить свежая она или залежалая и негодная для засолки. Петрович сейчас трудиться в пивном цехе, председатель сдержал обещание и расконсервировал его. Уж не знаю, что за пиво у нас получится, хотя об этом говорить ещё рано, расконсервация дело не одного дня, а вот таранька у меня получилась славная. Мальчишки деревенские уже половину съели, они бы и все умяли, мне не жалко, если бы мужики не вмешались и строго наказали Петровичу, тараньку до первой партии пива сохранить.
- Дарья, хлеба можно купить? - раздается сзади голос Вадима.
- Можно, только у меня руки рыбой пахнут, сам возьми две буханки и деньги оставь на столе, - отвечаю я, не оборачиваясь.
- А если я три буханки хочу купить?
- Возьми три, я хлеба много напекла дачники уже все закупились, если только кто из деревенских придет.
- А что ты делаешь, если хлеб остается, - голос слышится уже у самого уха, а потом меня обхватывают за предплечья, фиксируя руки и губы прижимаются к шее и мне даже не дернуться, плотно зафиксировали.
- Сухарики соленые делаю из оставшегося хлеба, мужики их с гороховым супом едят с большим удовольствием, - отвечаю я, дергая руками, ну куда там, вцепился как клещ так просто не стряхнешь.
- ОЙ!!! - Громко кричит Вадим прямо над моим ухом и отпускает руки, я разворачиваюсь и вижу бабу Зину со шваброй в руках.
- Мало я тебя охальника приложила, не видишь, девушка занята работой, а ты тут со своими тисканьями лезешь, - громко говорит она.
- Вы спасли меня, баба Зина.
- От чего спасла-то? - зло говорит Вадим, - я что, насильник, маньяк, разложил бы тебя прямо на селедке и надругался?
- А кто тебя знает, - отвечает баба Зина, - вы кузнецы мужики мутные, соседям не помогаете, "здрасте" лишний раз не скажете, живете как будто вокруг вас людей нет, может и есть маньяки.
- Еще как назовете, - усмехается Вадим, - уж кем мы только не были, теперь и маньяками стали, все от зависти, так мы деньги не рисуем, мы их зарабатываем, руками своими.
- Может, кто и от зависти вас не любит, - отвечает баба Зина, - вот только богатство ваше невест к тебе ни приманило, а от твоего брата вторая девушка сбежала. Вера молодец, быстро разобралась, что вы за семейка и месяца не прошло, как она дала отворот поворот твоему брату Виктору.
- Не троньте брата, Верка ждать его не захотела, погулять ей хочется, мол, молодая она, а он и передумать может.
- Ну так ты же передумал, - возмущается баба Зина.
- Я думаю, Варвара ничего не потеряла, у неё прекрасный муж, сынок лапочка, - я влезла в разговор, чтобы чуть разрядить обстановку, а то баба Зина женщина прямая и говорит в глаза, не стесняясь.
- И правильно сделала, что послала тебя охальника, - заключила баба Зина и замахнувшись на Вадима шваброй, грозно крикнула, - купил хлеб и беги домой, люди работают ещё!
Вадим гордо развернулся, взял хлеб и направился к выходу, я не стала досматривать его выход и опять приступила к работе.
- Ишь, как напролом попер, а то все издалека наблюдал и вздыхал, видимо приперло ему сильно, не поддавайся, Дарья, - говорит баба Зина.
- Вот почему вся деревня видела это, а я не замечала и, главное, никто ни словом, ни полусловом не обмолвился, как будто вся деревня дала обет молчания.
- Ну сначала никто не понимал, что происходит, потом не верили, что сын кузнеца может вообще влюбиться, говорю же мутные они вся семья такая, а папаша их вообще дурной, так с женой поступить опозорить порядочную женщину на весь белый свет, она даже в больнице от нервного срыва лечилась, до сих пор не отошла от тех событий.
- Ну а когда поверили, почему мне никто не сказал?
- Ждали, когда он начнет активные действия, а предупреди тебя, так не интересно бы было, - улыбается баба Зина.
Миди рассказ о нашей жизни, немного о деревне.