Чтобы увидеть будущее, нужно перешагнуть через прошлое.
Аннотация: эту историю я знаю давно, не участвовала, но наблюдала со стороны. Решилась написать о ней только сейчас, когда старшие участники этой истории по разным причинам покинули этот мир. Пишу как есть все ужасы, которые произошли в жизни героини, не ретуширую, иногда только пропускаю детали, чтобы не ввести читателей в депрессию. Рассказ получился жестокий, но с ХЭ, только путь к счастливому будущему оказался тернист и жесток. Но все можно преодолеть, если перешагнуть через прошлое и оставить его позади.
Глава 1
Майя - 17 лет.
Наверное, меня назвали Майя, потому что родилась я в этот весенний и радостный месяц. Последний звонок уже позади, остались выпускные экзамены, выпускной вечер и прощай школа. Как жить дальше? Именно жить, а не существовать, как было до этого. Мои друзья, такие же, как и я подранки, говорят, что нужно забыть прошлое идти в перед и не оглядываться, я пытаюсь, но в этом доме все напоминает о тех мучительных и жестоких годах моей жизни.
Выйдя из комнаты, я спустилась на первый этаж, все домочадцы уже ушли кто куда, на кухне была только повариха. Я наложила себе в тарелку каши, налила чаю и молча, приступила к еде. Наша повариха женщина средних лет по имени Валентина работает в этом доме, сколько я себя помню. Она никогда не лезла в дела семьи, тихо выполняла свою работу и никогда не сплетничала, потому и продержалась в этом доме столько времени. Работников умеющих держать язык за зубами, в богатых семьях бизнесменов очень ценили и поэтому Валентине каждый год повышали зарплату и даже покупали путевки в хорошие санатории. Слишком много грязных тайн есть в этих семьях, они не должны покинуть порог их домов. Я в семье не родная дочь, об этом мне сообщили в пять лет после того как старший брат Макс наказал меня за порванные колготки. Моя мама двоюродная сестра приемной родительницы Александры Николаевны умерла сразу после родов и вроде как меня облагодетельствовали и взяли в семью. Когда я немного подросла, то стала часто задаваться вопросом, а может, лучше бы меня отправили в детдом? Кроме меня в семье было ещё четыре старших родных сына. Макс самый старший, ему 29 лет, но он по прежнему живет в родительском доме, хотя занимает в фирме отца большую должность и спокойно может позволить себе отдельное жилье. Но его устраивает, что у родителей всегда приготовленный обед и постиранное белье, а что ещё нужно холостому парню? Девок своих он водит в городскую квартиру, которую купил его отец, когда перевел бизнес в центр города из тихого пригорода. Второго по старшинству брата зовут Андрей, ему 26 лет, он тоже живет у родителей и тоже не спешит быть самостоятельным, работает, как и Макс на фирме у отца, занимает не маленькую должность и тоже получает хорошие деньги. Третьего по старшинству брата зовут Григорий, ему 23 года, он недавно окончил университет, тоже занимает должность на фирме отца и живет в родительском доме. Младшего брата зовут Антон ему 20 лет, он после службы в Армии восстановился в университете и сейчас является студентом.
- На твое имя пришло извещение, - сказала Валентина и положила передо мной почтовый бланк.
Странно никто никогда не писал мне писем, да ещё и заказных. Бланк я спрятала в карман и, допив чай, отправилась в свою комнату. Сегодня на улице тепло и солнце, экзамены начнутся через три дня, и я могу себе позволить погулять на улице. Денег у меня мало, так что до почты пойду пешком, а потом в парк. Карманные деньги в школе отбирал Антон, так что я привыкла быть без обеда, когда он окончил школу, то стал отбирать деньги прямо дома. Все братья знали об этом, да и он никогда не скрывал, но они молчали, а иногда смотрели на это с ехидными улыбками. В 16 лет я вообще перестала брать деньги у отца, который выдавал их каждую неделю, пусть братец подавится. Я дружила с уличными мальчишками, отчаянными, злыми и обиженными на жизнь. Мы частенько дрались с другими такими же бандами малолетних беспризорников, иногда подворовывали в магазинах еду, чтобы поесть. У меня в доме еда была всегда, а вот моим друзьям не всегда удавалось поесть, поэтому свою порцию я всегда отдавала.
Надев легкие брюки и футболку, я отправилась на почту. Одежду мне приносили из секонхенда, Александра Николаевна бросала несколько пакетов одежды около моей комнаты и уходила. Я их стирала, подшивала, гладила, а потом носила. А куда деваться, пока была маленькой, одежду покупала бабушка, а когда она умерла, то пришлось носить то, что давали. Лет в десять я нашла на чердаке старую швейную машинку известной немецкой фирмы, протерла её от пыли, смазала машинным маслом, а потом месяц училась делать ровные стежки. После этого я носила одежду по размеру, обрезала, подшивала, зашивала и даже научилась перелицовывать и простегивать. Позже девчонки с улицы показали, как вязать и я начал распускать принесенные свитера и вязать себе шапки и шарфы. К 16 годам я научилась почти всему, чтобы не выглядеть как бомж, хотя то, что у меня одежда неновая было заметно, но тут ничего не поделаешь, что есть, то есть. По этому поводу я не страдала, не холодно и хорошо, а если кому не нравится, пусть не смотрят. Училась я в обыкновенной школе, так что особо не выделялась, ну иногда не удавалось скрыть синяки на лице, хотя учителя делали вид, что не замечают их. О том, что мои приемные родители богатые, я не рассказывала, все одноклассники думали, что я из такой же, как и они среды.
На почте народу мало, мне выдали толстый конверт, обратный адрес мне ни о чем не говорил, но адресат из города, странно могли бы и сами письмо принести, чем тратится на почтовую пересылку. После почты я свернула в парк, нашла пустую лавочку, вдали от мамаш, гуляющих с детьми, и, сев на неё, вскрыла конверт. Все, что лежало в прозрачном пакете, я отложила на потом, сначала решила прочитать несколько тетрадных листков, исписанных мелким почерком. Это было письмо, почерк явно женский, буквы мелкие и написано убористым ровным почерком.
Дорогая Майя - начиналось письмо, - пишет тебе твоя родная бабушка, я хотела дождаться твоего совершеннолетия, но силы мои на исходе и я не доживу до этого дня. Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет на этом свете, мне запретили рассказывать тебе правду о твоем рождении, но перед лицом смерти, я решила, что должна повиниться перед тобой. Ты действительно дочь двоюродной сестры Александры Николаевны, но отцом твоим является её муж.
Я оторвалась от чтения, чтобы переварить эту новость, значит приемный папаша Павел Степанович мне родной отец, нагулял меня и приволок законной супруге. Теперь я понимаю, почему она меня так ненавидела, она даже прикасаться ко мне брезговала и требовала, чтобы меня наказывали её сыновья, сама же стояла и смотрела, как меня били. Парни силы не сдерживали, били больно и обидно, когда я начинала плакать били ещё сильнее, а если молчала, то они злились и опять же били сильнее. Я закрывала лицо руками, чтобы не было синяков, все остальное тело можно закрыть одеждой. Помню только один раз, когда Александра Николаевна дотронулась до меня, в 12 лет она схватила меня за косу и дернула вверх, а потом попросила Антона принести ножницы и обрезала её по самый корень и это только за то, что я взяла её шампунь, а она почувствовала запах. Мне пришлось ходить с жуткой прической около месяца, пока волосы не отросли и девчонки не подравняли мне пряди. На парикмахерскую у меня никогда денег не было, а кто бы мне их дал? Антон забирал все до копейки, иногда деньги требовал Григорий, а потом больно бил, когда не получал требуемого. Никто уже не спрашивал, за что меня бьют, если врезали, значит заслужила. А папаша делал вид, что ничего не происходит. Или его супруга поставила ему условие, чтобы он не лез защищать меня?
