Я медленно двигался по коридорам университета. В обходном листе осталось поставить только подпись библиотекаря. После вчерашнего празднования по случаю получения диплома меня тошнило и шатало в разные стороны. Сколько клубов мы с другом Антонов посетили? Точную цифру не помним ни он, ни я. В моей памяти отложились только три клуба, Антон помнит о четырех и смутно припоминает пятый, а как мы вдвоем оказались у меня в комнате, из нашей памяти выпало. Я проснулся в своей кровати в одежде, Антон спал сидя на моем диване. Час мы приводили себя в порядок и на кухню вышли только к обеду. Мама украдкой улыбалась, глядя на нас, и молчала, я узнал только, что привез нас отец, ему позвонили среди ночи и попросили забрать своего пьяного в дупль отпрыска, а Антона он привез до кучи, мол, тот был в состоянии анабиоза и не подавал признаков жизни. После обеда, который я почти запихал в себя и сейчас об этом жалею, решил не откладывать в долгий ящик и отправится в университет, подписать обходной лист, забрать документы. Диплом мне вручат только через неделю, но это мелочи, главное я защитил диплом и выжил после его обмывания. Как же мне плохо, зачем я пил коктейли? Названия у них красивые, а ингредиенты, которые туда добавляют - сплошная химия, вся таблица Д.И. Меделева в одном стакане, бедная моя печень и все ближайшие к ней органы, такой удар получить и выжить... Все, следующие пару месяцев только натуральные напитки и диета.
Захожу в библиотеку, протягиваю хмурой старушке обходной лист, и тут меня тихонько хлопают по плечу, я аж подпрыгиваю о неожиданности.
- Ты чего такой пугливый сегодня, - говорит Даниил.
- Плохо мне, вчера диплом защитил.
- Поздравляю, теперь на работу?
- Нет, я выпросил у отца три дня, поедем на рыбалку, а потом на работу и до отпуска согласно Трудовому кодексу. Отец на работе тиран спуску никому не дает и родственные связи его не остановят.
- Сочувствую, - ответил Даниил и тут у него зазвонил телефон, он посмотрел на экран, нахмурился и, нажав на кнопку, поднес к уху, - Элина, что случилось, у тебя же подготовка к выставке? Как не Элина, а где моя сестра?
Я напрягся, куда делась Элина и кто разговаривает по её телефону, взяв у хмурой библиотекарши обходной лист и засунув его в карман подошел ближе к Даниилу и начал прислушиваться к разговору. Женский голос истерично кричал в трубку, что Элину не могут найти в выставочном зале, мол, сумка и вещи её здесь, а самой нет, и куда она ушла никто не видел.
- Что произошло? - Прервав женщину, строго спросил Даниил.
Я услышал, что три её картины порезали, а их отобрали для выставки, другими же картинами комиссия их заменить отказалась, мол, председатель комиссии строго заявил, что талантливых художников у них много, а свои картины нужно беречь и это не его проблемы....
- Стоп! - Сказал Даниил, - а разве не организаторы выставки отвечают за картины, ведь они хранились у них, зачем тогда нужно было их забирать и держать целый месяц, выбрали бы и вернули обратно, зачем столько держать чужие картины?
- Это не телефонный разговор, - ответила женщина, сначала нужно Элину найти, она девушка ранимая и неизвестно, что может совершить из-за обиды.
- Сейчас приеду, - отвечает Даниил, отключается и начинает набирать другой номер.
- Ты Макса набираешь? - Спрашиваю я.
Даниил кивает головой и подносит телефон к уху.
- У него сейчас встреча с куратором диплома, он может телефон выключить, - говорит он, - так и есть недоступен.
- Отправь ему сообщение, я поеду с тобой, а он как освободится, пусть подъезжает.
- Тогда побежали, а сообщение я ему по дороге наберу, такси брать, смысла нет, в пробке застрянем, поедем на метро, - говорит Даниил и выбегает за дверь.
Я бегу за ним, тошнота отступила, теперь сердце трясется как у загнанной лошади, а я думал, что у творческих людей нет зависти и злости.
***
В холле выставочного зала нас встречала женщина среднего возраста.
- Ирина Александровна, - представилась она, - я зря вас побеспокоила, Элина нашлась, она сидела в ближайшем кафе, сейчас она собирает свои картины, хочет сегодня же их увезти, остановите её, может комиссия передумает, я надеюсь на это...
- Где она? - Спросил Даниил, и женщина указала ему на дверь справа, - прямо по коридору, третья дверь.
Даниил уже кинулся туда, как у него зазвонил телефон.
- Макс! - Крикнул он, принимая вызов, - лови машину, будем вывозить отсюда картины, опасно их оставлять.
Женщина нахмурилась, но Даниилу было не до этого, он уже направлялся к двери и я за ним.
Мы вбежали в помещение, и увидели заплаканную Элину. Она осторожно заворачивала картины в разложенные на полу листы бумаги и ставила к стене.
- Сестренка плюнь на все и не расстраивайся, ты нарисуешь ещё лучше, талант не пропьешь, - тихо сказал Даниил, подходя к ней и обнимая за плечи.
- Богдан так же сказал, но они мои самые любимые, я если и нарисую такие же, то они будут отличаться, не могу я точно копировать свои работы, обязательно что-то изменю или добавлю.
- Получится ещё лучше, - прошептал Даниил, - сейчас Макс найдет машину, и мы увезем все твои картины.
- Я думаю, что не следует торопиться, - заявила Ирина Александровна, стоящая позади нас, - я готова поговорить с членами комиссии.
- А что это изменит? - Холодно спросил Даниил, - почему устроители выставки допустили такой вандализм?
- А я думал, что творческие люди далеки от зависти и злобы. - Сказал я, глядя на женщину.
- Вы совсем не знаете творческих людей, они более эмоциональные, если злятся, то до помутнения рассудка, а если завидуют, то и до убийства может дойти, - ответила она.
Я перевел взгляд на заплаканное лицо Элины, нет она не сможет злиться до помутнения рассудка, и завидовать она не умеет, ну если только чуть и по-доброму, вот таких безобидных и беззлобных и обижают в первую очередь.
- Нет, Ирина Александровна, - твердо заявила Элина, - я не оставлю картины и больше не включайте меня в список, я не буду выставляться в этом зале, да и в других выставках тоже, это не обязательно для студентов нашего факультета, главное чтобы я работы свои представляла вовремя.
И столько решимости было в её взгляде и сколько достоинства, что я залюбовался. А она не настолько неприспособленная, девушка имеет гордость и умеет с честью преодолевать трудности, уважаю сильных духом людей.
- Это очень опрометчивое заявление, Элина, - ответила женщина, - художник должен выставляться.
- А я буду выставляться только не под патронатом ВУЗа, мне Богдан рассказал все подоплеку этой диверсии. - Ответила Элина.
- Просветите меня Ирина Александровна, - сказал Даниил, отходя от Элины, - кто был зачинщиком и кто совершил диверсию?
- К сожалению, свидетелей нет и поэтому назвать имя так называемого диверсанта, я не могу, - ответила женщина, - но подоплека такова и я уже доложила декану факультета об этом. Преподаватель иностранных языков нашего ВУЗа продвигает племянницу, она конечно девочка талантливая, но до Элины ей далеко. А тут Элине предложили работу экскурсовода в большом выставочном центре нашего города, пока только на три месяца, но если администрацию устроит такой работник, а я уверена, что их все устроит, то они предложат постоянное место. Это хорошее предложение для студента нашего факультета.
- Но почему комиссия не выбрала другие картины? - Спросил Даниил.
- Председатель комиссии друг этого преподавателя, - ответила Элина.
Я подошел к девушке и начал помогать ей заворачивать очередную картину, мне хотелось утешить её, обнять и поцеловать, но сейчас не место для проявления нежности. Я видел, что девушка держится только потому, что вокруг много людей, она уже выплакала первые слезы обиды, а когда приедет домой, то опять будет плакать и уже не из-за обиды на несправедливость, а из-за того, что ей жалко свой труд. Я когда-то прочитал в одной книге, что творческие люди относятся к своим творениям, как к детям, любимым детям. Если что-то с ними случается, то они вместе с потерей своих творений теряют частицу своей души и оплакивают их как самых дорогих людей. Слишком поэтически звучит, но, по сути, правильно. Каждая работа созданная художником или скульптором, даже если она несовершенна, по мнению автора, дорога им не меньше, чем совершенные их творения. Это тоже я прочитал в какой-то книге, а вообще-то нужно прочитать о художниках может пойму немного как они чувствуют и мыслят, хотя мы часто сами себя не понимаем, а другого человека, да ещё и талантливого понять практически невозможно.
Макс прибежал взъерошенный и со сверкающими глазами, но когда увидел спокойную Элину, неторопливо заворачивающую картины, успокоился и подошел к Даниилу.
- Вечером все расскажу, сейчас нужно доставить сестренку и картины домой, - сказал Даниил и, повернувшись ко мне, спросил, - Филипп ты с нами?
- Поехали, - произнесла Элина, - ты уже защитил диплом и сейчас свободен как птица, а я вам испеку булочек с шоколадом и мы выпьем вина.
- Ты меня приглашаешь? - Удивился я.
- Приглашаю, ты так внимательно слушал меня на выставке французских художников, а сейчас сразу на помощь примчался, я должна тебя отблагодарить за помощь и поддержку.
- Так я вроде и не помог и не поддержал.
- Помог и поддержал, если бы приехал только Данчик или Макс, то я бы до сих пор плакала, они братья при них можно слезы лить, они поймут.
- А при мне нельзя плакать?
- Можно, но недолго не хочется показаться постороннему человеку истеричкой, я и так отличаюсь от нормальных людей своей одержимостью к рисованию.
- Раз ты меня приглашаешь, то я пойду, поем твоих булочек и выпью немного вина.
- Макс, Даниил! - Позвала Элина братьев, ставя к стене последнюю картину, - Филипп едет с нами, мы будем пить вино и есть булочки с шоколадом.
Парни вытаращили на Элину глаза, видимо она впервые выступила с таким заявлением, но потом быстро пришли в себя и закивали головами. Мы взяли картины и пошли к выходу, но перед этим Макс взял сумку Элины, проследил, чтобы она надела шапку и завязала шарф, а Даниил ещё раз внимательно осмотрел комнату, чтобы потом не возвращаться. Я наблюдал за действиями братьев и улыбался. Пусть они говорят, что сестра - их головная боль, но они избаловали её своим вниманием. Может подсказать им, что пора дать девушке больше свободы, она сама может позаботится о себе, пусть сделает это по-своему, ну ошибется пару раз, так все ошибаются. А ещё я по-доброму завидовал им, у них прекрасная семья, мне этого не удалось испытать, я в семье один. Обо мне заботились родители, но я не заботился ни о ком, а это интересный опыт, хотя и хлопотный.
***
Нас привезли прямо к дому, и, пока мы заносили картины и расставляли их в комнате Элины, девушка, надев милый фартук с красивыми цветами, орудовала на кухне. Когда булочки были поставлены в духовку, мы дружно накрывали на стол, все так проголодались, что аж животы скручивались, а позже мы пили вино, ели салаты и другие закуски и рассказывали забавные случаи из детства. Эллина улыбалась, щеки её раскраснелись, она рассказала пару случаев про себя, и мы долго смеялись, а после чая с вкусными булочками у неё начали закрываться глаза и Макс отправил её в комнату спать.
- Филипп, ты запал на мою сестру? - Тихо спросил Даниил, когда Макс, ушел в туалет.
- Я об этом в таком ракурсе не думал, мне нравятся её рисунки, нравится, как она рисует, а ещё она очень хорошо рассказывает о картинах, она необычная, милая и добрая...
- Подумай хорошо Филипп, Элина натура творческая, с такими людьми очень трудно найти точки соприкосновения, они, когда творят, забывают обо всём и обо всех, а мужчины не любят когда их ставят на второе место.
- Не любят, но я не запал на твою сестру, мне нравится её творчество и сама девушка необычная, но это ещё не повод, чтобы влюбляться. А мужчины много чего не любят, например, когда их спрашивают о чувствах к женщине или пытаются объяснить очевидные вещи...
- Я понял Филипп, но и ты меня пойми, я боюсь за сестру, а если она влюбится в тебя, а тебе надоест быть на втором месте, хорошо, если от обиды и разочарования она напишет несколько депрессивных картин, а если нет и случится страшное....
- Ты же сам сказал, что картины у неё на первом месте, так что влюбиться в меня ей не грозит...
- Хорошо если так, но человек ещё не научился контролировать свои чувства, влюбиться или не влюбиться, не он решает, тут химия и эмоции, а у сестренки эмоций хоть отбавляй. Ты думаешь, она сейчас ляжет спать и спокойно заснет, нет, она полночи будет ходить по квартире и переживать, а потом плакать в подушку и не только сегодня, неделю не меньше будет депрессировать.
- Бедная девушка, - прошептал я, - как ни оберегали вы её от реалий жизни, но они её настигли, я сочувствую ей, понимаю.
- Подумай Филипп, - просто сказал Даниил.
На это я только кивнул головой, нужно собираться домой, сейчас придет Макс, попрощаюсь и пойду, я понимаю опасения Даниила он привык заботиться о сестре, привык оберегать её, но о любви речи не идет, да и Элина не испытывает ко мне чувства, может только дружеские.
***
Домой я шел в хорошем настроении, несмотря на разговор с Даниилом, я рад, что поехал спасать Элину и рад, что принял её предложение и провел прекрасный вечер в прекрасной компании, а ещё помог девушке остановить слезы.