Видимо я задремала, офицер осторожно потрогал меня за плечо, чтобы обратила на него внимание. Пришлось вставать и следовать за ним. Привели меня в столовую, как хорошо, сейчас поем. Задержанных в участке немного, я и пара молодых парней с разбитыми лицами. С ними все ясно, задержали за драку, если сильного ущерба не причинили, то к вечеру отпустят, а со мной ещё не ясно, но мне торопиться некуда, свободная жизнь только началась. Обед был вполне сносный, в нашем мирном мире к заключенным относятся лучше, чем к отвергнутым. Хотя мне жаловаться не на что - будь у меня родители, я бы сейчас ехала к ним. После закрытой школы, всех передают на попечение родственников, но есть ограничения: нам нельзя заниматься публичными профессиями. Можно окончить ВУЗ для людей без магических способностей, но профессия должна быть тихой, мирной и не требующей общения с множеством людей, например бухгалтер или реставратор, или архивариус. Можно мыть полы или быть рабочим на заводе, или рисовать, если талант имеется, но нельзя работать учителем, журналистом, продавцом, различными консультантами и даже секретарем. Считается, что отвергнутые люди неадекватны и в любой момент могут выкинуть что-нибудь общественно опасное, мол, психика у нас неустойчивая. Значит, у тех, кто нас отверг, психика устойчивая, а мы все потенциальные психи и общественно опасны, такая вот интересная справедливость. Ещё предписывается не работать в городе, где родился, но это можно обойти, если родители за тебя поручатся. А вот об обучении магии, даже если ты маг в седьмом поколении, не может быть и речи. Считается, что маги должны быть счастливы в личной жизни и тогда они не превратятся в страшных убийц или полоумных мстителей. Потому о своих магических способностях, я не распространяюсь, отвергнутых магов ставят на специальный учет и за ними тщательно присматривают. Моя магия мирная, но тупым чиновникам, пишущим инструкции, этого не объяснишь, а значит нужно просто промолчать и тебя примут за простого человека. Обед закончился, я отнесла грязные тарелки в мойку и стала ждать офицера, который отведет меня в камеру, теперь можно не просто подремать, можно поспать, а что ещё делать после почти вкусного и сытного обеда.
Но мои мечты о сне пришлось отложить. Меня привели не в камеру, а в допросную комнату, указали на довольно комфортный стул за столом и даже поставили передо мной стакан с горячим напитком. Рядом со мной сел пожилой полицейский, а напротив молодой человек в строгом костюме. Положив перед собой пачку бумаг, он сначала оглядел меня, и только когда убедился, что я вроде как адекватна, заговорил:
- Меня зовут Ждан, я адвокат Велимира Мотойли, - он подождал пару минут, пока я переварю информацию, и продолжил, - мой наниматель хочет знать, что послужило причиной вашей выходки?
А дальше я поставила себе в уши магические заглушки и теперь могла только наблюдать за мимикой адвоката, по губам я читать не умела, а слушать его бред не хотелось, как и отвечать на поставленный вопрос. Магический дом Мотойли один из самых древних и самых известных. Глава этого дома и несколько приближенных к нему семей проживают в столице, все отпрыски получают прекрасное образование и часть денег семьи для открытия своего дела и у каждого есть адвокат, последних нанимают из людей без магических способностей, почему не знаю, но думаю, что у семьи на то имеются веские причины. А учились мы вместе в школе только потому, что мама настояла на этой элитной школе, она хотела, чтобы я получила хорошее многостороннее образование. В итоге я его получила, но только в закрытой школе для отвергнутых. Вот только сейчас я не уверена, пригодится ли мне это образование: писать и читать меня бы и в простой школе научили, ВУЗ мне не светит - на него деньги нужны и перед поступлением обязательно проверят на наличие магического дара и поставят на учет, а вот это мне совсем не нужно. Пока я по документам обыкновенный человек и за мной не будут так пристально приглядывать. Я могу чувствовать себя относительно свободно, а при моем положении это просто прекрасно, не всегда придется зарабатывать деньги честным путем, это я хорошо понимаю, а значит, когда-то придется обойти закон и под слабым контролем это сделать будет намного проще. А адвокат начал злиться, о чем он говорил не знаю, но отвечать ни на один вопрос не собираюсь, пусть отрабатывает свой гонорар в одиночку, ему заплатят, независимо от того отвечу я или нет. И тут он не выдерживает, схватив бумаги, ударяет ими по столу и, поджав губы, внимательно смотрит на меня. Убираю магические заглушки и, поворачиваясь к офицеру, тихо спрашиваю:
- Я могу идти в камеру, или он ещё не закончил выступление?
Офицер ухмыляется, глядя на пышущего жаром адвоката, и поднимается.
- Он хотел предложить тебе отработать ущерб в доме семьи, им нужны работники на ферме и половину срока, - сказал офицер.
- Я работы не боюсь, но убирать грязь за животными этих богатеев не хочу, пусть нанимают работников и платят им, как положено. Сэкономить решили богатеи?
- Мой наниматель хотел, чтобы ты отработала половину срока! - Восклицает адвокат.
- А мне некуда торопится и откуда твой наниматель знает, сколько мне дадут отработки? Или вы уже и с судьей договорились?
- Я знаю, сколько стоит машина! - Отвечает адвокат, - это новая дорогая машина...
- Очень дорогая? - Интересуюсь я.
- Очень, - отвечает офицер, глядя на меня.
- Прекрасно, вы подняли мне настроение на все время заключения.
Адвокат чуть ли не пускает пар из ушей, офицер ухмыляется и идет к выходу, ему понравилось это представление, он за свою службу на стольких богатеев насмотрелся, что уже наверное тошнит, а их лощеные адвокаты вызывают у него изжогу. Мы выходим за дверь, и офицер поворачивает в другую сторону.
- Тебя переведут в другую камеру до суда, там есть кровать и умывальник с туалетом и ты будешь одна, женщины к нам в полицейский участок попадают редко, - говорит офицер, - спокойно подумаешь над своим поведением, отдохнешь, а после суда сразу переведут в специальное охраняемое общежитие, оттуда и будут вывозить на работу.
- А суд когда?
- Дней через пять не раньше, у судей работы много, тебе общественного адвоката представят заранее, только ты его не игнорируй, может, удастся срок уменьшить.
- А вы в это верите? Вы же читали мои документы, кто будет заботиться о такой как я?
- Не верю, но всегда нужно надеяться на лучшее, - тихо говорит офицер.
- И я не верю.
В камере светло от большого окна, правда, оно зарешечено, но солнце светит и через решетку, кровать застелена свежим бельем, на ней лежат мои вещи из рюкзака, мыло и шампунь с полотенцем, а ещё комбинезон, когда будут на прогулку выводить нужно одевать обязательно, в него маячки вшиты, небольшой стол у окна, несколько потрепанных книг, бумага и карандаш, чашка, кружка, ложка и бутылка воды, просто пятизвёздочный отель и тихо как, прекрасно отдохну.
Семь дней спустя. Луиза.
Общественный адвокат появился в моей камере только за час до заседания суда. А мне понравилось: в этом отеле, кормят три раза в сутки, выводят на прогулку, книги меняют через день, душ раз в два дня и много свободного времени для сна, прямо райское место.
- Нужно собрать все личные вещи, - сказал адвокат, протягивая мне рюкзак, после суда тебя сразу отвезут в общежитие.
Вот он совсем не надеялся на лучшее и не считал нужным это скрывать. А зачем давать ложные надежды? Правда, пусть и горькая, в моем случае предпочтительнее. Опытный адвокат с усталыми глазами, он мало верил в жалость судей по отношению к таким как я, нас считали потенциальными преступниками. А какая есть альтернатива? Нет, можно найти работу, снять маленькую комнату и жить так до конца жизни, а можно пойти против закона, некоторое время прожить в свое удовольствие, а потом тебя обязательно поймают и отправят в тюрьму, но там тебе будет что вспомнить. А проживи жизнь тихо, мирно и законно, умирая, тебе и вспомнить будет не о чем, и глаза закрыть некому. Перспектива не радужная, что так, что так. В жизни ты проигравший, но я ещё не поставила на себе крест, нет, я подумаю над тем, как скрасить мои перспективы и обязательно это сделаю, унынию всегда успею поддаться.
Здание суда располагалось в административном квартале города и мне пришлось трястись на некомфортной машине с решетками, адвокат, сидя по другую сторону решетки, часто вздыхал и смотрел в окно мы не говорили о поведении на суде, он не давал мне никаких советов, единственное, что он сказал, что если я не хочу отвечать, то ответит он и чтобы я потом не обижалась, потому как врать он будет много и в основном вызывать у судьи жалость. Правда он сам не верил, что это сработает, но работу выполнит, а дальше будь, что будет. Ну хорошо, пусть врет, его вранье никому не повредит, мамы уже нет, а отца не было никогда и я ему ничего не должна.
Офицер провел меня сразу в зал суда и посадил на скамью, решетки в этом зале не было, видимо меня посчитали неопасной, хотя двух офицеров за спиной поставили, ну это на всякий случай, вдруг я тщательно маскирующийся псих с садистскими наклонностями. Потом вошли адвокаты, а зрителей не будет, прекрасно, я же не известная личность, что на меня смотреть. Потерпевшую сторону представлял Ждан, он кивнул моему общественному адвокату, видимо они были знакомы, а на меня даже не посмотрел, обиделся, что отнеслась к нему с недоверием и непониманием, он о моем благе пекся, а я не оценила. Судья достаточно пожилая женщина, зашла в зал минута в минуту. Сначала представились адвокаты, потом мой адвокат представил меня. Нагло соврал мою биографию, украсив её ужасными подробностями и о жестокости родителей и о непонимании сверстников и так далее, и тому подобное, я слушала и умилялась, будь я на месте судьи, так ещё себе бы денег присудила, как же я при такой жизни вообще жива осталась, фантастика какая-то.
Потом выступал Ждан, он сказал, что семья Мотойли не желает доставлять мне много неприятностей и предложила мне условия отработки ущерба, но я почему-то отказалась. А зачем доставлять мне неприятности? Они уже давно все доставили. Ещё в 12 лет, своим отказом, отправили меня на помойку, признав неполноценной, и повесив ярлык психованной девушки второго сорта, нуждающейся в постоянном присмотре и не имеющей право выбирать профессию по душе. Только то, что предложат, и не смей возмущаться, отправят в закрытую клинику до конца жизни, это для отвергнутых их построили, остальные в случае проблем с мозгами проходят лечение в санаториях.
- И почему же отказалась? - Спросила судья, мой адвокат только открыл рот, чтобы назвать выдуманную причину, как судья, громко заявила, что ответить должна я. - И адвокат сдулся, развернулся и уставился на меня.
- А почему они решили, что это для меня лучшие условия? - Спросила я, глядя на судью.
- Ей не понравился мой ответ, она даже нос наморщила, но потом, зло глянув на меня опять спросила:
- Ты думаешь, что на общественных работах будет легче?
- Не думаю, - ответила я, - но там я буду работать на общество, а не на этих экономных господ.
И опять судье не понравился мой ответ, но больше она не стала что-либо уточнять, а объявила, что уходит в совещательную комнату.
Когда судья удалилась, адвокат шепнул мне, что я её разозлила, на что я только пожала плечами, плевать я хотела на её эмоции, злится она или радуется, мне от этого легче не будет.
Судья появилась быстро, положив на стол бумаги, она зачитала мой приговор, - два года общественных работ с урезанием прав, но если я покажу себя достойным гражданином, срок могут скостить. Ещё есть шанс, что пострадавшая сторона через год может отказаться от своих претензий и меня выпустят досрочно, ну и третий вариант, я всегда могу передумать работать на общество и пойти работать на пострадавшую сторону, которая со своей стороны гарантирует мое полное содержание и стандартный рабочий день с выходными и праздниками. Ну что-то такое я и предполагала, адвокат шепнул, что судья пожалела меня, мол приговор достаточно мягкий, она могла бы назначить два года работ и никаких условий для досрочного освобождения, а урезание в правах означает, что я не могу в эти два года вступать в брак и даже родить ребенка, последнее мне было непонятно: как они собираются это запретить? Видимо адвокат догадался о чем я думаю и тихо объяснил, что мне вошьют под кожу специальный противозачаточный чип, а через два года он перестанет действовать, ну пусть вшивают. Это называется "урезали в правах", судья дело-то мое читала или она просто издевается, так над собой же издевается. Замуж мне не светит, от меня уже отказались, а детей ни сейчас, ни в ближайшие два года я не захочу. Ждан не улыбался и даже глаза его не светились от радости. Приговор слишком мягкий или ему вдруг меня стало жалко? Так это он зря, ему за жалось ко мне не платят, а жалеть бесплатно совсем не по-адвокатски.
Офицеры повели меня из зала суда, адвокату я махнула рукой, на Ждана смотреть не собираюсь, а судье напоследок так мило улыбнулась, что она от шока сглотнула, хотела от всего сердца поблагодарить её за справедливый приговор и главное так нужный мне сейчас, но мы уже вышли за дверь. На что я рассчитывала, когда взяла в руку металлический прут примерно знала и о последствиях знала, но больше всего меня поразило такое наказание, как поражение в правах, или счастливая судья думает, что я мечтаю выйти замуж? Ну может и правда думает, только тогда возникает вопрос, а она в каком мире живет в нашем или в выдуманном? Замуж в нашем мире можно выйти только одни способом: найти свою пару и совершить в храме богини покровительницы брачный ритуал. Второго варианта не дано, если ты отказался от выбора богини и нашел себе другого спутника жизни, то к храму тебя близко не подпустят, ни один жрец не совершит над не благословлённой парой брачный ритуал, но свободолюбивые граждане нашли выход - они заключают юридический договор о совместном проживании, где расписываются все обязанности и права и подписав его вы вроде как юридически считаетесь семьей, дети от таких союзов признаются наследниками и так далее, но благословение богини на союз вы не получаете. Возникает вопрос, что выше, благословение богини покровительницы или правильно оформленная юридическая бумага? В богиню сейчас мало кто верит. Доказательства её существования получает каждый, но когда стоит выбор: либо богатство и выгодное партнерство, либо благословение, граждане все чаще выбирают первое. Богиня вроде, существует, но она не может благословить деньгами, её благословение нельзя потрогать, продать или заложить, а вот с деньгами можно совершить все эти действия и получить хорошую прибыль. Вот и получается, что благословение ничего не стоит, а все остальное имеет свою цену.
Меня опять посадили в машину и повезли, ехать в пригород такие заведения находятся подальше от глаз граждан, зачем смущать их серыми невзрачными стенами, решетками на окнах и высоким забором с видеокамерами. Теперь поживу в другом отеле, не страшно. Для меня сейчас главное - крыша над головой, а все ограничения это мелочи.
***
Офицер полиции и по совместительству комендант женского общежития для приговоренных к общественным работам окинула меня оценивающим взглядом, поджала тонкие губы и сквозь зубы спросила имя. Получив ответ, она взяла меня за предплечье и повела в двухэтажное здание, что-то бурча себе под нос. Я не вслушивалась, тетка пытается казаться строгой, пусть думает, что так и есть, мне не жалко, я даже передернула плечами и втянула голову в плечи, чтобы она подумала, что я её уже боюсь. Моя комната находилась на первом этаже, комендант открыла дверь и подтолкнула меня вперед:
- Обустраивайся, завтра утром на работу, - сказала она, захлопывая дверь и закрывая её на ключ.
А номер в этом отеле очень даже ничего, не люкс конечно, но я буду здесь одна, а ещё у меня есть душ с туалетом и даже чайник с кружками, на столе лежат правила проживания и расписание рабочего дня. В общежитии имеется библиотека, но открыта она только по выходным. Завтрак в 6.30 утра, обед в 12 часов дня в столовой предприятия, куда меня направят работать, ужин в 18.30 вечера. Мне разрешается пить чай, и ещё будут выдавать 10% зарплаты на мелкие расходы. Мне положен рабочий комбинезон, рабочая обувь, ну тут все ясно, они напичканы маячками, как ясное ночное небо звездами, а вдруг я сбегу из этого рая. В качестве домашней одежды, положены пижама и банный халат и даже два комплекта нижнего белья, платье для прогулок и туфли на плоской подошве, а ещё мыло, шампунь и зубная паста со щеткой, ну чем не отель? В комнате спартанская обстановка, кровать, шкаф, стол и тумбочка, окно большое, шторы имеются, дверь металлическая, решетки на окнах толстые, душевая совмещена с туалетом и без окон, сама комната для одного человека довольно просторная и светлая. Стирать постельное белье и одежду можно в общей прачечной по выходным, ну а к зимнему сезону мне выдадут теплые брюки, свитер, зимние ботинки и пальто с шапкой. Просто полное обеспечение всех моих нужд и потребностей, мне же больше ничего не нужно для счастья. Или это все-таки наказание? Вот уж не знаю, что и думать - наказана я, или мне просто дали два года передышки от тяжелой жизненной реальности? Тут все по режиму, как в закрытой школе, только по выходным за забор выходить нельзя, да мне и не к кому идти и не с кем. Так что, думаю, у меня передышка, погрузится в реальную жизнь ещё успею, до самой смерти придется выбираться из этой жижи, ты наверх, а она тебя вниз засасывает, а тут целых два года размеренной жизни по установленному режиму, на полном обеспечении. Крыша над головой и трехразовое питание, чем не санаторий для временно потерявшихся по жизни людей.
Дверь открылась и вошла комендант с медсестрой, я же совсем забыла про чип.
- Какую руку подставлять? - Спросила я, подходя к медсестре и похоже удивила её своим желанием получить временное бесплодие.
- Правую, - только и ответила медсестра, достав из кармана небольшую коробочку и запечатанный в одноразовый пакет небольшой прибор для медицинских манипуляций.
Мне не жалко, пусть ставят свой чип, раз судья решила урезать мои права. Медицинская операция заняла не больше минуты, когда медсестра удалилась, комендант приказала мне следовать за ней на склад получать белье и одежду. Прекрасно, у меня будет время подогнать её по фигуре, немного бытовой магии и моя одежда сидит как влитая, но только об этом никто узнает, должна же я иметь хоть маленькое превосходство или лучше сказать должна же я получить хоть маленькую компенсацию за мамину несчастную жизнь и равнодушие мага отца.