Приближался день рождения Карины. Я в обеденные перерывы бегала по ближайшим магазинам и искала ей подарок. Хотела купить милую безделушку, чтобы Карина смотрела на неё и думала обо мне. Хотя она всегда обо мне думает, и живем мы в одном доме, но я не отказалась от мысли переехать. Адвокат разделил наследство отца, плюс деньги, которые отец выплатил мне в качестве алиментов я, конечно, не могу рассчитывать на хоромы, но небольшую комнату в бывшем семейном общежитии, вполне могу позволить. Антон Михайлович предлагал обратиться в фирму, где я работала, они бы подобрали варианты, но я не хочу, чтобы босс знал, что я ищу жильё, боюсь даже предположить, что он может сказать по этому поводу.
Сегодня на улице снег, вбежав в приемную, я начала отряхивать куртку. Как подошел ко мне Денис Олегович, я не слышала и поэтому вздрогнула, когда он дотронулся мне до плеча.
- Так вот почему, я вижу в твоем взгляде ненависть, ты боишься меня. - Сказал он, разворачивая меня лицом к себе.
- Очень самонадеянное заявление. - Ответила я и отошла на пару шагов. - Вам не говорили, что подкрадываться со спины нехорошо?
- Объясни мне, почему ты постоянно ходишь в теплых свитерах и дрожишь от холода, когда всем сотрудникам вполне комфортно без теплой одежды?
- Это не относится к рабочим вопросам. - Ответила я и, обойдя босса, пошла на свое рабочее место.
- Ты дольше всех продержалась на этом месте, но я могу все это прекратить одним звонком в отдел кадров. - Зло сказал Денис Олегович.
Он что думает, что я мечтаю работать здесь, видеть его надменную рожу и постоянно выслушивать его презрительные замечания и комментарии.
- Я не напрашивалась в секретари и не держусь за это место. Вы можете, уволить меня сегодня же, я буду только рада. - Ответила я.
Босс резко развернулся и вышел из приемной в коридор. А он думал, что я буду умолять его или босс уверен в своей неотразимости или он просто оторвался от реальности. Интересно, что он себе возомнил, что я воспылала к нему страстью или.... Мне даже трудно представить, что мог придумать его извращенный мозг.
Бос вернулся в приемную через полчаса, не один, а вместе с немолодой женщиной. Увидев её надменно презрительный взгляд, копию взгляда босса, я сразу поняла, что передо мной его мама. Симпатичная дама средних лет, ухоженная, одетая по последней моде с профессионально наложенным макияжем и модной короткой стрижкой. Она рассматривала меня как насекомое, которое внезапно появилось перед ней. Говорить ничего не говорила, хотя это и не требовалось, но её взгляд говорил о многом. Она не одобряла во мне все, выбор одежды, прическу, мои руки без маникюра, лицо без косметики, все. И ещё в её взгляде было удивление, как такая как я вообще нахожусь рядом с её сыном, дышу с ним одним воздухом, как такое могло произойти.
- Вид у тебя очень непрезентабельный, ты же лицо фирмы, разве можно в приемной сидеть в таком виде, а цвет волос, откуда эти пошлые пряди другого цвета, сейчас уже не модно высвечивать пряди. - Наконец-то озвучила она свои мысли. - Мы сейчас поедем в магазин и купим тебе пару красивых платьев, блузок и юбок, потом у тебя из зарплаты постепенно вычтут все потраченные деньги, и в парикмахерскую заедем, сейчас никто не делает таких причесок, и подкраситься тебе необходимо.
Во время её монолога, я смотрела на Дениса Олеговича. Он торжествовал и не скрывал этого. Его улыбка говорила мне о многом. Теперь понимаю, откуда у него такие садистские замашки. Я не видела его отца, мы не пересеклись, но подозреваю, что и он недалеко от них ушел. Босс растягивал губы в хищной улыбке, глядя на то, как его мать унижала меня. Дверь в коридор была, открыта, намеренно или нет, не знаю и её громкую проникновенную речь слышали многие, некоторые сотрудники останавливались и прислушивались. Я поняла, что ещё немного, и я взорвусь, а значит, точка кипения достигнута, но я не позволю себе сорваться при них, истерику и слезы они не увидят. Я пересилю себя и отложу это на время, когда останусь одна, нет, удовольствие видеть меня плачущей, я им не доставлю. Набрав в грудь воздуха, я твердо спросила:
- Я одета в нижнее белье, или выставляю напоказ голое тело или у меня рваная и грязная одежда?
Мадам немного стушевалась. Секунду она молчала, а потом, поджав губы и прищурив глаза, громко ответила.
- Секретарь лицо фирмы, а у тебя нет лица. Ты пришла работать в солидную фирму, нашу семью в городе уважают за профессиональный подход к делу и честность, а в приемной сына сидит бледная моль. И как партнерам и клиентам фирмы реагировать на это?
- Я не напрашивалась на эту работу, меня устраивала предыдущая работа в архиве, ваш сын перевел меня сюда, чтобы унижать и издеваться, так об этом все знают. Теперь он решил пойти дальше и сделать из меня неизвестно что, я никуда не пойду с вами, а если мой вид не устраивает босса, то я сейчас же иду писать заявление об уходе, пусть ищет себе новую жертву для издевательств.
Я отвечала ей, а смотрела на него, и в моем взгляде было столько ненависти и презрения к нему, что улыбка босса померкла, он поджал губы и, взяв мать под руку, повел её в кабинет, что-то шепча ей на ухо. На меня же он кинул взгляд полный презрения и брезгливости. Когда двери за ними закрылись, я пошла в туалет. Мне хотелось умыться и вымыть руки, лучше бы принять душ и смыть с себя всю эту грязь, но сейчас это невозможно. В туалете я провела более получаса, мыла руки, грела их под электросушилкой, пару раз умывалась и, смотря на себя в зеркале, успокаивалась. Нельзя срываться. К психологу, я не хожу с того момента, как перешла на работу секретарем. Инга Александровна решила, что нужно сделать перерыв на год. И правильно, с проблемами нужно справляться самой, а не бежать рассказывать о них психологу и ждать её подсказки, как поступать. Она права, мне не хватает самостоятельности, я привыкла оглядываться на сестру, а ведь у неё тоже есть проблемы, требующие немедленного решения.
Успокоившись, я пошла в приемную. На моем столе лежала визитка. Карисанов Егор Николаевич, психолог, прочитала я, контактные телефоны и адрес кабинета, где он принимает. Засунув визитку в стол, я приступила к работе. Это всем им требуется психолог, только кто бы об этом сказал.
День рожденье Карины.
День рожденья Карины выпал на субботу, на семейном совете мы решили не ходить в злачные места и никого не приглашать, а посидеть тихо по-семейному. Мы с Кариной приготовили легкие закуски и одно горячее блюдо, Антон Михайлович купил вина и фруктов. А вечером мы сели за стол, накрытый по-праздничному, и мило поужинали. Было тепло и комфортно. Семья, любящая и крепкая. Мы прекрасно провели этот вечер, обсудили много различных тем, пожелали друг другу долгих и счастливых лет жизни, а потом вместе мыли посуду и убирали со стола. Поздно вечером сидели у телевизора и смотрели старые комедии, а после полуночи разошлись по комнатам.
Утром меня разбудил Антон Михайлович и повел в спальню Карины. Сначала я не поняла, почему сестра лежит неподвижно и не реагирует на мои поглаживания. А когда поняла, слезы брызнули из глаз и я закричала. Я кричала и обнимала её, трясла за плечи и уговаривала проснуться. Руки, тряслись, слезы лились из глаз, а я всё пыталась разбудить Карину. Но сестра не просыпалась. Карина умерла тихо во сне, я не хотела в это верить, я хотела её разбудить. Не помню, сколько прошло времени, появились люди в белых халатах, мне сделали укол, и я провалилась в темноту.
Проснулась я в своей постели, рядом лежал Максим. Он не спал, просто ждал, когда я проснусь.
- От чего она умерла? - Тихо спросила я.
- Доктор сказал, что сердце износилось, ещё почки печень и кишечник. - Тихо ответил Макс. - Отец сказал, что доктор был удивлен, что у такой молодой девушки внутренние органы, как у старухи. Она не смогла бы прожить долго, максимум ещё пару месяцев.
- Ненавижу, всех ненавижу, мать, отца, мессию, его псов и адептов секты, это они сократили её жизнь. - Всхлипывая, прошептала я.
Уткнувшись лицом в подушку, я заплакала. Макс поднялся и вышел из комнаты. Через секунду вошла медсестра и сделала мне укол, я опять начала проваливаться в темноту. Слышала только, как Макс спрашивал меня, останусь ли я с ними. Останусь, теперь останусь, если не выгонят меня как живое напоминание о сестре. Антону Михайловичу надо держатся, ему организовывать похороны и поминки, а для меня сейчас лучше всего темнота.
Похороны помню плохо, все как в тумане. Помню только, что я кричала и вырывалась, не хотела, чтобы гроб накрывали крышкой, а потом кричала, что гвозди слишком длинные и ещё много чего. Мне опять ставили укол, но сейчас я не ушла в темноту, а все видела и понимала, только плакать и кричать не могла, события видела как в тумане и ещё мне опять холодно, очень холодно. Руки и ноги заледенели, внутренности покрылись льдом, куски льда застряли в горле и желудке.
В себя я начала приходить только через 10 дней. Девять дней, я пыталась быть полезной, помочь на кухне. Антон Михайлович решил не устраивать поминки в общественном заведении. У меня все валилось из рук и Максиму приходилось постоянно меня подстраховывать. Парень держался, он любил Карину, они прекрасно ладили и понимали друг друга, он никогда не ревновал к ней отца, может потому, что сестра не пыталась перетянуть внимание мужа, она никогда не противопоставляла себя пасынку.
Про работу я не думала, немного отойду и пойду забирать документы, меня уже уволили, я в этом даже не сомневалась. Уколы мне больше не делали, таблетки пить не рекомендовали, организму нужно самому бороться со стрессом. Глотать химию это не выход. Первые две ночи, я не могла спать, а днем засыпала в любом положении. На третью ночь, я от усталости провалилась в темноту, но через пару часов проснулась от собственного крика. Мне снилась Карина, она улыбалась и говорила мне, что я должна жить назло всем врагам, все усилия не должны пропасть даром. А потом она начала исчезать, в этот момент я закричала и проснулась. В моей комнате на надувном матрасе лежал Максим, он подбежал ко мне и обнял меня, а я, уткнувшись в его плечо, разревелась. Карина права, я должна жить, иначе все её усилия по освобождению меня потрачены впустую.
На следующее утро, я позвала Максима на прогулку по городу. Мы просто гуляли, на улице весна, солнце, но я мерзну и кутаюсь в теплую куртку. Вечером пришли домой, и приступили к приготовлению ужина. Антон Михайлович работал до позднего вечера, я его понимаю, ему тяжело возвращаться в пустую квартиру. Он любил Карину, сильно любил, но он сильный и справится, у него сын и он нужен ему.