Сессия и репетиции нового спектакля произошли одновременно. Я крутилась как белка в колесе. Спектакль музыкальный, много песен и танцев и сессия тяжелая и нервная. Ночами я практически не сплю, либо занимаюсь, либо разучиваю танцевальные фигуры. Роман все так же рядом со мной, но поговорить с ним, иногда просто нет времени и сил, моя голова постоянно чем-то забита. Он все так же сопровождает меня до театра и до дома, сидит в библиотеке, и ждет, пока я готовлюсь к экзаменам. Я знаю, что он рядом, помню об этом всегда, но сессия и репетиции отнимают все мои силы.
Сегодня мы изучаем два заключительных танца, фигуры сложные, много прыжков, я чувствую, что ошибаюсь. От недосыпания и нервного напряжения, я похудела, и куда уж больше. Как говорит бабушка, я выгляжу как медицинское пособие для изучения человеческого скелета. На очередном прыжке я приземляюсь на правую ногу, нога подворачивается, резкая боль и я падаю. Первым ко мне подбегает Роман, осторожно поднимает и несет в зал. Я снимаю обувь, нога распухает на глазах, но перелома нет, я только вывихнула лодыжку. Роман осторожно ощупывает мою ногу, я рефлекторно дергаю её и щиплю от боли.
- Скорая будет через несколько минут. - Говорит Вениамин Андреевич.
- Мне дней пять придется лежать, а скоро спектакль. - Отвечаю я, - я подвела вас.
- О чем ты? Изменим количество танцующих. Лечись и ни о чем не думай, в танцах всякое бывает, тебе ли не знать.
- Спасибо, но я не привыкла подводить партнеров по танцам.
Доктор со скорой помощи, долго рассматривал и ощупывал мою ногу, я же смотрела на Романа. Он был готов, кинутся на доктора в любую минуту, его глаза горели злостью, кулаки сжаты, желваки ходят. Я забыла о боли и пристально следила за ним, не уверена, что смогу остановить его, но попытаться я должна обязательно. Роман сдержался, но на носилки погрузить не дал, а понес на руках и сидел в машине скорой помощи, держа на коленях. В больнице мне сделали рентген и наложили на ногу фиксирующую повязку, а ещё сделали обезболивающий укол и как только Роман положил меня на кровать, я уснула.
Проснулась я от взгляда. Около моей кровати сидел мужчина внешне очень похожий на Романа.
- Ты не пугайся, я работаю до позднего вечера, но на девушку, которая зацепила моего сына, я уже давно хочу посмотреть. Роман так и не решился познакомить тебя со мной.
- Боюсь спрашивать почему?
- Основываясь на личном печальном опыте, я бы сразу посоветовал сыну, вести тебя в ЗАГС и не ждать, когда ты созреешь...
- Я не люблю вашего сына, да и он меня не любит. - Ответила я и чтобы предотвратить его ответную реплику, быстро продолжила. - Это не любовь, он не дает мне вздохнуть, он везде, его слишком много в моей жизни. Любовь не отбирает, она отдает и вдохновляет на подвиги, а не вызывает желание убежать и спрятаться. Он как паук сплел вокруг меня паутину, мне тяжело дышать, я хочу разорвать её, но все больше запутываюсь.
- И такая любовь существует. - Ответил мужчина. - Ты первая девушка из хорошей семьи, студентка, дисциплинированная, скромная, не наглая и не стяжательница. Я собрал на тебя и твою семью досье, ты привыкла всего добиваться сама и мне импонирует такая жизненная позиция. Выйдешь из больницы, и пойдете в ЗАГС, а любовь придет потом.
- Если эта любовь, то лучше прожить без неё. А если ко мне она не придет, а придет ненависть или равнодушие, как вы можете желать такое сыну.
- Любовь придет обязательно, мой сын упорный и терпеливый, он добьется своего, тебе понравится жить в паутине, все сначала сопротивляются. Паутина-то не простая, а золотая, а к комфортной и сытой жизни быстро привыкаешь. Понравиться, стоит только попробовать.
Он улыбнулся и вышел из палаты, а у меня на глаза навернулись слезы. Я же живой человек, почему никто не спрашивает, как хочу жить я, что золотая паутина, что простая, суть от этого не меняется. А потом я плакала в подушку, стресс и усталость сделали свое дело, у меня случилась банальная истерика. Медсестра, заглянувшая в палату, вызвала дежурного доктора и он, увидев мое состояние, разрешил сделать мне укол успокоительного.
После укола я не заснула, а нашла в своей сумке телефон и позвонила бабушке. Вениамин Андреевич предупредил её, что я в больнице, она обещала быть у меня завтра утром, но завтра может быть уже поздно. Бабушка сказала, что будет в больнице через полчаса и отключилась.
Как её ночью пропустили, я не спрашивала, но бабушка появилась у меня в палате минута в минуту. Видимо укол успокоительного привел мои нервы в относительный порядок, и я смогла спокойно, без слез рассказать бабушке о том, что до этого времени скрывала. Бабушка не перебивала и даже не качала головой, а внимательно выслушала и только после того, как я закончила свое повествование, твердо сказала:
- Мы уходим из больницы. Домой нельзя, я хотя и крепкая, здоровье и нервы железные, но тягаться с сильными мира сего, у меня сил не хватит. Тебе нужно исчезнуть из города, в ВУЗе возьмешь академический отпуск, я договорюсь с ректором. Может, тогда твой Роман поймет, что человек ради свободы выбора может отказаться от всего, даже от сытой и комфортной жизни. Собирайся мы уезжаем в пригород, там живет моя хорошая подруга, пока я не придумаю, куда ты поедешь, поживешь у неё.
Мы покинули палату, через час. В коридоре нам никто не встретился, пришлось прыгать на одной ноге, но мне не привыкать. А через два часа мы уже стучались в небольшой деревянный домик, где жила бабушкина подруга и тоже бывшая спортсменка. Наталья Владимировна, даже бровью не повела, когда увидела нас на крыльце. Улыбнувшись, бабушке она пригласила в дом. Пока меня устраивали в удобном кресле, она суетилась на кухне, а я совсем забыла, что осталась без ужина и, только теперь поняла, что очень хочу есть. За поздним ужином или ранним завтраком, бабушка и рассказала ей мою историю. Наталья Владимировна, поддержала бабушку и сказала, что с сильными и богатыми связываться себе дороже, а вот избежать, их пристального внимания вполне под силу, она позвонит своим знакомым, может, удастся меня пристроить.
Неделю спустя. Гелла.
Пристроили меня быстро, уже через три дня, я ехала в купейном вагоне поезда. У Натальи Николаевны оказались полезные знакомства и меня взяли на работу в небольшой театр-кабаре, который уже несколько лет путешествует по городам нашей страны и устраивает небольшие шоу. Как объяснил мне режиссер театра и по совместительству его продюсер Владимир Сергеевич, они могут выступать и в клубах, и в кинотеатрах, и домах культуры, и прямо в поле, в общем везде. Всего артистов семеро человек, четыре девушки и трое молодых людей, это вместе со мной плюс продюсер и костюмер, по совместительству супруга продюсера. Мне сказали, что нужно немного поправиться. А то выгляжу, как анарексичная девица, мужчины не любят смотреть на тощие тела, уж очень не аппетитно они выглядят. Мне стоит только успокоиться, и я начну толстеть, много килограмм не наберу, но буду весить столько же, сколько до сессии. Танцы изучали прямо в коридоре вагона. Мне показывали танцевальные фигуры, я повторяла, а репетировать с партнером и с другими участниками танцев, буду, когда приедем в очередной город. Иногда репетиции проводили прямо в гостиничных номерах, но меня это не смущало, я сожалела только о том, что покинула бабушку и не смогу учится в ВУЗе, а более меня в городе ничего не держало. Про Романа я старалась не вспоминать, но иногда непроизвольно вспоминала и часто видела его во сне.