Поезд приехал на конечную станцию, в городок на самом юге страны. Дальше мне предстоит ехать на автобусе. На юге возвышались высокие горы, круглый год покрытые снегом. Мой путь лежал в горы. Самое лучшее место для меня. Луиза записала мне рецепт напитка, если пить постоянно в течение года, а лучше двух, то, при достижении совершеннолетия, я смогу легко оборачиваться сама. Первая течка у меня начнётся в 18 лет, может, чуть позже, и до этого момента я должна освоить оборот и найти уединённое место в горах.
До этого времени я планировала жить при монастыре, который находился у подножья гор. Монастырь стоял на краю деревни Сатиран; там проживала стая рыже-серых волков. Стая занималась разведением и продажей скота. Пастбища в предгорьях богатые, травы сочные, свободной земли много, оборотни мясо любят. Надеюсь, у них прибыльный бизнес.
Можно остаться и в монастыре, там рабочие руки всегда нужны, но настоятельнице монастыря я не доверяю. Может, она и лучше, чем Марине, и не провернёт со мной такой номер, но я её не знала, а чтобы не провоцировать и не искушать, лучше покинуть монастырь перед наступлением совершеннолетия и уйти в горы. К холодам я привыкла, на снегу в волчьем обличии незаметна, а где скрыться от бурь и ветров, я найду.
У меня есть два года, чтобы обследовать горы и найти себе место для комфортного проживания. Ни о каком доме речи не шло, нужна пещера и желательно рядом с источником, хотя воду можно из снега натопить, его в горах много.
До монастыря я добралась на автобусе. Братец действительно выдал мне приличные отступные, но, полагаю, что если бы не члены совета, то он и не подумал бы об этом.
Меня сразу же проводили к настоятельнице. Старая оборотниха по имени Садри приняла меня в своей комнате. Долго мы не разговаривали, я попросила у неё убежища на пару лет, она согласно кивнула, спросила, что я умею делать. Кроме небольшой практики по уходу за огородом с травами, я ничего не умела. Ну, ещё могла выполнять черновую работу на кухне или другую работу, не требующую навыков. Садри проводила меня в пустующую комнату, потом сказала, где можно взять ведро и тряпку, а также где находится склад, где хранятся подушки, матрасы и другие постельные принадлежности. Мыть и обустраивать комнату надлежит самой. Раз так нужно, значит сделаем.
Год спустя. Адель.
Отвары Луизы помогли. Сейчас я действительно могу оборачиваться сама. Всё ещё немного больно перетекать из одной формы в другую, но по сравнению с тем, что я испытывала раньше, это болью назвать нельзя. Мне семнадцать и от подростка, которым я была ещё год назад, мало что осталось. Теперь я выглядела как молодая девушка. Хорошее питание, прогулки на свежем воздухе и физические нагрузки сделали своё дело. Я выросла, у меня появились женские формы, лицо изменилось, красавицей меня назвать нельзя, но миленькой можно. Волосы я всё также стригла коротко, но теперь это не мальчишеская стрижка, а вполне девичья.
За год я многому научилась. Например, шить себе одежду, делать тюфяки, подушки, вязать пледы и ткать коврики. Я научилась собирать и заготавливать лечебные травы и варить напитки, ухаживать за овощами в огороде и готовить еду.
Немного привыкнув к монастырю, я начала выходить в город и понемногу покупать нужные мне вещи. От своей идеи уйти в горы я не отказалась, хотя за год неплохо узнала Садри и других монашек. Ничего плохого про них сказать не могу. Оборотнихи добрые, милые, работящие и немногословные, но я не верила никому. Вера в хороших и добрых оборотней умерла ещё там, в подвале дома моего отца. Много о себе я не рассказывала, да меня особо и не спрашивали. Монашки не просто приходят в монастырь, у всех в жизни случилось то, что толкнуло их уйти из своей стаи, от родных и близких.
Монашкам покидать монастырь запрещалось, да и не стремились они выходить за его стены. Отвыкли от мира, в монастыре всё просто и привычно, всё расписано по минутам и всё известно заранее, никаких неожиданностей. Мне же разрешалось покидать монастырь, не часто, раз в месяц, но этого вполне достаточно. Много с собой в горы я не возьму, только самое необходимое. Продукты могу купить в монастыре, а хранить их в горах можно годами. В горы я тоже ходила, только в зверином обличии. Далеко не заходила, но все окрестности изучила хорошо.
До города от монастыря километров пять. Я вышла утром и, накинув на голову капюшон, направилась в бакалейную лавку. Мне нужно прикупить шерсти для свитера и носков. В горах холодно, хотя оборотни и не боятся холода, но теплой одеждой не пренебрегают. Стая рыже-серых волков разводила животных не только на еду. Они занимались выращиванием животных, из шерсти которых делали прекрасные нитки для вязания; ещё разводили птиц, из их пуха изготавливали перины и подушки. Из шкур животных делали прекрасные кожаные изделия, сапоги, куртки, сумки и многое другое. Сапоги я себе купила в прошлый поход в магазин, сейчас мне осталось купить только шерсть. Тюфяк и подушку сделала, теплое одеяло почти готово, минимум посуды мне обещала выделить главная кухарка монастыря. Когда наступит зима, я начну искать пещеру и заготавливать дрова. Следующий год предстоит напряжённый, в магазины ходить будет некогда.
Сейчас осень, ранняя осень. На улице светит солнце, но холодный ветерок не позволяет ему нагревать землю, как летом. В одеянии монашки тепло и ветер не продувает. Свободно, комфортно и тело скрыто.
Бакалейная лавка находилась на окраине городка. Небольшое деревянное здание. За прилавком стоит пожилая бета, её муж владеет этим магазином, но я его никогда не видела, он оборотень занятой, так она мне рассказывала. Очень разговорчивая продавщица, скучно ей, покупателей немного, а главное, что она не ждёт, что собеседник будет поддерживать разговор. Она спрашивает и тут же сама отвечает на вопросы, мне же не требуется даже смотреть в её сторону. Пока я выбираю товар, она рассказывает мне все последние новости маленького городка. Звали продавщицу Асия, милая, добрая женщина, только уж очень любопытная, но не назойливая.
В городке тихо, все работают, дети учатся. Улицы пустынные, городок опустел. Но это только до вечера. После работы оборотни любят собираться в барах, ходить в магазины всей семьей или небольшими группами. Подростки собираются стайками и о чём-то беседуют, молодые женщины с детьми обсуждают насущные проблемы, ну и, как водится, невесты и женихи ходят парами и целуются, не стесняясь окружающих. Я всегда стараюсь покинуть городок до окончания рабочего дня. Большое количество оборотней меня нервирует, хотя здесь к монашкам привыкли.
Раз в год настоятельница монастыря, единственная, кто может покидать монастырь, приезжает на большой грузовой машине и закупается в магазинах городка. Её многие знают, она когда-то принадлежала этой стае, но, когда сменился вожак, она ушла в монастырь. Что произошло, никто толком не знает, монашки не любят обсуждать чью-то личную жизнь, но иногда я слышала обрывки разговоров или тихий шёпот. Все-таки монашки - женщины, пусть редко, но сплетничают.
Асия встретила меня с улыбкой и начала выставлять передо мной корзины с мотками шерстяных ниток. Мне не совсем нравилось, что она предлагала, слишком яркие цвета, на фоне белого снега я буду смотреться как цветное пятно.
Асия же всё выставляла и выставляла корзины на большой столик и весело щебетала. Потом послышался звонок телефона, и она побежала к прилавку, оставив меня одну на неопределённое время. Пока продавщица щебетала по телефону, расспрашивая о детях, я начала аккуратно доставать мотки шерсти из корзин и складывать их по цветам. Мне хотелось рассмотреть все мотки, а не только те, что лежали на поверхности, может, найду нужный мне цвет. Я так увлеклась этим занятием, что пропустила покупателей, которые зашли в магазин. Да и они не торопились обнаруживать себя, зашли тихо и не спешили нарушать нашу идиллию.
Наконец я нашла нитки, нежно-голубые, почти белые и, отложив пять мотков, начала складывать в корзину то, что мне не нужно. Необходимо убрать свой беспорядок.
- Почему ты не выбрала темно-голубой, очень красивый цвет? - произнёс мужской голос.
От неожиданности я вздрогнула, сработала давняя привычка, а я думала, что избавилась от неё. Моё тело окаменело, я опустила плечи и ушла в себя. Подозреваю, что взгляд у меня сейчас не выражал ничего, осталась только оболочка. А я надеялась, что вылечилась, но, видимо, это на всю жизнь.
- Ты чего молчишь, или монашкам не разрешают разговаривать с мужчинами? - спросил оборотень.
- Не смей! - послышался крик второго оборотня, но было уже поздно, с меня сняли капюшон.
- Снежная.... - прошептал оборотень.
Оборотней я не видела, они стояли за моей спиной, слышала только голоса и чувствовала запах.
- Что это? - молодой оборотень, стащивший с меня капюшон, спросил у второго, и я почувствовала на своей шее пальцы.
От этого я вздрогнула и попыталась втянуть голову в плечи. До меня уже год не дотрагивались мужчины, раньше я бы никак не отреагировала, сейчас же тело дернулось рефлекторно.
- Не смей трогать её, Артур, - зарычал второй оборотень. - Она под защитой совета стай и эта татуировка - подтверждение.
Пальцы с моей шеи убрали, я даже услышала, как оборотень сделал два шага назад.
- Она омега? - спросил он.
- Все-таки зря твои учителя тратили время, ты не запомнил законы нашего мира. Она омега и не монашка, а только временно живёт в монастыре, иначе её бы не выпустили одну в магазины. И ещё она боится тебя, - ответил другой оборотень.
- Меня? Почему?
- Смелым омегам защита совета стай не нужна, их защищает стая или альфа. Отойди от неё. Выйдем, пусть она спокойно делает покупки и уходит, мы успеем купить то, что нужно.
Дверь хлопнула, и я, взяв мотки ниток, пошла к кассе. Асия уже закончила разговор или прервала, чтобы подслушать нас.
- Мне только эти нитки и ещё кожаные шнурки, - тихо произнесла я и выложила на прилавок мотки с нитками.
- Ты не обижайся на Артура, он молодой оборотень, отец баловал его и теперь он считает, что всё ему позволено, но границ дозволенного не переходит. Так, балуется, но по-доброму, - щебетала Асия.
Расплатившись за товар, я сложила всё в сумку, и, накинув капюшон, вышла из магазина. Это мой последний поход в город. Следующий год я проведу в горах, обустраивая своё новое жильё. Сегодня я поняла, что ничего моя душа не забыла и воспоминания со мной до конца. Как только рядом появится оборотень, я буду превращаться в куклу. Ни о какой защите или противодействии не может быть и речи, моя разорванная душа начинает вспоминать все те издевательства, которые мне пришлось пережить, и я опять от всего отключаюсь.
- Спасибо отцу, он сломал меня, и склеить уже невозможно, - подумала я. - Лучше жить далеко от оборотней, одной. Так правильнее для меня и спокойнее.