К конечной остановке в салоне автобуса осталось всего три пассажира я и две пожилые женщины, мы скоро уже здороваться начнем как старые знакомые, чуть ли не каждый день в одном автобусе ездим. В магазин мы пойдем с братом, это тоже часть терапии, благо за домом находится круглосуточный супермаркет и можно хоть ночью идти. В выходные дни, если погода позволяет, мы ходим в парк, на карусели или просто гуляем по улицам города, психолог говорит, что брату нужно часто бывать среди людей, иначе его сеансы бесполезны. Открыв дверь, я сразу же увидела Прасковью Егоровну, бабушкой Прасковью она разрешала себя называть только в редкие дни, когда её маразм ненадолго отступал.
- Ты чего ребенка взаперти держишь? - Спросила она, надевая перемотанные изолентой очки.
И чтобы ей не купить новые? Пенсия вполне приличная, да и дети деньжат подкидывают, вот только к себе её брать никто не хочет, а я мучайся. С ней вполне можно жить, если её не видеть, но бабуля каждый день стучится в мою комнату, когда я ухожу, и просит Милослава выйти к ней. Он молчит, к двери не подходит, она же каждый вечер высказывает мне, что я держу ребенка взаперти, это вместо доброго вечера. Я даже не отвечаю на её выпады, пусть говорит, лишь бы брата не пугала.
Милослав смотрел передачу про животных, и когда я открыла дверь, кинулся ко мне, мы обнялись, я поцеловала его в макушку, а потом посадила обратно в кресло и пошла раздеваться. Он почти все съел, руки тоже мыл, сейчас переоденусь и уберу в комнате. И так каждый рабочий день, движения отработаны до автоматизма, нужно будет ему букварь купить, буду учить читать, пусть книги читает пока я на работе, это полезнее, чем телевизор смотреть. Сейчас я перекушу остатками еды, и мы отправимся в магазин, нужно продуктов купить, а ещё листы для рисования закончились, да и дисков с музыкой нужно подкупить, может аудиокниги будут, пусть ребенок сказки слушает или легкую классическую музыку или звуки природы, у меня и такие диски есть.
Три дня спустя. Павла.
В воскресенье у нас с братом помывочный день, мы долго принимаем ванну с пеной, а потом тщательно моемся, не подумайте, что мы грязнули и в другие дни не пренебрегаем гигиеной, но воскресенье особенный. Мы долго сидим в ванной, рассказываем друг другу разные истории, добавляем горячую воду и иногда немного шалим сдувая друг на друга пену. Потом Мирослав ложится отдыхать в положенное детям время, а я иду стирать белье и готовить одежду на завтрашний день. Вот что мне нравится в Прасковье Егоровне, они никогда не предъявляет претензий по поводу нашего долгого сидения в ванной комнате, думаю, она просто подслушивает под дверью, о чем мы говорим, и поэтому нас не торопит. Секреты мы не рассказываем, пусть слушает не жалко.
Завернувшись в длинный махровый халат, я надела на брата теплую пижаму, мягкие тапочки и мы вышли из ванной комнаты. Быстрее к себе и пить чай, а потом Милослав будет читать букварь, вернее произносить те буквы, которые он выучил, а я займусь шитьем. Нужно подшить ему брюки и себе юбку, согласно дрес-коду на работе.
Мы медленно двигались к дверям комнаты по общему коридору, шевелиться не хотелось совсем, распарились мы сегодня. Прасковья Егоровна стояла у входной двери и щелкала замком, только я хотела спросить, что она там интересного увидела, как дверь открылась и в прихожую вошел молодой человек года на четыре старше меня. Парень, увидев меня и брата, застыл, и начал внимательно нас рассматривать, от такого пристального внимания Мирослав спрятался за мою спину, но руку так и не отпустил. А парень выглядел как с обложки модного журнала, стильная кожаная куртка, шарф, подобранный в тон, классические темно синие джинсы и кроссовки, купленные явно не на рынке. Весь вид портили длинные волосы, собранные в низкий хвост и перевязанные видавшим лучшие времена, шнурком, нет, прическа ему шла, вот только с одеждой она как-то не вязалась или я ничего не понимаю в стиле и это сейчас так модно?
- А мой отец оказывается извращенец, и сколько же тебе было лет, когда он заделал тебе ребенка? - Спросил парень, брезгливо скривив губы.
Пока я ошарашено смотрела на него и пыталась придумать ответ на вопрос, заговорила Прасковья Егоровна:
- А я сослепу подумала, что это хахаль твоей покойной матери пришел, в темноте немного похож, вот только тот старше был и солиднее, а это молод ещё....
- А вас Прасковья Егоровна, кто просил дверь открывать? - Возмутилась я, - а если это вор или того хуже черный риелтор, выкинул бы вас на улицу. Все бандиты сейчас выглядят презентабельно. А порядочные люди в такое время в гости не приходят.
Соседка страшно боялась ни бандитов, ни воров и не убийц, она боялась, что придет черный риелтор и её вышвырнут на улицу, откуда такие страхи догадываюсь, старушка телевизор практически не выключает, насмотрелась там всякого.... А парень уже рассматривал меня совсем другим взглядом, брезгливое выражение исчезло и появилось сочувствие. Я же отошла на несколько шагов назад, сейчас начнется буря. Прасковья Егоровна в два шага преодолела расстояние до двери и откуда такая прыть у старушки, и, открыв её, начала истошно кричать, что её комнату захватывают черные риелторы и чтобы люди добрые вызывали милицию, правда она называла представителей правоохранительных органов НКВЭДешниками, видимо только это название отпечаталось в её памяти. Парень попытался успокоить её, но она заголосила, как серена, что её убивают, и что завтра придут к соседям и что их целая банда. Двери соседних квартир начали открываться и оттуда выходили мужчины, кто в трусах, кто в растянутых на коленках трениках и в майках алкоголичках. Они не собирались вмешиваться, хотели только посмотреть на шоу, из-за их спин выглядывали жены и дети, а соседка кричала и кричала. Парень растерялся и застыл наблюдая за этим балаганом, я же подхватив Мирослава на руки быстро добежала до двери своей комнаты и, войдя в неё, закрыла на замок. Все, теперь пока бабуле не поставят укол, она не успокоится, хорошо, что в свое время я поставила толстую железную дверь, а стены дома и так были толстыми и звуки снаружи слышались приглушенно, а если включить телевизор, то совсем не будет слышно. Посадив брата на кровать, я начала сушить его волосы полотенцем. Милослав молчал, он вообще парень неразговорчивый, хотя может прекрасно формулировать мысли и говорит четко, не картавит, но в основном молчит и слушает. Психолог говорит, что это из-за фобии, он замкнулся в себе после смерти матери, а ведь он её до сих пор помнит, меня называет или по имени или сестра, но мамой никогда. В окно я увидела, как парень выскочил из подъезда, сел в большую машину и спешно уехал, а через полчаса приехала скорая помощь, соседи вызвали, видимо соседка все ещё не могла успокоиться. Ещё через полчаса, я вышла из комнаты и закрыла входную дверь. Врачи уже ушли, соседка спала, вот прекрасно, пойду стирать. Мирослав сидел на небольшом стульчике в ванной, когда я стирала белье, и читал мне буквы из букваря, я слушала, поправляла его и часто хвалила и подбадривала, он уже успокоился. О происшедшем брат никогда не спросит, характер такой, а может он все понял из разговора?
Кто приходил, я поняла, а вот зачем, остается неясным. Догадываюсь, что парень хотел посмотреть, на кого отец променял его мать, только уж очень долго он сюда шел. Хотя, если учесть, что они все уехали за границу к сыну, который там учился, то может и недолго, нет все-таки долго, столько не учатся или он на каждом курсе на второй год оставался? Только вот одного не пойму, зачем спустя столько лет идти к брошенной женщине своего отца, на брата посмотреть? Не понимаю я его мотивов. Как хорошо, что старый опытный адвокат, посоветовал мне сменить метрики Милослава. Помню, он тогда сказал, что даже отъявленные подонки иногда пытаются исправить свои ошибки и у них тоже просыпается совесть. И если отец брата богатый человек, то он может и забрать его у меня. И как хорошо, что я послушалась и теперь в графе отец у брата стоит жирный прочерк, фамилия у него, как и у меня, а отчество мое Павлович и хорошо, что меня назвали почти мужским именем Павла. Это я раньше жалела, когда маленькая была, сейчас привыкла и для брата ничего придумывать не нужно. Теперь, если у папаши Милослава проснется совесть, ему нужно будет ещё доказать, что он его сын, я понимаю, что есть генетический тест, но без моего согласия материал для него взять не могут, а если сделают это тайно, то это не считается доказательством. И это мне тоже адвокат объяснил, сейчас ни в одном документе не упоминается даже имя отца ребенка и пусть пыжится и доказывает, что Милослав его сын, да и не будет он, если дело дойдет до суда, это приведет к большому скандалу в благородном семействе.
Через две недели у меня отпуск, мы поедем в семейный дом отдыха, путевку нам выделили через фонд социальной защиты, когда её принесли, я минут пятнадцать стояла в ступоре и рассматривала её. Они не вспоминали о брате с самой смерти матери, никто не приходил, не предлагал помощь, а тут вдруг раз и путевка. Я сомневалась, а потом позвонила их начальнице и спросила, откуда такая щедрость? Она ответила, что заместитель мера по социальной политике поменялся и сейчас ни одна путевка не уходит налево, а у нас семья неполная. Я официально являюсь опекуном брата, пришлось отдать юристу половину зарплаты, чтобы он помог быстро оформить документы и теперь никто не посмеет даже заикнуться, что молодая девушка без мужа не может воспитывать ребенка, мол, ему семья нужна.