Беляев Алексей Александрович : другие произведения.

Ледяная пустошь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Из мира, где Учителя творят чудеса и к их мнению прислушиваются, молодой Учитель Алексей попадает в Ледяную Пустошь, где решает уговорить казнённого Первого из Учителей вернуться на Землю. Но человечество оказывается вновь не готово к приходу Сына Небес...
  Ледяная пустошь
  
  1
  
   Я медленно угасал. Слишком много на мне накопилось чужой кармы, слишком часто я вмешивался в чужие дела, слишком рьяно помогал людям. И ни разу не провёл ритуала замещения, хотя добровольцев всегда было много. Это когда кто-то умирает вместо тебя, забирая часть твоей кармы туда, в Ледяную Пустошь. В неизведанный край по Ту Сторону жизни. Кто-то может добровольно отдаться в твои руки и умирать за тебя, а ты продолжишь жить.
  
   Очередной фанатик в белой рубашке с причудливым, красным узором на груди и рукавах сидел на коленях у моей кровати. Это был полный мужчина лет сорока. В руках он держал кинжал для ритуальных убийств.
  
   - Если я сделаю это сам, толку не будет. На этом свете я уже испытал всё, что хотел. Любовь, отцовство. Старость не принесёт мне ничего нового, Учитель. Это же ваше утверждение, что человек должен пожертвовать всем ради других. Десять лет назад вы исцелили мою дочь, и вот теперь я готов спасти вас. Готов отправиться в Пустошь первым. Глупо не пожертвовать обычной возницей ради спасения мудреца и чудотворца. Так разрешите отдать вам должок, Учитель.
  
   - Ступай, Михей. Небеса запрещают мне держать тебя в должниках. Сила, с помощью которой я исцеляю, это сила Небес. И никакой моей заслуги в том, что я являюсь проводником этой Силы, нет. А у старости есть своя прелесть. Это видеть, как растут твои внуки. Теперь позови кого-нибудь из женщин с улицы и уходи. Я вижу, что там собралось много страждущих, но сегодня я приму только одного.
  
   - Учитель, они обзовут меня трусом, если мне не удастся убедить вас, - Михей сжал мою руку. - А потом, когда вы покинете нас навсегда, начнутся беспорядки. Они свалят всю вину на меня и убьют. Мне всё равно тут не выжить, Учитель. Если только убежать отсюда, а убегать я не хочу. Я обречён. Убейте! - он вложил мне в руку кинжал. - Так я умру не напрасно. Вы продержитесь ещё недели три, и за это время...
  
   - Убийство есть зло. Не искушай меня. Поток алчущих чуда не оскудеет. Всем им надо смириться, что я умру. Приведи сюда кого-нибудь из женщин, Михей. Сам же ступай в замок князя. Передай, что я уйду на закате. Сам можешь не возвращаться, - я сел на кровати. Голова гудела, в груди щемило.
  
   - Позвольте остаться с Вами до самих Врат, Учитель.
  
   - Хорошо. Только не искушай меня больше. И князь пусть не провожает. Перед Пустошью я хочу видеть только родных и близких друзей.
  
   Михей кивнул и вышел. В избу тотчас же вбежала полная женщина лет сорока в чёрном платье, с чуть вздёрнутым вверх носом. Ворвавшись, женщина мигом рухнула на колени, и так ползла до самой кровати.
  
   - Смилуйтесь, Учитель! Готова Вам свою честь отдать, только смилуйтесь! - женщина схватила мою руку и приложила к губам.
  
   - Оставь честь для своего супруга, дитя. Как тебя зовут?
  
   - Мария я. Но не надо мною, над супругом моим смилуйся, Учитель! От лекарей толку нет. Лишь последние деньги хотят вытянуть, а нога гниёт. Медведь моего Ивана порвал, - женщина заплакала. - Тут он, за дверью. Одна надежда на Вас, Учитель!
  
   - Не плачь, дитя. Всё разрешится. Яков! - позвал я.
  
   Из соседней комнаты прибежал грузный мужчина с круглым лицом и поклонился мне в пояс.
  
   - Посох мне, Яков.
  
   - Там три сотни человек. И у каждого к Вам своя просьба, Учитель. Будет беспорядок, - заметил Яков.
  
   - Вам не стоит выходить, Учитель. Люди возбуждены, - Мария перестала плакать. - Позвольте занести Ивана сюда. Многие и по три дня ждали, чтобы к Вам попасть. Выходить опасно, Учитель.
  
   В этот момент в избу вбежал слуга князя. Форменная, пурпурная рубаха на русоволосом юноше была разорвана, щека рассечена. Слуга жадно глотал воздух.
  
   - Вы бы образумили этих дикарей, Учитель. Про очередь кричат, на людей бросаются, - заметил слуга. - Князь вас к себе призывает. Дело срочное. И вот ещё, - он подошёл к кровати, достал из ножен кинжал и протянул мне. - Во благо народа вам разрешено убить меня. Не откажите в милости, Учитель. Я человек маленький, а вы опора страны нашей.
  
   - Жди меня здесь, сын мой, - улыбнулся я слуге. - Посох мне.
  
   Яков сбегал в соседнюю комнату и принёс толстую палку. Ученик подставил плечо, и я заковылял к выходу. Мария открыла дверь.
  
   - Учитель, смилуйся! - грянула толпа.
  
   Здесь было человек триста, что заполонили узкую улицу. Люди разных сословий, фанатично верующих в Чудо, и для которых это Чудо было необходимым. Увидев меня, народ опустился на колени. Все, кроме мужчины и женщины, что лежали на носилках.
  
   - Смилуйся, Учитель! - хором повторила толпа.
  
   - Приходите завтра, дети мои. Сегодня я помогу только двоим, - тяжело вздохнув, громко сказал я.
  
   Потому, что завтра я буду замерзать в Ледяной пустоши, и никому завтра уже помочь не смогу. Завтра я сам буду нуждаться в помощи, превратившись из небесного посланника в обычного смертного.
  
   - Вон там мой Иван, Учитель. Смилуйтесь, - Мария повела меня к мужчине на носилках. - Какой же охотник на одной ноге?
  
   Толпа расступилась, и я, опираясь на Якова, заковылял к носилкам. Подошёл, отбросил с мужчины одеяло, опустился на колени. В нос ударил тошнотворный запах гниющего мяса.
  
   - Смилуйся, Учитель. - тихо попросил Иван. - Трое детей у меня. Кто ж накормит?
  
   - Всё будет хорошо, дитя.
  
   Я возложил руки на рану и закрыл глаза. Представил, как рана быстро затягивается. Сначала стали горячими кончики пальцев, потом ладони.
  
   - Чудо, Учитель, чудо! - взревела толпа.
  
   Я оторвал руки от ноги Ивана и открыл глаза. Вместо гниющей раны остался розовый рубец. Люди окружили нас и пожирали жадными взглядами ногу охотника. Каждый хотел оказаться на месте Ивана, каждый жаждал, чтобы и с ним также произошло чудо.
  
   Иван сел, с удивлением посмотрел на свою ногу, осторожно ощупал, потом встал. Улыбнулся, помог мне подняться.
  
   - Чудо! - взревела толпа с завистью. - Слава Учителю!
  
   Нахлынула слабость. Я сильнее опёрся на руку Якова. Ещё один сеанс отправит меня в Ледяную Пустошь. Конечно, может быть, и в Сад, но скорее в Пустошь. Прости, Отец Небесный, я ещё не готов. Мне надо попрощаться с сестрой. Она меня любит, и я не могу уйти, ничего ей не сказав. Это неправильно, Отец.
  
   - Спасибо, Учитель, - Иван меня обнял. - Как я могу отблагодарить Вас?
  
   - Рассказывай обо мне. Скоро я уйду из этого мира, но люди не должны обо мне забыть. Рассказывай, что я делал и что говорил, - попросил я. - Это очень важно. Особенно то, что я говорил. И моя сестра. Когда меня не станет, кто-то должен найти для неё слова утешения.
  
   - Хорошо. Я всё сделаю, - кивнул Иван и перешёл на шёпот. - Я знаю одного никчёмного человека. Он вор и приносит один только вред. Я мог бы заманить его в Ваш дом, и Вы бы сами отправили его в Пустошь. Оно того стоит, Учитель. Это не преступление. Власти точно также казнили бы его, если бы его кто-то им выдал. Это благо.
  
   - Нет никчёмных людей, дитя. Всякий достоин милости. Я уже принял решение и не отступлюсь. Ты должен только рассказать обо мне, что был такой человек. Именно человек, - тихо проговорил я и подошёл к женщине на носилках.
  
   Нет, не было у меня времени. Даже часа в запасе не было. Женщина была без сознания. Если ей сейчас не помочь, то спасти не получится. Счёт времени шёл на минуты. Смилуйся, Отец Небесный, дай мне сил! Не себя ради, сестры ради прошу!
  
   Я опустился на колени рядом с женщиной. Возле заламывал руки кучерявый, молодой человек. Верно, сын.
  
   - Как зовут? - кивнув на женщину, спросил я. - Почему не сказал мне раньше, что мать при смерти?
  
   Толпа окружила теперь меня и женщину. Расходиться они не собирались. Надеялись, что чудеса продолжатся. Что сейчас помогу вот ей, а потом кому-нибудь из них. Скверно. В воздухе запахло беспорядками.
  
   - Разойдитесь. Я помогу только этой женщине. Остальным завтра, - громко заговорил я. - Скоро тут будут солдаты. Они попытаются вас разогнать, а я не смогу остановить это безумие. Князю не понравится такое скопище народа. Расходитесь... Назови имя матери, не тяни, - обратился я к молодому человеку.
  
   - Серафима. Здесь толпа. Я побоялся пройти без очереди. Кто не в свой черёд, тех бьют. Как с ума сошли, - объяснил мужчина. - Смилуйтесь, Учитель!
  
   - Чуда хотим! Не откажи в Чуде, Учитель, смилуйся! Как свершится, так разойдёмся! - гремела толпа.
  
   Я махнул на них всех рукой. Мне не изменить то, что должно произойти.
  
   - Сейчас я помогу этой женщине и потеряю сознание. Толпа взбесится. Не дай им разорвать меня на куски. Просто занеси в дом и никого не пускай, кроме сестры. Если Небесам будет угодно, я восстановлюсь. Если нет-не поминай плохим словом, - прошептал я на ухо Якову.
  
   Тот послушно кивнул. Яков знал: если я что-то решил, меня уже не отговорить. Я закрыл глаза и возложил руки на виски Серафимы. Представил, как тромб в её сосуде рассасывается, кровь снова начинает циркулировать в головном мозге, и Серафима приходит в себя. Сначала стали горячими кончики моих пальцев, потом ладони, а после будто бы загорелись все руки целиком.
  
   - Луч, чудо! Смилуйся, Учитель! - грянула толпа. Словно бы не здесь, словно где-то очень далеко.
  
   Почувствовал, как завалился на бок. Ощутил, что меня подняли чьи-то руки. Ни то Якова, ни то Ивана. Не понять.
  
   - Куда вы Учителя?! Оставьте нам! Воды, принесите воды! - кричали и слева, и справа. В теории, кричали совсем рядом, но мне казалось, что из другого конца города. Но сил открыть глаза не было. Сил хватало только на то, чтобы чувствовать. Но это ненадолго.
  
   Меня положили на землю, вылили на лицо холодной воды.
  
   - Очнитесь, Учитель. Как же мы без вас? - Яков всхлипнул.
  
   - Домой. Поспеши, - с трудом прошептал я.
  
   Меня подхватили на руки и понесли. Людское море загудело, но я уже не мог понять, что они кричали. Тьма поглотило моё сознание.
  
  2
  
   Не вышло. Прости меня сестра. Я уже давно себе не принадлежу. Вот и попрощаться с тобой тоже не получилось. Я это сразу понял, как только увидел бородатого мужчину в фирменной куртке с логотипом Пустоши на рукаве. Склонившись надо мной, бородач рассматривал меня с интересом.
  
   Вопреки мнению, что в Пустоши нет жилья, я лежал на тюфяке в просторной комнате. Кроме тюфяка, тут располагались ещё письменный стол со стулом, массивный шкаф и кабина из прозрачного материала неизвестного предназначения. На столе стоял стакан с чем-то горячим, за окном шёл снег. Ничего страшного и необычного. Умер и умер. Мучить меня никто не собирался.
  
   - Учитель Алексей, - представился я и сел. Я был абсолютно наг, но это меня нисколько не смущало. Вообще, что может вас смутить, если вы уже мертвы? - Суд состоялся?
  
   - Состоялся. Не волнуйся, ты тут ненадолго. У нас нехватка персонала. Тебя в помощь прислали, а потом назад. Девушку найти нужно. Она тут по глупости. С крыши спрыгнула и всё, - сбивчиво объяснял бородач. - Мимо Точки Сбора. В радиусе трёх километров. Такое бывает. Когда человек незначительный, Система принимает решение автоматически. Часто ошибочное. Глеб я. Твой напарник, временно, - бородач пожал мне руку. - Одевайся и в путь. Одежда в шкафу.
  
   - И что? Я смогу вернуться на Землю? - не поверил я собственному счастью.
  
   - Сможешь. Только ненадолго. И никому не рассказывай, что тут происходит. Наври с три короба, но правду ни-ни. Народ не поймёт. Да и Высшим совестно, что тут бардак. Их же недоработка. Высших. Одевайся, - Глеб распахнул дверцы шкафа и протянул мне рубаху и тёплые штаны. Всё синего цвета, и всё с надписью "Пустошь". - Пойдёшь с фонарём, первым. Замечаешь неподвижный объект-замираешь на месте. Увидишь объект в движении-бьёшь лучом в глаза, - он подал мне куртку, носки и сапоги. Всё синее. На куртке та же надпись "Пустошь". Себе Глеб забрал ружьё. Мне вручил массивный фонарь оранжевого цвета. С верхней полки взял по меховой шапке. - Идём.
  
   - Бегает-то кто? Что за Высшие? Это правда, что Первый из Учителей до сих пор здесь, к столбу прикован? Покажешь, где? - быстро одеваясь, завалил я Глеба вопросами.
  
   - Кто с цепи сорвался, тот и бегает. За всеми следить наказа не было. Кто этот бардак допустил, те и Высшие. Учителя показывать не велено. Перчатки в карманах. Идём, - Глеб напялил перчатки и шапку.
  
   Вышли в метель. Мелкий снег лепил в глаза, ноги проваливались по колено. Я включил фонарь. Луч света пробивал метров на двадцать, не больше. Глеб шёл за мной след в след. Впереди маячило одноэтажное здание без окон красного цвета.
  
   - Обходим ангар по периметру. Будь начеку, - посоветовал Глеб. - Эти твари любят здесь прятаться. Особенно в непогоду.
  
   - Ты мне в спину не выстрелишь?
  
   - А ты не убегай. Отпускать не велено.
  
   В голове созрел план. Резко остановиться, посветить в лицо, ударить, отобрать ружьё. Я должен увидеть Первого из Учителей. Освободить, выслушать. Нет, не тщеславия ради. Просто так будет правильно. Народ заждался своего Вождя. Не такого хлипкого, как я, который может помочь только троим жаждущим в день. Учителя с неограниченным ресурсом, перед которым склонит голову сам Император. Потому, что за ним пойдут тысячи, что он одним словом обезоруживает целые армии. И всё оружие по одному слову его перемещается сюда, в Пустошь. Только вот когда судили его за ересь на Земле и казнили, Учитель бездействовал. Почему? Хватит ли у меня сил освободить его? Захочет ли вернуться на Землю?
  
   - Почему Первый из Учителей тут? - повернули за угол ангара. Ничего.
  
   - По приговору. За самоуправство. Тысяча лет на цепи. Кормить положено, обсуждать-нет, - сообщил Глеб. - Круг дадим. Потом к следующей точке.
  
   Далеко идти не пришлось. Мы обогнули ангар, и нашли обнажённую девушку. Мою сестру Елену. Замёршая, без сознания, она, свернувшись калачиком, лежала на снегу у стены.
  
   - Лена, глупая! - положив фонарь, я снял с себя куртку, закутал в неё сестру, взял на руки, поцеловал в лоб, прижал к себе. - Так не должно быть, Лена! И без меня есть для кого жить!
  
   - Быстро нашли, хорошо. Отогреем. Идём, - Глеб подхватил мой фонарь. - Всё необходимое здесь есть.
  
   Мы завернули за угол, и Глеб, нажав на кнопку, открыл дверь в ангар. Войдя внутрь, я обнаружил огромный, хорошо освещённый зал, в центре которого располагался позорный столб, а по кругу в три яруса стояли кресла. Именно здесь Высшие и принимали свои решения, отправлять ли человека в Сад или в Ледяную Пустошь. Я положил Елену на кресла.
  
   - Я сейчас, - Глеб скрылся за тёмно-синей портьерой, что разделяла зал на две части.
  
   Я возложил пальцы на виски Елены, и взмолился Отцу Небесному. Чтобы Вы сказали, Отец, тем созданиям, что возомнили себя тут Высшими, и решают судьбы человеческие? Этого в Сад, другого отправить на Землю, третьего оставить в Пустоши. Возможен ли справедливый суд, Отец, без Тебя проведённый? Или же Вы всегда незримо присутствуете здесь и не позволяете совершиться несправедливости? Тогда почему Первый из Учителей здесь? В чём его вина, Отец?
  
   Ладони мои стали горячими. Я отнял руки от головы, а сестра открыла глаза. Улыбнулась.
  
   - Хорошо, что мы снова вместе, братец, - тихо произнесла она.
  
   - Быть прикованными к соседним столбам в Пустоши--хорошо? Не слышал ничего, глупее этого, - нахмурился я. - Благо, ты вернёшься на Землю. Тебе тут не место.
  
   - Но я хочу быть рядом с тобой!
  
   - Не будешь. Не велено. Сейчас согреешься, и потопаем к месту Возврата. Девушку отправлю в Сад, тебя на Землю, - Глеб появился с кружкой чего-то горячего в одной руке, и с одеждой для Елены-в другой. Кружку он протянул моей сестре, одежду-оранжевые штаны и куртку-положил рядом. - Выпей чаю и одевайся. Надо торопиться.
  
   - Но я не хочу в Сад! - воспротивилась сестра.
  
   - Тебя никто не спрашивает, - поморщился Глеб. - Одевайся.
  
   - Я хочу быть рядом с братом. Где угодно, но рядом.
  
   - Наши дороги расходятся, Лена. Так надо, - я взял сестру за руку. - Поговорим в сторонке, Глеб.
  
   - Не велено. Нужно идти, - заявил Глеб.
  
   Пришлось ударить его ногой в живот, снять ружьё с плеча, взять на прицел. Сухо щёлкнул предохранитель.
  
   - Ты что, Алексей?! Тебе этого не простят! - вскрикнула сестра. Её советы всегда мудры, но только не сегодня. - Он не человек. Отпусти.
  
   - Другого пути нет, сестра. Глеб, проводи нас к Первому из Учителей.
  
   - Не велено. Если мы опоздаем к точке Возврата, на Землю вам не попасть. Подумай о сестре, Алексей.
  
   - Учитель важнее. Если мне удастся освободить его, мы выберемся отсюда и без твоей помощи, - заявил я. - Веди.
  
   - Он не хочет возвращаться. Он остаётся тут добровольно. С грешниками, - рубанул Глеб. - Себя винит. Сам. Приговор заставил Высших подписать, чтобы всё по форме было. Умом тронулся ваш Учитель. Десятки ваших к его столбу водил. Бесполезно. Уходить не хочет. И тебя не послушает.
  
   - Я тебе не верю. Веди.
  
   - Послушай, Алексей. Все, кто сорвался с цепи, все они собираются возле Учителя. Приходят за утешением. Меня они не тронут. Я его кормлю. Но тебя могут разорвать на кусочки. Были случаи. Не любят грешники, когда Учителя уговаривают вернуться на Землю. И тогда ни Сад, ни Пустошь. Тогда верная погибель, Алексей, - предупредил Глеб. - Людям, что нуждаются в твоих чудесах на Земле, легче от твоей гибели не станет.
  
   - Для живых я уже умер. А Первый из Учителей сможет дать людям куда больше, чем я. Веди. Меня и Елену.
  
   - Девушка тут по ошибке, упрямый ты человек! - крикнул Глеб.
  
   - Проводи их обоих к Учителю, а потом к точке Возврата, - донёсся надтреснутый голос из-под потолка. Я посмотрел вверх, но никого не увидел. - Нам нечего скрывать.
  
   - Слышали, Глеб?! Вам велели нас проводить к Учителю. Самими Высшими велено, - с иронией бросил я.
  
   - Ты пожалеешь о встрече с ним, - вздохнул Глеб. - Лучше питать надежду, чем разочароваться.
  
   - Веди уже, философ.
  
  3
  
   Добирались на вездеходе. Глеб жаловался, что в Пустошь многие попадают по ошибке, что потом живыми фиг отыщешь, что мне после разговора с Учителем жить не захочется, что ни к чему это моё геройство. Ворчал, но вёл.
  
   Елена сидела молча. Она была вся на взводе, словно ожидая от Глеба подвоха. Но никакой западни не будет. Я не в силах был объяснить как, но чувствовал. Довезёт куда следует. А вот в том, что я смогу переубедить Учителя, уверенности не было. И от этого становилось тревожно за Елену. Мне терять было нечего, но гибели сестры я себе не прощу.
  
   - Когда доберёмся, из вездехода не выходи, - попросил я её.
  
   - Видеть Учителя и не подойти? Это невозможно, брат. Ради этого можно рискнуть всем, - заметила она.
  
   - Рядом с ним до полусотни фанатиков. Обратно я вас не вытащу. Разорвут на кусочки, - предупредил Глеб.
  
   - Мы рискнём, - подытожила сестра.
  
   Глеб лишь пожал плечами. Снег прекратился. Мы проезжали мимо лобных мест с пустыми столбами и со столбами, к которым были прикованы грешники в оранжевых одеждах. Грешники или люди, которым просто не повезло, которые попали сюда по ошибке? После историй Учителя и Елены, я склонялся ко второму. Да что уж там. Сам я тоже заслуживал лучшей доли, но оказался в Пустоши. Но это как раз хорошо. Самому мне сюда не прорваться. На это был способен лишь Первый из Учителей-истинный Сын Творца. Только у него были ключи и от Сада и от Пустоши. Когда люди его предали и побили камнями, он выбрал Пустошь. Почему?
  
   Осенило. Словно ледяным душем обдало. Учителю важнее быть тут, в Пустоши, чем в Саду. В Саду никого утешать не надо, а здесь-самое место. И не стоит его просить вернуться. Стоит только спросить, что мне делать самому? Как принести больше пользы?
  
   - Прибыли, - вездеход остановился в ста метрах от позорного столба. Столб был здесь один, и вокруг него сидело на земле с полсотни грешников. Человек у столба, расстегнув куртку, о чём-то говорил с увлечением. Через стекло слов было не разобрать. - Ружей не дам. Не велено. Переоденьтесь, - Глеб протянул нам по оранжевому комплекту. Штаны и куртка. - Лучше присядьте на краешке и просто послушайте. Он сам вас позовёт.
  
   Мы кивнули, быстро переоделись и вышли из вездехода. Вышли втроём. По закону подлости, Учитель закончил свою речь.
  
   - О, поприветствуем наших новых друзей, братья, - широко улыбаясь, громко произнёс Учитель. Голос у него был звонкий и властный. Сам Учитель выглядел лет на сорок. Невысокого роста, смуглый, коренастый, с тонкими губами, большим носом картошкой и глазами голубого цвета. Всё как и описано в книге "Чудеса Учителя". - Искать встречи со мной всегда есть подвиг. Это как встреча с собственной совестью. Ничего не утаишь. Пусть первой подойдёт девушка.
  
   Грешники нехотя расступились перед Еленой.
  
   - Не губи себя. Не уговаривай вернуться на Землю. Я сам, - прошептал я сестре на ухо.
  
   Елена кивнула и быстро зашагала к Учителю. Не послушается, станет уговаривать вернуться. Она подошла к нему, пала на колени, стала о чём-то говорить. Слов было не разобрать. Верно, Учитель поставил звуконепроницаемый барьер. Чуть склонив голову на бок, он выслушал, потом сказал сестре несколько слов, улыбнулся, помог встать, поцеловал в лоб. Возвращаясь, сестра сияла от счастья. Будто он поддался её уговорам.
  
   - Иди сюда, Алексей, - Учитель поманил меня рукой.
  
   - Соглашайся. Это в твоих силах, - проходя мимо, обронила сестра.
  
   - Передай. Хоть какой-то толк от вас будет, - Глеб вручил мне контейнер с едой. - Устроишь заварушку, помогать не стану. Не велено.
  
   Ноги стали чугунными, лоб покрылся испариной, все мысли улетучились. Я подошёл к Учителю и протянул контейнер с едой, не зная, что сказать. Он так много сделал для человечества, что любые слова благодарности показались бы мелкими, а восхваление Учителя никогда ему не нравилось. Поэтому я просто склонил голову.
  
   - Здравствуйте, Учитель. Люди раскаялись в преступлении против Вас, и были бы счастливы увидеть Вас на Земле. Десять лет назад Высший Императорский суд признал Вас наместником Бога на Земле. Император поклялся передать Вам власть, Учитель, едва Вы явите миру три чуда. Дворец Ваш будет восстановлен. Мы все ожидаем Пришествия. Люди погрязли в грехах. И если есть на свете сила, способная нас спасти, то это Вы, Учитель. Вернитесь к нам, - на глазах выступили слёзы.
  
   - Это случится совсем не так, как ты себе представляешь, Алексей. Но мне, в самом деле, надо вернуться, - с улыбкой заговорил Учитель. Я с радостью сжал его руку. Теперь ошибок прошлого не повторится. Человечество готово к встрече, готово, склонив головы, внимать новым заветам. На этот раз не предадим, но подчинимся. Единым строем выступим против искусов и соблазнов, в едином порыве выстроим Сад на Земле...
  
   Вспомнились воры, мошенники, насильники, убийцы и тираны. На душе стало тревожно. Как один человек сможет исправить всю эту армию отступников? Не затеют ли новый заговор? Не убьют ли Учителя подло, исподтишка? Он же само милосердие, и не пожелает останавливать своих убийц. Получается, что я заманиваю его в ловушку, и что последствия этой авантюры будут ужасны. Мы станем ещё дальше от Учителя. Я вытер пот со лба.
  
   - Мне нужны сутки, Алексей. Но я не могу оставить всех этих несчастных. Даже на один день, - говорил он с улыбкой. - Поэтому моё место должен занять ты.
  
   - Но как же это, Учитель?!
  
   - Ты справишься, - с улыбкой успокоил меня Учитель. - Ступай. Проводи сестру в Сад и возвращайся сюда ночью. Глеб в курсе. Никто не заметит подмены.
  
   - Заменить вас?! Это невозможно. У меня не получится, - прошептал я.
  
   - Получится, Алексей. Я всё расскажу. Это просто, - заметил Учитель. - Долго беседовать не принято. Ступай.
  
   На негнущихся ногах я вернулся к вездеходу и поднялся в кабину, где меня уже ждали Глеб и Елена.
  
   - Надо поймать одного негодяя. Потом вернуть его к столбу, потом отвезти Елену. Тебе разрешили проводить её в Сад, Алексей. Посмотреть, как Там, - вездеход рванул с места. Как мне показалось, Глеб вздохнул с облегчением. Не нравилось ему быть рядом с Учителем. Верно, он будет самым счастливым человеком в Пустоше, если Учитель никогда сюда не вернётся. За обычного грешника его принимает, не иначе. - Ночью привезу тебя обратно.
  
  4
  
   Валил снег. Вездеход медленно пробивался через метель, и, в конце концов, остановился.
  
   - Это тут. Ждите. Я быстро, - Глеб взял ружьё и вышел в пургу.
  
   - Думаешь, что не справишься? - спросила сестра.
  
   - Я уверен, что справлюсь, Лена, - соврал я. - Иначе и быть не может. Учитель не ошибается.
  
   - А тогда, двести лет назад? Он всё знал, но ничего не предпринял?
  
   - Учитель не противится злу, сестра. В этом его сила, и в том же его слабость. Я не знаю, как будет в этот раз. Я приукрасил людей.
  
   - Он может бросить тебя здесь, в Пустоши. Ради блага человечества обмануть одного простака. Сам подумай, как можно изменить мир за один день. Ты должен быть готов занять его место здесь навсегда, - сестра обняла меня за плечи. - Это большая честь, Алексей. Пустошь не должна остаться без утешителя. И никто, кроме тебя, не в силах заменить его. Ты же не сердишься, что выбор пал на тебя? - она заглянула мне в глаза. Там было пусто от неизвестности. Чего-чего, а злости на Учителя там не было. - Я хотела бы остаться с тобой до последнего вздоха, но я уже мертва. И отказаться от входа в Сад чересчур дерзко. Я хочу туда, Алексей.
  
   - Все хотят в Сад. Ступай с миром, - улыбнулся я. - Послезавтра и я приду туда. Учитель меня не бросит.
  
   В этот момент в вездеход ворвался рыжий, мускулистый мужчина в оранжевых штанах и куртке. Руки незнакомца были в крови. Он сжимал ружьё.
  
   - На заднее сиденье, оба! - угрожая нам оружием, приказал грешник. - Как пригнать эту махину к Точке Входа?!
  
   Мы повиновались. Что-то было героическое в этом человеке, что-то отвратительное до жути, но... Естественное, не наигранное, что ли. Правильно было оказать сопротивление и уничтожить этого мерзавца, но мне не хотелось. Появилось странное желание его выслушать. Завтра мне предстоит выслушивать много грешников, так почему бы не начать прямо сейчас? Послушать, убедить раскаяться, сопроводить на Лобное Место или к Учителю. Это даже сложнее того, что будет завтра. К Учителю приходят за утешением, от безысходности. А этот хочет сбежать из Пустоши, бросить вызов всей Системе, которой мы с сестрой служим.
  
   - Как тебя зовут, дитя? - начал я со стандартной фразы.
  
   - Александр я. Ты учителя из себя не строй, иначе башку разнесу. Какой ты учитель?! Этим тварям помогаешь невинных людей ловить да отстреливать. Лучше машину к Точке Входа веди.
  
   - Я не знаю, как это сделать, Саша, - пожал я плечами. - Даже если бы знал, это тебе не помогло. Убийц в Сад не пускают. Ты же застрелил Глеба?
  
   - Не твоё собачье дело! - взревел грешник и щёлкнул предохранителем. - Веди машину, иначе девушке конец!
  
   - Я не могу везти машину с заднего сиденья. А девушка тут вообще не при делах, - заметил я.
  
   - Лезь сюда, тварь! За что ты служишь этим сволочам?!
  
   - Так сложились обстоятельства, Саша. Сам не в восторге от того, что тут происходит, - я перебрался на переднее сиденье, подвигал туда-сюда тумблеры на панели управления. Панель ожила, зажглись зелёные индикаторы. К своему удивлению, я легко отыскал нужный тумблер и перевёл вездеход в автоматический режим. Мимоходом нажал клавишу тревоги. Мой подопечный что, совсем читать разучился? - К Учителю тебе надо ехать, Саша. Поговорить с ним, покаяться. Глядишь, на душе легче станет.
  
   - Я в Сад буду прорываться, с боем! Двигай в Точку Входа, иначе девицы конец!
  
   - Хорошо-хорошо, - я напечатал "Точка Входа" и вездеход рванул с места. Если система безопасности работает, то наши координаты уже ушли, куда следует. Нас обязательно встретят, вопрос только как и когда. Захочет ли кто-нибудь разбираться в ситуации или расстреляют всех нас скопом? - О тебе знают, Саша. Лучше всего сдаться мне прямо сейчас. Расскажи, что ты натворил на Земле?
  
   - Я убийца, и терять мне нечего! - отрезал попутчик. - В жилетку плакаться не стану.
  
   - Тебя уже по всей Пустоши ищут, Саша. Система наблюдения тут отлажена, ни одно преступление без внимания не останется, - стращал я. - И в Сад тебя не пропустят. К Учителю тебе надо, Саша. Всего есть что терять, так как он милосерден. Были же обстоятельства, что ты стал таким. У его столба не тронут, и душу изольёшь. А хочешь мне откройся, дитя. Разом полегчает.
  
   - Не нужно мне ничьё утешение, слышишь! Вот этими самими руками девятерых распутниц задушил и не жалею! - грешник бросил ружьё себе на колени и продемонстрировал свои руки. - Потому...
  
   Плохой из меня учитель. Подлый и нетерпеливый. Первый удар пришёлся грешнику в подбородок, второй в печень. Не представится мне второго случая обезвредить этого негодяя. Ещё собою я бы рискнул, но рисковать сестрой желания не было. Александр потерял сознание, ружьё я передал Елене. Стянул с бесчувственного грешника куртку, связал рукавами руки.
  
   В этот момент вездеход остановился. Дверь открылась, и в кабину забрался Глеб. Схватил Александра и выволок наружу, в метель.
  
   - Нужна твоя помощь. Заодно и поучишься, - бросил Глеб мне.
  
   Я выпрыгнул из кабины, по колено провалился в снег.
  
   - Бросай сюда ружьё, дивчина, - попросил служитель Пустоши у Елены. - Не положено.
  
   Оружие упало к его ногам. Глеб примостил ружьё на плечо, взял Александра за руки, кивнул мне. Я взял грешника за ноги, и мы потащили бесчувственное тело, проваливаясь по колено в снег.
  
   - Всё сделал как надо. Потерпи, тут недалеко.
  
   - Разве вас не убили?
  
   - Из моего же ружья? Это невозможно. Я позволил Александру сбежать. Чтобы тебя проверить. Молодец, Алексей, справился.
  
   - Спасибо. Только я не уверен, что смогу заменить Учителя. Это подло. Они жаждут услышать слова утешения от него, а тут я.
  
   - Им без разницы, Алексей. Главное найти нужные слова, а внешне вас будет не отличить. К тому же, это ненадолго, - Глеб опустил глаза.
  
   - Вы знаете, чем это всё закончится?
  
   - Учителя снова предадут, - отрезал Глеб.
  
   - Откуда вам это известно?
  
   - Люди алчны и тщеславны. Они не захотят делиться властью, боясь потерять свои богатства, - пояснил Глеб. Мы вышли на ровную площадку Лобного места. Снег был здесь утрамбован и не проваливался. Метель приутихла. - Учитель быстро вернётся. Но он должен дать людям последний шанс принять себя.
  
   Тут располагались три столба. К двум из них были прикованы окоченевшие тела грешников. Третий пустовал. К нему-то мы и приковали Александра. Он пришёл в себя и открыл глаза.
  
   - У тебя есть десять дней, чтобы раскаяться, Александр. Потом я перестану тебя кормить, и ты замёрзнешь, - сообщил Глеб. - Цепь больше не порвётся. Ты упустил свой шанс прийти к Учителю. Теперь говори с ним, - Глеб кивнул на меня.
  
   - Не нуждаюсь, - рубанул грешник.
  
   - У вас минут десять. Чем больше расскажешь, тем слабее цепь, - Глеб направился к вездеходу.
  
   - Я читал, что бывали случаи, когда души переводили из Пустоши в Сад, - я присел на корточки, заглянул Александру в глаза. - Мне интересно, что тебя подвигло на убийства.
  
   - Я просто сошёл с ума. В первый раз даже не заметил, как задушил ту рыженькую. Внезапно накрыла волна ненависти, и я не понимал, что делаю. Вторую, с кудрями убил сознательно. Решил вдруг очистить мир от этих мразей, что продают любовь за деньги. Любовь не должна продаваться, да, Алексей? - он посмотрел мне в глаза, словно ожидая, что пойму. - Твоя взяла, учитель. Каюсь. Сглупил, Тёмный попутал. Что может ещё сказать грешник, если ему осталось всего десять дней? Зачтётся такое признание?
  
   - Не знаю. Если цепь ослабнет, то зачтётся. Но тогда ты со всех ног к нему беги, на колени пади, умоляй. И, если он сжалится, то предоставит тебе возможность искупить вину. А он сжалится, Александр. Первый из Учителей милостив ко всякому, кто искренен.
  
   - Искупить? Чем можно искупить девять убийств?
  
   - Я не он, Александр. Я не знаю, но способ отыщется. Главное приди к нему и будь искренен. Мне пора, - я похлопал грешника по плечу и зашагал к вездеходу.
  
  5
  
   Серый, приземистый ангар ощетинился пулемётными стволами на крыше. Там же можно было увидеть мощные прожекторы. Сейчас метель стихла, прожектора не работали. Я насчитал с десяток тел в оранжевых одеждах, что лежали у ворот ангара. А сколько несчастных было занесено снегом? Над воротами было написано: "Точка Входа. Сад". Глеб остановил вездеход.
  
   - У тебя час, Алексей. Вернуться будет тяжело. Я жду тебя здесь. Ступай, - сказал Глеб.
  
   - Каким образом оказались здесь все эти люди? - спросил я. - Пустошь же большая.
  
   - Когда цепь рвётся, у человека есть право выбора, куда идти. На покаяние к Первому из Учителей или сюда. Последствие всем известны. Проводники приводят их сюда, служители расстреливают. Ступай.
  
   - Сколько человек тут расстреляли, Глеб? Сто, тысячу, десятки тысяч? Вы знаете, что значит попасть в Сад? Сад для каждого из нас есть вершина блаженства. Так зачем же вы искушали всех этих людей? - возмутился я.
  
   - Я всего лишь обслуживающий персонал, Алексей. Проводники и стрелки тоже. Мы ничего не решаем. Нам приказывают, мы подчиняемся. Без сомнений и размышлений. Это не наш удел думать, учитель. И это правильно, - заметил Глеб.
  
   - Вы бездушная тварь, Глеб. Жаль, что вас не убили, - сказал я в сердцах. - Лена, идём.
  
   Мы вылезли из вездехода. Ворота ангара гостеприимно ушли вверх. Впереди оказался длинный, освещённый синими лампами, коридор. Пол, стены, потолок-всё здесь было выложено белой плиткой. Ворота за нами медленно опустились.
  
   - Учитель Алексей. Статус пребывания в Саду временный, срок пребывания один час, - монотонно сообщил мужской голос из-под потолка. - Елена духовная сестра учителя Алексея. Статус пребывания в Саду постоянный. Добро пожаловать.
  
   В конце коридора открылась массивная дверь. За дверью оказался Сад. Цвели небольшие деревья, заливались трелями птицы. Не сговариваясь, мы замерли в десяти шагах от входа.
  
   - Это жестоко. Сначала дать человеку нечто дорогое его сердцу, а потом отобрать, - заметила сестра.
  
   - Так нужно, Лена. Спасибо за всё. За мудрые советы, и за то, что везде сопровождала меня и поддерживала, - мы обнялись. - Дальше у каждого свой Сад. Больше мы не встретимся.
  
   - Ты отличный учитель, Алексей. Если вернёшься на Землю, не рассказывай там ни о Пустоши, ни о Саде. Всё здесь как-то сумбурно и нелепо. В Пустоши уж точно. А людям нужна простота. Лучше соври им что-нибудь. Нам пора, - она поцеловала меня в щёку, вошла в Сад и тотчас же исчезла.
  
   Я вошёл следом. Деревья с красными цветами обступили со всех сторон. От входа в ангар не осталось и следа. Елены тоже здесь не было. Конечно же, наши заветные желания оказались разными. У каждого свой Сад.
  
   У своих ног я обнаружил белые одежды. Штаны и рубашку. Переоделся, опустился на траву, закрыл глаза. Ветер шелестел листьями, птицы заливались. Всё это должно было мне нравиться, но только раздражало. Казалось искусственным, ненастоящим. Работа вентилятора и аудиозапись. Вот и всё. Тут разучились радовать человеческие души. Как потеряли искренность, так и разучились. Сад уже не тот. Если он вообще когда-то был таким, каким я его хотел увидеть.
  
   - Здравствуй, Лёша.
  
   Полная, рыжеволосая женщина в белом платье появилась из ниоткуда. Присела на траву рядом со мной, позволила положить голову ей на грудь. Фигура и черты лица незнакомку полностью повторяли мою маму, но это была не она. Я почувствовал. Не было в ней ничего тёплого, ничего душевного.
  
   - Тут хорошо, сынок. Единственное, чего мне здесь не хватало, это ты, - вещала фальшивка. - Ты потерпи, сынок. Ещё совсем недолго, и ты окажешься тут навсегда.
  
   - Где моя настоящая мать?
  
   - Что ты, Лёша? Я настоящая.
  
   - Если вы хотите доставить мне удовольствие, то скажите правду. Где она? - упорствовал я.
  
   - Иногда правда горше, чем мы себе представляем, сынок, - заметила незнакомка голосом моей матери.
  
   На душе стало противно. Кто позволил этим Высшим копировать дорогого мне человека?!
  
   - Мама в Пустоши? Не беда. Мы все грешны, - заметил я. - Прошу, переместите меня туда, к маме. Всего на пять минут. Без неё мне Сад ни к чему, понимаете?
  
   - Она смирилась. Эта встреча не принесёт тебе радости, Лёша.
  
   - Всего пять минут. Вы же тут для того, чтобы воплощать самые заветные желания. Ну? - я обнял фальшивку. - Вам это не составит труда.
  
   - Жаль, что ты готов поменять Сад на Пустошь. Но я тебя понимаю, Лёша. Хочешь увидеть маму, - копия вздохнула. - У тебя пятнадцать минут. Ступай.
  
   Ландшафт мигом изменился. Я вновь оказался в Пустоши в оранжевой одежде грешников. С неба неспешно падали крупицы снега, а передо мной было лобное место. Два позорных столба оказались пусты, а к третьему была прикована мама. Она жадно что-то ела. Но, увидев меня, мама отбросила тарелку в сторону и побежала ко мне.
  
   - Сына!
  
   Цепь порвалась. Мы обнялись, и долго простояли так, боясь снова потерять друг друга. По щекам катились слёзы.
  
   - За что ты здесь, сына? - мягкий, родной голос.
  
   - Неважно. Я к тебе, мама. Ненадолго. Слушай, ма. Сейчас придёт Проводник. Попроси его показать дорогу к Первому из Учителей. Если ты признаешь свои заблуждения...
  
   - Я не признаю, сына. Я не доверяю Учителям, - с улыбкой заявила мама. - Ваш культ это верх лицемерия. Люди приходят к вам за утешением и здоровьем, клянутся вступить в Святую Армию, если вдруг снова явится Первый из Учителей. А когда отойдут от вас на сотню шагов, продолжают воровать, насиловать и убивать. И Учителя бессильны изменить что-либо. Потому, что грех в крови человеческой. Знаешь, как я долго плакала, когда тебя в двенадцать лет забрали в интернат, дабы научить всем вашим фокусам? Это отец твой-помилуй его Небеса-тотчас же по соседям побежал. Грудь колесом. Мол, сынок наш Лёша через восемь лет будет всех вас грешников на путь истинный наставлять да чудеса творить. Мол, за каждое чудо будешь десять золотых брать, и один золотой отцу присылать. И что на эти деньги батя твой скупит все тучные земли в округе, и что все соседи-неслухи будут от зари до зари на батю твоего спину гнуть. Верно, теперь сидит на цепи где-то здесь за своё тщеславие, и много ещё за что. Ты бы его навестил, сына. Батю спас бы.
  
   - У меня время только для тебя, мама. И только тебя я хочу спасти, - я заглянул в глаза матери. Глаза старого и уставшего человека. Нет, её не переубедить. Останется сидеть тут, у позорного столба. Как укор неповоротливой и несовершенной Системе. - Учителя нужны человечеству. Без нас людям было бы ещё хуже. А так есть у кого подлечиться, у кого спросить совета. Ступай, покайся, мама. Первый из Учителей милостив, Он простит. Папа наверняка воспользовался шансом, и уже в Саду.
  
   - Мне не нужен ваш фальшивый Сад, и я не доверяю Учителям, сына. Мне тут хорошо. Прости, - она грустно улыбнулась. - Просто это неправильно, когда человек сторониться соблазнов лишь для того, чтобы попасть в призрачный Сад. Это надо делать для себя, сына, для своего человеческого достоинства. И потом, вечно обладать своей заветной мечтой в Саду скучно. Очень скоро мечта перестанет быть таковой. Тут, в Пустоши, всё сурово и по-настоящему. Всё, как на Земле. Иди, за тобой приехали, сына, -она кивнула на вездеход Глеба, что остановился неподалёку. - За меня не беспокойся. Телесных наказаний не предписано. Если никуда не уходить от столба, можно прожить тут вечно. Я люблю тебя, Лёша.
  
   - Люблю тебя, мама.
  
   Мы обнялись. Завьюжило так, что вездеход Глеба стал едва различим.
  
   - Тебе пора, сына. Иди, - прошептала мама.
  
   - Прощай, - я зашагал к вездеходу, не оглядываясь.
  
   Машина тотчас же рванула с места.
  
  6
  
   Под ярким светом холодных звёзд, Первый из Учителей сидел у позорного столба в одиночестве. Завидев меня, он приветливо махнул рукой.
  
   - Это всего лишь на один день. Нужно только находить слова утешения. У тебя это получится, Алексей, - с улыбкой заметил Учитель. - Подойди сюда.
  
   Я подошёл, присел рядом, и тотчас же оказался прикован к позорному столбу. А Учитель освободился.
  
   - Можно совет, Учитель? В этот раз доведите всё до конца. Чтобы зло было повержено, а добро восторжествовало. И обещайте не проявлять больше милосердия к тем, кто выступит против Вас в заговор. Иначе всё будет тщетно.
  
   - Ты думаешь, что мудрее меня? Что, если слово моё попало на камень, я должен превратить этот камень в песок? Это неправильно, Алексей. Люди добровольно должны принять власть мою над ними, и сами защитить меня от врагов. Право выбора есть основа всему. Иначе нельзя, - объяснил Учитель с улыбкой. - Теперь что касается тебя. Грешники приходят на рассвете. Но ближе, чем на десять метров, пока ты кого-нибудь не позовёшь, они подойти не могут. Принимать ты волен начать во сколько угодно. Правду от лжи отличишь без труда, находить слова утешения тебя учили. О пересмотре приговора тому или другому грешнику тебе сообщит Глас, - он с улыбкой ткнул пальцем в небо и похлопал меня по плечу. - Достаточно от всей души простить кого-то из просителей, и твоя просьба будет рассмотрена Высшими.
  
   - И кто же эти вершители судеб?
  
   - О, это ангелы во плоти. Уложились в лимит из трёх грехов, представляешь! - Учитель улыбнулся. Глеб махнул ему из кабины вездехода рукой с фонарём. - Всего три грешка за сознательную жизнь это впечатляет. С двенадцати до восемнадцати-то лет как минимум, а некоторые товарищи больше девяноста прожили. Поэтому им-Высшим-и решать. По три человека на каждую заблудшую душу. Они будут слышать всё, что здесь говорят. Ну, бывай, - он хлопнул меня по плечу и зашагал к вездеходу.
  
   Почему-то я был уверен, что Учитель очень скоро вернётся. Куда быстрее, чем рассчитывает. Его вновь предадут, и он снова даст себя казнить. Как знак права выбора. Только вот не нужно человеку такого выбора. Портит это человека, и больше ничего.
  
   Мне страшно было представить последствия того, если Учителя казнят во второй раз. Или предадут, нанеся удар со спины. Это конец всем надеждам человеческим, так, как в третий раз Учитель на Землю не вернётся. Никогда. В Пророчествах говорится лишь о двух пришествиях. Учитель навсегда останется в Пустоши, а на Земле всегда будет вертеп. Эх, не подготовили мы людей ко второму пришествию. Тела исцеляли, а вот души так и остались уродливыми. По-прежнему богач трясётся за свою казну, а самый мелкий наместник не отдаст и толики власти.
  
   Размышлять дальше не хотелось. Я чувствовал себя жалким человечком, который заманил в ловушку самого Учителя. Свернувшись калачиком, я закрыл глаза и попытался уснуть. Сон навалился неожиданно, словно меня огрели по голове чем-то тяжёлым.
  
   Когда я проснулся, уже рассвело. Кружился мелкий снег. Моих слов утешения ожидало десятеро. Восемь мужчин и две женщины. Они стояли полукругом лицом ко мне, чуть склонив головы, на расстоянии метров пятнадцати.
  
   - Доброе утро, дети мои. Рад, что вы нашли смелость придти сюда, - я встал на ноги и улыбнулся. Ночью у моего столба чудесным образом появились термос и широкая тарелка с горячей кашей. Ложка прилагалась. Я начал с каши, размышляя, кого пригласить первым. Среди раскаявшихся был и Александр. Интересно, что теперь, глядя на грешника, в моей голове тотчас появлялось его имя и за что он здесь находится.
  
   Начал я с молодой девушки по имени Анастасия. Поманил к себе рукой, напоил чаем.
  
   - Что привело тебя, дитя?
  
   - Я убила любимого человека и раскаиваюсь в этом, Учитель, - говорила Анастасия, опустив глаза. - Он мне изменил, а я его зарезала.
  
   - Вину надо искупить, дочь моя, - ласково сказал я. - Твой возлюбленный тоже в Пустоши. Здесь недалеко. Ступай. Внутренний голос поможет тебе его найти. Он наг и напуган. Если простишь его и доведёшь до позорного столба, то тотчас же в Саду окажешься.
  
   - А как же Евгений?
  
   - Вижу, простила. Это хорошо. Что ж, у Евгения свой путь. Дорога ко мне открыта каждому. Просто Евгению нужно дождаться своего часа. Когда цепь ослабнет, - объяснил я. - Ступай, и пусть хранят тебя Небеса.
  
   - Вас тоже, Учитель, - и Анастасия быстро пошла прочь.
  
   Я поймал себя на мысли, что мне нравится быть выше всех этих людей, раскаялся в этом, и жестом пригласил к себе Надежду. Женщину уже в возрасте.
  
   Не доходя трёх шагов, она опустилась на колени.
  
   - Прости меня, Учитель. Во имя Небес над падшей из падших смилуйся, - горячо заговорила женщина.
  
   В глазах потемнело. Я пошатнулся и упал на снег. В голове послышался стон Первого из Учителей. Направление северо-восток, удаление два километра. Цепь моя порвалась, душу наполнило отчаяние. Никто на Земле ещё не знает, что Человек обречён, и что сам Человек обрёк себя на вечные страдания. Там, на Земле, несколько минут назад.
  
   Нахлынула тошнота, вырвало желчью. Надо было проявить терпение, дождаться того момента, когда люди сами возжелают встретить его. Обогреть, накормить, поверить, наделить властью, защитить. Поздно. Учителя вновь убили. Шанс загублен.
  
   Голова закружилась и сознание погасло.
  
  7
  
   Когда я проснулся, на лобном месте было лишь трое. Я, Глеб и Первый. из Учителей. Он был наг, всё тело его оказалось в кровоподтёках, лицо разбито. Я на коленях подполз к Учителю, нежно приподнял его голову. Учитель открыл глаза.
  
   - Скажи, что я был настоящим. Что я прощаю их, и что приду через сто лет. Но приду к тем, кто будет ожидать меня как на рассвете, так в полдень и на закате, - тихо заговорил он. - Когда же буду во всех силе своей, то приду во дворец Императора, и явлю семь чудес великих. И признают, и воспримут Слово моё, и не предадут больше. Да пусть знают, что смерть победившего убить невозможно. Ступай, - Первый из Учителей закрыл глаза.
  
   - Поговорим, Алексей, - Глеб взял меня под руку и повёл к вездеходу.
  
   - Что с Ним случилось?
  
   - Его побили камнями во дворце императора, как ложного сына Небес. Призвали семерых Учителей, учинили суд и забили до смерти. Хотя Первый из Учителей прошёл по глади императорского пруда, превратил воду в вино, и накормил семью хлебами двести человек. Он сделал всё, как сказано в Книге Истин о Втором Приходе, но его не захотели признавать. Не захотели одарить его ни властью, ни богатством. Людям нужен только символ Первого из Учителей, за которым легко прятаться, перед которым легко лицемерить. Единицам нужен Учитель во плоти. Настоящий, видящий душу человеческую насквозь. Так есть сейчас, и так будет через сто лет, - Глеб взял меня за руку. - Послушай, Алексей. Я понимаю, что ты безгранично предан Учителю. Но Высшие очень просят сказать людям, что он возненавидел людей и никогда не вернётся на Землю.
  
   - Но это ложь, Глеб! Почему они хотят отобрать у человека последнюю надежду всё исправить?
  
   - Исправлять нечего, Алексей. Корпус Учителей всех устраивает. Это удобная ширма, за которой можно продолжать грешить дальше. Вы исцеляете, можете потребовать у наместника справедливого суда, можете рассеять войско варваров, можете накормить сотню нищих одним хлебом, можете утешить, способны направить на путь истинный. Вы бескорыстны. Ну, разве что попросите подать нищему, наказать преступника или отстранить чересчур наглого наместника, что ни народа, ни Императора, ни гнева Небес не боится. Попросить, Алексей. А Первый из Учителей будет требовать всё, сразу и ото всех. Он пожелает силу армии, власть Императора, богатства торговцев и промышленников, повиновения крестьян и рабочих. Ему будет мало Империи, Алексей. Он вторгнется на земли варваров, будет сеять Слово там на штыках наших солдат. Начнётся смута. Против его сплотятся тысячи, и тысячи будут за него. Варвары не останутся в стороне. И не будет конца той войне. Погибнут тысячи. Десятки тысяч останутся сиротами. Пройдёт год-другой, и никто уже не скажет, кто в той войне за Истину, а кто соблазнился. И ты хочешь отвечать за всё это безумие, Алексей?
  
   - Я хочу сказать правду и оставить человечеству шанс.
  
   - Человек изначально порочен, Алексей. Большинство из нас уже смирились с этим. Мы не хотим ничего менять. И с варварами у нас мир, и власть порядок блюдёт, и промышленники с торговцами не задаются, и вера у нас для вида, и Учителям почёт. Разве нужно строить Сад на Земле, если большинство этого не хочет?
  
   - Никто не знает, что будет через сто лет, Глеб. Вы можете расстрелять меня прямо тут. Душа моя разлетится на миллиарды осколков. Я превращусь в ничто, и уже никому ничего не расскажу. Но если вы вернёте меня на Землю, я исполню приказ Учителя. Разве вы поступили бы иначе?
  
   - Не бывать тебе в Саду, упрямый глупец! - покачал головой Глеб. - Если расскажешь, Высшие осудят тебя за гордыню. А это очень больно, Алексей. Чьего имени нет в Книге Истин, тот лжепророк.
  
   Вездеход рванул с места.
  
  8
  
   Едва ворота Пустоши закрылись за мной, десять стволов нацелились мне в грудь. Солдаты были в зелёных куртках, зелёных штанах и сапогах того же цвета, с сумкой патронов и кинжалом в ножнах на поясе. Я в белом хитоне Учителя. Только здесь, на границе Земли и Пустоши, это ничего не значило. В Книге Истин ясно говорилось, что именно этими Вратами пользуются демоны в человеческом обличье, которые не прочь соблазнить сотню-другую людей. Поэтому с тех самых пор, как Пустошь была открыта Людовиком Бесстрашным, тут дежурило с десяток солдат. Храбрых и метких бойцов, которые не задают вопросов.
  
   Вот и сейчас они просто выстрелили в меня. Я молниеносно выбросил руку вперёд. Стало холодно. Словно я оказался нагим в Пустоши. Пули исчезли. Вместе с ними исчезли и ружья солдат, и медные пуговицы с их курток, и железные бляшки с ремней, и их кинжалы. Холод пропал, а на меня накатила волна слабости. Я опустился на колени, в то время, как солдаты с ужасом наблюдали за мной, ожидая своей участи.
  
   - Если не делать глупостей, я не причиню вам зла, - пообещал я. - Дайте воды, пожалуйста.
  
   Их бородатый командир оказался самым отважным. Но и ему те десять шагов, что нас разделяли, дались непросто.
  
   - Вы можете превратить воду в вино? - спросил он. - Просто нам на Границе не положено, а хочется. Особенно сегодня.
  
   - Будет вам вино, Пётр, - я отпил из фляги, вернул её командиру и встал на ноги. - Вы намерены подчиниться Учителю, или мне сделать чуть больше, чем обезоружить вас?
  
   - Откуда нам знать, что ты учитель, а не бес? - пожал плечами бородач. - У меня приказ убивать каждого, кто выйдет из Врат.
  
   - Поверьте мне на слово, Пётр. Я Учитель, послан сюда Первым из Учителей. У меня всего сутки, и очень не хочется тратить это время напрасно. Например на то, чтобы вызвать снег с ясного неба
  
   - Почему же Первый из Учителей оказался в Пустоши? - спросил бородач.
  
   - В Пустоши он нужнее, чем в Саду, Пётр. В Саду некого утешать.
  
   - Как вас зовут, и чего вы хотите? - сдался командир.
  
   - Мудрое решение, Пётр, - кивнул я. - Я Алексей. Мне нужен, дом, пища и разговор с местным князем.
  
   - Хорошо. Я вас провожу, - вызвался командир. Скорее от беспокойства за своих солдат. Он не верил мне, но и ввязываться в бой не хотел. - Однако, я буду вынужден рассказать, откуда вы.
  
   - После, Пётр. Когда я уйду. И людей своих попросите, чтоб помалкивали. Вы же не хотите, чтобы из-за вашей болтовни пострадал целый город? - я положил руку на его плечо. - Доверьтесь мне. Те, кто хотел сойти с пути истинного, уже сошли с него. Я же не соблазню тут ни одного человека. Напротив. Расскажу, как всё исправить.
  
   - Я отвезу вас в город только со связанными руками, Учитель. Думаю, это вас не остановит, но у меня приказ. Пленить беса или уничтожить. Простите, но это мой долг, и в этом никто не виноват, - с поклоном заметил командир. - Иначе до города добирайтесь пешком. И ещё. Если в город вас доставлю я, над вами устроят Суд Десяти. Такова процедура, Учитель.
  
   Впереди уже показалось серое строение казармы. У входа были привязаны три лошади. Я ускорил шаг.
  
   - Дозорный! - гаркнул командир. Всё-таки, он был до невозможности упрям.
  
   Стоявший у дверей казармы толстый солдат тотчас же сорвал с плеча винтовку, и она моментально исчезла. Вместе с пуговицами на куртке солдата и с его кинжалом-вместе со всем, что было у него из металла. Всё это я переправил в Пустошь, как когда-то поступил Первый из Учителей, разоружив так целую армию.
  
   - Худощавый, бес вырвался! - не унимался Пётр.
  
   Но меня было уже не остановить. Время замедлилось. Я будто бы действовал с недостижимой для других скоростью. Я успел вскочить в седло, пустить лошадь в галоп и проехать метров сто, когда из окна казармы показалось дуло ружья. Солдат выстрелил, но время для пули текло слишком медленно. Я уносился от смертоносного кусочка свинца с невообразимой скоростью, и поэтому пуля просто физически не могла меня догнать.
  
  9
  
   Избавиться от цепей, которыми сковали меня стражники у ворот Приграничья, оказалось проще простого. Благо, в Империи было принято вначале допросить незнакомого Учителя, а уж потом решать, что с ним делать. Оставалось только дождаться, пока ворота маленького городка откроются. В руках появилась нечеловеческая сила. Цепи порвались, словно гнилые верёвки. Двое стражников схватились за ружья, третий-за кинжал, но всё, что было у них из металла, я благополучно переправил в Пустошь. После чего побежал к центральной площади. Стражники же застыли на своих местах, так, как время остановилось. Всё Пограничье замерло, пока я бежал по узеньким улочкам. И только когда я забрался на постамент в центре площади, я отпустил Время. Люди снова задвигались. Вокруг постамента собралось человек двадцать. Как было заведено в Империи, все сплошь мужчины. Женщинам не полагалось праздно стоять на площади.
  
   - Внимайте, мужи. И всё, что услышите, передайте родным и близким своим, и дабы они передали детям своим, - начал я с воодушевлением. Между тем мужики, что покрепче, подошли к постаменту вплотную. Было их пятеро, и ничего хорошего ожидать не приходилось. - Люди снова предали Первого из Учителя, но он снова милостиво простил нас. И явится через сто лет, и...
  
   - Ты из Пустоши? - оборвал меня полный мужчина лет тридцати. Два его соратника уже лезли на постамент. Глупо было затевать драку с народом, ещё глупее останавливать время и бежать. Народ одинаково дремуч во всей Империи. И, если не смогу убедить этих мужиков словом, то не следовало вообще всё это затевать. - У нас не принято слушать тех, кто из Пустоши.
  
   - Постойте. Вы не понимаете, - делая шаг назад, запротестовал я. - В Пустоши не только грешники и бесы. Там...
  
   От одного из мужиков я получил удар в челюсть. Я упал на бетонную плиту постамента. Меня стащили на землю, заткнули рот какой-то тряпкой, связали руки за спиной, повели к замку князя, передали стражам, бросили в подвал. Со мной в темницу посадили местного Учителя-смуглого паренька лет двадцати-который должен был следить, чтобы я не вытворил какого-нибудь фокуса. Сбежать было просто, но я не хотел. Хотя и знал, что меня ожидает княжеский суд, а потом, скорее всего, казнь. Куда бежать? В столице меня ожидал такой же холодный приём, как и здесь. Пленения, суд, казнь. Люди не захотят меня слушать, как не слушали Первого из Учителей. Даже не хотелось убеждать кого-либо в том, что я человек, а не бес. Ничего не хотелось.
  
   - Боритесь с полем, Учитель. Боритесь из последних сил, - парень заботливо усадил меня возле стены и вытащил кляп. - Приказано хватать всех, кто будет говорить о Третьем Пришествии, помещать под поле и казнить. Вам бежать нужно. Суд будет для видимости. Князь всё решил заранее, - парнишка развязал мне руки. - Сейчас я открою дверь, а вы бегите, Учитель.
  
   - Хороший ты парень, Сергей, - имя любого встречного легко читалось над головой незнакомца. - Только я пришёл в этот мир не для того, чтобы бегать. Я говорить пришёл. Но слушать меня не желают. Ни тут, ни в столице, ни где-нибудь ещё. Хотя бы ты расскажи. Кто тебя не выдаст, тем и расскажи. Что через сто лет придёт, что предательство простил, что человеколюбив. Дабы встретили его у врат столицы с должными почестями, и дабы вняли словам его. И чтобы те, кто у власти, отдали бы эту власть ему. А те, кто богат, пожертвовали бы богатство своё. И каждый дабы был готов отдать жизнь за Первого из Учителей, так, как только в этом наша вера и заключается. Чтобы быть готовым всё пожертвовать ему спасения ради.
  
   - Я расскажу, Учитель. Вы же бегите, - Сергей подошёл к двери, но та открылась сама.
  
   На пороге было три стража. Первый-мужчина в теле-достал кинжал и воткнул прямо в сердце Сергея. Парень обмяк и рухнул на пол. Останавливать убийцу не было ни сил, ни желания. Ну, спас бы я Сергея. За нами бы началась охота по всей Империи. Что дальше? Бежать к диким племенам, которые никогда не слышали о Первом из Учителей? Но я пришёл, чтобы подготовить жителей Империи к Третьему Пришествию, а не для того, чтобы обращать дикарей в свою веру. Прикинуться с Сергеем нищими и скитаться по Империи, рассказывая о грядущем Пришествии? Так нас быстро приняли бы за бесов-искусителей, и выдали бы местному князьку. Да и не дело это-постоянно бегать от народа, который не хочет тебя слушать.
  
   - Лежать, скотина!
  
   Стражи навалились на меня втроём, заткнули рот, связали руки, подняли, повели узкими коридорами. В глазах несчастных читался ужас. Они прекрасно понимали, что я могу разорвать путы и уничтожить их всех. Могу, но не хочу, так, как смысла в этом никакого не было. И силовое поле, что накрыло меня плотным коконом, нисколько бы мне не помешало. Разве возможно подавить волю того, в чьих руках пространство и время? Нет, я просто разочаровался в этом мире. Как дитя, которому наскучила старая игрушка. Всё, игра невозможна. Что-то сломалось во мне, и всё как-то вдруг потеряло значение. Людей, не желающих спасаться, спасти невозможно. Пусть же и дальше притворяются, что верят в Первого из Учителей. Пусть и дальше дружным строем шагают к Пустоши. Всё равно мои слова для них ничего не значат.
  
   - Прости, Учитель, - толстый страж остановил нашу процессию у массивных дверей. - Император приказал казнить всех, кто будет говорить о Третьем Пришествии. Суд только для видимости, Учитель. Позорный столб для вас уже поставлен на площади, а князь заранее решил, что вы бес. Такова воля Императора. Мы люди маленькие и вынуждены подчиниться. Я расскажу своим сыновьям о ваших пророчествах. Я верю, Учитель. Бегите! Те десять продажных учителей, что накинули на вас сеть безволия, вряд ли обладают нужной силой. Бегите, другого шанса не будет!
  
   - Спасибо, Иван. Но я не хочу, чтобы тебя казнили. Кто тогда расскажет о пророчестве? Да и некуда мне бежать. Открывай.
  
   - Послушайте. Отсидитесь в трактире на Императорской до вечера. Хозяин трактира мой кузен Виктор. Скажете, что от стража Владимира, - быстро заговорил маленький рыжеволосый мужчина лет сорока. - А ночью вы с кузеном отправитесь к моему отцу, в небольшой городок на севере Империи. Мой отец там советник наместника. У вас будет всё необходимое для жизни. Только не кричите там на каждом перекрёстке о Третьем Пришествии. Можно же...
  
   В эту секунду двери залы открылись. Двухметровый, лысый воевода бросил на своих подопечных взгляд презрения.
  
   - Вводите. Даже отпустить человека не можете вовремя, - пробормотал воевода вполголоса.
  
   И всё же, остались ещё люди, что с надеждой будут ожидать Пришествие Первого из Учителей. Пусть и в тайне, но будут. Хоть таких людей мало, но они есть. Однако, этот мир мне наскучил. Я не хотел пробуждать веру в тех, в ком её совсем нет. А тем, кто верил, я был уже не нужен. Империя давно была пронизана пророками-мучениками. Мы пришли в каждую деревню, в каждый городок. И всякий из нас до поры думал, что он такой один. Нас было тысячи, и всех нас нагло использовал Первый из Учителей для своих целей. Он обманул нас и обрёк на погибель. Как я мог довериться человеку из Пустоши? Впрочем, убежать я мог и сейчас. Только бежать было некуда и незачем. Всё, игра заканчивалась.
  
   Меня ввели в залу, усадили на низкий стул напротив трибуны. Первый ряд занимал князь с советниками. На втором и третьем рядах сидели торговцы и ремесленники. Четвёртый ряд занимали Учителя, которые и соткали вокруг меня силовой кокон. Весь этот честной люд сидел в праздничных одеждах жёлтого цвета, со строгими минами. Но у половины из них была неописуемая скорбь в глазах, половина судей мне сочувствовали. Советник князя, воевода, что занял место в первом ряду, трое Учителей. Что же они не заступаются, если их так много? Слова одного Учителя достаточно, чтобы передать моё дело в столицу. В провинции же это принято-перекладывать важные решения на плечи центральной власти. Как-никак, невиновного человека не воскресить. А за казнь невинного Учителя могут и выпороть.
  
   - Проголосуем, господа? - щуплый первый советник встал рядом со мной. - У этого негодяя на морде написано, что он бес.
  
   - Это Учитель из Южногорска. Мой наставник Алексей. Я ручаюсь, что он хороший человек, - Иаков поднялся на ноги. Он был одним из Учителей, что держали меня в коконе. - Думаю, Алексей сошёл с ума. Такое часто случается после воскрешения, господа. Пусть его допросят.
  
   - Вы понимаете, что покрываете преступника, Иаков? - поморщился князь.
  
   - Я всего лишь хочу защитить невинного, ваша доблесть. А с каких это пор голос Учителя не имеет веса? - Иаков заговорил громче и ослабил свою Нить. Силовой кокон едва держался. Наивный Иаков. Он давал мне шанс сбежать. Тогда, как моей мощи хватило бы на разрушение десятка таких коконов.
  
   - Это предательство, ваша доблесть! - седой Учитель вскочил с места. - Иаков ослабил Нить!
  
   - Этот бес всё равно сильнее вас десятерых. Он здесь только потому, что хочет поговорить с нами. Три вопроса, Матвей, - попросил князь.
  
   - Это уже без меня, господа. Я за освобождение беса отвечать не намерен, - кокон вокруг меня рухнул, а рассерженный, седовласый Учитель быстро спустился с трибуны. Проходя мимо, он плюнул мне в лицо и вышел.
  
   - Кто-нибудь ещё, господа? - устало спросил князь. Он сделал долгую паузу, но никто не сдвинулся с места. - Император будет нам благодарен, если мы всё решим здесь и сейчас. В столице много дел и без нашего гостя из Пустоши. Матвей, три вопроса. Прошу.
  
   - Бес ты или человек? - спросил меня первый советник.
  
   - Я пророк, Матвей. Я пришёл сюда из Пустоши с благой вестью от Первого из Учителя. Люди снова его предали, но он вновь простил нас. И разослал он пророков своих по всей Империи, и обещал вернуться на Землю через сто лет. Император же ужаснулся тому, и велел казнить всех пророков. Несчастный человек! Да чем больше пророков вы казните, тем больше людей поверят в Третье Пришествие. Мученикам доверяют куда охотнее, чем палачам. Даже половина из вас верит мне, но заступился только Иаков. Императора боитесь, господа?! Боитесь умереть и потерять тёплое местечко, которое занимаете?! Но кто властелин над душами вашими?! Богатство, власть, тщеславие или Первый из Учителей?
  
   - Когда было Второе Пришествие? И как нам узнать, что оно было? - спросил князь.
  
   - Слухи об этом дойдут сюда завтра вечером, ваша доблесть. Сбивчивый рассказ о странном человеке, который вещал на площади. Он выдавал себя за Первого из Учителей, требовал признания и повиновения. А потом дал себя схватить, осудить и казнить тем, кто давным-давно поклоняется другому богу. Тем истуканам, что стоят в каждом нашем храме, повторяя образ Первого из Учителей. Каждое воскресенье они молятся истукану, чтобы тот простил им все согрешения, а потом целую неделю предаются соблазнам. Они боятся пришествия настоящего Сына Небес, им достаточно молчаливого истукана. Эти лицемеры будут казнить Милосердного снова и снова, пока мы не объединимся вокруг Него.
  
   - И зачем нам объединятся? Чтобы брат пошёл против брата, а отец против сына? - спросил князь.
  
   - Все лицемеры должны быть уничтожены. Да, это достанется нам дорогой ценой, но иначе Сад на земле не построить, - заметил я.
  
   - Нам обязательно кого-то там убивать, чтобы построить Сад, Учитель? - с вызовом спросил Иаков.
  
   - Я только доношу до вас то, что хотел донести Первый из Учителей. Я не в силах подтвердить или опровергнуть его истины.
  
   - И почему же Учитель в Пустоши, а не в Саду? - спросил князь.
  
   - В Саду некого утешать, ваша доблесть, - ответил я.
  
   - Согласно Праву Сильного, я забираю подозреваемого себе и решу его судьбу в одиночку, - заявил князь.
  
   - Вы идёте на поводу у гордыни, ваша доблесть. Тридцать восемь человек мудрее одного, - заметил Иаков.
  
   - Матвей, сколько подозреваемых в этом году я судил в одиночку? - спросил князь.
  
   - Никого, ваша доблесть. Вы имеете право вершить суд над Алексеем лично, - подтвердил первый советник.
  
   - Освободите Учителя Алексея и проводите его в зал для приёмов. Заседание закончилось, господа, - подытожил князь и вышел вон...
  
   ...Большой и светлый зал для приёмов сегодня ни кем не охранялся. Князь Лев отлично понимал, что никакая охрана меня не остановит. В зале были мы вдвоём. Он уселся во главе длинного стола, знаком пригласил меня сесть рядом, кивнул на запечённую курицу, наполнил серебряные кубки вином.
  
   - Когда мы отобедаем, можешь быть свободен. Только на центральную площадь не ходи. Мужики тут тёмные и верные. Поколотят и снова в замок приволокут. Тогда я прикажу тебя казнить, - предупредил князь. - Оставайся лучше здесь, Учитель. Дом тебе выделю, денег на первое время дам. Мудрые Учителя здесь нужны. Мы падаем в пропасть, Алексей. И только такой Учитель, как ты, способен приостановить падение. Тебе поверят сотни молодых людей, что ещё не до конца погрязли в болоте соблазнов. Ты чистый и честный, за тобой потянутся. Но никаких пророчеств на площади. Поверь мне, лучше воспитать с десяток верных бойцов, чем выступать перед тысячью неотёсанных мужиков. Семя плодородную почву любит. Через сотню лет из твоего десятка целая армия получится. Ну!
  
   - Кабы не бунт мужиков, я бы принял твоё предложение, Лев. Но расстрелять сотню глупцов ради одного пророка... Нет смысла сопротивляться, князь. На этот раз стражники перейдут на сторону народа, и тебя просто убьют. Они бояться меня, бояться перемен и неизвестности. Знают, что я замолчу лишь для вида. Стражи восстанут.
  
   - Бунт?! Я всё улажу, Учитель! - князь вскочил на ноги.
  
   - Мы пойдём вместе. Так надо, - я без труда подчинил волю князя себе, и он кивнул.
  
   Мы вышли из зала и наткнулись на тело первого советника. Тот лежал лицом вниз в луже крови. Между лопаток зияла рана от ножа.
  
   - Матвей, друг мой, - князь перевернул тело на спину. - Я отомщу, друг.
  
   - Он мёртв. Надо спешить, - приказал я.
  
   - Разорви их на мелкие куски, Алексей. Сколько бы их не было, хорошо? - со слезами попросил князь. - Императору я всё объясню. Только проучи этих скотов!
  
   - Матвей просто попал под горячую руку. Они не хотели убивать его, но они правы, князь. Выдайте меня. Так будет лучше для всех.
  
   - Лучше для всех, - глядя в никуда, повторил Лев. - Стража! - зычно позвал он.
  
   Прибежало семеро. Несколько секунд они переглядывались между собой, будто решая, кто скажет князю о бунте.
  
   - Закуйте этого человека в цепи и отдайте толпе. Я не нашёл за ним никакой вины. Но они могут сделать с ним всё, что захотят. Ведите.
  
   Князь уже было зашагал прочь, но смуглый и крепко сбитый страж догнал его и воткнул нож в спину. Лев коротко вскрикнул и упал на пол.
  
   - Во славу Императора! - гаркнул смуглый.
  
   - Смерть предателю! - с азартом подхватили его соратники.
  
   Меня схватили и повели по коридорам дворца. Ни цепей, ни верёвок на мне не было. Стражи просто вели меня под руки, отлично зная, что, если я захочу бежать, ничто этому не помешает. Но на душе было пусто, и бежать не хотелось. Я выполнил свою миссию и теперь мог умереть. К тому же этот мирок меня окончательно разочаровал. Не было желания жить среди трусов и подлецов.
  
   У дверей замка меня передали десяти Учителям. Иакова среди них не было. Учителя повалили меня на землю и начали пинать. Боли я не чувствовал. Только жалость и отвращение к этим несчастным. Кажется, они разбили мне нос. В глазах потемнело, окружающие звуки стали глуше. Люди и предметы вокруг расплывались. Я перестал различать лица.
  
   - Довольно! Он нужен живым на площади.
  
   Чьи-то сильные руки подняли меня на ноги. Я упал. Незнакомый Учитель снова меня поднял, подставил плечо.
  
   - Его нужно умыть и переодеть, - деловито заявил мой спаситель. - Воды и чистую одежду, быстрее!
  
   - Скоту и эта к лицу! - выкрикнул кто-то.
  
   - Делайте, как я сказал. Народу он нужен чистым, - командовал незнакомец.
  
   Меня усадили на землю и раздели. Кто-то свистнул. Камень ударил в левое плечо.
  
   - Позже, на площади! - мой опекун выстрелил в воздух.
  
   Меня и Учителя окружила толпа. Народ ругался, проклинал, но камней больше не бросали. Меня вымыли, одели во всё чистое, дали выпить вина. Потом уложили на носилки, и под свист толпы мы двинулись к площади. Шум нарастал.
  
   Мужики, что бунтовали на площади и стояли в последних рядах, завидев нашу процессию, с руганью и улюлюканьем бросились наперерез. Кто-то из Учителей выстрелил, но это лишь раззадорило толпу ещё больше. Учителей растолкали, меня схватили с носилок, уложили лицом в мостовую. Кто-то оседлал меня и стал заламывать руки. А кто-то просто ударил камнем по затылку...
  
   ...Едва врата Сада закрылись, как из кустов выскочил русоволосый мальчишка лет десяти в шортах и футболке оранжевого цвета. Тонкие губы, большие глаза, курносый, крепыш. Мальчик был очень похож на меня, как я и хотел. В Саду, вообще, всё будет именно так, как я захочу. На то он и Сад.
  
   Я опустился на колени, и мы обнялись. И неважно, что не имею ничего общего с этим мальчиком, и наверняка не знаю, человек ли он. Главное не знание. Главное вера.
  
   - Я так долго ждал тебя, папа. Я научился плавать, читать, лазать по деревьям, грести, а тебя всё не было, - на глазах сына выступили слёзы. - Мама говорила, что ты обязательно вернёшься, что у тебя очень важное дело в другом мире, и что ты должен его закончить. Ты пришёл навсегда, папа?
  
   - Я всё закончил, Ярослав, и больше от вас никуда не уйду, - пообещал я. - Завтра мы пойдём с тобой под парусом к Большим Валунам, и будем ловить хартусов. А ещё я научу тебя стрелять из ружья, различать следы диких животных, драться. Я научу тебя всему, что должен уметь мужчина. А сейчас пошли домой. Мама наверняка чувствует, что я вернулся, и хочет встретиться. Да и я соскучился.
  
   - Папа, а как там, в чужом мире?
  
   - Для меня тот мир не чужой. Там моя родина, Ярослав. Там не всё хорошо, но мне живущим там людям не помочь. Я сделал всё, что мог, - я погладил сына по голове. - Сейчас ты многого не поймёшь, но позже я тебе расскажу о своей родине. Идём.
  
   - Знаешь, ты самый лучший папа во всех мирах! - воскликнул Ярослав, и мы побежали к уютному домику среди леса, где меня ожидала терпеливая жена-красавица.
  
   Она была готова часами выслушивать мои терзания, много раз в день заниматься со мной сексом и поддерживать уют в доме. И неважно, что её не существует в материальном мире. Главное не то, что реально, а то, во что ты веришь
  
  Алексей Беляев
  
  Версия 2016-12-16
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"