Легенда гласила, что давным-давно, когда их прапрадеды жили в Белых горах на далёком Севере, к ним спустился сам Один и повёл их племя на Юг. Так племя Больших Ушей и добралось до Леса, где живёт и сейчас. Сам же Один отправился обратно на Север, сказав, если племени Больших Ушей что-то потребуется, то они всегда отыщут Его в родовой Пе Щере.
В отличии от молодых соплеменников, вождя эта легенда не увлекала. Нгонг лежал под деревом и ожидал, пока на него упадёт связка спелых плодов. Вообще-то, не ожидал, а просто блаженствовал. Зачем ожидать то, что неминуемо произойдёт? Сегодня, завтра, через неделю. Какая разница? Плодовых деревьев в округе было больше тысячи. Откуда-нибудь что-нибудь да упадёт.
Нгонг считал себя хорошим вождём и счастливым человеком. Его племя было в безопасности и множилось, а сам он занимался любимым делом. Лежал. Летом под деревом, в сезон дождей под своим навесом. Иногда Нгонгу приходилось держать речи перед соплеменниками. Это было утомительно, но куда лучше, чем быть простым воином. Один его сохрани от сбора дров, или поддержания огня во время сезона дождей, или похода в дозор. Нгонгу бы полежать, да чтобы никто не мешал.
- Всё, не могу я больше бездействовать, Нгонг. Отпусти меня и моих людей на Север, -запыхавшийся Цванг присел рядом на траву. Был он на десять лет моложе Нгонга, и в разы сильнее его. Цванг был единственным человеком в племени, которому Нгонг тайно желал смерти. Нгонг даже молил о том Одина, но бог был глух к мольбам вождя. - Мы хотим навестить места, где жили наши прапрадеды. Тянет нас туда, хоть волком вой.
- Бездействовать, Цванг? Кажется, ты только что вернулся с охоты на медведя, куда брал лучших воинов племени, - заметил Нгонг. - И что мне делать, если один из них не вернётся с этой глупой охоты?
- Тогда ты прикажешь убить меня, Нгонг, - дерзко заявил Цванг. - Только теперь это мои воины. Всему, что они умеют, обучил их я. Мы как одно целое. Они не представляют себе другого командира, кроме меня. А я не имею других товарищей, кроме них. Поэтому на Север мы отправимся всемером.
- Никуда вы не отправитесь. Я запрещаю, - нахмурился вождь. - Как я могу отпустить своих лучших воинов? И не куда-нибудь, а на Север. На верную гибель. Не бывать этому!
- Я обучу для тебя новых воинов, - пообещал Цванг. - Мы должны знать, где жили наши предки.
- Кого ты обучишь, если юноши без затрещины дров собрать не хотят? Вконец обленились. И что ты хочешь отыскать на том Севере?! Льды, снега да морозы?! Или хочешь встретить там самого Одина?! Что у тебя за причина для беспокойства Великого, глупец?! - кричал злой Нгонг. Больше всего на свете его раздражало, когда кто-то мешал Нгонгу лежать и ни о чём не думать. - На Север ему хочется, лучших воинов погубить?! Не дам, не позволю!
- Тогда мы без спроса уйдём.
- Тогда я заберу себе жён ваших, а детей ваших изгоню! - пригрозил Нгонг, вставая на ноги.
- Я вызываю тебя на бой, Нгонг, - заявил Цванг.
Нгонг побледнел. Ему становилось плохо от одной мысли, что придётся приводить своё тело в порядок. Делать упражнения, вспоминать удары. Тогда уже не полежишь вот так беззаботно на травке под деревом. Когда же Нгонг окажется поверженным, в чём не было сомнений, то его изгонят из племени. Такова уж традиция. Новый вождь изгоняет вождя старого. Вот тогда Нгонгу будет несладко по-настоящему. Тогда ему всё придётся делать самому, и времени полежать вообще не останется. И, самое плохое, станет возможным наткнуться на стаю волков, медведя или охотников из другого племени, что и положат конец его жалкому существования.
- Не надо боя. Отправляйтесь на свой Север, - поморщился вождь. - Только без мяса Мор Жа не возвращайтесь. Говорят, что мясо этого чудовища продлевает жизнь человеческую аж на десять сезонов дождей.
- Мы привезём тебе мясо Мор Жа. Ты очень мудрый вождь, Нгонг. Мы уйдём на рассвете. Прощай, - Цванг поднялся с травы и ушёл. Этот наглец не выразил вождю знака уважения даже кивком головы. Любого другого соплеменника Нгонг приказал бы схватить и казнить за оскорбление вождя. Но кто осмелиться пленить самого сильного воина?
- Чтобы ты не вернулся со своего Севера! - пробормотал Нгонг вслед Цвангу...
...На сорок третий день пути Цвангу повезло. Его отряд вышел на каменистый берег Оке Ана. И ровно к тому место, где было лежбище Тю Леней. Да, это были не Мор Жи. Но разве почувствует Нгонг разницу между мясом Тю Леня и Мор Жа?
Ещё бы день, и Цванг развернул бы людей назад. Но Один был благосклонен к ним, и теперь можно было вернуться с добычей. Из легенд стариков Цванг знал, как охотиться на этих животных.
- Видите детёныша? Вот он-то нам и нужен. Мы должны спрятаться за той скалой, выскочить из-за неё и произвести как можно больше шума, - собрав воинов в кружок, объяснял Цванг. - Я метну топор в голову детёнышу. Тю Лени животные пугливые. Они убегут в воду. Если Один будет к нам милостив, то на берегу останутся лишь раненный Тю Лень и его мамаша. Вчетвером мы с ними справимся.
Воины кивнули. Отряд Цванга заметно поредел, а выжившие товарищи просили повернуть назад. Хванг повредил ногу на третий день пути и заверил командира, что сам доковыляет до стойбища. Кронгу стрела угодила между глаз на семнадцатый день пути, когда они уже пересекли границу Снегов. С тех самых пор Цвангу стало казаться, что за ними кто-то следит. Что некто неотступно идёт за ними. Цванг даже частенько видел этого вражеского лазутчика, что выглядывал из-за скал. Но когда Цванг добегал до места, лазутчик успевал скрыться.
Поначалу, при виде белоснежной равнины и разбросанных тут и там валунов, Цванга и его воинов охватило воодушевление. А заснеженные вершины гор, что виднелись ещё севернее, приводили командира в восторг. Именно к этим Белым горам и держал путь Цванг. Где-то там, на расстоянии четырёх тысяч шагов от Каменных Стражников, располагалась просторная Пе Щера. Колыбель племени Больших Ушей. Колыбели племени Цванга. Но если бы кто-нибудь спросил Цванга, зачем он держит путь к Пе Щере прапрадедов, он бы ничего не ответил. Может быть, он хотел увидеть живого Одина, а может просто посмотреть, где жили его предки. Или же он отправился в опасный путь потому, что ему стало скучно в Лесу. Цванга просто неодолимо влекло на суровый загадочный Север. Вот и всё.
Но чем дальше они шли на Север, тем мрачнее становился Цванг. Ноги проваливались в глубокий снег. Накидки из медвежьих шкур не согревали. Запасы вяленного мяса подходили к концу, а как охотиться на северных оленей, и где эти самих оленей найти Цванг не знал. Их предки охотились ещё на Мор Жей и Тю Леней. Но происходило всё это на берегу Оке Ана, от которого до родовой Пе Щеры было тридцать дней пути.
Ночами было ещё холоднее. Благо, спасали лисьи шкуры, которые воины расстилали на снегу одна к другой. Потом Цванг и его товарищи ложились на этот импровизированный ковёр, укрывались накидками и согревали друг друга теплом своих тел.
Товарищи Цванга роптали. Мол, здесь чересчур холодно, провизии раздобыть негде, а горы приближаются слишком медленно. На тридцатый день пути закашлял Квинг, а уже на тридцать седьмой день Квинг испустил дух. Тогда Цванг понял окончательно, что надо возвращаться.
И вот большая удача. Добрый Один вывел их прямо к лежбищу Тю Леней. Если охота удастся, то они вернутся в стойбища героями.
Всё произошло как нельзя лучше. Цванг попал топором в голову детёнышу и убил его. Потом он с товарищами выбежали на берег и подняли шумиху Тю Лени бросились в воду. На берегу остались мёртвый детёныш и его мамаша. Взрослый Тю Лень длиною в двенадцать локтей и в два обхвата толщиною. Не без труда расправившись с Тю Ленем, Цванг и воины пустились в победный танец.
- Это наш берег!
Из-за скалы появился отряд из пятнадцати воинов. Все они были смуглолицы и статны, а также обладали рыжими бородами. Ноги их утопали в меховых мешочках, перехваченными шнурками у голени, торсы скрывали искусно сшитые накидки. Вооружёнными длинными пиками с костяными наконечниками, чужаки отрезали отряд Цванга от берега. Цванг сразу понял, что настало время его последнего боя.
- Пощадите! Я покажу вам места, где тепло, и где плоды сами падают к ногам! - встав на колени, воскликнул Псонг.
- Вон тот мой. Нка! - распорядился вождь чужаков.
Рыжебородые атаковали так стремительно, что Цванг и его люди смогли убить только одного врага.
Псонгу крепко связали руки, и он с ужасом наблюдал, как тела его товарищей расчленили и стали поедать.
- Теперь Тхенха съест тебя, нка! - подойдя к Псонгу с костяным ножом, заявил вождь.
- Пощадите. Я отведу вас на Юг. Туда, где тепло. Где много дичи, и сочные плоды сами падают к ногам, - дрожа от страха, сказал Псонг.
- Тхенха съедает тех, кто его обманывает, нка! - предупредил вождь.
- Я не вру. Наше племя живёт всего в сорока трёх днях пути отсюда, в Лесу, - сказал Псонг, и тотчас же осознал, что сболтнул лишнего.
- Белолицые совсем рядом от нас, нка! Что мы делаем с врагами, которые рядом, нка?! - спросил вождь соплеменников.
- Нка, нка, нка! - радостно закричали воины.
- Веди нас, белолицый, нка!
Надо сказать, что Тхенха оказался мудр. Сначала он отправил гонцов в горы. Его отряд тридцать дней ожидал подхода подкрепления из шестидесяти статных воинов, и только потом Тхенка повёл своих людей на Юг.
Именно так. Псонг быстро понял, что, если он приведёт Рыжие Бороды в Лес, его собственное племя будет обречено. Не выстоять изнеженным, ленивым воинам против закалённых бородачей. Поэтому Псонг попытался схитрить и в первый же день повёл рыжебородых не туда.
- Схватить, глаз с него не спускать, нка! - приказал тогда вождь. - Тхенка знает, где Юг. Белолицый покажет нам стоянку своего племени в Лесу, нка!
С того момента Псонга привязали к носилкам и так несли, развязывая только утром и вечером. Да и тогда от Псонга ни на шаг не отходил угрюмый рыжебородый воин.
Правда, заботились о Псонге хорошо. Кормили его солёным мясом. На ноги обули меховые мешочки. Снабдили тёплой, меховой накидкой.
Днём воины скоро передвигались на длинных, плоских палках, что скользили по снегу. На ночь отряд останавливался. Тогда расстилали огромное полотно, сшитое из десятков шкур. Воины и Псонг ложились на него, прижимались друг к другу, укрывались своими накидками и так спали.
Вскоре снега сменились каменистой пустошью. Стали попадаться деревца и кустарника. После зашагали по нежному ковру из трав. Тут уже накидки и мешочки для ног были без надобности. Рыжебородые радовались знойному солнцу и предвкушали богатую добычу.
- Белолицых мужчин съедим, а детей и женщин заберём с собой, нка! - слышал их разговоры Псонг.
В отчаянии он кусал свои губы, но исправить что-либо было нельзя. Разве что освободиться от пут и предупредить соплеменников.
Но Тхенка был умён. Он приказал сделать дырку в носилках пленника и трижды в день проверять прочность узлов на шнурках, которыми Псонг был связан. Отныне пленник справлял нужду лёжа.
Псонг отказался от воды и мяса, но приставленный к пленнику верзила кормил и поил его насильно.
На тридцать седьмой день пути, когда Лес оказался на расстоянии полёта стрелы, отряд остановился.
- Нка! - вождь подошёл к носилкам с пленником и показал на его левый мизинец.
Приставленный к пленнику верзила кивнул и сломал палец пленнику. Псонг потерял сознание.
- Белолицый покажет нам, где стоянка его племени, или переломать все пальцы, нка?! - когда Псонг пришёл в себя, спросил его вождь.
- Ломай, я ничего вам не скажу! - геройствовал Псонг.
- Нка! - кивнул вождь верзиле.
- Лгонка знает, как сделать больнее. Позволь?! - попросил верзила.
- Нка! - снова кивнул Тхенка.
Верзила взял нож и склонился над Псонгом. Пленник завопил от боли.
- Пощади! Я вас проведу к стоянке! - закричал Псонг.
Стойбище племени Псонга находилось у самого края Леса. Так, что опытный охотник, которых среди рыжебородых было в избытке, без особого труда отыскал бы его. Лишь это обстоятельство слегка утешало Псонга, когда он вынужден был указывать путь врагам. Так, как боль от придуманной верзилой пытки была нестерпимой.
Семь дней Псонг оплакивал участь своих соплеменников.
- Бегите! Враг близко! - крикнул Псонг, когда они были в полёте стрелы от дозора.
Нож тотчас же воткнулся в грудь пленника. Впрочем, рыжебородые опоздали. Минуло два дня, как дозорные были обезглавлены. Столь желаемая добыча, как женщины племени Псонга, досталось более расторопным охотникам.