Я хотел сделать ЭТО ещё месяц назад. На следующий день после того, как я отравил Председателя Жюри.
Со стороны всё выглядело здорово. Меня и Катю отпустили. Никто никакого расследования по поводу гибели Председателя, кажется, не вёл. По крайней мере, меня никто не допрашивал. СМИ сухо сообщили о преждевременной кончине Председателя при загадочных обстоятельствах, приправили репортаж слащавой похвалой покойного, и больше к этой теме не возвращались.
Я успешно был признан писателем за чужой материал. Со мной заключили контракт на солидную сумму. Только и надо, что выдавать по одной миниатюре в неделю. И живи себе припеваючи.
Но жить с чувством вины у меня никак не получалось, хотя жить было нужно.
Сразу же после отравления Председателя мы с Екатериной стали жить вместе. И жили в любви и согласии, и Катя на работу ходила, и всё было хорошо, гладко, но...
Чувство вины не давало мне покоя, хоть отравил я мерзавца и предателя. Ведь ходили же упорные слухи, что заветные корочки Председатель раздавал только за деньги, а настоящих самородков в упор не видел. Потому и нажил себе врагов, да кончил плохо. Верно, человечек этот давно заслуживал того, чтобы его застрелили, отравили или повесили, но легче мне от осознания этого не становилось.
Да, до этого мне пришлось убить троих членов Сопротивления, о чём я ни грамма не сожалел. Там была борьба за выживание, а Председатель Жюри лично мне ни чем не угрожал. И убил я его мерзко, исподтишка. Как будто нож в спину воткнул. Короче, тяжело с этим жить, неправильно.
Старенький бластер на два заряда я купил ещё неделю назад. С тех пор раза три запирался в кабинете, но никак не решался сделать ЭТО. Ни то трусил, ни то из жалости к Кате. Скорее первое.
Вот и сегодня я снова закрылся в кабинете, поднёс бластер к виску, но не выстрелил. Снова спрятал оружие в ящике стола, подошёл к шкафу, налил стопку водки, выпил, налил ещё. Задумался и благоразумно отставил рюмку в сторону. Потом грязно выругался и набрал номер Евгения.
-Здравствуйте. Я вас слушаю.
-Здравствуй. Это я. Николай. На лицо не обращай внимание-авария. Подгорел немного, -соврал я.
-Что, проблемы? Про старого друга решил вспомнить?
-Проблема никуда не исчезала. Мне надо тебе душу излить, и чтобы без камер. Прости, но кроме тебя у меня никого нет, -признался я.
-Хорошо. Приезжай ко мне через час. Никаких камер не будет, -пообещал Женя и отключился.
Не доверять Евгению причин у меня не было. Да и запись моих откровений если кому и могла доставить неприятности, то только самому Морозову. Мне было уже всё равно-арестуют ли власти, застрелят ли боевики Сопротивления. Поэтому я тотчас же начал собираться.
Я тщательно вымылся, побрился, нарядился в лучший костюм. Положил на дно кармана бластер и завалил его всякой мелочью-кредитной карточкой, удостоверением писателя, карамелью. Надушился и направился к двери, где был перехвачен взволнованной Екатериной.
-Куда это ты направился?
-По работе, к Жене Морозову. Интервью с ним хочу сделать для очерка.
-Мне тут сказали, что ты бластер купил и отомстить задумал. Так вот, глупость это всё, Коля. Арестуют и во Флот сошлют, новые планеты для этих тварей порабощать. И всем без разницы, что ты сволочь пристрелишь, так как вокруг одни сволочи. Схватят тебя, да сразу на корабль, а после в самое пекло бросят. Так, что ты в первом же бою погибнешь, Николай. И никому ничего не докажешь, а только меня опозоришь. Буду вдовой предателя, навечно. Со мной здороваться перестанут. Отдай мне оружие, Коля. Так будет лучше.
-Уже всё случилось. А от бластера я избавился. Как видишь, за эту тварь никто мстить не собирается. Он этого заслужил, поверь мне, -соврал я. -Никто это дело и расследовать не будет. Да они и к властям-то не обратятся по этому вопросу. А к стенке прижмут, так я сам за себя отвечу. Но не должны. Всё чисто сделал. Теперь спешу, извини.
-Кого?-она побелела от ярости. -Когда?
-Вчера, ближе к полуночи. Об этом же на каждом углу судачат. Мол, лидер Сопротивления по прозвищу Лесничий пропал без вести, и что Сопротивление слабо, как никогда, и самое время нанести... Только Лесничий не пропал. Убил я эту свинью.
-Как ты мог?!-Катя закрыла лицо руками и зарыдала. -Он же всё простил и отпустил нас. Он настоящий человек, понимаешь?!
-Твой хороший человек заставил меня убить Председателя Жюри и перепихнулься с тобой прямо на моих глазах, а потом водил ножом по твоему горлу, -прошептал я. -Так, что не надо оправдывать мерзавца. К ужину буду.
Возвращаться я не собирался. Спокойная жизнь была теперь не для меня, и поэтому в голове выстроился чёткий план.
Я крепко обнял Катю и выскочил на улицу. С Катей мы больше не увидимся. Во Флоте свидания не приняты.
Чтобы немного успокоиться, я пошёл через парк, на ходу заказав транспорт к центральному входу.
-Воинская часть на улице Крайней?-уточнил диспетчер. -В таком случае я буду вынужден...
-Не надо никому сообщать, -перебил я. -Припишите десять процентов к сумме заказа и дело с концом.
-Но нам рекомендовано...
-Двадцать пять процентов, -оборвал я. -Воинская часть существует для видимости, а я ухожу во Флот. Так, что вы ни чем не рискуете.
-Ну, вернуться вам, -пожелал диспетчер и отключился.
В парке, как и положено, в это время было пустынно. Мамочки уже ушли кормить своих детишек, а для влюблённых пар и любителей побегать после работы было ещё рано. Поэтому я без проблем утопил свой бластер в пруду, придя к выводу, что заставить Морозова в меня выстрелить будет невозможно. Вот во Флот он меня определит, а застрелить-вряд ли. Кто из вас застрелит вашего друга? Даже глупо просить об этом.
Транспорт ожидал меня на стоянке у ворот парка. Благо, пилот лишь уточнил место назначения и не задавал лишних вопросов. Думаю, что с моего заказа пилоту тоже перепала, и информация о поезде до Стражей не дойдёт. Хотя мне, по большому счёту, было всё равно. Я отправлялся во Флот, и сложно было придумать наказание страшнее этого. Все знали, в какие места посылают батальоны с Земли-туда, откуда не возвращаются. Поэтому батальоны эти состояли из преступников, а добровольно туда шли самоубийцы да неудачники из числа тех, кто не сумел пристроить свою задницу в более тёплое местечко. Поэтому жалование во Флоте было большим, и платили его на шесть месяцев вперёд. Правда, до второго транша доживали единицы. В любом случае, мне было всё равно. Лишь бы за Морозовым никто не следил, и у него не возникло бы неприятностей.
Евгений, скрестив руки на груди, поджидал меня у входа в воинскую часть.
-Даже твой членский билет не обмыли, друг. Если до сих пор на Земле, значит писатель, -с укоризной заметил он. -Конечно. Друг же только для того и создан, чтоб решать проблемы. А в радости, когда проблем нет, о друге можно забыть. Верно, Ник?
-Не было у меня никакой радости, Женя. И пластическая операция не из-за аварии, и аварии никакой не было. Мне во Флот надо. Чтоб без лишних вопросов. Поможешь?-выпалил я.
-Во Флот?! Убил, что ли, кого?!
-Отравил, -кивнул я. -Совесть покоя не даёт. Вот ещё с сотню Врагов положить. Поможешь?
-Кого отравил?-прищурился Евгений. -Они же, если за ниточку потянут, то и меня к делу притянут могут. За то, что за тебя поручился.
-А ты рискни. За тысячу денежных единиц рискни, Женя, -предложил я. -На верную смерть подписываюсь. Главное, чтоб на личность мою сквозь пальцы посмотрели. Не всё ли им равно, кого на фронт посылать?
-Три тысячи и ни единицей меньше. Генералы жадные до денег пошли, -заметил Евгений. -Я-то бесплатно помогу, а генералу заплатить придётся. Глупо, конечно, за попадание во Флот такую сумму выкладывать, но по-другому никак. По-другому генералу в новобранце шпион мерещится. Деньги такие есть?
-Есть, -кивнул я. -Скажи кому перевести, и двинули на сборочный пункт. Пора сваливать с этой планеты.
-Не, сначала в бар. Оплачем твою жизнь гражданскую по полной программе, а потом уж и во Флот.
-Мне много пить нельзя, Женя. У меня есть страшная тайна, -признался я. -Боюсь, расскажу и впутаю тебя в тёмную историю.
-Боюсь, что в тёмную историю ты меня уже втянул. И что о твоём проступке уже знают все, кому нужно. Так как сейчас время такое, друг. Даже здесь есть уши серокожих. А выпить надо, -он похлопал меня по плечу. -Без этого я тебя во Флот не отправлю. Не положено.
-Хорошо. Только потом сразу на пункт сбора.
-Слово офицера, -кивнул Евгений...
...В конце концов, во Флот я попал. Но бесплатно. Морозов оказался приличной сволочью. Он напоил меня и сдал Стражам. Впрочем, точно также поступили бы девять из десяти граждан Земли. Мы давно уже запуганы серокожими, а воля наша подавлена. Даже Сопротивление-часть хорошо продуманного плана инопланетян, чтобы мы иногда выпускали пар. Поэтому на Морозова я не обижался.
Стражи меня пытали по-взрослому, но ни одного имени членов Сопротивления я не назвал. Я знал только клички, которые противники режима меняли каждый месяц. Так, что мои показания Стражам не помогли.
Пытали меня дней пять. Жестоко и изощрённо. Потом осудили за убийство и нелегальное владение оружием, и отправили на полтора года во Флот. Из зала суда я тотчас же отправился в госпиталь, где и провалялся дней двадцать. Восстановили меня на сто процентов, после чего отправили в учёбный центр, где я провёл ещё три месяца.
Обучали нас на совесть, будто у нас был шанс выжить после первого боя. Тренировки сменяли одна другую. Свободное время оставалось только на сон и питание. Благо, нас пичкали какими-то уколами и пилюлями, и потому особой усталости мы не испытывали. В нас, как в пустые коробки, вкладывали боевые знания. Так, словно девятерым из десяти не предстояло погибнуть в первом же бою. Лучше бы нас расстреляли на месте, а не готовили бы к войне. Так нет же. Великая цивилизация серокожих несла на своих штыках мир и просвещение во все уголки Вселенной, и не имела обычая казнить или раздавать пожизненные сроки заключения несогласным. Они забирали неугодных им в свой Флот, только и всего.
Правда, я никогда не слышал, чтобы хоть один из отрядов наёмников восстал против серокожих или одержал какую-либо значимую победу над врагом. Обычно наёмники несли ошеломительные потери, а все победы доставались механизированным частям серокожих, где не было ни одного живого организма. Одни машины. Да мне самому во время службы никогда не приходила мысль о восстании, из чего можно сделать вывод, что лекарства помогали не только не уставать, но и зомбировали.
С первого же дня в учебном центре нас разбили на пары. В напарники мне достался двухметровый, рыжеволосый детина Макс, который всё схватывал на лету и отпускал шуточки по всякому поводу и без оного. Мы до того спелись с Максом, что понимали друг друга без слов. А учебные занятия наши проходили под громоподобный хохот всего взвода, из-за чего нам с Максом доставались дополнительные миссии в качестве наказания, что только улучшали наши взаимодействия.
И вот наконец двухмесячный бросок к планете Врага, десантный катер и считанные минуты до первого боя. Вооружение у нас неважное, силы Противника превосходят нас в три раза, боезапас мал, а задача сложна. Мы должны были штурмовать некое здание из высокопрочного материала, которое впоследствии используем для наступления. Наш взводный с важным видом обещал нам безопасный подход к объекту, но внутри здания мы должны будем разобраться сами. Каждому выжившему взводный обещал солидную премию, а каждому отступающему-луч плазмы в лоб от отряда прикрытия.
С самого начала всё пошло именно так, как мы с Максом и думали. Никто не удосужился подавить огневые точки Противника на разных этажах здания, и нас накрыло плотным огнём в точке высадки. Пришлось уткнуться головой в землю и не шевелиться. А потом-минут через тридцать-медленно ползти вперёд. Была кромешная ночь. Громадина заветной цели-семиэтажного здания-светилось огнями зловещих окон километрах в двух от нас. И каждое светлое окно это огневая точка, и каждое такое окно источало запах смерти. Но о смерти лично мне не думалось.
Я думал о том, что хорошо бы, вопреки всему, захватить это здание и поливать огнём все окрестности. Меня внезапно охватил мальчишечий азарт, и чужая война вдруг стала моей. Верно, лекарства, что одурманили мою голову, превосходно работали. Я ничего не знал о цивилизации, населяющую эту планету-ни о их внешнем виде, ни о их морали-но мне страстно хотелось захватить это здание и поливать их всех огнём с верхнего этажа. Хотелось доказать, что я кое на что способен, пусть даже воюю против самой мудрой цивилизации во Вселенной.
Не знаю, как в других областях, но в военной тактике они не преуспели. Вместо того, чтобы послать на нас отряд машин и добить, Противник выпускал по одной сигнальной ракеты в четверть часа. Конечно, в такие моменты я утыкался головой в землю и пытался не дышать. Когда же ракета гасла, я, как и весь взвод, полз дальше.
Не знаю. сколько нас осталось из тридцати человек. Микрофоны до выхода в нужную точку использовать нам запретили, а в окружающей мгле ничего рассмотреть было нельзя. Честно говоря, мне было всё равно. Я был готов штурмовать этот блокпост Врага и в одиночку. Использовать всю свою сотню зарядов, а там куда кривая выведет.
Когда я был в сотне метров от Башни, по ней ударили с обратной стороны. Ударили сильно, с десяток лучей одновременно. Здание сотрясла серия мощных взрывов. Один за другим гасли окна на этой стороне. Так Враг перераспределял силы, и более подходящего момента для действий десанта трудно было даже представить.
Первым ударил не я. Удар пришёлся плазмой по входной двери, и дверь бесформенной массой стекла вниз. Один за другим загорались фонари на касках десантников. Мы вскакивали на ноги и бежали ко входу. Первых четверых положили тотчас же пушкой из дверного проёма, остальным шестерым пришлось залечь обратно. По нам бахнули с третьего этажа. Я подавил огневую точку на третьем, кто-то снял пушку у входа. Мы снова поднялись. На этот раз нас было всего пятеро, но мы ворвались внутрь здания.
Длинный и широкий коридор освещался лишь светом от наших фонарей на касках. Верно, наши отрезали здание от энергоснабжения. Мы миновали остатки пушки и бросились вперед. План был прост. Добраться до верхнего этажа и накрыть огнём позиции Врага.
Впереди показалась несуразная машина о четырёх лапах с зелёным фонарём на кабине, которую мы тотчас же уничтожили. Заняв круговую оборону, мы двигались к лифтовым шахтам в конце коридора. Макс шёл бок о бок со мной, трое других пятились задом наперёд, прикрывая тыл.
Гигантскую машину на шести лапах, что выскочила позади нас, грохнули без потерь. Вот уже и шахты лифтов. Охрану из машины-паука сняли гранатой. Второй вскрыли двери шахты. О возобновление энергоснабжения здания не могло быть и речи, а потому мы решили карабкаться вверх по пожарной лестнице внутри шахты. Мы просто придерживались ранее разработанного плана, который с треском провалился, едва мы поднялись на два этажа вверх. Враг просто отрезал крепления лестницы к стене, и мы полетели на дно шахты. Я сильно ударился головой и потерял сознание...