Аннотация: Сказка о незадачливом герое и добром драконе.
Везунчик.
К Арене я прискакал ровно к полудню-как и положено уважающему себя Рыцарю. Арена представляла собой песчаный круг диаметром метров в сорок, обрамлённый полуметровым бордюром из камней.
Я ожидал найти на Арене свирепого дракона Харта, что в один миг превратит меня в горстку пепла, или удостоит такого пинка, что я улечу к самой Тёмной Роще. Конечно, на самом почётном месте в доме моего отца висел зуб поверженного дракона, вот только я сильно сомневался, что сумею одолеть это чудовище. Даже с помощью защитного амулета за пятьсот золотых, который приобрел сегодня у предприимчивого гнома. Мне бы сейчас Меч-кладенец моего отца: вот в те давние времена была Магия, не чета нынешней! Однако своего первого дракона я должен был убить своим клинком.
Как бы там не было, монстр опаздывал, что чудовищам позволительно. На Арене был лишь седовласый старик в серебристом плаще. Верно, летописец готовый увековечить мой подвиг, или живописать моё поражение. Второе казалось более правдоподобным. Старик, понурив седую голову, сидел на дальнем от меня бордюре. Казалось, это ему, а не мне предстоял неравный бой с драконом.
Я спешился и со смешанными чувствами вступил на Арену. Очень хотелось, чтобы дракон не явился вовсе, и вон тот старик-летописец воспел бы отвагу Рыцаря и высмеял трусливого монстра. Но ещё больше хотелось каким-нибудь чудесным образом отрубить голову этой кровожадной твари, которая нагло опаздывала. Тогда ты одним махом становишься и Героем, и землевладельцем. Второе полезнее. Это в былые времена Рыцари жили припеваючи, а ныне... Нет побед-нет и монет, а без денег в королевстве нашем ох, как непросто.
Конечно, Виктории у меня были, но лишь над дикарями алчными, о том и вспоминать не хочется. Защитить караван от шайки разбойников-ну, разве это подвиг? Оттого светлый князь Иннокентий долго морщил лоб, вытащив из барабана бумажку с моим именем, а после недовольно хмурил брови, отыскав моё имя на последнем месте в рейтинге Рыцарей.
-Закон есть закон, -буркнул тогда светлый князь. -Не всё же Харту бойцов прославленных кушать, вот и Емелю отведает.
Так я и был утверждён на бой с драконом. Доспехов тяжёлых не одевал, ибо движения стесняют, а супротив струи огненной бесполезны. Облачён был в кольчугу до колен да в старый шлем. Если амулет силу имеет (что вряд ли, ибо Волшебники не те ныне), то можно и нагишом супротив дракона выступить-жив останусь. А ежели амулет сопле гномьей ровня-конец мне.
-Вы бы со стороны за боем наблюдали, почтеннейший, -с опаской озираясь по сторонам, предложил я старику. -Дракон ведь разбираться не будет, кто рыцарь, кто летописец. Всех слопает. А лучше ступайте отсель. Авось, заочно гибель мою опишите.
-Да бежал уж твой летописец безусый. Аккурат мою посадку запечатлел и утёк, -буркнул старик. -Главу руби!
-Так вы...?-я сделал несколько шагов назад и обнажил меч.
-Угу. Бессердечный и беспощадный дракон-оборотень, -признался старик. -Руби главу!
-Но... -я сделал ещё шаг назад. С трудом верилось, что злодей добровольно отдавал голову на отсечение. Ловушка, не иначе. -Не могу я старику голову отрубить. Драконом обернись.
-Ежели обернусь-убежишь. Ежели убежишь-другого пришлют. Ежели другого пришлют... -старик потёр озябшие руки. -Ведь и из облака белого молния ударить может, если то облако все тучей грозовой называют.
-Каким деревню сжигал, таким и на бой выходи!-потребовал я. -С драконом биться пришёл!
-Не сжигал?-возмутился я, шагнув вперёд. -А как же три летописца, которые?...
-Вот именно-трое летописцев. Шито дельце белыми нитями по чёрному бархату. И ты, Емельян, поверил?!
-Девиц похитил, деревню сжёг, а теперь отпираться удумал!-возмутился я, шагнув вперёд.
-И тут скользким стал меч Рыцаря, да и выскользнул из руки его, -произнёс Харт стальным голосом. И клинок мой в самом деле стал скользким, будто из цельного куска льда, и брякнулся на песок. -Обернулся меч Емельяна палкою, а руки его налились такой тяжестью, что не поднять, -продолжил оборотень, и вышло по слову его. Меч мой превратился в палку, а руки стали так тяжелы, что и нос почесать невозможно, ни то, чтобы драться. Короче, околдовал меня злодей.
В тот же миг между мною и оборотнем возник костёр.
-Присаживайся, рыцарь, -Харт с удовольствием грел у огня руки. -Расскажу, как дело было, а уж потом сам решишь. Как-то некрасиво главу оборотню рубить, когда он речь держит.
-Лучше съешь меня, -попросил я. -Видано ли дело-болтовню драконью выслушивать!
-Всё когда-нибудь да случается, -пожал плечами Харт. -Судьёй мне будешь. Ежели докажу, что невиновный я, миром разойдёмся, а ежели нет-голову мне отрубишь.
-Так я и поверил, что дракон мне свою голову отрубить позволит, -буркнул я, опускаясь на песок. -Превращай уже меня во что-нибудь или отобедай мною! Что уж тянуть-то?!
-Людей не ем, -поморщился Харт. Достал из-за пазухи флягу, сделал несколько глотков. -Добрый я. У тебя, вон, тоже на старика рука не поднялась.
-Послушай. Давай как в летописях, а?-взмолился я. -Дракон супротив рыцаря, и без всяких колдовских штучек.
-Не выйдет, -Харт пожал плечами. -Добрый я. К тому же, нигде в летописях не упоминается, чтобы глупость против доброты выступала.
-Да я тебе сейчас покажу глупость!-я вскочил на ноги, но под тяжестью собственных рук снова опустился на пятую точку. -Вещай уже, оборотень трусливый. Если увидит кто-смеху будет. Злодей Рыцаря околдовал, да разговоры разговаривает. Путный оборотень давно сожрал.
-Не злодей я, -устало напомнил старик. -Мы, драконы, уж сотню лет зла людям не причиняем. Исключая поединки-тут вы сами напрашиваетесь.
-Каждому злодеянию драконов были свидетели. Разве выступит Рыцарь супротив невиновного?
-Свидетели?! О, век монеты лёгкой! О, время уст лживых! Когда юнец стремиться в летописцы, а угодив туда, такого сочинит о нашем брате драконе!-сокрушался Харт. -Порою со слов других запишут за звонкую монету, как в моём случае...
-Можно покороче. Руки затекли, -попросил я.
-Как и прежде, легки стали руки Емельяна, но очутился он в клетке просторной с прутьями стальными да прочными, -холодно произнёс старик.
И вновь случилось по слову его. Руки мои стали легки, как и прежде, однако, я оказался в прочной клетке, в каких обычно содержат медведей для потехи публики.
-Ай да злодей. И погубить Рыцаря нормально не можешь.
-Могу, но не хочу, -поморщился Харт. -Ничего, ещё благодарить меня будешь... А дело было так. Летел я к дяде Варнаве аккурат в Третьем Эшелоне. Это когда ты всех видишь, а они тебя-нет. Кстати, мудрые драконы так и летают. Меньше увидят, дольше проживёшь. Так вот, лечу я, и вдруг слышу голос писклявый: "Спасите, люди добрые! Неужто среди вас ни одного мужчины не отыщется?!". Тут и стало мне, дураку старому, любопытно. Спустился я ниже, да увидел, как воины Иннокентия девиц в телегу усаживают, а мужики местные лишь шапки мнут. Кто же супротив господина выступят? Две девицы тихо сидят, а третья вот заливается: "Неужто никто за честь мою не заступится?!". Ну, тут моё сердце и дрогнуло. Приземлился. Воины разбежались в страхе, девицы в обморок, а мужички деревенские стоят, глазёнками хлопают. "Что тут происходит?" спрашиваю. "Так это... Иннокентий за девами красными прислал. Аккурат раз в пять лет и отправляем наших девок князю, иначе это..." отвечал староста, да взгляд потупил.
-Лжёшь, гадина зелёная!-возмутился я. -На то Иннокентий и светлый, что по Закону живёт да правит мудро. Супротив же тебя доказательство на месте деревни сгоревшей нашли-чешую.
-На самом деле, я тёмно-синий дракон, -заметил Харт. -Это раз. Мне, в отличии от продажных летописцев, обманывать тебя нет никакой выгоды. Слаб ты против старика Харта. Будь я плотоядным, давно бы отобедал рыцарем-неудачником. Это два. После того, как мой невезучий кузен Вартус рухнул на Большой Королевский Тракт, зелёная чешуя дракона в изобилии продаётся на рынке столицы. Это три. Похищать девушек из Небом забытых деревень для любовных утех весьма даже выгодно. Кто за таких заступится?
Это четыре.
Замечу, что доводы Харта показались мне убедительными.
-И князь тебя оклеветал?
-Угу, -кивнул старик. -Я ведь, пустая голова, угрожать стал. Говорю: "Ежели ваш князь и впредь будет на девиц ваших покушаться, сожгу Иннокентия вместе с замком его". Сказал так, огнём легонько в небо рыгнул, да улетел. Я дракон образованный, благородных кровей. Конечно, ничего сжигать не собирался. Почти всех истребили драконов-то. Мне оно надо-супротив князя выступить? Ну, вот. Улетел я, а князю, верно, угрозу мою передали. Испугался Иннокентий. Сначала деревню Небом забытую приказал сжечь, а после меня обвинил.
-Доказательства есть?-устало спросил я.
-Конечно, есть, -приободрился Харт. -И перенеслись рыцарь с драконом в место тайное к башне белокаменной, да так, что были сокрыты деревьями от стражников башни той, -нудно заговорил старик.
И снова вышло по слову оборотня-оказались мы на опушке леса, а шагах в тридцати от них, в поле-башня из белого камня. У дверей высоких да дубовых карета стоит с гербом княжеским, а у дверей-два стражника стоят по струнке, не шелохнуться.
-Помогите!
Глянул я вверх да увидал красну девицу-румяна, круглолица, из окошка высунулась, и коса длинная, цвета пшеничного.
-Неужто во всём царстве мужчины не отыщется, что за мою честь девичью заступиться?!
-Вот и невеста сыскалась, -подмигнул мне оборотень, да протянул меч с фляжкой. -Вот тебе клинок, что любые доспехи пробивает, да отвар снотворный. Больше ни чем помочь не могу, извини.
-Так, ежели с таким клинком выступлю, не засчитают мою викторию!-возмутился я. -А не засчитают, тогда и в рейтинге не поднимусь.
-Тогда ступай с миром, иной подвиг сотвори, -зевнул старик. -Ибо супротив матёрых воинов не выступают с мечом обычным.
-Помогите, слышу, как мучитель мой по лестнице взбирается!-донёсся сверху крик девичий.
Тут-то я и решился окончательно-леший с ним, с рейтингом-да на поляну вышел.
-Стой!-рыкнул один из стражников. Да так грозно, что душа моя в пятки ушла. -Голову с плеч!-обнажая свой клинок, крикнул воин да навстречу мне выступил.
И был Воин на две головы меня выше, в доспехах лёгких да в накидке белого цвета, на коей с дюжину чёрных крестиков было вышито, и всякий из них-голова отрубленная.
-Не казните, но велите слово держать!-взмолился я, упав на колени.
-Кто такой?-гремел стражник, остановившись в двух шагах от меня. Ибо защищаться я и не думал, а убийство беззащитного только мечу вредит, а очков не приносит.
-Спаси меня, олень трусливый!-перепало мне сверху от девицы. -Слышу как замок отпирает мучитель мой, вот-вот чести лишит!
-Червяк я ничтожный. Его Светлость ищу, дабы послал меня на гибель верную, -говорил я стражнику. -А коли выживу, так очков-то и прибавится.
-Нет тут князя-ступай прочь!
-Как же нет, мил человек?-изумился я. -Вон и карета княжеская. Ежели занят, тут и подожду Его Светлость. А пока вином вас попотчую, -и вручил флягу стражнику.
-Вино!-воскликнул тут второй стражник. Подбежал да вырвал флягу из рук. -Не положено воину шестого уровня на посту пьянствовать!-засмеялся, флягу открыл, но приложиться не успел.
В мгновение ока первый стражник обнажил меч и обезглавил второго.
-Ни чести, ни совести, -покачал воин головой с укоризной, вырывая флягу из рук мертвеца. -Совсем позабыл, что с товарищем делиться надо. Ну, разве человек?-указал он на убитого да отвара хлебнул.
Как хлебнул, так и повалился на землю да захрапел. Я же к дверям башни метнулся-ни двери, ворота, право, в три человеческих роста. За ручки потянул-заперто. Так клинок обнажил.
-Подожди, заклятие защитное!-Харт позади кричит.
Так я мужик простой, магии не обученный-так и рубанул по воротам. Тут как громыхнуло, как вспыхнуло, меня назад отбросило-и темнота...
...-Он мой. Я его первая поцеловала!
-Нет, мой. Ты ж белая-ухвата от котелка не отличишь. Нужна ему такая хозяйка, как дракону--копыта!
-А ты ведьма рыжая, не больно-то мужику такая нужна-ни по избе погонять, ни поколотить!
-А ты, белая, и каши приготовить не сумеешь-кому ж голодному ходить охота?!
-Кто первый поцеловал, той и мужик. В Законе так сказано, вот!
-Кто рожей вышел, ту и выберет.
-Это я рожей не вышла?! Сейчас, белая, я твою рожу подпорчу! Ой, кажись очнулся.
Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на траве. Лицо, руки и вся одежда моя были покрыты слоем гари. Слева от меня сидела рыжеволосая красавица в белом платье, а справа-блондинка в платье сиреневом.
-Глафира, -представилась блондинка. -Я тебя, мой герой, первой поцеловала-бездыханным лежал, бедненький. А ежели поцеловала, то спасла. Ежели спасла...
-Не верь плутовке!-встряла рыжая. -Мало, ли кто кого спас. Вот ты, родненький, честь нам обеим сохранил-тебе и решать. Аглая я, -представилась девица. -Ну, сам подумай-какая из белой хозяйка?
-Которая поцеловала, на той и женись!-потребовала Глафира. -Али ведьма по душе тебе? Так околдует, что сам себе не рад будешь!
-Не слушай эту козу белую!-горячилась Аглая. -Ты посмотри на её руки изнеженные. Да она тебе ни каши ни сварит, ни рубашки не постирает! Будешь голодным да нечистым отправляться на подвиги ратные.
-За то, я красивее!-Глафира встала и грациозно прошлась туда-сюда. -Видано ли дело-колдунью в жёну брать?! Такой отварчик тебе испить даст, что в слугах ходить будешь, а она-с другими мужичками чаи пить!
-А где третья, с пшеничной косой?-спросил я, встал на ноги и осмотрелся.
По всей поляне были разбросаны обгоревшие куски дерева, что некогда были дверью. А на месте двери в башню зияла дыра.
-Неужто на ту толстую корову глаз положил?-удивилась Аглая. -Так эту светлый князь в карету усадил, воина своего разбудил да укатили. Верно, Его Светлость во дворце своём с коровой той и забавляется.
-Спасать надобно честь девичью, -бормотал я, бросаясь в рощицу, где мы с Хартом до времени прятались. -Куда ж это годится, если всякий князёк девиц портить примется? Нет, мерзавца наказать должно! Харт!
Однако дракона-оборотня в роще не оказалось. Пригорюнился я-как же без помощи дракона князька догнать? Коня своего я у Арены оставил, да и скорость у Пегого ни ахти-за лошадьми князя не угнаться на нём.
-Харт, друг мой, где ты?!
Дракон безмолвствовал. Оно и понятно-надо ему рыцарю-неудачнику помогать? Как же я, осёл, Защитного Заклятия на вратах не приметил! Вот и бабахнуло-в клинке-то силушка не малая была. Волшбой должно было, волшбой. Кстати, меч-то где?
-Что, дружок сбежал?-злорадствовала Глафира. Она с Аглаей бежали за мной по пятам, как преданные собачонки. -Так оно и бывает. Как вино распивать да разговоры разговаривать, так друзья не разлей вода. А как опасность какая, так всяк свою шкуру спасает. Звать-то тебя как, родненький?
-Емельян я. А Харт отважный, только недосуг ему, верно. Вы клинка моего не видели?
-Видели, видели, -закивала Аглая. -Князь твой меч забрал-видать, не просто был, волшебный. Ты ж, возлюбленный мой, давай, выбирай невесту себе из нас двоих. Иначе в лягушонка превращу, и будешь квакать до конца дней своих!
-Ещё не жена тебе, а уж в лягушонка превратить грозит, -с укоризной покачала головой Глафира. Да обняла меня да поцеловала. И был поцелуй тот слаще мёда.
Едва поцеловала, так Глафира и обернулась белой козочкой.
-Ишь, лаской пыталась взять, коза!-возмутилась рыжая девица. -Они ж, беленькие, только в разврате мастерицы, а кроме ничего и не умеют.
-Ме-е-е!-возмутилась Глафира, да попыталась боднуть Аглаю. Та же прошептали заклинание-да козочка обернулась статуэткой деревянною.
-Ну, Емеля, кого из нас в жёны возьмёшь-меня, али козу деревянную?-вопрошала Аглая с иронией.
-Тебя, Аглаюшка, -решил я вдруг, да поцеловал в губы пухлые. -Вот только должно Глафиру расколдовать, а мне бы коня резвого раздобыть, дабы князя догнать.
-В корову толстую влюбился поди, -нахмурилась Аглая. -Так уж и быть-будет тебе жеребец резвый. Глафиру же аккурат на свадьбе нашей и расколдую.
Вырвала девица у себя с головы один волос, заклинание прочла шёпотом-и явился конь вороной. Вырвала девица второй волос-и появился меч у ног моих. Вырвала третий-и сокол-зоркий глаз сел на руку мою.
-Ступай, Емеля, твори подвиг свой. Негодяя одолеешь, езжай в Косогорово. Там свадьбу и сыграем. Только горе тебе, ежели обманешь-на краю света отыщу да в лягушонка превращу!
-Женюсь на тебе, Аглаюшка. Слово даю, а слово моё крепкое!-заверил я весело, мечом подпоясался да на коня взгромоздился. -Когда вернусь, на всё Косогорово пир закатим! Лети, Сокол-зоркий глаз, покажи мне, куда князь Иннокентий отправился.
-Уж береги ты себя, Емеля, -смахнула слезинку девица.
И взлетел сокол высоко в небо, покружил да указал мне дорогу. И понёс меня вороной быстрее ветра. Так, что вскорости догнал я князя и приспешников его. Обрушил ярость свою на воинов княжеских, да обоих жизни лишил, ибо велика была ярость моя. Поравнялся с каретой, да как гаркну вознице-троллю:
-Остановись, иначе не сносить тебе головы!
Эх, пребывая во гневе, совсем позабыл я о способностях троллей, от чего и пострадал вскорости. Остановил тролль карету, да прыг с козел, да нож кривой достал из-за пояса. Замечу, из одежды только пояс и был на тролле том. Шерстью серой покрытый, клыки жёлтые, зловоние источает, глазки маленькие да красные.
Я тоже спешился-негоже конному с пешим сражаться. Тут тролль возьми и обернись Глафирою-прочитал мысли мои шаловливые.
-Брось меч свой, Емеля, да иди ко мне!-говорит Глафира лживая ласково да руки ко мне с ножом протягивает. Казалась настоящей та девица. Хоть в платье вульгарном да с кинжалом в руке, самой желанной девицей показалась мне. И всё оттого, что околдован был троллем, -Вот и князь околел от страха дорогою. Так, что и честь спасена девичья, и злодея покарал. Иди же сюда, возлюбленный-не вином, а любовью утолю жажду твою!
Отбросил я меч в сторону да побежал к Глафире фальшивой. Тут она и пронзила меня кинжалом, да во мрак погрузился я...
...-Спасите, люди добрые! Близка погибель моя, у-у-у!
Очнувшись, увидел я девицу с косою цвета пшеничного-Дарью. Деву дородную, всю в слезах. Сидели мы с нею в клетке с железными прутьями, а клетка в пещере огромной. Шагах в десяти от клетки горел костёр огромный, что как-то зловеще освещал пещеру.
-Помогите, люди добрые!-голосила девица. -Неужто молодой да красивой погибнуть суждено, у-у-у?!
-Что случилось-то?-спрашиваю. Расстегнул рубаху свою, а на груди ни отметины-вот уж без волшбы не обошлось. -Кто спас меня? И что с князем приключилось?
-Очнулся, родненький!-бросилась ко мне девица, обняла, поцеловала в лоб да клинок украдкой из-под платья достала, и мне вручила с опаскою. -Вот, родненький, под рубашкой спрячь. На тебя одного и надежда. Пока человеком обернулся--управишься!-горячо шептала Дарья. -Только поторопись, родненький. Как явится, так бей в его сердце поганое! Не дай драконом обернуться, иначе погибель!
-Так мы в логове дракона-оборотня?-изумился я. -Не Хартом ли звать дракона сего?
-Мне эта гадина имени своего не называли!-фыркнула Дарья. -Оборотень этот князя слопал, троллем закусил, да вот тебя оживил, дабы тобою отужинать. Меня же дважды погубить хочет-сначала обесчестит, а после съест, у-у-у!
-Не хнычь, со мною не пропадёшь.
Обрубил я прутья железные, да мы из клетки выбрались. Вот только пещера так велика была, что выхода не видно. Решил не плутать я, да одолеть оборотня в бою честном. Оттого в полутьме укрылись мы с Дарьей-у стены пещеры, в сорока шагах от костра. Так, что с ходу и не заметишь их.
-Ты подожди, родненький, пока уснёт оборотень. В бою открытом погубит тебя, хилого, ан спящего одолеть-самое оно, увлечённо шептала девица. -С твоим-то уровнем только спящего и одолеешь. А победишь, так женою буду тебе!
-Уж извини-помолвлен, слово дал.
-Небось, полюбил девку распутную да дворовую, за которую и коня не дадут?-поморщилась Дарья. -На мне женись-все мужики косогоровские будут ходить в слугах твоих! Папенька-то мой староста.
-Не должно воину на чужое добро зариться, -буркнул я. -Кого первого спас, на той и женюсь.
-Что, гнома одолел, родненький, хи-хи?!-рассмеялась Дарья. -Кого ещё такой тощий, как ты, победить-то может?! Ну, разве что эльфа зашибёшь ненароком-они народ хрупкий, хи-хи! Девица небось страхолюдина-так, что и взглянуть страшно!
-Молчи, змея. Сейчас уйду-и будешь сама с драконом биться!
-А меч кто раздобыл, защиитничек! Да и не нужен мне такой, который с троллем разобраться не может, -махнула рукой Дарья. -Ты со своими тремя крестиками на плаще хитрость-то имей-супротив оборотня в открытую не выступай. Иначе погибель верная!
-Замолчи, иначе сам тебя погублю!-рявкнул я. -Ишь, учить меня вздумала, как против дракона выступить. Твоё дело маленькое, женщина-стоять и не кричать громко от страха-то!
Умолкла девица. И вскоре показал справа огонёк красный факела-вот и оборотень. Приблизился злодей, да распознал я Харта.
-Что же ты, друг сердечный, супротив людей недоброе замыслил?-говорю. Да выступил вперёд, да клинок обнажил. Не стал я выжидать, пока оборотень ко мне спиной обернётся-нечестно это.
Вопреки моим ожиданиям, Харт обнажил меч свой да на меня двинулся. Ни ярость, но пустота некая была во взгляде оборотня. Казалось даже, что и противника не видит. Так и сложился бой-вторым ударом выбил я клинок из рук оборотня, а третьим отрубил ему голову. И обернулся скелетом Харт, да смрад источал страшный.
-И совсем не дракон, -заметил я разочарованно. -Так, зомби. Эй, друг сердечный, выходи на бой честный!
-Не выйдет, ибо убит храбрым рыцарем, -подмигнула мне девица. -С десяток воинов жаждали сразиться с этим людоедом, но ты удостоился чести сей! Никто ж в империи нашей за мёртвым не будет охотиться, человек ли, дракон ли, -Дарья снова мне подмигнула. -Ну, пойдём, спаситель мой!
-И оборотень не будет более лезть в дела человеческие?-нарочито громко спросил я.
-Упаси меня небеса, кхе-кхе!-послышалось из темноты, откуда-то слева. -Князька слопал и будет. Теперь вот кашель аллергический, кхе-кхе. На вот, -к ногам моим плюхнулся кошель с золотом. -Летописцу передай-пускай того, поживописнее...
-Сделаю, -кивнул я, подбирая кошель. -Ты поправляйся, друг сердечный.
-Обращайся, если уж совсем худо станет. Прикипел я к тебе, Емеля.
-Не должно человеку с драконом дружить-враги мы. Так уж с начала времен повелось.
-Какие мы враги, если изжога да аллергия от вас?!-изумился Харт. -Лады, ежели что-сам выпутывайся! Ступай, пока и тебя не слопал, кхе-кхе.
-И тебе не хворать.
На том и расстались. Дарья выхватила из костра головню горящую да повела меня к выходу, будто не раз бывала в этой пещере. Шёл я с думами мрачными, ибо вновь не случилось подвига.
-Ты внимателен будь, когда верхами поедем. Тут шестилап частый гость, -Дарья молвила. -Этот только человечиной и питается.
-Что, шестилап тоже фальшивый?-спросил я с иронией.
-Нет же, он-чудовище, самое настоящее чудовище, -заверила Дарья. -Это когда дракон рядом, шестилап смирный, а супротив человека-то...
-Не впервой бывать в драконьем логове, а?!
-Люблю я его, -вздохнула Дарья. -Только папеньки ни-ни-в такое место упрячет, что ни один рыцарь не отыщет. На розыгрыш наш не обижайся, всё равно дружку помог бы. Как-никак оживил тебя Хартушка.
-Тотчас же вернусь, и отрублю этому мерзавцу голову!-воскликнул я, когда мы были у самого выхода из пещеры. -Он девиц наших портит, а я, глупец, доверился-спектакль тут разыгрываю, дабы не погубили оборотня несчастного!
-Так сама, бедолага, его полюбила. Вот и страдаю нынче, ан сердечку не прикажешь, -горячо зашептала Дарью. -Хочешь, любовью одарю своей или буду тебе служанкою, только обман не раскрывай наш!
-Виданное ли дело-старика полюбить, -изумился я. -Что, воины молодые не сватались?
-Это сейчас Хартушка стариком обернулся-болеет он. А вот поправится, так превратится в юношу белокурого. Таким и повстречала его в Косогорово, золотишко беднякам жертвовал. Тогда же из темницы Хартушку вызволила-папенька благотворителей не жалует, схватили оборотня. А Хартушка тогда до последнего драконом не оборачивался-не любит он зло творить.
-Но князька слопал?-спросил я.
-Куда уж там, -махнула рукой Дарья. -Как дракона увидел, так и помер князь со страху. Ты уж не губи Хартушку, а?!
-Лады. Злодеев на мой век и без женишка твоего хватит.
-Не жених он мне-не пойду против воли отеческой. Так и буду до конца своих дней маяться-засмеют ведь, что дракон люб мне. И папеньке позор от того, -вздохнула Дарья. -Ежели ты до злата охоч, так скажи-у Хартушка добра навалом того.
-Э, нет. Довольно, что жизнью обязан я оборотню.
С тем и вышли мы из пещеры. Да поджидал тут нас мужичок лысый в камзоле зелёном росточком с мальчишку десятилетнего. Каким-то чересчур изящным, чересчур хрупким показался мне тот мужичишко-дунешь, он и рассыплется. Восседал он на огромном, с человеческий рост, камне, перо и бумага были с ним, да фонарь волшебным образом висел в воздухе, ибо ночь уже.
-Что, одолел злодея?-вопросил мужичок с любопытством. -О, вижу, и Никиты Кузьмича дочку спас-никак свадьба будет?!
-Угу. Три дня и три ночи с драконом бился, пока все пять голов не отрубил. Теперь вот красну девицу из плена вызволил, в честь чего и закатим пир на всё Косогорово, -подмигнул я мужичку-летописцу, да кошель со златом бросил ему. -Там и свадьбу на Аглае-красавице сыграем, которую я из башни освободил. Но о башне особый сказ.
-Фи, на этой уродине жениться надумал!-изумилась Дарья. -Была в штате у папеньки ведьмой. Так кроме волшбы не умеет ничего-ни рубаху заштопать, ни каши сварить. Али опоила чем?
-Которую первой спас, на той и женюсь, -вздохнул я. -Слово дал.
-Ишь, рыцарь сыскался-слово он девке подневольной дал!-уперев руки в боки, подыгрывала мне Дарья. -А я кровей благородных, значит, рожей не вышла?! Ну, ничего-папенька мой из тебя эту блажь выбьет!
-Кхе-кхе, -в самый неподходящий момент донеслось из пещеры.
-Вон оно как. Купил тебя, Емеля, оборотень, -покачал головой летописец. -Предал весь род человеческий. За сколько продал-то совесть свою?
-Это ж конь мой. Приболел чуток, кашляет, -соврал я. -А не веришь, так иди, полюбуйся на главы отрубленные. Вот и кровь драконья на клинке, -показал я меч свой.
-Пиши, крючкотворец!-донёсся бас откуда-то сверху. -Съем и имени не спрошу!
Летописец глянул вверх и быстро заводил пером по бумаге.
-И бился добрый молодец с драконом о пяти головах три дня и три ночи без отдыху, пока не отрубил добрый молодец главу пятую. Когда ж отрубил, дракон пал замертво. Тогда освободил добрый молодец красну девицу из клетки позолоченной, да вернул её в дом родительский, в Косогорово, -бросая взгляд, полный ужаса, на дракона бормотал мужичок да записывал. -И пир устроили на всё селение. Там и свадьбу сыграли Емели и Аглае-красавицы, которую до того освободил добрый молодец из заточения, но о том сказ особый. Так?
-Всё верно, кхе-кхе, -подтвердил дракон. Был он, правда, с одной головой, высотой с ель вековую. Так, что голова в темноте терялась. Огромен он был, о четырёх лапах, и на каждой троим воинам можно было отплясывать. А наступит ежели, только мокрое место и останется. -Да про башню распиши красочно-мол, с десяток троллей, да с пяток девушек спас.
-Не многовато ли?-несмело возразил я. -Никто ж не поверит.
-Расписать красочно да талантливо, так и поверят. Героя из тебя нынче вылепим, да рейтинг повысим, кхе-кхе, -заявил Харт. -Теперь ступай отсюда, Емеля-шестилап заждался поди.
-Что, друг мой, желаешь моей погибели?-изумился я.
-Ступай, а то съем, -донёсся суровый голос сверху. -Одолеешь шестилапа-хорошо, кормить не надо тварь ненасытную. Тебя слопает-хорошо, сыт будет.
-Значит, вот как ты друзей своих ценишь-скормить меня готов какой-то гадине!
-Дракон человеку не товарищ, -возразил Харт. -Вот шестилап дело другое, его много зим знаю, кхе-кхе. Ступай, покуда я не разозлился вконец.
-Так-то злодею продаваться, Емеля, -подлил масла в огонь летописец.
-Ты пиши, писец. Коль не поверят написанному, так, кхе-кхе..., -дракон закашлялся, после чего выдал такую тираду в адрес летописца, что завяли листья можжевельника, а писец сжался в комок, будто его тотчас и слопают. -А нее поверят, так на краю света тебя отыщу, долго мучить буду, а после съем!-выдал дракон после тирады.
-П-поверят, н-не с-сомневайтесь, -заикаясь от страха, пролепетал летописец.
-Идём, пока папенька войско не собрал да сюда не явился, -потянула меня за рукав Дарья. -Ты же сам до подвигов охоч, вот и будет тебе подвиг.
Делать было нечего, ни шестилап, так дракон слопает. Сотворил я заклинание Света, явился передо мною фонарь оранжевый, да поплыл по воздуху над тропой горной. Вслед за фонарём устремились и мы с Дарьей. Через двести шагов кони серой масти обнаружились. Вскочили мы на коней тех, да рысью вослед фонарю поскакали по тропе узкой.
Скакали мы недолго, ибо раздался вдруг ужасный рык. До того ужасный, что кони вздыбились, а внутри меня сжалось всё.
-Поезжай обратно к пещере, -говорил я Дарье, спешившись. -Ежели одолею чудище, за тобой приеду, а нет, так спасёшься.
-Нет, ни мила мне жизнь без Хартушка, но и к нему дорога заказана, -соскочив на землю, молвила девица. -Или отведёшь меня к папеньки, или тут и погибну.
Сызнова зарычало впереди чудовище. Близко уж. Заржали кони да умчались обратно. Вскоре вышло на свет чудовище. Длинною в два волка, покрытое серой шерстью, ростом мне до пояса, с вытянутой мордой, из которой во все стороны торчали клыки величиной с палец, чудовище не торопясь приближалось. Я замахнулся, дабы отрубить шестилапу голову, но вдруг меч показался мне таким тяжёлым, что я не удержал его и выронил на землю. Победоносно рыча, шестилап прыгнул вперёд. В удар кулаком по челюсти монстра я вложил всю силу. Шестилап взвизгнул, перевернулся в воздухе и бездыханным рухнул позади меня. Под звуки фанфар на моей рубашке нарисовалась голова шестилапа.
Но порадоваться сему факту я не успел-на свет вышли ещё две особи. Шерсть этих, видимо, юных чудовищ была черна, они были вдвое меньше той твари, которую я убил только что. Молодые шестилапы походили на двух больших псов, только шестиногих и с более вытянутой вперёд пастью. Глухо рыча, чудовища самоуверенно наступали, норовя смотреть мне прямо в глаза. Я бросился поднимать клинок, но он вновь показался мне весом с крупного быка. Так, что я лишь оторвал от земли рукоятку. Шестилап, что был чуть левее, зашипел яко кошка и бросился в атаку. Прижавшись к земле, я выбросил навстречу твари ногу. Получилось удачно-удар пришёлся в живот шестилаппу. Монстр взвизгнул и, кувырком откатившись в придорожные кусты, затих.
Третья тварь резко сменила тактику. Шестилап сел на задние лапы, склонил голову на бок и миролюбиво высунул язык. Милое создание смотрело мне в глаза, вызывая умиление. Нахлынуло непреодолимое желание погладить эту милашку. Улыбнувшись, я шагнул вперёд.
-Стой, волшбой тебе голову вскружил?-закричала где-то далеко-далеко Дарья.
Мне было не до неё-надо погладить этого шестилапого пса. Глупо улыбаясь, я протянул руку и сделал ещё один шаг к верной гибели. Однако, тут шестилапа обхватил за туловище длинный и толстый язык зелёного цвета, и увлёк его вверх. Шестилап визжа и беспомощно болтая ногами в воздухе поднимался всё выше и выше, пока благополучно не исчез в пасти дракона. Тут-то дракон и закашлялся, да так сильно, что земля содрогнулось. С вершины горы вниз устремились камни, один из которых и угодил мне в голову, погрузив во мглу...
...-Очухался герой. Куда мы без Емели-то? Если что, то и подвига совершить некому.
Открыв глаза, я обнаружил себя лежащим на тюфяках в просторной комнате. Справа от меня, деловито рассматривая мою рубаху, стояла весёлая Аглая, а слева-заплаканная Дарья. В окно же я увидел огромную кучу тёмно-зелёной чешуи, что напомнила мне...
-Дракон, тот самый дракон?!-воскликнул я, подбежав к окну.
-Погубили, злодеи, у-у-у!-вторила мне Дарья. -Теперь и жизнь не мила.
-Погубили?!-удивился я. Ибо за окном на главной площади городка лежал тот самый дракон Харт. Туловище с огромными, перепончатыми, сложенными на спине крыльями, походило на холм в четыре человеческих роста и занимало всю площадь. При этом длинная шея и хвост дракона скрывались из виду в прилегающих улочках. Вокруг и по поверженному гиганту сновали воины различных возрастов-от юношей до старцев. В том месте, где шея соединялась с туловищем, на очищенном от чешуи участке с десяток мужичков сооружали нечто, вроде гигантской пилы. -Да как они посмели?!
-Это не они, это ты его убил, -скороговоркой зашептала Аглая. -Они просто волшебным образом перенесли сюда тушу. И не вздумай говорить, что дракон своей смертью умер-засмеют, а потом-голову с плеч! Говори... Скажи, что отравил оборотня. Теперь бежим, ежели слово своё сдержать хочешь! Кони у дверей дожидаются.
-Какое слово?-выпучил я глаза. -А это-оживить, никак?
-Погубили, у-у-у!-взвыла Дарья.
-Никита Кузьмич тебе так дракона оживит, что и имени своего не припомнишь! Ишь, какой милосердный выискался!-зашипело Аглая. -Обо мне позабыл, слово дал, слово взял о колено переломал! Что, Дарья люба тебе? На отару овец позарился?
-Женюсь, ежели обещал. Только без любви непрочен союз наш, -заметил я. -Бежать-то зачем?
-Никита Кузьмич дюже обрадуется, когда ты дочке его-дуре набитой, откажешь, а меня в жёны возьмёшь! Быстренько так нас погубит да в землицу сырую закопает. Бежим, говорю!
Однако убежать мы не успели, ибо в комнату вошёл толстый мужичок среднего роста с пухлыми щёками, в шубе, шапке, в рукавицах и в валенках, хотя за окном была далеко не зима.
-Спаситель отчества нашего!-мужичок снял рукавицы, с пренебрежением бросил их Аглае, крепко обнял меня да поцеловал в щёки. -Ну, как же одолел его, если голова на месте?!