Вечер опустился на городок Литтл-Уингинг, накрыл тенями Тисовую аллею, погрузил в сумрак двухэтажный дом под номером четыре. Только светящиеся окна да фонари рассеивали наступившую тьму.
- Я ничего не могу сказать, но сегодня не одни только совы вели себя странно. Телезрители из Кента, Йоркшира и Данди целый день звонили с сообщениями, что вместо ливня, который я вчера обещал, у них был метеоритный дождь! Кажется, народ уже начал праздновать день Порохового Заговора... - вещал с телеэкрана взволнованный голос метеоролога. - Рановато, господа, он будет только на следующей неделе! Да, кстати, сегодня ночью я точно обещаю дождь.
Грузный усатый мужчина смотрел на телеэкран. На его лице отражалась целая гамма чувств. Он явно хотел о чем-то спросить свою супругу, высокую худощавую блондинку, которая сидела в соседнем кресле, потягивая чай из белой чашки, расписанной розовыми цветами, и читала молитвенник. Наконец он решился.
- Эээ, Петуния, дорогая, - мужчина замялся, как будто в груди не хватало воздуха, вздохнул и продолжил, - ты в последнее время ничего не слышала о своей сестре?
Женщина дернулась, как будто ее ударило током, отложила в сторону книгу.
- Нет! - резко ответила она. - А что, Вернон?
Да тут всякую чушь передают в новостях, - брезгливо ответил Вернон. - Совы... Метеоритный дождь... А сегодня я видел странных людей.
- И что? - парировала Петуния, как будто хлыстом щелкнула.
Ну я подумал... Вдруг... Это связано с ее окружением.
Петуния резко встала, отодвинула кресло и стала ходить по комнате. Ее длинное лицо искривилось в отвращении. Разговор был ей явно неприятен.
- А их дочь, - продолжил Вернон, который был явно не рад тому, что начал этот разговор, - она ведь примерно одного возраста с нашим Дадли?
- Вероятно, - скривив лицо, как будто холодная вода попала в больной зуб, процедила Петуния.
- А как ее зовут? По-моему, как-то на "Т"?
- Таис, прости меня Боже, - как будто выплюнула Петуния. - Омерзительное, гнусное языческое имя. Я помню, как отец притащил в дом перевод книги некоего русского коммуниста о какой-то шлюшке, которую звали именно так - и ведь где-то раздобыл такое специально для своей дорогой Лили - и испорченную с детства девчонку за уши было не оттащить от этой писанины, когда она приехала на каникулы из этого своего гадюшника.
Лицо Вернона окаменело. Прошедшим днем он ясно слышал, что странно одетые - так же, как его недоброй памяти свояк - люди, встретившиеся ему в Лондоне, несколько раз произнесли "Лили Поттер, Джеймс Поттер, Таис Поттер". Слишком редкое сочетание, чтобы быть совпадением. Еще можно было бы надеяться на то, что это не касается его семьи, если бы племянницу звали каким-нибудь обычным именем, вроде Мэри или Джейн - мало ли в Лондоне Лили, Джеймсов и Джейн Поттеров - но тут... В сердце как будто вонзилась тупая холодная игла. Мужчина вздрогнул, взял с полки упаковку таблеток, кинул одну таблетку в рот и запил чашкой остывшего чая. Сердце, вроде бы, отпустило.
Остаток вечера прошел в тишине. Супруги допили чай, стараясь не смотреть друг на друга, и легли в постель. Петуния заснула тут же, а Вернон долго ворочался - сон все не шел, а в голову лезли мрачные мысли. Наконец уснул и он.