Новые демиурги.

Весть о кончине Чарльза Уильяма Шелтона стала первополосной новостью самых солидных британских газет. Престарелый миллиардер давно и тяжело болел, что, однако, не мешало процветанию его финансовой империи. В последний год в свете ходили слухи, что Чарльз серьезно рассорился с единственным сыном Винсентом и даже всерьез подумывал лишить его большей части наследства, передав по новой моде свои капиталы в благотворительный фонд.

В тех кругах, в которых вращался старший Шелтон, Винсент обладал весьма сомнительной репутацией. Не пожелав идти по стопам отца, молодой человек сперва решил податься в науку, получил университетское образование по специальности генетика, несколько лет даже плодотворно проработал в одной лаборатории, но до докторского звания так и не дотянул, фундаментально рассорился с коллегами на почве каких-то своих сомнительных идей, уволился и стал зарабатывать на жизнь в роли научного консультанта во всякого рода легковесных, а то и откровенно желтых газетах и журналах. По слухам, в это время он пытался наладить контакты с различными оккультными сообществами, но не найдя себе и там единомышленников, связался с какой-то совсем уж сомнительной компанией, про которую никто со стороны не мог с уверенностью сказать, чем они там занимаются. Чарльз следил за метаниями единственного наследника со все нарастающим недовольством, надеясь лишь на то, что сын когда-нибудь, наконец, женится и остепенится. Когда Винсенту минуло сорок, отец осознал, что этого, по-видимому, так и не случится, и значит, внуков ему тоже не видать. Последняя попытка вразумить отпрыска чуть не закончилась громким скандалом.

Семьей Шелтон-младший так и не обзавелся, но зато бросил журналистику и подался в венчурный бизнес. Чарльзу этот бизнес был непонятен и казался излишне рискованным, он неоднократно советовал сыну заняться чем-нибудь более солидным, предлагал свою помощь, стартовый капитал и даже место в совете директоров одной из своих корпораций. Винсент советами пренебрегал, а когда здоровье отца серьезно пошатнулось, предложил тому распродать весь его бизнес и большую часть капиталов вложить в управляемые самим Винсентом венчурные фонды, страдавшие, увы, от безденежья. Столь безумное предложение было, конечно, с гневом отвергнуто, после чего отец с сыном больше не встречались.

Обнародование завещания покойного Шелтона ожидалось всеми с огромным интересом, но сенсации не произошло: за исключением каких-то довольно незначительных сумм, отписанных различным благотворительным организациям, почти все капиталы Чарльза достались его непутевому сынку. Вокруг новоявленного миллиардера моментально закружились хороводы просителей, добровольных советчиков и светских репортеров, но тот их чаяниям не внял: просителей отвадил, советы отверг и ни на йоту не изменил свой затворнический образ жизни. Ни на благотворительных вечерах, ни на светских тусовках Винсента Шелтона так и не увидели. Шум вокруг него постепенно затих, управляющие отцовскими компаниями успокоились было за свою судьбу и мирно занимались делом, и вот тут-то их подстерег удар - Винсент затеял широкомасштабную распродажу активов. Вся империя Шелтонов была ликвидирована за считанные месяцы, финансовый истэблишмент ожесточенно гадал, во что будут вложены эти огромные капиталы, и вот в один прекрасный день грохнула сенсация: почти все имеющиеся средства Винсент передал под управление своей собственной малоизвестной компании "Винсент Шелтон - свободные венчурные фонды", которая немедленно и распределила их по десятку свежеорганизованных фондов.

Примерно через неделю после этого события к дверям небольшого частного дома на окраине Лондона подкатил подержанный Форд, из которого выбрался мужчина в широких темных очках. Оповестив о своем прибытии условным стуком, он нырнул в услужливо приоткрытую дверь.

- Добрый вечер, Винсент, долго же ты до нас добирался! - приветствовал его хозяин дома, сидящий за столом в гостиной на старом скрипучем стуле, укутавшись в длинную черную мантию.

- Не было никакой возможности выбраться из дома, чтобы за мной тут же не увязался хвост из папарацци, - пожаловался вошедший, - к тому же сейчас и по улицам не проедешь, не оказавшись зафиксированным добрым десятком видеокамер. Нет, Британия положительно превращается в полицейское государство! - Винсент устало опустился на стоящий у стены диван.

- Мда, в обладании большими деньгами есть, конечно, и свои минусы... Кстати, откуда у тебя этот рыдван?

- Уговорил отцовского садовника на время поменяться машинами. Хороший парень, правда, недалекий, зато никому в голову не придет следить за его поездками. Кевин, за тобой-то хоть слежку не установили?

- Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным, Винсент, но пока вроде никаких "жучков" мне здесь не попадалось. Как я понимаю, первый этап нашего плана успешно завершен?

- Да уж, спасибо Высшим силам, у старика не хватило духу раздать все попрошайкам... но с началом реализации нашего главного проекта все равно придется повременить.

- Эээ... почему? - удивился Кевин. - Сейчас хорошее время, звезды нам благоволят.

- Не хватает средств для развертывания масштабных исследований, - пояснил Винсент.

- Двух миллиардов фунтов недостаточно?!

- Кевин, не забывай, я с этой проблемой неплохо знаком и уже составил приблизительную смету. Тут кустарщиной не обойдешься, нужен целый специализированный научный институт с самым современным оборудованием, с лучшими кадрами, причем, желательно, за пределами Соединенного Королевства.

- Боишься слежки?

- Боюсь вмешательства спецслужб. Стоит нам собрать людей в каком-нибудь уединенном месте, тут же появятся желающие узнать, не террористическую ли базу мы там организовываем. А потом примутся докапываться, чем же мы там на самом деле занимается, а ведь некоторые наши исследования вполне могут вступить в противоречие с британским законодательством.

- И какой же ты видишь выход?

- Приобрести островок где-нибудь в Океании, куда не проникли пока ни религиозный фундаментализм, ни веяния современной политкорректности. Желательно никем не заселенный, желательно в каком-нибудь небогатом государстве со свободными нравами, чье правительство за соответствующую мзду не станет интересоваться, чем мы там занимаемся. Заплатить за это, конечно, придется немало, плюс расходы на строительство, на освоение территории, плюс транспортные расходы, плюс большие оклады персоналу, который согласится поехать в такой медвежий угол. Прикинь, сколько средств на это уйдет.

- Ладно, я не финансист, я тебе верю... Ну, а со стороны недостающие капиталы привлечь нельзя? Насколько я понимаю, закон предоставляет тебе право распространять паи твоих фондов среди неограниченного круга лиц.

- Право-то такое у меня есть, - хмыкнул Винсент, - а вот с его реализацией будут большие затруднения. Кто сейчас доверится моей управляющей компании? Понимаешь, в серьезных финансовых кругах у меня репутация эксцентричного авантюриста, все только и ждут, когда я просажу папашины капиталы на свои безумные идеи. Кому при таких обстоятельствах придет в голову стать моим компаньоном? Каким-нибудь завзятым игрокам в рулетку с сотней фунтов в кармане?

- Тогда где ты собираешься искать деньги?

- Я лично вижу только один вариант, - задумчиво промолвил Винсент, - что один из моих фондов успешно реализует какой-нибудь очень перспективный проект. Тогда и деньги лишние появятся, и репутация у меня будет уже совсем другая. У тебя, случаем, ничего нет на примете?

- Ммм... я как-то мало знаком с достижениями современной науки... Может, спросим Стивена, он в этих делах куда больший эрудит.

- А где сейчас Стив?

- Здесь, колдует что-то на кухне. Сейчас позову.

Вскоре в гостиную вошел лысеющий субъект лет пятидесяти в черной кожаной куртке. Винсент с Кевином, перебивая друг друга, вкратце объяснили ему суть возникшей проблемы. Стивен на минуту задумался, затем лихо щелкнул пальцами:

- Есть такой проект! Из области нетрадиционной энергетики.

- Эээ... что ты имеешь в виду?

- Сейчас поясню. Что вы знаете о смерчах?

- Ну, это мощный вихрь такой... Дома разрушает, людей даже, бывает, засасывает...

- А из чего он состоит, как вы думаете, ну, помимо воздуха?

Винсент с Кевином недоуменно переглянулись.

- Из воды! Смерчи и возникают-то всегда над водной поверхностью. Этот момент даже не редко удавалось заснять: из тучи к воде спускается вращающаяся черная воронка, а ей навстречу с поверхности водоема поднимается водяной столб, потом они соединяются - и смерч готов! Потом он, конечно, и на сушу может выйти, и пройти по ней большое расстояние, но энергия его все равно оттуда, от воды, без контакта с ней он постепенно слабеет.

- Ты это все к чему? - осторожно поинтересовался Кевин.

- А к тому, что нашелся один изобретатель, который решил, что всю свою энергию смерч получает от водяного вихря, а значит, можно самим закрутить такой вихрь в специально созданной для этого установке и черпать из него практически дармовую энергию!

- Э, а в самом вихре-то она откуда берется? - изумился Кевин.

- А вот это науке пока неведомо. Тот мужик-изобретатель, он, кстати, из России, говорит о каких-то торсионных полях. Официальная наука с ним категорически не согласна, настолько, что в принципе отрицает возможность какого-либо притока энергии извне, мужика этого уже объявили лжеученым и ходу ему не дают. Он уже расплевался там у себя со всеми и в религию ударился, даже к их местной Русской православной церкви взывал, но, по-моему, безрезультатно.

- Ну, это он не по тому адресу обратился, - чуть улыбнулся Кевин. - С каких это пор церковные ортодоксы любых мастей стали заинтересованы в поисках истины? Ничего, привезешь его сюда - мы ему тут быстро мозги вправим! Кстати, как зовут того мужика?

- Эээ... Константин Петров, кажется.

- Стоп, парни, а откуда у вас уверенность, что прав именно этот Петров, а не его оппоненты? - вопросил Винсент. - А то вложимся мы в этот проект, и время, и деньги потеряем, а он на поверку окажется пустышкой?

- А чтобы была уверенность, нам надо получить подсказку от высших сил, - промолвил Кевин. - Медитировать уж предоставьте мне, все же я из нас троих наиболее просветленный...

Кевин отправился в комнату для медитаций, в ожидании его вердикта Винсент со Стивеном хмуро посасывали алкогольный коктейль. Наконец, в дверях гостиной показался Кевин, на губах его сияла улыбка.

- Да... - выдохнул он, плюхаясь на диван рядом с Винсентом. - Стив, тебе надо немедленно ехать в Россию! Отыщи этого мужика, обещай ему, что хочешь, но чтобы патент на его изобретение был наш!

Стивен согласно кивнул головой:

- Завтра же отправлюсь оформлять визу. Хорошо, предположим, договор с ним я заключу, а потом что? Привезти его сюда в качестве научного консультанта?

- Обязательно, - подтвердил Винсент. - Компанию для проведения исследований я ему зарегистрирую, его сделаем руководителем проекта, деньги даст мой фонд энергетических технологий... потом нам останется молиться Высшим силам, чтобы они нас не подвели.

- Да, и надо решить еще один вопрос, - вставил Кевин, - над пора изыскать возможность для безопасных встреч без ненужных свидетелей.

- У тебя есть предложение? - спросил Винсент.

- Есть. Почему бы тебе не учредить совет экспертов при твоей управляющей компании? Ведь должен же кто-то заниматься отбором перспективных проектов? Тогда мы сможем регулярно встречаться даже у тебя в особняке. Конфиденциальность встреч легко объяснить необходимостью сохранения коммерческой тайны. В этот совет, если возникнет надобность, мы легко сможем кооптировать новых людей. Как тебе эта идея?

- Подойдет, - кивнул Винсент, - только сперва придется уволить некоторых излишне любопытных отцовских слуг. И поскольку лишние глаза и уши нам не нужны, особого комфорта тоже не обещаю.

- Перетерпим, свобода словесных излияний важнее телесных благ! - махнул рукой Кевин. - Ну, раз на сегодня все решили, тогда, гости дорогие, можете отправляться по домам!

Попрощавшись, Винсент со Стивеном покинули дом Кевина, стараясь, чтобы никто не увидел их вместе.

Неделей спустя Кевин встречал Стивена в Хитроу.

- Ну как? - накинулся он на соратника, едва тот успел пройти все пограничные процедуры.

- Выгорело, - радостно выдохнул Стивен, - наш изобретатель все подписал. Он согласен на 10% прибыли от проекта, плюс дополнительно выторговал себе лицензию на производство и распространение будущих установок на территории России. Такой вот патриот.

- Его можно понять, - меланхолично ответил Кевин, - если тобой постоянно помыкают, если твои идеи отвергают с порога, то самая лучшая месть - это увидеть былых оппонентов, слезно выпрашивающих у тебя то самое, над чем они прежде дружно смеялись. Вопрос только в том, насколько быстро мы сумеем реализовать идею мистера Петрова на практике.

- Кевин, я своими глазами видел работающую кустарную установку!

- Даже так? Тогда я просто не понимаю, куда смотрят русские... Единственное приходящее мне на ум объяснение, это что Всевышний за какие-то грехи лишил их разума.

- Там очень сильное нефтегазовое лобби, Кевин. Вряд ли могущественные владельцы "Газпрома" и нефтяных компаний захотят, чтобы мир стал купаться в дешевой энергии, добываемой просто из воды!

- Ну, заменить чем-то бензин или авиационный керосин мы пока не покушаемся, а стало быть, нефтяные компании все-таки выживут. А что до их "Газпрома"... Ну, научатся впредь более внимательно относиться к собственным гениям. Кстати, документацию на свое изобретение мистер Петров тебе дал?

- Нет, и он вообще опасается, что чертежи его просто не выпустят из страны. Тем более, в Британию. Там очень подозрительная контрразведка, Кевин. Русские могут до бесконечности игнорировать разработки господина Петрова, но стоит им узнать, что этим изобретением кто-то заинтересовался у нас, они моментально объявят его государственной тайной, и тогда не видать нам его, как своих ушей!

- Значит, будем вывозить самого изобретателя, - констатировал Кевин. - От кого будем оформлять приглашение?

- Ты его в качестве туриста собираешься сюда привезти? Нам же с ним еще много работать. Пусть Винсент оформит его в качестве эксперта своей управляющей компании, ну, предположим, по вопросам российской энергетики, и введет его в совет экспертов. Он его уже учредил?

- Да, сейчас готовит все необходимые бумаги. Уже на следующей неделе мы сможем собираться в фамильном шелтоновском особняке на вполне законных основаниях.

- Боюсь, лишних ушей там будет предостаточно.

- Всех лишних он уволит. Защита коммерческих секретов - вполне пригодное обоснование для сей операции. Ладно, значит, я оповещаю Винсента при первой возможности и хлопочу о визе для нашего нового сотрудника, а ты созвонись с этим русским и поторопи его, чтоб срочно собирал все документы на выезд.

- Будет сделано, - кивнул Стивен.

Винсент Шелтон еще не успел как следует обжиться в своих новых владениях, а от его особняка уже явственно потянуло запашком тайны. Среди немногочисленной домашней прислуги ходили слухи о странных гостях, никому не представляющихся и ни с кем не заговаривающих, которые собирались в особняке через день, запирались вместе с хозяином во внутренних покоях и что-то там обсуждали недоступное для всех посторонних. Разъезжались они только поздно вечером, не оставив после себя ни единого брошенного бумажного клочка, все, что было наработано, Винсент старательно прятал в сейф.

Репортеры желтых изданий, еще не отчаявшиеся выведать хоть что-то о жизни новоявленного миллиардера, старательно обихаживали его слуг, обещая щедро заплатить за пикантные подробности, но не получали в ответ ничего вразумительного.

- Хозяин часто отлучается?

- Да нет, за последний месяц только раз в город выезжал, а так все больше у себя, запершись, сидит. Вот к нему часто приезжают.

- Кто? Может, какие-нибудь дамы?

- Нет, одни господа. Одеты кое-как, не то что гости прежнего хозяина, никому слова не скажут, проходят сразу в кабинет и сидят там до ночи.

- Слышали хоть, о чем они там говорят?

- Что вы, стоит им появиться, хозяин сразу нас всех выставляет. Даже у дверей не подслушаешь, там звукоизоляция хорошая. Хозяин говорит, что они там все по научной части, экспертный совет какой-то...

- Ааа... а больше хозяин ваш так ни с кем и не встречается?

- Да как-то не замечали... Сюда, в особняк, он точно никого не водит.

Отчетность управляющей компании Шелтона давала чуть больше пищи для размышлений. Из нее следовало, что совет экспертов при компании действительно существует и играет решающую роль в отборе проектов для финансирования. Недоумение вызывал состав этого совета: ни одного видного ученого, ни одного известного финансиста, в основном какие-то знакомые Винсента Шелтона по его прежней журналистской деятельности, часто с совершенно невразумительными профессиями, и один русский, принятый на работу в качестве эксперта по энергетике, но совершенно не известный в британских научных кругах. Все это больше походило на регулярные собрания заговорщиков, но ни на кого из этих господ у полиции не было серьезного компромата, да и страны, где готовят террористов, они прежде не посещали. Решения таинственного экспертного совета нигде не обнародовались, но подчиненные ему фонды вели весьма бурную деятельность. Сторонние проектные организации получали неплохо оплачиваемые заказы, штаб-квартиру шелтоновской компании то и дело посещали специалисты по энергетике и по патентному праву, где-то в провинции спешно переоборудовался купленный Фондом энергетических технологий завод, русский эксперт Петров вдруг стал директором компании, занимающейся научными исследованиями в области нетрадиционной энергетики. Серьезные экономисты к начинаниям Шелтона относились весьма скептически и предсказывали всем его проектам неминуемый провал, а ему самому, соответственно, скорое разорение, специалисты в области энергетики пренебрежительно кривились, когда их спрашивали об исследованиях Петрова. Так продолжалось, пока не грянула мировая сенсация.

По лентам всех новостных агентств пролетело сообщение, что Фонд энергетических технологий презентует разработанную при его участию водо-вихревую установку, вырабатывающую дешевую электроэнергию. Патент на ее изобретение был уже соответствующим образом оформлен на имя Константина Петрова, гражданина Российской Федерации, но по заранее заключенному между Петровым и Фондом договору о финансировании исследований принадлежал Фонду.

В назначенный день в специально выстроенном павильоне, где работала демонстрационная установка, было не протолкнуться как от репортеров, слетевшихся за сенсацией со всего мира, как мухи на мед, так и от ученых мужей, жаждущих лично разоблачить наглую фальсификацию. Последних, впрочем, ждал облом: установка действительно работала. Ее изобретатель бродил по павильону со счастливой улыбкой и не успевал раздавать интервью. Винсент Шелтон, скромно расположившись в стороне, принимал деловые предложения:

- Нет, исключительных лицензий не выдаем, только на Россию по договору с господином Петровым. Да, это уже серийный образец, производство запущено. Десять установок из первой партии, говорите? Можем обеспечить. Вам повезло, что вы подошли одним из первых, я чувствую, скоро объем заказов превзойдет возможности нашего скромного предприятия, и тогда всем остальным придется ждать, когда войдут в строй новые производственные мощности. Да, Фонд энергетических технологий, как выполнивший свою задачу, прекращает работу. Хочу, впрочем, напомнить, что это не единственный фонд, управляемый нашей компанией, и еще два будут зарегистрированы буквально на днях. Их специализация? Эээ... выращивание различных клеточных структур и геронтологические исследования. Нет, подробнее рассказать не могу, коммерческая тайна... Да, большая часть высвободившихся средств направится именно туда. Да, вы совершенно правы, в оба фонда можно будет вложиться. Думайте, господа, думайте, вы только что стали свидетелями того, что наша компания в состоянии успешно реализовать даже самый безумный с виду проект. Кто решит войти в число наших партнеров - не пожалеет...

Вечером трое партнеров отмечали успех во внутренних покоях особняка Шелтона.

- Все-таки это не дело, - недовольно произнес Стивен, со смаком поедая омара, - ради такой победы мы могли бы снять лучший банкетный зал Лондона!

- Да, накормить на халяву кучу светских болтунов и пронырливых репортеришек, добиться, чтобы во всех газетах еще минимум неделю обсуждали, как протекал банкет, и при этом не иметь никакой возможности обсудить наши дальнейшие действия, - скептически парировал Кевин. - Винсент, как я понимаю, со средствами больше проблем нет?

- Да уж, фигуранты списка Форбс теперь в очередь выстраиваются, чтобы предложить мне партнерство, - усмехнулся Шелтон. - Лицензии скоро будем продавать с аукциона. Производители электроэнергии просто из кожи вон лезут, чтобы скорее заполучить наши установки.

- А куда им еще деваться, - меланхолично промолвил Стивен. - Если не приобретешь ты, приобретут конкуренты и быстро вышибут тебя с рынка. Ну, у этих-то по крайней мере есть выход, а вот акции нефтегазовых и угледобывающих компаний покатились вниз.

- Газпрому кирдык, - ехидно прокомментировал Кевин. - Ничего, им там в России не привыкать к смене олигархов, привыкнут и к олигарху Петрову. Надо же когда-то научиться ценить собственных изобретателей!

- А члены их комиссии по борьбе с лженаукой уже готовы стреляться в знак протеста! - хмыкнул Стивен. - Я там во время презентации подслушал кое-какие разговоры... Ну, не отвечает наша установка догмам современной физики! Никто еще не доказал существование этих самых торсионных полей. Да, но откуда-то энергию она все же берет!

- Прецедент не новый, - промолвил Кевин. - В свое время Французская академия ни в какую не желала признавать существование метеоритов, поскольку они не вписывались в концепции тогдашней науки. И так было до того момента, пока в одной из французских провинций не прошел настоящий каменный дождь и король силком не погнал своих академиков изучать сие природное явление... Тут уж делать было нечего, признали, как миленькие!

- Бог с ними, с этими академиками, пусть сколько хотят разбираются с физической сутью открытого Петровым явления, для нас важен лишь практический результат, - махнул рукой Стивен, - а главное, сколько мы сумеем с этого выручить. Пора приступать к реализации нашего основного проекта. Винсент, как скоро тебе удастся вывести средства?

- При такой активности инвесторов есть шансы в течение месяца. Некоторые уже удивляются, зачем я вообще выхожу из столь прибыльного бизнеса. На этом ноу-хау можно было бы создать собственную энергетическую империю и долгие годы горя не знать... Не объяснять же, что это для меня не более чем источник быстрых денег!

- Тем пристальнее теперь станут следить за нашими новыми проектами, - произнес Кевин. - Нам необходимо обеспечить максимальную секретность. Винсент, ты уже подобрал подходящий остров?

- Да, есть один на примете, - Шелтон развернул карту Океании и ткнул пальцем. - Ниунау, это в республике Кириату. Совершенно нищее островное государство с населением всего в несколько десятков тысяч человек. Островов много, и далеко не все они заселены, Ниунау как раз из таких. Оживленных морских трасс рядом нет, оно и к лучшему, ни одного приличного аэродрома поблизости - тоже не беда, сами построим, у правительства огромная нужда в деньгах, так что должны быть сговорчивы. Предложу им за остров и полную лояльность к нашим действиям миллиард фунтов. Для них это совершенно баснословная сумма.

- Остров купить мало, надо привлечь туда рабочую силу, кто-то же должен все это строить, - заметил Кевин.

- Навербовать чернорабочих в нищей Полинезии - это без проблем, - сказал Винсент. - Дадим подзаработать тем же кириатинцам, они и бухтеть не будут на наше там появление, и лишнего не разболтают. Кстати, потом можно будет нанимать их и в качестве обслуживающего персонала. С квалифицированными специалистами сложнее. Конечно, за большие деньги некоторые люди поедут куда угодно...

- ...но потом за еще большие деньги выдадут все наши секреты, - закончил Кевин. - Винсент, нам надо подбирать людей, одержимых идеями. Ну, например, облагодетельствовать все человечество или расшифровать самые сокровенные тайны природы. Я бы предпочел собрать там только наших единомышленников, но их, как ты знаешь, прискорбно мало...

- Строителей я найду, - промолвил Шелтон, - у отца были большие связи в строительном бизнесе. Раньше его деловые партнеры не слишком-то воспринимали меня всерьез, но теперь, как говорится, только свистни... В научных кругах я знаю многих талантливых, но недооцененных пока специалистов. Если чуть потрафить их самолюбию, дать им современную базу для исследований, приличные бытовые условия, поставить перед ними действительно достойную их таланта задачу, то они пойдут за мной хоть на край света. Мы соберем на нашем острове такие научные силы, какие не собирал еще ни один проект, ну, может, за исключением Манхеттенского!

- Хозяйство нашей будущей научной базы не мешало бы перевести на самообеспечение, - заметил Стивен, - и кстати, наши энергетические установки нам там ой как пригодятся. И еще стоит позаботиться об охране острова.

- Вот ты этим и займешься, - промолвил Кевин. - Да, а как мы теперь поступим с нашим экспертным советом?

- Желательно его сохранить, - сказал Стивен. - В конце концов, там собрались исключительно умные люди. Тот же Петров нам еще может оказаться очень полезен.

- Но вряд ли они согласятся бросить свои дела и переехать на наш остров, - усомнился Винсент.

- И не надо, вполне можно продолжать собираться и здесь, в Лондоне, - ответил Стивен. - Не отшельники же мы, чтобы не вылезать со своего островка. Одного совещания в месяц нам теперь вполне хватит. Кстати, Винсент, и за своими компаниями ты так сможешь присмотреть.

Шелтон, чуть подумав, согласно кивнул.

- Хорошо, коль скоро мы все обговорили, то объявляем сегодня старт проекта "Новые Демиурги", и да помогут нам в том Высшие силы! - торжественно провозгласил Кевин.

После феноменального успеха Фонда энергетических технологий, внимание как желтой прессы со всего мира, так и серьезных финансовых изданий, оказалось приковано к триумфаторам. Автор водо-вихревой установки, недавняя мишень для насмешек, а ныне признанный крупный ученый и новоиспеченный миллиардер Константин Петров, вернулся к себе в Россию, несколько раз встречался с высшим руководством своей страны и, похоже, убедил оное сотрудничать с компанией Винсента Шелтона, во всяком случае, сам Шелтон тоже летал в Россию по каким-то коммерческим делам и якобы даже заключил там какие-то договоры. Средства, высвобожденные из Фонда энергетических технологий, были спешно внесены им в два новых венчурных фонда: Фонд клеточных исследований и Фонд геронтологических исследований, первый из которых немедленно развил бурную деятельность. На его деньги учрежденная Шелтоном и доселе никому не известными в финансовых кругах Кевином Уилсоном и Стивеном Ньюбери компания "Глобальный изыскатель" купила у властей находящегося в Океании государства Кириату необитаемый остров Ниунау и развернула на нем масштабное строительство. Что именно возводят и для каких целей, долго оставалось тайной за семью печатями, пока не прошел слушок, что в Кириату зарегистрирован некий Институт клеточных исследований и этот самый институт сманивает к себе перспективных специалистов в области генетики, биохимии и медицины чуть ли не изо всех крупных научных центров Земли, предлагая им высокие оклады, благоустроенную жизнь в тихом месте с райским климатом, возможность принять участие в прорывных научных исследованиях и реализовать собственные идеи за счет компании. Многие соглашались.

Когда огромная стройплощадка на Ниунау превратилась в хорошо оборудованный научный городок, со всех концов Земли туда потянулись переселенцы. Прибывали, как правило, целыми семьями, прямо на месте получали ключи от новеньких коттеджей и документы с видом на жительство на территории Кириати. Власти островного государства, хорошо подмазанные Шелтоном, штамповали нужные бумаги, не глядя, и даже не стали отправлять на Ниунау своих государственных чиновников, отдав все на откуп структурам владеющей островом компании.

Пресса проявляла куда больший интерес к творящемуся на маленьком тропическом островке. Быстро уяснив, что легальным путем в частные владения "Глобального изыскателя" им не попасть, лихие репортеры нанимали катера и старались заснять пейзажи нового города со стороны моря. Сколько-нибудь ценной информацией им, правда, разжиться так и не удалось. Да, на острове есть современный аэродром. Да, где-то в глубине возвышаются массивные корпуса явно производственного назначения. Да, в островной лагуне каждый день купается куча ребятни всех рас и оттенков кожи, что подтверждает слухи, что своих новых сотрудников Шелтон вербовал и в Европейском Союзе, и в Соединенных Штатах, и в России, и в Японии, и в Индии, и в Китае, и в Корее, и в Австралии, и в Бразилии, и в ЮАР. Ну, так это и раньше не было секретом.

Настоящие секреты в это время создавались в кабинете Шелтона, расположенного в одном из неприметных зданий институтского комплекса, вдали от любопытных глаз. Винсент знакомил собравшийся совет экспертов с планом предстоящих исследований.

- Вот предполагаемая технология достижения интересующего нас результата, все этапы которой мы должны отработать, - вещал он.

- Пункт первый. Научиться выделять из любой ткани неповрежденные, пригодные для для дальнейших манипуляций клетки. Проблема здесь, в основном, в отработке точной диагностики. Задача не секретная, так что для ускорения работы можно привлекать к сотрудничеству любые научные учреждения.

Пункт второй. Насильственное омоложение выбранных клеток и придание им способностей к ускоренному размножению в питательной среде. Для выполнения первой задачи придется научиться пришивать молекулам хромосомных ДНК те участки, которые укорачиваются при репликациях ДНК в процессе последовательных делений клетки. Для решения второй, полагаю, стоит пристально изучить основы жизнедеятельности бактериальных клеток, обладающих наибольшей скоростью деления и, соответственно, скоростью нарастания живой массы. Если эти особенности связаны с определенными генами, надо научиться внедрять их в хромосомы размножаемых клеток. На этом же этапе, полагаю, следует производить замену дефектных генов выбранных для размножения клеток.

Пункт третий. Подбор питательной среды, наиболее пригодной для быстрого размножения клеток. Надеюсь, тут особых проблем не возникнет.

Пункт четвертый. Избавление от внедренных ранее чужеродных генов. Полагаю, это следует производить во время последнего деления наработанной клеточной массы путем удаления данных генов в процессе репликации ДНК. Технологию удаления нам предстоит разработать, возможно, потребуется создать фермент, вырезающей из молекулы ДНК нужный ген. На этом же этапе должен быть запущен механизм специализации выращенных клеток.

Пункт пятый. Срастание наработанных клеток в требуемый орган. Предстоит тщательно изучить особенности восприятия клетками внешней информации, передаваемой им как гормональным путем, так и путем электромагнитных излучений родственных клеток. У меня есть основания полагать, что именно здесь таится ключ к синхронизации процессов развития живого организма.

Пункт шестой. Поддержание жизнеспособности выращенных органов и их тестирование. Современная наука уже многое наработала в этой области, но нам надо добиться наивысшей степени надежности всех процедур. Так, какие есть вопросы?

- У меня вопрос, - подал голос Кевин, - как будем обеспечивать режим секретности? Винсент, ты, конечно, собрал здесь самую выдающуюся научную команду, но представь себе, что случится, если все эти научные мужи, по своему обыкновению, начнут обсуждать с коллегами ход своей работы? Наверняка вскоре найдется кто-то достаточно проницательный, кто свяжет воедино все проводимые исследования и получит достаточно четкое представление о всей нашей технологии выращивания органов.

- А потом при удобном случае найдет покупателей на эту информацию, и тогда наше открытие вполне смогут воспроизвести в другом месте, - продолжил его мысль Стивен. - И кстати, я вообще сомневаюсь, что эту технологию нам следует патентовать. Не хочу, как говорится, делить шкуру неубитого медведя, но если все-таки у нас все выгорит, это открытие может оказаться очень опасным, попади оно не в те руки. Это вам не энергию из воды качать!

- Патентовать не будем, - произнес Винсент, - наших средств теперь вполне хватит для развертывания производства, способного удовлетворить все мировые потребности в имплантантах. А что до попадания будущей технологии не в те руки... Ну, я постараюсь ставить перед коллективами отдельных подразделений нашего института узкие задачи безо всяких указаний, как они друг с другом связаны, и буду требовать сохранения в секрете результатов всех проводимых работ под предлогом сохранения коммерческой тайны. Наказание за болтовню - немедленное отстранение от работы с последующим увольнением. Для людей, увлеченных своими исследованиями, это будет суровым наказанием, да и материально они сильно проиграют. А общем, будем давить ненужный треп в зародыше. Когда проект будет, наконец, реализован, всей информацией по технологии выращивания органов будут владеть только присутствующие здесь лица.

- А как быть с сотрудниками нашей будущей фабрики имплантантов, которым предстоит воплощать эту технологию на практике? - спросил Стивен.

- А там каждый специалист будет отвечать за свою операцию, - незамедлительно ответил Винсент. - И один лишь директор будет осуществлять общий контроль. Стив, может ты этим и займешься?

- Ну да, вся островная инфраструктура на мне, служба безопасности компании - тоже на мне, теперь и производство хочешь на меня повесить?

- Стив, ну подбери, наконец, надежных помощников, сколько можно самому хозяйством заниматься?!

- Надежные помощники, Винсент, по заказу не появляются, и не мне тебе объяснять, сколько найдется желающих внедрить к нам своих лазутчиков, хотя бы даже и в хозяйственные службы!

- Стив, ну ты же сам там всех подбирал!

- Это еще не гарантия. Вот если бы у нас была собственная контрразведка...

- Стив, вот давай только без шпиономании! - замахал руками Винсент. - Сохранность информации, конечно, важна, но все-таки пусть твои ребята не слишком усердствуют, а то ты мне так всех научных специалистов распугаешь. Ученые - люди обидчивые...

- Винсент, я в твою епархию не лезу, но и ты уж, будь добр, не наваливай на меня лишние обязанности.

- Ладно, уговорил, за производство у нас будет отвечать Кевин, хотя я лично не представляю себе нашего витающего в высоких материях теоретика в роли директора чего бы то ни было.

- А может, зря не представляешь, - усмехнулся Кевин. - Нет, меня, конечно, никогда не интересовал процесс производства материальных благ, но ради высокой идеи...

- Ффу... Ну, значит, быть тебе директором и моим заместителем по производственной части в институте. Ладно, план мой, надеюсь, вам ясен, возражений нет? Раз нет, значит, утверждаем, возможные изменения будем вносить уже по ходу исследований.

- Тогда за работу, братья, и да пребудет с нами благословение Высших сил! - закрыл совещание Кевин.

На объявленную пресс-конференцию руководства компании "Глобальный изыскатель" репортеры ведущих мировых СМИ слетались как мухи на мед. В воздухе витало предвкушение очередной сенсации. Трое владельцев компании появились в зале за минуту до планируемого начала и заняли место в президиуме с таким торжественным выражением на лицах, что шумная репортерская братия моментально притихла. Винсент Шелтон взял в руки микрофон.

- Дамы и господа! Правление компании "Глобальный изыскатель" и руководство Фонда клеточных исследований имеют честь довести до вашего сведения об успешном завершении исследований возможности выращивания человеческих органов с заранее заданным генетическим кодом. Мы приглашаем к сотрудничеству все медицинские клиники Земли и уже сейчас готовы выполнять их заказы на любые органы и ткани человеческого организма, за исключением головного мозга. К заказу должны прилагаться образцы тканей пациентов с жизнеспособными клетками. Соответствие генетического кода поставленной по заказу продукции генетическому коду пациента, для которого она предназначена, гарантируется фирмой.

Зал на минуту притих, переваривая информацию, затем взорвался вопросами:

- Мистер Шелтон, а каковы расценки на пересадку?

- Договоры с вашей компанией смогут заключать только избранные клиники или любой желающий?

- Можно ли будет заранее заказать себе запасные органы?

- Планируются ли благотворительные программы для неимущих пациентов?

- Какова теперь дальнейшая судьба Фонда клеточных исследований? Кто станет владельцем прав на новую технологию?

- Будут ли продаваться лицензии на выращивание органов по вашей технологии?

Винсент с довольной улыбкой на устах еле успевал отвечать:

- Расценки на пересадку будут определять сами клиники, а вот прейскурант на выращивание тканей и органов мы, конечно, составим и вскоре доведем до всеобщего сведения. Нет, конечно, сотрудничать мы собираемся не только с избранными клиниками, а с любыми, которые когда-либо занимались пересадкой органов или по крайней мере имеют необходимое оборудование и достаточно квалифицированный персонал для такого рода операций. Да, запасные органы с собственным генетическим кодом теперь сможет заказать себе любой желающий, у которого хватит для этого средств. Нет, благотворительных программ наша компания не планирует. Сами понимаете, господа, на исследования были затрачены огромные средства, которые должны окупиться, а неимущих пациентов с потребностью в пересадке органов всегда будет во много раз больше, чем тех, кто способен заплатить за лечение. В конце концов, спасать своих граждан - это прямая обязанность правительств, да и кроме того, в мире достаточно благотворительных обществ, в которые можно обратиться за вспомоществованием... Фонд клеточных исследований, успешно выполнивший свою задачу, разумеется, прекращает свое существование, его паи будут обменены на акции компании "Глобальный изыскатель" нового выпуска в соответствующей пропорции, чтобы пайщики фонда получали ту долю прибыли компании, на какую имел право фонд в случае продажи патента на изобретение, ставшее результатом финансируемых им научных разработок. Акции эти, конечно, будут торговаться на ведущих фондовых биржах, так что желающие побыстрее получить свою долю в твердой валюте смогут в любой момент их продать. Полагаю, такая схема окажется выгоднее для всех наших пайщиков. А что до лицензий... Нет, на сей раз лицензии нами продаваться не будут. Наше новое предприятие в Кириату и без того будет достаточно мощным, чтобы удовлетворить весь платежеспособный спрос.

Зал недовольно зашумел, раздались отдельные выкрики.

- Да, я осознаю опасность концентрации производства в одном-единственном месте, да, я согласен, что в Океании случаются очень мощные тайфуны, но можете не беспокоиться, возможность противостоять им мы предусмотрели. Да, я понимаю, что здесь присутствуют люди, которые рассчитывали стать нашими партнерами в ведущих странах мира, и я готов согласиться, что они в принципе могли бы организовать производство не хуже нас. Но... чтобы продать лицензию, например, в США, надо предварительно оформить там патент, а вот именно этого мы делать и не собираемся.

Зал мгновенно погрузился в недоуменное молчание.

- Да, господа, - с улыбкой произнес Винсент, с минуту полюбовавшись немой сценой, - используемые нами технологии обнародованы не будут. Они настолько важны, в том числе в военной области, что были бы немедленно украдены, невзирая ни на какое патентное право. Руководители нашей компании, будучи людьми аполитичными и ощущая себя, в хорошем смысле слова, гражданами мира, готовы гарантировать поставки своей продукции в абсолютно любые страны без всякой дискриминации по политическим признакам. А вот тем, кто привык рассчитывать на дешевые дженерики, конечно, обломится, зато у них остаются все возможности добиться такого же результата самостоятельно. Пробуйте, господа, - Винсент продемонстрировал залу свои раскрытые ладони, - вы уже знаете, что принципиально этот результат достижим, так собирайте достойных ученых, ставьте перед ними задачу и вперед! Кому повезет, тот перестанет от нас зависеть в деле трансплантации и сможет даже конкурировать с нами на мировом рынке, а что до всех остальных... Ну, мы же в принципе все равно никому не собираемся отказывать, только платите!

- А все же не стоило тебе их так дразнить, - сказал Шелтону Стивен, когда пресс-конференция закончилась. - На такие затратные научные проекты вряд ли кто рискнет пойти, а вот отбоя от шпионов у нас теперь точно не будет!

- Стив, мы же предоставили тебе все возможные средства для борьбы со шпионами, так что уж, будь добр, соответствуй! Даже похищение кого-нибудь из специалистов им ничего не даст, ведь все об этом проекте знаем только мы трое.

- А представляешь, какой вой поднимется в прессе? Нас же будут обвинять в сокрытии от человечества информации, жизненно важной для его существования. Наверняка начнется бешеное давление на правительство Кириату, в том числе и по дипломатической линии.

- Это правительство сейчас полбюджета формирует за счет наших налогов, а как производство развернется, будет получать еще больше, не идиоты же они резать курицу, которая несет им золотые яйца! Никто им больше нашего не заплатит, они это прекрасно понимают, так что с этой стороны я никаких неприятностей не жду.

- А если какие горячие головы на вооруженное вторжение решатся?

- А смысл? Информации они так никакой не получат, а вот поставки органов сразу прекратятся, и не только для них. Нет, Стив, пока мы единолично владеем этим знанием, объявлять нам войну - это все равно что бросать вызов всему остальному миру! Никто на это не пойдет, будь спокоен.

На следующий день Винсент с удовольствием просматривал свежие газеты.

- Смотри, Стив, что о нас пишут! "Сбылась вековая мечта", "Триумф человеческого разума", "Фантастическое достижение в биотехнологии", "Новые горизонты трансплантологии". А вот тут, гляди, наша фотография, и подпись под ней: "Благодетели страждущих". Вот как нас реально оценивают, а ты еще сомневался!

- Ну как, тебя можно поздравить с успехами? - это первое, что спросил у только что вернувшегося из Лондона Винсента его ближайший друг и соратник Кевин Уилсон.

- Да, все прошло замечательно, клиники всего Евросоюза готовы приобретать выращенные нами органы. Ими проведено уже больше сотни операций, и пока не зафиксировано ни одного случая отторжения. В связи с этим донорские органы совершенно перестали пользоваться спросом. Никому не хочется платить большие деньги за операцию, месяцами, причем все это время прикованными к больничной аппаратуре, ожидать, пока где-то подберут относительно совместимый орган, и потом еще всю жизнь сидеть на лекарствах, подавляющих иммунитет. Люди готовы немного переплатить, но зато получить гарантии нормальной жизни. Короче, Кевин, мы теперь монополисты этого рынка, и как только наш завод выйдет на проектную мощность, начнем грести деньги лопатой.

- Винсент, - вкрадчиво произнес Уилсон, - а не кажется ли тебе, что нам пора приступить к реализации нашего главного проекта? Выращивать качественные органы мы научились, почему бы не попробовать вырастить и целое тело? Или еще есть проблемы с головным мозгом?

- В принципе, никаких проблем, - промолвил Винсент. - Наши клиенты полагают, что головной мозг мы производить пока не научились, пусть они и дальше пребывают в этом заблуждении.

- Тогда что нам мешает приступить к делу?

- Лично мне только боязнь последствий. Создать абсолютно новое человеческое существо... Кевин, ты по-прежнему считаешь главной нашей миссией в этой жизни повторить величайшее достижение Учителя?

- Да, Винсент, считаю. Мне было откровение, что время для этого пришло.

- Но ведь Симон Маг, по свидетельству Акилы, создал своего мальчика из воздуха, последовательно обращая ее в воду, затем в кровь и, наконец, уплотнив оную до состояния плоти, а мы можем создать плоть лишь из плоти же плюс питательный субстрат.

- Это неважно, Винсент, каждый смертный ищет свой собственный путь к постижению Истины. Если Провидению было угодно натолкнуть тебя именно на этот способ, грех было бы им не воспользоваться.

- Хорошо, Кевин, тогда я отбрасываю свои сомнения. Как говорится, делаем, что можем, и будь, что будет. Но сначала надо хорошенько подумать, как нам обставить этот наш, хм, эксперимент. Под каким предлогом мы можем вырастить тело, чтобы наши собственные сотрудники ничего не заподозрили? Среди них же не так много сторонников нашего учения.

- Винсент, ты полагаешь, на свете мало людей, которым пересадка отдельных органов уже не поможет и для излечения надо менять все тело? Пока ты занимаешься высокими материями, мне приходится разбираться с письмами, приходящими в компанию. Знаешь, сколько к нам обращается матерей, чьи дети умирают от рака? И хотя мы неоднократно оповещали мир, что не беремся за излечение тяжелых онкобольных, страждущие все равно продолжают писать, словно мы с тобой здесь боги!

- Боги? Ну, это уже как посмотреть! Учитель наш, если мне не изменяет память, тоже называл себя воплощением Божественного Сознания... Ладно, тащи сюда свою корреспонденцию!

Уилсон принес и разложил перед другом кучу писем со слезными просьбами, страшными медицинскими диагнозами, фотографиями больных детей. Винсент принялся задумчиво перебирать бумаги.

- А знаешь, Кевин, - вдруг признался он, - я сейчас действительно чувствую себя богом! Только боги имеют право по своей воле выбирать, кому из смертных продолжать жить, а кому умереть.

- И каким же будет твой выбор?

- А хотя бы... вот этот, - Винсент передал другу несколько скрепленных канцелярской скрепкой бумаг, к верхней их которых была пришпилена фотография курносого блондинистого пацаненка.

- Почему именно он?

- Не знаю, чем-то понравился... К тому же тут написано, что он из России, а у меня есть некоторые планы на сотрудничество с тамошним правительством. Этот наш Петров так красочно расписал им достоинства нашей компании, что они через свой государственный венчурный фонд вложили деньги в наш Фонд геронтологических исследований, обещают всяческое содействие, но при этом высказывают пожелание, чтобы часть наших будущих производств разместилась на их территории.

- Думаешь, стоит пойти навстречу?

- А почему бы и нет? Всегда стоит иметь запасную базу. К тому же надо отдать должное этой стране, там люди больше интересуются делом, чем спекуляциями на морально-этические темы. И раз уж российским правителям так хочется, чтобы их страна вывозила не только сырье, но и продукт высоких технологий, им придется смириться со всякими экстравагантными заскоками разработчиков этих самых технологий и не интересоваться тем, а не нарушают ли, случаем, эти люди запреты на клонирование человеческих особей. Ну а этот мальчик, - Винсент щелкнул ногтем по фотографии, - станет нашим начальным взносом в дело будущего сотрудничества. Русские очень любят быть во всем первыми и должны оценить этот жест. Да, кстати, так ребенок выглядел до болезни, сейчас, думаю, он являет собою куда более жалкое зрелище. Ладно, прочитай, что там о нем пишут.

- Так... - Кевин погрузился в чтение. - Зовут твоего избранника Илья Иванушкин, возраст - десять лет, проживает в селе Кутима Киренского района... Это где такое? Погоди, сейчас принесу карту... А-а-а, где-то рядом с Байкалом. Ну и глушь... Отца нет, мать - Калерия Васильевна Иванушкина, счетовод какой-то там конторы. Диагноз мальчика: саркома. Ого! Направлен на лечение в онкоцентр... химиотерапия успеха не имела... метастазы во многих органах... К счастью, головной мозг не затронут. По-моему, подходит нам для эксперимента.

- Тогда вызывай. Роль ангела, приносящего благую весть, любезно уступаю тебе!

Когда Илью Иванушкина доставили в Институт клеточных исследований на Ниунау, операция начала готовиться незамедлительно. Из изъятых образцов ткани выделялись живые клетки, над ними по давно отработанной методике проводились манипуляции восстановления молекул ДНК до стандартов эмбриональных клеток и провоцирования ускоренного деления с учетом дальнейшей специализации. Преобразованные клетки помещались в питательную среду, где из них быстро вырастали органы, из которых бригада обученных специалистов буквально лепила новое тело. Винсент лично руководил всем процессом.

- Основная генетическая программа роста запущена? - пришел поинтересоваться Кевин.

- Да, теперь предстоит сложная операция соединения нового тела с мозгом. Я уже отдал приказ вскрывать пациента.

- Он ничего не почувствует?

- Он давно в коме. Его уже привезли сюда полумертвым. Еще бы пара дней и... Хорошо, что успели списать всю информацию, хранящуюся в его головном мозгу.

- Каким образом?

- Американцы предоставили соответствующую технологию. У них этим уже давно занимаются, все ждут, когда смогут возвращать к жизни умерших.

- Ну, теперь, может быть, и дождутся.

- Я тоже так думаю. Вся эта скопированная информация очень пригодится на втором этапе нашего эксперимента.

- Когда думаешь к нему приступить?

- Сначала посмотрим, удастся ли нам исцелить этого. Потом думаю подержать его некоторое время здесь, пусть играет с местными ребятишками. И здоровье укрепит, и их приучит к своему тут существованию. Тем временем мы по отработанной методике создадим его дубль и в нужный момент просто подменим мальчиков. Настоящий Илья полетит домой к своей мамочке, а Илье поддельному мы уж придумаем какую-нибудь легенду. Ну, положим, родители умерли и пришлось усыновить ребенка... Главное, чтобы всякие писаки ни о чем не пронюхали! Надо будет намекнуть российским властям, чтобы нигде не публиковали фотографию исцеленного паренька. Дескать, предотвращение удара по психике, медицинская тайна и все такое...

- Прекрасно. Винсент, ты уникум, который все умеет предусмотреть! Методику создания мозга для дубля ты считаешь отработанной?

- Да, мы уже вырастили несколько экспериментальных обезьяньих и имплантировали их животным. Знаешь, они вполне нормально функционировали. На уровне инстинктов, разумеется. Чтобы создать так полноценную человеческую личность, придется, конечно, воспользоваться скопированной нами у Ильи информацией. Остается только решить, что именно из этого мы будем закачивать во вновь созданный мозг. Мне как-то не хочется, чтобы наше творение осознавало себя Ильей Иванушкиным, жителем села Кутима. Может, исключим все его воспоминания?

- Вместе с ними исчезнут и приобретенные навыки. Тебе хочется получить идиота, не умеющего связать пару слов и не способного себя обслуживать?

- О-ох, ты прав. Ладно, значит, придется как-то их сортировать... Да, забыл тебе сказать, я предложил матери мальчика подписать бумагу, где она выражает согласие, что все данные, полученные нами при обследовании ее сына, становятся собственностью нашей компании и могут быть использованы в дальнейших исследованиях.

- Подписала?

- Разумеется. А куда ей, спрашивается, было деваться. В любом случае, Кевин, она ничего не теряет, она вручила нам своего умирающего мальчика, а обратно получит живого и здорового. Зачем ей знать, что у него теперь появится дубль?

- Тогда все отлично. Но ты уж позаботься, чтобы информацию в мозг дубля загружали только наши проверенные люди.

- Разумеется.

Наконец, началась долгожданная операция по соединению нового тела мальчика с его головным мозгом. Проверив с помощью аппаратуры реакцию мозга пациента на раздражители и убедившись, что его нервная система реагирует нормально, Винсент дал распоряжение выводить Илью Иванушкина из-под наркоза.

- Ну как, все срослось? - заглянул к другу через некоторое время Кевин.

- Да, похоже, все нормально, наш маленький пациент уже пришел в сознание.

- Поздравляю с успехом, Винсент!

- И я тебя тоже! Ладно, пусть мальчик отлежится немного, и будем выводить его в свет.

Через несколько дней в компании юных жителей научного городка появился симпатичный блондинчик Илюша. Английского языка новичок не знал, окружающую его пышную тропическую природу и разномастных сверстников разглядывал с робким интересом, передвигался не слишком уверенно, словно не вполне еще освоился с собственным телом. К счастью, среди его новых знакомых оказалась пара ребят из русскоязычных семей, и постепенно контакт был установлен. Илья оттаял, стал участвовать в общих играх и проказах, удовлетворяя общий интерес, даже поведал кое-что о себе. Правда, совсем немного. И мать по телефону, и опекающий его здесь "дядя Винсент" советовали ему не слишком-то трепаться об обстоятельствах его появления на Ниунау, да он и сам мало что об этом знал. Поэтому Илюша рассказывал лишь, что долго и тяжело болел, и что сюда его привезли на операцию по замене тела, которая прошла успешно, и теперь он совершенно здоров. Дети сотрудников института имели некоторое представление, чем тут занимаются их родители, поэтому история новичка особой сенсацией для них не стала. Ну, заменили парню тело, так что ж - главное, чтобы человек был хороший. Вот странно только, что родители настоятельно требуют, чтобы об этом Илье они не рассказывали посторонним людям. Да разве ж есть здесь какие-то посторонние, на острове-то?!

Наблюдения за здоровьем и поведением "пациента номер 1", как теперь официально именовали в институте Илью Иванушкина, не требовали задействования большого количества сотрудников, и Шелтон разрешил многим разъехаться в отпуска с условием вернуться к началу второго этапа эксперимента. Некоторые, получив приличную премию в честь успешного завершения первой операции, отправились отдыхать целыми семьями. Нельзя сказать, что их выезд с острова не привлек ничьего внимания...

Аллан Кларк уже который день рыскал по Сиднею в поисках обитателей Ниунау. Случилось так, что городской аэропорт стал главным перевалочным пунктом для жителей острова по пути из Кириату в их родные страны. Главному редактору газеты, где Аллан работал штатным репортером, втемяшилось в голову, что интервью с кем-нибудь из сотрудников шелтоновской компании, чья внутренняя жизнь для окружающего мира оставалась тайной за семью печатями, может потянуть на нехилую сенсацию. Похоже, сия мысль посетила не только его, поскольку пассажиров каждого рейса из Кириату толпа газетных репортеров и телевизионщиков встречала уже у трапа самолета. Без особого, впрочем, успеха: докучливых интервьюеров гости с Ниунау посылали очень далеко, и ни из одного из них не удалось вытянуть больше пары малозначащих фраз. Администрация аэропорта уже угрожала принять меры к лицам, нарушающим покой пассажиров, и Аллан почел за лучшее оттуда ретироваться. Впрочем, небольшая надежда выполнить редакционное задание у него все же оставалась. Не все же отпускники сразу пересаживаются транзитом на рейсы, следующие в Европу, США, Японию, у кого-то же может и возникнуть желание задержаться на денек в красивом приморском городе, весьма привлекательном для иностранных туристов. Если пошататься по популярным туристическим местам, вдруг на кого-то и натолкнешься? Надо только шестым чувством опытного репортера догадаться, что это именно они.

Удача подстерегала Аллана в маленьком кафе с видом на море. С первого взгляда - обычная туристическая семейка: мать, отец и довольно таки расторможенный сорванец лет десяти на вид. А вот со второго... Загар-то у всех троих уже вполне тропический, а у парня к тому же болтается на шее какая-то побрякушка явно полинезийского происхождения. Нет, здесь конечно тоже торгуют похожими сувенирами, но вот именно что только похожими, исключительно фабричного производства, а эта штуковина явно кустарной работы. Где они ей сумели разжиться? Да, с этой троицей имеет смысл навести контакт...

Аллан подошел к столику, за которым сидело семейство, и галантно представился:

- Добрый день, я Аллан Кларк, корреспондент городской газеты "Сиднейские новости". Мы опрашиваем гостей нашего города, что им в понравилось в Сиднее. Вы разрешите задать вам пару-тройку вопросов?

Семейство оказалось настроено благодушно, и разрешение на небольшое интервью было получено. Супруги Лоуренс, а именно так звали собеседников Аллана, перечислили стандартный набор местных достопримечательностей: Сиднейскую оперу, башню и знаменитый аквариум. Кларк благожелательно кивал, но сей список показался ему несколько ущербным.

- А неужели вас не удивил наш мост Харбор Бридж?! - с некоторой даже обидой в голосе произнес он, широким жестом указывая на сооружение полукилометровой длины, смахивающее на гигантскую вешалку и хорошо видное из окон кафе.

Супруги замялись, зато их отпрыск Джонни неделикатно ляпнул:

- А у нас дома покрасивее мост есть! "Золотые ворота" называется!

- Так вы из Сан-Франциско! - несколько натужно изобразил восхищение Аллан.

- Эээ... вернее, из Беркли, это там рядом, - уточнил отец семейства.

Аллан вспомнил, что Беркли вроде как университетский город, и ненавязчиво перевел разговор на последние достижения науки, помянув, в частности, выращивание органов для пересадки. Старшие Лоуренсы, судя по всему, не горели желанием поддерживать разговор на эту тему, но младший поспешил блеснуть своей эрудицией, и его родителям волей-неволей пришлось признаться, что да, они работают на том самом острове Ниунау, на котором выращиваются эти органы. Теперь Аллан отстал бы от них только под угрозой пистолета!

- А какие исследования сейчас проводятся в вашем институте, если, конечно, это не секрет? - осторожно поинтересовался он.

Супруги Лоуренс заметно напряглись.

- Да так, ничего особенного, - вымолвил, наконец, мужчина. - Ведем кое-какую работу в области геронтологии, но пока без особого успеха... Шелтон, конечно, великий научный организатор, до даже такой мощный институт, как наш, знаете ли, не может выпекать крупные научные открытия как пирожки. В общем, ничего интересного для читателей вашей газеты мы сообщить не можем.

- А вот я могу! - внезапно встрял Джонни.

- Вот как? - Кларк обратил заинтересованный взор на самого младшего члена семейства.

- Да! Мы с ребятами из поселка обычно играем у лагуны... Мам, ну чего ты так смотришь, там совершенно безопасно, и ты же знаешь, как хорошо я плаваю! Так вот, недавно у нас появился новый парень, зовут его не по-нашему, И-лю-ша И-ва-нуш-кин, во! Ребята говорят, что он русский.

- И чем же интересен этот русский мальчик? - вкрадчиво поинтересовался Алан.

Взоры старших Лоуренсов в момент заледенели, мать под столом уже дергала любимого сыночка за шорты, а отец явно нацелился выдать ему затрещину, но тщеславного Джонни, из-за внимания иностранного журналиста к его скромной персоне впервые почувствовавшего себя очень важной фигурой, уже ничто не могло заставить попридержать язык:

- Этот парень рассказывал, что он болел раком, почти уже помирал, но у нас ему сделали новое тело, и теперь он совершенно здоров... Ой!!! Пап, ты чего дерешься?! Ну что я такого сказал-то??!!

...Винсент в ярости зашвырнул газету в дальний угол:

- Чтоб черти побрали всех этих журналюг! Какая-то поганая желтая газетенка, и все наши великие планы идут псу под хвост!!!

- И многие ее прочитали? - внешне спокойно осведомился Кевин.

- Кому надо - те прочитали! Уже к вечеру стряпню этого репортеришки цитировали все мировые информационные агентства! Да нам теперь проходу не дадут всякие борзописцы! И нашему пациенту, кстати, тоже! Ну и как его теперь прикажешь копировать?!

- Неужели ты всерьез рассчитывал, что такое событие, как первая пересадка человеческого тела, можно будет долго скрывать от прессы? Уверяю тебя, не в Австралии, так в России, не наш сотрудник, так кто-нибудь из родственников исцеленного непременно проболтался бы, а дальше все пошло бы тем же путем. Кто, кстати, из наших отпускников оказался находкой для искателей сенсаций? Стив вроде всех досконально проверял...

- Да если бы это еще был сотрудник института!... - Винсент издал рев раненого зверя. - Так ведь нет, обо всем проболтался какой-то малолетний щенок, как его там, а, Джонни Лоуренс! Он, видите ли, играл в одной компании с нашим Ильей, хорошенько запомнил все, что тот по глупости о себе рассказывал, и в самый неподходящий момент вывалил все это перед приблудным газетным писакой!

- И ему никто не объяснил, что об этом категорически нельзя трепаться за пределами острова?

- Может, и объясняли, только у него в одно ухо влетело, а из другого вылетело! А родители его, похоже, просто не в состоянии контролировать своего ненаглядного сыночка! Нет, хватит либеральничать с этой малолетней шантрапой! Как говорят русские, что не доходит через голову - дойдет через зад! Когда сия семейка вернется на остров, я поставлю папашу этого юного Джонни перед дилеммой: или немедленное увольнение за грубое нарушение условий контракта, или он хорошенько отделает своего отпрыска, да так, чтобы это слышал весь остров! Может, хоть другие шалопаи тогда за ум возьмутся.

- Угу, профилактика на будущее, - кивнул Кевин, - но пока нам еще предстоит разгребать последствия этой незапланированной сенсации. Теперь обращения о помощи пойдут валом, как нам на них отвечать?

- Институт больше пары таких операций в неделю не потянет, - хмуро промолвил Винсент, - и то еще если забросить все исследования и заниматься только этим. Зарубежные клиники, даже самые оснащенные, к столь сложным операциям не готовы в принципе. В итоге нас же и начнут ругать, что мы поманили несчастных людей иллюзией исцеления, а доступа к столь жизненно важной медицинской услуге не обеспечили.

- Значит, нам надо строить собственную большую клинику, - пожал плечами Кевин.

- Где? На острове мало места, и у меня нет ни малейшего желания превращать его в проходной двор.

- А почему обязательно на нашем острове? В Кириату много островов. Предложи их правительству заняться медицинским обслуживанием туристов, они тебе под этот проект хоть в самой столице землю выделят. Аборигены, что сейчас без дела болтаются, получат рабочие места обслуживающего персонала, правительство - международный престиж плюс нехилые налоги, страждущие - надежду на скорое исцеление, а мы - новые доходы плюс возможность отбирать интересующих нас пациентов, не вызывая при этом никаких подозрений. Всем хорошо, все счастливы!

- Да, это, пожалуй, выход... А каких пациентов ты собираешься отбирать? Все еще надеешься кого-нибудь продублировать без огласки?

- Винсент, первый человек с новым телом - это суперсенсация, десятый - всего только повод для маленькой заметки в газете, а уж когда такие операции встанут на поток... Ну сам подумай, кому придет в голову отслеживать судьбу каждого прооперированного? А если совместить появление дубля еще с каким-нибудь важным событием, то никому из репортеров даже в голову не придет копать в этом направлении. В общем, Винсент, наслаждаемся заслуженной славой, строим клинику, готовим к обнародованию очередное научное открытие, ну, скажем, в области геронтологии, и дожидаемся удобного момента для главного нашего дела. Да, и когда ты подберешь новую кандидатуру для дублирования, ни в коем случае не подпускай его к нашим малолетним островитянам! Внушение внушением, а наступать второй раз на те же грабли все же не стоит.

- Ну, это уж само собой разумеется, - хмыкнул Винсент.

...После того самого неудачного интервью десятилетний Джонни Лоуренс чувствовал себя явно не в своей тарелке. Родители как-то резко к нему охладели, на просьбы не реагировали и все угрожали крупными неприятностями в будущем. Долгожданная турпоездка оказалась безнадежно испорчена. По возвращении на Ниунау мальчика немедленно засадили под домашний арест и даже не пускали к нему друзей. Отец куда-то ходил объясняться, похоже, ему там устроили грандиозный разнос, поскольку домой он вернулся донельзя взвинченным. Джонни заперли в его комнате и выпускали оттуда только в туалет. Вечером отец с матерью долго ругались в своей спальне, но почему-то в полголоса, через стену было слышно плохо и понять почти ничего не удалось, разве что отдельные фразы типа "меня уволят", "нарезать розог", "это не наши традиции", "и должен орать", "он еще ребенок", "хорошо, у меня где-то дедовский ремень завалялся", "нет, и не проси, это приказ руководства". Засыпал мальчик с самыми дурными предчувствиями.

Утром отец сам принес Джонни завтрак и сурово произнес: "Как поешь, шагом марш на веранду!" Понятно, что после такого распоряжения мальчику кусок не лез в горло. Завтрак растянулся на полчаса, но, хочешь - не хочешь, из комнаты все же пришлось выползать. На веранде с зачем-то раскрытыми окнами Джонни бросилась в глаза невесть откуда здесь взявшаяся низкая длинная скамейка. Ровно такие же стояли у них в школьном спортзале.

- Джон, - обратился к нему отец, - за разбалтывание посторонним людям секретов фирмы, в которой мы с матерью имеем честь трудиться, ты будешь показательно наказан. Можешь не оправдываться, тебя перед выездом неоднократно предупреждали о недопустимости подобного поведения. До сих пор мы слишком либерально к тебя относились, но теперь чаша нашего терпения переполнилась. Тебя ждет порка. Раздевайся догола, садись верхом на эту скамейку и затем укладывайся на живот.

Джонни, которого доныне, несмотря на все его проказы, даже ни разу не шлепнули, был шокирован. В отцовских руках мальчик с ужасом узрел точильный ремень, которым его прадед по семейному преданию когда-то поколачивал деда. Отец этой участи уже счастливо избежал, а Джонни до сего дня и подавно был свято уверен в своей неприкосновенности. Жалобно пискнув, Джонни забился в угол, откуда, впрочем, был немедленно извлечен решительно настроенными родителями. С одеждой пришлось расстаться. Еще минуту спустя его насильно усадили на скамью, связав ноги под ней, и заставили улечься на нее пузом.

- Я на вас пожалуюсь! - проныл Джонни. - Вы нарушаете мои права!

- Куда? - усмехнулся отец. - Здесь тебе не Калифорния! Тут ни соцработников нет, ни телефонов доверия, ни законов таких, по которым можно засадить родителей, наказывающих своих нашкодивших отпрысков. Так что единственное право, которое у тебя осталось, это орать во всю глотку, и чем старательнее ты этим займешься, тем меньше получишь. Мать, держи ему руки, чтобы не вздумал прикрываться!

Распластавшись на скамье в неприличной позе, юный Лоуренс до боли сжимал бедрами ее боковые кромки. Отец взмахнул ремнем, и на обе ягодицы словно кипятком плеснуло. Джонни взвизгнул, задергался, заизвивался на скамейке, но деваться с нее ему было некуда. Отец порол неумело, попадая по чем попало, зато старательно и со всей силой, несколько раз даже засадил отпрыску по самым нежным местечкам промеж ягодиц. Боль была такая, что Джонни потерял всякую возможность плохо выполнить предписание отца и орал так, что его действительно было слышно по всему острову. Когда зареванного мальчугана поднимали со скамьи, он давал себе страшные клятвы, что скорее язык проглотит, чем скажет хоть словечко о здешней жизни кому-нибудь постороннему!

...Шелтон, натянув на лицо дежурную улыбку, пристально разглядывал зал для пресс-конференций. Надо же, сколько писак собралось, даже приставных стульев уже не хватает! А ведь вроде даже особо никого не оповещали... Впрочем, слухи по Лондону быстро разносятся...

- Дамы и господа! - начал он. - Мы собрали эту пресс-конференцию в связи с несколько преждевременным распространением сведений о последних научных достижениях нашего Института клеточных исследований. Да, мы подтверждаем, что больному саркомой русскому мальчику Илье Иванушкину провели операцию пересадки выращенного для него нового тела, но это всего лишь единичный факт, операция совершенно не отработана, о возможных при ней осложнениях мы пока можем только догадываться. Тем не менее, коль скоро первые результаты наших исследований уже стали достоянием общественности, правление компании "Глобальный изыскатель" уполномочило меня пригласить желающих стать участниками дальнейших экспериментов по пересадке тел. Как вы понимаете, их положительные результаты никак не гарантированы, но для кого-то это может стать единственным шансом сохранить жизнь. Окончательный отбор участников экспериментов будет проводить руководство института, все операции пока будут осуществляться в институтских лабораториях и за счет компании "Глобальный изыскатель", соответственно, все полученные при этом научные данные становятся собственностью нашей компании. Операции будут проводиться раз в неделю, чаще не получится, соответственно, многим нуждающимся в них придется отказывать, поймите нас правильно. Когда методика будет отработана, мы откроем большую специализированную клинику в столице Кириату, куда смогут обращаться все желающие, но лечиться им придется уже за свой счет. Клиника эта также будет принимать на стажировку медперсонал изо всех стран мира с тем, чтобы они, обучившись, смогли проводить подобные операции у себя дома. Контактные телефоны и почтовые адреса для справок будут обнародованы в ходе нашей пресс-конференции. Я вижу, что вас всех уже распирают вопросы. Ну что ж, постараюсь на них ответить, не затрагивая, естественно, тех технологических подробностей, что являются секретами нашей компании.

"А погодка-то вполне лондонская..." - подумал Винсент, озирая хмурые тучи, нависшие над Шереметьевским аэропортом. Перелет из тропического лета Ниунау в осеннюю Москву хорошему настроению никак не способствовал. Но ничего не попишешь - дело прежде всего. В столице России Шелтона ждали важные конфиденциальные переговоры. Все еще входящий в Совет экспертов шелтоновской компании Константин Петров и присоединившийся к нему Стивен Ньюбери давно уже окучивали местные элиты и сумели таки подготовить почву для тесного сотрудничества, теперь надо было нанести последний штрих.

- Господин Шелтон, наше министерство всесторонне изучило ваши предложения и сочло их выгодными, - российский министр здравоохранения и социального развития был сама любезность, - мы также очень признательны вам за спасение жизни нашего юного гражданина Ильи Иванушкина и рассчитываем на дальнейшее сотрудничество в этой сфере, но все-таки хотели бы знать, насколько близок к успеху тот ваш проект, который софинансируется нашим суверенным венчурным фондом?

- Близок, как никогда, - Винсент постарался растянуть губы в широкой улыбке, - загвоздка лишь в определении кандидатуры того, кто первым подвергнется операции омоложения.

- Надо ли так понимать ваши слова, что у россиян есть неплохой шанс?

- А как же иначе! Россия имеет столько заслуг перед человечеством в области геронтологических исследований и настолько славится своими храбрыми испытателями, что просто невозможно отказать вам в этой чести. Но, конечно, у нас есть и определенные требования к предполагаемому первопроходцу...

- Наше министерство готово оказать вам всяческое содействие в поиске подходящей кандидатуры, - быстро промолвил министр.

- Замечательно. Прежде всего это должен быть человек без признаков старческой деменции, болезни Альцгеймера, опухолей головного мозга, не перенесший серьезных инсультов. Как вы знаете, выращивать головной мозг мы пока не научились, а процедуры омоложения никак не затрагивают те клетки организма, что не заменяются в процессе операции. Мозговые сосуды мы ему, конечно, прочистим, но не более того. При этом наш пациент может страдать набором всех прочих старческих болезней, и чем больше их будет, тем нагляднее станут видны наши достижения.

- Ваши рекомендации мы учтем, не сомневайтесь, - кивнул министр, - только один вопрос: вот скажем, если вашему пациенту будет лет восемьдесят, то сколько он еще сможет прожить после омоложения?

- Ресурсы головного мозга не вечны, - вздохнул Винсент, - но... лет сорок он протянуть должен.

- Неплохая добавка, - улыбнулся министр, - есть ради чего рисковать. Велика ли вероятность, что та клиника, которую вы планируете открыть в России, будет заниматься именно этими операциями?

- В основном этими, - подтвердил Шелтон, - плюс, разумеется, всякие клинические исследования. Наша компания очень рассчитывает, что вся связанная с ними информация не будет нигде разглашаться.

- Безусловно, - кивнул министр, - у нас в стране умеют хранить тайны. Можете рассчитывать на всяческое наше содействие.

- Я рад, что мы друг друга поняли, - дипломатично промолвил Винсент.

...Валентин Николаевич Синьков никак не ждал звонка из Минздрава. Что ему там могли предложить-то, бесплатную путевку в санаторий? Так не помогут ему уже никакие санатории. Направление на госпитализацию в очередную больницу? Пустые хлопоты, врачи уже расписались в своем бессилии поправить ему здоровье, от старости лекарства пока не придумано, и с такими, как у него, болячками люди долго не живут. Старик без затей высказал все это незваному доброхоту, но тот оказался настойчив:

- Валентин Николаевич, вы же заслуженный испытатель, именно поэтому мы к вам и обратились. Вы не желаете принять участие в еще одном эксперименте?

- В качестве подопытного кролика, которому так и так скоро подыхать?

- Ну что вы... Вы, может быть, слышали о достижениях компании "Глобальный изыскатель"?

- Это англичане, что ли? Да уж, по телеящику уже все уши прожужжали! Рад, конечно, за пацана, но...

- Валентин Николаевич, у них на выходе еще один проект, операция омоложения. Наша страна тоже принимает в этом участие. Нужны добровольцы...

- Ага, понятно. Тут-то старый испытатель и пришелся ко двору... Нет, мне в принципе терять уже нечего, так что, если подхожу, я готов дать свое согласие... Куда мне явиться?

- Они сами за вами заедут. Операция будет проводиться в их клинике на Ниунау. Можете не брать с собой никаких вещей, они там обеспечат вас всем необходимым.

- Да уж известное дело... - старый испытатель, рисковавший своим здоровьем еще во времена подготовки первых космических полетов, кряхтя, принялся собираться в дорогу.

...Сознание после наркоза возвращалось медленно, ощущения были какими-то необычными. Прежде всего, нигде ничего не болело! Синьков пошевелил руками, затем согнул ноги в коленях. Вроде все на месте... Глянул на собственную руку и не признал. Куда делась старческая греча, откуда там такая молодая, тьфу ты, даже юношеская кожа? Нащупал кнопку вызова медперсонала. Прибежали, принялись расспрашивать о самочувствии, ничего, это все привычно, постарался максимально точно изложить свои ощущения. Все старательно записали, принесли зеркало, дали глянуть на себя. Боже, это теперь мое лицо??!! Когда же я выглядел-то так свежо, лет в тридцать, наверное, да нет, куда там в тридцать, скорее в двадцать, а уж такие ясные глаза в последний раз были только на фотографии, что делал для своего первого паспорта. Неужто и в самом деле опять стал юнцом?! Все, теперь хоть домой не возвращайся, даже родные не признают!...

Последующие дни были наполнены для Валентина Николаевича медицинскими обследованиями и нескончаемыми опросами. Честно исполнив свои обязанности участника научного эксперимента, он получил на руки заграничный паспорт с новой фотографией, кипу справок, подарки от компании и билет на самолет до Москвы, куда он должен был вылететь вместе с сопровождающими. Синькова предупредили, что там ему еще придется поучаствовать в большой пресс-конференции, после чего все его обязательства будут выполнены. Сорок лет жизни фирма ему гарантирует, а там уж ему самому решать, как этими годами распорядиться: продолжать ли жить на заслуженной пенсии, вернуться ли в отряд испытателей, где такому опытному сотруднику будут только рады, или постараться получить новое образование и попробовать себя в иной сфере - прожить, так сказать, еще одну жизнь. Винсент Шелтон при встрече даже прозрачно намекнул, что не прочь увидеть Синькова среди сотрудников будущего российского отделения его компании.

...Винсент, просматривающий переписку с родителями потенциальных пациентов институтской клиники, гневно потряс бумажным листом и протянул его Кевину:

- Нет, ты только посмотри, какая наглость, а?!

Уилсон углубился в чтение. В письме некая американская дамочка возмущалась, что помимо различных медицинских документов от нее потребовали предоставить фото ее сына в обнаженном виде, выражала предположение, что компания "Глобальный изыскатель" торгует детской порнографией, и грозила вчинить иск за понесенный ею и ее сыном моральный ущерб, если это требование не будет снято.

- Ну что, прикажешь объяснять ей теперь, что телосложение человека не стопроцентно определяется его генотипом, что важно еще, в каких условиях он развивался, - гневно произнес Винсент, - и если мы не будем знать, как выглядел в реале ее обожаемый сынок, его новое тело может оказаться не слишком похожим на оригинал. А в связи с тем, что операции поставлены на поток, приступать к выращиванию нового тела нам приходится задолго до того, как его оригинал будет доставлен в нашу клинику.

- Не советую с ней вообще связываться, - промолвил Кевин. - Есть такая порода людей, которым деньги застят все. Слышал небось, как одна такая баба нагрела злосчастного Майкла Джексона? Сперва ее сына вылечили от рака на деньги Майкла, а потом она тому же Майклу вчинила иск, что он якобы домогался ее сыночка. Майкл тогда еле оправдался. Короче, если не хочешь сам оказаться в его шкуре, сразу пошли эту недовольную куда подальше со всеми ее претензиями, претендентов на бесплатную операцию у нас и без этой семейки вагон и маленькая тележка!

- Правильно, туда им и дорога! - Винсент отложил листок в сторону.

...Заявленную большую пресс-конференцию с участием первого омоложенного Шелтон провел в Москве. Помимо Синькова, чья юношеская физиономия вызывала оторопь всех его знакомых, в президиуме сидели высокопоставленные чиновники российского Минздрава с таким выражением на лицах, словно проведенная уникальная операция - это в первую голову их заслуга. Вопросы, впрочем, задавились прежде всего Винсенту, и он с удовольствием на них отвечал:

- Вы спрашиваете, насколько эта операция продлевает жизнь? Ну, это уж кому как повезет в зависимости от состояния головного мозга. Если нет старческого слабоумия, болезни Альцгеймера, излишней предрасположенности к атеросклерозу, то вполне можно рассчитывать дожить лет до ста двадцати. Если у кого уже есть проблемы с головным мозгом, то наша операция ему, увы, не поможет. Но и те, кому повезло, должны осознавать, что их, скорее всего, ждет смерть от инсульта. Увы, ресурсы нашего мозга не беспредельны... Как мы добились столь поразительного эффекта омоложения? Просто восстановили способность клеток пациента к делению. Да, она почти всегда ограничена, после каждой репликации молекулы ДНК укорачиваются. Да, существуют клетки, которые могут делиться бесконечно много раз, но это, увы, раковые клетки... Существуют и другие механизмы апоптоза клеток, которые тоже опасно полностью отключать, тут всегда приходится идти по узенькой тропке: шаг влево, шаг вправо - и системы регулирования жизнедеятельности организма пойдут в разнос. Да, операция еще не отработана, пока прошел только первый эксперимент. Разумеется, наши исследования будут еще продолжаться, и если кто желает в них поучаствовать - милости просим! Да, пока все бесплатно. Да, когда отладим технологию омоложения, начнем проводить платные операции в большой клинике. Нет, вовсе не в Кириату - у вас в России! Вот, ответственные лица из вашего правительства не дадут соврать! В каком городе? Это вы у них спросите, мы согласны на любой, но пока они, кажется, больше склоняются к Новосибирску. Почему именно в России? У нас хороший опыт сотрудничества с вашими властями, они всегда идут нам навстречу в вопросах организации исследований, а в проект омоложения даже напрямую вложились. Разумеется, наша компания ценит подобное отношение. Да, вы правы, и Илью Иванушника, и присутствующего здесь господина Синькова мы выбрали в качестве первопроходцев, учитывая и эти соображения. Кстати, выращивание новых тел для раковых больных тоже пока еще проходит в режиме клинических испытаний. Мы стараемся выбирать добровольцев из самых разных стран, хотя некоторым, - здесь голос Винсента приобрел желчные ноты, - нам приходится отказывать. Вот полюбуйтесь, какое послание нам прислали из Соединенных Штатов, - тут Шелтон зачитал поразившее его письмо американской дамы. - Нормально, да?! Тут нас за все наши благодеяния чуть ли не прямым текстом объявляют порнографами, а в свете последних наших достижений, глядишь, чего доброго, обвинят и в геронтофилии! (Смех в зале.) Короче, компания "Глобальный изыскатель" приняла решение впредь исключить Соединенные Штаты из числа стран, чьи граждане могут рассчитывать на бесплатные операции в рамках программ клинических испытаний. Абсолютно уверен, что с россиянами никогда подобного не случится. Здесь люди умеют быть благодарными! (Аплодисменты.) Ну что ж, дамы и господа, на этом наша пресс-конференция завершена, позвольте мне откланяться.

Вернувшись из России, Шелтон немедленно созвал совет экспертов.

- Почва подготовлена, - заявил он, - теперь ничто не должно помешать нам, не привлекая лишнего внимания, сотворить дубль избранного нами пациента, по крайней мере, если он будет родом из России.

- Только выбери на сей раз кого-нибудь постарше, - посоветовал Кевин. - Как показал опыт, десятилетние слишком болтливы.

- Согласен. Претендентов на исцеление, как я понимаю, уже набралось достаточно?

- Целая прорва, - усмехнулся Кевин, - можно найти на любой вкус.

- Хорошо... Тогда отбери тех, кому сейчас лет двенадцать, это уже достаточно серьезный, но все-таки еще внушаемый возраст. Желательно, чтобы пациент жил в селе или в каком-нибудь отдаленном маленьком городке, куда не заглядывают туристы, да и журналистская братия им особо не интересуется. Совсем хорошо, если у него будут непритязательные родители без всякой склонности к самопиару. Когда подберешь, представь мне для окончательного решения.

На сей раз Винсент долго перечитывал каждый документ, пристально вглядываясь в фотографии потенциальных пациентов. Наконец, передал Кевину фотокарточку темноволосого мальчугана.

- Пусть будет вот этот.

- И что тебя в нем так привлекло? - осведомился Уилсон.

- Взгляд у него какой-то особый... очень понятливый. Мне почему-то кажется, что я смогу ему все объяснить. Дублю, я имею в виду.

- Ну, воля твоя... Так, почитаем, что из себя представляет твой избранник... Юра Пафнутьев, возраст - 12 лет, проживает в городе Мончегорск Мурманской области. Городок, как я выяснил, знаменит только своей плохой экологией, там работает один из комбинатов "Норильского никеля". Пишут, что они затравили всю тайгу на сотню миль окрест. Понятно, откуда у парня рак... Туристов в эту местность калачом не заманишь, заезжих журналистов хозяева города тоже наверняка не привечают. По-моему, подойдет. Родители мальчика... Опять мать-одиночка, Валентина Тимофеевна Пафнутьева, уборщица кафе "Лапландия". Мда, на такой должности много не заработаешь... Должна быть по гроб нам благодарна, что спасли ей сына, ни на что больше не претендовать и вообще не вылезать из своего Мончегорска. Справка о нынешнем состоянии пациента... Ну, тут картина стандартная, опять неудачная химиотерапия в областной больнице, поскольку везти ребенка в столичный онкоцентр нет средств, опять метастазы, на счастье, мозг не затронут... Короче, по всем признакам - наш клиент.

- Вызывай! - махнул рукой Винсент.

Юру Пафнутьева привезли на Ниунау без лишнего шума. Пациентов на экспериментальные операции в Институт клеточных исследований доставляли теперь регулярно, и этот очередной почти ничем из них не выделялся. Ну, разве что Шелтон приказал вырастить для него сразу два новых тела, но и это не бог весть какая сенсация: может, просто ищется способ увеличить вероятность благоприятного исхода при особо сложных случаях замены тела. Так, во всяком случае, объяснили это работающим с телами специалистам. Мозг для дубля растили в засекреченной даже от сотрудников института лаборатории особо доверенные люди, они же под руководством Винсента занимались фильтрацией информации, списанной из мозга пациента. По завершении подготовительного этапа, в двух соседних операционных одновременно начались операции по соединению тела с головным мозгом. Первым из-под наркоза вывели Юру Пафнутьева. Проведав юного пациента и немного побеседовав с ним тет-а-тет, Винсент отправился к нетерпеливо ожидавшему его Кевину.

- Все в порядке, похоже, Высшие силы сегодня нам благоприятствуют. Через несколько дней чудом избежавший смерти мальчик вернется к своей счастливой мамочке. Надеюсь, у нее достанет ума не светить его мордашку перед телекамерами. Я на всякий случай наболтаю ей, что это вредно для психики ребенка.

- Поздравляю с успехом! Когда приступим к оживлению дубля?

- Вот разгоню всех лишних людей, и приступим. Я хочу стать первым, кого он увидит на этом свете. Я уже решил, что назову его Джорджем.

Оставшись в операционной только с самыми близкими соратниками, Винсент сгенерировал импульс, запускающий функционирование головного мозга дубля. Курсор на экране осциллографа принялся выписывать сложную кривую, соответствующую альфа-ритму.

- Когда проверим у него реакции и отключим наркоз, все покиньте помещение, - распорядился Шелтон.

Все необходимые манипуляции были проделаны, и Винсент, наконец, остался наедине со своим творением. Так прошло несколько томительных минут. И вот мальчик открыл глаза...

...Сознание возвращалось медленно, и первым делом мальчик понял, что куда-то без следа испарилась мучавшая его все последние дни боль. Это было так непривычно, что еще несколько минут он пролежал, наслаждаясь этим своим новым состоянием и не спеша сталкиваться с грубой окружающей действительностью. Но, рано или поздно, это все же надо было сделать, и мальчик, наконец, решился разжать сомкнутые веки... Неизвестная комната, полная всякой аппаратуры, наверное, операционная... выкрашенный белой краской потолок... и склонившийся над койкой высокий темноволосый мужчина, почему-то без халата...

- Джорджи...

"Это он меня, что ли, зовет? Разве я - Джорджи?" - мальчик попытался вспомнить, как его зовут на самом деле, и с удивлением осознал, что совершенно этого не помнит. Подумал о матери, лицо ее вспомнил, а вот как ее звать и как она звала его самого - нет... Обнаружил, что не помнит ни имени города, ни названия улицы, на которой он жил. Вообще, все всплывающие в сознании образы как-то враз утеряли свои имена. Слегка запаниковав, мальчик уставился на мужчину жалобными, недоумевающими глазами.

- Джорджи, тебе плохо?

- Я... я ничего не помню... А так... нет, ничего не болит.

- Джорджи, ты только что перенес сложнейшую операцию, ради исцеления пришлось даже основательно почистить твой мозг, разумеется, многие связи в нем при этом разрушились. Но ты не бойся, твой интеллект не должен был пострадать, а память... память - дело наживное, я помогу тебе ее восстановить. Запомни для начала: тебя зовут Джорджи, а меня - дядя Винсент.

"Ладно. Может, я и в самом деле - Джорджи, только странно: имя английское, а сам-то я русский... Ох, вспомнить бы хоть, куда меня везли-то." Мальчик, наконец, сам решился задать вопрос:

- Дядя Винсент, а... а где я?

- На острове Ниунау, Джорджи. Это в Океании. Помнишь, почему ты сюда попал?

- Ага. Я болел раком, и мне должны были сделать тут новое тело. Сделали, да?

- Сделали, разумеется, раз у тебя ничего не болит. Ты его хорошо чувствуешь? Пальцами можешь пошевелить?

Мальчик прислушался к своим ощущениям, даже повращал в порядке эксперимента правой ладонью.

- Могу. Только все малость незнакомо как-то...

- Не беда, привыкнешь. Просто твой мозг еще только учится анализировать сигналы новых периферийных нейронов. Несколько дней поразрабатываешь руки, остальное притрется само. А как тебя сюда везли, помнишь?

- Очень смутно. Знаете, у меня тогда все так болело, и меня всю дорогу этим... ну, снотворным накачивали, так что я все время сонный был. А остров ваш почти совсем не помню...

- Ладно, успеешь еще с ним познакомиться. А где ты раньше жил, можешь вспомнить?

Мальчик вздохнул:

- Как там все выглядело - помню, а как называлось - нет... Даже как маму зовут, и то не помню, представляете?! Но я же вспомню потом, да?...

- Джорджи, боюсь тебя разочаровать, но есть вероятность, что сам ты не сможешь вспомнить уже ничего. Придется тебе верить мне на слово. И лучше не пытайся дофантазировать то, чего не помнишь, а то может возникнуть ложная память - память о том, что с тобой в реальности не происходило. Потихоньку, не перенапрягаясь, анализируй свои воспоминания, если где увидишь пробел - сообщай мне, я тебе помогу. Да, и большая просьба, постарайся впредь говорить со мной на английском - ты должен знать этот язык. Если сложно сразу строить фразу на нем, переводи с русского.

Мальчик послушно кивнул и сделал попытку последовать совету. В своем знании английского он сомневался, но, к его удивлению, нужные слова как-то сами всплыли из подсознания. Радостно обменявшись с дядей Винсентом парой малозначащих фраз, мальчик удовлетворенно откинулся на подушку.

- Молодчина, Джорджи! А теперь отдыхай. Ты еще не отошел от операции, и тебе пока надо много спать. До завтра, парень!

За дверями операционной Шелтона с нетерпением поджидал Уилсон.

- Ну, как он?

- Высшие силы, Кевин, были сегодня на нашей стороне! Все куда лучше, чем могло бы быть. Он неплохо управляется со своим телом, он вполне адекватен психически, проблемы только с памятью, но тут уж наша вина.

- Не то затерли? И кем он себя осознает?

- Если честно, с этим затиранием мы вообще наломали дров. Он помнит образы всего того, что окружало Юру Пафнутьева, но не может вспомнить ни одного имени. В результате он осознает себя русским мальчиком из северного города, некогда болевшим раком, но теперь счастливо от него излечившимся. Боюсь, будет трудно убедить его, что все это не имеет к нему никакого отношения. К счастью, мне удалось внушить ему, что его зовут Джорджи. Кевин, меня сейчас гложет мысль: а вдруг все это означает, что у них с Юрой теперь одна душа на двоих?

Уилсон решительно замотал головой.

- Ни в коем случае, Винсент, это всего только перекопированная вами память. Душа вообще, как правило, не помнит своих прежних реинкарнаций. Разве что случится что-то экстремальное... Клиническая смерть или шок какой большой... Вот если тогда он заговорит, к примеру, на языке, которого никогда не изучал, или начнет вспоминать о местах, где никогда не был, о людях, с которыми никогда не встречался, то тогда да, это явно будут воспоминания души о ее предыдущем воплощении. Особенно часто такое случается, когда человек попадает под молнию, но при этом выживает.

- Ну, не под молнию же его подставлять... Да и это еще не доказательство, вдруг с этим Юрой в аналогичных обстоятельствах случилось бы то же самое. В обычной жизни различие душ как-то проявится?

- Когда-нибудь проявится, Винсент, и скорее всего, в обстоятельствах их жизни. У каждой души своя собственная карма, и то, что придется претерпеть одному, вполне может миновать другого. Различия уже скоро начнутся, ведь твоему Джорджи суждено остаться здесь, а его прототипу - возвратиться в свой зачуханный Мончегорск. Как тебе, кстати, этот мальчик?

- Юра-то? Знаешь, Кевин, у меня такое ощущение, что нам несказанно повезло с прототипом нашего творения. Я с ним тут побеседовал немного. Умница, на удивление развитый и ответственный парень, и английский хорошо знает. И как только умудрился изучить... И это при том, что он из бедной неинтеллигентной семьи, и город его родной - отнюдь не центр культуры, и в больницах он сколько провалялся... Даже жалеть его начинаю - вряд ли он сумеет выбиться в люди в этом своем заштатном городишке. В лучшем случае его ждет судьба рядового инженера или врача местной больницы - и то если еще до этого его кто не зарежет по пьяни...

- Ну, стало быть, Высшие силы содействуют нам в нашем проекте, в нужный момент приведя к нам именно этого мальчика. Может, это рука судьбы, что первый твой эксперимент с Ильей так вовремя прервался против твоей воли.

- Да, я это уже понял. По сравнению с Юрой, мой первый избранник - всего лишь болтливый смазливый мелкий шалопай. Счастье, что Джорджи не с него скопирован. Но теперь я не знаю, что мне делать дальше с моим творением, раз с его появлением на свет в мир явилась новая человеческая душа. Симону было легче: он как создал своего мальчика из воздуха, так его потом и дематериализовал. А вот нам как быть? Как легализовать Джорджи?

- Думаю, выход есть, Винсент. Многим ли здесь известна биография Юры Пафнутьева? Только нам с тобой, ну, еще Стивену. Почему бы не попытаться убедить остальных, что он - приютский ребенок, или что его мать скоропостижно скончалась? Давай отправим его в столицу Кириату в сопровождении Стивена. Там, при открывающейся клинике, работают российские представители, вот им и передадим мальчика для возвращения на родину вместе с остальными пациентами, причем так, чтобы никто из обитателей Ниунау о том не прознал. А Стивен, тем временем, возвратится сюда на нанятом легком самолете и якобы привезет с собой мальчика, оказавшегося никому не нужным в его родной стране: ну, допустим, мать умерла, а других близких родственников у него не оказалось. Все здесь будут считать, что Юру просто отдали тебе под опеку, а ты, чтобы не бередить душевные раны мальчика, дал ему новое имя и вообще не желаешь, чтобы пареньку что-нибудь напоминало о его прежней жизни. Для России никакого Джорджи не существует, она им и интересоваться не будет, власти Кириату по своей инициативе никаких проверок устраивать не станут, а для нашего поселка и такое объяснение вполне сойдет.

- Но у него же нет никаких документов!

- А зачем ему здесь документы? Кто у него их спрашивать-то станет? Внуши мальчику, чтобы он не трепался, кто он такой есть на самом деле, лишний раз не попадался на глаза посторонним, особенно если они из России, и пусть живет обычной мальчишеской жизнью. В школу его отдавать не надо - сами не хуже обучим, работа для него в институте всегда найдется, а с течением времени, когда в Кириату все позабудут, что туда приезжал какой-то Юра Пафнутьев, можно будет и о документах побеспокоиться, за взятку там что угодно оформят.

- Хорошо, Кевин, наверное, так и сделаем.

Джорджи прилип носом к оконному стеклу, с тоской всматриваясь в уличный пейзаж. Если хорошенько приглядеться, то между домами на противоположной стороне улицы можно было увидеть кусочек лагуны. Весь день напролет оттуда доносились радостные детские крики, так хотелось пойти познакомиться, но... не пускали... За спиной скрипнула открываемая дверь. Тяжело вздохнув, мальчик отвернулся от окна, уставившись на вошедшего Шелтона просительным взглядом.

- Дядя Винсент, почему мне нельзя встречаться с другими ребятами? Я ведь уже совсем здоров...

- Прояви терпение, Джорджи, ты еще успеешь с ними вдоволь наиграться. Просто есть пока некоторые нюансы...

- Какие, дядя Винсент, вы уже целую неделю это говорите. Это потому, что я еще ничьи имена не вспомнил, да? А может, если мне кто позвонит, я их тогда и припомню? Но не звонят почему-то... Неужели даже мама не хочет со мной поговорить...

- Джорджи, никто не должен беспокоить тебя звонками. Вообще никому за пределами этого острова не следует знать, что ты здесь находишься.

- Но почему?! - недоуменно вопросил мальчик. - Почему я должен здесь скрываться?

- Ты действительно хочешь это знать? - зловеще осведомился Винсент.

- Да... конечно... - Джорджи нервно сглотнул, с трепетом взирая на мужчину.

Винсент пристально оглядел взволнованного мальчика и жестко произнес:

- Потому что ты вне закона. Юридически тебя не существует.

Потрясенный этим ответом Джорджи беспомощно захлопал ресницами:

- Но почему?!... Я не понимаю...

- Потому что ты создан искусственно в обход всех законов. Где-то в Кольском полуострове живет прототип, чьей генетической копией ты являешься.

Джорджи все еще не врубался:

- Генетической копией... Так у меня есть брат-близнец?

- Никакой он тебе не брат. Его мать тебя не рожала, она даже не подозревает о твоем существовании. Все, что его с тобой связывает, это несколько клеток его тела, из которых тебя, собственно, и вырастили. Если ты отправишься искать его в надежде обрести семью, то боюсь, мой мальчик, тебя ждет жестокое разочарование. Его матери и так приходится в одиночку растить сына, живут они крайне небогато, и вряд ли ей понравится появление еще одного спиногрыза. От родного их Российского государства ты тоже милостей не дождешься, на гражданство можешь даже не рассчитывать. У тебя нет родителей, и никто не знает, на чьей территории ты появился на свет. А вот кого твое бытие действительно может заинтересовать, так это тамошних ученых. Такой уникальный объект для медицинских исследований им еще не попадался. Хочется тебе прожить жизнь в роли подопытного кролика?

Мальчик отрицательно помотал головой, на глазах у него выступили слезы. Все еще не в силах примириться с ошеломляющими откровениями дяди Винсента, Джорджи спросил:

- Но почему тогда я помню о своей прошлой жизни? Ну, как я маленьким был, дом свой помню, улицу, лицо мамино...

- Потому что тебе досталась память твоего прототипа, - ответил Винсент. - Мы ее, конечно, сортировали при загрузке, но когда приходится обрабатывать такую прорву информации, что-нибудь, да упустишь. Это твой прототип жил в маленьком городке на Кольском полуострове. Весьма образованный, кстати, был паренек, поэтому кроме родного русского языка ты неплохо владеешь английским. И способности к языкам тебе от него достались отменные. Вот еще пообщаемся с тобой, ты быстро выучишься и на английском станешь болтать не хуже коренного лондонца! Ты умный мальчик, Джорджи, и, я надеюсь, в состоянии переварить правду о себе, как бы шокирующе она для тебя ни звучала.

Джорджи глянул на мужчину исподлобья враз погрустневшими глазами:

- Спасибо, господин Шелтон, я все понял... Я здесь никто... Вот только... для чего вам понадобилось меня делать, а? И как вам это удалось?

- Ох, долго рассказывать, мой мальчик... - Винсент глубоко задумался. - Скажи, ты когда-нибудь читал Новый Завет?

- Ну... было дело.

- Замечательно. Тебе там не припоминается такой персонаж, как Симон Маг?

- Эээ... Да, кажется, был там такой мужик. Он еще хотел за деньги приобрести дар передавать Святого Духа. А что?

- Карикатурный персонаж, не правда ли? Но Деяния Апостолов, где он так описывается, отражают точку зрения ортодоксальной Церкви, каковую составили последователи апостола Павла, который с Симоном всегда был на ножах, да и не только с ним, если честно. Понятно, что они таким образом старались максимально оглупить своего идейного противника, чтобы никто больше не интересовался его учением. Надо признать, что со временем им это почти удалось... Но мы, посвященные, знаем о Симоне Маге из совсем иных источников, особенно много из Псевдо-Клементин, написанных эбионитами якобы от лица будущего Римского Папы Климента. Они, конечно, тоже были идейными противниками Симона, но по крайней мере противниками честными, не замалчивавшими истинных взглядов оппонента. И вот оказывается, самаритянин Симон родом из Гиттона, прозванный Магом за свою мудрость, был любимым учеником Иоанна Крестителя, настолько почитаемым в своей Самарии, что некоторые даже считали его воплотившимся Божеством.

- Как Иисуса, да?

- Именно так, Джорджи, и вовсе не потому, что они противопоставляли его Христу. Дело в том, что по мнению гностиков, его последователей, а именно Симон считается родоначальником гностицизма, и тот, и другой были земными воплощениями Великой Силы, она же Божественное Сознание, и эта сила на протяжении долгой истории человечества не раз воплощалась в теле смертного и не раз еще воплотится.

- Зачем?

- Чтобы указать разным народам путь к спасению, каковым мы почитаем постижение человеческой душой Гнозиса и ее слияние с Божественным Сознанием, что прекращает череду ее перерождений. Понимаешь, Джорджи, человек не способен сразу воспринять истину во всей ее полноте. Чтобы постичь Гнозис, ему необходимо пройти долгий путь самосовершенствования и познания самого себя, и на каждом этапе этого пути до него дойдут только те слова, те крупицы истины, к осознанию которых он уже готов. Так же обстоит дело и с целыми народами. У каждого из них свой менталитет, свои представления о морали и мировом устройстве, потому и обращаться к ним следует по-разному. Будда учил не так, как Иисус, Мухаммед не так, как Будда, но это не значит, что кто-то из них вводил в заблуждение своих учеников. Нет, они просто учили именно тому, что были способны воспринять окружающие их люди, и именно в той форме, которая наилучшим образом была доступна для восприятия. Беда в том, что времена меняются, люди тоже, а проповедуют им все теми же словами, что предназначались для людей совсем иной эпохи. И когда приходит новый пророк, невежественные фанатики сплошь и рядом гонят его именем его же прежних воплощений. Жалкие глупцы! Поднявшись всего на одну ступень по лестнице познания, они уже мнят себя обладателями абсолютной истины! Никогда им с такими понятиями не сойти с круга перерождений, никогда не постичь Гнозиса, никогда не спасти свою бессмертную душу!... - Винсент отер рукой выступивший пот. - Прости, Джорджи, что-то я слишком распалился... Так вот, уясни на будущее, если вдруг доведется влезть в религиозные споры: Бог един, а вот персон, индусы бы сказали "аватар", у него много. И мы с большой долей уверенности полагаем, что Симон Маг был одной из них.

- А он... ну это... тоже был сыном Бога Отца? - робея, спросил Джорджи.

- Ты имеешь в виду Бога Ветхого Завета?

- Ну да...

- Нет, Джорджи, более того, он первый из людей, знавший иудейский Закон, подверг сомнению то, что Яхве является истинным Богом, хотя и не отрицал, что именно Яхве сотворил материальный мир. Еще Платон в свое время утверждал, что творец этого мира, Демиург, является лишь одним из эонов, порожденным истинным Богом, которого последователи разных религиозных учений именовали Единым, Абсолютной Тайной, пресветлым Мраком, а Симон Маг - Безмолвной Силой, что представляет из себя невидимую точку, являющуюся источником всего, основой круга бытия. Она, эта Сила, чтобы осознать самое себя, одновременно становится и субъектом, и объектом, созерцающим и созерцаемым, Богом и Богиней, порождая тем самым первичную сигизию. Симон учит: "От одного корня - невидимой, непостижимой Безмолвной Силы - происходят две эманации без начала и конца. Одна из них является сверху и мужеподобна по своей природе. Это Великая Сила - вселенское Сознание, определяющее порядок вещей. Другая является снизу и женоподобна по природе своей. Это Великая Мысль, порождающая все сущее". "Все сущее" - значит, в том числе и Демиурга, который, однако, в своем невежестве не знает ни Матери своей, Великой Мысли, ни Первоотца, ни Божественного Сознания, и потому мнит себя единственным Богом, перенося все свое несовершенство на сотворенный им мир. Так ведет себя и Бог Ветхого Завета, и потому не удивительно, что именно с ним Симон отождествил платоновского Демиурга. В этом суть его споров с апостолом Петром, если верить эбионитам. Вот что Симон Маг говорил Петру:

"Зачем ты лжешь и обманываешь необразованную толпу, убеждая ее, что незаконно думать, что есть боги, и называть их так, когда книги, ныне ходящие среди евреев, говорят, что есть много богов? И теперь я желаю, в присутствии всех, обсудить с тобой эти книги насчет необходимости думать, что есть боги; сперва показав в отношении того, кого ты зовешь Богом, что Он не верховное и всемогущее Существо, ввиду того, что Он не обладает предзнанием, несовершенен, нуждающийся, недобрый, подвластный многим и бесчисленным печальным страстям. Откуда, как явствует из Писаний, как я и говорю, следует, что есть Другой, неописанный, предзнающий, совершенный, без желания, добра, далекий ото всех печальных страстей. Но Тот, кого ты зовешь Творцом, подвержен действию обратных зол. Поэтому и Адам, будучи сотворен по его подобию, создан слепым, и, как сказано, не владеющим знанием добра и зла, и найден преступником, и изведен из рая, и наказан смертью. Подобным образом, Тот, кто его сотворил, поскольку зрит не во всех местах, говорит в отношении ниспровержения Содома, "сойду и посмотрю, точно ли они поступают так, каков вопль на них, восходящий ко Мне, или нет; узнаю". Так он показывается несведущим. И в отношении Адама Он говорит: "и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно", в самих словах КАК БЫ Он несведущ, в самой же фразе Он еще и завистлив. И в то время, как написано, что "и раскаялся Господь, что создал человека", это подразумевает и раскаяние, и неведение. Поскольку это размышление - видение Того, кто через неведенье желает исследовать последствия желаемых Им вещей, или это действие раскаивающегося насчет явления, несогласного с Его ожиданиями. "И обонял Господь приятное благоухание," это часть Того, кто испытывает нужду; и Его существо, получающее удовольствие от плотского жира, часть Того, кто не хорош. Но Он искушает, поскольку написано: "Бог искушал Авраама", это часть Того, кто зол и кто несведущ об исходе эксперимента.

Я говорю, что есть много богов; но что есть один непонятый и неизвестный всем, и что Он есть Бог всех этих богов. Я буду пользоваться только утверждениями из закона евреев. Ибо это очевидно всем интересующимся религией, что этот закон есть универсальный источник, хотя каждый понимает этот закон согласно своему собственному суждению. Ибо он был так написан Тем, кто сотворил мир, что вера вещей зависит от него. Вследствие чего, желает ли кто-либо вынести истину, или ложь, ни одно высказывание не будет получено без этого закона. Поскольку, поэтому, мое знание в наиполнейшей мере находится в согласии с этим законом, я справедливо заявил, что есть много богов, из которых более выдающийся, чем остальные, и непостижимый, даже Тот, который Бог богов. Но то, что есть много богов, сам закон сообщает мне. Ибо, в первую очередь, он говорит это в отрывке, где некто в образе змея говорит Еве, первоженщине, "в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло", то есть, как те, кто создали человека; и после того, как они вкусили с дерева, Сам Бог свидетельствует, говоря остальным богам, "вот, Адам стал как один из Нас", итак, поэтому очевидно, что есть много богов, занятых в сотворении человека. Также, ввиду того, что первый Бог сказал другим богам, "сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему"; также Его высказывание, "сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого"; все эти вещи указывают, что есть много богов. Но также написано "Богов не злословь и начальника в народе твоем не поноси", и снова это писание, "Господь один водил его, и не было с Ним чужого бога", показывает, что есть много богов. Есть также много свидетельств, которые могут быть добавлены из закона, не только неясные, но и открытый текст, который учит, что есть много богов. Один из них был избран жребием и смог стать Богом евреев. Но это не о Нем я говорю, а о том Боге, который также и Его Бог, которого даже сами евреи не знали. Ибо Он не их Бог, но Бог знающих Его.

Слушай: всем очевидно и выясняемо методом, которому не может быть дано никакого объяснения, что есть один Бог, лучший, чем все, от которого все сущее взяло свое начало; откуда также необходимо, чтобы все вещи после Него были подвержены Ему как главному и наипрекраснейшему из всех. Когда, поэтому, я установил, что Бог, сотворивший мир, согласно многим законоучителям, это что-то во многих отношениях слабое, в то время как слабость совершенно несовместима с совершенным Богом, и я увидел, что Он несовершенен, я необходимо заключил, что есть другой Бог, который совершенен. Ибо этот Бог, как я сказал, согласно тому, чему учит писание закона, показан слабым во многих вещах. В первую очередь, потому что человек, которого Он оформил, не оказался способен оставаться таким, как Он намеревался, чтобы тот был; и потому как не может быть благим Тот, кто дал закон первочеловеку, что ему следовало есть со всех деревьев рая, но он не должен был касаться древа познания; и если бы он съел от того, то умер бы. Ибо почему Ему надо было запрещать ему есть и познавать, что добро, а что зло, когда, зная, он мог бы избегать зла и избирать добро? Но этого Он не позволил; и поскольку он съел в нарушение заповеди и открыл, что есть добро, и научился чести ради прикрывать свою наготу (ибо он ощутил это неприглядным - стоять обнаженным перед своим Творцом), Тот приговаривает к смерти его, который узнал, как оказать почесть Богу, и проклинает змея, показавшего ему эти вещи. Но в самом деле, если человеку предстояло повредить себя этими средствами, зачем Он поместил причину вреда в раю вовсе? Но если то, что Он поместил в раю, было хорошо, это не есть часть Того, кто благ - удерживать другого от хорошего. Итак, тогда, раз Тот, кто создал человека и мир, согласно тому, к чему относится закон, несовершенен, нам дано понять, без сомнения, что есть другой, Тот, кто совершенен. Ибо это необходимо, чтобы был Тот, кто прекраснее всего, за чей счет и всякая тварь сохраняет свое звание. Откуда и я, зная, что это в любом виде необходимо - чтобы был Некто более милостивый и более мощный, чем несовершенный Бог, давший закон, понимая, что есть совершенный в сравнении с несовершенным, понял даже из Писаний, что Бог - Тот, кто там не упомянут. И таким путем я смог, о, Петр, узнать из закона то, чего закон не знал. Но даже если закон не дал указаний, из которых можно было бы заключить, что Бог, создавший мир, несовершенен, мне все еще было можно вывести из тех зол, что творятся в мире и не исправляются, что либо его Творец немощен, если Он не может исправить то, что сделано неладно; либо иначе, если Он не желает устранить зло, что Он сам злой; но если Он и не может, и не хочет, то Он ни всесилен, ни благ. И из этого нельзя заключить ничего иного, кроме как, что есть другой Бог, более прекрасный и более всесильный, чем все."

И то, что Иисус - сын Яхве, Симон тоже отрицал, приводя Петру вот такой аргумент:

"Тогда как, если Оформитель мира, который также придал форму Адаму, был известен и также известен тем, кто был праведен согласно закона, и более того - праведным и неправедным, и целому миру, твой Учитель, придя после всех них, говорит: "никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть"?"

- Даже так?! - поразился Джорджи.

- Именно так. Последователь Симона Кердон говорил потом: "Бог, прославляемый законами и пророчествами, не Отец Господу нашему Иисусу Христу. Ветхозаветный Бог известен, Отец Иисуса Христа - Непостижим." Кстати, если уж быть точным, хоть мы и называем истинного Бога Отцом, но на самом деле он, олицетворяя единство всего сущего, соединяет в себе признаки обоих полов, в то время как носителем мужского начала в христианской Троице, введенной, кстати, в христианское учение великим гностиком Валентином, является именно Христос, он же Великая Сила, а носителем женского - Святой Дух, на самом деле Душа, она же Великая Мысль.

- Эээ... а как же тогда быть с непорочным зачатием?

- А никак. Это одно из невежественных заблуждений, появившихся в результате дурных переводов Евангелий с арамейского языка на греческий. В арамейском слово "Руах", обозначающее Святого Духа, всегда было женского рода! Люди, знающие арамейский, потешались тогда над этой греческой легендой. В Евангелии от Филиппа говорится: "Некоторые говорят, что Мария зачала от Духа Святого. Они заблуждаются. Когда бывало, чтобы женщина зачала от женщины?" А Ориген в своих трудах приводит цитату из написанного на арамейском языке Евангелия евреев, неточным переводом которого является Евангелие от Матфея. Там сам Иисус говорит: "Теперь взяла Меня Матерь Моя, Святой Дух, за один из волосов Моих и отнесла Меня на гору великую Фавор". Вот, оказывается, кто Его Мать! В духовном, естественно, смысле.

Потрясенный Джорджи сидел с открытым ртом, и Винсенту оставалось только закрепить успех, перейдя непосредственно к описанию достоинств Симона.

- У Симона Мага было два юных ученика, братья Никита и Акила, которые много интересного о нем рассказали. Так, он хотел, чтобы его называли Стоящим. Этим именем он подразумевал, что он никогда не будет растворен, утверждая, что его плоть настолько уплотнена силой его божественности, что она выдержит вечность.

Симон пообещал этим мальчикам, что, в благодарность за их услуги, он вызовет облечение братьев высочайшими почестями, и люди уверуют, что эти двое - боги. "Только, однако, при условии", - сказал он, - "что вы отведете главное место мне, Симону, который магическим искусством способен показать многие знамения и пророчества, посредством чего моя слава или наша секта сможет установиться. Ибо я способен делаться невидимым для желающих меня схватить и снова видимым, когда я того хочу. Если я желаю обратиться в бегство, я могу прорываться сквозь горы и проходить сквозь скалы, как если бы они были глина. Если бы я захотел броситься головой вниз с высокой горы, я бы добрался до земли невредимым, как если бы меня донесли; связанный, я могу развязаться и связать повязавших меня; будучи заточен в темницу, я могу заставлять преграды открываться по их доброй воле; я могу приводить в движение статуи, так что зрители будут полагать, что это люди. Я могу заставлять неожиданно выскакивать новые деревья и моментально производить ростки. Я могу бросаться в огонь и не обжигаться; я могу менять свое выражение лица так, что меня не узнают; но я могу показывать людям, что у меня два лица. Я могу обращаться в быка или козла; я могу вырастить бороды у маленьких мальчиков; я поднимусь в воздух полетом; я укажу обилие золота, и поставлю и свергну царей. Я буду прославляем как Бог; мне будут приносить божественные почести публично, так что воздвигнут мой образ, и меня будут славить и обожать как Бога. И зачем еще слова? Чего бы я ни пожелал, я смогу это сделать. Ибо уже я достиг многих вещей путем эксперимента. Вкратце, однажды моя мать Рахиль велела мне идти на поле жать, и я увидел лежащий серп, и я велел ему идти и жать; и он пожал вдесятеро более того, что другие. Недавно я произвел много новых ростков из земли и заставил их покрыться листьями и произвести плоды в мгновенье ока; и ближайшую гору я успешно пробуравил".

Из его чудес мальчики называли еще то, что он делает хлебы из камней, и становится змеей, и обращается в золото, и плавит железо, и на пирах производит образы всеразличных форм. У себя дома он заставляет тарелки прислуживать себе безо всяких видимых слуг. А однажды он поведал братьям о своем главном магическом достижении вот такими словами:

"Я буду теперь милостив к вам за ту привязанность, что вы имеете ко мне как к Богу; ибо вы любили меня, хоть и не знали, и искали меня в неведении. Но я не буду искушать вас сомнением, что я истинно Бог, когда некто способен становиться маленьким и большим по желанию; ибо я способен выглядеть для человека любым образом, каким пожелаю. Теперь я начну открывать вам об истинном. Однажды я, своею силой, превращая воздух в воду, а воду снова в кровь и уплотняя ее до плоти, образовал новое человеческое существо - мальчика - и произвел гораздо более благородную работу, чем Бог-Творец. Ибо Он создал человека из земли, но я из воздуха - куда более сложной материи."

Тайна сотворения человека сгинула со смертью Симона Мага, и хотя его последователи в меру своих сил продолжали его традиции, заложенные им и Иисусом, например, успешно занимались экзорцизмом, а если верить знаменитому философу Плотину, даже пытались добиться повиновения Высших сил посредством магии, до подобных высот ни одному из них не суждено было подняться... пока не появились мы. Наши знания намного превосходят знания всех наших предшественников, и ты, надеюсь, поймешь, Джорджи, почему мы рискнули проверить свои силы и попытаться повторить выдающееся достижение нашего Учителя Симона. И твое сейчас существование, Джорджи, является неоспоримым свидетельством того, что нам это удалось! У пусть наши умения основаны не на магии, а на науке, это все частности, главное, что мы, подобно Симону, сумели сотворить нового человека, не биоробота, а настоящего человека с живой душой! Вот ты какой значимый субъект! Ты уж проникнись этим!

Джорджи, конечно, проникся, но в связи с открывшимися обстоятельствами его теперь очень интересовала его собственная дальнейшая судьба, поэтому он решился спросить:

- Дядя Винсент, а что со мной дальше-то будет? И... и зачем я вам нужен?

- Зачем нужен, говоришь? Пока ты не вырос, эксперимент не может считаться законченным, мало ли как еще взбрыкнет твой организм. Мы же ученые, нам все интересно. И здесь, под замком, тебе, надеюсь, долго сидеть не придется. Дядя Стивен поехал лично отвозить домой твоего прототипа, если удастся провернуть то, что мы наметили, то он, вернувшись, заявит, что мать нашего пациента скоропостижно скончалась, а его самого отдали мне под опеку. Вот тогда ты, Джорджи, и выйдешь на свет в его качестве, с ребятами познакомишься, а дальше будешь жить со мной под медицинским наблюдением, может, лаборантом еще поработаешь: местным туземцам много, конечно, платить не надо, но всякие лишние уши в сочетании с болтливым языком есть серьезный фактор риска в нашем деле... А будешь хорошо себя вести, я, может, еще когда-нибудь и усыновлю тебя. Здесь в Кириату власть достаточно коррумпированная, при желании можно будет выправить любые нужные бумаги. Короче, у тебя неплохие перспективы, мой мальчик!

Заметив, что на губах у Джорджи появилась еще очень неуверенная, но все же улыбка, Винсент ободряюще кивнул ему и вышел из комнаты. Сразу за дверью его ждал Кевин.

- Ну как он там, не слишком с ума сходит? Я бы, честно говоря, узнав про себя такое, наверное, в петлю бы полез!...

- Да нет, знаешь ли, он удивительно стойкий мальчик! Ни истерить не стал, ни в себе замыкаться. Все-таки нам потрясающе повезло с его прототипом. Жаль будет, если этот парень так и сгинет в своем Мончегорске. А Джорджи я, наверное, со временем к делу приставлю. Только бы у Стива все выгорело...

Стивен в намеченный срок вернулся с подложными бумагами об опеке, и Джорджи наконец-то смог выйти на свет божий. Выпуская мальчика в первый раз на прогулку, Винсент напутствовал его на дорогу.

- На случай, если будут спрашивать, запомни: раньше тебя звали Юрой Пафнутьевым, твою мать - Валентиной Тимофеевной, а жил ты в России, в городе Мончегорске. Как все там выглядело, ты и так помнишь. Твоя мать недавно померла, поэтому тебе пришлось остаться здесь. Думаю, донимать тебя сильно не будут, пожалеют сироту. Присматривайся к людям, если увидишь явно не здешних, с ними - ни слова! А в остальном полагаюсь на твое благоразумие, Джорджи.

Понимающе улыбнувшись Винсенту, мальчик отправился наводить контакты со сверстниками.

Жизнь постепенно входила в свою колею, и вдруг примерно через месяц после сотворения Джорджи в дом к Шелтону заявилась группа иностранных гостей. Они долго о чем-то беседовали в хозяйском кабинете с самим Винсентом, Кевином и Стивеном, затем всей компанией заглянули в комнату Джорджи. Мальчик не знал, что и подумать: эти люди смотрели на него с таким потрясенным благоговением, словно он по меньшей мере ангел, спустившийся с неба, затем, не задав ни единого вопроса, тихонько вышли. Вечером Джорджи отправился к опекуну за разъяснениями.

- Дядя Винсент, ты же говорил, чтобы я с чужаками ни в коем случае не контактировал, а этих тогда зачем привел? Они же не с нашего острова!

- Дело в том, Джорджи, что эти люди для нас не совсем чужие. Они тоже гностики, только из другой секты. Они принципиально отреклись от занятия магией, не почитают Симона и за нашими делами до сих пор следили со стороны. Но твое появление на свет даже они проигнорировать не могли.

- Но ведь вы же меня не с помощью магии создали?

- А это не имеет значения. Если мы сумели сотворить то, что по понятиям гностиков доступно только эонам, значит мы куда ближе подошли к постижению истины, чем они. Видал, как они на тебя смотрели? Вот то-то! Привыкай, думаю, это еще не последние паломники, которых ты здесь увидишь, - добродушно потрепав Джорджи за отросшую шевелюру, Винсент в самом приятном расположении духа отправился к друзьям делиться впечатлениями.

- Этих мы, считай, покорили, - Кевин тоже пребывал в эйфории. - Если сюда потянутся еще и каббалисты, можно будет подумать о создании объединенной гностической церкви под нашим, естественно, идейным руководством.

- Кабы они только не растрепали о мальчике, где не надо, - вмешался Стивен. - Полиции, даже кириатской, начхать на теологические споры, а вот подросток неясного происхождения их очень заинтересует. Можно, конечно, притупить их бдительность деньгами, но это все ненадежно, и не факт, что, раз получив мзду, они не захотят доить нас и дальше.

- Ты ж вроде оформил все бумаги?

- Эти бумаги хороши, пока никто не вздумает наводить справки. Даже местные неповоротливые бюрократы легко выяснят, что в России преспокойно живет другой Юрий Пафнутьев.

- Пусть себе живет. А здесь будет жить усыновленный из России Джордж Шелтон. И всем представителям местных властей, кто вздумает докапываться до его происхождения, будем объяснять, что в России существует тайна усыновления, а значит, их требования неправомерны.

- Хм. Так ты собираешься его усыновить?!

- Да, Стив, я тут подумал на досуге и понял, что уже не смогу с ним расстаться. Раньше у меня была в жизни цель, которой я отдавал все, теперь она достигнута. И с чем я теперь остался? Семьи нет, обзаводиться ей поздно.

- Люди и после пятидесяти женятся.

- Да, но не в первый же раз?! Нет, Стив, мне видно так и суждено дожить жизнь холостяком, так пусть хоть не одиноким. Кстати, я уже обещал Джорджи усыновить его в случае его хорошего поведения. Как видите, он очень старается.

Кевин со Стивеном переглянулись и дружно вздохнули, затем Стивен неохотно промолвил:

- Нет, ты, конечно, имеешь полное право его присвоить...

- А почему бы тебе не обзавестись своим?

- Я же все время в разъездах и жены нет. Кто мне отдаст сироту? Да и чем ему в такой семье будет лучше, чем в приюте?

- А зачем тебе искать какого-то сироту, Стив, когда в наших силах сдублировать любого понравившегося пациента?

- Так ты предлагаешь повторить?...

- А почему нет? Нам даже скорее всего придется это делать. А то вдруг кому-то из наших потенциальных единомышленников вздумается поставить под сомнение происхождение Джорджи? В науке доказательством может служить только повторяющийся результат эксперимента. Вот ты бы хотел обзавестись сыном?

- Когда-то хотел. Вот только мне хотелось дать ему традиционное британское воспитание, а моя девушка оказалась из либеральной семьи... Да и мое увлечение гностицизмом она не одобряла. В общем, не сошлись характерами, и пришлось жить аскетом.

- Ну так за чем дело стало? Выбери себе мальчика из числа наших будущих пациентов, доставим ребенка сюда под предлогом особой сложности операции, скопируем, а дальше воспитывай новообретенного сына, как знаешь. А ты, Кевин, что молчишь?

- Да у меня, ребята, в отличие от вас, когда-то была семья...

- Ну и...

- Почему-то все время хотелось иметь дочку, но не срослось... Поругались с женой на почве моей проповеднической деятельности, в результате развод. Он уже была беременна, но рожать от меня не захотела... Не хочу об этом вспоминать.

- Ну, значит тебе скопируем девочку. И не маши руками, плох тот ученик, который не смог хоть в чем-то превзойти учителя, а ведь Симону не доводилось телесно воплощать женские души. А мы попробуем!

- Ладно, ладно, уговорил...

- Тогда тащи свою картотеку, будем для вас двоих подбирать подходящие кандидатуры...

В роли единственной белой вороны среди достаточно дружелюбного, но не обремененного познанием высоких философских материй детского населения Ниунау юному Джорджи довелось пробыть не долго. Месяца через два после его сотворения по уже отработанной технологии была создана одиннадцатилетняя Софи - копия больной раком хорватской девочки Анны Матосевич. Еще через пару недель на острове появился десятилетний Эдди - Стивен подсуетился и в качестве прототипа для своего будущего сына раздобыл природного англичанина Питера Дэвидсона. Родители Пита с просьбой о помощи в компанию "Глобальный изыскатель" не обращались, просто не успели бы, но когда их попавший под трейлер сорванец умирал от тяжелых травм, не совместимых с жизнью, от нежданного предложения спасти сына при помощи экспериментальной операции, разумеется, отказываться не стали. Буквально собранный заново Пит вернулся в итоге, абсолютно здоровый и ничуть не растерявший его природного авантюризма, к обезумевшим от счастья родителям, оставив в наследство своему дублю все издержки собственного необузданного характера.

Наконец-то у Джорджи появились друзья, с которыми можно было откровенно беседовать обо всем. Объединенные общей тайной происхождения дети, естественно, лепились друг к другу, держа на расстоянии остальных сверстников, и те вскоре прекратили попытки завести дружбу с кем-либо из этой троицы. Джорджи, имевший из всех троих наибольший стаж жизни на острове и потому ставший для Софи и Эдди источником знаний о местных порядках и обычаях, неожиданно ощутил себя старшим братом, наставляющим младших. Приятное, надо признать, чувство, особенно для уверенного в себе пацана, у которого в прежней жизни (точнее, в жизни его прототипа Юры Пафнутьева) не было ни братьев, ни сестер, ни возможности как-то проявить свои лидерские качества. Все бы хорошо, да только наставляемые порой подводят...

Правда, с Софи никаких особых проблем не возникало. Девочка оказалась на диво вдумчивой и серьезной, упорно учила изначально незнакомый ей английский язык и даже умудрялась кое-как объясняться с Джорджи на смеси своего родного сербско-хорватского и его русского, освоившись же, начала выдавать столь трезвые суждения, что мальчику порой казалось даже, что она его старше. Лишь вычитав в какой-то педагогической книге, что девочки в этом возрасте развиваются быстрее пацанов, а потом все приходит в соответствие, Джорджи несколько успокоился на ее счет.

Но вот Эдди!... Этот деятель умудрялся влипнуть во все неприятности, какие только были возможны. Едва научившись управляться со своим телом после операции и впервые получив разрешение прогуляться на пляж со всей компанией, он умудрился повздорить там с Джонни Лоуренсом, сыном одного из институтских сотрудников. Ссора вполне естественным образом переросла в драку, и Эдди, даже уступая своему противнику в росте и весе, сумел сбить его с ног и основательно извалять в песке. Слух о происшествии быстро дошел до Стивена, и вечером того же дня юный Эдди впервые в жизни познакомился с традиционным английским средством воспитания необузданных мальчишек - специальной гибкой тростью для порки с загнутой рукоятью. Осторожно поглаживая в ванной комнате вспухшие на заднице красные полоски, Эдди жаловался Джорджи на свою горькую судьбу и клятвенно обещал, что он больше никогда... нигде... ни с кем... Обещаний своих он, разумеется, так и не сдержал.

Мало того, что все островные птицы, кажется, стали считать Эдди своим личным врагом - так удачно он палил по ним из рогатки, мало того, что его принялись обходить стороной никого и ничего доселе не боявшиеся островные коты, так даже сотрудники институтской охраны теперь нервно вздрагивали, когда юный воспитанник Стивена Ньюбери проходил рядом. Разумеется, подобная слава не могла остаться безнаказанной, и Эдди стал получать регулярные дерки раз в неделю, а то и чаще, последовательно познакомившись со шлепанцем, тоузом, точильным ремнем и розгами, правда, за неимением на острове берез, не традиционными английскими, а сделанными из жестких пальмовых листьев, но оттого не менее болючими. Принимая очередную кару от опекуна, Эдди громко каялся в своих прегрешениях, но стоило пострадавшей пятой точке хоть немного поджить, как здоровый пофигизм привычно брал верх, и Эдди вновь пускался во все тяжкие.

...Вернувшись домой из лаборатории, где его уже понемногу допускали к более ответственной работе, нежели мытье пробирок, Джорджи, наскоро переодевшись, решил заглянуть к друзьям. Софи, к его удивлению, увлеченно читала толстую книгу с непонятными знаками на страницах.

- Что это?

- Учебник арамейского.

- Э-э-э... А зачем?

- А затем, чтобы читать в подлиннике философские работы взыскующих истины. Очень многие из них именно на арамейском написаны. Ну еще, конечно, на иврите, коптском, древнегреческом, арабском, санскрите...

- И ты все это собралась выучить?!!

- Ну, может не все... но по крайней мере постараюсь. Кевин говорит, что обязан кому-то передать свои знания. Он мне уже целую программу обучения составил. Скоро, например, я приступлю к изучению Каббалы. Она, кстати, тоже на арамейском писалась.

- А разве все это давно ни переведено?

- Во-первых, не все, сейчас в мире слишком мало знатоков арамейского, чтобы этим заниматься, во-вторых, археологи постоянно находят все новые документы, и в-третьих, знал бы ты качество этих переводов! Кевин говорит, что многие догматы современных церквей суть заблуждения, порожденные дурными переводчиками с арамейского на греческий.

- Ага, Винсент мне тоже об этом говорил. Только он меня древние языки учить не заставляет.

- Зря. У тебя, по-моему, способности к языкам...

- Разве что к современным европейским. Ну, еще латынь немного знаю, без нее в медицине никуда.

- А твой опекун из тебя медика хочет сделать?

- Не-а, скорее генного инженера. Ну, он же в основном практик, а не философ, как твой. Он мне уже сейчас генетику преподает, о всяких научных достижениях рассказывает, об операциях, которые в институте уже проводят и еще только хотят проводить. Знаешь, это так интересно, оказывается! У моего прототипа в Мончегорске таких учителей в школе и в помине не было, никто его наукой увлечь не пытался, хоть он и учился хорошо, пока не заболел. Ну, может просто всерьез не воспринимали, маленький еще, дескать... А Винсент, он все понимает и объясняет прекрасно. Он меня и основам бухгалтерии пытался обучить, но тут уж... - Джорджи скорчил такую рожицу, словно только что слопал лимон. - Короче, не по мне это.

- Он тебя усыновить обещает?

- Да, если буду делать успехи. И компании свои в наследство обещал оставить, он же немолодой уже и своих детей у него нет...

- И мой тоже об этом говорит. Слушай, может они и правда нас себе на смену готовят? Только тогда нам без хорошего бухгалтера не обойтись! Как ты думаешь, из Эдди бухгалтер выйдет?

- Пфе... - о математических способностях младшего товарища Джорджи был очень невысокого мнения, - из него скорее каскадер получится, если он когда-нибудь со своим темпераментом научится совладать. Где он, кстати?

- У себя, наверное. Он сперва тут ошивался, читать мешал, потом усвистал куда-то, потом его обратно привели под конвоем и наверняка в комнате заперли. Если Стивен еще не вернулся, должно быть, так там и сидит.

- А пошли проведаем!

Когда они подошли к месту обитания Эдди, выяснилось, что Стивен таки вернулся уже, поскольку из-за дверей явственно доносились детские взвизги и завывания. Живо представив себе всю картину происходящего, Джорджи и Софи сочли благоразумным подождать в коридоре. И лишь когда дверь распахнулась и оттуда широкими шагами вышел все еще явно раздраженный Стивен, они тихонько просочились в комнату. Объект традиционного британского воспитания, весь красный и встрепанный, все еще продолжая тихонько всхлипывать, одной рукой натягивал штанишки на пострадавшее место, а другой размазывал слезы по лицу. Достав чистый платок, Софи помогла ему привести себя в порядок и только после этого приступила к расспросам.

- Чем он тебя сейчас?

- Ро-о-озгами...

- И много влепил?

- Двадцать ударов. А грозился вообще пятьдесят!

- А что ты умудрился натворить такого, что он тебя так?

С трудом подавляя желание вновь расплакаться и поминутно шмыгая носом, Эдди поведал грустную историю, как они с мальчишками ныряли с воду с пустого причала, потом там же, на причале, затеяли игру в футбол, и именно он, Эдди, засандалил мяч далеко в сторону, да так неудачно, что раскокал освещающий причал прожектор, после чего был пойман местными охранниками правопорядка и с позором доставлен домой.

- Я клялся, что не хотел, что все случайно вышло, а он и слушать ничего не стал... - с обидой протянул Эдди, осторожно поглаживая обтянутую шортиками попку. - И ведь несправедливо же, тех пацанов родители только отругают, а меня Стив чуть что, так сразу... Почти каждый день лупит!

- А ты почти каждый день попадаешься, - резюмировал Джорджи. - Эдди, у тебя что, шило в попе, что ты и минуты спокойно посидеть не можешь, или в голове вместо мозгов опилки? Что ты за человек такой, что тебя даже розги сдержать не в состоянии?!

От таких вопросов бедный Эдди совсем скис. Аккуратно пристроившись на краешке кровати и подложив при этом ладони под особо пострадавшие места, он с горечью сказал:

- Да не знаю я, Джорджи... Когда задница болит сильно, я ж сам себе клянусь, что стану теперь самым послушным мальчиком на острове, а как чуть отпустит... ну... в общем... как-то обо всем забываю. А потом все по новой... А Стив с каждым разом все больнее дерет!... Сил уж моих нет дальше терпеть... А он обещал еще какой-то хлыст из буйволиной кожи купить... Ой, мамочки!... - Эдди столь живо представил себе собственные печальные перспективы, что у него даже слезы потекли. Пришлось Софи опять браться за платок.

Джорджи, честно признаться, тоже никакого выхода для приятеля не видел. Раз уж человек хронический болван и не способен контролировать собственные поступки, то никакой деркой ему ума не прибавишь. Если в подсознании Эдди еще жила полученная по наследству от прототипа память об английских социальных работниках, к которым можно обратиться за помощью, чтобы пришли и защитили его задницу, то и тут его ждал полный облом. На Ниунау людей этой профессии отродясь не водилось, да и в столице Кириату искусственно созданный мальчик, ничей гражданин, живущий по подложным документам, не смог бы рассчитывать ни на какую защиту. Так что некуда Эдди деваться от своего опекуна, хочешь - не хочешь, а придется ему как-то приспосабливаться. Другой вопрос, зачем это Стивен выбрал для копирования этого неуправляемого английского хулигана, никого получше что ли не смог найти? Или специально искал такого, кого дрессировать можно будет?

- Не хнычь! - резко сказал он Эдди. - Слезами твоему горю не поможешь! Лучше перестань с поселковыми пацанами дружбу водить, и впредь от нас с Софи ни на шаг! Чего кривишься? Скучно тебе? Лучше пусть будет скучно, чем очень больно, а то при такой тенденции Стив тебя однажды до потери сознания запорет, ну, или попу окончательно в отбивную превратит! Да, будешь таскаться за нами, как козленок на привязи, но зато ни в какие больше серьезные неприятности не попадешь, мы же с Софи не попадаем!

- Да-а, вы, если и ошибаетесь, вас никто и пальцем не трогает, а меня-то Стив за каждую мелочь... - обидчиво проныл Эдди.

- А мы тебя одергивать будем, чтобы не случалось никаких таких мелочей! Лучше скажи, Стив обещал тебя усыновить, ежели исправишься? Нам с Софи опекуны такое обещали.

- Да не помню я...

- Попробуй выяснить на досуге. В принципе, какие-то ведь виды у него на тебя имелись, раз создавал? Если окажется, что да, то вот тебе и достойный стимул для хорошего поведения. Может, потом еще вместе в компании работать будем. Ладно, Эд, давай отдыхай теперь, лечи свою задницу и держи хвост морковкой!

Эдди, не до конца еще привыкший к русским пословицам старшего товарища, не удержавшись, хихикнул. Настроение его, пусть самую чуточку, но повысилось. Оставив юного шкодника отлеживаться после наказания и приводить в порядок мысли, Джорджи и Софи отправились гулять. Мысль, что может когда-то им и самим придется возглавить компанию, лучше обмозговать на природе, подальше от чужих глаз. А учеба? Учеба может пока и подождать...

Джордж Шелтон после длительного перелета на родной остров из России с пересадкой в Сиднее, даже не зайдя домой, сразу же отправился к Винсенту с отчетом о поездке. Несмотря на молодость, двадцатипятилетнему Джорджу уже доверяли вести переговоры от лица фирм, принадлежавших Шелтону старшему, не самые важные, конечно, ну да это у него все еще впереди. Во всяком случае, сам Джордж в своих менеджерских талантах ничуть не сомневался. Обнявшись с человеком, которого уже двенадцать лет привык называть отцом (хотя биологически тот таковым не был, да и юридически усыновил Джорджа в результате весьма сомнительной в правовом смысле процедуры), молодой бизнесмен попытался вручить ему тексты подписанных в поездке договоров.

- Не сейчас, Джорджи... У меня конференция в Лондоне на носу, там все ждут моего доклада, а он до сих пор не закончен. Боюсь, дописывать придется уже в полете, так что второстепенные вопросы пока подождут. Лучше расскажи, каковы твои впечатления от бывшей родины. Слыхал, ты там с родственником повстречался?

- Совершенно случайно столкнулся в одном московском ресторане... Издалека бы я на него и внимания не обратил, а тут прохожу мимо столика и вдруг вижу лицо, очень похожее на мое. Я понимаю, отец, что это было не очень разумно, но я просто не смог преодолеть искушение познакомиться...

- Это лишь еще одно доказательство того, Джорджи, что нас по жизни ведет провидение... Он не очень удивился?

- Удивился, разумеется, не часто же сталкиваешься со своим двойником. Я, конечно, не стал объяснять ему, кто я есть на самом деле. А так посмеялись своему сходству, посидели, побеседовали немного...

- И как он тебе?

- Знаешь, он какой-то уже... эээ... как бы это лучше выразиться, потрепанный жизнью, что ли. Лицо огрубевшее, под глазами мешки, и, похоже, уже начинает спиваться. Успел техникум закончить, в российской армии отслужить, а выше должности экспедитора не поднялся. Жаловался, что платят мало, а куда еще податься - не знает.

- Очень печально, - вздохнул Винсент, - а ведь какой перспективный мальчик был... А еще говорят, что таланты, мол, всегда пробьются! Нет, мой дорогой, невежественная среда очень сильно затягивает. Вот поменять тебя тогда с ним местами, как думаешь, кто бы сейчас кого жалел?

- Он меня, - усмехнулся Джордж. - Да я понимаю, отец, что у нас здесь на острове просто рай земной и скопище титанов мысли!

- Да, и одному из этих "титанов" ты сейчас отнесешь свои документы, пусть все обсчитает и оприходует. Мы с Кевином и Стивеном вылетаем буквально через час, ты остаешься за старшего, - Винсент поднялся, устало утер пот со лба. - И еще, Джорджи... если со мной вдруг что случится, ну, мало ли, все мы смертны... прошу тебя, не бросай Оливера. Я недавно оформил завещание на вас троих, но он же еще малолетний, не сможет прожить без опеки, а мало ли кто захочет его опекать и какие мысли у этого кого-то вызовет столь жирный куш, доставшийся мальчику... Ну, ты меня понял...

Джордж согласно кивнул и подозрительно вгляделся в отца. Что это он вдруг о смерти заговорил-то? Ну да, немолод уже, за шестьдесят, вон, и волосы уже седеют, но вроде еще крепок на вид и никакими болезнями особыми не страдает. Или скрывает что? Винсент взгляд выдержал и больше ничего не произнес. Попрощавшись с отцом, Джордж отправился на поиски братца Джулиана.

Джулиан появился в их семье вскоре после того, как восемнадцатилетний Джордж, освоив экстерном курс средней школы, уехал с острова в Англию поступать в университет. Заглянув на Ниунау в свои первые каникулы, он неожиданно обнаружил в родном доме кудрявого черноволосого пацана, хвостом ходящего за Винсентом. Юный Джулиан в избытке обладал именно теми способностями, которых так не хватало Джорджу: он как орехи щелкал сложные математические задачи и с увлечением осваивал бухгалтерскую премудрость, обещая со временем вырасти в финансового гения. Джорджа он сразу признал как старшего брата и доверял ему свои сокровенные мальчишеские тайны, благо, что главный их секрет - способ появления на свет - был у них общим. С каждым появлением на острове в очередные каникулы Джордж наблюдал, как растет младший братец, как все больше втягивается в дела компании, все лучше помогает Винсенту в бухгалтерских делах. Вернувшись, наконец, на Ниунау с университетским дипломом, Джордж был уверен, что Джулиан вскоре последует по протоптанной им тропе, но нет, тот за последний год успел фактически занять должность секретаря при Винсенте, освободив приемного отца от всякой мелкой управленческой рутины, и менять это место на студенческую скамью не испытывал ни малейшего желания. "Я смотрел программы подготовки математиков в Кембридже и Оксфорде, и поверь, не увидел там ничего нового для себя, - заявил он как-то Джорджу, - а если мне еще какой курс понадобится, я его здесь экстерном освою!" Как говорится, кто бы сомневался!

Найдя, наконец, брата, заполняющего какие-то формы на экране компьютера, Джордж выложил перед ним свои бумаги:

- Отец распорядился оприходовать.

- Угу, подожди минутку, - кивнул Джулиан, не отрывая глаз от экрана. - Успешно съездил?

- Даже успешнее, чем ожидал. Не поверишь, я случайно встретился в Москве со своим прототипом. Очень мило побеседовали.

- И как он?

- Спивается. И вообще неудачник по жизни. Отец полагает, что его просто среда заела. Ты-то за своим следишь? Не хочешь смотаться на недельку в Тернополь повидаться с ним?

- С Марком-то? Так он уже там не живет. Недавно они всем семейством в Израиль эмигрировали. Почему-то мне кажется, что с его способностями он там пробьется.

- Ну, если они такие же, как у тебя... Во что там могут впрячь гениального математика?

- Не преувеличивай, какие мы с ним гении, все же не Гауссы и не Галуа... А впрячь могут во что угодно, хоть в ядерный комплекс, отец говорил, что Марк с детства интересовался ядерной физикой.

- О, а какие возможности для шпионажа открываются, если он все же туда попадет! Представь, в один прекрасный день его тайно похищают, а на его место внедряют тебя! Никто же там и понятия не имеет, что у него есть генетический близнец!

- Не-а, не прокатит! - усмехнулся Джулиан. - Дело в том, что мы с ним не точные копии. Видишь ли, Марка, как и всех еврейских мальчиков, после рождения обрезали, а Винсенту плевать было на такие детали, и мое тело вырастили, так сказать, в генетически обусловленной форме. Нет, я конечно не цепляюсь так за эту полоску кожи, но свежий рубец-то не скроешь...

- Ладно, шутки в сторону, ты не знаешь, куда это отец намылился?

- На конференцию в Лондоне. Что-то связанное с новыми тенденциями развития венчурного бизнеса. И не он один, все наши старики туда летят.

- А руководство компанией, значит, на тебя оставили?

- Да какое там руководство, только текущие счета проплачиваю. Если возникнет необходимость принять какое-то важное решение, я должен буду немедленно связаться с отцом.

- Ну, это понятно...

За спинами у них тихонько скрипнула дверь. Обернувшись, Джордж увидел в открывшейся щели любопытный глаз, полуприкрытый светлой прядью.

- Гляди-ка ты, и младшенький пожаловал... Оливер, брысь отсюда!

Дверь немедленно захлопнулась.

Тринадцатилетнего Оливера Джордж искренне почитал за ходячую нелепость. Он прекрасно понимал, зачем Винсенту понадобился Джулиан с его математическими способностями, но какая нужда была год назад создавать дубль юного датчанина Ларса Мадсена, это до его сознания не доходило. Пухлощекий блондинчик был туповат, слаб характером, обладая, кажется, одним-единственным талантом - ластиться ко взрослым. Но уж в этом искусстве он не имел себе равных! Возмущенные его поведением поселковые пацаны даже наградили его кличкой Лизун. И самом деле, что это за мальчишка такой, послушный до одури, до отвращения вежливый со всеми взрослыми и заторможено робеющий в общении со сверстниками. Оливер никогда не дрался, не лазал по деревьям, не гонял в футбол, не купался в лагуне в отсутствие взрослых, не играл в туземцев, не пачкал свой щегольский белый костюмчик, не бранился нехорошими словами, не... не... не... Даже девчонки на острове и то вели себя куда раскованнее и активнее. Чувствуя неприязненное к себе отношение со стороны ровесников, Оливер старался лишний раз не покидать дома и вообще обходить поселковую ребятню десятой дорогой. Зато стоило кому-то из взрослых обратить на него свое благосклонное внимание, как его красивая мордашка моментально приобретала преданное щенячье выражение, и мальчик изъявлял полнейшую готовность исполнить все, о чем его только ни попросят. Порой даже до абсурда доходило. Нет ни у кого времени возиться с Оливером, так его усадят на стул, прикажут тихо сидеть, и он сидит как каменный истуканчик. Час сидит, два сидит, о нем уж позабыли все, а он все сидит и даже голоса подать не смеет, ждет, когда разрешат подняться. Любимым занятием Оливера было пробраться потихоньку в кабинет Винсента, когда хозяин там работает, и, если сразу не отошлют, втиснуться с краешка на хозяйское кресло, прижаться к боку приемного отца и тихонько сидеть там, упоенно ловя каждое обращенное к нему слово и каждый брошенный на него взгляд. Работники компании уже настолько привыкли видеть Оливера рядом с Винсентом, что даже самые конфиденциальные вопросы решали, нимало на озабочиваясь присутствием мальчика, все равно, мол, ничего не поймет. Странности поведения самого младшего братца изрядно забавляли Джорджа, но, пытаясь всему найти рациональное объяснение, он как-то поинтересовался у отца: что это с мальцом? Винсент объяснил, что прототип Оливера с раннего детства был тяжелым инвалидом, не способным выжить без постоянной опеки взрослых и могущим в ответ платить им только своей привязанностью. Эта модель поведения крепко-накрепко засела в сознании мальчика и перешла по наследству его дублю. Разъяснение выглядело разумным, но все равно не давало ответ на вопрос, зачем отцу понадобился именно такой Оливер, вместо домашней собачки он его завел, что ли?

Закончив дела с Джулианом, Джордж удалился в свою комнату. Хотелось отдохнуть после поездки, но душу все больше томило какое-то нехорошее предчувствие. Попытался забыться с интересной книгой, но чтение тоже как-то не пошло. Совсем изведшись, вернулся к брату и попросил его проверить последние новости мировых информагентств. Первый же заголовок, вылезший на экран, бросил Джорджа в холодный пот: "Катастрофа авиалайнера над Австралией." Маршрут отцовского самолета должен был пролегать именно в тех краях... Сперва еще теплилась надежда, что, может быть, разбился совсем не тот самолет, мало ли их летает над Австралией! Но с каждой новой подробностью авиакатастрофы, попадавшей на информационные ленты, надежда эта таяла и скукоживалась. Да, именно тот рейс... Взрыв при падении, обломки разбросало на большой площади... Никто из людей, находившихся на борту, не выжил... Когда прошла информация, что среди пассажиров погибшего авиалайнера числились Винсент Шелтон, Кевин Уилсон и Стивен Ньюбери, все телефоны в доме буквально взорвались от звонков. Кто-то выражал соболезнование, кто-то просил дать интервью. Собрав кое как свободных от работы или не слишком загруженных ею сотрудников компании и засадив их отвечать на звонки, Джордж созвал на совещание Джулиана, Софию и Эдуарда. Все трое прибыли незамедлительно.

- Полагаю, все знают, какая беда нас только что постигла, - промолвил Джордж, когда все расселись по местам. - Хотя у меня лично все это до сих пор в голове не укладывается. Уж от чего только мы тут ни страховались, какие меры безопасности ни предпринимали, и вдруг такая нелепая случайность...

- Ничего случайного в таких делах не бывает, - убежденно произнесла София, кутающаяся в любимую черную мантию своего приемного отца Кевина. - Значит, они сполна выполнили свою земную миссию, и теперь Высшие силы их отозвали. Надеюсь, они закончили на этом череду своих земных воплощений.

- Тебе виднее, Софи, - сказал Джордж, - ты же у нас самая просветленная в знании Высших сил. Меня сейчас больше интересует, что делать нам в возникших обстоятельствах. Мы-то свою миссию на Земле еще не исполнили, и, кстати, знать бы еще, в чем она заключается. Итак, обрисую, какая, на мой взгляд, складывается ситуация. Компания "Глобальный изыскатель", управляющая компания "Винсент Шелтон - свободные венчурные фонды" и Институт клеточных исследований полностью обезглавлены, то же касается и островных властей. Эдди, ты в состоянии обеспечить порядок на острове?

- Не беспокойся, Джорджи, у меня все под контролем, - пробасил крепкий светловолосый парень. - Перед отлетом отец временно переподчинил мне охранную службу, так что никаких беспорядков не допустим.

Джордж даже залюбовался другом детства. Как бы ни страдал в свое время Эдди от "настоящего британского воспитания" со стороны своего приемного отца, а все-таки Стивен своего добился - укротил необузданный характер юного шалопая, и теперь двадцатитрехлетний Эдуард Ньюбери при необходимости спокойно заменял отца в руководстве островной охраной.

- Замечательно, тогда одной проблемой меньше. Прими на себя тогда и функции главы администрации поселка, людям нужна определенность, а то как бы ни началось повальное бегство с острова. Джулиан, ты сможешь справиться с бухгалтерскими делами.

- Разбираться я в них разбираюсь, текущие счета будем проплачивать, отчетность подготовить тоже не проблема, но на серьезных документах должна стоять подпись главы компании, и после гибели отца уже никто не сможет этого сделать. Официальных заместителей в живых тоже не осталось.

- Чтобы обновить руководство компании "Глобальный изыскатель", должно пройти собрание акционеров. Нашим отцам там принадлежал контрольный пакет, так что провести любые нужные нам решения труда не составит, но... для этого сперва нужно вступить в наследство.

- А есть какие проблемы? - осведомился Джулиан. - Вроде всех нас официально усыновили, разве власти Кириату станут нам препятствовать?

- Власти Кириату, я думаю, не станут, но интересы компании простираются далеко за пределы Кириату. И скажу тебе откровенно, Джулиан, за пределами Кириату никто не знает, что у наших отцов есть какие-то усыновленные дети. Пронырливых журналистов от Ниунау давно уже отвадили, Стивен постарался, сотрудники института тоже стараются держать рот на замке, кириатским властям за молчание было хорошо заплачено. Но теперь-то все так и так должно всплыть. Все в мире наверняка уже гадают, кому отойдет огромная собственность покойных, и вдруг где-то на Ниунау всплывают какие-то наследники. Разумеется, все тут же ринутся изучать наши биографии, и что они там обнаружат? Откуда мы все взялись-то? Ну, хорошо, по официальным документам нас усыновили, но где? На туземцев мы никак не похожи. Кто мы тогда - сироты из числа пациентов института или отказники, которых по каким-то причинам не забрали родители? Да любопытствующие тут же ринутся шерстить списки лечившихся в Кириату детей и наверняка выяснят, что все они вернулись в свои родные страны, чего доброго, и прототипов наших вычислят по документам об усыновлении. Да-да, тех самых, которых якобы усыновили наши отцы и которые при этом преспокойно оставались жить со своими биологическими родителями! Спрашивается, кто же теперь законные наследники этих грандиозных состояний и кто такие мы - невесть откуда взявшиеся самозванцы?

- Значит, выхода нет, придется признаваться в своем происхождении, - меланхолично произнес Джулиан. - И что нас ждет в таком случае?

- Скандал мирового уровня, как минимум. Во многих странах законы запрещают клонирование людей, в Кириату, правда, нет, но желающие отсудить у нас наследство все равно найдутся. Наша, с позволения сказать, британская "родня" уж точно нас в покое не оставит, да и наши прототипы из разных стран не факт, что удовлетворятся бесплатно полученной когда-то возможностью продлить свое земное существование и не попытаются сыграть на возникших юридических коллизиях. Еще как бы и их родители не предъявили на нас права.

- Вот тут им обломится, - усмехнулась София. - Наши отцы специально брали у них подписки, что все данные, полученные во время операций над их детьми, становятся собственностью компании "Глобальный изыскатель", а нас создали именно на основе этих данных. У родителей наших прототипов никто даже половых клеток не изымал, так что по любым законам мы им не дети. К тому же мы совершеннолетние и в любом случае вправе сами распоряжаться своей собственностью. А если британские родственнички попытаются чего-то там отсудить, что ж, нам хватит и того имущества, что есть у компании в Кириату. Вступим в наследство по местным законам, распродадим его и разбредемся по миру, денег на жизнь хватит, да и профессия у каждого собственная имеется, отцы постарались, в общем, не пропадем!

- Да, и совершеннолетние мы, и специалисты хорошие, - задумчиво произнес Джордж, - все, кроме Оливера. С ним-то как быть?

- Да, действительно, он же один не проживет... - признала София, - кто-то обязательно должен взять его под опеку.

- А уж в опекунах недостатка не будет! - осклабился Джордж. - Сколько бы ему там ни досталось при разделе наследства, это все равно будет очень жирный куш и для местных кириатских властей, и для родителей его датского прототипа, и для родственников Винсента. Бедного парня сделают марионеткой, не факт, что вообще не лишат в итоге гражданских прав в силу его незаконного появления на свет и не сдадут куда-нибудь на опыты, а наследство его тем временем промотают. Уже только ради него нам надо обязательно сохранить все наши компании и доказать всем, что без нас они просто не в состоянии функционировать.

- А они не в состоянии? - осведомилась София.

- Ну, посуди сама, все нити управления держали в руках исключительно члены совета экспертов, а они теперь погибли.

- Константин Петров еще остался.

- Он занимался только проектами компании в России, с внутренней кухней "Глобального изыскателя" он незнаком.

- А мы знакомы?

- А как же, меня Винсент посвящал во все особенности научных экспериментов, проводимых институтом, Джулиан прекрасно знает все финансовые дела компании, ты помогала Кевину наводить контакты с потенциальными пациентами, так что и в базах данных его должна разбираться, Эдуард - уже готовый начальник охраны и администратор. Если мы не сумеем взять дела в свои руки, то кто вообще сумеет?!

- Хм. Похоже, отцы специально готовили нас на смену себе на случай своей гибели! - промолвил Джулиан.

- Вот и у меня такое же впечатление. Короче, друзья, спешно готовим документы на принятие наследства и созываем собрание акционеров, да не здесь, а в Лондоне, где их всегда проводил Винсент. Думаю, у нас хватит аргументов убедить их в нашей незаменимости. Придется, разумеется, раскрыть тайну нашего происхождения, но тут уж делать нечего, если мы хотим добиться доверия не знакомых с нами людей, надо выложить на стол все карты. Джулиан, до дня собрания финансовые компании должны идти без сбоев. Обеспечишь?

- Обеспечу. На собрание отправимся впятером?

- Да. Если уж шокировать мировую общественность, то раскрываться надо всем сразу и по полной программе, чтобы не возникло соблазна дискредитировать компанию дальнейшими разоблачениями. Если деловые партнеры "Глобального изыскателя" и пайщики наших венчурных фондов нам поверят, то и со всякими крючкотворами от юриспруденции станет много легче бороться.

- Согласен. Остается один вопрос: кто станет опекуном Оливера? Без опеки он в любом случае не проживет.

- Придется мне как старшему брату. Ладно, по предложенному мной плану ни у кого возражений нет? Вижу, что все согласны. Отлично, тогда за работу, друзья, и, как в таких случаях говорил Кевин, да помогут нам в том Высшие силы!

...Зал гудел сотнями взбудораженных голосов. На внеочередное собрание акционеров компании "Глобальный изыскатель" прибыли даже те, кто вообще любые подобные сборища игнорировал. Интерес был настолько велик, что перед закрытием реестра акционеров для определения участников собрания многие финансовые тузы со всего света постарались приобрести по одной - две акции компании, дабы получить право присутствовать на сем знаменательном событии. Их примеру последовали и собственники паев управляемых Шелтоном венчурных фондов. Перед самым собранием выяснилось, что у погибших крупнейших акционеров компании обнаружились на Ниунау приемные дети. Этим никому не известным наследникам отошел в совокупности контрольный пакет акций "Глобального изыскателя". Никто не сомневался, что они обязательно появятся в Лондоне, и всем собравшимся было, разумеется, до жути интересно узнать, в чьих руках теперь оказалась судьба компании.

Константин Петров, единственный, кто остался в живых из прежнего состава Совета директоров "Глобального изыскателя", открыл собрание и пригласил в президиум новых мажоритарных акционеров компании. Зал замер. В первом ряду встала и гуськом поднялась на сцену пятерка молодых людей, даже очень молодых по меркам подобных форумов. Один - так вообще еще мальчишка. Парень, занявший место в президиуме справа от Петрова, принял от него микрофон и громко представился:

- Здравствуйте, дамы и господа, я - Джордж Шелтон, старший сын основателя компании Винсента Шелтона и глава ее временного правления, созданного после гибели в авиакатастрофе всех членов постоянного правления "Глобального изыскателя". Здесь рядом со мной находятся мои братья Джулиан и Оливер, а также София Уилсон и Эдуард Ньюбери, все они - приемные дети погибших руководителей компании, и все, за исключением Оливера, вошли в состав временного правления. Наверняка, у многих из вас уже возник вопрос: откуда это мы все вдруг выскочили, как чертики из табакерки. Понимаю, в ваших газетах не писалось, что у отцов-основателей "Глобальной инициативы" есть какие-то приемные дети. Да, наши родители были весьма скрытны на сей счет и имели на то все основания. Я уже слышу в зале шум, похоже, кое кто начал высказывать предположения, какие именно женщины могли родить нас на свет. Не гадайте зря - таковых попросту не было.

Шепотки в зале разом сменились напряженной тишиной. Насладившись несколько секунд произведенным эффектом, Джордж, наконец, пояснил:

- Вероятно, мало кто из здесь присутствующих это знает, но Винсент Шелтон, Кевин Уилсон и Стивен Ньюбери были гностиками-симонианами и всю жизнь мечтали повторить, а по возможности и превзойти достижение почитаемого ими Симона Мага - сотворить живого человека искусственным путем. Мы пятеро - наглядное свидетельство их успеха. Да-да, все мы созданы искусственно в ходе научных экспериментов с использованием разработанной ранее технологии выращивания новых тел. Считается, что в Институте клинических исследований так до сих пор и не научились выращивать головной мозг, но это не так. Научились давно, лет тринадцать назад как минимум, и закачивать в этот мозг информацию, скопированную из другого мозга, тоже давно научились. Воспользовавшись всеми этими достижениями, Винсент Шелтон создал нас на основе генотипов детей, проходивших в разное время лечение в клинике института. При желании вы, думаю, сможете вычислить, каких именно. Но это не имеет абсолютно никакого значения. Вся информация, добытая в ходе обследования больных детей и послужившая впоследствии нашему появлению на свет, стала собственностью компании с согласия родителей исцеляемых, и это было одним из пунктов договоров, по которым их детям было предоставлено бесплатное лечение. Все свои обязательства по этим договорам компания исполнила и потому вправе была по собственному усмотрению распорядиться полученной платой. Все претензии касательно нашего появления на свет, у кого бы они не возникли, будут юридически несостоятельными. Это первое, что я хочу подчеркнуть. Впоследствии мы были усыновлены нашими создателями по законам Республики Кириату и их же усилиями получили гражданство Кириату. В соответствии с законами Кириату принадлежащие нашим родителям доли в капитале компании "Глобальный изыскатель", равно как и во всех остальных компаниях и фондах, перешли по наследству к нам и мы, как совершеннолетние дееспособные граждане Кириату, имеем полное право ими распоряжаться. Долей Оливера до момента достижения им совершеннолетия буду распоряжаться я как его законный опекун. Это второе. Мы понимаем, что сейчас найдется достаточно желающих половить рыбку в в мутной воде и попытаться отсудить у нас те или иные куски собственности, принадлежавшие нашим родителям в разных странах, но многое они все равно не получат. Основная ценность "Глобального изыскателя" и всех других коммерческих структур, созданных моим отцом Винсентом Шелтоном, не в находящихся на их балансах материальных ценностях, а в тех идеях, воплощению которых они служили. Никто здесь кроме нас и уважаемого господина Петрова не знает, в чем эти идеи заключаются. Мы - знаем! Наши родители долгие годы готовили нас себе на смену. Мы готовы принять на себя бремя руководства компанией и способствовать ее дальнейшему развитию и процветанию. Принадлежащих нам голосов вполне хватило бы, чтобы избраться в совет директоров "Глобального изыскателя" без чьей бы то ни было помощи, но мы, тем не менее, просим вашей поддержки. Поверьте, это в наших общих интересах. Это третье и последнее, что я хотел до вас донести. Сейчас перед вами с отчетом о финансовом положении компании выступит мой брат Джулиан - наш кандидат на должность директора по финансам, затем София Уилсон расскажет о выдвигаемом нами перспективном плане развития компании, затем прения, после чего мы можем перейти к избранию нового состава совета директоров. Призываю вас подумать над нашими предложениями, дамы и господа. Выбор за вами.

...Когда были подсчитаны все бюллетени, выяснилось, что четверо наследников Шелтона, Уилсона и Ньюбери получили подавляющее большинство голосов участвующих в собрании акционеров. Это было полное признание и реальная легитимация в глазах мирового финансового сообщества.

---

Оставить комментарий © Copyright Беляков Евгений (lian@front.ru) Размещен: 23/09/2008, изменен: 28/03/2020. 162k. Статистика. Повесть: Фантастика

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"