Идущий сквозь огонь.

Вадим Феоктистов, мэр города Среднекамска, нервно мерил ногами свой кабинет. Вода в Каме продолжала прибывать, угрожая уже добраться и до жилых домов рядом с набережной, и он ничего, ровно ничего не мог с этим поделать!

Погода этим летом, похоже, просто взбесилась. Циклон за циклоном шли с Атлантики на север Восточно-Европейской равнины и, почему-то не переваливая невысоких Уральских гор, разражались поистине тропическими ливнями над Пермским краем и соседней Вятской землей. Другим областям тоже доставалось, но существенно меньше. В результате картины, знакомые по телерепортажам из европейских стран и южной части Дальнего Востока, предстали въяве здесь, где ни о каких серьезных наводнениях посреди лета и отродясь не слыхивали!

Вздувшуюся от притока воды Каму не смогли бы сдержать никакие дамбы. К счастью, Среднекамск стоял на высоком берегу, почти что на горе, но река уже затопила городскую пристань и противоположный, более низкий берег и шириной теперь напоминала какую-нибудь Амазонку. Оставалось только гадать, что сейчас происходит с мостами, соединяющими оба ее берега. По радио уже передавали о затоплении Перми, о резком подъеме воды в Сарапуле и Набережных Челнах и что пик наводнения еще далеко не пройден. Вадим меланхолично подумал, что такой объем воды переполнит, пожалуй, все Волжские водохранилища, и тогда спасаться от наводнения придется уже всем городам ниже по течению, а там, глядишь, и Каспий отвоюет себе немало новых территорий.

В голове почему-то вертелась дурацкая старая песенка барда Михаила Кочеткова:

"На Каме, брат, в Степаново, на Каме,
Где ловят рыбу голыми руками,
На берегах среди кирпичных юрт
Я заживу счастливый как удмурт.
Где, словно в сказке, лишь рассвет забрезжит,
Так прямо из-за острова на стрежень,
Пыхтя трубою, весело плывет
По Каме баня, словно пароход."

Бани, кстати, действительно плыли. Дома частного сектора, что были выше по течению, тоже строились на горе, и до них вода пока не дошла, но вот баньку каждый хозяин участка норовил поставить поближе к берегу и теперь мог прощаться со своим имуществом. Вообще река несла прорву всякого хлама из верховий, и легко можно было догадаться, какие завалы из всего этого образуются у первого же не снесенного моста.

Феоктистов поднял телефонную трубку, чтобы произвести очередной доклад краевому начальству, и с изумлением обнаружил, что с этим номером связи нет! Внутригородская связь, к счастью, еще работала, да и мобильную никто пока не отключал, но признак был явно зловещий. А тут еще в кабинет ввалился чем-то сильно взволнованный его заместитель Станислав Ремизов.

- Вадим Сергеевич, река размыла шоссе!

Час от часу не легче...

- Только без паники, Стас, в каком месте размыв?

- К северу от нас, в направлении аэропорта. Все машины застряли, не могут проехать.

- Стоп, а если двинуться в обход, с южной стороны? Там как дела?

- Сейчас позвоню...

Пока Ремизов созванивался с дорожными службами, душу Вадима уже томило тяжелое предчувствие. Если вода размыла берег севернее города, то куда она потом пойдет? И где она могла это сделать? Стоп, там же есть старица! Давно уже пересохшая, перекрытая насыпями в двух местах, по которым, собственно, и шло шоссе, но если их размыло...

На вернувшемся Ремизове не было лица:

- Вадим, дорога на юг тоже перерезана водой. Мы стали островом...

Ну, так и знал! Феоктистов лихорадочно думал, что теперь делать и к кому обращаться за помощью. В МЧС? А что они могут сделать с бешеным водяным потоком? Вот когда он ослабнет, вода спадет, тогда, конечно, можно будет восстановить насыпь, но никак не раньше. Кстати, понятно теперь, что случилось с проводной связью. Все кабели прокладывали по тем же насыпям, там же и телеграфные столбы стояли. Наверняка, все теперь порвано и снесено. Хорошо хоть электричество пока сохранилось. Город имел собственную подстанцию, питавшуюся от высоковольтной линии. Но если и ее столбы подмоет, тогда вообще беда...

Попытка пожаловаться на сложившуюся ситуацию краевому начальству удовлетворения не принесла. Феоктистову сказали, что МЧС и военные зашиваются в борьбе с наводнением, в других местах положение куда хуже, чем в Среднекамске, приходится эвакуировать тысячи людей, восстанавливать и наращивать защитные дамбы, сам краевой центр уже подтоплен, и куда вывозить его жителей, если вода поднимется еще выше, не знает решительно никто. А вы же там, как-никак, на возвышенности сидите. Дома пока не затопило? Воду из артезианских скважин получаете? Запасы съестного и медикаментов пока есть? Электричество не пропало? Ну и сидите спокойно, ждите, когда до вас очередь дойдет, а если кого надо будет срочно эвакуировать или те же медикаменты кончатся, так пришлем вертолет.

Итак, им предстояло неопределенное время прожить на острове, отрезанном от большой земли взбесившейся Камой. Действительно, сейчас отсюда выбраться реально только вертолетом. От аэродрома они отрезаны, по суше сообщения нет, пристань затоплена. Разве что на каком-нибудь маленьком катере с угрозой напороться на какое-нибудь плывущее по Каме бревно? Река несет сейчас столько всякого хлама, что риск столкнуться с ним неприемлемо велик.

Вздохнув, Феоктистов распорядился включить систему оповещения о чрезвычайных ситуациях, чтобы разъяснить ни о чем пока не подозревающим горожанам, какая у них приключилась беда.

Встревоженный люд стал стекаться к зданию городской администрации. Мэру пришлось лично выходить на крыльцо и отвечать на вопросы. Больше всего народ интересовало, каким образом можно выбраться из окруженного водой города. Случилось так, что размытие дорог выпало на дни лагерной пересменки, то есть большинство детей школьного возраста оказалось в городе. Но у родителей на руках были путевки на следующую смену, а у кого-то даже авиабилеты для вылета на черноморские курорты или куда-нибудь за рубеж. У некоторых к тому же как раз начинался отпуск и горели давно купленные путевки. Вот эти возмущались особенно громко, требуя сей же час наладить сообщение с "большой землей" или хоть вертолет вызвать. Феоктистову пришлось втолковывать всем непонятливым, сколько стоит один вертолетный рейс и что им ни в жизнь не расплатиться за него с их более чем скромными зарплатами. Детей, говорите, в местный лагерь вывезти? Да этот ваш бюджетный лагерь сам на берегу Камы стоит, его со дня на день затопить может, если уже не затопило, и где ваши детишки тогда мыкаться будут? Лучше уж здесь, под родительским присмотром!

Самые недоверчивые пожелали лично взглянуть на место размыва. Феоктистов сам не прочь был его посетить, так что отправились целой толпой. А когда увидели, все вопросы разом отпали. Бешеный водный поток, несущийся по бывшей старице, смыл бы и бетонные блоки, если бы ими попытались его запрудить. Какое там восстановление дороги! На южном направлении дела наверняка обстояли не лучше, так что проверять его никто не стал.

Вадима, правда, интересовала надежность электроснабжения. К счастью, энергетикам не пришло в голову поставить опору высоковольтной линии посреди старицы, так что теперь новый рукав Камы благополучно протекал между двумя опорами и даже, кажется, не грозил пока подмыть ни одну из них. Ну, хоть здесь повезло!

Вернувшись в мэрию, Феоктистов отдал ряд распоряжений в связи со сложившейся чрезвычайной ситуацией. Перво-наперво следовало взять под строгий контроль запас медикаментов в городских аптеках и не допускать разбазаривания жизненно важных препаратов, учитывая, что пополнение их запасов может быть надолго отложено. В самом крайнем случае их, конечно, обещали прислать вертолетом, но лучше бы до этого не доводить.

Далее следовало учесть все запасы бензина и дизельного топлива на городских автозаправках. Тут уж точно никакого пополнения в ближайшее время ждать не приходится, ни один бензовоз добраться до Среднекамска просто не сможет.

Наконец, следовало оценить запас продовольственных продуктов на городских складах. Тут уж точно вертолетами не навозишься, а доводить родной город до голода Феоктистов отнюдь не хотел. Продовольственные карточки, что ли, ввести, раз такое дело? Ну, это уж только в самом крайнем случае, если действительно выяснится, что с продуктами дело швах.

Результаты проведенных на следующий день ревизий Феоктистова обрадовали. Медикаменты в городе имелись во вполне достаточных количествах, бензина должно было хватить минимум на месяц c учетом того, что какие-либо дальние поездки сейчас про факту были исключены. Молоко в достаточном количестве имелось только порошковое, прочие молочные продукты за вычетом сыров должны были скоро закончиться. Но на складах было достаточно муки, различных круп и макарон, много нереализованной прошлогодней картошки, немало консервов и мороженых мясных туш на местном мясоперерабатывающем комбинате. Помимо него в городе еще имелся собственный хлебозавод и небольшая кондитерская фабрика с определенным запасом сырья. С голоду, как говорится, не помрешь.

Не успел Вадим разобраться со съестным, как на прием к нему пробился директор местного градообразующего предприятия - машиностроительного завода, исполняющего в числе прочего и оборонные заказы. Тут претензии были понятные: невозможность отгрузить уже готовую продукцию и завезти комплектующие, из-за чего производство вскоре должно было встать. Продукция, надо сказать, была довольно громоздкая, вертолетом не вывезешь. Ну и чем Феоктистов мог здесь помочь? Разве что советом временно перейти на производство всяких хозяйственных мелочей, на которые пока что хватало наличного металла.

Последним мероприятием на этот день стал визуальный осмотр их нынешних наличных владений. Помимо собственно городской территории на вновь образовавшийся остров попал небольшой лесок на противоположном склоне холма и кусок фермерского хозяйства, а именно картофельное поле и овощные плантации. Сам фермер проживал при этом за старицей и оказался отрезан от своего имущества, урожай с которого, впрочем, убирать надо было только осенью. Впрочем, хозяин готов был продать его городу, так сказать, на корню, лишь бы сбыть с рук. Хмыкнув, Феоктистов пообещал подумать, а про себя отметил, что по крайней мере борщевым набором население Среднекамска на зиму будет обеспечено. Ага, уберем и завалимся в спячку! А что еще делать на острове, отрезанном от мира?

Спутниковое телевидение - невероятно полезная вещь, особенно когда стихией порваны все информационные кабели. Феоктистов сидел перед экраном в родном кабинете и старательно внимал новостям огромной страны, в тайне надеясь, что там промелькнет хоть небольшая весточка и о его Среднекамске. Но куда там!

Телевизор показывал залитый водой огромный карьер в Соликамске, и комментатор гадал, сколько времени потребуется, чтобы всю ее оттуда откачать, когда закончится наводнение. На экране возникали залитые водой улицы Перми, с которых уже успели эвакуировать жителей, и делались намеки, что этим дело явно не закончится. Дальше в новостях мелькали Сарапул, Нижнекамск, Набережные Челны. Всюду потоп, всюду массовые эвакуации. Передавали, что под угрозой подтопления Казани решено сбросить воду из соседнего водохранилища и вряд ли всю эту массу смогут удержать другие плотины ниже по течению Волги. Комментаторы предполагали, что стоящим на возвышенности Самаре и Тольятти, вряд ли что угрожает, но дальше левый берег реки становится низменным и его затопления не избежать. Гадали, станут ли островом преграждающие путь воде Жигули. Пророчили, что наводнение накроет и всю дельту Волги, нанеся непоправимый ущерб ее уникальной природе.

Справится ли с такой массой лишней воды сам Каспий? Если нет, то под угрозой окажется и Махачкала, и Баку с Сумгаитом, и морские нефтяные промыслы. Эксперты дружно рыдали над судьбой популяции каспийских осетровых рыб и требовали срочно открыть для каспийской воды путь в осушенный некогда Кара-Богаз-Гол. Самые радикальные заикались даже о том, чтобы перекачать эту воду в почти уже засохший Арал, правда, не говорили, откуда взять средства для столь грандиозного проекта.

Разумеется, много гадали и о причинах разразившегося катаклизма. Поминали и глобальное потепление со спровоцированным им изменением направления воздушных потоков, и климатическое оружие, якобы примененное Соединенными Штатами, и даже гнев Божий. Хотя почему это, спрашивается, перед Богом больше всех провинились именно жители Урала и Поволжья, а не той же бесящейся с жиру Москвы?

Среднекамск в новостях так и не упомянули. Ну да, кому там интересен районный городок с тридцатитысячным населением, даже и не затопленный как следует, а всего лишь утративший транспортную доступность, когда под угрозой города-миллионеры! Похоже, о них никто так и не вспомнит до окончания наводнения. Сам разбирайся, Феоктистов, с городскими проблемами!

Увы, вскоре выяснилось, что настоящие проблемы еще только начинаются. В кабинет влетела секретарша с перепуганным лицом и дрожащим голосом оповестила, что его срочно хотят видеть два непонятных визитера и они, мол, уже ждут в приемной.

- А охрана их почему пропустила? - рявкнул Вадим. Ситуация, конечно, чрезвычайная, но все же не катастрофическая, а время пока было отнюдь не приемное.

- Так они парализовали охранника, - как-то беспомощно призналась секретарша.

- Чем?! - поразился Вадим, раздумывая уже, не позвонить ли в полицию, но тут в кабинет без спроса ввалились две странно выглядящих фигуры, и секретарша, не ответив, мигом вымелась за двери.

- Своей волей, - промолвил субъект, закутанный в длинный черный плащ, при этом лицо его полностью скрывали столь же черные волосы.

- Если потребуется, то Далин и всю вашу полицию парализует, - подтвердил высокий сероволосый подросток, одетый в странный костюм, что характерно, тоже серого цвета. - Но давайте пока обойдемся без излишнего насилия. Мы пришли к вам, чтобы вести переговоры.

- А кто вы такие, интересно знать?

- Носители вестры, - ответил сероволосый. - Если коротко, то это такая энергетическая субстанция из параллельной Вселенной, которая в этом мире позволяет воздействовать на любые процессы, если ее, конечно, достаточно много в вашем распоряжении. У нас ее очень много, и обращаться с ней мы хорошо обучены. В разных мирах нас называют то демонами, то богами, не суть важно, главное, что мы относимся к той весьма ограниченной общности Высших сил, которые реально управляют Вселенной. Вижу, что вы мне пока не верите. Как бы вам это наглядно доказать, чтобы не было слишком разрушительно? Хотя... - сероволосый по-хозяйски распахнул окно кабинета с видом на Каму, по которой как раз проплывал очередной смытый с фундамента деревянный дом. - Далин, сожги это плавучее недоразумение.

Черноволосый подошел к окну, уставил на дом палец в светящейся голубоватым светом перчатке, и в следующую секунду с этого пальца сорвалась молния, угодившая в дом, который после этого в считанные мгновения оказался охвачен пламенем от уреза воды до самой крыши.

- И ровно так же я могу спалить весь ваш городишко, - промолвил Далин, отходя от окна и усаживаясь на одно из гостевых кресел. - И не только спалить. Могу, например, расколоть земную кору и устроить здесь катастрофическое землетрясение. Но это так, чисто для справки. Как уже сказал вам Попрыгунчик, - кивнул он на сероволосого, - пока мы настроены на мирные переговоры, но вот если они не дадут результата, тогда...

- Можете не продолжать, - замахал руками Вадим, - я тоже готов к переговорам, только пока не понимаю, почему удостоился внимания столь могущественных особ?

- Но вы же правитель этого городка, - промолвил Далин.

- Ну, можно сказать и так, - протянул Феоктистов, - но чем тогда вам приглянулся наш скромный Среднекамск?

- Приглянулся он не нам, а Провидению, - вздохнул Попрыгунчик. - Того, что здесь вскоре должно произойти, никто не планировал и даже не готовился к нему заранее, но так уж выпали карты судьбы. Короче, буквально на днях в вашем городе должен появиться на свет бессмертный вестроносец, связанный родством с кланом Живого огня, младшим представителем которого является присутствующий здесь Далин.

- А как вы узнали, что он должен родиться, если заранее ничего не планировали? - осведомился Вадим.

- Да проще простого, - улыбнулся Попрыгунчик. - Девять месяцев назад в небе над вашей планетой загорелась новая яркая алая звезда. Это означает прорыв в наш мир нового мощнейшего источника вестры и всегда совпадает с зачатием очередного бессмертного вестроносца. А дальше остается только искать плод, с этим источником связанный. Про других не скажу, но у меня на это хорошее чутье.

- Увы, никогда не интересовался астрономией, - с сожалением промолвил Феоктистов. Может, и болтали прошедшей осенью о какой-то там новой звезде, но он пропустил мимо ушей.

- Ну да, вы же теперь все тут прагматики, в небо не смотрите... - насмешливо протянул Попрыгунчик, - а то, что именно там присутствуют силы, способные в корне изменить всю вашу жизнь, это до вас как-то не доходит.

- Мы всегда задним умом крепки, - согласился Вадим, - но до меня по-прежнему не доходит, каким образом ваши, Далин, родственники могли оказаться в нашем городе?

- Ну, тут история очень давняя, - махнул рукою Далин. - Дело в том, что мой отец Руи несколько тысяч лет назад посетил вашу планету и обзавелся здесь детьми. Только один мальчик оказался бессмертным вестроносцем, и его, конечно, со временем отсюда вывезли, а остальные заметных способностей не проявили и дальше так и жили на родине. Но отцовские гены-то остались при них. Потом их потомки с Балкан перебрались в Крым в поисках лучшей доли, затем один ваш правитель выселил их и оттуда. Потом очередное их поколение долго моталось по стране, пока двое из них ни встретили друг друга и ни осели в том месте, где смогли найти хоть какую-то приличную работу. Обжились, решили завести ребенка, и тут вдруг хоп, и гены соединяются в нужной комбинации! Зародыш устанавливает связь с источником вестры, или, может быть, тот сам его находит, а в результате на свет должен появиться бессмертный вестроносец, пятый в нашем роду.

- И вы, конечно, желаете при этом присутствовать, - кивнул Феоктистов. - Понятное желание, но что вы при этом хотите от городских властей?

- Чтобы городские власти держались подальше от этого ребенка и не позволяли приближаться к нему никаким посторонним людям, - жестко промолвил Далин. - А посторонними будут считаться все, кроме его родных.

- То есть нам никак нельзя интересоваться судьбой одного из граждан России? - осторожно спросил Вадим.

- Он никогда не будет ничьим гражданином, - отрезал Далин. - Живой бог не может подчиняться людским законам, законы устанавливает он сам. И лучше вам это надежно усвоить, пока не случилась беда. Но дело даже не в этом, а в том, что мы сами еще не знаем, насколько велика будет его сила и, главное, когда он в нее войдет. Обычно это случается в тринадцатилетнем возрасте, но не обязательно. Я, например, вошел в полную силу в десять лет, а мой отец вообще в семь. Но все же это был достаточно сознательный возраст. Но был в истории казус, когда один великий вестроносец по имени Энэджет, что в переводе на ваш язык означает Проклятие миру, вошел в полную силу сразу после рождения. И вот это уже была настоящая беда! Представьте себе младенца, который ничего еще в этой жизни не смыслит, слов не понимает, но уже все на свете может! Убить всех, кого видит или даже чувствует, превратить весь город в руины, ну, короче, что ему там в голову взбредет. Малоприятная перспектива, не так ли?

Феоктистова прошиб холодный пот. Если в городе и в самом деле на днях родится подобный монстр... Тогда останется только бежать от него куда подальше, да только с острова-то не сбежишь!

- Вижу, что прониклись, - продолжил Далин. - Как надо правильно себя вести, новорожденному не внушишь, он хоть и одна из Высших Сил, но, увы, не Высший Разум, но парировать его убийственные желания возможно, если рядом с ним будет постоянно находиться кто-то сравнимый с ним по силе, то есть я. Других вариантов, увы, нет. Итак, я останусь в вашем городе, пока мой юный родственник не достигнет сознательного возраста. Если он до этого войдет в силу, я буду защищать вас от него, если не войдет, то его от вас. А когда ему исполнится тринадцать, он уже сам во всем разберется. Итак, наши условия: мы не трогаем вас, а вы не мешаетесь у нас под ногами, тогда и вам, и нам будет хорошо.

- Я лично готов договориться на таких условиях, - сказал Феоктистов, - но представляю, увы, всего лишь муниципальную власть. Надо мной куча контролирующих инстанций, которые могут заинтересоваться, что это тут непонятные субъекты обретаются и как вообще попали на территорию Российской Федерации. Некоторые наши чиновники привыкли настолько тупо следовать инструкциям, что им ничего не объяснишь. Если кто-то из них вмешается сверху, я не смогу обеспечить соблюдение договора.

- А они и не вмешаются, - хмыкнул Попрыгунчик. - Зря мы, что ли, все это наводнение устраивали?

- Так это вы?!

- Да, мы. Хоть замаскировали это удачно под природную аномалию. И заметьте, провели это настолько деликатно, что, несмотря на всю дурость ваших властей, никто еще не погиб.

- Так это что, тринадцать лет продлится?! - взвыл Вадим. - А как же зимой?

- Если вы о глобальном наводнении, то оно будет длиться, пока не появится на свет мой родственник, - ответил Далин, - а там уже будем действовать по обстоятельствам. Дожди, наверное, прекратим, но эту новую протоку все равно оставим.

- И даже мост не дадите через нее построить? - уныло выдохнул Феоктистов. - Но тогда наш город ждет неизбежный голод и экономический коллапс. А спасатели тогда все равно объявятся. Они и на вертолетах прилететь могут, и на судах приплыть.

- Незваные вертолеты я буду сбивать, а суда - топить! - рявкнул Далин. - Торговлю, так и быть, разрешу, но только когда вы убедите все вышестоящие власти, что на эту территорию со своими порядками им соваться не следует. В ваших же интересах это сделать. Компромиссы возможны, но меня вам отсюда все равно не убрать!

Следующую пару часов высокие договаривающиеся стороны посвятили составлению устраивающего всех текста договора, при этом Далин отошел в тень, а юридические формулировки подбирал Попрыгунчик. Согласованный текст подписали все трое: Феоктистов от имени муниципальных властей Среднекамска, Далин от имени клана Живого огня, а Попрыгунчик от имени какого-то Совета богов, чьим полномочным посланником он, оказывается, является. Он пояснил, что третья незаинтересованная сторона необходима, чтобы гарантировать от нарушения договора первыми двумя. Ссориться еще и с каким-то Советом богов Феоктистов точно не желал, а что Далин в итоге не сможет воротить здесь все, что ему вздумается, так это даже лучше. Оставалось только убедить ратифицировать сей документ городскую думу и внушить начальнику полиции Среднекамска, что хоть он и подчиняется по службе только федеральным органам, но лучше ему в этом деле права не качать.

Подписав договор, Далин первым покинул здание мэрии, чтобы занять свой пост у частного дома семейства Виоритов, где и должен был появиться на свет его будущий родственник. У задержавшегося Попрыгунчика Вадим осторожно поинтересовался, почему его приятель прячет лицо за длинными волосами.

- Знаете, наших предков жители планеты, на которой они все родились, называли веррителями, то есть убивающими взглядом, - ответил тот. - В большинстве случаев это, конечно, явный поклеп. Я, к примеру, за всю жизнь никого не убил и впредь не собираюсь это делать. Но вот как раз Далин вполне соответствует этому названию. В детстве ему доводилось убивать людей... причем даже против своего желания. Ему достаточно было просто нехорошо о ком-то подумать, и все, поминай, как звали! Его нам тогда вчетвером приходилось сдерживать! С тех пор он, конечно, научился с собой справляться, никого просто так не убивает, но глаза свои в порядке профилактики продолжает скрывать, еще одна защитная мера никогда лишней не будет. И хотя он сейчас ведет себя спокойно, лучше его все-таки не злить.

- Спасибо за предупреждение, - процедил побледневший Феоктистов.

- Всегда пожалуйста. Если возникнут серьезные проблемы, не стесняйтесь меня призывать. Все ваши мысли я уже прочитал и сумею вычленить их в общем информационном потоке, так что спешно прибуду по зову и все разрулю. А сейчас, извините, меня ждут дела в другом месте. До свидания! - и на глазах потрясенного Вадима Попрыгунчик буквально растворился в воздухе.

В городской думе все уже знали про временно парализованного (и потом уже пришедшего в себя) охранника, поэтому Феоктистову удалось убедить их, что положение сложилось крайне серьезное, разрушительный потенциал незваных гостей невероятно высок, и потому лучше дать им то, что они требуют, нежели чем ждать, когда они возьмут это силой. Перспектива разрушения города разъяренным демоном не нравилась никому. Мэр берет на себя ответственность, чтобы это не произошло? Тогда не станем ему препятствовать, а если какие неприятности все-таки случатся, то тогда с него одного и спрос. Вадима в данный момент это вполне устраивало, и он, добившись ратификации договора, отправился в поход по разным кабинетам, чьи хозяева имели реальную возможность помешать его выполнению.

Городской прокурор, уже считавший годы, что остались ему до пенсии, конфликтовать с мэром не хотел и заверил его, что ни одного протеста по поводу договора выносить не будет, кто бы там ни стал к нему по этому поводу обращаться. На районную службу опеки и местных медиков Феоктистову достаточно было просто цыкнуть, чтобы впредь не ожидать с их стороны никаких ненужных инициатив. А вот начальник районного управления внутренних дел Глеб Пономарев ожидаемо уперся. Как это на вверенной ему территории появится лицо без регистрации? Это что, иностранец без визы? Как это вообще с другой планеты? Что за чушь вы несете, гражданин Феоктистов, да еще договор какой-то мне под нос суете? Вы что, главой независимого государства себя возомнили, чтобы договоры такие заключать? Да не сепаратист ли вы вообще?! Поняв, что этого твердолобого ему не переубедить, Вадим просто хлопнул дверью, напоследок пообещав прислать сюда самого Далина, пусть ему Пономарев и высказывает свои претензии.

Поскольку у охраняемой им женщины роды еще не начались, Далин счел возможным отлучиться со своего поста, чтобы провести воспитательную работу с главой местных правоохранителей. Полицейский сержант, дежурящий с автоматом у входа в РУВД, повторил участь охранника мэрии, какой-то лейтенантик, попытавшийся воспрепятствовать вторжению, получил от Далина щелчок по лбу, от которого рухнул, подкошенный, дверь же в кабинет самого Пономарева вестроносец даже не открыл, а снес с петель. Дальше началось такое, что, опасаясь за участь начальника, полицейские сами бросились звонить Феоктистову, чтобы тот урезонил своего демона. Последнее было решительно невозможно, но заинтересовавшийся Вадим все же явился на место конфликта.

Открывшаяся ему картина впечатляла. Потерявший всякий лоск и стоявший на четвереньках Пономарев, тряся головой и издавая какие-то жалобные звуки, одновременно старался втиснуться задом под собственный письменный стол. Далин, левой рукой откинув челку со лба, вперился в него своими жуткими красными глазами и одновременно выразительно помахивал перед его носом огненным мечом, который держал в правой руке. То, что Глеб еще оставался при этом в сознании, можно было счесть настоящим чудом, но Вадим подозревал, что все дело тут в мастерстве Далина, умеющего воздействовать на людей. Увидев мэра, полицейский возомнил, что это его пришли спасать, и принялся, подвывая, клясться, что никогда больше ничего не умыслит ни против него, ни против почтенного городского гостя, что он все понял и разом осознал.

- Действительно осознал? - спросил Феоктистов.

- Осознал, - подтвердил Далин. - Быстро понял, гнида, что я мигом его придавлю, если он хоть одного своего цепного пса отправит мне мешать. Все, сеанс внушения окончен. Но в случае чего могу и повторить!

Пономарев ожесточенно замотал головой, мол, не надо повторять, и, когда огненный меч втянулся в ладонь Далина, рискнул, наконец, подняться с четверенек и, старательно избегая глядеть на вестроносца, стал уверять Вадима, что берет все свои слова обратно и гарантирует исполнение договора всеми подчиненными ему сотрудниками. Говорил он при этом столь искренне, что Феоктистов решился ему поверить. Фу, хоть эту проблему удалось с плеч сбросить!

Убедить супругов Виоритов, что у них должен родиться совершенно необыкновенный ребенок, оказалось посложнее, чем добиться взаимопонимания с городскими властями, поскольку тут необходимо было обойтись без малейшего запугивания. Далина они воспринимали как подростка и никак не могли поверить, что он приходится им обоим двоюродным пра-пра-пра-(и так еще сотню раз)-дедом. Хорошо, что в переговорах принимал участие Попрыгунчик, продемонстрировавший ряд своих коронных трюков, как-то хождение по воздуху, завязывание узлом металлического лома, на котором при этом еще и остались вмятины от его пальцев, растворение в воздухе, когда его при этом еще и держат за руку, и мгновенное появление в другом месте. Глава семейства Сергей, наконец, убедился, что его не обманывают, и спросил только, будет ли его будущий сын способен на нечто подобное. Пришлось его разочаровать, что Виорит-младший, скорее всего, будет по своим способностям ближе к Далину, с которым состоит в родстве, то есть могущественным разрушителем, владельцем живого огня, но в то же время и уникальным целителем. Далин для наглядности продемонстрировал исходящие из его пальцев потоки вестры и ненадолго преобразовал их в огненный меч.

Когда взаимопонимание было достигнуто, Попрыгунчик в свою очередь поинтересовался у Виоритов, замечали ли они что-то необычное в день зачатия и потом, когда плод уже подрос. Необычную красную звезду в небе Сергей, как оказалось, видел, но с зачатием сына никак не связывал, зато его супруга Мария не объяснимых прежде фактов припомнила куда как больше. Она хотела, но так и не смогла сделать УЗИ плода, поскольку снимок оказался засвечен. Проводивший УЗИ врач грешил сперва на неисправность аппаратуры, но когда со следующей пациенткой та стала работать, как ни в чем не бывало, просто постарался выбросить эту несуразность из головы. Мужу Мария тоже сказала лишь про сломавшийся аппарат.

Эта беременность была у нее первой, и ей просто не с чем было сравнивать ощущения, но последние месяцы ей упорно казалось, что она живет теперь как бы и не по собственной воле. Ей вдруг стало нравиться есть ту пищу, к которой она прежде бы и не притронулась, она изменила свою походку и вообще стала меньше передвигаться, даже когда физические кондиции еще позволяли. В голове вдруг возникали смутные картины, словно она находится внутри какой-то пещеры и не может найти оттуда выхода. При этом токсикоза у нее не было, зубы не разрушались, вены не набухали, плод вел себя смирно и ножкой в стенку матки не стучал.

Далин сделал попытку установить мысленный контакт с еще не родившимся родственником, но натолкнулся на мощный блок. Плод не желал пока принимать никаких воздействий из внешнего мира и научился экранировать свой мозг.

- Молодец, далеко пойдет, - промолвил Далин и глубоко задумался.

- Да, повторение казуса Энэджета с ним не исключено, - согласился Попрыгунчик. - Не отходи от него ни на шаг, когда все начнется.

Тут им пришлось объяснять встревожившимся супругам, что это за "казус Энэджета" такой и чем грозит окружающим людям его повторение.

- Погодите, ему же будет очень некомфортно, когда он будет проходить по родовым путям, - проявил вдруг эрудицию Сергей. - Вдруг он тогда на Машу свое недовольство направит? Может, лучше тогда кесарево сечение сделать?

- Не-не-не! - замахал руками Попрыгунчик. - Никаких операций и вообще никаких посторонних лиц при родах! Вряд ли он обидится на мать, по крайней мере, тот же Энэджет свою никогда ни в чем не упрекал, более того, только ее одну он и любил в целом свете. Все, конечно, когда-то случается в первый раз, но все же маловероятно. В любом случае все его недовольство Далин должен будет принять на себя, а заодно исполнить роль акушера. А вот вам, Сергей, лучше при сем не присутствовать, поскольку защищать сразу двоих даже Далину будет сложновато. Вас, конечно, первым оповестят о рождении наследника, но лучше все же вам увидеть его, когда мы удостоверимся, что это для вас безопасно.

- А если вдруг возникнут осложнения при родах? - вопросил Сергей. - Как же тогда без специалистов?

- Мне случалось и со смертного одра людей подымать, - буркнул Далин, - а уж с возможными разрывами родовых путей я и подавно запросто справлюсь.

- А новорожденный?

- А ему что сделается? Он же бессмертный!

- Обследовать его у медиков тогда тоже не надо?

- Не надо. Но я ради такого дела все равно обследую.

- Лучше подумайте, как его назовете, - вмешался Попрыгунчик. - Как к нему будут потом обращаться, так он себя и поставит по отношению к внешнему миру. Энэджет при рождении многих шокировал, ну, его и припечатали этим имечком. Проклятие миру, если перевести на ваш язык.

- Нет, наш таким точно не будет, - замотал головой Сергей. - Он должен быть ближе к людям. Вот, помнится, ближайшую к Солнечной системе звезду называют Проксимой. А еще в интернете для замены адресов используют прокси-серверы. Вроде ты потом по сети ходишь, в вроде и некто другой. Мне лично в работе это очень сильно помогает. В математике, опять же, замена функции другой, близкой к ней, но более простой в описании, это аппроксимация. Проксим, стало быть. Хотя мне больше окончания на "ан" нравились. Как в латыни, например, Юлиус и Юлиан. Стало быть, Проксан!

Супруга не возражала, и экзотическое имя для мальчика таким образом было выбрано.

- И вот еще что, - предупредил счастливых супругов напоследок Попрыгунчик, - пока ваш Проксан не войдет в разумный возраст, не забывайте предохраняться. Маловероятно, что такое с вами опять повторится, история знает лишь один пример, когда одна женщина последовательно родила двух бессмертных вестроносцев, но лучше все равно предостеречься, ибо и один малолетний вестроносец в семье - это серьезная проблема, а два - уже настоящая катастрофа! Они в своем соперничестве такое могут натворить, что никому мало не покажется!

Мария с Сергеем о втором ребенке пока даже и не думали и потому легко согласились ограничиться одним, а то ведь и в самом деле бед не оберешься!

Попрыгунчик отбыл по своим делам, а Далин с этого дня поселился в маленьком доме Виоритов, сопровождая Марию повсюду, куда бы она ни направилась.

Летом в Среднекамске скучно. Особенно, если вдруг напрочь вырубился кабельный интернет, а к мобильному у тебя нет доступа, поскольку для твоей семьи это, видишь ли, слишком дорого. К тому в прежние годы родителям как-то удавалось устраивать Валерку Игнатьева на две смены в лагерь при машиностроительном заводе. Возможно, они и сейчас приобрели для него путевку, вот только лагерь тот остался на "большой земле", а он, Валерка, вместе со всей семьей неожиданно оказался на острове.

И куда здесь пойдешь, спрашивается? В соседний лесок за земляникой? Так там сборщиков уже больше, чем ягод! На реку купаться? Да к этой взбесившейся Каме и подойти-то страшно: вода мутная, а течение такое быстрое, что как пить дать унесет самого опытного пловца! Сверстники, что поспокойнее, могли от безысходности засесть за книги или целыми днями валяться у телеэкрана, благо спутниковое ТВ еще работало, но двенадцатилетний Валерка патологически не мог усидеть на месте и предпочел бы бесцельно шляться по городу в компании сверстников любому сидячему занятию. Ну, кроме сетевых командных компьютерных игр, конечно, но к ним-то доступа и не было!

Среднекамск городок маленький и развлечениями небогатый, но одно преимущество у него все же было: он стоял на высоком холме, фактически на горе. Улицы забирались на эту гору или спускались с нее, и прокатиться по ним на скейтборде - самое милое дело. Валерка считал себя уже опытным скейтбордистом и не избегал самых длинных и крутых спусков, ловко увиливая от столкновений. Не всегда, правда, это удавалось...

Вот и сегодня: Темка по прозвищу Гунявый первым съехал по широкому тротуару, на котором к счастью не оказалось людей. Валерка пошел вторым и решил пофорсить - смотреть не по ходу движения и назад, на приятелей, мол, он так хорошо знает эту трассу, что и вслепую съедет. Что лихачество до добра не доводит, он понял в тот миг, когда внезапно въехал в какое-то препятствие и, изменив направление, слетел в водосточную канаву, где по случаю недавнего дождя протекал нехилый водный поток. К счастью, все защитное обмундирование - велосипедный шлем, наколенники, налокотники и перчатки - было на нем, так что он ничего себе не ссадил, только жутко извазюкался в грязи, выбираясь из той самой канавы. Выкарабкавшись, он первым делом поинтересовался, на кого, собственно, налетел. Оказалось, что он сшиб с ног женщину с большим животом. Ей, правда, уже помог подняться ее спутник, но Валерка не питал иллюзий, что такое ему спустят с рук, и попытался было удрать, но тут его схватили за шкирку, а по мозгам словно молотом ударили, так что в глазах вмиг потемнело...

Далин пребывал в ярости, и Феоктистов вполне готов был разделить его чувства. Когда какой-то шалопай на скейтборде сбивает беременную женщину, это чревато и переломами, и сотрясением мозга, и преждевременными родами с непредсказуемым исходом. А в данном случае, увы, совершенно непредсказуемым.

- С женщиной-то хоть все нормально? - осторожно осведомился он.

- С Марией Виорит? Отделалась парой ушибов, но их я сразу и излечил, - махнул рукой Далин. - Да я бы ей и сломанный позвоночник срастить мог, если на то пошло. Меня куда больше волнует, что обо всем этом подумал Проксан.

- Проксан - это ее будущий сын?

- Ну да. Он уже научился контролировать передвижения матери, чтобы, так сказать, путешествовать с максимальным комфортом, а тут вдруг такой удар! Он же разом должен был расстаться с иллюзиями своей защищенности и подконтрольности ему внешнего мира, и он не может даже достойно ответить обидчику, поскольку куда вестрой-то пулять, когда ты в материнском животе? Хуже того, он не знает, кто его обидчик, и потому может появиться на свет, будучи обиженным на весь окружающий мир! А если он при этом еще окажется в силе?! Вы представляете, что тогда может произойти?!!

Вадим представлял. Если этот малец начнет выжигать все вокруг, несчастным среднекамцам не спрятаться тогда даже и в подвалах. Одна надежда на Далина, который, впрочем, сам уже готов вершить суд и приговор. Радовало только, что его, Феоктистова, не обвинить в связи с этим казусом в нарушении заключенного договора. Он обязался контролировать городские службы, а не поведение малолетних шалопаев. Далин, кстати, и сам был виноват в случившемся, поскольку должен был неустанно оберегать Марию Виорит, да вот не уследил.

- Что будете делать с виновным? - резко спросил Далин. - Я ни за что не отвечаю, если вдруг это безобразие повторится. Я и так с трудом сдержался, чтобы не убить этого малолетнего мерзавца на месте!

- Ну, что мы с этим хулиганом можем сделать... - протянул Феоктистов. - Поставим на учет в полиции, орудие преступления конфискуем, еще на родителей можем штраф наложить.

- Эту чертову доску на колесах я и так уже расколотил, - ответил Далин, - но там на горе была еще куча таких же шалопаев, и каждый со своей доской. Сразу же удрали, конечно. Что, будете их отлавливать и у каждого доски конфисковывать?

- Ну, на это нет никаких оснований, - развел руками Вадим. - Они никому ущерба не причиняли, а скейтборды законом не запрещены.

- Пока не причиняли, но могут причинить в любой момент, - возразил Далин. - Для них все это лишь веселые приключения, и тот факт, что один из их приятелей лишился доски, их точно не остановит. И уж тем паче его смешное наказание! Да и его ли так накажут? Подумаешь, родителям штраф назначат! Они его из-за этого штрафа еды, что ли, лишат? Или выдерут как следует?

- Да что вы, в таких семьях детей не дерут, - произнес Феоктистов, припомнив родителей задержанного на месте преступления Валеры Игнатьева, - и голодом морить уж точно не станут. Наругают, скорее всего, развлечений на какое-то время лишат или под домашний арест посадят.

- То есть физически за свое преступление он никак не пострадает, - откомментировал Далин, - да потом еще, чего доброго, будет нос перед приятелями задирать! А зря, между прочим, не выдерут! У нас за подобные проделки всегда малолетних веррителей розгами секли! Даже моему отцу разок досталось!

- Ну, такие уж тенденции у нас теперь в воспитании, - развел руками Фектистов, - сплошной гуманизм...

- Согласно нашему договору я имею право самолично карать тех, кто покусится на безопасность моих родственников, - жестко промолвил Далин, - поэтому я требую, чтобы виновного прилюдно высекли розгами. Это отвадит от желания повторить и его самого, и всех его дружков.

- У нас такое уж который век не практикуется, - попробовал возразить Вадим.

- А теперь будет. Или этот щенок подставит задницу, или я до конца жизни сведу его с ума, так что никакие лекарства ему не помогут. Тоже, кстати, будет очень наглядно и доходчиво для всех его приятелей.

- Ну, может, хотя бы не розгами, а, как у нас в некоторых семьях принято, ремнем? - попробовал смягчить юного лихача Феоктистов.

Но Далин ни о каких порках ремнем не знал и знать не хотел. И в Колонии у отца, и в долине Тенто у Джанрэди наказывали исключительно розгами, и он по крайней мере представлял себе, сколько ударов ими за какой проступок положено назначать.

- Нет, только розги, - подтвердил он свой вердикт. - Ста ударов ему хватит.

- А если ему плохо станет? - все еще сомневался Вадим.

- Ничего, излечу.

Итак, участь юного Игнатьева была решена. Никаких приспособлений для порки в Среднекамске, конечно, не было, но Далин знал, как и из чего их мастерить, а опытный плотник в городе имелся. Вот только кто будет осуществлять наказание? Сам Далин марать руки не хотел, подавляющее большинство горожан никакого опыта в применении розог и подавно не имело, но когда Феоктистов бросил клич, все же нашелся один банщик, Василий Семенов, утверждавший, что проведет порку в лучшем виде. За неимением альтернативы его и назначили экзекутором.

Валерка, водворенный после неудачного столкновения в "обезьянник" при полицейском участке и проведший там ночь, несмотря на все хлопоты родителей, при известии об уготованном ему наказании чуть было не устроил истерику, но, услышав о возможной альтернативе, предпочел все же не протестовать. Уж лучше тебе раз жопу надерут, чем всю жизнь потом ходить помешанным! О том, в кого ему довелось врезаться, и что вообще сейчас реально происходит в Среднекамске, он узнал только тут, в полиции, и струхнул не на шутку. Оказывается, это просто чудо, что его не убили тогда прямо на месте, и еще не факт, что этого не сделает тот пока еще не родившийся Проксан! Валерка готов был каяться в своем безрассудстве и искренне извиняться, но его покаяния были взрослым безразличны. Он должен был послужить наглядным примером для всех своих сверстников.

Юный Игнатьев, не изведавший за всю свою жизнь даже ремня, довольно смутно представлял, как наказывают розгами. Ну, доводилось что-то такое читать по школьной программе, "Детство" Горького, например, но все эти дореволюционные страсти от никак не соотносил с собственной персоной, а потому и не интересовался ничуть. Сейчас, конечно, интерес появился, и очень острый, да не было уже времени его удовлетворить и все предстояло испытать сразу на собственной шкуре.

Отпускать Валерку домой до наказания никто не собирался, разрешили только принять душ и прямо перед поркой опростаться, чтобы совсем не опозориться под розгами. Хотя его заранее предупредили, что наказание будет публичным, он почему-то думал, что драть его будут в каком-нибудь зале, ну, например, в кинотеатре или в городском Доме культуры. Действительность оказалась куда хуже: его вывели на площадь перед зданием мэрии, по краям которой уже толпился собравшийся на столь уникальное зрелище народ, а в центре стояло нечто, напоминавшее столярный верстак, только куда более длинное. Рядом с этой конструкцией он увидел ведро, из которого торчали длинные ивовые прутья, и крепкого мужика в белом переднике, какой обычно носят банщики. Впрочем, в городскую баню Валерка на разу еще не попадал. Именно этот мужик и взял на себя инициативу с молчаливого согласия полицейских, доставивших Игнатьева на экзекуцию.

- Ну, раздевайся догола, дитятко, ложись на лавку, а я уж тебя нарумяню как следует!

Огрызнуться бы, да боязно. Прямо с крыльца мэрии за экзекуцией наблюдал сам Феоктистов, а рядом с ним воплощением неземной угрозы застыл высокий подросток в черном плаще и с лицом, полностью скрытым за столь же черными волосами. Валерка знал уже, что это тот самый вестроносец Далин, который вчера поймал его за шкирку и оглоушил ментальным ударом, чуть не убив. Тот самый, что пообещал свести Валерку с ума, если он не согласится на порку. Даже смотреть на него было страшно, и мальчик, отвернувшись, принялся медленно стягивать с себя одежду. Только оказавшись совсем нагишом, он осознал, что за ним сейчас наблюдает вся площадь, и не только пацаны, в том числе и из младших классов, которых взрослые словно специально вытолкнули в первые ряды, но и девчонки! Валерка покраснел как помидор и поспешил взобраться на лавку, чтобы по крайней мере прикрыть срам.

Там его, впрочем, тоже в покое не оставили. Заставили широко развести ноги и привязали их за щиколотки к ножкам лавки, связали руки в запястьях под лавкой и под конец притянули его к лавке в районе поясницы широким матерчатым поясом, чтобы не слишком дергался. Только после всех этих приготовлений Далин на всю площадь объявил о вине Валерия Игнатьева и о вынесенном ему приговоре. Затем началась собственно порка.

Все ужасы, что нафантазировал себе Валерка о порке розгами, оказались жалким подобием реальности. Боль была такая, какую ему еще никогда в жизни не доводилось испытывать. Его словно на части старались нашинковать этими прутьями! Бог весть, где этот самый банщик Семенов сумел так напрактиковаться в порке розгами, но экзекуцию он проводил вполне профессионально, стараясь не оставить на ягодицах наказуемого ни одного не затронутого местечка, чередовал поперечные удары с продольными, когда кончик розги попадал меж раздвинутых ягодиц и оставлял отметины на внутренних поверхностях бедер. Когда все уже там стало багровым, он перенес удары на бедра, а потом и на спину наказуемого.

Валерка, не пытаясь сохранить даже остатки достоинства, сперва громко взвизгивал при каждом ударе, потом ревел белугой, умолял простить его, зачем-то звал маму, потом совсем охрип от собственных криков и лишь вздрагивал, когда очередная розга опускалась на его иссеченное тело. Просечек образовалась масса, и к концу экзекуции ягодицы мальчика приобрели от выступившей крови ярко-красный окрас. Ему не скостили ни одного удара, и только каким-то чудом он не потерял во время порки сознания.

А может, и не чудом. Далин все время находился рядом с наказуемым и контролировал его психическое состояние. Когда отмеренные сто ударов были нанесены, он жестом отослал экзекутора и приступил к исцелению просечек. Наказуемый свое отстрадал, его приятели урок получили, и теперь высеченное тело надо вернуть в то состояние, что было у него до порки. Исцеление живым огнем, прямо входящим в тело, тоже, конечно, штука болезненная, но зато сразу после него боль пройдет и больше не будет беспокоить. В результате место экзекуции Валерка покинул не на санитарных носилках, а на своих ногах, и даже смог при этом одеться.

Полученный им психологический шок от этого, правда, только усугубился. Лучше уж спасительное беспамятство, чем каждую минуту осознавать, что весь город видел тебя голым и орущим благим матом. Все, кто хотел, наверняка засняли весь процесс экзекуции и вывалят свои записи в интернет, как только восстановится нормальная связь. Быть тогда Валерке звездой на Ютюбе! Да ему и в родном городе теперь проходу не дадут, хоть топись! Единственным облегчением стало то, что задница больше не болела и эта ужасная, раздирающая боль осталась только в воспоминаниях.

Надо сказать, что Мария Виорит по настоянию Далина тоже присутствовала при экзекуции и не для того, чтобы лично насладиться местью, а чтобы эмоции наказуемого мог чувствовать ее еще не рожденный сын. Далин все же сумел установить ментальный контакт с Проксаном и по окончании действа заявил, что тот чувствует себя удовлетворенным и ни на кого больше не злится, в связи с чем конфликт решили считать исчерпанным.

Разбираться в желаниях еще не покинувшего материнскую утробу младенца - задача не из легких, тем паче, что Далин и ранее с младенцами особо дела не имел. Лечить иногда приходилось, но тогда он менее всего был озабочен переживаниями своего крошечного пациента, сваливая всю психологическую сторону на "анестезиолога" Лаули, когда работал с ним вдвоем, либо просто игнорируя, когда того рядом не оказывалось. Теперь же ему надо было самолично подготовить маленького родственника к рождению, при этом постараться убедить его ни на кого не злиться, если такое вообще возможно в данных обстоятельствах, затем сработать в качестве акушера и при необходимости блокировать все ментальные атаки Проксана на кого бы то ни было. Последнее могло оказаться самым сложным и труднореализуемым.

Понимая, что если с младенцем он еще как-нибудь справится, то со вполне понятным обывательским интересом - точно нет, Далин в решающий момент опять позвал на помощь Попрыгунчика. Появление в городе сероволосого вестроносца и тот факт, что Сергея Виорита вдруг отправили ночевать подальше от родного дома, ясно дали понять горожанам, что решающий момент близок. В ту ночь, кажется, никто в Среднекамске не спал, хотя к дому Виоритов, у которого стоял на часах Попрыгунчик, приближаться не осмеливались даже завзятые храбрецы.

Каким бы там ни был Проксан могущественным богом, но на свет ему предстояло появиться вполне естественным образом, то есть протаранить своей головой родовые пути матери. Ну, по крайней мере, следовало внушить ему иллюзию, что он делает это сам, по собственной воле, а не будучи исторгаем материнским организмом. Поэтому, когда у Марии начались родовые схватки, Далин попросил Проксана приготовиться, а в нужный момент дал команду: "Пошел!"

И тот действительно пошел и даже довольно быстро, учитывая то обстоятельство, что до него Мария никого не рожала. Ей Далин, впрочем, расслабляться не давал, руководя потугами на подсознательном уровне, и, когда головка младенца показалась на свет, заставил ее вытолкнуть Проксана последним мощным усилием.

Приняв юного родственника на руки, Далин наконец-то смог сполна его оценить. Никаких мощных исходящих потоков вестры, никаких попыток атаковать ни его самого, ни мать, ни тем паче кого-то еще за пределами комнаты. Эффект Энэджета не повторился, так что самая страшная беда прошла стороной. А так с виду вполне себе нормальный розовый младенец, скорее похожий на Шеллу, чем на самого Далина. Ну, этого, в принципе, и следовало ожидать, учитывая его родословную.

Теперь надо было возобновить с новорожденным ментальный контакт, приказать ему дышать воздухом, а не тратить зря энергию вестры, перерезать пуповину, обмыть, затем заняться матерью и прежде всего извлечь послед, напитавшийся вестрой до такой степени, что хоть сейчас используй его в качестве лекарственной панацеи. Живой огонь следовало с пользой утилизировать и гарантировать, чтобы он случайно не попал в некомпетентные руки. За здоровье новорожденного опасаться не стоило - у него на то собственная матрица имеется, а вот Марии надо было срочно зарастить все полученные разрывы, пусть, к счастью, и не особо серьезные. Далее остается только положить младенца на грудь оклемавшейся матери - пусть устанавливают телесный и ментальный контакт, и его миссию можно считать успешно выполненной.

Опа! Проксан успокоился и соизволил открыть глазки, чтобы познакомиться с окружающим миром. Радужки, кстати, у него такие же темные, как у самого Далина, вот только белки вокруг нормального, а не огненного цвета. Если не знать, какими запасами вестры располагает этот ребенок, вполне можно принять его за нормального младенца. Ну, по крайней мере, на свету.

Ночь еще не кончилась, когда Далин объявил Попрыгунчику, что все их страхи оказались зряшными, никакой опасности нет и можно созывать народ на празднество. Первым, конечно, оповестили счастливого отца.

Несмотря на темноту, толпы народа стали стекаться с дому Виоритов со всех концов города, так что на улице скоро было не протолкнуться. Уличное освещение здесь было довольно слабеньким, но Далину и его показалось много, и он потребовал притушить на время фонари. В полной темноте стало видно слабое сияние, исходящее от фигуры Далина. Затем вестроносец удалился в дом, и толпа замерла в ожидании.

Родители, конечно, приобрели к рождению сына кучу пеленок-распашонок, но Далин по себе знал, что обладателю большого количества вестры холодно не бывает никогда, так что в первое свое появление на публике Проксану предстояло быть голеньким. Взяв младенца у матери, Далин вынес его на крыльцо, поднял на вытянутых руках, затем передал стоящему рядом Сергею, а сам сделал шаг в сторону, чтобы не засвечивать. И стоящие на улице люди увидели, что тельце младенца тоже испускает сияние, пожалуй даже не менее интенсивное, чем то, что исходило от Далина. Толпа ахнула и разразилась радостными криками, еще долго не смолкавшими, даже когда дали свет.

Никто не хотел откладывать праздник на утро, и небо над Среднекамском вспороли огни фейерверков, обнаруженных на одном из складов, где они хранились, наверное, еще со времени предновогодних распродаж. Во многих домах готовили праздничный завтрак и собирались накрывать столы. Огни над городом заметили даже на аэродроме и поинтересовались по радио, что у вас тут за торжества такие во время всенародного бедствия? Радостный Феоктистов ответил, что во вверенном ему городе только что появился на свет живой бог, будущий владыка всей планеты, с чем он их всех и поздравляет и в свою очередь готов принимать поздравления, а "всенародное бедствие" скоро закончится, поскольку дождей больше не будет. Собеседники решили, что мэр Среднекамска, никак, свихнулся с перепоя, и передали в МЧС, что в город стоило бы направить инспекцию.

Дожди, кстати, действительно прекратились в ту же ночь как по мановению волшебной палочки, тучи разошлись, и утром над Среднекамском вовсю сияло солнце. Большая вода в Каме еще шла, но все телекомментаторы выражали надежду, что пик наводнения пройден и скоро можно будет приступать к восстановлению порушенного хозяйства.

По всему Среднекамску начались праздничные застолья. Далин на радостях пообещал вылечить всех горожан и оккупировал под это дело операционную в городской больнице. Попрыгунчик умчался оповещать остальных вестроносцев о прибавке в их рядах, и в городе кое-кто даже заопасался скорого прибытия ну очень могущественных гостей, но Далин успокоил всех, заявив, что останется здесь единственным представителем клана Живого огня, пока Проксан не войдет в полную силу и не настанет момент представлять его другим вестроносцам, ну а членам иных кланов ради спокойствия младенца путь на Землю в ближайшие годы и подавно будет заказан.

Члены инспекции, летевшие проверять, что там творится в отрезанном водой от большой земли Среднекамске, впали в ступор, когда воздух в салоне их вертолета внезапно задрожал, а потом прямо из него материализовался высокий сероволосый подросток в такого же цвета плаще. Незваный пришелец немедленно постарался вступить с ними в контакт, причем весьма своеобразно, с легкостью считывая их мысли и отвечая на не заданные вопросы. Он подтвердил, что мэр Феоктистов вовсе не впадал в белую горячку, что живой бог по имени Проксан Виорит действительно родился и, покуда он еще мал, будет охраняться старшими родственниками, которые заключили договор с жителями Среднекамска, но никаких посторонних поблизости видеть не желают, а посему лучше господам инспекторам развернуть вертолет, пока не сбили, второй раз предупреждать уже не будут. В качестве доказательства своих слов пришелец напомнил, что дожди прекратились ровно в тот день, когда родился Проксан, и намекнул, что ничего не стоит их возобновить, причем в любом месте страны.

- Так это вы нам эту подлянку устроили? - выдохнул полковник МЧС, возглавлявший инспекцию.

- Мы, - не стал отрицать пришелец. - Просто нам надо было изолировать город перед рождением Проксана во избежание разных эксцессов.

- А по-хорошему объяснить было нельзя?

- А вашей власти вообще что-то можно по-хорошему объяснить? Она же недоговороспособна, признает только силу, вот мы ей нашу силу и продемонстрировали! - усмехнулся пришелец. - Или этого мало? Надо еще пару городов разрушить, чтобы вы поняли, что в Среднекамск вам отныне путь заказан?

- А жители города, стало быть, стали вашими заложниками? - вопросил полковник.

- Богоизбранными, - уточнил пришелец. - Впрочем, мы никого из них не держим. Желающие могут убираться на все четыре стороны, но пока таковых не нашлось.

- Когда вода спадет, связь с городом можно будет восстановить? - поинтересовался полковник.

- Новая протока никуда не денется, - ответил пришелец. - Мост через нее построить разрешим, завозу и вывозу товаров препятствовать не станем, но если кому-то придет в голову пересечь эту границу с целью насильственных действий, расплата наступит немедленно, благо там сейчас дежурит Далин, способный убивать простых смертных одной своей мыслью.

- Но мы можем удостовериться, что в городе есть все необходимое для жизнеобеспечения? - не унимался полковник.

- Жизнеобеспечение населения Среднекамска - это теперь наша ответственность, - промолвил пришелец. - Все это включено в заключенный нами договор, и мы намерены скрупулезно его исполнять, а то ведь Проксан, когда подрастет, может ведь и претензии нам предъявить, что мы дурно обошлись с его земляками, - улыбнулся он.

- А налоги, отчетность, исполнение законов, воинский призыв, наконец, кто все это будет обеспечивать?

- В городе вообще-то есть местная власть, отделения банков и даже полиция, - возразил пришелец, - вот с ними и договаривайтесь по-хорошему, но дистанционно. Преступники нам там самим не нужны, будем высылать, коли потребуется, а вот призыв... Ну, пусть призываются, если захотят.

- А если не захотят?

- Ловить в Среднекамске все равно никого не позволим, по крайней мере до совершеннолетия Проксана.

- А потом?

- А потом пусть он сам разбирается, что с вами делать. Его планета - ему и решать.

- То есть как это "его планета"?!

- А вот так это. Это ж боги устанавливают для людей законы, а не наоборот. Но у вас пока еще есть время исправиться, пока он не начнет вас судить.

Полковник заметно побледнел и процедил сквозь зубы, что все понял.

- Приятно иметь дело с понимающими людьми, - усмехнулся пришелец и растворился в воздухе, как ни бывало.

Сидящие в салоне тревожно переглянулись. Конечно, можно было объяснить события последних минут коллективной галлюцинацией и продолжить путь, но рисковать никто не хотел. Пришелец же ясно сказал, что предупреждать их больше не будут. По указанию полковника вертолет лег на обратный курс. Сведения, полученные инспекторами, были, конечно же, сенсационными, вот только поверит ли в них их собственное начальство? Гарантий тут никто дать не мог, вот только и выхода иного, кроме как убеждать в собственной правдивости, у инспекторов не было.

Наводнение закончилось, Кама вошла в берега, но новообразованная ее протока так и не пересохла, поскольку успела пробурить себе достаточно глубокое русло. Делать нечего, пришлось строить мост. Далин строительству не препятствовал, но кроме собственно строителей никого на остров не пускал, шуганув однажды целый ЧОП. Все разом ощутив жуткую боль в голове, бравые охранники не помышляли больше ни о чем, кроме как поскорее убраться подальше. Поразительно, но находившиеся рядом с ними строители при этом никаких дискомфортных ощущений не испытали.

Феоктистов вдруг почувствовал себя очень важной фигурой. Его, конечно, продолжали бомбить всякими указаниями из краевого правительства и даже из Москвы, но он понимал, что если вдруг откажется исполнять какие-то из этих указаний, ему ничего за это не будет. Его нельзя снять, поскольку именно его подпись стоит под договором с опасными вестроносцами, и его даже не смогут задержать по обвинению в коррупции, поскольку все городские правоохранители ему буквально в рот смотрят, а пришлых сюда не допустит Далин. Осознав это, Вадим стал все чаще и чаще посылать указующих куда подальше и вершить дела в городе по собственному разумению.

Осенний призыв в Среднекамске практически провалился, поскольку мало нашлось желающих ехать куда-то служить, когда тут, на малой родине, творится история. Военком при этом даже вякнуть не смел, а полиция отказалась отлавливать уклонистов. Зато желающих пойти служить в городские органы правопорядка оказалось более чем достаточно. Новобранцы не таясь называли себя гвардией Живого огня, мол, они только помогают Далину поддерживать порядок в Среднекамске. Вряд ли он нуждался в их помощи, но лишать иллюзий не стал, причем с дальним расчетом: когда Проксан подрастет, ему действительно может понадобиться собственная гвардия.

В Перми следили за среднекамскими делами со все возрастающим раздражением. Какие-то неведомые космические пришельцы вдруг устанавливают собственные порядки на части территории края, а местное население даже и не думает возмущаться, словно власть оккупантов ему милее. Несколько попыток все же взять обособившийся остров под контроль были отбиты издевательски легко. Ну и как теперь прикажете относиться к Среднекамску? Объявить его оккупированной территорией не получится, поскольку законно избранные органы власти продолжают действовать, а один-два непонятно откуда взявшихся пришельца - это все же не чужеземная армия. Отозвать прогнувшихся под пришельцев чиновников по службе? А взамен тогда кого ставить? Если из местных, то они, может статься, все окажутся такими же, а назначенцев со стороны могут просто не пустить на остров. В отчаянии пермяки обращались за помощью в Москву, и там было уже задумались о спецоперации, но пришелец, именующий себя Попрыгунчиком умудрился проникнуть в Кремль через все кордоны, в том числе в самые важные кабинеты, и красочно обрисовал, что его собратья сделают с теми, кто вздумает атаковать место жительства юного потомка могучего веррительского клана. Своя рубашка оказалась ближе к телу, и силовикам приказали впредь даже не заикаться ни о каких спецоперациях в Среднекамске, мол, не буди лихо, пока оно тихо! Но признавать наличие фактически неподконтрольного краевым и даже центральным властям города тоже было никак нельзя, и потому было принято решение просто замалчивать все, что связано со Среднекамском. Живут там какие-то люди по собственному разумению, ну и пусть себе живут, главное, чтобы к соседям со своими обычаями не лезли. Забыть постарались и о пребывающих там пришельцах, и о необыкновенном младенце Проксане, из-за которого вся каша и заварилась.

Краевые власти отступились от Среднекамска, лишь выговорив себе право держать там постоянного представителя губернатора для целей координации действий разных государственных служб без права вмешательства в сам процесс управления. Он же, разумеется, должен был и информировать Пермь обо всем, что происходит на острове. Феоктистов согласился, Далин тоже не возражал, и вскоре в довольно скромном особнячке на окраине города поселился некий Егор Переверзев, не так давно уволившийся со службы в ФСБ в связи с переходом на работу в аппарат пермского губернатора. Новосел регулярно посещал кабинеты городских руководителей, в свободное время бродил по улицам, только к дому Виоритов приближаться не рисковал.

Среднекамские чиновники начали чувствовать себя куда увереннее. Они понимали, что снять их в сложившейся ситуации не могут, поскольку просто некем заменить, и полезнее ориентироваться не на пермское или московское начальство, а не на местную муниципальную власть, неожиданно ставшую здесь главным центром силы. Да, был еще Далин, но он ни в какие хозяйственные дела влезать не собирался, да и поддержанием порядка интересовался только затем, чтобы исключить малейшие угрозы своим родственникам. Мэр все это вполне обеспечивал, и потому жаловаться Далину на Феоктистова было делом совершенно бесперспективным. Таким образом, к концу года Вадим имел вполне подконтрольную ему полицию, лояльного прокурора и других чиновников федеральных ведомств.

С открытием моста через протоку градообразующее предприятие Среднекамска вновь смогло вывозить свою продукцию и ввозить сырье и комплектующие. Бюджет пополнялся, на неотложные городские нужды хватало, и жизнь в целом вошла в норму. Вновь заработал кабельный интернет, в магазины бесперебойно завозились товары, и Среднекамск ничем внешне не отличался бы от других малых уральских городов, если бы не некоторые нюансы.

В начале наводнения Феоктистов больше всего беспокоился о наличии в городе жизненно важных медикаментов и даже готов был при необходимости завозить их вертолетом. Когда вода спала, запасы их немедленно пополнили, но вот спрос на них, кроме самых простых и общеупотребительных, быстро пошел на спад. Оптовые торговцы фармакологической продукцией, разумеется, заметили это и пожелали выяснить, что, собственно, происходит. На поверку выяснилось, что Далин, которому особо нечего было делать, постепенно излечил в Среднекамске всех тяжелых хронических больных и неплохо справлялся с острыми состояниями, едва не оставив без работы врачей городской больницы. Ну, если быть точным, работать-то они продолжали, но теперь в основном у него на подхвате. Оздоровленное население в дорогих лекарствах больше не нуждалось, отсюда и исчезновение спроса на таковые. Вопросы типа "кто ему разрешил без медицинского образования лечить людей" в Среднекамске никто задать бы и не рискнул, а поднимать их за пределами острова означало только зря сотрясать воздух. Вот просто есть на Каме город, в котором это позволено, и примите это как данность.

Но если кому-то выпало такое счастье, а где-то рядом такого не добиться ни за какие деньги, то немедленно возникнет поток страждущих, которым остро надо переселиться туда, где их заболевания лечат. Самые жалкие халупы в Среднекамске вдруг резко выросли в цене. Покупатели городского жилья готовы были вселяться куда угодно, чтобы потом на законных основаниях лечь в городскую больницу, встретиться там с Далином, быть излеченным его вестрой, а там уж можно и возвращаться по месту постоянного проживания, продав жилье новым претендентам. "Медицинское паломничество" стало настолько популярным, что увлекло даже иностранцев, а разъезжаясь из Среднекамска, они разносили по своим странам и весям слухи о городских порядках и, главное, о живых богах. Далин бурчал уже, что его одного не хватит, чтобы излечить всех землян, но от целительской практики пока не отказывался.

В Москве никак не могли сойтись во мнении, что представляет из себя Далин: реальную угрозу, которую надо сторониться, или ценный бесплатный ресурс, которым грех не воспользоваться. Удручало, что он шага не делает за пределы Среднекамска, а ехать ради лечения в это захолустье, да еще в частном порядке, желающих было мало. Может, хоть гостиницу там какую фешенебельную построить для комфортного лечения? А вот в том, что слухи непременно привлекут в Среднекамск агентов самых разнообразных разведок, никто здесь даже и не сомневался, в результате Переверзеву пришлось отслеживать и проверять чуть не всех приезжих иностранцев. Умные люди догадались убедить Далина, что разведчики - это всегда угроза, какими бы они там хворыми ни были, что они не только им самим, но и маленьким Проксаном могут ни на шутку заинтересоваться. Эти аргументы вестроносца проняли, а поскольку читать мысли всех своих пациентов для него труда не составляло, некоторые гости стали изгоняться с острова немедленно после излечения, да еще и с оповещением об их намерениях ФСБ. Далин мог бы и сам с ними разобраться, но ему претило убивать собственных пациентов. Зачем тогда старался-то, спрашивается?

Если медицинские дела готовы были примирить власти с автономным существованием Среднекамска, а все финансовые потоки в городе находились пока под надежным банковским контролем, то возникшая правовая неопределенность продолжала их нервировать. Если из Среднекамска никого силком не вывезешь, то туда станут стремиться все разыскиваемые преступники. Установить кордон на мосту? Так можно и по реке приплыть, на Каме пока катеров пограничной охраны не водится. А если что-то подобное и завести, то где гарантия, что тот же Далин не воспримет это как угрозу вооруженного вторжения и не предпримет превентивные меры? Решили пока оставить все как есть, регулярно посылая при этом в полицию Среднекамска списки разыскиваемых лиц. Далину и самому преступники под боком не нужны, авось и прикажет вышвырнуть их с острова.

Самую большую проблему создавали предстоящие выборы. Ну, свою городскую думу и мэра горожане Среднекамска как-нибудь выберут сами, а вот как быть с выборами краевых органов власти, Государственной Думы и Президента? Не открывать там избирательные участки, это все равно что признаться, что ты не контролируешь данную территорию, а если открыть, то как там агитировать, да еще придется смириться, что у тебя нет никакого влияния на местные избирательные комиссии, которые придется комплектовать из горожан, лояльных разве что тому же Феоктистову, но никак не центральной власти. В итоге решили, что лучше проиграть выборы в Среднекамске, чем признавать отсутствие контроля над ним. В конце концов, в девяностые годы в России и не такое случалось. Чечня, вон, вообще одно время жила как независимое государство, не устанавливая при этом границ и не будучи признанной таковым со стороны центральной российской власти. Вот и сейчас нет официально никакого автономного Среднекамска, даже если его обитателям позволено больше, чем любой другой российской территории.

Прилюдная порка юного лихача Валеры Игнатьева произвела серьезное впечатление на жителей Среднекамска. Мало того, что другие скейтбордисты перестали столь безоглядно кататься по улицам, рискуя сшибить прохожих, так еще и рухнул психологический барьер, запрещающий наказывать малолетних хулиганов подобным образом. Полиция инициативы не проявляла, так что подвижки начались с низов, исключительно в частном порядке.

К банщику Семенову, зарекомендовавшему себя в качестве умелого экзекутора, потянулись матери с просьбами преподать урок их отбившимся от рук сыновьям. Некоторые из мелких пакостников даже в школу еще не ходили и столь серьезной порки явно не заслуживали, но у Василия были для них в запасе и обтрепанные, не столь сильно пробирающие веники, и разные ремни, и, пока еще не кончилось лето, жгучая крапива. Даже та самая знаменитая лавка, сработанная на заказ для порки Игнатьева, оказавшись бесхозной, была перенесена в здание городской бани и заняла свое место в мужском предбаннике. Теперь ее частенько использовали по назначению.

Любой труд должен оплачиваться, и Семенов ввел таксу на порку ослушников в зависимости от возраста наказуемого и серьезности проступков. Провинившегося в назначенное время приводили в баню, помогали ему раздеться догола (если сам не хотел) и передавали в руки банщика вместе с платой. С этого момента учесть пацана была предрешена. Для начала его заставляли вымыться с ног до головы, загоняли в парилку, поскольку распаренное тело становится чувствительнее, а когда он от пара малость одуреет и утратит готовность к сопротивлению, начиналась собственно порка, причем тут у Семенова были неограниченные возможности для импровизации.

Для дошколят и младшеклашек наказание летом почти всегда начиналось с крапивы. Василий сжимал оба их тоненьких запястья одной своей левой ручищей, заставлял задрать руки над головой, а то и приподняться на цыпочки, после чего нахлестывал их пучком крапивы по всем чувствительным местам, пока мелкий шкет не наревется и не начнет умолять о прощении. Для самых маленьких и не сильно провинившихся наказание на том могло и закончиться, остальных ждала лавка, связывание в лягушачьей позе, охаживание ремнем или детским мартинетом по филейным частям до багровой красноты и, в случае самых серьезных проступков, немного розог. Тут уже и самые стойкие начинали каяться и клятвенно обещать никогда больше не совершать ничего подобного.

С десятилетками и теми, кто постарше, Семенов обходился суровее. Подросток после парилки сразу попадал на лавку, надежно на ней фиксировался, после чего его можно было без особых проблем обрабатывать всеми доступными орудиями наказания. Крапива здесь тоже нередко пускалась в ход, но только в качестве закуски перед основным блюдом. Потом неизменно шел в дело ремень или мартинет, пока ягодицы наказуемого не становились раскаленными на ощупь, после чего экзекутор обязательно переходил к розгам. Даже не за самые серьезные проступки полагался минимум десяток ударов, а за воровство или курение могло влететь и полсотни. В любом случае порка прекращалась не раньше, чем наказуемый разревется. "Стойких оловянных солдатиков" Василий не выносил и всячески старался сломать, нанося удары сильнее и по самым чувствительным местам, например между ягодиц. Тут уж не выдерживали и самые упрямые.

С началом осени крапива пропала, но взамен ее в городском секс-шопе Семенов приобрел мягкую плетку, которой сколько ни бей - кожу не рассечешь, хотя больно будет, и разогревал ей провинившихся от души перед основным наказанием. Надо ли говорить, что для всех среднекамских мальчишек баня вскоре стала самым страшным местом в городе. Даже если ты не чувствуешь за собой серьезной вины и просто пришел туда с отцом попариться, ты никогда не можешь быть уверен, что родитель вдруг не вспомнит про какой-то твой давний косяк и не сдаст тебя после парилки жуткому банщику на расправу.

Разумеется, некоторые из наказанных по старой привычке бросились жаловаться на побои, вот только никто почему-то не спешил теперь прислушиваться к их стенаниям. Опекунская служба словно испарилась и перестала изымать детей из семьи. Ходили слухи, что ее разогнал лично Феоктистов, когда какая-то ретивая опекунша попыталась вступиться за права высеченного Валерия Игнатьева и даже заикнулась, что неплохо бы проверить условия проживания в семье Виоритов. Поняв, какую беду может принести одна инициативная дура, мэр для профилактики поувольнял всех. Полицейские, узрев иногда своих постоянных клиентов, жалующихся теперь, как жестоко с ними обошлись, говорили порой, что тем еще мало досталось и что будь на то их воля, этим пакостникам не один день приходилось бы спать исключительно на животе. Городской прокурор, тот просто не желал замечать столь явных нарушений закона, а точнее, почитал теперь за законы указания Далина. Раз даже юных вестроносцев, практически живых богов, считается полезным наказывать розгами, то для простых смертных и подавно никаких ограничений в этом деле быть не может, разве что за исключением слабого здоровья, но и тут Далин, если вдруг потребуется, подсобит. Ну и кому теперь прикажете жаловаться? Не Далину же, который тут теперь самый главный и которой, собственно, и ввел этот обычай в оборот!

Плачь-не плачь, а лучше самому научиться следить за своим поведением, чтобы не попасть под розги! У некоторых малолетних шалопаев вдруг неожиданно прорезалась сила воли, удерживающая их от нехороших поступков. Другие стали элементарно бояться еще один раз попасть под розги. Воспоминания о нестерпимо болящей попе мигом расхолаживали, когда их подмывало совершить очередную пакость. Нашлось, правда, и несколько неисправимых, которых никакие розги не могли отвратить от антиобщественных деяний, но и на них нашлась управа в виде все того же Далина. Надавить вестрой так, чтобы жутко заболела голова, внушить ужасные галлюцинации, от которых самостоятельно не избавишься и напоследок пригрозить навсегда свести с ума - тут сломаются и самые стойкие.

Когда пацанов Среднекамска в массовом порядке заставили вести себя прилично, родители стали мечтать о том, чтобы как-то окоротить и чересчур отвязных девчонок, которые и курили теперь куда чаще своих сверстников, и матом порой ругались так, что уши вяли. Семенов тут уже помочь ничем не мог, но в той же городской бане нашлась пара крепких и решительных банщиц, готовых взять на себя аналогичные функции. Таким образом, уже с зимы среднекамских красавиц тоже повлекли на расправу и равноправие полов восстановилось. К лету в городе уже с ужасом вспоминали о тех временах, когда здесь запрещено было пороть детей.

Тем же летом Проксан научился ходить и вышел на первую в своей жизни прогулку. Надо сказать, что он с рождения не признавал пеленок и вообще какого-либо стеснения в движениях. Одежда призвана спасать от холода, но ему и холодно никогда не было. Вестре было тесно в его маленьком тельце, и она не только его согревала, но и источалась вовне, поднимая температуру окружающего воздуха. Естественно, и гулять он вышел голым, наглядно иллюстрируя давно известный тезис, что лучшая одежда для младенца это его собственная кожа. Лето на Урале выдалось жарким, и родители других карапузов, глядя на маленького вестроносца, тоже пришли к выводу, что незачем кутать своих детишек, когда погода позволяет. Простуда, насморк? Когда рядом был Далин, этого уже никто не боялся. В Среднекамске больше не умирали от болезней, разве что от общего одряхления организма при глубокой старости и потери желания жить. Ну да, когда душа жаждет расстаться с телом, тут уже никакая вестра не поможет.

Среднекамск все более заметно начинал отличаться от других российских городов, приобретая некоторые черты веррительских колоний, где равнодушно взирают на соседние государства с их бурной политической возней, где люди всегда сыты и здоровы, где ценится естественная людская красота, где детвора может рассчитывать на отеческое внушение, смиряющее ее природные буйные порывы, но одновременно и на защиту от чужих посягательств, в том числе и со стороны сверстников. Можно, конечно, подраться по взаимному согласию, испытывая свою силу, но нельзя травить более слабого и уязвимого или целой компанией - кого-то одного. Бояться допустимо только Бога или того, кто его замещает, но никак не собственного соседа. Все эти давно подзабытые истины вновь внедрялись в сознание горожан, особенно юного поколения.

Сами среднекамцы даже не особо ощущали эти изменения и порой удивлялись, когда приезжие начинали говорить, какие у них тут спокойные и доброжелательные дети. Но когда кому-то из горожан доводилось выбраться из города по делам или на отдых, они, наконец, осознавали всю разницу жизни тут и там и возвращались в родной Среднекамск с большим облегчением. Кому-то, правда, надо было уезжать и на больший срок, в основном на учебу. Хорошее образование в городе по-прежнему ценилось, но уже не как билет в более перспективные места обитания, а как возможность с большей пользой приложить свои силы на малой родине. Идеалом эрудита для молодежи стал изредка появляющийся здесь Попрыгунчик, действительно знавший все обо всем на свете и готовый делиться этой информацией. Вокруг него одного могла бы сложиться целая академия по примеру Аристотелевской, вот только не любил он сидеть на одном месте, предпочитая постоянно странствовать по разным мирам и так утолять свою жажду познания. Завести же собственный ВУЗ Среднекамску было, увы, не по карману, да и нужное для этого количество студентов тоже не набрать.

Итак, молодые люди уезжали учиться, впитывая знания и обычаи больших городов, но и сами распространяли слухи о жизни в Среднекамске, о вестроносцах и о малолетнем живом боге, которому суждено в будущем стать покровителем всей планеты Земля. Их истории слушали как настоящие сказки, во многое не веря, хотя и понимая, что не на пустом месте все это основано, ведь действительно же там, в Среднекамске, каким-то образом исцеляли все существующие на свете болезни, и свидетелей тому было уже более чем достаточно. Так что же там такое на самом-то деле, земной рай? Взглянуть бы хоть одним глазком, но не факт, что пустят, да и временный переезд стоит очень дорого. Но легенда о городе, где правят живые боги, грела души и потому расходилась все шире, даже если и не было рядом непосредственных свидетелей.

Образ Среднекамска, складывающийся во внешнем мире, в свою очередь влиял на самих горожан. Хотелось соответствовать легенде, быть более доброжелательными, чем есть на самом деле. Пусть приезжие подивятся. Вот в этой атмосфере всеобщей умиротворенности и рос маленький Проксан.

Едва научившись ходить, Проксан начал проявлять неудержимую тягу к открытому огню. Явно не из-за того, что искал тепла. В Среднекамске давно уже было введено газовое отопление, и даже в домах частного сектора почти не встречалось печей, так что проявлять свои склонности в родительском доме ему было затруднительно. К его счастью Виоритов теперь охотно приглашали в дома местной элиты, а там кое-кто, следуя заграничной моде, соорудил себе настоящие камины. Вот во время одного из таких гостевых визитов все и началось.

Хозяева дома в гостиной вели светскую беседу с четой Виоритов. Далин присутствовал тоже, но в качестве молчаливого стража, поскольку разговорчивостью никогда не отличался и уж тем паче не испытывал ни малейшей тяги к подобному малосодержательному трепу. Маленький Проксан возился на роскошном ковре, изучая его узоры, но вскоре это занятие ему наскучило, и он пополз на четвереньках к разожженному камину. Мария обнаружила это, когда сынок уже засунул туда ручонку и с интересом ощупывал горящие угли. От порыва срочно ринуться его спасать ее удержал Далин, с не меньшим интересом наблюдавший за манипуляциями младшего родственника.

- Он же сейчас обожжется! - выдохнула Мария.

- Ежели обжегся бы, уже бы заорал, - резонно возразил Далин. - Но как может огонь повредить тому, кто сам есть огонь?

- Хотите сказать, что я родила сгусток плазмы?

- Ну, не так чтобы прямо сгусток, но в каждой его клеточке в избытке присутствует вестра, и потому все его тело во мгновение ока действительно может перейти в плазменное состояние, а потом быстро восстановить свой исконный статус. Вот только он еще об этом не подозревает. Я сам начал этим заниматься лет, наверное, в десять, не раньше, потому что раньше не я управлял своей вестрой, а, скорее, она мной. Но подсознательное родство с огнем ощущал, сколько себя помню.

То, о чем сейчас говорил Далин, Мария пока никак не могла соотнести со своим малышом, никакого воображения ей на это не хватало, но она вынуждена была признать, что огонь никак не вредит Проксану. Карапуз тем временем оторвался от головешек и пытался управлять непосредственно языками пламени, которые как привязанные тянулись за его ручонкой, при этом малыш счастливо смеялся. Даже мужчины оторвались от беседы, чтобы поглазеть на это диво.

- Значит, точно живой бог растет... - тихонько промолвил Сергей, который, несмотря на все уверения Далина и Попрыгунчика, пока еще в этом сомневался.

- И лучше бы об этом никто не знал за пределами этого дома, - прокомментировал его собеседник. - Ребенок, настолько легко повелевающий огнем, кому-то может показаться смертельной угрозой. Откуда людям знать, что у него там в головенке еще варится? Возьмет, да и пустит красного петуха! У нас же тут еще куча домов деревянных, а пожарная охрана сами знаете какая.

- То, что сам разжег, легко можешь и потушить, - возразил Далин. - Вестра может путешествовать в обе стороны. Мы выводим ее в этот мир, но можем же и увести...

- А он разве это умеет? - кивнул хозяин дома на веселящегося младенца.

- Покамест вряд ли, - признал Далин.

- Вот то-то и оно...

К счастью, маленький Проксан сам еще ничего не поджигал, но с неизменным любопытством тянулся к тому, что подожгли другие. К горящей прошлогодней траве, например. Или к мангалу, на котором жарили шашлыки. До последнего ему, правда, было не дотянуться, но он непременно хотел туда забраться, схватился за подставку, каким-то чудом (или вестрой) сумел ее раскачать, и в итоге опрокинул все содержимое мангала на себя. Ни малейшего вреда это ему, конечно, не принесло, но от сажи его потом отмывали долго.

Проксан рос, и решено было понемногу вводить его в общество. Казуса, приключившегося с Энэджетом, когда он отправился играть на детскую площадку, а все ее обитатели стали в ужасе разбегаться при его появлении, в данном случае можно было не опасаться, поскольку юный вестроносец и силой такой пока еще не обладал, и репутацию ему сумели создать вполне приличную, как мирного и незлобивого мальчика, а что с некоторыми странностями, так на то он и вестроносец. Своих первых приятелей Проксан обрел в детской песочнице на соседней улице, куда его водили гулять. Дружки ему понравились, а вот строительный материал - нет, слишком уж сыпучий. Другой бы догадался смочить его водой, но Проксану оказалось ближе иное решение. Он просто спекал песок в некое подобие камня, и городским службам потом приходилось гадать, куда эти новоявленные "скульптуры" девать, поскольку сами они вряд ли разрушились бы и на сувениры тоже не годились из-за своего крайне убогого вида.

Если мода на долговечные детские куличики не прижилась, то летний дресс-код для среднекамских малышей стал складываться под влиянием Проксана. Пока жарко, ходи исключительно голышом, а как станет холодать, нацепи на себя что-нибудь шерстяное или даже меховое. Сам юные вестроносец, понятное дело, ни в каком утеплении не нуждался, но позволял себя одеть из солидарности с друзьями, главное, чтобы не было нижнего белья и нигде ничего не жало.

Случались, однако, и неприятные происшествия, когда Проксан слишком тесно контактировал со своим любимым огнем и на нем внезапно загоралась одежда. Тут-то становилось понятно, что любовь Проксана к наготе это не блажь какая, а подсознательное стремление избежать неприятностей, ведь одежда имеет свойство сгорать, а это убыток, даже если сам он остается при этом невридим. А вот что заставляло его сверстников и сверстниц, а точнее их мам, следовать введенной им моде? Скорее всего, желание подольститься к будущему властителю, пока он еще мал и доступен для общения, ведь известно, насколько долго помнится потом детская дружба.

Сам Проксан о подобных материях пока не рассуждал. Он жил как бы в окружении собственной свиты, в целом разделявшей его взгляд на мир, и существовать так ему было вполне комфортно. Непонятки случались, только когда в его ближний круг попадал ребенок, приехавший из-за пределов Среднекамска и не успевший еще проникнуться местными традициями.

Коля Лансков попал в город на Каме, когда тяжело заболела мать, а врачи давали очень плохие прогнозы на ее исцеление. Слухи о чудесном целителе, обретающемся в Среднекамске, давно уже разошлись по стране, и надежда оставалась лишь на него, вот только было известно, что он никогда не покидает города и принимает только местных жителей, поэтому страждущие исцеления из других мест земного шара вынуждены были на время покупать себе квартиру или какой завалящий домишко в Среднекамске, чтобы потом продать его таким же бедолагам. Поступила так и семья Лансковых.

Мать легла в больницу, отец не мог бросить работы по прежнему месту жительства, так что приглядывать за Колей пришлось соседке, с которой удалось договориться за небольшую мзду. Держать шустрого мальчугана на привязи она точно не собиралась, так что Коля внезапно получил невиданную им раньше свободу передвижения, которой и не преминул воспользоваться. Будучи от природы общительным, он вызнал у своей няньки, где тут находится ближайшая детская площадка, и отправился туда знакомиться с местными сверстниками.

Площадку он отыскал легко, но там Колю ждал культурный шок. Лето, конечно, стояло жаркое, и мальчик сам легко согласился бы обойтись без майки и даже без сандалет, но к своим шести годам он уже твердо усвоил, что оставаться на людях без трусиков стыдно, а тут горку и конструкции для лазания оккупировала совершенно нагая компания его ровесников, причем мальчишки не стеснялись девчонок и наоборот! Коля ощутил себя здесь белой вороной, но играть хотелось, и он все же решил подойти.

Его не прогнали, хотя, конечно же, сразу же пристали с вопросами, откуда он такой взялся. Пришлось признаться, что приехал вместе с матерью, которая сейчас в больнице, и, наверное, скоро уедет, когда она выздоровеет. История эта здесь никого не удивила, а самый высокий мальчик в компании с пышной копной черных волос на голове еще и стал утешать Колю, что, дескать, выздоровеет обязательно, поскольку его родственнику даже мертвых случалось исцелять.

Родственнику?! Знаменитый на весь мир целитель Далин, выходит, родственник вот этого черноволосого? Столпившиеся вокруг мальчишки дружно подтвердили, что да, так оно и есть, более того, Далин и обретается-то в их городе только ради Проксана, а когда тот вырастет, улетит обратно на свою планету.

Итак, черноволосого звали Проксаном, и он был явным лидером всей этой компании и главным заводилой в играх. Другие ребята внимали каждому его слову и чуть ли не смотрели в рот. Он благосклонно согласился принять Колю в игру, из чего юный Лансков резонно сделал вывод, что отныне стал своим для всех этих пацанов.

Игры в этой компании практиковались, на взгляд Коли, даже излишне буйные, но он изо всех сил старался соответствовать. Для начала ему пришлось избавиться от сандалет, поскольку в них труднее было взбираться куда бы то ни было, потом в потасовке на горке за звание Царя Горы ему порвали майку, и, наконец, он обнаружил, что во время дружеской возни все, кому не лень, стараются уцепиться за его трусы, и, холодея от собственной дерзости, избавился от последнего предмета своего гардероба.

Извозился он в тот день так, что мать бы, наверное, в обморок упала, если бы его такого увидела. Когда все устали и пришла пора обедать, Проксан повел свою команду к уличному фонтану, где потом все дружно отмывались. Подобрав свои вещички, но надев лишь трусы, чтобы не шокировать соседку, Коля потопал домой. Так ему, к его немалому удивлению, не влетело даже за порванную майку. Коля сему обстоятельству, конечно, обрадовался, но тут же пристал к няне с вопросами, почему здешние ребята ходят без ничего, а никто им за это даже не выговорит, и кто такой этот Проксан, который всеми ими верховодит?

- Да с Проксана-то все и началось, - улыбнулась няня. - Он еще не родился, когда к нам явился Далин вместе с еще одним вестроносцем, чтобы обеспечивать его безопасность. С тех пор и город наш стал островом, и никаким властям со стороны сюда доступа нет, так что правим собой сами. А Проксан наш такой же бессмертный вестроносец, как Далин, и даже из одного с ним клана, только силу пока не обрел и ни убивать, ни лечить никого еще не может. И моду нагишом по улицам слоняться именно он и завел, а остальные ребятишки собезьянничали. Ну и как им за это выговаривать, если сам живой бог так ходит?

- То есть и я так могу? - поразился Коля.

- А почему бы и нет.

- А вот я там еще у одного мальчика полоски на попе заметил, это что? - решился задать Коля еще один интересующий его вопрос. Спрашивать об этом самого полосатого он почему-то постеснялся.

- А это он, видать, крепко нашкодил, - предположила няня. - Может, камнем в кого запустил или стекло расшиб, а там рядом люди были, или стащил что-нибудь, ему не принадлежащее, вот его за это и попотчевали розгами в городской бане.

Тут глаза у Коли натурально полезли на лоб, и он долго еще допытывался у няни, что такое розги, и как ими потчуют, и почему именно в бане. Та его любопытство постаралась удовлетворить, а под конец сказала, что если Коля будет хорошим мальчиком, то никогда сам розог не попробует. Ну, хоть так утешила. Хотя очень скоро юному Ланскову предстояло убедиться, что играть с Проксаном это все равно что играть с огнем.

К шести годам Проксан проникся мыслью, что если рядом нет огня, то надо иметь возможность в любой момент вызывать его самостоятельно. Конечно, если повысить температуру до нескольких сотен градусов, то можно легко поджечь любую деревяшку, но для этого истекающей из него вестры пока не хватало, или он просто не умел еще ею управлять. Но Попрыгунчик в его присутствии как-то мельком обмолвился, что существуют горючие смеси, способные запылать даже при комнатной температуре, ну, или немного выше комнатной, чтобы они не воспламенялись произвольно при каждом удобном и неудобном случае. Услышав такое, Проксан, конечно, возмечтал где-нибудь их найти, а если не удастся, то научиться делать самому.

У кого бы узнать? Попрыгунчик, конечно, знает все, только он не скажет, а окружающие Проксана люди были, к сожалению, в химии не сведущи. Вот только они на свою голову уже научили его читать, а какой грамотный современный мальчишка не умеет войти в интернет и поискать там нужную информацию? Проксан и стал искать. Поисковики, конечно, выдавали много всякой мути, а то, что удавалось найти, было переполнено всякими научными терминами, мальчику пока совершенно непонятными, но в упорстве ему было не отказать, и он раз за разом искал статьи, расшифровывающие это непонятное, и так маленькими шажочками продвигался к заветной цели.

Наконец, юный химик определил состав смеси, которую можно было бы создать своими собственными руками. Где взять нужные ингредиенты? Да в химическом кабинете соседней школы, куда ему еще рано было ходить по возрасту, но куда его беспрекословно пропускали, поскольку он умел быть очень убедительным (ну, то бишь, уже начинал помаленьку, пока еще бессознательно, пользоваться своими веррительскими способностями). Заодно уж он позаимствовал там и несколько пробирок для своих опытов.

Не будь Проксан бессмертным, его эксперименты могли бы плохо для него закончиться. Но поскольку вестра всегда его спасала, он упрямо не обращал внимания на всякие там мелкие неприятности вроде микровзрывов и самопроизвольных возгораний, пока экспериментальным путем ни определил нужную пропорцию ингредиентов в своей смеси. Ну вот, кажется, уже и не взрывается и даже не норовит загореться прямо в руках, но если малость подогреть, то очень красиво воспламеняется.

Гордый своими успехами малолетний исследователь конечно же не мог не похвастаться своей компании результатами собственного труда. Пробирки со смесью ходили по рукам, порошок из них отсыпался и загорался под легким воздействием Проксана. Когда подошла пора расходиться по домам, одной из пробирок юный верритель так и не досчитался, но не слишком о ней пожалел и искать не стал. Может, выронили случайно в траву. Ну, не беда, кто-нибудь тогда найдет и вернет в ту же школу.

На самом деле та пробирка досталась Коле Ланскову. Его настолько впечатлило, как там все красиво горит, что он припрятал ее в траве, а потом вернулся, отыскал и понес домой, зажав в кулачке. Он почему-то был уверен в безопасности ее содержимого, ведь в его руках там ничего не горело, а только в присутствии Проксана. А как же он тогда сам ее поджигать будет? Да в чем проблема, просто горящую спичку поднесет!

Но как же часто всякие нелепые случайности приводят к катастрофическим последствиям! Няня Коли как раз что-то пекла, на кухне было жарко натоплено, и он по привычке сунулся туда перехватить до обеда какой-нибудь пирожок. Пробирка мешала, и он выложил ее на кухонный стол, тут же о ней позабыв. К великому счастью их с няней не оказалось на кухне, когда прогремел взрыв. Полыхнуло так, что занялись шторы, обгорела краска на стенах, повалил черный дым, и пришлось вызывать пожарных, которые не только справились с огнем, но и отыскали осколки той самой пробирки, что послужила причиной возгорания.

Оправдываться было бесполезно. Он знал ведь, что эта пакость самовозгорается при нагревании, он собственными руками притащил ее в опасное место и бросил там без присмотра! Конечно, создал эту жуткую смесь Проксан, но он же ее Коле не дарил, Коля сам ее фактически похитил, то есть, получается, он теперь и террорист, и вор! Едва его стали спрашивать о происхождении пробирки, как он тут же во всем признался и ударился в слезы. Чистосердечное раскаяние, конечно, смягчает ответственность, но в Среднекамске к опасным детским шкодам относились безо всякой жалости, особенно если эти шкоды как-то могли угрожать семейству Виоритов, а Коля, к несчастью, был теперь в компании Проксана. Тревожить столь важное семейство пожарные не стали - Далин, небось, и так все узнает и сам разберется с опасными увлечениями малолетнего родственника. Коля слезно просил ничего не говорить маме, пока она в больнице, и ему тоже пошли навстречу, зачем нервировать тяжело больного человека. С главой семейства Лансковых удалось связаться с большим трудом, но он не мог сорваться с работы, чтобы разбираться с грехами сына на месте преступления, и предложил его няне наказать мальчика по собственному усмотрению, только пусть и дальше за ним присматривает. Ну а как в Среднекамске наказывают детей за подобные шкоды, Коля уже знал от той же няни и совсем не удивился, что завтра его ждет визит к банщику.

Знать-то он, конечно, знал, вот только его настроение это знание отнюдь не улучшало. Мальчик провел тревожную ночь, несколько раз просыпаясь из-за кошмарных снов, а наутро был квелый, и еда не лезла ему в горло. Но переживай - не переживай, а расплачиваться придется все равно, тем более, когда реально виноват, и Коля, смирившись с неизбежным, позволил няне отвести его в городскую баню и сдать там на руки банщику Семенову, которого та почтительно именовала Василием Георгиевичем. Заодно банщик получил плату, и Коля понял, что порки теперь не избежать. После этого няня ушла, оставив мальчика наедине с экзекутором.

Приказание снять с себя все Коля быстро исполнил, поскольку на нем и были-то одни трусики, но дальше замер в сомнениях. Он почему-то был уверен, что его сразу поведут сечь, и все искал глазами розги, которых тут почему-то не было, хотя знаменитая лавка была. Но банщик, по-видимому, считал, что в этом месте главное - мытье, а потом уже все остальное, и для начала отправил Колю отмываться от уличной грязи. В настоящей бане Коля еще не бывал ни разу, дома его мыли в ванне, и окружающая обстановка показалась ему очень непривычной. Сам он нормально промыться, конечно, еще не мог, и Семенову пришлось ему помогать, но когда Коля был уже отмыт до хруста, его погнали в парилку и заставили улечься на полку. Там был и горячий пар, и распаренный в кадушке березовый веник, которым его отхлестали, что называется, с головы до пят. Это было не слишком больно, где-то даже приятно, и Коля только попискивал при шлепках. Когда он совсем уже сомлел от пара, его окунули с головой в бочку с холодной водой и тем самым привели в чувство.

Во время банных процедур Коля успел выбросить из головы, что дальше его ждет наказание, но реальность оказалась весьма суровой. Его лишь слегка обтерли полотенцем, после чего вывели в предбанник и сказали вытянуть руки над головой. Коля доверчиво это проделал, после чего оба его запястья оказались накрепко схвачены широкой ладонью Семенова. В другой руке банщика внезапно оказалось несколько крапивных стеблей, которыми он принялся методично нахлестывать Колю и спереди, и сзади, и по ногам, и по попе, и по спине, и по груди, и по животу, короче, везде, куда только мог дотянуться. Коля отчаянно визжал от жгучих прикосновений, дергался, извивался, пытался вырваться из захвата, но его в ответ потянули вверх, так что стоять приходилось на цыпочках. Наконец, весь красный и зареванный, он был отпущен, но, как выяснилось, только затем, чтобы попасть на знаменитую лавку.

Похоже, про вину Коли банщику наговорили с три короба, поскольку он счел проступок приезжего мальца особо серьезным и одной лишь крапивой не искупаемым. Коля узнал, наконец, что такое поза лягушонка: это когда тебя кладут на лавку животом, привязывают к ней за поясницу, ноги заставляют широко развести и согнуть в коленях, после чего привязывают за щиколотки к той же лавке, то же делают и с руками, которые связывают под лавкой за запястья.

В таком распяленном виде чуть успокоившийся Коля со страхом ждал обещанных розог, но Семенов решил начать с мартинета - легкой семихвостой плетки на жесткой рукояти, которой во Франции было принято воспитывать непослушных собак, а в прежние века - и детей. Концы этой плетки при ударах завивались вокруг бедер и ягодиц мальчика, проникая в самые укромные места и доставляя такую боль, что она казалась хуже, чем от крапивы! Коля изревелся весь, а ягодицы его к концу этого этапа экзекуции раскалились, что твоя печка.

Вот тут-то, наконец, и подошла очередь розог. Учитывая тяжесть проступка, Семенов решил выдать негоднику полтора десятка ударов. Столько еще не доставалось здесь ни одному мальцу дошкольного возраста, поскольку просто повода не было. Хорошо вымоченные ивовые прутья хлестали так, что Коле казалось, его сейчас просто разрубят напополам! Боль после этих ударов не уходила, а только накапливалась, и последние из них, попадавшие по уже настеганным местам, казались особенно невыносимыми. Как ни удивительно, банщик при этом умудрился обойтись без просечек, и жестоко высеченный Коля довольно быстро пришел в себя по окончании экзекуции и ушел из бани собственными ногами, хотя рубцы от розог по-прежнему болели и боль эта только усиливалась, когда к ним прикасалась ткань трусиков.

Когда Колю вели домой, ему казалось, что весь город сбежался посмотреть на него выпоротого. Ему было стыдно поднять глаза, да и слезы на них не просыхали всю дорогу. Очутившись в своей комнате, он тут же повалился на кровать и выплакался, потом заснул до следующего утра, хотя и крапивные укусы еще зудели, и рубцы продолжали побаливать, хоть уже и гораздо меньше.

Утром Коля обнаружил, что ему больно присесть и завтракать придется стоя. Няня, однако же, его приласкала и дала понять, что все свои прегрешения он искупил.

Идти к приятелям на детскую площадку было страшновато, но сидеть дома было скучно, и Коля все же пошел. К его удивлению, никто его там не дразнил, а, напротив, поздравляли с "боевым крещением" и с интересом подсчитывали количество полосок на его ягодицах. Как тут же выяснилось, никто из этих мальчишек столько зараз не получал, так что их отношение к претерпевшему все это граничило даже с восхищением.

Проксан был хмур и прятал глаза. Оказалось, у него вчера состоялся разговор с Далином по поводу горючих смесей, во время которого юному веррителю прямо было сказано, что его приятель пострадал в том числе и из-за его безответственности. Проксан даже было вякнул, что готов разделить с Колей Лансковым его порку, но Далин отрезал, что каждый должен расплачиваться за собственную глупость, что для Проксана эти розги будут все равно что комариные укусы, так что пусть он лучше страдает морально, а ко всяким воспламеняющимся веществам больше не прикасается, пока не наберется ума. Сколько лет ему теперь предстоит "набираться ума", Проксан так и не понял и потому впал в уныние. Ну и главное, он просто не знал, как загладить свою вину перед Колей.

Впрочем, Далин сделал это за него. Он полностью излечил Колину мать, и к концу лета счастливое семейство Лансковых покинуло Среднекамск, продав свою квартиру новым страждущим.

Традиционно веррители в своих колониях никаких школ не открывали, передавая детям всю необходимую им информацию мысленным путем. Вот только Далин понимал, что учитель из него никакой, а Попрыгунчик заглядывает в Среднекамск ненадолго и никаких систематических занятий Проксану тоже обеспечить не сможет, разве что донесет до мальца специфические знания о сущности самих веррителей и контролируемой ими обитаемой части Вселенной. Между тем, будущему земному властителю не худо было бы прежде всего разбираться именно в земных делах. Ну, стало быть, пусть идет в местную школу, которая именно этому и обучает, благо и все его приятели по детским играм поступят туда же.

Проксан тоже был не против приступить к учебе и возможностями соседней школы уже успел попользоваться вовсю, вот только расставаться со своей беззаботной вольницей жаждал не слишком, а больше всего его раздражала необходимость носить какую-то там форму. Он изначально привык к полной наготе, считал это своим естественным состоянием и не прочь был распространить эту моду и на новое свое место обитания. Далин замаялся его переубеждать и позвал на помощь Попрыгунчика. Последнему не привыкать было вести переговоры и с более упертыми собеседниками, чем юный Проксан. Он сумел внушить мальчугану, что тот теперь уже большой мальчик и должен выглядеть солидней, а не то все так и будут относиться к нему, как к неразумному младенцу. Поверив, что одежда прежде всего подчеркивает статус своего владельца, Проксан его увещеваниям внял и согласился отныне ходить в костюме. Ну, кроме физкультурных занятий, естественно. Там ведь прежде всего требуется, чтобы одежда не стесняла движений? Ну так его и не будет ничего стеснять!

Уступив в вопросе с одеждой, Проксан взамен потребовал, чтобы всех его приятелей и приятельниц записали в один с ним класс. Этого удалось легко добиться, поскольку и дети из компании Проксана ни за что не готовы были с ним расстаться, и выбранная для поступления школа предпочла держать всех потенциальных бузотеров в одном месте, чтобы никто не будоражил еще и параллельные классы. В первом А классе после их зачисления оставалось еще несколько свободных мест, и за них началась жесткая конкуренция среди родителей первоклашек со всего Среднекамска. Все в городе уже давно поняли, какую важную роль будет играть потом Проксан, а у его одноклассников самые лучшие шансы заделаться его друзьями и тем самым обрести связи, о которых другим не приходится и мечтать! В результате класс пополнился парой внуков видных городских чиновников и пятью потенциальными отличниками, показавшими лучшие результаты на собеседовании.

Людмила Соболева, хоть и считалась опытным педагогом младших классов, никак не ожидала, что именно ей привалит такое "счастье". Что юный вестроносец из пяти городских школ пойдет именно в эту, под номером 3, еще можно было ожидать, поскольку она ближе всего к месту его проживания, но почему именно в ее класс?! Директору школы даже пришлось отпаивать ее валерьянкой, но он таки сумел убедить Людмилу, что лучше нее с этой важной миссией не справится никто, а кому-то все равно надо.

На праздничной первосентябрьской линейке Людмила внимательно присматривалась к своим подопечным. Отличить приятелей Проксана и тех, кто пришел со стороны, можно было с первого взгляда. Первым явно непривычно было носить костюмы и особенно обувь, поскольку все лето они пробегали босиком, но зато настроены они были вполне оптимистично и с их лиц не сходили улыбки. Вторые чувствовали себя не в своей тарелке, прятались за огромными букетами, что держали в руках, и с опаской поглядывали в сторону Проксана. Последнего можно было отличить по росту как самого высокого мальчика в классе и по длинной черной шевелюре, которую перед поступлением в школу даже не стали укорачивать, а лишь слегка подровняли. А так пацан как пацан, такой же смешливый, как его приятели.

После первого учебного дня у Людмилы как-то отлегло от сердца. Приятели Проксана не пытались бузить, сам он вел себя как пай-мальчик и старательно выполнял все ее требования, словно игру для себя новую нашел - сымитировать примерного школьника. Дети со стороны, будучи заранее настроены родителями, и подавно являли собой образцы послушания. На переменах одноклассники осторожно наводили знакомства. Новички в этой компании убеждались, что никто их тут есть не собирается. Проксан, разумеется, безусловный лидер, с которым лучше не конфликтовать, но он своих приятелей не гнобит, поскольку не имеет надобности самоутверждаться за их счет, и если следовать уже сложившимся в его компании традициям, то в изгои точно не попадешь и даже сможешь урвать немного недоступной тебе прежде свободы.

На следующий день, правда, к Людмиле пришла жаловаться учительница физкультуры. Такие смирные на других уроках первоклашки именно здесь почему-то решили оторваться и, главное, наплевав на физкультурную форму, вышли на занятия нагишом. Даже те немногие дети, что ее принесли, глядя на отвязных сверстников, тоже поспешили обнажиться. На возмущенный вопрос физкультурницы, что все это значит, Проксан ответил, что именно так проводились занятия в древнегреческих палестрах, а он в каком-то там поколении тоже грек и хочет следовать традициям своих предков. На вопрос, не помнит ли он, как в тех самых палестрах было принято наказывать непослушных детей, юный вестроносец, ничуть не смутившись, ответил, что розгами, и он отнюдь не будет против, если их тоже здесь заведут. Людмиле пришлось просветить физкультурницу, что спортивные занятия без одежды были одним из условий поступления Проксана в их школу и с этим придется считаться, а без розог, наверное, лучше все же обойтись, даже если вестроносцы не против. Пусть в Среднекамске ими уже реально дерут юных хулиганов, но это же происходит по инициативе родителей, некоторые из которых наверняка будут против, если такая практика внедрится еще и в школе.

Итак, Проксан с первых же дней школьных занятий отвоевал себе некоторую степень свободы, но не старался безмерно ее расширять и даже осаждал зарывавшихся одноклассников. Соболева вскоре с удивлением обнаружила, что ее класс, во-первых, самый дисциплинированный в школе, а во-вторых, явно будет и самым успевающим, по крайней мере внешне. Ну как узнать, что реально выучил тот же Проксан, когда любой нужный ответ он легко и непринужденно добудет из твоей же головы? И какой смысл опрашивать других, если он будет им мысленно подсказывать? А если учесть, что в классе реально будут хорошо успевающие ребята, то не помогут даже письменные тесты, поскольку Проксан способен организовать мысленный обмен информацией, хоть их всех по разным комнатам рассади. Оставалось надеяться только на честность юного вестроносца, но мораль младшеклассников все же сильно отличается от взрослой. Ну да, отличается, но именно поэтому их школа по всем формальным показателям и будет теперь ходить в передовиках!

Проксан столь высокими материями пока не терзался. Он обожал свою первую учительницу Людмилу Александровну, сидел за одной партой с лучшим другом Леней Кантовым, всячески отрывался на физкультурных занятиях и присматривался к школьному кабинету химии, куда его, правда, пока не пускали, следуя распоряжению Далина. Ну ладно, он пока подождет. Но посчитают же взрослые когда-то, что он, наконец, "набрался ума"? Первый класс он, кстати, закончил на отлично.

Проксан ли тут виной или общая атмосфера тяги к знаниям, но ученики уже четвертого теперь А класса третьей общеобразовательной школы города Среднекамска выдали лучшие по стране показатели знания математики и родного языка. Не все московские и пермские чиновники в это поверили, но устроить инспекцию на месте возможности не было - Среднекамск продолжал представлять из себя самоуправляемую территорию, куда не допускали краевое и столичное начальство. О Далине и его способностях целителя, а также разрушителя всего и вся, никто, конечно, не забывал, а вот о причинах его пребывания в Среднекамске уже почти не вспоминали. Что, там еще один вестроносец подрастает? Как интересно... Но поскольку никто этого Проксана в живую не видел, кроме тех же среднекамцев, для внешнего мира он пока оставался некой абстракцией. Живет, ну и пусть себе живет, раз никому не мешает.

Несмотря на расставание с любимой учительницей, переход в среднюю школу Проксан воспринял с оптимизмом. Во-первых, новые преподаватели, в чьих мозгах так интересно будет покопаться, во-вторых, ему наконец-то разрешили доступ в химический кабинет и даже записали в кружок "Юный химик", созданный, кстати, исключительно ради самого Проксана. Просто родители и Далин посчитали, что лучше он будет заниматься своими опытами под руководством знающего свое дело учителя, чем бесконтрольно, а школа предпочла пойти им навстречу. Кружок, между тем, немедленно обрел популярность, и туда записались даже старшеклассники. В этот год начались у Проксана и внешкольные занятия.

- Тебе надо научиться виртуозно обращаться с вестрой, - промолвил как-то Далин, задумчиво глядя на юного родственника.

- Из меня ее пока мало истекает, - возразил Проксан.

- Скоро будет много, и тогда окажется очень трудно научиться с ней справляться, если заранее не готовился. Пока можешь воспользоваться моей, - и Далин протянул мальчугану клановый перстень. - Надень его и никогда не снимай.

- То есть я теперь как бы восставленный вестроносец?

- Прирожденные тоже все носят. Перстень помогает управлять и собственной вестрой, а не только заемной. Тебе по наследству должны были передаться целительские способности, вот и начнем их понемногу развивать.

- Я пойду с тобой в больницу? - вскинул глаза Проксан.

- Угу. Сперва покажу тебе, как это делается, потом под моим контролем попробуешь сам исцелить какую-нибудь несложную травму, а дальше посмотрим в зависимости от твоих успехов. Глядишь, сможешь самостоятельно своим приятелям помогать, - усмехнулся Далин.

Тощенький, хотя и рослый подросток, не отходивший в городской больнице от Далина, сразу привлек внимание врачей и пациентов. За спиной шептались, что это тот самый Проксан, и если его привели сюда учить, то, стало быть, скоро в городе будет сразу двое феноменальных целителей. Юный вестроносец старательно внимал советам старшего родственника, пробовал испускать из пальцев потоки вестры и направлять ее в человеческое тело. К концу занятия ему позволили самостоятельно срастить несложный перелом руки. У Проксана все получилось, и, выходя из больницы, он буквально светился от счастья.

Вскоре юного целителя стали видеть там регулярно. В двенадцатилетнем возрасте он уже работал один, без контроля Далина, предпочитая лечить детей, которые его даже и не боялись ничуть, в отличие от того же Далина. Мальчику казалось, что он уже нашел свое призвание, хотя к опытам с огнем его тянуло по-прежнему и немного страшило, как он управится со своей силой, когда обретет ее в полном объеме, а этот момент уже стоял на пороге.

Свой тринадцатый день рождения Проксан ждал с нетерпением, понимая, что именно тогда-то все и свершится. Он не вошел в число ранних феноменов и, следовательно, свою силу обретет точно по графику. Он знал уже, как это происходило с другими вестроносцами, и был морально готов, но никто бы не рискнул поручиться, что и с ним все пройдет точно так же.

Как и положено бессмертному вестроносцу, он давно уже не нуждался в сне и решающую ночь решил провести в состоянии медитации. Успокоиться и привести в порядок мысли, правда, все никак не удавалось. Он игрался потоками вестры, исходящими от перстня, надеясь удержать их под контролем, когда вестра пойдет уже не заемная, а своя кровная. Главное суметь направить ее в безопасное место, чтобы никому вокруг не навредить.

Но как бы он там ни готовился, внезапно рванувшуюся из него мощную энергетическую волну полностью обуздать оказалось не реально. Только сдерживающая сила перстня не дала ему обратиться в плазменный шар, хотя вся его внутренняя сущность буквально об этом вопила. Именно это состояние придало бы максимальную свободу его освободившимся силам. Но от одной мысли, к чему привело бы это огненное буйство, Проксана пробирал страх. Во избежание худших последствий пришлось пожертвовать окном и, высадив его, направить излишки вестры куда-то в космос. Луны там вроде не было, так что и катастрофических последствий не будет, ну, в крайнем случае расколет его вестра какой-нибудь случайно подвернувшийся астероид.

Ярчайшая молния, унесшаяся с земли в небо посреди ночи, наверняка разбудила немало горожан, и не у всех хватит благоразумия не сбегаться взглянуть, что же это такое было, и Проксан постарался поскорее взять себя в руки. Вестра продолжала притекать в него и требовала какого-то выхода, и мальчик по примеру Адонаи попробовал обратить ее во что-то материальное, ну, например, в мебель. Можно было, конечно, попытаться создать и что-то более ценное, но для этого надо знать, из чего оно сделано и как устроено, а то уподобишься старику Хоттабычу и сделаешь мраморный телефон. С мебелью все получилось, и Проксан остановился, только когда его комната стала походить на склад. Ну и куда весь этот хлам теперь девать? Выкинуть на улицу и там спалить? А зачем тогда, спрашивается, делал?

Недовольно бурча, вестроносец выбрался на улицу и попытался сосредоточится, прислушавшись к собственным ощущениям. В голову ломились потоки мыслей проснувшихся людей как бы ни со всего города. Можно было отправить их всех в игнор и сосредоточиться на ком-то одном, но Проксана подмывало проверить, насколько далеко распространяется его веррительское поле, и он послал им всем приказ спать. Отрубились разом. Ну, кроме Далина, естественно, который сейчас наблюдал со стороны за своим обретшим силу подопечным, но предпочитал пока не вмешиваться.

Вот теперь ничто не мешало ощутить себя хозяином уснувшего города. Проксан прошелся по темным улицам, пугая своими горящими глазами случайно встретившихся на дороге кошек. Вот что-то пискнуло под ногами и рванулось в сторону. Крыса! Проксан ощутил острый приступ недовольства, и попавший под удар его вестры зверек тут же околел. Мальчик вспомнил рассказы старших веррителей, что так можно убить далеко не только крысу, и поежился. Все окружающее было сейчас в его власти, и этой властью надо было уметь разумно распоряжаться. Ладно, пора уже возвращаться домой, утро вечера мудренее.

Утром, конечно, к нему набежали с поздравлениями, во-первых, с днем рождения, а во-вторых, с наконец-то обретенной силой. Заявилась и целая делегация из мэрии и городской думы. Натащили и кучу подарков, хотя, если по-хорошему, одаривать сейчас должен был как раз он. Ага, комплектом новой мебели, например! Проксан, с трудом играя роль пай-мальчика, с благодарственной улыбкой принимал подарки и поздравления, не забывая при этом сканировать мысли гостей. Почти у всех был заметен страх. Каким он окажется, этот новый властелин? От подростков вообще неизвестно чего ждать. Хорошо еще, что Далин стоял рядом и контролировал юного родственника.

По-настоящему порадовали Проксана только его школьные друзья. Вот эти не боялись его совершенно и высокопарных речей не произносили, а когда собрались все, то увлекли его во двор для коллективного селфи, причем Леня Кантов его еще к себе и на плечи посадил, хотя Проксан был выше него и наверняка тяжелее. Вот провести бы этот день только в их компании, да взрослые все равно не дадут...

После завершения всех торжеств Далин уединился с Проксаном для конфиденциального разговора.

- Ну что, теперь ты сам себе хозяин, можешь выбирать, как жить дальше, - промолвил старший вестроносец. - Мы, сыновья Руи, по достижении тринадцатилетия обычно странствовали по разным планетам, выполняя поручения нашего отца, но ты, хоть тоже из нашего клана, очень дальний его потомок, и на тебя эта эстафета не распространяется. Можешь потребовать свою родную планету во владение, хотя где власть, там и ответственность, а в твоем возрасте лучше побыть еще, так сказать, вольным стрелком. Истрон, вон, начудил в свое время на Оржеисе, потом самому ему и пришлось расхлебывать последствия. В любом случае совершить одно путешествие тебе просто необходимо. Тебя надо представить Совету богов, ну, так еще со времен существования Мейи именуется собрание бессмертных вестроносцев. Там ты определишь свое место в их общей иерархии и перезнакомишься со всеми, кто реально влияет на жизнь во Вселенной. Не удивляйся, если многие из них воспримут твое появление с большим неудовольствием. Каждый из них дорожит своим рангом, а когда рождается кто-то, кто сильнее их, этот ранг, естественно, понижается. Но на это неудовольствие и даже ненависть нам наплевать, ведь мы сейчас реально сильнейший клан во Вселенной. И вот еще. Если решишь потом вернуться на Землю, постарайся отпустить себе челку подлиннее.

- Да у меня она и так длинная, - удивился Проксан.

- А надо, чтобы она полностью закрывала глаза, а лучше и все лицо. Вы, подростки, существа импульсивные, себя не всегда способны сдержать, а нас не зря ведь еще на Мейе прозвали веррителями, то бишь убивающими взглядом. Вот разозлит тебя кто-то случайно, ты плохо о нем подумаешь, глянешь с недовольством, а это ж направленный поток вестры из глаз. Ты, может, вовсе и не хотел его убивать, а получится так, что убил! Причем того, кого ты так убил, тебе уже не возвратить к жизни, несмотря на все твои способности, да и никому из нас его не возродить. Даже наш с тобой общий предок Руи раз так погорел. Меня в твоем возрасте постоянно сопровождала компания из четверых более слабых веррителей, которые умели экранировать мой гнев, и все равно я предпочитал скрывать лицо в присутствии людей, а для тебя я таких приятелей пожалуй что и не подберу. На Земле подходящих кандидатур сейчас просто нет, а захотят ли ребята с других планет временно переселиться на Землю - это еще очень большой вопрос. В результате сдерживаться тебе придется научиться самому. Могу только посоветовать держать незнакомых людей на приличной дистанции и постоянно иметь при себе спутника, чтобы они, если захотят задать вопрос тебе, обращались бы к нему, а ты уже получал бы информацию через его мозг. Спросишь зачем? А это на случай, если вопрос окажется тебе неприятен. Когда ты вычитываешь что-то неприятное в книге, ты ненавидишь автора, а не саму книгу, и ее уничтожать не станешь. Вот твой спутник и будет такой своеобразной книгой, из которой ты получаешь неприятную для тебя информацию и не сосредотачиваешь внимание на ее настоящем источнике. В результате и информация тобой получена, и ее автор остается в сравнительной безопасности. Ну а если уж он специально нарывается, так сам тогда виноват...

- Хорошо, учту, - послушно кивнул Проксан. - А как же тогда в школе быть, там же тебя напрямую спрашивают?

- А вот в школу тебе, мой дорогой, лучше больше не ходить, чтобы не подвергать лишней опасности твоих же одноклассников и учителей. Ничего, с твоими-то способностями сможешь выучиться всему и самостоятельно, в крайнем случае Попрыгунчик тебе поможет. Я понимаю, что там остаются все твои приятели, но с ними ты можешь общаться и после уроков.

- А в больнице как тогда быть?

- А там я предупрежу, что от тебя ждать. Врачи - люди вышколенные, доставать тебя не станут, а не слишком адекватным пациентам лучше сразу отключай сознание, я покажу тебе, как это делается. В любом случае это их риск, они все куда больше заинтересованы в тебе, чем ты в них. То же относится и ко всем возможным просителям, а их наверняка у тебя будет прорва. Мотай на ус, пока я рядом.

Ну, усов у Проксана пока еще не было, но советы Далина он постарался усвоить.

С визитом на Совет богов долго затягивать не стали, как только те собрались на планете Руи, в Среднекамск с вестью явился Попрыгунчик. Далин перед отлетом распрощался с горожанами, и те устроили ему пышные проводы. За прошедшие тринадцать лет они уже настолько сроднились с ним, что страшновато было оставаться без этого выдающегося целителя и гаранта их автономного существования. К кому теперь им обращаться за помощью и защитой? К выросшему на их глазах тринадцатилетнему подростку? Но Далин свою миссию на Земле исполнил и должен был, наконец, уйти. И каким бы неопытным ни был еще Проксан, только у него здесь теперь оставалась мощная сила. Мальчик впервые увидел, что все вокруг смотрят на него с надеждой. Значит, никаких странствий по Вселенной, его миссия теперь хранить вот этот родной для него мир, а вместе с ним и всю планету, и он просто обязан сюда вернуться. Но одно путешествие ему в любом случае совершить придется, чтобы, так сказать, других посмотреть и себя показать.

Проксану показали, как телепортироваться в нужное место, превратившись предварительно в плазменный шар. Попрыгунчик в случае нужды и так бы его доставил, но лучше путешествовать самостоятельно, чем с чужой помощью, да и фирменный стиль клана Живого огня надо поддерживать.

На Совете богов Проксана приняли куда благосклонней, чем в свое время того же Далина. Возможно, улыбчивый землянин одним своим видом настраивал в свою пользу, а может быть, все дело в том, что он сразу же всех предупредил, что не собирается вмешиваться в дела никаких других миров, лишь бы никто не лез в его собственный. Ну, что каждому бессмертному вестроносцу следует выделить его вотчину, считалось непреложным правилом еще на Мейе, так что притязания Проксана на Землю никак не шли вразрез со сложившимися обычаями. Хочет - пусть правит! Оставалось только определить его место в табели о рангах. Проксан никогда прежде не участвовал в схватках воль, а тут с энтузиазмом взялся за дело, повергая одного за другим признанных ветеранов. Дольше всего ему пришлось бодаться с Далином, но и тут он в итоге хоть на самую малость, но оказался сильнее. Своему могущественному предку Руи Проксан, правда, проиграл и потому не удостоился звания Великого вестроносца, но и четвертое место среди нескольких десятков бессмертных веррителей сильно потешили его самолюбие. С таким потенциалом он мог бы претендовать не только на свою родную планету, но он уже все решил заранее и потому возвращается на Землю. Вот только что он там делать-то будет без советов более опытных вестроносцев?..

Обратно на Землю Проксан вернулся один и сразу же озадачился вопросом: а чем ему, собственно, дальше заниматься? Идти по осени в школу? Ну, это теперь просто смешно. Там куча мелкой ребятни с непредсказуемым поведением, а при его-то нынешней мощи малейшее его раздражение может стать смертным приговором для того, кто это самое раздражение вызовет. Далин в его возрасте не появлялся на людях без эскорта более слабых веррителей, а ему где таких раздобыть? Да и вообще школы созданы не для вестроносцев. Все знания, которыми обладают люди, он при необходимости и так легко себе раздобудет безо всяких посредников. Все дни проводить в городской больнице? Далин перед отбытием и так перелечил уже всех, кого мог, и новые пациенты в заметном количестве быстро не наберутся. От скуки, что ли, там маяться?

Тут ему в голову пришла мысль, а что, собственно, его теперь держит в родном Среднекамске? Ни в чьей опеке он больше не нуждается, легко может справиться с любым, кто посмеет бросить ему вызов, пора бы уже и познакомиться с внешним миром. Вся Земля теперь его, ни один из бессмертных без его дозволения не имеет больше права сюда вторгаться, а если вдруг все же вторгнется, так именно ему, Проксану, планету и защищать! А как он будет это делать, когда не бывал еще нигде за пределами этого небольшого острова? Самое время прогуляться по разным городам и странам, познакомиться со своими владениями. Одному, правда, будет скучновато, но кто мешает взять с собой друзей? У них же еще каникулы, лето пока не кончилось!

Были в его идее, правда, и подводные камни. Сам он мог телепортироваться куда угодно, а вот таскать при этом с собой людей умеет только Попрыгунчик, так что путешествовать придется традиционным способом. А это значит, надо договариваться с родителями друзей, а еще для поездки необходимы деньги, документы... Ну, всякие там бумаги он легко может сотворить, да так, что никто не отличит их от настоящих, но сначала бы неплохо выяснить, какие именно нужны, чтобы не попасть впросак, да и лучше все же уведомить о своем отъезде, чтоб не искали. Решив, что самые компетентные советчики по идее должны быть в городской мэрии, он туда и направился.

Феоктистов высказанной идее, мягко говоря, не обрадовался, стал даже утверждать что группу подростков без сопровождающих никуда не пустят, тем паче у них даже нет еще паспортов. Проксан тут же выразил готовность изготовить какие угодно паспорта, так что ни один проверяющий в их подлинности даже не усомнится. А если вдруг и усомнится, то можно ненавязчиво пройтись ему по мозгам, после чего он поверит во что угодно. О да, как умел "проходить по мозгам" Далин, Вадим хорошо помнил и готов был поверить, что и его юный родственник вполне способен на нечто подобное, вот только последствия такого воздействия могут оказаться самыми непредсказуемыми. Представив, какой грандиозный может разразиться скандал, он стал уговаривать Проксана согласиться хотя бы на взрослого экскурсовода при их группе, а о деньгах и билетах пусть не беспокоится, городской бюджет все им оплатит. Проксан дал себя уговорить и отправился порадовать этой новостью друзей, а заодно надавить на их родителей, чтобы отпустили.

Едва он вышел за порог, как Феоктистов тут же созвонился с Переверзевым и "обрадовал" того вестью, что Далин, за которым тот должен был наблюдать, окончательно отбыл восвояси, передав все свои прерогативы юному Проксану, а тому на месте не сидится и хочется немедленно познакомиться с внешним миром.

- В турпоездку, что ли, решил съездить? - резонно предположил Егор.

- Нет, с инспекцией. Ему там, на их Совете, всю Землю во владение отписали, ну да Далин давно уже об этом предупреждал. Но при этом наш юный герой намерен потащить с собой и всю ватагу своих приятелей.

- Спасибо, что предупредил. Я оповещу кого следует и...

- Ты не только оповестишь, но и сам с этой компанией поедешь в качестве профессионального гида. У меня, как ты понимаешь, таких связей в столице нет. Смотри там, чтобы никто не цеплялся к ребятам, и ненавязчиво советуй Проксану, чтобы не наделал ошибок.

Егор хотел было возмутиться, что Феоктистов ему не начальство, чтобы так распоряжаться, но тут же понял, что в сложившейся ситуации это самое лучшее, что он мог бы сделать. За пределами Среднекамска о Проксане знают только по его донесениям и уж точно не представляют, на что он способен теперь, когда вошел в полную силу. Любителей устроить конфликт на пустом месте найдется предостаточно, и только у него есть шанс спасти их от ярости вестроносца. Да, ехать придется, куда бы эту подростковую компанию не занесло. Пришлось согласиться с ультимативным предложением мэра, обговорив только денежные дела и выбор средств передвижения.

Вряд ли в московское начальство Переверзева обрадовалось, получив его донесение, что объект наблюдения вырос, едет знакомиться со страной и задержать его невозможно, но вынуждено было согласиться, что если какой-то процесс невозможно остановить, то его лучше возглавить, а тут как раз нужный человек есть под рукой. Единственная просьба была как можно дольше отвлекать вестроносца от столицы, ну, пока не удастся хотя бы прояснить его намерения. Егор пообещал этому поспособствовать, если не будет никаких препятствий их передвижению.

Итак, нанятый Феоктистовым комфортабельный автобус для междугородных перевозок, наполненный будущими семиклассниками, пересек мост и двинулся в направлении Перми. Оттуда его путь должен был лежать в Екатеринбург, а потом на юг, по городам Урала и Поволжья. Переверзев охотно свозил бы эту братию куда-нибудь еще подальше, например, полюбоваться красотами Байкала, но тогда они вряд ли успели бы вернуться к началу школьных занятий.

Городское начальство Среднекамска настолько расщедрилось, что купило на всю ребячью компанию билеты на спектакль в знаменитом Пермском театре оперы и балета. Юные провинциалы к подобным развлечениям были непривычны и, наверное, смущали завзятых театралов своим неуместным хихиканьем, но Проксану опера понравилась, и он стал подумывать, как бы завести нечто подобное и в его родном городе.

На пути к Уральскому хребту заехали в Кунгур с его знаменитыми карстовыми пещерами и за не очень большую мзду прогулялись там. Мальчишки даже временно затихли, созерцая эту подземную красоту. Все бы ничего, но самый центр города занимала колония, чьи уродливые стены изрядно портили пейзаж, а на выезде автобус тормознул полицейский наряд. Слишком бдительные стражи порядка явно искали, к чему придраться, в надежде на мзду и в итоге высказали претензию, что у такой большой детской группы всего один взрослый сопровождающий. Пришлось Переверзеву перестать играть школьного учителя и помахать перед носом вымогателей своим служебным удостоверением. Те, к собственному счастью, впечатлились и отстали, из-за чего, возможно, избежали худшей участи, а то ведь Проксан, недовольный внезапной остановкой, уже поднимался с места и готов был топать к выходу.

Обход достопримечательностей Екатеринбурга подростковую компанию не впечатлил, а Проксана, которого больше тянуло не в музеи, а на металлургические заводы, и подавно, поэтому дальнейший маршрут был проложен по мелким уральским городкам, где еще сохранились остатки традиционного производства. Впечатленный местным чугунным литьем юный Виорит захотел и в Среднекамске сделать что-то подобное и в порядке опыта прямо на месте сделал из собственной вестры ажурную чугунную решетку, везти которую в автобусе не представлялось никакой возможности и потому пришлось оставить ее местным мастерам в качестве сувенира.

В маленьком городке Юрюзань посетили завод холодильников. Переверзев припомнил, что в их семье в начале шестидесятых годов приобрели холодильник этой марки, и он потом благополучно проработал у них более полувека. На фоне современной, быстро ломающейся техники это казалось чем-то невероятным.

- Проксан, а ты смог бы такое создать? - подкузьмил друга Леня Кантов.

- Нет, Лень, чтобы сделать работающую вещь, надо точно знать, как она там внутри устроена, - вздохнул юный вестроносец, - а то получится как тот мраморный телефон у Старика Хоттабыча.

- А у мастеров мысли считать?

- А ты представляешь, сколько людей одно такое изделие делали? Да и где теперь те мастера...

Конечно же, оказавшись на Южном Урале, они никак не могли проехать мимо Аркаима, сделавшегося объектом настоящего паломничества со стороны поклонников всяческой эзотерики. Проксан побродил по предполагаемым "местам силы" и ничего сверхъестественного там не обнаружил.

- Никаких артефактов, источающих вестру, здесь сейчас точно нет, - авторитетно объяснил он товарищам.

- А могли быть? - спросил подошедший к ним Переверзев. - Здесь же когда-то арьи обитали, планировка этого города, говорят, даже в Ригведе была описана, а у их индийских потомков до сих пор в ходу вера в живых богов.

- В смысле, бывали ли здесь когда-нибудь другие вестроносцы? - уточнил Проксан и сам же ответил: - А почему бы и нет. Планета эта, конечно, изначально считалась вотчиной Адонаи, то есть он тут как бы был самый главный, но он за ней следил только временами. То есть явится, установит свои порядки, а потом хрен знает сколько лет даже носа не кажет, и плевать ему, что в это время планета превращается чуть ли не в проходной двор! Ну, мой пращур Руи здесь только на Пелопоннесе и бывал, откуда и пошел мой род что по отцовской, что по материнской линии. А вот где успел наследить, например, Саркхат, знает только он один, плюс те, кому довелось сражаться с сотворенными им монстрами. Ну и другие вестроносцы вполне могли отметиться. От их браков с людьми такие в итоге субъекты народились, что Адонаи в какой-то момент готов был утопить их вместе со всей планетой и подавляющую часть, кажется, все-таки утопил! Ну, а потом все опять вернулось на круги своя... Так что совсем не удивлюсь, если здесь и в самом деле когда-то бывали какие-то живые боги и даже потомством на Земле успели обзавестись. Но это все дела давно минувших лет, а сейчас среди этих камней ловить нечего.

- Стоп, но если на Земле продолжает жить потомство различных вестроносцев, то в их браках и новые вестроносцы вполне могут появиться на свет? - осенило вдруг Егора.

- Да наверняка они здесь и сейчас имеются, но только слабые, - успокоил его Проксан, - а вот еще один субъект моего ранга может появиться на свет только при невероятном стечении обстоятельств, то есть вероятность данного события вполне можно считать нулевой. Ну и всякая недобитая саркхатовская шушера, куда уж там без нее! Но покуда за эту планету отвечаю я, им тут ничего не светит.

- Хорошо бы, если так... - пробормотал Переверзев.

После отъезда из Аркаима Проксан вспомнил, что так и не увидел пока ни одной работающей сталеплавильной печи, и захотел ликвидировать сей пробел. После недолгого совещания экскурсионный автобус взял курс на Магнитогорск.

Всю дорогу до Магнитогорска Переверзев пребывал в тяжких раздумьях. Металлургический комбинат никак не относится к туристическим объектам, и уж где его руководство точно не захочет видеть никаких малолетних зевак, так это в горячем цеху. Чтобы пробить такую экскурсию, и его удостоверения будет маловато, без прямого указания из высоких московских кабинетов тут точно не обойтись, а ведь совсем не факт, что там отложат важные дела и примутся срочно заниматься такой, казалось бы, маленькой проблемой. Но с другой стороны Проксан ждать не станет и может захотеть обеспечить себе проход собственными силами. Как именно Далин с Попрыгунчиком первый раз попали в кабинет мэра Среднекамска, Егор знал от самого Феоктистова. Проксан, конечно, еще молоденький и никого пока не парализовывал, но нет никакой уверенности, что старшие собратья не рассказали ему, как это делается, а уж сил у него точно хватит. Сопровождаемая им молодежь, между тем, этим вопросом пока не заморачивалась и дружно распевала строки из старой, еще советских времен, песни на стихи Фатьянова из кинофильма "Когда весна придет":

- Горят мартеновские печи,
И день и ночь горят они.

Как и предполагал Переверзев, на комбинате наотрез отказались проводить для школьников экскурсию, тем паче что и руководство его явно пребывало в запарке и ему в этот момент не было дела вообще ни до каких гостей. Егор бы, пожалуй, отступил, сославшись на обстоятельства непреодолимой силы, но Проксан, навязавшийся ему в сопровождающие, очень эти самыми обстоятельствами заинтересовался и спокойно выудил все подробности из мыслей сотрудников дирекции комбината.

- Так, значит, у вас сток из мартеновской печи забило, - вслух констатировал он, - а мне вот интересно чем?

- Слушай, мальчик, гуляй своей дорогой, - нервно отреагировал начальник цеха, - откуда я знаю чем? Может, там внутри кладка раскололась и сток забило огнеупорным кирпичом. Такое уже случалось, правда, не у нас.

- А посмотреть, конечно, не можете?

- Изнутри печи?! Ты знаешь, какие там температуры?! Там все что угодно расплавится, кроме этого чертового кирпича или какого-нибудь вольфрама, а затушить печь нельзя, пока не спущен металл, он же тогда застынет и так все забьет, что хоть ломай ее потом и отстраивай заново!

- Ну, тогда я посмотрю. Ведите, - спокойно промолвил Проксан.

У металлурга, конечно, и в мыслях такого не было, да ноги вдруг пошли сами. По пути в цех Переверзев, правда, сумел объяснить ему, с кем именно тому довелось столкнуться. Мужчина верил не очень, хотя подчинение его чужой воле было налицо.

По приходу в цех Проксан поинтересовался, где аварийный мартен и как туда загружают сырье. Рабочие ответили ему матом, но его это не впечатлило и даже не оскорбило ничуть. За возможность так близко пообщаться с родной ему огненной стихией он готов был простить и не такое. Главное, что всю необходимую информацию он из их мыслей выудил. Далее он потребовал открыть заслонку, его сперва было не послушались, но управлять чужими действиями он теперь умел не хуже того же Далина. Видя, как мальчуган направляется к разверстому зеву печи, начальник цеха метнулся было его спасать, но Егор придержал его за руку:

- Не надо суетиться, этот парень реально бессмертен, в смысле неуничтожим. Ничего плохого с ним там не случится.

Металлурги с вытаращенными глазами наблюдали, как подросток спокойно залезает в печь и, хотя его тут же охватывает огонь, скрывается внутри. Прошло несколько томительных минут, пока прямо в головах у них ни прозвучал приказ:

- Аварию устранил, можете спускать металл.

Ну, чтобы спустить, надо сперва подготовить тару. Пока часть рабочих занималась этим, остальные в полном ошеломлении наблюдали, как к выходу из печи по колено в расплаве бредет обнаженная мальчишеская фигура.

Проксан никогда в жизни еще не пребывал в таком восторге. Вокруг него была почти что плазма, и он ясно ощущал теперь, что он и сам такая же плазма, притворяющаяся человеческим телом. Вся одежда на нем, конечно, немедленно сгорела, ну и черт с ней! Умение Далина возникать из плазменного шара уже наглухо затянутым в костюм он не то чтобы не освоил, но не считал нужным тратить силы на подобные пустяки, когда ему так хорошо. И сам искупался в огне, и людям попутно помог! Забивавший сток обломок кладки он разнес вестрой в мелкую пыль, да еще и починил той же вестрой стенку печи, из которой он выпал. Вечно бы здесь пребывал, как Саламандра с любовником из одноименной песни Дмитрия Киммерфельда, но, увы, надо вылезать. Что это, кстати, на него там так все пялятся? Это ж просто нагой бог пребывает в своей родной стихии! Ладно, он создаст себе одежду, как только отсюда выберется.

Пялиться на него, впрочем, продолжали и после того, как он выбрался из печи и на их глазах сотворил одежду. Он отчитался начальнику цеха, что авария полностью устранена и даже ремонтировать печь теперь не потребуется, но тот все хватался за грудь и повторял, что его от таких переживаний чуть не хватил инфаркт. Мальчик вежливо возразил мужчине, что пусть не переживает, с сердцем у него пока все нормально, но если бы вдруг что-то случилось, то он, Проксан, охотно бы того излечил, делов-то!

Руководство комбината не сразу, но все же осознало, что неприятнейшая авария устранена без остановки производственного процесса и что совершил это непонятно откуда свалившийся на их головы живой бог, вот только не вполне представляло себе, как теперь на этот казус реагировать. Переверзев клювом не щелкал и успел заснять бредущего по печи Проксана на собственный смартфон. Снимок, разумеется, предназначался для донесения начальству, но юный вестроносец быстро прознал о его существовании и потребовал обнародовать немедленно. Похоже, ему самому нравилось глядеть на себя в таком виде. Работники комбината, узревшие это чудо, тут же перекопировали его на собственные смартфоны, и фотография с поэтическим названием "Идущий сквозь огонь" быстро разлетелась по мировой Сети. Лучшей презентации своего вступления в божественные права Проксан и придумать бы не смог.

Приятелям и приятельницам Проксана, разумеется, устроили теперь экскурсию по всему комбинату, завершившуюся банкетом. К юному вестроносцу, поверив в его силы, начали уже обращаться с просьбами, сперва о сувенирах, а потом и об исцелении, и он старался никому не отказывать, сотворив на глазах потрясенной публики сотню золотых значков с собственным профилем на фоне горящей печи (а что мелочиться-то!) и оздоровив несколько десятков желающих. Слухи о последнем моментально разнеслись по городу, и экскурсантам пришлось посетить еще и спешно организованный в их честь торжественный прием в мэрии, где Проксан опять был нарасхват. Значки, исцеления... Вот тут-то к юному вестроносцу пробился кто-то из благотворителей и шепнул, что собравшиеся здесь дамы и господа не настолько пока больны, чтобы не иметь возможности излечиться общепринятыми способами, но в городе ведь есть и хоспис...

Проксан вспомнил уроки Далина и решил напоследок облагодетельствовать страждущих. Мол, когда радуешься сам, поделись радостью и с другими. В магнитогорском хосписе от жизни уже не ждали ничего, он был переполнен пациентами с запущенной онкологией, но юный вестроносец споро принялся за дело. Оказалось, что исцеление - это тоже его стихия, выжигать вестрой больные клетки и вливать в пациентов живой огонь для последующей регенерации у него получалось ничуть не хуже, чем у того же Далина. Болезненный, правда, это был процесс, и никакой морфий тут бы не помог, но отчаявшиеся люди ради исцеления готовы были стерпеть все на свете.

Случалось, правда, что Проксан, вглядевшись в пациента, проходил мимо его койки со словами: "Он уже одной ногой стоит в вечности". Врачи хосписа понимали это сперва в том смысле, что существуют такие безнадежные случаи, с которыми не в состоянии справиться и Проксан, но он потом разъяснил им, что если человек больше не хочет жить, никто не вправе привязывать его к жизни насильно. Люди по природе своей смертны, и с этим надо уметь смириться, а не вести себя как Энэджет, начавший мстить всем встречным и поперечным за вполне естественную кончину своей матери. Вряд ли врачи поняли, кто такой Энэджет и где именно он творил свои непотребства, но продекларированную Проксаном мораль поняли и даже в чем-то с ним согласились.

Разом исцеленные люди покинули хоспис, переполошив своих родственников. На Проксана в городе уже готовы были молиться, если бы захотел, то и храм бы в его честь воздвигли, но любопытство гнало его дальше, и подростковая компания на экскурсионном автобусе все же оставила Магнитогорск.

"Городской хоспис почти опустел", - читал Переверзев на своем смартфоне новости одного местного агентства.

- При этой-то их атмосфере скоро опять наполнится, - меланхолично промолвил Проксан. - Издержки цивилизации.

- На той планете, куда ты летал, не так?

- Там-то не так, но у них и уровень технический много выше, можно прожить и без таких производств. К тому же там расположена основная колония нашего клана, и Руи пристально следит, чтобы никто не загаживал над ней атмосферу. Но здесь-то, на Земле, миллиарды населения, которое без металлургии и всякой там химии просто не прокормить.

- А там их не вестроносцы кормят?

- Вестроносцы, если где и кормят, то максимум несколько тысяч душ, что проживают в самих колониях, остальному населению тех планет все равно приходится самому о себе заботиться. Здесь, на Земле, никогда никаких веррительских колоний не было.

- А ты не станешь заводить?

- Свою собственную? Воздержусь пока, Далин и тот еще не сподобился, где уж мне... И вообще, я и планеты-то еще почти не знаю, о каких колониях тогда может идти речь? Вот объезжу ее всю, присмотрюсь...

- За пределами России я тебе, увы, не помощник. В другие страны тебя так просто не пустят, во многие из них россиянам визы нужны.

- Ой, да на что мне их визы! Я запросто могу телепортироваться в любое место земного шара,ятолько что с собой никого не могу захватить, а без компании скучно.

- Ну, если так...

Переверзев представил себе, как в иной стране вдруг появляется невесть откуда взявшийся пацан, к тому же безо всяких документов. Если там вообще есть полиция, вопросов ему не избежать, и легко понять, КАК он на них ответит! Кто вот только будет расхлебывать разразившийся скандал, и возможно ли его вообще будет расхлебать? Утешало здесь только то, что в потенциальном конфликте самая мощная сила естественным образом окажется на их стороне, но компенсирует ли даже это все возможные потери? Нет, лучше уж приложить все усилия, чтобы удержать неопытного еще вестроносца от необдуманных поступков!

- Да тебя и так скоро всюду приглашать будут! - сказал он в утешение Проксану. - После того, как я заснял тебя в мартеновской печи, о тебе уже весь интернет говорит, а завтра ты окажешься на первых полосах мировой прессы. За счастье увидеть тебя живьем еще и платить будут, не то что визы выдавать, ты подожди только.

- Подожду, - согласился Проксан. А чего не подождать, когда он и в родной-то стране еще мало что успел повидать.

Шум вокруг той фотографии действительно разразился колоссальный. Большинство не верило, что такое вообще возможно, называло фотографию фейковой, другие, внимательно ее изучив и не обнаружив ни малейших следов подделки, почувствовали реальный страх. Похожее на человека существо, выживающее в стальном расплаве, могло оказаться неуязвимым для любого оружия. Это что же получается, верны оказались странные слухи о происходящем в маленьком Среднекамске, якобы там завелись какие-то сверхъестественные и всесильные субъекты? Знающие люди уже тринадцать лет ездили туда за излечением, но одно дело лечить, а другое - демонстрировать вот такие фокусы! Но, главное, те субъекты никогда не покидали пределов созданного ими острова, который они сами же постарались изолировать от внешнего мира. А этот вот Проксан, значит, добрался уже до Магнитогорска, по слухам, тоже там излечил чуть ли не всех безнадежно больных и двинулся дальше. Только вот куда?

Экскурсионный автобус с компанией Проксана на борту заехал, между тем, в Уфу, далее в Самару, где ребята вдоволь налюбовались красивым видом на Жигули, далее, перебравшись на другой берег Волги, поехал в Саратов, Волгоград и Астрахань. Во всех региональных центрах Проксан непременно посещал местные хосписы и больницы, излечивая там большую часть страждущих. Из-за этого путешествие изрядно затянулось и пришлось поворачивать назад, иначе ребята не успели бы вернуться в родной город к началу школьных занятий. На Урал, правда, они возвращаться не стали, а проехали через Ульяновск, Казань, Набережные Челны и Ижевск. Вспомнив, что в Перми-то он никого не излечил, Проксан решил задержаться там, отправив всех приятелей на автобусе в родной город.

Переверзев жалел, что не может разорваться надвое. По долгу службы он обязан был следить за Проксаном, но и оставленный на его попечение школьный класс не мог оставить без сопровождения. Пришлось срочно вызывать из Среднекамска их классную руководительницу и вручать ребят ей, чтобы доставила до дома в целости и сохранности.

Повторное появление Проксана в Перми вызвало ажиотаж и среди краевого руководства, и среди мировой прессы, которая наконец-то сподобилась застать юного вестроносца на месте и готова была завалить его массой вопросов. Егору страшно было подумать, что произойдет, если Проксану не понравится навязчивость журналистов, но он в то же время понимал, что свидания с ними его подопечному избежать все равно не удастся. В результате в то самое время, когда Проксан увлеченно работал в местном хосписе, Переверзев на крыльце этого же заведения старательно запугивал репортерскую братию, что с ними сделает вестроносец, если они как-то ему досадят. Общими усилиями приняли решение близко к Проксану не лезть, не толкаться, не перекрикивать друг друга и повторных вопросов на одну и ту же тему не задавать.

Наконец, вестроносец показался в дверях. На лице его читалось удовлетворение от хорошо выполненной работы, и он даже готов был поделиться своей радостью с этой суетливой репортерской толпой. Собравшиеся его благодушный настрой уловили, и первый был о проведенных им операциях.

- Все прошло отлично, - промолвил Проксан. - Сегодня двадцать шесть человек вернул к жизни, а всего за время поездки уже больше двухсот. Больше, к сожалению, не успеваю, на каждого пациента со всеми разговорами приходится тратить минут пятнадцать, хоть лечебный конвейер какой налаживай!

Исцеление смертельно больных тема, конечно, благодатная, но собравшимся хотелось и чего-нибудь погорячее, потому следующий вопрос касался того, как Проксану удалось выжить в раскаленной печи.

- С детства люблю огонь, - ответил вестроносец, - это моя родная стихия.

- То есть, вы в нем не сгораете?

- Более того, я сам и есть огонь!

- Это как?!

- Если хотите, могу показать. Только давайте отойдем подальше от здания, чтобы его не подпалить, и ко мне во время превращения ближе чем на десять метров не приближайтесь, а то мне не нужны лишние пациенты.

Журналисты послушались и выстроились во дворе полукругом на изрядном расстоянии от Проксана, настроив для съемки всю наличную аппаратуру, и не прогадали, поскольку их ждало крайне впечатляющее зрелище. Из тела Проксана во все стороны рванули языки пламени, и вскоре он превратился в огненный шар, в котором ничего уже больше не просматривалось, кроме бурлящей плазмы, затем внутри этого шара проявился темный силуэт, в который стала стягиваться плазма, и вот уже и пламени никакого нет, а на месте шара стоит мальчишка в новом, с иголочки, костюме.

- Одежда всегда сгорает. Приходится всякий раз заново создавать, - пояснил он.

- Фантастика... - протянул кто-то из собравшихся. - И как же вы намерены, эээ... распоряжаться этими своими феноменальными способностями? Вы ведь и кроме одежды могли бы, наверное, много чего создать?

- Мог бы, - не стал отрицать Проксан, - но нынешние конвейерные производства справляются с этим куда лучше, а чтобы создать что-то уникальное, надо предварительно знать, как оно должно быть устроено. Вот разрушать у нас, вестроносцев, получается куда как эффективнее. Но коль скоро другие вестроносцы отдали Землю под мое покровительство, я должен беречь ее ото всяких нежелательных катаклизмов и внешних вторжений. Короче, обращайтесь, если что. Пока я о планетарных проблемах почти ничего не знаю, поскольку еще мало где побывал. Могу только по примеру старших родственников продолжать исцелять людей, вот это у меня неплохо получается.

Журналисты жадно записывали его речь. Перспективы привлечь к земным делам неопытного еще юного бога были просто завораживающими, вот только на чью сторону он может стать в бесконечном конфликте интересов? Российские спецслужбы, вон, уже явно позаботились приставить к нему своего ментора (об истинном роде занятий Переверзева ни у кого из этих стреляных воробьев сомнений не было). Сможет ли теперь подобраться к нему кто-то со стороны? Больно уж велик куш, чтобы не попробовать.

Сенсационные съемки быстро разлетелись по информагентствам, редакциям и телеканалам, на их фоне прочие вопросы, что удалось задать Проксану, казались слишком частными и малозначащими. Скептики вмиг прикусили языки, и большинство дискуссий велось теперь на тему, что ждать человечеству от этого новоявленного бога. Религиозные фанатики всех мастей, впрочем, не сговариваясь, стали величать его не иначе как сатаной, пришедшим, чтобы совратить невинные души, но от них ничего иного и не ждали. Вот только где они, те боги, которым они столь ревностно служат? Невесть где, на каких-то небесах, к тому же давно никак себя не проявляли, а тут вот живой, вполне доступный для общения и много чего обещающий, надо только найти к нему правильный подход. Вот этим серьезные люди и собирались теперь заняться.

Проксан же, вернувшись из Перми в родной Среднекамск, предался тягостным раздумьям. Вот проехался он по десятку областей, столько времени на это потратил, а ведь даже и там наверняка повидал далеко не все, достойное внимания. Это ж сколько лет ему тогда потребуется, чтобы познакомиться со всей Землей? Да, лично у него времени впереди немерено, а у планеты? Откуда ему знать, какие именно процессы в своем развитии могут привести к глобальной катастрофе, которую ему надо будет предотвращать? Плюнуть на все, пусть, мол, события развиваются своим чередом, коли разумно вмешаться в них все равно не получится, и сосредоточиться на целительских практиках? Но даже в этом качестве он будет не в состоянии помочь всем страждущим! Одно дело пользовать небольшой город, ну, пусть даже с некоторым количеством приезжих, чем на протяжении последних тринадцати лет с успехом занимался Далин, и совсем другое - брать на себя ответственность за население всей планеты! Вот он исцелил пациентов в десятке хосписов, так и им недолго осталось полупустыми стоять. Смертельные болезни будут поражать все новых и новых людей, и чтобы с ними справиться, ему потребуется регулярно объезжать все те же заведения по кругу. А с остальными как тогда быть? Сколько еще таких хосписов на Земле?

Ничего так для себя и не решив, Проксан обратился к помощи более опытного собрата - Попрыгунчика, которого всегда можно было пригласить для консультаций. Сероволосый верритель ждать себя не заставил. Изложив ему свои соображения о крайней ограниченности собственных возможностей в деле исцеления землян, Проксан развел руками:

- Ну и что теперь прикажешь мне делать? Я же не могу разорваться на части, чтобы всюду поспеть?

- Ты-то лично не можешь, а вот твою вестру вполне можно разделить на отдельные потоки и направить ее хоть в сотню разных мест, - усмехнулся Попрыгунчик, - и все твои бессмертные родственники именно этим и занимались. Неужто Далин ничего не рассказывал тебе о восставленных вестроносцах?

- Рассказывал, что его отец этим занимался, когда создавал свой клан Живого огня. Сперва на Мейе, потом на своей новой планете. Но на Земле почему-то ни он, ни его дети этого не делали.

- Потому что и не собирались на ней обживаться. Одно дело обзавестись ребенком, чтобы его потом отсюда забрать, и совсем иное - основать постоянную колонию. Пока ты не родился, этой планетой никто серьезно не занимался, сам же знаешь. Разве что Адонаи одно время, но он как наплодил на ней своих потомков, так и не знал потом, как от них избавиться, когда они все основательно выродились, так что пришлось всех чохом топить.

- Да, но потом-то Далин тринадцать лет на ней прожил! Почему же и он не восставил здесь ни одного вестроносца?

- Потому что не хотел переходить тебе дорогу. Восставленные им вестроносцы навсегда остались бы его людьми, а не твоими. Но он же здесь править не собирался. Теперь это твоя планета, тебе и разбираться, как ею управлять. Могу только сказать, что никому еще не удалось с этим достойно справиться, не обзаведясь собственным кланом, ну, или хотя бы не контролируя часть уже существующего мощного клана.

- Но у тебя-то своего клана нет.

- А мне он и не нужен, - усмехнулся Попрыгунчик. - Я по природе своей вечный странник и ни в каком месте оседать не собираюсь, а в странствиях мне попутчики не больно-то и нужны. У тебя же здесь совсем другая ситуация.

- И где же мне этих будущих вестроносцев набирать? - осведомился Проксан.

- У тебя друзей что ли верных нет, которым ты можешь доверять?

- Друзья есть, но они же все из одного города!

- Когда вырастут - разъедутся по разным. А можешь и среди излеченных тобою будущих вестроносцев вербовать. Они-то уж точно тебе жизнью обязаны. Можешь и дополнительными бонусами ребят привлекать. Руи, например, всех желающих снабжал крыльями, и эта его крылатая гвардия даже самому Энэджету сумела раз существенно помешать. Можешь воспользоваться опытом предка или что-нибудь свое придумать. Главное, не затягивай с этим, а то и оглянуться не успеешь, как окажешься в окружении чужих агентов, которые будут только внешне тебе лояльны, а на самом деле станут отстаивать интересы своих настоящих хозяев.

- Спасибо за совет, - кивнул Проксан, - пожалуй, уже завтра этим и займусь.

Проксан, твердо решивший закончить со школьным обучением, поскольку есть теперь дела поважнее, все же заглянул туда, чтобы повидаться со своими бывшими одноклассниками, и на этой встрече сделал им заманчивое предложение стать восставленными вестроносцами - его ближайшими помощниками и боевой гвардией. Ребята были сильно ошарашены. До сего момента их приятель никогда ни о чем подобном не рассказывал, хорошо известный им Далин тоже об этом молчал, что уж там говорить о наглядных примерах. Естественно, Проксана тут же завалили вопросами. Это что же, они тоже смогут разные вещи творить и людей вот так вот запросто исцелять? А, только чужие мысли читать, передавать другим людям свои и разрушать все с помощью вестры... И для этого, говоришь, еще какой-то жезл вестроносцев нужен? То есть, это палка такая, которая все может разнести и при этом обычным людям в руки не дается? Круто! А исцелять все же никак нельзя?

- Можно, - ответил на последний вопрос Проксан, - но только с помощью моей крови. В ней же живой огонь, он сам по себе может почти все исправить, опухоль любую ликвидировать так запросто. Беда только в том, что не для каждого человека это лекарство пригодно, кого-то исцелит, а кого-то и насмерть отравит. И вот способности различать, для кого оно яд, а для кого панацея, я вам тоже передам вместе с клановым перстнем. Вот таким, - продемонстрировал он предмет, украшающий его собственный палец. - Он и для вас самих будет весьма полезен. От немедленной травматической смерти не спасет, но в случае тяжких повреждений силы поддержит, пока не поспеет помощь, сильно ускорит регенерацию пострадавших тканей, защитит от последствий радиоактивного облучения, от любых органических ядов, да и с инфекциями запросто справится. Но раз его надев, вы так запросто от него уже не избавитесь. Даже если снимете с пальца, он все равно будет на вас влиять, и никто, присвоивший его против вашей воли, не сможет его силой воспользоваться. Вы можете только добровольно передать его другому человеку, вместе со всеми способностями вестроносца, и не факт, что после этого ваш собственный организм, привыкший к постоянной подпидке вестрой, не даст сбой. Короче, по-хорошему это контракт на всю жизнь. И да, пока на вашем пальце этот перстень, я всегда буду знать, где вы находитесь, и в случае чего поспешу прийти на помощь. Я же умею телепортироваться в любую точку пространства, хоть и не так быстро, как известный вам Попрыгунчик. Можете при необходимости и сами меня вызывать, но только чтобы не по пустякам! И еще. С помощью этого перстня можно поддерживать функции, обычно человеческому организму не свойственные. Руи, например, приделывал своим восставленным вестроносцам крылья, и они прекрасно могли на них летать.

- Как ангелы, да? - восхитился Алеша Изотов, скромный парнишка, попавший в свое время в класс к Проксану за хорошие умственные способности, заметно с тех пор с ним сблизившийся, но сохранивший несколько восторженное отношение к жизни. Никаких проблем с этим юным идеалистом и отличником ни у его родителей, ни у учителей никогда не возникало, и если от кого-то они и ждали подвоха, то точно не от него.

- Ну, примерно, - ответил Проксан, припомнивший рассказы Попрыгунчика, что крылатые существа якобы первоначально появились в окружении Адонаи и, скорее всего, тот и после гибели Мейи вполне мог повторять свои эксперименты в этом направлении. - А ты хочешь, Леш?

- Хочу... - выдохнул Алеша, мечтавший о таких полетах с самого нежного возраста.

- Тогда и мне тоже, - встрял Леня Кантов.

- Принято, - промолвил Проксан, - еще такие же смелые есть? Если готовы стать вестроносцами, но на крылья не претендуете, перстни вам я могу раздать прямо сейчас, а Леше и Лене придется зайти ко мне домой для операции. Так просто на коленке крылья не приживишь.

Так круто изменить свою жизнь решились не все друзья Проксана, но с десяток перстней он в тот день все же раздал.

Мать Алеши, увидев вечером сына, чуть не упала в обморок. Ну, еще бы: отпускаешь ребенка в школу, он после уроков, даже не потрудившись заглянуть домой, отправляется в гости к бывшему однокласснику, а ныне всемирно известному целителю и уже почти что всеми признанному живому богу, после чего возвращается без, в разрезанной на спине рубашке, из которой торчат два длинных белых крыла, похожие на аистиные! В ходе пристрастного расспроса Алеша признался, что попросил об этих крыльях сам, поскольку его самая сокровенная мечта - летать как птица, что крылья эти не приделанные, а живые и действующие, в доказательство чего взмыл на них к потолку, и что он теперь не простой школьник, а восставленный вестроносец из гвардии Проксана.

Шесть лет назад родители Алеши сами немало потрудились, чтобы запихнуть его в один класс с Проксаном, надеясь, что такая дружба поспособствует впоследствии сыновней карьере. Но они никак не ожидали, что карьера эта начнется так рано и столь оригинальным образом. Когда к разбору полетов присоединился отец, Алеша впервые в жизни всерьез поругался с родителями, но ампутировать крылья отказался категорически и высказался в том смысле, что хватит уже им все за него решать. Удивительно, но ни та, ни другая сторона в ходе спора даже не попыталась прибегнуть к насилию. Старшим Изотовым своевременно пришло в головы, что применение силы к новоявленному гвардейцу Проксана может оскорбить самого Проксана, а конфликтовать с вестроносцем в Среднекамске дураков не было. Алеша, в свою очередь, мог теперь читать родительские мысли и понимал, что они искренне за него беспокоятся, так что было бы чистым свинством задействовать против них вестру, например, временно парализовав. К утру мать смирилась с неизбежным и даже вызвалась так перекроить сыну школьный пиджак, чтобы он застегивался еще и на спине и в остававшиеся отверстия проходили крылья.

В семье Кантовых все обошлось далеко не так благостно. Леня и раньше был тем еще оторвой, а в подростковом возрасте его к тому же стали посещать мысли, что дома его не больно-то и ценят и любят явно меньше, чем его младшую сестренку Соню. В компании Проксана ему было куда интереснее, и, будь его воля, он приходил бы домой только поесть и поспать. Новообретенное умение читать чужие мысли оказалось очень кстати и, увы, только подтвердило его худшие опасения. Предки, конечно же, прицепились к его крыльям, он сперва вяло отбрехивался, но тут десятилетней дурехе Соньке пришло в голову его подразнить, сравнив с какой-то дурацкой цаплей. Этого Леня снести уже не смог и оглоушил всех вокруг ментальным ударом, после чего с удовольствием заблокировал их речевые центры. Ничего членораздельного они больше произнести не могли, только возмущенно мычать. Семейный ужин прошел в злобном молчании.

На следующее утро Леня великодушно простил своих родных, вернул им речь, но ответного жеста не дождался и отправился в школу не в самом лучшем настроении. Там, конечно же, всех тоже хватил шок от появления двух крылатых учеников. Ну, кроме их класса, разумеется, где об этих крыльях все были осведомлены заранее и жаждали только рассказов, а каково это, самостоятельно летать? Ответить на это Лене было нечего, поскольку крыльями он пока ни разу не воспользовался, в отличие от Лешки, который хоть в квартире своей немного попарил. Зато умение затыкать неугодным рты Леня уже освоил на пять с плюсом. Продемонстрировать это на таких же, как он, вестроносцах было невозможно, а вот учителя и ребята из других классов оказались тут благодатным материалом.

Хуже всего Леня обошелся с давно уже доставшей его физичкой, это в прошлом году постоянно шпынявшей его за якобы рискованные опыты. Причем делали они их вдвоем с Проксаном, но того учителя задевать боялись, и потому все шишки доставались ему одному. На этот раз физичка нелицеприятно высказалась об их с Алешкой крыльях, дескать, по всем физическим законам те не смогут поднять их в воздух. Наглядно доказать противоположное Леня не мог, поскольку любой новый инструмент надо сперва освоить и желательно не на глазах всяких там насмешников, а то можно себе представить, как они станут комментировать его первые неуклюжие трепыхания! Но спускать такое он тоже не собирался и задействовал все свои новые ментальные способности. Просто заставить физичку заткнуться, как вчера родителей и сеструху, ему показалось слишком примитивным, к тому же тут рядом еще несколько вестроносцев сидит, которые могут понять, в чем тут дело, и, чего доброго, встать на сторону учительницы. Другое дело - влезть в ее подсознание и попробовать управлять ею оттуда. Пусть она несет всякую чушь и все наглядно убедятся, какая она дура! И хотя психотехника подобного уровня была под силу далеко не каждому новичку, у Лени все вышло, и явно спятившей физичке впору было вызывать психиатров. Класс над нею ухохатывался, а она, выпучив глаза, сама, кажется, не верила в те слова, что вылетали из ее рта.

Увы, Кантовский бенефис оказался недолговечен. Урок кончился, отпущенная Леней физичка на перемене пришла в себя и побежала жаловаться директору школы, а тот что-то заподозрил и учинил допрос новоявленным вестроносцам. Брать под контроль еще и его у Лени просто не хватило духа, все одноклассники успешно отбоярились от подозрений в издевательстве над физичкой, и Кантову пришлось признаваться, что это была его месть.

Надо ли объяснять, как был раздосадован директор! Этот класс всегда был его гордостью, здесь же отличники, победители всяческих олимпиад и, наконец, тот, чье присутствие привлекало к школе внимание с самого верха. И вот Проксан уходит, а его друзья, обретя по его воле новые способности, тут же начинают творить такое... Директор понимал, что родителям Кантова в сложившейся ситуации жаловаться бесполезно. Если он педагога так запросто превратил в свою марионетку, то и с ними легко справится. Оставалось только оповестить о произошедшем самого Проксана. Пусть знает, что теперь творят его близкие друзья.

Подобного эффекта от своих благодеяний Проксан не ожидал никак! У самого его близкого друга от ощущения обретенной силы явно поехала крыша. Теперь ему и от Леньки, что ли, людей придется защищать? И главное, презентованный дар назад уже не отнимешь, не было таких прецедентов в мировой истории. Восставленные веррители оставались таковыми до собственной смерти. Бороться с собственными творениями? О да, у Адонаи что-то такое точно было! Кончилось все, правда, трагично для этих самых творений, а сам незадачливый вестроносец стал после этого посмешищем среди своих собратьев. Оказаться на его месте у Проксана не было ни малейшего желания, да и Леня отнюдь не выглядел законченным негодяем. Стало быть, придется воспитывать! Этим он и занялся в тот же вечер, вызвав друга к себе.

Выслушивая претензии Проксана, Кантов не знал, куда деть глаза. Ну да, поддался негативным эмоциям и опозорил всю новосозданную гвардию. Теперь на всех вестроносцев люди станут взирать с подозрением. Ну согласен, виноват, а искупить-то теперь как? На коленях, что ли, у физички просить прощения?

- Малолетних вестроносцев за грехи принято наказывать розгами, - жестко промолвил Проксан. - Сам Руи в детстве этого не избежал. Энэджета по понятным причинам не секли, ну так он и вырос мизантропом и убийцей. Тебе уже тринадцать лет, по веррительским меркам это уже вполне сознательный возраст, должен уметь сдерживать свои эмоции, но поскольку ты повел себя как капризное дитя, то и расплатишься соответственно, публичной поркой на площади. Пусть люди знают, что и для вестроносцев закон тоже писан, а новообращенные и будущие вестроносцы впредь не надеются на безнаказанность!

От стыда Леня стал пунцовым. Несмотря на живой характер, крупных косяков за ним до сего дня не числилось и даже в бане у Семенова его не драли еще ни разу. А тут вдруг сразу на площади, как некоего Валеру Игнатьева, казус с которым случился еще до рождения Лени, но вспоминали о нем при случае до сих пор. Увы, Проксан был настроен столь решительно, что просить о смягчении своей участи было явно бесполезно, оставалось лишь покориться.

- А чтобы у тебя не возникло искушения командовать экзекутором, я лично буду контролировать тебя во время порки, - припечатал Проксан. - Много тебе не дадут, десятка два, за драки и то сильнее порют, главное, что будет создан прецедент. Уяснил? Тогда ступай домой и морально готовься.

Подготовишься тут... Леня был уверен, что на такое зрелище сбежится весь город и от насмешек ему потом не будет прохода, но что-либо тут изменить он все равно был не в состоянии. Проксан, похоже, следовал советам покойного сингапурского лидера, что чтобы тебя считали справедливым правителем, ты первым делом должен покарать собственных друзей, если есть за что. В данном случае вина Лени была неоспорима, так что, хочет он того или нет, а ему все равно придется послужить наглядным примером для всех потенциальных безобразников.

В назначенный день и час юный Кантов послушно явился на площадь, где для него уже были приготовлены скамья и розги, покорно разделся под взглядами тысяч зевак, улегся ничком на скамью и дал себя привязать. Он видел, что все, кто ни попадя, снимают его на свои гаджеты, и догадывался, под какими заголовками окажутся эти видео во всемирной сети. "Порка ангела" или что-то подобное. Кстати, руки и ноги-то ему привязали, а вот крылья он мог разве что сложить, но тогда из-за своей длины они полностью прикрыли бы наказываемое место.

Проксан тоже это понимал и потому заставил Леню их оттопырить и придерживал своими руками все то время, пока экзекутор Семенов полосовал Кантову ягодицы вымоченными ивовыми розгами. Лене очень не хотелось дополнительно опозорить себя воплями, и он сперва героически терпел жгучую боль, сжимая зубы и лишь дергаясь всем телом. Проксан открыл себя для его мыслей и эмоций, чтобы тоже пережить боль друга, хотя для этого и никаких экстрасенсорных способностей не потребовалось бы, достаточно ощущать, как его крылья трепещут в твоих ладонях. По ходу экзекуции боль все нарастала, и под конец Леня не выдержал и издал несколько сдавленных криков. Продлись порка чуть дольше, и он разревелся бы окончательно, а так хоть удалось сохранить остатки достоинства.

Двадцать розог все же не сотня, Семенову как-то удалось обойтись без просечек, и Проксану не пришлось исцелять друга на месте. Отвязанный, наконец, Кантов сравнительно легко поднялся с лавки, стараясь не подать вида, как болезненны для него теперь любые движения и, не став одеваться, ушел с площади, целомудренно прикрывшись спереди своими шмотками, а сзади крыльями. Поглазели уже на его поротую задницу и хватит! Преследовать его никто не посмел, поскольку рядом шел Проксан, с которым шутки плохи.

Потом уже, при отсутствии посторонних глаз, вестроносец снял другу боль, утер ему слезы и заверил, что все прошлые грехи Кантова теперь списаны.

- Ага, только мне это теперь до конца жизни припоминать будут... - пробурчал Леня.

- Никто не посмеет, - промолвил Проксан. - Ты теперь точно ангел, поскольку безгрешен, ну, пока еще раз не накосячишь!

- Лучше уж воздержусь, - впервые после того злосчастного урока позволил себе улыбнуться Леня. - А остальных грешников ты так же воспитывать будешь?

- Нет, только вас, моих соратников. А обычные люди пусть сами решают, как им своих детей наказывать, да и взрослых правонарушителей тоже. Не собираюсь им никаких законов устанавливать, хочу быть для них защитником, а не палачом, и от вас, ребята, жду того же.

- А если специально нарываться будут? Знаешь ведь, какие люди бывают...

- Ну а тогда они от меня огребут! Унижать себя я точно не позволю и тебе то же советую, только не путай унижение с критикой и дружескими подколками, ты все же не малыш уже какой несмышленый.

- Постараюсь, - вздохнул Леня, - вот только не каждому взрослому докажешь, что мы уже и своим умом можем жить.

- Как ты себя поставишь, так к тебе и будут относиться, - сказал Проксан. - Поручения всякие я тебе и сейчас уже давать буду. Может, и слетать куда придется, чтобы доставить Живой огонь. Увидят, что ты в этом деле разбираешься, что можешь реально исцелять с его помощью, тогда точно над тобой смеяться не станут. А если поведешь себя как дурак, так сам виноват. И да, где бы ты ни оказался, присматривай надежных ребят, которым можно будет доверять. У тебя для этого теперь все способности есть. Нашу компанию я, конечно, лучше знаю, только мы ведь, к сожалению, все в одном городе живем, а мне нужны помощники по всей планете.

- А что мне им обещать?

- Ну, все то, что я и вам обещал, безо всяких исключений. Согласятся, значит, сработаемся.

- Ага, я понял, - на прощание вновь позволил себе улыбнуться Леня.

Слава Проксана разнеслась далеко за пределы России, и спецслужбистов бросало в жар от одной мысли, что кто-то чужой сможет его завербовать. Да, им удалось заранее подвести к нему своего человека, и после состоявшейся поездки Переверзев пользовался определенным доверием вестроносца, но доверие еще не значит контроль, а за всеми школьными приятелями Проксана, внезапно по его воле тоже обзаведшимися сверхъестественными способностями, и подавно невозможно было проследить в специфических условиях Среднекамска. Вот вовлечь бы их всех в какую-нибудь хорошо контролируемую структуру, да желательно бы еще при этом наводнить "гвардию" Проксана своими проверенными людьми!

Поскольку ни о каких организациях юных медиков в России, разумеется, и слыхом не слыхивали, а какая-нибудь конференция юных химиков могла бы привлечь только его самого, но никак не его одноклассников, кому-то в голову пришла мысль пойти проторенным путем и увлечь среднекамцев военными игрищами. В результате все тот же Переверзев, получив новое задание, принялся сманивать Проксана поучаствовать во всероссийском слете юнармейцев, мол, там и способности его лучше всего оценить сумеют, и знакомых новых можно будет завести с самых разных концов страны. Последнее вестроносца весьма заинтересовало. Действительно, пора уже обзаводиться верными людьми и за пределами родного города.

Слет проводился в Москве и оказался совмещен с зимними каникулами, так что друзьям Проксана даже школьных занятий пропускать не пришлось. Ну и интересно же было, конечно, побывать в столице, тем паче, что в качестве культурной программы обещали экскурсии по Кремлю, на Поклонную гору, в музеи Вооруженных сил, космоса, танков и авиации, последние два уже в ближнем Подмосковье. Собственного юнармейского отряда в Среднекамске, разумеется, не было, но организаторы заверили, что это и не обязательно, там, мол, еще и кадеты из разных учебных заведений будут присутствовать, единообразной формы не будет, присмотритесь, а потом, может, и решите, стоит ли вам куда поступать. Проксан к тому времени отрастил длиннейшую челку, напрочь скрывавшую его лицо, так что не опасался поразить кого-нибудь случайной вспышкой своего гнева, но на всякий случай решил всегда иметь под рукой хотя бы пару приятелей из числа восставленных им вестроносцев, чтобы они в случае чего играли роль вестроотводов. В Москву они выехали, впрочем, чуть ли не всем классом.

Сборище действительно оказалось весьма разношерстным и очень многочисленным, делегации из других городов расселили по гостиницам в разных концах города, так что встретиться они могли только на общих мероприятиях. Среднекамцам от щедрот организаторов сняли номера в пятизвездочном отеле в двух шагах от Кремля, так что гулять по Красной площади они теперь запросто могли в свое свободное время. Приятелей Проксана потянуло туда в первый же вечер после заселения, сманили они и его самого, вот только сам вестроносец во время прогулки был хмур и явно недоволен.

- Проклятое место, - бурчал он, - инферно чуть ли не в воздухе висит, странно даже, что гуляющие здесь люди его не ощущают. Если здесь не поработал в свое время Саркхат или кто-то из самых гадких его созданий, то я вообще ничего не понимаю в этом мире.

- Но сейчас-то его здесь нет? - все никак не терял оптимизма Кантов.

- А это ты видишь? - показал Проксан на красную звезду, венчающую Никольскую башню. - Для чего, думаешь, раньше рисовали пентаграммы? Для заключения в них разных мелких бесов. Которых там, может, уже и нет, но дух все равно остался. Я уж не говорю вот про те могилы, - кивнул он в сторону кремлевской стены. - Считалось, что там самых заслуженных людей страны хоронили. Но некоторые-то действительно заслуженные, а вот другие... Ни на одном старом, заброшенном кладбище столько упырей не найдешь, как здесь, в самом центре столицы!

- Пойдем взглянем? - беспечно предложил Леня.

- Ну, пойдем...

Путь к могилам вел через Мавзолей, поэтому всей компании пришлось встать в очередь на его посещение.

- Зачетный зиккурат, - бормотал Проксан, оглядывая помпезное сооружение, облицованное красным гранитом, - в Месопотамии для строительства таких необожженной глиной обходились, а здесь действительно на века. Только что алтаря на верхушке не хватает, чтобы там жертвы приносить.

- Слушай, а ты мог бы эту мумию оживить? - все никак не мог уняться Кантов.

- Лень, да она же без мозгов, их еще тогда для исследований изъяли! Энэджет бы, конечно, ее на ноги поднял, ну а нам-то зачем такой зомбак? Народ им пугать? Да здесь и так уже все пуганые.

Прогулка мимо могил и погребальных ниш в стене оказалась весьма познавательной. Проксан показывал, от каких захоронений больше всего несет чертовщиной, и сожалел, что нет здесь Далина с его знаменитым копьем, которое, как известно, так надежно запечатывает души им пораженных, что они не могут вернуться в этот мир до скончания света.

Покинув, наконец, это мрачное место, компания оказалась перед храмом, стены которого были окрашены в нежный розовый цвет. Храм оказался действующим, мало того, там в этот момент шла служба.

- Странное соседство, - промолвил Изотов, - христиане и некогда гнавшие их большевистские упыри... Проксан, а ты бы мог этих людей осчастливить?

- Я - не знаю, а вот вы с Леней точно! - ухмыльнулся Проксан. - А давайте попробуем. Вы только на входе в здание скиньте свои пальто.

Наличие у подростков столь старомодной верхней одежды объяснялось просто - эти изделия с ватным утеплителем, пошитые по лекалам советского легпрома, были настолько длинными, что полностью скрывали крылья обоих пареньков. Сейчас эти приживленные части тела надлежало представить публике.

Прихожане Казанского собора, возможно, и не заметили бы появление в храме новых лиц, если бы не исходящее от них мягкое свечение, не похожее на свет от свечей. Некоторые оглянулись и громко ахнули, чем тут же привлекли внимание остальных. По проходу, ведущему от дверей к амвону, шествовали трое. От высокого парня посередине, чье лицо было не увидать из-за скрывавших его длинных волос, исходил самый яркий свет, двое других, ростом пониже и со свежими юношескими лицами, почтительно следовали на шаг позади него, а со спины у них свисали длинные белые крылья на манер аистиных. Передний парень еще и руку поднял, как бы благословляя, и те, кто взирал на него, ощутили странное умиротворение, словно разом позабылись все проблемы и тяжесть слетела с души. Вот теперь уже никто не смотрел ни на Царские врата, ни на опешившего и замолчавшего священника. Все прихожане, дружно повернувшись, клали поклоны вошедшей троице. Кто-то, кажется еще не до конца веря собственным глазам, прикоснулся рукой к перьям на Алешином крыле. Изотов вздрогнул и немного встопорщил крылья.

- Настоящие!... - выдохнул сомневавшийся.

Слепая бабка, пришедшая в храм за исцелением и не видевшая, разумеется, кто вошел, но уловившая настроение соседей, сориентировалась быстрее других, рухнула в ноги Проксану и вцепилась в край его плаща, моля вернуть ей зрение. Ну, это она как раз по адресу обратилась! Заставив ее подняться на ноги, вестроносец быстро распознал причины ее слепоты. Запущенная глаукома плюс отслоение сетчатки. Земные врачи такое лечить еще не в состоянии, а для него восстановить отмершую нейронную сеть труда не составит. Возложив руки на голову женщины, он направил потоки вестры в нужные места и сам с интересом стал ждать результата.

Бабка, впервые за несколько лет увидавшая свет и даже немного от этого ошалевшая, издала радостный возглас и упала на колени, лобызая ноги своего исцелителя. Прочий люд, впервые в жизни узревший реальное чудо, готов был последовать ее примеру, и Проксан понял, что спектакль пора кончать, иначе они задержатся здесь бог весть на сколько часов, а приходили ведь совсем не за этим. Пришлось брать сознание людей под контроль и внушать им оставаться на месте и даже думать не сметь следовать за божьими посланцами, после чего вся троица спешно покинула храм и убралась подальше от Красной площади, правда, не забыв надеть обратно свои пальто.

Заснять их в храме, кажется, не успели, но Проксан понимал, что слухи теперь моментально разойдутся по всей Москве и даже далеко за ее пределы. Выставить себя мессией у него явно получится. Ну а дальше что? От него будут ждать спасения, ну или, по крайней мере, изречения вечных истин, а он пока даже не вполне ориентируется в здешней жизни, куда уж там кого-то за собой вести! Патриарха, что ли, местного сместить, а то на его ханжескую физиономию даже по телевизору смотреть противно. А взамен кого ставить? Лешку, что ли, Изотова? На ангела он тянет вполне, но в жизни тоже пока не сведущ, и кто ж его, тринадцатилетнего, слушать-то будет? Нет, в церковные дела им влезать пока не следует, но при нужде это может стать их мощным ресурсом.

На следующий день на Поклонной горе Проксан увидел в толпе чем-то знакомое лицо. Ну да, это ж Колька Лансков, его недолгий приятель во времена еще дошкольного детства! В симпатичном подростке было уже трудновато опознать того мелкого пацана, но, пройдясь по его воспоминаниям, Проксан понял, что ошибка исключена, и подошел поздороваться. Коля уж тем паче не мог позабыть Проксана, поскольку некогда, сдуру последовав его примеру, умудрился устроить пожар и получил тогда свою единственную в жизни порку. Тем не менее, встрече он был искренне рад и сходу стал расспрашивать старого знакомого, верны ли все ходящие о нем слухи. Проксан ничего отрицать не стал и в свою очередь поинтересовался, помнит ли Коля Леню Кантова, который тогда тоже с ними играл. Коля помнил, и тогда Проксан, подозвав друга, попросил его продемонстрировать Ланскову свои крылья и клановый перстень. У Коли от увиденного глаза полезли на лоб:

- Это как это?..

- Это я ему приживил, - признался Проксан. - Как видишь, я теперь и такое умею. Хоть крылья приделать, хоть жабры, чтобы под водой жить. А еще я теперь восставляю вестроносцев. Получаешь вот такой вот перстень и сможешь читать чужие мысли, внушать другим людям собственные, поджигать на расстоянии все, что горит, и если не исцелять наложением рук, как это делаю я, то по крайней мере знать, у кого что реально болит и может ли ему помочь Живой огонь, которым всегда могу снабдить я. Я в Среднекамске уже создал себе целую гвардию из таких ребят, но мне нужны верные люди и в других местах. Ты как?

Коля, приехавший сюда на слет Юнармии и ни о каких судьбоносных встречах не помышлявший, сперва немного опешил, но его авантюрная натура свое взяла, и он согласился не только самому стать восставленным вестроносцем Проксана, но и поискать другие кандидатуры среди знакомых ему ребят, а он тут уже со многими успел перезнакомиться, причем из разных городов.

- Тогда приходи вечером ко мне в гостиницу, - промолвил Проксан, - буду делать из тебя вестроносца. Охрану на входе я предупрежу.

На том и порешили.

Экскурсии экскурсиями, но главной целью спецслужб было завербовать если и не самого Проксана, то по крайней мере восставленных им вестроносцев, чьи способности кардинально превосходили обычные человеческие. Юный Лансков, едва восставили его самого, тут же принялся искать для Проксана других кандидатов, открыто демонстрируя чуть ли не все то, что он теперь стал уметь делать. Проксан, стало быть, хочет иметь своих людей в разных концах страны? Ну что ж, подсунем ему свои кандидатуры, главное, чтобы он сам заинтересовался этими ребятами и они пришли к нему не инициативниками, а хотя бы по рекомендации того же дурачка Ланскова. А знакомиться лучше всего на совместных занятиях, где кандидаты смогут показать себя в лучшем виде.

Вот только эти комбинаторы не учли, что организует-то данное мероприятие Министерство обороны, а там свои заслуженные кадры, которые надо как-то пристроить к делу. Ближайшим занятием была лекция по истории Вооруженных сил, провести которую поручили довольно пожилому уже генералу, ветерану Афганской войны, которого к реальному руководству войсками давно уже не допускали, а вот в качестве инспектора или чтобы учить юношество патриотизму он вполне еще годился. Разумеется, в детали вербовочной операции его никто и не думал посвящать, он если краем уха и слышал о каком-то там Проксане, то точно не ожидал его увидеть среди кадетов и юнармейцев.

Лекция уже давно началась, когда в приоткрытые двери аудитории проскользнула стайка подростков и скромно уселась на свободном последнем ряду. Лектор генерал-майор Петров сперва хотел просто выговорить им за опоздание, но когда он к ним пригляделся, из внешний вид уязвил его до глубины души. Мало того, что они были не в кадетской и не в юнармейской форме, а в штатском, в конце концов, всяких шпаков из разных волонтерских организаций тут тоже хватало, но двое из них вообще приперлись на занятия в верхней одежде, а третий мало того что носил черный плащ, скорее напоминавший какую-нибудь сутану, так у него еще и волосы были настолько длинные, что из-под них совершенно не видно было лица! И этот длинноволосый еще и распоряжался, кому где сесть, и вообще вел себя так, словно он среди них главный. Если это взводные командиры теперь такие пошли, то куда катится страна?!

- Вот вы там, в последнем ряду, у которого глаз не видно, встаньте, соизвольте представиться и объясните, почему опоздали на занятия и одеты не по форме? - рявкнул генерал.

Слушатели принялись нервно оглядываться, чтобы увидеть, кого это там так чихвостят, соседи длинноволосого, те двое, что пришли в пальто, заметно побледнели и уставились на лектора, как на какого-то безумного смельчака, который с голыми руками идет на танк.

- Проксан Виорит, - представился длинноволосый и даже поднялся, опершись руками на стоящее впереди кресло, но объяснять ничего не стал. Зал охнул, но Петрову все было нипочем.

- Стойте смирно, когда я с вами разговариваю! И соизвольте убрать с лица эти ваши патлы, а то я даже глаз ваших не вижу!

- Слушай, дед, - промолвил Проксан, - ты меня уже так достал, что я за себя не отвечаю. А если ты еще и глаза мои увидишь, так точно Богу душу отдашь!

- Не сметь мне угрожать!!! - взревел генерал. - Да я тебя, щенок!... Выполняй приказ, а то я не поленюсь спуститься с кафедры и сам тебе помогу!

- Я предупреждал... - зловеще произнес Проксан и откинул волосы с лица. На Петрова уставились два горящих огнем глаза, которые мгновение спустя превратились в ярчайшие звезды, чьи лучи словно вбуравились ему в мозг, и больше он уже ничего не видел и не чувствовал.

Когда генерал рухнул на пол как подкошенный, Проксан мысленно приказал своим спутникам встать и вместе с ними двинулся на выход. У дверей он обернулся, чтобы дать совет потрясенной толпе:

- Вызывайте труповозку, чтобы убрали эту падаль. Медиков можете не тревожить, после удара вестрой не выживают.

Сказал и скрылся за дверьми. Желание участвовать и дальше в этом военизированном слете у него пропало напрочь.

Вопреки его совету медиков к Петрову все же вызвали, но им оставалось лишь констатировать мгновенную смерть от обширнейшего инсульта, затронувшего жизненно важные участки головного мозга. Все, конечно, понимали, кто реально в этой смерти виноват и как это было им сделано, но у властей хватило благоразумия не высказывать претензий могущественному вестроносцу, а то один черт знает, что он еще тут натворит!

У Проксана, впервые в жизни убившего человека, было так скверно на душе, что он не захотел оставаться один в гостиничном номере, и Леня с Алешей составили ему компанию. Надо было срочно привести в порядок мысли и проанализировать, во что это все может вылиться.

- Зря ты так убиваешься, - промолвил Кантов, - этот старпер, похоже, совсем спятил, что посмел на тебя орать. Я бы на твоем месте его тоже грохнул.

- Что спятил, это ты верно подметил, Лень, но даже ты вряд ли догадываешься, до какой степени ты прав.

- Ты, никак, ему в мысли успел влезть?

- Ну, должен же я был знать, что представляет из себя этот неадекват! Лень, у него реально деменция начинается, а его проставляют подростков поучать! А как он к ним относится, это вообще жуть. Как к собственным холопам!

- Это заслуженный-то генерал, защитник Отечества?

- Какого там, к черту, Отечества! Он полез в чужую страну, где его никто не ждал, по приказу маразматиков из Политбюро ЦК КПСС, поубивал там прорву народа, чья вина заключалась лишь в том, что они защищали от агрессоров свою родину и веру, своими руками, можно сказать, взрастил готовых мстить религиозных фанатиков, и был свято уверен, что все сограждане по гроб жизни должны ему быть за это благодарны. А то, что если бы не эта агрессия, арабы не обвалили бы цену на нефть, Советский Союз не обанкротился бы и не развалился бы, не было бы ни Аль-Каеды, ни каких других террористов, до него, представьте себе, не доходило! И знаешь, я не уверен, что он один там такой сумасшедший. Это, конечно, всего лишь мои подозрения, но что-то российский генералитет не спешит пока со мной контактировать.

- Угу, а теперь вообще мстить будут, - буркнул Изотов.

- Только если самые сумасшедшие, - ухмыльнулся Проксан. - Не думаю, что там все настолько спятили, чтобы не понимать, что я тогда сделаю и с ними самими, и с их подчиненными. Меня куда больше беспокоит, что их почему-то терпят российские власти. Ради какой такой, спрашивается, войны?

- Да кто ж их там разберет? - пожал плечами Алеша. - Я тут тоже пытался мысли некоторых военных читать. Ну, тех офицеров, что с юнармейцами и кадетами работают. Ни о какой войне они даже и не думают, а больше о бабах, о пьянках всяких, о том, что жилья не дают. Нас с тобой откровенно побаиваются, а своих подчиненных мысленно обзывают чуть ли не матерно, как, впрочем, и собственное начальство.

- Да это, Леш, все мелкие сошки, которые ничего не решают.

- Угу, только вот генералы кроме этого маразматика нам тут как-то не попадались, хотя это они нас сюда приглашали. Чего ждут?

- Со стороны присматриваются, - усмехнулся Проксан, - какой пакости от нас можно ожидать. Но если они действительно хотят с нами сотрудничать, встречаться все равно придется, и тогда все их планы станут мне известны. То же касается и начальников нашего Егора. Им, конечно, таиться и по службе положено, но рано или поздно они свои намерения должны будут высказать ясно, а если нет, то что мы тут тогда вообще делаем?

- А ты попробуй надавить на Егора, - посоветовал Кантов, - мол, или мы переходим к делу, или отсюда сваливаем. Пусть подергаются.

На следующий день Проксан действительно пристал к Переверзеву с требованием прояснить ситуацию. Стоит ли им продолжать участвовать в этом слете, где больше ничего интересного не происходит, и только лишь один тошнотворный "патриотический" треп, а все предложенные интересные места они и так уже осмотрели.

- Да многое что намечалось... - протянул Егор, - пока ты шухера ни навел. Выдам секрет, что сам Президент намеревался с тобой встретиться, но после того, как ты устроил инсульт Петрову, ФСО ему запретило.

- А ФСО уже командует Президентом? - хмыкнул Проксан. - Как ты мог заметить, я людей вот так запросто на тот свет не отправляю, а чтобы меня разъярить, надо очень сильно постараться...

- Так-то оно так, но охранники вынуждены принимать во внимание самые худшие варианты развития событий. Президент наш, конечно, человек выдержанный и никогда бы на тебя голос повышать не стал, но... мало ли что ты там в мозгах у него прочтешь? Вот охрана и опасается.

- А есть чего опасаться? - позволил себе улыбнуться Проксан. - Ладно, я понял, со мной здесь все хотят дружить, но только на солидном расстоянии. И каковы же будут предложения с вашей стороны?

- Ну, ходят упорные слухи, что ты хочешь обзавестись восставленными веррителями в разных российских регионах...

- Не только в российских, я же теперь за всю планету отвечаю, но в принципе да.

- И это должны быть непременно твои сверстники?

- Желательно да. Просто с ними мне куда легче найти общий язык.

- Ну так мы тебе отличных ребят подберем.

- А мне почему-то кажется, что уже подобрали. Ну да это не беда, отправляется их в мой гостиничный номер, только не всех сразу, желательно поодиночке, а то ведь восставление вестроносцев это процесс штучный...

- Хорошо, учтем.

В тот же день в роскошный отель, где остановился Проксан, потянулись робеющие подростки, приехавшие на слет с разных концов страны. Некоторые из них, увидев вестроносца, впадали в такой ступор, что и имени своего произнести были не в состоянии. Все, однако, горячо кивали, отвечая на вопрос, хотят ли они стать руками Проксана в своих родных городах. На вопрос о желаемых изменениях тела шестеро попросили крылья, а москвич Денис Ильин - жабры, чтобы можно было плавать как Ихтиандр. С исполнением последнего пожелания вышла заминка, поскольку Проксан не представлял, как этот орган устроен. Пришлось заказчику идти в магазин, покупать там живого карпа и запускать его в наполненную водой ванну в гостиничном номере Проксана. Хорошенько изучив органы дыхания рыбы и прикинув, во сколько раз больше должны быть таковые, чтобы обеспечить потребности человека, вестроносец приступил к операции. Испытали придумку в тот же день в гостиничном бассейне, вызвав немалый переполох среди обслуживающего персонала. Ну а как им еще реагировать, когда какой-то парень уже минут десять сидит на дне бассейна и даже не думает всплывать? Несмотря на поднятый шум, испытание прошло на отлично, и счастливый заказчик долго благодарил Проксана за исполнение его давней мечты. Надо сказать, что повезло ему куда больше, чем Ихтиандру, который не мог долго пребывать на суше под угрозой высыхания жабр. У Дениса был теперь при себе клановый перстень и достаточный запас вестры, чтобы всегда поддерживать органы в работоспособном состоянии.

- Ну вот, теперь у нас по крайней мере будут глаза и уши по всей России, - с улыбкой промолвил Проксан, когда к вечеру поток посетителей иссяк.

- Только это ж все переверзевские ребята, - хмыкнул Кантов. - Их, небось, наши спецслужбы с ног до головы изучили, а может, они и сами все из каких-нибудь военных или чиновничьих семей.

- Ну да, и изучили, и родство у ребят соответствующее, только это все равно теперь мои люди, - ухмыльнулся Проксан. - Лень, если я никогда к тебе в мозги не лез, то это не значит, что я вообще не умею этого делать. Как Далин запросто делал из людей своих марионеток, мы с тобой по возрасту не видели, но слышали от родителей. Это очень эффективно на короткий период, но слишком грубо. Человек либо навсегда станет похож на зомби, либо избавится от наваждения, как только уйдет вестроносец. Можно действовать куда тоньше, через те отделы мозга, где хранятся моральные установки. Человек сам делает выбор, но критерии для этого выбора он берет из подсознания и сам потом не скажет, почему вот это показалось ему очень важным, а то - как-то не очень. Попрыгунчик в свое время обучил меня этому искусству. Так что как бы этим ребятам мозги ни промывали, в решающий момент мой авторитет окажется для них сильнее. А то, что спецслужбы считают их своими креатурами, так это даже лучше. Стало быть, будут им доверять, пускать туда, куда нас с тобой ни за что бы не допустили, привлекать ко всяким секретным делам, где нас задействовать опасаются. Вот и узнаем, чем на самом деле заняты наши власти и какие цели преследуют.

Случай представился вскоре после отъезда Проксана с компанией из Москвы. Того самого Дениса Ильина, оказавшегося внуком генерала ФСО, пригласили на встречу с Президентом, видимо, в порядке отчета об удачно проведенной операции. Денис честно ел глазами Верховного Главнокомандующего, рассказывал, как ему приделывали жабры, демонстрировал свой перстень и проделывал с его помощью нехитрые трюки, типа поджигания бумаги на столе на расстоянии десяти шагов. Его хвалили, покровительственно хлопали по плечу, а он в это время непрерывно сканировал память окружающих его сановников, и выуженная таким способом информация чем дальше, тем больше ему не нравилась. У парня хватило ума и выдержки не заявить об этом на месте, и стороны расстались, внешне довольные друг другом, но уже вечером, оставшись один, Денис навел мысленный контакт с Проксаном и сбросил ему все, что разузнал.

Проксан был обескуражен. Умея читать людские мысли, он давно уже расстался с иллюзиями о людской порядочности, да и убитый им генерал Петров был блестящим примером мерзавца при власти. Но тот был еще и дураком с распадающейся личностью, а вот эти... Умные, что не отнимешь, но при этом бесконечно циничные и страшно корыстолюбивые, вот как их вообще могли допустить на столь высокие посты?! Увы, они сумели задурить народ и знали, как управлять своей страной, а Проксан по молодости лет этим похвастаться пока не мог. Попрыгунчика опять звать на помощь? Так тот сам никогда в жизни ничем не управлял, а те вестроносцы, что реально управляли, сами не были образцами ума и бескорыстия. Ему уже говорили, что на Земле немало успели наследить и Адонаи, и Саркхат, и то, что он сейчас здесь наблюдает, во многом является плодом именно их бурной деятельности. Вот уж чьих советов ему точно не надо! Поразмыслив, юный вестроносец решил, что придется к мэру родного города. Тот по крайней мере ничем себя не запятнал, да и засиделся уже на своем посту.

Феоктистов сильно удивился, когда к нему в гости вдруг заявился Проксан. Вроде причин для недовольства у вестроносца быть не должно, хотя кто его там знает. Впрочем, скоро выяснилось, что привели его сюда отнюдь не городские дела.

- Вадим Сергеевич, что вы думаете о российских властях? - прямо задал вопрос Проксан, заглянув Феоктистову в глаза, как в душу.

- Ну-у, мне редко доводилось с ними сталкиваться, в наши городские дела они особо не лезут и ладно.

- Тогда, надеюсь, вы не будете слишком шокированы, узнав ту информацию, что я недавно получил от моего... эээ... агента в Москве.

Тут в голову Феоктистова хлынул поток образов и чьих-то мыслей, переварить все это оказалось весьма непросто, но когда он разобрался, наконец, что все это значит и кому именно эти мысли принадлежат, ощущение было, словно он только что наглотался тухлятины, аж подташнивало.

- И вот эти люди нами правят... - протянул Проксан.

- Чудовищно... Ну и что теперь прикажешь делать?

- Вадим Сергеевич, скоро ведь будут президентские выборы, а у вас ведь есть какой-никакой управленческий опыт.

- Предлагаешь выставить мою кандидатуру? Ну и кто проголосует за безвестного мэра маленького городка? Кто хотя бы подписи поставит за мое выдвижение?

- Вадим Сергеевич, наши спецслужбы уже побеспокоились, чтобы у меня появились восставленные веррители чуть ли не во всех российских регионах. Они, конечно, еще мальчишки, но мысли свои внушать умеют, так что завербовать нужное количество взрослых активистов им труда не составит. Поскольку рейтинг у вас пока нулевой, вас не побоятся зарегистрировать, а значит, вы сможете вести избирательную компанию по всем телеканалам.

- И кого я сумею убедить за один месяц?

- Вадим Сергеевич, если я сделаю вас восставленным веррителем, вы кого угодно сумеете убедить. Ну, или загипнотизировать, если хотите. Причем ваши сторонники даже не осознают, как именно вы их убедили. Соглашайтесь, а то вам же самому противно станет жить при этой власти, о которой вы теперь столько узнали!

- А знаешь, ты меня убедил, - кивнул Феоктистов. - Честно, причем, убедил, безо всяких этих ваших ментальных техник.

- Тогда готовьтесь к операции, - промолвил Проксан.

Начало избирательной компании по выбору Президента Российской Федерации ознаменовалось внезапным выдвижением кандидатуры малоизвестного мэра города Среднекамска. Собрание по выдвижению Вадима Феоктистова состоялось, разумеется, в его собственной вотчине, но группы по сбору подписей в его поддержку внезапно образовались чуть ли не во всех субъектах Федерации. Поскольку именно в Среднекамске проживал могущественнейший вестроносец Проксан Виорит, в Кремле заметно напряглись, но приставленный к Проксану агент Егор Переверзев поспешил успокоить своих шефов, дескать, местные вестроносцы в кампании Феоктистова никак не задействованы, а тот сам никаких иллюзий насчет возможной победы на выборах не питает, а просто хочет немного поднять свою популярность, чтобы впоследствии создать собственную партию. Поскольку рейтинг Феоктистова по стране был близок к нулю и денег на кампанию ему удавалось собрать самый минимум, этими объяснениями удовлетворились и приняли решения не мешать регистрации инициативного новичка. Были, в конце концов, соперники и поопаснее.

Успешно зарегистрировавшись, Феоктистов в начале вел свою кампанию вяло, не печатал агитационных листовок и плакатов, не оплачивал нигде свою рекламу и даже интервью журналистам давал, только если инициатива исходила с их стороны. Все изменилось, когда подошло время предвыборных теледебатов. Действо это, в котором хронически отказывался принимать участие главный кандидат, считалось скучным и на популярность практически не влияющим. Но в этой раз после первого же сеанса дебатов их случайные зрители в подавляющем большинстве своем внезапно заделались горячими поклонниками Феоктистова и принялись агитировать всех своих знакомых ни в коем случае не пропустить следующей трансляции.

Уже на вторых дебатах к экранам телевизоров приникли многие миллионы. Популярность среднекамского мэра стала расти как на дрожжах, и жалкие попытки кремлевских политтехнологов остановить этот рост ничего не давали. Грязным слухам, распространяемым о Феоктистове, почему-то никто не верил, на провокации он не поддавался, а прервать дебаты не позволяли законы о выборах. В Кремле поняли, что для победы их кандидата придется прибегать к масштабным фальсификациям и готовы были уже на это пойти, но все региональные избиркомы внезапно посетили несовершеннолетние ребята, после кратких бесед с которыми многоопытные члены избирательных комиссий хватались за валидол. Впервые за долгую карьеру они обнаружили, что в жизни может быть что-то и пострашнее хозяйского гнева.

В день голосования власти бились в истерике, избиратели выстраивались в длинные очереди на участках, а послушные прежде указаниям свыше избирательные комиссии вдруг принялись считать честно, хотя телефоны на участках чуть не разрывались от звонков. К следующему утру картина стала настолько очевидной, что в Центризбиркоме прервали было подсчет голосов якобы из-за технических сбоев и готовились уже объявить выборы не состоявшимися из-за многочисленных нарушений, для чего уже готовилась к обнародованию куча жалоб, но тут в зале заседаний внезапно вспыхнул огненный шар, а из него вышел Проксан собственной персоной. Потенциальные фальсификаторы тут же вспомнили о судьбе несчастного генерала Петрова. Пополнять собой список жертв не хотелось никому, и не оставалось уже никакого выхода, кроме как признать результаты народного волеизъявления. Подсчет возобновился, и вот уже вся страна стала понимать, что избрала себе нового Президента.

Из телефонных трубок несся уже один мат. Уставшие избиркомовцы, не отвечая сами на очередной звонок, подзывали Проксана, и тот лично объяснял всем, высказывавшим претензии, что он с ними сделает за подрыв основ конституционного строя. Матерщинники тут же затыкались и больше уже не рисковали никого беспокоить.

Информационные агентства оповещали весь мир о разразившейся сенсации. Крупные чиновники и близкие к властям олигархи уже раздумывали, как им быть дальше: стреляться или срочно бежать из страны. Егор Переверзев, которого его сослуживцы обвиняли теперь в предательстве, благоразумно отсиживался в Среднекамске, но сам победивший кандидат Феоктистов вынужден был пребывать в Москве. В отчаянной попытке вернуть все на круги своя кто-то из проигравших готов был пойти и на убийство, и в Вадима стреляли, к счастью, ранили не до смерти, но Проксану пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести избранного Президента в норму.

Да, до его инаугурации страной продолжал управлять прежний Президент вместе со своим правительством, вот только все это управление сводилось к судорожным попыткам спрятать концы в воду и вывезти за границу семьи и материальные ценности. Было уже ясно, что с грядущей отставкой премьера распущенное правительство попросту разбежится, а госаппарат будет охвачен саботажем, так что меры надо было принимать заранее.

- Ну и кого собираетесь назначать на ответственные посты? - Проксан развалился в кресле гостиничного номера люкс, ставшего в эти дни неофициальной резиденцией избранного Президента. Вместо сотрудников ФСО, которых к Феоктистову и на пушечный выстрел отказывались подпускать, на часах у его дверей стояли два крылатых вестроносца.

- Ох, и задал ты мне задачку... - Вадим устало потер виски. - У меня в мэрии найдется, конечно, десяток честных чиновников, но одно дело заниматься делами на городском уровне, и совсем другое - на уровне всей страны. Не уверен, что они потянут.

- А если конкурс объявить для желающих? Вот прямо сейчас?

- И на него тут же заявится куча жуликов и пройдох, возможно, вполне профессионально разбирающихся в заявленной сфере деятельности, но оттого еще более опасных.

- А что вам мешает их мысли прочитать? Ну, задать наводящие вопросы и посмотреть, как отреагируют? При ваших-то нынешних способностях вам для этого никакого детектора лжи не надо.

- Да, ты прав. Все никак не привыкну, что я теперь тоже вестроносец. Старые привычки, знаешь ли. Детям освоение нового всегда легче дается. Ладно, объявим конкурс. Боюсь только, Дума может не утвердить никому не известного нового премьера.

- Вам, Вадим Сергеевич, теперь ни один депутат не откажет. Если вы по телевизору так настропалились нужные вам мысли внушать, то уж при непосредственном контакте... Стоит вам только прийти на заседание, и они будут перед вами что бандерлоги перед Каа. А еще вам надо срочно взять под контроль армию и спецслужбы.

- Вот там уже назначение по открытому конкурсу точно никто не поймет! А знакомых у меня в этих сферах, ну, сам понимаешь... Нашего военкома, что ли, министром обороны ставить, а Переверзева на ФСБ?

- Военком наш дурак, а Переверзев, я думаю, потянет. Его там сейчас ненавидят все, но это как раз к лучшему, значит, не споется. А вообще тут мои ребята могут помочь, те, которые не из Среднекамска. Знаете же, из каких они все семейств. Вот пусть и посмотрят, кто из их папаш и дедушек честный человек, а кто ворюга и подонок. Глядишь, и найдутся достойные кандидатуры.

- На ФСО тоже? Я понимаю, твои ребята за версту любого диверсанта вычислят и ментально обезвредят, но на официальных церемониях такая охрана будет выглядеть слишком уж странно.

- Ну, этим вопросом я Дениса уже озадачил. Он же как раз с одним таким охранником семейными узами связан, видел всю эту братию в лицо, уже став вестроносцем, и теперь знает их всех, как облупленных. Вот пусть он и скажет, кого из них можно оставить на службе, а кому пора в отставку или даже под суд. И да, он же негласно ими и станет управлять. Парень умный и в деле уже проверенный.

- А этих крылатых ребят от службы освободим?

- Ну почему, для общего антуража они очень даже сгодятся. Ни у кого в мире нет крылатой стражи, а у вас будет! Если на каких зарубежных лидеров надо будет впечатление произвести, то им там самое место. В случае чего пусть на них все и думают.

- Думают что?

- Ну, вам же, Вадим Сергеевич, придется всякие дипломатические переговоры вести? А там ведь все стараются скрыть свои истинные намерения, но от вас их разве скроешь?

- Ну да, людские мысли читать, это я теперь запросто... Только просекут ведь быстро, и тогда никого из значимых фигур на переговоры со мной и не заманишь.

- А пусть они думают, что это не вы их мысли читаете, а мои ребята. По ним и так видно, что они вестроносцы, а у вас даже нашего кланового перстня нет. А что я вам целую кость свою в тело вживил, так кто кроме нас двоих об этом знает? Вот пусть они дергаются при виде вашей охраны, требуют конфиденциальных переговоров без их присутствия, а потом долго думают, где и на чем прокололись. Если грубо не давить своей волей, то может и не сразу догадаются, в чем подвох.

- Ладно, при случае попробую прибегнуть к этой твоей стратегии... Только до этого когда еще дойдет, пока бы нам с внутренними делами разобраться!

- Разберетесь, Вадим Сергеевич, никуда не денетесь! Инаугурация ваша должна пройти как по маслу, все потенциальные бузотеры у меня сейчас под контролем.

Вступление Феоктистова в должность действительно прошло без проблем, а назначение министров нового правительства по результатам открытого конкурса вызвало немалый подъем энтузиазма в народе. Многие из высокопоставленных чиновников, осознав, что с командой Проксана им все равно не справиться, а если и удастся кого ликвидировать, то не решаемой и воистину жуткой проблемой останется сам неуничтожимый Проксан, сочли за лучшее перейти на службу к новым властям, самые отъявленные коррупционеры бежали из страны. Региональные боссы, которых прошедшие выборы пока не затронули, с ужасом оглядывались на приставленных к ним ребят Проксана и гадали, дадут ли им самим переизбраться. В том, что к Проксану наверняка уже выстроилась нехилая очередь претендентов на их кресло, никто из них даже не сомневался.

За рубежом результаты российских выборов вызвали потрясение, близкое к шоку. Как мог победить кандидат, которого еще буквально месяц назад никто не знал?! Все в Москве говорят, что решающую роль в этом сыграл юный вестроносец Проксан Виорит. Что в России появились какие-то вестроносцы, слухи ходили еще лет пятнадцать назад, но они никогда не покидали пределов маленького уральского городка Среднекамска, попасть куда было крайне затруднительно, а для журналистов так вообще невозможно. Некоторые, впрочем, добирались туда для лечения, возвращались полностью оздоровленными и разносили слухи о невероятных способностях вестроносца Далина. Но тот Далин никогда в российскую политику не лез, да и нет его там уже. Вместо него остался четырнадцатилетний мальчишка, который, правда, тоже исцеляет страждущих, и уже не только в Среднекамске, но при этом каким-то невероятным придает другим детям свойства вестроносцев и, говорят, наплодил их уже столько, что они решились взять под контроль всю Россию. Но как им это удалось? Чего ждать от Феоктистова и всей его команды, набранной им невероятным для России образом? Удовлетворены ли амбиции Проксана избранием своего президента, или он решит пойти дальше? И не он ли теперь станет править страной от имени Феоктистова? Вопросы эти были столь жгучими, что ради получения ответов на них мировые лидеры готовы были лететь не только в Москву, но даже в тот провинциальный Среднекамск, несмотря на все опасения попасть под влияние Проксана. Но "делатель президентов" приемов не проводил, предложения о конфиденциальных встречах игнорировал и отсылал всех к Феоктистову, мол, я частное лицо и ничего здесь не решаю. Делать нечего, приходилось взаимодействовать с российскими властями по официальным каналам.

Но кое-что все же поменялось, и целительскую практику Проксан осуществлял теперь в основном в московских клиниках, рассылая при этом по регионам флаконы с Живым огнем, которые дальше распространяли восставленные им вестроносцы. Молва о невероятной силе этого снадобья расходилась все шире, и со всех концов Земли текли жалобы, почему столь эффективный препарат не экспортируют за пределы России. Когда энергия страждущих готова была уже пробить любые стены, Проксан, наконец, согласился дать пресс-конференцию на эту тему и действительно таковую провел, разъяснив на ней, что Живой огонь далеко не для всех является панацеей. То есть кого-то он буквально со смертного одра поднимет, а кого-то на него же уложит.

- Ну и как определить, кому можно его употреблять, а кому нельзя? - вопрошали из зала.

- Это в состоянии распознать только я сам и восставленные мной вестроносцы.

- Почему бы вам не делегировать кого-нибудь из них за рубеж?

- Их не так уж много, и им и в своих регионах дел хватает, - отрезал Проксан, - но если вы хотите обзавестись своими собственными, то я готов пойти вам навстречу.

- Что, вот так просто?..

- Ну да, пусть желающие приезжают в Москву, я проведу над ними обряд. Могу даже крыльями или еще чем снабдить при желании. Принимаю только подростков, они легче переносят такие операции и быстрее потом осваивают свои новые способности.

- Ловим вас на слове, господин Виорит, скоро к вам приедет куча кандидатов!

- Клюнули, - прокомментировал итоги пресс-конференции Проксан, встретившись после не с членами своей команды, куда теперь входил и Феоктистов.

- То есть вскоре по всей Земле у тебя появятся свои люди? - осведомился Вадим.

- По всей - это вряд ли, но появятся.

- И тоже потом захотят сменить власть?

- Это уж они пусть сами решают. Где-то, может, власть нормальная, зачем ее тогда менять, а кого-то в самом деле лучше сместить, чтоб больше никому не гадил.

- А ты тогда собой заменишь ООН, - поддел его Феоктистов.

- Нет уж, людскими делами тогда сами занимайтесь, а я займусь делами небесными. Я ведь теперь, как-никак, защитник всей Земли, вот и буду следить, чтобы ничто извне ей не угрожало, - усмехнулся Проксан. - Но и исцелять болезных тоже, конечно, не брошу, ведь лучше меня это здесь ни у кого не выходит.

- Ну, тогда за наши общие успехи, - провозгласил тост Феоктистов и осушил бокал с шампанским. Собеседники последовали его примеру, вот только в их бокалы по малолетству был налит гранатовый сок.

Проксан отдыхал от дел в своей резиденции в Среднекамске. Здание это, по замыслу архитекторов, должно было стать храмом в его честь, но вестроносец не терпел никаких поклонений. Оно, конечно, коли тебя почитают живым богом в разных концах Земли, надо как-то соответствовать этому званию, но если какие-то люди жаждут ему молиться, то пусть делают это у себя дома. Среднекамск - он для друзей и тех страждущих, кто реально не может обойтись без его помощи. Нечасто, впрочем, ему теперь доводилось здесь пребывать. Приходилось мотаться по всей Земле, чтобы улаживать конфликты и исцелять тех, кому не помогали даже препараты Живого огня.

К счастью, потребность в его личном вмешательстве с годами постепенно сокращалась. Оказалось, что честные и разумные правители способны и без божеской помощи неплохо устроить жизнь своих народов. Остается только следить, чтобы не проворовались, и усмирять отдельных ретивых деятелей, решивших, что для них никакие законы не писаны. Большинству, впрочем, хватало осознания того, что на Земле есть субъект, способный быстро вывести из строя все их военные игрушки, включая даже и термоядерные, и его не обмануть и никуда от него не скрыться. Ну а раз это вооружение теперь просто не дадут применить, то какой смысл тратить на него бюджетные деньги? Избавившись же от столь обременительных расходов, государства стали богатеть и сами справляться с теми проблемами, которые прежде считались неразрешимыми. Этак скоро нужда в его помощи совсем отпадет! Сиди тогда и почивай на лаврах.

Но стоило ему размечтаться, как воздух в комнате задрожал, сигнализируя о появлении нежданного гостя. Попрыгунчик, кто же еще! Наверняка прилетел, чтобы напомнить, что кроме земных существуют и общемировые проблемы. Интересно, какая на этот раз?

Теперь Попрыгунчик не был уже для Проксана ни учителем, ни постоянным консультантом, а разве что старшим товарищем, которого, однако, всегда приятно видеть, даже если он приходит не с самыми лучшими вестями, поэтому вестроносец постарался принять гостя с максимальным радушием. Но сколько ни обменивайся любезностями, а разговора по делу все равно не избежать.

- И что привело тебя сегодня в мою скромную обитель, - поинтересовался, наконец, Проксан.

- То, что планетой твоей вдруг сильно заинтересовались.

- И кому это разонравился статус-кво?

- Да всем, почитай, кто в прежние времена хоть раз имел к ней какое-то отношение, и твой собственный клан тут вовсе не исключение. Они посчитали, что неплохо бы завести здесь очередную колонию веррителей. У Адонаи и Саркхата амбиции почти что схожие, разве что своими колониями они ни с кем не собираются делиться.

Проксан с неудовольствием подумал, что чего-то такого и следовало ожидать. Пока на планете вечные дрязги, готовые перерасти в полноценные войны, когда она находится под ежеминутной угрозой термоядерной катастрофы, никому из владык мира сего и в голову не придет растить здесь свое потомство. Даже потомки тех, кем они когда-то все же успели тут обзавестись, оказались брошены на произвол судьбы. Зачем тратить ресурсы на неперспективную планету, когда можно найти миры поинтереснее? Но стоило ему, Проксану, навести здесь маломальский порядок и ликвидировать угрозу ее самоуничтожения, как все тут же вспомнили о своих прежних планах. Нет, разумеется, ни Адонаи, ни тем паче Саркхату он свою родную планету ни за что не отдаст, а вот с собственным кланом что теперь делать? Там ведь что ни бессмертный вестроносец, так обязательно при своей собственной колонии. Теперь и его, значит, решили запрячь? А где, простите, эту колонию можно будет безболезненно создать, когда все пригодные для нормальной жизни места уже плотно заселены? На остров, что ли, его рассчитывали? Так это он только при Далине был изолированным от остального мира, а сейчас тут толпы паломников и страждущих шатаются, не говоря уже об обычных туристах!

- Спасибо, что предупредил, - кивнул он Попрыгунчику, - и как мои родственники теперь собираются действовать? Про остальных даже не спрашиваю, поскольку намерен гнать их отсюда поганой метлой.

- Попытаются с тобой договориться и уже отрядили для этой цели Далина, поскольку у тебя прежде были с ним вполне теплые отношения. Он должен прибыть сюда со дня на день.

- Пусть прибывает на пустырь, подальше от людских глаз, - промолвил Проксан. - Если разговор не сложится, я не хочу появления случайных жертв.

- Назови место, и я ему передам.

- Вот тут, на рекультивированной свалке, - ткнул пальцем Проксан, материализовав перед Попрыгунчиком карту. - Разговор будем вести один на один.

Посланник живых богов растаял в воздухе, а Проксан крепко призадумался. Разговор со старшим родственником обещал быть весьма конфликтным. Ну что же, он когда-то поклялся беречь родную планету от любых вторжений извне, и он свое обещание выполнит.

Огненный шар вспыхнул над присыпанным землей бывшим мусорным полигоном. Проксан, появившийся здесь заранее, терпеливо ждал, пока родственник окончательно материализуется. Но вот, наконец, все языки пламени стянулись в сформировавшееся тело.

- Странное ты выбрал место для встречи, - оглядевшись, усмехнулся Далин.

- Просто не хотел зря тревожить людей, - ответил Проксан. - Не стоит им видеть веррительские разборки.

- Я пришел с миром, - возразил Далин.

- Не сомневаюсь. Вопрос лишь в том, что несет для планеты этот твой мир.

- Спокойствие и благоденствие.

- Благоденствия она достигнет сама, без нашей с тобой помощи. А о каком спокойствии может идти речь, когда здесь начнется борьба интересов разных веррительских кланов? А она непременно начнется, стоит в планируемой вами колонии появиться на свет какому-нибудь уникуму.

- Она начнется и так, поскольку свято место пусто не бывает. Адонаи уже не прочь возобновить договор, заключенный им когда-то с частью местных обитателей, а Саркхат и подавно в любую щель готов пролезть.

- У меня есть, чем их встретить.

- Да уж, наслышан, что ты наплодил восставленных вестроносцев поболее, чем было когда-то на Мейе у моего отца. Так что мешает завести колонию, если население планеты и так уже хорошо знакомо с веррителями?

- То, что эта планета уже охвачена общим информационным полем. Невозможно надолго изолировать какой-то ее уголок и не ждать, что именно по этой причине к нему не будет привлечено самое пристальное внимание всего мира. А я не Шелла, чтобы устраивать здесь тиранию. Вспомни, к чему привела его попытка завести такую колонию на Форнеде.

- Он, кстати, передает тебе привет и извещает, что не прочь посетить места своего детства.

- И он будет поражен, увидев, насколько там все с тех пор изменилось. Как говорили некогда наши с ним соплеменники, нельзя дважды вступить в одну и ту же реку. Поймите вы все, эта планета перенесла уже столько бед, что, наконец, заслужила покой.

- Стало быть, никакой колонии, это твое последнее слово?

- Да, Далин, Земле хватит и одного бессмертного вестроносца, остальным здесь отныне места нет. Она прекрасно проживет и без их участия. Улетай с миром и больше не возвращайся.

Его решительный настрой, кажется, дошел до сознания Стража. Как ни недоволен был Далин, на схватку он все же не решился. Здесь, на своей родной территории, Проксан бы точно ему не уступил, и лучше уж не браться за исполнение миссии, чем уходить побежденным.

- Да будет так, - промолвил он и вновь превратился в огненный шар, который затем втянулся в луч, улетевший в бескрайнее небо.

---

Оставить комментарий © Copyright Беляков Евгений (lian@front.ru) Размещен: 01/12/2019, изменен: 21/03/2020. 224k. Статистика. Повесть: Фэнтези

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"