...ПОСТИЧЬ ИСКУССТВО
![[]](/img/b/beljakow_s/postichiskusstvo/hv-obl.jpg)
Окно, выходившее в небольшой ухоженный сад, было циклопическим, в два этажа. Непостижимо огромными выглядели и тяжелые стальные жалюзи-роллеты, наподобие тех, которыми закрывают витрины магазинов, торгующих драгоценностями и антиквариатом.
В этом доме добра хватит на десяток таких магазинов...
Солнечный свет преломляется в стакане, отбрасывая радугу цветов на стену за скульптурой. Даррен легонько покачивает стакан, и ему кажется, что коньяк увеличивает желтизну в холодном спектре хрусталя. Алкоголь знакомо пощипывает язык. Даррену нравится смотреть на скульптуру. Кто умудрился дать ей это название? Ничего общего с тем, как видит ее он. Впрочем, каждый, кто видит ее, видит по-разному. Даррену, к примеру, кажется, что это - часть новогодней елки, спиленной почти до основания. Елки, у которой нижние кромки составляют грубо очерченный ромб, почти квадрат. Как там говорилось в каталоге Национальной Галереи? Ах, да... "Жернова любви. Изящное решение вечной проблемы чувств..." И прочая ерунда.
Сейчас "Жернова" принадлежат ему. Только ему. Многие толстосумы мечтали заполучить их. Но теперь это в прошлом. Отныне только Даррен будет любоваться ее совершенными очертаниями... Ни одной ровной линии, ни одного прямого угла. Пористая шершавость камня, слегка подправленная резцом мастера, кричит о девственности, которая вот-вот превратится в чувственность. Как бабочка выходит из кокона...
Даррен улыбается. Мозг приятно плывет в алкогольной дымке, уютно укутанный в дополнение легкими клубами "мета". Ассоциации разрастаются. Елка уступает место японским зонтикам. Летом в Токио такие зонтики продаются в автоматах на улице - для тех, кто позабыл их дома. Смешные японцы, ездят по неправильной стороне дороги. Он начинает хихикать. "Мет" разбирает его все сильнее - кто сказал, что метадон не дает "полета"?
Что-то перекрывает луч света. Спектр на стене меркнет. Одновременно на соседней стене появлется скопление зайчиков. Они прыгают, перемещаются, пытаясь поймать друг друга... Предмет, преградивший путь свету, блестит не хуже зеркала. Чудится, что в комнате кто-то бубнит... голос тих и невыразителен. Еще несколько секунд уходит у Даррена на то, чтобы совместить в пространстве источник звука с блестящей конструкцией, перекрывшей свет лампы. Если постараться и вот так скосить глаза, чтобы навести резкость...
Черт побери!
Перед ним, колыхаясь в "метовых" испарениях, застилавших мозг, стояло нечто из сияющих трубочек и петелек, пластинок и ребрышек. Словно изящные металлические соты. Голос исходил откуда-то изнутри этого блестящего... может, даже звучал в голове Даррена, как это бывает в хорошем стерео. Он неуклюже приподнялся с кресла, расплескивая коньяк, и вдруг обнаружил, что "нечто" имеет солидные размеры. Строго говоря, размеров у него как таковых не было. "Нечто" все время менялось, какие-то новые финтифлюшки - крючочки, петельки, пластинки -возникали и исчезали, как в рекламном ролике конструктора "Лего". Сотни невидимых трудолюбивых пальцев усердно переставляли, лепили, меняли, убирали... Даррен наконец удалось выпрямиться. По сравнению с ним "нечто" выглядело гигантом, оно занимало добрые три четверти объема двухэтажной гостиной. "Мет" живо выветрился из головы; Даррен открыл рот и издал нечто вроде протяжного звука "Ф-ф-ф-фааа..." - но последний звук популярного ругательства застрял в его глотке.
Робот.
В общем, это самое "нечто" можно было назвать как угодно. Но у Даррена почему-то не возникло и тени сомнения в том, что эта блестящая ерундовина - робот. Примерно так же, как у трехлетнего пацана внезапно застучит сердце при виде велосипеда, и он раз и навсегда поверит, что эта штука, которую он раньше и в глаза-то не видел, предназначена для того, чтобы разлучить его ноги с землей...
Робот разрастался. Части его конструкции переезжали с места на место, словно перетаскиваемые муравьями-трудягами. Неизменным оставался только довольно объемистый параллелепипед в его середине, похожий на внушительных размеров духовку. Нечто похожее на дверцу было пришпандорено с одной стороны параллелепипеда. Если "духовку" можно было принять за туловище робота, то головы как таковой у него не было - или еще не было. А может, она ему и не требовалась? Вон, ног и рук у него также не наблюдалось, но, похоже, перемещение в пространстве для него не было проблемой...
Голос, звучавший в роботе - Даррен по-прежнему не мог определиться с местом, откуда тот исходил - стал отчетливее, как-будто кто-то подкрутил ручку настройки в радио. Даррен разобрал два звука, повторяющихся вразнобой, в заунывной последовательности: "Дрэннг-уи-дрэннг-дрэннг-уи-дрэннг-уи-уи-уи-дрэннг-уи-дрэннг..." - и снова, и снова, и снова... Потом что пискнуло, шипящий звук на мгновение перекрыл "дрэннг-уи", и сразу же после этого полилась чужая речь, в которой Даррен не различал ни слова. Несколько пассажей незнакомого наречия оборвались все тем же писком, и затем робот начал мелодично высвистывать нечто совсем уж инопланетное... Даррен понял: робот пытался общаться с ним, перебирая языки.
- Как вам этот "Челси", а? Ничего себе начали сезон... - ни с того, ни с сего вдруг ляпнул он.
"Как вам этот "Челси"... Кто он тебе, сосед? Мог бы выдать что-нибудь и посолиднее..." - с досадой подумал Даррен. А вдруг это действительно первый контакт? Конечно же, это прозвучало куда глупее, чем "гигантский прыжок" из лунной фразы Армстронга...
Его мысли о собственной никчемности развеялись, когда он вдруг осознал, что робот почти без запинки перешел на довольно чистый английский. Подсказка Даррена сработала.
- ...задания Канцелярии Унификации Правительства Юниона Внутреннего Кольца. В мои функции входит подготовка перспективных планет к вступлению в Юнион. Я провожу комплекс мероприятий по измерениям, регистрации и первичной унификации вещественных составляющих планетохозяйства...
Даррена нельзя было причислить к тупицам. То, что несла эта куча блестящего металлического хлама, было невероятным. Землю собирались зачислить в какой-то там Юнион Внутреннего Кольца, и ему об этом стало известно из первых рук, а не из хваленых отечественных источников информации...
- Погоди, погоди... Как там тебя? Как к тебе обращаться?
Даррену показалось, что робот слегка подобоченился перед тем, как сказать:
- Унибот модели Крестар-5_ЮС, серийный номер 53985969277...
- Эй, эй, стоп, довольно! Уни... бот... Значит так, Крестар, раз ты сюда приперся, то должен наши законы уважать, так?
- Унификация законов планеты, вступающей в Юнион, - с готовностью отозвался робот, - проводится юриботами Правительства Юниона Внутреннего Кольца в сроки, установленные Канцелярией Унификации, но не позднее...
- Шуш, стоп, хальт, кникс... - Даррен постепенно осваивался с ситуацией. Металлический малый был явно зациклен на инструкциях и канцелярщине, а с такими Даррен всегда ощущал свое превосходство. - Вот что: ты вперся в пределы частной собственности, а это - самое святое в наших краях, понял? Я имею полное право выставить тебя наружу... ну, а не захочешь миром, то имею право провертеть из пукалки пару дырок в твоих металлических кишках... - Он выразительно кивнул головой в сторону ружья над камином в библиотеке, видного через открытую дверь...
И тут же пожалел о сказанном.
В беспрестанном хаотичном движении на поверхности унибота что-то неуловимо изменилось, и в сторону Даррена с пугающей быстротой стало выстраиваться небольшое подобие базуки...
- ...но я этого не делаю, правда? - кашлянул Даррен, прочищая горло.
Строительство базуки замедлилось.
- Ну, и почему ты решил начать с меня? И что именно ты... Того... Унифицируешь? - опасения Даррена имели вполне резонную материальную подоплеку. Ему однозначно не нравилась духовка с дверцей в центре унибота.
Пришелец тем временем вырастил телескопический отросток и ловким движением отправил за дверцу духовки окурок сигары и полусгоревшую спичку из пепельницы на столике.
Если он начнет выметать все в доме с подобной тщательностью...
- Унификация, как первый этап тотальной стандартизации имущественного потенциала планеты, вступающей в Юнион, имеет целью установление соответствия Уникоду всех вещественных составляющих данной планеты, а также превентивное изъятие тех составляющих, которые могут представить непосредственную или косвенную угрозу для жителей Юниона возможным использованием не по прямому назначению... - Унибот вдруг издал икающий звук, откуда-то из его недр вырвался картинно-драконовский язык пламени, и он вдруг запел голосом популярного радиоведущего из Нью-Йорка Ховарда Стерна, с характерными стеклянными интонациями в голосе: - "Ninety nine bottles of beer on the wall... я хлопнул одну, осталось девяносто восемь бутылок пива на стене...".
Потом последовала череда непонятных мяукающих междометий... на его "теле" вдруг появились лишайного вида цепи разноцветных огней, и в какофонию звуков вплелась вакханалия игры цвета... Пару минут спустя все угомонилось. Унибот спросил с жалобными интонациями в голосе:
- Каково атмосферное содержание терминальных углеводо... - в его горле что-то заклокотало; похоже, робот не мог подобрать аналога на английском: - кхмыыы... каарг... карребс... двадцать один карребс... - он снова икнул. - На тринадцать карребсов больше допустимого токсоуровня для биоунифицированного мозга унибота модели Крестар-5...
Даррену не нужно было пояснять дважды.
Газ.
Усыпляющий газ, мстительно выброшенный охранной системой, пагубно влиял на унибота. Пришелец сворачивался. Он убрал большинство отростков, и его хиреющее тело явно сдавало. Последние кишочки, втягивающиеся вовнутрь (ну ни дать ни взять улитка), дрогнули и остановились... Робот затих.
Сколько, однако, мусора у бедолаги в башке, подумал Даррен. Соответствие вещевых составляющих какому-то Уникоду... Использование не по прямому назначению, непосредственная угроза жителям... Бред собачий.
- Ты уверен, что попал куда надо? - вкрадчиво спросил Даррен.
Подобный трюк он видел в одном ужастике про роботов, заполонивших Землю. Герой выиграл время для подхода правительственных войск, подсунув захватчикам фальшивку о том, что они попали не туда, куда их послал некий дьявольский суперкомпьютер.
Унибот встрепенулся и ожил. Из него снова полезли многочисленные ответвления. Крестар-5_ЮС разрастался в стороны подобно баньяну: пока центральный отсек с духовкой торжественно-чинно перемещался в сторону обеденной и кухни, ребрышки-подмостки-платформы алчно плодились в пространстве, толкаясь и наезжая друг на друга:
- Седьмая планета системы 55 Канкри, период обращения вокруг светила...
У Даррена отлегло от сердца. Все в норме. Вступление Земли в Юнион - фикция охмуренного газом униботового воображения.
Заблудился, бедняга.
- Ну, понесло тебя... Никакого Канкри тут нет. Это Солнце, понимаешь? Пятая... Нет, вторая... А-а-а, хрен с ней, но точно уж не седьмая планета. Земля. Зе-е-емля-я-я... - нараспев, как ребенку, повторил Даррен.
Но пришелец никак не отреагировал на его слова. Не переставая сыпать инструкциями, дополнениями и приложениями, унибот выпустил свору коротких отростков с чем-то вроде лазерных измерителей. Сверкая красными жалами лазеров, он методично измерял, ощупывал, оглядывал - да, оглядывал, потому что откуда ни возьмись у него появился телескопический глаз, который неистово носился из одного конца униботового баньяна к другому... - все, что попадалось ему на пути. В течение нескольких секунд он разобрал, осмотрел, замерял и собрал микроволновую печь и посудомоечный комбайн на кухне, после чего отправил их в "духовку".
Болтовня робота, поначалу умилившая Даррена, уже не казалась трогательным вздором, поскольку тот перешел на цитирование инструкции по унификации "малоразумных жизненных форм", а Дарен не был окончательно уверен в том, что он сам составляет исключение из этого ряда...
Метадон и алкоголь постепенно уступили арену адреналину в крови Даррена. Он стал с интересом наблюдать за действиями унибота. Выбор вещей, которые тот прятал в своей "духовке", не поддавался земной логике. В частности, Крестар выудил из холодильника коробку с остатками китайской доставки, высыпал рис на стол, замерял все до последней рисинки и рассортировал их по кучкам, две из которых бесследно исчезли в его нутре с дверцей. Туда же отправились неоткрытая жестянка анчоусов, три банки пива "Блю Риббон" ("Хайнекен" в бутылках он не тронул... Эстет, однако, - подумал Даррен), майонез "Крафт" и несколько сваренных на пару артишоковых головок. Некоторое время глаз унибота проницательно пялился на лоток с дюжиной яиц. Даррену представилось, что незваный гость пытается вычислить, какие из них имеют два желтка. В конце концов робот сардонически хмыкнул и отодвинул лоток в сторону.
Истинные размеры "духовки" явно обманывали зрение, поскольку на глазах у потрясенного Даррена в униботе бесследно исчезли посудная горка со всем содержимым (в том числе сервиз Ройял Краун Дерби на шестьдесят четыре персоны - уж что-что, а этот сервиз был обязан пройти эту, как ее... первичную унификацию... без сучка и задоринки, спроси кто Даррена) и велотренажер "ПроЛайф", который поначалу строптиво отказывался помещаться в приемнике-духовке - мешали педали и руль... Вконец обалдевшему Даррену послышалось, что сразу же после этого из духовки донеслось урчание унитаза, очевидно, изъятого из гостевой уборной на другом конце дома. Похоже, Даррен упустил момент, когда неимоверно разросшийся унибот добрался в тот угол...
Стоп.
Если это так, то...
То унибот почти завершил круг по первому этажу дома.
А это значит, что он подбирается к "Жерновам" с другой стороны.
Не с той, которую Даррен блокировал от робота.
Хрен его знает, как этот проглот отреагирует на "Жернова"... И вообще, на любое произведение искусства. В доме их хватало, и если вдуматься, то каждое из них могло бы запросто быть расцененным как "нестандарт", подлежащий первичной унификации...
Даррен мог бы легко распрощаться с картинами, висящими на стенах приемной, где были выставлены "Жернова" - три наброска венецианских дворцов (ранний Каналетто?), пара небольших полотен из коллекции Николаса Йонделинка, приписываемых Питеру Брейгелю "Адскому", еще там был слабенький Тёрнер... Но вот Констэблем он рисковать не хотел, и, поскольку тот располагался в непосредственной близости от "Жерновов", Даррен решился на отвлекающий маневр.
Люстра "Сваровски-22", висевшая в прихожей, была совершенна... До того момента, когда Даррен, изловчившись, швырнул в нее тяжелую пепельницу, сбив несколько хрустальных висюлек.
Реакция унибота была моментальной.
Глаз сделал стойку у люстры, прицениваясь к урону. Потом началось... Лучи лазеров, агонизируя, многократно преломлялись в гранях бесчисленных подвесок люстры. Даррен мстительно подумал, сколько измерительных операций придется переварить роботу... граверы "Сваровски" знали свое дело круто.
Стараясь не шуметь, он осторожно проскользнул вдоль стены гардероба и вышел в приемную, где в центре комнаты стояли на черном бархатном подиуме драгоценные "Жернова"...
Немигающий глаз унибота уставился на него мгновением спустя.
Пришелец, похоже, был стреляным воробьем - он вырастил дюжину тупоконечных стержней и прижал ими Даррена к стене... несильно, но достаточно плотно, так, что любое движение причиняло тому ощутимую боль.
К счастью, унибота вновь "повело" от газа... Некоторое время он разглагольствовал об истории унификации - похоже, он считал, что нашел в Даррене благодарного слушателя. На самом деле землянину было не до белиберды, которую нес пришелец: прийдя в себя, мерзавец-унибот начал елозить лазерами по Констэблю, а затем соскоблил чем-то наподобие скальпеля кусочек краски с картины - спасибо, что хоть с угла полотна. На анализ, обреченно подумал Даррен... и через минуту-другую осторожно перевел дух.
Похоже, Констэбль, как типичный представитель чопорной английской школы, соответствовал критериям унификации. Почти сразу же унибот перекинулся на псевдо-Каналетто, явно заинтересовавшись соревнованием гондол на одной из картин.
- Средства передвижения подлежат унификации согласно параметрам протокола DЮ1142, - задумчиво произнес унибот. - Подобные средства, использующие для перемещения в пространстве энергию, частично или полностью производимую жизненными формами, унифицируются...
Лоб по-прежнему обездвиженного Даррена покрылся обильной испариной: изрекая новую порцию заумной канцелярщины, унибот целеустремленно покатил свой глаз в сторону "Жерновов". Снова засуетились лазеры-измерители... два-три раза вспыхнула ослепительно яркая дуга зеленого цвета...
- Сюда... Вернись, эй, бот... Гляди, гляди... - лихорадочно зачастил Даррен. Глупо... Возвращаться униботу было некуда, он только что заключил в кольцо своих супер-подмостков весь первый этаж дома. - Видишь ли, это называется "картина"... Эти средства... они ненастоящие. Нарисованные... - он был рад, что ему удалось отвлечь робота от "Жерновов". - Понимаешь? Искусство... Живопись...
Поверхность унибота снова подернулась лихорадкой огней.
- Нуждаюсь в уточнении определения... Живопись... изображение предмета на поверхности с целью произвести на зрителя впечатление, подобное тому, какое он получил бы от действительных предметов... Аналогов в инструкциях, дополнениях и уточнениях Канцелярии Унификации не имеется...
Даррен почувствовал, что момент упускать нельзя.
Убедить робота в необходимости освободить Даррена "для проведения разъяснительной работы" не составило большого труда. Унибот оказался любопытнее обезьяны.
В течение последующих нескольких часов (за временем он не следил) он напичкал унибота максимально доступным в доме количеством информации об искусстве. Каталоги и книги, марки и открытки, альбомы и в особенности музейные путеводители произвели на того потрясающее впечатление. Даррен тыкал в ненасытный глаз фотографиями скульптур Микельанджело и картин Эль Греко, он проникновенно рассказывал о биографиях Гогена и Фра Анджелико, он вел его от Ренессанса до пост-модернизма...
С одной-единственной целью.
Ни за какие коврижки Вселенной Даррен не хотел расставаться с "Жерновами любви".
...Когда унибот сложился до размеров телефонной будки, а затем, громыхая экспроприированными вещами в необъятном брюхе, проникновенно затянул "Девяносто девять бутылок пива висели на стене", Даррен поверил, что все обошлось. Крестар легко переместился в светящийся прямоугольник-разлом с краями, обозначенными рядами переливающихся пузырьков. Разлом бесследно затянулся, и спустя мгновение о налете блюстителя сглаженных углов и равных отрезков практически ничего не напоминало, за исключением разве что хлюпающей под ногами воды, коварно просочившейся под ковром из гостевой уборной. Даррен пошлепал туда, брезгливо обходя грязные потёки. Надо перекрыть воду, пока не затопило серьезнее... Чем Крестара не устроил унитаз?
Внезапно он остановился и истерически захохотал. Не хватало ему еще чинить водопровод...
Все. Пора сворачивать балаган. Ярмарка переезжает...
Расстегнув большую клеенчатую сумку, Даррен подошел к "Жерновам", немного поколебался, потом решительно ухватил скульптуру за край - она была значительно тяжелее, чем казалось - и уже было собрался спрятать ее в сумку, но в этот момент прямо перед его носом в пространстве возник все тот же светящийся прямоугольник, и из него выехал унибот...
В этот раз он действовал значительно быстрее и агрессивнее: Даррен не успел даже толком испугаться, как был распят на ромбовидной раме в центре новой униботовой конструкции, наподобие лягушки в ожидании вивисекции. Крестар разросся до прежних размеров в мгновение ока, и Даррен подумал, что унибот, похоже, зол как черт...
Надо же, ему не хватило какой-то минуты, от силы двух... Даррен осторожно попытался пошевелить рукой, зажатой тисками растяжки, но едва не потерял сознание от мощного электрического разряда - тонкий щуп на гибкой ножке, ткнув его под ребра, теперь угрожающе покачивался перед его лицом, осыпая гроздья искр.
Влип.
Даррена внезапно охватило безразличие...
...Шут с ними, с "Жерновами". Ну да, он хотел заполучить скульптуру. Ради нее он забрался в дом к адвокату Пробсту. Собственно, целью Даррена были не только "Жернова"... Или вся коллекция Пробста. Насолить сволочному адвокату, разорить его. Отомстить...
Пробст высоко котировался в воровском мире Лондона. Но его адвокатура была лишь фасадом. В преступных кругах Пробста знали больше как скупщика краденых предметов искусства.
Даррен к воровскому миру не принадлежал, работая на существенно более высоком уровне... по крайней мере, он сам так считал, поскольку был "кон-артистом", ловчилой, специализирующимся на мошенничестве с предметами искусства. В искусстве он разбирался не хуже - а может, и лучше - чем многие признанные эксперты.
Зато его брат Брэд имел самое прямое отношение к преступному миру столицы. И когда Брэда подставили, свалив на него ограбление ювелирного магазина "Сиам", Пробст сам позвонил Даррену с предложением представлять брата в суде. Все шло, по уверениям Пробста, отлично. Но Брэд совершенно неожиданно получил десять лет без права амнистии. Пробст негодовал, обещал добиться пересмотра дела. Прошел месяц, потом еще один, и еще... Пробст не делал явных попыток помочь Брэду. Даррен заподозрил неладное. Знакомые ребята из "Атлантик Детеррент" (компании, официально проводящей консалтинговую проверку охранных систем музеев, картинных галерей и выставочных залов, а на деле служившей крышей" для команды специалистов по наколке систем сигнализации) намекнули ему, что Пробст стоял за делом "Сиама"... Выходило, что адвокат лично был заинтересован в том, чтобы Брэда засадили, и надолго.
Не верить этому факту у Даррена не было никаких оснований. Слишком много связывало его с людьми из "Атлантик".
Вендетта - слово не ирландского происхождения... но оно прочно засело в голове у Даррена. И хотя Даррен до сих пор никогда не опускался до рядового домушничества, он решил не упускать возможность пустить по миру сволочного адвоката проверенным веками методом.
Три месяца ушло у него на разработку плана ограбления коллекции Пробста, которую тот хранил в своем двухэтажном особняке с подземным гаражом, стоявшем на тихом уютном пятачке, на границе Челси и Фулхэм со стороны Уэст Бромптона. Ремесло и репутация Пробста требовали от него усиленных мер для обеспечения сохранности своей коллекции. Он не пожалел денег на сигнализацию. В то же время, не желая увеличивать число врагов в среде своих потенциальных клиентов, он отказался от опции вызова полиции при срабатывании системы, оставив только залив дома усыпляющим газом, который наступал при любом нарушении периметра охраны, если в течение последующих тридцати секунд система не отключается хозяином.
Состав газа был установлен спецами "Атлантик Детеррент" в ходе тестирования сигнализации музея Британского Географического Общества, имеющего ту же систему, что и дом Пробста. Ну, а то, что газ можно отнейтрализовать хорошей порцией метадона в сочетании с алкоголем, было "фирменной" находкой чудаковатого химика, которого в свое время выставила за порог компания-разработчик заковыристой системы...
Даррен выжидал.
Случай представился скоро. Пробст с супругой получили приглашение на аукцион произведений искусства из дворца Касираги в Монако. Они уезжали на четыре дня - срок, достаточный для того, чтобы Даррен успел "выставить" дом адвоката на наиболее ценные экспонаты коллекции, включая "Жернова". Уходя, он оставит дверь приоткрытой - сигнал для бомжей, что дом готов к генеральной зачистке, вплоть до оконных штор и обоев...
И вот теперь все насмарку. Куча железа, напичканная регламентами, инструкциями и разъяснениями к ним, встала на его пути.
Даррен осторожно попробовал развернуть туловище. Руки затекли до онемения. Не столько больно, сколько унизительно висеть в дурацкой раме...
Унибот наверняка не поверил ему... потому и вернулся. А раз так, то его, Даррена, личные проблемы, похоже, заслоняются проблемами другого масштаба. Всепланетного. В голове у него замелькали обрывки из голливудских "страшилок" о пришельцах: смертоносные лучи, разрушающие целые города... чудовища, топчущие разбегающихся в панике людей... Оптимизм Даррена по поводу недалекости робота - и, потенциально, его хозяев - прилично поубавился после сеанса электрошоковой терапии.
В чем Даррен перегнул? А может, наоборот - был недостаточно красноречив?
...Пространный униботовский пиар по Уникоду, Юниону и прочему заумью позволил Даррену хотя и с трудом, но уяснить, что суть унификации на планетах, готовящихся к вступлению в Юнион Внутреннего Кольца, заключается в узаконивании за каждой "вещественной составляющей планетохозяйства" (Даррен понял, что на кондовом канцелярском языке, которым терзал его унибот, так называется "вещь" или "предмет"...) только лишь одного применения в пределах Юниона.
Эта доктрина регулировалась с помощью системы Уникода, разработанной как следствие неоднократных, и порой трагических, ошибок в момент становления Юниона Внешнего Кольца, когда сотни новых планет рвались в содружество. Средства связи и транспорт, денежные единицы и пища - на вступающих в Юнион планетах все это было уникально, неповторимо, индивидуально. Но в хаосе вновь возникающих контактов между планетами, в ходе устанавливающихся товарных отношений, новые, малоизученные вещи нередко приносили вред новым потребителям. Вплоть до угрозы самой их жизни...
Уникод был предельно простой и вместе с тем жесткой системой. Всякий предмет в Юнионе должен выполнять одну-единственную функцию и быть абсолютно безопасным для всех граждан Юниона, которым было запрещено использовать вещи не по их непосредственному назначению. В процессе присоединения новой планеты к Юниону все ее вещи оценивались на соответствие Уникоду. Те из них, которые не проходили первичную оценку, изымались и направлялись на "переунификацию" в беспредельные складские помещения Канцелярии Унификации. Что происходило с дальше с этими вещами - унибот не пояснял. Но Даррен интуитивно чувствовал, что все, изъятое в доме, назад уже не вернется. А интуиция не подводила его никогда...
Опасаясь, что "Жернова" (да и все другие экспонаты адвокатской коллекции...) исчезнут в необъятном приемнике унибота, Даррен постарался как можно убедительнее внушить Крестару идею об "унипользовании" (термин родился в процессе просветительской речи Даррена) предметов искусства планеты. В самом деле, никому не пришло бы в голову, скажем, заколачивать гвозди скульптурой Микельанджело, или заворачивать сэндвич в рисунок Леонардо - их предназначение было настолько кристально чистым и очевидным, что сама мысль о возможном использовании их в другом качестве представлялась кощунством...
Даррен с плохо скрываемым волнением ожидал реакции унибота на зажигательную речь, однако тот, похоже, согласился с концепцией землянина. Когда Даррен закончил свою лекцию, он с замиранием сердца спросил у унибота, достаточно ли оснований у предметов искусства Земли быть исключенными из реестра первичной унификации. Унибот вновь подернулся цветной рябью, быстро выстроил и также быстро разобрал несколько конструкций... Он колебался. Прошло несколько томительных минут, которые казались Даррену сделанными из жвачки.
В конце концов унибот согласился. Временно. По его возвращению вопрос будет вынесен на обсуждение Правительством Юниона. Учитывая нетривиальность прецендента... Его снова понесло, но Даррену было не до того - "Жернова" и коллекция остаются у него.
Унибот отбыл, и Даррен почти успел. Почти.
И вот теперь все полетело в преисподнюю. Проклятый робот приготовил ему ловушку...
-...Даррен Уоррик, вы обвиняетесь Судом Моментальных Присяжных Юниона Внутреннего Кольца в предумышленном введении в заблуждение официального представителя Департамента Унификации... Суд определил меру пресечения...
Он уже почти не слушает робота. Мысли прыгают...
Его поймали на горячем. Смыться не светит - тонкий щуп робота угрожающе посверкивал мини-молниями у лица. И потом, унибот, похоже, не собирался сдавать его земным копам, а это было главным... Срок и тип наказания эти самые Моментальные Присяжные выдают без проволочек. Даррену, в частности, светило шесть месяцев исправительно-обучительных работ в Канцелярии Унификации, где ему будут прививать "положительные навыки уважения основ унификации"...
Шесть месяцев - не так кисло. Всего лишь пол-года. Могло быть и хуже...
Сердце забилось чаще после того, как он усвоил, что шесть месяцев исчисляются по календарю Гародиан-VIII, планеты, на которой располагалась Канцелярия Унификации. Ее период обращения вокруг местного светила был равен восемнадцати земным годам...
Унибот внезапно замолчал. Даррен отвлекся от мрачных мыслей и настороженно уставился на пришельца.
Если бы не абсолютно неопределенные размеры и форма унибота, Даррен мог бы поклясться, что тот сделал стойку у "Жерновов". Прямо как пойнтер, только что лапу не поднял...
Клацнули замки рамы-растяжки, и не ожидавший этого Даррен кулем рухнул на пол. Ему было не до боли в мышцах и суставах.
Что еще задумал унибот?
Невидимые трудяги-муравьи подтащили к скульптуре нечто необычное. Эта штука походила на... Черт возьми, подумал Даррен, неужели это...
Бутылочного вида раструб нацелился на "Жернова". Даррен непроизвольно зажмурился... Раздался низкий гудящий звук...
Все стихло. Даррен осторожно открыл глаза.
Откуда-то из глубин унибота выплыл небольшой экран, на котором Даррен увидел силуэт "Жерновов" - именно силуэт, потому что снимок на экране, наподобие рентгеновского, четко обозначил полость внутри нижней части скульптуры. Пока Даррен в растерянности соображал, что бы это значило и зачем униботу понадобилось проводить такого рода анализ, пришелец легко приподнял "Жернова" на четырех телескопических опорах, затем электрический щуп-сторож ловко поднырнул под дно скульптуры... брызнули искры... что-то лопнуло...
Из полости в дне "Жерновов" серебряным дождем посыпались на подиум конфеты в ярких обертках...
...Когда Даррен вышел из дома, утреннее солнце весело отражалось в лужах. Дама в клетчатой накидке тщетно уговаривала свою собачку выдать ожидаемую порцию дерьма. События прошедшей ночи казались Даррену до такой степени нереальными, что он встряхнул сумку с Констэблем - так, на всякий случай, чтобы убедиться. Рядом с Констэблем в сумке находился и псевдо-Каналетто, которого Даррен прихватил на память. Лихая все же была ночь...
В конце концов, все обернулось не так уж плохо. После того, как унибот обнаружил тайник в дне "Жерновов", его вера в "унипользование" предметов искусства на Земле дала серьезную трещину. Даррен даже и не пытался остановить рассерженного пришельца, когда тот заталкивал скульптуру в свою духовку-хранилище. Унибот гневно пообещал ославить двуличие здешних жителей на заседании Правительства и пригрозил карательной экспедицией Ордена Униботов.
По Крестару выходило, что коварной планете осталось жить в грехе многофункциональности последний год...
Даррен пожал плечами. Во рту стоял непривычно горький привкус. Выпить бы... После метадона здорово сушит. Он опустил руку в боковой карман куртки, бережно погладив то, что он сначала принял за конфеты, которые Пробст спрятал в скульптуре.
"Конфеты" оказались флэшками, дисками памяти. Оскорбленный в лучших чувствах, унибот схватил "Жернова" в охапку и полез в разлом, оставив диски на подиуме. Заинтригованный Даррен подобрал блестящие предметы и, увидев, что это - флэш-карты, поднялся в кабинет Пробста, к компьютеру.
Девять разноцветных кусочков пластмассы и металла, содержащих досье на два десятка самых опасных преступников Англии. Не те досье, которые хранит Скотленд Ярд или Интерпол. Настоящие досье. Пагубные пристрастия, тайные пороки, грязные подставы, сотрудничество с полицией...
Даррен еще не решил, как ему распорядиться таким щедрым подарком. Он неожиданно вообразил себе Пробста в виде рака-отшельника, которого выковыряли из его убежища, и чье нежное, жирное тельце открыто теперь для поживы всем хищникам... Даррен зажмурился.
Констэбль, конечно, не потянет так тяжело, как "Жернова Любви". Но он не жадный.
И самое главное. Его не отпускало предчувствие того, что жители седьмой планеты системы 55 Канкри будут неприятно удивлены, когда спустя восемнадцать земных лет на них обрушится карающий меч Уникода.
|