СИЛА ВРЕДНОЙ ПРИВЫЧКИ
Шкинюк с наслаждением докуривал косячок. В привычном прозрачно-зеленом небе торжественно плыл Парус, и его тень милосердно закрывала добрую половину деревни. Недобрая же половина корчилась под лучами жесткого ультрафиолета - червяки, жуки и бабочки уже перекинулись, подходила очередь небольших пташек, белок и прочей мелкопузой твари. Шкинюк к таким душераздирающим сценам привык давно; все равно на следующий день они оклемаются и как ни в чем не бывало займутся обычным делом - пожиранием слабых и скармливанием себя более сильным. Действительно ли они оживали, или на смену им появлялись новые сонмы живности, порождаемой предательской теплотой солнечной радиации, Шкинюк не знал и не интересовался.
Его жизнь на Острове-9 была устроена. Шамовка была всегда - не ресторан, но жить можно. Курево было; конечно, не табак, но сушеные лопуховые листья были лучше, чем ничего. Шкинюк уже привык к их странноватому привкусу, напоминающему больше селедку, чем табак. Девки его уважали. Он оказался единственным, кто умел выдавливать что-то танцевальное из дребезжащего "Стейнвэя" в доме Губернатора. На работу он ходил исправно, не то, что эти чокнутые в Секторе Z, которых Губернатор долго и безуспешно пытался привлечь к занятию общественно-полезным трудом. Ну и что, что Шкинюк кур доит? Любая работа почетна, а будучи трудоустроенным, он еще и дополнительные привороты получал, в виде талонов в "публичку" или лишнего шара кислорода.
Размышления Шкинюка были прерваны невнятным звоном радио-колоколов, раздающимся с башни имени Академика Почкина. С прошлой недели магнитофон стало заедать, что приводило к конфузиям - смены тянульщиков Паруса временами недосчитывались нескольких волонтеров, которые жаловались на плохую слышимость. Спроси кто Шкинюка, так они просто косили, чтобы пропустить смену - кому охота тратить драгоценный выходной на тяжелую работу по повороту Паруса, занимающую порой почти весь день, зависимо от силы солнечного ветра?
Лежащий рядом в двойной тени - Паруса и пальмы - пес Брикет вздрогнул от заунывного звука колоколов и выронил огрызок карандаша из левой лапы. Брикетом его прозвал сосед Шкинюка, пенсионер Мильх, который утверждал, что собака черна как уголь. Что такое брикет и как это связано с углем - никто, кроме Мильха, не помнил. (Мильх этот - вообще мужик с приветом; он помнил вещи, которых не мог подтвердить никто. А может, сочинял он всё? Поди проверь...) Брикет был левшой, и в передних, и в задних лапах; когда деревенские собаки играли в футбол с котами, он здорово подкручивал угловые и штрафные с правого фланга. Сейчас он был занят написанием эссе, посвященного наболевшему вопросу неадекватного освещения роли собаки и кошки в отечественной литературе до-разломовского периода. Он уже упомянул Бегемота и Матроскина, Василия от Наины Киевны, а из собак у него отмечены были Шарик из Простоквашина и П.П. Шариков из "Собачьего Сердца". Выронив карандаш, Брикет в сердцах ругнул котенка по имени Гав, а заодно послал подальше Губернатора с его пристрастием к театральным эффектам в простом колокольном звоне.
Шкинюк с явным сожалением заплевал шипящий косячок, пожелал успеха эссеисту Брикету, который в поисках ускользающей мысли занялся отловом блох на пузе, и направился к своей тянулке.
Его бригада была почти в сборе.
Нейлоновый канат, удерживающий Парус, был приторочен к внушительных размеров железному кольцу, прочно сидящему в скале. Низкое заунывное гудение, исходящее от натянутого каната, и натужная дрожь земли под ногами вызывали уважительную боязнь у всех жителей деревни. Тянульщики принимали это как должное, примерно так же, как жрецы в Египте снисходительно относились к трепету простых смертных перед святилищами. Шкинюк и его бригада должны были подтянуть канат до требуемой расчетной длины, изменив траекторию движения Острова-9 в космосе. Сектор Z не ошибался в расчетах; ежедневно Губернатор торжественно объявлял о том, что Острова 7 и 11 уже видны в дневное время невооруженным глазом с другой, необитаемой, стороны их Острова. Как он об этом знал, было неясно. Хождение на Ту Сторону было строжайше запрещено самим же Губернатором, и только отчаянные смельчаки, вроде змея Бу, отваживались проникнуть туда через трещины в заборе многометровой высоты. После походов Бу травил байки про свои приключения, по большей части страховитые. Шкинюк не любил Бу и не доверял его росказням, считая, что тот нарочно отпугивает народ от походов на Ту Сторону - явно по науськиванию Губернатора...
Кто-то громко гаркнул рядом со Шкинюковым ухом: "Атас! ООП!". С неба на тянульщиков нацеливалась нестройная армада велосипедистов-ооповцев. На высоте метров пятнадцати, чуть повыше повисшей на канате пары связанных за шнурки кроссовок "Найки", ооповцы уже начали надрез. На случай подхода Губернаторской зенитки, стрелявшей репой, основная армада велосипедистов образовала защитное кольцо выше уровня пальмовых крон. В это время двое ооповцев, приловчившись, орудовали пилой-двуручкой, изо всех сил стараясь сохранить равновесие на шатких рамах своих деревянных великов, подвешенных на нескольких десятках воздушных шаров. У них это получалось неважно, так как свежий бриз из пальмовой рощи нещадно болтал их ненадежные летательные аппараты, и пила то и дело соскальзывала с надреза. Пильщики люто ругались - так, что даже бывалый Шкинюк удивился колориту их мата. Остальные ооповцы вовсю молотили педалями в круговой обороне, подбадривая пильщиков и самих себя солеными полит-агитками.
Зрявый, Носило и Чикушкин - тянульщики из бригады Шкинюка - сноровисто привязали канат к опорному кольцу и стали методично обстреливать ооповцев из рогаток. Шкинюк был горд тем, что его идея наконец-то нашла дорогу в практику. Два месяца назад он предложил использовать для обстрела ооповцев коровьи кизяки, нашпигованные мелким гравием. При попадании в воздушный шар - главную несущую силу ооповского летающего велосипеда - такой снаряд теоретически должен был мгновенно разлетаться на части наподобие шрапнели, поражая также соседние шары и таковым образом сбивая велосипед. Правда, Шкинюково рацпредложение шло еще дальше - кормить коров щебенкой вперемежку с сеном, дабы снаряды формировались сразу - но Губернатор велел с этим пока подождать.
Шкинюк никогда не задумывался над тем, кто такой был этот ООП - Организация Отставных Полковников? - Отряд Одиноких Прагматиков? - Общество Очумевших Пацифистов? - ООП был частью его ежедневного бытия, как курево, как еда, как куриная ферма. Ооповцы жили на отшибе, почти на границе с Той Стороной, к себе никого не подпускали, и с последних времен стали совершать налеты на опоры и группы тянульщиков, стараясь повредить канат и, соответственно, Парус. Налеты учащались, и хотя им пока не удалось серьезно повредить ни один из шести канатов, дело принимало малоприятный оборот. Они бредили идеей, как говорил Губернатор, что смычка Островов к добру не приведет - Остров-9 был наиболее обеспечен сельхозпродуктами, а на других Островах, как следовало из нечастых радиообменов, из-за продуктов была постоянная буза и хунты. Вывод ооповцев был очевиден: другие выручат от объединения больше, чем Остров-9.
Разлом Земли произошел несколько лет назад в результате невыясненного (за скудостью уцелевшей научной мысли и отсутствием СМИ) природного катаклизма. Он привел к образованию пары дюжин новых планет-осколков разных размеров и довольно приличного количества метеоритного шлама; все это сборьё неумолимо сваливалось на светило. Если шламу было все равно, то уцелевшим на одиннадцати более крупных Островах-осколках остаткам цивилизации было далеко не безразлично, как скоро они закоптятся в усиливающейся солнечной радиации. Шкинюковый мозг не был решетом, но он всегда пролетал с попыткой запомнить основополагающие принципы устройства Паруса. Было там что-то из химии - полумеры, что ли? - и из космо... чего-то там с "Динамо"... В общем, он смутно знал, что одиннадцать осколков, озаренных гениальной идеей академика Почкина, согласились соединиться обратно в так называемую Новую Землю, используя силу солнечного ветра, и в идеале остановить падение Новой на Солнце, выведя конгломерат на прежнюю орбиту. Еще он знал, что академик Почкин был тем самым докой, кто под неусыпным руководством Губернатора лично взметнул Парус над Островом-9.
Новую Землю все ждали, как когда-то ждали коммунизм - она была где-то там, в светлом будущем, сверкая окнами ресторанов и пыша жаром котелен с горячей водой. Шкинюк в Новую Землю не особо верил, но был приспособленцем и, как и все, кричал обожженной самогонкой глоткой "Ура!" в ответ на пламенные обещания хлеба, зрелищ и бани на губернаторских митингах.
...Кизяк, выпущенный меткой рогаткой Чикушкина, со звонким хлопком пробил шар на велосипеде одного из пильщиков. Разлетающаяся галька скосила еще несколько шаров по соседству, и велосипед стал неуклюже втягиваться в штопор. Шкинюк обалдел. Никогда еще его бригада не сбивала ооповского велосипедиста; он начал было в деталях представлять званый ужин в Губернаторском доме по такому случаю, когда пильщик-ооповец осознал угрозу и катапультировался на связке шаров с багажника, а неуправляемый велик с разгону врезался в опору. Казалось бы - что кольцу какой-то там деревянный самодел? Однако произошло невероятное - на глазах застывшего в ужасе Шкинюка кольцо надломанно тренькнуло и высвободило крепежную петлю. Первым узрев опасность, Шкинюк ухватился за канат, но было поздно - край Паруса уже игриво задирался в небо, катастрофически быстро уволакивая крепеж и Шкинюка в заоблачную высь.
Невзирая на природное тугоумие, в катавасиях Шкинюк соображал быстро. Отпустить канат означало расшибиться в лепешку о землю; не отпускать его, судя по всему, значило через какое-то время изжариться под немилосердным солнцем - Парус уже заворачивал угол, который еще несколько минут назад так надежно контролировала Шкинюковая бригада, на солнечную сторону... Шкинюку помирать не хотелось, поскольку в кармане у него лежал талон на посещение "публички", где он недавно познакомился с пышногрудой Машкой Пузырьковой, откликавшейся на имя Мальвина Вессел. От дурного предчувствия, что его талон накрывается, Шкинюк злобно взвыл и стал подтягиваться на руках вверх по канату, стараясь уменьшить "выстрел" угла Паруса. Внизу промелькнула пальма с Брикетом, деревенская столовая с поваром Зульц-Креевским, который, воровато оглядываясь, ощипывал в суп обгоревшую ворону вместо курицы ("Во, гад!" - вознегодовал Шкинюк), затем уж совсем быстро мелькнул дом Губернатора с вельможными портками, развешенными во дворе для просушки, и Шкинюк стал постепенно задыхаться от нехватки воздуха, поскольку толщина атмосферы на Острове-9 была не ахти...
Несколько последующих лихих свингов Паруса привели к тому, что крепежная петля каната надежно затянулась на лодыжке Шкинюка, однако ему было уже не до того - рыбой раскрывая рот, он с безразличием наблюдал, как внизу появилась граница света и тьмы ("Во, теперь от холода окочурюсь" - констатировал он), сменяя яркую ядовитую пальмовую зелень на сине-черные разломы скал, уходящих в кромешную тьму Той Стороны. Замутненное его сознание все-таки отреагировало на блеснувшую искорку чего-то наподобие огромного серебряно-круглого прыща на отгорье между двумя каньонами. Еще отблеск, потом еще, и вот уже волшебный слиток чего-то большого и блестящего, как Новая Земля в его воображении, засверкал внизу. Здания были значительно крупнее и красивее, чем Губернаторский особняк... Шкинюк не успел удивиться этому наблюдению, потому что перед ним, как из тумана, выросли две тонкие фигуры в ослепительных одеяниях. Хотя в Бога он не верил, но с концепцией архангелов его ознакомил все тот же многознающий пенсионер Мильх. В последний раз безуспешно попытавшись выцарапать легкими молекулы драгоценного кислорода из углубляющегося вакуума, Шкинюк умиротворенно закрыл глаза и потерял сознание.
***
Джереми Вайнскотт, дежурный оператор Секции Мониторинга и Контроля, потея, стоял перед начальником Секции Уорреном. Тот был распален до предела; подобного еще не случалось за всю историю проекта, и теперь Уоррен вместе с нагоняем выплевывал в его лицо свой собственный страх за карьеру, за дом в Оранж Каунти, и за подвисший пенсионный фонд. Джереми преданно моргал глазами и с тоской размышлял о том, что казавшееся гарантированным полугодовое повышение ему теперь не светит - надо же было случиться такому в его дежурство! Жена уже пустила в распыл его кредитки, считая повышение формальностью - и на тебе... Он с ненавистью представил, как она будет пилить его за ужином, а два балбеса-сына будут при этом давиться смехом и под шумок трескать его порцию лазаньи.
Уоррен терпеть не мог этого слизняка Вайнскотта. Тот был навязан к нему в Сектор по протекции, и ровным счетом ничего из себя не представлял - тянул лямку "девять-до-пяти", стараясь поменьше попадаться Уоррену на глаза. Вайнскотт не шерстил украдкой Интернет, не играл в гольф, не интересовался футболом, не ходил со всеми на сбойные ланчи раз в месяц. В общем, делал все так, как, по разумению Уоррена, делал бы на его месте подсадной стукач. А в том, что начальство копает под него, Уоррен с недавнего времени не сомневался. Кто его знает, может быть, и эта нештатная ситуация была запрограммирована заранее, с целью торпедировать его, и Вайнскотт был также подставлен специально для этого...
Подавив желание сдавить до хруста щуплую шею подчиненного, Уоррен решил сменить тактику.
- Джереми, пойми, никто не знает ситуации лучше тебя, правильно? Давай рассуждать логично. Я твои аргументы принимаю - ну, кто в самом деле мог подумать, что эти идиоты из Отдела Обеспечения Перегрузок перестараются с дрилл-треннингом отрыва угла?! Кто там есть у тебя в Секторе Z? Один-два парня с короткой памятью и крепкими мышцами подойдут. Я тебе ничего не навязываю, но рассуди сам, твое повышение сейчас на линии огня, - Уоррен пустил в ход главный козырь. - Выдернуть из игры одного ничтожного червяка - кто это, кстати? - для сохранения интегральности проекта не велика беда, и сделать это надо как можно быстрее...
Вайнскотт мгновенно проглотил наживку. И люди в Секторе у него найдутся, и идея тихо убрать со сцены деревенского дурачка Скинни, которая давно уже провоцировала его сознание, наконец-то получила шанс на реализацию. Все внезапно стало на свои места. Джереми успокоился. Начальник дает ему карт-бланш, надо только сделать все шито-крыто и а темпе; один человек в самом деле ничего не решает, а Скинни в последнее время стал проявлять явную заинтересованность к тайной страсти Джереми, Мальвине Вессел - и самое отвратительное, ей это нисколько не претило, судя по его наблюдениям...
Вайнскотт жил проектом, дышал им. Это был его путь ухода от постылой реальности, его игрушечный мир, его маленькие солдатики из рождественской коробки. Пусть даже они и были когда-то такими же людьми, как и он - но в конце концов, они знали, на что идут, когда соглашались на участие в проекте! Изо всех сил стараясь производить впечатление инертности и незаинтересованности, он наблюдал за жизнью проекта, как за марафонного размера мыльной оперой, играемую только для него одного. Остальные пятеро контролеров для него просто не существовали - он тихо ненавидел их, и ревновал к ним свою Мальвину, ревновал ее интимную жизнь, носившую весьма бурный характер, за которой эти подлецы тоже наверняка подглядывали...
Проект "Остров-9" был инициирован два года назад, практически сразу же после тайного экстренного заседания Кабинета. На заседании была оглашена уничтожающая в своей беспощадной прямоте новость - само существование планеты находится под угрозой. В результате Третьей Албано-Непальской войны с применением сейсмологического оружия мета-стабильное состояние газового баланса в глубинных слоях Земли было необратимо нарушено. Огромные газовые агломераты, состоящие преимущественно из метана и водорода, стали образовываться и расти, как грибы, под твердой корой, просачиваясь на поверхность и приводя ко все более масштабным взрывам. Компьютерное моделирование динамики процесса предсказывало - рано или поздно концентрация газов в подкорковом пространстве достигнет апогея, и тогда разлом планеты в результате взрыва будет лишь вопросом времени. Остановить процесс было невозможно... Шокированные новостью, члены Кабинета единогласно проголосовали за создание проекта "Остров-9", который должен был промоделировать выживание человечества после разлома планеты.
Далеко от глаз людских, в укромном уголке Колорадо, был создан Остров-9, с его собственной атмосферой, обедненной кислородом и щедро приправленной метаном (что должно было бы соответствовать пост-взрывной ситуации), с его симулированным жестким солнечным излучением, с его Парусом и имитацией "управления" осколком-островом... Триста семьдесят шесть добровольцев были лишены памяти о прошлом и помещены под купол Острова-9, за жизнью которого неусыпно наблюдали ученые и врачи Департамента Исследований Острова. Поначалу врачи роптали - жизнь под непрекращающимся нарко-эффектом от повышенной концентрации метана, по их мнению, не оставляла колонии больших шансов на выживание; колонисты бредили наяву и совершали действия похлеще самого отпетого пациента с болезнью Дауна. Но, к их удивлению, Остров-9 быстро адаптировался с повседневным галлюцинаторным балдежом, хотя отдельные индивидуумы переносили его сложнее, чем остальные.
И вот теперь из-за двух перестаравшихся дуболомов из ООП чистота эксперимента на Острове-9 была поставлена под вопрос.
Если Скинни расшибется о скалы - ему же хуже.
А если он вывернется? Поднявшись так высоко, он наверняка увидел и здания штаб-квартиры Сектора Z, и границы купола. Если не выдернуть Скинни с Острова, он может вернуться в деревню и трубить на каждом углу об увиденном; никакие подсадные роботы типа змея Бу не остановят других от желания увидеть Ту Сторону...
Экстракция. Безотлагательная.
Стереть в его мозгу всё, что относится к проекту.
Вернуть его в обычную жизнь будет сложнее, но - сколько одиноких чудаков с амнезийными мозгами шатается по улицам Лос Анжелеса? Добровольцы специально отбирались из тех, у кого не было родных или близких...
Вайнскотт глядит на часы - с момента отрыва угла Паруса прошло меньше получаса.
- Мне необходимо сделать пару звонков, - он впервые глядит Уоррену прямо в глаза. Тот понимающе прикрывает веки.
Сделано.
На столе Уоррена стоит игрушка - подарок дочери. Cтеклянный шар с макетом их городка в Оранж Каунти - если хорошенько приглядеться, виден даже въезд в Дерби-тоннель, ведущий к Ай-5 и далее к Лос Анджелесу...
Он встряхивает шар.
Золотистый песок взметывается над городком и тоннелем, имитируя песчаную бурю, которые стали частыми гостями в Оранж Каунти в последние два года. Дурацкая война. Кто бы мог подумать...
***
"...что ее последствия приведут к столь глобальному изменению климата? Представьте себе, что этой зимой мы можем стать свидетелями снегопада - и, возможно, даже не одного - в Калифорнии..." - назойливый голос диктора гулко отдается в его голове.
Сволочь механик - содрал с него сотню за ремонт кондиционера, который сдох - теперь уже перманентно - на следующий же день. Неужели это было только вчера? Голова раскалывается от выхлопных газов; сколько он уже стоит в этой проклятой пробке в Дерби? Закрыть окно? Тогда сваришься в собственном поту...
Скинни, с трудом соображая, глядит на часы. Дерьмо. На интервью он уже опоздал. Он проспал в пробке почти час; ему снилась какая-то ересь - какие-то паруса, пальмы... Собаки... Не вспомнить. Какая-то смешная работа, лубочная жизнь где-то на отшибе цивилизации...
Черт с ним.
Он протягивает руку к пачке сигарет. Во-о-оу-у... Чего это его так ведет, как с бодуна? Звуки в тоннеле, обычно гулкие, вязнут в ушах, как в вате. Кто-то кричит истошным голосом, где-то завывает машина 911 - чего сигналить, дурье, ведь пробка же, не на стену же выезжать?! Трясущимися руками он долго чиркает спичкой, пытаясь прикурить.
Когда это ему удается, он видит в окне рядом с собой перекошенное от ужаса лицо пожарника, пытающегося выхватить у него сигарету.
Ему повезло - его машину вышвырнуло из тоннеля до того, как смещение пород от взрыва смяло трубу тоннеля подобно соломинке.
Метан, просочившийся через трещины в Дерби-тоннеле, тонкими струйками поднимался к поверхности из гигантского пузыря, расположенного под Калифорнийским щитом. Он был соединен десятками метастазных газовых тяжей с еще большим пузырем под Хоккайдо, и еще далее с водородно-метановым озером под Гималаями.
Взрыв был воистину вселенским.
Изумленная Земля хакнула с арбузной сочностью, выпрастывая наружу миллионы кубометров геофарша. Луна, получив кольями Гималайскмх пиков между глаз-кратеров на видимой стороне, рассерженно лопнула и проколотым мячом свалилась в воронку, образовавшуюся на месте Евразии. Южная Америка, катапультированная этим могучим ударом, резво отделилась от планеты, походившей теперь на гигантский бублик с неровно надкусанными краями. Слегка поднатужившись, Антарктида вырвалась из бублика, прихватив заодно большую часть Океании, и скрылась в облаке пара, бывшего Тихим океаном. Бублик развалился еще на четыре неравные части.
Земли не стало.
Пар застывал, формируя причудливые ледяные облака, тут же деловито выпадавшие снегом на расходящиеся осколки...
***
...Скинни посмотрел вверх, прикрыв глаза ладонью.
Над его головой, в привычном зеленом небе, торжественно колеблясь в потоках солнечного ветра, плыл Шар - надежда Острова на создание Новой Земли, на воссоединение человечества. Шар был огромен - Земля-С, осколок планетного катаклизма, по сравнению с ним выглядела как горбушка хлеба рядом с арбузом с грядки академика Киднера. Пройдет не так много времени, и Шар сведет Землю-С с соседней Землей-Д, а там и до Земли-А рукой подать...
На глаза Скинни навернулись приличествующие таким мыслям патриотические слезы, после чего он привычно полез в карман за сигаретами, но внезапно почувствовал, что курить ему не хочется. Ну, то-есть совсем. И не потому, что сигареты были из агавы и самопроизвольно тухли с противным шипением, словно раздавленный змей Баа. Что-то смутно шевелилось в его затуманенной голове... Какое-то неприятное воспоминание, связанное с вредной привычкой...
Взрыв какой-то...
Нет, не вспомнить.
Да ну его, а то так и свихнуться недолго, подумал Скинни.
Почесав ластившегося кота Бреккета за ухом, он бодрым шагом направился к Посту Поворота Шара. Ноги его невольно пританцовывали в такт подвывающему мотиву "I'll Be Your Baby Tonight" - сигналу для поворотчиков, доносящемуся с башни имени Оззи Озборна-Зеркального. В кармане у него легонько постукивала горсть кислородных шариков. Там же лежал талон в "паб" - сегодня у него свидание с Мэри, и песня звучала как раз кстати.
Грех жаловаться на такую классную жизнь.
|