Пока ждём других членов экипажа, развлекаемся, чем можем. Инди слушает. Вертит бесформенной башкой, записывает в уме каждую ноту декаданса. Губы напряжены в улыбке, а уши за период подросли ещё больше, но гоблин будто и не замечает. Так или иначе, фиолет меняет всех. По атому крошится красно-лиловый кирпич нашего 'приюта' - Инди слышит. Грузит этой ахинеей меня, но я плевать хотела. Скорее бы на Юпитер: нырнуть в огненный шторм, насладиться полётом и погоняться за парящими медузами - малышки взрываются так, что мама не горюй. Но успеем ли мы?
Потрошу свинцово-чёрную ворону - здесь их предостаточно. Перья закладываю за пояс, а косточки ради забавы трансформирую в бутер с колбасой. Чёрная дыра в желудке завистливо булькает. Жую, не чувствуя вкуса, хоть и знаю, что голод не утолить. Может и хорошо, что в животе так пусто: от фиолета выворачивает наизнанку. Скоро жестокое солнце будет сводить с ума, зато летать станет проще.
Вот что ненавижу, так это ждать. Лучше б слетала на переговоры вместо Литии. Но девчонка, конечно, шустрее, а до рядового рейса осталось всего ничего. Какие вести она принесёт? При удачном раскладе экипажи М и С объединятся, и мы наконец выйдем за пределы галактики. Ближайший космос освоен, другой разумной жизни здесь нет, при всём богатстве примитивной флоры и фауны. Пора двигаться дальше.
- Что, Инди, может на Марс махнём? - весело предлагаю я, прикидывая наши силы. Мне уже не терпится улететь. До Юпитера вдвоём не долетим, нужен экипаж посерьёзнее, а до Марса можем расстараться. Всё лучше, чем просиживать здесь. На Марсе будет, чем отвлечься от мыслей о земной жизни.
- Сдурела, Магна? - воровато смотрит на меня гоблин, не переставая улыбаться. - Без командира?
- Тут каждый сам себе командир, если захочет, - наглею я. - Что тебе Кобальт? Овощ да и только. Да ещё и самый старый на весь астропорт.
Инди пожимает плечами. Решил, что дуэт нам не по зубам? Кишка-то у него с ниточку. Не все астроходцы одинаково талантливы. И не все здешние хотят летать. Некоторые жаждут вернуться на Землю, неважно в своей шкуре или в чужой. И чем это оборачивается?
Вздыхаю и смотрю в небо. Где же Лития, чёрт бы побрал эту брокколи! И командир с Фоськой где-то шастают. Друг друга стоят, два одуванчика. Старик вечно медитирует, а пацанёнок ловит мотыльков-жирафов эфемерным сачком или ещё какую идиотскую живность. Он - мастер в играх с астральной материей, только ещё слишком мал.
Достаю из нагрудного кармана плоский камушек, через некоторое время меняя его на зеркальце. Моё лицо в отражении - фиолетовое, страшное. На него снова наползли морщины, которые шевелятся как паскудные гусеницы. Смахиваю их с кожи, закусываю губу, чтобы не закричать. Стараюсь прогнать мысли о том, какая я сейчас на самом деле, на Земле. Успокоившись, снова делаю своё лицо молодым, а зеркало возвращается в былое состояние.
По развалинам уже бродят первые лунатики - иначе, спящие: тусклые, полупрозрачные фигуры. Они всё сильнее наливаются марганцовым светом, принимая почти плотские очертания. Но грань между нами непреодолимая, хоть и незримая.
У одной девчонки живот величиной с тот самый Юпитер. Прикасаюсь к едва тёплой руке. Веки девушки закрыты, она вся дрожит. "Я лежала в грязи... - стонет она, когда я подключаюсь к чужому сознанию, - а он пинал меня. Сюда... - Она всхлипывает, заново переживая боль, - задевая мои собственные воспоминания, - и лихорадочно водит руками по животу. Я понимаю, что внутри - та же пустота, что раздирает и меня. Вот только бедолажка очнётся и вернётся к обычной жизни, а мы останемся. И полетим в космос. Теперь только вперёд - и вглубь.
- Решайся, - не отстаю от Инди, не хуже гадкого москито. - Если Лития не поторопится, мы так вообще никуда не успеем. Будем слоняться без дела до следующего периода.
Инди не шевелится. Вот же болван. Неужели нравится торчать здесь, когда можно отпустить свой разум на волю, сделать то, на что неспособен человек в своей глупой физической оболочке?
Среди бурьяна вырастает седая голова Кобальта. Командир вяло плетётся к нам, наступая на белёсую с просинью бороду.
- Наткнулся на москито, едрид его в Мадрид, - ворчит он, еле переводя дух. Силы его на исходе. Тоже мне, командир.
- Давно не высовывались, - настораживаюсь я.
Инди молчит, растопырив уши.
- Страх потеряли, мать их за рога, - бубнит Кобальт, подходя к кабине астролёта - металлической будке со сдыхающей дверью. Та тихо скрипит, давясь ржавчиной. С москито никому неохота возиться. Придётся отдать много энергии, чтобы разогнать их по щелям. Энергии, которую можно потратить на полёт.
- А где Фоська? - спрашивает Кобальт.
- Он же с тобой был, - хмурюсь я. Куда малец запропастился? Без его мощного сознания не видать нам межгалактического полета.
- От меня давно смылся, - отвечает Кобальт, - сказал - на родичей одним глазком глянет и полетим. - Кобальт кивает на кабину. - Стало быть, к астролёту пошёл. Не?
Помятая дверь распахивается, и оттуда выпрыгивает Лития, приглаживая пушистые тёмно-зелёные волосы.
- Вот же занозы! - выдыхает она. - В экипаже С полный раздрай. С ними далеко не улетишь...
Мои мысли заняты Фоськой. Молча распахиваю сознание, вместе с ним - стальные крылья за спиной, что после долгих тренировок получается у меня отменно, и немедленно взмываю в воздух. Вижу в овраге неподалёку Фоську - к нему прилипло четверо москито.
- Сукины звери! Там Фоську паразитируют, а мы тут прохлаждаемся, - кричу остальным и устремляюсь вперёд без оглядки.
Как же мы проворонили малого? Командир за последние периоды как-то сдал, выдохся. А что же я? А Лития и Инди? Фоська мальчик сильный, но ещё мал, и в москито видит не более, чем грустных людей. Ему не объяснить, что это за создания.
Достаю из-за пояса перо, превращая его в легчайший, точно пенопластовый, молнемёт. Это своего рода костыль - так моему сознанию проще опираться на астральную реальность.
Фоська прикрывает собой фигуру лунатика и не сопротивляется, а москито лакают из него мысли, воспоминания, страхи и мечты - всё, что делает его Фоськой, - оставляя на теле огромные прорехи. В одной из тварей узнаю Аллю - нашего бывшего члена экипажа.
Бледное тело под Фоськой копошится, как недавно выброшенный в мир котёнок, что слепо тычется по сторонам мордой. Мужчина выглядит так, будто вот-вот проснётся. Но ведь лунатики, в отличие от нас, коматозников, никогда не просыпаются.
***
С неба падает валькирия. Среди фиолетовых росчерков молний - красивое лицо и ледяной взгляд. Вспышки не исчезают, а рассыпаются кругом и собираются в шарики, как ртуть, разгоняя по сторонам людей с кривыми ртами. От их вида мне не по себе.
Вижу кошмар. Который не заканчивается. Как за соломинку цепляюсь за два светлых пятна - туманный образ моего сына и этой яростной скандинавской блондинки.
С Федькой творится что-то страшное. Он разваливается на части, вновь обретает форму, но с каждым разом всё слабее. Не могу издать и звука - я будто сижу в полиэтиленовом пакете. Хочу прорвать невидимый кокон, но он лишь растягивается.
Его вспарывают снаружи.
- Па...па... - шепчет Федька, разинув рот в вымученной улыбке.
Я уж и забыл, какая она, его улыбка. Больше года сын лежит в коме, а сегодня вынесли приговор: "безнадежно вегетативен". Должно быть, я задремал у койки, прижав хлипкую ладошку к губам. Неужели у моего мальчика нет будущего? Только лежать, прикованным к постели. Ни жив, ни мёртв.
Я чудом выбрался из вихря перекошенных лиц, буря улеглась. Самое страшное, что ужас реальности вторгается и в мой сон. Сын опять не видит и не слышит меня. Из ран сочится неестественно-сиреневая кровь.
- Выкарабкается твой паренек, - говорит закутавшийся в бороду старичок и протягивает руку. - Командир экипажа М, Кобальт. Это Инди и Лития, - кивает он на лопоухого человечка и девушку-русалку, а потом переводит взгляд на блондинку. За её спиной больше нет крыльев, но лицо не лишилось стали. - И Магна.
Она кажется мне знакомой. Смотрю на верхнюю губу, рассеченную шрамом. Не эту ли женщину я видел в коридоре больницы? Только куда старше.
- Вы... - От её взгляда холодно. Она разглядывает меня, точно зверушку.
- Да, меня перевозили в другую палату, - спокойно отвечает Магна, будто уловив мои мысли. - Для особо коматозных персон.
Нас окружают развалины, поросшие травой. В них я узнаю больницу, где лежит сын. Магна садится возле проржавевшей до дыр будки и берёт пригоршню земли, потом формирует из неё фиолетовое яблоко и отвратительно хрустит им.
- Добро пожаловать в астропорт, - говорит девчушка по имени Лития. - Я буду звать тебя Ферр, идёт? - Слишком уж она жизнерадостна для такой унылой обстановки.
- Я Фёдор, и что ещё за астропорт, вашу-то бабушку? - не выдерживаю я. Меня начинает напрягать эта гнетущая атмосфера и давящий фиолетовый свет.
- Не обижай девчонку, - говорит Магна. - Ты принят в экипаж, и Лития дала тебе новое имя. - Она поворачивается к другим. - Ну что, летим или как?
Жду, что вот-вот проснусь. Смотрю на Федьку - его раны затягиваются, и в целом выглядит он более крепким, чем в реальности. Перевожу взгляд на старика-командира: он бормочет под нос какую-то ерунду.
Время застывает, как вода на морозе. Старик словно безумный вертит глазами по кругу, а потом и вовсе падает в сухую траву. Рядом сидит на корточках лопоухий и облизывается, его рот кривится в перевёрнутой улыбке.
- Он был слишком стар. Только и горазд трындеть. - Он разводит руками. - Но разум его мне пригодится, ням!
- Инди! Ты чего надумал, урод? - выступает вперёд Магна.
- А как же наша миссия? - растерянно спрашивает Лития.
- В гробу я видал вашу миссию. Эй, Ферр, или как там тебя? - Инди свирепо смотрит на меня. - Твоему сыночку мозг запудрили, ясно? И тебя одурачат. Меня слушай! На кой вам с Фоськой космос? Вернёмся на Землю, а? Мальчик у тебя сильный, очухается. А она, - он указал на Магну, - только использует его. - Он делает ко мне широкий шаг, скорее похожий на прыжок.- Лития, ну а ты? Давай объединим силы, и мы все сможем вернуться. Тебя же ждут...
Но Лития лишь качает головой. Её локоны колышутся, как непослушное море.
- На Земле ты не жизнеспособен, - говорит она. - Теперь у тебя одна дорога.
- Жалко, а девочка казалась умной, - шелестит Инди. - Ферр, ну так что? Мы и своими силами обойдёмся, без этих баб.
Смотрю на блондинку. Она предательски молчит, лишь пожимает плечами, будто хочет, чтобы я решил сам.
- А вы? Не хотите вернуться? - спрашиваю я, не до конца въезжая в ситуацию. - Я видел рядом с вами мужчину. Наверное, ваш муж?
- Даже не говори мне про этого урода, - отворачивается Магна.
- Но как вы намерены лететь в космос? Тут нет ни ракеты, ни корабля.
- Эти мелочи ни к чему, - фырчит Магна. - Сознание прекрасно перенесёт полет. А тело... это лишь якорь, который удерживает нас на Земле. Душа и разум рвутся к звёздам.
Федька приоткрывает один глаз, и лопоухий пятится к кустам.
- Па... па... ма... мы... нет... улетела...
У меня сжимается сердце.
- Да, сынок, мама умерла, то есть, улетела, но...
Странно, но он снова улыбается.
- Возможно, он говорит о другом полёте, - хмурится Магна. А я думаю, нужен ли мне тот мир без жены и сына. Федька здесь и выглядит более здоровым. Не лучше ли нам остаться?
- Э.. ну хорошо, показывайте, где у вас тут звёзды зимуют, - отвечаю я. Посмотрим, что здесь у них за астропорт.
- Кретин да и только, - кривится Инди и не хуже зайца прыгает в траву.
- Лития, мы ещё успеваем, - говорит Магна, глядя в фиолетовое небо. - Сил осталось мало, но до Марса...
Русалка кивает. Я поднимаю сына на руки и иду вслед за женщинами в ржавую будку. Усаживаю Федьку на стуле. Сын устало открывает глаза и два раза моргает. Магна вручает мне железную миску.
- Осталось от предшественников, - скупо отвечает валькирия на мой подозрительный взгляд. - Так тебе будет проще, Ферр. Держись крепче и следуй инструкциям. Ну что, поехали?