Стул лежал в дальнем углу сарая. Его обивка свисала клочьями, когда-то ткань была заткана золотой нитью, алые розы и белые лилии перевивались в венок. Тонкая ножка была отломана, а изящная спинка поцарапана. Стул был несчастлив, он понимал, что былая красота и достоинство не вернуться. Ему осталось горько вздыхать в пыли и паутине, вспоминать блестящее прошлое и ждать, когда придет его черёд оказаться в печи.
В сарае было много старой мебели, и иногда по вечерам начинались разговоры о прошлом, больше всех любила поговорить детская люлька-кроватка. Она могла говорить, не умолкая, петь колыбельные песни и рассказывать удивительные сказки. Её все любили.
Огромный дубовый шкаф занимал почти пол сарая, его дверки с медными почерневшими замками, со скрипом открывались. Он был очень груб, ему все мешали. Особенно он сердился на маленький комод, у него было много ящичков, больше чем у шкафа. В ящиках были забыты мелкие монеты, костяной гребешок, поломанные пуговицы, пустая пудреница. Эти сокровища комодик бережно хранил.
Шкаф часто говорил, что его сожгут последним, ведь он такой большой, и никто не будет, с ним возится, когда есть поменьше. После этого замечания стул совсем падал духом, и детская кроватка его успокаивала. Все боялись, что не сегодня, так завтра за ним прейдут, особенно боялись холодной зимой.
Однажды в сарай зашли двое мужчин. Они долго о чём-то говорили, осматривали каждый угол сарая. Ушли, но вскоре к сараю подъехала большая телега и большие, одетые в серое, мужчины стали выносить мебель. Первую вынесли кроватку, за ней стул и он увидел, что он был не один стул, вместе с ним вынесли еще четыре. Небольшой столик, потом комодик, который очень боялся растерять свои сокровища и изо всех сил держал свои ящички закрытыми. Телега тронулась по улице, мебель везли к большому зданию с вывеской "Антиквариат. Продажа и ремонт". В сарае остался только шкаф.