1.Дураков в космопорту не было. Все крупные корпорации сразу вежливо извинялись и отказывались. Операторы с профессиональным сожалением сообщали, что "в сектор NB 387 рейсов нет. Но мы можем предложить Вам перевозку до сектора МS 442. Это всего в ..." Нет, спасибо. На "огородной" планетке точно перевозчика не наймёшь. После долгих уговоров его соединяли со всё более высоким начальством, но реплики ни на шаг не отступали от опостылевшего сценария.
На третьи сутки он перешёл на мелкие компании. Он даже стал являться в офисы, надеясь, что в личной беседе сумеет добиться большего. Человеческий фактор никто не отменял. Выставить посетителя за дверь сложнее, чем сбросить вызов по сети.
Увы. Его тошнило от неизменной растворимой бурды и одинаковых, будто штампованных, секретарш. Скулы сводило от обязательных улыбок, а толку не было. Он вытерпел бы и втрое больше, отдал бы и руку, и ногу, и жизнь, но никакие силы не могли заставить пилотов так рисковать. Директора маленьких фирмочек на три челнока вежливо скалились и разводили руками:
- Сами понимаете... Но мы можем предложить Вам доставку до сектора МS 442...
К концу пятых суток ему стало страшно. Остались в прошлом раздражение, недовольство, злость, бешенство, отчаяние. А вдруг он никого не найдёт? Эта мысль обессиливала. Он чувствовал, как утекает время. Тогда он сжимал кулаки, стискивал зубы, цеплял на лицо дежурную ухмылку, и с такой перекошенной рожей ехал на встречу к очередному транспортнику.
Самое жуткое, что не помогали даже старые связи. Он поднял на уши всех. Бывшие сослуживцы, друзья по академии, командиры, председатели спортклубов и соперники на турнирах. Его выслушивали, сочувствовали, но, когда он излагал свой план, принимались отговаривать. После долгих-долгих споров неохотно соглашались посмотреть, что можно сделать. Только Кави откинулся на спинку стула и честно сказал:
- Тупая какая-то идея. Хочется тебе убиться - валяй. Только без моей помощи. А лучше повесься. Результат тот же, а хлопот у окружающих меньше.
К шестому дню все отзвонились и развели руками.
От беспомощности, такой непривычной, страха, столь всеобъемлющего, хотелось грызть костяшки пальцев. Все навыки, умения - всё бесполезно.
Мист - двухметровая орясина - как-то по-бабьи жалостливо посмотрел с экрана и вздохнул:
- Может, тебе к отсевкам сходить?
Он криво усмехнулся:
- А что, кто-то из них может от земли оторваться? Или я похож на самоубийцу?
Мист почесал переносицу:
- Вообще, да. Похож.
- Спасибо на добром слове.
Показавшийся нелепым совет на восьмые сутки остался последней надеждой с явственной примесью безумия.
Конечно, легче и быстрее было выбрать "летуна" в виртуале. Но заключать договор с кем-то из отсевков вслепую точно было верхом идиотизма, и он направился в трущобы.
Такой райончик есть в каждом космопорту и на каждой космической базе. Старые доки, которые проще по дешёвке продать мутному частнику, чем перестраивать или рушить. Стоянка там стоила много меньше, чем в цивильных парковках и без дотошного досмотра таможни. Зато ни охраны, ни сносной обслуживающей инфраструктуры. Там и кучковались отсевки - пилоты, списанные по болезни или по возрасту, бездари, которых вышибли из лётных училищ, самоучки, психи, контрабандисты. На работу официальную их не возьмут. Но у нас - свободный космос! За свою жизнь и здоровье отвечаешь только ты сам. Есть деньги и желание - покупай списанный катер и берись за любую шабашку.
Он низко летел на флаере. Пейзаж вокруг исподволь менялся. Деловитая кипучая суета центра уступала место заброшенности и запустению. Угрюмые безлюдные склады чернели провалами ворот. Мусор, что копился годами, слежался в монолитные пласты по обочинам. Солнечный свет выцветал и тускнел в бетонных лабиринтах. Голодные стаи собак с лаем носились по узким кишкам улиц. Задирали головы и следили за флаером. Он разглядывал озлобленные морды одичалых тощих псов и думал, что с тем же успехом мог бы смотреться в зеркало.
Переделанный пакгауз являл собой сюрреалистичный гибрид бара, ночлежки, копеечного борделя, дешёвой столовки, биржи труда. Накурено было так, что казалось, будто он сдуру забрался в нечищеную пепельницу. Застарелая сигаретная вонь хоть немного перебивала запах пота, прогорклой хавки, вчерашней пьянки, кислой рвоты.
Гремела музыка, разобрать чьи-то слова можно было, лишь подойдя вплотную. Люди перекрикивались, ссорились, ели, пили, что-то решали, уходили и появлялись.
Он протолкался к стойке. От дыма, смрада, мигающих ламп, грохота и накопившейся усталости начала болеть голова. Хотелось выпить. Для того чтобы общаться с завсегдатаями, надо быть в одном с ними градусе.
- Сто пятьдесят коньяка!
- Бесполезно, он оглох три года назад! - рядом оказалась женщина в скудном наряде и с ярко-алым ртом.
- Как тогда заказ сделать? - он наклонился, чтобы ей не пришлось орать. Обесцвеченные, пережженные химической завивкой волосы пахли отсыревшими тряпками.
- Поднимаешь вверх один палец правой руки - один стакан выпивки, два пальца - два стакана... С едой та же бодяга, только рука - левая.
- А как он узнает, что именно я хочу?
- Тут уж, как тебе повезёт. Но Грок пока ни разу не ошибся.
Он хмыкнул и поднял указательный палец. Бармен безразлично опустил отёчные морщинистые веки и неуловимым жестом шулера извлёк откуда-то толстостенную, исходящую паром чашку. Роскошный запах хорошего заварного кофе посреди здешнего бардака выбивал из колеи напрочь. Пожалуй, и впрямь не ошибся.
- Десять цейхов,- проскрипел Грок.
Он покосился на соседку:
- Ты же сказала, что он глухой.
- Но я не сказала "немой",- она пожала плечами и без перехода поинтересовалась:- Не хочешь развлечься? Здесь на втором этаже есть комнаты. Я беру сотню в час.
Он отхлебнул кофе. Вспомнилась старая реклама: "Горячий и чёрный, как первородный грех".
- Спасибо, но пока хватает тех, кто даёт мне даром.
Он присмотрелся к посетителям и наметил первую цель. Лавируя в толпе и стараясь не расплескать животворный напиток, он двинулся к столику, за которым сидел седобородый мужик с татуированным лицом и квадратными плечами.
Надо было познакомиться, расположить к себе и аккуратно задать главный вопрос. Но бессонница и выматывающая гонка последних дней дали о себе знать, и он рубанул, едва подойдя:
- Мне нужно в сектор NB 387, я хорошо заплачу. Возьмёшься? Или, может, знаешь кого?
Седобородый моргнул, колибри на его веках взмахнули крыльями. Задумчиво прошёлся взглядом по залу и прокричал:
- Тирре!
- А где его искать?
Но здоровяк отвернулся и уткнулся в кружку.
Двое механиков в заляпанных мазутом робах посоветовали найти Чертополоха. Коротышка в костюме мелкого клерка, но с огромным тесаком у пояса, покрутил пальцем у виска, а затем назвал Тирре. Шумная компания девушек в нарочито безразмерных спецовках подняла его на смех.
Девицы в кожаных топиках и парни в драной джинсе на вопрос, где отыскать Тирре или Чертополоха, начали ржать:
- Ты лажанулся, чувак!
- Без "или"!
- Чертополох - прозвище Тирре,- просветил его панк, из-за пирсинга, вживлённых шипов и воткнутых булавок похожий на взбесившегося ежа. Отсмеялся и миролюбиво закончил: - Северный рукав, сорок пятая аппарель.
- Спасибо.
Он вывалился из полутёмного гудящего "Днища" в солнечный жаркий день и сощурился от ярких лучей. Справа от входа, на покореженном листе корабельной обшивки была криво намалёвана роза ветров. И он пошёл на север по крошащимся истоптанным плитам вдоль платформ, большинство из которых были пусты или развалены. А на оставшихся, не иначе как чудом, стояли суда.
Возле жалких лоханок суетились владельцы - ремонтировали, красили, развешивали на верёвках бельё, готовили еду на открытом огне. От вида пламени менее чем в пятидесяти метрах от топливных баков, его передёрнуло, но он смолчал. Их проблемы.
Семья из трёх женщин и десятка разновозрастных горлопанящих детей указала ему дальше на полночь. Двое укурков безмолвно проводили расширенными до границ радужки зрачками. Покрытый шрамами параноик с невменяемыми глазами заподозрил в нём шпиона и навёл древний кольт. Пришлось отобрать. Чёрная от загара старуха залопотала на незнакомом языке, то и дело заливаясь смехом и тыча вдаль.
Он шёл, потихоньку начиная жалеть, что не сел во флаер. Но кто ж знал, что чёртов Тирре окопался так далеко. Или он уже его прошёл? Может, то был один из шизиков позади?
Корабль был на удивление довольно новым и ухоженным. Малый транспортный катер дальних перелётов - "вошка" по-простому. Потому что мелкий и хрен поймаешь. У основного шлюза в дряхлом кресле вольготно развалился молодой высокий мужчина с короткими светлыми волосами. У него на коленях боком сидела темноволосая девчонка, стриженная "под пажа", и болтала босыми ногами. Парочка настолько выбивалась из местного паноптикума, что он замедлил шаг. Мужчина в белой футболке и светлых парусиновых брюках лениво улыбался и щурился на солнце, как огромный наглый кот. А девушка в куцем тёмно-синем платье озорно блестела большими чёрными глазами из-под густой чёлки.
Тут-то он и заметил ржавую табличку с номером "45". Картинка была настолько бестревожной, а девочка такой хорошенькой, что на миг ему стало стыдно мешать человеку наслаждаться сиестой. Но страх за других избавляет от излишков вежливости. Он подошёл и, глядя на парня, произнёс:
- День добрый. Могу я поговорить с Тирре?
Лёгкая необидная насмешка проскользнула по лицу собеседника:
- Можешь. Говори,- кивнул и указал на ящик с пищевыми брикетами напротив себя.
- Спасибо, - он сел. Собрался с мыслями, этот вальяжный раздолбай - последний шанс,- Меня зовут Тоари. Я - глава спортивного клуба "Тигр". Слыхал?
- Да, приходилось. У вас соревнования были в начале месяца. Мы ходили на показательные выступления. Хорошо работаете.
Девочка заинтересовано стрельнула чернущими очами в сторону Тоари.
- Да, были соревнования,- против воли прозвучало глухо и тоскливо, - Нас потом пригласили на дружеский чемпионат спортфедерации "Чёрная каракатица" и "Буревестник". Сектор DK 238, четвёртая планета системы Тау.
- Ясно. В DK 238 летят через сектор МS 442 по самой границе с NB 387. Они летели на том лайнере, который затянуло вглубь? Ещё все медиа неделю верещали.
Он кивнул. Горло сдавило спазмом. Протолкнуть самые важные слова через сведённую гортань не получалось, хоть умри. Ветшающие здания позади ряда рамп в тишине полудня на пару ударов сердца обрели величие древних развалин. Он медлил с вопросом. В вязкой патоке солнцепёка без труда угадывался итог. Но, пока не спросил и не услышал ответ, можешь надеяться.
Парень долго смотрел на пришлого. Девочка склонила голову ему на плечо и задремала.
- Так зачем ты здесь?
- Я хочу их найти. Возьмёшься довезти?
- Ты ведь военный?- неожиданная смена темы сбила с толку, и Тоари замешкался:
- Да. Отслужил двадцать лет по контракту. На заработанные деньги и открыл свою школу. А как ты догадался?
Предположить в нём вояку было мудрено. За два десятка лет бритый череп и безликая форма достали до печёнок. Спустя двенадцать лет после увольнения Тоари щеголял длинными чёрными волосами, которые для удобства заплетал в косу, набором серёг в обоих ушах и фиалкой-симбионтом, растущей из правого виска.
- Не знаю. Просто подумалось, вот и спросил.
Тоари промолчал, но про себя покривился: "Уж ты-то точно не служил". Не чувствовалось в собеседнике ни уважения к субординации, ни подсознательной собранной готовности исполнить приказ. Вот наплевательское отношение ко всему и всем было, не отнять.
Их диковинный диалог состоял большей частью из пауз. Словно они слали друг другу сигналы с разных планет, и вынуждены ждать месяцы и годы между фразами.
- Сколько дашь? - мягко погладил тонкокостное запястье, убрал прядь волос, упавшую на безмятежное во сне лицо.
- Двадцать тысяч за доставку в NB 387.
- Что ж, неплохо...
Он собирался продолжить, но Тоари перебил:
- И половина станции "Мировая" в личное владение, если согласишься участвовать в спасательной операции от начала до конца.
Ветер гнал по асфальту пустой полиэтиленовый пакет, как перекати-поле по степи. Ящерица влезла на старый конденсатор и балдела на прогретом пятачке. Время ползло и свивалось кольцами как змея. "Мы - безумцы на чаепитии из старой сказки про Алису".
- Ты знаешь, как называют сектор NB 387?
- Знаю. Мёртвый космос. Потому и плачу несусветно.
Тоари дико хотелось схватить тугодума за грудки и тряхнуть так, чтобы башка мотнулась. "Да решишь ты уже или нет?" Как назло, именно в этот момент противно и громко запищал зуммер коммуникатора.
Парень уставился в экран и нажал соединение.
- Макс! Где тебя носит? Живо сюда! Я за тебя работать не буду.
- Не бухти. Моя смена через час. Успею,- и щёлкнул отбой.
- Ладно, мне пора,- он поднялся, ссадил недовольную подружку на продавленное кресло и, не оглядываясь, пошёл прочь. Тоари растерянно обернулся, провожая его взглядом.
- Тирре - это я,- раздалось из-за спины. Тоари сел ровно и оглядел девчонку. Она не казалась больше беспечным шаловливым созданием. Маленький рост, худоба, женское тело - всё наносное, лишь застит взор. Перед ним сидел боец, и Тоари подобрался. Они его провели, но ведь пока не послали подальше. Вот теперь поговорим серьёзно. Но, видимо, эти двое отсевков не ходили торными тропами. Разговор опять вильнул в сторону.
- Кто у тебя там?
- На корабле? Ученики и мастера моей школы. Каждый из них мне дорог. Они - мои друзья и коллеги.
- Нет, ты не понял. Кто у тебя там?
Да понял он. Нет, даже если бы Натти не полетел проклятым рейсом, он бы пытался спасти ребят. Так же оббивал бы пороги, не жалел бы ни сил, ни нервов. Но был бы спокойней, хладнокровнее. Не давило бы под рёбрами, словно ему полсердца откусили.
- Племянник.
Голые девчачьи пятки выпачкались в пыли и посерели. Они странно выглядели посреди раскинувшейся на мили вокруг техногенной зоны. Словно дикарь с кремнёвым ножом бросил вызов межзвёздному флоту.
- Расскажи о нём.
- Зачем тебе?- хмуро спросил Тоари и подумал, не пора ли уходить. Беда была в том, что идти было больше некуда.
- Из Мёртвого космоса возвращаются редко. И либо трупы, либо сумасшедшие. Только ради денег я туда не полезу.
2. Натти пришёл в себя от холода и шума. В кромешной темноте сотни голосов орали, верещали, вопили. Справа и чуть ниже кто-то выкрикивал проклятья, за левым плечом на высокой ноте монотонно кто-то выл. Почти под ногами дикими матами осыпал всё и всех тонкий детский голос. Далеко впереди зычно молился густой бас.
Подросток пытался с ними говорить, но на него не обращали внимания, только ребёнок минут пять прицельно поливал руганью именно его, затем отвлёкся. Захотелось заорать, перекрывая какофонию людского отчаяния, чтобы они все заткнулись, ошеломлённые. Может, тогда кто-нибудь, понимающий, что происходит, сумеет объяснить им, где они очутились. Натти с трудом подавил рвущийся наружу визг. Без толку.
Он постарался переключиться на другие органы восприятия, как учил дядька, как вбивали год за годом тренера. Но ничего не увидел. Запахов тоже не было совсем никаких. Из ощущений - только вкрадчивый холод. А ещё не было тела. Он не смог ни почувствовать руки и ноги, ни пошевелить ими. Даже моргнуть не сумел. Другое дело, и нужды в том не испытывал. Нигде ничего не болело, не чесалось, не беспокоило. Натти задавил подкатившую под горло панику. "Холодно - значит, что-то да есть. Я жив. Остальное - поправимо. Тоари вылечит, сколько бы ни стоило". Мысль о том, что некоторые вещи не исправить, сколько бы ни заплатил - "С мамой он денег не жалел. Помогло?" - Натти отогнал подальше.
Слева кто-то молчал. Во всеобщем оре Натти заметил съёжившееся, напряжённое кого-то далеко не сразу. Осторожно - не дай Бог спугнуть - позвал:
- Эй! Ты кто? Ты не знаешь, где мы? И как выбраться отсюда?
От существа пришла удивительная волна чёткого и ясного страха, тоски, жажды спасения, любви к себе. Натти никогда не знал, что можно так самозабвенно любить себя. Ещё он понял, кто находится рядом с ним - шумный и несдержанный выскочка Месс. Сильный и ловкий, он не считал нужным блюсти вежливость. Серьёзно, Месс? Вот эта дрожащая трусливая тварюшка?
Натти передёрнуло в приступе брезгливости, но он заставил себя продолжить - до прочих сейчас не достучаться:
- Месс, ты что? Ты ж хамил даже мастерам. Даже дядьке! Ты чё скис?
Говоря по правде, Натти не слишком жаловал Месса. Но внезапное превращение задиры в трясущееся желе, испугало едва ли не больше остальных окружающих странностей. Юноша ожидал, что Месс нагрубит, или, наоборот, совсем замкнётся, уходя от контакта. И уж совсем не ожидал робкой радости:
- Натти? - тихо с надеждой выдохнул согруппник,- Это правда ты? Мы где? Почему...
- Э, очнись,- от растерянности Натти говорил злее, чем сам хотел,- Я это только что у тебя спрашивал! Значит, не знаю. Начинай уже думать!
Раньше Месс - руку на отсечение - вспылил бы. Так уже не раз бывало. Стоило мастерам отвернуться, мальчишки выясняли отношения по-свойски. Собственно, чаще всего сцеплялись именно эти двое. Нынешний Месс скукожился, будто его ударили и сейчас продолжат бить дальше.
Натти оторопел, а затем его затошнило от отвращения к самому себе. Словно пнул малыша или худого бездомного пса. Вот уж измываться над теми, кто слабее, никто не учил.
- Да ладно... Ну ты чего? Ну, извини... Месс, хватит, а? Не дрейфь!
Натти не чуял ни рук, ни ног, но представлял, где они должны быть. Если бы он стоял. А вдруг он сидит? Лежит на боку или на животе? Может, висит вверх тормашками? Но здесь и сейчас он об этом забыл. И как-то переместился вплотную к нечаянному товарищу. Погладил... Не по спине, не по голове. Не ладонью дотронулся, не плечом прислонился. Но те крохи тепла и участия, которые он сумел выдавить из собственной перепуганной души, Натти честно и без остатка вбухал в неловкое прикосновение.
Месс заплакал. Натти не видел и не ощущал ни влаги на щеках, ни вздрагивающей от всхлипов спины. Но твёрдо до жути знал, что давний соперник ревёт как девчонка.
"А есть ли мне, что чувствовать? И чем?" Только теперь до старшего ученика стало доходить, что произошло нечто необъяснимое и невероятное. "Словно я купил червивое мороженое у динозавра на углу". Натти глупо и истерично хихикнул дурацким мыслям. Месс тут же рыдать прекратил.
- Ты не помнишь, да? Или тебя убили одним из первых? Наверное, так. Ты просто ничего не разглядел.
Натти пробрал озноб. Он резко понял, что не дышит.
- Точно грохнули?
В тот миг его даже не слишком интересовало, кто и за что.
- Точняк. Не знаю, всех или кто-то выжил.
Месс собрал слёзы-сопли в кулак, а Натти заколотило. Мелкотравчатая неразумная часть его зашлась в безумном вое, захлёбываясь животным ужасом.
- Только я не могу сказать, как нас убили. Я их даже не рассмотрел. Холод шёл по коридору и люди падали. Иногда брызгала кровь. Совсем немного. Ты вообще не помнишь?
"Помню" - хотел прошептать заклятый друг, но язык не повиновался ему.
3. Три часа они таскали снарягу на корабль. Служба доставки всё подвозила к трапу тяжеленные тюки с продовольствием, странной формы и непредсказуемого веса упаковки с оборудованием. Тирре показала себя матёрым параноиком и не пустила посторонних на борт "вошки". Носить пришлось самим. Барышня не старалась доказать свою крутость, и они часто останавливались, переводили дыхание. Как ни странно, перекуры не мешали, работа спорилась. Пожалуй, умение правильно оценить свои силы даже понравилось Тоари. Не грузчика нанимал, в конце концов.
- Что-то больно много барахла ты заказала. Твоё корыто часом не разваливается?- от натуги голос скрипел как проржавевший манипулятор.
- Баста!- прохрипела Чертополох.
С грохотом поставили массивный цилиндр блока питания на пол тамбура. Ти согнулась и уперлась ладонями в колени. Тоари привалился к стене.
- Не много. В секторе NB 387 ремонтных мастерских и заправок днём с огнём не сыскать. А сигналы бедствия оттуда можно слать до следующего Большого Взрыва. В этой-то вселенной дебилов нет туда соваться.
- Хорош рассиживаться,- работодатель взялся за издевательски маленькую ручку для переноски,- а дебилы всё-таки есть. Мы.
Пилот хекнула, поднимая свой край гигантской батарейки, и партнёры закаракатились в тесных коридорах, медленно двигаясь в машинное отделение.
- Я смотрю, ты нехило зарабатываешь.
- Когда как. Последний вылет был ничего так. Хотя, ты платишь больше.
- А что за задание было?
Девушка защёлкнула пазы, закрепляя запасную только что купленную водоочистную систему. Загадочно улыбнулась и развернулась к шлюзу. "Не слишком-то и хотелось знать" - мысленно пожал плечами Тоари и пошёл следом. Багажа было ещё до хрена. Тягать - не перетягать.
- У тебя оружие есть?
Упыхались оба. Солнце клонилось к закату, и они решили на скорую руку поужинать. Отсевок разлила по чашкам чай, бывший наёмник достал два сухпайка. Тут же на ящиках у входа и расположились.
- Ну как тебе сказать... Есть маленько.
- А поподробнее?
Тирре скорчила на редкость противную постную рожу и ханжески произнесла:
- Доброе сердце и кроткий нрав - вот лучшее оружие честной девушки.
Прозвучало до изумления блядски. Тоари подавился и закашлялся. Чертополох с преувеличенной заботой подлила ему отвара.
- Спасибо, - просипел наниматель.
- Так что там с племянником? Ты не думай, я не забыла.
Чай горчил на языке незнакомыми травами. Радужная фиалка на виске склонилась к источнику тепла, чуть не окунула лепестки в кипяток. Тоари привычным движением заправил стебель за ухо, чтобы не ошпарилась. Покачал в ладонях чашку, хлебнул тёмно-зелёной жидкости.
- У меня была сестра. Мы не всегда ладили, но я её любил. За два года до конца моего контракта она родила. Не знаю уж от кого - я никогда не спрашивал, она ни разу не говорила. Что-то там во время беременности пошло не так. Я не доктор, извини, объяснить не сумею. Кесарили. Потом начала болеть. Все мои сбережения ушли на лечение. Только этого не хватало. Я тогда ввязался в одну авантюру,- он замялся, опасаясь расспросов, но она молчала,- Собственно так я и заполучил "Мировую". Доходов от станции было достаточно, но ничего не помогало. Через год после моего увольнения Кинна умерла. А я остался воспитывать Натти.
- Это ему сколько сейчас?
- Четырнадцать.
- Похож на тебя?
- Не особо. Белобрысый и в веснушках. А Кинна была смуглая как я.
- Угу. Понятно. А свои дети у тебя есть?
- Насколько я знаю, нет. Других родственников тоже не осталось.
Тирре выплеснула остатки заварки на бетон. Сунула в карман смятую обёртку ценной калорийной смеси.
- Ладно, последний рывок и отдыхаем. Взлетаем завтра утром.
- Нет. Я ещё за своими вещами сгоняю и сразу старт.
- Дело хозяйское. Больше пятидесяти килограмм не бери.
Тоари смахнул крошки наземь. Тут же слетелись прожорливые пыжики и устроили азартную драчку.
- У тебя что, лимит по весу? Почему именно пятьдесят?
- До лимита далеко. Просто из вредности.
- Достойная причина,- он широко улыбнулся,- уважаю.
4. Станция "Красная Заря" была по слухам названа так в шутку и проводила запутанную историческую параллель. Не относясь ни к одному из государств, она умудрялась сохранять независимость год за годом. Попыток прибрать лакомый кусочек к рукам было много. Но как только захват начинали канийцы, им противодействовали шаронцы, шаронцам втыкали палки в турбины ахоры, ахоров отваживали схелли... Шаткое равновесие частные владельцы базы поддерживали жирными взятками. Могли себе позволить. Была она удобной перевалочной базой между аграрными планетами сектора MS 442 и суперполисами центральных звёздных систем секторов КН 32 и FN 15. Из-за особенностей сельхозтоваров была она огромна. Бессчётное число складов, хладогенераторов, перерабатывающих заводиков, отельных комплексов, буйков заправки и техобслуживания расползлось по орбите вокруг местного светила, занимая не меньше четверти окружности.
Только не надо думать о патриархальных провинциальных нравах здешней публики. Крупнейший узел наркотрафика. Длиннющий список веществ растительного происхождения - разрешённые, запрещённые, те, о которых бюрократы от законодательства пока не подозревали - можно здесь купить, продать, заказать и совершенно спокойно употребить.
Бордели. Десятки заведений от простых номеров до изысканных клубов с театральными постановками и заоблачными ценами предлагали проституток любого пола и ориентации изголодавшимся экипажам.
Фронтир научного мира. Станция ближе всех прочих располагалась к Мёртвому космосу. Получить распределение сюда, пройти практику, а тем более отхватить место (пусть даже задрипаного младшего научного сотрудника) означало, что по возвращению в "цивилизацию" тебя оторвут с руками крупнейшие корпорации. Здесь за год делались головокружительные карьеры. Открытия, исследования, статьи и гранты... Научный Клондайк. Головастых ребят здесь толкалось немерянно.
Безудержный коктейль идей, разврата и вседозволенного веселья придавал станции неповторимое очарование, смачно воспетое во множестве приключенческих книг и фильмов.
Тоари и Тирре планировали докупить провизии, выяснить у "научников" обстановку в NB 387. Прибыли они через три дня мирного и довольно скучного перелёта. Ти оказалась уютно-молчаливой и спокойной девушкой. Общались они о пустяках в основном за едой, иногда сугубо по делу перебрасывались парой фраз во время пересменки восьмичасовых дежурств у "руля" посудины.
- К институтским? Я там кое-кого знаю, можно поспрашивать, какие у них сведения о пропаже. И что сейчас творится в NB 387. Потом стоит в рекреационную зону заскочить, у экипажей слухи подсобрать. Маловероятно, но вдруг что-то дельное выясним.
Тоари сосредоточено кивнул, не слишком вслушиваясь в её предложения. Он прижал к правому уху огромный наушник и уже минут десять перебирал частоты.
- Почему так тихо?
- Ты о чём сейчас?
- В эфире тихо. Слушай сама - только автоматические сигналы. Ни единой волны с живым человеком.
Тирре поверила сразу, но педантично прошлась по диапазону. Вбила короткий код, вызывая диспетчерскую причальных секций. Стерильный голос предложил им швартоваться к седьмому шлюзу восемнадцатого ряда. Чертополох убрала чашку чая с консоли на пол (Тоари облегчённо вздохнул) и сообщила о наличии на борту опасного заразного больного. Внештатная ситуация номер 27А. Тоари тут же захотелось немножечко пилота удавить. Если молчание в эфире - это просто сбой техники, то минимум пять суток карантина, дикий скандал и баснословный штраф им обеспечены даже при самых сказочных обстоятельствах.
Тирре выпрямилась в капитанском кресле, словно китель строго одёрнула бессовестный топик на тонких бретельках. Сэнсэй увлечённо похрустел всеми пальцами по очереди. Из динамика после долгих трескучих помех вновь раздалась запись о седьмом шлюзе. Ти задала программу на стыковку и перещёлкнула несколько тумблеров на маленькой архаичной панельке слева от основного пульта. Тоари вообще был уверен, что эта замшелая древность - всего лишь бутафория для антуража. В первый визит в эту рубку даже руку протянул потрогать, но что-то остановило. Возможно, воспоминание о том, как, будучи безмозглым новобранцем, ткнул пальцем в неактивный сенсорный экран. Присутствовавший при этом командир мигом выписал ему роскошный пездюль с правой:
- Ты, блядь, долбоёб малолетний! Пальцы рук - за поясной ремень! И чтоб я твои грабли изжопные в другом положении не видел!- после чего успокоился и вполне интеллигентно закончил: - Иначе - переломаю.
Синяк под глазом сходил неделю. С тех пор Тоари незнакомых приборов без крайней необходимости не касался.
Нынче он в очередной раз порадовался своей сдержанности, ибо после нехитрых действий барышни треть торцевой стены отъехала в сторону, открывая вход в маленькую комнатку, заставленную стеллажами с оружием. Тоари умилился: "Девичья горенка".
- Я смотрю, и впрямь у тебя сердце доброе и нрав кроткий.
- Угу,- Тирре взяла с полки травмат и маломощный лучевик - переборки не пробьёт, но человеку с лихвой хватит, - а ещё я вышивать умею и лобзиком выпиливаю.
- Рукодельница какая, а? Носочки тёплые мне свяжешь?
- Обязательно. Скользящим узлом и вокруг шеи.
Лёгкий трёп снимал неизбежный мандраж. От щедро предложенного арсенала Тоари отказался, взял своё, проверенное. Нейрошокер, нож и всё тот же травматический пистолет.
- Ти, что думаешь?
- Эпидемия, техногенная авария, нападение пиратов, спешная эвакуация всего персонала по любой из этих причин,- чётко отбарабанила напарница и ухмыльнулась,- ну и сектор NB 387 - то есть любая, самая невообразимая, хрень.
- Возможно, та же, что и с пропавшим лайнером.
Ти неопределённо пожала плечами. Аргументов ни за, ни против этого предположения пока не было.
За двадцать минут стыковки и санобработки упаковались в облегчённые скафандры. Прогулочно-туристические. Работать в них не получится, зато весят меньше всех остальных и позволяют свободно двигаться.
Серебристо-серые и гибко-тревожные фигуры шагнули через "порог". Пахло как на любой крупной "жестянке в пустоте" - пылью, железом и потными носками. Необъятных размеров "приёмник" настораживал покоем и почти полной неподвижностью. Медленно тянулись ленты конвейера. Автоматический лифт поднимался вверх, замирал на несколько секунд и тяжко полз вниз, бесконечно повторяя цикл. Мигали лампочки свободных погрузчиков. Тирре поёжилась:
- Холодно. Градусов десять? Явно ниже протокольных восемнадцати.
- Да.
О безлюдье, не сговариваясь, промолчали. Даже на мелких базах-"буйках", где по штатному расписанию положено четыре человека, обязательно есть встречающий новоприбывшие суда. А уж на станции-трёхтысячнике круглосуточно и бесперебойно кипит работа.
Тихо пройтись по огромному помещению и осмотреться не получилось. В непривычной тишине - только гудели вентиляторы, и уныло поскрипывал грузовой подъёмник - стук подошв по металлическому полу разносился многократным эхом, выдавая их с головой, но при этом маскируя любые другие звуки.
Не спеша обогнули кар с прицепом, лабиринт из контейнеров (судя по маркировке - минеральные удобрения), за обесточенным дроидом наткнулись на трупы. Четверо мужчин в униформе разнорабочих центрального склада. Прозрачно-бледная кожа, на ресницах, вокруг ноздрей, на губах - иней. Тела скукожены, а руки и ноги подтянуты к груди. Ногти по цвету сливаются с мутно-синей тканью одежды.
- Они замёрзли насмерть,- Тоари вопросительно вскинул бровь, и Тирре пояснила:- Я с Эпсилон-прима. "Планета Буранов". Там такое часто случается.
Тоари присел на корточки и внимательно осмотрел мертвецов. Трупное окоченение вступило в свои права, суставы подавались с трудом, конечности застыли и почти не сдвигались.
- Ну, дырок и переломов я не вижу. Синюшные только... Может, отравились?
- А изморозь?
- Допустим, траванулись. Например, утечка какого-нибудь газа, потом сбой системы отопления...
- Тоари, мёртвые не дышат, и глаза у них на морозе не слезятся. На счёт газа ты, возможно, и прав - что-то их обездвижило, и они даже не пытались спастись. Но замерзали они ещё живыми. В смысле, когда похолодало, они были ещё живы, а когда потеплело, уже мертвы.
- И потеплело не так давно, иначе лёд растаял бы. Надо уходить из приёмника.
- Да ладно. В случае чего - бегом на корабль и ходу отсюда.
- Милая, если пустить понизу тяжёлый газ, до твоей лоханки добежать мы не успеем. Даже шлем можем не успеть защёлкнуть. И шлюз можно заблокировать. Замкнутое пространство - ловушка.
Бывший наёмник поднялся и пошёл к воротам, ведущим вглубь станции.
- Да вся база посреди вакуума - замкнутое пространство, - буркнула сзади девчонка.
- Хочешь - оставайся здесь. Насильно тащить не стану,- бросил он за спину.
Несколько торопливых шагов, и спутница поравнялась с ним, положила затянутую в герметичную перчатку ладонь на его запястье.
- Эй, не злись. Я же не спорю. Но если смотреть одним глазом - картинка будет плоская.
Несмотря на косноязычность, неуклюжее извинение-объяснение было, в общем, не лишено смысла. Если она будет во всём соглашаться с работодателем, то шансов выжить будет гораздо меньше. Уж лучше персональный адвокат дьявола в напарниках, чем всегда послушный подай-принеси.
- Принято. Ты права, но нам кровь из носу надо знать, что тут стряслось. Так что идём дальше. Только побыстрее.
Ти скользнула в сторону. Тоари кольнуло сожаление: а было бы здорово идти с девушкой об руку, и чтобы она, всегда такая самостоятельная, не возражала, а восторженно соглашалась с его словами. Мимолётное видение было таким заманчивым, что сразу захотелось сказать что-то шибко умное или совершить какой-нибудь эффектный героический поступок. Дурацкие мысли. А здесь и сейчас - попросту опасные. Сэнсей встряхнул головой, отгоняя навязчивое мальчишеское желание покрасоваться перед девочкой.
Путь к воротам перекрывала гора в полтора человеческих роста беспорядочно сваленной пустой тары. Картонные коробки, разорванный целлофан, гнутый пластик. То ли уборщики совсем обленились, то ли поток судов в последнюю смену был такой, что все с ног сбились на погрузке-выгрузке и на утилизацию покуда забили.
Обогнув кучу мусора, незваные гости остановились как вкопанные. Возможно, где-то по закоулкам и лежали ещё несколько тел, но большинство работников шлюзовой находилось перед ними.
Люди явно в панике бежали прочь от неведомой беды. До створок дверей оставалось меньше сотни метров, когда это нечто их настигло.
Чертополох осторожно обходила тела, где не получалось - аккуратно переступала. Наклонялась, рассматривала, несколько человек перевернула. Тоари не вмешивался. Так, боковым зрением отмечал, что с ней всё в порядке. Взгляд, ни на чём не задерживаясь надолго, блуждал по окружающим предметам. Напарница занята? Значит, безопасность обеспечивает он.
- Так,- веско произнесла угрюмая Ти, закончив осмотр,- Так. Либо ты угадал - быстродействующий парализующий газ, а затем медленная смерть от холода, либо температура упала почти мгновенно и всё, что они успели - это рефлекторно съёжиться, удерживая остатки тепла. Ещё у нескольких человек имеются мелкие травмы - у четверых отсутствуют пальцы на руках, причём у всех разные, у двоих не достаёт по уху. Разному. У одного не хватает правого глаза.
- Но смертельных повреждений нет?
- Нет. Это словно... Отщипнули по небольшому кусочку на трофеи.
Тоари вспомнил парочку идиотов, с которыми пришлось служить.
- Да нет. На память отрезали бы у каждого убитого. И брали бы у всех одну и ту же часть тела.
Тирре смерила его неожиданно тяжёлым неприязненным взглядом с головы до ног. Тоари не сразу понял, а когда дошло, чертыхнулся про себя.
- Я так не делал!
- Угу. Не ори,- старательно смотрела куда угодно, но только не на него.
Не поверила. "Ладно, отложим до возвращения".
Миновали ворота. По гулким коридорам со светло-зелёными стенами добрались до диспетчерской. Мигали символами срочных сообщений мониторы, но поголовно мёртвый персонал плевал на беспомощное недоумение машин. Тела выглядели точь-в-точь как предыдущие, и ворочать их не стали. Бывший наёмник обошёл круглый зал. Скрупулезно проверил, точно ли все мертвы, нет ли кого под столами, в шкафах, в маленькой уборной. Удостоверился, что ни свидетелей, ни засады здесь нет, и дал отмашку Ти. Пилот заняла место перед крайним экраном и вошла в историю последних суток. Открыла один, второй, третий подкаталог... Тренер взял чей-то вифон с ближайшей столешницы и начал листать переписку и снимки.
- Всё случилось часа два назад. Прибыли бы мы немного раньше - и нас бы накрыло.
- А что это было разобралась?
- Фиг его знает. Смотри: час пятьдесят семь минут назад прекратились исходящие команды. Ни один входящий запрос даже не открыт. Но ни до, ни после никаких сигналов об опасности или угрозе. Не было нападения извне. Нет упоминаний о бунте или диверсии на самой станции. Нет рапортов о поломках. Нет ничего о перепаде температур или изменениях в составе воздуха. Вообще ничего нет. Железяки ничего не заметили. Только все живые вдруг того...
Тоари отложил бесполезный гаджет.
- Здесь тоже пусто. А могли память почистить?
- Явных следов я не вижу. Чтобы так концы в воду спрятать, нужно явно больше двух часов. Или запустить заранее программу, которая в "час икс" сотрёт всё лишнее.
- Ты это выяснить сможешь?
- Если действительно был вирус, который так гладенько всё под свою задачу перекроил, то искать придётся не день и не два.
Тоари вздохнул:
- Идём в рубку. Авось там что-то интересное отыщем.
В рубке "растерянные" мониторы раз за разом взывали к людям. Сотни проблем требовали немедленного решения. Но мертвецы молчали и не спешили отдавать распоряжения.
Тирре пробежалась глазами по трупам:
- А тут у каждого чего-то да не хватает. Интересно, почему в шлюзовой лишь у некоторых дефекты?
- У всех.
Напарники подскочили от неожиданности и повернулись на голос. "Старею" - с неудовольствием посетовал сэнсей, целясь в левый зрачок незнакомцу.
На столе голографических проекций - тончайшая аппаратура, даже дышать на неё не моги, чтобы не сбить настройки - восседал удивительный уродец. Когда-то давным-давно кто-то отрезал - отгрыз? - ему губы и уши, и пальцы на ногах. Изрезал лицо и тело, и не подпускал к нему врачей. Глубокие, судя по всему, раны заживали самостоятельно вкривь и вкось, месивом шрамов стягивая кожу. Худой, как скелет, искромсанный человек безмятежно отдыхал посреди выморочной базы. Мужчина не смущался ни внешности своей, ни нелепой одежды - грязной ветхой тряпки намотанной вокруг бёдер.
- Он у всех взял по чуть-чуть. Просто у некоторых брал с нутра, вот и не видно.
Речь получалась слегка невнятной. Как ни старался, дурныш пришепётывал и глотал окончания.
- Но покровы целы. Как брал?
Пока Тоари таращился на чуднОго собеседника, Ти врубилась в диалог.
- Ну, он - такой. Может, если захочет.
- Ага. А кто он?
Тут калека глубоко задумался. А чуть погодя принялся рассуждать вслух:
- Он - не бог. Это точно. И явно не человек. Похоже, раньше он был духом. Но теперь он нахватал себе плоти. Не бог, не человек, не дух... Думаю, он - зверь. Ага?
- Ага,- уныло кивнула Чертополох и покосилась на Тоари. Тот на секунду сомкнул веки, соглашаясь с её выводом: "С ума сошёл бедолага".
- Как он выглядит?- в надежде выяснить хоть что-то вменяемое спросил тренер.
- Как сель из костей и мяса.
Тоари представил и зарёкся допрашивать безумцев. Толку нет, а тошнить ещё долго будет.