Аннотация: Группа свитов проводит ритуал призыва духа.
Глава 4
Парк культуры и отдыха - один из многочисленных парков Москвы, зелень которых охраняется государством. Одна извилистая асфальтированная дорога пересекает его для проезда патрульных машин и экскурсионных микроавтобусов. Множество лесных тропинок для любителей пробежек на свежем воздухе и велосипедистов, а также мам с колясками. Небольшой пруд, местами вокруг него красивые мостики, построенные ещё в прошлом веке. Раньше в пруд впадали ныне пересохшие ручьи, и у мостиков, кроме декоративного, было ещё и функциональное назначение.
И, конечно, жарким летом в таких парках обязательно стоят холодильники с мороженным и напитками, которые продаёт какая-нибудь миловидная женщина, по ценам, несколько превышающим магазинные. И этот парк не исключение.
В это буднее утро народу в парке очень немного, потому никто не замечает, как перед глазами продавщицы появляется белый лист бумаги, свёрнутый несколько раз. Продавщица быстро хватает его, прячет под стол, и на всякий случай оглядывается по сторонам. Ближайшие люди метрах в двухстах рассматривают стенд со схемой парка и, естественно, ничего необычного не замечают.
Только взяв письмо в руку, даже не открывая его, она уже знает, от кого оно. Разворачивает лист, читает три предложения и в тот же момент исчезает, чтобы появиться на вокзале в уборной. Перемещаться на очень большие расстояния небезопасно и не экономно с точки зрения затрат сил, и свитта решает отправиться на поезде. Тут же в уборной она оставляет халат и фартук, неотъемлемые атрибуты рабочей формы, но ненужные в дороге. Свитта даже не вспоминает о холодильнике, брошенном в парке. Такие мелочи бытия её в данный момент не волнуют. Девушка напрямую идёт к кассе за билетом до Бреста. Автор письма живёт в Польше, но от этого белорусского города добраться туда проще, чем от крупных городов того государства. Уборщица, а по совместительству контролёр, на выходе из туалета провожает свитту подозрительным взглядом. Работница не помнит, чтобы эта посетительница оплачивала вход, и это вызывает беспокойство.
Свитта приобретает плацкартный билет - других уже нет - и спешит в поезд, который должен выехать через десять минут. Она не идёт, а буквально летит, предвкушая встречу с Пантелеем.
Поезд. Верхняя полка. Три соседки: мама с двумя дочерьми. На боковых местах пара студентов, возвращающихся из экскурсионного отдыха в Москве. Простые люди со своими проблемами, мыслями, делами. Их всех на половину суток объединяет этот поезд. А по приезду они снова вернутся к своей обычной жизни и, скорей всего, больше никогда не встретятся. Поезд едет ночь и прибывает к пункту назначения рано утром. Люди, как водится в дороге, достают запасы еды, знакомятся, общаются. Затем расправляют постели на полках и многие засыпают. Свитта не горит желанием заводить новые знакомства или даже просто общаться, хотя вежливая семья её и к столу приглашает. Девушка извиняется и отказывается. Все её мысли очень далеко отсюда. За четырнадцать часов она не смыкает глаз, лежит на своей второй полке, бездумно смотря на третью, до мельчайших деталей представляя себе грядущую встречу.
Когда до Бреста остаётся не более получаса, она вспоминает про письмо, достаёт его из кармана, ещё раз перечитывает. 'Вызывать духа... что ты опять задумал?' − сомневается она. Читая письмо первый раз, она увидела только слово 'Приезжай'. Теперь же и остальные слова несут смысл.
Поезд прибывает на станцию. Пассажиры, уставшие, толкаясь, двигаются к выходу. Не желая стоять в длинной очереди из людей, свитта сразу перемещается в Польшу, в первую попавшуюся деревню после границы.
− А куда делась девушка с верхней полки? − интересуется младшая дочь.
− Наверное, раньше вышла. Она же без вещей, кажется, была, − предполагает мать.
Свитта этого диалога уже не слышит. Деревня, где она оказалась, находится в паре километров от нужного ей посёлка. Это расстояние она решает пройти пешком, заодно ещё раз продумать все детали встречи. Солнце уже высоко, потому духов она не опасается.
Наконец, посёлок показывается после очередного поворота дороги. Свитта уже видит его дом. Сердце замирает. Свитта и без адреса знает, где он живёт, просто чувствовует. Ни во дворе, ни на балконе его нет. Девушка подходит к калитке и открывает её. 'Не заперто, ждёт...' − приходит приятная мысль. Она подходит к красивому двухэтажному домику и решает зайти самым обычным способом - через дверь. Свитта вежливо стучит, затем от нетерпения звонит.
− Открыто! − слышится из дома.
Она поворачивает ручку, дверь поддаётся и открывается внутрь. Из комнаты перед ней выглядывает он. На несколько секунд повисает неловкое молчание. Они смотрят друг на друга и не могут оторваться.
− Рад, что ты пришла.
− Рада, что пригласил. А кто третий? − интересуется она, отмечая, что их пока двое.
− Третьего ты не знаешь.
− А человека уже нашёл?
− Да.
− Уверен, что он справится?
− Она, − мягко поправляет Пантелей.
− Письма у тебя очень подробные, − замечает свитта, протягивая ему его же письмо.
На оборотной стороне стоит её имя - Аделина. Внутри три предложения.
− Не умею писать письма длинно и красиво...
− Я помню...
Они так и стоят: она на пороге, а он выглядывает из комнаты. За её спиной стучат в дверь. Пантелей, наконец, встаёт и выходит в коридор, чтобы встретить нового посетителя. Аделина отходит в сторону, чтобы не мешать; дальше её пока не приглашали. Дверь открывается. В дом входит десятилетняя девочка и вежливо здоровается с Пантелеем. Она замечает свитту и также здоровается с ней. Пантелей коротко поясняет девочке, где её комната, и обещает занести её чемодан попозже. Девочка уходит куда-то вглубь дома.
− Это тот самый человек, − поясняет свит на вопросительный взгляд девушки.
− Ребёнок? − не верит она, − ты используешь человеческого ребёнка? А где же её родители?
− Да, ребёнок, но очень сильный, легко победивший духа однажды. Я её не использую. Я предложил, и она согласилась. Это дочь моего соседа из дома напротив. Он с женой уехал в отпуск, экстрим тур на островах. Естественно, малолетнюю дочь они с собой не взяли, и я вызвался им помочь и присмотреть за ней. У нас есть время всё ей пояснить и подготовиться.
− Это как-то неправильно, − с сомнением говорит Аделина.
− Зато безопасно. Победа над духом однажды почти даёт иммунитет на будущее. Я уверен в этой девочке.
Свитта, которая всю дорогу представляла эту встречу, осознаёт, как много изменилось. Такого она и вообразить себе не могла. Романтические надежды, которые проснулись, когда она прочитала слово 'Приезжай', очень быстро испаряются. Реальность как всегда готовит множество сюрпризов даже там, где казалось, что ничего нового произойти не может.
− Ты проходи, − приглашает свит после небольшой паузы.
− Эмм, куда? − на всякий случай уточняет она.
− Ну, в дом. А то мы что-то на пороге встали...
− Спасибо, − Аделина разувается и проходит прямо, где находилась комната, которую она назвала бы гостиной.
Пантелей берёт чемодан ребёнка и несёт к ней в комнату на второй этаж.
Третий свит прибывает к вечеру. Вид у него злой и потрепанный. Он появляется посреди небольшой столовой как раз над плитой. Хорошо, что её давно выключили, и она успела остыть. Свиты к еде относятся равнодушно, но для девочки необходимо создавать нормальную человеческую обстановку. Аделина хотела приготовить ужин, включила электроплиту и обнаружила пустой холодильник. Пришлось плиту выключить и заказывать еду в ближайшем ресторане. Все собираются за столом. Пантелей ест спокойно и неторопливо; Аделина поковырялась вилкой в тарелке и задумчиво смотрит в окно. Одна малышка ест с аппетитом, так как про то, что ребёнка надо кормить, свиты вспомнили только к вечеру. Весь день вежливая девочка тихо просидела в комнате, смиряясь с мыслью о долговременном отпуске родителей. Внезапному появлению на кухне свита девочка нисколько не удивляется.
− Добрый вечер, − вежливо произносит она и возвращается к еде.
− И тебе того же, человечек, − отзывается заросший пышной бородой мужчина, спрыгивая на пол. − Здорово, Паныч! − он замечает хозяина дома.
Пантелей пожимает другу руку. Он давно заметил, что среди людей принято обращаться друг к другу либо вежливо по фамилии, где-то по имени или ещё и отчеству. Свиты же не задумываются о том, как кого называть, а чаще не обращаются никак. Для больших расстояний есть письма. Русские свиты, особенно из небольших деревень, где все друг друга знают, приобрели человеческую привычку не только обращаться, активно используя имена, но и коверкать имена на привычный для себя лад. Таким образом, Пантелей стал у друга Панычем. Сам же гость предпочитает, чтобы его называли Док.
− Почему ты не говорил, что завёл семью? − в шутку обижается Док.
− Это не семья. Собираю тех, кому могу доверять.
Док на минуту покидает столовую; возвращается он уже со стулом и втискивается между свитами. Ребёнок продолжает есть, как ни в чём не бывало.
− Не думай, что я настаиваю, просто для информации, вы та самая девушка, с которой этот учёный прожил двадцать лет? − не интересуясь едой, говорит свит, обращаясь к свитте.
− Да, − возвращается к реальности она.
− И как вы продержались?! − искренне восхищается он. − Я вот не вынес этого зануду и недели, когда он как-то заскочил ко мне проездом... − хохочет Док.
− А почему? − неожиданно спрашивает девочка, её тарелка уже пуста.
− Тебе, человечек, этого пока не понять... − протягивает Док.
Когда становится ясно, что еда уже никого не интересует, свиты переходят в гостиную. Девочку отправляют спать.
− Ну, теперь рассказывай, что задумал? − начинает Док, располагаясь в кресле.
Аделина занимает соседнее кресло. Пантелей садится на диван напротив.
− Да, мне тоже интересно, − поддерживает его свитта.
− Есть дух...
− И не один. - Шутит Док.
− Есть конкретный один дух, которого я видел. Деадамия. Кроме всего прочего, она совершила убийство человека. Именно её победила эта десятилетняя девочка, но изгнать я не успел. Уверен, и без меня её когда-нибудь изгнали бы, тем более, дух, мягко говоря, бестолковый и неопытный. Но у меня к ней есть вопросы, без ответов на которые исследование будет неполным.
− Так ты собираешься её поймать и не изгонять? − уточняет Док.
Свитта сидит пока молча.
− Для начала поймать. Я знаю, как пленить духов, чтобы их никто не нашёл, но они были бы здесь, в моём доме. Новый, усовершенствованный щит. Его создание требует очень много сил, но оно того стоит. Щит не рассеется, пока я этого не захочу. На духе уже опробовал. Ждать, пока та вернётся с десятком духов, смысла не вижу, потому хочу призвать её. Вы поможете? − в его голосе скользит беспокойство, но он мысленно отбрасывает его.
Сомнения никогда не будут фундаментом настоящей дружбы. Только доверие, как у людей, так и у свитов.
− Помогу, − сразу же соглашается Аделина.
− Не вопрос, Паныч, − улыбается Док. − Ты же знаешь, я с тобой, даже если ты пойдёшь к духам наставлять их на путь истинный.
Она боится, и с каждым утром страх становится сильнее. Она боится и не знает, что делать. Напарника изгнал свит, а она чудом спасшаяся, умудрилась поссориться с наставником. Уже второй день начинается, а она всё ходит по ресторанчику со шваброй, изображая из себя уборщицу и питаясь лёгкими страхами посетителей. Вот этот абитуриент завтракает перед экзаменом в ВУЗ, боится, что не всё помнит. А вон та девушка в углу боится провалиться на собеседовании, первом в её жизни.
Никаких затрат сил, только восстановление. Если бы рядом оказался дух смелости, он бы сразу почувствовал страх Деадамии. Но здесь на окраине Красноярска в забегаловке духи не появлялись.
А боится она призыва. Дея знает, что если духа не изгнали при первой встрече со свитами, и свит пережил эту встречу, то он может призвать духа, чтобы закончить дело. Об этом она не задумывалась после первого нападения на свита, но после второго, вспомнила, что противники имеют такую возможность.
Что делать? Как этого избежать? Она этого не знает. Есть, конечно, глупые идеи, вроде мысли набрать пару десятков духов и зачистить посёлок вместе с тем свитом и возможными свидетелями. Но, во-первых, никто не знает, сколько свитов ждут её, а, во-вторых, ни один дух в здравом уме на такое не согласится - слишком сильно развит инстинкт самосохранения. Тем более, слухи о провалах духов распространяются очень быстро. Правда чаще бывало, что пропавшему духу уже неинтересны слухи о нём. Но Дея выжила, и теперь все знают, что она потеряла напарника, и, соответственно, идею напасть на свита приписывают ей. Репутация испорчена. Дух страха достаточно сильный среди духов на долгие годы совсем один, пока мир не потрясут новые провалы или не появятся новые духи.
Деадамия знает, что если её призовут, то не прийти она вряд ли сможет. А если придёт, то вряд ли когда-нибудь уйдёт. Но когда будет призыв, ей, конечно, никто не сообщает.
На седьмое утро после побега случается то, чего она боялась. Хорошо обученная девочка очень быстро загоняет духа в щит, заранее подготовленный. Оказавшись в щите, Дея рефлекторно материализуется и спокойно поворачивается к свитам. Страх за неделю притупился, и теперь она принимает происходящее, как данность.
'Три свита. Этот Пантелей, этих вообще первый раз вижу, и тот самый бесстрашный ребёнок', − обводя их взглядом, думает Деадамия.
− Ну и чего вы ждёте? Приступ жалости? Или поиздеваться решили? − не выдерживает она.
Свиты изучающе смотрят на неё: учёный, любопытная и авантюрист. Девочка сидит на стуле и с интересом наблюдает.
− И это тот самый бестолковый дух? − после некоторого молчания уточняет Док, приближаясь к шарообразному щиту и рассматривая Деадамию.
− Да, это она, − отвечает Пантелей, оставаясь в отдалении.
Он раздумывает, как заставить духа ответить на интересующие его вопросы и при этом не дать шанса сбежать. Аделина думает о том же и в душе восхищается изобретательностью Пантелея. Щит имеет идеальную шарообразную форму, непроницаем для способностей духов и для них самих. И главное достоинство нового щита: возможность перемещать его с места на место.
Наконец, решившись, Пантелей подходит к щиту и внимательно смотрит на пленного духа. Та уже сидит на дне шара, скрестив ноги, опираясь локтями в колени, соединив ладони и положив сверху подбородок, как йога с лицом крайне равнодушным, выжидательным. Щит пробить не пытается, знает уже, что это бессмысленная затея. Страха тоже нет, явно устала бояться. Когда Пан приближается, Дея поднимает на него взгляд серых глаз.
− Я хочу знать, зачем ты напала на меня?
Деадамия разворачивается вокруг своей оси, чтобы оказаться к ним спиной.
− Веришь, что она заговорит? − хмыкает Док, легко толкнув шар.
Дея кувыркается и падает, но сразу же вскакивает и бросает на свита неприязненный взгляд.
− Говорить ты явно умеешь, так ведь Деадамия? − опять пытается Пантелей.
Дух больше не отворачивается, следя за Доком, но и отвечать не торопится.
− Неразговорчивая особа, − заметила Аделина. − Может, изгнать её и не мучиться? Поймаем более разговорчивого духа...
− Из последних нападавших, только она осталась в этом мире. Посидит, подумает, не заговорит - изгоним. - Решает учёный.
− Даже если заговорю, всё равно ведь изгоните. Не вижу разницы, − влезает в разговор Деадамия.
− Хотя зачем изгонять... Вы хоть раз наблюдали духа в заточении? Есть прекрасный шанс, − вдруг предлагает Аделина.
Док одобрительно кивает, поддерживая идею соратницы, и Пантелей не видит смысла спорить:
− Ладно, понаблюдаем.
Деадамия, не ожидавшая такого поворота (она-то уже смирилась с изгнанием), переводит взгляд с одного свита на другого. Духам, как ей было известно, не приходило в голову поймать свита, запереть в клетку и понаблюдать. Забывшись, она пытается исчезнуть и грустно сползает по внутренней поверхности шара в том месте, куда выбрала направление.
− Ты разве не знаешь, что щит непроницаем для духов? − с искренним сочувствием интересуется Аделина.
Дея молчит, устраиваясь поудобнее.
− Ладно, на сегодня хватит. Шарик спустим в подвал, чтобы не привлекать лишнего внимания. Будем надеяться, что ночь пройдёт спокойно. Можно тебя попросить? − говорит Пантелей, поворачиваясь к Доку.
− Не вопрос, буду на страже. Я уже понял, что у вас тут беспокойные, но не разговорчивые духи.
− Спасибо.
− Ну, я тогда накормлю ребёнка, а то вы совсем о ней забываете, − говорит свитта и отправляется на кухню.
− Человечек, прости, работа, − извиняется Док, легко спрыгивая с балкона.
Девочка предпочитает пойти в дом. Привыкшая к четырёхразовому питанию, она, попав в компанию свитов, реагирует на слово 'еда' с большим энтузиазмом. Не так часто слышит его. Но она не огорчается, слишком интересно всё происходящее.
− Ты сама пойдёшь или помочь? Шит, в отличие от тебя, нематериальный, − обращается к духу Пантелей, когда остальные разошлись.
− Куда?
− За мной. Шар не может покинуть пределы дома, потому поаккуратнее на лестницах и в подвале. Там ты некоторое время поживёшь.
Деадамия поначалу удивляется такому количеству заботы, но быстро понимает, что для свита она является хрупким научным экспериментом, который в любой момент можно прервать, изгнав её. Но, очевидно, Пантелею очень не хочется начинать всё сначала, оттуда и забота.
Дея входит в комнату через балконную дверь и направляется вниз по лестнице, следуя за свитом. Затем ещё ниже, в подвал. К её удивлению помещение совершенно пустое. По размеру туда могут поместиться четыре таких шарика.
− Каждая попытка нарушить границу этого дома будет доставлять тебе некоторые неудобства. Шар будет уменьшаться в радиусе на десять процентов от начального. Так что очень не советую пытаться сбежать. - На этих словах свит оставляет её одну.