под.ред. Бланк Эль : другие произведения.

Романтика космоимперии. Неуловимое счастье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Империя Объединённых территорий - это космический мир со своей историей, устоями и географией. Располагается на внешнем рукаве нашей Галактики (ветвь Киля-Стрельца), протяженность границ около сорока световых лeт.
    На планетах ста двадцати шести звёздных систем живут и влюбляются, ссорятся и мирятся, пиратствуют и сотрудничают, завоёвывают планеты и усмиряют диких животных, строят города и налаживают контакты империане разных рас: ториане, ийтицроанцы, рогране, исгреане, тарсапы, ипериане, милнариане, идарианцы, шенориане, цессяне и многие-многие другие!
    В сборник вошли рассказы:
    Эль Бланк. Неуловимое счастье, Ольга Копылова. Карнавал для фаворитки ,
    Алёна Медведева. Мой невероятный мужчина , Марина Маркелова. Существо,
    Дан Линг. Под пологом леса, Наталья Оско. Ториане. Фатум, Ирина Ведуница. Ива серебристая
обложка [А.С. Дубинина]    УДК 821.161.1-3   84(2Рос=Рус)6-44
     Р69
  под.ред.Эль Бланк
  РОМАНТИКА КОСМОИМПЕРИИ. НЕУЛОВИМОЕ СЧАСТЬЕ :
  сборник рассказов. -
  СПб. : "Реноме", 2019. - 336 с., с ил.
  ISBN 978-5-00125-064-7
  Литературно-художественное издание
  Ограничение по возрасту: 16+
  Технический редактор, оригинал-макет А.Б.Левкина
  Дизайн обложки и иллюстрации А.С.Дубинина
  Художественное оформление Э.А.Белоусова
  Редактор Н.Е.Лебедева, корректор Л.А.Торопова
  Подписано в печать 30.10.2018. Формат 60 × 88 1/16.
  Усл. печ. л. 20,5. Тираж 1000 экз.
  Печать офсетная. Заказ 270Р.
    Романтика космоимперии. Неуловимое счастье
    Сборник рассказов
    
    СОДЕРЖАНИЕ
   - - - - - - - - - - -
   Эль Бланк. Неуловимое счастье - полностью
   Ольга Копылова. Карнавал для фаворитки - полностью
   Алёна Медведева. Мой невероятный мужчина - ознакомительный фрагмент
   Марина Маркелова. Существо - ознакомительный фрагмент
   Дан Линг. Под пологом леса - полностью
   Наталья Оско. Ториане. Фатум - ознакомительный фрагмент
   Ирина Ведуница. Ива серебристая - ознакмительный фрагмент
    На СИ размещены полные тексты или ознакомительные фрагменты рассказов, в зависимости от разрешения авторов.
Полный текст можно приобрести на бумаге:
твёрдый переплёт, ламинированная обложка, белая бумага, офсет.
Экземпляры с автографом по цене издательства:
узнать подробности

   Эль Бланк
   Неуловимое счастье
  
   О, счастье, мимолётное и вечное,
   Порою соткано мечтой беспечною.
   Когда не ждёшь, приходит неизбежное,
   И начинает бой за сердце нежное...
  
   Идя на поводу приятной мелодии, наполняющей комнату, я тихо напеваю себе под нос. Ещё и пританцовываю, насколько это возможно, конечно, с учётом длинного платья в пол и того, чем я занята. А занята я развитием расовых способностей. Пальцы неспешно движутся, выписывая над лиастром причудливые узоры. Тонкие фиолетовые веточки парящего в метре от пола растения, подчиняясь моим желаниям, послушно изгибаются и изящно сплетаются между собой. Бледно-зелёные и совсем тёмные синие листики разворачиваются, формируя эффектную мозаику. Красиво...
   Не удерживаюсь и бросаю взгляд в зеркало, отражающее внутреннее убранство классной комнаты, несколько менее яркое и вычурное, нежели другие залы дворца, но даже несмотря на это картинка получается прелестная.
   Миниатюрная девчушка в бледно-розовом платье на фоне лазурных стен. Фиолетовые кончики белых волос спиралями обрамляют миловидное личико. Сиреневые глаза смотрят весело и лукаво. Это я, ясное дело. А вот парящее рядом со мной растение -- это моя работа. И за тем, как я её выполняю, внимательно следит сидящая чуть в стороне пожилая рогранка в строгом, практически чёрном платье. Моя наставница.
   Лиричные отзвуки иперианской музыки стихают, сменяясь иным, более динамичным цессянским ритмом, и я перестаю петь. Возвращаюсь взглядом к своему занятию и задумываюсь.
   Родившиеся стихи -- не пустой набор слов. Это мысли, которые терзают меня вот уже неделю. Почему? Да потому, что всё ближе тот день, когда мне придётся делать выбор. Ведь я -- наследница империи. И у меня пятнадцатилетие на носу! То есть встреча с потенциальными женихами. А от того, кого из них я выберу, зависит не только процветание и стабильность Объединённых территорий, но и моё будущее семейное счастье.
   И вот вроде всё мне понятно, и морально я к этому готова, и свою ответственность перед империей осознаю в полной мере, но... Но будет ли это счастьем в истинном смысле этого слова? Почувствует ли избранник ко мне ответную симпатию или просто примет неизбежное, потому что им движет всего лишь долг и желание занять пост императора?
   Листочки под моими пальцами исчезают, и я неожиданно для самой себя приседаю, чтобы поймать падающий цветок.
   Дихол! Разволновалась! Потеряла концентрацию! И перестала следить за тем, что делаю. Хорошо хоть рефлексы сработали -- горшок не разбила и цветок пересаживать не придётся. Как всё же удачно иметь столько способностей сразу!
   -- Что случилось? -- спохватывается наставница, реагируя на мои суматошные движения.
   -- Я задумалась, -- вздыхаю, поднимаясь на ноги. -- Дагрена, а что такое счастье? -- интересуюсь, устраивая растение на подоконнике. Пусть отдохнёт. Лиастры очень обидчивы и не выносят резких движений, так что этот экземпляр теперь сутки будет привередничать и расти неправильно.
   -- Счастье?.. -- теряется наставница, не понимая, почему я вдруг этим заинтересовалась. -- Оно бывает очень разным. Я не дам вам точного ответа на этот вопрос.
   -- А кто даст? -- не сдаюсь я, разворачиваясь к ней. -- Мне очень нужно!
   Умоляюще складываю ладони на груди. Знаю, Дагрена не устоит. Она всегда идёт мне навстречу, если я так на неё смотрю.
   -- Ох, Лайлина, вы сами не понимаете, о чём просите... -- Рогранка вздыхает и всё же предсказуемо сдаётся: -- Давайте мы так поступим. Я подберу и принесу вам записи из императорской библиотеки.
   -- Хроники? -- Моё воодушевление стремительно падает. Разве можно что-то узнать о счастье в исторических архивах? Там наверняка только даты и факты.
   -- Нет, -- загадочно улыбается наставница. -- Я говорю не про мемуары, а про воспоминания очевидцев, можно сказать, обывателей, свидетелей происходивших событий. Их не так много, и качественные записи очень редки, особенно среди старых экземпляров. А они на самом деле разные. Есть датированные едва ли не основанием империи, есть более близкие к нашему времени. Но они для вас сейчас то, что нужно.
   -- Там найдётся ответ? -- потребовала я определённости.
   -- Нет, но в них вы непременно отыщете то, что поможет вам самой ответить на свой вопрос.
   Искать самой? Хм... Это, разумеется, не так удобно, как получать готовую информацию, но... Но ведь мама не раз мне говорила, что мозг лучше принимает и не отторгает только те выводы, до которых доходит сам. А это значит... Будем их делать! Анализировать! Логически мыслить! Ведь этому-то я научилась?!
   Мне теперь настолько не терпится получить обещанное, что я с трудом себя сдерживаю. Однако, когда утром следующего дня на столе в классной комнате обнаруживаю россыпь таблеток-накопителей в герметичных упаковках, теряюсь. Это называется "немного"?! Да я за год столько не пересмотрю! То ли наставница переоценила мои возможности, то ли недооценила количество имеющегося у меня времени. Впрочем, о последнем я как раз ей не сказала, так что... Так что, вперед, Лайлина, штурмуй то, что тебе досталось.
   Решительно берусь за дело, превращая хаотичную горку в ровный слой, закрывший синий глянец столешницы. Ну и с какого начать? Растерянно скольжу взглядом по шершавым серым поверхностям, различающимся только выбитыми на них символами. Взгляд цепляется за дату на одном из носителей и других уже не видит, потому что...
   1500 год! Это же Карнавал в честь основания империи! Самый яркий праздник, так много значащий для каждого жителя Объединённых территорий! Символизирующий мир и единение всех планет! Кстати, до следующего пятисотлетия ещё триста лет... Любопытно, что же такого необычного было в воспоминаниях неизвестного мне империанина, раз именно эту запись решили сохранить?
   Уже не раздумывая, подключаю инфонакопитель к вильюреру. Удобнее устраиваюсь в кресле и жду, пока программа сформирует голопроекцию.
  
   ***
   Ольга Копылова
   Карнавал для фаворитки
  
   "Празднование завершения третьего пятисотлетия образования Империи Объединённых территорий начнётся с небывалой пышностью и размахом! Устроители Карнавала планируют превзойти самих себя и удивить гостей. Вам уже любопытно? Придётся набраться терпения, обо всём узнаете на празднике. А пока программа проведения -- сюрприз! Спешите попасть на Лореп, и вы не будете разочарованы!" -- бодро вещает голос диктора, комментируя панорамы красочного Лорепа, мелькающие на голоэкране.
   Выключаю я назойливую рекламу с раздражением. Легко сказать: "Спешите попасть", письмо, которое я получила только что, говорит об обратном.
   "Олита, ты остаёшься на Исгре. Ретим".
   Моему возмущению нет предела. Наверняка все гости-мужчины будут со своими жёнами и фаворитками! Почему же меня не берут?! Чем я хуже? На глаза наворачиваются слёзы. Появиться на праздновании я не могу -- у меня ни средств на перелёт нет, ни пригласительного. Да и неприлично это!
   Совершенно расстроенная, почти не думая, хватаюсь за вильюрер, чтобы написать: "Как ты мог так поступить?! У меня были такие планы! Почему?"
   Не успеваю отвернуться, а уже приходит ответ: "Буду занят. Прости".
   Прости?! И всё?! Занят он! Чем, спрашивается? Ах, о чём я?! Разумеется, будет присматривать за своей неугомонной сестрой. И, разумеется, одного брата для этого недостаточно! Обязательно второй нужен! А может... Холодок нехорошего предчувствия прошёлся по телу. Может, Ретим решил погулять на стороне и найти неофициальную любовницу? Может, он жалеет, что предложил мне официальный статус фаворитки?
   От ужасающих мыслей подгибаются ноги, и я оседаю на пол, размазывая слёзы по щекам. Для меня это невыносимо. Всхлипнув, протягиваю руку к экрану, который снова засветился, показывая мне поступившее письмо:
   "Олита! Мы едем вместе?"
   Подруга. Алеана -- та ещё сплетница. Но сплетница везучая, она как раз попадёт на Карнавал. Именно поэтому нельзя, чтобы она видела моё состояние.
   "Нет. Он будет один. Я остаюсь на Исгре". -- Печатаю быстро, так и не включив видео. Обойдёмся сообщениями.
   "Жаль". -- Пауза, словно подруга размышляет о причинах моей неразговорчивости. И наконец: -- "Я пришлю тебе голографии".
   На том и расстаёмся. А я ещё долго мучаюсь в сомнениях, но всё-таки решаю, что глупо оставаться в четырёх стенах и лишать себя праздника. Тем более соответствующий случаю наряд готов и ждёт своего часа. Элегантное платье из атласа традиционного для исгреан коричневого цвета. Вот только, достав его из гардероба, я вновь ударяюсь в слёзы -- оно идеально сочеталось бы с мундиром несостоявшегося кавалера!
  
   ***
  
   Сижу я на полу... не знаю сколько. Совершенно теряю счёт времени. Спохватываюсь, когда понимаю -- слёзы закончились. То есть на сегодня всё, и длительная истерика отменяется. В голове теперь крутится весьма провокационная мысль -- если одни планы полетели в бездну, значит, нужно придумать другие.
   Преисполненная оптимизма, я тем не менее поднимаюсь с жёсткого пола, сопровождая свои действия раздражённым: "Дихол".
   Вот надо же было мне упасть там, где нет мягкого ковра! Нет бы на что-то более комфортное, уютное приземлилась... Ну хотя бы на небольшой диванчик в гостиной.
   Я не только думаю, но и действую, исправляя содеянное моим не слишком разумным организмом, находящимся под влиянием гормонов. То есть именно туда и перемещаюсь. На диван. А ещё ухитряюсь по пути прихватить с собой вильюрер, небрежно мной брошенный в стрессе. Посмотрим...
   Экран вновь оживает. "Внимание! Пропущенное напоминание о событии! Встреча с фиссой Лиграной через час. Отменить? Да? Нет?"
   Точно! А я и забыла совсем... Впрочем, чему тут удивляться?!
   Скольжу пальцем по символу отмены -- меньше всего мне сейчас нужны свидетели. Однако же коварная техника выдаёт новое сообщение: "Ошибка. Отмена невозможна. Срок принятия решения истёк. Новое напоминание. Встреча с фиссой Лиграной через полчаса".
   Как это через полчаса? Ой... Я, конечно, хотела привести себя в адекватное состояние, но не настолько же быстро. На кого я сейчас похожа?! Уж точно не на приличную фиссу. Наверняка лицо опухшее и глаза покраснели... Срочно умываться!
   Зеркало в ванной комнате подтверждает мои худшие опасения, и я почти всё имеющееся время трачу на контрастный душ лица. Я бы с удовольствием приняла его полностью, но увы. Нет для этого возможностей.
   Ну вот, совсем другое дело! Теперь из глубин отражающего слоя, нанесённого на основное покрытие стены, на меня смотрит уверенная в себе, симпатичная девушка. Темноволосая, с чуть заметно вздёрнутым носиком и капризным изгибом губ. Правда, взгляд грустный. Но в остальном я смотрюсь неплохо. А выглядеть ещё лучше мне не позволяет измятое от сидения на полу платье!
   Нервным движением пытаюсь разгладить складки и, оставив бессмысленное занятие, бросаю взгляд на вильюрер. Сколько там до прихода гостьи? Десять минут? Успею переодеться. Если потороплюсь, конечно.
   В спешке возвращаюсь в комнату, распахиваю дверцы гардероба и сдёргиваю с вешалки первый попавшийся под руку наряд. А потом не менее живо стаскиваю с себя прежний, путаясь в объёмной юбке и лентах.
   Ух! Пожалуй, я с такой скоростью не переодевалась лет пять! С тех самых пор, как Ретим признал за мной официальный статус.
   Ну вот. Всё. Я готова к встрече.
  
   ***
  
   -- Олита!
   Едва я успеваю среагировать на стук и раскрыть проём, раздаётся воодушевлённый голос моей бывшей наставницы. А потом и сама она появляется. Настолько привычная и непосредственная, что я напрочь забываю о том, что полчаса назад никого не хотела видеть. У меня с ней с детства сложились хорошие отношения, и мы до сих пор общаемся, несмотря на то, что я уже давным-давно взрослая и со статусом.
   -- Ты выглядишь расстроенной. -- Осторожно обняв за плечи, словно я хрупкая статуэтка, Лиграна рассматривает моё лицо, и её тёмные брови удивлённо ползут вверх. -- В чём дело? Случилось что-то? Серьёзное или опять все твои любимые платья не поместились в один контейнер? Учти, за перевес багажа придётся доплачивать, и немало.
   -- Никакого перевеса. На этот раз поместились.
   Я невольно улыбаюсь. Кажется, она всегда при каждом удобном случае будет напоминать мне о моей беспечности в юности.
   После этих слов фисса заметно успокаивается. Правда, ненадолго. Уже через секунду придирчиво осматривает мой наряд, непредназначенный для путешествия, и восклицает:
   -- А ты сама почему не собралась? Ведь не успеешь в космопорт вовремя. Не стоит испытывать терпение Ретима. Смотри, если опоздаешь, он тебя ждать не станет! Давай я помогу!
   Отпустив меня, она решительно шагает в соседнюю комнату, где находится гардеробная, и распахивает дверцы шкафа. Сначала лихорадочно сдвигает наряды, отыскивая нужный, а когда, не обнаружив искомого, опускает взгляд, то замечает брошенное на контейнер с багажом скомканное платье. То самое, в котором я должна была ехать.
   Наставница замирает, оборачивается, и в её глазах я вижу столько тревоги и недоумения, что молчать уже не в состоянии.
   -- Меня никто не ждёт.
   -- Как? -- потрясённо выдыхает Лиграна, оседая вниз, а я спешно бросаюсь к ней, чтобы поддержать и отвести к дивану.
   -- Вот так, -- вздыхаю, когда фисса наконец приходит в себя. -- Моя поездка на Лореп не состоится. Ретим проведёт Карнавал без меня.
   -- Он сказал, что хочет от тебя отказаться? -- мгновенно нахмуривается наставница. Не нравится ей поведение принца.
   -- Нет. Только то, что едет один.
   -- Ох... -- с нескрываемым облегчением выдыхает Лиграна. -- Милая, поверь мне, если это так, то проблема несерьёзна. И уж точно не является причиной для переживаний. Что ни делается, всё к лучшему. Слышала такое выражение? Так что не стоит раскисать. Фисса должна выглядеть достойно в любой ситуации. Эх... -- Она ласково и одновременно грустно мне улыбается и жалуется: -- Мне бы твои проблемы! Дел невпроворот.
   Ну да. У неё сейчас аврал на службе. Она ведь уже пять лет как секретарь свадебного сезона на Исгре, а получить эту должность -- необычайная удача для любой фиссы. Остальные посты в империи традиционно занимают мужчины.
   -- Представляю, -- сочувствую ей. -- Да ещё и нынешний сезон совпадает с Карнавалом. Ажиотаж особенно сильный. И на подготовку остались считаные дни.
   -- Олита... -- прищуривается Лиграна, закусывая губу и мягко касаясь моей руки. -- Знаешь... Раз так сложилось... и ты осталась... -- Она запинается, словно не может определиться, делать предложение или нет. В итоге решается: -- Может, побудешь в это время моей помощницей?
   Её нерешительность я понимаю. Мне, фаворитке исгреанского принца, наследника правящей династии, предлагать работу... помощницы! Это было бы оскорблением. Но не для меня. И не сейчас. Конечно, Карнавал на Лорепе намного интереснее, но лучший способ отвлечься от переживаний -- занять себя делом.
   -- С удовольствием! -- Я тоже касаюсь пальцами её ладони, хоть этот жест и используется в общении с фертами, а не фиссами, но он ведь ещё означает и высокую степень доверия.
   -- Спасибо. -- Наставница определённо рада, что я согласилась. -- Тогда завтра придёшь в мой кабинет за инструкциями... Кстати, может, хоть ты мне расскажешь, что за новые пассии появились у сыновей вице-королей? А то ведь одни слухи!
   Мы ещё не меньше часа обсуждаем самую любимую всеми во дворце тему -- личная жизнь королевской семьи, а когда фисса спохватывается и уходит, я берусь за вильюрер, впечатывая напоминание: "Встреча с фиссой Лиграной". Устанавливаю дату и время, а когда на экране появляется вопрос: "Сохранить?", уверенно выбираю: "Да".
  
   ***
  
   И это называется "инструкция"?
   "О порядке регистрации и систематизации документов в королевской канцелярии Исгре". Дихол! Одно название чего стоит, что уж говорить про текст, который полон бюрократических вывертов.
   Однако этот документ не единственный, который мне предстоит изучить. Вот например... Я вытаскиваю из горы информационных накопителей очередную "таблетку" и прикрепляю её к вильюреру. "Сводная ведомость регистрации" -- выстреливает в воздух изображение. В ужасе смотрю на бесконечную таблицу, которую должна заполнить. Наверняка мне на это не меньше суток потребуется! И то, если не отвлекаться на еду и сон! Впрочем, о чём я? Разве только во времени дело? Да тут сначала понять надо, что и с чем взаимосвязано! Ведь многие ячейки похожи одна на другую!
   Да уж... Конечно, я наслышана от фиссы Лиграны о её работе, но даже не подозревала, насколько много всего требуется для подготовки событий, закрепляющих статус личных отношений. Это я объявление официальных фавориток и организацию традиционных свадебных церемоний, приуроченных к дате образования империи, имею в виду. Именно о них постоянно вещают в трансляциях по головизору.
   Кстати, посетив один из таких официальных приёмов в королевском дворце, я и влюбилась в Ретима. Но это так, к слову. Стоп! Не надо мне сейчас об этом вспоминать.
   В общем, то, что подобные инструкции существуют, я предполагала. Но этого оказалось недостаточно, чтобы с ними работать. Так что искреннее желание помочь фиссе Лигране обернулось для меня настоящей каторгой.
   Но отступать перед трудностями я не привыкла и все оставшиеся до открытия праздника дни провожу в кабинете фиссы Лиграны, терпеливо изучая инструкции и заполняя таблицы. А то, что у меня голова идёт кругом от обилия информации, а мозг отказывается соображать... Это и к лучшему. Я, по крайней мере, не страдаю. Ну... почти. И, кажется, понимаю, почему должность секретаря предоставлена фиссам. Ни один ферт не выдержит столь монотонного занятия.
   Стоило только разобраться, и дела пошли намного быстрее. В последний день мне остаётся только заполнить список расселения девушек-империанок, которые прибудут сегодня вечером. Но даже с ним я справляюсь быстро и без особых хлопот, а к назначенному времени, прихватив с собой технику, спускаюсь по лестнице в холл, где меня и ждут участницы свадебного сезона. Их нужно встретить, а затем разместить в апартаментах.
   Простая задача? Как бы не так! Желающих принять участие в праздновании Карнавала безумно много. Что совсем не удивительно, ведь с таким размахом он организуется всего лишь раз в пятьсот лет! Остальные годовщины проходят менее грандиозно, можно сказать, отмечают их чисто символически.
   Кстати, возможно, что вовсе и не эта причина заставляет девушек столь активно участвовать в конкурсах на своих планетах и соревноваться за право полететь на Исгре, а совсем иная. Имя ей -- академия. Лучшее военное учебное заведение в империи! Обучаются в котором не только исгреане, но и империане других рас. Военная элита! Гордость империанского космического флота.
   Впрочем, и всех остальных военно-охранных структур. Ясное дело, что фиссы своего шанса встретиться с перспективными кавалерами не упустят. Когда-то я и сама была на их месте, ведь познакомилась с Ретимом именно так. Он тоже курсантом был, а я -- мечтательницей, которая верила в любовь с первого взгляда. Глупенькая, наивная девочка, я с отчаянной надеждой шла на приём во дворец, веря в то, что встречу самого прекрасного в империи мужчину, а он ответит мне взаимностью и пригласит на свадебный танец.
   В некотором смысле так и получилось. В некотором...
  
   Королевский дворец. Официальный приём. Весёлая, шумная толпа девушек, и я, растерянная, волнующаяся, отыскиваю своё место в зале. Принца-исгреанина сразу замечаю среди курсантов, общающихся между собой и с любопытством посматривающих на девушек.
   Ретима я не раз видела по головизору, и он мне всегда казался просто симпатичным парнем. Высоким, подтянутым, собранным. Но сейчас... У меня дыхание перехватывает, когда мои глаза встречаются с таким притягательным взглядом молодого мужчины.
   С этого момента я уже никого не вижу, кроме него, и едва ли не в панику ударяюсь, когда он на других девушек смотрит. Понимаю, у меня не так много шансов -- здесь столько конкуренток! Сомнительно, что он выберет именно меня.
   Затаив дыхание, с непонятной мне самой ревностью слежу, как Ретим движется по залу. Игнорируя других претенденток, приближается ко мне. Останавливается напротив. Улыбается.
   -- Могу я узнать имя прекрасной фиссы?
   Имя? Я не могу поверить! С ощущением нереальности происходящего подаю руку, и его пальцы легко касаются моей ладони. Чувствую, как сердце начинает биться быстро-быстро. Я, кажется, влюбилась.
   Ретим весь день проводит со мной, не оставляет ни на минуту. Делает комплименты, рассказывает интересные истории. Я ловлю на себе завистливые взгляды других фисс, но мне они уже безразличны. Моя симпатия оказалась взаимна! Как же я счастлива!
   А потом принц приглашает меня на вечернюю прогулку по парку королевского дворца. Становится прохладно, я зябко повожу плечами. Открытое платье всё же не располагает к поздним прогулкам. Ретим замечает это, набрасывает мне на плечи свой китель и обнимает...
  
   -- Ты фисса Олита? -- прерывает приятные воспоминания женский голос. Чопорный, хорошо поставленный, высокомерный.
   Я невольно вздрагиваю, только сейчас сообразив, что увлеклась, не заметила, как пришла, и теперь стою, окружённая пёстрой толпой. Вионки, лансианки, йитицроанки, томлинки, осторки, шенорианки, цессянки... У меня в глазах рябит от многоцветия их нарядов, глаз и волос!
   -- Так это твоя обязанность прислуживать нам? -- вновь врезается в сознание тот же голос. Резкий, наглый и презрительный настолько, что моя гордость моментально берёт верх над растерянностью.
   Я приподнимаю брови и нарочито медленно скольжу оценивающим взглядом по стоящей передо мной девушке. Дорожное сиреневое платье в пол, изящные формы, грациозная шея, точёные черты лица, тёмные фиолетовые волосы, собранные в сложную причёску. Милнарианка. Помню такую. Была в списке. И она не из правящей династии.
   Раздражающий тон фиссы заставляет меня пренебрежительно поморщиться. Никому не позволю относиться ко мне как к прислуге! Взяв себя в руки, наконец отвечаю собеседнице:
   -- Я -- Олита, совершенно верно. Что касается моих обязанностей... -- предупреждающе понижаю интонации, -- вы требуете особого отношения? Желаете для себя худшие комнаты?
   Фисса, гневно сверкнув фиолетовыми глазами, уже собирается что-то сказать в ответ. Я мысленно готовлюсь ко второму раунду обмена неприятными фразами. Однако заносчивую милнарианку толкает локтем в бок и осаживает беловолосая девушка-цессянка:
   -- Хватит задерживать остальных! За время полета надоели твои вопли! Лично я хочу поскорее заселиться и отдохнуть.
   Проигнорировав её выпад, милнарианка окидывает толпу возмущённым взглядом.
   -- Молчите? Какие скромницы! Дихол! Дело ваше... А я достойна самого лучшего -- отдельной комнаты.
   -- Прошу следовать за мной, фиссы.
   Я мило улыбаюсь, рассматривая остальных девушек. Однако мой дружелюбный тон вовсе не означает, что я забыла нанесённое мне оскорбление. Так что заселится надменная милнарианка самой последней, после того как пройдёт вместе со мной по всем этажам, терпеливо ожидая, пока я покажу комнаты другим гостьям.
   Изначально я наметила для неё уютные апартаменты, рассчитанные на четырёх девушек, но теперь в списке расселения будут изменения. Она хотела одноместный номер? Хм... Есть такой в наличии. Только вот обстановка в нём, мягко говоря, скромная. Полный минимализм. Я всё сомневалась, кого туда поселить. Интерьер всё-таки специфический...
   Это наша юная наследница Исгре постаралась. Впечатлилась рассказами матери о военной академии и решила взять с неё пример. Старшая наследница, фисса Евеллина, во время обучения жила в обычной казарме наравне с другими обучающимися, вот Сийола и попросила обустроить во дворце комнату, чтобы тоже пожить "как в академии". Ничего лишнего: кровать, стол-тумба, пара стульев, шкаф для одежды и обуви, небольшая ванная комната.
   Энтузиазма Сийолы хватило только на пару дней, затем она не выдержала и вернулась в свои привычные апартаменты. Помещение же оставили на всякий случай, из-за недостатка комнат для империанок вспомнили и о нём, хоть и старались никого туда не селить. А сейчас и подходящая кандидатура сама напросилась.
   Впрочем, я уверена, милнарианке это пойдёт на пользу. Впредь будет аккуратней в выражениях и сначала подумает, а потом уже скажет.
   За захлопнувшейся дверью звучит раздражённый и недовольный голос: "Это ужасно! Да как ты посмела?! Я буду жаловаться!"
   Наивная! Кому она жаловаться будет? Империанки здесь всего лишь временные гостьи, а не полноправные хозяева. Пусть скажет спасибо, что её вообще пригласили и предоставили уникальный шанс устроить личную жизнь.
   Всё! Заселение окончено! Я это сделала! Могу отдыхать и наслаждаться праздником! Широко улыбаясь, потягиваюсь, приподнимаясь на носочки, и, удобнее перехватив вильюрер, шагаю по коридору прочь.
  
   ***
  
   Поворот, второй, лестница, ещё поворот... Ой!
   Я замираю в недоумении, потому что обнаруживаю ещё одну милнарианку. Она сидит на ступеньке лестницы, прижавшись к перилам. Вид у девушки расстроенный, голова так низко опущена, что пряди длинных фиолетовых волос практически закрывают лицо. А руки сцеплены в жесте... отчаяния?
   Не поняла. Это как? То есть кто? Откуда вторая? В списке была только одна представительница этого мира.
   Я начинаю нервничать. Неужели я такая невнимательная? Всё же умудрилась кого-то пропустить и неправильно рассчитала количество гостей и комнат?
   Спохватываюсь, принимаюсь лихорадочно пролистывать записи, но не успеваю даже сосредоточиться на именах в списке, как милнарианка замечает меня и вскакивает со ступеньки.
   -- Пожалуйста, фисса, не прогоняйте меня. Извините, -- испуганно лепечет.
   -- За что? -- теряюсь я, опуская технику.
   -- Меня нет в списке. И... очень вас прошу.... -- Она замолкает, стараясь не расплакаться, и сдавленно заканчивает: -- Не говорите моим родителям.
   Вот ведь! Оказывается, я не заметила и размышляла вслух. Но это не так страшно, в большей степени меня настораживает упоминание о родителях. Похоже, она держала свои планы в секрете и ничего им не сообщила? Ничего не скажешь, очень "ответственная" девочка.
   По правилам, мне следовало бы сообщить службе безопасности о появлении во дворце посторонней особы. Но милнарианка выглядит совсем юной и опасность вряд ли представляет. Скорее сама нуждается в помощи -- очень уж жалкий и несчастный у неё вид.
   Решаю, что вызвать охрану я всегда успею. Для начала узнаю причины появления незваной гостьи, а потом буду действовать по обстоятельствам.
   -- Зачем же ты сюда пришла? -- уточняю я.
   -- Сбежала к возлюбленному. Хочу встретиться с ним на приёме-знакомстве с курсантами академии, -- вздыхает, но признаётся девушка.
   -- И как ты себе это представляешь? На приём допускаются только совершеннолетние фиссы, -- строго напоминаю я. Не выглядит она взрослой. Совсем.
   -- Я и есть совершеннолетняя, -- лепечет фисса, но, встретившись с моим недоверчивым взглядом, уточняет: -- Ну... почти. Мой день рождения будет через три дня.
   -- Где ты живёшь? Кто твои родители? -- я продолжаю допрос. Нужно же выяснить, кто недосмотрел за своей почти взрослой дочерью. Пусть поскорее забирают беглянку из дворца.
   Милнарианка заметно волнуется и медлит с ответом, но в итоге признаётся:
   -- Здесь, на Исгре.
   Какие "подробные" сведения! Почему же она так упорно уходит от расспросов? В общем, сказала ли она мне правду? У меня возникают нехорошие подозрения. Уж не шпионка ли она?
   -- Давай без уверток. Либо ты говоришь мне всю правду, либо я зову охрану. Тогда станешь разговорчивей.
   Девушка вздыхает, стирает слёзы, но условия принимает.
   -- В посольстве я живу. Папа недавно получил назначение. Может быть, вы слышали -- ферт ти'Зон?
   Час от часу не легче. Ещё бы я не слышала! Все новостные ленты вещали о новом после. Я торопливо меняю программу на экране вильюрера, отыскивая официальную информацию по дипмиссиям. Не помешает проверить личность фиссы.
   Нужная мне голография с подписью: "Семья ферта ти'Зона, посла Милнара на Исгре" находится быстро. И становится ясно, что молоденькая девушка рядом с родителями и моя собеседница -- одно и то же лицо.
   -- Силина? -- прочитав имя, спрашиваю я и, когда вижу её ответный кивок, продолжаю: -- К чему такие сложности? Попасть во дворец можно было и с родителями. А ты к тому же в таком виде... -- удивляюсь, только сейчас сообразив, что её внешний облик... слегка неряшлив.
   -- Родители на Лореп улетели, на Карнавал. Меня на Исгре оставили. Сказали, чтобы из дома ни шагу... А у меня день рождения. И любимый... Папа о нём даже слышать не хочет. Встречаться запретил, -- всхлипывает милнарианка. -- Рион в этом году закончил обучение и после празднования вернётся на Милнар, а я останусь здесь. И этот приём -- моя единственная возможность увидеться с ним! Я убежала в надежде затеряться в толпе и вместе приглашёнными империанками попасть во дворец. Попала, только... Только выходит всё зря! Гостьи разошлись по своим комнатам, а я осталась одна. А платье... Эти дорады испортили его... Да и какая теперь разница! -- Силина сбивчиво заканчивает рассказ, взмахивает ладонью и обречённо ждет своей участи.
   Так. Понятно. Только вот что же мне делать? Отдать беглянку родителям в ближайшее время не представляется возможным. Привлекать к решению проблемы службу безопасности -- тоже не самый лучший вариант. Пока разбираются, поместят девочку в изолятор. Послу это наверняка не понравится -- у его дочки определенно должна быть дипломатическая неприкосновенность. Разумнее в этой ситуации ей помочь, а не провоцировать конфликт с высокопоставленным семейством. Вот только действовать без одобрения фиссы Лиграны я не могу.
   Торопливо пишу ей о происшествии с гостьей. Ответ приходит на удивление быстро: "Да, ты права, недопустимо давать её отцу повод для скандала. Оставь девочку у себя в гостевой комнате. Присмотри за ней. Родителям я сообщу".
   Распоряжение выполняю неукоснительно. Я не дорада, прекрасно осознаю степень ответственности и... И степень своих недавних заблуждений. Под влиянием эмоций я ведь сильно рассердилась на Ретима за то, что не стал брать меня с собой. Мне казалось, что контроль за Сийолой не мог стать реальным поводом для его занятости. Но теперь, получив аналогичное задание и подопечную, я успокоилась и поняла, что накручивала себя совершенно напрасно. Уследить за его сестрой -- дело, в общем-то, непростое. Наследница Исгре -- девушка активная, иногда даже слишком. Она не упускает возможности проверить на практике свои способности. Одни левитация с регенерацией чего стоят... Добавим к этому огромное количество разнообразных экстремальных аттракционов на Лорепе... В общем, перспективы у Ретима многообещающие.
   Какое счастье, что под моим присмотром оказалась не наследница! Я справлюсь.
  
   ***
  
   Утром Силина просыпается раньше меня. Я ещё только глаза открываю, а она уже плещется в ванной. И пока я привожу себя в порядок, подопечная успевает освоить гостевую столовую, совсем крошечную по сравнению с моей, но ведь дело не в размере, а в возможности принимать пищу в комфорте.
   Вот только милнарианка и в этом ухитряется найти проблему.
   -- Ой! Фисса Олита, а из чего это приготовлено? -- за стеной раздаётся приглушённый, но вполне различимый голос. -- У нас дома всё совсем другое! Это вообще можно есть?
   Дихол! Конечно другое! Я вчера напрочь забыла изменить настройки автоповара, и он приготовил стандартное исгреанское меню.
   -- Можно заказать привычные тебе блюда. Правда, придётся подождать, -- отвечаю я, приоткрыв дверь, но тактично не заглядывая внутрь.
   -- Да нет, спасибо... Наверное, это долго... Я попробую... -- слышу неуверенный ответ, а через мгновение радостный возглас: -- Как вкусно!
   Ничего, кроме улыбки, у меня её реакция не вызывает. Случаи, когда автоповар выдаёт несъедобную и тем более опасную пищу, исключены. Система контроля во дворце жёсткая. Мы, исгреане, конечно, не такие гурманы, как представители Милнара, но наши блюда всегда вкусны и питательны.
   В ожидании, когда Силина выйдет из столовой, я сижу на диване, лениво перелистывая новостную ленту вильюрера. Открыв дверь, фисса собирается было отправиться в свою комнату, но замирает, словно почувствовав моё нетерпение. Незаметно вздыхает и подходит ко мне. Впрочем, реакция её совсем неудивительна.
   Милнариане необычайно чувствительны к чужим эмоциям и вне всяких сомнений используют эту способность в своих интересах. Я вчера не задумалась, а ведь та дерзкая милнарианка, почувствовав мою неуверенность, однозначно пыталась мной манипулировать. Хорошо хоть я вовремя себя в руки взяла, и результат оказался плачевным не для меня, а для неё.
   Так что в общении с Силиной надо этот факт учитывать и бдительности не терять. Даже наследница Сийола, у которой способности милнариан вторичны, применяет их по полной программе. Из Делима и Ретима чуть ли не веревки вьёт. Они стараются быть с ней строгими, но незаметно для себя всегда идут навстречу желаниям любимой сестры. Что уж говорить про коренную милнарианку?
   Однако же я не стану допускать подобного. Буду действовать, исходя из логики и здравого смысла, а не из прихотей моей подопечной.
   -- Садись, Силина. -- Я приглашающе хлопаю ладонью по сиденью дивана. Откладываю вильюрер в сторону, настраиваясь на серьёзный разговор. Девушка смотрит насторожённо, но послушно садится. -- Остаёшься во дворце под мою ответственность. Ты, конечно, просила не сообщать родителям о твоём поступке, но пойми, эту просьбу выполнить невозможно. Они будут поставлены в известность, как только их космический корабль выйдет из подпространства, -- предупреждаю я.
   -- Сообщение они смогут прочитать, когда окажутся совсем близко к Лорепу... Верно? -- задумывается Силина. Похоже, она не расстроилась и даже рада, потому как заулыбалась своим мыслям. -- Но и после этого не смогут вернуться раньше, чем закончится Карнавал?
   Вот рассудительная! Свалилась на мою голову. И ведь надолго свалилась!
   Девушка приободрилась, но продолжает смирно сидеть на диване, а я смотрю на её фигурку в длинном белом халате, позаимствованном из ванной комнаты, и вспоминаю обстоятельства нашей вчерашней встречи. Похоже, кроме грязного платья, брошенного в чистку, никакой другой одежды у моей гостьи нет. На всякий случай решаю удостовериться в собственных выводах и уточняю:
   -- Багаж ты не взяла, а послать за ним в посольство не получится. Правильно?
   Силина только огорчённо вздыхает в ответ.
   Н-да... "Обширный" выбор: халат и единственное платье. Ни то, ни другое никуда не годятся. По крайней мере, для выхода в свет. Но не сидеть же мне с ней в четырёх стенах, пока остальные будут развлекаться?! Ну уж нет! Несправедливо лишать себя праздника! Будет ходить со мной! Нужно только подобрать ей одежду.
   Я решительно поднимаюсь, чтобы открыть для Силины свой гардероб, и... И милнарианка с нескрываемым восхищением останавливает взгляд на нарядах фиолетовых оттенков. Да, чего ещё ожидать, если это любимый цвет на её родной планете! Даже цвет глаз и волос жителей Милнара такой.
   А я лучше уж пожертвую своими платьями, чем пропущу всё веселье или получу выговор за неподобающий внешний вид подопечной, надевшей пусть чистый, но потрёпанный наряд.
   В общем, у Силины был сложный выбор между фиолетовым и... фиолетовым платьем. Однако, когда он благополучно завершился, результат преображения гостьи меня порадовал. Теперь нам можно появиться в приличном обществе.
  
   ***
  
   Карнавал начинается!
   Сейчас на любой планете империи, во всех городах, в каждом доме чувствуется праздничная атмосфера -- радостные, нарядные империане гуляют по улицам и поздравляют друг друга.
   Исгреане не исключение. Обычно строгая коричневая и фиолетовая форма мужчин дополняется яркими вставками, а платья женщин отличаются особой изысканностью и броскостью.
   Здания самых причудливых форм и конструкций тоже "принарядились". Трипслат и металл, из которых они построены, с наступлением темноты расцвечиваются яркими всполохами, словно языки удивительного пламени охватывают их основания. И совсем скоро на больших голоэкранах главных площадей и маленьких, в домах исгреан, начнётся трансляция торжества. Сначала -- карнавального шествия на Лорепе, а затем -- официального праздника в королевском дворце на Исгре.
   Мне повезло. Я вместе с Силиной нахожусь в зале для приёмов и вижу происходящее собственными глазами. Все уже собрались, ждут только прихода вице-королей. Через несколько минут, когда они появляются и усаживаются на тронных диванах вместе со своими жёнами, начинается трансляция с Лорепа. Делегации империан, приземлившихся на эту шикарную планету развлечений, проходят по площади и приветствуют зрителей. Скоро очередь делегации Исгре, и я наконец увижу Ретима. Эх, а ведь я могла быть сейчас с ним...
   -- Фисса Олита, вы чем-то расстроены? Такой яркий праздник! -- отвлекает меня от размышлений голос Силины.
   -- Мой любимый на Лорепе. -- отвечаю я. -- Он сейчас будет на экране... Смотри, видишь пару близнецов?
   -- Так он из императорской семьи? Симпатичный... А который из двоих? -- живо интересуется милнарианка.
   -- Слева, -- подсказываю я. -- Постой, я ещё не успела показать, кто именно, а ты уже сказала, что симпатичный.
   -- Так они же оба одинаковые и симпатичные, -- смеётся Сийола. -- Как их вообще можно отличить друг от друга!
   И совсем не одинаковые! Я-то знаю. Но окружающим часто кажется по-другому. Ретим... При одном только воспоминании о нём щемит сердце, что говорить про изображение... Как он там? Скорее бы возвращался!
   Церемония открытия праздника проходит захватывающе. В этом мы с Силиной приходим к единому мнению. Красочные фейерверки озаряют небо. Как эффектно они выглядят через прозрачный куполообразный свод зала приёмов! Просто замечательно! Незабываемо!
  
   ***
  
   Наступает новый день, которого Силина ждала с большим нетерпением. Ведь встреча незамужних девушек на официальном знакомстве с выпускниками военной академии -- одно из самых главных событий праздника на Исгре.
   Парадная форма мужчин, изысканные наряды женщин... Всё самых разнообразных фасонов и цветов. Кроме фиолетовых и коричневых красок, можно видеть и необычные для Исгре цвета -- синий, красный, жёлтый, зелёный.
   Для меня подобное знакомство уже неактуально, я всё-таки официальная фаворитка. Так что здесь нахожусь исключительно из-за Силины. Нужно же выяснить, что сам кавалер думает о влюбившейся в него юной фиссе, которая рискнула явиться во дворец без приглашения.
   Как-то подозрительно легко ей удался побег. Даже никаких серьёзных помех не возникло. Испорченное платье не в счёт. И родители так вовремя уехали, оставив дочь одну. Неужели они не предполагали подобного развития событий? Вообще у меня сложилось впечатление, что девушке просто предоставили удобную возможность сбежать. Конечно же, Силина её не упустила. А это значит... Дихол! Они этого и добивалась! Похоже, именно как жених избранник Силины их не устраивал, а кардинально и быстро решить проблему другим способом, кроме как позволить им встретиться, практически невозможно.
   Родители, конечно, пошли на риск, но... Всё же встреча не является гарантией того, что мужчина предложит официальный статус жены или фаворитки. Особенно если он не влюблён. А вот вступить в близкие отношения и сбить привязку в этом случае не откажется. И сделает он это с куда большей вероятностью, если ему девушка не нравится. Чтобы не мучить в дальнейшем ни себя, ни её. После этого семья сможет предложить ей брак с более подходящим кандидатом, к которому у девушки возникнут новые чувства...
   -- Фисса Олита, -- негромко зовёт меня взбудораженная и раскрасневшаяся Силина. -- Рион пришёл!
   Оглядываюсь, отыскивая взглядом идущего к нам молодого милнарианина. Судя по его форме -- будущий дипломат. Он тоже выглядит счастливым и глаз не сводит с моей подопечной. Ого! Неужели я ошиблась в своих подозрениях? Их чувства взаимны?
   -- Приветствую вас, фисса Силина. Не могу выразить словами всю радость от нашей встречи. Я уже потерял надежду увидеть вас. На мои послания не отвечали, я не знал, что и думать, -- избранник девушки не скрывает своих эмоций, но соблюдает все приличия.
   Силина тоже держится с достоинством, подаёт руку в знак хорошего расположения к собеседнику и только после ответного касания начинает разговор.
   -- Приветствую вас, ферт Рион. Я тоже очень рада встрече. Вильюрер я забыла дома, а нахожусь здесь потому, что... Обстоятельства так сложились. Несколько... неожиданно.
   По-другому и не скажешь. Парочка пока пообщается под моим наблюдением. Я несу ответственность за подопечную, и проблемы мне ни к чему. Тем более день совершеннолетия у неё только завтра.
   -- Фисса Силина, вижу вы не одна? -- продолжает светскую беседу Рион, с интересом поглядывая на меня.
   -- Ах да... Это Олита. Моя... подруга, -- смущается девушка, которая от волнения напрочь позабыла о правилах этикета.
   Ладно, подруга так подруга. Оно и понятно. "Почти совершеннолетняя" милнарианка не захотела афишировать, что пришла на приём с нянькой.
   -- Очень приятно, фисса Олита. Я -- ферт Рион. Мы с вами не были знакомы лично, но мне часто доводилось видеть вас вместе с фертом Ретимом на мероприятиях в академии. Я был бы счастлив провести завтрашний день вместе с Силиной, заглянуть в популярный развлекательный центр, а потом полюбоваться вечерними видами Исгре. Надеюсь, это возможно? -- уточняет предусмотрительный кавалер.
   Проницательный. Похоже, растерянность и нерешительность девушки заметны не только мне, и ферт сделал определенные выводы из её поведения и моего присутствия рядом.
   Предложение приводит Силину в восторг. Я вижу её умоляющий взгляд и понимаю, что просто не могу отнять у девушки возможность быть в день её рождения рядом с возлюбленным. Подаю руку милнарианину и после ответного касания отвечаю:
   -- Взаимно, ферт Рион. Ваше приглашение приемлемо. Только не будет лишним проводить фиссу Силину вечером обратно во дворец.
   -- Разумеется, фисса Олита. Не стоит беспокоиться, -- обещает милнарианин.
  
   ***
  
   Сегодня в зале королевского дворца День фавориток. Куда более скромный, нежели День свадеб, однако он вызывает у меня самые приятные воспоминания. Пять лет назад, вот в такой же день, Ретим предложил мне стать его фавориткой. Я была бесконечно счастлива. Конечно, я когда-то мечтала, что он назовёт меня своей женой, но всё же осознавала реальное положение вещей. Наш брак был бы неслыханным мезальянсом для исгреанского общества. Ретим -- принц, наследник правящей на Исгре королевской династии, а кто я? Рядовая фисса, которой повезло, что её воспитанием занималась наставница, приближенная ко двору.
   Быть его любовницей, тем более официальной, -- на большее я не могла надеяться. Ведь Ретим мог и этого мне не дать, просто воспользоваться возникшей влюблённостью, а потом отпустить, позволив чувствам угаснуть. Так многие мужчины делают. Но принц поступил иначе. Значит, я ему тоже небезразлична!
   Вот только, несмотря на это, сегодня я совсем одна. Мой любимый далеко, а моя подопечная покинула дворец вместе с Рионом. Силина теперь совершеннолетняя и сама хозяйка своей судьбы, к тому же она под присмотром своего кавалера. Насколько мне одиноко, стараюсь не думать. Я -- гостья праздника и с интересом наблюдаю за будущими фаворитками и их спутниками.
   Начинается церемония не менее трогательно, чем свадебный ритуал. Фиссы и их избранники держатся за руки и проходят под символической аркой, украшенной тёмно-фиолетовыми побегами гинуры. Мужчины вручают девушкам изящный коричневый цветок оксалиса, приняв который те обретают статус фавориток.
   Я искренне радуюсь за каждую пару и с лёгким недоумением слышу возмущённый шёпот: "Неужели трудно было подарить нормальный цветок? Это же какое-то недоразумение!" С ним соглашается другой женский голос: "И не говори. Решили сэкономить на нас! Вот и выбрали, что попроще!"
   Кто это, любопытно? Осматриваюсь. О! Старые знакомые. Милнарианка и цессянка. Их кавалеры отошли к столу регистрации, чтобы соблюсти бюрократические формальности, а девушки остались ждать. Беловолосая представительница Цесса на сей раз во всём солидарна со своей собеседницей. Я даже этому не слишком удивлена. Ведь ни одна исгреанка не будет раздражаться по поводу такого подарка.
   Дихол! Они что -- совсем дорады? Может, наши местные растения и уступают в красоте и эффектности своим собратьям с других планет империи, но ведь главное -- это предложение стать официальной парой, а совсем не внешний антураж. К тому же растения в принципе редки на нашей индустриальной планете. Цветы можно увидеть лишь в специальных оранжереях и королевском парке. А по стоимости цветок оксалиса может сравниться с роскошным ожерельем из кристаллов галлата.
   Именно поэтому цветущие растения преподносят фиссам крайне редко и по действительно значимым поводам. И для оксалиса такой повод единственный -- закрепление статуса фаворитки. Этим подарком ферт показывает важность фиссы в его жизни и то, что он намерен оберегать избранницу, заботиться о ней, как о нежном цветке. При всём этом каждая фаворитка чётко представляет свои перспективы на будущее. Выбор, собственно, невелик: делить любимого с женой или получить отказ накануне свадебного танца и расстаться. Сложно сказать, что предпочтительнее в этой ситуации -- смириться с присутствием жены и всю жизнь быть "на вторых ролях" или ждать угасания чувств и пытаться заново устроить личное счастье с другим мужчиной.
   Не знаю, как на других планетах, а на Исгре хрупкая красота изящных цветов оксалиса непостоянна. Как и статус официальной любовницы. Очень символично. В срезанном виде растение радует глаз буквально пару дней. У нас на Исгре даже есть примета -- чем позже завянет цветочек, тем дольше продлится связь любовника и фаворитки. Конечно, это всего лишь суеверие, но многие фиссы после ритуала стабилизируют цветы. Обработка специальным составом продлевает срок жизни подарка на многие годы.
   Я не стала исключением. Тоже отдала свой букет на консервацию, хотя Ретим улыбался и называл меня излишне сентиментальной. Но как иначе? Это же память. Официальный статус много значит, что ни говори, однако постоянства партнера, к сожалению, не гарантирует.
  
   ***
  
   Долго скучать мне не приходится. Фисса Силина снова в гостиной, и этот вечер она проведёт со мной. Забавно, но я уже начала привыкать к обществу юной милнарианки.
   -- Даже не верится! Я завтра стану невестой! -- на этот раз девушка довольно улыбается. -- Фисса Олита, обязательно приходите на мою свадьбу!
   Жених, как и обещал, проводил девушку ко мне во дворец. Теперь снова встретиться они смогут только на церемонии, в торжественный свадебный день.
   Силина, не умолкая ни на минуту, делится впечатлениями о своём дне рождения и о том, какой замечательный праздник устроил для неё избранник:
   -- А ещё мы гуляли в звёздных павильонах. Сто двадцать шесть кусочков планет империи! Это чудесно! Непередаваемо! А павильон Милнара самый-самый лучший из всех! Хотя, конечно, с настоящей природой моей планеты не сравнится. Я так не хотела её покидать!
   Как я её понимаю. Ни за что бы не променяла родную планету на другую. Одно дело -- кратковременный визит, к примеру, на Лореп. И совсем другое -- постоянное проживание.
   -- Не хочу вас обидеть, но на Исгре мне не нравится. Здесь всё такое чужое. Дихол! Это ведь из-за назначения папы нам пришлось сюда прилететь. Семью прежнего посла отправили в длительный отпуск, -- сетует Силина.
   Я понимающе киваю. Ничего не поделаешь, подобная замена действительно необходима. Стоит любому империанину провести вдали от родной планеты более пяти лет, как его расовые способности значительно слабеют, а потом и вовсе исчезают. Единственно возможное решение проблемы для тех, кто работает на чужой планете, -- чередовать с отпуском на своей. Причём длительным отпуском.
   -- После свадьбы мы с Рионом вернёмся домой на Милнар. Обучение он закончил, а практику будет проходить на родине. Я так рада! -- продолжает щебетать Силина и вдруг спохватывается: -- Фисса Олита, как же я могла забыть о свадебной традиции! Я, конечно, придумала подарок, но вдруг вам хочется получить что-то другое?
   -- Не волнуйся. Выбери, что считаешь нужным. -- Я улыбаюсь, потому что действительно не представляю, что можно попросить у девушки, с которой едва знакома.
   -- Тогда мой подарок вам подойдет! -- успокаивается милнарианка и тут же находит новый повод для беспокойства: -- Ой! А вдруг я перепутаю движения в свадебном танце? Вдруг из-за ошибки влечение закрепится не полностью?
   Понятно, переживает. Как говорила наставница Лиграна: "Фиссе глупо упускать личное счастье из-за незнания столь важного танца". Поэтому каждая девушка в империи чуть ли не с юности разучивает свадебный танец, все движения отточены до автоматизма.
   Силина ещё не раз за долгий вечер возвращается к проблеме, пока я наконец её не останавливаю и не отправляю в столовую. Заставляю поесть хоть что-то, отдохнуть и ненадолго отвлечься от переживаний. Такой настрой не пойдёт на пользу!
   Дихол! Наконец-то она легла спать. Нервная подопечная мне досталась.
  
   ***
  
   Неясно, чего хотели добиться родители Силины своим невниманием и подчёркнуто равнодушным отношением к её желаниям. Теперь это уже не имеет никакого значения.
   Я в очередной раз в зале, среди гостей, только на этот раз наблюдаю за влюблёнными парами невест и женихов. Символично сделать выбор в годовщину третьего пятисотлетия основания империи, и эти семейные союзы наверняка будут счастливыми. Жаль, что мне на месте невесты уже не быть. Увы! И тем не менее я с искренней радостью смотрю на Силину и Риона.
   Надо признать, моя подопечная -- одна из самых красивых невест. Не зря я так старалась накануне! Сиреневое платье ей невероятно идёт, а изящная прическа удачно подчёркивает черты лица. Но главное -- счастливый взгляд.
   Самая трогательная часть церемонии -- свадебный танец -- зрелище поистине завораживающее. Звуки традиционной свадебной мелодии разливаются по огромному залу, пары движутся практически синхронно, окончательно закрепляя свои чувства. А когда расходятся и музыка смолкает, я понимаю, что вторых танцев не планируется. Церемония оказалась необычной: мужчины, имеющие фавориток, танцевать с ними не стали. Значит, у жён уже не будет конкуренток за любовь избранников.
   Сложно поверить, но когда-то, на заре жизни империи, это было нормой. Тогда она состояла из малого по нынешним временам числа планет -- Зогга, Ипера и Рооотона, а официальных фавориток не существовало. Больше тысячи лет прошло с тех пор, многое изменилось. Сейчас трудно представить личные отношения империан без института фавориток.
   Я подхожу к Силине и Риону -- поздравить с днём свадьбы, а девушка, сияя улыбкой, вручает мне тонкую, украшенную фиолетовой вязью голографическую пластинку: "Всегда рады видеть Вас в доме нашей семьи на Милнаре".
   Приглашение? Безумно приятно! По имперской традиции каждый гость получает небольшой сюрприз, но подарок, который сделали мне, -- знак особого уважения и доверия. На такое могут рассчитывать только самые близкие друзья. И я обязательно воспользуюсь гостеприимством милнариан. Вот только дождусь возвращения Ретима и скажу ему, что появился отличный повод отдохнуть, провести время вдвоём, и, конечно, навестить молодую семью.
   Обычно к приглашению и билеты прилагаются до места назначения. Но Силина и Рион, видимо, решили, что исгреанскому принцу и его фаворитке не составит особого труда самостоятельно добраться до Милнара, а покупка билетов может стать оскорблением для королевской семьи.
  
   ***
  
   Я, наслушавшаяся восторженных впечатлений Силины, тоже не упускаю шанса посетить звёздные павильоны. На первый взгляд может показаться, что они созданы исключительно для развлечения гостей праздника, однако это не совсем так. Узнаваемый символ космического лайнера на входе в павильонный комплекс заставляет усомниться в подобном назначении грандиозных построек. Как ни грустно осознавать, это очередная реклама. Несомненно, красивая и эффектная.
   Идея павильонов всецело принадлежит компании "Ицейл" -- многолетнему имперскому лидеру сферы туристических услуг. Компания нашла новый способ добавить популярности межзвёздным круизам на своих лайнерах разного класса. Более завлекательный, чем традиционные рекламные проспекты. И решила опробовать новшество на Исгре.
   На входе администраторы активно копируют в вильюреры посетителей рекомендуемые маршруты по павильонам комплекса. Туда нельзя заходить без схемы-подсказки -- немудрено заблудиться. Сто двадцать шесть кусочков планет империи расположены со смыслом. Сначала идут бывшие имперские столицы, затем действующая -- наша Исгре. Все остальные разбросаны по комплексу в хаотичном порядке, ведь неизвестно, какая из планет станет следующей столицей.
   "Каждый посетитель может погрузиться в атмосферу любой планеты и впоследствии выбрать себе наиболее комфортный и интересный маршрут уже для настоящего космического путешествия. Здесь в каждом павильоне воссозданы потрясающе реалистичные голографические проекции", -- слышится на входе звуковая реклама.
   Природа целых планет на сравнительно небольшой территории. Звучит многообещающе!
   Удивительный и по-своему прекрасный мир Зогга пугает обилием водного пространства и полным отсутствием суши. Я далеко не зоггианка, и мне становится не по себе от мысли о жизни в подводных городах. А уж спуктумы... Бр-р-р!
   В иперианском кусочке империи сделан акцент на оригинальных местных мелодиях, в основе которых лежат ультразвуки. И вправду необычно, даже настроение поднялось. Хотя нельзя не согласиться с другими посетителями, что некоторые фрагменты музыкальных композиций на любителя. Слишком специфичны.
   В павильоне Рооотона собираются истинные ценители романтики. Ужин на две персоны в тёмной столовой неизменно пользуется популярностью у влюблённых парочек, остальные же довольствуются переходом вслепую сквозь скальное нагромождение. Ориентироваться в темноте -- нереально, и я спотыкаюсь даже на ровных местах. Жутковато. Как же чудесно, что на нашей планете большую часть суток светло.
   Павильон леян безумно холодный. Конечно, не минус сорок по стандартной температурной шкале, как, например, на Ийтиц-ро, но достаточно прохладно. Зато голографическая панорама бескрайних ледяных и снежных просторов завораживает. И всё же я здесь не задерживаюсь, зимние виды спорта -- это не моё. Мне больше по душе тёплая, комфортная погода. К примеру, безмятежное очарование неглубоких озёр и насыщенно-зелёных степей Цесса. А вот постройки древних цессян не впечатляют. Старые развалины, и только.
   Буйство красок флоры фиолетового Милнара, сине-зелёного Виона, бордового Ланса... Ошеломительно! Но... слишком много. Растения будто бы теряют свою индивидуальность на общем фоне. И ни одно не выглядит особенным, уникальным, как у нас на Исгре.
   И, разумеется, я не удерживаюсь от покупки эксклюзивного лансианского парфюма с ароматом миоцы. Сейчас он очень моден и популярен у всех девушек империи, ведь подобным пользуется фисса Евеллина -- мама Ретима и жена императора.
   Полная противоположность красочных планет -- пустынный Шенор. Зрелище метеоритных дождей с лихвой компенсирует неудобства этой неуютной планеты, как и экскурсия по подземным городам. Тем более после рооотонского павильона слабо освещённые подземные просторы Шенора уже не пугают так сильно.
   Томлин не радует изобилием растительности, но привлекает туристов редкими и дорогими кристаллами томлитонита. Я покупаю на память кулон с искусственно выращенными камнями. Настоящие не каждому придутся по карману. К тому же тем, у кого нет необходимости снижать с их помощью уровень радиации, подойдет и имитация.
   Экспозиция Торманжа больше не несёт настолько сильного отпечатка траура, как прежде. Гибель целой планеты безусловно печальна, но радостно наблюдать постепенное возрождение расы на Новом Торманже, который теперь называют Ториан. И так отрадно, что обе планеты представлены здесь.
   День близится к завершению, и я понимаю, что не успею обойти все павильоны. Приходится ограничиться лишь столичной частью. В павильон Исгре лишь заглядываю. Вся наша планета -- как один большой павильон под открытым небом, но компания "Ицейл" не могла обойти вниманием планету -- столицу империи и по совместительству место нахождения рекламного комплекса, тем более что многие гости здесь с других звёздных систем.
   Мне же теперь безумно хочется сменить голограммы на красоту реального мира. Я до поздней ночи гуляю по нарядным улицам родной планеты, любуясь фейерверками и сожалея лишь о том, что со мной рядом нет моего любимого.
  
   ***
  
   Несколько дней, оставшихся до завершения Карнавала, пролетают как один миг. Что и говорить, праздник удаётся на славу. Полный веселья и ярких красок, на Исгре он ничуть не хуже официального. Завершает его прямая трансляция церемонии закрытия с Лорепа, которую я досматриваю с большим трудом. Кто бы мог подумать, что можно устать от развлечений! Однако оказывается, что заставляю я себя вовсе не напрасно. И новости, которые озвучивает диктор, потрясают меня до глубины души.
   Вот это неожиданность! Ферт Рилас, лорепианский принц, и наша Сийола теперь вместе? Император признал за принцем право на брак с наследницей Исгре? Ничего себе! Стало быть, столица Карнавала в будущем окажется столицей огромной Империи Объединённых территорий? Ух...
   Многоликая толпа зрителей буквально гудит от восторга как у нас в королевском дворце, так по ту сторону голоэкрана -- на Лорепе. Все империане принимают счастье юной наследницы как своё личное. Слышны поздравления, аплодисменты, пожелания...
   Ох, ну надо же, как повернулась судьба! И Ретим, и Делим перед отлётом даже не надеялись, что сестрёнка выберет нормального жениха, который устроит и её саму, и её семью. Как же замечательно, что она повзрослела и выбросила из головы глупости о загадочном "империанине из снов". Перестала гнаться за иллюзией и сумела заинтересоваться тем, кто находился рядом.
   Для меня выбор Сийолы означает ещё один повод для радости: Ретиму больше не нужно приглядывать за сестрой. Теперь ферт Рилас будет заботиться о будущей невесте, а внимание моего любимого будет всецело принадлежать мне. Замечательная новость становится достойным завершением Карнавала!
  
   ***
  
   Вильюрер громко пищит, оповещая о новом письме. Я зеваю и с большим трудом открываю глаза. Как же хочется спать! Любопытно, кто устроил мне раннее пробуждение? Любимый пишет?
   Эта мысль заставляет меня моментально проснуться, вскочить с кровати и схватить в руки коммуникатор. Дихол! Я невольно морщусь и разочарованно вздыхаю -- всего лишь Алеана. Однако суть сообщения заставляет удивлённо поднять брови и задуматься. "Олита, я с тобой не разговариваю". Это что ещё за новости?! Можно подумать, я давала ей повод. Хотя о чём я? Подобное поведение -- норма для подруги. Сама придумала, сама обиделась. А извиняться должны другие.
   Вильюрер тем временем присылает мне новое оповещение: "Изменения в расписании орбитального космопорта "Исгре"". А вот это уже приятнее! Я вчера запрос оставляла, чтобы обновления приходили. Мне так не терпится узнать, когда возвращается Ретим!
   Итак... Пролистываю бесчисленный перечень сообщений о прибытии и отправлении наёмных рейдеров, досадуя, что информация о нужном мне лайнере оказывается в самом конце расписания. Наконец нахожу искомое:
   Императорский лайнер "Ичос".
   Статус: в подпространстве.
   Прибытие: через четыре дня.
   Сейчас, сидя в своей теплой постели, я совсем не завидую гостям Карнавала. Если они хотят вернуться на родные планеты быстро, то им придётся приложить массу усилий: терпеливо дождаться своей очереди, выкупить место в наёмном рейдере, ведь их владельцы неохотно продают билеты заранее, и стойко перенести сложности пути.
   Преимущество наёмного рейдера -- необычайно высокая скорость межпланетных перемещений -- нивелируется небольшим, но ощутимым недостатком -- низким уровнем комфорта пассажиров. То есть о питании на борту транспортника можно забыть, а о развлечениях тем более. Никаких мест отдыха -- пассажиры все восемь-десять часов полёта практически не покидают свои кресла. Особо уставшие могут вздремнуть в таком положении, но если в пути не спится, то вернёшься домой в крайне измотанном состоянии.
   Лайнер "Ичос" в этом смысле куда более комфортабельный. А как же иначе? Императорской семье и всей её свите не по статусу летать на наёмных кораблях. Только вот в отличие от быстроходных рейдеров в космопорт Исгре лайнер вернётся намного позже.
   Снова писк вильюрера, и ещё одно послание от Алеаны: "И не надейся, что я не захочу посмотреть в твои бессовестные глаза!" О как! Исгреанская сплетница таким своеобразным способом оповещает меня о намерении зайти в гости? Очевидно, желание подруги поделиться впечатлениями об отдыхе на Лорепе пересиливает мнимую обиду. После её гневного заявления спать мне уже не хочется. Буду приводить себя в порядок и завтракать.
  
   ***
  
   Похоже, Алеана примчалась ко мне прямиком из космопорта. Уставшая, в накидке и дорожном платье. Я такой срочности не понимаю. Неужели нельзя было отложить встречу и увидеться позже?
   Гостья больше всего напоминает разъярённую сиурву, а не мою подругу детства, и чуть ли не с порога начинает раздражённо меня отчитывать:
   -- Ну, Олита! Подруга называется! Не хотела лететь на Лореп вместе со мной, так бы сразу и сказала! А сама и на Исгре вернулась раньше и успела отдохнуть с дороги... -- Алеана с явным неудовольствием рассматривает мой повседневный наряд.
   -- Ты о чём? Не понимаю... -- В полном замешательстве от её поведения, я изумлённо хлопаю ресницами. -- Впрочем, прихожая - не самое удобное место для бесед. Давай-ка пройдем в гостиную.
   Несмотря на раздражение, она всё же прислушивается к моему совету. Набрасывает накидку на вешалку, проходит в глубь апартаментов, с неописуемым наслаждением опускается на мягкий диван и продолжает:
   -- Не ожидала от тебя... Ещё и притворяешься! Вот я дорада! Жалела -- ах, не взяли Олиту на праздник! А что по факту? -- Она со вновь народившимся возмущением смотрит на меня и обвиняет: -- На закрытии Карнавала я встретила тебя с Ретимом! Что, уже королевой себя возомнила?! На приветствие не ответила, будто в первый раз видишь, отвернулась... Нельзя быть такой высокомерной! Мы же подруги, -- теперь в её голосе я чувствую неподдельную обиду.
   -- Алеана, успокойся... Ты, похоже, обозналась. Ошиблась. Воображение разыгралось... Я Исгре не покидала, -- пытаюсь "достучаться" до благоразумия подруги.
   Да... Её фантазии уже переходят все границы. Это надо до такого додуматься!
   -- Не морочь мне голову, Олита! Это была ты. Думаешь, спряталась под маской и тебя нельзя узнать? Вот -- полюбуйся!
   Алеана триумфально вытаскивает из сумочки голоальбом и разворачивает изображение, на которое я смотрю и глазам не верю. Действительно, возле Ретима стоит какая-то невероятно похожая на меня девица в полумаске. Это как так? Кто она? От неожиданности я теряю дар речи и лишь потрясённо взираю на картинку.
   -- Попалась!? -- не скрывая торжества в голосе, продолжает Алеана. -- Ты же как затворница сидела в своих апартаментах, когда нормальные империане веселились. Соизволила появиться только в конце праздника. Твоего Ретима как подменили. Заботливый, внимательный. На закрытии Карнавала ни на шаг от тебя не отходил. Ну же, признавайся! Что ты с ним сделала?
   -- Ничего, -- растерянно отвечаю я. -- Меня там не было и быть не могло.
   -- Надо же, какая скрытная! Ладно, так и быть, не хочешь -- не говори. Но прекращай прикидываться беспамятной. Я ещё в своём уме и галлюцинациями не страдаю, -- снисходительно заявляет подруга.
   -- Дихол! Да что происходит?! -- Я вновь безуспешно пытаюсь разобраться в ситуации и найти разумное объяснение происходящему. Не получается. Поток возмущений не прекращается, а я по прежнему опыту знаю, что это надолго. Остановить Алеану невозможно.
   Хотя... есть один способ. И он срабатывает. Посещение гостевой столовой успокаивает Алеану и приводит в хорошее расположение духа. Никогда не думала, что буду настолько благодарна автоповару за его стряпню. Техника буквально спасла меня, подарив несколько минут тишины, а после вкусного завтрака фисса ведёт себя куда более доброжелательно.
   -- Молодец, подруга! Вижу времени даром не теряла. Хм... изменения налицо. Всё же ты добилась своего -- уважаю. Только вот прекращай врать, Олита!
   Она несколько секунд ждёт, надеясь вывести меня на откровенный разговор. В итоге разочарованно вздыхает:
   -- Эх! Ладно. С тобой всё ясно, молчунья. А наша парочка -- ферт Рилас и фисса Сийола -- каковы! Оказывается, давно были влюблены и только ждали удобного момента. Вот поверь мне, не случайно Карнавал и ритуал признания права принца на брак с наследницей совпали. Что и говорить, вся твоя императорская семейка -- любители секретов!
   Я слушаю Алеану не перебивая, хотя прекрасно осознаю, что всё это не так. Согласие Сийолы на брак с Риласом точно не было запланированным. Я бы это знала.
   А подруга всё говорит и говорит. О том, сколько же было приглашённых, как сложно оказалось попасть в хороший отель, о каком-то странном развлечении, которое устроители Карнавала навязали именитым гостям... В конечном счёте я перестаю вслушиваться в поток информации, мечтая остаться в одиночестве. Общение получилось выматывающим.
   Наконец разговорчивая любительница сплетен уходит. Едва в комнате становится тихо, я раскрываю переброшенную на мой вильюрер картинку и всматриваюсь в знакомые черты девушки. Поразительное сходство со мной: фигура, цвет волос, лицо, пусть даже частично скрытое под маской... Будто бы моя сестра-близнец. Только вот никакой сестры у меня нет. Кто же она? Что произошло? Непонятно. Может, подруга подделала голографию? Но зачем? Да и её возмущение не выглядело притворным.
   Однако и раньше в сплетнях Алеаны иногда выдумки было куда больше, чем правды. И они зачастую не выдерживали никакой критики. Сложно сосчитать, сколько раз из-за этого подруга попадала в неловкие ситуации. Остаётся набраться терпения, решимости и расспросить самого Ретима.
   Дихол! Как же ужасно находиться в состоянии неопределенности!
  
   ***
  
   Я дождалась -- императорский лайнер "Ичос" прибыл в космопорт. Включённый голоэкран показывает мне сначала запись, сделанную на орбитальной станции -- огромном сооружении из металла и трипслата, с которым стыкуется величественный лайнер. Затем идёт прямая трансляция с наземного космопорта, куда путешественники спускаются в специальных антигравитационных устройствах.
   Император и его свита выходят к группе встречающих империан. Здесь и вице-короли, и советники, и министры.... Все они приветствуют императорскую семью и будущего императора.
   Рилас и Сийола принимают поздравления, улыбаются. Действительно счастливая и очень красивая пара. Но всё равно мой Ретим лучше всех! Даже лучше Делима, хоть они и близнецы... Кстати, одного из них я вижу, а где второй братишка?
   Словно отвечая на мой вопрос, диктор озвучивает ещё одну новость: "Не только фисса Сийола обрела свою пару. Ферт Делим тоже встретил на Карнавале невесту. Молодожёны будут жить на родной планете девушки, с представителями которой император планирует наладить дипломатические отношения".
   Ну вот, кажется, свадебный сезон и до Лорепа добрался. Дихол! Это что получается... Получается, в будущем право управления Исгре точно перейдёт к Ретиму, раз уж его брат отправился за пределы империи и не планирует надолго возвращаться. Наверняка будет прилетать, только чтобы "обновить" свои способности, которые у представителей королевских династий и без того в разы сильнее, чем у рядовых империан.
   Ретим и Делим, конечно, никогда не конкурировали за власть. Наоборот, всегда говорили, что вдвоём им будет намного легче и проще. А вот теперь получается, что вся ответственность ляжет на одного Ретима. А как же я? Впрочем, что я? Останусь его фавориткой, если он согласится, когда соберётся женится. Я ведь всегда была к этому готова. Мне не нужно большего, главное, чтобы он хотя бы иногда был со мной!
   И я жду не дождусь, когда же увижу любимого рядом. Была б моя воля, я бы сейчас не во дворце сидела, а была там же, где и остальные встречающие. Однако он в сообщении, которое прислал мне перед высадкой, высказался однозначно: ждать в наших апартаментах. Вот я и жду, подгоняя время и подпрыгивая на диване от нетерпения. Как девочка, честное слово! А когда принц наконец появляется в дверях, напрочь забываю о разногласиях, которые были у нас до его отлёта.
   -- Ретим, милый... -- шепчу, прижимаясь всем телом к его худощавой, но крепкой фигуре, затянутой в коричневую военную парадную форму, чувствуя, как в душе растёт волна влечения, которая, может, и поугасла немного за это время, но теперь вновь захлёстывает меня с головой. -- Как же я соскучилась!
   -- Я тоже, как ни странно, -- раздаётся над головой хриплый от волнения голос. -- Ты прости, я, наверное, иногда веду себя как законченный эгоист... Подождёшь немного? Я приму душ.
   С усилием расцепив пальцы, я его отпускаю и с недоумением слежу, как мой любимый исчезает за дверью в свою комнату. Вот ведь... И как это понимать? Извинился. И сбежал. Может, он беспокоится из-за необходимости управлять Исгре в будущем? Или?..
   Личность незнакомки с голографии никак не даёт мне покоя.
   -- Ты нашёл мне замену? -- спрашиваю, едва он выходит обратно, хоть и безумно боюсь услышать ответ на этот вопрос.
   -- Замену? -- искренне удивляется он.
   Ретим даже прекращает вытираться, опуская полотенце, а я с трудом подавляю нахлынувшее желание утащить его... в кровать. Потому что в раздетом виде он выглядит ещё более притягательным, чем в одежде.
   Вздыхаю и отворачиваюсь, нащупывая лежащий рядом вильюрер. Разворачиваю изображение и жду, опустив глаза в пол. Пусть принц сам скажет мне, что это такое.
   -- Ах вот в чём дело! А я-то думал...
   Вместо того чтобы стушеваться, начать оправдываться или же упрекнуть меня в мнительности, Ретим коротко смеётся и опускается на диван рядом со мной. А через мгновение я оказываюсь в совсем ином положении -- смущающем, провокационном, неприличном... Тяжёлое тело вдавливает меня в мягкую поверхность дивана, сильные руки гладят волосы, заправляя их за ухо, карие глаза смотрят внимательно и задумчиво, а губы шепчут:
   -- Эта другая форма жизни, которая дала мне возможность заглянуть в моё подсознание. Она -- всего лишь образ, проявившийся чтобы показать... -- Он на мгновение замолкает, зарываясь носом в мои волосы, и жарко выдыхает: -- Как ты нужна мне! Не стоит ревновать к отражению моих чувств. Тебя настоящую не сможет заменить никто.
   Подсознание? Чувства? Это значит, что он меня любит по-настоящему? Я не физическое влечение имею в виду, а...
   Додумать у меня не получается. Словно специально, мешая мне, Ретим переходит к активным действиям. Его губы находят мои, руки становятся настойчивей, платье под их напором сползает с плеч...
   Ну и о чём можно размышлять в таких условиях?
  
   ***
  
   На торжественный приём, назначенный на вечер, мы ухитряемся прийти вовремя, несмотря на то, что после устроенного Ретимом безобразия (надо признать, бесконечно приятного) сил у меня уже не осталось. Именно поэтому я собиралась медленно. Душ, новый наряд, укладка волос в приличную прическу... Ретим, ухитрившийся одеться намного быстрей, терпеливо ждал, что, в общем-то, для него совсем не характерно. Раньше он просто меня подгонял, а потом, вспылив, уходил один. Теперь же вместо этого даже помог застегнуть платье. Правда, его помощь удлинила сборы ещё на полчаса.
   И всё же, хоть мы и не опоздали, идти к королевской и одновременно императорской семье нам приходится через огромный зал, полный империан. Ретим крепко держит меня за руку, легко продвигаясь сквозь толпу, я же послушно следую за ним, глазея по сторонам. Сколько здесь собралось гостей? Не знаю, но определённо в десяток раз больше, чем на официальной встрече в космопорте. Кстати, не только исгреане в наличии, есть и другие. Наверное, те, кто не успел покинуть планету после праздника и решил задержаться, чтобы встретить императора.
   Рассматриваю присутствующих и не замечаю, как наша скорость снижается, а в зале начинает звучать музыка. Та самая, которой я наслаждалась несколько дней назад, наблюдая за танцем Силины и Риона. Ретим останавливается, разворачивается ко мне, и я слышу его уверенный голос:
   -- Любимая, подари мне танец! Ну же, смелей. Поклон...
   Он отпускает мою руку, а моё тело почти автоматически без промедления откликается на его просьбу и торжественную мелодию. А дальше...
   Сильные руки на моей талии. Отточенные, заученные с детства движения. И полное непонимание в моём сознании.
   Свадьба?.. Но как?.. Почему?.. Я же не невеста! Фаворитка! С такими, как я, танцуют во вторую очередь, и то не всегда!
   Да, танец с Ретимом -- это моя мечта! Но я так привыкла полагаться на традиции и считать её несбыточной... А сейчас мой принц идёт против принятых правил и законов! Рискует своим будущим ради меня.
   Я поражена до глубины души его поступком и переживаю. Он же и не думает отступать. Поднимает меня и кружит в воздухе. Опускает и убирает руки, позволяя отступить. Вновь возвращает к себе, властно притягивая ближе. Обнимает, склоняясь к лицу, чтобы поцеловать.
   Лишь после этого мне удаётся совладать с собой и тихо всхлипнуть, спрятав лицо на его плече:
   -- И кто я теперь?
   -- Жена, глупышка ты моя, -- ласково отвечает Ретим. -- Единственная. Другой у меня никогда не будет.
   Жена-фаворитка? В империи прежде не было подобного! Значит... Значит, желания всё-таки сбываются! Хоть я и думать не смела, что всё сложится так. Сколько было переживаний, сомнений, волнений! Фисса Лиграна оказалась права. Что ни случается, всё к лучшему.
   Невероятные, удивительные и радостные перемены принёс Карнавал!
  
   ***
  
   Прошла неделя, но я могу бесконечно перечитывать текст нового закона о личных отношениях.
   "Фисса, с которой мужчина танцует в первую очередь, получает статус жены вне зависимости от имеющегося у неё изначального статуса -- невесты или официальной фаворитки".
   На других планетах, как сказал мне муж, до сих пор лишь рассматривают целесообразность его применения в своих реалиях, а вот на Исгре, как выяснилось, новшество утвердили ещё до того, как мы с Ретимом появились в зале. Практически сразу после прилёта собрался имперский совет, зачитали проект, обсудили и приняли. Быстро, невероятно быстро! А всё потому, что о своём решении жениться на мне принц заявил отцу ещё на лайнере. Ультимативно и безоговорочно. Что оставалось делать императору, который к своим детям относился невероятно трепетно и заботливо?
   По просторам Исгре новость о необычном свадебном танце распространилась стремительно и со всеми подробностями. Уже на следующий день не было ни одного исгреанина, который бы не знал бы о произошедшем. Не скажу, что многие мужчины последовали примеру Ретима и осчастливили своих фавориток, но всё же были такие, кто решил воспользоваться тем, что свадебный танец без участия невесты, лишь с официальной фавориткой, перестал считаться чем-то предосудительным или из ряда вон выходящим. Да, никто не отменил сам институт фавориток, но появилась альтернатива, а статус официальной любовницы на Исгре обрёл большую определенность.
   Отложив вильюрер, я с восхищением и нежностью смотрю на кольцо, которое со вчерашнего дня украшает мою руку. Легко касаюсь тонкого серебристого ободка, вглядываюсь в искорки, сверкающие в глубине практически чёрной маслянистой поверхности камня.
   Кольцо, подаренное императором фиссе Евеллине как подтверждение желания иметь ребенка от своей избранницы. Она отдала украшение Ретиму, когда тот стал совершеннолетним. Он подарил его мне, принимая на себя ответственность за будущее наших детей. И теперь я буду хранить эту драгоценность для того, чтобы передать нашему сыну, когда тот вырастет.
   В отличие от нашей свадьбы, которая имела широкую огласку, вчерашнее событие прошло в тесном семейном кругу. Рядом находились лишь самые близкие. Любимый муж с нескрываемой радостью надел кольцо мне на палец, его отец, как обычно, был более сдержан в проявлении эмоций, но не менее тронут происходящим, фисса Евеллина назвала меня дочкой, а Сийола обняла нас с Ретимом и решительно заявила, что совсем не против стать тётей. Младшая наследница всегда отличалась непосредственностью и искренностью в общении. Она хорошо принимала меня даже как фаворитку брата, и теперь, когда я стала его женой, отношение ничуть не изменилось.
   А вот Алеана осталась при своём мнении. Она так и не поняла, что наследница и будущий император ничуть не лукавили в глазах общества, да и я её не обманывала. Впрочем, наверное, и не пыталась. Для таких, как она, не истина важна, а сенсация. За эту неделю подруга дважды меня навещала, чтобы поделиться новыми сплетнями.
   -- Ох, мне такое рассказали об одной фаворитке с Виона и её любовнике! -- самозабвенно вещала Алеана. -- Он на Карнавале отселил её в отдельный номер под предлогом посещения каких-то ночных сеансов медитации. Она, бедняжка, поверила... А сам, оказывается, с неофициальной любовницей кувыркался. Кто-то увидел, как фисса в накидке с капюшоном вышла утром из его апартаментов, и сразу всё стало понятно о "медитации". Даже наш император не потерпел такого безобразия и вызвал эту фиссу вместе гнусным обманщиком к себе на разговор!.. Ой...
   Последнее сорвалось с её губ потому, что мой муж, который после очередного рабочего совещания всегда спешил домой, в наши апартаменты, появился в комнате и удивлённо поднял брови, услышав грубые слова. Стушевавшаяся Алеана мгновенно исчезла, оставив нас наедине, Ретим же коротко и непререкаемо высказался:
   -- Чушь. Чтобы осуждать поступки других, нужно точно знать причины.
   И я с ним согласилась. Непонимание рождается именно тогда, когда не желаешь видеть истину и не хочешь верить тому, кто тебе дорог. А я Ретиму верю и точно знаю, что он меня не обманывает, хоть и не слишком увлечённо рассказывает о том, как проводил время на Лорепе. Мне даже кажется, что в некоторой степени эти воспоминания его тяготят. Зато о нашем будущем мы говорим много и с удовольствием. В первую очередь о свадебном путешествии, которое вынужденно откладывается из-за срочных дел, но которое мы с Ретимом с нетерпением ждём.
   Приглашение на Милнар... Я ведь не сразу решилась рассказать о нём мужу. Просто не знала, как начать разговор. А однажды он сам дал мне повод, посетовав:
   -- Наше свадебное путешествие лучше провести подальше от Исгре. Мне фиссы прохода не дают со своими благодарностями.
   -- Подальше? -- Я радуюсь, таинственно приглушая голос. -- Это легко устроить. Мы с тобой приглашены на Милнар, в дом к одной молодой семье. Будет невежливо не воспользоваться их гостеприимством.
   Я протягиваю мужу приглашение Силины, а он с недоумением смотрит на подпись.
   -- Ферт ти'Трон? Младший сын советника милнарианского короля? Любимая, когда это ты успела подружиться с такой влиятельной семьей? Ничего не хочешь мне рассказать?
   -- Да, в общем-то, нечего особо рассказывать, -- я смущаюсь, сообразив, насколько необычной кажется мужу ситуация, -- просто выполняла поручение фиссы Лиграны. Платье девушке дала, на приём проводила, до свадьбы немного поддержала. Вот и получила приглашение.
   -- Ты у меня словно добрая фея, которая помогла подопечной попасть на бал во дворец, -- выслушав, хвалит меня любимый.
   -- Кто такая "фея"? -- удивляюсь я. По его реакции понятно -- имеет в виду что-то хорошее, но уточнить не помешает.
   -- Это любимая героиня Сийолы из сказки нашей бабушки. Мы все в детстве ими заслушивались. Она нам часто рассказывала и эту историю, и ещё много других.
   Ретим погрузился в приятные воспоминания, а я задумалась. Вот только так и не смогла припомнить ничего подобного, как ни старалась.
   -- А мне родители такую не рассказывали...
   -- Это земная сказка, которую она привезла с другой планеты далеко от нас.
   -- А что за "бал" был в этой истории?
   Мне стало любопытно. Я слышала, что Эстеллине Мео Итин, наследнице Торманжа, пришлось на время покинуть империю. Бедная, как она жила там совсем одна?
   -- Герои собирались танцевать на празднике во дворце, -- начинает объяснять муж, и я хихикаю, сообразив наконец, что же имелось в виду.
   -- Ах, так это у них свадебные церемонии были! Понятно, всё так, как и в нашей империи.
   -- Нет, любимая. Они просто так танцевали, у землян другие традиции.
   Необычно. Танцевали просто так? В голове не укладывается. А как же привязки у девушек? Ничего себе, придумают же такое -- вот что значит другая планета!
  
   ***
  
   Свадебное путешествие начинается!
   Первым шагом к нему становится поездка в столичный космопорт. Поскольку наш визит на Милнар всё-таки неофициален, Ретим сделал выбор в пользу небольшого рейдера вместо огромного лайнера "Ичос". Я возражать не стала. Рейдер не наёмный, а личный. Оборудован по последнему слову техники и в плане комфорта намного превосходит своих собратьев. Опять же, он имеет значительное преимущество в скорости, и путь до Милнара не займёт много времени, а космическое пространство в границах империи сейчас полностью безопасно для путешественников. Пираты и прочие нарушители порядка остались в далёком прошлом.
   Я впервые за много лет покидаю родную планету и с замиранием сердца наблюдаю через обзорный экран, как она стремительно уменьшается в размерах. Чернота космоса, яркие звёзды, кажущиеся совсем близкими... Красота невероятная! Даже жаль, что всё это исчезнет, стоит нам оказаться в подпространстве, которое, увы, не столь эффектно.
   Сидя в удобном пассажирском кресле, я с нежностью поглядываю на мужа. Он у меня не только политик, но и прекрасный пилот. Не зря потратил десять лет на обучение в академии!
   Время рядом с любимым летит незаметно даже несмотря на то, что мы почти не разговариваем -- я стараюсь его не отвлекать от управления, а расстояние между Исгре и Милнаром немаленькое. Практически другой конец империи! Страшно представить, как долго до места назначения добирался бы лайнер "Ичос". Мы же долетели за шесть часов.
   Милнар встречает нас обилием фиолетовой растительности. Какие тут заросли! По обочинам дороги высокая трава, вдали видны силуэты огромных деревьев. Удивительные цветы самых разных видов! Воздух наполнен необычными ароматами и сыростью. Похоже, здесь недавно прошёл дождь -- явление, крайне редкое на Исгре.
   Сейчас лучи местного светила Шлу'Гве приятно согревают и навевают мысли об отдыхе. Милнариане стараются сделать его максимально комфортным и безопасным для туристов. Именно поэтому, пока мы дожидаемся транспорта, чтобы отправиться в гости к семье ти'Тронов, получаем инструктаж от администратора, который обращает внимание на два важных момента: не срывать и не пробовать незнакомые плоды и растения и не заходить в глубь леса без проводника-милнарианина. А ещё выдаёт нам костюмы для верховой езды.
   Верховой? Ох... В моём представлении транспорт -- прежде всего техника. А рекламная компания "Ицейл" почему-то не соизволила донести до потенциальных туристов, что на Милнаре он может оказаться живым. Вид двух таких "средств передвижения" нас впечатляет. Я в основательном шоке рассматриваю невиданных прежде существ и шёпотом спрашиваю у Ретима:
   -- Кто это? Как на таких вообще ездить можно?!
   Удивляться есть чему: голова на длинной шее, небольшое туловище на двух не менее длинных ногах с когтистыми лапами. Покрыт чудо-транспорт светло-фиолетовым мехом. Неужели он может быстро бегать? Для сравнения -- у хинари четыре ноги, у земульти вообще восемь, а тут всего две!
   Милнарианин-проводник лихо спрыгивает со своего питомца и, похоже, воспринимает моё удивление по-своему.
   -- Фисса, да вы не сомневайтесь! Согласен, мои иллури, конечно, ещё малыши. Зато быстрые и послушные. Им уже три месяца, а на них нет жалоб от туристов. Не бойтесь, они вас не сбросят! -- с воодушевлением расхваливает свою... гм... "технику".
   Малыши?! Сиденья для пассажиров на спинах иллури находятся выше моего роста! Боюсь себе представить размерчик взрослых представителей... Подойдя ближе, я понимаю, что их шкурка, ошибочно принятая мной за мех, на самом деле мягкий пух. И сбоку что-то вроде крошечных крыльев. Птичка-переросток, одним словом! Посмотрев на меня, она громко пищит, а её хозяин поясняет:
   -- Просит вирр. Покормите!
   Он протягивает мне чашку, полную мелких плодов, а иллури наклоняет длинную шею, заинтересованно поглядывая на угощение. Кормить из рук я не рискую. Ставлю чашку на траву. Но и этого оказывается достаточно -- лакомство быстро исчезает, а милнарианин одобрительно кивает:
   -- Можно ехать. Он с вами познакомился.
   Поездка верхом оказывается незабываемой! В объятиях Ретима мне не так страшно и бесконечно приятно чувствовать себя защищённой. Знаю, любимый никому не позволит меня обидеть.
   Наш иллури на удивление послушен. Но всё же я вздыхаю с облегчением, когда мы останавливаемся возле каменного дома с живой изгородью из кустарников, где нас уже ждут Рион и Силина.
   -- Фисса Олита, добро пожаловать! -- радуется мне молодая хозяйка. Она определённо довольна, что мы воспользовались приглашением, а не отнеслись к нему как к пустой формальности.
   Наши мужья доброжелательно обмениваются взаимными приветствиями, а Силина провожает меня в большую гостиную в фиолетовых тонах, обставленную со вкусом. Даже стены и мебель украшены растительным орнаментом, а в вазах живые цветы. Мило! Симпатичным жилищем обзавелась молодая семья!
   -- У тебя красивый и уютный дом... Силина, давай не будем общаться официально. Мы же теперь подруги, да и разница в возрасте у нас не самая большая, -- прошу я.
   -- Хорошо! -- охотно соглашается девушка и пристально рассматривает меня. -- А где жена Ретима? Она отпустила его с тобой? -- шепчет и смотрит с явным сочувствием.
   Вот я дорада! Как я могла забыть! Она же слышала официальные новости о том, что принц Исгре женился, и прекрасно знает, какой у меня был статус.
   -- Второй нет и никогда уже не будет, -- гордо отвечаю ей.
   -- Как?! Ты же фаворитка! -- потрясенно восклицает Силина.
   -- Жена. А Ретим -- мой муж, -- поправляю я её.
   -- Надо же... И у тебя кольцо!.. -- ахает милнарианка, рассматривая необычный камень.
   -- Исгреанит. Он когда-то был подарен фиссе Евеллине.
   -- Да нет... Совсем другое имела в виду... Думала... -- Силина волнуется и заметно краснеет.
   Что это с ней? Она решила, что я уже беременна? Или...
   Оборачиваюсь и вижу за своей спиной Ретима. Так вот в чём дело! Любимый незаметно присоединился к нашему женскому обществу. Хитрый, решил о себе послушать! Вернее, подслушать. Чем и смутил хозяйку дома. А он улыбается и отвечает вместо меня:
   -- Извините, что помешал. Вы правильно подумали, фисса Силина. Это станет началом новой жизни.
  
   *** *** ***
  
   Образ мужчины гаснет, а вильюрер коротко щёлкает, напоминая, что запись закончилась. Я же аккуратно снимаю с него накопитель, мысленно всё ещё переживая то, что увидела.
   Ретим Рин ро'дИас... Его решение сделать свою фаворитку женой действительно многое изменило в общественном устройстве империи. Я об этом знала, не зря же зубрила все значимые исторические документы и события. Вот только когда учила, мне даже в голову не пришло задуматься о том, сколько же всего должно было произойти, чтобы Ретим иначе посмотрел на жизнь и свои отношения с Олитой. И как трудно было девушке, которая, несмотря ни на что, принимала свою судьбу такой, какая она есть.
   Получается... Получается, что счастье в том, чтобы твоя любовь сделала лучше жизнь других? Какая сложная задача...
   Размышлений на эту тему мне хватает на весь оставшийся день. Я даже засыпаю с мыслями о том, что узнала. А утром у меня идея появляется -- слетать в систему Ичос. Впрочем, когда добираюсь до классной комнаты, она уже пропадает. Почему? Ну хотя бы потому, что с Олитой я не знакома, а Ретиму точно не до возни с двоюродной праправнучкой. Он -- король Исгре, ему и без меня дел хватает. Что касается его брата, то тот так и не вернулся на родную планету, остался послом на Леде.
   Делим... А ведь его вклад в развитие империи, вернее, в развитие отношений с цивилизацией ледвару, до сих пор обсуждается на имперских заседаниях. Советники вот уже двести лет не могут окончательно определиться, вводить ли запрет на близкие отношения с этими необычными существами. Пока всё ограничивается лишь строгими предупреждениями -- от связи с ледвару и империан рождаются исключительно ледвару. Мало того, что у детей никаких расовых способностей не проявляется, так ещё и в их организме нет ничего имперского. В общем, каждый волен сам для себя решить, чего он в большей степени хочет -- любви или продолжения рода. Кстати! Наверняка среди записей есть что-то, с этим связанное! По году должно быть что-то близкое... Или по...
   Вот! Я триумфально выхватываю накопитель, на котором нет даты, зато имеется символ-идентификатор -- "ледвару"!
   Определённо сегодня удача на моей стороне.
  
   ***
   Алёна Медведева
   Мой невероятный мужчина
  
   -- Много поцелуев!
   -- Насколько много?
   -- Столько я тебе ещё не дарил.
   -- Да неужели?
   -- Проверим?
   -- Как?.. -- Дивария улыбается, состроив ироничную гримаску. Ей понятно, что весь этот спор устроен с единственной целью -- отвлечь от трудного дня, наполненного делами, которых неизменно в избытке у каждого, кто начинает жизнь на новом месте.
   -- Посчитаем!
   Не оставив времени на возражения, Делим притягивает жену к себе. Вглядываясь в её глаза, те самые, которые прежде мог представлять лишь в мечтах, медленно усаживает Диварию на свои колени и нежно целует.
   -- Раз... -- провоцирует поддержать его игру.
   -- Два, -- вмиг севшим голосом выдыхает Дивария, послушно прижимаясь к груди мужа и обвив его шею руками.
   -- Три, -- на мгновение оторвавшись от любимых губ, продолжает Делим и тут же вновь к ним приникает.
   Сторонний наблюдатель решил бы, что супруги вот-вот потеряют голову от страсти. Воздух вокруг них искрит от едва сдерживаемого желания, объятия становятся всё теснее, поцелуи жарче, стоны отчетливее. Кажется, они и думать забыли о важной цели и о лишённом романтики окружении -- рабочий кабинет, заваленный бумагами и инфоносителями, трудно отнести к этой категории. Но тут...
   -- Ой! -- Дивария отстраняется, в странном оцепенении блуждая взглядом по стопкам документов. Именно их сегодня пересматривали супруги, пытаясь разобраться с происходящим на Леде.
   -- Милая?
   -- Нет, постой! -- Она встряхивает головой, не позволяя рукам мужа вновь притянуть себя ближе. -- Я важную вещь вспомнила. Хотела сразу тебе сказать, но забыла.
   -- Что-то настолько срочное? -- теряется супруг, озадаченный столь несвоевременной переменой.
   -- Конечно, срочное! -- Дивария вскакивает на ноги, не замечая, что запустила пальцы в уже и так изрядно пострадавшую от рук мужа прическу.
   -- Что-то в документах? -- Осознав, что момент упущен, Делим тоскливо вздыхает, но тоже встаёт, понимая, что без причины его любимая не была бы так взбудоражена.
   -- Смотри... -- Девушка торопливо раскладывает на мутной поверхности стеклянного стола несколько бумаг и столь же стремительно активирует технику, формирующую голоэкран. -- Помнишь, сколько личинок мы вернули на Леду?
   -- Двести девяносто девять, -- не раздумывая, уверенно отвечает мужчина.
   -- А украдено было триста! -- триумфально заявляет его жена, выразительно указывая пальцем на число в документе.
   -- И где же ещё одна личинка? -- Империанин нахмуривается.
   -- Вот... -- Дивария разворачивает к нему экран с текстом.
   -- Сто сорок третий день, -- послушно читает вслух мужчина и переводит вопросительный взгляд на жену.
   -- Примерно за год до начала Карнавала, -- поясняет она. -- Это личный дневник нашего воспитателя, его с корабля доставили как вещественное доказательство.
   -- Ясно. -- Делим возвращается к документу. -- Завтрак. Шестичасовое учебное занятие. Воспитательная беседа. Шестнадцать личинок проявили непослушание и изолированы в качестве наказания, двести сорок пять допущены в игровую зону, отдых на воздухе для остальных. Во время прогулки одна пропала. Сбежать и спрятаться негде, но поиски ничего не дали. Карта...
   Он хмурится, рассматривая появившуюся на экране схему и изображение -- полуразрушенные арочные сооружения, выстроенные из белого камня и окружённые бескрайней зелёной равниной.
   -- Это древний портал. Из тех, что открываются тембром голоса, -- узнаёт Делим и поднимает обеспокоенный взгляд на взволнованную жену. -- Видимо, был в рабочем состоянии и куда-то её перебросил. Плохо.
   -- Очень плохо! Ты даже не представляешь, каково это -- остаться одной! К тому же в начальной стадии трансформации! -- Дивария зажмуривается, словно сама ощущает тот ужас и страх, что, должно быть, испытала её соплеменница.
   -- Времени прошло много. Личинка могла погибнуть... -- с грустью смотрит на жену империанин, но, заметив, как на любимые глаза наворачиваются слёзы, тут же отбрасывает плохие мысли и сосредотачивается, начиная рассуждать: -- Эти порталы срабатывают очень непредсказуемо, а если и открываются спонтанно, то лишь на ближайшие планеты. Я выясню, что это за звёздная система, и разошлю в соседние сообщения. Сделаем всё, и даже больше, чтобы её отыскать.
   Делим преобразился: отстранённое выражение лица и пронзительный взгляд... Отпрыск императорской семьи, настоящий исгреанин -- сейчас не могло быть сомнений, он докопается до истины, какой бы таинственной ни оказалась судьба пропавшей личинки.
   Дивария дарит мужу полный нежности взгляд, радуясь той уверенности, которую сейчас излучает империанин. Она правильно поступила, когда пригласила его в свой мир. Её народ получил в его лице защитника, а она... настоящего мужа.
  
   ***
  
   -- А-а-а...
   Если бы рядом был тот, кто мог распознать смысл визга личинки, он бы понял, как я сейчас напугана. И как мне... жарко. Миг назад я запищала от восторга, заметив между камнями полуразрушенной древней арки крошечный удивительно милый цветок. Не думая о возможных последствиях, шагнула за ним через тонкую плёнку, неожиданно засиявшую на моём пути, и... Прохладные сумерки в одно мгновение превратились в раскалённый огонь. Жар, обдавший тело, ошеломил, а первый же судорожный глоток воздуха заставил сжаться от боли.
   И вот теперь я, закашлявшись, сквозь слезящиеся глаза пытаюсь осмотреться и понять, как оказалась в бесконечной пустыне с огромным красным, источающим жар светилом над головой, ведь вокруг, насколько хватает взгляда, один раскалённый песок. Всё настолько горячее, что кажется -- начинаешь испаряться. Очень реалистичное ощущение!.. Недавних слёз уже и след простыл. Я даже слышу шипение, с которым они высохли. В доли секунды!
   -- Не мечтай сбежать, тварь.
   Голос вопящего звучит злобно, яростно и устрашающе, но... Но меня он радует. Хоть что-то живое.
   -- Уж поверь, я не позволю жратве смыться!
   Местное светило слепит немилосердно, и мне никак не удаётся рассмотреть кричащего. Плюс в одном -- упомянутой твари тоже не вижу.
   Жар неумолимо давит, вынуждая сгибаться ниже. Как скоро толстая подошва сандалий раскалится и начнёт жечь мне ступни? Тогда я неминуемо рухну в этот пышущий огнём песок, и он изжарит моё тело.
   Мысли несутся стремительно. Возможно, размышления о безрадостных перспективах -- это способ не сойти с ума. От страха...
   Песок передо мной вдруг начинает выпячиваться, превращаясь в холмик... вершинку... гору... И вот уже совсем рядом, заслонив раскалённый докрасна шар, высится чудовище!
   Как относиться к появлению "стеклянного" зверя?.. Махина, в три моих роста и со шкурой, даже на вид очень твердой, мутноватой преградой встаёт на пути обжигающих лучей. Единственные яркие пятна в его облике -- это глаза. Они тоже сверкают огненным пламенем. И смотрят на меня!
   А дальше чудовище открывает пасть -- устрашающую бездонную пещеру, усыпанную осколками стекла. И они тоже слепят, заставляя щуриться и пятиться. Зверюга, кем бы он ни был, явно вознамерился распробовать жалкую гибнущую от жары личинку, то есть меня.
   Писк, не родившись, застревает в груди. Я жалко сжимаюсь, понимая, что это странное перемещение в палящий мир завершится гибелью.
   -- Ага! Попался! Теперь я точно не сдохну тут ещё неделю. Выследил всё же.
   Сердце замирает. Кому бы ни принадлежал этот ликующий голос, ему нужен этот зверь. Но, прежде чем я успеваю насладиться надеждой, стеклянная живность содрогается, истошно затрубив, и начинает крутиться на месте. Множество голубоватых искорок летит от него во все стороны. Воздух искрит напряжением.
   Электричество?! В пустыне?! Откуда?!
   Бах...
   Туша валится на раскалённый песок, взметнувшийся шипящим дождём. Инстинктивно спасая кожу от смертоносных ожогов, я успеваю прикрыться полой накидки. И этим привлекаю внимание охотника.
   -- А это что ещё такое? Съедобное? Неужели мне повезло вдвойне?
   Воздух рядом снова трещит, пугая меня ещё больше. Победитель чудовища решил поджарить и меня?
   -- Не-е-ет! -- взвизгиваю я, не желая повторить судьбу стеклянной зверюги.
   -- А-а-а! -- тут же раздаётся ответный болезненный вопль охотника. И звучит он как агония мученика, которого пытают ультразвуком.
   Так-то! Мало кто способен выдержать визг личинки. Вон даже кожа на зверюге местами лопнула, выстрелив мелкими осколками блестящих капель. Впрочем, возможно причина в раскалённом песке? Стоило монстру погибнуть, как механизмы, защищавшие его при жизни, перестали работать?
   -- Это ещё что за живность? -- вопит мой нечаянный спаситель.
   Я наконец его вижу и понимаю причину неприметности. Силуэт преследователя от макушки до пят скрывал плащ, явно из шкуры такой же добычи. Затемнённое капюшоном лицо -- единственное, что доступно взгляду, ведь сейчас мужчина его приподнял, чтобы утереть кровь из носа и, судя по следу, из ушей. Однако совсем не это поражает меня больше всего. Другое. В его тёмных глазах совсем недружелюбно светятся голубоватые искры.
   Ой!
   Нет, нет! Не надо меня зажаривать! На этот раз я удерживаюсь от визга, лишь протестующе взмахиваю руками. А затем и вовсе прижимаю ладони к груди в умоляющем жесте.
   Понял его незнакомец или нет, но разрядом не ударил.
   Ш-ш-ш...
   С тихим шипением подошва моих сандалий испаряется, и я, ощутив жалящие укусы боли, прыгаю с ноги на ногу. Охотник же, вскинув лицо вверх, восклицает:
   -- Скоро тут будет очень жарко!
   Больше не обращая на меня внимания, он цепляет тушу гарпуном, что болтался у него на спине, и... на вид непринужденно тащит зверя туда, откуда тот появился.
   Очень? А сейчас, значит, вполне умеренно?! Желания проверять, насколько жарче, у меня нет ни малейшего. Чувствуя, что и так нахожусь на последнем издыхании, я бегу следом.
   Может быть, стеклянный монстр скользкий? Или охотник зверски силен? Мои мысли опережают ноги, хотя те весьма шустро подпрыгивают, следуя за размытым силуэтом мужчины, чья одежда определённо отражает свет местного светила. А вот у меня такой защиты нет. Но я не сдаюсь. Прыжок. Скачок. Почти догнала! В следующий миг застываю в растерянности. Это мой мозг, изнурённый жаром, решил сдаться в борьбе за здравый смысл? Или незнакомец, предварительно зашвырнув в воронку зверя, прыгнул туда же, а зыбучий песок сомкнулся над его головой, и меня вновь окружила раскалённая пустыня?
   Подошва жжёт ноги, глаза слезятся от жара, одежда ощущается горячей... Сколько я ещё протяну в этом пекле?
   -- И чего ты возишься?
   Одновременно с рыком, от которого я вздрагиваю, из песчаных недр выныривает большая рука и хватает меня за лодыжку. Я и пискнуть не успеваю, как проваливаюсь под землю.
   Открыть глаза безумно страшно. Я отфыркиваюсь, не понимая, почему ноздри и рот не забило песком. Впрочем, незнакомец так резко меня дернул...
   -- Предупреждаю, вздумаешь пищать -- прикончу и съем.
   Мужчина прошипел это совсем рядом, подтверждая ощущения: он стоит за моим правым плечом. А в воздухе разливается знакомое мне потрескивание -- охотник готов атаковать.
   -- Кивни, если понятно.
   Конечно, я судорожно киваю. Кем бы ни был незнакомец, он -- единственное разумное существо в этом ужасном месте. А оказаться в роли чьей-то пищи у меня желания нет.
   -- Не знаю, что ты такое, но надеюсь, для меня не опасное.
   Мне вот тоже не понятно, где я и кто он. И этот стеклянный хищник... нечто невероятное. Страшно до одури, а спросить возможности нет. Приходится молчать и подчиняться.
   Поворачиваюсь, осматриваясь, и первое, что замечаю, -- нет темноты. Почему-то ожидаешь тьмы под землей. Однако причина тусклого свечения оказывается очевидной. Эта подземная пещерка служила норой зверюге, и здесь всюду -- на стенах, потолке и целой россыпью под ногами -- виднеются "стеклянные", порождающие тусклый свет чешуйки-осколки.
   Второе -- о, счастье! -- на одной из стен поблёскивают капли. Вода?! Мысль толком не успевает оформиться, а я уже, подлетев к "стене спасения" и вытянув язык, собираюсь слизнуть спасительную влагу. Останавливает меня инстинкт самосохранения -- я замираю, переведя вопросительно-умоляющий взгляд на своего спасителя.
   Мужчина отшатывается. Оно и понятно. Выгляжу я сейчас как белёсое, лишённое пигмента и чётких черт лица существо с тусклыми прядками и розовыми глазами. Вряд ли он встречал кого-то безобразнее. Усилием воли глаза прикрываю и изображаю лизание.
   В ответ он кивает! Большего мне и не нужно. С алчностью измождённого жаждой я накидываюсь на желанные капли. О-о-о... Вкуснее напитка я в жизни не пробовала. Обволакивающий. Терпкий. Сладостный... Кажется, я даже постанываю от удовольствия. И только слизнув последнюю капельку, тяжело опускаюсь на песок на вмиг ослабших ногах.
   Охотник, шагнув ближе, присматривается к тому, как дрожь начинает сотрясать моё тело.
   -- Так кто же ты? Я никогда не встречал на Идариане никого похожего. Ты разумное?..
   Кивнув, я пытаюсь воспроизвести в памяти звёздную карту, которую нам показывал на занятиях воспитатель.
   Идариан... Ну да, была там такая планета. На окраине империи, в системе красного гиганта Тикос. Выходит, перекинуло меня очень далеко. А охотник -- идарианец. Но мне это знание мало чем поможет.
   -- Говорить можешь?
   Подумав, я отрицательно мотаю головой -- мои писки он понять не способен.
   -- Ладно... -- Мужчина оглядывается на тушу стеклянного зверя, от которой идёт аппетитный аромат. -- Прежде надо насытиться. На пустой желудок рассуждать о проблемах -- гиблое дело.
   Вот! Едва он заговорил о еде, как всё стало понятно. Странное, сводящее с ума состояние, которое мешает думать и воспринимать окружающее, заслоняя даже страх, оказывается голодом. Наверху я потратила слишком много сил, а мне они сейчас необходимы. Чем восполнить потерю? Едой.
   Сглотнув вязкую слюну, я напряжённо буравлю взглядом спину охотника. Он же, склонившись к туше, острым осколком звериной шкуры, подхваченным с пола, рассекает стеклянный светоотражающий покров. Сочный, до одури соблазнительный запах жареного мяса усиливается, и я с трудом контролирую себя. Рот наполняется слюной.
   -- Точно выдержать время, -- довольное бормотание мужчины больше всего походит на разговор с самим собой, -- вот где истинное мастерство охотника. Мало кто на это способен. Да только где это понять избалованным девицам. М-м-м... -- Отхватив кусок, он с видимым удовольствием кладёт его в рот, а прожевав и проглотив, решает: -- Идеально! Мясо пропеклось, но осталось сочным. Можно его...
   Договорить он не успевает -- застывает в изумлении, приоткрыв рот. Я это замечаю лишь краем глаза, когда проношусь мимо, стремясь к единственной важной для меня цели -- насыщению. Остановить сейчас меня не могло бы ни стадо стеклянных монстров, ни целая армия охотников. Вот серьёзно!
   Я ем, отрывая куски руками и зубами. Глотаю, не жуя и давясь от жадности. Кусок за куском, шмат за шматом... Мясо исчезает в моём чреве, размолотое острыми зубками. Я оставляю лишь голые кости гигантского инопланетного зверя. И приближаюсь к сытости.
  
   ***
  
   -- И что дальше?
   Идарианец нависает надо мной, всё ещё с очевидным неверием осматривая фигуру. Да, вполне себе тощую в данный период развития. Никаких там выпуклостей или впалостей в рельефе. Разве что живот надулся плотненьким барабанчиком, возвышаясь и привлекая сторонний взгляд.
   -- Эй, существо? У тебя отменный аппетит.
   Охотник легонько толкает меня ладонью в плечо. Наверняка прикидывает, способна ли я обглодать ещё и его. Пусть он большой, сильный и бесстрашный, но моя прожорливость его однозначно впечатлила, ведь я умудрилась слопать практически всю тушу огромной зверюги. Идарианцу досталось лишь то, что он успел выхватить до начала моего пиршества.
   Со стороны это выглядит невероятно. В принципе, ненормально даже для меня -- я раньше никогда столько не ела. Но причина проста: мой организм начал процесс трансформации и скорость метаболизма теперь зашкаливает.
   Лениво приоткрыв один глаз, я смотрю на мужчину. Да, я оставила его почти без пищи и совсем без воды, но... Сейчас такие мелочи, как моральная сторона вопроса, меня совершенно не беспокоят. Даже жара перестаёт раздражать. Сытость принесла с собой удовлетворение, довольство всем и вся! Жаль, что лишь на время.
   -- И что прикажешь мне делать? Может быть, съесть тебя?
   Веки я лениво опускаю: не интересно.
   Таковы начальные этапы трансформации. Требуется прорва еды, а затем обязательный отдых, чтобы её переварить. А с ним приходит и полное безразличие ко всему. Тем более если бы охотник хотел остановить меня или помешать сожрать всю тушу -- сделал бы это сразу. Но он лишь молча сидел, провожая каждый кусок потрясённым взглядом. Губы его шевелились. Считал калории? Или я выглядела как голодавшая с самого от рождения, и его скупое на чувства мужское сердце дрогнуло, допустив слабину. Вернее, позволив непонятному белобрысому измождённому и дрожащему недоростку сожрать всю добычу.
   Какой мужчина!
   -- Заморыш, ты что, спать теперь надумал?
   Вот хорошая мысль! Но кивнуть тоже лень. И вообще, сомнительная нора непонятного зверя на жуткой пустынной планете вдруг увиделась мне в новом свете -- стало даже как-то уютно...
   Сообразив, что меня накрыло откатом и сейчас все ощущения и даже инстинкт самосохранения притупились, я касаюсь своего спасителя ладонью. Медленно и с ленцой -- охотник не отстраняется.
   Мои пальцы касаются руки идарианца, буквально потонув в большой мозолистой ладони. Сквозь приоткрытые веки я вижу: он внимательно наблюдает за манёвром. Вероятно, я пробудила его любопытство. Незнакомое существо, встреченное в этом пекле, добавило его жизни разнообразия. И он, возможно, всё ещё решает, что предпочесть: избавиться от осложнений в моём лице или позволить остаться?
   Надеясь на второй вариант, я и стремлюсь к контакту. Мне нужна эта связь, чтобы послать мужчине едва ощутимый импульс одобрения, даже радости. Буду подпитывать его позитивом, стараясь создать располагающую к доверию атмосферу. Больше мне не на кого рассчитывать...
  
   ***
  
   -- Нашёл себе проблему. Должен делать всё, чтобы добиться женщины, а сам застрял тут с непонятной зверюшкой. К тому же прожорливой. Сижу в норе боргха голодный и боюсь шелохнуться, чтобы не потревожить зверёнка. Мне ж никто не поверит!
   Шёпот едва различим. Я даже не сразу осознаю, что он реален, а не снится мне. Хотя моё состояние сном назвать трудно -- просто организм, нуждаясь в срочной порции энергии для трансформации, сосредоточился на главном -- переваривании богатой протеином пище. А все реакции на внешние раздражители и эмоции блокировал, погрузив меня в состояние прострации. Теперь же я пробуждаюсь и первое, что чувствую, -- голова лежит на сгибе локтя идарианца.
   -- Вот и откуда это существо?! На мою голову...
   Ничем не выдав своего пробуждения, спешно отправляю мужчине волну умиротворения и довольства. Охотник мне необходим, нельзя допустить расставания. В одиночестве я в этом мире не выживу.
   -- Беспомощное и слабое... Но ведь и не оставишь... -- смягчаясь, бурчит он, попав под моё влияние. -- Вот посмеются надо мной: ушёл в долину смерти добыть трофеи, чтобы привлечь внимание женщины, а вернулся с... питомцем.
   Прислушавшись к установившейся между нами связи, я распознаю чувство горечи. О каких трофеях речь? Пока я мало знаю, но одно очевидно -- мне достался не самый счастливый и удачливый представитель местного населения. Однако выбирать не приходится -- трансформация началась, а значит, именно его присутствие будет влиять на меня.
   -- Заделался нянькой. Сколько же можно спать? Откуда этот странный вид? Не знал, что здесь обитает такой... Да ещё настолько прожорливый. Или он наедается впрок, а затем может долго голодать?
   Увы. В последнем я его точно разочарую. Мой бешеный метаболизм уже сделал своё дело -- вчерашний обильный перекус остался в прошлом. Питательные вещества пошли на перестройку тела, желудок предательски пуст, а в горле вязко от жаркого воздуха. Как эти идарианцы тут выживают?!
   -- К чему мне эта обуза? -- Даже с учётом моего влияния мужчину не отпускают сомнения. -- Я должен хоть чего-то добиться. Приду с пустыми руками, и самая невзрачная простушка в мою сторону не посмотрит. Даже последним мужем меня никто не примет.
   В моей душе рождаются сомнения: чего это охотник так сокрушается? Неужели такой опытный и бесстрашный мужчина может остаться одиноким? Или местные женщины так глупы?
   -- Сопит он тут, -- тяжёлый вздох и сочувственный упрёк уже мне, вернее, тому неведомому полуразумному зверю, за которого он меня принимает. -- Как ребёнок, в самом деле. То за считаные минуты сожрал целого боргха, то дрыхнет тут безо всякого страха. Проникся ко мне доверием? Как такого бросить?
   Рука охотника в мимолётной ласке треплет моё ухо. Ну точно как питомца!
   Мотнув головой, я чуть заметно подаюсь вперёд, сползая с плеча мужчины. Невольно поворачиваюсь к стене, где вчера нашлись капли воды. Пусть в меньшем количестве, но они на ней имеются и сегодня. Жажда тут же гонит меня вперёд. На четвереньках, по острым осколкам шкуры стеклянного монстра я ползу к желанной влаге, но, оказавшись у цели, пристыжённо замираю: действительно, веду себя не лучше зверя. Обернувшись к идарианцу, указываю подбородком на капли.
   Охотник изумлённо приподнимает бровь, но понимает меня правильно. В один миг он оказывается рядом. Я же, наблюдая за ним, невольно сглатываю -- пить хочется нестерпимо.
   -- Это тебе. -- Слизав половину капель, мужчина показывает на оставшиеся пальцем, а затем и вовсе хватает меня за шкирку, намереваясь ткнуть носом в воду. Приходится взбрыкнуть, чтобы высвободиться. Послав охотнику гневный взгляд, я шустро собираю губами оставшуюся влагу. Её мало, но жажду всё равно утоляет. Непростая у них тут водица.
   -- Пора в путь, -- бормочет себе под нос идарианец, -- и так много времени потеряли. Вряд ли рядом есть ещё один боргх, они близко не селятся. Значит, нам необходимо добраться до озёр.
   "Озёр"! Он сказал "озёр"! Звучит это слово немыслимо вдохновляюще. Я тут же вскакиваю на ноги, готовая следовать за нежданным спутником. Стараясь своим влиянием настроить его на оптимистичный лад, киваю: я согласна. Но идарианец не спешит. Присев возле обглоданного скелета, принимается вытягивать из-под него шкуру, усеянную прозрачными выростами-пластинками.
   -- Пригодится. Если не найдём у озера укрытия, чтобы восстановить силы, хотя бы скроемся под ней. Или ты можешь предложить что-то ещё?
   Охотник смотрит на меня, очевидно вспомнив моё якобы здешнее место обитания. Приходится уставиться на него, недоумённо моргая.
   -- Откуда же ты тут взялся?..
   Эх, я бы рассказала! Но он же меня не поймёт.
   Впрочем, трудности взаимопонимания быстро уходят на второй план. Мой странный спаситель, накинув на меня кусок смрадно "благоухающей" шкуры, вдруг резко подпрыгивает вверх, обваливая утрамбованные прежним владельцем норы слои грунта. Песок течёт лавиной, словно только и ждал этого толчка. Не поэтому ли идарианец так спешил покинуть убежище? Знал, что без его привычного обитателя, массой тела вдавливающего песчинки друг в друга, полость быстро заполнится песком. Тем более мы нарушили целостность "потолка", спровоцировав начало разрушений.
   Мои мысли скользят и перемешиваются, как песчинки в осыпающейся пирамиде, по которой упорно карабкается мой спутник, выбираясь наружу и волоча меня следом. Страшась подавиться песком, я отчаянно жмурюсь и прикрываю лицо ладонями. Даже палящие лучи местного алого солнца кажутся сейчас предпочтительнее смертоносного песочного душа.
   Можно ли осуждать меня за то неописуемое облегчение и радость, что накрывает с головой, когда идарианец наконец-то выдёргивает меня на поверхность? Едва не плача от счастья, забыв про всякую осторожность, я кидаюсь к мужчине, обхватываю его руками за плечи и прижимаюсь щекой к одежде, раздвинув шкуру. Страх заставляет тело дрожать, а дыхание с хрипом вырываться из лёгких. Проклятое место!
   -- Ну, ну... -- Не ожидавший такого порыва охотник растерянно гладит меня по всклокоченным, напрочь забитым песком тусклым волосам. Впрочем, скоро я осознаю, что это он пытается расправить на мне полупрозрачную шкурку на манер капюшона, чтобы спрятать от палящих лучей. -- Чего ты так волнуешься? Не бывал прежде в норе боргха? И как же ты дожил тут до сегодняшнего дня?..
   Буквально отодрав меня от себя, охотник недоумённо качает головой. И тут же, чуть встряхнув, тянет за собой. Я послушно бреду, на каждом шагу увязая в песке и придерживая полы импровизированного плаща.
   Далеко уйти не удаётся. Вновь подводит тонкая подошва сандалий, и я, вместо того чтобы спокойно шагать, прыгаю с ноги на ногу, с трудом сдерживая шипение. Охотник оборачивается, и в его глазах я вижу недоумение.
   -- Что с тобой? Что за ритуальные пляски? Это танец призыва? Ты зовёшь на помощь?
   Впору застонать, но я лишь падаю на колени, подоткнув под них кусок трофейной шкуры. Ни шагу дальше! Дайте мне сгинуть тут, не мучайте больше.
   -- Заморыш, ты хочешь прилечь?!
   Идарианец смотрит на меня абсолютно круглыми глазами. Нависнув надо мной, он приподнимает свой капюшон, впервые позволяя полностью рассмотреть своё лицо. И я при слепящем дневном свете отчётливо вижу смуглую кожу, широкий, слегка приплюснутый нос, тугие завитки мелких кудряшек, вырывающиеся из-под кожаного ремешка и падающие на лоб. Они немного смягчают выражение мужского лица, утяжелённого громоздким подбородком. А ещё частично скрывают неровный розоватый шрам, рассекающий лоб.
   Сглотнув, я обессиленно пожимаю плечами. Как объяснить ему, что моя обувь не предназначена для раскалённой поверхности? Проще тихо тут сгинуть.
   -- Вот же камушек на шею себе повесил!
   С этим раздражённым замечанием охотник вздёргивает меня вверх, вынуждая подняться, и тут же подхватывает на руки. Я едва не плачу от облегчения, осознав, что мужчина не собирается меня тут бросить. Больше того -- намерен нести на руках! Такой подвиг мне и в самых радужных мечтах не представлялся. Переполненная благодарностью, приникнув к его груди, я посылаю настолько сильную волну воодушевления, что идарианец даже спотыкается. Но всё же несёт меня дальше.
   Равномерное покачивание успокаивает, и я расслабляюсь, надеясь, что идти не далеко. Увы... Ещё как далеко. Невообразимо далеко! А местное кровавое солнце облегчать нам путь не желает. Слепит, нагревает воздух, высушивая и рождая марево жара. Жизнь на корабле воспитателя не подготовила меня к таким суровым условиям. Временами я отключаюсь, измученная жарой и жаждой. Воспоминания о каплях влаги в норе чудовища воспринимаются как пытка. Понимая, что не выдержу, с трудом шевеля потрескавшимися губами, я слабо пищу.
   -- По... терпи, -- натужно выдавливает идарианец.
   Я скорее чувствую, чем слышу его ответ. Ему определённо труднее. И тем страшнее становится мне. Что будет, если он сдастся и рухнет на раскалённый песок? Ведь мы погибнем в этой пустыне, простирающейся до горизонта. Из последних сил снова и снова посылаю мужчине волны поддержки и убеждённости в благополучном исходе. Каждый раз чувствуя, как отчаяние и усталость в его душе берут верх, прогоняю их ветерком надежды. Это единственное, чем я могу помочь ему. Нам! Укрепить его дух...
   Но и мои силы, подточенные потрясением, голодом и жаждой, в конце концов заканчиваются. Я уже не держусь, безвольно повиснув на сильных руках охотника, сосредоточившись на одном -- поддержании его веры. Тьма забытья неумолимо обступает, но всё же я в последнем отчаянном усилии удержаться в сознании понимаю, что идарианец ещё идёт, и слышу тяжёлые удары его сердца.
   -- Малыш... очнись... потерпи... мы... дошли...
   Я лежу? Вдруг понимаю, что нет больше поддержки рук и мерного покачивания. Невероятным усилием приподнимаю веки и вижу... озеро! Самое прекрасное видение в моей жизни. Такое яркое, наполненное поразительно сочными оттенками салатового -- от насыщенного и густого цвета молодой зелени, плавно переходящего в желтоватые оттенки, до едва приметного зеленоватого отлива на белом искрящемся фоне бортиков. Они, где-то видные под водой, где-то выступающие на поверхность замысловатыми узорами, делят озеро на множество крошечных заводей. Вода в них кажется до того голубой, что режет взгляд.
   Мой организм, почувствовав близкое спасение и отыскав скрытые резервы сил, рвётся туда. К воде! Я ползу прямо в шкуре чудовища по раскалённому, пышущему жаром песку. Всё заслонила собой потребность окунуться в воду.
   -- Не вздумай!
   Резким рывком меня возвращают на исходную позицию. И в реальность. То есть к мыслям о моём спутнике. Зачарованная видом водоёма, я совершенно забыла о нём. А сейчас, мучительно пытаясь шевельнуть во рту распухшим языком, смотрю на идарианца и на то, что окружает нас...
   Всё та же рыже-жёлтая пустыня с одной стороны и каменные нагромождения с другой. Остатки гор? Не важно. Главное, они дают тень, укрывая от прямых лучей солнца. Или солнц? Почему-то светило двоится в моих глазах.
   Охотник же яростно кромсает осколком звериной шкуры огромный выпуклый нарост на ближайшем торчащем из песка скальнике. Более того, отступив на несколько шагов, он ещё и ударяет в него стремительными белыми молниями, выстреливающими из его ладоней. Они оставляют тёмные опалённые пятна на поверхности нароста.
   Голубоватые искры, отлетающие в сторону, и характерное потрескивание я узнаю. Так вот как он одолел зверя! Этими разрядами энергии!
   Но смысл действий мужчины волнует меня в последнюю очередь. Я изнываю от жажды, а вода так близко! Отчего же охотник не пускает меня к ней?
   Невольно вновь устремляюсь к водоёму и снова чувствую крепкие мужские пальцы, сомкнувшиеся на лодыжке. Очередной рывок. Стеклянная поверхность шкуры идеально скользит по песку -- я тут же оказываюсь у ног идарианца и, не скрывая ярости, взвизгиваю!
   Мужчина шипит, мгновенно вскидывая обе руки, чтобы закрыть уши, над нами раздаётся глухой хлопок, а на моё лицо, больше не укрытое спасительным плащом, падают капли влаги!
   Охотник мгновенно разворачивается, забыв обо мне, и из его горла вырывается радостное восклицание. Причину я тоже вижу -- терзаемая поверхность наконец-то поддалась. Нарыв вскрылся, а внутри обнаружилась сочная мякоть. Именно её освежающие капли и попали на мою кожу.
   Однако стоило защитной скорлупе лопнуть, как жар принялся за спасительный клад. Теперь шипение испаряющихся капель наполняет пространство вокруг. И снова моё тело реагирует быстрее разума. Уже не думая об озере, я вскакиваю на ноги. Но мне не позволяют приникнуть к сочной и явно освежающей мякоти.
   -- Не теряй время! Если будем возиться долго, воздух высушит всё раньше, чем мы заберёмся внутрь! -- рявкает идарианец и принимается безжалостно выгребать мякоть, бросая её прямо под ноги. Оказавшись на раскалённом песке, она тут же начинает шипеть и подрагивать, испаряясь и уменьшаясь прямо на глазах.
   Он хочет запихнуть нас в эту густую освежающую ванну? О, да! Чем бы это ни было, но я и не думаю спорить. Более того, бросаюсь ему помогать. Вот только ладони, вырвав мякоть из развороченного сочного нутра, против воли подносят её к лицу. Ну не могу я запросто отшвырнуть величайшую сейчас ценность -- влагу!
   Каким же блаженством становится ощущение прохлады! Не думая об угрозе отравления, я втягиваю губами крошечный кусок... О, счастье! Мякоть оказывается растительной, наполненной чуть сладковатым освежающим соком.
   -- Ты нас погубишь! -- Идарианец, отвесив мне ощутимую оплеуху, чудом не сбивает меня с ног. -- Залезем внутрь, и ешь сколько захочешь! А пока...
   Он, бесцеремонно сдернув шкуру, вталкивает меня в уже довольно глубокое место прорыва, а я зажмуриваюсь и рьяно вгрызаюсь в сочную мякоть, помогая себе руками и упираясь ногами. Чудо какое-то! Посреди этого палящего ужаса. Настоящий клад!
   Питаться! Питаться! Вода и пища -- вот единственное, чего сейчас жаждет моё тело. Изнурённый трансформацией, организм личинки с жадностью восстанавливает силы. Усталости как не бывало, я превращаюсь в механизм, в буквальном смысле пожирающий мир вокруг.
   -- Этого я как-то не учёл...
   Голос идарианца, последовавшего за мной через несколько минут, звучит более чем потрясённо. Настолько потрясённо, что я даже оглядываюсь, на миг прекращая питаться. Реакция, в общем-то, понятная -- за эти минуты я умудрилась проесть пространство, вместившее и меня, и этого крупного мужчину. И теперь охотник изнутри тщательно затыкает незаменимыми шкурами место разрыва в прочнейшей окаменевшей броне. Чем уже становится отверстие, тем меньше света проникает к нам. Но мне хватает последних бликов, чтобы заметить на усталом лице идарианца вновь округлившиеся от изумления глаза и озадаченность моей непомерной прожорливостью.
   -- Пожалуй, если я ещё повременю, то снова останусь голодным, -- бурчит он в темноте, отгородив нас от убийственного света и жары.
   Дальнейшие наши устремления оказываются схожи -- мы принимаемся есть!
  
   Конец ознакомительного фрагмента рассказа
  
   *** *** ***
  
   Запись уже давно закончилась, а я по-прежнему сижу неподвижно, откинувшись на спинку кресла. Нет, я догадывалась, что счастье приходит тогда, когда его не ждешь. Но то, что события, которые на первый взгляд ведут лишь к безысходности, на самом деле и есть путь к счастью... Вот это более чем неожиданно. И ведь к какому необычному счастью!
   Я невольно улыбаюсь, вспоминая идеальные, практически платонические отношения Гай-Ре и Таймин. Нежные, такие милые и наивные. А ещё кажущиеся мне совершенно нереальными для империи, где всем заправляют мужчины. Хотя, разумеется, объяснимыми. С тем общественным устройством, которое долгое время существовало на Идариане, сложно ожидать иного сценария. Эта планета вошла в состав Объединённых территорий одной из последних, и там до сих пор в отдельных провинциях всем заправляют женщины. Об этом я тоже слышала.
   -- Лайлина, ты здесь? -- врывается в моё сознание решительный голос. -- Про тренировку забыла?
   -- Ой! -- Я спохватываюсь, разворачиваясь к шагнувшему в проём светловолосому мужчине. -- Грилс, давай перенесём! У меня тут... Дела, в общем.
   -- Что ещё за "дела"? -- Брат подходит ближе, показывая, что не уйдёт, пока не получит объяснений. Фиолетовые глаза смотрят с изрядной долей подозрительности. Оно и понятно: а вдруг я что нехорошее задумала?
   Впрочем, сегодня его бдительность совершенно беспочвенна. В записях нет ничего запретного, наставница в курсе, плюс у брата определённо больше информации... Я этим и пользуюсь, поскольку моё любопытство границ не имеет:
   -- Грилс, а кроме ледвару, мы ещё с кем-нибудь необычным контактировали? Мне жутко интересно!
   -- Ну, раз интересно... -- Брат, опираясь ладонями о столешницу, пробегает глазами по накопителям и не удерживается от совета: -- Ты бы их хоть на группы рассортировала! Как можно найти что-то определённое в этом хаосе?
   Так я и не спорю. И вообще во всём слушаюсь брата, особенно если родители в отъезде. И уж тем более, если результатом его помощи становится новый накопитель, на который я сама вне всяких сомнений даже не обратила внимания. Ведь маркировка "Браус" мне совершенно ни о чём не говорит. Зато содержимое, надеюсь, расскажет многое.
  
   ***
   Марина Маркелова
   Существо
  
   Никто и ничто. И имя забыто.
   Доверие смыто, и сердце закрыто.
   Убожество, особь, ничтожный урод,
   Никто не поможет. Ничто не спасёт.
   Зачем дальше жить? Я, честно, не знаю,
   Но всё же живу. Терплю, не стеная.
   И чудо, быть может, однажды придёт.
   И руку протянет, и веру вернёт.
   Пока же я твёрдо знаю одно.
   Никто и ничто. Я лишь Существо.
  
   Мидиус -- маленькая планета на самой границе обитаемой зоны белого карлика Лиоллы, чья система не входит в состав Империи Объединённых территорий. Это планета вечного сумрака -- тусклый свет Лиоллы едва касается поверхности Мидиуса. Но, несмотря на это, нигде вы не найдёте такого разнообразного животного мира, какой представлен здесь. Вот только разумных существ на Мидиусе нет, кроме переселенцев. А переселенцы -- это разномастное сборище как империан, так и обитателей иных систем и планет, превратившихся, по воле судеб, в изгоев. Беглые преступники, контрабандисты, опальные учёные, отщепенцы общества -- кого только не найдёшь в убогих городишках Мидиуса.
   А ещё здесь находится самый большой нелегальный рынок животных. Я слышала, что в поисках диковинок для домашних зоопарков сюда, хоть и нечасто, но прилетают даже из далёких систем империи. И именно здесь -- в магазине под названием "Редкое зверьё Мидиуса", в подвале, на тощем матрасе, воняющем сыростью, рядом с миской, в которой уже нет еды, -- начинается моя история. Почему только начинается, ведь мне уже тридцать лет? Потому, что всё это время я не жила, а просто существовала. Потому что, хотя у меня и есть имя, лишь один цессянин -- тот, который, наверное, меня всё-таки немного любил, -- называл меня им. Для всех остальных я была и есть просто -- Существо.
  
   ***
  
   Я слышу шаги отчётливо, хотя торговец только подходит к двери подвала, сажусь на матрасе, подтягивая колени к груди. Опускаю голову и жду. Чего? Сама не знаю. Торговец вообще-то не самый злой владелец. Он ещё ни разу меня не ударил и кормит хорошо. Я не слышала от него унизительных слов. Но он держит меня в клетке, как одного из своих зверей, а это доверия не прибавляет.
   Дверь открывается, пропуская внутрь грузную коренастую фигуру в длинном неряшливом облачении. Я не шевелюсь, лишь прислушиваюсь к шагам, звону ключей и скрипу решётки. Чувствую на макушке тяжёлую ладонь, которая, поглаживая, движется взад-вперёд.
   -- Выспалась? -- голос мужчины звучит озабоченно.
   У него есть причины волноваться -- я плохо спала несколько ночей с того момента, как он меня приобрёл. Для торговца я -- товар, не пользующийся особым спросом, но всё-таки товар. И если буду немощная или больная, меня никто не купит. Но беспокоится он напрасно -- я киваю.
   -- Ну и хорошо, -- довольно выдыхает он, -- сегодня ожидается гость из империи, может, ты ему приглянешься.
   Приглянусь? Сомнительно. Как может понравиться бледный, даже бесцветный гуманоид? Да и купить меня -- это значит купить раба. А в империи рабов нет. Я знаю, я там жила.
   Вообще-то я родилась в империи, на Цессе. Первый хозяин был добрым. Он воспитывал меня вместе со своими детьми, и всем, что знаю и умею, я обязана только ему. В те годы жизнь можно было назвать счастливой. Но длилась она всего пять лет. Потом хозяина не стало, а его наследникам я оказалась не нужна, утратила своё имя, превратилась в Существо -- этакого нелюбимого домашнего питомца. Уж не знаю, чем не угодила, но меня ненавидели. Почему не пришибли -- непонятно. Наверное, рука не поднималась. Меня мало кормили и поили, заставляли работать по дому, поселили в каморке под лестницей, куда и свет-то едва попадал, а спустя десять лет подарили.
   У новых хозяев было не лучше -- я снова стала прислугой, над которой можно измываться, как морально, так и физически, а она без дозволения даже не ответит. То, что я -- Существо, мне напоминали ежедневно, а то и по нескольку раз. И привыкла ведь... Мне больше ничего не оставалось. Да и иной судьбы для себя я уже не ждала
   А потом хозяева разорились. Им пришлось спешно продавать и дом, и имущество. Меня в том числе. Тогда-то я и попала к торговцу с Мидиуса. Меня отдали почти что даром, лишь бы избавиться поскорее от обузы.
   Долгожданный потенциальный покупатель появляется через несколько часов. О его прибытии догадываюсь, услышав чужой голос -- приятный, мягкий баритон. Когда он вслед за торговцем всё же спускается в подвал, меня так и тянет поднять голову и взглянуть -- интересно же, империане на Мидиус прилетают нечасто. Но я отлично помню, что значит посмотреть на хозяина или его гостя без разрешения. Пробовала несколько раз, больше не хочу.
   -- Вот это то, о чём я говорил, -- заискивающе поясняет торговец, останавливаясь возле моей клетки. -- Её принадлежность к какой бы то ни было расе не определяется ни одним показателем. И к видам животных тоже. Это просто неизвестно что.
   "Это"... Что ж, самое подходящее определение.
   Тишина. Торговец, ясное дело, ждёт, что ответит покупатель. Но почему тот медлит? Какое-то нехорошее предчувствие рождается в сознании и скручивает тугим узлом живот, мешая дышать. Я боюсь? Конечно, боюсь. Кто знает, что у этого любителя диковинок в голове.
   -- Это женская особь или гермафродит? -- наконец раздаётся вопрос.
   -- Женщина, -- тут же слышен ответ.
   -- И альбинос, -- продолжает гость, только теперь в его голосе утверждение. -- Ты можешь поднять голову?
   Не сразу понимаю, что это он мне. Торговец открывает клетку, подскакивает и не больно дергает меня за подбородок. Лицо взлетает, и я вижу гостя. Немолодой невысокий мужчина. Мощные плечи, широкое овальное лицо, бледная кожа. Вьющиеся волосы цвета снега, не доходящие до плеч, а на глазах какие-то прозрачные круги в оправе. Украшение? Впервые такое вижу. Или это приспособление, чтобы изменить цвет радужек? То есть на самом деле они не сиреневые?
   Империанин задумчиво рассматривает меня сквозь круги, постукивая указательным пальцем по щеке.
   -- Дай мне руку, -- просит он, а торговцу поясняет: -- Мой определитель точнее.
   Я послушно выполняю приказ, прекрасно зная, что будет потом -- проходила эту процедуру не раз и не два. Мужчина достаёт из кармана куртки небольшую пластину и подносит к моему запястью. Раздаётся щелчок, по руке до самого плеча бежит кусачая дрожь. На небольшом зелёном экране, развернувшемся над прибором, сначала бегут цифры и символы, затем появляются красные вспышки. Это значит "не определено".
   Незнакомец внимательно вчитывается в результаты. По серьёзному лицу невозможно определить, о чём он думает. Но я кое-что чувствую. Интерес... Да, наверное. Только вот не знаю, радоваться или горевать из-за того, что я ему... интересна.
   -- Сколько она стоит? Я беру.
   Наконец он убирает определитель расовой принадлежности и оборачивается к торговцу, а тот, расплываясь в заискивающей улыбке, называет цену. Не самую маленькую, надо сказать. Я и не подозревала, что столько стою. То есть я определённо этого не стою.
   Однако покупатель не торгуется. Пробегает пальцами по своему браслету, впечатывая сумму и адрес перевода. Через мгновение пищит браслет продавца, оповещая, что деньги получены.
   -- Поднимись, -- обращается ко мне мой новый хозяин.
   Теперь я обязана подчиниться и встаю в полный рост. Мелкая, тщедушная особь. Даже невысокому империанину только по плечо.
   -- На кого она похожа? -- слышу я его недовольный голос. -- У вас есть во что её переодеть? И почему она такая замученная? Вы над ней издевались?
   -- Я?! -- возмущается торговец. -- Во-первых, я ценю свой товар, а во-вторых, это сделали её предыдущие хозяева, те ещё ублюдки. Не отойдёт никак. А одежду я вам сейчас раздобуду. Нет ничего такого, что бы Толстый Йер не нашёл.
   Наверное, это так его зовут на Мидиусе -- Толстый Йер. Я ни разу не слышала этого имени, он мне его не называл.
   Торговец уходит, оставив меня наедине с новым хозяином, а я так и стою, опустив руки и не поднимая головы. Просто не знаю, что мне делать. Может, империанин ждёт, что я начну болтать как ненормальная, а может, это его, наоборот, раздражает. В любом случае...
   Теряю мысль и вздрагиваю, когда мужская ладонь неожиданно ложится на щёку и лёгким, каким-то нежным движением побуждает взглянуть на того, кто стоит со мной рядом. Заставляет подчиниться вовсе не потому, что так нужно, а потому... Потому что приятно. Я давно забыла, что такое нежность. А может, и не знала никогда.
   -- У тебя есть имя? -- спрашивает империанин.
   -- Да, хозяин.
   -- Не называй меня хозяином, -- просит он, -- кем бы ты ни была, ты не собственность. Меня зовут Сидариус Нахау. Можешь называть доктор или просто Сидариус.
   Просто... Совсем это не просто -- так запросто обращаться к тому, кто за тебя столько заплатил.
   -- Как скажете, доктор.
   -- Так как тебя зовут?
   -- Существо. -- Я вспоминаю все те презрительные клички, которыми меня награждали, перечисляя: -- Особь, тварь, выродок...
   -- Нет, -- обрывает он. -- Имя. Если оно всё же есть.
   Имя?.. Я теряюсь, настолько неожиданной оказывается его желание узнать то, что другие хозяева заставляли меня забыть. Имя... Да, есть. Я столько лет не произносила его вслух.
   -- Кл... Кл... Клер.
   Империанин моментально меняется в лице. Испугался? Нет, другое. Насторожился, вцепился в меня взглядом сквозь прозрачные кругляшки. А что я не так сказала? Он просил имя, я назвала.
   Доктор снова поднимает руку, и я невольно зажмуриваюсь, втягивая голову в плечи. Но вместо того чтобы ударить, он гладит меня по растрёпанным грязным волосам.
   -- Что же они с тобой сделали?
   Услышав сокрушённый вздох и не веря своим ушам, я бросаю осторожный взгляд из-под ресниц на этого невероятного мужчину. Который, к счастью, на меня уже не смотрит, а поворачивается к вернувшемуся в подвал торговцу, чтобы забрать протянутый ему свёрток.
   Моя одежда... О том, откуда Йер её взял, не рассуждаю. Принимаю кулёк из рук доктора и сразу же начинаю переодеваться. Без стеснения сбрасываю с себя рубище, служившее мне единственным одеянием всё это время. И только потом, заметив, как Сидариус отводит взгляд в сторону, спохватываюсь, сообразив, что стоило бы дождаться, пока мужчины выйдут или отвернутся. Теперь же торговец спешит убедить империанина, что мне просто никто не объяснял правила приличия и скромности. На самом деле объясняли, и чувство стыда мне присуще. Вот только одни учили, а другие потом выбивали эти знания. Когда ты полуголая драишь полы в доме хозяев и думаешь, как бы за малейшую провинность не получить плетью вдоль спины, о приличиях не вспоминаешь.
   Одежда, надо признать, замечательная. Мягкие сандалии, брюки и рубашка. Может, кто-то сочтёт всё это убогой простотой, но мне нравится. Я с наслаждением одеваюсь, в душе досадуя, что нет возможности помыться. А то жалко чистую одежду, да на грязное тело.
   -- Ты готова? -- не оборачиваясь, спрашивает империанин.
   -- Да, доктор, -- отзываюсь я.
   Он отступает, пропуская меня вперёд, а сам прощается с торговцем. Мне же хочется поскорее вырваться из полумрака подвала, в котором просидела столько времени. И сейчас всё равно, притворяется ли этот доктор добродетельным или он действительно такой. За шанс выйти на свежий воздух, за чистую одежду, за то, что спросил меня об имени, я готова ему ноги целовать.
   Едва выходим из дома торговца, доктор берёт меня осторожно под локоть и увлекает за собой.
   -- Идём, Клер, -- говорит он серьёзно, -- нам лучше не задерживаться на улицах.
   И мой хозяин прав. В приземистых одноэтажных постройках, таких же, как и дом Толстого Йера, живут не самые законопослушные личности, с которыми определённо не стоит сталкиваться. Доктор осматривается по сторонам, одной рукой направляет меня, а другую держит на поясе. Только сейчас замечаю прицепленную к ремню кобуру и рукоять бластера. Да, он знал, что здесь может быть опасно, и приготовился.
   Мы быстрым шагом идём к границе поселения -- городом это скопление хибар не назовёшь. Чуть дальше, на жёлтом морском берегу греется в слабых белых лучах Лиоллы небольшой космический транспортник. Чёрный как ночь, обтекаемый, с растопыренными посадочными упорами, похожий на грузное мрачное насекомое. Таких я раньше не видела -- тот, на котором меня сюда привезли, был белым и другой формы.
   На фоне тёмного корабля я не сразу замечаю женскую фигуру в чёрном облегающем комбинезоне, которая, скрестив руки на груди, прислонилась спиной к глянцевой поверхности. Лишь когда оказываемся совсем близко, накатывает ощущение угрозы, и я, отыскивая причину, впиваюсь взглядом в незнакомку. Невысокая, темноволосая и светлокожая... Кажется, милбарка. То есть... Пиратка?! И на поясе у неё сразу два бластера!
   В панике я хватаюсь за руку доктора, он удивлённо смотрит на меня, и только тогда я понимаю, что позволила себе слишком много.
   -- Ты чего испугалась, Клер?
   Я киваю на женщину, шагнувшую нам навстречу.
   -- Лита? -- уточняет Сидариус и неожиданно усмехается. -- Её не нужно опасаться. Лита не трогает того, кто ей платит.
   -- Это оно? То, за чем вы так рьяно рвались в этот гадюшник? -- Милбарка осматривает меня с ног до головы и презрительно кривит пухлые губы.
   -- Она, -- поправляет её Сидариус.
   -- Неважно, -- отмахивается Лита. -- Лучше поскорее убраться отсюда, пока не пришлось пустить их в дело.
   Пиратка похлопывает по оружию ладонью, и у меня не возникает сомнений, что с ним она умеет обращаться более чем хорошо.
   -- Конечно. Взлетаем. Я отведу Клер в каюту.
   -- Каюту?
   -- Да. Куда же ещё?
   Лита, хоть и молчит, но пренебрежения в её взгляде прибавляется. Ей не по нраву это решение, видимо, считает, что я недостойна жить в нормальных условиях. Доктор же, не обращая внимания на реакцию милбарки, увлекает меня в раскрытый, ведущий внутрь корабля проём.
   Длинный коридор заканчивается перегородкой с надписью: "Жилой сектор". А когда внутренние двери раздвигаются и мы оказываемся в каюте, я шумно выдыхаю от восторга. Разумеется, это не дом. Но по сравнению с клеткой...
   Экраны-иллюминаторы в форме вытянутых окон. Два дивана, пара кресел. Голограф на стене. Столик, и на нём настоящие, живые цветы.
   -- Нравится? -- Сидариус улыбается, наблюдая за моим лицом.
   -- Очень красиво.
   -- Твой отсек здесь.
   Шагнув к светло-серой стене, доктор открывает ещё один проём. За ним -- маленькая комнатка с постелью, полками над ней и прикроватным столиком, а ещё глубже -- ниша, закрытая матовой перегородкой.
   -- Там гигиенический модуль, -- поясняет новый хозяин, которого нельзя так называть. -- Располагайся. Надеюсь, тебе будет удобно.
   Удобно? Да я даже в самых сокровенных мечтах не грезила о таком. Всё ещё ошарашенно осматриваюсь, не веря до конца, что всё это происходит со мной.
   -- Когда поднимемся на орбиту, будет ужин. Ты, наверное, проголодалась. А пока можешь принять душ, поспать... В общем, ни в чём себе не отказывай. Мой отсек, если что, напротив. Через два дня мы прибудем на Цесс. Бывала?
   -- Я там родилась, доктор, и жила до того, как... -- замолкаю, потому что ему и без моих слов всё ясно.
   -- И я, -- желая приободрить, улыбается Сидариус, -- родился и живу. Расскажешь потом?
   -- Как прикажете.
   -- Не прикажу, -- игриво грозит он мне пальцем, и это выглядит действительно забавно, -- а попрошу. Тебе больше никто не приказывает, Клер, привыкай. Потом договорим, ладно?
   Империанин уходит, проём за его спиной смыкается, а я так и стою, не в силах поверить, что это возможно. Нет. Этого просто не может быть. И за всё хорошее, что сейчас со мной происходит, потом придётся заплатить.
  
   ***
  
   Я путешествовала в космосе лишь однажды, когда меня везли на Мидиус, но тот перелёт не идёт ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас. Тогда я сидела, запертая в тесном контейнере, где и удобств-то не было, лишь дырка в одном из углов, чтобы просовывать мне еду и убирать... В общем, убирать.
   Теперь же в моём распоряжении так много! Туалет, душевая кабинка, модуль чистки белья и автоматическая доставка еды... И даже то, что столовая объединена со спальней, а ужин появляется на прикроватном столике, меня совсем не напрягает.
   Сглатывая слюну, я долго смотрю на кусок мяса и гарнир из овощей, но всё же убираю прозрачную защитную крышку, чтобы насладиться ароматом и вкусом, от которых можно сойти с ума. Ведь я привыкла к пресной зернистой каше, которой меня кормили.
   Двери в мой отсек с мягким шелестом разъезжаются именно в тот момент, когда я с невероятным наслаждением проглатываю последний кусочек и возвращаю вилку на стол. Центральная его часть, несущая на себе тарелку, проваливается, но я этого уже не вижу -- смотрю на замершего в проёме империанина.
   -- Ты поела? Всё хорошо?
   -- Да, доктор.
   Сиреневый взор, по-прежнему скрытый, пусть за прозрачной, но всё же преградой кругляшек, наконец перестаёт изучать моё лицо и бегло осматривает меня с ног до головы.
   -- Вижу, душ ты приняла. А причесаться забыла. -- Сидариус качает головой, бросив выразительный взгляд на мои волосы. -- Закончишь, выходи в каюту. Посидим. Обсудим кое-что.
   Он уходит, а я спешу выполнить приказ. Ой! Просьбу! Просьбу, просьбу, просьбу... -- твержу себе, чтобы научиться смотреть на мир иначе.
   Расчёску я видела в душевой, но есть в тот момент хотелось куда сильнее, чем приводить себя в порядок. Теперь же, вернувшись в зеркальный закуток, дивлюсь на чудеса, которые со мной происходят. Я уже не такой заморыш, каким была. Кожа, отмытая от грязи, светится белизной, в огромных светло-серых глазах отражаются звёздочки-светильнички, цепью змеящиеся по верху стены. Пусть я и не в самой элегантной одежде, но даже она, тоже чистая и выглаженная, преображает меня очень сильно. А вот волосы действительно ужасны. Тонкие, всклоченные... Я трачу немало времени, чтобы их распутать, превратив в белый струящийся каскад, достигающий лишь лопаток. Увы, но отрастить их длиннее для меня непозволительная роскошь.
   И всё же вожусь я непростительно долго! Беспокойство нарастает, ведь там, за переборкой, меня ждёт Сидариус, и должно быть, он раздражён моей медлительностью. Практически в панике выскакиваю в каюту и... успокаиваюсь. Мужчина в расслабленной позе сидит на диване, закинув ногу на ногу, рассеянно созерцая динамичные картинки, сменяющиеся на развернутом перед ним прозрачном голоэкране.
   -- Садись, Клер. -- Одним быстрым движением доктор сметает изображение в сторону, и оно гаснет, растворяясь в воздухе.
   Помедлив, всё же опускаюсь в кресло, не рискнув сесть на диван рядом с ним. Теперь я жду, что он скажет, однако Сидариус начинать разговор не торопится. Какое-то время снова изучает моё лицо, наверное, сравнивая меня настоящую с той, которую забрал у торговца. Видимо, результат его не слишком впечатляет, потому что неожиданно он мрачнеет и опускает взгляд.
   -- ...надо решаться... -- неразборчиво бормочет, словно заканчивая разговор с самим собой.
   Он протягивает руку к небольшой прозрачной бутылке, наполовину заполненной ярко-бордовой жидкостью. Рядом с ней на столе имеется ещё и стакан, в который доктор неторопливо наливает густой, тягучий напиток. Я же сначала с недоумением за ним наблюдаю, а когда мужчина отпивает, стыдливо опускаю взгляд и невольно морщусь, потому что до меня долетает неприятный резкий запах.
   -- Это ланси, -- слышу снисходительное пояснение. -- Я сам его готовлю из... -- Пауза, очередной глоток, и продолжение: -- Неважно. Тебе не предлагаю. Вдруг отравишься?
   Вернув стакан на столешницу, империанин с выражением блаженства на лице откидывается на спинку дивана.
   -- Расслабься, Клер, -- просит негромко, -- будь как дома. Дома ты бы сидела вот так, как будто тебя отчитывают?
   "Именно так бы и сидела. И у меня нет дома", -- чуть было не говорю в ответ, но вовремя себя останавливаю и послушно задвигаюсь глубже в мягкое кресло. Резкость он мне точно не простит.
   -- Ну вот, отлично, -- хвалит меня империанин. -- Я тебе уже представился. Почти... -- Полные губы на мгновение искажаются отнюдь невесёлой усмешкой. -- Сидариус Нахау. Биолог. Цессянин, как ты уже, наверное, поняла. У меня есть сестра -- Эллери, синтетический генетический близнец. Ты с ней познакомишься, когда прилетим. Живём мы уединённо, в собственном доме. Моя страсть -- зарождение и эволюция живого, правда... -- он как-то печально вздыхает, -- давно этим не занимаюсь. Дело затратное. К тому же... -- Сидариус снова недоговаривает, морщится и тянется к очередной порции ланси. Лишь сделав глоток, продолжает: -- В общем, мы с сестрой работаем над выведением уникальных домашних животных. Скрещиваем виды, получая невероятные сочетания признаков. Видела бы ты наш зоопарк. К нам со всех концов империи слетаются, чтобы заказать что-то неповторимое.
   Не нравятся мне его последние слова. Животные -- не игрушки, чтобы над ними ставить такие эксперименты. К тому же, может, и я -- будущий образец?
   Доктор, похоже, подмечает мою тревогу. Исповедь прекращается. Вернее, империанин меняет её направление:
   -- Теперь твоя очередь, Клер.
   -- Я не знаю, что вам рассказать, -- отвечаю честно. -- Я существо, которое всегда...
   -- Стоп! Не хочу это слышать, -- обрывает меня Сидариус. -- Попробуем иначе... -- И снова в его руках стакан, а мои глаза вынужденно опускаются в пол. Поднимаю взгляд, только когда слышу: -- Ты говорила, что родилась на Цессе. При этом определитель не подтверждает, что ты цессянка. Кариотип иной, хотя основной набор генов, характерных для империан, всё же есть. Внешне... -- Он прищуривается. -- Вроде и похожа, но отличаешься. Кто же ты на самом деле, Клер? Может, ты искусственно полученный гибрид?
   -- Не знаю. -- Качаю головой, потому что нет у меня ответа на этот вопрос. -- Наверное, я не совсем правильно выразилась, доктор, извините. Я не родилась на Цессе. Я там вылупилась.
   -- Вылупилась? -- Сидариус от изумления даже подаётся ко мне и забывает о напитке. -- А поподробнее?
   -- Подробнее... -- Я задумываюсь, вспоминая. -- Мой первый хозяин говорил, что я была зародышем в яйце. Или капсуле. Не знаю, как правильно. И откуда взялось яйцо, мне не сказали. Я вылупилась в его доме, такая, какая есть сейчас. Ребёнком никогда не была и за эти годы не изменилась. Хозяин был добр ко мне, говорил, что я -- нечто особенное. Учил... А потом его не стало. Почему я особенная, он так и не рассказал.
   Я замолкаю, чувствуя напряжение, с которым слушает меня доктор. И это не просто сосредоточенность на моём рассказе. Это волнение, смятение, огорчение, досада, горечь... Какой-то фонтан чувств, которые он держит при себе, но которые я ощущаю. Почему? Сложно объяснить. Просто чувствую, и всё.
   -- Ты перешла по наследству к его детям? -- наконец спрашивает он.
   -- Да, -- подтверждаю я. -- Они меня уникальной не называли. Я прожила у них чуть больше десяти лет, потом меня подарили. Ещё через пятнадцать продали на Мидиус. Вот и вся история.
   -- Продавали, покупали, дарили, -- вслух размышляет доктор, -- как будто ты -- зверёныш. Но ведь ты разумная.
   -- Разумная, -- подтверждаю я. -- Но невесть кто.
   -- Однако это не значит, что ты -- вещь.
   -- Мне почти всю жизнь твердили обратное.
   -- Не стоит верить тому, что говорят глупцы. -- Сидариус всё же вспоминает про ланси и осушает, кажется, уже второй стакан. -- Как звали твоего первого хозяина?
   -- Карос, -- отвечаю я не задумываясь.
   Стакан выскальзывает из рук цессянина и разбивается об пол. Я вздрагиваю, втягивая голову в плечи: резкие звуки меня пугают.
   -- Карос?! -- громко восклицает Сидариус и поднимается, вцепляясь ладонями в подлокотник дивана. -- Ну да... Верно. Ты же Клер! Вот я дорада!
   Он хлопает себя по лбу и от этого теряет равновесие, потому что опору тоже отпускает. Ланси оказался коварным напитком, а цессянин не вионец, и определённо его организм с ядом не справляется. Регенерация, конечно, спасёт, но... На это нужно время. Зачем он вообще пьёт эту гадость?!
   Сжимаюсь от страха, надеясь, что доктор уйдёт к себе и ляжет в постель. Но Сидариус, пошатываясь, подходит ближе.
   -- Встань, пожалуйста.
   Покорно поднимаюсь, а когда тяжёлые руки ложатся на мои плечи, понимаю, что он ждёт. Ждёт, что я посмотрю ему в лицо. И я это делаю. Боюсь, трясусь, но снова подчиняюсь.
   -- Слушай меня, Клер, -- говорит Сидариус, хотя язык его уже заплетается, а глаза бегают, не в состоянии сфокусироваться на моём лице. -- Слушай внимательно! Никто и никогда тебя больше не продаст и не подарит. Ясно?! Потому что прав... Карос... Был прав... Ты уникальна. И ты -- не что-то. И я тебе обещаю... -- Доктор встряхивает головой, и светлые волосы налипают на покрывающийся испариной лоб. -- Я тебе клянусь, если хочешь. Найду ответ. Ты поняла... меня?
   Я киваю, беззвучно прошептав: "Да". Как бы мне ни хотелось ему поверить, сделать это сложно. Цессянин сейчас не в себе, и мной владеет единственное желание -- чтобы он меня отпустил.
   Отпускает. Только до этого признаётся:
   -- Я искал тебя. Долго. Может, всю жизнь. И вот... нашёл.
   Его руки разжимаются, и я оседаю в кресло. Доктора же шатает всё сильнее. Он хватается за спинку, с трудом удерживая равновесие.
   -- Дрянь... -- бормочет, жмурясь и пытаясь обрести утерянную концентрацию.
   -- Я могу вас проводить, -- переборов страх, всё же предлагаю. -- Доктор, вам лучше лечь, выспаться...
   "И на утро вы забудете всё, что говорили" -- вот логичное завершение этой фразы.
   -- Нет! Сам! Дойду сам. -- Он отмахивается и, шатаясь, бредёт к стене. Не сразу попадает ладонью в панель управления, но всё же двери открываются, чтобы сомкнуться за спиной империанина, успевшего пожелать мне: -- Спокойной ночи, Клер.
   -- Спокойной ночи, -- отзываюсь, чувствуя, как страх потихоньку отпускает.
   Теперь можно расслабиться, но я всё же не сразу иду к себе. На цыпочках подбираюсь к дверям в отсек доктора и замираю, напрягая свой чуткий слух. Слышу копошение и мягкий звук удара -- на кровать рухнуло тяжёлое тело. Представляю Сидариуса в этот миг и спешно гоню неприличные мысли прочь. Нечего думать о хозяине в постели. Отхожу от дверей и иду в свой отсек. В конце концов, мне пожелали спокойной ночи. Так пусть она такой и будет.
  
   ***
  
   Бесконечный зелёный простор всё ближе. Горизонт, закрытый белёсой дымкой, отдаляется, увеличивая пространство, которое занимает поверхность Цесса, покрытая травянистой растительностью.
   Это -- мой дом, и не важно, родилась я здесь или вылупилась. И хоть хорошего видела немного, я радуюсь. Потому что дом на то и дом, чтобы чувствовать себя сильнее, увереннее и, главное, просто счастливее.
   -- Почему ей разрешают садиться на планету? -- шепотом спрашиваю, хоть и знаю, что Лита не услышит. Рубка управления далеко от жилого сектора.
   -- Не все милбарцы пираты. -- Доктор, как и я, сидит в кресле, наблюдая через экран-иллюминатор за посадкой. -- Пусть они и не подданные империи, но среди них есть вполне адекватные личности, которые имеют лицензию на транспортные перевозки и сотрудничают как с частными лицами и организациями, так и с официальными. Кроме того, они -- единственные, кто готов в одиночку, без прикрытия, летать за пределы Объединённых территорий.
   "Наверняка за немалое вознаграждение", -- добавляю про себя, и чувство вины вновь принимается терзать, напоминая, кому и чем я обязана тем, что вырвалась из кошмара, в котором жила так долго, хотя возможно, и ненадолго.
   Степной пейзаж за бортом становится совсем близким, теперь даже отдельные травинки можно чётко рассмотреть. Сидариус поднимается, не слишком поспешно, словно показывая мне, что торопиться нам некуда.
   -- Ну как? -- Он как обычно улыбается, а я по-прежнему не могу привыкнуть к его заботе, хотя бесконечно за неё благодарна. -- Готова вернуться?
   -- Готова, доктор.
   Хотя, если честно, я не уверена. Планета-то моя родная, но вот дом, в который меня приведут... Что там ждёт? Я привыкла готовиться к самому плохому, но в обществе Сидариуса все опасения уходят на второй план. За эти два с половиной дня он стал мне как-то ближе и роднее, что ли, несмотря на то, что после нашего разговора почти сутки провалялся в постели, избавляясь от последствий того самого ланси, которое позволил себе употребить.
   Может, дело в отце, которого у меня никогда не было, но о котором я мечтала? Может, в докторе я вижу его тень и поэтому страх и опасения постепенно исчезают? Я не знаю, имею ли право рассуждать, но за одно точно могу поручиться -- я больше не хочу называть его хозяином. Даже про себя.
   На выходе из корабля нас уже поджидает Лита.
   -- Надеюсь, вы довольны услугой. Если понадоблюсь, вы знаете, как со мной связаться, -- напоминает доктору, не удостоив меня даже краткого взгляда.
   -- Разумеется, -- откликается тот. -- Твой код связи в моём коммуникаторе в числе первых.
   Милбарка кривит рот в довольной усмешке, Сидариус же берёт меня под руку и ведёт по дорожке, выложенной разноцветной брусчаткой, к виднеющемуся вдали сооружению.
   Корабль, оставшийся за нашими спинами, взлетает лишь тогда, когда мы оказываемся совсем рядом с услужливо распахнувшимися при нашем приближении коваными воротами. А за ними... За ними даже не дом. Настоящий дворец из тёмно-коричневого камня. Огромный, величественный и... непостоянный. Пока мы идём к нему от ажурных решёток, силуэт здания несколько раз меняется. Словно нет у него постоянной формы.
   -- Это как? -- не сдержавшись, потрясённо выдыхаю я, впиваясь взглядом в одну из башен, которая вдруг из цилиндра превращается в конус.
   -- Ты про пластичность? -- уточняет Сидариус. -- Про ойшуз слышала? Минерал с Остора? На его основе был создан необычный материал для строительства зданий. Недешёвый, конечно, но результат... Сама видишь.
   -- А внутри? Тоже всё меняется?
   -- Нет, Клер, -- смеётся доктор, прикладывая ладонь к пилону у крыльца. -- Каркас дома построен из постоянных материалов. А всё, что движется... Считай это украшением. Декором. Наружными элементами. Проходи, пожалуйста.
   Послушно поднимаюсь по ступеням, и вижу, как в распахнувшемся дверном проёме появляется женщина в светлом платье. Издав ликующий возглас, она порывисто бросается нам навстречу и повисает у Сидариуса на шее.
   -- Как же ты мог?! -- Окружающее пространство наполняет её голос -- звонкий, сильный, красивый. -- Сид, разве можно так? Ничего не сказать и улететь неизвестно куда! Почему ты не отвечал на вызовы?
   Сидариус, во взгляде которого что угодно, только не счастье, неловко избавляется от объятий. А я неожиданно понимаю, что не так и просты обуревающие мужчину чувства. Радость от встречи в нём борется с... Не может быть... С неприязнью?!
   Поражённо смотрю на незнакомку. Таких смело можно определять в красавицы. Высокая -- одного роста с Сидариусом. Стройная, совсем не тощая. Кожа бледная, как у всех альбиносов. Брови, глаза, губы, видимо, искусственно подкрашены, потому что их цвет неестественно яркий и тёмный. Белые густые волосы собраны на затылке в хвост и спускаются почти до пояса. Я рядом с ней -- тень. Бледная, прозрачная, совсем неприметная.
   -- Здравствуй, Эл, -- приветствует Сидариус... сестру. Да, именно так. Он ведь мне о ней говорил. -- Давай потом. Не на пороге же? Поговорим позже, ладно? Очень долго всё объяснять.
   -- Любопытно. -- Эллери недовольно складывает руки на груди и прищуривается. -- Тебя не было неделю. Ты отключил коммуникатор. И сейчас говоришь мне: "Потом?" Что это? -- Не отрывая взгляда от лица брата, Эллери указывает подбородком на меня.
   -- Это Клер, -- Сидариус кладёт руку мне на плечо.
   -- Очень информативно, -- скептично хмыкает цессянка. Теперь её сиреневые глаза смотрят на меня. Красивые. А взгляд тяжёлый, презрительный. Как и вывод, который она делает: -- Ты исчез на неделю, чтобы привезти нам служанку?
   -- Клер не служанка, -- голос Сидариуса наливается металлом. -- Она уникальный экземпляр, и ты должна мне помочь разобраться с этой её... уникальностью.
   -- Должна?
   -- Эл, пожалуйста.
   Он не умоляет. Он жестко просит. Когда к тебе обращаются подобным тоном, отказ не подразумевается. Однако Эллери застывает в холодном неприятии слов, произнесённых братом. Только губы нервно подрагивают. А Сидариус молчит. И у меня стойкое ощущение, что он отчаянно взывает к родственному взаимопониманию.
   Эллери сдаётся первой. Подняв лицо к светло-серому небу, беззвучно что-то шепчет, вздыхает и опускает взгляд на меня. Теперь в её глазах внимательная заинтересованность, а на красивых губах играет милая улыбка. Только знаю я такие улыбки. Маскировка истинных чувств -- не больше.
   -- И что ты от меня хочешь?
   -- Помоги мне, Эл. Я должен кое-что проверить в старых исследованиях, а ты могла бы пока определить, на что Клер способна.
   -- И на что же она способна?
   Теперь Эллери говорит мягко и даже ласково. Вот только нельзя так быстро измениться в своём отношении, если только это не ложь. Даже ради любимого брата.
   -- Неизвестно. Клер не относится ни к одной известной в империи расе.
   -- Ну что же, разберёмся, не в первый раз. Идём?
   Она протягивает мне руку. Приятный знак расположения, конечно. Вот только идти мне с ней никуда не хочется. Умоляюще смотрю на Сидариуса, но он лишь ласково гладит меня по голове, как ребёнка.
   -- Не бойся. Эл не сделает тебе больно.
   Я чувствую в нём доверие. Не ко мне -- к сестре. И подчиняюсь, понимая, что выбора у меня всё равно нет. Мы расстаёмся в просторном холле. Сидариус поднимается по роскошной винтовой лестнице, а я следую за Эллери по боковому коридору. По сторонам не смотрю, потому что мысли заняты совсем другим -- тем, что ждёт меня за запертой дверью, у которой мы останавливаемся. Эллери набирает код, открывая проём.
   -- Проходи, -- приглашает довольно дружелюбно.
   Вхожу и понимаю, что оказалась в зверинце. Большое, нет, огромное помещение с высоким потолком и теряющимися за расположенными вдоль них вольерами со всевозможными животными. Я таких даже на картинках никогда не видела, а ведь кое-какое представление о животном мире планет всё же имею. И могу точно сказать -- некоторые особи меня настораживают.
   Эллери уверенно идёт между вольерами, не обращая внимания на их обитателей. Я же, хоть и стараюсь от неё не отставать, иногда невольно притормаживаю возле того или иного зверя. Чудные они, правда. Иногда уродливые. Но ведь живые.
   Один зверёк приковывает моё внимание настолько, что я даже останавливаюсь. И это взаимно. Мохнатый вислоухий бесхвостый шарик на длинных лапках с огромными печальными глазами подходит к невидимой стенке вольера и пристально смотрит на меня. Поднимает переднюю лапу и замирает. Присаживаюсь напротив, протягивая к нему руку. По ту сторону зверёк открывает рот. Нет -- пасть. Алую щель, набитую мелкими остренькими зубками, предназначение которых одно -- терзать. Но он не пытается меня укусить, просто высовывает язык и лижет ладонь. Вернее, лизнул бы, если бы не силовой барьер.
   -- Макгроуз, -- слышу над головой голос Эллери, -- гибрид, выведенный для одного военачальника с Исгре. Ему нужен милашка для супруги и опасный охранник для себя. Вот только... -- Она хмурится, задумчиво продолжая: -- Он вообще-то чужаков не жалует, а тебя как будто признал.
   Я пожимаю плечами и поднимаюсь. Макгроуз смотрит так грустно, будто не хочет, чтобы я уходила.
   Эллери щёлкает пальцем по браслету. На высветившемся экране делает какие-то пометки.
   -- Идём, -- манит за собой, -- нам не стоит задерживаться. Обычно всем этим занимается брат, на мне обязанности организатора. Но иногда ему нужна помощь. Мы вообще с ним неразделимы. Одно целое. Вот и на Тае учились вместе.
   Я не отвечаю, просто следую за ней. И вспоминаю. Одно целое... Конечно, они близнецы, Сидариус говорил. Вот только... что значит -- синтетические, генетические? И зачем Эллери мне это рассказывает?
   Наконец мы доходим до лестницы. Вернее, подъёма, потому что ступенек здесь нет. Едва ноги на него ступают, поверхность приходит в движение. На другом конце "живой" ленты -- дверь, а за ней совсем небольшое помещение, заполненное аппаратурой. Приборы, оборудование для опытов, лабораторный стол, кресла. Привычно. В доме моего первого хозяина была похожая комната, и все исследования, которые он проводил со мной, были безболезненными. Но всё равно мне становится не по себе. Эллери не Карос. И не Сидариус. Хотя... Доктор сказал, что больно не будет. И я ему верю.
   -- Вот, возьми.
   Услышав приказ, я перестаю глазеть на необычную обстановку и оборачиваюсь.
   -- Переоденься. Твоя одежда неудобна для исследований. Это всё, что у тебя есть? -- продолжает Эллери, настойчиво вручая мне небольшую стопку белья.
   -- Всё, -- смущённо подтверждаю, принимаясь расстёгивать пуговицы рубашки. -- Торговец отдал только это.
   -- Торговец? -- взгляд Эллери становится заинтересованным. Оно и понятно -- раскрываются тайны исчезновения брата. -- А где именно? На какой планете?
   В голосе мягкие, доверительные нотки, располагающие к откровенности. Вот только я, сообразив, что сказала лишнее, стараюсь уйти от прямого ответа:
   -- Я не уверена, что знаю. Доктор вам расскажет.
   -- Доктор? -- Тёмные брови вопросительно-негодующе взлетают, а интонации становятся жёстче. -- Сид тебя купил, верно? Значит, он твой хозяин. Уместнее называть его так, -- припечатывает цессянка наблюдая, как я торопливо переодеваюсь.
   -- Извините... хозяйка.
   Эллери молча бросает мою старую одежду в утилизатор, а я про себя вздыхаю. Ну вот, теперь у меня и этого нет. Нервным движением оправляю бесформенный зелёный балахон, под который полагаются не менее свободные мешковатые брюки. Терпеливо жду, пока Эллери поверх своего прекрасного облегающего платья набросит белый халат, застегнёт его на пуговицы и перехватит поясом. Она остаётся красавицей, в то время как я... Ну, не урод, конечно, но живая невзрачность -- точно.
   -- Ну вот. Отлично. -- Эллери вновь надевает маску добродушия. -- Теперь, Клер, постарайся вести себя так, как я скажу. От твоего послушания будут зависеть результаты, и если всё пройдёт хорошо, то не придётся повторять.
   Она говорит это ласково и мило настолько, что и смысл можно упустить. А ведь он не самый... приятный. Но о послушании мне рассказывать не надо. Иду туда, куда мне велят, трепетно ожидая только одного -- поскорее бы вернулся Сидариус.
   -- Садись, -- Эллери указывает на кресло с высокой спинкой рядом с увитым проводами аппаратом. -- Начнём с анализа твоего мозга. Сиди ровно и не двигайся.
   Я слушаюсь и сразу же понимаю, что двигаться не смогу, даже если очень захочу. Мои руки в нескольких местах перехватывают автоматические ремни, ноги тоже, на шее замыкается ошейник, а голову с затылка обхватывает металлическая клешня. Я не кричу, только пищу жалобно, а Эллери успокаивает:
   -- Не бойся. Это для твоей же безопасности... Теперь совсем чуточку потерпи, -- просит она и надевает мне на голову паутинку. Глаза прикрывает пластинками, похожими на те кругляшки, что носит Сидариус, только тёмными, и...
   И в следующий миг я кричу. Мою несчастную голову сразу в нескольких местах пронзают невидимые спицы. Боль не кратковременна, она пульсирует, а я не могу даже шевельнуться, чтобы хоть как-то облегчить свои страдания. Наконец раздаётся щелчок, видимо, Эллери отключает аппарат. Она избавляет меня от паутинки и пластин, фиксаторы сами расслабляются. С кресла едва ли не падаю, а в мыслях только одно: "Он обещал! Он же обещал!"
   -- Ничего страшного, -- спокойно заявляет Эллери, делая какие-то пометки на своём браслете, -- зато мы многое знаем теперь о способностях твоего мозга. Пойдем, посмотрим теперь на способности тела.
   Мне становится жутко... Я хочу бежать, да некуда. Голова до сих пор болит. Уже не так сильно, но угнетающе. "Сидариус!" -- хочется закричать так громко, чтобы он услышал.
   -- Клер, идём!
   Я поднимаюсь, вернее, сползаю с кресла, чтобы, повинуясь непререкаемому: "Туда!", снять одежду и забраться в горизонтальный аквариум, доверху наполненный водой. Эллери закрывает крышку. Её нисколько не волнует, что воздуха для дыхания у меня совсем не остаётся, она спокойно наблюдает, как я паникую, барахтаясь... Лишь в самый последний момент меня выпускает и снова делает пометки, пока я судорожно хватаю ртом воздух, пытаясь отдышаться. Даже когда я вытираюсь небрежно брошенным мне полотенцем и одеваюсь, цессянка времени не теряет и успевает приготовить инструменты. Берёт анализы крови, слюны, волос, соскабливает кусочек кожи. Словно этого ей недостаточно, проводит вдоль тела узкой светящейся палочкой. По всей видимости, она меня облучает, а заодно просвечивает насквозь. Самое безобидное, наверное, исследование.
   -- Поздравляю, -- кивает Эллери после этого, -- ты у нас точно женщина. Нормальная, здоровая самка.
   Я как-то не сомневалась. Пол -- это единственное, в чём была всегда действительно уверена.
   Дальше -- хуже. Проверка на восприимчивость к электрическому току. Меня трясёт трижды, при этом каждый раз сильнее предыдущего. Эллери как будто ищет предел, не заботясь о том, что мне вообще-то очень больно. И когда она собирается сделать это снова, дверь в лабораторию открывается.
   Сидариус! Мысли о его предательстве исчезают мгновенно. Я едва ли не срываюсь с кресла, к которому привязана, чтобы спрятаться за его спиной.
   Он не спешит. Идёт, читая на ходу какую-то запись на браслете. А когда поднимает глаза, ошарашенно застывает на месте.
   Я хочу его прочувствовать. Очень хочу, но не могу. Истощена.
   Доктор смотрит на меня: слабую, привязанную подопытную, с сырыми, висящими сосульками волосами. Затем переводит растерянный взгляд на сестру.
   -- Ты что творишь?
   -- А что я творю? -- как ни в чём не бывало отвечает Эллери, открывая свои заметки. -- Выполняю твою просьбу. Должна заметить, ты оказался прав насчёт способностей. Клер -- телепат, но какой-то странный. Эмоциональный, что ли...
   -- Что? -- восклицает Сидариус. Шагает ко мне, смотрит в глаза. Что он там увидел -- не знаю, но вдруг в нём закипает ярость.
   -- Ты делала пронзительный анализ мозга? -- Он разворачивается к Эллери. -- Ты спятила?!
   -- Что ты орёшь?! -- Она поднимается с места и оскорблённо продолжает: -- Как ты смеешь вообще повышать на меня голос!
   Мне кажется, Сидариус хочет выругаться. Он сжимает кулак, чтобы сдержаться, но всё же бьёт им по столу с такой силой, что аппарат подачи тока подскакивает.
   -- Я что говорил?! Исследуй! А не издевайся!
   Сидариус нажимает на панель кресла, и, более не удерживаемая ремнями, я просто падаю в его руки. Большие, теплые, заботливые...
   -- Прости меня, Клер, -- слышу я его шёпот. И тут же он грозно обращается к сестре: -- А ты!.. Вечером поговорим!
   В следующее мгновение доктор легко поднимает меня на руки. Я прижимаюсь к его груди, как зверёныш к родителю. И чувствую себя в безопасности.
   -- Куда ты её?! -- кричит Эллери вслед.
   -- Куда угодно! -- отвечает Сидариус резко. -- В доме достаточно свободных комнат!
   И он уносит меня прочь из этого места, не знаю, куда: не слежу за дорогой. Глаза закрыты, а слух ловит только дыхание моего спасителя. Оно частое, тревожное. Он, наверное, винит себя за то, что произошло. А я не виню.
   Оказавшись на постели, я всё же открываю глаза, чтобы встретить его озабоченный взгляд.
   -- Как ты, Клер?
   -- Со мной всё хорошо, доктор, -- вру я.
   -- Я не думал, что Эл так поступит. Мы даже с животными себя так не ведём.
   -- Ничего страшного. Вам ведь нужны результаты.
   -- Результаты?! Какие результаты?! -- Сидариус аж дёргается от негодования, но, заметив, как я вздрогнула, берёт себя в руки. -- Отдыхай, Клер. Выспись. Здесь столовая и комната гигиены.
   Цессянин указывает сначала на хорошо заметную дверь, украшенную цветочным орнаментом, затем на менее яркую, в двух шагах от первой. Осторожно убирает волосы с моего лица и неожиданно наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб.
   Я замираю, больше не чувствуя боли ни в голове, ни в теле. А когда Сидариус уходит, откидываюсь на спину и закрываю глаза, думая только о том ощущении, что оставили его губы на моей коже.
  
   ***
  
   Бокус садится. Огромный и неповоротливый, он медленно опускается за линию горизонта, и Цесс погружается в сумерки. Закаты здесь изумительны. Небеса наполняются голубыми оттенками: яркими, переливающимися. Любуясь этой красотой, сотни ночных жителей зелёных равнин заливаются песнями на все лады. И свистят, и стрекочут, и воют, и журчат. Какие только звуки ни сливаются в какофонии, но она не угнетает. Это своеобразный гимн подступающей ночи.
   Сидя на подоконнике раскрытого окна, я наслаждаюсь этим зрелищем и неосознанно подхватываю музыку вечера. Начинаю что-то петь: едва слышно, почти под нос. И что за песня -- не знаю. Она просто рождается в моём сознании, и её не сдержать.
   За весь оставшийся день я так и не вышла из комнаты. Сначала ждала, пока боль утихнет, затем, когда всё прошло, просто лежала, глядя в потолок и размышляя. Кто я? Сколько лет ищу ответ, а всё без толку. Когда был жив Карос, я ещё слишком мало понимала, чтобы формулировать такие вопросы, а когда умер, задавать их стало просто некому. А вот Сидариус с Эллери что-то знают. Потому и проверяют. А когда проверят... быть может, объяснят? Хотелось бы. Любой ответ, лишь бы избавиться от неопределённости.
   Бокус скрылся за горизонтом окончательно, погрузив равнину во мрак. Комнату тоже наполняет темнота, и я решаю, что можно воспользоваться тем, что мне предоставили. Раз дают -- то почему бы и нет?
   Но с "раз дают" я, похоже, поспешила. Умыться и поужинать в маленькой уютной столовой я успеваю, однако, как только голова устраивается на подушке, слышу приближающиеся шаги. Не тяжёлые, но уверенные, стремящиеся к своей к цели. И эта цель, кажется, моя комната. А шагающий -- не Сидариус. Значит... Эллери. Ведь в доме больше никто не живёт. И на её походку это, кстати, похоже. Торопливо набрасываю на голову одеяло, в надежде, что меня сочтут спящей и уйдут. Двери шуршат, я замираю, жду... но ничего не происходит.
   -- Клер, ты спишь?
   Я высовываю из-под одеяла голову. Эллери стоит в проёме ещё не закрывшихся дверей. Чёрный изящный силуэт, скрещенные на груди руки. Шевеление, лёгкий щелчок пальцами -- и комнату заливает яркий свет. Я прищуриваюсь, сажусь в постели и принимаю привычную позу для бесед с теми, кого опасаюсь: колени к груди, обхватить руками, подбородок ниже, чтобы волосы закрывали лицо, и молчок. Поза смирения, защиты и неуверенности.
   Шаги, которые цессянка даже не приглушает, приближаются к кровати. Матрас подо мной колеблется, когда она садится на край постели и, я это чувствую, на меня смотрит.
   -- Сид хотел, чтобы я извинилась.
   Сейчас в голосе Эллери нет приторной фальши. Мощь её уверенности и высокомерия меня едва ли не раздавливает. Ничтожество я по сравнению с этим эталоном красоты и женственности.
   -- Сид хотел, но не я, -- продолжает она, не дождавшись ни звука с моей стороны. -- Просить прощения -- это признать вину и раскаяться. У меня нет ни того ни другого. Врать было бы неуместно. Не находишь? Я сделала то, что должна была сделать, Клер.
   Эллери говорит так спокойно, что даже страшно становится. Может, и надо что-то ответить, но я не могу. Я снова рабыня перед госпожой.
   -- Раз уж я пришла поговорить, -- звенит её бесстрастный голос, -- надо бы тебе кое-что объяснить. Видишь ли, у Сидариуса есть работа. Дело, благодаря которому возможно всё, что ты видишь: дом, еда, одежда, ну, не знаю... условия комфортной жизни. А ещё у него есть слабости, с которыми ему так трудно бороться. Поддайся им Сидариус -- мы сейчас были бы нищими. Но я и мама вовремя смогли ему помочь. И вот теперь, спустя столько лет спокойной достойной жизни, появляешься ты.
   -- Слабость? -- наконец спрашиваю я, хотя и не понимаю, почему слова срываются с губ.
   Эллери коварно улыбается:
   -- Назовём это так. И если ты думаешь, что я позволю разрушить мой счастливый мир с Сидариусом, то ошибаешься. Сид в разы больше, чем мой брат! Он -- моя плоть! Он -- мой дух. И я просто не позволю сломать ему свою жизнь ради какого-то сомнительного увлечения в твоём лице. Сид меня всегда слушал -- послушает и в этот раз! Будешь хорошей девочкой, -- переходит она к условиям, -- и у тебя всё будет хорошо. Делай то, что говорит Сидариус, но под ногами не путайся. Он остынет, и всё вернётся на свои места. А ты, так и быть, останешься у нас. Будешь в зверинце помогать или служанкой работать. Место я тебе найду. А если нет... Я не завидую тебе, Клер. Подумай как следует. Спокойной ночи.
   Она снова щёлкает пальцами, и свет гаснет. Но я всё ещё вижу её предупреждающую улыбку. Она слов на ветер не бросает. Только вот не пойму я, действительно ли ревнует или это моему неискушённому воображению показалось.
   Эллери уже давно нет в комнате, а я всё не могу уснуть. И мешает не страх. Скорее гнев. Я не могу её простить. Не за измывательства над собой. За Сидариуса. За то, что она позволяет себе решать, что ему нужно, а что нет. Чем я, мелкий заморыш, могу помешать его делу? Я -- никто. И с Эллери мне не тягаться. Почему же она меня боится? Именно боится, иначе к чему весь этот разговор?
   Много вопросов. Пожалуй, даже слишком много. Так или иначе, до завтрашнего утра за свою жизнь можно не переживать. Мне же дали время подумать. Подумала... Что утро вечера мудренее. А пока закрываю глаза...
   Я хочу только одного -- чтобы во сне Сидариус снова унёс меня на руках куда-то так далеко, где никакие Эллери не будут указывать, что делать.
  
   Конец ознакомительного фрагмента рассказа
  
   *** *** ***
  
   -- Ох, ничего себе... -- только и удаётся выдохнуть мне, когда картинка гаснет. Чужие ощущения, новые впечатления и понимание. Тревожное, предупреждающее, волнующее. Оказывается, невозможно стать счастливым, просто пассивно ожидая и плывя по течению судьбы. Нужно самому что-то делать. Действовать. Строить жизнь так, как хочется тебе. Не идти на поводу у других. И верить. Обязательно верить в лучшее, не теряя надежды.
   -- Я тоже был под впечатлением, когда в первый раз это видел, -- неожиданно удивляет меня признанием Грилс и смеётся. -- Не смотри на меня так, Лайлина! Не ты одна интересуешься архивами.
   -- Ты тоже искал ответ, как стать счастливым? -- Я поверить не могу! Неужели для мужчин это столь же важно?
   -- Нет. Я разбирался с происхождением рас, и гипотеза профессора Нахау меня заинтересовала.
   -- Он стал профессором? Научный совет присвоил ему учёную степень за...
   -- За открытие новой цивилизации и существенный вклад в её восстановление, -- перебив меня, заканчивает брат и, сняв накопитель с вильюрера, приказывает: -- Всё, хватит на сегодня. Марш переодеваться -- и на тренировку! Отложить -- это не значит отменить!
   Спорить с ним бесполезно. Следующие три часа я провожу в спортивном зале. Хорошая физическая форма -- залог не только здоровья, но и привлекательности для... Правильно, для женихов. Встреча совсем скоро! А я так и не пришла к конкретному выводу! Значит... будем продолжать.
   Снова я оказываюсь перед дилеммой, вернее, широким ассортиментом накопителей. И даже идей нет, что выбрать. Взять конкретную планету? Или предпочесть значимое для империи событие? Или посмотреть самые старые записи...
   Кстати, а это интересная мысль! Наверняка в древности у рас, населяющих наш кусочек Галактики, понятие о счастье было чуть иным. Они ведь не умели мирно сосуществовать и вместо того, чтобы решать возникающие конфликты с помощью дипломатии, предпочитали воевать.
   Уверенно фиксирую на вильюрере накопитель с жутковатой датой "около 30 года до основания империи". Пожалуй, сложно найти что-то более древнее...
  
   ***
   Дан Линг
   Под пологом леса
  
   Неприятный скрежет отсоединяемых механизмов стыковочного узла заполняет собой пространство шаттла. Вибрация прокатывается по стенам, встряхивая моё тело, закованное в закреплённую на стене челнока экзоброню и сжимающее в руках оружие. Она временно уступает место перегрузкам, когда включаются двигатели и десантный челнок резко отдаляется от корабля-носителя. И, наконец, исчезает, сменяясь ощущением невесомости, а в шлемофоне звучит сообщение пилота:
   -- Отстыковка завершена. Можете пользоваться бортовой связью.
   Я закрываю глаза, решив расслабиться и насладиться последними часами спокойствия. Как бы не так. Похоже, мне не удастся подремать перед десантированием.
   -- Не верю, Анзор, что ты не скучаешь по дому, -- раздаётся голос Эрни.
   Приоткрыв один глаз, я лениво отыскиваю взглядом бледного, желтоволосого, долговязого, как и все шенориане, субъекта, которому наравне с остальными в этом шаттле выпала честь служить в нашей доблестной экспедиционной армии. Мне она тоже выпала, только в отличие от Эрни, бойца моего взвода, я уже дослуживаю. В должности сержанта, с именем Анзор Керли и с безликим позывным -- Двадцатый.
   -- Разве о Шеноре можно скучать? -- вяло отвечаю я, вспоминая свой негостеприимный дом. Когда на твою планету падает по сто булыжников в час, даже открытый космос поневоле покажется оплотом вселенской красоты и гармонии.
   -- Да ладно, -- не унимается Эрни. Я его знаю с детства, и он всегда был болтуном. -- Вспомни как красивы его подземные реки, своды пещер и огненные полосы метеоров в небе.
   -- Тебе ещё хватит огненных полос и вообще огня, солдат! Через два часа высадка на Тарсу, там будет жарко. Уж куда жарче Шенора, это точно. Чем предаваться воспоминаниям, лучше повтори боевую задачу. А ещё лучше -- проверь лишний раз оружие, -- резко обрывает Эрни скрипучий голос. Майор -- пожилой офицер с неприметным позывным Центральный, которому давно пора в запас, но в армии всегда дефицит кадров, потому он и командует нашим двадцать третьим батальоном прорыва седьмой десантной дивизии. В батальоне три роты, но лететь ему выпало именно с нами, и даже наш ротный ничего не мог с этим поделать.
   В свой адрес едких комментариев я не слышу: видимо, майор думает, что сержант не нуждается в поучении, по крайней мере не при солдатах. Эх, если бы он только знал, насколько далёк я в этот момент от мыслей о войне.
   Это моя последняя операция. Контракт заканчивается, я смогу вернуться домой и счастливо зажить на Шеноре на скопленные гонорары. Забавно, но главными сокровищами на моей планете всегда были еда и питьевая вода, а вот на Тарсе всего этого хоть отбавляй. Когда разведзонды, посланные в ближайшие к нашей звезде системы, нашли эту благодатную планетку, мы ликовали. Только вот она оказалась заселенной -- раз и с невероятно жадными до своих ресурсов жителями -- два. В общем, делиться с нами жизненно необходимым тарсапы не очень хотели, год от года накручивая цену на продовольствие. В итоге король Тарсы Галеан Вин д'Орс официально заявил королю Шенора Трезену Реш ви'Длансу, что тот или примет условия нового, откровенно грабительского, торгового соглашения, или пусть наблюдает, как его народ дохнет от голода. Крайне неприятное заявление даже для нас, шенориан, способных переносить длительный голод и обезвоживание. А ещё заявление провокационное, ведь наши закалённые суровыми условиями Шенора характеры отличаются резкостью и прямолинейностью. Мы не дипломаты. И не торговцы. Мы борцы! Воины! Нас не хотят принимать всерьёз? У нас есть преимущества в силе? Этого достаточно. Мой батальон и ещё сотни других скоро высадятся на эту аграрную планету со слабыми вооруженными силами, захватят её, и Шенор получит то, что ему необходимо. Судя по брифингу, нас ждёт едва ли не лёгкая прогулка по вымощенной дороге.
   -- Слушайте все сюда, -- стальной голос майора вновь разносится на весь шаттл. -- Проверить снаряжение! Половинный рацион, двойной боекомплект! Стрелять придётся много, есть -- мало! Настроить светофильтры шлема -- иначе яркое фиолетовое небо будет непривычно слепящим. Экзоброню перевести в прыжковый режим. Точка нашей высадки вблизи джунглей. Дихол! -- Он смачно выругался и внёс разнообразие в инструктаж. -- На этой планете джунгли везде, где нет океана. Тарсапы живут не под землёй и даже не на уровне земли. Намного выше. Их материки почти полностью покрыты плотным ковром высоких деревьев, кроны которых -- это многоярусные площадки для жилья. Между ними есть даже подвесные дороги. Потому всегда смотрите вверх! Оттуда они будут нас атаковать. Все уяснили?
   -- Так точно! -- хором рявкают находящиеся в шаттле шестьдесят десантников, едва ли не сотрясая стены челнока от старания.
   -- Молодцы! -- не унимается майор. -- И не забывайте, что тарсапы обладают одной неприятной особенностью: они чувствуют опасность раньше, чем видят её. Будьте готовы к тому, что они могут открыть огонь до визуального контакта. Все услышали?
   -- Так точно! -- с не меньшим старанием подтверждаем мы.
   -- Отлично! Повторяю ещё раз: мы атакуем графство Хоши, и наша главная головная боль -- лучевые зенитные батареи, делающие невозможными удары с орбиты. Нашей целью станет батарея, расположенная в километре от точки высадки. Мы подойдём на бреющем полёте максимально близко, следом за нами высадится артиллерия. Под её прикрытием атакуем и уничтожаем объект. Остальные батальоны сделают тоже самое с другими батареями, а дальше дело довершит удар с орбиты по военным и административным объектам противника, и, в идеале, сразу марш-бросок и захват города Садаир -- столицы графства. Если же нас собьют, действуем по обстоятельствам. Всем всё ясно?
   -- Так точно! -- стены шаттла вновь содрогаются от единогласного подтверждения, но, несмотря на это, майор за оставшееся время полёта ещё раз двадцать повторяет брифинг.
   Неожиданно основной свет гаснет. Вместо него остаётся гореть лишь тусклая красноватая лампочка аварийного освещения. Шаттл начинает потряхивать, ощущается перегрузка. Похоже, мы уже вошли в атмосферу планеты и сейчас стремительно приближаемся к цели. Для многих из нас -- это конец, а выживание... Оно в первую очередь зависит от экипировки.
   Я ещё раз судорожно проверяю состояние оружия и боеприпасов. Нет, всё в порядке.
   Удар, скрежет, несколько толчков... Вроде ещё летим.
   -- Дихол, нас подбили! -- В динамиках хрипит всегда жизнерадостный голос нашего полоумного пилота. -- Ребят, будет жестковато, но зато почти точно в район высадки! Держитесь!
   Дважды нас упрашивать не нужно. Хотя мы и пристёгнуты, вцепиться во что-нибудь всё равно хочется, лично мне так спокойнее. Внезапно моё тело словно пытается выпрыгнуть из экзоброни и наверняка покрывается синяками по всей правой стороне. Шатл встряхивает, затем крутит, и, наконец, он останавливается. За пару секунд до этого отщёлкиваются крепления на стенах, удерживающие нашу экзоброню.
   -- Вперёд! Вперёд! -- орёт майор, припечатывая кулаком кнопку аварийного открытия люка, хотя мне кажется, что я всё ещё слышу осыпающуюся на шаттл землю, поднятую при падении. -- Анзор! Твой взвод первый, от двери налево, остальные направо, ротный со мной!
   Между тем люк широко распахивается, и внутренности десантного отсека мгновенно окрашиваются всеми оттенками лазурного и фиолетового. Но мне не до любования этой красотой, ибо первые из моих ребят, по пути беспрерывно ведя беглый огонь, уже бегут в сторону ближайшего крутого холма, за которым можно укрыться.
   -- Сержант, где вы?
   Я слышу испуганный голос Эрни и выскакиваю из шаттла следом за остальными. Нужно быть сосредоточеннее, а то, неровён час, можно и помереть. Под ногами песок, слева и позади -- подножья исполинских деревьев более двухсот метров в высоту. Наверху, насколько хватает взгляда, -- густые зелёные кроны, озаряемые вспышками. Это стреляют тарсапы. Яркий луч меня практически ослепляет. Пара секунд шипения расплавленного металла, и шальной разряд бластера оставляет на моей экзоброне красивый овал.
   Дихол! Пригибаюсь пониже, не желая изображать из себя мишень, и дальше иду аккуратнее. Разведка не подкачала, ставка на тяжёлую броню себя оправдывает. Основное оружие их армии -- бластеры, они имеют недостаточную мощность, тогда как наше рельсовое вооружение легко пробивает их укрытия в кронах деревьев насквозь.
   Добравшись до своих ребят, я изучаю выбранную позицию. Хорошее укрытие, относительно безопасное. Макушка холма прикрывает нас от врага, но... Но она мешает обзору.
   -- Доклад! -- требую я, осматривая ребят. Похоже, двоих ранили по пути, но остальные целы.
   -- Я засёк их огневые точки, -- докладывает ефрейтор Нарн, лучший разведчик моего взвода, хотя его вечно равнодушный голос иногда выводит меня из себя. -- Кажется, всё это время они били по нам, потому второй и третий взводы без потерь отошли на свои позиции.
   -- Хорошо, закрепляемся тут, но будем готовы в любой момент двигаться дальше. Я бы предпочел, конечно, дождаться артиллерии, но нас могут перестрелять за это время.
   Отдав распоряжения, я осторожно ползу к верхушке холма, чтобы самому всё осмотреть: слишком уж малый снизу обзор. Сориентироваться сейчас жизненно важно, но поднять голову удаётся лишь на миг. Очередной залп бластеров ложится на песок, подняв пылевую завесу и сплавив песок в мутные, грязные стеклянные капли. Я сползаю ниже и ложусь на бок, чтобы видеть через макушку хотя бы часть окружающих нас деревьев.
   -- Что там, сержант?
   Эрни приближается ко мне на карачках. Следом за ним ползёт Нарн, но делает это молча. Хотя, я уверен, ему тоже есть что сказать.
   -- А что там может быть? -- злюсь я. -- Тарсапы -- посредственные солдаты, но их позиции высоко, а мы для них хорошая мишень. Здесь оставаться нельзя. Эх, если бы не густота леса, заставляющая нас наступать с открытой местности, проблем бы не было.
   -- Я бы не стал их недооценивать, -- хмурится обычно весёлый и беспечный Эрни. -- Эти леса -- идеальные места для засад и ловушек. Нам надо подойти ближе к тому дереву, на котором у них основная позиция.
   -- Тоже верно. -- Мне приходится согласиться. Считать врага глупее себя -- более чем недальновидно. -- Готовимся, через минуту идём к дальнему дереву, с кроны которого они ведут огонь. Что думаешь, Нарн? Как нам лучше пройти?
   -- Относительно безопасная дорога только одна -- вдоль группы маленьких деревьев слева от их позиций. Но мне она не нравится, словно её специально нам оставили, тем более что идти придётся без прикрытия, -- рапортует разведчик.
   -- Центральный, ответь Двадцатому! Что у нас с артподдержкой? -- Я пытаюсь связаться с майором, но ему, кажется, не до меня -- в эфире лишь шумы и ругань.
   Сообщение, пришедшее из штаба, тоже перспективами не радует: артиллерии пришлось высаживаться дальше намеченной позиции, и до её полного развёртывания не меньше десяти минут.
   -- Командир, мы тут как на ладони, если они зайдут с левого фланга! -- слышу встревоженный голос Эрни.
   -- Более того, похоже, они уже посылают туда штурмовую группу, -- тут же флегматично сообщает Нарн, глядя в оптический прицел винтовки.
   -- Не медлим! -- командую я. -- Заградительный огонь по позициям врага, и прорываемся через лесок, на который указал Нарн.
   Теперь цепочка моих бойцов резво бежит к деревьям, а я следую за ними. За нами идёт группа прикрытия. И всё проходит на удивление тихо.
   -- Это, скорее, не штурмовая группа, а разведчики, -- тихо рассуждает Нарн. -- И они не собираются нас атаковать, они наблюдают. Мне кажется...
   Ефрейтор резко разворачивается, всматривается через прицел в то место, откуда вышла группа, и его голос впервые становится взволнованным.
   -- Все быстро в укрытие! -- орёт он.
   Мы падаем на землю, а через мгновение пространство над нашими головами взрывается, ударной волной раскидав замешкавшихся солдат. Затем взрывается ещё раз. И ещё...
   Наступившая тишина кажется оглушающей. Поднятая в воздух туча песка, веток и листьев медленно оседает вниз. От макушки холма, за которым мы прятались пару минут назад, ничего не осталось.
   -- Нарн, ты успел увидеть их позиции? -- уточняю я, вглядываясь в загораживающие обзор клубы пыли.
   -- Да! -- гермошлем Нарна изображает кивок. -- Похоже, что чуть дальше в лесу у них стоит своя артиллерия. Уже передаю в штаб координаты.
   Артиллерия? У аборигенов? Похоже, что я погорячился раздавать похвалы разведке. А ведь точно помню: в докладе было лишь наличие у тарсапов, охраняющих батарею, лёгкого ручного оружия.
   -- Штаб! Двадцатому! Нам срочно нужна поддержка огнём! -- ору я в микрофон.
   -- Штаб на связи. Артиллерия ещё полностью не развернута, стрелять сейчас -- раньше времени демаскировать себя.
   Ответ командования предсказуемый, но малоутешительный.
   -- Дихол! Нас накрыли! -- синхронно с нами орёт кто-то в эфире.
   -- Штаб! Центральному! Вы там уснули? Где обещанное прикрытие? -- перебивает его голос майора.
   Похоже, что артиллерия отработала и по остальным двум взводам нашего батальона, потому я начинаю резко терять веру в успех атаки. Радует только одно -- кто-то из моих ребят удачно пустил ракету в сторону наводчиков и взорвал дерево, в кроне которого они прятались. Теперь есть шанс продержаться. Но долго ли?
   -- Штаб! Код "красный"! Через десять секунд вам будет некого прикрывать! -- не унимаюсь я. -- Вражеская позиция в седьмом квадрате. Срочно огня!
   -- Говорит штаб, все в укрытие! Конец связи, -- рация радует меня наконец хорошими новостями.
   И снова мы лежим на земле, пока над нашими головами на бешеной скорости проносятся сгустки плазмы, взрываясь, обдавая жаром и сжигая окрестные деревья, стволы которых чернеют, а листва разлетается в пепел.
   -- Все живы? Нарн, ответь? -- выдыхаю я, окидывая взглядом разрушения.
   -- Живы, -- отвечает разведчик. -- И вражеские наводчики тоже. Мы накрыли парочку, но остальные спустились с деревьев и укрылись на земле, повторяя нашу тактику.
   -- Возьми трёх ребят и займись ими.
   -- Есть.
   Нарн отправляется выбирать бойцов, я же сосредотачиваюсь на хриплом голосе майора в динамиках моего гермошлема.
   -- Двадцатый, ответь Центральному. Вы живы?
   -- Двадцатый на связи. Развиваем наступление согласно плану.
   -- Это радует. Заходите на позиции врага с левого фланга, мы -- с правого, конец связи.
   Бросаю быстрый взгляд на разведчиков, которые двигаются широкой цепью к позициям тарсапов, сам Нарн перезалёг так, чтобы было удобнее прикрывать их снайперской стрельбой. Убедившись, что с этой стороны с неприятностями разберутся, я, пригнувшись, бегу туда, где Эрни с остальными присматриваются к взорванным позициям вражеской артиллерии.
   -- Что там?
   -- Вместо позиций -- оплавленная воронка, ничего интересного, мне другое не нравится. -- Эрни не отрывает взгляда от мутной дали. -- Что-то к нам летит. Крупное и быстрое. Смахивает на... бомбер!
   Дихол! От оружия бомбера нас не защитит никакая экзоброня. Время идёт на секунды.
   -- Ракетчики, рассредоточиться по территории! Стрелять под разными углами! -- командую я, с удовлетворением наблюдая, как мои ребята разбегаются в разные стороны: один к холму, где мы были ранее, один к выжженным деревьям и один чуть в сторону от нас.
   Мы замираем в ожидании, когда летающая машина смерти превратится из неясного пятна в опознаваемый объект. Ближе. Ещё... До её налета на нас остаются считанные мгновения.
   Первая ракета. Мимо. Бомбер манёвром вниз и в сторону уходит от снаряда, оставив вместо себя облако-ловушку. Вторая ракета взрывается внутри ложной цели. Зато третья попадает точно в брюхо машины.
   Взрыв! Но секундное ликование сменяется ужасом, когда я понимаю, что огромный обломок летит точно в мою сторону. Падаю и вжимаюсь в грунт, и в тот же момент с чудовищным грохотом землю в полуметре от меня взрывает что-то огромное и тяжёлое, а на весь мир вокруг опускается тьма...
  
   ***
  
   Жив? Или... Нет, точно жив.
   Я медленно открываю глаза и скольжу взглядом по гладкому потолку. Повернув голову, вижу маленькую палату, пустую соседнюю койку, медицинскую аппаратуру... Госпиталь. Его ни с чем не спутаешь.
   Пол чуть покачивается, а это значит, мне повезло оказаться в корабельном госпитале флагмана нашей космической эскадры -- гордого линкора "Солнцепёк", который приводнился у прибрежной полосы, как и планировало командование. Видимо, наши всё-таки заняли плацдарм, а меня эвакуировали с поля боя. Интересно, сколько я проспал? Найти бы кого-нибудь из персонала и спросить...
   Планы мои реализуются сами собой.
   -- Двое суток, сержант Керли, -- сообщает появившийся рядом шенорианин в сером докторском халате.
   -- А откуда?.. -- ошарашено выдыхаю я. Он же не ясновидящий.
   -- Все задают этот вопрос первым, -- словно между делом поясняет врач, сосредоточенно изучая данные на приборе рядом с моей койкой. -- Ну а потом спрашивают о друзьях.
   -- Да, где Эрни? Нарн?
   -- Нарн... -- задумывается доктор, видимо припоминая имена своих пациентов. -- Такого у нас нет. Эрни... Да, есть такой, в соседней палате. Тоже ранен, но состояние стабильное.
   Надо же. Ему не повезло, как и мне. Надеюсь, хотя бы Нарну удалось остаться невредимым. На несколько секунд я ухожу в себя, прислушиваясь к самочувствию. Что-то не так. Какая-то мелочь. Решившись, я всё же приподнимаюсь, и... Дихол! Моя правая рука от середины плеча... металлическая?! Сгибая и разгибая механическую кисть, я с ужасом смотрю на протез.
   -- Не надо нервничать, -- так же спокойно продолжает врач, что-то черкая в блокноте. -- Вы счастливчик, сержант. На вас упали обломки подбитого бомбера. Они отсекли вам правую руку и обе ноги ниже колена, но тело и голова вообще не пострадали. Даже детей иметь сможете.
   -- Что?
   Руки сами скидывают простыню, которой я закрыт, обнажая мои новые голени. Тоже из металла.
   -- Что вы со мной сотворили? -- потрясённо шепчу.
   -- Спасли вам жизнь и бесплатно восстановили функционал, -- с грубоватой резкостью отвечает доктор. Наверняка подобные претензии он слышит каждый день. -- Нет так уж давно это было научной фантастикой. Я про бесплатность, разумеется.
   -- Извините, вы правы.
   Я всё ещё не могу поверить, но начинаю приходить в себя.
   -- Не убивайтесь вы так, сержант! -- На лице врача наконец появляется улыбка. -- Это армейские протезы, вы за их счёт стали даже сильнее, чем были. Особенно вам повезло с потерей обеих ног -- не придётся подстраивать искусственную ногу под настоящую и можно будет использовать их полную мощь, высоко прыгая без экзоброни. А когда срок вашего контракта истечёт и вы вернётесь на Шенор, сможете заказать себе протезы, имитирующие плоть. Если захотите на них потратиться, разумеется.
   -- Значит я вернусь на передовую? -- уточняю, ибо этот вопрос для меня принципиальный: если меня спишут в тыл в самом начале операции, мой гонорар за миссию окажется минимальным.
   -- Да, но во время адаптации к протезам вам придётся оставаться в тылу. Дней пять, не более. Медицинские процедуры и обследование утром и вечером. Ночевать будете либо в этой палате, либо в мобильном госпитале на берегу. Днём будете работать водителем. И не заметите, как привыкнете, скоро и разницу ощущать перестанете, но первое время возможны фантомные боли.
   -- Спасибо, доктор. -- От его слов мне действительно становится легче. С другой стороны, страшно погибнуть из-за заклинившего протеза... Чтобы разрушить наступившую тишину, я задаю первый пришедший в голову вопрос: -- И как вы вообще оперируете тут в качку?
   -- В специальной гироскопичной операционной, пол которой гасит любые колебания и абсолютно статичен... Все необходимые вам вещи в этой тумбочке: бойцы из вашего взвода принесли. А теперь, извините, у меня много работы.
   Врач исчезает за дверью, я же, тяжело вздохнув, свешиваю ноги с койки. Легко сказать, что привыкну к ним быстро, сейчас это кажется мне невозможным... Надо хоть глянуть, что в тумбочке?
   С опаской встаю на свои новые ноги. Удивительно, но нет ощущения тяжести, что преследовало меня последнее время, но я как-то странно чувствую опору. В протезах определённо есть датчики, и они передают информацию, воздействуя на мои нервные окончания. Но ощущения эти совсем другие, слабее -- наверняка чтобы не отвлекать от боя, зато подробнее. Я намного лучше понимаю форму и свойства материала, из которого сделан пол, даже не глядя на него. Да и рука тоже не бесчувственная, явно сделана по той же технологии.
   Хм... Неплохо.
   В тумбочке действительно лежат мои вещи. Среди них я отыскиваю карточку с изображением Лотты. С лёгкой грустью рассматриваю смеющиеся карие глаза, вздёрнутый носик, насмешливый изгиб губ. Металлическим пальцем провожу по контуру жёлтых распущенных волос... Милая, славная девушка, готовая на всё ради меня. Я долго не мог определиться, жениться на ней или же отпустить. Она мне нравилась. В некотором смысле даже больше, чем другие. И я колебался. Так и не приняв окончательного решения, решил оставить всё как есть и записался в армию, надеясь, что расстояние поможет мне разобраться в своих чувствах. А теперь это уже не имеет значения. В родной город мне не суждено вернуться. И Лотты там уже нет. Три месяца спустя метеорит, даже не признанный опасным, врезался в поверхность Шенора, и этот удар вызвал аномально сильные подземные толчки. Произошёл прорыв дамбы, которая сдерживала одну из подземных рек. Город затопило, а выжившие... Лотты среди них не оказалось. И никого из моих родственников. Из семьи Эрни, кажется, кто-то всё же спасся... Точно, Эрни! Нужно навестить его и узнать, как дела на фронте.
   Спрятав карточку, выхожу в коридор. Доктор сказал, соседняя палата. Которая из двух? Кручу головой и, более не раздумывая, шагаю к двери слева. Голос Эрни невозможно спутать ни с каким другим.
   -- "Сильнее, сильнее толкай!" -- орали ему все, а он только брал карандаши, кисточки и... О! Анзор! Ты очнулся! -- Эрни радостно машет мне рукой с больничной койки. Его голова и тело полностью замотаны бинтами, но это не мешает ему с максимальной громкостью изливать разные байки в уши соседа, лежащего с такой же замотанной головой, но в разы менее словоохотливого.
   -- Да что со мной будет?! -- отшучиваюсь я, помахав ему в ответ металлическим протезом. -- Лучше расскажи, как ты, чем бой закончился, все ли живы, что вообще произошло после моего ранения?
   -- А что там могло произойти? -- Эрни мрачнеет. -- Тебя завалило обломками. Командование взял на себя Нарн. Залп нашей артиллерии точно накрыл вражескую позицию. Удалось даже взять в плен нескольких выживших тарсапов. Потом началась полномасштабная высадка и закладка базы. А остатки нашей роты послали в патрулирование. Там я... это... -- пострадавший болезненно морщится, -- наткнулся на мину, короче.
   -- Понятно. Что говорят врачи?
   -- Что говорят... Повреждений много. Спасибо броне, внутрь осколки не прошли, но спрессовало меня знатно. Позвоночнику хана, в теле трубки от системы жизнеобеспечения застряли... Сделали одну операцию, и будет ещё несколько. В общем, меня комиссуют и отправят на Шенор. Я уже почти гражданский, дружище.
   Эрни изо всех сил пытается выглядеть весёлым, но по глазам видно, что он лукавит. Поняв это, я меняю тему:
   -- А с наступлением как?
   -- Хорошо сработали, -- со знанием дела констатирует боец. -- Как раз когда мы расчищали плацдарм, спецбатальон "Глефа" при поддержке трех штурмовых батальонов погрузился на скоростные речные катера (это которые летят на водных крыльях) и за час добрался до Садаира по местной реке. Там никто не был готов к обороне. Наши легко заняли речной порт, здание местной администрации и осадили бункер графа Шеон Роуфа. Тот, ясное дело, предпочёл капитулировать. Теперь наши превращают графство Хоши в базу для дальнейшей экспансии и отражают атаки повстанцев, которые продолжают борьбу и минируют дороги. Было несколько стычек с армиями соседних графств, но серьёзной контратаки тарсапы так и не предприняли. Сказываются аграрный менталитет и разрозненность сил на планете. Да и населения тут не так уж много.
   -- Значит, разведка действительно была права в кои-то веки. Такими темпами захват завершится быстро, -- с облегчением вздыхаю я. Если Эрни не ошибся, до дома мне тоже осталось не так уж много времени.
   -- Зря так думаешь, -- скептично парирует мой друг.
   -- Почему?
   -- Помнишь, три года назад прошла информация, что тарсапам достался повреждённый цоррольский "Планетарный разрушитель", который случайно занесло в их систему? Они перебили выживший экипаж, затем доставили корабль на Тарсу, где разобрали для изучения, и теперь наверняка захотят использовать его технологии против нас. Может, в открытом бою нам и нет равных, но выдержит ли наша армия борьбу с повстанцами, когда каждая дорога окажется заминированной? Да и повстанцев на этой планете тяжело будет в суматохе боя отличить от гражданских. А если уничтожить сочувствующих, потеряем поддержку населения, недовольного правлением их короля. В общем, сложно всё это. Расскажи лучше, что тебе врачи сказали?
   -- Врачи говорят, я счастливчик, каких ещё поискать. -- Я вновь невольно рассматриваю новую руку. -- Помнишь памятник основателю города, который стоял у нас на площади?
   -- Ну?
   -- Я всегда мечтал стать таким же великим воином, чтобы мне тоже поставили памятник. А теперь судьба превращает в железную статую меня самого.
   -- В этом что-то есть, -- соглашается Эрни. -- Ты хотел памятник, а я хотел демобилизоваться пораньше. Не зря советуют опасаться своих желаний.
   -- Демобилизоваться-то демобилизуешься, а жить где будешь? Наших домов уже давно не осталось.
   -- Пока в городке для ветеранов, а там видно будет.
   -- Покиньте, пожалуйста, палату, -- прерывает наши рассуждения строгий женский голос. -- Мне нужно готовить пациентов к отправке на Шенор, вы будете мешать. А вы вообще немедленно ложитесь, вам нельзя долго сидеть.
   Медсестра появилась из ниоткуда, так же как врач до неё. Вот где пропадают все самые лучшие диверсанты. Причём, очень даже симпатичные! Девушка молоденькая совсем, а ножки у неё какие! Мечта... Особенно для солдата, который долгое время лишён женского общества. Впрочем, рассчитывать мне не на что, наверняка уже при делах девочка. То есть при постоянном кавалере. Иначе бы её с Шенора не выпустили.
   -- Хорошо, хорошо, -- я не решаюсь спорить. -- Давай, дружище, держись!
   -- И ты держись. Увидимся дома!
   Эрни, протянув мне руку, послушно вытягивается на кровати. Я же возвращаюсь в палату. Какое-то время хожу, приноравливаясь к протезам, переодеваюсь и отправляюсь в тир. На крейсере точно такой есть, они ведь все однотипные, а мне нужно привыкнуть к новой руке.
   Тир оказывается почти пустым. Оно и понятно -- мишеней нам и на планете хватает. Однако всё же я здесь оказываюсь не один. Скажем так, даже в очень знакомой компании.
   -- Привет, Анзор. Я смотрю, и ты в нашем клубе!
   Леон. Лейтенант из службы тыла, который вечно шутит не к месту. Но сейчас я на него не в обиде. В конце концов, бедолага уже два года с искусственной левой кистью ходит.
   -- Привет. Вот, адаптируюсь.
   Я пытаюсь удержать скользкий приклад в не менее скользких пальцах.
   -- Перчатки надень, -- советует лейтенант и смеётся: -- Метко стрелять придётся учиться заново, чтобы соперничать с тарсапами, а они -- настоящие снайперы. Да ещё и мелкие все, заразы. И в своих кронах быстро бегают.
   -- У нас большие потери?
   -- Да нет, в пределах прогнозируемых. В основном народ гибнет при штурме тарсапских позиций в лоб -- их оружие нас не пробивает, а вот артиллерия вполне. Ждём, когда завершится полномасштабное развёртывание боевой техники. Тогда начнётся настоящее наступление на Зархот, соседнее графство, а с него и на столицу планеты, единственный на Тарсе мегаполис -- Налгорс.
   Как и предупредил Леон, точность стрельбы заметно уменьшилась. Это я осознаю сразу, едва активирую оружие. Зато протез легко фиксируется в жёсткой позиции, и я спокойно выпускаю несколько зарядов в одну точку.
   Закончив со стрельбой, иду в соседнюю комнату-тренажёрку, где пробую новую руку на гантелях и эспандере. Как и ожидалось, искусственная рука выжимает хорошо, но в целом грубовата. Зато мне теперь под силу запрыгнуть на трёхметровую высоту. потом,в тренажеркуой я, какое-то время, еще послонялся по базе, поговорив с парой знакомых, а потом отправился отдыхать до завт
   Покинув тир, я ещё некоторое время брожу по крейсеру. По пути успеваю вдоволь наслушаться разговоров про снайперов, заминированные дороги, повстанцев... "Миленьким" местом оказывается Тарса...
   Почувствовав накатившую усталость, всё же возвращаюсь обратно в палату. Завтра у меня тяжёлый день. Первый раз я буду тыловым водителем. Для сержанта штурмовой группы это... Не очень достойная задача, одним словом.
  
   ***
  
   Из-за того что флагман приводнился почти в десяти милях от берега, на базу меня везут на флайере, но я этому даже рад. Через узкие, словно бойницы, иллюминаторы бронированного летуна вижу местный рассвет, а он на Тарсе невероятно фантастичен. Атмосфера планеты не только имеет необычный фиолетовый цвет, но и создает ряд специфических оптических иллюзий. Одна из них -- два ложных светила, всплывающие по бокам от основного, когда оно на восходе, и сливающиеся с ним, слегка поднявшись над горизонтом. На закате наоборот: перед тем как уйти в другое полушарие, местная звезда словно разделяется на три.
   Побережье, где приземляется флайер, я узнаю -- это место нашей высадки. Вот он -- взорванный холм, который едва не стал нашей могилой, а вот и те самые деревья, что служили укрытием от тарсапов. Теперь они обугленные, совершенно лишённые листвы, а неподалеку от них, у устья реки, раскинулся небольшой укрепленный городок, с беспрерывно улучшаемой системой обороны.
   -- Служба тыла -- прямо до склада ГСМ и налево. Удачи, сержант, -- открыв дверь флайера, напутствует меня пилот.
   Спустя два часа я уже одобрен начальством, экипирован, снабжён инструкциями и под завязку накачан идеей никчемности меня, как сержанта, в подобной должности. Бессмысленно уже само моё наличие в этом бронетранспорте, модели "Карапакс", перегнать который по зачищенной территории могла бы и автоматика, тем более что он оснащён аж счетверённой рельсовой турелью и системой маскировки. До кучи меня угнетает отсутствие ценности в самом грузе, который иначе как барахлом не назовёшь. Самые банальные детали для речного катера. Зачем они так срочно в Садаире?.. Непонятно.
   Унижение всего на неделю... Может, меньше... Успокаиваю я себя, выкручивая руль карапакса на очередном резком повороте. Мысли в голове крутятся самые разные. Например, о том, что ехать мне целый день по наспех расчищенной от деревьев просеке, которую кто-то очень "умный" нарёк дорогой. О том, что пропущу вечерний осмотр у врача, потому что обратно точно к вечеру не вернусь. О...
   -- Меня не кормили со вчерашнего дня и ремни натирают! -- гулко звучит в шлеме возмущённый голос.
   Ну да, и об этом тоже думаю. То есть не о ремнях и еде, разумеется, а о пленнице, ответственность за которую на меня повесили вместе с грузом. Судя по переданным мне документам, её зовут Офана.
   -- Дай мне хотя бы воды. Или ты такой же бесчувственный чурбан, как остальные в вашем батальоне? -- не унимается девушка.
   Смотрю на часы. Похоже, мы едем с хорошим опережением графика, а мои глаза уже устали от единообразия деревьев за стеклом кабины, так что можно подумать и о привале.
   -- Ржавый, ответь Двадцатому! -- одному нести ответственность за принятое решение мне не хочется.
   -- Ржавый на связи! -- из динамиков раздаётся голос офицера внутренней безопасности, который передал мне на базе тарсапку. Его позывной удивительно соответствует манерам и образу мышления.
   -- Когда пленницу кормили последний раз? -- уточняю я.
   -- Вчера. Мы их никогда не кормим перед транспортировкой, дабы избежать лишних проблем в пути. Стандартная инструкция, тебе тоже нарушать не советую.
   -- Принято, конец связи, -- отключаюсь от эфира. Больше мне от него ничего не нужно.
   Инструкция. Ему легко говорить, боец наручников и бумаги. Я же не могу держать её привязанной и голодной сутки! Это мы можем месяцами голодать, хоть такой минимализм и не слишком приятен, а другие расы подобных способностей лишены. А вдруг пострадает вверенный мне объект? С кого тогда спросят?
   Тяжело вздохнув, я останавливаю карапакс и лезу в грузовой отсек. Именно в нём среди ящиков и пристёгнута к стене машины девушка.
   -- Хочешь поесть?
   Девушка кивает мне в ответ, и я предупреждаю:
   -- Тогда будь умницей и честно ответь на мои вопросы, договорились?
   -- Спрашивай, -- нехотя шипит Офана, нервно дёрнув головой.
   -- Как ты попалась?
   -- Я думаю, в твоих бумагах это описано подробнее, чем я могу вспомнить, железоголовый.
   -- И всё же? -- не унимаюсь я. Стоит хоть что-то о ней узнать, прежде чем увеличивать шанс на свободу.
   -- Я была у подруги в гостях. В поселке при заставе, охранявшей устье реки. Когда завыла воздушная тревога, я решила спрятаться внизу, у корней, что и спасло мне жизнь, ибо ваше оружие превратило в пепел вершины деревьев, вместе с посёлком и моей подругой. Какое-то время я бродила под обгоревшими стволами, а потом появились такие же железоголовые, как и ты, они схватили меня и утащили с собой. Вот и всё.
   -- Ты забыла сказать, что стреляла в этих железоголовых из бластера, прежде чем тебя схватили, -- добавляю я.
   -- Да, я подобрала его у тела одного из наших мертвых защитников. Очень извиняюсь, но вы сожгли поселок и поубивали большую часть его населения. Как я ещё должна была реагировать?
   Глаза Офаны налились яростью. Я даже в темноте вижу, как её радужки стали совсем красными.
   -- Успокойся ты. -- Подняв створку гермошлема, пытаюсь изобразить дружескую улыбку. И лишь лишившись привычной защиты, понимаю, как же здесь сложно находиться девушке: в лицо ударяет волна противного душного воздуха, наполненного запахом машинного масла. -- Я расстегну тебя и разрешу ехать в кабине, если пообещаешь не делать глупостей.
   -- Надо же, у железоголовых тоже есть лица? -- Ехидства Офане определённо не занимать. -- Обещаю.
   -- У меня не только лицо есть, -- гордо говорю я. Отстегнув ремни, помогаю девчонке перебраться на кресло штурмана. -- Ничего не трогать! -- предусмотрительно предупреждаю. -- Всё равно этой техникой можно управлять только в экзоброне.
   -- Нужен мне твой броневик... -- вздыхает пленница. Однако, пока я занимаю своё место, с видимым интересом всё осматривает.
   -- И не забудь, перед самым приездом я верну тебя в грузовой отсек, -- сообщаю я, выдвигая из-под сиденья ящик с продовольствием. -- Держи, -- протягиваю девушке бутылку воды и пару батончиков.
   -- Спасибо. -- Офана медлит, бросая на меня насторожённый взгляд, но всё же еду забирает. Отворачивается от меня и забивается в глубину кресла.
   Я же лишь скептично хмыкаю, включая двигатель. Вот ещё... Чтобы я стеснялся того, что рядом кто-то ест? Да ни за что! Дома, на Шеноре, возможно, я и вспомню о приличиях, но здесь... Не та обстановка.
   В общем, я продолжаю вести машину, не обращая внимания на хруст спрессованного и обезвоженного ливьята -- единственного злака, который произрастает на Шеноре в тех местах, которые не подвергаются метеоритным атакам. Лишь иногда позволяю себе отвлекаться, бросая краткие взгляды на пленницу.
   Маленькая, особенно в сравнении с шенорианками, как и все тарсапы, со светло-русыми волосами и с тёмно-красными радужками. Юбка до колен и кофточка рваные, причём в некоторых местах обожжённые. Ноги грязные и босые, видимо, во время бегства она потеряла даже обувь.
   -- Как вы это едите? -- Хруст неожиданно прекращается, а в тишине кабины раздаётся жалобный женский голосок: -- Он же безвкусный совсем... И грубый.
   -- Зато питательный, -- коротко отрезаю я. -- У вас другой?
   -- Другой, -- соглашается девушка. Задумывается и мечтательно тянет: -- Иртинот... Он сладкий и тает во рту как масло.
   -- Что такое масло? -- заинтересовываюсь я.
   -- Как? -- изумляется Офана. Даже на кресле подпрыгивает, разворачиваясь лицом ко мне. -- Ты не знаешь? Не пробовал? Ух...
   Она откидывается на спинку и, в потрясении забыв о приличиях, непроизвольно откусывает так и недоеденный батончик. Через минуту я уже всё знаю и о специфике производства этого самого "масла", и о его вкусовых характеристиках. А заодно оказываюсь в курсе местных политических разборок между управляющими провинциями, по факту которых столь вкусный продукт может вообще перестать поставляться из Хоши в Зархот.
   -- А ты? Ты разве не голоден? -- интересуется Офана, сминая пустую упаковку.
   Её разговорчивость сменила направление, и я лишь коротко хмыкаю. Поев, она обрела уверенность и даже... не знаю... наглость, что ли? Любопытная девица.
   Однако то ли её рассказ, то ли вопрос, то ли пример, то ли витающие по кабине запахи съестного сыграли с моим организмом злую шутку. Желудок протестующе забурчал, не желая мириться с тем, что его раздразнили.
   Помедлив, я всё же включаю режим автопилота. Дорога извилистая, но ровная. С такой автоматика справляется без проблем. Пошарив рукой под сиденьем, тоже вытаскиваю батончик. В систему жизнеобеспечения брони залит суточный паёк, но от полужидких рационов меня уже тошнит, хочется чего-то твёрдого.
   Питаться в гермошлеме, даже с поднятым забралом, не очень удобно, и я нехотя, но снимаю его полностью. Остальную защиту сбрасывать не рискую -- это совсем уж лютое нарушение устава. Вот и пытаюсь манипуляторами экзоброни сначала разорвать упаковку, а затем откусить от того, что оказалось в доступе.
   Офана, приоткрыв от удивления рот, несколько секунд смотрит на мои мучения. Неожиданно смешливо фыркает, одним быстрым движением разворачивается и забирается ко мне на колени. Выхватив из неловкого манипулятора еду, сдирает с батончика оставшуюся плёнку и подносит его к моему рту.
   -- Жуй, -- приказывает серьёзно. Но глаза улыбаются. И ямочки на щёчках очаровательные. А уж какие эффектные формы оказываются перед моим взором...
   -- Спасибо.
   С видимым усилием отведя глаза от выреза кофточки, на которой определённо не хватает застёжек, я откусываю разом половину батончика. Вторую. Пока жую, Офана успевает наклониться, дотягиваясь до бутылки и демонстрируя соблазнительный изгиб бедра, и возвращается в начальное положение. Сняв колпачок, она ещё и напоить меня ухитряется.
   Я же, хоть моё тело и защищено от тактильного контакта, начинаю чувствовать дискомфорт. Датчики регистрируют учащение пульса и дыхания. М-да.. Всё же зря я позволяю тарсапке столь вольное поведение. С другой стороны... А что такого криминального происходит? Она -- женщина и со мной флиртует, я -- мужчина и адекватно реагирую... Устав мне это не запрещает. И тарсапке её менталитет, видимо, тоже. А это значит...
   -- Мне нравится твоя смелость, -- решаю, что для начала с моей стороны уместнее будет сделать комплимент. Ну и закрепить приятное впечатление: -- Вот видишь, не все мы такие, как те, кто тебя ловил и допрашивал.
   -- Не "вижу", а "чувствую". -- Офана улыбается, демонстрируя мне ровный ряд белых зубок.
   А ведь верно! Это же их расовая особенность!
   -- Скажи, как именно ощущается опасность? Вы её слышите или по коже бегают мурашки?
   -- Нет, всё иначе. -- Тарсапка, кажется, окончательно расслабляется. Положив голову на стальное плечо экзоброни, она пальцами рисует на ней невидимые узоры. -- Это сложно описать словами. Во-первых, оно полностью в голове, а во-вторых, разное. Если опасность природная -- сорваться со скалы, утонуть в реке, -- то оно холодное. А если опасность от живого существа, то тёплое. И чем опаснее враг, тем горячее.
   -- А я, значит, тебя не обжигаю?
   -- Нет, -- хихикнув, девушка меняет положение тела. Теперь на моих железных бёдрах остаются только её ноги, а сама она сползает на соседнее сиденье, ухитряясь при этом гладить "бицепсы" брони. Провоцирует, скорее всего. Намекает.
   Однако я, хоть и участвую в затеянной девушкой игре, посматривать на дорогу не забываю. Вроде и помех на пути нет, и машина идёт как по накатанной, но что-то меня беспокоит. Какая-то мелочь, неправильность или даже странность. Вот только что? Наконец понимаю: судя по навигатору, наше положение не совпадает с маршрутом на карте.
   -- Тебе хорошо знакома дорога на Садаир? -- интересуюсь я у Офаны.
   -- Относительно. Я далеко от дома редко уезжала.
   -- Судя по карте, мы должны были уже выехать к изгибу реки. А мы достаточно далеко от этой точки на запад. Что-то тут не так.
   Отключив автопилот, я сбрасываю с себя ноги девушки и беру управление в свои руки.
   -- Я ваши карты не рисовала, -- обиженно хмыкает пленница, устраиваясь на сиденье и поправляя юбку.
   Мне же ничего не остаётся, кроме как послать запрос на базу.
   -- Ржавый, ответь Двадцатому!
   -- Ржавый на связи! Только не говори, что сбился с пути.
   -- Либо так, либо ваши карты не соответствуют действительности.
   -- В другое время я бы сказал, что вы бредите, сержант. Но, на ваше счастье, не вы один с такой проблемой. Хотя ещё вчера машины замечательно проезжали по этим дорогам. Есть предположение, что... -- внезапно речь прерывается помехами.
   -- Ржавый Двадцатому! Ржавый Двадцатому! Штаб ответьте! Эй, тыл, не смешно! Кто-нибудь меня вообще слышит? -- какое-то время я ору в рацию, но безуспешно. Похоже, что связь глушат.
   -- Видимо, что-то не так с антенной, -- говорю я вслух, чтобы не напугать или не обрадовать мою пленницу, в зависимости от её осведомлённости.
   -- И что будешь делать, железоголовый? -- Офана интересуется равнодушно, потому сложно сделать какой-то однозначный вывод.
   -- Судя по карте, впереди должен быть небольшой форпост сочувствующих -- местного населения, недовольного правлением Вин д'Орса. Может, дурацкая бумажка и ошибается, но форпост же не мог исчезнуть? В случае нападения на него наши бы точно об этом знали. Поедем туда. Если всё серьёзно, то там я тебя оставлю. Подстрелят ещё или примут за сочувствующую, случись нападение ваших на мою машину.
   -- Как благородно... -- Офана закатывает глаза к потолку машины. -- А если опасности нет? Повезёшь меня дальше в Садаир? Сдавать на склад?
   -- Давай сначала доедем, -- уклончиво отвечаю я.
   Вопреки предыдущим ошибкам карты, дорога до форпоста оказалась по длине в точности как ожидалось. Уже через полчаса езды перед нами появляется застава. Помимо древесных укреплений, в ней есть и наземные, включая блиндажи. Чувствуется влияние военных инструкторов с Шенора. Я останавливаю карапакс, на всякий случай переключив управление его пушками на себя, надеваю шлем и выхожу наружу. Застава выглядит вымершей, но первое впечатление часто бывает обманчивым...
   -- Есть кто? -- громко кричу, и тут же из укрытий появляются невысокие фигуры. Судя по внешнему облику, это тарсапы-ополченцы. Однако среди них я не вижу ни одного из наших инструкторов.
   -- Есть, разумеется, -- меланхолично сообщает один из них, неторопливо приближаясь. -- Но мы без связи, потому подозрительно относимся к незнакомцам.
   -- А правильная карта дорог до Садаира у вас имеется? -- решив не ходить вокруг да около, спрашиваю напрямую.
   Услышав вопрос, тарсапы исчезают в листве, словно их и не было, остаётся лишь мой собеседник. И именно он мне отвечает, поманив за собой рукой:
   -- Идёмте со мной, в командный пункт, там всё есть.
   В самый дальний от машины блиндаж я забираюсь с неохотой, но выбора у меня нет. Какое-то время жду, наблюдая, как тарсап роется в куче бумажек, небрежно раскиданных на одном из столов, а потом начинаю терять терпение. Он это делает долго и до бешенства медленно! Наверняка поэтому я начинаю задыхаться. Сначала легкое удушье меня не слишком беспокоит, тем более что индикаторы показывают достаточный запас воздуха. Однако голова кружится всё отчётливее, а тарсап поглядывает на меня, словно тянет время. Да и оборудование в бункере подозрительно не подключено... Будто его сюда только поставили.
   Больше я не медлю.
   -- Принесёте мне карту к машине, -- говорю как можно беспечнее и направляюсь к выходу.
   Вроде оказываюсь на свету, а в глазах темнеет. Нехватка кислорода становится совсем явной. Тело падает на колени, руки непроизвольно хватаются за забрало экзоброни... Воздух! Как же он сладок... С наслаждением втягиваю в себя живительную прохладу и, поперхнувшись, захожусь хриплым кашлем. Что-то мелкое, попавшее в лёгкие, раздражает, мешая нормально дышать и, похоже, парализуя мышцы.
   И всё же, оказавшись снова на земле, я успеваю нажать курок. Это в большей степени рефлекс, отработанный долгим обучением в военной школе навык. Вряд ли выстрел настигает свою цель -- мои глаза закрываются, но я успеваю увидеть, как рядом со мной на карачки опускается тарсап, стряхивая с ладоней белый порошок. А в ушах ещё долго звучат неразборчивые голоса и шум лопастей квадролёта.
  
   ***
  
   -- Просыпайся, железоголовый!
   Голос Офаны разрывает в клочья мой сон. Сон? Мне вручали медаль за заслуги перед Шенором, и это... сон? Ну уж нет! Я сердито рычу и отворачиваюсь, чтобы вернуться в грёзы и насладиться своим триумфом.
   -- Ну просыпайся уже!
   Тарсапка не унимается, а её голос звучит необычайно весело.
   Открывать глаза не хочется, но приходится. Похоже, что лежу я на кровати в типичной тарсапской деревянной комнате, только роскошно обставленной. За окном яркий день, кроны деревьев и другие дома, впрочем, на Тарсе это зачастую одно и то же.
   А вот недавняя пленница, сейчас сидящая рядом со мной на кровати, стала совсем иной. На лице вместо испуга приветливая улыбка, одета девушка уже не в рваньё, а в дорогое синее платье, пальцы, шею и уши украшают побрякушки с изящными узорами и красивыми разноцветными камешками. Хм... А не самые дешёвые камни-то!
   -- Где я?
   В голове всё ещё шумит, поэтому соображаю я не так быстро, как хотелось бы.
   -- На ферме по выращиванию иртинота, в окрестностях Садаира, -- сообщает тарсапка. -- Здесь мой дом. То есть один из.
   Не бедствует девушка, это понятно.
   -- Сколько я спал? -- спрашиваю, пытаясь встать.
   И тут же выясняется, что сделать это крайне сложно. Судя по ощущениям, на мне всё ещё надето что-то тяжёлое, но это точно не экзоброня. Устройство, состоящее из закрепленных на руках и ногах каскадов обручей, сцепленных сзади прутьями. Что-то вроде экзоскелета наоборот, ограничивающего движения, но не лишающего возможности двигаться полностью. То есть из экзоброни меня выковыряли, и похоже, теперь я в плену.
   -- Примерно сутки. Не важно.
   -- А что тогда важно? -- Я хмуро смотрю на не к месту веселящуюся девицу.
   -- Посмотрим, достоин ли ты это узнать... -- хмыкает тарсапка. -- Для начала позволь представиться. Моё настоящее имя -- Этна Офана Роуф, виконтесса Хоши. Я дочь графа Шена Роуф зе'Лиарс, чьи земли вы недавно захватили.
   -- Неожиданно, -- коротко бросаю и всё же наконец сажусь на кровати. -- Вот уж бы не подумал, что буду спать в обществе графских отпрысков.
   -- Не вижу в этом повода для ехидства! -- Голос Этны-Офаны становится холодным. -- Между прочим, я тебе жизнь спасла, неблагодарный. Хотя даже имени твоего до сих пор не знаю, Двадцатый.
   -- Анзор, -- быстро отвечаю. -- Извини, я не хотел тебя обидеть, просто всё это так необычно. Что значит "спасла мне жизнь"? И что произошло на заставе?
   -- Не было никакой заставы сочувствующих. Мы, тарсапы, может, и слабые воины, зато владеем секретами терраморфинга. Я инспектировала береговую охрану, когда началось ваше вторжение. Не знаю, каким чудом я осталась в живых после обстрела, но первое, что я сделала, побежала в ближайшее полусгоревшее жилье, где сбросила форму и оделась в шмотки какой-то несчастной девчонки. А дальше всё было, как я тебе рассказывала. Терраморфисты сделали речку, ведущую в Садаир, мелкой, чтобы там не проходили те корабли, на которых прибыл захвативший город отряд. Им срочно потребовались запчасти, дабы переделать "крылья" кораблей для возможности выше парить над водой. Ваши так и не сообразили, кого поймали в плен, а потому просто послали меня с запчастями в Садаир. Тут наши изменили очертания дорог, создав на пути ложную заставу. Пока я тебя кормила, просто забила прядью своих волос дыхательные трубки твоей брони... Самым сложным было убедить моего брата тебя не убивать.
   -- Зачем я тебе?
   -- Понравился. Хорошо ко мне отнёсся. Нужен для чего-то. Выбирай любой вариант, -- подняла и тут же опустила моё самомнение Этна.
   -- А что выбрал твой брат?
   -- Дэрил такой же железоголовый, как твои соплеменники, даром что тарсап. Ему нужен был ваш грузовик, любой. Было решено выбрать тот, в котором перевозили меня, дабы решить сразу две задачи.
   -- Мне показалось, что я слышал звук лопастей квадролёта, прежде чем отрубиться. Неужели они украли его?
   -- Да. Я кое-что из твоего арсенала забрала себе за помощь: три винтовки и пару ракетниц. Правда, ракетницы без боекомплекта, вместо него пришлось взять тебя.
   -- Рад, что стою дороже охапки ракет. А то, что на мне сейчас надето, это зачем?
   -- Это окольцовка. Своего рода заменитель тюрьмы, в ней мы содержим дожидающихся суда преступников.
   -- Меня будут судить?
   -- Нет, просто ты большой, сильный, к тому же местами железный даже без своей экзоброни. Короче, мы попросту тебя опасаемся.
   Железный. Хотел бы, чтобы это было так, но увы. Может, рука и ноги у меня металлические, но внутри я сопляк. Неоднократно нарушил инструкцию, поддался на женские чары, да ещё и не шенорианки, а инопланетницы, которую половина моих соплеменников даже в толпе не заметит. Наверное, я действительно заслужил все эти злоключения. Хотел быть героем, а теперь... пленник.
   -- А ты? Ты тоже меня боишься? -- Мне вдруг очень захотелось, чтобы это было не так.
   -- И да, и нет. Глупо не бояться того, кто всегда может проломить тебе стальной рукой череп, если на то будет приказ. Но всё же... Есть в тебе что-то ещё. Я почему-то уверена, что ты не можешь быть просто солдафоном до глубины души. Ты способен к переживанию и сочувствию. Наверняка сам ненавидишь в себе это качество, считаешь себя слабаком. Но подумай: именно эти черты позволили тебе остаться в живых, ещё и стать гостем виконтессы, вместо того, чтобы лечь костьми во славу короля Трезена Реш ви'Дланса. Многие ли из твоего батальона могут этим похвастать?
   -- Ты права, но в этом всё равно нет смысла. Ты можешь защитить меня от брата, но не сможешь вечно прятать от войск Шенора. Как только мои соплеменники захватят планету, меня поймают и казнят как перебежчика.
   -- Это если захватят.
   Этна хитро улыбается, а её неосторожная фраза всё резко меняет в моей голове. Так, значит, у них всё же есть какой-то план, и сама судьба закинула меня в стан врага. Определённо в этом плане как-то участвуют карапакс и моя экзоброня, и именно ради них была осуществлена столь сложная диверсия. Знакомый почерк. Нужно держать ушки на макушке и попытаться всё выяснить.
   -- Твой брат, Дэрил, он ведь знаменит? -- уточнил я.
   -- Ещё бы. Похищение цоррольского "Планетарного разрушителя" -- его рук дело. -- Похоже, Этна одновременно гордится братом и презирает его. -- После этого он стал женихом внучки короля Галеана, принцессы Минервы.
   Имя принцессы девушка произносит с уже совсем плохо скрываемой ненавистью. Кажется, не всё просто и гладко в стане врагов Шенора. Раз так, необходимо воспользоваться ситуацией и хотя бы разгадать их план. Глядишь, мне это потом зачтут на военном трибунале.
   -- Кстати, я надеюсь, что сержантов армии Шенора обучают хоть каким-то манерам? А то тебе придётся скоро познакомиться с моей роднёй в качестве моего фаворита.
   -- Фаворита?!
   У меня едва не отвалилась челюсть. Эта планета куда безумнее, чем казалось.
   -- Ага. Это будет отличный способ позлить моего братца и его стервозную невесту. Не волнуйся ты так, я бы не отжигала столь безрассудно, будь я любимой дочерью папаши. Но, увы, детей у него, видите ли, в избытке -- целых шесть, к тому же место для неординарного ребёнка всегда было лишь одно, и его прочно занимал Дэрил, потому мне пришлось довольствоваться ролью штатной дурочки, над которой может потешаться вся семейка. Ну и, само собой, выбора у тебя нет.
   -- Я смотрю, ты в ладах с роднёй, -- констатирую невесело.
   -- Оставим, -- резко меняет тему виконтесса. -- Давай-ка закроем чем-нибудь эту "прелесть", -- её пальчик касается тюремных железяк, -- пойдём погуляем: потренируешься вежливо общаться.
   Окольцовка на мне закреплена прямо поверх форменного комбинезона, потому Этна, долго не раздумывая, просто накидывает мне на плечи что-то вроде свободного плаща с капюшоном. Я становлюсь похожим на каменную глыбу, но... выбора всё равно нет.
   Как нестерпимо ярок свет на этой планете без светофильтров гермошлема!.. Привыкая, я долго жмурюсь, не в состоянии толком ничего рассмотреть. Наконец цветные пятна начинают превращаться в людей, а глаза всё меньше болят. Проблемы со зрением тем более раздражают, что местные пешеходные дорожки -- это мостики над пропастью в пару-тройку шагов шириной. А местами и вовсе верёвочные переходы, рассчитанные на одного человека. Вниз лучше не смотреть вообще.
   Немногочисленные встречные тарсапы, увидев меня, стараются исчезнуть, меняя дорожку. Те, у кого не получается, молча проходят мимо, низко кланяясь Этне.
   -- Они даже в таком виде меня боятся?
   -- Скажи спасибо, что не пытаются убить на месте, после того, что ваши устроили в Садаире, -- грубо реагирует Этна.
   -- А что там произошло? Я ведь действительно ничего не знаю!
   -- Ну для тебя, возможно, ничего особенного, но на Тарсе очень много лет не было войн, а потому привычка шенорских солдат сначала стрелять... Например, когда ваши ворвались в здание администрации, то пристрелили девушку-официантку в местной столовой только за то, что у неё в руках оказался кухонный нож.
   Я уже почти открыл рот, чтобы объяснить Этне, что штурмовикам приходится принимать решение о стрельбе до того, как удастся чётко рассмотреть, что это за металлический предмет в руках у потенциального врага, но не стал. В конце концов, она права: на Тарсе очень давно не воевали.
   -- Мир сильно изменился в последнее время, -- говорю я вместо этого. -- Сейчас конфликтуют многие планеты. Вон, говорят, недавно флоты Ипера и Цесса сцепились на орбите Зогга.
   -- Я слышала. Только там причина весомая -- запасы ултриза, без которого корабли не летают, всё же ограниченны, а на Зогге их оказалось более чем достаточно. Так что это куш, за который можно и повоевать...
   Разговорившись о внешней политике, мы продолжаем подниматься среди крон деревьев всё выше и выше, пока не оказываемся на самом верху. Именно здесь выращивается иртинот -- тот самый, что кормит всю планету.
   Если я когда-то и видел самый красивый пейзаж из созданных руками разумных созданий, то это он. Ветви макушек скреплены хитрым образом, с добавлением огромного количества искусственных, но гармонично вплетённых компонентов. Из всего этого получается что-то вроде неравного размера многогранных сот, наполненных водой и грунтом. Ствол иртинота маслянист, и вода, в которой он стоит, быстро покрывается плёнкой. Сейчас, пока ростки на полях совсем маленькие, эта плёнка играет на солнце всеми цветами радуги, что особенно хорошо подчёркивается местным лазурным освещением.
   -- Как тебе? -- спрашивает виконтесса.
   -- Красиво. У вас всё такое разноцветное в сравнении с Шенором. Там всё серое и унылое.
   -- Я думаю, ты недооцениваешь свой мир, Анзор. Мне рассказывали, что у вас невероятные огненные дожди из бесчисленных метеоров. Наверное, это великолепное зрелище!
   -- Смертельно опасное, -- скептично хмыкаю я. -- Вряд ли тебе понравится, если во время наблюдения тебя накроет таким огненным камушком.
   -- Ты потерял кого-то во время метеоритных дождей? -- догадалась Этна.
   -- Родных... Знакомых... Почти всех, -- честно отвечаю я.
   -- Извини, я не подумала...
   -- Ничего, много времени прошло.
   -- Тебе ведь тут нравится?
   -- Ты это к чему?
   -- Железоголовый, что с тебя взять...
   Этна неожиданно разворачивается и, обхватив ладонями мою шею, тянет вниз. Я, решив, что надо мной какая-то опасность, послушно наклоняюсь и... И получаю в губы горячий поцелуй.
   От того, с какой стремительностью тарсапка налаживает близкие отношения, у меня мозг встаёт в ступор. Нет, я не против, раз уж это её желание. Мужчина в этом аспекте всегда должен в первую очередь о партнёрше думать... Потому и отвечаю ей со всем жаром, на который способен с учётом неудобного облачения и отсутствия у меня серьёзных намерений. А на задворках сознания воспринимаю гневный оклик:
   -- Сестра, что ты творишь, да ещё и на глазах у всех!
   -- Братик... -- определённо наигранно пугается Этна.
   Она отталкивается от меня, позволяя увидеть поднявшихся к нам тарсапов. Девушку в зелёном кружевном платье и лицом, выражающим вселенскую важность, пару охранников, высокую фигуру в подобном моему плаще с капюшоном и мужчину в офицерской форме, которого я без труда узнаю. Это он говорил со мной на фальшивой заставе.
   -- Дэрил, ты ещё не знаком с моим новым фаворитом?
   Обращаясь именно к нему, Этна указывает на меня, потому мне приходится смущённо улыбаться.
   -- Шенорианин? У тебя всегда был дурной вкус, -- встревает в разговор спутница Дэрила, а её лицо кривится в презрительной ухмылке. Видимо, это и есть принцесса Минерва. -- Ты ещё и привела его на мою любимую прогулочную террасу.
   -- Да-а-а, -- презрительно тянет Дэрил. -- Удивила ты меня сестричка. Я оставил его в живых не для того, чтобы ты теперь таскала это существо по приличным местам.
   -- Это мой выбор. Ей же можно гулять с инопланетником! -- возмущается Этна.
   Точно! Как же я сразу не догадался! Забыв про семейную перепалку я моментально переключаюсь на незнакомца. Внешность у него не самая заурядная: высокий, смуглый, песочного цвета волосы, отливающие золотом, словно изъеденное ветрами и солнцем лицо, на котором остались лишь кожа да сухожилия. Томлинец вне всяких сомнений. А их способность -- переносить огромные дозы радиации без вреда для себя. Хм... Если так, то...
   -- А ты что молчишь, шенорианин?
   Я вдруг слышу голос Дэрила и обнаруживаю, что все смотрят на меня.
   -- О чём речь?
   Делаю вид, что этот факт меня ничуть не смущает.
   -- Я так и думал, -- не унимается Дэрил. -- Единственное, что хорошо делают на Шеноре, это голодают. Вы созданы быть безмозглыми слугами, а вместо этого нагло хотите навязать нам свою волю.
   -- Зато вы чувствуете страх ещё до того, как его действительно стоит ощутить, -- отвечаю я, еле сдерживая в себе злость. -- Вы самая трусливая раса, решившая, что можете оставить умирать от голода тех, кому меньше повезло с планетой, сами же утопая в излишках. Но даже такое счастье не вечно, а потому безмозглые слуги скоро набьют вам всем, таким умным и правильным, ваши совершенные морды.
   -- Да я тебе... -- начинает было Дэрил, но тут я в ярости дёргаю металлической рукой, и одетые на неё кольца опасно трещат.
   Брат Этны тут же идёт на попятную, видимо, чувство опасности предупредило его о возможных последствиях:
   -- Ладно. Ты прав, инопланетник. Именно поэтому, прежде чем трус Галеан примет своё предательское решение о капитуляции, мы уничтожим вас всех раз и навсегда. Минерва, идём. Сестра, мы с тобой ещё это обсудим.
   -- Идём, милый, не могу выносить присутствие этой... твари.
   Она лишь на последнем слове смотрит на меня, а до этого её взгляд не отрывается от лица Этны. Кажется, я начинаю понимать, за что девушка так сильно не любит невесту брата.
   Но это сейчас не главное. Заносчивый тарсап сказал "уничтожим", и детали головоломки постепенно встают у меня в голове на свои места. Дэрил участвовал в краже "Планетарного разрушителя", заряды с которого страшно радиоактивны, и для их обслуживания нужны томлинцы. Видимо, сейчас часть этих зарядов где-то здесь и в ближайшее время их планируют применить против армии Шенора. Но это оружие способно разрушить и саму планету, а потому Галеан Вин д'Орс, как разумный монарх, план, скорее всего, не одобрил, за что часть тарсапов, особенно те, кто помоложе и погорячее, сочла его трусом. Оставалось лишь надеяться, что фанатикам удалось завладеть лишь одним из десятка зарядов, которые нес цоррольский корабль на своем борту. Скорее всего, одного будет недостаточно, чтобы вызвать полноценную цепную реакцию, которая превратит планету в пояс астероидов, но всё же более чем достаточно, чтобы, например, снести пару городов и спровоцировать вымирание большей части биосферы. Так что утешение слабое. Через Минерву же наверняка идёт прикрытие всей операции, ибо она неофициальная.
   Итак, теперь бы ещё получить хоть немного конкретики: слишком много мест, где потенциально могут взорвать этот заряд, но в его доставке явно как-то задействована моя машина. Во-первых, у карапакса хорошо изолированный от радиации корпус, а, во-вторых, благодаря системе маскировки на нём можно попытаться незаметно проехать сквозь наши позиции. Тарсапы с их предчувствиями вполне могут! Но даже так их быстро кто-то обнаружит, даже если просто случайно наткнётся. Значит, в глубь захваченной территории никто оружие не повезёт. И к нашему флагману на побережье тоже. Но вот вывезти заряд в ещё не захваченную провинцию Дэрил и его бойцы вполне могут!
   -- Этна, -- обращаюсь я к своей, возможно, единственной, потенциальной союзнице, которая молча стоит, глядя вслед уходящим. -- Давай вернёмся в твою комнату либо туда, где нас точно не смогут подслушать. Есть разговор.
   Бросив на меня внимательный взгляд, вопросов она не задаёт. Лишь оказавшись в маленькой каморке между корнями одного из исполинских деревьев, позволяет себе краткое:
   -- Слушаю.
   -- Я хочу поговорить о плане твоего брата.
   -- Пф-ф-ф... Я думала, что-то действительно важное, -- натужно-разочарованно выдыхает девушка, шагнув ко мне и по пути отодвинув ногой валяющееся на земляном полу оружие. Малышка явно знает, как с ним обращаться, но не более того. Большая часть барахла тут явно складирована из принципа "чтоб было".
   -- А это важно, жизненно важно для твоей планеты! -- Я продолжаю, стараясь не обращать внимания на ладони, скользнувшие по моим плечам. -- Как ты думаешь, где они планируют взорвать заряд с цоррольского разрушителя?
   Кажется, мой вопрос производит должный эффект. Романтичное настроение моментально исчезает, а взгляд красных глаз, впервые за наше недолгое знакомство, становится подавленным.
   -- Как ты догадался? -- спрашивает она.
   -- Какая разница? Если они осуществят задуманное, от места взрыва попросту не будет безопасного расстояния. Ты ведь чувствуешь это, когда думаешь о плане Дэрила?
   -- Да, чувствую. Деталей брат семье не раскрывал, ибо не всем доверяет, но мне было интересно, потому я за ним чуточку пошпионила, пока ты спал.
   -- И что выяснила?
   -- Так как большую часть времени я провела у вас в плену, то очень мало. Наша разведка узнала план вашей атаки. Вы решили захватить графство Зархот, а с него уже наступать на столицу Тарсы -- Налгорс. Сейчас захват Зархота уже идёт полным ходом, к завтрашнему вечеру или чуть позже войска Шенора подойдут к городу Тарь. Он находится между Зархотом и землями нашего короля. Судя по перехваченным переговорам, туда ваши планируют переместить флагман и собрать вместе большую часть сил для решающей атаки на Налгорс. Город удобен, ибо там есть космодром, а также несколько прямых и широких дорог до столицы. Именно там, в городе Тарь, Дэрил и планирует установить заряд.
   -- Это безумие, твой брат уничтожит вместе с шенорианами половину Зархота. А может, и больше.
   -- Он не считает это высокой ценой за независимость.
   -- Независимость кого и от кого? Все, кого вы тут видели, лишь горсть наших войск, если потребуется -- пришлют ещё. А вот самой Тарсе действительно достанется. Оружие цоррольцев расколет кору планеты, на месте взрыва заряда образуется супервулкан, который будет месяцами извергать в атмосферу пепел и создаст непроницаемый для света слой. Твоя планета на десятилетия погрузится во мрак и холод. Всё, что ты тут так любишь, навсегда погибнет. И этим ваши беды ограничатся, только если Шенор не будет мстить, а он будет, даже если у вас не останется продовольствия, за которым мы пришли. Прислушайся к своим чувствам, ты ведь понимаешь, что я прав?
   -- Допустим, -- мрачно соглашается Этна. -- Но я, хоть и виконтесса, не имею и десятой доли власти Дэрила. Отец меня слушать не станет, а об отсутствии связи с королём позаботились ваши. Даже если я сумею передать информацию, пока она дойдёт и будет обработана, уже станет поздно. Мы бессильны.
   Я поднимаю глаза к потолку, образованному плотным сплетением корней. Там, в вышине, не в кронах, а за атмосферой, на орбите, болтается в космической пустоте наша орбитальная станция связи. Вот только ни одного способа передать туда хотя бы один символ мне в голову не приходит.
   -- Я попробую, -- неожиданно подаёт голос Этна. -- В конце концов, я ничего не теряю.
   -- Спасибо!
   Я ей улыбаюсь. И хоть стоит она совсем рядом, притянуть к себе не решаюсь. Так и не разобрался, когда же в общении со мной она играла, а когда была искренна.
   -- Рановато ты говоришь "спасибо". Никуда отсюда не уходи.
   Этна исчезает, оставив меня одного.
  
   ***
  
   -- Быстро собираемся!
   Девушка врывается в каморку, как раз тогда когда я с интересом изучаю красивый кортик из её коллекции "всякого барахла".
   -- Что случилось? -- удивляюсь я, рассматривая её вновь изменившийся облик. Куртка, штаны... Куда это она в таком виде? Вернее, откуда?
   -- Я попробовала. А потом подслушала приказ -- тебя убрать, а меня объявить вне закона как предательницу интересов Тарсы, -- отрывисто говорит Этна, что-то делая с прутьями за моей спиной. -- У нас очень мало времени, хватаем что есть и бежим. Квадролёт Дэрила покинул базу минут десять назад. И я точно знаю, куда они летят.
   С моих рук и ног наконец спадают эти дурацкие обручи, и я, испытав невероятное облегчение, бросаюсь к оружию из моего карапакса. Этна же тянет меня в соседнее помещение, где обнаруживается гравискутер -- нечто вроде большого двухместного мопеда на гравитационной подушке. К счастью, багажник у него вместительный. В него мы закидываем обе ракетницы, ящик противопехотных мин, пару гранат и целый набор местных бластеров. Запасливая девушка эта Этна, даром что виконтесса!
   -- Что будет, если мы взорвём машину вместе с зарядом?
   Мысль приходит в голову Этне настолько внезапно, что она даже останавливается.
   -- Неинициированный заряд сгорит как бы сам в себе, -- успокаиваю её я, продолжая погрузку.
   -- А инициированный?
   -- Я солдат, а не физик. Надеюсь, что им хватит благоразумия перевозить его в относительно безопасной форме.
   -- Хорошо бы...
   Вооружившись, Этна распахивает ворота гаража и запрыгивает на водительское сиденье гравискутера. Я не спорю, отстреливаться определённо проще мне, а путь она лучше знает. Не успели мы выехать, понимаем -- спешка лишней не была. Прямо на границе посёлка на нас обрушивается град зарядов ручных бластеров. Вот только в цель они не попадают ни разу. То ли снайперы из них аховые, то ли просто не успели подготовиться.
   -- Кажется, вырвались. -- Этна, коротко оглянувшись, вновь сосредотачивается на дороге. -- Теперь главное успеть догнать квадролёт до того, как он высадит твою машинку.
   -- План знаешь? -- интересуюсь я.
   -- Сначала добросят квадролётом карапакс до границы оккупированной зоны, то есть до ваших позиций. Там на самой машине проедут через заставы и под видом партизан приедут в Тарь, где заложат заряд. Для полной убедительности они даже взяли с собой Минерву: Дэрил опасается, что иначе его не пустят в город. У графов Хоши и Зархота друг к другу свои старые счёты.
   -- Разумеется, в городе никто не знает о том, что их планируют пустить в расход?
   Я всё же спрашиваю, хотя это сейчас волнует меня в последнюю очередь. Больше беспокоит другое: квадролёт -- аппарат с четырьмя винтами по периметру машины, способен летать очень низко, быстро и почти бесшумно, к тому же наверняка вооружён. Как Этна планирует его догнать и что мы с ним будем делать, когда догоним?
   -- Само собой. Я же говорила, что Дэрил - такой же железоголовый, только тарсап. В чём-то он даже хуже шенорцев. По крайней мере, вы убиваете чужих вам людей.
   -- Если честно, комплимент так себе. Я бы предпочел никого не убивать.
   -- Тогда зачем прилетел?
   -- Мой народ голодает, и у вас об этом все прекрасно осведомлены. Давай не будем о политике, из-за неё одни неприятности.
   -- Это точно...
   Едем мы не меньше часа. Солнце уже клонится к горизонту, когда Этна неожиданно резко сворачивает с дороги и останавливает гравискутер.
   -- Что случилось? -- напрягаюсь я.
   -- Что-то приближается...
   Приглушая голос, Этна прислушивается к звукам. Вскоре я уже и сам различаю тихий свист лопастей квадролёта, ещё через пару секунд летающая машина пролетает над нашими головами, едва не задевая кроны деревьев.
   -- Набирают высоту. Значит, только что высадили карапакс. Определённо неподалеку, -- шипит Этна, разворачивая гравискутер в направлении, откуда летел квадролёт.
   Через несколько минут между ветвями уже виден знакомый серо-зелёный корпус шенорианской техники.
   -- Осторожно! Влево! -- бросаю я, заметив, что рельсовая турель, установленная на бронемашине, разворачивается вправо. К счастью, выстрелом нас не зацепило.
   -- Обгоняй машину и прибавь газу. Попробуем остановить этих фанатиков другим способом, -- приказываю я.
   Мне очень не хочется взрывать карапакс, но похоже, другого выбора у нас нет. В идеале бы просто подбить ему ходовую, а там, глядишь, и из моих кто-нибудь заметит или услышит взрывы.
   Когда неповоротливая бронемашина оказывается далеко позади, гравискутер тормозит. Место выбрано удачно: между стволами деревьев разбросаны исполинских размеров валуны, за которыми можно спрятать взвод, не меньше. Не сговариваясь, мы выпрыгиваем из машины. Прихватив ракетницу, я увешиваюсь гранатами и минами. Этна забирает лёгкое оружие.
   -- Залегаем на большом расстоянии друг от друга, гравискутер оставим здесь.
   -- Но ведь он тут на виду...
   -- Правильно. Если мы просто выстрелим, они ответят по кому-то из нас, а от турелей нас не защитят даже валуны. Но эти же валуны большие, значит, гравискутер увидят, только когда поравняются с ним. Наверняка они повернут башню, чтобы его уничтожить. В этот момент мы стреляем. Поняла?
   Кивнув, Этна убегает в засаду. Я тоже не мешкаю и залегаю, выбрав себе укрытие.
   Ждать нам не приходится вовсе. Мчащийся на бешеной скорости карапакс притормаживает, лавируя среди препятствий, и предсказуемо стреляет по гравискутеру.
   Мы в долгу не остаёмся. Моя ракета удачно взрывается прямо перед лбом броневика, опрокинув его на бок. Через мгновение в дно машины ударяется вторая ракета, выпущенная Этной. Я едва успеваю прижаться к земле и закрыть голову руками. Оглушающий взрыв сотрясает пространство... К счастью, это всего лишь детонация боекомплекта.
   Выглянув из укрытия, я несколько секунд тупо смотрю на зелёное пламя, обнимающее горящую технику.
   -- Ты же говорил, что он просто сгорит! -- подбежав ко мне, выкрикивает Этна.
   -- Да, но горит очень жарко и радиоактивно...
   Заглушая мои слова, в воздухе повисает противный скрежет. Зелёное пламя вспыхивает ярче, бронированный люк отлетает в сторону, из проёма выпрыгивает кто-то в моей сильно повреждённой экзоброне.
   -- Уходим! -- кричу я, дёргая девчонку за руку, чтобы пришла в себя.
   -- Как он выжил? -- ошалевшими глазами она смотрит на меня.
   -- Дихол его знает! Давай-давай!
   Тарсапка бежит первой, я притормаживаю, чтобы дать беглую очередь по выжившему, и лишь затем бросаюсь следом, на ходу перезаряжая оружие. Но даже это не мешает мне её догнать.
   -- Нам не скрыться от человека в экзоброне, если она хотя бы частично исправна, -- говорю я на бегу. -- Он всё равно не жилец... Такую дозу радиации получил!.. Но у него есть время, чтобы догнать нас и прикончить. Нужно залечь... Попробуем поймать его в ловушку.
   -- А как?
   -- Прячься и не шевелись, пока не услышишь взрыв!
   Надеясь, что она меня поняла, я бросаюсь в сторону ближайшей щели между корнями. Скинув с себя мину, устанавливаю её на уровне груди. Мина направленного действия, бьёт довольно узким конусом осколков и с дистанционным взрывателем. Закончив, я отбегаю в сторону и чуть назад.
   -- Ну же, где ты? -- шепчу сам себе, прислушиваясь к шуршанию листвы.
   Мгновения сменяют друг друга, и мне уже начинает казаться, что враг потерял нас, когда сверху раздаётся треск веток. Я, не раздумывая, прыгаю в сторону, и тут же на то место, где я только что стоял, приземляется экзоброня.
   -- Ублюдок! Она рассыпалась в пепел на моих глазах! -- Из брони раздаётся жуткий, искажённый повреждёнными динамиками голос Дэрила. -- Я уже ходячий покойник, но ты сдохнешь вместе со мной! А потом я найду Этну...
   Договорить он не успевает: я кидаю ему под ноги гранату и, надеясь на силу моих искусственных ног, лихо перепрыгиваю ближайший высокий валун. Успеваю оказаться за ним, когда раздаётся краткое "бум!". И тут же, с грохотом и лязгом на укрывающий меня камень приземляется экзоброня. Динамики выдают уже совсем нечеловеческий хрип.
   -- Ну давай, за мной, за мной, -- рычу я в ответ.
   Прыжок... Ещё... Дэрил не отстаёт. И с каждой секундой всё ближе оказывается к месту, где я установил сюрприз.
   Пора! Утопив в активатор взрывателя кнопку, я бросаюсь на землю. Мощным взрывом экзоброню относит в сторону, приложив о ствол ближайшего дерева. Несколько бронелистов отлетают в сторону, и я, прицелившись, выпускаю в образовавшуюся брешь всю обойму. Дэрил пытается встать, но всё же падает и замирает уже окончательно, а из щелей брони сочатся одновременно чёрная и красная жидкости...
   -- Всё? -- тихо спрашивает Этна, выбираясь из укрытия.
   -- С ним -- точно да. Уходим отсюда, пока мы не начали светиться в темноте.
   -- А толку? Без немедленной обработки мы -- покойники.
   -- Потому идём к позициям армии Шенора. Они не могли не заметить столь мощного выброса радиации, наверняка сюда уже едет спецгруппа. Это наш единственный шанс выжить.
   Не теряя времени, мы двигаемся в сторону, где, по моим представлениям, могут быть шенориане.
   -- Анзор... Раз мы всё равно умрём, скажи честно, я тебе хоть немного нравлюсь?
   Голос Этны звучит устало, но в нём есть и иное. То, что заставляет верить и надеяться на... многое.
   -- Ты замечательная девушка, Эт, -- стараюсь улыбнуться я. -- Я очень жалею, что не познакомился с тобой при других обстоятельствах.
   -- При других обстоятельствах мы бы даже внимания друг на друга не обратили, -- грустно возражает мне она. -- Ты стреляешь, я живу в роскоши.
   -- Возможно. Но всё уже сложилось, как сложилось. Теперь мы просто два изгоя: я для своих пропал без вести, может, меня уже даже объявили перебежчиком, а ты вообще откровенная предательница, работаешь на благо врагов Тарсы.
   -- Забавно. -- Этна резко останавливается. -- Но, раз так, значит, нам нечего терять.
   Она вновь обнимает меня за шею, как тогда, на полях иртинота, но в этот раз я уже не думаю о том, насколько она искренна. И о том, хочу ли этого я сам...
   Тихий свист лопастей винтокрылой машины прерывает мои романтические мысли на самом интересном месте.
   -- Квадролёт... -- разочарованно цокаю я. -- Видимо, ваши тоже засекли выброс радиации или Дэрил успел передать по рации.
   -- Он не увидит нас сквозь деревья... -- расслабленно возражает Этна, явно не планируя меня отпускать.
   -- Увидит, -- коротко парирую я. -- Мы набрали радиации и светимся для датчиков сквозь все эти деревья.
   Словно в доказательство моих слов, квадролёт зависает над нами.
   -- Да вы там издеваетесь, что ли? -- спрашиваю я у неба и, схватив Этну в охапку, падаю с ней на землю.
   Вовремя. Несколько вспышек бортовых бластеров прочерчивают огненные узоры на ближайшем дереве. Голову удаётся поднять лишь на мгновение. Ещё одна вспышка. Сверху сыплются горящие ветви, а я никак не могу сообразить, где в этом лесу можно скрыться.
   -- Беги к тому дереву, я чувствую, там пока безопасно.
   Этна указывает мне направление, и я, схватив её за руку, бросаюсь туда. И лишь почувствовав сопротивление, замираю, оборачиваясь.
   -- Ты что?.. -- возмущённо начинаю и осекаюсь. На ноге девушки красуется сильный ожог, а в глазах решимость спасти... меня.
   -- Иди один. Быстро!
   -- Ну уж нет...
   Я одним движением взваливаю Этну на плечо и в несколько прыжков добираюсь до нужного дерева. А ведь она права... Между корнями есть маленькая пещерка, и нужно очень постараться, чтобы выковырять нас отсюда. Они и стараются -- по дереву без перерыва бьют молнии из бластера квадролёта.
   -- Вот и конец, -- тихо шепчет Этна. -- Не сгорим, так задохнемся от дыма, когда они всё тут подожгут.
   Я бы и рад сказать ей что-нибудь ободряющее, но обзор у меня чуть больше, чем у тарсапки. И я прекрасно вижу, как квадролёт, облетев дерево, завис, видимо, выбрав более удобный угол стрельбы по корням. Жизнь, вместо того чтобы пролететь перед глазами, начинает казаться мне какой-то наивной глупостью. Я ведь так и не сказал Этне те слова, что она ждала от меня эти несколько дней...
   Яркая вспышка, и объятый пламенем квадролёт падает вниз, разлетевшись вдребезги о ствол ближайшего лесного исполина. Несколько секунд, не веря своим глазам, мы следим за падающими обломками.
   -- Да! -- с меня наконец спадает оцепенение, и радостный вопль сам вырывается из моих легких: -- Да! Они нас нашли! Нашли!
   Я хватаю Этну на руки и выбираюсь из пещерки. Оглядываюсь, отыскивая путь среди тёмных толстых древесных стволов в сгущающихся сумерках, и вижу серые фигуры в экзоброне. Но сейчас они мне кажутся самым ярким и приятным зрелищем в жизни!
   -- Кто такие? Почему за вами охотятся партизаны? -- раздаётся окрик.
   -- Сержант Анзор Керли, позывной -- Двадцатый. Армия Шенора, двадцать третий батальон прорыва седьмой десантной дивизии, -- язык сам отчеканивает привычные слова.
   -- Что тут произошло? И что за странный выброс радиации мы зафиксировали?
   -- Долгая история. Я попал в плен, но смог сбежать. Уничтожил заряд от цоррольского корабля, которым враг планировал взорвать город Тарь вместе с нашей армией, -- отвечаю я с непонятным наслаждением, словно рассказываю о только что совершённом восхождении на крупнейший во вселенной горный пик. -- Мы ранены и сильно облучены, нам срочно нужна медицинская помощь.
   -- Хорошо, -- следует ответ. -- Допустим, я верю. А кто эта девушка?
   Я смотрю Этне в глаза и ласково улыбаюсь.
   -- Крестьянка, из сочувствующих. Помогла мне с побегом.
  
   *** *** ***
  
   И это всё? А как же... А где же?..
   Мою растерянность понять легко -- такой древний накопитель только один, значит, продолжения нет, а мне жутко интересно, что было дальше! Свадьба-то в итоге состоялась? Или Этна стала любовницей и на этом отношения закончились?
   Хоть и сетую я на скрытность шенорианина, а делать нечего. Надо радоваться хотя бы тому, что он вообще запись сделал! И что она сохранилась! Это же такой раритет! Очень важный с исторической точки зрения, однако и я, если хорошенько подумать, тоже могу почерпнуть из него что-то для себя. Ведь Анзор определённо был счастлив, когда... Когда не думал о себе и готов был пожертвовать своей жизнью ради других.
   Невероятно... Действительно странное понятие о счастье. С другой стороны, он жил в мире, где суровые условия диктовали свои правила -- жёсткие и страшные. И я прекрасно понимаю, почему самопожертвование для Анзора оказалось на первом месте, фактически заместив собой естественное стремление выжить любой ценой, -- оружие Цоррола на самом деле способно уничтожить целую планету. Не зря на границе с системой Адапи до сих пор патрулируют самые мощные и быстрые крейсера имперского флота. Объединённые территории никогда не забудут того ужаса, который пережили, когда взорвался Торманж...
   Не в силах сдержать растущее волнение, я встаю с кресла и ухожу к окну. Распахнув створки, успокаиваюсь, вдыхая прохладный, насыщенный растительными запахами воздух. Собрав рукой волосы, которые растрепал влетевший в комнату ветер, смотрю в даль. Сумрачную, потому что вечер. Туманную, потому как сейчас сезон дождей. Далёкий горный массив теряется в багровой туче, несущей тонны воды. Верхушки деревьев, по которым скользят закатные лучи Ду-Пле, кажутся фиолетовыми, и лишь у поверхности земли вновь становятся сине-зелёными... Рогранс прекрасен. Впрочем, любая планета для своих исконных обитателей всегда будет оставаться самой лучшей! И Торманж был таким для ториан...
   Возможно, среди накопителей есть сделанные ими?
   Я со всей ответственностью подхожу к поиску, тщательно перебрав отсортированные накопители. А когда нахожу, с трудом удерживаюсь от того, чтобы не включить запись сразу.
   Завтра, Лайлина, завтра. Надо быть не только любознательной, но и терпеливой...
  
   ***
   Наталья Оско
   Ториане. Фатум
  
   Оспаривать хитросплетения судьбы нет смысла.
   Свершится рок, настанет срок, пройдёт урок.
   Идя сквозь жизнь, через толпу мирян, узнаешь лица,
   Кто ходу предначертанному следовать не смог...
  
   Вот и я доверяюсь судьбе, спешно передвигаясь по узким улочкам городской зоны Нэсо. Здесь множество мастерских, магазинчиков, салонов, офисов, выстроившихся в одну длинную шеренгу. В их оформлении всё рассчитано на то, чтобы привлечь внимание покупателей. Мигающие яркие вывески, музыкальное сопровождение, броские витрины, где напоказ выставлены лучшие экземпляры... Такое обилие товаров и услуг способно вскружить голову кому угодно! Но не мне. Свой поход по торговым площадкам я завершила и то, что планировала приобрести, уже купила.
   Просовываю кисть в боковой карман, спрятанный в шве свободного платья. Жест, полный значимости для меня, остаётся незамеченным прохожими, а мои пальцы нащупывают и оглаживают бесценную вещицу. Кулон на цепочке, в основе которого небольшой гладкий камень изулверита округлой формы, оправленный металлическим кантиком. Изящно и роскошно! Обошёлся в целое состояние.
   -- Чрезвычайно дорогой, -- бурчу себе под нос, но делаю это с довольной улыбкой. Ведь даже для меня, Агаэтты Лак Меон, которая, как специалист минералодобывающей компании, зачастую держит в руках невероятно дорогие кристаллы, не позволительна подобная роскошь. И дело не в ценности самого минерала, а в его кропотливой и дорогостоящей обработке.
   Я снова обвожу пальцами овальную обтекаемую форму подвески, мысленно представляя покупку -- чёткие линии разделяют голубой изулверит на многочисленные соты, пропускающие свет, сквозь которые реальность передаётся мириадами отражений. Настоящее сокровище! Получить такую вот капельку с идеально ровной поверхностью сложно. Важны точность и аккуратность. Достаточно малейшего превышения температуры, и внутренние грани лопаются, а пустотелый кристалл становится обыкновенной дешёвкой.
   Чтобы приобрести драгоценность, мне пришлось продать кое-какие украшения и добавить к вырученным деньгам зарплату за три месяца. Дихол! Я разорена, но счастлива до безумия! А что важнее -- деньги, которые приходят и уходят, или моё совершеннолетие? Конечно, второе! И я хочу, чтобы эта дата стала незабываемой для моей старшей сестры! Ведь на своё двадцатипятилетие она подарила мне возможность воплотить заветную мечту - путешествие на межзвёздном круизном лайнере "Долитар". Теперь моя очередь принести кусочек светлой радости любимой родственнице. Тем более её подарок оказался счастливым -- года не прошло, а сестричка уже готовится к свадебной церемонии!
   Может, и мне повезёт так же быстро встретить свою судьбу? Тем более что физиологически моё совершеннолетие уже наступило -- я всю ночь мучилась болями в животе, а утром поняла, что стала взрослой. На пять дней раньше официальной даты, но это в пределах нормы. Бывает ведь и иной вариант, когда изменения на несколько суток задерживаются.
   Ну а то, что дата церемонии бракосочетания совпала с моим праздником и родители согласились их совместить... Так это же замечательно! Не люблю шумные сборища в свою честь. Помню своё пятнадцатилетие! Официальную часть с одариванием гостей и принятием поздравлений от родственников и друзей я едва выдержала. И сбежала. А в этот раз, к моему счастью, всё внимание достанется молодожёнам.
   Довольная улыбка скользит по моим губам, когда воображение рисует сценарий предстоящего грандиозного торжества. Вот Торина облачается в великолепное нежно-голубое пышное платье с длинным шлейфом, превращающее её в невесомое прелестное облако. Затем я подношу ей приготовленный подарок, который станет идеальным дополнением образа. Взгляд невесты заблестит от восторга и благодарности. Уж я-то знаю, как она мечтала о таком украшении! А потом...
   Подступившие к глазам нежданные слёзы не дают возвышенным, мечтательным мыслям окончательно мною завладеть.
   -- Агаэт, ну ты молодец! Взяла и развела сырость, -- хмыкаю, утерев влагу со щёк. И делаю это очень вовремя, потому как незаметно для себя оказываюсь на пороге отчего дома. Ведь заметь кто из членов семейства подобные признаки эмоциональных всплесков, и расспросов не оберешься. Домашние привыкли видеть меня жизнерадостной, спокойной и неизменно сильной. Я, как никто, умела справляться с душевными волнениями в любых жизненных ситуациях. Но, слава Империи, вопреки ожиданиям, мне никто не встретился и тем самым лишился возможности лицезреть растроганную до слёз родственницу.
   Отец по обыкновению заперся в кабинете, видимо, ведёт важные переговоры -- несмотря на закрытую дверь, до меня доносится его монотонный низкий бас. Мама, скорее всего, в оранжерее. Последнее время она постоянно там пропадает -- ухаживает за цветами, которые специально посадила, чтобы вырастить для свадебной церемонии. Торины здесь точно нет, потому как она отправилась на примерку платья, которое должно было быть готово уже несколько дней назад, но всё ещё остаётся в процессе подгонки. Невеста, находящаяся в вечном недовольстве своими формами, совсем перестала есть, стремясь обрести совершенную фигуру. Похоже, каждая последующая примерка становится неприятным сюрпризом для измотанной переделками портнихи.
   Не сдерживаюсь и звонко смеюсь, представив растерянный взгляд Тори и недовольное выражение лица швеи. На мой смех тут же отзывается весёлый голос. Вернее, сразу два, звучащие в унисон:
   -- Агаэт!
   Из боковой комнаты, предназначенной для отдыха, появляются шустрые светловолосые карапузы. Через секунду я уже не могу двигаться, потому что обе мои ноги находятся в плену пухленьких ручек братиков-близняшек.
   -- Меня! -- требует один.
   -- Нет, меня! -- протестует другой, толкая опередившего его соперника в плечо.
   -- Ну-ну, не ссорьтесь, -- приседаю на корточки и сгребаю в объятия обоих. -- Кто был первым в прошлый раз? -- спрашиваю, заглянув в две пары одинаковых синих глаз.
   -- Он! Нет, он, -- начинают препираться мальчишки, тыча друг в дружку пальцами.
   -- Чувствую, сами вы с этим точно не разберётесь. -- Улыбаюсь и предлагаю: -- Считалочка?
   -- Да! -- в один голос кричат братики, подпрыгивая от нетерпения.
   -- Отлично!
   Киваю и, указывая на замерших во внимании малышей, принимаюсь считать:
   -- Чтоб не спорить и не драться, будем мы сейчас считаться.
   Зогг, Ипер, Рооотон. Следом Ле, Шенор, Вион.
   Далее: Томлин, Милнар, Цесс озерный сквозь портал
   На Торманж лазурный смотрит, Говорит, что Элий водит.
   -- Ага, я! -- радостно откликается тот и тянет ко мне ручки.
   -- Всё честно. Ты будешь вторым.
   Погладив по светловолосой головке насупившегося Атея, я подхватываю под мышки законного победителя, чтобы подкинуть вверх.
   Оказавшись в свободном полёте, он задорно смеётся, зависает под куполообразным потолком и барахтается, понемногу снижаясь. Однако способностей долго держать левитационный контроль у малыша ещё нет, так что через мгновение он с оглушительным визгом падает. Ну а я ловлю сорванца и ставлю на ноги. Элий, не удержав равновесия, шлёпается на попу и хохочет. Глядя на это беззаботное веселье, Атей обиженно насупливается. И даже ручку поднимает, готовясь отвесить брату звонкую затрещину. Вздыхаю и своевременно пресекаю демонстративный акт соперничества.
   -- Атей, твоя очередь! -- хватаю злоумышленника на руки и кружусь. А когда его настроение меняется, повторяю бросок.
   Бурной радости нет предела. Мальчишка восторженно визжит от удовольствия, паря над моей головой. А вот у него с концентрацией дела обстоят лучше, чем у Элия, потому как висит он без опоры намного дольше.
   Наконец, опускаю летуна на пол, но... Разве маленькие разбойники на этом успокоятся? Они решают меня замучить бросками живых тел в воздух. Через пять минут у меня уже руки отваливаются, а веселье и азарт сорванцов никак не желают пропадать.
   -- Фисса Поппелита! Как же вы вовремя, -- выдыхаю с облегчением, когда в дверном проёме появляется статная фигура няни. Её терпеливый характер идеален для профессии, требующей неимоверного терпения и полной самоотдачи. По мне, так я бы не выдержала долгосрочного испытания близнецами.
   -- Фисса Агаэтта, рада помочь, -- она коротко улыбается и подмигивает мне, но тут же церемонно приседает в приветственном книксене. И переключается на мальчиков, которые в один миг затихают и успокаиваются.
   Вот это воспитание!
   -- Атей, Элий, не пора ли вам отведать чего-нибудь вкусненького? -- спрашивает, зная, чем можно увлечь малышей.
   -- Да-да, -- в один голос восклицают воспитанники. -- Ага, пока!
   Они машут мне пухлыми ручонками и топают за няней в детскую столовую, а я улыбаюсь, провожая их долгим взглядом. Когда-то это была моя комната приёма пищи, а теперь, после ремонта, она досталась братишкам. Мне же выделили новое помещение.
   -- Какие же они всё-таки лапочки, -- сентиментально вздыхаю и добавляю: -- Как только выйду замуж, тут же попрошу мужа обзавестись такой вот сладкой парочкой! -- обещаю себе. Смешливо фыркаю и подпрыгиваю, зависая в воздухе. Вот же! Сама ещё ребёнок, а уже о детях мечтаю! Медленно опускаюсь, возвращая себе вес, и чинно шагаю в свою спальню.
   Спустя миг плотно прикрываю за собой дверь и остаюсь в одиночестве. Долгожданная тишина и воцарившееся спокойствие сейчас очень кстати. Ведь последние полчаса я была в нетерпении, настолько сильно мне хотелось достать из кармана украшение и вновь полюбоваться его красотой. Но и отказаться от шумного веселья с неугомонными сорванцами я считала невозможным. Братики такие милые, что дарить им внимание -- одно удовольствие.
   Улыбаюсь своим мыслям, усаживаясь в мягкое кресло возле распахнутого окна, и принимаюсь изучать покупку. Зачарованно любуюсь чётким рисунком линий, чистотой и прозрачностью изулверита, искусной оправой с витиеватым узором. Любовно оглаживаю идеальную поверхность камня.
   -- Само совершенство, -- удовлетворённо констатирую.
   Ещё несколько секунд наблюдаю за игрой света в гранях и начинаю понимать, что пора прятать подарок, иначе сюрприз перестанет быть тайной. Конечно, я не особо опасаюсь того, что кто-то из домашних войдёт без стука, потому как этого точно не произойдёт. Ведь каждый чтит личное пространство другого. Даже близнецы обычно церемонно колотят кулачками по двери, соблюдая нормы приличия, привитые мамой и строгой няней, но вот Тори... Она может ворваться без предупреждения. Впрочем, чему удивляюсь-то, раз между нами так повелось с самого раннего детства?
   Подхожу к высоченному шкафу, который заканчивается под потолком, концентрируюсь и с лёгкостью, словно перышко, взлетаю. С верхней полки я достаю тяжёлую металлическую шкатулку, похожую на сейф. Сняв с шеи цепочку с подвеской-ключом, ловко отпираю опустошённую накануне сокровищницу, которой теперь предназначено стать тайником для свадебного дара. Захлопываю крышку, проверяю прочность замка и задвигаю серебристую коробку в глубину полки, пряча в тени.
   -- Итак! Подарок имеется, -- шепчу и опускаюсь на пол. -- Осталось решить, в чём его преподнести, -- задумываюсь, невольно постукивая указательным пальцем по губам. В цветке синей лилтеи? Нет! Так все делают. А может, в бархатной коробочке? Слишком дешево. Тогда...
   Пришедшая в голову идея заставляет учащенно забиться сердце. Я сделаю искусственную лилтею из переливающихся осколков яйца мий о'утаха. Раньше мне уже доводилось мастерить такие цветы, только из отходов трипслата. Поделки получались прелестными и всегда нравились Торине. Значит, решено! Но где достать нужный мне материал? Вот это вопрос! Во-первых, фермы по разведению столь крупных животных располагаются на значительном удалении от густонаселённых городов. А это сутки в пути, не меньше. Во-вторых, кого взять в компанию для столь далёкого путешествия? Родители не позволят мне уехать одной.
   Далее. Никто из ториан, находящихся в здравом уме, не согласится сунуться на пастбище пятиногих трёхтонных гигантов, охраняющих свои кладки. Быть затоптанным на месте -- та ещё перспектива. Ну и, наконец, последнее. Отделившаяся скорлупа чрезвычайно хрупкая, и, как только малыш появляется на свет, она тут же растаптывается мощными лапами мамаши. Безнадёга! Эх! А я-то размечталась, как сотворю красивейший цветок из сверкающей скорлупы и обработаю края специальным составом, чтобы они потеряли свою хрупкость и колкость.
   Сбрасываю лёгкие тканые туфельки на пол, освобождая ступни. Босиком шлёпаю в другой конец комнаты. Прямо в парадно-выходном платье плюхаюсь на кровать, ощущая, как под моим весом начинает играть волнами желеобразная структура матраса. Размеренные колебания действуют успокаивающе, заставляя организм расслабиться. Ещё секунду назад в голове активно роились мысли, но стоило устроиться поудобнее, приняв горизонтальное положение, они тут же затуманились и постепенно исчезли вовсе.
   Моё тщательное продумывание плана на этом и прекращается. Потому что невозможно размышлять и спать. Хотя...
  
   * * *
  
   -- Агаэт, -- слышится далёкий искажённый голос.
   Кто-то зовёт меня по имени, нахально вклиниваясь в чудесный сон, разрывая в клочья приятные видения и прерывая ощущение полёта. Воображаемое путешествие по долине Химоутей было настолько захватывающим, что я невольно сопротивляюсь, не желая просыпаться. Но, как ни стараюсь, удержать сновидение не получается. Зов становится громче, уже и плеча кто-то касается, ощутимо встряхивая, а потом моё тело вверх подбрасывает, потому как нечто тяжёлое падает рядом. А вот на это действо рефлекс организма однозначный -- зависнуть. И лишь затем медленно опуститься. Спустя несколько секунд я уже стою на ногах, пошатываясь от слабости и воинственно сжимая кулаки.
   -- Дихол! Что такое?! -- сердито ворчу. Мой затуманенный взгляд блуждает, изучая окружающее пространство, и наконец находит знакомый силуэт.
   -- Торина! -- с досадой восклицаю я.
   -- А-ха-ха! -- в тишине разливается задорный смех сестры. -- Только не говори, что собираешься драться! -- Она снова хохочет, указывая на мои сжатые пальцы. -- Но, конечно, если хочешь, давай! -- весело предлагает. -- Посмотрим, кто кого, -- раззадорилась Торина, преувеличивая свои физические способности.
   -- Не смеши, -- бурчу, недовольно разглядывая любимую родственницу, развалившуюся на моём уютном ложе. -- Ты так измождена голодовкой, что и ребенка в схватке не победишь. -- Оцениваю фигуру девушки, сознавая, что приобретенная форма благодаря диете стала идеальной. Со вздохом возвращаюсь в постель. -- Тори, зачем ты меня разбудила? -- Утыкаюсь носом в подушку, позевываю и прикрываю веки.
   -- Ну...
   Невнятный ответ и подозрительная дрожь в голосе заставляют насторожиться. Хотя... Подобные перепады в настроении сестры давно перестали быть чем-то удивительным, так как участились, став обыденным явлением. То она ни с того ни с сего поддавалась безудержному веселью, то обижалась на мелочи, на которые не стоит обращать внимания, а порой даже злилась, выплёскивая гнев в яростной ругани. Иногда запросто могла прервать милую беседу и бесцеремонно уйти, а потом внезапно вернуться, уже пребывая в нормальном состоянии духа. Такое буйство характера и я, и родители списывали на предсвадебную лихорадку. Подготовка к торжественной дате изрядно вымотала невесту как морально, так и физически. Нам оставалось терпеливо ждать дня, когда сестрёнка соединится с возлюбленным и жизнь наконец-то войдёт в спокойное русло.
   -- Торина, что с тобой?
   Приподнимаюсь и заглядываю в погрустневшее девичье лицо. Прежде чем ответить, она садится, облокачиваясь о мягкую спинку кровати. Приглаживает волосы, забирая выпавшую из прически прядь за ушко.
   -- Не знаю. Просто на душе как-то неспокойно.
   -- Отчего? -- беспокойство сестры передаётся и мне.
   -- Всё дело в Ариасе, -- тёмно-синие глаза наполняются грустью.
   -- Не понимаю, -- качаю головой. -- Ведь ты в него влюблена? -- спрашиваю и, получив утвердительный кивок, продолжаю рассуждения: -- Твой наречённый хорош собой, высок, привлекателен, -- описываю мужчину, невольно ощущая, как по телу начинает разливаться тепло. -- А взгляд... -- запинаюсь, потому что испытываю неловкость из-за возникшего волнения.
   -- У него красивые, лучистые, лазурно-серые глаза, -- мечтательно произносит Торина.
   Её слова отзываются в душе уколом ревности. И это становится для меня неприятной неожиданностью. Неужели он мне тоже нравится?
   -- К тому же... -- усилием воли подавляю смятение и продолжаю как ни в чём не бывало: -- Твой жених добр и великодушен, внимателен ко всем...
   -- То-то и оно, -- задумчиво говорит Тори, с каждой секундой всё глубже погружаясь в воспоминания. -- Когда отец предложил возможных кандидатов в мужья, я без лишних сомнений выбрала ферта Ариаса Эст ли'Рона. Ему одному удалось привлечь моё внимание на светском приёме в Мерале и расположить к себе открытостью, жизнелюбием, весёлым нравом. А глаза, искрящиеся неподдельным интересом, влюбили меня в их обладателя с первого взгляда... -- Нежная улыбка скользит по её губам.
   -- Да, я помню, -- подтверждаю свою осведомленность, хотя на самом деле плохо представляю первую встречу сестры с избранником, потому как мужчина показался непривлекательным, каким-то нервным и даже неприятным. Но эти обстоятельства не мешали мне знать в подробностях историю о знакомстве с прекрасным торианином.
   -- Именно с того самого момента ты стремилась попасть на все мероприятия, где могла встретить Ариаса, и превратилась в занудную влюблённую особу, -- шучу, стараясь поднять настроение. Сажусь рядом с сестрой и обнимаю её за плечи. -- Но отчего ты так волнуешься? Ведь выходишь замуж за избранника, которого любишь, -- пытаюсь ободрить, а сама не могу избавиться от досады в голосе. Тут же ощущаю, как девушка замирает и затаивает дыхание. -- Тори, не расстраивайся. Всё будет хорошо.
   -- Конечно. Наверное, ты права, -- соглашается, но её тихий голос опять становится неуверенным, а глаза наполняются сверкающей влагой.
   -- Ну-ну. -- Начинаю укачивать расстроенную сестрёнку и ободряюще ей улыбаюсь. -- Не вижу причин для слёз.
   -- Да. Нет. Просто... -- Тори замолкает и тут же шумно сглатывает. -- Агаэт, я так скучаю по нему, -- жалобно стонет. -- Разумеется, мы общаемся, правда, только посредством сообщений, отосланных через вильюрер. Ариас пишет приятные вещи, осыпает нежными словами, постоянно обсуждает со мной свадебную церемонию, планирует совместное будущее, но всё это... -- Она снова замолкает, собираясь с мыслями. -- Виртуальная болтовня! И знаешь, что настораживает больше всего?
   -- Даже не представляю, -- отвечаю, пожимая плечами.
   -- Его письма пропитаны любовной лаской. А в реальности Ариас меня избегает, ведёт себя отстранённо и предупредительно. За всё время нашего знакомства он не позволил себе ни одной лишней фразы, ни одного прикосновения.
   -- Разве плохо то, что мужчина уважительно относится к тебе? -- спрашиваю, стремясь убедить любимую родственницу в правильности подобного поведения.
   -- Тебе легко рассуждать! -- взрывается Торина и выкручивается из моих объятий. -- Я до сих пор не догадываюсь о его истинных чувствах. А он ничего не ведает обо мне настоящей. Да с какой такой радости он вообще решился на этот брак?!
   -- Ты явно преувеличиваешь! Перестань создавать проблемы на ровном месте. Эст ли'Рон женится на тебе по собственному желанию. Значит, ты ему дорога.
   Я начинаю ощущать нарастающее раздражение. Мало того что воспоминания о чужом женихе выводят из равновесия, так ещё неосторожно брошенные слова сестры порождают доселе бесплотную надежду.
   -- Посуди сама, -- продолжает докапываться до истины старшенькая. -- Последнее свидание на торжественном приёме в Нэсо прошло отвратительно. Я весь вечер провела одна, лишённая его компании. А когда мой наречённый наконец-то объявился, то едва взглянул на меня и бросил лишь холодное приветствие. И всё. Понимаешь? Всё! Ни тебе искренней заботы, ни тёплого общения, -- разгорячённо кричит обиженная невеста и закатывает глаза, устремляя взгляд в потолок.
   -- Торина, послушай, -- говорю сдержанно и ровно, желая внушить девушке спокойствие. -- Мне кажется, что сейчас ты измотана приготовлениями к свадьбе и поэтому видишь всё в мрачном свете. А на самом деле... -- задумываюсь. -- Да возьми хоть недавнюю встречу двух семейств. Ариас был весьма общительным и милым, с лёгкостью поддерживал любую тему разговора...
   Я припоминаю событие недельной давности. Именно в тот день я ощутила непонятное влечение к едва знакомому мужчине. Тогда мне показалось, что он кардинально изменился внешне, стал уверенным в себе, свободным в общении. Фигура представилась более крепкой и мощной, рост немногим выше прежнего, а глаза... Они смотрели с решительностью и нескрываемым интересом... На меня. Или же мне просто хотелось верить в это? Вероятно, я всё придумала. А если нет? Подозрения Торины могут оказаться верными.
   -- Агаэтта! Ты меня вообще слушаешь? -- Тори касается моей руки.
   -- А? Конечно.
   -- Вспомни. О чём он говорил? -- В воздухе повисает вопрос.
   -- М-м-м... -- Я задумываюсь, всё ещё не спустившись с небес на твердь Торманжа. -- О свадебном торжестве и приглашённых персонах.
   -- С мамой! Ну же, ещё?
   -- О дальнейших перспективах на жизнь в Мерале, -- с трудом нахожу в памяти нужные воспоминания.
   -- С отцом! Дальше... -- подначивает сестра, предлагая продолжить список тем.
   -- О гонках на мий о'утах в Лере...
   -- Со старшим братом, Феццо! И?.. -- требует закончить мысль.
   -- О производстве изулверита?
   -- С тобой! -- заключает. -- А я? -- Девушка удручённо всхлипывает. -- Осталась в стороне и не услышала, кроме приветствия, ничего вразумительного! Как думаешь, каково мне было тогда?
   Она обречённо взмахивает рукой, спрыгивает с постели и идёт к балконной арке. Замирает в открытом проёме и жадно втягивает ноздрями свежий воздух, напоённый ароматом цветущей под окнами бархатной триолики.
   -- Тори... -- Я не мешкая оказываюсь возле сестры и нежно обнимаю её за талию. -- Очень скоро ты станешь его женой и...
   -- Буду жить с торианином, которому безразлична! -- Сестрёнка со вздохом опускает голову на моё плечо.
   -- Ты этого знать не можешь. -- Я глажу её серебристые локоны.
   -- Значит, необходимо выяснить. Как считаешь? -- интересуется она, но смотрит-то уже с неизвестно откуда взявшейся решимостью. -- Полетишь со мной в Мераль?
   -- Внезапные, необдуманные решения ещё никого до добра не доводили, -- предостерегаю. -- Уверена, что хочешь именно этого?
   -- Абсолютно, -- серьёзно заверяет.
   -- Тогда... Нужен план, -- покорно принимаю неизбежное, поддаваясь на уговоры.
   -- Я уже всё продумала! -- Сестра начинает излагать свои соображения: -- Мы покинем комнаты утром, но задолго до восхода Ола. Сумерки очень кстати скроют наше перемещение от дома к ангару. Если удастся улизнуть незамеченными, значит, и улететь получится беспрепятственно.
   -- Но... Наше исчезновение в любом случае обнаружат рано или поздно, и начнётся паника. А скандал накануне свадьбы совершенно ни к чему, -- рассуждаю, представляя последствия. -- К тому же перелеты на дальние расстояния в одиночку запрещены.
   -- Ты о чём? Нас будет двое, -- поясняет Торина, думая, что я отупела донельзя и разучилась считать.
   -- Конечно, "двое", но случись экстренная ситуация... Хватит ли нам сил помочь друг другу? -- задумываюсь.
   -- Да что может произойти такого? -- отмахивается девушка, твёрдо настроенная на путешествие. -- А родителей мы обязательно предупредим. Я напишу сообщение на вильюрер отца с отправкой через час после рассвета. Сама знаешь, он встаёт рано и первым делом проверяет почту.
   -- Допустим, -- постукиваю пальцами по кончику носа. -- Что будет в письме?
   -- Напишу, что понадобилась очередная примерка подвенечного платья. И ты любезно согласилась составить мне компанию. Я и маме уже намекнула на совместную поездку в центр Нэсо.
   -- Возможно, и сработает. Но мне всё равно не нравится твоя спонтанная идея, -- качаю головой, хотя каких-то полчаса назад сама планировала безумный поход на пастбище гигантских животных. А это, несомненно, опаснее встречи с женихом.
   -- До Мераля всего лишь час пути. К полудню уже вернёмся, никто даже забеспокоиться не успеет, -- продолжает уговаривать.
   -- Хорошо, -- соглашаюсь. -- Но что ты будешь делать, когда встретишься с Ариасом? Устроишь разбор полётов?
   -- Нет, просто поговорю. Правда, ещё не представляю, где, как и о чём. -- Она заламывает от волнения руки, словно теряет уверенность. -- Не хочу думать об этом сегодня.
   -- Понимаю. Иначе намеченное тобой свидание останется в планах.
   -- Нет уж! Всё в силе, и ты летишь со мной! -- командует, требуя полного подчинения.
   -- Ладно-ладно, слушаюсь, -- повинуюсь я.
   -- Сестричка, спасибо, -- обрадованно восклицает Тори и виснет на моей шее, а затем чмокает в обе щеки.
   -- Иди уже спать, юный махинатор! Завтра предстоит ранний подъём, -- хохочу я, наблюдая за тем, как Тори начинает воодушевлённо вальсировать по комнате.
   -- Спокойной ночи, Агаэт! -- облегчённо выдыхает девушка и останавливается рядом с выходом.
   Пожелав друг другу приятных снов, мы прощаемся до утра.
   Когда дверь закрывается, я её запираю. Хватит с меня нежданных ночных посетительниц. Я спать хочу!
  
   ***
  
   Вся ночь прошла в размышлениях, порождающих мучительную бессонницу. Я то и дело упрашивала себя успокоиться и забыться сном, оставить мысли о подарке, Торине, предстоящем путешествии и Ариасе, о котором вспоминалось с каким-то трепетом и одновременным отчаянием. Усталость сеяла семена, прорастающие в сознании невероятным бредом. Я всё охотнее поддавалась на провокацию воспалённого рассудка, с лёгкостью производя замены фигур на доске судьбы.
   Щелчок пальцев! И по пышно украшенной дорожке, ведущей к алтарю, уже идёт не истинная невеста, а подставная новобрачная. То есть я! Вот только радость от того, что заняла чужое место, пусть и в мечтах, сменилась отвращением к самой себе.
   -- Нет, нет, нет... -- шепчу как заведённая, пытаясь избавиться от навязчивых идей. -- Так быть не должно, -- сопротивляюсь возникшим видениям. -- Спи, Агаэт, спи, -- приказываю себе. Взбиваю подушку и переворачиваюсь на другой бок, но... Все попытки тщетны! Чтобы убаюкать себя, начинаю вспоминать названия планет, созвездий. Перечислив всё, что знаю, перехожу к детским считалочкам, а потом... Мне вспоминается поэма, которую учила ещё в школе:
  
   Забудь меня, но знай, что очень скоро
   Я вспышкой растворюсь в сиянии миров,
   Оставлю след в душе и на твоих ладонях,
   Звездой остыну, став наследием веков.
  
   И вот тогда-то мне и удаётся уснуть, но... Раздаётся тихий, но весьма настойчивый стук. О нет! Неужели пора вставать? Забираюсь с головой под одеяло, край которого плотно прижимаю к уху, приглушая тревожащий звук. Но шум продолжается.
   -- Хочу спать, -- стону, но всё же покидаю тёплую уютную постель. Шлёпаю босиком по прохладному полу к двери и впускаю назойливого визитёра. Не дожидаясь, пока тот войдёт, с разбегу плюхаюсь на кровать, возвращаясь в тёплое гнездышко.
   -- Агаэт, -- подозрительно ласково зовёт знакомый переливчатый голос.
   -- Ещё минутку, -- хнычу я.
   -- Просыпайся, она тебе не поможет! -- тон становится более требовательным.
   -- Ну, Торина! -- продолжаю капризничать точно маленький ребенок.
   -- Спи, конечно, но тогда я уйду одна, -- грозит старшенькая.
   Вот тут-то я пробуждаюсь окончательно. Предостережение действует безотказно!
   -- Отлично, -- удовлетворенно кивает Тори и добавляет: -- Собирайся. Я буду в ангаре.
   -- Угу... -- Зеваю потягиваясь.
   -- И побыстрее. Рассвет Ола нас ждать не станет. И так пришлось тебя целых полчаса будить, -- взволнованно выговаривает сестрёнка, наблюдая за моими ленивыми движениями.
   -- Ясно-ясно, -- бурчу себе под нос. -- Иди, я скоро буду, -- обещаю поторопиться и шагаю в ванную комнату.
   Прохладный душ приводит меня в чувство и дарит заряд бодрости. Поэтому очень быстро, удивляясь собственной реактивности, собираюсь, одеваюсь, причёсываюсь... Светло-серые локоны забираю в высокий хвост. Хлопаю ладонями по бледным щекам. Так лучше! Румянец намного больше подходит к моим синим глазам, чем блёклость. Спустя каких-то пять минут в огромном зеркале отражается симпатичная торианочка, одетая в обтягивающий спортивный костюм тёмно-синего цвета. Поверх него на уровне бёдер пристёгнута распашная свободная юбка в пол. Я не очень люблю её надевать. Когда левитируешь, она то надувается как парус, то путается в ногах. Но от моих желаний мало что зависит. Таковы приличия!
   Ну вот! Я готова к путешествию. Правда, пришлось проигнорировать наиважнейшую трапезу дня -- завтрак. Но ничего... Через час мы достигнем Мераля, а там и резиденции Эст ли'Ронов. Надеюсь, что будущие родственники не откажут в любезности сёстрам Лак Меон и накормят их с дороги.
   Более ни о чём не заботясь, уверенно шагаю к арочному проёму, ведущему на просторный балкон. Подхожу к низкому ограждению, немного подаюсь вперёд, сосредоточённо изучаю нижние и верхние ярусы дома. Все этажи охвачены темнотой. Значит, всё наше многочисленное семейство ещё спит. Облегчённо выдыхаю и перепрыгиваю через парапет. Конечно, можно было спуститься по обычной лестнице, как это сделала Тори. Но что если меня поймают? Ненароком сорву намеченные планы, и любимая сестричка мне этого точно не простит. Поэтому, выбрав самый безопасный маршрут, медленно падаю вниз с двадцатиметровой высоты.
   В процессе полёта ощущаю перемены во всём теле. Температура, как и положено, повышается. Вес стремительно уменьшается. Используя особенности организма, ловко балансирую и стабилизирую парение. Преодолеваю спуск в рекордный срок. Пятнадцать секунд, и мои ступни касаются земли, а я приседаю, чтобы стать незаметнее. Внимательно осматриваю близлежащую территорию и только после того, как убеждаюсь в отсутствии свидетелей, выпрямляюсь в полный рост. И тут же, как на грех, на втором этаже в комнате отца загорается свет. Молниеносно срываюсь с места и бегу по дорожке к торцевой части здания. Именно там ждёт меня сестра. Тори же, заметив моё приближение, начинает махать мне рукой, а когда оказываюсь рядом, с облегчением выдыхает:
   -- Ну наконец-то!
   -- Кошмар! Папа проснулся. У меня чуть сердце из груди не выскочило, когда я увидела, что в его спальне засветилось окно, -- судорожно втягиваю воздух, всё ещё не выровняв дыхание после пробежки.
   -- Тогда поторопимся, -- кивает Тори и решительно направляется в ангар, который представляет собой крытое строение со свободным входом и выходом, имеющее отсеки для транспорта. -- Загружаемся!
   Старшенькая командует, остановившись рядом со своей личной сферой для полётов. Я послушно топаю к своей.
   Левитационные сферы очень удобны в использовании. Их главное предназначение -- служить стабилизатором и мощным усилителем врожденных способностей ториан. К тому же каждое отдельно взятое устройство уникально, потому как его управление привязано к генетическому коду владельца. А это значит, угон транспорта исключён априори. Да и использовать подобное средство передвижения одно удовольствие. Не нужно обладать особыми навыками вождения, только расовыми особенностями, а они развиты у всех жителей Торманжа. И ещё один плюс -- перемещаться можно на дальние расстояния. Одним словом, каждый торианин умеет левитировать, а имея личную сферу -- летать.
   Оказавшись рядом с прозрачным шаром, вытягиваю руки и касаюсь гладкой поверхности. Поначалу ничего особенного не происходит, но как только место соприкосновения начинает нагреваться, кисти примагничиваются. Ещё несколько секунд, и под ладонями образуются рукоятки, которые я тут же уверенно сжимаю. Система сличает генетические данные с базой доступа, и как только соответствие подтверждается, запускается программа сжатия. Сфера постепенно сплющивается, меняя свою форму от шара до овала, а потом и вовсе до плоскости. Слипание стенок запускает механизм трансформации. Круг выворачивается наизнанку, вновь приобретая сферические контуры, а я, захваченная преобразованием, оказываюсь внутри. Тело становится лёгким и невесомым. Готово!
   Пройдя процедуру загрузки, смотрю на сестру, которая кивком даёт команду к старту. Её сфера тут же трогается и покидает ангар через открытый проём. Я тоже направляю транспорт к выходу.
   Обожаю летать! Сердце трепещет от предвкушения. Да здравствует желанная свобода!
   -- Хм! Счастлива точно ребенок... -- улыбаюсь и тут же вспоминаю братиков Атея, Элия и их радость от парения в воздухе. Как мало нам нужно для счастья!
   Поглощенная приятными мыслями, не замечаю, как мы покидаем прилегающую к дому территорию и пролетаем уже над жилым сектором Нэсо, где возвышаются белые дома, окруженные благоухающими садами. А сосредотачиваюсь на управлении только тогда, когда внизу уже проплывают центральные улицы, представляющиеся с высоты чёткими серыми прямоугольниками. Однотипные здания, расчерченные линиями дорог. Здесь и административный корпус, и многочисленные торговые площадки, и медицинские центры, а также образовательные, спортивные заведения и другие постройки, всего не перечесть, а впереди... Впереди уже виднеется безграничная долина Химоутей. Городской пейзаж вмиг уходит на второй план.
   Устремляю взгляд, полный восхищения, на лазоревые дали, а подлетев ближе, так и вообще зависаю, наслаждаясь зрелищем. Представшая взору равнина привычно изрезана природой на замысловатые островки, омываемые водотоком перламутровых каналов. Но самое удивительное заключается в том, что каждый обособленный участок суши покрыт душистыми, высокими, синими травами. Благодаря чему издалека долина кажется единым, не разделённым простором, но вот сверху превращается в поле с множеством водных ручейков, которые в свете восходящего Ола сплетаются в сверкающую сеть.
   Пока я любуюсь увиденным, совершенно забываю о том, что нужно следить за перемещениями сестры, ведь навигационный модуль с координатами резиденции Эст ли'Ронов находится у неё. И мне крупно повезло, что время раннее и здесь достаточно пустынно, ведь через несколько часов Химоутей превратится в оживлённое местечко. Совершаю рывок и стремительно нагоняю удаляющуюся сферу, равняясь с ней.
   Спустя час мы благополучно достигаем прибрежного города Мераль, который раскинулся вдоль береговой линии моря Стег. Это поселение одно из самых крупных на Торманже. Нэсо в сравнении с ним представляется маленьким, тихим, провинциальным, где жизнь течёт размеренно, а здесь... Бурлит энергией и красками. И в доказательство этого, несмотря на ранний час, нас встречают шумные проспекты, заполненные спешащими по делам торианами.
   Здесь всё по-другому: дороги широкие, дома высокие настолько, что как будто достают до самого неба. Даже специальные воздушные пути организованы для передвижения по городу, потому как усилители транспортных сфер недостаточно мощные для подъёма на такие высоты. И сразу становится ясно, в чем состоит преимущество нашего родного поселения перед мегаполисом. Строения в Нэсо намного ниже, поэтому и летать можно прямо над жилым массивом, наслаждаясь красотами архитектуры. А в этом месте движение протекает в замкнутом лабиринте из стекла и металла, где, попав в поток транспорта, ощущаешь себя зверушкой, загнанной в тупик.
   Но это лишь одна сторона медали, а другая... Пригород Мераля. Тихие кварталы с одноэтажными постройками, пустынные пляжи, омываемые перламутровыми водами моря. Спокойствие и безмятежность. Именно в этой части города и находится резиденция будущих родственников, где нам посчастливилось однажды побывать на официальном знакомстве. Отец семейства Эст ли'Ронов -- ферт Линх -- показался мне внимательным и радушным хозяином. Его жена, фисса Марсагет, приятная во всех отношениях торианка, добросердечная и добродушная, окружила каждого гостя своей искренней заботой.
   А вот Ариас в тот день, на удивление, вел себя весьма замкнуто и отстранённо. Едва выдержав приветственную часть встречи, он немедленно откланялся, сославшись на плохое самочувствие. Если честно, то мне не верилось в истинность оправдания, но... Матушка тут же вступилась за него, рассказав о том, что на днях старшего сына укусила какая-то мелководная живность. Ариас двое суток горел в лихорадке и только сейчас пошёл на поправку. Торина, узнав о болезни любимого, приуныла, расстроилась, как и я, но окончательно пасть духом нам просто не позволили.
   Младший брат Тевор смог приободрить всех. А уж что говорить о смешливых и милых сестричках Заре и Рании. Так вот! Эта троица общительных энергичных молодых людей покорила всех присутствующих. К тому же они взяли на себя роль экскурсоводов и с блеском её выполняли. Показали огромный дом, многообразные пристройки, великолепный сад и даже устроили вылазку на дикий пляж, где мы заворожённо наблюдали за дыханием моря. На первый взгляд бескрайнее пространство казалось спокойным и безмятежным, но стоило всмотреться вдаль, как оно становилось менее привлекательным, потому что кишело смертоносной фауной. Но такое опасное соседство вполне приемлемо, если вести себя благоразумно и не соваться в воду. Так-то...
   Увлечённая воспоминаниями, не замечаю, как проносится время в пути и мы оказываемся за городской чертой на тихом побережье. До пункта назначения ещё двадцать минут лету. Эх! Побыстрее бы добраться, а то желудок уже начинает скручивать с голодухи. Вчера вечером я сама не стала ужинать, а сегодня позавтракать просто не успела.
   -- Хочу есть! -- жалуюсь сама себе, но тут же отвлекаюсь от мыслей о еде, потому что улавливаю боковым зрением красноватое мигание.
   Сигнальный маячок? Хм! Что случилось-то? Обеспокоенно наблюдаю за тем, как соседняя сфера медленно снижается и приземляется, оставляя в рыхлом песке длинный след позади себя. Следуя примеру, совершаю вынужденную посадку, правда, более экстремальную, так как не успеваю достаточно снизить скорость, отчего мой летательный шар несколько глубже зарывается в береговой грунт. Пока я выбираюсь из транспорта, Торина уже добегает до белесой водной кромки, плюхается на песок и поджимает к груди колени.
   -- Тори... -- спешу к сестре, сжавшейся в комочек. -- Что стряслось? -- спрашиваю, заметив сбивчивое дыхание девушки и дрожь в теле. -- Ты в порядке? -- опускаюсь рядом и касаюсь её плеча.
   -- Всё это неправильно, -- произносит она и поднимает на меня затуманенные грустью глаза. -- Глупая затея! Не считаешь? -- хмыкает, и горькая усмешка искажает идеальную форму губ.
   -- Возможно, и так, -- соглашаюсь, признавая опрометчивость совершённого поступка, но тут же оправдываю его. -- Хотя... Если ты не выяснишь правду сейчас, потом будет поздно. Ариас разрушит твою жизнь ложью, если таковая вообще существует, конечно.
   Задумываюсь на секунду, представляя новобрачных вместе и... чувствую, как сердце в груди невольно сжимается от боли, испытанной за себя, за сестру. "Дихол! Агаэтта! Немедленно прекрати мечтать. Он не твой!" -- мысленно приказываю себе и послушно киваю, более не споря с внутренним голосом, хоть и ощущаю досаду.
   -- Конечно же, ты права. Да я и сама так считаю, только... -- Появившаяся уверенность в голосе Тори тут же угасает. -- Так страшно вызвать неодобрение. Его семья сочтёт меня за наглую особу, когда мы появимся на пороге их дома без приглашения и к тому же без сопровождения. Что же будет? -- Щёки вспыхивают от волнения, и она накрывает их ладонями.
   -- Первый вариант... Если Ариас действительно тебя любит, то будет рад твоему появлению, как и все остальные, -- пытаюсь успокоить девушку.
   -- А второй? -- торопит она мои рассуждения.
   -- Хм! Тогда... Станет безразличным то, что они о нас думают. -- Пожимаю плечами и интересуюсь: -- Так что же? Продолжаем путь или поворачиваем обратно?
   -- Побудем немного здесь. -- Синие глаза девушки становятся задумчивыми. -- Нужно собраться с мыслями. Я должна излучать спокойствие, когда посмотрю в лицо избранника.
   -- У-у-у, -- протяжно выдыхаю, выведенная из себя задержкой и нерешительностью любимой родственницы.
   Я падаю спиной на песок. Устремляю взгляд в небо, оплетённое кружевом из низких облаков. Красиво, но... Ловлю себя на мысли, что то и дело ищу среди кудрявых барашков силуэты съедобных вкусняшек. Рот тут же заполняется слюной. Шумно сглатываю, на что желудок начинает громко урчать.
   -- Как здорово! -- мечтательно шепчет сестра, не обращая никакого внимания на естественные позывы моего организма, а затем восторженно восклицает: -- Ой! Агаэт, смотри! Смотри, какой огромный кхалит! -- и указывает пальцем в сторону моря.
   Я нехотя приподнимаюсь на локтях и вглядываюсь в бескрайний водный простор. И меня аж передергивает от отвращения, когда замечаю морскую змею кислотно-желтого цвета, извивающуюся кольцами. Эти чудища показываются на поверхности, лишь когда охотятся, и всего на несколько минут. Сейчас именно тот случай.
   -- Какая мерзость, -- высказываюсь и смотрю на Торину, ожидая адекватной реакции.
   Она явно не разделяет моего мнения и продолжает заворожённо наблюдать за победным танцем кхалита. А потом так и вообще вскакивает на ноги и привстаёт на носочки, чтобы лучше разглядеть происходящее. Но и этого ей оказывается недостаточно. Девушка убирает вес, взлетает и зависает в воздухе.
   -- Какой же кхалит сильный! -- комментирует увиденное с высоты.
   -- Конечно, -- неодобрительно бурчу. -- Поймал безобидную лейк-ушу, а хорохорится, как будто завалил целого мий о'утаха.
   -- Ничего ты не понимаешь в хищной красоте, -- хмыкает любительница местной фауны.
   -- Куда уж мне, -- улыбаюсь в ответ, но тут же застываю в изумлении, осознавая, что поднявшийся на побережье ветер увлекает легковесную фигурку всё дальше от береговой кромки в море. -- Тори! Немедленно спускайся, а то скоро сама станешь закуской для подводного монстра, -- обеспокоенно кричу.
   -- Придумаешь же, -- смеётся она, не принимая всерьёз мои предостережения.
   -- Торина, я не шучу! -- пресекаю веселье, приказывая: -- Опускайся, быстро!
   -- Ой, -- восклицает летунья и опасливо смотрит вниз. -- Там же всякой гадости полно.
   -- И я о том... -- подбираюсь ближе и с каждым шагом всё глубже утопаю в мокром песке. -- Снижайся и хватайся за меня, -- тянусь к сестре, но сразу осознаю бесполезность затеи. Она слишком далеко.
   -- Не выйдет, -- сокрушается девушка.
   -- Тогда прыгай.
   -- Страшно.
  
  
   Конец ознакомительного фрагмента рассказа
  
   Портал, а впереди лишь неизвестность.
   Что будет, если мы шагнем через него?
   Возможно, там нас ждёт безвестность
   И мы исчезнем, пропадём скорей всего.
   Должно быть, мы друг друга не узнаем.
   Ни лиц, ни душ знакомых... Пустота...
   Но жизнь нам даст ещё одну попытку.
   А за спиной грохочет взрыв... Идём туда!
   И будем по чужим мирам скитаться
   Изгоями, вмиг потерявшими судьбу.
   Межзвёздный мезальянс нам не позволит сдаться,
   Подарит право на ошибку и любовь свою.
  
   *** *** ***
  
   Приятный женский голос читает стихи, а в моей голове бьется лишь одна мысль: успели? И лишь когда звук стихает, приходит осознание -- успели. Они выжили. Эту запись Агаэтта могла сделать только на Оллоре, то есть Ториане, когда к ней вернулась память, утраченная при перемещении через повреждённый портал.
   Фух... Как же это радует!
   С лёгким сердцем я выключаю технику и вприпрыжку бегу в столовую. Ужинать. За делами, занятиями и просмотром записей день пролетает незаметно! А ведь так же быстро и жизнь пройдёт, несмотря на то, что природа подарила империанам не самые короткие сроки существования. Впрочем, последнее -- отнюдь не гарантия долгой и беспечной жизни. Опять же, погибшие ториане наглядный тому пример. Жизнь может неожиданно прерваться, и тогда счастье окажется очень кратким. Значит, нужно ценить и наслаждаться тем, что имеешь в настоящий момент.
   Я именно этим и занимаюсь, с аппетитом уминая тонкие блинчики из ваэльи, политые золотистым наровым сиропом, и запивая их кисловатым соком из оста. Однако увлечённость едой не мешает мне заметить, как рядом с моей головой из густого переплетения ветвей, формирующего потолок, появляется пушистая лапка и медленно протягивается к стоящей на столе тарелке с фруктами.
   Я с улыбкой наблюдаю как макуни, замерший на ветке, неторопливо приоткрывает один глаз, проверяя, насколько точно он прицелился, а затем... Одно резкое движение, и добыча уже высоко в воздухе, крепко сжата маленькими цепкими пальчиками, а остренькие зубки вгрызаются в сочную мякоть.
   -- Воришка... -- смеюсь я, хоть знаю, что украденный плод им всегда кажется вкуснее.
   Макуни, дожевав трофей, стекает по стволу на стол и столь же вальяжно сползает мне на колени, позволяя гладить свою мягкую шерстку. Такой славный...
   Сытая и довольная, я тоже расслабляюсь. Разумеется, это не полноценное "счастье", но удовольствие -- несомненно!
   Мои мысли снова возвращаются к торианам. А для них? Что стало счастьем для тех, кто "проснулся" после перемещения? Их ведь осталось так мало! И если бы не земляне...
   Кстати! Накопителей с такой маркировкой штук шесть! И датированы они практически одним временным периодом.
   Снова лотерея? Ну что ж, так тоже интересно!
  
   ***
   Ирина Ведуница
   Ива серебристая
  
   Стоя в рубке крейсера у большого обзорного экрана, я смотрю на медленно приближающийся шарик планеты. Не самый крупный, жёлто-коричневый, покрытый серыми разводами пылевых бурь и озаряемый светом сразу двух светил. Это Ториан. Я лечу на него по поручению отца в должности сопровождающего гуманитарный груз с Ипера. Работа нам предстоит рутинная, ничем не примечательная: прилетели, разгрузились и отбыли восвояси. Причём разгрузку нужно будет осуществить в течение одного дня -- из-за введённого карантина чужим кораблям запрещено находиться на планете дольше суток.
   Даже на то, чтобы приземлиться, требуется специальное разрешение. Причина тому -- научно-исследовательская база по изучению специфики взаимодействия организмов землян и империан. Какие уж разработки или опыты там проводятся, я не знаю, но делиться их результатами учёные пока не спешат. Однако же всех, кто спускается непосредственно на планету, обязывают подписать документ, предупреждающий об отсутствии претензий к кому-либо в случае образования привязки.
   Текст, пришедший на мой вильюрер, пробегаю глазами, не особо вчитываясь: ничего особенного я там не нахожу. Просто беспокоятся ториане о своих подопытных человечках. Ну да ничего страшного -- как возникнет привязка, так и снимется. В первый раз, что ли? Специально её провоцировать я, разумеется, не буду, но если западёт на меня какая-нибудь милашка... Это будет даже интересно. Землянок у меня ещё не было.
   Так что, подписав предупреждение, я больше о нём не вспоминаю. Простая формальность. Намного интереснее смотреть на Ториан, ранее называвшийся Оллором, на его подземный город и на тех, кто переехал сюда совсем недавно с Ритали.
   Ториане. Горсточка чудом выживших представителей считавшейся погибшей расы. Империя выделила им новую планету для проживания, на которой климат пусть и достаточно суров, зато совсем нет местного населения. Тайянцы, прилетевшие сюда первыми по просьбе императора и построившие лабораторный комплекс для изучения землян, уже покинули планету. Прибывшим на постоянное место жительства торианам они оставили все свои начинания в области исследований, а также миссию по их продолжению.
   Именно для того, чтобы сероволосые смогли закрепиться на планете и обрести приемлемые условия для проживания, император подписал специальный указ. Согласно которому каждая планета, входящая в Объединённые территории, обязана поставить определённое количество производимых на ней ресурсов переселенцам в качестве гуманитарной помощи.
   На долю Ипера выпала поставка древесины и саженцев, благо, в отличие от Ториана, большую часть нашей планеты покрывают густые хвойные леса. Не думаю, что растения смогут прижиться на этом бесплодном и сухом шарике, но как материал для изготовления тканей и некоторых других полезных вещей наш груз вполне себе сгодится. Именно его нам и предстоит выгрузить сразу после посадки.
   Часом позже, наблюдая за ходом работ, ленивым взглядом скольжу по управляющим гравитационными платформами землянам. Они почти ничем не отличаются от нас внешне, разве что цвет волос более спокойных расцветок. Песочные, русые, почти чёрные, серые... Стоп! Как у ториан? Или это и есть торианин?
   Из любопытства шагаю ближе, чтобы рассмотреть лицо, и не верю своим глазам.
   -- Таваль? -- потрясённо выдавливаю, увидев друга детства, которого считал погибшим более восьмидесяти лет назад. -- Таваль!
   Мой радостный крик отражается от стен складского ангара, заставляя людей вздрогнуть от неожиданности, а торианина посмотреть на меня. Удивление на его лице тут же сменяется узнаванием.
   -- Фатиан!
   В ответном возгласе торианина изумления ничуть не меньше, а я уже стремительно шагаю ему навстречу, не скрывая широкой улыбки. Звучный приветственный хлопок по ладоням, всё ещё лёгкое неверие в происходящее и обоюдная искренняя радость от неожиданной встречи.
   С Тавалем мы познакомились, будучи подростками. Я тогда прилетел с отцом на Торманж в составе дипломатической миссии. И в первый же день столкнулся с шустрым сероволосым парнишкой -- сыном одного из министров императора эт'сТола, -- в посольском крыле дворца, где нам, иперианам, выделили апартаменты. Признаться, сначала мы не слишком поладили. Лучшими друзьями мы стали позже, после первой же драки, в которой пришлось выстоять против троих задиристых мальчишек-цессян -- сыновей фрейлин старшей наследницы. Нам было по пятнадцать, и мир казался удивительным, невероятным, непознанным местом, только и ждущим, чтобы его испробовали на прочность. Сколько каверз и приключений затевали мы, движимые юношеским энтузиазмом и неуёмной фантазией, -- не перечесть! Когда нас на этом ловили -- наказывали, однако строгих внушений хватало ненадолго, и вскоре мы снова принимались за своё.
   Спустя восемь лет, буквально за месяц до празднования свадьбы младшей наследницы, отца отозвали на Ипер -- его опыт и дипломатические навыки понадобились в другом месте. Я настолько расстроился, что не увижу пышного зрелища, о котором только и было разговоров на Торманже, что даже просил у отца разрешения остаться, но он не позволил. В нашей семье потомственных военных слово её главы было непререкаемым, и мне пришлось смириться с его решением. А когда стало известно о страшной трагедии, постигшей некогда процветающую планету и послужившей уничтожению целой расы, я не раз мысленно поблагодарил отца за его принципиальность и строгость. Для меня это было потрясением. Впрочем, пугало вовсе не то, что, останься мы на Торманже, могли бы погибнуть тоже, в отчаяние приводило понимание: я больше не увижу своего лучшего друга. Никогда.
   И вот теперь мы стоим рядом, повзрослевшие, заматеревшие, а кажется, что снова вернулись на восемьдесят пять лет назад.
   -- Как я рад, что ты выжил, дружище!
   -- Сам рад этому безмерно! -- сияя ответной улыбкой, восклицает Таваль.
   Дальнейший разговор прерывает предупреждающий сигнал проплывающей мимо гравитационной платформы, и нам приходится посторониться, дабы не мешать разгрузочным работам. Наскоро договариваемся о встрече по их окончании, чтобы спокойно всё обсудить, и расходимся заниматься каждый своим делом. Однако предвкушение скорой встречи с другом будоражит мне кровь, заставляя подгонять членов экипажа и поторапливать их с разгрузкой.
   Хорошо, что ультри, кроме ипериан, никто не слышит, поэтому мои понукания, равно как и беззлобные подначки членов экипажа в сторону нетерпеливого начальства, остаются только между нами. Со стороны же всё выглядит более чем спокойно и деятельно. А главное -- быстро. Так что за несколько часов, оставшихся до старта, мы с Тавалем успеваем встретиться в его жилище и рассказать друг другу обо всём, произошедшем за время нашей разлуки.
   Точнее, я рассказываю много, а вот Таваль больше молчит, признавшись лишь, что совершенно не помнит, как прошли восемьдесят лет его жизни после спасения с гибнущего Торманжа. Он вообще старается этой темы избегать, явно чувствуя себя неловко. А я, чем дольше общаюсь с ним, тем больше ощущаю какое-то неясное несоответствие.
   Внимательно присматриваюсь к этому совсем взрослому внешне, крепко сложённому, улыбчивому торианину, а вижу всё того же бесшабашного мальчишку, каким он был когда-то. Разве что прядки тёмно-серых волос, подстриженные до уровня плеч, уже отливают белизной. Он давно не подросток. Но, что странно, зрелым мужчиной я его тоже не ощущаю. Словно ему пришлось резко повзрослеть за считаные годы. А то и месяцы. При этом он уже успел жениться. И на ком! На землянке! Вот шустрый какой!
   Мне бы прикусить язык, да не удерживаюсь я от шутки. Словно рядом с ним и сам стал пацаном безмозглым:
   -- Эк ты, дружище, быстро подсуетился с браком. Видать, и вправду, торопитесь поскорее численность расы восстановить. Ну и правильно! Чего зря время терять? Особенно если все возможности к этому под рукой. Жена-то хоть хорошенькая или пришлось довольствоваться подвернувшейся дурнушкой?
   -- Катерина -- очень красивая женщина. И для меня она самая лучшая!
   Мой вопрос другу не нравится, однако он сдерживается и нейтрально продолжает:
   -- Земляне вообще на редкость привлекательная раса. По крайней мере, те её представители, которые согласились прилететь на базу для изучения и проживания.
   -- Ты так о них говоришь, что мне уже самому охота посмотреть на это чудо. Можно как-нибудь встречу устроить до моего отлёта?
   -- Вполне! У них как раз сегодня праздник. Годовщина то ли основания базы, то ли получения независимости кого-то от чего-то... В общем, они сейчас все собрались в главном зале и празднуют.
   -- Как именно? -- неподдельно воодушевляюсь я. Праздник -- это хорошо! Это весело.
   -- Несколько своеобразно. Собираются в одном месте, едят, пьют земные напитки, танцуют, играют во что-нибудь, если есть настроение.
   От такого набора развлечений, перечисленных совершенно будничным тоном, у меня аж челюсть отвисает.
   -- Что значит: вместе едят и танцуют?! И зная это, ты отпустил туда свою жену? Совсем за неё не волнуешься?
   -- Они люди, Фатиан. Не империане, -- терпеливо объясняет Таваль. -- У землян совершенно другие традиции, правила и нормы приличий. Даже физиология сильно отличается, несмотря на то, что генетически они с нами прекрасно совместимы.
   -- Хм-м... неожиданно...
   Сказать по правде, я действительно удивлён. В первую очередь непривычно спокойным отношением друга к происходящему. Ведь когда дело касается наших жён, мы, империане, становимся жуткими собственниками, за исключением разве что цессян да ещё пары-тройки рас. Но Таваль-то к ним не относится! Что же его так изменило?
   -- ...но тем интереснее! Веди!
   Однако друг вовсе не спешит выполнять мою просьбу. С сомнением окинув меня взглядом синих глаз, он мнётся и, кажется, предпринимает попытку отговорить от сомнительной затеи:
   -- Ты предупреждён, что в случае...
   -- Да-да, я подписывал документ, знаю! -- перебиваю я, не дослушав. -- Веди скорее, а то времени у меня мало, а глянуть на ваших подопытных хочется.
   -- На людей, -- с нажимом поправляет меня Таваль, и я, не желая заострять на этом внимание, покладисто соглашаюсь:
   -- Людей, людей. Давай, не жмотничай, показывай их уже!
  
   ***
  
   До главного зала мы добираемся быстро, благо корпус, где разместилось общежитие для землян, находится недалеко от квартиры Таваля. Уже на подходе к заветным дверям торианина окликает миловидная брюнетка с короткой, чуть встрёпанной стрижкой, и он, извинившись, отходит с ней в сторону. Я же, подгоняемый нетерпением и малым количеством оставшегося свободного времени, решаю не ждать друга и смело утапливаю ладонь в датчик открытия дверей, за которыми находятся земляне. Ну что же, посмотрим, насколько их "развлечения" отличаются от традиционных для Ипера. Уж мы-то знаем в этом толк!
   Не задумываясь, шагаю внутрь и останавливаюсь в немом изумлении. Проём за спиной закрывается, погружая меня в осязаемую темноту -- в помещении царит густой полумрак, периодически прорезаемый "лазерными" лучами. Воздух дрожит в такт ритмичной звуковой композиции, созданной с явным перебором басов и ударных да ещё и включенной слишком громко для праздника. Но даже она не может заглушить смех, визг, громкие выкрики и азартное подбадривание, раздающееся из темноты слева. В другой части помещения, возле одной из стен зала, за подсвеченной стойкой, видимо, имитирующей стол, различимы фигуры общающихся людей. Время от времени они берут что-то с общих тарелок и едят, ничуть не стесняясь присутствия рядом посторонних. Немыслимо! И что делают эти мелькающие в свете лучей фигуры, быстро перемещающиеся по залу? Похоже, они действительно играют. А во что?
   Задать этот вопрос мне некому, да я и не успеваю -- в следующее мгновение в левый бок впечатывается что-то упругое. Вернее, кто-то. Причём он тут же своими широко распахнутыми руками заграбастывает меня в охапку, вцепляясь намертво. Видимо, чтобы я не сбежал. Замираю, судорожно пытаясь сообразить, что мне теперь делать, попутно присматриваясь к этому... "охотнику".
   Высокий худощавый парень, потому как в брюках, с перекинутой через плечо косой, покороче моей, зато явно гуще. Верхнюю половину лица закрывает плотная повязка, лишая возможности видеть. Хм-м... Выходит, игра состоит в том, чтобы без помощи зрения, да ещё и в темноте, поймать кого-то из участников? Так что ли?
   -- Поймала! -- подтверждает звонкий, полный весёлого задора девичий голос.
   Женщина?! Не в юбке на празднике?!
   Мой моё недоверие переходит в потрясение, когда шаловливые руки с невероятной настойчивостью и наглостью принимаются меня ощупывать. Не то чтобы я против, но слишком уж это... неожиданно. Однако забаву решаю не портить и молча жду, чем же всё это закончится.
   Тем временем ловкие пальчики лёгкими касаниями скользят по обтянутому эластичной футболкой животу, невольно заставляя меня напрячься, поднимаются до груди, оглаживают плечи, спускаются вниз по рукам до запястий, ощупывают ладони и снова поднимаются наверх. Вот тут я не удерживаюсь и напрягаю мышцы, в более выгодном свете показывая рельеф бицепсов. Наградой мне служит удивлённое "оу" и озадаченное бормотание:
   -- Мужик... высокий... здоровущий... мускулистый... Мишка, ты, что ли? Или не ты?
   Не угадала. Ещё одна попытка? Мне и самому уже становится весело. Жаль только, что ненадолго.
   Землянка, добравшись до лица, одной рукой нащупав серьгу в ухе, а другой ухватив меня за косу, с тихим "ой" отшатывается и срывает с лица повязку. В этот же миг распахиваются створки дверей, пропуская внутрь ещё одного посетителя, а хлынувший из коридора свет позволяет мне хорошенько рассмотреть стоящую передо мной девушку. Светлые волосы с рыжеватыми прядками, серые глаза, курносый нос и чуть тонковатые, на мой вкус, но красиво очерченные губы, сейчас приоткрытые от удивления. Девушка разглядывает меня с ничуть не меньшим любопытством и даже каким-то детским восторгом в глазах. Это мне льстит, и я одариваю милашку снисходительной улыбкой.
   -- Фатиан, -- раздаётся позади голос Таваля. -- Куда же ты ушёл? Я хотел тебя жене представить.
   Оглядываюсь и вижу рядом с торианином ту самую женщину, которая его задержала.
   -- Катерина, -- улыбается она.
   -- Приятно познакомиться. -- Легко скольжу пальцами по протянутой ко мне ладони. -- А вы? -- вновь возвращаюсь взглядом к землянке, которая столь неосторожно меня облапала.
   -- Я... рада, -- коротко бросает та. Медлит, но всё же руку мне тоже протягивает.
   -- А уж я-то как рад... -- с энтузиазмом отвечаю на её приветствие и касаюсь ладони. -- Но всё же, как вас зовут?
   -- Рада -- это имя. Оно так переводится на вайли, -- смеётся Катерина и наставительно выговаривает своей соотечественнице: -- Радмила, говорила я тебе, что нужно полное называть! И не использовать адаптивный перевод, ты всех только путаешь!
   Больше она ничего не успевает сказать -- нас прерывает сигнал моего наручного коммуникатора. Время пребывания на Ториане истекло, и капитан сообщает, что нам настоятельно рекомендуют покинуть планету в кратчайшие сроки. Приходится спешно прощаться и уходить. Женщины остаются праздновать, а Таваль отправляется меня провожать. Однако до того, как створки дверей смыкаются за нашими спинами, я успеваю услышать быстрый цокот каблучков и возбуждённый женский голос, полный нетерпеливого предвкушения:
   -- Девчонки, что вы тут встали? Идём скорей, там сейчас Маринка будет на стойке у пилона танцевать, парни её уломали! Только раздеваться отказалась наотрез, но ребята надежды не теряют!
   Танец? На стойке? С раздеванием? Я хочу это видеть! Дихол! Как жаль, что времени не осталось.
   -- Таваль, что за развлечение такое? Ты в курсе? -- спрашиваю друга, пока мы добираемся до складского ангара.
   -- Слышал, но не присутствовал, -- разочаровывает меня он. -- Жена категорически против. Не хочет, чтобы я "пялился на чужих раздетых девок", а мне зачем нагнетать семейную атмосферу? Да и, честно, желания нет. Это же неправильное зрелище.
   Ну да, неправильное. А я бы поглядел...
  
   ***
  
   Обратный путь до Ипера на тяжёлом транспортнике, невероятно медленно пробирающемся через подпространство, растягивается на неделю. Однако уже на второй день мне в голову начинают закрадываться нехорошие мысли. А что если после такого активного контакта у девушки сформировалась ко мне привязка? Беспокоит это меня не столько с точки зрения неудобств для землянки, сколько из-за опасений за друга, который, собственно, и привёл меня на праздник. Неприятно было бы его подставить ненароком.
   Не имея возможности связаться с торианином, за оставшиеся дни я успеваю основательно себя накрутить и, как только корабль выходит из подпространства в открытый космос, тут же налаживаю дальнюю связь.
   Ответ Таваля с первых слов развеивает мои опасения. Проблем на работе никаких. Ну и замечательно. Я успокаиваюсь, но всё-таки не удерживаюсь и интересуюсь:
   -- А Радмила обо мне не спрашивала?
   -- Ну как сказать?.. -- непонятно усмехается торианин. -- Спрашивала, откуда взялся этот "фантик" и кто он такой: эльф или дриада? А когда я сказал, что ты иперианин, сразу потеряла интерес к разговору. Разве что буркнула про себя что-то вроде: "Ещё один зелёный человечек..."
   -- Со старком меня перепутала, что ли? -- пытаюсь понять её логику.
   -- Да кто их поймёт, этих землян? -- натужно выдыхает Таваль. -- Иногда как скажут чего-нибудь, сиди и думай, что имели в виду.
   -- А кто такой эльф? И дриада?
   -- Какие-то земные мифологические существа. Красивые, долго живущие и обладающие необычными способностями.
   Эти слова меня неожиданно воодушевляют -- значит, всё же понравился! И пусть пользы от этого никакой, но сам факт приятно греет мужское самолюбие. Ровно до тех пор, пока, прощаясь, Таваль не бросает:
   -- Всё. До связи... зелёный человечек, -- и, хохотнув, отключается.
   Дихол! А, впрочем, какая разница? Что мне за дело до этой девчонки? Не случилось привязки, и ладно. У меня и без того дел хватает. Однако с выводами я, кажется, поторопился. Не прошло и недели после возвращения на Ипер, как мысли об этой девчонке заняли отнюдь не самое последнее место в моей голове. С каждым днём ситуация усугублялась: появилось физическое влечение к ней, со временем превращаясь во всё более навязчивое и сильное.
   Осознание того, что привязка всё же возникла, только не у землянки ко мне, а у меня самого к ней, выбивает из колеи основательно. Приходится снова выходить на связь с Тавалем и интересоваться состоянием его подопечной.
   -- Что-то ты зачастил с вопросами о Раде. Зацепила девочка, что ли?
   -- Угу. Зацепила, -- бурчу, неохотно признаваясь и чувствуя себя при этом самой что ни на есть глупой дорадой.
   -- Дихол! Фатиан, тебя предупреждали -- быть осторожнее! К землянам у империан необычайно высокая вероятность привязки! А у них даже такого понятия нет! Не привязываются земляне ни к кому в физиологическом смысле. Вообще! Вот что теперь нам с тобой делать? -- Таваль взъерошивает волосы и с жалостью на меня смотрит.
   -- Не знаю. Но привязку однозначно надо сбивать. Это даже не обсуждается.
   -- Тогда поступим так: ты посылай запрос на посещение Ториана в связи с личными обстоятельствами. А я попробую через жену узнать об отношении Радмилы к тебе.
   -- А что там узнавать? Прилечу, снимем привязку -- и всё. При чём тут отношения? Я ж не жениться на ней собираюсь! -- От последней мысли мне становится даже смешно.
   -- Боюсь, мой друг, так просто не получится. В общем, прилетай, а там на месте разберёмся.
  
   ***
  
   Разрешение на посещение Ториана удаётся получить в кратчайшие сроки. Подозреваю, что не обошлось без протекции Таваля и ходатайства моего отца, которому я вынужден был сообщить о случившемся. Поэтому с прибытием на планету тоже не затягиваю, на этот раз решив добраться до места назначения на собственном скоростном рейдере. Так что через двое суток уже хозяйским взглядом осматриваю выделенную мне в общежитии землян комнату. Вроде и рядом с ними, но всё же чуть в стороне.
   На встречу с землянкой решаю отправиться в первую очередь. Сумку можно и позже разобрать, не к спеху. Во-первых, я не брал с собой ничего лишнего. Зачем? Я же здесь совсем ненадолго. Что называется, туда и обратно. Комната пусть и обставлена достаточно скромно, но кровать имеется. Для снятия привязки подойдёт. Во-вторых, Таваль уже договорился с Радмилой о нашем "свидании", предупредив, однако, что причину своего приезда девушке я буду объяснять сам. Он -- лишь организатор, а все уговоры на моей совести.
   Ха! Уговоры. Можно подумать, я уродец, калека или сопляк нерешительный. Раньше ведь никогда не был обделён женским вниманием и лаской. Высокий, подтянутый, с хорошо накачанными мышцами и изумрудного цвета косой до пояса, да ещё из знатного рода потомственных военных. Мне даже не было необходимости заводить фаворитку, хотя отец и настаивал на том, чтобы я остепенился.
   Вот в таком оптимистичном настрое я и захожу в комнату, где будет проходить наша беседа. Бегло осматриваю песочного цвета стены, лишённые декора, светящийся потолок, идеально отшлифованный тёмный каменный пол, два кресла, столик между ними и ... Всё. Больше тут ничего нет. Впрочем, это скорее в плюс. С меблировкой не густо, зато функционально.
   Радмила входит одна, и точно в назначенное время. Это меня обнадёживает. Обязательная, пунктуальная, осознающая свою ответственность девушка. Такими достаточно легко манипулировать, надо лишь знать, где надавить, а где дать возможность проявить инициативу. Ничего сложного. Поэтому я, не размениваясь на долгие реверансы и хождения вокруг да около, вкратце объясняю ей суть проблемы и прошу посодействовать в снятии привязки.
   Надеясь на не слишком хорошую осведомлённость землян о традициях, бытующих в империи, я чуть-чуть лукавлю, сгущая краски и представляя себя безвинной жертвой трагического стечения обстоятельств. Таким подходом я пытаюсь воздействовать на женскую эмоциональность и восприимчивость, не оставив Радмиле даже малейшей лазейки для отказа. Ведь это она первая пошла на физический контакт, значит, должна испытывать хотя бы незначительное чувство вины и желание исправить причинённое неудобство.
   Землянка, внимательно слушая мои сетования, сочувственно кивает, не сводя с меня задумчивого взгляда.
   -- Сколько же вам лет? -- интересуется как бы между прочим, когда я замолкаю.
   -- Сто четыре, -- честно признаюсь, не чувствуя в вопросе никакого подвоха.
   -- Сколько? Сотня с хвостиком? Это шутка такая? -- Радмила в ужасе округляет глаза. -- О каком сексе может быть речь, когда один из партнёров уже древняя развалина, а другой -- молодая девушка? И вообще! Вины землян в формировании привязок нет. Нас и так изолировали на одной-единственной планетке в подземных катакомбах и установили карантин якобы для безопасности любопытных империан. Так что если кто и является жертвой, так это мы, а не вы! К тому же вы сами пришли к нам на праздник. Без приглашения! Так что получили вполне по заслугам.
   Выслушивая гневную тираду, я теряюсь. Вот что землянку могло так разозлить и возмутить? Не понимаю.
   -- Радмила, -- примирительно говорю, пытаясь взять её за руку. -- Вы правы, конечно. Я вам всем очень сочувствую. Но всё же привязку неплохо бы снять и расстаться с миром. Причина же уважительная...
   -- Не знаю, как у вас тут в империи устроено, может, и принято спать с незнакомыми мужчинами по "уважительной" причине. Но я не такая! И делать этого не стану, -- категорично отрезает землянка. Руку отдёргивает быстрее, чем я успеваю сжать пальцы, чтобы её задержать. И уходит, даже не попрощавшись.
   Я же сижу в абсолютном шоке, не понимая, что значит "не стану"? А как же я?!
   Иду к Тавалю выяснять, что это вообще было? Он всё же больше двух лет женат на землянке. Должен был за это время хоть немного в их психологии разобраться! Вот только из разговора узнаю не слишком приятные для себя вещи. Для начала то, что из-за полного отсутствия физиологической привязки у организмов землян отношения они завязывают исключительно исходя из личных симпатий или практических соображений. Во-вторых, некоторые отличия во внутреннем строении тела позволяют землянкам заниматься сексом даже с мужчинами, к которым они совершенно равнодушны. И это никак не отражается на их способности к деторождению.
   -- Выходит, -- озадаченный, я всё же пытаюсь мыслить логически, -- раз привязок нет, а с точки зрения физиологии люди в выборе партнёра ничем не ограничены, то для принятия решения в пользу того или иного мужчины, как на одну ночь, так и для создания семьи, существует какой-то иной стимул. Но какой?
   Таваль лишь плечами пожимает и, сославшись на дела, выпроваживает меня из комнаты. Я же, пока иду к себе, а потом обустраиваюсь на ночлег, пытаюсь найти ответ самостоятельно.
   Стимул, стимул... Хм-м... Может, экономический? Возможно, выбор осуществляется с точки зрения финансовой привлекательности партнёра? И вместо того чтобы просить об одолжении, давя на жалость, мне нужно было просто предложить Радмиле щедрое вознаграждение? Нет проблем! Благо моя семья отнюдь не бедна. Да и сам я скопил приличное состояние -- могу обеспечивать все свои нужды. Так что дело лишь в цене вопроса.
   Окрылённый догадкой, на второе свидание с землянкой я отправляюсь в приподнятом настроении, заметно более уверенным в себе. От предупреждения друга быть деликатным и не давить на девушку, потому что он и так еле уговорил её на повторный разговор, я отмахиваюсь. Никто и не собирается давить. Я просто сделаю ей предложение, от которого она не захочет отказаться. Всё просто!
   На этот раз местом встречи становится обширная ухоженная оранжерея, поделённая на климатические зоны, где произрастают привычные землянам представители флоры. Наверное, сделали её ещё тайянцы для лучшей адаптации на базе своих подопытных экземпляров.
   Мы некоторое время гуляем молча, прежде чем я начинаю говорить, обходными путями приближаясь к сути своего предложения. Радмила кажется мне вполне спокойной, но некоторое волнение явно ощущается хотя бы в том, что близко она не подходит, предпочитая держаться на расстоянии нескольких шагов. А ещё в том, как она непримиримо скрещивает на груди руки и смотрит на меня при этом пристальным, оценивающим взглядом.
   Лишь однажды в её глазах на мгновение мелькнуло выражение мечтательности, когда я шёл ей навстречу по узкой, посыпанной мелкими камешками дорожке среди буйной зелени неизвестных мне растений. Однако оно тут же сменилось насторожённостью, да так больше и не проявлялось. Словно какого-то подвоха от меня ждёт. Но я ведь ничего плохого не замышляю, всё по-честному: она мне -- себя на полчасика использования, я ей -- деньги. И как следствие -- свободу от привязки.
   Даже договорить не успеваю, как девушка с хищным выражением лица стремительно шагает мне навстречу.
   Сработало?!
   Сильная и звонкая пощёчина заставляет мою голову мотнуться вбок, а прицельный удар по колену -- выругаться сквозь зубы и пошатнуться в попытке удержать равновесие на одной ноге.
   Дихол! За что? Ведь ничего не сделал, только предложил! Да я же вообще из лучших побуждений и ко всеобщему удовольствию старался!
  
  
   Конец ознакомительного фрагмента рассказа
  
   *** *** ***
  
   Действительно, счастье...
   Я в который раз за время просмотра ловлю себя на том, что улыбаюсь до ушей и хихикаю, не в силах сдержать эмоций.
   Ох, Фатиан! Как же поздно ты понял, что себя и свои чувства нельзя обмануть. Можно сколько угодно убегать и прятаться, но счастье всё равно тебя найдет, если такова твоя судьба. Зато как любопытно было наблюдать за твоими метаниями!
   Ипериане вообще очень своеобразная раса, а в сочетании с землянами получается фееричное зрелище. Как же здорово, что у империан и людей стопроцентная совместимость, а детки рождаются истинными империанами! И как жаль, что полёты на Землю сейчас под строжайшим запретом, потому что там началась война.
   Встряхиваю головой, отгоняя тревожные мысли. Справятся. Уж если мы сумели объединить более ста планет в одно единое целое, то человечество на одной-единственной планете и паре внеземных колоний обязано прийти к согласию. Людям просто нужно время.
   Время!
   Спохватываюсь, выключая технику, и выскакиваю в коридор. Я тут сижу, расслабляюсь, а у меня ещё столько дел! Примерка! Прогулка! Урок этикета с наставницей! Занятие по танцу. Завтра родители возвращаются! А послезавтра... Послезавтра у меня день рождения.
   Сумбур в голове и нервное напряжение нарастают с той же стремительностью, с которой летят часы. А всё почему? Да потому что я так и не нашла точного ответа на свой вопрос. Всё же поздно я его себе задала, надо было год назад этим озаботиться. Тогда бы успела все просмотреть и понять.
   С другой стороны, а поняла бы? Уверенности в этом у меня становится всё меньше. Что если Дагрена права? И счастье это на самом деле что-то очень индивидуальное и неуловимое, которое не бывает универсальным ни в том, как его воспринимают, ни в том, как получают.
   Значит... Значит, и у меня оно будет своё? Не похожее ни на чьё другое?
   Теперь мою душу затапливает уже не смятение. Совсем иное чувство. Предвкушение!
   По широкой главной лестнице в сопровождении родителей я спускаюсь уверенным шагом, а на спину рогнара забираюсь самостоятельно, хотя рука брата совсем рядом в готовности мне помочь. Ласково треплю по меховому загривку послушное животное, и оно немедленно выпускает наружу все свои десять ножек. А дальше мне остаётся лишь крепко держаться и наслаждаться скоростью, с которой эти стремительные создания перемещаются по сельве.
   Мы едем в курортную часть континента. Ог в смысле комфортности для жизни вообще уникален -- никакое другое место на Рогрансе не может с ним сравниться, но там, где принимают гостей, растительность специальная. Совершенно безобидная, неактивная, которая не будет пытаться обвить собой замешкавшегося путника и удушить в тесных объятиях.
   Зато и дворец здесь построен не из сплетённых между собой деревьев, а из обычного камня. Впрочем, наверняка большинству гостей такой дизайн привычен. По крайней мере, тем пятерым потенциальным женихам, с которыми я сегодня встречусь.
   Оглианин. Невысокий, коренастый мужчина. Темноволосый, подвижный, с лёгким, определённо беспечным характером. На его планете очень высокая гравитация, которую её обитатели даже не замечают. Зато на Рогрансе он явно чувствует себя почти невесомым. Идёт, словно прыгает, и сам же смеётся над своей походкой.
   Шианин. Изящный, светлокожий, с огромными салатовыми глазами и светло-русыми, рыжеватыми волосами. Он намного моложе, у меня вообще ощущение, что ему едва-едва двадцать пять исполнилось. Даже странно, что его пригласили. Хотя, возможно, за десять лет, которые мне остались до совершеннолетия, он научится политическим интригам?
   -- Ему уже больше сотни, -- склонившись к самому уху, едва слышно поясняет брат. -- Шиане большую часть своей жизни остаются молодыми, зато потом очень резко стареют. Тебе надо лучше учить особенности рас Объединённых территорий.
   Упрёк справедливый. Впрочем, я и так стараюсь! В моём возрасте другие девочки о половине из того, о чём я знаю, не имеют ни малейшего представления.
   Однако теперь я определённо буду осторожнее в своих выводах!
   Фузойлиец. Вёрткий, стремительный брюнет, ещё более тонкий, чем шианин. У него выражение лица меняется скорее, чем я говорю. Он даже на месте спокойно стоять не может, и мне наверняка только благодаря быстроте реакции, полученной от наследницы-исгреанки, удаётся адекватно реагировать на столь резкие, отрывистые движения.
   Я с немалым облегчением разворачиваюсь к мужчинам, которые появились в беседке следом за ним. Первый -- стеснительный, молодой, курносый, прячущий глаза за длинной красно-рыжей чёлкой. Оропианин вне всяких сомнений. Второй -- высокий, но на удивление пропорционально сложённый. Чёрный, украшенный серебряной вышивкой строгий костюм лишь подчёркивает необычайно приятный цвет светлых волос, бледную кожу и необычайно яркие голубые глаза. Красивые!
   -- Ийрэм, -- мягко звучит бархатистый приятный голос, от которого у меня мурашки бегут по коже и сердце замирает, когда ладони касаются длинные прохладные пальцы.
   -- Все в сборе, -- заставляет меня прийти в себя Грилс. -- Прошу, рассаживайтесь. Нас ждёт развлекательное шоу. Не самое грандиозное, но, надеюсь, оно всем понравится.
   Мы именно это и делаем. Вот только, несмотря на то, что остальные империане никуда не делись, мой взгляд постоянно возвращается именно к ийтицроанцу, который сидит ко мне вполоборота, рассматривая свои руки и прислушиваясь к первым музыкальным аккордам, начинающим заполнять окружающее нас пространство. Я же осторожно раскрываю сознание, стараясь уловить то, что он сейчас чувствует.
   Некоторое удивление, симпатия, заинтересованность и лёгкая тревога, едва ощутимая, но связанная именно с тем, что рядом с ним другие...
   Невольно улыбаюсь, осознав, что выбор, который я сделала, станет приятным для нас обоих. Все же я обрету своё неуловимое счастье!
   И в окутывающую нас мелодию вплетается:
  
   О, счастье, в жертву душам приносимое,
   Столь краткое и бережно хранимое,
   Не принимающее ложь да во спасение.
   Подарено ты мне как откровение.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"