Аннотация: Детство Визгарда было не сахар. Но в этой главе описано лишь начало его бед.
Утро было солнечным и даже приятным. Сладко потянувшись, спортсмены постепенно вылезли наружу как птички из гнезда. Они сладко жмурились от солнца, пробивающегося даже сквозь стены, и поползли на первый этаж кушать.
"Ну, наконец-то тепло", - радостно подумала на ходу Нина. Не смотря на то, что вокруг был лед, в помещениях все равно сохранялась стабильная плюсовая температура. И хотя здесь приходилось носить водолазку и джинсы, все равно конники несказанно были рады снять хотя бы куртки и обувь перед сном.
Часам к девяти они собрались все вместе, попивая горячий шоколад и закусывая бескостной рыбой из местных прудов. Разговоры так и лезли на язык, и потому постепенно на первом этаже устоялся негромкий гул, довольных согревшихся и сытых спортсменов.
- Глядите туда, - показала украдкой Ирина на дверь.
Там по стойке "смирно" уже с раннего утра стоял Визгард и за все это время не проронил ни слова. Он не прикоснулся к еде, ни с кем не заговорил первый и вообще вел себя как часть интерьера. Только раздавал приветствия проходящим мимо дамам. Но они, не скрывая своих эмоций, бранили его некультурными словами и проходили дальше.
- Видно здесь не любят беглецов, - с сочувствием проговорила Олеся, - до сих пор не понимаю, что его заставило вернуться?
- Я тоже думаю, что гнев Кати был верным, - включилась в разговор Лена, - мне его даже жалко.
- Не мужик, а тряпка, - злился рядом Дима, - а я-то был о нем другого мнения. Я думал, что он тех же идеалов, что и я. Да и в таборе мы не позволяем женщинам слишком вольно себя вести.
- Ой-ой, какой ты строгий, - позлила его вредными интонациями Олеся, - он обещал провести нам сегодня экскурсию по городу, кажется. Я же вчера не ослышалась?
- Да. Это будет наша с ним последняя встреча, - и Ире стало так грустно, что она едва не всплакнула.
Нина обняла ее за плечи и стала поспешно успокаивать. Хотя сама до сих пор еще не была уверенна, жалко ей Визгарда или нет. Неприятные воспоминания еще были свежи.
Юноша сперва повел всех конников по главной площади, демонстрируя им красоты столицы. "Растущие фонтаны" - это была та еще экзотика. Суть их заключалась в том, что вода ни на секунду не прекращала бить струей вверх, замерзая при падении, оставляя красивые ледяные наросты.
И когда такой фонтан дорастал до крыши ближайшего дома - приходили работники, разбивающие его на малюсенькие кусочки. Весь этот процесс выглядел очень завораживающе и празднично. Осколки под инструментами умельцев разлетались с веселым звоном в разные стороны и таяли у самых ног зевак.
В тех же фонтанах, которые еще не доросли до нужной высоты, образовывались зачастую изящные лабиринты. В них и стали дурачиться бегать близняшки, привлекая к своей игре все больше друзей.
Затем Визгард продемонстрировал уникальную архитектуру местной библиотеки, незабываемую пестроту дворцового сада (из-подо льда там прорастали редкие виды цветов и растений) и общую красоту улиц города.
- Если бы здесь не было матриархата - я бы с удовольствием вернулась в гости, - радостно чирикала Ирина.
- Чем же тебе мешает матриархат, - усмехнулся Визгард, - если решишь переехать сюда навсегда - то быстро станешь одной из влиятельных особ. Тем более что у тебя есть сверхспособности. Ты ведь не обычный человек.
- Не-е-ет, - игриво уцепилась за его руку девочка, - я люблю дружить с мальчиками. А здесь за такое не похвалят, видимо.
- С дороги, раб! - ударила Визгарда по лицу, проходящая мимо дама с пышной юбкой.
- Эй, ты... - моментально хором выпалили Катя с Кирой.
Но парень сам вовремя закрыл им рты и бросился в ноги обернувшейся даме. Он стал молить ее о прощение за свою неуклюжесть.
- Я сам виноват, что не заметил вас ранее, - лепетал он.
- Надеюсь, твои гости поскорее уедут отсюда, - зло сверкнула на тренеров глазами дама и пошла дальше по своим делам.
- Сколько раз я просил вас не ругаться с местными! - с негодованием вернулся к своим Визгард, - что же вы на рожон вечно лезете?
- И как ты мог к такому привыкнуть? - у Киры уже кончалось терпение наблюдать за тем, как вели себя местные жители, - у меня просто в голове не укладывается.
- А хотите, я вам покажу "как"? - вдруг зловеще предложил парень и по спине спортсменов пробежал холодок.
По его жаждущему взгляду они поняли: вот он и подошел к раскрытию своей тайны. К тому самому моменту, которого ждал уже со вчерашнего дня. Он хотел показать им кое-что, прежде чем расстаться навсегда.
Подростки с мольбой уставились на тренеров, а те в свою очередь - на Киру. Она не стала долго сопротивляться. И более того - потребовала, чтобы Визгард поскорее рассказал ей всю правду.
Когда Олег открыл глаза, то не признал сперва своих друзей. Но присмотревшись, он понял, что это были всего лишь Оксана и Осип. Юноша с облегчением вздохнул и прикоснулся рукой к своей ране...
- Тебя излечили полностью, - улыбнулась ему готесса, - так что мы лишь ждали, когда ты придешь в себя.
- Не болит? - поинтересовался друг.
- Нет, - покачал головой Олег и после паузы добавил, - и не болело.
- Это Петр сделал? Расскажи нам все, - попросила его Оксана.
Юноша недоверчиво посмотрел на нее. Но когда Осип раскрыл свои карты и поведал другу об их тайне, тот заметно расслабился и вновь откинулся на спинку кровати.
- Так вот оно значит что, - и он аккуратно рассмеялся, - а я-то думал, что вы шуры-муры друг с другом крутите. Фи, как все оказалось не романтично.
Оксана с Осипом переглянулись и выдавили вынужденные улыбки. Хотя девушка при этом еще и красным цветом покрылась. О поцелуе она помнила и теперь почему-то стала этого стыдиться.
- У меня самые идиотские способности из всех на нашей конюшне, - наморщил нос Олег, - вот я и пошел к Петру. Много раз слышал, как вы хвастались, что он помог вам как-то. Теперь-то вы скажете, что именно он сделал?
- Мы заключили с ним контракт, - ответила готесса, - и он наделил нас силами наших богов. Только вот с тобой не все понятно. Как оказалось, что ты едва не погиб?
- Вы не поверите, но... - парень будто бы запнулся и думал, как бы мягче преподнести информацию, - я был так счастлив. Настолько обезумел от радости, что, наверное, сам себе пустил столько крови. Вы меня, конечно, не поймете. Но это было нечто...
И по его телу пробежала мелкая дрожь от воспоминаний. Друзья были в шоке, но не стали ни смеяться над ним, ни осуждать за это. Только все равно им многое было непонятно.
- То есть ты теперь мазохист, - как можно аккуратнее уточнил Осип.
- Видимо да, - пожал плечами Олег, - если дадите мне что-нибудь острое - я проверю это прямо сейчас.
- Не надо, - резко остановила исполнительного друга Оксана, - ты посмотри на его сверкающие глаза. Он уже хочет этого. Как наркотика. Неужели ты так быстро подсел?
- Да бросьте, - нервно рассмеялся Олег, - я просто хочу вам показать... дайте уже какую-нибудь бритву или ножик перочинный.
- Нет, - строже подруги вдруг ответил Осип.
Этот ответ не просто расстроил товарища. Он его разозлил! И тот с такой ненавистью взглянул на друзей, что они на всякий случай отошли от кровати и бегло оглядели палату, убеждаясь, что опасных предметов вокруг нет.
- Ну и ладно, - прошипел Олег и через силу придал себе равнодушный вид, - трусливые зайцы. Я всего лишь хотел показать.
Оксана с Осипом тревожно переглянулись. "Кажется, мы его теряем", - пришла им одинаковая мысль. Из всех троих, Олег претерпел какие-то самые жестокие перемены. И если его зависимость будет расти и вызывать ломку - то это приведет к ужасным последствиям.
- Что это? Камера пыток? - выпалила шокировано Оля.
Спортсмены всего лишь спустились в какой-то подвал, и моментально их сковал неконтролируемый ужас. Какие-то страшные приборы, похожие на орудия пыток были расставлены строгими рядами по всему периметру комнаты. Посередине стояли столы и стулья, но явно не для того, чтобы за ними читали книжки.
Несколько каминов, стальные прутья, хлысты и плетки... после первого вопроса Оля глупо хихикнула и предположила, что если это не пыточная - то скорее всего садо-мазо комната. Ребята и тренера смерили ее недовольными взглядами, но блондинку было не остановить.
Визгард смотрел на эту комнату с каким-то благоговением и ужасом одновременно. Он искоса следил за реакцией бывших друзей и не спешил им ничего объяснять. Кира даже не захотела приближаться к местному оборудованию и упорно держала руки поближе к телу, будто боялась чем-нибудь заразиться. Коля же, напротив, с позволения юноши взял несколько боевых клинков в руки и пару раз прокрутил их на манер казачьей шашки.
- Отвратительное место, - закрыла нос руками Ирина.
- Зачем ты нас привел сюда? - наморщилась Олеся.
- Здесь я провел большую часть своего детства, - ответил Визгард и вновь обвел помещение каким-то завороженным взглядом, - как и все мужчины этого города. В каждом населенном пункте нашей страны есть такие учебные классы для рабов.
- Так это школа?! - догадалась Катя.
И ее догадка моментально врезалась в головы остальных гостей осиновым колом. Ребята как раскрыли рты - так и не смогли закрыть их обратно. Они смотрели на эту комнату боли и пыток и все не могли понять...
- Ты разыгрываешь нас! - выпалил вдруг Димка, - ты же настоящий мужик, Визгард! Тебя тоже здесь пытали? Как ты им дался?
Юноша с сожалением посмотрел на мальчика. Тот еще многого не знал. Они все не знали. И пришло время поведать им часть своей жизни.
- Когда-то я был таким же, как все прочие мужчины вокруг меня, - медленно проговорил Визгард, - не знал другой жизни и думал, что так существовать нормально. Хотя было много обидного, но я не роптал. Пока не подрос и не стал кое-что осознавать... и пока не услышал местную байку про некую утопическую страну, где все по-другому. Думаю, она-то и толкнула меня на путь скитаний. Но не все сразу.
Визгард родился мальчиком и уже этим был виноват. Родная мать недолюбливала его, всячески унижала, с детства настраивала на то, что мужчины - это ничтожные существа и с рождения обязаны быть рабами. Что сказать - из нее самой воспитали отличную фанатичку. Такую же, как и миллионы прочих женщин в этой стране.
Мальчик часто плакал и за это получал больше ударов, чем ласки. И таким образом он рано стал самостоятельным, так как подачек от близких никогда не получал. Девочки его возраста были всеобщими любимицами, и это больно ранило детское сердце. Но каждый раз, когда мальчик пытался добиться справедливости - его жестоко наказывали.
Когда Визгард немного подрос и стал ходить в школу, то впервые познакомился с другими мальчиками. Увидев, что они растут в таком же положении, он немного успокоился. Бунтарей здесь быстро ставили на место, а самых крепких - ломали психологически. Иногда подключали для этих целей весь коллектив. И этот фокус каждый раз прокатывал. Несмышлёные дети с огромным рвением плевали в виновника, смеялись над ним и били за пределами класса.
Из всего этого беспредела Визгард вынес для себя лишь одно - нельзя быть наглым, но изворотливость спасет тебя из многих ситуаций. Он учился тонкому искусству манипуляции, но каждый раз жестоко платил за неудачные попытки.
- Ты не должен так говорить о женщинах, - лупил учитель мальчика плеткой по голому торсу, - еще раз услышу подобные пошлости - и двенадцатью ударами не отделаешься!
А что он? Он всего-то пожаловался другу на то, что мать опять его избила. Но такие разговоры здесь никто не поддерживал. Боялись вот такого вот исхода...
Рабство вбивалось в мальчиков с раннего детства. Въедалось в их психику, мозг, подкорку. Уже к подростковому возрасту юноши теряли всякое желание быть в чем-то победителями. Из них выветривалась самоуверенность, любовь к женскому полу и желание защищаться.
Накосячил - получи наказание. И против этого никто не роптал. Так положено. Более того - в юношах развивали самоконтроль. Если они в чем-то провинились - то должны сами преподнести инструмент наказания хозяйке.
Однако самые исполнительные и верные мальчики получали неплохие привилегии, ради которых готовы были на любые жестокости. Их брали на службу в королевский дворец или в зажиточные семьи и содержали в неплохих условиях. Лишенные любви, ласки и хорошего питания с детства, юноши летели на крыльях счастья к богатым домам. За хорошую службу им выделяли целые комнаты (личная комната на мужчину!), позволяли доедать за хозяйкой и иногда одаривали добрым словом или... особой услугой.
Психика подростков подсказывала, что это и есть та самая цель в жизни, к которой нужно стремиться. Никого из мальчиков не жаловали в их семьях. Но зато могут полюбить в качестве хороших работников в чужих домах. Ну, разве это не прекрасно? Прожить до старости на теплой перине под крылом у великодушной особы?
Однако с Визгардом, похоже, что-то было не так. Он чувствовал, что ему этого было недостаточно. Благодаря особому складу ума и врожденной хитрости, мальчик никогда не лез на рожон. Его наказывали не меньше, чем других, но хотя бы психику не ломали. И так юноша дорос до пятнадцати лет, чувствуя жгучее желание оставаться другим. В душе он был бунтарем, но все не мог найти самый лучший способ, проявить себя.
Однако ему удавалось это в мелочах: то подбородок задерет выше положенного, то шагает слишком быстро, то посмотрит чересчур нахально. И получал за это от хозяек не мало, и сам подавал им хлысты, бритвы и раскаленное железо для наказания. Но никогда не позволял себе сдаться. Физическая боль стала для него привычным делом. Каждый раз он старался сдержать крик и получал за это еще больше. Его обозвали гордецом, и так юноша пошел по рукам, оставаясь невостребованным в высших кругах и считаясь одним из худших рабов.
Хотя свою работу он выполнял всегда отлично. Ни от чего не отказывался, женщинам не хамил, исполнял все быстро и беспрекословно. Но только эта наглость в глазах... в нем было что-то такое, что всегда раздражало женщин уже с первого взгляда. А возможно, злую шутку с ним играли "рекомендации" прежних хозяев. Со временем парню стало на это плевать.
И вот его однажды отправили работать в конюшни. "Ну, вот и отлично, - подумал Визгард тогда, - лошади лучше людей. Им хотя бы плевать на то, с какой улыбкой ты вошел в стойло". Работы здесь было очень много. Он почти в одного был вынужден справляться со всеми обязанностями.
Но юноша снова не роптал и молча все делал. И продолжал почтительно кланяться вошедшим дамам и не прекращал извиняться за то, чего даже не делал. А некоторые женщины были к нему великодушны, и тогда юный конюх получал какие-нибудь вкусные подарки. Вот она райская жизнь для того, у кого вместо сердца билась птица, запертая в грудной клетке.
Но Визгард заметил такую странную особенность, работая в этом месте, что женщины очень не любят использовать под верхом кобыл. Они предпочитают жеребцов и меринов, а кобылы обычно оказываются неугодными. То есть в отношении животных все было наоборот. То ли потому что садиться на самку считалось аморальным, то ли наоборот они справлялись со своими обязанностями хуже самцов.
У местной породы всегда рождались очень слабые кобылы. А еще они были злыми. Генетика подпортила много поколений, и выветрить эту врожденную злобу было невозможно. И вот именно к кобылам Визгард проникся особой любовью, сравнивая их с собой.
Девочкам в лошадином табуне даже имен не давали. И обычно их ждала очень плохая судьба по меркам ледяного города: их выгоняли на свободу. Юноша жадно смотрел за гигантские стены и мечтал, чтобы его тоже однажды вот так выгнали. Но нет... в этой стране принята и одобрена смертная казнь. Живым отсюда сложно выбраться, тем более, если ты здесь родился.
Среди кобыл парень выделил для себя одну красавицу и назвал ее Храброй. Каков бунтарь! Осмелился пойти против системы. Герой, герой... только об этом не знал никто кроме него и лошади. Визгард с детства привык не заводить друзей ни среди мальчиков, ни среди женщин. И появление любимицы среди лошадей значительно облегчило его жизнь: он ходил к ней за советом, с жалобой и просто поболтать. Она-то его точно не сдаст. И никогда не откажет во внимании. Хоть какая-то отдушина.
И однажды Визгард тайком научился ездить верхом на ней же. Мальчикам это было не положено. А он вот вновь урвал себе кусочек счастья и свободы. И Храбрая тоже настолько привыкла к нему, что, не смотря на вредный характер, пустила на свою царственную спину. Она норовом, кстати, не отличалась от местных женщин-людей. Но почему-то те поступки, за которые обычно мечтаешь прибить человека, всегда безумно умиляют в животном. И между ними наладилась удивительно-крепкая невидимая связь.
Визгард управлял Храброй абсолютно без амуниции, так как все вещи были на учете и их пропажу (пускай и на пять минут) обязательно заметили бы. Но жажда верховой езды пересилила все мысли о возможном и невозможном. И так юноша научился ездить и управлять кобылой без уздечки. Причем учился он по ночам, чтобы его не заметили. И до поры до времени парню везло...
Однажды в их конюшню вошла сама королева. Она решила обновить свой табун и с этой целью раз в год делала обход по всему городу лично. И Визгард тоже присутствовал на этом мероприятии, так как был тут главным и чуть ли не единственным конюхом. Но что-то королева Одинес отвлеклась от табуна, разглядывая самого юношу.
От ее внимательного взгляда у него внутри все оборвалось. "Неужели опять где-то напортачил? - мелькнула паническая мысль, - от нее-то живым не уйдешь". И чтобы загладить свою вину (хотя он и не знал, какую), парень резко оборвал свою речь на середине и подал Одинес конский хлыст, затем развернулся и подставил ей оголенную спину, ожидая удара. Но женщина лишь звонко рассмеялась и под стать ей начали смеяться и другие.
Впервые в жизни Визгарда это жутко разозлило. И эмоции медленно и непрошено поползли на его лицо, искажая губы, превращая глаза в угли и сбивая дыхание. И как назло она потребовала обернуться. Юноша не знал, что написано на его лице, но в глазах королевы он вдруг обнаружил дикое удивление. Как у человека, на которого гавкает карманная трясущаяся собачка. Юноша уже не пытался гадать, что произошло. Но она все-таки замахнулась и с силой больно ударила его по лицу.
Брызнула кровь, Визгард закрыл рану рукой, но даже не дрогнул. Даже взгляд остался тем же. Однако глаз на Одинес он так и не поднял. И не пытался защититься от следующих ударов.
- Мне нравится твое тело, - тут же сменила гнев на милость королева и провела острыми ногтями по его прессу, - и твое лицо. Жаль, что пришлось его немного испачкать.
Она достала белоснежный платок и почти ласково помогла парню вытереть кровь. Мозг бедолаги совсем отключился. Он не трясся перед нею и делал все вроде бы правильно. Но что-то явно шло не так.
- Сколько тебе лет, раб? - поинтересовалась Одинес.
- Уже шестнадцать, - ответил Визгард.
- Отличный возраст. Почти как моей дочери, - улыбнулась она.
Мозг парня мучительно заскрипел. Зачем она заговорила о своей семье? На что намекает? Что ей нужно от него?
- Я хочу забрать тебя к себе во дворец, - вдруг объявила королева, шокировав этим решением всех вокруг и в первую очередь самого Визгарда.
"Нельзя сопротивляться, нельзя отказывать ей", - отчаянно приказывал себе парень. Но его лицо вновь выдало его с потрохами. Эти мучения так явно вылезали наружу, что Одинес опять замахнулась для нового удара. Визгард зажмурился, но снова не дрогнул. И... удар не последовал.
Когда парень открыл глаза, то увидел, что орудие наказания уже мирно покоилось на бархатных перчатках королевы. Она все еще всматривалась в него, как в лошадь на рынке.
- Хорош жеребчик, - вдруг проговорила Одинес, - не хочу слишком сильно уродовать тебя. Мне понадобится именно твоя красота. И норов. Кто был твоим учителем?
- Старый Кияша, - ответил Визгард.
- Похоже, пора вздернуть этого пердуна, - приказала королева своим пажам и вновь обернулась к Визгарду, - такого человека не сломал. Где же это видано?
Юноша не знал, жаль ему было ни в чем неповинного Кияша или все-таки нет. Но поведение королевы не прекращало поражать его своей неадекватностью. Парень рискнул поднять глаза на Одинес и заглянуть в ее зрачки. Этого не позволялось до сих пор никому. Он снова дерзил, но в этот раз от жуткого чувства неопределенности и... потому что не хотел покидать конюшен. Может быть, ему удастся разозлить ее настолько, чтобы и на виселицу не попасть, и в конюшнях остаться?
- Не беси меня, раб, - резко рявкнула она, - если я тебя один раз не наказала - это не значит, что не смогу повесить.
"Справедливо", - решил Визгард и вновь покорно опустил глаза. Здесь его манипуляции могли ему дорого стоить. Но чего она хочет?