Как А.П.Чехов, по собственному признанию, "по каплям выдавливал из себя раба", так Л.Н.Толстой, судя по дневниковым записям, каждодневно поднимался по ступенькам самосовершенствования. В дневнике 18 июня 1884 года он записал: "Переделывал свои привычки. Вставал рано, работал физически больше... Вина совсем не пью...Курю еще, но меньше".
Вспоминая себя в молодости, Лев Николаевич признавался, что пил и курил только потому, что это делают старшие. Умудренный жизненным опытом, он предостерегал молодых людей о смертельной опасности ложного пути по извилистой дорожке пьянства, который кажется сначала радостным и безмятежным, но затем приводит к их погибели и горю жен, детей и близких. По его глубокому убеждению, вино есть начало нравственно дурных поступков.
Но в конце 1887 года, перед рождением последнего, самого любимого сына Ванюши, Толстой, которому шел уже шестидесятый год, организует "Согласие против пьянства". Главные принципы этого общества трезвости основаны на том, чтобы не покупать, не пить и не угощать никого водкой или вином, пивом или медом, внушать всем людям, особенно молодым и детям, о вреде пьянства и преимуществах трезвой жизни. Боясь всякой формальности, он не стал писать устава, но в это общество записались целыми семьями в общей сложности 744 человека.
Вскоре писатель обращается к известным художникам Н.Н.Ге и И.Е.Репину с просьбой подготовить виньетку и рисунки для книжек против пьянства, выходящих в "Посреднике". Он считал, что всякому мыслящему человеку, ввиду всего происходящего от пьянства зла, нельзя оставаться к этому вопросу безразличным.
В самом названии его статьи "Пора опомниться!" звучит страстный призыв писателя вовремя остановиться в безудержном потреблении спиртных напитков. Вино, по его мнению, губит здоровье, умственные способности и душу людей, губит благосостояние семей и их потомство.
Как тонкий психолог Толстой верно подмечает иллюзорность сколько-нибудь благотворного воздействия алкоголя: "И как согреется человек от вина и еще пуще озябнет, так и развеселится от вина человек и еще пуще сделается скучен".
Хорошо было бы извести также глупую и вредную привычку курения, от которой нередко бывают пожары. Дочь Мария Львовна вспоминает, как после пожара, когда сгорело несколько изб, на собранной отцом сходке яснополянские мужики рвали свои кисеты, били трубки, рассыпали табак на землю и записывались в общество некурения, борцов против табачного зелия.
Нет ничего проще, чем бросить курить, - утверждал Марк Твен и добавлял, - я это делал сто раз. Не все сразу получалось и у Толстого. Своего бывшего ученика, яснополянского крестьянина Тараса Фоканова ему удалось отвести от водки только путем непрестанных усилий. Когда в соседней деревне Ясенки граф стал однажды говорить с крестьянами о табаке и вине, то получил неожиданно решительный отпор. "Страшно развращен народ", - записывает он тогда в дневнике.
Но и образованный класс в этом отношении совсем не образован. С огромной обличительной силой писатель обрушивается на лицемерие "учителей высшей мудрости", как они себя именуют, выпускников Московского университета, которые ежегодно отмечают день его основания так, что "напиваются и валяются по лестницам, как свиньи".
Толстой весьма обстоятельно критикует курение и пьянство в статье "Для чего люди одурманиваются?" Задавшись этим вопросом, великий мыслитель приводит разные точки зрения: просто так, от скуки, для веселья, оттого, что все это делают. Но главное - стремление заглушить голос совести, дабы не видеть разлада жизни с требованиями сознания.
На вопрос, почему люди пьющие и курящие нередко проявляют самые высокие качества, писатель дает такой ответ: "Мы не знаем той степени высоты, до которой достигли бы люди пьющие и курящие, если бы они не пили и не курили".
Со свойственной ему прямотой этот "человек человечества" признавался, что напивался раза два в жизни и под влиянием выпитого совершал такие поступки и говорил такие слова, которые и не подумал бы сделать и сказать без вина.
Понимая, что дело не в одних словах, а в жизненном примере, Толстой смело меняет годами устоявшиеся привычки. Отныне гости яснополянского дома вместо хмельного пития обнаруживали на столе разлитый по графинам квас.
Исходя из своего личного опыта, Толстой решительно выступает против ложного представления, что перестать пить и курить невозможно. Надо просто попробовать это сделать. Не получится сразу - повторить еще.
Впоследствии он поднимается от индивидуально-психологических аспектов искоренения этих пороков до широких социальных обобщений. С глубоким пафосом Толстой пишет про тысячи кабаков и трактиров, словно распустивших гигантские щупальца спрутов, которые со всех сторон окружают заводы и фабрики, поглощая в свое ненасытное чрево измученных тяжелым трудом рабочих. Пропивая последние деньги, они ставят себя и свои семьи в безвыходное положение, одновременно обогащая виноделов и виноторговцев, а также пополняя казну основной статьей дохода.
Где бы он ни был, Толстой уговаривал знакомых и вовсе не знакомых людей не пить, не курить и повсеместно раздавал книжечки на волнующую его тему. Писатель считал, что если из ста человек, которые их прочтут, хотя бы один перестанет пить или курить, то это уже благо.
В переписке с основателем Одесского общества трезвости учителем А.И.Ярышкиным он советует составить описание бюджета пьющего и непьющего семейства и подсчитать, во что обходится вино на праздниках и вытекающие из того несчастные случаи, болезни и смерти, прогулы и прочие правонарушения в том и другом семействе. Ведь, как известно, девять преступлений из десяти начинаются с желания выпить для смелости.
В своем "Круге чтения", впервые вышедшем сто лет назад, он приводит высказывание Сенеки, что пьянство - это добровольное сумасшествие. Как духовное завещание великого старца и поныне звучат его мудрые слова: "Каждой купленной бутылкой, каждой рюмкой выпитого вина мы служим тому страшному делу, от которого гибнут лучшие силы человеческие".
Голос писателя в борьбе против зелья и табака звучал до последних дней его жизни. Человек, переставший пить и курить, - утверждал Толстой, - приобретает ту умственную ясность и спокойствие взгляда, который с новой верной стороны освещает для него все явления жизни. Не верите? Тогда попробуйте проверить это на себе.