Дальше пошло-поехало,

Сладилось всё, срослось.

Рода Елимелехова,

Имя его Вооз,

У Ноемини родственник

Был тогда. В те года,

Женщину если бросили -

Не избежать стыда.

Женское горе трогало

Аж до печёнок встарь,

Если жена от Бога та,

А не раба Агарь.

Как там судьба ни сложится,

Слово жены - закон.

Даже с дитём наложницу

Выгнать возможно вон,

Переселить в гостиницу

К азерам и клопам

Или в пустыню вывести,

Как сделал Авраам.

Мелочь, дела житейские...

(Крепкие, как трамвай,

Семьи у нас еврейские,

Чем их ни разбивай.

Связи для них внебрачные,

Что для страны дефолт,

Сцепкой вагонной схвачены

Катят в своё депо.

Лучше под напряжением

В тысячу киловольт

Жить, чем прервать движение

И допустить развод.

Семьи неразбиенные -

Лучший страны успех.

Правило это древнее

Переживёт нас всех.

Наши евреи первыми

Этот закон блюдут,

Им потому и передан

Весь валовой продукт.

В нашем краю простуженном

Миллиардеру рай,

Но о разводе с суженной

Даже не помышляй.

Где юдофоб из вредности

Аж извертелся весь,

Там для еврейской верности

Все основанья есть.

Древних законов держится

Крепкий наш олигарх.

Пентюхом не нарежется

Потц при больших деньгах.

С новою секретаршею

Спустит хоть миллион,

Но с табуреткой крашеной

Брак не расторгнет он.

Разве что с Абрамовичем

Вышел у нас облом.

Рома супругу к родичам

Выставил сапогом,

В чуме своём расслабился

От неотложных дел,

С Прохоровым обабился,

С чукчами обалдел,

С властью распутной спутался

И обрусел в момент.

Может, общенье с Путиным

Свой наложило след.

Путин наш в репутации

С Ромой не падал вниз.

Сам нахожусь в прострации:

Кто из них талмудист?

Но на плетень законника

Не наведу я тень.

Нравственнее полковника

Не было по сей день.

Так о стране печётся он,

Как о семье своей.

Даже спросить мне хочется:

Кто же из них еврей?

Впрочем, не это трогает.

Главное - что дружны.

Их отношенья добрые

Очень стране нужны.

В мире страстей завистливом

Всякий соврать горазд.

Только одна статистика

Цифрой поддержит нас.

Нищими дабы дурнями

Нам не плестись в конце,

В средней зарплаты уровень

Внёс Рома свой процент.

Деньги его взять с прочими,

Кто получает шиш -

Славно живут рабочие,

Жаль, на бумаге лишь.

Радоваться хочется

Мне за друзей сполна,

Ведь для ребят песочницей

Выдалась вся страна.

В шалостях состязаются

С Думскою детворой,

Вместе в песок играются,

В кварцевый, в золотой.

Рыжие, конопатые

Лезут за нефтью вниз,

Машут своей лопатою...

Дедушка, берегись.

В лести поднаторевшие,

Скромные до поры,

С прочими озверевшими

Метят в "Царя горы".

Видно порой не слишком нам,

Кто там на ком верхом -

Вовочка со сберкнижкою,

Рома ли с кошельком?

Спорят пусть аналитики,

Кто у кого в силке.

Мне ж от большой политики -

Лучше быть вдалеке

Там, где под чьи-то чаянья

Друг не заводит шурф.

В Библии не случайно ведь

Книгу назвали Руфь,

Именем женским. Преданность -

Смысл я б в него вложил,

Кабы в еврейской древности

Я толмачом служил.)

С матушки позволения,

С голода, не с тоски

Руфь за благоволением

Вышла по колоски.

Несколько неуверенно

Шла позади жнецов,

Дабы от их намерений

Прятать своё лицо.

В поле повозка съехала.

То господин Вооз

Рода Елимелехова

Прибыл на свой покос.

В поле увидев женщину,

Крепкий ядрёный зад,

Выдал слуге затрещину,

Что, дескать, за разврат.

Не добавляет талия

Женская сил в страду.

Служка, к жнецам приставленный,

Выступил на редут

И на вопрос двусмысленный -

Женщина эта чья? -

Быстро сказал, как выстрелил,

А не телком мычал:

"Не для мужского стимула

Женщина эта здесь,

Что с Ноеминью прибыла

Из Моавитских мест.

Между снопами бедная

Трудится под жарой,

Тем, что найдёт, обедает

И не спешит домой".

Добрым был и доверчивым

Латифундист Вооз,

В поле заставши женщину

Не накрутил ей хвост,

Не оскорбил причастием,

Взглядом не опалил,

А поддержал несчастную,

Словом, благоволил

К женщине в её бедствиях.

С тайным огнём в груди

К ней подошёл с приветствием:

"С поля не уходи

Ты на другие вотчины,

Здесь обрети уют.

Пей то, что пьют рабочие.

Мало? Ещё нальют.

Тем, что предложат стражники,

Жар утоли в груди.

Только водой из скважины

Бронхи не застуди.

Поле моё не малое,

Хватит в нём колосков.

Слуги мои не балуют.

Что про иных жнецов -

Если какой, хоть исподволь,

Тронет твою бадью,

Буду лечить неистово,

Щупальца отобью".

Руфь тем словам-признаниям

Рада была внимать,

Много плохого ранее

Ей довелось узнать.

Пала на лице (полностью

Не представляю как)

Руфь, изогнувшись в поясе,

И говорила так:

"В ваших глазах изволила

Милость я обрести.

Жизнь меня обездолила,

Чтобы потом спасти.

Жалкой вдовой отверженной

Вышла на ваш покос,

Я лишь простая беженка,

Вы же хозяин, босс.

Ваша ко мне привязанность

Плещет через края.

Чем буду вам обязана,

Ведь чужеземка я?"

Происхожденье тёмное

Путь оборвёт наверх,

Мерзость оно огромное,

Но не смертельный грех.

Женщину благолепие

Выделит из подруг,

Если её приметили

И оценили вдруг.

Лучшие её качества

Ярче любых чернил

Жизнь перепишут начисто,

Кто б её ни родил.

Люди, в графу рождения

Зря свой не суйте нос,

Бросьте предубеждения,

Как поступил Вооз.

"Всё про тебя мне сказано,

Руфь, дочь иных кровей.

К Богу твоя привязанность

Уз родовых сильней.

Маму и папу бросила

Ты у родимых вод

И за свекровью босая

В наш подалась народ.

Знала о нём ты мало что

Третьего ещё дня..."

(Жестоковыйный, взбалмошный -

В памяти у меня

С Книг предыдущих вертится,

То великан, то гном.

В избранность его верится

С очень большим трудом.

Впрочем, иного мнения

Был о своих Вооз.

Поле, рабы, имение -

Сладко ему жилось,

Как на Руси помещику,

Божья на ком печать.

Здесь появилась женщина,

Вроде бы как ничья.)

Именем Бога помощи

Ей посулил Вооз.

На благородном поприще

Выдался сей курьёз.

"Ради свекрови кинула

Мать ты родную, дщерь,

Славы, досель невиданной,

Будет тебе теперь.

Небом тебе положено

Лучшей прослыть снохой.

Впредь под крылами Божьими

Ты обретёшь покой.

(Издалека красавицу

Сын приведёт в народ -

Это не возбраняется...

Ну, как наоборот?

Если еврейку мацает,

Мягко сказать, чужак,

Статус её для нации

Вырастит или как?

За предков не ответствует

Сын, а тем паче дочь.

Всех Израиль приветствует,

Нашим спешит помочь.

Стыд на отца гулящего

Можно свалить сполна,

Папу ведь настоящего

Знает лишь мать родна.

Жить не захочешь в Марьино -

Выправи за рубли

Национальность матери

И в Тель-Авив вали.)

"Мой господин, век в радости

Мне пред тобою быть,

Я ведь не стою малости

Прочих твоих рабынь.

Сердце моё утешил ты" -

Молвила Руфь в ответ.

Бросили жатву спешно все,

И наступил обед.

К женщине той по-всякому

Благоволил Вооз:

"Сядь с нами, хлеб обмакивай

В уксус... На мой покос

Ты приходи, прекрасная,

Между снопов бродить.

Вам же - жнецам наказывал -

Женщине не вредить,

Ей от снопов откидывать.

Пусть подбирает, ест.

А за слова обидные

Выпорю под оркестр

Иль, как в кино, с фанфарами

Вам за неё греметь,

Если хоть слово бранное

Здесь я услышу впредь".

Двадцать пять раз упрашивать

Руфь тогда не пришлось,

Где общий стол, у краешка

Елось ей и пилось

То, чем жнецы обедали -

Манна, перепела.

Ела от пуза бедная,

Даже с собой взяла.

В поле весь день упорная

Шлялась она с ведром,

Вымолотив, что собрано,

Выдано от щедрот.

Около ефы вышло ей

Там ячменя за так.

Это по меркам нынешним

Будет с большой рюкзак.

Руфь до свекрови мазанки

С этим пришла домой,

Вынула из-за пазухи

Что принесла с собой -

"Ешь - говорит свекровушке,

Чудо здесь наяву -

Добрые люди корочкой

Не обнесли вдову".

"Где эти люди добрые,

Кто они, как зовут,

Если зерна отборного

Выдали целый пуд?

Еле дошла, вся потная...

Щедрый такой еврей

Тот, на кого работала,

Чьих будет он кровей?

В дни выходные, будние,

В хлопотах и вне дел

Благословенен будет он

Тем, что тебя призрел".

Руфь, внешне беззаботная,

Молвит: "Вопрос не прост.

Тот, у кого работала,

Имя его Вооз.

Рядом с его служанками

В дни его жатвы быть

Он наказал мне, палками

Всех обещался бить,

Кто хоть словечко бранное

Бросит в мой адрес, знать,

Где-то узнал заранее,

Что мне свекровь как мать.

"Благословен от Господа

Тот человек, аминь,

Не заболеет оспою -

Молвила Ноеминь -

Не убоится порчи он,

Преодолеет сглаз,

Если в страду рабочую

Думает он о нас.

Господа глаз намётанный.

Богу Вооз тем мил,

Что ни живых, ни мёртвых он

Милости не лишил.

Тот человек наш родственник,

Сват или кум... А хмырь,

Кто пред роднёю рот кривит -

Чирей в паху, волдырь.

Не из таких наш свойственник.

Всё у вас впереди,

Но в положенье двойственном

Ты при нём походи

И на его лежанку, дочь,

Глаз не клади пока,

В поле с его служанками

Кланяйся колоскам.

Здесь хоть без оскорбления,

Как на полях других...

Бедное поколение,

Бог ему помоги..."

Позже мужи в изгнании

Им воздадут сполна,

Книгою Руфь в Писании

Их занесут в Аннал.

(То, что без ы написано

Слово анналы здесь,

Сделано мной осмысленно -

Чтобы в размер залезть.)

Завтра приблизить хочется.

Руфь лучших дней ждала,

Жатва доколь не кончилась

У Ноеминь жила.