Из Бытие, Гл. 31

Здесь Иаков возмутился
И вступил с Лаваном в спор:
"Да когда же прекратится
Мой двуреченский позор?

Перед сродниками всеми
В чём скажи вина моя,
Что все дни без воскресений
Ты преследуешь меня

Тенью по пятам зловещей.
Вплоть до грязного белья
Обыскал мои ты вещи.
Твоего в них - два нуля".

Интересно, как бы ловко
Зять выкручиваться стал,
Если бы в Рахили шмотках
Тесть иконы отыскал?

Здесь не пойманный с поличным
Начал зять с плеча рубить
И уже вполне публично
Сквернословить и грубить.

Отряхнулся червь от дуста,
Правота клокочет в нём.
Неприличие опустим,
Аргументы приведём.

Тестю зять напоминает
Бескорыстный подвиг свой,
Разве только не пинает
В зад склеротика ногой:

"Двадцать лет я у колодцев
Пестовал твой мелкий скот.
От побоев твои овцы
Не выкидывали плод.

Овнов я твоих из стада
Даже в праздники не ел,
На чужое я не падал,
На своём не подлетел.

Я растерзанного зверем
На себе не нёс домой
И не клал к тебе под двери -
Это был убыток мой.

Днём ли, ночью ль что пропало,
Вор украл или родня
Прокутила, прогуляла -
Всё ты взыскивал с меня.

Днём томился я от жара,
Ночью я дрожал, как псих.
Дезертир от комиссара,
Сон бежал от глаз моих.

Лет четырнадцать за дочек,
Шесть ишачил за кобыл.
Я служил тебе рабочим
И колхозницею был.

Мухина трудяги образ
До конца не просекла:
Молот, серп, а где же обрезь -
Скотовода в дело вклад?

Эту славную триаду
Надо бы лепить с меня,
Ты же, как комбат, награду
Десять раз переменял.

Ты б без Господа завета
Обобрал нас догола,
Шли б мы голые по свету
В чём нас мама родила.

Есть причина, что не тронул,
Нас оставил при деньгах -
Испугался родословной,
Ведь отец мой патриарх.

Страх твой перед Исааком
Посильней иных богов,
Потому на мне рубаха,
А не савана покров".