Из Бытие, Гл. 46
До государств, их полиций, законов,
Жить не дающих совсем,
Каждое племя другим без урона
Свой почитало тотем,
Дух возводило до статуса бога.
Тот среди прочих богов
Жил, никого не цеплял и не трогал,
Был лишь со смертным суров.
В рамках приличий общинных туземцев
Дух первобытный держал.
До исступленья шаман в ритме скерцо
Бился, дрожал и визжал,
Словно свиньёй самого его режут,
И затихал как в гробу,
Чтобы в испуге тупые невежи
Не нарушали табу.
Требовал дух приношений, почтенья,
Вкусною пищей прельщён,
На государства жил обеспеченье
До государства ещё.
Род Израиля возвёл дух в кумиры,
Прочих послал на покой,
Сделав свой дух Повелителем мира,
Стал при нём правой рукой.
Из Бытие, Гл. 35
От иных шагов неверных
Впредь домашних уберечь,
Сам Иаков благоверный
Перед ними держит речь:
'Слуги вы мои и дети,
Наломали же вы дров,
Приносите же не медля
Вы ко мне чужих богов,
Что в неведенье незрячем
Вы награбили тогда,
И от мерзости смердящей
Очищайтесь, господа'.
Дети малые покорно
Возвращали свой улов
Тот, что спёрли мародёры
Из разграбленных домов.
Жуткие изображенья,
Бабы, груди до колен -
Всё предметом поклоненья
Почитал абориген.
Бычья морда на портрете
Лучших чувств не возбудит.
Идол, воплощённый в вепре,
Вере правильной вредит.
Если древние каноны
Вызывали только страх,
О каких тогда иконах
Возмущался патриарх?
Нет иным богам прощенья -
Так Иаков говорил.
В деле веры очищенья
В глубине души он был
Инквизитором отменным,
Как Лойола, брат Игнат,
Тот, что ложь возвёл с изменой
В охранительный догмат.
Цель оправдывает средства
У любых, похоже, вод.
Нету высшего блаженства,
Чем врага пустить в расход.
(Дух сроднил хромцов суровых,
А не только хромота.
Чтил Иаков Иегову,
А Игнатий за Христа
Столько всем доставил муки,
Стольких вдов довёл до слёз,
Что с досады только руки
На кресте развёл Христос.)
Патриарх Иаков древний
Не сжигал и не травил,
Но Сихемские деревни
От икон освободил.
Как знамёна на параде
Над поверженным врагом,
Доски в дорогих окладах
Отправляются на слом.
На чужие убежденья
У отца душа горит.
Мест нездешних уроженец
Контрафакт бульдозерит,
Собирает в кучу грубо
Сей безбожия тотем,
Предаёт земле под дубом
Рядом с городом Сихем.
Недобиток от народа,
Пережившего налёт,
В стороне стоит поодаль,
Наказанья свыше ждёт.
'Над иконами глумиться,
Святотатствовать нельзя,
Разом может расступиться
Под безбожником земля.
За крушение святыни
Дорогой для этих мест
Ждёт Иакова отныне
Ужасающая месть.
Не кончаются беспечно
Валтасаровы пиры
И лететь ему, конечно,
Вниз башкой в тартарары' -
Думают аборигены,
Видя фетишей своих.
Кровь не движется по венам
У оставшихся в живых
После местной Холокосты,
Что Израиль учинил,
А теперь ещё их доски,
Символ веры, осквернил.
Сорвалась луна с орбиты,
Застучал её шатун -
То сихемцев недобитых
Бьёт от страха колотун,
Ждут, как патриарха скрючит
Резь от колики в боку.
Из земли восстанут крючья,
В ад отца поволокут.
Не в припадках эпилепсий
Организм его даст сбой,
То Иакова за пейсы
Чёрт потянет за собой.
А сумеет зацепиться
Он подтяжкой за алтарь,
За подмогой обратится,
Как не раз бывало встарь,
К Иегове, Саваофу,
Или как Его зовут -
Тоже будет катастрофа,
Мир погибнет в пять минут.
Духи предков возмущённых,
Свой устроят катаклизм.
Ну, не нравится им тёмным
Светлый тоталитаризм.
Не желают духи что-то
К Господу идти в гарем.
На единый Бога тотал
Свой отыщется тотем.
Бог на наглость возмутится,
Всемогущ Он и суров,
И как следствие случится
На земле война богов.
Крестоносцы, паладины
К ним придут, коля, рубя...
(Я ж для полноты картины
Чуть добавлю от себя.
Духи - это наши страсти,
Что на части сердце рвут.
Снимет боль Христос причастьем,
Самого его распнут.
Каждый день кто не покойник
Поднимает мощи в бой,
Даже ночью нет покоя
От войны с самим собой.
Слаб душою и недужен,
Знать, что он не одинок -
Человеку фетиш нужен,
Благоденствия залог.
Помогает символ веры
Нас ввергать в самообман:
На Луне флаг Тамплиеров,
Чёрный камень мусульман,
Профиль, выбитый на скалах,
С головы любимой прядь
И другие причиндалы -
Смысла нет перечислять
Фетишизма отголоски,
Даже в нас они сильны.
Ждём, давно уж не подростки,
Окончания войны
Той, что сердце рвёт на части,
Разгоняет нашу кровь.
Всем Христос своим участьем
В край, где царствует любовь,
Пропуск выпишет страданьем,
Всех несчастных в суете
Обнадёжит... в назиданье
Сам повиснет на кресте.)
Из Исход, Гл. 22
'Хватит лирики, пора и к делу
Перейти, когда не до любви.
На душе так сильно накипело,
Бог с ней с заповедью - не убий!
Время разобраться наступило.
Позже чуть дойдём до голубых,
А сейчас, народ, берись за вилы,
Ворожей не оставляй в живых!'
Кто с земли и ниже тянет соки -
Первые враги всех Иегов.
Древо Инквизиции жестокой
Проросло корнями вглубь веков.
Пошленьким божком в своих угодьях
С козочками баловался Пан ,
Чем не приглянулся Иегове.
Здесь конкретно Пан тогда попал.
'Всякий скотоложник предан смерти
Будет с ворожеей наравне!
Все они исчадия, поверьте,
Дети ада, порожденья недр,
Мрак язычества, тьма наважденья -
Иегова гневно говорил -
Никакого, право, уваженья
К Господу, что всех вас сотворил'.
(Все ж другие - прогуляться вышли.
Что ни бог, то лодырь, лоботряс.
Все заслуги одному припишут,
Что потом случится много раз.
Гитлера запишут в Люциферы,
Мао до небес превознесут...
Здесь мудрец во имя пущей веры
Формирует Иеговы культ.
С ворожеями такая штука -
На ответ о том, чей выше ранг,
Пущенный в оккультную науку
Может возвратиться бумеранг.
Всем приверженцам единой веры
Скопом путь заказан в райский сад.
Мне же нетерпимости примеры
Говорят, что часть вернут назад.
По заслугам или не без денег,
По протекции - не мне судить,
Стал бугром Лысенко-академик,
И давай сподвижников гнобить.
Кабы был Лысенко Моисеем,
На каких неведомо ветрах
С Иудеи занесён в Рассею -
Рассуждал бы он примерно так:
'За генетику горой не встану -
Мифотворчество и атавизм.
Мендель, Тимофеев - шарлатаны,
С ними Магомет и весь буддизм.
Кто богам иным приносит жертву,
Кроме Иегове одного,
Будет впредь заклятию подвергнут...'
Проклянёт Аллах и что с того? -
Говорит порой иной безбожник...
Но каким мешком из-за угла
Встретить его надо неотложно -
Пусть об этом думает мулла.)
Всяк о Господе своём печётся,
К этому у нас претензий нет.
Мы же вновь до Сущего вернёмся,
Сгоним дрозофил с Его котлет.
Из Числа, Гл. 25
Что в несчастьях искать женщину -
В ночь не проглядеть глаза,
То левитами подмечено
Много сотен лет назад.
Больше дня не мог бездействовать
Израиль, в субботу пьян
Стал негодный блудодействовать
С дочерьми моавитян.
Хорошо бы в дни рабочие,
Что не запрещал закон,
Он же, как кретин законченный,
Лез с цветами на балкон,
Напрягался в дни субботние
Племенной наш жеребец.
Ну, а кто в тот день работает,
Ждёт того плохой конец.
Наступило поражение,
Покраснение и зуд,
Жжение и отторжение
У всего, что там внизу.
От такого напряжения
За какие уж грешки
(Что за грех совокупление?)
Загибались мужики.
С психологией захватчика
Ублажали свой волдырь,
По чужим девицам шастали,
Прихватив с собой пузырь.
Те встречали их приветливо,
Напивались вместе в хлам.
Шли, пресыщенные жертвами
Не своим - чужим богам.
Мясо ели, суесловили
О достоинствах вина.
Видно, дочери готовили
Повкуснее, чем жена.
Иеговы Преподобие
Охраняет свой закон -
Придан был чревоугодию
Политический уклон.
Всем на свете - воля Божия,
Мудрый ты или профан.
Здесь иное видеть можем мы:
Влип семит, 'Шерше ля фам' ,
Богу стал другому кланялся,
С прозвищем Ваал-Фегор.
Гнев Господень на Израиля
Опустился как топор
За дела его постельные
И языческий позор.
Посещает Моисея вновь
Иегова-Прокурор,
Говорит: 'Своих начальников
От народа собери,
Заключи в мешки их, в спальники,
Те кули на фонари
Ты повесь (буквально - 'Господу
Перед солнцем'. Я не смог
Здесь понять: Всех вешать досветла
Или солнце - это Бог?
Мандарин китайский солнышком
Для народа пребывал,
Иегова же на большее
В Книге книг претендовал.
Вешать Ваше Преподобие
Приказал, свершил Свой суд,
Дабы Господа подобию
Соответствовала суть
Рядового, но в неверии
Заплутавшего сынка.
И мешков для исполнении
Хватит там наверняка.
Я ж иначе как судилищем
Сей не назову процесс.
Бог еврейский - это силища
Миллионов, скидок без,
Лавры Сущего в известности
Узурпировать сумел.
Для Него все наши мерзости -
Местничковый беспредел.
Даже Сталин к исполнению
Нечисть всю благословил.
Кагановичи и Берии
Руки пачкали в крови.
Лишь Хрущёв в делах содеянных
Вдруг раскаяться решил
И весьма самонадеянно
Съезд двадцатый объявил.
Всю вину хотел на Сущего,
То есть Сталина свалить,
Миллионами замученных
Свою совесть обелить.
Мне призвать Генсеков хочется
За себя лишь отвечать,
Партия - ещё не общество,
А всего лишь его часть,
Не могу сказать, что лучшая,
Даже та, что власть взяла...
Сколько с кобелём ни мучайся -
Не отмоешь добела.
Все одним мы миром мазаны,
Общий у страны синдром -
Озлоблённость метастазами
Поразила каждый дом.
Тьмы Гражданской апокалипсис
Не окончился с войной.
Перед кем, простите, каяться,
Должен православный мой?
Вешать всех инакобожников
Иегова бросил клич.
А расстреливать заложников -
Это наш уже Ильич.
Господи, прости беспутного,
Что не дружит с головой -
Бога и богоотступника
По статье судить одной
Он задумал... Тем не менее,
Будь я Высший Судия,
В одинаковых намереньях
Уличил обоих я.
От такого обвинения
Я отрёкся бы в момент,
Но сменить мешает мнение
Книга Чисел, документ
Суть церковно-канонический,
Буквы в нём не изменить,
Дабы сектам еретическим
Иегову не хулить.