Первые распри. Исав и Иаков

Из Бытие, Гл. 25

В консультацию идёт
Женскую Ревекка,
На учёт она встаёт...
Бандажи, аптека.

Ей прописывают йод,
Как ревень калеке.
Странно плод себя ведёт
В чреве у Ревекки.

На рентген её тогда -
Срочно просветиться...
Просветили - два плода
Бьют друг другу лица.

Не родившись два плода
При утробе бьются.
Думает жена: "Беда
Будет, как напьются.

Исааковы птенцы
Только оперятся,
К "Арсенальному" юнцы
Быстро приобщатся.

Нации придут концы
От пивной рекламы.
Позабудут сорванцы
Наставленья мамы.

Заплетут свои мозги
Спирохетой бледной 
И, Господь убереги,
Угодят в скинхеды.

Станут нюхать, ловить кайф
От дезодорантов,
По ночам читать "Майн Кампф"
Дети-деграданты.

Уголовников плодить -
Мало в том резону.
Век к гадалке не ходить -
Упекут на зону.

Впрочем, много не дадут,
Да и то условно,
Если парни поведут
Кич беспрекословно.

За широкий свой карман
Отморозков этих
В Думу проведёт пахан,
За базар ответит.

Будут средь больших мужей
Зад носить, как комель,
И за яйца Фаберже
Обезлесят Коми".

Депрессует госпожа,
На душе сомненья:
Ей рожать иль подождать
Слушать поздравленья?

Нет ответа на вопрос,
Поступить как лучше.
Спать не может без колёс,
Токсикоз замучил.

Как-то вечером торчок
Ловит с шести пачек,
К ней заходит мужичок,
Ангел, не иначе:

"Не вини во всём жена
Поздние ты роды.
В твоём чреве племена
Разных двух народов,

Кто сильней, тот угнетёт
Слабого другого.
По задумке всё пойдёт
Бога племенного:

Будет меньшему служить
Тот, который больший".
(Чем несчастнее гроши
Тем даются горше.

В мире, где царит успех,
По закону ушлых
Будет тот, кто "лучше всех"
В одну харю кушать.)

Что Господь имел в виду,
Ссоривший двух братцев?
Много домыслов в ходу,
Сложно разобраться.

Двух мальцов Бог поместил
В тесную утробу,
Чем навеки застолбил
Ненависть и злобу.

Неуютно им лежать
В темноте, в обиде...
(Ничего, недолго ждать,
Вырвется либидо

И объявится на свет
Со своею верой,
Принесёт народам бед,
Как у нас, к примеру.

Тридцать лет один сатрап
Правит без амнистий,
Чтоб врагам не разодрать
Нацию как листик.

В лагеря отец родной
Гонит люд аллюром,
Возвышаясь над страной
Пышной шевелюрой.

Валит лес без дураков,
Он хозяин крепкий.
Средь поваленных стволов
Люди - те же щепки.

Но однажды в тот лесок,
Брат придёт и точка,
В либеральный кузовок
Наберёт грибочков.

С человеческим лицом
Просветлённый Каин,
Дом определит на слом,
Лысиной сверкая.

По уральскому хребту,
По реке Уралу
Станут рвать державу ту
Тувы и Хуралы,

Комкать бедную и мять,
А её шуршанье
Многократно повторять
Вражеским вещаньем.

Так пределы разметать
Без огня и трупов
Даже не могла мечтать
Хельсинская группа.

Либеральные сверчки
Расплодятся разом
И давай свои смычки
Нафталином мазать.

Чутким ухом им ловить
Радио Свободы,
Арию не пропустить,
Как спустили воду.

Им рубить в страну окно,
Чтоб в родные дали
На заветное гумно
Птицы прилетали.

В будущее бросив взгляд,
Предсказал Саврасов
Появленье на полях
Жёлто-чёрной расы.

Прилетят в страну грачи,
Жёлтые мордашки,
Жрать чужие калачи,
Продавать рубашки,

Бить славян по головам
Черно-жёлтым клювом,
Поднимая крик и гвалт
Пред ОМОНа дулом.

С живописцем наш Лужков
Тоже стал великим,
Если люд бежать готов
От гортанных криков.

Рыночный конквистадор
Выкупил прописку.
Трутся у пришельцев с гор
Уличные киски.

Городская голова,
При такой заботе
Скоро станет вся Москва
На гыр-гыре ботать.

Не понять галдят про что
Жёлтые грачата,
Можно разобрать лишь то,
Что нельзя печатать.

К пользе родины своей
Прочь гнать моджахедов
Вылезают из щелей
Мстители схинхеды.

Темнокожих эта мразь
Мочит по подворьям.
Кровью обтекает вязь,
Знак их плодородья 

(Свастика наоборот),
Взятый из Санскрита,
Чтоб под знаком тем урод
Бил индуса битой.

Так чего хотели вы,
Горе-либералы,
Как плодили на ТиВи
Разные каналы -

Молодёжи дать вкусить
С ветки плод запретный
Иль народу донести
Господа заветы?

Шлёт посланье юдофил
Нашим русофобам...
В Бога их, славянофил,
Верю не особо.

Иегова шлёт привет,
А не Бог наш свыше.
Не один у них портрет
На холстине вышит.

Наш Господь и Саваоф,
Сына не признавший...
Их единство - блеф жрецов,
Славы возжелавших.

Всем Творец хотел добра,
Дал свободу воли
Не за тем, чтоб брата брат
По миру футболил.

Бог нас на одни поля
Всех посеял разом,
Чтоб широким был наш взгляд,
А не узкоглазым.

Глядя в нашей стороне
На близняшек двойню,
Радуюсь за них вдвойне
Благостью Господней.

Не с двойняшек, но торчу
С Гека я и с Чука,
Хоть Гайдару не прощу
Я внучка подлюку.

В щелочку пролез наверх,
Не мешал животик.
Вот кого бы я подверг
Обрезанью плоти.

С зада толстого весьма
Сдёрнул бы подтяжки.
Плачет по нему тюрьма
За его промашки.

Вот кого бы резанул
Прямо без наркоза
За родимую страну,
За старушек слёзы.

По сей день я не пойму
Этого урода -
Недоумок по уму
Или враг народа?

Неслучайно плохиши
Русь заполонили.
За буржуйские гроши
Край опустошили.

Чтобы зубом с кондачка
На страну не чмокал,
Дед такого бы внучка
Шлёпнул одним чохом.

Не сторонник бить под дых
Я, поверьте, братцы,
Но от мер к нему крутых
Не могу сдержаться.

Маузером дать меж глаз
И отправить в Пизу,
Меньше стало бы у нас
Антисемитизму.

Катит пусть ко всем чертям
На свои Багамы...
Я ж поздравлю не шутя
Будущую маму.)

Время подошло рожать
Двух сынов Ревекке,
Чтобы род свой крышевать
Ныне и вовеки.

Первый вышел красный весь,
Как с ожогом кожа,
На Зюганова, как есть,
Мальчик был похожий.

Слово мать он произнёс
Пролетарским матом,
Еле виден из волос,
До того косматый.

Нарекли его - Исав.
Зверолова хватку
Подтвердят свирепый нрав
И его повадки.

Следом пьяницей с крыльца
Выходил Иаков,
Забияку близнеца
Ухватив за пятку.

(Тихим вырастит малец,
Нравом подло-кроткий,
Бюрократов всех отец
С Бреста до Чукотки,

Что привыкли с детских лет
Принимать на лапу.
Брата провести в момент
Сможет тихой сапой.

Даже с батюшкой своим
Был не слишком честен,
Но по качествам другим
Яков безупречен.)

Утром выбежит Исав,
Возвратится ночью,
Дичью угостить отца
Над костром хлопочет.

И уж милым предстаёт
Пред отцом уродство.
Быть красивым нам даёт
Право первородства.

А Иаков не за страх,
Маменькин сыночек,
Целый день торчит в шатрах
У наложниц дочек.

Исааку шестьдесят
В это время было.
Быстро годы пролетят
До его могилы

И ускорит тот процесс,
В гроб его загонит
Не задира сорванец,
А сынок тихоня.