Аннотация: Вот такой вот настроенческий рассказ, писался на конкурс "Секретные материалы". О чем? О тайнах, которые нас окружают и прячутся в нас самих.
Скучно. Вечер. Зима. Москва. Устало бредешь домой, пытаясь не растянуться на закутавшемся в покрывало темноты льду. На улице пусто. Ни подкравшегося со спины маньяка, как в романах, ни завалящего прохожего, как в быту. Даже пьяные не подкатывают, очаровывая сногсшибательным запахом перегара, с извечным вопросом: "Девушка, а можно с вами познакомиться?"
Набрав онемевшими пальцами код подъезда, я вошла внутрь. Все как обычно - замызганный половик, до сих пор не избавившийся от кошачьего "амбре", грязные кортонки, валяющиеся у лестницы с той же целью. Приторно розовые стены в пятнах от клея объявлений. Мокрая, в разводах, темно-коричневая плитка у лифта. Желто-болотного цвета почтовые ящики - половина с отломанными крышками.
Осталось совсем чуть-чуть. Поскрипеть ключом на лестничной клетке, ввалиться в квартиру, заварить ароматного чая с малиной и забыть обо всем.
Не получится. У соседской квартиры грустит старушка, с тоской глядя на дверь. У стены приютились две полосатые авоськи: из одной торчит батон хлеба, белого, пшеничного, сама такой покупаю только у нас в булочной - там они всегда теплые и мягкие, из второй выглядывает шмат "Докторской" колбасы, как раз для "Оливье".
Тихонько вздохнув, отгоняю мечты о чае-диване-книжке и беру ключ из мягкой ладошки.
- Да, конечно.
Вставляю ключ в замок, проворачиваю, дверь, зараза, не реагирует.
Пробую ещё раз в другую сторону. Еще чуть-чуть... Урра, чай-диван-книжка, я иду!
- Спасибо тебе милая, чтобы я без тебя делала. Проходи, чаем напою в благодарность.
Хочу отказаться, но ноги сами несут в квартиру. Не люблю обижать людей, особенно, когда они так вот открыто, от всего сердца обращаются.
Старушка вешает тоненькое шерстяное пальто и мою куртку на крючок, протягивает мне клетчатые тапочки:
- Проходи, милая, я пойду чайник поставлю.
Квартира по планировке напоминает мне бабушкину: две комнаты, длинный коридор на кухню. На входе радушно позвякивает валдайский колокольчик, в холе распушился синий ковер с черными завитушками-узорами, стенка обклеена фотообоями, изображающими морской берег. Прохожу в крошечную кухоньку: трое ещё поместятся, а четверым уже придется подтянуть животы и передвигаться бочком. Кремовые в темную пятнышку тумбочки и шкафы, деревянный стол, коричневый - под цвет пятнышек, угловой диванчик.
Помнится, у бабушки ещё выход на балкон сразу с кухни был. Проверяя свою догадку, выглядываю за окно...Красота-то какая!
Вот фикус горделиво поднимает знамена-листья, лохматый папоротник фонтаном струится по стене, а капризная актриса-опунция изображает из себя Микки-Мауса. Орхидеи, фиалки, азалии - чего здесь только нет. Жалко только, что ни одно из растений не цветет, бутоны есть, но не распустившиеся.
- Дочка, ты чего замерла? Садись, чай стынет. Ааа...- хитро наморщила носик старушка, увидев, куда устремлен мой взгляд - нравится?
- Очень. - честно призналась я. - Когда все цветёт, это, наверное, необыкновенно красиво?
- Ты права, но даже когда один цветок распускается - это уже волшебство, в каждом из них своя тайна. Ты садись, садись, - засуетилась женщина, ставя вазочку с сахаром на стол.
Я отхлебнула чай и залюбовалась хозяйкой квартиры. Рассказывая о своем саде, она и сама словно расцвела. Морщинки разгладились, стали заметны задорные ямочки на щеках. Мутные зеленые глаза засверкали изумрудами. Сутулая спина распрямилась, а прическа - неуклюжее темное каре с проскальзывающими седыми прядями - вдруг показалась стильной, будто взятой со страниц модного журнала.
- Вы любите цветы? - спросила я и сделала ещё глоток, ощущая, как приятное тепло напитка согревает горло и утешает желудок.
- Как можно не любить то, чем занимаешься почти всю жизнь?
Чай, между прочим, оказался очень вкусным. Рекламщики бы обязательно сказали про него что-нибудь красивое, вроде "он вобрал в себя аромат летнего восхода, цвет осеннего заката и глубину зимней ночи". Увы, я красиво говорить не умею, но чай был превосходный.
- И не надоедает? Заниматься лишь одним?
- Разве тайны могут надоесть? - Женщина отставила белую кружку в сторону и нахмурилась:
- Скажи, милая, могу я тебя кое о чем попросить?
Извините, нет. Ненавижу обязательства.
- Да, конечно, - ответила я, пряча глаза.
- Мне нужно ненадолго уехать, полей цветы, пожалуйста. - В глазах женщины поселилась грусть, да и сами они поменяли цвет: игривый изумруд сменился мудростью старого леса.
Отказать я не смогла.
Договорились мы, что поливать цветы я буду через день.
Спустя неделю, я первый раз вошла в квартиру старушки одна. Взяла лейку, наполнила её водой из-под крана, прошла на балкон. Интересно, как Фаина Алексеевна сохраняет всю эту зелень, холодно же на улице, а особых систем отопления я здесь не заметила: застеклен балкон разве что. На стекле и отыгрался мороз, не сумев достать до цветов - разрисовал снежинками, звездочками, забавными мордашками. Красиво. И мертво. Блекло смотрелись картины мороза на холсте, где уже был рисунок - распустился жасмин, маленькие белые цветочки окутали весенним теплом, погрузили в сказку. Я дотронулась рукой до листьев...
- Артём, у меня для тебя новость. - Напряженно сказала девушка, скрестив руки на груди.
- Да? А поконкретнее? - нахмурившись, спросил парень.
- Ты скоро станешь папой.
Глаза Артема расширились от удивления, а потом он подхватил девушка на руки и в восторге закружил по комнате:
- Анька-а!
Я оторвала ладонь от листьев, пытаясь понять, что же сейчас видела. Где-то я эту пару встречала. Ладно, хватит, как говорится, если видишь в стенке руки... Рук в стенке не было. Однако с чего мне это все пригрезилось - непонятно. Ладно, один раз не в счет, всякое бывает. Пора делом заниматься. Нужно ещё к семинару подготовиться и хлеба купить. Все-таки иногда очень неудобно жить отдельно от родителей.
Разобравшись с цветами, я накинула куртку и побежала в магазин. Двери лифта раскрылись, и я, по привычке буркнув "Здрассти", обнаружила, что смотрю в радостное лицо Артёма.
- Поздравляю, когда ждете малыша? - вырвалось у меня, и мозг тут же высказал все, что думает в мой адрес. Начиная с глюков некоторых девиц и кончая их излишней говорливостью.
- Осенью, в ноябре, - на автомате ответил парень, а потом удивленно спросил:
- А откуда ты знаешь? Неужели Анька мне последним рассказала? - обиженно протянул Артём.
- Да нет, просто у вас в глазах все написано, - я поспешила выскользнуть из подъезда, не дожидаясь реакции молодого человека.
И все же это странно. Откуда взялось то видение?
Вонь пропитала всю квартиру, поселилась в комнатах на правах хозяйки, но не осмелилась вылезти в коридор. Сногсшибательное сочетание тухлых яиц, мяса и рыбы заставило меня внимательно облазить всю квартиру в поисках источника запаха. Бесполезно. Зато хоть как-то принюхалась, и к балкону подошла уже подготовленная. Здоровенный кроваво-красный цветок хищно потянулся в мою сторону иглами-лепестками, от чего вонь только усилилась. Я плеснула в него воды, и лепестки обиженно отдернулись, хотя один все же задел меня.
- Чтобы я о Вехрове больше не слышал, он мне всю кампанию портит, - прошипел мужчина в темном плаще. - Все поняли?
Небритое лицо заставило меня вздрогнуть.
Так уж получилось, что в доме у нас жили два вечных оппонента: журналист Вехров и депутат Государственной Думы Платонов. Вехров периодически пытался изобличить политиков, из-за чего не пользовался в кругах власти большой любовью, но опасаться его особо не опасались, скорее относились как к назойливой букашке.
На следующий день в СМИ долго обсуждали господина Вехрова и ресторан, где он отравился. Писали про больной желудок, язву, алкоголь, и про то, как Платонов сокрушался по поводу гибели своего любимого критика.
Ночь после этого я не спала. Газетный листок лежал рядом, на полу, мне нужно было видеть лицо человека, которого я не спасла. Серые, дымчатые глаза. И вопрос, в них застывший: "Почему?"
Внутренний голос оправдывался, твердил, что журналист бы мне не поверил, что он осознавал, во что вляпался, что...
В оранжерею я входила с опаской, искренне надеясь, что на этот раз все обойдется, и никаких видений не будет. Зря. Горьковатый аромат пронизывал душу.
Старушка в затертом халате тихонько утирала слезы фартуком, одновременно пытаясь резать помидоры.
- Ба, где деньги? - Заглянул в помещение шкафоподобный внук. - Ты чего опять мокроту развела? Поведу я тебя в театр, поведу, так где деньги, ба? Ленка туфли новые требует!
Старушка заплакала ещё горше, она хоронила мечту, такую глупую, маленькую мечту - сходить в Большой Театр на "Лебединое Озеро".
Цвела загадочным образом появившаяся здесь сирень, некоторые бутоны засохли, так и не распустившись. Вспомнив детское поверье, я загадала желание и проглотила семилепестковый цветок.
На следующий день я выгребла все свои сбережения, купила билет и тихонько подсунула его под дверь, когда никого, кроме старой женщины из семьдесят пятой квартиры, не было дома. И дождавшись лифта, нажала на кнопку звонка. Вкус сирени все ещё ощущался на губах.
Странная оранжерея не давала покоя ни днем, ни ночью. Я верила и не верила одновременно, стоило убедить себя, что мне все пригрезилось, как приходило время поливать цветы. Хотелось с кем-то поговорить, рассказать обо всем, но посоветоваться было не с кем, хороших знакомых у меня было много, но друзей среди них - никого. Пальцем у виска покрутят и посоветуют пить поменьше. Или закусывать.
Меня сгубило любопытство. Да и жалко было бросать погибать такие красивые цветы.
И запахи. Каждый раз меня встречал новый запах, и каждый раз я ловила себя на все более дурацких поступках. Но улыбки, появлявшиеся на лицах людей того стоили. Черт подери, это было здорово!
Оговоренные две недели пробежали и растворились в тумане времени. Завтра должна была приехать старушка. Вернется - обязательно спрошу, что здесь происходит. Потому что так не бывает. Не бывает и все.
В этот самый, последний раз никаких "видений" не было. Бутоны стояли закрытые, только один цветочек, самый маленький и слабенький был готов раскрыться, улыбнуться миру. Ало-розовые прожилки лепестков придавали ему щемящую нежность.
К себе я вернулась в странном, лиричном настроении. Хотелось что-то изменить в своей жизни. Уйти из ритма дом-институт-дом, дом-погулять-дом. Или хотя бы добавить в него нечто новое. Повинуясь настроению, позвонила, записалась на курсы немецкого и танцы. Ну и что, что я двигаюсь как обкурившаяся клевера корова? Зато повеселю народ. Как там говорят? Минута смеха прибавляет пять минут жизни?
Маленький цветочек прочно засел в памяти.
На следующий день сразу после пар я побежала домой, надеясь, что Фаина Алексеевна уже приехала. Старушки у подъезда что-то оживленно обсуждали, но я не обратила на них внимания. Только услышала, как бабушка из семьдесят пятой рассказывает о Большом, и довольно улыбнулась. Все-таки оно того стоило.
Залетела в подъезд, обругала не вовремя сломавшийся лифт, чертыхаясь, поднялась по лестнице на десятый этаж. Позвонила. Дома никого не было. Неужели ещё не приехала?
Открыв дверь своим ключом, я замерла на пороге. Вся мебель исчезла, остался только маленький журнальный столик, на котором лежала записка. Дрожащими руками я развернула листок бумаги:
"Настя, милая, спасибо, из тебя получилась замечательная Хранительница Тайн. К сожалению, я вынуждена уехать, не отблагодарив тебя за помощь лично. Оставляю тебе маленький подарок на память, вряд ли мы ещё встретимся. Думаю, ты догадаешься, как его использовать. Ведь теперь ты знаешь, что такое Тайна.
С любовью, Фаина Алексеевна"
Я в недоумении перечитала записку, пытаясь понять о чем речь. У старушки поехала крыша? Какая Хранительница Тайн?
В задумчивости я посмотрела на её подарок - тот самый, самый слабенький цветочек, вечно опускающий бутоны. Россыпь звездочек-цветов сияла на хрупких стебельках. Провела пальцем по лепестку.
...Действительно, знаю.
Я взяла письмо, горшок с цветком и отнесла к себе. Закрыла дверь и вышла на улицу, пытаясь привести мысли в порядок.
Старушки по-прежнему щебетали на лавочке, неожиданно до меня донеслось:
- Жалко, Алексевну, такая молодая и так...
- Простите, вы про Фаину Алексеевну? - спросила я, уже зная ответ.
- Про неё, про неё горемычную, сердце у неё не выдержало. Пусть земля ей будет пухом. - пробормотала старушку, я кивнула и отошла.
Снежные хлопья падали с неба, покрывая землю колючим ледяным ковром. На небе высыпали звезды, такие похожие на цветок у меня дома. Северный ветер лениво играл в салочки со снежинками, нахохлившийся воробей перелетал с ветки на ветку, пытаясь согреться.
Покойтесь с миром, Фаина Алексеевна.
В раздумьях я не заметила, как отошла довольно далеко от дома, в сквер. Тень мелькнула позади, за мной кто-то шел. Я нащупала в сумке газовый баллончик, вытащила и взяла так, чтобы было незаметно. В новостях недавно говорили, что в нашем районе орудует маньяк, оглушает жертвы дубинкой...
То, что мужчина держал в руках, весьма её напоминало.
Я сделала вид, что о чем-то задумалась и покрепче сжала баллончик. Мужчина подкрался сзади и...
- Девушка...
- Получай, гад!
Я от души брызнула ему в лицо, почему-то попав не в глаза, а в рот.
И уронила газовый баллончик, увидев в его руках букет белых орхидей.
...Знаю, что Тайна - это ж...
- Д-девушка, а м-можно с вами поз-знакомиться? - откашлявшись, прохрипел парень, всовывая мне в руки цветы.