Зловещий образ короля Фридриха Великого в романе В. Пикуля 'Пером и шпагой'.
Я родился в эпоху тотального дефицита и громадных очередей: в СССР даже в самые лучшие годы наблюдалась нехватка товаров народного потребления: не было автомобилей и магнитофонов, стирального порошка и спортивной обуви, да и с продуктами питания был постоянный кризис. Все приходилось 'доставать' и 'брать боем'. Но самое удивительное заключалось в том, что одновременно с этим существовал невероятный дефицит книг. Особенно на историческую тему. То, что у народа всегда существовала тяга к истории, первым заметил вовсе не Акунин, а Отдел агитации и пропаганды при ЦК ВКП(б). Этот всемогущий Отдел по существу лишил народы СССР истории. Не то, чтобы не было вообще никаких произведений, были конечно, но...Если учесть, что историю в СССР заменили идеологией, то можно представить себе, что это были за книги. Все произведения советского периода были написаны по одной единой схеме: прошлое страны было лишь прелюдией к Великому Октябрю (то есть к красному перевороту и большевистской диктатуре). Смотреть исторические фильмы было невозможно, поскольку их утверждал и цензурировал лично товарищ Сталин! Это означало, что от исторических фактов там ничего не оставалось, в изобилии были лишь коммунистические мифы, прославляющие 'вождя народов'. Причем фильмы эти были страшно неинтересные и нединамичные. Зритель смотрел на Ивана Грозного или Петра Великого, а видел Сталина. В те времена на эту тему существовал анекдот про то, как Сталин рассматривает разные проекты памятника Пушкину. Проект первый: Пушкин читает Байрона.
- Это верно исторически, но неверно политически: где генеральная линия? Проект второй: Пушкин читает Сталина.
- Это верно политически, но неверно исторически: во время Пушкина товарищ Сталин еще не писал книг. Исторически и политически верным оказался третий проект: Сталин читает Пушкина. Когда же памятник открыли, то все увидели: Сталин читает Сталина.
Со смертью Сталина и наступившей 'оттепелью' ситуация несколько изменилась. Но ненадолго. Уже 19 декабря 1956 г. вышло Письмо ЦК КПСС 'Об усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов'. В нем, среди всего прочего, говорилось: 'За последнее время среди отдельных работников литературы и искусства, сползающих с партийных позиций, политически незрелых и настроенных обывательски, появились попытки подвергнуть сомнению правильность линии партии в развитии советской литературы и искусства, отойти от принципов социалистического реализма на позиции безыдейного искусства, выдвигаются требования 'освободить' литературу и искусство от партийного руководства, обеспечить 'свободу творчества', понимаемую в буржуазно-анархистском, индивидуалистическом духе'. И указание органам государственной безопасности - 'зорко стоять на страже интересов нашего социалистического государства, быть бдительным к проискам враждебных элементов и, в соответствии с законами Советской власти, своевременно пресекать преступные действия' . Такое положение вещей положение сохранилось в СССР до времен 'перестройки' и крушения режима.
Во времена 'застоя' книжные магазины ломились от шикарно изданных фолиантов Брежнева и прочих руководителей КПСС, классиков марксизма-ленинизма, социалистического реализма и т.п. А вот с бестселлерами в стране победившего социализма было туго. Кроме того, существовал колоссальный список запрещенной литературы. То есть читатели в СССР были лишены возможности ознакомится с интересными, но по мнению партийных цензоров, 'политически вредными' произведениями. Какой-нибудь европейский или американский писатель мог угодить в разряд запрещенных авторов только за то, например, что имел неосторожность публично выступить с протестом против вторжения советских войск в Венгрию или Чехословакию. Даже отечественных авторов, которые в своих книгах не высказывали вообще никаких крамольных идей, но писали интересно и блистали эрудицией, печатали малым тиражом. Парадоксально, но факт: даже те книги Ю.Семенова, в которых он воспевал Ленина и Дзержинского, достать было практически нереально. Поскольку проявление интеллектуальной мысли, даже не крамольной, в СССР властями не приветствовалась. После выхода телефильма '17 мгновений весны' все его создатели получили Государственную премию СССР, а некоторым актерам даже пожаловали ордена. Единственный, кого не заметили и обошли наградами, был сам создатель образа Штирлица, автор сценария Ю. Семенов. Чересчур умных не жаловали. Да что там Семенов, даже книги любимца Сталина 'красного графа' А.Толстого были в дефиците, 'Гиперболо́ид инженера Га́рина' красовался на книжной полке лишь у немногих счастливцев.
Не было в свободной продаже детективов, не было фантастики, не было приключений, не говоря уже о религиозных и публицистических произведениях. Хорошая книга с СССР котировалась ничуть не меньше, чем свободно конвертируемая валюта. Так же, как и валюту, книги продавали тайно, из-под полы, втридорога. Процветал самиздат, при этом, также как и за куплю-продажу СКВ, за найденную 'карательными органами' книгу Солженицына вполне могли дать тюремный срок. Но это не особенно останавливало людей, стремление к познанию невозможно остановить репрессиями.
Но были и исключения из правил. Кроме В.Ленина, К.Маркса и Ф.Энгельса, В.Маяковского, Н. Островского, М.Шолохова и М.Горького, громадными тиражами печатали книги человека, которого и сегодня многие называют русским Александром Дюма: Валентина Пикуля. Его труды печатались в СССР невообразимыми в наше время массовыми тиражами, десятками миллионов экземпляров. Говорят, что он был большим патриотом Родины. Доктор Самуэль Джонсон еще в 1775 году дал определение такого рода патриотам: "Patriotism is the last refuge of a scoundrel" ("патриотизм - последнее прибежище негодяя", имеется в виду псевдопатриотизм). Вот и книги Пикуля из той же категории: они не патриотические, а просто клеветнические, когда под видом исторических фактов читателю подсовывают мифы красной пропаганды. Это отмечали многие, например, Аркадий, единственный сын убитого премьер-министра П.А.Столыпина в журнале 'Посев' так оценил творчество писателя: 'В книге (речь идет о романе 'У последней черты'), немало мест не только неверных, но и низкопробно-клеветнических, за которые в правовом государстве автор отвечал бы не перед критиками, а перед судом'. 'У последней черты' возмутил писателя и сценариста Юрия Нагибина до такой степени, что в знак протеста он вышел из редколлегии журнала 'Наш современник' после публикации романа. Чтобы понять этот поступок, достаточно сравнить творение Пикуля с книгой Э.Радзинского ' Распутин '. Становится очевидным, что 'У последней черты' это не роман, а лишь набор злых сплетен и наветов на царскую семью. Да и могло ли быть по-другому, ведь героями 'историка' Пикуля были реальные исторические личности, которым он приписывал свои собственные мысли и слова! '
Однако сегодня его книги издаются в масштабах еще больших, чем в советское время. Как объяснить такой феномен?
На самом деле, все достаточно просто. Как писал Грибоедов в своем нетленном произведении 'Горе от ума': 'Ученье вот чума; ученость вот причина'. К чему ломать себе голову в университетах, как всезнайка Ю.Семенов? В официальной биографии читаем: ..." был отправлен в Ленинградское подготовительное военно-морское училище, но в 1946 году его отчислили 'за нехваткой знаний'. Занимался самообразованием". И далее: "...yже тогда Пикуль решил посвятить себя литературному творчеству и поступил вольным слушателем в литературный кружок". Вот и все его образование! При этом он сделал головокружительную карьеру, уже в 1954 году, 26 лет от роду он был принят в ряды Союза Писателей! После чего на него лились награды, словно из рога изобилия: был награжден орденами "Трудового Красного Знамени" в 1978 и 1988 гг., "Орденом Дружбы народов", орденом "Отечественной войны 2-й степени". За роман 'Крейсера' ему была присуждена Государственная премия РСФСР им. А. М. Горького, за роман 'Из тупика' - литературная премия Министерства обороны СССР (1968). После смерти ему была присуждена премия им. М. А. Шолохова.
После войны в силу объективных причин многие люди не смогли получить образования, что не помешало им взойти на литературный Олимп. Иосиф Бродский, например, названный крупнейшим русским поэтом XX века, не имел высшего образования. Да разве он один? Дело ведь совсем не в этом, мало ли, как может сложиться у людей судьба. Настоящий талант пробьет себе дорогу. Но можно действовать и другим путем: объявить себя борцом с официозом, но при этом строго идя по "идеологически верной" канве. Творчество В. Пикуля можно описать так: борзописец фальшивой русской имперской истории. Его основным призванием являлось выставление руководителей Российского государства ДО революции (за редким исключением) изменниками, горькими пьяницами и откровенными дегенератами. Ведь любовь к истории - это не просто повторение набивших оскомину сказок от Агитпропа с последующим разрыванием тельняшки на груди, а нечто большее. А он в своих произведениях рубит направо и налево, мол, великая и доверчивая Россия всегда была, есть и будет окружена врагами вперемежку со странами, которые называли себя друзьями, а на деле только и желали, что всадить кинжал в спину. Народ терпел изменников-царей и их опричников, но настоящее избавление пришло лишь в Октябре. Главное историческое событие на все времена в произведениях Пикуля - это красный переворот в 1917 году. Почитав роман 'Нечистая сила' читатель должен был искренне порадоваться тому, что большевики расстреляли всю царскую семью, этих преступников и предателей России. И всех прочих царских изменников, продавших Россию германцам и англичанам, воров и бездельников, моривших несчастный народ голодом. Все у него вывернуто наизнанку: не Ленин и его шайка были купленными германскими наймитами, а государь император с супругой. И все преступления большевиков были совершенно оправданы, таких негодяев, как представителей Церкви (некоторых из измаранных грязью героев романа Пикуля РПЦ позднее причислила к лику святых), все царское окружение и правительство страны просто невозможно было не отправить 'в расход'. Огромное число россиян, да и вообще людей в мире было неприятно поражено выходкой девушек из панк группы 'Pussy Riot' в ХХС. Многие сочли это кощунством, святотатством. Я не собираюсь сейчас разбирать их действие, я лишь хочу обратить внимание, что весь роман 'Нечистая сила' представляет собой кощунство и навет на действительно выдающихся церковных и политических деятелей и где опошляется все высокое, осмеянию предается даже память людей, позднее принявших мученическую смерть от настоящих злодеев.
* * *
Не обошел в своем творчестве Пикуль и личность Фридриха Великого. Зловещий образ короля-захватчика предстает перед нами в романах 'Пером и шпагой' и 'Фаворит'. Если в 'Фаворите' королю отведена эпизодическая роль, этакого битого злого гения в отставке с отравленным кинжалом за пазухой, то в романе 'Пером и шпагой' Фридрих Великий является одним из главных героев. Точнее - антигероев, он и его приближенные - настоящее сборище темных сил, которые только и мечтают, как нарушить мирное существование европейцев и ввергнуть их в ад кровопролитной войны. Ну, а Россия для Фридриха - враг номер один, если бы государыня Елизавета не опередила злодея, то он со своей армией непременно вторгся бы в мирные русские земли. И тогда Отечественная война произошла бы не в 1812 году, а уже в 1756.
В основном автор не пишет ничего нового, а лишь повторяет ахинею, написанную Марксом и Энгельсом, не забывая старательно их цитировать, чтобы никто ненароком не подумал чего дурного! Но вот что поразительно: в описании Фридриха наряду с небылицами основоположников научного коммунизма, а также своими домыслами и фантазиями, Пикуль неожиданно приводит абсолютно достоверную информацию! Я приведу лишь три отрывка из неборьшой главы 'Фридрих не спит', описывающей короля Пруссии:
1. 'Он давал приют в Пруссии всем изгоям веры, которых инквизиция жестоко преследовала на родине...- Пусть монахи побольше ссорятся, - говорил Фридрих. - Пруссии это выгодно; что католик, что еврей, что лютеранин - мне на это плевать, лишь бы они трудились... А где их расселить? Вот задача: нет войны, и нет новых земель. Но мы извернемся! Мы осушим болота - этим обретем новую страну внутри старой. Без крови! Без пушек! А дети поселенцев будут считать мою Пруссию уже своей отчизной. Так он и делал'. (Здесь и далее таким образом выделены мною цитаты В.Пикуля - М. Б.).
Теперь сравним с настоящими, а не 'липовыми' высказываниями Фридриха Великого. Выдержка из его письма кардиналу Зинцендорфу: 'Die erste Tugend jedes ehrenwerten Menschen und, wie ich glaube, auch jedes Christen, muß die Humanität sein. Die Stimme der Natur, die die Grundlage der Humanität ist, will, daß wir uns alle lieben und wechselseitig unser Wohlergehen fördern. Das ist meine Religion'.
('Первой добродетелью каждого достойного уважения человека и, как я верю, также каждого христианина, должна быть гуманность. Голос природы, который является основой гуманности, хочет, чтобы мы все любили друг друга и взаимно содействовали нашему благополучию. Это моя религия) '.
И еще:
'Все религии равны и хороши, если их приверженцы являются честными людьми. И если бы турки и язычники прибыли и захотели жить в нашей стране, мы бы и им построили мечети и молельни...' и 'У меня пусть всяк спасается на свой манер' (имеется в виду спасение души - М.Б.).
Совершенно верно написано про осушение болот. Освоению земель 'Oderbruch' ('Одерского болота') и построению плотин в приморских затопляемых землях Остфрисландии Фридрих Великий действительно придавал особое значение. Эти работы завершились выдающимся успехом: после шести лет упорного труда на осушенных территориях проживало более 50 тысяч человек, на них было построено более 800 новых поселений! Благодаря проделанной работе значительно увеличилось количество пахотных земель. Многие судоходные реки соединили каналами, отчего облегчилась транспортировка прусских товаров, они значительно подешевели.
Другими словами Пикуль утверждает, что Пруссия являлась убежищем для всех гонимых на своей родине. И вовсе не помышлял о войне, вместо этого занимаясь осушением болотистой местности и сельским хозяйством, развивал экономику в которой были задействованы все граждане страны, без дискриминации по признаку вероисповедания. Здесь нельзя возмущенно не воскликнуть: какой негодяй!
2. 'Угнетенные австрийцами чехи валом валили в Пруссию; прекрасные строители, они возводили на пустошах города и крепости, дамбы и плотины. Никакой 'чистоты немецкой расы' не существовало'.
Оказывается чехи были угнетены Австрией! Поливая грязью Пруссию и ее короля грязью нужно быть осторожней с такими утверждениями! Ведь в разум читателей вообще может невольно закрасться крамольная мысль о том, что Австрийская империя была вовсе не такой уж святой и миролюбивой! Силезия и Чехия были теми провинциями Австрии, которые несли основное ярмо налогов! Если Венгрия, например, была освобождена от податей, то с этих провинций выжимали все соки. Ничего удивительного нет в том, что народ стремился в Пруссию, где налоги были разумными.
3. '...человек же - несомненно - остро чувствующий, незаурядный. Он был доступен в своем тихом Сан-Суси даже простым людям. Не был развратен, всю жизнь чуждался женщин, двор его был скромен, король не имел фаворитов, все были для него равны, в судах он требовал правосудия, и графы при нем сидели в тюрьмах за обиды, нанесенные своим крестьянам. Фридрих был справедлив.
Здесь нужно остановится и удивленно воскликнуть: Пикуль, почитайте то, что написали! Но нет, увы, он не читал, а лишь строчил без оглядки. Вот еще отрывок, написав который он, вероятно, полагал, что таким образом низвел короля до уровня машины. Мол, был король справедлив, и судьи у него были беспристрастны, однако: '... это справедливость не человека, а скорее машины. Машина четко и бездушно рубит сучья - еловые, березовые, липовые. Сунь туда палец князь - машина срубит сиятельный палец. Сунь туда палец мужик - тоже уйдет без пальца. Ибо машине все равно. Ее дело - рубить! Точно и безжалостно. И в этом ее великая нечеловеческая сила...'. Позвольте, если суды работают беспристрастно и четко, то это неправильно? А как должно быть? Чтобы к князю проявляли больше чуткости? Или к мужику? Так, как было при Фридрихе, пишет Пикуль - это ужасно. А как тогда - хорошо?
Такие смехотворные претензии у него повсюду. Создав кашу из наветов на короля, Пикуль забыл припрятать истину. Поэтому его 'исторический роман' вышел неубедительным и полным неразрешимых противоречий.
На самом деле во время правления Фридриха Великого произошло уравнение перед лицом закона всех сословий. Обычным в те времена было положение, при котором суд был полностью зависимым от короля. Вынести решение, не устраивавшее короля, означало для судьи попасть в немилость и закончить свою карьеру. Король Пруссии же следовал Аристотелю, который писал: 'Идти в суд - значит обращаться за справедливостью'. Новой вехой в истории страны стало создание независимого от королевской администрации суда. Был назначен новый министр юстиции, обладавший особыми полномочиями. Эта должность была предоставлена Самуилу фон Кокцеи, человеку, занимавшему кафедру в университете и в течение тридцати лет усердно работавшему практически на службе прусского судебного ведомства. Вместе с шестью помощниками новый министр отправился в Померанию, где местное население особенно страдало от недостатков судопроизводства, что выражалось множеством накопившихся в судах нерешенных дел. В течение года он успел там установить правильно сформированные коллегиальные суды, в которых ведение дел было поручено образованным судьям, находящимся на хорошем жаловании. Сутяжество мелкой адвокатуры было искоренено. Всюду было вменено в обязанность предлагать мировую сделку в самом начале процесса - и таким образом в течение одного года решено было 1600 старых и 400 новых процессов.
В 1749 году был подготовлен новый свод законов, получивший название "Corpus juris Fridericianum". На медали, выбитой по этому случаю, изображена богиня правосудия с неверными весами в руках и Фридрих II, мечом исправляющий весы. Был положен конец религиозному фанатизму: жертвами преследований за колдовство в Европе в XVI-XVIII веках стало около 60 тысяч человек, а при Фридрихе II в Пруссии окончательно прекратили казнить за эти мнимые преступления.
Начинается повествование пробуждением короля на тощем солдатском матрасе во дворце Сан-Суси. Про матрас - чистая правда, король привык довольствоваться малым, а вот про Сан-Суси - неправда: прусский король проводил здесь лишь летние месяцы! И просыпался он не в 4 часа утра, а в 5 или в 6, в зависимости от сезона. И уж конечно он не оскорблял своего камер-лакея, исправно исполняющего свои обязанности. Ведь сразу после того, как Фридрих, якобы, оскорбляет своего лакея, называя его подлецом, мы с удивлением находим такую характеристику правителя: ' Молодой король Фридрих II был мягок в обращении, прост в поступках, писал недурные стихи, чудесно играл на флейте'.
Прочитав лишь одну страницу и отбросив нагромождения авторских небылиц, можно понять, кем был Фридрих Великий на самом деле: веротерпимый и миролюбивый правитель, занятый укреплением процветания своей страны и дающий убежище гонимым; остро чувствующий, незаурядный, доступный даже простым людям, не развратный, скромный, не имеющий фаворитов; для него все были равны, в судах он требовал правосудия, мягкий в обращении, простой в поступках, поэт и музыкант. И еще - весь израненный в сражениях, рыцарски отважный защитник отечества, который не отсиживался у себя во дворце, а шел в бой плечом к плечу рядом со своими солдатами. Собственно, на этом роман можно было завершить. Посмотреть ради интереса на правителей других стран, которые являли собой полную противоположность Фридриху Великому, понять, что все написанное Марксом и Энгельсом и битыми врагами прусского короля - ложь, и закрыть книгу.
Вольтер еще до своего разрыва с Фридрихом II, честно писал в Париж: "Я видел одного из самых приятных людей в мире. Каждый стал бы искать его общества, даже если бы он не был королем. Это философ, без всякой суровости, кроткий и снисходительный, любезный и обаятельный в общении. Он сам забывает о том, что он - монарх, в сношениях со своими друзьями, и меня самого заставил позабыть, что возле меня сидит государь, повелевающий стотысячной армией. И я должен был насильственно напомнить себе об этом". Но Пикуль не останавливается, его несет вперед на всех парусах, зачастую он вообще забывает, что речь идет не о фюрере, а Фридрихе Великом. Читаем: 'По опыту жизни знаю, что один хороший баран полезнее худого гаулейтера...'. Историческая справка: 'Гау' (Gau) или регион был основной партийной единицей в географической структуре НСДАП и одновременно самой крупной из всех местных структур. Каждый 'гау' возглавлял гауляйтер, который назначался и при необходимости снимался со своего поста лично Гитлером. Gau или регионы были созданы в ранний период становления НСДАП. Они приблизительно соответствовали избирательным округам, выставлявшим кандидатов на выборах в рейхстаг (германский парламент). В романе король окружен гаулейтерами, а лучше было бы написать - гауфюрерами!
'Фридриху удалось то, чего не удавалось никому: он посадил на землю даже бродячих цыган; они жили в колониях и пахали для него землю'. Этот эпизод также имел место лишь в воображении Пикуля. В книге 'История цыган. Новый взгляд' (Н. Бессонов, Н.Деметер) говорится о том, что отец Фридриха Великого, Фридрих-Вильгельм I 'прославился' еще и тем, что в 1725 году повелел предать смерти всех цыган мужского и женского пола старше восемнадцати лет. При Фридрихе Великом ситуация действительно несколько изменилась: в Пруссии цыгане не проживали, однако им позволено было служить в армии или состоять при армии и среди других цыган носили прозвище 'армейские цыгане'. Про цыган-колонистов же никто не слыхал.
' Весь израненный в сражениях, рыцарски отважный, Фридрих никогда этим не кичился'. Ну, что тут сказать, это правда. Только стоит отметить, что во время Семилетней войны население Пруссии составляло 5 миллионов человек, а стран антипрусской коалиции 90 миллионов. Тот, кто кричит про захватчика Фридриха, пусть сначала попробует оценить соотношение сил.
Даже в такой мелочи, как овцеводстве Пруссии затаилась ошибка: имеются данные, указывающие, что еще в очень древнее время некоторые стада из странствующих и оседлых испанских овец выделялись добротностью своей шерсти. Мериносовая порода (слово меринос, на испанском языке, означает блуждающий, странствующий): этим именем хотели, вероятно, показать, что многие стада шерстных овец не были оседлыми, но странствовали в поисках за кормом по Испании. В Германии мериносовое овцеводство начало быстро развиваться с 1765 года - то есть действительно при Фридрихе Великом, но ПОСЛЕ Семилетней войны! Так что даже мелочи абсолютно не соответствуют историческим реалиям.
'Один из гаулейтеров провинции Бранденбург заговорил вдруг, что состояние дорог в Пруссии столь ужасно, что...- Перестаньте болтать о дурных дорогах! - закричал король. - Пруссия окружена врагами. И мне не нужны отличные дороги, по которым бы армии врагов докатились до Берлина... Нет! Пусть они застрянут в прусской грязи. А мы будем воевать только на чужой территории, где дороги идеально устроены! '.
То есть в провинции Бранденбург было сразу несколько гаулейтеров, осуществлявших коллегиальное правление в гау, как сельсовет в колхозе. И один из них, который попытался робко обратить внимание коронованного осла на ужасное состояние дорог, сразу же нарвался на крик бесноватого короля. Мол, чем хуже, тем лучше! Ведь вокруг враги и непролазная грязь это залог непреодолимой обороны. А прусская армия в это время выйдет из своих болот и будет воевать по Уставу Красной Армии образца 1936 года: на чужой территории и малой кровью!
На самом же деле все обстояло ровным счетом наоборот: в это время в Пруссии понижались таможенные пошлины, велось интенсивное строительство каналов и дорог, развивались мануфактуры. Все это, в сочетании с веротерпимостью и привлекало сюда массы иммигрантов из других стран.
Обличая агрессора Фридриха, Пикуль пишет: 'Левальд рассказал, что в ливонских землях копятся русские войска, за Неманом размещены воинские магазины. Рубежи Пруссии неспокойны'. И далее: ' - Ты принес новость... Вот и прикроешь мое королевство со стороны Кенигсберга! '. 'Шверин, подойди ближе. Бери двадцать шесть тысяч штыков, ступай в лагерь Кёниген-Грец, оттуда заслонишь Силезию от моей венской кузины'. И буквально через несколько строк: 'Мой друг Людовик немало поработал над 'равновесием' Европы. Версаль любит возиться с этим равновесием, как дурачок с крашеными яйцами. Фридрих вышел из-за стола, усмехнулся, блеснув глазами:- А не пора ли нам опрокинуть это равновесие к черту? '.
Приказы о прикрытии и защите, сопровождаемые зловещим блеском глаз, разумеется, являются наилучшим доказательством агрессивных планов этого маньяка!
Потом происходит невероятный разговор короля с графом Финкенштейном. Карл Вильгельм Финк Фон Финкенштейн (1714-1800) - граф, прусский государственный деятель. Отец его был гувернером кронпринца Фридриха, будущего короля Фридриха II. Фридрих, питавший неограниченное доверие к товарищам детства, возвел Финкенштйена в звание кабинет-министра и сделал его одним из ближайших своих советников. С 1760 до 1763 г. Ф. один руководил внешней политикой, и позже сохранил сильное влияние на короля. До наших дней дошел интереснейший документ: его 'ОБЩИЙ ОТЧЕТ О РУССКОМ ДВОРЕ' за 1748 год. Здесь стоит обратить внимание на то, какими словами завершалось послание: Вашего Величества покорнейший, послушнейший и вернейший подданный и слуга.
А в повествовании Пикуля он откровенно хамит своему королю: '- Ты безумен, Фриц, - сказал королю Финкенштейн'. Мог ли состоятся такой разговор? Да, если поверить во все остальное. Тогда король предстает действительно сумасшедшим: посылая по разбитым дорогам свои жалкие войска, состоящие (как пишет Пикуль) из подонков на прикрытие слабых границ разваливающейся страны, он, при этом мечтает нарушить равновесие в Европе. С одной стороны, он соревнуется с Россией: кто первый продаст своих солдат Англии. С другой - планирует агрессивную войну против всех своих соседей, включая дружественную в то время Францию и могущественную Австрию. А что же с Россией, которая, как говорит фельдмаршал Левальд, изготовилась для удара? А вот что: 'Самое лучшее: оставить медведя в берлоге, делая вид, что его никто не замечает'. Как страус! Засунуть голову в песок и все будет хорошо! После всего этого даже откровенно анекдотическая история с мошенником Иваном Зубаревым, которого Пикуль производит в вожди мятежных раскольников ('...собирается ехать на остров Мальту, дабы под защитой тамошнего ордена основать колонию русских схизматов'), точащих нож на императрицу Елизавету и готовящих государственный переворот, читается как историческая правда. Но только если представить, что перед нами не Фридрих Великий, а Емеля-дурак. Но это не смешно, а довольно грустно, когда со страниц льется такая лапша прямо на уши читателей.
Якобы сего зловещего тобольского раскольника-заговорщика король благословляет на бунт и государственный переворот, одновременно жалуя званием полковника прусской армии!
Настоящую же историю с этим мошенником можно узнать, прочитав замечательную книгу и Игоря Курукина и Елены Никулиной "Повседневная жизнь Тайной канцелярии". Среди прочего, там довольно подробно описан этот эпизод. Действительно, в 1754 году был арестован и доставлен в тайную канцелярию некто Иван Зубарев. И хотя он был давно известен служителям порядка как мошенник и вор, тем не менее, информация, которую он выдал на допросе, ошеломила чиновников тайной канцелярии. Дело показалось им перспективным: ведь он поведал целую сагу о своих похождениях в Пруссии, а главное - о свидании с самим прусским королем-злодеем, который искал возможностей поднять среди недовольных раскольников восстание против Елизаветы, свергнуть ее и вернуть трон государю Ивану Антоновичу! Якобы, Зубарев был принят в Сан-Суси самим Фридрихом! А затем генерал Манштейн (бывший полковник русской службы, а значит - шпион) с санкции самого короля, дал Зубареву инструкции тайно перейти русскую границу. Затем добыть себе фальшивый паспорт и под видом крестьянина или купца пробраться в Холмогоры. В Холмогорах томился в тюрьме свергнутый император! Там, согласно показаниям Зубарева, он должен был подкупить стражу и увидеться с герцогом Брауншвейг-Беверн-Люнебургским Антоном-Ульрихом, отцом свергнутого императора. Затем Зубареву, якобы, поручалось в доказательство правдивости своих слов вручить ему медали и передать, что он прислан от прусского короля и от братьев Антона-Ульриха. Герцог должен был быть извещен о том, что все подготовлено для его бегства с сыном из России на корабле, который будет дожидаться его в порту города Архангельска. Затем Зубарев, передав это Антону-Ульриху, должен был внимательно изучить местность, где содержится свергнутое семейство. После чего идти к Архангельску, встретить там знакомого по Пруссии капитана корабля, и договориться с ним обо всех частностях предстоящего дела. Предполагалось подкупить или напоить стражу герцога, а если охрана окажется чересчур сильной, то планировалось нанять бандитов или бурлаков и при их содействии провести капитана с командой в Холмогоры. С этим воинством неожиданно напасть на караул, разбить его и освободить Антона-Ульриха с сыном. После чего доставить их на корабле в Пруссию. Кроме того, Зубарев рассказал, что в Польше он имел контакт с монахами раскольничьего Лаврентьевского монастыря с целью координации усилий по подготовке выступления против власти Елизаветы. Даже поверхностный просмотр этого дела не оставляет сомнения: все от первого до последнего слова в этом малограмотном пасквиле - ложь. Кроме того, это опровергается и документально, это видно из опубликованных архивов XIX века, а именно: "Из записок Фридриха Великого о России в первой половине XVIII-го века // Пер. М. Жуазеля // Русский архив, 1877. - Кн. 1. - Вып. 1. - С. 5-21". Фридрих пишет в них о свергнутом брауншвейгском семействе: "Их увезли за Архангельск, в местность столь дикую, что даже название ея неизвестно". Кроме того, известен разговор об этом Фридриха с графом Чернышовым. Фридрих ошибался относительно места заточения: Брауншвейгское семейство в это время было отправлено в Раненбург, Рязанской губернии, откуда оно было перевезено в Холмогоры гораздо позднее описываемых Зубаревым событий. Но давайте представим на секунду, что весь рассказ это чистая правда. Что же тогда получается? Что мирные раскольники, которые предпочитали сопротивлению властям самоубийство через самосожжение, на самом деле были агрессивными бунтовщиками и предателями своей страны, которые с удовольствием становятся шпионами и диверсантами на тайной службе еретика-лютеранина (в глазах раскольников) Фридриха, только и ждущие минуты, чтобы поднять войну в духе Емельяна Пугачева. А Зубарев был не трусливый и неграмотный мошенник, а бесстрашный и дальновидный борец против узурпаторши Елизаветы. В Польше он заключил союз с монахами раскольничьего Лаврентьевского монастыря с целью координации усилий по подготовке выступления против власти Елизаветы, чтобы совместными силами нанести могучий удар. Неграмотный мужик, получив чин полковника прусской гвардии, должен был тайно перейти границу и лишь потом добыть себе фальшивый паспорт на имя какого-нибудь мужика или купца. После чего пройти тысячи километров до Холмогор, подкупить стражу и вступить в контакт с герцогом Брауншвейг-Беверн-Люнебургским Антоном-Ульрихом! Затем вручить ему медали вручить из Пруссии и передать привет от короля! Передав зеку-герцогу эту информацию, Зубарев должен был направится в Архангельск, где его ждал корабль с прусским спецназом. Во главе этого спецназа и с армией навербованной из числа бандитов и бурлаков тайно наступать на Холмогоры! В Холмогорах снова сделать попытку подкупить или напоить стражу герцога, а если охрана окажется непьющей и неалчной, то напасть, разгромить и освободить герцога! После чего отступать обратно в Архангельск, на корабль, который и доставит герцога с сыном в Пруссию! То есть, не внушая никаких подозрений, некий купец должен был пройти всю Россию, нагруженный, как вол золотом для подкупа и вербовки агенты и армии из бандитов, с прусскими медалями за пазухой. Джеймс Бонд отдыхает! Предположим, этот план удался и герцог оказался бы в Пруссии! Что же тогда? Он, на прусские деньги поднял бы знамя гражданской войны в России? Не проще ли поверить в то, что мошенник и вор Зубарев весь этот боевик выдумал, чтобы набить себе цену? Или их него эту чушь выбили костоломы из тайной полиции Елизаветы, чтобы показать свою незаменимость и потребовать увеличения бюджета своего ведомства?
Первое знакомство читателя со зловещим злодеем-Фридрихом завершается описанием того, как прусский король ненавидел все немецкое, начиная с языка и заканчивая людьми: '...после концерта - ужин в близком кругу людей Вольтер, Мопертюи, Сен-Жермен, маркиз дАржанс, Даге - одни французы. Пруссаков король любил видеть на плацу, а в Сан-Суси он оставлял их далеко за дверью. Разве могут эти грубые чудовища оценить тонкость метафоры или чудесность гиперболы, что пролетает над столом, словно пушечное ядро? '.
Ну, с пруссаками все ясно: пушечное мясо, не более того, их место - за дверью, где они шепчутся на своем вульгарном немецком языке, который 'служит лишь для выражения подлости, грубости и низменности чувств'. Но тогда непонятно, почему во всем романе НЕТ ни одного француза из окружения Фридриха? Одни пруссаки! А где же люди из ближнего круга короля? Которые столь умно и тонко шутят за ужином! Для тех, кто не столь сведущ, как Пикуль: метафора - это выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит неназванное сравнение предмета с каким-либо другим на основании их общего признака; гипербола (в лингвистике) - это стилистическая фигура, состоящая в образном преувеличении какого-либо действия, предмета, явления. Какая 'чудесность'!
Таперь поговорим о том, как злодей продавал своих солдат Англии. Отрывок текста из романа: 'Русский двор озабочен заключением договора с Англией, чтобы вырвать от Питта субсидию и поставить для Лондона своих солдат в знак уплаты задолженности... Так?- И ты... - начал Финкенштейн.- И я! - подхватил король. - Я тоже озабочен тем же... ' Здесь великий историк Пикуль явно путает Фридриха Великого с Фридрих II Гессен-Кассельским (Friedrich II von Hessen-Cassel,14.08.1720 -31.10.1785) , ландграфом Гессен-Касселя , современника великого короля. Этот ландграф вошел в историю как правитель, который продал ВСЮ свою армию английскому королю в годы американской Революции и Войны за независимость США. Ещё его отец Вильгельм VIII отправил в 1756 году 8000 человек в Англию, чтобы предотвратить ожидавшееся вторжение на Британские острова французов. Сын пошел еще дальше: отправил в Америку более 20 тысяч солдат! Торгуя плотью и кровью собственных солдат, ландграф Фридрих II Гессен-Кассельский стал одним из богатейших правителей в Германии.
'...в январе 1756 года Лондон заключил с Пруссией 'Вестминстерский' договор - тоже субсидный (очень похожий на тот, который Вильямс, с помощью Бестужева, вырвал у Елизаветы).- Великолепно, - обрадовался Фридрих, - теперь Россия нам не опасна, а на войну, как и на свадьбу, ходить с пустым кошельком никому не советую...Но прискакал в Сан-Суси, совсем некстати, запыхавшийся герцог Нивернуа - посланцем лично от Людовика XV.- Франция вам так верила, как, может, не верила самой себе! Что вы сделали? - ужасался Нивернуа. - Версаль и король в отчаянии от вашей черной измены.- Измены? О нет! - сразу отперся Фридрих. - Этим договором я оказал только услугу Версалю. Отныне вы можете спокойно заниматься вашей излюбленной 'тресковой войной' возле Ньюфаундленда с британскими корсарами. А я беру на себя вашего врага Австрию и... Улыбнитесь же, герцог! Сейчас я вас обрадую. Тех русских, что сидят на моей шее, я тоже беру на себя. Версаль, таким образом, может с головой залезть в польские распри - русским станет не до поляков!- Но Англия, Англия... - страдал Нивернуа. - Как вы могли? Ведь британцы уже залезли в нашу Канаду! Фридрих раскатал перед герцогом карты:- Я всё продумал. Продумал за вас! Франции лучше всего высадить свою армию на берега Шотландии. Смотрите, герцог... Я всё продумал. Всё, чтобы обессмертить имя Франции в веках высадкой десантов на острова Королевства! Так говорил человек, только вчера заключивший договор о дружбе с Англией, - недаром же Гитлер почитал Фридриха великим и безгрешным, почти святым королем...'
Все в этом отрывке выдумка, от первого до последнего слова, причем полностью лишенная логики и здравого смысла. Единственная задача автора заключается в том, чтобы убедить читателя в том, что Фридрих Великий был бесноватым, как и Гитлер. Только вот незадача: даже если не принимать во внимание того факта, что написанное никак не подтверждается историческим материалом, то все равно очевидна притянутая за уши тенденциозная несуразица. Фридрих Великий действительно заключил с Англией Вестминстерский или, как его еще называют, Уайтхоллский договор. Согласно этому договору Великобритания получила в лице Пруссии военного союзника, способного противостоять Франции на континенте. Пруссия получала помощь Великобритании в борьбе против Австрии и Франции, английский флот страховал Пруссию от высадки вражеского десанта с моря. Ни о какой продаже солдат даже и речи быть не могло. Король называл солдат своими детьми, он вникал в мельчайшие детали солдатского быта. Раньше Наполеона он понял, что голодный солдат - не солдат. Он искоренил воровство со стороны офицеров, так что солдаты всегда получали полноценный паек. Кроме того, король ввёл на всех винных и пивоваренных заводах систему налогов в пользу армии, чтобы его солдаты порцию спиртного за казенный счет. Фридрих одним из первых понял значение надежного тыла, поэтому организовал образцовую систему снабжения армии, постоянно выпуская новые циркуляры о походных кухнях и пекарнях, увеличивая рацион питания, своевременной транспортировке провизии. За что прусских солдат действительно подвергали суровым наказаниям, так это за жестокость и мародерство.
Что касается нацистов, то лишь однажды, в 1934 году, в 'Tag von Potsdam' ('день Потсдама'), который они назвали "Tag der nationalen Erneuerung" ('днем национального обновления'), Гитлер и депутаты Рейхстага побывали в гарнизонной церкви Потсдама, где покоились останки прусских королей, создавая впечатление преемственности по отношению к ним - и все! Гитлеровцы со свойственным им цинизмом и пренебрежением к исторической справедливости изображали свое движение как квинтесенцию прусских традиций, а Гитлера - как реинкарнацию былого прусского величия. В сознание простого немецкого обывателя вдалбливалась мысль, будто Третий рейх и есть воплощение мечты великого короля об идеальном германском государстве. С 1933 г. в Германии стали печатать многочисленные и совершенно искаженные нацистской пропагандой биографии Фридриха II: кроме восхвалений короля, в них постоянно выделялась актуальность его наследия, а также проводилась прямая параллель с нацистским режимом. Причем акцент делался вовсе не на философские и литературные сочинения короля, а на его боевой опыт и вырванные из контекста цитаты, которые якобы оправдывали агрессивную войну на полное уничтожение. А ведь это не более чем повторение навета, лживого ярлыка, который навесили на Фридриха Великого его разгромленные враги. И Пикуль в своей книге занимается тем же: подтасовкой фактов. Выставляя короля предтечей гитлеровцев, Пикуль не понимает очевидных вещей: можно уверенно утверждать, что нацистские бонзы никогда не брали в руки даже самые известные книги Фридриха Великого! Например, в своем базисном труде 'Главные принципы войны', Фридрих II писал:
'Если война ведется в нейтральной стране, то главное заключается в том, какая из обеих сторон заслужит дружбу и доверие населения. Необходимо сохранять строгую дисциплину... '.
Далее он пишет о том, что необходимо проявлять веротерпимость на занятых территориях, чтобы мирное население почувствовало разницу между дисциплинированным, проявляющим милосердие прусским войском и армиями союзной коалиции: Австрии, России и Франции.
А нацисты проводили в жизнь политику, полностью противоположную этим принципам: проводили карательные операции и творили военные преступления против мирного населения, осуществляли массовые репрессии против евреев, цыган и т.д . и т.п. В Пруссии времен Фридриха Великого вообще не существовало тайной полиции, в то время как при нацистах вовсю орудовало всемогущее Гестапо! Где же тут общее?
Фридриха называют агрессором, который мечтал поглотить всю Германию и Польшу! Между тем, в XVI-XVIII веках, когда во многих европейских странах уже давным-давно сложилась централизованная власть, в Германии не существовало целого и единого государства, вместо этого на ее территории располагались княжества, курфюршества, герцогства, королевства и маркграфства, которые чисто формально входили в состав 'Священной Римской империи германской нации'. Пруссия после Семилетней войны выступала не в роли захватчика, а наоборот, защитника хрупкого имперского порядка и стремилась взять на себя роль гаранта сохранения суверенных прав малых субъектов империи. В 1785 г. под руководством Фридриха II был создан Союз немецких князей как альтернатива имперским институтам, контролируемым Габсбургской династией. О какой же прусской экспансии может идти речь? А главное: нацисты являлись временщиками, которые дорвались до власти и упивались ей, а великий король действительно жил ради своей страны.
На минуту представим, что Пикуль прав и Фридрих действительно хотел продать своих подонков-солдат Англии и набить свою казну золотом. Но в этом случае возникает сразу несколько вопросов: зачем ему нужны деньги, когда он планирует нападение и грабеж сопредельных стран? Почему ему не нужны солдаты, которых он с таким трудом вербовал в германских государствах? Против кого же он собрался воевать? Против Австрии, как он убеждал в этом графа Нивернуа, хотя незадолго до разговора с французским послом он приказал фельдмаршалу Шверину прикрыть Силезию от вероятной агрессии со стороны Австрии? А в том, что такое нападение рано или поздно состоится ни у кого в Европе не было сомнения, в течение всех мирных лет (1749-1756) внутренняя и внешняя политика Марии Терезии была подчинена одной цели - вернуть Силезию. Были предприняты внутренние реформы с целью укрепить военную мощь Габсбургской империи, создана бюрократическая структура с единым органом власти в центре - государственным советом. Сословия утратили контроль над военными вопросами; помещичьи земли были обложены налогами; сословия должны были утверждать налоги на 10 лет вперед. Мария Терезия сместила канцлера двора, графа Фридриха Гарраха, препятствовавшего проведению реформ, и назначила на его место Фридриха Вильгельма Гаугвица, силезского дворянина, который стал автором новой административной системы. Реформы Гаугвица позволили содержать постоянную армию, насчитывавшую 108 тыс. человек. 1748 г. Мария Терезия издала указ о призыве на пожизненную службу. Страна была разделена на 37 округов, каждый из которых формировал свой полк. Призыву подлежали крестьяне, не имевшие собственности, чернорабочие, поденщики, мелкие мещане и дворянская челядь. Для содержания войска был увеличен более чем на 50% поземельный налог. Обратили внимание и на обучение офицеров - в 1749 г. была открыта школа Терезианум и Рыцарская академия, а также Инженерная и Артиллерийская академии. Основной целью Австрии был полный разгром Фридриха II, возвращение Пруссии в старые границы крошечного Бранденбургского курфюршества с лишением династии Гогенцоллернов королевского титула. Королева Мария Терезия говорила, что готова продать последнюю юбку, лишь бы вернуть обратно Силезию. Можно ли предполагать, что при таком положении дел Фридрих, как утверждает Пикуль, окруженный целой армией шпионов, мечтает о нападении?
Про Россию вообще смешно читать. То он хочет заключить союз с Англией, чтобы таким образом стать союзником России, то планирует хорошенько проучить 'русского медведя'. То отправляет войска на защиту своих границ, то радуется возможности проучить русских.
Между тем императрица Елизавета Петровна громогласно заявляла, что готова продать последнюю горсть бриллиантов, лишь бы только уничтожить Фридриха Великого. Русская императрица изначально не любила Фридриха II, называла 'прусским Надиршахом', и говорила в его адрес: 'Этот государь Бога не боится, в Бога не верит, кощунствует над святыми, в церковь никогда не ходит и с женою по закону не живет'. Еще в 1753 г. русский сенат принял 'незыблемое постановление' не только противиться всякому дальнейшему росту прусского могущества, но и, воспользовавшись первым удобным случаем, превосходными силами подавить Бранденбургский дом и вернуть его к прежнему скромному положению. То есть русские уже давным-давно были готовы начать войну.
А Фридрих Великий еще в 1752 году в своем 'Первом политическом завещании' писал:
'...Что касается России, то глубинных причин, способных породить вражду между этой империей и Пруссией, не было, но Пруссия должна постоянно следить за ситуацией на своих восточных границах. Потенциально Россия будет представлять большую угрозу. Войны с нею следует избегать - она располагает войсками, состоящими из беспощадных татар и калмыков, которые жгут и разоряют все на своем пути. Для сдерживания России Пруссия нуждается в защищенной восточной границе, достаточном влиянии в Польше, чтобы иметь реальный оборонительный рубеж по Висле...'
Пикуль прямо пишет, что Фридрих только и мечтал скрестить мечи с Францией, этой сверхдержавой своего времени. Но могло ли такое быть? Разумеется нет. Он всегда хотел быть союзником Франции и не его вина, что стараниями мадам Помпадур Франция вступила в антипрусскую коалицию. Фридрих преклонялся перед французской культурой и говорил про себя: ' Я держу пари, что я француз лучше любого француза'.
И так далее. Не имеет смысла подвергать дальнейшему анализу эту книгу. Ее можно читать, как сборник исторических анекдотов, где нашему изумленному взору предстанет Фридрих Великий в образе психически неполноценного Емели-дурака, Елизавета Петровна в образе коронованной доярки и Людовик XV в образе обрюзгшего тупого борова. Сложная европейская политика второй половины XVIII века предстанет цирком. И все это чтиво будет выдано за патриотическую литературу. И невольно перед глазами предстанет Ельцин, который предлагал выпить за Великую Россию, потому что она такая великая, что за нее нужно выпить. Аминь.