Любое историческое осмысление личности Александра осложняется громадным объемом текстом о нем. Подавляющее большинство этих текстов были написаны уже после его смерти. Поэтому, для воссоздания исторического портрета Александра как правило пользуются ограниченным числом источников. Например, произведениями таких классиков, как Арриан, Плутарх, Диодор, Юстин, Квинт Курций Руф. За давностью лет не представляется возможным точно установить, каким был Александр Македонский на самом деле. Можно лишь вывести некий образ, составленный из мозаики работ древних историков, легенд, эпоса. Полнота этого образа во многом зависит от характера данного нам описания. Что же касается Иерусалима, то сведенья о посещении города великим полководцеммы черпаем из работы Иосифа Флавия и ВавилонскогоТалмуда.
Как Иосиф Флавий (например, в "Иудейских древностях" (книга 11, глава 8) Флавий приводит подробный рассказ о посещении Иерусалима Александром и о почестях, которые оказал ему первосвященник), так и Талмуд сохранили в форме легенд данные о положительном отношении Александра к иудеям и его отрицательном отношении к самаритянам. Эти легенды находят свое подтверждение в данных, приводимых римским историком Курцием Руфом (1 в. н. э.), что во время пребывания в Египте до Александра Македонского дошло известие о восстании самаритян против него. Царь поспешил в Самарию, навел там порядок и поставил македонский гарнизон. Талмудическое предание добавляет, что Александр воспользовался помощью иудеев против самаритян. Евреи в Иерусалиме, естественно, были рады поражению самаритян и сумели убедить Александра в своей к нему лояльности. В более поздних творениях еврейского фольклора личность Александра также изображена положительно: ставится в пример доброжелательное отношение к еврейству, а в некоторых сказаниях и его, якобы, мудрость и высокие моральные принципы.
Но тут приходится задать вопрос - а можно ли в принципе доверять Талмуду? Талмуд сформировался в течение многих веков, с IV века до н.э. до IV века н.э. Столетиями первоначальное содержание Талмуда передавалось от поколения к поколению устно. Поэтому в отличие от Библии (писанного закона) Талмуд называется устным законом. Письменное оформление накопившегося талмудического материала началось в III века н.э. и закончилось в V веке (Иерусалимский Талмуд). Вавилонский Талмуд был завершен в VI в.н.эДругими словами, хотя первые законоположения Талмуда восходят именно к периоду завоевания Иудеи Александром, существует , также вероятность, что этот текст был написан много лет спустя. Можно ли не подвергать сомнению такой материал? Разумеется! Как человеку, придерживающемуся еврейских традиций, мне особенно хотелось бы подчеркнуть, что один из самых известных авторитетов иудаизма 20-го века рав Кук, утверждал, что критический подход не только не противоречит вере, но, наоборот, подлинной вере абсолютно необходим. А это значит, что сомнение с религиозной точки зрения имеет большое значение, т.к. именно благодаря критике заведомо ограниченное раздвигает свои горизонты, и дает дополнительный импульс к неустанному поиску Всевышнего и Его посильному пониманию. То есть именно путь поиска не дает нам прозябать постоянно в своей ограниченности, а постоянно изменяясь, позволяет духовно расти в направлении Бога. Увы, весь талмудический рассказ следует признать выдумкой. Александр, который считал себя богоподобным сверхчеловеком, потомком Ахиллеса, во всем подражавший избранному им образу, был неспособен преклониться перед первосвященником и тем более перед "перед именем Бога". У него были совсем иные устремления. Плутарх: "Он потребовал, чтобы родиной все считали вселенную, а его лагерь - акрополем или крепостью, добрых людей - соплеменниками, а злых - чужестранцами, чтобы эллины и варвары не различались между собой ни по плащам, ни по щитам, ни по кандиям, ни по акинакам, но чтобы всякого доблестного мужа считали эллином, а порочного - варваром, и приказал, чтобы все носили одинаковую одежду, питались одной пищей, имели общие брачные установления и обычаи, смешанные благодаря совместным бракам и рожденным от них детям" (Об удаче, 1, 6). Поэтому евреи в его глазах должны были являться законченными варварами. Существует еще один интересный аспект. Составление Септуагинты рассматривается как факт идеологического утверждения храмовой концепции иудаизма, прославления идеального Иерусалима и Храма(храмовая теология и сами образы Иерусалима и Храма составляли ядро религиозных представлений иудеев). Исходя из этого, исторически проблематичное посещение Александром Иерусалима становится первостепенным и предопределяющим для осознания масштабности и глубины его образа в иудаизме, посещение Храма якобы становится одной из центральных целей его похода. Именно в свете этой концепции и следует рассматривать рассказ Талмуда.
Иосиф Флавий пришел к заключению, что единственным источником ненависти к евреям является незнание неевреями религии Израиля. Наивно полагая, что отношение к евреям изменится, если разъяснить смысл иудаизма, Иосиф Флавий берется преподать урок еврейской истории и объяснить язычникам их заблуждения. И если в "Иудейской войне" Флавия во многом можно уличить во лжи, поскольку он искажением правды пытается оправдать свой переход на сторону римлян, то в этой книге он преследовал иную цель - пролить, насколько это возможно, свет истины. Название "Иудейские древности", несомненно, является аллюзией на сочинение историка эпохи Августа Дионисия Галикарнасского "Римские древности"; вместе с тем само название книги обнаруживает цель Иосифа Флавия -- опровергнуть утверждения клеветников и доказать древность еврейского народа.
Тем не менее, вероятней всего Иосиф пересказал некий укоренившийся миф, существовавший у евреев. Не только у евреев, но и у других народов присутствует тенденция, в соответствии с которой Александру Македонскому приписывается положительное отношение к ним, и он превращается в своего рода фольклорного героя. Можно также предположить, что за рассказом Иосифа Флавия стояло намерение придать дополнительную славу Иерусалима, связав его с известным греческим героем.
Если принять, как данность, визит Александра в Иерусалим, то лучше всего будет пересказать весь рассказ сначала и сделать выводы.
Еще во время осады Тира, одного из двух городов, оказавших ему сопротивление, Александр направил первосвященнику письмо, в котором потребовал прислать ему подкрепление и провиант, а также уплатить налоги, которые до этого выплачивались Дарию. Первосвященник Иаддуй (Ядуа) ответил ему, что он связан клятвой верности Дарию и не сможет нарушить ее при его жизни. После захвата Тира, а затем и Газы Александр отправился в Иерусалим. (До сих пор все кажется вполне достоверным, а после начинается крайне маловероятное повествование). Вследствие этого первосвященник поручил народу молиться и, принеся вместе с народом жертву Предвечному, стал умолять Господа защитить иудеев и оградить их от надвигающейся опасности. И вот, когда Яддуа после жертвоприношения прилег отдохнуть, Предвечный явился ему во сне и повелел ему не робеть, а украсив ворота венками, открыть эти ворота, всем облачиться в белые одежды, ему же и прочим священникам встретить царя в установленных ризах и не бояться при этом ничего, так как Господь Бог заботится о них. Восстав от сна, первосвященник был очень рад и, объявив всем о полученном предвещании и поступив сообразно полученному им во сне повелению, стал готовиться к прибытию царя.
Когда он узнал, что царь недалеко от города, он пошел ему навстречу к местности, носящей название Сафа, вместе со своими священниками и толпой горожан, чтобы сделать встречу царя как можно торжественнее и отличною от встреч, оказанных царю другими народами; имя Сафа в переводе значит "вышка", ибо оттуда возможно обозреть весь Иерушалаим и тамошний Храм. (Вероятно, что речь идет о горе Цофим( Скопус) откуда открывается вид на весь Иерушалаим и Храм).
Между тем финикийцы и следовавшие (за Александром) хуфейцы, "ханаанеи и халдеи", полагали, что, наверное, гнев Царя падет на иудеев, и он решит предать город разграблению, а первосвященника со всей семьей гибели( как совсем недавно он поступил с Тиром). Однако на деле вышло совсем не то: Александр еще издали заметил толпу в белых одеждах и во главе ее священников в одеяниях из виссона, первосвященника же в гиацинтового цвета и золотом затканной ризе с чалмой на голове и золотой на ней дощечкой, где было выгравировано имя Господне, и потому один выступил вперед, преклонился перед именем Бога и первый приветствовал первосвященника. Когда впоследствии приближенные царя спросили его о причинах столь странного поведения, он ответил им, что образ первосвященника явился ему во сне еще в Македонии, призвал его пойти на войну с Дарием и предсказал ему его победу. (Завершающая часть слышится, как сказка со счастливым концом, злодеи-самаритяне посрамлены, а добрые и праведные евреи возвеличены). Похожий рассказ приведен также и в Талмуде (Вавилонский Талмуд, трактат Йома, 69:1). Однако в соответствии с ним, встреча состоялась не на горе Цофим, а вблизи Антипатра (Рош ха-Аин), а первосвященником в то время был не Иаддуй, а Симон Праведный (Шимон ха- Цадик).
Как видно, несмотря на молчание античных источников о посещении Иерусалима, в иудейской традиции тема входа Александра в Иерусалим и закрепление за ним высокого духовного статуса занимает достаточно прочное место. Однако это описание имеет крайне недостоверный характер с исторической точки зрения, что ни в коем случае не умаляет высокого воспитательного значения этой книги