Бельский Станислав Алексеевич : другие произведения.

Стихи Олеся Барлига - переводы

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Олесь Барлиг (Запорожье)
  
  Перевод c украинского Станислава Бельского:
  
  * * *
  
  и эти волосы - плоские ростки неречного песка
  влажные от кофе
  и эти губы - ягоды переспелые
  дерезы бербера
  и эти руки - вес тела противника
  тяжелее тебя
  на несколько лет завтраков манной кашей
  который в драке дурацкой детской с тобой сошёлся
  
  бежит мурашка
  спотыкается о волосинки на груди
  серебро маслины плачет
  кидает зёрна
  в нашу с тобою глину
  
  пальцы выжимают из песка тёплое и солёное
  мальчик лохматый пыхтит
  на лицо твоё из карманов
  густо сыплются
  два равновесия красного с чёрным:
  божьи коровки и солдатики
  мальчик локоть свой крепче
  к лопаткам прижмёт
  с колючих веток на плечи
  закапают поцелуи
  покатятся ниже и ниже
  с ног муравья собьют
  на глобусе кожи лощину разыщут
  
  льётся серебро маслины на куст дерезы бербера
  погибают мурашки
  под нашим с тобою золотом
  
  
  ГИМН КАМЫШОВЫХ МАЛЬЧИКОВ
  
  как страшное рождается безмятежным,
  так и мы сталкивались с этим случайно,
  будто свернув внезапно
  не туда куда нужно
  и всё -
  получали блажную хворь
  задаром,
  имели её просто так,
  словно ворона - сыр...
  так что нас никто не учил этому, не соблазнял, не развращал. мы сами дошли. и даже и не дошли, а будто в воду, свежую, текучую, плескучую, кинулись безоглядно, упали...
  полосатые
  янтарноглазые
  мальчики из камыша
  набредали мы
  на эту судьбу
  городской прописки
  питаясь уже
  не мышами и жабами,
  а охотясь за обрезками колбасы
  и птичьими голенями
  в соцветиях чёрного целлофана...
  
  иногда какая-то госпожа
  или даже благородный господин
  выносили нам из дому
  настоящие королевские объедки
  и мы,
  затаив подчёркнуто "наше"
  отвращение,
  с неохотою ели
  фаршированные штуковины,
  рябчиков в ананасах,
  пироги
  [понятное дело -
  с печёнкой!]...
  ели так неуклюже,
  ведь не умели мы
  есть виртуозно,
  а лишь виртруозно подкидывать
  на языке вкуснятину.
  и наш метаболизм -
  улей совсем без ячеек -
  проходил мимо объедков,
  как пролетает пчела
  сквозь цветы на рисунке.
  и госпожи,
  а ещё чаще господа,
  поражались, как может не нравиться
  мясо мясное
  или колбасная колбаса.
  и госпожи с господами
  сводили сурово брови,
  раздражённо толкали в сумочки
  кулинарные украшения,
  торопливо пихали в портфели
  салаты с моллюсками,
  шагали -
  цокали каблуками -
  отяжелевшие
  от всего городского -
  гиперболически вкусного
  и королевского.
  
  потом
  иногда
  упрашивали забежать в гости,
  где шкафы на рёбрах полочек
  хранили одних лишь
  устриц,
  омаров,
  лосося в цедре,
  фуа-гра без конца...
  и входили упруго к ним в дом,
  чтобы вскоре уйти,
  на мебели велюровой оставить
  шерсти клочки...
  и поссать неприметно
  на ковре и в углах...
  
  мы так гордились,
  что впитали запах болота,
  как молоко матери.
  гордились и тем,
  что структура наших костей
  наросла
  на ондатровых хрящиках
  и хвостах...
  и мы раскрывали городость -
  цветистый зонтик с крючком -
  пёстрый шатёр
  из комаров болотных
  и гордо шагали
  мимо пажей,
  господ и госпожей,
  обречённо беременных
  расстегаями,
  котлетами по-киевски,
  курицей с пшеном и брокколи,
  минтаем, в овощах запечённым...
  прыгали через лужи,
  лузгали семечки,
  смеялись так,
  чтоб из корзинки рта
  выглядывала белая черешня зубов.
  а потом:
  махнули левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнули правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди.
  
  
  ДОППЕЛЬГАНГЕР АЛЕКСАНДРА БЛОКА ГУЛЯЕТ В САДУ СРЕДИ ТЮЛЬПАНОВ
  
  возвращение -
  это разновидность родов
  
  если бы я был незаконнорожденным сыном
  бородатого и сумрачного Достоевского
  то направляясь из Санкт-Петербурга
  в Вену
  прямо в поезде
  между чаем с лимоном
  и чужими сальными картами
  с дамой пик
  смахивающей
  на потаскуху-цыганку
  [хотя и детям известно
  что шлюхи-цыганки бывают
  только в народном фольклоре
  и мужских фантазиях типа:
  близняшек, мулаток, племянниц...
  [представьте как эти золотые зубы
  клещами
  клешнями краба
  клацают около члена?
  бррррр...
  мурашки бегут по коже]]
  так вот -
  имея полномочия
  внебрачного сына
  гения беспросветности
  я написал бы рассказ -
  "Коричневое и розовое" -
  про гибель русой
  и бледнокожей
  с мелкими как у мыши
  чертами
  но круглым как блин лицом
  девственницы
  инкубом к ней прилетает парниша -
  крылья - полиплоидное чёрное мясо
  лепестков тюльпана
  [позвольте мне такой поэтизм
  закроем глаза на селекционную условность -
  лепестки тюльпана не бывают темнее
  чем шоколад]
  склоняется
  в фарфоровых блюдцах для сельди
  [почти что эта -
  "миндальная раскосость"]
  копошатся чёрными канарейками
  [прошу прощения!..]
  упитанные зрачки
  кожа -
  холодная звезда растворённая в молоке
  волосы - стая подросших самок
  [как там -
  "иссиня-чёрных"?]
  жужелиц...
  девственница томно вздыхает
  пьёт канареечную песню
  сок пускает сквозь кожу и прочее...
  в чёрном мясе тюльпанов ни одно светило
  голоса не подаст -
  в аутичной ночи всё погасло
  лишь комок свечи соскользнёт -
  не задержишь
  лишь серёжки блеснут
  [так вяло и сонно]
  - из осторожности
  и ничто не мешает ласкам
  нечеловеческим...
  а потом всё понятно и просто -
  умрёт наша девушка
  матери оставив письмо
  что точит её
  что-то жаркое и ледяное
  что выйти нет сил
  за марципанами
  что второй день подряд не чёсаны косы...
  только попик придёт под конец
  и скажет кому-то из близких
  бессодержательную
  но таинственную фразку...
  
  и со временем
  в этом почти что уверен
  какой-нибудь нездоровый фанат Достоевского
  сделав что-то более срочное
  чисто лишь от ментального зуда
  настрочит обо мне два коротких абзаца
  для Википедии
  несколько гипотез состроит о том
  кто моя матушка
  [вероятно эмансипированная барышня
  Аполлинария Суслова -
  та ещё поблядушка!
  [прототип Настасьи Филипповны]]
  и напоследок скажет:
  "Автор рассказа
  "Коричневое и розовое" -
  истории в духе раннего символизма
  в центре которого три дня из жизни
  гимназистки Катерины Инбер
  своими страстными мыслями про булочника-еврея
  девушка приманивает искусительного демона
  который лишает её жизненных сил"...
  представляете?
  мерзость какая -
  "жизненных сил" -
  задушил бы! -
  отзвук сыгранный в унисон
  с лицом моей
  непутёвой героини
  
  кто-то подумает
  что это альтернативная история
  на самом же деле -
  альтернативное возвращение
  
  
  
  
  ОРИГИНАЛЫ:
  
  
  * * *
  
  і це волосся - пласкі пагони нерічкового піску
  вологі від кави
  і ці губи - ягоди перестиглі
  дерези бербера
  і ці руки - вага тіла супротивника
  важчого за тебе
  на кілька років сніданків манною кашею
  який в бійці дурацькій дитячій з тобою заходиться
  
  біжить мурашка
  спотикається об волосинки на грудях
  срібло маслини плаче
  кидає зерна
  у нашу з тобою глину
  
  пальці чавлять з піску солоне і тепле
  хлопчик кудлатий пихтить
  з кишень на обличчя твоє
  рясно сиплються
  дві рівноваги червоного й чорного:
  сонечка і солдатики
  хлопчик лікоть свій дужче
  до лопаток притисне
  з гілок колючих на плечі
  ці поцілунки скрапнуть
  покотяться нижче і нижче
  з ніжок мурашку зіб"ють
  на глобусі шкіри лощину шукатимуть
  
  ллється срібло маслини на кущ дерези бербера
  вмирають комахи
  під нашим з тобою золотом
  
  
  ГІМН ОЧЕРЕТЯНИХ ХЛОПЧИКІВ
  
  як страшное рождается безмятежным,
  так і ми натрапляли на це випадково,
  ніби звернувши раптово
  не туди куди слід
  і все -
  мали химерну хворобу
  задарма,
  мали  просто так,
  наче ворона - сир...
  тож нас никто не учил этому, не соблазнял, не развращал. мы сами дошли. и даже и не дошли, а будто в воду, свежую, текучую, плескучую, кинулись безоглядно, упали ...
  смугасті, очеретяні
  бурштиноокі
  мальчики из камыша
  набредали ми
  на цю долю
  місько прописки
  годуючись вже
  не мишами і жабами,
  а полюючи на ковбасні обрізки
  і пташину гомілку
  в суцвіттях чорного целофану...
  
  часом якась пані,
  чи навіть шляхетний пан
  виносив нам з дому
  справжні королівські надки
  і ми,
  затамувавши підкреслено "нашу"
  нудоту,
  з нехіттю ли
  оті фаршировані штуки,
  рябчиків в ананасах,
  пироги
  [ясна справа -
  з печінки!]...
  ли незграбно,
  адже не вміли ми
  віртуозно сти,
  а могли лише віртуозно підкидувати
  на язиці смаколики.
  і наш метаболізм -
  вулик геть без чарунок -
  проходив повз ті надки,
  як пролітає бджола
  повз намальовані квіти.
  і пані,
  та частіше пани,
  дивувалися щиро як може не смакувати
  м"ясо м"ясне
  чи ковбасні ковбаси.
  і пані з панами
  зводили брови суворо,
  пхали розпачливо в сумочки
  сво кулінарні прикраси,
  квапливо штовхали в портфелі
  салати з молюсків,
  йшли -
  підборами цокотали -
  обважнілі
  від усього міського -
  гіперболічно смачного
  і королівського.
  
  згодом,
  зрідка
  просили забігти у гості,
  де шафи на ребрах поличок
  тримали самих лише
  устриць,
  омарів,
  лосося у цедрі,
  фуа-гра без упину...
  і пружно заходили в хні доми
  щоб невдовзі піти
  на меблях велюрових залишити
  пасемця хутра...
  і подзюрити непомітно
  в кутках і на килим...
  
  ми так пишалися тим,
  що всотали запах болота,
  мов молоко матері.
  пишалися тим,
  що кісткова структура наша
  зростала
  на ондатрових хрящиках
  і хвостах...
  і ми розкривали ту гордість -
  барвисту з гачком парасольку -
  строкате шатро
  з болотяних комарів
  і погордо йшли
  повз пажів,
  панів і панянок,
  вагітних приречено
  на розтяга,
  котлети по-кивськи,
  курку з пшоном і броколі,
  минтай, запечений з овочами...
  стрибали через калюжі,
  лузали насіння,
  сміялися так,
  щоб з кошика рота
  визирала біла черешня зубів.
  а потім:
  махнули левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнули правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди.
  
  
  ДОППЕЛЬҐАНҐЕР АЛЄКСАНДРА БЛОКА ГУЛЯЄ В САДУ МІЖ ТЮЛЬПАНІВ
  
  повернення -
  це різновид пологів
  
  якби я був незаконнонародженим сином
  бородатого і похмурого Достоєвського
  то прямуючи з Санкт-Петербурга
  до Відня
  прямо в потязі
  між чаєм з лимоном
  і чужими масними картами
  з дамою-пік
  вельми схожою на
  хвойду-циганку
  [хоча вже і дітям відомо
  що курви-циганки бувають
  лише в народнім фольклорі
  і чоловічих фантазіях штибу:
  близнят, мулаток, небоги...
  [уявляєте як ці золоті зуби
  лещатами
  клешнями краба
  довкола прутня клацають?
  бррррр...
  мурахи біжать по шкірі]]
  так от -
  маючи повноваження
  позашлюбного сина
  генія безсвітання
  я написав би оповідання -
  "Коричневе і рожеве" -
  про загибель русяво
  блідолицьо
  з наче в миші дрібними
  рисами
  але обличчям-млинцем
  незайманки
  інкубом до не прилітає хлопчина -
  крила - поліплодне чорне м"ясо
  пелюсток тюльпана
  [дозвольте мені такий поетизм
  очі закриємо разом на цю селекційну умовність -
  пелюстки тюльпана не бувають темнішими
  за шоколад]
  схиляється
  в порцелянових блюдцях для оселедця
  [майже ця -
  "мигдальна розкосість"]
  копошаться канарками чорними
  [перепрошую!..]
  зіниці вгодовані
  шкіра -
  холодна розчинна зірка у молоці
  волосся - зграя дорослих самиць
  [як там -
  "іссіня-чорних"?]
  жужелиць...
  незайманка млосно зітхає
  п"є канаркову пісню
  сік крізь шкіру та інше пускає...
  в чорному м"ясі тюльпанів жодне світило
  голосу не подасть -
  в ночі цій аутичній згасло все
  лише грудка свічки сковзне -
  не затримаєш
  тільки сережки зблиснуть
  [так мляво і кволо]
  - лишень для перестраху
  ніщо не завадить цим любощам
  позалюдським...
  а згодом все зрозуміло і просто -
  вмре наша дівчина
  матері написавши листа
  що точить 
  щось крижане і жагуче
  що сили немає сходити за
  марципанами
  що другий день вже не чесані коси...
  тільки попик прийде під кінець
  і скаже комусь з домочадців
  якусь беззмістовну
  але загадкову фразку...
  
  і згодом
  майже впевнений в цьому
  якийсь хворобливий фанат Достоєвського
  зробивши щось більш нагальне
  чисто лишень від сверблячки дієвості
  напише два коротеньких абзаци про мене
  для Вікіпеді
  кілька гіпотез збудує про те
  хто моя матінка
  [ймовірно молода емансипована пані
  Аполлінарія Суслова -
  та ще блядина!
  [прототип Анастасі Філіповни]]
  і наостанок вкаже:
  "Автор оповідання
  "Коричневе і рожеве" -
  історі в дусі раннього символізму
  в центрі яко три дні з життя
  гімназистки Катерини Інбер
  своми палкими думками про булочника-єврея
  дівчина приманює звабливого демона
  який позбавляє  життєвих сил"...
  уявляєте?
  мерзота яка -
  "життєвих сил" -
  повбивав би! -
  відгук зіграний в унісон
  з обличчям моє
  недоладно героні
  
  хтось подумає
  що це альтернативна історія
  насправді ж -
  альтернативне повернення
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"