Бельский Станислав Алексеевич : другие произведения.

Стихи Инны Завгородней (переводы)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Инна Завгородня (Киев)
  
  Перевод с украинского Станислава Бельского
  
  
  Метро. Автозаводская
  
  В этом красивом и большом метро
  (Которое снилось мне в детстве,
  Схема которого почему-то стояла между стёклами
  На моей книжной полке задолго до того,
  Как я смогла ею воспользоваться,
  Я просто нашла эту устаревшую на сегодня схему
  И поставила за стекло,
  Все эти годы она смотрела на меня, и вот я здесь)
  В этом метро бывали взрывы.
  Когда впервые поедешь на станцию Автозаводская,
  Кто-нибудь расскажет тебе: вот,
  Тут его подорвали, это случилось прямо на этом месте.
  Сам знаешь, как рассказываются такие истории,
  Это первое, что мог бы тебе рассказать любой.
  Поделиться страхом значит многое отдать.
  Ты сможешь всё прекрасно себе представить.
  Посмотри, все эти люди так же ехали по делам.
  Разве ты не видишь, как они исчезли прямо здесь?
  И сейчас, проезжая по этому маршруту,
  Стараешься не смотреть в темноту за окнами.
  А потом решаешься
  И долго смотришь на своё отражение,
  Прямо себе в глаза.
  Потом появляется станция Автозаводская.
  Ты радуешься.
  Радуешься, будто добрался до света в конце тоннеля.
  Ты не поверишь, но так оно и есть.
  
  
  Червону руту не шукай вечорами
  
  (Говорят, что красная рута - это трава, которая использовась как средство для досрочного прерывания беременности на ранних стадиях)
  
  А я и не знала, что в США
  Были все эти перипетии вокруг абортов,
  И что чёткая позиция в этом вопросе
  Там зависит от партии, которую любишь.
  Не то, чтобы я была за аборты или против.
  Наверно, я против, но не надо меня поучать.
  Наверно, каждый из нас или каждая из нас -
  Одновременно испытуемый и испытание,
  Но ты можешь ошибаться,
  Даже когда всё делаешь правильно.
  Тебе снятся нерождённые братья и друзья.
  Ощущаешь в себе детей, но сосчитать их не можешь.
  А иногда чувствуешь себя
  Пустой бутылкой с письмом внутри.
  Плывёшь одна по грязному морю,
  А в тебе письмо в будущее, которое он написал.
  И пока все говорят тебе: смирись,
  Полная бутылка не годится для писем,
  Полная бутылка утонет в море,
  Смысл полной бутылки в её опустошении,
  Ты не отвечаешь ничего, ты их игнорируешь.
  Смотришь сквозь них и ничего им не говоришь.
  Можешь теперь целый день говорить с собой,
  Ведь разговоры с собой наконец обрели смысл.
  А когда ты родишь - этот смысл тебя оставит.
  Реки почему-то не впадают сами в себя.
  
  
  Нога
  
  Ты взял в ладонь
  Пальцы моей ноги.
  Знаю сама, ты никогда не попросишь моей руки.
  Но, может, ты захочешь взять мою ногу?
  И что ответить тебе на это?
  Разве что сказать: моя нога без меня
  Уже не будет такой тёплой,
  Уже не будет моей,
  А станет просто ногой.
  Волосы и ногти ещё будут расти.
  Но зачем она тебе? Зачем?
  Хорошо, возьми мою ногу.
  Даже не знаю, смогла ли бы я
  Отдать тебе всю себя. Разве что часть.
  Главное же в любви к тебе
  Себя не потерять, то есть голову.
  
  
  Ты знала
  
  Ты всё видела.
  Он тяжело дышал, он смотрел.
  Потом подошёл и сказал: 'Больше не могу'.
  Когда он снимает твою блузку, нетерпеливо целует,
  Когда он больше не способен прочесть твой взгляд,
  Ты по капле его теряешь, теряешь ежеминутно.
  Он течёт сквозь тебя, как сквозь лейку.
  А за окном плывут баптистские церкви,
  Зелёные дома и заводы.
  Там никогда не было вас.
  Там вас никогда не будет.
  А потом ты долго будешь сдерживать желание
  Поплыть по тем рекам, что остались за окном,
  Выйти за хлебом и не вернуться,
  Сесть на кольцевую и не выходить из вагона никогда.
  Его бедро касается твоего.
  Вот и всё, вы срослись бёдрами.
  
  
  Двойное удовольствие
  
  Думать о двух мужчинах сразу,
  Конечно, возможно.
  Начинать об одном, продолжать о другом.
  Это как перепрыгивать из кровати в кровать
  (Имею в виду не два яруса одной двухярусной кровати).
  Любишь лежать на двух постелях,
  Часть тела оставляя только для себя.
  Временами утомляешься смотреть двумя глазами.
  Бежать из одного конца коридора в другой.
  Глаза закрывать, но каждым
  Видеть другого.
  Одного вдыхать, другого выдыхать.
  Колебаться, как на одном берегу двух рек.
  А потом купаться в обеих поочередно,
  Не успевая высушить волосы.
  Засыпать с одним, просыпаться с другим.
  А во сне - идти по тропинке,
  Образованной сиянием двух месяцев,
  Небесного и оконного.
  Бывает, чувствуешь, как каждый из них держит тебя за руку.
  Иногда одновременно нежно целуют твои уши.
  
  
  Пятница
  
  Грешникам всего только и остаётся что каяться
  это единственная дорога
  которой их ведёт провидение
  любая дорога будет этой единственной
  и будет она мукой и мученьем
  
  Наверно Иуда так же сто раз переодевался
  стоял перед зеркалом
  смотрел в него
  и себе не нравился
  
  что-то не то с этими серёжками
  эта куртка не подходит
  что-то не то с этим лицом
  эти губы слишком бледные
  что-то не то с этой душой
  
  Наверно Иуда так же опаздывал на работу
  стоял на балконе
  ощупывая свои мысли
  их не узнавая
  
  что-то не то с этими мыслями
  что-то не то с этой пятницей
  
  
  НАТО
  
  Теперь, когда моя соседка
  По комнате в общежитии,
  Которую зовут так же,
  Как Северо-Атлантический альянс,
  Которая мне в меру надоела,
  Которую я в меру любила, теперь,
  Когда она полетела
  Есть свои аджарские хачапури
  И покупать мне майку
  С надписью 'ЧЕЧЕН ВЕЧЕН', теперь
  Я веду наблюдение за собой.
  Я выстирала её рукавицы, замоченные в ванной,
  Полежала на её кровати, снова заправила покрывало.
  Я сняла, а потом снова повесила её фотографию.
  Сложила и спрятала в шкаф её полотенца.
  Наверное, люди, с которыми я рассталась,
  Так же легко меня отпустили.
  Так же быстро привыкли к моему отсутствию.
  Я хорошо знаю, что она ощутит, когда вернётся,
  Увидев привычные вещи на непривычных местах.
  Это немного похоже на затаённый укор,
  Совсем немного - на страх смерти.
  Потом она быстро разложит всё на свои места,
  Наполнит комнату собой и своими
  Неслучайными,
  Тщательно подобранными мелочами.
  И обрадуется.
  И я тоже обрадуюсь.
  
  
  Её мусор
  
  Её мусор, нельзя сказать:
  О, что это был за мусор!
  Это был заурядный мусор,
  Так сказать, однообразный.
  Чаще всего она выбрасывала
  Газеты и свои волосы,
  Постоянно одни и те же изрезанные газеты
  Одни и те же длинные не слишком хорошие волосы.
  Ещё она часто выбрасывала хлеб,
  Зацветший и чёрствый хлеб.
  Кажется, никто в этом доме не ел хлеб,
  Но кто-то постоянно его покупал.
  Суеверные грузины перед тем как выбросить хлеб
  Целуют его.
  Тогда это как бы и не грех - выбросить хлеб.
  В Киргизии, если тебя-невесту украдут,
  И ты захочешь сбежать из дома похитителя,
  Ты не сможешь, потому что между тобой и порогом
  Упадёт его мать, или положат хлеб.
  Не сможешь же ты перешагнуть через хлеб?
  Через старую женщину?
  Смогу, думаешь ты, пусть идут нафиг.
  Но лучше тогда сделай это до ночи,
  Ведь переночевав в доме мужчины,
  К утру автоматически будешь считаться его женой,
  Хотя ты сидела всю ночь в углу и рыдала,
  Убежишь утром - не будут уважать,
  Хотя из-за хлеба - тоже не будут.
  Короче, одна фигня.
  Киргиз поимеет тебя почти без вариантов.
  Твои полки завалят газеты,
  По полу расстелется ковёр из твоих волос.
  Свей из него гнёздышко в этой юрте.
  А как тут с мусоропроводом?
  И выносят ли они мусор вообще?
  Наверно, они закапывают свой мусор в землю
  Вместе с упрямыми девушками, волосами и газетами,
  Горы которых вырастают к утру
  Вокруг окоченевших тел.
  
  
  
  Meine alten Knacker
  
  На самом деле я живу совсем не долго.
  Это оттого мне кажется,
  Будто я так долго живу,
  Что всё снова и снова повторяется.
  Куда ни глянь - сплошные повторы.
  Чёрные термосы с кофе, печенье
  В пластмассовых тарелках, шум не золотой.
  Ты приходишь. Он подходит,
  Обнимает тебя за талию,
  Обращается к компании и знакомит.
  Улыбки, рукопожатия, его рука
  На твоей талии.
  Тебя задержат ненадолго.
  
  Ах, эти седые политики, эти альте кнакеры!
  Бывшие советники, дипломаты,
  Заместители послов, близкие друзья мэра.
  Они так близко, у них такая натянутая кожа,
  Мягкие и пухлые ладони.
  Они такие настоящие.
  И этот контраст так бросается в глаза -
  Старые политики и молодые девушки,
  Студентки и журналистки.
  Их приглашают специально.
  
  Это не трудно. Не надо делать
  Ничего необычного,
  Только улыбаться, пожимать руки,
  Задать несколько вопросов, попозировать
  Перед фотографами.
  Не думаю, что они вообще
  Различают наши лица
  Или запоминают имена.
  Мы ведь все одинаковые.
  Если вдруг мы встретимся снова,
  Надо будет знакомиться заново.
  Мы, в общем-то, тоже их не запоминаем,
  Они тоже все одинаковы.
  Нам эти знакомства бесполезны,
  Гораздо интересней для нас
  Печенье в пластмассовых тарелках.
  
  Но попасть сюда
  Легче всего в одном из этих форматов,
  Будучи политическим альте кнакером
  Или студенткой журналистики.
  
  Мы приходим, чтобы поздороваться,
  Рассесться в зале
  И жевать по кусочкам лекционную пустоту.
  
  И мы никогда не будем вместе.
  Вот и всё, что вообще между нами возможно.
  
  
  
  
  Оригинальные тексты:
  
  
  Метро. Автозаводська
  
  У цьому красивому i великому метро,
  (Яке снилося менi в дитинствi,
  Карта якого чомусь стояла мiж склами
  На мо§й книжковiй полицi ще задовго до того,
  Як я змогла нею скористатися,
  Я просто знайшла цю застарiлу на сьогоднi карту
  I поставила за скло,
  Всi цi роки вона дивилась на мене, i ось я тут)
  У цьому метро бували вибухи.
  Коли вперше по§деш до станцi§ Автозаводська,
  Хтось розкаже тобi: ось,
  Отут його пiдiрвали, це сталося прямо на цьому мiсцi.
  Сам знаєш, як розказуються такi iсторi§,
  Це найперше, що мiг би тобi повiдати iнший.
  Подiлитися страхом значить багато вiддати.
  Ти зможеш усе чудово собi уявити.
  Подивися, усi цi люди так само §хали у справах.
  Хiба ти не бачиш, як вони зникли прямо тут?
  I зараз, про§жджаючи цим маршрутом,
  Намагаєшся не дивитися за вiкна у пiтьму.
  А потiм зважуєшся
  I довго дивишся на своє вiдображення,
  Просто собi в очi.
  Потiм настає станцiя Автозаводська.
  Ти радiєш.
  Радiєш, нiби досяг свiтла в кiнцi тунелю.
  Ти не повiриш, але так i є.
  
  
  Червону руту не шукай вечорами
  
  (Кажуть, що червона рута - це трава, яка використовувалася як засiб для дострокового переривання вагiтностi на раннiх стадiях).
  
  А я i не знала, що в США
  Мали мiсце всi цi перипетi§ навколо абортiв,
  I що чiтка позицiя в цьому питаннi
  Там залежить вiд партi§, яку любиш.
  Не те, щоб я була за аборти чи проти.
  Мабуть я проти, але не треба мене повчати.
  Мабуть кожен з нас або кожна з нас
  Є одночасно випробуваним i випробуванням,
  Але ти можеш помилятися,
  Навiть коли все робиш правильно.
  Тобi сняться ненародженi брати i друзi.
  Прочуваєш в собi дiтей, та не можеш §х полiчити.
  А iнодi почуваєшся
  Порожньою пляшкою з листом усерединi.
  Пливеш собi по брудному морю,
  А в тобi лист у майбутнє, що вiн писав.
  I доки всi кажуть тобi: змирися,
  Повна пляшка до листiв не придатна,
  Повна пляшка потоне у морi,
  Сенс повно§ пляшки в §§ спорожнiннi,
  Ти не одповiдаєш нiчого, ти §х iгноруєш.
  Дивишся крiзь них i нiчого §м не говориш.
  Можеш тепер цiлий день говорити з собою,
  Бо розмови з собою нарештi набули сенсу.
  А коли ти народиш - цей сенс тебе покине.
  Рiчки чомусь не впадають самi в себе.
  
  
  Нога
  
  Ти взяв у долоню
  Пальцi моє§ ноги.
  Знаю сама, ти нiколи не попросиш моє§ руки.
  Але, може, ти захочеш взяти мою ногу?
  I що одказати тобi на це?
  Хiба повiдати, що моя нога без мене
  Вже не буде така тепла,
  Вже не буде моєю,
  А стане просто собi нога.
  Волосся з нiгтями ще ростимуть.
  Але навiщо вона тобi? Навiщо?
  Добре, вiзьми мою ногу.
  Навiть не знаю, чи змогла б я
  Вiддати тобi всю себе. Хiба частину.
  Головне ж бо в любовi до тебе
  Себе не втратити, тобто голову.
  
  
  Ти знала
  
  Ти все бачила.
  Вiн важко дихав, вiн дивився.
  Потiм пiдiйшов i сказав: 'Бiльше не можу'.
  Коли вiн знiмає твою блузку, нетерпляче цiлує,
  Коли вiн бiльше не здатний читати твiй погляд,
  Ти по краплинi його втрачаєш, втрачаєш щохвилини.
  Вiн тече через тебе, як через лiйку.
  А за вiкном пливуть баптистськi церкви,
  Зеленi будинки i заводи.
  Там нiколи не було вас.
  Там нiколи вас не буде.
  А потiм ти довго тамуватимеш бажання
  Попливти тими рiчками, що лишилися за вiкном,
  Вийти по хлiб i не повернутися,
  Сiсти на кiльцеву i не виходити з вагону нiколи.
  Його стегно торкається до твого.
  От i все, ви зрослися стегнами.
  
  
  Подвiйне задоволення
  
  Думати про двох чоловiкiв одразу,
  Звичайно, можливо.
  Починати про одного, продовжувати про iншого.
  Це як стрибати iз лiжка на лiжко
  (Маються на увазi не два яруси одного двоярусного лiжка).
  Любиш лежати на двох лiжках,
  Частину тiла лишаючи тiльки для себе.
  Часом стомлюєшся дивитися двома очима.
  Бiгти з одного кiнця коридору в iнший.
  Очi заплющити, але кожним
  Бачити iншого.
  Одного вдихати, iншого - видихати.
  Далi - вагатися, як на одному березi двох рiк.
  А потiм купатися в обох перемiнно,
  Не встигаючи висушити волосся.
  Засинати з одним, прокидатися з iншим.
  А увi снi - йти стежкою,
  Утвореною вiд сяйва двох мiсяцiв,
  Небесного i вiконного.
  Часом чуєш, як кожен з них тримає тебе за руку.
  Iнодi одночасно нiжно цiлують тво§ вуха.
  
  
  
  П'ятниця
  
  Грiшникам усього тiльки й лишається що каятись
  це §хня єдина дорога
  якою §х веде проведiння
  будь-яка дорога буде цiєю єдиною
  i буде вона мукою i мученням
  
  Мабуть Iуда так само сто разiв перевдягався
  стояв перед дзеркалом
  i дивився на нього
  собi не подобаючись
  
  щось не те iз цими сережками
  ця куртка не пасує
  щось не те iз цим обличчям
  цi губи надто блiдi
  щось не те iз цiєю душею
  
  Мабуть Iуда так само спiзнювався на роботу
  стояв на балконi
  обмацуючи власнi думки
  §х не впiзнаючи
  
  щось не те iз цими думками
  щось не те iз цiєю п'ятницею
  
  
  НАТО
  
  Тепер, коли моя сусiдка
  По гуртожицькiй кiмнатi,
  Яку звати так само,
  Як Пiвнiчно-Атлантичний альянс,
  Яка менi в мiру набридла,
  Яку я в мiру любила, тепер,
  Коли вона полетiла
  Їсти сво§ аджарськi хачапурi
  I купувати менi майку
  Iз написом 'ЧЕЧЕН ВЕЧЕН', тепер
  Я веду спостереження за собою.
  Я випрала §§ рукавицi, замоченi у ваннiй.
  Полежала на §§ лiжку, знову заправила покривало.
  Я зняла, а потiм знову повiсила §§ фотографiю.
  Поскладала i сховала до шафи §§ рушники.
  Мабуть люди, з якими я бiльше не поряд,
  Так само легко мене вiдпустили.
  Так само швидко звикли до моє§ вiдсутностi.
  Я добре знаю, що вона вiдчує, коли повернеться,
  Зауваживши звичнi речi на незвичних мiсцях.
  Це трохи схоже на затаєний докiр,
  Зовсiм трошки - на страх смертi.
  Далi вона швидко порозкладає все на сво§ мiсця,
  Наповнить кiмнату собою i сво§ми
  Невипадковими,
  Ретельно пiдiбраними дрiбничками
  I зрадiє.
  I я теж зрадiю.
  
  
  Ї§ смiття
  
  Ї§ смiття, не можна сказати:
  О, що то було за смiття!
  То було звичайне собi смiття,
  Сказати б, одноманiтне.
  Найчастiше вона викидала
  Газети i своє волосся,
  Постiйно тi самi повирiзуванi газети
  I однакове довге не надто добре волосся.
  Ще вона часто викидала хлiб,
  Цвiлий i черствий хлiб.
  Нiхто у цьому домi, здавалося, не §в хлiба,
  Але хтось постiйно його купував.
  Забобоннi грузини перед тим як викинути хлiб
  Цiлують його.
  Тодi це вже нiби не грiх - викинути хлiб.
  У Киргизi§, якщо тебе-наречену вкрадуть,
  I ти захочеш втекти з дому твого крадiя,
  Ти не зможеш, бо мiж тобою i порогом
  Впаде мати крадiя, або покладуть хлiб.
  Не зможеш же ти переступити через хлiб?
  Через стару жiнку?
  Зможу, думаєш ти, нехай iдуть нафiг.
  Але тодi краще зроби це до ночi,
  Бо переночувавши у домi чоловiка,
  На ранок автоматично вважатимешся його дружиною,
  Хоч ти i просидiла усю нiч у кутку, ридаючи,
  Втечеш зранку - не поважатимуть,
  Хоча i через хлiб - теж не поважатимуть.
  Одна фiгня, коротше.
  Киргиз матиме тебе майже без варiантiв.
  Тво§ полицi завалюватиме газетами,
  На пiдлозi утвориться ковдра твого волосся.
  Звий з нього гнiздечко у цiй юртi.
  А як тут щодо смiттєпроводу?
  I чи виносять вони взагалi смiття?
  Певно, вони закопують своє смiття в землю
  Разом з упертими дiвчатами, волоссям i газетами,
  Гори яких виростають на ранок
  Довкола §хнiх захололих тiл.
  
  
  Meine alten Knacker
  
  Насправдi я живу зовсiм не довго.
  Це вiд того менi здається,
  Нiби я так довго живу,
  Тому що усе повторюється.
  Куди не глянь - однi суцiльнi повтори.
  Чорнi термоси з кавою, печиво
  У пластмасових тарiлках, гомiн не золотий.
  Ти приходиш. Вiн пiдходить,
  Обiймає тебе за талiю,
  Звертається до товариства i знайомить.
  Посмiшки, рукостискання, його рука
  На тво§й талi§.
  Тебе не довго триматимуть.
  
  Ах, цi сивi полiтики, цi альте кнакери!
  Колишнi радники, дипломати,
  Заступники послiв, близькi друзi мера.
  Вони так близько, i в них така натягнута шкiра,
  М'якi i пухкi долонi.
  Вони такi справжнi.
  I цей контраст так кидається в очi -
  Старi полiтики i молодi дiвчата,
  Студентки i журналiстки.
  Їх запрошують спецiально.
  
  Це не важко. Не треба робити
  Нiчого надзвичайного,
  Тiльки посмiхатись, потискати руки,
  Задати декiлька питань, попозувати
  Перед фотографами.
  Не думаю, що вони взагалi
  Розрiзняють нашi обличчя,
  Не запам'ятовують iмен,
  Бо ми всi однаковi.
  Якщо раптом ми зустрiнемося знову,
  Треба буде заново знайомитись.
  Ми, в принципi, так само не запам'ятовуємо §х,
  Бо вони всi однаковi.
  Нам нiяк не кориснi цi знайомства.
  Значно цiкавiше для нас
  Печиво в пластмасових тарiлках.
  
  Але потрапити сюди
  Найлегше в одному з цих двох форматiв,
  Будучи альте кнакером полiтичним
  Або студенткою журналiстики.
  
  Ми приходимо, щоб привiтатися,
  Розсiстися у залi
  I §сти шматками цю лекцiйну порожнечу.
  
  I ми нiколи не будемо разом.
  Оце i все, що мiж нами взагалi можливо.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"