(фрагмент)

один поэт появлялся
на поэтических чтениях
с лохматой блондинкой,
и
она сидела среди слушателей,
и как только он заканчивал
читать стихотворение,
блондинка выдыхала:
"велико-лепно...",

это производило впечатление,
и я сам 
немного завидовал
ему:
никто, никогда не отзывался так
ни об одном 
из моих стихов.

и каждый раз,
когда она восклицала
"велико-лепно!..",
раздавались 
аплодисменты.

он внедрял её
во все свои чтения,
этот поэт, 
который был так обходителен
с дамами,
у него была
благодушная улыбка и
эти артистические
манящие 
руки,
и он приманивал
успешно
повсюду,
как
говорили.

я посещал эти чтения,
так как я жил с одной
сексисткой, которая настаивала
на этом,
и поскольку наша связь
была ещё нова и 
свежа,
мне приходилось приносить 
эту ужасную 
жертву;

и он читал 
везде:
в каждой мелкой, жалкой,
незначительной
поэтической норе
в Лос-Анджелесе
и в ближайших
окрестностях.

этим вечером
с ним была новая подруга,
внедрённая 
в аудиторию, -
крашеная, рыжеволосая, 
в рыбачьих сапогах
и в ковбойской шляпе
с полуторафутовым 
красным пером,
но она была так же хороша,
как и другие;
в определённое время,
после определённых стихов
она изрекала
слово:
"велико-лепно!",

и аплодисменты
следовали...

спустя час он всё ещё
неутомимо декламировал,
и вот он окончил
стих,
и его новая внедрённая 
воскликнула
снова:
"велико-лепно!..",

и тогда это случилось -
в заднем ряду: 
"Нет, 
это не велико-лепно,
это полное говно!"

это была лохматая блондинка,
поднявшаяся
позади, 
с одного из сидений, 
держа свой бумажный стаканчик
с коктейлем;

и тогда грянули аплодисменты,
они сорвались и
стали нарастать, 
и громыхать,
это было абсолютно, внушительно
и беззастенчиво,

он никогда не получал 
таких аплодисментов,
как 
эти...