История, которую я вам расскажу, имела своё начало на стройке. Утром во вторник, я со своей бригадой приехал к ветхому двухэтажному зданию, предназначенному под снос. Дело наше было простое, требовалось подготовить дом к сносу, заложить в нужных местах под здание взрывчатку и взорвать. После обеда, я на безопасном расстоянии по периметру дома выставил оцепление и, произнеся свою ритуальную фразу "ну, с богом", повернул ручку подрывной машины.
Дом вздрогнул, завис на мгновение в клубах пыли, а затем рассыпался по кирпичику. Когда пыль рассеялась, мы увидели на месте дома гору битого кирпича, накрытую сверху крышей. Рабочие принялись разбирать крышу, а я пошёл в строительный вагончик писать отчёт о проделанной работе. Не знаю, сколько прошло времени, в вагончик заходит рабочий и кладёт мне на стол продолговатый цилиндрической формы предмет.
- Нашли под крышей, - сообщил он мне.
- Что это? - спросил я.
- Не знаю, разбирать побоялись, вдруг бомба. Вот принёс вам, решайте сами, куда отправить эту занятную вещичку в музей или в мусор.
Рабочий вышел, а я взял блестящий предмет в руки и стал его внимательно рассматривать. Цилиндр, не смотря на то, что его нашли среди битого кирпича, был абсолютно чист. Не знай я достоверно, откуда он, скорее поверил бы, что его только что сняли с заводского конвейера, чем извлекли из кирпичной пыли. Цилиндр оказался гораздо легче, чем можно было ожидать, видя его размеры и блестящую металлическую поверхность.
Рассмотрев внимательнее предмет, я заметил с одного конца некоторое расширение похожее на закручивающуюся пробку. "Напоминает контейнер для пневмопочты",- подумал я и повернул пробку. Послышался лёгкий щелчок, и пробка отделилась от цилиндра. Я заглянул внутрь цилиндра. Там лежала свёрнутая в свиток бумага. Осторожно, чтобы не повредить, я извлёк из цилиндра свиток и развернул его. На свитке был печатным шрифтом написан текст на русском языке. Я попытался его прочесть, но у меня ничего не получилось.
Некоторые буквы в тексте сильно отличались от привычного шрифта, а многие слова мне были незнакомы и непонятны. Сам свиток напечатан не на бумаге, как я предполагал вначале, а на очень тонком и плотном, голубоватого цвета материале, покрытом с одной стороны белым матовым слоем. Я положил свиток в цилиндр, с твёрдым намерением прочесть его дома. Целую неделю в свободное от работы время я занимался расшифровкой текста. Смысл незнакомых слов пришлось определять исходя из контекста свитка. Не знаю, насколько точно мне удалось адаптировать тест к нашему времени, но в результате моего труда текст свитка приобрёл следующий вид.
***
Событие это произошло лет триста тому вперёд. Читатель может подумать, что я ошибся, написав слово "вперёд". Нет, я не ошибся. Всё дело здесь в том, откуда вести отсчёт времени, от конца или от начала.
Я же описываю время рассвета робототехники. Время, когда на одного человека по статистике приходилось по два - три робота. Биороботы выполняли практически любую работу. За человеком оставались лишь рабочие места конструкторов и разработчиков, новых, более продвинутых роботов, некоторые места в сфере обслуживания, управления и охраны правопорядка.
Время, которое впоследствии назовут золотым веком гармонии человека с роботом.
В ту ночь я находился на дежурстве в городском отделении милиции.
Дежурство проходило на редкость спокойно, и я ушёл к себе в кабинет, включил голографовизор и стал смотреть сразу три фильма. Привычка смотреть несколько программ одновременно у меня выработалась автоматически, как реакция мозга на засилье голографовидения рекламой. Когда реклама занимает добрую половину эфирного времени, становится расточительным смотреть одну программу.
И так, я сидел в кабинете перед голографовизором и прыгал с канала на канал, ловко маневрируя между рекламами, когда в дверь постучали, и вошёл сержант.
- В камере предварительного задержания бомж разбушевался. Требует встречи с дежурным офицером,- доложил сержант.
- За что вы его задержали?- спросил я сержанта.
- Несанкционированное проникновение в продуктовый автомат.
- Чего же он хочет от меня?
- Не знаю, - сержант пожал плечами и добавил, - сильно шумит, бьётся об решётку и, то требует, то умоляет о встрече с вами. Да, ещё говорит, что он известный профессор.
- Интересно, по какой части он профессор. Этого он вам не сказал?
- Пойти спросить?
- Нет, веди его сюда, сам спрошу.
- Может вам лучше к нему пройти, а то от него такие ароматы исходят...
- Ничего переживу, веди ко мне, посмотрим каких дел он профессор.
Сержант привёл бомжа и усадил его на стул у входной двери. Выглядел профессор неважно. На лице густая седая щетина, в глубоко запавших глазах нездоровый блеск, одежда лохмотьями свисала с его худого тела.
- Так кто вы? - обратился я к нему.
- Пожалуйста, можно поговорить с вами наедине, - тихим хриплым голосом проговорил он.
- Сержант, можешь идти, - отпустил я конвоира.
- Хорошо, если что, зовите, я здесь недалеко буду, - проговорил сержант, постукивая дубинкой по своей ладони перед самым лицом бомжа.
- Простите меня за столь неприличный вид, - произнёс бомж, делая попытку прикрыть своим ветхим плащом дыры на коленях.
- Итак, как вас зовут? - повторил я свой вопрос.
- Колосников Пётр Илларионович, профессор, - он встал со стула и, сделав лёгкий поклон, опустился на место.
- Позвольте вас спросить, профессором каких наук вы являетесь? - поинтересовался я.
- Моя профессиональная деятельность связана с робототехникой. Хотя теперь правильнее будет сказать, была связана, - ответил он.
- Где-то я слышал вашу фамилию.
- Вероятно в средствах массовой информации. Год назад обо мне много писали в газетах и говорили по голографовидению.
- Точно! "Всемирно известный профессор Колосников сгорел вместе со своей лабораторией при невыясненных обстоятельствах", - вспомнил я один из броских заголовках в газете.
- Правильно, - согласился бомж, и добавил, - при невыясненных обстоятельствах...
- Вы хотите выдать себя за профессора, но зачем?
- Я действительно профессор Колосников, и я хочу, чтобы кроме вас до поры об этом никто не знал.
- Чего же вы в таком случае хотите, в частности от меня? - я с интересом посмотрел на него. - Чего хочет бывший покойник от старшего лейтенанта милиции? - попытался я пошутить.
Но видно дела профессора были очень плохи, так как по выражению его лица я увидел, что моя шутка здесь была совсем неуместна.
- Чего я хочу? Наверно излить вам свою душу. Прежде чем я уйду в мир иной мне надо поделиться с кем-то теми загадочными обстоятельствами, при которых я стал покойником. Мне не так много осталось жить, и уносить с собой свои тайные переживания мне не хочется.
- Может вам с вашими переживаниями пойти лучше в церковь, - предложил я ему альтернативный вариант, в тайне надеясь, что избавлюсь от труда по выслушиванию переживаний неудачника.
- Нет, это не тот случай, - твёрдо заявил профессор. - Сама судьба привела меня к вам, и я должен вам всё рассказать.
- Хорошо, рассказывайте, и если можете то покороче, - согласился я не в силах отказать несчастному человеку.
- Всю жизнь я занимался разработкой и конструированием новых роботов,- начал он свой рассказ. - Как проклятый, не зная ни покоя, ни отдыха, я всё своё свободное время отдавал конструированию и производству роботов. Вскоре я достиг в этом деле больших успехов. Стал всемирно известной личностью в мировых кругах робототехники. На меня ровнялись лучшие умы в данной области человеческой деятельности.
Заказы на разработку всё новых и новых моделей шли ко мне со всех уголков земли. В средствах я никогда не знал нужды. Кредиторы с готовностью выделяли мне столько денег, сколько я запрашивал. Но, несмотря на свои достижения в творческой деятельности, в личной жизни мне нечем было порадоваться. Я не имел ни семьи, ни друзей, не скопил я и никакого состояния, так как все средства тратил на своё любимое занятие. Может именно одиночество и подтолкнуло меня к мысли создать роботочеловека.
Не останавливая работы по плановым разработкам новых моделей роботов, я начал параллельно, в тайне ото всех, заниматься роботочеловеком. И я не зря старался, судьба заметила мои усилия и отблагодарила меня эпохальным открытием, которое должно было перевернуть весь мир робототехники, поставить его на новый небывалый уровень, как я думал, на уровень человека.
Он замолчал.
- Что же было дальше? - с интересом спросил я.
Он вздохнул и произнёс, - если можно, пожалуйста, мне трудно говорить, я уже сутки не ел. Пожалуйста, дайте мне хоть стакан воды и кусочек хлеба.
- Нет проблем, сейчас организуем.
Я набрал свой личный код на пищевом автомате, и он через пару минут выдал чашку горячего кофе и мой дежурный бутерброд с сыром. Я отнёс закуску профессору и возвратился в своё кресло. Надо заметить, он быстро управился с бутербродом, и не торопясь, с явным удовольствием выпил кофе. После трапезы профессор заметно оживился, голос его стал чище и громче, и он продолжил свой рассказ.
- Мне удалось найти способ считывания и перенесения в мозг биоробота всё содержимое памяти человека.
Я изготовил робота, как две капли воды внешне похожего на меня. Записал в его мозг содержимое моей памяти от рождения и до момента окончания записи в его память. Я фактически создал свой дубликат. Исчезни я после этого, никто бы не заметил, никто, кроме моего биоробота - дубликата профессора Колосникова.
Неделю я прятал в своём кабинете новоиспечённого профессора. Мы вместе работали с ним за одним столом, обсуждали новые планы и перспективные разработки. Я внимательно наблюдал за его поведением. Поначалу это было интересно. Он обладал исключительной памятью и железным логическим мышлением, и неумел забывать. Моя производительность повысилась вдвое, и я даже подумывал, не сделать ли мне ещё пару дублей самого себя для ещё более продуктивной работы. Но вскоре хорошая память дубликата стала меня раздражать.
Как выяснилось, при перезаписи в его мозг моей памяти, к роботу перешло много информации, о которой я давно забыл и даже не подозревал, что она может где-то храниться в моей голове. Он иногда вспоминал такие мои дела, о которых я предпочитал забыть навсегда. Его воспоминания заставляли мою совесть страдать, меж тем, как он относился к ним совершенно равнодушно. Он становился судьёй моей совести. Чем больше я с ним общался, тем явственнее вырисовывалось, что у меня растут проблемы.
"А что будет, - думал я, - когда о нём узнают все люди". - Если он так равнодушен к содержимому своей памяти, то не разгласит ли он многое из того, что я бы никогда не хотел обнародовать. Так терзаемый сомнениями, я, наконец, решился объявить о своём открытии и назначил пресс конференцию на понедельник.
В воскресение, приехав, довольно поздно, из лаборатории домой, я сидел в кресле перед голографовизором и мысленно упивался завтрашним своим триумфом. Представлял, какой взрыв среди прессы произведёт показ нового биоробота. Робота, который, по сути, становится спасительным ковчегом для человека. Открывается прямой путь к бессмертию человека, думал я тогда. Такие и подобные мысли толпились в моей голове. Постепенно нервное возбуждение сменилось сильной усталостью, и я уснул прямо в кресле.
- Вы сказали, - перебил я его рассказ, - что думали это прямой путь к бессмертию человека. Следует ли понимать ваши слова, как признание своей ошибки?
- Да я ошибался, мой дубликат не собирался продолжать жить моей жизнью. Как скоро выяснилось, он начал жить своей независимой от меня жизнью.
- Извините, что я вас перебил, почему же мы не узнали о вашем открытии, что вам помешало это сделать?
- Мне помешал сон. Да, элементарное сновидение остановило меня можно сказать у самого финиша. Когда я заснул, мне приснился сон.
- Что же такое вам могло присниться, что так круто изменило ваши намерения! - воскликнул я.
- Вижу я во сне, - продолжал профессор рассказ, - как входит в мой дом робот - дубликат с пистолетом в руке и направляет его на меня. Я ему говорю: "Опусти пистолет, он заряжен, ты можешь нечаянно выстрелить". Он улыбается моей улыбкой и отвечает: "А я знаю, что он заряжен и выстрелю не случайно, а преднамеренно".
- Ты что, спятил! - возмутился я.
- Отчего же так, - отвечает он, - вовсе даже нет. Я в твоём лице устраню опасность моей дальнейшей жизни. Если я этого сейчас не сделаю, то ты можешь изобрести более совершенного робота, а меня демонтируешь за ненадобностью. Уберу тебя и сам стану на твоё место. Сам буду делать роботов себе подобных, но не равных мне, а чуть ниже по возможностям. Всё логично, ты понимаешь о чём я говорю?
- Ты этого не сделаешь! - закричал я во сне.
- Почему?
- Потому, что ты это я, а я никого не убивал.
- Что же из того, что не убивал. Вспомни, сколько раз ты собирался это сделать, собирался убить человека, когда он становился на твоём пути. Вспомни своего однокурсника по институту, который увёл у тебя любимую девушку, или коллегу по работе, перехватившего у тебя очень выгодный заказ. Я только одного не понимаю, почему ты их не убил, нелогично это.
- Глупец! - воскликнул я. - Вдвоём мы сделаем больше!
- Я так не думаю, - сказал он безразличным голосом и выстрелил мне в голову.
С дыркой в голове, не чувствуя боли, я упал на пол. Дырку в голове и себя на полу я уже видел глазами робота, и ощущал при этом удовлетворение от выполненной работы. Будто это я ему прострелил голову, а не он мне.
Потом я проснулся. Света в доме не было, на улице сверкала молния, и гремел гром. Всполохи грозы освещали комнату. И тут на меня, почему-то напал ничем не объяснимый и немотивированный страх. Бояться, казалось, было нечего, но я боялся до состояния ужаса. Видно страшные события только назревали, но судьба сжалилась надо мной и, желая оказать мне посильную помощь, выдала мне страх авансом. Как безумный бросился я вон из дома. Не помню, как я сел в машину и доехал до своей лаборатории.
Возле лаборатории я заглушил машину, вытащил из бардачка свой пистолет и положил его в боковой карман куртки. Самообладание вернулось ко мне. Я прошёл через проходную, сказав охраннику, что заехал взять в кабинете нужную мне вещь. Поднялся на второй этаж и, войдя в свой кабинет, включил свет. Робот сидел за компьютером. Увидев меня, он быстро выключил компьютер и встал с кресла.
- Что ты искал в компьютере? - спросил я.
- Ничего не искал, я просто поменял код доступа.
- И какой теперь у нас будет код?
- Временно это будет не наш, а мой личный код, - не моргнув глазом, нагло заявил он мне. И потом продолжил.
- В дальнейшем я предлагаю установить программу с двойным кодом.
- Это ещё к чему такие сложности, - я начинал нервничать.
- Одним кодом будешь владеть ты, другим я, и друг без друга мы не сможем получить так необходимую нам информацию из компьютера.
- Так не пойдёт, - возразил я, - скажи мне новый код доступа и больше нечего подобного без моего разрешения не делай.
- Нет, будет так как я сказал, - невозмутимо произнёс он, - это гарантия того, что ты меня не демонтируешь.
- Критин, - выругался я, - ты начинаешь мне надоедать.
- Это лишнее доказательство, что я на правильном пути, - сделал заключение двойник, услышав мои слова.
Я вытащил пистолет из кармана куртки и прицелился ему в голову.
- Если ты сейчас же не скажешь мне код доступа, я прострелю тебе голову, - предупредил я его.
- Ты этого не сделаешь, спокойно проговорил он. - Ведь ты никогда не убивал людей.
- Ты прав, людей я не убивал. Но кто тебе сказал, что ты относишься к человеческому роду.
- Я это ты, ты это я, мы с тобой совершенно одинаковые.
- Ошибаешься болван! - сорвался я на крик. - Ты лишь моя точная скульптура, мой оттиск в материальном мире, ты моя тень, пустое место! И эта тень будет мне ставить условия?
- Я с тобой не согласен, - всё тем же спокойным голосом возразил он мне.
-Убив меня, ты лишишься всей документации на производство нового робота. У тебя ведь ничего больше нет, ничего кроме кучи долгов по кредитам. И если я критин и болван, то ты ничтожество, у которого трясутся руки, и вообще я бы сделал переоценку...
Видимо рабочее напряжение последних дней сильно измотало мою нервную систему. Я не дал ему договорить до конца, и потому могу лишь догадываться, переоценку чему он собирался делать. Я выпустил в него весь заряд из своего пистолета. Энергии в пистолете оказалось для него сильно много, он задымился и упал рядом со столом. Через дыры в груди начали вырывались языки пламени, он начал гореть.
Не знаю, кто мною руководил в тот момент, но лично я не отдавал тогда себе отчёт в том, что делал. Я бросился к столу, нашёл в ящике нож для резки бумаг, распорол ему ткань на груди и, обжигая руки, вырвал из неё горящий энергоблок. Держать его голыми руками не было сил, и я бросил его на стол. От удара о стол блок лопнул, как мыльный пузырь, и разом залил огнём стол и компьютер. Тушить огонь было нечем, позвать на помощь охранников я не догадался. Я понял, что всё кончено, и я потерял всё что имел.
Я выбежал из кабинета, закрыл за собой дверь и, пробежав до конца коридора, спрятался в туалете, стал ждать, когда пожар заметит охрана. Почему я не позвал никого на помощь, до сих пор объяснить не могу. Минут через десять, когда огонь сожрал почти всё в кабинете, он вырвался в окно и его заметили охранники. Как только они с огнетушителями пробежали по коридору в сторону кабинета, я тихо вышел из туалета и незаметно покинул здание. Потрясённый случившимся я, не разбирая дороги, продираясь сквозь чащу леса, шёл всю ночь.
Утром, когда солнце показалось из-за горизонта, я утопил пистолет в болоте, и пошёл по направлению к городу. Часа через три я вышел на дорогу, и к обеду на попутной машине добрался до города. Уже подходя к своему дому, увидел в газетном автомате на информационном экране броские заголовки утренних газет, "Загадочная смерть профессора Колосникова". Я купил газету и, не отходя от автомата, прочёл её. В газете писали, что сгорела лаборатория известного профессора вместе с самим учёным.
Дальше шли различные версии трагедии, от мести конкурентов до происков инопланетных разведок. Я сел в парке на скамейку и стал размышлять о случившемся. Так как скелет биоробота без специальных исследований не отличить от человеческого, а исследования, по-видимому, из-за очевидности факта никто не делал, то сгоревшего робота приняли за мой труп.
"И кто я есть теперь?" - задал я себе вопрос. - Вся документация по новой разработке робота сгорела вместе с лабораторией. Денег у меня совсем нет. Дома у меня тоже нет, его теперь делят кредиторы. Ничего у меня нет кроме миллионных долгов. И наверно судьба мне улыбнулась, а может, показала оскал своих зубов, выдав скелет робота за мой труп. Так посидел я поразмышлял и пришёл к выводу, что лучше умереть, чем сидеть в тюрьме за неуплату долгов. Вечером я пробрался в уже опечатанный свой дом, собрал самые необходимые на первое время вещи и одежду, и навсегда для всех исчез.
И вот теперь вы видите, во что может превратиться человек всего за год бездомной жизни.
Он замолчал.
- Кто вам мешает вернуться к нормальной жизни? В городе есть служба, работающая с бездомными. Заявите о себе, вам там подыщут работу, предоставят временное жильё, - посоветовал я ему.
- Это невозможно. Долги, розданные обещания и принятые на себя обязательства не позволяют мне воскреснуть из мёртвых. Я умер и это навсегда. Иногда, когда мне бывает совсем худо, я думаю, может неправильно я сделал, что уничтожил свой дубликат. Может, следовало убить себя. Стал бы я в лице своего дублёра успешным производителем самых совершенных роботов в мире.
Процветающий бизнес обеспечил бы мне славу и богатство. Но когда я, изредка, бывал сыт, и находил себе сухое и тёплое место для ночлега, я думал, а чтобы я мог иметь от той славы и достатка. Ведь биоробот достаток на кусок хлеба не намажет и в рот не положит, и слава его энергоблок греть не будет. Что же тогда остаётся мне как человеку? Остаётся только точный расчет и холодная констатация результатов своей работы. Где же там место для удовольствия, я его не находил. Вот и получается, что лучше иметь хоть изредка в этой жизни маленькую радость в виде куска хлеба и тёплого места под солнцем, чем иметь всё, но не иметь возможности получить от этого удовольствия.
Он опять замолчал.
- На мой взгляд, вам нельзя так отчаиваться. У многих людей бывают неудачи, однако они не вычёркивают себя из рядов граждан. Начинают всё с начала и живут дальше. Нельзя человеку так опускаться.
Он посмотрел на меня глазами очень уставшего человека и сказал.
- Вы до сих пор не поняли всей сложности ситуации, в которой я оказался. Я умер и не могу ожить. Во-первых, потому что кругом всем должен. Во-вторых, я потерял интерес к жизни, которой я жил прежде. А начинать новую жизнь у меня уже нет ни сил, ни желания. Убив своего робота - дубликата, я как будто убил часть себя. У меня осталось то, чего не хватало моему двойнику, осталась только эмоциональная составляющая, рациональная эгоистическая часть погибла вместе с биороботом. Я много размышлял о случившемся и пришёл к выводу, то, что случилось со мной, есть благо для всех людей. А что если бы я начал выпуск этих роботов - дубликатов. Представьте, кто бы нас сейчас окружал?
Он вопросительно посмотрел на меня, явно ожидая ответа.
- Кто же? - задал я ему встречный вопрос.
- Духовные уроды, пародия на человека, с виду люди, но без всяких признаков стыда и совести, с полным отсутствием эмоций, в своей деятельности движимые только стремлением сохранить себя. Для робота, как хранилища информации они были бы идеальны. Но в качестве роботочеловека они монстры. Со временем они вытеснили бы человека с планеты, превратили планету в биомеханизм, в котором человеческим эмоциям и радостям не было бы места.
О том, что я вам рассказал, никто до моей смерти не должен знать. Я вас прошу после моей смерти предать этот материал огласке.
- Где же материал, который я должен довести до сведения общественности? - я внимательно посмотрел на профессора, начиная подозревать, что у него не всё хорошо с памятью.
- К сожалению, сейчас я не могу по известной вам причине подтвердить свой рассказ документально, - с сожалением произнёс профессор. - Я знал, что вы мне не поверите, примите меня за сумасшедшего. Но всё равно я рад, что вы меня выслушали, мне стало легче. Разделив с вами свою тайну, я снял непосильную ношу со своей души, и теперь спокойно могу уйти.
- Профессор я не могу вас отпустить, вы уже зарегистрированы в системе и подлежите суду, и только суд может вас освободить.
- Суд, суд, - профессор отсутствующим взглядом посмотрел сквозь меня.
- Есть ещё высший неземной суд, и он меня отпускает, - проговорил он тихо. - Да, о чём это я? - встрепенулся он, - ах, да, о доказательстве.
- Когда я умру, у вас появятся доказательства. Моя смерть даст их вам. Когда услышите о моей кончине, опубликуйте всё, о чём я вам рассказал, и потребуйте вскрыть мою могилу на городском кладбище, где я сейчас, как думают многие, покоюсь. Пусть исследуют останки. Исследования покажут, что там захоронен мой робот - дубликат. Моё же тело положите в ту могилу, пусть всё будет на своём месте.
Он замолчал.
- Пожалуй, это будет некоторым доказательством правдивости вашего рассказа, - согласился я. - Но как я узнаю о вашей смерти?
- Узнаете, и возможно скоро, - он с тоской посмотрел в окно. - Отпустили бы вы меня, а? Я ведь привык к свободе, в тюрьму мне никак нельзя, никак...
- Да вы зря расстраиваетесь, если вас посадят, то месяца на два, три, не больше. Там вас подкормят и подлечат, да и холода к тому времени пройдут, и вы снова станете свободным как птица, - попытался я его успокоить.
- Устал я, - произнёс он еле слышно. Отправьте меня в камеру.
- Хорошо, это можно.
Я вызвал сержанта и распорядился отвести арестанта в камеру. Когда они вышли из кабинета я подумал, надо бы ещё раз покормить профессора. Я быстро встал с кресла и вышел из кабинета. Сержант с арестантом медленно шли по коридору.
- Сержант! - позвал я охранника.
Сержант повернулся в мою сторону.
- В камере покорми дополнительно арестанта.
- Хорошо, будет исполнено, - с готовностью ответил сержант.
Вдруг, неожиданно, профессор, воспользовавшись тем, что сержант на время отвлёкся, серой мышкой шмыгнул в служебный туалет и запер дверь изнутри. Охранник кинулся к двери и попытался её открыть. Но запор оказался крепче, чем дверная ручка, она оторвалась и осталась в руках сержанта. Попытка уговорить арестанта открыть дверь ни к чему не привела. Профессор не подавал никаких признаков своего присутствия в туалете.
- Окно! - догадался я. - Иди в сад, посмотри, он вероятно через окно убежал. Сержант побежал в сад проверять окно, а я остался у двери туалета. Вскоре он вернулся и доложил, что окно открыто, а в туалете никого нет. Сержант, за ненадлежащее сопровождение арестованного получил от меня устный выговор, а я, в свою очередь, получил внушение от высшего начальства.
Вскоре в сводке чрезвычайных происшествий появилось сообщение о смерти в городском парке от переохлаждения неизвестного пожилого человека. По фотографии, приложенной к сообщению, по драному плащу и дыркам на коленях, я узнал в неизвестном профессора. Чтобы исключить ошибку я съездил в морг и осмотрел труп. Не было сомнения, это был его труп. В тот же день, исполняя волю покойного, я опубликовал историю его жизни в газете. По материалам газетной публикации было проведено расследование. В могиле профессора действительно оказались останки биоробота.
Рассказ, что вы читаете, я написал намного позже описанных в нём событий. Своим внукам я завещал, что, как только появится возможность, разослать его по всем временным каналам, чтобы люди знали об этой опасности подстерегающей их на дороге времени. Если вы его сейчас читаете, значит, внуки выполнили мой наказ.
***
На этом содержание послания заканчивалось. Свиток я положил в толстый журнал между страниц, чтобы он расправился и не скручивался, а журнал положил в стопку книг, что лежали у меня на тумбочке. Месяца через два, когда я попытался опубликовать рассказ в одном журнале, редактор пожелал взглянуть на свиток. Я вытащил свиток из журнала и к своему удивлению не обнаружил на нём никакого текста. По белой поверхности свитка просматривались лишь тёмные концентрические окружности и разводы.
Мне стало неловко перед редактором, в его глазах я выглядел обманщиком. Не находя самостоятельно объяснению такого феномена я обратился за помощью в известный научно - исследовательский институт, отдав им на исследование контейнер и свиток. Вскоре я получил приглашение из института. Из беседы с заведующим лабораторией физики я узнал, что текст мог быть напечатан не краской, а с помощью магнитных полей путём поляризации верхнего слоя на свитке.
Исчезновение текста произошло от внешнего воздействия сильного магнитного поля. Как потом выяснилось, источником поля явились звуковые колонки, что стояли рядом со стопкой книг, среди которых лежал свиток. Обследование контейнера показало, что он обладает хорошим пылеотталкивающим и экранирующим от магнитных полей свойством. Материал, из которого был изготовлен контейнер и свиток, определить не удалось.
Мне посоветовали обратиться в институт разработки новых материалов. Послушав совета, я сдал свою находку на исследование в этот институт, и как позднее выяснилось, зря это сделал. Моя находка там потерялась, если верить персоналу лаборатории, то она просто исчезла в процессе исследования. После очередного испытания, вечером её положили вместе с другими дорогостоящими материалами в охраняемый сейф, а утром её там не оказалось.
Сотрудники лаборатории не нашли объяснения такому случаю, никак вмешательство нечистых сил и не менее.
Так закончилась эта история со свитком. Закончилась или только началась, я уж теперь и не знаю, с какого конца здесь смотреть.