Через дорогу от нашего дома, ближе к реке, было несколько домов, небольшое грязное озерко из дождевой воды, для уток и гусей, живущих там хозяев, а также склад райзаготконторы Колпнянского потребительского общества. Директором был дядя по фамилии Ларионов или Илларионов. У него была красивая собака - немецкая овчарка, по кличке Джульбарс. Он говорил, что собака настоящая немецкая, досталась ему, как трофей. Она была хорошо дрессирована. Собака ходила по следу, делала выборку по запаху. Понимала команды фас, взять, принести и т.д. Часто, когда Илларионов засиживался у нас дома допоздна, его жена посылала искать хозяина по следам. Мы слышали, как собака начинала скулить с улицы и скрести по двери. Илларионов понимал, что собака пришла за ним. Жена устроит скандал. Он показывал, как она выполняла его команды. Бросал коробок спичек в угол комнаты, а та приносила коробок ему в руки. Умница.
В тот период времени нам, ребятне, приходилось играть в разные военные игры. Стреляли друг в друга из игрушечных пистолетов, у каждого имелся деревянный кинжал, выстроганный из подходящей щепки, сабля, а еще лук, с натянутой тетивой, и стрелы, из расщепленной строительной дранки. Нам казалось, что мы неплохо фехтовали. Очень современным и опасным оружием была рогатка с резинкой. Стреляли по воробьям и кошкам камешками. Очень хороший лук делался из ветки дуба. Еще мы любили делать бумажных змеев и запускать их в поле, или в огороде. Делали их на длинной прочной нитке, а в противовес конверту самой змеи, вешали детский чулок. Такой змей хорошо взлетал, в соответствующий ветер, на большую высоту. По нитке к нему можно было отправлять бумажные письма. Еще отец научил меня делать свистки из ивовых прутиков, путем сдвигания коры. Еще помню период, когда все ребята стали делать ходули. Сначала не очень высокие, потом уже и высокие. Ходили неплохо. А еще мы любили катать по дороге металлические колеса при помощи наводящей проволочной рогатины. Колеса находили на МТС (машинно-тракторных станциях) на разобранных комбайнах и тракторах. Там же находили медные трубочки, из которых делали поджигные пистолеты и резиново-гвоздевые хлопушки, набиваемые серой от спичек.
Из детских игрушек помню пластмассового маленького петуха с красивым цветным хвостом. Помню маленький заводной мотоцикл с коляской, который ездил кругами. Я его в течение одного вечера сломал, так как не верил, что в нем нет маленького человечка, который сидит внутри и управляет. Пытался разобрать, но собрать не удалось, металл отломался. Помню пластмассовую дудку с отверстиями, которая прожила у меня дольше всех игрушек. У Гали были только куклы.
Помню, что в тот период времени на улицах появлялись китайцы, плохо говорящие по-русски. Они продавали веера из крашенных очень яркими красками птичьих перьев, бумажные шарики на длинных резинках, тюбетейки, рамки для фотокарточек.
Работа у отца никогда не была сладкой, как думали многие родственники. Она была связана с большой опасностью, риском. Милицию никогда особенно не любили. Много лет прошло, но правосознания прибавилось не очень. Милицию старались избегать, чтобы не конфликтовать, вместо того, чтобы не совершать правонарушений. Иногда сотрудников убивали: в поле, на дорогах, когда встречали поодиночке, особенно, если он начинал что-то принципиальничать. Ночью такие подонки могли придти домой к разным руководителям - райкомовским, райисполкомовским, сотрудникам милиции, председателям Советов, колхозов. Стучались в дверь. Когда дверь приоткрывалась, в образовавшуюся щель наносили сильный удар вилами, прокалывая лицо или грудь. Так было часто. Много было смертей. Поэтому, всегда соблюдалось правило: когда стучишь в дверь, то не стой перед дверью. Когда открываешь дверь, также не стой перед дверью. Спрашивай, кто пришел, зачем. Эти правила мне запомнились от старших надолго, поскольку их приходилось еще много лет соблюдать самому.
Однажды вечером, около 23 часов, в дверь нашей квартиры раздался громкий стук и нецензурная брань. Понятно было, что человек сильно пьян и не один. Стучали в дверь и требовали, чтобы отец вышел к ним для разговора. Мама сказала, что отца нет, пусть приходят на следующий день, не пугают детей. Стук и ругань продолжались. Они что-то пытались выяснить, кричали, что выломают дверь, поскольку им нужен участковый. Тогда отец, одевшись, подошел к двери в коридоре и потребовал, чтобы люди ушли, разговаривать с ними будет завтра. Однако угрозы продолжались. Отец предупредил, что будет стрелять. Пришедшие говорили, чтобы не пугал, что у него нет оружия. Тогда отец выстрелил из пистолета в притолоку над дверью. После этого за дверью все угомонилось. Убежали.
Когда я учился в первом или во втором классе, то уже мог стрелять из пистолета и малокалиберной винтовки. Это удовольствие мне и некоторым другим ребятам из нашего класса предоставлялось по случаю того, что наши отцы работали в милиции, а милиция проводила очередные учебные стрельбы по боевой подготовке. Со мною часто бывал одноклассник Витя Ушаков.
Вся милиция, в полном составе в эти дни сдавала зачет по стрельбе из оружия по мишеням на стрельбище, в одном из оврагов, за поселком. Нам, мальчишкам, было интересно посмотреть, как идет стрельба, какие результаты. Болели за своих отцов. Собирали гильзы, пули из насыпи, позади мишеней. Иногда нам давали выстрелить из оружия: пистолета "ТТ" и малокалиберной винтовки. После этих стрельбищ мы возвращались домой с набором гильз от патронов, пропахшие порохом.
Первой моей учительницей была Морозова Таисия Федоровна. Относилась она ко мне довольно строго. Когда первого сентября 1957 года я пришел на занятия в школу во второй класс. После торжественной линейки, после того, как были учителям вручены букеты цветов, всем предложили заходить в класс. Цветы поставили в вазах на столе, родители ушли. Мальчишки бегали, впервые увидевшись, после длинного лета. Я подошел к доске, смотрел на кусок мела, хотел попробовать что-то написать. Учительницы еще в классе не было. Дверь была открытой, много народа находилось в проходе. Меня кто-то сильно толкнул в спину, и я полетел в сторону стола. Ваза с цветами упала на пол, разлилась вода, выскочили цветы, кажется, и сама ваза разбилась, не помню. Но пришла учительница и стала строгим голосом выяснять, как все произошло. Девчонки показали на меня. Меня никто не стал выслушивать. Я был виноват, потому, что, якобы, бегал, сломя голову. Сообщили маме. Та вынуждена была платить за разбитую вазу. Это негативное отношение ко мне оставалось на весь учебный год. Говорят же: "как встретишь, так и проведешь..."
Из моих одноклассников помню фамилии некоторых мальчишек: Нестеров Володя, Ушаков Виктор, Коростелев Вячеслав, Леньшин Валерий, Лаврищев Саша, Улаев Виктор, Колесников Николай, Тучков Юрий, Зверев Юрий, Синяков Валерий, Шелухин Саша, Мищенко Слава, Гололобов Коля. Девчонок - Шалимова Нина, Горичева Валя, Чернышова Галя, Моисеева Люда, Панова Галя, Рыбина Галя, Олейник Ирина, Помылкина Люба. Других не помню. Судеб их также не знаю. Юрку Зверева видел в Харькове, в 1972году, когда я был студентом юридического института. Он, в то же самое время, подрабатывал электриком в общежитии Политехнического института.
Те годы, периода 1957-1958, ознаменованы и другими грандиозными, не только для меня, памятными событиями.
Так, исполнялось сорокалетие Великого Октября. Помню, возле здания почты был сделан большой каркас из деревянных брусьев, обтянутый красным ситцем, в форме звезды, внутри горели электрические лампочки. Внизу было написано: "40 лет Великому Октябрю!" Вечером было красиво смотреть на эти праздничные огни.
Также был запущен в космос первый искусственный спутник земли, который предлагалось по радио и в газетах, наблюдать не вооруженным глазом, в том или ином небесном направлении, в хорошую погоду. Хотелось посмотреть вместе с взрослыми, так как, где находился космос, никто не знал, надеялись увидеть, поскольку спутник издавал, кроме звуковых сигналов, и световые мигания. Для этой цели мы забирались на второй этаж строящейся почты, казалось, что со второго этажа это будет ближе. Взрослые люди также группами приходили, ожидая времени пролета спутника, поплевывая семечками и периодически задирая голову к небу.
В тот же период времени в Колпне стали менять на железной дороге узкую колею на другую, стандартную, международную. Помню первый паровоз, ширококолейный. Весь обвешан плакатами, лозунгами. Вокруг много народа, выступления железнодорожников, партийцев, музыка. Я перешел через мост и побежал к вокзалу. Все это историческое событие так и зафиксировал в памяти. На станции оставалось много узкоколейных путей и старых вагонеток на них. Вместе с ребятами нам иногда удавалось откатывать эти вагонетки на возвышенность, откуда мы катились пассажирами, пока нас не разгоняли работники станции, охранники.
Новая "железка" была нужна не только, как дань моде, а еще и, в связи со строительством Колпнянского сахарного завода. Недалеко от станции, несколько выше, было построено большое территориальное ограждение из колючей проволоки, с охраной и наблюдательными вышками. Охранялась большая территория. Таким образом, был построен лагерь с казармами. Появились солдаты внутренних войск, множество арестантов. Лаяли собаки. Велось коммунистическое строительство. Завод построили быстро. Такой же способ строительства применялся и в других районах области в это же время. Это было в Залегощи, Отраде, Ливнах.
Не знать в те годы про дедушку Ленина было невозможно. Песни, стихи, картинки в книжках и все выступления, не только пишущей братии и партийцев разного рода, но и учителей, начинались рассказами и упоминаниями про Великого Ленина, ходившего зимой в валенках и любившего детей, основателя и создателя партии большевиков.
Как-то в школе, кто-то из учителей рассказал, что недалеко, по ул. Советской, в одном из старых домов барачного типа проживает старая революционерка, которая является соратницей Ленина, работала с ним. Надо бы узнать о её судьбе, проведать. Она инвалидка.
Однажды, летом, с ребятами, находясь во дворе этого дома, где так же проживали три моих одноклассника (одного звали Геной Павловым, фамилии других не помню), я увидел старую бабушку на инвалидской коляске. Напомнив Павлову о завете учительницы, мы решили подойти и опросить бабушку о "Заветах Ильича". Поблизости, в большом дворе этого дома, состоявшего из территории между фасадом и двойными рядами сараев, кипела дворовая жизнь. Ходили куры, цыплята, у сараев кололись дрова и укладывались штабелями. Посередине кипели несколько больших медных самоваров с трубами, откуда шел дым. Кто-то совал в самовар щепки для розжига, кто-то уже пил чай. Бабушка сидела в коляске и грелась на солнце. Два восьмилетних пацана смело подошли к ней. Поздоровавшись, я спросил, может ли она что-либо рассказать про Ленина, поскольку нам известно, что она работала с ним. Она засмеялась, спросила, откуда это известно. Сказала, что она соратница Ленина, работала в Центральном комитете партии, видела Ленина, но с ним никогда не работала. Спросила, как мы учимся. У нас интерес к ней сразу пропал, и мы ушли. Это был мой первый в жизни опрос чужого человека. Возможно, это "ленинское" начинание впоследствии и сделало меня следователем.
В ноябре 1958 года всей семьей мы переехали в пос. Залегощь Орловской области.
2013 г.
Считаю необходимым опубликовать отзывы моих одноклассников, земляков Прочитавших рассказ. Так как они живые свидетели тех событий и того времени.
Прочитала с удовольствием. Ну, ты умница! Витя Ушаков хороший человек, рано умер. Ира Олейник, наверно, написала тебе, что к ней в аптеку пришла работать его дочь. Я старую Колпну помню мало, но помню хорошо мельницу, это дер. Озерки, теперь ул. Заречная, там жили моя бабушка и тётя. И помню базар, а как же! А вот моего друга и соседа по парте Коростелёва зовут Слава. Мать его работала главврачом, а отец редактором нашей газеты "За изобилие". А помнишь керосиновую лавку? Летом я гостила месяц у бабушки, до переезда в Колпну, и самое ужасное было ходить за керосином, тащить тяжелый бидон. Г. Александрова.
Здравствуйте, друг мой и земляк! Прочитал "Всполохи...". Восторг! Всё , в т.ч. фамилии всех, до боли знакомо!... Да Вы же талант! Это - НАСТОЯЩЕЕ!
С Генкой, в силу соседства и некоторых схожих увлечений /рыбалка/ я в 1972-1973 г.г. довольно много общался. Валера, скажу прямо: жду продолжения! Успехов Вам и удачи! Поклон семье! = В. Болотин
Валера, добрый вечер! Прочитала, очень понравилось. Нахожусь под впечатлением твоих воспоминаний. Словно побывала в том далёко. Оно, не смотря на тяжелые моменты, солнечное, безветренное и счастливое... (Ирина Олейник.)
От автора (фамилии некоторых героев воспоминаний изменены).