Началось все в далеком 1958 году, осенью. Моего отца для дальнейшей работы перевели из пос. Колпна в Залегощенский район. Мама была домохозяйкой, воспитательницей детского сада, а затем, в результате постоянного нервного напряжения от баловней старшей подростковой группы и усиливающейся гипертонии от повышенного давления, устроилась в прохладное подвальное помещение рабочей на плодоовощной склад, местной заготконторы, где производилась засолка различных овощей и ягод (огурцов, помидоров, арбузов), а также отборка картофеля определенного размера для отправки в Кубинскую республику.
(На летних каникулах после седьмого класса многие мальчишки стремились попасть на базу заготконторы для того, чтобы заработать денег к школе. Мы сбивали из дощечек ящики для отправки на Кубу картофеля. Дощечки привозились на склад и навалом высыпались на улицу под открытым небом. Надо было найти в этой куче необходимый набор дощечек, кучу гвоздей, напилить соответствующий размер, сбить по определенной технологии, на углы набить металлическую ленту. Такой сбитый ящик стоил десять копеек. За рабочий день удавалось сбить от 10 до 19 ящиков. Помню, на первую в своей жизни зарплату удалось купить ботинки для школы. Что-то еще оставалось и родителям.)
Жили я и сестра вместе с родителями в тесной однокомнатной квартире по улице Привокзальной. Домик был старый, еще довоенный, трехквартирный. Одной стороной дом выходил и по улице Октябрьской, которая спускалась к речушке Залегощенке. На противоположной стороне располагалась старая одноэтажная гостиница с небольшим двориком на несколько машин. На углу Привокзальной и Октябрьской стояла водоразборная колонка, куда все ходили набирать воду. Зимой вокруг колонки всегда было много наледи, которая увеличивалась стараниями мальчишек, специально разливающих воду дальше по дороге, чтобы можно было кататься на ногах и санках по этой улице Октябрьской. Раскат по дороге был до двухсот метров. В вечернее время, когда ребятня приходила из школы, многолюдно становилось на данном катке. Брали большие санки, на которых возил воду хозяин по прозвищу Василий Незабудка, а по паспорту Иван Астахов. Работал он весовым мастером. Со всей округи привозили к нему во двор весы для ремонта, проверки и клеймения. Мастер он был отменный. Все знали, где живет Василий Незабудка. Его дети были завсегдатаями веселых и шумных вечеринок ребятни. Ребята Астаховы Александр и Вовка притаскивали сани, впереди садился кто-то обутый в коньки. Коньками он рулил направление по льду и твердому снегу, сидя, как на облучке, а сзади усаживалось до десяти мальчишек и девчонок. Нас разгоняли сзади подталкивающие. Сани неслись очень быстро, сопровождаемые хохотом и радостными воплями тех, кто удержался от падения с саней. Анна и Вера Астаховы с самого детства любили самодеятельность. Вера рассказывала стихи, пела, а Анна любила всякие шутки и прибаутки веселые со сцены показывать, танцевала и плясала очень здорово. Всю свою жизнь Анна посвятила художественной самодеятельности.
Самыми примечательными местами в поселке Залегощь были, да и сейчас есть, две реки - Неручь и небольшая - Залегощенка, которая впадает в Неручь. Реки прекрасны, как зимой, так и летом. Река Неручь проходит через поселок с юга на север, а Залегощенка приходит с востока, огибая стадион, поворачивает на север, где впадает в Неручь, направляя обоюдные потоки в реку Зушу в Новосильском районе. Летом берега рек облеплены загорающей ребятней, а зимой мальчишки использовали в полном масштабе все их ледяные площадки, чтобы покататься на коньках и поиграть в хоккей. Во время весеннего ледохода иногда плавали на льдинах, отталкиваясь шестом. Река Неручь в некоторых редких местах едва достигала глубины в два метра.
Тут же, на улице Привокзальной, железнодорожный вокзал станции Залегощь с четырьмя путями, а рядом автостанция, откуда происходят отправления в Орел, Новосиль, Верховье, Хомутово и Красную Зарю. Старый компактный центр поселка находился в низине, на слиянии рек. На высоком берегу реки Неручь был двухэтажный дом культуры, а рядом с ним танцплощадка. Этот высокий берег был хорошей смотровой площадкой во время ледохода и разлива реки на противоположный низинный берег, где располагалась деревня Ореховка. В бурную половодную весну вся низина затапливалась водой. Оба берега соединял пешеходный подвесной мостик, который сильно раскачивался. На противоположном берегу, со стороны деревни были сделаны примитивные футбольные ворота, где можно было поиграть в футбол. Туда нас водил учитель Новоселов П.Д. во время уроков физкультуры в пятом классе. Там же в зимнее время начинались старты лыжных соревнований. Трасса проходила вокруг деревни, по местности, пересеченной полем, оврагами и железнодорожной лесопосадкой с подъемами и спусками, и составляла пять километров.
12 апреля 1961 года около 12 часов мы играли в футбол на, еще не совсем просохшем, поле этого стадиона. Вдруг нас остановил крик женщины - почтальонки с большой сумкой газет на плече. Она стояла еще на подвесном мосту и была всем хорошо видна. Кричала она о том, что в космос запустили ракету с человеком. Издалека она нам показывала развернутую газету "Правда", да и "Комсомолку". В полстраницы был изображен портрет Гагарина Ю.А. Мы все кинулись к ней, она бесплатно раздавала газеты тем, кто просил посмотреть. Новоселов П.Д. отпустил всех нас с уроков. Мы побежали радостные и кричащие забирать свои сумки из школы, и прямиком домой. Казалось, что у всех остановилась работа, учеба и, вообще, время. Чувство радости и гордости за страну переполняло нас.
После окончания мероприятий в Доме культуры, просмотра последнего сеанса кино, молодежь, в обязательном порядке, медленно прогуливалась по улицам до железнодорожного вокзала, а потом расходилась по домам. Гуляли по улицам Ленина и Привокзальной - они единственные были покрыты асфальтом.
Поселок ограничивали по восточной и западной сторонам два железнодорожных высоких моста. Тот, что с востока - через р. Залегощенка, а тот, что с запада - через р. Неручь. Эти мосты во время войны взрывались нашими саперами, чтобы немцы не могли воспользоваться передвижением своих войск. Металлические останки мостов долгое время лежали в воде, затянутые илом. Мальчишкам было интересно плавать к ним и нырять с них в воду, а также ловить рыбу, сидя на кусках торчащего металла. Убрали эти железки уже в начале семидесятых годов, вытягивая, с помощью мощных тракторов, тросами. Железнодорожные мосты не ограничивали простора для поселковых мальчишек. Вдоль всего железнодорожного полотна, направлением Орел-Воронеж, за поселком, за мостами, росли лиственно-хвойные густые посадки. Эти посадки привлекали мальчишек для различных игр, сбора ягод, диких яблок и груш, терна, боярышника, а еще кислого барбариса. Можно было вдоль железнодорожного полотна на шпалах найти хорошие сигареты для курева. Да и так, можно было спокойно, вдали от взрослых, покурить сухую листву. За пределами посадки, которая была шириной около 50-60 метров, были самые разные колхозные поля.
Помню, в один из годов, (1963), весь пригорок поля, за рекой Залегощенкой, со стороны деревни Родионовка был засеян коноплей. Мы, несколько мальчишек, вошли в высокие заросли, завалили несколько побегов на сыроватую землю, сделав перину из стеблей конопли, скрутили из сухих листьев полыни и осины самокрутки и, лежа на конопле, покуривали, по-взрослому. Никому в то время в голову не приходило, что, спустя много лет, будет процветать коноплевая наркомания. Мы в то время считали, что наша родная конопля не "кайфовая", как сейчас говорит молодежь. Наши головы в том возрасте кружились от нескольких затяжек горящей сухой травы, не говоря уже о настоящем махорочном самосаде.
У мальчишек моего возраста время тогда делилось на "до школы" и "после школы". В старом центре поселка, напротив райкома и райисполкома и вблизи дома культуры находилась Вокзальная средняя школа. С момента начала эксплуатации этой школы первым директором был Федоров Михаил Львович. В 1958 году директором этой школы работал Романов Павел Михайлович.
(Вспоминаю, что в сентябре 1959 года, в первый день учебного года нашему классу было предложено принести открытки, чтобы поздравить учителей. Я сидел за первой партой вместе Шемелиным Анатолием (умер в июне 2017г). Нас рассадила так классный руководитель- Кузина Мария Романовна. Меня посадила слева от него, чтобы я не мешал ему писать правой рукой красивым почерком. Анатолий был круглым отличником, им в школе гордились. В тот же самый год он был направлен для отдыха и с учетом семейного положения, у него не было отца, в международный пионерский лагерь "Артек". В то время писали чернилами фиолетовыми из чернильниц, налитых уборщицей и расставленных по партам в специальные углубления. Распространенным перышком для учеников было перо "Пионер" с маленькой выдавленной звездочкой. Перышко было коричневатого металлического цвета. Также писали и пером, которое называли, почему-то, "лягушкой". Очевидно, за форму выпуклостей с двух сторон, похожих на лягушиные глаза. Анатолий писал именно "лягушкой", сильно надавливая, когда вел перо сверху вниз, и тоненько, когда перо выводило буквы снизу- вверх.
Сильно не вдаваясь в грамматику написания имен человеческих, в то время, я написал на открытке: "Уважаемый Пал Михалыч! Поздравляю Вас...". Так все открытки были сданы учительнице, а на второй день был "разбор полетов". Я был удивлен, что Пал Михалыча зовут Павлом Михайловичем.)
Третий и четвертый классы мы учились в здании, которое было расположено по улице Набережной, напротив Дома Культуры. Старое кирпичное здание на четыре класса отапливалось двумя печками, расположенными в разных концах школы. Оно было самое теплое, поэтому там учились младшие классы. Нас, послевоенных детей, было много. Было по четыре третьих и четыре четвертых класса, так и до окончания школы. Позднее в этой школе разместили детскую музыкальную школу. В тот период учебы в четвертом классе я узнал, что такое игра в пристенок. На переменах ребята заходили с задней стороны здания школы и о ровно оштукатуренный завалинок, ударяя брошенной монетой, ожидали её падения на большее расстояние, чем брошенная монета другим мальчишкой. Если последний, бросивший свою монету, мог пальцами ладони дотянуться от своей монеты до брошенной другим, то чужая монета становилась твоей. Ловкачи, таким образом, становились обладателями небольших сумм на пирожки. Учителя нас за эти игры строго наказывали, сообщали родителям. Еще в то время все мальчишки умели играть в "ножички". Надо было выполнить около 10-12 бросков ножом от собственного тела в землю, в строгой последовательности, чтобы все броски оканчивались втыканием клинком ножа. В случае падения ножа ход переходил следующему игроку. Играли "под интерес" или на какое-нибудь принудительное задание.
Наша школьная жизнь шла своим чередом. Мы получали знания методом проб и ошибок, с перепадами неудач и небольших успехов. До седьмого класса я делил тройки с четверками. В то время учителя говорили, что "октябренок" должен хорошо учиться, не позорить свое звание и класс. Затем приняли в пионеры, а когда исполнилось 14 - в комсомол. Помню, что долго не мог научиться завязывать галстук, но гордился пионерским значком. Вспоминаются слеты пионерской дружины, построения на линейку в школьном коридоре, выносы пионерского знамени под звуки горна и барабана. К этому и я имел некоторое отношение, в виду, откуда-то, появившихся способностей играть на горне и выбивать ритмы на барабане. Вспоминаются так же рапорты председателей Советов отрядов председателю Совета дружины о проделанной работе, успехах в учебе, о количестве собранного металлолома и макулатуры, о помощи работникам сельского хозяйства. Отдельно замечу, что начало каждого учебного года, как правило, после первых трех дней учебы, превращалось в активную помощь колхозам и совхозам в уборке картофеля. Приходили к школе в рабочей одежде со своими ведрами и запасом еды. Нас ожидали грузовые машины, оборудованные скамейками. В кузов садились целым классом. Затем с песнями машины направлялись в колхозы на картофельные поля. Таким образом, до самых холодов, недели на две-три, школьники продолжали дышать свежим воздухом. После чего, было начинали наверстывать школьную программу первой четверти. Тогда определялись и места в этом пионерском социалистическом соревновании. Вся молодежь в то время находилась под этим организационным гипнозом. Не было иной творческой свободы. Все считалось правильным, обязательным и безукоризненным. Все, написанное в учебниках, было самым убедительным и не подвергающимся сомнению. Однако все это помогало впитывать в себя необходимые знания по общему развитию и по поведению. Признаюсь честно, математика, литературные образы и фонетика с морфологией интересовали гораздо меньше, чем уроки истории, труда и физкультуры, а также пение и рисование. На уроках труда под руководством Федорова М.Л. мы работали на станках, делали стулья, табуретки, указки, вытачивали на токарных станках ручки для слесарных инструментов, работали с рубанками, фуганками, топорами и молотками. Учились правильно забивать гвозди, работать стамеской, сверлить металл, делать заклепки. Любовь к технике и физическим процессам в двигателях проявлялась у ребят моего поколения со школьных дней. Уже в старших классах моими любимыми предметами стали физика и геометрия. Сборник задач по геометрии за десятый класс я полностью решил в отдельной общей тетради, (от первой до последней), уже в середине девятого класса. За что имел твердую пятерку в журнале, после проверки моих решений учительницей Гришиной Валентиной Михайловной.
(Два сына Федорова Михаила Львовича - старший Анатолий и младший - Александр построили во дворе своего дома двухэтажный летний домик с мансардой- новшество того времени. Также они нашли на складе чермета небольшой старый двигатель, отремонтировали его и сделали мотор для лодки. Жили они в то время недалеко от речки Неручь, по улице Набережная. Установив свое изделие на собственную лодку, успешно и, на зависть местной молодежи, катались по реке. Впоследствии Анатолий стал очень искусным сварщиком, работал с трубами, делал отопление в домах. Александр после окончания Курского электротехнического техникума стал специалистом - электроэнергетики. Сальков Сергей сделал аэросани, установив двигатель с огромным винтом на обычные санки. Скорость езды по поселковым дорогам была приличной, однако управлять ими было сложно. Передняя лыжа не слушалась поворотов, а тормозил он палкой, упираясь в дорожное снежное покрытие через проемы сидения. Однажды его задержали работники милиции и затащили во двор его аэросани. Собралась толпа работников и с интересом стала рассматривать это изделие. Они попросили продемонстрировать, как это работает. Он попросил отойти подальше, так как винт не защищен и может оторваться. Мотор взревел, народ шарахнулся в стороны, а Сальков на санях на большой скорости вылетел из ворот милицейского двора и уехал домой. Кроме того, Сергей дома сделал электромоторчик с приводом, который качал люльку с маленьким ребенком, а также собрал закрывающиеся ворота.)
На уроках физкультуры делали силовые упражнения с гирями, на перекладине, коне, прыгали, лазали по шесту, канату, но больше всего любили играть в футбол. В зимнее время было обязательным упражнением умение бегать на лыжах. Нас учили стрелять из малокалиберной винтовки, а ребят постарше, на занятиях по военной подготовке, разбирать карабин и станковой пулемет. Военной подготовкой в школе ведал бывший военный офицер Новоселов Петр Дмитриевич (звали его ребята неофициально - "ПД"). Мужик он был справедливый, не терпящий хамства и непослушания. Хулиганивших любил ловить за ухо. Его побаивались и уважали. Когда в школах перестали преподавать военную подготовку, Новоселов стал вторым учителем физкультуры.
Физкультуру преподавали разные учителя, но самым любимым был Варичев Лев Александрович. В районной футбольной команде Лев Александрович был вратарем. Играл очень хорошо. Все девчонки нашего класса были в него влюблены. Позднее, в девятом и десятом классе, Варичев Л.А. был руководителем секции по вольной борьбе, где я с огромным удовольствием занимался, получив соответствующий спортивный разряд, и принимал участие в различных соревнованиях. Часто встречались с борцами соседнего района - Новосильского, где аналогичную секцию по вольной борьбе вел дагестанец Казимагомед Халимбеков. Еще в школе, Варичев Л.А. дал толчок развитию такому виду спорта, как лапта. Мы тогда добились хороших результатов в областном масштабе. Команда занимала первое место в области по спортивной лапте. Играли неплохо в волейбол, баскетбол, пробовали бокс, штангу, занимались легкой атлетикой. Я любил прыгать в высоту, в длину и метал копье. Позднее, уже в армии, это все здорово пригодилось. Вначале, в сержантской школе, а затем, в боевой части, где пришлось самому возглавить подготовку группы солдат приемам вольной борьбы. Успешно прыгал на соревнованиях среди подразделений в длину, за что получал трехдневные увольнительные в г. Ярославль. Результат был небольшой, всего 630 сантиметров, но на фоне других, выглядел солидным. Некоторые деревенские ребята, призванные в армию, не могли подтянуться на перекладине даже один раз. Варичев Л.А. привил любовь к спорту многим ребятам нашей школы. Харитонов В. успешно стал заниматься тяжелой атлетикой, Храмовский Валерий - после окончания Смоленского физкультурного института - фехтованием, Ермаков Валерий занимался баскетболом, уже, преподавая в Орловском пединституте физкультуру. Андрюхин Валентин - тренировал на заводе погрузчиков в Орле команду по волейболу, Зубов Иван и Пичурин Валерий стали преподавателями физкультуры и черчения в школах района.
В школу ходили одетыми в то, что могли сделать родители. Зимой почти все мальчишки моего возраста носили фуфайки и кирзовые сапоги. Было очень удобно и тепло. Сапоги годились, чтобы на них кататься по накатанным ледяным полоскам вдоль дорог. Фуфайки были теплыми, ватными, короткими, что можно было в них бегать на лыжах и коньках. В то время не было хороших дорог, не было тротуаров. После дождей и в весенний период слякоть долго мучала все население. Возле всех общественных заведений, на улицах были металлические бадьи с водой и вениками, чтобы обмывать грязь с обуви, а также металлические скребки.
Начиная с 1958 года, в поселке Залегощь стали строить сахарный завод. Он строился на южной стороне поселения. Там разбили большой лагерь заключенных, огородили проволочным забором, установили охрану с собаками. Заключенные на протяжении нескольких месяцев строили различные административные здания, ТЭЦ, делали насыпь железнодорожного пути к заводу. Вечерами слышался лай сторожевых собак. Одновременно в том южном районе строился рабочий поселок для проживания рабочих завода, а также, новая средняя школа. В это же время были построены три пятиэтажных дома - первых в поселке. В старших классах мы учились в новой средней школе. От железнодорожной станции и старого переезда в сторону сахарного завода вела одна длинная улица им. Горького. Начиналась она от небольшой площади, именуемой в народе площадью Коваля (деда, который жил в угловом доме). Дорога была насыпной щебнем, размывалась дождями, стояли лужи и грязь, особенно после проезда тяжелой техники. В школу из дома приходилось выходить в резиновых сапогах за 30-40 минут, с учетом трудностей передвижения. У школы надо было обмывать обувь и переобуваться в сменку.
Для работы будущего сахарного завода необходимо было много воды, в связи с чем, на реке стали строить плотину. Сначала экскаваторами вырыли обводной канал, длиной около 170 метров со стороны деревни Казарь. Пустили по нему воду, а на основном русле началось строительство. Мальчишек привлекало новое бурное русло в глинистом берегу. Мы там ныряли с берега в бучило, плавали на надувных резиновых шинах для автомобильных и тракторных колес. Это веселье продолжалось весь период строительства плотины. Родители запрещали ходить туда купаться, так как были случаи утоплений.
Мы радовались, когда приближалась весна, первым местом, которое напоминало о ней, было междупутье - пространство между рельсовыми путями на железной дороге. Там был уплотненный песок. Поезда ходили редко, мальчишки приносили футбольный мяч, а девчонки - маленькие мячики, и все играли во что возможно. Некоторые катались на велосипедах. Пути освещались фонарями, это был дополнительный сервис для молодежи.
Особым увлечением ребят старшего поколения на моей памяти в период с 1960 по 1964 годы было, как сейчас говорят, чернокопательство. Все мальчишки любят оружие. Ради этого старшие ребята, да и мы, вместе с ними, собирались после школы человек по шесть. Брали с собой из дома спички, кусок хлеба и соль, чтобы поесть. Полевой лук и чеснок рос везде. Щавель, анис, сергибус тоже можно было найти везде. Можно было найти и птичьих яиц из гнезда. Особенно на железнодорожном мосту, в голубиных гнездах. Можно было поймать и мелкую рыбешку под камнями на мелководье, а также раков по обоим берегам маленькой речушки Залегощенке. Рыбу тут же зажаривали на костре, предварительно завернув в листья лопуха и обмазав глиной. С собой брали металлический прутик, длиной около 70 сантиметров, вырубленный из толстой проволоки в 5-6 мм, расплющенный на одном конце. Еще необходимой принадлежностью каждого мальчишки был перочинный нож. Вооруженные этим набором вещей мы направлялись вдоль железнодорожной посадки в сторону деревни Дичня, или шли через дубово-хвойный лес, называемый в народе Лощина, в том же направлении. Так же ходили и в сторону д. Гвоздяное, через лес, называемый в народе Порточки. Ходили мы по полям, лощинам и лугам, по бездорожью. В тех местах шли ожесточенные бои с фашистами во время войны. Оставалось много окопов, разваленных блиндажей и землянок, осыпавшихся, заросших бурьяном и травой, заваленных деревьями. Мы приблизительно определяли направление движения наших войск и окопы немцев. Войдя в окоп, сориентировавшись в направлении стрельбы, начинали осторожно проверять землю, втыкая металлический прутик до упора, пока он не натыкался на твердость. Затем начинали ножом срезать землю вокруг прутика, тщательно рассматривая обнаруженное. Таким образом, находили патроны, гильзы, остатки оружия, каски, штыки, приклады, кожаные подсумки, снаряды, кости человеческие. Некоторые ребята находили ржавые пистолеты и автоматы. Мы все хорошо разбирались в марках патронов, пуль, гильзах, оружии. Могли разряжать гранаты, снаряды. Выплавляли из мин - крылаток тол. Доставали порох из патронов. Порох в наших патронах был похож на табак папирос. Порох немецких патронов был квадратным, примерно миллиметр на миллиметр. Порох снарядов был крупным, квадратным, с отверстием посередине пластинки. Мы собирали его, надевая на тонкую медную проволоку, делая гирлянду. Затем, в вечернее время, когда было темно, а люди шли смотреть вечернее кино в дом Культуры. Ребята перетягивали проволоку с порохом через аллею и поджигали из кустов перед шедшей группой девчонок. Визг девчонок и хохот пацанов раздавался в округе. Надо заметить, что все это происходило на аллее, метрах в двадцати от Залегощенского райкома партии. Нагрузка у работников милиции была достаточной, чтобы изъять все найденное копателями.
Еще одним развлечением было сделать, так называемый, "самоварчик". То есть, выстрелить из патрона. Это приходилось делать в посадке, подальше от людей. Брался старый советский или немецкий патрон. Пуля вбивалась внутрь гильзы. В ржавых патронах это делалось легче. Кончик пули торчал из корпуса гильзы, так же были видны порошинки, после небольшого потряхивания. Надо было пальцами левой руки взять гильзу, держа в горизонтальном положении так, чтобы не высыпался порох, правой рукой поднести зажженную спичку. Порох вспыхивал снаружи, затем внутри гильзы, издавая треск, выстреливала пуля метров на пять, (когда направляли в ствол дерева, она достаточно прочно в нем застревала, то есть, сила удара была достаточной), в это время удержать гильзу в руке было невозможно, так как она сильно нагревалась. Гильза вылетала в противоположном направлении. Поэтому, держать патрон направлением пули надо было параллельно собственному телу. Мы умудрялись удерживать гильзу проволокой, тряпочкой, пассатижами. Никаких несчастных случаев не было. В этом отношении послевоенные ребята были довольно практичные, смелые, достаточно организованные и решительно уверенные.
Однажды летом, когда шли по вспаханному и заборонованному полю для занятий, описанных выше, шеренгой из пяти человек, - увидели перед собой, метрах в трех, немецкую гранату с деревянной ручкой. Все шестеро одновременно бросились к ней, чтобы ухватить первым.
Эта отчаянная безрассудная смелость в то время была у многих из нас. В тот день удалось разрядить пять найденных гранат. Взрыватели от гранат были нами взорваны в костре, а корпуса гранат очищены от взрывчатки.
Не могу забыть случай, когда был найден пластмассовый медальон нашего солдата. На свернутой и пожелтевшей бумажке из него было что-то написано карандашом. Прочесть не было возможности. В те годы нам ничего не было известно о таких медальонах. Это обстоятельство почему-то скрывалось. Так, этот медальон и остался у кого-то из ребят.
Однажды, вернувшись из такого похода, я принес домой целую горсть патронного пороха в кармане фуфайки. Порох был советского производства. Мать дома стала рассматривать мою грязную фуфайку и ругать за пустое времяпрепровождение. Увидев в кармане порох, стала ругать меня за найденный "табак". В то время у нас в гостях был её брат Еремин Е.И. Она, показав брату порох, стала говорить, что я стал курить, совсем отбился от рук. Увидев, что показала ему мама, он сказал, что это не табак, и я не курил, это - порох. Услышав о порохе, мать применила отцовский кожаный брючной ремень не по назначению.
Таким образом, незаметно, проходили мои школьные годы. За голову и учебу взялся в конце восьмого класса. Девятый и десятый закончил без четверок. Однако, не пересданные четверки в девятом классе по русскому, алгебре и химии, лишили меня возможности окончить школу с медалью. Сестра Галина, спустя два года, окончила школу с серебряной медалью. Школу я окончил в 1966 году, мечтая поступить в медицинский институт. Однако, я не прошел по конкурсу. До сих пор храню экзаменационный лист со сданными оценками. (Впоследствии мою мечту осуществил мой сын Дмитрий, став доктором медицинских наук в 2017 году).
С 1966 года, в ожидании призыва в армию, поступил работать в Залегощенский отдел культуры. Мне было 17 лет. Должность моя была - заведующий автоклубом отдела культуры. У нас была машина - автоклуб, на базе газ-51. Будка производства города Лиепая. Входило в неё около 10 человек. Очень неудобная, без окон, с плохой вентиляцией, часто ломалась. Водителем был Катальников Николай. Позднее областное управление культуры выделило нам автобус "Кубань". Автоклуб предназначался для поездок агитбригады по селам нашего района с концертами, пропагандой передовиков, поднятия веселого настроения и духа соцсоревнования во время посевных и уборочных страд, праздников и юбилеев. Два года работы на этой должности, это особый период в моей жизни, который требует отдельного рассказа. Это была уже взрослая веселая и интересная жизнь.