Бердникова Татьяна Андреевна : другие произведения.

Проклятый граф

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Огромный средневековый замок высился на склоне холма. У дверей его абсолютно случайно оказалась девушка и убедила всеми правдами и неправдами хозяина замка впустить ее. Стоило ей миновать порог, как тайны замка во всей жутковатой прелести открылись перед нею... Теперь, живя здесь, ей надлежит узнать, какую память хранят древние стены, познакомиться с обитающими в них существами и животными, и, преодолев страх, попытаться найти свое место тут. Удастся ли ей это? Ответ на вопрос ждет вас под обложкой книги ЈПроклятый граф". А кроме того - искрометный юмор, путешествия во времени, совершенно новые, неизвестные прежде виды существ и большая любовь, которая побеждает все невзгоды и расцветает вопреки всем помехам!
  Огромный средневековый замок высился на склоне холма. На первый взгляд он казался сошедшим со страниц сказки, ожившей иллюстрацией к волшебной истории о прекрасных принцессах и смелых принцах, но стоило лишь приглядеться, как все очарование сходило на нет, и становилось ясно, что этот замок мог бы фигурировать скорее в совершенно иной истории. Если бы это и была сказка, то это была бы, пожалуй, едва ли не самая страшная сказка из всех существующих на этом свете. В таких историях принцы и принцессы никогда не находят друг друга, злые ведьмы завораживают королей и подчиняют себе целые народы, а добро не в силах одолеть зло. Замок, выглядящий в лучах медленно склоняющегося к закату солнца роскошным, неповторимо-прекрасным, при ближайшем рассмотрении пугал воображение. Великолепные витражи его окон были кое-где разбиты, совершенно застланы пылью и затянуты изнутри паутиной, каменная кладка обвалилась, тяжелые входные двери потемнели от времени и, казалось, едва держались на ржавых петлях. Если же принять во внимание и то, что величественное строение высилось в гордом одиночестве среди густого, дремучего леса, то можно было смело сказать, что этот замок является совершенно идеальной декорацией для фильма о каких-нибудь жутких монстрах, чудовищах, восстающих из могил, или... о вампирах. Именно в таких замках должны свершаться самые страшные злодеяния, происходить пугающие самое смелое воображение вещи, в них должны томиться несчастные, страдающие узники, мучимые жаждой и терзаемые голодом, а сырые стены древних казематов просто обязаны быть увешаны ржавыми, но крепкими цепями... Вполне возможно даже, что по коридорам такого замка - обязательно пыльным и пустым - могли бы бродить толпами привидения, не упокоенные души тех самых гипотетических узников, что томились в подвалах. Впрочем, утверждать со стопроцентной уверенностью, что ничто, хотя бы отдаленно походящее на описанную картину, не таится за темными дверями, было нельзя. В конечном итоге, ведь никто не бывал в этом замке уже несколько столетий, и проверить или опровергнуть предположение об ужасах, что таят древние стены, возможным решительно не представлялось.
  Люди не бывали в этих местах, даже самые заядлые любители старины не забредали в темный лес, то ли опасаясь заблудиться под его сенью, то ли не желая столкнуться с дикими зверями, которые, надо заметить, водились здесь в поразительном количестве. Место, где находился старинный замок, не являлось каким бы то ни было заповедником, не было охраняемой территорией, да и по климатическим условиям не могло считаться совершенно идеальным, однако редкие виды животных, порою даже тех, что уже давно строго охранялись от истребления, буквально стекались сюда, прибывая неизвестно откуда. Но и они не рисковали слишком уж приближаться к замку. Пожалуй, старым стенам был известен лишь один прецедент, когда черная, гибкая дикая кошка, пантера с горящими желтыми глазами, неожиданно выскочила из леса и, замерев возле дверей, настороженно прислушалась к происходящему за ними. Из-за темных створок не донеслось ни звука, но животному, тем не менее, что-то не понравилось и оно предпочло удалиться.
  Тонкий луч стремительно катящегося к заходу солнца ласково скользнул по темным дверям, пробежался по серой стене с выщербленными камнями, весело поиграл на остатке разноцветного витража, чьи осколки еще торчали в старинной дубовой раме и, преисполненный любопытства, скользнул внутрь, будто желая узнать, что же все-таки скрывает старый замок. Медленно и неуверенно опустился он на пол и, тот час же задохнувшись там в пыли, ровным слоем покрывающей каменные плиты, поспешил подняться повыше, мягко скользя по ножке массивного темного стола и изо всех сил стараясь не потеряться в хитросплетении украшающих ее узоров. Наконец ножка закончилась и луч облегченно скользнул по запыленной, но не столь серой, как пол, столешнице. И почти сразу запнулся, совершенно неожиданно натолкнувшись на элегантные черные ботинки, сверкнувшие чуть заметным отблеском, отражая солнечный свет. Откуда они могли взяться внутри этого замка, на столе, стоящем возле окна? Луч скользнул дальше и почти сразу обнаружил, что ботинки надеты на чьи-то длинные стройные ноги, скрытые светло-голубыми джинсами. Сочетание это, вероятно, показалось посланнику Солнца столь удивительным, что он поспешил дальше, скользя по этим ногам, стараясь узнать, кто же этот странный человек, восседающий в холле жутковатого строения. Джинсы завершились черной рубашкой и луч, запутавшись в ее темноте, потерявшись в складках, испуганно растаял, не решаясь освещать лицо неизвестного молодого человека, равнодушно созерцающего его гибель.
  Мы же с вами не станем останавливаться и, продолжая дело луча, рассмотрим неизвестного повнимательнее.
  Из ворота черной рубашки выглядывала совершенно белая, бледная едва ли не до синевы, шея. Венчала ее красивая голова с копной небрежно уложенных светлых волос, с пронзительно-холодными серыми глазами, прямым носом и тонкими губами на узком, не менее бледном лице. Длинные пальцы сидящего были сложены домиком где-то на уровне груди, ноги, как уже упоминалось, закинуты на стол и, похоже было, что поза эта оставалась неизменной на протяжении очень и очень долгого времени. Во всяком случае, пыль, безраздельно властвующая повсюду здесь, покрывала пол вокруг него ровным слоем, ни единого шага не отпечаталось на этом сером ковре, да и на столе не было заметно следов хоть малейшего передвижения. Молодой человек казался статуей, прекрасно выполненным, вырезанным из мрамора рукою искусного мастера изваянием, и лишь глаза, изредка взирающие на тот или иной объект, мешали окончательно увериться в этом. Впрочем, порою очи его закрывались, веки смежались, позволяя темным ресницам бросить чуть заметную тень на бледные щеки и тогда сходство со скульптурой становилось еще более очевидным. Порою казалось даже, что этот человек является лишь дополнением к общему убранству пыльного холла, что он не более, чем декорация, кукла, усаженная сюда кем-то много-много лет назад, едва ли не тогда же, когда был основан замок. Поверить в это мешала лишь одежда неизвестного блондина, ибо вряд ли во времена, когда старинное строение лишь начинало возводиться, уже существовали столь современные предметы гардероба как джинсы или даже рубашка. Однако, и в то, что молодой человек появился здесь недавно, поверить было почти невозможно. Что-то было в его фигуре, в лице, во всем его облике, что-то такое, что хватало одного взгляда, чтобы понять - он сидит здесь уже очень и очень давно. Возможно, это странное заключение измерялось годами, возможно десятилетиями, а быть может, неизвестный провел на одном месте уже несколько столетий - этого определить было нельзя. Можно было лишь догадываться, и строить предположения, не имеющие под собою никакой реальной подоплеки.
  Впрочем, сидеть так молодому человеку оставалось недолго. Тонкий луч солнца, скользнувший по одежде, заставил его неожиданно что-то ощутить, какой-то странный импульс, будто нечто неведомое уже пришло в движение и готовится переменить привычный для него мир. Шум, неожиданно принесенный легким ветерком, проникшим в разбитое окно, и коснувшийся его слуха, тотчас же помог ему удостовериться в верности подобных предположений.
  Молодой человек шевельнулся, опуская руки и, медленно повернув голову в сторону окна, чуть нахмурился, явно недоумевая, кто оказался столь смел и безрассуден, что посмел вторгнуться в его владения. Однако, ветерок, принесший ему первые отзвуки, извещающие о незваных гостях, уже утих и более до слуха блондина не доносилось ни звука. Тем не менее, оставлять услышанный шум без внимания он явно не собирался. Легким, непринужденным, словно сотни раз отработанным движением, он скинул ноги со стола и без усилий поднялся со стула, оставляя на пыльном полу отпечатки подошв своих ботинок. Казалось, что это вовсе не он сидел только что без движения, вовсе не он походил на предмет интерьера, на каменную статую, вовсе не он провел много времени, ни разу не шевельнувшись. Впрочем, стоило лишь повнимательнее присмотреться к ничего не выражающему лицу молодого человека, как становилось ясно, что отказываться от сравнения со статуей пока рановато. Только в данный момент эта самая статуя была чуть более подвижной, чем несколько мгновений назад, но и только.
  Блондин тяжело шагнул вперед, и тишина, словно вспугнутая этим шагом, неожиданно растаяла, исчезла, разбилась на мириады осколков и рассыпалась вокруг тихим звоном птичьих голосов, едва слышным шелестом листвы больших деревьев и шорохом травы под лапками маленьких зверюшек, в обилии обитающих в лесу вокруг замка. Но молодой человек словно бы и не заметил этого. Отзвук от его шага взмыл куда-то под своды большого холла и растаял там, утонув в звуках последующих шагов.
  Темные двери пронзительно заскрипели, отворяясь, и чистый лесной воздух, будто только и ждавший этого, мощной струей ворвался внутрь, занося с собой какие-то травинки, старые опавшие листья и земляную пыль. Но и это не привлекло внимания блондина. Распахнув двери, он замер в их проеме, окидывая окружающий лес холодным взглядом, в котором сквозило раздражение хозяина, вынужденного лично прогонять со своей вотчины наглых вторженцев. Где-то неподалеку, будто отвечая на этот взгляд или пытаясь продемонстрировать верное направление, раздался громкий злой вой, прокатившийся над лесом пугающим разнообразием отголосков. Впрочем, пугающим он мог бы быть разве что для случайно забредших сюда людей, обычных смертных, если бы они, конечно, рискнули вообще попытаться преодолеть темный лесной массив, для молодого же человека этот вой оказался лишь еще одним обстоятельством, отягчающим участь нарушителей его спокойствия.
  Блондин, не медля более ни секунды, шагнул вперед, покидая пределы замка и легким, размеренным шагом направился вниз по холму, спускаясь к лесной опушке. Шаги его, казалось, не были особенно быстрыми, однако же, не прошло и двух минут, как молодой человек уже успел преодолеть отделяющее его от леса пространство и скрылся в тени больших деревьев. Замок на холме, столь неожиданно покинутый, очевидно, хозяином, остался стоять с распахнутыми настежь дверями.
  Твердые и уверенные шаги молодого человека эхом разнеслись под сенью густого леса, перекрывая шум ветра где-то в его кронах и шелест листвы. Умиротворяющая тишина, словно бы разгоняемая этими шагами, торопливо отступала, исчезала с пути блондина, открывая его слуху все новые и новые подробности лесной жизни. Но не они интересовали сейчас молодого человека. Внимание его все в большей и большей степени привлекал шум, становящийся с каждым шагом все ближе, и он же заставлял давно ничего не чувствующую душу буквально пылать огнем ярости и раздражения.
  По лесу вновь прокатился вой, и блондин, будто отвечая на него, с размаху ударил открытой ладонью по стволу большого, старого дерева. По большому счету это был всего лишь шлепок, легкое касание толстой коры, однако дерево почему-то не сумело выдержать его. Тяжело пошатнувшись, один из исполинов леса медленно повалился на бок, вырывая из земли крепкие корни и накрывая своими ветвями немалую часть массива. Молодой человек не повел и бровью, продолжая идти дальше. Похоже было, что подобные деяния для него совершенно в порядке вещей.
  А вот дерущиеся, к которым блондин приблизился уже практически вплотную, явно придерживались иного мнения. Шум ненадолго утих, будто участники стычки замерли, вслушиваясь в пронесшийся по лесу грохот и пытаясь определить его источник, но почти сразу возобновился вновь, хотя и уже не столь уверенный и интенсивный, как прежде. Казалось, теперь шумные незваные гости стараются действовать с оглядкой, более аккуратно и даже более тихо.
  Впрочем, для молодого человека это уже не имело значения. Легким движением он опустил загораживающую ему путь еловую ветку и, чуть приподняв брови, окинул долгим взглядом небольшую, почти идеально ровной формы полянку. Сцена же, разыгравшаяся на этой самой полянке, отнюдь не поражала красотой и вообще явно не входила в каноны эстетики.
  Изумрудно-зеленая трава, густым ковром покрывающая лесную прогалину, местами покраснела от крови, была вытоптана, вырвана и смята чьим-то безжалостным натиском, все небольшое пространство оглашалось диким рычанием и изредка звучащим озлобленным воем, а возле края его валялись на земле, сцепившись в смертельной схватке огромный черный волк и поразительно худой человек. В миг, когда блондин решил поучаствовать в происходящем безумии, волк как раз навис над человеком, вжимая его в землю и, похоже, намеревался плотно перекусить своей жертвой. Однако же, как вскоре показала практика, человек тоже оказался не так уж и прост. Извернувшись, словно уж, он выскользнул из-под огромной туши хищника и, исхитрившись, с силой ударил его ногой в бок. Удар, который, казалось бы, не должен был причинить животному хоть какого-то вреда, неожиданно заставил волка заскулить и зло оскалиться, с довольно ясно видным выражением боли в желтых глазах. Человек не стал ожидать следующей попытки напасть на него и, неожиданно быстро метнувшись вперед, сам каким-то чудом сумел сбить хищника с ног, надавливая коленом ему на горло и вжимая в красную от крови траву.
  - Рик!.. - послышался с другой стороны поляны негромкий, но испуганный вскрик, и блондин, на мгновение отвлекшись от разворачивающегося перед его глазами представления, повернул голову.
  На краю поляны, испуганно прячась за довольно тонким деревом, стояла, напряженно вцепившись в ствол последнего и нервно глядя на поляну, неизвестно откуда взявшаяся здесь девушка. Молодой человек на мгновение отвлекся, внимательно изучая взглядом разметавшиеся по плечам каштановые волосы, приоткрытые от страха губы, тонкие пальцы, терзающие кору стройной березы, возле которой и находилась незнакомка, и уже хотел, было, перевести вновь взгляд на дерущихся, как девушка неожиданно подняла голову и встретилась с ним глазами. Блондин замер. Никогда, сколько он себя помнил, не доводилось ему испытывать ничего подобного. Словно горячая волна неожиданно нахлынула на него, захлестнула с головой, заставляя давно заледеневшую кожу теплеть, замершее сердце биться, а душу, о существовании которой он за прошедшее время попросту забыл, отзываться каким-то странным чувством, какой-то тягой в отношении изумленно замершего напротив него человеческого существа. Серые глаза, казалось бы, чем-то похожие на его собственные, странным образом смотрели как будто бы прямо в него, чудилось, что незнакомка откуда-то знает, понимает, догадывается о том, что происходит в данную минуту с молодым человеком, видит то, что он испытывает сейчас и, вероятно, тоже чувствует... что-то похожее?
  Однако, длилось это лишь мгновение. Девушка испуганно моргнула и, отпустив дерево, сделала шаг назад, судорожно стискивая руками края своей одежды, весьма странной на взгляд блондина, и, сглотнув, поспешила вновь взглянуть на дерущихся.
  Молодой человек не мог знать, да и не догадывался, что оказался в некотором роде прав, думая, что незнакомка тоже что-то ощутила, взглянув ему в глаза. Ошибался он лишь, предполагая, что она почувствовала то же, что и он, ибо девушка в тот короткий миг испытала решительно противоположные ощущения. Ее будто окатило ледяной водой, пальцы вмиг похолодели, сердце замерло, кровь, бегущая по жилам, казалось, остановилась, прекращая свой ток, и лишь душа, о чьем существовании незнакомка, в отличие от блондина, была прекрасно осведомлена, отозвалась резким и острым чувством, неожиданным уколом, странно-приятным, но от того не менее болезненным. Это чувство, какового девушке никогда прежде не доводилось испытывать, и побудило ее сделать шаг назад и, в отчаянной попытке согреть руки, сжать ими края своей кофты. Взгляд ее, на несколько мгновений словно поглощенный взором ледяных серых глаз напротив, поспешно метнулся к тому, что было чуть более привычно, во всяком случае, что пугало ее несколько меньше.
  Тем временем дерущиеся, решительно ничего не замечающие вокруг себя, успели вновь поменяться местами. Теперь уже волк, скалясь, наступал на человека, изредка делая попытки укусить его за руку или за ногу.
  Блондин, отведший взгляд от девушки и снова обративший внимание на нарушителей его спокойствия, ощутил новый прилив раздражения. Любоваться демонстрируемой ему стычкой он более не испытывал ни малейшего желания, находиться возле этой поляны - тем более, да и, признаться, повторно испытывать то же чувство, что ощутил только что при взгляде на девушку, он совершенно не желал. Слишком оно не вписывалось в привычные для него устои и уклады жизни, являлось чересчур чуждым, чересчур живым для него.
  - Вон.
  Слово сорвалось с губ молодого человека прежде, чем он успел подумать. Серые глаза его чуть сузились, будто пронизывая взглядом рискнувших устроить тут сражение глупцов, и девушка, по-прежнему находящаяся на другой стороне поляны, невольно поежилась, ощутив исходящую от этого человека силу, какую-то зашкаливающую энергию.
  Впрочем, не только она ощутила это. Не успевшие вновь сцепиться противники вмиг отступили друг от друга, наконец обращая внимание на находящегося здесь блондина. Человек, вытянув руки по швам, коротко поклонился ему и, замерев на мгновение, растаял в воздухе. Волк же, явно не собирающийся оказывать почтение хозяину этих мест, недружелюбно зарычал, и даже сделал шаг вперед, будто намереваясь броситься на нового противника, но, не успев опустить лапу, замер, с совершенно растерянным видом оглядываясь на застывшую в немом изумлении девушку. В следующее мгновение растаял и он. Девушка неуверенно шагнула вперед и, остановившись возле все той же березы, недоверчиво воззрилась на опустевшую поляну. Губы ее шевельнулись, однако, шепота блондин не услышал. Или же не пожелал услышать. Он вообще старался как можно меньше смотреть на незнакомку, не желая повторения тех странных ощущений, посему, не удостоив ее взглядом и явно совершенно не волнуясь о ее здоровье и безопасности, решительно развернулся, направляясь обратно и надеясь более никогда не прерывать своего уединения.
  Однако, он не учел того, что у девушки на сей счет было явно свое мнение. Пораженно и растерянно созерцая поляну, она, тем не менее, успела заметить, что изгнавший драчунов молодой человек торопится покинуть бывшее поле боля, и, нахмурившись, поспешила за ним. Оставаться в одиночестве среди густого леса, не имея ни малейшего представления даже о том, где этот самый лес находится, ей решительно не хотелось. Конечно, назвать блондина идеальным помощником для решения данного вопроса было бы, мягко говоря, затруднительно, но альтернативы в этот момент девушка не наблюдала. Кроме, пожалуй, варианта заблудиться и пойти на ужин или обед диким зверям. Однако, данный сценарий ее совершенным образом не устраивал, посему она и предпочла последовать за единственным существом, которое, хотя бы в теории, могло оказать ей помощь.
  В отличие от блондина, девушка испытанного чувства не боялась, хотя и не понимала, чем оно могло быть вызвано, поэтому совершенно не опасалась вновь взирать на молодого человека, как и следовать за ним.
  Впрочем, как вскоре выяснилось, следовать по пятам за незнакомцем было тоже занятием не из легких. Девушка прокляла все на свете, бесконечно спотыкаясь то о выступающие корни деревьев, то путаясь ногами в траве, то застревая в неожиданно густом кустарнике. Практически врезавшись по прошествии некоторого количества времени в выкорчеванное дерево, лежащее почти на пути, она тихо заскрипела зубами и уже почти решилась окликнуть блондина, за которым все это время следовало, когда, оглянувшись, неожиданно не обнаружила его нигде в пределах досягаемости. Липкий ужас сковал сердце девушки, вынуждая ее, забыв об огромном количестве препятствий, буквально броситься вперед. Несколько минут путь, точнее, бег ее был довольно успешен, однако, завершился он вовсе не так радужно, хотя и вполне предсказуемо, - запнувшись за очередной корень, девушка отчаянно попыталась удержаться на ногах, но не сумела и, упав на живот, проехалась на нем по траве, пачкая одежду. Правда, почти сразу вскочила, напряженно оглядываясь и пытаясь хоть как-то идентифицировать свое местоположение.
  Обнаружив себя возле холма, а главное - возле замка, высящегося на его склоне, девушка пораженно замерла и уже даже хотела, было, вернуться обратно в лес, как неожиданно уже практически у самых дверей замка заметила знакомую высокую фигуру. Учитывая, что двери древнего строения были распахнуты настежь, похоже было, что всего несколько мгновений отделяют молодого человека от того, чтобы войти в него и, закрыв тяжелые створки, навсегда отрезать себя от внешнего мира и, уж тем более, от девушки, совершенно не желающей оставаться в одиночестве в темном и страшном лесу. Впрочем, велика вероятность, что она бы еще подумала, стоит ли окликать незнакомца и просить его оказать хоть какую-нибудь помощь, но солнце, уже начавшее опускаться за горизонт, вынудило девушку поторопиться с принятием решения.
  - Стойте! Подождите! - опасаясь не успеть и упустить единственную, пусть даже и немного призрачную возможность спастись из жутковатого в свете садящегося светила леса, она бросилась вперед, торопливо взбираясь по холму и вполне допуская вероятность того, что блондин сейчас просто захлопнет у нее перед носом двери, сделав вид, что не услышал оклика.
  Однако, молодой человек остановился и даже чуть повернулся, бросая быстрый взгляд искоса на усиленно взбирающуюся по холму незнакомку. Сам себе он позже так и не смог объяснить, почему просто, не сделав вид, что ничего не заметил, не вошел в замок, почему остановился и дождался ее, почему позволил постучавшимся в дверь переменам войти. Впрочем, стоило лишь ему вспомнить о странном чувстве, предшествующем его выходу из замка, том импульсе, сообщившим ему о каких-то изменениях, готовящихся войти в его жизнь, ответ тот час же находился.
  Итак, блондин стоял возле дверей замка, замерев в позе каменного истукана и дожидался, пока девушка, с трудом находя в себе силы двигаться дальше, вскарабкается на холм. Помочь ей он даже не подумал, подобная мысль почему-то попросту не пришла ему в голову.
  Наконец незнакомка оказалась достаточно близко, и молодой человек, не желающий более откладывать выяснение причин, по которым она решила следовать за ним, повернулся к ней всем корпусом.
  - Что вам угодно? - медленно и размеренно проговорил он, с оттенком какого-то странного удовольствия наблюдая, какое впечатление его речь произвела на девушку. Последняя же, немного вздрогнув от холодности голоса блондина, поспешила перевести дыхание, чтобы ответить не менее спокойно и размеренно. Впрочем, голос ее все равно прозвучал немного сбивчиво.
  - Всего лишь небольшая помощь, - она заставила себя очаровательно улыбнуться и выжидательно воззрилась на собеседника. Тот же, не прореагировав на улыбку, окинул девушку ледяным взглядом.
  - В мои планы не входит оказание помощи, - говорил блондин все так же медленно и размеренно и, разумеется, не менее холодно. Завершив же фразу и, вероятно, считая разговор исчерпанным, он решительно отвернулся, явно намереваясь проследовать в замок. Сделать ему этого не позволила рука девушки, неожиданно вцепившаяся в рукав его рубашки.
  - Вы с ума сошли? Я одна среди темного и страшного леса, скоро стемнеет, здесь наверняка толпами шляются дикие звери, а вы говорите, что в ваши планы не входит помогать мне? Да это уже, знаете ли, просто хамство!
  Блондин оглянулся через плечо и взглянул на собеседницу с едва заметным интересом во взгляде. Глаза девушки сверкали от гнева, брови были сдвинуты, рука крепко и цепко держала рукав его рубашки, и молодой человек, неожиданно для себя засмотревшись на нее, на какую-то долю секунды вновь ощутил то же самое чувство, что и прежде в лесу. Вероятно, это и побудило его снова обернуться к собеседнице, и даже ответить ей, вместо того, чтобы решительным движением вырвав рукав из ее хватки, гордо удалиться в замок.
  - Как мне кажется, под это определение подходит скорее ваше поведение, - спокойно произнес он, в упор взирая на нее.
  - Вам кажется, - безапелляционно известила собеседника девушка и, нахмурившись сильнее, добавила, - Это ведь не я хочу бросить бедную девушку на съедение всяким зверюшкам! Между прочим, настоящие мужчины так не поступают, тем более, когда у них в анамнезе имеется пустой замок!
  - Во-первых, для бедной девушки ты ведешь себя чересчур... настырно, - блондин на мгновение замялся, но не сумел найти аналога слову, определяющему поведение незнакомки, посему предпочел все-таки употребить именно его, заодно и понижая ее статус одним простым местоимением, - Во-вторых, с чего ты взяла, что замок пустует? Ну, и в-третьих... - молодой человек неожиданно осознал, что ситуация начинает его забавлять и, старательно скрывая это, продолжил, - В-третьих, здесь не так уж много животных, которым ты бы пришлась по вкусу.
  - Вот насчет вкуса моего давайте разберемся попозже, - возмутилась девушка и, даже отпустив рукав собеседника, уперла руки в бока, - Солнце, если кто-то не заметил, садится, а вы, взрослый дяденька, держите меня, маленькую заблудившуюся девочку на пороге! Где же ваше джентльменское воспитание?
  - А с чего ты взяла, что я джентльмен? - по губам молодого человека молниеносно скользнула еле заметная улыбка, растаявшая так же быстро, как и появилась. Девушка фыркнула, скрещивая руки на груди.
  - А, то есть вы невоспитанный хам и наглец?
  На сей раз улыбка ее собеседника оказалась на порядок шире, да и продержалась на тонких губах не менее трех секунд.
  - Ни в коем случае, - по-прежнему остающиеся холодными серые глаза чуть сверкнули, и блондин, шагнув в сторону, сделал приглашающий жест в направлении двери, - Прошу вас.
  - Благодарю, - с достоинством ответствовала незнакомка и, опустив руки, поспешила проследовать в замок, пока хозяин не передумал. Однако же, от комментария она все-таки не удержалась и, уже оказавшись в холле замка, повернулась к собеседнику лицом.
  - Что ж, полагаю, вы не безнадежны. При надлежащем воспитании из вас еще может получиться джентльмен.
  - Очень рад сему, - сдержав смех, ответил молодой человек и, зайдя следом за своей гостьей в холл, затворил доселе распахнутые двери.
  Девушка же, между тем, временно потеряв интерес к хозяину замка, с некоторым удивлением огляделась и, чуть поморщившись, неуверенно переступила по покрытому пылью полу.
  - Я так понимаю, уборкой тут никто не увлекается...
  Ответа на этот маленький выпад не последовало, и незваная гостья, демонстративно закатив глаза, тяжело вздохнула.
  - Как трудно воспитанному человеку среди невежд... Послушайте, вас не учили, что игнорировать слова собеседника невежливо?
  - Нет, - равнодушно ответствовал молодой человек, который закрыв двери, словно бы вновь утратил начавшее, было, возвращаться к нему жизнелюбие. Ну, или, по крайней мере, что-то отдаленно похожее на него.
  - Прелестно, - с плохо скрытым раздражением отреагировала девушка и, недовольно передернув плечами, язвительно осведомилась, - Называть свое имя вас тоже не учили?
  Блондин чуть приподнял подбородок, разворачивая плечи. Незваная гостья, глядя на это, рефлекторно сделала шаг назад, почему-то лишь сейчас задумавшись о том, что, быть может, слишком уж наглое поведение с незнакомцем, в доме которого ты находишься, не является верхом благоразумия. Ну, кто его знает, этого блондина, вдруг он какой-нибудь местный Джек Потрошитель? Конечно, так на первый взгляд этого не скажешь, даже не подумаешь, но мало ли маньяков прикидываются в обыденной жизни приличными людьми! Тем более, что вообще неизвестно, кто он такой, и по какой причине живет тут на отшибе... К слову, тот факт, что он каким-то образом сумел подозрительно легко прогнать вторгшихся в, вероятно, его владения, драчунов, тоже определенно настораживает.
  - Эрик Стефан де Нормонд к вашим услугам, мадемуазель.
  Голос блондина прозвучал так холодно, так безжизненно, что девушка, вмиг забыв обо всех своих мыслях, невольно поежилась, ощущая, как вдоль позвоночника бежит вверх, словно надеясь скрыться в волосах, толпа мурашек.
  - Приятно... познакомиться, - выдавила она из себя, взирая на собеседника уже с несколько иным выражением и явно начиная испытывать к нему какое-то не до конца обоснованное уважение.
  Ответа на ее слова вновь не последовало. Молодой человек, очевидно, считая процедуру знакомства, да и вообще общения как такового, завершенной, совершенно спокойно сел на единственный находящийся в холле стул и, сохраняя на лице холодную маску, закинул ноги на стоящий рядом изящный стол из темного дерева, с витыми, явно вырезанными рукой искусного мастера ножками, и гладкой, хотя и запыленной столешницей.
  Девушка, внимательно пронаблюдав эту демонстрацию безразличия, еле слышно скрипнула зубами, ощущая, как в душе вновь поднимает голову раздражение.
  - Прелестно, - сквозь зубы выговорила она, - Значит, мое имя интереса для вас не представляет.
  Эрик Стефан де Нормонд отрицательно качнул головой, тем самым подтверждая слова собеседницы.
  - Ну, зашибись, - все воспитание из последней при этом жесте буквально вымело, и незваная гостья, изо всех сил стараясь держать себя в руках, процедила, - Не будете ли вы столь любезны, господин де Нормонд, прекратить такое важное занятие, как просиживание штанов и проводить меня туда, где я смогу переночевать?
  Блондин медленно поднял взгляд на собеседницу.
  - Ты желаешь остаться на ночь?
  Тон его при сих словах был столь безразличен, что девушка, совсем недавно размышлявшая о вреде хамства незнакомым людям, вновь не выдержала.
  - Нет, я зашла просто поболтать, скрасить по доброте душевной ваше одиночество. Конечно, я желаю переночевать здесь, я ведь объясняла, что не испытываю ни малейшего желания шляться по незнакомому, темному и страшному лесу глубокой ночью!
  - Пока что еще не глубокая ночь, - последовал на сию тираду невозмутимый ответ, и незваная гостья, стиснув руки в кулаки, медленно втянула носом воздух.
  - Эрик... - проникновенно начала она, - Неужели вы хотите, чтобы я, находясь у вас в гостях, попыталась вас убить?
  - Полагаю, это было бы весьма любопытным зрелищем, - хладнокровно ответствовал Эрик и, легко поднявшись на ноги, спокойно взглянул на свою буйную гостью, - Следуйте за мной... мадемуазель.
  Однако же, с места он, не взирая на только прозвучавшие слова, сдвигаться явно не собирался. Девушка честно выждала несколько секунд и, убедившись, что дорогу ей показывать никто не намерен, вновь скрипнула зубами.
  - Вам персональной просьбы не хватает? - она слегка фыркнула и, заставив себя очаровательно улыбнуться, продолжила, - Хорошо. Будьте так любезны, господин Эрик Стефан де Нормонд, отмереть и все-таки показать мне, куда необходимо следовать.
  Ответом на этот выпад послужил до крайности холодный, со скользящей в нем истинно аристократической брезгливостью взор молодого человека, коим он соблаговолил одарить незваную гостью. После чего, не произнося ни единого слова, медленно обошел стул, на котором сидел доселе, старательно держась при этом подальше от собеседницы, и быстрыми, чеканными шагами направился куда-то вглубь холла. Повторять приглашение следовать за ним Эрик не стал, справедливо полагая, что гостья догадается это сделать. За спиной его послышался негромкий вздох, и последовавшие за ним легкие торопливые шаги уведомили хозяина замка о правильности предположения. Однако, оборачиваться и проверять, насколько быстр шаг гостьи и успевает ли она за ним, молодой человек не стал. Ситуация, только, было, начавшая забавлять его, стремительно обретала статус раздражающей, оставлять эту девушку здесь он решительно не хотел, но и, сознавая справедливость ее доводов, не мог выгнать обратно в лес. В конечном итоге, там ведь и в самом деле могли быть какие-нибудь дикие звери, а отправлять незнакомку на верную смерть блондину совершенно не хотелось. Впрочем, нарушать столь грубейшим образом размеренное и спокойное течение своей жизни ему не хотелось еще больше. Именно поэтому, уверенно шагая по своей вотчине, и приближаясь к балюстрадам, отгораживающим малую часть холла и образующим некоторое подобие коридора, блондин торжественно пообещал себе, что девушка задержится в замке не более, чем до завтрашнего утра. Одну ночь он, так и быть, вытерпит ее присутствие здесь, но завтра она должна будет уйти. И куда она пойдет, как будет искать дорогу в окружающем замок лесу уже абсолютно его не касается. В конце концов, он и так со своей стороны оказал даже слишком большую милость.
  Из-за спины хозяина замка послышалось тихое "ой" и он, ощущая, как раздражение разгорается в нем с новой силой, резко обернулся. Девушка, вцепившись одной рукой в балюстраду, растирала другой ногу, согнувшись при этом в три погибели. Лицо ее было искажено гримасой боли.
  - В чем дело? - Эрик даже сам немного удивился холодности своего голоса. Нет, он конечно вовсе не собирался миндальничать с незадачливой девицей, но и добавлять в слова столько льда совсем даже не планировал.
  - Ни в чем, - девушка, недовольно вскинув голову, воззрилась на молодого человека, пожалуй, с не меньшим раздражением, чем испытывал он сам, - Ударилась я, не видите, что ли? У вас из-за пыли пол скользкий, нога поехала, а тут балюстрада... Я об нее и того.
  - Чего? - вполне искренне не понял молодой человек последней фразы. Слышать подобную речь ему как-то не доводилось, а если и доводилось, то звучала она несколько более понятно. Незнакомка закатила глаза и, резким движением выпрямившись, недовольно глянула на собеседника, отбрасывая со лба темную прядь.
  - На вас что, цвет волос, что ли влияет? Вынуждает поддерживать амплуа?
  - Не понимаю, о чем ты, - Эрик слегка сдвинул брови. Смысла слов девушки он и в самом деле не понимал, однако же, интуиция подсказывала, что в данный момент его пытаются оскорбить. И факт этот хозяина замка определенно не радовал.
  - Как я вижу, стоять вы способны, - добавив в голос побольше льда, медленно процедил он, - Полагаю, ходить тоже. Если ваши намерения касательно ночевки в моем, - он подчеркнул это слово, - замке не изменились, прошу сюда, - и с сими словами молодой человек повернулся к двустворчатой двери, возле которой, собственно, и остановился и, легко коснувшись пыльной ручки, потянул ее на себя. Дверь распахнулась, причем, как с удивлением отметила девушка, открылись сразу обе створки. Каким образом это произошло, при учете того, что ручка была лишь с одной стороны, оставалось только гадать. А гадать сейчас незваной гостье совершенно не хотелось, тем более при учете того, что дверной проем одним своим видом приковывал внимание. Над дверью, спускаясь по светлой, но серой от пыли стене, проглядывая сквозь нее необычными и порою странными изгибами, вились искусно выполненные из какого-то трудноопределимого сейчас материала, виноградные лозы. Они начинались где-то на тонущем в полумраке потолке и, оплетая дверной проем, уходили вниз по косякам, исчезая на середине пути, слившись со светлым деревом.
  Девушка машинально облизнула губы. Разумеется, заходя в замок она ожидала чего-то подобного, красивых украшений, балюстрад, каких-нибудь роскошных люстр, высоких потолков... Но холл, погребенный под невообразимым слоем пыли совершеннейшим образом разбил ее ожидания, ибо, если некогда он и был прекрасен и изыскан, ныне он представлял собою всего лишь старую запустевшую комнату, в которой уже много лет не ступала нога человека. Впрочем, люстры под его высоким потолком все-таки были. Однако, и их рассмотреть решительно не представлялось возможным, ибо пыль и паутина, сплетаясь в причудливом тандеме, столь плотно и старательно скрыли их от посторонних глаз, что, пожалуй, оценить красоту этих старинных осветительных приборов можно было бы лишь после очень глобальной уборки. Проводить же таковую у девушки пока желания не возникало.
  Блондин, не дожидаясь, пока гостья, пораженная великолепием представшей ее взгляду двери, придет в себя и проявит признаки жизни, решительно проследовал внутрь помещения, вход в которое только что собственноручно открыл. Дверь, шевельнувшись от поднятого его движением ветерка, скрипнула, и девушка, вздрогнув, поторопилась следом за хозяином старинного строения, теперь уже с куда бо́льшим интересом осматриваясь по сторонам и надеясь увидеть еще что-нибудь по-средневековому роскошное.
  Надо сказать, надежды ее были оправданы. Стоило лишь незваной гостье переступить порог комнаты, куда уже зашел молодой человек, как челюсть ее медленно поехала вниз, а глаза сделали неловкую попытку разбежаться в стороны. Девушка торопливо завертела головой, пытаясь как можно скорее осмотреть чудесное помещение, в котором оказалась, и одновременно не выпустить из поля зрения блондина. Последний, к слову, явно совершенно не испытывал желания устраивать экскурсию по своему замку и, вновь не обращая на незнакомку ни малейшего внимания, спокойно направлялся к одной из дверей, выходящих в эту комнату.
  Первым, на что упал взгляд незваной гостьи, был стол. Темный, прямоугольной формы, запыленный, как и все в этом замке, он мог бы показаться самым обычным, если бы... если бы совершенно не являлся таковым. Изогнутые ножки, украшенные какими-то непонятными завитушками, не смотря на кажущуюся хрупкость, непонятно как ухитрялись удерживать тяжесть массивной столешницы, совершенно удивительным образом сливаясь с ней. Сама столешница, хоть и была покрыта густым слоем пыли, все-таки тоже привлекала внимание, ибо по краям ее шла тонкая вязь, казалось, выполненная рукой того же мастера, что сотворил виноградные лозы над дверью в гостиную. Кроме того, под серым покрывалом смутно угадывалось какое-то изображение, прежде украшавшее собою сей предмет интерьера. Рассмотреть его сейчас, разумеется, возможным не представлялось, однако общее впечатление стол производил. И, похоже, именно то, на какое когда-то рассчитывали его создатели.
  - Если вы полагаете, что будете ночевать здесь, то я вынужден разочаровать вас, - коснулся слуха залюбовавшейся окружающей обстановкой девушки уже знакомый ледяной голос и она, вздрогнув, перевела взгляд на остановившегося возле невзрачной, как-то теряющейся на фоне общего великолепия гостиной, дверцы, молодого человека. Взор серых глаз, устремившийся к ней, не предвещал ровным счетом ничего хорошего, посему незваная гостья, сообразив, что рассмотреть гостиную во всех подробностях сейчас ей не удастся, слегка вздохнула и, чуть прихрамывая на ушибленную ногу, направилась к хозяину старинного замка. Последний, на краткую долю мгновения обративший внимание на ее хромоту, тот час же отвел глаза и, распахнув дверь, ступил куда-то в темноту.
  - Постарайтесь не упасть, - донесся из мрака его голос, отозвавшийся где-то впереди жутковатым эхом, - Я не испытываю желания ловить вас.
  - Да вы прямо истый джентльмен, - язвительно отреагировала девушка и, ощупав пространство перед собою ногой, осторожно шагнула вслед за своим спутником. Как выяснилось практически сразу, предупреждение блондина о вероятности падения было совсем даже не лишено оснований. За невзрачной дверью, в совершеннейшей темноте скрывалась довольно крутая каменная лестница, ведущая куда-то вниз.
  Девушка, осторожно держась за стену слева от себя и искренне не желая падать, пусть даже и в объятия блондина, чего, к слову, последний как раз и не гарантировал, медленно спускалась, ощупывая каждую ступень. В голове у нее теснились отнюдь не самые радужные мысли. Ну и куда этот странный тип может ее вести, если нужно спускаться вниз? Решил устроить на ночлег где-нибудь в каземате? Может, еще цепями сразу прикует? Ох, не стоило все-таки так опрометчиво хамить ему... Но, с другой стороны, никто же не просил его вести себя так пренебрежительно и холодно, словно он какой-нибудь вельможа, вынужденный беседовать с простолюдинкой! Хотя, если учитывать замок, может, вельможей-то он как раз и является...
  Лестница закончилась совершенно неожиданно. Девушка, которая передвигалась по ней, ответственно держась за стену и осторожно ощупывая каждую ступень, ощутив под ногой ровный пол, от неожиданности пошатнулась, попыталась удержаться, хватаясь за все ту же стенку и, не обнаружив ее ни слева, ни даже справа, сделала несколько шатких шагов вперед. Затем, заставив себя все же остановиться, попыталась оглядеться. Действие сие ожидаемых результатов не принесло, - вокруг царила непроглядная тьма, рассмотреть в которой хоть что-нибудь, наверное, не смогла бы и кошка, ни единого лучика света не проникало в это странное место и незваная гостья, ощущая себя до крайности неуютно, невольно поежилась, сознавая, что даже не знает, что́ это за место. Да что там не знает, она ведь даже не сможет в такой кромешной тьме найти снова лестницу, оставшуюся где-то позади, чтобы выбраться из мрачного каземата, которым ей уже начало казаться окружающее пространство, наверх!
  Девушка неуверенно протянула руку вперед. Надо было как-то сориентироваться на местности, или хотя бы попытаться сделать это, ибо Эрик, если и видел ее сейчас, как-то обозначать свое местонахождение явно не собирался.
  Пальцы незваной гостьи наткнулись на что-то холодное и она, испуганно отдернув руку, на мгновение замерла. Затем неуверенно потерла пальцы друг о друга и, поглубже вздохнув, рискнула вновь ощупать неизвестный предмет перед собой. Надо сказать, повторное касание ее отчасти успокоило. Тем странным, холодным и загадочным, что находилось перед ней сейчас, оказался всего-навсего камень, вероятно, составляющий вместе с другими одну из стен этого помещения. Аккуратно проведя ладонью по предполагаемой стене, девушка вскоре наткнулась на еще один такой же камень и, успокоившись хотя бы на сей счет, предпочла продолжить осмотр темного помещения. Результатов этот осмотр снова не принес, рассмотреть хоть что-нибудь решительно не удавалось, и незваная гостья, сознавая, что иного выбора у нее нет, тяжело вздохнула.
  - Э... Эрик!.. - голос ее раскатился вокруг, отражаясь эхом от древних стен и уходя куда-то далеко, казалось, во все стороны. Во всяком случае, в том, что отзвуки слышались и сверху, и справа и слева, незваная гостья могла бы поклясться.
  - Что? - холодный голос, раздавшийся из темноты откуда-то справа, заставил ее вздрогнуть. Однако, показывать страх неприветливому хозяину замка девушке вовсе не хотелось, посему, прежде, чем ответить, она выждала несколько секунд и, лишь убедившись, что голос при ответе не дрогнет, заговорила.
  - Ничего. Я так понимаю, свет здесь не предусмотрен?
  Ответа не последовало, и незваная гостья, теперь уже пребывающая в уверенности, что ее все-таки не совсем бросили на произвол судьбы, испытала дикое желание что-нибудь сделать с этим замороженным блондином, чтобы вынудить его разговаривать по-человечески.
  - Что ж, почтем молчание за согласие... За ручку, думаю, вы взять меня не пожелаете? - вопрос был совершенно риторическим, ибо, находясь в здравом уме и трезвой памяти, девушка прекрасно понимала, что гостеприимный хозяин скорее пинком ей путь укажет, нежели дотронется до ее руки своей. Тем не менее, вопреки ее ожиданиям, на эту фразу ответ последовал.
  - Ты можешь идти на мой голос, - во фразе этой было столько надменного холода, столько милостивого дозволения, что незваная гостья уже в который раз за время знакомства с этим человеком, заскрипела зубами.
  - Спасибо за такую милость, - медленно проговорила она и, не желая более продолжать сей чудный разговор, попыталась определить, где конкретно находится только что беседовавший с ней блондин. Тот, вероятно, каким-то образом понял это, потому как соблаговолил помочь с установлением его местонахождения и долго мучиться девушке не пришлось.
  - Сюда, - коснулся ее слуха холодный голос, и в следующий миг под невидимыми сводами звонко отдалось эхо твердых и уверенных шагов.
  Создавалось ощущение, что молодой человек специально топает, дабы указать дорогу своей настырной гостье, ибо до сего момента, как казалось последней, он передвигался достаточно бесшумно. Впрочем, долго рассуждать на этот счет девушка не стала и, испытывая непреодолимое желание уже куда-нибудь наконец присесть или прилечь, поторопилась за хозяином замка.
  Дальнейший путь прошел практически без приключений, и незваная гостья, постепенно привыкающая к темноте, хотя и по-прежнему мало что в ней различающая, подумала, что так идти, во всяком случае приятнее, чем по лесу, запинаясь о корни и траву. Единственным, что напрягало ее, была кажущаяся бесконечность этого пути. Успевшая устать еще после прогулки по лесу, девушка периодически испытывала малодушное желание прислониться к стенке, которая все еще тянулась, по крайней мере, с одной стороны, и передохнуть. Однако, шаги впереди звучали все так же размеренно и четко, эхо все так же гулко разносило их под сводами, вероятно, коридора, и не надо было быть гадалкой, чтобы наверняка знать, что ждать остановившуюся передохнуть гостью добрый хозяин и не подумает.
  Отдых уже начинал казаться девушке чем-то эфемерным и недостижимым, коридор, казалось, уходил куда-то в дурную бесконечность, и она, чувствуя, что еще минута и просто упадет на пол, вновь вытянула вперед руку, надеясь в случае чего удержаться хотя бы схватившись за своего спутника.
  Шаги впереди неожиданно затихли. Незваная гостья, не сообразив сразу тоже остановиться, прошла по инерции еще несколько шагов, и неожиданно ощутила пальцами мягкую ткань рубашки, а под ней - невероятно холодную кожу. Касание было совершенно мимолетным, однако, его оказалось достаточно, чтобы девушка снова ощутила то леденящее чувство, что нахлынуло на нее в лесу, в миг первой встречи с этим странным мужчиной. Испуганная его повторением, да и холодностью кожи молодого человека, незваная гостья поспешила отдернуть руку, а в следующую секунду оказалась буквально ослеплена хлынувшим откуда-то спереди потоком света. Чтобы прийти в себя и привыкнуть к обилию освещения, ей понадобилось немало времени. Прошло лишь немногим меньше минуты, прежде, чем девушка сумела проморгаться и рассмотреть распахнутую дверь, ведущую в довольно светлую, по сравнению с коридором, комнату, и блондина, застывшего возле нее каменным изваянием. На лице его, стирая обычный холод, уже медленно прорисовывалось раздражение, и незваная гостья, решив не дожидаться, когда ее начнут подгонять, поторопилась проследовать в, очевидно, отведенную ей комнату. Остановившись же почти на ее пороге, она с интересом огляделась, стараясь одновременно и оценить убранство этого помещения и, заодно, выяснить, какого масштаба уборку здесь необходимо провести. За спиной ее послышались тихие шаги, и дверь негромко заскрипела, явно планируя закрыться. Девушка живо обернулась и, увидев хладнокровно прикрывающего светлую створку молодого человека, нахмурилась.
  - Вы что, собираетесь просто взять и бросить меня здесь?
  Блондин остановился и, окинув настырную гостью очередным леденящим душу взглядом, секунду помолчал. В глазах его, умело скрываемое слоем серого льда, мелькнуло легкое удивление, и девушка, успев подметить это, мысленно обрадовалось. Ага, значит, не такой уж он и истукан, изумить его можно, как и вывести из себя... Что ж, это может пригодиться в будущем. Записав сей примечательный факт в мысленный блокнотик, незваная гостья выжидательно уставилась на хозяина старинного замка, мысленно готовясь к очередному ледяному отпору с его стороны.
  - Кажется, именно этого ты и хотела, - не разочаровал ее молодой человек, буквально сверля собеседницу холодным взглядом, будто пытаясь таким образом сбить с нее спесь. В некотором роде, выполнить этот план ему удалось. Незнакомка растерянно заморгала, чуть приоткрыла рот, затем сдвинула брови и недовольно фыркнула. Выглядело это в ее исполнении весьма забавно, однако, блондин, глядящий на нее в упор, не моргнул и глазом. Меньше всего его интересовали представления, устраиваемые этой странной девицей, и уж тем более - выражения ее негодования. В конечном итоге, эта девушка с тех самых пор, как напросилась в замок была постоянно чем-то недовольна, неужели же стоило удостаивать отдельным вниманием каждую причину ее раздражения?
  - Я хотела отдохнуть, но это не значит, что я жажду и мечтаю остаться одна среди всякой злобной пыли! - выпалила тем временем незваная гостья и, уперев руки в бока, всем своим видом изобразила живую претензию, - Вы могли бы хотя бы сообщить, где тут постельное белье, что делать, если я захочу есть, где ванная...
  Слова ее остались без внимания. Не слушая очередных возмущений настырной девицы, в чьем благородном происхождении он с каждым мигом сомневался все больше и больше, блондин равнодушно развернулся и, на сей раз не закрывая дверь, направился прочь. Девушка, глядя ему в спину, на несколько мгновений потеряла дар речи. Однако, довольно скоро обрела его и, выскочив следом за хозяином замка, силуэт которого был все еще виден благодаря открытой двери, раздраженно топнула ногой.
  - Никогда не встречала более бездушного человека, чем вы!
  Молодой человек остановился. Незваная гостья, совершенно не ожидавшая, что ее слова произведут хоть какой-то эффект, тоже замерла, морально готовясь ко всему, даже к крайне жестокому обращению со стороны хозяина замка. Может, все-таки не стоило...
  - Душа... - голос блондина прозвучал даже для него странно-безжизненно, как-то грустно и безнадежно, - Непозволительная роскошь, - он замолчал и уже, было, вновь двинулся вперед, однако, сделав несколько шагов, снова остановился, оглядываясь на замершую в дверном проходе девушку через плечо, - Кроме того... Я не человек.
  Продолжать общение дальше он не стал. И, отвернувшись от несколько удивленной собеседницы, быстрым шагом направился восвояси.
  Девушка же осталась стоять в дверях отведенной ей комнаты, внимательно глядя вслед скрывшемуся во мраке коридора хозяину замка. Известие о его не человеческой сущности не испугало ее. Возможно, дело было в том, что подозревать в парне, живущем на отшибе от цивилизации в огромном замке существо сверхъестественного происхождения было, в общем-то, довольно логично, а возможно, отсутствие страха у незваной гостьи было продиктовано тем, что за последнее время опыта общения с такими вот "не людьми" у нее накопилось довольно немалое количество.
  - Вот как... - задумчиво обронила девушка и, вздохнув, поспешила вернуться в комнату. Отсутствие страха в ее душе отнюдь не являлось синонимом отсутствия благоразумия, и посему незваная гостья, памятуя о своем слишком наглом поведении в отношении блондина, предпочла пока что не предпринимать попыток продолжить общение с ним, а лучше поразмыслить и решить, что делать дальше. А еще осмотреть как следует комнату, где ей предстояло провести, по крайней мере, некоторое время. С учетом того, что полюбоваться гостиной ей так и не удалось, девушке хотелось хоть как-то компенсировать это.
  Тщательное изучение отведенного ей для проживания места заняло у незваной гостьи не менее получаса. Не смотря на то, что комнатка была, в общем-то, довольно маленькой, запылена она была ничуть не меньше громоздкой гостиной или холла, посему, при учете того, что здесь предстояло провести как минимум одну ночь, девушка предпочла совместить осмотр с небольшой уборкой. Правда, тряпок здесь не обнаружилось, но зато за ширмой, занимавшей собою левую часть комнаты, нашлось какое-то старинное одеяние - то ли подштанники, то ли нижняя юбка, - и незваная гостья, за неимением лучшего и надеясь, что хозяину замка не дорога эта ветошь как память, решила приспособить для уборки его.
  Как вскоре выяснилось, сметать пыль подштанниками оказалась местами довольно забавно, и девушка, несколько развеселившись, даже не сразу отреагировала на донесшийся до ее слуха откуда-то со стороны коридора тихий вздох. Впрочем, даже сообразив, что только что услышала, незваная гостья предпочла особенно не задумываться на этот счет. От мыслей о призраках в душу как-то сразу начинал просачиваться страх, а пропускать его в сознание девушке решительно не хотелось. Слишком уж безрадостной выглядела перспектива провести ночь где-нибудь под кроватью, забившись в самый дальний угол и дрожа от ужаса. Кроме того, пока что незваной гостье было, на что отвлечься.
  Результатом очистки жизненного пространства явились сразу две вещи. Во-первых, комната стала выглядеть не в пример приличнее и симпатичнее, а небольшая пузатенькая тумбочка возле кровати так и вовсе заставила девушку влюбиться в нее с первого взгляда, во-вторых, захотелось есть.
  Вспомнив, что на вопрос, что делать в последнем случае Эрик ответа так и не дал, незваная гостья вздохнула и, сумрачно глянув на дверь, решительно направилась к ней. Да, конечно, хозяин замка - какое-то неизвестное пока что ей существо, вероятно, опасное, еще более вероятно - способное ее, как минимум убить, и как максимум съесть, но это еще не значит, что она намерена терпеть муки голода из-за того, что этому "не человеку" в свое время не додали воспитания!
  Распахнув створку, которую сама же и прикрыла, заходя внутрь, незваная гостья с интересом оглядела озаренный светом из комнаты участок коридора. Итак, судя по всему, пол здесь довольно ровный, стены, кажется тоже... Что ж, значит по неосвещенной части можно пробираться, ориентируясь на одну из последних. А после надо сказать Эрику, что неплохо бы тут вкрутить лампочки...
  Девушка фыркнула и, подбадривая себя мыслями о том, что привидения бывают только в глупых сказах, с преувеличенной уверенностью шагнула вперед, вскоре уже погружаясь во тьму коридора и касаясь кончиками пальцев стены с левой стороны от себя. Эхо ее шагов разносилось под невидимыми сводами, убегая куда-то вперед, странных вздохов слышно более не было, и незваная гостья, убеждая себя в том, что была права и ей всего лишь показалось, даже прибавила шаг, едва ли не маршируя вперед.
  Впрочем, бравада ее закончилась так же быстро, как и началась.
  Стена, вдоль которой так уверенно шла девушка, внезапно кончилась, и незваная гостья, пытаясь нащупать ее, едва не завалилась в какой-то провал, совершенно неожиданно открывшийся сбоку. В последний миг она успела ухватиться за каким-то чудом обнаружившуюся таки стенку, однако, нога, зависнув над незримой пропастью, все же потянула девушку вниз. Изо всех сил стараясь удержаться и не упасть в неизвестность, незваная гостья вцепилась в стену, ломая ногти, и даже попробовала, было, откинуться назад, как неожиданно почувствовала подошвой твердую поверхность. Факт этот так удивил ее, что девушка, опрометчиво выпустив стену, даже немного подалась вперед, проверяя прочность неизвестного постамента. Как показала практика, делать этого не следовало. Кажущаяся ровной поверхность неожиданно заскользила под ногой, и незваная гостья, попав подошвой в широкую щель между камнями, едва не взвизгнула от неожиданно разлившейся по ступне боли. На глаза ее навернулись слезы.
  Нащупав сбоку стенку, почему-то кажущуюся влажной, девушка неуверенно провела по ней рукой вниз, очень надеясь, что коридор никуда не делся и присесть на верхнюю ступеньку над этим провалом у нее еще получится. Сесть получилось, однако, лучше от этого не стало. Нога, и без того прежде ударенная о балюстраду, как выяснилось, застряла в щели, и, судя по всему, так просто вылезать не собиралась. Пару раз безнадежно дернувшись, девушка пригорюнилась. Звать хозяина замка и просить его выдернуть ее из каменного капкана ей не хотелось совершенно. Во-первых, не известно, как он прореагирует, а во-вторых, неизвестно какого рода помощь окажет. А вдруг дернет так, что уже, похоже, вывихнутая нога и вовсе сломается? Или вообще предложит отрубить ее. "Давайте отрубим Сусанину ногу..." Девушка потрясла головой, заставляя себя выкинуть из нее неприятные мысли и, вздохнув, осторожно шевельнулась.
  Она не собиралась пытаться вновь высвободить ногу, хотела просто принять более удобное положение, ибо сидеть на холодном, да еще и, похоже, мокром камне было вовсе не самым изысканным удовольствием, однако, вероятно, ухитрилась повернуть подошву под правильным углом. Ступня выскользнула из расселины, и незваная гостья, обрадовавшись, поспешила встать на ноги, собираясь убраться от этого места как можно дальше. Вообще говоря, не так уж сильно она и хочет есть... Уж явно не настолько, чтобы ломать ради этого ноги.
  Старательно опираясь только на здоровую ногу, девушка медленно выпрямилась и даже попыталась сделать шаг. Именно попыталась, ибо поврежденная ступня отозвалась на это действие такой болью, что незваная гостья сдержалась от вскрика лишь вовремя укусив себя за руку. Звать Эрика ей по-прежнему не хотелось, как, однако, и находится в этом странном и страшном коридоре. Да и в замке, буквально бросающемся на нее и мечтающем тем или иным способом покалечить. Но и покинуть его теперь возможным не представлялось, - на вывихнутой ноге далеко не уйдешь, а хозяин замка вряд ли согласится по доброте душевной вызвать ей такси...
  Девушка вздохнула и, собравшись с духом, осторожно приподняла ногу, намереваясь предпринять еще одну попытку шагнуть. Однако, попытка эта так и осталась незавершенной.
  Откуда-то снизу, как раз из той пропасти, в которую едва не упала незваная гостья, неожиданно послышался негромкий шорох. Девушка замерла и, судорожно вцепившись в стенку, напряженно вгляделась во мрак. Мысли о бродящих по замку не упокоенных душах вновь нахлынули на нее, заставляя задрожать от ужаса.
  Прошла минута, две, затем три и даже, кажется, пять. Вокруг по-прежнему висело таинственное, давящее безмолвие, ни вздохов, ни шорохов слышно больше не было, и незваная гостья почувствовала, что успокаивается. Ну и глупости же лезут ей в голову. Призраки, тоже мне! Да это скорее всего пробежала какая-нибудь милая маленькая мышка, которые наверняка толпами ходят по подвалу этого замка, только и всего. Кстати, мышки-то наверняка чем-то питаются... Может быть, рискнуть спуститься и попытаться выяснить, нет ли внизу чего-нибудь вроде кладовой? Воображение вмиг нарисовало девушке ломящиеся от разнообразных деликатесов полки, и рот моментально наполнился слюной. Желудок недовольно забурчал, грозно информируя общественность, что если его сейчас же не накормят, он, как минимум, перебаламутит всех местных призраков и вынудит их принести ему хотя бы колбасы.
  Незваная гостья тяжело вздохнула и, нащупав место, где стена, заворачивая, знаменовала начало жутковатого провала, осторожно опустилась на корточки, ощупывая спуск. Ощутив под пальцами каменную кладку, вероятно, изображающую ступеньку, девушка аккуратно спустила на нее сначала здоровую, а затем и больную ногу. Ступенька не пошатнулась, не попыталась вновь поймать ее, и незваная гостья приободрилась. Следующую ступень она преодолела уже быстрее, а после и вовсе поднялась на ноги и, ежесекундно хватаясь за стену и мысленно ойкая от боли, принялась осторожно спускаться. Кладовая с огромным запасом продуктов стремительно обретала форму, и желудок, подбадриваемый воображением, реагировал на это все громче и настырнее.
  Лестница казалась бесконечной. Девушке чудилось, что она идет уже не меньше пяти часов, что на улице уже, должно быть, глубокая ночь, что еще немного - и она доберется до центра земли, однако, она не останавливалась. Правда, возвращение наверх начинало казаться ей чем-то сродни первому кругу Ада, посему, уже совершенно убежденная в наличии в подвале большого количества съестных запасов, незваная гостья дала себе слово, что перед возвращением хорошенько отдохнет. Впрочем, судя по всему, спуск тоже требовал некоторого количества отдыха.
  Остановившись на одной из ступеней, девушка прислонилась к стене и перевела дух, неодобрительно всматриваясь во тьму впереди. Сколько еще оставалось ей спускаться, она не знала, как не могла предположить и того, сколь высоко теперь придется подниматься наверх. Мысли ее, вероятно, тоже утомившиеся, скакали из стороны в сторону, ни на чем особенно не фокусируясь, и в какой-то миг девушка подумала, что если так пойдет и дальше, то она, вероятно, просто заснет от усталости где-нибудь на этих ступенях.
  Где-то впереди снова послышался шорох. Незваная гостья замерла, напряженно вслушиваясь и уже, было, даже убедила себя в том, что слышит топоток маленьких мышиных лапок, как следующий звук заставил ее вмиг разубедиться в этом.
  - Я здесь... - донесся из мрака впереди хриплый мужской голос, и девушка, дернувшись от неожиданности, едва не упала со ступени, начиная, как и некоторое время назад, заваливаться вперед. Руки ее взметнулись, пытаясь нашарить стену, возле которой она только что стояла, но нащупали лишь пустоту. Положение становилось катастрофическим, - удержаться было не за что, сохранить равновесие тем более не представлялось возможным, и незваная гостья, практически падая вперед, сделала по инерции несколько прихрамывающих шагов. И лишь остановившись, неожиданно сообразила, что лестница кончилась. Вероятно, она все-таки нашла эту кладовую, или подвал, или погреб, или... Но чей голос только что прозвучал здесь? Девушка почувствовала, что дрожит. Мало того, что здесь кто-то вздыхает и шуршит, мало того, что замок как будто специально вознамерился покалечить ее, так в его глубинах еще и кто-то разговаривает!
  - К... кто... кто здесь?.. - выдавила из себя незваная гостья и, прижав руки к груди, завертела головой, тщетно пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь. По подвалу эхом разнесся чей-то хрипловатый смех и все стихло.
  Девушке ощутила, как сердце замерло, а затем, словно оборвавшись, провалилось куда-то в желудок, и там, старательно спрятавшись, отчаянно заколотилось, словно бы выстраивая для себя укрытие. Вокруг царила совершеннейшая тишина, только что слышанные незваной гостьей звуки казались иллюзией, галлюцинацией, однако, страх не отпускал. Девушка осторожно сделала шаг назад, ощущая, что есть ей как-то совсем расхотелось. Хотелось совершенного иного - хотелось удрать, бежать из этого жуткого места сломя голову, не обращая внимания на болящую ногу. Незваная гостья резко обернулась и, куснув себя за губу от боли, вновь завертела головой. Бежать, да... Но где же теперь лестница? Со всех сторон ее окружала лишь непроглядная тьма, ни намека на хоть какое-то подобие светлого лучика видно не было, и девушка, подумав, что может остаться на веки здесь, в этом подвале, в компании неизвестного монстра, испуганно бросилась вперед. Запнулась за что-то и, не удержавшись на больной ноге и скользком полу, проехалась по последнему на животе. Страх в ее душе усилился. Она точно помнила, что когда спустилась и только вошла в подвал, под ногами не было ничего, обо что можно было бы споткнуться. А значит, либо она уже заблудилась и направилась не в ту сторону, либо кто-то намеренно сделал ей подножку. Даже не знаешь, какой вариант хуже.
  Девушка уперлась ладонями в пол и, кое-как сев на колени, неуверенно пошарила перед собой руками. Спотыкаться повторно ей совсем не хотелось, как, впрочем, и врезаться в стену, наличие которой прямо по курсу она уже вполне готова была допустить. Неожиданно пальцы незваной гостьи наткнулись на что-то металлическое, более всего напоминающее большой и толстый штырь или прут, почему-то идущий перпендикулярно полу. Осторожно сжав его, девушка медленно поднялась с колен, стараясь поменьше опираться на больную ногу и напряженно соображая, чем может являться сжимаемый ею прут. Черенок лопаты? Древние грабли? Крайняя часть какого-нибудь стеллажа? Подходящим ни один из вариантов не казался, и незваная гостья, стараясь не думать о том, что кроме нее в этом помещении находится кто-то еще, нахмурилась, пытаясь опознать предмет в своей руке. В мыслях ее замелькали ровной чередой всевозможные металлические прутья, а так же варианты их использования. Наконец девушка ощутила, что ее осенило. Клетка! Скорее всего это какая-нибудь клетка. Нет-нет-нет, не для животного, просто чтобы... ну... Да кто ее знает, может, чтобы арбузы хранить!
  Решив убедиться в своем предположении, девушка осторожно выпустила прут и повела рукой в сторону, надеясь нащупать еще один такой же. Ладонь ее случайно скользнула чуть внутрь клетки, но незваная гостья, основывающаяся лишь на осязательных ощущениях, не заметила своего промаха. Она продолжала медленно сдвигать руку влево, до тех самых пор, пока ее пальцы внезапно не наткнулись на чьи-то жесткие, грубые волосы. По спине девушки пробежал холодок. Что за волосы могут находиться здесь, в подвале, глубоко под замком, за прутьями какой-то клетки? Вариантов-то тут не так много, всего один - судя по всему, это останки какого-то несчастного узника, заморенного в этом каземате, а значит, пальцы незваной гостьи сейчас касаются волос... скелета?
  Волосы под пальцами девушки зашевелились, и та потеряла дар речи. Как, впрочем, и способность двигаться. Она так и стояла, замерев, с вытянутой вперед, касающейся чего-то неизвестного рукой, и тщетно пыталась заставить себя отскочить в сторону, отдернуть руку, или хотя бы взвизгнуть... В ладонь незваной гостьи неожиданно ткнулось что-то холодное и мокрое, и девушка, не успев обрести дар речи, потеряла его вновь. Она не успела еще идентифицировать то, что коснулось ее руки, как по ладони неожиданно медленно, будто играясь, прошелся чей-то большой шершавый язык.
  Инстинкт самосохранения, уже некоторое время интеллигентно напоминавший девушке, что дальнейшее промедление может привести к тому, что ее просто съедят, в конце концов не выдержал и буквально пнул незадачливую исследовательницу старинного замка. Девушка, в прямом смысле подпрыгнув, шарахнулась назад и, взвизгнув, не раздумывая на тему того, что тревожить занятого просиживанием штанов блондина нехорошо, завопила во все горло:
  - Эрик!!
  Голос ее разлетелся под незримым потолком тысячей отголосков, в которых, как на мгновение почудилось незваной гостье, вновь растаял тот же самый хохот, что она слышала прежде. Впрочем, убедиться или разувериться в этом, она уже не успела, хотя и вряд ли бы стала.
  Тяжелая холодная рука легла ей на плечо, и знакомый ледяной голос произнес:
  - Это не та комната, что я предоставил тебе.
  Девушка ощутила невероятное облегчение. Ощущать рядом человека, существо, которое уже знаешь, которое видела при свете дня и уверена в том, что хотя бы это существо не собирается тебя есть, по крайней мере, в ближайшее время, - что же может быть приятнее после знакомства с местными таинственными вздохами, шорохами и голосами? Девушка прижалась к своему спасителю спиной и, вытянув дрожащую руку вперед, пролепетала:
  - Там кто-то есть...
  Где-то у нее над головой послышался недовольный вздох, а затем последовал практически слившийся с ним сухой щелчок. Где-то сзади раздалось характерное потрескивание огня и часть пространства осветилась неверным желто-оранжевым светом. Чуть сбоку вновь послышалось потрескивание, затем еще и еще, и не успела незваная гостья опомниться, как весь подвал озарился мягким колеблющимся светом неожиданно вспыхнувших по стенам факелов. Под потолком обнаружилось странное подобие люстры, напоминающей скорее деревянный круг, по всей длине которого горело несколько свечей. Света это сооружение давало, конечно, не достаточно, но впечатление производило. Впрочем, девушке сейчас было решительно не до этого. Взгляд ее был прикован к тому, что находилось прямо перед ней, к тому, возле чего она совсем недавно стояла и что так напугало ее.
  Это действительно, как она и предполагала, оказалась клетка. Но вот существо, находящееся в этой клетке ни в какие предположения незваной гостьи не вписывалось, и, вероятно, именно поэтому пугало до полубезумия. Прямо перед девушкой, вальяжно развалившись на полу большой клетки, гордо возлежал огромный, желтый в свете факелов, лев. Грива его, роскошной короной опоясывающая большую голову, к концу волос становилась темнее, даже чернее, кисточка на хвосте тоже, казалось, завершалась маленьким угольком, желтые глаза были лениво прикрыты, но взгляд, устремленный на незваную гостью, тем не менее, казался вполне бодрым и каким-то... Девушка затруднилась бы дать ему название, но при виде того, как на нее взирает огромный хищник, у нее возникло неприятное ощущение, что зверь мысленно оценивает ее вкус. Лев широко зевнул и незваная гостья ощутила, что у нее подкашиваются ноги.
  Эрик, стоящий у нее за спиной, вероятно, тоже ощутил это. Девушка неожиданно почувствовала, как ее поднимают в воздух, взваливают на плечо и, сообразив, что блондин решил самоотверженно унести ее прочь от огромного хищника, испытала чувство невероятной благодарности. Господин де Нормонд, вероятно, и сам не догадываясь об этом, спасал ее сразу по двум статьям, - уносил от жуткого льва с большими зубами, и берег вывихнутую ногу девушки.
  Последняя, ощущая, как молодой человек поднимается по лестнице, с облегчением выдохнула и, повиснув у него на плече как безжизненная тряпочка, закрыла глаза.
  Когда она открыла их в следующий раз, они уже находились в ее комнате. Блондин, на удивление аккуратно, даже бережно, опустил девушку на кровать и, окинув ее строгим взглядом, нахмурился.
  - И что же вам понадобилось за пределами данного помещения? - голос молодого человека прозвучал столь холодно, и вместе с тем столь язвительно, что незваная гостья, только что пылавшая благодарностью к нему, вмиг ощутила раздражение.
  - Я же спрашивала вас, что делать, если захочется есть, вы не ответили, - фыркнула она, отвечая недовольным взглядом, - Вот мне и пришлось самой, лично бродить по вашему дурацкому замку, и искать себе пропитание.
  - В подвале, - уточнил Эрик. Он не спрашивал, просто констатировал факт. Девушка нахмурилась и, шевельнувшись, села на кровати поудобнее.
  - А где? Можно подумать, тут везде куча указателей, подсказывающих, куда следовать!
  Блондин промолчал. Говоря начистоту, сам он, вероятно, отправившись на поиски кухни в собственном замке, скорее всего тоже бы заблудился. Где оная располагается, молодой человек не имел ни малейшего понятия, ибо еду обычно видел в уже готовом виде на столе гостиной, но никак не в кастрюлях или сковородках.
  Девушка, между тем, сумрачно созерцающая хозяина замка, тяжело вздохнула.
  - Слушайте, Эрик... Я не хочу с вами ссориться, честное слово. Просто скажите, что мне нужно сделать, чтобы получить еду? Может, у вас тут какая-нибудь скатерть-самобранка есть, или джин где-нибудь завалялся?
  Молодой человек, не отвечая, щелкнул пальцами. Перед девушкой, вероятно, повинуясь этому жесту, возник небольшой столик, будто украденный из музея Средневековья, сервированный в лучших традициях упомянутого периода. При одном взгляде на предложенную ей пищу, незваная гостья почувствовала, как рот наполнился слюной. Торопливо сглотнула и, вновь переведя взгляд на блондина, прижала руки к груди.
  - Вы спасли меня от голодной смерти.
  Эрик кивнул и, очевидно, считая разговор оконченным, направился к двери. Однако, девушка вовсе не собиралась на сей раз так просто отпускать своего спасителя.
  - Эрик! - окликнула она и, дождавшись, когда блондин остановится, вопросительно взирая на нее через плечо, поинтересовалась, - А что вы за "не человек"? Я имею ввиду, они, то есть вы, разные же бывают...
  - Вампир, - последовал холодный ответ. Незваная гостья подозрительно прищурилась. С вампирами ей, честно говоря, не доводилось водить такое уж близкое знакомство, однако, того, что она знала, вполне доставало, чтобы предположить, что обычно подобные существа не владеют способностью к материализации.
  Блондин вновь направился к двери, и девушка, уже принявшаяся за еду, поспешила снова окликнуть его.
  - Эрик!
  Молодой человек снова замер, однако, поворачиваться не стал.
  - А что делает у вас в подвале лев? - говоря это, незваная гостья уже вовсю жевала предложенный ей ужин, посему фраза прозвучала несколько невнятно. Тем не менее, Эрик ее понял.
  - Живет, - равнодушно ответил он и, не дожидаясь продолжения допроса, быстро вышел за дверь. Девушка фыркнула и, решив расспросить хозяина замка подробнее чуть позже, уделила надлежащее внимание еде...
  
  ***
  Проснуться от тишины - от совершенно глобальной, всепоглощающей, нерушимой тишины - такого девушке еще не доводилось испытывать. Обычно, просыпаясь дома, она сразу же могла услышать привычные, порой раздражающие, но такие знакомые звуки - громкое чириканье птиц за окном, звук мотора чьей-то машины, крики соседей из-за стены или же громкое рычание соседской дрели. Бывало, что некоторые из этих звуков и являлись причиной ее пробуждения.
  Сейчас же до слуха не доносилось абсолютно ничего. Птицы за окном не пели, а если и пели, то их голоса не проникали сквозь наспех вытертое вчера от пыли окно, со стороны коридора не доносилось ни вздохов, ни шорохов, и незваная гостья неожиданно почувствовала себя неуютно.
  Комната, в отличие от коридора, по которому ей вчера довелось путешествовать, была залита проникающим сквозь все еще довольно грязное стекло солнечным светом, мебель за ночь никуда не исчезла, и даже пыли после вчерашней уборки в помещении было уже на порядок меньше.
  И тем не менее, комната казалась пустой.
  Девушка медленно села на кровати, поморщилась от вмиг напомнившей о себе боли в вывихнутой вчера ноге и осмотрелась. Вчера, когда она укладывалась спать, свет, проникающий сюда был уже тусклым, вечерним, никакого намека на лучики заходящего солнца в нем не было, но тем не менее, жуткой и пустой комната не казалась. Возможно, дело было в том, что незваная гостья на тот момент все еще находилась под впечатлением от встречи со львом, испугавшим ее куда как больше пустых помещений, возможно, просто слишком устала, чтобы обращать на это внимание, - этого не могла бы сказать даже она сама. Однако сейчас, отдохнув и выспавшись, девушка взирала на ярко освещенную комнату едва ли не с ужасом. Кто здесь жил когда-то? На чьих простынях она так хорошо выспалась этой ночью? И что же стало с, очевидно, хозяйкой этой комнаты, куда она делась?
  Незваная гостья поежилась и, спустив ноги с кровати, предпочла уделить внимание им. Вывихнутая ступня немного отекла, но в целом выглядела довольно неплохо, посему девушка, не испытывая особенного желания и дольше задерживаться в комнате, напоминающей больше какой-то мемориальный памятник, нежели жилое помещение, рискнула подняться на ноги, на всякий случай придерживаясь рукой за стоящую возле кровати тумбочку. Ступня на удивление не подвела и, хоть и напоминала о себе при каждом шаге неприятной ноющей болью, в общем-то, явно не собиралась подводить хозяйку и согласна была служить ей верой и правдой.
  С облегчением вздохнув, девушка поспешила одеться и, по мере сил своих, привести внешность в порядок. Затем, подойдя к двери, окинула задумчивым взглядом комнату. Интересно, сможет ли она когда-нибудь назвать ее в полной мере своей? Да и позволит ли ей это суровый хозяин замка... Если судить по вчерашнему общению, молодой человек склонен скорее выгнать ее взашей при первой же возможности, и, пожалуй, не преминет сделать этого, даже не обращая внимания на ее больную ногу.
  Взгляд незваной гостьи упал на небольшой столик, который вчера по ее просьбе материализовал блондин. По сию пору она думала, что материализации из ниоткуда, создания чего-то из ничего, просто не существует. Если что-то где-то появилось, значит, в другом месте нечто аналогичное исчезло, но теперь, глядя на этот самый столик, девушка испытывала все большие и большие сомнения в собственной теории. Конечно, стол казался украденным из какого-нибудь музея древностей, или же с аукциона старинных вещей, но одновременно выглядел для этого чересчур новым, словно только что был создан рукой искусного мастера. Посуда, по сию пору стоящая на нем, ибо девушка попросту не знала, куда ее деть и уж тем более, где вымыть, тоже не вписывалась в теорию ее перемещения откуда-нибудь с аукциона или из другого старинного замка, - слишком уж новой она была, явно никем и никогда прежде не использованной. На еду сейчас взглянуть у незваной гостьи уже не было возможности, да, и, впрочем, уж что-что, а еда бы точно ничего не доказала, ибо сервировка сервировкой, а продукты во все времена были, в общем и целом, одинаковыми, но и столика с посудой вполне хватало для возникновения сомнений в правдивости слов хозяина замка.
  Итак, он назвал себя вампиром? Девушка чуть покачала головой, выражая тем самым недоверие. Какой вампир способен материализовать предметы из ниоткуда? Да и какой вампир вообще обладает способностью что-либо материализовать? Нет, к славному семейству кровососущих типов Эрик точно не имеет никакого отношения. Или же, что тоже возможно, является чем-то большим, чем обычный вампир. Вполне вероятно, что в живой крови он все-таки нуждается для поддержания жизнедеятельности, но сил она ему дает явно на порядок больше, чем тем, к кому он себя причисляет.
  Девушка нахмурилась и, отвернувшись от столика, распахнула ведущую в коридор дверь. Здесь общее запустение при свете дня, пусть и касающегося лишь небольшой части пространства, тоже стало как-то очевиднее. Вздохов и шорохов по-прежнему слышно не было, льва в радиусе десяти метров не наблюдалось, однако, это почему-то не только не успокоило незваную гостью, а даже будто бы напугало еще сильнее. Замок, в вечернем сумраке кажущийся таинственным, днем выглядел просто жутко.
  Девушка поежилась и, сделав неуверенный шаг вперед, остановилась. Вновь путешествовать по темному коридору, случайно свернув из которого не в ту сторону, можно было совершенно спокойно угодить на завтрак огромному хищнику, ей не хотелось. Впрочем, как и оставаться в комнате, единственным преимуществом которой перед коридором была ее освещенность.
  Незваная гостья набрала побольше воздуха в легкие. Конечно, вряд ли хозяин замка окажется доволен, что его зовут по таким пустякам, но ведь, с другой стороны, вчера, когда она испугалась и позвала его, он пришел. Может быть, и сейчас поможет и хотя бы доведет ее до гостиной?
  - Эрик!.. - негромко и совершенно неуверенно позвала девушка, вглядываясь во мрак впереди, - Эрик!
  Ответом ей были все та же тишина и запустение. Выждав для верности некоторое время, незваная гостья обреченно шагнула вперед. Итак, похоже, от хозяина замка помощи ждать не приходится. Он вообще, видимо, готов помогать бедным девушкам только по настроению... ну, или если его заставить сделать это.
  Добравшись до края освещенного пространства, девушка, памятуя о том, где находился спуск к подвалу со львом, поспешила податься вправо и, касаясь теперь уже другой стены, и подозрительно косясь во мрак слева, осторожно двинулась вперед.
  Вопреки ее ожиданиям, на сей раз путь по темному коридору обошелся без особых приключений. Несколько раз ладонь девушки, скользящая по влажным камням стены, касалась деревянных дверей, закрытых, и явно запертых от посторонних глаз, однако никаких провалов с лестницами или же без оных, к ее радости, с этой стороны не обнаруживалось. Как, впрочем, и дороги наверх, к гостиной.
  По прошествии, наверное, получаса, девушка ощутила, что начинает уставать. Кажется, вчера с Эриком они преодолели путь от гостиной до той комнаты все-таки быстрее, хотя, конечно, возможно, что она просто в данный момент медленнее идет. Таинственных шорохов и вздохов, а также странных голосов до слуха незваной гостьи не долетало, но темная тишина, окружающая ее, сейчас казалась даже еще страшнее. Пожалуй, девушка бы не отказалась в данную секунду услышать чей-нибудь голос, или смех, или еще какое-нибудь доказательство того, что она не одинока в этом мире.
  Прошло еще минут десять. Незваная гостья, ощущающая, что вывихнутая нога болит, кажется, с каждым мигом все сильнее, остановилась и в отчаянии всмотрелась во мрак впереди. Затем оглянулась назад, на точно такой же мрак, и почувствовала себя пребывающей в каком-то безвременном, бесконечном пространстве. Свет, падающий из открытой двери ее комнаты, отсюда виден не был, впереди, как уже упоминалось, тоже не было заметно ни искры, и незваная гостья, догадываясь, что еще минута, и она попросту закричит, чтобы услышать хоть что-нибудь, хоть как-то доказать себе, что она здесь, что она существует, и что существует эхо от ее голоса под невидимыми сводами, сделала еще несколько торопливых шагов вперед. Неожиданно где-то впереди мелькнул свет. Девушка насторожилась, и, продолжая неуверенно идти, внимательно пригляделась к чуть заметному пока что огоньку. Впрочем, как вскоре выяснилось, как раз огоньком этот свет и не был. Это был скорее тонкий луч дневного света, падающий откуда-то чуть сверху и озаряющий небольшое пространство коридора.
  Незваная гостья заторопилась к нему. Огонь факела или свечи, скорее всего, напряг бы ее, вызвав вновь мысли о призраках, однако дневной свет вселял лишь надежду и радость.
  С каждым шагом лучик становился все ближе и, казалось, освещал все большее пространство. Девушка, не обращая внимания на возмущенную таким поведением ногу, все прибавляла шаг, и вскоре, наконец, сумела выйти из мрака на свет и перевести дыхание. Впрочем, тотчас же нахмурилась, рассмотрев, куда пришла.
  Тонкий луч света падал из небольшого окошка-бойницы, проделанного в стене, вероятно, одной из боковых башенок замка. Освещал он заканчивающийся здесь коридор, позволял рассмотреть уходящую куда-то наверх винтовую лестницу... Девушка горестно вздохнула и, не задумываясь, присела на нижнюю ступень этой самой лестницы. Значит, помимо затерявшейся где-то в коридоре и ведущей в гостиную, а так же той, что спускается в подвал, здесь есть еще одна ступенчатая конструкция. С ума сойти можно. Просто не замок, а какой-то лабиринт, сплошь состоящий из ступенек. Ну ладно, изредка эти ступеньки перемежаются темными коридорами, но одно не отменяет другого.
  Незваная гостья чуть повернулась и окинула тоскливым взглядом убегающие вверх ступени. И что же теперь делать? Отправляться обратно во мрак, пытаться обнаружить там нужную лестницу или рискнуть, и попытаться преодолеть эту? В конце концов, ну кто знает, может быть там, где она заканчивается, есть что-то полезное. Например, карта замка, с отметкой "вы находитесь здесь". Или, в крайнем случае, может, если закричать с башни, Эрик скорее ее услышит, придет и все-таки выведет из этого жуткого лабиринта.
  Девушка с некоторым трудом поднялась и без особого энтузиазма шагнула вперед, преодолевая первую ступень лестницы. И почему тут не предусмотрены лифты?
  Подъем внутри башни, как и следовало ожидать, занял у незваной гостьи на порядок больше времени, чем прогулка по темному коридору. Несколько раз она, ощущая, что просто не в силах двигаться дальше, останавливалась, отдыхала, но затем все равно упорно продолжала подниматься наверх. Правда, по прошествии, наверное, минут сорока или даже пятидесяти, если не часа, когда остановки для отдыха уже приходилось делать все чаще и чаще, а лестница, похоже, и не думала кончаться, девушка всерьез начала задумываться о том, что, вероятно, пора уже заканчивать эту робинзонаду и начинать путь обратно. Единственным радующим фактом были в достаточном количестве расположенные в наружной стене башенки окна, дающие довольно света, чтобы можно было хотя бы не спотыкаться впотьмах. Впрочем, ощущение пустоты и одиночества они совершенно не убавляли, посему на сердце у девушки, вынужденной уже не менее полутора часов бродить по лабиринтам этого замка, становилось все тяжелее и тяжелее.
  И вот, когда она уже была готова плюнуть на все и, после очередного отдыха, начать спускаться вниз, за очередным изгибом лестницы в стене, вместо маленькой бойницы, неожиданно обнаружился вполне широкий проход. Мысленно благодаря небо за избавление от мук, девушка торопливо подобралась к нему и настороженно заглянула внутрь. Вообще говоря, она вполне допускала, что вместо ожидаемой комнаты или коридора, может увидеть сейчас просто свободное пространство, или, на худой конец, узенькую площадку, предполагала, что долгое путешествие по лестнице вполне может завершиться разочарованием. Однако же, ей повезло.
  За проемом начинался еще один коридор, разумеется, не менее пыльный, чем прочие помещения, но зато вполне неплохо освещенный и, к тому же, совсем короткий. Ступив на ровный пол, покрытый таким же запыленным, как и все остальное, ковром, девушка вздохнула с облегчением.
  В этот коридор выходило всего лишь две двери. Первая из них, располагающаяся справа от входа и довольно близко к нему, была, как и следовало ожидать, закрыта, но зато вторая, находящаяся чуть поодаль от первой, и, к тому же, на противоположной стене, оказалась почему-то распахнута. Заметив мелькнувшую в дверном проеме тень, незваная гостья насторожилась.
  Что же, а вот и призраки, по которым она так скучала в последние часы? Однако же, вздохов или шорохов из дальней комнаты не доносилось, посему девушка, предпочтя исправить это, вздохнула сама и решительно направилась вперед, по пути оглядывая коридор. Впрочем, внимания здесь заслуживал, пожалуй, только потолок, идущий по какой-то странной диагонали, повышающийся от одной стены к другой. Все остальное пространство особенного интереса не представляло, и исследовательница предпочла уделить внимание распахнутой двери комнаты, а точнее, - тому, что скрывалось за ней.
  К ее некоторому удивлению, комната оказалась довольно просторной. Расширялась она, разумеется, не в сторону окна, а напротив, вдоль стены коридора с ориентировкой на лестницу, и вполне вмещала в себя все необходимые для проживания здесь предметы. Незваная гостья отметила про себя, что это помещение выглядит не в пример уютнее того, что отвел ей для ночевки добрый хозяин замка и, тотчас же забыв об этом, уставилась на небольшой симпатичный диванчик, располагающийся прямо напротив входа.
  На диване, спиной к двери, лежала худощавая девушка с копной темных, роскошных, вьющихся мелкими кольцами волос.
  Незваная гостья неожиданно для себя ощутила несколько иррациональный укол ревности. Это еще что за фокусы? У Эрика тут, значит, и мадам имеется! Выходит, не такой уж он замороженный, каким хочет казаться, иначе бы ни одна девушка рядом с ним не выдержала. Хотя, может, и стоило бы попытаться...
  Девушка кашлянула и нарочито громко стукнула костяшками пальцев по косяку двери. Незнакомка живо обернулась через плечо и, сев на диване, откинула тонкой рукой со лба несколько вьющихся прядей. Пухлые губки ее растянулись в приветливой улыбке, большие серо-зеленые глаза в обрамлении длинных черных ресниц пару раз удивленно моргнули, и девушка, не дожидаясь каких-либо слов со стороны незваной гостьи, поднимаясь с дивана, произнесла:
  - Ты у нас кто? В смысле, привет, конечно. Так кто ты?
  Девушка, стоящая в проходе комнаты, изумленно приоткрыла рот и, чтобы не упасть, поспешила схватиться за косяк. Говорила неизвестная... хрипловатым баском, да и на поверку оказалась самым, что ни на есть, натуральным парнем. Во всяком случае, когда молодой человек поднялся с дивана и выпрямился, принадлежность его к мужскому полу стала более, чем очевидной.
  - Так ты... парень?.. - растерянно и вместе с тем подозрительно вымолвила девушка, которой визуальных впечатлений, как и слуховых, было несколько недостаточно. Тем более, что от созданий, обитающих в этом замке, похоже, можно было ожидать чего угодно.
  Парень медленно моргнул и, опустив голову, окинул себя крайне заинтересованным взглядом, похоже, пытаясь найти на собственном теле хотя бы намек на вторичные женские половые признаки. Затем почесал в затылке и, вновь глянув на незнакомку, пожал плечами.
  - А что, не похож что ли? Нет, я конечно, может чего-то не знаю, но вообще с утра зеркало было определенно уверено в том, что я мальчик.
  - Могу тебя с этим поздравить, - не удержалась девушка и, вздохнув, все-таки зашла в комнату, присаживаясь на кособокий стульчик, стоящий возле входа в нее, - Ну, дела...
  - Какие такие дела? - мигом заинтересовался ее новый знакомый, с неподдельным любопытством созерцая собеседницу. Последняя отмахнулась.
  - Да я так, о своем. Так ты тут... живешь?
  - Ага, - равнодушно подтвердил юноша, - А ты сюда как забрела?
  - Да я, вроде как... - девушка замялась, не зная толком, как определить свой статус, - Гостья Эрика. Наверное.
  - Ааа... - с непонятным выражением протянул молодой человек и, чуть прищурившись, окинул собеседницу внимательным взглядом, - Знаю я, что он с гостями делает...
  Незваная гостья неожиданно услышала в этих словах скрытую ревность. И, мгновенно ощетинившись, и разве что не приняв боевую стойку, ринулась в атаку, даже поднимаясь со стула.
  - Ты что, голубой?
  - Это еще с какой радости? - абсолютно искренне возмутился парень и, подойдя к собеседнице вплотную, упер одну руку в бок, - Может, мне тебе на деле доказать, насколько я традиционен, обычен и натурален?
  - Спасибо, перебьюсь, - поторопилась отказаться девушка и, быстро оценив, насколько молодой человек ее выше, сделала шаг назад, - Это я так... извини.
  - Я подумаю, - милостиво сообщил юноша и, внимательно осмотрев девушку, осведомился, - Так зачем ты ему тут? Со мной-то все понятно, а вот ты...
  - Что с тобой понятно? - как раз совершенно не поняла незваная гостья, удивленно глядя на собеседника, - Ты разве не... ну, не заодно с ним?
  - Я? - возмущение парня на миг показалось девушке наигранным, но уже в следующее мгновение это ощущение развеялось. Юноша резким движением откинул с шеи волосы и, чуть повернув голову, продемонстрировал собеседнице две красные точки, ярко выделяющиеся на бледной коже.
  - Видишь? Знаешь, что это такое?
  - К-кажется, да... - незваная гостья ощутила, как по спине пробежал холодок, - Хочешь сказать, что он тебя тут держит...
  - Как симпатичную бочку с кровью, вот именно, - подтвердил молодой человек, - Так что не надо на меня тут всех собак вешать. Я тут, между прочим, тоже жертва произвола... О, а может, ты ему для тех же целей нужна?
  Девушка вздрогнула. Почему-то до сей поры ей не приходило в голову, что у хозяина замка могут быть на нее виды подобного плана.
  - Он... он не уточнял, - пробормотала она, - Он вообще ведет себя так, как будто мечтает меня выгнать...
  - Ну, если он тебя выгонит, ты можешь считать себя крайне везучей, - ухмыльнулся юноша, - Поделись секретом, чем ты его уже успела так достать, что он хочет от тебя избавиться?
  - Откуда я знаю, - недовольно буркнула незваная гостья, - Ему что слово ни скажи, он все раздражается... Слушай, а как же ты еще не умер, если он... ну...
  - Вообще-то, кровь имеет тенденцию обновляться, - с выражением закаленного глупостью студентов профессора пояснил парень, - Кстати, когда это происходит, бывает не так плохо. Ну, знаешь, подъем настроения, все дела... Тьфу, черт, совсем забыл, - молодой человек хлопнул себя по лбу и, не успела девушка поинтересоваться, что именно он забыл, склонился в полупоклоне, - Прошу простить, мадемуазель, мне мою грубость. За всеми этими глупостями я совершенно забыл вам представиться... Роман. Позволите узнать ваше имя, моя неожиданная и очень приятная собеседница?
  Девушка ощутила, как по ее губам сама собой расползается улыбка. Не столь часто доводилось ей слышать такие изысканные речи, кроме того, произнесенные, в общем-то, довольно симпатичным молодым человеком. Если, конечно, не брать в расчет его сходства с особой женского пола.
  - Татьяна, - представилась она и, не имея возможности сделать книксен по причине отсутствия длинной юбки, чуть склонила голову в ответном приветственном жесте, - Рада знакомству.
  - Очень взаимно, - кивнул Роман и, взяв руку собеседницы в свою, быстро поцеловал тыльную сторону ее ладони. А затем, вероятно, сочтя процедуру вежливого знакомства завершенной, отошел обратно к дивану и, не долго думая, шлепнулся на него, раскидывая руки по спинке.
  Татьяна чуть покачала головой, присаживаясь на все тот же кособокий стульчик.
  - Как я погляжу, ты просто-таки блещешь воспитанием.
  - Да, я такой, - самодовольно ответствовал юноша и, окинув собеседницу задумчивым взглядом, неожиданно произнес, - Ты же не возражаешь, если я периодически буду называть тебя Татин?
  - Не возражаю, - растерялась девушка, как-то не ожидавшая подобных вопросов от нового знакомого, - А почему Татин? Первый раз слышу, чтобы мое имя уро... эм... изменяли подобным образом.
  - Ну, это типа как французская транскрипция, - Роман лениво помахал в воздухе рукой и, прищурившись, добавил, - Значит, я оказался первым. Это крайне радостное известие.
  - Ладно, - Татьяна слегка вздохнула и, почесав кончик носа, добавила, - Зови как хочешь, только в печку не ставь. Кстати, ты не знаешь, где можно найти Эрика?
  Юноша очаровательно улыбнулся и, сцепив руки в замок, завел их за голову.
  - Между прочим, интересное предложение насчет печки. А Эрик пошел гулять.
  - Куда гулять? - вновь растерялась девушка, недоуменно заморгав. Почему-то факт того, что хозяин замка выходит на улицу не только с целью прогнать дерущихся нелюдей и спасти от их произвола девушку, ее несказанно удивил. Ее собеседник надменно фыркнул и демонстративно указал подбородком на дверной проем, вероятно, имея ввиду скорее пространство возле замка.
  - Туда гулять. Ну, или может, еще в пару-тройку других мест, - видя, что незваная гостья явно не понимает его весьма прозрачных намеков, Роман тяжело вздохнул и с нарочитой ленцой пояснил, - Ну, скучно дитятке стало, решил пойти, человечками перекусить. Чего не понятного?
  - У него же вроде ты есть на случай голода, - напомнила Татьяна, каким-то шестым чувством начиная догадываться, что загадки и тайны замка львом и таинственными вздохами совершено не ограничиваются. Скорее, начинаются.
  - Ну, ты загнула, - усмехнулся парень, неожиданно поднимаясь на ноги, - Я ж не бегаю от него по всем коридорам с воплями "спасите, на меня напал комар-мутант!". Так что со мной ему в этой ситуации скучно. Поэтому, пока он гордо скучает где-то в лесочке, предлагаю провести экскурсию по замку. Как тебе мысль?
  - Нуу... - девушка немного замялась, поднимаясь со стульчика, - В общем-то, конечно, да, я только за... Но что если он все-таки меня отсюда выгонит?
  - Ну, выгонит, будешь потом вспоминать до старости, какую красоту увидела, - фыркнул юноша и, подозрительно прищурившись, добавил, - Ты, похоже, все-таки хочешь, чтобы он тебя выгнал, а?
  - Да нет, что ты, - Татьяна, спеша оправдаться, замахала перед собой руками, - Я совсем нет, просто... Замок этот...
  - Тебе здесь не нравится? - уточнил Роман, чуть склоняя голову на бок и неожиданно скрещивая руки на груди. На какой-то миг девушке даже показалось, что она слышит в его голосе обиду хозяина, чей дом не устроил гостя.
  - Нет, ну не то что бы... - незваная гостья тяжело вздохнула, переводя взгляд на дверной проем, - Здесь очень красиво, но... жутко. Я просыпаюсь, и не слышу щебета птиц за окнами, не слышу ни единого звука, который бы мог обозначить человеческое присутствие. Когда нахожусь одна в той комнате, что он отвел мне, я чувствую себя как-то неуютно, знаешь... Как-то пусто и одиноко становится на душе. Да и он сам... Он же как кусок мрамора, по случайности или недоразумению кем-то одушевленный, способный ходить, говорить что-то, даже злиться иногда... Но внутри него по-прежнему все тот же мрамор, все тот же лед, не пропускающий никаких искренних чувств. Все, что он делает или говорит - по велению разума, но не сердца, и это чувствуется. Я не знаю, возможно ли изменить это, и если возможно, то как, а самое главное, не знаю, нужно ли это мне? - девушка замолчала на миг и, переведя взгляд на внимательно слушающего ее молодого человека, продолжила, - Замок - как его отражение. Он кажется живым, одушевленным, иногда буквально нападает, калечит или заставляет блуждать по нему невероятное количество времени... Но на самом деле, что замку, что его хозяину до меня нет дела. Уйду ли я по своей воле, выгонит ли меня Эрик, или же он найдет мое безжизненное тело где-то в глубинах своей громадины, просто забыв, что остаться здесь позволил, а карту не выдал, - им обоим, и замку и хозяину, будет глубоко начихать на это. Когда просыпаешься в совершенно пустой, нереально тихой, пыльной комнате, чувствуешь себя как в каком-нибудь склепе. А темный коридор это ощущение только усиливает... Надо сказать, приятного в этом мало. Наверное, если бы у меня не болела нога, я бы поторопилась удрать отсюда.
  Девушка замолчала. Молодой человек, во время ее несколько сумбурного монолога хмурящийся все больше и больше, отвернулся и молча воззрился на дверной проем. Затем снова перевел взгляд на собеседницу, спрашивая негромко и даже отчасти грустно:
  - Значит, ты все-таки хочешь покинуть это место?
  Татьяна промолчала. В голове ее, вызванные собственными словами, теснились противоречивые мысли. Да, ей действительно бывает жутко здесь, да, хозяин замка ведет себя по отношению к ней совсем даже не приветливо, и да, ей не понравилось просыпаться в пустой и нереально тихой комнате. Однако... То чувство, тот укол ревности, что испытала девушка, подумав, что у Эрика может быть подружка, воспоминания о том странном ощущении, что она почувствовала в лесу, впервые глянув на него, о том, как он нес ее в комнату, о его прикосновениях... Девушка закрыла глаза. Да, она может сбежать или уйти, так сказать, официально, не позволить всему этому облечь какую-то форму и постараться выкинуть из мыслей странный и жуткий замок. Но вот хочет ли она этого? Хочет ли оставить эту жуткую громадину, так неприветливо встретившую ее в первый же день? Хочет ли бросить только что встреченного парня, живущего тут фактически в одиночестве? И, самое главное, хочет ли она оставить человека, существо, сидящее в холле и взирающее на окружающий мир совершенно ледяными серыми глазами? Хочет ли просто забыть о том, что на свете есть тот, кто, похоже, даже не подозревает о существовании простого человеческого тепла и участия?
  Татьяна решительно распахнула глаза. Голос ее прозвучал тихо и твердо:
  - Нет.
  
  ***
  А Эрик и в самом деле, как выразился Роман, гулял. Причем гулял он действительно со вполне определенной целью, которую юноша тоже угадал верно.
  Прибытие, даже, можно сказать, вторжение в древний замок странной незнакомки все же потревожило покой молодого человека, и чувства его, давным-давно мирно почившие вместе с инстинктами хищника, внезапно напомнили о себе. Ощутив еще утром неожиданно сильный голод, блондин поспешил покинуть замок, направляясь на поиски того, что или кто смог бы утолить его. Конечно, самым простым решением казалось использовать в качестве бесплатного завтрака незваную гостью, которую честно предупреждали, что в замок лучше не заходить, и уж тем более опрометчиво задерживаться в нем на ночь, но... Одна мысль об этом почему-то внушала хозяину замка невероятное отвращение, которое оправдывалось отнюдь не тем, что незнакомка казалась ему несъедобной, а скорее чересчур сильным желанием не причинять ей вред. Откуда взялось это желание, почему оно вообще возникло - блондин не знал, да и предпочитал не задумываться на сей счет. За последние сотни лет он вообще привык надолго не задумываться о чем бы то ни было, совершенно не интересуясь как внешним миром, так и своим внутренним.
  Но сейчас, покинув замок практически впервые за долгие века, молодой человек неожиданно понял, что мир вокруг вовсе не так уж и плох, как могло бы показаться, и вообще чистый воздух и большое пространство выгодно отличаются от замкнутого пыльного холла замка. Вчера, шагая по лесу, он решительно не задумывался о своих действиях, шел лишь с определенной целью, ведомый гневом и раздражением, желал только избавиться от незваных гостей. Сегодня же ему все было в новинку. Изумрудная трава под ногами, терпкий запах разогретой солнцем земли, мягкий шепот ветерка где-то в кронах больших деревьев, звонко распевающие свои песни птицы, и даже сами деревья, их покрытые мхом стволы, большие и толстые корни, торчащие из под земли, - все это было для молодого человека каким-то невозможно необычным, даже необыкновенным, словно он внезапно оказался в совершенно другом мире, а не в лесу в двух шагах от собственного замка. Добравшись до огромного дерева, поваленного им вчера, и теперь торчащего корнями кверху, блондин с сожалением провел ладонью по его коре. Как жаль, когда жертвой твоего гнева оказываются совершенно невинные существа... Молодой человек тряхнул головой и, отступив от дерева с удивлением взглянул на собственную руку. Что это нашло на него? Лес, безусловно, чудесен, солнце, пронизывающее густую крону, кажется невероятно ярким, потрясающе золотым и, касаясь кожи, словно бы передает сквозь нее заряд бодрости, счастья, жизни... но ведь это не повод жалеть поваленные деревья, к тому же придавая им в мыслях облик одушевленных созданий.
  Блондин отошел от дерева и, подняв руку ладонью вверх, поймал на нее солнечный луч. По руке разлилось приятное тепло, и молодой человек неожиданно для себя улыбнулся. На некоторое время он даже забыл, зачем покинул замок. В нем взыграло какое-то странное, мальчишеское счастье, заставляющее с широкой улыбкой переходить от дерева к кусту, присаживаться на корточки и трогать траву, пытаться приманить птиц...
  Когда голод вновь напомнил о себе, солнце уже плавно катилось к закату. Эрик, с сожалением вздохнув, выпустил только что пойманную пташку и, проводив ее взглядом, решительно направился вперед. Настроение у него, впервые за минувшие столетия, было совершенно потрясающим. Однако же, возвращаться в замок голодным молодому человеку решительно не хотелось. Просто чтобы не портить себе настроение, случайно убивая свою неожиданную гостью.
  Шаг его на сей раз был быстр и уверен, направление блондин, как ему помнилось, выбрал верно и уже вскоре его чуткого слуха коснулся чей-то веселый смех, плохо различимые пока что людские голоса, в воздухе едва ощутимо запахло костром и молодой человек остановился, вслушиваясь в доносящиеся звуки. В мыслях его мелькнуло неуверенное предположение, основанное больше не на собственном опыте, а на прочитанных когда-то очень давно книгах, что надо бы дождаться, пока окончательно стемнеет, но тут сбоку затрещали кусты, послышалась тихая ругань и обоняния молодого человека неожиданно коснулся дразнящий запах крови. Он казался видимым, различимым, буквально вел оголодавшего вампира, заставлял забывать об осторожности, о всякой жалости, фактически принуждал к убийству.
  Где-то сбоку послышался тихий вскрик. Вероятно, человек, пробирающийся сквозь кусты, не ожидал встретить здесь кого-то и чрезвычайно удивился этому. Эрик медленно повернулся. Человека перед собой он не видел, запах крови, словно обретая форму, окутывал собою стоящую рядом фигуру, полностью скрывая ее черты собой.
  Вампир бросился вперед, совершенно не раздумывая и, впившись в горло человеческому существу, крепко сжал его руками, не позволяя вырваться. Послышался слабый вскрик, утихший почти сразу, тонкие руки повисли вдоль тела и человек, удерживаемый блондином, как-то обмяк в его руках. Однако, хозяина старинного замка это не остановило. Он жадно поглощал толчками вытекающую из раны на шее жертвы теплую, но быстро остывающую кровь, едва ли не рычал, ощущая, как утихает голод и, лишь опустошив тело, выпив все буквально до капли, отпустил его, позволяя упасть наземь и только сейчас окидывая взглядом.
  Это оказалась девушка, по виду лишь чуть старше той, что сейчас, вероятнее всего, находилась в замке молодого человека, правда, одетая несколько иначе. Блондин, совершенно не разбирающийся в современной моде, тем не менее готов был поклясться, что его жертва выглядит как-то беднее, нежели его же гостья.
  Почувствовав вновь запах крови, молодой человек задумчиво глянул на собственные руки. Да, так и есть. Несколько капель, которые он ухитрился упустить, упали вниз и теперь пальцы и боковая сторона ладони были перепачканы в красной субстанции.
  Блондин медленно поднял руку и, проведя языком по боку ладони, старательно облизал пальцы. Он ощущал истинное удовлетворение, такое, какого не чувствовал уже очень давно, если вообще когда-либо испытывал. Безразличный взгляд его вновь скользнул к телу жертвы, и молодой человек, присев возле нее на корточки, с интересом поднял одну из рук девушки. Как он и предполагал. На руке у нее виднелась небольшая, сейчас уже, конечно, не кровоточащая царапина. Должно быть, ободралась, пробираясь по лесу... Бедняжка, наверное, и подумать не могла, что эта царапина послужит причиной ее смерти.
  Блондин отпустил руку девушки и, поднявшись на ноги, спокойно отправился прочь. Прятать тело он не стал, как-то совсем не думая, что будет, если его найдут люди. Впрочем, стоило молодому человеку повернуться спиной к жертве, как мысли его моментально приняли совершенно иное направление.
  Потянув носом холодный ночной воздух, хозяин старинного замка задумчиво улыбнулся. Что же, лес днем он уже видел, теперь предстоит изучить его ночью. И что-то подсказывало ему, что ночная чаща будет выглядеть ничуть не хуже, чем полуденная.
  Про жертву блондин уже даже не вспоминал, спокойно шагая между деревьями.
  Спустя несколько минут о его пребывании здесь напоминало лишь тело неизвестной девушки.
  
  ***
  - Уж полночь близится, а Эрика все нет, - хмуро пробормотала девушка и, вытянув руку, которой до сей поры подпирала подбородок, положила ее на стол. Вместе с Романом она находилась сейчас в той самой гостиной, что вчера так и не сумела рассмотреть и ответственно дожидалась возвращения хозяина. Экскурсию по замку, вернее, по его части, они давно завершили, Татьяна успела уже даже рассказать новому знакомому о своих вчерашних злоключениях, и в общих чертах поведать о своей жизни до попадания сюда; за окном, даже при учете поздних летних закатов, уже давно стемнело, и сейчас девушка откровенно зевала, порядком устав от ожидания.
  - Ну и шла бы спать, - пожал плечами молодой человек, небрежно развалившийся на стуле и закинувший ноги на стол. Когда девушка несколько часов назад впервые увидела, как он усаживается на этот хрупкий, казалось, готовый рассыпаться от одного прикосновения, предмет интерьера, она одновременно испугалась и возмутилась. Неуважение к старинной мебели со стороны юноши ее решительно не обрадовало, однако же, на возмущения ее парень прореагировал весьма индифферентно.
  - Вот так же и брат мне в свое время говорил, - отметил он, - И что вам всем неймется? Ну, кладу я ноги на стол, и что?
  - У тебя есть брат? - удивилась Татьяна, - Ты не говорил.
  - Был, - с неохотой ответил Роман и, поморщившись, добавил, - Мне не хотелось бы сейчас о нем слишком много вспоминать. Лучше объясни мне, недогадливому, за каким лесом тебе так приспичило повидаться с Эриком?
  - А недогадливому и объясняю, - фыркнула девушка, - Кстати, я тебе уже говорила. Я хочу поговорить с ним и попросить не выгонять, хотя бы до тех пор, пока у меня нога в себя не придет.
  Молодой человек в ответ на это насмешливо хмыкнул, но ничего не ответил, и незваная, по крайней мере, пока, гостья поторопилась перевести разговор на другую тему.
  Время неумолимо бежало вперед, Татьяна, порядком уставшая за сегодня бродить по замку и восхищаться его красотой, начинала засыпать, а Эрик так и не появлялся.
  К слову, как уже говорилось, в данный момент молодые люди находились в гостиной, и девушка наконец-то имела возможность в полной мере рассмотреть ее и выразить свое восхищение пыльным великолепием.
  Стол, за которым она сейчас сидела, как уже упоминалось, был прямоугольной формы, однако, обычным не казался, да таковым и не был. Стулья, видимо, чтобы соответствовать ему, тоже поражали своей красотой. Обтянутые красно-золотым атласом с черными узорами на нем, мягкое сидение и высокая спинка, завершающаяся какой-то замысловатой резьбой, пожалуй, и по отдельности могли бы привлечь к себе внимание, а уж при учете того, что все это великолепие покоилось на изогнутых ножках, а деревянная оправа была позолочена, стулья и вовсе казались привезенными сюда из какой-нибудь королевской палаты. Потолок в этом помещении был странноватой формы, не куполообразный, а, пожалуй, эллипсовидный, ибо края его загибались вниз довольно мягко и плавно сливались со стенами. Украшен он был какой-то не различимой в пыли живописью. Под потолком висело две люстры, очевидно, роскошные, потрясающие, поражающие в свое время воображение пребывающих в замок гостей, но сейчас пыльные, и потому практически не производящие впечатления. Большие окна с битыми и треснувшими стеклами-витражами в них, были скрыты роскошными, тяжелыми, похоже, бархатными, портьерами бордового цвета, очень подходящими под общий антураж помещения, стены которого были обтянуты на манер обоев какой-то гладкой тканью тоже красноватого оттенка.
  В гостиную выходило три двери. Одна из них вела к холлу, где девушка сегодня тоже успела побывать, еще раз оценила пыльное запустение помещения и поторопилась вернуться обратно; две других вели в коридоры. Та, что находилась ближе к окнам, была закрыта, находящаяся в дальнем левом углу, вела вниз, к коридору, в свой черед ведущему к комнате, отведенной девушке для проживания. Между окнами и дверью находился старинный камин, затянутый паутиной, что, впрочем, не мешало видеть узорчатую решетку и высокую резную панель над каминной полкой.
  Девушка в очередной раз окинула взглядом роскошное помещение и, зевнув, положила голову на сложенные на столе руки.
  - Если он через пять минут не придет, я точно засну, - пробормотала она, мрачно созерцая пыльную столешницу напротив глаз и размышляя, что пачкать единственную кофту в этой пыли было, в общем-то не очень разумно.
  - Или вызовешь полицию и побежишь его разыскивать с фонарями, - подхватил Роман, - Ты сейчас выглядишь, как ревнивая жена, ожидающая супруга домой. Ах, подлец, где это он шляется, наверняка мне изменяет! - последние слова юноша проговорил нарочито высоким голоском, явно пытаясь закосить под свою собеседницу. Последняя подняла голову и сумрачно воззрилась на шутника.
  - Мне скалки для полноты образа не хватает, между прочим. Хотя, боюсь, скалку бы я об него обломала... Кстати, - неожиданно вспомнила девушка, - А что он вообще за существо?
  Юноша удивленно приподнял брови.
  - Вампир. А ты разве не в курсе?
  - Вампиры не владеют способностью к материализации, - пробормотала Татьяна, задумчиво покусывая ноготь на большом пальце. Молодой человек хмыкнул и махнул рукой.
  - Да брось, тоже мне великий знаток вампиров! С чего ты взяла, что не владеют? Я сам... - парень зевнул, - Читал как-то о таких.
  - Одно дело то, что написано в книжках, а совсем другое то, что есть в реальности, - упрямо проговорила девушка и, следуя примеру собеседника, тоже зевнула.
  Молодой человек тяжело вздохнул и, упершись ногой в столешницу, чуть качнулся на старинном стуле. Стул скрипнул. Роман хихикнул.
  - Знаешь, если он подо мной сломается, я свалю все на тебя... - как бы в раздумье проговорил он и, неожиданно опустив ноги, со стуком вернул стул в надлежащее положение, - Татьяна, я тебе это уже сказал за последние полчаса раз пять, но сейчас серьезно - иди спать. Не думаю, что Эрик будет до чертиков счастлив увидеть тебя безмятежно дрыхнущей на раритетной мебели.
  - Ой, прям можно подумать, так уж ему эта мебель дорога, - отмахнулась девушка и, тяжело вздохнув, выпрямилась на стуле, - А если я заблужусь?
  - Да провожу я тебя, - усмехнулся молодой человек, - Тоже мне, проблему нашла. Я тебя одну после твоих рассказов вообще отпустить не могу, - а ну как зайдешь в подвал к котику, будешь его за усы дергать?
  - Я ему скорее скормлю кого-нибудь, - Татьяна красноречиво воззрилась на юношу, - Положу на, скажем, лопату, и в печь... То есть в пасть.
  - Ой, как смешно, - недовольно фыркнул юноша, - Вообще-то, в печь это ты собиралась. И или мы сейчас же идем укладывать тебя спать, или я точно найду где-нибудь тут печку, и сложу тебя туда.
  - Какой ты вежливый и галантный, - тяжело вздохнула девушка, поднимаясь из-за стола, - Ладно уж, раз вы так настаиваете, месье...
  - Очень настаиваю, - согласился Роман и, вскочив со стула, мягко взял собеседницу под руку, - Прошу со мной, мадемуазель.
  
  ***
  Было уже далеко за полночь, время близилось к рассвету, когда хозяин старинного замка наконец добрался до дверей своей вотчины и, остановившись возле них, обернулся, окидывая долгим задумчивым взглядом лежащий возле подножия холма лес. Волосы его были мокрыми от ночной росы и слегка поблескивали в свете луны серебристым светом, к рукавам черной рубашки пристало несколько маленьких веточек, на джинсах виднелись следы земли, - молодой человек выглядел сейчас совершенно обычным обывателем, и, пожалуй, лишь все еще хранящий холод взгляд уверенного в себе хозяина портил это впечатление.
  Небо где-то на востоке смутно заалело, розоватым заревом ложась на верхушки больших деревьев, от земли, медленно клубясь и собираясь, начал подниматься легкий предутренний туман. Тьма ночи постепенно исчезала, отходила, сменяясь сероватой дымкой начинающегося дня.
  Эрик по-прежнему стоял возле дверей, бездумно созерцая окрестности. Как давно в последний раз приходилось ему покидать замок, стоял ли он прежде вот так же возле его дверей, глядя на пробуждающуюся природу? Молодой человек чуть сузил глаза. В его смутных, расплывчатых воспоминаниях, лес вокруг не казался таким густым и диким, да и замок, собственно, не был столь заброшен. Наверное, это вина его, хозяина, ибо он не следил за тем, что происходит снаружи, да и внутренними помещениями особенно не интересовался. Признаться, ведя напросившуюся в гости девушку к комнате, он сам был немного удивлен обилием пыли, покрывающей полы и предметы интерьера его жилища. Однако, вида не подал, не желая демонстрировать незнакомке каких-либо чувств, да и сейчас, мельком вспомнив, не стал особенно задумываться на этот счет.
  Из леса к холму медленной и осторожной поступью вышла большая пантера и, остановившись, в явном удивлении воззрилась на замершего возле дверей замка человека. Несколько мгновений она внимательно созерцала его, затем недовольно чихнула и, развернувшись, одним прыжком скрылась в густых зарослях между деревьями.
  Блондин моргнул и, шевельнувшись, коснулся рукой ручки двери. Пора было возвращаться домой. Особенного желания продолжать общение с живой природой молодой человек более не ощущал, несколько пресытившись впечатлениями сегодняшнего дня, и кроме того, неожиданно осознал, что испытывает сильное желание проверить, покинула ли его вотчину девушка, обещавшаяся, кажется, провести здесь лишь одну ночь. Или же она ничего не обещала и хозяин замка просто принял желаемое за действительное?
  Он открыл дверь и, более не оглядываясь на постепенно просыпающийся лес, решительно вошел в холл. Тот встретил хозяина обычной пылью и запустением. Все так же сиротливо стоял посреди помещения стул, все так же виднелся рядом с ним стол, на полу не прибавилось ни одного лишнего следа, и молодой человек, окинув взглядом эту картину, неожиданно усомнился в реальности того, что случилось совсем недавно. Была ли вообще эта девушка? Не привиделась ли она ему в минуту глубокого погружения в собственные мысли? Тонкие пальцы блондина скользнули по спинке стула, будто изучая ее. И были ли те странные создания, что рискнули устраивать потасовку в двух шагах от его замка? Ведь это было бы слишком глупо, недальновидно, безрассудно...
  Эрик легонько толкнул обиженно скрипнувший стул и, подойдя к балюстрадам, остановился возле них.
  Куда он направился? Неужели хочет пойти убедиться, здесь ли давешняя девушка, проверить, не привиделась ли она ему? А если ее там нет, и все это было лишь сном, неожиданно приснившимся ему впервые за три сотни лет? Так много вопросов и на все можно ответить лишь одним способом...
  Блондин тряхнул головой и, не позволяя себе более раздумывать, решительным шагом направился в сторону комнаты, в которую не так давно сам лично проводил незваную гостью.
  Если она и была лишь видением, и сейчас он просто так прогуляется по своему замку, это не имеет значения. Разве есть здесь кому осудить или посмеяться над ним за эту небольшую прогулку?
  Весь путь занял у хозяина замка не больше пяти минут. Остановившись возле двери, ведущей в комнату, где сейчас должна была безмятежно спать неизвестная девушка, он замер и, дотронувшись кончиками пальцев до пыльного дерева, внимательно прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука, не смотря на чуткий слух, молодой человек не различал даже дыхания спящей и, уже всерьез начиная задумываться о возможности видения им галлюцинаций, нахмурившись, резковато распахнул дверь.
  Старые, давно не смазанные петли скрипнули, по коридору разнесся неприятный отголосок этого скрипа, и Эрик наконец смог очутиться в комнате, окидывая ее внимательным взглядом. Признаться, заходя сюда, он и сам не знал, на что надеялся в большей степени. Хотел ли он увидеть спящую девушку, или же напротив, надеялся, что комната пустует и никаких следов пребывания здесь незнакомки не осталось?
  Как бы там ни было, теперь уже это было не важно. Девушка была в комнате и, не подозревая о том, что кто-то может столь грубым и бесцеремонным образом ворваться в отведенную ей опочивальню, мирно спала, крепко обняв во сне и прижав к себе одеяло.
  Блондин осторожно прикрыл дверь и, бесшумно ступая, приблизился к кровати, вглядываясь в лицо спящей. Почему-то сейчас, в предрассветном сероватом сумраке, девушка неожиданно показалась ему знакомой. Знакомой не потому, что он видел ее, когда впускал в замок или выносил из подвала, нет, молодому человеку казалось, что он уже встречал ее, когда-то очень и очень давно... Однако, вспомнить, когда, где и при каких обстоятельствах могла произойти эта встреча, Эрик не мог. Воспоминания его, казалось, были покрыты туманом, серый сумрак, падающий на лицо незнакомки, делал ее какой-то ненастоящей, едва ли не призрачно-прекрасной, и хозяин замка, ощутив совершенно неожиданную головную боль, недовольно поморщился. Что ж, похоже, эта девушка способна вызывать у него мигрень не только в переносном, но и в прямом смысле...
  Молодой человек неожиданно для себя улыбнулся и, склонившись, мягко провел кончиками пальцев по щеке незнакомки. Красивая... и настоящая, не призрак, не галлюцинация, не иллюзия и не сон. От кожи девушки исходило ровное тепло, и блондин, на миг забывшись, на несколько секунд задержал пальцы на ее щеке.
  Незнакомка как-то поежилась, а затем со вздохом открыла глаза. Несколько мгновений взгляд ее еще оставался сонным, совершенно не сфокусированным, и этого времени вполне хватило, чтобы хозяин замка успел отдернуть руку и торопливо отойти к окну, с преувеличенным интересом взирая на разгорающийся рассвет.
  Девушка протерла глаза рукой, затем медленно села и, поморгав, удивленно воззрилась на замершую возле окна фигуру.
  - Эрик?.. - голос ее прозвучал растерянно, однако уже в следующий миг в нем явственно прозвучала улыбка, - А я боялась, что вы уже не придете сегодня.
  Блондин промолчал, подыскивая подходящие слова для достойного ответа на это заявление. То, что своим молчанием он создает напряжение, в голову молодому человеку почему-то не пришло.
  - "Сегодня" было вчера, - наконец нашелся он и, стараясь говорить холоднее, уточнил, - Я не пришел. Сейчас уже завтра, и я наивно полагал, что уйдете вы.
  Девушка слегка вздохнула. Что ж, похоже вот и начинают сбываться самые худшие ее опасения... Вероятно, сейчас ей надлежит выслушать еще какую-нибудь леденящую душу и словами и тоном тираду, а после ее вежливо вытурят взашей, порекомендовав более не показываться в окрестностях замка.
  - Я просто... не хотела уходить, не дождавшись вас, - видя, что собеседник молчит, она предпочла сама подать голос, объясняя по мере возможности свое пребывание здесь. И, по-прежнему не видя со стороны молодого человека даже намека на реакцию, добавила, стараясь говорить как можно более грустно:
  - А вы пришли и сразу же желаете избавиться от меня?
  - Я не говорил, что хочу избавиться, - последовал ответ все тем же ледяным, вероятно, фирменным "Эриковским" тоном, - Я сообщил о своих не сбывшихся надеждах. Однако, если вы так хотите покинуть замок...
  - Я не хочу! - торопливо воскликнула девушка, перебивая собеседника и, тот час же поторопившись исправить это, прибавила, - Извините. Я хотела... - она набрала побольше воздуха и на одном дыхании выпалила, - Можно мне остаться?
  Ответом ей вновь послужило молчание. Блондин внимательно созерцал рассвет, казалось, совершенно не планируя что-либо отвечать, или же, что тоже могло быть вполне вероятным, взвешивая все за и против. Девушка, в свою очередь, тоже молчала, изучая взглядом лицо хозяина замка. В свете зарождающегося дня молодой человек неожиданно показался ей потрясающе красивым. Таким красивым, что, пожалуй, не будь он настолько замороженным и суровым, она бы задумалась о возможности построения более близких отношений с ним. Хотя, конечно, лед можно растопить...
  - На какой срок? - холодно процедил Эрик и неожиданно резко повернулся к собеседнице. Последняя, успевшая углубиться в свои мысли, невольно вздрогнула от неожиданности. Мда, похоже, это не тот случай, когда лед вот так запросто согласится растаять...
  - На какой позволите, - осторожно произнесла девушка и, совершенно не желая сейчас вступать с хозяином замка в полемику по какому бы то ни было поводу, поспешила добавить, - Я вывихнула ногу, и мне немного тяжело ходить...
  - Хорошо, - оборвал ее молодой человек и, окончательно отвернувшись от окна, направился к двери, - Можете остаться до тех пор, пока не сможете уйти.
  - Спасибо! - девушка, получившая отныне статус официальной гостьи, ощутила как по ее губам сама собой расплывается улыбка, - Спасибо большое, Эрик!
  - Не за что, - процедил блондин, останавливаясь возле двери, - У меня есть к вам одна просьба.
  Девушка с готовностью приподнялась на кровати.
  - С радостью исполню ее, если это, конечно...
  - Назовите ваше имя, - не дал договорить ей молодой человек. Его гостья, счастливо улыбаясь, аккуратно опустилась обратно на кровать, складывая руки на коленях.
  - Татьяна. И... я не обижусь, если вы будете звать меня на "ты".
  Говоря по правде, произнося последнюю фразу, девушка наивно надеялась на ответное поведение и со стороны своего собеседника. Однако, последний тотчас же не преминул доказать ей, что лелеять надежды подобного рода в его отношении - всего лишь пустая трата времени.
  - Рад знакомству, - сухо вымолвил Эрик Стефан де Нормонд и, не задерживаясь более ни на секунду, быстрым шагом покинул комнату Татьяны, не забыв притворить за собой дверь.
  
  ***
  - Дети мои!
  По толпе прошелестел чуть заметный смешок. В самом деле, что за обращение? Этот старик будто выпал из времени и все еще живет где-то в древности, когда старейшие жители деревни называли всех прочих своими детьми. Но ведь сейчас не семнадцатый век, и ситуация и в самом деле довольно серьезна, так зачем же зря смешить народ подобными словами?
  - Прошу вас, тише! - вновь подал голос старик и, словно подтверждая свои слова, стукнул посохом по невысокой деревянной арене, на которой сейчас и находился. Рядом с ним на этом помосте лежало тело молодой, бедно одетой девушки, бледное, какое-то высохшее, с горлом, словно разорванным хищным зверем.
  - То, что произошло, нельзя именовать случайностью. Я боюсь, что подобные смерти могут повториться... - окинув толпу взглядом и убедившись, что переговоры и смешки стихли, он продолжил, говоря еще более уверенно и, вместе с тем, пугающе, - Смерть бедной бродяжки может знаменовать собою начало конца нашего селения! Я видел однажды такое. Видел, и надеялся никогда не видать более... Тот зверь, что напал на бедняжку, существо, вышедшее из старинных легенд и страшных сказок, вернулось! Имя ему... - он на мгновение замолчал и тихо закончил, - Вампир.
  Молодой черноволосый мужчина в кожаной куртке, ближе прочих стоящий к деревянному помосту, насмешливо хмыкнул и, сузив темные глаза, скрестил руки на груди.
  - Ну да, странно, откуда бы это взялся вампир? - в голосе его явственно прозвучал смех, - Если тут под боком идеальный для его обитания замок. Прямо загадка какая-то, а?
  Старик окинул говорящего строгим взглядом, однако, ответить ему не успел. По толпе волной пробежал гомон возмущения.
  - Что за чушь? - послышались выкрики, - Старик просто спятил и морочит нам голову сказками!
  - Надо просто найти эту зверюгу и прикончить ее!
  - Наверняка это обычный волк, или еще кто-нибудь...
  - Но уж никак не!..
  - Тихо! - зычный голос старца легко перекрыл шум, заставляя людей невольно примолкнуть, - Я не для того взошел сюда, чтобы морочить головы или лгать. Выслушайте небольшую историю, и вы поймете, что я говорю правду...
  Много лет назад в замке, что и по сей день можно увидеть, если взобраться на крышу самого высокого дома нашей деревни, жил граф. Это был хороший человек, внимательный к своим слугам и заботящийся о людях, живущих на принадлежащих ему землях. Жена была ему под стать, детей он воспитал в лучших традициях благородного дворянства... Но счастье их длилось недолго. Однажды ночью все оборвалось. Накануне в замок графа съехалось большое количество гостей, он давал бал, как было принято в те времена, но среди близких друзей и родни каким-то образом сумел затесаться монстр. Он вышел на охоту ближе к полуночи, и на следующий день в замке не осталось ни единой живой души. Он не пощадил никого. А после, уничтожив каждого, обитающего в замке человека, занял место его хозяина и с тех пор караулит старинное здание, не позволяя никому приблизится к нему. Поэтому замок и стоит здесь столько лет и, поэтому, хоть он и кажется заброшенным и покинутым, к нему никто не рискует приближаться. До сего времени вы ничего не слышали об этом, ибо монстр вел себя тихо и даже старики вроде меня уже начали надеяться, что он умер... Но теперь он вновь вышел на охоту. Мы должны защитить нашу деревню! Иначе он не оставит здесь ни единой живой души, как не оставил никого и в замке.
  Старик умолк. Люди, внимавшие ему, тоже молчали, пытаясь понять, как реагировать на только что прозвучавшие слова. С одной стороны, история казалась скорее страшилкой из детской книжки, чем реально произошедшим ужасом, но с другой... Все больше и больше взглядов обращалось к лесу, в ту сторону, где среди деревьев высился на склоне холма древний замок. Все больше и больше людей вспоминали о странностях, связанных с ним, - всегда запертые двери, ни единой живой души в округе, ореол страха, окружающий старинное здание... В свете сказанного стариком, смерть, вернее, убийство бродяжки вполне вписывалось в общий антураж и заставляло возникать в мыслях образ того самого монстра, о котором он говорил. Конечно, история кажется нереальной, но разве не бывает жизнь под час куда как страшнее и необычнее многих сказок?
  - Что за бред, - давешний черноволосый мужчина фыркнул и, опустив руки, тряхнул головой, - Не, я в этом фарсе принимать участие не буду. Вы, если хотите, хватайте всякие осиновые колья, грабли, вилы... что там еще? Бензопилы не забудьте, вдруг вампира придется на части делить. Я вам мешать с ума сходить не буду. Меня только в это все не вовлекайте, договорились? - с этими словами он резко развернулся и уверенными быстрыми шагами направился прочь. За ним, отделившись от толпы, последовало еще несколько человек. Старик проводил их взглядом, в основном уделяя внимание черноволосому и, слегка вздохнув, неодобрительно покачал головой.
  - Тьери... - донеслось до его слуха, и оратор, повернувшись, воззрился на оставшихся возле него жителей, - Как нам справиться с этим монстром?
  
  ***
  Что происходит, когда живое бодрствующее сознание минует грань между сном и реальностью? Переходит ли оно в мир, где все мечты - как осознанные, так и еще неясные, - исполняются, ищет ли ответы на вопросы или же просто бродит где-то, позволяя телу отдохнуть? И почему порою сны бывают столь странны?
  Хотя в той ситуации, о которой идет речь, сон нельзя было назвать слишком уж странным. Разве удивительно, что девушка, постоянно видящая перед собою привлекательного молодого человека в конце концов начинает видеть его и в сновидениях? Тем более после того, как на рассвете этот самый молодой человек заглянул к ней и повел себя почти мило. Во всяком случае, по сравнению с тем, как вел себя раньше.
  - Глупости! - фыркнула девушка и, решительно отгоняя воспоминания о только что привидевшемся сне, поднялась с кровати, с неохотой принимаясь натягивать замученную за три дня усиленной носки и прогулок по пыльному замку одежду.
  - Да это просто верх идиотизма, - продолжала бормотать она себе под нос, просовывая голову в ворот кофты и пытаясь найти рукава, - Да подумаешь, приснился, мало ли, чего присниться может!
  - И кто это тебе приснился? - послышался от двери уже знакомый веселый голос, и Татьяна, с некоторым трудом все же натянув кофту, недовольно воззрилась на прислонившегося плечом к дверному косяку Романа.
  - Девушкам такие вопросы задавать неприлично! - отбрила она, - И вообще, мог бы постучаться.
  - А мальчиков о таком спрашивать, значит, вполне нормально? - юноша прищурился и, игнорируя вторую часть фразы собеседницы, преспокойно вошел в комнату, - А вдруг мне тоже что-то очень секретное снилось и я горю желанием тебе об этом не рассказывать?
  - Ну, так и не рассказывай, - Татьяна слегка пожала плечами и, поднявшись с кровати, на которой сидела доселе, начала ее застилать, - Я и не настаиваю. Между прочим, доброе утро.
  - Очень доброе, - не стал спорить юноша и, опустившись на пыльный пуфик, находящийся возле трельяжа, закинул ногу на ногу, - Надеюсь, ты его не испортишь вопросами о том, вернулся ли Эрик?
  - Да я итак знаю, что он вернулся, - девушка фыркнула и махнула покрывалом, пытаясь таким образом отмахнуться от собеседника. Привело это к тому, что пыль, не пожелавшая убраться восвояси в процессе проводимой не так давно уборки, взметнулась в воздух серым облачком, и Татьяна довершила свои слова еще и громким чихом.
  - Будьте здоровы, - ухмыльнулся Роман и, зажав нос пальцами, нелепо дернул головой, сдерживая чих. Девушка ехидно улыбнулась.
  - И вам не хворать, - в высшей степени вежливо ответствовала она и, потерев нос, покосилась в сторону окошка, - И не проветришь даже... Так вот, Эрик заглядывал ко мне. Как раз на рассвете, - при сих словах она попыталась натянуть презрительную улыбку, скрывая некоторое волнение, вызванное упоминанием об утреннем визите хозяина замка. Уж лучше пусть Роман думает, что визит блондина причинил ей скорее неудобство, нежели доставил удовольствие. Иначе, в противном случае, его шуточкам на эту тему конца не будет, и не дай Бог их еще и Эрик услышит...
  - И чем вы тут на рассвете занимались? - юноша совершенно невинно улыбнулся и добавил, - Рассказывали друг другу страшные истории?
  - И как ты только догадался! - Татьяна осторожно поправила покрывало, стараясь не взметнуть вновь столб пыли и, аккуратно на него усевшись, улыбнулась, - Можешь меня поздравить. Он так испугался моих страшных сказок, что позволил остаться.
  Молодой человек даже подался вперед. В серо-зеленых глазах его блеснул огонек любопытства.
  - Надолго?
  - "Пока не смогу уйти", - процитировала девушка, - Так что...
  - Так что, похоже, - перебил ее собеседник, - Я и правда могу поздравить. Себя. Наконец-то будет хоть один размороженный человек в этих стенах! Кроме меня, любимого, разумеется.
  - Вот спасибо на добром слове, - Татьяна, сморщившись, попыталась изобразить глубокий поклон, не поднимаясь при этом с кровати, - Мало того, что не поздравили, так еще и селедкой обозвали!
  Роман задумчиво потер подбородок.
  - Я, конечно, старый больной человек, страдающий провалами в памяти... но, по-моему, ничего водоплавающего в беседе не проплывало.
  - Зато размороженное бегало, - фыркнула девушка, - А размороженной кто бывает?
  - Кто? - молодой человек ухмыльнулся и, подперев щеку кулаком, предположил, - Эрик?
  - Насчет Эрика не знаю, - честно созналась Татьяна, - Я его размороженным и водоплавающим не видела. Поэтому мои ассоциации ограничиваются селедкой.
  - Какие скудные у тебя ассоциации, - парень покачал головой и, поднявшись на ноги, окинул собеседницу критическим взглядом, - Хотя, судя по одежде...
  Девушка, едва не свалившись от возмущения, вскочила следом за юношей и в негодовании воззрилась на него.
  - Я тебя сейчас стукну, - пообещала она, ища взглядом что-нибудь, чем можно было бы треснуть обнаглевшего парня, - Ты мне предлагаешь в покрывало замотаться, на манер тоги? Тут вообще-то магазинов с одеждой нет, если кто-то до сих пор не в курсе.
  - Да ты что? - Роман удивился столь искренне, что не успей Татьяна немного узнать молодого человека и чуть-чуть привыкнуть к весьма необычной манере его поведения, она бы, пожалуй, даже поверила ему сейчас, не смотря на то, что вопрос, заданный им, выглядел откровенно издевательским.
  - Да, вот представь себе, - девушка слегка вздохнула, как-то очень быстро переставая злиться. Вообще, как она заметила еще вчера, злиться на этого парня дольше пяти секунд было просто органически невозможно. Сложно сердиться на столь веселого и жизнерадостного человека, особенно если он в ответ на твою обиду только еще больше шутит.
  - Так что вынуждена поставить тебя в известность, - продолжала Татьяна, стараясь сохранить в голосе ту же язвительность, что совсем недавно витала в нем, - Что обзавестись нормальной новой одеждой в стенах этого замка не представляется возможным. А без одежды ходить я как-то не горю желанием.
  - Удивительно прямо, - не преминул отметить Роман, - Почему же, интересно знать? - говоря сие, молодой человек спокойно подошел к старинному шкафу, который, как уже упоминалось, находился в отведенной девушке комнате, и, не мудрствуя лукаво, распахнул его, - Оп-ля! А вот и одежда, причем даже совсем нахаляву. Ловкость рук, капелька мошенничества, и - прошу.
  Девушка, недоверчиво хмурясь, приблизилась, заглядывая в распахнутый предмет мебели. Взгляду ее предстало несколько старинных платьев, немного запыленных, но, в общем и целом, довольно неплохо сохранившихся.
  - Я надеюсь, это очередная ваша шутка, господин мошенник? - голос Татьяны прозвучал столь кисло, что ее собеседник даже поморщился.
  - Нет, ну почему сразу мошенник и с двух раз шутка? Это платья, познакомься, Татин. Платья, познакомьтесь, это...
  - Я как-нибудь потом с ними познакомлюсь, - прервала девушка разболтавшегося парня и, тяжело вздохнув, решительно захлопнула дверцу, - Что ж, видимо, придется идти приставать к Эрику...
  - Ты что, думаешь, он тебе джинсы сошьет? - фыркнул Роман, направляясь к двери первым, словно бы разговор с Эриком волновал в первую очередь именно его. Татьяна, следуя за ним, пожала плечами и чуть ухмыльнулась.
  - Ну, зачем же сразу сошьет? Может, свои отдаст...
  - Они с тебя упадут, - уверенно сообщил юноша и, выйдя в коридор, остановился на краю освещенного участка, - Тебя снова за ручку довести, чтобы ты на кошечек не бросалась?
  - Можно на ручках донести, - милостиво дозволила девушка, - Или ты забыл, что я несчастная и раненая?
  - Если я понесу тебя на ручках, то несчастным и раненым буду я! - бессовестно заявил парень и, схватив собеседницу за руку, так резко потянул ее за собой вперед, что последняя невольно ойкнула.
  - Ты мне решил к больной ноге еще и оторванную руку добавить? - сумрачно поинтересовалась она, с некоторым трудом догоняя своего провожатого и стараясь идти более или менее в ногу с ним. Юноша хмыкнул и, вероятно, пожал плечами. Различить это действие во мраке было весьма затруднительно, однако, когда он заговорил, что-то в его голосе создало ощущение, что словам должен был предшествовать именно этот жест.
  - Ну, я же не хочу, чтобы ты слишком уж быстро поправилась и смылась отсюда, бросив меня наедине с господином замороженным и водоплавающим.
  - Еще раз убеждаюсь в твоей доброте, - буркнула Татьяна и, предпочтя не комментировать весьма оригинальное описание хозяина замка, замолчала, сосредотачиваясь на ощущениях и надеясь только ни за что не запнуться и не упасть. На Романа, сжимающего ее ладонь, надежд возлагать не приходилось, - этот милый молодой человек скорее сам бы уронил ее, нежели поймал и не позволил упасть.
  Впрочем, путь прошел без эксцессов. То ли потому, что держась за человека, постоянно обитающего в этих стенах Татьяна чувствовала себя значительно увереннее, то ли потому, что нога у нее болела значительно меньше, чем, допустим, вчера, а быть может девушка уже и сама привыкла передвигаться по этому темному помещению, но ступала она гораздо спокойнее и, соответственно, быстрее, чем прежде, посему и путь завершился гораздо скорее. Кроме того, Роман, в отличие от своей спутницы, вероятно, неплохо видевший в темноте, успел остановить ее как раз возле нужной лестницы и, подведя к двери в гостиную, приглашающее распахнул ее.
  - Прошу, мадемуазель. Надеюсь, вы не заблудитесь в этой большой и страшной комнате? Ибо я намерен вернуться к недочитанной книге. У меня там, понимаешь, герой путешествует по страшному темному замку...
  - Зачем читать об этом, если можно испытать на собственной шкуре? - Татьяна покачала головой и, пройдя в гостиную, оглянулась на провожатого, - Что ж, в таком случае... если заблудишься - кричи. Я приду, и...
  - И поможешь мне кричать, ибо заблудишься тоже, - с энтузиазмом согласился Роман и, энергично кивнув, шутливо козырнул, - Удачи с вымоганием джинсов.
  - Спасибо, - девушка слегка фыркнула и, махнув на прощание рукой, поспешила повернуться к собеседнику спиной, направляясь в сторону холла. Молодой же человек, задержавшись еще на несколько мгновений, проводил ее внимательным взглядом и, улыбнувшись чему-то, отправился восвояси.
  Эрик, как и ожидалось, сидел в холле, все на том же месте, все на том же стуле и во все той же позе. Девушка, осторожно выглянув в холл, бесшумно ступая, прошла по ковру пыли вдоль балюстрад и, остановившись возле выхода из-за них, неуверенно замерла. Человек, точнее, существо, назвавшееся вампиром, не сделало ни единого движения, ни вздохом, ни жестом, - ничем не выдав того, что слышит приближение гостьи. Казалось, хозяин замка безмятежно спит, или... впал в анабиоз, вновь "заморозился", как сказал бы Роман.
  Татьяна набрала побольше воздуха, с трудом сдержала кашель от обилия пыли в нем и, решившись, на выдохе негромко позвала:
  - Эрик...
  - Слушаю, - ледяной голос, гулко разнесшийся под пыльными сводами, заставил девушку невольно поежиться.
  - Я тут... шла, чтобы поговорить с вами, ну и, собственно... пришла.
  - Я слушаю, - повторил хозяин замка, не открывая плотно сомкнутых век.
  - Ну, или хотя бы пообщаться, так, чтобы узнать вас...
  - Я слушаю, - в третий раз произнес блондин, не изменяя тона, и девушка, не сдержав тяжелого вздоха, на миг закатила глаза.
  - Кипяточком его, что ли, полить, чтобы растаял?.. - пробормотала она себе под нос, с некоторым раздражением созерцая запыленный потолок.
  - Что?
  На самом деле слова гостьи хозяин старинного замка прекрасно расслышал и мысленно ухмыльнулся им. Что ж, девочка начинает наглеть прямо на глазах... С утра она казалась более скромной. Впрочем, это может быть даже интересно. Наверное, если бы она продолжала вести себя скромно, ее присутствие здесь было бы... скучным? Странно. Прежде вопросы скуки совершенно не занимали его.
  - Ничего, - Татьяна недовольно дернула плечом и, вздохнув еще раз, предпочла сменить тему, - Скажите, у вас тут нормальная женская одежда нигде не пробегала?
  Сказала - и тот час же мысленно одернула себя, едва слышно чертыхнувшись. Все-таки общение с Романом накладывает свой отпечаток на манеру речи... Остается надеяться, что Эрик поймет, что она хотела сказать.
  - В твоей комнате есть шкаф, - хладнокровно уведомил собеседницу блондин, и последняя, улыбнувшись уголком губ, неожиданно подумала, что хозяин замка, тоже так или иначе вынужденный общаться с обитающим здесь же молодым человеком, должно быть, уже успел привыкнуть к подобной манере разговора.
  - Но тем платьям лет сто, если не больше! - возмутилась она, наконец делая шаг вперед и выходя из-за балюстрад, - Я же говорю о нормальной одежде. Спрашиваю, в смысле.
  Блондин чуть вздохнул и, наконец распахнув глаза, с нескрываемым неудовольствием воззрился на собеседницу.
  - На мой взгляд, - начал он, чеканя слова, - Ты одета довольно странно. Если под "нормальной" одеждой ты подразумеваешь что-то подобное, то нет, этого ты здесь не найдешь.
  Татьяна нахмурилась и, окинув взглядом фигуру хозяина замка, недовольно наморщила нос.
  - Сами-то в джинсах сидите...
  Мужчина предпочел промолчать, не отвечая на этот выпад и, снова отведя взгляд от девушки, закрыл глаза. Догадаться, что тема закрыта, труда не составляло ни малейшего. Однако же, покидать общество хозяина замка Татьяне решительно не хотелось, а молча стоять и созерцать его было бы слишком уж странно, посему она попыталась найти другую тему для беседы. Сделав еще пару шагов, девушка приблизилась к старинному столу, на который блондин столь бесцеремонно закинул ноги и, слегка постучав кулаком по столешнице, пробормотала:
  - Красивый столик...
  Ответа не последовало. Вежливый хозяин даже глаз не открыл, вновь полностью игнорируя присутствие своей гостьи. Последняя тяжело вздохнула и, окинув долгим взглядом холл, задумчиво воззрилась на двери.
  - Скажите, а свежий воздух в ваших владениях предусмотрен?
  - На улице, - ответствовал хозяин замка таким тоном, что Татьяна поежилась, прогоняя невольно побежавшие по спине мурашки.
  - И что, вы даже не против того, чтобы я вышла и им подышала?
  Эрик снова открыл глаза. Брови его были сдвинуты, весь вид выражал недовольство тем, что его отрывают от неимоверно важного занятия.
  - Ты можешь даже уйти. Я не удерживаю тебя здесь.
  Девушка снова тяжело вздохнула.
  - Да-да, я знаю, что в этом замке все безумно мне рады... Ну, может, вы мне хоть дверь открыть поможете? Она же тяжеленная небось.
  Хозяин замка продолжал сверлить ее равнодушным взглядом. Не дождавшись ответа, ни положительного, ни отрицательного, Татьяна ощутила приступ раздражения.
  - Спасибо большое! - фыркнула она и, демонстративно не глядя на блондина, направилась к дверям. Выглядели они и в самом деле на редкость прочными и тяжелыми, однако, упершись обеими руками в створку, а ногами в пол, девушка все-таки сумела немного приоткрыть ее. Самодовольно улыбнулась, и уже хотела, было, гордо покинуть неприветливые стены замка, отправляясь на прогулку, как неожиданно что-то заставило ее замереть, занеся над порогом ногу.
  - Эрик... - негромко окликнула она, возвращая ногу на место и уже явно не так стремясь выходить на улицу, - Вы не могли бы взглянуть?
  За спиной ее послышался тяжелый вздох, однако же, тихий скрип стула и характерный звук опускаемых на пол ног дали понять, что хозяин замка на сей раз все же решил выполнить ее просьбу.
  - В чем дело?
  Ощутив молодого человека рядом с собой, девушка, не отвечая, кивнула на улицу. Блондин, чуть сдвинув брови, приоткрыл дверь замка шире и, увидев, наконец, то, о чем, видимо, и говорила Татьяна, недоверчиво хмыкнул. Девушка, внимательно следившая за ним, с удовлетворением отметила, как по лицу хозяина замка разлилось удивление. Впрочем, сейчас восхищаться не такой уж сильной замороженностью Эрика было некогда. К замку, выступая из леса, направлялась толпа людей. Напряженные, настроенные на битву лица можно было различить даже от дверей древнего строения, а факелы в их руках, ярко горящие даже не смотря на солнечный день, топоры, вилы и колья и вовсе не оставляли сомнений, что явились незнакомцы сюда явно не с целью вежливой беседы.
  - Полагаю, они из осины, - задумчиво проговорил блондин, вероятно, отвечая собственным мыслям, и неожиданно резким движением захлопнул тяжелую дверь, оттесняя гостью внутрь замка. Спустя мгновение ее слуха коснулся странный глухой звук, будто что-то ударило по дверям снаружи.
  Девушка невольно вздрогнула.
  - Что это?..
  - Стрела, - голос блондина прозвучал столь безмятежно, даже беспечно, что Татьяна на миг даже забыла о странных людях на улице, с изумлением взирая на так неожиданно оживившегося и едва ли не обрадовавшегося хозяина замка.
  - Но что им тут может быть нужно? - недоуменно проговорила она, снова переводя взгляд на дверь, - Какое-то глупое нападение...
  - Ты, конечно, можешь выйти и поинтересоваться, но думаю, ответ очевиден, - Эрик пожал плечами и совершенно неожиданно ухмыльнулся, - Пришли убивать меня.
  - "Спасибо за внимание, сейчас, должно быть, будут убивать..." - пробормотала себе под нос девушка, цитируя песню из детского мультфильма* и, не дожидаясь вопросов хозяина замка на этот счет, нахмурившись, взглянула на него, - Такое чувство, что вас это радует.
  Молодой человек загадочно улыбнулся и, не отвечая, решительным шагом направился в сторону гостиной. Татьяна недоуменно проводила его взглядом. Так, и что сие означает? Он пошел пушку какую-нибудь заряжать, или решил предоставить ей разобраться с нападающими? Безусловно, такое доверие со стороны блондина чрезвычайно лестно, но мог бы хоть какое-никакое оружие ей выдать! Что, стулом, что ли, стрелы отбивать?
  - Что у нас случилось? - донесся со стороны гостиной знакомый и, как обычно, крайне жизнерадостный голос.
  - На нас напали, - Эрик, столкнувшийся в дверях с Романом, усмехнулся и продолжил, - Я за Винсом, все вопросы к ней, - с сими словами он ткнул большим пальцем за плечо, вероятно, намекая на девушку.
  - Какая замечательная новость! - демонстративно обрадовался юноша и, зайдя в холл, хлопнул в ладоши, - Ну, я готов быть введенным в курс дела.
  - Да какой там курс, - Татьяна недовольно махнула рукой, все еще глядя в сторону, где скрылся хозяин замка, - Странные люди с факелами и топорами стреляют по дверям замка, а Эрик от этого, похоже, в восторге! Первый раз такого человека вижу.
  - Возможно, не последний... - пробормотал Роман и, неожиданно нахмурившись, одними губами произнес, - Дурень.
  - Что? - девушка, отвлекшаяся на звуки, доносящиеся из-за двери, вопросительно воззрилась на собеседника, однако, ответить ему не дала, - Куда он вообще пошел? Решил, что нас с тобой для защиты замка более, чем достаточно?
  - Он же сказал, - удивился молодой человек, - Пошел выпускать Винсента. Не думай, что Эрик доверит столь ответственное дело нам с тобой.
  - Какого еще Винсента? - подозрительно поинтересовалась Татьяна, игнорируя прочие слова собеседника и уже ощущая, что ответ ее не обрадует.
  - Ты же сама рассказывала недавно о своем милом знакомстве с ним, - Роман ехидно улыбнулся, - Или девичья память и в самом деле столь коротка?
  - Вот так и знала, что ничего хорошего не услышу, - девушка поежилась и, возведя очи горе, проговорила, - Неужели нельзя было придумать более адекватное имя для льва?
  - Какое, например? - ухмыльнулся юноша и, не мудрствуя лукаво, уселся на стул, с которого совсем недавно поднялся Эрик, верхом, - Барбос? Полкан? Барсик?
  - Мурзик... - пробормотала девушка, - Или просто Котик... - представив давешнего хищника, отзывающегося на какую-либо из этих кличек, она невольно улыбнулась.
  Со стороны двери снова донесся звук вонзающейся в дерево стрелы, и Роман недовольно поморщился, вероятно, мигом забывая про всякого рода шуточки.
  - Ни стыда ни совести у людей. Нам же дверь потом чинить после их дурацких стрелок!
  Татьяна недоуменно воззрилась на собеседника. Неужели подобные нападения в этом замке столь регулярны, что юноша едва ли старше ее самой знает звук вонзающейся в дерево стрелы? Сама-то она, услышав этот звук впервые, была до крайности удивлена, а вот Роман, видимо, о таких вещах прекрасно осведомлен.
  Громкий стук в двери замка заставил ее отвлечься от мыслей, и на всякий случай отступить подальше вглубь холла.
  - Отворяй, собака! - донесся с улицы чей-то гулкий бас. Девушка едва не прыснула. Ситуация, безусловно, вовсе не относилась к веселым, однако тот факт, что один из нападающих цитирует более, чем известный фильм*, вероятно, совершенно не понимая этого, был весьма забавен.
  - Кому это он? - с неподдельным удивлением осведомился Роман, и Татьяна, в свой черед удивившись, непонимающе воззрилась на него. Поддерживает шутку или тоже не понимает всей анекдотичности ситуации?
  - Вам, - не удержалась девушка, чуть приподнимая брови. Роман удивился еще больше.
  - Мне? Я же даже не хозяин замка! Боже, куда делось воспитание у современных людей?
  - Ну, ты выйди и поинтересуйся, - пожала плечами девушка и, скрестив руки на груди, снова перевела взгляд на дверь.
  - Как же я выйду? - фыркнул парень, - Они спросят документы на замок, а у меня их нет. Вот лучше пусть придет Эрик, и сам... - со стороны гостиной донеслись глухие шаги и тихое рычание, - О, Эрик! Хорошо, что ты таки нашел нашего Мурзика. Скажи ему, пусть займется воспитанием этих хамоватых личностей! - с сими словами юноша демонстративно указал на дверь, крики и стук за которой не только не прекращались, но и, казалось, становились громче с каждой минутой.
  "Мурзик" недовольно рыкнул в сторону молодого человека, и последний очень натурально изобразил, как падает в обморок от ужаса. Впрочем, не смотря на натуральность, было очевидно, что на самом деле Роман льва решительно не опасается.
  - Да не нашим, глупое ты животное, а их! Мы уже и так воспитанные, дальше ехать некуда.
  Лев недовольно чихнул и, дернув хвостом, демонстративно отвернулся от юного нахала. На морде его очень явственно отразилось сильное сомнение в воспитанности последнего.
  Татьяна же, между тем, стараясь не попадаться на глаза хищнику, тихонько отступала к стене, и остановилась лишь тогда, когда между ней и львом оказался стол. При свете дня это создание выглядело еще более огромным, чем в сумраке ночи и, соответственно, куда как более устрашающим.
  - Замолчи, - недовольно поморщился Эрик в сторону Романа и, не дожидаясь реакции последнего, решительно направился к дверям. Как раз, когда он подошел к ним, с улицы, словно приветствуя хозяина замка, опять раздался тот же угрожающий голос:
  - Открывай, или мы спалим замок вместе с тобой!
  - Что же так волноваться? - удивился блондин и, словно повинуясь этому приказу, широко распахнул дверь.
  Лев, в ожидании этого момента нетерпеливо переминавшийся с лапы на лапу, как спущенная пружина вылетел наружу и, приземлившись на небольшой площадке перед замком среди шарахнувшихся в стороны людей, огласил окрестности грозным рыком. Девушка в замке невольно съежилась и испытала сильное желание забраться под стол, возле которого стояла. Нападающее же, похоже, вообще впали в какой-то ступор, тупо созерцая хищника и пытаясь сопоставить в своем сознании замок, льва и вампира. К слову, последний, не желая оставлять своего домашнего питомца в одиночестве, уже стоял на пороге старинного строения, свысока оглядывая пришедших к его вотчине людей.
  - Что вам нужно здесь? - довольно прохладно осведомился он, впрочем, ни к кому конкретно не обращаясь. Услышав его голос, Татьяна почему-то почувствовала себя спокойнее. Мысль, что Эрик не бросит замок и его обитателей на произвол судьбы, наполняла странной уверенностью. Даже лев показался вдруг не таким жутким, и девушка, осторожно выйдя из-за стола, приблизилась к выходу, преисполненная решимости в случае чего оказать посильную помощь. В тылу остался лишь Роман, который, расслабленно восседая на стуле, облокотился на его спинку и, подперев ладонями подбородок, без особого интереса созерцал происходящее.
  - М-монстр... убийца! - донесся вскрик, почти визг с улицы, и юноша, увидев как мальчишка, по виду даже младше его самого, бросился с колом в руках на хозяина замка, саркастически ухмыльнулся. Впрочем, мальчишка не добежал. Остановившись на половине дороги, он на несколько мгновений задумался, а затем, вероятно решив, что подходить к обитающему в замке существу слишком близко будет недальновидно, кинул сжимаемый в руке кол, метя в противника. Однако, то ли сил у мальчика было еще не достаточно для совершения подобного маневра, то ли расчеты его оказались неверны, но попасть в совершенно спокойно стоящего блондина колу было не суждено. Он пролетел несколько метров и, наткнувшись на желтую шкуру, с тихим стуком упал на твердую землю. Лев раздраженно обернулся. Рык взбешенного хищника снова накрыл собою окрестности, заставляя, казалось, дрожать даже деревья. Деревяшка, брошенная в него неудачливым героем, конечно, не причинила царю зверей ни малейшего вредя, но сам факт попытки сделать это, вероятно, сильно задел львиную гордость.
  Люди попятились, однако, как с сожалением отметила девушка, далеко не все. Лишь те, кто находился перед разозленным хищником, как раз за спиной у того самого мальчишки, пытались отойти подальше назад, прочие же, пользуясь тем, что внимание зверя пока что отвлечено, поспешно обходили его с боков и торопились к хозяину замка. Вероятно, их вела надежда, что если покончить с хозяином, то и хищник будет безопасен.
  Эрик вздохнул и слегка покачал головой. Поведение нападающих явно нельзя было причислить к разряду умных, или хотя бы обдуманных поступков, достучаться до их сознания и воззвать к разуму сейчас было явно невозможно, посему необходимость отражать атаку разворачивалась перед молодым человеком во всей красе. Заметив шевеление рядом, он с некоторым удивлением глянул на напряженно застывшую рядом с ним гостью, и, вновь переводя взгляд на приближающихся противников, негромко проговорил:
  - Тебе лучше вернуться в замок.
  - Глупости! - слегка фыркнув, отмахнулась та и, беспомощно оглянувшись в поисках хоть какого-нибудь оружия, сдержала вздох. Да уж, против топоров да кольев идти с голыми руками - это, мягко говоря, ни капельки не весело. Да и не разумно тоже. Что, собственно, может она, слабая девушка, против взбешенных взрослых мужчин? Татьяна машинально отступила, глядя на приближающихся врагов и, недовольно нахмурившись, оглянулась на Романа. А он-то чего сидит? Мог бы поучаствовать, он же как-никак мужчина!
  Юноша, равнодушно созерцающий происходящее, поймав взгляд девушки, очаровательно улыбнулся и, пожав плечами, сделал приглашающий жест в сторону улицы. Догадаться о значении этого жеста было не трудно, - парень явно пытался сказать "Хотела помочь? Вперед!". Татьяна слегка сморщилась и, отвернувшись от юноши, предпочла сосредоточиться на уже подбежавших людях. Как выяснилось, сделала она это очень и очень вовремя.
  Нападающие, похоже, решительно не испытывающие желания разбираться, кто перед ними - человек или же нет, предпочли на всякий случай применить свое оружие ко всем встреченным личностям. Чудом увернувшись от занесенного кола и ловко сделав тому, кто пытался им ее пронзить, подножку, Татьяна хотела, было, перевести дыхание и осмотреться, чтобы понять, где же Эрик, однако, новый враг не позволил ей сделать этого.
  У этого человека из оружия в руках был лишь факел, но и им он управлялся весьма умело. Девушка неуверенно отступала, с трудом избегая встреч с ярким пламенем, которое противник совал ей буквально в нос, и уже даже начала прикидывать, как тушить в случае чего пылающую одежду, а потом лечить ожоги в спартанских условиях замка, как нападение неожиданно прекратилось. Противник как-то странно пискнул и, не успела Татьяна понять, что с ним происходит, как он уже отлетел на несколько метров, сделав в воздухе изящный пируэт. Факел, выпавший у него из рук, влетел прямо в открытые двери замка.
  Роман, находящийся там, увидев, какой подарочек забросила ему судьба, чрезвычайно оживился. Поднявшись со стула, он с интересом принялся ходить вокруг продолжающего гореть факела, изредка делая вид, что пытается потушить его, либо наступив, либо задув. На лице молодого человека было написано величайшее удовлетворение собственными действиями.
  Между тем, Татьяна, оглядевшись, наконец узрела своего спасителя. Надо сказать, радости ей это доставило мало. Испуганно шатнувшись назад, девушка напряженно смотрела на явно только что отбросившего от нее противника льва, и не могла понять, верить собственным глазам или же нет. Одно дело, что Винсент - кажется, так его зовут? - защищает Эрика, тот, как-никак, его хозяин, но совсем другое - она, девушка, не пробывшая в этих стенах еще и недели, да и Эрику являющаяся почти чужой. Даром, что с недавнего времени официальная гостья.
  Лев недовольно рыкнул и весьма красноречиво мотнул головой в сторону входа. Татьяна застыла. Что за дела? Этот котик ведет себя уже не то, что непонятно, а скорее даже странно... Или в этом безумном замке и лев обладает высокоразвитым интеллектом?
  Впрочем, долго размышлять на этот счет времени у нее не было. Лев, не заботясь о том, выполнила ли девушка его повеление или же нет, развернулся к ней хвостом и вновь бросился в самую гущу событий, Роман в замке по-прежнему продолжал забавляться с факелом, а Эрик... А на Эрика, увлеченного другими противниками, надвигался мужчина весьма крупного телосложения, сжимающий в руках и заносящий для удара топор. Лезвие последнего тускло сверкнуло на солнце и замерло на мгновение, готовое опуститься.
  - Эрик! - Татьяна, не раздумывая бросилась вперед. Сейчас ее не заботили такие глупости, как собственная безопасность, как отсутствие хоть какого-нибудь подобия неуязвимости, здравый смысл молчал, зажимая рот инстинкту самосохранения, зато сердце, мучительно сжавшись от страха за блондина, буквально толкало на глупости. Девушка с разбега толкнула хозяина замка в спину, выводя его из под удара и, уже видя, как опускается страшное лезвие, дернулась в сторону.
  Надо сказать, что сегодняшний день был для Татьяны прямо-таки на редкость удачным. За одно это сражение она трижды могла пострадать, а то и вовсе лишиться жизни, однако же, то по одной, то по другой причине, счастливо избегала подобной участи. Вот и сейчас топор, скользнув в нескольких сантиметрах от поднятой в целях самозащиты руки девушки, тяжело вонзился в землю, и его хозяин закряхтел, силясь выдернуть лезвие. Однако, сделать это ему было не суждено. Эрик, почему-то очень задетый фактом нападения на его гостью, оказался рядом в мгновение ока, и одним ударом отбросил этого огромного человека на расстояние, пожалуй, не меньшее, чем до того Винсент.
  - Довольно, - голос блондина накрыл площадку перед замком, заставляя людей невольно замереть, подчиняясь ему. Казалось, даже солнечный день вдруг как-то померк и потух, испугавшись гнева хозяина замка. Эрик тяжело шагнул вперед, загораживая собой немного растерянную девушку.
  - Я не желаю знать причины, побудившие вас явиться сюда. Убирайтесь. И запомните - в следующий раз уходить отсюда будет некому.
  Дважды повторять не пришлось. Колья и топоры полетели наземь, туда же отправились некоторые из непогасших факелов, и люди, не желающие проверять на себе, насколько может быть страшен в гневе хозяин старинного строения, бросились прочь. Вскоре об их пребывании здесь напоминали лишь валяющиеся тут и там орудия нападения.
  Эрик повернулся к девушке. Заметив, как блеснули его глаза, та невольно попятилась, уже не очень хорошо понимая, чего можно и нужно ожидать от этого человека. Однако, вопреки ее опасениям, хозяин замка не стал делать ничего предосудительного. Он лишь прижал руку к груди и, к вящему удивлению Татьяны, склонившись в поклоне, проговорил:
  - Ты смелая девушка. Я благодарен тебе за помощь. Однако... - он выпрямился и, чуть нахмурившись, взглянул прямо в глаза собеседнице, - Не стоило так рисковать. В следующий раз ты можешь не отделаться простой раной.
  - Раной? - растерянно повторила девушка и, неожиданно ощутив неприятное жжение в руке чуть ниже локтя, с недоумением воззрилась на нее. Рукав кофты был рассечен, ткань быстро пропитывалась кровью, и Татьяна, вздохнув, лишь сейчас осознала, что топор, вероятно, все же сумел задеть ее.
  - Царапина, - попыталась улыбнуться она, однако хозяин замка осуждающе покачал головой.
  - Ее необходимо перевязать, - он немного помолчал, словно решаясь на что-то, а затем протянул девушке руку, - Идем.
  Татьяна ощутила, как на ее губах сама собой возникает улыбка. Если отношение Эрика к ней после этого случая измениться в столь положительную сторону, то она, пожалуй, выразит этим людям письменную благодарность. Как за нападение, так и за рану...
  Девушка аккуратно коснулась здоровой рукой прохладных пальцев блондина и довольно уверенно последовала за ним в замок. Впереди них, поступая, как настоящая кошка, то есть фактически бросаясь под ноги, быстро шмыгнул лев.
  Роман встретил их удивленным взглядом.
  - Что, концерт уже закончен? А я только разохотился... - юноша демонстративно вздохнул и, не играясь более, преспокойно наступил на факел. Тот вспыхнул, казалось, желая охватить пламенем ногу молодого человека, но передумал и погас.
  Сражение было окончено.
  
  ***
  Прошло около получаса, прежде, чем Татьяна наконец вновь очутилась в отведенной ей комнате. Роман, покрутившийся возле нее с видом крайней озабоченности и помогший перевязать кое-как руку, как истый джентльмен проводил девушку до комнаты и смылся, недовольно сообщив, что с ним жаждал поговорить Эрик. Сама Татьяна свидетельницей этой самой жажды со стороны блондина не была, но в данной ситуации была вынуждена поверить молодому человеку на слово. Тем более, что рука немилосердно болела, заставляя забыть обо всем, что не могло так или иначе облегчить этой боли.
  Расставшись с Романом, девушка, осторожно держа руку и стараясь ею не шевелить, прошла в комнату и, присев на кровать, тихо вздохнула. Вот тебе и приключеньице... А ей-то еще казалось, что жизнь в замке может быть скучной и однообразной! Нет, конечно, Эрик определенно стал мягче с ней, но... Сейчас Татьяне уже не казалось, что ради такого отношения к ней хозяина замка стоило получать рану. Девушка опрометчиво оперлась рукой о кровать, зашипела от боли и, глянув на проступившее сквозь тонкую ткань бордовое пятно, решительно поднялась на ноги. Нет, так дело не пойдет. Роман, конечно, медик от Бога, и не пожалел даже какой-то тряпочки, чтобы перевязать ей рану, но, пожалуй, все-таки лучше будет обратиться за помощью к Эрику. Возможно, в этом замке водится какое-нибудь подобие обезболивающего или, на худой конец, йод пополам с перекисью водорода...
  Татьяна подошла к двери, которую, зайдя в комнату, не закрыла и осторожно выглянула наружу. Увидеть рядом с комнатой Романа или Эрика она, само собой разумеется, ни капли не опасалась, но вот лев, который после сражения деловито учесал куда-то в недра замка, внушал ей определенные опасения. Кто его знает, этого котика, а ну как, учуяв запах ее крови, решит еще раз попробовать ее на вкус? Не хотелось бы, чудом избежав смерти от топора, окончить дни в львиной пасти.
  Впрочем, ничего котообразного поблизости не наблюдалось. Девушка еще раз внимательно осмотрела коридор, точнее, ту его часть, что была озарена светом из комнаты и, набрав побольше воздуха, решительно отправилась в путь.
  На сей раз ей, даже не смотря на то, что искать нужный поворот во тьме она отправилась в одиночку, без сопровождения в виде Романа, все же удалось свернуть там, где надо и, запнувшись о первую ступеньку лестницы, на удивление успешно миновать ее. Открыв здоровой рукой дверь, ведущую в гостиную, Татьяна вздохнула с облегчением. Что ж, самое трудное позади. Теперь осталось только пройти по достаточно светлой, по сравнению с коридором, комнате, открыть дверь в ее противоположном конце, и... Из-за двери, к которой как раз приблизилась девушка, донеслись знакомые голоса. Татьяна невольно остановилась, то ли не желая прерывать беседу, то ли опасаясь, что хозяин замка и его собеседник решат, что она подслушивала, а то ли и в самом деле желая сделать это, дабы узнать, о чем же идет речь.
  Разговор, судя по всему, только начался, поэтому девушка, дабы не пропустить ни слова, поспешила замереть, внимательно вслушиваясь в каждое из них.
  - ...хотел поговорить? - голос Романа с извечно насмешливым оттенком в нем узнать было не труднее, чем голос отвечающего ему блондина. Хотя Татьяне, слушающей их беседу через дверную створку, голоса молодых людей неожиданно показались довольно похожими, чего прежде она не замечала.
  - Я хотел это сделать еще полчаса назад, - Эрик, как обычно, не уступая себе, говорил таким тоном, что казалось, будто в нем похрустывают хрусталики льда.
  - О, прости, пожалуйста, - в голосе молодого человека явственно послышалась улыбка, - Я немного заплутал. Замок так велик, я совсем не знаю...
  - Прекрати, - оборвал собеседника хозяин замка, - Я не намерен слушать снова твои шутки. Это серьезный разговор.
  - Да я итак серьезнее некуда, - невозмутимо ответствовал Роман, и Татьяна, старающаяся даже дышать тише, удивленно приподняла брови. Что-то не похоже, чтобы юноша хоть капельку опасался хозяина замка. А между тем, последний явно чем-то недоволен, и Роману следовало бы поостеречься...
  - У тебя странное понятие серьезности, - последовал хмурый ответ, - Я не знаю, в какие игры ты играешь на сей раз, но...
  - Да ни во что я не играю! - перебил собеседника молодой человек, - Я такой же, как и всегда, совершенно обычный, приземленный и вообще скучный, маленький и скромный... я.
  - И именно поэтому ты предпочел не оказывать помощь мне сегодня?
  - Но ведь ты, котик и мадам так чудно справлялись! - в голосе Романа послышалось что-то похожее на веселое удивление, - И я подумал - кто я такой, чтобы мешать деткам развлекаться?
  - Ты прекрасно знаешь, что развлечением это не было, - отчеканил Эрик, - Татьяна - не равноценная тебе замена, ты понимаешь это.
  - Как не равноценная? - как обычно очень натурально удивился молодой человек, - Разве не равноценная? А я-то думал, ты остался доволен ее помощью...
  - Роман! - голос блондина прозвучал куда как более резко, и на парня это, видимо, произвело должное впечатление. Судя по звукам, он прошелся по холлу, где-то остановился и тяжело вздохнул. Даже не видя его, Татьяна чувствовала, что Роман борется сам с собой, словно бы решая, говорить что-то или нет. Наконец решение было принято.
  - Ладно, к черту... - пробормотал юноша, довольно тихо, однако же, вполне различимо, - Похоже, придется прервать игру на самом интересном месте. Видишь ли... - это он произносил уже громче, - Вынужден сказать тебе, дорогой брат, даже рискуя задеть твое самолюбие, что за собственные глупости каждый должен расплачиваться сам. И ты в том числе. А если безрассудная девочка решила выскочить и подставиться под топор - это ее дело, но уж никак не мое.
  - То есть как... "брат"? - одними губами прошептала Татьяна, по мере речи Романа все сильнее и сильнее стискивающая ручку двери.
  - То есть как "глупости"? - несколько недовольно, но с уже определенно другой интонацией осведомился Эрик, вероятно, не слыша слов девушки.
  - То есть натурально, - хладнокровно ответствовал молодой человек и, вероятно подойдя ближе к балюстрадам, так как голос его зазвучал громче, не менее хладнокровно добавил, - Татьяна, если уже подслушиваешь или делай так, чтобы я этого не слышал, или иди сюда и слушай честно и откровенно. Предупреждаю - я за второй вариант.
  Девушка, которая уже собиралась, было, продолжить делать вид, что ее тут нет, а потом тихонько удрать к себе в комнату, от последней фразы вмиг испытала прилив раздражения.
  - Это угроза? - поинтересовалась она у закрытой двери и, лишь затем сообразив, что сейчас лучше было бы вообще помолчать, поспешила зажать себе рот рукой. Однако, слова уже прозвучали, и юноша, по-видимому, совершенно довольный ими, не преминул ответить.
  - Всего-навсего предупреждение, - за дверью раздались решительные шаги, и в следующий миг она, вырвавшись из рук Татьяны, распахнулась, являя ее взору очаровательно улыбающегося Романа.
  - Ну-ну, иди-ка сюда, дитя мое недобитое.
  - Кто еще чье дитя... - недовольно пробурчала девушка, однако, спорить не стала, без особой охоты покидая гостиную и заходя в холл.
  - Тебе сказать, сколько мне лет? - елейным голоском поинтересовался молодой человек, который, посторонившись, дабы дать Татьяне пройти, теперь следовал за ней и тем самым создавал у девушки ощущение, будто ее ведут под конвоем. На расстрел, видимо.
  - Спасибо, я догадываюсь, - буркнула она и, демонстративно сложив руки за спиной, покинула пространство за балюстрадами, являясь пред очи хозяина замка и морально готовясь к воспитательной беседе. Однако же, к ее вящему удивлению, беседы не последовало. О вреде подслушивания в масштабах замка никто рассуждать не спешил, да и вообще, говоря начистоту, похоже было, что присутствие ее для господина де Нормонд осталось совершенно незамеченным.
  Постояв несколько секунд в ожидании хоть какой-нибудь реакции со стороны блондина, и не дождавшись оной, Татьяна чуть пожала плечами и, буквально кожей ощущая близость остановившегося у нее за спиной Романа, поспешила отойти немного в сторону от прохода.
  Юноша в ответ на это насмешливо хмыкнул и, вновь приняв вид невинного милого мальчика, прошествовал вперед.
  - Так о каких "глупостях" ты говоришь? - осведомился Эрик, и девушка, скромно притулившаяся возле балюстрад, тихо вздохнула, убеждаясь в совершенной своей незаметности для хозяина замка. Гостеприимный же он, однако, человек... Как только, с учетом такой потрясающей внимательности к другим, у него еще лев лапы не отбросил?
  - А ты не догадываешься? - уточнил Роман и, подойдя еще ближе, оперся о стол, на который прежде его брат закидывал ноги, ладонями, внимательно всматриваясь в лицо последнего, - Эрик, современные люди не убивают людей прямо вот так... среди бела дня. Они для этого хотя бы ждут ночи.
  - По-моему, тогда как раз была ночь, - блондин совершенно невозмутимо пожал плечами, и опять забросил ноги на стол, едва не прищемив при этом пальцы брата. Последний, едва успев отдернуть руки, недовольно фыркнул.
  - И ноги на стол воспитанные люди не закидывают! Брат мой, я, конечно, чрезвычайно счастлив тому, что ты прямо таки на глазах отмерзаешь, но не мог бы ты делать это капельку помедленнее? А то я прямо за тобой не успеваю.
  - Нечеловеческая сущность противоречивости добавляет, что ли? - девушка, скрестив руки на груди, бросила на молодого человека недовольный взгляд исподлобья, - Совсем недавно переживал, что поболтать не с кем.
  - Вот я тобой поужинаю и точно болтать не с кем будет, - с деланным спокойствием пообещал Роман и, обернувшись через плечо, одарил девушку широкой улыбкой. Улыбка эта была, видимо, призвана напугать собеседницу, демонстрируя остроту и длину зубов или, по крайней мере, непосредственно клыков вампира, однако, фокус не удался. То ли Роман забыл, как это делается, то ли понадеялся на то, что зубы сами поймут, что необходимо принять более устрашающий вид, - сие так и осталось тайной. Зубы высокой степени догадливости не проявили, оставаясь все такими же ровными и красивыми, и молодой человек, поулыбавшись на всякий случай секунд пять, предпочел вновь отвернуться, быстро гася улыбку.
  Татьяна, которая, надо признаться, не смотря на браваду, все-таки испытывала некоторые опасения касательно намерений этого юноши, не удержалась от смешка.
  - Факир был пьян, фокус накрылся медным тазом, - прокомментировала она и мстительно добавила, - Чесноком на ночь обложусь.
  - У нас тут чеснок не водится! - жизнерадостно ответствовал ей Роман и, бросив взгляд на брата, по примеру девушки скрестил руки на груди, - Иначе бы я им лично выходную дверь обложил, чтобы вот этот товарищ больше не удрал глупости делать.
  - Да объясни нормально, в чем данные "глупости" заключались! - в голосе Эрика послышалось уже совершенно нескрываемое недовольство, однако, на брата его это почему-то не произвело должного впечатления. Вернее, впечатление-то произвело, но совсем не то, какое ожидалось.
  - Браво, Эрик! - Роман, несколько раз радостно хлопнул в ладоши и, подскочив к Татьяне, обхватил ее за плечи одной рукой, слегка встряхивая, затем кивнул в сторону Эрика и воодушевленно произнес, - Зацени - наш водоплавающий разморозился!
  Эрик медленно моргнул, и с совершенно естественным изумлением воззрился на брата. Затем неспешно перевел взгляд на девушку, моргнул еще раз и вновь взглянул на Романа.
  - Кто?..
  - Как кто, ты, конечно, - невозмутимо пояснил юноша и, тот час же решив реабилитироваться в глазах старшего брата, демонстративно указал на девушку, - Это она придумала!
  - Чт... неправда! - возмутилась Татьяна, пытаясь сбросить с плеча руку молодого человека. Роман грозно нахмурился.
  - Вот я не понял, ты что, во лжи меня обвинить хочешь, киса?
  - А ты меня в том, что я похожа на Винсента? - фыркнула в ответ девушка, одаряя собеседника еще одним недовольным взглядом исподлобья. Молодой человек, не смотря на столь внезапно открывшуюся его нечеловеческую сущность, своими шуточками по-прежнему заставлял ее испытывать скорее раздражение, нежели страх.
  - А ты похожа на Винсента? - заинтересовался юноша и, рывком повернув девушку к себе, внимательно всмотрелся в ее лицо. После недовольно покачал головой и, приподняв подбородок собеседницы кончиками пальцев, строго произнес:
  - Нехорошо обманывать старого больного дяденьку. У тебя даже усов нет, да и грива жидковата... а туда же, в Винсенты лезть!
  - Благодарю за комплимент! - окончательно возмутилась Татьяна и, резким движением высвободив лицо из хватки вампира, перевела взгляд на Эрика, - Никто не обидится, если я спрошу, всегда ли этот товарищ такой... больной на голову?
  - Я обижусь! - в свою очередь возмутился юноша и, не давая брату произнести и слова, вновь повернул собеседницу лицом к нему, сжимая ее плечи, - Ты видел когда-нибудь еще такую наглость? Посмотри внимательно и ответь мне!
  - Замолчите оба, - вздохнул блондин, неожиданно поднимаясь со стула и, подойдя к молодым людям, легким движением высвободил Татьяну из хватки вампира, сам слегка сжимая ее плечи. Девушка, ощутив себя под защитой хозяина замка, мигом расслабилась и заулыбалась уже безо всякого напряжения.
  - Роман, брысь к себе, - продолжил тем временем Эрик, взирая на брата, быть может, уже не так холодно, как, вероятно, смотрел все эти годы, но все-таки без особой теплоты. От последнего это, разумеется, не укрылось.
  - Мяу! - обиженно сообщил он, - Шшш!
  - Извини, я не Винсент, мне будет затруднительно понять тебя, - хладнокровно сообщил хозяин замка и чуть сдвинул брови, - Я что сказал?
  - Ага, ну конечно, как с девчонкой обниматься, так это он завсегда пожалуйста, как дурью маяться - тем более, а как со мной поговорить... - Роман перевел взгляд на лицо брата и поморщился, - Да иду я, иду, ушел уже. А она, между прочим, подслушивала, а ты... Хотя да, вы - два грубияна - вполне стоите друг друга, - с сими словами он, окинув на прощание хозяина замка и его гостью насмешливым взглядом, резко развернулся на каблуках и деловито зашагал в сторону гостиной. Хлопнувшая спустя мгновение дверь известила оставшихся в холле молодых людей, что юноша покинул их общество.
  - Он не тронет тебя, - Эрик, безмолвно наблюдавший за процессом удаления брата из холла, неожиданно решил подать голос. Татьяна покосилась на собеседника и скептически воззрилась на дверь гостиной.
  - Спасибо, конечно... Но, боюсь, если Роман пожелает среди ночи перекусить мной, он не станет спрашивать у вас дозволения. Да и Винсент тоже...
  - Винсент? - блондин, выпустив плечи собеседницы с совершенно искренним изумлением воззрился на нее, - При чем тут Винсент?
  - Как это "при чем"? - удивилась в свой черед Татьяна, - Да он на меня с первой нашей встречи покушается! - и она попыталась взмахнуть руками, дабы подчеркнуть значимость слов, - Руку мне облизал, и вообще... ой! - рану от резкого движения снова дернуло болью и девушка, неожиданно вспомнив, зачем, собственно, шла сюда, с надеждой воззрилась на хозяина замка, - Эрик, у вас же есть какое-нибудь древнее обезболивающее средство?..
  Блондин чуть сдвинул брови.
  - Обезболивающее?.. - непонимающе повторил он, однако, почти сразу, поняв, что имела ввиду девушка, кивнул, - Ах, что-то чтобы унять боль... Тебя беспокоит рука?
  - Точнее, рана на ней, - подтвердила Татьяна и, вздохнув, продолжила, - Ну, скажите хотя бы в каком районе искать его, я, может быть, справлюсь сама. Если карту дадите.
  - Если память не подводит меня... - задумчиво проговорил хозяин замка и, отведя взгляд от собеседницы, воззрился куда-то в левый угол холла, - То прежде в случае необходимости мне доводилось приходить за различными целебными препаратами сюда, - с сими словами он решительно направился вперед, бросив на ходу, - Следуй за мной.
  Девушка, вновь убедившаяся в необыкновенном расположении к ней молодого человека, сдержала вздох и поспешила за ним.
  Вопреки ожиданиям, путь до заветного места хранения "целебных препаратов" занял вовсе не так много времени, как обычные Татьяны блуждания по этому замку.
  Не дойдя до балюстрад с левой стороны холла несколько шагов, блондин неожиданно остановился и, повернувшись к стене, потянул за невидимую непривычному взгляду ручку. Девушка лишь удивленно хлопнула глазами, глядя, как среди пыли и паутины, появившись будто бы ниоткуда, открывается узкая и не менее пыльная, чем все прочее, дверь.
  - Что это? - изумленно поинтересовалась она, глядя на то, как хозяин замка уверенно заходит в эту самую дверь и жестом приглашает ее следовать за ним, - Что здесь было?
  - Этого я не помню, - долетел из комнаты прозвучавший чуть приглушенно голос блондина, - Но здесь должно быть что-то, что сможет помочь тебе. Заходи, здесь нечего опасаться.
  - Здесь всегда есть чего опасаться, - недовольно бормотнула себе под нос Татьяна, однако же, на сей раз игнорировать предложение собеседника не стала, осторожно пробираясь в неизвестную комнату.
  Это оказалась небольшая каморка, совсем узенькая, и какая-то непривычная для этого замка с его роскошными, хотя и изрядно запыленными апартаментами. По форме своей она напоминала длинный пенал, короткую каменную кишку, завершающуюся небольшим пыльным окошком в толстой стене прямо напротив двери. С левой стороны сплошным рядом шли старые полки, стеллажи, покрытые слоем пыли и заставленные совершенно безумным, на взгляд Татьяны, количеством книг. Впрочем, помимо книг, здесь же стояли какие-то пузырьки, флакончики, лежали мешочки, наполненные неизвестно чем, кое-где виднелись разбросанные в каком-то странном порядке давно высохшие травы, и обрывки пожелтевшей от времени бумаги. С правой стороны картину разнообразила кровать - узкая койка, жесткая и неудобная даже на взгляд, стоящая практически вплотную к входной двери. За ее изголовьем опять начинались стеллажи, но чем заставлены они, девушке, с того места, на котором она находилась, видно не было. Впереди, под окошком, виднелся стол, пятна чего-то неизвестного на котором были заметны даже под слоем пыли. Он, как и стеллажи, был сплошь заставлен непонятными приборами и приспособлениями. Впрочем, в отличие от полок, инструменты на столе были несколько более разнообразны. К собственному немалому удивлению Татьяна сумела рассмотреть несколько колб, сделанных, вероятно, из вполне современного образчика стекла, или же из чего-то, крайне искусно его имитирующего.
  - Похоже, тут жил какой-то старинный врач... - задумчиво пробормотала девушка, делая шаг внутрь каморки и озираясь, - Ну, или придворный алхимик...
  Эрик, как раз подошедший к столу, живо обернулся на нее.
  - Возможно, - лаконично ответил он и, указав на кровать, прибавил, - Присядь, пока я найду то, в чем ты нуждаешься.
  - Я вроде и постоять могу, - вздохнула Татьяна, однако, решив не пренебрегать столь неожиданным проявлением заботы, кивнула, - Хорошо, - и аккуратно присела на предложенный предмет мебели.
  Кровать, как она и предполагала, оказалась до крайности жесткой и совершенно не располагающей к длительному отдыху. Покрывало, коим она была застелена, совсем не смягчало койку, и, казалось, прикрывало собой настил из деревянных досок. Подушка же... Впрочем, подушки видно не было.
  Покосившись на Эрика, увлеченного поисками того, что унимало боль во времена его бурной юности, Татьяна осторожно провела ладонью по пыльному покрывалу, пытаясь отыскать хоть какое-то возвышение, указывающее на место, куда живший здесь человек клал когда-то голову.
  Неожиданно пальцы ее наткнулись на что-то, отличное от пыльной ткани.
  На пол, оставляя в воздухе тонкий сероватый след, медленно и мягко спланировал пожелтевший листок бумаги.
  Девушка вновь глянула на Эрика, но тот, углубившись в поиски, совершенно ничего не заметил. Впрочем, что могло быть страшного или хотя бы запретного к прочтению на этом желтом листочке бумаги?
  Татьяна нагнулась и, подобрав его, передвинулась на кровати чуть ближе к двери, из которой в каморку проникало несколько больше света, чем давало запыленное окошко и, поднеся послание из прошлого ближе к глазам, попыталась разобрать его. В принципе, ничего особо загадочного увидеть на этом листочке она не ожидала. Скорее всего, это просто какое-нибудь глупое напоминание, вроде тех, что сегодня принято вешать на дверь холодильника. Что-то вроде "не забыть купить хлеба и масла", или...
  Взгляд гостьи старинного замка выхватил из мешанины неразборчивых букв слово "вампир", и она, нахмурившись вгляделась пристальнее.
  Чернила, коими была написана записка, сохранились на удивление хорошо, вероятно благодаря тому, что не видели солнечного света, однако же, почерк оказался до крайности неудобочитаем. И одновременно словно бы странно знаком вглядывающейся в буквы девушке.
  В конце концов, не смотря на хронический недостаток света, уже привычный для этого замка, на скачущие во все стороны буквы и на массу непонятных сокращений, Татьяне все-таки удалось разобрать странную записку. Впрочем, нельзя сказать, чтобы это принесло ей хоть некоторое удовлетворение. Записка, представляющая собою, по всей видимости, какой-то странный список с понятными лишь автору пояснениями, гласила:
  "Алхимик - чел. спос. сме. раз. яды, зелья и пр.
  Маг - чел./не чел. влад. спос. - я. Спос. - что уг.
  Semper vivens - люб. м. стать. Изучить!
  Упырь - кровосос.
  Вампир - благород. чем У. Сила + ум + пр. Маг., мат. - нет.
  Интантер - Лично. Выш. чем В. М. материал.
   Не нужд. в кр. + все с В. и больш.
   Маг.
  Оборотень - сущ. превра. во все.
  Вервольф - en animaux.
  Custos memoriae - неизв. Изучить!!!
  Voras - сущ. прев. в паука. Обуч., пред., маг., материал. Аль.
  Nemuritar - кто уг. Лично. Как уничт.?
  Ведьмак - маг. По рожд. Ведьма - м. = маг, но слаб."
  - Ого... - пробормотала себе под нос девушка, когда, после нескольких минут старательного изучения старинной записки, наконец поняла, что по-прежнему ничего не понимает. Впрочем... Возможно, что и не совсем ничего. В голове мелькнула какая-то мысль, и Татьяна, напряженно нахмурившись, всмотрелась в листок еще пристальнее.
  - Что это?
  Девушка вздрогнула, отвлекаясь от мыслей. Эрик, то ли уставший от поисков, то ли обнаруживший то, что искал, ибо в руке он сжимал какой-то странной формы флакон, с едва заметным интересом взирал на свою гостью.
  - Не знаю, - она пожала плечами и, не желая показаться хозяину замка любопытной и настырной девицей, хватающей все, что попадется под руку, поспешила добавить, - Это лежало на кровати, а когда я пыталась найти здесь подушку, оно упало.
  - Подушку? - молодой человек слегка приподнял бровь, однако же, вероятно, решив не заострять внимания на этом странном направлении поисков, протянул руку вперед, - Можно взглянуть?
  - Пожалуйста, - Татьяна, натянув на лицо самое, что ни на есть безучастное выражение, протянула собеседнику странную записку, - Если вы там что-то поймете, переведите и мне, а?
  - Постараюсь, - Эрик тонко улыбнулся и, взяв листок, внимательно вгляделся в него. На протяжении нескольких секунд взгляд серых глаз скользил по строкам, однако же, вскоре вновь устремился к собеседнице.
  - Как успехи? - с надеждой поинтересовалась та, - Вы поняли больше, чем я?
  Блондин не удержался от легкой улыбки.
  - Вряд ли. Мне неизвестна и половина из перечисленных здесь существ. О прочих, не считая того, кем являюсь сам, я читал когда-то в старых книгах, но, боюсь, этого недостаточно чтобы понять сии странные пометки. Единственное, что я могу прочесть почти без затруднений, это строку о вервольфе. "Только в животных" - весьма красноречивая пометка, к тому же она согласуется с тем, что я читал сам.
  - Ну, значит, вы и в самом деле поняли больше, чем я, - девушка хмыкнула и, самым невежливым образом выхватив из рук молодого человека записку, вновь вперила в нее взгляд, - "В животных" - это, стало быть, вот это вот "en" чего-то там?
  - Да, - в голосе блондина явственно прозвучало удивление, - В животных.
  - Понятненько... - Татьяна слегка вздохнула и, продолжая изучать записку, пробормотала, - Ну, предположим, "благород." - это "благороднее"... Эрик, - неожиданно прервавшись, она подняла голову, внимательно взирая на хозяина замка, - А вы, случайно, не нашли то, ради чего обшаривали полки?
  Молодой человек снова улыбнулся и, подняв флакончик, что сжимал в руке, продемонстрировал его собеседнице.
  - Я помню, что в детстве этим лечили мои многочисленные ссадины. Да и после оно хорошо помогало. Надеюсь, что и тебе окажет необходимую помощь.
  - Ну да, - Татьяна без особого энтузиазма воззрилась на пузырек, - Если только оно не протухло за столько лет... А другого ничего не наблюдается, да?
  - Нет, - спокойно ответствовал хозяин замка, однако же, вероятно поняв, что ответ прозвучал несколько странно, все-таки предпочел уточнить, - Иного ничего нет. Но я нашел здесь то, что, кажется, можно использовать для перевязки ран.
  - Вы что, нашли нормальный человеческий бинт? - теперь уже во взгляде девушки появилось недоверие, - Или хотя бы просто что-то вроде большого куска марли?
  - Марли? - медленно повторил блондин и тотчас же отрицательно покачал головой, - Нет, это называлось иначе, - с сими словами он, подойдя к стеллажу, стоящему в правой части комнаты, взял с одной из его полок кусок слегка запыленного сверху, сложенного в несколько раз, полотна и протянул его собеседнице.
  - Что ж, эта тряпочка, по крайней мере, побольше, - Татьяна на мгновение сжала губы, удерживаясь от дальнейших комментариев и, положив листок бумаги, по-прежнему сжимаемый ею в руке, на кровать, где он и находился на протяжении последних сотен лет, осторожно принялась разматывать крепко затянутый узлом батистовый платок - следы проявления благородства Романа. Эрик, несколько мгновений понаблюдавший за ее бесплодными попытками, вскоре не выдержал. Приблизившись к гостье вплотную, он, предварительно отставив флакончик с загадочным составом в сторону, принялся помогать ей. Сильные пальцы молодого человека справились с тугим узлом на порядок быстрее и куда как более ловко, нежели пыталась это сделать одной рукой девушка, и совсем скоро последняя уже смогла получить сомнительное удовольствие от лицезрения собственной раны. Надо сказать, выглядела она весьма не эстетично. Кровь, очевидно, лишь недавно решившая проявить совесть и остановившаяся, только начинала подсыхать, сам порез казался до омерзения глубоким, и Татьяна, сморщившись, торопливо перевела взгляд на флакончик возле кровати.
  - А эта шня... эээ... это и правда поможет?
  - Должно.
  Высокий градус уверенности в голосе хозяина замка определенно внушал некоторую надежду, однако же, само слово, в коем этот градус был выражен, ее опровергало. Должно... Да мало ли, что оно должно! А если оно не в курсе, что должно?
  Эрик взял флакончик и с характерным звуком вытащил пробку из его горлышка, затем наклоняя его над раной своей гостьи. Девушка невольно зажмурилась. Из флакона выкатилась прозрачная, как слеза, капля и медленно, тяжело, будто неохотно, упала прямо на рану. Татьяна охнула. Что бы это не был за состав, но руку от него зажгло просто немилосердно, и продолжать лечение вмиг расхотелось.
  - Надеюсь, она хотя бы не отвалиться после этого... - девушка красноречиво кивнула на руку и, не желая наблюдать за процессом экзекуции, предпочла отвернуться. Еще несколько капель упало на ее рану. Жжение усилилось. Татьяна, изо всех сил держащая себя в руках, тихо зашипела сквозь зубы.
  - Больно? - в голосе блондина совершенно неожиданно прозвучало откровенное беспокойство. Однако, девушке сейчас было решительно не до того, чтобы различать такие полутона.
  - Щиплет, - проговорила она сквозь зубы, с усилием выталкивая каждую букву и отчаянно пытаясь сдержать слезы, уже норовящие появиться в уголках глаз.
  - Я забыл об этом, - теперь голос хозяина замка прозвучал уже виновато, - Прошу прощения.
  Неожиданно коснувшееся руки легкое прохладное дуновение заставило девушку наконец вновь повернуть голову и с удивлением воззриться на собеседника. Молодой человек, мягко удерживая ее руку своей, склонившись, аккуратно дул на рану. Боль, успокоенная холодным дуновением, медленно отступала и уже вскоре Татьяна, все еще немало пораженная, нашла в себе силы прошептать:
  - Благодарю...
  - Не щиплет больше? - Эрик мягко улыбнулся и, взяв полотняную ткань, развернул ее, аккуратно кладя одним краем на руку гостьи и, стараясь, чтобы ни одной пылинки не попало на рану, принялся осторожно бинтовать ее. Девушка, не зная, что сказать, молча наблюдала за его действиями.
  Следовало признать, что, по сравнению с Романом, Эрик явно обладал в деле перевязки ран куда как большим опытом. Или, что тоже вполне вероятно, просто отличался большей аккуратностью и, судя по всему, куда как больше брата умел проявлять сочувствие и сострадание, хотя, возможно, и сам не до конца отдавал себе в этом отчет. Как бы там ни было, но довольно скоро рана Татьяны была перевязана, и та, взглянув на аккуратно забинтованную руку, благодарно улыбнулась.
  - Спасибо, - еще раз произнесла она, - У вас это выходит явно лучше, чем у Романа.
  - Он просто не умеет стараться, - последовал спокойный ответ, и молодой человек, неожиданно вздохнув, снова взял в руки лежащий на кровати листок, - Ты что-то говорила насчет "благороднее"?
  - М? - девушка непонимающе глянула на хозяина замка, однако, тот час же сообразив, какую именно строку записки он имеет в виду, кивнула, - А, ну да. Других-то вариантов нет.
  - Благороднее, чем У., - блондин чуть усмехнулся, - Похоже, менее загадочной от понимания одного слова записка не становится.
  - Нет, почему же! - Татьяна, как-то сразу забыв про только что забинтованную руку, подалась вперед и, взяв листок бумаги из пальцев собеседника, указала ему на верхнюю строчку, - Смотри, тут "упырь". Начинается он на "у". Значит, все логично - вампир благороднее, чем упырь. Сильный, умный - это все вообще понятно написано. А вот что "пр." я не знаю... Эрик, - девушка задумчиво взглянула на хозяина замка, - Какое "пр." вы умеете делать?
  - Не знаю, - в серых глазах блеснул, но тот час же померк, веселый огонек, - Я не пробовал это делать. Что же насчет "нет"?
  - "Маг., мат. - нет", - задумчиво прочитала девушка и, на несколько секунд замолчав, закусила губу. А затем, хлопнув себя ладонью больной руки по колену, тихо охнула, но тот час же почти радостно воскликнула:
  - А я говорила, что вы не можете это уметь!
  - Уметь что? - Эрик непонимающе нахмурился, - Ладно, "маг." - это, вероятно, магия или что-то похожее, но что означает "мат."?
  - Материализация! - торжествующе заявила Татьяна, даже поднимаясь на ноги от ощущения значимости сделанного открытия, - Говорила же я, что вампиры этого не умеют!
  - Но я умею, - напомнил хозяин замка и, вопреки своей собеседнице, присел на кровать, - И Роман умеет.
  - Я и говорю, что вы не вампиры, - девушка слегка пожала плечами, взирая на блондина сверху вниз. Тот усмехнулся уголком губ.
  - Тогда кто же мы?
  - Сейчас выясним, - Татьяна, приободренная успехом в расшифровке одной из строк странной записки, деловито уселась рядом с хозяином замка и еще раз внимательно изучила предложенный список, - Ну... что насчет интантеров?
  - Ты делаешь вывод лишь потому, что здесь это название располагается под названием вампиров? - поинтересовался молодой человек, взирая на нужную строку, - Хорошо. Положим, "материал." - это "материализация". "Маг." - "магия". Соответственно, "В." - "вампир". "Выш.", думаю, "выше"... Значит это существо "выше, чем вампир", что-то связанное с материализацией и владеет магией. Но как ты расшифруешь слово "лично", Татьяна? - взгляд блондина обратился к девушке, - Что значит "все с В."? И в чем это создание, по-твоему, не нуждается?
  Девушка, до крайности польщенная тем, что хозяин замка наконец соблаговолил обратиться к ней по имени, невольно улыбнулась. Фантазия ее, подстегнутая этим приятным событием, заработала еще активнее, помогая если не догадаться однозначно, что же значат загадочные сокращения, то хотя бы предположить с весьма высокой точностью.
  - Ну... Во-первых, "м. материал.", я думаю, означает "может материализовать". Во всяком случае, мой отец когда-то сокращал слово "может" именно до одной буквы. "Все с В. и больш." - ну, это что-то вроде того, что существо умеет все тоже самое, что и вампир, но способно еще и на большее. Что такое "кр.", я не знаю... - Татьяна смущенно улыбнулась, - Мне на ум приходят только кролики, но что-то мне подсказывает, что они тут немножко не в тему.
  - Да, мне тоже кажется, что кроликов бы в этой записке не упоминали, - ответ Эрика прозвучал совершенно серьезно, в голосе его не было и намека на то веселье, что совсем недавно сполохом промелькнуло в его глазах, - Но что насчет "лично"?
  - Ну... это... наверное... - девушка склонила голову на бок, затем повернула записку в противоположную сторону, подумала, и перевернула ее вверх ногами. Всмотрелась внимательно в буквы и, вздохнув, вновь вернула листок в правильное положение.
  - Я не знаю, - наконец созналась она, - Может быть, этот человек сам является этим интантером, может быть... Так вам что, не нравится быть кем-то, кто "выш. чем В."?
  Смена темы была столь неожиданна, что хозяин замка в первое мгновение совершенно искренне не понял, о чем его спрашивают. Однако же, довольно быстро сориентировался и, чуть покачав головой, ответил:
  - Мне не нравится слово "лично". А в остальном... Какая разница, как называть существо, подобное мне, к людям оно в любом случае не относится, - в голосе новоявленного интантера прозвучала почти нескрываемая грусть. Девушка, не зная, как реагировать, предпочла промолчать. Только сейчас ей внезапно пришло в голову, что, в отличие от своего брата, явно наслаждающегося собственной нечеловечностью, Эрик, возможно, не так уж и счастлив быть кем-то, кто так или иначе относится к созданиям неестественным.
  - Уже поздно, - голос хозяина замка неожиданно похолодел. Не дожидаясь реакции собеседницы, он поднялся с кровати и выжидательно воззрился на нее.
  - Я могу проводить тебя к твоей комнате.
  - К моей комнате? - Татьяна задумчиво закусила губу и тот час же воззрилась на собеседника с просящей улыбкой, - А можно я лучше тут останусь, а?
  - Ты ведь говорила, что не нашла здесь подушки, - напомнил блондин, слегка приподнимая брови, - Что же вызывает у тебя желание остаться здесь?
  - Нежелание оказаться в зубах Романа по пробуждении, - недовольно буркнула девушка и, подумав, прибавила, - Или в львиных лапах.
  - Но при чем здесь Винсент? - Эрик непонимающе моргнул, - Он ведь не угрожал тебе.
  - Он мне чуть руку не отгрыз при нашей первой встрече! - возмутилась Татьяна, - И вообще у него в глазах ясно читается, что он считает меня аппетитно привлекательной. Я просто не хочу рисковать, вот и все.
  - Никто из них тебя не тронет, - терпеливо проговорил месье де Нормонд, однако же тот час же слегка пожал плечами, - Но дело твое. Если хочешь ночевать здесь - я не стану возражать.
  - Спасибо, - девушка улыбнулась и, как примерная школьница, сложив руки на коленях, прибавила, - Спокойной ночи.
  - Спокойной, - сдержанно ответил хозяин замка и, развернувшись, покинул общество своей гостьи.
  
  ***
  Проснулась девушка, к собственному удивлению, посреди ночи. Ей внезапно почудилось кошачье мяуканье, а будучи заядлой кошатницей, привыкшей реагировать на этот звук, проигнорировать его Татьяна попросту не могла. Однако же, осознав, где находится, и поняв, что кошек здесь, за исключением одного большого и явно не мяукающего льва, не водится, невольно насторожилась. Мяуканье было очень четким, ясно слышимым, и девушка никак не могла убедить себя в том, что ей это лишь почудилось.
  Вздохнув, она села на неудобной кровати и огляделась, будто бы надеясь увидеть в каморке придворного лекаря что-нибудь хвостатое и усатое. Но ничего подобного, даже льва, рядом не наблюдалось. Лишь загадочно поблескивали в тусклом свете луны, проникающем сквозь запыленное окошко, многочисленные баночки и флакончики на стеллаже напротив кровати, отбрасывали таинственные тени сухие травы, разложенные в каком-то непонятном порядке, мертвенным светом отсвечивали, проглядывая сквозь стекло пробирок на столе, порошки неясного предназначения. Татьяна поежилась. Комнатка, при свете дня казавшаяся пусть и загадочной, но все же до определенной степени уютной, сейчас наводила скорее ужас и не вызывала ни малейшего желания задержаться в ней подольше.
  Девушка вздохнула и, спустив ноги с кровати, сунула их в снятые перед тем, как лечь, кроссовки. Сон с нее как-то быстро слетел, оставаться в каморке абсолютно не хотелось, и Татьяна, предпочитая обществу загадочных колбочек и скляночек общество хозяина замка или даже его братца, поспешила покинуть комнатку лекаря.
  Дверь тихонько скрипнула, выпуская ее в холл. Эрик, сидящий, как и следовало ожидать, на стуле посреди пыльного помещения, даже не шевельнулся, хотя сомневаться в том, что скрип он услышал, не приходилось. Зато шевельнулся кое-кто другой...
  На полу, возле ног хозяина замка, исполосованный линиями лунного света словно тигр, возлежал величественный хищник, равнодушно опустив большую, обрамленную роскошной гривой, голову на передние лапы, и вытянувшись, будто обычная кошка. Появление в холле гостьи заставило его приподнять голову и, оглянувшись через плечо, задумчиво облизнуться.
  Татьяна ощутила некоторое раздражение. Он же ведь откровенно издевается! С тех самых пор, как девушка появилась в замке, чертов лев только и делает, что измывается над ней, а хозяин его словно этого и не видит! Между прочим, по сию пору неизвестно, кто тогда хохотал в подвале, где обитает это очаровательное животное. Вряд ли же это был Эрик, ведь верно? У него и голос другой...
  Лев слегка дернул хвостом и, неожиданно поднявшись на лапы, медленно, со вкусом потянулся. Скрипнули по полу длинные когти, взметнулась небольшая тучка пыли. Лев широко зевнул и, повернувшись мордой к девушке, вновь улегся.
  Татьяна слегка вздохнула. Создавалось ощущение, что Винсент вознамерился категорически не подпускать ее к своему хозяину. Уговаривать же льва проявить совесть девушка все-таки опасалась. А что, если котик обидится, а Эрик не успеет его удержать? Хрум-хрум - и нету гостьи. Эрик небось еще и порадуется...
  - Котики по ночам должны спать, - тихо пробормотала Татьяна, боком подходя к балюстрадам, и стараясь перемещаться как можно ближе к ним. Лев, моргнув в ответ на слова, внимательно наблюдал за ее передвижениями.
  - Как и гости, - неожиданно подал голос Эрик, и девушка, вздрогнув, рефлекторно прижалась спиной к балюстраде. Верхняя балка последней неприятно впилась ей в спину, и Татьяна, поморщившись, тотчас же отстранилась, в очередной раз убеждаясь в искренней и горячей любви старинного замка к ней.
  - Ты снова боишься Винсента? - продолжал между тем хозяин этого замка, будто бы и не замечая действий девушки. Впрочем, учитывая то, что сидел он к ней практически спиной, вполне возможно, что так оно и было.
  - Он на меня облизывается! - ябедническим тоном заявила Татьяна, делая еще несколько шагов вдоль балюстрады, дабы наконец получить возможность видеть самого Эрика, а не его домашнего питомца. Последний, услышав слова девушки, недовольно фыркнул. Татьяна подумала, что умей лев говорить, он бы сейчас заявил, что она врет.
  - Он тебя не тронет, - последовал тем временем спокойный ответ на ее слова. Девушка незаметно вздохнула.
  - Знаете ли, если верить вам, здесь никто меня трогать не должен. Вот только знают ли эти все что они не должны меня трогать?
  - Все кто? - поинтересовался блондин, и Татьяна, наконец-то миновавшая льва и получившая возможность видеть лицо молодого человека, с удивлением обнаружила, что он сидит с закрытыми глазами. Судя по всему, неудобств это ему не доставляло.
  - Все, кто не должен меня трогать, - девушка слегка пожала плечами и, вздохнув, добавила, - Вы все равно бы не успели удержать никого из них. А Роман вообще, похоже, с послушанием не дружит.
  - Я обещаю тебе, - хозяин замка неожиданно открыл глаза и в упор глянул на свою гостью, - Я даю слово, что ни он, ни Винсент не тронут тебя. Почему ты не спишь?
  Смена темы была довольно неожиданной, и Татьяна, мельком подумав, что блондин, вероятно, научился этому у нее, на мгновение сжала губы.
  - Там мрачновато, - наконец созналась она, - Да и кровать, надо признать, сложно отнести к удобным. В общем, я проснулась, мне там не понравилось, вот я и решила...
  - Погулять по темному и мрачному замку, чтобы развеяться, - подхватил Эрик и девушка с удивлением заметила вновь сверкнувший в его глазах веселый огонек.
  - Вроде того, - не стала отрицать она и, тяжело вздохнув, присела на корточки, - Хотя я что-то не вижу здесь особенных развлечений... А для того, чтобы сидеть на стуле рядом со львом, боюсь, у меня не хватит сноровки.
  Эрик загадочно улыбнулся.
  - А как насчет прогулки?
  - Прогулки? - девушка чуть нахмурилась, подозрительно глядя на хозяина замка, - Прогулки в смысле просто погулять, или ты собираешься... нанести ответный визит тем милым людям, что приходили сюда?
  - Только если мы неожиданно окажемся в том месте, - улыбка блондина стала мягкой, - Я собирался просто погулять, и не более.
  - Что ж, это радует, - Татьяна, оттолкнувшись рукой от пыльного пола, вновь поднялась на ноги, - Когда же мы отправляемся?
  - Прямо сейчас, - Эрик чуть пожал плечами и тоже поднялся со стула, - Я думаю, Винсенту не помешает размять лапы.
  - Стоп-стоп-стоп, - девушка, только, было, сделавшая шаг в сторону двери, невольно попятилась, - Так вы и льва с собой планируете прихватить? Вы что, думаете, нам без него одиноко будет?
  - Я думаю, что одиноко будет ему без нас, - хладнокровно произнес молодой человек и, уже направляясь на выход, неожиданно произнес, - Можешь называть меня на "ты".
  - Серьезно? - Татьяна, покосившись на следующего за хозяином льва, тоже поторопилась за ним, - Спасибо, не премину воспользоваться вашей милостью... Если, конечно, меня не съедят до этого.
  - Почему ты так боишься его? - Эрик, вероятно, решивший не заострять внимания на несколько язвительных словах девушки, предпочел ответить лишь на последнее предложение, - Он ведь ни разу даже не попытался обидеть тебя.
  - Еще не хватало, чтобы он пытался! - возмутилась Татьяна и, покинув замок, глубоко вдохнула свежий ночной воздух, - Он большой кровожадный хищник, если вы... в смысле ты еще не знаешь. Такому зверьку прожевать меня - как мне съесть сардельку.
  - Съесть что? - не понял хозяин замка и, не дожидаясь пояснения, чуть покачал головой, - Порой мне странно тебя слушать.
  - А мне странно слушать тебя, - девушка чуть пожала плечами и, вздохнув, подняла голову, взирая на раскинувшееся вверху звездное полотно, - Но и приятно... - это она проговорила куда тише, чем предыдущие слова и, слегка смутившись, поспешила перевести тему, - Так куда же мы пойдем?
  - Кругом только лес, - блондин слегка улыбнулся, - Надеюсь, он не пугает тебя?
  - Разве что тем, что я могу запнуться и упасть, - Татьяна усмехнулась и, глянув на деловито затрусившего по склону холма хищника, чуть поморщилась, - Кажется, котик уже сделал выбор.
  - Последуем за ним? - осведомился хозяин замка, и неожиданно протянул гостье согнутую в локте руку. Девушка, приятно удивленная этим жестом, чуть приподняла брови, однако, отказываться не стала, беря собеседника под руку.
  Вскоре они уже спускались следом за львом к тихо шумящей темной ночной чаще.
  - Эрик, а сколько тебе лет?
  Молчание, воцарившееся на несколько минут, почему-то смущало девушку, и она предпочла его нарушить. Блондин глянул на нее чуть удивленно, однако же, не стал отказываться от ответа.
  - Триста двадцать шесть, если мне не изменяет память. Почему тебя интересует это?
  - Триста двадцать шесть... - Татьяна задумчиво покусала губу, - Это ты, значит, три века тут сидишь?
  - Вероятно.
  Ответ прозвучал сдержанно, почти напряженно, однако, девушка сделала вид, что этого не заметила. В конечном итоге, ее куда больше интересовало то, что происходило в жизни молодого человека до того, как он на три столетия выпал из жизни, а вовсе не то, что было во время этих самых столетий.
  - А ты где-то учился? - Татьяна запнулась о траву, и машинально сильнее вцепилась в своего спутника. Тот поддержал ее и, помогая восстановить равновесие, удивленно приподнял брови.
  - Разумеется. Я окончил Сорбонну. Но я не понимаю, почему ты спрашиваешь об этом.
  - Ничего себе... - девушка воззрилась на собеседника с куда как большим уважением, чем прежде, что, впрочем, не помешало ей, пожав плечами, как ни в чем не бывало ответить, - Да просто любопытно, не каждый же день встречаешь замороженных на три века интантеров.
  Ощутив, как вздрогнул спутник, Татьяна вздохнула.
  - Тебе все-таки не нравится быть этим созданием, да?
  Эрик промолчал. Взгляд его, прежде направленный на спутницу, устремился куда-то вперед, шаг ускорился, и девушка, начиная с трудом поспевать за ним, подумала, что в ближайшее время, видимо, эту тему лучше не поднимать. Однако, снова слушать ночную тишину ей тоже не хотелось, посему она предпочла задать другой вопрос, также в немалой степени интересующий ее.
  - Слушай, Эрик... А почему в тот день, когда мы познакомились, Ричард и тот тип так поспешно от тебя смылись? Я вообще до того момента не видела, чтобы Рик удирал от драки, а тут...
  - Ричард? - Эрик остановился и, повернувшись к собеседнице, вопросительно приподнял брови. Та слегка вздохнула, начиная жалеть, что вообще упомянула это имя.
  - Оборотень. И тот парень, который прицепился к нему... Они от тебя смылись, как кипятком ошпаренные! Кстати, - неожиданно осознанный факт заставил девушку чуть приоткрыть рот, - Тот парень-то вроде бы был вампиром... Как он сумел переместиться отсюда? Да и Ричард вроде такого не умел никогда...
  - Я не знаю, - блондин, отведя взгляд, вновь продолжил путь, ведя за собой девушку, - Я, как хозяин замка и принадлежащих ему окрестностей, очень не хотел видеть их на своей территории. Видимо, они почувствовали это, и сочли за лучшее поскорее ретироваться.
  - Я ничего такого не почувствовала, - буркнула Татьяна, опуская взгляд. Эрик не успел ей ответить. Где-то сбоку неожиданно раздалось истошное карканье, затем тихое рычание, сопровождаемое легким шорохом и уже спустя мгновение все стихло.
  Девушка невольно вздрогнула.
  - Что это было?
  - Винсент, я полагаю, - последовал безмятежный ответ, и Татьяна, нахмурившись, напряженно воззрилась в ту сторону, откуда только что доносились странные звуки.
  - Он что, птичку съел?
  - Наверное, - голос блондина звучал до крайности равнодушно, - Тебя это смущает? Он ведь хищник, ты сама говорила.
  - Птичку жалко, - буркнула девушка и, несколько раздосадованная безразличием хозяина замка к проделкам его питомца, деловито направилась вперед.
  
  ***
  Предрассветная дымка лишь начинала опускаться на землю, когда молодые люди, завершая прогулку, вновь оказались на опушке леса и, остановившись там, взглянули на величественно высящийся перед ними замок. Татьяна, на протяжении всей прогулки не отпускавшая руки своего спутника, ощущала себя почти счастливой, однако же, об этом самом спутнике такого сказать было нельзя. Хозяин замка, который в самом начале пути вел себя почти приветливо, на протяжении всей прогулки не сказал и десяти слов, ограничиваясь лишь короткими ответами на все вопросы девушки. В конечном итоге последняя и сама предпочла замолчать, дабы не нарушать размышления молодого человека.
  - Ты спросила, почему мне не нравится быть этим интантером.
  Голос хозяина замка так неожиданно разорвал предрассветную тишь, что Татьяна, чуть пошатнувшаяся от неожиданности, едва не упала. В последний момент, силясь удержаться, при этом не уронив еще и Эрика, за которого до сих пор продолжала цепляться, она оперлась на что-то и, лишь обретя устойчивость, неожиданно осознала, на что. Жесткие волосы львиной гривы под ее пальцами слегка зашевелились, и девушка, вовсе не желая вновь сводить знакомство с львиным языком, поспешила отдернуть руку. Винсент разочарованно вздохнул и, видимо, обманутый в наилучших ожиданиях, ушел куда-то назад, скрываясь среди кустарника.
  - Да, спросила. - наконец ответила на слова спутника девушка, не дождавшись их продолжения, - Но если ты не хочешь, можешь не...
  - Знаешь... - не дав ей договорить, начал Эрик, - Когда тебе нечего терять, ты перестаешь бояться. Страха как такового для тебя попросту не существует, ибо каждый ужас основан в первую очередь на нежелании что-то терять. Я потерял человеческую сущность уже очень давно, так давно, что даже не помню, когда и как это произошло. Все, что сохранилось в памяти - ощущения. Боль... Мне нечего терять, и было нечего терять все эти годы. Но появилась ты... Когда мы рассматривали ту записку, и ты убеждала меня в том, что я не могу быть вампиром, где-то глубоко внутри меня неожиданно всколыхнулась надежда. Безумная и слабая, надежда, которую мне суждено было тот час же потерять, как и все остальное. Татьяна, - молодой человек неожиданно перевел взгляд на свою собеседницу, - Не имеет значения, упырь я, вампир или "выш. чем вампир", человеком я не являюсь в любом случае. Я понимаю, надеяться, что существо, сумевшее прожить несколько сотен лет все еще можно отнести к человеческим, глупо, но... - Эрик сжал губы и слегка покачал головой.
  Татьяна молчала, не зная, как реагировать на это признание. До сего момента ей как-то не приходило в голову, что существа, наделенные сверхчеловеческими способностями, относящиеся к созданиям мистического мира, могут быть совсем даже не в восторге от собственной природы. Она-то сама, частенько задумываясь о том, как было бы здорово уметь что-то такое этакое, была уверена, что никогда не пожалела бы о сверхъестественных способностях, появись они у нее.
  - Наверное, со стороны это кажется странным, - вновь заговорил хозяин замка, задумчиво созерцая тонущую в сером рассветном сумраке громадину своей вотчины, - Бытует мнение, что будучи не человеком, существо не испытывает никаких чувств и эмоций, вроде сожалений и боли.
  - Почитал бы ты современные книжки, - не удержавшись, пробормотала себе под нос девушка, однако, блондин, увлеченный собственными рассуждениями, не услышал ее.
  - Я много размышлял за эти годы, и однажды пришел к выводу, что такое мнение продиктовано, возможно, знанием лишь тех существ, что не являются людьми уже долгое, очень долгое время. У того, кто потерял человеческую сущность, потерял все, что было дорого его сердцу, потерял целый мир, полный красок, ощущений и чувств, есть лишь один путь. Постепенно его душа леденеет, сердце закрывается, и всевозможные эмоции попросту исчезают. Каким бы ты ни был при жизни, хорошим или плохим в глазах общества, к кому-то или к чему-то ты будешь привязан. И я не верю в изначальность зла. Просто в конце концов тот, кто обречен на вечную жизнь, теряет все самое дорогое, леденеет душой, и ожидаемо становится монстром...
  - Но ты не монстр, - не выдержав, перебила его Татьяна, - Ты немного странно ведешь себя, несколько... заморожен, но монстром ты не являешься!
  - Я убивал.
  Голос молодого человека прозвучал странно обреченно и, вместе с тем, устало. Взгляд его по-прежнему был обращен на замок, на собеседницу он сейчас даже не смотрел.
  - Люди пришли сюда не просто так. Я убил какую-то девушку рядом с их деревней. Быть может, и стоило дать им отомстить за нее...
  - Эрик! - Татьяна, резко дернув блондина за рукав, заставила его повернуться и взглянуть прямо на нее, - Послушай... На этом свете есть люди, которые убивали в своей жизни значительно больше, чем ты. Люди, Эрик! И их даже никто не характеризует как монстров, хотя стоило бы. Не надо вешать на себя всех собак, хорошо? Поговори с Романом, он наверняка сумеет объяснить тебе, что и как нужно делать... - вспомнив про молодого интантера, девушка чуть поморщилась, - Надеюсь, что сумеет. В любом случае, если ты, как говоришь, уже все потерял, так не пора ли обрести что-то новое?
  - Чтобы снова было что терять? - блондин невесело усмехнулся, заставляя девушку нахмуриться.
  - Чтобы было, ради чего жить!
  - Что же это, например? - нерадостная усмешка по-прежнему не сходила с губ молодого человека, однако Татьяна, внимательно глядящая на него, успела подметить заинтересованный огонек, мелькнувший в серых глазах и, воодушевленная этим, продолжила уже увереннее.
  - Например, твой брат. Например, Винсент, - лев за спинами молодых людей согласно рыкнул в ответ на эти слова, - Например... я.
  - Ты? - на сей раз во взгляде молодого человека сверкнуло и тотчас же расцвело буйным цветом нескрываемое изумление, - Ты скоро уйдешь...
  - Ты так хочешь меня выгнать? - Татьяна слегка приподняла брови, внимательно взирая на собеседника. Внутри ее все сжалось в ожидании ответа. Именно сейчас, в эту минуту, в эту секунду одно слово хозяина замка могло решить все, определить дальнейшую судьбу не только ее, но и его самого, и даже, возможно, всего этого огромного замка и прилегающих к нему земель. Эрик медлил, вероятно, тоже сознавая это. Девушка, изо всех сил пытающаяся скрыть беспокойство, ощущала, что оно постепенно проступает на ее лице. Блондин по-прежнему молчал, внимательно изучая ее взглядом. Татьяна слегка вздохнула и, уже собираясь сообщить, что все поняла и вообще молчание знак согласия, начала приоткрывать рот.
  - Нет.
  Голос блондина разорвал предутреннюю тишину, заставив его собеседницу вновь вздрогнуть от неожиданности. Морально готовая к тому, что молодой человек сейчас предложит ей как можно скорее отправляться восвояси, она не поверила своим ушам.
  - Нет?
  - Нет, - Эрик уверенно покачал головой и неожиданно улыбнулся, - Без тебя здесь станет скучно. Да и, кажется, я начинаю привыкать к твоему странному поведению, манере разговора... Хотя, - тут он неожиданно нахмурился, - Если ты захочешь уйти, я не стану насильно удерживать тебя здесь. Я понимаю, тебе, наверное, не особенно интересно хоронить себя заживо за стенами замка, так далеко от людей...
  Татьяна вздохнула и, невольно улыбнувшись, подчиняясь внезапному порыву, мягко взяла собеседника за руку, слегка сжав его пальцы.
  - Ты, должно быть, удивишься, но я всегда мечтала жить где-нибудь на отшибе от людей. Так что этот замок - просто таки идеальное для меня место! Если бы еще он не стремился меня покалечить...
  - Он не стремится тебя покалечить, - вероятно, эти слова молодой человек собирался произнести серьезно, быть может, даже строго, или, по крайней мере, удивленно, однако улыбка, прочно поселившаяся на его губах и нашедшая свое отражение в голосе, испортила все впечатление. Эрик медленно втянул прохладный воздух и, зачем-то оглянувшись на льва, вновь перевел взгляд на девушку.
  - Значит, ты остаешься?
  Та чуть пожала плечами, не скрывая ответной улыбки.
  - Значит, да.
  
  ***
  В комнату, которую с недавних пор она имела полное право называть "своей", Татьяна вошла, когда утреннее солнце только начинало золотить верхушки могучих деревьев старого леса. Под нос она мурлыкала какую-то английскую песенку, чьих слов толком и не знала, однако, вдохновленная ночной прогулкой, испытывала просто таки острую необходимость петь хоть что-нибудь. А так как ничего другого вспомнить ей не удалось, девушка предпочла просто заменять позабытые слова вдохновенным мычанием, старательно выстраивая мелодию.
  Настроение у нее, не взирая даже на весьма печальные откровения Эрика, было более, чем потрясающим. Провести добрую половину ночи в компании человека, которого почитаешь весьма и весьма привлекательным, да еще и получить от него фактически официальное приглашение остаться так долго, как только пожелаешь сама - ну что может быть лучше для молодой девушки? Сложно даже представить, чем могло бы дополниться это счастье...
  - О, девушка знает английский?
  Знакомый нахальный голос, в котором, как и всегда, звучала совершенно нескрываемая насмешка, мигом заставил девушку отвлечься от приятных размышлений и как-то сразу осознать, что же все-таки могло бы дополнить обрушившееся на нее счастье. Отсутствие каких бы то ни было неприятностей - вот, что сделало бы удовольствие совершенно полным.
  А между тем, неприятность, только что подавшая голос, возлежала на кровати Татьяны, совершенно некультурным образом поставив на пыльное покрывало ноги в тяжелых ботинках.
  - Девушка видит крайнюю степень наглости! - возмутилась Татьяна и, схватив с трельяжа, возле которого остановилась, подштанники, которыми не так давно пыталась убрать пыль, шлепнула этой импровизированной тряпкой по колену молодого человека, - Ну-ка, брысь отсюда!
  Самым удивительным было, пожалуй, то, что Роман совершенно не расстроился от такого обращения к нему. Даже шлепок тряпкой он воспринял довольно индифферентно и, положив себе на грудь книгу, которую до сей поры держал в руках, с явно деланным интересом воззрился на собственные ногти.
  - Должен тебе сказать... - задумчиво начал он, медленно переводя взгляд на собеседницу, - Что для бедной испуганной девушки ты ведешь себя чересчур уж нагло. А вдруг я тебя все-таки съем?
  - Не съешь, - Татьяна недовольно махнула тряпкой и, закашлявшись от поднявшейся пыли, поспешила отбросить ее, - Иначе твой брат тебе голову открутит.
  - О, значит, ты поверила в его обещания и торжественные клятвы? - Роман, прищурившись, спустил одну ногу с кровати и сел попрямее. Книжка, про которую он, судя по всему, успел забыть, шлепнулась ему на колени, напоминая о себе.
  - Ты что, подсматривал? - девушка недовольно поморщилась. Молодой человек вежливо улыбнулся и не менее вежливо кивнул.
  - Я еще и подслушивал, - похвастался он и, бросив взгляд на книжку, вновь взял ее в руки, - А ты, как я погляжу, времени даром не теряешь. Не этой ли книжечкой продиктованы твои приставания к Эрику?
  - Я к нему не пристаю! - мигом возмутилась Татьяна, - Он сам!.. - взгляд ее зацепился за название книги, - Где ты вообще взял эту фигню?
  - У тебя на тумбочке, - юноша очаровательно улыбнулся и, не удержавшись, хихикнул, - Я понимаю, конечно, что ж еще читать девушке, как не "Интимные дневники миссис..." - как бишь ее? - молодой человек бросил взгляд на потрепанную обложку, - "Хандеберг". Кто это вообще хоть?
  Девушка хмыкнула.
  - Ну, это же ты ее сейчас читал. Вот и расскажи мне, что это за миссис.
  - Она лежала на твоей тумбочке! - запротестовал юноша, и Татьяна, фыркнув, закатила глаза.
  - Да мало ли, где и что лежало! Я, в отличие от некоторых, не люблю совать нос в чужие вещи, и уж тем более их хватать!
  - О, отлично. Начинается, - тяжело вздохнул Роман и, демонстративно бросив книжку обратно на тумбочку, поднялся на ноги, - А теперь она будет обвинять меня в том, что я не рассказал ей о своей вампирской сущности и вообще коварно обманывал на протяжении долгого времени, - юноша скрестил руки на груди и, прислонившись к тумбочке, натянул на лицо скептическое выражение, - Давай, начинай, я морально приготовился раскаиваться.
  - Я тебя умоляю, - девушка, пользуясь тем, что кровать наконец-то свободна, поспешила сама присесть на нее, - Можно подумать, так уж я боюсь твоей вампир... интантерской сущности. А то, что ты мне врал - это да, это уже другой вопрос.
  - Стоп-стоп-стоп! - Роман, мигом потерявший весь свой наносной скептицизм, уперся руками в тумбочку, к которой продолжал прислоняться и недовольно воззрился на собеседницу, - Во-первых, я не буду отвечать на твои вопросы без своего адвоката! И вообще, кто вам дал право обзывать бедного меня всякими странными словами, мадемуазель?
  - Да кому ты нужен, обзывать тебя, - Татьяна тяжело вздохнула и, сознавая необходимость донести до этого юноши открытие, сделанное ею совсем недавно совместно с Эриком, с видом крайней обреченности принялась объяснять, - Интантер - это создание, которое выше, чем вампир, имеет способности к магии и материализации, и вообще... не нуждается в кр.
  - Это воодушевляет, - констатировал молодой человек после недолгого молчания, - А при чем тут вообще я?
  - При том, что ты - он и есть, - нарочито сварливым тоном ответила девушка, - Ты и Эрик. Не веришь мне - спроси у него.
  - Ну, это я в любом случае сделаю, - обнадежил собеседницу юноша, - Но общественность требует разъяснений, причем прямо сейчас!
  - Общественность - это, стало быть, ты? - уточнила Татьяна и, поднявшись с кровати, направилась к шкафу, намереваясь еще раз просмотреть находящиеся в нем платья и, выбрав какое-нибудь не очень ветхое, попытаться примерить его. Повседневная одежда после прогулок по лесу годилась разве что на то, чтобы мыть ей пол.
  Роман, внимательно наблюдая за собеседницей, важно кивнул, тотчас же усаживаясь обратно на кровать.
  - Мы с миссис как-ее-там, которая из книжки.
  - Ну, так может, вы между собой и поболтаете? - устало поинтересовалась девушка, без особого энтузиазма созерцая платья. Юноша ответил решительным отказом.
  - Ну, еще чего! Она же не объяснит мне, в каком это смысле я выше вампиров, и вообще, в каком таком "кар" я не нуждаюсь. Или это то самое "кар", что так любит наш домашний котик?
  - Это "кр.", - поправила девушка, с некоторым трудом доставая одно из платьев и подозрительно оглядывая его, - Что это, мы не расшифровали. Так что прими как данность - "кр." тебе не нужно. Поздравляю.
  - Спасибо, - саркастически фыркнул молодой человек и, весьма иронично взглянув на попытки собеседницы подружиться с платьем, слегка вздохнул, - Тебе что, еще и с этим надо помогать? Нет, ну ничего без меня сделать не может...
  - Я могу! - тот час же возмутилась Татьяна и, слегка встряхнув платье, разогнала рукой поднявшуюся тучу пыли, - Но сильно сомневаюсь, что идея натянуть вот это лучше, чем продолжать ходить так... - с сими словами она окинула красноречивым взглядом собственный наряд, который, как уже упоминалось, совершенно утратил презентабельный вид, и нуждался теперь не только в стирке, но и в штопке.
  - Лучше, - безапелляционно заявил Роман и, отобрав у собеседницы платье, деловито развязал шнурок на его спине, - Давай, переодевайся. Если что, я тебя придушу. В смысле, помогу завязать эти веревочки.
  - Воодушевляет, - недовольно пробурчала девушка и, не видя иных вариантов, решительно выдернула из рук молодого человека наряд придворной дамы, направляясь вместе с последним за стоящую в углу ширму.
  - Ах, девушка еще и стесняется? - ехидно осведомился юноша, и Татьяна, уже скрывшись за ширмой, слегка фыркнула.
  - Я может, о тебе забочусь, не хочу тебя смущать. И, между прочим, для коварного и даже не попытавшегося извиниться обманщика ты ведешь себя еще наглее, чем я.
  - Да что ты пристала, женщина? - возмутился Роман и, судя по скрипу пружин, улегся на кровать, - Я тебя не обманывал, я просто не говорил всего, что ты так жаждешь знать. А если учесть, что ты меня даже за вампира не считаешь, то...
  - А кто мне говорил "да чтобы я, да заодно с Эриком, да ни в жизнь"? - перебила собеседника девушка, успевшая уже выпутаться из грязной одежды и теперь старательно облачающаяся в платье, - Кто заявил, что у него "был" брат, а? Куда ж это Эрик делся, раз был у тебя, а не существует ныне?
  - Заморозился, - элегически протянул молодой человек и, повернувшись на кровати на живот, с претензией воззрился в сторону ширмы, - Я имел ввиду, что он был говорить чтобы я не портил мебель. Ты долго там возится будешь?
  - Я только зашла! - в свой черед возмутилась Татьяна и, пытаясь затянуть на спине надлежащим образом шнурок корсета, недовольно пробурчала, - Надеюсь, теперь он будет быть говорить тебе об этом.
  - Да ты еще грамотнее, чем я! - восхитился Роман и, легко поднявшись с кровати, быстрым шагом приблизился к ширме, нахально заглядывая за нее. Увидев же борьбу девушки со шнурком, он тяжело вздохнул и решительно выдернул последний из ее рук.
  - Ну, говорил я, что ничего не может без меня... Стой смирно, дитя мое, не дергайся, а то ведь и правда придушу ненароком.
  - Очень воодушевляет, - буркнула Татьяна и скрестила руки на груди, ожидая мига, когда можно будет высвободится из ловких рук юноши, так легко и непринужденно завязывающих сейчас на ее спине элегантный бантик.
  - Благодарствую, - мрачно проговорила она, ощутив, что экзекуция закончена и, ощупав бантик на спине, тяжко вздохнула, - И как я буду это развязывать?
  - Ну, или ножницами, или прям так спи, - Роман невинно улыбнулся и, окинув красноречивым взглядом снятую одежду собеседницы, поинтересовался, - Я могу помыть этим пол у себя в комнате? Или оно его испачкает?
  - Испачкает, - подтвердила Татьяна и, попытавшись оглядеть себя, чуть тряхнула головой, - Лучше скажи, есть ли в этом до... строении прачечная или древнее ее подобие?
  - Откуда я знаю? - по-видимому, искренне удивился молодой человек, - Ванные я тебе показал, а стиральных машинок сюда, увы, не подключали.
  - Никакой цивилизации, - вздохнула девушка и, собрав в кучу грязную одежду и стараясь не особенно прижимать ее к себе, оттерла собеседника плечом, направляясь к выходу из комнаты.
  - Далеко ли ты, девица? - на манер народного сказителя поинтересовался юноша, который, хоть и отошел в сторону, давая гостье пройти, сам покидать комнату явно не собирался.
  - Прачечную искать, добрый молодец, - в тон ему ответила Татьяна и, обернувшись на пороге комнаты, сдвинула брови, - А ты что, тут остаться вознамерился?
  - Я не покину это место, покуда ты не простишь меня! - патетически провозгласил Роман, даже прикладывая для большего трагизма руку тыльной стороной ко лбу, - И пусть мой труп будет тебе вечным укором, злая тетя.
  Девушка едва удержалась от улыбки. Роман в очередной раз убедительно доказал, что долго злится или обижаться на него невозможно просто органически. Да и вообще, как можно изображать обиду, когда с трудом сдерживаешь смех?
  - Так уж и быть, - с демонстративным вздохом произнесла она, - Злая тетя прощает укоризненный труп. А теперь будь добр, - кышнись отсюда. Не хочу прийти сюда и напугаться твоей пыльной мумии.
  - Ой, ну и как хочешь, - фыркнул юноша, - Раз моя симпатичная мумия так тебе не нравится, пойду мумифицироваться к себе. До встречи, злая тетя.
  - И хватит меня так называть! - не сдержав на сей раз улыбки, попыталась возмутиться Татьяна, глядя, как собеседник, покинув ее комнату, быстрым шагом удаляется во тьму коридора. А после, не медля более, последовала за ним.
  
  ***
  Не смотря на то, что по темному коридору девушке доводилось ходить уже не единожды, удовольствия этот путь ей по-прежнему не доставлял. Да и что может быть хорошего в блужданиях во мраке, где есть опасность как минимум споткнуться, а как максимум - радостно спланировать по довольно крутой лестнице в глубокий и темный подвал к большому хищному животному? Кроме того, куда конкретно идти, Татьяна в данный момент совершенно не представляла.
  То, что Роман не знал, где в замке располагается прачечная, не удивило ее. В конечном итоге, при всей своей наглости и бесцеремонности, молодой интантер отнюдь на походил на дитя прислуги, и, вероятнее всего, являлся, как и Эрик, каким-нибудь дворянином. А зачем господам заботить себя такими мелочами, как стирка одежды? Для этого существуют слуги.
  Проходя мимо лестницы, ведущей в подвал к Винсенту, девушка слегка вздохнула. Кто его знает, может когда-то, до того, как там поселился бессовестный лев, прачечная и находилась в этом самом подвале... Однако, ныне изучать его на предмет древних корыт как-то желания не возникало. Ну, к чему тревожить покой усталого после ночной прогулки котика? Пусть себе отдыхает маленький.
  С другой стороны, перспектива стирать вещи в корыте и сама по себе отнюдь не казалась особенно вдохновляющей. И чем дальше продвигалась гостья старинного замка вперед по коридору, старательно сжимая грязную одежду, тем больше она склонялась к мысли, что, возможно, лучше устроить большую стирку в одной из ванных комнат, хотя бы в относительно приближенных к цивилизации условиях. Тем не менее, для начала она решила проконсультироваться на сей счет у хозяина замка. В конечном итоге, быть может, он знает о подсобных помещениях замка больше, чем его брат?
  Вспомнив холодного и неприступного блондина, Татьяна чуть поморщилась. Мда, похоже, на его помощь особенно рассчитывать не стоит... Впрочем, как бы там ни было, а попытка найти прачечную может являться отличным предлогом хотя бы для того, чтобы вновь пообщаться с молодым человеком, а в перспективе - провести с ним вместе увлекательный день, разыскивая искомое помещение.
  Воодушевленная такими мыслями, Татьяна, как раз оказавшая возле лестницы, ведущей к двери в гостиную, решительно шагнула на ее первую ступень.
  Однако, выше подняться она не успела.
  Из-за неплотно прикрытой двери гостиной падал сероватый тусклый свет, слабо освещающий ступени лестницы и каменные стены, между которыми она была зажата. Для того, чтобы, скажем, читать, его было, конечно, недостаточно, но вот для того, чтобы как следует рассмотреть окружающее пространство вполне довольно. И уж точно его хватало для того, чтобы разглядеть небольшую, чуть приоткрытую дверцу слева от лесенки.
  Девушка замерла, недоверчиво всматриваясь в эту нежданно-негаданно появившуюся перед нею створку. Куда может вести эта дверь? И вообще, что за странное ее расположение - в стене, окружающей лестницу? Кто только додумался до такого...
  Снедаемая любопытством (а также надеждой обнаружить именно за этой дверью прачечную), Татьяна медленно приблизилась к дверке и, коснувшись ее, осторожно потянула на себя. К ее вящему удивлению, створка распахнулась совершенно бесшумно и легко. Петли, которые должны были бы проржаветь за три столетия, даже не скрипнули, да и вообще создавалось ощущение, что их совсем недавно смазали.
  Нельзя сказать, чтобы это открытие сильно обрадовало девушку. Ну зачем надо смазывать петли совершенно незаметной дверцы, которую во мраке и не рассмотришь даже? Уж лучше бы потратили масло на двери гостиной, завывающие при каждом мимолетном шевелении их так, что кровь в жилах стынет. А такие маленькие невзрачные дверцы, да еще бесшумно открывающиеся, навевают далеко не самые приятные ассоциации. Например, с Синей Бородой.
  Чувствуя себя непослушной женой, нарушающей запрет страшного мужа-маньяка, Татьяна осторожно заглянула внутрь открывшегося ей помещения.
  За дверью царил мрак. Он казался даже более густым, чем тот, что висел в коридоре и странным образом напоминал о лестнице, ведущей к подвалу Винсента. Девушка поежилась и, решив, что если обнаружит впереди ведущие вниз ступеньки, тотчас же отправится восвояси, осторожно ступила вперед.
  Никаких ступенек впереди не оказалось. Ровный пол значительно приободрил исследовательницу и, чувствуя прилив небывалой храбрости, она решительно сделала еще один шаг.
  Внезапно вспыхнувшие с двух сторон от нее факелы заставили девушку невольно отшатнуться, вздрогнув. Неверный свет пламени после тьмы коридора казался просто ослепляющим и некоторое время Татьяна, не в силах привыкнуть к нему, не могла понять, где же находится. Наконец ее глаза немного приноровились к внезапно появившемуся освещению и девушка, поморгав, сумела рассмотреть место, где очутилась.
  Нельзя сказать, чтобы оно было таким уж жутким. Взгляду гостьи старинного замка предстал всего-навсего уходящий куда-то вдаль коридор, слабо освещенный в начале двумя расположенными на стенах факелами. Впрочем, и этого света хватало, чтобы рассмотреть влажно поблескивающие стены, не особенно ровный пол и общее крайне неприятное запустение. Однако, в отличие от прочих помещений замка, пыли здесь не было, что наводило на мысль о частом использовании этого коридора.
  Чувствуя себя при свете значительно увереннее, да и не видя пока что здесь никакой особенной опасности, Татьяна решительно сделала еще несколько шагов вперед. Следующая пара факелов, вспыхнувшая при ее приближении, уже не так напугала девушку. Третья же пара и вовсе обрадовала ее, давая надежду, что дальнейший путь будет в той или иной степени светел и ясен.
  Уверенная в том, что опасный подвал находится совершенно в другой стороне, а призраки при свете не рискнут показываться, девушка смело зашагала вперед. Грязную одежду она по-прежнему продолжала сжимать в руках и рассчитывала уж если не постирать ее, то хотя бы ввести в заблуждение какое-нибудь особенного наглое, решившееся вылезти при свете, привидение, швырнув в него узелок.
  Впрочем, никаких привидений выскакивать на нее не собиралось, коридор, освещаемый загорающимися при ее приближении факелами, безмятежно вился впереди, и девушка, уверенно шагающая по нему, окончательно расслабилась. Даже тот факт, что коридор определенно понижался, ведя куда-то в глубины таинственного замка, уже не так волновал ее. Вообще, свет факелов сделал Татьяну до некоторой степени безрассудной, заставив уверовать в совершенную безопасность освещенного пространства.
  И вот, в миг, когда девушка окончательно осмелела, и уже не задерживалась после каждого шага в ожидании загорающихся факелов, все закончилось.
  Очередной шаг не принес ожидаемой вспышки света и Татьяна, несколько растерявшись, остановилась, непонимающе оглядываясь. За спиной ее весело полыхали факелы, виднелся хорошо освещенный коридор, впереди же царила непроглядная тьма.
  Ощущая, как стремительно ее покидает уверенность, девушка сделала маленький неуверенный шажок вперед, во мрак, надеясь, что у факелов все-таки проснется совесть и они сообразят, что неплохо было бы уже и загореться. Совесть у факелов не проснулась, зато где-то впереди послышался негромкий вздох.
  Татьяна почувствовала, что у нее леденеют пальцы. Чувство дежа-вю, нахлынувшее на нее, отнюдь нельзя было причислить к приятным ощущениям. Тьма, вздохи впереди... Только хохота для полноты антуража не хватает.
  Совершенно не желая выяснять, кто еще может вздыхать в подземельях этого замка, и вполне допуская присутствие здесь чудовища куда как более опасного, чем лев (мало ли, вдруг хозяин замка решил, чтобы Винсенту не было одиноко, приручить какого-нибудь... Цербера?), девушка осторожно попятилась. Запнулась о выступающий край каменной плиты и, ослепленная вспыхнувшими вокруг факелами, от неожиданности заслонила глаза рукой.
  До слуха ее донеслось негромкое рычание. Чувствуя, как у нее подкашиваются ноги, Татьяна осторожно убрала руку и испуганно огляделась. Стало понятно, почему вдруг свет так ослепил ее - на сей раз факелов вокруг было значительно больше, чем уже знакомые пары по стенам коридора; они усыпали собою все стены большого помещения, озаряя его пусть неверным, но довольно ярким светом. Впрочем, факелы волновали девушку сейчас в самую последнюю очередь. В их колеблющемся свете она сумела, наконец, рассмотреть, где находится и место это ей категорически не понравилось. К ужасу своему, Татьяна не ошиблась в опасениях. Она находилась в том самом подвале, куда так не желала заходить. Все было на своих местах - лев, клетка... и она находилась в этой самой клетке. Лев стоял прямо перед ней, без особой - как ей показалось - радости взирая на заявившуюся к нему в гости посетительницу.
  Он сделал тяжелый шаг вперед, и девушка, попятившись, больно стукнулась лопатками о каменную стену позади. Когда она успела отступить с прямого пути, ведущего в коридор, оставалось загадкой.
  Винсент недовольно дернул ухом и, сделав еще один шаг, чуть вытянул морду, внимательно обнюхивая нос своей неожиданной гостьи. Последняя зажмурилась и, не зная, что делать, в отчаянной попытке спасти свою жизнь, залепетала:
  - Ко... котик, миленький, хорошенький, не надо меня кушать... Я не вкусная, и вообще, я с твоим хозяином дружу, помнишь? А он говорил, что ты меня не тронешь... - говоря это, она неуверенно приоткрыла глаза. Взгляд ее зацепился за запутавшееся в львиной гриве перо и Татьяна почувствовала, что голос, и так-то едва служивший ей, покинул ее окончательно. Ох, зря она сказала при Винсенте, что Эрик не успеет удержать его, если он бросится! А вот теперь котик, видимо, решил последовать ее же собственному совету...
  Неожиданно по носу девушки прошелся уже знакомый шершавый язык. Незримое давление, какое оказывал лев, стоя рядом, куда-то исчезло и Татьяна, открыв глаза шире, с изумлением обнаружила, что Винсент отошел от нее и улегся на пол. Однако, порадоваться вслух львиной сообразительности она не успела. Лев бросил на нее косой взгляд, и неожиданно как-то напрягся, напружинился всем телом, опуская голову между передних лап. Из горла его вырвалось приглушенное рычание. Девушка, уже совершенно перестающая понимать что-либо, предпочла пока что остаться на месте и постараться поменьше подавать признаки жизни. От озлобленного льва грязной одеждой не защитишься, так что... Постойте, но ото льва ли?
  Винсент как-то согнулся, сжался, и вновь зарычал. Облик его медленно изменялся, и чем более он изменялся, тем крепче вцеплялась в холодную стену за спиной Татьяна, опасаясь упасть.
  Желтая шкура сменилась смуглой кожей, лапы, согнувшиеся словно в судороге, обратились в руки. Скрипнули по каменному полу ногти, роскошная грива значительно укоротилась, превращаясь в чуть вьющиеся темно-каштановые спутанные волосы, разметавшиеся по сильным плечам. Не прошло и минуты, как вместо опасного хищника на полу клетки перед девушкой оказался хорошо сложенный, мускулистый, совершенно обнаженный мужчина.
  Он вскинул голову, взирая на собеседницу из под упавших на лоб волос все еще по-кошачьи желтыми глазами, стремительно меняющими цвет на карий и, упершись руками в пол, медленно выпрямился, затем поднимаясь на ноги. Татьяна, приоткрыв рот, растерянно оглядела представшее пред нею создание и, все еще не в силах вымолвить ни слова, в качестве самозащиты выставила вперед единственное свое оружие - грязную одежду.
  Мужчина медленно перевел взгляд с лица гостьи на узелок в ее руках и, неожиданно расхохотавшись, без особых церемоний шлепнулся на львиную подстилку.
  Девушка мигом узнала этот хохот. С того самого мгновения, когда она услышала его впервые в глубинах этого подвала, она периодически возвращалась к нему в мыслях, не давая себе забыть о существовании в этом замке еще кого-то, кроме хозяина и его брата. Раздражение вмиг захлестнуло ее, без особых трудов побеждая страх, и Татьяна, швырнув в незнакомца грязную одежду, уперла руки в бока.
  - Так это ты тут ржал! Ты кто вообще такой? Хоть бы прикрылся!
  - Чем? - все еще посмеиваясь, поинтересовался мужчина, - Хвост-то у меня отпал. Впрочем, спасибо, я этим воспользуюсь, - с сими словами он чуть приподнял узелок, брошенный в него девушкой и, размотав его, набросил кофту себе на бедра. Девушка мысленно попрощалась с последней и, не прекращая хмурится, гневно шагнула в сторону собеседника.
  - Кто ты такой? - требовательно повторила она и, подумав, угрожающе добавила, - Я сейчас Эрика позову!
  - Ну, этого еще не хватало! - незнакомец как-то сразу перестал смеяться и сам нахмурился, - Даже не вздумай ему говорить про меня, ясно?
  - Нет, не ясно! - совсем возмутилась Татьяна, - Ты скажешь мне, кто ты такой или нет?!
  - Я Винсент, - мужчина спокойно пожал плечами и тотчас же зябко передернул ими, - Говорю на будущее - если ты найдешь где-нибудь здесь шубу, не забудь, что я тут умираю от холода.
  - А может, лучше тебя тут от холода умирать оставить? - фыркнула девушка, - Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Винсент - это котик... в смысле лев, а ты... что ты вообще такое?
  - Поверь, я тот еще котик, - вновь хохотнул ее собеседник и, почесав в затылке, тяжело вздохнул, - Все бы вам сразу узнать, мадам, а как же интрига? - однако, наткнувшись на взгляд девушки, он демонстративно поднял руки, - Сдаюсь, сдаюсь... Я - хранитель памяти. Слышала про таких? - этот вопрос задан был таким тоном, будто бы собеседник уже знал ответ.
  Татьяна честно задумалась, перебирая в памяти всех известных ей сверхъестественных существ. Она припомнила даже ту бумажку, что они нашли вместе с Эриком, однако, ничего подобного на ней явно не значилось, посему девушка недовольно покачала головой. Собеседник ее опять вздохнул.
  - Я так и знал, - совершенно спокойно произнес он и вновь почесал в затылке, - Прими как данность, - я не лев... не до конца лев, я хранитель памяти, скрываю воспоминания Эрика об очень неприятных событиях, пережитых им, и открыть их смогу лишь тогда, когда хозяин прикажет сделать это, или только тому, кто... впрочем, это не важно. Да что такое-то? - Винсент опять почесал в затылке и Татьяна, неожиданно почувствовавшая некоторое успокоение, присев на корточки, усмехнулась.
  - У тебя что, блохи?
  - Да нет... - буркнул мужчина, - Это что-то... А, вот! - с сими словами он победным жестом выдернул из волос птичье перо и, задумчиво оглядев его, сморщил нос, - Бедная птичка... маленькая и невкусная. Кстати, а чего это ты вдруг решила осчастливить одинокого льва своим визитом?
  - Я искала прачечную, - недовольно проговорила девушка и, не видя иных вариантов, осторожно уселась рядом с мужчиной на подстилку, - Не переводи разговор! С какой это радости ты, хранитель памяти, решил забрать воспоминания Эрика? Он вообще об этом знает?
  - Сейчас не знает, естественно, - Винсент пожал плечами и, откинувшись назад, прислонился спиной к одному из прутьев решетки, - А когда-то он сам попросил меня об этом. То есть я, конечно, предложил, а он согласился, но в общем-то это все было крайне добровольно.
  - Почему это он "естественно" не знает? - Татьяна нахмурилась, внимательно вглядываясь в лицо собеседника. Когда он откинулся назад, оно попало как раз в полосу света, и сейчас неожиданно показалось девушке знакомым.
  - Блин, ну прикинь, - рядом с тобой ошивается тип, ты знаешь, что он что-то такое стер из твоей памяти, что, ты не будешь пытаться вспомнить это? - мужчина наклонил голову и в упор взглянул на собеседницу. Последняя поспешила отвести взгляд.
  - Ну, не знаю... Буду, наверное. Но если знаешь, что это что-то плохое...
  - Не морочь мне голову, - недовольно оборвал ее Винсент, - Таковы правила, и все. Тема закрыта.
  - Подумаешь, какой принципиальный... - недовольно пробурчала девушка и, задумчиво обняв колени, воззрилась куда-то вперед, на освещенный проем коридора, из которого не так давно вышла. То ощущение, то чувство, что вызывал в ней этот мужчина, смущало ее. Он казался ей каким-то до крайности знакомым, близким, почти как... Роман. Но Роман - это отдельная история, с ним вообще сразу ощущаешь себя так, будто всю жизнь только и делал, что слушал эти шуточки, а вот Винсент... Татьяна повернула голову в его сторону и, облокотившись одной рукой на колено, подперла ею же щеку.
  - Слушай, Винс... Э, я могу так тебя называть? - дождавшись согласного кивка, она продолжила, - Так вот, Винс... Мы с тобой не виделись раньше?
  Винсент явственно вздрогнул. На лицо его набежала тень, однако, когда он заговорил, голос его прозвучал весьма уверенно.
  - Конечно, виделись. Только сегодня ночью вместе с Эриком гуляли.
  - Да я не о том, - Татьяна вздохнула и пояснила, - Мне знакомо твое лицо. Или у тебя брат-близнец есть?
  - Нет у меня брата-близнеца, и встречаться мы с тобой не могли! - безапелляционно заявил мужчина и решительно поднялся, придерживая на бедрах кофту. Прошелся по клетке и, остановившись возле входа в коридор, сумрачно уставился куда-то в его глубь.
  - Я три века провел здесь, - хмуро пояснил он наконец, - Так что при всем желании не мог бы встречаться с тобой. Ты меня с кем-то путаешь.
  - Да, наверное... - девушка слегка вздохнула и, поднявшись с подстилки, приблизилась к собеседнику, добавляя, - Извини. Не хотела тебя обидеть.
  - Да я не обиделся, - Винсент повернулся к ней и, чуть улыбнувшись, неожиданно нахмурился, - Вот черт... на самом интересном месте.
  - Что? - не поняла Татьяна. Винс недовольно почесал кончик носа и фыркнул.
  - Роман тебя ищет. Так что иди, пока этот искатель приключений не заявился спасать тебя от меня.
  - А ты это откуда знаешь? - гостья старинного замка подозрительно прищурилась.
  - Он пристает к Эрику, а мысли хозяина мне открыты всегда, - как само собой разумеющееся произнес мужчина, и добавил, - Иди. Я не хочу, чтобы он увидел меня в не том виде.
  - Погоди, так Роман про тебя тоже не знает? - девушка удивленно приподняла брови, - Я думала, хотя бы ему ты...
  - Ты меня за идиота держишь? - Винсент сморщился, будто проглотил лимон, - Он же тотчас же все брату растреплет, надо оно мне? И потом, есть еще причина... Ладно, не важно. Иди.
  - Но ты же не будешь против, если я буду заходить? - Татьяна, даже и не думающая покидать общество неожиданного собеседника, мягко улыбнулась ему. Тот хмыкнул.
  - Еще бы я был против. Тут, знаешь ли, не особенно радостно и весело одному-то лежать. Так что заходи в любое время, рад буду видеть... А кофту я, пожалуй, оставлю себе.
  - Да я уж поняла, что можно с ней попрощаться, - девушка вздохнула и уже, было, сделала шаг, намереваясь покинуть клетку, как неожиданно вспомнила еще кое-что.
  - Винс, а почему ты ржал, когда я первый раз сюда пришла?
  Мужчина невинно улыбнулся.
  - Ну, ты так забавно пугалась и падала, что я не удержался.
  И, не дожидаясь реакции явно возмущенной собеседницы, он подмигнул ей и, сделав несколько шагов назад, вновь обратился во льва. Кофта, в последний миг выпущенная им из рук, упала на пол.
  
  ***
  Не успела Татьяна зайти в комнату, как следом, чудом не сбив ее с ног, аки ураганный ветер ворвался Роман.
  - Нарисовалась! - возмущенно произнес он и, уперев руку в бок, грозно нахмурился, - И где тебя носило, позволь поинтересоваться?
  - Прачечную искала, - девушка удивленно пожала плечами, - Я же говорила, что отправляюсь на ее поиски.
  - Ну, судя по тому, что тех половых тряпочек тут не видать, ты ее все-таки нашла, - констатировал парень, - Вот только интересно, где? Я ползамка обшарил, но ни прачечной, ни тебя не видел.
  - Я была в другой половине, - безмятежно ответствовала Татьяна и, сев на кровать, элегантно скрестила ноги, кротко взирая на собеседника снизу вверх, - А для чего ты так срочно искал меня?
  - Ну, во-первых... - Роман, очевидно посчитавший действие девушки приглашением присесть, без особых сомнений плюхнулся рядом с ней на кровать, - Я хотел поделиться с тобой гениальной мыслью. Видишь ли, после того, как мы расстались, меня осенило, - на сих словах он многозначительно замолчал, и Татьяна не выдержала.
  - Ну?
  - Я вдруг понял, - торжественно продолжил молодой человек, - Что бродить по замку в задрипанных кроссовках под шикарным платьем - верх дурновкусия. Поэтому я попытался найти для тебя какие-нибудь тапочки.
  - Надеюсь, не белые, - буркнула девушка, несколько пораженная столь внезапно проснувшимся в собеседнике дизайнерским уклоном, - И где они?
  - Я их не нашел, - многозначительно поведал Роман и, гордо подняв подбородок, прибавил, - Я ведь сказал, что попытался, но не сказал, что попытка мне удалась.
  - Здорово, - слегка вздохнула Татьяна и, неожиданно ощутив, как где-то внутри просыпается голод, поинтересовалась, - А что во-вторых?
  - А во-вторых, в той половине замка, что я обшаривал в поисках тапочек для тебя или тебя без тапочек, я нашел ту шнягу, про которую ты мне говорила, - здесь юноша и вовсе выпрямился, принимая на себя столь гордый и значительный вид, что девушка, не желая обижать явно довольного собой парня, честно попыталась вспомнить, о какой такой "шняге" она ему говорила. Правда, попытка эта, как и потуги Романа обнаружить в средневековом замке тапочки, успехом не увенчалась.
  - А можно поподробнее? - вежливо поинтересовалась Татьяна. Собеседник ее как-то сразу поник и сдулся.
  - Ну как можно общаться с личностями, у которых столь сильно прогрессирует склероз? - горестно поинтересовался он, возведя очи горе, а после, соблаговолив вновь взглянуть на собеседницу, пояснил с выражением бесконечного терпения и, вместе с тем, крайней муки, - Несчастный, всеми покинутый и забытый листочек, где расписаны всякие необычные зверюшки. Вампирчики там, интантерчики...
  - Ах, это... - понимающе кивнула, было, девушка, но, неожиданно кое-что сообразив, нахмурилась, - Но я ничего не говорила про листочек!
  - Ну, значит, Эрик говорил, - отмахнулся юноша, - Какая разница, в конце концов?
  - Да никакой, - фыркнула Татьяна, - Разве что говорил про листочек ты с ним, а в склерозе обвиняешь меня... Слушай, а тут нет какого-нибудь подобия буфета для туристов? - голод, уставший интеллигентно напоминать о своем существовании, неожиданно буквально вгрызся в желудок девушки, заставив ее мигом забыть о прочих проблемах.
  - Ну, буфет, не буфет... - задумчиво начал Роман, - А ты что, разве хочешь есть?
  - А ты что, думал, я святым духом питаюсь? - в тон ему ответила собеседница и, тяжело вздохнув, поднялась на ноги, подавая тем самым оппоненту позитивный пример, - Веди меня, гражданин экскурсовод, к своему буфету. Но предупреждаю сразу - денег у меня нет.
  - И она еще в буфет хочет! - юноша фыркнул и, легко вскочив на ноги, схватил собеседницу за руку, - Пошли, несчастье ты мое луковое. Ничего без меня не может - ни по коридору пройти, ни платье надеть, ни буфет обнаружить...
  - Зато стукнуть могу, - стараясь выдержать мрачный тон проговорила Татьяна.
  - Во! И еще драться вечно норовит, - обрадовался ее собеседник и, не дожидаясь дальнейших сентенций, потянул девушку за собой из комнаты.
  Первые несколько минут пути прошли в абсолютном молчании. Татьяна, шагающая следом за практически волокущим ее интантером, была полностью поглощена тем, как бы не упасть в кромешной тьме коридора, спутник же ее, видимо, вообще не любил беседовать по дороге.
  Однако, стоило впереди замерцать тусклому свету, явно падающему из приоткрытой двери гостиной, как девушка не выдержала.
  - А Эрик в прошлый раз прямо в комнату мне столик с едой материализовал.
  Прозвучало это до странного ябеднически, и Роман, ожидаемо обернувшись, недовольно фыркнул.
  - Ну так и просила бы Эрика, чтобы он тебе всякую химию химичил. Я же тебя веду к экологически чистому буфету! И вообще, женщина, ты что, не знаешь, что в комнате есть неприлично? Кушать надо в большом помещении, за большим столом... - говоря это, молодой человек как раз заходил в гостиную, посему его спутница, увидев упомянутое помещение вкупе со столом, не удержалась от комментария.
  - На ветхой мебели... - проговорила она и, выдернув руку из хватки молодого человека, со вздохом уселась на один из стульев, с интересом оглядывая совершенно пустой стол. Некоторое время она честно ожидала, что пыль, покрывающая его, сейчас каким-нибудь волшебным образом обратится в пищу, или же Роман все-таки проявит сознательность и заполнит столешницу чем-то более съедобным, нежели вековая грязь, но этого не произошло.
  - Прошу прощения, господин буфетчик, - наконец произнесла она, заставляя себя сладко улыбнуться, - Но, кажется, вы забыли выдать мне скатерть-самобранку.
  Юноша неожиданно недовольно нахмурился.
  - Вот знаешь, если бы ты вела себя покультурнее, то в этом платье, за этим столом, ты могла бы вполне успешно закосить под благородную леди. Платье тебе, кстати, вполне идет.
  - Спасибо, - многозначительно произнесла девушка, - Но, боюсь, в отличие от платья, пыль мне идет не вполне. Она, знаешь ли, мешает прочувствовать средневековую обстановку... Так где еда, друг мой?
  - Вот обжора, - Роман недовольно почесал бровь и неожиданно торжественно провозгласил, - Скажите мне, о, мадемуазель Татьяна, как вы считаете, кто убирается в этом замке? Ведь очевидно, что мы с братом не лазим по углам, распугивая пыль.
  - Оно и видно, - Татьяна недовольно подперла щеку кулаком, - Роман, судя по тому, что я наблюдаю вокруг, здесь вообще никто не убирается. И я что-то не понимаю связи между уборкой и едой. Или ты намекаешь, что прежде, чем поесть, я должна убраться тут?
  - С тобой невозможно разговаривать! - возмутился молодой человек, - Я ей, понимаешь ли, может, сюрприз приготовил, а она... - не завершая фразы, юноша, до сей поры стоявший, уселся на стул напротив собеседницы и, к удивлению последней, трижды хлопнул в ладоши.
  - И что... - начала, было, Татьяна, но взявшийся будто бы из ниоткуда легкий ветерок, пронесшийся по гостиной, не дал ей закончить. Пыль, словно бы сносимая этим ветерком, исчезала буквально на глазах; грязные и мятые занавески на окнах расправились и, слегка взмахнув кистями, заняли более элегантное положение; стол неожиданно засверкал в свете упавших из внезапно ставших кристально прозрачными окон солнечных лучей; в камине весело запылал огонь. Впрочем, самым удивительным оказались даже не эти преображения. Посреди гостиной, странным образом возникнув точно в тени одной из занавесок, неожиданно появился человек. Был он высок, худощав, светлые, едва ли не белые волосы его были гладко зачесаны назад, открывая высокий лоб и подчеркивая бледность лица. Светло-зеленые, почти прозрачные глаза загадочно сверкнули, отражая огонь камина, и незнакомец склонился в почтительном поклоне.
  - Что вам угодно, месье? - произнес он странным, будто простуженным голосом и, словно лишь сейчас заметив, что Роман в комнате не один, перевел взгляд на девушку, - Добро пожаловать, мадемуазель.
  - Здрасте... - ошарашено выдавила из себя Татьяна и, глянув на явно совершенно довольного произведенным эффектом интантера, нахмурилась, - Может, объяснишь?
  - Я тебе с самого начала рассказать пытался, - фыркнул юноша и, откинувшись на спинку стула, уперся ботинком в столешницу, - Знакомься, Татин, это Анхель. Я же не просто так наводяще спросил, как ты думаешь, кто тут убирается!
  - А, так он... вроде бы как... дворецкий? - последнее слово девушка произнесла крайне неуверенно, настороженно покосившись при этом на названного Анхелем человека. Тот, успевший уже выпрямиться после поклона, бросил на нее мгновенный косой взгляд.
  - Мажордом, - поправил он, и Татьяне почудились холодные нотки в его голосе, правда, умело прикрытые учтивостью. Анхель, очевидно, тоже понял, какой эффект произвела его поправка, посему поспешил прибавить:
  - С вашего позволения. Что вам угодно?
  - Мне? - растерялась девушка. Разумеется, ей доводилось, и далеко не единожды читать или видеть в фильмах, как знатные дамы приказывают дворецким, мол, принесите мне, голубчик, синюю подушку и мою любимую болонку, я ее спать буду укладывать, но вести себя так самой ей и в голову не приходило. А вот сейчас неожиданно возникла потребность именно в таком поведении.
  - Да мне... поесть бы... Если вам не трудно.
  - Отнюдь, - в голосе Анхеля вновь послышались холодные нотки. Однако, на сей раз мажордом не потрудился прикрыть их хотя бы отдаленным подобие учтивости, вероятно, не сочтя это нужным. Он сделал несколько шагов вперед, приближаясь к столу и остановился буквально в шаге от того места, где сидела девушка. Последняя машинально отметила, что встал он таким образом, чтобы вновь оказаться в тени. Впрочем, в данный момент заострять на этом внимание ей было некогда. Мажордом вытянул руку вперед и совершенно неожиданно поставил на стол перед гостьей старинного замка тарелку с аппетитно пахнущей едой. Откуда он взял ее, Татьяна увидеть не успела. Следующим, что появилось на столе оказался бокал красного вина.
  - А мне?
  Девушка, успевшая почти забыть о присутствии в этой комнате еще и Романа, невольно вздрогнула. Впрочем, мажордом, как ей показалось, тоже вздрогнул, хотя и не преминул перевести на своего непосредственного хозяина вопросительный взгляд.
  - Что угодно вам, месье?
  Татьяна отметила про себя, что с Романом этот странный человек разговаривает с куда как большим уважением и, сделав вывод, что за благородную леди ее отнюдь не приняли, предпочла уделить внимание еде. Роман же между тем, задумчиво покачиваясь на стуле, напряженно соображал, что же ему угодно.
  - Ну... есть я не хочу, пить, в общем-то тоже... Анхель, ты не знаешь, чего я хочу?
  По губам мажордома скользнула тонкая улыбка.
  - Предполагаю, месье, - проговорил он и, обойдя стол, изящным жестом водрузил на столешницу рядом с упирающейся в нее ногой Романа бокал с бордово-красной жидкостью. Татьяна, переведя взгляд на это питье, невольно сглотнула. На вино сей напиток походил так же, как сапог на валенок, и отличался примерно тем же. Густой, какой-то тягучий даже на вид, он практически не оставлял сомнений в собственном происхождении.
  - Это что... - девушка нервно облизала губы, - Кровь?..
  Мажордом вновь бросил на нее быстрый косой взгляд.
  - То, что пожелал месье, - уточнил он. По виду его было ясно, что подобные объяснения вообще-то не входят в обязанности дворецкого, но по доброте своей он согласен сделать одолжение косящей под благородную даму девице. Татьяна слегка вздохнула и вновь опустила взгляд на тарелку.
  - Как ты всегда угадываешь то, что я хочу? - Роман, ухитрившийся дотянуться до бокала не меняя положения, довольно облизал губы. Анхель чуть склонил голову.
  - Я лишь предполагаю, месье. Что-то еще?
  - Нет-нет, - юноша, сжимая в одной руке бокал, так энергично тряхнул головой, что едва не разлил на себя его содержимое, - Ты можешь идти, дружище.
  Анхель сделал шаг назад. На краткое мгновение его склонившаяся в почтительном поклоне фигура ярко озарилась падающим из окна солнцем, и тотчас же буквально растаяла в воздухе.
  Вместе с исчезновением мажордома, казалось, померкло и солнце. В гостиную вернулся прежний сероватый полумрак, огонь в камине погас, а столешница покрылась пылью.
  Девушка недовольно отодвинулась и, выдохнув с невольным облегчением, перевела взгляд на безмятежно попивающего кровь Романа.
  - И это называется "прибираться"? - саркастически осведомилась она, - Неужели все не может сохраняться чистым постоянно?
  - Наверное, нет, - юноша равнодушно пожал плечами и, убрав ногу, резко вернул стул в надлежащее положение, - Все бы вам, женщинам, ворчать. Анхель вон от голодной смерти тебя спас, а ты еще недовольна!
  - Эрик тоже меня от голодной смерти спасал, - буркнула Татьяна, в очередной раз опуская взгляд на предложенную ей еду. После того, как стол, на коем стояла тарелка, вновь покрылся вековой пылью, аппетит ее значительно поубавился.
  - Что ж мне теперь, на шею этому блондинчику кидаться? - продолжала она, - Я вот вовсе не уверена, что это не отравлено.
  - Ну, ты же еще не умерла, - безмятежно сообщил молодой человек, - Так что не гони раньше времени.
  - Когда умру, будет уже поздно, - недовольно произнесла девушка, однако же, честно занесла вилку над одним особенно аппетитно выглядящим кусочком мяса.
  - Приятного аппетита, - послышался от двери чей-то знакомый голос, и Татьяна, вмиг забыв о еде, радостно подняла голову.
  - Эрик! А... ты, может, тоже чего-нибудь хочешь?
  - Я не голоден, - блондин мягко улыбнулся и, присев на большой, скорее напоминающий своей формой кресло, стул во главе стола, сдвинул брови, взирая на брата, - Ты опять вызывал его?
  Роман тяжко вздохнул и, закатив на мгновение глаза, вновь уперся ногой в столешницу.
  - Бога ради, Эрик, не начинай, а? Да, я позвал Анхеля, потому что твоя несчастная гостья умирала от голода. Можешь расстрелять меня за это, разрешаю.
  - Я успею это сделать, - спокойно произнес Эрик и, переведя взгляд на девушку, неожиданно поинтересовался, - Каково же твое мнение о мажордоме?
  Девушка, как раз начавшая жевать тот самый кусочек мяса, поторопилась его проглотить и, задумчиво потерев подбородок, вздохнула.
  - Расплывчатое. Он какой-то странный... Да и я ему не понравилась. Видимо, в его глазах, я не очень-то тяну на средневековую леди... - неожиданно спохватившись, она огляделась и поспешила понизить голос, - А он не слышит меня сейчас?.. А то нехорошо как-то, что я его за глаза обсуждаю...
  - Выходит, в это время девушек беспокоит, что подумает о них прислуга? - хозяин замка чуть приподнял бровь и, покачав головой, добавил, - Как изменилось время...
  - Изменилось не время, а люди, - улыбнулась в ответ Татьяна, - Так он слышит меня сейчас?
  - Не думаю, - Эрик откинулся на спинку своего кресла и еле заметно пожал плечами, - По сию пору он не подавал вида, что слышал что-то, что говорилось в его отсутствие.
  - В твоих устах это звучит так, будто он слышал, но специально не говорил, - недовольно фыркнул Роман и, поставив бокал на стол, скрестил руки на груди, - Я не понимаю, чего вы взъелись на него? Он совершенно нормальный парень, ну да, немного замороженный, сдержанный, но кое-кто из здесь присутствующих до недавнего времени вел себя еще хуже. Ты не знаешь, Эрик, кто бы это мог быть? - с сими словами молодой человек весьма выразительно воззрился на старшего брата. Впрочем, смутить Эрика ему не удалось. Блондин усмехнулся и, сложив пальцы домиком, хладнокровно произнес:
  - Я не слуга, и не выгляжу так, будто что-то скрываю.
  - Он тоже! - совсем возмутился Роман, - По сравнению с тобой, братец, он хотя бы передвигается, так что это уже большой плюс в его копилку!
  - Передвигается, - не стал отрицать хозяин замка, - И бывает неизвестно где. Роман, нет смысла пытаться переубедить меня. Я не доверяю ему, не доверял и никогда не буду доверять. Ты притащил его в замок без моего согласия, заявив, что он, будучи твоим другом, желает служить у нас дворецким. Разве тебе не кажется странным это заявление?
  - Нет, не кажется! - раздраженно ответствовал юноша и, вскочив на ноги, хлопнул ладонями по столешнице, подняв тучу пыли, - Поздравляю, братец. За последние три сотни лет эту твою речь по праву можно назвать самой длинной. Жаль только, что ничего хорошего сказать ты не смог, - с сими словами молодой человек, резко отстранившись от стола, быстрым шагом направился к выходу из гостиной.
  Татьяна, во время этой беседы предпочитавшая молча есть, слегка вздохнула и, проглотив последний кусочек, запила его вином.
  - Похоже, он обиделся... - пробормотала она, переводя взгляд с только что хлопнувшей двери на сидящего с самым, что ни на есть безмятежным видом хозяина замка, - Может, не надо было так уж... резко?
  - Мой брат, к сожалению, склонен делать глупости, - Эрик слегка вздохнул и покачал головой, - Я считаю, что Анхель - одна из этих глупостей. У нас не единожды уже возникали разногласия на этот счет и, боюсь, не единожды еще возникнут. Не беспокойся из-за этого. Роман вспыльчив, но отходчив. Уверен, не пройдет и десяти минут, как он обо всем забудет.
  - Тогда ладно... - девушка задумчиво покосилась на дверь, за которой только что скрылся молодой интантер, и вновь перевела взгляд на Эрика, - А может быть, пока он обижается, мы пойдем погуляем?
  - Хм? - блондин чуть приподнял брови, - Я не хочу сейчас на улицу.
  - Ну, тогда ты не будешь возражать, если я пойду одна? - Татьяна решительно поднялась со стула, - Мне надоело сидеть здесь. Тут, конечно, чертовски весело, но мне бы все-таки хотелось малость разнообразить будни.
  - Будь осторожна, - последовал спокойный ответ, - В лесу есть дикие звери. Не думаю, что ты встретишь кого-то из них, однако, если же таковое случится, - кричи громче. Я услышу.
  - Ты умеешь обнадежить, - чуть поморщилась девушка, - Не волнуйся, кричать я умею. Что ж... я пошла?
  - Удачи, - кивнул ей в ответ собеседник и, проводив свою гостью взглядом, нахмурился, внимательно взирая на камин.
  
  ***
  Нельзя сказать, чтобы предупреждение хозяина замка о бродящих по лесу диких животных совсем отбило у его гостьи тягу к прогулке меж деревьев, однако, желания дышать свежим воздухом у нее значительно поубавилось. Тем не менее, не желая показывать, что трусит, девушка все-таки покинула замок и, оглянувшись на прощание на его двери, быстрым деловитым шагом последовала в сторону раскинувшейся возле подножия холма чащи. Старинное платье, в которое она совсем недавно облачилась при помощи Романа, задевая подолом траву, тихо шуршало и Татьяна, до тех пор, пока не поняла, что это такое, несколько раз напряженно озиралась. Впрочем, стоило ей привыкнуть к тихому шороху, как она практически перестала обращать на него внимание. В кроссовках, которые Роман вежливо обозвал апофеозом дурного вкуса, идти было легко и удобно, солнце на чистом небе светило ярко и радостно, ни единого облачка в пределах видимости не наблюдалось, и настроение девушки, малость подпорченное ссорой братьев, происшедшей у нее на глазах, а так же словами Эрика, вновь начало подниматься.
  Однако же, стоило ей зайти в лес, и споткнуться первые несколько раз, как настроение вновь начало неуклонно понижаться. С трудом пробираясь сквозь вековые заросли леса, Татьяна искренне пожалела, что не стала настаивать и пытаться уговорить Эрика прогуляться вместе с ней. Так бы было хоть за кого держаться, когда падаешь... Нога девушки поехала по мху, покрывающему толстые, торчащие из-под земли корни какого-то огромного дерева и она, не удержавшись, все-таки упала на землю, пребольно ударившись при этом.
  Дальнейший путь Татьяна продолжила уже куда как более осмотрительно. Впрочем, по прошествии некоторого количества времени дорога неожиданно стала лучше, принимая вид некоторого подобия тропинки, и девушка, вновь приободрившись, зашагала увереннее. Кругом заливались веселыми песнями невидимые в кронах деревьев птицы, легкий ветерок, периодически налетая, шевелил ветви деревьев и тогда солнечные лучи, проглядывающие сквозь просветы между листьями, принимались плясать по толстым стволам. Выглядело это до того прекрасно, что Татьяна, в какой-то миг залюбовавшись этой игрой природы, даже не обратила внимания на раздавшийся где-то впереди шорох. С другой стороны, вокруг нее со всех сторон что-то шуршало, щебетало и прыгало, так стоило ли заострять внимание на каком-то отдельном звуке из этого многообразия?
  Еще несколько шагов по относительно ровной лесной дорожке неожиданно привели ее на поляну. Остановившись посреди нее, девушка огляделась. К ее удивлению, это оказалась та самая поляна, где она впервые увидела Эрика, та поляна, где все началось... Вспомнив о событиях, предшествующих этому началу, Татьяна не сдержала тихого вздоха. С одной стороны началось, а с другой закончилось. Впрочем, что толку горевать сейчас об этом? В конечном итоге, она вполне имеет право считать себя счастливой, проживая ныне в замке, и ничто в мире не заставит ее...
  Ровный ход мыслей девушки был прерван вновь раздавшимся шорохом. На сей раз он прозвучал значительно громче, не обратить на него внимание было попросту невозможно, и Татьяна, нахмурившись, напряженно огляделась. Сообразив же, с какой конкретно стороны поляны раздавался этот звук, она непроизвольно сжала кулаки и, морально приготовившись кричать и звать на помощь Эрика, всмотрелась в низко нависшие ветви деревьев.
  Это была именно та сторона, откуда несколькими мгновениями прежде пришла сама девушка. Открытие это ее решительно не порадовало, ибо значить оно могло лишь одно - кто-то следил за ней, шел по пятам, и вот теперь, похоже, настиг... Но с какой целью?
  Ветви, скрывающие собою тропку, зашевелились, между ними показалось что-то большое, черное, лохматое, жуткое...
  Татьяна ощутила, что у нее подкашиваются ноги. Признаться, она до последнего момента где-то в глубине души надеялась, что это просто Эрик решил присоединиться к ней на прогулке, или же Винсент, удрав от хозяина, хочет продолжить общение уже не в подвале, а на вольном воздухе, но неясный силуэт среди деревьев наглядно продемонстрировал, как она заблуждалась.
  Слуха девушки коснулось глухое рычание, и она постаралась поглубже вдохнуть, дабы закричать как можно громче, чтобы Эрик уж наверняка услышал.
  Впрочем, крика так и не последовало.
  На поляну из леса вышел большой черный волк, поджарый, какой-то утомленный, однако, от того не менее зло скалящийся на стоящую перед ним девушку. Татьяна, чуть согнувшаяся в напряжении, медленно выпрямилась. На губах ее, к удивлению хищника, появилась легкая улыбка.
  Волк сделал угрожающий шаг в ее сторону и вновь зарычал. Девушка скрестила руки на груди и покачала головой.
  - Ты это серьезно? - спокойно произнесла она, и волк, вероятно, растерявшийся от такого к нему обращения, замер на месте. Татьяна же, между тем, хладнокровно глядя ему в глаза, продолжала:
  - По-моему, за время нашего знакомства ты мог бы уже запомнить, что на меня эти твои фокусы не действуют, Ричард.
  Волк медленно сел, недовольно дернул ухом, затем с уже куда как более дружелюбным видом махнул хвостом, и неожиданно поднялся на задние лапы. Облик его изменился почти мгновенно. Не прошло и десяти секунд, как перед спокойно наблюдавшей это превращение Татьяной предстал высокий, статный мужчина в черных джинсах и кожаной куртке. Проведя ладонью по и без того лохматым черным волосам, он взлохматил их еще больше и, прищурив темные глаза, усмехнулся.
  - Я так и знал, что ты у меня умная девочка, - спокойно произнес он. Говорил он мягким, чуть хрипловатым баритоном, слегка напоминающим волчий рык. В целом мужчина создавал довольно приятное, но почему-то пугающее впечатление.
  Впрочем, девушка, уже привыкшая к его темному обаянию, даже не вздрогнула.
  - Зачем ты пришел? - хмуро поинтересовалась она, не делая ни шага навстречу собеседнику. Тот, отметив это, недовольно скривил губы и сам сделал несколько шагов вперед.
  - Я соскучился, - чуть пожал он плечами, - Ты же не звонишь, не пишешь... А мне тоскливо без тебя.
  - Ах, ну конечно же, - Татьяна очаровательно улыбнулась, сохраняя, впрочем, холод в глазах, - После того, как ты затеял драку с тем типом, а потом бросил меня здесь, у тебя, вероятно, было мало развлечений, да?
  - Я затеял? - в голосе мужчины послышалось нескрываемое удивление; темные глаза изумленно расширились, - Малышка, ты что, шутишь? Это он бросился на меня и притащил нас сюда! А как меня выбросило из этих мест я вообще не знаю... Впрочем, если тебе это так важно, я могу извиниться.
  - Время зря потеряешь, - буркнула Татьяна и, тяжело вздохнув, повторила, - Зачем ты пришел, Ричард?
  - Забрать тебя, - названый Ричардом снова пожал плечами и, сделав еще шаг в собеседнице, неожиданно потянул носом воздух, - Или ты решила сменить оборотня на вампира? - при сих словах в голосе его послышалось холодное раздражение. Глаза чуть сузились, на лицо словно бы набежала тень. Девушка вновь вздохнула. Не так она представляла себе безмятежную прогулку по лесу, совсем не так...
  - Ты мне сцену ревности закатить собрался? - хмуро осведомилась она, - Я никуда не пойду с тобой, Ричард. И, кстати, я никого ни на кого не меняла, так уж, для справочки.
  - А то, что ты насквозь провоняла им - это, конечно, совпадение, - Ричард фыркнул, неожиданно хватая собеседницу за руку чуть повыше локтя, - Знаешь что, чхать мне на твои глупости. Мы идем домой, и разговор будем продолжать там!
  - Да никуда я не пойду! - возмутилась Татьяна и, попытавшись высвободиться, нахмурилась, - Пусти, или будет хуже.
  - Правда? - ухмыльнулся оборотень, - И что же моя маленькая девочка может сделать мне?
  - Ты уверен, что хочешь знать это? - девушка чуть приподняла брови и, видя, что слова ее на собеседника впечатления не производят, тяжело вздохнула, - Что ж, я предупредила. Эрик!
  Крик ее прозвучал неожиданно громко. Татьяна даже сама не ожидала от своего голоса такой мощи, однако, времени удивляться этому сейчас не было. Реакция на ее зов последовала незамедлительно.
  - Сколь неожиданная встреча, - послышался со стороны тропки, ведущей к замку, знакомый холодный голос. Ричард, продолжая удерживать собеседницу за руку, медленно обернулся. Лицо его искривила непередаваемая гримаса.
  - Значит, я все-таки был прав... - он вновь повернулся к девушке и нахмурился, - Не думай, что я так запросто уступлю тебя ему!
  - Ричард, пусти меня, - на сей раз в голосе Татьяны звучала скорее просьба нежели приказ, - Пожалуйста...
  Оборотень упрямо покачал головой.
  - Нет! Мы идем до...
  Договорить ему помешал неожиданный и сильный удар в грудь. Согнувшись от боли, мужчина машинально стиснул руку девушки сильнее. Та вскрикнула.
  Ричард с некоторым трудом выпрямился и собрался, было, вновь что-то сказать, но опять не успел. Эрик, не желая дожидаться очередных заявлений оборотня, неожиданно схватил его руку, сжимающую плечо Татьяны, чуть выше запястья и стиснул так, что Ричард, не сдержавшись, тихо зашипел от боли и вынужденно разжал пальцы.
  Эрик, очевидно, будучи теперь уверен в том, что девушка во время драки не пострадает, вновь ударил противника, отбрасывая его от себя.
  Ричард, отлетев на несколько шагов, почему-то не смог удержаться на ногах и, упав на одно колено, раздраженно вытер кровь с губы.
  - Откуда... у тебя такая сила? - с некоторым трудом проговорил он и, ухмыльнувшись, тихо добавил, - Он не знает...
  - Убирайся, - Эрик, успевший за время, что оборотень произносил эти слова, подойти к своей гостье, приобнял ту за плечи, - Я не желаю более видеть тебя здесь.
  Губы Ричарда неожиданно искривила злая улыбка. Упершись рукой в землю, он с явным трудом поднялся на ноги и, демонстративно подняв руки, прищурился.
  - Воля ваша, господин граф. Но не думай, что сможешь вот так вот запросто увести у меня девушку...
  - Ричард, уходи, - Татьяна, глядящая на него с откровенной жалостью, машинально прижалась к стоящему рядом блондину.
  - Кто бы сомневался, - буквально выплюнул оборотень и, пошатнувшись, сделал шаг назад, - Все можно изменить, Татьяна. Запомни - все, - и, не пожелав объяснить эти слова, мужчина быстрым решительным шагом направился в сторону, противоположную той, откуда пришел Эрик, и откуда совсем недавно вышел он сам.
  - Идем в замок? - блондин, проводив противника взглядом, перевел его на девушку. Та невесело кивнула.
  - Идем... - и, испытывая потребность как-то объяснить хозяину замка происшедшую только что сцену, поспешила добавить, - Я понятия не имела, что он решит заявиться! Думала, ушел он тогда, значит, все...
  - Это тот самый оборотень, о котором ты говорила мне? - уточнил молодой человек, мягко и настойчиво увлекая собеседницу в сторону замка. Та понуро кивнула.
  - Тот самый... Ну, когда мы только познакомились, я не думала, что он оборотень. А потом, когда узнала... Не знаю, меня не испугало это.
  - Почему? - голос Эрика прозвучал довольно отстраненно, однако Татьяне почудились в нем заинтересованные нотки.
  - Не знаю. Любила, наверное... И потом, он спас меня.
  - Любила? - почему-то среди всех слов Татьяны блондин заинтересовался именно этим, - Тогда любила, а сейчас?
  - А сейчас... не думаю, - девушка помолчала, затем со вздохом добавила, - Не знаю, что он делал здесь на самом деле.
  - Я тоже, - последовал совершенно серьезный ответ, - Но то, что вокруг моего замка шатается оборотень, мне не нравится. От них, насколько мне известно, трудно ждать чего-либо хорошего...
  
  ***
  Ричард раздраженно пнул выступающий из под земли толстый корень и, ожидаемо ударившись, зло зашипел от боли сквозь зубы. Губа, разбитая ударом треклятого мальчишки из старого замка, все никак не переставала кровоточить, все суставы и кости надоедливо ныли, на шкуре... то есть, на коже уже ощущались будущие синяки, а кое-где грозили появиться даже ссадины. Таким образом, ударенная лапа... то есть, нога, крайне удачно вписывалась в общую картину. Оборотень досадливо вздохнул и, отогнав какую-то надоедливую мушку, вознамерившуюся поселиться на его растрепанной шевелюре, поморщился. И откуда у этого молокососа такая сила? Он ведь всего лишь мальчишка, почти ребенок, даром, что не человек. При всей его вампирской сути он просто органически не может быть сильнее его, Ричарда! Если, конечно, у него не было нескольких козырей в рукаве... Но это вряд ли.
  Мужчина вздохнул и, проходя мимо очередного дерева, раздраженно провел ногтями по его коре. Дерево особенного внимания к действиям оборотня не выказало, зато пальцы последнего, возмущенные столь грубым с ними обращением, отозвались саднящей болью. Ричард остановился и с удивлением воззрился на ободранную кожу и сломанные ногти. Совсем уже ополоумел. Волчьи мысли и чувства, конечно, вещь неплохая, но отнюдь не тогда, когда ты пребываешь в человеческом облике. А то так до черти чего докатиться можно, глядишь, еще и на четвереньках бегать начнет, и...
  Резкий звук нарушил размышления мужчины и заставил его, вздрогнув от неожиданности, зло выругаться. Впрочем, тише звук от сего выражения недовольства отнюдь не стал, зазвучал даже как будто бы еще громче, назойливее и противнее, и оборотень, выругавшись еще раз, недовольно сунул руку в карман, выуживая из него небольшой мобильный телефон. Дисплей аппарата светился, сообщая имя вызывающего абонента, и Ричард, бросив на него взгляд, скривился, словно проглотил лимон. Тем не менее, на вызов он ответил и, поднеся телефон к уху, процедил:
  - Я внимательно тебя слушаю.
  Из трубки в ответ на его слова донесся смех.
  - Судя по твоему голосу, ты уже успел нанести визит мальчику?
  - С чего ты взял, что я собирался кому-то наносить визит? - недовольно проговорил оборотень, возобновляя путь и направляясь вперед сквозь заросли леса. Невидимый собеседник явственно усмехнулся.
  - Не самое удачное время для шуток, Ричард. Есть дело. Возвращайся.
  - Я не могу, - в голосе мужчины послышались язвительные, насмешливо-мстительные нотки, - У меня тут... дела еще есть.
  - В деревню - ни ногой, - коротко приказал собеседник, и оборотень недовольно нахмурился.
  - Я просто хочу навестить старых друзей, что в этом плохого?
  - Ты слышал меня, - отрезал голос в телефоне, - К вечеру ты должен вернуться. Жду.
  Из трубки полетели короткие гудки. Ричард, отодвинув телефон от уха, презрительно глянул на него, сбрасывая вызов.
  - Жди, - недовольно буркнул он и, не взирая на только что полученный приказ, направился прямиком в ту самую деревню, люди из которой не так давно предпринимали попытку нападения на замок, в ту самую деревню, куда ему только что строго-настрого было запрещено заходить.
  Не прошло и получаса, как он уже раздраженно распахнул дверь знакомого дома и, не дожидаясь реакции хозяина, быстрым шагом прошествовал к ближайшему стулу, усаживаясь на него с крайне возмущенным видом. Пожилой человек, находящийся здесь же, в главной комнате деревенского дома, безо всякого удивления поднял на него взгляд, отрываясь от каких-то лежащих на столе бумаг.
  - Ты что-то хотел, Ричард?
  - Ты решил наплевать на вампиреныша? - оборотень скрестил руки на груди, мрачно взирая на собеседника, - Что, думаешь, он больше никого не тронет, думаешь, у него благородство прорезалось?
  - Спокойнее, друг мой, - хладнокровно произнес, очевидно, старейшина деревни, - В прошлый раз ты, помнится, вообще посчитал нашу затею глупостью и бредом.
  - Ты же не ожидал, что я рвану на всех четырех лапах с вами к замку! - Ричард фыркнул и, поднявшись на ноги, оперся обеими руками о спинку стула, - Ты не ответил мне.
  - Люди против него слабы, - последовал равнодушный ответ, - Остается лишь уповать на милость Божью.
  Старик снова опустил взгляд на лежащие на столе бумаги. Оборотень скрипнул зубами и, приблизившись, хлопнул ладонями по столешнице, заставляя собеседника досадливо вздохнуть.
  - Ричард, сделай одолжение, - не мешай мне работать.
  - Я тут разговаривать с тобой пытаюсь, если ты вдруг не заметил, - недовольно проговорил Ричард, - С бумажками и потом повозиться можно. Тьери, ты же не собираешься бросать все это на самотек? Да мало ли, что еще может взбрести в голову этому кровососу, ты должен...
  - Люди не пойдут снова на заведомую смерть, - перебил его старик, чуть сдвигая брови, - Ричард, я уже сказал тебе, - против него людских сил мало...
  - Так то людских, - оборотень ухмыльнулся и, отойдя назад, вновь уселся на недавно покинутый стул, но на сей раз верхом, - А что же ты, Тьери? Неужели твоих силенок не хватит, чтобы справиться с одним кровопийцей?
  - Как и твоих, - в голосе собеседника Ричарда появился холод, - Как я вижу, ты тоже не рвешься идти воевать с ним.
  - Совсем наоборот, - мужчина сложил руки на спинке стула и, положив на них подбородок, очаровательно улыбнулся, - Знаешь, я тут подумал... А рассказал бы ты жителям, кто я такой, а? И мы бы все дружненько выгнали вампира из этих земель.
  - Прежде они бы попытались прикончить тебя, - Тьери усмехнулся и, сцепив руки в замок, взглянул на собеседника с уже куда как большим интересом, - Чем вызвано такое рвение, Ричард? Неужели в тебе вдруг взыграла давняя ненависть к чуждому виду? Или же... - старик прищурился, - Дело в той странной девушке, что встала на его защиту?
  Ричард явственно помрачнел. Улыбка как-то очень быстро покинула его лицо, напускная веселость и живость исчезла из глаз, давая место напряжению и досаде.
  - Эта странная девушка не так давно была моей, - негромко, но очень весомо произнес он, - Он, наверное, зачаровал ее как-то, загипнотизировал, или уж не знаю, на что еще способны такие типы, и она решила, что должна быть с ним, а не со мной. А я хочу вернуть ее, и объяснить ей, как она заблуждается. Вот и все.
  - Что ж, твой интерес мне ясен, - совершенно спокойно произнес в ответ старик и, подняв руки, все еще сцепленные в замок, задумчиво коснулся губами собственных пальцев. Помолчал некоторое время, а затем неожиданно произнес:
  - Каково мнение Альберта на этот счет?
  - Ну... - Ричард замялся, - Я бы сказал, у него смешанные чувства. Он не в курсе.
  - Что? - Тьери даже приподнялся из-за стола, взирая на собеседника с каким-то веселым недоверием, - Ты не рассказал ему о том, что планируешь сделать? Боюсь, ты сильно переоцениваешь его терпение.
  - Ой, можно подумать, так уж часто я иду наперекор его воле! - мужчина поморщился и неожиданно усмехнулся, - Кстати, сюда он мне тоже не велел идти. Прямо-таки, говорит, ни шагу в деревушку... Знаешь, мне кажется, он ревнует меня к тебе.
  - Не смешно, - отрезал старик, вновь садясь на место, - Альберт в последнее время стал вести себя на редкость скрытно, да и появляться здесь почти перестал... Но, подозреваю, причины здесь иные. Ты можешь гарантировать, что он не узнает о том, что ты запланировал? - вопрос оказался довольно неожиданным, и оборотень, уже почти разочаровавшийся в попытке убедить старика, воодушевленно поднял голову.
  - Могу, - безапелляционно заявил он и, почесав в затылке, с нарочитой незаинтересованностью прибавил, - Может быть, он не появляется тут потому, что перестал нуждаться в твоей помощи?
  - Может быть, - коротко произнес в ответ Тьери и усмехнулся, - Знаешь, если он узнает, тебе здорово влетит от него за своевольство. Но, так уж и быть, я помогу тебе. Под твою ответственность.
  Ричард широко улыбнулся, и воодушевленно кивнул в ответ.
  
  ***
  Утро следующего дня для гостьи, практически уже постоянной жительницы, старинного замка началось на редкость неприятно. Дождь, начавшийся вчера вечером и исправно ливший всю ночь, ухитрился таки найти какую-то дырочку в крыше башенки, где располагалась ее комната, и теперь капли его потихоньку стекали прямо на лоб девушке. Татьяна, сморщившись, села и, тряхнув головой, стерла со лба холодную воду. Да уж, вот и умылась заодно... Что ж, за все приходится платить. Если ночью ей столь уютно и сладко спалось под звук стучащих по стеклу капель, следовало ожидать, что утро окажется далеко не столь же радужным и приятным. Должен же, в конце концов, в природе сохраняться баланс.
  Как бы там ни было, а спать под миниатюрным водопадом, ниспадающим с потолка точно на подушку, возможным не представлялось. Оставался один единственный вариант - попытаться передвинуть кровать. Девушка, за прошедшее время успевшая напрочь забыть как о вывихнутой относительно недавно ноге, так и о раненной еще более недавно руке, оживленно вскочила на ноги и, исполненная решимости двигать мебель, огляделась в поисках привычной одежды. Не обнаружив же таковой, она, было, нахмурилась, однако вовремя вспомнила, что вещи остались в клетке Винсента, и, относительно успокоившись, принялась с энтузиазмом натягивать старинное платье. К слову, снять его вчера, вопреки обещаниям Романа, гарантировавшим, что раздеться теперь можно будет лишь при помощи ножниц, удалось без особых потерь, посему сегодня Татьяна решила самоотверженно повторить подвиг молодого интантера, самостоятельно затянув шнурок.
  В целом, фокус ей удался. Правда, времени на него потребовалось значительно больше, чем потратил вчера юноша, но тут уж ничего не поделаешь. Одевшись, девушка мысленно засучила рукава и, упершись обеими руками в кровать возле изголовья, попыталась сдвинуть ее с места. Первой напомнила о себе больная рука. Татьяна стиснула зубы и честно попыталась проигнорировать тянущую боль в заживающей ране, однако в этот момент подключилась еще и нога, и девушка вынуждена была сдаться. Присев на край кровати, стараясь находиться подальше от мокрой подушки и продолжающей капать на нее воды, она подперла щеку кулаком и пригорюнилась.
  Впрочем, почти сразу же отвлеклась от грустных мыслей, и удивленно вгляделась в пыльное напольное покрытие возле кровати. Она готова была поклясться, что видела, как в пыли только что что-то блеснуло, но что, и как оно там оказалось, понять не могла. Увлеченная поисками неизвестного предмета, девушка вновь поднялась с кровати и, присев на корточки, провела ладонью по полу. Не то, чтобы перспектива ощупывать древнюю пыль сильно воодушевляла ее в этот миг, однако же, любопытство оказалось сильнее. Наконец пальцы девушки наткнулись на что-то маленькое и твердое. Взяв это в руку, Татьяна обнаружила, что к неопознанному пока что предмету прикреплена тонкая, не менее пыльная цепочка. Заключив таким образом, что сжимает в руке чей-то старый кулон, девушка попыталась очистить его при помощи подручных средств. Особенных плодов это не принесло, грязные и пыльные тряпки, казалось, лишь сильнее пачкали хрупкий и изящный предмет, и неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы Татьяна, увлекшись очисткой кулона, случайно вновь не оказалась под стекающими с потолка каплями. Одна из них попала на кулон, и девушка, рискнув вновь воспользоваться одной из тряпочек, с изумлением и радостью увидела, как засверкало солнце на хрустальных гранях изящного предмета. Спустя еще несколько секунд она, наконец, сумела окончательно очистить его и, поднеся к окошку, рассмотрела.
  Она сжимала в пальцах маленькую изящную фигурку кошки, вырезанную из какого-то прозрачного материала, - то ли хрусталя, то ли алмаза, то ли просто столь искусно выполненную из обычного стекла. Кошка казалась живой, солнечный свет, переливающийся по граням кулона, порою создавал иллюзию движения прозрачной фигурки. Татьяна замерла, любуясь прекрасным произведением искусства. Кулон в ее пальцах казался теплым, нагревшимся то ли от солнечных лучей, то ли от тепла ее тела, и сердце удивительным образом отзывалось на это тепло странным трепетом. Девушка неожиданно поняла, что никогда и ни за что не расстанется с этим необычным украшением, просто не сможет, не найдет в себе сил. Она сжала его в кулаке и, закрыв на несколько мгновений глаза, отдалась ощущению охватывающего ее тепла. Однако, ненадолго. Неожиданно нахлынувшее на нее странное чувство вынудило Татьяну изумленно и испуганно распахнуть глаза и осмотреться. Комната вокруг как будто бы не изменилась, однако память о том странном видении, о том впечатлении, будто бы она находится в каком-то запертом помещении, холодном, темном и жутком, была еще слишком свежа.
  Девушка поежилась и, пытаясь избавиться от наваждения, подошла к не так давно с трудом очищенному от пыли старинному зеркалу, осторожно примеряя кулон. Последний, надо заметить, не смотря на то, что, видимо, много лет провалялся в пыли, не казался таким уж старинным, а тем паче - древним. Напротив, украшение выглядело почти современно, даже цепочка его ничуть не заржавела и, не смотря на покрывавшее ее недавно обилие пыли, оставалась все такой же гибкой.
  Татьяна аккуратно надела кулон и залюбовалась собственным отражением. Да, сомнения можно было оставить, - украшение явно дожидалось здесь ее и никого больше. Кулон, не взирая на малые размеры, смотрелся потрясающе, казалось, подчеркивал природную красоту девушки, придавая внешности что-то такое, чего не было в ней прежде, какого-то неизъяснимого шарма, безусловного обаяния, свойственного, как прежде считала Татьяна, лишь представителям семейства кошачьих.
  С потолка, напоминая о себе, сорвалась очередная капля и с нарочито громким звуком шлепнулась на и без того мокрую подушку. Девушка вздрогнула, как очнувшись ото сна и, отвлекшись от самолюбования, недовольно глянула на собственное ложе, в изголовье которого уже медленно, но верно образовывалось болото. Затем покосилась на собственные руки и, тяжело вздохнув, чуть покачала головой. Альтернативы не было, - надо было привлекать к делу Эрика или же его шебутного братца. Конечно, в самом крайнем случае можно было бы обратиться за помощью к Анхелю, но... Татьяна слишком искренне разделяла мнение хозяина замка на счет этого мажордома, чтобы прибегать в данной ситуации к его помощи. Кроме того, общество Эрика обещало быть куда как более приятным.
  Не раздумывая дольше, девушка решительно покинула комнату, направляясь на поиски кого-нибудь из братьев.
  Романа нигде в пределах досягаемости видно не было, зато Эрик, как и следовало ожидать, обнаружился в холле, гордо восседающим на стуле в своей излюбленной позе. Правда, на сей раз она выглядела немного более расслабленной. Вероятно, все дело было в том, что хозяин замка... спал. Спал, сидя на стуле, закинув ноги на стол, и даже пальцы держал все так же домиком, что, впрочем, явно не доставляло ему дискомфорта.
  Девушка, остановившись возле дверей в гостиную, на несколько мгновений замерла, недоверчиво всматриваясь в такое спокойное и умиротворенное сейчас лицо блондина. Трудно было представить, что этот извечно замороженный, хотя и начинающий, конечно, оттаивать, товарищ может выглядеть настолько расслабленно.
  Татьяна осторожно сделала шаг вперед, стараясь ступать как можно более бесшумно. Сознанием ее овладела совершенно неожиданная, несколько озорная и, между тем, могущая оказаться весьма опасной, мысль.
  Девушка сделала еще несколько шагов и, остановившись возле Эрика, глубоко вздохнула. Ой, что будет, если он проснется...
  Не давая себе дольше раздумывать, Татьяна решительно наклонилась и, успешно миновав сложенные домиком на уровне груди пальцы хозяина замка, мягко коснулась его губ своими.
  Губы блондина оказались неожиданно теплыми. Чуть шершавыми, чего и следовало, собственно, ожидать от мужских губ, но тем не менее теплыми, а не ледяными, как подозревала его гостья.
  Впрочем, размышлять о температуре губ молодого человека ей оказалось некогда.
  Не успела она завершить поцелуй, как хозяин замка неожиданно распахнул глаза, взирая прямо на девушку. Последняя ощутила, что ей внезапно стало жарко. Кровь явственно прилила к щекам и, не зная, как объяснить свои действия, она стала осторожно отстраняться, неуверенно бормоча:
  - Т-там это... крыжа... В смысле, крыша... С нее прямо на кровать течет... А ты тут сидишь... и сидел... в смысле спал, вот я и...
  Завершить сие сумбурное оправдание Татьяна не успела. Блондин неожиданно быстрым, практически молниеносным движением поднял руку и, коснувшись ею затылка девушки, притянул последнюю к себе, сам касаясь ее губ своими. Татьяна, опешив от неожиданности, рефлекторно дернулась, уперлась ладонями в плечи целующего ее молодого человека, но уже в следующий миг, осознав происходящее в полной мере, расслабилась, обнимая его за шею и отвечая на поцелуй. В эти волшебные мгновения она позабыла решительно обо всем. О том, что стоит сейчас в весьма неудобной позе, наклонившись к интантеру, о том, что где-то по замку гуляет Роман, который, пожалуй, может слишком уж обрадоваться, увидев брата целующимся с девушкой, а уж тем более вылетели у нее из головы все мысли о протекающей крыше, и о собственной кровати, грозящей вот-вот превратиться в филиал болота.
  Впрочем, долго этому счастью продлиться было не суждено. Где-то далеко, но одновременно как будто бы совсем близко, неожиданно послышались крики, топот множества ног и, что напрягало значительно больше, - сопровождающее их злое рычание.
  Молодые люди одновременно оторвались друг от друга и с совершенно идентичным удивлением воззрились в сторону входной двери. Девушка, лишь сейчас осознавшая в полной мере все неудобство собственного положения, поспешила аккуратно высвободиться из рук партнера, успевшего, как выяснилось, уже ее обнять и, выпрямившись, приподняла брови.
  - Неужели на нас опять нападают?..
  - Вероятно, - Эрик чуть пожал плечами и слегка сузив глаза, как-то странно посмотрел на собеседницу, - Как ты услышала их?
  - В смысле? - не поняла Татьяна, - Все эти крики-вопли? Они же рядом совсем.
  - На самом деле нет, - последовал до крайности спокойный ответ, - Для обычного человеческого существа они должны быть практически незаметны. Если на нас и решили вновь напасть, то все они еще довольно далеко. Услышать их способны лишь такие, как я или Роман. Вамп... Интантеры.
  - Хочешь убедить меня в том, что это заразно и передается воздушно-капельным путем? - девушка недовольно скрестила руки на груди, - Или надеешься заявить, что это все из-за поцелуя? Даже не думай, что очередное нападение заставит меня забыть о...
  Договорить Татьяна вновь не успела. Хозяин замка мгновенным движением скинул ноги со стола и, поднявшись со стула, на несколько секунд прижал девушку к себе, склонившись и вновь примкнув к ее губам. Отстранившись же, он неожиданно улыбнулся, медленно, словно бы неохотно выпуская ее из объятий.
  - Я и не желаю, чтобы ты забывала. Но давай вернемся к этому позже?
  - Ладно... - Татьяна расплылась в ответной улыбке и, облизнув губы, честно попыталась направить мысли в другое русло, - Так... и что же нам делать опять с этими... личностями?
  - А никого кроме меня не интересует, что им тут опять нужно? - донесся из-за спин молодых людей знакомый до боли голос. Роман, застыв в дверном проеме, скрестил руки на груди и с откровенным обвинением во взгляде воззрился на брата.
  - Может, сразу сознаешься во всех своих грехах, сын... то есть, брат мой? Чистосердечное признание уменьшает вину и, как бонус, облегчает твою нечистую совесть.
  - Я даже не подходил больше к этой деревне, - совершенно спокойно произнес хозяин замка и, пожав плечами, добавил, - С последнего нападения я вообще не покидал замок.
  - А тогда что же этим милым людям нужно здесь? - молодой интантер подозрительно прищурился.
  - А может, ты спросишь это у них? - Татьяна, не желая слышать дальнейших обвинений в адрес Эрика, предпочла вмешаться.
  - Меня терзают смутные сомнения... - завел Роман, однако, брат перебил его.
  - Я не думаю, что они просто возьмут и ответят. К тому же, я чувствую что-то странное, только не знаю...
  - Это оборотень, - с деланным хладнокровием пояснил юноша, - Вот только откуда они его взяли - загадка. Прямо-таки загадочная загадка, самая загадочная из всех загадок.
  - Оборотень? - переспросил Эрик, медленно переводя взгляд на девушку, - Может быть, это вчерашний оборотень?
  - Ричард? - удивилась Татьяна, неуверенно качая головой, - Да нет... Ну, во всяком случае, я надеюсь, что это не так.
  - Так, какой еще Ричард, почему вчерашний и почему не так? - решительно вклинился Роман, сдвигая брови, - И почему я до сих пор не в курсе ваших вчерашних бесед с живностью? Между прочим, кто-то врал, что не покидал замок, - последнюю фразу молодой человек проговорил уже значительно тише, однако, от того не менее претенциозно.
  - Да чего там рассказывать, - девушка махнула рукой и, тяжело вздохнув, невесело взглянула на входную дверь, - Я гуляла, ко мне подошел Ричард, который оборотень, мы с ним поговорили, а потом Эрик меня от него спас.
  - Смотрю, беседа очень милая была, - Роман насмешливо хмыкнул и, прислушавшись, добавил, - Люди еще до нас не доползли, так что я могу послушать твои страшные откровения.
  - А я не хочу откровенничать, - недовольно проговорила Татьяна, через плечо оглянувшись на собеседника, - Он хотел забрать меня домой, вот и все. Был несколько... не тактичен, поэтому Эрику пришлось объяснить ему основы воспитания.
  - Ну, скажем, воспитание-то я ему как раз не объяснял, - негромко поправил девушку честный хозяин замка, - И если это действительно он сейчас направляется к нам, боюсь, я был недостаточно убедителен.
  - Хочешь сказать, что этот храбрый портняжка решил с тобой подраться? - юноша широко ухмыльнулся и, неожиданно покинув пространство за балюстрадами, приблизился к одному из окошек, находящихся по бокам от входной двери, - О, а вот и они. Татьяна, иди сюда, идентифицируй нам песика.
  - Что, думаешь, в этом лесу оборотни толпами ходят? - недовольно произнесла девушка, однако же словам Романа подчинилась, подходя к нему и тоже выглядывая в оконце. Ей хватило одного взгляда. Лишь увидев поднимающегося по склону холма большого черного волка, она горько вздохнула и, отстранившись, пробормотала:
  - Видимо, в голове у него все-таки ничего не отложилось...
  - Значит, идентификация прошла успешно, - констатировал Роман и, хмыкнув, перевел взгляд на брата, - Эрик, я разочарован. Неужели ты не мог более убедительно начистить ему пятачок?
  Блондин недовольно махнул рукой, как бы показывая, что данная тема была закрыта еще вчера и, прислушавшись к теперь уже явственно доносящемуся из-за дверей рычанию, покачал головой.
  - Что за странные люди... Боятся меня, но сотрудничают с оборотнем.
  - Оборотни, по крайней мере, многие из них, значительно хитрее, чем скромные и милые мы, - Роман устало потер лоб и, пожав плечами, добавил, - Он наверняка заморочил им голову. А раз он это сделал, то так уж и быть, братец, я снимаю с тебя все обвинения.
  - Я счастлив, - церемонно кивнул хозяин замка.
  Снаружи, между тем, раздалось несколько возгласов, а еще спустя пару мгновений кто-то интенсивно забарабанил по дверям. Где-то на заднем плане рычал волк.
  Татьяна тяжело вздохнула и закатила глаза.
  - Господи, в этом замке может хоть один день пройти спокойно? Пойду, выпущу Винса.
  И с сими словами она, даже не задумываясь, какое впечатление могли произвести ее слова на обоих братьев, решительно направилась в сторону гостиной, с тем, чтобы, миновав ее, спуститься в подвал к хранителю памяти.
  Оставшиеся же в холле молодые люди тем временем, проводив ее недоуменными взглядами, медленно переглянулись.
  - Она сказала... - начал Эрик.
  - ... выпущу Винса? - закончил Роман и, пару раз моргнув, добавил, - Надеюсь, не у меня одного слуховые галлюцинации?
  - Не у одного, - блондин чуть нахмурился, - Она ведь боялась его, пройти мимо не могла.
  - Кто-то из них быстро находит общих язык или с котиками, или с девушками, - пожав плечами, констатировал его брат, - Смотри, Эрик, уведет у тебя кот девчонку.
  - Не говори ерунды, - Эрик досадливо поморщился и, помолчав, добавил, - Через пять минут не вернется - пойду следом.
  - Ну да, с учетом человеческой скорости, думаю, ты нагонишь ее где-нибудь на половине пути туда, - фыркнул юноша и, задумчиво глянув на окно, за которым периодически мелькали тени людских силуэтов, прибавил, - Хорошо, что ты хоть за кого-то начал волноваться.
  - Она моя гостья, - хозяин замка пожал плечами, - Я несу за нее ответственность.
  - Что, правда? - Роман насмешливо приподнял бровь, - Не волнуйся, если кот ее съест, я не буду винить тебя. Торжественно клянусь, что буду ругаться на Винсента.
  - Если с ней что-то случится, я буду винить себя сам, - Эрик отвел взгляд, взирая куда-то в угол, - Это... уже другое. Да охрипнут они уже когда-нибудь? - с сими словами он, поморщившись, вновь уселся на стоящий возле стола стул и недовольно скрестил руки на груди.
  - Переводишь тему? - Роман ухмыльнулся и, прислонившись к столу, с интересом взглянул на старшего брата, - Скажи, Эрик, а она тебе только гостья или уже что-то большее?
  - Не стоит лезть не в свое дело, Роман, - по губам блондина змеей скользнула улыбка и, показывая, что разговор окончен, он вновь устремил свое внимание на двери замка.
  
  ***
  Татьяна быстро шагала по освещенному факелами коридору, ведущему к клетке Винсента, и злилась на саму себя. Уже на выходе из гостиной до нее, наконец, дошел смысл собственного поступка, а главное - того, как он, должно быть, выглядел в глазах Эрика, да и его брата тоже. И кто ее за язык тянул? Надо же было взять и прямо вот так вот заявить, что пойдет общаться с домашним котиком! А если Эрик заподозрит что-то? Да и Роман тоже... Как, интересно знать, ей в таком случае оправдываться? "Ой, ну боялась я его, ну и что? Побоялась, а потом как-то взяла и сроднилась!" - так что ли? При мысли о подобном варианте развития событий девушка раздраженно скрипнула зубами. Вот надо учиться язык за ними держать, а не болтать, когда не надо!
  Вероятно, из-за злости на саму себя, Татьяна на сей раз шагала на порядок быстрее, чем передвигалась обычно, посему и до клетки добралась просто в рекордно короткий срок.
  Винсент встретил ее буквально на пороге, взирая на пришедшую звать его на бой девушку довольно недовольно.
  - На нас напали, котик, так что идем, будем всех спасать, - Татьяна слегка вздохнула и чуть отошла в сторону, давая возможность льву пройти. Однако, вопреки ее ожиданиям, проходить тот вовсе даже не спешил. Напротив - вместо ожидаемых действий он неожиданно зарычал и, несколько быстрее, чем в прошлый раз, но все равно довольно неспешно, принял человеческий облик. Девушка, созерцая это явление природы, удивленно развела руками.
  - И что сие означает? Ты что, решил заодно и спалиться перед Эриком?
  - Да Боже упаси, - Винсент недовольно передернул обнаженными плечами, хмуро взирая на собеседницу, - А вот ты, похоже, когда-нибудь меня под монастырь-то подведешь, женщина.
  Татьяна на мгновение замолчала, нахмуриваясь. Кто-то когда-то раньше определенно говорил ей едва ли не те же самые слова, только в другой ситуации... но кто и когда?
  - Татьяна, - хранитель памяти совершенно некультурно щелкнул пальцами перед носом собеседницы, - Проснись и перекрестись. Нашла время дрыхнуть, тоже мне!
  - Вместо того, чтобы болтать, шел бы... помогать Эрику, - беззлобно огрызнулась девушка и, вздохнув, добавила, - Я знаю, что говорить ему, что я прямо вот пошла выпускать тебя не надо было. Можешь не продолжать, я себя уже поругала.
  - С чем тебя и поздравляю, - хранитель памяти кивнул и неожиданно направился вперед по коридору. Татьяна, проводив его изумленным взглядом, поспешила следом.
  - Ты прямо так пойдешь, что ли?
  - Не волнуйся, если что, превратиться я успею, - обнадежил ее собеседник и, внезапно нахмурившись, оглянулся через плечо на спутницу, - Скажи, ты ведь не собираешься на сей раз изображать из себя помесь Лары Крофт с Джеки Чаном и выходить из замка?
  - Вообще-то собираюсь, - девушка, не особенно довольная такой характеристикой прошлого ее выступления в качестве помощницы Эрика, скрестила руки на груди, - А не собираюсь я бросать Эрика!
  - Твое "не собираюсь бросать" с прошлого раза у тебя на руке белеет, - Винсент выразительно воззрился на все еще забинтованную руку собеседницы, о которой та умудрялась периодически забывать. Видимо, зелье, которым ее лечил хозяин замка все-таки оказало необходимый эффект.
  - А сейчас там еще и этот твой оборотень, - продолжал хранитель памяти, резкими шагами продвигаясь вперед, - Ситуация еще более опасна!
  - Меня он не тронет, - Татьяна легкомысленно махнула рукой, - Он сюда, думаю, и пришел-то только чтобы попытаться меня забрать. Поэтому вредить мне ему в любом случае нет смысла. Самому же лечить потом.
  - Ой, как я забыл про ваши тесные отношения! - ехидно проговорил мужчина и, неожиданно остановившись, обернулся к собеседнице, - Как бы там ни было, мое дело предупредить, - если ты не хочешь покинуть замок вместе со своим приятелем, сиди в нем. Или, честное слово, я лично запихаю тебя внутрь и посажу под замок, - при этих словах Винсент чуть нахмурился, как бы демонстрируя серьезность собственных намерений.
  - О, только не бросай меня в терновый куст! - насмешливо, однако вместе с тем весьма недовольно процитировала в ответ детскую сказку* Татьяна, - Винсент, я не могу сидеть на одном месте, пока Эрику грозит опасность, как ты не можешь этого понять?
  - У Эрика и кроме тебя полным полно будет защитников, - парировал Винсент, - Меня и Романа для этих целей более, чем хватит. А если ты влезешь в это дело, то будешь скорее мешать, чем поможешь.
  - Хорошо, - девушка неожиданно кивнула и, видя подозрительный взгляд собеседника, коварно улыбнулась, - Но учти, - если я найду где-нибудь здесь или револьвер с серебряными пулями, или даже серебряную вилку, мне будет чем отбиваться от оборотня. Тогда ты меня в замке точно не удержишь.
  - Прекрасно, - хранитель памяти неожиданно повеселел, - Ничего такого ты здесь не найдешь, так что я могу быть спокоен. А теперь пошли, а то чует мое сердце, Эрик скоро заявится проверять, не съел ли я тебя.
  - С тебя станется, - недовольно буркнула Татьяна и, шмыгнув носом, деловито шагнула вперед.
  - Все никак не простишь мне птичку? - Винсент, ухмыляясь, последовал за ней. Девушка фыркнула.
  - Мне ее жалко! Я может, вообще за Гринпис... А ты мало того, что птичек ешь и на меня покушался, еще и ржешь, когда люди падают!
  - Ужас со всех сторон, - хранитель памяти, сдерживая смех, чуть покачал головой. А затем, прервав неожиданно беседу, обратился во льва, направляясь дальше уже в этом облике.
  - Учти, птички все на перечет, съешь хоть одну - привяжу к клетке за хвост, - грозно произнесла девушка и, слегка вздохнув, уверенно зашагала рядом с фыркающим хранителем памяти вперед.
  
  ***
  Как вскоре выяснилось, изменить облик Винсент успел как раз вовремя. Буквально за несколько шагов до выхода из коридора Татьяне и идущему рядом с ней льву неожиданно встретился Эрик, вероятно и в самом деле направляющийся проверять, не пала ли его девушка жертвой львиного голода. Медленно перевел взгляд с одной на другого и слегка приподнял брови, демонстрируя легкое удивление.
  - О. Как я вижу, вы и в самом деле подружились.
  - Ну... да, в общем и целом, - девушка смущенно улыбнулась и, пытаясь найти более или менее логичное оправдание своему поведению, добавила, - Я с ним сроднилась.
  Сказала - и даже чуть покраснела, понимая, до какой степени глупо прозвучали эти слова. Однако же, хозяин замка, по видимому, предпочел не придавать странным речам своей гостьи особенного значения. Либо не видел в том смысла, либо, что тоже было вполне вероятно, не желал тратить сейчас время на попытку прояснить для себя странные речи Татьяны.
  - Что ж, я рад, - коротко произнес он и, посторонившись, открыл дверцу, ведущую из коридора наружу, - Помощь Винсента совсем не будет лишней. Эти люди словно бы распаляются еще больше с каждым мигом...
  - Ох уж эти люди, - девушка демонстративно вздохнула и, старательно делая вид, что сама она к людскому племени не имеет решительно никакого отношения, поспешила миновать небольшой отрезок лесенки, самостоятельно открывая дверь в гостиную и проходя внутрь.
  Возле дверей, ведущих в холл, неожиданно обнаружился Роман.
  - Вы что, совсем обнаглели? - возмущенно поинтересовался он, мрачно хмурясь в сторону идущей впереди Татьяны, а заодно и следующих за ней Эрика и льва, - Бросили меня там в одиночестве, а если эти страшные противные дядьки взломают дверь и возьмут меня в плен? Я не желаю быть жертвой вашего произвола!
  - Скорее их произвола, - поправила девушка, невольно усмехнувшись, - И почему мне кажется, что если они взломают дверь и нарвутся на тебя, то пострадают скорее они, чем ты?
  - Ты плохо обо мне думаешь, - юноша старательно изобразил святую невинность, - А между тем я маленький и скромный, меня каждый обидеть может. Хватит болтать, пошли разбираться с коварными захватчиками!
  - Это ты болтаешь, - фыркнула Татьяна, - А Эрик, между тем, уже успел дойти до своего стула.
  Хозяин замка, не вслушивающийся в милую беседу своего брата с девушкой, и в самом деле, проследовав в холл, уже успел дойти до стола и, соответственно, находящегося рядом с ним стула и, остановившись возле последнего, выжидательно оглянулся на оставшихся позади.
  - Ну и достижение! - восхитился Роман и, тяжело вздохнув, расстроено проговорил, - Мне никогда этого не повторить...
  Винсент, рыкнув, слегка толкнул молодого нахала и, протиснувшись мимо него, деловито направился следом за хозяином. Романа это расстроило еще больше.
  - Ну вот, даже кот способен на такие подвиги! А я, бедный и несчастный...
  - Роман! - голос Эрика, разорвав привычную для холла пыльную тишину, мгновенно прервал страдания молодого человека. Тот демонстративно выпрямился по струнке и, с интересом воззрившись на старшего брата, приподнял брови.
  - Слушаю-с.
  - Я могу на тебя рассчитывать сегодня?
  - Что, против этих негодяев, которые порываются взломать дверь? - юноша ухмыльнулся, как-то сразу теряя всю свою дурашливость, - О чем разговор. Я полностью в твоем распоряжении.
  - Прекрасно. В таком случае, ты, - с сими словами блондин перевел взгляд на девушку, - Остаешься в замке. И постарайся не покидать его, пока эти люди не покинут наших окрестностей. Если, конечно, ты не желаешь прогуляться прочь вместе с оборотнем... - последнее Эрик проговорил уже несколько тише, и Татьяна готова была поклясться, что явственно услышала прозвучавшие в его голосе при этих словах нотки ревности.
  - Ну, этого я делать не желаю, - не преминула она ответить и, нахмурившись, добавила, - Но если найду тут какую-нибудь серебряную кочергу или револьвер с подходящими пулями, я тут сидеть не стану!
  - Ура, мы спасены, - хихикнул Роман и, подмигнув девушке, пояснил, - Кочергу из серебра ты не найдешь, а револьверов тут сроду не водилось. Так что мы хотя бы можем быть уверены, что ты не начнешь палить во всех подряд, в том числе и в нас, - и, не дожидаясь реакции откровенно возмущенной собеседницы, молодой человек хлопнул в ладоши, вновь поворачиваясь к входным дверям, - Что ж, оружие к бою?
  - Зубы вперед выставить собрался? - хмуро осведомилась Татьяна, чрезвычайно недовольная своим вынужденным временным заточением в замке, - Или Винсента возьмешь на ручки?
  Лев при последнем предположении возмущенно хрюкнул. Роман же, в свой черед весьма озадаченный такими вариантами, оценивающе взглянул на хранителя памяти, затем почесал в затылке и, наконец пробормотав:
  - Кто еще кого на ручки возьмет... - предпочел приблизится к уже стоящему возле входных дверей до крайности спокойному брату, - Какой будет боевой клич?
  - Хватит и рычания Винсента, - отмахнулся Эрик и, не медля более, резко распахнул двери.
  Люди, вплоть до этого мгновения откровенно бесновавшиеся снаружи, как-то сразу притихли и попятились назад. То ли вид вышедшего на порог своей вотчины блондина был столь грозен, то ли их испугало присутствие рядом с ним еще одного молодого человека, - это так и осталось неизвестным. Винсент, недовольно дернув хвостом, решительно вклинился между стоящими возле входа братьями и, слегка пихнув Романа, грозно оскалился в сторону нападающих. Те попятились еще больше. Похоже было, что вся их храбрость, вся ярость, столь сильно бушевавшая в них, пока двери замка оставались запертыми, сразу куда-то исчезла, уступая место скорее страху и некоторому недоумению от собственных действий и пребывания здесь.
  Девушка, наблюдающая за происходящим из холла старинного строения, чуть усмехнулась и, подойдя к оставленному Эриком стулу, села на него верхом. Со спины стоящая возле дверей троица смотрелась довольно оригинально и, не смотря на то, что один из них находился отнюдь не в человеческом облике, вызывала ассоциации с тремя богатырями.
  - Что вам угодно, господа? - голос хозяина замка поражал не сравнимой ни с чем холодной вежливостью, заставляющей невольно поежиться даже Татьяну, успевшую уже привыкнуть к его интонациям. Что уж говорить о людях - страх на их лицах после обращения к ним блондина стал еще более очевиден и, казалось, затмил собою все остатки здравого смысла, пока еще витавшие в их головах.
  - Все то же! - среди замолкшей внезапно толпы неожиданно обнаружился храбрец, - Мы... мы не позволим более убивать жителей нашей деревни!
  - Разве я убиваю их? - Эрик с интересом приподнял брови, окидывая храбреца откровенно насмешливым взглядом. Лев, как бы намекая, что положительный ответ на этот вопрос крайне не приветствуется, сделал небольшой шажок вперед. Храбрец в свою очередь сделал шаг назад.
  - Ты уже убил одну девушку, этого хватит! - голос его на последних словах сорвался на визг и храбрец замолчал. Кто-то за его спиной опасливо кашлянул. Послышался шепоток:
  - Строго говоря, она была не из нашей деревни...
  - Не важно! - храбрец, приободренный выступлением со стороны сотоварищей, гордо выпрямился, - Она была убита этой тварью рядом с нашими домами! Любой может стать следующим, к тому же... - он перевел дыхание и продолжил, - Он удерживает у себя другую девушку против ее воли!
  Роман, в процессе небольшой беседы между собой нападающих, кусавший губы, не выдержал и откровенно хрюкнул, пытаясь сдержать смех. Говорить он, однако, ничего не стал, и Татьяне подумалось, что, видимо, это какое-то негласное правило, - Роман, постоянно перебивающий старшего брата в стенах замка, за его пределами, да еще на виду такой толпы людей, старательно сдерживал подобные порывы.
  Впрочем, нельзя сказать, чтобы последние слова храбреца не показались забавными и самому хозяину замка.
  - Прошу прощения? - не скрывая улыбки, переспросил он, - Вы говорите об этой девушке? - и, обернувшись вполоборота к замку, мягко позвал, - Татьяна, выйди на минуточку.
  Девушка, словно бы только и ждавшая этого мига, легко поднялась со стула и радостно шагнула вперед. Впрочем, от комментария она все-таки не смогла удержаться.
  - Всего лишь на минуточку? А если я пригожусь на более длительное время? - с сими словами она, приблизившись к блондину, демонстративно обняла его за талию. Роман, покосившись на сию демонстрацию свободной воли, негромко удивленно присвистнул. Лев, будто бы реагируя на этот свист, дернул хвостом, довольно ощутимо хлестнув им юношу по ногам. Молодой человек неприязненно поморщился в сторону домашнего котика и, пообещав сквозь зубы выщипать ему гриву, вновь обратил свое внимание на происходящее впереди.
  Собеседник Эрика между тем, глядя на совершенно довольную девушку, явственно растерялся.
  - Ну... наверное... - он неуверенно оглянулся на товарищей и, словно бы получив от них какую-то подсказку, нахмурился, снова взирая на хозяина замка, - Именно эту! Ты запудрил ей мозги, приворожил ее и теперь считаешь, что мы поверим в искренность ее поведения?! Мы спасем бедняжку от твоей проклятой власти!
  Татьяна облизала губы, пытаясь скрыть улыбку. По крайней мере, пока, ситуация решительно не казалась хоть сколько-нибудь опасной. Скорее она вызывала смех, причем далеко не только у нее, - Роман, слушая сии проникновенные речи уже давно откровенно хихикал, усиленно пытаясь сделать вид, что его внезапно одолел кашель, Винсент же, напротив, казался возмущенным, и фырканье свое старался сделать как можно более грозным, что, впрочем, удавалось ему мало.
  - Я не вижу смысла что-то доказывать, - спокойно улыбнулся тем временем Эрик и, проведя рукой по спине девушки, добавил, обращаясь уже к ней, - Ступай в замок.
  - Я думала, ты позвал меня помочь! - возмутилась Татьяна и, недовольно нахмурившись, скрестила руки на груди, отстраняясь от интантера, - А ты хочешь вынудить меня снова идти искать револьвер?
  - Давай не будем обсуждать это прямо сейчас, - в голосе блондина явственно прозвучали металлические нотки, возмутившие его собеседницу еще больше.
  - Прекрасно! - фыркнула она, - Пойду спрошу у Анхеля, где тут столовое серебро! - и, демонстрируя наглядно свою решимость общаться даже с мажордомом, она быстрыми шагами направилась обратно вглубь холла. Хозяин замка, проводив ее взглядом, чуть покачал головой.
  - Женщины, - негромко выразил его мысли брат и, хмыкнув, снова глянул на замерших перед ними в ожидании окончания милого общения людей, - Ну что, медленно их убьем или милосердно?
  - Перестань, - Эрик слегка поморщился и, сделав шаг вперед, развел руки в стороны, - У вас есть последний шанс с миром покинуть пределы моих владений и более никогда не появляться здесь.
  - Мы уйдем, только когда ты будешь мертв, а девушка свободна! - вскрикнул, вновь едва ли не взвизгнул храбрец и, подавая пример, бросился вперед. В руке он, как выяснилось только сейчас, сжимал деревянный кол.
  - Видимо, в нашем замка и правда ни дня не может пройти спокойно, - слегка вздохнул блондин и, глянув на брата, прибавил, - Заканчивай веселиться.
  - Я люблю все делать с улыбкой! - последовал жизнерадостный ответ, и в следующее мгновение молодой интантер уже оказался буквально перед нападающими, снося одного из них неожиданным и сильным ударом в челюсть. Остальные, ошеломленные таким внезапным отпором, несколько сбавили темп передвижения и направлялись вперед теперь уже с куда как большей опаской, пытаясь при этом обходить молодого человека. Последнего это решительно не порадовало.
  - Эй-эй! Граждане-товарищи, вы же драться сюда пришли, не забывайте! Ну, кто первый рискнет попытаться дать мне в нос?
  - Роман... - Эрик устало потер переносицу и, ловко увернувшись от летящего в него деревянного кола, попросил, - Не увлекайся, хорошо?
  - Да я еще даже не начал, - пожал плечами юноша и, видя как очередной нападающий пытается проскользнуть мимо него, ловко сделал ему подножку, - Куда спешим, добрый человек? Полежи, отдохни лучше, драка никуда от тебя не уйдет.
  Между тем, девушка, вынужденная оставаться в замке на сей раз и в самом деле против своей воли, с самым, что ни на есть недовольным видом изучала пыльные углы холла, пытаясь обнаружить в них хоть какое-то подобие оружия. Голоса, доносящие снаружи, были ей, разумеется, прекрасно слышны и даже заставили пару раз невольно улыбнуться, однако в целом мысли Татьяны в данный момент склонялись скорее к мрачному направлению. Она ведь явственно слышала волчье рычание перед замком. И когда люди только приближались, и потом, когда подошли, да что там, она своими глазами видела большого черного волка, узнать которого ей не составило ни малейшего труда! Так где же он? По сию пору Ричарда видно не было, люди действовали будто бы сами по себе и это не могло не настораживать.
  Обшарив очередной пыльный угол и, как и следовало ожидать, не обнаружив там решительно ничего полезного, Татьяна раздраженно уперла руку в бок.
  - Можно подумать, на замок никогда оборотни не нападали... - пробурчала она себе под нос, мысленно прикидывая, чем же в случае необходимости можно заменить серебро, дабы суметь отбиться от кого-то, умеющего менять облик.
  - Полагаю, они не нападали на нынешних хозяев, - послышался за ее спиной знакомый насмешливый голос, и Татьяна, резко обернувшись, изумленно и вместе с тем возмущенно воззрилась на стоящего перед ней мужчину.
  - Как... как ты тут оказался? - на миг задохнувшись от возмущения, девушка уперла и вторую руку в бок, дабы придать своей позе более уверенный вид.
  - Довольно просто, - вежливо ответствовал Ричард, - Пока твои приятели увлечены людишками, ничего не стоило проскользнуть в гостеприимно распахнутые двери.
  - Уйди, - коротко отреагировала Татьяна и, демонстрируя полное безразличие к присутствию рядом с ней оборотня, обошла его, вновь подходя к стулу и усаживаясь на последний верхом. Ричард, явно недовольный ее поведением, ожидаемо направился следом.
  - Ты могла бы быть и повежливее, - недовольно отметил он, мрачно глядя на собеседницу сверху вниз, - Я же все-таки спасать тебя пришел.
  - Я тебя об этом не просила, - хмуро прореагировала девушка и, сложив на спинке стула руки, опустила на них подбородок, - Ричард, отстань, а? Я не пойму, я что, неясно в прошлый раз выразилась, когда сказала, что больше не желаю продолжать наши отношения?
  - Вот я что-то не помню, чтобы ты такое говорила, - огрызнулся оборотень и, обойдя стул, остановился перед Татьяной, - Слушай, я знаю, тебе кажется, что ты должна быть с ним, но...
  - Он не гипнотизировал меня, - устало перебила собеседника девушка, - И не привораживал. Ричард, я здесь нахожусь по собственной воле, с ним я тоже по своему желанию, так что сделай одолжение - просто уйди, а?
  - Разбежалась, - оборотень неожиданно оскалился, - Уйдем мы отсюда вместе, дорогая моя. И, поверь, мне решительно все равно, останется ли при этом в живых твой новый дружок... - Ричард многозначительно замолчал, и Татьяна, крайне обеспокоенная последними его словами, взволнованно приподняла голову.
  - Даже не думай...
  - Я предпочитаю не думать, а действовать, - усмехнулся в ответ мужчина и, медленно обернувшись к проходу, проговорил несколько тише, - Быть может после смерти этого вампира его чары с тебя спадут... - и, не желая более продолжать разговор, он внезапно метнулся вперед, буквально на ходу оборачиваясь огромным черным волком.
  Татьяна вскочила со стула. Именно в миг, когда Ричард так внезапно бросился вперед, напротив входных дверей вновь возник силуэт Эрика, явно увлеченного схваткой, а точнее бесконечными уворачиваниями от атак людей.
  - Не смей!.. - воскликнула девушка и, видя что слова ее на оборотня не производят ни малейшего впечатления, повысила голос, - Эрик! Берегись!
  Предупреждение прозвучало как раз вовремя. Хозяин замка, обернувшись на голос Татьяны и увидев несущегося на него хищника, успел пригнуться, и волк, уже прыгнувший в надежде, видимо, впиться ему в горло, пролетел у молодого человека над головой, приземляясь несколькими шагами дальше, как раз среди толпы нападающих, неподалеку ото льва. Винсент, разумеется обративший внимание на это явление, грозно зарычал и многозначительно сделал шаг вперед, совершенно не замечая людей вокруг, которые, впрочем, при виде волка как-то стушевались и теперь усиленно пытались отступить куда-нибудь к лесу. Волк же, явно не довольный тем, что его отвлекают от выбранного противника, прореагировал на действия льва лишь негромким досадливым ворчанием через плечо, и, припав к земле, изготовился вновь броситься на стоящего на удивление спокойно хозяина замка. Однако же, сделать он этого не успел. Стоило только Ричарду предпринять попытку рвануться в сторону Эрика, как буквально на спину ему обрушилась, завершая грациозный прыжок, всей своей тяжестью львиная туша. Волк явственно захрипел и, извиваясь ужом, попытался выбраться из-под противника. О нападении на блондина он уже даже не помышлял, спасение собственной жизни представляло для него сейчас куда как больший интерес.
  Винсент, вовсе не намеренный отпускать добычу вот так вот запросто, вдавил противника в землю и, склонившись к его горлу, неоднозначно оскалился.
  Татьяна, успевшая в порыве беспокойства подбежать к дверям замка, испуганно замерла, вцепляясь в косяк.
  - Ричард... - сорвался с ее губ полный страха вздох, и оборотень, услышав его, неожиданно резко рванулся влево. Львиная пасть с неприятным клацающим звуком сомкнулась буквально в сантиметре от его горла. Девушка облегченно выдохнула. Эрик досадливо поморщился. Роман, лишившийся, ввиду поспешного бегства людей, всех противников, а если быть точнее, всех объектов для развлечения, разочарованно хлопнул себя по бедрам.
  - Акелла промахнулся, - с неподдельной досадой в голосе констатировал он, вынудив тем самым Татьяну бросить на него весьма неприязненный и недовольный взгляд.
  Между тем, Ричард, пользуясь некоторой обескураженностью своего противника, сумел каким-то чудом высвободиться из страшного захвата его лап и, метнувшись в сторону, предпринял попытку покинуть малоприятное общество хранителя памяти. Однако же, львиная лапа, резким движением придавившая волчий хвост к земле, не позволила ему этого сделать.
  Татьяна испытала мгновенный прилив совершенно противоречивых чувств. С одной стороны, хорошее отношение к Ричарду все еще жило в ее сердце, и заставляло сейчас ощущать жалость к оборотню, с другой - она внезапно почувствовала опасение за Винсента, показывающего себя сейчас просто-таки невероятно умным львом. Неужели в его голове не нашлось хоть толики этого самого ума, который помог бы хранителю памяти догадаться, что вести себя в облике хищника так уж по-человечески не стоит?
  Впрочем, надо сказать, долго задумываться девушке не пришлось. Лев, продолжающий демонстрировать чудеса разумного поведения, весьма ловко сшиб противника с ног и, перевернув его на спину, наступил огромной лапой ему на грудь, вновь вдавливая в землю. Пасть его, оказавшаяся опять в опасной близости от шеи соперника, снова разомкнулась, демонстрируя страшные зубы. Татьяна, наконец отлепившись от косяка, невольно сделала шаг вперед. Вот сейчас он высвободится, обязательно высвободится, вот уже сейчас, сейчас... В желтых волчьих глазах мелькнуло отчаяние и словно отразилось в сердце девушки. Винсент приоткрыл пасть шире, готовясь сомкнуть ее на волчьем горле, и...
  - Не надо!
  Девушка сама не поняла, кто произнес эти слова. И лишь увидев внезапно обратившиеся к ней изумленные взгляды всех присутствующих на поле боя, включая и обоих хищников, сообразила, что это сказала она сама. Чувствуя некоторое смущение от общего внимания, и в то же время ощущая странную уверенность, она решительно сделала шаг вперед, приближаясь к хозяину замка.
  - Скажи ему отпустить его!
  - Он собирался убить меня, - взгляд блондина был по-прежнему обращен к сцепившимся зверям, голос холоден как лед. Татьяна, выдохнув через нос, резко дернула собеседника за рукав, заставляя его повернуться к ней лицом.
  - Я прошу тебя его помиловать! Неужели ты не можешь выполнить это?
  Эрик молчал. Взгляд его, теперь прикованный к умоляющему лицу девушки, был на редкость серьезен и задумчив. Секунды шли, грозя смениться минутами, и Татьяне, да и, полагала она, не только ей, казалось, что она слышит звук падающих в незримой пустоте песчинок, отмеряющих мгновения времени. Наконец Эрик принял решение.
  - Отпусти его, Винсент.
  Голос блондина был сейчас ничуть не теплее, чем при произнесении предыдущей фразы, однако взгляд девушки, обращенный к нему, исполнился благодарности.
  - Спасибо, - одними губами шепнула она и, по-прежнему беспокоясь, снова перевела взор на поле боя.
  Винсент медленно, с явной неохотой убрал лапу с груди противника и, довольно раздраженно дернув хвостом, отошел на несколько шагов. Люди, вернее, та их часть, что еще оставалась на поляне, поспешили в страхе скрыться за деревьями леса, завершая безрассудную атаку неорганизованным бегством. Похоже, поражение их идейного вдохновителя сильно подкосило боевой дух отважных крестьян.
  Ричард, будто удовлетворенный тем, что никто из жителей деревни не увидит его в этот миг, медленно, с откровенным трудом перевоплотился в человека. Лицо его было залито кровью, грудная клетка изувечена так, что не надо было быть профессиональным медиком, чтобы разглядеть под привычной кожаной курткой неровно торчащие ребра. Дышал он трудно, хрипло, с присвистом; чтобы сесть ему понадобилось приложить недюжинные усилия.
  Татьяна, осторожно обойдя Эрика, неуверенно приблизилась к нему и, присев рядом на корточки, тяжело вздохнула.
  - Я ведь просила тебя уйти... - она с сожалением покачала головой. Во взгляде мужчины в ответ на это мгновенным сполохом мелькнула злость.
  - Я не просил помощи, - хрипло выдавил он и хотел, было, добавить что-то еще, но закашлялся, прикрывая рот рукой. На губах его выступила кровь, оставившая след и на пальцах.
  - И все же получил ее, - мрачно произнес за спиной девушки хозяин замка, в отличие от нее не делая ни малейшей попытки приблизиться к поверженному врагу, - Надеюсь, тебе достанет разума не рассчитывать на большее и покинуть мои владения. От себя могу лишь сказать, что буду не прочь вскоре обнаружить твое тело где-нибудь в лесу.
  - Благодарю за милосердие! - вскинулся оборотень и, иногда не сдерживая гримасы боли, с откровенным трудом поднялся на ноги. Девушка, следуя его примеру, тоже выпрямилась и сделала на всякий случай шаг назад. Впрочем, Ричард сейчас явно не планировал предпринимать попыток похищения.
  - Надеюсь, что ты, мальчишка, будешь последним, кто увидит мой труп! - раздраженно выговорил он и, вновь закашлявшись, с некоторым трудом продолжил, - Вы, видать, наивно полагаете меня злым и плохим? Ах, бедняжки, как же вы разочаруетесь в своих предположениях, когда Альберт доберется до вас!
  - Кто?.. - непонимающе нахмурилась Татьяна, однако, не желая на самом деле выслушивать пояснений, чуть покачала головой, - Ричард, пожалуйста, не приходи сюда больше. В следующий раз все может закончится куда как более плачевно...
  - Летального исхода ты не дождешься, - хмуро буркнул мужчина и, прижав руку к искалеченной грудной клетке, прихрамывая, направился восвояси.
  Роман, внимательно проследив путь оборотня где-то до середины холма, неопределенно хмыкнул и, не говоря ни слова, решительным шагом направился в замок. Лев, подождав, когда брат хозяина скроется в глубинах холла, последовал за ним.
  Не прошло и минуты, как Татьяна и Эрик остались на небольшой полянке перед замком, где только что кипела столь жаркая схватка, совершенно одни. Девушка напряженно облизала губы и медленно повернулась к блондину. Интуиция подсказывала, что ее ждет хорошая взбучка.
  - Я не помню, чтобы я разрешал тебе приказывать Винсенту, - медленно и все еще весьма прохладно проговорил блондин, скрещивая руки на груди, - Ты должна была оставаться в замке, а не мешать мне.
  - И смотреть, как Винс убивает Ричарда? - Татьяна слегка вздохнула и развела руками, - Уж прости, я так не могу.
  - Мне казалось, судьба этого оборотня мало волнует тебя, - голос Эрика, казалось, холодел с каждой секундой, - Вижу, я ошибся. Ты можешь догнать его, я не стану мешать.
  - Эрик... - девушка, неожиданно сообразившая в чем на самом деле причина недовольства блондина, тяжело вздохнула, - Прошу, не надо ревновать. Дело вовсе не в том, что он мне дорог или что-то такое, я просто не хочу, чтобы ты или Винсент становились убийцами! Тем более убийцами знакомого мне челове... существа.
  - Я уже убийца, - отчеканил хозяин замка и, набрав побольше воздуха, перевел взгляд в сторону, - И я вовсе не ревную! Ну, может быть только немного... Но дело не в этом, Татьяна, почему ты продемонстрировала перед этими людьми столь вопиющее непослушание? Что они подумают теперь?
  - Они подумают, что ты меня не загипнотизировал, - хладнокровно ответила Татьяна и, снова вздохнув, коснулась ладонями все еще скрещенных рук собеседника, - Прошу тебя, давай просто закроем эту тему? Ричард не вернется больше... я надеюсь, а людей ты напугал так, что они теперь и смотреть в сторону замка будут опасаться. Все же получилось как нельзя лучше, верно?
  Несколько секунд хозяин замка молчал, явственно обдумывая слова девушки. Затем, в свою очередь вздохнув, медленно опустил руки.
  - Наверное, - признал он, чуть пожав плечами и, вероятно, желая немного переменить тему, добавил, - О чем он говорил? Кажется, намекал, что какой-то Альберт для нас опаснее, чем он... Кто это, ты не знаешь?
  - Не имею ни малейшего представления, - Татьяна чуть поморщилась, - Да и имя вызывает не самые приятные ассоциации... Давай вернемся в замок, а? А то, по-моему, снова собирается дождь.
  Эрик кивнул и, словно для того, чтобы подтвердить окончательное примирение, взял собеседницу за руку, мягко увлекая ее в замок.
  
  ***
  В холле хозяина замка и его спутницу поджидала довольно необычная, и вместе с тем отчасти даже забавная картина. На стуле, покинутом совсем недавно Эриком, гордо восседал Роман с весьма недовольным выражением лица. Руки молодого интантера были скрещены на груди, одна нога закинута на другую - вся его поза наглядно демонстрировала и подчеркивала владевшее им возмущение.
  Возле его ног, что само по себе уже было удивительно, с не менее недовольным видом возлежал лев, раздраженно подергивающий хвостом. Сложно сказать, что являлось сейчас причиной раздражения огромного хищника - только ли что происшедшая сцена с участием Ричарда, или же все-таки сидящий на стуле брат хозяина замка. Как уже успела заметить Татьяна, к Роману Винсент испытывал прямо-таки особенно горячую любовь.
  - Чудная картина, - не удержалась девушка, - И на какую тему референдум?
  Лев молча встал и, дернув хвостом с куда как большей силой, гордо поднял голову, быстрым шагом направляясь к дверям гостиной и даже не удостаивая девушку взглядом. Татьяна проводила его хмурым взором, однако, разобраться с обидчивым хранителем памяти решила позже, переводя глаза вновь на восседающего на стуле Романа и чуть разводя руками.
  - Референдум завершен, а мне так никто и не сообщил даже его причины.
  - А ты подумай, - не скрывая издевки в голосе предложил юноша, поднимаясь на ноги, - Ты же у нас девочка самостоятельная, вот и действуй в самостоятельном направлении. А у меня и без того дел по горло, - и с сими словами он, будто бы избегая слушать ответ на собственные слова, поспешил покинуть холл не менее быстрым шагом, чем скрывшийся до того в дверях гостиной лев.
  Татьяна тяжело вздохнула.
  - Прекрасно, теперь еще им объяснять основы законов моей совести, и их чести и благородства. Вот уж не думала, что кроме тебя, меня будет дружно обвинять весь коллектив защитников замка! - и, слегка фыркнув, она скрестила руки на груди, - Надеюсь, хоть Ричард не винит меня сейчас ни в чем.
  - Кажется, он не был так уж рад оказанной тобой помощи, - Эрик усмехнулся и, приобняв девушку за талию, уже куда мягче прибавил, - Не переживай. Роман отходчив, а Винсент... Ну, я не думаю, чтобы лев умел так уж долго держать обиду.
  - Я на это надеюсь... - пробормотала в ответ Татьяна, неожиданно очень живо представив себе недовольное лицо хранителя памяти, - Ладно... Как-нибудь разберусь, - и, вспомнив внезапно о протекающей крыше своей спальни, осведомилась, - Эрик, а в замке не найдется еще одной свободной комнатки?
  Блондин, от столь неожиданной смены темы непонимающе нахмурившийся, тотчас же вопросительно приподнял брови.
  - Разве тебя не устраивает та, что отведена тебе?
  - Меня не очень устраивает протекающая крыша в ней, и лужа, бессовестно организовавшаяся на моей кровати, - хмыкнула Татьяна и совершенно удивительно для себя, подняла руку, странно-привычным жестом теребя кулон, - И мне почему-то кажется, что найти другую комнату будет проще, чем починить эту дырявую крышу.
  - Возможно, - лаконично ответствовал Эрик и, потерев подбородок, добавил, - Погода определенно оказала благоволение этим людям, - дождь закончился незадолго до того, как они подошли к замку, а сейчас, похоже, начинается вновь.
  - Да уж, - буркнула девушка, - Не иначе, как кто-то подшаманил им в помощь... Так ты поможешь мне насчет комнаты?
  - Я подумаю, что можно сделать, - кивнул хозяин замка, решив не заострять внимание на странном слове, употребленном собеседницей и, помолчав, добавил, - В случае чего, я могу уступить тебе свою комнату.
  - Так у тебя все же есть комната? - оживилась Татьяна, с интересом взирая на все еще обнимающего ее молодого человека, - Тогда почему же ты все время сидишь тут?
  - Мне так удобнее, - пожал плечами Эрик и, отпустив собеседницу, подошел к стулу, несколько демонстративно усаживаясь на него, - Не вижу смысла сидеть в комнате.
  - Ну да, там-то никто не увидит... - пробормотала девушка и, слегка вздохнув, продолжила уже громче, - Пойду я, что ли, выясню отношения с Романом. А то как-то не очень приятно, когда знаешь, что кто-то на тебя дуется.
  - Удачи, - последовал спокойный ответ, и молодой человек, словно бы подчеркивая конец разговора, закинул ноги на стол, складывая затем пальцы домиком.
  Татьяна, не удержавшись, чуть покачала головой и, исполняя собственные слова, быстрым шагом направилась в сторону гостиной. Говоря начистоту, в первую очередь девушка планировала побеседовать вовсе не с Романом, а с Винсентом, но поставить в известность об этом хозяина замка по понятным причинам не могла, посему пришлось отовраться беседой с юношей. Однако, не зря люди сложили поговорку о располагающем Боге.* Случилось так, что Татьяна, вопреки собственным желаниям, в первую очередь все-таки оказалась в компании Романа, и первый разъяснительный разговор состоялся именно с ним.
  Стоило девушке войти в гостиную, и едва успеть мельком удивиться непривычной чистоте, как взгляд ее тотчас же зацепился за высокую фигуру светловолосого человека во фраке не столь старинном, сколь старом, стоящего возле сидящего за столом младшего брата хозяина замка. Все мигом стало на свои места. Роман, заметив вошедшую девушку, неожиданно приветливо улыбнулся и, махнув рукой в сторону нескольких свободных стульев, жизнерадостно провозгласил:
  - Давай-ка выпьем, непослушная няня, за то, что твой оборотень все-таки удрал, поджав хвост! Как там говорится - где же кружка? - окинув задумчивым взором стол, юноша вопросительно глянул на мажордома, - Анхель, где кружка?
  - Бокал, месье, - с вежливым хладнокровием ответствовал тот, изящным жестом указывая на стол, где перед одним из стульев уже и в самом деле возник бокал, наполненный чем-то бордово-красным. Татьяна, как раз успевшая приблизится к этому самому месту, осторожно уселась на кажущийся едва ли не самым хлипким из всего набора стульчик и подозрительно уставилась на бокал.
  - Выпьем, Анхель, где же кружка... - пробормотала она себе под нос, однако, тотчас же сообразив, что это заявление прозвучало, вероятно, не совсем вежливо, виновато подняла глаза на мажордома, - Прошу прощения.
  Анхель едва заметно улыбнулся и, на мгновение прикрыв глаза, чуть склонил голову. Жест этот выглядел как милостивое дарование просимого прощения, и Татьяна, считая инцидент исчерпанным, предпочла вновь уделить внимание бокалу. Взяла его в руку и, недоверчиво понюхав содержимое, опасливо сделала небольшой глоток. Жидкость, наполняющая бокал, безусловно, отнюдь не казалась похожей на кровь, была явственно прозрачнее, да и цвет имела совершенно иной, однако девушка, небезосновательно полагающая, что от очаровательного мажордома можно ждать чего угодно, предпочла убедиться лично. Удостоверившись же, что вниманию ее предоставлено не более, чем вино, она успокоилась и, наконец, снова обратилась к терпеливо ожидающему этого мига Роману.
  - О, она наконец-то вспомнила о моем существовании, - не преминул отметить тот и, откинувшись на спинку стула, ухмыльнулся, - Анхель, ты можешь поздравить меня, девушка наконец-то решила, что я интереснее бокала!
  - Поздравляю, месье, - тонко улыбнулся в ответ мажордом. Глаза его при этих словах загадочно блеснули, однако же он, отступив в тень, поторопился скрыть этот блеск.
  - Я тебя тоже поздравляю, - хладнокровно вставила Татьяна, покачивая бокал в руке, - Ты, как я понимаю, уже оттаял и больше не дуешься?
  - Ну, не то, чтобы совсем... - задумчиво проговорил юноша и, нахмурившись, внезапно подался вперед, кладя локти на стол, - Может быть, предпримешь попытку объяснить свой до крайности безответственный поступок?
  - Безответственный? - девушка, только, было, собиравшаяся сделать глоток вина, с тихим стуком поставила бокал на стол, - Что безответственного в спасении чужой жизни?
  - В спасении жизни того, кто скорее всего вернется вновь и продолжить портить жизнь нам? - чуть приподнял бровь интантер и, фыркнув, саркастично добавил, - Я прямо даже и не знаю.
  - Перестань, - Татьяна поморщилась и, не испытывая более желания пробовать вино, с тяжелым вздохом облокотилась на стол, - Он когда-то спас меня, теперь я спасла его. Вернула долг, можешь это так воспринимать.
  - Он спас тебя? - со странным выражением повторил молодой человек и вновь откинулся на спинку стула, - Ну-ка, поподробнее с этого места. Когда это он тебя спасти успел?
  - Давно, - девушка вновь поморщилась, с неохотой возвращаясь мыслями в прошлое, - Года полтора назад... Это долгая история, Роман.
  - А у меня как раз уйма свободного времени! - юноша сверкнул в улыбке идеально ровными белоснежными зубами и выжидательно уставился на собеседницу, - Внимаю тебе, дочь моя. Не будешь колоться - нажалуюсь Эрику, будем вместе тебя допрашивать.
  - Ужаснее и не придумать, - фыркнула Татьяна и, покосившись на замершего, словно изваяние Анхеля, без особого желания начала рассказ, - Не знаю, в курсе ты или нет, но мы с Ричардом были... в общем-то, мы встречались... Даже жили вместе, пока все не случилось так, как случилось и я не оказалась здесь. Ну, и вот... Как-то раз мы с ним очень сильно поссорились. Тогда еще не жили вместе, просто гуляли иногда... В общем, я разозлилась, и отправилась в одиночестве бродить по улицам. Когда шла по довольно неосвещенной аллее, окруженной со всех сторон деревьями и кустами, ко мне неожиданно начал клеиться какой-то парень. А я... - девушка слегка вздохнула, сознаваясь в прошлых ошибках, - Я решила, что клин вышибать надо клином, и вообще, может, это мой шанс забыть Ричарда... В общем, я не стала возражать против его ухлестываний, и когда он недвусмысленно потянул меня в сторону окружающих аллею кустов, я не была против. Думала, он поцеловать хочет или что-то вроде этого... Он прижал меня к дереву, сделал вид, что целует в шею, а потом... - Татьяна сглотнула, - А потом я ощутила проникающие под кожу клыки. Но вот отреагировать никак не успела. Он только успел укусить меня, как его сбил с ног взявшийся буквально из ниоткуда большой черный волк. Он отбросил его от меня и, надо сказать, без особых усилий прогнал. А потом... превратился в Ричарда, - девушка слабо усмехнулась и, тряхнув головой, торопливо закончила, - В общем, это все.
  Роман моргнул, одаряя собеседницу довольно странным взглядом. На несколько мгновений в гостиной повисло молчание. Юноша как будто не знал, как реагировать на услышанный рассказ, девушка не видела смысла что-либо прибавлять к сказанному, Анхель же вообще предпочитал прикидываться предметом интерьера. Однако, если бы молодые люди в этот миг более внимательно пригляделись к мажордому, они бы, вероятно, успели заметить промелькнувшее на его лице выражение некой заинтересованности и чего-то еще, чего-то довольно трудноопределимого, но создающего впечатление, что рассказ Татьяны альбинос, безусловно, принял к сведению.
  - Так ты хочешь сказать... - медленно начал, наконец, Роман, внимательно глядя на собеседницу, - Что полтора года назад тебя укусил вампир?
  - Ну да, - девушка удивленно пожала плечами, - Но Ричард не дал ему завершить начатое, так что...
  - Невозможно, - внезапно отрезал ее собеседник и, поднявшись на ноги, прошелся вдоль стола. Затем остановился напротив Татьяны и, опершись на столешницу ладонями, немного навис над ней, серьезно взирая на девушку.
  - Есть два варианта окончания укуса вампира, - тихо проговорил он, - Или он кусает тебя, и затем убивает, или, если он прервался по какой бы то ни было причине, его слюна все равно остается в ране, разъедает сознание и тело, и... ты становишься вампиром. Если он укусил тебя...
  - Но я не вампир! - возмутилась Татьяна, сама вскакивая со стула, - Разве я похожа на вампира?
  - В том-то и дело, что непохожа, - Роман тяжело вздохнул и, отстранившись от стола, вновь прошелся по комнате, - Это-то и странно.
  Он неожиданно остановился и, закинув руки за голову, невесело усмехнулся.
  - Кажется, я начинаю понимать, почему ты так просто нашла со всеми нами общий язык...
  
  ***
  После беседы с младшим братом хозяина замка, завершившейся столь странным образом, желания идти общаться с хранителем памяти у девушки несколько поубавилось. Однако же, отдавая себе отчет в том, что лучше уж сделать все неприятные дела сразу, а потом с чистой совестью жить дальше, она, стиснув зубы и мысленно приготовившись отстаивать свою точку зрения, все-таки направилась, покинув гостиную, по уже хорошо знакомому коридору вниз.
  Путь, как нетрудно догадаться, не отнял у нее так уж много времени, да и, признаться, сейчас Татьяна совершенно не предрасположена была замечать течения минут. Все ее мысли были заняты предстоящей беседой.
  Девушка даже не обращала внимания на загорающиеся, как обычно, по стенам коридора факелы, мысленно прикидывая, как лучше построить разговор.
  Наконец коридор закончился, и Татьяна, спокойно шагнув в царящую впереди тьму, вновь, как и в первый раз, оказалась ослеплена вспышкой загоревшихся на стенах подвала факелов.
  Винсент, изо всех сил делая вид, что кроме него в клетке никого нет, возлежал на подстилке.
  - А я уж думала, что ты без меня до клетки не доберешься, - неуверенно улыбнулась Татьяна, делая еще один, довольно робкий, надо сказать, шажок вперед. Лев сумрачно глянул на нее исподлобья, однако, ни единой попытки принять человеческий облик даже не предпринял.
  - Вижу, что добрался... - девушка вздохнула и, остановившись возле хранителя памяти, проникновенно попросила, - Пожалуйста, прими свой нормальный вид, а? Я ощущаю себя в высшей степени глупо, беседуя со зверушкой.
  Винсент медленно поднялся на лапы, одарил гостью еще одним до крайности недовольным взглядом и, повернувшись к ней хвостом, вновь улегся. Девушка на несколько мгновений в прямом смысле слова потеряла дар речи. Нет, она, конечно, подозревала, что хранитель памяти будет весьма недоволен, и разговор с ним будет довольно непрост, но чтобы так...
  - Ну, знаешь!.. - наконец обретя дар речи, выдохнула она, - Это уже просто наглость, Винсент! Мог бы, по крайней мере, дать мне шанс объяснить свою позицию твоей хамской морде, а не хвосту!
  Лев раздраженно дернул упомянутым хвостом и положил голову на лапы. Весь вид его наводил на мысль о том, что аудиенция завершена.
  - Значит, вот так, да? - Татьяна ощутила, как где-то глубоко внутри зашевелилась обида и непроизвольно сжала руки в кулаки, - Разговаривать ты со мной не желаешь, шанса объясниться не даешь... Что ж, - девушка заставила себя криво улыбнуться, - Тогда прошу прощения, ваше величество кот, более не стану вас беспокоить. Думаю, тебе не трудно будет провести без моего общества еще несколько сотен лет!
  И с сими словами, на сей раз уже не дожидаясь реакции хранителя памяти, да и, собственно, не желая лицезреть очередных подергиваний хвостом, она резко развернулась на пятках, и быстро зашагала прочь из оказавшейся на сей раз столь негостеприимной клетки.
  На протяжении нескольких секунд тишину нарушало лишь эхо ее шагов, но вскоре за спиной девушки послышалось характерное рычание. Она не остановилась, даже попыталась прибавить шаг, стараясь уйти как можно дальше от бессовестного льва.
  - Это мне следует обижаться! - донесся со стороны клетки все еще отдаленно напоминающий рык голос хранителя памяти. Татьяна, беря с него пример, вновь не прореагировала, лишь вздергивая подбородок и пытаясь еще прибавить шагу.
  Впрочем, попытке этой в любом случае не суждено было увенчаться успехом.
  Не прошло и пяти секунд, как почему-то кажущаяся знакомой, хотя девушка готова была поклясться, что никогда не ощущала ее прежде, сильная рука решительно легла на ее плечо, вынуждая остановиться.
  - Кажется, кто-то хотел объясниться, - прозвучал едва ли не у нее над ухом голос хранителя памяти.
  - Спасибо, больше не хочу, - раздраженно ответила Татьяна и, изо всех сил пытаясь изобразить неприступную холодность, недовольно дернула плечом, надеясь, что мужчина уберет руку. Надежды ее не оправдались, и Винсент, вместо того, чтобы убрать, лишь сжал ладонь на плече девушки сильнее.
  - Прекрати дурить! - рыкнул он и, дернув собеседницу за плечо, повернул ее к себе лицом, - Я имею кучу причин на тебя злиться!
  - А я на тебя! - парировала Татьяна, снова предпринимая заведомо провальную попытку избавиться от руки на своем плече, - Полчаса назад ты едва не убил моего бывшего парня! А теперь еще на меня же и обижаешься, прекрасно просто.
  Винсент явственно растерялся, замолкая от неожиданности. Затем осторожно выпустил плечо собеседницы и, опустив руку, виновато признал:
  - С твоих слов это звучит совсем не так героически, как, скажем, "почти убил самого опасного врага".
  - Он же сказал, что он не самый опасный, - буркнула Татьяна и тяжело вздохнула, - Винс, я не могла просто стоять и любоваться на то, как ты убиваешь Ричарда. Не могла и, даже если он сделает что-то совершенно ужасное, вряд ли смогу.
  - Да понял я, понял... - хранитель памяти снова вздохнул и, обернувшись через плечо на освещенный проем в конце коридора, неуверенно добавил, - Может, вернемся туда? Там хоть посидеть есть на чем, да и вероятность того, что нас кто-нибудь услышит практически к нулю сведена. И вообще, я не хочу завершать беседу на самой ее минорной ноте, не выведя мелодию в мажор!
  - Хорошо... - несколько неуверенно пробормотала девушка и, внимательно вглядевшись в лицо собеседника, нахмурилась, - Винсент, скажи честно, мы точно не были знакомы прежде? Я уверена, что слышала уже подобные выражения, но... не помню от кого и когда, - говоря это, она напряженно потерла лоб ладонью. Хранитель памяти, вновь явственно напрягшись, торопливо замотал головой и, схватив собеседницу за руку, потянул ее в сторону клетки.
  - Я же говорил - это просто невозможно. И вообще... чего это ты решила, что я сам путь до подстилки не найду? - попытка переменить тему была столь неуклюжей, что Татьяна, вместо того, чтобы забыть о странных своих подозрениях, лишь уверилась в них еще больше.
  - А вдруг бы ты заблудился? - тем не менее, не преминула ответить она, - Где бы потом нам тебя искать?
  - Ой, да ладно, - принужденно рассмеялся мужчина и, уже зайдя в клетку, выпустил руку девушки, садясь на подстилку и накидывая на бедра оставшуюся тут еще с первого визита Татьяны кофту, - Я как-то гулял три месяца, и все равно нашел дорогу к родной лежанке. Так что твои опасения...
  - Три месяца?! - перебила девушка и, не садясь покамест, в изумлении уставилась на собеседника, - Да как... Да где ты столько времени шатался? Надеюсь, хоть не съел никого?
  - Я же не лев все-таки, - Винсент сморщился, словно от зубной боли. Похоже было, что он уже жалеет о том, что вообще упомянул об этой прогулке.
  - И вообще, гулял я в другом виде... - задумчиво пробормотал он и совершенно неожиданно покраснел.
  - Еще интереснее, - Татьяна чуть нахмурилась, пытливо глядя на собеседника, - И где же ты гулял, я интересуюсь?
  - Да я так... - хранитель памяти отвел глаза, с крайним интересом созерцая один из факелов, - То тут, то там... Воздухом дышал, знаешь ли.
  - И где же конкретно ты им дышал? - на сей раз девушка не преминула подчеркнуть слово "где", внимательно глядя на мужчину. Что-то подсказывало ей, что его ответ на этот вопрос может оказаться одновременно ответом и на другой вопрос, касающийся их давешнего знакомства. Реакция же Винсента лишь подтвердила ее догадку.
  - Я не могу рассказать тебе этого, - хранитель памяти недовольно скрестил руки на груди и, насупившись, даже наполовину повернулся к собеседнице спиной. Та с интересом приподняла бровь.
  - Так-так. Почему же это ты не можешь рассказать мне о своей "прогулке"? - она чуть усмехнулась и провокационно продолжила, - Ведь не Эрика же это касается, верно?
  - Догадливая какая, - раздраженно передернул плечами ее собеседник, - Все бы вам женщинам все тайны выведать, а...
  - Если это не касается Эрика, ты можешь рассказать мне, в чем дело, - игнорируя последнее его заявление упрямо произнесла девушка. Ответ хранителя памяти оказался весьма предсказуем.
  - Нет, не могу!
  - Ну, хорошо... - Татьяна устало потерла переносицу, пытаясь придумать способ выведать у собеседника столь тщательно скрываемую им тайну, - Ну... может, ты можешь сказать хотя бы чего это касается? Или... кого?
  - Это касается того, кого ты в зеркале каждый день видишь, - хмуро буркнул Винсент и, скрестив руки на груди, совсем повернулся к девушке спиной. Татьяна чуть приоткрыла рот.
  - Я так и думала, что знала тебя раньше... Говори.
  - Нет, - отрезал хранитель памяти, заставляя девушку вновь нахмуриться.
  - Если это касается меня, я имею право знать. Живо колись!
  - Я тебе не дрова, чтобы колоться, - пробурчал в ответ мужчина, не только не поворачиваясь к собеседнице, но еще и опуская голову, - И не наркоман тоже.
  - Боже мой, как остроумно! - Татьяна недовольно поморщилась и, наконец присев на подстилку рядом с собеседником, слегка тронула его за плечо, - Ну, Винсент...
  - Нет, я сказал! - мужчина дернул плечом, сбрасывая руку девушки. Та устало вздохнула. Ну, что ты будешь делать с этим упрямцем...
  - Не скажешь - я точно обижусь! - как можно более грозно произнесла она, однако, на собеседника ее впечатления это не произвело.
  - Лучше будет, если обидишься, чем если перестанешь ко мне приходить, - загадочно произнес он, и Татьяна, ощущая, что уже вообще ничего не понимает, вновь требовательно дернула его за плечо.
  - Хватит меня интриговать, рассказывай давай!
  - Если расскажу, ты все равно ничего не поймешь, - последовал весьма недовольный ответ, - И вообще, тебе это вряд ли понравится.
  - А ты проверь, - предложила девушка, - Вдруг я, напротив, буду в восторге?
  - Не собираюсь я ничего проверять! - огрызнулся Винсент, - Я сказал нет, значит нет!
  - Ну, Винс... - заныла его собеседница, - Ну, я обещаю, что не перестану к тебе приходить. Расскажи, а?
  - Нет.
  - Ну, пожа-а-алуйста, Винсент, я ведь знаю, на самом деле ты хороший и добрый, и кроме того...
  - Нет.
  - Винсент!
  - Да я уже чертову кучу лет, как Винсент! - возмутился хранитель памяти, - И за всю мою жизнь это первый раз, когда меня вынуждают рассказывать то, что я... что я рассказывать не хочу!
  - Вынуждают? - Татьяна прищурилась, внимательно глядя на вновь чуть развернувшегося к ней мужчину, - Значит, все-таки расскажешь?
  - Нет.
  - Ах, так? - девушка возмущенно вскочила на ноги и, уперев руки в бока, ехидно улыбнулась, - Хорошо же. Тогда я останусь тут до тех пор, пока не расколешься, - и увидев насмешливую улыбку собеседника, коварно прибавила, - Как интересно, должно быть, будет увидеть реакцию Эрика на это...
  Винсент возмущенно приоткрыл рот.
  - Это шантаж!
  - Ну да, - не стала спорить Татьяна, - Так что ты решишь?
  На несколько секунд в подвале замка воцарилось совершеннейшее молчание. Хранитель памяти напряженно размышлял, прикидывая все возможные варианты отступления и явно таковых не находя, девушка же, чтобы не мешать ему, старалась даже дышать потише. Наконец мужчина тяжело вздохнул, поднялся на ноги, решительным жестом завязал рукава кофты вокруг талии, изображая таким образом набедренную повязку и весьма хмуро воззрился на собеседницу.
  - Поклянись, что не прекратишь ко мне заходить и не будешь злиться!
  Татьяна подняла правую руку в характерном жесте.
  - Торжественно клянусь! Была бы Библия, поклялась бы на ней.
  - Ладно... - недовольно пробурчал хранитель памяти, - И так поверю. Дай руку.
  Девушка послушно опустила только что поднятую руку и протянула ее собеседнику. Тот недовольно фыркнул.
  - Другую руку!
  - Уточнять надо, - не удержалась Татьяна, однако, более добавлять ничего не стала, покорно протягивая хранителю памяти левую руку. Тот сжал ее своей правой и, чуть дернув собеседницу, заставил ее встать ближе к нему. Левая рука хранителя памяти изящным жестом взмыла в воздух, словно касаясь чего-то незримого, но находящегося в нем. Какое-то мгновение Винсент просто касался этой невидимой точки, а затем... сделал движение рукой, словно просовывал ее куда-то. Рука исчезла, и девушка невольно сглотнула, приоткрывая от изумления и шока губы. Подобных фокусов ей еще не доводилось видеть за всю свою жизнь, и, честно говоря, она бы не была против, если бы больше и не довелось. Взирать на словно отрубленную человеческую руку, усиленно пытающуюся что-то нашарить где-то за гранью реальности было, мягко говоря, не очень приятно.
  Наконец Винсент нащупал то, что столь упорно искал и, явно сжав, потянул руку на себя. Лицо его напряглось от усилия, казалось, хранитель памяти борется с какой-то невозможной тяжестью, пытается вытянуть из-за границы мира в реальность что-то, чему не должно быть здесь места, или же что-то отчаянно сопротивляющееся... Винсент дернул руку, словно вытаскивая ее из межвременного провала, и с облегчением выдохнул.
  - Ненавижу делать это, - доверительно произнес он, но девушка его даже не услышала. Широко распахнув от изумления глаза, она смотрела, как в реальности, в том месте, где явно ничего не было - ни стен, ни прутьев клетки, - медленно появляется, расширяясь с каждым мигом странная полупрозрачная точка. Она росла, с каждым мгновением все более и более обретая очертания странного подобия окна - решительно неправильной формы, без малейшего намека на раму и с сильно размытыми, мягко сливающимися с окружающей обстановкой краями. За гранью этого странного окна весело светило солнышко, сновали туда-сюда люди, пролетали птицы... Девушка присмотрелась внимательнее. Местность, открывающаяся ее взору, казалась явно знакомой, но определить вот так на вскидку, что это за улица и куда она ведет, было несколько затруднительно.
  Нижняя полупрозрачная граница "окна" коснулась пола.
  - Ви... Винсент... - Татьяна почувствовала, что горло перехватило и, кашлянув, предприняла еще одну попытку привлечь внимание хранителя памяти, - А что там...
  - Тш! - весьма резко оборвал ее собеседник и неожиданно сильнее сжал руку девушки, делая другой загадочный жест, будто бы мягко толкая что-то незримое. А после, столь же внезапно, как сжал, выпустил руку собеседницы и, слегка ссутулив плечи, с явным облегчением выдохнул.
  - До чего же противно это делать, - доверительно сообщил он девушке и, аккуратно взяв ее под локоть, кивнул в сторону открывшегося проема, интересуясь, - Пойдем?
  - Куда? - Татьяна почувствовала, что колени внезапно подкосились. Всегда проще слышать о неизвестном как о чем-то очень отдаленном, не существующем, нежели увидеть это в живую. Обычной человеческой реакцией при столкновении с неведомым является страх, и девушка не стала исключением. Как бы она не храбрилась, как бы не хотела узнать о том, как связано ее прошлое с Винсентом, получив возможность наконец выполнить желание, да еще и столь нетривиальным образом, она испугалась.
  - Туда?.. - пробормотала она, вновь чувствуя, как садится голос и, спеша оправдать собственное поведение, неуверенно добавила, окинув хранителя памяти красноречивым взглядом, - Ты что, пойдешь прямо вот так?
  Винсент деловито поправил свободной рукой сооруженную из кофты девушки набедренную повязку и самодовольно хмыкнул.
  - Не волнуйся, нас там все равно никто не увидит. Это мы за всеми подсматривать будем... Пошли, хватит тянуть меня за хвост! - с сими словами он решительно шагнул ко все еще висящему буквально в воздухе "окну", увлекая за собой собеседницу. Последняя немного заупиралась.
  - Что это вообще за место? Куда ты меня тащишь?
  - Несколько минут назад ты сама рвалась туда, - не преминул напомнить хранитель памяти, - Вот оно - торжество женской логики! Покажи мне все, но не показывай, мне страшно... Это всего лишь твое прошлое, женщина, так что хватит дурью маяться, идем.
  - Мое прошлое? - Татьяна чуть приподняла брови и еще раз присмотрелась к пейзажу за гранью реальности. Теперь, приблизительно имея представление о том, что это может быть за место, она почти сразу узнала знакомые дома и, удивленно приоткрыв рот, тихо ахнула.
  - Погоди, но это же та самая дорога, по которой я...
  - Ходила в институт, - подтвердил Винсент и, тяжело вздохнув, снова потянул собеседницу к проему, - Ну что, все еще думаешь встретить там какие-нибудь ужасы?
  - Вроде бы не особенно, - честно прислушавшись к себе, резюмировала девушка и, вздохнув, сама шагнула вперед, - Ладно, идем уж...
  - Какое одолжение! - возвел очи горе мужчина и, сам шагнув вперед, наконец пересек вместе со своей спутницей границу, разделяющую прошлое и настоящее.
  Уже спустя мгновение они оказались на весьма людной улице, и Татьяна недовольно оглянулась. От межвременного путешествия она ожидала все-таки чего-то куда более волнующего, чем легкое дуновение прохладного ветерка и мгновенный водоворот красок. А как же всякого рода разбиение тела на молекулы и собирание его вновь уже в другом месте? Или какое-нибудь сжатие и протаскивание через узкое горло временной воронки? Пожалуй, единственным действительно удивительным мог считаться лишь тот факт, что снующие мимо люди определенно не замечали ни девушку, наряженную в старинное платье, ни ее спутника, не слишком удачно косящего под аборигена очень южных и диких островов.
  Татьяна даже, отцепившись от спутника, попыталась окликнуть нескольких проходящих мимо мужчин и женщин, однако, результата ожидаемо не получила. В этом времени она явно существовала в ипостаси невидимого и неслышимого призрака.
  Винсент наблюдал за ее действиями с исключительно кислой физиономией. Судя по всему, пребывание в прошлом ему не нравилось.
  - Я надеюсь, ты наигралась, - буркнул он, увидев, что его спутница успокоилась и не пытается боле приставать к ни в чем не повинным людям, - Если да, то обрати-ка взор своих очей воон туда, дитя мое.
  - Ты определись, то ли я "женщина", то ли "дитя твое", - не удержалась Татьяна, однако покорно перевела взгляд в сторону, указанную хранителем памяти.
  - Одно не исключает другое, - последовал ответ, однако, на него девушка уже не обратила внимания. С левой стороны по широкому проспекту, весело улыбаясь, легко шагала молодая девушка. Каштановые волосы ее легонько трепал ветерок, прохожие с некоторым недоумением косились на ее счастливое лицо, но она решительно не обращала на них внимания. Встречный высокий, довольно привлекательной наружности мужчина с чуть растрепанными темно-каштановыми волосами приветливо улыбнулся ей в ответ, и девушка заулыбалась еще шире.
  Татьяна, наблюдая за самой собой, чуть приоткрыла рот. Она готова была поклясться, что решительно не помнит этой сцены своего прошлого, не имеет ни малейшего понятия, что является в данный момент причиной ее... прошлой ее копии счастья, и тем не менее испытывала смутное чувство дежа-вю.
  - И что я... которая она будет делать? - негромко поинтересовалась она, внимательнее вглядываясь в собственное улыбающееся лицо. Мужчина, улыбнувшийся ей в ответ, давно остался позади, а новых заинтересованных личностей пока что не наблюдалось, посему вопрос был вполне закономерен. Впрочем, Винсент так явно не считал.
  - Лучше смотри внимательнее, а не глупые вопросы задавай, - буркнул он и, быстро глянув в ту сторону, куда и направлялась девушка из прошлого в данный момент, торопливо ответ глаза. Татьяна, успевшая заметить это, тоже поспешила глянуть направо, и... ощутила, как брови ее против воли поползли вверх, а челюсть, напротив, самым, что ни на есть идиотским образом отвисла. И было от чего.
  Навстречу ее прошлой копии по широкому проспекту не менее легкой походкой и, пожалуй, с не менее сияющим лицом направлялся ни кто иной, как сам хранитель памяти собственной персоной. Вот только этот Винсент, из прошлого, был одет, аккуратно причесан, и, словно в довершение облика, с татуировкой на плече. Татьяна поспешила закрыть рот и невольно сглотнула. Ей, привыкшей видеть хранителя памяти всегда растрепанным, наполовину обнаженным, да еще и при довольно слабом освещении подвальных факелов, почему-то не приходило прежде в голову, что если мужчину приодеть, и собрать непослушные волосы в аккуратных хвост, он может оказаться довольно привлекательным.
  Стоит ли удивляться, что прошлая ее копия тоже обратила внимание на шедшего навстречу мужчину? Улыбка на ее лице стала несколько смущенной и, поравнявшись с незнакомцем, девушка отвела взгляд. Однако же, внимание и явно возникшая симпатия, как выяснилось, оказалась обоюдной.
  Винсент из прошлого, оказавшись рядом с девушкой, неожиданно остановился и, заступив ей дорогу, демонстративно схватился за сердце.
  - От вашей красоты мое сердце едва не выскочило из груди! - высокопарно заявил он и, схватив девушку за руку, легонько коснулся губами тыльной ее стороны, - Дозволено ли мне будет узнать ваше имя, прелестное создание?
  Девушка несколько озадачено хлопнула глазами, однако, представилась. Татьяна же, понаблюдав за этим, медленно перевела взгляд на своего спутника и вопросительно приподняла брови. Высокопарные речи Винсента из прошлого даже сейчас, после некоторого времени знакомства, показались ей странными, а тогда, в прошлом, она, должно быть, была просто сбита с толку.
  Хранитель памяти, стоящий рядом с ней, опустив голову с преувеличенным вниманием изучал валяющийся на асфальте окурок и изо всех вид делал вид, что он ко всему происходящему не имеет ровным счетом никакого отношения. Девушке стало смешно.
  Между тем, ситуация в прошлом развивалась в весьма предсказуемом направлении. Винсент, который в то время, вероятно, как раз "гулял", как он выразился совсем недавно, явно не имел иных дел, посему решительно вызвался сопроводить девушку, куда бы та не направлялась. Последняя, собственно, и не возражала, посему дальнейший путь они продолжили уже вместе.
  Винсент из настоящего, все так же не поднимая глаз, резко и как-то нервно щелкнул пальцами. Обстановка, подчиняясь его действию, тотчас же изменилась, буквально перетекая одна в другую. Дома вокруг сменились сплошной стеной, пространство сузилось до размеров комнаты, в которой девушка без особенного труда смогла узнать ту, где жила, покуда не перебралась к Ричарду, а уж от него и в замок. На диване, стоящем возле стены самозабвенно целовались двое из прошлого. Татьяна неожиданно испытала некоторое смущение и, дабы не подсматривать за собственной личной жизнью столь варварским способом, предпочла последовать примеру своего спутника и опустить взгляд вниз. Никогда еще домашние тапочки не казались ей до такой степени интересными...
  Спутник ее бездействовал, и Татьяна, которая изредка краем глаза все же поглядывала на сладкую парочку, обнаружила, что молодые люди медленно, но уверенно меняют положение с вертикального на горизонтальное, и не выдержала.
  - Хватит, Винс. Я уже осознала степень нашей близости, более подробного ее изучения не хочу... Но почему я ничего не помню об этом?
  Ответом ей послужил новый щелчок пальцев. Стены комнаты поплыли и, не прошло и двух секунд, как обстановка изменилась в третий раз.
  Теперь это был дождливый день, серый и хмурый. Татьяна мигом почувствовала себя неуютно и недовольно поежилась.
  - И что мы тут?..
  - Смотри, - бормотнул хранитель памяти и, кивком указав на расположившуюся на скамейке парочку, тихо вздохнул.
  - Ну, и что мы тут делаем в такую непогоду? - недовольно проворчала девушка из прошлого, взирая на своего собеседника, и Татьяна невольно подумала, что, видимо, не так уж сильно и изменилась с тех пор. Винсент из прошлого тем временем тяжело вздохнул.
  - Прощаемся, как это не прискорбно.
  - В каком... смысле? - девушка явственно напряглась. Ее собеседник помрачнел еще больше.
  - Это все очень сложно, милая, но я не могу более оставаться здесь... Понимаешь, мой хозяин... я к нему привязан, и без его ведома дольше чем на три месяца отлучаться не могу. Я должен вернуться, иначе окажусь там против своей воли, а это...
  - Что за бред ты несешь?! - девушка, не дослушав оппонента, вскочила, одаряя его возмущенным взглядом, - Раз уж решил меня бросить, то хотя бы...
  На сей раз мужчина не дал ей закончить. Рывком поднявшись на ноги, он резким движением прижал девушку к себе, закрывая ей рот поцелуем. Затем отстранился и, пристально глядя ей в глаза, тихо-тихо, едва слышно (Татьяна была уверена, что расслышала его лишь благодаря способностям своего спутника), прошептал:
  - Забудь меня. Меня никогда не было в твоей жизни, в твоей судьбе, мы не были и не будем знакомы. Прощай.
  Договорив, он выпустил собеседницу из объятий и, перемахнув через лавочку, скрылся в кустах. В воздухе, незаметно для девушки из прошлого, но ясно видимый для ее настоящей копии, мелькнул львиный хвост. Среди шума дождя едва слышным шелестом растаяли последние слова только что испарившегося из жизни девушки молодого человека: "Люблю тебя...". Татьяна из прошлого недоуменно огляделась и, явно не понимая, что делает здесь в такой дождь, тряхнула головой и медленным, неуверенным шагом, направилась прочь. Дважды она обернулась, будто ища кого-то взглядом, но затем все-таки покинула такой негостеприимный сейчас парк. Лицо ее было печально.
  - Этого я не видел, - послышался за спиной девушки из настоящего озадаченный голос хранителя памяти и, вопросительно обернувшись на него, она неожиданно вновь обнаружила себя в знакомом до боли подвале. Винсент взирал на нее явственно непонимающе и, вместе с тем, с каким-то странным подозрением.
  - Ты что же, не забыла меня?
  Все романтическое настроение, навеянное сценой лирического прощания, сдуло, словно ветром. Татьяна приземлилась на львиную подстилку и, почесав в затылке, воззрилась на собеседника с едва ли не большим непониманием во взгляде.
  - Ты о чем? Я ведь сказала тебе, что не помню, откуда могла тебя знать.
  - Тогда почему ты такая расстроенная из парка ушла, а? - Винсент скрестил руки на груди и претенциозно нахмурился.
   - Холодно мне, может, было! - фыркнула девушка, хлопнув себя по коленям, - Откуда я знаю, почему она, та я, в смысле, расстроена была? И вообще, вот умеешь ты момент испортить, а... Я ожидала вообще-то продолжения романтической сцены и нежных признаний, - сообщив это, Татьяна, по примеру собеседника, скрестила руки на груди, - И где? Я жду!
  Винсент слегка вздохнул.
  - Тебе не кажется, что Роман на тебя плохо влияет? - и, не дожидаясь ответа, он опустился рядом с девушкой на подстилку, переводя взгляд на плохо освещенную стену. Голос его, когда он вновь заговорил, прозвучал глухо.
  - Я и правда не мог иначе. Хранитель памяти вообще не должен покидать своего хозяина, однако, в качестве исключения правилами предусмотрена отлучка на срок, не превышающий трех месяцев. Если задержаться хоть на день дольше - тебя буквально притянет обратно, и приятного в этом, насколько я знаю, не очень много. Честно, если бы я мог, я бы тебя не бросал, - Винсент медленно перевел взгляд на собеседницу и снова тихо вздохнул, - Сейчас все изменилось, я не дурак, и понимаю это. Я не хотел тебе всего этого рассказывать, особенно теперь, когда у вас с Эриком... - мужчина замолчал и, снова отведя взгляд, прибавил, - Извини.
  - Извинить? - непонимающе повторила Татьяна, - За что, Винс? Ты правильно сделал, что показал мне это, просто... Ну, ты понимаешь, я теперь с Эриком, и я не могу...
  - Я же не прошу об этом! - Винсент неожиданно вскочил с подстилки и прошелся по клетке, - Я ведь сказал тебе - я не идиот! Я только не хочу, чтобы ты перестала приходить ко мне, вот и все. Ты, кстати, обещала, что не перестанешь.
  - С чего бы мне переставать? - девушка, усмехнувшись, тоже поднялась на ноги, и, задумчиво воззрившись на тонущий во мраке потолок, элегически проговорила, - Теперь хоть ясно, что за тоска меня тогда мучила...
  - Ты тосковала обо мне?.. - Винсент внимательно вгляделся в лицо собеседницы, словно пытаясь найти ответ в нем, затем виновато покачал головой, - Извини. Все должно было быть не так, ты не должна была вообще вспоминать обо мне, не на уровне мыслей, не на уровне чувств... Не понимаю, почему не сработало, - хранитель памяти перевел взор на свои руки и, почесав одной из них нос, пробормотал, - Неужели старею?
  Татьяна почувствовала, как к горлу подкатывает смех.
  - Да ты вообще уже дедуля, - не удержалась она, - На пенсию давно пора, а он тут по подвалам отсиживается.
  - То-то я думаю, ревматизм меня донимает, сил никаких нет, - фыркнул Винсент и, широко улыбнувшись, серьезно добавил, - За что тебя люблю, так это за умение принимать неизбежное. Да еще и относиться к этому с юмором.
  Татьяна смущенно улыбнулась и слегка развела руки в стороны.
  - Есть немного... Винс, так вот ты откуда знаешь про Лару Крофт с Джеки Чаном?
  Вопрос оказался столь неожиданным, что мужчина на мгновение опешил.
  - Э... Ты это про... Ааа, - на лице его отобразилось смешанное с облегчением понимание, и он согласно кивнул, - Ну да. И все еще надеюсь, что изображать их помесь ты из себя не будешь.
  - Надейся, - обнадежила его собеседница и, снова усевшись на подстилку, предпочла переменить тему...
  
  ***
  Прошло не менее получаса, прежде, чем девушка вновь оказалась в гостиной и, тяжело вздохнув, села на один из стульев, стоящих возле стола. Обратный путь из клетки Винсента занял у нее несколько больше времени, чем обычно, и помехой тому были, как ни странно, вовсе не какие-нибудь таинственные шорохи или вздохи, а собственные мысли гостьи старинного замка. Вспоминая о том, что было на поляне перед входом, будто воочию вновь видя показанные ей хранителем памяти сцены, Татьяна едва находила в себе силы переставлять ноги. Убедить Винсента в том, что все в порядке, что их общее прошлое никоим образом не влияет на будущее, оказалось до удивительного просто, но вот с самообманом дело обстояло хуже. Да и не могла девушка заставить себя поверить в то, что бой между двумя ее бывшими молодыми людьми, едва не закончившийся убийством одного из них другим по приказу нынешнего кавалера - это такая уж мелочь. Особенно при учете того, что со всех точек зрения мелочью это являться никак не могло.
  Татьяна села, облокотилась на пыльную столешницу и, мысленно радуясь тому, что в гостиной кроме нее никого больше нет, закрыла лицо руками. Мысли в ее голове перескакивали с одного на другое с довольно неприятным звуком, казалось, будто в мозгу в прямом смысле слова бешено крутятся почему-то заржавевшие винтики. Придя к выводу, что совершенно не понимает и не знает, как вести себя в сложившейся ситуации, девушка раздраженно отняла руки от лица.
  Взгляд ее, ища, за что бы зацепиться, скользнул по древнему, покосившемуся от времени шкафу напротив, по стене, возле которой он стоял, по закрытой пыльной двери... Стоп. Татьяна уперлась ладонями в столешницу и недоверчиво приподнялась со стула. Если ей правильно помнилось, никаких дверей прежде в этой стене не было. Да и не должно было быть, в гостиную же вели три входа! Три, а не четыре. Или какой-то из проходов неожиданно решил сменить местоположение и переместился на стену, противоположную оконным проемам? Теоретически это, конечно, было совершенно невозможно, но практически девушка уже вполне привыкла ожидать в этом замке самых невероятных вещей. Настороженно она оглянулась по сторонам и внимательно пересчитала двери. Так, эта ведет в холл, та заперта, вот эта открывает лестницу вниз, ведущую к коридору, по которому она уже многократно ходила... Все на месте. Но тогда что это за дверь?
  Татьяна медленно, неуверенно обошла стол и, приблизившись ко столь неожиданно обнаружившейся створке, на пробу легонько толкнула ее. Затем коснулась красивой резной ручки и осторожно потянула на себя. Дверь осталась совершенно равнодушной что к одному, что к другому действию, и девушка с невольным облегчением выдохнула. Ну, что ж, она сделала все от нее зависящее, раз дверь не открывается - стало быть и не надо этого, так что...
  Громкое мяуканье, раздавшееся, казалось, буквально за запертой створкой, заставило Татьяну вздрогнуть и машинально сделать шаг назад. Под ногой что-то звякнуло. Девушка неуверенно наклонилась и чуть похолодевшими пальцами подняла с пола небольшой изящный ключик. Узор на его верхней части, казалось, повторял резьбу на ручке запертой двери. Стоит ли говорить, что к маленькой замочной скважине, выделяющейся темным пятном даже на темном дереве створки, ключ подошел идеально? Замок негромко легко щелкнул, словно и не проводил большого количества времени в бездействии, и дверь почти неслышно отворилась. Татьяна глубоко вздохнула и, убеждая себя в том, что о месте, где живешь, лучше знать все, даже самое страшное, потянула створку на себя, распахивая ее шире и заглядывая внутрь. Взору ее открылась небольшая, пыльная, как и все здесь, ведущая наверх лесенка с резными перилами справа, аккуратная и какая-то миниатюрная, в отличие от основного массивного великолепия замка. Завершали ее двустворчатые темные двери, одна створка которых была приоткрыта. Пожалуй, если бы лесенка спускалась вниз, или же за дверью было бы темно, девушка не стала бы исследовать открывшиеся ей глубины замка, но видя путь наверх, да еще и заметив луч света, пробивающийся из-за приоткрытой двери, она ощутила себя на порядок увереннее и смело ступила на первую ступень симпатичной лесенки. Ужасных последствий этот шаг не принес, бездна не разверзлась и потолок не обрушился, и Татьяна, воодушевленная столь успешным началом, решительно проследовала далее.
  Тяжелые на вид, очевидно, дубовые двери распахнулись совершенно бесшумно, оставляя след на пыльном полу. Девушка, держась все еще насторожено, неуверенно выглянула с лестницы в предстающее ее взгляду пространство, и... на несколько мгновений растерянно остановилась. Признаться честно, она ожидала увидеть за столь роскошными дверями, в конце такой симпатичной лесенки что-то вроде залы, старинного помещения для проведения разного рода балов и званных вечеров, но нет. Взгляду ее представал лишь еще один коридор, невероятно пыльный даже для этого замка, и полностью залитый ярким солнечным светом, падающим из огромных окон в левой его стене. На полу, сквозь слой пыли, угадывался ковер, кое-где по неизвестным причинам сбитый и никем не расправленный, с правой стороны виднелись темные двери, очевидно, ведущие в какие-то комнаты. Дверей было не очень много, хотя точное их количество Татьяна угадать не пыталась, и возле каждой из них обязательно красовалось какое-нибудь украшение - статуя, столь густо покрытая пылью, что при всем желании нельзя было угадать, кого она изображает, или портрет, совершенно выцветший и выгоревший на солнце за столько лет. Девушка осторожно сделала шаг вперед и чуть покачала головой. Да уж, то, что уборка в этом замке не входит в область интересов его обитателей, она, конечно, уже поняла, но и представить себе не могла, что ей когда-нибудь придется ощущать под ногой ковер, покрытый столь толстым слоем пыли, что кажется, будто идешь сразу по двум коврам! А впрочем... Если дверь в коридор была заперта, быть может, никто из обитателей замка и не заходил сюда на протяжении всех этих лет. Ведь заперта же дверь, находящаяся в гостиной в противоположном камину углу, и как ее открыть вроде бы неизвестно. Хотя об этом-то, собственно говоря, сообщил Роман, а его слова всегда надо делить надвое, а то и натрое.
  Размышляя так, Татьяна осторожно шагала по пыльному ковру вперед, с интересом рассматривая старинные портреты и статуи, и совершенно забывая при этом о звуках, заставивших ее обратить внимание на таинственную дверь. Возле одного из портретов на полу неожиданно обнаружилась большая кадка, более всего навевающая ассоциации с цветочным горшком, и девушка, силясь найти хотя бы след умершего от времени растения, присела на корточки, изучая ее.
  Внезапно где-то рядом с ней послышался душераздирающий скрип. Татьяна дернулась от неожиданности и, едва не упав, поспешила вскочить на ноги, напряженно всматриваясь вперед. Воспоминания о странных шорохах, о мяуканье, о, вероятно, водящихся здесь призраках мигом ожили в ее голове и сердце заколотилось с бешеной скоростью. Тишина, повисшая после столь внезапно прозвучавшего скрипа, теперь казалась давящей, гнетущей и какой-то устрашающей. Коридор, прежде представлявшийся девушке почти симпатичным, в свете заливающего его солнца неожиданно стал выглядеть страшным, запустевшим и, как бы это не было парадоксально, мрачным. Яркий свет, казалось, только подчеркивал его пыльную пустоту. Нерушимая более ничем тишина давила все сильнее, казалось, наступило затишье перед грозящей вот-вот разразиться бурей.
  Татьяна напряженно сглотнула, медленно обводя взглядом пространство перед собой и пытаясь решить - бежать ли ей сломя голову, или же все-таки остаться и попытаться обнаружить источник скрипа. Неизвестность всегда страшит, но если ты узнаешь, что скрипела всего лишь, скажем... скажем... Взгляд девушки скользил по стенам в поисках того, что могло скрипеть в этом коридоре, и неожиданно зацепившись за одну деталь, остановился. Скажем, дверь. Действительно, одна из створок, находящихся совсем недалеко от исследовательницы, была приоткрыта. Татьяна несколько неуверенно шагнула вперед и, по крупицам собирая собственную смелость, осторожно приблизилась к ней. Нельзя сказать, чтобы вид неожиданно оказавшейся приоткрытой двери очень успокоил ее. Здесь, в этом коридоре, где - она могла в этом поклясться! - все было закрыто, едва ли не заперто, вдруг обнаружить открытую, будто приглашающую зайти, комнату - это удовольствие значительно ниже среднего. И потом, скрип! Выходит, дверь не стояла открытой все это время, а распахнулась сейчас, во время пребывания девушки в этом коридоре, что еще больше добавляло ужаса как этому событию, так и окружающей обстановке.
  Дверь, поддаваясь легкому толчку, снова заскрипела и, наконец, распахнулась, демонстрируя неожиданной наблюдательнице скрываемую на протяжении трех веков комнату. Татьяна, ожидавшая увидеть что-то ужасное, и, к собственному удивлению, такового не обнаружившая, осторожно шагнула внутрь, стараясь не поскользнуться на многовековой пыли.
  Комнатка, представшая ее взгляду, оказалась не то, чтобы очень шикарной, да еще и значительно теряющей свое великолепие из-за слоев пыли, но, тем не менее, довольно привлекательной и интересной.
  Слева от входной двери взгляду наблюдательницы представало небольшое возвышение, над подъемом в которое, скрывая собой эту часть комнаты, висели тяжелые, похоже, бархатные, темно-синие портьеры. Впереди же, прямо напротив остановившейся в дверях девушки, находилось небольшое, закругленное наверху, окно, скрытое, к некоторому удивлению исследовательницы, тонкой полупрозрачной занавеской белого цвета. Наверное, когда-то, когда эта комната, да и весь коридор, ведущий к ней, еще не утопали до такой степени в пыли, занавеска подчеркивала чистоту и белизну помещения. Ныне же, посеревшая от пыли, она лишь оттеняла общий антураж, подчеркивая запустение.
  Рядом с окном, возле левой стены, стоял небольшой, когда-то симпатичный, туалетный столик, с пыльным зеркалом над ним. Столешница его, к еще большему удивлению Татьяны, привыкшей видеть комнаты этого замка покинутыми, но не опустошенными, была пуста, никаких флакончиков с духами, коробочек с румянами или же, на крайний случай, хоть какой-нибудь завалящей расчески, здесь не было. Только в дальнем углу столешницы белел, хотя точнее будет сказать желтел, ибо время не пощадило и его, какой-то листок. Девушка осторожно шагнула вперед, запнулась обо что-то и, лишь чудом не упав, неожиданно для себя приземлилась на небольшой пуфик, покрытый какой-то очень пушистой, некогда белой, а ныне посеревшей накидкой. Взметнулся столб пыли. Листочек, сорванный со стола поднятым ветерком, взмыл в воздух и медленно спланировал куда-то на пол, скрывшись с глаз девушки. Последняя, проводив его задумчивым взглядом, недовольно вздохнула и, закашлявшись от пыли, все еще висящей в воздухе тонкой серой дымкой, поспешила подняться на ноги, озираясь. Листка бумаги, успевшего заинтриговать ее (в самом деле, кому это понадобилось раскладывать на туалетных столиках в пыльных комнатах какие-то листочки?) нигде видно не было и исследовательница, решив уделить время его поискам чуть позже, предпочла обратить взор на правую часть комнаты.
  Даже будучи скрытой от глаз темными портьерами, она привлекала внимание. Если слева все казалось каким-то простым, до невозможности затасканным, то справа, за шикарной тяжелой тканью скрывалась настоящая средневековая роскошь.
  Стоило только отодвинуть бархатную занавеску, как взгляду представал славный маленький уголок, где когда-то, очевидно, какая-то средневековая дама очень уютно проводила вечера. Стены здесь были покрыты какой-то тканью, призванной изображать обои, уже темного цвета, в отличие от той, что была в левой половине комнаты, и это добавляло маленькому будуару некоего тяжелого очарования, чуть мрачноватого, но от того нисколько не менее привлекательного. Практически возле самой занавески, с правой стороны располагался небольшой шкафчик, скорее даже напольная полочка, не очень густо заставленная какими-то книгами. Рядом с полочкой находилась кровать... Впрочем, кроватью это сооружение можно было бы назвать разве что с натяжкой. Скорее это был странной формы диван, слишком сильно выдающийся вперед, но слишком короткий, чтобы можно было спать на нем, и слишком мало раздающийся в стороны, да еще и чересчур резко обрывающийся, не имеющий даже какого-нибудь подобия подлокотников. Таким образом, альтернативы эта мебель не оставляла, - на диване можно было либо сидеть, либо... видимо, любоваться им со стороны, ибо в антураж будуара он вписывался идеально. Между полочкой и диваном располагалось некоторое подобие торшера - высокий подсвечник, выточенный чьей-то умелой рукой из камня, и завершающийся не зажженной, конечно, свечой. Вероятно, когда-то он давал вполне довольно света для того, чтобы можно было, удобно расположившись на диване, читать какую-нибудь книжку.
  Возле дивана, на некотором от него отдалении, находились два небольших пуфика, вероятно, приходящихся родственниками тому, что остался в левой части комнаты. Один из них был покрыт белой накидкой, такой же пушистой, как и та, что покрывала пуф возле туалетного столика, и такой же серой, другой - черной. Вспомнив песенку о двух веселых гусях, Татьяна невольно усмехнулась себе под нос и перевела взгляд дальше.
  И тотчас же застыла, как громом пораженная.
  Прямо напротив входа, а значит и буквально перед зашедшей сюда исследовательницей, находился еще один подсвечник-торшер. Почему девушка не заметила его сразу же, как вошла, оставалось загадкой, ибо выглядел сей предмет интерьера очень и очень примечательно. Высокий, выше, чем тот, что находился возле дивана, на более массивной, но не менее изящной ножке, он, во-первых, не казался серым, хотя и был изрядно запылен, как и все здесь. Или же... лишь казался таковым? Высокую резную ножку из белого мрамора завершало некое подобие небольшой площадки, с углублениями для трех свечей. Свечи здесь тоже присутствовали. Толстые, приземистые, белого цвета, они аккуратно стояли на положенных им местах, и... весело горели, слабо освещая окружающее их пространство.
  Татьяна невольно попятилась. Как могли здесь, в запертом коридоре, в закрытой долгие века комнате оказаться зажженные свечи, было загадкой. И, надо сказать, довольно неприятной загадкой. Разгадывать ее девушке решительно не хотелось, посему она, продолжая пятиться и не сводя взора с горящих свечей, спешила как можно скорее покинуть это место. Неожиданно ей в голову пришла мысль о том, что во всех фильмах ужаса героев, вот так вот опрометчиво шагающих спиной вперед, обязательно хватает сзади какой-нибудь монстр.
  Татьяна испуганно повернулась, обнаружила, что стоит на самом краю верхней из ступенек, ведущих в эту часть комнаты, зашаталась и, взмахнув руками, тяжело шагнула вперед. Взметнулась от резкого движения пыль, тихо заскрипела входная дверь, очевидно, шевельнувшись от легкого ветерка, созданного почти падением незваной гостьи. Татьяна, окончательно перепугавшись, сделала еще один шаг, намереваясь как можно скорее покинуть негостеприимный будуар и, поскользнувшись, все-таки упала, ударившись коленом о холодный каменный пол. Пыль, покрывающая его, как и следовало ожидать, нисколько не смягчила удар.
  Девушка тихо ойкнула и, вновь вспомнив о том, что замок буквально стремиться покалечить ее, оперлась о пол, дабы подняться на ноги и наконец-то покинуть это место. Под руку ей попалось что-то чуть шершавое, и Татьяна, удивленно сжав пальцы, перевела взгляд вниз. В ладони ее был зажат тот самый листок, что, взметнувшись вместе с пылью, столь беспардонным образом ускользнул от нее при первой встрече.
  Девушка чуть усмехнулась. Ну, что ж, похоже, хоть что-то положительное из этого посещения вынести ей все-таки удастся... Если, конечно, этот листочек - не страница из кулинарной книги людоедов. Впрочем, в такой расклад верилось все же с трудом.
  Все еще усмехаясь, Татьяна вновь уперлась ладонью в пол, дабы повторить попытку подняться, однако вновь не сумела сделать этого. Взгляд ее зацепился за скрытое под слоем пыли темное пятно, и девушка, не в силах сдержать любопытство, протянула к нему руку. Впрочем, тотчас же благоразумно ее отдернула и, решив использовать листок в своих руках хоть с какими-то благими целями, осторожно помахала им, стараясь таким образом немного разогнать пыль.
  Попытка увенчалась успехом, однако же, успокоения девушке отнюдь не принесла. Напротив - сердце ее, только, было, замедлившее свой ход, вновь заколотилось с бешеной скоростью, и Татьяна, не медля более, резко вскочила на ноги, едва ли не выпрыгивая в коридор и почти бегом бросаясь прочь из него. Ох, не зря он казался ей страшным... Пятно крови на полу возле входа в комнату как нельзя более красноречиво подтверждало эти ее мысли, и самым решительным образом отвращало от дальнейшего исследования этого места.
  Хлопнула одна из створок двойных дверей, мелькнули ступени лесенки, ведущий вниз, к родной и знакомой, хотя и немного пыльной, гостиной. Татьяна пулей вылетела из-за запертой прежде двери и, затворив ее, прижалась спиной к пыльной створке, нащупывая сзади торчащий из замка ключ и торопливо поворачивая его. Лишь услышав тихий щелчок, возвещающий о том, что дверь вновь заперта, девушка успокоилась и, оставив ключ в замке, направилась к столу, чтобы, присев на один из стульев, стоящих возле него, окончательно перевести дыхание и привести мысли в норму.
  Признаться честно, Татьяна полагала, что стоит лишь ей сесть на старинное сидение, почувствовать себя в знакомом уже помещении, и все тревоги сразу отступят, и страх, сжимающий ее сердце, наконец уйдет... Однако, надеждам сбыться было суждено лишь отчасти. Времени на успокоение девушке понадобилось значительно больше, чем она рассчитывала - прошло не менее минут пяти, а то и семи, прежде, чем сердце ее прекратило бешено колотиться, грудная клетка тяжело вздыматься, и нервы в той или иной мере пришли в порядок. Лишь тогда Татьяна сумела осознать, что в правой руке ее по сию пору зажат пожелтевший от времени, немного пыльный лист бумаги.
  Сердце предупреждающе сжалось. На миг девушке подумалось, что, быть может, не стоит читать этой старинной записки, что лучше бросить ее в камин, а после, когда Роман в очередной раз вызовет Анхеля, порадоваться тому, как весело она сгорает во вспыхнувшем пламени... Но руки ее уже развернули клочок бумаги, а глаза, не слушаясь голоса разума, торопливо забегали по строчкам.
  "27. Я больше не..."
  - Ах, ты тут... - знакомый голос, послышавшийся от двери, заставил девушку невольно вздрогнуть и, автоматически скомкав записку, зажать ее в руке. В гостиную вошел Эрик и, явственно растерявшись при виде своей гостьи, как-то неловко улыбнулся.
  - А я к Роману... А ты уже была в своей комнате?
  Татьяна на несколько мгновений зависла. Пребывание в страшном коридоре, в, пожалуй, еще более страшной комнате, о чем ей почему-то совершенно не хотелось рассказывать хозяину замка, начисто вымело из головы девушки все воспоминания о том, что было до этого самого пребывания.
  - Э... Да, конечно... - тем не менее не преминула ответить она, однако, понимая, что все равно ничего не помнит, решила все-таки уточнить, - А... Напомни, а что я должна была увидеть там?
  - Дождь, - блондин чуть нахмурился, очевидно, удивляясь забывчивости собеседницы, - Ты, кажется, говорила, что спать там нет никакой возможности.
  - А! - наконец сообразив, о чем идет речь, Татьяна улыбнулась, - Ну, сейчас-то дождь уже кончился, так что жить местами можно... Хотя на кровати, конечно, болотце. Да и не хотелось бы снова просыпаться от такого душа...
  - Я могу помочь передвинуть кровать, - хозяин замка чуть улыбнулся в ответ, и тотчас же пожал плечами, - Если ты подскажешь, как это делать. Я прежде никогда не занимался мелкой работой.
  - Подскажу, по мере сил, - девушка хмыкнула и, сильнее сжав в руке листочек, задумчиво воззрилась на собеседника. Помолчала несколько секунд, а затем, неожиданно решившись, предложила:
  - Может быть, после этого сходим погулять, пока снова не начался дождь? В лесу сейчас наверняка чудесный воздух, но одна идти туда я уже опасаюсь.
  - Конечно, сходим, - Эрик улыбнулся и, кивнув, добавил, - Но сначала комната, да? Я не хочу, чтобы ты ночью утонула в болотце.
  Татьяна чуть покачала головой.
  - Ты знаешь, ты иногда просто невозможно похож на Романа.
  - Наверное, мы с ним родственники, - ухмыльнулся хозяин замка и, мягко взяв поднявшуюся на ноги девушку под руку, повлек ее в сторону ее же комнаты.
  
  ***
  Нельзя сказать, чтобы моральное состояние Татьяны после прогулки по открывшемуся ей пыльному коридору, было абсолютно умиротворенным. Совсем наоборот, - даже не взирая на присутствие рядом с ней хозяина замка, который теоретически мог в случае чего оказать ей помощь, девушка нервничала даже больше, чем когда впервые оказалась здесь и узнала, что этот самый хозяин - не человек. Впрочем, как раз тогда-то она и не нервничала... Тем не менее, сейчас Татьяна ощущала себя в значительно большей степени испуганной, чем даже когда лев, тогда представлявшийся просто хищником, облизал ей руку. И, возможно, даже чуть-чуть больше, чем когда она оказалась у него в клетке...
  Между тем, Эрик, решительно не замечая несколько нервозного состояния своей гостьи, спокойно и даже радостно помогал ей передвинуть кровать, периодически справляясь о верности собственных действий, и всеми силами стараясь переставить ее туда, где крыша выглядела более прочной и сухой. А так как сил у интантера было немало, то и дело спорилось весьма быстро, и уже вскоре кровать Татьяны оказалась в совершенно ином месте, - теперь она стояла возле ширмы для переодевания, предоставляя больше возможностей для того, чтобы подойти к окну. Тем не менее, девушка все-таки успела улучить момент и, пока блондин был увлечен "мелкой работой", как он выразился, спрятала листок, что все еще сжимала в руке, за тумбочку. Показывать его Эрику ей почему-то не хотелось все больше, причем нежелание это Татьяна бы затруднилась объяснить и самой себе. Хотя, возможно, что действия ее были продиктованы простым подозрением, что двери в этом замке запирают не просто так, и что лазить в запертый коридор совершенно не следовало. Вероятность того, что блондина бы новость о ее маленьком исследовании абсолютно бы не обрадовала, было высока, а ругаться с ним Татьяне не хотелось.
  - Можем идти гулять, - Эрик, оставив кровать, повернулся к девушке, широко улыбаясь. Однако, заметив выражение задумчивости на ее лице, тотчас же посерьезнел.
  - Если, конечно, ты еще желаешь этого.
  Татьяна, словно очнувшись, чуть вздрогнула и, заметив несколько напряженный взгляд собеседника, ободряюще улыбнулась ему.
  - Конечно, желаю. Я не так быстро меняю свои решения, - испугавшись, что улыбка может показаться натянутой, гостья старинного замка поспешила перевести взгляд к окну, - Там вон и погода хорошая, птички поют...
  Как уже говорилось, состояние Татьяны нельзя было характеризовать как спокойное и уравновешенное, да и на прогулки ее сейчас особенно не тянуло. Но, с другой стороны, пыльный и страшный коридор находился так близко к ней, так отчетливо стоял перед ее внутренним взором, что, не желая покидать замок, девушка в то же время страстно хотела этого, дабы оказаться как можно дальше от ужасного места.
  Эрик явно не имел ничего против.
  - Возьмем с собой Винсента?
  Вопрос молодого человека на несколько мгновений поставил его собеседницу в ступор, заставляя ее вновь взглянуть на него.
  - Винса? Ты намереваешься гулять так далеко или так долго?
  - Как пойдет, - хозяин замка слегка пожал плечами и прибавил, - В случае усталости ты сможешь поехать у него на спине.
  - Я бы лучше поехала на спине у тебя, - невольно фыркнула девушка, но тотчас же согласно кивнула, - Ладно, давай уж выгуляем домашнего котика, надо же ему лапы размять иногда.
  - Что ж, тогда идем? - блондин приглашающе протянул своей девушке руку ладонью вверх, - Выпустим его и все вместе пойдем к лесу.
  Татьяна, протянувшая, было, руку ему в ответ, вдруг замялась.
  - Ты знаешь... ты иди, выпусти пока что Винсента, а я буду через несколько минут, ладно? Попытаюсь хоть чуть-чуть... привести себя в порядок.
  - Хорошо, - интантер покладисто кивнул и без малейших возражений покинул комнату собеседницы, лишь сказав на последок, - Будем ждать тебя в холле.
  - Я скоро, - еще раз пообещала Татьяна и, не успела закрыться за молодым человеком дверь, метнулась к тумбочке, добывая из-за нее спрятанный листок. Сердце вновь предупреждающе екнуло, и девушка, как и в первый раз, подумала, что читать бы ей это не стоило, но... Любопытство жгло огнем, чуть дрожащие от напряжения руки уже вновь развернули листочек, и девушка, присев на краешек кровати, снова впилась взглядом в неровные, скачущие строки, написанные нервным почерком.
  "27. Я больше не могу оставаться в этом чертовом доме! Сколько можно? Брат сводит меня с ума своими глупостями, он пытается приобщить меня к делам, но... Да что он вообще может знать? Я не понимаю, чем ему так не нравится Р.! Он хороший, он добрый и милый, приветливый, ласковый, хотя... Таким он был в первую нашу с ним встречу. Сейчас он ведет себя скорее отстраненно, но может быть это из-за этого глупого контроля? Вчера он снова приходил. И не один. Вместе с каким-то глупым блондином. Вроде бы он граф, но меня это решительно не интересует. Он-то как раз вел себя мило, приветливо... тьфу. Брат еще сказал, что мол, если я понравлюсь ему, будет шанс породниться с кем-то благородных кровей! Но Р., он ведь тоже... Я знаю, уверена, Р. наверняка не менее, а то и более благороден! Ах... Если бы только пообщаться с ним без постороннего вмешательства... Альберт сказал, что поможет, и я верю ему - Р. ведь часто бывает при нем. Но если он будет так холоден... Ах, сердце так болит, когда я думаю об этом!"
  Далее шел небольшой участок пустого пространства, и снова продолжались те же излияния:
  "Не хочу так. Не хочу, чтобы было так больно, когда он так груб со мной. Альберт сказал, что поможет, я верю, он обязательно сможет! Я сделаю..."
  Здесь странная записка обрывалась, как и листочек, на котором она была написана. Нижний его край казался оторван чьими-то зубами, и девушке, успевшей попасть под впечатление странных излияний, живо представилась отчаявшаяся завоевать расположение какого-то парня, девица, рвущая зубами страницы собственного дневника. В том, что листочек в ее руках являлся именно страницей дневника, Татьяна почему-то не сомневалась. Слишком уж характерным был стиль написания, да и вряд ли бы средневековые леди в столь вольных выражениях общались со своими подругами.
  Сам по себе этот отрывок чьих-то мыслей вроде бы и не казался хоть сколько-нибудь интересным, однако, что-то в нем привлекало внимание, "цепляло", если так можно выразиться, вынуждая гостью старинного замка еще раз внимательно пробежать глазами страницу, внимательнее вглядываясь в кривые строки. Р., брат, страдания... Ах, вот в чем дело. Что это за блондина упоминает эта средневековая дурочка? Девушка чуть нахмурилась, машинально сильнее сжимая листочек в руке. Уж не тот ли это блондин, что сейчас ожидает ее в холле вместе со своим домашним питомцем?.. Учитывая возраст Эрика, это вполне может быть так, но если это так... То крайне жаль, что написавшая эти строки девчонка, вероятнее всего, уже давно мертва. Оживить бы ее, да дать по носу за такие слова!
  Татьяна тихо фыркнула и, снова скомкав лист бумаги, запихнула его обратно за тумбочку. Вновь перечитывать его желания не возникало.
  Однако, уже направляясь прочь из своей комнаты, дабы встретиться с хозяином замка в холле, девушка на несколько мгновений пораженно остановилась. Она неожиданно осознала, что на самом деле привлекло ее внимание в это странной записке, осознала, и вновь почувствовала, как тревожно сжимается сердце. Имя Альберта не зря показалось ей знакомым - именно обладателя этого имени Ричард, уходя в последний раз, назвал самым опасным для них врагом. Но кто этот Альберт? И каким образом страница из дневника столь явно невзлюбившей Эрика девицы, оказалась в принадлежащем ему замке?..
  
  ***
  Шагая по привычно темному коридору, идущему от занимаемой ей комнаты к лесенке, ведущей в гостиную, Татьяна изо всех сил старалась вытеснить из мыслей только что прочитанный отрывок дневника экзальтированной дамочки из прошлого и, за компанию, пыльный коридор, где этот самый отрывок был найден. И если с посланием из прошлого дело обстояло почти удачно, то коридор, напротив, категорически не желал покидать мыслей девушки, раз за разом возвращаясь и вставая перед ее мысленным взором. Надо сказать, приятного в этом было мало. Заходя в гостиную, Татьяна шарахалась уже едва ли не от собственной тени, а запертую дверь в стене, противоположной оконным проемам, обошла так далеко, что едва не задела одну из пыльных штор.
  Однако же, стоило ей оказаться в холле, и узреть ожидающего ее хозяина замка вместе с его домашним хранителем памяти, а кроме них еще почему-то и Романа, как на душе у девушки сразу стало легче. Всегда приятнее бояться в компании защитников, нежели наедине с самой собой и древними стенами замка.
  - Ты тоже решил погулять? - поинтересовалась Татьяна, выходя из-за балюстрад и направляясь к блондину. Взгляд ее, однако, был устремлен на Романа, что позволяло предположить, что вопрос был адресован именно ему. Юноша моментально принял это предположение за истину и, отвечая, насмешливо фыркнул.
  - Мне что, заняться больше нечем? Это вы у нас, бездельники, любите по темным лесам шляться, котика птичками и мышками кормить, а я занимаюсь серьезными и ответственными делами! Например, наставляю братца на путь истинный.
  - Вот как? - девушка чуть усмехнулась и, подойдя вплотную к Эрику, обняла его за талию, взирая теперь на него, - Что же, ты наставился?
  - Во всяком случае, проникся, - поморщился интантер, и Татьяна, важно кивнув, снова обратила внимание на его младшего брата. Последний же, между тем, стоял, скрестив руки на груди и глядел на объятия молодых людей едва ли не с претензией.
  - Все бы тайны от меня таить... - протянул он, по-детски надув губы, - Нет бы сразу взять так и сообщить - дорогой братик, мы тут встречаемся с нашей шебутной гостьей, ты не против?
  - А ты что, против? - совершенно искренне удивился блондин и, как бы демонстрируя, что с девушкой его и в самом деле связывают уже несколько более близкие взаимоотношения, чем между хозяином и гостьей, приобнял последнюю в ответ, слегка прижав к себе.
  - Это был бы риторический вопрос, - с выражением старца, поясняющего неразумным детям очевидные истины, сообщил юноша и, тяжело вздохнув, лениво махнул рукой, - Ладно, идите уже, так и быть. Могу благословить. Надо?
  - Не надо, - решительно отказалась Татьяна, - Лучше торжественно пообещай, что будешь хорошим мальчиком и не будешь открывать двери незнакомым дяденькам.
  - А тетенькам можно? - моментально вжился в предлагаемую ему роль хорошего мальчика Роман.
  - Не можно! - девушка демонстративно нахмурилась, - Знаешь, что будет, если откроешь дверь?
  - Что? - в демонстративном ужасе прижал руки к груди парень, - Они зажарят меня и съедят?
  - Козленочком станешь! - брякнула Татьяна, сама уже желающая поскорее завершить дурацкий диалог и отправиться на прогулку, - А вот потом да. Потом зажарят и со всеми вытекающими.
  - Нет, ну если меня зажарят тетеньки, а не съест наш милый котик... - задумчиво протянул юный интантер, - То я, быть может, и подумаю... Чего вы тут ошиваетесь все? Идите уже, ко мне тут должны коварные дяденьки с тетеньками стучаться!
  Татьяна от столь неожиданного наезда на несколько секунд потеряла дар речи. Эрик тихо вздохнул и, покачав головой, мягко потянул ее к выходу.
  - Идем.
  Девушка, пару раз хлопнув глазами, медленно кивнула и, бросив в сторону молодого человека, остающегося в замке, довольно недовольный взгляд, поспешила покинуть древнее строение. В конце концов, ее желание оказаться как можно дальше от жуткого коридора никуда не делось, и задерживаться здесь из-за Романа, на которого напало настроение хохмить, ей совсем не хотелось.
  Последний же, между тем, проводив взглядом спокойно направляющихся к лесу брата с обнимаемой им и обнимающей его девушкой, чуть усмехнулся и, махнув на прощание рукой, закрыл дверь.
  Между тем, молодые люди в сопровождении домашнего льва медленно спускались по холму вниз, приближаясь к опушке леса. Татьяна лишь сейчас заметила, что пока она исследовала коридор, пока они с Эриком двигали кровать, а после еще и общались с Романом, солнце уже начало клониться к закату и деревья, растущие на опушке, стали отбрасывать на холм все более и более удлиняющиеся тени. Впрочем, ни Эрика, ни Винсента это, похоже, не только не смущало, но и как будто бы радовало. Лев весело бежал впереди, периодически встряхивая гривой и издавая такой рык, что по всей округе птички падали наземь с инфарктом миокарда, а мелкие зверюшки забивались поглубже в свои норки, не желая попасть под лапу царю зверей.
  Хотя надо признаться, что на хранителя памяти идущая следом за ним девушка смотрела меньше всего. Все ее внимание было целиком и полностью отдано спутнику, который, не прекращая обнимать ее, молча шагал вперед, периодически поднимая задумчивый взгляд к небу.
  Опушка леса постепенно оставалась позади, тени, падающие от деревьев на землю, стремительно сгущались, создавая вечерний сумрак, и Татьяна наконец не выдержала.
  - Эрик, - окликнула она и, дождавшись, когда блондин переведет на нее вопросительный взгляд, шумно вздохнула, - У меня такое чувство, что ты решил выгулять меня, как Винсента.
  Молодой человек непонимающе моргнул.
  - Почему ты так думаешь?
  - Потому, что ты ведешь меня вперед, не говоря ни единого слова, - девушка пожала плечами, - Как же иначе это воспринимать?
  - Не знаю, - искренне сообщил интантер и, чуть улыбнувшись, добавил, - Я... наверное, просто не знаю, о чем нужно говорить... в таких ситуациях. Да и кроме того, мне немного затруднительно поддержать или, тем более, завязать разговор. Время шло, не касаясь меня, мир менялся, и теперь изменился настолько, что я его совсем не узнаю. Мне кажется, говорить о том, как я сидел три столетия на стуле, будет не очень интересно, да?
  - Ну, почему же? - Татьяна чуть склонила голову на бок, внимательно глядя на своего спутника и напрочь забывая о том, что нужно следить за дорогой, - Скажем, ты мог бы мне рассказать, как так вышло, что ты ходишь в джинсах. Если мне не изменяет память, три века назад они были далеко не так популярны, как сейчас. Кроме того, если верить книжкам, то вампир, когда не пьет кровь... хотя да, ты же не вампир.
  - В последнем я все еще не уверен, - последовал ответ, - Тем более, что кровь я все равно пил. Это Роман таскал мне ее регулярно в бокалах для вина, и он же принес мне эту одежду. Моя прежняя была в не очень хорошем состоянии... Все-таки три сотни лет не идут на пользу ткани.
  Услышав последние слова молодого человека, девушка рефлекторно прижала руку к груди. Как-то опрометчиво она поступила, направляясь гулять по лесу в платье, которому, должно быть, тоже не меньше трех столетий. А если оно сейчас развалиться и, к ее собственному смущению, к, скорее всего, смущению Эрика, и к безусловной радости Винсента упадет на землю? Ой, зря, ой, зря пошла она в нем в лес...
  Продолжая прижимать руку к груди, да еще и стараясь не отводить взгляда от своего спутника, Татьяна начисто забыла о том, что за дорогой тоже неплохо бы следить. И лишь когда блондин неожиданно схватил ее за плечи, удерживая на месте, заметила прямо у себя по курсу огромный многолетний дуб. Представив размеры шишки, которая непременно бы появилась у нее, если бы не Эрик, девушка нервно хихикнула и перевела взгляд на последнего.
  - Спасибо... Ты спас мой лоб от крайне неприятной встречи.
  Молодой человек с секунду смотрел на нее, а затем неожиданно улыбнулся.
  - Знаешь, ты кого-то напоминаешь мне. Только не могу вспомнить, кого, а когда пытаюсь, почему-то начинает болеть голова... - Эрик замолчал, а затем, неожиданно помрачнев, продолжил, - Я не помню многого, совершенно не помню своего прошлого и как так получилось, что я стал тем, кем стал. Я помню только, что не хотел быть таким... Как не хочу и сейчас, - хозяин старинного замка замолчал. Несколько долгих мгновений тишину, воцарившуюся вокруг, ничто не нарушало, лишь изредка где-то впереди шуршала трава под лапами льва, да в кронах деревьев перечирикивались поздние пташки. Татьяна честно ждала от собеседника продолжения, однако, его не следовало. Аккуратно взяв спутницу за руку, Эрик Стефан де Нормонд молча вел ее вперед, глядя на траву под собственными ногами.
  В конечном итоге девушка вновь не выдержала.
  - Я надеюсь... - с удивлением осознав, что голос охрип, она кашлянула и продолжила увереннее, - Надеюсь, ты не собираешься сейчас сделать что-нибудь, чтобы мирно отойти в мир иной? Скажем, там, случайно упасть на осиновый кол?
  Бледное лицо блондина на мгновение озарила невеселая усмешка.
  - Ты думаешь, это сможет меня убить? - и, заметив, как явственно напряглась девушка, он поспешил прибавить, мягко сжимая ее руку, - Не волнуйся. Я не собираюсь делать чего-то подобного. Теперь... - он на несколько секунд остановил взор на глазах собеседницы, - Теперь уже точно нет. Идем, я хочу кое-что показать тебе, - и с сими словами он мягко потянул спутницу за собой, увлекая ее куда-то в глубь леса по, должно быть, известной одному ему тропке. Татьяна, заинтересованно глянув на спутника, без сопротивления следовала за ним, следя лишь за тем, как бы вновь не оказаться в опасной близости с очередным деревом.
  - А долго?.. - слова сорвались с губ прежде, чем девушка успела подумать. Блондин усмехнулся, оглянувшись через плечо.
  - Я бы так не сказал. Впрочем, если ты устала идти, я мог бы понести тебя на руках.
  - Кажется, кто-то обещал мне прогулку верхом на льве, - не удержалась Татьяна, к которой, по мере удаления от замка и, соответственно, страшного коридора, стремительно начало возвращаться хорошее настроение. Ее спутник в ответ пожал плечами.
  - А кто-то говорил, что предпочел бы ему меня.
  - Да, пожалуй, прокатиться у тебя на спине было бы не менее оригинально, - девушка хихикнула и, споткнувшись об очередной выступающий из земли корень большого дерева, чуть не упала. Эрик, ловко поймав ее в объятия, мягко улыбнулся.
  - По-моему, будет лучше, если я все-таки понесу тебя, - и с сими словами, не откладывая дела в долгий ящик, молодой человек подхватил свою спутницу на руки и легким, быстрым шагом направился с ней вместе вперед. Лев где-то в кустах претенциозно фыркнул.
  - Похоже, он надеялся, что ты понесешь его, - усмехнулась Татьяна и, дабы сделать путешествие еще более приятным, прижалась щекой к плечу интантера, - Да, так значительно удобнее...
  Ответом на ее слова послужила таинственная улыбка молодого человека.
  Девушка, не получив вербального ответа, предпочла тоже замолчать, рассматривая тонущую в полумраке зелень по сторонам, и пытаясь вычислить по звуку бегущего где-то впереди Винсента.
  Впрочем, как выяснилось, развлекать себя сим интересным занятием ей предстояло совсем недолго. Эрик, держащий ее на руках, шел значительно быстрее, чем они передвигались бы, держась за руки, посему по прошествии минут четырех ветви деревьев впереди расступились и молодой человек легким шагом вышел на большую поляну, утопающую в мягком вечернем сумраке и кажущуюся особенно таинственной потому, что посередине ее красовалось небольшое озерцо идеально круглой формы. По берегам его темнели заросли кустов и какой-то травы, вероятно, осоки, столь часто вырастающей рядом с водой. Точнее в полумраке определить было сложно, да Татьяна и не пыталась. Озеро и без того поражало своим великолепием, и для восхищения им вполне хватало и кристально чистой воды, кажущейся в сгустившемся сумраке темной. Плывущие вверху облака отражались в нем, создавалось впечатление, будто небо перевернулось и, спустившись на землю, решило искупаться в прохладных струях лесного водоема. Девушка даже подняла голову, будто надеясь обнаружить над кронами деревьев не небесный свод, а мягкую траву волшебной поляны. Однако, не узрев таковой, вновь глянула на озеро, приоткрывая рот в немом восхищении. В самой его глубине вдруг вспыхнул огонек, и Татьяна даже подалась вперед, чуть не упав с рук все еще ласково держащего ее блондина, пытаясь понять, что это может быть, когда вдруг осознала, что это на небе зажглась первая звездочка и отразилась в чудесном водоеме. Что сказать, она не знала. Слов для того, чтобы описать предстающее ее взору великолепие было явно недостаточно, посему девушка предпочитала просто молча любоваться чудом.
  Эрик тоже молчал, лишь взирал с легкой ласковой улыбкой на устах на свою гостью, и ловил себя на том, что ему приятны ее радость и восторг, тем более, что доставлены они были им самим. А еще приятно обнимать ее, держать вот так на руках, и ощущать так близко-близко... Такую теплую, живую, дышащую, нежную, хрупкую, и... совершенно обычную. Пожалуй, хотя молодой человек не вполне отдавал себе в этом отчет, обычность Татьяны была для него одной из самых привлекательных черт в ней.
  Впрочем, сейчас он особенно не задумывался, как выразить свои чувства словами. Сейчас, стоя на берегу воистину волшебно прекрасного озера, чувствуя рядом ту, что пробуждала в нем жизнь, он забывал обо всем, - о том, кто он такой, о том, что он столько лет провел в совершенно замороженном, практически окаменелом состоянии, о том, что прошлое его скрывает какую-то тайну, и даже о том, что с девушкой-то этой он знаком совсем недавно, всего лишь несколько дней. В данный момент Эрик Стефан де Нормонд ощущал себя почти мальчишкой, подростком, юношей едва ли старше Романа, и чувство, не изведываемое никогда ранее или просто давно позабытое, чувство счастья, восторга, чего-то трудноопределимого, буквально распирающего изнутри грудную клетку, наполнило его. Аккуратно он поставил свою, все еще молчащую, спутницу на ноги и, не говоря ни слова, примкнул губами к ее губам, нежно обнимая и прижимая к себе.
  Татьяна, не ожидавшая такого, удивленно вздохнула, однако же, не преминула обнять молодого человека в ответ, отвечая на поцелуй. На миг Эрику даже показалось, что она догадывается о тех чувствах, коими он обуреваем сейчас.
  Раздавшийся неожиданно со стороны озера шумный всплеск разрушил очарование момента. Молодые люди, в миг отстранившись друг от друга, непонимающе переглянулись и, словно по команде, перевели взгляды на водную гладь. Татьяне для этого пришлось обернуться, поворачиваясь к блондину спиной.
  На середину озера гордо выплывал, периодически отфыркиваясь от попадающей в нос воды, большой лев. На морде его явственно читалось величайшее удовлетворение.
  Эрик тихо рассмеялся и, обняв девушку со спины, оперся подбородком ей на плечо.
  - И подумать не мог, что кошки любят воду.
  - Может, он отмывается после прогулки по лесу? - Татьяна, улыбнувшись, завела руку назад, мягко касаясь светлых волос интантера.
  - Вероятно, - пробормотал последний и на некоторое время замолчал, словно бы задумавшись о чем-то. Затем неожиданно произнес:
  - А ты не хочешь последовать его примеру?
  - Что ты имеешь в виду? - девушка, опустив руку, удивленно обернулась, - Искупаться? Прямо сейчас?.. Эрик, я не то, чтобы сильно тебя стесняюсь, но ведь вода скорее всего ледяная! Хотя, конечно, если ты обратишь меня, я стану более нечувствительна...
  - Об этом и речи быть не может.
  Слова молодого человека прозвучали неожиданно жестко. Татьяна, на несколько секунд замолчав, непонимающе нахмурилась, взирая прямо в чуть потеплевшие за последнее время, но все еще таящие в глубине тот же холод, что царил в них на протяжении трех столетий, серые глаза собеседника.
  - Почему? Может быть, быть интантером не так уж и...
  - Это ужасно, - выпустив девушку из объятий, блондин приблизился к озеру и, с преувеличенным вниманием глядя на воду, продолжил уже тише, - Ты просто не представляешь себе, что это значит - быть таким. Ты, должно быть, видишь меня в образе прекрасного принца из волшебного замка, на деле же романтизмом здесь и не пахнет... Пусть это и называется иначе, пусть мои способности несколько превышают умения обычного кровопийцы, суть от этого не меняется. Я хищник, монстр, чудовище, которое не способно думать ни о чем, кроме убийства ради убийства, ради крови, ради утоления жажды. Моя жизнь - смерть для других. И ты сейчас являешься единственной причиной, почему я не хочу закончить это чертово существование. Хотя бы предпринять попытку... - последние слова молодого человека прозвучали несколько сбивчиво и от того почему-то более пугающе. Однако, прореагировать на них Татьяна не успела. Эрик обернулся и в упор взглянул на нее.
  - Тебя я такой не сделаю. Никогда.
  - Но... - не совсем уверенная в том, что хочет сказать, девушка ненадолго замялась, - Но, может быть, совместное наше существование в... мм... в таком качестве было бы не столь жутким, как ты живописуешь?
  - Оно было бы еще хуже, - горько проговорил блондин, вновь переводя взор на водную гладь, - Я бы каждый день проклинал себя за то, что сделал, за то, что испортил твою жизнь, за то, что... Ты ведь, должно быть, полагаешь, что все очень просто, да? Я укушу тебя - и все, мы навсегда будем вместе... Но все куда как сложнее, даже не смотря на то, что я уже не уверен, что для меня, как для интантера, вообще возможно создание себе подобных. Надеюсь, нет.
  - Почему? - девушка неуверенно сделала шаг к собеседнику и замерла на полпути, - Быть интантером это же, может, не настолько...
  - Ты действительно не понимаешь, да? - Эрик оглянулся через плечо и нахмурился, - Вампир или интантер - нет никакой разницы. Название ничего не меняет... Быть может, я и обладаю какими-то дополнительными способностями, которые ставят меня над прочими кровопийцами, но я не ощущаю ничего, что делало бы это существование легче или проще. В любом случае... Когда вампир вонзает в тебя клыки, в твою кровь попадает его слюна. Это... яд. Он разъедает тебя изнутри и, поверь мне, это очень больно. Я не помню, как это произошло, но ощущения... их забыть невозможно. Каждая клетка твоего тела, кажется, сгорает на медленном огне, каждую мышцу медленно и целенаправленно скручивают в узел, а кровь кажется наполненной сотней тысяч иголок. Ты не можешь ни о чем думать, ничего желать, только прекращения этой пытки, и... хочется пить. Тебя терзает безумная жажда, но вода вызывает отвращение, и ты вдруг сознаешь, что спасти тебя может только кровь. Горячая, живая, человеческая кровь...
  Блондин умолк. Татьяна тоже молчала, ожидая продолжения его слов, однако, вскоре стало ясно, что говорить что-либо еще ее собеседник не собирается.
  - И... это помогает?.. - произнесла она, и тотчас же прикусила язык. Горечь на лице молодого человека невозможно было описать словами.
  - Помогает, - коротко ответил он и снова замолчал. Татьяна сглотнула. Где-то за этим коротким ответом угадывался подвох, однако, самостоятельно его распознать не удавалось.
  - Что же... происходит тогда? - осторожно осведомилась она и, уже предчувствуя, что ничего хорошего не услышит, стиснула пальцами ткань старинного платья.
  - Ты умираешь, - просто ответил Эрик Стефан де Нормонд, и девушка ощутила, как по коже побежали мурашки, - Боль уходит, но лишь потому, что ты не способен чувствовать более ничего. И ты понимаешь, что более ты и не сможешь ничего ощущать. Ничего... Только жажду.
  На сей раз девушка не нашлась, что ответить. До сего мига ей и в голову не приходило, что на деле процесс обращения может оказаться весьма болезненным. Вполне возможно, дело было в том, что представления ее о подобных вещах основывались лишь на модных книжках, где вампиры представлялись в качестве этаких рыцарей печального образа, вечно прекрасных и молодых байроновских юношей. Реальность же оказалась куда страшнее игры фантазий. Впрочем, нельзя было не заметить, что реальность, в которую она оказалась заброшена волею случая, все же значительно отличалась даже от того, о чем говорил молодой человек.
  - Но ты ведь не вампир... - негромко подала голос девушка и, тяжело вздохнув, решила сознаться, - А меня один кусал. Как-то раз...
  - Что? - Эрик обернулся так резко, что лишь чудом не упал в воды озера, на краю которого находился, - Тебя кусал вампир? Невозможно!
  - Роман сказал тоже самое, - Татьяна виновато улыбнулась и, вздохнув, пояснила, - Тот вампир не успел закончить начатое. Ричард помешал ему... Но укус точно был, я чувствовала. Кстати... - неожиданно сообразила она, - Ричард потом довольно часто спрашивал, как я себя чувствую. Видно, тоже боялся, что я стану комариным собратом... Ну или, как это, сосестрой.
  - Это не смешно, Татьяна, - блондин быстрыми шагами приблизился к девушке и, приподняв ее подбородок пальцами, пристально вгляделся ей в глаза, - Если тебя действительно укусил вампир, но не успел завершить начатое, ты должна была...
  - Да, знаю, - не выдержав, прервала собеседника девушка, - Но я не вампир. Разве, по-твоему, я похожа на вампира?
  - Не похожа, - задумчиво проговорил молодой человек и неожиданно вздохнул. Все его надежды на "обычность" этой девушки буквально на глазах разлетались в прах. Разумеется, при условии, что она не ошибается, и укус все-таки был на самом деле. Хотя, если задуматься... Как вообще можно называть "обычной" девушку, без малейшей капли страха пожелавшую остаться в огромном древнем замке, так запросто нашедшую общий язык со всеми его обитателями, вполне мило общающуюся сейчас с огромным хищником, и при всем этом еще и пытающуюся постоянно влезть в какие-нибудь передряги, вплоть до того, чтобы выскочить прямо под топоры нападающих на замок людей, чтобы защитить обитающего в замке не человека?
  - На вампира ты не похожа, - медленно повторил Эрик Стефан де Нормонд и, чуть сдвинув брови, констатировал, - Но ты странная. При том, что выглядишь и пахнешь ты как обычный человек, ты ведешь себя...
  - Не надо, - фыркнула его собеседница, даже скрещивая руки на груди, - Я себя веду вполне нормально! Не виновата же я, что вы все такие наглые хамы...
  Блондин на несколько секунд умолк, выражая свое изумление лишь быстрым взмахом ресниц. Ну, вот опять... И ведь ей даже в голову не приходит, что она разговаривает с монстром, с существом, могущим в любой миг прервать ее существование! Хотя с учетом рассказанного...
  - Не знаю, - наконец произнес молодой человек, - Не знаю, смог бы я обратить тебя, с учетом того, что ты рассказала. Однако, это и неважно. Даже если бы и мог, не стал бы делать этого. Я не могу... И не хочу убивать тебя, Татьяна. А обращение - это смерть.
  - Я поняла, - с нарочитой унылостью протянула девушка и, подавшись вперед, крепко обняла молодого человека за талию, прижимаясь к нему, - Тогда остается только искать способ сделать человеком тебя, не так ли?
  - Это невозможно, - интантер, обняв ее в ответ, чуть улыбнулся. Улыбка получилась откровенно печальной.
  - Почему? - в третий раз спросила Татьяна, - Ты прежде думал, что невозможно и пережить укус вампира, а я, как видишь, жива и вполне здорова. К тому же, мне кажется, для тебя далеко не все потеряно... Или ко мне ты тоже не испытываешь ничего, кроме жажды?
  - Почему? - невольно подражая собеседнице, Эрик Стефан де Нормод удивленно хлопнул глазами, - К тебе я чувствую... Я не знаю, как определить это, но когда смотрю на тебя, как будто согреваюсь изнутри. Когда обнимаю, мне кажется, что моя собственная кровь, та, что давным-давно остановила свой ток и застыла вместе с сердцем, начинает вновь бежать по жилам. Да и сердце... - молодой человек, продолжая обнимать девушку одной рукой, медленно поднял вторую и неуверенно коснулся ею грудной клетки с левой стороны, - Когда ты рядом, мне кажется, оно начинает биться.
  Татьяна, всеми силами старающаяся скрыть расплывающуюся с каждым словом молодого человека все шире улыбку, подняла на него взгляд сияющих глаз.
  - Знаешь... это самое очаровательное признание, какое мне только приходилось слышать, - негромко произнесла она и, не в силах более сдерживаться, широко улыбнулась, - И ты говоришь мне, что для тебя все потеряно? Не говори так больше. Когда ты рядом, мое сердце тоже бьется, чаще и сильнее, чем обычно и я обещаю тебе, как бы высокопарно это не звучало, что, если необходимо, каждым его ударом я поделюсь с тобой. Ты очень хороший, Эрик. Не называй себя больше монстром... Пожалуйста, - последнее слово прозвучало со странно вопросительной интонацией, и девушка, неожиданно смутившись собственных слов, опустила взгляд.
  Молодой человек, коснувшись ее подбородка, заставил собеседницу вновь поднять глаза.
  - Я не буду так больше говорить, - ласково улыбаясь, произнес он, - Пока ты рядом, я не монстр, - и с сими словами, наклонившись, он снова нежно коснулся своими губами губ девушки.
  Откуда-то со стороны озера опять раздался шумный всплеск. Это лев, добравшийся до противоположного берега, решил направиться в обратный путь. Впрочем, на сей раз его действия остались со стороны молодых людей без внимания.
  
  ***
  - Винсент, ты мне нужен! - эхо громких слов разнеслось по подвалу, взмыло под потолок и, ударившись об него, рассыпалось мириадами звонких отголосков. Большой лев, лежащий на полу клетки, недовольно приподнял голову. Со стороны коридора, ведущего прочь из подвала, вслед за словами послышались гулкие шаги и, не прошло и нескольких секунд, как в клетку буквально влетела девушка. Затормозила, едва не налетев на лежащего хищника и резко остановившись, выжидательно воззрилась на него. Лев широко зевнул, медленно вытянул передние лапы, потягиваясь, а после неохотно, с ярко выражено ленцой перевоплотился в человека, недовольно взглядывая на свою шумную гостью.
  - Испросите аудиенции, - буркнул он и, поправив повязку из женской кофты на бедрах, подсунул под щеку ладонь.
  - У кого, интересно знать? - Татьяна, фыркнув, скрестила руки на груди, взирая на сонного собеседника с насмешкой, - У скелетов по углам? И как тебе не совестно требовать от меня тревожить их покой... Хватит дрыхнуть, когда с тобой разговаривают! Ты мне нужен как друг, товарищ и брат!
  - Значит, мой покой тебе тревожить не совестно? - Винсент снова зевнул и, взъерошив и без того лохматые волосы, недовольно повернулся на спину, - И с каких это пор я тебе брат, интересно мне знать?
  - С этих! - отрезала девушка, - Или что, раз ты мне не брат, то и помочь не желаешь?
  - Ох, пожалей меня, Создатель, - тяжело вздохнул хранитель памяти и, медленно сев, протер глаза кулаком, - Ну чего тебе надобно, старче, от бедного спящего меня в столь неурочный час?
  - Почему твой хозяин меня избегает? - выпалила Татьяна и напряженно замерла в ожидании ответа. Винсент, издав протяжный стон, махнул рукой, и вновь лег, практически упал на пол.
  - А я-то думал, у тебя что-то серьезное... Никто тебя не избегает, успокойся.
  - То есть то, что за последние три дня он сказал мне от силы слов семь, это, по-твоему, нормально? - девушка, совершенно возмутившись, уперла руки в бока, - После той прогулки к озеру я его и видела-то раз пять с натяжкой!
  - Ну, а тебе сколько надо было? - хранитель памяти снова закрыл глаза, подсовывая под голову руку, - Пять с половиной? Или шесть?
  - Восемь! - огрызнулась Татьяна, - Винс, хватит юлить, объясни, в чем дело!
  - Вот нормально, да? - мужчина тяжело вздохнул и, открыв глаза, воззрился на один из факелов, явно разговаривая с ним, - А потом она еще на меня же и наезжает... Я-то откуда должен знать, почему Эрик, как ей вдруг показалось, ее избегает?
  - Вообще-то кое-кто, не будем показывать пальцем, но это явно не факел, слышит мысли своего хозяина, - ядовито напомнила девушка, - И если бы этот кое-кто соблаговолил поговорить со мной, и рассказать...
  - Обнаглела, да? - с живым интересом энтомолога, узревшего особенно оригинальное насекомое, осведомился хранитель памяти, все-таки переводя взгляд на собеседницу, - Вообще-то, правилами не предусмотрена возможность трепать налево и направо о мыслях своего хозяина.
  - Трепи прямо, - Татьяна мило улыбнулась, но тотчас же вновь нахмурилась, - Винс, ты ведь уже рассказывал мне, что он думает! Что, с тех пор правила внезапно поменялись?
  - Чего? - хранитель памяти, даже приоткрыв рот от изумления, снова сел и на несколько секунд замер, изучая лицо собеседницы, будто надеясь найти в нем пояснение ее словам, - Где это я тебе рассказывал о мыслях Эрика? Не было такого! Если только... Ты имеешь в виду, когда я предупреждал, что он тебя ищет? - увидев ответный кивок, мужчина совершенно по-кошачьи фыркнул, - То была критическая ситуация, это раз, и то, что он тебя ищет - это не совсем прямо уж мысли, это два.
  - Это тоже критическая ситуация! - девушка, стараясь добавить в голос побольше слезливых ноток, молитвенно сложила руки возле груди, - Ты только представь, что будет, если он не перестанет меня игнорировать? Тогда мне будет грустно, одиноко, и чтобы хоть как-то отвлечься, я буду торчать здесь, у тебя, а когда Эрик решит все-таки больше не игнорировать меня или просто захочет погулять с тобой...
  - Шантажистка, - хмыкнул, перебивая ее, хранитель памяти, - Можно подумать, если я скажу, что ему нужно время осмыслить, что ему жаль, что он вел себя чересчур уж напористо и он боится этим отпугнуть тебя, тебе станет легче.
  - Когда он себя вел чересчур напористо? - Татьяна, изумленно выдохнув, медленно присела на пол рядом с собеседником, недоуменно глядя на него, - Мы же всего лишь разговаривали!
  - Еще целовались, - весьма противным голосом напомнил Винсент, - Хотя он не об этом. Он считает, что наболтал слишком много, да и вообще... - заметив, как напряглась девушка, мужчина тяжело вздохнул, и с выражением бывалого столяра, вынужденного в сотый раз объяснять, как выстрогать табуретку, добавил, - Нет, это не о признании. Он полагает, что не надо было так много говорить о смерти там, о страданиях, о боли... Все-таки это не самые подходящие темы для свидания, не находишь? Я вот себе такого не позволял.
  - Я не помню, что конкретно ты себе позволял, судить не могу, - девушка слегка поморщилась, - Но неужели все это - причина избегать общения?..
  - Эрик считает, что да, - Винсент в очередной раз широко зевнул и, подтянув к себе поближе подстилку, принялся снова на нее укладываться, - Все, старушка, оставь меня, я во сне. Аудиенция завершена, извольте вам выйти... из клетки.
  - Обнаглел, да? - беря пример с собеседника, поинтересовалась Татьяна, - Винс, я хотела... Винсент! - видя, что хранитель памяти уже вновь закрыл глаза и явно собирается отправиться в страну снов, она недовольно затормошила его, - Винсент! Проснись, кому говорят, аудиенция еще в самом разгаре!
  - Ммм? - хранитель памяти нежно обнял подстилку и, не открывая глаз, приподнял одну бровь. На лице его отразилась блаженная готовность заснуть, не обращая внимания на весьма надоедливую компанию.
  - Я тут на днях нашла кое-что, - девушка смотрела на собеседника почти претенциозно, однако, начав рассказывать о своем небольшом приключении, неожиданно сама напряглась, - Совсем случайно нашла, вот честное слово, абсолютно не нарочно!
  Выражение блаженства медленно стекло с лица Винсента, будто стертое мокрой тряпочкой. Он открыл глаза и бросил на собеседницу совершенно ясный, без малейшего намека на сон, взгляд, строго сдвигая брови.
   - Когда ты начинаешь клясться в честности, я начинаю в ней сомневаться, - негромко произнес он и, упершись ладонью в пол, неспешно сел, оставляя подстилку, доселе нежно обнимаемую, на полу в совершенном одиночестве, - Что ты нашла и где?
  - Всего-навсего листочек, - Татьяна невинно улыбнулась, - Совсем ничего особенного. Огрызок дневника, только и всего. Кстати, и вправду огрызок, его словно зубами рвали...
  - Чьего дневника? - перебил ее излияния Винсент, теперь уже поднимаясь и на ноги, и взирая на девушку сверху вниз. Последняя, старательно сохраняя на лице выражение совершенной невинности, пожала плечами.
  - Какой-то экзальтированной дамочки. Имя там не указано, но она жутко страдает по некоему "Р.", и... - Татьяна ненадолго замолчала, а затем подняла на собеседника уже совершенно посерьезневший взгляд, - И упоминает Альберта.
  - Альберта? - хранитель памяти приподнял брови, задумчиво потирая подбородок, - Какое-то знакомое имя...
  - Его Ричард упоминал, - вздохнула его собеседница, - Сказал что-то в том роде, что мы наивные барашки, и настоящий серый волк не он, а какой-то Альберт. Но кто это, никто из нас не знает, вот я и подумала, может быть, ты...
  - Я, конечно, знаю всех Альбертов на свете, - ехидно произнес в ответ Винсент и неожиданно принялся расхаживать по клетке, - Но, боюсь, вычленить среди них кого-то одного будет немножко затруднительно. Где ты нашла этот листок?
  Девушка чуть поморщилась, бросая на расхаживающего по клетке мужчину несколько раздосадованный взгляд.
  - Винс, ты случайно не знаешь, почему твое остроумие постоянно проявляется в самое неподходящее время?
  - А как по мне, время самое подходящее, - с абсолютно точно наигранной безмятежностью сообщил хранитель памяти, - Я тебя спрашиваю, где ты нашла этот огрызок дневника, а ты мне морочишь голову каким-то мужиком... Разве не забавно?
  - Не особенно, - кисло сообщила Татьяна и тяжело вздохнула, - Ну, скажу я тебе, что нашла лишнюю дверку в гостиной, за ней обнаружила коридорчик, погуляла по нему, и...
  - Коридорчик? - медленно повторил Винсент и, остановившись прямо перед собеседницей, неожиданно рявкнул, - Коридорчик?! На кой черт ты полезла в этот "коридорчик"?!
  Девушка, не ожидавшая столь бурной реакции, даже отшатнулась. Лицо хранителя памяти, освещенное колеблющимся светом факелов, да еще и наполовину скрытое тенью от волос, выглядело сейчас на редкость грозно, голос его прозвучал как львиный рык, и Татьяна ощутила себя весьма неуютно. Планируя рассказать Винсенту о своем путешествии в недра замка, она как-то не предполагала, что тот может оказаться недоволен этим рассказом. А уж то, что мужчина будет откровенно взбешен и вовсе не приходило ей в голову. Внезапная злость хранителя памяти заставила ее впервые задуматься о том, что, быть может, находиться в довольно маленьком помещении наедине со взрослым мужчиной не столь уж и безопасно... Тем более, когда этот мужчина разозлен, а о ее пребывании здесь никто не знает.
  - Я не знаю, - виновато промолвила она, машинально сжимая собственное платье, будто надеясь найти у него поддержку, - Просто увидела дверку, там лесенка, коридорчик... Такой, симпатичненький... Правда, пыльный немного.
  - И ты решила прогуляться по нему с пылесосом?! - хранитель памяти, только, было, остановившийся, вновь принялся расхаживать по клетке, однако, уже на порядок более нервно, чем раньше, - Куда ты там влезла? Отвечай!
  - Да никуда я там не влезла... - Татьяна опустила взгляд и принялась с преувеличенным интересом разглаживать оборку на платье, - Почти совсем никуда...
  - В глаза мне смотри, когда врешь! - вновь рявкнул мужчина, и девушка тяжело вздохнула.
  - Как я могу смотреть тебе в глаза, если ты мечешься из стороны в сторону? И вообще, с чего ты взял, что я вру? - она нахмурилась, поднимая глаза на собеседника и вновь сжимая платье руками, - Я просто шла, а тут открылась одна из дверей, я в нее заглянула - вот и все! Ну... почти все.
  - Почти?! - теперь уже голос Винсента и вправду больше походил на рычание. Даже глаза его, как показалось Татьяне, на мгновение сменили цвет, становясь по-кошачьи желтыми.
  - Ну что ты на меня-то злишься? - девушка, памятуя о лучшем способе защиты, решила высказать возмущение сама, - Можно подумать, что это я зажгла там те три свечки!
  Хранитель памяти остановился так резко, словно налетел на невидимую стену и, рывком развернувшись к собеседнице, воззрился на нее уже в большей степени удивленно, нежели возмущенно.
  - Какие еще свечки?
  - Белые, - с достоинством ответствовала Татьяна, - Они там... горели. За занавесочкой.
  - За занавесочкой?.. - голос мужчины прозвучал откровенно растерянно. Девушка, обрадованная тем, что он перестал кричать, поспешила подняться на ноги, воодушевленно кивая.
  - За занавесочкой. Там комната такая... Как будто из двух частей состоит. Направо пуфик со столом, налево портьера со свечками.
  - И портьеры прямо в свечке... - бормотнул Винсент и тотчас же недовольно тряхнул головой, - Тьфу. Свечки в портьере. И не вздумай больше совать туда свой любопытный нос!
  Последняя фраза прозвучала, как отдаленный раскат грома. Эхо, вызванное громким голосом хранителя памяти, вмиг разлетелось по подвалу и забилось в истерике между каменных стен. Татьяна, на несколько мгновений почти оглушенная им, недовольно поморщилась, и хмуро взглянув на собеседника, нарочито тихо проговорила:
  - Если ты продолжишь так орать, кто-нибудь тебя обязательно услышит.
  - Не услышит, - мужчина на удивление беспечно махнул рукой и, прислонившись спиной к прутьям клетки, пояснил, - Роман ушел еще рано утром, Эрик чуть позже. Дома никого нет.
  - Эрик ушел?.. - девушка, мигом забывшая о жутких пыльных коридорах, удивленно моргнула, - Куда? Надеюсь, он не направился навлекать на нас гнев жителей другой деревни?
  - На пункт приема крови пошел, - фыркнул ее собеседник, - Не отвлекайся от темы! Я сказал...
  - Да-да, я помню, - отмахнулась Татьяна и неожиданно замерла, пораженная внезапной мыслью, - Погоди-ка. Если дома никого нет, значит ты можешь сходить вместе со мной в тот коридор!
  На несколько секунд повисло молчание. Затем Винсент, мило улыбнувшись, сделал шаг к собеседнице и, коснувшись ладонью ее лба, проникновенно осведомился:
  - Ты там и упасть, я так понимаю, успела?
  - Очень не смешно! - недовольно фыркнула девушка и, отбросив руку собеседника, убедительно проговорила, - Если ты посмотришь на эти свечки вблизи, может быть, сможешь хоть что-нибудь понять на их счет. Уж явно больше, чем я.
  Хранитель памяти медленно втянул воздух. Лицо его в данный момент не предвещало ничего хорошего.
  - Татьяна...
  - Ну, Винс, ну пожалуйста! - девушка, не дожидаясь очередных нотаций, опять умоляюще сложила руки, добавляя в голос побольше ноющих ноток, - Мне одной там стремно, а с тобой почти надежно! Ну пожа-а-а-луйста...
  - Не ной, - мужчина слегка поморщился и, скрестив руки на груди, тяжело выдохнул, - И что за выражения... Знаешь, веди ты себя покультурнее, в этом платье могла бы сойти за средневековую леди.
  - Роман мне сказал тоже самое, - хмыкнула не состоявшаяся средневековая леди, - Значит, мы идем?
  - Мне почему-то кажется, что я лишен выбора, - хранитель памяти развел руками и, наглядно демонстрируя согласие, шагнул в сторону коридора, - Но учти - если Роман нас там застукает, я тебя для конспирации съем.
  - Обнадеживает, - ухмыльнулась Татьяна, следуя за своим собеседником, - С чего бы ему нас там застукивать?
  - Я же не слышу его мысли, - напомнил Винсент и уверенным шагом направился вперед, периодически поглядывая на спутницу, - А вы с ним два сапога пара - вечно лезете, куда никто не просит.
  - Ой, - в очередной раз за время этой беседы поморщилась девушка, - Мы просто любознательны по своей природе. Это, между прочим, не порок!
  - А большое преступление! - на редкость жизнерадостно подхватил хранитель памяти и прибавил шаг. Девушка в ответ только фыркнула, предпочтя на некоторое время замолчать. Хотя продолжительным это самое время не оказалось. Еще не дойдя и до середины коридора, Татьяна неожиданно вспомнила о первоначальной причине своего визита в клетку хранителя памяти и, опустив взгляд себе под ноги, задумчиво пробормотала, созерцая каменные плиты:
  - Почему он не сказал, что уходит?..
  - Кто? - ее спутник, услышав слова девушки, бросил на нее удивленный взгляд, - Ты про Эрика? Не хотел беспокоить, я полагаю. Я ведь сказал - он ушел довольно рано, а Роман еще раньше, ты еще спала...
  - Кстати, - внезапно кое-что сообразив, Татьяна даже замедлила шаг, - А откуда ты знаешь, что Роман ушел, если не слышишь его мысли?
  Хранитель памяти тяжело вздохнул.
  - Татьяна, милая моя, ты хоть изредка пользуешься такой вещью, как разум? Или он тебе только мешается периодически?
  Девушка на несколько мгновений потеряла дар речи. Затем, медленно втянув носом воздух, очень проникновенно и даже ласково произнесла:
  - Если бы ты мне не был нужен в качестве защиты, я бы тебя прибила первым попавшимся факелом. Зачем сразу же начинать хамить? Я ведь всего лишь спросила, как ты... А, - неожиданно озаренная догадкой, Татьяна на секунду закусила губу и задумчиво кивнула, - Он, видать, попрощался с Эриком, вот ты и...
  - Бинго, - фыркнул мужчина и, протянув руку, уверенно распахнул дверцу, ведущую из коридора на лесенку к гостиной, - Хоть изредка ты делаешь верные выводы... А насчет хамства могу сказать лишь, что не я это начал.
  - Я тебе не хамила, - недовольно сообщила его спутница, покидая коридор и начиная подниматься вверх по ступенькам, - Винс... А Анхель нас не того? Не застукает?..
  Хранитель памяти, к этому времени уже успевший преодолеть то небольшое расстояние, что отделяло их от гостиной, остановился, взявшись за ручку ведущей в последнюю двери и обернулся к собеседнице. На лицо его медленно наползло кислое выражение человека, только что по случайности проглотившего лимон, и запившего его уксусом.
  - Вот уж его мысли я точно не слышу, - медленно и размеренно произнес он и, не дожидаясь более реакции своей спутницы, рванул на себя дверцу, распахивая ее и осторожно вступая в гостиную. Татьяна, тихо вздохнув, последовала за ним.
  Винсент зашел в гостиную и, остановившись возле стола, огляделся. Во взгляде его мелькнула странная, граничащая с ностальгией задумчивость, и девушка, заметив, как пальцы мужчины словно бы мимоходом скользнули по пыльной столешнице, неожиданно подумала, что, вероятно, Винсенту и самому хотелось хоть ненадолго покинуть тесную клетку и прогуляться по замку не в животном, а в человеческом облике. Мужчина сделал несколько шагов к интересующей девушку двери, и вновь остановился, окидывая гостиную медленным взглядом. Татьяна неуверенно приблизилась к нему.
  - Винс...
  Хранитель памяти тяжело вздохнул и оглянулся на нее через плечо.
  - Я давно не был здесь... так, - тихо произнес он и, нахмурившись, резко сменил тему, - Куда ты сунула ключ?
  Его собеседница на несколько секунд растерялась, пытаясь понять, о каком ключе вообще идет речь, но почти сразу сообразила и, не отвечая, взглядом указала на дверь. Винсент, переведя взор туда же, присмотрелся к замочной скважине и, нахмурившись, быстрым шагом приблизился к пыльной створке.
  - Ты бы его еще посреди комнаты повесила, - голосом сварливой бабушки произнес он и, решительно повернув ключ в замке, распахнул таинственную дверку так же легко и уверенно, как и дверь, ведущую в гостиную. Девушка только покачала головой. К плохому настроению своего спутника она уже начинала постепенно привыкать и, как следствие, прекращала обращать внимание на его выпады в ее сторону.
  - Э... Винсент? - видя, что собеседник уже уверенно пошагал по лесенке наверх, Татьяна почему-то напряглась. И, осторожно заглянув в распахнутую дверь, неуверенно осведомилась:
  - Я надеюсь, тут приведения не водятся?..
  - Надейся, - обнадежил ее хранитель памяти, распахивая двери, ведущие непосредственно в коридор, - Хватит там торчать, женщина. Заходи и не забудь закрыть дверь. А то придет Роман и помешает привидениям тебя кушать.
  - А ты им мешать не будешь? - моментально разозлившись, Татьяна, не дожидаясь повторного приглашения, зашла внутрь и, захлопнув за собой дверь, не менее решительно, чем ее спутник, зашагала по ступенькам вверх, - Хотя да, как я могла забыть. Ты будешь довольно ржать!
  - Прекрати на меня наезжать! - ответил ей Винсент уже из коридора, и девушка, передернув плечами, поспешила следом за ним. Чуть приоткрывшаяся вновь дверь в гостиную осталась ею не замечена.
  
  ***
  - Ну, и где же твоя полная приключений комнатка? - хранитель памяти, пройдя несколько шагов, остановился посреди коридора и, скрестив руки на груди, обернулся на только заходящую в пыльное помещение спутницу.
  - Вон, - недовольно буркнула в ответ последняя и, вытянув руку, указала на оставленную ею при последнем посещении незакрытой дверцу. С учетом того, что остальные двери были плотно притворены, вход в таинственный будуар буквально бросался в глаза.
  Винсент, обернувшись и взглянув в указываемом девушкой направлении, только хмыкнул. И, уже шагая к дверному проему, пробурчал:
  - Конечно, следовало догадаться, что закрыть дверку она и не подумает...
  - Мне было страшно! - недовольно сообщила Татьяна и, кашлянув от пыльного воздуха, последовала за своим спутником, без особой радости созерцая оставляемые им на пыльном ковре следы босых ног. Вероятно, страх быть застигнутыми в этом коридоре врасплох, которым так страдал Винсент, в некоторой мере передался и ей, и посему, направляясь за последним, девушка старалась шагать так, чтобы перекрывать своими следами его.
  - Что ты ползешь, как беременная лошадь? - милый вопрос хранителя памяти, произнесенный до крайности раздраженным голосом, заставил Татьяну негодующе скрипнуть зубами и, прибавив шагу, торопливо зайти следом за спутником в пыльную комнатку.
  - Во-первых, - хмуро произнесла она, - Беременные лошади способны передвигаться достаточно быстро. А во-вторых, Винсент, прогулка по замку на двух ногах крайне плохо влияет на тебя и на твое чувство такта! Что он у тебя, вместе с хвостом отвалился?
  - Повторяю - не я это начал, - хладнокровно сообщил хранитель памяти, - Ну, и где же твои свечки в портьере? Я пока ни одной не вижу.
  - Портьеры или свечки? - ядовито осведомилась девушка и, кивнув в сторону правой части комнаты, добавила, - Портьера вот. Свечки за ней. И я тебе не хамила, говорила уже!
  - Да? - мужчина, с живым интересом глянув на спутницу, спокойно направился к упомянутой портьере, - А кто говорил, что со мной "почти" надежно, а?
  - Так ты из-за... - Татьяна на несколько секунд потеряла дар речи, лишь глубоко и нервно дыша. Пыль, словно только и ожидавшая этого мига, тотчас же вероломно забралась ей в нос, и девушка, громко чихнув, недовольно им шмыгнула.
  - Будь здорова, - донеслось из-за портьеры, за которой уже успел скрыться на редкость шустрый сегодня хранитель памяти, - Не стой там, иди сюда.
  - Чтобы ты опять на меня наезжал? - недовольно пробурчала Татьяна, однако, за портьеру, поднявшись по двум ведущим туда ступенькам, все-таки зашла и с каким-то обиженным вопросом во взгляде уставилась на своего спутника. Впрочем, Винсент на ее слова уже не прореагировал. Все его внимание было поглощено тремя ярко горящими толстыми белыми свечами, находящимися на том же самом месте, где девушка видела их в последний раз. Мимолетно порадовавшись тому, что эти милые осветительные предметы хотя бы не умеют перемещаться по комнате, Татьяна осторожно приблизилась, внимательно наблюдая за действиями хранителя памяти.
  Мужчина же, между тем, вел себя, на взгляд девушки, несколько странно. Заложив руки за спину, он, особенно не приближаясь к свечам, оглядел их, а затем неожиданно присел на корточки, изучая подножие высокого подсвечника. Затем снова поднялся, обошел подсвечник кругом, осторожно коснулся кончиком указательного пальца одной из свеч, тот час же его отдернул и наклонился, изучая на сей раз срединную часть каменного постамента.
  Татьяна, следящая за ним с крайним вниманием, осторожно кашлянула. Винсент оставил изданный ею звук без внимания и, опустившись на одно колено, провел указательным пальцем по подножию подсвечника и что-то пробормотал.
  - Dum spiro, spero... - услышала девушка, и хранитель памяти вновь вскочил, словно подброшенный невидимой пружиной. Бросил на явно ничего не понимающую девушку быстрый взгляд и резко провел ладонью над пламенем. Затем чуть покачал головой и сильно дунул на него. Свеча к действиям мужчины осталась совершенно равнодушной, чего нельзя было сказать о его спутнице. Не выдержав муки любопытством, Татьяна негромко окликнула:
  - Винс...
  - М? - Винсент, не глядя на нее, прижал фитиль к свече, закрывая пальцем пламя, затем вновь убрал его и с претензией воззрился на так и не потухший огонь. Девушка, видя, что ей внимания уделяется значительно меньше, чем загадочному огоньку, недовольно вздохнула и решительно помахала рукой, привлекая собеседника.
  - Винсент! Ау, я тут!
  - Я вижу, - хранитель памяти скорчил недовольную рожу и скрестил руки на груди, - Чего ты желаешь, спутница моя? Сама меня сюда притащила, а теперь мешает...
  - Я тебя притащила, чтобы ты объяснил мне, что это такое, - даже слегка возмутилась упомянутая спутница, - А не для того, чтобы ты потыкал в свечки пальчиком, поругался непонятными словами, и сохранил интригу!
  - Какими еще непонятными словами? - заинтересовался ее оппонент, - Я вроде бы при дамах не привык выражаться.
  - Это радует, - церемонно кивнула Татьяна, - Вот это твое "dum" чего-то там, это что было? Крайне непонятные слова, между прочим.
  - Это латынь, - Винсент ухмыльнулся и, вновь присев на корточки, снова провел пальцем по подножию подсвечника, повторяя, - Dum spiro, spero... "Пока дышу - надеюсь". Довольно символичное высказывание, с учетом того, что эти свечи нельзя затушить... И это не я сказал, это тут так написано.
  - Нельзя затушить? - медленно повторила девушка, уловившая из всех слов собеседника только это, - Ты уверен?
  - А ты не видела, как я старался это сделать? - фыркнул мужчина, снова поднимаясь на ноги, - Гаснуть они не желают. Кроме того, пламя совершенно ледяное... Не могу сказать, что был бы рад познакомиться с магией, которая это сотворила, поближе, - хранитель памяти тяжело вздохнул, и неожиданно шагнул в сторону выхода, - Пойдем-ка отсюда.
  - Почему? - Татьяна, невольно напрягшись, поспешила сама выбраться из-за портьеры, спускаясь в левую часть будуара, - Здесь что-то опасное? Тут, кстати, на полу еще кровь есть... Я как-то про нее забыла.
  - Забывчивая какая, - хмыкнул мужчина, покидая помещение за портьерой следом за спутницей, - Где кровь я знаю, и не думаю, что есть смысл ее бояться. В принципе, я бы не сказал, что тут есть что-то, более опасное, чем обычно... Но если нас тут застукают - будет!
  - И он еще удивляется, почему с ним "почти" надежно, - девушка тяжело вздохнула, делая шаг к двери, ведущей в коридор и оглядываясь на спутника через плечо, - Как может быть совсем надежно с таким трусишкой? Роман вернется неизвестно когда, Эрик тем более, а я хочу хоть немного больше рассмотреть этот коридор! Когда ты рядом, мне им любоваться почти не страшно, - заметив выражение лица собеседника, Татьяна обреченно махнула рукой, - Ну, хорошо-хорошо... Когда ты рядом, мне совсем не страшно. Совершенно. Абсолютно не боюсь старых портретов и цветочных горшочков...
  - И горящих свечек, - с готовностью подхватил Винсент, - И крови на полу... Вот она, женская логика в действии - здесь такой ужас, что я хочу на него полюбоваться, пока ты рядом, с тобой ужас не такой ужасный. Что ж... Пожалуй, я тебе покажу кое-что, находящееся здесь. Вот и увидим, насколько ты ничего не боишься... Скажу честно, очень надеюсь, что после этого тебе не захочется больше даже смотреть в сторону этого коридора.
  - Уже интересно, - девушка, моментально оживившись, поспешила выйти из уже изученной комнатки и, остановившись на пыльном ковре, вопросительно оглянулась на спутника, - И где же это "кое-что"? Налево или направо?
  - Почти прямо, хотя и с небольшим закосом в левую сторону, - хранитель памяти, покинув будуар следом за собеседницей, прошел несколько шагов по пыльному ковру в направлении выхода и, остановившись у одной из дверей, резким движением распахнул ее, - Любуйся.
  Девушке в голосе спутника почудилась какая-то мрачная насмешка, что с учетом его сегодняшнего поведения наводило на не самые приятные мысли. Однако, отказываться от возможности увидеть что-то новое, тем более, когда рядом был мужчина, с которым пребывание здесь казалось почти безопасным, Татьяна не собиралась. И, сделав шаг вперед, выглянула из-за плеча своего спутника, решительно заглядывая в столь услужливо распахнутую им дверь.
  Взгляду ее предстала не очень большая, но весьма оригинально обставленная комнатка.
  Слева от входа, совсем не далеко от двери, находился, как и в будуаре, маленький комод, увенчанный продолговатым овальным зеркалом. На верхней его полке в совершеннейшем беспорядке валялись какие-то коробочки с, очевидно, древним подобием современной косметики, расческа, стояли какие-то склянки, вероятно, некогда хранившие в себе духи. Практически сразу за комодиком, на стене, обтянутой белой, шелковистой даже на вид тканью, с кое-где расцветающими на ней черными цветами, находилось большое, можно даже сказать, огромное зеркало, занимающее собою пространство от пола до потолка. Напротив входа, изголовьем к стене, стояла большая кровать. Девушка, ожидавшая видеть все кровати для знатных леди увенчанными балдахином, мимолетно удивилась отсутствию последнего, и продолжила осмотр. Кровать была застелена белым, шелковым даже на взгляд, покрывалом, сейчас безбожно сбитым и скомканным.
  С правой стороны комнаты находилось небольшое возвышение, тоже заставляющее вспомнить о находящемся совсем рядом будуаре. Но, в отличие от последнего, это возвышение не было скрыто портьерой, да и не казалось темным и, тем более, мрачным, напротив - оно поражало белизной и светом. Здесь солнце, вероятно, ярко светившее некогда в единственное, ныне до невероятного пыльное окно, осветило бы белоснежный рояль с опущенной крышкой, маленький стул возле него, и стоящий чуть дальше от окна, ближе к входной двери, шкаф, на удивление тоже совершенно белый.
  В целом эта комната могла бы произвести на наблюдательницу куда как более приятное впечатление, чем соседствующий с ней будуар, если бы не одно но. Но, надо сказать, большое и весьма неприятное. Все белоснежные поверхности были испачканы, замазаны какими-то странными пятнами, потеками и мазками коричнево-бурого цвета. Зеркало на комоде хранило следы странных брызг, соседствующее с ним все было покрыто непонятного рода мазками, казалось, кто-то цеплялся за него грязными пальцами, оставляя непонятные отпечатки. Одеяло на кровати, сбитое и безжалостно скомканное тоже было насквозь пропитано этой субстанцией, белым остался лишь самый его край, позволяя определить изначальный цвет ткани.
  Татьяна неуверенно перевела взгляд на тоже покрытый буроватыми брызгами рояль и, внезапно вздрогнув, замерла. До нее медленно стало доходить, на что именно она сейчас смотрит.
  - Винсент... - севшим голосом позвала девушка, - Скажи, а это ведь не... не то, что я думаю?..
  - Это кровь, - голос хранителя памяти прозвучал странно безжалостно, и Татьяна почувствовала, как болезненно сжалось сердце, - В этой комнате, в этом коридоре погибли люди, Татьяна. Многие, очень многие люди... Это все - место одного из самых страшных, самых ужасных преступлений. Тебе все еще хочется полюбоваться на другие комнаты?
  - Н-нет... - ощутив, как дрогнул голос, девушка невольно сглотнула и, сжав руки, чтобы согреть вдруг заледеневшие пальцы, сделала шаг назад, стремясь отойти подальше от двери в страшную комнату.
  Внезапно раздавшийся скрип со стороны входа в коридор, заставил ее, вздрогнув всем телом, торопливо сделать еще один шаг назад, одновременно с этим взирая на дверь, ведущую к гостиной. Обнаружив выглядывающее из-за нее до крайности заинтересованное лицо Романа, она тихо вздохнула и уже почти успокоилась, убедившись, что скрипели не какие-нибудь местные призраки, как вдруг вновь напряглась, пригвожденная к месту мыслью о необходимости объяснения собственного пребывания здесь в компании неизвестного мужчины. Однако, тихий рык за спиной и ощущение львиной гривы, неожиданно оказавшейся возле пальцев опущенной руки, заставили ее испытать облегчение. Значит, Винсент успел изменить облик. А объяснить свое пребывание в странном коридоре вместе со львом будет куда как проще, чем вместе с практически обнаженным незнакомцем.
  - Какой приятный сюрприз! - восхитился между тем молодой интантер, заходя в коридор и широко улыбаясь, - Так давно не виделись, я так скучал... А ты что, решила выгулять котейку по необозримым просторам нашей вотчины? Кстати, я этих просторов ранее не видел, где ты их откопала, сознавайся?
  Невольно усмехнувшись, Татьяна ощутила, что на душе неожиданно полегчало. Даже не смотря на вызывающее довольно сильное удивление заявление юноши о том, что "просторов" этих он раньше не видел, его общество почему-то внушало девушке куда как большее спокойствие и уверенность, нежели компания хранителя памяти. Последний, очевидно, тоже понял это и раздраженно чихнул.
  - Будь здоров! - жизнерадостно пожелал ему Роман и явно хотел прибавить что-то еще, однако, сдержался и снова вопросительно уставился на Татьяну, - Так и будем молчать, мадам?
  - Между прочим, мадемуазель, - несколько недовольно процитировала в ответ детский мультфильм* девушка и, тяжело вздохнув, принялась каяться, на ходу выдумывая новую версию, - Я просто случайно увидела в гостиной лишнюю дверку. А в ней ключик, - Винсент при этих словах крайне красноречиво фыркнул, - Мне стало интересно, я зашла посмотреть, а тут... - Татьяна покосилась в сторону все еще открытой двери в страшную комнату и поежилась, - Тут такое...
  - Это какое это "такое"? - заинтересовался молодой человек и, приблизившись быстрым шагом к собеседнице, самолично заглянул в комнату. Длинно присвистнул и, пробормотав:
  - Красота... - снова перевел взгляд на девушку. Заметив же выражение ее лица, он резким движением захлопнул дверь и строго прибавил:
  - Хватит тебе любоваться на эту красоту. Итак уже не лучше Эрика выглядишь.
  Татьяна, стараясь отвлечься от неприятного открытия, как-то пришибленно хмыкнула.
  - Должна тебе сказать, я и понятия не имела, что вообще на него похожа.
  - Как две капли воды, - обнадеживающе кивнул ее собеседник, - А ты, если хотела посмотреть на кровь без цензуры, зачем котеночка с собой взяла? У него же сердечный приступ будет, маленьким на такое нельзя любоваться.
  "Котеночек" Винсент, вероятно, потеряв на несколько мгновений дар речи, приоткрыл рот, взирая на юного шутника с откровенным изумлением. Впрочем, довольно быстро опомнился и, даже как-то ощетинившись, грозно и весьма недовольно зарычал, всем своим видом выражая искреннее желание голодного царя зверей съесть скорее не собственную чересчур любознательную спутницу, а ее вконец обнаглевшего собеседника.
  Впрочем, на Романа львиные угрозы особенного впечатления не произвели. Он лишь поморщился и, погрозив хранителю памяти пальцем, внушительно проговорил:
  - Тихо, животное. Не пали контору, не видишь, мы тут контрабандой? - и, не дожидаясь реакции явно рассерженного хищника, снова поинтересовался, - Так зачем ты его потащила с собой, Татин?
  - Чтобы приведений не бояться, - с самым, что ни на есть, невинным выражением лица сообщила Татьяна, - Он как зарычит, они как разлетятся... - лев, подтверждая слова девушки, многозначительно рыкнул, и она, предпочитая перевести тему, уверенно, даже с долей претензии продолжила, - Вас-то с Эриком не было дома.
  - Ну, конечно, как всегда все шишки летят в бедного Романа, - юноша недовольно надул губы и скрестил руки на груди, - А умением ждать ты не наделена, конечно?
  - Конечно, - не стала спорить Татьяна, - И вообще, открытые двери в необозримые и неизвестные просторы замка меня смущают. Но, раз уж ты теперь здесь, мы можем дружно и весело покинуть это неприятное местечко.
  - Э, нет, - Роман загадочно усмехнулся и, прищурившись, медленно обвел взглядом те две пыльные створки, что отделяли страшную комнату от выхода, и пока еще оставались неисследованными, - Меня, знаешь ли, тоже смущают открытые двери и неизвестные просторы. Посему, думаю, раз уж я тут, мы можем дружно изучить эти самые просторы.
  Хранитель памяти, услышав сие заявление, негодующе хрюкнул. Затем, видимо, сообразил, что этот звук не совсем соответствует амплуа лесного хищника, и поспешил исправить его на не менее возмущенный чих. В любом случае, не надо было быть гением, чтобы догадаться, что перспектива исследования его решительно не радует.
  - Похоже, у него аллергия на пыль, - юноша тяжело вздохнул и чуть покачал головой, - Видимо, придется нам самим приведений гонять... Гражданин кот, вы можете идти. Татьяна, ты умеешь рычать?
  Винсент, возмущенный заявлением брата хозяина замка до крайности, запутался в обширном выборе звуков, поперхнулся и, одарив последнего мрачным взглядом, до крайности угрожающе облизнулся. Роман самым беззастенчивым образом вновь нимало не испугался и, наглядно показывая, что твердо намерен избавиться от "котеночка", демонстративно указал на дверь.
  Татьяна не сдержала очередного тяжелого вздоха.
  - Винс, пожалуйста, послушайся Романа, - не особенно довольная складывающейся ситуацией, она все-таки была согласна с молодым человеком, но прекрасно понимая, что лев не послушается, решила подтвердить его слова, - Ты уже итак весь чихаешь, еще в пыли испачкаешься, мой тебя потом, а ванны маленькие...
  Ответом ей послужил весьма красноречивый взгляд желтых глаз, очень ясно отражающий всю гамму чувств, обуревающих хранителя памяти. Откровенно зло дернув хвостом, он демонстративно отвернулся и, слегка задев напоследок Романа, тяжелой поступью направился прочь, изредка оглядываясь назад.
  Девушка медленно выдохнула. Нельзя сказать, чтобы перспектива предстоящих разборок с хранителем памяти - а она в его взгляде читалась более, чем ясно, - очень уж ее прельщала, но сейчас, когда судьба в лице Романа предоставляла ей возможность исследовать столь необъяснимо притягивающий ее, не взирая на все ужасы, коридор, отказываться от этого шанса казалось величайшей глупостью.
  - Тэк-с, от чихающего компромата избавились, - молодой интантер довольно хлопнул в ладоши и, потирая руки, направился к первой от входа в коридор двери, продолжая на ходу рассуждать, - Надеюсь, Эрика не заинтересует, откуда на его льве пыль. Моя мудрая интуиция говорит, что братику лучше не знать об этом месте, а я, хотя порой и впадаю от ее заявок в недоумение, в принципе привык с ней соглашаться. А что за "тут" у нас за этой дверочкой?
  Юноша решительным движением распахнул дверь и демонстративно замахал перед носом рукой, наглядно кашляя.
  - Фу, неужели никто не мог тут прибраться? Татьяна, почему ты не прихватила щеточку для уборки пыли? - продолжая несколько делано возмущаться, молодой человек заглянул внутрь темного помещения и, расстроено вздохнув, с неохотой констатировал, - Боюсь, люстры здесь больше не светят. Электричество сломалось.
  - Точнее, его тут никогда и не было, - хмыкнула девушка, подходя к дверному проему следом за спутником и настороженно заглядывая внутрь помещения, - А щеточек для пыли, то есть, от пыли, тут тем более сроду не водилось... А что здесь?
  - Я тебе что, экстрасенс? - моментально принялся ерничать Роман, - Там темно, там страшно, ничего не видно, лампочек нету... Эй, кто-нибудь! Дайте огня!
  - Еще пожар устроить не хватало, - фыркнула Татьяна и, сделав еще шаг к дверному проему, чуть прищурилась, - Мне кажется, или там что-то вроде шкафа, на котором что-то стоит?
  - Что стоит? - голос молодого человека прозвучал неожиданно серьезно, однако, девушка не обратила на это внимания. Продолжая вглядываться во тьму, она сделала еще один шаг вперед и, остановившись перед самой дверью, удовлетворенно кивнула.
  - Книги. Там совершенно точно стоят книги. Странно, я думала, что в такой тьме их будет сложно рассмотреть, разве... - она обернулась к юноше и, наткнувшись на его внимательный взгляд, неуверенно закончила, - Нет?..
  - Вообще-то да, - Роман даже брови сдвинул, чтобы придать своему лицу более сосредоточенный вид, - Татьяна, ты начинаешь меня напрягать. То от тебя вампиры шарахаются, то ты в темноте видишь, то звуки слышишь.... Кто ты, женщина? Жаждешь надругаться над нами с братом и выгнать нас из собственного замка? - не смотря на отчаянную попытку хранить серьезность, молодой человек все-таки не сумел отказаться от привычного ему тона. Татьяна закатила глаза и, отойдя от двери, скрестила руки на груди.
  - Конечно, только об этом и мечтаю, - фыркнула она, - Ты знаешь, сейчас вообще-то не самое удачное время для шуток. Ты можешь что-нибудь сделать со светом здесь? - при сих словах она красноречиво кивнула в сторону пока еще неизвестного помещения.
  - Я понял, - Роман безмятежно улыбнулся, делая шаг внутрь темной комнаты, - Ты не считаешь, что я похож на экстрасенса, дитя мое. Ты полагаешь, что я электрик со стажем! Этого я тебе никогда не прощу! Ну... или, по крайней мере, до тех пор, пока ты не провинишься в чем-нибудь еще.
  Девушка только покачала головой.
  - Будь у меня такая возможность, я бы точно сделала с тобой что-нибудь, вот честно. Но коль ее у меня нет, просто вежливо скажу, что я скорее считаю тебя юным поджигателем. Там ведь должны быть всякие свечи и факелы, я угадала?
  - Угадала, - кисло сообщил молодой интантер и тяжело вздохнул, - Опять все беды валятся на мои хрупкие плечи... Ладно. Замри на месте, и жди, пока дяденька электрик что-нибудь сообразит. Ща как починю... - и, пробормотав последнюю фразу, он моментально скрылся во тьме новооткрытого помещения.
  Татьяна невольно улыбнулась и, старательно выполняя приказ "дяденьки электрика", привалилась плечом к дверному косяку, намереваясь честно и верно дожидаться, пока он придумает что-нибудь с освещением. Скорее всего, она бы даже дождалась сего чудного момента, так и не двинувшись с места, однако, кое-что помешало ей.
  Со стороны, противоположной входу в коридор, неожиданно снова послышался тот же шорох, что некогда привлек ее внимание к лишней двери в гостиной. Вот только теперь он звучал куда как отчетливее, что было, в общем-то, неудивительно, и больше напоминал... царапанье чьих-то когтей по камню или железу.
  Девушка, насторожившись, отстранилась от косяка и, повернувшись в сторону звука, чуть прищурилась, словно надеясь разглядеть его источник. Почему-то страха она не чувствовала, происходящее казалось ей закономерным, словно бы так и должно было быть.
  Тем не менее, раздавшееся следом за странными шорохами довольно резкое и требовательное мяуканье, прокатившееся несколько приглушенным эхом по коридору, заставило ее буквально подпрыгнуть на месте и, нахмурившись, машинально стиснуть рукой кулон, висевший на ее шее. Последний показался ей неожиданно теплым, теплее, чем был до того, теплее, чем ощущался мгновение назад на шее... Впрочем это, конечно, могло быть лишь игрой воображения. Да и кулон мог просто нагреться от тепла тела девушки, а при прикосновении к ее моментально похолодевшим при звуках странного шороха пальцам, показаться слишком теплым.
  Мяуканье повторилось, не позволяя исследовательнице загадочного коридора сконцентрироваться на собственных ощущениях. На сей раз оно казалось откровенным криком о помощи, мольбой, и Татьяна не выдержала. Втянув поглубже пыльный воздух и чихнув для собственной поддержки, она решительно шагнула вперед по пыльному ковру, направляясь туда, откуда доносился все еще звучащий в ее ушах зов, очевидно, страдающего, и неизвестно как оказавшегося в стенах замка, животного.
  Не смотря на то, что шагала девушка медленно, с опаской делая каждый новый шаг по пыльному ковру, путь не отнял у нее много времени. Наверное, не прошло и минуты с его начала, а Татьяна уже была вынуждена остановиться. В нескольких шагах впереди коридор поворачивал направо, чуть ближе к девушке располагались невероятной красоты пыльные двустворчатые двери, а прямо перед ней, на углу, виднелась тяжелая даже на вид, темная до черноты деревянная створка.
  Вокруг царила удивительная после странных звуков тишина. Ни мяуканья, ни шороха более не доносилось, и Татьяна чуть вздохнула, размышляя, стоит ли ей заворачивать за угол, чтобы узнать, что скрывается за ним, или же лучше постараться открыть тяжеленную дверь. А может быть, самым разумным будет вообще повернуть назад, и вернуться к Роману? Ему и на шорохи пожаловаться можно. А потом посмеяться вместе с ним, и забыть о всяких неприятных звуках...
  Пронзительное, требовательное мяуканье, раздавшееся прямо из-за двери, заставило ее вздрогнуть и, чертыхнувшись себе под нос, решительно шагнуть вперед. Тяжелая на вид створка открылась на удивление легко, и девушка замерла, вглядываясь в открывшуюся ей тьму. Где-то впереди смутно угадывалось что-то отдаленно напоминающее решетку, тянуло холодом и сыростью, и Татьяна, неожиданно испытав чувство дежа-вю, осторожно попятилась.
  Во мраке за решеткой вспыхнули два зеленых огонька. Девушка, ощущая, как сжимается сердце, сделала еще несколько шагов назад, и уже даже подумала, что, возможно, Романа все-таки стоит позвать, дабы он помог бороться с неизвестным существом, определенно надвигающимся на нее из мрака, как вдруг прямо перед ней, выскочив из тьмы элегантным прыжком, мягко приземлилась на пыльный ковер песочно-рыжая кошка.
  - Здрасте... - ошарашено выдала Татьяна и, сделав машинально еще шаг назад, наконец остановилась, недоуменно созерцая представшее перед нею животное.
  Кошка медленно подняла голову и, окинув свою освободительницу весьма презрительным взглядом, дернула хвостом. Затем перевела взгляд куда-то за ее спину и чинно, с истинно королевским достоинством, пошагала в сторону выхода из коридора.
  - Могла бы и повежливее быть, я же тебя спасла все-таки, - поняв, что фактически цитирует Ричарда, обращавшегося в последний раз к ней примерно с теми же словами, девушка недовольно дернула уголком губ, - И в отличие от меня, ты об этом просила!
  Кошка, как раз поравнявшаяся с ней, неожиданно остановилась и вновь подняла голову, внимательно созерцая посмевшую столь фамильярным образом к ней обратиться особу.
  - Да, - кивнула в ответ на ее взгляд Татьяна и, слегка вздохнув, присела на корточки, протягивая к новой знакомой руку, - Может, все-таки соблаговолишь со мной поздороваться?
  Кошка подозрительно воззрилась на протянутую к ней руку, напряглась всем телом и, сделав крохотный шажочек вперед, недоверчиво обнюхала пальцы своей освободительницы. А затем, совершенно откровенно поморщившись, фыркнула и, махнув хвостом, деловито продолжила свой путь.
  - Ну ты и нахалка! - восхитилась девушка, вновь выпрямляясь. Оставлять кошку в одиночестве, и предоставлять ей возможность лично познакомиться с Романом, ей не хотелось категорически, посему не оставалось ничего иного, кроме как последовать за новой знакомой. А поскольку шла та довольно неторопливо, девушка получила и возможность повнимательнее изучить рыжую красавицу.
  Кошка была не то, чтобы совсем маленькой, но вместе с тем и не особенно большой, казалась миниатюрной и хрупкой, и одновременно внушала странное уважение. Гладкая шерсть ее, как уже упоминалось, была ровного песочно-рыжего цвета, на ней не было видно ни единого пятнышка, отличающегося от общего тона. Чуть вытянутая мордочка, большие уши, длинные лапы и хвост, - все это заставляло вспомнить о сиамской породе, однако же, пронзительно-зеленые глаза и совершенно "не сиамский" окрас ясно давали понять, что к представителям данной породы это животное отношения не имеет. Кошка была необычайно красива, но вместе с тем имела в своем облике что-то странно отталкивающе, словно бы что-то темное проглядывало порой сквозь очаровательную маску.
  На шее ее, отражая тусклый свет пасмурного дня, падающий сквозь запыленные окна, что-то блеснуло, и девушка, заинтересовавшись, вгляделась внимательнее. Вот уже чего-чего, а того, что у запертой неизвестно на протяжении какого времени в одном из помещений замка кошки будет ошейник, она никак не могла ожидать!
  Однако, рассмотреть его она не успела. Увлекшись разглядыванием своей новой знакомой и спутницы, Татьяна как-то упустила тот момент, когда они приблизились к комнате, где оставался Роман.
  - Это еще что за Винсент в миниатюре? - молодой человек, зачем-то вышедший в коридор, удивленно приподнял брови и, скрестив руки на груди, с откровенной претензией во взгляде воззрился на остановившихся перед ним девушку и кошку.
  - Это кошка, - многозначительно пояснила Татьяна и невинно улыбнулась.
  - Льва нам, конечно, было мало для создания уюта в замке, - понимающе кивнул юноша и, наклонившись, протянул руку, дабы погладить призванное создавать уют животное по голове. Животное эти действия не одобрило и, взмахнув лапой, выразило свое мнение о бесцеремонно лезущих гладить важных особ плебеях двумя недовольными кошачьими словами. Роман ойкнул и, отдернув руку, в крайнем изумлении воззрился на нее, недоверчиво созерцая несколько наливающихся кровью царапин.
  - Что за... Как это?.. - взгляд молодого человека при этих словах стал настолько растерянным, что девушка, пытаясь отвечать в обычном шутливом тоне, даже ощутила угрызения совести.
  - А ты никогда прежде с кошками не общался? У них такие штучки есть... - Татьяна подняла руку, растопырила пальцы, а после согнула их в характерном жесте, - Когти называются.
  - Вообще-то ни одно создание мира материального, - занудным голосом профессора, вынужденного объяснять пятикласснику корпускулярно-волновую теорию света, завел Роман, - Не в силах причинить вреда нематериальному... то есть материальному, но местами сверхъестественному мне. Если, конечно, оно само не...
  - Перестань, - девушка даже поморщилась, - Кошка самая обычная, натуральная, хвостатая... - кошка при этих словах подтверждающее мяукнула, - Это тебе уже везде чудятся сверхъестественные собратья. Это, между прочим, паранойя, Роман.
  - Да сохрани меня Создатель быть собратом кошки! - юноша демонстративно перекрестился, - Убереги от паранойи и царапающих хвостатых... Между прочим, я нашел библиотеку.
  Смена темы была столь неожиданной, что Татьяна на мгновение растерялась.
  - Чего?
  - Она еще и глухая, - с выражением горькой обреченности поведал Роман кошке, а затем демонстративно повысил голос, - Я говорю, бабуль, библиотеку нашел, будет где тебе теперь вашим с Эриком внучатам тапочки вязать! Ой, - видимо, осознав, что говорит слишком уж громко, молодой человек перешел на шепот, - Чего-то я развопился, а там же скелетики меж полок спят... Обидно тревожить их покой.
  Татьяна переглянулась с кошкой и, едва не мяукнув от возмущения, фыркнула.
  - И этот хам еще притворяется сочувствующим! - недовольно проговорила она, тоже обращаясь скорее к своей новой знакомой, чем к старому приятелю, - Учти, если ты сейчас ненатурально разрыдаешься над скелетиками, мы с кошкой тебя утешать не будем.
  - Ага, спелись уже, - последовал до крайности кислый ответ, - Конечно, против кого-то дружить всегда лучше! А то, что твое натуральное хвостатое меня обижает, это ничего, да? Как тебе не стыдно приручать ее после того, как она меня покалечила!
  Кошка, бросив на молодого интантера и его "искалеченную" руку презрительный взгляд, решительно повернулась и, всем видом изображая смертельную обиду за столь нахально возводимый на нее поклеп, направилась в сторону освещенной теперь библиотеки.
  - Она на тебя обиделась, - вздохнула девушка, следя за деловито шагающим животным, - И кто тебе сказал, что я собираюсь ее приручать?
  - А, так ты хочешь скормить ее Винсенту? - Роман, моментально обрадовавшись, даже хлопнул в ладоши, как-то забывая при этом о бедных скелетиках, чей покой он так не хотел тревожить всего несколько секунд назад, - Ну, тогда я могу быть спокоен. Котеночек отомстит за меня и скушает ее вместе со всеми ее странными когтями и натуральным хвостом.
  - Ты живодер, ты знаешь, да? - проникновенно поинтересовалась Татьяна и, переведя взгляд на дверной проем, где как раз уверенно скрывалась кошка, поинтересовалась, - Так что ты там говорил про библиотеку?
  - Я нашел библиотеку, - гордо повторил юноша, даже немного выпячивая грудь вперед.
  - Ты хотел сказать, что это я ее нашла, - мило улыбнулась его собеседница, - Я же рассмотрела книжки на шкафчике... Или полочке.
  - Всего-то пару жалких книжонок из всего арсенала! - недовольно фыркнул в ответ молодой человек, - А я открыл в нее дверь и зажег там свет! - и, видя, что девушка вновь собирается возразить, он предупреждающе поднял вверх палец, останавливая ее, - А ты без меня боялась даже по коридору гулять! А когда я нашел библиотеку, обрадовалась и побежала отрывать кучу бессовестных кисок.
  - Да что ты пристал к кошке? - возмутилась Татьяна, сразу же забывая про глупый спор, - Она вполне себе приличная, культурная, и...
  Откуда-то из недр библиотеки раздался характерный звук падения чего-то тяжелого, а следом за ним - возмущенное кошачье мяуканье.
  - О, - безмятежно констатировал Роман, - Похоже, твоя крайне культурная кошечка что-то на себя шмякнула. Иди теперь, разбирайся с ней, учи правилам приличия...
  Не найдясь, что ответить на это заявление, девушка лишь недовольно поджала губы и торопливо направилась в сторону источника звука.
  - Эй-эй, шустрая мадемуазель! - юноша, почему-то все еще остающийся на месте, помахал рукой, привлекая к себе внимание, - Ты уверена, что не заблудишься в недрах книг?
  - Уверена, - Татьяна, остановившись, удивленно оглянулась на собеседника через плечо, - Вообще-то я думала, ты со мной пойдешь.
  - С тобой? - Роман возмутился столь искренне, что девушка на мгновение даже устыдилась, - Воспитывать твое натуральное хвостатое безобразие? Сама с ней разбирайся, а меня она обижает и калечит, - молодой человек поднял оцарапанную руку и, продемонстрировав ее, прибавил с крайней самоотверженностью, - Но если ей приспичит обидеть и тебя - кричи, я услышу.
  - Прибежишь и воспитаешь, стиснув зубы, - вздохнула девушка и, усмехнувшись, решительно продолжила путь, - Не волнуйтесь, господин герой, с кошкой я как-нибудь справлюсь сама.
  - Мое дело предложить, - пожал плечами младший брат хозяина замка, тоже заходя в библиотеку, - В таком случае, не вздумай кричать, ты меня напугаешь.
  - Твоя смелость просто поражает, - фыркнула Татьяна, скрываясь в одном из проходов, образованных книжными полками, и прибавляя шаг. Звуки впереди красноречиво сообщали о том, что культурное животное то ли что-то дерет, то ли что-то раскапывает, и девушка, которую не прельщал ни один из вариантов, спешила спасти древнюю библиотеку от острых когтей своей новоявленной питомицы.
  Впрочем, действительность, представшая вскоре ее глазам, оказалась в целом не так уж страшна, как уже успело нарисовать Татьяне живое воображение.
  На полу лежал всего лишь один тяжелый книжный том, накрытый сверху развернувшимся, вероятно, во время падения, желтоватым свитком бумаги. Кошка, недавно скинувшая все это на пол, сейчас восседала на самой верхней полке книжного шкафа, и самозабвенно точила когти о ее край.
  - Эй! - возмутилась девушка, аккуратно поднимая с пола свиток и, очень надеясь, что он не рассыплется в ее руках от старости, свернула его, беря подмышку, дабы он не мешал поднимать тяжелый том, после чего подняла взгляд, - Не хочешь объяснить мне, что это ты делаешь?
  Кошка прекратила свое интересное занятие и, переведя взгляд на девушку, удивленно моргнула. Затем внимательно осмотрела место своего пребывания, прошлась по полке из стороны в сторону и, подойдя к ее краю, свесила голову вниз, требовательно мяукнув.
  - Это ты пошутила, я надеюсь, - Татьяна демонстративно подняла с пола и книгу и, прижав ее к груди, нахмурилась, - Я летать не умею, а стремянок тут нет.
  Кошка раздраженно дернула хвостом и мяукнула еще более требовательно. В глазах ее явственно читался упрек новой хозяйке - как это она не может залезть сюда, если сама кошка уже доказала, что это возможно!
  - Ну ладно тебе, это же совершенно не страшно! Я уверена, ты и сама можешь спрыгнуть! - оглянувшись по сторонам и убедившись, что Романа поблизости нет, девушка на всякий случай понизила голос, - Не уподобляйся Винсенту! Это же он все трусит...
  В ответ ей с верхней полки донеслось фырканье, и спустя еще мгновение вниз свесился рыжий хвост.
  - Ты мне предлагаешь тебя за хвост оттуда сдернуть? - саркастически осведомилась Татьяна, - Боюсь, я даже до него не допрыгну.
  Кошка вновь развернулась и, опять глянув на свою собеседницу, недовольно зашипела. А затем, не успела девушка возмутиться столь беспардонным поведением хвостатой безобразницы, сиганула с верхней полки прямо на нее. Оттолкнулась от рук хозяйки, сжимающих книгу и, приземлившись на пол, негромко самодовольно мяукнула, призывая девушку восхититься грациозностью и ловкостью прыжка. Однако, Татьяне в данный момент было несколько не до того. От сильного толчка тяжелая книга выскользнула у нее из рук и, упав на пол, раскрылась почти посередине.
  - Ну, знаешь! Тебе надо малость снизить прыгучесть! - возмутилась девушка и, наклонившись, попыталась вновь поднять книгу. Именно попыталась, потому что кошка, явно игнорируя недовольство хозяйки, запрыгнула на одну из открытых страниц и, усевшись на ней, преспокойно начала умываться.
  - Знаешь, мне надо придумать тебе имя, - фыркнула Татьяна, пытаясь спихнуть наглеющее буквально на глазах животное с древнего памятника литературы, - Так ругаться будет удобнее...
  Кошка прекратила умываться и, недовольно моргнув, раздраженно отпрыгнула в сторону. Один из когтей на ее задней лапе при этом прочертил на книжной странице длинную царапину.
  - Да ты что!.. - начала, было, вновь возмущаться девушка, однако, в этот миг взгляд ее зацепился за слово, которое невольно подчеркнула своим когтем кошка, - Тиона?.. - она медленно перевела взгляд на питомицу, - Хочешь сказать, тебя именно так зовут?
  Кошка довольно мурлыкнула и, показывая всем видом, что на этом месте ей делать больше нечего, гордо зашагала вперед по коридору из книжных полок.
  - Да уж, Роман был прав - ты совершенно не обычная кошка, - усмехнулась Татьяна и, подобрав книгу, направилась следом за питомицей, забыв о зажатом подмышкой свитке.
  Куда на этот раз вела ее кошка, девушка не думала. Она, по большому счету, и не шла за ней, просто шагала вперед по коридору из книжных полок, погруженная в свои мысли. Неужели Роман все-таки был прав, и идущее впереди животное относится к сверхъестественным существам? Татьяна задумчиво покосилась на верхние полки, на одну из которых ее новая знакомая только что так легко запрыгнула. Но ведь она ведет себя как самый обычный представитель семейства кошачьих... Подчеркнутое имя в книге вполне можно счесть всего лишь удачным совпадением, кажущееся вполне осмысленным поведение животного и вовсе ерунда - мало ли кошек и собак ведут себя совершенно по-человечески? Но, с другой стороны... Каким образом маленькое хрупкое животное оказалось заперто, едва ли не замуровано за тяжелой дверью в запертом же коридоре? К тому же, запертом не одной дверью, а двумя - одной, открывающей проход из гостиной на небольшую лесенку, и второй - ведущей уже непосредственно в коридор. Да и просто в замок проникнуть не так уж легко, - даже если бы кошке удалось миновать входную дверь, Эрик, сидящий в холле, или Роман, частенько разгуливающий по замку, наверняка бы заметили, если уж не ее, то следы ее лап на пыльном ковре безусловно. И, тем не менее, кошка здесь. Значит, либо она умеет летать или перемещаться как-то еще, не оставляя следов, либо... Татьяна тяжело вздохнула и остановилась. Либо ее новоявленная питомица просидела взаперти три сотни лет, и не только не умерла от холода и голода, но и, похоже, не постарела, оставаясь такой же молодой и энергичной, как и, вероятно, три века назад. Но тогда к обычным созданиям ее уж точно никак не отнесешь...
  Откуда-то из под ног девушки донеслось негромкое, но требовательное мяуканье. Татьяна, успевшая уже забыть о том, что кошка куда-то вела ее, видимо, желая показать что-то крайне важное и нужное, невольно вздрогнула и, выронив свиток, недовольно поморщилась.
  - Просил же Роман не кричать, - напомнила она своей питомице, наклоняясь и подбирая свиток, - Не знаю, испугался ли он, но вот меня ты точно застала врасплох.
  Кошка дернула хвостом и, пробежав еще несколько шагов вперед, остановилась, вновь призывно мяукая.
  - Я надеюсь, ты не намекаешь, что за три сотни лет ты крайне исстрадалась без мужского... то есть, котовского внимания? - усмехнулась девушка, следуя за явно увлекающей ее за собой Тионой, - Иначе, боюсь, Винсент не очень обрадуется этой перспективе...
  Продолжая говорить, она неспешным шагом приблизилась к кошке и, поняв, что коридор из книжных полок закончился, остановилась. Прямо перед ней, перед большим, от пола до потолка окном, находился письменный стол. Впрочем, быть может, письменным он на самом деле и не был, но, поскольку стоял здесь, и имел на своей столешнице несколько красноречивых чернильных пятен, кипу пожелтевших от времени бумаг, и забытую кем-то тетрадь, позволял предположить, что предназначен был именно для этого. Чернильница, чернила из которой, очевидно, и забрызгали некогда стол, здесь тоже имелась.
  Возле стола стоял стул. Выглядел он, с одной стороны, не менее древним, чем те, что находились в гостиной, но казался при этом куда более крепким.
  - Что ж, если это предложение передохнуть, спасибо, - хмыкнула Татьяна и, подойдя к столу, аккуратно уложила на него тяжелую книгу, держать которую в руках и в самом деле уже немного устала. После чего разместила рядом свиток, искреннее надеясь, что чернильные пятна в этом замке, не взирая на всю его загадочность, все же успели за три столетия высохнуть и, опершись ладонями о столешницу, огляделась.
  Благодаря окну, хоть и запыленному, света в этом месте было значительно больше, нежели в коридорчике из книг, где все освещение состояло лишь из висящих под самым потолком старинных люстр, сплошь усыпанных свечами. Учитывая, что огонь каждой из них был направлен ожидаемо вверх, потолок библиотеки был освещен хорошо, проходы же между книжными полками - нет, приходилось фактически блуждать впотьмах. Видимо, жившие здесь когда-то люди предпочитали, выбрав себе книгу по вкусу, направляться в свои комнаты, или же усаживались за этот самый столик напротив окна, и погружались в чтение.
  Возле окна, как только сейчас заметила девушка, высились большие старинные часы с гирьками и маятником, самый настоящий раритет, какой редко встретишь в наше время. Часы ожидаемо стояли.
  Вероятно, если бы девушка осмотрелась внимательнее, она бы сумела заметить еще немало любопытных вещей, однако, ей помешали. Кошка, некоторое время наблюдавшая за тем, как хозяйка изучает окружающее ее пространство, в конце концов, не выдержала. Запрыгнув на стол, бумажки на котором тотчас же опасно зашевелились от поднятого резким движением ветерка, грозя разлететься по всему помещению, Тиона деловито подошла к свитку и, отпнув его в сторону, с непонятной претензией воззрилась на девушку. Последняя, обнаружив буквально у себя под носом питомицу, от неожиданности подалась назад и, совершенно глупым образом шлепнувшись на, по счастью, стоящий совсем рядом стул, непонимающе моргнула. Кошка, сохраняя на мордочке все тоже недовольное выражение, спрыгнула со стола ей на колени и, деловито на них усевшись, тяжело вздохнула.
  Татьяна, покосившись на нее, тоже вздохнула и, решительно не понимая, чего ее новая знакомая хочет, неуверенно протянула руку к свитку.
  - Может, ты намекаешь, что я могла бы и посидеть, спокойно почитать то, что ты пороняла, чтобы и ты могла отдохнуть у меня на коленях? - поинтересовалась она у кошки и, не дождавшись ответа, чуть покачала головой, разворачивая лист пожелтевшей бумаги и по мере возможности разравнивая его на столе.
  С первого же взгляда стало понятно, что смотрит исследовательница на фамильное древо. Слишком уж характерно выглядела схема имен, соединенных между собой линиями, да и в самих именах смутно угадывалась некоторая закономерность. Впрочем, разобрать яснее было затруднительно. Древо было составлено на каком-то странном, неизвестном Татьяне языке, чернила кое-где расплылись и, похоже, выцвели от времени, посему понять, какой семьи это родословная, возможным не представлялось. Чуть нахмурившись, девушка немного подалась вперед, вглядываясь в древние строки, и пытаясь понять хоть что-нибудь. В этот момент, кулон, до сей поры мирно покоившийся за невысоким, но довольно целомудренным воротом платья, неожиданно выскользнул из-за него и повис прямо перед носом по-прежнему восседающей на коленях у хозяйки, кошки. То, что произошло далее, как-то смешалось в сознании и восприятии девушки, и позднее воспринималось ею как одна непрерывная цепь событий.
  Кошка, мгновенно оживившись, потянулась к кулону и, ткнувшись в него носом, предприняла странную попытку не то разгрызть каменную фигурку, не то оторвать ее. Татьяна, пытаясь помешать некстати разыгравшейся питомице, осторожно высвободила из ее зубов украшение и, сжав его пальцами, принялась осматривать, оценивая характер возможных повреждений. И именно в ту секунду, когда ее пальцы коснулись прохладного камня, из которого был выточен кулон, мир вокруг девушки словно бы раздвоился. Она мимолетно вспомнила, что так уже было, вспомнила, что когда впервые взяла кулон в руки, ей почудилось, словно бы она находится взаперти... Но сейчас ощущения были другими. Татьяна четко осознала себя находящейся здесь, в библиотеке, на стуле, и в то же время ощутила, как сидит на коленях сама у себя. Медленно выпустив из пальцев кулон, девушка ошарашено перевела взгляд на внимательно наблюдающую за ней кошку, и, инстинктивно стараясь держаться от нее подальше, откинулась на спинку стула. Что происходит? Неужели кулон каким-то образом связан со спокойно смотрящей на нее сейчас Тионой? Бред. Мистика какая-то! Хотя, с другой стороны, в том, что в замке не водятся призраки, она до сих пор не убедилась, так что, быть может, мистика вполне имеет право на существование здесь... Но это же кошка! Натуральная, хвостатая, живая кошка! Проведшая три сотни лет взаперти без воды и пищи. В том месте, где холодно, сыро и неуютно... Вновь вспомнив чувство, охватившее ее в первый миг "знакомства" с кулоном, девушка поежилась. Да, так и есть. Взяв кулон тогда, она, должно быть, на мгновение сумела ощутить то, что чувствовала тогда кошка, а сейчас... А сейчас это повторилось.
  Между тем, кошка, хладнокровно следящая за сменяющимися одно за другим выражениями на лице хозяйки, не выдержала. И, недовольно фыркнув, повернулась к ней спиной, по-прежнему оставаясь на коленях девушки, но демонстрируя, тем не менее, что раз последняя признавать ее не желает, то и она настаивать не собирается.
  На шее ее тускловато сверкнул ошейник. Девушка, не очень хорошо понимая, что делает, и зачем вообще делает это, медленно и неуверенно потянулась к этому ошейнику, дотрагиваясь до него кончиками пальцев. Руки ее дрожали.
  Что она делала дальше, почему, с какими целями - Татьяна так и не смогла себе объяснить. Казалось, что-то вело ее, подталкивало к действиям, едва ли не управляло ими.
  Осторожно проведя пальцами по ошейнику, оказавшемуся на ощупь откровенно металлическим, девушка неуверенно потянула его вверх, намереваясь снять с кошки. Последняя быстро оглянулась на нее, смерила внимательным взглядом умных зеленых глаз и... склонила голову, позволяя снять узкий металлический ободок. Сердце Татьяны замерло. Медленно, неуверенно тянула она ошейник, наблюдая, как во сне, за тем, как он соскальзывает с тонкой кошачьей шеи, как минует большие уши и узкую мордочку, и как оказывается, наконец, у нее в руках.
  Получив же возможность рассмотреть его, девушка почему-то вздохнула с облегчением. Страх, заставлявший дрожать ее руки и замирать сердце, вдруг отступил, и Татьяна с откровенным удивлением взглянула на вещицу, что держала в руках. Ошейником это не было. И даже чем-то, хотя бы отдаленно его напоминающим, тоже. Девушка аккуратно сжимала пальцами тонкий, изящный браслет, изображающий собою длинное, изогнутое кошачье тельце. Голова и задние лапы искусственного животного находились друг напротив друга, тело образовывало круг. В передних лапках кошка сжимала небольшой черный камень, чью природу девушка затруднилась бы определить. Хвост, обвивающий камешек с другой стороны, создавал дополнительную поддержку.
  На губах девушки сама собой возникла улыбка. Сейчас ей был непонятен и смешон страх, владевший ею несколько мгновений назад, браслет казался прекрасным и, не взирая на совершенно разный стиль, удивительным образом составлял идеальную пару с кулоном.
  - Какая прелесть... - пробормотала Татьяна и, не в силах удержаться, аккуратно просунула руку в металлическое колечко.
  В следующую секунду окружающая обстановка изменилась. Все вокруг как-то поплыло, посерело и выцвело, но уже через секунду обрело неожиданную четкость и резкость, вновь вернувшиеся цвета стали как будто еще более насыщенными, и самый окружающий мир вдруг показался девушке простым и понятным. Глянув с некоторым удивлением на чуть более плотно, чем она ожидала, обхвативший ее руку браслет, Татьяна растеряно огляделась.
  В первое мгновение она даже не поняла, что случилось. Библиотека осталась все той же библиотекой, пыль осталась на своем месте, листки бумаги и чернильные пятна на столе - тоже. Мельком девушка зацепила название книги, которую Тиона столь мило шмякнула с верхней полки, и, выхватив кусочек названия - "Трактат о..." - неожиданно замерла. Медленно, очень медленно до нее стал доходить смысл происшедшего. Она протянула руку и, приподняв лист бумаги, на котором было вычерчено загадочное фамильное древо, севшим голосом прочитала первое имя:
  - Виктор Базиль де Нормонд... - сглотнула и, понимая, что выносить все происходящее в одиночестве больше не в состоянии, завопила, - Роман!!
  - Чего ты вопишь? - молодой человек вынырнул из-за книжных полок совершенно неожиданно, как будто только и ждал подходящего момента, чтобы сделать это, - Я же предупреждал, что испугаюсь. Чуть книжку из-за тебя не уронил, между прочим, и кто бы мне ее потом поднимал?
  - Тебя только книжка волнует? - и без того пребывающая в довольно напряженном состоянии, Татьяна мигом взъерепенилась, - А если со мной тут случилось что-то крайне ужасное?
  - Случись с тобой что-то крайне ужасное, ты бы так не вопила, - юноша меланхолично захлопнул действительно сжимаемую им в руках книгу и тяжело вздохнул, - Ты бы вопила громче или уже тихо покоилась бы на полу... Так чего у тебя стряслось? Кошка цапнула? А я предупреждал...
  - Не в кошке дело! - девушка, едва не уронив упомянутое животное, которое, кстати, будучи явно весьма удовлетворено происходящим, уже успело улечься, с колен, потянулась в сторону собеседника и буквально ткнула ему под нос охватывающий руку браслет, - Вот! - и, совершено неожиданно вспомнив про шедевр Толкина "Властелин колец", на порядок тише добавила, - Хорошо, что это хотя бы не кольцо и ты меня, по крайней мере, видишь...
  - Кого вижу? - как будто совершенно искренне изумился Роман, - Никого не вижу, - ни тебя, ни стола, ни браслета, ни кошки... Господи помилуй, кажется, я ослеп. Кстати, а кошка-то где? - юноша очаровательно улыбнулся и, видимо поняв, что последний вопрос не вписывается в амплуа несчастного слепого, поспешил прибавить, - Вдруг при взгляде на нее ко мне, несчастному, вернется зрение? Кошки же, говорят, лечебные животные.
  Татьяна на некоторое время замолчала, лишь медленно и ровно дыша, дабы хотя бы частично взять себя в руки.
  - Можно я тебя убью? - по прошествии нескольких секунд осведомилась она, - Ну, пожалуйста, мне это очень нужно!
  - Нельзя, - отрезал молодой человек, - Я охраняюсь законами этого замка и не хочу стать одним из его привидений. Так в чем проблема? И откуда у тебя взялся браслет? Раньше он разве был?
  - Нет, - девушка неожиданно ощутила себя крайне несчастной, и голос ее зазвучал соответственно, - Раньше его разве не было. Он был на шее у Тио, я сняла, и...
  - Так, для начала объясни, кто есть Тио, - категорически потребовал младший брат хозяина замка и, положив доселе сжимаемую им в руке книгу на стол, скрестил руки на груди. Подозрительный взгляд его устремился к обнаруженной на коленях девушки кошке, и юноша нахмурился.
  - Надеюсь, это не та, о ком я думаю.
  - Та, - виновато подтвердила Татьяна, - Но это не важно! Я сняла браслет, одела его, а потом... все стало как-то очень странно и я смогла прочитать фамильное древо.
  - Сняла, одела... - молодой человек недовольно поморщился, - Во-первых, это важно. Твоя Тио - так ты ее называешь? - с самого начала не внушает мне доверия. Я серьезно, Татьяна, - заметив, что собеседница в очередной раз собирается возразить, юноша поднял оцарапанную руку, - Знаешь, я как-то очень достал одну крупную зверюшку и она меня укусила. Так вот, на коже даже и следа не осталось, а зверюшка потом долго и недовольно отплевывалась... - Роман ностальгически вздохнул и продолжил, - То, что кошечка так ловко сумела меня оцарапать само по себе уже подозрительно. А то, что она подсунула тебе какой-то странный браслет...
  - Она мне его не подсовывала, - вступилась за кошку Татьяна, - Я сама!..
  - Тем более, - фыркнул ее собеседник, - Одевать то, что было на шее такого подозрительного животного...
  - Да-да, глупо и недальновидно, - девушка закатила глаза и, помахав в воздухе рукой, на которой был браслет, вытянула ее вперед, - Но делать-то с ним теперь что?
  - А я откуда знаю? - вежливо приподнял брови Роман, - Искать того, кто в этом разбирается, больше ничего посоветовать не могу. Как ты его вообще одела? Застежек на нем как будто не видать, а на руке он довольно плотно...
  - Он съежился, когда я его надела, - буркнула Татьяна.
  - Сел? - ухмыльнулся молодой человек, - Наверное, его кто-то постирал... А про какое древо ты говорила?
  - Про это, - девушка, почему-то испытав облегчение от смены темы, поспешила указать на лежащий на столе свиток, - Не знаю, чье оно, правда...
  - Наверняка какой-нибудь кухарки! - мигом оживился Роман, - Давай срочно посмотрим, в жизни не встречал кухарку с родословной! Интересно же!
  - Ты когда-нибудь бываешь серьезным? - осведомилась Татьяна, придвигаясь ближе к столу и всматриваясь в написанные весьма заковыристым, хотя и разборчивым почерком, имена.
  - Секунду назад был, - фыркнул парень, - А вообще для серьезности здесь есть Эрик. Я не совсем по этой части.
  - Мда, это крайне заметно, - пробормотала девушка и предпочла обратить внимание на старинный документ.
  Роман тоже замолчал и, слегка пихнув собеседницу, облокотился на стол, подпирая голову ладонями и всматриваясь в древние строки с откровенно деланным интересом. Впрочем, не прошло и нескольких секунд, как внимание его стало искренним, и молодой человек, выпрямившись, уперся ладонями в столешницу, вглядываясь в древние строки жадно и недоверчиво.
  Поглощенная попытками разобрать все же несколько неудобочитаемый почерк, которым было написано подавляющее большинство имен, девушка не заметила перемены в поведении молодого человека и, спустя несколько минут, с тихим вздохом откинулась на спинку стула. Разбирать почерк, даже не смотря на то, что теперь он, благодаря, надо полагать, браслету, казался понятнее, чем прежде, было все еще неимоверно тяжело.
  - Все, что я пока могу понять, так это то, что смотрю на фамильное древо семейства де Нормонд, - устало поведала она, переводя взгляд на стоящего рядом юношу. Тот остался безучастен. Серьезное, сосредоточенное лицо его сейчас, на удивление, не хранило и тени привычной улыбки, и Татьяна, не понимая, чем вызвана такая перемена в поведении младшего брата хозяина замка, снова подалась вперед, пытаясь увидеть в древнем манускрипте то, что произвело столь сильное впечатление на Романа.
  Итак, первое имя, очевидно, основатель рода - некто Виктор Базиль де Нормонд, еще в шестом веке женившейся на Аделайн, в девичестве носившей фамилию Ламберт. Быстро пробежав глазами имена различных потомков этого союза, Татьяна остановилась на двух именах: Анри Александр де Нормонд и ставшая его женой в 1684 году Арабель, урожденная Фонтэн.
  Здесь древо почти завершалось. После союза Анри Александра и Арабель было указано лишь три имени. Эрик Стефан де Нормонд, год рождения 1688, дата смерти не указана; Роман Натан де Нормонд, год рождения 1691, дата смерти также не указана; и Людовик Филипп де Нормонд, год рождения 1697, год смерти 1711. Быстро посчитав количество прожитых последним молодым человеком лет, девушка невольно поежилась. Всего четырнадцать, совсем еще ребенок... Что же могло случиться с ним?
   - Луи... - неожиданно прозвучавший сбоку странно хриплый голос Романа, заставил Татьяну вздрогнуть. Молодой человек, сейчас смотрящий на те же имена, что и она, неуверенно протянул руку и коснулся имени мальчика. Заметив, что пальцы его дрожат, девушка насторожилась.
  - Как странно... - продолжал, между тем, бормотать юноша, - Я не помню его... То есть помню, но как-то слишком туманно и неотчетливо, и... - его пальцы скользнули по старинному свитку выше, к именам Анри и Арабель, - Мама... Отец! Как я могу не помнить собственных родителей? Что за чертовщина здесь творится?! - с сими словами он резко отдернул руку и, отстранившись от стола, быстрым шагом подошел к окну, всматриваясь в даль через покрытое пылью стекло.
  Татьяна, проводив его изумленным взглядом, вновь уставилась на последние имена, постепенно начиная сопоставлять происходящее и от этого поражаясь все больше.
  - Погоди, ты... Ты что, хочешь сказать, что имеешь к этому отношение? - недоверчиво пробормотала она, - Что это твое... ваше с Эриком фамильное древо??
  Роман, не поворачиваясь, мрачно кивнул. Голос его, когда он отвечал, прозвучал непривычно отстраненно и даже холодно, смутно напомнив тон его старшего брата:
  - Здесь ведь указаны наши имена. К чему спрашивать?
  - Мало ли бывает совпадений, - девушка неуверенно улыбнулась, надеясь немного сменить тему и отвлечь собеседника от мрачных мыслей. Попытка не удалась. Юноша, облокотившись на пыльное стекло, и запустив пальцы в собственные волосы, продолжал мрачно созерцать пространство за ним.
  - Я и дедушку с бабушкой не помню... - тихо произнес он по прошествии нескольких секунд, - Помню, что они были, но какие-то подробности вспомнить не могу. Ерунда какая-то... - он снова умолк, не отводя взгляда от окна. Татьяна тихо вздохнула и, предпочтя ничего не отвечать на это высказывание, вновь обратила взгляд к фамильному древу, глядя теперь на имена Гийона Лотера де Нормонда и Натали, урожденной Клеман. Именно от их союза шла ветвь Анри, в свою очередь бывшего отцом Романа и Эрика и, вероятно, именно их имел ввиду первый, упоминая о дедушке и бабушке. Покосившись на молодого человека, девушка предпочла продолжить изучение старинного свитка. Вскоре, не взирая на некоторые трудности с пониманием почерка, она выяснила, что у Гийона Лотера имелась сестра, старше его на пять лет, а у Анри Александра - брат, Альберт Антуан де Нормонд, моложе его на три года. Дата смерти возле имени последнего почему-то тоже отсутствовала. Татьяна чуть поморщилась. Опять Альберт... В последнее время это имя всплывает с какой-то подозрительной частотой, куда не глянь.
  Кроме того, сейчас с этим именем была связана еще одна странность. Как уже упоминалось, основная часть имен в этом фамильном древе была написана довольно-таки неудобочитаемым почерком, разбирать который девушке порой было до крайности затруднительно. Однако же, имя Альберта было написано совершенно другим почерком - более острым, более четким, понятным, и смутно напоминающим что-то.
  Размышляя на этот счет, и при этом продолжая рассматривать фамильное древо, Татьяна машинально отметила, что Анри Александр и его жена скончались в одном году, 1713, спустя два года после смерти младшего сына. Анри как раз сравнялось 54 года, а его жене 52. Нельзя сказать, что старые, хотя, конечно, уже и не юные. Видимо, потеря ребенка сильно подкосила их... Вздохнув, девушка попыталась отвлечься от грустных мыслей. Даты смерти родителей Эрика и Романа, как и дата смерти их младшего брата, были написаны почему-то той же рукой, что и имя Альберта, и это заставляло задуматься. Кто же писал это? И когда? Может ли быть такое, что человек, обладающий таким четким и до крайности напоминающим что-то близкое, почерком, имел доступ к фамильному древу уже после того, как замок был закрыт для посторонних?
  Татьяна, вновь переведя взгляд на имя брата Анри и дяди Эрика, задумчиво провела по нему пальцем. Интересно, почему же тот, кто указал здесь его имя, не указал также и дату его смерти? Может быть, ему помешало что-то, или... Девушка закусила губу. Или этот Альберт, как и двое его племянников, все еще жив. Но тогда выходит...
  Внезапное осознание заставило ее отвлечься от рассуждений.
  - Стоп-стоп... - растерянно пробормотала она, неожиданно вновь обращая внимание на фамилию, связывающую всех представителей этого рода, - Но "Нормонд" - это ведь что-то французское... Да и имена...
  - А ты ожидала увидеть эфиопские имена во французской родословной? - Роман, все еще не поворачивающийся, мрачно вздохнул, видимо, полагая слова девушки шуткой, призванной отвлечь его от мрачных размышлений.
  - Почему французской?.. - совершенно растерялась Татьяна, потрясенно глядя на собеседника, - Мы же не... Скажи мне, что мы не в...
  Юноша недовольно фыркнул и, рывком обернувшись, воззрился на девушку с несколько злой насмешкой. Вероятно, настроение его, испорченное после изучения фамильного древа, еще не пришло в норму, и тот факт, что сидящей за столом девушке приходится разъяснять азбучные истины, его раздражал.
  - Здравствуй, бабушка Таня, ты опять забыла принять таблеточки от маразма? - ехидно осведомился он, - Ты смотри, как он прогрессирует-то - уже и страны родной не помним...
  - Какой еще родной?! - девушка, напрочь забыв про лежащую на коленях кошку, резко вскочила на ноги, - Ты пошутить что ли столь остро решил?! Я что... Мы что... - кошка, шмякнувшаяся на пол, не вовремя решила выразить недовольство и, сбивая хозяйку с мыслей, легонько поскребла лапой ее ногу. Татьяна, растерянно упав вновь на стул, потрясенно взглянула на явно совершенно серьезного, насколько это вообще было применимо к нему, собеседника, и еле слышно потрясенно добавила:
  - Во... во Франции?..
  - Ну да, - молодой интантер, все-таки отвлекаясь от мрачных мыслей, удивленно пожал плечами, - Не понимаю, в чем проблема-то? Ты что ли разве не француженка?
  - У меня даже имя исконно русское! - процедила девушка, принимаясь нервно наглаживать опять забравшуюся ей на колени кошку, - Не заметно, что ли?
  - Ну, допустим имя - это не доказательство, - юноша отмахнулся и, подойдя ближе, задумчиво принялся рассматривать лицо собеседницы, - В Париже я в свое время знал несколько Татьян, причем именно так, а не на французский манер... И вообще, ты слишком хорошо говоришь по-французски для исконно русской леди!
  - Я-то по-русски говорю, - огрызнулась Татьяна, - Это, видимо, ты русский знаешь. И Эрик. И... - девушка хотела сказать "Винсент", но в последний момент осеклась и неловко закончила, - И кошка.
  - Русский? - юноша фыркнул и, присев на край стола, негромко вздохнул, - В жизни его не знал, и даже учить никогда не собирался. Возвращаемся к прежнему вопросу - что за чертовщина здесь творится? Кошечки, браслетики, склерозики... Я думал, что ты в курсе, где находишься.
  - Ну да, - с мрачной иронией кивнула девушка, - Здесь же по всему замку указатели болтаются, мол "Осторожно, это Франция"!
  - Так, а чем тебе, собственно, не угодила Франция? - в глазах молодого человека блеснул огонь патриотизма, - Чего это ты имеешь против нас, коренных ее жителей?
  - Если бы я что-то против них, то есть вас, имела, я бы не встречалась с одним из них, - хмыкнула Татьяна и, подумав, исправилась, - То есть, вас, - помолчала еще секунду и на всякий случай предпочла пояснить, - Я имею в виду Эрика. А то подумаешь еще... Вообще-то, я просто не думала, что я настолько далеко от дома, - при последних словах в ее голосе проскользнули нотки грусти.
  Роман, снова вздохнув, чуть усмехнулся и, перегнувшись через стол, ободряюще потрепал собеседницу по плечу.
  - Вынужден поставить вас в известность, мадам исконно русская... натуральная, хвостатая, - юноша хихикнул и продолжил, - Что вот уже некоторое время как вы сменили место постоянного проживания на наш с братом замок. Я вообще не понимаю, чего ты так психуешь? Подумаешь, в другой стране оказалась!
  - А язык я почему понимаю? - устало поинтересовалась девушка, ощущая, что у нее начинает болеть голова, - Я его, как ты говоришь, в жизни не знала и учить не планировала.
  - Нашла, кого спрашивать, - молодой человек, отстранившись, фыркнул и, потянувшись, демонстративно зевнул, - Тут, видишь ли, крайне дружественная и понимающая обстановка...
  - Громадное спасибо за столь исчерпывающее объяснение, - язвительно отреагировала Татьяна и, вновь обратив взгляд на лежащий перед ней свиток, пробормотала, - Вернемся к нашим баранам...
  - Мее, - протянул Роман, к которому после отвлеченной беседы стало стремительно возвращаться хорошее настроение и, опять хихикнув, попытался упасть со стола, на краю которого продолжал сидеть. Попытка эта ему не удалась, и молодой человек, разочарованно поморщившись, вопросительно воззрился на собеседницу.
  - И чего ты хочешь узнать, ма шери? Чего ты еще не понимаешь?
  - Да так, по мелочи, - вздохнула Татьяна, - Скажите-ка мне, друг мой юный, вы с Эриком, выходит, не крестьяне какие-нибудь, а дворянского рода?
  Роман на несколько секунд замолчал, а потом с выражением крайней убежденности произнес:
  - Конечно, нет. Крестьяне же всегда живут в замках и обладают большой и длинной родословной. И да, у каждого французского крестьянина в замке обязательно живет лев... - на этих словах молодой человек, не выдержав, расхохотался и, отсмеявшись, ответил уже серьезно, - Ей Богу, не слышал никогда более наивного вопроса. Естественно, Татьяна, насколько помнит моя страдающая замутнением память, наш род был когда-то достаточно знатен, это сейчас он незаслуженно забыт. Я, с вашего позволения, виконт, - парень, поднявшись со стола, щелкнул каблуками и склонил голову в почтительном поклоне. А затем добавил до крайности небрежным тоном:
  - Ну, а Эрик граф.
  - Надо же... - девушка, совершено не воспринявшая так порадовавшую самого виконта шутку, чуть приоткрыла рот от изумления, - Не думала, что мне доведется познакомиться с живым графом... Ой, - неожиданно кое-что сообразив, она даже поморщилась, - Что-то я получаюсь бедной нахалкой, решившей захомутать богатенького дворянина.
  - Чего? - Роман, успевший за время ее речи снова присесть на краешек стола, уставился на собеседницу с явным изумлением, - А это-то еще почему?
  - Ну, как ты не понимаешь! - Татьяна энергично взмахнула руками, чуть не скинув при этом со стола фамильное древо, - Он это же... он! - произнося последнее слово она подняла глаза к потолку, как бы демонстрируя таким образом высокий статус Эрика, и, тотчас же опустив взгляд, чуть пожала плечами, - А я - это всего лишь я.
  На несколько секунд вновь повисло молчание. Затем юноша, в очередной раз поднявшись на ноги, внимательно взглянул на свою собеседницу и, уперев руки в бока, проникновенно произнес:
  - Знаешь, Татьяна... Я, конечно, натуральный гений, но мою гениальность показываю отнюдь не так часто, как другим хотелось бы. Поэтому слушай внимательно то, что я сейчас скажу тебе, ибо повторять я этого не намереваюсь, - и, дождавшись внимания со стороны девушки, серьезно продолжил, - За всю свою долгую жизнь, я успел понять немало важных и умных вещей. И одна из них заключается в том, что в этом мире в принципе не существует ни одного человека, который мог бы сказать о себе "это всего лишь я". Нету всего лишь людей, каждый уникален по-своему, у каждого есть что-то, что выделяет его из толпы! А уж тем более ты. Ты даже среди меня с Эриком умудряешься выделяться. И я вообще не понимаю, чего ты загоняешься по такому глупому поводу! Живи себе, радуйся, сколько влезет, здесь к тебе все хорошо относятся - Эрик к тебе привязался, отмерзает прямо на глазах, льву ты мозги запудрить умудрилась, и даже я как-то притерпелся к тебе, хотя ты и вредина, вот и наслаждайся.
  - Это я вредина? - изумилась и одновременно возмутилась Татьяна, - Ты меня, случайно, с собой не перепутал?
  - Ни в коем случае, - последовал самодовольный ответ, - Я слишком уникален, чтобы мог позволить себе тебя с собой путать. И вообще, мне можно, я такой в... эээ... Не знаю, в кого, но я хотя бы уравновешиваю Эрика, так что все пучком.
  - Вот почему ты умудряешься даже поддержку оказывать так, словно издеваешься? - вздохнула девушка, - Но, дабы избежать обвинений в неблагодарности, говорю - спасибо, Роман, я постараюсь учесть твои слова. И наслаждаться вашим обществом.
  - Вот, - юноша довольно поднял палец вверх и, надувшись от гордости, кивнул, - Слушай, деточка, что тебе говорит добрый дядя Роман, и не забивай голову всякой ерундистикой.
  - Ты говоришь прямо как Ричард, - ухмыльнулась в ответ Татьяна, - Он тоже все любил повторять "не забивай ерундой свою хорошенькую головку".
  - А про "хорошенькую" я не говорил, - противно захихикал молодой человек. Девушка, возмущенно приоткрыв рот, заоглядывалась, ища, чем бы стукнуть юного нахала, однако, кроме часов на глаза ничего не попадалось. Часы же, ввиду их бросающейся в глаза древности, было жалко.
  - Хочешь сказать, что не считаешь меня красивой? - в конечном итоге возмущенно осведомилась она, - А если кошкой кину?
  - Она еще меня живодером обзывала, - хрюкнул молодой человек, - И я не говорил, что не считаю, я сказал, что таких слов не произносил.
  - Стало быть, считаешь? - Татьяна прищурилась, скрещивая руки на груди и выжидающе воззрилась на собеседника. Тот склонился в полупоклоне, прижав руку к груди.
  - О, мадемуазель, от вашей красоты у меня аж это... как это... в зобу дыханье сперло! Занавесьтесь чем-нибудь от греха подальше, а то я умру в восторге прямо у ваших чудных ножек, одетых в неприлично грязные кроссовки.
  Девушка только покачала головой.
  - Я уже говорила, что заниматься с тобой серьезными вещами совершенно невозможно?
  - Не помню, - беспечно отмахнулся парень, - Но если вечно думать только о серьезном, то где останется место для смеха? Впрочем, если хочешь серьезно... - он неожиданно повернул к себе свиток и внимательно всмотрелся в него, - Если серьезно, то я не понимаю, кто писал даты смерти родителей и Луи, и имя Альберта. И еще больше не понимаю, почему его я вообще не помню. Если верить написанному, он мой родной дядюшка, но я даже смутно не могу ничего о нем вспомнить. Хотя, должен сказать, ощущения от этого имени у меня крайне неприятные... К тому же, почерк этот мне абсолютно незнаком, но, по-моему, приписано это было значительно позже, чем написано все остальное.
  - То есть, когда Эрик уже сидел там внизу, не реагируя на внешние раздражители? - Татьяна нахмурилась. Начинали подтверждаться самые худшие ее опасения.
  - Но разве это возможно? Это надо было пробраться мимо Эрика, не столкнуться с тобой, залезть сюда, найти это древо... и все ради того, чтобы вписать в него несколько цифр и слов? - девушка покачала головой, - Не сходится что-то.
  - Не сходится, - не стал спорить интантер и, вздохнув, перевел взгляд в сторону книжных шкафов, по коридорам из которых они и пришли сюда, - Но, знаешь, пойдем-ка подумаем об этом в другом месте... Мы ведь не хотим, чтобы Эрик нас тут поймал вместе с этой древнятинкой? - молодой человек красноречиво кивнул на свиток и, обойдя стол, остановился недалеко от одного из проходов между книжными шкафами.
  - Пойдем, - отстраненно согласилась его собеседница и, потерев подбородок, задумчиво облизнула губы, - Как странно... Этот почерк напоминает почерк моего отца. Кстати, его тоже звали Альбертом.
  - Звали? - Роман удивленно приподнял брови и, схватив девушку за руку, настойчиво потянул ее в сторону выхода, заставляя подняться со стула, - Идем, расскажешь по дороге.
  Кошка, до сей поры вполне мирно располагавшаяся на коленях хозяйки, заметив действия юноши, недовольно зашипела. Было очевидно, что она как раз совершенно не видит необходимости куда-то подниматься, идти, и предпочла бы лучше остаться там, где лежала.
  - Тио, нам правда пора, - Татьяна слегка вздохнула и, почесав кошку за ушком, поинтересовалась, - Ты сама пойдешь или тебя понести?
  Последнее предложение повергло кошку в ужас. Вскочив на коленях девушки, она с возмущением воззрилась на нее и, мявкнув что-то крайне оскорбленное, тяжело соскочила на пол, деловито сама направляясь в сторону выхода.
  - Ха, по-моему, она хотела сказать, что ты недостойна нести ее важную персону, - Роман ухмыльнулся и, пользуясь тем, что идти его собеседнице уже ничто не мешало, вновь настойчиво потянул ее за собой. На сей раз Татьяна все-таки подчинилась и, поднявшись со стула, последовала за своим спутником, напоследок оглянувшись на фамильное древо, оставшееся на столе.
  - А его тут никто не найдет? - обеспокоенно осведомилась она, когда добрая половина книжного коридора уже осталась позади. Парень, идущий чуть впереди, насмешливо хмыкнул.
  - Некому находить. Анхель такой ерундой вряд ли заинтересуется, а Эрика мы сюда не пустим. Так что там с твоим отцом, почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?
  - Не знаю, - Татьяна, отвлекаясь от оставшегося на столе свитка, пожала плечами, - Я с ним общалась только когда была очень маленькая, последний раз его видела, когда мне было лет шесть. Мама никогда не была за ним замужем, хотя и не стала ничего скрывать от меня, когда я спросила. Отчим для меня всегда был родным отцом. Жив ли сейчас вообще Альберт я не знаю, да и, честно говоря, его существованием интересуюсь так же, как и он моим. То есть вообще никак.
  - Ух, как все запущенно, - Роман потер нос и, чихнув от забившейся в него пыли, открыл перед девушкой дверку, ведущую прочь из коридора, на лесенку, к которой они уже подошли, - Кстати, а что ты скажешь Эрику насчет прибавления в нашем кошачьем семействе? Представишь как блудного доча Винсента?
  - Долго же она блуждала, - девушка, принужденно хихикнув, с радостью переключилась на другую тему, - Не знаю, скажу наверное, что она пришла сама, ну, а раз пришла, так не выгонять же ее?
  - Какая классная логика! - восхитился молодой человек и, пропустив девушку вперед себя в гостиную, зашел следом за ней сам, запирая дверь, ведущую к коридору, - Я надеюсь, ты не планируешь так привечать всех заблудших зверушек, которым приспичит постучаться в наши двери? А то я, знаешь ли, животных люблю, конечно, но не в таких же жутких количествах. С меня и парочки хвостатых хватит, тем более, что у нас один только котик уже потянет на парочку... тон таких, как твое когтистое очарование.
  Когтистое очарование, явно прекрасно понимая, что речь идет о нем, недовольно дернуло хвостом. Видимо, такое пристальное внимание к ее персоне кошке вовсе не льстило.
  - Для начала я хочу накормить хотя бы одно несчастное животное, - усмехнулась в ответ Татьяна и, оглянувшись вокруг, вздохнула, - Вот только чем?..
  - Могу позвать Анхеля, - не задумываясь, предложил ей собеседник. Девушка невольно усмехнулась.
  - Ценю твою заботу, но, боюсь, Анхеля Тио есть не станет.
  - Ах, Боже мой, мадам решила пошутить! - фыркнул юноша, - Я валяюсь по полу от хохота, честно-честно. Если так ставится вопрос, сама придумывай, чем кормить это натуральное хвостатое безобразие.
  - Да что ты все до нее домогаешься, - опять обиделась за кошку Татьяна, - Вот учти, возьму и придумаю! Будешь тогда знать!
  - Напугала кота сосиской, - ухмыльнулся молодой человек и, демонстративно зевнув, прибавил, - Ладно, развлекайся тут со своей зверюгой, а я пойду чем-нибудь очень общественно-полезным займусь.
  - Например? - заинтересовалась девушка.
  - Спать лягу, - последовал вполне честный и серьезный ответ, и парень, махнув на прощание рукой, направился прочь из гостиной, - До встречи.
  - До нее, родимой, - слегка вздохнула в ответ Татьяна и, тоже махнув рукой, всерьез призадумалась над вопросом кормления благоприобретенной питомицы.
  - Про сосиску это он, конечно, правильно сказал... - пробормотала девушка по прошествии некоторого количества времени, когда все возможные варианты были уже перебраны и отметены как неконструктивные. В принципе, конечно, оставался еще один - вариант дождаться Эрика, и попытаться уговорить его применить свои интантерские способности на благо прибившегося к их дружному обществу животного, но Эрик вернется еще неизвестно когда, а упомянутое животное хочет есть сейчас. Даже если и не изъявляет очень явно такового желания, после трех столетий, проведенных взаперти, то, что оно откажется от какой-нибудь пищи весьма сомнительно.
  - Тио, ты хо... - начала, было, Татьяна, опуская взгляд на пол, но тотчас же умолкла, так и не окончив фразу.
  Кошки в гостиной не было.
  Куда она направилась - можно было только гадать. В конечном итоге, не смотря на все, отличающие ее от прочих представителей "усатых полосатых", особенности, Тиона оставалась самой, что ни на есть, типичной кошкой. А типичную кошку в процессе исследования новых территорий вполне могло занести куда угодно, хоть к черту на рога, хоть... к Винсенту в пасть.
  Дойдя в мыслях до последнего пункта, девушка вздрогнула и, не раздумывая и не выжидая более ни секунды, едва ли не бегом направилась к клетке льва, искренне надеясь не найти там только когти и хвост как память о только что обретенной домашней любимице.
  По коридору, ведущему в нужном направлении, она торопилась еще быстрее и, боясь от чего-то с каждым шагом все больше, постоянно увеличивала скорость передвижения.
  Нет ничего удивительного, что когда где-то у нее под ногами послышалось пронзительное:
  - Мяяяууу! - девушка споткнулась на ровном месте и, чудом не затоптав сидящую недалеко от входа в клетку кошку, остановилась, облегченно выдыхая.
  - И что ты тут забыла? - несколько раздраженная происшедшим, Татьяна зашипела не хуже кошки, подхватывая ту на руки, - Не терпится с львиными клыками поздороваться?
  Откуда-то из тьмы впереди донеслось глухое, не особенно довольное рычание. Татьяна обреченно вздохнула. Что ж, советовал же ей Роман поговорить про браслет с тем, кто разбирается в таких вещах... Не факт, конечно, что хранитель памяти действительно имеет хоть какую-то квалификацию и в этом вопросе, но поговорить с ним определенно надо. Тем более после того, как стараниями Романа он был столь беспардонным образом выставлен прочь из таинственного коридора.
  - Брось, Винс, это просто я, - произнесла девушка и, набрав побольше воздуха, решительно сделала несколько шагов вперед, заходя в знакомую клетку, и продолжая прижимать к себе кошку. По стенам подвала привычными всполохами засияли факелы, освещая большого хищника, неодобрительно глядящего на входящую к нему гостью. Впрочем, не смотря на явно выраженное недовольство, навстречу ей лев поднялся, и даже занес лапу, чтобы сделать шаг вперед, но в этот миг увидел кошку. Последняя, уже несколько секунд подозрительно принюхивающаяся к окружающей обстановке, тоже обнаружила рядом собрата крупных размеров и, вцепившись когтями в руку хозяйки, заорала дурным голосом. Хвост ее при этом, разъяренно заметавшийся из стороны в сторону, несколько раз довольно ощутимо хлестнул девушку по боку.
  Лев, отвечая на "приветствие" со стороны неожиданной посетительницы, негромко, но до крайности угрожающе зарычал и, словно демонстрируя, что он тоже не лыком шит, с такой силой ударил хвостом по прутьям решетки, что те низко загудели. Клетка, казалось, заходила ходуном.
  Девушка, в течении двух-трех секунд пребывавшая в некотором ступоре от вида столь милой встречи двух не самых обычных представителей семейства кошачьих, в конце концов не выдержала.
  - Прекратите! - рявкнула она и, принимаясь яростно наглаживать ощетинившуюся, словно еж, кошку, решительно добавила, - Оба! Винсент, ты взрослый человек, нечего уподобляться маленькой киске и валять дурака!
  Взрослый человек, на данный момент пребывающий в облике взрослой особи льва, зло рыкнул, вновь дернул хвостом, правда, уже без такого ущерба для окружающей обстановки и, бросив на Тиону предупреждающий взгляд, нехотя перевоплотился. На лице его явственно читалось, какое огромное одолжение он тем самым сделал всем присутствующим. Кошка, в ответ на рык попытавшаяся, было, вновь заорать, поперхнулась на первом же "мя" и в совершеннейшем обалдении уставилась на неизвестно откуда взявшегося человека. Затем завертела головой, явно пытаясь узреть вновь то большое и лохматое, что только что осмелилось поднимать на нее голос и махать хвостом, а не найдя его, задрала морду вверх, взглядывая в лицо хозяйки и обиженно мяукая.
  Однако, девушке сейчас было не до того. Хранитель памяти, по-прежнему кажущийся до крайности напряженным, не сводил взгляда с животного, не произнося ни слова. Молчание начало затягиваться, и Татьяна, рискнув его нарушить, осторожно кашлянула.
  - Кхм, Винс?..
  - Откуда это взялось? - медленно процедил мужчина, не сводя взгляда с кошки, уже вновь принявшейся недоверчиво рассматривать его.
  - "Это" называется кошка, - девушка, предчувствуя неприятности, тяжело вздохнула, - А взялась... оттуда.
  - Полагаю, это "оттуда" выглядит как заброшенный коридор, да и называется так же, - Винсент скрестил руки на груди, - Конечно, я понимаю, ты просто не могла там не полазить! Надо же было найти еще какие-нибудь подозрительные свечи, не менее подозрительных кошек и, наверное, еще пару призраков для полного набора! Еще и Романа втянула в это!
  - Роман - не менее взрослый человек, чем ты, - огрызнулась Татьяна, - Если он решил там осмотреться, все, что я могла сделать - это остаться с ним, чтобы не дать ему случайно узнать что-то не то! А кошка была заперта, мяукала, я не могла не освободить ее!
  - Кошка - это вообще очень отдельная история, - мужчина неожиданно успокоился, - И что же ты помешала узнать Роману, любопытно мне?
  - Ну... - девушка замялась, - В общем-то с тем, чтобы помешать, не получилось... Просто Тио нашла фамильное древо, а когда я надела браслет и смогла его прочитать, испугалась и позвала Романа, и он...
  - Прр, - хранитель памяти поднял руку, останавливая поток красноречия собеседницы, - Давай-ка более спокойно и упорядочено. Я пока слабо понимаю, как ты смогла прочитать браслет и почему какая-то Тио позвала Романа.
  - Да не Тио позвала, а я! - Татьяна, пораженная недогадливостью собеседника, вздохнула и начала каяться.
  
  ***
  - Итак, подведем итоги, - мужчина, за время небольшого рассказа девушки успевший усесться на подстилку, чуть потянулся и принялся демонстративно загибать пальцы, - Во-первых, ты выдернула из-за какой-то дверки кошку... Хотя нет, во-первых, ты не стала мешать Роману исследовать библиотеку, еще и попросила его сделать там свет. Во-вторых, кошка. В-третьих, кошка сама тебе сказала, как ее зовут. В-четвертых, ты свистнула у нее браслетик и по крайней дурости напялила его. Ну и, конечно, в-пятых, фамильное древо, - хранитель памяти продемонстрировал собеседнице сжатый кулак и проникновенно осведомился, - Знаешь, что это значит?
  - Наверное... ты немножко недоволен, - Татьяна невинно улыбнулась и, присев возле стены на корточки, аккуратно поставила кошку, которую за это время немного устала держать, на пол.
  - О да, самую малость, - нахмурился ее собеседник и неожиданно требовательно добавил, - Покажи браслет.
  Девушка, вздохнув, послушно протянула руку с украшением вперед. Спорить с Винсентом, тем более, когда он пребывал в явно недовольном расположении духа, было себе дороже, да и, с другой стороны, разве не хотела она узнать его мнение насчет странной безделушки? Сейчас такая возможность предоставлялась в полной мере, и упускать ее смысла не было.
  Ее собеседник, продолжавший сидеть на подстилке, с интересом уставился на нее. Девушка, как уже упоминалось, присела возле стенки, где находился освещенный факелами проход, ведущий прочь из клетки, подстилка же, где расположился хранитель памяти, лежала возле прутьев решетки, находясь, таким образом, на некотором отдалении от стены. Вставать и подходить ближе Винсент явно не собирался.
  - Может, ты мне бинокль дашь? - вежливо осведомился он, заставляя собеседницу досадливо поморщиться и все-таки подняться на ноги.
  - Все бы тебе хрупких девушек эксплуатировать, - недовольно пробурчала она и, уже делая шаг к мужчине, неожиданно поинтересовалась, - Винс, а почему Роман не помнит ни родителей, ни брата, ни даже дядю? Это же твоих рук дело, да?
  - Узнаешь, когда время придет, - неохотно буркнул в ответ хранитель памяти и, схватив девушку за руку, заставил ее сесть рядом с собой. А после, по-прежнему не выпуская руки собеседницы, чуть потянул ее на себя и, повернув так, чтобы свет ближайшего факела падал точно на браслет, внимательно осмотрел его.
  Кошке эта процедура почему-то категорически не понравилась. Вновь завопив диким голосом, она, опять ощетинившись, метнулась вперед и предприняла довольно безуспешную попытку укусить хранителя памяти за руку. То, что произошло дальше, Татьяна потом долго вспоминала, пытаясь понять причину этого, однако, еще на протяжении большого количества времени так и не сумела найти объяснение.
  Винсент, оторвавшись от изучения браслета, бросил взгляд на кошку. Глаза его странно потемнели, затем принимая оранжево-желтый звериный оттенок, но тотчас же вновь вернулись в норму. Где-то на дне их будто бы сверкнула молния, электрический разряд, обладающий такой незримой силой, что даже девушка, уже привыкшая доверять этому человеку и не опасаться его, невольно отшатнулась. Кошка же, как раз в этот миг попытавшаяся прыгнуть вперед, неловко переступила и неожиданно замерла, пристальнее вглядываясь в того, кто сидел перед ней. А затем, затем она просто отступила, отошла назад на несколько шагов и, опустив голову, спокойно улеглась на полу. Однако, самым удивительным было даже не это. На краткое мгновение, перед тем, как Тиона отвела взгляд, в глазах ее - Татьяна готова была поклясться в этом, - мелькнуло узнавание. Похоже было, что кошка внезапно вспомнила Винсента, и даже более - признала в нем кого-то, кто имел безусловное право на любые действия, признала того, кого должна слушаться, кому должна подчиняться, признала хозяина.
  - Чего это она?.. - неуверенно пробормотала девушка, с некоторой опаской снова взирая на сидящего рядом мужчину, боясь опять увидеть в его глазах тот же пугающий всполох. Впрочем, опасения ее тотчас же развеялись. Винсент выглядел совершенно нормально, казался абсолютно обычным и привычным, разве что браслет, к которому вновь обратился, изучал с крайним вниманием, при этом очень явно избегая прикасаться к нему.
  - М? - хранитель памяти, отвлекшись от своего занятия, вопросительно глянул на собеседницу, затем перевел взгляд на удивительно смирно лежащую кошку, и слегка пожал плечами, выпуская руку девушки. Последняя аккуратно отвела ее, машинально поправляя так ни разу и не тронутый браслет.
  - Не знаю, - наконец последовал совершенно равнодушный ответ на ее вопрос, - Может быть, признала во мне льва. Кошка это вообще отдельная история... Так ты говоришь, когда нацепила браслет, смогла прочитать фамильное древо?
  Татьяна кивнула, не видя необходимости подтверждать и без того уже сообщенный факт словами.
  - Странно... - пробормотал мужчина и, нахмурившись, покачал головой, - Нет, это просто совпадение. Такого не может быть!
  - Чего не может быть? - насторожилась девушка и, чуть склонив голову на бок, внимательно воззрилась на собеседника. Тот махнул рукой.
  - Не важно. Может быть, потом... Пока могу порадовать тебя рассказом о твоей милой кисе.
  - Учитывая, как она тебя послушалась, я начинаю сомневаться, моя ли она, - слегка вздохнула Татьяна и решительно кивнула, - Порадуй. Я вся обратилась в слух.
  Винсент согнул ноги в коленях и, расслабленно уложив на них руки, устремил взгляд к какой-то несуществующей точке между выходом из клетки и лежащей на полу кошкой.
  - Это произошло так давно, что никто уже и не помнит, когда именно, - завел он, но продолжить дальше не смог. Девушка, не удержавшись, весьма насмешливо хмыкнула.
  - Обнадеживающее начало. Когда произошло, никто не помнит, а что произошло хотя бы помнят?
  - Это легенда, они все начинаются такими словами, - огрызнулся хранитель памяти, - И не перебивай меня!
  Татьяна молча подняла вверх руки, демонстрируя, что сдается и болтать больше не собирается. Винсент откашлялся и, помолчав с секунду, продолжил:
  - Итак... Это случилось так давно, что никто уже не помнит, когда именно. Сейчас эта история кажется легендой, едва ли не сказкой, однако наследники старинного рода де Нормонд прекрасно осведомлены об истинности изложенных в этой истории фактов. И посему воспринимают ее со всем возможным вниманием, - хранитель памяти выделил голосом это слово, внушительно глянув на слушающую его девушку, - И уважением. Итак, давным-давно, во времена, когда замка Нормонд еще не было и в помине, молодой граф, носящий фамилию, которой позднее и назвал свою вотчину, прибыл на этот холм и с улыбкой обозрел окрестности...
  - А ты откуда знаешь, что с улыбкой? - опять не выдержала Татьяна, - Ты там что, был?
  - Сказано тебе - это легенда! - почти зарычал мужчина, - Не перебивай, или я вообще не буду ничего рассказывать!
  - Да молчу я, молчу... - недовольно пробормотала девушка и, слегка надувшись, скрестила руки на груди, - Нервные все какие...
  Винсент бросил в ее сторону несколько недовольный взгляд, но комментировать последнее высказывание никак не стал, мрачно продолжая:
  - В общем, граф прибыл на холм, и с улыбкой огляделся. В свете лучей ярко заливавшего все вокруг своим светом солнца...
  - Нет, ты там точно был! - Татьяна даже чуть приподнялась, пораженно глядя на собеседника, - Как давно это было?
  - Я ведь сказал - так давно, что уже никто и не помнит! - вышел из себя Винсент, - Если ты еще раз позволишь себе перебить меня...
  - Да я даже рта не открываю, - фыркнула девушка и, скорчив недовольную рожу, уставилась на каменные плиты пола, на сей раз действительно замолкая и внимательно слушая хранителя памяти. Последний же, поднявшись на ноги, принялся расхаживать по клетке, продолжая историю довольно раздраженным тоном, и в процессе рассказа постепенно успокаиваясь.
  - Короче, граф уже давно прибыл, стоит там и любуется природой в свете яркого солнышка. В то день он оказался на холме совершенно случайно, - просто направлялся домой не тем путем, что ездил обычно, и заблудился. Однако, так уж совпало, что как раз в это время граф мучился вопросом, где бы ему обосноваться - старое поместье, где он проживал с молодой женой и родителями давно уже надоело ему, да и ввиду древности было не слишком-то пригодно для жилья. И вот, увидев прекрасное место, обласканное лучами заходящего солнца, покрытое мягкой зеленой травой, он понял - именно здесь ему хотелось бы жить. Именно в этом месте ему следует возвести новый дом. Ночь он, наплевав на все, провел на этом самом холме. Вероятно, эта ночевка под открытым небом не была первой в его жизни, поэтому страха молодой граф не испытывал. Тем более, что леса, окружающего замок ныне, в то время не было, конь, пасшийся рядом, не выказывал признаков тревоги, да и погода была довольно теплой, посему молодой человек спокойно проспал всю ночь, и на утро отправился домой. К этому времени он уже знал, что вернется на этот холм, вернется еще не единожды. Будучи молодым, отважным, сильным и умеющим рисковать, граф принял важное решение, - возвести здесь не просто дом, а целый замок, дать ему имя Нормонд, и оставить в наследство своим потомкам. Желание это объяснялось довольно просто, - титул графа был жалован молодому человеку совсем недавно и, конечно, ему хотелось соответствовать этому титулу, хотелось показать всем, что он истый дворянин.
  Итак, юный граф вынужденно покинул великолепное место, но уже по прошествии нескольких дней вернулся, приведя с собой людей, коих тем или иным способом сумел уговорить поработать на строительстве своей будущей вотчины. Впрочем, надо сказать, что граф был добр с людьми, весьма щедр, и крестьяне и ремесленники с радостью откликнулись на его зов, зная, что по окончании строительства молодой господин не обидит их.
  Работа пошла на удивление споро. Так споро, что в дальних деревнях, слыша об этом, стали шептаться о колдовстве. Шутка ли - не прошло и месяца, а фундамент замка уже был заложен, и рабочие приступили к возведению стен. Граф, проводящий здесь целые дни, не мог нарадоваться, глядя как легко и быстро продвигается работа. Да и строители, видя, как хорошо все идет, как откровенно благоприятствует им погода, поговаривали, что граф затеял, видать, благое дело, коли даже небо содействует ему.
  Это продолжалось до тех самых пор, пока замок не был отстроен примерно наполовину. В тот день граф по привычке находился возле места постройки, рабочие, ко времени, когда произошли те странные события, что и определили в дальнейшем судьбу их господина, уже завершили свой труд и наслаждались законным отдыхом.
  Тогда на холме неожиданно появился человек. Откуда он взялся, заметить никто не успел, но облик его надолго отпечатался в душах узревших его в недобрый час людей. Был он стар, но не сед, закутан с головы до ног в темный плащ, глаза его, в тени капюшона казавшиеся страшно черными, как будто бы метали молнии. Облик незнакомца внушал неясный ужас, посему нет ничего удивительного в том, что никто не осмелился остановить его, когда он, окинув долгим взглядом неоконченную постройку, быстрым шагом приблизился к одной из стен и, начертав на ней что-то, отправился восвояси.
  Молодой граф, в отличие от темных, суеверных строителей, не испытавший столь сильного страха, заметив действия незнакомца, бросился следом за ним. Догнал он его возле самого подножия холма и схватил за рукав.
  - Что ты сделал? - вопросил он, - Кто ты такой и что надобно тебе?
  Человек обернулся, взирая прямо на осмелившегося заговорить с ним графа. Последний под тяжестью его взгляда невольно выпустил из пальцев ткань плаща, и растерянно сделал шаг назад.
  - Мое имя ты узнаешь много позже, юный граф, - хрипло проговорил старик, - И вспомнишь обо мне, когда поймешь, какую совершил ошибку. Да не будет ни тебе, ни твоим потомкам счастья и спокойствия на этом месте! Проклинаю тебя, и твой замок, проклятым Нормондом будет ныне зваться он!
  - Но... - попытался, было, возразить молодой человек, решительно не понимая, чем вызвал такую злость у старика, коего ему и видеть-то прежде не доводилось, однако последний поднял руку, призывая его к молчанию.
  - Ты, - он указал прямо на собеседника, - Разрушил мой покой, уничтожил мой дом. Не стоять твоему замку на его развалинах, не жить тебе счастливо на месте чужого несчастья, юный граф!
  - Да здесь не было никакого дома! - попытался все-таки возразить де Нормонд, - Я не понимаю, о чем ты говоришь, здесь было пусто!
  - Дому быть домом совсем не нужно, чтобы быть обителью, - загадочно молвил старец и, криво усмехнувшись, буквально растаял в воздухе, оставив своего собеседника в совершеннейшем замешательстве.
  Работа была остановлена. На протяжении нескольких дней молодой граф не позволял продолжить ее, каждую минуту ожидая, что вот-вот разверзнется небо, ударит молния и уничтожит все плоды упорных трудов, или пойдет дождь такой силы, что затопит все, и сделает невозможным продолжение работы, или случиться еще что-нибудь не менее плохое.
  Но время шло, никаких погодных катаклизмов и прочих неприятностей не происходило, солнце светило так же ярко и весело, птицы радостно пели свои песенки, приземляясь на недостроенные вершины замка, и странный старик мало помалу начал изглаживаться из памяти молодого графа. А тут еще рабочие, прекрасно понимавшие, какая печаль тревожит их хозяина, стали говаривать о сумасшествии старика, говорить, что хоть и страшил он, но верить ему нет нужды - уж больно безумными были его слова.
  В конечном итоге, молодой человек дал команду продолжать, и по прошествии необходимого количества времени замок был полностью отстроен, и убран в соответствии с традициями того века.
  От жены граф ничего скрывать не стал. Он честно рассказал ей и о визите странного старика, и о его словах, и после, когда работы были завершены, выразил опасение, что проклятие может сбыться тогда, когда они поселяться в замке. Жена его, носившая на тот момент во чреве их первенца, успокоила мужа. Во-первых, сказала она, рабочие могли быть правы, и этот старик был просто несчастным безумцем, а во-вторых сообщила, что у одной из ее верных служанок имеется бабка, слывущая светлой, доброй колдуньей. Если мужа так беспокоят слова того сумасшедшего, можно позвать ее, и она снимет любое проклятие, какое бы ни пытались повесить на их род. Граф согласился.
  Бабка вскоре явилась, оглядела внимательно стену, на которой старик как будто начертил что-то, собрала возле замка несколько лишь ей одной известных травинок, протерла ими стену, а затем сама нарисовала какой-то знак, оставивший на стене бледный травянистый след. После притащила пузырек с каким-то отваром, облила стену и с убежденностью сказала, что молодой семье теперь уже наверняка ничего не грозит.
  Граф, убежденный в том, что с магией можно справиться только той же самой магией, успокоился. Вскоре они перебрались в замок, и зажили там припеваючи.
  Время шло, дни летели словно ветер, граф и его жена старели, дети их, коих было четверо, росли. Женился старший сын, получила предложение от весьма знатного дворянина старшая дочь... Жизнь казалась прекрасной.
  И вот, однажды дождливым осенним вечером, когда в холле не было никого, кроме забредшей туда случайно самой младшей дочери семейства де Нормонд, Софи, в дверь постучали. Прислуги рядом не было, поэтому девочка, бывшая не по годам смелой и самостоятельной, решила сама открыть. Однако, на пороге никого не оказалось. Софи непонимающе пожала плечами и, закрыв дверь, повернулась. И тотчас же вскрикнула от изумления. Прямо перед ней сидела, вероятно, успевшая проскользнуть в замок, когда девочка открыла дверь, худая мокрая кошка. Тут необходимо отметить, что Софи с самого раннего возраста мечтала завести себе кошечку. Но, ввиду аллергии старшего из братьев, это ее желание грозило так и остаться всего лишь желанием. И вот сейчас судьба предоставляла ей шанс исполнить его. Кошка жалобно мяукнула и, моргнув, сделала шаг к девочке. Она была настолько худой и грязной, так жалобно смотрела и мяукала, что не пожалеть ее было решительно невозможно. Брат девочки, как уже упоминалось, недавно женился и уехал путешествовать с молодой супругой, препятствий к исполнению заветной мечты не было, и Софи, не долго думая, взяла кошку на руки, и тайком пронесла ее к себе в комнату.
  На протяжении нескольких недель девочка преданно ухаживала за животным, - кормила, поила и даже ухитрялась выпускать гулять тайком ото всех. А потом... А потом вдруг стала чахнуть прямо на глазах. Кожа ее побледнела, затем пожелтела, аппетит пропал, дыхание стало сбиваться едва ли не на каждому шагу, появилась странная слабость. Совсем скоро она оказалась не в состоянии даже подняться по лестнице, по которой еще недавно весело бегала.
  Забеспокоившиеся родители звали лучших лекарей едва ли не со всей страны, но все они только разводили руками. Отчаявшись получить помощь у более или менее официальной медицины, они обратились к колдунам. Теперь пошли другие песни - многие маги упорно твердили кто о сглазе, кто о проклятии, но вылечить ребенка никто не брался. Причины болезни называли порой довольно разные, однако, все они сходились в одном - здесь замешана очень и очень сильная магия. Прошло несколько недель и Софи де Нормонд не стало.
  Служанка же, со слезами на глазах убиравшаяся в комнате бедной девочки, клялась и божилась, что слышала мяуканье. Однако, ее никто не слушал. Граф и его жена были слишком убиты горем, чтобы обращать внимание на бредни прислуги, а старшая горничная, с которой девушка попыталась поговорить, решила, что та просто помешалась от горя.
  Минуло несколько лет. Целительное время не вылечило, но немного притупило боль утраты, новые события затмили собою старое горе. Из путешествия вернулся старший сын, старшая дочь все же вышла замуж за дворянина...
  И новое несчастье обрушилось на бедную семью. Младший сын, бывший лишь на год старше своей погибшей сестры, неожиданно стал увядать. Граф с ужасом испытал чувство дежа-вю и, не медля, бросился к врачам. И снова все повторилось, как с Софи, - лекари разводили руками, а колдуны в один голос твердили о какой-то сильной магии, давящей на ребенка. Вскоре стало ясно, что мальчика не спасти.
  Граф проводил все ночи у его кровати, теряясь в мыслях, тщетно ища выход из безвыходной ситуации. А в одну из ночей неожиданно услышал, как сын зовет... кошку.
  - Аласка, Аласка... киса... - шептал он, казалось, не сознавая собственных слов. Отец изумленно склонился над его кроватью, касаясь губами горячего лба сына. Он решил, что у ребенка жар, - ведь в замке никогда не было никаких кошек, об этом граф знал лучше, чем кто бы то ни было. Сын продолжал бредить, и отец уже подумал, было, послать за доктором, чтобы тот какими-то своими порошками смог хотя бы унять жар ребенка, как вдруг за окном на абсолютно чистом небе сверкнула молния. Вздрогнув, мужчина выпрямился, и... едва не упал там же, где стоял. Возле изголовья кровати, на небольшой тумбочке, восседала, озаренная неверным светом луны, редкой красоты рыжая кошка. Она повернула голову, и глаза ее, отразив лунный свет, страшно сверкнули. Граф неуверенно махнул рукой в ее сторону, однако кошка лишь зло зашипела на него и, прыгнув на кровать, улеглась рядом с мальчиком. Последний слабо улыбнулся и, обняв животное, привлек его к себе.
  Граф неуверенно попятился и, бросившись прочь из комнаты, побежал за женой. Но когда они прибежали, кошки нигде не было, а ребенок был мертв.
  Сложно даже представить себе горе, охватившее семью де Нормонд. Граф и графиня совсем поникли, казалось, горе клонит их к земле, утягивает на тот свет, старшие дети, уже давно живущие своими семьями, пытались поддержать родителей, но как это сделать, представляли плохо.
  Тогда же среди людей начали ходить слухи о проклятии. Неизвестно, откуда они пошли - может быть, кто-то из колдунов, вызываемых к детям, не смог удержать язык за зубами, а может быть люди догадались сами, глядя на постигшие семью несчастья.
  В конечном итоге, один из тех рабочих, что помогал строить замок, вспомнил о странном старике, и направился со своими подозрениями прямо к графу. Последний, выслушав посетителя, призадумался. Вспомнились ему и слова старика, и его утверждение о том, что ошибку свою граф поймет много позже, и лишь тогда узнает и имя своего недоброжелателя. Быть может, разрушь он тогда замок, верни он старику его холм, ничего бы этого не было? Может быть, это и есть проклятие? Но как же тогда колдунья, клявшаяся, что жизнь в замке после ее действий станет безопасной?
  А впрочем, что толку теперь винить обманувшую его старуху? Она уже давным-давно на том свете, обвинений ей не предъявишь, помощи не попросишь, а проклятие-то вот оно, существует, и бороться с ним придется самому.
  Мужчина поднялся на ноги и решительно вышел из кабинета, где принимал бывшего строителя. Он решил сам найти того старика и, чего бы ему это ни стоило, заставить его снять проклятие.
  Назад он не вернулся. Ходили слухи, что он все же нашел того старика, и даже поговорил с ним, но передать кому бы то ни было то, что узнал, не успел.
  Лишь спустя почти месяц его тело совершенно случайно нашли в одном из небольших лесных прудов. Что он делал возле него, так и осталось загадкой. Да и выглядел граф так, что признали его с трудом, - казалось, он столкнулся с хищным зверем, изуродовавшим его почти до неузнаваемости.
  Смерть графа, казалось, положила конец терзающему его семью проклятию. Жена его дожила до глубокой старости, и умерла своей смертью, в окружении многочисленных потомков. Дети прожили долгие и счастливые жизни, и долго еще в семействе де Нормонд не происходило ничего, похожего на те страшные события.
  Прошло несколько столетий. И вот однажды, маленькая наследница рода, играя возле входной двери, услышала царапанье. Открыв дверь, она обнаружила там красивую песочно-рыжую кошку, бедную, несчастную и жалобно мяукавшую. Говорить о том, что произошло дальше, нет никакой нужды. Что явилось причиной смерти девочки, никто так и не узнал, лишь спустя несколько дней, мать ее, когда-то давно слышавшая о проклятии рода, обнаружила на могиле красивую рыжую кошку.
  Дальнейшая история рода - это цепь ужасных трагедий и страшных событий. И в каждом из них так или иначе мелькала кошачья тень. О проклятии уже не шептались, факт его наличия стал известен до такой степени, что теперь не трудно было услышать в ответ на упоминание замка, где проживала семья, ответ - "А, это проклятый Нормонд...". Предсказание старика исполнилось, - люди не звали замок иначе, как проклятым.
  А время между тем шло, забирая новые и новые жизни. Многие потомки рода стали покидать замок, опасаясь мести страшного животного, однако, кошка, если хотела, была способна найти их везде. Как она ухитрялась втираться в доверие даже к тем, кто никогда не любил кошачьих - было известно, очевидно, лишь Дьяволу, чьим порождением ее по праву считали.
  Так продолжалось до той поры, пока титул не наследовал Гийон Лотер де Нормонд. Молодой человек сразу же уведомил прислугу, что в проклятие он не верит, и бояться кошек не собирается, посему не имеет ничего против, если несколько этих животных поселяться в его вотчине. Вскоре он обзавелся женой, по странному совпадению, тоже большой любительницей этих пушистых зверюшек, и зажил с ней в радости и благополучии. Скрывать от супруги легенду о проклятии Гийон не стал, однако Натали, его жена, следуя примеру мужа, не поверила в страшную сказку.
  Она бы так и не верила в нее, если бы, не проснувшись однажды среди ночи, не обнаружила прямо перед собой светящиеся зеленым светом глаза. То, что это не одна из ее бродящих по всему дому любимиц, молодая женщина поняла почему-то сразу и, с криком вскочив, поспешила зажечь свечу, осматривая комнату. Кошки в покоях не оказалось, лишь на подоконнике остался след маленькой лапки.
  Гийон принялся успокаивать жену, и в конечном итоге почти сумел убедить ее в том, что если в комнате и была кошка, то это, вероятнее всего, была лишь одна из их любимиц, и бояться ее не стоит.
  Однако, на утро стало известно, что в замке не осталось ни одной кошки. Все они куда-то исчезли, казалось, что в графских покоях никогда и не было ни одного из этих животных.
  Натали перестала спать. Каждую ночь ей чудились страшные зеленые глаза, слышалось зловещее мяуканье, порою даже чудился топот маленьких лапок и цоканье коготков по паркету. От бессонницы она побледнела, осунулась, и Гийон, до крайности напуганный происходящим, стал невольно и сам думать о проклятии.
  И вот, когда отчаяние четы де Нормонд дошло уже почти до исступления, на пороге замка появился пожилой, но отнюдь не старый и не дряхлый человек. Одетый, в отличие от старика из легенды, в светлые одежды, он испросил дозволения видеть графа и коротко и четко поведал цель своего визита. Являлся он, как оказалось, потомком того самого колдуна, что проклял некогда род де Нормонд, но, в отличие от предка, использовал светлую магию, к темной не обращался, и стремился исправить зло, натворенное его предком.
  - Вы опоздали на несколько веков, - мрачно произнес Гийон и поведал нежданному доброжелателю об истории своего рода, со времен первого пострадавшего от проклятия графа, и до нынешних дней. Не забыл он упомянуть и происходящее сейчас с его женой. Собеседник графа несколько секунд молчал, а после неожиданно испросил дозволения провести ночь в их с Натали комнате.
  Гийон пожал плечами и согласился. Терять ему, казалось, было уже нечего, а при взгляде на этого человека он ощущал, как в сердце начинает теплиться надежда.
  Кошка была поймана в первую же ночь. На следующее утро колдун продемонстрировал чете де Нормонд рыжую бестию, бьющуюся о прутья небольшой клетки, и серьезно произнес:
  - Мне представляется очевидным, что мой предок призвал древнее зло. Сделал ли он это намеренно, или по незнанию - трудно судить сейчас. Он вызвал его и придал ему форму, схожую с формой обычного для этого мира животного. Изгнать его невозможно, не уничтожив кошку, невозможно, ибо их сущности неделимы. Но и уничтожить кошку нельзя, ибо мой предок сотворил ее неуязвимой, ни для времени, ни для человеческих рук. Тем не менее, я могу перевести ее зло в какую-нибудь безопасную форму. Обладателя этой формы кошка будет слушаться, любить и защищать по мере сил своих ото всех бед. Вы согласны на это?
  Граф и его жена ожидаемо согласились. Колдун на некоторое время удалился, дабы провести какой-то тайный ритуал, а после пришел, неся на руках кошку, освобожденную из клетки, и держа в руках браслет, похожий на ту, из чьего зла он был создан, и... прозрачный кулон.
  - Что это? - удивился граф, а старик молча опустил кошку на кровать и, положив обе вещицы рядом с ней, принялся объяснять.
  - Я не ожидал этого, но, как оказалось, душа этого создания не полностью черна. Зло ее заключено в браслете, - он указал на лежащее на кровати украшение, - Добро же - в кулоне. Действительным хозяином кошки сумеет стать лишь тот, кто будет иметь обе вещи, и защищать она будет только его. Впрочем, я бы советовал разделить эти украшения между вами, чтобы кошка могла заботиться об обоих, и не желала никому из вас зла.
  - А она может? - насторожился граф, но жена его, уже вовсю забавлявшаяся с весело играющей кошкой, не давая ответить колдуну, горячо запротестовала.
  - Конечно, нет! Гийон, ты только взгляни на нее - разве она может быть злой? Клянусь, я уже люблю ее!
  - Мудрое решение, - негромко произнес старик, - Любите ее, и она полюбит вас в ответ.
  Совет колдуна Гийон запомнил крепко. Своим сыновьям он передал его, как отцовский наказ и разделил между ними защитные украшения. Старшему достался браслет, младшему - кулон. Однако, дети оказались не столь послушными, как надеялся граф, и вскоре оба украшения оказались утеряны. Кошка исчезла, и не давала о себе знать долго-долго... Вплоть до сегодняшнего дня.
  - Понравилась сказочка? - мрачно осведомился хранитель памяти, останавливаясь прямо перед девушкой, растерянно теребящей кулон, и взирая на нее сверху вниз.
  - Мрачновато, - поежилась та и, вздохнув, погладила успевшую перелечь ближе к ней кошку, - И я все равно не понимаю, чем она тебе так не потрафила. Ты же сам сказал - сама она больше не злая, это даже Натали де Нормонд признала. Да, согласна, надевать браслет, который воплощает в себе ее зло, было глупо, но зато теперь она будет меня защищать. Чем плохо-то?
  - Мне не нравится то, что она избрала тебя в качестве хозяйки, - Винсент скрестил руки на груди, - Это странно и потому, что отношения к роду ты как будто не имеешь. Хотя, может быть, конечно, эта твоя кошечка знает больше, чем мы... Кстати, почему ты решила, что надо звать ее Тионой?
  - Она ведь сама подчеркнула это имя в книжке, - Татьяна пожала плечами, - А что?
  - Легенда гласит, что на протяжении всех лет, все ее хозяева называли кошку Алаской... - задумчиво пробормотал хранитель памяти, - Тот старик, ну, который хороший, даже посоветовал Гийону дать детям имена, начинающиеся на букву "А", чтобы кошка признала в них хозяев. Именно поэтому он и дал сыновьям имена, начинающиеся с нее. Обычно давать второе имя, начинающееся с той же буквы, что и первое, не принято, но Гийон, во имя безопасности детей, решил сделать исключение. Хотя... Твое-то имя тоже начинается на букву "Т".
  - Ну и тем более! - оживилась девушка, - Видишь, все условия соблюдены - браслет и кулон у меня, наши с кошкой имена начинаются с одной буквы, чего ты переживаешь-то?
  - Вот браслетик меня твой больше всего и волнует, - невесело усмехнулся хранитель памяти, - Камешек-то треснут.
  - Что?.. - Татьяна недоверчиво поднесла браслет ближе к глазам. По всему камню, пересекая его, шла длинная тонкая трещина.
  - Какого черта?! - девушка подскочила на месте и нервно затрясла рукой, словно надеясь таким образом стряхнуть с камня трещину, - Откуда?.. На нем не было трещины, когда я его надевала!
  - А вот черта лучше бы сейчас не поминать, - вздохнул мужчина, - А трещину ты могла просто не заметить, она ведь небольшая.
  - Винс, - Татьяна, прислонившись к одному из прутьев решетки, закрыла глаза, - Я клянусь тебе, когда я нашла браслет, никакой трещины не было. Может, его просто снять?
  - Ах, было бы все так просто, - хранитель памяти слегка покачал головой, - Во-первых, я сомневаюсь, что снять его удастся. Вон он как плотно у тебя на руке-то сидит... А во-вторых, даже если бы тебе это удалось, я бы не советовал этого делать. Кошка выбрала тебя хозяйкой, кто знает, что будет, если она увидит, что браслета у тебя уже нет?
  - А так никто не знает, что будет делать браслет, если увидит... Не знаю, что-нибудь, - вздох девушки прозвучал откровенно обреченно, - Что теперь делать-то?
  - Нуу... - задумался хранитель памяти, а затем, виновато улыбнувшись, пожал плечами, - Самым лучшим было бы, конечно, поговорить с его создателем... - заметив выражение лица собеседницы, он поспешил добавить, - Но учитывая, что он и более трех сотен лет назад уже был не молод, вряд ли мы сейчас его найдем. Хотя, конечно, у него могли остаться потомки...
  - То есть в наше время мне надо найти белого колдуна, который бы сумел заколдовать браслет обратно, - сумрачно подытожила Татьяна, - Ну, что ж, в лучшем случае меня засунут в психушку.
  - А в худшем? - заинтересовался мужчина, старательно пряча невольную улыбку.
  - А в худшем, эта дребедень сломается до того, как я попаду в психушку, - невесело усмехнулась девушка, - И тогда, быть может, уже и попадать-то будет некуда...
  - Можно подумать, что ты носишь на руке атомную бомбу, - фыркнул хранитель памяти и внезапно ободряюще сжал плечи собеседницы, - Брось нервничать. Ну, подумаешь, трещинка, маленькая и почти незаметная. Может, в ней и нет ничего страшного.
  - А может, и есть, - уныло кивнула девушка и, покосившись в сторону выхода, просяще добавила, - Винс... можно я пойду? Мне как-то чересчур много информации за сегодня, было бы неплохо посидеть и все обдумать.
  - Конечно, - хранитель памяти выпустил ее плечи, и даже сделал шаг назад, как бы демонстрируя, что совсем не планирует мешать девушке покидать его клетку, - Будь осторожнее с кошкой. Да и с браслетиком тоже.
  - Хорошо, - Татьяна не очень приязненно покосилась на браслет, и вдруг вспомнила реакцию на него мужчины в момент осмотра. Факт этот неожиданно показался ей столь интересным, что она вопросительно уставилась на несколько растерявшегося от этого взгляда Винсента.
  - Слушай... а почему ты не трогал его, когда рассматривал?
  Хранитель памяти насмешливо хмыкнул.
  - А с чего бы это мне, чистенькому и хорошему, марать руки о браслет, воплощающий зло?
  - Значит, ты все-таки относишься к хорошим, - задумчиво констатировала девушка, снова взирая на треснувший камешек.
  - Нет, я страшный и ужасный лев, который трескает маленьких девочек, забредающих к нему в подвал, - фыркнул мужчина, - Что за странные выводы ты делаешь?
  - В смысле? - отвлекшись от камня, Татьяна с недоумением взглянула на собеседника, - Ты же сам сказал, что хороший!
  - А если я скажу, что вчера поужинал бананом, который скелет обезьяны сорвал мне с выросшей в подвале пальмы, ты тоже поверишь? - ехидно поинтересовался Винсент, но тотчас же продолжил уже серьезно, - Ты рассуждаешь, как маленький ребенок, Татьяна. Запомни - делить людей на хороших и плохих в принципе глупо. Ибо нет плохого, кто не мог бы стать хорошим, как и нет хорошего, кто не мог бы стать плохим... Все зависит от выбора самого человека. И никто, как бы не старался, повлиять на этот выбор не в силах.
  - Значит, и этот Альберт, про которого говорил Ричард, может оказаться хорошим? - удивленно отреагировала Татьяна, - И сам Ричард? Хотя Ричарда-то я всегда считала хорошим...
  - А Альберт пока что не начал так уж откровенно вредить нам, - кивнул в ответ хранитель памяти, - Так что рано делать выводы... А теперь иди, размышляй о бренности бытия, да не забудь свою хвостатую нечисть забрать, чтобы глаза не мозолила.
  - Да вы с Романом сговорились, что ли? - девушка возмущенно прижала кошку к себе, и демонстративно погладила ее по голове, - Ладно, он, допустим, из-за царапины злиться на нее, а вот ты...
  - Она еще и Романа поцарапала, - мужчина недовольно вздохнул и покачал головой, - Вот теперь она мне нравится еще меньше. Не думал, что она способна причинить ему вред... Такими темпами она и мне хвост отгрызет.
  - Можешь даже не сомневаться в этом, - мстительно произнесла Татьяна, - Нет бы дать мне идею, как покормить бедное животное, он все издевается!
  Винсент невинно и до крайности очаровательно улыбнулся.
  - А ты поймай ей птичку. Или мышку.
  - Они здесь что, водятся? - изумилась девушка, даже забыв на мгновение о предмете беседы как таковом, - Чем же они питаются?
  Хранитель памяти улыбнулся еще очаровательнее. Голос его, когда он заговорил, звучал так, словно бы он повествовал о наслаждении, которое должно бы ожидать любого в райских кущах.
  - Вероятно, скелетами. Прежде-то узниками, а вот теперь...
  Татьяна напряженно сглотнула, подавляя тошноту и сморщилась.
  - Фу... Перестань измываться надо мной! - она вздохнула и почти жалобно прибавила, - Я ведь серьезно...
  - А я что, нет? - фыркнул в ответ мужчина, - Нашла кого спрашивать. Я еду вижу-то только по большим праздникам, только на улице, и только в очень сыром, бегающем и летающем виде.
  - Я тебе пирожок принесу, - пообещала девушка и, ухмыльнувшись, уточнила, - Испеченный Анхелем. Ладно... - покосившись на кошку, она продолжила, уже обращаясь к ней, - Ну что, пойдем? Пока этот ценитель бегающей пищи не решил, что ты вкуснее пирожка.
  По лицу хранителя памяти медленно расплылась до крайности хищная улыбка.
  - Какая хорошая мысль... - промурлыкал он, и медленно, демонстративно провел языком по зубам, плотоядно глядя на кошку. Татьяна нахмурилась.
  - Продолжишь так вести себя - никаких пирожков не будет!
  - Я не переживу этого! - патетично воскликнул Винсент и, ухмыльнувшись, моментально обратился львом.
  
  ***
  Размышлять в одиночестве о "бренности бытия", как выразился Винсент, Татьяна направилась в гостиную. Может быть, это место было ей выбрано ввиду возможности встретить там Эрика, или Романа с его мажордомом, и, соответственно, выцыганить у того или другого еду для Тионы, а может быть, до этого помещения от клетки хранителя памяти просто было значительно ближе, чем до комнаты самой девушки, - об этом она не задумывалась.
  Тем более, что не успела войти в гостиную, как буквально столкнулась на ее пороге с так ожидаемым ею хозяином замка, почему-то до крайности довольным, и... перепачканном в крови.
  Ошарашено замерев, Татьяна приоткрыла рот, созерцая это явление и, лишь наткнувшись на откровенно недоумевающий взгляд молодого человека, нашла в себе силы выдавить:
  - Ты... ты как?..
  Блондин непонимающе моргнул и, растерянно почесав в затылке, с интересом уставился на собственные руки.
  - Я? Отлично. А почему ты спрашиваешь? - в этот миг взор его упал на заляпанную красными каплями штанину, и молодой граф понимающе улыбнулся, - Ты беспокоишься из-за этого?
  - Если под "этим" ты подразумеваешь кровь, то да, - кивнула девушка, немного успокоенная явно довольно бодрым настроением собеседника, - Что произошло?
  - А, ерунда, - Эрик легкомысленно махнул рукой и широко улыбнулся, - Я уже был недалеко от замка, когда на меня набросился какой-то странный тип. Видя остроту его зубов, я решил, что человечество не сильно расстроится, если я избавлю от него мир... Это не моя кровь, - наконец пояснил он, все еще улавливая беспокойство во взгляде собеседницы, - А его. Так что поводов для беспокойства не имеется.
  - Ничего себе, не имеется! - Татьяна, слушавшая коротенькую историю с нескрываемым волнением, даже нахмурилась, - Еще как имеется! С чего бы этому странному типу было вообще на тебя нападать? Или ты думаешь, что он просто так взялся в лесу, увидел тебя, и... Эрик! - заметив, что граф де Нормонд, отвлекшись от их беседы с любопытством созерцает давно выпущенную, и теперь трущуюся о его ноги и счастливо мурлычащую кошку, девушка щелкнула пальцами, - Ты меня слышишь?
  - Да-да, прости, - интантер виновато улыбнулся и, быстро глянув на собеседницу, вновь перевел взор на ее новоявленную питомицу, - А откуда у нас кошка?
  Татьяна мигом ощутила напряжение. Врать она никогда не любила, да и не умела, и тот факт, что пребывание в "проклятом Нормонде", как называла замок легенда, постоянно требовало от нее в той или иной степени прибегать ко лжи, ее совершенно не радовало. Вот и сейчас, вместо того, чтобы поведать человеку, которому девушка уже привыкла целиком и полностью доверять, всю правду и о том, где была найдена Тиона, и о легенде, связанной с ней, Татьяна вынуждена была придумывать какие-то отговорки, более или менее схожие с истиной оправдания... Хотя в этом случае легенда как раз могла сыграть ей на руку.
  - Я открыла дверь, а она там сидит, - с самым, что ни на есть, невинным видом, сообщила девушка, - Не могла же я бросить несчастную киску одну посреди темного и страшного леса! К тому же, она хочет есть.
  - Кажется, я что-то похожее уже слышал... - задумчиво пробормотал в ответ молодой человек, но, тряхнув головой, не стал заострять на этом внимания и, присев на корточки погладил счастливую до умопомрачения кошку, - В любом случае, думаю, если в замке нашлось место для льва, кошка тут тем более не помещает.
  - Как я рада, что наше с тобой мнение совпадает, - Татьяна, едва не запрыгав от радости, широко улыбнулась и проникновенно продолжила, - А может быть, ты так же сумеешь помочь мне решить проблему ее кормления? И, если можно, моего тоже.
  - Я думал, что ты ее уже покормила, - чуть усмехнулся молодой человек, - Хотя, конечно, мне не трудно.
  - Не-не, - девушка торопливо замотала головой, - Видишь ли, Роман порекомендовал дать ей сосиску, и ушел спать, Анхеля без него вызывать я не хочу, да и не знаю, как сделать это...
  - Да и не надо, - подхватил блондин и, щелкнув пальцами, легко создал под столом мисочку с молоком. Кошка, почуяв предлагаемую пищу, моментально забыла о своей внезапной нежности к хозяину замка, и предпочла отдать оставшуюся любовь молоку.
  Эрик, глядя на это, улыбнулся и присел на большой, больше напоминающий кресло, стул во главе стола. Татьяна неуверенно подошла к нему, однако, в последний миг от чего-то застеснялась и, вместо того, чтобы усесться блондину на колени, как уже планировала, аккуратно приземлилась на один из стульев.
  - Иногда мне кажется, что эти стулья могут развалиться от одного только прикосновения, - вздохнула она и, нерешительно облокотившись на столешницу, добавила, - И стол тоже.
  - А я? - чуть ухмыльнулся ее собеседник, - Я же не намного моложе их.
  - Ты таким древним не выглядишь, - негромко фыркнула в ответ девушка, - Так что тебя мне не страшно касаться.
  - Действительно? - в явственно потеплевших за последнее время серых глазах мелькнула веселая искорка. Татьяна, каким-то шестым чувством угадав ее значение, как и смысл вопроса молодого графа, поднялась со стула и, не мудрствуя лукаво, все-таки уселась на колени блондину, обнимая его за шею.
  - Действительно, - кивнула она и улыбнулась, - Так ты не собираешься и мне молочка налить, как Тио?
  - Ты назвала ее Тио? - интантер чуть приподнял бровь, щелкая пальцами. Девушка, глядящая покамест только на него, не заметила, что появилось на столе после его действий, и кивнула.
  - Полное имя Тиона. Сокращенно можно Тио, она не обижается, - закончив объяснять, она, наконец, повернулась к столу, и... замерла, недоверчиво созерцая высокий стакан, наполненный белой жидкостью. Несколько секунд она молча разглядывала его, затем медленно, с чувством прокашлялась и, снова оглянувшись на успевшего ее обнять молодого человека, вежливо осведомилась:
  - Это, прошу прощения, что?
  - Разве ты не хотела молока? - хозяин замка улыбнулся вроде бы совершенно невинно, но пляшущие в его глазах чертенята помещали поверить в искренность этой невинности.
  - Ха-ха-ха, - раздельно произнесла Татьяна, беря стакан и сумрачно его разглядывая, - Скажите, господин шутник, вы у Романа научились таким фортелям?
  - Подозреваю, что это он в свое время учился у меня, - усмехнулся молодой человек, - Я ведь не всю жизнь сидел изваянием в холле. Было время, я полагаю, когда я был молод, остроумен и хорош собой... Во всяком случае, я на это надеюсь.
  - Ага, а теперь ты стар, страшен, зато остроумие неожиданно проснулось вновь, - фыркнула девушка и, осушив стакан с молоком, поинтересовалась, - Скажи, ты когда в последний раз смотрелся в зеркало?
  - Ну... - граф де Нормонд совершенно искренне задумался, ища ответ на заданный вопрос, - Я точно не помню, но это точно было... может быть, году в... хмм...
  - Ясно все с тобой, - Татьяна покачала головой и, поднявшись с колен собеседника, потянула его за руку, - Пойдем, продемонстрирую тебе это замечательное изобретение человечества, и твой собственный очаровательный лик в его отражении.
  - Зачем это? - Эрик недоумевающе воззрился на свою неугомонную девушку и чуть нахмурился, - Разве ты не собиралась есть?
  - Да уж молоком наелась, - вздохнула Татьяна и вновь настойчиво потянула молодого человека за собой, - Идем. Если, конечно, ты не планируешь опять начать игнорировать меня... - при последних словах в ее голосе прозвучали нотки грусти.
  Во взгляде молодого графа мелькнуло совершенно искреннее непонимание. Поднявшись на ноги, он легко сжал пальцы свой собеседницы и, чуть покачав головой, медленно и удивленно проговорил:
  - Я не понимаю, о чем ты говоришь, Татьяна. Я вовсе не делал того, о чем ты...
  - Даа? - девушка недовольно нахмурилась, - А кто это, интересно, несколько дней подряд фактически не разговаривал со мной, да еще и избегал меня постоянно?
  - Нет, это... - блондин явственно замялся, - Ты не так поняла, я просто... Той ночью я вел себя, кажется, слишком развязно, и подумал... Может, тебе неприятно...
  - Неприятно с тобой общаться? - Татьяна, даже приоткрыв рот в недоверчивом изумлении, чуть сильнее сжала руку собеседника, упирая свободную в бок, - Да ты с ума сошел! Эрик, та ночная прогулка была совершенно чудесной, тогда не было ничего такого, что можно было бы назвать развязным, как ты выразился! Что же выходит, из-за этих глупых мыслей ты был готов поставить крест на нашем с тобой общении? Если бы я тебя не поймала сейчас, ты бы так и не попытался его продолжить?
  - Нет, - хозяин замка, тоже чуть нахмурившись, категорично повторил, - Нет. Сейчас я шел к тебе, чтобы поговорить... Но если об этом зашла речь, то почему бы тебе не объяснить мне и свое поведение?
  - А что с ним не так? - Татьяна озадаченно осмотрела себя, будто надеясь найти на платье ответ на этот вопрос, и вопросительно воззрилась на собеседника. Тот вздохнул.
  - Я не понимаю, почему ты не боишься меня. Мало того - ты тянешься ко мне, как будто я что-то... кто-то очень хороший, светлый и добрый. Ты общаешься со мной не как с монстром, и это... странно. Ладно сейчас, но ты ведь даже когда только появилась здесь, не боялась меня. Почему?
  Девушка думала над ответом не более секунды.
  - Потому, что я не считаю тебя монстром, - спокойно ответила она, - И никогда, собственно, не считала. Даже когда ты пытался испугать меня своими словами о том, что у тебя нет души, которая, на самом деле, у тебя явно присутствует, о том, что ты не человек... Я никогда не думала о тебе, как о каком-то чудовище. И, чем больше тебя узнаю, тем больше убеждаюсь в своей правоте, - Татьяна улыбнулась и, взяв собеседника и за вторую руку, заглянула ему в глаза, - Потому меня и тянет к тебе. А... тебя ко мне?
  Эрик лишь кивнул в ответ и, подавшись вперед, легко коснулся губ собеседницы своими. А затем, отстранившись, поинтересовался, пряча смущенную улыбку:
  - Так ты хотела показать мне зеркало?
  Девушка в свой черед кивнула и, продолжая держать блондина за обе руки, потянула его следом за собой.
  
  ***
  - Эрик, как ты относишься к глупым вопросам? - Татьяна, сидя на кровати в своей комнате, и в раздумье покачивая ногой, задумчиво же взглянула на хозяина замка, с любопытством изучавшего свое отражение в зеркале. Последний чуть приподнял брови и, обернувшись на собеседницу через плечо, улыбнулся.
  - Зависит от того, о чем этот вопрос. Что ты хочешь узнать?
  - Да я просто так... - девушка, немного смутившись, прекратила качать ногой, - Что-то так думала, думала, и подумала... Почему Винс всегда сидит в клетке?
  Эрик хмыкнул и снова обратился к своему отражению, зачесывая пальцами волосы назад.
  - Потому, что не думаю, что Роман будет в восторге, если лев будет гулять где захочет. А если учесть, что теперь у нас есть еще и кошка... Кажется, когда-то я ходил с такой прической, - блондин, продолжая удерживать волосы зачесанными назад, снова обернулся к девушке.
  - Тебе идет, - кивнула та, - Но Винсента ты, по-моему, недооцениваешь. Он ведь умный... местами. И ими же воспитанный. Наверное.
  - А кто бы его воспитал? - интантер, усмехнувшись, взял с туалетного столика расческу и принялся старательно приглаживать ей упорно ниспадавшие на лоб волосы, - Дрессировщиков среди нас с братом нет.
  - И Роман дурной пример подает... - Татьяна вздохнула и, поднявшись на ноги, решительно отобрала у молодого человека расческу, - Садись, я попытаюсь помочь.
  Граф де Нормонд, не отвечая, послушно присел на краешек кровати, всем своим видом выражая покорность судьбе как таковой, и рукам девушки в частности. Татьяна же, принявшись аккуратно и старательно зачесывать назад светлые волосы молодого дворянина, продолжила прерванный разговор.
  - Я просто думаю, ему бы было полезно порой выходить размять лапы. Хоть по подвалу погулять...
  - Но я ведь с ним периодически гуляю, - Эрик покосился в зеркало и пожал плечами, - Таких зверей, как правило, и держат в клетках... Хотя, быть может, ты и права.
  - Да, если они не живут на воле, - девушка слегка вздохнула и, решительно пресекая попытки молодого человека повернуться к зеркалу, добавила, - Если ты будешь вертеться, то на голове у тебя получится скорее клубочек... или комочек, но уж никак не прическа.
  - Я буду знать, кого винить в этом, - Эрик хитро улыбнулся и, подмигнув своему личному цирюльнику, поинтересовался, - Неужели же у меня до такой степени непослушные волосы?
  - Они просто за три века отвыкли от прически, - Татьяна пожала плечами, как бы оправдывая светлые пряди собеседника и, в последний раз проведя по ним расческой, довольно добавила, - Готово. Если не дышать, прическа может продержаться целых десять минут.
  - Внушает надежду, - фыркнул тот, осторожно поворачиваясь к зеркалу, - По-моему, раньше она держалась дольше.
  - Я ведь говорю - за три столетия твои волосы отвыкли от такого положения, - напомнила ему собеседница, - Сейчас люди для таких целей используют такую штуку, как лак. Или гель.
  - Это что-то... вроде помады, да? - блондин вопросительно перевел взгляд на девушку. Та уже хотела, было, отрицательно покачать головой, заявляя, что гель для волос и помада - это явления совершенно разного рода, как вдруг неожиданно вспомнила, что прежде и в самом деле существовала традиция помадить волосы. Чем являлась субстанция, которой мазали шевелюру, она представляла довольно слабо, но, вероятно, это и в самом деле было что-то вроде геля.
  - Ну... да, полагаю да, - она слегка вздохнула и с несколько виноватым видом пожала плечами. До чего же сложно обучать парня, до недавнего времени фактически живущего в среднем веке, жизни в современном мире...
  Неожиданно донесшийся до слуха девушки странный шум откуда-то со стороны коридора или даже, быть может, гостиной, заставил ее насторожиться. Хозяин замка, медленно поднявшись с кровати, едва заметно сдвинул брови, переводя взгляд на дверь. Татьяна, стоящая возле него, чуть поежилась и, приглушив голос, дабы тот, кто шумел, вдруг не услышал ее, произнесла:
  - Что это было?..
  Молодой человек внимательно глянул на нее.
  - Значит, ты слышала?
  - Ну... в общем и целом... - девушка неопределенно пошевелила в воздухе пальцами, - Да. А что, не должна была?
  - В общем и целом нет, - Эрик мрачновато усмехнулся, - Знаешь, мне кажется, укус вампира все же оказал на тебя определенное действие... Если только ты не всегда так хорошо слышала.
  Татьяна устало потерла переносицу.
  - Хочешь сказать, что вампиризм у меня с рождения в крови, даже не смотря на то, что я не вампир?
  - Я не знаю, - развел руками блондин и, мягко сжав ладонь собеседницы, потянул ее к двери, - Идем, посмотрим, что это был за звук.
  - Идем, - девушка слегка вздохнула и, сжав в ответ ладонь молодого человека, последовала за ним.
  Уже идя по, как обычно, темному коридору, направляясь вместе со своим спутником в сторону гостиной, она неожиданно даже для себя, вдруг поинтересовалась:
  - А свет тут не предусмотрен?
  - В коридоре? - удивление в голосе хозяина замка было хорошо слышно даже с учетом отражающегося от стен эха, - Не знаю. Мне, кажется, здесь вполне нормально и так, разве нет?
  - На видение в темноте мой "вампиризм" не распространяется, - хмыкнула в ответ Татьяна, - Хотя, конечно, я уже немного с ним сроднилась. С коридором, а не с "вампиризмом". Но вдруг кто-нибудь не сроднившийся забредет по случайности, скажем, в подвал к Винсенту?
  - Здесь только ты, я и Роман, - в голосе блондина послышалась улыбка, - Кто-нибудь из нас вряд ли забредет в подвал "по случайности". Ну, а кошка и при свете запросто может туда попасть.
  - С этим не поспоришь... - пробормотала девушка, вспоминая, как буквально полчаса назад отправлялась спасать Тиону от страшных львиных когтей, - Кстати, мы, уходя, забыли ее в гостиной.
  - Что-то мне подсказывает, что она там не заблудиться, - усмехнулся в ответ молодой граф и, остановившись, осторожно поддержал свою спутницу, предупреждая, - Ступенька.
  Татьяна аккуратно подняла ногу и, успешно поднявшись на первую ступеньку, кивнула.
  - Спасибо. Я надеюсь, что теперь-то не я одна слышу это?
  Сверху, из-за двери, ведущей в гостиную, явственно доносились мужские голоса. Роман с его извечными ехидно-насмешливыми интонациями был узнаваем без труда, а вот собеседника его девушка совершенно точно не знала. С одной стороны, это даже радовало - во всяком случае виконт де Нормонд общается не с застуканным на месте преступления, то есть пребывающим в человеческой форме, Винсентом, с другой удивляло. И кого только занесло в этот расположенный на отшибе от цивилизации замок?..
  Эрик, не отвечая, решительно распахнул дверь, к которой уже успел приблизиться, и зашел в помещение, не выпуская руки девушки. Последняя, слегка запнувшись о верхнюю ступеньку, машинально ухватилась за блондина и второй рукой и, наконец, тоже оказалась в гостиной.
  Взору ее открылась чудная картина. На полу, возле стола, валялся опрокинутый стул. Рядом же с ним стояли два молодых человека и, периодически поочередно указывая на валяющийся предмет мебели, о чем-то увлеченно спорили.
  Романа девушка узнала только со второй попытки. Молодой человек, обычно разгуливающий в кожаных штанах или джинсах, и футболках, сейчас выглядел вполне соответственно окружающей обстановке, что, признаться, несколько удивляло. Привычную взгляду футболку заменила белоснежная рубашка с широкими рукавами и узкими манжетами, поверх нее, словно для того, чтобы подчеркнуть белизну ткани, была накинута черная жилетка. Кисти юноши были затянуты в кожаные перчатки, на ногах виднелись кожаные же сапоги. Довершали облик черные штаны, к вящему удивлению Татьяны, не из кожи, и собранная в хвост длинная шевелюра цвета вороного крыла. Пожалуй, для абсолютного соответствия облику благородного дворянина младшему брату хозяина замка не хватало лишь шляпы, да коня, но что для последнего, что для первой помещение было явно не самым подходящим местом.
  Увлекшись рассматриванием такого непривычного в этом облике Романа, девушка даже ненадолго забыла о втором участнике этой мизансцены и поспешила исправить допущенную ошибку.
  Собеседник молодого интантера выглядел не столь эффектно, однако, может быть, именно поэтому казался человеком более взрослым и разумным. Одежда его состояла из черного короткого, свободно расстегнутого плаща, темно-синего свитера, черных брюк и простых лаковых ботинок. То ли черные, то ли до такой степени темно-каштановые волосы его были уложены на прямой пробор, и пряди челки, свисая по сторонам лица, делали последнее зрительно у́же. Трудноразличимого цвета темные глаза его, устремленные на опрокинутый предмет мебели, были немного прищурены, левой рукой неизвестный опирался на спинку ближайшего к нему стула, правую почему-то держал в кармане плаща.
  Татьяна, которой он кого-то смутно напомнил, вгляделась, было, повнимательнее, но в этот миг гость немного повернулся, оказываясь как раз в тени от занавески, и стал совершенно неузнаваем.
  Впрочем, появление Эрика и его спутницы осталось молодыми людьми решительно незамеченным. Спор настолько увлек их, что, вероятно, даже упади сейчас прямо на стол с потолка какой-нибудь небольших размеров слоник, они бы не заметили и его.
  - Потому что ты сидеть не умеешь! - возмущенно заявил Роман, и Татьяна не выдержала. Эрик продолжал стоять, участвуя в происходящем в роли безмолвного наблюдателя, девушка же такой ролью откровенно тяготилась, и как только представился случай, поспешила уведомить спорщиков о своем присутствии.
  - Я даже не сомневалась, что под кем-нибудь эта, с позволения сказать, мебель, обязательно сломается.
  Виконт де Нормонд, наконец соблаговолив обратить внимание на то, что в гостиной кроме него и его оппонента стало на двух человек больше, недовольно скрестил руки на груди.
  - И вовсе мебель не сломалась, просто кое-кто не умеет сидеть и постоянно падает со стульев!
  - Интересно, по чьей это милости? - не менее раздраженно осведомился его собеседник довольно приятным, не низким и не высоким голосом, с едва заметной хрипотцой в нем, пропавшей, стоило гостю кашлянуть. Впрочем, продолжать спор, разгоревшийся по весьма невнятным причинам, он явно не собирался и, живо повернувшись к девушке, склонился в неглубоком поклоне, прижав к груди руку.
  - Счастлив нашей встрече, мадемуазель.
  Взгляд его, сменив объект изучения, скользнул к хозяину замка, и незнакомец ненадолго замер. В темных глазах мелькнуло что-то странное, не то удивление, не то настороженность, не то недоверчивое раздражение.
  - Эрик? - с нескрываемым изумлением произнес он, однако тотчас же улыбнулся, добавляя как бы в пояснение, - Когда я видел тебя в последний раз, ты сидел в холле, как замороженный пингвин.
  Роман самодовольно хрюкнул. Покосившись на кусающего губы, чтобы не расхохотаться, виконта, Татьяна, мигом поняв, кто автор сего милого прозвища, выдохнула с нескрываемой обреченностью. Похоже, не скоро графу де Нормонд придется отделаться от всех этих глупых ярлыков, понавешанных на него родным братцем...
  Впрочем, надо отдать должно Эрику, - если он и удивился, услышав столь очаровательное сравнение в свой адрес, то вида не подал, лишь чуть приподнял одну бровь. И то этот жест вполне мог быть истолкован в связи со всей фразой неизвестного молодого человека, а не с двумя последними словами.
  - А я и вовсе тебя не видел, - хладнокровно ответил он, подтверждая амплуа замороженного пингвина, и с откровенно деланным интересом прибавил, - Не сочтешь за труд назвать мне свое имя? - покосившись на девушку, он поправился, - Нам. Ведь остальные, насколько я понимаю, уже известны.
  - Не совсем, - гость мягко улыбнулся и слегка подмигнул спутнице блондина, - Имя вот этого прелестного создания мне по сию пору неизвестно.
  - Татьяна, - заулыбалось в ответ прелестное создание, - Теперь буду рада узнать ваше имя. Или же Роман собирается представить своего друга самолично?
  Юноша, мигом разгадавший скрытую в словах девушки насмешку, недовольно сжал губы.
  - С тобой я потом побеседую, - выразительно пообещал он и, подняв незаслуженно опрокинутый на пол стул, уселся на него верхом, делая рукой, затянутой в кожаную перчатку, изящный приглашающий жест, - Ну, давай, комплиментщик, представляйся, не тормози. А то видишь, граждане хозяева совсем от нетерпения извелись.
  - Владислав, - мягко представился молодой человек и, сделав шаг к девушке, взял ее руку в свою, касаясь губами тыльной стороны ладони. Роман за его спиной очень выразительно фыркнул. Представившийся Владиславом вздохнул и, отпуская руку Татьяны, напоследок слегка пожав ее, уточнил:
  - Это полное имя. Вы можете называть меня Владом, я не буду иметь ничего против.
  - Я воспользуюсь этим предложением, - церемонно кивнула девушка и, покосившись на стол, поинтересовалась, - А откуда вы знаете Эрика?
  - Да я приглашал его как-то сюда, - вместо приятеля ответил Роман, недовольно махнув рукой, - Когда мой братец изображал из себя шедевр постмодернистского произведения ледяной скульптуры... Татьяна, если хочешь присесть, нечего коситься на стол, он к тебе не придет. Надо пойти и сесть. Ну, или хотя бы вежливо попросить, мол приди ко мне столик, ножки стоять устали...
  - Как жаль, что ты уже поднял стул, - девушка горестно вздохнула и, решительно подойдя к одному из стоящих возле стола, уселась, оборачиваясь к собеседнику, - Иначе я бы тебя им треснула.
  - Да ты бы и поднять его не смогла, - отмахнулся юноша и, с претензией глянув на все еще стоящих друг напротив друга Эрика и Влада, недовольно нахмурился, - Эрик, ты что, заразен? Не морозь моего друга, сядьте лучше и не мозольте мои чувствительные глаза.
  - Татьяна была права насчет стула, - невозмутимо ответствовал блондин и, чеканным шагом пройдя во главу стола, уселся на свое привычное место, более напоминающее кресло, нежели стул. Взгляд его, устремленный на нового знакомого, поражал холодом.
  - Присаживайтесь, - тем не менее соблаговолил произнести молодой граф, изящным, элегантным движением закидывая ноги на стол.
  Татьяна только вздохнула. То, что последнее действие блондина вызвано единственно желанием продемонстрировать, кто в замке хозяин, так сказать, показать свою "самость", она не сомневалась. Но почему? Влад, кажется, не сделал еще ничего предосудительного, а поцелуй руки в глазах Эрика должен был выглядеть совершенно нормально, в его время при знакомстве с дамой только так и поступали... Или его память хранит какие-то неприятные факты, связанные с этим молодым человеком?
  - К слову, я совершенно не помню того, о чем ты говоришь, Роман, - невозмутимо продолжил тем временем граф, переводя взгляд на брата. Ответить тот не успел.
  - Это не удивительно, - совершенно спокойно произнес гость и, не дожидаясь повторного приглашения, присел за стол напротив девушки, мимолетно улыбнувшись ей, - Я попытался поздороваться с тобой тогда, но ты, похоже, даже не заметил меня. Что ж... - он неожиданно вновь поднялся на ноги и, сделав несколько шагов к хозяину замка, протянул ему руку, - Думаю, это недоразумение можно исправить сейчас. Здравствуй, Эрик. Я рад познакомиться со старшим братом моего друга.
  - Рад познакомиться с другом моего младшего брата, - в тон ему ответствовал блондин, пожимая протянутую руку, - Теперь, быть может, ты расскажешь более подробно о том, кто ты?
  - Ну, это надолго, - Роман демонстративно зевнул и лениво махнул рукой, следя за тем, как его друг возвращается на свое место, - Давай, удиви нас всех страшными рассказами о своих скитаниях.
  - По-моему, ты это сделаешь куда лучше, - с милой улыбкой парировал парень и чуть пожал плечами, снова обращаясь к хозяину замка и сидящей практически рядом с ним девушке, - Что же вы хотите узнать обо мне? Я друг Романа, вот и все.
  - Скажем, из каких ты мест родом... друг? - в голосе хозяина замка мгновенно мелькнула насмешка, и Татьяна, удивленная до такой степени откровенно неприязненным отношением блондина к новому знакомому, с недоумением покосилась на него. Эрик сделал вид, что ничего не заметил, и почти демонстративно закинул руки за голову.
  - Из Румынии, - спокойно ответил между тем Владислав, и тотчас же уточнил, - Родом. Но уже очень давно живу в Париже.
  - Из Румынии? - девушка, ощущая, как в ней медленно поднимается волна подозрительного недоверия, даже немного приподнялась, - А откуда конкретно? Из Трансильвании?
  - В Румынии есть и другие области, помимо Трансильвании, - усмехнулся в ответ молодой человек, - Но вы угадали, я именно оттуда. Поразительно. Очевидно, это и есть хваленая женская интуиция...
  Роман, некоторое время внимательно слушавший беседу, не выдержал муки молчанием и каверзно хихикнул.
  - Нет, это хваленое женское знание географии. Для нее и в Румынии только одна область есть, да и с Францией она не особенно-то знакома... Правда, Татьяна? - при последних словах виконт де Нормонд хитро прищурился. Девушка, хмуро оглянувшись на него через плечо, не удержалась и показала юному провокатору язык.
  - Цыц! Скажите, Влад... - она заставила себя сладко улыбнуться, снова обращаясь к собеседнику, - А как ваша фамилия? Как-нибудь случайно не Дракула?
  - Цепеш, - сверкнул ослепительной улыбкой гость, - Бога ради, неужели вы держите меня за древнего вампира?
  - Да кто вас знает, ваше сиятельство*, - буркнула себе под нос Татьяна и, пожав плечами, продолжила уже погромче, - Что вы, что вы. Просто совпадение уж больно необычное, вы не находите?
  - Я не задумывался на этот счет, - молодой человек с совершенно равнодушным видом повел плечом, - Я давно живу в Париже, поэтому к жителям Трансильвании могу отнести себя лишь с большой натяжкой. Да и не верю я во всю эту мистификацию, признаться честно... Хотя я понимаю, жизнь в таком замке предрасполагает к подобным мыслям.
  - Ну, возможно немного, - девушка улыбнулась, стараясь сделать улыбку как можно более смущенной и предпочла сменить тему, - А как вы с Романом добрались сюда? Ведь не пешком же, я полагаю.
  - На такси, - откровенно недовольно хмыкнул за ее спиной Роман. Судя по всему, допрос, только что учиненный его другу, да и прямо-таки бросающееся в глаза неприязненное отношение Эрика к нему, молодого интантера решительно не устраивал.
  - Неужели сюда кто-то согласился ехать? - Татьяна, изумившись до крайности, вновь обернулась к юноше, - По этому лесу же ходить-то сложно, не то, что ездить...
  - Такси поработал я, - Влад слегка вздохнул, откидываясь на спинку стула, - Мы доехали на моем мотоцикле. А он, поверьте, по любой чаще способен проехать, как по самой гладкой дороге, - на губах молодого человека появилась самодовольная улыбка. Чувствовалось, что транспорт свой он ценит и любит.
  Впрочем, девушка, всегда восхищавшаяся этими средствами передвижения, тоже заинтересовалась, оживленно взглядывая на собеседника.
  - Так у тебя есть мотоцикл? Вот это да, а где он?
  - Возле дверей, - ожидаемо ответил гость и, пожав плечами, добавил, - Не буду же я затаскивать его в дом.
  - Нет, ну в дом-то конечно да, конечно не надо... - Татьяна слегка вздохнула, - Но ведь замок больше дома.
  - Мотоциклы нам здесь все равно не нужны, - негромко подал голос молчавший до сего момента Эрик, который, в общем-то слабо представлял себе, что скрывается под этим названием. Слова его, мигом разбив начавшую, было, формироваться атмосферу непринужденности, на несколько секунд породили глубокое молчание. По их прошествии девушка, не выдержав гнетущей тишины, решилась ее нарушить.
  - А можно на него хотя бы взглянуть?
  - Любишь мотоциклы? - молодой человек, очевидно, польщенный таким вниманием к своему железному коню, мягко улыбнулся, по примеру собеседницы переходя с уважительного "вы" на почти панибратское "ты", - Могу прокатить.
  Татьяна обрадовано приподнялась, однако, в последний миг бросив взгляд на сидящего во главе стола хозяина замка, тихо вздохнула, опускаясь обратно.
  - Да нет, наверное, не стоит...
  В гостиной вновь воцарилось молчание. На сей раз длилось оно на порядок дольше, вероятно, целых несколько минут, а не секунд, и девушка, не зная, как вести себя, совершенно извелась. Гость, сидящий напротив нее, тоже откровенно скучал, и лишь Эрик с Романом нашли себе занятие, каждый по душе - первый пристально созерцал гостя, а второй сверлил недовольным взором родного брата.
  В конечном итоге, Влад, очевидно, поняв, что здесь ему не особенно рады, хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги.
  - Полагаю, у меня больше нет резона задерживать вас, да и себя, - спокойно улыбнулся он и, вопросительно глянув на Романа, осведомился, - Ты со мной?
  Молодой интантер, покачав головой, тоже поднялся на ноги.
  - Нет, езжай, мне срочно надо обсудить с братцем правила приличного поведения во время приема гостей. Я провожу тебя до выхода.
  - А можно лучше я? - Татьяна вскочила столь поспешно, что чуть не опрокинула стул, - Я хочу посмотреть на мотоцикл, - по ее губам расплылась полная невинного интереса улыбка, а взгляд обратился к хозяину замка, - Ты не против?
  Тот равнодушно пожал плечами. Жест этот выглядел скорее как дозволение девушке делать, что ей придет в голову, однако, ответ блондина оказался все же несколько иным.
  - Не против.
  - Вот и хорошо! - Татьяна обрадовано кивнула и, подойдя к гостю, весело улыбнулась, - В общем, мы пошли, а вы тут пока беседуйте... Только не поубивайте друг друга, ладно? - и, не дожидаясь ответа, она решительно зашагала к двери, подавая тем самым позитивный пример своему новому знакомому и спутнику. Последний, чуть усмехнувшись, последовал за ней.
  Роман проводил их до крайности недовольным взглядом и, повернувшись к брату, открыл рот, намереваясь в самой категоричной форме высказать ему все, что думает касательно его откровенно хамского поведения. Однако же, сказать он ничего не успел. Эрик, бросив на него внимательный взгляд, быстрым движением поднес палец к губам и недвусмысленно кивнул в сторону двери. Надо отдать должное его брату, - не взирая на свой обычно упрямый и непримиримый характер, сейчас он понял все моментально и, кивнув, вновь присел на стул, вслушиваясь в доносящиеся из холла голоса.
  
  ***
  - Неужели они могут и поубивать друг друга? - Влад, продолжая усмехаться, с затаенным беспокойством следил за тем, как девушка рассматривает его транспорт. Татьяна рассеянно махнула рукой.
  - С них станется... - и, вновь обращая внимание на мотоцикл, задумчиво провела кончиками пальцев по нескольким длинным царапинам, очень четко выделявшимся на черной коже сидения, - Это от веток, что ли?
  - Нет, - молодой человек, не скрываясь, поморщился и, тяжело вздохнув, с неохотой пояснил, - Познакомился как-то с одним волком...
  - Ого... - вроде бы с уважением протянула Татьяна и, обернувшись к собеседнику, очаровательно улыбнулась, - А волка, случайно, не Ричардом звали?
  Влад очень явственно постарался не измениться в лице. Однако же, поняв, что попытка эта ему не удалась, сдвинул брови, и воззрился на девушку уже с другим выражением.
  - Ты его знаешь?
  - Я и тебя знаю, - Татьяна невозмутимо пожала плечами, - Конечно, не так хорошо, как, судя по всему, он... Ты как-то подкатил к нам, когда мы с ним гуляли. Как раз на этом самом мотоцикле. Отозвал Ричарда в сторону, вы о чем-то поговорили, а потом он торопливо умчался, не сказав, куда и зачем... Так ты, говоришь, не веришь во всю эту мистификацию, да? - в глазах девушки плескалась нескрываемая насмешка.
  Влад вздохнул и опустил руки.
  - А ты, видимо, очень смелая, раз вот так запросто решилась поговорить со мной... А вдруг я и в самом деле древний вампир? Неужели не боишься?
  - Ты кинешься, я закричу, придет Эрик, и от тебя останется только мотоцикл мне на радость, - хладнокровно сообщила Татьяна и, нахмурившись, неожиданно резко спросила, - Что тебе нужно от Романа?
  - От Романа?.. - ее собеседник, обескураженный столь быстрой сменой темы, непонимающе заморгал, - Мы с ним друзья, что мне может быть нужно от него? Общение, наверное, совместное времяпрепровождение... Что за дурацкий вопрос?
  - А от Рика что было нужно? - проигнорировав вопрос оппонента, девушка предпочла задать свой. Парень непонимающе нахмурился.
  - От Рика?.. Ах, ты так называешь Ричарда! - по губам его скользнула несколько облегченная улыбка, продиктованная, видимо, тем, что он все-таки понял слова собеседницы, - Лично мне от него ничего не было нужно. Я просто передал ему приказ, вот и все.
  - Чей приказ? - Татьяна прищурилась, незаметно стискивая пальцами юбку платья. Что-то подсказывало ей, что сейчас она услышит невероятно важную информацию... если, конечно, Влад все-таки сообщит ее.
  - Альберта, - удивленно пожал плечами молодой человек, - Разве Ричард не рассказывал тебе? Я мельком слышал что-то такое, что у него от тебя нет секретов... Погоди-ка, - Владислав чуть повернул голову, искоса взирая на девушку, - Так он говорил об Эрике, когда сказал, что ты променяла оборотня на вампира?
  - Это тебя не касается, - хмуро буркнула последняя, - А я погляжу, с Риком вы тоже хорошие друзья...
  - С пьяными оборотнями я не дружу, - отмахнулся Влад и, подойдя к мотоциклу, положил руку на его руль, - Что за допрос ты мне устроила, бывшая подружка моего знакомого? Что тебя так напрягает?
  - Меня напрягает, что ты врешь! - выпалила Татьяна, скрещивая руки на груди, - Ты ведь заявил, что не веришь во всю эту "мистификацию", не так ли? А между тем, сам являешься ее частью и вообще неизвестно что представляешь из себя! И что тебе на самом деле нужно от Романа...
  - Роман - мой друг, - перебил ее собеседник. Голос его на сей раз прозвучал до удивительного холодно.
  - А ты похожа на него, девочка... - задумчиво пробормотал он и нахмурился, - В конце концов, я ведь не спрашиваю, что тебе нужно от Эрика. Что за дело тебе до моих отношений с его братом?
  Татьяна на несколько мгновений замолчала. Когда же она заговорила вновь, голос ее прозвучал весьма тихо, но до крайности уверенно.
  - Роман и мне как брат. Я беспокоюсь за него, и не могу позволить...
  - А что же Эрик? - Влад перекинул ногу через мотоцикл и, перебив девушку, с откровенной насмешкой уставился на нее, - Он тебе тоже как брат? В отличие от Романа я заметил, как вы вошли в гостиную, держась за ручки... Как-то уж очень не по-родственному, - молодой человек притворно вздохнул и, облокотившись на руль, подпер кулаком подбородок, - Бедный Ричард. Теперь я понимаю, почему он так старательно напивался в тот вечер... Неужели этот мороженный полуфабрикат лучше, чем живой и настоящий парень?
  - А ты не так-то прост... - Татьяна, на несколько секунд потерявшая дар речи от такой неожиданной наглости, наконец справилась с собой, - Ехал бы ты, гость дорогой... Скатертью тебе лесочек.
  - Радует, что не пухом, - ухмыльнулся ее собеседник и, сев на мотоцикле более правильно, шутливо, даже, как показалось девушке, насмешливо козырнул, - Еще увидимся, красавица.
  Ответить Татьяна не успела. Мотоцикл, подчиняясь действиям своего хозяина, сорвался с места словно небольшая реактивная ракета и, не прошло и нескольких секунд, как на площадке перед замком не осталось никого, кроме совершенно недовольной состоявшейся беседой девушки.
  Тяжело вздохнув, она, не видя более резона любоваться окружающей обстановкой, направилась обратно в замок.
  В холле ее поджидал сюрприз. Эрик, успевший переместиться сюда из гостиной, восседал на стуле, сложив пальцы домиком, Роман же, скрестив руки, стоял у него за спиной, вызывая смутные ассоциации с секьюрити. Стоило Татьяна зайти в замок, как оба молодых человека с абсолютно идентичным вопросительным выражением на лицах воззрились на нее.
  Девушка обреченно вздохнула и развела руки в стороны.
  - Я просто хотела посмотреть мотоцикл. Подслушивать было совершенно необязательно.
  - Правда, что ли? - юноша, отмерев ожидаемо первым, сморщился, как будто проглотил лимон, - А подозревать всех, с кем я общаюсь, черти в чем, обязательно, значит?
  Эрик устало покачал головой.
  - Роман, ты же все слышал. Этот парень...
  - А ты вообще молчи! - огрызнулся молодой виконт, - Тебе вообще должно быть стыдно после того, как ты себя вел! Тоже мне, понимаешь ли, хозяин! Иди встань в уголок и старательно постыдись, пока я не сойду с ума и не прощу тебя!
  - Роман... - теперь уже девушка попыталась воззвать к здравому рассудку молодого человека, - То, что Влад связан с Альбертом...
  - Да ты даже не знаешь, кто такой этот Альберт! - окончательно возмутился юноша и, обойдя стул брата, остановился в двух шагах от собеседницы, продолжая гневно говорить практически ей в лицо, - Что он нам сделал, а? Ничего! Мы не имеем понятия, кто он такой, и ты не можешь знать, не передавал ли Влад твоему оборотню приказ от какого-нибудь другого Альберта! То вы на Анхеля наезжаете, то...
  Татьяна, набрав побольше воздуха, раздраженно прервала своего разошедшегося собеседника.
  - По-твоему, "мой оборотень" со всеми Альбертами мира связан?! Прекрати вести себя как ребенок, Роман! Ты сам все слышал, я ничего не придумывала - твой милый приятель до крайности подозрительная личность, и даже не скрывает этого! Неужели ты не слышал, что он сказал?
  - Слышал, - парень, неожиданно как будто бы успокоившись, сделал шаг назад, - Он сказал, что он мой друг. Ладно, оставлю вас наедине, сладкая парочка... Надеюсь, наругаетесь всласть меня и моих друзей и прекратите компостировать мне мозги, - завершив сию тираду, младший брат хозяина замка решительным шагом направился к двери.
  - Роман! - попыталась, было, окликнуть его девушка, однако, Эрик остановил ее.
  - Оставь его, - и, дождавшись, когда брат выйдет за пределы замка, добавил, - Ему надо остыть... Я думаю, что ты права, Татьяна. Я понимаю, Роману неприятно, что мы уже второго его приятеля не принимаем, но... - граф де Нормонд, не договаривая, сжал губы и чуть покачал головой. Девушка вздохнула.
  - Но он как будто специально выбирает себе в друзья крайне подозрительных типов... Ты думаешь, он перестанет злиться?
  Эрик на удивление беспечно махнул рукой.
  - Роман довольно отходчив, хотя порою и вспыльчив. Я уверен, - вскоре он вернется, как ни в чем ни бывало, и все будет хорошо... пока речь опять не зайдет о его друге.
  - Это да... - Татьяна ненадолго замолчала, задумчиво кусая губу, - Слушай... А может, мы вообще зря? Пусть себе общается с этим Владиславом, пусть приводит его в замок, а мы будем как бы... следить, чтобы тот не выкинул чего-нибудь этакого?
  - Ну уж нет, - блондин недовольно нахмурился, - Ты понимаешь, что предлагаешь? Если он связан с Альбертом, все наши слова и действия наверняка передаст ему. Я не знаю, кто этот тип, - имею в виду Альберта - но извещать его обо всем, что происходит в замке как-то не очень хочу.
  - Ну, я не думаю, что он сообщит тезке моего отца о сегодняшней встрече, - девушка чуть пожала плечами, - Тем более, что ничего особенного-то и не происходило.
  - Тезке твоего отца? - недоуменно переспросил интантер и, протянув руку, легонько сжал пальцы стоящей практически рядом собеседницы.
  - Ах, да... Это же я Роману рассказывала, - Татьяна чуть вздохнула, сжимая руку молодого человека в ответ, - Тут, понимаешь, такое дело, - моего отца тоже звали... зовут Альбертом. Но его я уже очень давно не видела, сомневаюсь даже, жив ли он.
  - Вот как... Не думаю, что речь шла о твоем отце, - хозяин замка чуть улыбнулся и, потянув собеседницу к себе, поинтересовался, - Чем ты планируешь заниматься сегодня после захода солнца?
  - Какой интересный вопрос, - Татьяна, невольно улыбнувшись в ответ, подошла к молодому человеку вплотную и, не удержавшись, ласково погладила его по вновь растрепавшимся волосам, - Я об этом не думала. Или у тебя есть предложение, чем бы меня занять?
  - Есть, - согласно кивнул молодой граф, - Как ты отнесешься к тому, чтобы прогуляться со мной и Винсентом под ночными звездами?
  - Положительно, - расплылась в радостной улыбке его собеседница, - А почему с Винсентом?
  - Да так, - блондин неопределенно повел плечами, - Вдруг придется отбиваться от диких оборотней.
  Татьяна, вмиг перестав улыбаться, сдвинула брови.
  - Ты думаешь, Ричард может рискнуть вернуться?
  - Как-то очень часто мы вспоминаем о нем сегодня, - последовал весьма обтекаемый ответ.
  
  ***
  Небо над западной частью окружающего замок леса не успело еще заалеть, когда девушка вновь вошла в холл. Последние часы уходящего дня она провела не так насыщено, как первые, посему, маясь от безделья, спешила отправиться вместе с хозяином замка на обещанную им вечернюю прогулку. Правда, звезды, под которыми они собирались гулять, только лишь начинали показываться смутными далекими точками на чистом небосклоне, но Татьяну это смущало мало.
  Ступая как можно более бесшумно, она покинула пространство за балюстрадами, и приблизилась к сидящему на стуле блондину. Тот, как обычно пребывающий в состоянии кажущейся расслабленности, сидящий с закрытыми глазами и сложенными домиком на уровне груди пальцами, не подал и вида, что слышит приближение своей будущей спутницы. Лишь на губах его возникла легкая улыбка, которая, по мере того, как Татьяна подходила ближе, становилась все шире.
  Девушка, заметив эту улыбку, вздохнула и, уже не таясь, приблизилась к стулу.
  - К тебе невозможно подкрасться.
  - А разве в этом есть необходимость? - хозяин замка усмехнулся и, расправив плечи, открыл глаза, бросая быстрый взгляд за окно, - Ты считаешь, время для вечерней прогулки уже пришло?
  - Можно подумать, я не могу подойти к тебе просто так! - Татьяна фыркнула, но тотчас же виновато улыбнулась, - Хотя, вообще-то, ты прав, я именно так и считаю. Тем более, что пока светло, можно хотя бы более или менее рассмотреть замок...
  - Ты хочешь погулять вдоль замка? - Эрик, выражая удивление, слегка приподнял брови. Девушка пожала плечами.
  - А почему бы и нет? Я ведь его видела в основном только с главного входа, мне было бы любопытно увидеть его весь.
  - На то, чтобы обойти его целиком понадобиться слишком много времени, - молодой человек вздохнул и, легко поднявшись со стула, направился к двери в гостиную, - В таком случае, я приведу Винса. Думаю, лучше будет сразу взять его с собой.
  - Ага, - Татьяна, пропустив половину речей хозяина замка мимо ушей, невнимательно кивнула и, присев на стул сама, поинтересовалась:
  - Роман не возвращался?
  - Нет, - отрицательно качнул головой ее собеседник и, уже открывая дверь гостиной, оглянулся через плечо, ободряюще улыбаясь, - Не беспокойся за него. Я уверен, что с ним все в порядке.
  Девушка обреченно вздохнула.
  - Да, я тоже...
  Эрик бросил на нее внимательный взгляд, однако, говорить ничего не стал, скрываясь за дверями. Татьяна же, скрестив руки на груди, перевела взгляд на окно, и погрузилась в невеселые размышления.
  С тех пор, как Роман демонстративно куда-то ушел, о нем не было ни слуху, ни духу. Конечно, и времени-то с тех прошло, в сущности, всего ничего, но тем не менее, такое поведение совершенно безбашенного виконта категорически напрягало. В конце концов, он ведь не только ведет себя, словно ребенок, он, судя по всему, и чувствует себя соответственно, раз ухитрился столь наивно попасться в сети, расставленные этим его мутным приятелем. А вдруг он попадет в какую-нибудь переделку? Они же с Эриком оба будут ругать себя, что отпустили этого мальчишку одного! И не важно, что "мальчишке" уже больше трех сотен лет, возраст, как известно, на состояние души не влияет.
  Звук шагов и цокот когтей по полу, послышавшиеся из-за балюстрады, заставили девушку отвлечься от невеселых мыслей. В конечном итоге, нельзя исключать и того, что она просто себя накручивает. Эрику, как брату юного интантера, наверное, лучше знать, когда можно начинать за него волноваться, и, раз уж граф де Нормонд спокоен, то и Татьяне не помешает угомонить разошедшиеся нервы. И черт ее дернул сказать, что Роман ей как брат... Покуда слова не прозвучали, девушка как-то не сознавала этого факта, зато теперь, наконец осознав его, переживала за молодого человека и в самом деле как за близкого родственника.
  - Идем? - блондин, остановившись рядом с сидящей на стуле Татьяной, вопросительно глянул на нее. Винсент же, не ожидая, пока девушка хозяина очнется от раздумий, и проследует на свежий воздух, уже вовсю деловито трусил к двери.
  Девушка заставила себя улыбнуться, и оживленно кивнула, поднимаясь со стула и делая шаг вперед. И, тотчас же споткнувшись о невесть как оказавшуюся здесь кошку, ухватилась за стоящего рядом молодого человека, опасаясь упасть.
  - Тио! Ты откуда тут? - несколько недовольно поинтересовалась она, взирая при этом, однако, почему-то на хозяина замка, а не на довольно вышагивающую у нее под ногами питомицу.
  Эрик неожиданно весело хмыкнул.
  - Она была в клетке Винсента. И, судя по всему, пребывание там ее нисколько не смущало... Я подумал, что взять ее с собой было бы тоже неплохо, пусть погуляет. Ты не против?
  - С чего бы это? -Татьяна слегка пожала плечами и, скрывая недовольство, поспешила следом за уже подошедшим к дверям львом. Романтические мечты деловито разбились о железный мол суровой реальности. Милая романтическая прогулка для двоих буквально на глазах превращалась в не очень романтичный выгул домашнего зоопарка.
  Эрик, вероятно ощутивший настроение своей спутницы, бесшумно приблизился и, помогая ей распахнуть тяжелую входную дверь, вежливо пропустил ее вперед.
  Впрочем, первой выйти девушке все равно не удалось. Не успела она сделать шаг вперед, как мимо нее, откровенно оттирая плечом, беззастенчиво протиснулся большой лев. Татьяна, мысленно решив припомнить хранителю памяти это вопиющее отсутствие вежливости, вновь занесла, было, ногу, дабы покинуть пределы замка, но, едва не поставив ее на спину кошке, поспешила отдернуть. Кошка деловито выбралась на улицу и, оглядевшись вокруг, попыталась заскочить на спину льву. Тот, явно не обрадованный сей перспективой, выразил недовольство коротким рыком и раздраженно дернул хвостом. Кошка, оставив свои попытки покататься на хищнике, принялась скакать, охотясь за кисточкой на конце львиного хвоста.
  Татьяна чуть усмехнулась и, наконец, тоже покинула замок, тотчас же зябко обнимая себя руками.
  - Что-то я уже не очень хочу бродить вокруг него... - при этих словах она красноречиво кивнула на высящуюся у нее за спиной громаду Нормонда. Блондин беспрекословно кивнул в ответ и, подойдя, приобнял свою спутницу за плечи.
  - В таком случае, предлагаю сразу пойти в лес. Думаю, там должно быть немного теплее.
  На нос не успевшей ответить девушке капнула холодная капля, и она тяжело вздохнула.
  - Да и дождь там должен быть заметен чуть меньше... Пойдем.
  - Извини, я и представить не мог, что пойдет дождь,- молодой человек смущенно улыбнулся и, легко сжав плечи собеседницы, повлек ее вниз, к подножию холма, где простирался темный в уже успевшем сгуститься вечернем сумраке, лес,- Татьяна, скажи... Ты хочешь вернуться в замок?
  - Что? - девушка, совершенно не ожидавшая такого вопроса, слегка вздрогнула, поднимая взгляд на блондина, - Почему ты... Хотя это-то как раз понятно, - она закусила губу и, помолчав несколько секунд, решительно помотала головой, - Нет, я не хочу в замок. Мы планировали гулять, и... - она замялась, а после решительно, хотя и грустно, добавила, - Просто все это как-то странно. Я думала, мы счастливо погуляем с тобой вдвоем под звездами, а тут... Роман неизвестно где шляется, животных с нами целый выводок, да и звезд уже не видать - сплошные тучи.
  Граф де Нормонд, вероятно, тоже не ждавший такой откровенности, не нашелся, что ответить. Продолжая спуск вниз по холму, поддерживая свою спутницу, и порою даже ухитряясь закрывать ее от все больше и больше набирающего обороты дождя, он старательно подыскивал нужные слова, дабы успокоить девушку, и не быть понятым превратно.
  Однако же, слова у молодого дворянина нашлись лишь тогда, когда холм остался несколько позади, и путь, шедший почти ровно, во всяком случае, не спускающийся вниз, уже лежал по лесу.
  - Я обещаю, с Романом все будет хорошо, - негромко произнес он, внимательно глядя на едва заметную тропку впереди, вьющуюся между деревьев, - Тебе не нужно переживать за него. Ведь он, в конце концов, отнюдь не простой человек, - блондин не очень весело усмехнулся и, предпочитая не задерживаться на этой теме, продолжил, - И я не думаю, что дождь и животные могут стать нам помехой. Взгляни - Тио и Винсент уже давно скрылись из глаз, а дождь остался где-то там, наверху, - хозяин замка поднял палец, указывая куда-то на кроны деревьев, - Слышишь, как он шуршит там? Мы в безопасности от него сейчас, а его звук, мне кажется, только добавляет романтики. Татьяна, - молодой человек остановился и, решительно развернув к себе несколько опешившую от такого красноречия спутницу, внимательно взглянул ей в глаза, - Когда я с тобой, окружающая обстановка решительно перестает меня волновать. Для того, чтобы прогулка была романтической, мне вполне довольно тебя, - и, как бы подтверждая свои слова, он притянул девушку к себе, касаясь ее губ своими в легком, очень нежном поцелуе.
  Татьяна, и в самом деле несколько растерявшаяся от слов молодого графа, изумленно хлопнула глазами. Впрочем, на поцелуй она ответила, приобнимая блондина за талию и спустя некоторое количество времени ощутила, что на сердце вдруг стало легче. Казалось, слова Эрика передавались вместе с поцелуем, проникали внутрь, в тело, в душу, согревали и успокаивали растревоженное сердце. Беспокойные мысли, не оставлявшие девушку в течение всего пути, вдруг исчезли, уступая место спокойствию и умиротворенному блаженству, и Татьяна, с трудом заставив себе оторваться от губ блондина, с облегчением вздохнула. На губах ее сама собой появилась улыбка.
  - А дождь, похоже, кончился, - негромко проговорила она, обнимая молодого человека крепче и, прижавшись щекой к его груди, бросила многозначительный взгляд вверх.
  Граф де Нормонд, за все время размышлений, а, уж тем более, речи решительно не замечавший, куда он идет, и, соответственно, куда увлекает свою спутницу, сам с интересом огляделся.
  Они находились на небольшой, но довольно уютной, казалось бы, созданной для романтических свиданий поляне. Открытый клочок неба над их головами был все еще затянут тучами, но дождя, как отметила Татьяна, уже не было, он закончился, оставив на память о себе лишь мокрые листья деревьев, да влажную траву.
  Лев, успевший удрать куда-то вперед, на глаза не показывался, не подавая даже признаков своего присутствия, кошка же, заприметив большое развесистое дерево с краю поляны, деловито шмыгнула на него, и тоже на время затихла. Правда, послышавшееся вскоре истошное, возмущенное чириканье, оборвавшееся на самой высокой ноте, ясно дало понять, что Тиона не теряет времени даром.
  С той стороны, где скрылся Винсент, таких звуков пока что не доносилось, но девушка, уже успевшая узнать этого охотника, не сомневалась, что они вскоре последуют.
  - Они вдвоем ни одной птички в лесу не оставят, - обреченно вздохнула она и, окинув взором поляну, подняла глаза, любуясь лицом своего спутника.
  - Ничего, новые вылупятся, - легкомысленно отмахнулся интантер и, истолковав взгляд Татьяны по-своему, поинтересовался, - Хочешь присесть?
  - Трава же мокрая, - девушка, удивленно захлопав глазами, еще раз огляделась и, подумав, добавила, - И холодная. И земля сырая. И вообще тут как-то... не тепло.
  Ответом ей последовала загадочная улыбка молодого человека.
  - Это не так уж сложно исправить. Подожди чуть-чуть, - отстранившись от собеседницы, он легонько сжал ее руку, быстро поднес ее к губам и, поцеловав ладонь, отпустил, почти мгновенно скрываясь среди деревьев по краям поляны.
  Татьяна, столь неожиданно оставшаяся в одиночестве, невольно поежилась. Даже не взирая на то, что где-то наверху, на дереве, вертелась кошка, периодически стряхивая вниз то один, то другой листик вперемешку с сухой корой, где-то неподалеку бродил лев, да и сам Эрик вряд ли отправился в очень уж далекий путь, на поляне она оставалась совершенно одна.
  Где-то в кустах с краю поляны ей почудился негромкий шорох, и сердце, дернувшись вверх, вдруг провалилось куда-то в желудок, колотясь там с безумной скоростью. Память услужливо подсунула воспоминания о недавней встрече с Ричардом, начавшейся абсолютно так же - с загадочного шороха в кустах. Татьяна машинально сделала шаг назад и, напрягаясь все сильнее, открыла рот, намереваясь в самой, что ни на есть, категоричной форме вопросить, кого это несет сквозь чащу на сию уединенную полянку. Впрочем, сказать она ничего не успела.
  На поляну, улыбаясь, вышел совершенно довольный Эрик, крепко сжимающий в руках несколько веток разной толщины и величины. Девушка, поспешив закрыть рот, несколько раз удивленно моргнула и, следя за тем, как молодой человек укладывает весь этот явно отсыревший за время дождя хворост посреди поляны, определенно планируя соорудить из него костер, робко напомнила:
  - Но у нас же нет огня...
  Блондин выпрямился и улыбнулся. Улыбка это, когда он заговорил, стала лукавой.
  - Но ведь я интантер, - он подмигнул девушке и пояснил, - Ты ведь сама объясняла мне, что я владею способностями к материализации, помнишь?
  - Ты хочешь сказать... - Татьяна недоверчиво шагнула вперед, вглядываясь в собеседника пристальнее, - Что ты способен материализовать огонь?..
  - Ну, прежде мне этого делать не доводилось, - беспечно пожал плечами молодой человек, - Но ведь все когда-нибудь случается впервые, верно?
  Ответить девушка не успела. Она лишь вновь приоткрыла рот, не в силах сдержать изумления, и широко раскрытыми глазами уставилась на то, как граф де Нормонд медленно вытягивает правую руку над ветками. Было от чего удивиться - кисть его казалась светящейся во мраке, уже сгустившемся на поляне, словно бы обещанный огонь скопился в ней, и грозит вот-вот выплеснуться на окружающее пространство. Впрочем, так оно и было. От руки интантера к принесенным им веткам неожиданно как будто протянулись длинные, светящиеся нити, живое пламя, вытянутое в струнку, пока еще слабо освещающее все вокруг. Нити коснулись веток, и те, повинуясь этому легкому, почти нежному прикосновению, вдруг вспыхнули жарким пламенем, моментально наполняя живительным теплом пространство рядом с собой.
  Блондин опустил руку и сделал шаг назад. Огню его помощь более не требовалась,- он разгорался с каждым мигом все ярче, все жарче и, казалось, ничто уже не в силах затушить его.
  Татьяна, сообразив, что стоит с открытым ртом, снова поторопилась его захлопнуть и, сглотнув, восхищенно воззрилась на стоящего рядом с ней не человека.
  - Это... Я даже не знаю, что сказать, - она прижала руки к груди, не скрывая широкой улыбки, - Это просто... Волшебно. Как ты это делаешь?
  Явно польщенный граф пожал плечами.
  - Не знаю, - честно сообщил он, - Я просто думаю о том, что хочу получить, и оп! - он щелкнул пальцами и протянул собеседнице взявшуюся из ниоткуда розу, - Это появляется.
  - Невероятно... - восторженно прошептала девушка и, приняв из рук молодого человека цветок, поднесла его к носу, вдыхая чудесный аромат. Эрик, видя что Татьяна довольна, заулыбался сам и, подойдя ближе, приобнял ее за талию.
  - Вопрос с сырой травой тоже не трудно решить, - шепнул он ей на ушко и, не успела девушка осведомиться, не планирует ли он создать покрывало, или, быть может, сразу диванчик, молодой человек легким движением подхватил ее на руки и, сев на траву, усадил собеседницу себе на колени.
  Татьяна на краткое мгновение поняла, как выглядит райское блаженство. Прильнув к молодому графу, она, ухитряясь еще и удерживать в одной руке розу, ласково обняла его за шею и, не скрывая улыбки, тихонько осведомилась:
  - Неужели тебе не мокро?
  - Я это переживу, - отмахнулся блондин и, обняв в ответ девушку за талию, склонился к ее уху, нежно мурлыча в него, - Я же обещал романтику.
  Татьяна только восхищенно покачала головой и, вздохнув от переизбытка чувств, недолго думая, примкнула к губам своего очаровательного молодого человека. Тот, разумеется, не стал возражать.
  Ненадолго на поляне воцарилась атмосфера блаженства. Вокруг царила та ни с чем ни сравнимая лесная тишина, когда природа уже засыпает, но чувствуется, ощущается всем естеством, что не прекращает шевелиться, не перестает жить и дышать. Особые ночные звуки, тихие шорохи, - все это умиротворение спящего леса окутало молодых людей, словно покрывалом. Неподалеку от них мягко потрескивали объятые жарким пламенем ветки, где-то в ветвях дерева негромко мурлыкала кошка... Спокойствие казалось нерушимым.
  Посему нет решительно ничего удивительного как в том, что оно все же было нарушено, так и в том, что вмешательство в их личную романтическую атмосферу заставило молодых людей невольно вздрогнуть.
  - Какая идиллия, - разорвал мягкую тишину до боли знакомый насмешливый голос, - Я бы даже присоединился, но так боюсь спугнуть очарование момента.
  Девушка, еще при первых звуках этого голоса успевшая оторваться от губ молодого человека, немного отстранилась от него, и недоверчиво перевела взгляд на говорящего. Что ж, вероятно, Эрик все-таки оказался прав... Не следовало, ох не следовало им так часто вспоминать сегодня этого человека!
  - Ричард, - граф де Нормонд, несколько демонстративно прижав к себе Татьяну, нахмурился, - Казалось мне, ты обещал не возвращаться.
  - Неужели? - Ричард, обнаженный по пояс, уже абсолютно поправившийся после стычки со львом, как обычно наглый, язвительный, и до невозможности красивый в свете костра, насмешливо улыбнулся, - Думаю, тебе все же казалось. Да расслабься ты, я ведь, в конце концов, не в замок к тебе рвусь. Просто пришел по-дружески нарушить вашу идиллию, чем же я заслужил такую злость с твоей стороны?
  - Кто сказал тебе, что я злюсь? - в свою очередь удивился молодой граф и, даже отпустив обнимаемую им доселе девушку, слегка потянулся, демонстрируя откровенное пренебрежение к оборотню, - Я просто выполню свое обещание, - убью тебя, вот и все. Злиться мне для этого совершенно не обязательно.
  - Прямо-таки просто... - мужчина с нескрываемой насмешкой покачал головой, - Как ты любишь себя переоценивать, мальчик... Эй, Дэйв!
  Ветки кустов с краю слегка шелохнулись, и раздались в сторону, пропуская черное гибкое тело. На поляну, прямо перед молодыми людьми, скалясь в их сторону, вылетела крупная пантера, черный ягуар, на темной шкуре которого лишь кое-где проглядывали пятна, свойственные представителю этого рода кошачьих. Гибкий, поджарый, великолепный в свете пляшущего бликами на темной шкуре пламени, этот зверь казался неизмеримо легче тяжеловесного льва, бродящего где-то в кустах и, вероятно поэтому, гораздо опаснее.
  Татьяна, судорожно сглотнув, рефлекторно прижалась к молодому графу, на чьих коленях по сию пору продолжала сидеть. Сердце ее, истерично подпрыгнув, вновь шмякнулось куда-то вниз, но, на сей раз минуя желудок, остановилось где-то в пятках и, словно опасаясь слишком громким стуком выдать свое присутствие, замерло там, лишь изредка дергаясь, будто вздрагивая от ужаса. Девушка, нервно вздохнув, машинально облизала моментально пересохшие губы. Пантера продолжала стоять прямо перед ней, зло скаля устрашающе длинные клыки и, казалось, просчитывая расстояние, необходимое для прыжка. Хотя чего уж его просчитывать - с такого расстояния даже Тиона вряд ли промахнулась бы, что уж говорить об обладающей куда как большими габаритами пантере. Татьяна снова сглотнула. Ой-ой. Прощай, счастливая жизнь вместе с Эриком, здравствуй, надгробная плита... Кто бы мог подумать, что Ричард настроен столь серьезно!
  Между тем Эрик, со счастливой жизнью вместе с которым девушка уже готова была столь пораженчески распрощаться, обращал внимания на ягуара не больше, чем на деревья, располагающиеся по краю поляны. Голос его, когда он заговорил, так поражал хладнокровным равнодушием, что Татьяна даже, не удержавшись, оглянулась, пытаясь понять, не превратился ли ее спутник вдруг вновь в того каменного истукана, каким предстал ей в первую их встречу.
  - А ты любишь недооценивать меня, - спокойно произнес граф де Нормонд и негромко, едва слышно за треском костра, окликнул, - Винсент.
  Где до сего мгновения находился лев, девушка так и не поняла. Поляну совершенно неожиданно огласил громовой рык, и Винсент, желтой молнией мелькнув в воздухе, выскочил из каких-то кустов, приземляясь прямо перед пантерой и недобро скалясь в ее сторону. Ягуар замер. Долгих несколько секунд он не сводил взгляда с явственно разъяренного попыткой наехать на его хозяина хищника перед собой, а затем, тяжело вздохнув, сделал шаг назад. Испугался?..
  Татьяна, решительно не понимая реакции пантеры, недоуменно глянула на стоящего перед нею хранителя памяти. И с удивлением отметила, что тот тоже выглядит как-то растерянно, неуверенно мнется с лапы на лапу, и даже клыки уже не демонстрирует, лишь заслоняя своим телом хозяина и его девушку от возможного нападения пантеры.
  Эрик, мягко отстранив от себя девушку, легко поднялся вместе с ней на ноги, не сводя взгляда с того, кто по праву мог считаться сейчас главным врагом. Ричард, в свой черед, тоже глянул на хозяина проклятого Нормонда, явно недоумевая, чем вызвано такое странное поведение его четвероногого приятеля.
  Блондин не стал ничего говорить. Он лишь поднял руку на уровень собственной груди, и нарочито медленно, прочувствованно, принялся чертить указательным пальцем в воздухе круг. Оборотень несколько секунд безучастно смотрел на эти упражнения, а затем сморщился.
  - Пробуешь себя в гипнозе, граф?
  Эрик вновь ничего не сказал, только улыбнулся загадочно, и взглядом указал куда-то под ноги противника. Тот непонимающе опустил голову, пытаясь увидеть то, на что намекал молодой граф, недоверчиво прищурился, и... буквально отскочил в сторону, чертыхнувшись сквозь зубы. На том месте, где он только что стоял, вверх взметнулась стена живого огня.
  Ричард рефлекторно сделал несколько шагов назад, созерцая пляшущие перед ним языки пламени зло и недоверчиво, но тотчас же вновь дернулся, пораженно оглядываясь. Пламя, невесть когда успевшее распространиться, а может быть, возникнувшее из небытия по воле графа де Нормонд, теперь пылало и у него за спиной. Ричард оказался заключен в круг, в своеобразную клетку из огня, сквозь которую лишь с трудом мог увидеть стоящих чуть поодаль молодых людей.
  - Я не до такой степени замерз, чтобы делать из меня барбекю! - раздраженно проговорил он, вглядываясь в нечетко видимую сейчас фигуру графа. Души оборотня мимолетно коснулось сожаление. И чего он вдруг решил выпендриться, и отправился общаться с этим неуравновешенным вампиром из древнего замка и его вполне взбалмошной подружкой в одних штанах? Какая-нибудь футболка сейчас бы крайне пригодилась и, защитив от пламени, дала бы фору, необходимую для того, чтобы миновать огненную стену. Не говоря уж о привычной кожаной куртке...
  - Странно, - донесся до него чуть приглушенный и смазанный гулом огня голос блондина, - Я почему-то наивно полагал, что ты не обладаешь инстинктами самоубийцы. А впрочем, если вспомнить то, как ты бросился на Винсента, становится ясно, что я ошибался.
  Пантера, покамест стоящая прямо перед хранителем памяти, бросила на него весьма недовольный взгляд и, неприязненно рыкнув в сторону Эрика, осмелившегося так поступить с ее хозяином, заметалась вдоль огненной стены, силясь найти хоть какой-нибудь выход.
  - Успокойся, Дэйв, - Ричард, заметивший действия своего питомца, чуть нахмурился. И тотчас же, переведя взгляд на спокойно улыбающегося графа де Нормонд, буквально оскалился, едва ли не рыча в ответ на его слова.
  - Я просто поражен теплотой приема! Вот так захочешь поговорить, помочь по-дружески, а тебя и зажарят....
  - О чем это ты хотел поговорить по-дружески? - Эрик, чуть усмехнувшись, сунул руки в карманы, словно демонстрируя абсолютное равнодушие к словам оборотня.
  - Ну не с тобой же! - последний переступил с ноги на ногу и чуть-чуть отодвинулся от пламени, ища менее жаркое место, - А с ней, - с сими словами он красноречиво кивнул в сторону девушки и, сам сунув руки в карманы, пробурчал, - Устроил мне тут солярий...
  Граф де Нормонд, совершенно точно не понявший последнего слова, не повел и бровью.
  - И о чем ты хотел поговорить с ней? - с выражением совершенного равнодушия вежливо осведомился он. Ричард раздраженно фыркнул.
  - О том, как кашку себе на утро правильно варить! Тебе-то что?
  - Да понимаешь, тут такое дело... - блондин, вытащив одну руку из кармана, почесал в затылке и сочувственно цокнул языком, - Татьяна сейчас очень сильно занята. Боюсь, с кашкой тебе придется разбираться самому.
  - Ой, и чем же это таким она так сильно занята? - Ричард, криво ухмыльнувшись, всмотрелся в фигуру стоящей чуть поодаль девушки, и неожиданно не смог сдержать раздражения в голосе, - Любуется тем, как ты из меня жаркое сделать собираешься?
  - Она занята мной, - холодным, не терпящим возражений тоном ответил молодой граф, - У тебя есть еще какие-то вопросы? Может, хочешь поинтересоваться, как стирать носовой платочек?
  Оборотень промолчал. Яростный взгляд его, казалось, прожигал даже бьющееся возле его ног жаркое пламя.
  - Значит, нет? - уточнил граф де Нормонд и, чуть пожав плечами, с деланным разочарованием в голосе прибавил, - Тогда нам, видимо, придется отправиться домой. Какая жалость, что мы больше ничем не можем помочь вам... Идем, - последнее слово относилось уже к безмолвно созерцающей все происходящее девушке. Впрочем, она, вероятно, и дальше продолжала бы стоять так, не сводя взгляда с заключенного в пламенное кольцо оборотня, если бы молодой граф, приблизившись, не взял ее за руку. Прикосновение прохладных пальцев словно пробудило ее. Тряхнув головой, Татьяна слегка сжала губы и, по-прежнему не говоря ничего, повернулась спиной к бушующему пламени, намереваясь отправиться вместе со своим графом в замок.
  - Эй-эй-эй! - Ричард, видя столь явное пренебрежение к его положению, не выдержал, - Никто ничего не забыл? - и, поймав меж языков пламени вопросительный взгляд молодого графа, фыркнул, - Освобождать меня кто будет?
  - Совсем недавно шел дождь, - невозмутимо пожал плечами в ответ блондин, - Жди, когда он начнется снова.
  - Возможно, за это время ты хотя бы успеешь придумать более адекватную причину, почему решил нам помешать, - наконец подала голос Татьяна и слегка вздохнула. Оборотень, на миг возмущенно застыв, буквально заметался в огненной клетке. Пантера, жалобно заскулив, вновь начала метаться снаружи.
  - Да черт бы вас побрал! - рявкнул Ричард, глядя, как молодые люди с нарочитой неспешностью направляются к краю поляны, - Хорошо, мы можем поговорить о чем-нибудь другом! Или... - он прищурился и чуть склонил голову на бок. Черная короткая челка, съехав от этого движения, наполовину скрыла его глаз. Голос оборотня, когда он продолжил, прозвучал провокационно:
  - О ком-нибудь.
  Татьяна, как раз занесшая ногу для следующего шага, поставила ее на место, и вопросительно оглянулась на говорящего. Тот расплылся в довольной улыбке.
  - Ты ведь знаешь, про кого я веду речь, а, Татьяна?
  - Предполагаю, - буркнула девушка и, мимолетно осознав, что почти цитирует Анхеля, нахмурилась, - Быть может, имя этого загадочного кого-то начинается на... "Аль"?
  - И заканчивается на "берт", - подхватил граф де Нормонд, тоже оборачиваясь, - Пустые угрозы. Альберт еще не сделал ничего, чтобы заслужить внимание с нашей стороны. Мы лишь слышали твои слова о том, что он якобы опасен.
  - "Якобы", - Ричард хмыкнул, - То есть, ты всерьез полагаешь, что упырь тебе на дороге просто так, по чистой случайности попался? Что Влад с твоим братом просто так дружбу водит? И даже что Татьяна оказалась здесь совершенно случайно?
  - Я-то здесь оказалась случайно! - возмутилась девушка, косясь на мрачнеющего с каждым словом оборотня все сильнее, молодого графа, - И ты об этом знаешь лучше, чем кто бы то ни было другой! Разве не нас с тобой...
  - По чистому совпадению непонятно как забросил сюда тот вампиреныш, - на редкость жизнерадостно подхватил Ричард, - А тут вдруг - бац! - и замок рядом случился, и Эрик сразу же пожаловал, да?
  - Я услышал шум... - хмуро начал, было, хозяин замка, но закончить фразу не успел.
  - Спровоцированный специально, чтобы ты услышал его, - мужчина довольно кивнул и неожиданно уселся на землю, скрещивая ноги на турецкий манер, - Бросьте, ребят, неужели вы и в самом деле столь наивны? Откройте глаза! Никаких случайностей не было, все было спланировано от и до тем, кто, по-вашему, не сделал ничего, чтобы привлечь ваше внимание. И спланировал он это не вчера и даже не позавчера, а очень и очень давно.
  - Но зачем? - не выдержала девушка. Эрик же, легонько сжав ее ладонь в своей, сумрачно глянул на по-прежнему скрытого стеной огня оборотня.
  - И откуда об этом знаешь ты? - хмуро осведомился он. Судя по всему, подозрение, питаемое им к собеседнику, никуда не делось.
  - Слушаю и смотрю, - пожал плечами тот, слегка ухмыляясь, - Замечаю и делаю выводы. Или ты думаешь, что он подослал меня сейчас к вам поведать о его планах?
  - А может, он подослал тебя к нам соврать? - хмыкнул в ответ хозяин замка, - Впрочем, ты и врать-то еще толком не начал.
  - И даже не собираюсь начинать, к твоему разочарованию, - невозмутимо ответствовал Ричард, - Так что можешь спрашивать, если, конечно, не думаешь все еще, что Альберт - агнец Божий.
  - Тебе уже задали вопрос, - блондин едва заметно усмехнулся, - Зачем этому "агнцу" нужно все, о чем ты упомянул?
  - О, да это самый простой вопрос, - оборотень пожал плечами и тотчас же расслабленно ими повел, - Эх, хорошо... Почти как в бане. Попарился бы веничком, да делать его неохота... Да, а причина у Альберта самая, что ни на есть, простая - ему нужен замок.
  Татьяна изумленно ахнула, и, тотчас же смутившись порыва, прикрыла рот ладонью.
  - Нормонд?.. - пораженно прошептала она, невольно стискивая сильнее руку своего молодого человека.
  - А тут поблизости другие замки есть? - с деланным интересом осведомился оборотень, - Просвети меня, я о них как-то не слышал.
  - Зачем ему замок? - Эрик, явно недовольный откровенно неуважительным обращением собеседника к его девушке, решительно перехватил инициативу в свои руки.
  Ричард развел руками.
  - Этого я не знаю.
  - Ты можешь сказать хотя бы кто он такой? - Татьяна, продолжающая крепко держаться за ладонь молодого графа и, как следствие, чувствующая себя увереннее, даже сделала небольшой шажок вперед.
  - Сложно объяснить, - оборотень вздохнул и задумчиво поднял взгляд вверх, туда, где окаймленное языками пламени, синело темное ночное небо, - Он становится сильнее каждый день. Мне порой кажется, что он и меняет свою суть соответственно приобретенной силе... Откуда он черпает силу, я не знаю. Иногда кажется, словно ее источник лежит где-то за пределами этого мира, но верить в это совершенно не хочется. Альберт и так-то неимоверно силен, а если он еще имеет доступ к другим мирам...
  - Устрашающе, - абсолютно равнодушно отреагировал граф де Нормонд, - Впрочем, пока он далеко от нас, мы можем...
  - Не думай, что это надолго, - Ричард, перебив собеседника, решительно поднялся на ноги, - Он собирается нанести визит вам в самое ближайшее время. День или два, точнее сказать не могу... В любом случае, вам бы лучше быть настороже.
  Девушка тихо вздохнула.
  - Какая забота... И как будто бы искренняя.
  Оборотень внимательно взглянул на нее, вновь находя окошко между огненных языков и усмехнулся.
  - Замок начинает накладывать на тебя отпечаток. Даже на речь. Будет обидно, если вы потеряете его.
  - Мы его не потеряем, - Эрик, несколько секунд размышлявший, неожиданно махнул рукой, будто туша свечу. Налетевший невесть откуда порыв ветра взметнул пламя едва ли не до самых крон деревьев, и тотчас же сдул, растворил его, заставляя исчезнуть. Оборотень, внимательно оглядев выжженный круг, словно ожидая подвоха, аккуратно переступил через него, переводя взгляд на графа. Пантера, едва ли не взвизгнув от радости, бросилась к хозяину и, черной тенью замерев возле него, снова неприязненно оскалилась в сторону молодых людей.
  - Хватит, Дэйв, - голос Ричарда прозвучал несколько устало, - Я так понимаю, господин граф даровал мне амнистию?
  - С одним условием, - кивнул в ответ граф де Нормонд, - Ты упомянул про Влада. Ты знаешь, кто он такой?
  Мужчина в ответ усмехнулся. Усмешка у него получилась странно-грустной.
  - Он всего лишь посыльный. "Шестерка" - так таких называют... Доставляет приказы Альберта... таким, как я.
  - Как ты?.. - не удержалась от вопроса Татьяна, взирая на оборотня уже почти с жалостью. Тот же, подметив сие выражение, чуть поморщился.
  - Как я. Слугам, подчиненным, - называй как хочешь. Я бы даже предпочел термин "зависимым", должен сказать. В отличие от Цепеша, меня он не спрашивал, хочу ли я так уж беспрекословно подчиняться ему.
  - А что же он сделал?.. - девушка напряженно сглотнула неожиданно появившийся в горле комок. Ричард хмыкнул.
  - Желаешь услышать рассказ со всеми кровавыми подробностями?
  Татьяна, не зная, что ответить, ненадолго растерялась. Блондин, то ли поняв это, то ли выражая какое-то свое недовольство, поспешил прийти ей на выручку.
  - Нет. Счастливо оставаться, Ричард. Нам пора домой.
  Оборотень криво улыбнулся. Взгляд его был устремлен на девушку. Незаметно сжав зубы, он наблюдал, как молодой граф, потянув ее за руку, уводит с поляны; как он приказывает льву:
  - Домой, Винсент, - и как кошка, неожиданно спрыгнувшая на широкую спину хищника, с удобствами устраивается на ней. На сей раз хранитель памяти почему-то совершенно не возражал против таких действий обнаглевшего животного. Он лишь бросил напоследок долгий взгляд на пантеру и, вздохнув, покинул общество ее и ее хозяина...
  
  ***
  - Хватит дрыхнуть! - ввинтился через уши прямо в сознание знакомый до боли голос. За сим последовал несильный, но достаточно ощутимый шлепок по ноге.
  Татьяна недовольно заворочалась, а затем, вдруг сообразив, кто к ней обращается, рывком села, прижимая одеяло одной рукой к груди, и другой пытаясь пригладить торчащие после сна во все стороны волосы.
  - Роман... - сонно пробормотала она, взирая на удивительно довольного молодого человека, сжимающего в руке какую-то скрученную в трубочку газету, которой, очевидно, он и шлепнул ее по ноге, - Тебя где носило?
  Юноша, самодовольно ухмыльнувшись, решительно плюхнулся на кровать, чудом не придавив собеседницу.
  - Где носило, оттуда принесло! - весело поведал он и красноречиво помахал газетой перед носом девушки. Татьяна недовольно подтянула одеяло повыше.
  - Я надеюсь, ты не собираешься кидать эту газетку в угол и кричать "апорт!"? - мрачновато осведомилась она, - Предупреждаю сразу - я не побегу.
  - Так, у девушки с утра плохое настроение, - виконт де Нормонд проницательно прищурился, - Даже за газеткой не желает бегать... Что, вечер не удался?
  - Это еще мягко сказано, - девушка, тяжело вздохнув, сползла поглубже под одеяло. Память уже вовсю старалась подсунуть ей картину окончания вчерашней прогулки...
  Конец обещанной Эриком "романтики" оказался еще хуже, чем ее начало. Фактически волочивший после дружеской беседы с оборотнем девушку за собой по лесу, молодой граф мрачно молчал до самого замка, не обращая внимания ни на свою спутницу, ни на притихшего льва, ни на, казалось, окружающую обстановку. Во всяком случае, некоторые преграждающие ему дорогу ветки, он просто ломал, не утруждая себя их отклонением в сторону.
  - Значит, тебе жаль его, - сумрачно молвил он, когда путь через чащу, наконец, закончился, и они оказались возле главного входа в замок.
  - Ну да, - Татьяна, как раз заходящая в холл, с удивлением оглянулась на своего спутника, - А тебе нет? Ты же слышал, что он сказал - Альберт заставил его...
  - И ты ему веришь, - граф де Нормонд скривился в непередаваемой гримасе. Девушка недоуменно пожала плечами.
  - Верю, а...
  - Не приходит в голову, что он мог обмануть нас? - не дав ей закончить, блондин быстрым шагом прошелся по холлу и, остановившись прямо перед собеседницей, хмуро взглянул на нее, - Думаешь, он не заметил, что ты его жалеешь? Он элементарно сыграл на твоей жалости, Татьяна, на твоих... - Эрик на мгновение замолчал, а затем холодно и мрачно процедил сквозь зубы, - Чувствах к нему. А теперь небось радостно сообщает своему хозяину, как удачно обманул глупцов из старого замка!
  - Каких еще чувствах?.. - Татьяна, пару раз растерянно моргнув, нахмурилась, - Ты опять за свое? Между мной и Ричардом уже давно ничего нет, никаких чувств я к нему не испытываю, кроме жалости, можешь ты понять это?
  - Не так уж давно, - буркнул граф де Нормонд и, усевшись на стул, скрестил руки на груди. Девушка, отчаянно пытаясь сдержать раздражение, сумрачно проговорила:
  - С тех пор, как я здесь.
  - Ты здесь не так уж и долго, - последовал равнодушный ответ, и Татьяна, вмиг разозлившись, резко шагнула к собеседнику.
  - Слушай, если ты не прекратишь эту свою глупую, беспочвенную ревность...
  - Я не ревную! - отчеканил молодой граф, демонстративно закрывая глаза, и всем видом показывая, что разговор окончен.
  - О да, это просто в глаза бросается! - не сдержавшись, рявкнула девушка и, поднимая пыль, покрывающую пол холла в воздух, стремительно бросилась к себе в комнату.
  Позже, незадолго до полуночи, когда она, тихо злясь, сидела на кровати, обняв руками колени и созерцая в окно луну над лесом, дверь в ее комнату негромко скрипнула, приотворяясь. Бросив быстрый взгляд в ее сторону, и обнаружив, вопреки ожиданиям увидеть Эрика, просунувшуюся в проем львиную морду, она тяжело вздохнула.
  - Тебе-то чего надобно, старче? Ладно уж, заходи.
  Винсент медленно, по возможности бесшумно, втек в комнату и, моментально приняв свой нормальный облик, плотно прикрыл за собою дверь.
  - Я знаю, сейчас тебе совсем не до того, - невесело начал он, - Но мне больше не с кем поговорить, а держать все в себе сил нет. Это насчет Дэйва.
  - Дэйва?.. - непонимающе переспросила Татьяна, даже отвлекаясь от сумрачных мыслей, - Ах, это пантера Ричарда... Что же ты хотел насчет него сказать?
  - Если совсем коротко, то он такая же пантера, как я лев, - мрачно пробурчал хранитель памяти и, присев на край кровати, принялся с неимоверным интересом изучать собственные ногти. Девушка пораженно выпрямилась, недоверчиво глядя на собеседника.
  - У Ричарда есть хранитель памяти?..
  Винсент сумрачно кивнул и, тяжело вздохнув, продолжил:
  - Мы с Дэйвом когда-то были друзьями. Давно... Очень давно, я тогда еще даже не познакомился с Эриком. Потом... Знаешь, как говорят, дорожки разошлись. Когда мы были с ним знакомы, он все переживал, что не смотря на собственную сущность, еще не встретил человека, которому бы надо было помочь с сохранением воспоминаний. Подозреваю, что такого человека он, в конечном итоге, нашел в лице Ричарда...
  - Здорово... - Татьяна устало вздохнула и мимолетно коснулась лба, словно собираясь с мыслями, - У Рика есть не только темное настоящее, но и не менее темное прошлое, о котором он, ко всему прочему, еще и не помнит... Интересно, что еще хорошего может случиться?
  - Я об этом даже думать боюсь, - мрачно произнес хранитель памяти, - А насчет Дэйва... Он, вообще говоря, совсем не плохой парень, по крайней мере, был таковым. Я подумал, если поговорить с ним... Может быть, он бы даже сумел нам как-то помочь?
  - Без ведома Ричарда? - девушка невесело усмехнулась, - Винс, я, конечно, в хранителях памяти не эксперт, но мне кажется, ты бы вряд ли без ведома Эрика пошел помогать его врагам. Я не права?
  Винсент не колебался ни мгновения.
  - Права... - тихо ответил он и, тяжело вздохнув, поднялся на ноги, - Ладно, я пойду в подвал. Может там будет думаться лучше. Спокойной ночи, - и, не успела собеседница прореагировать, он вновь обратился в крупного хищника и быстро, даже торопливо покинул комнату девушки, открыв дверь большой лапой. Татьяна вновь перевела взгляд на луну. Какое уж теперь "спокойной ночи"...
  - Итак, вы поругались, - до крайности довольно констатировал Роман, которого Татьяна поставила в известность, разумеется, лишь о первой части происшедших после прогулки событий, и умиленно прижал руки к груди, - Первая ссора влюбленных, как это мило! А вообще, по-моему, Эрик прав.
  - Почему я не удивлена, что ты встал на сторону брата? - ядовито осведомилась девушка, - Мужская солидарность, все дела, да?
  - Да причем тут мужская солидарность! - недовольно фыркнул молодой человек, - Ты и в самом деле как-то слишком уж доверяешь этому своему оборотню. И я прекрасно понимаю, почему Эрик, безусловно, сознающий его преимущество в твоих глазах...
  - Стоп-стоп-стоп, - Татьяна, едва не уронив от неожиданности по-прежнему прижимаемое к груди одеяло, недоверчиво подалась вперед, - Поподробнее-ка с этого места. Какое это такое преимущество Ричарда Эрик, по твоему мнению, осознает? Я лично ничего такого в глаза не вижу!
  - Эрик смотрит внимательнее, - Роман безмятежно пожал плечами и вздохнул, - Подумай сама. Есть он - только-только начавший оттаивать, приходить в себя после трехсотлетней заморозки парень, который ничего не знает об этом времени, и явно отличается от тебя восприятием реальности. И есть Ричард - вполне себе современный, горячий мужчина, который никогда и не был заморожен. Естественно, если судить объективно, Ричард тебе ближе. Поэтому то, что Эрику совсем не нравится твое с ним милое общение - это абсолютно неудивительно. Скажи... - виконт де Нормонд задумчиво облизнул губы и как-то очень серьезно воззрился на свою собеседницу, - Ты не пробовала сказать ему о том, что чувствуешь?
  - Чего? - девушка недовольно передернула плечами, - Роман, ты не пробовал к окулисту сходить? Мы с Эриком вообще-то встречаемся, думаешь, это было просто так, без выяснения обоюдной симпатии?
  Роман, тяжело вздохнув, поднялся на ноги.
  - Слушай, женщина, не понимаешь моих глубоких мыслей, лучше молча отрицательно покачай головой. А лучше не делай вид, что не понимаешь, о чем я говорю! Речь не о простой симпатии.
  Татьяна, вмиг потеряв всю свою наносную язвительность, помрачнела, опуская взгляд.
  - Нет, - негромко произнесла она, - Не пробовала. Я... Ты знаешь, в последнее время было столько всего, было не до того, и... я не знаю, как он воспримет, - при последних словах девушка подняла голову, взглядывая на младшего брата хозяина замка. Тот слегка вздохнул.
  - С того момента, когда он в последний раз испытывал что-то подобное, прошло много времени... Сейчас даже я не могу предсказать его реакцию, - он сочувствующе улыбнулся, и прибавил, - Извини.
  Татьяна лишь устало кивнула, и поспешила сменить тему.
  - Так ты не сказал, где тебя носило? И что за газетка, которой ты хотел мне сделать "апорт"?
  - Оо, это волшебная газетка! - с радостью подхватил молодой человек, разворачивая эту самую газету и раскладывая ее на кровати, - Тэк-с, где тут у нас... Ага, вот. Читай!
  Девушка слегка склонилась над газетой и вгляделась в нечеткий расплывчатый текст, какой часто можно встретить в старых печатных изданиях, пытаясь понять, что именно в указанной молодым человеком статье должно было привлечь ее внимание. Первые строки абсолютно точно не казались важными, но вскоре взгляд девушки зацепился за знакомое имя, и она удивленно подняла глаза.
  - Ричард Лэрд?..
  - Да-да! - Роман, явно уставший ждать, пока его собеседница обнаружит суть указанной статьи, выхватил газету у нее из под носа и сам с выражением принялся читать, - Итак, мистер Ричард Лэрд благополучно разгромил один из лондонских пабов. Напился, как сапожник и подрался с кэбменом. Из-за чего была драка, неизвестно, да и поступок, в общем-то, до крайности глупый - тут же присутствовали двое полисменов. Драчунов благополучно арестовали и отправили по камерам, но... На утро вместо мистера Лэрда обнаружили труп охранника. Смерть наступила из-за перелома шейного отдела позвоночника, голова бедняги была буквально свернута на спину. Происшествие отнесли к ряду странных и необъяснимых событий, порою происходящих в лондонских трущобах. По счастью, в том же пабе, незадолго до происшествия, побывал журналист, успевший заснять главного участника драмы. А вот и фото, - с сими словами Роман эффектным жестом развернул газету к собеседнице, демонстрируя черно-белое фото рядом со статьей, на которое та прежде не обратила должного внимания. Теперь же, тихо вздыхая, Татьяна созерцала изображение взъерошенного недовольного мужчины. Черные глаза из-под густых бровей смотрели довольно мрачно, и вместе с тем устало, в руке был зажат наполовину опорожненный стакан для виски, при этом мужчина почти всем телом навалился на барную стойку, опираясь на нее локтем той же руки, в которой был зажат стакан. Однако же, мужчина на фото отнюдь не казался пьяным. Разве что усталым и раздраженным.
  Татьяна чуть покачала головой. Узнать его было абсолютно несложно, особенно с учетом напечатанного рядом имени.
  - Должно быть, он был в плохом настроении, а кэбмен прицепился к нему с какой-нибудь ерундой... - пробормотала она, - Это, насколько я знаю Ричарда, более вероятный вариант развития событий, нежели пьяная драка.
  - Да при чем тут драка? - юноша, к удивлению собеседницы, совершенно искренне возмутился и, ткнув куда-то выше статьи, требовательно вопросил, - Ты обратила внимание на год?
  - Обратила, - удивилась Татьяна, - И что в нем такого страшного? 1954 год был не так уж давно, а то, что Ричард родился не вчера, мы итак знали.
  - Да, и даже не позавчера, - Роман кивнул и, отодвинув газету в сторону, развернул еще одну, - Не буду утруждать тебя, заставляя читать, смысл тут таков - некто Ренард Ламберт тридцатого сентября указанного года подрался с извозчиком в каком-то кабаке. На его беду, в заведении присутствовал жандарм, которому, хоть и с трудом, но удалось скрутить хулигана и доставить его в ближайшую тюрьму. На утро в камере нашли его труп со свернутой шеей, а Ламберт исчез, - молодой человек замолчал и, ухмыляясь, нарочито медленно развернул газету к девушке. Взгляд последней на сей раз сразу же зацепился за черно-белое изображение все того же черноволосого мужчины, разве что наполовину закрытое его рукой, словно бы он пытался убрать камеру.
  - Как тебе историйка? - не выдержав грозящегося затянуться молчания, виконт де Нормонд легким движением откинул газету в сторону и, деловито шмыгнув носом, выжидательно воззрился на собеседницу.
  - Знакомая до боли... - пробормотала в ответ Татьяна и, поежившись, подтянула одеяло повыше, - Но почему Ренард Ламберт?.. Вообще, какой это год?
  - Чуть более поздний, - хмыкнул юноша и тотчас же поправился, - То есть ранний. 1854.
  - Какая ровная вековая разница... - девушка устало вздохнула и сейчас же нахмурилась, - А фото там откуда?
  - А это и не фото, - ее собеседник слегка пожал плечами и, подтянув газету ближе к себе, еще раз посмотрел на изображение, - Это гравюра по фотографии. Событие сочли весьма значимым, быть может, надеялись найти преступника... Да, вот тут даже приписка - "Если кто-нибудь увидит этого человека...", отрубите ему голову, не иначе. В общем, за ради такого дела сюда и поместили его изображение. Итак, предлагаю считать этот век условно "позавчерашним", - он снова откинул газету и воодушевленно хлопнул в ладоши, - Но оборотень наш родился и не в это время тоже... - и с сими словами молодой человек, протянув руку, легко схватил с прикроватной тумбочки незамеченный прежде девушкой большой альбом. Открыв же его и пролистав несколько плотных страниц с изображениями, он, вероятно, найдя то, что искал, повернул его к собеседнице, указывая на одну из репродукций.
  В первое мгновение девушка даже не поняла, что пытается продемонстрировать ей виконт. Толпа людей, кажется, на Трафальгарской площади... Ну, выполнена картина в оригинале, похоже, масляными красками, художник использовал достаточно широкие мазки, хотя лица людей в большинстве своем прорисовал довольно тщательно... Неожиданно из мешанины красок выступило знакомое лицо, и Татьяна вздрогнула. Год под гравюрой был пропечатан достаточно четко, четыре цифры ярко выделялись на желтоватой глянцевой бумаге, - 1248. Все дальше и дальше в прошлое... И все время один и тот же человек.
  - Но это невозможно... - прошептала девушка и, подняв взгляд, недоверчиво воззрилась на молодого интантера, - Разве это возможно?
  - А вот это? - парень протянул руку и картинным жестом отлистал несколько страниц назад. Татьяна почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Ее вниманию представал портрет неизвестного художника. Имени позировавшего ему человека указано тоже не было, картина называлась просто "Портрет мужчины", однако девушке и не нужны были подсказки подобного рода. Имя позировавшего она знала и так. На портрете мужчина, чуть улыбаясь, смотрел куда-то наверх и вбок, темные густые брови его были немного приподняты, словно бы в легком изумлении, весьма коротко стриженные сейчас волосы лежали мягкими локонами, спускаясь до середины шеи и красиво, аккуратно обрамляя лицо, подчеркивали его некоторую бледность. Чуть заметная синева на щеках и подбородке, демонстрирующая, что брился мужчина не так уж и недавно, не портила общего впечатления, а даже наоборот, придавала какого-то особенного шарма, обаяния изображенному. Одежда его более всего напоминала рубашку, однако, от нее и виден-то были лишь ворот, да и не рассматривала особенно девушка его облачение, не разглядывала, с нее вполне хватило лица и даты под репродукцией. 635 год.
   - Но... как?.. - Татьяна снова подняла взгляд на юношу и, отодвинув от себя альбом, запустила пальцы в волосы, - Нет, это какое-то безумие... Бред! Сколько же ему лет тогда?
  - Много, - коротко ответил Роман и, взяв альбом с репродукциями, принялся бездумно его листать, - И предупреждая твой возможный вопрос, скажу, что я не встречал никого, кто мог бы прожить так долго. Я не знаю, кем надо для этого быть. Во всяком случае, не оборотнем.
  - Думаешь, он не оборотень? - девушка, опустив руки, удивленно взглянула на собеседника, - А кто тогда?
  - Не знаю, - юноша невнимательно пожал плечами и, повернув альбом боком, принялся сосредоточенно изучать какую-то репродукцию, бормоча, - В той бумажке об оборотнях-долгожителях написано не было... Ха, странно.
  - Что странно? - Татьяна, наконец откинув одеяло, поднялась с кровати. Действию этому вполне способствовал тот факт, что девушка не так давно обнаружила в одном из отделений старинного шкафа довольно тонкую батистовую сорочку, скрывавшую фигуру практически до ступней. Ходить в ней было не очень удобно, да и болталась она на Татьяне как балахон, навевая смутные воспоминания о пресловутых призраках замка, которых девушка еще ни разу не видела, но в наличии которых почему-то не сомневалась, но для сна это одеяние подходило как нельзя более кстати. Кроме того, дополнительным бонусом была абсолютная непрозрачность ткани, позволяющая свободно дефилировать в сорочке перед младшим братом хозяина замка.
  Впрочем, последний на это дефиле в данный момент не обращал ни малейшего внимания. Весь его интерес был сосредоточен на изображении какого-то мужчины, которого Татьяна, глядя сбоку и немного издали, пока что не узнавала.
  - Да видишь ли... Вот тут указан год - 1615, время немного более раннее, чем год моего рождения, не правда ли?
  - И? - девушка, все еще не понимая причины такого недоумения юноши, чуть нахмурилась. Тот вздохнул и решительно развернул альбом к собеседнице, демонстрируя ей репродукцию очередного портрета.
  - И я уверен, что знаю этого парня. Не помню, откуда, но определенно видел его прежде... - виконт де Нормонд говорил что-то еще, но Татьяна его уже не слышала. Взгляд ее, все ее внимание было приковано к изображению известного ей, пожалуй, не в меньшей степени, чем молодому человеку, мужчины. Чуть вьющиеся темно-каштановые волосы его, в отличие от настоящего времени, не лежали в хаотичном беспорядке на плечах, а были убраны в хвост, одежда на его теле, разумеется, тоже присутствовала, хотя от нее, как и на портрете Ричарда, виден был только ворот. Портрет назывался изящно - "Волшебник", изображен мужчина был вполоборота, но не узнать его было невозможно.
  Девушка постаралась не измениться в лице. Так-так. Вот и еще один долгожитель на ее голову... Кто бы мог подумать, что в этом альбоме, помимо изображения... даже двух изображений Ричарда, она наткнется еще и на портрет Винсента! Да еще и такой давности. Строго говоря, конечно, наткнулся на него Роман, но... Татьяна тяжело вздохнула и, поставив себе мысленную галочку в отношении хранителя памяти "пытать, пока не сознается", перевела взгляд на юношу.
  - Может быть, просто на кого-то похож, - как можно беспечнее произнесла она и поспешила сменить тему, - А что будем делать по поводу Ричарда? Расскажем Эрику?
  - Нет, не думаю, - молодой интантер, присев на кровать, задумчиво потер подбородок, - Хотя, может быть, конечно, и расскажем, но явно не сейчас. Если ты после того, как он возмутился твоим общением с подозрительным оборотнем, расскажешь ему, что этот оборотень еще более подозрителен, чем мы думали, боюсь, Эрик может слишком уж обрадоваться. Помирились бы вы, что ли... А то смотреть на вас тоскливо.
  - Не смотри, - недовольно буркнула Татьяна и, демонстрируя, что разговор окончен, удалилась за ширму переодеваться. Роман снова улегся на кровать.
  - Я не могу не смотреть, вы просто в глаза бросаетесь! - с деланным недовольством заявил он, - Просто кое-кому, не буду показывать пальцем, а то кое-кто все равно за ширмой сныкался, не надо было так мило общаться с оборотнями непонятного происхождения!
  - Да не такое уж это было милое общение, - недовольно фыркнула девушка и, тяжело вздохнув, принялась натягивать платье. Завершив основную часть процесса и добравшись до веревочек, затягивающих корсет, она вздохнула еще раз и, выглянув из-за ширмы, вежливо произнесла:
  - Ром, а если ты все равно везде шляешься...
  - Минуточку! - юный виконт повернулся лицом к ширме и, лежа теперь на животе, поднял вверх правую руку с укоризненно воздетым указательным пальцем, - Я, в отличие от некоторых, шляюсь исключительно по делу. По крайне важному делу!
  - Кстати, а где ты нашел это самое крайне важное дело? - Татьяна, завершив кратковременную борьбу с веревочками и изобразив из них бантик, наконец вышла из-за ширмы. Роман чуть усмехнулся и с выражением крайней невинности пожал плечами.
  - Это не я, это Влад.
  - Что? - девушка, возмутившись до глубины души, уперла руки в бока, - Влад?! И много ты ему, интересно, рассказал о наших делах?
  - Ровно столько, сколько надо, - отчеканил юноша и, подперев подбородок кулаком, добавил, - Ты своему подозрительному четвероногому другу тоже небось много чего рассказала, и что?
  Татьяна, на миг задохнувшись от негодования, усилием воли взяла себя в руки.
  - Нет, - отрезала она и, решив сменить местоположение рук, скрестила их на груди, - Зато мой четвероногий друг вчера поведал нам кое-что крайне любопытное о твоем, двухколесном. Думаю, ты не знал, что милейший Владислав - "шестерка" Альберта, не так ли?
  Девушка ожидала изумления, негодования, - чего угодно, но только не того, что произошло. Роман ухмыльнулся и спокойно перевернувшись на спину, закинул руки за голову.
  - Не так, - хладнокровно ответил он, - Что ты там хотела от меня, коли я все равно везде шляюсь?
  - Ты... - Татьяна приоткрыла рот, недоверчиво глядя на собеседника и, начисто игнорируя его вопрос, потрясенно опустила руки, - Ты... ты знал?.. И притащил его сюда?! Роман, ты хоть иногда думаешь в нужную сторону?!
  - Периодически бывает, - совершенно не обиделся виконт и тяжело вздохнул, - Я потом объясню. Чего тебе от меня надо, золотая рыбка?
  - Золотой рыбке нужна нормальная одежда, - недовольно буркнула девушка и, силясь сдержать негодование, подошла к окну, в качестве успокоения созерцая косые струи вновь шедшего за ним ливня, - Какие-нибудь джинсы, футболка...
  - Да кто в таком ходит? - фыркнул юноша, неожиданно вновь садясь на кровати, - Надо хотя бы какие-то шортики, маечки... Или юбочки короткие, платьица...
  - По лесу, - Татьяна, не сдержав смешка, согласно кивнула, - Под дождем. Ну, спасибо тебе, ничего не скажешь.
  - Всегда пожалуйста, - не остался в долгу молодой человек и, поднявшись с кровати, направился к двери, - Ладно уж, найду я тебе джинсы... А ты иди помирись с Эриком, чтобы не нагонять на меня грустную печаль!
  Девушка в ответ недовольно передернула плечами.
  - Ты еще ему тоже самое скажи.
  - Обязательно скажу! - виконт распахнул дверь комнаты собеседницы, намереваясь оставить ее в гордом одиночестве думать над своим поведением, но неожиданно замер, глядя во тьму коридора. Татьяна уже хотела, было спросить, не наткнулся ли он внезапно на привидение, когда юноша вдруг заговорил вновь. Голос его сейчас звучал странно приглушенно, и как-то очень серьезно.
  - Знаешь... я ведь вчера слышал не только то, что сказал Влад, но и то, что сказала ты, - молодой человек обернулся и, внимательно глянув на девушку, непривычно мягко улыбнулся, - Должен сказать, мне было приятно слышать, что кроме брата и друга у меня нарисовалась еще и сестренка. Только сделай одолжение, не используй свой новый статус в корыстных целях! - улыбка юноши стала более коварной и насмешливой, и он демонстративно нахмурился, - А то я же нервный, как обижусь, узнаешь тогда! - и с сими словами, не дожидаясь ответа явно на несколько мгновений растерявшейся собеседницы, виконт де Нормонд весело подмигнул ей и гордо удалился, скрываясь во тьме коридора.
  Татьяна, проводив его взглядом, невольно усмехнулась и чуть покачала головой. Да уж, хорош братик... Даром, что, по идее, старший, в воспитании нуждается просто-таки чрезвычайно остро. Впрочем, не только он.
  Девушка снова перевела взгляд на окно и нахмурилась. Эрику, кажется, тоже неплохо бы объяснить основы поведения воспитанного джентльмена, не имеющего совершенно никаких оснований ревновать девушку. И неужели же Роман прав, и молодой граф и в самом деле полагает, что с Ричардом ее по-прежнему связывают какие-то особенные отношения? Хотя, конечно, в чем-то это, быть может, и так. Отношения между молодым человеком и его девушкой разительно отличаются от отношений девушки с бывшим молодым человеком, который к тому же, как выясняется, находится в беде. Но можно подумать, ей уже и пожалеть никого нельзя!
  Татьяна раздраженно топнула ногой и решительно направилась прочь из комнаты. Окружающая, ставшая уже привычной, обстановка, неожиданно начала душить ее и, казалось, прогулка по темному коридору может помочь хоть немного отвлечься от раздражающих мыслей. Однако, надеждам ожидаемо сбыться не удалось. Тьма, царящая на протяжении всего пути до гостиной, лишь способствовала развитию до крайности неприятных размышлений, и к концу его Татьяна, не смотря на жалкие попытки успокоиться, была уже решительно на взводе.
  Быстрым шагом она миновала гостиную, распахнула ведущую в холл дверь и, неожиданно передумав, на секунду замерла. Решение поговорить, нет, высказать блондину все, что она думает и о нем, и о его поведении, внезапно волшебным образом трансформировалось в решение вообще не разговаривать с ним, и, сделав вид жуткой озабоченности, деловито прошествовать на улицу. Тот факт, что за порогом льет как из ведра, а зонтов в замке явно не водится, в расчет не брался.
  Девушка демонстративно вздернула подбородок и, изо всех сил стараясь не обращать внимания на восседающего среди холла в своей излюбленной позе хозяина замка, покинула пространство за балюстрадами, направляясь к входной двери. Блондин на ее приближение решительно не прореагировал, и Татьяна, мысленно скрипнув зубами, прибавила шаг, спеша добраться до тяжелой деревянной створки, чтобы, упершись изо всех сил в нее руками, а в пол ногами, распахнуть ее и гордо покинуть столь негостеприимное место. Не навсегда, конечно. Всего лишь до тех пор, пока его хозяин не сообразит, какую ошибку совершил, и как невежливо себя вел.
  - Там дождь, - голос графа де Нормонд, прозвучавший абсолютно холодно и равнодушно, заставил девушку, вообще не ждавшую с его стороны никакой реакции, невольно вздрогнуть.
  - Не растаю, - тем не менее недовольно буркнула она в ответ и, упершись обеими ладонями в тяжелую и отчего-то прохладную дверь, с неимоверным усилием распахнула ее. Впрочем, получившаяся щелочка для понятия "распахнула" была недостаточно широка. Однако, для того, чтобы выпустить раздраженную гостью старинного замка наружу, ее вполне хватало, посему Татьяна не преминула воспользоваться этой возможностью.
  Природа встретила ее порывом ледяного ветра и брызгами в лицо. На улице и в самом деле хлестал неимоверной силы ливень, грозящий, как минимум, начисто размыть землю под ногами, лишив обитателей замка возможности спокойно передвигаться, а как максимум - затопить все окрестности и превратить холм, на котором высился Нормонд, в симпатичный маленький островок среди бушующего океана. Погода, с момента появления здесь девушки радовавшая глаз погожими деньками, явно утомилась и решила взять реванш.
  Девушка невольно поежилась и, поддавшись сиюминутной слабости, быстро оглянулась назад, на сухой и, по сравнению с тем, что творилось снаружи, теплый и уютный холл. Взгляд ее зацепился за восседающего с выражением крайнего равнодушия среди этого самого холла Эрика, даже не попытавшегося хотя бы взглянуть в ее сторону, и злость, моментально охватившая ее, в тот же миг заглушила слабые попискивания здравого смысла.
  Татьяна вновь обернулась лицом к выходу из замка и, набрав полную грудь воздуха, решительно сделала шаг вперед. Что ж, сказала, что не растает, надо доказать, что не растает. В конце концов, как говорится, слово не воробей - выходи из дверей. Ну или в том же смысле.
  Стоило девушке покинуть сухое пространство, как ливень, казавшийся из замка сплошной стеной, распался на мириады маленьких твердых капель и, плотно обступив рискнувшую высунуться наружу жертву, забарабанил по ее плечам и голове, изредка подбадривая берущимися словно бы из ниоткуда порывами ветра, заставляющими дрожать и ежиться, обнимая себя руками.
  Татьяна опять глубоко вдохнула и, отмахиваясь от так и норовящих попасть прямо в глаза капелек, сделала еще один решительный шаг вперед. Нога ожидаемо поехала по скользкой, мокрой от дождя траве, и девушка, чтобы не упасть, вынуждена была вцепиться в стену замка. Дальнейший путь она проделывала уже исключительно придерживаясь за каменную кладку оказавшегося сегодня столь дружелюбным к ней, Нормонда.
  Честно говоря, спроси ее сейчас кто-нибудь, куда же все-таки она направляется, Татьяна бы затруднилась ответить. Она просто шагала вдоль каменной стены, придерживаясь за нее рукой; промокала с каждым мигом все больше, покрывалась гусиной кожей от холода, но продолжала идти. Вернуться сейчас обратно в замок казалось ей равносильным признанию собственного поражения, причем не только перед стихией, но и, странным образом, перед Эриком. Нет уж, решила, что будет гулять, так хоть утонет, но погуляет!
  Еще несколько шагов - и стена замка мягко завернула в сторону, помогая тем самым идущей вдоль нее девушке отойти еще дальше от главного входа. Впрочем, почти тотчас же, в качестве, должно быть, компенсации, взгляду ее была предоставлена другая дверца - маленькая, черненькая, закрывающая вход в какую-то небольшую пристройку неизвестного назначения сбоку Нормонда.
  Девушка со всех ног бросилась к ней. Появление на ее пути неизвестной пристройки казалось Татьяне едва ли не манной небесной, гарантирующей, во всяком случае, хотя бы сухость и какое-никакое тепло.
  Трава под ногами скользила, девушке порой казалось, что она не идет по земле, а едет на коньках по льду, но, ухватившись в конечном итоге за ручку неизвестной двери, она ощутила себя почти счастливой. Мыслей о том, что за черной створкой может поджидать очередная опасность, или хотя бы очередная кошка, ей в голову почему-то не приходило. Не в силах ждать и гадать, пугая себя страшными предположениями, она нервно задергала ручку, пытаясь открыть вход в новое, еще неизведанное место, но, увы... Пристройка оказалась заперта на совесть.
  Девушка, ощутив приступ отчаяния и все еще продолжая сжимать замерзшими пальцами холодную мокрую ручку, тяжело вздохнула и уткнулась в неподдающуюся ее настойчивым усилиям дверь лбом. Возвращаться в замок она по-прежнему не хотела, но и идти куда-то дальше, пытаясь обнаружить еще какие-нибудь, незапертые двери, была не в силах.
  И именно в этот момент на плечи ей неожиданно упало что-то сухое, теплое, и несколько тяжелое, что позволяло сделать вывод о возможной непромокаемости неизвестной вещи.
  - Вижу, твой новоявленный дружок не так ловко материализует зонты, как огонь, - раздался за спиной знакомый до дрожи, чуть хрипловатый голос, и Татьяна, не веря своим ушам, медленно обернулась.
  Ричард, с мокрыми, прилипшими ко лбу волосами, оставшийся в одной только футболке и джинсах, уже успевших плотно облепить его тело, стоял, скрестив руки на груди и взирал на девушку с какой-то неясной претензией во взгляде. Последняя же, пораженная столь неожиданным явлением и не вполне отдающая себе от холода и шока отчет в действиях, медленно и неуверенно подняла руку, ощупывая то неизвестное, что, очевидно, оборотень и набросил ей на плечи. Почувствовав под пальцами влажную от дождя кожу, Татьяна, наконец, перевела взгляд на загадочный предмет, не в силах определить не глядя, чем он может являться. Разгадка оказалась до безобразия проста и, кроме того, довольно предсказуема. На плечах девушки висела куртка. Всего-навсего любимая кожаная куртка Ричарда, которую он, видимо, и сам надел, чтобы защититься от ливня, но увидев насквозь промерзшую и промокшую девушку, самоотверженно уступил ее ей.
  - Ричард... - растерянно пробормотала Татьяна, завершив изучение висящей на плечах куртки и переведя изумленный взгляд на ее хозяина, - Т-ты... - ощутив, как дрожит голос, она плотнее закуталась в столь милостиво предложенный ей предмет одежды и, шмыгнув носом, наконец сумела сформулировать мысль, - Ты как здесь?..
  - В гости заглянуть решил, соскучился, - мрачно буркнул в ответ мужчина, созерцая собеседницу исподлобья, - Смотрю - тут ты под дождичком дверки ломаешь, не мог удержаться, решил засвидетельствовать свое почтение.
  Девушка чуть улыбнулась.
  - Спасибо за почтение, - кивнула она и, указав глазами на куртку, добавила, скрывая смешок, - В нем тепло.
  - Что, вампирчик твой тебе таких презентиков не делает? - еще более мрачно осведомился Ричард и, неожиданно отойдя на несколько шагов от девушки, прислонился спиной к мокрой и холодной стене замка. Татьяна, созерцая это действие, чуть нахмурилась.
  - Простудишься же, - негромко произнесла она, начисто игнорируя вопрос собеседника и всем видом относя его к списку риторических. Оборотень в ответ на ее слова неприязненно скривился.
  - Кажется, совсем недавно тебя вообще не особо волновало мое состояние здоровья. Когда ваш домашний зверек решил открыть в мою сторону пасть.
  - И именно поэтому я его остановила, - хмыкнула девушка и, скрестив руки на груди, воззрилась на собеседника уже без прежней благодарности, - Ричард, чего тебе надо? Только не говори, что прибежал с другого конца света исключительно, чтобы спасти меня от проливного дождя, все равно не поверю.
  - Ну, дружка твоего состояние моего здоровья не волновало, - мужчина недовольно отмахнулся и попытался сдуть со лба мокрую прядь волос, - Хотя оно его и сейчас не особенно волнует. А пришел я к твоей милости, нервная подружка древнего графа, всего-навсего поговорить, - прядка сдуваться не пожелала, и оборотень, недовольно взяв ее двумя пальцами, самостоятельно отвел назад.
  - О чем поговорить? - Татьяна, совершенно искренне удивившаяся, недоуменно хлопнула глазами, - Вчера же уже...
  - Вчера я говорил только о том, что не могло разволновать твоего не менее нервного приятеля, - отрезал Ричард и, недовольно дернув плечом, стряхнул с него несколько капель воды, - Мне же надо было поговорить с тобой наедине.
  Девушка обреченно вздохнула.
  - Я, кажется, даже начинаю догадываться, о чем... Да, кстати, Эрик-то нас все равно сейчас слышит. Поэтому можешь смело считать, что просто продолжаешь вчерашнюю беседу.
  - Не, - оборотень неожиданно ухмыльнулся и, махнув рукой, сполз вдоль стены замка, присаживаясь на корточки, - Не слышит. Здесь же я.
  - Ну и что? - Татьяна, теперь глядящая на собеседника сверху вниз, снова непонимающе нахмурилась. Ричард же лишь безмятежно улыбнулся.
  - Борьба видов, дорогая моя. Когда рядом оборотень, вампир ощутимо слабеет, причем абсолютно во всех смыслах. И, конечно, он не в силах услышать то, о чем оборотень беседует с его новоявленной подружкой... Поэтому подружка может объяснить мне одну вещь.
  - Какую еще вещь? - девушка поежилась от очередного порыва ветра, и недовольно скрестила руки на груди. Новости, сообщенные собеседником ее определенно не радовали. Оставалось лишь уповать на то, что граф де Нормонд все-таки не вампир.
  - Почему ты так уверена, что он не приворожил, не загипнотизировал тебя? - Ричард чуть прищурился, не сводя с собеседницы испытующего взгляда. Та слегка вздохнула и, неожиданно для мужчины, улыбнулась с явным облегчением.
  - Потому, что знаю - любовь нельзя внушить. Можно внушить страсть, симпатию, желание, но и только. А Эрик, он... - улыбка девушки стала мечтательной. Не взирая на происшедшую вчера ссору, хозяин проклятого замка все еще оставался дорогим для нее человеком, а раз так - следовали дальше ее мысли, - раз уж даже Роман догадался о природе ее чувств к его брату, так почему бы и Ричарда не уведомить на этот счет? Быть может, он успокоится, хотя бы в относительном смысле, и отстанет от нее.
  - Я люблю его, Ричард.
  - Я знаю.
  Татьяна застыла. Пожалуй, даже если бы среди совершенного ясного, чистого неба, какового сейчас, впрочем, как раз не наблюдалось, прозвучал гром, она не удивилась бы больше.
  - Ты знаешь? - недоверчиво проговорила она и, не в силах сохранять вертикальное положение, сама медленно опустилась на корточки, - Но как?.. Откуда?..
  - Замечаю и делаю выводы, - вполне недовольно фыркнул мужчина и, вопреки собеседнице, выпрямился во весь рост, делая несколько раздраженных шагов вдоль стены замка, - Какая короткая у тебя память. А ведь я говорил об этом не далее, как вчера вечером... Ты его любишь, это понятно, - он остановился прямо перед девушкой и хмуро воззрился на нее сверху вниз, - А вот он тебя любит ли? Во мне-то и моих чувствах ты всегда могла быть уверена, а вот что касается его...
  - Конечно, могла быть уверена, - Татьяна, не желая созерцать ноги собеседника, в свою очередь поднялась и, скрестив руки на груди, легко передернула плечами, - В тебе всегда говорило в большей степени чувство собственности, а не любовь. В этом я была и остаюсь уверена.
  - Да хоть бы и так! - огрызнулся Ричард, по примеру собеседницы скрещивая руки на груди, - Но я заботился о тебе, беспокоился за тебя, и даже сейчас, после всего... - взгляд его красноречиво устремился к куртке на плечах девушки, - А он, что делает для тебя он? Сидит на одном месте, словно истукан, да изредка выводит тебя на прогулку? А вся его забота - это загнать тебе в замок во время нападения!
  - Ричард... - попыталась вклиниться в этот поток красноречия девушка, но оборотень ее даже не услышал.
  - Забота проявляется в мелочах, Татьяна, а не в глобально масштабных поступках! Что толку, если твой ненаглядный убьет ради тебя дракона, если он даже не может предоставить тебе зонт, чтобы защитить тебя от дождя?!
  - Ричард! - Татьяна, не выдержав, повысила голос, - Я его люблю, ясно? А любовь не всегда можно объяснить с позиции обыденного мировоззрения, ее можно только почувствовать. Все, закрыли тему. У тебя есть еще какие-то вопросы, или ты явился только закатить мне сцену ревности?
  - Я пытался донести до тебя истину, как она есть, - сумрачно сообщил мужчина и, резко выдохнув через нос, неожиданно хлопнул себя по бедрам, - Ладно. Может, когда-нибудь до тебя хоть что-нибудь дойдет... Хочешь другую тему - пожалуйста. Как насчет Альберта?
  - Что ты пристал к Альберту? - девушка, не смотря на собственные слова, все еще пребывающая в состоянии несколько взвинченном, развела руки в стороны, - У тебя только две темы - я и Альберт? О нем мы точно все обсудили вчера.
  - О нет, мы обсудили далеко не все, - оборотень кривовато ухмыльнулся и неожиданно тяжело вздохнул, - Мне нужна помощь, Татьяна. Твоя и этого... графа, - последнее слово мужчина произнес с нескрываемым презрением, - То есть, мне нужна ваша помощь, это да, но и вам моя не помешает. Вы поможете мне?
  - Да в чем помочь-то? - его собеседница растерянно почесала кончик носа.
  - Избавиться от него! - выпалил Ричард, и Татьяна мимолетно пожалела, что возле замка не предусмотрены скамейки для отдыха. Сегодняшние откровения собеседника то и дело вызывали у нее желание сесть, но валиться на мокрую траву как-то не тянуло.
  Оборотень, не дождавшись от нее реакции, чуть нахмурился.
  - Пожалуйста! - с некоторым усилием, но все же очень горячо и искренне выпалил он и неожиданно схватил собеседницу за руку. Девушка вздрогнула. Руки у Ричарда были влажными от дождя, и, тем не менее, обжигающе горячими, сильными, жесткими, но вместе с тем достаточно мягкими и навевающими воспоминания о прошлом. Татьяна поспешила высвободить ладонь из его хватки.
  - Слушай, но... Во-первых, я же не могу вот так вот взять и решить за Эрика, - несколько растерянно забормотала она, - И вообще, мы об этом твоем Альберте ничего не знаем, нам он толком вреда еще не причинял, а то, что ты сказал вчера - это же только с твоих слов...
  - То есть ты хочешь, чтобы твоему ненаглядному вампирчику так и продолжали упыри под ноги бросаться? - мрачно перебил ее Ричард, тяжело дыша, видимо, от гнева, - И кто может гарантировать, что опять не явится тот тип, что затащил нас сюда и не отправит тебя еще куда-нибудь? Мне почему-то показалось, что ты поверила мне вчера.
  - Да, но... - девушка тяжело вздохнула и, проведя ладонью по мокрым волосам, убрала челку с глаз, - Мы ведь даже не знаем о нем ничего, не знаем, на что он способен, как мы можем помочь тебе?
  - Поэтому я и сказал - вы поможете мне, а я вам, - мужчина сделал шаг назад и снова привалился спиной к холодной стене. Лицо его в этот миг показалось Татьяне бледнее, чем было мгновение назад, да и частое дыхание, вырывающееся из его груди то ли с хрипом, то ли с тихим присвистом, уже явно никак не соответствовало раздраженному или гневному состоянию.
  - Ричард... - неуверенно позвала девушка и, сделав к оппоненту шаг, нахмурилась, - Что с тобой?
  - Не обращай внима... ния, - голос ее собеседника сорвался, однако, усилием воли он все же сумел выровнять его, - Это он... Его штучки... Мне важно услышать ответ.
  - Он?.. - растерянно повторила Татьяна и тотчас же обеспокоенно сделала еще шаг к собеседнику, - Он это в смысле... он?
  - И что за "штучки" ты упомянул? - знакомый до боли в сердце ледяной голос разорвал дождливую тишину, нарушаемую доселе лишь разговором молодых людей. Девушка, вздрогнув, перевела взгляд на говорящего и, во избежание возникновения каких бы то ни было проблем с ним, сделала шаг назад.
  - Эрик, это...
  Молодой граф неожиданно мягко улыбнулся.
  - Не трудись. Я все слышал.
  - Тебя мама не учила, что подслушивать нехорошо? - прошипел оборотень, хватаясь руками за стенку и пытаясь удержаться на внезапно задрожавших ногах, - За углом, что ли, стоял?
  - Вы так громко говорили, что мне и из замка было прекрасно слышно, - усмехнулся блондин и слегка поманил девушку к себе. Та, бросив полный жалости взгляд на Ричарда, медленно и неуверенно приблизилась и, быстро глянув на хозяина замка, вновь обратила взор на оборотня. Тот, уже не в силах стоять на ногах, медленно сползал вдоль стены на мокрую землю.
  - Невозможно... - прошептал он и, неожиданно закашлявшись, несколько неразборчиво продолжил, - Вампир... если оборотень... рядом... не может...
  - Да, но я не вампир, - Эрик безмятежно пожал плечами и, сдвинув брови, повторил, - Так о каких "штучках" ты говорил?
  - Не важно... - голос Ричарда напоминал уже шелест сухого листка, летящего по ветру, - Мне нужен... ответ...
  - Татьяна уже все сказала, - блондин слегка вздохнул, - Мы пока не знаем того, что может... Альберт, - заминка перед последним словом в речи молодого графа была вызвана тем, что происходило с сидящим у стены замка мужчиной. Да и не мудрено было запнуться, - контуры тела Ричарда внезапно начали таять, истончаться, голова его поникла, и лишь руки иногда бессильно вздрагивали.
  - Ричард! - девушка испуганно сделала, было, шаг вперед, но молодой граф удержал ее.
  - Не подходи!
  Предупреждение это оказалось как нельзя более своевременным. Ричард, таявший буквально на глазах, исчез. На том месте, где он был секунду назад, вдруг взметнулся невероятной силы порыв ветра, маленький ураган, захватывающий с собой и уносящий в небытие все, бывшее слишком близко к нему, выдирающий траву и ловящий капли дождя. Исчез он так же быстро, как и появился. В последние мгновения его жизни девушке неожиданно почудился чей-то смех, до странности знакомый, но вместе с тем совершенно неузнаваемый, и она машинально прижалась к своему графу.
  - Чт... - голос не желал слушаться, и Татьяне пришлось несколько раз кашлянуть, и даже единожды шмыгнуть носом, чтобы вновь вернуть себе дар речи, - Это было?.. Что?
  - Я не знаю, - голос молодого графа просто поражал мрачностью, а взгляд его, направленный на то место, где не так давно находился оборотень, был наполнен неожиданным сочувствием, - Но думаю, что нам лучше будет вернуться в замок.
  Девушка напряженно кивнула и, не прекращая прижиматься к любимому, беспрестанно оглядываясь на место возле небольшой черной дверки, направилась вместе с ним в замок. На сей раз, видимо, благодаря Эрику, поддерживающему ее, оскальзывалась на сырой траве она уже значительно меньше.
  - Не думал, что этот Альберт обладает такой силой, - проговорил Эрик, когда они, наконец, добрались до главного входа и зашли в сухой и даже относительно теплый холл, - Кажется, мы несколько недооценивали его.
  - Значит, ты веришь Ричарду? - Татьяна, встрепенувшись, подняла исполненный надежды взгляд на своего спутника и собеседника. Тот в ответ слегка приподнял брови.
  - А ты нет? Я не думаю, что он притворялся, да и его просьба о помощи, будь она неискренней, не встала бы так поперек горла его хозяину.
  - Значит, Альберт... - девушка тяжело вздохнула и снова опустила голову, изучая пыльные плиты пола, - Знать бы хоть кто он такой...
  - Он наш враг, - блондин невесело улыбнулся и ласково сжал плечи собеседницы, - Других вариантов нет. Не переживай, мы справимся с ним, я даже не сомневаюсь.
  - Я тоже не сомневаюсь, я просто не понимаю, чем мы ему мешаем, - Татьяна устало потерла переносицу и чуть поежилась, - Наверное, мне все-таки не стоило идти гулять под дождем.
  - Наверное, мне не стоило отпускать тебя гулять под дождем, - интантер тяжело вздохнул, - Ричард прав. Мне следует больше заботиться о тебе, если я...
  Девушка, невольно вздрогнув, вновь медленно подняла взгляд. Последние слова молодого человека всколыхнули в ее душе слабую надежду и, кроме того, напомнили о необычайно остром слухе хозяина замка, и его словах, произнесенных в момент его явления перед ней и Ричардом. Слышал-то он, возможно, и в самом деле все, но вот что именно из услышанного отложилось в его памяти - это вопрос. И хорошо было бы узнать ответ на него...
  - Если ты... что? - невольно понизив голос поинтересовалась Татьяна, внимательно глядя в несколько растерянные сейчас серые глаза. Граф де Нормонд вздохнул и, тряхнув головой, отпустил ее, хмурясь.
  - Не знаю... Я... - никогда еще девушке не доводилось видеть его столь растерянным, - Я слышал, что ты сказала, но я не знаю... За последнее время произошло так много всего, со мной за три века не случалось столько событий, сколько за последние несколько дней, - блондин чуть улыбнулся и тотчас же быстрым шагом отошел к балюстрадам, опираясь о них, - Я никогда не испытывал так много чувств, как за последнее время. И я... Мне, правда, трудно как-то однозначно отреагировать на твои слова, - он обернулся и в упор глянул на собеседницу, - Я знаю одно, - ты не безразлична мне, Татьяна. И поэтому я должен заботиться о тебе больше, чем сейчас, так что... Я постараюсь исправиться, - молодой человек вновь улыбнулся и, окинув несколько заворожено слушающую его девушку взглядом, отметил, - Ты промокла под дождем. Тебе надо переодеться, в отличие от меня ты ведь не так нечувствительна к холоду.
  - Да, - Татьяна улыбнулась в ответ и, глубоко вздохнув, сделала шаг в сторону балюстрад, приближаясь к хозяину замка, - Но я бы не отказалась еще чуть-чуть померзнуть, но пообщаться с тобой.
  - Я же не собираюсь оставлять тебя, - искренне удивился ее собеседник и, сам сделав несколько шагов навстречу девушке, легко подхватил ее под руку, - Идем, я думаю то, что ты будешь переодеваться не помешает нам разговаривать.
  - На что это вы намекаете, господин граф? - Татьяна, не скрывая широкой радостной улыбки, направилась вперед, увлекаемая своим молодым человеком в сторону гостиной. Тот невинно заморгал в ответ.
  - Ты будешь переодеваться за ширмой, а я сидеть на кровати, разве нет? - он неожиданно остановился, не доходя нескольких шагов до двери гостиной и, повернув девушку к себе, попросил, - И не зови меня, пожалуйста, как Ричард. От этой одежды итак пахнет им, - он красноречиво глянул на куртку и, наклонившись, быстро поцеловал собеседницу. Та моментально ощутила себя на вершине блаженства.
  - Обещаю, когда переоденусь, куртку снова одевать не буду, - буквально промурлыкала она и аккуратно потянула молодого человека за собой, одновременно открывая двери гостиной.
  В сознании ее, взявшиеся неизвестно откуда, вдруг зашевелились странные мысли, воспоминания о том миге, когда она впервые встретила Эрика, и девушка, задумавшись, чуть не споткнулась о ближайший к ней стул, к которому, размышляя, уже успела подойти.
  - Осторожно! - блондин легко поймал ее и, снова повернув лицом к себе, чуть приподнял бровь, - Неужели на тебя так действуют мысли об Альберте, что ты даже не различаешь дорогу?
  - Почти, - Татьяна смущенно улыбнулась и тотчас же поспешила оправдаться, - Я просто неожиданно подумала... Ты ведь тоже смог тогда как-то выгнать из своих владений и Ричарда, и того типа, который нас с ним затащил сюда, верно?
  - Не понимаю тебя, - нахмурился в ответ молодой граф, - Что ты хочешь сказать?
  - Я просто думаю - если ты такое умеешь, это же значит, что ты... - девушка замолчала, выдерживая драматическую паузу, - Ты не слабее Альберта!
  - Татьяна... - молодой человек, от неожиданности отпустив обнимаемую им доселе собеседницу, отступил от нее, тяжело вздыхая, - Не стоит делать столь скоропалительных и однозначных выводов. Я до сих пор не знаю, как мне тогда это удалось, да и... удалось ли вообще. Быть может, это было что-то другое, - последние слова блондин произнес до крайности значительно. Девушка в ответ слегка фыркнула.
  - Оборотни не умеют перемещаться!
  - Зато Альберт их перемещать вполне способен, - парировал ее собеседник, - Я не думаю, что...
  Договорить он не успел. Дверь, ведущая в загадочный и жуткий коридор, не так давно обнаруженный Татьяной, неожиданно распахнулась, являя взорам молодых людей подозрительно радостного Романа.
  - Ты не поверишь, что я на..! - начал, было он, но увидев брата, осекся и, нащупав за спиной дверь, как-то очень неуверенно и медленно стал закрывать ее, заканчивая на порядок тише, - ...шел.
  Эрик медленно моргнул и, похоже, совершенно забыв про стоящую с ним рядом девушку, тяжело шагнул вперед.
  - Что... это?.. - сорвался с его губ тихий, какой-то неуверенный шепот, - Я... помню... знаю?.. Это место... - он неожиданно попятился назад, едва не сшибив с ног ошарашенную Татьяну и, сжав виски руками, бессвязно забормотал, - Нет... Нет-нет, мама, папа... Не может... Больно, как больно! - блондин зажмурился и внезапно упал посреди гостиной на колени, закрывая лицо руками и продолжая что-то бормотать. Девушка бросилась, было, к нему, но, разобрав некоторые из произносимых молодым человеком слов, застыла.
  - Альберт... - шептал он, - Зачем?.. Нет... здесь... Не хочу, не хочу, не хочу! - последнее "не хочу" Эрик выкрикнул так громко, что в старых рамах задребезжали треснувшие и разбитые стекла. Татьяна, не в силах более этого выносить, бросилась на колени рядом с ним и осторожно, но крепко обняв, аккуратно погладила по волосам.
  - Тише... - зашептала она, - Тише, тише, тшш... Все хорошо, Эрик, я обещаю, все будет в порядке...
  Молодой граф, не отнимая рук от лица, подался вперед, утыкаясь лбом в ее плечо.
  - Я... виноват... - сорвался с его губ более схожий со стоном вздох, и Татьяна занервничала еще больше. То, что происходило сейчас с хозяином проклятого Нормонда, было ей более или менее понятно, однако, менее страшным от этого не становилось. Вероятно, открытая дверь в жуткий коридор, Роман, вылетевший из нее, - все это пробудило глубоко в сознании молодого человека те воспоминания, что были некогда скрыты Винсентом. Граф де Нормонд начал вспоминать то, что не следовало, и как помешать ему делать это, девушка решительно не знала. А уж видя страдания любимого, она и вовсе готова была, наплевав на все, броситься сейчас за хранителем памяти, в надежде, что хотя бы он сумеет помочь.
  - Ты не виноват, - тихо, но твердо произнесла Татьяна, обнимая молодого человека крепче, - Ни в чем не виноват. Я уверена. Я думаю... Тебе надо поспать, Эрик. Да, определенно! - она бормотала, сама не до конца сознавая свои слова, стараясь только отвлечь блондина от страшных мыслей и воспоминаний. Неизвестно, произвели ли слова девушки должный эффект, но молодой человек неожиданно резко отстранился, опуская руки. Татьяна вздрогнула. Лицо хозяина замка было сейчас белее мела, на щеках его виднелись влажные дорожки слез, губы дрожали, а глаза, серые, некогда холодные, но за последнее время ставшие ощутимо теплее, глаза, сейчас казались совершенно безжизненными.
  - Где? - с явным трудом выдавил из себя граф, глядя куда-то мимо девушки. Та, хмурясь, решительно взяла молодого человека за руку и, поднявшись на ноги, потянула его за собой.
  - Где угодно, хоть в моей комнате! - безапелляционно заявила она и, с трудом заставив блондина встать, обхватила его за талию, - Мне не жалко. Идем.
  Эрик на удивление покорно последовал за ней. Они уже подходили к выходу из гостиной, когда слуха девушки неожиданно коснулся почти неузнаваемый, откровенно испуганный и дрожащий голос:
  - Т-Татьяна...
  Она быстро обернулась и, бросив взгляд на самого бывшего белым, как полотно, молодого виконта, так и застывшего возле роковой двери, одними губами шепнула:
  - Подожди.
  Реакцию юноши заметить она уже не успела, вновь полностью уделяя все внимание его старшему брату.
  Эрик продолжал вести себя пугающе послушно. Он без малейших возражений спустился вместе с девушкой по маленькой лесенке, ведущей в коридор (на середине ее Татьяна на секунду задержалась, снедаемая желанием отправиться прямиком к Винсенту, но все-таки сумела себя перебороть), беспрекословно проследовал за ней по длинному темному коридору, зашел в комнату, и даже без возражений лег на кровать и позволил укрыть себя одеялом. Спутница его, видя такое послушание, а так же никуда не девшуюся из серых глаз безжизненность, уже начала ощутимо психовать, поэтому сакраментальное:
  - Спи, - целуя любимого в лоб, произнесла, быть может, чересчур резко. Впрочем, граф не обиделся. Он, казалось, вовсе не заметил интонации девушки, а может быть, не услышал и ее слов, - он лишь покорно смежил веки и, похоже, и в самом деле моментально заснул.
  Татьяна несколько секунд смотрела на него, а затем, вытащив из шкафа сухое платье, торопливо переоделась и, бросив мокрое за ширмой, быстрым шагом, едва ли не бегом направилась к Винсенту. О Романе, ожидающем ее в гостиной, она совершенно забыла.
  
  ***
  - Интересно, почему меня не удивляет твой визит? - до крайности мрачно встретил ее хранитель памяти, сидя в несколько странной позе на львиной подстилке. Впрочем, завидев девушку, он поспешил принять более правильное положение и глубоко вздохнул, словно отдыхая от чего-то до крайности тяжелого.
  - Хорошо, хоть спать его уложить догадалась, - хмуро продолжал он, - А то я думал, у меня от его попыток вспомнить череп треснет... Надеюсь, ты довольна? - в последней фразе прозвучала нескрываемая претензия, и Татьяна тотчас же возмутившись, уперла руки в бока.
  - А я тут при чем вообще? Это не я вылетела из коридора со счастливыми воплями!
  - Это не я показал Роману этот коридор, чтобы он вылетал оттуда, - парировал мужчина, поднимаясь на ноги, - А теперь ты, конечно, пришла просить меня о помощи. Я угадал?
  - В общем и целом... - девушка неопределенно пошевелила в воздухе пальцами, и неожиданно очень серьезно глянула на собеседника, - Винс, я должна знать. Должна быть в курсе того, что произошло с Эриком в прошлом. Я ведь даже не знаю, как утешать его, он говорит, что он в чем-то виноват, я говорю - нет, а вдруг он и в самом деле виноват?
  - Да не виноват он ни в чем, - как-то устало огрызнулся мужчина и снова вздохнул, на сей раз в большей степени тяжело, нежели устало, - Но даже если бы ты знала... Тут не утешишь. Бывают ситуации, когда слова бессильны...
  Татьяна насторожилась.
  - Какие ситуации? Винсент, прошу тебя, я должна... Да что там, я просто обязана знать! Тем более, если это связано с Альбертом. Хотя бы расскажи в общих чертах, что случилось...
  - В общих чертах не получится, - хранитель памяти поморщился, и медленно прошелся по клетке. Затем вдруг неожиданно остановился и пристально взглянул на собеседницу.
  - Ты разговаривала сегодня утром с Романом, потом с оборотнем... верно? - он чуть сузил глаза, добавляя взгляду проницательности. Дождавшись удивленного кивка девушки, он сам чему-то кивнул и вновь прошелся по клетке.
  - И дождь... Хорошо, - это было сказано настолько неожиданно, что Татьяна, малость завороженная рассуждениями хранителя памяти, невольно вздрогнула. Мужчина между тем, не дожидаясь более адекватной реакции собеседницы, решительно протянул ей руку.
  - Иди сюда. Я покажу тебе то, что ты так сильно желаешь увидеть. Но на сей раз серьезно, Татьяна, - зрелище предстоит не из приятных. Ты готова к этому?
  Девушка сглотнула и, шагнув вперед, взяла собеседника за руку. Голос ее, когда она ответила прозвучал хрипло:
  - Готова.
  - Хорошо, - последовал тихий ответ, - Стой спокойно. Это более далекое прошлое, чем было в тот раз...
  Татьяна чуть дернула головой, символизируя таким образом кивок. Впрочем, хранитель памяти уже не обращал внимания на ее реакцию. Сейчас он куда больше был увлечен собственными действиями.
  Девушка с невольным замиранием сердца следила за тем, как рука собеседника легко взмывает в воздух, рисуя какие-то странные, невидимые и неосязаемые знаки в нем; как Винсент неожиданно резко рассекает воздух ладонью, и от его движения в пространстве остается след - тонкая темная полоса. Приоткрыв рот, наблюдала она, как ее собеседник и спутник в путешествии в прошлое, чуть шевеля губами, как будто бы шепча что-то, хватает рукой незримую ручку и распахивает несуществующую, неподвластную взгляду дверь.
  Впрочем, сколь бы несуществующей и эфемерной эта створка не казалась, поддалась она действиям Винсента довольно охотно, почти сразу же распахиваясь и открывая взгляду девушки сероватую мглу, в которой кое-где смутно мелькали расплывчатые цветные пятна.
  Хранитель памяти, не мешкая, шагнул вперед, потянув за собой спутницу. Та, нервничая, машинально вцепилась в подол платья и зажмурилась, делая шаг в небытие.
  Слова Винсента о том, что это более далекое прошлое, чем было прежде, неожиданно приобрели смысл. Шаг за порой реальности показался девушке шагом в пропасть.
  Целых несколько бесконечных мгновений она была совершенно уверена в том, что падает, что ее спутник - выглядящий, кстати, абсолютно спокойным, - где-то просчитался и сейчас они оба разобьются вдребезги, саданувшись о твердую поверхность страшного прошлого.
  Додумать эту интересную мысль Татьяна не успела. Под ногами ее неожиданно оказалась действительно твердая, но вполне устойчивая мостовая, сероватая мгла рассеялась, и прямо перед носом девушки неизвестно откуда вдруг выплыла слегка отекшая физиономия какой-то дамы. Пронзительный визг острой пилой резанул по ушам, и Татьяна, даже на несколько секунд потерявшая ориентацию в пространстве, отпрянула, зажимая одно ухо свободной рукой. Дама, тоже в свой черед попятившись, подбирая длинные юбки, рванула от нее совершенно неприличным галопом.
  - Боже Всемогущий! - послышался за спиной испуганный мужской голос, и девушка, как-то заторможено обернувшись, воззрилась на стремительно пятящегося от стоящего рядом с ней хранителя памяти, мужчину в богатом фраке.
  - Винсент... - неуверенно окликнула Татьяна, не менее медленно переводя взгляд на своего совершенно ошарашенного спутника, - Это... я...
  - Что-то не так... - пробормотал хранитель памяти, явно не отвечая на слова спутницы, а скорее просто выражая собственные мысли. Так же медленно, даже как будто неспешно, он перевел взгляд на девушку... и в следующий миг резко рванул ее за руку, буквально волоча за собой в сторону какой-то подворотни.
  - Жандарм! Жандарм! - несся им вслед визгливый женский голос, - Где жандарм?! Их надо немедленно арестовать, что за доходяги!
  У Татьяны в голове что-то щелкнуло. Влетев следом за своим спутником в маленький, узкий переулочек, вернее даже проем между двумя домами, завершающийся хлипковатым заборчиком, она, слегка запыхавшись после недолгого, но интенсивного бега, привалилась к стене, пытаясь перевести дыхание.
  - Они... - выдавила она из себя по прошествии нескольких секунд и, на несколько мгновений задержав дыхание, прижала руку к груди, успокаивая колотящееся сердце. А затем, резко выдыхая, выпалила:
  - Они видят нас! Ты не говорил, что они будут нас видеть!
  - Я?! - хранитель памяти, совершенно искренне возмутившись, шумно втянул носом воздух, делая резкий шаг к собеседнице, - Это ты! Черт возьми, ну почему с тобой всегда все так?!
  - Как еще "так"?! - огрызнулась не менее взволнованная происходящим, чем ее спутник, девушка, - Как?
  - Криво, косо, с перекосом! - выпалил мужчина и, сделав выдох не менее шумный, чем вдох, рявкнул, - Почему браслет вверх ногами, а?!
  Смена темы была довольно неожиданной, однако Татьяна, в данный момент чувствующая себя вполне соответственно пребывающему в явно не самом адекватном состоянии хранителю памяти, ничуть ей не удивилась.
  - У него спроси! - огрызнулась она в ответ и, подняв руку с браслетом, медленно поднесла ее к глазам. Изящное украшение сейчас и в самом деле было повернуто, как выразился Винсент, "вверх ногами", камешек, венчающий его, смотрел точно вниз, а сверху радовал глаз гладкий серебристый ободок, изображающий собой кошачье тело.
  Татьяна машинально подняла вторую руку, собираясь вернуть украшение в надлежащее положение, однако, в последний миг была остановлена.
  - Не трогай, - голос хранителя памяти прозвучал как рык, но почему-то казался уже куда как более беззлобным. Скорее в нем слышалось какое-то настороженное изумление, читающееся и в его взгляде, устремленном на спутницу.
  - Так значит, вот как... - пробормотал он, переводя взор с ее лица на браслет и задумчиво созерцая его, - Значит, ты... Нет, это просто невозможно. Ты даже не имеешь отношения к роду, как ты можешь быть?..
  - Кем? - Татьяна, видя, что мужчина успокоился и сама почувствовала себя несколько спокойнее, что, впрочем, не помешало ей нахмуриться, - Кем я не могу быть?
  Винсент тяжело вздохнул.
  - Ну почему все всегда связано с тобой, а? Ты можешь объяснить мне это? - и, не дожидаясь гипотетического объяснения, которое, возможно, смогла бы придумать девушка, он решительно, но негромко продолжил, - Легенда гласит, что в браслете и кулоне скрыты великие силы. Но извлечь их, использовать сможет лишь один человек. Истинный их владелец, тот, для кого они и были созданы. Носитель.
  - Носитель?.. - девушка бросила непонимающий взгляд на браслет, затем перевела его на собеседника, - Я, конечно, ношу его на руке, но... Погоди-ка, - до нее медленно стал доходить в полной мере смысл сказанных хранителем памяти слов и она, моментально ощутив себя до крайности неуютно, напряженно сглотнула, - Ты... ты хочешь сказать... это я? Я настоящий хозяин... в смысле хозяйка этих очаровательных вещиц? Я могу... - Татьяна, наконец, окончательно осознала случившееся и взгляд ее, устремленный на Винсента, стал растерянным и испуганным, - Так это... Из-за меня?.. Из-за того, что он повернулся именно у меня на руке, мы оказались тут?..
  - Я других вариантов не вижу, - мужчина несколько обреченно развел руками, - Теперь нам остается только... Эй, ты чего?
  Девушка, дрожа как осиновый лист, обхватила себя руками и, привалившись к ближайшей стене дома, стала медленно сползать вдоль нее, как давеча Ричард вдоль стены Нормонда.
  - Татьяна! - хранитель памяти, обеспокоенно бросившись вперед, подхватил ее и легонько встряхнул, - Ну, чего ты? Не бойся, мы отсюда выберемся, а безделушки твои... Ну, что плохого в обладании дополнительной какой-то силой? Эй...
  Татьяна шмыгнула носом и, пытаясь держать себя в руках, взглянула на спутника.
  - Меня это и пугает, - тихо проговорила она, - Ведь пока что они... он! - она подняла руку с браслетом, - Использует эту силу без моего ведома. Мне кажется, не я управляю ими, а они подчиняют меня себе...
  - Посмотри на меня! - Винсент вновь легонько встряхнул разнервничавшуюся собеседницу, - Послушай... Эти вещи были сделаны, чтобы служить и подчиняться носителю, понимаешь? Подчиняться, а не подчинять его себе! Если ты, - вольно или нет, - смогла использовать их, значит сможешь и в полной мере подчинить их себе, я даже не сомневаюсь. Поняла?
  Татьяна только кивнула. Отреагировать на слова спутника как-то более определенно она не смогла, да и не успела бы при всем желании.
  Где-то наверху скрипнуло, открываясь, окно и хранитель памяти машинально поднял взгляд. В следующую секунду Татьяна вновь ощутила, как он рывком тянет ее за собой.
  - Вот черт... - запоздало коснулось ее слуха раздраженное шипение мужчины, а еще спустя мгновение на то место, где они только что стояли, что-то шлепнулось с неприятным хлюпающим звуком.
  Тревога как-то сразу отступила, серьезная и напряженная атмосфера развеялась, как дым. Девушка неуверенно перевела взгляд на то, что упало сверху и, ощутив тошнотворный запах, еле сумела подавить рвотный рефлекс.
  - Что... - начала, было, бормотать она, но в этот миг до крайности неприятное амбре вновь коснулось ее обоняния, и Татьяна, решив не рисковать, поспешила отстраниться от явно спасшего ее от попадания сей очаровательной кучи наполовину сгнивших очистков на голову, мужчины, и почти бегом бросилась к хлипковатому заборчику, преграждающему проход напрямую с большой улицы куда-то во внутренние дворы. Винсент, потерев недовольно нос, последовал за ней.
  - Да, вижу, вы, мадемуазель, не привычны к прогулкам по Парижу, - сдержать ехидной, насмешливой улыбки он все-таки не смог, однако девушка ее даже не заметила. Она вновь оглянулась на испускающую миазмы кучу, аккуратно возлежащую посреди проулочка и сморщилась в непередаваемой гримасе.
  - Я как-то не ожидала, что романтика парижских будней заключается вот... в этом, - с омерзением проговорила она, снова торопливо отворачиваясь, - Я не понимаю, это вообще нормально вот так вот делать? Может нам, по примеру той тетки, позвать жандарма, пусть его арестуют? Ну или ее, кто там кинул...
  - За что? - на сей раз хранитель памяти не сдержал совершенно откровенного смешка, - Эти-то действия вполне адекватны времени, в котором мы находимся, а вот наш внешний вид... Хотя ты-то с платьем угадала.
  - Тогда чего же та мадам обобщила нас с тобой в понятии "доходяги"? - хмуро поинтересовалась Татьяна, машинально расправляя юбку платья. Ее спутник в ответ на эти действия негромко хмыкнул.
  - А тебя, я вижу, ее слова сильно задели... - он, усмехаясь, облокотился на заборчик, возле которого они, как уже упоминалось, и находились, и перевел взгляд на внутренний дворик, - О.
  - Ничего они меня не задели, - фыркнула в ответ девушка, тоже переводя взгляд на пространство за забором, - И чего "о"? О.
  Буквально перед ней, на импровизированной сушилке для белья, медленно покачивался на легком ветерке практически полный мужской костюм. Для завершения образа не хватало лишь ботинок, однако, в данный момент это казалось не таким уж страшным.
  Винсент, не отвечая на слова собеседницы, оперся одной рукой о заборчик и, к восхищению и даже некоторой зависти последней, легко перемахнул через него, решительно направляясь к вывешенной, как будто для него, одежде.
  Татьяна, внимательно наблюдая за его действиями, облокотилась, в свой черед, на заборчик и подперев подбородок рукой, проникновенно осведомилась:
  - Мародерствуем потихоньку, стало быть?
  Хранитель памяти только недовольно фыркнул, решительно сдергивая с веревок столь необходимые ему предметы гардероба и тут же, не отходя далеко, принялся облачаться в них.
  - Вот увидит тебя кто-нибудь в окошко... - девушка вздохнула и, почесав бровь, задумчиво проговорила, - К слову, я почему-то наивно думала, что эта улица маскируется под главную.
  - Ну, главную или нет, но под одну из основных точно, - пожал плечами ее собеседник, натягивая штаны и пытаясь одновременно застегнуть их и избавиться от кофты девушки, до сего времени изображавшей из себя его набедренную повязку, - А что?
  - Что, на основных улицах Парижа принято поливать прохожих всякой дрянью из окон и сушить белье на свежем воздухе? - Татьяна, выпрямившись, снова неприязненно оглянулась на то, что едва не оказалось у нее на голове. Винсент ухмыльнулся и, отбросив наконец развязанную кофту в сторону, деловито поддернул штаны, принимаясь втискиваться в явно тесную ему рубашку.
  - Как я уже говорил - плохо вы знаете город, мадемуазель, - прокряхтел он и, оторвав одну из пуговиц, выразительно чертыхнулся сквозь зубы.
  - Да, не доводилось как-то прежде гулять по средневековому Парижу, - вздохнула его собеседница, - Какой пробел в моем культурном воспитании... Слушай, надень ты пиджак, и не мучайся, - последняя фраза относилась к, и в самом деле, все никак не заканчивающимся мытарствам мужчины с рубашкой. Тот бросил на собеседницу достаточно недовольный взгляд, вероятно, призванный известить ее, что он и сам как-то способен разобраться с тем, как одевать костюмы, однако, говорить ничего не стал и, схватив сюртук, решительно натянул его на себя.
  Татьяна укусила себя за губу, пытаясь сдержать смех. Неизвестно, кто носил эти вещи раньше, да и были ли они вообще из, так сказать, одного комплекта, но пиджак, в отличие от рубашки, висел на хранителе памяти буквально мешком, - полы его уверенно опускались чуть ли не до колен мужчины, а рукава, чтобы соответствовать общей длине наряда, болтались значительно ниже того места, где у него заканчивались пальцы.
  Винсент, сам прекрасно понимая, что выглядит, в некотором смысле, как пугало, тихо зарычал сквозь зубы и принялся закатывать рукава. Где-то наверху снова скрипнуло, открываясь, окно. На сей раз, судя по звукам, выходящее как раз на внутренний дворик, где незваный гость из будущего столь беспардонно примерял на себя чужой костюм.
  Винсент, словно вспугнутая кошка, метнулся к забору и попытался, было, повторить свой подвиг по мгновенному перемахиванию через него, однако, фокус не удался. Сюртук, один рукав которого так и продолжал болтаться ниже положенного уровня, а полы неприятно хлестали при ходьбе по ногам, определенно мешал. Хранитель памяти зарычал громче и, что-то бормоча себе под нос, трудноразличимое, но вряд ли входящее в каноны культуры, в несколько решительных движений сдернул пиджак, перекидывая его через забор первым. Татьяна, беспокоясь, как бы недавно выстиранная вещь не испачкалась, успела подхватить его. Где-то наверху, со стороны открытого окна, донеслись голоса, послышалась какая-то возня, и мужчина, не медля более, одним решительным прыжком снова перемахнул через забор. Рубашка на нем характерно затрещала. Несколько ее пуговиц, не выдержав натиска сильного тела мужчины, так и остались за забором, один из швов, не снеся такого бессовестного надругательства над ним, разошелся.
  Хранитель памяти, наконец-то оказавшийся с другой стороны забора, тихо застонал и, выхватив из рук у спутницы пиджак, поспешил вновь натянуть его.
  - Сегодня явно не мой день, - проворчал он, решительным шагом направляясь к выходу из переулка и закатывая на ходу рукав. Татьяна, усиленно гася то и дело расплывающуюся на лице улыбку, последовала за ним.
  На этот раз их появление на людной улице не произвело почти никакого впечатления на снующих туда-сюда горожан. Если на Винсента еще иногда поглядывали с любопытством - выглядел-то он и в самом деле довольно странно, - то на девушку никто не обращал решительно никакого внимания, воспринимая ее разве что как приложение к вырядившемуся в костюм не по размеру чудаку. Босые ноги хранителя памяти, к слову, практически скрывались под длинными штанинами - брюки тоже были ему немного великоваты.
  - У меня есть и еще одна потрясающая новость, - недовольно проворчал мужчина, подхватывая свою несколько растерявшуюся среди толпы средневекового люда спутницу под руку, - Поскольку тут замешано постороннее влияние, - он чуть кивнул на браслет на руке девушки, - Я понятия не имею, что теперь творится со временем там, - при этих словах он почему-то возвел глаза к небу, и, вздохнув, пояснил, - В нашем времени, в смысле.
  - И чем это может быть чревато? - Татьяна, нахмурившись, подозрительно огляделась, словно надеясь найти подсказку в окружающей их обстановке, - Несколькими минутами, часами, или... днями?
  - Я не знаю, - со вздохом повторил Винсент и, остановившись возле странного подобия современной проезжей части, поднял руку, подзывая экипаж, - Надеюсь, что максимум часами.
  - Долго же Роману придется ждать меня, - пробормотала девушка, лишь сейчас вспоминая об ожидающем ее молодом человеке и неожиданно нахмурилась, - Э, Винс... Ты так смело и отчаянно решил куда-нибудь поехать, а деньги-то у тебя есть?
  Мужчина медленно перевел взгляд на спутницу, и неспешно опустив руку, несколько раз моргнул. Голос его, когда он заговорил, прозвучал на удивление спокойно, хотя и со скользящими в нем нотками обреченности:
  - Нет. С деньгами одежду, к сожалению, сушить не вешают... У тебя, само собой, тоже ни сантима.
  - Я даже не очень хорошо представляю, что это такое, - сумрачно отреагировала его спутница, - Куда нам хоть надо-то?
  - Нам надо в замок, - Винсент хмыкнул и недовольно повел плечами. В добытой одежде ему явно было некомфортно.
  - Думаешь, если будешь знать, куда нам надо, проще будет добраться?
  - Нет, хочу знать, куда мы не попадем, - сварливо отозвалась девушка, - Или ты предложишь в лучших цыганских традициях свистнуть у кого-то из местных пару лошадок?
  Хранитель памяти откровенно рассмеялся.
  - Лошадок? Чтобы я потом тебя по всему пути до замка собирал? Нет уж, боюсь, Эрик потом не простит мне такого кощунства.
  Татьяна возмущенно открыла рот, собираясь высказать собеседнику все, что думает касательно его неуважительного отношения к ее способностям, однако, не успела вымолвить и слова.
  - Как необычно услышать, что ты называешь мое имя в беседе с такой очаровательной леди, - донесся откуда-то из-за спины знакомый до боли, до дрожи, хотя и без малейшего намека на привычный холод в нем, голос, и Винсент сморщился, как будто проглотил лимон.
  - Здравствуй, - продолжал тот же голос, - Я не ожидал встретить тебя здесь. Тем более не одного, а в такой прелестной компании.
  Хранитель памяти медленно обернулся, выдавливая из себя жалкое подобие приветливой улыбки.
  - Привет, Эрик, - достаточно кисло проговорил он, и молодой человек, к которому он обернулся, вопросительно вздернул бровь.
  Между тем, девушка, обернувшаяся вместе со своим спутником, заворожено разглядывала нового собеседника. Образы этого Эрика, стоящего перед ней сейчас, и того, что остался в замке, никак не желали совмещаться в ее сознании. Тот, ее Эрик, казался как-то старше, серьезнее, однако, вместе с тем и печальнее, не говоря уже о холоде, всегда незримо скользившем в его словах и поступках. Этот Эрик казался самым обычным, довольно веселым и жизнелюбивым парнем, совсем молодым и даже, возможно, немного наивным, явно еще ничего не знающим о событии, грозящем оставить неизгладимый след печали в его душе. Волосы того Эрика всегда, как бы он не старался пригладить их, были растрепаны, этот красовался с гладкой прической, в которой каждый волосок был аккуратно и дотошно уложен на свое место и приглажен. В отличие от многих молодых людей, снующих вокруг, молодой граф не носил парика и, возможно, именно благодаря этому казался еще моложе. Серые глаза его словно светились изнутри, взгляд, устремленный на девушку, поражал теплом, и последняя невольно задалась вопросом - ощущать симпатию к прошлой версии своего любимого человека - это правильно или нет?
  Блондин, видя столь пристальное внимание к его персоне, послал девушке быструю улыбку, и снова обратил взор на Винсента.
  - Должен признать, выглядишь ты... несколько необычно, - избрал тактичную и обтекаемую формулировку для описания внешнего вида собеседника молодой граф и, усмехнувшись, поинтересовался, - Что случилось?
  - Ничего, - почти раздраженно буркнул в ответ хранитель памяти, - Случайно перепутал, взял не те вещи, а переодеваться было уже поздно, пришлось идти так.
  - Обуваться, очевидно, тоже было поздно? - молодой человек, пытаясь скрыть улыбку, бросил откровенно лукавый взгляд на выглядывающие из-под длинных штанин босые ступни собеседника. Тот машинально поджал пальцы и снова сморщился.
  - Нет. Я просто шел себе, шел... А какой-то иди... эээ... глупец толкнул меня, я и упал. А ботинки, они, понимаешь ли, слетели, и угодили прямо под колеса лошади, то есть под копыта экипажа, - окончательно запутавшись в том, куда же все-таки отправились в этой страшной истории его ботинки, Винсент предпочел горделиво выпрямиться, выпячивая грудь, - Так все и было, да.
  Рубашка, не смотря на достаточно большое количество оторванных пуговиц, все еще довольно плотно облегающая тело мужчины, от такого действия вновь характерно затрещала. Хранитель памяти обреченно вздохнул и снова опустил плечи.
  - В общем, сегодня не мой день, - категорично заявил он и, вспомнив про безмолвно слушающую эту милую беседу девушку, поспешил добавить, - Только, понимаешь ли, собрались с... мнэ... с сестрой к тебе в гости, а тут...
  - С сестрой? - граф де Нормонд, до сего мига отчаянно сдерживающий смех, изумленно приподнял брови, снова обращая внимание на девушку и широко улыбаясь ей, - Я и не подозревал, что у тебя есть столь прелестная сестра. Где ты прятал ее все это время? - с сими словами он сделал шаг к совершенно не знающей, как себя вести Татьяне и, взяв ее руку в свою, поднес ее тыльной стороной к собственным губам, склоняясь в вежливом полупоклоне. Голос его в момент произнесения следующей фразы очень ясно напомнил мурлыканье:
  - Безумно счастлив встрече с вами, мадемуазель.
  - Я тоже, - неловко пробормотала девушка, ощущая, что под взглядом таких теплых и нежных серых глаз просто тает, не в силах даже придумать достойного ответа, - Очень... Очень рада нашей встрече, месье...
  - Она немного стесняется, - решительно вклинился в это воркование Винсент, буквально вырывая руку "сестры" из ладони молодого графа, - Видишь, даже представиться толком не может, так что...
  - Я могу! - Татьяна, моментально возмутившись таким наглым вмешательством, самостоятельно высвободила ладонь из руки хранителя памяти и, расплываясь в широкой улыбке, снова протянула ее блондину, - Татин. Татин... Лероа, - произнеся последнее слово, девушка изумилась до крайности. И чего это ей взбрело в голову представлять в качестве своей фамилии название какого-то магазина? Оставалось надеяться, что в этом веке таких торговых точек еще не существовало, иначе молодой граф, чего доброго, мог бы принять ее чуть ли не за владелицу этой сети.
  - Эрик Стефан де Нормонд, - чинно представился молодой человек, снова легко сжимая пальцы собеседницы и уже вознамерился, было, вновь поцеловать ей руку, но строгий "брат" девушки опять не позволил этого сделать.
  - Да-да, он мой хороший друг, - очаровательно улыбнулся Винсент, снова решительно выдергивая руку "сестры" из пальцев собеседника, - Я тебе рассказывал про него, помнишь, Татин? - с сими словами мужчина обернулся к девушке и сделал до крайности страшные глаза. Та непонимающе нахмурилась, но, быстро сообразив, что выражение ее лица как нельзя лучше соответствует заданному хранителем памяти вопросу, поспешила изобразить что-то вроде радостного вспоминания и снова заулыбалась.
  - Ах, это тот молодой граф? Винсент много про вас говорил.
  - Надеюсь, только хорошее, - блондин весело подмигнул и лукаво улыбнулся, - В противном случае, не верьте ему.
  - И не думала, - не прекращая улыбаться, до крайности коварно произнесла Татьяна и, незаметно толкнув "братца" локтем в бок, с выражением бесконечного беспокойства произнесла, - О, мы совсем забыли о нашей небольшой проблеме! Видите ли, - она мило улыбнулась своему очаровательному собеседнику и невинно хлопнула глазами, - Винсент порой бывает так рассеян... Он перепутал вещи, и так получилось, что мы вышли на улицу, не имея с собою ни одного сантима. А поняли это лишь сейчас... - она грустно вздохнула и, поникнув, виновато проговорила, - Наверное, мы не сможем попасть к вам в гости сегодня... Ведь нужно вернуться за деньгами, а путь не близкий, мы просто не успеем.
  - Об этом не может идти и речи! - молодой граф, ощутив возможность выставить себя в лучшем свете перед явно заинтересовавшей его девушкой, даже немного приосанился, - Мой экипаж стоит совсем недалеко, и если вы согласитесь воспользоваться моим предложением и поехать вместе со мной, я буду счастлив.
  - Но это же неудобно... - Татьяна замялась и, быстро подняв голову, бросила на собеседника очень красноречивый взгляд, яснее слов говорящий, что она бы с великой радостью прокатилась с ним до замка, но, вот беда, воспитание прямо-таки давит и не дозволяет такой вольности.
  - Боюсь, у нас нет другого выхода, - включился в игру Винсент и, обреченно вздохнув, перевел взгляд на друга, - Эрик, мы будем тебе очень признательны, если ты и в самом деле нам поможешь.
  Блондин мягко улыбнулся и слегка поклонился в сторону девушки.
  - Почту за честь, - несколько высокопарно произнес он и, кивнув куда-то вперед, добавил, - Идемте. Экипаж ждет за углом.
  Новоявленные "родственники" наперебой закивали и, не возражая более, последовали за фактически своим спасителем.
  - Молоток, - шепнул Винсент на ухо девушке, на пару шагов отстав от спутника, - Но не вздумай с ним заигрывать! Еще прошлое не хватало изменить...
  - Что, и на бабочек тоже не наступать? - язвительно осведомилась та, - А то динозавры по улицам побегут?
  - И лошадок не красть! - совершенно серьезно произнес в ответ Винсент, - И вообще лучше поменьше с кем общаться.
  - Шмотки красть, значит, можно, а лошадок нет, - видя, что молодой граф обернулся, проверяя, идут ли они следом, Татьяна быстро улыбнулась и прошептала почти сквозь зубы, - Дискриминация. Еще и кофту мою во дворике бросил.
  - Думаю, местные сочтут ее каким-нибудь рубищем, и не обратят внимания, - тихо фыркнул ее собеседник и, не давая спутнице возмутиться, повысил голос, - О, а вот и экипаж! Видишь, как быстро мы дошли, а ты переживала, что далеко.
  Татьяна воззрилась на явно использующего в корыстных целях их столь внезапно образовавшуюся родственную связь, мужчину, в крайнем негодовании, однако, ничего не сказала, памятуя о свалившейся на нее роли средневековой дамы.
  - Прошу, - граф де Нормонд, собственноручно распахнув дверцу крытого ландо и, отойдя в сторону, предоставил возможность девушке первой забраться в экипаж, подавая ей руку. Винсент, явно вознамерившийся не позволить "сестрице" флиртовать с очаровательным графом, поспешил залезть следом, посему хозяин транспортного средства оказался в его салоне последним. Впрочем, его это явно совершенно не смутило. Стоило лишь экипажу, повинуясь действиям возницы, восседающего впереди, тронуться с места, как блондин, повернувшись несколько вполоборота, завел непринужденную светскую беседу.
  - Я не ожидал увидеть вас в этом районе, - произнес он и чуть пожал плечами, - Кажется, ты живешь не среди бедноты, друг мой.
  - Мы искали экипаж и шли пешком, - буркнул в ответ хранитель памяти, стараясь устроиться на сидении так, чтобы одежда не мешала расслабленному времяпрепровождению, - А когда нашли, выяснили, что деньги забыли.
  - Он забыл, - вставила Татьяна, очаровательно улыбнувшись и тотчас же получила ощутимый тычок в бок от "братца".
  - Да, я уже понял, что на Винсента сегодня накатила крайняя забывчивость, - ухмыльнулся молодой граф и продолжил, уже обращаясь непосредственно к девушке, - К слову, он не говорил о вас прежде. Вы, вероятно, издалека?
  - Не то слово, - тяжело вздохнула Татьяна, на миг выпадая из образа средневековой леди, - Вы и представить себе не можете, насколько издалека... - она откинулась на спинку сидения и задумчиво подняла глаза к потолку. Винсент вновь легонько пихнул ее и, получив недовольный тычок в ответ, поспешил исправить положение, вызывая огонь на себя:
  - Ты лучше расскажи, как у тебя самого-то дела? Мы ведь так давно не виделись...
  В ландо ненадолго повисло молчание. Молодой граф, с явным недоумением взирая на собеседника, некоторое время не находился, что ответить, затем осторожно кашлянул.
  - Друг мой, с тобой точно все хорошо? Мы виделись не далее, как вчера...
  - Что, правда? - до крайности изумился хранитель памяти и, тяжело вздохнув, потер переносицу, - Ах, да... извини. Я немного замотался, столько дел, да еще и эти проблемы с костюмом и ботинками... Совсем вылетело из головы.
  - Хорошо, что ты хотя бы про бал помнишь, - усмехнулся его собеседник и, предпочтя сменить тему, заговорил о чем-то отвлеченном.
  
  ***
  Нельзя сказать, чтобы дорога до замка произвела на Татьяну очень уж большое впечатление. Заняла она, как и следовало ожидать, весьма немалое количество времени, поэтому девушка, успевшая за время пути просто известись от нетерпения и напряженного ожидания, в конечном итоге попыталась самоотверженно сосредоточиться на проплывающем мимо пейзаже, но быстро устала и немного задремала. Эрик с Винсентом мирно беседовали о чем-то, и, судя по всему, не взирая на временами просыпающуюся забывчивость хранителя памяти, были вполне довольны друг другом. Хотя Винс-то, возможно, был доволен еще и по другой причине - граф де Нормонд, отвлеченный разговором с ним, временно забыл о также присутствующей в ландо девушке, а когда попытался обратиться к ней, та благополучно не услышала ни слова.
  - Удивительно, что у вас с братом разные фамилии, - говорил блондин, отвлекшись на время от беседы с другом и переведя взгляд на его "сестру". Хранитель памяти, честно выждав некоторое время, и поняв, что Татьяна отвечать не планирует, да и вообще явственно дремлет, убаюканная мирной поездкой по вполне ровной дороге, предпочел ответить сам.
  - Ничего удивительного, сестры-то, они, знаешь ли, разные бывают, - Винсент широко улыбнулся и пояснил, - Двоюродные к примеру.
  - Ах, так она твоя кузина? - молодой человек чуть приподнял бровь, - Как удивительно, что она зовет тебя братом. Вы, вероятно, очень близки?
  - С детства дружим, - коротко ответствовал мужчина и снова перевел разговор на другую тему.
  Дорога уже вилась между даже сейчас кажущихся древними деревьев большого леса, когда экипаж неожиданно чуть подпрыгнул, наехав на какой-то камешек, и Татьяна проснулась. Впереди виднелась знакомая громада замка, тонущая в свете бесчисленного множества огней, да и выглядящая несколько больше за счет целой сейчас, но разрушенной временем в двадцать первом веке подъездной дороги, не особенно длинной, но чрезвычайно очаровательной аллейки; а также нескольких пристроек, очень ясно заметных с этого ракурса. Кроме того, чуть ниже самого замка, с левой от него стороны, на склоне холма виднелось несколько странной формы строений, более всего напоминающих большие сараи.
  Внимание девушки эти постройки почему-то привлекли особенно сильно. Возможно, дело было в том, что в своем времени она их не помнила, ибо их попросту уже не существовало, а может быть ей просто хотелось узнать побольше о быте молодого графа в этом веке, - на этот вопрос она не смогла бы ответить и сама. Как бы там ни было, полюбовавшись приближающимся замком, Татьяна не выдержала и, обернувшись к блондину, наблюдающему за ней с улыбкой, поинтересовалась:
  - А что там такое? Ну, в тех... эээ... домишках ниже замка?
  - Домишках? - Эрик расплылся в широкой улыбке, - А вы весьма остроумны, Татин. Это конюшни, и домишками они являются разве что для лошадей.
  - Ах, вот как... - Татьяна, коей в своей жизни конюшню приходилось видеть лишь один раз, разумеется, куда как более современную, да и ту издалека, торопливо закивала, - Да-да, теперь я вижу. С того ракурса просто как-то... не признала.
  - Вот как, - улыбка молодого графа стала загадочной, - Что ж, бывает и такое.
  На несколько минут в ландо повисло молчание. Девушка, в ответ на произнесенные графом слова, не нашлась, что сказать, посему предпочла просто согласно улыбнуться; Винсент, очевидно, сбитый с какой-то очень важной темы, тоже умолк, ожидая конца поездки. Ждать ему, впрочем, оставалось недолго.
  За разговорами и изучением окружающих Нормонд построек время пролетело почти незаметно, и не прошло и четырех или, быть может, пяти минут, как экипаж уже остановился возле главного входа в замок.
  Лишь сейчас, обратив внимание на ярко горящие факелы по бокам от дверей, свет в окнах, да и яркую полоску за чуть приоткрытой створкой, Татьяна осознала, что пока они добирались сюда из Парижа, успели сгуститься сумерки.
  Эрик, распахнув дверь, довольно ловко выбрался наружу первым, и хотел, было, помочь приятелю и его "сестре" покинуть средневековое средство передвижения, но в этот миг главные двери замка распахнулись, и к молодому графу, выскочив оттуда, буквально бросилась довольно бедно одетая рыжеватая девушка. В первое мгновение Татьяна подумала, что это, должно быть, кто-то из слуг, но девица столь беззастенчиво повисла на руке блондина, что девушка, ощутив мгновенный приступ ревности, невольно нахмурилась. Незнакомка потянула хозяина замка за собой, затаскивая в до удивительного ярко освещенный холл, Эрик, оглянувшись через плечо, скомкано пробормотал слова извинения и все-таки направился следом за ней.
  - Это еще кто? - мрачно осведомилась Татьяна, глядя, как Винсент выбирается из экипажа, чуть менее ловко, чем сам владелец транспортного средства, но, в целом, довольно успешно. Хранитель памяти тяжело вздохнул и, протянув собеседнице руку, помог и ей выбраться наружу.
  - О ней пока рано беспокоиться, - несколько загадочно ответствовал он, внимательно следя за тем, чтобы девушка, спуская ногу на, говоря откровенно, не очень устойчивую приступку, не зацепилась за что-нибудь платьем. Взгляд его мимолетно скользнул по обуви на ногах "сестрицы" и мужчина, замерев на несколько мгновений, в крайнем негодовании выдернул свою спутницу из экипажа, ставя ее на землю так, чтобы длинный подол платья в как можно большей степени закрывал ее ступни.
  - Ты совсем с ума сошла? - тихо, но весьма раздраженно зашипел он, чуть склоняясь к уху девушки и косясь на восседающего с абсолютно безразличным видом возницу, - Додумалась - в кроссовках на средневековый бал! Тут о такой обуви еще не слышали даже!
  - Можно подумать, меня кто-то предупреждал, что тут бал, - не менее тихо огрызнулась Татьяна, недовольно расправляя платье, - Что мне теперь, разуться и босиком идти? Отличная выйдет пара родственничков-идиотов - оба босиком, а один еще и костюм перепутал!
  - Кстати, Эрик обещал мне немного помочь с этим, - мужчина, как-то сразу оживившись, решительно подхватил свою спутницу под руку и потянул ее в сторону гостеприимно распахнутых дверей замка, - Так что от девчонки его придется все-таки оторвать... - Татьяна при этих словах сморщилась, словно вновь увидела ту кучу очистков, что едва не попала ей на голову, и Винсент поспешил сменить тему, - Пока буду его искать, постарайся вести себя хоть немного соответственно обстановке, окей?
  - Я и без "окея" достаточно соответственно веду себя, - отмахнулась девушка, заходя со своим извечно недовольным "братом" в холл и застывая буквально на пороге. В первую секунду ей даже показалось, что они умудрились ошибиться и оказались в каком-то другом замке, а не в Нормонде; в замке, где холл, столь привычно серый от пыли, поражал обилием красок, чистотой и невероятной роскошью, в замке, где люстры не тонули в полумраке, становясь почти незаметными, а, напротив, горели ярким огнем, озаряя царящее вокруг великолепие. Потолок, как оказалось, украшенный по периметру невероятной красоты позолоченной лепниной, был достаточно высок, расписан чудесными картинами из жизни дворян, однако люстры, придающие ему дополнительного очарования, свисали столь низко, что казалось, их можно было задеть головой. Стены помещения оказались обиты зеленовато-золотистым атласом, по сторонам виднелись картины, изображающие то пейзажи, в коих кое-где смутно угадывался окружающий замок лес, то совершенно незнакомых девушке людей, бывших, очевидно, предками нынешнего графа де Нормонд. Пол застилал роскошный, мягкий даже на вид ковер, и Татьяне на мгновение стало совестно за свои грязные кроссовки, в которых сейчас надлежало пройтись по его великолепному ворсу. По сторонам, возле стен, виднелись небольшие столики, скамеечки, обтянутые тканью, созданные, должно быть, или для того, чтобы гости могли присесть на них и передохнуть, или же просто для поддержания нужного антуража. На столиках красовались большие вазы, некоторые с цветами в них, некоторые просто декоративные, украшающие собою холл.
  - Винсент! - голос молодого графа, незаметно вышедшего из-за балюстрад со стороны гостиной, заставил девушку отвлечься от изучения роскошного помещения, - Я как раз собирался искать тебя. Идем, я постараюсь немного подсобить с костюмом... и обувью. Мадемуазель, - Эрик обратился к "сестре" хранителя памяти и моментально расплылся в широкой улыбке, - Я ни в коем случае не прощаюсь. Даю слово, вскоре я верну вашего брата, - при этих словах он чуть подмигнул. Татьяна ответила очаровательной улыбкой и церемонно склонила голову.
  - Не сомневаюсь, месье. Надеюсь, после оказанной вами помощи он будет выглядеть несколько более соответственно обстановке.
  - Положитесь на меня, - молодой человек вновь улыбнулся и, практически не обращая внимания на совершенно недовольного таким разговором Винсента, оглянулся через плечо, обращаясь к кому-то невидимому, - Мари, будь добра, проводи мадемуазель Лероа в зал. Кто-нибудь уже прибыл?
  - Здесь только месье Ламберт, - вежливо произнес в ответ женский голос, и в холл, осторожно обойдя блондина, вошла худенькая женщина средних лет с приветливым и доброжелательным лицом. Платье на ней показалось Татьяне чрезвычайно знакомым, однако, получше рассмотреть его у нее не получилось.
  - Конечно, месье, - продолжала между тем, очевидно, служанка, а может быть, старшая горничная в этом замке и, обратившись к пытающейся сохранить вид благородной дамы девушке, почтительно добавила, присев на мгновение в книксене, - Прошу вас за мной, мадемуазель.
  Татьяна решительно кивнула и, совершенно не представляя себе, как должны в таких случаях реагировать средневековые леди, просто шагнула вперед, намереваясь следовать за служанкой и старательно скрывая небольшое недовольство. Перспектива провести некоторое и, в общем-то, неизвестное количество времени в компании какого-то "месье Ламберта", честно говоря, прельщала ее очень мало. Уж лучше бы этот самый месье куда-нибудь испарился, предоставив ей возможность в гордом одиночестве осмотреть зал, да и вообще подумать о том, что...
  Неожиданно коснувшаяся ее предплечья рука молодого графа заставила девушку, вздрогнув, отвлечься от мыслей, моментально забывая, о чем же она собиралась подумать, и удивленно перевести взгляд на него. Блондин, продолжая мягко удерживать ее, чуть склонился, явно стараясь быть поближе и собираясь произнести что-то до крайности или таинственное или, быть может, даже личное.
  - Не беспокойтесь, Татин, - голос молодого человека вновь напоминал мурлыканье, и Татьяна ощутила, как по коже бегут мурашки, - Если Ренард утомит вас, мы с Винсентом спасем вас от его общества. Не скучайте, - и с сими словами, послав собеседнице быструю улыбку, он вновь мягко коснулся ее ладони, дотрагиваясь губами до тыльной ее стороны и, почти сразу отпустив, зашагал прочь из холла, по пути, известному девушке как дорога в гостиную. Винсент последовал за ним, напоследок продемонстрировав названной сестре весьма странную гримасу, призванную, очевидно, лишний раз напомнить ей о необходимости вести себя соответственно обстановке.
  - Мадемуазель, - служанка, названная хозяином замка Мари, видя, что порученная ее заботам девушка, глядя вслед двум молодым людям, явно не собирается направляться следом за ней, решила напомнить о себе.
  - Да-да, простите, - Татьяна чуть вздохнула и, едва заметно покачав головой, снова обратила внимание на свою провожатую. Та, стоя в небольшом проеме между балюстрадами, мягко улыбнулась ей и, сделав приглашающий жест в левую сторону, повторила:
  - Прошу за мной.
  Девушка снова кивнула и, бросив еще один взгляд в сторону гостиной, направилась следом за указывающей ей дорогу женщиной.
  Дорога эта, надо признать, представляла для путешественницы во времени немалый интерес. За все время своего обитания в древнем замке она как-то ни разу не удосужилась побывать с левой стороны от холла, всегда направляясь направо, в гостиную, и сейчас увидеть место, куда столь уверенно вела ее спутница, ей было чрезвычайно любопытно.
  Нельзя сказать, чтобы то, что она увидела, хоть сколько-нибудь ее разочаровало.
  Один только небольшой коридорчик, что вел к, вероятно, месту проведения торжественного мероприятия, поражал воображение, выглядел настолько удивительным и невероятным, что, казалось, бал можно было проводить прямо в нем. Едва начавшись, он мягко поворачивал направо, видимо, повторяя изгиб стены замка, и почти тотчас же и завершался, упираясь в большие деревянные двери, украшенные, как и двери гостиной, невероятной красоты резьбой или лепниной - в некотором полумраке рассмотреть лучше было затруднительно. Непосредственно на повороте, расположенная таким образом, чтобы распространять свет на все это помещение, свисала с потолка небольшая, но совершенно очаровательная, на взгляд девушки, люстра. По сравнению с теми, что чуть ли не касались головы в холле, она казалась маленькой, какой-то скромной, однако красотой могла бы, пожалуй, даже поспорить со своими более крупными собратьями. Стены коридорчика, как и стены холла, были обтянуты зеленовато-золотистым атласом, таинственно поблескивающим в отсвете живого огня свечей, усыпавших люстру. Граненый хрусталь, украшавший последнюю, ловил этот свет и, преломляя и пропуская его чрез себя, заставлял плясать на средневековых обоях таинственные тени.
  Впечатление создавалось необыкновенное. Татьяне, засмотревшейся на эту игру света и тени, расчерчивающих атлас на стенах невероятными узорами, даже на несколько секунд показалось, что она, ведомая служанкой средневекового замка, попала в какой-то необычный, совершенно сказочный мир, полный волшебства и загадок. Она замерла, не дойдя нескольких шагов до больших дверей, словно загипнотизированная следя за пляской теней на стенах, восхищенно перевела взгляд с одного самопроизвольно сложившегося узора на другой, и, не в силах выразить словами свой восторг, невольно прижала руку к груди чуть выше сердца. Увидь сейчас это Винсент, он бы непременно похвалил ее - жест получился вполне средневековым.
  - Мадемуазель... - негромкий голос горничной, бессовестно вырвав девушку из очарования волшебного места, заставил ее досадливо вздохнуть. Да что же за день-то сегодня такой... Только задумаешься, или восхищенно залюбуешься чем-нибудь, обязательно дернут, отвлекая от мыслей.
  - Да-да? - Татьяна заставила себя мило улыбнуться, сдерживая, возможно, несколько необоснованное раздражение. В конечном итоге, то, что она гостья не только в этом замке, но и в этом времени, не дает ей права так глубоко задумываться. Да и вообще, она тут по делу. Правда, пока не поняла, в чем оно заключается, но это уже детали.
  - Я... прошу прощения, что затрагиваю то, что меня не касается... - забормотала Мари, виновато склоняя голову, и девушка недоуменно приподняла брови. Что это, не касающееся ее, милая горничная собирается затронуть? Разве на ее глазах произошло что-то из ряда вон выходящее? А может, она ухитрилась рассмотреть совершенно неподходящую обувь на ногах своей спутницы и теперь собирается вежливо указать ей на допущенную оплошность? При этой мысли Татьяна вздрогнула и поспешила поправить платье, стараясь, чтобы оно как можно лучше скрывало кроссовки.
  - Я просто... - продолжала тем временем ее собеседница, - Беспокоюсь... Вы кажетесь очень приятной девушкой, и мне бы совсем не хотелось, чтобы с вами произошло что-то... нехорошее.
  - А почему со мной должно произойти что-то нехорошее? - еще больше изумилась девушка и, недоуменно заморгав, на сей раз нахмурилась, решительно не понимая причины обращения к ней служанки. Последняя напряженно оглянулась, словно опасаясь быть услышанной кем-либо и, сделав шаг ближе к собеседнице, тихо проговорила:
  - М... Мадемуазель Луиза, она... Мне кажется, между вами и господином Эриком возник интерес, и я опасаюсь, как бы она... Понимаете, она довольно... темпераментная девушка, я не знаю, что может прийти ей в голову... Они с хозяином так близки, я бы не хотела...
  Татьяна на мгновение закусила губу. Перед ее внутренним взором моментально возник образ рыжеватой худой девицы, выскочившей навстречу Эрику, когда они подъехали к замку. Неужели вот эта серая ветошь и есть та самая "темпераментная девушка" о которой ее предупреждает служанка? Или милый граф имеет поблизости еще какую-то мадам?
  - Мадемуазель Луиза, значит... - задумчиво пробормотала она и, с трудом удержавшись, чтобы не уточнить как же выглядит эта "мадемуазель", спокойно улыбнулась, стараясь добавить в улыбку нотку благодарности, - Не стоит так беспокоиться, Мари. С Э... с графом де Нормонд мы познакомились буквально только что, сюда я прибыла с братом, и собираюсь держаться поближе к нему. Но благодарю вас за заботу, она мне лестна.
  Женщина смущенно улыбнулась и вновь присела в книксене.
  - Не стоит, мадемуазель. Прошу прощения, что задержала вас пустыми разговорами... Прошу сюда, - и с этими словами она легким, явно многократно отработанным и уже заученным движением распахнула большие двери и отошла в сторону, наконец предоставляя своей спутнице возможность увидеть прекрасный зал.
  Татьяна машинально сделала несколько шагов вперед, заходя в куда как более ярко освещенное помещение и, замерев на верхней ступеньке небольшой, уводящей несколько вниз лесенки, чуть приоткрыла рот в немом восторге. Да, Нормонд в дни своего рассвета определенно заслуживал самого пристального внимания, и мог бы по праву считаться, пожалуй, едва ли не одним из самых прекрасных замков Франции.
  Огромная зала, расстилающаяся перед девушкой, уходящая так далеко, что конец ее от входа был едва различим и тонул среди сгущающихся там теней, поражала своим великолепием значительно в большей степени, чем холл. Левую стену большого помещения украшали собой высокие арочные проемы окон, чьи рамы сами по себе казались едва ли не величайшим произведением создавшего их мастера, помогая продлить возникшее еще в коридорчике ощущение присутствия в сказке. Прелестные люстры под невероятной красоты потолком, расписанным рукой гениального художника и украшенным лепниной работы великолепного скульптора, отражались в них, тем самым словно удваивая силу освещения, и добавляя нотку таинственности общей обстановке. Пламя свечей, усыпающих их, изгибаясь от изредка долетающих от дверей порывов легкого ветерка, бросало не менее изумительные тени, чем пляшущие на стенах в коридорчике, на пол и на правую стену зала, обтянутую обоями изумрудного цвета. Порою отражение и оригинал, каким-то неожиданным чудом слившись воедино, вдруг так ярко вспыхивали отсветом на, похоже, бархатной ткани, что, казалось, на стене появлялся и тотчас же исчезал маленький драгоценный камень.
  Возле самого входа, немного левее последней ступени маленькой лесенки, находилось небольшое возвышение, что-то вроде сцены, где, вероятно, чуть позже должны были появиться музыканты. Паркет здесь сверкал не менее ярко, чем отблески свечей на стене, казался чуть ли не зеркальным и, ловя отражение люстр, усиливал освещение еще больше, тем самым помогая зале сиять едва ли не ярче, чем солнце в ясный день. Основная часть огромного помещения, которое, как мельком осознала потрясенно созерцающая его гостья, вероятно, занимало все левое крыло Нормонда, пустовала, предоставляя достаточно свободного места для танцев, без которых, надо полагать, бал просто органически не мог бы обойтись, что, собственно, довольно ясно следовало из самого названия этого мероприятия; но по сторонам кое-где виднелись небольшие банкетки, скамеечки, поставленные здесь, в отличие от холла, явно для того, чтобы гости могли отдохнуть. Рядом с некоторыми заметны были даже столики.
  Завороженная этим великолепием, Татьяна машинально сделала шаг вперед, напрочь забывая о том, что стоит наверху лестницы, оступилась и, чудом удержавшись, немного пришла в себя. Мари, вероятно, занятая подготовкой к мероприятию, за время, что она созерцала залу, успела бесшумно испариться, никаких месье Ламбертов поблизости явно не наблюдалось, помещение казалось совершенно пустым, и девушка, решив воспользоваться возможностью получше рассмотреть его, медленно двинулась вперед, спускаясь по лесенке и осторожно переступая кроссовками по натертому до блеска паркету.
  Впрочем, выполнить свое намерение ей не удалось. Девушка успела только обратить внимание на то, что стена, обитая бархатом, украшена здесь, вместо портретов, присутствующих на стенах холла и, как ей помнилось, в коридоре, где располагалась библиотека, полосами причудливой, витиеватой лепнины, изображающей то ли виноградные лозы, то ли плющ, когда за спиной ее внезапно раздался бархатистый, чуть хрипловатый и знакомый до дрожи в пальцах голос.
  - Мадемуазель Лероа, я полагаю?
  Татьяна, с огромным трудом удержавшись от того, чтобы не вздрогнуть, медленно обернулась. Она уже собиралась, изобразив удивление от встречи, вновь познакомиться с прекрасно известным ей человеком, но, увидев его, застыла, пораженная, пожалуй, не меньше, чем в миг, когда впервые лицезрела зал.
  - Надеюсь, молчание в данном случае означает согласие, - мягко улыбнулся ее новый старый знакомый, - Видимо, мы с вами одни оказались столь пунктуальны, что прибыли раньше времени. Позвольте представиться... - мужчина, пользуясь замешательством собеседницы, аккуратно коснулся ее руки своей и склонился в легком поклоне, явно намереваясь поцеловать ее, - Мое имя...
  - Ричард, - не выдержав, перебила его внезапно выпавшая из ступора собеседница и, очаровательно улыбнувшись, чуть приподняла брови, ожидая удивленного подтверждения своей догадки. Однако же, его не последовало. Мужчина, действительно взглянувший на нее с некоторым недоумением, снова улыбнулся и чуть качнул головой.
  - Прошу прощения... Ренард. Рена́рд Бастиа́н Ламбе́рт. К вашим услугам, моя очаровательная леди, - с сими словами он все-таки наклонился, касаясь губами тыльной стороны ладони девушки. Последняя напряженно сглотнула. Прикосновение таких знакомых и мягких губ к ее коже как-то привычно вызвало волнующие мурашки, и Татьяна, ощущая себя кроликом под гипнозом, поспешила высвободить ладонь из цепкой хватки черноволосого удава. Впрочем, молодой мужчина, похоже, совершенно этим не расстроился. Он лишь вновь улыбнулся и сказал что-то еще, но девушка, опять засмотревшись, абсолютно не восприняла обращенных к ней слов.
  А посмотреть было на что. Ричард, называющий себя здесь Ренардом, выглядел, наверное, и в самом деле ничуть не менее удивительно, чем вся окружающая их обстановка. Конечно, ожидать увидеть на балу в восемнадцатом веке кожаную куртку и джинсы было бы чересчур наивно, но, с другой стороны, лицезрение оборотня, облаченного, в соответствии с традициями этого времени в приталенный бархатный камзол черного цвета, в бархатные же короткие штаны до колен (Татьяна с трудом вспомнила, что их, кажется, называют кюло́ты), с волосами чуть ниже плеч, собранными черной шелковой лентой в аккуратный, даже изящный хвост, было тоже явлением довольно неожиданным. Мельком скользнув по его фигуре, чью стройность черный бархат только подчеркивал, взглядом, девушка, спеша выхватить все самое интересное в этом наряде, отметила и белую рубашку, чьи украшенные кружевами манжеты выглядывали из черных узких рукавов камзола, и белые же чулки ниже колен, и даже странного вида ботинки, украшенные богатыми тяжелыми пряжками. Она бы, пожалуй, продолжила изучать своего собеседника и дальше, но тот, похоже, несколько утомленный ролью живого манекена, вновь подал голос.
  - Мадемуазель?
  - Да-да, прошу прощения, - Татьяна провела ладонью по лицу, словно снимая с него невидимую паутинку, - Я сегодня немного задумчива и рассеяна... Наверное, у нас с Винсентом это семейное, - последнюю фразу она пробормотала вполголоса, опуская взгляд.
  - Винсент? - несколько удивленно повторил оборотень, изящным жестом приподнимая бровь, - Вы имеете в виду месье де ля Боша, близкого друга хозяина вечера?
  Девушка, которая совершенно не имела понятия о том, что за фамилию носит ее "брат" в принципе, и, уж тем более, каковой назывался в этом времени, торопливо закивала.
  - Да-да, он мой брат. А вы с ним знакомы? Он прежде не рассказывал мне о вас.
  - Я слышал о нем, но не более того, - Ричард, вернее, Ренард тонко улыбнулся, загадочно сверкнув глазами, - Да видел мельком пару раз. Однако, это странно, если вы сестра близкого друга месье де Нормонда, вероятно, часто бываете здесь? В этом случае удивительно, что мы ни разу не встречались.
  - Быть может, вы просто забыли, - мило улыбнулась Татьяна, лихорадочно соображая, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Сближаться на этом балу с Ричардом ей хотелось куда как меньше, нежели с Эриком, посему она искренне надеялась, что последний все-таки выполнит свое обещание и явится вместе с хранителем памяти спасать ее от приятного общества месье Ламберта.
  - О, нет, - упомянутый месье в ответ на ее фразу широко улыбнулся, и чуть склонился в вежливом, каком-то очень нежном поклоне, прижав руку к груди, - Я бы ни в коем случае не забыл такую встречу. Вы часто бываете здесь?
  - Нет-нет, отнюдь нет! - девушка, почти явно обрадовавшись неожиданно поданной ей Ричардом идее, замотала головой, - Я живу не в Париже, в другой провинции, сегодня просто так совпали обстоятельства, что я оказалась в гостях у брата. А он посчитал, что мне необходимо немного развеяться, и повел меня на бал, устраиваемый его другом.
  - Я неимоверно счастлив совпавшим обстоятельствам, приведшим к нашей встрече, - Ренард вновь улыбнулся, как показалось его собеседнице, немного мечтательно, и поинтересовался, - Где же вы проживаете, позвольте полюбопытствовать?
  - А... я... - Татьяна, не ожидавшая такой каверзы со стороны словно учуявшего какой-то подвох оборотня, замялась, нервно вспоминая все провинции Франции, коих она и знала-то всего две и пытаясь сообразить, существовали ли они уже в это время, или же еще нет, - Я... да я в провинции... Это, знаете ли... - взгляд девушки упал на один из столиков, уставленных красивыми бокалами, явно приготовленными под шампанское или любое другое игристое вино, и она, чрезвычайно обрадовавшись, брякнула, - Коньяк. Да-да, провинция Коньяк.
  Собеседник ее, если и удивился, решительно не подал никакого вида. Он лишь мимолетно, достаточно невнимательно кивнул и произнес:
  - Вот как? Это довольно любопытно. Быть может, вы как-нибудь расскажете мне более подробно об этой провинции?
  - Как-нибудь быть может, - неуверенно проговорила Татьяна и, надеясь, что таким образом все-таки отшила явно назначающего ей свидание оборотня, поторопилась задать свой вопрос, отвлекая его на другую тему, - А где живете вы? В Париже?
  - Да, - последовал спокойный и даже отчасти хладнокровный ответ, - Я родился в этом городе. Но назвать его родным сейчас мне несколько затруднительно, - я не сижу долго на одном месте, предпочитаю путешествовать. Вы любите другие страны?
  - Совсем недавно осознала, что люблю, - улыбка у девушки вышла несколько смущенной, и она, стремясь исправить это впечатление, слегка вздохнула, - К сожалению, мне пока довелось мало путешествовать, хотелось бы исправить этот промах.
  - Могу предложить вам совместную поездку в Англию, - Ренард вновь чуть поклонился, приглашающе протягивая собеседнице руку, - Я собираюсь отправиться в эту страну в ближайшем времени. Как вы относитесь к ней? Я слышал, многие леди, простите, дамы (я уже привыкаю к оборотам речи Соединенного Королевства), недолюбливают чопорных англичан. Очевидно, им милее страстные французы, - при этих словах в глазах молодого мужчины вспыхнул дьявольский огонек.
  - Смею вас уверить, я очень положительно отношусь к англичанам и Англии, - поспешила разочаровать своего собеседника девушка и, прижав руки к груди, виновато вздохнула, - Но, боюсь, я не смогу составить вам компанию, месье Ламберт. Мой брат вряд ли обрадуется такой перспективе...
  - А вы спросите его, - совершенно неожиданно предложил Ричард, поворачиваясь вполоборота к выходу, - Не ошибусь, предположив, что это именно он направляется к нам в компании молодого де Нормонда?
  - Не ошибетесь, - кивнула Татьяна и лишь затем повернулась к выходу, взирая на приближающихся к ним молодых людей. С губ ее тотчас же сорвался полный усталой обреченности вздох. Ну как не стыдно наряжаться настолько потрясающе, что и глаз оторвать нельзя? Говоря начистоту, удивляться роскоши окружающей обстановки, да и красоте костюмов встреченных ею людей, девушка уже немного устала, посему искренне надеялась, взглянув на выглядящего еще некоторое время назад совершенно непрезентабельно "брата", немного отдохнуть от окружающего великолепия. Сейчас же вид хранителя памяти, разбив эти надежды в пух и прах, вызвал у нее глухое раздражение и, хотя и поражал в немалой степени, все-таки не произвел такого впечатления, как Ричард одним только своим присутствием здесь.
  Тем не менее, не признать, что Винсент, которому молодой граф, как и обещал, "подсобил" с костюмом, выглядел потрясающе, было нельзя. Приталенный камзол темно-красного цвета, вероятно, тоже бархатный, как и костюм месье Ламберта, невероятно шел хранителю памяти, да и смотрелся, надо признать, куда лучше сшитого явно не по его размеру сюртука; такого же цвета кюлоты, украшающие его ноги, безусловно, выглядели гораздо презентабельнее длинных черных штанов, да и ботинки, или, если быть точнее, мужские туфли, с не менее богатыми, чем у Ренарда, пряжками, определенно выигрывали в сравнении с босыми ногами. Ниже кюлот ноги мужчины были, разумеется, затянуты в белые чулки, под камзолом виднелась белоснежная рубашка с чем-то вроде жабо в районе шеи. Кружев на манжетах Татьяна не заметила, да и не смотрела на них особо, - собранные в хвост такой же шелковой лентой, как и та, что красовалась на голове Ричарда, только не черного, а глубокого бордового цвета, обычно растрепанные темно-каштановые волосы хранителя памяти перетянули на себя все ее внимание.
  Пораженная видом своего обычно совершенно неухоженного спутника, девушка даже не сразу обратила внимание на то, как выглядит идущий рядом с ним граф де Нормонд. Она и взгляд-то на него перевела лишь после того, как услышала его обращение к оборотню, не смотря на то, что первые слова хозяина замка явно предназначались ей.
  - Надеюсь, вы не скучаете? - вежливо осведомился молодой человек, останавливаясь рядом с Татьяной и ее собеседником и, сдержанно кивнув последнему, добавил, - Добрый вечер, Ренард.
  - Добрый, - совершенно спокойно и даже доброжелательно ответствовал мужчина, явно не желая замечать несколько прохладного отношения к себе, - Рад видеть. Позвольте осведомиться, к которому часу приглашены гости?
  Эрик мягко улыбнулся и, обернувшись ко входу в зал, чуть кивнул в его сторону.
  - Все уже собираются. Видите?
  В ярко освещенную залу и в самом деле уже входили, парами и поодиночке, роскошно одетые мужчины и женщины всех возрастов...
  
  ***
  Трудно вообразить себе нечто более изящное, утонченное, и вместе с тем немного тяжеловесно-великолепное, потрясающее фантазию, заставляющее восторженно замирать сердце, чем французский бал начала восемнадцатого века, проводимый в роскошном зале прекрасного, богато и изыскано изукрашенного замка. Женщины и мужчины, мадам и месье, разбившись на пары, кружатся то в довольно быстрых, то в медленных танцах, нежная и мягкая музыка ласкает слух легкими переливами, в глазах рябит от обилия красок, от сказочно прекрасных платьев дам с пышными, длинными юбками, и от разноцветных камзолов кавалеров, а на душе становится вдруг так щемящее сладко, когда осознаешь и себя частью этого великолепия. В воздухе витают тонкие ароматы дамских духов, смешивающиеся с тяжелыми нотками туалетной воды кавалеров, все пространство огромной залы заполняется веселыми людскими голосами, смехом, слышны комплименты, благодарности, радостные возгласы неожиданно встретившихся старых друзей и знакомых, то тут то там мелькают неслышными тенями прекрасно вышколенные слуги, разряженные по случаю в блестящие ливреи. Сознание, даже настроенное на какую-то немыслимую серьезность, начинает мутиться, поддаваясь внушению атмосферы, и все дела как-то сразу вылетают из головы, оставляя лишь мысли о веселой кадрили или чинном вальсе, грациозном менуэте или спокойном гавоте. И хочется только, отбросив все лишнее, подхватить за талию какую-нибудь юную красавицу, или дать согласие на предложение очаровательного дворянина и броситься в пляс, забывая обо всем.
  Именно таким был и бал, на котором волею случая оказались наши гости из будущего.
  Татьяна не успела опомниться, как все вокруг затопило половодье красок, раздавшаяся неожиданно музыка заставила невольно вздрогнуть, и уже через мгновение весело гомонящая толпа подхватила ее, увлекая с собою и оттесняя от собеседников. Пару минут девушка безуспешно пыталась отыскать в этой немыслимой пестроте хоть кого-нибудь знакомого, но не нашла и, сдавшись на милость судьбы, позволила толпе нести себя, выталкивая иногда то к столикам, то к банкеткам, то к центру зала, где молодые дворяне уже вовсю отплясывали какой-то неизвестный Татьяне танец. Однако, когда девушка обнаружила рядом с собою весело горящий камин, а справа от него - узкую лестницу, в два пролета уводящую наверх, и осознала, что ее оттеснили уже к концу зала, она принялась решительно проталкиваться обратно, справедливо полагая, что найти своих будет легче на том же месте, где они и были потеряны.
  В целом, надежды ее оправдались.
  Не успела девушка, засмотревшись на очередную лихо отплясывающую пару, остановиться, погружаясь в быт восемнадцатого столетия, как сбоку к ней неожиданно кто-то подошел, и Татьяна, повернув голову, с облегчением узнала хранителя памяти.
  - Ты выглядишь... потрясающе, - она чуть улыбнулась и, сжав одной рукой юбку платья, чуть отвела ее в сторону, вздыхая, - Не то, что я в маскарадном костюме служанки.
  - Не маши так юбкой, - нахмурился мужчина, подходя ближе к собеседнице и немного загораживая ее от возможных случайных взглядов, - Кроссовки видно. И с чего ты решила, что служанки?
  - Начнем с того, что тут где-то мелькала Мари в точно таком же платье, - фыркнула девушка, послушно опуская юбку и скрещивая руки на груди, - Эрик мне еще объяснит, с какой такой радости он поселил меня в комнате служанки... Ну и закончим тем, что по сравнению с другими дамами я выгляжу крайне... непрезентабельно, - Татьяна опять вздохнула, на сей раз опуская руки, - Я бы, может, тоже хотела камзол!
  - Аби́, - сумрачно поправил ее Винсент, - Между прочим, до крайности неудобная штука. Но девушкам повезло, им в этом ходить не полагается.
  - Ага, им полагается ходить в бедных платьях, - Татьяна раздраженно дернула плечом и, не скрывая ехидства, поинтересовалась, - Не стыдно ль вам стоять рядом со мною, мой глубокоуважаемый брат?
  - Ты пошути, пошути, - хранитель памяти мило улыбнулся, почти мстительно добавляя, - Если еще раз из-за твоих штучек попадем в прошлое, буду представлять тебя своей женой, будешь знать. Впрочем, ты ж мне кузина, вполне могу и сейчас на тебе жениться... То-то Эрик счастлив за меня будет! Хоть домогаться до тебя перестанет.
  - Как, я тебе разве не родная? - очень натурально расстроилась девушка и горестно всплеснув руками, патетически проговорила, - Боже, какое несчастье, я же не переживу этого! - она чуть поморщилась и уже вполне серьезно добавила, - Винс, а нам долго тут еще торчать-то? А то, я смотрю, ты как-то очень хорошо вжился в роль моего брата, так хорошо, что это начинает напрягать. Надеюсь, ты еще не присмотрел мне богатенького дворянина в качестве выгодной партии?
  - Присмотришь тут, - фыркнул в ответ мужчина, - Кругом одни Эрики, оборотни, да...
  Татьяна, видя, что собеседник не планирует заканчивать фразу, заинтересованно приподняла брови.
  - Кто?
  Винсент почему-то нахмурился.
  - Не важно... Надеюсь, его мы тут не встретим. Да, а торчать здесь надо до конца бала. Но если ты очень устала, можешь пойти, передохнуть на одной из этих широкомасштабных табуреток. Они же для того, собственно, и поставлены.
  - Ну и выражансы... - мрачновато протянула девушка и, вздохнув, устало потерла переносицу, - И откуда только в голове средневекового мсьё такие мысли? До чего же тяжкая обязанность по воспитанию в тебе культурного духа хряпнулась на мои плечи!
  - О да, а ты у меня прямо ну очень культурная средневековая мадам, дорогая сестренка, - откровенно насмешливо произнес хранитель памяти и, кивнув в сторону стены, где и находились упомянутые им "широкомасштабные табуретки", в просторечии - скамейки, осведомился, - Что же, пойдем, передохнем в сидячем положении?
  Татьяна пожала плечами.
  - Да я вроде бы еще пока что не устала до такой степени, чтобы бросаться передыхать. А тебя, как погляжу, уже ноги не держат? Неужели ты злоупотребил шампанским?
  - Ах, ну почему ты и в самом деле мне не сестра? - горестно вздохнул в ответ мужчина, - Я бы с таким наслаждением поставил тебя в угол, ты даже не представляешь... Посмотрел бы я на тебя, остроумная ты моя, если бы ты после почти трех столетий существования нагишом вдруг оказалась впихнута в тесный костюм и еще более тесную обувь. Все, я пошел отдыхать. А ты, неугомонное создание, веди себя прилично, - хранитель памяти сдвинул брови и слегка погрозил "сестре" пальцем, - Учти - я за тобой слежу.
  И с сими словами, не дожидаясь реакции своей спутницы, он деловым и гордым шагом направился к неоднократно упомянутым выше скамейкам. Татьяна осталась одна среди шумной толпы. Слегка передернув плечами, она проводила названного брата недовольным взглядом и, буркнув:
  - Напугал до ужаса! - вновь обратила свое внимание на окружающий ее веселый люд, на бойко отплясывающих зачастую совершено неизвестные ей танцы, дворян, и на их роскошные костюмы.
  А зрелище это увлекало ее с каждой минутой все больше, и больше. Как выгодно отличался торжественный вечер в этом веке от скучных, каких-то серых и обезличенных вечеринок в двадцать первом! Куда только исчезло все роскошество, вся легкость движений, тяжесть изысканных манер и слов, куда делись эти невероятные наряды? Почему, зачем они были заменены поначалу на фраки, а позже уже и на совершенно невыразительные, однотипные костюмы? Какой глупец выдумал этот, так называемый, дресс-код, чем он руководствовался? Уж не желанием ли обратить человечество, хотя бы мужскую его половину, в однотипное стадо, в серую массу, ничем не отличающуюся друг от друга? Ведь в отличие от женщин, все еще продолжающих предпринимать попытки выглядеть ярко, привлекать к себе внимание красочными нарядами, мужчины уже давно были избавлены от этого удовольствия и, вероятно, совершенно смирились с этим.
  А как прекрасно, как здорово было смотреть сейчас на эту разноцветную толпу! Даже на тематических вечеринках двадцать первого века, даже в исторических фильмах, где, казалось бы, следят за достоверностью изложения, не увидеть такого буйства красок. Все эти камзолы, или, точнее, как назвал этот наряд Винсент, аби́; кюлоты, парики, напудренные порою столь сильно, что от резких движений пудра повисала над ними белым облачком; все эти очаровательные рубахи из тонкого батиста, украшенные неимоверно филигарной работы кружевами, белые чулки, аккуратные, явно выигрывающие по сравнению с современными, туфли с богатыми пряжками, и безумный, безумный маскарад оттенков, - до чего же все это было красиво, как же сильно это увлекало и завораживало! Все эти платья с пышными, длинными юбками, наполняющими воздух тихим шорохом и шелестом, высокие прически, изящные локоны, блеск драгоценностей, словно заставляющих зал сиять еще ярче; все эти камзолы, красные, синие, черные, золотистые, лиловые, голубые, серебристые...
  Дойдя в мыслях до последнего цвета, Татьяна недоверчиво моргнула и внимательнее вгляделась в только что замеченного ей человека, облаченного в серебристый аби́.
  Мелькнула в воздухе распущенная, в отличие от причесок других молодых людей, грива длинных черных волос, сверкнул брошенный мгновенно лукавый взгляд серо-зеленых глаз, растянулись в приветливой улыбке пухлые губы...
  Девушка слегка тряхнула головой, будто стараясь отогнать неожиданное видение и, чуть улыбнувшись в ответ, поспешила обратить взор на другую сторону зала. Так-так. Будь рядом Винсент, и заметь он это, его возмущению, должно быть, не было бы границ. Еще бы - вздумала заигрывать, - а обмен улыбками с определенной точки зрения вполне можно было отнести к флирту, - то с самим хозяином замка, то с его младшим братом!
  Заметив краем глаза, что молодой виконт приблизился к какой-то девушке, Татьяна с облегчением выдохнула и, стараясь скрыться за спинами разряженных дворян и за пышными юбками их дам, с интересом всмотрелась в предмет внимания юноши.
  Отметив мимолетно рыжие волосы и бедноватое платье, девушка вновь недоверчиво потрясла головой, от изумления даже прекращая скрываться за толпой. Луиза! Так вот к кому молодой человек направлялся так уверенно, так воодушевленно! Но кто бы мог подумать - Роман и эта серая мышь... Интересно, Эрик знает об увлечениях младшего братца?
  Татьяна, которая и в этом веке продолжала воспринимать Романа как неразумного малыша, неодобрительно нахмурилась и, стараясь не обращать внимания на довольно недвусмысленные увивания виконта де Нормонд вокруг рыжего недоразумения, честно попыталась увидеть в девице хоть что-нибудь привлекательное. Однако же, на Луизу довольно было глянуть единожды, чтобы понять, что попытки такого рода уже заранее обречены на провал. Тогда, в полумраке перед замком она еще казалось самую малость симпатичной, неосознанно (а может, и сознательно) используя любимую хитрость престарелых кокеток - приглушать свет, чтобы казаться моложе и привлекательнее, но сейчас, когда яркое освещение зала безжалостно озаряло ее не бледную даже, а какую-то неприятно-серую кожу, когда оно так ясно подчеркивало блеклые волосы и совершенно болезненную худобу, девица просто органически не могла производить впечатление хоть сколь-нибудь интересной особы.
  Тихо фыркнув, девушка предпочла отвернуться. Созерцать разнообразие красочных костюмов благородных мадам и месье было явно занятием куда как более приятным, нежели любоваться этой... Луизой. Между прочим, Мари ведь намекала, - да что там, она говорила почти напрямую, - что эту "темпераментную девушку" связывают до крайности близкие отношения с самим хозяином замка. В таком случае странно, что...
  - Вижу, небогатый наряд Луизы удивил вас, - раздался прямо над ухом знакомый мягкий голос молодого графа, и Татьяна, невольно вздрогнув, вновь оглянулась, взирая на него. Признаться, костюм упомянутой мадам она особенно не рассматривала, с нее вполне хватило созерцания бессовестно увивающегося вокруг нее Романа, однако, объяснять это Эрику было бы явно занятием напрасным, посему девушка предпочла согласно кивнуть, изображая совершеннейшую невинность.
  - Совсем немного. Я не ожидала, что здесь кто-то выглядит хуже, чем я, - произнеся последнюю фразу, она тотчас же спохватилась и виновато прижала руку ко рту, - Ой, простите... Я не хотела обидеть вас.
  - Меня? - блондин явно совершенно искренне изумился и, подойдя к собеседнице вплотную, зачем-то взял ее за руку, - Уверяю вас, ваши слова мне ничуть не обидны. Да и почему бы они должны меня задевать?
  - Ну, как же, - Татьяна безразлично пожала плечами и, ненавязчиво высвободив ладонь из пальцев графа, грустновато вздохнула, - Говорят, вы так близки с ней, что она и близко никого к вам не подпустит...
  - Вот как? - на сей раз молодой человек удивился еще больше и, растерянно почесав в затылке, неожиданно улыбнулся, - Думаю, здесь имелось в виду нечто другое. Если хотите, я мог бы рассказать вам о степени связывающих меня с Лу отношений.
  Девушка мысленно скрипнула зубами. "Лу", "отношения"... Вот и не ревнуй его после этого! Ах, как же жаль, что в этом времени она еще не имеет никаких прав на молодого графа и не может устроить ему разбор полетов прямо здесь и сейчас, не сходя с этого места!
  - Я с удовольствием послушаю ваш рассказ, - очаровательно улыбнулась Татьяна, сдерживая рычащую внутри ревность и стараясь не допустить явления этого чудища народу. В конце концов, это же живые люди. Их надо пожалеть.
  Граф де Нормонд, явно ничего не подозревающий о мыслях и чувствах, испытываемых его собеседницей, склонился в полупоклоне, протягивая к ней руку.
  - В таком случае, разрешите пригласить вас на танец, мадемуазель.
  Девушка едва заметно вздохнула, продолжая сохранять на лице милую улыбку. Потанцевать с Эриком ей, надо признать, хотелось уже давно, а уж после попадания в это время и подавно, но как отнесется к этому обещавший следить за ней Винсент? Как это он сказал - "веди себя прилично"? Интересно, танец с красавцем-графом еще входит, по его мнению, в каноны приличия, или уже нет...
  Татьяна торопливо огляделась, ища взглядом своего строгого "брата", и с чувством неимоверного облегчения понимая, что не находит, чуть кивнула, отвечая тем самым на предложение собеседника. Соблазн, предлагаемый ей, был велик, сопротивляться ему становилось все труднее с каждой секундой созерцания склонившегося в поклоне хозяина замка, и девушка просто не смогла удержаться.
  Она даже сама не заметила, как ее рука вновь оказалась в ладони блондина, почти не поняла, что он ведет ее за собой, к месту менее людному и, соответственно, куда как более приспособленному для танцев. Лишь по прошествии нескольких, наполненных сладкими грезами наяву, минут, Татьяна осознала, что уже кружится вместе с молодым графом в каком-то мягком, медленном и безумно романтичном танце, смутно напоминающим средневековый эквивалент современного вальса. Нельзя сказать, чтобы все фигуры и шаги этого танца давались девушке с легкостью, - она и вальс-то знала не то, чтобы очень хорошо, отдавая предпочтение танцам куда как более современным, - но все же, ведомая месье де Нормондом, вполне успешно справлялась со всеми па. А вскоре, поглощенная рассказом молодого графа, нашептываемым им ей на ушко, и вовсе забыла о собственных ошибках, напрочь перестав думать о вариации и двигаясь чисто механически.
  - Это случилось не более месяца назад, - тихо рассказывал хозяин замка, - Я как раз возвращался из Парижа, когда уже на выезде из города под колеса моего экипажа неожиданно бросилась бедно одетая девушка. Слава небесам, возница мгновенно натянул поводья, и бедняжка отделалась легким испугом. Я, конечно, тотчас же покинул экипаж, бросился к ней, стал расспрашивать... Она расплакалась. Из слов ее стало ясно, что брат за какую-то провинность выгнал ее из дому, идти ей некуда, существовать не на что, и она решила, что уж лучше погибнет, бросившись под колеса какого-нибудь ландо, чем будет влачить нищенское существование где-нибудь в трущобах. Чем дольше она говорила, тем более знакомой казалась мне, и в конце концов я осведомился о ее имени. Как только она назвалась, я мигом вспомнил, откуда знаю ее, - мне доводилось как-то бывать в доме ее брата, и я еще тогда подумал, что он обращается с нею достаточно строго. Но, конечно, не стал вмешиваться в чужую жизнь... Я предложил ей поехать со мной, пожить в замке, пока она не найдет более подходящий ей вариант и она согласилась. Вот, собственно, и вся история, Татин, - граф де Нормонд мягко повернул девушку в очередном па и нежно улыбнулся, - Лу живет здесь, поскольку она рода дворянского, мы не можем позволить ей трудиться наравне со слугами, хотя несколько раз она порывалась это сделать. Одевать более изысканные костюмы она отказывается, утверждая, что не достойна их. Пожалуй, я бы мог сравнить ее с ребенком, - забитая, запуганная, абсолютно подавленная своим братом, она только недавно начала приходить в себя, стала как-то веселее и оживленнее.
  Молодой человек замолчал, продолжая мягко вести партнершу в танце, и не переставая ласково улыбаться ей. Татьяна, не имеющая ничего против его действий, но несколько недовольная столь неожиданным окончанием повествования, заинтересованно прищурилась.
  - Вы обещали рассказать о своих отношениях с ней, разве нет?
  Эрик внимательно взглянул на собеседницу, а затем неожиданно улыбнулся шире.
  - Вам не о чем беспокоиться, Татин. Луиза - моя неожиданно обретенная сестра, но не более того. Та близость, о которой вы упоминали, - всего лишь родственные чувства. Ведь вы, насколько я вижу, тоже довольно близки со своим кузеном.
  - Братом, - девушка очаровательно улыбнулась и, одновременно поясняя и оправдываясь, добавила, - Винсент всегда будет для меня более братом, нежели... - взгляд ее скользнул по окружающей их толпе народа, и Татьяна поперхнулась. Ее "более брат", стоя едва ли не на самом видном и заметном месте, сумрачно наблюдал за ее танцем с хозяином замка, скрестив руки на груди. Поймав взгляд девушки, он исподтишка погрозил ей кулаком и, резко развернувшись, скрылся в толпе. Татьяна слегка нахмурилась. Что-то в облике хранителя памяти было не так, что-то цепляло ее сознание, однако же, понять, что это, возможным решительно не представлялось. Тем более сейчас, когда рука молодого графа так нежно и ласково обвивала ее талию, а другая не менее нежно, с мягкой уверенностью сжимала ее пальцы.
  - Татин?
  Услышав практически над ухом негромкий оклик, девушка поспешила перевести взор на партнера, тотчас же улыбаясь ему.
  - Да-да, прошу прощения. Как я сказала Ренарду, - мы с братом сегодня оба немного рассеяны, - при этих словах она заулыбалась шире, всем видом демонстрируя, что упомянутый факт необходимо признать очень забавным.
  - Он не упоминал об этом, - усмехнулся в ответ блондин, - Очевидно, вы так очаровали его, что он забыл обо всем на свете.
  - Да будет вам, - Татьяна неожиданно почувствовала, что краснеет и, смутившись от этого еще больше, опустила взгляд, - Я выгляжу ненамного лучше Луизы. Впрочем, как я успела заметить, ее вид отнюдь не смутил какого-то молодого человека...
  - Смею вас заверить, вы здесь прелестнее всех, - совершенно искренне произнес молодой граф и, на мгновение выпустив руку партнерши, мягко приподнял кончиками пальцев ее подбородок, - А сейчас особенно. Когда вы краснеете, кажется, будто закатное солнце отражается на ваших очаровательных щечках, это волшебное зрелище, - видя, что девушка смутилась окончательно, граф де Нормонд отпустил ее подбородок и, не скрывая мечтательной улыбки, заговорил на другую тему, - Что же до того молодого человека, которого вы упомянули, то это, очевидно, Роман, мой младший брат. Его всегда привлекало все необычное, не вписывающееся в общепринятые каноны, посему, как мне кажется, Луиза для него - идеал женщины. Она ведь не стремится угнаться за модой, в отличие от большинства наших знакомых дам, не думает о развлечениях, не проводит время в праздных утехах... - музыка закончилась и хозяин замка, завершив танец, с явной неохотой выпустил девушку. Та вздохнула с некоторым облегчением и все же не удержалась от вопроса.
  - А кто идеал для вас?
  - Разве вы не догадываетесь? - Эрик аккуратно взял руку собеседницы в свою и неожиданно дотронулся губами не до тыльной ее стороны, а до ладони. Татьяна, не зная, что ответить, глупо заулыбалась.
  - Я вынужден отойти сейчас, - граф де Нормонд, оглядевшись, тихо вздохнул и, приблизившись к девушке, интимным шепотом, явно демонстрируя, что сообщает великую тайну, прибавил, - У хозяина вечера такое обилие дел... Однако же, я обещаю вам вскоре завершить их и вновь составить вам компанию.
  - Буду ждать с нетерпением, - почти выдохнула Татьяна, с трудом отрывая восхищенный взгляд от своего собеседника и с сожалением высвобождая ладонь из его руки. Молодой человек, одарив девушку еще одним нежным взглядом, наконец отошел, скрываясь в толпе, и последняя, ощущая, как гипнотическое очарование, владевшее ею во время общения с ним, постепенно исчезает, медленно огляделась. Похоже, пришла пора отправляться на поиски своего "кузена", дабы выяснить причину его неприличных жестов, и в категорической форме внушить, что делать их совершенно не следовало.
  Хранитель памяти нашелся на одной из небольших скамеечек, стоящих вдоль стены. Сидел он на ней с таким независимым и умиротворенным видом, что казалось, словно он и не поднимался на ноги, и не бегал только что едва ли не на другой конец зала, дабы погрозить названной сестре и испортить ей удовольствие от танца с графом. Правда, последнего-то ему как раз сделать не удалось, но девушка, пылая справедливым гневом, твердо вознамерилась высказать мужчине все, что она думает о нем, и о его попытках помешать ей воспользоваться ситуацией и хорошо провести время.
  - Побегал в тесной обуви и снова устал? - до крайности ехидно осведомилась она, скрещивая руки на груди, что, кажется, не совсем вписывалось в облик средневековой дамы, - Быстро же ты передвигаешься в ней.
  - Ты это о чем? - мужчина, словно лишь сейчас заметив ее, медленно поднял голову, отрываясь от чрезвычайно внимательного созерцания собственных ног.
  - О том! - огрызнулась Татьяна и, грозно нахмурившись, даже уперла руки в бока, чтобы произвести на собеседника большее впечатление, - Танцевать с Эриком - не преступление, и твои угрозы...
  - Ты танцевала с Эриком? - Винсент, словно только сейчас узнавший о сем вопиющем факте, даже приподнялся от возмущения, негодующе глядя на свою неугомонную "сестрицу", - Кто тебя просил?!
  Девушка усмехнулась и безмятежно пожала плечами.
  - Эрик. Если бы я начала отбиваться от него с воплями "мне братик не велел", было бы подозрительно, ты так не думаешь? Надо было сначала разобраться, а уж потом грозить мне кулаком!
  Хранитель памяти вновь устало опустился на скамейку и лениво махнул рукой.
  - Я тебе не грозил, - равнодушно произнес он и, переведя взгляд на людей за спиной собеседницы, почему-то нахмурился.
  - Ах, ну да, должно быть, это был какой-нибудь другой Винсент, - Татьяна саркастически хмыкнула и, тяжело вздохнув, проникновенно осведомилась, - У тебя что, братик, после попадания сюда раздвоение личности началось?
  Мужчина неожиданно ухмыльнулся и, напустив на себя выражение крайней безмятежности, пожал плечами, откидываясь назад и прислоняясь спиной к стенке позади.
  - Вполне возможно.
  - Гениально отмазался, - хмуро констатировала девушка и слегка фыркнула, - Прежние твои оправдания звучали как-то реалистичнее. И ты мог бы... Стоп, - Татьяна, совершенно внезапно обратив внимание на костюм сидящего напротив нее собеседника, чуть тряхнула головой, - Ты успел не только добежать сюда, но еще и переодеться?
  Винсент укусил себя за губу, словно пытаясь сдержать смех и зачем-то почесал кончик носа, скрывая таким образом собственные губы рукой.
  - Я и не переодевался, - услышала девушка и недовольно нахмурилась. Шуточки хранителя памяти, на которого, видимо, как обычно не вовремя напало желание хохмить, уже порядком утомили ее, и Татьяна, чувствуя вновь поднимающее в ней голову, и задавливающее собой даже некоторое удивление от быстроты действий "брата", возмущение, твердо вознамерилась прекратить этот балаган. Она сделала решительный шаг вперед и, стоя теперь совсем рядом с собеседником, негромко, но крайне весомо проговорила:
  - Хватит мне голову морочить, Винсент. Я точно помню, что когда ты грозил мне, ты был в синем камзо... аби́, сейчас ты в красном, как ты можешь объяснить это?
  Винсент как-то обреченно хмыкнул.
  - Я и был в красном, - тем не менее спокойно произнес он и, вытянув руку вперед, указал на что-то за спиной девушки, - В синем был он.
  Возмущение, по сию пору полыхавшее жарким огнем в душе девушки, вспыхнуло в последний раз и потухло. Действия хранителя памяти вкупе со словами уже не производили впечатления насмешки, и Татьяна, вмиг уловившая это, как-то сразу напряглась.
  - Он?.. - растерянно повторила она и, борясь с желанием закрыть глаза, медленно обернулась, взирая на то, на что указывал ее собеседник. На то... или на того? Прямо за спиной девушки и в самом деле кто-то стоял...
  В первое мгновение Татьяна заметила лишь синий, только что столь живо обсуждаемый в беседе, костюм, - аби́, кюлоты, и прочие атрибуты мужского наряда этого времени, которые, разумеется, уже были другого цвета, нежели основные вещи, но все равно почему-то отливали голубизной. Во второе мгновение она заметила уже прическу неожиданно возникшего перед нею персонажа, и мимолетно удивилась тому, что обычно чуть вьющиеся каштановые волосы его, даже с учетом ограниченности средств для укладки в этом времени, как-то ухитрились совершенно разгладить, и уложить в до крайности изящный хвост. В третье мгновение мужчина, которого она с таким интересом изучала, неожиданно сверкнул желтыми, почти львиными глазами, и Татьяна, попятившись, буквально упала на скамеечку рядом со своим спутником. Как при этом она ухитрилась не приземлиться последнему на колени, осталось загадкой.
  - Это... это кто?.. - ошарашено пробормотала девушка, и растерянно потерла лоб, медленно переводя взгляд на продолжающего сидеть с крайне невозмутимым видом Винсента, - Или у меня уже в глазах двоится?..
  Мужчина, облаченный в синее, фыркнул и, игнорируя второй вопрос гостьи из будущего, бесконечно знакомым жестом скрестил руки на груди.
  - Тебе интересно кто я, или кто он? - не скрывая насмешки осведомился он и, пожав плечами, добавил, - Хотя ответ тут может быть только один. Я Винсент. И он тоже, полагаю, если только в будущем мне не придет в голову сменить имя.
  - Чего бы это мне его менять? - хранитель памяти из будущего недовольно хмыкнул, тоже скрещивая руки на груди, - Меня мое... наше имя вполне устраивает, так что можешь называть меня им.
  - Я учту, - хладнокровно кивнул его собеседник из прошлого, - Сначала убью тебя, а потом учту.
  - Странно, не помню, чтобы был самоубийцей, - Винсент ухмыльнулся и, неожиданно поднявшись на ноги, потянул пребывающую в легком шоке девушку за руку, вынуждая ее тоже встать, - Пошли под лестницу. О таких вещах немного неразумно беседовать среди толпы.
  Девушка, которую он, поднявшись, отпустил, недовольно нахмурилась и всем видом демонстрируя нежелание идти под какие бы то ни было лестницы, сделала шаг назад.
  - Под какую еще лестницу? - сумрачно поинтересовалась она у спины облаченного в красное Винсента, уже вовсю направляющегося куда-то вперед, решительно раздвигая при этом толпу. Его двойник из прошлого, пока еще остающийся на месте, слегка вздохнул и покачал головой.
  - Я стану менее культурным, да? - как-то очень обреченно поинтересовался он у Татьяны, однако тотчас же поспешил снова напустить на себя вид крайней суровости, и решительно взял ее под локоть, - Пошли. Нам туда.
  Проследив направление его взгляда, девушка с некоторым облегчением выдохнула и мягко, но решительно высвободив руку из хватки собеседника, деловито кивнула.
  - Если речь всего лишь о той лестнице, то идем.
  Мужчина, сделав вид, что совершенно не обиделся на действие новой знакомой, решительно шагнул вперед. Татьяне не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.
  - Здесь не такой уж богатый выбор лестниц, - продолжил он беседу уже на ходу и, одновременно стараясь не потерять из виду своего двойника и разглядеть идущую рядом девушку, как-то очень не заинтересованно осведомился, - Как же вы оказались здесь? И, собственно, кто ты? Я никогда не видел тебя прежде.
  - Ага, видеть не видел, зато сразу на "ты", - фыркнула в ответ Татьяна и, скрестив руки на груди, чуть прибавила шаг, силясь не отстать от "своего" Винсента, - По-моему, ты уже становишься значительно менее культурным, чем следовало бы.
  Мужчина бросил на нее долгий, весьма красноречивый и проникновенный взгляд, но выпад в свою сторону предпочел оставить без внимания.
  - Оказались вы здесь как? - уже куда настойчивее повторил он, и девушка, завидев, наконец, совсем недалеко лестницу и уже успевшего добраться до нее и теперь с недовольным видом поджидающего их, Винсента, досадливо поморщилась, совершенно не желая объяснять то, в чем, собственно, и сама не очень-то разбиралась.
  - Об этом лучше с собой поговори, - посоветовала она, слегка кивая в сторону хранителя памяти из будущего, - Говорят, иногда очень полезно честно и открыто побеседовать с собственным "я", - последняя фраза прозвучала достаточно каверзно, и Татьяна слегка ухмыльнулась, однако, тотчас поторопилась скрыть это, прибавляя шаг и спеша добраться до стоящего возле лестницы, уводящей куда-то наверх, Винсента. Второй Винсент, тихо, но весьма недовольно фыркнув, последовал за ней, тоже стараясь шагать быстрее.
  Нет ничего удивительного, что оба они добрались до кажущегося едва ли не последним оплотом здравого смысла в окружающем хаосе, хранителя памяти, достаточно быстро.
  Винсент немного посторонился, пропуская девушку и шагавшего след в след за нею самого себя в небольшой закуток под первым лестничным пролетом, и встал так, чтобы спиной заслонить их от любопытных взглядов со стороны зала.
  - Ну, и? - его двойник, на настроении которого пребывание в темном закутке явно сказалось абсолютно негативно, нахмурился, упирая одну руку в бок, - Как вы тут оказались? Я перемещаться во времени не умею, разве только... - взгляд его, устремленный на, так сказать, старшего Винсента, стал откровенно подозрительным. Последний насмешливо хмыкнул и, тоже уперев одну руку в бок, зеркально отразил позу собеседника.
  - Не надейся. Я этого тоже не умею, все куда как прозаичнее... - он вздохнул и многозначительно прибавил, - Браслет.
  Местный хранитель памяти нахмурился еще сильнее. Во взгляде его, как показалось не знающей, как бы вклиниться в беседу, девушке, на мгновение мелькнуло непонимание.
  - Браслет?..
  Винсент из будущего закатил глаза и, схватив свою безмолвно стоящую спутницу за правую руку, решительно вытянул последнюю, тыкая опоясывающим тонкое запястье браслетом едва ли не в нос своему двойнику из прошлого. Последний рефлекторно отшатнулся, однако, тотчас же подался вперед, вглядываясь в украшение на руке новой знакомой с уже куда как большим вниманием и интересом. Насладившись же его созерцанием в полной мере, он медленно поднял взгляд и, абсолютно игнорируя категорически недовольную столь бесцеремонным обращением с ней, девушку, напряженно сглотнул.
  - Так значит... она объявилась?
  Винсент из будущего хладнокровно кивнул и, наконец отпустив руку своей спутницы, указал на нее взглядом.
  - Она хозяйка.
  - Но кто она? - Винсент из этого времени слегка приподнял брови, оглядывая стоящую рядом с ним Татьяну с явным непониманием, - Я никогда не видел ее, она же не...
  - Не Нормонд, - подтвердил хранитель памяти из будущего и, на миг сжав губы, загадочно прибавил, - Кошка знает.
  Последняя фраза оказалась решающей. Девушка, не выдержав более муки любопытством, все-таки предприняла попытку вмешаться.
  - Послушай...
  - Значит, это не она? - перебил хранитель памяти из прошлого, кажется, даже не заметивший этой попытки. Его собеседник отрицательно покачал головой. В глазах младшего Винсента на мгновение мелькнул какой-то вопрос, однако, почти сразу же сменился пониманием, и он, мимолетно глянув между ступеней лестницы на набитый людьми зал, тихо произнес:
  - Эрик?..
   - Да, - "будущий" Винсент нахмурился и, опустив до сих пор упертую в бок руку, почему-то вздохнул, - Если бы не эти безделушки, ты бы и не узнал, что мы тут были.
  - Безделушки? - моментально выхватив из общего контекста самое главное слово, местный хранитель памяти тоже нахмурился, - Значит, и кулон тоже... - взгляд его вновь обратился к девушке и самым беспардонным образом скользнул по ее шее к вырезу декольте.
  Татьяна, на несколько мгновений растерявшаяся от такого откровенного, на ее взгляд, хамства, сама уперла руку в бок.
  - Минуточку, я...
  - А он? - опять перебил ее младший хранитель памяти, серьезно и напряженно глядя на своего собеседника. Тот явственно помрачнел.
  - Вспоминает, - проговорил он сквозь зубы, - Выбора не было.
  - Я все равно не понимаю, почему ты решил показать все ей, еще и без разрешения! - неожиданно возмутился его двойник, - Что вообще?..
  - Узнаешь, когда время придет, - голос Винсента прозвучал несколько прохладно, однако, тотчас же ощутимо потеплел, - Впрочем, раньше, чем все.
  Хранитель памяти из этого века задумчиво покивал, опустив голову, и с неожиданным интересом вновь взглянул на собеседника.
  - Насколько ты старше?
  Винсент из будущего чуть ухмыльнулся. Голос его, когда он заговорил, поражал той самой насмешливой безмятежностью, что некоторое время назад читалась на его лице.
  - Триста лет.
  - Три... ста?.. - его собеседник как-то машинально сделал шаг назад. В пораженном взгляде его, устремленном на двойника, мелькнул откровенный испуг.
  - Но...
  - Думал, столько не проживешь? - фыркнул Винсент из будущего, - Зря. Хотя не могу сказать, что эти три века будут для тебя очень уж насыщенными.
  - Нет, я да, но... - младший хранитель памяти тряхнул головой и устало вздохнув, провел ладонью по волосам, - Эрик? Он разве не...
  - Вскоре уже нет, - сумрачно ответствовал мужчина, вновь собственными словами подстегивая явно разгорающийся интерес двойника к закручивающейся вокруг интриге.
  - Да что ж такое-то! - Татьяна, уставшая интеллигентно напоминать о своем существовании, в конце концов не выдержала и, сделав шаг вперед, встала так, чтобы оказаться между собеседниками, - Вы хоть кого-нибудь, кроме себя, слышите?!
  Винсент из будущего на мгновение натянул на лицо выражение крайней обреченности и тут же неожиданно очаровательно улыбнулся.
  - Да-да, Татьяна, я внимательно тебе внимаю. Чего тебе надо, дитя мое?
  - Сам ты дитя свое, - огрызнулась девушка и, решительным жестом отодвинув хранителя памяти в сторону, шагнула в сторону зала, - Токуете, как два глухаря, слова не вставишь! Браслетик вы уже рассмотрели, загадочные фразочки объяснять не собираетесь, стоять я уже устала, так что пойду, пожалуй, посижу на лавочке от греха подальше, - завершив сию тираду, она одарила собеседника быстрой, раздраженной улыбкой, и предприняла попытку направиться прочь, однако последний ожидаемо остановил ее.
  - Татьяна...
  - Я буду просто сидеть, - сумрачно перебила его девушка, - Где-нибудь в уголке. Ни с кем не буду общаться, танцевать и вообще замаскируюсь под обои. Удовлетворен?
  Мужчина негромко хмыкнул и, неожиданно улыбнувшись, отпустил ее.
  - Вполне. Сядь куда-нибудь и не отсвечивай, я потом тебя найду.
  - Я в восторге от перспективы, - мрачно произнесла Татьяна и, считая инцидент исчерпанным, решительно направилась в сторону буквально манящих ее и соблазняющих присесть, скамеечек.
  В принципе, невзирая на раздражение, что заставлял ее испытывать приказной тон хранителя памяти, его предложение спокойно посидеть и ни с кем не общаться, не казалось девушке таким уж бессмысленным и ужасным. Выдавшийся вечер (даже если в обычном времени был еще совсем даже не вечер), необходимость изображать из себя средневековую леди, постоянное напряжение, связанное с этим, опасение провалить игру и продемонстрировать скорее манеры кухарки, чем благородной мадемуазель, - все это утомляло просто до крайности, и вероятность, хотя бы теоретическая, немного отдохнуть выглядела довольно привлекательно.
  Татьяна, не глядя по сторонам, и даже не оглядываясь на оставшегося позади единственного человека, на поддержку которого могла бы рассчитывать, пусть и единого сейчас в двух лицах, уверенно шагала к расположенным возле стены скамеечкам, не желая сейчас видеть и надеясь не встретить даже Эрика, с которым недавно с таким упоением танцевала. Что уж говорить об иных личностях, вроде Ричарда или, Боже упаси, Романа. Даже Винсент сейчас попадал под категорию персон нон-грата, посему девушка, видя, что догонять ее, останавливать и сбивать с намеченного пути как будто пока что никто не планирует, предпочла прибавить шаг, очень надеясь, что подобных мыслей ни у кого и не возникнет.
  Вскоре она уже с чувством и вздохом бесконечного облегчения опустилась на одну из немногих оставшихся не занятыми банкеток. Теперь можно было расслабиться, представить себя участницей какого-нибудь исторического фильма и просто понаблюдать за тем, как разряженные дворяне снуют туда-сюда, танцуют, раскланиваются друг с другом, общаются и весело смеются. Зрелище это, как уже упоминалось, представлялось достаточно любопытным, посему нет совершенно ничего удивительного в том, что девушка, увлеченная им, вскоре совершенно расслабилась, и даже позволила себе принять более свободную позу, чем, вероятно, подобало бы юной мадемуазель на балу восемнадцатого века, - она откинулась назад, прислоняясь спиной к стене позади, и слегка вытянула ноги, следя, впрочем, чтобы подол платья надежно прикрывал кроссовки.
  - Добрый вечер, - мягкий, бархатистый, вежливый и абсолютно незнакомый Татьяне баритон, раздавшийся буквально над ее головой, заставил девушку вздрогнуть и вопросительно поднять взгляд. Натолкнувшись на чью-то спокойную, почти почтительную улыбку, она недоуменно моргнула и, вспоминая о свалившейся на нее роли средневековой мадемуазель, поторопилась выпрямиться, тоже натягивая улыбку. Последняя получилась немного вымученной, однако, новый знакомый Татьяны почему-то абсолютно не удивился этому, вероятно, списывая все на естественную усталость собеседницы. Считаться же таковой, в свете того, что практически все поголовно скамеечки и банкетки возле стены были уже заняты разряженными дамами и кавалерами, она вполне могла.
  - Вы позволите присесть рядом с вами? - незнакомец улыбнулся еще шире, почему-то добавляя в улыбку небольшой оттенок вины, и вместе с тем, приподняв один уголок губ выше другого, - странной, завуалированной насмешки. Впрочем, произнесенная им тотчас же фраза немного сгладила это впечатление.
  - Более нигде нет ни единого места, - он чуть вздохнул и развел руками в стороны, наглядно демонстрируя, что и рад бы был приземлиться рядом с кем-нибудь другим, да вот беда, не получается. Девушка, немного ошарашенная столь неожиданным напором, растерянно кивнула, как-то машинально рассматривая нового знакомого. Роскошный наряд его, в общем-то, не внушал ей удивления, - за время, проведенное на этом балу, Татьяна уже успела, как говорилось ранее, не только привыкнуть, но и даже устать от роскоши, - но вот прическа, да и какая-то странная манера держать себя, несколько смущала. Собеседник ее был достаточно высоким мужчиной, стройным и широкоплечим, не то, чтобы совсем юным, но и отнюдь не пожилым; облаченным в аккуратно подчеркивающий красоту его фигуры золотисто-оранжевый аби́; каштанововолосым и кареглазым. Парика на нем, в отличие от большинства снующих по залу дворян, как и на Эрике или Ричарде, не было, и темные волосы, почему-то не уложенные аккуратной волной, как волосы упомянутых молодых людей, а слегка растрепанные, ниспадали ему на лицо, слегка скрывая глаза. В жестах его, да и в манере поведения, прослеживалась какая-то затаенная, плотно прикрытая учтивостью, наглость.
  Татьяна, заглядевшаяся на незнакомого пока еще ей человека, и внезапно осознавшая всю невежливость такого поведения, поспешила отвести взгляд.
  - Конечно-конечно, - поторопилась она подтвердить свой кивок и даже немного отодвинулась, уступая место неожиданному собеседнику. Тот церемонно кивнул в ответ и, вздохнув с облегчением, аккуратно опустился рядом с нею.
  - Благодарю. Я уже испугался, что вы откажете, - улыбка, все еще продолжающая цвести на его лице, неожиданно стала шаловливой, - Вы так внимательно меня изучали, что я подумал, что с таким как я, вы не пожелаете сидеть рядом.
  Татьяна, мигом смутившись, стыдливо отвела взгляд.
  - Прошу прощения... - пробормотала она и, на ходу придумывая оправдания, торопливо заговорила, - Я просто не так уж часто бываю на подобных мероприятиях, здесь с братом, и знаю тут кроме него всего несколько человек, то, что вы со мной заговорили, было большой неожиданностью, вот я и... - она замолчала и неуверенно добавила, - Удивилась.
  - Даже не знаю, чувствовать ли мне себя по этому поводу польщенным или нет, - хмыкнул ее собеседник и, неожиданно коснувшись руки девушки, изящным жестом поднес ее к своим губам, - Прошу простить меня, я не представился. Че́слер. То есть... - он, все так же не выпуская ладони собеседницы, на миг прижал пальцы другой руки к губам и, тряхнув головой, исправился, - Чесле́р. Я никак не привыкну к французскому произношению своей фамилии...
  - Так вы не француз? - Татьяна аккуратно высвободила руку из пальцев нового знакомого и, вспомнив о правилах приличия, церемонно представилась, - Лероа. Татин. Татин Лероа, я хочу сказать.
  - Счастлив нашему знакомству, - во взгляде месье Чеслера сверкнул и тотчас же погас странный огонек, - Нет, я не француз. Но, впрочем, не думаю, что вам сейчас моя история будет очень интересна, - он обезоруживающе улыбнулся и прибавил, - Я вовсе не собирался мешать вам отдыхать, мадемуазель Лероа.
  - Нет-нет, что вы, - Татьяна, мысленно проклиная все эти правила приличного поведения, очаровательно улыбнулась в ответ, - Нет ничего лучше отдыха в приятной компании. Тем более, что когда кончится бал, еще неизвестно...
  - Неизвестно? - по губам ее собеседника скользнула мгновенная усмешка, и он, аккуратно потянув за тонкую цепочку, пристегнутую к одной из пуговиц аби́ и прежде девушкой незамеченную, неожиданно извлек из небольшого узкого кармана довольно крупные часы-луковицу. Механизм их, подчиняясь действиям хозяина, тихо щелкнул, крышечка откинулась и месье Чеслер, бросив мгновенный взгляд на циферблат, как-то удовлетворенно кивнул.
  - Не беспокойтесь, вскоре все должно закончиться, - немного загадочно произнес он, убирая часы обратно и снова обезоруживающе улыбнулся.
  - Откуда вы знаете? - Татьяна вновь невольно улыбнулась в ответ и, проводив задумчивым взглядом скрывающиеся в кармашке на костюме мужчины, часы, опять поторопилась отвести глаза. Неожиданный собеседник раз за разом удивительным образом завораживал ее, вынуждая смотреть, нарушая все приличия, совершенно безотрывно. Мужчина же между тем безмятежно пожал плечами.
  - Балы редко затягиваются намного дольше полуночи, я не думаю, что вам стоит...
  - Прошу прощения, - раздавшийся совсем рядом теперь уже знакомый голос вынудил месье Чеслера замолчать, а его собеседницу удивленно перевести взгляд правее.
  - Ричард... - несколько растерянно выдохнула она, очень тихо, еле слышно, как ей показалось. Тем не менее, оборотень услышал и, расплываясь в широкой улыбке, сделал еще один шаг вперед, приближаясь к сидящим на скамеечке людям.
  - Ренард, - как-то очень ласково поправил он и, бросив быстрый взгляд на сидящего рядом с Татьяной мужчину, еле заметно нахмурился. Во взгляде его, как показалось девушке, блеснул огонек ревности.
  - Я прошу извинить меня, месье... эм... - оборотень вопросительно приподнял бровь и новый знакомый девушки едва заметно усмехнулся.
  - Чеслер. Мы ведь встречались с вами, месье Ламберт.
  - Ах, да, точно... - Ричард быстро улыбнулся и, проведя ладонью по собственным волосам, прибавил, - Вы позволите похитить вашу даму, месье Чеслер?
  Упомянутый месье неожиданно негромко рассмеялся.
  - Ну, я не думаю, что имею право называть мадемуазель Лероа своей дамой, - мы не знакомы и пяти минут. В этом случае право выбора целиком и полностью остается за ней. Мадемуазель Лероа, - он чуть повернулся, взирая на свою собеседницу с несколько странноватой улыбкой, - Как вы смотрите на то, чтобы месье Ламберт похитил вас?
  - Даже не знаю, - немного включившись в игру, девушка почти равнодушно пожала плечами, но тотчас же благосклонно склонила голову, - Думаю, я не возражаю.
  - Ну, что ж, - месье Чеслер чуть опустил подбородок, на несколько секунд прикрывая глаза, - В таком случае мне лишь остается пожелать вам приятного вечера, - произнося последние слова, он резким движением разомкнул веки, взирая на собеседницу несколько исподлобья. Девушка вздрогнула. Глаза ее собеседника, на краткое мгновение, очевидно, поймавшие и отразившие свет люстры, вдруг полыхнули оранжево-желтым огнем, казалось, в их глубине вспыхнуло живое пламя, исчезнувшее тотчас же, стоило лишь мужчине отвести взгляд.
  Ренард, вероятно, ничего не заметивший и, как обычно, сгорающий от нетерпения, аккуратно взял ее руку и потянул за собой, помогая подняться с лавочки. Татьяна, продолжающая растерянно и пораженно смотреть на своего нового знакомого, машинально подчинилась, и уже через несколько мгновений, подхваченная пестрой толпой, оказалась далеко от него. Продолжая машинально сжимать руку Ричарда, она завертела головой, силясь снова рассмотреть месье Чеслера и, наконец, нашла его. Мужчина продолжал сидеть на том же месте и с совершенно равнодушной, словно приклеенной улыбкой, смотрел на нее. На какую-то секунду Татьяне почудилось, что взгляд его направлен вовсе не на нее, а на ее спутника, но толпа людей тотчас же вновь скрыла от нее нового знакомого, и эта загадка так и осталась нераскрытой.
  - Я вижу, месье Чеслер сумел заинтересовать вас, - в голосе Ричарда, моментально отвлекшим девушку от попыток рассмотреть нового знакомого, очень явственно послышались нотки ревности, и Татьяна, переведя взгляд на него, удивленно склонила голову на бок.
  - Вас это беспокоит, месье Ламберт?
  - Почему бы и нет? - мужчина неопределенно повел плечами и, неожиданно мягко притянув собеседницу к себе, буквально промурлыкал, - Я надеюсь, он не настолько вскружил вашу очаровательную головку, что вы теперь откажетесь танцевать со мной?
  - Что вы, что вы, - девушка, старательно скрывая некоторый дискомфорт, мягко улыбнулась, однако предпочла все-таки отвести взгляд, не встречаясь глазами с собеседником. Похожесть Ричарда на самого себя из трехсотлетнего будущего немного пугала ее, и Татьяна, очень надеясь, что оборотень, памятуя о правилах приличия, не станет проявлять слишком уж большой настойчивости, попыталась, как утопающий за соломинку, зацепиться взглядом за кого-нибудь знакомого. Попытка эта, впрочем, благополучно увенчалась провалом, - в непосредственной близости (и даже немного дальше) не наблюдалось никого, кто мог бы вновь избавить ее от столь приятного общества, и Татьяна, глубоко вздохнув, все-таки решилась снова глянуть на партнера.
  - Итак, вы согласны? - не преминул уточнить тот, уже ненавязчиво вовлекая девушку в какой-то неизвестный ей танец. Татьяна, чуть кивнув, постаралась сосредоточиться. Танец с Эриком, во время которого она отчаянно сомневалась в собственных умениях, сейчас представлялся ей едва ли не самым простым на свете; движения Ричарда казались замысловатыми, запутанными, сбивали с толку, и девушка, совершив несколько явно грубых ошибок, почувствовала, что краснеет. Идея танцевать с месье Ламбертом все меньше и меньше привлекала ее, соблазн извиниться и удрать обратно на лавочку все нарастал, когда неожиданный мурлыкающий шепот над ухом заставил ее, отвлекшись от панических мыслей, внезапно испытать почти забытое расположение к Ричарду.
  - Доверьтесь мне, - прошептал тот, аккуратно приподнимая руку девушки в каком-то необходимом для очередного пируэта и совершенно незнакомом ей движении, - Расслабьтесь и ничего не бойтесь, моя милая.
  Татьяна закусила губу. Похоже было, что ее надежды на отсутствие настырной настойчивости со стороны оборотня разлетались в пух и прах, - Ренард, явно ничего не стесняющийся и не желающий делить девушку с кем бы то ни было, решил взяться за нее всерьез. И очередное па лишь доказало это ей, заставляя всерьез задуматься о попытке бегства.
  Ричард, внезапно отпустивший, даже более - едва ли не оттолкнувший партнершу от себя, продолжая при этом удерживать ее за руку, неожиданно вновь потянул ее к себе, заставляя сделать против воли оборот вокруг своей оси. Завершился этот пируэт весьма горячими и нежными объятиями со спины, заставившими Татьяну испуганно вздрогнуть. Ох, кажется, месье Ламберт и в самом деле решил пуститься во все тяжкие... Интересно, в этом веке в замке не предусмотрено что-то вроде номеров для молодоженов? Не хватало еще, чтобы он куда-то потащил ее.
  - Вы безумно очаровательны, - оборотень, шепча, склонился к самому уху девушки, обдавая его жарким дыханием, и последняя ощутила, как по коже побежали мурашки, - Я уже почти сошел с ума.
  - Н-надеюсь, вам еще достанет благоразумия не делать... ничего предосудительного, - чуть дрогнувшим голосом пролепетала та в ответ и, сглотнув, несколько более уверенно добавила, - Вы смущаете меня, месье Ламберт.
  - И сильно? - в голосе Ричарда послышалась улыбка и, когда он весьма резким движением развернул партнершу к себе, последняя смогла убедиться в этом, - Расскажите, какие же мои слова вызвали ваше смущение? - мужчина чуть прищурился и, быстро облизнув губы, неожиданно подмигнул собеседнице, - Я повторю их.
  Ответить Татьяна не успела. Она только еще приоткрывала рот, откровенно пораженная словами своего партнера и собеседника, пытаясь нашарить среди обрывочных лоскутов мыслей хоть сколь-нибудь достойную фразу для ответа, как неожиданно раздавшийся где-то за спиной месье Ламберта тихий женский голосок заставил ее отказаться от этой идеи, вновь закрывая рот.
  - Рене, можно поговорить с тобой?
  Мужчина, уже в течении нескольких секунд прижимавший к себе девушку в весьма откровенном и страстном порыве, мягко отставил ногу назад и, изящно повернувшись на носках, при этом поворачивая и свою партнершу, с почти нескрываемым раздражением процедил сквозь зубы:
  - Я занят.
  Татьяна, оказавшаяся его волею тоже повернута немного иначе, чем прежде, не сумела удержаться от любопытства и, повернув голову, взглянула на ту, что осмелилась заговорить с месье Ламбертом, нарушая все приличия, в столь неподходящий момент. Взгляд ее натолкнулся на бледную немощь, уже в некотором роде знакомую ей и известную под именем Луизы, и девушка обреченно вздохнула. Что ж, судя по всему, эта очаровательная мадемуазель отнюдь не блещет не только красотой и хорошим вкусом, она еще и не знает ничего о правилах поведения на подобных мероприятиях. Удивительно, конечно, - ведь живет она, в отличие от самой Татьяны, здесь, не только в этом веке, но и в замке, имеет сотни возможностей изучить быт дворян, но... вероятно, не желает приложить для этого хоть крупицу усилий.
  - Но это очень важно! - продолжала между тем Луиза, по-видимому, абсолютно игнорируя явное нерасположение к ней Ричарда. Который, между тем, продолжая, будто бы назло новоявленной собеседнице, вести партнершу в танце, почти уже не скрывал стремительно охватывающей его ярости.
  - Я же сказал тебе, я занят!
  - Но, Рене... - девица сморщила мордочку в плаксивой гримаске, - Он говорил... Мне нужна твоя помощь, Рене, неужели ты не понимаешь? Речь идет о деле!
  Надо было видеть лицо Ренарда. Несколько долгих мгновений он очень явственно собирался что-то сказать, боролся с собой, - столкновение в его душе крайней степени бешенства и вдолбленных, видимо, с рождения, правил приличия в этот миг было очень ясно заметно на его лице, - но затем все-таки остановился, прекращая танцевать и, дотронувшись до руки партнерши, мягко, и даже нежно, коснулся ее губами.
  - Я умоляю вас о прощении, моя очаровательная, - на лице оборотня отразилось чувство нескрываемой досады, перемешанной с виной, - Клянусь, мы совсем скоро увидимся вновь, - с этими словами, послав девушке мгновенную улыбку, он выпустил ее руку и быстрым шагом направился к Луизе. Приблизившись же к ней, он резко и, видимо, довольно жестко, схватил ее за руку чуть выше локтя и, негромко, но весьма выразительно говоря что-то, буквально поволок ее к дальнему концу зала.
  Татьяна же, не успевшая отреагировать на столь внезапное прощание, осталась стоять, словно соляной столб, с недоверчивым поражением глядя в след удаляющейся паре.
  - Рене... - сорвался с ее губ тихий шепот, и девушка, вглядевшись в удаляющуюся парочку пристальнее, недоверчиво покачала головой, - Да не может быть...
  - Кажется, кто-то клялся и божился сидеть смирно и не отплясывать со всякими там оборотнями, - голос Винсента, раздавшийся буквально над самым ухом девушки, оказался явлением достаточно неожиданным, однако последняя даже не прореагировала на него. Взгляд ее по-прежнему был прикован к удаляющейся спине Ричарда, а губы чуть шевелились, повторяя имя, что он носил в этом времени. Хранитель памяти досадливо вздохнул и, не наблюдая решительно никакой реакции на собственные слова, в несколько шагов обошел собеседницу, останавливаясь прямо перед ней и тем самым перекрывая ей обзор.
  - Проснись и перекрестись! - он резко щелкнул пальцами перед носом девушки и, хмурясь, добавил, - Татьяна! Привет тебе, дитя мое, я здесь!
  - Рене... - ошарашено повторила девушка и, заметив, наконец, своего спутника, явно не понимающего ее слов, сама нахмурилась, - Рене, Винс! Понимаешь? Рене! Р.!
  Хранитель памяти медленно закрыл глаза, потряс головой, затем открыл их снова и с еще большим недоумением уставился на собеседницу.
  - Я не пойму, ты перетанцевала с ним, что ли?
  - Ммм!.. - Татьяна, вложив в произнесение этой буквы все обуревающие ее чувства, в том числе и недовольство непонятливостью собеседника, на миг закрыла лицо рукой, - Ну почему ты ничего не понимаешь?! Я же говорю тебе - Р.! - она убрала руку от лица и с надеждой уставилась на стоящего перед ней мужчину. Недоумение и непонимание из его глаз как будто не планировало исчезать, и девушка, не в состоянии сдерживаться, порывисто схватила его за руку.
  - Тот клочок бумаги, что я показывала тебе, обрывок дневника какой-то экзальтированной дамочки, где упоминается Альберт! Она писала там, как страстно обожает своего "Р.", помнишь?
  - Ну... предположим, - хранитель памяти говорил весьма неуверенно, воспоминания его, если они вообще наличествовали, явно были еще довольно нечеткими, однако понимание постепенно начинало прорисовываться на его лице, и Татьяна обрадовалась.
  - Угадай с трех раз, кто так страдал по своему "Р." и кто, собственно, этот "Р." такой, - выпустив руку собеседника, она скрестила руки на груди и весьма недвусмысленно кивнула в сторону, где не так давно скрылась сладкая парочка. Винсент, нахмурившись, быстро обернулся, затем снова перевел взгляд на собеседницу и, с уже очень явным изумлением, пару раз ошалело моргнул.
  - Да не может быть... Погоди, ты уверена? Ну, я хочу сказать, даже если этот "Р." имел отношение к Нормонду, по залу тут бродит целая толпа потенциальных "Р.", это может быть любой из них! Почему именно Рене?
  - Не знаю, - девушка негромко вздохнула и, потерев пальцами переносицу, пожала плечами, - Честно, не знаю, Винс. Просто как-то... Ну что-то такое было в том, как она обращалась к нему, как приставала, и в том, как он пытался ее отшить... Не знаю, по-моему, это было о нем. С ее стороны.
  - Луиза, она, конечно... - хранитель памяти задумчиво коснулся подбородка и тотчас же нахмурился, - Но Ричард! Или, как его тут, Ренард! Знаешь, я бы конечно, доверился твоей хваленой женской интуиции, но может быть, будет лучше, если мы будем решать проблемы по мере их пришествия в наше окружение?
  Татьяна в свой черед непонимающе моргнула. Рассуждения собеседника, приведшие к столь неожиданному выводу, моментально поставили ее в тупик.
  - В смысле? Эта проблема пришла, и...
  - Нет, дорогая моя, это не проблема, - со вздохом прервал ее мужчина, - Это сущая ерунда, не имеющая никакого решительно отношения к вещам куда как более важным.
  Татьяна не сдержала насмешливой улыбки.
  - Например, балу?
  - Например тому, что мы с тобой находимся на балу трехсотлетней давности, - Винсент нахмурился и, сделав шаг к девушке, понизил голос, - Или к тому, что в настоящем нас ожидают разборки со стремительно возвращающейся памятью всеми любимого графа де Нормонд.
  - Ты напрасно иронизируешь, - Татьяна хмыкнула и, широким жестом обведя толпу вокруг себя, продолжила, - Не сомневаюсь, что эти люди и в самом деле любят его. А ты зануда! Не можешь ни на секунду расслабиться...
  - Ты предлагаешь мне тоже пойти потанцевать с Эриком? - абсолютно серьезно осведомился хранитель памяти, - Или, может быть, с Романом? Он как раз тут где-то мелькал... Нет уж, Татьяна, хватит с нашей компании и одной очень расслабленной личности, а я взвалю на себя обязанности серьезного человека.
  - Надеюсь, твоя серьезность не распугает народ, - девушка усмехнулась и, опять вздохнув, опустила доселе скрещенные на груди руки, - Ладно, серьезный человек, если ты не возражаешь, я пойду, предприму еще одну попытку сесть и не отсвечивать.
  - Я всецело за, - мужчина, демонстрируя абсолютное согласие, поднял обе руки в воздух, затем почесал одной из них макушку и, старательно изображая обреченного на серьезность и крайне несчастного человека, прибавил, - Пойду, попробую найти свое блуждающее где-то тут "я". Не теряй меня. Хотя, в случае чего, я сам тебя найду.
  - Заметано, - подмигнула ему девушка, искренне радуясь возможности хоть ненадолго выпасть из образа средневековой и крайне культурной мадемуазель и, проводив направившегося на поиски самого себя собеседника, улыбчивым взглядом, поспешила сама отправиться в сторону располагающихся у стены банкеток. На сей раз она надеялась обойтись без общения с до крайности приятными молодыми людьми.
  Впрочем, надежды ее, что на этом балу уже становилось неприятной закономерностью, оказались вновь разбиты в пух и прах появлением нового, очень хорошо знакомого ей и еще не подозревающего об этом, собеседника.
  Не успела Татьяна добраться до столь заманчиво пустой скамеечки, как где-то сбоку неожиданно мелькнула знакомая до боли копна смоляных волос, и кто-то цепко схватил ее за руку чуть выше локтя.
  - Приветствую! - раздался над ухом веселый молодой голос, - А вы что же, сесть планировали? Давайте провожу вас, а то вдруг заблудитесь.
  - За два оставшихся шага? - девушка попыталась высвободить руку и, обернувшись через плечо на собеседника, приветливо улыбнулась, - Ну, это вряд ли.
  - Ооо! - Роман, а это был именно он, многозначительно закатил глаза, - Вы плохо знаете наш замок! Тут, представьте, можно заблудиться и посреди большой комнаты, случайно шагнув не туда. Вот так, мадемуазель, осторожненько... Делаем шажочек, еще один...
  - Похоже, мы все-таки достигли цели, - усмехнулась в ответ подведенная к скамеечке Татьяна и опять попыталась высвободить руку, - Вы позволите присесть?
  - Как джентльмен я не могу допустить, чтобы дама сама пыталась обнаружить под собой сидение! - возмутился юноша и, продолжая стискивать руку собеседницы, довольно аккуратно усадил ее на банкетку, - А вдруг вы промахнетесь, и мне придется вас поднимать?
  - Вы же не думаете, что я такая тяжелая, что с этой задачей вы не справитесь? - слова сорвались с губ девушки абсолютно машинально; присутствие Романа рядом, его манера общения, даже не взирая на общую, средневеково-чопорную, атмосферу бала, как обычно вынуждало отшучиваться в ответ на его остроты.
  - Не знаю, не пробовал, - честно сообщил молодой человек и, самым, что ни на есть, беспардонным образом шлепнувшись рядом со своей собеседницей, с неожиданным вниманием вгляделся в ее лицо, - Погодите, погодите... А вы как-нибудь очень случайно не мадемуазель Лероа? Татин, если я не ошибаюсь.
  - Как-нибудь случайно да, - согласилась Татьяна и, секунду помолчав, в свой черед поинтересовалась, - А вы, кажется, Роман де Нормонд? Эрик говорил мне о вас.
  - Какое совпадение! - юноша жизнерадостно заулыбался и даже пару раз хлопнул в ладоши, - Мне брат тоже о вас все уши прожужжал. Смотри, говорит, вон девушка, на которой я хочу жениться...
  Упомянутая девушка, несколько ошарашенная таким заявлением, не нашлась, что ответить, и ее собеседник тотчас же поспешил этим воспользоваться.
  - Да, кстати, вообще-то меня зовут Роман Натан де Нормонд, Эрик вечно представляет меня в очень сокращенном варианте. Жалеет, видимо, времени на произнесение полного имени... Ой, да, - юноша, спохватившись, почти рывком схватил собеседницу за руку и, быстро поцеловав тыльную сторону ее запястья, церемонно добавил, - Счастлив знакомству. Татин, а чего вы так удивились моим словам? Разве вы бы не хотели выйти замуж за моего брата?
  Татьяна, как выяснилось, успевшая под гнетом новых впечатлений забыть о манере этого юноши перескакивать с темы на тему, чуть тряхнула головой. Вопрос был весьма провокационным, как на него реагировать, девушка не знала, и посему, с трудом собрав по сусекам сознания несколько слов, предпочла ответить более или менее обтекаемо и неопределенно.
  - Это довольно неожиданно слышать, тем более от вас... Или, быть может, брат попросил вас поведать мне о его матримониальных планах?
  - Нуу, если честно, он просил меня не распространяться на этот счет... - на лице Романа отразилось откровенное недовольство таким жестоким ограничением, тотчас же сменившееся беспечной веселостью, - Но, думаю, он не оби... Не понял, - взгляд молодого человека, остановившийся на собеседнице лишь на несколько мгновений, уже некоторое время блуждал по залу, будто выискивая интересный объект для созерцания, и сейчас, кажется, нашел. Роман медленно перевел взгляд с одной незаметной Татьяне точки несколько дальше, затем моргнул и вновь вернулся к изначальному объекту. После чего моргнул еще раз и как-то очень внимательно воззрился снова на свою новую знакомую.
  - Вы ведь, если не ошибаюсь, сестра Винсента де ля Боша, да?
  Девушка, решительно не понимая пока что причин такого вопроса, недоуменно нахмурилась.
  - Ну... в общем и целом, да. А что... вызвало ваш вопрос? - заминка перед последними словами была продиктована тем, что Татьяна, на миг опять выпавшая из образа средневековой дамы, поспешила к нему вернуться.
  - Да так... - Роман опять перевел взгляд на зал, затем на несколько секунд закрыл глаза рукой и решительно поднялся на ноги, опуская последнюю, - Я, кажется, немного устал. Если вы не против, мадемуазель, я пойду, подышу свежим воздухом... Что-то у меня в глазах двоится.
  Татьяна постаралась не измениться в лице. Причина этого "двоения" в глазах молодого виконта, моментально стала ей ясна, и девушка, очень надеясь, что покидая зал, Роман не встретится ни с кем из "раздвоившихся" Винсентов, поспешно закивала.
  - Конечно, конечно, идите. Вы и побледнели как-то...
  Роман в ответ лишь невнимательно кивнул и поспешил удалиться. Девушка, со вздохом невольного облегчения, снова, как и некоторое время назад, откинулась спиной на стенку, рассеянно и невнимательно созерцая веселящихся дворян.
  Более за время сего мероприятия ее никто не беспокоил.
  
  ***
  - Окончен бал и смылись гости! - веселый, до крайности жизнерадостный голос хранителя памяти внезапным сверлом ввинтился в уши, и Татьяна, вздрогнув, вынырнула из полудремотного состояния. Винсент, сидящий рядом с ней, ухмыльнулся.
  - Уже задрыхнуть успела? Да, не привычны вы, девушка, к средневековым балам...
  - Я уже говорила, что бывать в Париже восемнадцатого века мне прежде не доводилось, - девушка зевнула и, потерев переносицу, честно постаралась проснуться, - Тем более, что ничего особенного на этом балу не происходило... А который час?
  - Я что, по-твоему, временной справочник или ходячий хронометр? - мужчина сморщился и тихо, но внушительно проговорил, - Я отправлял нас в определенный век и в определенный день. А что там и тут со временем благодаря твоим побрякушкам, я сказать не могу, - он вздохнул и уже погромче прибавил, - Не знаю я, сколько стрелочки на часах натикали, где-то около двух или трех ночи.
  - А месье Чеслер уверял, что все кончится раньше... - Татьяна тяжело вздохнула и, потерев на сей раз глаза, зевнула еще раз, - И что же нам предстоит дальше, брат мой? Надеюсь, не экстренное возвращение домой?
  - Ни в коем случае! - голос молодого графа, совершенно неожиданно послышавшийся поблизости, вынудил девушку все-таки проснуться и, удивленно приподняв брови, вопросительно воззриться на хозяина вечера, учтиво поднимаясь ему навстречу.
  Винсент, легко поднявшийся следом за ней, на несколько секунд наклонился к ее уху.
  - Чеслер? - услышала Татьяна весьма недовольный шепот, - Я смотрю, ты тут с половиной гостей успела перезнакомиться!
  Эрик подошел почти вплотную, и девушка, предпочитая устному ответу в данном случае невербальный, слегка пихнула "братца" локтем, не прекращая лучиться дружелюбной и приветливой улыбкой.
  - Ну, поговорю я с тобой дома! - прошипел в ответ на тычок хранитель памяти и тотчас же поспешил расплыться в одной из самых сладких своих улыбок, переводя взгляд на молодого графа. Рука его слегка сжала плечо спутницы, и он, вновь старательно вживаясь в роль ее кузена, уже в полный голос проговорил:
  - Не удивляйся так, Татин, - девушка, пытающаяся сохранить на лице приветливость и при этом внимающая грозным речам названого брата, и в самом деле в этот миг походила на какую-то куклу, только и умеющую, что с глупым видом хлопать глазами, - Полагаю, месье Эри́к хотел сказать, что приглашает нас остаться на ночь в замке. Не правда ли, друг мой?
  - Ну, разумеется! - блондин, кивающий во время речи друга, широко улыбнулся и, мягко взяв руку его "сестры" в свою, в очередной раз коснулся ее губами, - И если вы, мадемуазель, согласитесь остаться, я буду безмерно счастлив проводить вас к отведенным вам покоям.
  Абсолютно не ожидавшая такого предложения (и небезосновательно полагающая, что вскоре ей процелуют дырку в руке) Татьяна, несколько растерявшись, вопросительно обернулась, взирая на по-прежнему продолжающего стоять за ее спиной хранителя памяти.
  - Я... да я даже как-то не знаю... Винсент, можно? - говоря это, она очень очаровательно улыбнулась, старательно изображая на лице совершеннейшую невинность и готовность подчиниться любому решению строгого "брата".
  Впрочем, реакция последнего оказалась довольно предсказуема. Несколько долгих секунд он сверлил девушку весьма раздраженным и явно не согласным с таким вариантом развития событий, взглядом, а после, натянув на лицо кислую улыбку, неохотно кивнул, медленно выпуская ее плечо.
  - Конечно-конечно, - голос хранителя памяти звучал, если таковое вообще возможно, еще более кисло, чем выглядела его же улыбка, однако, молодой граф, полностью поглощенный обществом своей новой знакомой, явно не обратил на это никакого внимания. Его улыбка, при услышанных словах дозволения со стороны "кузена" девушки стала мечтательной, глаза засияли, да и все лицо приобрело вид явственно романтической задумчивости.
  - В таком случае, идемте, мадемуазель Татин, - ласково проговорил он и, не дожидаясь дополнительного согласия или приглашения к действиям со стороны девушки, аккуратно подхватил ее под руку, увлекая за собой почему-то не к началу зала, как, собственно, и ожидала его спутница, а напротив, к его концу. На Винсента, провожающего их мрачным взглядом и ухитряющегося исподтишка грозить "сестрице" кулаком, он не обратил ровным счетом никакого внимания. Лишь Татьяна, обернувшись где-то на половине пути, успела заметить недовольный вид хранителя памяти и, чуть пожав плечами, незаметно кивнула на своего спутника, как бы намекая, что отношения к происходящему не имеет ровным счетом никакого.
  Винсент в ответ сморщился в характерно-скептическом выражении и, шепнув одними губами "Не верю!", решительно развернулся на каблуках, направляясь в сторону, противоположную той, куда увлекал девушку хозяин замка.
  Путь до отведенных последней покоев занял не то, чтобы совсем мало времени, но, в общем-то, и не очень много. Возможно, дело было в том, что Татьяна, увлеченная обществом своего спутника, решительно перестала замечать течение времени, а может она просто слишком засмотрелась на те помещения замка, где бывать ей прежде не доводилось, - это неизвестно.
  Поднявшись вместе с молодым графом, который негромко говорил ей что-то приятное, похожее на комплименты, по лестнице, она оказалась на небольшой площадке, буквально нависающей над залом и позволяющей из-за резных перил рассмотреть с высоты второго этажа все его великолепие. Надо сказать, с этого ракурса он выглядел ничуть не менее прекрасно, Татьяна даже остановилась, было, чтобы полюбоваться красотой, предстающей ее взгляду, но Эрик, похоже, абсолютно не обращающий на эту самую красоту внимания, мягко потянул ее к двустворчатым, распахнутым настежь дверям, и девушка подчинилась.
  И нельзя сказать, что пожалела об этом.
  Прекрасный зал, великолепный холл, даже гостиная, которая, должно быть, в этом времени выглядела не хуже, чем в мгновения, когда Роман призывал мажордома в будущем, - все это ни шло ни в какое сравнение с живой красотой, увиденной ею сейчас.
  За большими дверями ей открылась длинная галерея, сплошь уставленная и украшенная различными, порою абсолютно неизвестными девушке, изысканными и оригинальными цветами и растениями. Окна, здесь находящиеся с обеих сторон, мягко овивал плющ, скользящий по стене возле очередного проема вверх, огибающий его, повторяя полукруглую форму, и плавно спускающийся вниз; он невероятно походил на прекрасную лепнину на стенах замка, ту, что Татьяне довелось видеть над дверью, ведущей в гостиную, но поражал своей живостью, зеленью, буквально дышал жизнью, не допуская и тени сомнения в своей принадлежности к настоящей флоре.
  За окнами галереи плескалась ночь. Она казалась живой, словно бросалась на стекла пенными волнами, и Татьяне понадобилось пройти не менее половины этого невероятного помещения, прежде, чем она поняла, что это такое.
  - Туман... - задумчиво пробормотала она и, проходя мимо одного из растений, легонько провела кончиками пальцев по его листьям. Эрик, говорящий о чем-то, явно не соответствующем ни словам, ни мыслям девушки, удивленно перевел взгляд на нее. Затем глянул на одно из окон и задумчиво кивнул.
  - Да, туман... Это бывает, порою даже чаще, чем хотелось бы, - он ободряюще улыбнулся, снова взирая на свою спутницу, - Вам нравится здесь?
  - Вы имеете в виду замок или эту потрясающую галерею? - Татьяна улыбнулась и, не давая собеседнику сказать ни слова, чуть опустила подбородок, - В любом случае ответ очевиден. Мне очень нравится здесь, а именно в этом месте хотелось бы побывать снова.
  - О, этого вам никто не может помешать сделать, - улыбка графа де Нормонд стала еще шире, теперь в ней виделось неприкрытое счастье, - Думаю, даже ваш строгий брат не сумеет сделать этого. Но мы уже пришли...
  Еще одни двустворчатые двери, повинуясь действиям молодого графа, распахнулись, и Татьяна, оказавшись в коридоре, идущем перпендикулярно галерее, с удивлением огляделась. На миг ей показалось, что они стоят там, куда должны выходить двери библиотеки, будуара и еще каких-то комнат, но почти сразу поняла, что заблуждается.
  В "страшном" коридоре, помимо факелов и люстр, в будущем, конечно, не горящих, в дневное время свет ниспадал еще и из огромных окон в левой стене, здесь же с обеих сторон шли ровной чередой закрытые, расположенные на должном расстоянии друг от друга, двери. Все освещение состояло из больших люстр, почему-то слегка покачивающихся на длинных цепях под потолком, да факелов, ярко пылающих в креплениях вдоль каждой из стен.
  - Нам сюда, - молодой человек, вновь не давая спутнице сполна насладиться созерцанием этого места, сделал шаг к ближайшей, находящейся практически напротив входа в галерею двери и, легко открыв ее, наконец отпустил спутницу, делая приглашающий жест рукой.
  - Прошу. Как жаль, что эта комната расположена так близко от зала... - блондин вздохнул, совершенно не скрывая искреннего разочарования, - Я бы с наслаждением пообщался с вами еще. Но я не смею настаивать, Татин! - он, словно защищаясь, поднял перед собою руки, - Я вижу, вы утомлены... Однако, если вы не против, я посмею выразить надежду на завтрашнее совместное путешествие обратно в Париж, - при этих словах хозяин замка улыбнулся, и у девушки почему-то защемило сердце. Вспомнился тот, другой Эрик, ее Эрик из будущего, всегда холодный, строгий, и какой-то подавленный, улыбающийся столь редко и скованно, что эти улыбки почти не нарушали его общего, "замороженного" облика. Будет ли он еще когда-то улыбаться столь же искренне, как тот, что стоит сейчас перед ней?.. Получится ли вернуть ему радость прошлых дней...
  Татьяна сдержала вздох и ласково улыбнулась в ответ.
  - Конечно, Эрик. Я не сомневаюсь, что мы поедем в Париж с вами вместе.
  
  ***
  Дверь за молодым графом не успела еще толком захлопнуться, а девушка, впечатленная общением с ним, не успела даже осмотреть отведенные ей покои, как створка уже распахнулась вновь, являя взору последней двух не запланированных гостей.
  - Просто двое из ларца - чисто как два близнеца! - недовольно пробормотала Татьяна, невольно делая шаг назад и, тяжело вздохнув, скорчила весьма кислую рожу, - Ну, и чего вы изволите, господа Винсенты? Какими указаниями меня порадуете?
  - Сиди тут и не отсвечивай! - последовал незамедлительный ответ, и девушка удивленно приподняла брови. В самих словах ничего удивительного не было, она, собственно говоря, и не ожидала услышать ничего другого, но вот то, кто их произнес, вызывало недоумение. Младший Винсент, скрестив руки на груди и явно стараясь закосить под самого себя из будущего, смотрел на собеседницу с ясно выраженной претензией знающего что-то человека к ничего не понимающему в происходящем вокруг глупцу. Татьяна, оказавшаяся в позиции того самого глупца, чуть дернула плечом и, не удержавшись, широко ухмыльнулась.
  - Я смотрю, ты уже нахватался у самого себя всяких глупостей... Смотри, как бы тебя за такие словечки не обвинили в чем-то, вроде пособничества колдовству.
  - Даже если бы захотели, уже не успеют, - хранитель памяти как-то очень легкомысленно махнул рукой, и девушка насторожилась.
  - Почему не успеют? Что ты хочешь этим... - взгляд ее упал на второго из Винсентов, с коим она не так давно прибыла сюда из будущего, стоящего сейчас с совершенно невинным и в то же время независимым видом, и ответы на вопросы сразу стали почти очевидны. Уперев руку в бок, Татьяна недовольно шагнула к своему спутнику.
  - Прекрасно, значит, ему ты уже все растрепал! Может тогда и мне расскажешь, что ночь грядущая нам готовит?
  - Еще чего! - мужчина, по сию пору стоявший, прислонившись к собственноручно закрытой двери, отстранился от нее и, скрестив руки на груди, пожал плечами, - Ты рвалась сюда полюбоваться? Вот и наслаждайся зрелищем, не буду портить впечатление и рассказывать все заранее.
  - Интересно, и как я должна любоваться, сидя здесь и не отсвечивая? - девушка, по примеру собеседника, скрестила руки на груди и, отойдя на несколько шагов, медленно опустилась на роскошную, устланную шелковым покрывалом лазоревого цвета кровать, - Вы уж договоритесь между собой для начала, а потом приказывайте. И вообще, почему ты ему все рассказываешь? Мне с Эриком даже потанцевать нельзя, а тебе самого себя в известность о том, что будет, ставить, значит, можно? Что, на прошлое "я" твои правила не распространяются?
  Винсент из этого времени с нескрываемым интересом воззрился на свою будущую копию.
  - Ты что, ей не сказал?
  Татьяна на мгновение потеряла дар речи. Количество тайн, не донесенных до ее сведения спутником, увеличивалось просто с неимоверной скоростью, росло в буквальном смысле слова на глазах, и ей это потихоньку начинало надоедать.
  - Чего же это еще он мне не рассказал? - мрачновато поинтересовалась она у младшего из находящихся у нее в комнате мужчин, однако, взгляд при этом перевела на старшего, изо всех сил стараясь выглядеть как можно более грозно. Последний этой гримасы почему-то совершенно не испугался и, безмятежно усмехнувшись, задумчиво поправил сооруженный на его голове хвост.
  - Три сотни лет назад, - начал он, - Я стоял вот на этом самом месте, - здесь последовал кивок в сторону прошлого Винсента, - И слушал, как моя будущая версия препирается с какой-то странной девушкой. И когда эта самая девушка задала вот этот самый вопрос, тот я ответил ей, что время циклично, и если ему некогда была приоткрыта завеса будущего, и он имеет право приоткрыть ее мне.
  Девушка на несколько секунд замолчала. Почему-то столь серьезного ответа она не ждала, морально была готова снова спорить и препираться со своим спутником, и слова его явились для нее полнейшей неожиданностью. Что ответить, она не находилась.
  - Циклично?.. - наконец вычленив из всей речи хранителя памяти одно, но чрезвычайно непонятное ей слово, она внимательно взглянула на него, - Это в как? В смысле, в каком смысле?
  - В смысле в прямом смысле, - передразнил ее собеседник, и ореол таинственности, окутывавший его во время речи, мигом растаял, - Время циклично, тот я, да и я сам придерживаюсь этого мнения, - видя, что слова его для Татьяны по-прежнему звучат как китайская грамота, он тяжело вздохнул и напустив на себя вид утомленного ученической глупостью учителя, пояснил, - Я говорю о цикле. Периодичности. По прошествии определенного количества лет, когда минует очередной период, время повторяет само себя. Слышала высказывание "в жизни все повторяется дважды"? - дождавшись неуверенного кивка собеседницы, он почему-то вздохнул и продолжил, - Так вот... В жизни все повторяется, даже больше, чем дважды. По прошествии определенного временного промежутка некоторые события, зачастую весьма немаловажные, могут свершиться вновь. Это как бы... Круговорот времени в природе. Это не углубляясь.
  - А если углубляться? - осторожно поинтересовалась девушка, сжимая руками юбку собственного платья. От этого действия подол его чуть приподнялся, и хранитель памяти из этого времени с нескрываемым изумлением уставился на ее ноги. Винсент из будущего не заметил этого. Он лишь хмыкнул и, разведя руки в стороны, весьма небрежно уведомил ее:
  - Тогда не хватит и нескольких суток, чтобы во всем разобраться. Поэтому я и не хотел оказываться здесь в, так сказать, материальном виде. Путешествия во времени - это такая сложная вещь, знаешь ли... И это отнюдь не мой конек. Любое действие, которому ты и значения-то не придаешь, может... Куда ты смотришь? - последний вопрос, относящийся уже не к сидящей на постели девушке, а к созерцающему ее ноги младшему хранителю памяти, заставил их обоих вздрогнуть. Винсент, тряхнув головой, поспешно отвел взгляд и, даже несколько смутившись, едва заметно улыбнулся, взирая на свою копию.
  - Я просто пытаюсь понять, что у нее на ногах.
  Татьяна, вспомнив про, должно быть, открывшееся от ее необдуманных действий взгляду нового знакомого кроссовки, поспешно выпустила юбку платья, позволяя ей вновь скрыть ноги.
  - У меня на ногах обувь, - сумрачно уведомила она, складывая руки на коленях и пытаясь закосить под примерную школьницу, - Состаришься до его лет, - здесь она кивнула на своего спутника, - Поймешь.
  Оба Винсента неожиданно и очень синхронно ухмыльнулись. Это движение губ вышло у них столь похожим, столь идентичным, что девушке, на мгновение тоже почудившейся, что у нее двоится в глазах, ненадолго стало не по себе.
  Младший из хранителей памяти неожиданно шагнул вперед и, взяв ее руку, мирно покоящуюся на коленях, в свою, поднес ее к губам.
  - Мне нравится, как ты говоришь, - промурлыкал он, легонько целуя ее тыльную сторону, - Даже жаль, что мы так никогда и не...
  - Умолкни! - старший хранитель памяти, раздраженно шагнув следом за своей прошлой копией, схватил ту за шиворот и отдернул от несколько удивленной девушки, - Я не говорил ей!
  - Ты, должно быть, шутишь, - Татьяна, нахмурившись, медленно поднялась с кровати и, уперев руки в бока, взглянула на своего спутника с совершенно нескрываемым недовольством, - Винс, ты мне, может, составишь списочек того, что ты мне не рассказал? Или мне уже самой его составлять пора, чтобы потом было чем припереть тебя к стенке, а? - последние слова она проговорила на несколько тонов тише, и как-то тяжелее, стремясь тем самым произвести на собеседника хоть немного более устрашающее впечатление. Винсент, продолжая держать самого себя за шкирку, лишь махнул рукой.
  - К происходящему отношения это не имеет, - и, видя, что девушка собирается возразить, он останавливающе поднял руку, - Потом, все потом. Сейчас мы должны вернуться туда, куда нас поселили.
  - Мы, Винсент Первый... - недовольно буркнула в ответ Татьяна и, тяжело вздохнув, окинула двух своих незваных гостей, из которых один, по-прежнему не отпуская второго, едва ли не волок его к двери, вопросительным взглядом, - Так что мне делать-то?
  - Сиди и не отсвечивай! - долетел до нее строгий приказ и деревянная створа, пропустив мужчин в незнакомый девушке коридор, с хлопком закрылась, оставляя ее в совершенном одиночестве. Последним, что еще успела услышать Татьяна, был откровенно изумленный вопрос, кажется, младшего из хранителей памяти:
  - Она назвала тебя "Винс"?..
  Ответ на него, размазавшийся где-то среди стен коридора, девушка уже не услышала.
  Вокруг снова воцарилась тишина. Из-за двери, плотно прикрытой уходящими хранителями памяти, не доносилось ни звука, не было слышно даже шагов, хотя их-то как раз следовало ожидать - если коридор, как предполагала Татьяна, исходя из слов и действий Эрика, был отведен под гостевые комнаты, люди должны были бы сновать туда-сюда еще хотя бы некоторое время до сна. Впрочем, с другой стороны, если вспомнить, что зал они с "братом" покинули последними, можно было смело сделать вывод, что гости, или большая их часть, по крайне мере, успели уже улечься, вероятно, утомившись не меньше, чем сама Татьяна.
  Девушка задумчиво почесала нос и, получив, наконец, возможность спокойно изучить отведенные ей покои, огляделась.
  Бывать в предоставленном ей помещении ранее, в своем времени, ей не доводилось, как, впрочем, и в коридоре, где располагалась это самое помещение, посему любопытство юной путешественницы во времени было вполне обоснованным. Кроме того, полюбоваться было чем.
  Обои в этой комнате, поблескивающие в свете украшающей потолок небольшой люстры, и, похоже, представляющие скорее атласную ткань, нежели современный их бумажный эквивалент, были светло-голубого, лазоревого цвета, что создавало ощущение, будто пребываешь где-то на небесах. Татьяна смутно вспомнила, что стены в коридоре, где располагались гостевые помещения, тоже были небесного оттенка и, улыбнувшись чему-то, подняла взор к потолку.
  В первое мгновение она даже растерялась. На секунду ей почудилось, что комната, отведенная ей, покоится под открытым небом, однако, уже вскоре она сообразила, что смотрит лишь на картину руки искусного живописца, изобразившего небосвод столь живо, что его и в самом деле можно было принять за настоящий. Мешало лишь одно "но", осознанное девушкой уже после того, как она, вдоволь налюбовавшись живописью, перевела взгляд на окно, - на улице царила непроглядная, вероятно, звездная, но укрытая туманным покрывалом, ночь. На потолке же небо поражало синевой, виднелись изображенные кое-где воздушные облачка, а люстра, освещающая его, играла роль солнца.
  Возле двери, в левой стороне комнаты, располагался небольшой комодик с зеркалом наверху. Он, вероятно, был скорее белого цвета, но, отражая колер комнаты, словно бы отливал голубизной.
  В нескольких шагах от него, тоже с левой стороны, находилась кровать, стоящая к двери боком. Кровать эта заслуживала особенного внимания. Покрывало ее, как уже упоминалось, было не менее небесно-голубым, поражало оттенком той же лазури, какой сверкала и вся комната; краешек простыни, выглядывающей из-под него, наволочки подушек, аккуратно поставленных в изголовье, - все это ничуть не уступало ему по цвету, да и по качеству. Убедиться в этом девушка смогла, аккуратно и неуверенно коснувшись предлагаемого ей постельного белья.
  Над кроватью, располагаясь на витых, резных ножках, высился балдахин, оспаривающей своей красотою живопись, расцветившую потолок.
  Подумав о том, что ей предлагается спать, любуясь небом и ощущая себя, словно в облаке (так мягка была перина кровати), Татьяна улыбнулась вновь и, как несколько минут назад, аккуратно присела на краешек прелестного ложа.
  По левую руку от кровати находился шкаф. В нем гостье явно предлагалось хранить свои наряды, буде таковые у нее имеются; напротив была ширма, за которой, очевидно, следовало разоблачаться.
  Девушка чуть вздохнула и, недовольно поведя плечами, машинально разгладила юбку на коленях. Переодеваться, и даже раздеваться сегодня ей явно не грозило, посему она, силясь ощутить хоть немного больший комфорт, чем чувствовала в данную секунду, откинулась, не мудрствуя лукаво, на спину и, раскинув руки в стороны, принялась любоваться небесно-голубым балдахином, справедливо полагая, что время в ожидании чего-то загадочного, обещанного Винсентом, лучше провести с удобством.
  Она сама не заметила, как заснула.
  Разбудил ее по прошествии какого-то, неизвестного ей, количества времени, негромкий стук в дверь. Татьяна, не очень хорошо понимая, кому могло понадобиться в столь неурочный час - небо где-то на востоке лишь едва-едва начинало алеть, вокруг замка же еще царила глухая ночь, - будить ее, широко зевнула и, протирая глаза, села на кровати, недовольно взирая в сторону плотно закрытой створки.
  - Кто там? - все еще сонным голосом окликнула она, однако, ответа не получила и, тихо вздохнув, медленно поднялась на ноги. В первое мгновение ей пришло в голову, что это мог быть Эрик, неожиданно решивший потревожить ее покой с тем, чтобы предложить пойти прогуляться и полюбоваться зарождающимся утром; во второе - решила, что это вновь заявился кто-то из Винсентов, решивший порадовать ее новыми командами. И лишь подойдя к двери, и испытав неожиданное и очень странное, холодящее душу и сердце, чувство, девушка остановилась, не решаясь открыть.
  Стук повторился вновь. И почти сразу же, следуя за ним, по коридору, скрываемому в данный момент створкой, пронесся дикий, жуткий, почти нечеловеческий вопль.
  Татьяна отдернула руку и отскочила от двери. Тишина, вновь ненадолго воцарившаяся после этого крика, казалась еще ужаснее самого вопля, давила и душила каким-то необъяснимым страхом.
  Впрочем, длилась она недолго. В коридоре раздались людские голоса, послышались шаги, кто-то куда-то пробежал... И новый вопль, еще ужаснее предыдущего, потряс замок.
  Девушка неуверенно шагнула к двери и стиснула ее ручку. Покидать комнату ей совершенно не хотелось, но сама мысль о том, что там, в коридоре, возможно гибнут люди, гости, приглашенные сюда веселиться и отдыхать, была ей невыносима, жгла изнутри, заставляя озираться в мучительной попытке найти хоть что-то, при помощи чего можно было бы оказать помощь.
  Крики в коридоре уже не прекращались. К женским голосам приплетались мужские, слышался непрестанный топот ног, чьи-то возгласы, то испуганные, то пораженные. Татьяна набрала в грудь побольше воздуха и решительно сжала ручку двери, собираясь распахнуть последнюю.
  Оружия в отведенной ей спаленке она так никакого и не нашла, но отсиживаться взаперти, пока за дверью происходило такое, было выше ее сил. В конце концов, - успокаивала она саму себя, да и возмущенно вопящий здравый смысл, - у нее есть браслет и кулон. Глядишь, сообразят, что носителю надо иногда еще и помогать, а не только мешать, да и подсобят хоть немного.
  Девушка уже готова была предпринять отчаянную и заведомо безнадежную попытку сделать хоть что-нибудь, когда откуда-то из глубины коридора неожиданно послышалось звериное рычание.
  Татьяна почувствовала, что у нее похолодели руки. На львиный рык Винсента это ворчание отнюдь не походило, ничего дружелюбного в нем определенно не наблюдалось, и девушка, понимая, что страх перед диким животным - а может, и не животным вовсе! - пересиливает, выпустила ручку двери из пальцев.
  Она уже хотела, было, шагнуть назад, желая держаться как можно дальше от творящегося за дверью безумия, как створка неожиданно распахнулась сама. Впрочем... не совсем сама.
  Девушка сглотнула и, напряженно созерцая открывшее эту дверь существо, все же сделала шаг назад. То, что стояло перед ней, нехорошо ухмыльнулось перепачканными в крови губами.
  - Так-так... - прохрипело создание, и Татьяну передернуло. Как не похож был этот хрип на тот робкий, тихий и нежный голосок, что ей довелось слышать на балу; как не похоже было стоящее перед нею чудовище на пригретую Эриком несчастную Луизу!
  Девушка внезапно ощутила, как в груди закипает, давя собою страх, волна ненависти. Да как эта девчонка посмела! Как ей только в голову пришло, после того, что Эрик сделал для нее! Вот уж точно пригрел змею на груди... Татьяна совершенно рефлекторно коснулась кончиками пальцев левой руки запястья правой, опоясанной браслетом. Что собирается делать, она решительно не представляла, но глядя в дикие, налитые жаждой крови и исполненные совершенного безумия глаза девицы перед собой, чувствовала, что должна хотя бы попытаться что-то предпринять.
  Впрочем, предпринять она так ничего и не успела. Не успели кончики пальцев девушки коснуться браслета, как стоящая перед ней и гадко ухмыляющаяся девица неожиданно мерзко завизжала и попятилась.
  Татьяна в растерянности опустила руку. В загривок гадкому созданию, к вящему удивлению девушки, да и, похоже, самого создания тоже, вцепился крупный черный волк. Он резко мотнул головой и девица, отброшенная им, вылетела из комнаты, ударяясь спиной о противоположную стену коридора. Она тотчас же вскочила, будто собираясь кинуться на хищника, но почему-то лишь оскалилась и зашипела, как рассерженная змея, демонстрируя мелкие, острые, испачканные в крови зубы. Волк легким движением поднялся на задние лапы, заслоняя собою Татьяну, и та, без особенного удивления, но все же откровенно пораженная, далеко не в первый раз в своей жизни увидела, как черная шкура сменяется одеждой, вместо когтей образуются ногти, да и сама фигура вместе с лицом обретает все больше сходства с человеческой.
  - Пошла вон, - коротко приказал Ричард, которого читатель, без сомнения, уже узнал, бросив мрачный взгляд на откровенно взбешенную таким обращением с ней Луизу. А после, уже не обращая на нее ни малейшего внимания, обернулся к замершей, словной изваяние, Татьяне. Рука его легко коснулась пальцев девушки и мужчина, очаровательно улыбаясь, мягко поднес их к губам, целуя самые кончики.
  - Надеюсь, мы не сильно побеспокоили вас, моя милая? - улыбка его стала несколько хитроватой. Девушка, не находясь, что ответить, чуть приоткрыла рот, окидывая собеседника совершенно потрясенным взглядом.
  Ренард, явно имеющий отношение к совершению того безумия, о коем пока что Татьяна догадывалась лишь по крикам, но следы которого очень ясно могла лицезреть даже в двадцать первом веке, не изменился ни на йоту, продолжая выглядеть столь же безукоризненно-изящно, как и на балу. Не смотря на несомненно совершенные им деяния, вселившие ужас в сердца продолжающих кричать где-то в коридоре людей, на скорость, с которой он оказался возле дверей комнаты девушки, волосы его, собранные в хвост, ничуть не растрепались, на лице не прослеживалось и тени хотя бы небольшой усталости, а костюм был все так же идеален, как и прежде. Лишь кое-где, пачкая обшлага аби́, расцвечивая алым цветом манжеты рубашки и заливая ее саму в том месте, где она выглядывала из-под верхней части одежды, портила общее элегантное впечатление кровь, явно чужая и очень ярко выделяющаяся на белоснежном батисте. Мужчина, только что касавшийся губами пальцев девушки, медленно выпрямился, и пламя свечей, усыпавших небольшую люстру в ее комнате, полыхнуло в складках его костюма внезапным сполохом, слегка серебря черный бархат. Стало заметно, что на самом аби́ тоже кое-где имеются пятна крови.
  Татьяна почувствовала, как по коже побежали мурашки. В своем веке, в своем времени, будучи уже несколько лет близко знакомой с этим человеком, она могла быть уверена, что вреда он ей не причинит, но здесь и сейчас, глядя в черные глаза, на дне которых, казалось, периодически вспыхивало пламя, не менее яркое, чем то, что освещало комнату, она испытала страх.
  - Ричард... - сорвалось с ее губ его имя прежде, чем она успела подумать, и гораздо раньше, чем осознала, что здесь ее собеседник именуется иначе. Последний расплылся в широкой улыбке и сокрушенно покачал головой.
  - О, мадемуазель... Мое имя Ренард, - ласково напомнил он и, мгновенным жестом вновь поднеся руку девушки к губам, выпустил ее, едва ли не оттолкнул от себя, и метнулся к двери.
  Из комнаты выбежал уже огромный черный волк.
  Татьяна, изумленная этой беседой, да и самим поступком Ричарда, задержалась в помещении еще на несколько секунд, растерянно глядя ему вслед. Однако, вскоре крики несчастных опять достигли ее слуха, и девушка, не в состоянии долее прятаться за дверью комнаты, опрометью бросилась в коридор, надеясь если не помочь погибающим от рук, когтей и зубов двух (а может, и куда как большего числа!) нелюдей, несчастным, то, во всяком случае, найти Винсента и потребовать от него оказать первую помощь пострадавшим.
  На выходе из комнаты ей в нос неожиданно ударил запах крови. Тяжелый и тошнотворно-металлический, он кружил голову и мешал непривычной к такому девушке дышать, заставляя неуверенно притормаживать и останавливаться фактически на каждом шагу. Тем не менее, ценой неимоверных усилий, буквально вынуждая себя направляться вперед, она все же смогла покинуть комнату и, словно пораженная громом, замерла возле ее порога.
  Коридор, который Татьяна, мило общаясь с Эриком, и рассмотреть-то толком не успела, сейчас представлял собой ожившую декорацию к какому-нибудь особенно жестокому фильму ужасов.
  Повсюду, куда не глянь, пол устилали растерзанные и жестоко изувеченные, некоторые даже до неузнаваемости, тела гостей; сам пол, особенно устилающий его ковер, был залит кровью, пропитан ею столь густо, что казался заскорузлым и липким даже на вид (впрочем, проверять это на ощупь у девушки желания не возникало), следы ее виднелись даже на стенах и на распахнутых дверях комнат. Похоже было, что в коридоре, предоставленным в распоряжение гостей, не осталось ни одного живого человека.
  Факелы, до сей поры озарявшие коридор ровным светом, сейчас потрескивали и дымились, на некоторых тоже виднелись красные, уже почти бурые пятна, кое-какие погасли, вероятно, потушенные той же субстанцией, что оставила эти пятна.
  Татьяна, не в силах сдержать эмоций, испуганно закрыла рот рукой. Страх душил ее, стискивал горло; пожалуй, даже захоти она сейчас закричать от ужаса, позвать на помощь, или просто произнести хоть слово, она бы не смогла.
  Не в силах долее любоваться на раскинувшуюся перед ней картину смерти, этот натюрморт чьей-то кровавой жатвы, она метнулась в сторону, туда, где, судя по ярко горящему свету и снующим туда-сюда теням, коридор соединялся с другим помещением, вероятно, позволяющим сбежать прочь от ожившего ночного кошмара. Или, что тоже представлялось довольно вероятным, найти хоть какую-то помощь.
  Подобрав юбку, уже абсолютно не беспокоясь о том, что кто-то может заметить непривычную для этого времени обувь на ее ногах, боясь лишь испачкать подол в крови, она, старательно обходя распластанные в коридоре тела, и силясь не наступать в разлитые повсюду лужи крови, что было еще более затруднительно, почти бежала к выходу, со все возрастающим страхом сознавая себя участницей этой безумной в своей жестокости фантасмагории. Как-то лишь сейчас она вдруг поняла, что родиться в двадцать первом веке, а погибнуть, благодаря волшебным безделушкам и собственной глупости, в восемнадцатом - это не миф, не сказка, это ужасная реальность, самая настоящая правда, и сердце ее стиснул ледяной обруч страха смерти.
  На выходе из коридора ее кто-то перехватил, поймав за талию, и Татьяна не сдержала испуганного вскрика. Она уже приготовилась, было, попытаться отбиться от неизвестного, как вдруг узнала красный костюм, собранные в хвост чуть вьющиеся каштановые волосы и, с облегчением выдохнув, испуганно прижалась к своему спасителю, едва ли не повисая у него на шее.
  - Винс, слава Богу... - горячо зашептала она, опасаясь после собственного опрометчиво не сдержанного вскрика повышать голос, - Что здесь... А это еще кто? - последний вопрос девушки прозвучал все же больше испуганно, чем удивленно, и хранитель памяти, проследив направление ее взгляда, чуть приподнял брови.
  По коридору мимо них неспешной трусцой пробежал крупный рыжий волк, похожий на Ричарда, наверное, так же, как валенок на табурет. Услышав беседу, а может, и уловив направленные на него взгляды, он остановился и, глянув в сторону путешественников во времени, дружелюбно оскалился. С клыков его упало несколько капелек крови, и Татьяна вновь машинально прижалась к своему защитнику.
  Впрочем, нападать волк явно не планировал. Видя такой явный ужас, вызванный его обществом, он небрежно махнул хвостом, дернул большой головой и, отвернувшись, лениво потрусил дальше, более не обращая на испуганную девушку и ее защитника ровным счетом никакого внимания.
  - Понятия не имею... - Винсент, проводив его мрачным взглядом, нахмурился, - Странно, что он не попытался нас тронуть.
  - Я, знаешь ли, не жалуюсь! - Татьяна, мысленно перекрестившись, торопливо огляделась и, не увидев в перспективе ближайших шагов двадцати ничего особенно ужасного, облегченно перевела дух, - Хотя волки здесь на редкость благородны... То Ричард меня спас, то...
  - Ты уже опять успела пообщаться с Ричардом?! - мужчина, нахмурившись еще больше, возмущенно воззрился на свою спутницу и, продолжая одной рукой обнимать ее, упер вторую в бок.
  - Вот самое время об этом говорить! - огрызнулась девушка и, неожиданно вздрогнув, испуганно воззрилась куда-то в сторону предполагаемого выхода из коридора, туда, где совсем недавно скрылся незнакомый волк. Мгновением позже с той стороны раздался испуганный возглас без труда узнаваемым голосом.
  Татьяна, прекратив обнимать хранителя памяти, попыталась рывком отстраниться от него. Винсент бросил на свою неугомонную, так и рвущуюся в бой спутницу, какой-то непонятный взгляд и, не отпуская ее, лишь сильнее притиснул к себе.
  Татьяна этого, казалось, даже не заметила, продолжая упорно стремиться в направлении только что прозвучавшего возгласа.
  - Эрик... - сорвался с ее губ полный ужаса вздох и девушка, явно совершенно не задумываясь о последствиях собственного поступка, еще раз, прилагая куда как большие усилия, дернулась в сторону, откуда послышался голос графа де Нормонд.
  - С ума сошла? - Винсент, опять удержавший ее, почти раздраженно нахмурился, - Хочешь присоединиться к тем бедолагам? - при этих словах последовал весьма красноречивый кивок в сторону коридора, откуда девушка несколькими минутами ранее выбежала, спасаясь от царящего там ужаса.
  Татьяна, не находящая сейчас ни сил, ни слов, чтобы ответить на это заявление, бросила на собеседника до крайности красноречивый взгляд, призванный выразить всю гамму обуревающих ее сейчас чувств.
  - Ты что думаешь, я его брошу там на произвол судьбы?! - голос ее так напомнил самой девушке шипение Луизы, что она невольно поморщилась, - Пусти меня!
  - Татьяна! - голос хранителя памяти, прозвучавший, как рык, оказался куда как убедительнее, и девушка, прекращая рваться на встречу вероятной погибели, замерла, сумрачно взирая на строгого "братца". Последний, сжав ее руку с такой силой, что тонкие косточки опоясанного браслетом запястья слегка побелели, ответил не менее красноречивым взглядом, тихо и внушительно проговаривая:
  - Одна ты никуда не пойдешь. Не хватало мне еще потом объяснять Эрику, куда испарилась его гостья и почему ее бездыханное тело валяется в восемнадцатом веке! Пошли, - завершив тираду столь неожиданным образом, он легонько потянул Татьяну за руку, быстрыми, размеренными шагами направляясь в нужную сторону, - И постарайся особенно не дергаться, хорошо? Мы здесь только, чтобы увидеть, что произошло, а не попытаться поменять уже случившиеся события.
  - Я помню, - недовольно буркнула в ответ девушка, - На бабочек не наступать, лошадок не красть.
  - Вот именно, - не поддержал невеселую и абсолютно неуместную сейчас шутку хранитель памяти и, продолжая удерживать спутницу, прибавил шагу.
  Девушка поспешила за ним.
  Вскоре цель их пути стала принимать гораздо более четкие очертания, и Татьяна, неожиданно начавшая узнавать двери, ровной чередой идущие с левой стороны коридора, изумленно заморгала.
  - Подожди, но это же...
  Винсент, не отвечая, и как будто бы вообще не замечая слов спутницы, резко остановился. Девушка, сделавшая, было, по инерции шаг вперед, ощутив рывок за руку, тоже вынуждена была остановиться и, пытаясь осознать причину столь резкого прекращения движения, непонимающе заозиралась.
  В коридоре царила тишина.
  Двери, располагающиеся возле того места, где замерли в ожидании чего-то неведомого путешественники во времени, были плотно закрыты, возможно, даже заперты, ни единого звука из-за тяжелых створок не долетало. Возгласов, криков, топота ног, даже шорохов или, тем паче, рычания, тоже более не было слышно, и чем дольше длилось это безмолвие, тем больший ужас охватывал впечатлительную душу Татьяны, тем большая угроза чудилась ей в этой тяжелой тишине. Замок, казалось, застыл в преддверии должной вот-вот разразиться бури; создавалось впечатление, что более в нем, стараниями неожиданно атаковавших нелюдей, не осталось ни единой живой души.
  Резко распахнувшаяся и ударившаяся о стену дверь, напротив которой они стояли, заставила Татьяну подпрыгнуть от неожиданности и обратить все свое испуганное внимание на нее.
  За дверью царила тьма. Освещающая комнату люстра, очевидно, была погашена чьей-то злой волей, и ночь, проникнув в окно, вступила здесь полностью в свои права. Свечей, столь обеспокоивших девушку в будущем, сейчас видно не было, и тем не менее, угадать, что это за помещение, не составило для перепуганной наблюдательницы ни малейшего труда.
  Это был будуар.
  Впрочем, говоря начистоту, сейчас внимание Татьяны привлекало отнюдь не отсутствие света в этом помещении, и уж тем более не интересовал ее поиск трех маленьких, едва различимых огоньков в нем. Куда как больше беспокоило ее то, за что зацепился ее взгляд на пороге комнаты.
  В косяк двери, вынырнув из мрака, неожиданно вцепилась кажущаяся белой, бледная едва ли не до синевы, рука с обострившимися костяшками, и слуха наблюдателей коснулся чей-то задушенный хрип.
  Девушка, неожиданно всем своим существом очень ясно почувствовавшая, кому он принадлежит, рванулась, было, вперед, но хранитель памяти, буквально сграбастав в охапку, успел удержать ее.
  Из мрака показалась нога, затем еще одна, и на порог будуара, шатаясь, будто пьяный, бледнея на глазах, с трудом вышел хозяин замка. Белая рубаха его была перепачкана в чем-то красном, до жути легко узнаваемым; из кажущейся небольшой ранки на шее толчками вытекала кровь, скользя вниз, теряясь где-то под воротом и окрашивая и его в алый цвет.
  Татьяна приоткрыла губы, собираясь то ли что-то сказать, то ли просто ахнуть, но не сумела выдавить из себя ни звука.
  Из мрака будуара послышалось странное и страшное, совершенно нечеловеческое, и вместе с тем абсолютно не похожее на волчье, рычание, и на спину молодого графа, выскочив из комнаты, бросилась Луиза, обхватывая его руками и ногами и вновь присасываясь к кровоточащей ране на его шее.
  Эрик слабо вскрикнул, сбиваясь то ли на стон, то ли на всхлип, и Татьяна, по сию пору наблюдавшая эту сцену в совершенном окаменении, вновь забилась в руках крепко держащего ее Винсента. Стоять и смотреть на то, как самого любимого, самого дорогого для нее человека, убивают прямо у нее на глазах, она не могла.
  Эрик, слабо пытающийся сбросить с себя гадкую хищницу, стал медленно оседать на пол, и девушка ощутила совершенное, абсолютное отчаяние, широко раскрытыми глазами глядя на уже не бледнеющее даже, а сереющее лицо графа де Нормонд.
  - Да пусти же ты! - не в силах более держать себя в руках, вскрикнула она, готовая уже едва ли не убить удерживающего ее мужчину.
  - Успокойся! - рявкнул тот в ответ и, прежде, чем Татьяна успела что-то ответить, торопливо прошептал ей на ухо, - Помнишь, откуда мы пришли и почему? С ним все будет в порядке, если только ты не станешь...
  Договорить он не успел.
  Глаза хозяина замка уже начали закрываться, жизнь явственно покидала молодое тело, когда из-за одного из цветочных горшков, которые, как упоминалось прежде, украшали собою это место, метнулась рыжая молния.
  Произошло это так быстро, что девушка в первое мгновение даже не успела осознать, что случилось. Она лишь услышала истеричный визг Луизы и, вновь потрясенно замерев, пошире открыла глаза. Словно в замедленной съемке наблюдала она, как злобная тварь отскакивает от едва живого графа, как она хватается за лицо и силится что-то то ли снять, то ли оторвать от него.
  - Тио... - коснулся слуха девушки чуть слышный, но каким-то чудом сумевший перекрыть визг Луизы, вздох, и она, приоткрыв рот, вновь медленно перевела взгляд на хозяина замка. Хранитель памяти, от неожиданности даже чуть ослабивший хватку, тоже недоуменно воззрился на него.
  - Тио?.. - потрясенно, но очень тихо, так, чтобы услышать могла только спутница, повторил он, однако, продолжать свою мысль не стал, лишь ошалело моргая.
  Эрик, шатаясь и удерживаясь лишь благодаря столь удачно оказавшемуся рядом с ним дверному косяку, медленно поднялся на ноги. Рана на его шее уже не кровоточила, взгляд казался мутным и остекленевшим, - молодой граф выглядел живым мертвецом, и тем не менее, все еще оставался живым. На Луизу, силящуюся избавиться от кошки, мертвой хваткой вцепившейся ей в лицо, он не обращал никакого внимания.
  На пол что-то упало, странно звякнув. Татьяна, недоумевая, что это может быть, опустила взгляд и со все более и более возрастающим изумлением увидела на полу браслет, тот самый браслет, что сейчас красовался у нее на руке, тот самый, благодаря которому они оказались здесь.
  Эрик ничего не заметил. Блуждающий взгляд его, ища, за что бы зацепиться, наткнулся на замерших неподалеку Татьяну и Винсента, и бледное лицо озарилось слабой тенью улыбки.
  - Татин... - прошептал он, делая неуверенный шаг к девушке, однако, тотчас же дернулся в сторону, будто обжегшись о что-то незримое. Улыбка на его лице сменилась ужасом.
  - Бегите! Бегите отсюда, умоляю вас! Бегите! - горячо зашептал он, с трудом держась одной рукой за стену. В как будто выцветших, побледневших серых глазах его вдруг сверкнуло что-то такое, что Татьяна ощутила легкий, почти нежный укол в сердце, сжавшееся, было, и замершее, но тотчас же вновь заколотившееся с небывалой силой и скоростью.
  Женский крик, раздавшийся откуда-то из глубины коридора, перемешавшийся с испуганным мальчишеским голосом, разрушил слабое очарование мгновения.
  Эрик, зажимая рукой рану на шее, испуганно оглянулся и, не обнаружив нигде рядом Луизы, непонятно когда успевшей скрыться в неизвестном направлении, из последних сил рванулся на этот крик.
  - Мама... Луи... - услышала девушка его шепот и, вспоминая виденное ей в библиотеке замка фамильное древо, вопросительно оглянулась на хранителя памяти.
  - Луи?..
  - Младший брат хозяина, - последовал хмурый ответ, и Винсент, вновь сжав руку спутницы, потянул ее следом за графом де Нормонд.
  - Тот мальчик... - Татьяна закусила губу, неуверенно переставляя ноги, - Не уверена, что хочу видеть это...
  Хранитель памяти, быстро глянув на нее через плечо, несколько замедлил шаг.
  - Тебя, собственно, никто не заставляет, - медленно начал он, - Но, если не ошибаюсь, это ты настояла на путешествии сюда, хотела узнать, что случилось с Эриком и почему он решил позабыть все это, разве не так? - и, не дожидаясь ответа мрачнеющей на глазах спутницы, прибавил, указывая взглядом вслед на удивление быстро, учитывая его состояние, покинувшего их общество блондину, - Это довольно сильно повлияло на него.
  Девушка промолчала и, набрав в грудь побольше воздуха, решительно прибавила шаг. Винсент, идущий рядом, на несколько секунд чуть сильнее сжал ее руку, явно ободряя и успокаивая.
  - Не бойся, - тихо произнес он, не сводя взгляда с какой-то точки впереди, - Отсюда все выглядело не так уж и жутко.
  - Ты что, это... - Татьяна перевела взгляд на ту же точку впереди и, понимающе кивнув, на несколько секунд сжала губы, - Вопрос отпадает.
  Буквально перед ними, неподалеку от распахнутой двери, стоял, замерев, словно изваяние, второй из хранителей памяти, присутствующих в этом времени, стоял, и в упор смотрел на что-то, находящееся внутри комнаты.
  - Луи... - голос Эрика, сорвавшийся на откровенный всхлип, донесшийся из этой самой комнаты, вынудил девушку еще прибавить шаг, стремясь поскорее добраться до молодого графа.
  Младший Винсент, заметив свое приближающееся "я", медленно перевел взгляд на него. Лицо его было бледно.
  - Это... - он сглотнул и растерянно покачал головой, - Ты говорил, но...
  Хранитель памяти из будущего только вздохнул и, продолжая стискивать руку устремившей взгляд на распахнутую дверь, спутницы, отвел глаза.
  Ответа его, если таковой вообще был, Татьяна не услышала. Все ее внимание сейчас было приковано к происходящему внутри помещения, возле которого они находились.
  Эрик, добравшийся сюда первым, привалившись спиной к косяку, изо всех сил пытался удержаться на ногах, глядя на то, что представало его взору в этом месте.
  Посреди комнаты, на полу, залитом кровью, распростерлось тело юного мальчика, вероятно, того самого, чье имя указывалось в фамильном древе семейства де Нормонд, и чья жизнь оборвалась так рано. Возле него на коленях сидела темноволосая женщина, склонившая голову так низко, что волосы, ниспадая вниз, совершенно закрывали ее лицо. Рыданий ее слышно не было, однако, худощавые плечи мелко-мелко вздрагивали, что производило впечатление еще более гнетущее и пугающее, чем если бы она плакала навзрыд.
  Из другого конца коридора донесся крик, скорее пораженный, чем испуганный, и блондин, дернувшись, как от удара, с трудом оторвал взгляд от тела младшего брата.
  Девушка, глядящая на эту сцену из коридора и, разумеется, тоже услышавшая крик, невольно нахмурилась, оглядываясь через плечо.
  - Роман?.. - неуверенно пробормотала она, узнавая голос без труда, но опасаясь поверить этому узнаванию.
  - Роман! - испуганно выдохнул граф де Нормонд, подтверждая ее опасения и, пошатнувшись, едва ли не выпал в коридор, бросаясь на помощь второму брату. Татьяну, как и двух стоящих рядом с ней мужчин, он на сей раз даже не заметил.
  Винсент из будущего тихонько вздохнул и, не произнося ни слова, вновь потянул спутницу за руку, увлекая ее следом за молодым графом.
  Девушка, поежившись, последовала за ним, как-то машинально сильнее сжимая ладонь хранителя памяти, словно ища у него поддержки. Шаги ее сейчас были еще более неуверенными, чем когда впереди маячила перспектива лицезрения смерти четырнадцатилетнего мальчика.
  - Я... я надеюсь, Роман не... - чуть севшим голосом прошептала она, и, ощутив, как кто-то подхватил ее под руку с другой стороны, испуганно дернулась. Впрочем, послышавшийся тотчас же голос мгновенно успокоил ее и заставил ощутить себя несколько увереннее.
  - А в будущем он не?.. - негромко произнес легко нагнавший их хранитель памяти из этого времени и, не завершая фразы, вопросительно воззрился на Татьяну. Та отрицательно качнула головой.
  - Нет.
  Винсент с облегчением улыбнулся и, переведя взгляд с собеседницы на коридор впереди, удовлетворенно кивнул.
  - Значит, только испугался.
  Эту фразу девушка предпочла оставить без ответа.
  Молодой граф, передвигающийся, как уже упоминалось, до удивительного быстро, к мигу окончания этой беседы оказался уже довольно далеко. Татьяна, ведомая двумя хранителями памяти, шедшими при этом удивительно не синхронно, такой скоростью похвастаться не могла, посему предпочла просто внимательнее всмотреться вперед, силясь угадать, за какой из выходящих в коридор дверей скрывается младший брат хозяина замка.
  Впрочем, долго гадать ей не пришлось.
  Выстрел, прогремевший в тишине опустевшего замка, как раскат грома, заставил ее, содрогнувшись, замереть и, благодаря стараниям Винсентов, все еще влекущих ее вперед, чуть не упасть.
  Из дверей библиотеки, спиной вперед, оскалившаяся, злая и мерзко шипящая, вылетела Луиза. На животе ее виднелся след крови, как с удивлением отметила для себя наблюдающая эту сцену Татьяна, не чужой, а, по-видимому, ее собственной.
  Эрик, как раз приблизившийся к дверям библиотеки, невольно отшатнулся, взирая на маленькое, хрупкое чудовище с нескрываемым страхом.
  Луиза, благополучно ударившаяся спиной о стену между двумя окнами напротив двери, медленно сползла на пол и, вскочив на четвереньки, приглушенно заворчала, скалясь в сторону графа де Нормонд. Во взгляде ее читалось явственное желание закончить начатое, и осушить находящееся перед ней тело; ничего человеческого в ней не осталось, - это была тварь, мерзость, чудовище, абсолютно не похожее на ту немного странную, но в целом могущую казаться милой девушку, которую Татьяне довелось лицезреть на балу.
  Все это заняло не более десяти секунд.
  Татьяна, наблюдающая эту сцену со все еще весьма почтительного расстояния, и переставляющая ноги совершенно рефлекторно, лишь потому, что ее тянули вперед спутники, заметив взгляд твари, мгновенно разгадав ее желание, сама рванулась вперед, дабы попытаться защитить хозяина замка.
  И именно в этот миг Луиза, уже начавшая, было, подкрадываться к жертве, вдруг замерла и, бросив быстрый взгляд в сторону выхода из коридора, медленно поднялась на ноги.
  - Ты был очень любезен, приютив меня, господин граф, - процедила она сквозь зубы и, неожиданно очень гадко ухмыльнувшись, присела в подобии реверанса, выплевывая, - Тысяча благодарностей!
  Более никаких слов от нее никто не слышал. Завершив коротенькую, но исполненную ядовитой насмешки речь, Луиза метнулась к выходу из коридора и исчезла за двустворчатыми дверями, выводящими на маленькую лесенку.
  На лице Эрика на несколько секунд отразилась какая-то странная, печальная и недоверчивая растерянность. Вероятно, не взирая на деяния, совершенные этой девицей сегодня ночью, в сердце молодого графа до сей поры еще жила какая-то робкая надежда на ошибку, на то, что пригретая им змея все-таки не способна укусить так сильно. Теперь эта надежда растаяла.
  Боль потери, недоумение и неверие в предательство, испуганное и изумленное осознание истины отразились на лице блондина в ту секунду, когда Луиза метнулась к дверям, отразились и тотчас же погасли, уступая место волнению и беспокойству.
  Он рванулся к распахнутой двери и, испуганно заглянув в нее, с облегчением выдохнул.
  Девушка, которая, благодаря стараниям спутников, как раз оказалась достаточно близко для того, чтобы суметь рассмотреть происходящее внутри библиотеки, сама поспешила заглянуть в нее, не приближаясь, впрочем, настолько, чтобы показаться настырно любопытной, интересующийся чужим горем, особой.
  Взгляд ее натолкнулся на растерянный и изумленный взор серо-зеленых глаз, и Татьяна с облегчением, пожалуй, не меньшим, чем сам граф де Нормонд, перевела дух.
  Роман, как раз поднимающийся с несколько заляпанного кровью пола, прижав руку к шее, выглядел потрясенным, ошарашенным, но вполне живым и дееспособным, что, в свете происходящего здесь, просто не могло не радовать.
  Высокий светловолосый мужчина, сжимающий в опущенной руке старинный револьвер, из дула которого шел легкий дымок, осторожно поддерживал молодого человека, помогая ему подняться, а после, подняв голову, внимательно глянул на Эрика.
  Но еще до этого мига, до той секунды, когда свет, упав на лицо незнакомца, очень ясно и четко выделил все его черты, подчеркивая неуловимое сходство с обоими молодыми людьми, Татьяна поняла, кто перед ней.
  Анри де Нормонд, продолжая поддерживать сына, и при этом не выпуская револьвер, чуть сдвинул брови.
  - Удрала? - коротко спросил он, обращаясь к старшему из своих детей и, увидев слабый кивок в ответ, тихо вздохнул, снова опуская голову.
  - Я... - Эрик, с трудом подбирая нужные слова, закашлялся и почему-то отрицательно покачал головой, - Луи... Я... Надо найти Альберта! - этот возглас прозвучал неожиданно громко, и Татьяна ощутила, как у нее холодеют пальцы, - Он же не знает... - эти слова блондин договорил уже на ходу, буквально отталкиваясь от косяка двери, прислонившись к которому он стоял до сей поры, и спеша следом за Луизой покинуть коридор.
  Роман, по сию пору стоящий безмолвно, внезапно рванулся вперед.
  - Эрик! - попытался, было, окликнуть он старшего брата, но в этот миг его взгляд неожиданно упал на обоих Винсентов, замерших, словно изваяния посреди коридора, и девушку, находящуюся в их компании, и он, замолчав, неуверенно провел рукой по лицу, явственно силясь избавиться от наваждения, - Что за...
  Анри, до сей поры напряженно глядящий в след старшему сыну, вопросительно обернулся к нему и открыл рот, собираясь, вероятно, узнать причину такого изумления.
  Однако, самого вопроса Татьяна уже не услышала. Хранители памяти, оказавшиеся в этом вопросе на редкость единодушны, поспешили покинуть коридор следом за своим будущим хозяином, увлекая девушку за собой.
  На лесенке, ведущей к гостиной, почему-то было темно. Где-то впереди маячил белой тенью силуэт молодого графа, необходимость следовать за ним разворачивалась перед путешественниками во времени и их местным помощником во всей красе, посему последний, видимо, памятуя о том, что лестница не славится особенной широтой, предпочел выпустить руку новой знакомой.
  Татьяна, опасаясь споткнуться и упасть во мраке, посильнее вцепилась в ладонь своего спутника, следуя за ним.
  - Дядя! - голос Эрика, послышавшийся из тьмы впереди, заставил девушку и обоих Винсентов остановиться, замирая в настороженном внимании.
  - Ты... Тебе надо спасаться! - задыхаясь, продолжал молодой человек, - Она где-то тут... Она чудовище! Она... Они... убили Луи...
  - Они? - голос, ответивший графу де Нормонд, поразил внимательно слушающую эту беседу девушку странно-насмешливой интонацией и вместе с тем показался удивительно знакомым, - Кажется, сначала "она" была в единственном экземпляре. Или она что, размножилась?
  - Они... Там волки... - голос молодого человека зазвучал до крайности растерянно, - Как ты можешь шутить сейчас? Они убили Луи, ты слышишь?!
  - Слышу, - на сей раз голос незнакомца прозвучал откровенно лениво и равнодушно, - И что же ты предлагаешь мне сделать с этим?
  - Как... - Эрик неожиданно застонал и, судя по с трудом угадывающимся во мраке движениям, схватился за грудь, - Помоги... Помоги Роману, папе...
  Во тьме, отразив слабый свет, падающий из коридора наверху, сверкнули любопытным блеском чьи-то глаза.
  - Тебе больно, Эрик? - с живым интересом осведомился голос. Из темноты навстречу собеседнику шагнула почти неразличимая высокая фигура.
  - Да... - голос молодого графа неожиданно сбился на шепот, снова сменившийся стоном, - Она... укусила... Но я не...
  - Не беспокойся, - голос тихо рассмеялся и фигура сдвинулась немного левее, - Скоро это пройдет. Да, вероятно, твое обращение будет не менее болезненным, чем у прочих... Любопытно, - из темноты послышался вздох и неизвестный человек неожиданно вытянул руку в сторону, - Так и быть, племянник, я помогу тебе. Считай это моим последним подарком, - длинные пальцы, вытянувшись, что-то схватили и, сжав, потянули на себя, раздвигая окружающий сумрак.
  В пространстве, среди темноты, открылась дверь. Незримая, неосязаемая, она все же существовала, открывая путь в место едва ли не более темное, чем то, где находились сейчас оба собеседника.
  - Не может быть... - послышался рядом с девушкой ошарашенный шепот хранителя памяти, и пальцы, сжимающие ее ладонь, немного разжались. Татьяна открыла, было, рот, чтобы спросить о причинах такого изумления спутника, но, отвлеченная происходящим, не успела вымолвить и слова.
  Рука незнакомца, оставив невидимую ручку, сжала ворот рубахи графа де Нормонд и потянула его к двери. Тот, пораженный, потрясенный, морщащийся от боли, очень явственно раздирающей его изнутри, даже не попытался воспротивиться.
  - Дядя... - лишь хрипло пробормотал он, шагая, будто агнец на заклание, к неведомому проему, - Что...
  - Ах, тебе еще нужны пояснения? - на сей раз голос неизвестного напоминал скорее шипение змеи, нежели человеческую речь. Он рывком подтянул собеседника к себе и, вновь сверкнув глазами, теперь уже скорее устрашающе, чем заинтересованно, с откровенно издевательской интонацией продолжил:
  - Сделай то, чего всегда так боялся, племянничек. Убей! - это слово прозвучало особенно жестоко, - И лишь тогда тебе полегчает, глупый маленький мальчик, только тогда... Прощай, - и, высказавшись, он резким движением оттолкнул от себя молодого графа по направлению к только что открытой им двери в пространстве, буквально вышвыривая его за пределы привычной атмосферы замка. Эрик не успел даже охнуть.
  Татьяна, с ужасом пронаблюдавшая за тем, как граф де Нормонд пятится, а после, как будто споткнувшись, падает в ведущий неизвестно куда проем, не раздумывая, бросилась вперед. Рука ее неожиданно легко выскользнула из ослабшей хватки хранителя памяти, с губ сорвался испуганный возглас:
  - Эрик!
  Винсент, в растерянности сжавший опустевшую ладонь, на мгновение замер, смотря, как девушка, о которой он намеревался заботиться здесь, скрывается в дыре в пространстве следом за молодым графом, и сам рванулся вперед.
  - Татьяна!
  Винсент из этого времени, явно не желающий оставаться в одиночестве, метнулся следом за своей копией.
  - Стой! - сорвался с его губ крик, растаявший и затерявшийся в открытом незнакомцем пространстве.
  И никто из них, увлеченный попыткой догнать другого, не заметил изумленного, откровенно потрясенного взгляда неизвестного собеседника Эрика, устремленного на Татьяну.
  
  ***
  Тяжелая холодная капля упала на лоб и неспешно покатилась вниз, к виску, очерчивая бровь. За ней последовала вторая, третья...
  Татьяна открыла глаза. Голова нещадно болела, где-то в глубинах сознания бил набатом огромный колокол, разносящий гулкое эхо по всему мозгу; перед глазами все плыло, и исчерпывающе определить свое местоположение представлялось весьма затруднительным.
  Из нечеткой пелены смутных образов неожиданно вынырнула чья-то рука, и девушка, заморгав, попыталась идентифицировать хотя бы того, кому она принадлежит. Рядом шевельнулась неясная тень и до слуха незадачливой путешественницы во времени, перекрывая негромкий шелест дождя, донесся приглушенный вздох.
  - И как ты всегда ухитряешься... - тень, становящаяся в глазах Татьяны уже несколько более различимой, аккуратно опустилась рядом с ней на корточки. Затылка коснулась чья-то теплая ладонь, и девушка, ощутив, как ее осторожно приподнимают с холодной поверхности, напряженно и резко втянула воздух, стремительно возвращаясь из временного небытия к реальности.
  Винсент, мягко поддерживающий ее, удовлетворенно улыбнулся.
  - Пришла в себя? - негромко осведомился он, помогая спутнице принять несколько более вертикальное положение и, на несколько секунд замявшись, все же добавил, - Как себя чувствуешь?
  Татьяна честно попыталась усмехнуться, от чего-то закашлялась и откровенно обреченно вздохнув, коснулась лба ладонью.
  - Лучше быть не может, - наконец сообщила она и, не рискуя пока что подниматься на ноги, непонимающе огляделась, силясь все же понять, что ее окружает, - Где мы? Что вообще случилось?
  Хранитель памяти, переведя ладонь с затылка девушки ей на спину, на несколько секунд сжал губы.
  - Мы в Париже, - ответ последовал отнюдь не с его стороны, а прозвучал откуда-то из-за спины девушки, посему последняя, пытаясь узреть говорящего, опрометчиво откинула голову назад и, тотчас же застонав, закрыла глаза рукой. Мир вокруг, не выдержав столь резкого движения с ее стороны, опять пустился в пляс, и останавливаться в ближайшее время явно не планировал.
  - Осторожнее! - Винсент, удерживающий ее, обеспокоенно нахмурился и, словно пытаясь как-то помочь спутнице, слегка прижал ее к себе, - Я, конечно, не то, чтобы доктор, но ничего хорошего в твоем состоянии не вижу, честно тебе скажу. Может, дальше ты удовлетворишься моим рассказом и мы пойдем домой?
  - Нет! - Татьяна, решительно убрав руку от лица, медленно втянула прохладный влажный воздух и сама чуть нахмурилась, - Нет! Я же не просто так... Подожди, а где Эрик?
  - Сейчас... - начал, было, отвечать кто-то из хранителей памяти, но негромкий, и все же разнесшийся эхом над улочками спящего города, крик, перебил его. Оба Винсента, один из которых продолжал крепко прижимать к себе девушку, рывком обернулись куда-то в сторону скрывающегося во тьме и лишь едва-едва освещенного зыбким пламенем старинного фонаря, конца, а может быть, начала улицы. Мужчина, продолжая притискивать к себе спутницу, легко поднялся на ноги, ставя и ее.
  - Туда! - шепот спутника девушки, так же легко перекрывая шорох дождя, как и крик, резанул по ушам. Татьяна вздрогнула и, пытаясь одновременно увидеть то, на что так внимательно смотрели хранители памяти, осознать более четкие координаты загадочного "туда", и при этом как-то уменьшить дискомфорт, доставляемый, казалось, все сильнее кружащейся головой, завертелась на месте.
  Увы, привело это лишь к тому, что девушка, опрометчиво выпустив и потеряв ось опоры, роль которой в данный момент исполнял Винсент, едва вновь не упала на мостовую, с которой несколькими мгновениями ранее была поднята.
  Старший из хранителей памяти, успевший заметить это в последний момент, раздраженно цокнул языком и, схватив спутницу в охапку, без излишних церемоний закинул ее себе на плечо.
  Где-то вдали, приглушенные звуком стучащих о мостовую капель, послышались чьи-то тяжелые, шаткие шаги.
  Винсент, держащий девушку на плече, не говоря ни слова, метнулся за угол ближайшего дома и, едва не стукнув последнюю головой о стену, аккуратно поставил ее на ноги. Затем глянул куда-то за плечо спутнице и нахмурился.
  - Не понял, а ты куда?
  Копия хранителя памяти из прошлого, неслышно шмыгнувшая следом за ними, удивленно захлопала ресницами, принимая на себя вид изумленной невинности.
  - А куда?
  - Туда, - Винсент из будущего слегка фыркнул и, выразительно кивнув в сторону только что покинутой улицы, прибавил, - К нему иди.
  Младший хранитель памяти заморгал еще растеряннее.
  - Сейчас?
  Его собеседник обреченно закатил глаза.
  - Нет, завтра! Ты долго будешь мне глаза мозолить?
  - Да по... Подожди-подожди, - неожиданно заторопился его собеседник, - То есть, это уже все? И больше мы уже не свидимся?
  - Свидимся, - Винсент ухмыльнулся и как-то провокационно добавил, - В зеркале через три столетия. Можешь помахать мне ручкой, я не обижусь.
  - Вообще-то я имел в виду ее, - младший хранитель памяти, решительно не желая поддерживать шутку, нахмурился, переводя взгляд на стоящую в совершенном безмолвии, отчаянно пытающуюся принять наиболее устойчивую позу, девушку.
  Его собеседник хмыкнул и слегка повел плечами.
  - И с ней свидишься. В свое время, знаешь ведь. А теперь иди, негоже заставлять графа ждать!
  - Да дай ты хоть попрощаться по-человечески! - возмутился младший Винсент и, не дожидаясь более никаких возражений, решительно схватил Татьяну, к этому мигу успевшую найти опору в качестве стены, за запястье правой руки. Девушка, до сей поры увлеченная разве что своими собственными мыслями, и столь беспардонно вырванная из них сейчас, невольно вздрогнула и, прижавшись затылком к холодной кладке позади, попыталась все же сосредоточиться на происходящем.
  Винсент между тем уверенно поднес ее руку к своим губам.
  - Мадемуазель, - он широко улыбнулся и чуть крепче сжал тонкое запястье, - Я был безмерно счастлив узнать вас раньше времени. И если уж мне суждено потерять всякое воспитание, - при этих словах последовал довольно красноречивый взгляд в сторону хранителя памяти из будущего, абсолютно точно недовольного таким заявлением, - То я лучше скажу вам это сейчас. Я...
  - Если ты не прекратишь болтать, - старший Винсент, решительно и довольно холодно оборвав комплиментщика, сдвинул брови, - То к Эрику пойду я.
  - Ты спятил?! - младший, мигом всполошившись, резко обернулся к собеседнику, дернув при этом Татьяну за так и не выпускаемую им руку. Затем, вероятно, уверившись, что копия его находится во вполне добром здравии и, по-видимому, настроена довольно решительно, сморщился, будто улицезрев нечто совершенно омерзительное и, буркнув в его сторону:
  - Увидимся, - опять обернулся к Татьяне, - Еще раз повторюсь, что был счастлив нашей встрече, - на лице его неожиданно появилась хитрая улыбка и хранитель памяти, вновь легко коснувшись губами тыльной стороны ладони девушки, выпустил ее, быстрым шагом направляясь к улице. Последняя, лишь сейчас получившая возможность вставить хоть слово между речами людей, являющихся, в сущности, лишь вариациями одного и того же человека, чуть отстранилась от стены.
  - Я тоже! - воскликнула она, чрезвычайно недовольная тем впечатлением невоспитанности, что могла произвести на нового знакомого, и, подняв руку, слегка махнула ему вслед.
  Затем непонимающе глянула на собственную ладонь и недоверчиво махнула еще раз. Спутник ее, с интересом созерцающий это коротенькое представление, вопросительно приподнял бровь.
  - Скажи, ты что, моль ловишь? - очень проникновенным тоном осведомился он и, слегка вздохнув, задумчиво прибавил, - Да, похоже головой ты стукнулась сильнее, чем я предполагал...
  - Хочешь, я тебя сейчас головой стукну? - Татьяна, к которой раздражение вернуло потерянные при встрече с мостовой силы, резко шагнула вперед и, чуть пошатнувшись, рывком схватила собеседника за руку, поднимая ее на уровень его глаз, - Видишь?..
  Сквозь ладонь хранителя памяти явственно просвечивала стена.
  Повисло недолгое молчание. Откуда-то с улицы, оставшейся справа, негромко раздавались уверенные шаги младшего из хранителей памяти, перекрывая собою шум дождя и шаткую поступь будущего хозяина; спутник девушки внимательно изучал свою ладонь. Затем, движением не менее резким, схватил собеседницу за руку и как-то удовлетворенно хмыкнул.
  - Видишь, - наконец соблаговолил ответить он и, подняв запястье девушки, поднес его едва ли не к самому ее носу, - А ты видишь?
  Татьяне, в отличие от мужчины, хватило одного взгляда. Не взирая на терзающую ее головную боль, словно разрывающую сознание и стирающую способность здраво рассуждать, она, увидев повернутый вверх камнем браслет, мигом поняла, в чем дело.
  Взгляд ее скользнул от украшения к лицу хранителя памяти, затем обратился к улице, на которую несколькими секундами раньше вышел непрошенный благодетель, и на лице девушки неожиданно отразилось беспокойство.
  - Значит, он... Так что же, мы теперь вернемся домой? - она опять перевела взгляд на спутника и невольно нахмурилась, - Дальше судить только по твоим рассказам придется?
  - А ты, я вижу, еще не налюбовалась на страдания Эрика? - Винсент усмехнулся с горькой иронией и приглашающе указал в сторону улицы, - Ну, что ж, тогда прошу. А домой теперь вполне могу вернуть нас я, когда придет время... Хотя, будь моя воля, схватил бы тебя в охапку, упрямое создание, и оттащил бы сразу в какую-нибудь современную больницу.
  - Прямо из подвала, галопом мимо Эрика, - саркастично отреагировала Татьяна и, старательно гоня мысли об очередной поджидающей их картине страданий молодого графа, уверенно и быстро шагнула вперед.
  Мир вокруг, вновь не снеся такой резкости и уверенности движений, мигом вознегодовал, и перед глазами незадачливой путешественницы во времени все опять помчалось кувырком. Силясь устоять на ногах, и не выпасть на улицу в чересчур прямом смысле, она вцепилась в стену и, нашарив другой рукой плечо идущего рядом Винсента, ухватилась за него. Тот, аккуратно поддержав собеседницу, неодобрительно покачал головой.
  - Ну, что за глупый экстремизм? В конце концов, почти все самое важное ты уже увидела, так что, может... - мужчина поднял руку в уже знакомом девушке жесте, явно намереваясь открыть дверь в пространстве, должную вернуть их домой. Татьяна, подавшись вперед и, чуть не упав снова, поторопилась помешать этому, сжимая пальцами рукав хранителя памяти.
  - Ну, ведь чуть-чуть же осталось, - голос ее зазвучал почти умоляюще с явственно жалобными нотками в нем, - Сам же говоришь "почти все"... - она слегка вздохнула и, отпуская рукав собеседника, как-то обреченно коснулась ладонью лба, - Я не понимаю только, почему из всех, прошедших в ту дверь, пострадала я. Или Эрик тоже?..
  - Нет, - Винсент чуть поморщился и, беря пример с собеседницы, тоже вздохнул, - Эрик приземлился вполне удачно, хотя Альберт, безусловно, не профи и открыл дверку на высоте третьего этажа. Мы с Ви... со мной тоже приземлились нормально. А вот ты, радость моя, как обычно решила выделиться, и хорошенько приложилась затылком о каменную мостовую.
  - Конечно, вы с тобой приземлились удачно, - сумрачно отреагировала девушка, - Котам вообще хорошо - всегда на четыре лапы приземляются! А я... Стоп, - слова собеседника окончательно добрались до ее сознания, и Татьяна, подняв взгляд на него, недоверчиво моргнула, - С третьего этажа?.. - она опять опустила взор и пару раз зачем-то пнула мыском кроссовка мостовую, - Затылком?.. Винс, я не то, чтобы жалуюсь, но как я жива вообще осталась??
  - Эрик!.. - донесся с улицы оклик голосом хранителя памяти, избавляя будущего от необходимости отвечать. Обняв Татьяну одной рукой, а другой поддерживая ее под локоть, он осторожно повлек ее в сторону, откуда раздался голос, вероятно, решив, что продолжать фактически лишенную смысла беседу, когда перед ними разворачивается новый виток трагедии, не стоит. Девушка, мысленно согласившаяся со своим спутником, послушно направилась вперед, выходя из-за угла дома.
  Картина, представшая их взглядам и развернувшаяся во всей своей жуткой красе, была, пожалуй, едва ли не более тяжела, чем ужас, увиденный недавно в замке.
  Вообще, тот факт, что младший из хранителей памяти так долго добирался до своего будущего хозяина, представлялся немного странным, - если шаткая поступь Эрика, который еле переставлял ноги и пошатывался, словно пьяный, в принципе явно не предполагала быстрого перемещения, то уж Винсент-то, выглядящий, да и бывший, весьма бодрым, мог бы и поторопиться, направляясь навстречу графу. Создавалось ощущение, будто он специально протянул время, чтобы дать возможность путешественникам во времени и побеседовать, и успеть догнать его.
  - Благодетель, - сумрачно процедил Винсент из будущего, и замолчал, напряженно созерцая происходящее.
  Свеча в фонаре заволновалась, пламя заходило ходуном, бросая на дождливую улицу невнятные, жутковатые отблески. Эрик, как раз добравшийся до той области, куда простирался свет, поднял взгляд на фонарь, бездумно глядя на пляшущее пламя. Ноги его подломились и молодой граф, не говоря ни слова, не издавая ни единого звука и, похоже, так и не услышав обращенного к нему голоса хранителя памяти, да и вообще едва ли замечая его, тяжело упал на колени. Голова его поникла, плечи опустились. Волосы, еще недавно аккуратно убранные назад, растрепанными мокрыми прядями упали на лицо.
  - Эрик! - теперь уже в голосе хранителя памяти послышалось явственное беспокойство. Явно забывая про незримых наблюдателей, а может и надеясь, что они покинули мир прошлого, он метнулся к хозяину Нормонда, замершему на мостовой в неподвижной позе и, схватив его за плечи, легонько встряхнул. Эрик поднял голову. Лицо его было бледно, в пляшущем свете фонаря казалось каким-то особенно безжизненным, вода с волос, скользя по щекам, смешивалась со слезами. Несколько мгновений молодой человек явственно не понимал, кто перед ним и чего от него хочет, затем в его глазах, наполовину скрытых волосами, мелькнуло смутное узнавание.
  - Винсент... - пробормотал он и, неожиданно подавшись вперед, крепко обнял друга, - Ты жив! Как же хорошо, что ты жив... Но... - на лице блондина неожиданно отразился ужас, и он резким движением оттолкнул от себя собеседника, - Уходи! Уходи, беги, прошу тебя!
  - Эрик! - хранитель памяти, явно напуганный этим порывом ничуть не меньше самого графа, опять легонько тряхнул его за плечи, - Успокойся! То есть... Да, я понимаю... Но постарайся хоть немного взять себя в руки! Что случилось? Я слышал крик...
  - Я... убил... человека... - Эрик всхлипнул и, обхватив себя руками, затрясся, как в лихорадке, - Я убил... Я всегда так боялся этого, и я убил... Он солгал мне! - в серых, словно бы опустевших, глазах, неожиданно сверкнуло яростное пламя, - Он сказал, от этого станет легче, а я... Я... - молодой человек закрыл лицо руками и снова приглушенно всхлипнул. На несколько секунд повисло молчание. Винсент явно не находился, что сказать; Эрик плакал.
  - Уходи... - голос молодого графа, неожиданно вновь нарушивший тишину улицы, заставил его собеседника слегка вздрогнуть, - Пожалуйста, Винсент, уходи... Я не хочу, чтобы я... с тобой... как с тем человеком...
  - Этого не будет, - голос хранителя памяти прозвучал несколько растерянно, однако, вместе с тем, твердо. Эрик замотал головой.
  - Откуда ты знаешь?! Я... Я не знаю, как смог оттолкнуть ее тогда, когда она бросилась... Если я вдруг... И я такой же, как она... Винсент, что я?! Ты знаешь? Знаешь?..
  - Нет, - мужчина тихо вздохнул и чуть покачал головой, - Я даже не до конца уверен в том, что есть она. Но...
  - Тогда уходи, - не слушая его, молодой граф дернулся, пытаясь высвободиться из хватки собеседника, - Уходи! Я не хочу, чтобы ты пострадал... Не хочу, чтобы твоя сестра... Чтобы ей пришлось...
  - Ей не придется хоронить меня, можешь мне поверить, - по губам хранителя памяти змеей скользнула невеселая усмешка, - Эрик, ты не...
  - Я не хочу чувствовать вину еще и за это! - голос молодого человека сорвался, и Винсент, на несколько мгновений явственно опешив, растерянно взглянул на него.
  - Вину?.. Эрик, о чем ты говоришь? Ты не виноват ни в чем, ты же...
  - Я привел ее в замок, - теперь голос собеседника хранителя памяти звучал до странного, до удивительного жестко, - Я, ты слышишь?! Я убедил родителей... Отец не хотел, а я уговорил его... Я даже не мешал Роману ухаживать за ней, я должен был предвидеть...
  - Да ничего ты не должен был! - Винсент, откровенно возмутившись, сдвинул брови, - Роман бы тебя не послушал в любом случае, ты прекрасно знаешь это, а то, что ты ее привел... Эрик, как можно винить себя за то, что тебя обманули? Все ошибаются, но...
  - Но это не приводит к гибели членов их семей, - глухо проговорил граф де Нормонд и отвернулся, скрывая слезы, - Луи... Из-за меня... Ты ведь видел, да?.. Луи... Что теперь делать?..
  - Забыть? - предложение хранителя памяти прозвучало неуверенно, однако, глаза его пристально следили за собеседником, ожидая реакции. Эрик неожиданно рассмеялся. Смех его больше походил на кашель.
  - Забыть? - повторил он и слегка покачал головой, - Это невозможно. Как можно забыть... такое... Это не забудется...
  - Если только тебе кто-нибудь не поможет.
  Блондин вздрогнул всем телом. Слова собеседника не были громки, но, перекрывая собою дождь, да и звуча на редкость уверенно, производили почти пугающее впечатление.
  - Что ты... такое говоришь?.. - Эрик неуверенно отшатнулся, испуганно взирая на друга, - Винсент... О чем ты? Кто может помочь в... в таком?..
  Винсент промолчал, собираясь с духом. На недолгое время на улочке снова повисла лишь нарушаемая шелестом дождя по мостовой, тишина. Наконец хранитель памяти решился.
  - Я, - негромко произнес он и, подняв взгляд от собственных колен, у которых, вероятно, и набирался решимости, глянул на Эрика. Тот недоверчиво моргнул, раз, другой, третий... А затем, вырываясь из хватки друга, рывком вскочил на ноги, гневно глядя на него.
  - Кто ты?! Что тебе нужно?! Ты заодно с ними, да? Тогда вернись в замок и продолжай, или... - запал кончился и голова молодого графа вновь поникла, - Или убей меня...
  - Эрик, прекрати, - мужчина тяжело поднялся на ноги и глянул на собеседника едва ли не более гневно, чем тот, - Я всегда был и остаюсь твоим другом. Я не монстр, не чудовище, не убийца, я просто хранитель памяти, который может помочь тебе справиться с этой болью, погасить ее, понимаешь?
  - Ты столько был рядом... - граф де Нормонд, казалось, не слушал собеседника, - Ты ждал, да?.. Выжидал, когда случится... Ты знал?! - теперь уже он стиснул плечи друга и резко встряхнул его, - Ты знал, что это случится, и ты!..
  - Я ничего не знал, - мужчина, рывком сбросив руки друга, стиснул их своими, - Для меня это не меньший удар... Эрик, я был рядом с тобой только потому, что ты мой друг, только потому, что ты дорог мне. И именно поэтому я хочу помочь тебе сейчас. Я не настаиваю, не смею делать этого, но все же подумай - ты забудешь все, что случилось, я смогу сделать так, что вокруг не останется ничего, что бы напомнило тебе о происшедшем, и... - он испытующе глянул на собеседника, - И сотру память тем, кому ты скажешь.
  - Кому скажу?.. - молодой человек, уцепившись за эти слова, глянул на друга с отчаянной надеждой, - Значит, и маме с папой?.. И Роману? И всем-всем-всем?..
  - Всем, кому ты скажешь, - твердо повторил хранитель памяти и, видя, что бросаться на него в ярости как будто больше никто не планирует, медленно выпустил запястья молодого графа, - Вы все сможете спокойно жить дальше...
  Граф де Нормонд, казалось, и не заметил действий собеседника. Он продолжал стоять, опять опустив голову и созерцая мостовую под своими ногами.
  - Что... - голос его, когда он заговорил, казался небывало хриплым, однако, в нем угадывались нотки отчаянной решимости, - Что я должен сделать?
  Винсент чуть улыбнулся и протянул руку для пожатия.
  - Просто принять это. Эрик, ты согласен стать моим хозяином?
  Молодой граф вскинул голову. Ни тени удивления, никакого вопроса не отразилось на его лице. Резким движением он схватил протянутую руку и крепко ее сжал. Голос его, все еще хриплый, но уже куда как более уверенный, прозвучал словно отдаленный раскат грома.
  - Согласен.
  Где-то в вышине сполохом сверкнула молния, на краткое мгновении выделив ярким светом две мужские фигуры посреди улицы. Винсент медленно выпустил руку друга.
  - Договорились, - тихо произнес он и неожиданно опустился перед свежеиспеченным хозяином на одно колено, - Говори, что сделать.
  - Делай, что должен, - голос молодого графа прозвучал до крайности безразлично и равнодушно, - И убери это из памяти у всех. Пусть ни мама с папой, ни Роман, ни слуги, ни гости... если кто-то выжил, не помнят о том, что было. Пусть просто... просто живут.
  - Хорошо, - хранитель памяти склонил голову, а затем неожиданно поднялся на ноги, - Тебе придется подождать немного. Я закончу все и вернусь.
  Эрик недоверчиво покачал головой.
  - Как-то глупо все это... - тихо промолвил он и слегка вздохнул, - Как скоро ты вернешься?
  - Где-то через полчаса, - последовал абсолютно уверенный ответ и на бледном лице молодого графа отразилась слабая улыбка.
  - До замка добираться не меньше четырех часов. Не стоит давать столь опрометчивых...
  - Я умею передвигаться быстро, - прервал хозяина собеседник и чуть сдвинул брови, - Если ты боишься видеть это - закрой глаза.
  Граф де Нормонд неопределенно повел плечами, смыкая веки. Винсент, бросив на него внимательный взгляд, сочувственно покачал головой, а затем, обратившись во льва, метнулся куда-то в сторону угла дома, где недавно скрывались наблюдатели. В воздухе мелькнула только мокрая от дождя кисточка львиного хвоста.
  Эрик остался стоять посреди улицы, казалось, впав в какое-то оцепенение.
  - Вот и все, - голос спутника, неожиданно прозвучавший над самым ухом, заставил Татьяну чуть дернуться и недоверчиво перевести взгляд на него.
  - Все?.. То есть, ты выполнил все, что он сказал и... все?
  - И прошло триста лет, - голосом народного сказителя с надежно укрытыми в нем издевательскими интонациями, сообщил Винсент и, не дожидаясь возражений, поднял руку, нашаривая ручку двери, ведущей в будущее.
  - Да, но я бы не сказала, что замок прямо уж очень изменился, - не пытаясь на сей раз остановить его, заспорила девушка, - Разве что запылился немного... Да и Роман ничего не помнит. А как же Анри и Арабель? Им ты тоже того... воспоминания подчистил? И они не вспоминали никого из своих сыновей?..
  Дверь в пространстве распахнулась, являя взгляду Татьяны уже знакомое и крайне невнятное сероватое нечто. Хранитель памяти уверенно повлек ее туда, отвечая буквально на ходу:
  - Им... я не смог.
  
  ***
  - Как это ты не смог? - голос звонким эхом разлетелся по подвалу и, отразившись от темных стен, словно молот упал на голову произнесшей эти слова девушке. Татьяна поморщилась и, пока еще продолжая держаться за Винсента, потерла ухо свободной рукой. Собеседник, заметив это, чуть усмехнулся.
  - Не забывай о том, где мы, - негромко произнес он и, оглядевшись, почему-то вздохнул. Затем осторожно усадил свою многострадальную спутницу на собственную подстилку и, сам садиться явно не планируя, прошелся по тесноватой, по сравнению хотя бы с той же улицей, где они были мгновение назад, клетке.
  Татьяна, осторожно прислонившаяся затылком к одному из толстых холодных прутьев последней, медленно выдохнула. Холод действовал благотворно - головная боль отступала, и даже метания Винсента по клетке почти не мешали воспринимать его же слова.
  - Я не знаю, почему я не сумел, - несколько отрывисто говорил между тем хранитель памяти, - Я делал все, как велел Эрик, стер память Роману, направился к их родителям... и все. Анри знал меня, разумеется, я ведь нередко бывал в замке... Ну, и вот, подхожу я к нему, пытаюсь стереть память, а он мне - "Что вы делаете, месье де ля Бош"? Естественно, я растерялся. Хотя, конечно, его тоже можно понять - не каждый день друг твоего сына заявляется к тебе после такой жуткой трагедии и тычет пальцами в лоб. В общем, я малость ошалел, ну и брякнул все, как есть, что, мол, я пытаюсь стереть ему память по приказу его же сына.
  - Полагаю, этому он удивился еще больше, - девушка вздохнула и попыталась устроиться немного поудобнее. Платье, грязное и мокрое после отдыха на мостовой под дождем, противно липло к телу, сковывая движения; голова ежесекундно напоминала, что отступившая боль - не более, чем временный тайм-аут.
  - Как не странно, нет, - хранитель памяти, остановившись возле одного из факелов, задумчиво провел рукой над пламенем, - Я тоже ожидал удивления, поражения, но чем дольше рассказывал, тем больше изумлялся сам. Анри остался совершенно спокоен. Он лишь уточнил, действительно ли я смогу обеспечить безопасность Эрика и Романа, и попросил не стирать память ни ему, ни Арабель.
  - И что, хочешь сказать, они так и жили там? - девушка, от изумления даже забывшая о своем состоянии, недоверчиво приподнялась на львиной циновке, - В смысле, тут? Рядом с сыновьями?..
  Винсент обернулся к ней. На лице его отразилась странная, исполненная облегчения улыбка, будто разговор с Анри, пересказанным им сейчас, состоялся не долее пяти минут назад.
  - Конечно, нет. Они с Арабель уехали, я помог им собраться... Потом привел замок в надлежащий вид, выгнал всех выживших слуг (им, конечно, тоже пришлось немного подработать воспоминания), и привел Эрика сюда. Дальнейшее тебе известно - он сидел сиднем все это время, а Роман развлекался за двоих.
  - Роман! - Татьяна, неожиданно всполошившись, буквально подскочила на месте и, хватаясь за прут решетки, медленно поднялась на ноги, - Он же должен был ждать меня! Сколько прошло времени?
  Лицо хранителя памяти стало кислым.
  - Как я и полагал, немного больше, чем я рассчитывал. Точных цифр, насколько больше, не назову, конечно, но... В общем, мы оперативно управились за четыре часа по местному времени.
  - За сколько?.. - чувствуя, что и так-то едва держащие ее ноги неминуемо слабеют, девушка поспешила нащупать за своей спиной прут, при помощи коего несколько мгновений назад поднялась с пола, и медленно начала стекать по нему вниз, - Четыре часа?? - она аккуратно приземлилась на подстилку и медленно покачала головой, - Боюсь, объяснять придется слишком много... А Эрик еще?..
  - Уже нет, - с самым, что ни на есть мрачным выражением лица, обрадовал ее хранитель памяти, - Он проснулся какое-то время назад, и сейчас ухитряется одновременно размышлять о том, куда ты подевалась, и пытаться вспомнить, - он поморщился и, поднеся пальцы к виску, недовольно проворчал, - Кто бы мог подумать, что лучший друг будет столь немилосердно разламывать мне череп...
   - Боюсь, ему сейчас не легче, - с тяжелым вздохом отреагировала Татьяна и, потерев затылок, на порядок тише прибавила, - Могу себе представить... Винс, - неожиданная мысль, забредшая в ее несколько неадекватное сейчас сознание, заставила девушку поднять взгляд, - Скажи... А что хуже, в смысле, больнее - пытаться вспомнить или все же вспомнить?
  - Это надо у Эрика спрашивать, - хмуро фыркнул мужчина и, тяжело вздохнув, несколько тише пробормотал, - Хотя, наверное, если вспомнит, это пройдет быстрее, чем если только и будет делать, что ломать себе... нам обоим голову. Но это не значит, что я сейчас со всех лап помчусь к Эрику возвращать ему память!
  - Нет? - Татьяна, в свою очередь вздохнув, опять уцепилась за прут, поднимаясь с его помощью на ноги, - Ох, если бы меня кто-то решил избавить от головной боли, я бы по гроб жизни была обязана... Кстати, о гробах. Так почему я не умерла?
  - А ты так рвешься свидеться со всеми гостями, что погибли там? - Винсент неопределенно мотнул головой, явственно намекая на только что увиденное прошлое, - Я понятия не имею, Татьяна. Видать, эти твои побрякушки обладают еще и защитными свойствами... Или я не знаю. Кстати, не желаете ли вы, мадемуазель, отправиться вон и пошуровать в больницу?
  - Где-то в начале ты смутно напомнил вежливую версию самого себя, - девушка грустно вздохнула и вредным голосом продолжила, - Но тут же развеял это впечатление! Я-то желаю, но, боюсь, если Эрик обнаружит меня, он не предоставит мне такой возможности, - она помрачнела и, цепляясь за прутья клетки, медленно направилась к выходу, - И, боюсь, мы с тобой увидимся вновь, раньше, чем хотелось бы. Хотя, если честно, я не уверена, что ему будет так уж полезно вспомнить...
  - Кто знает, - невесело проговорил хранитель памяти и чуть кивнул в сторону выхода из клетки, - Иди. Только, пожалуйста, будь осторожнее. Ничего хорошего, если ты упадешь где-то в коридоре, не случится, можешь мне поверить.
  - Я сделаю все, от меня зависящее, - пообещала Татьяна и, сменив опору с прутьев клетки на стену коридора, чуть пошатываясь, направилась восвояси.
  Путь, который за время знакомства с Винсентом стал для нее уже почти привычным, девушка на сей раз преодолела за куда как больший промежуток времени, и с немалым трудом.
  Хватаясь за стенку, и не рискуя убирать от нее руку, она шла, еле переставляя, казалось, слабеющие с каждым шагом все больше, заплетающиеся ноги, спотыкаясь о, в общем-то, достаточно ровные плиты пола, и к концу пути уже едва ли не ползла. На лесенку, ведущую к гостиной, Татьяна, мертвой хваткой вцепившись в дверь, почти вывалилась, и, мечтая только о месте, куда бы можно было примостить гудящую от боли голову, попыталась сделать шаг по ступенькам вниз, очень надеясь, во-первых, не свалиться с лесенки, а во-вторых, не встретить никого из обитателей замка.
  Увы, надеждам ее сбыться было не суждено.
  Не успела девушка, придерживаясь за стену сбоку, спустить ногу на другую ступеньку, как знакомый голос из-за спины заставил ее, вздрогнув, медленно обернуться.
  - Неужели ты все это время провела в подвале?
  Татьяна, привалившись спиной к стене, и глядя на замершую в освещенном дверном проеме мужскую фигуру, глупо улыбнулась.
  - Эрик... Какая, однако, неожиданная встреча.
  - В самом деле? - граф де Нормонд красиво изогнул бровь, - Неужели ты не ожидала увидеть меня в этом замке?
  - Нет, ну, почему же... - девушка обреченно вздохнула и, стараясь выглядеть как можно более несчастной, для чего ей, в общем-то, и усилий особых не требовалось, умоляюще сложила перед собой руки, - Можно я пойду переоденусь?
  - Переоденешься?.. - на сей раз блондин, напротив, сдвинул брови. Взгляд его, по сию пору изучавший лицо собеседницы, теперь скользнул к ее платью и на лице молодого человека отразилось явственное непонимание происходящего.
  - Татьяна, что с тобой? Ты выглядишь так, словно лежала где-то в грязи под дождем...
  - Это не я так выгляжу, - сумрачно отреагировала девушка, несколько удивленная тем, как точно молодой граф сумел определить характер загрязнений на ее одежде, - Это платье. Я выгляжу еще хуже... Эрик, пожалуйста, позволь мне хотя бы переодеться!
  Блондин удивленно шагнул вперед, спускаясь на одну ступень ближе к собеседнице.
  - Да, конечно, но... Как ты могла так испачкаться, если была в подвале? И что ты вообще делала там на протяжении такого количества времени? - Эрик каким-то рефлекторным жестом потер лоб, - Роман сказал, ты хотела пойти поговорить с кем-то... Ты говорила со львом? - он поморщился и, коснувшись на сей раз виска, чуть покачал головой, - Кажется, я помню что-то такое... с подвалом... Но... - он коснулся другого виска, и Татьяна с трудом сдержала обреченный вздох. Что ж, этого следовало ожидать... Хотя, конечно, времени лучше, чтобы вернуть себе воспоминания, граф де Нормонд выбрать просто не мог.
  - Это... - начал, было, вновь говорить Эрик, однако девушка, решительно отстранившись от стены, жестом остановила его.
  - Стоп. Эрик... У меня к тебе одна очень-очень большая просьба, - дай мне, пожалуйста, переодеться. И постарайся ничего не вспоминать, пока я... пока мы не придем.
  - Мы, - не отвечая напрямую, повторил ее собеседник и, глянув на Татьяну едва ли не подозрительно, переспросил, - Мы?..
  - Ты можешь потерпеть еще минут пятнадцать? - девушка, неожиданно ощутив вызванное головой болью и поведением не желающего проникнуться ее состоянием, графа, раздражение, медленно втянула воздух, - Пятнадцать минут, Эрик! Я переоденусь и все тебе объясню. То есть, совсем все. Практически.
  - Ладно... - молодой человек неуверенно кивнул и, потерев переносицу, настороженно глянул вслед начинающей спускаться по лестнице и продолжающей при этом держаться за стену, Татьяне, - С тобой все хорошо?..
  - Потом! - отрезала девушка и, изо всех сил стараясь шагать скорее, скрылась во тьме коридора. Ей еще предстоял очередной серьезный разговор с Винсентом.
  
  ***
  - Интересно, нас ждет смерть через повешение или через отсечение головы? - на редкость оживленным, заинтересованным, и явно ненатурально жизнерадостным голосом произнес хранитель памяти, аккуратно поддерживая девушку и шагая с ней рядом по коридору, ведущему прочь из его клетки, - Надо будет предупредить Эрика, что если он попытается потащить лично меня на Гревскую площадь, то лично я буду царапаться и кусаться.
  - Роман будет в восторге, - вздохнула в ответ Татьяна, - Он давно тебя в котики записывает... Погоди, на какую площадь?
  - Гревскую, - многозначительно сообщил Винс и, видя, что собеседница ничего понятного в этой многозначительности не улавливает, ностальгически вздохнул, - В мое время там проводились публичные казни. Сначала вешали, а уж потом и...
  - Спасибо, я поняла! - поторопилась прервать его девушка, не испытывая ни малейшего желания выслушивать страшные подробности кровавых казней, которые Винсенту вполне могло прийти в голову пересказать. Вообще, как заметила Татьяна, когда хранитель памяти пребывал в плохом настроении, ожидать от него можно было чего угодно.
  - Даже понервничать спокойно не даст, - недовольно отреагировал мужчина и, тяжело вздохнув, почти мечтательно проговорил, - Вот в мое время девушки...
  - Слушайте, дедушка Винсент, - его спутница, немного утомленная стенаниями на тему какого-то невнятного "времени", вновь решительно перебила собеседника, - Я интересуюсь, какое из всего обилия времен вы называете "своим"? Явно ведь не то же самое, где жил Эрик, верно?
  "Дедушка" Винсент в ответ недовольно поморщился, однако, развернутых пояснений давать не стал.
  - Ну, хорошо, пусть не в мое время, а во время площади. Тебе легче, внученька?
  - Я бы так не сказала, - Татьяна тяжело вздохнула и на некоторое время замолчала, вновь возвращаясь мыслями к трудному разговору, что предстоял им сейчас. Хранитель памяти тоже умолк, вероятно, размышляя о том же самом.
  - Мне это не нравится, - в конечном итоге сумрачно уведомил он спутницу, которая, в общем-то, и без того была прекрасно осведомлена о его отношении к происходящему, - Он меня, конечно, не убьет, но из замка выгнать точно может.
  - Ну... - девушка, покрепче вцепившись в рукав старинного костюма, в котором, конечно, все еще продолжал щеголять ее собеседник, оглянулась через плечо назад, туда, где полумрак уже надежно скрыл львиную клетку, - Зато тебе больше не придется жить в клетке. Это же ведь хорошо.
  - Да, если не придется бегать по лесам и полям, размахивая хвостом и есть птичек - будет хорошо, - еще мрачнее отреагировал Винсент и, завидев впереди дверцу, выводящую на лесенку, в свой черед ведущую к гостиной, остановился, - Так. Надеюсь, отсюда ты без моей помощи дойдешь?
  - В смысле? - Татьяна, недоуменно переведя взгляд с дверки на собеседника, нахмурилась, - Ты что, тут останешься?
  Хранитель памяти устало вздохнул.
  - Я просто не хочу эпатировать публику своим появлением, только и всего. Если что, можешь ловить меня за гриву... И да, Татьяна, - он строго глянул на спутницу и, подняв указательный палец, внушительно добавил, - Существуют некоторые условности, о которых ты не должна забывать. Я не могу вернуть память хозяину просто так, потому лишь, что он начал вспоминать, понимаешь? Он должен приказать мне, потребовать вернуть воспоминания. И показать ему, кто я есть, я без приказа не могу. Поэтому туда я пойду как лев, а вот обратно... - он вздохнул снова и на мгновение сжал губы, - Посмотрим. Поняла?
  - Ага, - невесело кивнула в ответ девушка и, глядя на то, как ее спутник принимает вид огромного хищника, чуть поморщилась, - Все-таки идти, держась за твою руку, было удобнее, чем за гриву.
  Винсент негромко рыкнул и, демонстративно подойдя поближе к девушке, подставил голову. Татьяна, чуть усмехнувшись, аккуратно оперлась на нее ладонью и, нервно облизав губы, решительным, хотя и нетвердым шагом, направилась вперед. Идти им оставалось совсем немного...
  В гостиную девушка и ее четвероногий спутник вошли как раз в тот момент, когда Эрик, постукивающий в ожидании обещавшей вернуться через пятнадцать минут девушки, пальцами по столу, уже почти собрался идти ей навстречу. Роман, который, находясь тут же, слегка покачивался на стуле, упершись ботинком в стол, заметив нетерпение брата, закатил глаза.
  - Эрик, девушки в принципе не умеют одеваться быстро! Я вообще не понимаю, как ты мог столь наивно надеяться увидеть свою ненаглядную Татин через каких-то пятнадцать минут, - юноша на мгновение задумался, - До этого она где-то гуляла куда как дольше.
  Эрик, пропустивший почти все слова виконта мимо ушей и уловивший лишь то, как он назвал Татьяну, медленно перевел взгляд на него.
  - Что?.. - голос его прозвучал несколько растерянно, рука машинально метнулась к виску, пронзенному мгновенной болью.
  - Что? - в свой черед не понял Роман и, услышав негромкий скрип двери, и последовавшие за ним шаги, сливающиеся с цокотом когтей, обрадовано перевел взгляд на вошедших, - А вот и она, дама с собачкой! - он перевел взгляд на Винсента и, почесав макушку, милостиво поправился, - С кошачкой, - затем изучил хранителя памяти еще раз и поправился вновь, - Ну... Со львячкой. А зачем тебе, кстати, львячка-то нужна, дама Татьяна? Для моральной поддержки, что ли?
  - И как ты догадался? - беззлобно огрызнулась девушка, совершенно не реагируя на шуточки молодого человека. "Львячка" же Винсент, обычно довольно остро реагирующий на выпады в свой адрес, на сей раз и вовсе предпочел сделать вид, что почти ничего не слышал и, бросив на виконта де Нормонд очень голодный и очень многообещающий взгляд, улегся на пол, явно стараясь прикинуться ковриком.
  Татьяна, лишенная столь удобной подставки, оперлась рукой на ближайший к ней стул и уже даже начала в спешном порядке придумывать, с чего начать объяснения, когда Эрик решительно подал голос.
  - В самом деле, Татьяна, для чего ты привела льва? Ты обещала все объяснить, а не... - он замолчал, явно не находясь, как продолжить. Девушка мысленно вздохнула.
  - Если честно, я хотела скорее привести того, кто все объяснит, - проговорила она и, глянув на безмятежно лежащего Винсента, чуть кивнула в его сторону, - Вот и привела.
  - По-твоему, лев сумеет что-то объяснить? - граф де Нормонд чуть приподнял брови. Его брат, как обычно, не вынесший муки молчанием, поспешил вставить свои три копейки:
  - Татьяна, сознайся честно - давно ли ты билась головой о стену?
  - Недавно, - уже несколько более раздраженно огрызнулась девушка и, вздохнув уже вслух, попыталась объясниться, - Он сможет объяснить. Не по львиному, конечно. Он не то, чтобы совсем лев... То есть, он конечно, лев, но все же расскажет.
  Винсент, выслушавший вместе с обоими братьями эти пояснения довольно внимательно, дернул хвостом, слегка хлестнув им девушку по ногам. Та недовольно поморщилась и, бросив на него суровый взгляд, процедила сквозь зубы:
  - Сейчас сам объяснять будешь!
  - Татьяна? - Эрик, приподняв брови выше, с интересом созерцал столь мило беседующую со львом девушку.
  - Мы все еще здесь, - не преминул расшифровать это короткое слово его брат и, очаровательно улыбнувшись, провокационно прибавил, - Сколько раз ты билась головой о стену сегодня, дитя мое? Лучше сразу сознайся и я, быть может, пощажу тебя.
  - А если не признаюсь? - сумрачно отреагировала девушка, избегая пока что прямых ответов. Юноша разочарованно пожал плечами.
  - Ну, тогда я позову скорую помощь и попрошу забрать нашу сумасшедшую Татин, которая обвиняет Винсента во всех смертных грехах.
  Эрик схватился за голову. Молодые люди, увлеченные перепалкой, даже не заметили этого.
  - Боюсь, скорая сначала захочет проверить, не надо ли во всех смертных грехах обвинить тебя!
  - Не выйдет, - Роман довольно ухмыльнулся, - Я чист, как белый лист.
  - Оно и видно, - фыркнула в ответ девушка, - Особенно, если заглянуть тебе в голову...
  - Тихо! - голос графа де Нормонд, легко перекрыв голоса спорщиков, раскатился по гостиной, заставив задребезжать остатки стекол в оконных рамах. Молодые люди мгновенно замолчали; Винсент обеспокоенно вскочил на все четыре лапы.
  - Винсент... - забормотал молодой граф, закрывая лицо руками и облокачиваясь на стол, за которым сидел, - Татин... сестра, его сестра... Винсент... Друг... Хранитель...
  Хранитель памяти тихо заскулил и, не в силах сносить дальше такого немилосердного издевательства над его мозгом, потер морду лапой. Эрик, отвлекшись, отнял руки от лица и, приподнявшись в кресле, обеспокоенно взглянул на льва.
  - Винс, что такое?
  Лев опустил голову. Татьяна, вопреки графу присевшая на стул, за спинку которого до сей поры держалась, сочувственно взглянула на хищника.
  - Ему больно, - негромко проговорила она и, вновь подняв глаза на графа, так же тихо добавила, - Больно, потому, что ты пытаешься вспомнить.
  - Потому, что я пытаюсь... - граф де Нормонд, почти упав назад в кресло, растерянно заморгал, - Но почему??
  Девушка тихо вздохнула. Похоже, настало время отвечать на вопросы прямо, не ограничиваясь различными экивоками...
  - Потому, что он Винсент, - твердо произнесла она, - Твой друг. Твой... хранитель памяти.
  - Кто? - вопрос, одновременно вырвавшийся и у Романа, и у Эрика, показался, по сравнению с только что звучащим тихим говором Татьяны, необычайно громким. Девушка чуть заметно поморщилась и, потерев лоб, решительно повторила:
  - Хранитель памяти. Он не лев, Эрик, и никогда им не был, он принял эту форму только, чтобы помочь тебе. И, если ты скажешь... Станет человеком. Ну, или почти человеком...
  Молодой граф, откинувшись на спинку кресла, в свой черед потер лоб, с откровенным непониманием и недоверием взирая на стоящего с повинной головой льва. Роман, видимо пораженный прозвучавшими откровениями и не находящийся, что сказать, а быть может и попросту не желающий снова беспокоить брата, молчал.
  - Это... как-то... - медленно начал произносить Эрик, одновременно со словами приподнимаясь с кресла и не прекращая вглядываться во льва.
  - Глупо? - Татьяна слабо улыбнулась и покачала головой, - Что ж, проверь. Однажды после таких твоих слов он уже доказал, что все правда, докажет и сейчас.
  - Однажды доказал? - хозяин замка, уже поднявшийся на ноги, перевел непонимающий взгляд на девушку, - Татьяна, я вовсе не...
  - Да брось, - Роман, которому в конце концов надоело быть молчаливым наблюдателем, кривовато ухмыльнулся, опять откидываясь на стуле назад, - Ты видишь - девушка с головой не дружит? А просьбы сумасшедших лучше выполнять, а то вдруг кинется и разозлится? То есть, в обратном порядке.
  - Кинется... - медленно проговорил граф де Нормонд и, на несколько секунд закрыв лицо рукой, прерывисто втянул воздух. Когда же он вновь обратил взгляд на Винсента, в глазах его застыла едва ли не та же отчаянная решимость, что совсем недавно наблюдала девушка, глядя на его прошлый разговор с хранителем памяти.
  Эрик шагнул вперед и, остановившись возле льва, заглянул ему в глаза.
  - Винсент, - негромко проговорил он, - Если это все правда... Докажи это. Стань человеком. Опять человеком... - последние слова он добавил, чуть нахмурившись
  Лев тяжело вздохнул и, словно не желая в миг обращения быть так близко к хозяину, отступил на несколько шагов назад. А затем... Затем Татьяна вновь, без особого удивления, но со все возрастающим беспокойством, пронаблюдала за тем, как лев становится на задние лапы, как грива его сменяется темно-каштановыми, чуть вьющимися, убранными после бала в хвост, волосами; светлая, песочного цвета шкура обращается в смуглую кожу, а глаза стремительно меняют цвет и форму.
  Превращение завершилось довольно быстро, - Винсент не растягивал время. Не прошло и минуты, как посреди гостиной вместо льва появился и медленно выпрямился статный, стройный мужчина, одетый в костюм из восемнадцатого века, немного растрепанный, хмурый и недовольный.
  - Здравствуй, Эрик, - негромко промолвил он, глядя только на хозяина и, похоже, попросту не замечая никого вокруг.
  Откуда-то с правой стороны от Татьяны послышался грохот. Это Роман, вероятно, вопреки собственным словам, совершенно не ожидавший явления Винсента в его человеческой ипостаси народу, благополучно упал со стула, на котором до того небрежно покачивался, и сейчас медленно поднимался с пола, глядя на мужчину в немом поражении.
  - Ты... - вздох Эрика пронесся по гостиной, казалось, не менее резко, чем прозвучавший недавно его же окрик. Молодой граф рефлекторно попятился, нашаривая рукой стол сбоку от себя и скользя рукой по спинкам стульев.
  - Винсент... - потрясенно продолжал бормотать он, - Винсент... Винсент де... де...
  - Де ля Бош, - сумрачно напомнил хранитель памяти и тяжело вздохнул, - Эрик, я не... Ах! - граф де Нормонд схватился за голову, явно трещавшую от вновь нахлынувших на него воспоминаний; Винсент, ощущающий эту боль, пожалуй, едва ли не острее собственной, повторил этот жест, сжимая ладонями виски. Татьяна, неожиданно вспомнившая о собственной больной голове, неуверенно дотронулась пальцами до затылка. Один только Роман, не испытывающий никакой боли, да и вообще не чувствовавший совершенно никакого физического дискомфорта, внезапно ощутил себя белой вороной и, абсолютно недовольный этим чувством, попытался напомнить о себе всем присутствующим.
  - Эй... - негромко окликнул он, - Что вы... у вас... Нет, это все, конечно, крайне увлекательно, но народ требует объяснений!
  Внимание Эрика при звуке этих слов переключилось с воспоминаний прошлого на события настоящего, и напряжение спало.
  Винсент медленно убрал руки от висков и, сумрачно вздохнув, воззрился на хозяина едва ли не умоляюще.
  - Больше так не делай, - проникновенно попросил он, - Пожалуйста, я тебя очень прошу.
  Взгляд хозяина замка снова обратился к нему, и Татьяна, видящая со стороны, как набежала тень на лицо хранителя памяти, ощутила едва ли не физически, как у него заныла голова.
  - Но что... - граф де Нормонд, снова попятившийся, споткнулся о собственное кресло и тяжело упал в него, - Почему... Так ты - хранитель памяти? - эта фраза прозвучала на удивление твердо. Винсент кивнул.
  - И был... Нет, - блондин медленно повел головой из стороны в сторону, - Хранишь... Что-то связанное со мной, да? С моим прошлым... С тем, что я не помню. Верно?
  - Именно так, - голос Винсента ощутимо похолодел, взгляд стал серьезнее. Видимо, его интуиция сейчас подсказывала, что наступил решающий момент.
  - Что... Как мне вспомнить? - Эрик медленно втянул воздух, - Как вернуть это? Что сделать?
  - А ты уверен, что ты этого хочешь? - хранитель памяти нахмурился, - Я могу вернуть тебе это, но боль не исчезнет, Эрик. Во всяком случае, не сразу... То, что ты забыл, это...
  - Что мне сделать? - в голосе молодого графа прозвучали металлические нотки. Хранитель памяти вздохнул и неожиданно чуть усмехнулся.
  - Первый раз в моей практике, - произнес он, глянув мельком на внимательно изучающую собственные колени девушку, - Вопрос, я имею в виду. Да ничего особенного, Эрик, - он опять взглянул на графа и слегка пожал плечами, - Просто приказать и все.
  - Приказываю! - тотчас же отреагировал блондин, - Верни... Нет... Напомни мне то, что я забыл. Верни мне память!
  Голос Эрика раскатился по гостиной отдаленным отзвуком грома. Татьяна, вспомнившая о том, что именно такое впечатление произвели его слова в миг заключения сделки, вскинула доселе виновато опущенную голову. Винсент помрачнел.
  - Как прикажете, господин граф, - тихо, почти не различимо проговорил он и, не ожидая повторного приглашения, решительно шагнул вперед, подходя к хозяину. Эрик напряженно замер.
  Хранитель памяти, нагнувшись к сидящему в кресле другу, осторожно коснулся ладонями его висков и тотчас же прикоснулся своим лбом к его. Веки его сомкнулись, губы зашевелились, произнося неслышимые и определенно неизвестные слова.
  Роман, глядя на это, напряженно замер, вцепившись в столешницу; Татьяна, в свой черед, сжала спинку стула.
  Граф де Нормонд, вопреки возвращающему ему память другу, сидел, широко распахнув глаза. Лицо его, казалось, бледнело с каждым мгновением, губы дрожали.
  Винсент отстранился и, завершив процедуру возвращения памяти тяжелым вздохом, сделал несколько шагов назад.
  Эрик зажмурился. Татьяне, обладающей пылким воображением, представилось, как в сознании его, стремительно сменяя друг друга, проносятся одна за другой ужасающие картины прошлого.
  - Ты... почему ты... Альберт... Нет, я... Больно, больно! Не хочу! Мама, Луи! - из-под плотно сомкнутых век молодого человека, оставляя влажные дорожки на бледных щеках, заструились слезы, - Отец... Роман! Боже... За что, я... я так виноват... Мама... Отец... - он замолчал так же внезапно, как и начал шептать эти больше похожие на бред, лихорадочные слова.
  Роман, по сию пору стискивающий столешницу так сильно, что, казалось, вот-вот сломает ее, взволновано подался вперед. Он не понимал происходящего, не сознавал еще того, что вспоминает в данную секунду Эрик, однако, видя его состояние, и, более того, слыша произносимые им слова, и в числе прочих - свое собственное имя, все же испытывал вполне обоснованное и справедливое беспокойство.
  - Эрик... - негромко позвал виконт, бросив на замершего, словно изваяние хранителя памяти весьма недружелюбный взгляд, - Эрик!
  Молодой граф медленно открыл глаза. Лицо его казалось окаменевшим, взгляд был прикован к стоящему напротив Винсенту.
  - Ты сделал?.. - тихо и приглушенно произнес он, сжимая руками подлокотники кресла. Хранитель памяти, не говоря ни слова, согласно опустил подбородок. Уточнять, что сделал не совсем все, что приказывал ему хозяин, сейчас явно было не время.
  - Хорошо... - граф де Нормонд, казалось, расслабился, откидываясь назад, на спинку кресла и снова смежая веки, однако, длился этот покой совсем недолго. На лице его отразилась какая-то неожиданная мысль, и молодой человек, рывком выпрямившись, взволнованно оглядел всех, находящихся в гостиной. Встретившись с обеспокоенным взглядом брата, он почему-то занервничал и, словно не в состоянии больше сидеть, вскочил на ноги, отталкивая от себя кресло.
  - Роман... - прерывисто заговорил он, - Я... Это все из-за меня... Прости... - почти выдохнув последнее слово, граф де Нормонд резко, словно он не в силах был долее оставаться в этом помещении, быстрым, нервным шагом направился к дверям, ведущим в холл, и скрылся за ними. Легкий сквозняк, пронесшийся вскоре по полу, известил оставшихся в гостиной, что блондин покинул замок.
  - Вот и все, - негромко проговорил Винсент, безотрывно глядя на дверь, за которой только что скрылся его, отныне бывший, хозяин.
  - Что "все"? - Роман, опершись обеими ладонями о столешницу, гневно выдохнул через нос, - Что значит "все", я тебя спрашиваю?! - он рывком отстранился от стола и, метнувшись к безучастно продолжающему смотреть в сторону выхода, мужчине, схватил его за грудки, - Что ты сделал с моим братом?! Отвечай! - и он энергично встряхнул совершенно не реагирующего на внешние раздражители собеседника. Винсент равнодушно пожал плечами.
  - Вернул память, - на редкость кротко ответствовал он, делая вид, что действия виконта его совершенно не интересуют. Юноша тряхнул его еще раз.
  - Роман... - устало попыталась окликнуть его Татьяна, в надежде воззвать к здравому рассудку молодого человека. Тот бросил на нее гневный взгляд.
  - С тобой я поговорю потом! - рявкнул он, вновь взирая на постепенно, но пока незаметно закипающего оппонента, - Память вернул? А может, не только, а?! Учти, если ты только что-то...
  - Успокойся! - Винсент, выходящий из себя, пожалуй, не медленнее, чем всем известный оборотень, а может, и быстрее, рывком сбросив руки юноши, в свой черед схватил его за ворот и встряхнул, словно нашкодившего котенка, - Ты думаешь, я хотел возвращать ему память? Или ты оглох, и не слышал того, что я говорил ему? Ты, глупец, даже не понимаешь того, что происходит с ним сейчас, ты понятия не имеешь!.. - он выпустил молодого виконта, слегка оттолкнув его от себя и серьезно глянул ему в лицо, - Он пошел на это в немалой степени ради тебя. Он хотел, чтобы ты жил спокойно! И ты-то жил, а вот он... - хранитель памяти умолк и снова глянул в сторону выхода из гостиной.
  Роман, явственно растерявшийся, и не находящий слов для ответа на эту гневную отповедь, машинально поправил воротник.
  - Я-то жил... - медленно повторил он наконец и, тряхнув головой, непонимающе и как-то недоверчиво нахмурился, - Что значит "ради меня"? О какой вине он говорил? Что вообще... - он опять замолчал, о чем-то задумавшись и неспешно водя указательным пальцем по губе. Наконец, мысли его приняли, вероятно, нужное направление и молодой виконт, просветлев лицом, снова обратился к Винсенту.
  - Но если ему ты все вспомнил... Помог вспомнить, то и мне можешь?
  - С чего ты это взял? - хранитель памяти фыркнул и тяжело вздохнув, оглянулся на безмолвно пытающуюся унять головную боль Татьяну. Та слегка пожала плечами. С чего Роман сделал такой вывод, она тоже не понимала, однако, само его предложение, его просьба, скрытая вопросом, отнюдь не казалась такой уж безрассудной. Винсент был прав - сама девушка, даже зная о случившемся, вряд ли смогла бы помочь молодому графу, но вот его младший брат, имеющий непосредственное отношение к трагедии, вполне мог оказаться полезным.
  - Элементарная логика, - между тем гордо говорил Роман, поясняя сделанные им выводы, - Его слова, плюс то, что он помнит, а я нет, и твои слова... Дважды два равняется трем и мы делаем вывод!
  - Надо же, какой умный мальчик, - хмуро отреагировал на его слова хранитель памяти. Юноша, фыркнув, упер руки в бока.
  - Да уж, не глупая девочка! Ну, так что? Между прочим, Эрик сейчас там мокнет в гордом одиночестве, и если ты притворяешься, что желаешь ему добра...
  - Я не притворяюсь! - огрызнулся явно задетый за живое мужчина и, резко сделав шаг к своему, вреднеющему буквально на глазах, собеседнику, решительным жестом занес руку. Роман растерянно заморгал.
  - Погоди, а разве...
  Винсент легко, но уверенно хлопнул его раскрытой ладонью по лбу и что-то буркнул себе под нос. Юноша категорически возмутился.
  - Между прочим, у меня хрупкий и ранимый лоб, а ты... - узнать окончание этой фразы ни девушке, ни хранителю памяти так и не пришлось. Молодой человек замер, широко распахнув глаза и глядя куда-то в небытие, а может быть, во внутрь собственного сознания и чуть шевеля губами.
  Винсент негромко вздохнул и, отойдя, присел на ближайший к нему стул, внимательно созерцая виконта де Нормонд.
  - Все-таки решился? - негромко произнесла за его спиной Татьяна, облокачиваясь на стол и старательно поддерживая голову. Хранитель памяти кивнул.
  - Быть может, он и правда сможет помочь ему, - так же тихо проговорил он, и девушка, понявшая, что мысли мужчины следуют теми же путями, что и ее собственные, на мгновение сжала губы.
  - Быть может... - еще успела произнести она, прежде, чем Роман, медленно моргнув, с уже абсолютно другим выражением вновь взглянул на экс-льва.
  - Так вот, в чем дело, - неспешно проговорил он и, тяжело вздохнув, опустил голову, - Да, непросто будет утешить его... Но я все же попробую, - он вновь поднял глаза и как-то по-особенному, с совершенно иным, непривычным для этого времени выражением, улыбнулся, - Спасибо за помощь, месье де ля Бош. Мне нужно найти брата, - и с сими словами он, более ничего не уточняя и не объясняя, не выражая решительно никакой реакции на возникшие в его памяти события, направился к выходу из гостиной.
  Татьяна, недоуменно и обеспокоенно следящая за его действиями, чуть приподнялась на стуле.
  - Роман?..
  - А? - юноша, уже почти дошедший до двери, обернулся и, скользнув взглядом по девушке, опять глянул на Винсента, - Ах, меня что, считают невоспитанным плебеем? Что ж, прошу прощения, - он ухмыльнулся и, вновь подойдя к сидящему на стуле и довольно настороженно созерцающему его, мужчине, протянул ему руку для пожатия, - Здравствуйте, Винсент. Мы крайне давно с вами не виделись. Ну, что еще? Обратно спасибо.
  Хранитель памяти, медленно пожав протянутую ладонь, неуверенно кивнул.
  - Ага, давно. Целых три секунды.
  - У хранителей памяти что, со временем вообще не лады? - молодой интантер демонстративно коснулся пальцами собственного виска и сразу же стал похож на самого себя, каким он был знаком Татьяне, - Столетия секундами считать - это как-то... Ладно, кошачье создание, я научу тебя правильно считать позже, мне действительно надо поговорить с Эриком, - завершив повергшее Винсента в крайнее негодование высказывание, он вновь предпринял попытку отправиться на выход. Девушка, не выдержав, вскочила на ноги, забывая про головную боль.
  - Роман! - решительно окликнула она виконта, успевшего уже взяться за ручку двери, ведущей в холл, - Ты-то сам... как?
  - Я? - молодой человек задумчиво почесал макушку, затем оглядел себя и вздохнул, - Мне грустно. Но не настолько, чтобы валяться в истерике по грязному полу. Так что, если вы ждали именно этого, вынужден разочаровать, - окинув взглядом явно пораженных его словами собеседников, он вздохнул еще раз, уже куда как тяжелее и даже с нотками обреченности, после чего на несколько секунд возвел очи горе, - О, и куда податься мне, несчастному, дабы спастись от ту... от недалекости людской? Я понимаю, что вы крайне поражены тем, что я не веду себя, как Эрик. И даже могу сделать скидку на состояние Татин, бившейся сегодня головой о стену. Но только ей! - парень сдвинул брови и, изо всех сил изображая серьезность, обвиняющее воззрился на явно совершенно не ожидавшего такой реакции хранителя памяти. Поняв, что тот тоже понимает не более бившейся головой Татьяны, юноша с обреченным видом развел руками.
  - Ну, хорошо... Читаю в ваших глазах обвинение в бездушии и не могу оставить это без внимания. Что ж... - он неожиданно посерьезнел на самом деле и негромко проговорил, - Горе тоже имеет срок давности. Если только дать возможность этому сроку пройти... Ты сам сказал, - он снова обратился к внимательно слушающему его мужчине, - Я жил все эти три столетия полной жизнью. Знаешь, в ней было много событий - и грустных, и веселых, и странных и даже опасных... Но я жил. Я не могу, признаюсь честно, представить, каково это - провести три столетия в оцепенении, под гнетом воспоминаний, пусть задавленных с чьей-то помощью, но все равно накладывающих отпечаток на общее состояние, на сознание, на душу... Не могу. Если я воспринимаю то, что случилось, через призму прошедших веков, в сознании Эрика это, боюсь, было едва ли не вчера. Поэтому я хочу ему помочь, - запас серьезности кончился, и Роман ухмыльнулся, - И, похоже, чтобы это сделать, мне надо бежать отсюда, пока меня еще кто-нибудь не остановил!
  - Да ладно уж, иди, - Татьяна, почувствовавшая после речи виконта некоторое облегчение, да к тому же и надежду на то, что Эрику тоже может стать легче, чуть улыбнулась, опускаясь обратно на стул, - Я все поняла, и больше останавливать тебя не буду.
  - Весьма верное решение, - молодой человек подмигнул и, уже открывая дверь, грозно добавил, - И не подслушивать! Мы будем секретничать.
  Винсент, не отвечая, лишь хмыкнул; Татьяна так и вовсе предпочла сделать вид, что слова были обращены не к ней.
  Роман сокрушенно покачал головой и, наконец, покинул гостиную.
  Винсент, проводив его взглядом, откинулся на спинку стула, очень видимо расслабляясь.
  - Вот теперь и в самом деле все, - негромко и почти облегченно вымолвил он, прикрывая глаза, - И прошло это все лучше, чем я ожидал.
  - Нам еще предстоит объяснить, что мы делали на балу в восемнадцатом веке, - девушка слегка вздохнула и, почесав продолжающий болеть затылок, неожиданно вопросительно нахмурилась, - Слушай, Винс... А почему мне ты память так не возвращал? Провел обзорную экскурсию, но и только... Вообще, я ожидала, что Эрика ты тоже в прошлое поведешь.
  Хранитель памяти, медленно выпрямившись, неспешно обернулся к собеседнице и внимательно воззрился на нее.
  - Ты что же, намекаешь, что раз уж сегодня день возвращения памяти, то мне и тебе ее вернуть надо? - он чуть покачал головой, - Пожалела бы ты свою голову, ей и так досталось сегодня.
  - Ничего, она переживет! - Татьяна самонадеянно поднялась на ноги и, вцепившись в спинку стула, на несколько мгновений замерла, выравнивая свое положение в пространстве. Затем медленно двинулась вперед, приближаясь к по-прежнему сидящему на стуле мужчине.
  - А вот если ты заставишь меня тебя уговаривать, подражая Роману, это будет не очень хорошо, - проговорила она, подойдя к нему практически вплотную, - Так что пожалей мою голову сам. Давай, я готова вытерпеть удар ладонью по лбу.
  Винсент ухмыльнулся, поднимаясь со стула.
  - Это не обязательное условие, - спокойно проговорил он и, сделав шаг к замершей в ожидании собеседнице, аккуратно коснулся кончиками пальцев ее висков, наклоняясь немного ближе. Татьяна, ожидавшая, что сейчас хранитель памяти применит тот же способ, что и с Эриком, коснувшись своим лба ее, слегка прикрыла глаза. Тепло рук Винсента успокаивало, боль, доселе уступавшая лишь холоду, как-то съежилась и, похоже, предпочла взять перерыв, и девушка, всецело доверившись мужчине, совершенно расслабилась.
  Ощутив прикосновение ко лбу теплых губ, она вздрогнула и распахнула глаза. Хранитель памяти едва заметно улыбался, продолжая касаться пальцами ее висков, боль пока как будто не собиралась возвращаться, и девушка, тихо вздохнув, решила спустить этот, в общем-то, скорее братский, поцелуй, на тормозах. Тем более, что в сознании ее уже вовсю замелькали удивительно ясные картины недалекого прошлого...
  Татьяна на мгновение опять прикрыла глаза, но тотчас же их распахнула и откровенно изумленно уставилась на стоящего перед ней мужчину.
  - Так вот, о чем говорил тот ты... Мы и правда ни разу не?..
  - Нет, - Винсент отрицательно покачал головой и, убрав пальцы с висков девушки, сделал шаг назад. Приятное тепло исчезло, и Татьяна чуть поморщилась, ощущая, что голова стремительно начинает замерзать.
  - Дальше поцелуев дело у нас так и не зашло, - продолжил между тем хранитель памяти и, с явственным оттенком ностальгии вздохнув, перевел взгляд на ведущую в холл дверь.
  - Все же у того тебя с культурой тоже было слабовато, - в свой черед вздохнула девушка, - Это же надо - брякнуть такое прямо в лицо, по сути, еще не знакомой девушке!.. А ты хочешь пойти подслушать? - последний вопрос относился к крайне внимательному, почти пронизывающему взгляду собеседника, все так же устремленному к дверям. Винсент чуть пожал плечами.
  - Не могу сказать, что это будет очень уж культурно, но... А ты как думаешь?
  - Я думаю, что теперь уже ты, наверное, не слышишь мыслей Эрика, - дождавшись согласного кивка со стороны мужчины, Татьяна кивнула сама и, чуть разведя руки в стороны, добавила, - Тогда у нас просто нет выбора.
  Винсент медленно перевел на нее взгляд и тихо хмыкнул.
  - Ты подаешь мне плохой пример, - сообщил он, аккуратно подхватывая девушку под локоть и осторожно увлекая ее в сторону холла, - И подталкиваешь к неправильным поступкам. И как меня угораздило связаться с тобой?
  - Более неправильного, чем смех в темноте ты сделать не можешь, поверь мне, - очаровательно улыбнулась Татьяна, шагая рядом со спутником и уже выходя вместе с ним в холл, - А после общения с тобой прошлым, могу со всей ответственностью заявить - подталкивать тебя никуда не надо. Ты уже и так вполне подтолкнутый.
  Винсент в ответ на это только ухмыльнулся, предпочитая не отвечать. Впрочем, продолжать абсолютно бессмысленный спор сейчас в любом случае было уже не время, - из-за приоткрытой входной двери доносились голоса графа и виконта де Нормонд.
  - Я не понимаю, в чем ты можешь винить себя, - говорил Роман, не то отвечая на какие-то слова брата, не то просто выражая свое мнение, - После стольких лет ты все еще думаешь, что виноват ты?
  На некоторое время повисло молчание, наполненное лишь тихим шелестом дождя. Выглянув в приоткрытую дверь и увидев косые струи, Татьяна вздохнула.
  - Какой бесконечный дождь... - пробормотала она и чуть качнув головой, замолчала, не желая мешать графу де Нормонд отвечать.
  - Ты просто не помнишь, - негромко произнес он после почти минуты безмолвия, - Не знаешь, а я... Я не могу рассказать...
  - И не надо, - Роман слегка пожал плечами и с видом довольно безмятежным, добавил, - Мне и без тебя уже рассказали.
  - Как?.. - Эрик, которого девушка и хранитель памяти могли видеть во все ту же щелочку приоткрытой двери, рывком развернулся к стоящему у него за спиной брату, - Как?? Кто?.. - на его лице отразилось понимание и он медленно провел рукой по лбу, убирая мокрые волосы назад, - Но он же не должен был, пока я не скажу...
  - А ты бы и не сказал, - Роман пожал плечами и тихо хмыкнул, - Не вини его, я просто слишком хорошо умею убеждать. Или ты мечтал стоять и страдать тут в одиночестве? - поймав несколько удивленный взгляд брата, юноша улыбнулся, - Нет уж, брат мой, позволь мне разделить с тобою эту скорбь.
  - Ты не выглядишь скорбящим, - молодой граф чуть покачал головой.
  - Жить надо было, а не сидеть холодцом на стуле, тогда бы и ты не скорбел, - многозначительно сообщил молодой человек и неожиданно тяжело вздохнул, - Эрик, а теперь серьезно - в чем ты себя обвиняешь? Ты сам пострадал едва ли не больше других!
  - Но я жив, - возразил блондин, - А Луи... - он горько вздохнул, продолжая, - Это ведь я привел ее в замок, Роман. Ты помнишь... Отец не хотел, чтобы она осталась, а я убедил...
  - Этого я не помню, - решительно прервал излияния старшего брата молодой виконт, - Зато помню, что когда ты сказал мне, что отец против, я потащил тебя к нему и мы уговаривали его вместе. Слушай, если хочешь кого-то винить, можешь обвинять меня, если легче будет, но говорить, что ты виноват в том, что тебя обманули - верх глупости!
  По бледным губам графа мгновенной молнией скользнула слабая усмешка.
  - Винсент сказал тоже самое.
  - И он прав, - Роман пожал плечами, задумался на мгновение, оглянулся на замок и провокационно добавил, - Пусть только в этом, но прав, - и, удовлетворившись собственными словами, опять повернулся к собеседнику, - Нам есть кого винить и кроме самих себя, Эрик. Но о нем ты, как я вижу, даже не думаешь!
  - О ком? - блондин, успевший опустить взор, снова поднял его, глядя на брата откровенно непонимающе.
  Винсент, между тем, героически выдержав наезд, медленно втянул воздух.
  - О ком-то, чье имя начинается на "Аль" и заканчивается на "берт", - фыркнул юноша и, окинув окрестности задумчивым взглядом, нахмурился, - О ком-то, кто так мило побеседовал с тобой перед тем, как вышвырнуть из замка, и кого упоминал Ричард как самую большую для нас угрозу сейчас.
  - Но... - Эрик растерянно моргнул и снова отбросил назад мокрые волосы, - Но может, это и не он? То, что он так странно вел себя... То, что Ренард упомянул его имя... Это же все не доказывает, что дядя причастен!
  - Как ты любишь идеализировать людей, - Роман, сам опустив взгляд, чуть покачал головой.
  Татьяна же, лишь сейчас проникшаяся прозвучавшими словами, потрясенно заморгала.
  - Погоди-погоди... - забормотала она, не сводя взгляда с молодых людей, но обращаясь к стоящему рядом с ней хранителю памяти, - Так Альберт это... дядя? Их дядя?..
  - Ну да, - мужчина, сам отвлекшийся от созерцания общения братьев, удивленно перевел взгляд на собеседницу, - Я же говорил тебе.
  - Ничего ты... - заспорила, было, девушка, но звонкий голос виконта де Нормонд перебил ее.
  - А можно потише? Вообще, нормальные люди, когда подслушивают, стараются сделать это понезаметнее.
  Винсент тихо фыркнул и, продолжая одной рукой удерживать девушку, вторую отвел чуть в сторону.
  - А может, вы сюда пойдете? Раз уж разговор зашел о вещах, касающихся всех.
  - Я подумаю, - милостиво склонил голову юноша и, обернувшись к брату, вопросительно приподнял брови, - Что скажешь? Вернемся в замок?
  - В замок?.. - блондин, явственно растерявшись, неуверенно перевел взгляд на приоткрытую дверь своей вотчины, - Я не знаю... Просто это... И к тому же...
  - Эрик, - Роман решительным жестом щелкнул пальцами перед лицом собеседника и, положив ладонь ему на плечо, чуть тише проговорил, - Неужели ты забыл, что и о ком говорил тогда мне на балу? Подумай, ведь она все еще здесь, все еще с тобой... Или твое мнение изменилось?
  - Нет, конечно! - хозяин замка вздрогнул, взирая на брата, - Нет, ни в коем случае...
  - Ну, тогда кончай валять дурака и пойдем, - виконт чуть усмехнулся и, обняв собеседника за плечи, повлек его в сторону замка, - И подумай - ведь в твоей жизни есть, чему радоваться, есть, о чем беспокоиться и есть, о ком думать. Так и постарайся концентрироваться на этом, а не на делах давно минувших дней, - и, видя, что брат собирается возразить, он останавливающее поднял руку, - Да-да-да, я знаю, ты воспринимаешь это несколько иначе. Но все же стоит попытаться, - он глянул на входную дверь, оказавшуюся за время этой речи довольно близко и, подавшись ближе к уху собеседника, шепотом добавил, - Хотя бы ради нее.
  Эрик опустил голову и, протянув руку, решительно коснулся ручки двери.
  - Хорошо, - негромко промолвил он и резко потянул ее на себя.
  Татьяна, увидев открывающуюся створу и глядя на входящего первым графа, как-то машинально сделала шаг назад. Тот же, заметив это, не смог сдержать улыбки.
  - Вы боитесь меня... мадемуазель Лероа? - вежливым, мягким, заставляющим вспомнить недавно виденное прошлое, голосом, осведомился он, вопросительно склоняя голову на бок. Девушка слегка вздохнула, машинально включаясь в эту игру.
  - Да как вам сказать, месье де Нормонд... Впрочем, если вы не будете сердиться, я, наверное, не стану опасаться вас.
  - О, я совершенно не планирую сердиться, - поспешил успокоить собеседницу блондин и, переведя взгляд на Винсента, чуть усмехнулся, - Ни на вас, ни на вашего брата... Однако, объяснения услышать все же хотел бы.
  - Нуу... - Татьяна замялась и, ища поддержки у человека, должно быть, более уверенного, тоже взглянула на хранителя памяти. Тот же, ответив взглядом скорее провокационным, нежели поддерживающим, усмехнулся и, отпустив девушку, которую по сию пору ухитрялся еще поддерживать, самым, что ни на есть беспардонным образом присел на оставленный молодым графом стул.
  - Мы там оказались из-за ее побрякушек, - хладнокровно сообщил он к крайнему возмущению своей спутницы и невинно улыбнувшись, пожал плечами, как бы демонстрируя собственную непричастность.
  - Побрякушек во множественном числе? - Роман, до сих пор проявлявший удивительный для него такт и не влезавший в разговор, нахмурился, делая шаг вперед, - Я помню только подозрительный браслет, а что еще?
  - Кулон, - спокойно сообщил Винсент, и Татьяна, понимая, что другой альтернативы нет, с видом обреченным и решительно недовольным приподняла украшение за цепочку, демонстрируя всем присутствующим. Виконт сделал шаг вперед, всматриваясь в подвеску и недоуменно заморгал.
  - Но Альберт же подарил его Мари!
  - Погоди... - теперь уже Эрик, явно не знающий, о чем говорит брат, непонимающе нахмурился, - Альберт подарил Мари кулон?
  Роман безмятежно пожал плечами.
  - Ну, у них же были отношения.
  Молодой граф, опешивший еще больше, сделал несколько шагов вперед и прислонился к столу.
  - У Альберта с Мари были отношения??
  - Подождите, какая Мари? - решительно вклинилась в мирное течение беседы Татьяна, - Мари - горничная? В чьей комнате меня поселил Эрик?
  - Ага, - Роман кивнул и, очаровательно улыбнувшись, прибавил, - Я ее убил.
  - Что?.. - Эрик, пораженно глядя на брата, медленно отстранился от стола. Татьяна, сделав вновь шаг вперед, изумленно приоткрыла рот; Винсент чуть сдвинул брови, продолжая восседать с видом всемудрого, обремененного нескончаемым знанием, аксакала.
  - А что мне оставалось делать? - юноша развел руки в стороны, наивно хлопнув глазами, - Я хотел догнать тебя, чтобы сказать, что дядюшка, скорее всего, в курсе происходящего, но тут... меня, скажем так, сбили с пути истинного, - он с претензией воззрился на сидящего с непричастным видом хранителя памяти, - Беспрецедентное явление двух Винсентов народу! Я думал, что у меня крыша поехала, или в глазах двоится, когда вы там на пару бегали!
  Винсент невинно пожал плечами.
  - Я тут не при чем.
  - Я смотрю, ты вообще непричемный, - фыркнул в ответ юноша, - И невинный котик, лежишь себе, мурлычешь на подушечке... Даже песиков не калечишь.
  - Роман, не отвлекайся, - хозяин замка вздохнул и, неожиданно подойдя к девушке, приобнял ее за талию. Татьяне мгновенно стало уютнее.
  - Ну, в общем, когда видение ушмонало, я пошел за тобой, - продолжил виконт де Нормонд, - Тебя не нашел, Альберта не нашел, зато Мари чуть ли не на шею мне бросилась, вопя что-то о злобненькой "мадемуазель Луизе".
  - Мда, мне тоже она говорила, что Луиза крайне "темпераментная" девушка, - негромко вставила Татьяна, прижимаясь к своему графу и с улыбкой глядя на него снизу вверх, - Велела держаться подальше от месье де Нормонда, а то мол, мало ли что.
  - Может, она имела ввиду Романа? - Эрик еле заметно улыбнулся в ответ. Роман негодующе хлопнул в ладоши.
  - Вы меня слушать будете или болтать? Короче, она бросилась мне на шею, а мне было как-то неадекватно, есть хотелось, и вообще... В общем, я себя не контролировал, ну и вцепился ей в шею, - он пожал плечами и вздохнул, - Жаль бедняжку. Хоть она и общалась крайне близко с Альбертом, видимо, заодно с ним не была.
  - С чего ты вообще взял, что она с ним общалась? - молодой граф, снова недоуменно нахмурившись, чуть сильнее притиснул к себе девушку, - И то, что Альберт был причастен еще вовсе не...
  - А как по мне, так это очевидно! - перебил его брат и, недовольно фыркнув, скрестил руки на груди, - Вот ты не считаешь, что он вообще всегда вел себя подозрительно? Кстати, вашу милую беседу я, хоть и пребывал в шоке от лицезрения Винсента в двух вариантах, - хранитель памяти при этих словах слегка поморщился, - Все же краем уха слышал. Эрик, сложи все вместе, - юноша тяжело вздохнул, - Альберт всегда занимался непонятно чем. Дальше, ты, вероятно, забыл, но я рассказывал тебе, что как-то видел его, посыпающим приготовленную к обеду еду какой-то гадостью. Он тогда отшутился, мол, пряности особые, но все же... Потом то, как он беседовал с тобой и что говорил, его совет тебе убить, чтобы полегчало. Отношения с Мари, кулон... Ну и, наконец, то, что Ричард назвал именно его самой большой для нас угрозой.
  - Он просто назвал его имя, - Эрик, в процессе беседы приходящий в себя до удивительного быстро, решительно вступил в спор, - Это вовсе не значит, что он говорил именно о дяде.
  Роман на мгновение закатил глаза и, в свой черед грозно нахмурившись, строго погрозил брату пальцем.
  - Перестань его идеализировать! Вот явится он в гости на чашечку чая - тогда увидишь.
  - Ты так смело его обвиняешь, - молодой граф с сомнением качнул головой, - Но ведь Альберт человек. Он...
  - Открывает пространство, как хранитель памяти, - насмешливо вклинился в мирную беседу Винсент и, откинувшись на спинку стула, заложил руки за голову, старательно изображая безмятежность.
  Взгляды всех присутствующих, до этого мгновения устремленные в большей степени друг на друга, обратились к нему. Граф де Нормонд бесконечно родным и знакомым Татьяне движением изогнул бровь, сама девушка чуть приоткрыла рот, торопливо припоминая изумление хранителя памяти, вызванное действиями мужчины, говорившего с Эриком. Один Роман остался почти безучастен, лишь чуть склонив голову на бок. В глазах его, однако же, при словах восседающего на стуле мужчины, зажегся огонек неподдельного интереса.
  - Что значит "как хранитель памяти"? - медленно проговорил блондин, не сводя глаз с кажущегося совершенно расслабленным Винсента. Тот повел плечами.
  - Это значит "как хранитель памяти", - мягко произнес он и неожиданно вздохнул, - Послушайте, может, мы хотя бы в гостиную пойдем? А то говорить о таком здесь... - он окинул красноречивым взглядом серый от пыли холл, - Немного неуютно.
  - А ты думаешь, в гостиной пыли меньше? - мигом перехватив его взгляд и разгадав значение последнего, хохотнул виконт де Нормонд, - Наивный подвальный кот... Может, ты все же для начала объяснишься?
  - Я не буду объясняться, пока меня хотя бы не накормят! - возмутился мужчина, вскакивая со стула и, перехватив удивленный взгляд хозяина замка, совершенно по-кошачьи фыркнул, - На птичках я за это время похудеть успел, между прочим!
  - Что-то в глаза это не бросается, - Роман демонстративно сжал губы, однако, возражать особенно не стал, приглашающим жестом указывая на дверь гостиной. Винсент, развернувшись на каблуках, занес, было, ногу, чтобы отправиться в предложенном направлении, однако, на полушаге остановился и, снова обернувшись к своему язвительному собеседнику, вежливо осведомился:
  - Прошу прощения, что, возможно, напрягаю вас, господин виконт, но не соблаговолите ли вы, как-нибудь шляясь без дела, добыть мне более или менее нормальную одежду?
  Роман, ухмыляясь, милостиво опустил подбородок.
  - Я обдумаю эту просьбу, когда мне не будут мешать разного рода приставучие личности. Иди давай, ты мешаешь пройти мне!
  - Вот пример потрясающей вежливости, - с самым, что ни на есть, огорченным видом произнес хранитель памяти и, вздохнув, словно самый несчастный человек на свете, вновь выправил курс в сторону гостиной, направляясь к ней.
  Молодой человек, насмешливо улыбаясь, последовал за ним; его брат, продолжая обнимать за талию девушку, вновь чуть привлек ее к себе и тоже повлек в сторону гостиной, с подозрительным интересом вглядываясь в спину идущего впереди Винсента.
  Прибытие в искомое помещение он ознаменовал вопросом, в котором отразились все терзавшие его, видимо, еще с мига возвращения воспоминаний, сомнения:
  - Разве ты был не в синем костюме на балу, Винсент?
  Хранитель памяти, живо обернувшись на вопрос, лениво махнул рукой.
  - Я был в красном, ты сам дал мне этот костюм. В синем был он.
  Молодой граф вежливо приподнял брови, почему-то переводя взгляд на все еще обнимаемую им девушку.
  - Он?
  Татьяна тихо вздохнула и, тоже глянув на стоящего с видом исполненного долга, мужчину, чуть покачала головой.
  - Винс, его же здесь нет.
  - Но ведь это не мешало ему быть в синем, - резонно заметил хранитель памяти, опираясь одной ладонью о стол, возле которого уже несколько секунд стоял.
  - О ком идет речь? - хозяин замка, переведя взгляд с девушки на непосредственного собеседника, чуть поморщился, - Опять какие-то загадки...
  - Никаких загадок! - виконт де Нормонд, легкой поступью приблизившийся к столу, и без особых церемоний усевшийся на столешницу, развел руки в стороны, - На балу в честь передачи тебе титула присутствовали аж два Винсента, в целях возможности их различения одетые по-разному. Один улетел назад, сюда, другой остался в прошлом. Должно быть, так и страдает сейчас там, бедняжка, - Роман крайне ненатурально всхлипнул и, утерев несуществующие слезы, воззрился на прочих присутствующих крайне недовольно, - Долго стоять-то будем? Всех участников анти-Альбертовской коалиции приглашаю присесть (раз сами они до этого додуматься не в состоянии)! - скобки он весьма мастерски нарисовал в воздухе пальцами. Упомянутые участники, поочередно одарив юношу до крайности красноречивыми взорами, предпочли все же присесть, дабы не ждать еще одного, наверняка, еще более культурного предложения.
  Роман, по-прежнему восседающий на столе, окинул всех довольным взглядом и, в свой черед не ожидая, пока ему вновь напомнят о причинах перемещения в гостиную, трижды хлопнул в ладоши.
  Эрик обреченно вздохнул.
  По гостиной пронесся знакомый легкий ветерок, сметающий пыль, приподнимающий тяжелые портьеры, и словно стеклящий заново окна, и среди гостиной, на том же самом месте, где видела его Татьяна в прошлый раз, возник высокий, светловолосый и бледный человек. Прозрачные зеленые глаза без какого бы то ни было выражения скользнули по всей присутствующей публике и чуть сузились, остановившись на Романе. Анхель склонился в вежливом, выжидающем поклоне.
  - У нас тут голодающий, - радостно сообщил ему юноша, бросив многозначительный взгляд в сторону Винсента, - Одна штука. Накормить, напоить... Спать сами уложим. Где-нибудь под столом. На коврике.
  Хранитель памяти, приоткрыв от возмущения рот, только поднял, было, кулак, чтобы погрозить обнаглевшему виконту, когда пронзительное мяуканье, донесшееся из-под стола, заставило всех отвлечься от их мирной, отчасти бессловесной, перебранки.
  Юноша, цепко ухватившись за столешницу, опасно наклонился вперед, повисая на несколько секунд едва ли не вниз головой и, внимательно посмотрев на выразившую желание отобедать вместе с прочими, кошку, печально вздохнул.
  - Однако, количество голодающих увеличивается прямо на глазах... Может быть, кто-то еще хочет есть? - он новь выпрямился и, поочередно одарив брата и девушку испытующим взглядом, уточнил, - Нет? Точно нет? Ну, тогда ладно. Анхель, обед на две кошачьи персоны, пожалуйста.
  На лице мажордома, определенно прежде не видевшего Винсента в его человеческой форме и не слышавшего обращения Романа к нему, не отразилось и тени недоумения. Он лишь почтительно наклонил голову, сделал шаг вперед, и спустя мгновение на столе перед хранителем памяти образовалось старинное, оригинальное, изящное и роскошное блюдо, с каким-то рисунком на дне. Впрочем, мужчина, истосковавшийся по нормальной еде, поданной в готовом, а не сыром виде, предпочел уделить куда больше внимания наполнявшему блюдо жаркому, нежели ему самому.
  Между тем Анхель, опустившись на одно колено, аккуратным, изящным и каким-то отточенным жестом поставил на пол перед кошкой блюдечко молока. Блюдечко, как и блюдо, что мажордом поставил перед Винсентом, поражало изящной, не бросающейся в глаза красотой; сам же Анхель, сохраняя на лице маску совершенного равнодушия, поспешил выпрямиться. Татьяне, наблюдающей за ним за неимением более любопытного объекта для разглядывания, на миг почудилось отвращение, скользнувшее едва заметной волной в прозрачных, льдисто-зеленых глазах.
  Мажордом, завершив процедуру кормления всех собравшихся возле стола кошачьих, чуть приподнял подбородок и решительно шагнул назад, испытующе глядя на юного виконта. Тот же, в отличие от девушки, явно не замечающий ничего странного в его поведении, небрежно махнул рукой.
  - Спасибо, Анхель, можешь быть свободен. Если кто-нибудь еще оголодает, я тебя позову.
  Мужчина сделал еще шаг назад, склоняясь в почтительном поклоне. Легкий ветерок пролетел по гостиной, возвращая всю пыль и грязь на законные места, унося с собою вставшие, было, на место, осколки стекол; фигура мажордома на мгновение как-то очень ярко выделилась в падающем из окна сером свете дождливого дня и ожидаемо пропала.
  Татьяна медленно выдохнула, ощущая необъяснимое облегчение, накатившее, словно волна, с исчезновением этого неприятного члена их странного семейства.
  - Итак, на чем мы остановились? - Роман, убедившись в том, что все остро нуждающиеся в ней, снабжены едой, деловито огляделся. Взгляд его упал на пробующего предложенную пищу Винсента, и на лице виконта отразилось совершеннейшее удовлетворение пришедшими на ум воспоминаниями.
  - Ах, да-да... Месье де ля Кот собирался объяснить нам смысл своих загадочных высказываний.
  - Во-первых, де ля Бош, - сумрачно отреагировал хранитель памяти и, чем-то хрустнув, поморщился, - Во-вторых, твой приятель-мажордом, по-моему, издевается, подсовывая мне курицу. А в-третьих...
  - Во-вторых, он ни над кем не издевался, - моментально вступился за Анхеля молодой человек, - Предупреждать надо было, что птичек ты не желаешь ни в каком виде. Так что там с дядюшкой, открывающим дырки в пространстве как ты?
  - Не как я, - поправил мужчина, вопреки своим словам, на удивление быстро поглощая жаркое из курицы, - А как хранитель памяти. Ты же не думаешь, что я существую в единственном экземпляре?
  - Да кто тебя знает, - отмахнулся юноша и чуть сдвинул брови, - Ближе к делу, уважаемый. С чего ты взял, что Альберт...
  - Подождите, - Эрик, по сию пору молчавший, решительно поднялся на ноги, оглядывая собравшихся немного свысока, - Для начала объясни, почему ты так уверен, что это именно дядя.
  - А я тебе уже объяснил, - последовал невозмутимый ответ, и виконт де Нормонд, демонстрируя истинно дворянские манеры, согнул ногу в колене, ставя ее на стол рядом с собой. Винсент в ответ на это действие поморщился и пересел на другой стул, дабы находиться подальше от не слишком чистого ботинка.
  - Очень, понимаешь, много факторов совпадает, - продолжал тем временем разглагольствовать Роман, решительно не обращая на хранителя памяти и его действия никакого внимания, - Да, ты спрашивал, с чего я взял, что у Альберта и Мари были отношения. Видите ли, дорогой братец, когда видишь двух людей целующимися в темном закутке, сложно сделать вывод, что они как-то плохо друг к другу относятся. Кстати, я подозреваю, что Альберт либо сказал ей что-то, либо что-то сделал, чем и напугал ее в тот день. Может быть, просто признался, что массовое убийство в замке - дело его рук.
  - Он ведь никого не убивал, - молодой граф, вздохнув, снова опустился в кресло. Его брат откровенно поморщился.
  - Эрик, если человек приводит в дом всякую нечисть и говорит ей: "Убьете вот этих всех и еще парочку вот тех", это характеризуется как дело его рук. И хватит искать в Альберте признаки невинности, в нем их нет!
  - Хорошо, хорошо, - блондин, сдаваясь, поднял руки и негромко вздохнул, - Значит, из того, как он вел себя в прошлом, из того, что Ричард назвал его имя сейчас, ты делаешь вывод, что это он. Но, Роман, я повторяю: дядя - человек. По твоему, он мог прожить все это время, ожидая, когда можно будет начать портить нам жизнь?
  - А ты уверен, что он человек? - снова вклинился в мирное течение беседы хранитель памяти, успевший уже избавиться от предложенной ему еды и сейчас внимательно слушающий разговор братьев, - Если он чем-то там посыпал еду, - при этих словах последовал взгляд в сторону Романа, - Если сумел открыть дверь, как хранитель памяти (предвосхищая твой вопрос - нет, я не ошибаюсь. Свои умения я смогу узнать из тысячи), если обладал кулоном... хотя я не очень понимаю, зачем он отдал его горничной... В общем, как по мне, так все это дает возможность сделать вывод, что Альберт может быть кем или чем угодно, и вовсе не обязательно, что он человек и не мог прожить трех столетий.
  - Ладно, - Эрик, подавленный обилием вываливаемых на него фактов, обреченно опустил руки, - Предположим, вы оба правы. И что из этого следует? - он перевел взгляд с Винсента на собственного брата, и ответил себе сам, - Ничего. Как узнать точно, и что делать после - неизвестно.
  - Может быть... - Татьяна, все это время предпочитавшая молчать, нерешительно подала голос, - Может, все-таки попытаться помочь Ричарду? Он же просил...
  - Стоп! - юноша, хлопнув ладонями по столешнице, легко соскочил с нее и, нахмурившись, воззрился на брата и его девушку, - О какой такой помощи просил Ричард? Когда? И почему прочие участники собрания не в курсе?
  - Говори за себя, - хранитель памяти, ухмыльнувшись, скромно отвел взгляд. Роман медленно втянул воздух.
  - Значит, даже кот в курсе дела, а я до сих пор нет? Когда этот оборотень просил о помощи? И кого из вас?
  - Эрика, - девушка, в голове которой хлопок виконта по столу отозвался тысячекратно преувеличенным гулом, устало оперлась локтем на столешницу, держась за голову, - Просил помочь справиться с Альбертом.
  - Утром, - машинально добавил блондин, не сводя с нее глаз и обеспокоенно нахмурился, - Что с тобой?
  - Головка бо-бо, - откровенно ехидным тоном сообщил хранитель памяти, - Когда падаешь с высоты третьего этажа затылком на мостовую, это не очень способствует хорошему самочувствию, - и, заметив обращенные к нему недоуменные взгляды обоих братьев, со вздохом пояснил, - Альберт, как дилетант, открыл проход на высоте третьего этажа. Кстати, это странно, что он, действуя, как хранитель памяти, перенес нас не назад во времени, а просто переместил в другое место... В общем, открылось это довольно высоко, но все приземлились удачно, - Эрик, я... и еще раз я, а Татьяна...
  - С двумя штуками тебя-то все понятно, - перебил его виконт, - Кошкам вообще лафа - всегда на четыре лапы приземляются. А Татьяна, как я понимаю, приземлилась особенно удачно. Что же, я был прав, говоря, что она сегодня билась головой.
  - Я всегда знала, что ты, как настоящий друг, обязательно меня поддержишь в трудную минуту, - сумрачно отреагировала девушка, - Нет бы предложить средство от головной боли.
  - Средство от головной боли? - Эрик изумленно поднял брови, но тотчас же вновь опустил их, сдвигая, - В таких случаях даже в наше время вызывали лекаря и отправляли в больницу.
  - Хорошо, что не на плаху, - Татьяна, настроение у которой портилось тем больше, чем дольше шел разговор о ее болезни, сморщилась, - Самый оптимальный вариант... - и заметив устремленные на нее укоризненные взгляды, обреченно вздохнула, - Хорошо, ладно... Я согласна пообщаться с врачом. Если только у кого-нибудь есть варианты, как добраться отсюда до больницы без дополнительного для меня ущерба.
  Роман чуть пожал плечами. На лице его прямо читалось недоумение, вызванное непониманием столь простого и очевидного варианта.
  - На мотоцикле Влада, - спокойно произнес он и тотчас же добавил, - Если ты его боишься, я поеду с тобой.
  - Я сам с ней поеду, - отмахнулся граф де Нормонд, чуть хмурясь, - Правда, Цепеш...
  - Не начинай, а? - в голосе молодого человека ясно послышались нотки усталой мольбы, - Подумай о своей Татин. Как она без головы замуж за тебя выходить будет? - и, удовлетворившись мгновенно порозовевшими щеками девушки и откровенно смущенным видом брата, добавил, не давая им возможности ответить, - А я - необходимый вам гид по Парижу, вы же без меня даже больницу не найдете.
  - А я? - хранитель памяти, не выдержав боле роли всеми забытого и покинутого кота, вскочил на ноги, - А я как же? Я не останусь один в замке - вдруг тут привидения? - и, заметив устремленные на него удивленные взоры с явственно плещущейся насмешкой в них, он обреченно вздохнул, разводя руки в стороны, - Ну, хорошо, я просто хочу подышать свежим воздухом и покататься на мотоцикле. Этим вы довольны?
  - Довольны, - Роман, уже становящимся за сегодня привычным жестом, опустил подбородок с видом милостивого согласия, - Но тебя с собой все равно не возьмем. Во-первых, своим прикидом ты распугаешь половину больницы, - и, хмыкнув в ответ на негодующее выражение лица собеседника, он с выражением странного самодовольства прибавил, - А во-вторых, на мотоцикле с трудом на троих-то места наскребется. Так что придется тебе заняться ловлей местных привидений, друг мой... Тебе одолжить сачок?
  - Спасибо, обойдусь, - сумрачно отреагировал мужчина, - Хотя еще не факт, что вы вообще куда-то поедете, конечно... Влад-то неизвестно, где гуляет.
  - Да, и может быть, не стоит ставить Альберта в известность о том, что мы делаем? - Татьяна, усмотревшая неожиданную перспективу не ехать в больницу, а преспокойно отлежаться дома, чуть приподнялась, с нескрываемой надеждой глядя на своего графа. Тот чуть склонил голову на бок, отвечая недоумевающим и настороженно-подозрительным взглядом.
  - А при чем тут Альберт?
  - При том, что Влад на него работает, - ответ, как это не странно, исходил отнюдь не от девушки, а от того, кто, собственно, и предложил кандидатуру господина Цепеша в качестве извозчика. Роман устало махнул рукой и, предчувствуя взбучку, присел на краешек одного из стульев.
  - И я об этом знаю.
  
  ***
  Эрик, глядя куда-то в сторону камина, стукнул пальцами по столу.
  - И ты об этом знаешь, - с выражением совершеннейшего безразличия и холода в голосе повторил он. Роман, согнув одну ногу, поставил ее на стул рядом с собой и, обняв колено, оперся на него подбородком, предварительно чуть кивнув.
  - Да.
  Эрик помолчал, затем медленно поднялся на ноги.
  - И привел его в замок, - с тем же кажущимся равнодушием проговорил он. Юноша на мгновение закатил глаза, а затем, прижавшись к колену уже щекой, а не подбородком, согласно моргнул.
  - Да.
  - Великолепно, - граф де Нормонд оперся о столешницу обеими руками и чуть подался вперед, сверля брата пронизывающим взглядом, - Роман, сделай одолжение, открой тайну - ты хоть изредка используешь голову по ее прямому назначению?
  - Периодически бывает, - молодой человек тяжело вздохнул и, не видя иного выхода, прибавил, - Я могу объяснить, в чем дело. Да и потом, когда я привел его в замок, я понятия не имел, что он связан с дядюшкой!
  - Было бы неплохо услышать объяснения, - мрачновато произнес блондин, медленно отстраняясь от столешницы, - Только что ты убеждал меня в том, что дядя для нас едва ли не смертельно опасен, а теперь получается, что то, что твой приятель с ним связан, тебя совершенно не волнует.
  - Да, а потом он удивляется и обижается, что его друзья, видите ли, никому не нравятся, - не преминул вставить хранитель памяти, - Интересно, и почему все кругом такие злые?
  - Вот уж не знаю! - недовольно фыркнул юноша и, неожиданно кое-что сообразив, выставил перед собой руку, останавливая нового собеседника, - Погоди-погоди, а ты это откуда знаешь? Тебя тогда рядом не бегало! - взгляд его скользнул к безмолвно слушающей все это девушке и на лице парня отразилось понимание, - Аа, сестрица рассказала... Конечно, как же не поделиться с братиком шокирующими откровениями!
  - Он мне не брат, - буркнула Татьяна и, как-то машинально погладив себя по затылку, поинтересовалась, - Неужели ты всерьез думал, что мы родственники?
  Роман ухмыльнулся.
  - Не-а, - протянул он и, демонстративно зевнув, прибавил, - Сложно вас представить родственниками, когда ты родилась в это время, а Винс еще тогда.
  - Или еще раньше, - негромко вздохнула в ответ девушка, бросая на замершего, будто столб, мужчину немного виноватый взгляд.
  - Куда уж раньше-то, - хмыкнул виконт и, неожиданно осознав произнесенные Татьяной слова, подозрительно нахмурился, внимательнее вглядываясь в нее, - А о чем ты вообще?
  - Хороший вопрос, - подал голос хранитель памяти и, скрестив руки на груди, тоже обратил вопросительный взор к девушке. Татьяна тихо вздохнула и, испытав мимолетное желание спрятаться за спиной графа, который, к слову, смотрел на нее не менее удивленно, все же пояснила:
  - Роман показывал мне альбом с гравюрами. Ну и... там был портрет Ричарда, очень давней давности, и портрет Винса.
  - Да? Я показывал? - юноша, похоже, искренне удивленный скорее сообщением о собственных действиях, нежели об их следствии, в раздумье почесал макушку. Впрочем, вскоре на его лице очень явственно отразилось облегчение воспоминания и он жизнерадостно кивнул.
  - А, да-да, тот парень... Я подумал, что видел его когда-то, а ты заявила, что он просто на кого-то похож. Теперь вижу, на кого, - лицо молодого человека отразило какую-то непонятную, полную насмешливого скептицизма гримасу и хранитель памяти недовольно вздохнул.
  - А может, мы вернемся к Владу? Эта тема мне нравилась больше.
  - Винсента мы можем обсудить и после, - неожиданно поддержал приятеля граф де Нормонд, - А вот причин твоего доверия Владу я пока не понимаю, Роман. И почему ты так уверен, что Татьяне будет безопасно с ним ехать - тоже.
  - Но ведь ты же, видимо, поверил Ричарду, раз собираешься ему помочь, - юноша, не меняя позы, ухитрился пожать плечами, - Да и вообще, подумаешь, связь с Альбертом... Связь связи рознь, между прочим. Она всякая бывает. Влад не более, чем...
  - Жертва, - раздался от двери, ведущей в холл, знакомый, но все же звучавшей с совсем иной интонацией голос. Роман медленно выпрямился и, не скрывая изумленного выражения, очень явно проступившего на его лице, уперся ногой в столешницу. Все прочие, как по команде, повернулись в сторону выхода.
  - Ты что здесь делаешь? - виконт чуть нахмурился, всем видом демонстрируя, что не так уж и рад неожиданному гостю. Влад Цепеш, стоящий возле дверей, скрестил руки на груди.
  - В данный момент слушаю, как вы увлеченно обсуждаете мою персону, - и, заметив, что шутка не находит ни в ком отклика, он чуть усмехнулся, по-прежнему обращаясь к другу, - Только не говори, что ты не слышал звук мотора. Я приехал к тебе, однако, зайдя в замок, уловил отголосок интереснейшей беседы и не мог удержаться чтобы ее не послушать. Однако, теперь у меня возникает целых два вопроса - во-первых, чем это моя персона вызвала внезапно столь ярый интерес; а во-вторых - разве ты не говорил, что никому не скажешь?
  - А какая разница? - Роман чуть развел руками, беспардоннейшим образом закидывая ногу, которой по сию пору упирался, на стол, - Или ты хочешь, чтобы тебя все считали негодяем, обманывающим и меня и нас? Нет, ты только скажи, я тотчас же изменю свои показания и потребую посадить тебя в тюрьму. Или ты предпочитаешь расстрел на месте?
  - Ты хочешь так доказать всем мою жертвенность? - Владислав хмыкнул, но горечь, слишком ясно проглядывающая сквозь маску веселости, не позволила насмешке пробиться. Молодой человек опустил взгляд, созерцая плиты пола.
  - Я мог бы рассказать, - медленно проговорил он наконец, - Если вам так необходимо знать это... И если вы скажете, зачем вам нужно это знать, - произнося последние слова, он поднял голову, оглядывая внимательно созерцающих его людей.
  Граф де Нормонд бросил быстрый взгляд на девушку, как бы испрашивая ее разрешения, затем снова перевел его на незваного гостя.
  - Татьяну нужно отвезти в больницу, - негромко и словно бы стараясь подделаться под собственный ледяной тон, каким разговаривал во время своего безжизненного сидения в холле, произнес он, - Но я пока не уверен, что мы можем доверять тебе. Хоть Роман и заявляет, что это так.
  Виконт важно кивнул.
  - Да-да, все именно так. Он, видишь ли, не уверен, не расскажешь ли ты все Альберту. Да и она тоже сомневается.
  - Альберту, - Цепеш сморщился, будто проглотив лимон и, сделав несколько шагов вперед, без особых церемоний присел на один из стульев, окружающих стол, - Ну, что ж, если вам это важнее даже здоровья бедной девушки, я... А это еще кто? - последний вопрос его был адресован Винсенту, сидящему с абсолютно независимым видом хозяина, хотя и касался его скорее стороной.
  Роман тяжело вздохнул и, переведя взгляд с одного друга на другого, облокотился на столешницу, касаясь обеими ладонями щек.
  - А это, понимаешь ли, наш новоявленный друг из староявленного прошлого. Это крайне долгая и неинтересная история с моим сумасшествием, падением девушек затылком о мостовую с большой высоты и ма-а-леньким кусочком крови, утопившем собою, почитай, весь коридор. Я тебе потом расскажу... если мне будет дозволено, конечно.
  Эрик бросил на брата говорящий взгляд, но промолчал, не видя смысла сейчас произносить что-либо. Описание страшной трагедии, постигшей семью де Нормонд и принадлежащий им замок, вышло у Романа столь несерьезным и даже забавным, что злиться на него сейчас совершенно не представлялось возможным. Тем более, что впереди их ждала другая, полная трагизма история...
  - Ну, что ж... - Влад задумчиво куснул себя за нижнюю губу и, расправив плечи, постарался сосредоточиться, - Начну, пожалуй, с того вопроса, что, безусловно, волнует вас больше всего - человек я или нет. Впрочем... Начать-то я с него начну, но ответить на него мне будет крайне затруднительно - ответа я не знаю и сам. Однако, предвосхищая ваши подозрения, скажу сразу - нет, я не Дракула. И даже не имею к нему ни малейшего отношения, хотя Альберт и считает по-другому. Но, копаясь в свое время в архивах, я не нашел ни единого подтверждения его словам. В общем... - Цепеш вздохнул и, очень явно стараясь придать своей немного хаотичной речи более упорядоченный вид, закрыл глаза, продолжая, - Все это началось еще в то время, когда произошла трагедия, омрачившая и изменившая вашу жизнь. Впрочем, тогда я узнал об этом из газет, мимолетно ужаснулся и забыл... Тогда мы с сестрой жили в Париже, на улице Клюни. История моего знакомства с сестрой тоже довольно забавна - я не знал ее до определенного возраста, в Париж переехал потому лишь, что надеялся добиться признания. Что ж, я потерпел разочарование в качестве жестокого урока жизни...
  ...Молодой художник, из всех возможных средств к существованию имеющий разве что свои картины, не находящие отклика в сердцах зрителей, а равно и потенциальных покупателей, прибыл в Париж из Румынии, будучи еще довольно юным и, вместе с тем, не менее наивным. Когда-то давно до него долетали слухи о родне, проживающей в городе, и он вознамерился разыскать ее. Из всех родственников, о каких он слышал, найти ему удалось только сестру, да и та вела себя столь странно, а порою даже и безобразно, что Влад, будучи старше ее на несколько лет, да к тому же и небезосновательно причисляющий себя к людям, развитым эстетически, решил взять опеку над неразумной девицей и постараться воспитать в ней благородство.
  К его вящему изумлению, сестра отнюдь не возражала против такого расклада и, с покорностью, достойной почти восхищения при учете поведения ее в другое время, согласилась предоставить брату в полное владение дом, где обитала, и слушаться его во всем.
  - Тогда я даже не задумывался, - рассказывал Цепеш удивленным внезапно открывшимся его талантом слушателям, - Мне и в голову не приходило спросить ее, на какие средства она живет. Кто платит за дом, по какой причине... Об этом я узнал уже позже.
  Я продолжал рисовать, Париж оказался ко мне более благосклонен, чем родной городишко, - некоторые мои картины даже имели успех и, как следствие, спрос. Но нельзя сказать, чтобы финансовое положение было очень уж стабильным - славы я так и не стяжал. На одно хорошее полотно приходилось с десяток неудачных, посему мы перебивались, что называется, с хлеба на воду.
  Однажды в дом постучали. Странный, темноволосый и темноглазый высокий молодой человек заявил, что ему необходимо побеседовать с моей сестрой, что у него для нее есть какое-то поручение. Тогда я впервые услышал имя Альберта... Сестра выбежала ему навстречу, вся просияв, некоторое время весело щебетала о чем-то (я, из чувства приличия, удалился в другое помещение), а потом вернулась к себе в комнату. Я заметил, что она расстроена, но причин своего плохого настроения она мне не сообщила.
  На следующий день она исчезла. Может показаться странным, но я не забеспокоился и не забил тревогу, не попытался найти ее. Увы, я знал, что моя сестра, будучи существом довольно неуравновешенным, склонна к подобным выходкам. Такие исчезновения уже не были новостью.
  На этот раз, впрочем, она пропадала дольше, чем обычно, я уже начинал беспокоиться и решил, что если она не объявится еще через несколько дней, буду пытаться ее разыскать. Признаюсь, я не питал к сестре нежных чувств - не взирая на то, что мы жили с ней вместе уже более двух лет, она продолжала оставаться чужой для меня, я не видел в ней ни намека на родство, которое должно было бы нас связывать, и, пожалуй, если бы она вышла замуж за приличного человека, я бы с радостью свалил со своих плеч этот груз. На мое несчастье, причислить ее к ангелам красоты было отнюдь нельзя, поэтому желающих взять ее в жены не находилось. Но вот, в тот самый момент... - Влад закашлялся и ненадолго умолк, словно собираясь с мыслями. Продолжил он лишь по прошествии нескольких секунд.
  ...В тот момент, когда художник начал испытывать беспокойство и подумывать, что было бы неплохо отправиться на поиски блудной сестрицы, его внимание было отвлечено еще одним человеком, желающим приобрести его творения. Молодой человек, представившийся будущим графом де Нормонд, красивый, вежливый и обходительный, сообщил к тому времени практически истратившему все сбережения творцу, что хотел бы ознакомиться с его картинами и, возможно, приобрести некоторые из них...
  - Ты, должно быть, не помнишь этого, - Цепеш, снова остановившись, внимательно глянул на Эрика, - В конце концов, после этого в твоей жизни происходили события куда как более важные, нежели встреча с художником-неудачником. Хотя я был польщен, когда придя сюда впервые, увидел на стене холла одну из своих картин... Но это не так уж и важно. Итак, ты выразил желание приобрести мои картины, я повел тебя в мастерскую, но вдруг... буквально на половине пути туда неожиданно увидел сестру. Она спускалась, как ни в чем ни бывало, из своей комнаты, улыбаясь столь очаровательно и невинно, что не знай я ее истинных повадок, наверное, поверил бы в ее добродетельность. После твоего ухода, я... - Влад вздохнул, будто сознаваясь в крайне неблаговидном поступке, - Я сказал ей, что если бы она постаралась, наверняка сумела бы выйти замуж за этого молодого человека и в будущем стала бы графиней де Нормонд.
  - Подожди, - Татьяна, слушающая исповедь приятеля Романа со все возрастающим изумлением, чуть привстала на стуле, держась за плечо сидящего рядом Эрика, - Черноволосый, темноглазый незнакомец, обходительный граф... Полагаю, твоя сестра не была рада твоему предложению выйти за него замуж?
  - Откуда ты знаешь? - удивился Цепеш, взирая на девушку откровенно подозрительно, - Опять женская интуиция?
  - Она самая, - мрачновато отреагировала та и, вновь опустившись на стул, резко прибавила, - Значит, ты - брат Луизы.
  Имя произвело эффект разорвавшейся бомбы. В гостиной на некоторое время повисла тишина, нарушаемая разве что тихим жужжанием неизвестно когда успевшей пробраться сюда мухи, подбирающейся к паутине, затягивающей камин. Взгляды слушателей, до сего момента прикованные к собственно рассказчику, переметнулись к Татьяне. Влад негромко кашлянул.
  - Да, мою сестру звали именно так. Однако, я не совсем понимаю...
  - Ты не называл мне ее имени, - перебил Роман, вновь обращая взор на друга и хмурясь, - Если бы ты сказал раньше... - он умолк, оставляя фантазии собеседника самой придумывать окончание фразы.
  - Ты бы выставил меня взашей сразу же? - фыркнул Цепеш и, окинув взглядом слушателей, добавил обманчиво-мягким тоном, - Или попросил бы брата сделать это?
  - Я бы просто вел себя по-другому, - пробурчал юноша и, опустив глаза на столешницу, замолчал. Брат его, как-то машинально коснувшийся плеча ошарашившей всех внезапной догадкой, девушки, спокойно улыбнулся.
  - В принципе, ничто не мешает мне сделать это и сейчас, - произнес он с тихим вздохом, - Однако, увы, меня гложет любопытство. Ты ведь, в сущности, еще толком ничего не рассказал, хотя завязка, безусловно, интригует.
  - О, так господин граф дозволяет мне продолжать? - Владислав ухмыльнулся, однако, тотчас же посерьезнел, - Ну, что ж... Верно, Луиза не обрадовалась моему предложению, хотя и попыталась скрыть это. Весьма неумело и неуклюже, вынужден признать... Жизнь потекла своим чередом, деньги, вырученные от продажи картин месье де Нормонду постепенно таяли, и вскоре впереди уже снова замаячил призрак неизбежной нищеты. Именно тогда в нашем доме появился еще один посетитель. Представившийся потенциальным покупателем, он выразил желание увидеть мои картины, и я, разумеется, согласился. Имени он своего не назвал, в ответ на мои вопросы только загадочно улыбался, и ушел, так ничего и не приобретя. Я бы не придал этому значения, если бы не одно но... Тем же вечером сестра пропала. На сей раз она исчезла из запертой комнаты, сбежав, очевидно через окно, и... Появилась на следующий же день, вся в слезах, на пороге дома. Я, разумеется, бросился ее утешать, и услышал странную, довольно душещипательную историю. Моя сестра, ежесекундно всхлипывая, рассказывала о некоем Альберте, человеке, сбившим ее с пути, заманившим в какие-то невнятные авантюры и склонившем к крайне нелицеприятным действиям. В чем именно они заключались, она объяснить не смогла, а может быть, просто не захотела, - я не вдавался в подробности. По ее словам выходило, что Альберт сейчас потребовал от нее чего-то вообще запредельного, чего-то странного и страшного, того, в чем ей категорически не хотелось бы принимать участие.
  - Я отказалась, - рыдала она, - Но он стал угрожать! Сначала мне, а потом и тебе, и этого я уже не смогла вынести! О, я боюсь его, боюсь, боюсь...
  Естественно, я не мог оставить это без внимания. Усадив сестру в гостиной на диван и успокоив, как мог, я потребовал рассказать мне, где я могу найти этого Альберта. Какое-то время она отпиралась, но после сдалась и сообщила мне адрес...
  Я отправился туда немедля. Дом, вопреки моим ожиданиям, оказался совершенно небольшим и, кроме того, производил впечатление опустевшего, брошенного. Входная дверь была открыта едва ли не нараспашку, посему внутрь я вошел с крайней осторожностью. Миновав пару запертых комнат, я оказался в гостиной, и... Замер, как громом пораженный. За столом мирно сидел, попивая чай (а может быть, кофе) из изящной кружки тот самый странный клиент, что недавно покинул мой дом, так ничего и не купив.
  - Вы?? - изумился я. Он спокойно кивнул и жестом предложил мне сесть.
  - Ну, разумеется, я, - мягко проговорил он, придвигая ко мне еще одну, прежде не замеченную кружку чая, - Разрешите представиться, - Альберт Антуан де Нормонд. Рад более близкому знакомству с вами, месье Цепе́ш.
  К тому мигу, когда прозвучали его слова, я уже начал пить предложенный мне чай, поэтому едва не поперхнулся. Откашлявшись, я недоверчиво воззрился на него.
  - Вы - Альберт? Тот, кто... тот самый?!
  Он изобразил удивление, а потом улыбнулся.
  - Вижу, вы настроены враждебно в мой адрес, - произнес он, - Неужели дело в том, что ваша сестра наговорила вам обо мне глупостей? - я не нашелся, что ответить, и он продолжил, - Месье Цепе́ш, мы ведь с вами разумные люди. Луиза, увы, часто выдает собственные фантазии за реальность, я пытался помочь ей... К вам я приходил лишь для того, чтобы убедиться в своих подозрениях. Она часто рассказывала о тирании своего брата, утверждала, что он груб и не воспитан, что он просто проходимец, которого она пустила из милости к себе домой, а теперь страдает из-за собственной доброты... Увидев вас, я удостоверился в обратном и понял, что Луизе свойственны домыслы. Признаюсь, я рад, что вы пришли. Быть может, совместными усилиями мы сможем...
  Он говорил что-то еще, но я не слышал. В голове у меня прочно поселился странный туман, все, что я мог делать - это кивать, будто китайский болванчик, да прихлебывать этот проклятый чай. Где-то в глубине все горело, словно внутренности медленно поджаривали на адском пламени, к туману постепенно добавилась боль, накатывающая даже не волнами, а как будто яркими вспышками, я не мог уже ничего соображать и плохо сознавал происходящее.
  Я помню, что очнулся на полу. Когда я успел потерять сознание, я не заметил. Из тумана надо мной выплыло обманчиво-участливое лицо нового знакомого и он вежливым тоном попросил меня встать. Я подчинился. Он чему-то улыбнулся и велел мне сесть, теперь уже более приказным тоном. Я вновь подчинился, не совсем понимая, почему делаю это. И вот тут началась совсем другая история... - Влад замолчал, переводя дыхание. Слушатели, уже не пытаясь ничего добавить к рассказу, терпеливо ждали его возобновления.
  ...Когда Альберт снова заговорил, сообщая уже факты совершенно другие, абсолютно не те, что рассказывал ранее, волосы на голове молодого художника в буквальном смысле встали дыбом. Он слушал, приоткрыв от изумления рот и почему-то совершенно не мог заставить себя произнести хоть слово, хотя нередко ему хотелось вскочить и закричать на тварь, сидящую перед ним с самым, что ни на есть, спокойным видом.
  Не меняя выражения лица, Альберт рассказывал, как встретил однажды Луизу, бывшую тогда глупой девочкой, как она пошла за ним, беспрекословно выполняя его приказы, становясь послушным орудием в ловких и умелых руках, и что она совершила.
  - Она никогда не была твоей сестрой, Владислав, - ровным голосом сообщал Альберт, - Ты был нужен ей лишь для того, чтобы суметь преодолеть рубеж, порог, отделяющий ее от высшего общества, для того, чтобы в качестве сестры художника проникнуть в свет. Жаль, она просчиталась, выбрав неудачника... Однако, не стану врать, даже ты оказался довольно полезен. Именно благодаря тебе ей удалось свести знакомство с моим племянником, именно благодаря тебе я сумею добиться того, о чем мечтал уже так давно. Не думай, что в ее жизни ты был единственным таким человеком. Та, которую ты звал сестрой, которую, должно быть, любил, на своем счету имеет куда больше одного обманутого глупца... Конечно, она делала это, чтобы помочь мне, но, я надеюсь, ты догадываешься, что ответственности с ее плеч это отнюдь не снимает. Она втиралась в доверие, лгала, прикидывалась несчастной, всеми обманутой и всеми преданной, а после убивала, чтобы они не были ей помехой, забирая при этом все, представляющее хоть какую-то ценность, из их домов. Руки этой очаровательной девушки уже давно были обагрены кровью, месье Цепе́ш, задолго до вашей с ней встречи. Что же до тебя, мальчик мой... Полагаю, ты можешь гордиться. Ты станешь проявлением моего гения, моим воплощенным экспериментом, и будешь покорно служить, покуда нужда в тебе не отпадет.
  Уловив в глазах молодого человека немой вопрос, который он не решался выразить, Альберт усмехнулся.
  - Тебя интересует, какой именно эксперимент я намерен воплотить с твоей помощью? Это дар, друг мой, бескорыстный мой дар тебе - бессмертие. Пока ты был без сознания, я сделал тебе небольшую инъекцию, поэтому дар тобой уже получен. Впрочем... Я немного слукавил. Я не так добр, чтобы делать такие подарки абсолютно бескорыстно. С этого мига и до тех самых пор, пока будешь необходим мне, ты будешь мне служить.
  - Последующие годы, несколько десятилетий, прошли как в тумане, - рассказывал Цепеш, не сводя взгляда с собственных колен, - Хотя, наверное, это были столетия, когда я очнулся от его яда, на дворе уже пышно расцветал двадцать первый век. Я не помню, что делал за это время, но, как мне кажется, он не давал мне таких уж серьезных заданий, - я всегда был просто посыльным, и не более, - молодой человек горько усмехнулся, - Из художников в курьеры - головокружительная карьера, не правда ли? Впрочем, когда я снова смог соображать, меня это уже не волновало. Я не держал кисти в руках больше двух сотен лет, не думаю, что еще помню, как владеть ими... В любом случае, это не имеет значения. Осталась одна маленькая деталь, которая, безусловно, не порадует вас, - он поднял взгляд, окидывая им внимающих ему слушателей, - Он отпустил меня. А по прошествии нескольких лет предложил честную работу, все тоже самое - доставлять его приказы слугам, но теперь уже на добровольной основе, да еще и с оплатой. Кроме того, он предоставил в мое абсолютное пользование мотоцикл, - по побледневшему за время рассказа лицу Цепеша скользнула тень улыбки, - И я согласился. Делать я ничего не умел, жить мне было решительно не на что, а есть, не взирая на действительно "подаренное" им мне бессмертие, хотелось, да и одеваться необходимость возникала. В общем, я согласился на то, чем занимался долгое время под его влиянием и теперь работаю уже практически официально. Что же до Луизы... - он чуть поморщился, - Я ничего о ней не слышал с тех самых пор, как триста лет назад ушел из дома. Жива она или нет - мне неизвестно.
  Влад замолчал. Слушатели его, немного придавленные обрушившейся на их умы лавиной фактов, тоже молчали. Наконец, Роман, не выдержав, решился подать голос.
  - Что ж... Все, что могу сказать, - это повторить свои же слова, но уже на публику. Тебя все еще не беспокоит, что мы можем избавить мир от твоего работодателя?
  - Ты надеешься, что я изменил мнение и теперь буду рьяно его защищать? - мрачно отреагировал его приятель и, вздохнув, отрицательно покачал головой, - Нет. Мне все равно, что вы сделаете с ним, я буду даже рад, если вам это удастся.
  - Ты говорил, что Альберт почитает тебя кем-то, имеющим отношение к Дракуле... - напомнила Татьяна, за время повествования успевшая прислониться щекой к плечу своего графа и сейчас ощущающая себя практически здоровой.
  - Да, он упоминал об этом, - Цепеш сморщился, словно проглотил лимон, - Я плохо помню, на меня тогда действовал этот его чаек... Но он плел что-то в том смысле, что, мол, какие-то из потомков Дракулы стали, напротив, охотиться на вампиров, у них даже выработался особый ген и ему, значит, любопытно подчинить себе одно из таких существ. Я, когда он перестал меня опаивать, некоторое время жил свободно и тогда уехал в Румынию, думал, там будет проще. Покопался в архивах, даже нашел старые бумаги, хранившиеся в замке Бран, но ничего, подтверждающего его слова не обнаружил, - он замолчал на несколько секунд и предпочел сменить тему, - Ну, что ж... Я все еще кажусь вам до крайности подозрительным типом, которому даже нельзя доверить довезти больную девушку до больницы?
  - Ты все еще кажешься подозрительным, - не стал спорить Эрик и тихо вздохнул, - Но здоровье Татьяны мне дороже этих подозрений. Если ты сумеешь довезти ее и меня...
  - И меня! - тот час же напомнил о себе юный виконт. Винсент, за время долгой истории успевший едва ли не задремать, встрепенулся.
  - И меня тоже!
  - ...мы будем благодарны, - завершил свою мысль граф де Нормонд. Экс-художник виновато развел руками.
  - Места хватит только троим, - он чуть пожал плечами, - Мотоцикл быстрый, но не столь вместительный, чтобы увезти целую толпу.
  - Придется кому-то овладевать навыком ловли привидений, - мигом вспомнив о причинах, побуждавших хранителя памяти отправиться с ними в путь, ехидно проговорил виконт, - Не расстраивайся, котяра, я привезу тебе сачок.
  - О, я буду крайне тебе признателен, - сумрачно буркнул Винсент и, скрестив руки на груди, закинул ногу на ногу, недовольно наблюдая, как его друзья собираются в путь.
  
  ***
  Стройный, высокий, не старый еще, хотя уже и не первой молодости мужчина, сидя на мягком диване возле небольшого, изящного вида светильника в полутемной комнате, лениво перелистнул страницу толстой книги и закинул ногу на ногу. Словно в ответ на его действия по комнате пронесся чей-то приглушенный, сменившийся хрипом, стон, моментально перебитый звонким молодым смехом.
  - Ты только взгляни, похоже, ему больно! - восторженно воскликнул кто-то, сопровождая слова сильным ударом. Звук его, отразившись от высоких стен, неприятным эхом пронесся по комнате, и мужчина, поморщившись, со вздохом закрыл книгу.
  - Не перестарайся, будь добр, - мягко вымолвил он, даря жертве совершенно очаровательную, добродетельную и располагающую улыбку, - Он пока еще нужен мне живым.
  - Да зачем? - молодой человек, исполняющий обязанности не то палача, не то искушенного в искусстве пыток инквизитора, презрительно фыркнул, с размаху ударяя лежащего на полу человека под ребра мыском ботинка, - Жалость к предателям - самая большая глупость, которую только можно позволить себе!
  - А что же до прощения предателей? - поинтересовался его собеседник, похоже, решительно не желая замечать хриплого дыхания, с трудом вырывающегося из груди жертвы и ее надсадного кашля, а может и незаметно получающий от этого удовольствие.
  - Это еще бо́льшая глупость, - безапелляционно заявил юный экзекутор и, наклонившись, сжал черные короткие волосы, рывком дергая их вверх, тем самым вынуждая жертву поднять голову.
  Его взрослый собеседник с интересом оглядел залитое кровью лицо и, снова вздохнув, пожал плечами.
  - Что ж, тогда я, возможно, совершу эту глупость... Впрочем, позже, - он дал знак подручному продолжать. Тот довольно хмыкнул, отводя руку назад и, вложив в удар, похоже, всю, или, по крайней мере, весьма немалую часть своей силы, отбросил жертву в сторону. После чего, ухмыляясь криво и едва ли не радостно, приблизился вновь и, пинком перевернув побитого, задумчиво наступил ногой ему на живот.
  - Открой мне тайну, песик, - голос его, обманчиво-ласковый, так и сочился ядом, - У тебя остались еще где-нибудь целые косточки? Подскажи, куда мне бить? Тебе же все равно - убивать тебя нельзя, а остальное на тебе заживет быстро, - он поднял ногу, явно намереваясь с размаху вдавить ее в тело несчастного, распластавшегося по полу практически без сил. Неожиданный приказ остановил его.
  - Прекрати, - несколько похолодевшим тоном произнес мужчина и, продолжая сидеть на диване, вытянул одну руку вперед, открытой ладонью к экзекутору, подтверждая свои слова жестом. Последний недовольно дернул плечом и, резким движением впечатав каблук дорогого ботинка в пол рядом с жертвой, почти раздраженно повернулся к собеседнику.
  - Что еще? Я только вошел во вкус.
  Мужчина, только что зачем-то склонивший голову к плечу, хмуро глянул на него.
  - Замолчи, - абсолютно ровным тоном приказал он, - Ты мешаешь мне.
  - Боже-Боже, - парень недовольно закатил глаза, однако, более возражать не стал и, отойдя от жертвы, лениво прислонился к стене. В руках его мелькнуло, добытое, вероятно, во время этой небольшой проходки, маленькое резиновое колечко. Юноша пару раз стиснул его в кулаке, затем легко провернул на указательном пальце и, подбросив в воздух, ловко поймал, не давая игрушке долететь до пола.
  Мужчина, между тем, продолжающий сидеть, склонив голову к плечу и решительно переставший обращать на юношу внимание, закрыл глаза, прислушиваясь к чему-то. Молодой человек, продолжая забавляться с колечком, лениво следил за ним из-под полуопущенных ресниц.
  Голова мужчины чуть склонилась, подбородок опустился в легком кивке, затем вновь поднялся. Чувственные губы изогнулись в лукавой улыбке.
  - Очень хорошо, - негромко проговорил он и, кажется, уже собрался вновь выпрямить голову, переводя взгляд на помощника, как вдруг что-то снова привлекло его внимание, вынуждая вернуться к прежнему положению, - Что? ... Прекрасно... Каким образом? - брови его чуть сдвинулись, на лице мелькнула удивленная догадка, - Ах, вот как... Любопытно.
  Странный разговор завершился. Молодой человек, заметив это, снова подкинул вверх резиновое колечко, поймал его указательным пальцем и, покручивая на нем, обратил на мужчину более внимательный и пристальный взгляд, не скрывая одновременно и вопроса в нем.
  - Ну, что? - с нарочито-развязной наглостью поинтересовался он, как бы невзначай делая шаг ближе к находящейся почти в бессознательном состоянии жертве, - Песик был прав - мы идем в гости?
  - К сожалению, его обещания, данные нашим друзьям, оказались ошибочны, - мужчина пожал плечами и широко улыбнулся, - Смотри, Ричард, как бы они не сочли тебя лжецом после такого обмана.
  Ричард, которого в избитом до невменяемого состояния мужчине узнать можно было лишь благодаря этим словам, что-то прохрипел, кашляя кровью. Юноша, глядя на это, заливисто расхохотался.
  - Ты посмотри - он еще и пытается что-то говорить! - в несколько шагов оказавшись рядом, он снова резким движением схватил оборотня за волосы, поднимая его голову, - Ну-ка, повтори, собачка, мы как-то плохо расслышали. Или тебя еще и человеческой речи учить надо?
  В мутных от боли глазах Ричарда мелькнул яростный огонек. Пытаясь высвободиться из крепкой хватки, он чуть мотнул головой, однако, сумел лишь немного отбросить назад слипшуюся от крови и застящую глаза челку. Впрочем, голос его, когда он ответил, прозвучал вполне уверенно и твердо.
  - Пошел ты! - практически выплюнул оборотень, взирая на своего мучителя с совершенно нескрываемой ненавистью. Тот разочарованно покачал головой.
  - Такой болтливый песик, и совершенно не обучен хорошим манерам... Придется тебе их объяснить, - рука, стискивающая волосы оборотня, потянула их назад. Ричард, не взирая на отчаянные попытки сопротивления, стиснув зубы, все же вынужден был подчиниться, пока не понимая, что задумал юный садист. Впрочем, не прошло и мгновения, как ответ он получил, причем в весьма грубой и болезненной форме. Молодой человек, на секунду запрокинув голову жертвы и таким образом взяв небольшой размах, неожиданно с силой дернул ее вперед, подставляя собственное колено. Неприятный хруст, заставивший поморщиться сидящего на диване мужчину, и резкая, огненная боль, разлившаяся, казалось по всему лицу и стремительно распространяющаяся дальше, мигом дали оборотню понять, какой же именно способ обучения его хорошим манерам выбрал изувер. Пожалуй, единственным, что оставалось загадкой, был вопрос, каким образом сломанный нос может помочь в обучении, но, судя по всему, юношу это ничуть не волновало.
  Снова дернув голову оборотня назад, он с наслаждением бывалого мучителя осмотрел его лицо и снова толкнул жертву вниз, теперь уже не подставляя ногу. Брошенный на каменный пол, почти впечатанный в него, мужчина на несколько секунд потерял сознание.
  В себя он пришел от боли, вызванной резким ударом ногой по ребрам.
  - Оставь его, - спокойный голос, опять остановивший изувера, показался оборотню едва ли не гласом ангела. И это не взирая на то, что он лучше, чем кто бы то ни было знал, что ангелом говорящий не был.
  - Я просто немного его поучил, - юноша невинно улыбнулся, разводя руки в стороны, - Быть может, станет чуть воспитаннее... Так что, ты говоришь, мы не идем в гости?
  - Нет, - мужчина, ответив мягкой улыбкой, отрицательно качнул головой, - Но мне предстоит вспомнить о том, что некогда я был умелым лекарем... Ты знаешь, где травы, при помощи которых я лечил последствия ударов головой?
  - Там же, где и были, - молодой человек задумчиво почесал макушку и с неожиданным интересом подался вперед, - А кто там саданулся? Ну, я хочу сказать, я надеюсь, ты не песика лечить планируешь?
  В ответ раздался негромкий смешок.
  - Ему моя помощь, полагаю, не нужна, посему я предоставлю ее кое-кому другому, - развивать свою мысль далее он не стал и его собеседник надулся.
  - Опять секреты... - пробурчал он, с задумчивым видом прогуливаясь по комнате. Затем остановился прямо перед мужчиной и взглянул на него уже более серьезно и сосредоточенно.
  - Скажи, Альберт... Ты и в самом деле решил избавиться от этой девчонки?
  - Эта "девчонка" старше тебя, - усмехнулся названный Альбертом, - Но ты прав, я не нуждаюсь в ней больше. Она всего лишь досадная помеха, мусор... А от мусора надо избавляться.
  
  ***
  Татьяна полусидела на кровати, подложив под спину сразу две подушки и, свесив одну ногу, недовольно покачивала ей. После посещения больницы, где ей благополучно диагностировали небольшое сотрясение мозга, расспросили о том, что беспокоит и прописали некоторое количество лекарств с неизвестными девушке названиями, а как главное исцеляющее средство - строгий постельный режим, Эрик с братом и примкнувший к ним Винсент категорически уложили ее в постель и вот уже неделю, как не позволяли даже небольших прогулок по замку.
  Сами же "тюремщики" были постоянно чем-то безумно заняты, поэтому заходить к девушке с целью ее развлечь, очень часто не могли, и Татьяна, изнывая от безделья, иногда задумывалась, не позвать ли для общения хотя бы Анхеля. Впрочем, мысли эти она почти сразу отметала за их не конструктивностью, да и, как однажды обмолвился Роман, Анхель тоже был занят. Единственной постоянной компанией девушки на это время стала Тиона, ответственно возлежавшая на кровати хозяйки и исцелявшая ее одним своим присутствием.
  Татьяна тяжело вздохнула и, решительно качнув ногой, спустила с кровати и вторую, намереваясь встать. Кошка, по обыкновению лежащая на ее кровати, заметив действия девушки, предупреждающе мяукнула и Татьяна, мимолетно погладив ее, поднесла палец к губам.
  - Я не буду отправляться в прошлое и там падать, - шепотом пообещала она и, почесав любимицу за ушком, осторожно поднялась на ноги. Мир вокруг, очевидно, недовольный сменой положения, практически неизменного на протяжении семи дней, сделал попытку покачнуться, слегка поплыл, однако, довольно скоро образумился и вновь принял свое нормальное положение.
  Татьяна, пережидающая эту свистопляску, вцепившись в стоящую возле кровати тумбочку, медленно выдохнула и, осторожно отпустив ее, сделала аккуратный шаг вперед. Мир как будто более не собирался возмущаться ее действиями, и девушка, порядком повеселев, поспешила скрыться за ширмой, где ее ожидало одно из платьев несчастной, убитой Романом, но, в сущности, загубленной Альбертом, чья персона, хоть и стала немного отчетливее, все еще продолжала таить загадку, Мари. Переоделась она, к собственному удивлению, весьма быстро и ловко и, даже ухитрившись самостоятельно затянуть неудобный корсет, осторожно, переставляя ноги как можно более бесшумно, направилась к двери, ведущей в коридор, с тем, чтобы, пользуясь отсутствием кого-либо из "тюремщиков" немного размяться, прогулявшись по нему.
  Тиона, все это время пристально наблюдавшая за ее действиями, легко соскользнула с кровати и, выражая готовность сопровождать хозяйку, самоотверженно бросилась ей под ноги. Девушка, чудом удержавшись на ногах, тихонько вздохнула и, старательно обходя элегантно переставляющую свои четыре лапы и небрежно помахивающую хвостом, кошку, наконец добралась до ведущей в коридор двери, решительно распахивая ее.
  Признаться, как будет пробираться в темноте, нашаривая под ногами пол, а под руками стену, она представляла довольно слабо, однако вопрос этот решился сам собой. Обычно темный, абсолютно невидимый во мраке коридор, сейчас был залит светом. Разумеется, сравнить его освещение с тем, какое могли бы дать современные электрические приборы, было нельзя, однако большие люстры, странной формы, более напоминающие собою колесо, все усыпанные свечами, и несколько факелов по стенам, озаряющих, должно быть, особенно темные участки, давали вполне довольно света, чтобы по коридору можно было передвигаться, не спотыкаясь в темноте.
  Абсолютно не ожидавшая такого Татьяна растерянно замерла на пороге, не решаясь сделать шаг вперед. На какое-то мгновение ей почудилось, что открыв дверь, ведущую прочь из отведенной ей комнаты, она совершенно случайно, решительно непонятным образом, ухитрилась выйти в другой коридор, не в тот, что вел к гостиной замка Нормонд. Да и полноте, в этом ли замке она уже находилась?
  Откуда-то с пола раздалось возмущенное мяуканье, и девушка, машинально переведя взгляд ниже, увидела, как ее любимица, уверенно прошагав расстояние, равное, наверное, шагам десяти человеческим, стоит с недовольным видом и выжидающе созерцает застывшую, аки статуя, хозяйку. Татьяна задумчиво укусила себя за губу. Тио, судя по всему, в этом странном месте ощущала себя просто прекрасно и, вероятно, вполне признавала его родным. Чутье же кошки, прожившей в замке больше трех столетий, и явно успевшей изучить все его запахи, определенно вызывало доверие.
  - Ну, если ты в этом уверена... - чуть слышно, памятуя об остром слухе всей, проживающей кроме нее здесь, троицы, бормотнула девушка и, не задерживая любимицу долее, решительно шагнула вперед.
  На сей раз путь от своей комнаты до гостиной она преодолела, пожалуй, в рекордные сроки. Ноги ступали по освещенным плитам пола, оказавшимся на удивление ровными, чего Татьяна решительно от них не ожидала, легко и уверенно; мир вокруг, приободренный ровностью и спокойствием движений, не предпринимал даже попыток пошатнуться, посему прошло, должно быть, не более минут пяти, а может быть, и четырех, прежде, чем девушка, поднявшись по так же хорошо освещенным ступеням лесенки, аккуратно открыла дверь гостиной.
  Эрик, сидящий за столом, услышав тихий скрип распахивающейся створки, удивленно поднял голову. Татьяна, обнаружившая в гостиной помимо молодого графа, на чью милость еще могла рассчитывать, еще двух из упомянутой троицы, сдержала обреченный вздох и виновато улыбнулась.
  - Всем привет, - неловко произнесла она и, от чего-то не решаясь приблизиться к столу, остановилась практически возле двери, неуверенно выпуская ее ручку. Кошка, в отличие от хозяйки не испытывающая угрызений совести, чинно прошествовала вперед и без каких-либо церемоний запрыгнула на стол.
  - Брысь, насекомое, - недовольно отреагировал Роман и, отодвинувшись от стола вместе со стулом, претенциозно воззрился на девушку.
  Винсент, сидящий рядом с ним, скрестил руки на груди и, явно повторяя один из любимых трюков виконта, уперся ногой в столешницу. Татьяна, машинально отметив для себя этот факт, тихо вздохнула, медленно переводя взгляд на хранителя памяти и невольно замерла, даже приоткрыв рот от удивления. Винсент, которого до сей поры ей приходилось видеть лишь в набедренной повязке, сооруженной из ее собственной кофты, а позже в средневековом костюме, сшитом явно не по его размеру, ныне казался едва ли не ожившей девичьей мечтой. Средневековый аби́, как и рубашка под ним, сейчас были сменены на абсолютно современную, плотно облегающую его атлетический торс, футболку темно-серого цвета, с каким-то невнятным рисунком на груди; на смену кюлотам и чулкам пришли обычные темно-синие джинсы, достаточно красиво обрисовывающие ноги и лишь подчеркивающие общий спортивный силуэт фигуры; волосы же мужчины, в отличие от все того же восемнадцатого века, сейчас отнюдь не были собраны и, разметавшись в художественном беспорядке по плечам, добавляли ему какого-то неизъяснимого, загадочного, и от того еще более притягательного, очарования.
  Рассматривающая писаного красавца, в которого столь внезапно превратился дикарь из подвала, приоткрыв рот, девушка поспешила его закрыть и восхищенно выдохнула.
  - Винс, ты выглядишь... - она развела руки в стороны, подыскивая нужное слово, но не нашла его, посему выпалила первое, что пришло на ум, - Потрясно.
  Хранитель памяти, который, очевидно, по позаимствованной у кошачьих привычке, к своей персоне относился довольно трепетно, на комплимент почему-то не отреагировал.
  - Не подлизывайся, - хмуро произнес он, мрачно глядя на собеседницу, - Зачем ты встала?
  - Мне следовало приползти сюда? - ехидно поинтересовалась в ответ Татьяна, по его примеру скрещивая на груди руки, - В следующий раз так и сделаю, не сомневайся.
  - Я серьезно, - последовал недовольный ответ, - Если кто-то не умеет приземляться на ноги...
  - То он должен лежать на спине, - вставил Роман, - Тихо, молча и ответственно. Где твоя ответственность, а? Срочно покажи мне ее!
  - Она лежит, - лениво огрызнулась девушка и, надеясь встретить хоть каплю сочувствия, перевела взгляд на пока что безмолвствующего графа де Нормонд. Тот, заметив это, усмехнулся.
  - Ты ищешь у меня поддержки? - вежливо осведомился он, чуть склоняя голову на бок, - Не ищи. Они, - он указал в сторону брата и друга, - Абсолютно правы. Тебе следовало бы отдыхать.
  - Они, - недовольно отреагировала Татьяна, - Как я погляжу, вообще уже спелись. Конечно, хорошо дружить против бедной, обиженной мостовой, девушки... Винс, а я вот не знала, что кошки так запросто ладят с людьми. Разве в пампасах твои сородичи не живут по одиночке?
  - Твое место в постели, женщина, - фыркнул в ответ явно обидевшийся насмерть мужчина, - Вот иди и...
  Продолжить фразу ему не позволил громкий хохот виконта де Нормонд. Винсент, очевидно, не понявший сразу ни этого смеха, ни собственной двусмысленной фразы, внезапно осознал ее и, даже немного порозовев, пихнул заливающегося юношу в плечо, чуть не столкнув его со стула.
  - Только бы поржать над умным человеком!
  Роман, удержавшийся на стуле лишь благодаря какому-то невероятному чуду, ибо толчок в плечо был довольно сильным, после этой фразы просто застонал от смеха.
  - Умным... Ой, не могу... Хоть бы думал иногда, а то... Умным!
  Эрик наигранно вздохнул и закусил губу, сам явно пытаясь скрыть смех. Татьяна же, удовлетворенная наконец разрядившейся обстановкой, решила все же соблюсти предписанный режим хоть отчасти и, прошествовав к столу, чинно уселась на один из стульев возле него. В таком положении ей сразу же стало как-то спокойнее и удобнее, и девушка, внимание которой уже давно смутно царапало что-то, скрытое в окружающей обстановке, заинтересованно огляделась.
  Солнечный луч, скользнув в окно, осветил собою бо́льшую часть помещения, давая возможность ей как следует рассмотреть его. Только что изумлявшаяся изменениям в облике Винсента, девушка вновь приоткрыла рот.
  Обычно пыльная, серая даже в свете солнечного дня, гостиная сейчас потрясала воображение. Обои на стенах, вернее, какая-то атласная ткань, коей они были обиты, поблескивала на солнце; столешница, возле которой сейчас притулилась Татьяна, сверкала едва ли не ярче люстр в бальном зале во времена проведения там последнего бала, слепила глаза, отражая пронзительный и яркий свет. Не в силах долго выносить этого сияния, девушка предпочла обратить внимание на другие предметы интерьера этой комнаты и, надо сказать, отнюдь не осталась разочарована.
  Во всей гостиной, похоже, нельзя было бы найти и пылинки; шторы на окнах, не то выстиранные, не то обработанные пылесосом, не то просто хорошенько выбитые, поражали своей чистотой, скрытые же ими окна заслуживали особенного внимания. Абсолютно целые, без единой трещинки, чистые, светлые окна с изысканными, оригинальными и задевающими за живое душу, витражами, заставили Татьяну, недоверчиво приподнявшись на стуле, вцепиться в его спинку, забывая обо всем. Глянув мельком в сторону камина, она отметила, что пыли нет и на нем, обратила внимание на взявшиеся неизвестно откуда свежие дрова и, заметив оставшуюся в самом уголке паутину, вздохнула с некоторым облегчением. Абсолютная красота, нескончаемое торжество прекрасного, как она успела выяснить еще на балу, было вполне способно утомить взгляд и он, зацепившись за хотя бы малейшее несовершенство, откровенно отдыхал.
  Роман с Винсентом продолжали самозабвенно спорить, похоже, уже вообще забыв и о том, где находятся, и о том, что кроме них в гостиной есть кто-то еще. Эрик, поначалу совершенно не обращавший внимания на эту перепалку и с интересом наблюдавший за реакцией девушки на приобретшую куда как более цивилизованный вид гостиную, в конце концов не выдержал.
  - Тише, - довольно вежливо попросил он, однако же, услышан не был. Спорщики, говорящие уже о вещах трудноопределимых, по прежнему не замечали вокруг никого и ничего, посему просьбу графа оставили совершенно без внимания. Блондин негромко вздохнул и, сдвинув брови, добавил децибел в голос.
  - Тихо!
  На сей раз его призыв достиг ушей спорщиков, и в гостиной сразу же воцарилась удивленная тишина. Роман и Винсент, недоуменно переглянувшись, воззрились на хозяина замка с абсолютно идентичным непониманием и изумлением на лицах.
  - А ты что такой нервный, братец? - крайне вежливо и демонстративно тихо осведомился юноша и, провокационно улыбнувшись, добавил, - Валерьяночку у котика не отобрал? И вообще, я думал, что головой тут долго и упорно бился кое-кто другой... Ей бы я нервозность еще простил. С натяжкой.
  Татьяна, оскорбившись не меньше, чем Винсент на шутки про котиков, и за самое себя, и за свою нервозность, недовольно дернула головой, раздраженно фыркая.
  - Я убью тебя, и суд меня оправдает!
  Тиона, успевшая улечься на столе, согласно мяукнула. Похоже было, что в случае разбирательства в суде кошечка заранее соглашалась быть свидетелем защиты, всячески поддерживая хозяйку.
  - Конечно, оправдает, - Роман, почему-то совершенно не обидевшийся на эту угрозу, невозмутимо пожал плечами, - Тем, у кого проблемы с головой вообще готовы простить все, даже самую большую гадость... Мир не справедлив!
  - А суд тем более, - широко ухмыляясь, добавил Винсент и, подмигнув виконту, хлопнул его по подставленной ладони. Татьяна, увидев это, недовольно надулась.
  - Вот говорила же, что спелись. Все бы лишь бы...
  Чем должна была завершиться эта фраза никто из присутствующих, включая и саму девушку, мигом забывшую, что же она хотела сказать, так и не узнал.
  Мирное и дружелюбное течение беседы было прервано гулко разнесшимися, похоже, по всему первому этажу замка, тремя размеренными ударами во входную дверь.
  Роман с Винсентом, тотчас же оставившие любые попытки спорить или, тем более, обижать и без того обиженную жестоким камнем мостовой, девушку, одновременно повернули головы в сторону холла. Татьяна не преминула последовать их примеру.
  Один только Эрик, предпочитающий, как обычно, выделяться из общей массы, а не иметь отношение к ней, перевел вопросительный взгляд на младшего брата.
  - Ты кого-нибудь ждешь? - с деланным безразличием, за которым угадывалась некоторая толика напряжения, поинтересовался он. Виконт отрицательно качнул головой.
  - Мои друзья не столь безумны, чтобы тащиться в такую даль, пусть даже и ради меня, - сообщил он, все так же не меняя направление своего взора, - Да и не настолько наглы, чтобы вот так по-хамски колотить в дверь.
  - Я тоже никого не жду! - поспешил вставить хранитель памяти, не дожидаясь, пока внимание молодого графа переключится на него. Тот факт, что к нему в принципе вряд ли мог бы кто-то заявиться в гости, в расчет явно не принимался.
  - И я! - Татьяна, стараясь не отставать от большинства, попыталась выпрямиться на стуле и, спеша перевести стрелки, подозрительно прищурилась, обращаясь к поднимающемуся на ноги блондину, - А ты?
  Эрик тонко и загадочно улыбнулся.
  - А вот это я намереваюсь выяснить, - спокойно сообщил он и, то ли не желая более отвечать ни на какие вопросы, то ли желая поскорее выяснить, кто же пожаловал к его скромной обители, решительно направился в сторону холла. Винсент, не желая отставать от него, моментально опустил ногу, коей до сих пор упирался в столешницу и стремительно вскочил, едва не сбив тоже начавшего, было, подниматься, виконта. Последний, плюхнувшись обратно на стул, мигом вознегодовал и, тоже вскочив, несильно пихнул хранителя памяти кулаком в плечо.
  - Мог бы и поаккуратнее, мамонт!
  Мужчина, как и следовало ожидать от мамонта, на тычок не прореагировал, возможно, и вовсе его не заметив, зато моментально возмутился таким к нему обращением.
  - Я лев! - недовольно и даже обиженно заявил он и, демонстративно повернувшись к обидчику затылком, деловито зашагал в сторону выхода из гостиной.
  - Можно подумать, что есть какая-то разница, - фыркнул Роман и, бросив взгляд на направляющуюся в ту же сторону девушку, шагающую, конечно, на порядок медленнее, чем он сам или же хранитель памяти, сладко улыбнулся, - Тебя подтолкнуть?
  Татьяна, к этому времени уже практически добравшаяся до дверей, недовольно обернулась.
  - Чтобы у меня еще одно сотрясение организовалось? - сумрачно осведомилась она и, решительно качнув головой, уточнила ответ, который юноша, в силу своего характера, мог вполне истолковать превратно, - Нет, уж, спасибо, я пока обойдусь и одним.
  - Такое чувство, что в этом замке меня считают каким-то ужасным злодеем, - недовольно отреагировал молодой человек и, легко догнав собеседницу, оттеснил ее плечом, выходя в холл первым, - А между тем, я добрый, милый, ласковый и даже местами наивный! Тебе еще не стыдно? Тогда продолжим, когда устыдишься, - и, завершив сие порицание, он легко и ловко оперся одной рукой о балюстраду, перемахивая через нее.
  Девушка, пронаблюдавшая эту демонстрацию ловкости и силы с чувством той же зависти, что испытала в прошлом, глядя как хранитель памяти перепрыгивает через заборчик, закусила губу. Сама бы она вряд ли сумела повторить подобный трюк в силу сразу двух причин, одной из которых и, пожалуй, самой важной, являлась не вылеченная до конца голова. Второй причиной, тоже довольно весомо препятствующей выполнению акробатических упражнений, было средневековое платье, немного не предназначенное для этого. Впрочем, даже если бы указанные помехи отсутствовали, сейчас упражняться в ловкости было решительно не время.
  - Ну, и что за наглость колотится к нам в двери? - Роман, за время, потраченное девушкой на размышления о невозможности совершения спортивных упражнений, уже успевший приблизиться к замершему возле дверей брату, насмешливо оперся локтем на пока еще запертую створку.
  Эрик, по сию пору внимательно прислушивавшийся к чему-то за пределами замка, переведя взгляд на младшего брата, неожиданно улыбнулся.
  - Я не знаю, - спокойно произнес он, - Разве ты не слышишь?
  - Не слышу, - сразу же сообщил юноша, явно не утруждая себя попытками прислушаться, - А что, разве должен что-то слышать? Может, я вообще глухой? А ты, как старший брат, обязан заботиться обо мне, и...
  - Роман, мне не до шуток, - прервал молодого человека заботливый старший брат, - Вслушайся.
  Виконт обреченно вздохнул и, закрыв глаза, демонстративно прильнул ухом к двери. Потекли мгновения, сменяющиеся минутами. В воцарившейся в холле (к слову, тоже сияющем чистотой и поражающим своим великолепием) атмосфере ничего не менялось, лишь воздух, казалось, становился все тяжелее с каждой прошедшей секундой. В конце концов Роман медленно отстранился от двери и непонимающе воззрился на старшего брата. Лицо его было мрачно.
  - Невозможно... - пробормотал он и снова примкнул ухом к деревянной створке, - Как такое может быть?
  Девушка, в целях сохранения самой себя и своей головы в целом и здоровом состоянии, присевшая на стул, по-прежнему остающийся на своем месте, заинтересованно подалась вперед.
  - Что не может быть? - она попыталась прислушаться сама, но ничего не услышала, посему предпочла уточнить, - Что ты там услышал? Мне кажется, там тихо...
  - В том-то и дело, - голос молодого виконта прозвучал неожиданно резко, и Татьяна, теперь напротив, отпрянувшая назад, прижалась к спинке стула, - Ты не слышишь ничего, я не слышу ничего, Эрик тоже, Винс... - здесь он замялся и вопросительно глянул на остановившегося возле стола хранителя памяти. Тот развел руками.
  - Ничего, - и, перехватывая эстафетную палочку, принялся объяснять, - Мы находимся в лесу, Татьяна. Вокруг нас бегает, прыгает, чирикает и жужжит живая природа. Однако никто из нас не слышит ни единого признака ее жизни, понимаешь? Судя по тишине, можно сделать вывод, что или окружающий мир внезапно вымер, или... - он замолчал, в раздумье кусая губу.
  Эрик, до сего мига слушавший объяснения хранителя памяти вполуха, живо обернулся к нему.
  - Или что?
  Винсент слегка вздохнул. На лице его отразилось явное омерзение, не то к собственным словам, не то к смыслу, что приходилось в них вкладывать.
  - Или к нам в гости пожаловал маг, - нехотя проговорил он, - Очень и очень сильный маг. Мне, правда, не доводилось с таким сталкиваться, это только предположение, так что я не знаю, кто...
  - Зато, кажется, знаю я, - медленно проговорил виконт де Нормонд, решительно прерывая говорящего, - И, если вы подумаете, тоже догадаетесь.
  Хозяин замка тихонько вздохнул и снова повернулся к двери.
  - Ты думаешь, это он?
  Юноша невесело усмехнулся и сделал приглашающий жест в сторону выхода.
  - Давай посмотрим. Предоставляю честь сделать это первым тебе.
  Эрик еле заметно улыбнулся, давая понять, что шутку понял и даже оценил и, протянув руку, решительно толкнул тяжелую створу, распахивая ее практически настежь...
  
  ***
  Вся площадка перед замком была ярко освещена. Солнце, сливочно-желтое, тая в небесах, разливало свой свет, словно расплавленное масло, топя в нем всю округу. Небо, шелково-синее, без единого облачка, казалось, светилось само по себе и, смешивая свой бело-голубоватый свет с масляным солнцем, как будто отражалось в траве, устилающей собою холм, непостижимым образом окрашивая ее в ослепительно-изумрудный цвет.
  Легкий ветерок, беззвучно шевеля зеленую поросль, заставлял ее переливаться волнами, так похожими на морские, что тянуло окунуться в них и, забывшись в изумрудной прохладе, закрыть глаза, расслабляясь, качаясь, словно шлюпка, в этом невероятном прибое.
  Где-то возле края открытой площадки, почти на склоне холма, приминая собой невероятный бархат травы, стоял тяжелый мотоцикл. Солнце, отблескивая на его красных, отполированных боках, слепило случайный взгляд, мешая изучить железного коня и стоящего возле него человека более подробно. Впрочем, внимания на них никто и не обращал, глянув лишь мельком.
  Ближе к замку, в сливочном свете солнца кажущемуся удивительно уютным, каким-то умиротворенным и успокаивающим, стоял еще один человек. Он стоял в одиночестве, немного поодаль, словно стараясь подчеркнуть свою непричастность к происходящему, и выглядел непривычно бледным, казался больным. Кожа его, сейчас бывшая практически фарфорового цвета, словно не замечала сладкого тепла солнечных лучей, не согревалась ими и даже ничуть не окрашивалась; кое-где на ней, выделенные и подчеркнутые безжалостным светом, отчетливо проступали темные, синие, почти черные пятна. Нос его, как будто вдавленный внутрь черепа, все еще оставался немного припухшим, и мужчина, иногда энергично им шмыгая, периодически недовольно потирал его. Не взирая на царящую вокруг июльскую жару, он выглядел замерзшим и, изредка не выдерживая дуновений теплого ветерка, обхватывал себя руками.
  Впрочем, Владислав, узнаваемый скорее по мотоциклу, и Ричард, кажущийся выходцем из больницы, были отнюдь не единственными, кто присутствовал сейчас на площадке перед замком. Между ними, прямо напротив входных дверей и, соответственно, напротив вышедших на улицу обитателей замка, стоял еще один человек.
  Эрик слегка склонил голову набок.
  - Какой неожиданный визит, - голос молодого графа, за последнюю неделю, казалось, вернувший былую живость, сейчас вновь поражал тем же холодом, что и в первый день знакомства девушки с ним.
  - Что же в нем неожиданного? - ответил ему кто-то, пока невидимый для Татьяны, но, вероятно, до крайности удивленный словами собеседника, - Разве Ричард не предупреждал, что я мечтаю о встрече с родными?
  Ричард при этих словах недовольно шмыгнул носом и, передернув плечами, вновь зябко обнял себя обеими руками. Винсент, до сей поры стоявший возле стола, почти рядом с сидящей на стуле девушкой, нахмурился и решительно прошествовал к двери. Там он остановился, не покидая толком замок, а лишь прислоняясь плечом к дверному косяку и тем самым перекрывая все еще остающейся в замке Татьяне обзор даже на тот маленький кусочек природы, что прежде был ей виден.
  - Мы ожидали тебя немного раньше, - Роман, медленно втянув воздух, упер руки в бока и, все же не в силах удержаться от шуток, насмешливо добавил, - Где же ты заплутал, дядя? Мы уж и пирог праздничный съесть успели.
  - Неужели не испечете для меня новый? - незнакомец, похоже, искренне расстроившийся, грустно вздохнул, - А я так надеялся посидеть, поболтать за чашечкой чая о делах давно минувших дней...
  - Каких именно делах? - граф де Нормонд, похоже, держащий себя в руках с определенным трудом, сделал шаг вперед, - О том, как ты велел своим цепным псам, - он бросил мгновенный взгляд в сторону оборотня, однако сейчас тот при всем желании не мог вызвать ничего, кроме жалости, посему блондин предпочел вновь обратиться к собеседнику, - Убить огромное количество ни в чем не повинных людей?
  - Или о том, как травил нас, - вставил Роман, тоже шагая вперед, - Посыпая пищу всякого рода "пряностями"?
  - А может быть, о бедной горничной, которой ты зачем-то отдал кулон? - добавил Винсент и, не желая оставаться в стороне, тоже сделал несколько шагов вперед, - Или о своей способности открывать двери в пространстве, ведущие прямиком из замка на улицы Парижа?
  Невидимый девушке мужчина негромко, коротко рассмеялся.
  - Похоже, последний вопрос особенно занимает тебя, не так ли, Винсент? - в мягком, бархатистом его голосе послышалась улыбка, и Татьяна насторожилась. Что-то было в речи незнакомца знакомое, что-то цепляло ее внимание, однако, определить однозначно, что же это, пока не получалось. Тем не менее, девушка, пользуясь тем, что внимание всех защитников замка отвлечено от нее, не преминула подняться на ноги и сделать несколько бесшумных шагов к двери.
  - Похоже, для тебя не новость то, что он занимает меня, - тем временем в тон собеседнику ответил хранитель памяти и, сдерживая раздражение, вероятно, вызванное одним лишь только лицезрением этого мужчины, скрестил руки на груди.
  - Ах, как мне неприятно твое поведение сейчас, - с явно патетичными нотками ответствовал незнакомец и грустно вздохнул, - Мы с тобой никогда не были даже представлены друг другу, а ты питаешь ко мне столь яростную неприязнь... Чем же я заслужил ее?
  Татьяна, успевшая за это время незаметно приблизиться к двери, услышав первую фразу, вцепилась в косяк. Слова были ей знакомы, тон, которым они были произнесены - тоже, однако, верить собственным ушам сейчас категорически не хотелось.
  - Этого не может быть... - пробормотала она, абсолютно забывая сейчас об остром слухе, вероятно, всех, кто собрался перед замком и, выйдя наружу, уцепилась за внешнюю стену, делая вдоль нее неуверенный шаг вперед.
  Собеседники, занятые собственными словами, мыслями, чувствами и переживаниями, даже не услышали ее. Один только Ричард, вероятно, не обращающий на беседу особенного внимания, настороженно приподнял голову и устремил напряженный взгляд за спины защитников замка.
  - Я даже не знаю, - насмешливо фыркнул между тем Винсент, не сводящий взгляда с собеседника, - Может быть, дело в том, что ты убил много ни в чем не повинных людей? Или в том, что испортил жизнь моим друзьям? Впрочем, если ты потерпишь, я найду еще причины.
  Ответ на эти слова, если он и был запланирован, так и не прозвучал, перебитый неожиданным явлением девушки на всеобщее обозрение.
  Последняя, пользуясь тем, что небольшая речь хранителя памяти отвлекла на себя внимание всех присутствующих, медленно и уверенно продвигалась вперед, стараясь как можно более незаметно выглянуть из-за спины стоящего слева от главного входа Романа. Однако, планы ее, вместе с надеждами скрыть свое присутствие или, в крайнем случае, сделать его более незаметным, благополучно разбились вдребезги о... траву. Запнувшись за что-то, в ней невидимое, Татьяна, изо всех сил стараясь сохранить облик изящества, соответствующий как ее наряду, так и самому ее проживанию в столь элегантном месте, сделала несколько заплетающихся шагов, отчаянно стараясь устоять на ногах, но, подведенная внезапно закружившейся в последнее мгновение головой, грациозно плюхнулась на колени в самом, что ни на есть, видном месте, представая взглядам одновременно и "своих" и пожаловавших к их дверям незваных гостей.
  На несколько секунд на поляне перед замком воцарилась тишина. Эрик, Роман и Винсент, ошеломленные столь внезапным появлением девушки, явственно не находились не только, что сказать, но и что сделать, как вообще реагировать на это; Ричард на миг сжал губы и со вздохом опустил взгляд; Влад и вовсе предпочитал демонстрировать всем видом свою непричастность к происходящему. Один лишь мужчина, чье имя, хоть и не вызывало сомнений ни у кого из обитателей замка и, уж тем более, у пришедших с ним людей, но, тем не менее, до сих пор не было произнесено вслух, взирал на девушку с мягкой, почти отеческой, улыбкой. Однако... почти ли?
  Татьяна подняла голову и, встретившись взглядом с неизвестным, представляющим собою явно главаря пожаловавшей к ним шайки, застыла. Еще несколько мгновений прошло в абсолютной тишине; девушка, сжав руками траву, на которую в данный момент опиралась, напряженно старалась произнести что-то. Наконец ей это удалось.
  - О... отец?.. - пролепетала она, и холм, по сию пору накрытый ковром безмолвия, словно вздрогнул, разгоняя наложенную на него чарами тишину. Взгляды всех присутствующих немедленно обратились к продолжающей стоять на четвереньках, и выглядящей при этом абсолютно ошеломленной, не взирая на недавно посетившее ее подозрительное озарение, Татьяне.
  Ричард, только, было, опустивший взгляд, рывком вскинул голову, взирая на девушку расширившимися от изумления и недоверия глазами.
  Влад стиснул руль мотоцикла.
  Роман, как раз собиравшийся помочь девушке подняться на ноги, замер, чуть склонившись к ней и протянув руку; Винсент и Эрик, переглянувшись, просто сверлили ее взглядами, почему-то не пытаясь произнести ни слова.
  Один лишь мужчина, к которому, собственно, и обращалась Татьяна, продолжал сохранять на своем лице мягкую улыбку, выглядя исключительно приветливо и доброжелательно.
  - Ну, разумеется, - спокойно ответствовал он, не дожидаясь, пока минует порожденный изумлением шок, - Я рад нашей встрече, дочка. Все гадал, когда же ты появишься... Мы давно не виделись, признаюсь, я скучал.
  - Так скучал, что не удосужился подать о себе и весточки за прошедшие годы, - девушка, постепенно приходящая в себя, ухватилась за руку по-прежнему ошарашенного виконта и, немного принуждая его к помощи, поднялась на ноги. Взгляд ее, направленный на мужчину, был мрачен. Тот виновато развел руками.
  - Я был немного занят, дорогая моя. Однако, мне кажется, эти вопросы сейчас обсуждать несколько не ко времени...
  - Ты изменился, - тихо произнесла в ответ Татьяна, абсолютно игнорируя обращенные к ней слова. Взор ее, по-прежнему совершенно не веселый и не отражающий радости родственной встречи, внимательно изучал фигуру родителя и его лицо.
  А посмотреть было на что. Говоря об изменении, постигшем ее отца, Татьяна отнюдь не шутила - вопреки ожиданиям встретить если не дряхлого, то, уж во всяком случае, пожилого человека, сейчас она смотрела на, если не юного, то уж точно и не старого мужчину, статного, высокого и, должно быть, весьма привлекательного для противоположного пола. Сильные, широкие плечи его были плотно обтянуты тонкой белой тканью рубашки, чей расстегнутый ворот позволял лицезреть красивую, не менее сильную шею. Закатанные до локтей рукава открывали взгляду крепкие руки с длинными, тонкими, изящными пальцами музыканта. На одном из пальцев девушка заметила массивный, тяжелый перстень, украшенный крупным черным камнем, однако, заметила его мельком, не заостряя внимания на этом украшении, на руке мужчины смотрящемся более, чем органично.
  Яркие джинсы, с вытертыми по последнему писку моды коленями, ловко сидели на узких бедрах, подчеркивая длинные и стройные ноги; зеленую траву приминали светлые, весьма элегантные, явно дорогие ботинки.
  Одним словом, перед опешившей от неожиданной встречи девушкой, стоял красивый, прекрасно сложенный, еще вполне молодой мужчина, казалось, просто органически не могущий иметь в жизненном анамнезе взрослую дочь.
  И, тем не менее, дочь эта в наличии имелась и, стоя сейчас перед родителем, созерцала его с молчаливым недоверием.
  Мужчина некоторое время позволял это, не прекращая очаровательно улыбаться, но в конце концов не выдержал.
  - Надеюсь, осмотр удовлетворил тебя? - он чуть склонил голову набок, подставляя одну часть лица солнцу, и оно сверкнуло искоркой на маленькой сережке-гвоздике в его левом ухе, - Должен тебе сказать, Татьяна, что, как это не прискорбно, но столь пристально разглядывать кого бы то ни было, пусть даже и родного человека, довольно неприлично.
  Девушка, уличенная в пристальном изучении родителя, невольно смутилась и, краснея, попыталась скрыть это:
  - Должна тебе сказать, что человек, где-то пропадавший больше десяти лет, уже не имеет права называть себя родным!
  - Какие глупости, - мужчина, совершенно не обидевшись, мягко улыбнулся, словно наблюдающий за проказами неразумного пока еще ребенка, родитель, - Кровь не вода, дитя мое, она гораздо гуще, и ты это знаешь.
  Ричард при этих словах почему-то вздрогнул и, быстро глянув на говорящего, потер лоб, будто пытаясь справиться с неожиданной болью или же надеясь вспомнить что-то. Никто из присутствующих, включая и увлеченную общением с отцом, Татьяну, этого не заметил.
  - В любом случае, - продолжал между тем мужчина, - Сейчас не время обсуждать это. Я обещаю, что вскоре мы с тобой спокойно побеседуем, а пока... - заметив, что девушка собирается возразить, он предупреждающе поднял руку, - Не спорь, Татьяна. Ты с трудом держишься на ногах, а я не такой деспот, чтобы мучить тебя, - темные глаза под густыми бровями при этих словах загадочно сверкнули, - Обещаю, что найду минутку для того, чтобы пообщаться с тобой, дочь моя. Поверь, я и сам очень желаю этого... - взгляд мужчины быстро скользнул от шеи девушки к ее руке и тотчас же вновь вернулся к лицу. Красивые, чувственные губы его растянулись в ласковой, просящей улыбке.
  - Роман... - обратился он к поддерживающему Татьяну виконту, - Не будешь ли ты столь любезен проводить свою сестренку в замок? Не думаю, что стоит долее утруждать ее.
  Юноша, до сих пор выполнявший разве что роль столба, или трости, на которую опиралась девушка, от прямого обращения к нему явственно помрачнел и, сдвинув брови, безрадостно воззрился на собеседника.
  - Интересно, с каких это пор у тебя появилось право указывать мне?
  - Полагаю, с тех самых, когда ты появился на свет моим племянником, - с тихим смехом ответствовал мужчина. Виконт фыркнул и уже явно хотел, было, возразить что-то еще, наверняка достаточно язвительное и уничижающее, такое, чтобы навсегда отбить у собеседника охоту приказывать, но голос брата, прозвучавший странно устало, помешал ему.
  - Роман... - проговорил он, переведя взгляд на того, к кому обращался, - Прошу тебя, отведи ее в замок.
  Юноша глянул на брата и насмешливо изогнул бровь.
  - Я смотрю, желание приказывать мне передается по наследству, - не удержался он от комментария и, вероятно, хотел добавить что-то еще, однако внимание его неожиданно обратилось к поддерживаемой им девушке, и виконт нахмурился. Татьяна, отчаянно стараясь придать себе вид категорической уверенности и абсолютного здоровья, пошатывалась, словно тонкое деревце во время урагана и цеплялась за молодого человека крайне отчаянно.
  Роман тихонько вздохнул и, решительным жестом обхватив ее за плечи, уверенно повлек в замок.
  Татьяна подчинилась, даже не пытаясь воспротивиться. Впрочем, она, после встречи с родителем, да и на общем фоне не вылеченной до конца болезни, вообще ощущала себя довольно неадекватно, и сразу сообразить, как необходимо реагировать, не могла.
  Однако, оказавшись в холле и завидев знакомый до боли стул, с которого сама не так давно поднялась, девушка насторожилась. Картинки, доселе сменяющие друг друга в весьма хаотичном порядке, наконец выстроились в ее сознании в единую цепь, помогая осознать происходящее, и Татьяна попыталась вывернуться из цепко и уверенно держащих ее рук молодого интантера.
  - Я же могу и там... - попробовала возразить она, однако, наткнувшись на исполненный насмешливого сочувствия взгляд виконта, замолчала, выражая свое мнение одним лишь негромким вздохом.
  - Не могла бы, - тем не менее, не преминул ответить ей Роман, почти насильно усаживая бедную больную на стул. Завершив же сие действие, он грозно воздел указательный палец и, нахмурившись, строго добавил:
  - Сиди тихо и спокойно. С нашим общим родственником мы и без помехи в твоем лице вполне справимся.
  - Спасибо на добром слове, - честно попыталась обидеться девушка, однако, собеседник не прореагировал. Он вообще, похоже, не придавал особенного значения словам утомленной событиями и недомоганием девушки, посему обращать на них внимание должным отнюдь не считал, уже вовсю направляясь быстрым шагом к дверям.
  Девушка осталась в замке. Впрочем, ничего другого ей и не оставалось, - вряд ли самоотверженно защищающие замок (хотя в данный момент они просто стояли у его порога) молодые люди выпустили бы ее продолжить общение с блудным родителем. Да и мысли ее были заняты сейчас вещами куда как более важными, с ее точки зрения, и более грустными.
  Слова Романа об "общем родственнике", брошенные им, вероятнее всего, безо всякого умысла, оставили в душе Татьяны неизгладимый след. Ведь нельзя было оспорить это, понадеяться на ложь, - стоящий перед замком мужчина, чьего визита они совсем недавно так опасались, действительно состоял в родстве и с ней и с обоими братьями де Нормонд. А это могло означать лишь одно, - надеждам и планам на будущую совместную жизнь с Эриком пришел конец. Ведь не может же, в самом деле, она продолжать отношения с собственным братом! Правда, в прошлом Винсент со смехом утверждал, что коли она приходится ему "кузиной", то им никто не запрещает пожениться, но...
  Додумать девушка, отвлеченная продолжающимся разговором, не успела, да и не особенно горела желанием заканчивать эти размышления. Вывод в их конце предстоял явно не утешительный.
  - Зачем ты пришел? - граф де Нормонд, не дожидаясь, пока вернется брат, сдвинул брови, взирая на стоящего перед ним мужчину с, пожалуй, всей испытываемой им антипатией. Тот удивленно развел руками.
  - Разве ты не веришь, что я просто соскучился и возжелал испытать крепость родственных объятий?
  Молодой граф насмешливо приподнял уголок губ, очевидно, пытаясь изобразить усмешку. Усмешка в его исполнении получилась довольно холодной, а с некоторых позиций даже и равнодушной, что, вероятно, должно было помочь произвести на собеседника как можно большее впечатление.
  - Нет, я не верю, - до удивительного спокойно, сдерживая бушующую внутри ярость, ответил он. Мужчина грустно вздохнул.
  - Как быстро растут дети... А ведь я помню времена, когда ты верил всему, и верил беспрекословно! Куда же делся тот маленький мальчик, мой доверчивый племянник?
  - Был убит три сотни лет назад по твоему приказу, - на сей раз голос молодого человека прозвучал приглушенно, и Винсент, предпочитая вызвать огонь на себя, сделал шаг вперед, вставая так, чтобы отчасти прикрывать экс-хозяина собой.
  - Тебе задали вопрос, Альберт, - голос хранителя памяти звучал не менее холодно, но, пожалуй, куда как более резко, нежели голос хозяина замка, - Или ты все еще надеешься на родственную удавку?
  - Родственную? - Альберт ухмыльнулся и, демонстрируя пренебрежение к собеседнику, чуть отставил ногу в сторону, пожимая плечами, - С тобой мы не родственники, Винсент, и я этому чрезвычайно рад.
  - Ты что, под дурачка закосить пытаешься? - Роман, вышедший из замка и обошедший слегка поникшего брата вместе с хранителем памяти, встал рядом с последним, - Тебя уже третий раз спрашивают - за каким лохматым пнем ты заявился к нам в гости? Учти, чая нет, весь выпили.
  - Пирога нет, чая тоже... - мужчина демонстративно погрустнел, но глянув на решительно настроенного собеседника, продолжать спектакль не стал, - Ах, и почему молодежь стала столь нетерпима к старшим? - он патетически закатил глаза и, вновь переведя взгляд на племянника, продолжил, - Неужели старый человек должен отказывать себе в радости общения с родственниками?
  - Обязан, - не преминул подтвердить юноша и, недовольно нахмурившись, скрестил руки на груди, - Слушай, старый человек, тебя не учили, что трепать родственникам нервы не достойно дворянина? Или... - виконт коварно прищурился, расплываясь в насмешливой улыбке, - Или ты не дворянин, дорогой дядюшка?
  Внезапный и сильный порыв ветра взметнул длинные волосы виконта, путая их и бросая ему же на лицо. Его собеседник, продолжая улыбаться, в свой черед сузил глаза. Выражение его лица, казалось, не претерпело особенных изменений, однако темные глаза под густыми бровями полыхнули мгновенным, опасным, испепеляющим пламенем. Винсент, стоящий рядом с молодым интантером, невольно отступил чуть назад.
  - Маг... - донес ветер до сидящей в замке девушки его вздох, и она напряженно стиснула сиденье стула. На ум ей пришли слова того же Винсента, который утверждал, что к вратам замка пожаловал маг "очень и очень сильный".
  Между тем, упомянутый маг, вопреки только что продемонстрированному проявлению его силы и, вероятно, недовольства, оставался как будто бы все таким же безмятежным и спокойным, как и в миг, когда только явился пред очи обитателей замка.
  - Разве тебе не должно быть известно о моем происхождении едва ли не больше прочих, дорогой племянник? - в голосе мужчины тенью скользнуло удивление, тотчас же сменившееся явно наигранной печалью, - О, как неприятны мне эти попытки оскорбления... Неужели я заслужил их?
  - А неужели нет? - парировал Роман, скрещивая руки на груди, - Мы всей толпой с нетерпением ждем ответа. Чему обязаны твоим визитом, уважаемый дядя-дворянин?
  Мужчина вздохнул и, сжав на мгновение губы, покачал опущенной головой.
  - Ох уж эта горячность молодости... - он поднял голову и, окинув долгим взором всех собеседников, вздохнул еще раз, - Ну, что ж. Коль уж вы так настаиваете, мне не остается ничего иного, кроме как раскрыть все карты сразу, не так ли? - голос его прозвучал откровенно насмешливо, однако, вновь юлить и увиливать маг, казалось, более не планировал, посему никто из его собеседников даже не подал голоса. Альберт в ответ на это молчание улыбнулся шире, кажется, совершенно довольный им.
  - Мне нужен замок, - произнес он и, не дожидаясь, пока обитатели упомянутого строения придут в себя от изумления (которого они, надо сказать, и не испытывали), прибавил, - И титул.
  Последние его слова, прозвучавшие негромко, спокойно и даже словно бы небрежно, отозвались, казалось, во всех обитателях Нормонда, включая сидящую в его холле девушку, и отразились на их лицах удивленным, насмешливым недоверием. Роман оглянулся на изумленно вскинувшего брови брата и, ухмыльнувшись, снова обратился к дядюшке. Винсент выразил свое мнение одним лишь коротким фырканьем, словно бы вовсе не принимая заявление собеседника всерьез. Татьяна же, услышав как будто накрывшие собою весь холм слова отца, поднялась на ноги. Вновь к дверям она пока не спешила подходить, однако же предпочитала, в свете таких известий, находиться в более вертикальном положении, нежели прежде.
  Роман, в силу своего характера, приходящий в себя быстрее прочих, демонстративно размял пальцы.
  - Такие шутки сейчас немного не к месту, дорогой дядюшка, вынужден поставить тебя в известность. Мы тут, знаешь ли, все крайне нервные, вдруг да примем твои глупости за чистую монету и смертельно обидимся?
  - Увы, мои слова не ложь, - маг пожал плечами, напуская на лицо весьма виноватое выражение, - Впрочем, вам не на что обижаться. Что плохого в том, что я хочу получить принадлежащее мне по праву?
  - По какому праву? - Эрик, до сей поры сохранявший молчание, наконец не выдержал его мук. Альберт развел руками.
  - По праву рождения, мой дорогой мальчик. Наследовать Анри должен был я, как его младший брат, однако, он по какой-то причине отдал титул тебе, присовокупив к нему еще и замок. Полагаю, причины эти были весьма шаткими, да еще и надуманными... Графом де Нормонд изначально должен был быть не ты, Эрик, - на миг в глазах мага заплясали колючие искорки, однако же, он справился с собой и, продолжая улыбаться, прибавил, - Теперь я хочу получить то, что мое по праву.
  - Что за глупое развлечение - оспаривать права мертвых, - Винсент, включившись в разговор, говорил не громко, однако, довольно уверенно и резко, - Анри мертв уже три столетия как, и твое место рядом с ним, Альберт. Впрочем... не думаю, что он бы на это согласился. Ведь он знал, не правда ли? - хранитель памяти чуть сузил глаза, мигом становясь похожим на свою звериную сущность.
  Солнце, ярко сиявшее еще несколько секунд назад, затянуло неожиданной тучей. Откуда она взялась на совершенно чистом небе - было неизвестно, и вместе с тем представлялось слишком понятным.
  На лицо Альберта, закрывая его, как тяжелое облако солнечный свет, набежала тень.
  - Он знал слишком много, - негромко проговорил маг, явно обращаясь только к Винсенту, однако, тотчас же вспомнив, что перед замком присутствуют и другие лица, заинтересованные происходящей беседой, заставил себя вновь улыбнуться, - А еще больше выдумывал. Я не ожидал от своего брата такого размаха фантазии, ему бы следовало писать книги или картины, однако... - мужчина на миг сжал губы, изображая сожаление, - Он предпочел обратить ее против меня. Впрочем, я вижу, мои слова не убеждают вас, - взгляд мага при этих словах обратился к племянникам, - Но ведь я не прошу отдать все это мне совсем безвозмездно! Я готов оплатить принадлежащее мне по праву.
  - Чем? - голос молодого графа прозвучал саркастично, но вместе с тем как-то устало и небрежно. Похоже было, что бессмысленная беседа с неожиданно явившимся родственником уже порядком утомила его.
  - Например... - Альберт задумчиво покусал нижнюю губу и, неожиданно просияв, вытянул левую руку в бок, - Местью.
  Сухой щелчок прозвучал в растерянной тишине как выстрел.
  Рядом с магом, как раз по левую руку от него, явно подчиняясь его действиям, неожиданно взвился узкий песчаный вихрь (при том, что песка в пределах видимости как будто не наблюдалось), в сердцевине которого смутно угадывалось что-то темное. На протяжении нескольких, показавшихся наблюдателям бесконечно долгими, секунд, определить точно, чем это является, не представлялось возможным, однако, вихрь, вызванный магом, по счастью, не был слишком долгим. Спустя несколько мгновений он распался, являя взору опешивших защитников замка и подошедшей к его дверям, не в силах преодолеть любопытство, девушки, весьма субтильное, какое-то серое и потасканное существо женского пола.
  Перед замком вновь воцарилось молчание. Никто из присутствующих, не понимая, что происходит, не решался не только нарушить его, но и даже выразить жестом обуревающие его чувства.
  Один только Ричард, узнавший явившуюся по воле мага девицу без особых проблем, брезгливо сморщился и предпочел перевести взгляд за спины защитников замка, на стоящую в дверях Татьяну. Очевидно, ее созерцать ему было приятнее.
  Появившаяся перед замком девица медленно повела головой из стороны в сторону, словно разминая шею. Взгляд ее на мгновение обратился к призвавшему ее Альберту, однако, тот молчал, и девица предпочла обратить внимание на прочих присутствующих на холме.
  Винсент и Роман не вызвали у нее особенного интереса; Ричард тоже остался обделен вниманием, а вот при виде Эрика в глазах неизвестной мелькнуло что-то похожее на насмешливое презрение, которое Татьяна, заметив даже со своего наблюдательного поста, восприняла как личное оскорбление и, хмурясь, сделала шаг вперед, не в силах одолеть мгновенно вспыхнувшее раздражение.
  Со стороны девицы это не осталось незамеченным. Она медленно потянула носом воздух, прищурилась и неожиданно вся как-то подобралась, становясь похожей на хищного зверька, изготовившегося к атаке.
  - Живая кровь... - зашипела она, - Вкусная, сладкая!
  Никто и глазом моргнуть не успел, как она рванулась вперед. Татьяной же, в свою очередь не успевшей не то, что моргнуть, но и даже испугаться, внезапно овладело чувство дежа-вю. Однако, разобраться в причинах его возникновения времени у нее не оказалось.
  На перерез незнакомке неожиданно метнулась черная молния и первая отлетела назад, отброшенная ударом невероятной силы.
  - Пошла вон, - коротко, очень холодно и зло процедил только что отшвырнувший гадкую хищницу Ричард и, на мгновение невольно прижав руку к ребрам, быстро оглянулся на замершую в дверях замка девушку. Та же, осененная внезапной догадкой, даже не сообразила высказать хоть какую-то благодарность. Чувство дежа-вю, испытанное ей, внезапно усилилось, охватывая собою все существо, и Татьяна вдруг осознала причину его появления.
  - Ведь это же... - зашептала, было, она, но чей-то голос, вдруг раздавшийся откуда-то с того места, где уже начинался склон холма, не дал ей закончить.
  - Луиза!.. - Влад, некоторое время то ли не веривший своим глазам, то ли просто не узнающий в коротко стриженной, облаченной в одежду не только не подчеркивающую, а даже скрывающую фигуру, девице, ту, что называла себя его сестрой, наконец решился подать голос. Произнесенное им имя словно сорвало покров оцепенения со стоящих перед замком молодых людей. Взгляды их, уже куда как более осмысленные, понимающие, устремились к девице, исполняясь вполне закономерного отвращения.
  Альберт, между тем, оставался безучастен, наблюдая происходящее с живым интересом естествоиспытателя, заключившего в одну клетку нескольких опасных зверей и стравившего их меж собой.
  Луиза, услышав окликнувший ее голос, рывком обернулась. На бледных губах ее отразилась насмешливая, омерзительная до тошноты, улыбка.
  - Братец... - протянула она, не скрывая презрения в голосе, - Ты мне не интересен.
  - Не интересен?.. - Влад, от неожиданности сделавший шаг назад и лишь чудом не скатившийся кубарем с холма вместе с мотоциклом, непонимающе заморгал, - Что значит "не интересен"? Мы не виделись столько лет, и ты... Зачем ты здесь? - последний вопрос прозвучал особенно резко. Поскольку интерес он представлял для всех присутствующих, мешать Луизе ответить никто не стал, ожидая этого мига с явным нетерпением.
  Взгляд девицы обратился к магу и неожиданно исполнился таким обожанием, залившем собою все бледно-серое лицо, что даже Татьяна в замке немного опешила.
  - Хозяин позвал, - коротко ответила она, и голос ее в это мгновение прозвучал почти нежно, словно и не было в нем звериных хрипяще-рычащих нот.
  - Хозяин... - растерянно повторил Цепеш, удивленный этой разительной переменой ничуть не меньше других и негодующе глянул на, казалось бы, ни к чему непричастного мага, - Так ты все же!.. - продолжать у него не хватило дыхания.
  Альберт обернулся вполоборота и одарил разгневанного экс-художника ласковой улыбкой.
  - Ну, разумеется. Я все объяснил тебе уже очень и очень давно, мой друг... Сейчас повторять это смысла нет. Будь добр, не мешай.
  - Не мешать? - молодой человек буквально захлебнулся негодованием, но быстро справился с собой, - Не мешать?! Да как ты...
  Маг, не слушая дальнейших излияний, сделал быстрое движение рукой, будто проводя открытой ладонью линию, соединяющую небо с землей, обращая движение в сторону собеседника. Тот продолжал говорить, однако, слов его уже не было слышно. Маг отвернулся.
  Влад, еще некоторое время продолжавший возмущаться, неожиданно понял, что слова его не достигают ушей адресата и резко шагнул вперед. Схватился за лоб и, недоверчиво отступив, непонимающе вытянул руку, касаясь пространства перед собой.
  Роман, всегда воспринимающий близко к сердцу обиды, нанесенные его друзьям, нахмурился. Он видел, как Цепеш ощупывает незримое нечто, появившееся прямо перед ним явно по велению стоящего с равнодушным видом мага, видел, как Влад касается пространства по бокам, позади от себя, и понимая не хуже его, что Альберт, во избежание помехи его планам, заключил бунтаря в некоторое подобие невидимого куба, скрадывающего все звуки и ограничивающего движение последнего, медленно закипал. И более всего молодого виконта выводил из себя тот факт, что возможности оказать хоть какую бы то ни было помощь, он сейчас был начисто лишен. Нет, разумеется, никто не запрещал ему сорваться с места, броситься к другу, а потом бегать вокруг невидимого куба, колотясь в него со всех сторон, но здравый смысл подсказывал, что делать этого не стоит. Слишком много врагов, жаждущих испортить им жизнь, было перед ними сейчас, слишком многое было поставлено на карту, чтобы позволить себе действовать импульсивно.
  Юноша сжал руки в кулаки и заставил себя отвести взгляд от заточенного в странное подобие клетки друга.
  Луиза, абсолютно не обращающая внимания на то, что человек, названный ею "хозяином" делает с тем, кого она звала братом, отвернулась от последнего с тем же равнодушием, что и заточивший его маг.
  - Надеюсь, более нам не будет никто мешать, - Альберт улыбнулся с таким явным оттенком самодовольства, что у Романа мгновенно зачесались кулаки, - Теперь можно продолжить разговор о делах, на котором вы так настаивали.
  - Мы продолжаем на нем настаивать, - Винсент, бросив мгновенный взгляд на виконта и легко угадав его состояние, явно не способствующее проявлению чувства юмора, предпочел отвлечь всеобщее внимание, - Для чего здесь эта... - он замялся, напряженно ища подходящее слово, однако, найти его не сумел, посему предпочел не говорить вообще ничего. Впрочем, последнее произнесенное им слово прекрасно характеризовало появившуюся девицу.
  - И почему же я должен обсуждать это с тобою, Винсент? - Альберт улыбнулся шире и даже позволил себе негромко, коротко рассмеяться. Солнце, по сию пору скрытое тучей, вновь выглянуло, явно соответствуя перемене в настроении мага.
  - Я предпочту обсуждать столь щекотливые вопросы лишь с тем, кто сейчас столь незаконно владеет замком, с тем, кто способен вернуть мне причитающееся по праву... Ты ничего не хочешь сказать мне, Эрик? - взгляд мужчины обратился к молча смотрящему на стоящую перед ним Луизу, блондину. По лицу молодого графа молнией скользнула мимолетная судорога, взгляд его исполнился ненависти и ярости, однако, уже в следующую секунду он сумел взять себя в руки.
  - Мой друг только что озвучил все, что я хотел сказать, - холодно проговорил он и, заставив себя отвести взгляд от непосредственной виновницы трехсотлетних мук, глянул на своего собеседника, - Чего ты хочешь добиться, приведя ее сюда?
  По губам мужчины медленно растеклась тонкая, какая-то узкая и до невозможности слащавая ухмылка. В темных глазах его сиял неприкрытый восторг от всего происходящего и от собственной роли в этом.
  - Разве я не обещал тебе плату? - делано удивился он и неожиданно легонько подтолкнул Луизу вперед, - Вот она, мальчик мой. Я знаю, сколь глубока питаемая тобою неприязнь к этой бедной девочке, как ты зол на нее... Теперь ты имеешь возможность выместить свою ярость, - подавляя ухмылку, маг на миг прикрыл глаза, продолжая очень мягким и ласковым тоном человека, дающего милостыню убогому и просящего при этом сдачу, - Она в твоем распоряжении. Можешь делать с ней все, что тебе заблагорассудиться, ограничений нет. Если хочешь - убей ее.
  Влад, уже несколько секунд безмолвно внимавший беседе, от последних слов вздрогнул, будто ужаленный невидимой пчелой и, снова метнувшись вперед, отчаянно заколотил кулаками по незримой преграде.
  Луиза, не обращая на названного брата ни малейшего внимания, обернулась, с изумлением взирая на вызвавшего ее хозяина, однако, возражать не посмела, выражая чувства, очевидно, все еще не до конца угасшие в ее душе и способные обуревать ее чахлое сознание, лишь взглядом. Альберт в ответ успокаивающе смежил веки. Лицо его отразило безмятежность уверенного в своих силах негодяя. Голос, когда он заговорил, обращаясь к своей помощнице, прозвучал довольно тихо, однако же, тем не менее, был ясно слышен всем участникам происходящих событий.
  - Не стоит так беспокоиться, Лу, - почти мурлыкал маг, казалось, гипнотически воздействуя на ту, к кому обращался, - Я уверен, ты не подведешь меня. И если наш милый маленький граф решит довести дело до драки, я не сомневаюсь, что победа останется за тобой.
  - Вот несет бред и даже не смущается, - Роман, переключивший свое внимание с запертого друга на происходящий разговор, насмешливо ухмыльнулся, - С чего ты взял, что это чудо одержит верх? Официально заявляю, что ставлю на брата!
  - Присоединяюсь, - важно кивнул Винсент, чуть усмехаясь. Однако, взгляд хранителя памяти оставался серьезным и сосредоточенным, ясно давая понять, что на самом деле ничего смешного в складывающейся ситуации мужчина не наблюдает.
  Хозяин замка, похоже, абсолютно не обращая внимания на слова друга и родственника, сделал шаг вперед. Взор его, холодный, злой, как будто бы лишенный малейших признаков жизни, был прикован к Луизе, однако, заговорил он, обращаясь к дяде.
  - Ты хочешь узнать, кто одержит верх, Альберт? - тихо, с очень ясно слышимыми нотками с трудом сдерживаемой ярости, произнес он, и неожиданно резким движением закатал рукав рубашки, - Что ж... Могу предоставить возможность увидеть ответ.
  Улыбка мага, не покидающая его лица, при этих словах приобрела явный оттенок заинтересованности.
  - Предоставь, - мягко произнес он, едва заметно сужая глаза и делая приглашающий жест рукой, - Я буду рад посмотреть на демонстрацию твоего ответа. Лу, милая...
  Татьяна, стоя на пороге замка, возмущенно приоткрыла рот. Провокация, наглая и беззастенчивая попытка натравить Эрика на ту, что, в сущности, являлась лишь орудием, марионеткой в ловких руках кукловода, чья роль, конечно, отводилась Альберту, была слишком очевидна. И от этого казалась еще более возмутительной.
  Однако, вымолвить хоть слово, предпринять хотя бы малейшую, пусть и заведомо абсурдную попытку остановить начинающееся безумие, она не успела.
  Луиза, за время этого коротенького разговора все более и более напрягающаяся, теряющая человеческий облик, все сильнее обретающая сходство с хищником, какой-нибудь ядовитой гадюкой из песков Калахари, вдруг метнулась вперед. Взгляд ее, неподвижный, словно бы остекленевший, с застывшей в нем почти иррациональной ненавистью был прикован к хозяину замка, однако направлялась она явно к дверям древнего строения, где продолжала видеть или, может быть, чуять живое человеческое существо.
  Человеческое существо, увидев этот отчаянный бросок, машинально сделало шаг назад. Ричард на сей раз не спешил вмешиваться, не пытался отогнать девицу, стараниями Альберта навсегда утратившую сходство с человеком, вероятно, подчиняясь безмолвному приказу упомянутого мага, и Татьяна испытала небезосновательное опасение если не потерять жизнь, то получить какой-либо вред здоровью точно.
  Впрочем, страх ее оказался напрасен.
  Эрик, обычно не любивший проявлять свою нечеловеческую натуру, на сей раз предпочел сделать исключение. Наперерез Луизе он метнулся, пожалуй, еще быстрее, чем оборотень и, отшвырнув девицу к ногам ее хозяина, резко обернулся к стоящим за его спиной союзникам.
  - В замок, оба, - коротко приказал он и, заметив протест в глазах брата, нахмурился, - Не вмешивайся. Я справлюсь... Винс, - он быстро глянул в сторону растерянной столь быстрым развитием событий девушки и не стал продолжать. Хранитель памяти, привыкший за три столетия угадывать его мысли, понимающе кивнул.
  - Не выпущу, - пообещал он и, схватив продолжающего стоять с упрямым видом виконта, потянул его назад, к дверям Нормонда. Роман ожидаемо попытался воспротивиться произволу, однако, как заметила находящаяся в замке девушке, особенного рвения не проявил. Вскоре он и ведущий его мужчина уже оказались возле нее в холле и, остановившись возле дверей, устремили свое внимание наружу.
  - Никогда бы не подумал, что все решит поединок, - юноша вздохнул с явственно заметным оттенком ностальгии, - А ведь когда-то за Нормонд бились целые армии...
  - Это современный мир, - элегически протянул в ответ Винсент, скрещивая руки на груди, - Не думаю, что есть смысл волноваться, Эрик с ней справиться, я не сомневаюсь, и тогда...
  - И тогда ничего не изменится! - Татьяна, напряженно стиснувшая руками юбку собственного платья, перевела на хранителя памяти взгляд, в глубине которого скрывалось откровенное отчаянье, - Неужели не понимаешь? Если Эрик победит, Альберт потребует замок, как законно "оплаченное" имущество, а если проиграет... - она замолчала, закусив губу.
  Роман бросил на нее удивленный взор и, чуть усмехнувшись, мягко приобнял за плечи.
  - Он не проиграет. Я в своем брате уверен.
  - Это радует, - с самым, что ни на есть несчастным видом вздохнула девушка, - Но если Альберт потребует... Если только Эрик что-нибудь придумает...
  Юноша негодующе фыркнул и, выпустив собеседницу, упер одну руку в бок.
  - Ой, можно подумать, кроме Эрика тут никто думать не умеет! - он демонстративно отбросил прядь волос за спину и значительно добавил, - Мы, между прочим, и сами с волосами.
  - Самое время для шуток, - довольно сумрачно отреагировала девушка и, не обращая более внимания на столь неожиданно присоединившихся к ней собеседников, снова направила его наружу.
  А между тем, события, происходящие перед замком, стремительно набирали оборот и, надо признать, происходили куда быстрее, чем об этом можно было бы рассказать.
  Граф де Нормонд, успевший уже получить в поединке ссадину на щеке, упорно и, в целом, довольно легко отбивал все направленные на него атаки, однако, контратаковать, к сожалению как своему, так и наблюдателей, переживающих за него (а возможно, и не только их), не успевал. Луиза, натравленная своим хозяином, напоминающая внезапно взбесившуюся собаку, или еще что-то, куда как более опасное и злобное, кидалась вперед, почти не обращая внимания на сопротивление противника. Он отшвыривал ее от себя, она отлетала в сторону, падала, снова вскакивала и бросалась в грозящий перерасти в абсолютно бестолковую, лишенную смысла схватку, могущую растянуться на неизвестное, может быть, и бесконечное, количество времени, поединок.
  Эрик, будучи существом мало того, что не человеческим, так еще и явно более сильным, чем его противница, уставшим абсолютно не выглядел и продолжал отбрасывать Луизу от себя с совершенно холодным, лишенным каких бы то ни было проявлений эмоций, выражением лица.
  Неожиданно Татьяна в замке заметила, что эту схватку, какой бы странной она не казалась со стороны, граф де Нормонд ведет весьма необычным и, вероятно, полным хитроумного замысла способом, - отталкивая Луизу, молодой человек непрестанно продвигался на несколько шагов вперед, постепенно меняя местоположение и разворачивая, тем самым противницу боком к своей вотчине.
  В первый миг Татьяна восхитилась умом молодого графа. Но уже вскоре, сообразив, что таким образом он фактически оставляет двери замка незащищенными, ощутила страх и, ища поддержки, схватила стоящего рядом с ней Винсента за руку. Тот легко сжал пальцы девушки в ответ и чуть наклонился к ней.
  - Нет смысла беспокоиться, - коснулся уха Татьяны теплый шепот, и девушка, бросив мгновенный взгляд на своего утешителя, слабо улыбнулась.
  Тем временем, Эрик уже успел развернуть Луизу боком к дверям замка. Сейчас, когда мерзкая девица предстала в поле зрения находящихся в замке молодых людей, замысел графа стал более очевиден, а вместе с ним обрели большую ясность и слова хранителя памяти.
  Луиза, как бы ей не хотелось этого, и как бы сильно не прельщала ее живая и теплая кровь стоящей в холле девушки, не могла бросить своего противника и попытаться атаковать замок. В глазах ее, налившихся кровью и, казалось, даже изменивших цвет на бордово-алый, застыл, словно клеймо, четкий и ясный приказ Альберта справиться с хозяином замка. Когда маг успел отдать его, было неизвестно, ибо никто из присутствующих не помнил подобной фразы из его уст, но на лице его послушной собаки, домашней гадюки, словно вывезенной сюда из песков Калахари, он читался словно напечатанный крупными буквами.
  Эрик, вероятно, понял это уже давно, быть может, в тот миг, когда начал менять собственное положение, и на этом же понимании основал свой хитроумный план. Впрочем, нельзя сказать, что только на этом.
  Взгляд молодого графа на несколько мгновений метнулся вниз, словно ища что-то в траве, но вскоре уже вновь вернулся к бросившейся в очередной раз в атаку Луизе. Что искал молодой человек наверняка сказать было трудно, тем более, что из холла замка трава под ногами последнего просматривалась отнюдь не так хорошо.
  Эрик снова оттолкнул хищницу и, продолжая менять положение, словно стараясь изменить угол направленных на него атак так, чтобы в конечном итоге они задели и Альберта, чуть переступил по траве. Маг, не сводящий с него взгляда, заинтересованно прищурился.
  Примечательно, что за время, затраченное на поединок, никто из непосредственных неприятелей графа не произнес ни единого слова.
  Ричард, стоящий в стороне, скрестив руки на груди, изо всех сил старался сделать вид, что происходящее его никоим образом не касается, однако, бросаемые им периодически на блондина то одобрительные, то сочувствующие взгляды, яснее слов говорили об обратном; Альберт предпочитал играть роль безмолвного наблюдателя; Влад же, замерший в своей незримой клетке и вовсе обращал больше внимания на названную сестру, то ли поддерживая ее, то ли, напротив, молчаливо осуждая.
  Эрик, не сводя взгляда со своей противницы, сделал еще один шаг по траве, и... неожиданно упал, очень явно оступившись на чем-то. Произошло это столь мгновенно и в то же время так внезапно, что наблюдатели, как с одной стороны, так и с другой, опешившие от случившегося, даже не успели толком осознать его причины. Только Луиза, разум которой находился сейчас не в ее подчинении, не выказала ни малейшего недоумения, не показала ни капли растерянности, только злобно ухмыльнувшись. Такая реакция, как поведение самого, что ни на есть, злобного и непримиримого врага, была понятна - упавший навзничь противник, на несколько мгновений явственно лишенный возможности оказывать сопротивление, был просто подарком судьбы.
  Луиза метнулась вперед, словно камень, выпущенный из пращи. Татьяна в замке невольно зажмурилась, - хоть и сильна была ее уверенность в том, что молодой граф одержит верх, что не позволит какой-то мерзкой твари одолеть себя, страх за него все же был не менее силен, а сложившаяся ситуация лишь упрочивала его.
  Она бы так и стояла, затаив дыхание от ужаса, крепко-накрепко зажмурив глаза и вцепившись в руку стоящего рядом хранителя памяти мертвой хваткой, если бы неожиданный звук, раздавшийся извне, не вынудил ее, вздрогнув, неуверенно разомкнуть веки.
  Изумленный вскрик, явно женским, вновь на краткое мгновение лишившимся всех звериных интонаций, голосом, сорвавшийся на сиплый, булькающий хрип, позволял просочиться сквозь страх надежде на то, что с графом де Нормонд все в порядке.
  Открыв же глаза, Татьяна сумела убедиться в этом воочию.
  На небольшой плоской площадке перед замком, покрытой изумрудной, вновь ярко освещенной солнцем травой, разыгрывалась довольно ужасающая и, надо сказать откровенно, не самая приятная сцена.
  Луиза, бросившаяся вперед в явной надежде покончить со своим противником, по совместительству являющимся еще и хозяином замка, на который так целился Альберт, сейчас нависала над ним, не в силах двинуться ни вперед, ни назад. Из спины ее торчал, пробив насквозь грудную клетку чуть выше солнечного сплетения, неизвестно откуда взявшийся, окровавленный деревянный кол. Противоположный его конец сжимал обеими руками Эрик, глядящий на противницу холодно и жестоко. Кровь, стекающая вниз, скользила по дереву и пачкала руки блондина, однако он, казалось, даже не замечал этого.
  Луиза дернулась, пытаясь освободиться от оказавшегося столь смертоносным куска дерева, зарычала, захрипела и... внезапно отлетела в сторону, буквально скинутая с пронзившего ей грудь кола.
  Эрик, только что столь нетривиальным способом избавившийся от нависающего над ним и тем самым ограничивающего свободу движений, тела, медленно поднялся на ноги.
  Татьяне, не сводящей с него глаз, неожиданно стало страшно. Уж на что, как ей казалось, она успела привыкнуть к не особенно частой смене настроений графа, на что спокойно реагировала на периодически вновь вспыхивающий в его глазах холод трехсотлетнего забвения, но таким ей видеть его еще не доводилось.
  Вообще, как сейчас осознала девушка, перед ней блондин никогда не представал злым или, тем более, ненавидящим, желающим кому бы то ни было смерти; самым страшным, что он демонстрировал ей было раздражение, но это, в свете происходящего сейчас, вполне можно было пережить.
  Граф де Нормонд тяжело шагнул вперед. Светлые волосы его, так и не привыкшие вновь лежать в аккуратной прическе, растрепались; рубашка немного съехала на бок, кое-где на ней явственно выделялись кровавые пятна; на щеке красовалась длинная царапина. Когда хозяин замка успел получить ее, было непонятно, однако же, это сейчас интересовало, пожалуй, всех присутствующих, едва ли не в последнюю очередь. Серые глаза молодого человека, обычно такие спокойные, за последнюю неделю приобретшие оттенок почти умиротворения, сейчас пылали яростью, ненавистью, заливающей темным светом все лицо графа, накладывая отпечаток жестокости на его черты. Руки его уверенно сжимали уже испачканный в крови кол.
  Луиза, чей разум все еще должен был пребывать под контролем мага, а, быть может, и вовсе давно уже переставшая мыслить самостоятельно, взглянув на приближающегося к ней человека, вдруг испытала страх. Он очень ясно отразился в ее красных от жажды крови глазах, промелькнул в уголках едва заметно дрогнувших губ и, наконец, выразился в попытке отползти назад (ибо стоять она, раненая, уже не могла) и жалобном хриплом шепоте:
  - Хозяин... хозяин, помоги...
  Альберт широко улыбнулся. По лицу его, по общей небрежной позе, можно было сделать вывод, что мужчина смотрит скорее развлекательное шоу, нежели любуется разыгрывающейся на его глазах сценой кровавой мести.
  - Ты мне не интересна больше, Лу, - очень ласково и мягко проговорил он, поднимая взгляд от лежащей на земле союзницы к успевшему подойти мстителю.
  Граф де Нормонд занес кол.
  - За родителей, - пронесся над холмом его тихий, как ветерок, шелестящий в кронах деревьев, шепот. Кол опустился, пронзая плечо девицы, пригвождая ее к земле.
  Раздался короткий, вмиг сорвавшийся на кашель крик. Луиза заметалась, силясь спастись, ведомая сейчас уже не волей мага, а древним, как мир, инстинктом, стремлением выжить любой ценой.
  - Ричард! Ричард... - умоляюще застонала она и, переведя взгляд на оборотня, протянула к нему пока еще здоровую руку, - Рене...
  - Отвали, - холодно отреагировал тот и, сморщив не до конца пришедший в норму нос, отвернулся. Видимо, симпатии и интереса к этой девице он испытывал не больше, чем Альберт.
  Окровавленный кол с тихим чавканьем вырвался из земли и тела несчастной пешки хитроумного мага и снова взмыл вверх.
  - За Луи, - снова накрыл окрестности кажущийся невероятно тихим голос молодого графа. Сейчас он был страшен. Опустившийся на одно колено, опираясь сбоку от жертвы на землю, находящийся теперь довольно близко к ней, молодой граф казался воплощением обуревающих его чувств, олицетворением жажды мести, жажды крови, ожившей холодной ненавистью и бешено горячим гневом. Лицо его, испачканное брызнувшей в миг предыдущего удара, кровью, словно бы окаменело; в глазах, в действиях, во всем существе, не осталось ничего людского, - сейчас это был монстр, лишенный всех человеческих чувств, лишенный жалости и ведомый лишь желанием отомстить.
  По губам Альберта, наблюдающего за происходящим с нескрываемым интересом, змеей скользнула странная насмешливая улыбка.
  Татьяна в замке, теряясь в обуревающих ее чувствах, сжала губы, не в силах отвести взгляд.
  Кол снова опустился, пронзая на сей раз другое плечо девицы.
  Она опять попыталась закричать, сорвалась на жалкий, булькающий стон и запрокинула голову.
  - Влад... - взгляд ее был устремлен к потрясенному Цепешу, который сейчас, похоже, не сумел бы сдвинуться с места, даже если бы не был ограничен невидимым барьером, - Братик... Помоги...
  - Братик? - Эрик, услышав это обращение, чуть сузил глаза, - Не смей произносить этого слова, ты не знаешь его значения! За Романа!
  Кол вновь взметнулся и опустился на сей раз практически без задержки, пронзая горло лежащей на земле девицы.
  Роман в замке, услышав произнесенные братом слова, чуть выпрямился. Неизвестно, что сейчас в большей мере испытывал юный виконт - гордость ли за брата, жалость ли к бывшей пассии, - лицо его не отражало ровным счетом ничего, кроме напряженного созерцания.
  Говорить Луиза больше не могла, - граф де Нормонд, нанося последний удар, повредил ей голосовые связки. Кол вошел несколько под углом, пронзая шею, горло наискосок, спускаясь куда-то к трахее и, возможно, задевая какие-то немаловажные вены и артерии, однако девица все еще была жива. Шевелить головой, пригвожденная к земле столь жестоким образом, она больше не могла, посему взгляд ее был прикован теперь только к тому, кому когда-то она, не задумываясь ни о чем, ведомая лишь приказом мага, сломала жизнь, к тому, от кого теперь зависела ее жизнь и кто намеревался ее оборвать.
  Эрик рванул кол, на мгновение высвобождая свою жертву, и занес его в последний раз. Он не говорил ни слова, смотрел лишь в глаза распластавшейся на земле, истекающей кровью девице, твари, давно утратившей даже право зваться человеком, и окружившая холм тишина, казалось, вторила его мыслям.
  В этой тишине особенно громко, жестоко и неприятно прозвучал хруст сминаемых костей. Опустился кол, пронзая на сей раз череп, пригвождая уже безжизненное тело еще плотнее к земле, чем прежде, и над холмом разнеслись прощальные слова молодого графа, которых Луиза уже не могла слышать:
  - За меня...
  Все было кончено.
  Никто из наблюдателей, созерцавших происходящее со все возрастающим и внезапно оборвавшимся при виде столь предсказуемой, но ужасной развязки, напряжением, не решался произнести и слова. Даже Альберт, наблюдавший поединок с застывшей и совершенно очаровательной, бездушной и жестокой улыбкой на устах, к концу его как-то посерьезнел и сейчас внимательно следил за действиями молодого графа.
  Эрик, по сию пору нависавший над жертвой, опершись одним коленом на землю, медленно поднялся, неторопливо выпрямляясь. Лицо его не выражало сейчас ровным счетом ничего, однако, где-то в глубине вновь на некоторое время похолодевших серых глаз плескалось нескрываемое сожаление о собственной, проявленной только что жестокости. Оставляя кол вонзенным в череп девицы, он сделал несколько шагов назад, приближаясь к замку и как будто специально предоставляя Альберту и Ричарду возможность рассмотреть дело его рук. Влад, которого маг практически закрывал спиной, пораженный, потрясенный и растерянный, сейчас в расчет особенно не принимался.
  Ричард, мельком глянув на распростертое на земле тело, брезгливо сплюнул в сторону и, сунув руки в карманы, вызывающе воззрился на хозяина замка.
  Маг же, привлеченный случившимся гораздо больше, уверенно шагнул вперед.
  Эрик, хмуро наблюдая за его приближением, отступил еще немного, не то желая сам оказаться под защитой замка, не то намереваясь защитить свою вотчину от вероятной попытки нападения.
  Альберт, приблизившись к мертвому телу своей подручной, с интересом оглядел его и, протянув руку, легко провел кончиками пальцев по верхушке вонзенного в него кола.
  - Должен признать... - рука мужчины уверенно кружила по верхней части остро заточенного куска дерева, словно изучая его шероховатую поверхность, а голос напоминал мурлыканье большого кота, - Ты силен, Эрик, - тонкие пальцы сжали верхнюю часть деревянного оружия и с силой, неожиданной для такого изящества, рванули его, выдергивая как из земли, так и из тела несчастной пешки. Перстень на пальце Альберта сверкнул, отражая солнце; рука с зажатым в ней колом взмыла вверх. Откуда-то с земли, где осталось тело Луизы, донеслось тихое шуршание, но осталось не удостоенным ничьего внимания, - остро заточенный кусок дерева, на мгновение мелькнувший в занесенной руке мага, летел в сторону молодого графа, нацеленный прямо ему в лицо.
  Татьяна в замке еще сильнее стиснула руку хранителя памяти. Знаниями о том, существует ли возможность убить интантера деревянным колом, она не обладала, однако, и сомнений, что окровавленная деревяшка может навредить молодому человеку, не испытывала. Страх, снедавший ее на протяжении всего поединка графа де Нормонд с ныне покойной тварью, и только, было, успевший отступить, вновь охватил девушку; расширившимися от ужаса глазами она следила за летящим оружием, которое молодой граф, казалось, и не собирался пытаться остановить. Лишь много позже она осознала, что время, в ее сознании в этот миг растянувшееся на годы, на века, на деле занимало лишь мгновения, - все произошло так быстро, что Эрик, все еще остающийся под гнетущим впечатлением от поединка, не успел прореагировать.
  По счастью, он был не один. Молодой виконт, скорее всего, прекрасно понимающий состояние брата, и сознающий, что защититься сам от столь неожиданной атаки он сейчас не в состоянии, нашел, что пришел его час.
  Когда острие кола вдруг замерло в нескольких сантиметрах от лица блондина, никто поначалу не осознал причин происшедшего. Однако, уже практически сразу, завидев сжимающую дерево худощавую руку, услышав знакомый голос и вспомнив мелькнувшую в воздухе копну длинных черных волос, наблюдатели, особенно те, что пока еще оставались в замке, сумели понять, что случилось.
  Роман, успевший поймать кол в самый последний момент, широко ухмыльнулся и, опустив руку, легко провернул оружие в ней.
  - А ты в этом сомневался, дядюшка? - насмешливо осведомился он и, демонстрируя, что силой здесь обладает не только Эрик, легко вонзил кол в землю. Оружие ушло в почву больше, чем на половину и юноша самодовольно подбоченился. Завидев насмешку в глазах мага, он вопросительно приподнял бровь.
  - Еще какие-то вопросы? Ты не стесняйся, задавай, мы пока еще не устали отвечать. Но предупреждаю - терпение уже на исходе.
  - О, не волнуйся, мой милый племянник, - Альберт улыбнулся так широко, жизнерадостно и миролюбиво, что даже у Татьяны в замке, чье отношение к магу проходило все же через призму родственных отношений, зачесались кулаки. Винсент, тот и вовсе, забыв о самоконтроле, стиснул руку девушки так, что та тихо зашипела от боли. С удивлением покосившись на нее и осознав свою оплошность, он поспешил выпустить ее ладонь.
  - Я не отниму у вас много времени, - продолжал между тем Альберт, не прекращая улыбаться, - Действия твоего брата, я полагаю, можно считать согласием обменять замок на эту небольшую плату, - он бросил быстрый взгляд вниз, на землю, где должно было покоиться тело Луизы, - Поэтому, я думаю...
  Негромкий, изумленный и испуганный вскрик Татьяны не дал ему закончить. Внимательно наблюдающая за поведением отца, следя за каждым его, даже самым мельчайшим движением, девушка, подметив брошенный им взгляд вниз, машинально сама опустила глаза на тело девицы и, увидев, что происходит с ним, не сумела сдержаться.
  Холм, нежно согреваемый солнцем, снова овевал легкий ветерок, казалось, могущий добавить умиротворения общему пейзажу, если бы те, кто присутствовал здесь, не вносили нотки ужаса и напряжения в окружающую атмосферу. Тело Луизы, словно песочный замок, как легкая дорожная пыль, постепенно сдувалось, уносилось этим ветерком, не оставляя и следа на память о себе.
  - Как... как это... - лепеча, девушка не отрывала взгляда от почти исчезнувшего тела той, что дважды пыталась покуситься на ее жизнь. Альберт, услышав этот пораженный, испуганный лепет, перевел взгляд на дочь и ненатурально вздохнул.
  - Ах, это... Здесь нет ничего удивительного, дитя мое. Тело бедняжки Лу поддерживала в надлежащем состоянии только жизнь, питаемая, в свой черед, моей волей. Когда всего этого не стало, с ее телом произошло то, что и должно было случиться с любой материей за три сотни лет - оно обернулось прахом. Если сейчас убить, скажем, твоего старшего брата, - при сих словах его взгляд уперся в Эрика, а губы растянула неприятная улыбка, - С ним произойдет то же самое. Конечно, если какое-нибудь чудо не сумеет изменить его сущность...
  - Такое же, как и то, что изменило ее сущность? - голос Эрика прозвучал глухо, вопрос, казалось, не подразумевал никого конкретного, однако, сомнений в том, о ком идет речь, не возникало. Он поднял взгляд, как оказалось, тоже опущенный к рассыпающемуся и улетающему с ветром телу Луизы и внимательно глянул на Альберта.
  - В миг, когда она осознала близость смерти, - тихо продолжил молодой граф, - Ее глаза изменились. В них больше не было твоего внушения, твоей, как ты говоришь, "воли", в них не было тебя, Альберт! Тогда это была просто маленькая глупая девочка, попавшая в лапы мерзкого негодяя. Это ты называешь изменением сущности, - порабощенную волю, подчиненный разум, полностью лишенный возможности самостоятельно мыслить?
  Маг чуть склонил голову на бок, с любопытством взирая на гневного собеседника.
  - Как это мило - слушать обвинения убийцы. Как же у тебя поднялась рука так жестоко поступить с бедной глупой девочкой, мой дорогой племянник? - губы мужчины раздвинула широкая, почти издевательская улыбка, - Ты винишь меня в жестокости, но, похоже, сам идешь по моим стопам... Впрочем, меня это не удивляет. В любом случае, сейчас меня интересует замок. Он оплачен, поэтому я имею право потребовать...
  - Оплачен? - граф де Нормонд насмешливо вскинул брови, - Смертью пешки? - он бросил взгляд на стоящего рядом брата, будто передавая ему эстафетную палочку. Роман не преминул с готовностью подхватить ее.
  - Кажется, маразм у тебя от молодости тела не зависит, - хладнокровно заявил он, все так же не опуская упертых в бока рук, - Скажи, дядя, ты вообще в курсе о такой вещи, как иерархия преступного мира?
  - Увы, нет, - мужчина с очень натуральным огорчением развел руки в стороны и виновато вздохнул, - Видишь ли, милый племянник, мне никогда не доводилось иметь отношения к преступному миру, так что сказать ничего не могу.
  - Какая наивность, - Винсент в замке, не наблюдающий более никакой опасности, могущей грозить стоящей рядом с ним девушке, или же чего-то, вследствие чего этой девушке потребовалась бы поддержка, выпустил ее ладонь и, подражая Ричарду, по сию пору не меняющему позы, сунул руки в карманы, ухитряясь в таком положении пожать плечами, - Всегда умилялся негодяям, считающим себя белыми ангелами.
  - Винсент, ты уже не в первый раз вмешиваешься в не касающийся тебя разговор, - Альберт, глянув в сторону замка, мягко улыбнулся, - Не заставляй меня поступать с тобой так же, как с тем забавным мальчиком, - с сими словами он кивнул назад, явно намекая на запертого в незримой клетке Владислава.
  - Не заставляй меня объяснять тебе популярно, почему мы не любим домогательств по отношению к нашим друзьям, - парировал Роман заметно похолодевшим голосом, однако, глубоко вздохнув, взял себя в руки, - Итак, объясняю глупым выходцам из средних веков и еще откуда-то там, не знающих элементарных вещей. Первопричиной того, за что предложил отомстить, был ты, дражайший дядюшка, поэтому смерть пешки абсолютно не меняет дела.
  - Я сломал палку, - в свой черед подал голос его брат, - Но не обезвредил того, кто ударил меня ею. До тех пор, пока ты жив, Альберт, долг не будет оплачен.
  - Ну, а когда он будет оплачен, - не выдержав, вновь напомнил о себе хранитель памяти, - То, боюсь, замок тебе уже будет без надобности. На том свете вообще жилья не полагается, разве что склеп где-нибудь на отшибе от цивилизации.
  - Какая любопытная позиция, - лицо мага как будто оставалось спокойным, однако откуда-то из глубины его сущности словно проступили темные грозовые тучи, закрывающие собою все миролюбие и жизнерадостность; в глазах отдаленной угрозой сверкнула молния, - Правда, немного не честная. Вы вынуждаете меня применить силу, друзья мои.
  - Снова будешь палочками кидаться? - с явно наигранной ленцой в голосе небрежно осведомился Роман, и безмятежно улыбнулся, - Спешу напомнить, дядя, что песики тут не мы и скакать за всякими деревяшками дело не наше.
  Ричард в ответ на такой ясный намек неприязненно сморщился, однако, ничего говорить не стал.
  Между тем, Татьяна в замке, услышав угрозу Альберта, в отличие от виконта де Нормонд, восприняла ее весьма серьезно и, испуганно сжав собственное платье, нервно шагнула вперед. От внимания мага это не укрылось. Увидев столь явное беспокойство дочери, и не вдаваясь в детали того, кому оно, собственно, адресовано, он изобразил на лице ласковую благодарность.
  - Приятно, когда дети так беспокоятся о тебе. Но не стоит волноваться, моя дорогая, я вовсе не планировал лезть в драку, бросаться вперед, как эта глупая девочка, - он бросил взгляд вниз, на тело Луизы, от которого уже практически ничего не осталось, - К чему мне пачкаться в чьей-то крови? Для таких целей у меня есть они, - мужчина на несколько мгновений смежил веки и, разведя руки широко в стороны, вновь распахнул глаза. За спиной его, каким-то чудом умещаясь на небольшом пространстве между явственно опешившим, но шарахнувшимся, на всякий случай, в сторону, Ричардом, и вполне недоумевающим для того, чтобы его можно было счесть непричастным, Владом, взметнулась стена песка или, быть может, сухой земли, пыли из-под ног. Оборотень сделал еще несколько шагов в сторону замка, не подходя к его, замершим кто снаружи, кто внутри, возле дверей, обитателям, но невольно примыкая к ним в едином изумленном порыве. Взгляд его, напряженный и, похоже, даже испуганный, был прикован к стене пыли за спиной мага, в которой уже, оправдывая вполне закономерное ожидание, смутно прорисовывались человеческие фигуры.
  - Это еще кто... - сорвался с губ оборотня растерянный, потрясенный и какой-то недоуменно-испуганный шепот, и взоры обитателей замка на несколько мгновений с изумлением не меньшим, нежели вызывали странные, призванные силой мага силуэты, обратились к нему. Альберт же, явственно слышавший шепот соратника, совершенно не прореагировал на него. Он лишь бросил быстрый взгляд в сторону говорящего и, широко, загадочно улыбнувшись, вновь отвел его, устремляя куда-то в незримое небытие.
  Силуэты за его спиной, прибавляясь буквально на глазах, приобретали все более четкие очертания. Уже вполне можно было различить отдельных мужчин и женщин разных возрастов, но явно дееспособных; кое-где виднелись и детские фигурки, однако, умиления или жалости они не вызывали. Не вызывало добрых чувств и ни одно из появившихся существ, слишком бледных для того, чтобы казаться живыми, со слишком длинными ногтями, сходными уже больше с когтями хищных зверей, со слишком сильно налитыми кровью глазами и мелькающими периодически между бескровных губ мелкими, острыми зубами. Было их невероятное количество, - казалось, каждая песчинка взметнувшейся по воле мага волны пыли или земли обратилась в странное и страшное чудовище.
  Кем были эти существа - не знал, пожалуй, никто, кроме призвавшего их хозяина. Обитатели замка, двое из которых сейчас находились непозволительно близко к возникшей так быстро и так внезапно несметной, растянувшейся длинной полосой армии, невольно напряглись, готовясь или скрыться за прочными дверями, или, при самом плохом раскладе, - принять бой.
  Альберт, легко прочитав это напряжение, отразившееся на лицах молодых людей, с насмешливой улыбкой, в которой читалась абсолютная уверенность в победе, поднял руку, собираясь отдать команду к атаке.
  - Не думаю, что это займет много времени, - в голосе мага прозвучали металлические нотки, и улыбка на мгновение стала холодной, однако, тотчас же вновь обрела былую насмешливую приветливость, - Думаю, ты будешь не прочь лишний раз доказать свою силу, мой дорогой племянник. Ах, едва не забыл, - он чуть повернулся, вставая к призванной им армии вполоборота и вытянув поднятую руку куда-то в сторону молчаливо ожидающих приказа созданий, щелкнул пальцами. Над холмом разнесся звук лопнувшего воздушного шара, смешавшийся с чьим-то изумленным, негодующим криком, почти сразу оборванным спокойным голосом Альберта.
  - Не стоит столь громогласно демонстрировать свое негодование, месье Цепе́ш. Вы можете быть свободны, - мужчина вновь повернулся к своим непосредственным противникам и продолжил, уже стоя спиной к тому, к кому, собственно, обращался, - С сожалением вынужден констатировать, что даже художником ты, мой друг, был лучшим, нежели показал себя сейчас актером.
  Влад, по сию пору не опомнившийся после столь неожиданной и мучительной смерти той, кого называл сестрой когда-то, да и удивленный не меньше прочих явившимися по зову мага созданиями, стиснул кулаки, резко шагая вперед.
  - Ты... ты! - зарычал он, вероятно, совершенно не контролируя собственный гнев, - Как ты смеешь! Да я...
  - Владислав, - голос Альберта явственно похолодел; вновь поворачиваться к собеседнику маг так и не собирался, - Если ты желаешь проверить дарованное тебе бессмертие, не смею мешать. Но вынужден предупредить - как только я опущу руку, эти милые люди разорвут на клочья любого, кто окажется в пределах их досягаемости. К тебе это тоже имеет отношение. Поэтому я не советовал бы тебе медлить, мальчик мой... Благословляй мою милость и спасайся бегством как можно скорее.
  Цепеш задохнулся от негодования и, явно собираясь что-то сказать, открыл рот. Альберт, стоящий к нему спиной, скрытый телами мерзких созданий и совершенно точно не могущий видеть, как ведет себя его собеседник, мягко пошевелил пальцами воздетой руки, словно перебирая невидимые струны. Существа, повинуясь этому беззвучному приказу, синхронно повернулись. Владислав, увидев устремленные на него взгляды пылающих жаждой крови глаз, поперхнулся невысказанными словами и, отступив назад, торопливо перекинул ногу через мотоцикл. В последний миг перед тем, как скрыться, вновь вопреки своей воле, но в согласии с инстинктом самосохранения подчиняясь приказу Альберта, он обратил взгляд в сторону Романа, ухитряясь рассмотреть его за спинами членов армии мага. Взор его странно помрачнел, и Цепеш, так и не произнеся ни слова, и не предпринимая больше попыток остаться, резко ударил ногой по стартеру, заставляя мотоцикл сорваться с места, словно небольшую наземную ракету.
  Роман, проводив его взглядом, сдержал вздох. Обвинение и недовольство, мелькнувшее в глазах друга объяснили молодому виконту все куда как яснее, чем могли бы сделать это даже самые проникновенные речи, и юноша, сознавая необходимость по завершении всего мириться с приятелем, испытал определенный дискомфорт. Впрочем, понимая и то, что для демонстрации личных чувств и переживаний время сейчас не самое подходящее, успешно скрыл его, вновь обращая внимательный взгляд на спокойного, уверенного в себе мага.
  Тот снова легко пошевелил в воздухе пальцами. Существа, словно марионетки, за ниточки которых потянул умелый кукловод, опять повернулись лицами к замку, направляя взоры пустых глаз на находящихся перед ним людей. Выглядели они и в самом деле ничуть не более одушевленными, чем куклы, манекены, марионетки, не способные ни к самостоятельному мыслительному процессу, ни даже к самостоятельным действиям, могущие лишь подчиняться приказам хозяина.
  Альберт спокойно и доброжелательно улыбнулся, как будто и не обращая внимания на действия своих подручных. Вероятно, смысла в этом, зная, что их поведение полностью зависит от него, он не видел.
  - Ну, что ж... - снова заговорил мужчина, нарочито поднимая руку повыше, словно беря замах для того, чтобы жест выглядел более объемным, - Помех я более не наблюдаю. Ричард, ты остаешься за главного. А я, увы, вынужден откланяться, дабы не мешать вам развлекаться. Удачи, - по губам мага скользнула хитрая улыбка и то, кому было адресовано это пожелание, так и осталось неизвестным. Воздетая к небу рука его резко опустилась, рассекая воздух с едва слышным свистом, и фигуру мужчины окутал странный дым, или, быть может, туман, размывающий ее очертания. Не прошло и двух мгновений, как Альберт, только что с ухмылкой любовавшийся тем, как его племянники справляются с трудностями, щедро подбрасываемыми им при его непосредственном участии, исчез, словно бы и не стоял никогда на изумрудной траве перед замком, приминая ее светлыми ботинками.
  Повисла тишина. Существа, призванные стать палачами для всех, кто находился перед ними, продолжали пока, не смотря на отданный магом приказ, стоять неподвижно, очевидно, ожидая дополнительного приглашения к началу бойни, а может, просто не могущие слишком быстро осознать полученное распоряжение.
  - В замок... - Эрик, не сводящий с новых врагов пристального взгляда, нахмурился и, переведя его на явственно опешившего от перспективы такого сражения брата, повторил уже громче, - В замок!
  В третий раз повторять ему не пришлось. Роман, вздрогнув, ибо последние слова молодой граф произнес, почти прокричал, едва ли ему не в ухо, торопливо сделал шаг назад. Затем еще один и еще; Эрик следовал его примеру.
  Существа, внимательно проследив столь поспешное отступление своих предполагаемых жертв, зашевелились. На бледных лицах одновременно отобразилась мысль, будто отпечатанная крупным шрифтом, что убегающая добыча - это не правильно и, очевидно, не вкусно.
  Взгляды покрасневших, налитых кровью глаз, медленно обратились к Ричарду, и тот, внезапно вспомнив, что был оставлен за главного, машинально сделал шаг назад.
  - Ну... это... я... - откровенно неуверенно забормотал он, стараясь смотреть не на сверлящих его взорами монстров, а куда-нибудь мимо них, и силясь придумать какие-то более или менее командные слова. Слова, как нарочно, не придумывались и оборотень, глядя на очень явно, хотя и без особых внешних проявлений, теряющих терпение существ, сам начал терять уверенность. Впрочем, говоря на чистоту, он и не испытывал ее в количествах, необходимых для управления такой армией. Ричард вообще никогда не был полководцем, да и к получению такового звания отнюдь не рвался. Обязанность, возложенная на него Альбертом, оказывалась самому обязанному явно не по зубам, вместо уверенности в себе внушала ему лишь бесконечные сомнения и опасения, что делало задание не просто невозможным для выполнения, но и опасным для жизни исполнителя.
  - В общем-то... - снова попытался он придумать хоть какое-то подобие приказа и, не находя в себе ни капли фантазии для этого, беспомощно оглянулся на уже успевших, за время его безуспешных попыток придумать тему для разговора с монстрами, добраться до замка молодых людей.
  Эрик, заходящий в холл последним, коснулся ручки двери, не спеша закрывать ее, хотя и готовый сделать это в любое мгновение, и, в свой черед, обернулся через плечо на фактически оставшегося одного против толпы существ, Ричарда. Тот, заметив устремленный на него взгляд, поспешил отвернуться. Гордость, всегда бывшая спутницей упрямого оборотня, не изменила ему и на сей раз, - на лице его, пока оно еще было видно обитателям замка, застыла явная решимость скорее погибнуть в неравном бою, нежели унизиться до просьбы о помощи.
  Между тем, существа, так и не услышавшие четкого приказа от оставленного начальником мужчины, недовольно завозились. В красных глазах явственно возникла озарившая собою все бледные лица, мысль, кажущаяся пришедшей в головы одновременно всем, - мысль, что плохой командир может стать хорошей закуской и помочь разогреть аппетит.
  Вся длинная шеренга устрашающей армии медленно, но неотвратимо, словно бы подтолкнутая кем-то или чем-то, шатнулась вперед. Ричард замер. Сказать он больше ничего не пытался, да, впрочем, и смысла эта попытка бы не имела, - слушать его уже явно никто бы не стал.
  Татьяна в замке, на протяжении всего этого времени не спускающая глаз с оборотня, взволнованно шагнула вперед. Сейчас, как и в тот миг, когда она остановила Винсента, не дав ему убить Ричарда, девушка совершенно не помнила о каких бы то ни было плохих поступках со стороны последнего, даже не задумывалась о них, ведомая лишь беспокойством, да нежеланием созерцать смерть не самого чужого для нее человека.
  Ричард стиснул руки в кулаки и выпрямился с какой-то отчаянной, почти безрассудной гордостью и готовностью принять бой. Руки его едва заметно подрагивали. Армия, продолжая пошатываться, словно специально позволяя пробегать по ее рядам странной, устрашающей волне, медленно двинулась вперед.
  Эрик вздохнул и, бросив быстрый взгляд на явно нервничающую девушку, сделал красноречивое движение, будто собираясь закрыть дверь. Татьяна ожидаемо не выдержала.
  Не обращая ни на кого внимания, не задумываясь о том, какое впечатление ее поступок может произвести на всех присутствующих в замке, забыв даже о собственной, немного кружащейся голове, она метнулась вперед, упираясь обеими руками в створку двери и не давая хозяину замка закрыть ее.
  - Ричард!.. - сорвался с ее губ отчаянный, исполненный страха возглас, и Татьяна умоляюще взглянула на молодого графа, - Пожалуйста...
  Блондин сдержал вздох и, сдвинув брови, перевел взор на обернувшегося с робкой надеждой оборотня.
  - Живо! - буквально рыкнул он, предпочитая не вдаваться в пространные объяснения этого приказа. Впрочем, этого и не требовалось.
  Ричард, понявший все в мгновение ока, черной молнией, мгновенно рассекшей пространство, метнулся к замку, и спустя несколько мгновений влетел в его холл, едва переводя дух.
  Эрик захлопнул дверь, закладывая изнутри тяжелый, остававшийся прежде не замеченным девушкой, засов, и повернулся к новоприбывшему, скрещивая руки на груди. Ричард тяжело дышал, стиснув ворот собственной футболки, казался еще бледнее, чем минуту назад перед замком, но, тем не менее, выглядел довольно решительно.
  - Спасибо, - он глянул на молодого графа и, вероятно, не зная, как еще выразить благодарность, чуть поклонился, - Еще чуть-чуть и, боюсь, меня бы порвали на кучу волчат.
  - Ты же был оставлен за главного, - Винсент, насмешливо сузив глаза, чуть отошел от входа, прислоняясь к столу. Оборотень в ответ на насмешку лишь фыркнул.
  - По-моему, они не очень этим прониклись. Ты видел, я... - он неожиданно обратил внимание на то, с кем разговаривает, и прервался на полуслове, продолжая уже куда как более недоумевающим тоном, - Погоди-ка. А ты, собственно, кто такой? Кажется, я видел тебя где-то... когда-то...
  - Триста лет назад ты его видел, - ухмыльнулся Роман, предпочитая объяснить все лично, - На балу.
  - На балу?.. - медленно повторил оборотень и, потерев переносицу, поморщился, - А, на том балу... Ах, да-да, точно, ты же мне был представлен как бра... - он вновь замолчал. Лицо его медленно озарилось каким-то невероятным прозрением, и мужчина недоверчиво перевел взгляд на безуспешно пытающуюся спрятаться за "братом", опустившую в целях конспирации взгляд, девушку.
  - ...т... - завершил он начатое слово и, хмурясь, сделал шаг к Татьяне. Та, тяжело вздохнув, медленно подняла голову.
  - Ричард...
  - Ренард, - машинально поправил ее собеседник и, ошалело тряхнув головой, воззрился на девушку уже несколько более осмысленно, - Какого черта?! Как ты оказалась на балу трехсотлетней давности??
  - Не самое удачное время, чтобы это выяснять, - граф де Нормонд, опустив руки, негромко вздохнул, - Поговорите позже. Татьяна...
  - Когда "позже"?! - не выдержав, оборвал его Ричард и, уперев руки в бока, даже сделал шаг вперед, не то в сторону девушки, не то в сторону хозяина замка, - Еще через триста лет?! Да я...
  - Не исключено, - Роман, усмехнувшись, сам решительно шагнул вперед, как будто готовясь в случае чего удержать оборотня, - Впрочем, если ты не умолкнешь, мы тебя выставим вон прямо сейчас. После этого трех столетий гарантировать тебе не смогу даже я... И не надо считать нас жестокими, мы крайне добры! - заметив устремленный на него скептический взгляд собеседника, юноша уверенно кивнул, подтверждая собственные слова, - До безобразия добры. Татьяна, брысь в гостиную.
  - Сам ты брысь, - девушка, с некоторым опасением прислушивающаяся к доносящимся снаружи звукам, и сама, в общем-то, была не прочь смыться куда-нибудь подальше от происходящих событий, но спускать Роману наглость не желала, - Меня надо просить вежливо, долго и упорно! И то я еще подумаю.
  - С покалеченной головой только думать, - вмешался в мирную беседу хранитель памяти и, повернувшись к Татьяне, сдвинул брови, - Кышь отсюда, мадемуазель, пока не сожрали.
  - Это что, намек на то, что ты соскучился по птичкам, и меня относишь к их числу? - девушка кисло сморщилась и, окинув взглядом по сию пору молчащих Эрика и Ричарда, развела руки в стороны, - Кто еще что вежливенькое хочет добавить? Не стесняйтесь, пока я внимаю.
  - Чего тут добавлять-то, - оборотень недовольно шмыгнул носом и почти рефлекторно потерев его, указал взглядом на дверь гостиной, - Твое место там, женщина, если не хочешь, чтобы тебя порвали на тонну тряпочек.
  - Грубовато, но верно, - подхватил граф де Нормонд, не сводя с собеседницы внимательного взгляда, - Тебе будет куда как безопаснее в гостиной, Татьяна. Поэтому прошу тебя, не спорь.
  Девушка негромко вздохнула и, изображая всемирную печаль, пожалуй, соответствующую лишь идущему на плаху, нарочито медленно отправилась к балюстрадам. Впрочем, дойдя до них, она остановилась и взволнованно оглянулась на тех, кто оставался в холле.
  - А... вы?
  - Нас всех гостиная не вместит, - последовал веселый, жизнерадостный ответ, и Роман довольно ухмыльнулся, поворачиваясь к дверям. Винсент же, легко прочитавший в глазах девушки отнюдь не шутливое отношение к ситуации, ободряюще улыбнулся.
  - Не беспокойся. Мы не так слабы, как могло бы показаться на первый взгляд, - он ободряюще подмигнул и, показывая, что разговор окончен, тоже отвернулся к дверям.
  - Все будет хорошо, - лаконично подтвердил его слова молодой граф, а оборотень, вероятно, не находя нужных слов, согласно опустил подбородок. Татьяна чуть покачала головой, все же продолжая свой путь и скрываясь в гостиной. Уже закрывая дверь она, еще раз оглядев остающихся в холле мужчин, почти умоляюще произнесла:
  - Будьте осторожны...
  Однако голос ее, слишком тихий среди уже раздающегося из-за дверей рычания и воя, остался не услышан...
  
  ***
  - Хорошо, хоть от нее избавились, - Ричард с облегчением вздохнул и как бы невзначай отступил чуть поближе к балюстрадам. Татьяна за дверью, разумеется, не находящая в себе сил удержаться от подслушивания, услышав это заявление раздраженно выдохнула, чем вызвала у чрезвычайно остро слышащего виконта де Нормонд негромкий смешок.
  - Ты бы поосторожнее, она же подслушивает, - очень мягко и проникновенно произнес он и, показывая, что данная тема себя исчерпала, выжидательно воззрился на брата, - Армия построена и ждет приказов, господин командир!
  Винсент с нарочито тяжелым вздохом отстранился от стола, к которому прислонялся до сей поры и честно попытался изобразить стойку "смирно".
  - Уже построена, да? - ленивым и демонстративно утомленным голосом осведомился он, - А я еще даже не успел побриться...
  - Сейчас тебя эти твари побреют, - сумрачно пообещал оборотень и, поежившись, отступил еще на несколько шагов. Эрик, с любопытством проследив сию попытку дезертирства, вежливо изогнул бровь.
  - И куда же вы собрались, месье Ламберт?
  - Куда-нибудь туда, - с готовностью отреагировал его собеседник, указывая на балюстрады и, завидев искреннее и вполне возмущенное удивление в глазах прочих присутствующих, недовольно скрестил руки на груди, - В вас что, вообще жалости нет? Я, между прочим, и так побитый стараниями вашего дядюшки и его прихвостня, вы меня еще и на ужин этим отдать хотите?
  - Кстати, неплохая идея, - Роман сладко улыбнулся, - Давайте дадим живности приманку, и пока они будут разгрызать на кусочки нашего внезапно образовавшегося дружка, мы их того.
  - Сейчас я тебя того! - разозлился Ричард, - Ни стыда, ни совести у людей, а! Вообще-то некоторых я просил о помощи, - взгляд его красноречиво уперся в наблюдающего за происходящим с тонкой насмешливой улыбкой молодого графа. Тот, обнаружив сей взор, слегка пожал плечами.
  - Я тебе только что помог.
  - А я хотел... - продолжил, было, поток негодования Ричард, однако, раздавшийся внезапно вой и последовавший за ним глухой удар в двери замка, заставил его умолкнуть. Впрочем, не только его. На протяжении нескольких секунд никто из находящихся в холле не подавал голоса, вероятно, опешив от столь внезапно возросшей настойчивости со стороны врагов.
  - Они там что, друг другом в двери кидаются?.. - наконец негромко подал голос хранитель памяти, сохраняя, впрочем, серьезное выражение лица.
  - Не важно, - Эрик, как-то сразу помрачневший и похолодевший, коснулся засова, явно намереваясь его отодвинуть, - Роман, Винсент, за мной. Ричард... - он быстро глянул на оборотня, затем перевел взгляд в сторону двери гостиной, за которой не так давно скрылась девушка, - Если с Татьяной что-то случится...
  - Ты думаешь, я дам ее в обиду? - перебил его оборотень и, словно забывая про собственное болезненное состояние, выпрямился, разворачивая плечи, - Можешь не волноваться. Ты скорее найдешь мой труп, чем ее.
  - Прекрасно, - лаконично отреагировал граф де Нормонд и, не заставляя более натравленных на замок чудовищ ждать, откинул засов.
  - Вот так и держится военный совет! - жизнерадостно провозгласил Роман, - Выясняют, кто линяет, а кто будет отдуваться за всех четверых... Привет, ребятки. Позвольте осведомиться, давно ли вы получали по шее?
  
  ***
  Татьяна, сидящая в гостиной и внимательно вслушивающаяся в доносящиеся из холла звуки, услышав, как открылась входная дверь, испуганно вздрогнула. Втроем - ибо она слышала о нежелании оборотня присоединяться к битве - выступать в лоб против целой армии было, на ее взгляд, совершеннейшим безумием. Впрочем, как и на взгляд любого другого здравомыслящего человека. Однако, вероятно, среди защитников замка здравомыслящих людей не наблюдалось, а единственный, кто еще мог бы, хоть и с некоторой натяжкой, подойти под это определение, останавливать их или помогать, как уже говорилось, отнюдь не планировал.
  Промаявшись на протяжении нескольких, показавшихся ей невероятно долгими, секунд, Татьяна, до которой даже сквозь вновь застекленные окна очень ясно доносились злобные звуки, издаваемые на улице не менее злобными тварями, наконец, не выдержала. Вскочив со стула, на котором, во имя отдыха, восседала до сей поры, девушка бросилась к двери, ведущей в холл. В бой она вступать, разумеется, не планировала, однако же, предполагала хотя бы увещевать Ричарда, сейчас, должно быть, с видом самоотверженного бодигарда охраняющего дверь гостиной.
  Распахнув последнюю, она убедилась, что совершенно не ошиблась.
  Оборотень, выглядящий, как уже упоминалось ранее, довольно потрепанным, несколько обессиленным и очень бледным, тем не менее, стоял с самым, что ни на есть серьезным видом за балюстрадами возле гостиной, скрестив руки на груди и демонстрируя всем видом твердое намерение никого не впускать и, уж тем более, не выпускать. Не взирая на то, что к выглянувшей на волю девушке он находился спиной, решимость эта была весьма очевидна и едва ли не ощущалась физически.
  - Между прочим, мог бы и помочь! - нацеленность на вежливое увещевание при виде столь яркой и упрямой непоколебимости как-то сразу разлетелась вдребезги. Ричард, услышав обращение к нему, недовольно дернул плечом и, бросив быстрый взгляд через него на собеседницу, вновь отвернулся.
  - Исчезни из поля моего зрения.
  - С ума сойти, как вежливо, - недовольно отреагировала Татьяна и, подражая оппоненту, скрестила руки на груди, - С такими манерами тебе прямой путь в английские лорды! Или что же, "страстные французы" не считают необходимым проявлять такт к леди?
  - Либо ты леди, либо мадемуазель, - огрызнулся оборотень, не меняя позы, - Определись уже. И уйди с глаз моих, кому сказал!
  - У тебя на затылке глаза? - ядовито осведомилась в ответ девушка, сверля взором если не затылок, то, уж во всяком случае, шею собеседника, - Волосы их не застят?
  - Татьяна, - Ричард резко обернулся и девушка, неожиданно обнаружив своего оппонента абсолютно серьезным и от чего-то весьма усталым, как-то сразу потеряла все настроение язвить и препираться, - То, что ты здесь, даже если просто высовываешься из комнаты, - крайне опасно. Тебе, как всегда, наплевать на себя? Хорошо, я этому не удивляюсь, но подумай о своих друзьях. Эти твари реагируют на запах живой крови. Если они почуют тебя, станут еще злее, будут еще сильнее рваться в замок, и тогда никто не сможет предсказать исход сражения.
  Татьяна сглотнула, не найдясь сразу, что ответить и на всякий случай отступила назад, в гостиную. Впрочем, дверь в нее она пока что не закрыла, предпочитая продолжить занимательный разговор.
  - Но разве не тебя Альберт оставил у них за главного?
  Оборотень криво усмехнулся.
  - Странно, что ты не заметила, как любит твой батюшка шутить. Слабый, не до конца пришедший в себя после побоев человек - один против целой армии, почти лишенный реальной возможности оказать сопротивление ей! - да уж, идеальный командир. Таким командиром только закусить, прежде, чем перейти к основному блюду...
  Татьяна опять не нашлась, что ответить. Слова Ричарда звучали вполне логично, особенно в свете того, что происходило у нее на глазах, но верить в то, что отец может оказаться до такой степени жестоким, хладнокровным убийцей, ей все еще не хотелось. Хотя, если вспомнить то, как он швырнул в Эрика кол...
  С улицы донесся чей-то хрип, и девушка содрогнулась, возвращаясь мыслями к происходящему прямо сейчас.
  - Рик... - взгляд ее, обращенный к собеседнику, был исполнен мольбы, голос звучал жалобно, - Они ведь справятся, да?.. - и, не дожидаясь ответа, пробормотала, - Что за безумие выступать втроем против этих всех...
  Ричард едва заметно пожал плечами, вновь поворачиваясь в сторону выхода из замка, словно стараясь рассмотреть происходящее за приоткрытыми дверями.
  - Не могу ничего сказать насчет этого твоего "брата"... Но граф с виконтом и этим тварям дадут нехилую фору, - он хмыкнул, неожиданно улыбаясь с ясно заметным оттенком довольства, - Честно сказать, мне кажется, Эрик бы и один раскидал их. Но пусть уж ребятишки позабавятся все вместе...
  С улицы неожиданно донесся львиный рык, и оборотня передернуло. Всю его разговорчивость, все относительно приветливое настроение этим рыком сдуло с него, словно ветром. Он снова обернулся на девушку, к этому времени уже успевшую миновать дверной проем и стоящей теперь в гостиной, и, сделав резкий шаг к двери, не говоря ни слова, захлопнул ее. Чувствовалось, что продолжать беседу мужчина по каким-то причинам не считает целесообразным.
  Татьяна, вновь оставшаяся в гордом одиночестве, сумрачно вздохнула и, предпочитая в свете собственного состояния, ужасаться сидя, опять опустилась на стул, с которого недавно поднялась. Крики, визги и предсмертный хрип тварей, доносящийся с улицы, неотвратимо сливались в сплошной, трудноразличимый шум, и девушка, с радостью не слышащая среди этой какофонии знакомых голосов, позволила своим мыслям беспрепятственно заскользить в направлении, абсолютно не веселом, но зато отчасти отвлекающем от страха за близких.
  То, что Альберт был в курсе ее пребывания в замке, для нее не осталось секретом, тем более, что отец особенно и не скрывал этого. Как и не оставило сомнений то, что одной из целей его визита сюда было именно представление самого себя в качестве отца девушки своего племянника, и, как следствие, разрушение каких бы то ни было отношений между ними. В том, что родитель знает ее достаточно для того, чтобы предсказать ее поведение в такой ситуации, Татьяна не сомневалась. При всей ее любви к Эрику, при всей злости на собственного отца, она не могла не отступить перед неопровержимыми фактами, как бы сильно те ее не расстраивали. Да, Эрик, конечно, попытается убедить ее в глупости такого поведения, Роман с Винсентом, вероятнее всего, придут ему на помощь, но... Это ведь не каприз, не девичья глупость. Ни при каких условиях она не может быть женой двоюродного брата! Пусть даже о женитьбе речи пока и не заходило.
  Шум, доносящийся с улицы, неожиданно оборвался. Последовавшая за ним тишина отчего-то показалась жуткой, зловещей, и Татьяна, мгновенно заволновавшись еще сильнее, чем прежде, вскочила со стула. Первым ее порывом было броситься к окнам, попытаться выглянуть в них, рассмотреть хоть что-нибудь, но внезапно представив, как это самое "что-нибудь" может выглядеть, девушка от идеи отказалась.
  Тем более, что по каменным плитам пола уже громко звучали чьи-то уверенные шаги.
  Девушка взволнованно подалась им навстречу. В том, что подходящий к гостиной человек не был врагом, она была почему-то уверена, быть может, предполагая, что враг бы передвигался как-то иначе, однако же беспокоиться за состояние здоровья подходящего ей это отнюдь не мешало.
  Двери распахнулись, являя взору Татьяны молодого графа, буквально с ног до головы заляпанного, перепачканного в крови. Заметив несколько рассекающих его рубаху порезов, девушка испуганно прижала руки к груди и бросилась, было, вперед, беспокоясь за здоровье молодого человека, однако, тот жестом и улыбкой остановил ее.
  - Не стоит волноваться, - мягко проговорил он, сам подходя к собеседнице ближе, - Кровь не моя, а все раны достались рубашке.
  - Слава Богу... - Татьяна, облегченно выдохнув, едва удержалась, чтобы не перекреститься, но тотчас же заволновалась вновь, - А что с остальными? Как Роман? Винсент? И где Ричард? Я не заметила его у дверей, когда ты входил...
  - Ричарда, вероятно, опять призвал Альберт, - Эрик, начиная отвечать с конца, чуть повел плечами, - Во всяком случае, здесь его нет, а чтобы он покидал замок, я не видел. Роман в абсолютном порядке, доволен "разминкой", а вот Винсент... - блондин замолчал, закусив губу и девушка ощутила, как у нее холодеют пальцы.
  - Что?.. - еле слышно переспросила она и, не дожидаясь ответа, добавила уже громче, - Что с Винсом?!
  - Я в нереальном порядке! - ответил ей из холла хриплый, звучащий несколько слабовато, но все же жизнеспособно голос хранителя памяти, - И даже могу сам... Почти... Ты меня что, решил по периллам размазать?! Тоже еще, добрый самаритянин...
  - Самаритянин бы тебя в лесочке под кустиком закопал, пока не очухаешься, - не остался в долгу, вероятно, помогающий другу Роман, - И это называется балюстрады, ты, неученый ты кот! Можешь почти сам, так и не почти на мне! В смысле, не виси.
  - Можешь гордиться ролью костыля, - противно захихикал Винсент, чем окончательно убедил слушающую эту перепалку из гостиной девушку в своем здоровье, - Это почти повышение... Ай! Косяк-то здесь при чем?
  - Косяк мне тоже жалко, - виконт, заходя в гостиную и заводя и в самом деле практически висящего на нем Винсента, грустно вздохнул, - Но его я пожалею потом.
  - О, я счастлив быть первым в очереди на жаление, - проворчал хранитель памяти и, остановившись в дверях, замолчал, будто предоставляя возможность всем присутствующим и, в особенности, Татьяне, полюбоваться его состоянием. Последняя в ужасе прижала руки ко рту.
  Вопреки попыткам говорить бодро и весело, да и самому заявлению о "нереальном порядке" своего здоровья, выглядел мужчина ужасно. Закинув руку на плечо придерживающему его за талию виконту, практически, как уже говорилось, повисая на нем, Винсент едва стоял на очень явственно подламывающихся, подкашивающихся ногах. Футболка его, до начала сражения плотно облегавшая могучий торс, сейчас болталась на теле рваной тряпкой, и то, что от нее осталось, при всем старании не могло скрыть жутких длинных ран, порезов, рассекающих плотную, бледную после лет сидения в подвале, кожу. Клочья футболки уже слиплись от крови, джинсы, перепачканные ею, стекающей вниз, казались скорее идеальным костюмом жертвы из фильма про маньяков, нежели обычной человеческой одеждой. Впрочем, и сам хранитель памяти вполне вызывал ассоциации с такой жертвой. Сознавая производимое впечатление, он попытался выпрямиться, очевидно, для того, чтобы наглядно продемонстрировать великолепное состояние своего здоровья. Раны закровоточили еще больше, и мужчина, едва слышно охнув, поспешил вновь чуть согнуться.
  Роман, от которого сия жалкая попытка бравады отнюдь не укрылась, обреченно вздохнул и, бросив на друга полный недовольства осуждающий взгляд, аккуратно подвел его к ближайшему стулу, помогая сесть на него.
  - Фух, - знаменовал он сие событие облегченным вздохом, - Ну и тушка... Надеюсь, вашему кошачьему величеству довольно стула? А то, быть может, корзинку сплести, клубочек притащить...
  - Хватит ерничать! - Татьяна, с замиранием сердца следившая за перемещением хранителя памяти по комнате, не выдержала и, бросившись к раненому, встревожено присела на корточки рядом с его стулом, - Ему срочно нужен врач... Срочно!
  - Эх, незадача, - Роман демонстративно огорченно взъерошил собственную шевелюру, - И как это мы до сих пор не озаботились наличием в замке ветеринара?
  - Роман! - девушка в негодовании так резко повернулась к юному шутнику, забывая о собственном состоянии, что едва не приземлилась с корточек совсем на пол, - Не время шутить! Ты сможешь где-нибудь... как-нибудь... Знаю, звучит глупо и, наверное, это сложно, но, быть может, получится...
  - Найти доктора, схватить за шкирку и приволочь сюда? - молодой интантер насмешливо фыркнул, - Будет сделано, мадемуазель! Только позволю себе заметить, что мямлить в этой ситуации не менее глупо, чем шутить.
  Ответить Татьяна не успела. Роман, передвигающийся, что не удивительно, с невозможной для человека скоростью, уже скрылся за дверями гостиной и, вероятнее всего, благополучно покинул замок.
  Эрик, по сию пору, за неимением возможности вставить хоть слово в напряженную беседу, хранивший молчание, чуть вздохнул и, подойдя ближе, аккуратно поднял все еще сидящую на корточках девушку на ноги.
  - Ты не поможешь ему, если ко всему прочему, упадешь, - негромко проговорил он. Татьяна сделала для себя вывод, что от хозяина замка ее крайне шаткие попытки усидеть в неустойчивом положении не укрылись, и не стала возражать. Хранитель памяти молча следил за происходящим.
  - Хочешь чего-нибудь? - девушка, глядя на него с нескрываемой жалостью, опять прижала руки к груди. Мужчина саркастически усмехнулся.
  - Можно ядику грамм двести. В остальном, по-моему, смысла уже нет.
  - Как был остряком, так и остался, - блондин чуть покачал головой и, решительно усадив и стоящую-то на ногах не очень устойчиво, Татьяну на стул, облокотился на его спинку, - Брось паниковать, друг мой. Роман найдет врача, тот поможет тебе...
  - Может, лучше было бы какого-нибудь портного? - с самым, что ни на есть, серьезным видом, перебил его собеседник, - Меня, по-моему, после когтей той твари, только швейной машинкой штопать.
  - Слушай, я очень рада, что ты даже в таком состоянии не потерял чувства юмора, - не выдержала Татьяна, - Но сделай одолжение, не используй его так уж рьяно. А то, знаешь ли, как-то не смешно... Как тебя вообще так угораздило? На Романе же с Эриком ни царапины...
  Винсент моментально помрачнел.
  - Самым, что ни на есть, кретинским образом. Твари-то, хоть и выглядели жутковато, убивались легко, довольно скоро весь холм был укрыт ровненьким ковром их трупов. Ну и, иду я, значит, по этому ковру, а вдруг один из трупов оказывается не трупом. Я не заметил, наступил на него, а он и бросился... Я даже среагировать не успел.
  - Хорошо, мы с Романом успели, - подхватил Эрик, - Правда, прежде, чем избавились от той твари, она успела оставить несколько следов на память Винсу...
  - До свадьбы заживет, - довольно сумрачно, но вполне убежденно буркнул в ответ хранитель памяти, вероятно не желая продолжать неприятную ему тему.
  Татьяна тихо вздохнула. Романа с доктором пока что в пределах видимости не наблюдалось, а позволять Винсенту задумываться о собственных страданиях ей решительно не хотелось. Посему, зная по собственному опыту, что наилучший способ вылечиться - просто забыть о болезни, она предпочла найти другую тему, дабы отвлечь раненого.
  - Кто они вообще такие? Ну, в смысле были. Твари эти, монстры, или как их...
  - Упыри, - Винсент глубоко вздохнул, слегка поморщился и задумчиво взглянул на потолок, - Луиза, собственно, тоже к ним относилась.
  - Упыри? - граф де Нормонд, похоже, удивленный сим известием не меньше, чем поднявшая эту тему девушка, удивленно воззрился на друга, - Погоди, а разве это были не вампиры?
  Хранитель памяти коротко хрипловато рассмеялся.
  - Э, нет, друг мой, будь это вампиры, мы бы не отделались одним подранным мной. Да и вряд ли вампиры стали бы столь тупо выполнять приказы какого-то мага... У них-то мозгов побольше будет.
  - Да какая разница? - удивилась в свой черед Татьяна, - Что те, что другие... Вообще, слова "вампир" и "упырь" часто вполне синонимичны.
  - Ага, я знаю, - Винсент недовольно шевельнулся и чуть присполз на стуле, - Ну, ладно, господа студенты, коль уж доктора мне никак не ведут, прочитаю вам небольшую лекцию. Во-первых, вспомним бумажку, из которой стало ясно, что вы с Романом, - взгляд хранителя памяти упал на хозяина замка, - Интантеры. Про этот вид я, честно, сказать ничего не могу, ибо науке в моем лице он неизвестен. Однако, там же упоминались и другие кровопьющие создания, вроде упырей и вампиров. Если помните (я помню неплохо, как за счет профессиональной памяти, так и потому, что не так давно изучал эту записочку), упырь там характеризовался как "кровосос", а вот вампир уже "выш." чем упырь. Возникает вопрос - что же такое упырь, и почему о нем так мало информации в этом листочке? А ответ прост - просто больше о нем ничего и не скажешь. Упырь - создание, начисто лишенное разума, ведомое лишь инстинктом, жаждой крови, голодом, и более ничем. Помните, как Луиза попыталась броситься на Татьяну, лишь увидев ее? И это при том, что она-то казалась умнее, чем вся эта толпа безмозглых тварей!
  - Да, - девушка несколько поникла, грустновато добавляя, - А Ричард оттолкнул ее... И тогда, в прошлом, тоже...
  Эрик при этих словах слегка нахмурился, однако, говорить ничего не стал, снова обращая взгляд к хранителю памяти. А тот между тем продолжал.
  - Ее вела жажда крови, затмевающая собою последние остатки сознания. Учитывая же, что и эти остатки находились под контролем Альберта, Луизу и в самом деле можно счесть не более, чем инструментом в его руках. Эти твари были еще хуже. В принципе, упырь образуется почти по тому же принципу, что и вампиры в старых сказках: укусил - напился - обратил. Но, тем не менее, существует между этими двумя "превращениями" очень и очень важная разница. Упырь, обращая, не пьет кровь.
  - Не понял, - молодой граф, чуть отстранившись от стула, но продолжая сжимать его спинку пальцами, недоуменно сдвинул брови, - Кровосос, но не пьет кровь?
  - Пьет, - спокойно сообщил Винсент, который, рассказывая о сути чудовищ, от атаки которых пострадал только что, и в самом деле странным образом приободрился, забывая о ранах, - Когда голоден. Но когда ему нужно воспроизвести себе подобное существо - можно сказать, что таким образом они размножаются, - он поглощает нечто другое, - хранитель памяти замолчал, выдерживая драматическую паузу и, обведя слушателей значительным взглядом, наконец произнес, - Черепно-мозговую жидкость. Обращая, эти твари фактически лишают жертв некоторой части мозга, очевидно, той самой, что отвечает за адекватное мышление, что и превращает тех в тупых кровососов. За счет этого череп упыря становится значительно мягче черепа нормального человека, в чем ты, Эрик, мог убедиться лично, а сознание куда как более восприимчиво внушению разного рода магов.
  - Магов?.. - раздавшийся от двери гостиной чуть дрогнувший молодой, незнакомый голос, заставил всех присутствующих обратить внимание в сторону выхода. На пороге, поддерживаемый (читай - удерживаемый) виконтом де Нормонд, стоял неизвестный молодой человек в белом врачебном халате, почти мешком свисающем с его худощавых, тонкокостных плеч. Большие, небесно-голубые, выделяющиеся на совершенно бледном лице яркими незабудками, глаза его были широко распахнуты, и ужас, плещущийся в них, отражался, казалось, и во всем облике этого человека. Худой, высокий, стройный, но кажущийся от чего-то нескладным, он, стоящий в полутени распахнутой двери в гостиную, производил впечатление хрупкой фарфоровой игрушки, доставленной сюда с неизвестными целями. Тонкие, мягкие волосы пшеничного цвета, растрепанные и взъерошенные, очевидно, в процессе слишком быстрого перемещения, мягко обрамляли узкое высоколобое лицо, проскальзывающие в тень лучики света подчеркивали четкие, тонкие и изящные черты его. Незнакомец мог бы, пожалуй, даже показаться красивым, если бы не искажающий милые черты почти животный ужас.
  - Что... что вы... где?.. - пролепетал он, и Роман, вероятно, предпочтя взять на себя роль добровольного экскурсовода, чуть подтолкнул его вперед.
  - Представляю вашему вниманию прекрасный старинный замок! - юноша широко улыбнулся явно ненатуральной, какой-то заученно-профессиональной, улыбкой и, сделав широкий жест, продолжил, - Перед вами сейчас находится гостиная. Обратите внимание направо - там стоят обалдевшие от внезапной радости вашего визита хозяин замка, по совместительству мой брат, и его девушка, по совместительству его кузина... - заметив, как помрачнело лицо упомянутой кузины, виконт предпочел сменить объект представления и, схватив приведенного им парня за худые плечи, рывком повернул в сторону Винсента, - А прямо налево у нас находятся раненные котики, в смысле несчастные, искалеченные в жестоком бою самоотверженные герои, которых, в общем-то, вас, дорогой гость, и позвали починить. Вы как, в состоянии?
  Молодой человек, очевидно, еще не успевший до конца прийти в себя от невероятного, кажущегося невозможным для обычного, настроенного весьма материалистически, человека, перемещения из пункта "А" в пункт "Б", подавленный этим обилием красноречия, не сразу осознал обращенный к нему вопрос. Впрочем, Роман отнюдь не планировал давать ему времени для осознания случившегося.
  - Чарли! - он уверенно тряхнул собеседника и подтолкнул его в сторону восседающего со скептическим видом хранителя памяти, - Не притворяйся, что никогда такого не видел! Лучше притворись, что видел.
  - Это... но... - молодой человек, не отводя взгляда от ран сидящего перед ним человека, медленно моргнул, - Надо... надо полицию... когда такое...
   - Полиция уже бежит сюда со всех четырех копыт! - жизнерадостно заверил виконт де Нормонд, окончательно деморализуя бедного парня этой фразой и, выпустив его плечи, сделал шаг назад. Голос его, когда он произнес следующее слово прозвучал непривычно сурово, едва ли не устрашающе:
  - Действуй.
  Молодой человек, названный приведшим его интантером Чарли, вздрогнул всем телом и неуверенно сделал еще один шаг вперед. Во взоре его, устремленном на Винсента, все еще в большей степени превалировал страх, нежели желание помочь, или хотя бы профессиональное стремление спасти человеческую жизнь, и девушка, нервы которой уже на протяжении некоторого времени были взвинчены до предела, неожиданно разозлилась.
  Не обращая на откровенно зависшего "доктора" абсолютно никакого внимания, она медленно и тяжело поднялась со стула, на котором сидела, бросая на виконта совершенно убийственный взгляд.
  - Ты кого притащил? - слова эти сорвались с ее губ злобным шипением, но Татьяна даже не обратила на это внимания, - Он хотя бы отношение к медицине имеет, этот тип? Или ты увидел первое попавшееся чудо в белом халате и решил, что он сумеет оказать необходимую помощь?
  Роман тяжело вздохнул. Приведенный им юноша, услышав слова девушки, медленно перевел взгляд на нее и несколько раз непонимающе моргнул. Лицо его выразило совершенно натуральное удивление, правда, пока что непонятное никому из присутствующих, да и не замеченное ими, и он попытался что-то произнести, но виконт де Нормонд ожидаемо не позволил ему этого.
  - Верь или нет, но этот парень - профи в своем деле. Он один из лучших хирургов в городе, искать кого-то еще было бессмысленно. И вообще, что за глупая привычка судить по внешности? Дай ему швейную машинку - он Винса вмиг заштопает!
  Теперь уже на лице доктора отразилось откровенное недоумение. Судя по всему, таких речей он в сложившейся ситуации явно не ожидал, и сейчас, услышав их, растерялся настолько, что даже забыл про снедающий его до сей поры страх.
  Винсент тяжело вздохнул и, видя, что лечить его никто не торопится, попытался сесть на стуле более прямо. Раны его, и до того не особенно стремящиеся закрыться, снова дали о себе знать, исторгая несколько капель крови. Хранитель памяти стиснул зубы, стараясь сдержать рвущийся наружу стон, однако, сделать этого не сумел, и от осознания сего факта враз ощутил себя до крайности несчастным.
  Доктор вздрогнул. Стон, изданный больным, его попытка пошевелиться, его без следа исчезнувший нарочито безмятежный вид, - все это произвело на него совершенно невероятное впечатление. Взгляд молодого человека мгновенно изменился, становясь твердым, слегка обеспокоенным и сосредоточенным.
  - Необходима вода, чистая ткань, что-нибудь обеззараживающее... - при этих словах он окинул взглядом окружающих его людей и чуть нахмурился, - Хотя бы спирт. Медицинский, алкогольные настойки не годятся. И шелковая нить, - голос его, только что дрожащий, как заячий хвост, обрел небывалую и неожиданную твердость, не подчиняться казалось невозможным, - Не шевелитесь, - этот приказ уже относился к хранителю памяти, - Чем меньше вы будете делать движений, тем лучше. Да, не помешают еще ножницы, - шагнув ближе к раненому, молодой доктор обернулся через плечо на, хоть и не особенно уверенно, но все же уже отправившихся выполнять его распоряжения людей, - Раны необходимо освободить от остатков одежды...
  
  ***
  - Я очень надеюсь, что он все-таки сумеет помочь Винсу, - проговорила Татьяна, когда они втроем, покинув гостиную, направлялись к каморке, как к единственному месту, где существовала хотя бы теоретическая возможность найти то, что затребовал доктор.
  - Ну, хуже-то уж точно не сделает, - до удивительного серьезно проговорил в ответ Роман и, тотчас же не замедлив испортить это впечатление, на редкость весело прибавил, - Хуже-то уже некуда. Разве что он его совсем на кусочки распилит... И будет у нас много-много маленьких Винсят.
  Несколько мгновений тишину холла нарушали только уверенные, поспешные шаги. Ни хозяин замка, ни девушка не находились, что ответить на крайне уместную шутку молодого виконта, а последняя еще и начинала вновь испытывать угасшее было раздражение. Наконец, когда дверца каморки находилась от них уже в нескольких шагах, она не выдержала.
  Остановившись, Татьяна рывком обернулась к шедшему позади нее Эрику и, нарочито не обращая внимания на тоже затормозившего Романа, холодно проговорила:
  - Интересно, почему твой брат так плохо умеет различать серьезные моменты?
  - Эй, что за наезды! - юноша, не давая брату ответить, нахмурился, решительно делая шаг вперед, - Я тут, вообще-то, не за просто так клоуном подрабатываю, я напряжение с ситуации снимаю! И, кстати говоря, я такой же брат твой, как и его.
  Девушка побледнела. Все мысли, все отчаяние, задавленное новой бедой, от этих слов разом навалилось на нее, заставляя испытывать боль едва ли не равную по силе той, что переживал сейчас Винсент.
  - Не смей... - она задохнулась и, отчаянно сдерживая слезы, прошептала, - Не напоминай...
  - Что такое? - теперь уже сам граф де Нормонд, видя, что относительно мирная поначалу перепалка принимает какой-то очень плохой оборот, предпочел вмешаться и, сдвинув брови, сам шагнул к новоявленной кузине, - Татьяна... Что тебя так взволновало?
  - А ты, конечно, не понимаешь! - слезы жгли глаза девушки, она вся дрожала от сдерживаемого из последних сил отчаяния. Роман, видя такое ее состояние, мгновенно посерьезнел. На лице его, незамеченное Татьяной, отразилось горькое понимание.
  Эрик же, в отличие от брата и в самом деле не сознающий причин поведения девушки, тоже предпочитал помалкивать, ожидая пояснений.
  - Я... мы... - Татьяна всхлипнула и, стараясь высказать все, мучающее ее, сразу, сдавленно и сбивчиво проговорила, почти прокричала, - Мы родственники... родная кровь... вместе теперь не сможем... никогда, ты понимаешь, никогда!
  - Почему?.. - граф де Нормонд, пораженный поведением собеседницы, потрясенный ее столь бурной реакцией на, как ему казалось, ничего не значащее положение вещей, растерянно заморгал, - Это ничего не меняет. Нужно только разрешение церкви, да и потом, через столько лет...
  - Это меняет все! - девушка, почти не услышав заключительных слов молодого человека, неожиданно метнулась вперед, направляясь к дверям замка. Оставаться дольше в обществе того, кого так сильно любила, и кого, казалось, навеки потеряла, она больше не могла.
  Отчаяние придало ей сил. Споткнувшись о стоящий среди холла стул, девушка одним движением распахнула тяжелую створу входных дверей и, не потрудившись закрыть ее за собой, бросилась куда-то вдоль замка.
  Эрик, на несколько секунд опешивший от случившегося, не долго думая, рванулся за ней.
  - Татьяна!..
  Ощутив удерживающую его руку брата, он недоуменно опустил на нее взгляд, а затем, с еще большим непониманием, уставился на чрезвычайно хмурого виконта.
  - Роман... - он попытался высвободить запястье из хватки юноши, но тот не пустил, - Да что происходит, в конце концов?!
  Молодой интантер тяжело вздохнул и, распахнув ведущую в каморку дверцу, практически втолкнул туда брата, словно избегая отвечать на его вопрос.
  - Поищи лучше тут, что просил Чарли, - голос виконта звучал до удивительного тихо и, вместе с тем, весьма серьезно, что заставило блондина забеспокоиться еще больше, - Чистая ткань-то здесь вроде как где-то была...
  - Роман! - Эрик, практически насильно усаженный братом на маленькую жесткую кровать, пытаясь успокоиться, внимательно и подозрительно наблюдал за его нарочито тщательными поисками, - Ты ведь знаешь, в чем дело, не так ли?
  Виконт вновь вздохнул и, развязав какой-то мешочек, недоверчиво принюхался к его содержимому. Затем поморщился и, положив его на то место, откуда взял, сунул руки в карманы, соблаговоляя, наконец, опять повернуться к брату.
  - Россия - загадочная страна, Эрик, - задумчиво проговорил он, созерцая стену за спиной собеседника, - Наши нравы и обычаи там не приемлемы. Поэтому, боюсь, что Татьяна...
  - Погоди, - граф де Нормонд останавливающее поднял руку, - А при чем здесь вообще Россия?
  - А, ну да, ты же не в курсе, - Роман, вытащив одну руку из кармана, задумчиво почесал висок и, улыбнувшись почему-то виноватой улыбкой, пожал плечами, - Она русская, Эрик. Не француженка. Да-да, я тоже был этим крайне удивлен, когда узнал, - молодой человек, видя готовое выплеснуться наружу изумление брата, замахал на него рукой, - Не надо громких изумлений, я уже поизумлялся. Татьяна у нас представительница той самой загадочной страны, в которой отношения между кузенами считаются куда как более аморальными и предосудительными, чем у нас. Так что...
  - Так что, - перебил молодой граф, вскакивая на ноги, - Я что, не имею права любить ее, коль уж она моя кузина?
  Роман опять вздохнул, переводя взгляд со стены на брата.
  - А ты любишь, Эрик?
  Блондин нахмурился, снова опускаясь на кровать.
  - Винсент что, снова поработал над твоей памятью? Ты не помнишь, что я говорил тогда на балу?
  - Со времени бала утекло, как говорится, много воды, - элегически протянул в ответ молодой человек, - Ты уверен, что те твои слова еще актуальны сейчас? - и, заметив, что собеседник порывается ответить, виконт останавливающее поднял руку, - Не мне, Эрик. Ответь на этот вопрос для начала себе, реши все окончательно, и уж тогда... Будем решать что-то еще, - здесь он сделал многозначительную паузу, а после продолжил уже совершенно иным тоном, - Ладно, пойду искать штопательные принадлежности для Чарли. А то с вами, страдальцами, наш бедный несчастный кошак так и останется незашитым. И кто тогда будет мышей ловить? Я на такое точно не соглашусь.
  Эрик не прореагировал. Слова брата, оказавшиеся до странного точными, всколыхнули в душе молодого графа уже, казалось, забытые опасения и страхи, - боязнь того, что не будучи человеком он не способен испытывать любовь. Симпатию, возможно, желание, - да, но не что-то большее, не что-то светлое, согревающее, заставляющее сердце сладко таять при одном только взгляде в самые дорогие в мире очи.
  Роман тихо покинул каморку, захватив с собой тот кусок ткани, что остался лежать здесь еще с тех пор, как Эрик помогал раненой при первом нападении на замок Татьяне перебинтовать руку. В отличие от оставшегося в узкой комнатушке в крайней задумчивости блондина, юноша как раз был совершенно убежден в его способности испытывать всю обширную гамму человеческих чувств, включая и самые светлые из них. Наблюдательный по своей природе, Роман не раз обращал внимание на мимолетные взгляды, бросаемые Эриком в сторону Татьяны, замечал их и тихо радовался тому, что брат наконец, после трех столетий самоизгнания, самоотречения и отказа от окружающего мира, вновь сумел обрести смысл жизни. Происходящее сейчас не нравилось ему самым решительным образом, однако, вполне ясно понимая и представляя себе мысли обоих влюбленных, он пока не находил решения проблемы. И в тоже время, в собственном сознании виконта навязчиво копошились какие-то воспоминания, очень смутные и неясные, влекущие за собою нечто неприятное, и, в силу необходимости думать о нескольких немаловажных вещах одновременно, пока не поддающиеся осознанию, но, кажется, способные пролить свет на сложившуюся ситуацию.
  И тем не менее, искать конец этой запутавшейся мысленной нити у него сейчас времени не было. Вообще, проводив взглядом психанувшую внезапно девушку, и оставив брата размышлять о вечном в маленькой каморке, Роман с какой-то особенной остротой вдруг почувствовал себя единственным разумно мыслящим существом во всем этом сумасшедшем замке. Даже Винсент, ухитрившийся получить серьезные ранения и нуждающийся сейчас в помощи не только друзей, но и спешно выдернутого с какого-то семинара врача, к таковым им отнесен быть не мог, посему молодой человек, чувствуя некоторую толику гордости от данного прозрения, в то же время ощущал безумный гнет ответственности, который, в отличие от гордости, его решительно не устраивал.
  На мгновение сморщившись, юноша решительным шагом зашел в гостиную и, шлепнув на стол возле успевшего присесть доктора моток ткани, протянул ему небольшой пузырек, который ухватил с одной из полок в каморке в самый последний миг, уже покидая ее.
  - Честно, не знаю, что это за пакость, - многозначительно поведал он, - Но пахнет очень вонюче. И вполне себе спиртообразно. Так что, может, сгодиться простерилизовать нашего болезного?
  Чарльз, уже целиком и полностью сосредоточившийся на работе и осторожно освобождающий тело раненого от обрывков одежды, пусть пока и без помощи ножниц, на шутку ожидаемо не отреагировал.
  - Возможно, - лаконично заметил он и, приняв флакончик из рук собеседника, сам отвернул его пробку, проводя горлышком возле носа. Вердикт его после этого действия прозвучал не менее лаконично:
  - Годится.
  Роман, довольный собой, гордо выпрямился, было, однако, тотчас же вспомнив о прочих требованиях, предъявленных доктором, немного сконфузился.
  - Так, нужны были еще нитки для художественной вышивки... - он хлопнул себя по бедрам, - Пойду попробую разорить комнатку какой-нибудь рукодельницы.
  Винсент, проводив его, направляющегося в сторону коридора, где в свое время разыгралась страшная трагедия, внимательным взглядом, нахмурился.
  - Еще вода! - хрипловато напомнил он, немного выпрямляясь на стуле к явному негодованию своего лечащего врача. Роман, не оглядываясь, неопределенно помахал в воздухе рукой.
  - Не волнуйся, котяра. В случае чего, будем отстирывать тебя в озерце. Только стиральный порошок надо приобрести, и дело в шляпе!
  
  ***
  Большой лес, залитый кажущимся особенно ярким после недавних проявлений гнева мага, солнцем, дышал свежестью и легкой прохладой. Кроны деревьев издавали тот особый, ни с чем не сравнимый запах, какой может испускать только согретая теплом летняя зелень; воздух дрожал от перелива птичьих голосов, и все вокруг казалось до удивительного прекрасным, словно устланным серебристым, полупрозрачным, нежным, струящимся шелковым покрывалом, придающим собственной красоте лесного массива неизъяснимо тонкую прелесть.
  Девушка, сама не заметившая, как отошла от замка, медленно шла сквозь все это великолепие, машинально переступая торчащие из земли корневища деревьев, утопая ногами в мягком бархате травы, и чувствовала себя совершенно несчастной. Окружающая прелесть не радовала, а лишь раздражала ее, пение птиц, как нарочно, громкое, прекрасное, заливистое, вызывало в душе глухую ярость и желание скормить пернатых певцов Винсенту, как только он поправится. Пожалуй, иди сейчас дождь, она бы чувствовала себя лучше. Тонкие или тяжелые струи, падающие с небес, холодные, пусть даже совершенно ледяные капли ливня несомненно подарили бы сейчас облегчение, смывая с души печаль, а с мыслей горечь, или, во всяком случае, хотя бы просто соответствуя настроению путницы. Но, - увы! Небо, мелькающее в просветах между деревьями, оставалось совершенно чистым и ясным, ни единого облачка не появлялось на нем, и надежда на дождь казалось столько же несбыточной, как и надежда на хоть какое-нибудь исправление сложившейся ситуации. Да и в самом деле, что могло бы исправить ее? У нее есть отец, у Эрика есть дядя и то, что оба эти, казалось бы, независимых друг от друга лица, являются одним человеком, перечеркивает все, лишая всяких надежд и даже надежд на возникновение таковых. Кровь, как сказал Альберт, не вода...
  Девушка все больше углублялась в лес. Куда она шла, она не знала, не смогла бы ответить на этот вопрос даже самой себе, но и не задумывалась об этом, продолжая бездумно шагать. Мысли ее, растрепанные, расстроенные, неуверенно и в то же время весьма прытко скакали с места на место. Идя так, она вполне может заблудиться, а тут где-то бродили хищные звери... Когда-нибудь все же, наверное, придется, вернуться в замок... А может быть, стоит попросить приюта в той деревне, жители которой нападали на них? Если уж не суждено, так зачем видеться...
  - Ты убегаешь, даже не закончив разговор, - знакомый, немного прохладный голос, раздавшийся прямо за ее спиной, нарушил неровное течение мыслей девушки, заставляя ее, испуганно вздрогнув, рывком повернуться назад. Молодой граф, неслышно оказавшийся позади нее, стоял, прислонившись плечом к одному из больших деревьев и смотрел на беглянку с каким-то странным выражением, не то с неудовольствием, не то... с торжеством.
  - Хотя это похоже на тебя, - он дернул плечом и, отстранившись от дерева, шагнул в сторону своей собеседницы, приближаясь к ней.
  - Мы не так давно знакомы, чтобы ты мог делать такие выводы, - Татьяна постаралась смягчить резкость ответа, однако ей это не удалось. Эрик задумчиво почесал в затылке.
  - Ах да, точно... - пробормотал он себе под нос и, неожиданно пожав плечами, приблизился еще на несколько шагов, - Хотя, вообще говоря, можно сделать такой вывод по твоему общему поведению, - он потер переносицу и девушка, хоть и находящаяся под гнетом дурных мыслей, невольно насторожилась. Что-то было в этом жесте странное, что-то очень знакомое и в тоже время далекое, решительно не вяжущееся с обликом говорящего с ней человека.
  - Так ты догнал меня, чтобы обвинять? - тем не менее не преминула осведомиться она, все же привлеченная больше словами, чем жестом. Молодой человек, демонстрируя полную капитуляцию, поднял перед собой руки.
  - Упаси Боже, дорогая моя! Я собирался извиниться, поговорить нормально, безо всяких там нервов... ты не против? - он вскинул брови и Татьяна ощутила, как вдоль позвоночника ровной чередой пробежали мурашки. В этом жесте блондина тоже было что-то странное, что-то абсолютно не похожее на его обычную манеру держаться, как, впрочем, и в речи.
  - Я не против... - медленно произнесла она и, склонив голову на бок, пристальнее вгляделась в своего собеседника, - С тобой все нормально? Ты какой-то... не такой.
  - Мало ли чего бывает с горя, - Эрик как-то слишком безмятежно пожал плечами, подходя к собеседнице теперь уже вплотную, - Но ты же меня простишь?
  - Прости... за что прощу? - не поняла девушка, - То, что случилось, в общем-то, не твоя вина, скорее Альберта, хотя... по большому счету это и виной-то назвать трудно. Просто ужасное совпадение...
  - Ну, значит, прощение никому не нужно! - молодой человек широко улыбнулся, совершенно неожиданно кладя руки на плечи собеседнице, - Но все равно, ты знаешь, как-то муторно от всех этих дел... Может, мы хотя бы ссориться не будем?
  - Мы разве собирались? - Татьяна, уже совершенно ничего не понимая, осторожно попыталась высвободиться, - Слушай, ты правда какой-то странный... Что произошло?
  - Да ничего не произошло, - граф де Нормонд удивленно захлопал ресницами, и в неожиданном порыве привлек девушку к себе, - Я, знаешь, так заволновался, когда ты ушла, и... - он замолчал, все так же не выпуская Татьяну из объятий и неожиданно тихо вздохнул. Девушка, совершенно уверившись после этого вздоха, что в замке произошло нечто крайне неприятное, может быть, даже ужасное (мысли ее мигом обратились к отданному на поруки подозрительно юного врача Винсу), неуверенно завозилась, все-таки надеясь освободиться.
  - Эрик... - начала, было, она, но хриплый шепот над ухом прервал ее.
  - Прости меня... - коснулось кожи девушки горячее дыхание, и она, внезапно осознав, что произнесены эти слова были чьим-то другим, слишком знакомым, чтобы не быть не узнанным, но от того не менее пугающим голосом, испуганно дернулась, предпринимая заведомо безнадежную попытку оттолкнуть крепко держащего ее человека. Его рука уверенно легла куда-то на основание ее шеи, и пальцы, безошибочно найдя нужную точку, сильно надавили на нее. Татьяна почувствовала, что теряет сознание. Последним, что она видела, были серые, стремительно темнеющие глаза в обрамлении черных ресниц напротив, с застывшим сожалением в них, после чего свет для нее померк.
  
  ***
  Странный шум неизвестного происхождения привлек внимание девушки, и сознание ее, переключившись из бездны небытия на это внешнее проявление жизни, неожиданно вернулось.
  Татьяна распахнула глаза. Взгляд ее, ожидавший встретить кроны зеленых деревьев, ибо о своей лесной прогулке она помнила и перемещения своего из леса как-то не предполагала, неожиданно наткнулся на низкий по сравнению со ставшими уже привычными Татьяне сводами замка, белый потолок. По всей длине его, вдоль стены небольшой комнаты, бежала узкая, тонкая трещина и девушка, ощущающая себя все еще где-то вне реального бытия, медленно проследила ее взглядом, сначала до одной стены, а затем, в обратную сторону, до другой. Откуда над ее головой взялся потолок она решительно не понимала, на белой же поверхности никаких подсказок на сей счет категорически не наблюдалось.
  Сбоку снова послышался шум, будто что-то большое шевельнулось совсем близко, и девушка, почему-то никак не могущая заставить себя отвести взгляд от потолка, испытала дежа-вю. Когда-то - сейчас ей казалось, что это случилось очень и очень давно, - она стояла в полной темноте среди подвала Нормонда и слушала, как совсем рядом шевелиться кто-то большой и неуловимо грозный в своей незримости. Сердце, словно по привычке, стиснул обруч страха.
  В этот момент руки ее, вытянутой вдоль тела коснулось чье-то теплое, почти горячее и одновременно кажущееся слегка прохладным дыхание. Девушка, вообразив, что ее обнюхивают, вероятно, выясняя, можно ли ей подкрепиться, отдернула руку и, не давая себе размышлять, рывком повернулась на бок.
  Взгляд ее натолкнулся на янтарно-желтые глаза на черной морде хищника, и Татьяна, дернувшись, как от удара током, почти отскочила назад, мгновенно принимая более вертикальное положение и вжимаясь спиной в так удачно и одновременно так некстати оказавшуюся позади стенку. Взор ее был прикован к существу, преспокойно восседающему на полу совсем рядом с кроватью.
  Большая черная пантера, даже в сидячем положении кажущаяся невероятно ловкой, гибкой и грациозной, в свой черед наблюдала за явно препорученной ей для охраны пленницей весьма лениво, не выказывая особенного интереса. Вспомнив, что несколькими секундами ранее хищник обнюхал ей руку, Татьяна попыталась утешить себя мыслью о том, что ее сочли непригодной для пищи.
  Мысль эта, к сожалению, большого утешения ей не доставила, и девушка, опасливо выдохнув, постаралась посильнее прижаться к прохладной стене позади. Холод ее неожиданно оказался очень кстати, - то ли на фоне стресса, то ли по еще каким-то, пока непонятным ей, но, видимо и приведшим к ее заточению здесь, причинам, - голова ее неожиданно заболела, с категоричной настойчивостью требуя холодного льда. Кроме головы почему-то болела и шея, словно тонкая жгучая нить пролегала прямо вдоль позвоночника от какой-то точки возле основания вверх, к черепу. Все это в срочном порядке нуждалось в могущем принести облегчение охлаждении, однако, кроме стены под рукой ничего не было.
  Татьяна грустно вздохнула и, стараясь расположиться так, чтобы каждому страдающему месту перепало хоть немного прохлады, вновь обратила внимание на своего страшного тюремщика. Тот же, за время, что девушка разбиралась с собственным организмом, успел уже улечься и теперь наблюдал за действиями пленницы словно бы исподлобья, глядя снизу вверх, все так же лениво, но от того не менее внимательно.
  - Кошечка... - жалобным голосом окликнула хищника девушка и, очень надеясь на присутствие у него хоть каких-то зачатков совести, добавила, - У меня головка бо-бо. Ты не сбегаешь, не позовешь кого-нибудь на этот счет?
  Пантера даже ухом не повела. Татьяна снова вздохнула, на сей раз обреченно и, подтянув поближе к себе ноги, продолжила уговаривать "кошечку".
  - Ну, скажи, зачем нам друг друга обижать? Я, между прочим, вообще люблю зверюшек, особенно всяких больших и хвостатых, эээ, кошачьих. Тем более, что их так редко можно встретить в местных широтах, у меня есть только один знакомый лев, и... - девушка замолчала, пораженная внезапной мыслью. Ведь и в самом деле, не так уж часто попадаются, даже здесь, в месте, производящем впечатление не самого обычного, на каждом шагу разного рода большие хищные кошки, да еще и столь крупных размеров. Винсент, обращаясь, становится просто гигантом, пантера, лежащая рядом с ее кроватью, тоже, похоже, намного превосходит средние размеры, характерные для представителей ее вида... А где мы совсем не так давно встречали большую черную пантеру? Татьяна нахмурилась и, на глазах теряя страх, рывком подалась вперед, всматриваясь в своего стражника. Как это у Винса звучало? "Он такая же пантера, как я лев" - кажется, так. А еще то, что Ричард исчез из замка совсем внезапно, и вот теперь она здесь...
  Девушка нахмурилась сильнее и чуть покачала головой.
  - Не может быть... - пробормотала она, не сводя глаз с пантеры. Та на сей раз, как это не странно, прореагировала на слова пленницы и, будто скрываясь, поспешила отвернуть морду. Однако, Татьяне уже и не нужны были лишние доказательства.
  - Итак, ты Дэйв, - не терпящим возражений тоном произнесла она и, резко выдохнув через нос, с трудом сдерживая раздражение, продолжила, - А где же хозяин твой, а, кошачья морда? - поймав брошенный на нее недовольный взгляд янтарно-желтых глаз, девушка криво ухмыльнулась, - Да-да, друг мой, я прекрасно знаю, что ты понимаешь меня. Посему давай-ка прекратим мотать друг другу нервы. Повторяю вопрос снова, для внезапно сильно оглохших, - где Ричард?! - последние слова ее прозвучали на удивление громко. Татьяна, повысившая голос, сама не ожидала, что он отразиться от узких стен тесной комнатушки столь громким эхом, посему, ощутив, как протестует ее болящая голова против таких шумовых эффектов, невольно поморщилась и как-то беспомощно оглянулась на стенку. Вновь отодвигаться и прислоняться к ней девушке не хотелось, дабы не демонстрировать опять мнимого страха перед не менее мнимой пантерой.
  Негромко скрипнула распахиваемая дверь.
  Ричард, являясь как ответ на требовательный вопрос девушки, облокотился о косяк двери и, проведя пальцами этой же руки по собственным волосам, насмешливо улыбнулся.
  - Поразительно, как быстро способна заскучать девушка даже в новом для нее обществе, - голос мужчины звучал как глас естествоиспытателя, исследующего поведение пойманной любопытной зверушки в неожиданных для нее условиях, и вместе с тем казался ласковым, почти сочувствующим. Легкая язвительность, тенью скользнувшая в каких-то его словах, совершенно не портила этого впечатления.
  Татьяна, отвлекшись от пантеры, сумрачно подняла взгляд. В сероватом свете, падающем в комнату из высоких окон, оборотень, стоящий на фоне темного дверного проема, казался все таким же бледным, как и некоторое время назад, в слепящем свете солнца перед дверями замка. Правда, синяков, составлявших столь идеальную гармонию с мертвенно-бледной кожей тогда, ныне на его теле заметно не было, но нос, кажущийся вдавленным внутрь черепа чьим-то сильным ударом, все еще сохранял следы некоторой припухлости.
  Тем не менее, больным Ричард не выглядел. Ухмылка, расцветшая на его лице, казалась подтверждением абсолютной наглости и здоровья, движения были довольно легки и уверенны, да и озноба он явно более не ощущал, стоя перед пленницей спокойно и непринужденно.
  - И поэтому ты решил, что в старом обществе девушка будет скучать меньше? - Татьяна, в данный момент совершенно забывшая о питаемой ей некогда к этому человеку жалости, заставила себя выпрямиться, надменно приподнимая подбородок, - Может, чтобы меня развлечь, ты еще и объяснишь мне все это? - при этих словах она красноречиво окинула взглядом комнату, случайно останавливая его на поднявшейся при виде хозяина пантере. Ее собеседник и, как небезосновательно полагала девушка, похититель, отметив это, красноречиво хмыкнул.
  - А мне казалось, вы уже успели познакомиться с моим приятелем. Это Дэйв, вы даже виделись с ним как-то... Дэйв, не хочешь подать даме лапу?
  - А ты не хочешь спросить даму, хочется ли ей пожимать лапу большой пантере? - недовольно отреагировала Татьяна и, заметив, как ягуар повернулся в ее сторону, вероятно, планируя все-таки выполнить предложение хозяина, торопливо отодвинулась подальше. Ричард вздохнул и, вероятно, решив, что продолжать беседу, находясь практически в коридоре, не имеет смысла, наконец зашел в комнату, прикрывая за собой дверь.
  - С тем львом ты была определенно более вежлива, - заметил он, делая несколько шагов вперед и неожиданно, пораженный внезапной мыслью, остановился, даже не приблизившись к пантере. Последняя, вероятно, уловив мысли хозяина, насторожилась и, приподняв голову, пристально глянула на него. Оборотень этого не заметил.
   - Подожди-ка... - проговорил он, медленно сдвигая брови, - До меня только что дошло... - он автоматически потер переносицу и неожиданно резко шагнул вперед, - Льва звали Винсент, ведь верно? Верно? - Татьяна медленно кивнула, не понимая, к чему этот внезапный вопрос, и мужчина на несколько мгновений закусил губу, будто соображая что-то.
  - И тот парень, который на балу прикинулся твоим братом, - наконец продолжил он, не сводя с собеседницы пристального взгляда, - Он ведь тоже... Так значит?..
  - Так значит, ты притащил меня сюда, чтобы устроить допрос, - девушка, совершенно не желающая сейчас пояснять, кем является упомянутый "лев" и кто вообще такие хранители памяти, тем более, что пантера, переводя взгляд то на нее, то на хозяина, явно умоляла не делать этого, предпочла прервать собеседника, меняя тему, - Интересно, ты будешь применять ко мне какие-нибудь инквизиторские пытки или думаешь, что хватит оскала твоего котика? - и, видя, что собеседник планирует что-то сказать, она останавливающее подняла руку, - Знаешь, я только не понимаю, как тебе это вообще удалось. В лесу я была с... - она замолчала на полуслове, внезапно вспоминая странное поведение молодого графа и, вновь подавшись вперед, недоверчиво уставилась на стоящего перед ней мужчину, - Да не может быть...
  - Почему же? - Ричард, к которому в процессе небольшого монолога девушки опять вернулась былая язвительная наглость, самодовольно ухмыльнулся, - Если человек может быть львом, то почему один человек не может стать другим? Я ведь все-таки оборотень, моя милая, или ты уже успела об этом забыть?
  - Не твоя и не милая! - огрызнулась в ответ Татьяна и, недовольно выдохнув, раздраженно отвернула голову, всем видом показывая, что лицезреть собеседника ей неприятно. Ричард, наверное, все-таки не ожидавший столь бурной реакции, умолк и, продолжая стоять, аки соляной столб, опустил взгляд вниз, изучая мыски собственных ботинок. На некоторое время повисло молчание.
  - Зачем ты притащил меня сюда? - наконец негромко проговорила девушка, продолжая довольно мрачно изучать стену, - Просто поболтать мы и при других условиях могли.
  - Ты думаешь, это было мое желание? - Ричард вскинул голову, вновь взирая на собеседницу и, явно еще не до конца уверенный в собственных действиях, сделал шаг вперед. Правда, тотчас же остановился, впрочем, не сводя пристального взгляда с девушки в ожидании ответа. Та неопределенно пожала плечами, продолжая очень внимательно изучать какую-то точку на стене.
  - Чье же еще?
  - Тебе нужна подсказка? - мужчина, мрачнея буквально на глазах, неожиданно подошел к кровати вплотную и, сев на нее спиной к пленнице, сцепил руки в замок, внимательно изучая пол. Голос его, когда он продолжил, прозвучал глухо.
  - Твой отец выразил желание побеседовать с родной дочерью. Он велел сказать... - оборотень замолчал, на мгновение сжав губы, и вновь продолжил уже с некоторым нажимом, как будто выталкивая из себя слова, - Что держит слово и нашел время пообщаться с собственным ребенком. Поэтому он просил... - мужчина вновь замолчал и, неожиданно тяжело вздохнув, выпрямил спину, - Просил не задерживаться особенно. Время-то он выкроил, но этого времени не так уж и много.
  Татьяна, во время этой речи все же соблаговолившая сменить объект созерцания и буквально сверлящая взглядом затылок оборотня, при последних его словах откровенно скривилась.
  - До чего благородно, сил никаких нет, - она сморщилась еще больше и, недовольно бормотнув, - Воистину манеры, достойные дворянина... - неожиданно замолчала, взирая на своего собеседника с уже несколько иным выражением. Ее голос в момент продолжения речи прозвучал тихо и, казалось, более спокойно, хотя и с явным оттенком недоверчивого сомнения.
  - Так значит... желание было его?
  Ричард, не отвечая, попытался подняться с кровати. Девушка, рывком подавшись вперед, резко схватила его за плечо, мешая сделать это и, коснувшись другой рукой вновь напомнившего о себе участка острой головной боли, чуть сжала футболку собеседника.
  - Рик... Я понимаю, правда, но... Ты же говорил, что я тебе дорога, просил помочь, почему же тогда?.. - вопрос она не закончила, но этого и не требовалось.
  Оборотень порывисто обернулся, сбрасывая с плеча руку собеседницы, и рывком вскочил на ноги. В глазах его полыхнуло пламя неожиданной ярости.
  - Ах, ну разумеется! - голос его зазвучал так ядовито, что у девушки невольно мелькнула мысль, что в какое-нибудь ядовитое пресмыкающееся ее собеседник сумел бы превратиться не менее ловко и просто, чем в Эрика. Впрочем, доказательствами обратного она не обладала.
  - Человек же у нас всегда имеет выбор, не так ли?! - раздраженно продолжал между тем Ричард, начиная, как часто бывало с ним в моменты высокого эмоционального напряжения, расхаживать по комнате. Пантера заметалась из стороны в сторону, стараясь не попасться ему под ноги.
  - Как там обычно? Лево или право, огонь или вода, сделать или нет... - он неожиданно остановился, а затем, в несколько шагов оказавшись вновь рядом с кроватью, буквально навис над пленницей, - Только когда имеешь дело с Альбертом, выбора нет! Ты думаешь, я лгал тебе, да? Думаешь, я притащил тебя сюда только по своему желанию, чтобы держать под замком, без его ведома и приказа?! Да сто раз мне это нужно! - он отстранился, и снова прошелся по комнате, останавливаясь на сей раз возле двери. Рука его коснулась дверной ручки, и мужчина замер, не то собираясь с мыслями, не то решая - покинуть комнату или же сделать... что-то другое. Татьяна молча ждала окончания этих раздумий. Немного напуганная вспышкой ярости гневливого оборотня, вновь вспомнившая, что общение, а тем более - спор с ним, это всегда игра с пламенем, она не решалась опять подавать голос, не желая злить похитителя еще больше.
  - Он обещал свободу, - голос Ричарда прозвучал тихо, как-то сдавленно и приглушенно, и тем не менее заставил девушку вздрогнуть. Даже пантера, казалось, не ожидала таких слов от хозяина и, сев от неожиданности, склонила голову на бок.
  - Свободу мне, Дэйву... - тихо продолжал между тем мужчина, - Если приведу тебя. Свободу от его влияния, его мыслей в моей голове... Но это не важно, - он неожиданно повернулся и собеседница увидела, как лицо его озаряет слабая, какая-то растерянная и обреченная улыбка, - Он солжет, я знаю. Я... Он - кукловод, а я - марионетка в его руках. Он дернул ниточку, и я был вынужден сделать то, что сделал... Прости меня, - взгляд оборотня уперся в девушку и та, неожиданно ощутив почти забытую жалость, вдруг почувствовала, что собеседник не врет.
  Тот же неожиданно коротко, горько рассмеялся.
  - Свобода... - почти прошептал он и, подняв взгляд к потолку, чуть покачал головой, - Я так мечтал о ней, так обрадовался его обещанию, что забыл обо всем... Я так устал быть марионеткой. А он все равно продолжит дергать за ниточки и будет продолжать до тех пор, пока ему не наскучит.
  Ричард умолк, очевидно сожалея о собственной откровенности и, опустив взгляд, рывком подался вперед.
  - Не думай, что я пытаюсь вызвать жалость, - голос его на сей раз прозвучал скорее резко, нежели расстроено, и мужчина, вероятно, не желая более продолжать эту тему, опять шагнул к собеседнице, - Он не любит ждать, Татьяна. Идем.
  Девушка медленно спустила ноги с кровати. Не взирая на заявление собеседника, жалость к нему она все-таки испытывала, и вести себя так же отстраненно, как и прежде, уже не могла.
  - Где же находятся эти ниточки, - негромко начала она, глядя почему-то на пантеру, сидящую совсем недалеко от нее, а не на ее хозяина, - О которых ты говоришь? - при последних словах она все-таки подняла глаза. Ричард резким движением поднес руку к голове и прижал два пальца к виску. Ответ его был отрывист:
  - Здесь.
  Татьяна сдержала вздох и, тоже решив закрыть на этом тему, по крайней мере, на некоторое время, попыталась подняться на ноги. Пантера, как будто бы только и ждавшая этого момента, тоже встала и весьма дружелюбно уставилась на нее, чуть приоткрывая пасть. Блеснули желтоватые, угрожающе острые клыки, и девушка, попятившись, вновь плюхнулась на кровать.
  - Не хотелось бы, конечно, настаивать... - неуверенно начала она, медленно подтягивая к себе ноги, - И вообще приставать со всякими глупостями... Но, быть может, кто-нибудь смог бы поспособствовать мне в хождении мимо опасного хищника? А то я как-то пропустила обучающий этому раздел йоги, могу только лежать на углях.
  - По-моему, по углям они ходили, - мужчина, явно довольный сменой темы, сделал несколько шагов вперед и, отодвинув коленом черную морду, галантно подал девушке руку, - Позвольте сопроводить вас, мадемуазель.
  - Позволяю, - поспешно согласилась Татьяна и, стиснув пальцы собеседника, поторопилась вновь подняться на ноги. На сей раз она старалась держаться так, чтобы между ней и черным ягуаром находился хозяин последнего и, хотя и не чувствовала себя в совершенной безопасности, все-таки ощущала некоторую уверенность.
  Путь до выхода из комнаты, как и ожидалось, не занял много времени. Пожалуй, он не занял даже минуты, - потребовалось всего несколько шагов, чтобы миновать комнатушку и оказаться за ее пределами.
  Ричард, во время этого коротенького перехода уверенно удерживающий руку пленницы, да еще и приобнимающий ее за плечи, в коридоре тотчас же выпустил ее, даже делая шаг в сторону. У Татьяны это вызвало неподдельное изумление.
  - На балу ты вел себя куда как более... - она замялась, пытаясь подобрать подходящее, но не слишком грубое слово и, в конце концов, неуверенно закончила, - Свободно? Что же мешает тебе теперь?
  - Может быть то, что сейчас не бал? - последовал несколько колкий ответ, и девушка негромко фыркнула.
  - То есть, так нагло ты можешь вести себя только на балу? - уточнила она. Ответом ей послужила на удивление мечтательная улыбка.
  - Знаешь, как в то время называли балы? - поинтересовался мужчина и, не дожидаясь ответа, подхватил пленницу под руку, увлекая ее вперед, - Их звали местами, где зажигается кровь... Ты не представляешь, как полыхнула моя кровь в тот миг, когда я увидел тебя, моя очаровательная, - Ричард хитро улыбнулся, явно специально называя девушку так, как звал ее в восемнадцатом веке, - Горит, между прочим, до сих пор. И это не взирая на то, что ты упорно не хотела запоминать мое имя... Хотя это сыграло мне на руку.
  - Это как же? - Татьяна, без сопротивления шагающая с весьма неспешно идущим собеседником, и с невольной улыбкой слушающая его излияния, вопросительно приподняла бровь. Мужчина хмыкнул и неожиданно остановился, поворачиваясь к ней лицом.
  - Я же говорил тебе, что собираюсь посетить Англию. Но то было весьма буйное время, французов в Британии не жаловали и, пожалуй, явись я туда как Ренард Ламберт, меня бы скорее расстреляли без суда и следствия. Поэтому, так или иначе, встал вопрос о смене имени. И вот тут я, вспомнив, как одна обворожительная девушка упорно звала меня Ричардом на последнем из тех балов, где мне довелось бывать, подумал, - чем черт не шутит?
  Девушка, поначалу слушавшая этот рассказ с искренним интересом, к концу его неожиданно посерьезнела. Некстати вспомнились слова Винсента, произнесенные им в том же восемнадцатом веке, о вероятности вмешательства в ход событий и влиянии на их будущее развитие. Впрочем, сказать, что воспоминания эти пришли некстати, было трудно. Перед нею стоял живой пример того, что может сделать опрометчиво брошенное не в то время и не в том месте слово.
  - Боюсь, он много чем не шутит, - сумрачно пробормотала Татьяна и, тяжело вздохнув, сама продолжила путь, потянув спутника за собой. Тот недоуменно моргнул, но подчинился, предпочитая, ввиду непонятной реакции девушки, замолчать. Однако, та вовсе не планировала прерывать беседу, возвращаясь ненадолго к оставленной, казалось бы, теме.
  - Значит, он способен управлять не только такими, как эти... - она неопределенно мотнула головой и уточнила, - Как Луиза. Да?
  - Да, - последовал короткий ответ. Татьяна тихо вздохнула и, сделав еще несколько шагов, остановилась перед тяжелой деревянной дверью.
  - Сюда? - негромко уточнила она и, внезапно почувствовав себя ведомой на эшафот преступницей, бросила на спутника едва ли не умоляющий взгляд. Тот, в эту секунду тоже глянувший на собеседницу, опустил глаза.
  - Татьяна... - голос его прозвучал хрипло, почему-то слабо, словно бы через силу, но от того не менее решительно, - Если ты хочешь... То есть, не хочешь с ним общаться... Я отпущу тебя.
  Девушка, уже, было, коснувшаяся ручки двери, оглянулась, внимательно взглядывая на собеседника.
  - И что он сделает с тобой за это?
  Ричард неопределенно пожал плечами и, словно этого было недостаточно, недовольно мотнул головой.
  - Не важно. Подумаешь, сломает еще что-нибудь...
  Момент был серьезным, пожалуй, даже чересчур серьезным, однако Татьяна не удержалась от улыбки.
  - Герой, - коротко характеризовала она поведение своего спутника и, стараясь поднять ему и себе настроение, продолжила с полушутливой интонацией, - В твое время джентльмены дамам стихи писали, а ты, я вижу, не размениваешься по мелочам.
  Ричард, вероятно, все же приободренный весело звучащим голосом девушки, чуть ухмыльнулся.
  - А ты думаешь, я не писал тебе стихов? Они затерялись где-то в анналах времени, я ведь так и не смог встретить тебя вновь, чтобы прочесть их... Но дело было, я писал. Татьяна, - он снова посерьезнел и, выпустив руку собеседницы, неожиданно сжал ее плечи, пристально взирая в глаза, - Что бы не случилось, пожалуйста, знай - ты можешь на меня рассчитывать. Даже против... - он не договорил, переводя красноречивый взгляд на тяжелую дверь. Девушка ободряюще улыбнулась и слегка потрепала его по руке.
  - Я знаю, Рик. Спасибо... Но не думаю, что в беседе отца с дочерью может быть что-то очень криминальное. Не стоит так сильно переживать. Что ж... Я пошла, - и с сими словами она, решительным жестом высвободившись из рук оборотня, потянула на себя тяжелую створку двери, заходя внутрь. Створка захлопнулась, оставляя Ричарда в одиночестве. Несколько секунд он молча смотрел на темнеющую в полумраке коридора замочную скважину, а затем решительно сделал шаг назад.
  - Я спасу тебя, - сорвался с его губ тихий шепот, - Спасу, клянусь своей честью... и его жизнью, - он бросил последний, исполненный ненависти взгляд на тяжелую дверь, явно адресуя его отнюдь не скрывшейся за ней девушке, а после, рывком развернувшись, быстрыми шагами направился прочь, возвращаясь в ту комнату, где все еще оставался его единственный, надежный и верный друг - большая пантера.
  
  ***
  - Роман, - голос брата, раздавшийся со стороны холла, заставил молодого виконта отвлечься от созерцания кропотливой и старательной работы доктора, зашивающего раны практически распластавшегося на стуле хранителя памяти, и перевести вопросительный взгляд на входящего в гостиную хозяина замка, - Ты не видел Татьяну?
  - С тех пор, как она психанула и ускакала страдать на улицу, нет, - молодой человек, держа голову повернутой, ухитрился склонить ее на бок, - А что?
  Граф де Нормонд, почему-то помрачнев, перевел взгляд на Винсента, наблюдая за ловкими действиями врача.
  - Я хотел поговорить с ней, - негромко произнес он, - Я подумал, и... Ты, наверное, прав, и я вел себя неправильно. Надеялся обсудить все более спокойно.
  - Ну, так и в чем проблема? - Роман, вероятно, утомившийся держать голову в неудобном положении, повернулся к брату вполоборота, - Сходи в лесочек, найди ее, утри ей слезки, ну и далее по сценарию.
  Эрик на секунду замолчал. Затем вновь взглянул на собеседника, и медленно, как будто бы не до конца уверенно, проговорил:
  - В окрестностях ее нет. В лесу, кажется, тоже.
  - Но в замок она не возвращалась, - голос виконта прозвучал совершенно безмятежно, и отчасти даже насмешливо, - Я, правда, мотался туда-сюда, искал материалы для кройки и шитья по просьбе Чарли, мог и не заметить...
  - В замке ее нет, - последовал категорически уверенный ответ, и блондин, очень явственно начиная беспокоиться, сдвинул брови, - Я ее не слышу.
  - Ох, - Роман тяжело вздохнул и, подойдя к брату, ободряюще похлопал его по плечу, - Знаешь, такое случается. К старости слух ослабевает, на него уже нельзя полагаться... Проще сходить проверить.
  - Она не проходила, - голос Винсента, прервавший беседу братьев, прозвучал несколько слабо, но от того не менее уверенно и обеспокоенно. Юноша пожал плечами.
  - Ну и что? И вообще, ты мог от ужаса и боли отключиться, и просто не заметил...
  - Я не терял сознание, - оборвал его хранитель памяти, изо всех сил стараясь не шевелиться, дабы не мешать работе Чарльза, и лишь иногда морщась, когда игла пронзала его кожу, чтобы затем при помощи нити ее стянуть, - Другого пути к ее комнате нет, а здесь она не появлялась.
  - Это так, - Чарли, по сию пору старающийся сделать свое присутствие здесь как можно менее заметным, видимо, проникся постепенно напрягающейся атмосферой и решил подать голос, - Мисс не было здесь, она, должно быть, все-таки снаружи...
  - Ага, сидит, рыдает за пеньком, - саркастически подхватил виконт и, фыркнув, сунул руки в карманы, - Чарли, не обижайся, но ты вообще был сильно занят художественной вышивкой, тоже мог не заметить, как мимо проскочила маленькая хрупкая девочка.
  Эрик, по мере развития разговора, мрачнеющий все больше, открыл, было, рот, чтобы высказаться, однако, Винсент опередил его.
  - Слушай, для парня, у которого внезапно неизвестно куда делась неожиданно нарисовавшаяся сестренка, ты ведешь себя как-то крайне весело. Наводит на определенные мысли... Колись, куда девочку дел, а? - последний вопрос прозвучал на удивление резко. Шутка, которая, казалось бы, сквозила в нем, производила впечатление деланной, создавалось ощущение, что хранитель памяти и в самом деле подозревает молодого интантера. Тот, на мгновение потеряв дар речи, возмущенно приоткрыл рот.
  - Знаешь, что... - наконец сумел выговорить он, сдержав возмущенный вздох, - Я бы мог потребовать сатисфакции за такие наглые наезды, понял, раненый? - он вытащил одну руку из кармана и отвел ее чуть в сторону, - Но раз уж о защите моей чести позаботились заранее другие, так и быть, я тебя пощажу. Я не понимаю, Винс, чего ты от меня ждешь? Хочешь, чтобы я начал метаться по гостиной с воплями "на кого ж ты нас покинула"? Да еще не факт, что она вообще кого-то покинула, говорю же, - небось сидит за пенечком и роняет на землю горючие слезы, - заметив одновременно поникший и возмущенный взгляд брата, юноша тяжело вздохнул, - Ну ладно, ладно... Я проявлю человеколюбие и заботу о слабеющем слухе моего братца и обшарю замок. Вдруг найду кроссовок, будем потом из Татьяны Золушку делать...
  - Я проверю лес, - голос хозяина замка звучал довольно серьезно, из чего виконт сделал вывод, что шутка его поддержана не была. Тем не менее, он не преминул дать добрый совет.
  - Только повнимательнее смотри во всяких кустах и за пнями!
  - Не хотелось бы расстраивать, но, боюсь, плодов это не принесет, - незнакомый голос, раздавшийся от дверей холла, заставил всех присутствующих совершенно синхронно повернуть головы в его сторону. Даже Чарли, который, получив в ответ на попытку хоть как-то помочь ядовитую насмешку, вновь старался прикинуться почти предметом интерьера, не сумел удержаться и недоуменно воззрился на незнакомца, отвлекаясь от своего пациента. Как выяснилось, это он сделал зря.
  - Дэйв... - пораженно выдохнул Винсент и, упершись обеими руками в сидение стула, попытался принять более вертикальное положение. Нить, которой доктор зашивал последнюю из его ран, от этого движения подалась, расползаясь, и Чарли, всполошено потянувший ее, дабы снова закрыть рану, не сдержал взволнованного возгласа:
  - Осторожнее!
  - Дэйв? - вопрос молодого графа прозвучал одновременно с этим возгласом, да и куда как тише, однако, Винсент, привыкший за долгое время угадывать его мысли, моментально понял его.
  - Хранитель памяти Ричарда, - негромко пояснил он, вновь медленно откидываясь назад и чуть сползая на стуле. Чарли при этих словах бросил на него совершенно недоумевающий и вместе с тем подозрительный взгляд, однако, промолчал, опять обращая внимание на почти завершенную работу.
  Между тем, молодой мужчина, столь неожиданно возникший перед глазами обитателей замка, хмуро воззрился на раненого, скрещивая руки на груди.
  - Ну, а ты, конечно, всем все рассказал, - с плохо скрытым раздражением проговорил он и, неожиданно изменив позу, сунул одну руку в карман коричневого пиджака, другой взлохмачивая и без того взъерошенные каштановые волосы, - А я-то надеялся на твое чувство профессиональной солидарности...
  - Я ведь не Ричарду все рассказал, - голос Винсента странно похолодел, и он, чуть сузив глаза, внимательнее вгляделся в нового собеседника, - Что ты здесь делаешь?
  Дэйв медленно втянул воздух и, опустив руку, сунул ее в другой карман.
  - Хозяин послал меня сказать, что та девушка... Татьяна. Она у Альберта.
  - Что?.. - Эрик, по сию пору внимавший молча, взволнованно подался вперед.
  - Что?! - Винсент, в свою очередь, тоже подался, практически дернулся, к немалому негодованию доктора, только что закончившего зашивать последнюю рану.
  - Вам нельзя делать резких движений, - негромко проговорил он, однако, на сей раз слова его услышаны не были. Роман, от столь неожиданного сообщения мгновенно посерьезневший, упер руки в бока.
  - И что же еще тебе велено передать? - голос его, звучавший довольно язвительно, тем не менее, навевал странный, холодящий ужас, - Дядюшка желает потребовать с нас выкуп?
  Ответом ему послужил почти негодующий взгляд вновь прибывшего хранителя памяти.
  - Ричард хочет помочь ей, - веско и несколько раздраженно проговорил он, - Но с ним сам не справится. Поэтому нужны вы.
  - Ах, значит, нас хотят заманить в ловушку, - понимающе кивнул виконт и криво ухмыльнулся, - Значит, хозяин твоего хозяина велел ему сказать тебе, чтобы ты...
  - Нет, - прозвучавшее неожиданно слово, исходящее отнюдь не от оскорбленного таким недоверием Дэйва, а от Винсента, заставило всех присутствующих обратить взгляды к нему. Хранитель памяти чуть сузил глаза, вглядываясь в своего "коллегу".
  - Он и в самом деле хочет помочь ей, - медленно проговорил он и, глубоко вздохнув, неожиданно поднялся на ноги. Чарли, явно абсолютно не ожидавший такой прыти, растерянно приоткрыл рот. Между тем, присутствующие, к Винсенту питающие явно большее доверие, нежели к Дэйву, зашевелились, принимая вполне определенное решение, выразил которое хозяин замка.
  - Тогда идем, - Эрик, одарив друга все-таки обеспокоенным взглядом, повернулся к его собрату, - Покажешь дорогу?
  Тот кивнул. Винсент вновь сделал глубокий вздох, и уже хотел, было, решительно шагнуть вперед, но тут Чарли все-таки не выдержал.
  - Ты с ума сошел? - стихийно переходя со своим подопечным на "ты", молодой человек решительно сделал шаг вперед, преграждая ему дорогу, - Тебе нельзя никуда ходить, раны могут открыться снова! Никаких резких движений, постельный режим...
  - Чарли, - хранитель памяти, перебив доктора, мягко улыбнулся, кладя руку ему на плечо, - Слушай... Я признателен, правда, очень признателен за помощь, но... Я не могу не пойти. Это... Долго объяснять, просто смирись, ладно? В случае чего, когда я вернусь, ты снова меня подлатаешь, только и всего.
  Молодой доктор медленно поднял голову, в силу своего роста взглядывая на собеседника немного свысока, затем опустил ее в резком кивке, задерживая острый подбородок в нижней точке.
  - Смирись, - с совершенно непонятным выражением повторил он и неожиданно сбросил руку пациента со своего плеча, взирая на него уже откровенно негодующе, - А у меня, конечно же, есть выбор! Сам я из этого места не выберусь, как бы мне этого не хотелось! А ты...
  - Хватит, - голос графа, прозвучавший жестко и решительно, словно призыв полководца перед сражением, моментально положил конец этому спору, - Винс, ты уверен?
  Хранитель памяти кивнул и, отвернувшись от Чарльза, тяжело шагнул вперед. Последний встревожено смотрел ему вслед.
  - Постарайся хотя бы не делать слишком резких движений, - хмуро произнес он и, сев на один из стульев, еще более мрачно добавил, - Мне работы меньше будет.
  Дэйв неожиданно шагнул навстречу собрату и на удивление легко, при учете его худощавости, поддержал того.
  - Я прослежу за этим, - пообещал он, сдерживая ухмылку. Винсент лишь хмыкнул в ответ и, словно специально посильнее опершись на него, немного прибавил шаг, направляясь к двери.
  - Одного не могу понять, - проговорил он, уже выходя вместе со своим спутником в холл, - Каким образом, не зная, кто ты такой, Ричард послал тебя звать на помощь?
  - Он послал меня как пантеру, - усмехнулся в ответ его собеседник, - И велел побеседовать на кошачьем наречии с тем парнем, что умеет перевоплощаться в льва...
  
  ***
  Волшебство... Как много его в окружающем мире, какие необычные вещи порой приходится переживать благодаря ему, и какими до удивительного обыденными вещами оно может быть вызвано! Недаром древние народы, веря в магию, умели находить ее в том, что сегодня нам кажется самым простым и самым естественным, вроде стихов или музыки. А впрочем... Кто сказал, что они заблуждались?
  Комната, в которой оказалась Татьяна, едва переступив порог и прикрыв за собой машинально дверь, обиталище мага, была буквально наполнена волшебством в таком обилии его проявлений, что у девушки поначалу разбежались глаза. Роскошная, будто пришедшая из средних веков, меблировка комнаты приковывала взгляд; легкие отблески горящего в камине пламени, танцуя по ней, делали обстановку загадочно-волшебной; а тихая, мягкая, нежная музыка, ласкающая слух, казалась идеальным фоном для всей этой красоты. Стены этой маленькой, по сравнению с той, к которой девушка привыкла в замке, гостиной были обтянуты, опять же на манер Средневековья, какой-то тканью, которая, ловя отблески пламени и отражая их, заставляла помещение буквально сиять.
  В комнате было довольно жарко, горящий камин в летнее время выглядел, по меньшей мере, глупо, но, судя по всему, самого хозяина это ничуть не смущало.
  Девушка неуверенно сделала шаг вперед, вдыхая раскаленный, наполненный какими-то странными, неизвестными ей ароматами воздух и, пошатнувшись, почти упала на очень кстати оказавшуюся рядом с ней табуретку. Музыка продолжала сладким, тягучим сиропом вливаться ей в уши, растворяясь, смешиваясь с общей атмосферой комнаты и обволакивая девушку словно паучья паутина, затягивая ее, завораживая, заставляя забывать о том, где она, что делает здесь и зачем вообще пришла.
  Перед глазами ее все расплывалось, роскошная обстановка вокруг виделась цветными пятнами и, пожалуй, девушка была благодарна за это, - привыкшая к красоте Нормонда, но уставшая лицезреть ее на балу, от этой комнаты она испытывала странное утомление и, пожалуй, предпочла бы лучше видеть ее как можно хуже. Тем более, что после весьма скудно обставленной комнаты Ричарда, да и тусклого коридора, это помещение производило впечатление почти неприятное.
  Мелодия сладким ядом продолжала струиться вокруг, звучала уже, казалось, где-то внутри, и Татьяне на миг показалось, что она и сама покачивается, плывет, подчиняясь переливам этой нежной, но бурной половодной реки.
  Комната вокруг окончательно слилась в одно большое разноцветное пятно, и неожиданно куда-то пропала.
  Повеяло холодным ветерком. Резкий запах неизвестного дурмана сменился нежным ароматом травы, влажной листвы и сырой земли. Девушка, недоуменно заморгав, огляделась. Она сидела на небольшом пенечке на краю маленькой полянки посреди густого лесного массива, вокруг нее ветерок колыхал ветви деревьев, шаловливые листья то и дело касались ее лица.
  Откуда-то из глубины леса послышался счастливый детский смех.
  - Не догонишь, не догонишь! - весело кричал почему-то безумно знакомый детский голос, все приближаясь и приближаясь.
  На поляну, прямо перед Татьяной, но совершенно не замечая ее, выскочила маленькая светловолосая девочка лет пяти-шести. Девушка приоткрыла от изумления рот. Как ни давно это было, какой бы взрослой она не стала сейчас, не узнать самое себя, пусть и в детской ипостаси было бы трудно.
  Перед девочкой буквально из воздуха возник рослый темноволосый мужчина и, смеясь, подхватил ее на руки, поднимая высоко над головой и кружа. Девочка залилась еще более счастливым смехом.
  - Так нечестно, папа! - кричала она, однако, на лице ее было написано совершеннейшее счастье.
  - Папа... - против воли шевельнулись губы глядящей на это девушки, и мужчина, в момент очередного поворота вдруг бросил на нее холодный, пронизывающий, пронзительный взгляд. Татьяна поежилась. Почему-то создалось впечатление, что ее присутствию здесь не рады, но прогонять пока не спешат, позволяя ей сполна насладиться зрелищем. Но вот реплики ее в этой сцене явно не предусмотрены, и нарушать сценарий ей отнюдь не рекомендуется.
  - Дождик, хочу дождик! - закричала между тем девочка, и мужчина, переведя взгляд на нее, широко улыбнулся.
  - Как пожелаешь, моя милая, - ласково произнес он, и вдруг, хотя Татьяна, пристально следящая за мужчиной, готова была поклясться, что он не сделал ни единого движения, с небес звенящими, переливающимися в солнечном свете струями обрушился легкий летний дождик.
  Девушка машинально подняла руку, надеясь поймать хоть каплю воды на ладонь, сама не зная зачем, но ощущая странную необходимость в этом. Попытка увенчалась провалом. Дождик лил только над поляной, очерчивая почти идеальной формы круг и не задевая ничего, что находилось за его пределами.
  Мужчина, присев на корточки, опустил девочку на землю. Та, радостно крича что-то, принялась носиться под дождем, подставляя лицо его, очевидно, теплым струям; мужчина с улыбкой наблюдал за ней.
  Наконец звонкий голос ребенка вновь пробился сквозь шорох дождя.
  - Ура, мой папа волшебник! - воскликнула девочка и, подбежав к по-прежнему сидящему на корточках мужчине, бросилась ему на шею. Последний, рассмеявшись, мягко обнял дочь, ласково прижимая к себе.
  - Только маме об этом говорить не надо, хорошо? - с улыбкой попросил он и, подняв руку, слегка взъерошил мокрые волосы девочки. Та, чуть отстранившись, с энтузиазмом кивнула.
  - Хорошо! Папочка, а ты научишь меня делать так же? - глаза малышки загорелись надеждой, и мужчина, вероятно не в силах противиться этому взгляду, а быть может, и сам довольный просьбой, уверенно кивнул.
  - Ну, конечно, научу. Для начала запомни, - не погода управляет магом, а маг погодой. Если у тебя есть сила, то силы природы...
  - Татьяна! - громкий взволнованный возглас вдруг вырвал девушку из сладкого оцепенения видения. В нос ударил резкий запах.
  Она чихнула и, недовольно замотав головой, машинально махнула рукой перед носом, силясь отогнать запах. Обоняния ее вновь коснулся аромат разогретых неизвестных трав, телу стало жарко, и Татьяна, хоть и без особого желания покидая прохладный лес в своем видении, с трудом открыла глаза.
  Она находилась во все той же роскошно обставленной маленькой гостиной, что и прежде, разве что созерцала ее теперь почему-то с другого ракурса. Слуха ее коснулся чей-то облегченный вздох, и из липкого тумана, с такой неохотой отпускающего ее сознание, неожиданно выплыло обеспокоенное лицо Альберта.
  - Не нужно так больше пугать меня, моя маленькая, - с ласковой укоризной произнес он, - Удача, что я, услышав, как ты зовешь меня, прекратил играть и бросился к тебе, успел подхватить, иначе бы ты сильно ушиблась.
  - Ушиблась? - пока еще не до конца сознавая происходящее, пробормотала девушка и, прилагая усилия, попыталась приподняться, упираясь ладонями во что-то мягкое. Мир вокруг постепенно начинал обретать четкость. Легкий ветерок коснулся своим мягким дыханием лица девушки, и та, мигом ощутив себя лучше, наконец смогла идентифицировать свое местоположение.
  Теперь ей стало понятно, почему гостиную она созерцала с другого ракурса, - вместо того табурета, на который она опустилась, почти теряя сознание от жары, царящей в помещении, она находилась на достаточно широком и мягком диване, транспортированная сюда, вероятно, заботливым родителем. В комнате по-прежнему было довольно тепло, однако, как отметила про себя Татьяна, камин уже не горел, а единственное окно в этом помещении было распахнуто настежь. Лица пленницы снова коснулся прохладный ветерок, и она, жадно потянувшись ему навстречу, глубоко вздохнула.
  Альберт, сидящий рядом с диваном на самом краю весьма изящного и элегантного кресла, одобрительно склонил подбородок. Видимо, он был доволен тем, что дочь предпочла живительную прохладу смерти от удушья, так старательно подготовленного им. Девушка, заметив этот его жест, чуть поморщилась, однако предпочла до вступления в полемику, все-таки выяснить причины своего странного состояния.
  - Что произошло? - мрачновато поинтересовалась она и, снова упершись ладонями в диван, села еще более прямо. Альберт в ответ недоуменно моргнул.
  - Ты потеряла сознание, моя милая, - как само собой разумеющееся произнес он, - Должен признать, для меня это явилось большой неожиданностью.
  - Для меня не меньшей, - буркнула в ответ Татьяна и, тяжело вздохнув, попыталась устроиться на диване поудобнее. Мужчина продолжал, будто не слыша ее:
  - Должно быть, мне следовало встретить тебя у дверей. Однако, вы так долго и увлеченно беседовали с нашим общим другом Ричардом, что я несколько заскучал и решил развлечь себя игрой на фортепиано. Я даже не заметил, как ты вошла, моя маленькая, увидел тебя уже сидящей на табурете. Мне казалось, ты внимательно слушаешь, я ожидал по окончании этюда восторгов... Однако, наградой мне почему-то стало твое плохое состояние, - лицо мага исполнилось как будто бы искренним сочувствием, и девушка, не желая поддаваться этим чарам, вновь поморщилась.
  - Здесь жарко, - недовольно сообщила она и, подумав с секунду, уточнила, - Было. Скажи честно, ты специально создал тут такую обстановку, зная, что я и без того себя еще не до конца хорошо чувствую, да? - взгляд ее почему-то наполнился надеждой. Вероятно, Татьяна, сама того не сознавая до конца, после виденного ей приятного воспоминания детства, искала причину вновь разозлиться на родного отца. И причина эта довольно скоро нашлась.
  Альберт негромко, несколько обреченно вздохнул.
  - Милая, я понятия не имел, что легкий жар может так сказаться на тебе. Хотя, ты, наверное, права... Памятуя о твоей любви к прохладному дождю, мне следовало предположить это и подготовиться. Прости меня.
  Девушка, температура комнаты для которой все еще оставалась чересчур высокой, вдруг ощутила, как окружающий жар, собираясь где-то в районе ее солнечного сплетения, дает запал волне удушающего раздражения.
  - Простить... - медленно повторила она, тяжело дыша от гнева и изо всех сил стараясь держать себя в руках, - Простить за что, скажи на милость? За то, что бросил меня в то время, когда я обожала тебя и нуждалась в тебе? Или, может быть, за то, что с самого начала ты лгал мне, не сообщая, кто ты такой и что натворил? Или же ты просишь прощения, что заставил меня сейчас вспомнить прошлое, а я не сомневаюсь, что именно ты приложил к этому руку? Ты просишь простить! - Татьяна, по мере сил своих приподнялась на диване, раздраженно выпрямляя спину и старательно игнорируя вмиг закружившуюся голову, - Просишь простить и ждешь восхищения твоей игрой! Да никогда, ты слышишь, Альберт, никогда я бы не стала восхищаться мастерством убийцы и негодяя, будь оно хоть в тысячу раз прекраснее твоего!
  - Татьяна-Татьяна... - мужчина, слушавший гневную речь дочери весьма внимательно, чуть покачал головой и, поднявшись на ноги, направился куда-то в левую от дивана сторону, продолжая говорить на ходу, - Сколько ненависти и злости в твоем маленьком сердечке... И до чего же это огорчает меня, если бы ты только знала. Дочь не должна идти против отца, как и отец против дочери. Милая, - маг дошел до небольшого, как-то не вписывающегося в общий антураж обстановки, обшарпанного столика и, остановившись возле него, обернулся, - Я никак не мог навеять тебе это видение. Твое сознание - игрушка в твоих собственных руках, только в твоих и ни в чьих более. Уверен, если бы ты не болела, ты бы вспомнила об этом.
  - Я не настолько болею, чтобы страдать склерозом! - огрызнулась девушка и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернула голову, чуть приподнимая подбородок, - И если ты велел Ричарду притащить меня сюда лишь для того, чтобы внушить мне, что я спятила, ты крупно просчитался!
  По губам ее собеседника змеей скользнула быстрая, насмешливая ухмылка. Скрывая ее, он поспешил вновь отвернуться к столу. Слуха девушки коснулось тихое позвякивание, и она с удивлением вновь обратила взгляд на отца. Тот, чуть склонившись над столиком, что-то делал на нем, заслоняя его отчасти спиной, и Татьяне, предпочитающей быть в курсе того, какими делами занимается маг, пришлось немного откинуться назад, заглядывая сбоку.
  Столик, за которым сейчас возился мужчина, действительно привлекал внимание. По сравнению с прочей, либо действительно раритетной, либо удачно прикидывающейся таковой мебелью, он казался беженцем из хижины бедного столяра. Грубо и явно наспех сколоченный из неотесанных досок, не покрытый ни единым слоем лака или краски, он, тем не менее, представлял собой едва ли не самый важный предмет интерьера в этой комнате, ибо столешница его была заставлена таким количеством неожиданных для взгляда пленницы предметов, что это невольно притягивало внимание и, вместе с тем, настораживало.
  Столик казался развернутой переносной лабораторией какого-нибудь маститого специалиста по химии или физике. Впрочем, стоило внимательнее приглядеться к уставляющим его колбам, ретортам, пробиркам, как заполненным наполовину чем-то неизвестным, так и совершенно пустым, лишь приготовленным для заполнения; к небольшому микроскопу, поверх которого небрежно была накинута испачканная в чем-то непонятном тряпка, и к другим предметам, назначения которых девушка даже не знала (и как-то совсем не испытывала сожалений на этот счет), как ассоциации с лабораторией физика мгновенно отступали, уступая дорогу рабочему месту химика. Или алхимика, что в данной ситуации представлялось более вероятным.
  Покуда девушка, цепляясь за спинку дивана и иногда почти перегибаясь через нее, силилась как можно более подробно рассмотреть и понять, чем в этой алхимической лаборатории занимается ее родитель, тот спокойно продолжал беседу.
  - Это так забавно - слушать тебя сейчас, - он улыбнулся и, подняв повыше какую-то пробирку, внимательно всмотрелся в ее содержимое, - Словно говоришь с подростком. Да... - он улыбнулся шире и, отставив пробирку в штатив, принялся аккуратно и кропотливо отмерять необходимое количество какого-то другого препарата, - Человек начинает ценить маленькие радости лишь тогда, когда оказывается их лишен. Не думаю, что многие родители на моем месте пришли бы в восторг, начни вдруг их взрослый ребенок проявлять некоторые черты характера, особенности поведения, более соответствующие переходному возрасту, - он вновь взял пробирку и, добавив в нее столь скрупулезно отмеренный раствор, принялся аккуратно покачивать ее в руке из стороны в сторону, - Теперь я понимаю, сколь много упустил... в некотором смысле.
  - В некотором смысле понимаешь или в некотором смысле упустил? - все так же сохраняя недовольный, мрачный тон, уточнила девушка и, сев на диване более или менее удобно, скрестила руки на груди. Альберт живо обернулся через плечо, слово вопреки своей строптивой собеседнице, продолжая широко улыбаться.
  - Упустил, - мягко пояснил он и, снова возвращаясь к загадочным опытам, добавил, - Не думаешь же ты, что я, покинув мою маленькую девочку, оставил ее без присмотра?
  Татьяна, расслабившаяся, было, немного, мгновенно напряглась, даже подаваясь вперед.
  - Что ты хочешь этим сказать?..
  - Рядом с тобой всегда находился кто-нибудь из верных мне слуг, - невозмутимо произнес мужчина, беря со столика небольшой, изящный бокал и начиная медленно и аккуратно переливать в него содержимое пробирки, - Дети, с которыми ты играла... Виктор, приятель твоего отчима... Он наблюдал за тобой дольше всех, вплоть до того мгновения, когда ты вдруг исчезла, выражаясь языком современным, со всех радаров.
  Татьяна медленно опустила взгляд, сраженная этими внезапными откровениями.
  - Дядя Вик... Я и представить не могла... Что значит исчезла со всех радаров? - последний вопрос прозвучал особенно резко, и девушка, вскинув голову, почти зло воззрилась на родителя. Тот медленно повернулся и, чуть отведя руку с зажатым в ней уже наполненным бокалом в сторону, легко пожал плечами.
  - Я до сих пор не знаю этого, - совершенно безмятежно проговорил он, затем, помолчав, отстранился от стола, вновь подходя к креслу, в котором сидел недавно и усаживаясь в него. Девушка, до сих пор сидевшая на диване вполоборота, была вынуждена повернуться к нему лицом.
  - Ты пропала куда-то на три месяца, - продолжал между тем мужчина все тем же спокойным и ровным тоном, - А потом вдруг вынырнула из небытия, и по счастливой случайности попыталась устроиться на работу к одному из моих подручных. Возможно ты помнишь его. Его звали Виталий.
  - Какое-то совсем не французское имя, - недовольно буркнула в ответ Татьяна, однако тотчас же, осененная догадкой, на мгновение закрыла лицо рукой, силясь унять неожиданную головную боль. Перед внутренним ее взглядом замелькали картинки воспоминаний.
  - Не может быть... - сорвался с губ шепот, и девушка, отняв руку от лица, с недоверчивым негодованием снова взглянула на собеседника, медленно проговаривая слова, - Это была не работа, а подработка... Тот человек повел себя отвратительно, мы с напарницей, помнится, окрестили его... - он замолчала и почти испуганно продолжила, - Упырем?
  Альберт довольно хмыкнул.
  - Вы оказались весьма догадливы. Что же до имени, так неужели ты считаешь, что в моем подчинении находятся лишь мои соотечественники? Их большинство, но это отнюдь не все... Впрочем, это неважно. Он отвратительно обошелся с тобой, но после сообщил мне о твоем возвращении из неизвестности. А еще немного позже был направлен мною к стенам Нормонда, где благополучно погиб, растерзанный твоими друзьями, - мужчина помолчал с секунду, а затем добавил, - И родственниками. Ну, а после в твоей жизни появился Ричард.
  - Что?.. - Татьяна, только, было, опустившая вновь взгляд, снова вскинула голову, взирая на родителя откровенно недоверчиво. Губы ее растянула неуверенная улыбка.
  - Не-ет... - протянула она, - Ты обманываешь меня, верно? Мы с Ричардом познакомились в институте, и...
  - Точнее, возле института, - хладнокровно прервал ее мужчина, - Он по чистой случайности ожидал тебя там. К слову, этот способ наблюдения мне казался самым оптимальным из всех. Ты спокойно жила с Ричардом, всегда была в поле моего зрения... Но этот глупец зашел дальше, чем его просили, - в глазах Альберта блеснули холодные искорки, - Он должен был просто следить, а он, видите ли, осмелился влюбиться в мою дочь! И даже ухитрился скрыть это, я узнал о его чувствах совсем недавно... Впрочем, это уже было неважно. После того маленького инцидента с вампиром ты вновь начала интересовать меня, поэтому я, сознавая необходимость этого, привел тебя к замку. К Эрику. Тебе удалось пробудить его от многовекового забвения, на что я и рассчитывал, и ты сделала даже больше! Скажи мне, Татьяна, - мужчина, похоже совершенно забывший о бокале в своей руке, с интересом подался вперед, облокачиваясь на собственные колени, - Каким образом ты сумела познакомиться с Эриком в прошлом? И, как я услышал только что, не только с ним... - маг многозначительно кивнул в сторону двери за своей спиной, явно намекая на Ричарда. Однако, ответить девушке возможности не предоставил, задумчиво потирая подбородок.
  - Сейчас я припоминаю... - несколько неуверенно бормотал он, видимо, на время вообще забыв о присутствии здесь дочери, - Когда я выкинул щенка из замка на улицы города, следом за ним бросилась какая-то девчонка... Странная девчонка, невероятно похожая на меня и внешностью и даже голосом... Детей тогда у меня еще не было, я удивился этому, но дела требовали моего присутствия, и я быстро об этом забыл, - Альберт неожиданно расхохотался, - Помнится, в тот вечер братец ухитрился даже ранить меня! Глупец, возомнивший себя колдуном, подумал, что сумеет меня одолеть... - мужчина вздрогнул и, тряхнув головой, будто сбрасывая паутину прошлого, вдруг перевел взгляд на бокал в своей руке, - Ах, да, - голос его зазвучал теперь совершенно иначе, вновь с отечески мягкими нотками, - Это для тебя, дитя мое. Я просто не могу боле видеть, как ты страдаешь; это излечит тебя.
  - Что?.. - Татьяна, то ли по причине жары, все еще царящей в комнате, то ли из-за наложения ее на остатки болезни, а может быть, просто находящаяся под впечатлением обрушенной на нее лавины информации, не сразу поняла последних, обращенных к ней слов родителя. Она недоуменно, непонимающе моргнула и, взглянув на бокал в руках последнего, медленно и неуверенно повела головой из стороны в сторону. Это предложение неожиданно показалось ей весьма странной и неостроумной шуткой.
  - Что значит... заинтересовала тебя вновь? - она снова подняла взгляд и пристально вгляделась в кажущееся безмятежно спокойным лицо отца. Тот тяжело вздохнул в ответ.
  - Ах... - он поднял голову, будто высматривая на потолке какую-нибудь подсказку и, вероятно не найдя ее, с деланной горечью в голосе продолжил, - Я предполагал, что избежать этого трудного разговора не удастся. Моя ошибка, что я упомянул об этом, - он опустил голову и одарил дочь не менее пристальным и пронзительным взглядом, чем тот, что пыталась изобразить она, - Прошу, пойми меня верно, Татьяна. Твое рождение должно было стать для меня... даже не знаю, как более верно выразиться. Наверное, ты должна была стать олицетворением моей надежды. Надежды на то, что в тебе воплотиться хотя бы часть моей силы... Я провел рядом с тобой почти шесть лет и, вынужден признаться, оказался весьма расстроен. Вместо надежды, ты, дитя мое, стала разочарованием... В тебе не было ни толики силы, я не чувствовал ее, не мог пробудить, как не старался. Ты интересовалась "волшебством", магией не более, чем прочие дети твоего возраста. Однако...
  - Так ты поэтому бросил меня?! - Татьяна, выслушивавшая все эти откровения со все большим и большим негодованием, наконец не выдержала, - Игрушка не оправдала твоих надежд и ты решил бросить ее на произвол судьбы, да?!
  Мужчина укоризненно воздел палец и чуть покачал им из стороны в сторону в характерном жесте.
  - Тебе не достает воспитания, моя милая. Впрочем, это поправимо... Вспомни, ведь не долее нескольких секунд назад я сказал, что никогда не выпускал тебя из виду. Когда же ты столь блестяще пережила укус вампира и так легко приняла сущность Ричарда, я понял, что, по-видимому, слишком рано поставил на тебе крест. Тебя как магнитом тянуло к тому, что не вписывалось в каноны обыденного, ты с легкостью справлялась с тем, что угрожало бы смертью обычному человеку... "Игрушка", - мужчина кривовато ухмыльнулся, - Наконец начала оправдывать мои надежды, и я принял решение. Я решил отправить тебя в Нормонд.
  Несколько секунд девушка, совершенно искренне теряясь от столь наглой и бесцеремонной откровенности, не находилась, что сказать. Верить словам родителя не хотелось, все в ней протестовало против его признаний, однако... Как бы неприятны не были эти откровения, они объясняли все, или, по крайней мере, очень многое.
  Голову, особенно затылочную ее часть неожиданно прошило острой болью, и Татьяна, непроизвольно поднеся руку к болящему месту, попыталась изобразить кривоватую усмешку, хотя слова отца вселяли в нее скорее определенное беспокойство.
  - В твоих устах это звучит так, как будто ты решил отправить меня в какую-то элитную школу, - нарочито медленно и насмешливо проговорила она и, не выдержав более, рывком подалась вперед, вглядываясь в сразу оказавшееся гораздо ближе лицо собеседника, - Но почему именно этот замок, почему Нормонд? Зачем он тебе, зачем было меня туда отправлять? И вообще... - Татьяна потерла все еще болящий затылок и, вновь откинувшись назад, скрестила руки на груди и почти демонстративно нахмурилась, - Кто дал тебе право что-то решать в моей судьбе?
  Альберт негромко вздохнул и, мягко улыбнувшись, поднял руку с бокалом, протягивая его собеседнице.
  - Выпей это, - спокойно произнес он, судя по всему, абсолютно игнорируя ее слова, - Тебе станет легче, дитя мое, уверяю.
  Шутка повторилась, и девушка, уже начавшая испытывать сомнения в том, что в предложении родителя имеется хоть капля юмора, чуть склонила голову набок, подозрительно глядя на столь настойчиво предлагаемое ей питье.
  - Я не буду это пить, - негромко произнесла она, медленно переводя взгляд на отца и стараясь при этом вложить в этот взгляд как можно больше смешанного с негодованием осуждения.
  Альберт моргнул, напуская на себя выражение совершенно наивного и невинного недоумения.
  - Ты не доверяешь мне? - удивленно произнес он, даже как будто бы с ноткой обиды в голосе, однако, тотчас же вновь улыбнулся, - Странно. Ведь совсем недавно ты уже доверилась одному из моих изобретений и, насколько мне известно, отнюдь не была разочарована, - заметив непонимающий взгляд дочери, маг мягко усмехнулся, - Я говорю о некоем снадобье, которым Эрик помогал тебе вылечить рану. К слову, получила ты ее довольно безрассудным образом, вынужден сказать.
  - Ты нотации мне читать собираешься? - Татьяна огрызнулась скорее по привычке. Мысли ее сейчас были заняты совершенно другим, перед внутренним взором вновь проносились воспоминания, но на сей раз не навеянные силой мага, а действительные, свои, настоящие, а не смутно-иллюзорные. Углубленная в эти воспоминания, девушка медленно опустила взгляд на собственные руки; недоверчиво провела ладонью левой по правой, касаясь того места, где некогда была рана. Затем, как будто сомневаясь в ее совершенном исцелении, о котором, в общем-то была прекрасно осведомлена, так как относительно недавно сама с радостью снимала повязку с руки, решительным жестом сдвинула рукав вверх, обнажая запястье и участок кожи до локтя. Браслет, до сей поры скрывающийся под тканью, оказался на виду, однако, Татьяна даже не обратила на это внимания. Внимание ее было устремлено на совершенно ровную, гладкую поверхность кожи чуть ниже локтя. От глубокой раны не осталось даже шрама.
  - Подожди.... - медленно проговорила она, обращаясь сейчас в большей степени к руке, нежели к родителю, - Но ведь это... Так это была твоя каморка в холле, почти у балюстрад?
  - Разумеется, - ответ прозвучал крайне невнимательно, и Татьяна, предполагавшая, что отец, в отличие от нее самой, воспринимает беседу более углубленно, непонимающе подняла голову.
  Взгляд мага был прикован к браслету.
  - Значит, и записка?.. - девушка, совершенно не польщенная таким пристальным вниманием, честно попыталась отвлечь родителя, при этом осторожно потянув левой рукой несколько секунд назад отодвинутый и приподнятый рукав вниз, намереваясь опять скрыть украшение. Однако, намерение это исполнить ей не удалось.
  Альберт, предпочитая не отвечать на, в общем и целом, довольно риторический вопрос, неожиданным, молниеносным движением вдруг вытянул свободную руку вперед и, стиснув пальцы собеседницы, слегка потянул ее на себя, не давая возможности спрятать браслет. Татьяна, не ожидавшая подобного вероломства, негромко ахнула и попыталась, было, высвободить руку, но в это мгновение маг поднял взгляд. Девушка замерла. Темные, кажущиеся еще темнее из-за густых бровей над ними, глаза мужчины странно поблескивали, где-то в их глубине словно бы плясал поистине дьявольский огонь; они притягивали и завораживали, гипнотизировали, не позволяя отвести взор.
  - Пей, - коснулся слуха девушки негромкий, но четкий приказ и перед ее взглядом, поднятый повыше, чтобы оказаться в поле зрения, вновь оказался уже дважды предлагаемый прежде бокал. Татьяна хотела, было, возмутиться, заявить, что ни за что на свете она не станет глотать всякую отраву неизвестного происхождения, и приказы в этой ситуации совершенно не помогут, но не смогла вымолвить и слова. Где-то на периферии сознания возникло неожиданное понимание того, что она покорно протягивает руку вперед, принимая бокал, а затем, так же медленно, подносит его к губам. К этому осознанию добавилось прозрение, что отец откровенно гипнотизирует ее, управляет ее сознанием и действиями, вынуждая делать то, что необходимо ему. К прозрению добавилось негодование, и девушка попыталась воспротивиться столь беззастенчиво и просто подавляющей ее воле мага. Однако, все, что она смогла сделать, так это всего лишь задержать на несколько мгновений бокал у губ, удерживая его задрожавшей от напряжения рукой. Тем не менее, мага заинтересовало и это. Взгляд его, прежде кажущийся хоть и гипнотизирующим, но слегка рассеянным, обрел небывалую внимательность, глаза чуть сузились, и Татьяна, успевшая еще напоследок подумать, что это выглядит так, словно маг усиливает натиск, на некоторое время почти полностью утратила восприятие реальности. Все, что она могла - это чувствовать, ощущать то, что делает ее тело, да смотреть, не отрываясь в темные глаза напротив.
  Обжигающая, похожая на крепкий алкоголь жидкость заскользила вниз по пищеводу, оставив на губах горячий след. Альберт, улыбнувшись, медленно опустил веки, выпуская дочь из плена своей воли и спокойно констатировал:
  - Умница.
  Татьяна дернулась, как от удара током. Словно туго натянутая пружина где-то внутри нее неожиданно разжалась, отпуская что-то, и ее как будто вытолкнуло в мир.
  Девушка медленно перевела взгляд на теперь уже опустевший бокал в своей руке. Сознание, находившееся под таким сильным гнетом и столь внезапно возвращенное ей, передавая информацию о случившемся, само же отказывалось в него верить. Рука Татьяны дернулась, будто желая с омерзением, как нечто отвратительное, отбросить от себя бокал, однако, в последний миг замерла.
  Татьяна не менее медленно, и даже как будто бы недоверчиво, вновь перевела взгляд на мага. В следующее мгновение бокал полетел в него. Девушка, как-то одновременно с действием ощутив и требующую выхода ярость, рванула руку, по-прежнему сжимаемую мужчиной, надеясь высвободить ее.
  Надежды не оправдались.
  Альберт, даже не заметив попытки, легким и уверенным, отточенным движением, будто бы всю жизнь лишь тем и занимался, что ловил брошенную в него посуду, поймал бокал и, усмехнувшись, аккуратно поставил его на подлокотник кресла.
  - Осторожнее, моя милая, - спокойно проговорил он, - Посуда, безусловно, бьется к счастью, но для чего создавать это счастье искусственно?
  - Было бы счастьем, если бы он все-таки попал в тебя! - огрызнулась девушка и, снова дернув руку, попыталась вскочить на ноги, - Что за дрянь ты вынудил меня выпить?!
  - Лекарство, - последовал почти равнодушный ответ и маг, вероятно, ожидая благодарности, выжидательно улыбнулся, легко удерживая дочь на месте.
  - Лекарство?! - почти зарычала последняя, пытаясь испепелить родителя взглядом, - Как Владу, да?! Я не желаю быть марионеткой в руках кукловода, тем более, если за ниточки дергаешь ты!
  Альберт чуть склонил голову набок, с интересом вглядываясь в собеседницу.
  - А ты разве ощущаешь себя марионеткой? - он широко улыбнулся и, не дожидаясь ответа, продолжил, - Марионетке бы не было позволено так вести себя, милая моя. Да и зачем бы мне для этого заставлять тебя что-то пить? Если бы я хотел подчинить тебя себе, мне достаточно было бы, пока ты была без сознания, сделать тебе один небольшой укольчик вот сюда... - мужчина красноречиво похлопал себя свободной рукой по плечу той, что сжимала пальцы девушки, - К слову, Владислав тоже упоминал об этом способе. Но, к счастью, ты не он, и относительно тебя у меня другие намерения.
  Татьяна, в момент начала речи мага, при произнесении первого, несколько провокационного, на ее взгляд, вопроса, растерявшаяся, мгновенно помрачнела.
  - Боюсь себе даже представить, какие, - буркнула она и, уже не пытаясь высвободиться, недовольно передернула плечами. Ответом ей послужила очередная широкая улыбка.
  - Нуу, - задумчиво протянул мужчина, - Это будет зависеть от степени честности твоих ответов на мои вопросы.
  Девушка фыркнула и снова попыталась освободить руку из крепкой хватки.
  - Интересно, а с чего это я... - она замерла на полуслове, с искренним недоумением взглядывая на вдруг освобожденную ладонь. Не взирая на питаемые ею надежды при попытках вырваться, успеха она, тем не менее, не ожидала, и сейчас была совершенно искренне растеряна.
  Впрочем, долго переживать изумление мужчина ей не дал. Не успела Татьяна даже толком осознать себя свободной, как он вновь подался вперед и, стиснув теперь непосредственно запястье девушки (избегая, впрочем, прикасаться к браслету), слегка приподнял ее руку вверх. Взгляд его был прикован к лицу собеседницы.
  - Откуда у тебя это? - голос мага прозвучал негромко, но как-то очень серьезно, очень внимательно; взгляд его, пытливый и острый, казалось, проникал в самую душу.
  - Нашла, - Татьяна вновь попыталась высвободить опять скованную пальцами собеседника руку и, избегая смотреть на него, зашарила взором по комнате, наконец уперев его в рояль. Маг продолжал стискивать ее запястье.
  - Где?
  Короткий, прозвучавший как-то очень резко и даже холодно вопрос заставил девушку нахмуриться.
  - В замке, - огрызнулась она и, подумав секунду, уточнила, - В том самом месте, где по твоему повелению было убито столько людей.
  - В том самом? - Альберт усмехнулся, как будто не до конца веря словам дочери, - И что же, он прямо-таки просто валялся на полу?
  В последнем вопросе прозвучала странная насмешка, и Татьяна, не удержавшись, все-таки взглянула на родителя. Насмешка, прозвучавшая в словах, отражалась и на его лице, и девушка неожиданно подумала, что правильный ответ ее отец уже знает.
  - Нет... - медленно проговорила она и, сдвинув брови, снова потянула на себя руку, - Он был на шее у кошки. Но, как мне кажется, ты и без меня это знал, не так ли?
  В улыбке мага появилось что-то загадочное. Он снова легко потянул на себя руку собеседницы, будто бы демонстрируя ей свою силу и способность удерживать строптивых девочек, а затем вдруг неожиданно отпустил, откидываясь на спинку кресла и медленно ведя кончиками пальцев по тому из его подлокотников, что не был занят бокалом.
  - У кошки, - как-то подозрительно ласково повторил он, - Полагаю, если она принесла его тебе, у тебя есть и кулон.
  Девушка, не отвечая, машинально подняла руку, стискивая пальцами упомянутое украшение. Улыбка мага стала шире.
  - Как я и думал. Должно быть, ты нашла его в комнате Мари, где тебя поселил Эрик, верно?
  - Должно быть, ты знаешь слишком уж много о моей жизни в замке, верно? - сумрачно отреагировала Татьяна и, предпочитая, в некотором роде, перейти из обороны в атаку, скрестила руки на груди, заодно избегая и нового их захвата, - Интересно, где бы мне еще было его найти, если ты подарил его ей? Или что, тебя смущает, что я ношу кулон, бывший некогда на шее у горничной?
  Альберт чуть приподнял один уголок губ, превращая улыбку в ухмылку.
  - Будь он на ее шее, возможно, дурочка бы осталась жива. А впрочем... - темные глаза чуть сузились, не скрывая какого-то злого удовлетворения, - Ее ведь убил Роман, не так ли? - девушка, не отвечая, сглотнула, однако, мужчина, судя по всему, счел это за положительный ответ и удовлетворенно кивнул, - В таком случае, нет. Бедняжка бы погибла, даже носи она мой подарок. Племянников я, в отличие от подручных, не просил не трогать ту, на ком будет кулон.
  - Неужели ты отдал ей его для защиты? - Татьяна недоверчиво нахмурилась, склоняя голову немного набок, - Кто бы мог подумать, что в тебе иногда еще теплится благородство! И что же должно было случиться, - Тио должна была примчаться на помощь бедной служанке?
  - Тио? - взгляд мага, до сего мига скорее расслабленный и равнодушно-насмешливый, вдруг стал серьезным, - Ты назвала кошку так же, как звал ее Эрик?
  - Это вышло случайно, - отрезала девушка, раздраженно дернув плечом, - Не переводи тему! Ты до сей поры не ответил толком ни на один из моих вопросов, только требуешь ответов от меня! Позвал меня, чтобы устроить допрос?
  - Ну, что ты, - мужчина бархатисто рассмеялся, возвращая взгляду былую приветливость и мягкость, - Все дело в том, что у нас с тобою совсем мало времени, моя милая, а узнать хочется столь многое... Но ты права, мне не следует вести себя столь эгоистично, удовлетворяя лишь свои интересы. Я совершенно не хочу обижать тебя, клянусь, дитя мое! Кроме того, у меня нет причин скрывать от тебя что-либо, - маг улыбнулся, вызывая этим в душе девушки приступ подозрительности, - Все же негоже двум людям, связанным узами крови, враждовать между собой. Что ты хочешь узнать?
  - Зачем ты отдал кулон Мари? - вопрос прозвучал даже слишком быстро, и девушка, вообще-то куда как больше заинтересованная в получении другой информации, недовольно поморщилась. Вот же, заморочил ей голову, дьявол, не дал задать куда как более важный вопрос!
  - Он не был мне нужен, - Альберт, совершенно явственно не обращающий внимания на поведение дочери, спокойно сцепил пальцы в замок, кладя их на колени, - Видишь ли, милая... Тебе известно, что, после общения со стариком-колдуном, Гийон, получив две якобы обладающие магической силой безделушки, решил поделить их между своими детьми, дабы защитить в равной степени обоих. Когда производился этот дележ, я, признаюсь, ожидал получить браслет. Я уже много узнал, многое изучил, и был уверен, что сумею пробудить его силу... Но отец предпочел даровать мне абсолютно лишенную всяческого смысла безделушку. Я же, в свой черед, отдал ее глупышке Мари. Она пришла в щенячий восторг от милости господина, и в результате сумела оказаться мне полезной.
  - Роман говорил, у тебя были с ней отношения... - пробормотала Татьяна, и вновь мысленно прикусила язычок. Да что ж такое-то, кто только ее за него тянет! Нет бы что-то умное сказать, в самом-то деле, а то... Ну, какое ей дело до того, с кем и когда у ее отца были отношения?
  Альберт, словно прочитав ее мысли, улыбнулся с явственным оттенком самодовольства.
  - Не беспокойся из-за этого, моя милая, - голос его на мгновение опять напомнил мурлыканье, - Мари была нужна мне не больше, чем, скажем, Луиза, хотя она, вероятно, полагала иначе. Она даже пыталась разнять нас с Анри, говорила что-то о том, что братьям не надлежит ссориться... - мужчина неожиданно хохотнул, - Действительно, подумаешь, мелкая ссора - я с раной от пули в плече и Анри с дымящимся револьвером! Мы даже не заметили глупышку, она убежала звать на помощь, ну, а Роман вскоре положил конец ее терзаниям.
  - То есть... - Татьяна, на сей раз совершенно забывшая о необходимости интересоваться более важными вещами, растерянно взглянула на собеседника, даже слегка приоткрывая рот от изумления, - Анри стрелял в тебя?.. Как так? Почему??
  - Твое беспокойство уже второй раз проливает бальзам на мою израненную неприязнью окружающих душу, - Альберт ласково улыбнулся и, слегка вздохнув, закинул ногу на ногу, напуская на себя выражение некоторой задумчивости, - Видишь ли... Мой брат, еще до того, как передал браслет сыну, почему-то возомнил себя весьма способным и умелым магом. Вероятно, на него так повлиял замок... Узнав же о моих опытах и экспериментах, он решил, что я - его непосредственный враг, и во всех бедах предпочитал винить меня. Нет ничего удивительного, что и за трагедию той ночи он решил отомстить мне... - лицо мужчины стало грустным, однако, в эту ловушку девушка не попалась.
  - Ну, в общем-то он был прав, - хмыкнула она, произнося это даже с некоторой насмешкой, однако, тотчас же насторожилась и, чувствуя, что настал решающий момент, наконец задала давно терзающий ее вопрос, - Но при чем тут замок? Как он мог влиять на Анри? Почему вообще все сводится к замку, ты можешь объяснить мне?!
  Тишина, повисшая в маленькой гостиной после прозвучавшего громче прочих, вопроса, показалась пугающей.
  Маг медленно выпрямился в кресле, принимая вместо прежней расслабленной почти напряженную позу. Взгляд его сделался острым и колким. Девушка, на которую этот самый взгляд был направлен, почувствовала, как вдоль позвоночника ровной чередой пробежало небольшое стадо мурашек.
  - Могу, - медленно проговорил, наконец, мужчина, все так же не отрывая взгляда от своей собеседницы, будто надеясь угадать что-то, витающее в ее мыслях прежде, чем это будет произнесено, - Но на этот раз я вынужден поставить небольшое условие. Видишь ли... - он моргнул и опять улыбнулся. Татьяне показалось, что к улыбке отец буквально принудил себя.
  - Видишь ли, Татьяна, - продолжал маг, не переставая дарить ей сочащуюся ядом улыбку, - У меня, как ты заметила, нет секретов от тебя. Да и какие могут быть тайны друг от друга у родных людей, у отца с дочерью? Так вот, я прошу откровенности в обмен на откровенность с моей стороны. Я отвечу на то, что так беспокоит тебя, - девушка, получившая сомнительное удовольствие убедиться в своих подозрениях относительно способности ее родителя читать мысли, незаметно поежилась, - Но после тоже задам вопрос. Вопрос, ответ на который беспокоит меня в не меньшей степени... И я хочу услышать честный ответ на него. Договорились?
  Татьяна на мгновение задумалась. В предложении смутно ощущался какой-то подвох, как, впрочем, и во всех словах Альберта, но в тоже время, особенно страшным оно не казалось. В конечном итоге, ну разве может как-то навредить всего лишь ответ, обычные слова? Конечно, вопрос в том, что за вопрос ей будет задан... Девушка тряхнула головой и, решительно глянув на собеседника, медленно склонила голову, давая согласие на это странное предложение.
  - Мудро, - коротко оценил ее решение мужчина и, неожиданно поднявшись из кресла, медленно прошелся по комнате, останавливаясь возле рояля. Слегка побарабанил пальцами по наклонной поверхности его поднятой крышки, будто собираясь с мыслями, и, наконец, заговорил:
  - Не является тайной, что в этом мире существуют энергетически сильные места. Неизвестно, почему, по какой причине, энергия концентрируется где-то, влияет на ближайшее окружение, и тогда суеверные зовут это место благословенным или, напротив, проклятым. Нормонд был выстроен на месте концентрации великой силы, - Альберт обернулся через плечо, внимательно взглядывая на свою собеседницу, - Замок был проклят своим создателем, люди, живущие в нем - обречены. Он внушал, и продолжает внушать необъяснимый страх всем, кто пытается подобраться к нему. Роман ошибся, говоря, что за Нормонд сражались армии, - губы мага изогнула кривая усмешка, - История не знает ни единого случая, когда дело доходило бы до боя. Один лишь вид замка внушал врагам необъяснимый, неведомый ужас, заставляя их обращаться в бегство. Замок без особенного ущерба пережил даже революцию девяносто третьего года*, когда дворянство уничтожалось повсеместно, а их вотчины нередко жгли и грабили... К Нормонду никто не рискнул приблизиться. Вот почему мне нужен этот замок, - Альберт неожиданно обернулся, не прекращая усмехаться и скрестил руки на груди, - Нормонд расположен в том месте, что способно даровать силу, силу бо́льшую, чем та, которой обладаю я сейчас, бо́льшую, чем имеет и даже имел кто-либо! Вот почему я отправил тебя туда. Место, дарующее силы, могло и должно было пробудить способности и в тебе, тем более, если они уже начали пробуждаться...
  Татьяна, выслушивавшая исповедь мага, опустив голову и лишь изредка пораженно ей покачивавшая, после этих слов не выдержала.
  - А если бы они не начали пробуждаться? - перебила она мужчину, рывком поднимая голову и вскидывая на него взгляд, - Что бы ты сделал тогда, интересно мне знать? Что, выдал бы меня замуж за Ричарда и продолжал бы следить и надеяться до самой моей смерти?
  Альберт, только, было, решивший вновь приблизиться к дочери, и даже успевший сделать первый шаг, остановился где-то на середине второго, приподняв в изумлении бровь.
  - Замуж за Ричарда? - медленно повторил он и, неожиданно расхохотавшись, отрицательно покачал головой, - О, нет, милая моя, об этом не могло идти и речи. Даже если бы он выразил подобное желание, я бы запретил... Чтобы моя дочь вышла замуж за какого-то пса без рода и племени! - мужчина фыркнул и еще раз покачал головой, - Нет, ни в коем случае. Я бы нашел для тебя более подходящую и достойную партию.
  Девушка, по сию пору сидевшая на диване, и лишь наблюдавшая за перемещениями родителя по комнате, раздраженно выдохнула, вскакивая на ноги. В несколько шагов она оказалась рядом с собеседником и, подняв руку, несколько раз выразительно щелкнула пальцами у него перед носом.
  - Папа, очнись! - говоря, она не пыталась скрыть раздражения в голосе, - На дворе не восемнадцатый век, сейчас девушки сами выбирают себе мужей! И далеко не всегда советуются при этом с родителями, - подумав, девушка прибавила, - Тем более, с отцами.
  Альберт в ответ лишь развел руками.
  - Потому и существует такое множество неудачных браков, - он ненадолго умолк, затем вздохнул и с видом трагического героя поднял взгляд к потолку, - Ах, современные реалии... Жаль, нельзя соединить технический прогресс с нравами средних веков. Это был бы идеальный мир... Ты перебила меня, Татьяна, - он вновь опустил взор на дочь, далее обращаясь уже непосредственно к ней, а не к потолку, - А я всего лишь хотел добавить, что оказался прав и дремавшие в тебе способности в замке начали разворачиваться и открываться все сильнее. Необычайная острота твоего слуха, твоего зрения... помнишь, Роман шутил, что ты кажешься ему подозрительной из-за этого? Да даже то, что кулон оказался на твоей шее, а кошка призвала тебя и передала тебе браслет! Этого не случилось бы, не почувствуй она в тебе что-то... - мужчина замолчал на полуслове и, подумав мгновение, неожиданно улыбнулся, склоняя голову чуть набок и при этом приподнимая подбородок, взирая на дочь свысока, - Но довольно об этом. Настал мой черед задавать вопросы, и я не думаю, что они потребуют столь же многословных ответов. Итак, Татьяна... - маг чуть сузил глаза; взгляд его стал пристальнее, - Скажи мне... Ты - носитель?
   Девушка, стоящая довольно близко к родителю, отшатнулась от него, будто обжегшись и, сделав несколько шагов назад, замерла, в растерянности взирая на него. Мысли ее путались. С одной стороны, по законам совести она, давшая согласие искренне ответить на вопрос мага, должна была это сделать, тем более, что он как будто был с нею честен; с другой предоставлять информацию такого рода этому человеку было опасно. Татьяна сделала еще один шаг назад и, машинально дотронувшись левой рукой до браслета и слегка сжав его (что она, к слову, делала без малейших опасений, в отличие от Винсента, не пожелавшего коснуться безделушки, или даже того же Альберта), ненадолго замялась, выискивая наиболее обтекаемую и, одновременно, правдивую форму для ответа. Наконец, таковая нашлась.
  - Винсент сказал, что да, - буркнула девушка и, старательно глуша голос совести, укоризненно уведомлявший ее, что так она в некотором роде подставляет под удар хранителя памяти, отступила еще немного.
  Альберт расплылся в широкой улыбке и, вопреки дочери, шагнул вперед. Один его шаг покрыл собою два Татьяниных, расстояние моментально сократилось, и девушка ощутила себя до крайности неуютно.
  - Когда же он сказал это? - ласково, почти нежно осведомился маг, не сводя взгляда с мрачнеющего все больше лица собеседницы. Та раздраженно передернула плечами.
  - Когда мы были в прошлом.
  Ответ прозвучал на редкость резко и недружелюбно, однако, мага это по какой-то причине привело в абсолютный восторг.
  - Куда вы и попали благодаря браслету и кулону... - проговорил он и, неожиданно шагнув еще ближе к дочери, схватил ее за талию, приподнимая над полом и кружа, - Ох, Татьяна! Какое же счастье дарят мне твои слова! - он сделал, кружась, несколько шагов по комнате и, не успела девушка даже пискнуть, поставил ее на небольшое возвышение рядом с роялем. Татьяна, такой реакции от родителя решительно не ожидавшая, чуть пошатнулась от неожиданности и с нескрываемым изумлением воззрилась на него.
  Лицо мага сияло.
  - Значит, Гийон просчитался, - широко улыбаясь, говорил он, беседуя словно бы с самим собой, - Он не хотел давать мне браслет, старый дурак боялся, что я использую его силу не по назначению... Глупец! Он должен был стать моим, он был предназначен мне, и вот, вот! - он перевел совершенно счастливый взгляд с какой-то точки в небытии на дочь, - И вот ты, мое дитя, плоть от плоти моей, кровь от крови моей, мое продолжение, носишь его на своей руке! Теперь его сила и сила кулона, сила носителя здесь, у меня, в моих руках! Наконец-то... О, как правы те, кто говорит, что побеждает умеющий ждать!
  Татьяна, слушая это, все сильнее и сильнее вжималась спиной в рояль, возле которого была поставлена. Время для полушутливых возмущений, для проявления раздражения миновало. Ситуация накалялась с каждым мигом, девушка ощущала этот накал едва ли не кожей, а вместе с ним приходил и поднимающийся откуда-то из глубины страх. Чем дольше говорил отец, тем сильнее девушка жалела о своем ответе. Ну откуда, откуда в ней взялась эта внезапно поднявшая в самый неподходящий момент голову совесть? Почему она сказала правду, почему не солгала, что не дало ей это сделать?
  - Ну... я рада, что ты порадовался, - девушка несколько нервно улыбнулась и аккуратно сделала маленький шажок в бок, сдвигаясь вдоль рояля в сторону выхода, - Ну, а коль уж я тебя обрадовала, я, пожалуй, пойду, ага?
  Альберт, только, было, начавший снова прохаживаться из стороны в сторону, резко остановился, медленно поворачиваясь к дочери. В глазах его на миг мелькнуло удивление, губы растянула неприятная, почти злая улыбка и маг неожиданно расхохотался, словно услышав нечто крайне забавное. На сей раз в смехе его не было и намека на бархат, прежде всегда сквозивший в нем, и производил этот хохот впечатление, пожалуй, едва ли не худшее, чем улыбка.
   - С чего же ты взяла, что я позволю уйти тебе? - медленно, не скрывая почти издевательской насмешки в голосе, проговорил он и, сделав несколько резких шагов, подошел ближе к собеседнице. Глаза его полыхнули едва ли не фанатичным огнем.
  - Сила носителя, Татьяна! - в очередной раз, но уже более весомо и внушительно, проговорил он, - Сила браслета, камня, украшающего его, вместе с силой кулона, силой камня, из которого он был создан! Я пытался воссоздать нужную мне силу, - маг поднял руку, на одном из пальцев которой тускло поблескивало массивное кольцо с черным камнем, - Но по сравнению с тем, что ты носишь как украшение, это всего лишь детская игрушка! Сила, сила... - забормотал он, - Великая сила, и она нужна мне!
  Девушка, внезапно ощутившая себя в палате безумца, невольно поежилась и, пытаясь переменить тему, сделала еще один маленький шажок вдоль рояля.
  - Зачем же она так нужна тебе? - маг, успевший опустить взгляд, поднял его, и Татьяна заторопилась, толком не давая ему ответить, - Нет, подожди, я угадаю! Ты, должно быть, жаждешь власти над миром, да? Хочешь, чтобы все люди пали ниц пред тобою, поклоняясь тебе и вознося тебя до небес! Ах, и почему только каждый среднестатический злодей мечтает о такой банальщине...
  - Власть? - медленно повторил мужчина, как будто не до конца сознавая прозвучавших только что слов, - Зачем мне власть? - он неожиданно улыбнулся, и маска безумца словно бы исчезла, стертая чьей-то незримой рукой, или же ушла куда-то вглубь самого существа этого человека, так глубоко, что стала незаметна, - Власть подразумевает ответственность за тех, кем властвуешь. А мне довольно и той ответственности, что сейчас лежит на моих плечах. Другая мне не нужна.
  - Но тогда зачем?..
  Альберт, внимательно глядя на дочь, чуть усмехнулся.
  - Возможно, ты поймешь это однажды, моя милая. Возможно, об этом расскажу тебе я... Но пока что тебе придется просто принять то, что мне нужна сила, коей волею случая можешь владеть лишь ты. Ты останешься здесь.
  Девушка, страх в душе которой уже давно успел поднять голову, сейчас ощутила настоящий ужас. Само по себе пребывание наедине с безумцем, являющимся по совместительству еще и могущественным магом уже было едва ли не сюжетом для фильма ужасов, а уж с учетом его желаний, воплощать которые он намеревался совершенно неизвестными путями и способами, и вовсе казалось самым жутким из ночных кошмаров.
  - Ричард говорил, ты итак сильнее с каждым днем! - почти в отчаянии пискнула она, и Альберт снова расхохотался. Смех его прозвучал как грохот камней по листу железа.
  - Ричард глупец! - воскликнул он с каким-то странным, совершенно сумасшедшим весельем в голосе, - Мальчишка, ничего не знающий и не понимающий во мне, в моих способностях и возможностях! Хотя, какая теперь разница, - мужчина неожиданно успокоился и, весело блеснув глазами, развел руки в стороны, - Он молил о свободе и он ее получил. Равноценный обмен - его свобода на твою...
  Нервы Татьяны не выдержали. Почти не отдавая себе отчета в действиях, ведомая только чувством страха, которое внушал ей этот человек (должно быть, не меньшее, чем то, что внушал обывателям старый замок), она, уже не пытаясь скрыть своих действий, метнулась к двери.
  Однако, пробежать успела всего лишь несколько шагов.
  Тонкие, но неимоверно сильные, горячие пальцы внезапно сжались у нее на плечах. Татьяна дернулась, пытаясь высвободиться, однако, попытка эта ожидаемо ни к чему не привела, легко подавленная силой мага.
  - Глупый маленький ребенок, - раздался над ее ухом обжигающе насмешливый шепот, - Ты знаешь так мало, понимаешь еще меньше, делаешь такие громкие заявления, винишь меня в чем-то... Что так пугает тебя, малышка? Ведь я прошу не более, чем ты можешь мне дать, я просто хочу, чтобы мы с тобой вновь стали одной семьей. Ты боишься предоставлять в мое пользование силу носителя? А что, если встав на мою сторону, ты спасешь тех, кого любишь, от гибели? Оставшись же там, обречешь их на верную смерть... Или ты забыла о проклятии, тяготеющем над родом?
  Татьяна, почти завороженная этим шепотом, ядовитой струей вливающимся в ее уши, в ее сознание, вздрогнула всем телом и попыталась обернуться. Это неожиданно было позволено ей, однако, ни к чему хорошему не привело.
  Наткнувшись на спокойный, чуть рассеянный и, вместе с тем, необычайно внимательный взгляд темных глаз, девушка поняла, что погибла. Она открыла, было, рот, чтобы высказать что-то, но маг, легко угадав ее мысли, опередил ее ответом.
  - О, конечно, в кошке угрозы больше нет. Но ведь сама угроза не прекратила свое существование, - мужчина широко улыбнулся и неожиданно вновь сжал плечи дочери, говоря медленно и отчетливо, словно впечатывая каждое слово в ее сознание, - Ты носишь ее на своей руке, ты обладаешь всей силой, что прежде была заключена в хрупком тельце. Умеешь ли ты управлять ей?
  Татьяна медленно, заворожено повела головой из стороны в сторону. Тихий, вновь обретший былую бархатистость смех был ей ответом.
  - Конечно, ты не умеешь. Знаешь ли ты, к чему может привести твоя опрометчивость? Знаешь ли, что может сделать огромная, не подвластная ничьей воле, сила? Не знаешь? - последние слова мага прозвучали громче и как-то жестче предыдущих, - Тогда смотри!
  Ответить или как-то отреагировать девушка не успела. Темные, почти черные из-за падающей на лицо тени, глаза родителя затягивали ее, словно два омута. Сознание устремлялось туда, в эти черные дыры, не желая слушаться приказов разума; вокруг сгущалась тьма.
  Повеяло холодом, поначалу легким, как летний ветерок, но с каждым мгновением становящимся все более и более сильным, леденящим, пробирающим до костей и заставляющим трястись в ознобе. Тьма, сгустившаяся вокруг так мгновенно, вкупе с ним заставляла вспомнить о полярной ночи.
  Оказавшаяся посреди нее девушка, столь внезапно попавшая сюда из жарко натопленной комнаты, на несколько мгновений растерялась. Ни единого лучика света не было заметно среди этого мрака, холод пробирал до костей и определить хотя бы, находится она в каком-то помещении, или все же среди природы, возможности не представлялось.
  Татьяна, ощущающая подступающий к горлу, совершенно обычный для человека страх перед неизвестным, поспешила напомнить себе, что окружающий ледяной мрак - не более, чем созданная Альбертом иллюзия, очередное внушение, попытка подчинить ее сознание.
  Это не помогло.
  Не взирая на уверения мага о том, что сознание девушки не более, чем "игрушка в ее собственных руках", и, соответственно, лишь она может заставить себя что-то чувствовать и что-то видеть, а уж он-то к этому никоим образом не может быть причастен, сейчас сознанием Татьяны играла явно не она.
  Ежась от пронизывающего холода, обнимая себя руками в отчаянной попытке хоть как-нибудь согреться, девушка переступила с ноги на ногу, не решаясь пока делать ни шага вперед, мечтая лишь рассмотреть хоть что-нибудь в абсолютном мраке.
  К немалому ее изумлению, желание это было удовлетворено почти мгновенно.
  Тьма вокруг немного рассеялась, уступая место сероватому, все равно явно ночному, сумраку, впереди и вокруг, выступая из него, медленно стали проступать какие-то неясные, темные очертания чего-то громоздкого, и Татьяна, сразу же ощутившая прилив некоторой уверенности, решительно шагнула вперед.
  Нога ее неожиданно заскользила по чему-то, и девушка, взмахнув руками в отчаянной попытке устоять, отнюдь не желая заработать себе стараниями Альберта новое сотрясение взамен только что вылеченного не без его же участия, вцепилась во что-то холодное, каменное и, судя по ощущениям, покрытое... снегом?
  Девушка, продолжая сжимать неизвестный предмет, недоуменно огляделась. Окружающая тьма рассеивалась буквально на глазах, и теперь уже ей не составляло труда увидеть место, куда она попала.
  Вокруг действительно лежал снег. Ровным слоем он устилал землю, кутал в белое покрывало какие-то каменные обломки, развалины, старинные руины какого-то строения, и, как это часто бывает зимними ночами, словно светился, делая все вокруг более четким и, в тоже время, странным образом более призрачным.
  Татьяна непонимающе покачала головой. И что же хотел сказать этим ее родитель? Что неконтролируемая сила способна вызвать бурный снегопад?
  Девушка негромко фыркнула и, неожиданно ощутив, что пальцы, стискивающие какую-то часть каменных развалин, закоченели, поспешно отдернула руку, прижимая ее к себе и машинально переводя взгляд на то, за что цеплялась.
  Внутри у нее что-то екнуло и сжалось, словно холод, царящий вокруг, непостижимым образом сумел проникнуть внутрь.
  Медленно, боясь поверить неожиданно поразившей ее догадке, Татьяна, уже не обращая внимания на холод, провела рукой по ледяному камню, стряхивая с него снег, с замиранием сердца всматриваясь в высвобождаемые из-под него очертания.
  Наконец, та часть руин, что так привлекла ее, оказалась расчищена и девушка, отказываясь верить собственным глазам, сделала шаг назад.
  Взгляду ее предстала чересчур знакомая, чтобы не быть узнанной, балюстрада.
  Татьяна, дрожа уже не столько от холода, сколько от охватывающего ее с каждым мигом осознания все больше и больше страха, медленно и неуверенно подняла голову, оглядывая засыпанные снегом развалины уже куда как более внимательно. Взор ее выхватывал из кажущейся хаотичности линий сломанных стен и нагромождений камней все новые и новые знакомые черты.
  Потолок, хоть и практически полностью разрушенный, но все еще хранящий следы былой роскоши... Обнаженная, обозначенная лишь обломками стен по ее углам, гостиная... Никакого стола, никакого камина, только разбитый, разломанный камень, засыпающий собою некогда красивый и ровный пол. Ни одной двери. Лестница, ведущая наверх, к тому, что некогда было коридором, повидавшем когда-то трагедию, тогда показавшуюся самой ужасной из всех, что можно представить, а сейчас, в этот миг, представляющуюся едва ли не мелкой неприятностью. Обломки камина. Еще одна коротенькая лесенка наверх, куда-то, где девушке не доводилось еще бывать. Удастся ли когда-то?.. Лестница вниз, в коридор, где располагались комнаты прислуги и, среди них, - та, что была отведена непосредственно ей. Сбоку от нее должен был бы быть коридор, ведущий к подвалу, к клетке, в которой три столетия почти безвылазно просидел Винсент, но его не было.
  Неожиданно взгляд девушки зацепился за что-то, и она, вскрикнув, бросилась к этой самой лесенке, оскальзываясь на покрытом снегом полу холла, и старательно огибая заваленную камнями гостиную.
  Из-под снега, возле самого края лестницы, как раз в том месте, где должен был бы начинаться спуск в подвал, что-то смутно желтело.
  Девушка, оказавшаяся рядом, не взирая на абсолютно неподходящие для бега условия, довольно быстро, буквально за несколько секунд, упала на колени, разгребая дрожащими руками снег. Жесткие, желтые, становящиеся к концу черными, перепачканные в чем-то красном волосы, мешали ей, цепляясь за пальцы, но Татьяна не останавливалась. Прекратила она лишь тогда, когда рука ее, скользнув чуть дальше спутанных волос, наткнулась на что-то ледяное, окостеневшее, кажущееся холоднее всего лежащего вокруг снега.
  Девушка медленно убрала руку и слегка отшатнулась назад, чувствуя, как невидимая рука сдавливает ей горло. Прямо на нее смотрели остановившиеся, остекленевшие львиные глаза; несколько ниже, все еще отчасти припорошенная снегом, угадывалась застывшая в последнем оскале пасть.
  - Винсент... - Татьяна схватилась рукой за горло и, судорожно всхлипнув, попыталась отползти назад, не до конца отдавая себе отчет в действиях. Рука, которой она опиралась на землю позади себя, неожиданно наткнулась на что-то мягкое, и девушка, дернувшись, испуганно перевела взгляд туда.
  Из-под груды заснеженных камней виднелись, тоже слегка прикрытые снегом, длинные черные кудри. Снег под ними казался темнее, чем в прочих местах и, как с ужасом поняла вдруг девушка, отливал красным.
  Она вскочила, сама не до конца понимая зачем и, тяжело дыша, снова перевела взгляд на льва. Его грива была тоже выпачкана красным, и девушка, во внезапном прозрении осознавая, что это, прижала руку к губам, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Как же так? Как могло случиться такое? И как Эрик мог...
  Потрясенная внезапной мыслью, девушка дернулась, будто от удара током и, вглядываясь в груды белых от снега камней, медленно двинулась вперед. Каждый шаг давался ей с невообразимым трудом, к ногам, казалось, приковали по нескольку стотонных гирь сразу.
  Татьяна почти не удивилась, разглядев недалеко от входа в гостиную, под небольшим навесом - остатком роскошного потолка - среди камней, уложенных будто бы специально вокруг, тело молодого графа. Впрочем, удивление как таковое она перестала ощущать еще в тот момент, когда среди снега неожиданно разглядела окровавленную львиную гриву.
  Слезы неудержимым потоком покатились по ее лицу. Все мысли о том, что окружающее на деле лишь иллюзия, что всего этого не существует и не может существовать, начисто вымело у нее из головы.
  Девушка бросилась к лежащему навзничь блондину, запнулась за какой-то из камней и, не в силах удержать рыданий, упала на колени рядом с ним. Извечный страх смерти, живущий в душе подавляющего большинства людей, не позволил ей коснуться вытянутых по швам рук блондина, но к волосам его, надеясь погладить их, Татьяна все же потянулась. Однако, привести свое намерение в действие не успела.
  За спиной у нее неожиданно раздался громкий, леденящий душу и какой-то отчаянный волчий вой. Татьяна рывком обернулась. Неподалеку от нее стоял, тяжело дыша, большой черный волк. С его бока, жестоко изорванного кем-то безжалостным, на снег падали крупные темно-красные, кажущиеся в полумраке еще темнее, капли. Зрелище было страшным, но девушка, тем не менее, испытала облегчение.
  - Ричард, слава Богу... - быстро и горячо заговорила она, но закончить не успела. В воздухе что-то пронзительно свистнуло, и волк, страшно захрипев, вдруг завалился на бок. Из горла его торчала большая, толщиной схожая скорее с копьем или дротиком, стрела. Волк судорожно дернулся несколько раз и затих.
  Татьяна почувствовала охватывающую ее еще стремительнее, чем страх, дурноту. Как это может быть? Как такое возможно? Вот так, в одночасье, лишиться всех, кого любишь, потерять тех, кто успел занять в сердце такое большое место! Как, как это могло произойти?!
  Девушка вцепилась руками в волосы и, не замечая более ни окружающего холода, ни неровных камней под собой, сжалась, сгибаясь пополам и заливаясь слезами. Отчаяние, охватившее ее, было всепоглощающим, все разумные и конструктивные мысли тонули в нем, Татьяна не в силах была даже предпринять попытку осознать происходящее, и желала только одного - чтобы кто-то пустил стрелу, которая бы уложила ее рядом с заснувшими навеки самыми дорогими и близкими существами.
  Неожиданно ноги девушки, выглядывающей из-под подола платья, коснулось что-то мягкое, теплое и пушистое. Татьяна вздрогнула. В этом аду, на этом пиршестве смерти, разве могло быть что-то столь нежное, разве мог быть кто-то хоть капельку... теплый?
  Слуха девушки коснулось тихое настойчивое мяуканье, и она, задрожав сильнее, медленно распрямилась, опуская руки. Пальцев ее тотчас же коснулись щекотные усы, в ладонь ткнулся холодный нос, и послышалось негромкое, но какое-то согревающее, мурлыканье.
  Татьяна, не веря себе, да и попросту боясь поверить в существование здесь этой маленькой жизни после виденной ею только что смерти Ричарда, медленно опустила взгляд.
  На колени к ней, так же спокойно, как если бы девушка сидела за столом в гостиной замка, а не на ледяных камнях среди снега и ужаса, запрыгнула рыжая кошка. Здесь, в этом царстве льда и смерти она казалась живым огоньком, единственным настоящим, действительно существующим созданием.
  Татьяна, не в силах выдавить из себя ни звука, нерешительно протянула к ней руки. Пальцы ее коснулись пушистой шубки, кожа ощутила ровное, мягкое тепло, исходящее от животного, и девушка, испытав вдруг неимоверно горячую признательность к своей маленькой утешительнице, наклонилась поцеловать ее.
  Однако, кошка, в общем-то, вполне привычная к такого рода проявлениям нежности со стороны хозяйки, и даже принимавшая их обычно вполне милостиво, на сей раз привычной благосклонности не выказала. Подняв морду навстречу приблизившемуся к ней лицу девушки, Тиона подозрительно обнюхала кончик ее носа и, вероятно, сочтя его по каким-то лишь ей ведомым причинам особенно неприятным, внезапно зашипела, так зло и неприязненно, что Татьяна, совершенно не ожидавшая подобного поведения от своей любимицы, растерянно замерла, не решаясь продолжать ласку. Кошка, задрав голову еще выше, заглянула ей в глаза и, как показалось девушке, очень пытливо и пристально, не то пытаясь рассмотреть что-то, не то уже наблюдая нечто неведомое, вгляделась в них. Шипение ее сменилось злобным, ожесточенным рычанием и, прежде, чем Татьяна успела хоть как-то прореагировать, Тио подалась, едва ли не бросилась вперед, с размаху ударяя ее по щеке лапой с выпущенными когтями, оставляя на ровной коже несколько неглубоких, но длинных и вполне болезненных царапин.
  Девушка, абсолютно не понимающая, чем вызвано такое поведение любимицы, и начиная уже подозревать, что эта кошка - лишь часть холодной иллюзии, испуганно шарахнулась назад, рывком отдергивая голову. Движение это неожиданно вызвало весьма разительные перемены в окружающем пространстве.
  В первое мгновение Татьяне почудилось, что она, столь опрометчиво резко дернувшись, ударилась затылком об один из находящихся вокруг камней, слагавшихся некогда в стены прекрасного и величественного строения, следствием чего закономерно явились брызнувшие из глаз искры. Однако, по прошествии нескольких мгновений, за время которых "искры", свет от коих, казалось, залил собою все окружающее пространство, не только никуда не делись, но и, похоже, стали лишь ярче, практически полностью стирая все очертания вокруг, она осознала, что дело отнюдь не в предполагаемом ударе, который, собственно, и не был почувствован. Осознание это, к вящему удивлению девушки, в свой черед катализировало продолжение странных перемен вокруг.
  Остатки ледяного мира, те его части, что пока еще избежали безжалостной атаки света, внезапно разлетелись вдребезги, как витраж оконного стекла, разбитый брошенным с улицы камнем. Серо-белые осколки его брызнули в разные стороны, вокруг на бесконечно долгое мгновение, на одну маленькую, коротенькую вечность, повисла тьма и внезапно пахнуло неожиданным среди этого холода теплом. Татьяна, недоумевающая, растерянная едва ли не больше, чем в миг, когда она только оказалась здесь, недоверчиво глотнула теплый воздух, будто опасаясь, что по прошествии этого мгновения он вновь остынет. В ту же секунду начавшее окружать ее тепло сменилось горячей, удушливой после знобящего, свежего холода, волной жара. Девушка, ощутившая себя не больше и не меньше, как кусочком льда, брошенным в жерло вулкана, дернулась и, совершенно неожиданно для себя, распахнула глаза.
  Из мрака, ненадолго сгустившегося вокруг, выплыло странно-бледное, искаженное гримасой неясной злобы лицо Альберта.
  - Мелкая тварь... - услышала Татьяна тихое, раздраженное шипение и, моргнув, постаралась сфокусировать взгляд на родителе. Пальцы его, доселе с силой стискивающие ее плечи, внезапно разжались, неприятное давление, вызванное его близостью, исчезло, - маг сделал шаг назад. Лица его, все такого же бледного, мягко коснулись падающие из ближайшего окна лучи света, и на столь неожиданно побелевшей коже ярко обозначились четыре красных, длинных и тонких царапины.
  Девушка, не сводя с него взгляда, медленно, пока еще не до конца сознавая собственные действия, подняла руку и провела кончиками пальцев по собственной щеке, той самой, которой коснулась когтистая лапка Тионы. Кожа под пальцами была совершенно гладкой, ни следа кошачьих когтей на ней не чувствовалось. Татьяна недоверчиво глянула на собственные пальцы, будто рассчитывая увидеть на них следы исчезнувших царапин, а затем снова подняла глаза, всматриваясь в злое лицо стоящего рядом мужчины. Где-то в ее сознании забрезжило далекой искоркой смутное понимание происшедшего. Однако, сосредоточиться на нем ей не удалось.
  Альберт, безусловно тоже заметивший отсутствие ссадин на щеке дочери, но определенно не испытавший на сей счет ни малейшего удивления, видя устремленный на него взгляд последней, поспешил взять себя в руки. Он прикрыл глаза, медленно втягивая носом воздух и, приподняв подбородок, позволил свету вновь озарить его лицо, будто бы специально, чтобы как можно более наглядно продемонстрировать происходящее с ним. Казалось, он рассчитывал вызвать изумление, поражение, однако Татьяна, все еще находящаяся под впечатлением продемонстрированного ей только что видения, такового не выразила. Не говоря ни слова, она безучастно, даже как будто бы отрешенно, смотрела, как царапины на щеке мага в момент вдоха начинают бледнеть, а после и совсем исчезают, повинуясь его силе. Все это заняло не долее нескольких секунд. Свет, которому мужчина снова подставил лицо, осветил уже совершенно ровную, гладкую, казалось, никогда не знавшую никаких ран, кожу.
  - Неприятно, когда тебя прерывают подобным образом, - мягко, почти доверчиво поведал он безмолвно глядящей на него девушке и, неожиданно широко улыбнувшись, прибавил, - Впрочем, ничего страшного в этом нет. Ты уже успела увидеть все, что было нужно, моя милая.
  - Нужно?.. - Татьяна, с определенным трудом выдавившая из себя это слово, заметив, что голос осип, словно бы несколькими мгновениями раньше она и в самом деле побывала в филиале полярной ночи, закашлялась и пораженно покачала головой, - Не понимаю... что это... как такое...
  - Возможно? - подсказал ей собеседник, продолжая спокойно и даже отчасти приветливо улыбаться, - Очень просто, моя девочка. Такое происходит, когда сила, огромная сила, великая сила попадает в руки человека, не могущего совладать с нею. Она вырывается из под контроля, и... Бах! - последнее слово прозвучало особенно громко, и девушка вздрогнула, заставляя собеседника усмехнуться, - Рушит все вокруг. Какая жалость, что эта опасная игрушка оказалась в руках человека, живущего в Нормонде, - Альберт сокрушенно покачал головой, лицо его выразило явно фальшивое сожаление, оставшееся, впрочем, не замеченным его собеседницей.
  - Игрушка?.. - медленно, недоверчиво повторила она и, каждую секунду сомневаясь в своих действиях, неуверенно перевела взгляд на браслет на собственном запястье. С губ ее сорвался полный неверящего, изумленного ужаса, вздох, в который причудливо вплелось все то же слово:
  - Игрушка...
  - Игрушка, - улыбаясь, подтвердил Альберт, с интересом наблюдая за поведением дочери, - Ты правильно догадалась, Татьяна. Безделушка, что ты носишь на своей руке, может стать весьма и весьма опасной... если, конечно, ты каким-нибудь чудом не успеешь научиться подчинять ее себе. Если кто-нибудь не научит тебя...
  Татьяна вздрогнула, вскидывая на собеседника отчасти недоуменный, отчасти исполненный догадки взор.
  - Кто-нибудь? - медленно повторила она и, словно желая убрать браслет подальше, скрыть его от собственных глаз, опустила правую руку, немного заводя ее за спину, - Кто это - "кто-нибудь"?
  Альберт, скрывая полную насмешки ухмылку, старательно изобразил задумчивость.
  - Кто-нибудь... - он потер подбородок и, вздохнув, будто вынужден был расписываться в чем-то малоприятном, пожал плечами, - Возможно, тот, кому уже доводилось иметь дело с этой игрушкой. Тот, кто когда-то изучал ее, тот, кто с самого начала хотел ее получить, ибо знал, как подчинить ее силу... - здесь лицо его явственно помрачнело, однако маг поспешил разогнать сумрак обычной своей очаровательной улыбкой. Девушка, внимательно слушающая его, по окончании этой речи чуть нахмурилась.
  - Ты говоришь о себе...
  - Разумеется, - опять не стал спорить мужчина, неожиданно делая шаг к собеседнице, - Подумай сама, моя девочка. Я знаю о силе, коей наделен браслет, силе, что когда-то была сокрыта в теле кошки, куда больше, чем кто бы то ни было из живущих, - глаза его чуть сверкнули, - Кроме меня никто не сумеет помочь тебе... Подумай, моя милая, - голос мага ядом вливался в уши, постепенно понижаясь почти до шепота, становясь все более весомым и внушительным, - Подумай, - неужели же ты желаешь гибели своих друзей? Неужели хочешь, чтобы сбылось то, что я показал тебе? Ведь это возможно, ты не сумеешь контролировать силу, и она разрушит все вокруг, убьет всех, кто так дорог тебе, - Альберт улыбнулся и медленно протянул руку вперед, раскрывая ее в приглашающем жесте, - Но я мог бы помочь тебе избежать этого. Разве не этого ты хочешь?
  На несколько мгновений в теплой маленькой гостиной повисла тишина, нарушаемая лишь негромким потрескиванием огня в камине. Девушка, оторвавшая взгляд от глаз родителя, молча созерцала предложенную ей руку; мужчина ждал. В эту секунду Татьяна не смогла бы абсолютно точно определить, в каком направлении движутся ее мысли, - в сознании царил совершенный сумбур. Жара, царящая в комнате, действовала угнетающе, нестерпимо хотелось покинуть этот филиал адского пекла на земле, соображать становилось трудно, - мысли напоминали вязкий кисель, лениво перетекая из одной в другую.
  Еще не приняв толком однозначного решения, девушка неуверенно протянула вперед, навстречу ладони родителя, руку. Все происходило как в замедленной съемке; пальцы Татьяны двигались уже даже не сквозь кисель, а как будто бы проталкивались через желе, и тем не менее, медленно, но неотвратимо продвигались вперед.
  Краем сознания девушка отметила, что протягивает правую руку, ту самую, что украшена браслетом, посчитала это каким-то неясным предзнаменованием, и коснулась кончиками пальцев ладони отца...
  Внезапный и громкий звук удара распахнувшейся двери о стену, заставил ее вздрогнуть, и, как будто выныривая из окружившего ее киселя, отдернуть руку. Пространство вокруг моментально наполнилось звуками; маленькая гостиная в свете пляшущих языков каминного пламени, казалось, засияла новыми красками.
  Альберт неспешно, по очереди загибая пальцы, сжал протянутую руку в кулак и, подержав ее на протяжении нескольких мгновений в воздухе, медленно опустил. Девушка, пока еще глядящая лишь на него, заметила, как в темных глазах мага молнией скользнул яростный огонек.
  - Если бы мгновением позже... - с откровенным сожалением прошептал он, и Татьяне вдруг показалось, что шепот этот больше напоминает шипение.
  Жаркое очарование, обжигающая иллюзия стремительно таяла, сдуваемая прохладным ветерком из распахнутой двери, наваждение исчезало, и девушка, стремительно приходящая в себя, наконец обернулась, взирая на предмет недовольства Альберта.
  В проеме распахнутой двери, застыв гневным изваянием древнего божества, стоял, скрестив руки на груди, Эрик, сверля мага тяжелым взглядом. За левым его плечом виднелась знакомая до радостной боли в сердце шевелюра Романа; справа привалился плечом к косяку находящийся явно не в самом здоровом состоянии Винсент. За их спинами маячило бледное в полумраке коридора лицо Ричарда; под ногами у столь неожиданно и своевременно появившихся спасителей вилась тенью черная пантера.
  Татьяна не сдержала вздоха облегчения. Сейчас, видя дорогих ее сердцу людей (пусть они и не были людьми в абсолютном смысле слова) живыми и здоровыми, она ощутила, как воспоминания о ледяном наваждении окончательно покидают ее, почувствовала странную, но до безумия приятную свободу и уже хотела, было, шагнуть вперед, дабы броситься безо всяких сомнений на шею Эрику... Но успела лишь занести ногу.
  Запястье ее правой руки, уже опущенной, со съехавшим к основанию ладони браслетом, вдруг сжали повыше украшения, словно тисками, сильные, горячие пальцы.
  - Ты уже дала свое согласие! - коснулся ее слуха мягкий, однако с явственно угадывающимися в нем нотками холодного раздражения, едва ли не бешенства, голос мага, и девушка, ощутив сильный рывок, вынужденно обернулась лицом к нему.
  Эрик тяжело шагнул вперед. Дала Татьяна согласие или же нет, да и на что, собственно, должно было быть дано это согласие, - эти мелочи молодого графа не волновали абсолютнейшим образом. Он видел лишь, что девушку, весьма и весьма близкую и дорогую ему девушку, откровенно обижают у него на глазах, и позволять этого намерен не был. Голос его, кажущийся даже холоднее, чем обычно, рассыпался по маленькому помещению мириадами снежинок, даже, кажется, слегка снижая температуру в нем.
  - Пусти ее.
  Альберт, не обращающий ни малейшего внимания на жалкие попытки дочери высвободить руку, чуть склонил голову набок, взирая на блондина с живым интересом энтомолога, наблюдающего какое-то чрезвычайно любопытное насекомое. Губы его растянула не самая приятная, насмешливая ухмылка; бровь приподнялась.
  - Пустить? - переспросил он, пропуская насмешку, вкупе с интересом, в голос. Пальцы его на запястье девушки сжались сильнее, и та невольно вскрикнула. Маг снова не заметил этого. Вообще, в данный момент к Татьяне, так легко и в то же время безжалостно удерживаемой им, он относился явно в большей степени как к какому-то приложению развивающихся событий; как к ценному и необходимому инструменту, и (как невольно заподозрила девушка), как к подставке для интересующего его браслета.
  - И почему же, дорогой племянник, я должен отпускать свою дочь, - продолжал тем временем любящий родитель, вероятно, в этот момент не пытаясь утруждать себя чтением мыслей дочери, - В угоду твоим желаниям и интересам?
  - А что насчет моих интересов и желаний?! - Татьяна, по сию пору испытывавшая в большей степени растерянность, нежели гнев, ощутила, как горячая волна, будто спровоцированная жарой, которая, не смотря на прохладный ветерок из распахнутой двери, все еще царила в комнате, накрывает ее, окутывает душной пеленой, - Отпусти меня, кому сказано!
  Взгляд мага скользнул к ней. В темных глазах каскадом рассыпались льдинки, мгновенно проявившиеся и в мягком голосе.
  - Ты не смеешь так говорить со мной, - тихо, но очень весомо и, пожалуй, не менее холодно, чем Эрик, произнес мужчина, - Ты дала согласие. Теперь ты...
  На краткое мгновение Татьяна вновь ощутила в своем сознании присутствие чужой воли. Странные, явно навязанные, придуманные кем-то другим, мысли вихрем закружились у нее в голове, и девушка, зажмурившись, затрясла головой.
  Необъяснимое чувство вдруг охватило ее. Стоя с зажмуренными глазами, ощущая сдавливающую ее запястье руку родителя, Татьяна чувствовала себя невероятно слабой, беззащитной, и в то же время ощущала, как где-то внутри начинает ворочаться, будто проснувшийся еж, колючая, острая сила. Она требовала выхода, жаждала вырваться на волю, а девушка не знала, как ее выпустить.
  Сознание Альберта продолжало давить на ее собственное, требуя впустить его. Что-то внутри требовало свободы, жаждало освободиться, и девушка, которой уже начало казаться, что она сходит с ума, непроизвольно схватилась свободной рукой за голову.
  Вокруг все замерло. Альберт, первым обративший внимание на происходящее, мигом забыл о столь внезапно явившихся спасителях, и чуть приподнял голову, не выпуская, впрочем, руки дочери. Эрик, видящий и понимающий лишь, что с девушкой творится что-то неладное, замер и как-то беспомощно оглянулся на своих спутников. Роман выглядел не менее изумленным, чем брат; лицо же Винсента, опирающегося плечом на косяк, было мрачно, что, однако, вполне можно было списать и на его плохое самочувствие. Мнение и реакция Ричарда в данном случае в расчет особенно не принимались, однако, откровенное, абсолютно искреннее поражение, отразившееся на его лице, было молодым графом отмечено, и в дальнейшем принесло оборотню некоторую пользу.
  Все это произошло почти моментально. Всего несколько секунд собирались невидимые, ощутимые лишь ей, тучи в сознании девушки, всего несколько мгновений потребовалось ее отцу, чтобы осознать это, а Эрику - чтобы изумиться.
  - Нет... - сорвался с губ Татьяны тихий, чуть слышный и, тем не менее, прекрасно замеченный всеми вздох, и она, рывком убрав руку от головы, внезапно распахнула глаза, - Нет! Что за бред ты несешь? Я не соглашалась, ни на что не соглашалась, пусти!
  Альберт не прореагировал, внимательно вглядываясь в лицо дочери. Казалось, он ожидал чего-то другого, отнюдь не новых трепыханий и жалких попыток высвободиться, и теперь разочарование постепенно затапливало его, отражаясь и на лице.
  Девушку это разозлило еще больше.
  - Отпусти меня! - уже в полный голос, не пытаясь сдерживаться, как будто спуская собственную ярость с цепи, закричала она, - Пусти же, пусти, от-пус-ТИ!!..
  Последний слог разорвался в притихшей в невольном ожидании этого взрыва комнате, словно бомба, разнесся по ней, казалось, заполняя каждый уголок, и удивительным образом сверкнул в воздухе молнией.
  Хватка на запястье Татьяны разжалась. Девушка, по сию пору категорически не желавшая смотреть на мага, опасаясь вновь подвергнуться гипнозу с его стороны, и созерцавшая лишь удерживающие ее пальцы, заметив, с какой скоростью они соскользнули с ее руки, с нескрываемым изумлением подняла голову. В ту же секунду слуха ее коснулся звук тяжело рухнувшего на пол тела.
  Осознание скорости, с какой маг вдруг оказался вдали от нее, вкупе с этим звуком, породили одно, единственное верное понимание, - Альберт был отброшен назад, причем отброшен с очень и очень большой силой.
  Понимание с осознанием, смешавшись вместе, как-то очень быстро погасили только что снедавшую Татьяну ярость; недоумение и растерянность затопили все ее существо. Медленно и очень неуверенно девушка обернулась через плечо, на так и застывшего в шаге от дверей графа и, обнаружив его на том же самом месте, недоумевающее моргнула, еще более неуверенно оборачиваясь вновь и взглядывая на только начавшего медленно подниматься с пола отца.
  Она еще успела подумать, что расстояние между ними слишком велико, что Эрик, даже двигайся он с совершенно несусветной скоростью, вряд ли бы успел отбросить мага назад, и вернуться спокойно на то же самое место, замирая в той же позе, да и не стал бы возвращаться, скорее остался бы возле противника, контролируя каждое его, даже самое мельчайшее и незначительное движение, когда в тиши погрузившейся в изумление комнаты внезапно раздались редкие, до удивительного насмешливые хлопки, почти сразу оборвавшиеся совершенно счастливым хохотом, со сквозящими в нем нотками безумия.
  - Браво, девочка моя, браво! - глаза мага горели тем же веселым сумасшествием, что слышалось несколько мгновений назад в его смехе. Он еще несколько раз ударил в ладоши и, широко улыбаясь, еле заметно сузил глаза.
  - Ты очень ярко проиллюстрировала мои слова сейчас. Вот она - бесконтрольная, неподвластная носителю сила... - Альберт с явно деланным сожалением покачал головой. Винсент, до сих пор не проявляющий особенных признаков жизни, при последних его словах немного выпрямился, переводя напряженный и настороженный взгляд с мага на девушку и обратно. Мужчина не преминул отметить это.
  - Даже твои друзья понимают грозящую им опасность... - он снова покачал головой и, грустно вздохнув, внезапно опять, как совсем недавно, вытянул левую руку вперед, приглашающе раскрывая ее. Взгляд его, не содержащий и капли звучащего в словах и голосе сожаления, был устремлен только на дочь.
  - Я могу помочь, Татьяна. Даже не смотря на то, что эти милые люди ворвались столь беспардонным образом, нарушили нашу беседу, я отнюдь не держу на них зла и не желаю им смерти. И даже предателей... - при этих словах маг быстро глянул на скрывающегося в полумраке за авансценой Ричарда, - Я прощаю, пусть это и самая большая глупость... - здесь мужчина ухитрился совместить вздох сожаления с откровенно насмешливой улыбкой, и вновь обратился к Татьяне, - Итак... Боюсь, что это твой последний шанс принять верное решение, дитя мое. И я вынужден торопить тебя, ибо...
  - Нет, - голос девушки прозвенел, как спущенная тетива, обрывая родителя на полуслове. Альберт недоверчиво склонил голову набок.
  - Нет? Татьяна, верное...
  - Вернее и быть не может, - девушка, ощутив неожиданно прилив энергии, почувствовав силу сопротивляться даже попыткам мага опять воздействовать на ее сознание, гордо выпрямилась, - Мне есть кому помочь в этом, в твоей подлости я не нуждаюсь. Нет, нет и еще тысячу раз нет... Альберт.
  Имя мага, столь неожиданно как для него, так и, в общем-то, для всех присутствующих, прозвучавшее из уст Татьяны, подействовало на самого мужчину куда как больше, чем повторенное несколько раз отрицание. Скрывая охватившую его ярость улыбкой, он снова неторопливо сжал пальцы открытой ладони в кулак и, опустив его почему-то к правому бедру, легко пожал плечами.
  - Что же... Боюсь, против такого решительного отказа я бессилен. В таком случае, дама и господа, имею честь откланяться, выражая надежду на скорейшую встречу... - при этих словах глаза мага хитро сверкнули, создавая впечатление, что он уже знает, когда состоится эта самая встреча, и не питает сомнений касательно ее скорого свершения.
  Эрик, на протяжении некоторого времени не двигавшийся с места, быстро шагнул вперед. Было очевидно, что так уж скоро расставаться с дядюшкой желания он не испытывает.
  Последний, заметив это, расплылся в широкой улыбке, начиная медленно поднимать зажатую в кулак руку, описывая ею в воздухе полукруг.
  - Не стоит так беспокоиться из-за разлуки, мой милый племянник, - со спокойной, чуть заметной иронией, произнес он, - Обещаю, что она продлиться менее трехсот лет... - рука мужчина взмыла ввысь и замерла в верхней точке изображаемого полукруга, - Ах, да, - глаза его снова безошибочно нашли во тьме фигуру оборотня, упираясь в нее, - Ты свободен, друг мой. Я никогда не забываю исполнить то, что пообещал...
  На лице мужчины сверкнула яркая, обжигающая холодом улыбка. Пальцы воздетой руки разжались, медленно, неторопливо, как будто бы даже устрашающе и, открыв ладонь, замерли в странном подобии прощального привета. Впрочем, никто из присутствующих, должных остаться здесь в одиночестве после его ухода, наблюдателей, не обратил на этот жест ни малейшего внимания. Куда как в большей степени взгляды их приковывал к себе золотистый, сверкающий неисчислимым множеством маленьких искорок, огненный дождь, или даже, точнее будет сказать - снегопад, ибо искры, падающие в таком обилии на пол, вызывали ассоциации скорее с метелью, нежели с ливнем, обрушившийся вдруг с пальцев воздетой руки мага.
  На несколько секунд пораженные не виданным никогда ранее зрелищем, наблюдатели замерли, не в силах ни шевельнуться, ни даже издать хоть звук.
  Снегопад, вернее, огнепад, становился все гуще, искры, более схожие с малюсенькими язычками пламени, сыпались все обильнее, и в какой-то, пропущенный созерцающими это людьми, миг, фигура Альберта начала таять. Еще несколько долгих, и одновременно нестерпимо коротких секунд, - и на месте, где только что стоял очень сведущий в магии мужчина, взметнулся невесть откуда взявшийся вихрь, закруживший искры в сумасшедшем хороводе, и, всплеснувшись на мгновение столбом живого пламени, скрывая полностью фигуру мага, вдруг распался, разлился, словно вода, по полу вокруг.
  Альберт исчез, в последние мгновения своего пребывания здесь умело переключив внимание непрошенных гостей и одной несостоявшейся пленницы со своей персоны на пламень.
  Проделано это было столь ловко, расчет был до такой степени точен, что остающиеся в маленькой гостиной люди даже не заметили исчезновения своего единственного и самого опасного врага. Взгляды их были прикованы к стремительно поглощающему и уничтожающему доски пола и бегущему отдельными ручейками по стенам, огненному морю. Прошло не более пяти секунд, а комната, до сей поры тяжеловесно-прекрасная, уже превратилась в сплошное пламя; огонь, полыхающий в камине, будто обрадованный такой внезапной поддержкой, выплеснулся наружу, с охотой принимаясь пожирать прекрасную обстановку, сжигая и оплавляя дерево пола.
  - Татьяна!
  Девушка, замершая на одном месте, и созерцающая огненное безумие перед собой, приоткрыв рот, услышав окрик, вздрогнула, оборачиваясь. Фигура Эрика, находящегося от силы шагах в четырех от нее, казалась странно расплывчатой; контуры ее в горячем воздухе, мгновенно наполнившем небольшое помещение, виделись размытыми, а бледное его лицо, мелькающее между языками пламени, было столь исполнено страхом, что только своим видом навевало ужас.
  Татьяна, на краткое мгновение ощутившая себя Ричардом, запертым в огненной клетке стараниями все того же, многократно склоняемого, блондина, напряженно сглотнула и, сомневаясь в каждом, даже самом мелком своем движении, неуверенно сделала маленький шажок вперед, ища взглядом пространство, пока еще свободное от пламени. Огонь, который, казалось бы, только что был лишь перед нею, уже успел занять и некоторое место за спиной девушки; как через него пробраться, она представляла плохо.
  В спину ей неожиданно дохнуло нестерпимым жаром все сильнее разгорающегося пожара, и Татьяна, не взвизгнув только потому, что страх лишил ее голоса, не долго думая, метнулась вперед, стискивая юбку старинного платья и стараясь поднять ее повыше.
  Она бежала, забыв обо всем, желая лишь вырваться из окружающего ее пекла, а пол горел у нее под ногами.
  Эрик, в этот миг совершенно позабывший о безопасности собственной персоны, да и не испытывающий перед пламенем страха, опасающийся куда как больше за бегущую к выходу девушку, бросился ей навстречу и за несколько шагов до двери подхватил в объятия, без слов кидаясь прочь. Восторженные слова о наконец свершившейся встрече, равно как и нежные поцелуи, и даже радостные взгляды и улыбки, молодой граф дальновидно оставил на несколько более позднее время.
  Следом за ними, прижимая ладонь к одной из вполне ожидаемо открывшихся ран, заковылял Винсент.
  Роман же, бросив на огонь презрительный и брезгливый взор чванливого дворянина, созерцающего дело рук плебеев, и разве что не сплюнувший на пол, тоже, было, решительно последовал за уже покинувшими дом друзьями, но на половине пути неожиданно обернулся, останавливаясь.
  Ричард, кажущийся в полумраке коридора еще бледнее, чем был, а в свете пляшущего перед ним пламени выглядящий и вовсе выходцем с того света, стоял, потерянно приоткрыв рот, перед распахнутой дверью маленькой гостиной, глядя на пожирающее ее поистине адское пламя. Языки его, уже вовсю вырываясь наружу, едва ли не лизали лицо оборотня, жар, царящий в коридоре, казался невыносимым даже глядящему на это молодому интантеру, однако, мужчина, казалось, и не собирался двигаться с места. Пантера возле его ног, всячески пытаясь привлечь внимание хозяина к себе и вытолкать его из полыхающего дома, уже едва ли не скулила.
  Роман скрипнул зубами. На какое-то мгновение им овладело сильное, искушающее желание забыть про собирающегося мирно поджариться оборотня, причинившего им некоторое количество неприятностей, однако тотчас же исчезло, подавленное неожиданным беспокойством.
  - Рик! - окликнул юноша, вспоминая прозвище, коим величала оборотня Татьяна и, не видя реакции, резко шагнул к нему, - Ричард!
  Реакции так и не следовало, - мужчина продолжал, будто завороженный, созерцать уже явно вознамерившееся обратить его в кучку пепла пламя.
  - Да что б тебя, глухомань какая... - виконт де Нормонд, абсолютно не опасающийся, на самом деле, бушующего огня, сделал еще несколько быстрых и резких шагов вперед и, остановившись возле все еще молчащего собеседника, с размаху хлопнул того по плечу.
  - Привет ненормальным! Прошла команда "с вещами на выход", так что хватай свою мявкающую вещь и шуруй!
  Ричард, находящийся в явной и абсолютной прострации, медленно перевел взгляд на обращающегося к нему парня.
  - О, слух прорезался! - обрадовался тот, - На выход, говорю, катись, мы шашлычок из оборотнятинки не заказывали.
  - Но... - мужчина, растерянно моргнув, снова перевел взгляд на пламя перед собой, - Мой дом!.. - эти слова прозвучали странно жалобно. Роман тяжко вздохнул.
  - Все там будем, - философски заявил он и, схватив своего упрямого визави за ворот футболки, резко дернул, оттягивая от пламени, - Ты должен жить и радоваться, он бы хотел этого... Потом принесешь ему на могилку цветочек. Ричард, в самом деле, долго ты еще будешь заставлять надрываться хрупкого меня, вытягивая тебя из дома? - юноша, и в самом деле во время своей утешительной речи тянувший оборотня за шиворот к выходу, недовольно остановился, - Найди у себя совесть, встань на нее всеми лапами и катись на выход сам! Может, тебя еще раз стукнуть? - последнее предложение прозвучало как нельзя более вежливо, и Ричард, постепенно приходящий в себя, бросил на собеседника довольно мрачный взор.
  - Благодарю за беспокойство, - сумрачно буркнул он и, оглянувшись на прощание на уже объятый пламенем участок коридора, где несколькими мгновениями ранее стоял, вздохнул, обращая, наконец, внимание на нервничающую пантеру, - Вынужден отказаться. Пошли, Дэйв.
  - Конечно, как кот - так сразу пошли, а как я - так сразу все забыли, - недовольно отреагировал юноша и, тяжело вздохнув, деловито зашагал вперед, - И это называется "благодарность"! А вдруг я без команды никуда не пойду, останусь тут и буду страдать?
  - Тогда тебя за шиворот вытащу я, - оборотень, следующий за своим извечно веселым и настроенным на шутку спутником, слегка пожал плечами, - Вообще-то, у меня, на минуточку, горе. Ты бы мог проявить к нему уважение.
  Роман в ответ лишь фыркнул, немного разводя руки в стороны. Весь его вид, насколько мог судить следующий за ним мужчина, выражал до крайности демонстративное уважение, которого от него так ждали. Правда, хватило его не надолго.
  Стоило молодому человеку ступить на мягкую зеленую травку, густо покрывающую собой всю область вокруг полыхающего дома, как он, толком не давая своему спутнику покинуть место пожара, громогласно провозгласил:
  - Внимание, у песика горе! Все срочно встаем по струнке и начинаем его уважать!
  - Горе или песика? - без особого энтузиазма осведомился сидящий неподалеку на травке Винсент и, неловко повернувшись, тихо охнул от боли, тотчас же вновь отворачиваясь в прежнее положение.
  - Всех, - безапелляционно заявил Роман, - Кстати, за компанию можешь и свое горе поуважать.
  Ричард, на протяжении нескольких последних мгновений тщетно пытающийся обойти виконта, наконец не выдержал и, пихнув его в спину, с некоторым трудом протиснулся вперед.
  - У него вообще с моралью туго? - сумрачно осведомился он, не обращаясь ни к кому конкретно и, вероятно, в большей степени просто выражая свое мнение, - Или еще есть на что надеяться?
  Татьяна, по сию пору продолжавшая обнимать Эрика, и категорически не желающая замечать никого, кроме него, неохотно перевела взгляд на говорящего.
  - Роман и мораль, по-моему, понятия диаметрально противоположные в принципе, - не удержалась она от прозвучавшей довольно мягко шутки, и опять обратила взор к молодому графу. Эрик же, по-прежнему продолжая держать Татьяну в объятиях, не сводя с нее глаз и не говоря ни слова, похоже и вовсе не услышал лишенной какого бы то ни было смысла беседы. Девушка, которая в момент поворота успела ненадолго опустить руки, снова обняла блондина за шею, и тоже замолчала. Иногда в общении двух влюбленных слова - это не более, чем досадная помеха. Любовь умеет говорить без слов, и существуют прекрасные, неимоверно-чудесные тихие мгновения, когда души общаются друг с другом при помощи одних только взглядов, одних лишь случайных прикосновений. Граф де Нормонд, совершенно забывающий в этот миг обо всех ссорах и разногласиях, и явившихся, собственно, причиной всего происшедшего, не замечающий, что вокруг них есть кто-то еще, испытывал безумное, всепоглощающее, неимоверно сильное счастье, держа Татьяну в объятиях и зная, видя, чувствуя, что она жива и невредима. Глупые шутливые пересуды друзей между собой совершенно не волновали сознание молодого графа, - мысли в его голове звучали громче любых слов. Сейчас, в это самое мгновение, утопая в, кажется, сияющих не менее счастливо, чем его собственные, глазах девушки, он внезапно со всей остротой, со всей потрясающе ясной отчетливостью вдруг понял, что ответ на заданный Романом вопрос может быть лишь один. Любит ли он ее, любит ли эту девушку, волею провидения оказавшуюся в его замке? Эрику довольно было лишь заглянуть в глаза Татьяны, чтобы дать самому себе очевидный и однозначный ответ. Да. Он ее любит, и любит так сильно, так страстно, как и сам, пожалуй не мог ожидать от себя. Удивительно, как существо подобное ему может испытывать такие чувства... На протяжении стольких лет он жил, существовал, почитая себя бездушным монстром, чудовищем, чья жизнь основана не более, чем на звериных инстинктах, и теперь вдруг... она. Удивительно, как смогла она полюбить его в ответ! Его, такого, каким он предстал ей в первый день знакомства... А ведь она сделала даже больше, - она не только полюбила его, рассмотрев, угадав в нем что-то, о чем не подозревал и сам граф, она сумел пробудить в нем ответную любовь. Эрик улыбнулся, безо всякого стеснения любуясь на свое хрупкое счастье, крепко и одновременно трепетно обнимаемое им.
  А Татьяна, с нежной улыбкой глядящая на молодого графа, понимала все без слов. Она и сама в это мгновении переживала чувства, очень похожие на испытываемые им, и точно так же не находила сил выразить их словами. Сейчас, глядя на стоящего перед ней молодого человека, ощущая его объятия, обнимая его сама, чувствуя его - живого, невредимого, совершенно здорового и полностью дееспособного, она осознавала всю глупость и нереальность продемонстрированного ей Альбертом ледяного видения. Ведь и в самом деле - как ей только в голову могло прийти, что граф де Нормонд может погибнуть? Как могла она поверить, что сила, коей она волею случая оказалась наделена, может причинить ему вред? Эрик казался девушке неуязвимым рыцарем без страха и упрека, существом, абсолютно не подверженным власти погибели.
  И в то же время, глядя сияющими от счастья глазами на возлюбленного, Татьяна чувствовала и некоторую толику вины. Почему она допустила обман со стороны Ричарда, почему позволила оборотню обвести себя вокруг пальца? Ведь чувствовала же подвох, знала, понимала прекрасно, что поведение ее любимого графа не может быть таким! И все же попалась на удочку, абсолютно глупым образом заглотив наживку.
  Татьяна тихонько вздохнула и, вряд ли контролируя собственные действия, немного прижалась к Эрику.
  - Я... - начала, было, шептать она, собираясь попросить у своего спасителя прощения, но звонкий голос вклинившегося в романтику виконта не позволил ей сделать этого.
  - Судя по всему, ты вполне себе в окее, раз наезжаешь на мою мораль, - с деланным хладнокровием заявил он, - Что ж, я рад за тебя, дитя мое, местами даже поздравляю. Как твой больной череп?
  Девушка, мгновенно растеряв все, только что владевшее ею, нежное и романтичное настроение, недовольно поморщилась, бросая на обращающегося к ней юношу красноречивый взгляд через плечо.
  - Сам ты больной череп, - сообщила она и, сопроводив действия новым вздохом, повернулась в объятиях Эрика, оказываясь к нему спиной, - А за мой можешь не переживать так активно. Мне его драгоценный родитель вылечил.
  - Что?.. - Винсент, по сию пору внимавший беседе молча, да и вообще кажущийся в большей степени обеспокоен своими боевыми ранениями, оперся рукой о землю, слегка приподнимаясь. Во взгляде его, устремившимся к Татьяне, появилось откровенное беспокойство.
  - Надеюсь, - медленно начал он, - Он лечил тебя традиционными методами? Таблеточки там, холодные примочки...
  - Или он тебя успел сводить к бабке, которая тебе на мозг пошептала и он прошел? - подхватил Роман, скрещивая руки на груди. Не взирая на привычно шутливый тон, выглядел он весьма недовольно и, пожалуй, не менее обеспокоено, чем хранитель памяти.
  - Зачем ему бабка, - не давая Татьяне возможности ответить, не удержался Ричард, не сводящий взгляда со своего пылающего, словно факел, дома, - У него же самообслуживание.
  - Так он самообслужил тебя? Татьяна, отвечай, не молчи, я начинаю тебя подозревать! - юноша упер руки в бока, грозно сдвигая брови.
  - Если вы умолкните и дадите мне вставить хоть слово, я, быть может, и отвечу! - почти взорвалась уже несколько секунд как пытающаяся вставить свои пять копеек девушка, - Нет, таблеток он мне не давал, Винс. Он сделал какой-то непонятный коктейль и дал его мне, а потом заставил выпить.
  - Какой джентльмен, - сумрачно отреагировал Винсент, опять опуская взор и уделяя внимание собственным ранам.
  - Хоть трубочку-то предоставил? - поинтересовался оборотень, даже переводя взгляд от горящего дома на говорящую Татьяну.
  - Ты выпила то, что он дал тебе? - медленно проговорил до сего мгновения молчавший Эрик, обеспокоенно и одновременно недоуменно взирая на по-прежнему обнимаемую им девушку.
  - И это она меня учила, что дверь незнакомым открывать нехорошо! - вознегодовал Роман, хлопая себя по бедрам, - А брать из рук незнакомых Альбертов всякую пакость - хорошо, так получается?
  Татьяна схватилась за голову. Ее спасители, к которым теперь она, безусловно, испытывала самую горячую признательность, сейчас, говоря почти одновременно, явно пытались свести ее с ума. Или, по крайней мере, вернуть излеченную Альбертом болезнь на законное, причитающееся ей по праву, место.
  - Ребят... - умоляюще произнесла она, - Давайте по порядку, а? У меня голова болеть начинает от вашего гомона... Слава Богу, хоть Дэйв не разговаривает, а то, глядишь, тоже бы на меня наехал.
  - Даже не сомневайся, - отреагировал совершенно не подозревающий об истинных способностях своего четвероногого приятеля Ричард и, бросив взгляд через плечо на уже догорающий дом, развел руки в стороны, выражая всеобщее мнение, - Ну, так мы слушаем.
  - Сядем вокруг костерка и будем страшные истории рассказывать? - недовольно огрызнулась девушка, бросая сумрачный взгляд на остатки полыхающего здания. Роман, услышав сие предложение, довольно захихикал.
  - А что? Чудное местечко, этакая сельская пастораль... А скоро стемнеет и будет вообще полный шмяк!
  - Будет тебе шмяк, - еще более мрачно пообещала Татьяна и, прижавшись к Эрику, прибавила откровенно умоляющим тоном, - Ну, можно, я в замке расскажу, а? И Винсу вон на земле вредно сидеть, простудится...
  - Мне нет прощения! - это прозвучало откровенно восхищенно, хотя Роман явно искренне пытался изобразить самобичевание, пусть и без истязания плоти, - Песика-то я спас, а вот про другую домашнюю живность забыл... Прости меня, кот, торжественно клянусь, что в качестве извинения поймаю тебе рыбку.
  - И на том спасибо, - тихо, как-то болезненно фыркнул хранитель памяти и, упершись ладонью в землю, попытался подняться на ноги. Эрик, выпустив, наконец, Татьяну из объятий вместе с извечно подтрунивающим над всё и вся Романом поспешил прийти к нему на помощь. Ричард, в свою очередь, тоже сделал, было, шаг вперед, но неожиданно остановился. По лицу его волной пробежала странная, обреченная грусть. Девушка, глянувшая на оборотня именно в этот момент, тихо вздохнула. Каким-то шестым чувством, интуицией, основанной на опыте долгого знакомства с этим мужчиной, она вдруг поняла причину его печали. Ричард, глядя на то, как помогают друг другу друзья, обитающие в замке, вспоминая, как бросились они на помощь девушке, похищенной хитрым магом, явственно переживал из-за отсутствия таких приятелей у него и, возможно, жалел о том, что сделал им, когда еще был на стороне Альберта.
  - Татьяна, - оклик виконта заставил девушку отвлечься от жалости к оборотню, - Ты тут решила на вечность прописаться? Увы, мадемуазель, место прописки сгорело синим пламенем, так что идем, пока кот еще как-то ноги волочить может.
  Винсент что-то пробурчал насчет сильно остроумных неадекватных личностей с полнейшим отсутствием морали, и умолк. Ричард, не желая показывать своего настроения, невесело улыбнулся, и вновь обратился к тому, что осталось от его дома. Татьяна, беспрестанно оглядываясь через плечо на замершего мужчину, поспешила на зов.
  Эрик, несколько мгновений внимательно созерцавший спину отвернувшегося оборотня, негромко вздохнул. Роман открыл, было рот, но тотчас же закрыл его, на сей раз предпочтя все же отдать пальму первенства старшему брату. Последний склонил голову набок.
  - Рене, - негромко окликнул он и, дождавшись, когда мужчина удивленно обернется, чуть кивнул в сторону дороги, должной привести к замку, - Путь предстоит неблизкий, Винсент уже устал. Пора идти, хватит смотреть на остатки своего жилища.
  Изумление на лице Ричарда обрело ясно значимый оттенок неуверенной надежды. Медленно, явно сомневаясь в каждом из своих действий, он сделал шаг вперед.
  - Ты имеешь в виду... - недоверчиво начал, было, говорить он, но Роман, искренне не выносящий долгих лирических отступлений, не выдержал. Слова старшего брата он понял явно на порядок лучше, чем плохо знающий того оборотень, посему, видя сомнения последнего, категорически взял инициативу в свои руки, досадливо вздыхая.
  - Да хватит тебе канителиться, пошли! Или ты все-таки желаешь слушать страшные сказки, сидя у костра? Если тебе так дорог открытый огонь, я попрошу Анхеля зажечь камин.
  - Погоди, так значит... - на лице мужчины медленно прорисовалась все еще не до конца уверенная улыбка, - Я могу пойти с вами?
  Эрик искоса глянул на собеседника и неожиданно улыбнулся.
  - Мы друзей в беде не бросаем, Рене. Идем.
  - Поможешь кота тащить, - поддакнул Роман. Винсент, не находящий сил для возражения, лишь тихо вздохнул, очень демонстративно смиряясь со своей участью...
  
  ***
  - Я не потерплю шпионов в своем замке, Рене, - Эрик, уверенно шагающий вперед по не очень ровной дороге, и не менее уверенно помогающий идти Винсенту, бросил на оборотня серьезный взгляд, - Один шаг в сторону, и...
  - Расстрел! - жизнерадостно подхватил Роман, который, освободив себя от необходимости тащить "кошачью тушу", как он выразился, и бессовестно перевалив эту заботу на плечи старшего брата, шагал теперь радостно, легко и непринужденно, периодически поворачиваясь лицом к своим спутникам и продолжая путь спиной вперед, - Так что смотри, Рене, не спровоцируй как-нибудь совсем случайно охоту на волков.
  Ричард устало вздохнул и, наглядно демонстрируя недовольство, скрестил руки на груди.
  - Сколько уже можно? - дорога продолжалась уже не менее получаса и за это время молодой граф вместе с младшим братом успели изрядно притомить оборотня выражаемыми на разные лады предупреждениями, - Я, в отличие от вас, склерозом не страдаю. Сказал же - меня с Альбертом больше ничто не связывает! Хотя, конечно, если так подумать... - здесь мужчина провокационно прищурился, переводя взгляд на идущую по левую руку от блондина девушку, - Нас с ним всех кое-что связывает. Точнее, кое-кто...
  - Не надо намеков! - мигом ощетинилась Татьяна, - Я вообще с ним почти не знакома!
  - Ага, а гадость всякую из рук у него берешь, - обрадовался виконт и, в очередной раз повернувшись спиной вперед, продолжил путь так, - Вы только посмотрите - ей даже не стыдно!
  - Между прочим, - Винсент, и в самом деле уставший за время, потребовавшееся на спасение девушки, которая, как оказалось в результате, вполне сумела бы спастись и сама, и сейчас едва ли не висящий на бывшем хозяине, наконец ухитрился вставить свои три копейки в мирное и неумолчное течение общей беседы, - Еще не доказано, что с Альбертом тебя больше ничто не связывает.
  - Кого из нас? - живо заинтересовался Ричард, кивая в сторону Татьяны, - Ее или меня?
  - Тебя, - весьма недовольно буркнул в ответ хранитель памяти и, мимолетно коснувшись ладонью одной из ран, принялся смотреть себе под ноги. Оборотень вежливо изогнул бровь.
  - О. Я смотрю, тут имеются недовольные тем, что я присоединился к вашей дружной компании.
  Винсент вновь поднял голову и, посильнее опершись на Эрика, нахмурился.
  - А с чего бы это мне быть довольным? - сумрачно осведомился он, - Вспомни нашу последнюю встречу.
  Ричард, демонстративно вспоминая, сунул руки в карманы и возвел глаза к небесам.
  - Ну, допустим, в последнюю-то нашу встречу ты себя вел почти прилично. А вот в предпоследнюю да, тут не поспоришь. Но ты не расстраивайся, - оборотень вновь опустил взор на своего собеседника и очаровательно улыбнулся, - Какие наши годы, в следующий раз я тебе хвост... - он неожиданно умолк, неуверенно касаясь рукой виска. На лицо его набежала тень.
  Винсент, мигом осознавший, что именно происходит с его собеседником, невольно насторожился; пантера ощутимо напряглась.
  - Что? - негромко произнес хранитель памяти, внимательно наблюдая за Ричардом и явно стараясь придумать какую-то более отвлеченную тему, дабы перевести его мысли в более безопасное русло.
  - Отгрызу, - медленно проговорил оборотень и, тряхнув головой, потер переносицу, - Не знаю. Голова неожиданно заболела... Может, это опять штучки Альберта?
  - А ты врал, что свободен! - моментально оживился не до конца осознавший происходящее Роман, - Или у тебя уже похмелье от свободы? Как быстро-то, кто бы мог подумать...
  - Ничего я не... - начал, было, возмущаться Ричард, однако Татьяна, которая, в отличие от виконта, происходившее только что с оборотнем поняла не хуже Винсента, его перебила.
  - А мне кажется, он не врал... - задумчиво проговорила она и тотчас же поспешила пояснить, - Альберт, имею в виду. Он же сказал, что, мол, обещания выполняет всегда. По-моему, это было сказано скорее для меня... - в сознании ее опять мелькнули воспоминания о пережитом не так давно ледяном ужасе, и девушка поникла.
  - Для тебя? - Эрик, в общем-то предпочитавший держаться несколько в стороне от общей беседы, нахмурился и, переведя взгляд на девушку, споткнулся о небольшую кочку. Винсент, которого он поддерживал, ойкнул, зашипел, как истинный кот и потянулся к весело ухмыляющемуся Роману, рассчитывая, вероятно, что идти, держась за него, будет безопаснее. Ричард, находящийся к хранителю памяти гораздо ближе, обреченно вздохнул, видя такое недоверчивое пренебрежение к своей персоне и, не говоря ни слова, сам решительно подхватил еле переставляющего ноги благоприобретенного друга, пусть и малость возражающего пока против этой самой дружбы, помогая ему идти.
  - Я спотыкаться не планирую, - категорически заявил он, видя, что Винсент горит желанием воспротивиться его действиям и словом, и делом, - Так что иди себе молча и страдай. До замка-то осталось всего ничего... Татьяна, так о чем ты говорила?
  - Я говорила, что заверения Альберта в выполнении обещанного имеют большее отношение ко мне, нежели к тебе, - неохотно отозвалась девушка и, негромко вздохнув, замолчала, не испытывая желания объясняться. Впрочем, спутники ее отнюдь не планировали терпеть это молчание.
  - Но объясниться так и не объяснилась! - заявил шагающий по-прежнему спиной вперед Роман и, неожиданно запутавшись пяткой в траве, едва не упал, в последний миг не придумав ничего умнее, кроме как схватиться за Винсента.
  Хранитель памяти зашипел, как масло на раскаленной сковородке. Пытаясь то ли удержать виконта, то ли удержаться сам, он пошатнулся и, найдя точку опоры в лице малость обалдевшего от сих акробатических упражнений Ричарда, раздраженно зарычал.
  - Нормально иди! - голос мужчины, только что звучавший довольно слабо, сейчас разнесся по окрестностям рыком разъяренного хищника, - Я тебе в подставки не нанимался!
  - Я тоже! - пожалуй, в не меньшей степени возмущенно вставил Ричард, который, ввиду того, что поддерживал хранителя памяти, сейчас был вынужден удерживать и его, и уцепившегося за него юношу. Он хотел, было, добавить что-то еще, но Роман, не желающий молча сносить атаки, сам перешел в наступление.
  - Какие вы все наглые! Тут вон бедная девушка никак страшилки рассказывать не начнет, а вы все падаете и болтаете!
  - Вот именно, - не преминула вставить бедная девушка. Виконт де Нормонд пренебрежительно махнул в ее сторону рукой.
  - Молчи, женщина, у нас тут серьезный мужской разговор.
  Женщина, приоткрыв рот, ненадолго лишилась дара речи.
  - Интересное понятие серьезности, - вздохнул слушающий милую беседу молодой граф, приходя ей на помощь, - Роман, иди нормально. Татьяна... - он перевел взор на все еще пребывающую в некотором ступоре девушку и чуть сдвинул брови, - Что сказал тебе Альберт?
  Все шутки, как полураздраженные, так и вполне искренно веселые, сразу же умолкли; взоры всех присутствующих обратились ко вновь мгновенно помрачневшей экс-пленнице.
  - Он показал... - после короткого молчания тихо произнесла она, - Продемонстрировал, что будет, если я не буду контролировать силу своей "безделушки".
  - Разрушения, реки крови и горы трупов? - понимающе подхватил хранитель памяти и, словно забывшись, посильнее оперся о Ричарда, уже без возражений продолжая путь с его помощью.
   - Ну, не то, чтобы прямо горы... - Татьяна с нарочитой тяжестью вздохнула и принялась демонстративно пересчитывать своих спутников, исключая лишь Дэйва, - Всего-то раз, два, три... четыре штуки.
  - Четыре штуки гор? - моментально ужаснулся Роман, - Какой кошмар. Дядюшка, как я погляжу, мастер по части запугивания глупых девочек... - и, не успела упомянутая глупая девочка возмутиться такой характеристикой ее персоны, возмутился сам, - А зачем это ты в количество гор меня вплела? Меня не так просто ухайдакать! - тут его взгляд упал на брата и юноша, опять не давая никому вставить и слова, продолжил, тыкнув в его сторону пальцем, - А этого товарища тем более, он вообще не ухайдакиваемый.
  - Какой?.. - не понял Эрик и, действуя явно в большей степени машинально, нежели осознанно, поддержал слегка запнувшуюся девушку. Роман устало вздохнул, закатывая глаза.
  - Да что же ты никак понимать меня не научишься... Ну, скажем, непотопляемый, как очень крутой военный корабль.
  - Я сделаю вид, что я понял, - серьезно кивнул молодой граф. Татьяна, слушающая эти мирные шутки, приоткрыв от изумления рот, не выдержала.
  - Нашли, тоже мне, повод для шуток! Мне, между прочим, было больно видеть вас... я плакала.
  Роман ухмыльнулся.
  - Ах, до чего нежные создания девушки, - насмешливо пропел он и, забыв об указании идти нормально, опять повернулся лицом к спутникам, вполне уверенно шагая спиной вперед, - Только трупик им покажи - и они сразу же в слезы...
  - Можешь ерничать сколько угодно, - сумрачно отреагировала девушка, - Но если бы ты оказался среди ледяной зимы, среди засыпанных снегом развалин и первое, что ты бы увидел было бы кудрявой шевелюрой, засыпанной снегом и львиной гривой, испачканной в крови, я бы...
  - Ты сказала львиной гривой? - перебил рассказчицу Винсент. На губах его, к вящему изумлению последней, играла снисходительная улыбка.
  - Да, Винс, грива, - Татьяна слегка сдвинула брови, - Или что, ты тоже считаешь, что тебя там не должно было лежать?
  Хранитель памяти неожиданно весело ухмыльнулся, попытался, было, прибавить шаг, тихо охнул и, зажимая ладонью рану, хрипловато проговорил:
  - Меня там и не лежало, - покосившись на явно планирующую прояснить обстановку более подробно, девушку, он вздохнул и снизошел до объяснений, - Если меня вдруг убьют, Татьяна, мой труп станет человеком. Ну, в смысле... - мужчина сделал неопределенный жест рукой и, вероятно сочтя сие пояснение более, чем исчерпывающим, чуть кивнул в сторону уже не просто идущего рядом, а практически ведущего его, чуть ли не волокущего на себе, оборотня, - Как и он, кстати.
  Ричард, до сих пор самоотверженно хранивший молчание, по той простой причине, что вклиниться меж обилия произносимых фраз было несколько затруднительно, согласно кивнул.
  - Это правда. Я же там вроде бы как тоже был?
  - Убит на моих глазах, - буркнула Татьяна и, помолчав мгновение, прибавила, - Был.
  - О! - мгновенно оживился Роман, - Народные массы требуют кровавых подробностей!
  - Порадуй уж народную массу, - ухмыльнулся оборотень, слегка пожимая плечами, - Мне не жаль удовлетворить детское любопытство кровавыми подробностями моей псевдо-гибели.
  - Для меня она выглядела вполне реальной, - недовольно вздохнула девушка и, собрав волю, попытавшуюся, было, немного зашататься после общения с дражайшим родителем, в кулак, принялась сообщать требуемые кровавые подробности...
  ...Они уже подходили к замку, когда где-то в лесу, далеко за их спинами, бесшумно возник худощавый молодой человек, лениво покручивающий на указательном пальце левой руки резиновое колечко. Задумчиво улыбаясь чему-то, он потянул носом воздух, а затем неожиданно присел на корточки, касаясь кончиками пальцев свободной руки темной капельки крови, вновь начавшей сочиться из раны Винсента к концу пути, и ныне уже почти впитавшейся в землю. Неизвестный аккуратно потрогал потемневшую почву, после чего, улыбаясь от чего-то шире, растер ее между пальцами и, переведя взгляд в ту сторону, где на склоне холма возвышался уже вполне видимый отсюда замок, внезапно ухмыльнулся, быстро выпрямляясь во весь рост.
  - Какая забавная семейка... - проговорил он, явно не обращаясь ни к кому, кроме себя самого и, подбросив резиновое колечко в воздух, ловко поймал его, немного склоняя голову набок, - Похоже, пора идти в гости...
  
  ***
  Татьяна обреченно открыла глаза и с тяжелым вздохом перевернулась на спину. За окном уже смутно угадывались первые проблески восходящего солнца, потихоньку занимался новый день, а девушка так и не сумела толком заснуть на протяжении всей ночи, оставшейся в ее памяти наряду со вчерашним днем одним сплошным кошмаром.
  Ужасы ледяного видения, продемонстрированного ей Альбертом, продолжали преследовать спасенную пленницу и во сне, - стоило ей сомкнуть глаза, как в сознании снова и снова возникал все тот же кошмар. Девушка, не успев заснуть, просыпалась и силилась убедить себя, что все в порядке, что все совершенно живы и абсолютно здоровы, что она никого не лишилась... Выходило плохо. Да, все, по счастью, действительно были живы и даже, не считая Винсента, здоровы, но... Эрика она все же лишилась.
  Татьяна тяжело вздохнула и, перевернувшись на другой бок, уткнулась носом в подушку, сумрачно вспоминая вчерашнее триумфальное прибытие в замок.
  ...Началось все с того, что хранитель памяти, к концу пути уже едва волокущий ноги, и передвигавшийся только с помощью все того же Ричарда и пришедшего ему на помощь хозяина замка, добравшись до холла и фактически упав на стоящий там стул, вдруг вспомнил о наличествующем на руке девушки браслете, равно как и о демонстрации его молодецкой силы, и затребовал показать "безделушку". Татьяна, не очень довольная, в общем-то, сим повелением, тем не менее с тяжелым вздохом подчинилась, покорно вытягивая вперед руку с опасным украшением на ней, демонстрируя последнее придворному магу, как выразился Ричард (точнее, псевдо-магу, как тотчас же не преминул уточнить Роман).
  Винсент, не реагируя на высказывания шутников, внимательно вгляделся в венчающий браслет камень, даже чуть подаваясь вперед.
  - Прелестно... - процедил он наконец и, тяжело откинувшись на спинку стула, благодаря чему последний жалобно скрипнул, хмуро возвестил, - Могу всех крайне обрадовать тем, что Альберт, видимо, был до некоторой степени прав.
  - А до какой конкретно? - Роман заинтригованно приподнял брови, - Ты уж уточни, пожалуйста, а то вдруг мы ему где-то не там поверим... И вообще, ты на что пытаешься намекнуть? Что, эта финтифлюшка таки ухайдакает нас всех и дружненько уложит в одну могилку с замком?
  - До могилок дело не дойдет, - хмуро буркнул в ответ хранитель памяти и, заметив, что девушка неуверенно и довольно напряженно отводит руку назад, хмыкнул, - Не прячь, трещину это залатать не поможет. Она стала шире и я полагаю, что это следствие того всплеска...
  - Погоди, - оборотень, явно не до конца улавливающий взаимосвязь между предполагаемой погибелью и браслетом на руке девушки, не выдержал, - Камешки, трещинки... Он же помог нам! Почему же ты думаешь, что не пожалеет в дальнейшем?
  - Он помог ей, - уточнил Винсент и, попытавшись изменить положение на стуле, негромко охнул, - А мы - это чисто так... сопутствующие элементы, - он слегка поморщился и, коснувшись рукой одной из ран, прошипел себе под нос, - Где этот Чарли...
  Татьяна, отчасти желая отвлечь внимание общественности от украшающего ее запястье браслета, а отчасти и в самом деле изумившись, даже чуть приоткрыла рот.
  - Чарли?.. - медленно повторила она и, обведя всех присутствующих внимательным взглядом, настороженно осведомилась, - И где же должен быть Чарли? Неужели...
  - Должен был встречать с цветами у входа, но, очевидно, передумал, - бодро и жизнерадостно возвестил Роман и, в свой черед демонстративно удивившись, провокационно прищурился, - А с чего такой интерес к персоне бедного нервного доктора?
  - То есть, ты хочешь мне сказать... - Татьяна, не реагируя на вопрос виконта, предпочла задать свой, - Что оставить бедного, нервного, шугающегося здесь от каждой тени доктора одного в замке, наедине с жутковатым мажордомом - это нормально, да? А Винсента уговорить воздержаться от скитания по лесам - это никак нельзя было сделать?
  Хранитель памяти открыл, было, рот, чтобы возмущенно сообщить, что скитания по лесам были им предприняты исключительно на пользу и в интересах недовольной этим девушки, однако же Роман, у которого на сей счет имелось исключительно свое мнение, не преминул опередить его.
  - Он боялся приведений, - с самым невинным видом сообщил юноша, и Винсент, захлебнувшись собственным возмущением, ненадолго лишился дара речи.
  Татьяна, фыркнув, скрестила руки на груди.
  - А мне казалось, он с ними находил общий язык. Да и вообще, в свое время он так успешно прикидывался одним из них...
  - Не начинай, - сморщился мужчина и, тяжело вздохнув, поспешил вернуть всех к прежней, куда как более интересующей его теме, даже немного повышая голос, - Где Чарли, в конце концов?!
  - Он же не обещал встречать нас в холле, - Эрик, слегка пожав плечами, сделал шаг к девушке, пытаясь приобнять ту за талию. Татьяна, еле слышно вздохнув, аккуратно выскользнула из объятий молодого человека. Граф де Нормонд помрачнел.
  - Да, он наверняка трясется от ужаса в гостиной, - Роман, сделав вид, что не заметил тактильной размолвки между хозяином замка и его избранницей, повернулся в сторону балюстрад и, демонстративно повышая голос, позвал, - Мистер Чарли, ваш раненый кот уже прибыл и готов к штопке! Будьте так любезны...
  Ненавязчивое тихое покашливание неожиданно прервало юношу, заставляя его удивленно умолкнуть, что для прочих присутствующих явилось фактом не менее удивительным, вынуждая их также обратить внимание в сторону гостиной. Один только Винсент, попытавшийся повернуться на стоящем спиной к упомянутому помещению стуле, потерпел неудачу ввиду недовольных столь неуважительным поведением ран и, обреченно вздохнув, предпочел воспринимать все на слух.
  - Прошу прощения, месье, - знакомый, как будто бы простуженный голос моментально дал мужчине понять, кто же именно является предметом столь пристального внимания его друзей, - Ваш гость немного заплутал.
  Татьяна медленно втянула носом воздух и, не говоря ни слова, ненадолго опустила взгляд. Чарли, взъерошенный даже больше прежнего, бледный почти до серого цвета, в сбитом, странно приподнятом на шее халате, моментально наталкивал на мысль, что заблудшего гостя добрый мажордом приволок сюда за шиворот. И нельзя сказать, чтобы такое осознание очень уж обрадовало девушку, напротив, поведение Анхеля начинало казаться ей странноватым, нетипичным и неподходящим для дворецкого благородной дворянской семьи. Да и даже само слово, которым он характеризовал блуждания Чарльза, как-то совсем не вписывалось в каноны предписанного этикой поведения придворных. Хотя, конечно, кто-нибудь вроде Романа наверняка мог бы сказать, что она просто придирается.
  Между тем, покуда Татьяна подмечала странности в поведении дворецкого и размышляла над ними, "заплутавший" и приведенный пред светлы очи обитателей замка молодой доктор, сделав несколько нетвердых шагов на совершенно негнущихся от страха ногах и отойдя от Анхеля, едва ли не бегом бросился к, пусть и не самым нормальным на его взгляд, но зато куда как менее жутким существам и, остановившись перед Винсентом, как бы случайно при этом встав так, чтобы между ним и альбиносом оказался Роман, обеспокоенно воззрился на хранителя памяти.
  Анхель проводил его безучастным взглядом. Однако, Татьяне, успевшей очень удачно поднять голову в нужный момент, внезапно почудилась огнем полыхнувшая насмешка в прозрачных, холодных зеленых глазах, мгновенно испарившаяся, стоило лишь мажордому заметить, что на него смотрят. Девушка, ощущая себя до невозможности неуютно, поспешила снова уделить внимание периодически стекающему со стула Винсенту, предоставляя Роману самолично разбираться со своим протеже. Впрочем, последний, вероятно, совершенно не желая никакого рода разборок со своей персоной, поспешил предупредить это.
  - Я могу быть свободен, месье? - с обычным вежливым холодом в голосе осведомился он, еле заметно склоняя голову набок. Роман, успевший уже напрочь забыть о присутствующем здесь мажордоме, и внимательно следящий за реакцией доктора на состояние пациента, даже чуть вздрогнул от неожиданности.
  - А? - бросив взгляд через плечо, он невнимательно кивнул и, отвечая, опять отвернулся, - А, да-да, конечно, друг мой. Спасибо.
  Анхель медленно склонил голову в неглубоком кивке, на мгновение прикрывая глаза. В данный момент на него уже никто не смотрел, и лишь Татьяна, сегодня умудрявшаяся обращать внимание на мажордома как нельзя более вовремя, успела заметить брошенный им из-под полуопущенных ресниц в ее сторону ледяной, пронизывающий, очень неприязненный взгляд.
  Анхель исчез.
  Девушка, мгновенно ощутившая облегчение, медленно выдохнула и, ощутимо расслабляясь, хотела уже, было, высказать свое впечатление от очередной встречи с местным дворецким, однако, не успела. Чарли, который после исчезновения Анхеля тоже сразу же ощутил себя увереннее, наконец решился подать голос.
  - Извините... - неуверенно обратился он к молодому графу, который после проявленного Татьяной отчуждения, держался весьма отстраненно и прохладно по отношению ко всем находящимся в холле, включая даже бедного раненого Винсента, - Мистер Эрик... Скажите, а есть ли какая-нибудь возможность не усадить, а уложить больного? Так было бы удобнее и ему и мне, да и я теперь вынужден настаивать на постельном покое... режиме.
  - Конечно, - блондин рассеянно кивнул и, переведя взгляд на стоящих ближе, чем он, к хранителю памяти Роману и Ричарду, обратился к младшему брату, - Отведи Винса.
  - Один не пойду! - категорически заявил виконт, - Я слишком хрупок, чтобы волочь на плечах больную кошачью тушку. Неужели ты хочешь, чтобы потом пришлось лечить меня?
  - Рене, помоги ему, - голос Эрика прозвучал весьма отстраненно. Чувствовалось, что мысли молодого графа сейчас располагаются где-то в другой плоскости.
  Оборотень медленно потянул не до конца прошедшим носом воздух, набирая его в грудную клетку как можно больше и, судя по всему, намереваясь высказать свое недовольство по какому-нибудь из поводов.
  - Давай, Рене, хватай кота! - юноша, моментально обрадованный возможностью спихнуть на кого-нибудь груз ответственности вместе с Винсентом, весело хлопнул в ладоши. Ричард, перебравший воздуха, издал странный пищащий звук, похожий на тот, что издает воздушный шар, если из него выпускают воздух через маленькую дырочку, и, наконец, возмутился.
  - Да сколько можно?! Уже сто раз повторил вам обоим, - он демонстративно кивнул головой сначала в сторону Эрика, затем в сторону Романа, - Меня зовут Ричард! Рене остался далеко в прошлом, все, забыли, нет его. Ясно, или повторить еще раз десять?
  - Да ясно как ежик, - виконт де Нормонд невозмутимо пожал плечами и тотчас же изумленно захлопал ресницами, - А что ты такой психованный? Валерьяночки тебе у котика отобрать? Ты смотри, обращайся, а то Чарли-то нервишки не лечит.
  Молодой доктор, пользуясь случаем, согласно кивнул, надеясь таким образом счастливо избежать сваленного на него еще одного сверхъестественного больного, взявшегося неизвестно откуда.
  Ричард снова хотел что-то сказать, но не успел.
  - Все, хватит канифолиться, Рик! - категорически заявил Роман, - Хватай кота, говорю, пока он хвост не отбросил.
  Оборотень, услышав не менее нелюбимое им обращение, закатил глаза.
  - Мммхх! - вырвался из его груди стон, и мужчина на мгновение закрыл лицо рукой. А после, не говоря ни слова, и уже категорически не реагируя на шуточки жизнерадостным козликом заскакавшего вперед Романа, уверенно подхватил и правда находящегося уже в полубессознательном состоянии хранителя памяти и направился следом. Чарли поспешил за ними.
  Татьяна, оставшаяся наедине с Эриком, слегка замялась. Необходимость серьезного разговора, на сей раз без всплесков и истерик, разворачивалась во всей красе, а девушка даже примерно не могла представить, с чего его начать. Очень вовремя вспомнились слова из популярной некогда песенки - "я тебя люблю, но замуж не пойду". Татьяна тяжело вздохнула. Если так сказать молодому графу, он, разумеется, ничего не поймет, да еще и удивиться тем, как умеют представительницы слабого пола торопить события и забегать вперед. Роман бы, во всяком случае, на его месте точно бы не преминул это сделать. Ах, ну почему же ее угораздило так неудачно родиться дочерью Альберта! Если бы все обстояло иначе...
  Татьяна подавила еще один вздох и, неуверенно глянув исподлобья на явно ожидающего ее слов молодого графа, мысленно толкнула себя вперед.
  - Эрик, я хотела... - неуверенно начала, было, она, однако Эрик, к ее немалому изумлению, ее перебил.
  - Сказать, что твое спасение ничего не меняет между нами, - довольно прохладно, пожалуй, даже слишком для понимающего человека, произнес он и, взяв стул, на котором только что сидел раненый хранитель памяти, переставил его так, как представлялось удобным именно ему.
  - Да... - виновато ответила девушка, следя за его действиями, - Прости, но я не...
  - Не можешь нарушить законы совести, - еще более холодно перебил ее хозяин замка, усаживаясь на стул и почти демонстративно закидывая ноги на стол, - Роман все объяснил мне. Не стоило тратить время сейчас.
  Татьяна, ощущая себя не то оскорбленной, не то просто потерявшей любимого человека, быстро-быстро заморгала, стараясь скрыть холодом растекающуюся от сердца по всему телу боль.
  - Я думала поговорить с тобой...
  - Нам не о чем, - оборвал ее молодой человек, складывая пальцы домиком и закрывая глаза. Девушка, вновь увидевшая перед собой только, было, начавшую оттаивать статую из прошлого, медленно шагнула назад. Она открыла, было рот, собираясь сказать еще что-то, но в этот момент невесть откуда вдруг взявшийся комок в горле буквально перекрыл ей доступ кислорода, и Татьяна, не то всхлипнув, не то сдавленно пискнув, опрометью бросилась прочь.
  Эрик остался один. Медленно, очень медленно опустил он пальцы и, открыв глаза, грустно взглянул на захлопнувшуюся только что дверь гостиной. На душе у него было пасмурно и туманно. Каким образом снова заставить ее оледенеть, дав поначалу вкусить сладкий плод нежной любви, граф не знал.
  Между тем, в гостиной, вопреки ожиданиям и надеждам вбежавшей туда девушки, царило довольно веселое оживление. Пришедший в себя Винсент категорически заявил, что снова штопать его боевые раны можно только в гостиной, и что кровать свою он пачкать кровью не согласен, да и вообще вряд ли он доберется до нее в незашитом виде. Высказавшись же, он без излишних слов упал на один из стульев, расположенных вокруг стола и, скрестив руки на груди, сообщил, что больше никуда не пойдет. Молодой доктор, удрученный упертостью пациента, с обреченным вздохом принялся выполнять его желание, вновь зашивая разошедшуюся рану прямо здесь.
  Стоило Татьяне появиться в гостиной, как все взоры мгновенно обратились к ней. Роман сочувствующе прищелкнул языком и едва заметно пожал плечами, из чего девушка сделала не самый утешительный вывод, что виконт ее милое общение с его старшим братом слышал, и слышал весьма неплохо. Обсуждать же состоявшуюся беседу, тем более с Романом, Татьяна желанием не горела, посему поспешила сама обратить внимание на замученного сегодня хранителя памяти.
  - Ты как? - негромко осведомилась она, делая несколько шагов вперед. Винсент дернул плечом под аккомпанемент недовольного фырканья Чарльза и, помолчав, с явным трудом выговорил:
  - Устал. Чуть-чуть, - и, помолчав еще секунды три, слабо махнул рукой, - Не волнуйся.
  - Как не волноваться, если раньше ты так не уставал? - развела руки в стороны девушка. Роман, мигом подхватив эстафетную палочку, решительно вклинился в разговор:
  - Да он просто скрывал это, причем весьма умело. Эх, не предупредили меня, надо было ему не только хирурга привести, но и этого... как его... эм. Никто не в курсе, как называется доктор, способный вернуть энергию?
  - Сексопатолог, - хрюкнул Ричард, и тотчас же скромно потупился, явно пытаясь закосить под красну девицу.
  Чарли, изо всех сил демонстрируя свою непричастность к происходящему вокруг Содому (во всяком случае, как полагал он. Татьяне же царящая в гостиной обстановка казалась вполне обычной), осторожно стягивая нитью кожу вокруг раны пациента, бросив мимолетный взгляд на девушку, чуть улыбнулся ей.
  - Не беспокойтесь, мисс. Обещаю, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваш друг поправился. Может быть, еще успею потом на конференцию... - последнюю фразу молодой доктор проговорил себе под нос, однако Татьяна каким-то чудом все-таки сумела ее расслышать.
  - На конференцию?.. - несколько растерянно повторила она, медленно переводя взгляд на Романа, как на самого причастного к появлению молодого человека здесь. Юноша безмятежно пожал плечами.
  - Ну, да, я его выдернул с какой-то там сходки бравых врачиков. Нет, а что я должен был делать? Мне сказали, что живность всей толпой уже потихоньку отбрасывает лапки, что срочно надо дядю доктора, у меня просто не было выбора! А он, между прочим, один из лучших лондонских врачей, а вы еще на него наезжали! Вообще, радуйтесь, что вам так повезло. И тебе, умирающий, в частности.
  - Лондонских, - подвела черту наигранным возмущениям виконта Татьяна и, медленно проведя ладонью по волосам, отвела челку назад, - Боже-Боже... Вот что называется - заставь дурака Богу молиться...
  - Я бы попросил без наездов, - моментально ощетинился юноша, - Я тут вам дикое благоденствие сделал, и что, и где благодарность? Эй, недотруп, ты не хочешь громогласно порадоваться?
  - Я в восторге, - демонстративно несчастным, умирающим голосом отреагировал Винсент и, глубоко вздохнув, к великому неудовольствию Чарли, ободряюще улыбнулся ему, - Не волнуйся, Чарльз. Я скоро приду в себя, и тогда этот ненормальный вернет тебя туда, откуда взял.
  - Надеюсь, что дождусь этого, - весьма безрадостно кивнул доктор, - Винсент, ты бы мог не так активно дышать? Швы расходятся.
  Роман довольно захихикал, явно планируя пройтись во все стороны по просьбе доктора, создав огромное количество ее вариаций, и девушка не выдержала. Обилие впечатлений за сегодняшний день сказывалось на ее организме вполне закономерным образом, усталость наваливалась тяжелым пыльным ковром, буквально придавливая сверху, посему Татьяна, радуясь тому, что внимание присутствующих поглощено другими вещами, предпочла тихо и незаметно слинять в свою комнату...
  - Хватит дрыхнуть, дщерь моя, у меня куча из двух новостей! - звонкий веселый голос штопором ввинтился в сознание, и Татьяна, решительно не понимающая, когда успела заснуть, недовольно зевнула, не открывая глаз. Учитывая, что таким голосом, да и подобным лексиконом в этом замке обладал лишь один из его обитателей, угадать, кто именно вознамерился нарушить ее сон, девушке не составило труда.
  - Роман, отстань, а? - вежливо пробормотала она и, устроившись поудобнее, хотела, было, вновь погрузиться в не самые радужные грезы, однако, не учла, что если уж виконт де Нормонд загорелся желанием побеседовать с кем бы то ни было, остановить его не в силах даже несущийся под гору поезд, а не то, что такая мелочь, как чей-то сон.
  - Вставай, кому говорят! - сдернутое одеяло полетело на пол, и Татьяна, уже давно спящая в ночной рубашке из тонкого батиста, обнаруженной тут же в шкафу, недовольно села, ежась от мгновенно налетевшей утренней прохлады.
  - Между прочим, так поступать неприлично, - сумрачно возвестила она и, демонстративно зевнув в сторону совершенно довольного молодого человека, протерла глаза рукой, - Ну так, и чего тебе надобно, старче? Зачем ты разбудил меня в столь несусветную рань?
  - Ничего себе рань - обед на дворе, - фыркнул юноша и, бесцеремонно плюхнувшись на кровать напротив собеседницы, слегка пожал плечами, - Ну, во всяком случае, почти. В общем, вообще суть не в этом! Вот, гляди.
  В руки девушке ткнулась сильно потрепанная древняя тетрадь, и она недоуменно заморгала, просыпаясь куда как быстрее, чем от жизнерадостных воплей виконта.
  - И что это? - поизучав на протяжении нескольких секунд обтрепанную обложку, Татьяна все-таки решила воспользоваться помощью друга. Последний, возмущенно закатив глаза, выхватил тетрадку у нее из рук и, вероятно, не доверяя столь важное дело все еще несколько сонной девушке, принялся уверенно листать ее.
  - Свежая почта, - бурчал он при этом себе под нос, - Получите, распишитесь, обрадуйтесь... Ага, вот. Читай, женщина! Можно вслух и с выражением, можно про себя и без выражения.
  Под нос Татьяне ткнулась раскрытая пожелтевшая страница, исписанная чьим-то мелким быстрым почерком. Девушка тихо фыркнула и, выполняя пожелание местного почтальона, начала, нарочито растягивая слова:
  - "Альжбета запросила невероятную сумму за..." - увидев следующее слово, Татьяна умолкла и, подняв пораженный взгляд на наблюдающего за ней собеседника, растерянно закончила, - "...за сына"...
  Роман уверенно кивнул, и девушка, не пытаясь более читать вслух, демонстрируя при этом некоторую толику насмешки, впилась глазами в текст.
  "Альжбета запросила невероятную сумму за сына. Мне претит это. Мы обещаем дать мальчику имя, титул, возможности, наконец, а она думает лишь о наживе, торгует этим маленьким ангелом, словно куском мяса в базарный день. Отвратительная женщина, возможно, стоило бы никогда не иметь дела с ней... Но маг велел поделить предметы между двумя детьми. Я спросил его, что же делать нам, коли Бог не даст нам иных детей, кроме Анри, и он посоветовал взять малыша на воспитание, говоря, что сделанное доброе дело поможет нам, привлечет счастье в наш дом. Я колебался немного, но Натали, увидев мальчонку, сейчас же воспылала желанием забрать его у этой ужасной женщины. Его глубокие, будто два озера, глаза, его мягкие волосики и розовые щечки - она окрестила его своим ангелом, и так и называет с тех пор. Анри был изумлен, когда в доме вдруг появился этот мальчик, однако, легко поверил в то, что видит родного брата. Я не хочу сообщать ему правды, это ни к чему. Антуан отныне член нашей семьи, он мой младший сын, и останется им до конца дней своих. Мы решили, что окрестим его Альбертом. Благородный и светлый, этот мальчик станет опорой нашей семьи, ее надеждой и защитой... И когда-нибудь имя Альберт Антуан де Нормонд будут знать по всей стране не хуже, чем имя нашего достославного предка.
  Все, что смущает меня, это поведение кошки. Она не признает Альберта, не желает принимать его, словно бы не ощущает в нем будущего хозяина. А между тем, Анри она всегда нежно любила, находясь при нем дни и ночи напролет. Натали утверждает, что Аласке просто нужно время, быть может, она и права... Но колдун предупреждал меня мимоходом, что кошка способна чуять зло. И все же... какое зло может таиться в маленьком, годовалом ребенке?"
  Страница закончилась вместе с записью. Девушка, не веря самой себе, перечла написанное еще раз, затем начала, было, читать в третий, но где-то в середине прервалась, переводя пораженный взгляд на непривычно серьезного, но вместе с тем почему-то улыбающегося виконта.
  - Это... - ощутив, что горло внезапно перехватило, Татьяна кашлянула, - Это что?..
  - Дневник деда, - невозмутимо пожал плечами юноша и, откинувшись назад, полулег на кровати, облокачиваясь на нее одной рукой, - Впечатляет, а?
  Девушка, не в силах сказать что-либо, потрясенно покачала головой, невидящим взором глядя на желтую страницу древнего дневника.
  - Откуда?.. - выдавила она из себя по прошествии нескольких секунд, снова поднимая глаза. Роман виновато вздохнул.
  - Ах, и почему меня постоянно все подряд вынуждают расписываться в собственных ошибках... Да, сознаюсь, это мой косяк, - он сел на кровати и, выпрямив спину, сложил руки на коленях, изо всех сил прикидываясь хорошим, примерным мальчиком, - Помнишь, с чего началось наше с Эриком глобальное вспоминание? В смысле, сначала его, а затем уж, с помощью Винса, и мое?
  - Как не помнить, - Татьяна, отвлекшись от памятника старинной письменности, даже чуть поморщилась, - Ты вылетел из коридора с воплями, а потом...
  - Я вылетел из коридора, - перебил собеседницу молодой человек, - Говоря, что нашел что-то важное, - голос его звучал довольно странно, и не смотря на привычную веселость, сквозящую в нем, производил у девушки впечатление, что она беседует со взрослым человеком, - Я нашел именно это. Тогда мы еще не знали, кто такой Альберт, не понимали, чего от него можно ждать... Мне казалось, что эта запись могла бы пролить на все это свет. Ну, а потом все так закрутилось, что во всем этом дурдоме было как-то совсем не время вспоминать обо всяческих там важных глупостях, - Роман невинно улыбнулся.
  Девушка, не отвечая напрямую, вновь слегка покачала головой и, опять обратив взгляд на запись, ненадолго умолкла.
  - Значит, Альберт в любом случае не может иметь никаких прав на замок... - пробормотала она по прошествии нескольких секунд. Роман, чуть склонив голову набок, проницательно прищурился.
  - Ну да.
  - Тогда почему же он пытался на него претендовать? - Татьяна в очередной раз подняла взор и, увидев недовольное выражение на лице собеседника, непонимающе нахмурилась.
  - Наглый больно, - буркнул Роман и, неожиданно тяжко вздохнув, с претензией осведомился, - В этом замке что, радоваться вообще уже вконец разучились?
  Девушка ошарашено моргнула.
  - Не поняла, а чему мне следует радоваться? Тому, что Альберт больно наглый?
  Роман раздраженно хлопнул обеими ладонями по кровати и, опершись на нее, чуть подался вперед.
  - Тому, что он нам не родня! Ау, старушка! Выключай свой маразм и включай соображение! Альберт - не родной нам, значит, и ты тоже! А это значит...
  Татьяна замерла. В душе ее, пробиваясь хрупкими цветами сквозь лед отчаяния, медленно и неотвратимо-уверенно прорастала надежда.
  - Это значит... - тихо повторила она, не решаясь произнести то, чего так желала, будто опасаясь спугнуть эту самую надежду.
  - Что вчерашняя ваша ссора с Эриком была лишена всякого смысла, - Роман слегка отодвинулся и, скрестив руки на груди, бросил на собеседницу снисходительный взгляд, всем видом показывая, что объяснение он дает для личностей крайне недалеких, - Вам ничего не мешает быть вместе.
  На несколько не то долгих, не то коротких (девушка так и не поняла) мгновений, в комнате повисла тишина. А после Татьяна, будто подброшенная невидимой пружиной, сорвалась с кровати, бегом бросаясь к двери.
  Роман, совершенно довольный произведенным эффектом, снова улегся на кровать, следя за нею с ласковой насмешкой.
  - Оденься хоть! - крикнул он в тот миг, когда Татьяна уже практически выскочила в коридор, - Я у нас, конечно, крепкий человек, закаленный, но всяких больных котиков и нервных дядей докторов явлением привидения в ночнушке пугать не следовало бы.
  Девушка, замерев на полушаге и окинув себя взглядом, недовольно фыркнула и пулей метнулась за ширму, практически втряхивая себя в платье.
  - Ты уже сказал ему? - торопливо проговорила она, старательно завязывая на спине шнурок корсета и бесконечно путаясь в нем. Виконт, хмыкнув, нарочито медленно поднялся на ноги и, подойдя к ширме, как всегда бессовестно заглянул за нее. Обнаружив Татьяну, уже едва не рычащую от бессилия и совершенно запутавшуюся в шнурке, он тяжело вздохнул и без излишних церемоний взял инициативу в свои руки.
  - Все-таки в этом замке ничего без меня не решается... Нет, я еще не радовал Эрика. Мне почему-то показалось, что ты сама захочешь это сделать, - юноша завязал на спине избранницы брата элегантный бантик и, сделав шаг назад, упер руки в бока, склоняя голову набок и критически осматривая дело рук своих. Татьяна, живо обернувшись, благодарно прижала руки к груди.
  - Ты был бы замечательным братом! - с жаром выпалила она и, выскочив из-за ширмы, схватила оставленный на кровати дневник Гийона Лотера де Нормонда, бегом бросаясь общаться с Эриком.
  Роман, проводив ее взглядом, слегка улыбнулся и, покинув пространство за ширмой, воззрился на собственное отражение в стоящем рядом с последней зеркале.
  - Видимо, я оказался прав, - сообщил он самому себе и, пожав плечами, снова плюхнулся на кровать, переводя взгляд на коридор, ведущий к гостиной. Лицо его слегка помрачнело и молодой человек, вздохнув, негромко прибавил:
  - А всякую гадость оставим на сладкое...
  Однако, Татьяна уже давно не слышала его слов. Выскочив из комнаты, она, задыхаясь от быстрого бега, тем не менее, летела, словно на крыльях, спеша встретиться со своим - и теперь она могла произносить это слово с абсолютной уверенностью - графом, мечтая поскорее сообщить ему о том, что только что узнала сама.
  Промелькнул тускловато освещенный коридор, возникли и почти сразу исчезли ступени ведущей в гостиную лесенки... Девушка уже видела перед собой цель - вход в холл - и готова была, проскользнув сквозь дверь, броситься на шею любимому человеку, когда чей-то недовольный голос остановил ее, вынуждая непонимающе обернуться.
  - Теперь что, тут пожар? - Ричард, еще явно не до конца проснувшийся, как обычно лохматый и крайне недовольный, стоял, уперев одну руку в бок и сжимая в другой довольно изящную чашечку, с претензией во взоре глядел то на промчавшуюся мимо девушку, то на коричневатую лужицу на полу, - С какой радости ты меня без кофе оставила?
  - Я... - Татьяна, ожидаемо запыхавшаяся от быстрого бега, честно попыталась одновременно осознать обращенные к ней слова и придумать подходящий ответ на них, - Нет, да я... В общем... Спроси у Романа, - счастливое объяснение как-то само собой прыгнуло на язык, и девушка, свалив все на юного виконта, с облегчением махнула в сторону собеседника старинным дневником, торопливо скрываясь за дверью холла.
  - Он хоть где? - попытался еще узнать оборотень, однако, обнаружив, что мирно беседует с закрытой дверной створкой, только покачал головой, позволяя себе немного сморщиться, - Что ты будешь делать с этой парочкой...
  Девушка его уже не слышала. Она вообще особенно не вслушивалась в слова оборотня, целиком и полностью устремившись мыслями мимо него, в холл, к замершему на стуле графу де Нормонд. Хотя нельзя не признать, что, размышляя о нем, девушка все-таки надеялась найти блондина не столь замороженным, как в самый первый день их знакомства.
  Надежды ее разлетелись в пух и прах, стоило ей лишь закрыть за собою ведущую в гостиную дверь. Тяжелая, давящая, гнетущая тишина обрушилась на нее, как незримая стена отделяя ее от полного оживленной радости мира, царящего в других помещениях замка. Даже дышать, казалось, стало труднее; Татьяне невольно припомнилась обстановка, созданная вчера Альбертом в маленькой гостиной дома Ричарда, когда нельзя было ни вздохнуть, ни шевельнуться, и даже думать получалось с трудом. Разница была лишь в том, что вместо жара, окружавшего ее вчера в обществе родителя, ныне царящая вокруг тишина казалась скорее холодной.
  Эрик сидел посреди холла на стуле, с кажущейся небрежностью положив ноги на стол, стоящий перед ним. Пальцы его были сомкнуты, руки находились в том самом положении, что демонстрировал он вчера девушке, заканчивая разговор.
  Татьяна, прилетевшая сюда на крыльях надежды, застыла, чувствуя медленно и неуклонно ползущие вдоль позвоночника мурашки. Странные и печальные, пугающие мысли неожиданно замелькали в ее сознании. А что, если Эрик теперь отнюдь не намерен мириться с нею? Быть может, своим поведением вчера она нанесла ему слишком сильную обиду, чересчур глубоко ранила такую хрупкую, только-только начавшую избавляться от тяжести векового льда душу? Девушка сглотнула и неуверенно сделала шаг вперед. И что, если одной лишь этой обиды оказалось довольно, чтобы снова превратить молодого графа в того бездушного монстра, коим он усиленно старался выставить себя перед ней?
  Острое чувство собственной вины удавкой захлестнуло Татьяну и, делая следующий шаг, она напряженно и довольно громко втянула воздух.
  Граф де Нормонд не прореагировал. Он слышал вздох, он просто не мог не услышать его - девушка не сомневалась, что вдохнула столь интенсивно, что расслышать это мог бы даже обычный, да еще и слабослышащий человек, - однако, замечать его явно не желал.
  Татьяна медленно выдохнула, вдохнула еще раз и, набрав вместе с воздухом полные легкие решимости, не очень уверенно позвала:
  - Эрик...
  - Что? - ответ последовал мгновенно, судя по всему, блондин только и ждал, когда к нему обратятся, но шевельнуться молодой человек даже не подумал. Девушка медленно выпустила воздух из легких, пытаясь не отпустить вместе с ним и решимость, и сделала еще шаг, останавливаясь в проходе между балюстрадами.
  - Я хотела с тобой поговорить...
  - Я слушаю.
  Глаз он так и не открыл. Татьяна ощутила, как решимость ее легко и непринужденно тает, поглощаемая отчаянием. Чувство дежа-вю, мигом налетевшее на нее, просто не могло не угнетать - разве не она совсем еще недавно стояла вот так же здесь и получала на те же самые слова точно такой же ответ? Но тогда она разговаривала с монстром, бездушным, не желающим сбрасывать оков вечного льда, существом, а теперь... Где же Эрик, ее Эрик?..
  - Пообщаться... - почти прошептала она, в поиске поддержки прижимая к груди древний дневник.
  - Я слушаю, - вновь проговорил блондин.
  А может, он просто издевается, изображает себя, каким он был прежде только для того, чтобы заставить собеседницу ощутить вину? Татьяна почувствовала неожиданный приступ раздражения и, опустив взгляд на дневник, тихо и очень уверенно сообщила ему:
  - Когда-нибудь я точно полью его кипятком. А ну как оживет и заколосится?..
  Граф де Нормонд медленно опустил руки, неспешно поворачивая голову в сторону девушки и, резко распахнув глаза, в упор взглянул на нее.
  - Ты хотела поговорить об этом? - совершенно металлическим, неживым голосом вопросил он, нарочито чеканя слова.
  Татьяна, несколько обескураженная этой волной холода, даже сделала шаг назад, мигом теряя все свое раздражение.
  - Нет... - весьма неуверенно и довольно пришиблено бормотнула она, - Я хотела... про другое...
  - Я слушаю тебя, - на какое-то мгновение Татьяне показалось, что молодой граф буквально упивается собственной холодностью, наслаждаясь игрой в монстра, для которого - как это он сказал однажды? - "душа - непозволительная роскошь".
  Но как долго девушка, уставшая от вчерашних переживаний и совершенно не отдохнувшая от них за время бессонной ночи, была способна выносить это? Она резко шагнула вперед, решительно вытягивая перед собой доселе прижимаемый к груди дневник.
  - Вот! - это прозвучало столь пылко и горячо, что Эрик, ненадолго выпав из образа безжизненного чудовища, недоуменно моргнул.
  - Роман, когда вылетел из библиотеки, хотел рассказать именно об этом! - быстро-быстро затараторила девушка, не давая собеседнику возможности вставить хоть слово в ее сумбурную речь, - Мы не... Ни с тобой, ни с ним, понимаешь? И никогда! Мы же можем... Ну неужели же ты не понимаешь? - она замолчала, с надеждой и восторженным ожиданием взглядывая на собеседника, старательно ища радость в его глазах.
  Эрик, все еще отчаянно пытающийся прикинуться бездушным и абсолютно незаинтересованным, на несколько мгновений опустил взор, искренне пытаясь сообразить, что же хотела сообщить ему девушка. Важность преподносимого сообщения он ощущал где-то глубоко-глубоко, там, где надеялся вновь взрастить лед, и с изумлением ощущал, как все его существо, отзываясь на непонятные слова, как будто бы подается вперед, оживая, выныривая из того серого сумрака, в который погрузилось вчера, и тем не менее, не понимал решительно ничего, не зная, как реагировать на спешную речь избранницы. Избранницы... такой любимой и желанной, такой милой, очаровательной, такой... такой непонятной.
  Граф решительно поднялся на ноги и, в несколько шагов оказавшись рядом с Татьяной, осторожно сжал ее плечи, пристально взглядывая ей в глаза.
  - Прошу, - это слово сорвалось с его губ прежде, чем молодой человек успел подумать, - Прошу тебя, Татьяна, успокойся и объясни, что случилось. Я ничего не понимаю пока что, и...
  - Вот! - девушка, резко выдохнув через нос, шлепнула собеседника по груди дневником его деда и, тотчас же решив, что объяснять лучше как можно более наглядно, принялась листать последний, ища ту самую запись. Нашла она ее, к собственному изумлению, довольно скоро и, открыв нужную страницу, сунула ее буквально в нос непроизвольно отшатнувшемуся собеседнику.
  - Читай!
  Эрик, понимающий, пожалуй, еще меньше, чем после слов взбудораженной чем-то собеседницы, несколько раз моргнул, и даже хотел, было, что-то сказать, но в этот миг его взор, невольно направленный на желтую страницу вдруг выхватил из хитросплетения букв знакомое имя, и молодой человек, выпустив по сию пору сжимаемые им плечи девушки, торопливо выхватил из ее рук дневник, впиваясь глазами в ровные рукописные строки.
  Ему понадобилось меньше минуты, чтобы наспех прочесть и несколько более внимательно перечесть написанное. Затем он поднял взгляд.
  - Так это...
  - Дневник Гийона, твоего деда, - Татьяна, с удовольствием наблюдая за тем, как наносной холод и равнодушие исчезают из глаз графа, чуть улыбнулась. Молодой человек снова обратился к дневнику.
  - Да, я узнал... кажется... почерк, - задумчиво и неуверенно проговорил он, а после снова глянул на собеседницу, - Значит, выходит, отец ничего не знал?
  - Не знаю, - девушка несколько раздосадовано дернула плечом, - Не знал бы - наверное, не стрелял бы в Альберта... Эрик, ты что, серьезно не понимаешь?
  - Я не понимаю, - не стал спорить блондин, ошарашено моргая, - Отец стрелял в Альберта??
  - Да, по его словам, - Татьяна небрежно пожала плечами, пытаясь вновь вернуть разговор в нужное русло, - Эрик, я не...
  - Откуда у тебя это? - молодой человек, перебив собеседницу, пытливо прищурился, вглядываясь в нее, будто надеясь прочесть ответ на челе, - Где ты это нашла?
  Девушка слегка вздохнула.
  - Это не я, это Роман... - произнесла она и, буквально кожей чувствуя необходимость объяснения, вновь с неохотой отступила от интересующей ее куда как больше темы, - Ты помнишь, он выскочил с воплями из того коридора? После этого ты начал вспоминать, и в результате Винс вернул тебе память, помнишь?
  - Такое не забывается, - последовал лаконичный ответ. Уловив мрачноватую тоску, промелькнувшую в глазах молодого графа, Татьяна поторопилась исправить положение.
  - В общем, он обнаружил тогда именно это. Ну, хотел сказать, тем более, что мы же тогда не знали, кто такой Альберт, но все так внезапно закрутилось, что он про это забыл. А вот теперь решил порадовать...
  - Значит, вот почему он говорил тогда, что дядя не дворянин...- задумчиво пробормотал Эрик и, покачав головой, опять устремил взгляд к странице дневника. Татьяна, наблюдающая за этим, честно попыталась уговорить себя капельку подождать, давая возможность графу самому осознать, в чем же именно заключается радость неожиданного известия, однако, на уговоры вполне ожидаемо не поддалась.
  - Да дело вообще совсем не в этом! - девушка почти умоляюще прижала руки груди и, заглядывая снизу в глаза собеседника, прошептала, - Неужели ты не понимаешь?..
  - Что именно? - Эрик, судя по всему и в самом деле совершенно искренне не понимающий, что он должен понять, перевел взгляд на собеседницу, еле заметно сдвигая брови, - Здесь довольно много неясного.
  - Нет, ну хотя бы то, что если Альберт... Ой, - Татьяна, не в силах долее выносить муки терпением, махнула рукой и, резко шагнув вперед, обхватила молодого графа за шею и, практически повиснув на нем, крепко поцеловала в губы. Блондин, ожидавший чего угодно, но явно не этого, обалдело моргнув, сделал неловкую попытку отступить назад. Выяснив же, что повисшая на его шее девушка передвигается вместе с ним, он, не зная, что еще предпринять, обхватил ее свободной рукой за талию, второй по-прежнему сжимая старый дневник и, удерживая столь неожиданно странно поведшую себя собеседницу на весу, аккуратно оторвался от ее губ.
  - Что ты делаешь? - воспитание вкупе со все-таки испытываемыми им чувствами не позволяло графу просто оттолкнуть девушку, однако, причину поцелуя знать ему хотелось чрезвычайно.
  Татьяна, едва ли не болтающая в воздухе ногами от восторга, что может наконец-то снова чувствовать объятия любимого, не прекращая обнимать его за шею, ухитрилась пожать плечами.
  - Целую тебя.
  Эрик растерянно моргнул.
  - Целуешь, - медленно повторил он и, неуверенно покачав головой, моргнул еще раз, - А... прости, зачем ты делаешь это?
  - Потому, что я тебя люблю, - невозмутимо пояснила Татьяна и, ощущая, как губы ее сами собой расплываются в широкой улыбке, честно попыталась изобразить невинное удивление, - А тебя это, что, смущает?
  Граф неуверенно опустил подбородок в легком кивке.
  - Немного, - признал он, - Вчера ты возражала даже против объятий...
  Татьяна, глубоко вздохнув, разжала руки и, не удержанная не ожидавшим такого вероломства хозяином замка, соскользнула немного вниз, не покидая, впрочем, его объятий. Взгляд ее был обманчиво-серьезен, но на дне серых глаз притаилась веселая искорка.
  - Эрик, - девушка заговорила очень ласково и проникновенно, с одной стороны демонстрируя свое нежное расположение к собеседнику, а с другой создавая у последнего ощущение, будто говорит с умалишенным, - Скажи, что ты только что прочитал? О чем только что узнал?
  - О том, что Альберт нам чужд по крови, - без запинки ответствовал блондин и, невольно заражаясь хоть и скрытым, но все-таки очевидным весельем собеседницы, принял на себя вид примерного школьника.
  - И что же это значит? - промурлыкала Татьяна и, не дожидаясь ответа, помурлыкала дальше, - Это значит, что он не имеет кровной связи с семейством де Нормонд. А я, его дочь, кровь от крови его...
  Договорить ей не дал жаркий и настойчивый поцелуй. Эрик, которому слова об отсутствии кровной связи моментально подсказали правильный ответ на вопросы девушки, не собирался терять более ни секунды. Татьяна, заулыбавшись, моментально прильнула к своему ненаглядному графу, просто тая от проявлений его нежности, совершенно развеивающих все ее страхи и подтверждающих осуществимость надежды на счастливое будущее.
  За спиной ее раздался негромкий шлепок. Это Эрик, теперь уже с полным законным основанием обнимающий избранницу, забыл о том, что сжимает в руке дневник деда и благополучно выронил его, даже не заметив этого. Девушка же, услышав, вопреки любимому, звук, сопровождающий удачное приземление старинного документа на пол, предпочла притвориться, что тоже не обратила на это внимания. В конце концов, в данный момент у нее были и более важные дела.
  Не взирая на то, что с молодым человеком ей уже довелось пережить несколько небольших размолвок, эта оказалась самой крупной, и примирение после нее казалось чем-то сродни чуду, нежному, ласковому и абсолютно волшебному. Девушка, купаясь в этом волшебстве, столь щедро даруемым ей партнером, совершенно не хотела думать ни о чем, ни о каких посторонних вещах и падающих на недавно избавленный от пыли пол, предметах.
  Эрик неожиданно оторвался от ее губ и, коснувшись ладонями щек, с широкой улыбкой заглянул в глаза. Татьяна растаяла. Взор молодого человека был исполнен такой нежности, такой горячей любви, что сердце ее, бешено колотясь, откликалось на это не менее жарко, сообщая этот жар всему ее существу, заставляя расслабляться все тело, как при нахождении в бане или, по крайней мере, ванне.
  Вспомнив неожиданно про совсем недавно плескавшийся в глазах любимого холод, девушка напряглась, было, всматриваясь в глаза наследника рода де Нормонд, однако, заметив, как лед тает, согретый жаром чувства, вновь заулыбалась и, не в силах сдержать порыв, молча обняла блондина, прижимаясь к нему. Ответом ей послужили не менее крепкие объятия.
  - Батюшки, счастье-то какое! - раздавшийся от дверей гостиной веселый, капельку насмешливый голос, сменившийся редкими хлопками, нарушил их уединение, - Считайте, что я вас благословляю, дети мои, можете радоваться, - Роман, которого читатель, вне всякого сомнения, уже узнал, ненадолго замолчал и, неожиданно нахмурившись, упер руки в бока, глядя куда-то на пол за спиной по-прежнему обнимающей возлюбленного девушки, с откровенной претензией, - А вот бумажечками старыми кидаться не надо, они этого не любит. А ну как распадутся на составные листочки или вообще пылью прикинуться? Как вы тогда всякое важное узнавать будете?
  - По-моему, все, что нам было нужно, мы уже узнали, - Татьяна отвечала виконту, не сводя взгляда с любимого, поэтому голос ее прозвучал до крайности нежно, - Да?..
  Эрик, легко поняв, что прозвучавший коротенький вопрос относится скорее к нему, нежели к его младшему брату, уверенно кивнул, не скрывая широкой улыбки.
  - Да, - негромко ответил он и, внезапно посерьезнев, медленно прибавил, - Быть может, даже больше, чем было нужно... Роман, - граф де Нормонд неожиданно перевел взгляд на как раз наклонившегося за дневником деда брата, - Ты знал о том, что отец стрелял в Альберта?
  Юноша, забыв поднять старинный документ, медленно выпрямился. Брови его, вероятно, решившие последовать примеру хозяина, поползли наверх.
  - А я должен был? Он когда вообще успел успеть, да еще и без моего ведома?
  Эрик, на протяжении нескольких недолгих мгновений, потребовавшихся ему самому чтобы задать вопрос и Роману для ответа на него, глядящий на брата, слегка пожал плечами и нарочито неспешно перевел взор на замершую в его объятиях девушку, явно переадресовывая вопрос ей. Татьяна тяжело вздохнула и, нехотя выныривая из поглотившей ее, было, неги, принялась вводить графа и виконта в курс дела, не прекращая, впрочем, обнимать первого.
  - Я так поняла, что это случилось где-то в районе после бала...
  - Пардон, мадемуазель, общественность требует уточнения, - вклинился в начавшееся было повествование виконт и, вероятно, пытаясь изобразить общественность, развел руки в стороны, - Это бедное, старое, измученное гостями строение знало столько балов, что даже я затрудняюсь понять, о котором из них идет речь.
  - О том самом, - сумрачно сообщила девушка и, прижавшись с повторным вздохом щекой к груди заулыбавшегося в ответ на такие действия графа, снизошла до более подробного объяснения, - Который определил жизнь всей присутствующей тут общественности, включая даже и кусочек меня. Ну, я в том смысле, что...
  - Общественность поняла, - снова прервал ее юноша, - Можете продолжать, не надо тянуть всю нашу кошачью братию за хвосты.
  - Я и не тяну, - недовольно отреагировала Татьяна, - Я же не живодерка в отличие от всяких там... И вообще, про бал он ничего не говорил. Только упомянул мельком, что Мари однажды попыталась разнять их с братом, говорила, мол, негоже родным ссориться... А между тем, ссора-то была самой, что ни на есть мелкой - подумаешь, Анри с дымящимся револьвером и Альберт с простреленным плечом!
  - Да уж, совершенные мелочи... - как-то сразу прекратив улыбаться и буквально на глазах серьезнея, пробормотал Эрик и вдруг тяжело вздохнул, - Я этого не знал. Наверное, это было уже после того, как он выкинул меня из замка, чтобы я убил...
  - Но до того, как убил я, - перебил Роман и, спеша перевести все в шутку, слегка надул губы, - Вечно ты меня опережаешь! Хотя, похоже, папа тоже решил поучаствовать в нашем маленьком и скромном соревновании... - молодой человек нахмурился, сам невольно серьезнея и задумчиво прибавил, - Жаль, ему это не удалось. Но неужели он догадывался, что Альберт...
  - А ты думал, твой отец настолько недогадлив? - слабоватый, прозвучавший с какой-то болезненной хрипотцой в нем, но от того не менее уверенный и даже насмешливый голос, послышавшийся от дверей, ведущих в гостиную, столь неожиданно и решительно вклинившись в мирное течение беседы, прервал ее, вынуждая ее участников, удивленно умолкнув, перевести взоры на говорящего.
  Татьяна, совершенно не понимающая, как ей реагировать на столь внезапное пополнение их дружно обсуждающей Альберта компании, чуть приоткрыла рот, взирая на вновь пришедшего со смесью изумления, негодования и даже затерявшегося в этой самой смеси восхищения. Эрик нахмурился, вероятно, тоже не находя подходящих слов, чтобы отреагировать на появление нового собеседника должным образом.
  - Здрасте, приехали! - Роман, в отличие от растерянных влюбленных абсолютно не подверженный приступам ставящего в ступор недоумения, возмущенно хлопнул себя ладонями по бедрам, - Это что, наглядное осложнение на склероз? Ты, между прочим, несчастный и больной кот, так что брысь болеть и не нервируй здоровых... - он глянул на Татьяну и многозначительно добавил, - И скоропостижно выздоровевших своим чахлым видом засыхающей трески!
  Винсент, кажущийся сейчас даже бледнее Анхеля, держащийся на ногах, судя по всему, в большей степени благодаря дверному косяку, за который цеплялся и шатающийся как былинка на ветру, ненадолго умолк, искренне пораженный так внезапно выплеснувшимся на него потоком красноречия, который завершился столь поэтическим сравнением. Роман, негодующе уперев руки в бока, наглядно ждал оправданий, грозно взирая на непослушного больного.
  - Грешно смеяться над больными людьми и обзывать их всякой рыбой, - наконец нашелся мужчина и, шатнувшись вперед, сделал очень уверенный шаг, правда, пока не выпуская оставшегося позади косяка и продолжил голосом трагического героя, читающего на смертном одре свое завещание, - Сквозь боль и мучения я рвался к вам, мои друзья, дабы порадоваться с вами вашей радости... А меня тут хамством встречают. Вам что, еще не совестно?
  - Боюсь, совестно должно быть тебе, друг мой, - старательно пряча улыбку, отреагировал молодой граф, - Думаю, Чарли не будет очень доволен, увидев тебя здесь. Он ведь так надеялся в твоем лице обрести примерного пациента...
  - Примерного?? - Роман, изумившийся, по-видимому, более, чем искренне, ошарашено перевел взгляд с брата на приятеля и обратно, - В лице Винсента?? Он его ни с кем не перепутал? У него же наглость натуральная, хвостатая, кошачья и настоящая, как Татьянина кошка!
  - Спасибо, хоть настоящей ее признал... - пробормотала себе под нос девушка и, решительно прерывая возжелавшего немедленно ответить на Романов выпад, при этом пробираясь под шумок к балюстраде, хранителя памяти, чуть повысила голос, привлекая к себе внимание, - А ты откуда вообще про новость-то узнал? Я думала, я была первой и единственной, кому она была рассказана... - при последних словах девушка перевела взгляд на стоящего с самым, что ни на есть, невинным видом виконта и чуть прищурилась.
  Винсент невозмутимо пожал плечами, с видимым удовольствием сдавая молодого человека с потрохами.
  - Он меня еще ночью разбудил, когда я только-только засыпать начал. Гляди, говорит, радость-то какая, Альберт нам не до конца дядя...
  - Да уж, радость... - Эрик задумчиво вздохнул и, потерев переносицу, внезапно вновь обратился к Винсенту, задавая вопрос уже куда как более серьезный и, очевидно, немало беспокоящий его, - Скажи, ты знал, что отец стрелял в Альберта? Или ты был в это время где-то в Париже, там же, где я...
  Хранитель памяти, по примеру экс-хозяина тоже посерьезнев, уже не скрываясь, добрался до балюстрады и, с видимым трудом присев на нее, прислонился спиной к каменному выступу позади. На несколько секунд повисло молчание. Даже Роман, по сию пору так и норовящий ввернуть веселую шутку в общее оживление, примолк и теперь со вниманием ожидал ответа выглядящего вполне уставшим мужчины. Винсент молчал, будто бы специально нагнетая атмосферу. Татьяне, которая уже как-то имела удовольствие столкнуться с этой милой особенностью хранителя памяти, внезапно почудилось, что сейчас он скажет нечто чрезвычайно важное. Она не ошиблась.
  - Я догадывался, - негромко промолвил, наконец, Винсент и, сцепив руки в замок, отвел взгляд, с нарочитым интересом созерцая одно из окон возле входной двери, - Я явился к нему по твоему приказу, Эрик... И нашел его в библиотеке, за письменным столом, пишущим что-то. Рядом лежал револьвер. Видно было, что он не заряжен, вернее, разряжен, на дуле даже были смутно заметны следы пороха. А это могло значить лишь, что его курок уже был спущен - насколько мне было известно, Анри не был любителем просто любоваться на огнестрельное оружие. Я понял, что он стрелял в кого-то, и это была уже явно не Луиза. Ричард к тому времени тоже покинул замок, значит, оставался лишь...
  - Ах, так у вас в привычках обсуждать важные вещи в холле, - Ричард, абсолютно беспардонным образом вклинившийся в разговор, остановился в дверях и, прислонившись плечом к дверному косяку, скрестил руки на груди, - Что же вы не предупредили-то? Я бы хоть в гостиной не надеялся тогда никого найти... А кто в кого стрелял? Я краем уха услышал. И кто куда пришел, какой револьвер?
  - Если ты замолкнешь, я быть может, и объясню, - огрызнулся хранитель памяти и, недовольно пошевелившись, попытался устроиться поудобнее. Оборотень, выглянув из-за косяка, вежливо приподнял бровь.
  - Ты, прости, что тут вообще делаешь? Я почему-то думал, что с такими ранами полагается валяться в койке под присмотром строгого врача.
  - Во, ему все об этом говорят! - мигом обрадовался неожиданной поддержке Роман, - А он при этом еще и...
  - Замолчите! - голос графа де Нормонд с неожиданной силой раскатился по холлу, вынуждая умолкнуть попытавшихся было развить очень отдаленную от основной тему, интантера и оборотня. Получив же желаемую тишину, блондин мягко улыбнулся и, словно бы демонстрируя свой мягкий и добрый характер, ласково погладил все еще обнимаемую им девушку по спине, переводя вновь взор на Винсента.
  - Продолжай, друг мой. Впрочем, кажется, здесь я и сам могу догадаться - ты выполнил мой приказ, и...
  - Нет, - хранитель памяти, устало вздохнув, попытался, было, зачем-то закинуть ногу на балюстраду, потерпел неудачу и, сознавая вину, в которой ему теперь приходилось расписываться, низко опустил голову, - Нет, Эрик. Прости, но я... не смог.
  Граф де Нормонд молчал. На лице его медленно, но верно проступало абсолютно искреннее, неподдельное и совершенно лишенное какой бы то ни было злости непонимание. Винсент, тщетно прождав реакции экс-хозяина, тяжело вздохнул. Роман, очень вовремя вспомнивший наказы Чарльза бедному больному не дышать так активно, зажал себе рот рукой, дабы не схохмить в столь неподходящий момент. Впрочем, этого никто не заметил.
  - Я не смог... - устало повторил Винсент и, подняв взор, глянул на блондина с совершенно нескрываемой виной, - Попытался, но... Он не поддался этому. Спросил, что я делаю, а я от неожиданности все рассказал... Прости, я не знаю, почему так...
  - Погоди, - Татьяна, поначалу глядящая на хранителя памяти с откровенным сочувствием, вдруг нахмурилась и, отстранившись от Эрика, запустила руку в собственные волосы, неосознанно перебирая и ероша их, - Альберт говорил что-то о том, что Анри тоже пользовал магию, как и он... Выразился как-то... не помню точно... Но суть была в том, что Анри, мол, научился парочке трюков, прочитал несколько книжек и уже счел себя равным ему, Альберту. Может... - она подняла голову и, обнаружив, что внимание всех присутствующих устремлено к ней, несколько растерянно закончила, - Из-за этого?..
  - Отец использовал магию? - медленно проговорил молодой граф и, сам опуская взор, потрясенно покачал головой, - Но он никогда не показывал этого...
  Винсент, во время коротенькой речи девушки даже чуть подавшийся вперед, со вздохом вновь откинулся назад и, слегка ударившись затылком о каменную стену позади себя, негромко охнул.
  - Боже, ну и семейка, - пробурчал он, недовольно потирая ушибленное место, - У вас больше точно никто всякими темными делишками в роду не занимался, а? Лучше сразу расскажите, чтобы потом полегче было!
  - Да пусть даже и так! - Роман, молчавший на протяжении всего этого времени, наконец решил внести свою лепту в общее течение беседы, решительно не обращая при этом на слова хранителя памяти никакого внимания, - Пусть даже отец и умел что-то такое эдакое, пусть даже Винс не стер ему память! Альберту это все равно не дает ровно никаких прав на замок! Поэтому наглости его это ничуть не умаляет, и... Интересно все же, папа знал об этом?
  Вежливое негромкое покашливание прервало поток негодования виконта. Ричард, по сию пору тихо и мирно обитающий возле дверного косяка, опустил доселе скрещенные на груди руки и сделал небольшой, но уверенный шаг вперед, в некотором роде выходя на авансцену.
  - Я прошу прощения, - проговорил он, несколько виновато улыбаясь, - Я правильно понял - Альберт вам не родной по крови? - вопрос он задавал, глядя на Романа, посему тот не преминул ответствовать довольно красноречивым взором. Оборотень перевел глаза на Эрика.
  - Но он был официально принять в семью?
  Молодой граф, непонимающе хмурясь, слегка пожал плечами.
  - Видимо, да... Он же носит нашу фамилию.
  - Тогда он имеет право претендовать на замок, - удовлетворенно заключил мужчина и, не прекращая спокойно улыбаться, вновь скрестил руки на груди.
  Роман негодующе фыркнул.
  - Ну, чего еще можно было ожидать от тебя! Скажи, Рене, ты случайно как-нибудь не забыл, что ты уже не на стороне нашего не-дядюшки? Мне почему-то казалось, что ты завязал с темными прошлыми бяками.
  - Ричард, - меланхолично поправил оборотень, и Татьяна, вспомнив, как в прошлом он поправлял ее, утверждая, что его имя Ренард, невольно улыбнулась, стараясь, впрочем, спрятать эту улыбку, - Я склерозом не страдаю, в отличие от некоторых. Только Альберт все равно имеет право претендовать на замок... - он задумчиво окинул взглядом хозяина замка и его брата и неожиданно махнул рукой, - А сейчас тем более.
  - Будьте так любезны, - Винсент, видя отразившееся на лицах обоих братьев весьма негодующее изумление, да и сам, похоже, испытавший сходные чувства, чуть подался вперед, наклоняя голову и взглядывая на Ричарда исподлобья, - Быть может, вы объясните свои возмутительные реплики, пока мы не решили сдать вас обратно на произвол Альберту?
  - Да сколько угодно, - Ричард, судя по всему, ни мало не смутившийся таким выступлением, слегка повернулся и, встав к Винсенту вполоборота, принялся объяснять, периодически поглядывая то на него, то на Романа и Эрика, - Незаконнорожденные, но официально признанные дети уравниваются в правах с законными наследниками. Это раз. А два - Альберт может наследовать старшему брату лишь в том случае, если все потомки последнего мертвы. Младший, насколько мне известно, погиб еще тогда...
  - Но мы-то живы! - не выдержал Роман, сдвигая брови, - Очень живы! Хочешь, в нос дам, удостоверишься?
  Ричард, повернувшись всем корпусом к обратившемуся к нему юноше, насмешливо склонил голову набок.
  - Может, я лучше тебе пульс измерю? Или Чарльза позвать? - при сих словах он с усмешкой глянул на тонкое запястье виконта. Тот машинально сам коснулся его пальцами другой руки и, поморщившись, отрицательно покачал головой. Говорить он ничего не стал.
  - Итак, - с ясно слышимым в его голосе превосходством продолжил оборотень, - Анри умер три века назад, младший ваш брат... не помню, как его... тоже, вы с Эриком технически мертвы, любой врач это подтвердит, значит, Альберт остается единственным наследником, - завершив свое небольшое выступление, мужчина виновато развел руки в стороны и, пожав плечами, со вздохом прибавил, - Он, хоть и маг, но человек.
  В холле повисла тишина. Слова Ричарда выглядели более, чем убедительно, более, чем правдиво, и никого из присутствующих это совершенно не радовало. Оборотень, помолчав немного в ожидании хоть какой-нибудь ответной реплики, вновь вздохнул и, сунув руки в карманы, немного ссутулился, словно стараясь укрыться от гнева обитателей древнего строения.
  - Не я писал законы, - тихо произнес он.
  - Но ты так хорошо их знаешь! - мигом вскинулся впавший, было, по примеру прочих, в глубокую задумчивость хранитель памяти, - Специально подбирал под нужды Альберта?
  - После того, как я на протяжении нескольких долгих лет изучал их в разного рода университетах, было бы стыдно не разбираться в праве, - голос оборотня явственно похолодел, хотя повернуться к Винсенту лицом он даже и не подумал, продолжая сверлить взглядом юного виконта. Татьяна же, слушающая его изречения в большей степени задумчиво, чем мрачно, и созерцающая при этом пол, неожиданно подняла голову.
  - Подожди... - она едва заметно сдвинула брови, - Но ты же ведь не наследством занимался, вроде бы как...
  - Обстоятельства вынудили отдать предпочтение международному праву, - оборотень вздохнул и, переведя взгляд куда-то в сторону входа, мечтательно улыбнулся, - Наследственное всегда интересовало меня больше, вот я и...
  - То есть, на судя ты будешь защищать дядюшку, - Роман, утомленный обилием внезапно открывшейся информации, скорчил недовольную, кислую рожу, категорически подводя черту под всеми заявлениями внезапно обнаружившегося в замке юриста, - А я уж, было, порадоваться хотел, что у нас свой законник тут завелся...
  - С чего это? - Ричард, возмутившись первыми словами собеседника, рывком выдернул руки из карманов, упирая их в бока, - Вы, конечно, может, закон и нарушаете, но, боюсь, суд вряд ли согласится рассматривать дело покойников друг против друга - это раз, и два - я, так на минуточку, не предатель. Не мерзавец, не негодяй, не уби... не носящиеся по коридорам девочки, проливающие чужой кофе!
  Последние слова оборотня, явно призванные вызвать у присутствующих, уж, по крайней мере, у юного виконта, улыбку, неожиданно заставили последнего нахмуриться. Впрочем, ввиду негодования Татьяны, которое та не преминула тотчас же выразить, это осталось временно незамеченным.
  - Не надо ходить с кофе там, где я хожу! И бегаю!
  - Замок - не беговая дорожка, - парировал оборотень, - Я хотел проснуться!
  - Вот и...
  - Рик, - неожиданно абсолютно серьезным голосом перебил Роман, как-то сразу заставляя внимание всех присутствующих обратиться к нему, - А где ты взял кофе?
  Ричард, ошарашенный вопросом, даже не прореагировав на столь неприятное ему обращение, растерянно моргнул.
  - У Анхеля... - непонимающе произнес он, переводя вопросительный взгляд поначалу на Татьяну, потом на Эрика, а под конец, обернувшись, даже на Винсента. Роман нахмурился сильнее и, опустив взгляд, зачем-то пнул каменную плиту пола.
  - Значит, он откликнулся на твой зов... - пробормотал себе под нос юноша.
  Ответом ему послужил внезапный, очень резкий и сильный удар снаружи во входные двери замка.
  
  ***
  Низкий гул волной раскатился по холлу, заставляя давящую, плотную, словно туман, тишину повиснуть в нем. Тяжелые деревянные створки, с честью выдержав удар, задрожали, завибрировали, а вместе с ними, казалось, затрясся и весь замок.
  Его обитатели, как известно, очень удачно собравшиеся в холле, буквально в двух шагах от дверей, в которые кто-то столь вежливо постучался, медленно переглянулись. Речи Романа, изумление, вызванное ими, мгновенно были забыты - на пороге стоял новый виток напряженных событий, должный быть явно если не более, то и не менее интересным.
  Ричард, напряженный и настороженный не менее прочих, и взирающий на деревянные створки с такой неприязнью, словно бы являлся их личным врагом, тяжело и утомленно вздохнул.
  - Только не говорите мне... - пробурчал он себе под нос. Виконт, отвлеченный от собственных размышлений, легко пожал плечами.
  - А никто и не говорит, все молчат, как рыбы. Один волк тут что-то раскудахтался.
  Ричард скорчил в адрес молодого человека крайне недовольную физиономию, но промолчал, категорически не желая принимать на себя роль кудахтающего, как выразился юноша, волка.
  Ударов в дверь больше не следовало, и Татьяна, поначалу испуганно прижавшаяся к своему графу, постепенно начала успокаиваться.
  - А может, это и не он? - неуверенно подала она голос, - Он же в прошлый раз, кажется, трижды стучал...
  - Какая радость, мы уже учимся отличать Альберта по стуку, - тоном всеми недовольного дворника проскрипел Винсент и, несколько подавшись вперед, ухитрился опереться подбородком о собственное колено, - И что будем делать?
  - Ну, кто-то сейчас отправится в гостиную и будет там тихонько бояться... - задумчиво протянул оборотень, возводя глаза к потолку, - А кто-то...
  - Сейчас схлопочет раньше всех! - рыкнул хранитель памяти и, неловко шевельнувшись, охнул от боли, - Кто тебе дал право мной командовать?!
  - Твои раны дают на это право буквально всем, - решительно оборвал зарождающуюся перепалку Эрик. Роман, бросив взгляд в сторону брата и обнаружив в его объятиях девушку, ухмыльнулся.
  - И не думай, хвостатое, что мы так суровы и оставим тебя умирать от ужаса в одиночестве. Тут вон еще одна имеется, которой тоже надлежит срочно убояться и затрястись в смертельном страхе! - при последних словах в голосе виконта явственно послышались замогильные нотки. Заметив же, что девушка собирается выразить несогласие с его словами, он поспешил прибавить, обращаясь снова к хранителю памяти:
  - Ты видишь, как мы добры?
  - Да я вообще в восторге, - сумрачно произнес в ответ Винсент, в свой черед не давая Татьяне поучаствовать в мирной беседе, - Может... не открывать? - говоря это, он несколько неуверенно глянул на Эрика.
  - Правильно, - удовлетворенно кивнул Роман, - Именно так бояться и надо. Хотя идея не так плоха - запремся в замке и скажем, что не выйдем, пока не сделаем новый праздничный пирог. Кто-нибудь здесь умеет печь пироги? - хитрый взгляд виконта уперся в Татьяну. Та, заметив это, категорически возмутилась, даже отстраняясь от графа.
  - Не желаю понимать таких намеков! Может...
  - Может, еще и чайник поставить? - подал голос Ричард и, кривовато ухмыльнувшись, опять скрестил руки на груди.
  - И ванну налить... - задумчиво добавил Винсент, - А что, встречать, так уж встречать!
  - Скажи еще, массажистку вызвать! - совсем возмутилась девушка и, деловито обойдя молча внимавшего прениям военного совета хозяина замка, до крайности решительно направилась к выходу. Эрик, опешивший не меньше прочих присутствующих, обеспокоенно шагнул ей вослед.
  - Татьяна! - взволновано окликнул он, однако девушка, оглянувшись через плечо, только ласково и успокаивающе улыбнулась.
  - Я хочу просто выглянуть наружу, - пояснила она, кивая на одно из окон по сторонам от деревянных створок, - Надо же разведать ситуацию.
  - Ой, и чтобы мы без нее делали! - восхитился Роман и, приблизившись к балюстраде, практически все место на которой занял Винсент, оперся на свободное пространство ладонями, - Дерзай, женщина. Если дядя опять приволок с собой толпу друзей, скажи, что мы их не пустим. Пирогов мало, чайник не поставлен, а массажисток вообще хронический дефицит.
  - Так может, все-таки пойти его поставить? - поинтересовался оборотень, красноречиво указывая через собственное плечо на двери гостиной и, подумав мгновение, уточнил, - Чайник, а не дефицит.
  Роман отрицательно дернул головой.
  - Не думаю, что стоит... Хотя, конечно, если трусишь, можешь забирать кота и идти с ним наперевес долго и ответственно ставить чайник. Потом отправим к вам Татьяну пироги печь. Эй, разведчица, ну чего там?
  Разведчица, как раз в этот миг, успев добраться до окошка за время мирного общения младшего брата хозяина замка с новым жильцом, приподнявшаяся на цыпочки, чтобы выглянуть в окно, тяжело опустилась на пятки и недовольно обернулась.
  - Ну, если считать то, что я успела увидеть до того, как ты меня бессовестно отвлек, могу сказать, что друзей в этот раз у Альберта немного. Всего лишь один штук, правда, какой-то крайне знакомый.
  Роман, еще при первых словах девушки планировавший что-то сказать, озадачено закрыл рот и некоторое время молчал. Затем медленно произнес:
  - Слушай, твоя грамотность начинает меня напрягать. Сделай одолжение, угомони ее, а? Моя уже начинает тихо завидовать, - и, не дожидаясь реакции собеседницы, поторопился вновь вернуться к более важной теме, - Так и что там за знакомый тебе штук? Сколько вообще таких штук из окружения всеми нежно любимого дяди ты знаешь? Признайся сразу! Сколько их, табун? Два табуна? Стадо?
  - Отара, - хладнокровно отреагировала Татьяна и, опять повернувшись к окну, снова привстала на цыпочки, внимательно созерцая нетерпеливо расхаживающего по небольшому пространству между замершим в ожидании магом и закрытыми дверями замка, молодым человеком, небрежно подбрасывающим что-то на ладони. Изредка, утомившись этой игрой, он принимался крутить непонятный предмет на указательном пальце.
  - Я его точно где-то видела... - задумчиво бормотала себе под нос девушка, следя за передвижениями незнакомца, - Даже, наверное, знаю, где... Это, видимо... - молодой человек бросил небрежный взгляд в сторону замка и, заметив в окне лицо разведчицы, широко улыбнулся, подмигивая ей. Татьяна, тихо ойкнув, торопливо отпрянула от окна и, стараясь стать как можно незаметнее, прижалась к стене под ним.
  - Итак, это, видимо, "ой", - констатировал Ричард, опуская доселе скрещенные на груди руки и, легко пожав плечами, спокойно добавил, - А впрочем, чему удивляться-то? На Альберта вечно всякая шушера работает, может и "ой" тоже.
  Виконт, вероятно, сам планировавший высказаться в том же духе, слегка поморщился, недовольный попыткой отобрать у него пальму первенства.
  - Ты бы рассказала хоть в двух словах, как этот штук, который "ой", выглядит, - прибавил он, старательно отвоевывая звание главного шутника всея Нормонда, - Не стесняйся грязных и неэстетичных подробностей, мы не испугаемся. Ну, а нервный кот уши зажмет... - и, не дожидаясь реакции едва не зашипевшего в ответ Винсента, вежливо поинтересовался, - Что у него там, усы, борода до плеч, ушанка и валенки?
  - Нет, - Татьяна, тяжело вздохнув, недовольно покосилась на окно, - Просто какой-то парень, довольно худой, и... по-моему, это именно он притащил нас с Риком сюда.
  - О, а вот и грязные подробности! - Роман довольно хлопнул в ладоши и, переведя взор на несколько растерявшегося после сообщения разведчицы Ричарда, сделал приглашающий жест в сторону окна, - Поздравляю, мой четвероногий друг, у тебя появилась возможность проявить себя отчаянным героем. Как насчет того, чтобы помочь людям и выглянуть в окошко, чтобы подтвердить идеальную память нашей местной разведчицы?
  - А если он его тоже увидит? - насторожилась Татьяна, - Я же не знаю, вдруг он так выведывает, кто в теремочке живет, то есть в замке находится.
  - Так я и предлагаю погеройствовать, - невозмутимо напомнил виконт и, слегка толкнув уже неуверенно двинувшегося к проходу между балюстрадами оборотня в плечо, проникновенно осведомился, - Рик, скажи, ты не испугаешься, если на тебя посмотрит какой-то худосочный штук без бороды?
  - В обморок упаду, - кисло отреагировал мужчина и, поспешно отойдя от Романа, аккуратно обошел как-то насторожено взирающего в сторону входа Эрика, направляясь к оконцу, где его поджидала Татьяна. Уже приблизившись к нему, и собираясь выглянуть наружу, он вдруг обернулся через плечо и, в упор взглянув на младшего брата хозяина замка, крайне серьезно произнес:
  - Носилки не забудь приготовить.
  А после, не слушая заверений юноши о том, что носилки готовы везде и всегда, и даже с некоторых пор штатный доктор имеется, бросил быстрый, откровенно неприязненный взгляд в окно. Лицо его помрачнело, глаза полыхнули ненавистью.
  - Это он, - негромко произнес мужчина и, подняв руку, медленно провел указательным пальцем по только успевшему восстановить прежнюю нормальную форму носу, - Тот, кто притащил нас сюда... И тот, кто сломал мне нос.
  - С ума сойти! - не то возмутился, не то восхитился Роман, - Нет, ну это просто нельзя оставить без внимания! Я должен срочно взглянуть на того негодяя, что начистил пятачок нашему бедному комнатному песику! - с этими словами юноша предпринял, было, попытку перемахнуть через балюстраду одним прыжком, но покосился на восседающего на ней Винсента и благоразумно от этого отказался.
  Ричард, без особого труда уловивший насмешку в словах виконта, который, вопреки им, довольно лениво направлялся к проходу меж балюстрадами, недовольно поморщился.
  - А нельзя как-нибудь без издевок?
  - Можно, - легко согласился молодой человек, выходя на финишную прямую, - Но так будет чересчур скучно. Эрик, ты не можешь сказать мне, до каких пор ты планируешь маскироваться здесь под столб?
  Граф де Нормонд, и в самом деле уже несколько секунд как практически не подающий признаков жизни, лишь напряженно смотрящий в сторону входных дверей, вздрогнул, услышав обращенный к нему вопрос, и медленно перевел взор на младшего брата.
  - Я услышал смех... - неуверенно и тихо проговорил он и, снова глянув в сторону входа, повел головой из стороны в сторону, так же тихо, но куда как более твердо прибавляя, - И не Альберта.
  - Ну, так должно быть ржал тот самый знакомый Татьянин штук, - Роман невозмутимо пожал плечами и, оттерев брата плечом, решительно направился к окну, разводя на ходу руками, - Не понимаю, чем тебя так напрягают ржущие штуки?
  - Смех был знакомый, - угрюмо пояснил хозяин замка и всеобщее внимание немедленно обратилось к нему.
  Роман, как раз делающий шаг вперед, замер и, переведя взгляд на брата, на несколько мгновений умолк. Затем глянул в сторону входных дверей и, нахмурившись, снова обернулся к Эрику, неуверенно улыбаясь.
  - Да неет... - с явным сомнением в собственных словах протянул он, - Ты ошибаешься. Да и когда бы ты мог успеть познакомиться с каким-нибудь знакомым дядюшкиным смехом? Единственные, кто теоретически мог бы там бессовестно хихикать, собрались под окошком, - последовал красноречивый указующий жест в сторону Ричарда и Татьяны, и в самом деле не отходящих далеко от окна. Незаслуженно забытый Винсент тихо оскорбился на балюстраде, но памятуя о необходимости поддержания амплуа несчастного больного, предпочел ограничиться лишь негромким фырканьем, кое Роман уверенно проигнорировал, возобновляя путь и продолжая разглагольствовать на ходу.
  - Разве что вместе с дядей пожаловал какой-нибудь крайне призрачный призрак из прошлого, но что-то меня терзают сильные сомнения, - он остановился возле окна и, уже направляя взгляд на то, что творилось за ним, пробормотал, - А Татьяна говорила, что он вполне себе материальный... - последний слог этого слова прозвучал в устах виконта до странного тихо, практически неслышно, обозначенный лишь легким движением губ. Брови молодого человека недоверчиво сдвинулись, было, но тотчас же взлетели вверх, придавая лицу абсолютно изумленное, непонимающее и по-детски недоверчивое выражение. Впервые, на памяти Татьяны, виконт де Нормонд, остающийся до сей поры ребенком внутри собственной сущности, стал выглядеть соответственно возрасту своей души.
  Он подался вперед, жадно вглядываясь сквозь стекло в незнакомца, безмятежно прогуливающегося перед замком, затем отшатнулся и, внезапно побледнев еще сильнее, чем обычно, прошептал едва шевелящимися губами:
  - Эрик...
  Молодой граф, расслышавший это обращение лишь благодаря собственному нечеловечески острому слуху, обеспокоенно шагнул вперед.
  - Что такое?
  - П... посмотри... - пробормотал его брат, все так же не сводя взора с оконного проема. Татьяна поежилась. Заикающийся, побледневший, явно обескураженный и испуганный Роман - Роман, всегда находящийся, что сказать, не теряющийся ни в какой ситуации! - наводил откровенный ужас.
  Эрик, вероятно, испытывающий схожие чувства, и вдобавок ко всему, беспокоящийся за брата, поспешил сам подойти к окну, выглядывая наружу.
  На некоторое время в холле вновь повисло молчание.
  Яркий луч солнца мягко скользнул по побледневшему, а в безжалостном свете дневного светила кажущемуся еще более бледным, лицу графа; слабо разнесся по пространству холла тяжелый вздох, вероятно, о чем-то догадывающегося хранителя памяти.
  - Э... это?.. - прошептал Роман, поднимая взгляд на старшего брата и пытаясь по выражению его лица угадать ответ. Блондин не ответил, продолжая вглядываться в фигуру молодого человека снаружи и замерев без какого бы то ни было намека на движение.
  Прочие, будто боясь спугнуть это оцепенение, замерли вместе с ним, ожидая вердикта молодого графа. И, наконец, дождались.
  Эрик Стефан де Нормонд, буквально сорвавшись с места, бросился к входным дверям и, вцепившись в ручку, замер, будто не решаясь открыть их.
  - Я не знаю... - глухо произнес он, - Не знаю, Роман. Но если это лишь очередная шутка Альберта, на сей раз он дорого за нее заплатит!
  
  ***
  - Святые угодники! - молодой, полный веселого изумления голос, совершенно не похожий на ставший уже более, чем привычным, голос мага, находящегося здесь же, рассыпался над холмом каскадом звонких отголосков, заставляя только, было, покинувших пределы замка Эрика и Романа пораженно замереть. Неизвестный молодой человек, за то время, что понадобилось хозяину замка и его брату, чтобы рассмотреть нового визитера и покинуть замок, выходя к нему, успевший, прогуливаясь возле дверей старинного строения, подойти к Альберту и стоящий теперь к нему лицом и, соответственно, спиной к замку, медленно поднял голову, переводя взгляд с чего-то в своих руках на ясное и чистое небо над собой. Лицо его пока что рассмотреть возможным не представлялось, однако, яркое солнце очень четко выделяло его худощавую, даже откровенно худую фигуру и непостижимым образом бросало золотистые отблески на копну темно-русых, немного вьющихся волос.
  - С ума можно сойти, какая великая милость свалилась на наши головы! - продолжал, между тем, выражать молодой человек свои явно ненатуральные, откровенно насмешливые восторги, - Если слух меня не обманывает, то скрип двери значит, что его светлость господин граф таки соблаговолил предстать пред светлы очи любящей родни, промурыжив ее предварительно целый час на улице!
  - Кто-то тут со временем не дружит, по-моему, - весьма и весьма хмуро прореагировал на последнее заявление незнакомца оборотень и, шмыгнув носом, слегка коснулся переносицы, лишь недавно принявшей нормальную форму, кончиками пальцев, - "Любящие" они, как же...
  - До крайности любящие, - категорично заявил юноша, стоящий перед замком и, все так же не поворачиваясь, подбросил в воздух небольшое резиновое колечко, тотчас же ловко его поймав, - А с песиками никто не разговаривает вообще. То, что ты так быстро нашел себе нового хозяина, предав прежнего, конечно, похвально, но...
  - Собаке нужен поводок, - негромко перебил, вероятно, довольно говорливого на его взгляд, молодого человека, маг и, очаровательно улыбнувшись, перевел взгляд на Ричарда, не обращая ровно никакого внимания на совершенно растерянных братьев де Нормонд. Оборотень гневно выдохнул, но предпочел промолчать. Память о сильных кулаках кажущегося довольно хрупким юноши была еще слишком свежа, и провоцировать его на новую стычку Ричарду в данный момент не хотелось.
  Тем временем, девушка, стоящая подле оборотня и решительно не понимающая ни растерянности выскочивших так быстро наружу Эрика и Романа, ни поведения незнакомца, который, заявившись к их дверям, по сию пору не поворачивался, демонстрируя созерцателям лишь свой темно-русый затылок, тяжело вздохнула.
  - Наглость, я смотрю, у этой "родни" просто зашкаливает, - пробурчала она себе под нос и, быстро глянув на странно напряженного Эрика и не менее напряженного Романа, опять воззрилась на спину молодого человека, - Какие там "светлы очи", если он затылком разговаривает? Интересно, его надо, как избушку, попросить передом повернуться, что ли? - при сих словах взгляд ее обратился к стоящему рядом оборотню, как, вероятно, к тому, кто уже определенно имел дело с этим юношей. Тот, и без того выглядящий не особенно радостно, нахмурился, еле заметно качая головой, правда, выражая этим скорее незнание, нежели решительное опровержение.
  Молодой же человек, без особенного труда расслышавший слова Татьяны (впрочем, она и не пыталась особенно понизить голос), неожиданно весело расхохотался и, повернув доселе все еще немного приподнятую голову, резким движением опустил подбородок. Прядь темно-русых волос от этого движения упала на его лицо и, повиснув вдоль носа, бросила на него какую-то зловещую тень, в то же время удивительным образом подчеркивая четкий профиль незнакомца.
  - А вот насчет наглости я совершенно согласен, - как-то очень уж весело заявил он, крайне медленно поворачиваясь вполоборота не то к собеседникам, не то все-таки к хозяину замка и его брату, - Интересно, доколь еще я буду выслушивать наезды от каких-то невнятных девочек и хамоватых песиков? Боже-Боже, - он на мгновение закатил глаза, а затем неожиданно вновь взглянул на пришедшего с ним и, даже более, вероятнее всего, приведшего его сюда, мага, - Ты не говорил, что за три столетия они настолько растеряли культуру, что будут меня прямо с порога обижать! - в последних словах юноши неожиданно прозвучала абсолютно искренняя, какая-то детская обида, и Эрик, вздрогнув, неуверенно шагнул вперед. Говорить он пока что ничего не говорил, кажется, ненадолго потеряв дар речи.
  - Ну-ну-ну, - Альберт, изобразив в ответ сочувствие, мягко и ободряюще улыбнулся, - Не стоит принимать это так близко к сердцу, мой мальчик. Тем более, что тебя еще никто не обижал, - в голосе и улыбке мага при этих словах тенью скользнула насмешка.
  Парень, к которому он обращался, негодующе фыркнул и, прокрутив на указательном пальце левой руки свое колечко, легко сжал его в кулаке, возмущенно оборачиваясь к ошарашенным собеседникам.
  - И что мне теперь, ждать, пока обидят, а потом потребовать сатисфакции? - яркое солнце сверкнуло в его пронзительно-зеленых глазах, почему-то очень сильно выделяя темный зрачок и озарило лицо, как-то очень уж резко подчеркивая четкие, почти точеные его черты.
  - Ну, зачем же, - маг, широко улыбаясь, немного приподнял брови, демонстрируя вежливое и довольно легкое удивление, - Я думаю, что потребовать ее ты можешь прямо сейчас... - в темных глазах мужчины блеснули насмешливо-холодные искорки, и он, будто бы стремясь скрыть их, чуть опустил ресницы, безмятежно добавляя, - Или ты можешь просто начать мирную беседу, в ходе которой, надеюсь, с мальчиков спадет оцепенение, - он задумчиво потер подбородок и, будто бы беседуя с самим собою, пробормотал, - Возможно, мне следовало предупредить, что я приду не один...
  - Чтобы они вообще к нам не вышли? - насмешливо и вместе с тем гневно фыркнул в ответ юноша и, скрестив руки на груди, тяжело вздохнул, немного склоняя голову набок, - Ну, и с чего я должен начать? "Здравствуй, братик, как дела"?
  - Бра... тик?.. - в два выдоха выдавил из себя в ответ молодой граф и как-то пошатнулся, будто бы намереваясь сделать еще один шаг вперед, но почему-то не делая его, - Ты... нет, это невозможно... - он замотал головой и, коснувшись заметно дрожащей ладонью лица, медленно провел по нему, словно бы пытаясь снять паутину наваждения.
  - Ой, да ладно тебе, все в этом мире возможно, - его собеседник, еле заметно поморщившись, разъединил скрещенные руки и, подтверждая свои слова, махнул в сторону Эрика зажатым в левой руке резиновым колечком, - Если уж ты проигнорировал вопрос про дела, может, хочешь что-то узнать сам? Давай, спрашивай, я сегодня прямо-таки на редкость добр, может быть, даже отвечу.
  Татьяна в замке, слушающая эту беседу с изумлением, пожалуй, едва ли меньшим, чем то, что испытывал сейчас сам граф де Нормонд, недоуменно повела головой из стороны в сторону.
  - Какой еще "братик"... - не в силах сдержать изумление, пробормотала она, - Ничего не понимаю... Кто это вообще такой? - взгляд ее снова обратился к Ричарду, однако тот, слишком поглощенный происходящим, да и, вероятно, собственными мыслями обо всем этом, даже не заметил ее взгляда. Девушка, видя, что на оборотня надежд возлагать не приходится, чуть вздохнула и хотела, было, уже обернуться за ответом к Винсенту, замершему на балюстраде, как неожиданно раздавшийся с улицы насмешливый и даже язвительный голос юноши заставил ее вновь обратиться в его сторону.
  - Боюсь, песику вряд ли известно мое имя, - не скрывая несколько жестокой ухмылки, хладнокровно говорил молодой человек, - Кажется, я не успел представиться, когда бил его... - он на мгновение закусил ровными белыми зубами нижнюю губу, похоже, сдерживая смех и, неожиданно широко улыбнувшись, перевел взгляд на ошарашенного графа де Нормонд, - Ну что, никто не хочет меня представить? - он замолчал на мгновение и, не видя реакции на свой вопрос уточнил, - Нет? - после чего, тяжело вздохнув, демонстративно опустил плечи, - Вот так всегда, опять придется взваливать на себя груз непосильной ответственности... - юноша негромко рассмеялся и неожиданно выпрямился вновь, слегка склоняя голову набок и устремляя взгляд прямо на девушку. Та, почему-то мигом ощутившая себя до крайности неуютно, немного поежилась и как-то машинально подвинулась ближе к Ричарду. Тот, заметив некоторый испуг девушки, слегка приобнял ее за плечи, приободряя и поддерживая. Юноша, наблюдающий это, еле заметно сузил глаза, растягивая губы в подобии вежливой улыбки. Голос его, когда он заговорил, прозвучал гордо.
  - Людовик Филипп де Нормонд, - молодой человек слегка приподнял подбородок, однако тотчас же, словно бы спохватившись, опустил его и, галантно прижав к груди резиновое колечко, склонился в почти незаметном поклоне, - Конечно же, не к вашим и не к услугам, мадемуазель, - взгляд зеленых глаз опять скользнул к Ричарду, и вежливая улыбка юноши обрела какой-то неприятный оттенок, - И уж точно не к твоим, песик. А впрочем, если нужно подправить носик - только обратись, я с радостью это сделаю.
  Оборотень, словно забыв о том, что обнимает Татьяну, стиснул ее плечо сильнее и, скрипнув зубами, попытался рвануться вперед, в гневе даже не думая о собственном нежелании провоцировать этого юношу. Девушка, с трудом сдержавшая негромкий вскрик, ибо внезапно усилившаяся хватка на плече причинила ей некоторую боль, поспешила удержать его.
  - Ой-ой-ой, какие злобные песики! - назвавшийся Людовиком жизнерадостно рассмеялся и, переведя взгляд на братьев де Нормонд, заинтересованно приподнял бровь, - И что, никто даже не хочет поздороваться?
  Роман, вздрогнув от этого вопроса, будто от ожога, растерянно приоткрыл доселе плотно сжатые губы.
  - Луи... - сорвался с них полный не то изумления, не то потрясения, не то даже ужаса, вздох. Татьяна, услышав это, удивленно моргнула. Почему-то в момент, когда молодой человек столь церемонно представлялся ей, она не подумала, что полное его имя можно сократить таким образом.
  - Луи Филипп... - пробормотала она и, невесело усмехнувшись, чуть качнула головой, негромко прибавляя, - "...И короля назовут королем в честь короля иного..."* - неожиданная острая догадка, некое воспоминание вдруг кольнуло ее, точно иголкой, и Татьяна, пораженная, совершенно ошеломленная возникшим у нее предположением, снова предприняла попытку обратиться к Винсенту, - Подожди, но не может же это быть...
  Попытка ее вновь, как и прежняя, оказалась безжалостно оборвана еще в самом начале голосом находящегося перед замком юноши, полным, судя по всему, абсолютно искреннего изумления.
  - Ого... - даже несколько растерянно произнес он, каким-то очень изящным, элегантным, даже можно сказать изысканным, жестом вздергивая красивые брови, - Я, конечно, ожидал восторгов на свой счет, но такого даже и предположить не мог. Благодарю за комплимент, при случае сделаю попытку его вернуть, - он неожиданно скривился и, почесав в затылке, уточнил, - Наверное, - подумал еще секунды три и махнул в сторону собеседницы все тем же пресловутым резиновым колечком, - Может быть, - после чего замер на мгновение и, обреченно вздохнув, развел руки в стороны, - Во всяком случае, вероятность такая точно имеется. Можешь радоваться.
  Татьяна, как-то совершенно не испытывающая желания радоваться столь невнятным обещаниям возвращения невольного комплимента, слегка фыркнула и, отвлеченная от собственной догадки, открыла рот, намереваясь в не самой вежливой форме высказать молодому человеку все, что думает о его заверениях, однако, не успела произнести и слова.
  - Кто ты? - резкий и довольно холодный вопрос молодого графа показался дуновением ветра на этом утопающем в солнечной жаре холме. Юноша, наконец узревший куда как более привлекающий его объект для беседы, с улыбкой обратился к блондину и, демонстрируя некоторое удивление, слегка склонил голову набок.
  - Я? - невинное изумление прозвучало в его голосе при этом вопросе, а улыбка, растягивающая губы, стала еще шире, - Людовик. Бога ради, неужели твой склероз за три века обострился до такой степени, братец, что ты не способен вспомнить даже того, что я произнес несколько мгновений назад?
  Роман, слегка нахмурившись, сделал небольшой шаг вперед, взирая на молодого человека почти неприязненно. Выпадов в сторону близких он не любил, пожалуй, еще больше, чем в свою собственную.
  - Полагаю, брат имел в виду "что ты?", - абсолютно нетипичным для него, жестковатым и совершенно не шутливым тоном уточнил он. Юноша медленно перевел взор на него и, сдерживая ухмылку, вновь легонько куснул себя за губу, щуря зеленые глаза.
  - О, так ты тоже здесь? А я прямо-таки, знаешь, как-то сразу и не признал... Хотя, наверное, да, наивно было надеяться, что ты за три столетия соизволишь подстричься.
  Лицо виконта де Нормонд ощутимо помрачнело, будто скрытое тяжелой грозовой тучей. Выпады в сторону своей шевелюры он не выносил еще больше, чем наезды на родственников.
  - С чего бы это? - нарочито медленно процедил молодой человек и, скрестив руки на груди, слегка приподнял одну бровь, делая это с видом оказываемого собеседнику безмерного одолжения.
  - Ну, как же, - молодой человек хмыкнул и, перехватив свое колечко в другую руку, слегка отвел ее в сторону, - А в память о любимом младшем братике? Ты же знаешь, я всегда ненавидел твои патлы.
  Глаза Романа потемнели. Казалось, грозовая туча, собирающаяся на его челе, вот-вот грянет бурей.
  - Если ты и в самом деле Людовик... - медленно начал говорить он, однако, закончить не успел. Его собеседник, вновь чуть склонив голову набок (видимо, этот жест входил у него в число любимых), слегка сузил глаза.
  - А ты сомневаешься, - спокойно констатировал он и, прокрутив на указательном пальце теперь уже правой руки колечко, ухитрился запустить его в воздух, затем легко ловя и сжимая, - Интересно, и почему же это я не удивлен?
  - Если ты и в самом деле Людовик! - немного повысил голос виконт, взирая на него холодно и даже несколько надменно, - То ты должен бы помнить себя с волосами до плеч. Сильно же ты ненавидел мои "патлы", если пытался отрастить такие же...
  - Чего? - на лице юного собеседника интантера отразилось совершенно детское недоумение, на какой-то миг смягчающее резкие черты его лица, и Эрик, не сводящий с него взгляда, вздрогнул. Лицо графа де Нормонд выглядело сейчас настолько потрясенным, до такой степени растерянным и обескураженным, что Татьяна в замке вдруг ощутила, как по коже побежали мурашки. Давешняя догадка вновь вернулась и категорически потребовала высказать ее, дабы получить себе подтверждение или опровержение, однако, промолвить девушка ничего не успела.
  - Врешь ты все! - абсолютно по-детски заявил приведенный Альбертом юноша и, фыркнув, обиженно упер руки в бока, - Сам должен помнить, что тогда просто заболел цирюльник, а отец так долго искал нового, что волосы у меня успели отрасти! Меня это, между прочим, страшно бесило.
  Виконт промолчал, предпочитая, видимо, оставить сие выступление без ответа. Однако, на лице его ненадолго отразилось что-то, определенно говорящее, что проверку парень прошел, причем прошел с блеском и на все возможное количество процентов.
  Ричард, который слушая мирную беседу, уже некоторое время растерянно моргал, тоже заметил это выражение на лице молодого интантера и, не выдержав, решился подать голос. Впрочем, обратиться он предпочел все-таки к стоящей рядом с ним девушке, а не к кому-то из непосредственных участников происходящего.
  - Но это же... - забормотал он, медленно переводя на нее взгляд, - Это же... не может же это быть их младший брат!
  - Почему? - Людовик, что не удивительно, легко расслышавший слова оборотня, чуть склонил голову набок, одновременно немного поворачивая ее в сторону, вновь демонстрируя собеседникам четкий профиль, и с легкой улыбкой немного приподнял брови. Ричард, ждавший ответа совершенно с другой стороны, недовольно поморщился, но предпочел промолчать. Ответил молодому человеку, вероятно, следуя его примеру, вовсе не тот, к кому он обращался.
  - Ты выглядишь старше возраста своей... - граф де Нормонл, запнувшись на мгновение, непроизвольно сглотнул, продолжая уже с некоторым усилием и на порядок тише, - Своей смерти.
  Юноша, насмешливо щуря зеленые глаза и откровенно лукаво улыбаясь, мягко повернул подбородок в сторону, как становилось все более и более понятно и очевидно, старшего брата.
  - А никто и не умирал, - промурлыкал он и улыбка его внезапно трансформировалась в ухмылку, - Хотя я, безусловно, до крайности польщен, что ты соблаговолил обратить внимание, что я немножечко подрос.
  - Это-то как раз понятно издалека без бинокля, - сумрачно вмешался в мирное общение Роман, - Ты не ответил.
  - На что я не ответил? - похоже, абсолютно искренне удивился Людовик и, почесав висок резиновым колечком, сдвинул брови, разводя руки в стороны, - Я же только и делаю, что отвечаю!
  - Ты так и не сказал, кто ты, - негромко пояснил Эрик, взирая на своего юного собеседника со странной смесью радости и чего-то, более всего напоминающего отвращение. Молодой человек, без особенных усилий заметив и выделив именно последний ингредиент в этой смеси, открыл, было, рот, чтобы сообщить все, что он думает на сей счет, однако не успел.
  - И сделай одолжение, - решительно прервал юношу виконт де Нормонд, не дожидаясь, пока возмущение того выльется в слова, - Не называй в сотый раз свое имя. Вопрос состоит в том, что ты из себя представляешь, - коротенькое словечко "что" он очень ясно выделил голосом, впрочем, не вкладывая в него никакой особой симпатии. Луи, безо всякого удовольствия выслушав брата, медленно потянул носом воздух, набирая его как можно больше, дабы разразиться какой-то очень длинной и, скорее всего, крайне негодующей тирадой, но сказать снова ничего не успел.
  - Подмастерье мага... - раздался за спинами Татьяны и Ричарда скорее обреченный, нежели удивленный голос хранителя памяти, звучащий до такой степени слабо, что девушка, мигом занервничав, взволнованно оглянулась на него.
  - А кот, я вижу, шарит в теме, - Людовик, успевший выдохнуть часть несколько опрометчиво набранного им в таких количествах воздуха, немного вытянул шею, пытаясь разглядеть за спинами остающихся в стороне косвенных участников происходящего утомленного событиями, несколько более бледного, чем совсем недавно, Винсента. Не сумев же сделать этого, он, тем не менее, одобрительно кивнул и, чуть возвысив голос, добавил, обращаясь явно к тому, кто только что высказал столь смелое предположение:
  - В некотором роде. Ученик мага... - он на мгновение замолчал и, снова разведя руки в стороны, широко улыбнулся, - Маг.
  По губам Альберта, о чьем присутствии увлеченные общением со столь внезапно явившимся из глубины веков родственником молодые люди уже практически забыли, и который наблюдал все происходящее совершенно безмолвно, спокойно внимая речам своего протеже и ответам на них, змеей скользнула откровенно насмешливая улыбка. Похоже было, что сам маг отнюдь не считает своего ученика равным себе по статусу, и то, как легко последний ставит себя на одну планку с учителем, его забавляет.
  - Маг?.. - Эрик, судя по всему, решительно не интересующийся реакциями дядюшки, и вполне довольствующийся своими собственными, потрясенно покачал головой, - Но... но как?..
  - С каких это, интересно знать, пор, маги обладают бессмертием? - сумрачно пробурчал Ричард и, издав недовольный вздох, вновь потер переносицу. Судя по всему, вопрос касательно чересчур уж крепких кулаков новоявленного мага его волновал не меньше заданного. Татьяна, бросив на него быстрый взгляд, чуть поморщилась.
  - У Альберта спроси, - негромко проговорила она и тотчас же устало закатила глаза. Слышащий все, что не предназначалось для его ушей, Людовик уже начинал утомлять своим поведением, опять предвосхищая ответ Ричарда или даже того же самого Альберта.
  - Точно-точно, все вопросы к дяде! - жизнерадостно известил присутствующих юноша, опять прокручивая на пальце свою игрушку и, демонстративно зевнув, с нарочитой ленцой пояснил, - Я не в настроении рассказывать страшные истории. Тем более, что конура песика уже сгорела, костерок сделать больше не из чего... А у камина сидеть я не хочу, - в зеленых глазах сполохом полыхнула ядовитая насмешка, и девушка в замке вздрогнула. Разве мог этот парень знать слова, что произносили они вчера, уходя от дома Ричарда?.. Или он...
  Теперь уже ей не позволили не только высказать сию крайне интересную мысль вслух, но даже и додумать ее. Виконт де Нормонд, и без того уже несколько секунд как периодически бросающий довольно неприязненные взоры в сторону учителя своего младшего брата, наконец не выдержал.
  - Значит, это твоих поганых рук дело? - молодой человек едва ли не рычал, взирая на того, кого столь долго полагал родственником, почти с ненавистью, - Что ты с ним сделал?! Отвечай!
  Альберт, без особенного труда понявший, что Роман, видимо, следуя совету Луи, предпочел задать все вопросы ему, печально вздохнул.
  - Ах, - горестно прошептал он, качая головой, - Как невежлива и груба стала нынешняя молодежь... - он быстро глянул на собеседника и, мягко, почти ласково улыбнувшись, ненавязчиво поправил, - Полагаю, ты хотел сказать "талантливых", не правда ли? Да, то, что твой брат жив - дело моих рук, Роман. То, что он выжил тогда... то, что он жив до сих пор... и даже то, что жизнь его, несомненно, продолжится, если, конечно, кто-нибудь из вас не решит прервать ее.
  - Силенок не хватит, - ухмыльнулся Людовик. Казалось, слова дядюшки позабавили молодого человека, однако же, в глазах его на какое-то краткое мгновение сверкнул тщательно сдерживаемый, но от того не менее горячий и яростный гнев.
  Где-то вдалеке приглушенно грохотнул гром.
  Альберт, который, не взирая на то, что разговаривал с одним из старших братьев своего протеже, не ослаблял внимания, направленного на последнего, чуть сдвинул брови.
  - Людовик... - негромко, предупреждающе произнес он, буквально сверля взглядом темно-русый затылок юноши. Тот на несколько мгновений прикрыл глаза и, сделав медленный и глубокий вдох, вновь их открыл.
  - Порядок, - коротко ответствовал он, старательно вновь натягивая на лицо выражение прежней веселости.
  Татьяна в замке, слегка побледнев, непроизвольно стиснула руку стоящего рядом Ричарда, словно бы и не замечая этого. Взгляд ее был прикован к находящемуся перед замком юноше.
  - Не погода управляет магом... - сорвался с ее губ почти испуганный, и при этом совершенно неосознанный шепот, - А маг погодой...
  - Что? - Ричард, переведя взгляд на стоящую рядом с ним девушку, непонимающе приподнял брови. Ответить Татьяна не успела.
  - Надо же, - Альберт, без особого труда расслышавший слова дочери, приподнял брови, удивленно улыбаясь, - Я рад, что ты запомнила хотя бы некоторые из тех слов, что я сказал, моя милая.
  Роман, в большей степени уделявший внимание тем, кто находился перед ним, нежели тем, кто оставался позади, нахмурился и завертел головой, глядя то на девушку и оборотня, то на мага.
  - Что сказал? - непонимающе переспросил он.
  Винсент за спинами Татьяны и Ричарда, до сей поры предпочитавший хранить молчание, вдруг встрепенулся.
  - Кто сказал?.. - услышала девушка его удивленный голос.
  Людовик, который после неосторожно продемонстрированной им вспышки гнева, целых несколько секунд не говорил ни слова, негодующе обернулся к дяде.
  - Кому сказал? - почти возмущенно вопросил он, по примеру брата хмуря красивые брови.
  Альберт, медленно обведя взором всех вопрошающих, негромко рассмеялся. Во взгляде его мелькнуло ожидаемое, но холодное веселье.
  - Удивительная фамильная черта, - сквозь смех проговорил он и, переведя взгляд за спины Ричарда и Татьяны, тонко улыбнулся, - Разумеется, исключая Винсента. Тем не менее, должен отметить, что за собой подобного я не замечал...
  Роман, не давая магу закончить явно подразумевающую завершение фразу, негромко, но очень отчетливо фыркнул и открыл рот, намереваясь что-то сказать.
  Луи, предпочитая не замечать проявления скептических настроений брата, да и вообще все еще не поворачивающий вновь к нему головы, предвосхитил это желание и в свой черед усмехнулся, обращаясь к магу.
  - Ты просто невнимательно за собой наблюдал, - хладнокровно заявил он, - А вообще, семейные черты...
  - "Семейные", - не выдержал Роман и, не желая долее хранить тайну, которая, по сути, тайной ни для кого из присутствующих, за исключением, возможно, лишь Людовика, не являлась, скрестил руки на груди, чуть отставляя одну ногу в сторону и всем своим видом изображая насмешливое негодование, - Ах, как мило. Может, кто-нибудь себя еще и нашим дядей назовет?
  Луи, мигом забыв об общении со своим спутником, живо обернулся. В зеленых глазах его вновь мимолетной искоркой сверкнул гнев.
  - А почему бы, собственно, и нет? - вызывающе осведомился он, по примеру брата скрещивая руки на груди, - У Эрика что, склероз заразный, по воздуху передается? Ну, так пойди и перечитай фамильное древо, если забыл, кто...
  - Постой, - голос Альберта, довольно неожиданно прервавший мирную перепалку братьев, заставил их обоих на удивление синхронно умолкнуть, а Эрика, до сей поры пребывавшего в состоянии молчаливого поражения, немного встрепенуться и прийти в себя.
  Маг между тем, уже решительно не обращая никакого внимания на присутствующих, сделал странный, почти незаметный жест рукой и внезапно склонил голову набок, приближая ее к плечу, и словно прислушиваясь к чему-то. Пространство перед замком, да и его холл ненадолго окутала тишина. Казалось, все, даже те из присутствующих, кто, как Роман или Ричард, не особенно любили приказов в свой адрес, опасаясь помешать странным действиям мужчины, нарушив тишину, предпочли повиноваться его воле.
  Губы мага изогнулись в странной, не очень приятной улыбке.
  - Вот как... - негромко промолвил он, медленно поднимая голову, - Не трудись, Луи. Им известно.
  Татьяна, пристально наблюдающая из замка за странным поведением родителя, недоверчиво и подозрительно прищурилась. Ей вдруг почудилось, что в то мгновение, когда маг вновь выпрямил голову, по руке его, спускаясь с плеча, сбежал не самых маленьких размеров, хотя и не особенно крупный, белый паук.
  Впрочем, происходящее заставило ее почти сразу же забыть об этом странном видении, отложив мысли о нем до лучших времен.
  - Ой, и что же это, интересно знать, им известно? - Людовик, расцепив скрещенные на груди руки, явно машинально покачал на пальце свою излюбленную игрушку, и опять обернулся к Альберту, - Известно, что ты не родной нам по крови? Да ну и подумаешь, кому нужна эта кровь? По духу мне лично ты ближе, чем они.
  - Польщен, - маг, не скрывая самодовольной и насмешливой улыбки, чуть опустил голову в знак благодарности, успев перед этим бросить быстрый веселый взгляд в сторону хозяина замка и его брата. Происходящее его определенно до крайности занимало; складывалось впечатление, что Альберт намеренно привел сюда своего юного протеже, дабы, наблюдая за его разборками с любимой и любящей родней, немного развеяться и от души позабавиться.
  Ричард в замке, не прекращая приобнимать стоящую рядом с ним девушку за плечи, тем самым оказывая ей некоторую поддержку, устало провел свободной рукой по собственным волосам, убирая со лба короткую челку и отводя ее назад.
  - Ну и семейка... - недовольно пробурчал он, - Два вампира, один маг, всякие некровные родственнички... С ума свихнуться можно.
  - Было бы с чего свихиваться, - мгновенно отвлекшись от вызывающих его недовольство разговоров, Людовик вновь расплылся в полной веселой жестокости улыбке, - Тут, на минуточку, не присутствует ни одного вампира, так что я не знаю, откуда ты их насчитал аж две штуки! Или это собачья математика? Дядя, кажется, нас отнесли к разряду кровососущих тварей, - последнее предложению юноша явно намеревался произнести обиженно, но смех, рвущийся наружу не дал ему этого сделать. Оборотень, выслушавший все наезды со стороны молодого мага в свой адрес совершенно без энтузиазма, несколько демонстративно обратился к Татьяне.
  - Что он несет? - спрашивал Ричард негромко, однако, в то же время, вполне отчетливо, словно бы специально давая Людовику возможность расслышать его, - Эрик и Роман - они же... кто?
  - Не... - начал, было, безусловно тоже слышавший слова мужчины и, пожалуй, лучше, нежели его младший брат, граф де Нормонд, но упомянутый брат, пренебрежительно махнув в его сторону колечком, предпочел ответить сам.
  - Интантеры... - элегически протянул он и, подняв руку с колечком в воздух, внимательно посмотрел сквозь него на обоих своих братьев, затем легко пожимая плечами, - Величайшее творение дяди. Ну, во всяком случае, задумывались таковым и, даже, возможно, стали бы, если бы вели себя умнее... Сильные, ловкие, бессмертные существа, имеющие в своем арсенале все вампирские способности, вроде сильно острого слуха или там обоняния, в качестве бонуса еще и какую-то индивидуальную для каждого ерунду, да к тому же не нуждающиеся в крови! Да, будь ребятки чуть поумнее, могли бы стать ни больше ни меньше, чем людьми, обладающими неплохими дополнительными навыками! Но, увы... Игра, как оказалось, свеч не стоила.
  Роман, как один из благополучно смешанных с грязью интантеров, сумрачно нахмурился. На лицо его, не успевшее еще толком просветлеть, вновь набежала тень.
  - Утихни, мелкий, - раздраженно буркнул он, - Много болтаешь.
  Между тем, Татьяна в замке, в общем-то прекрасно осведомленная о способностях интантеров, медленно, но верно переваривала все, сообщенное Ричарду молодым магом.
  - Не нуждается... - пробормотала она и, потрясенно покачав головой, одними губами прибавила, - В крови...
  - "В кр.", - тихо и хрипло подтвердил за ее спиной Винсент и, тяжело вздохнув, попытался принять более удобное положение, - Значит, это была его записка.
  - Значит, да, - Татьяна, которую и прежде уже мучили подозрения такого рода, уныло кивнула и предпочла вновь обратить внимание на происходящее перед замком. Записку, как и способности интантеров, в конце концов, можно было обсудить и потом.
  А события пред замком тем временем развивались, обстановка все сильнее и сильнее накалялась и, надо сказать, все меньше напоминала мирное общение давно не видевшихся родственников.
  - О, а ты, смею предположить, сильно крупный, раз отдаешь такие приказы, - Луи саркастически прищурился и как-то очень уж демонстративно стиснул в кулаке резиновое колечко. Он явно планировал прибавить что-то еще, бросив в адрес Романа какую-то грубоватую колкость, однако, не успел даже открыть рот.
  - Зачем ты пришел, Людовик? - голос хозяина замка ледяной волной накрыл окрестности, и Татьяна, вдруг вспомнив его таким, каким он предстал в миг первой встречи, непроизвольно поежилась.
  Луи, до сего мгновения буквально светившийся откровенно злым, насмешливым весельем, хмыкнул. Улыбка с его губ никуда не делась, но на лицо, бросая на него зловещий оттенок, вдруг набежала тень.
  - За благодарностью, как это не удивительно, - молодой человек напустил на себя самый, что ни на есть невинный вид и развел руки в стороны, - Я ведь все-таки подружку тебе приволок, братик, ты должен бы питать ко мне самую глубокую признательность! - взгляд зеленых глаз скользнул к холлу замка, и юноша пренебрежительно искривил губы, - Ну, и псинка бонусом досталась. Будет теперь, кому на дорогих гостей гавкать...
  - О чем идет речь? - Роман, понимающий явно не больше недоуменно нахмурившегося Эрика, провел ладонью по волосам, убирая их пальцами назад, - Ты про что говоришь, мелкий?
  Людовик очаровательно улыбнулся. Очаровательно до такой степени, что у Татьяны в замке побежали по спине мурашки. Интуиция подсказывала ей, что шутки любого рода и вида окончательно завершились, и теперь пришедший к их вратам юноша настроен вполне серьезно. Даже не взирая на кажущуюся его дурашливость.
  - Я бы очень сильно просил вас, многоуважаемый брат, - заговорил между тем молодой маг, странным образом совмещая в своем голосе шипение змеи и мурлыканье кошки, - Не отзываться о моей персоне столь пренебрежительно. Мне это неприятно, - приподняв на мгновение брови и придав лицу почти грустное выражение, он задумчиво почесал в затылке, взъерошивая волосы, - Нда. Так о чем это я?.. А, так разве что ли Эрик не сообщил тебе о том, как блестяще выпнул меня от замка, когда я, по доброте своей неимоверной, доставил ему подружку? А ведь я даже выпнулся, еще и собачку уволок с собой!
  Роман, слушающий все это со все более и более возрастающим недоумением, несколько раз растерянно моргнул, тщательно подбирая слова для достойного ответа. Подобрать он их благополучно не успел.
  - Не может быть... - Эрик пораженно качнул головой и, шагнув вперед, недоверчиво вгляделся в младшего брата, - Так это...
  - Это действительно он приволок нас сюда... - не менее потрясенно вклинилась в речь графа Татьяна и, заметив, что стоящий рядом оборотень никак не реагирует, недовольно дернула его за рукав, - Рик, ты слышишь?
  Ричард успел только кивнуть.
  - Ты поклонился тогда!.. - ошарашено, и вместе с тем едва ли не возмущенно проговорил Эрик и, словно беря пример с собеседника, чуть склонил голову набок, - Зачем?.. Почему??
  - Зачем?.. - Луи, похоже, сам до крайности озадаченный заданным вопросом, опять почесал в затылке. Русая прядь вновь упала на его лоб, свисая вдоль носа и бросая на очаровательное юное лицо зловещую тень.
  Несколько секунд юноша размышлял, по-видимому, абсолютно искренне не находясь, что ответить, затем безмятежно пожал плечами и, весело подбросив в воздух свою игрушку, без труда поймал ее.
  - А черт меня знает, - легко ответствовал он и, покрутив колечко на пальце, неожиданно почесал им висок, - Наверное, чтобы впечатление произвести... Ну, или не знаю, ты же всегда у нас был великим графом, пред которым все должны были падать ниц! - голос Людовика засочился ядом, - Хотя я не удивлен, что ты не узнал меня. Когда ты вообще обращал внимание на глупого маленького Луи? - здесь к ядовитым ноткам очень явственно добавилась горечь застарелой обиды.
  - Всегда, - не давая ответить старшему брату, отрезал Роман. Эрик, практически не уступая ему в категоричности суждений, хмуро воззрился на вновь обретенного родственника, обращаясь к нему:
  - Что ты говоришь, Людовик? - голос хозяина замка звучал все же немного мягче голоса виконта, однако, в нем прослеживались стальные нотки, - Ты позабыл? Тебя любили все! И внимание все обращали только...
  - Нет, - Луи, прищурившись, провернул на пальце колечко и, зачем-то сунув свободную руку в карман, хмыкнул, - Нет, Эрик, нет, мой милый наивный братишка. Все любили тебя. И внимание все всегда доставалось тебе и исключительно тебе. О, я прекрасно помню это! - молодой маг, по-прежнему держа одну руку в кармане и помахивая резиновым колечком, зажатым в опущенной второй, медленно прошелся перед изумленными слушателями, - Помню, как восхищались тобою даже случайные прохожие... Вот, говорили они, вот идет достославный наследник благородного рода! Кому же, как не ему, еще быть увенчанным графской короной? - голос молодого человека ощутимо помрачнел, - Я шел рядом, когда слышал все это, и что же? Меня никто не замечал, просто не видел, я был всегда погребен под тенью твоего величия! - юноша, распаляющий себя собственными словами все больше и больше, остановился прямо перед Эриком. Зеленые глаза его потемнели, на дне их плескалась тяжелая, огненная злоба, едва ли не ненависть.
  - Я был так наивен, что желал твоего внимания, Эрик, - голос продолжающего обличительную речь молодого мага сейчас напоминал шипение взбешенной ядовитой змеи, - Но тебе было не до меня! Я просил... Ты, должно быть, уже и забыл об этом... Просил всего лишь научить меня скакать на коне, но все, на что тебя хватило - это одно жалкое подобие урока! Ты посмотрел, как я влез на лошадь, а после того, как я упал, не имея ни малейшего опыта, решил поставить на мне крест и не обращать на меня больше внимания вообще! Я всегда был для тебя скорее интерьером, бесплатным приложением к помещениям замка...
  - Людовик... - попытался, было, вставить хоть слово в свое оправдание хозяин Нормонда, однако, собеседник не дал ему этого сделать. Подняв руку, сжимающую колечко, в останавливающем жесте, он криво ухмыльнулся. В лице его появилось что-то неприятное, резко портящее красивые черты.
  - И все же я умею скакать на коне, Эрик, - проговорил он, жестко и в то же время насмешливо, - Но не благодаря тебе. А благодаря дяде.
  В последних словах молодого человека прозвучала столь неприкрытая признательность, такая искренняя симпатия, что Роман, чье чело омрачалось все более и более по мере речи младшего брата, наконец не выдержал и, резко шагнув вперед, презрительно скривился, элегантным жестом упирая одну руку в бок и вздергивая подбородок.
  - Какая горячая любовь к незваному родственничку, - насмешливо и презрительно вымолвил он, - Вот любопытно, любил ли бы ты дядюшку так же сильно, если бы узнал, как он травил нас?
  Ответом виконту послужил негромкий, приглушенный смешок. Донесся он отнюдь не со стороны Людовика, а откуда-то из-за его спины, вынуждая присутствующих вновь вспомнить о нахождении здесь Альберта.
  Между тем, маг, посмеявшись в кулак, опустил руку и, безуспешно пытаясь подавить улыбку, перевел взгляд на ясное небо над своей головой.
  - Ну, положим, травил не только я... - весьма и весьма задумчиво промолвил он, усиленно пряча веселье в голосе.
  Луи, не пожелавший обратить внимания на обожаемого дядюшку пока тот смеялся, почесал бровь и обернулся к нему. На лице его на несколько секунд отразилось непонимание.
  - А?
  Альберт опустил голову, бросая на протеже одновременно загадочный и красноречивый взгляд, и тот с облегчением кивнул, снова поворачиваясь к кровным родственникам.
  - Ааа... ну да, было дело, - на губах юноши расцвела откровенно гадкая, очень неприятная, откровенно змеиная улыбка, - Раз или два довелось помочь дяде делать из вас заготовку для интантеров. За это благодарности я тоже ожидаю.
  Эрик открыл рот, силясь выдавить что-то из себя, однако, то ли не нашел слов, то ли не нашел даже и голоса, и так и оставшись с открытым ртом, потрясенно покачал головой.
  Татьяна в замке, чувствующая себя едва ли лучше молодого графа, молча созерцала нахальное и порочное лицо младшего брата блондина; Ричард, буркнув что-то о том, что и не сомневался, тоже умолк.
  Роман резко сделал шаг вперед, выходя на один уровень со старшим братом и вставая рядом с ним. Глаза его пылали, губы были приоткрыты, выпуская сбивчивое и частое дыхание, - таким взбешенным юного виконта еще не доводилось видеть практически никому из присутствующих.
  - Змееныш... - прошипел он, стискивая руки в кулаки.
  - Благодарность, достойная дворянина, - абсолютно равнодушно отметил Людовик и, в задумчивости покрутив на пальце колечко, перевел взор на самого старшего из своих братьев, - Хотя чего еще ждать? Впрочем, быть может, вы, господин граф, скажете мне что-то более умное, м?
  Эрик медленно поднял голову. В серых глазах его застыл тот же мертвенный холод, что так поразил и даже испугал Татьяну в первый день их знакомства.
  - Мне нечего сказать тебе, - тихо произнес граф де Нормонд и, неожиданно выпрямившись, вытянувшись, словно струна, так же негромко, но твердо и холодно добавил, - Мой брат уже все сказал.
  Людовик отшатнулся, будто от удара. На лице его, поочередно сменяя друг друга, промелькнули поражение, негодование и... разочарование, немного смешанное с грустью.
  - Твой брат... - так же тихо, как и блондин, проговорил молодой маг и неожиданно криво и очень жестоко улыбнулся, - Так я и думал. Снобизм давно затмил в тебе жалкие проблески чести и совести, граф, я понимал это еще тогда... - юноша резко сделал шаг вперед и, продолжая все так же неприятно улыбаться, прищурился, - Только знаешь, я отнюдь не добрая старушка Альжбета ла Бошер из Мо, Эрик. Я не стану до конца дней своих превозносить причинившего мне зло... Не надо так удивляться, - Людовик хмыкнул, - Я знаю об этой бабуле и о той давней истории, знаю, что старуха, которой ты по дурости разнес сарай, волновала тебя сильнее, чем я! - последнее слово его совпало с неожиданным и резким жестом. Выдернув из кармана доселе скрытую в нем руку, молодой человек взметнул ее высоко вверх. В воздухе где-то на уровне его лица что-то смутно блеснуло, однако, Татьяна и Ричард, более заинтересованные словами юноши, этого не заметили.
  - Какая еще Альжбета? - оборотень, отвлекшись от происходящего снаружи, перевел удивленный взгляд на стоящую рядом с ним девушку, - Первый раз слышу о такой.
  Татьяна успела лишь пожать плечами, намереваясь сообщить, что и сама прежде не слышала ни о каких старушках, когда неожиданно раздавшийся очень близко за ее спиной голос хранителя памяти вынудил ее обернуться.
  - Альжбета ла Бошер - добрая старушка, которая немного помогла Эрику во времена его бурной юности. Он скакал на лошади в окрестностях Парижа и, когда находился неподалеку от городка Мо, животное вдруг чего-то напугалось и понесло. Эрик уже тогда был довольно умелым наездником, но справиться со словно обезумевшей кобылой не сумел. Бешеный галоп завершился в стене сарая одной из жительниц этого города, той самой старушки, причем как раз тогда, когда она подходила к этому сараю. Бабуля, конечно, испугалась, но, увидев, что молодой граф, упав с лошади, повредил ногу, не стала возмущаться, а сделала все, чтобы помочь ему унять боль, после чего за свой счет вызвала экипаж, на котором Эрика и доставили в замок. Он никогда не забывал об этом, и с тех самых пор предано заботился о доброй старушке, обеспечивая ее быт.
  - Винсент! - голос Чарльза, послышавшийся от дверей гостиной, как и появление самого доктора, оказался довольно неожиданным, хотя, возможно, должен был быть предсказуем, - Я ведь просил тебя соблюдать постельный режим! Я ищу тебя... - заметив внезапно изменившееся и сильно побледневшее лицо хранителя памяти, который в данный миг находился уже не возле балюстрад, а стоял рядом с Татьяной и Ричардом, Чарли осекся, - Что такое?..
  Девушка, которая на протяжении не слишком продолжительного рассказа не сводила взгляда с рассказчика, тоже увидев выражение его лица, стремительно обернулась. Зрелище, представшее ее взору, было и впрямь пугающим и, что навевало еще больший ужас, вызывало воспоминания о виденной в прошлом картине.
  Эрик, схватившись за шею, медленно оседал на землю. Роман, смотрящий на него широко распахнутыми глазами, совершенно явно не зная, что делать, пытался поддержать брата, однако, ему это почему-то не удавалось.
  - Что... - заметив, как дрожат не только губы, но и руки виконта, Татьяна на мгновение лишилась голоса.
  Тем не менее, Роман ее понял.
  - Я... я не... - пролепетал он, с трудом выдавливая из себя слова и, отчаявшись поддержать потерявшего сознание брата, осторожно опустил его на землю, в бешенстве шагая вперед. Людовик, находящийся прямо перед ним, молча ухмылялся.
  - Что ты сделал с моим братом?! - зарычал интантер, похоже, разрываясь между желанием остаться рядом с Эриком и отнести его в замок, и тягой отомстить за него, хорошенько отделав ученика мага. Разрешение этой дилеммы пришло с совершенно неожиданной стороны.
  Луи только, было, открыл рот, собираясь ответить на заданный вопрос, ответить наверняка насмешливо, ядовито, а то и откровенно грубо, как сильная рука, схватив за шиворот, резко дернула его назад, тряхнув при этом так, что любимая игрушка юноши - резиновое колечко, вылетев у него из рук, шлепнулось практически под ноги взбешенному Роману.
  - Я просил тебя!.. - послышалось яростное рычание, в котором шокированные наблюдатели без особенного труда распознали голос Альберта, - Как ты смел?!
  - Брось, дядя, я всего лишь... - закончить Людовик не успел. Маг, не ожидая окончания оправданий, резко щелкнул пальцами.
  Мгновение спустя на полянке перед замком остались лишь безжизненно лежащий Эрик, обескураженный и одновременно злой Роман, и спешащие из замка Татьяна, Ричард, да кое-как ковыляющий Винсент.
  
  ***
  Появившись в маленькой гостиной довольно скромной по размерам квартиры, где он проживал после сожжения дома Ричарда, Альберт, все еще крепко сжимающий ворот племянника, резко толкнул последнего вперед, отшвыривая от себя, словно нашкодившего щенка.
  Людовик, не растерявшись, легко и изящно крутанулся на каблуках и, сделав шаг назад, с размаху упал в глубокое мягкое кресло, небрежно закидывая ноги на стоящий рядом старинного вида стул.
  - Это антиквариат, - раздраженно буркнул маг, резкими шагами проходя мимо лениво развалившегося, явно не чувствующего своей вины юноши, к длинному, во всю стену, столу, заставленному обилием каких-то пробирок и склянок.
  - Ну и что? - Людовик, разведя руки в стороны, чуть присполз в кресле.
  - Он не предназначен для того, чтобы на него закидывали ноги, - процедил мужчина, мрачновато созерцая пустое место на столе, где, вероятно, прежде что-то лежало.
  - Да брось, - его ученик, фыркнув, закинул ногу на ногу и сполз еще ниже, - Тоже мне, великий ценитель старины! Ностальгия по давно минувшим дням замучила?
  Альберт, отвернувшись от стола, внимательно глянул на собеседника и задумчиво потер подбородок. На несколько мгновений в комнате воцарилось молчание.
  - Все-таки ты очень похож на брата... - наконец промолвил маг и, слегка вздохнув, снова отвернулся к столу, - Просто чрезвычайно.
  Луи с интересом изогнул красивую бровь.
  - На которого?
  - На Романа, - бросил, не оборачиваясь, Альберт и недовольно поморщился, - Впрочем, он у меня ничего не воровал...
  - В суд на меня подай, - лениво огрызнулся юноша и, извернувшись ужом, улегся в кресле, головой опираясь на его подлокотник, а ноги закидывая на спинку, - Я вообще не понимаю, чего ты распсиховался. Разве не для того ты эту свою новинку бадяжил, чтобы подарить ее моему братику?
  Маг снова обернулся и, прислонившись к столу, слегка оперся на него руками.
  - Луи, ты себя хорошо чувствуешь? - в голосе мужчины, совершенно не соответствуя псевдо-заботливому вопросу, явственно слышался гнев, - Препарат не был завершен! Даже я не знаю теперь, какое действие он окажет на Эрика, предсказать это невозможно! И если бы кое-кто слушал меня более внимательно, когда я об этом говорил...
  - Перестань! - Людовик, сморщившись, словно проглотил лимон, рывком скинул ноги со спинки кресла и, вскочив, снова развел руки в стороны, - Дело уже сделано! Какая разница, какое он окажет... - юноша внезапно осекся. В зеленых глазах его, пробиваясь сквозь цветущую в них доселе ненависть, мелькнула странная боль, а после неожиданно появился не скрываемый, ничем не прикрытый страх. Молодой человек пошатнулся и, сделав шаг назад, упал на антикварный стул, на который несколько минут назад забрасывал ноги. Лицо его менялось буквально на глазах и, сохраняя взрослые черты, приобретало выражение все более и более детское, делаясь похожим на лицо перепуганного собственными действиями четырнадцатилетнего мальчишки.
  Альберт, глядя на все эти перемены, насторожился.
  - Дядя... - даже голос молодого мага звучал теперь более потеряно, испуганно, лишь усиливая его сходство с подростком, - Дядя, что я наделал?.. Я... - он на миг закрыл лицо руками, а затем подался вперед, взирая на уже берущего что-то со стола мужчину с отчаянной надеждой, - Скажи, с Эриком ведь все будет хорошо, правда?.. Я... Я не хотел делать ему плохо, ты же знаешь! Я только...
  - Я знаю, - Альберт, захватив со стола жгут, мягко улыбнулся, приближаясь к племяннику, - Ты просто хотел помочь ему, мальчик мой, ты не хотел и не мог причинить ему вред. Не бойся... Эрик сильный и умный мальчик, я уверен, он оценит твою помощь по достоинству. Но ты вновь слабнешь... Ты ведь хочешь вернуться домой, в семью, не правда ли?
  Луи, завороженно слушая дядюшку, уверенно кивнул. Тот улыбнулся вновь и, аккуратно подняв рукав молодого человека, затянул на его руке жгут.
  - Но ты должен вернуться к ним сильным, понимаешь? - каждое слово мага просачивалось ядом в уши юноши, мутя его сознание, - Иначе они просто не примут тебя, ты же знаешь. Работай кулаком.
  Людовик, почти не отдавая себе отчета в действиях, принялся сжимать и разжимать кулак той руки, на которой был затянут жгут.
  - Зажми, - ласково повелел Альберт и, перехватив поудобнее сжимаемый им в пальцах, незамеченный ранее его учеником, шприц, поднес его к руке юноши, аккуратно вонзая иглу в бледную кожу, - Вот так. Немного ненависти внутривенно тебе не помешает...
  Луи, то ли по какой-то причине не ждавший боли, то ли испуганный словами дяди, дернулся, но тотчас же замер. По вене его, вводимая магом, заструилась ясно видная даже под кожей какая-то темная жидкость.
  Через секунду, когда юноша снова взглянул на дядю, глаза его были полны жгучей ненависти и гнева. От страха за родного брата, царившего в них несколько мгновений назад, не осталось и следа.
  
  ***
  - Татьяна...
  Неожиданно послышавшийся за спиной голос заставил девушку, дернувшись, несколько заторможено обернуться через плечо, не выпуская руки лежащего на кровати Эрика. Наткнувшись на внимательный, исполненный жалости взгляд хранителя памяти, она повернулась обратно. Ничего нового от вошедшего она не ожидала.
  - Прошло уже пять дней... - неуверенно начал Винсент, собираясь, очевидно, аккуратно подвести к тому, что девушке, безвылазно просидевшей все это время у постели графа, было бы неплохо дойти до гостиной и поесть, прогуляться и подышать свежим воздухом, или же сделать еще что-нибудь общественно полезное.
  Татьяна не прореагировала. Она, казалось, вообще не слышала обращенных к ней слов, отдавая все внимание молодому человеку, лежащему на кровати.
  Хранитель памяти, не видя реакции, умолк и, ограничив свое красноречие тяжелым вздохом, подошел к тумбочке, стоящей возле кровати. На тумбочке лежала небольшая, но, судя по всему, вполне вместительная колба, завершающаяся острой иглой и немного напоминающая дротик. Это была та самая колба, которую Людовик, разглагольствуя об Альжбете ла Бошер, швырнул в брата, ловко попадая ему точно в шею. Чем была наполнена эта колба, осталось неизвестным - содержимое выплеснулось из нее, вероятно, спровоцированное легким нажимом на иглу в мгновение ее соприкосновения с кожей графа, и теперь блуждало по организму последнего.
  - Я не хочу, чтобы придя в себя, он увидел, что меня нет рядом, - негромко подала голос девушка, и Винсент, отвлеченный от нерадостных воспоминаний, снова перевел взгляд на нее.
  На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Хранитель памяти, будто бы не решаясь произнести что-то, задумчиво покачивался с пятки на мысок, изредка кусая себя за губу; Татьяна и вовсе была поглощена своими мыслями.
  - Скажи... - мужчина, решившись, внимательно взглянул на ее затылок, затем, набрав побольше воздуха, тихо промолвил, - Что ты будешь делать, если он так и не придет в себя?
  - Он очнется, - резко оборвала его девушка и, помолчав мгновение, твердо продолжила, - Я знаю это. Не верю, не надеюсь, но знаю... Можешь, конечно, звать это безумием, но... - она не договорила. Хранитель памяти вновь вздохнул.
  - Кому, как не тебе знать это, - пробормотал он себе под нос и, бросив быстрый взгляд на спокойно лежащую на ногах у графа кошку, в раздумье почесал левую бровь, кивая на животное, - Она, видимо, тоже это знает.
  Татьяна вновь не ответила. Мужчина, не зная, какими словами еще говорить с девушкой, медленно прошелся по комнате у нее за спиной.
  - Интересно, почему Альберт был так недоволен... - задумчиво вымолвил он по прошествии пары минут, - Чтобы не было в колбе, но вряд ли же это приготовил Людовик, ведь так?
  - Он маг, - отстраненно откликнулась девушка, - Кто знает, на что он способен... Сюда ведь он нас с Ричардом притащил.
  - Да... - Винсент, обрадованный тем, что сумел вызвать ее на разговор, остановился возле подоконника и, опершись на него, выглянул в окно, - Сложно предсказать способности того, кого воспитал Альберт. Хотя я бы не сказал, что он считает этого мальчика равным себе.
  - Винс, - Татьяна, все так же сжимающая руку Эрика, неожиданно обернулась, внимательно взглядывая на собеседника, - Скажи, как ты думаешь, много ли тогда на балу было его приспешников?
  Мужчина, ждавший, пожалуй, чего угодно, но никак не подобного вопроса, повернувшись к собеседнице, недоуменно моргнул.
  - Не знаю, я не считал их. Чем вдруг вызван такой вопрос?
  - Я просто вспомнила, - девушка, вновь переведя взор на графа, нахмурилась, - Ты помнишь, я разговаривала там с человеком, назвавшимся месье Чесле́ром? - хранитель памяти кивнул, и Татьяна, даже не обратив на это внимания, продолжила, - Мне кажется, он очень похож на того парня, который улыбнулся мне... ну, перед нашим с тобой знакомством.
  Винсент нахмурился, старательно вспоминая некогда продемонстрированное им девушке их совместное прошлое. Никаких улыбающихся парней ему на память решительно не приходило, однако, спорить о таких, на его взгляд, пустяках, мужчине хотелось меньше всего, посему он предпочел пожать плечами.
  - За тобой следили многие, насколько я помню. Кто знает...
  - Альберт говорил, я как-то пропала из поля его зрения на три месяца, - перебила его Татьяна, снова оборачиваясь и слегка хмурясь, - Скажи, это были... те три месяца?
  На сей раз вздох хранителя памяти был скорее обреченным, хотя и отчасти усталым. Не скрывая очевидного, он молча кивнул, а уже после, ощущая необходимость объяснений, промолвил:
  - Я ощущал чье-то присутствие рядом с тобой. Недружелюбное присутствие... Я кое-что умею, помимо основных своих обязанностей, поэтому постарался скрыть тебя.
  - Тебе это удалось... - задумчиво пробормотала девушка и неожиданно нахмурилась, - Я все забываю спросить... А куда делась твоя татуировка?
  Винсент, полагавший, что сильнее, чем вопросом о древнем бале его изумить нельзя, ошарашенно захлопал глазами. Пару секунд он потерянно молчал, затем решительно задрал левый рукав футболки.
  - Никуда она не делась, - демонстрируя яркое изображение большого леопарда, мужчина слегка пожал мускулистым плечом, - В подвале было темновато, потом я был в футболке, вот и... Татьяна, ты меня извини, конечно, но тебя в данный момент больше ничто не интересует?
  - Интересует, - девушка, сразу же несколько помрачнев, снова отвернулась от собеседника, взглядывая на молодого человека, чью руку она ни на мгновение не отпускала, - Еще как интересует... - пробормотав это, она ненадолго умолкла. Винсент, моментально ощутивший вину за то, что снова переключил внимание собеседницы на вещи более грустные, тихо вздохнул, и уже хотел, было, извиниться, когда девушка вдруг снова подала голос.
  - Ты знаешь... - тихо промолвила она и замолчала, словно бы опасаясь продолжать. Повисло молчание.
  - Его руки... - вновь предприняла попытку возобновить начатую фразу Татьяна, однако, продолжать ее опять не стала. Хранитель памяти вновь вздохнул и немного нахмурился.
  - Что "его руки"? - вопросил он, стараясь подтолкнуть собеседницу к продолжению разговора. Та, в свою очередь, тяжело вздохнула и, укусив себя за губу, продолжила с какой-то отчаянной решимостью, причудливо сплетшейся с полубезумной надеждой:
  - Его руки становятся теплее, - девушка сильнее стиснула пальцы блондина и взволнованно взглянула на явственно удивленного ее словами мужчину, - Это... это безумие, да?.. Его руки всегда были холодны, он же... Но теперь они потеплели! Винс... Может, попросить Чарли снова осмотреть его?
  Винсент, кажущийся совершенно растерянным и, по-видимому, толком даже не знающий, как реагировать на слова девушки, неловко пожал плечами.
  - Чарли же по людям специализируется, и вообще...
  - В чем дело? - знакомый голос, насмешливых или веселых интонаций в котором за последнее время практически не было слышно, раздавшись из-за двери, решительно вклинился в разговор. Секунду спустя вслед за голосом вошел и Роман, окидывая находящихся в комнате серьезным и внимательным взглядом.
  - Что-то случилось? Зачем вам Чарли?
  - Я не уверена... - начала, было, девушка, но хранитель памяти решительно перебил ее.
  - Татьяне кажется, что его руки стали теплее.
  Роман слегка приподнял бровь, демонстрируя изумление пополам с недоверием.
  - Теплее?.. Может, ему просто от твоих ладоней тепло передалось?
  Татьяна, к которой и был обращен вопрос, отрицательно мотнула головой.
  - Я держу его за одну руку. А вторая рука тоже...
  - Тогда, быть может, и стоит снова напрячь Чарльза, - голос еще одного нового участника беседы заставил всех обернуться к дверям комнаты. Ричард, прислонившийся к косяку, слегка вздохнул и немного отвел одну руку в сторону.
  - А что терять? Хуже-то все равно не будет.
  - Ладно, - Роман, обладающий привычкой моментально оценивать логичность приводимых доводов, серьезно кивнул, - Сейчас я приведу его, - последние слова он договаривал уже на ходу, протискиваясь мимо оборотня в открытую дверь.
  Тот же, пропустив юношу, нахмурился и, сунув одну руку в карман, приблизился к тумбочке, рассматривая, как давеча Винсент, лежащую на нем ампулу с иглой. Затем чуть сжал губы и покачал головой.
  - Кто бы мог подумать, что вот эта мелочь может справиться с таким сильным существом...
  Винсент, не отвечая, грустно кивнул. Татьяна же, о чем-то вспомнив, быстро глянула на мужчину через плечо.
  - Ты говорил как-то... - задумчиво начала она, совершенно машинально поглаживая руку молодого графа, - Что "он" не знает о силе Эрика... Ты имел в виду Альберта?
  Ричард, вмиг помрачнев, неприязненно сморщился и, отойдя от тумбочки, сунул и другую руку в карман.
  - Да, - с явной неохотой ответил он, - Но я ошибался. Альберт, видимо, прекрасно знал о его силе... Только вот мне сообщить об этом забыл как-то.
  - Еще бы ему не знать, - Винсент, не сдержав ухмылки, задумчиво почесал мочку уха, - Если он сам был первопричиной появления этой силы. Кстати, вот и объяснение слову "лично".
  - То есть, творение рук его? - голос Романа, снова послышавшийся от двери через рекордно небольшой промежуток времени, учитывая масштабы замка и длину его коридоров, мигом вызвал подозрение, что доктора, стоящего рядом с ним, он приволок сюда с крайне высокой скоростью. Взъерошенная шевелюра последнего эти мысли лишь подтверждала.
  Впрочем, за исключением взлохмаченных волос, выглядел Чарли достаточно адекватно, ухитряясь даже сохранять спокойствие в окружении всех присутствующих здесь странных личностей. Пять дней, проведенных в стенах Нормонда, здорово повлияли на мнение молодого доктора о его обитателях, изменив прежде питаемый страх на отношение почти дружеское.
  - Роман сказал, вы хотите, чтобы я вновь осмотрел господина графа? - произнес он, окидывая взглядом Татьяну и Винсента, и уделяя как-то мало внимания оборотню, притулившемуся возле подоконника, - Но ведь я уже делал это. И результат тогда...
  - А вдруг сейчас что-то изменилось? - Татьяна, не вынесшая доле попыток доктора откосить от осмотра, выпустила руку графа, прижимая собственную к груди, - Чарли, пожалуйста... Ну, разве это так уж для вас трудно?..
  Молодой человек вздохнул и, не обращая внимания на замершего рядом с ним Романа, не совсем довольного тем, что на вопрос ему никто не ответил, решительно направился к девушке.
  - Мне не трудно, - произнес он наконец, когда Татьяна уже поднималась со стула, предоставляя ему место у постели больного, - Но, должен сказать, немного неприятно осматривать фактически труп, если судить по медицинским показателям. Да и методы приходится использовать довольно кустарные... - он взял Эрика за руку, обхватывая его запястье пальцами и умолк, прикрывая глаза и, вероятно, считая удары его пульса.
  В комнате повисло молчание. Никто из присутствующих не решался помешать доктору, опасаясь отвлечь или сбить его.
  Некоторое время Чарли, удерживая руку пациента в своей, внимательно прислушивался не то к биению его сердца, не то к собственным ощущениям. Затем, нахмурившись то ли непонимающе, то ли недоверчиво, а может быть, даже подозрительно, он неожиданно извлек из большого, глубокого кармана белого халата, который категорически не желал снимать, устаревшей модели тонометр и, натянув манжетку на руку графа де Нормонд, предварительно задрав рукав его рубашки, принялся мерить давление. Вскоре процесс был завершен и Чарли, нахмурившись еще больше, добыл из другого кармана градусник.
  - А он неплохо подготовился, - шепнул Ричард стоящему неподалеку от него Винсенту, - Кислородную маску, интересно, не захватил?
  Чарльз, услышавший этот, прозвучавший в тишине комнаты достаточно громко, шепот, мрачновато глянул на оборотня.
  - Это было со мной, когда я встретил Романа, - негромко, но все же весьма недовольно поведал он, - Кислородную маску после этой встречи я взять уже не успел... - бормоча последние слова практически себе под нос, молодой человек аккуратно взял в руку градусник, коим на протяжении разговора измерял температуру блондина и, взглянув на результаты измерения, вздохнул, - Что ж... не могу сказать, что это очень утешительно. Пульс господина графа находится в пределах нормы, температура его тела тоже не превышает необходимой отметки, а с таким отличным давлением ему можно смело отправляться на орбиту... Все, что я вижу - так это то, что предо мною лежит совершенно здоровый человек. Почему он не приходит в себя уже столько времени, я не...
  - Человек?. - Татьяна, из всех слов доктора уловившая практически лишь одно, предпочла не дослушивать остальные излияния. Еще на несколько секунд в комнате воцарилось молчание, все взгляды были прикованы к ней. Девушка, на протяжении этих секунд созерцавшая с каким-то упрямым выражением пол, медленно подняла голову.
  - Чарли... - то, что она нервничает, было заметно невооруженным взглядом, однако голос ее звучал сладко, - А вы не могли бы осмотреть... вот этого юношу? - девушка обернулась, указывая на Романа. Тот явственно опешил.
  - Стоп-стоп-стоп, а я-то здесь при чем? В меня всякой гадостью не кидались, я вообще... - заметив почти умоляющее выражение на лице Татьяны, виконт тяжело вздохнул и решительно направился вперед, - Ладно, если ты так хочешь, конечно, хотя я не понимаю...
  Договаривать юноша нужным не посчитал и, приземлившись на кровать рядом с братом, деловито закатал рукав, предоставляя Чарльзу возможность измерить давление и ему.
  Проводимые процедуры заняли около двух минут, затем молодой доктор, отстранившись, недоверчиво перевел взгляд с Романа на Эрика и обратно. На лице его начала медленно отражаться какая-то мысль, отразиться которой сполна, однако, не дали.
  - Ну? - нетерпеливо вопросила Татьяна, шагая ближе к доктору и его пациенту. Первый со вздохом пожал плечами.
  - Ну... если бы я не видел его совершенно жизнеспособным... - осторожно начал он и, на всякий случай отодвинувшись от Романа подальше, решительно закончил, - Я подумал бы, что он находится в глубокой коме, фактически на грани смерти.
  Роман, совершенно озадаченный, внимательно оглядел себя и, пощупав собственные колени, поднял взгляд.
  - Я в коме?.. - он почесал в затылке и с видимым интересом осведомился, - А почему я не в курсе?
  - Тебе не сообщили, - хмыкнул хранитель памяти и, пытливо взглянув на виновницу эксперимента, вопросительно приподнял брови, - Татьяна, что ты хочешь узнать? О том, что Роман и Эрик...
  - Вот именно! - девушка, уже не пытаясь сдерживаться, метнулась к кровати и, схватив любимого за руку, взволнованно взглянула на него, - Роман - интантер, Эрик должен соответствовать по показателям ему, но... но он... - она умолкла, затем севшим голосом закончила, - Он человек.
  
  ***
  Слова девушки произвели эффект разорвавшейся бомбы. Роман, по сию пору сидевший на кровати рядом с братом, вскочил, медленно переводя потрясенный и недоверчивый взгляд с него на девушку и обратно; Винсент предпринял неловкую попытку сесть на прикроватную тумбочку, не выразившую одобрения его действиям; Ричард, приоткрыв рот, пораженно взъерошил волосы. Один лишь Чарли, начавший догадываться о происходящем еще до того, как Татьяна это озвучила, ограничился тем, что тихонько вздохнул и, опустив плечи, принялся задумчиво созерцать собственные руки.
  - Это невозможно! - виконт де Нормонд, наконец обретя ненадолго утерянный от шока голос, быстрыми и резкими шагами прошелся по комнате, мрачно хмурясь. В глазах его плескалась почти безумная надежда, но губы были плотно сжаты, будто бы подчеркивая упрямое нежелание юноши мириться с самим появлением этой надежды. Спустя несколько секунд он остановился возле двери и, рывком обернувшись, подозрительно воззрился на замершую возле ложа графа, Татьяну.
  - Интересно, когда это ты успела так сильно вновь треснуться головой, что делаешь подобные выводы?
  Ответить несколько растерянная внезапностью наезда девушка не успела.
  - Но это правда, - молодой доктор, неожиданно поднявшийся на ноги, окинул всех присутствующих серьезным взглядом и вновь остановил его на Эрике, - Когда я осматривал господина графа несколько дней назад... сразу после случившегося, его показатели совпадали скорее с вашими... - взгляд голубых глаз метнулся к Роману, - А теперь... - Чарли неожиданно умолк и, тяжело вздохнув, опустил голову, чуть качая ею и бормоча, - Что за безумное место...
  - Безумное не место, а маги, - поправил его Ричард и, переведя взгляд на мирно лежащего графа, цокнул языком, видимо, пытаясь выразить обуревающие его эмоции, - Особенно заявляющиеся в гости без спроса.
  - Ты в свое время, помнится мне, тоже без спроса приходил, - не удержался от несколько язвительного замечания хранитель памяти. Правда, пробормотал он его столь тихо и рассеянно, что вся язвительность оказалась этим тоном зарублена на корню, и мужчина, жестом остановив вознамерившегося возразить оборотня, внимательно вгляделся в спокойное лицо экс-хозяина. Затем глянул на взволнованную, буквально вцепившуюся в руку последнему, девушку, посмотрел на Чарльза и, наконец, куснув губу, вынес вердикт:
  - В общем-то, звучит вполне логично. Тем более, что от поделок Альберта всего можно ожидать...
  Доктор бросил на него весьма красноречивый взгляд, и уже хотел, было, сообщить, что лично он готов ожидать здесь чего угодно не только от какого-то там Альберта, но и от некоторых чересчур быстро выздоравливающих личностей, но, вероятно, решил, что сейчас для подобных заявлений не время, посему предпочел промолчать.
  Винсент же, ухитрившийся менее, чем за неделю, полностью оправиться от страшных ран, предпочел сделать вид, что взглядов в свой адрес не замечает и, сделав шаг ближе к кровати и, соответственно, к самому Чарльзу, внимательно глянул на него сам.
  - Но если он человек... - медленно проговорил мужчина, слегка сдвигая брови, - То почему не приходит в себя? Неужели же нет никакого...
  - Может, ему нашатырь под нос сунуть? - внес лепту в общее течение беседы Ричард и, абсолютно невинно улыбнувшись, пожал плечами, - Ну, раз уж он человек.
  - Еще предложи водой его окатить, - пасмурно откликнулся Роман, который по сию пору вообще предпочитал делать вид, что не присутствует в комнате и, вздохнув с явным оттенком ностальгии, продолжил, - В наше время обмороки, наравне со слишком долгим сном, лечились куда как проще...
  - Да куда уж проще... - успел еще пробурчать оборотень, а виконт, между тем, уже решительно приблизился к брату и под перекрестным огнем всеобщих изумленных и негодующих взглядов, резко тряхнул его, схватив за ворот рубашки.
  - Подъем, братик! Труба зовет, народ желает лицезреть бодрого графа!
  Девушка, потерявшая на пару секунд дар речи, быстро пришла в себя и, вскочив на ноги, справедливо возмутилась:
  - Ты аккуратнее не умеешь?! Эрик, между прочим, на позиции больного!
  Роман медленно перевел взгляд на негодующую жительницу замка и, едва заметно сморщив нос, лениво велел ей:
  - Отстань, - после чего, явно довольный произведенным эффектом, прибавил, - Мой брат - что хочу, то и делаю. Эрик! Хватит дрыхнуть, армия ждет твоих приказов!
  Чарли, и без того явственно ошарашенный поведением юноши, приоткрыл рот. Винсент, не в силах сдержать эмоции, закрыл лицо рукой; Ричард ограничился красноречивым вздохом; а Татьяна, похоже, снова лишилась дара речи от столь вопиющего хамства.
  И вдруг в повисшей пораженной тишине по комнате пронесся слабый вздох, отдаленно напоминающий стон.
  - Минуту... - умоляюще прошептал знакомый голос, и Татьяна, не успев обрести дар речи, лишилась его вновь, лишь взволнованно прижимая руки к груди.
  - Минута тебя уже не спасет, - категорично сообщил юноша и, рывком усадив брата на кровати, с явно искусственным негодованием прибавил, - Хватит нервировать всех, вставай!
  Граф де Нормонд недовольно приоткрыл один глаз и, особенно не пытаясь противиться настойчивым действиям брата, зевнул, прикрывая рот рукой.
  - Нервировать? - недоуменно и откровенно сонно переспросил он, - Не понял, а кого я нервирую тем, что просто сплю?
  - Всех, - Винсент, не в силах сдержать улыбки, сделал шаг к экс-хозяину, уточняя, - Абсолютно всех. С пробуждением, Эрик.
  Блондин, похоже, лишь сейчас заметивший пребывание возле его ложа достаточно большого количества народа, открыл второй глаз и растерянно заморгал обоими.
  - А вы... что тут все?..
  - А мы тут все нервничаем, - внес свою лепту в течение мирной беседы Ричард, - Абсолютно все. Или что, не похоже как-то?
  Татьяна, уже несколько секунд как пытающаяся выдавить из себя хоть слово, наконец, не выдержала и, не давая графу ответить на заявление оборотня, решительно шагнула вперед. Руки она все еще продолжала прижимать к груди.
  - Эрик... - тихо произнесла девушка, будто не веря, что действительно видит любимого, видит его живым, здоровым и, судя по всему, вполне дееспособным. А затем, дождавшись, когда вопросительный взгляд блондина обратится к ней, она, уже не пытаясь, да и не находя в себе сил сдерживаться, буквально бросилась вперед, крепко обнимая молодого человека за шею и едва ли не роняя его на кровать.
  Молодой человек, едва удержавшись в прежнем положении, растерянно обнял ее и, словно ища ответ на невысказанный вопрос о странном поведении девушки у других, обвел их всех недоумевающим взглядом.
  - Что такое? Что произошло?
  - А ты разве не помнишь? - хранитель памяти слегка нахмурился и, взглянув на друга с некоторым даже подозрением, осторожно добавил, - Эрик... что вообще последнее ты помнишь?
  Граф де Нормонд, явно искренне изумленный подобным вопросом, честно задумался, обнимая не желающую отстраняться от него Татьяну одной рукой, а второй как-то машинально проводя по волосам, зачесывая их пальцами назад.
  - Я помню... - медленно начал он, затем примолк, будто бы испрашивая совета у собственной памяти и, наконец, уверенно кивнул, - Да, помню, как мы разговаривали с Людовиком. Его привел дядя... зачем-то. Потом... Потом он упомянул про тетю Альжбету, и... меня комар, кажется, укусил, да? - он окинул всех присутствующих вопросительным взглядом, как-то рефлекторно касаясь ладонью шеи.
  - Вот интересно, чего бы это комарам кусать своего собрата... - не удержался Ричард, не скрывая, впрочем, достаточно радостной улыбки. Роман, кажется, даже не услышав слов оборотня, уверенно кивнул брату.
  - Ага, комарик. Маленький такой... и рукотворный, - с сими словами юноша аккуратно взял с тумбочки колбочку и продемонстрировал ее явственно растерявшемуся блондину, - А вот и он. Мы его поймали.
  Молодой граф недоуменно приподнял брови и тут же нахмурился, пристальнее вглядываясь в демонстрируемый ему предмет.
  - Что это? - непонимающе вопросил он, - Какое это имеет...
  - Результат стараний нашего братца не может не иметь отношения! - категорично заявил виконт, - Именно благодаря им мы имеем то, что имеем и ты стал человеком.
  Эрик ошарашенно моргнул, даже чуть подаваясь назад, словно бы слова брата испугали его.
  - Чего? Что ты... Подожди, сколько я спал?.. Мне сильно хочется есть, я как будто вечность не ел, но ведь так... - он перевел взгляд на Винсента, затем на Чарльза и неуверенно продолжил, - Не было бы после нескольких часов сна... да?
  - Ну, технически-то ты не ел три вечности... - элегически протянул Ричард и, хмыкнув, тоже перевел взор на Чарльза, словно бы передавая ему пальму первенства.
  Ответ же, однако, последовал совсем с другой стороны.
  - Не мудрено захотеть есть за три столетия, - задумчиво подтвердил хранитель памяти и, почему-то вздохнув, скрестил руки на груди, - Пять дней, Эрик. Ты спал чуть больше суток, поэтому нет ничего удивительного в том, что...
  - Эрик, - Татьяна, не выдержав муки молчанием, решительно вклинилась в речь Винсента, - Ты хочешь есть, в смысле хочешь крови или...
  Граф медленно перевел взгляд на нее и недоуменно моргнул, словно бы вопрос показался ему несколько странным.
  - Нет... - медленно проговорил он и, в раздумье почесав затылок, добавил, - Чего-нибудь... вроде картофеля или овощей... Это довольно странно, я уже не помню, когда хотел в прошлый раз чего-то подобного...
  - Зато я прекрасно помню, - жизнерадостно заявил его младший брат, - Не менее трехсот лет назад. Чему ты удивляешься, брат мой? Я же тебе ясно сказал - стараниями наших двух общих родственников, один из которых нам совсем не родственник, а другой - натурально заблудшая душа, ты теперь человек. Если я еще не поздравил, поздравляю еще раз.
  - До того не поздравлял, но поздравил еще раз... - слегка ухмыльнулся Ричард, демонстративно обращаясь к прикроватной тумбочке, столь любимой Татьяной, а не к молодому виконту.
  Эрик, не обращая на это высказывание ни малейшего внимания, чуть приподнялся на кровати, вглядываясь в лицо брата, словно пытаясь угадать, шутит тот или нет. Впрочем, дело это было заранее обречено на провал, ибо по Роману степень его серьезности угадать никогда было нельзя.
  - Но ведь это невозможно... - растерянно прошептал граф, медленно переводя взгляд на девушку, будто надеясь найти у нее ответ на невысказанный вопрос, - Татьяна, я же...
  - Ее можешь вообще не спрашивать, - не предоставляя последней даже шанса на ответ, виконт насмешливо хмыкнул, - Это вообще была ее идея и она пристала ко мне, чтобы я приволок сюда Чарли. Второй раз, кстати, уже. Нахалка.
  Татьяна в очередной раз ненадолго лишилась дара речи. Но почти сразу же в спешном порядке обрела его и, негодующе повернувшись ко вконец обнаглевшему на радостях юноше, гневно выдохнула через нос.
  - Роман, тебе по шее давно давали?
  Виконт безмятежно пожал плечами.
  - Сомневаюсь, что кто-нибудь рискнул бы. Приходится тосковать так...
  - Я с удовольствием это исправлю! - моментально заявила Татьяна, предпринимая честную, но довольно безуспешную попытку подняться с кровати. Эрик, удержавший девушку от сего безответственного поступка, тяжело вздохнул, переводя взор на весело хохочущего брата, который в данный момент как раз предпринимал попытку спрятаться за сильно удивленного такой перспективой Чарльза.
   - Не хочу показаться эгоистом... - нарочито негромко и очень вежливо промолвил он, - Но не кажется ли вам, что сейчас есть несколько более важные темы? И касаются они непосредственно моей скромной персоны.
  - Вот же эгоист! - мгновенно обрадовался Роман, прекращая попытки скрыться и оставляя бедного доктора в покое, - И как только можно думать постоянно о себе? Вообще, чего тебе еще надо? Зачеловечился - и радуйся! Сам же об этом мечтал.
  - Да, но я не совсем уверен... - предпринял заведомо безуспешную попытку возразить слишком уж обрадованному его возвращением к жизни брату, молодой граф. Юноша демонстративно закатил глаза.
  - Кто-нибудь, закройте ему рот, а? Чарли, - в голосе виконта неожиданно появилась какая-то аристократическая надменность и он, не дожидаясь ничьей реакции, решительно подтолкнул Чарльза вперед, - Поведай товарищу результаты его осмотра. То есть, твоего осмотра. То есть, твоего осмотра им, вернее, тобой, - окончательно запутавшийся в обилии осмотров и запутавший несчастного врача, Роман почел за лучшее временно умолкнуть.
  Чарли же, столь бесцеремонно выпихнутый вперед юным нахалом с претендующими на дворянское благородство манерами и буквально принужденный все же известить общественность в лице блондина о результатах хоть какого-то осмотра, неуверенно кашлянул.
  - Ну... У меня, конечно, не было достаточно хорошего оборудования, чтобы сделать однозначный вывод... Хотя я не уверен, есть ли вообще способ отследить процесс превращения нечеловека в существо человеческое... В общем, того, что я смог понять, вполне довольно, чтобы заключить - вы совершенно, абсолютно здоровый человек. Физически, по крайней мере, - доктор чуть пожал плечами. На лице его на мгновение очень ясно отразилось не высказанное вслух сомнение в психическом здоровье графа, однако, его он благоразумно предпочел скрыть.
  - А я-то ждал жутких кровавых подробностей, - расстроился тем временем Роман, - Ты что, не мог у него хотя бы кровь на анализ взять? - он с весьма натуральной претензией воззрился на молодого доктора и, убедившись, что тот от неожиданного наезда лишился дара речи, довольный обратился к брату, - Ну что, теперь душа твоя удовлетворена? Видишь, все прекрасно, ты натуральный не-интантер.
  Эрик тяжело вздохнул. Душа его, похоже, все еще сопротивлялась неожиданно обрушившемуся на нее счастью, храня какие-то неясные сомнения, и виконт, видя это, раздосадовано хлопнул себя по бедрам, раздраженно закатывая глаза.
  - Ну, теперь-то что?
  - Если я теперь и в самом деле человек, - несколько неуверенно, но с явственно прослеживающимися в голосе нотками беспокойства начал блондин, - Встает вопрос защиты замка. Я...
  - Ты думаешь, оборотня, интантера, пантеры и льва для его защиты будет мало? - Ричард, по сию пору в большей степени отмалчивающийся, решил принять участие в общем течении радостной беседы и, насмешливо изогнув бровь, привычным жестом скрестил руки на груди, - Прибавь к этому еще Татьяну с ее бронебойным браслетиком, непрошибаемым кулоном и...
  - Настырно царапающимся хвостатым безобразием, - воодушевленно подхватил Роман и хотел, было, добавить еще что-то, но тут к общему хору присоединился хранитель памяти.
  - И получишь полный набор пригодных для защиты замка личностей, - категорично заявил он, после чего почесал нос и с явственно мечтательным оттенком прибавил, - Хотя Татьяну лично я бы запер в подвале, чтобы не высовывалась.
  Девушка, совершенно не ожидавшая подобных высказываний, не нашлась, что ответить и, к нескрываемому удовольствию Винсента, лишь пару раз открыла и закрыла рот, да возмущенно выдохнула.
  Эрик, между тем, слушающий эти заверения со все более уверенной улыбкой, неожиданно поднялся на ноги.
  - Что ж... - не ожидая продолжения тех самых заверений, молодой граф чуть развел руки в стороны и пожал плечами, - Кажется, смысла спорить с комплектом защитников не наблюдается. В таком случае, быть может, нам стоит переместиться в гостиную? Опасаюсь вызвать недовольство моего брата, привлекая внимание к своей скромной персоне, но мне бы не хотелось, став человеком, сразу же умереть от голода.
  Виконт де Нормонд демонстративно поморщился.
  - Не беспокойтесь, дорогой брат, свое недовольство касательно ваших эгоистических настроений я как-нибудь скрою. Но вот за то, что ты хочешь из меня сделать повара, я...
  - Подожди-подожди, - блондин, не дожидаясь окончания наигранных возмущений, непонимающе нахмурился, останавливающе поднимая руку, - Из тебя? А как же Анхель?
  Роман, мигом растеряв всю свою дурашливость, помрачнел. На лицо его набежала тень, где-то за которой притаилась неясная вина.
  - Он не отвечает мне, - негромко вымолвил юноша, отводя взгляд, - Уже давно. Но давайте-ка это и в самом деле обсудим в гостиной?
  
  ***
  Прошло не меньше часа, прежде, чем вся компания, за исключением Чарльза, который предпочел избавить себя от удовольствия участвовать во всеобщем обсуждении, собралась в гостиной. Эрик, решивший, что перед тем, как есть, не помешало бы вымыть руки, а еще лучше - принять ванну, однако, уговоренный на душ, некоторое, и, надо заметить, вполне продолжительное время, разбирался с оным под чутким руководством брата, а завершив сию процедуру, изъявил желание переодеться. Роман, не преминув заметить, что за последний десяток лет (не говоря уже о прошедших веках) это впервые, приволок брату принесенную когда-то одежду, по сию пору пылившуюся в шкафу.
  Теперь же Эрик Стефан де Нормонд, облаченный в относительно свежую и чистую одежду, с немного влажной шевелюрой и видом вполне довольным и умиротворенным, сидел в гостиной, вытирая руки пушистым белым полотенцем и, облокачиваясь одной рукой на предназначенный для этого подлокотник, а другой - на собственное колено, старался держать в поле зрения всех участников собрания. При учете того, что Татьяна, стремясь быть оригинальной, да и устав от долгого сидения, устроилась за спинкой его кресла, упершись в него обеими руками, это было несколько затруднительно, но граф справлялся.
  - Итак, - Роман, поднявшись для наглядности на ноги, демонстративно прокашлялся и, окинув всех присутствующих внимательным взглядом, убедился в их наличии и внимании к его словам, после чего многозначительно вопросил, - Кто из присутствующих может внести конструктивные предложения по существу вопроса?
  - Быть может, господин виконт подаст нам позитивный пример и сам внесет парочку предложений? - очень вежливо осведомился хранитель памяти и, разведя руки в стороны, прибавил, - А мы их обдумаем.
  Господин виконт, совершенно искренне пораженный таким заявлением, заморгал, прижимая руку к груди.
  - Я? Но я же председатель! - наконец проговорил он, добавляя в голос нотки праведного негодования, - Я не могу вносить предложения, я могу только рассматривать и одобрять или нет то, что предлагаете вы.
  - Я не хочу вносить предложения, которые будут критиковать! - мгновенно ощетинился оборотень и, закинув ноги на стол, скрестил руки на груди, - Я натура нежная и чувствительная!
  - Вот о нежности и чувствительности своей упырям расскажешь, натура, - не растерялся Роман, - Как раз перед тем, как в следующий раз им оторвать голову...
  - Я бы попросил без наездов! - совсем возмутился мужчина, негодующе воздевая палец, - Я к этому вообще не имел никакого отношения, это все вы! И вообще-то...
  Эрик красноречиво кашлянул. Самозабвенно препирающееся собрание примолкло, почтительно обращая внимание на возвратившегося к жизни хозяина замка.
  - Хотелось бы узнать у господина председателя, суть какого вопроса он изволит рассматривать, - вежливо и даже немного высокопарно произнес тот и, повернувшись к столу, за которым сидело подавляющее большинство присутствующих, еще более вежливо прибавил, - Ибо, помнится мне, единственный вопрос был обращен изначально именно к нему.
  Винсент, обрадованный таким поворотом событий до чрезвычайности, весело хлопнул в ладоши.
  - Точно! Роман, колись.
  - Вот именно, - буркнул Ричард, по-прежнему недовольный необоснованным обвинением его в жестоком обращении с упырями, - А то только и знает, что других винить, а сам-то...
  Виконт, по сию пору стоявший, в попытке изобразить из себя одновременно трибуну и оратора, недовольно фыркнул и, не отвечая на выпад оборотня, сел, ухитряясь при этом развести руки в стороны.
  - А я забывчивый, - с видом профессионального заговорщика, скрывающего государственную тайну, заявил он, - Вы задаете мне слишком много вопросов и я ни одного уже не помню. Да, - и он выразительно кивнул, подтверждая собственные слова.
  Эрик, настроенный в данный момент довольно миролюбиво и, видимо, даже согласный немного подыграть брату, тонко усмехнулся.
  - Мм, дайте-ка вспомнить. Мне кажется, что речь шла о...
  - О пауках, - внезапно вклинилась в речь любимого графа Татьяна и, судя по всему, сама от себя такого не ожидавшая, растерянно примолкла.
  Взоры всех присутствующих устремились к ней. Даже Эрик обернулся, в явном изумлении взирая на свою ненаглядную и вопросительно приподнял брови.
  - Извини, а при чем здесь пауки?
  - Да, и при чем тут Анхель? - не выдержал, разумеется, прекрасно помнящий суть вопроса, Роман и, вопреки брату, нахмурил брови, - Какие пауки, если мы говорим о нем?
  - Гляди-ка, вспомнил, - не удержавшись, хмыкнул хранитель памяти, - И напоминать не пришлось...
  - Не мешай, живность, - беззлобно огрызнулся виконт, - Ты видишь - я не въезжаю?
  - Так может... - начал, было, уже Ричард, радостно подхватывая эстафетную палочку, но Татьяна, покинувшая свое место за графским креслом, решительно перебила его.
  - Может, мне дозволено будет ответить на вопрос?
  Оборотень, умолкнув, сделал приглашающий жест рукой. Винсент многозначительно приподнял брови, изображая внимание. Реакция слушавшего с самого начала и не пытавшегося перебить, Эрика в расчет не принималась, а вот Роман, по обыкновению любящий привлекать внимание к собственной персоне, милостиво кивнул.
  - Может. Поведай нам о днях своих суровых, женщина.
  - Я сейчас кому-то насильно рот закрою, - пообещала девушка и, присев на ближайший к креслу графа стул, положила перед собою на столешницу сцепленные в замок руки, - Ну, так вот. В общем-то, я далеко не уверена и это вообще могло мне только показаться... Хотя я, конечно, вроде бы видела, точно видела, но могла ошибиться, учитывая происходящее...
  Хранитель памяти закатил глаза и, откинувшись на спинку стула, утомленно вздохнул.
  - Разбудите, если она когда-нибудь перейдет к сути вопроса, - с демонстративной ленцой в голосе попросил он. Роман согласно кивнул.
  - Разбудим, если хоть кто-то к тому времени останется бодрствовать. Татьяна, ты не могла бы немного ускорить ход повествования? - сказано сие было столь вежливо, столь проникновенно, но при этом до такой степени насмешливо и колко, что девушка, лишенная возможности заранее оправдаться и откосить от ответа за возможные неточности, раздраженно фыркнула. Кошка, откуда-то образовавшаяся под столом, внезапно мяукнула, поддерживая не то хозяйку, не то нетерпеливое собрание.
  - Короче, я видела, как по одежде Альберта сбежал паук, - довольно категорично заявила девушка и, решив более никого не утомлять подробностями, умолкла, скрестив руки на груди.
  В гостиной повисла тишина. Некоторое время все присутствующие пораженно молчали, силясь понять, как же реагировать им на сие шокирующее заявление, но слов ни у кого не находилось.
  Наконец, Ричард, придя в себя первым, вежливо кашлянул и лаконично осведомился:
  - И?
  - И он был белым! - недовольно заявила Татьяна, откидываясь на спинку стула и озирая всех собравшихся с великой претензией во взгляде.
  Роман, следуя позитивному примеру оборотня, тоже вежливо кашлянул, затем сам оглядел всех участников собрания и с явно ненатуральной осторожностью осведомился:
  - Кто-нибудь еще, кроме меня, не понял, какая связь между Анхелем, который был сутью вопроса, и бегающими по дяде белыми пауками?
  - О, гляди-ка, он снова вспомнил! - ожил в свою очередь Винсент, предпочитая пока реагировать на слова юного виконта, а не на загадочные высказывания Татьяны, - А я уж думал спросить Чарли, не лечит ли он ранний склероз...
  - Он прошел сам, - отмахнулся юноша, - Ты давай, не отвлекайся, я что один ее пытать буду? Никому, кроме меня, не интересно?
  Эрик, добровольно принимая на себя роль единственного, кто был способен договориться с девушкой без пыток и даже понять ее, очаровательно улыбнулся.
  - Милая моя Татьяна... - проникновенно начал он, - Быть может, ты и в самом деле пояснишь нам ход своих мыслей? Ибо я и сам пока ничего не понимаю.
  Татьяна тяжело вздохнула. На лице ее отразилась глубокая скорбь умного человека, попавшего в общество глупцов и она, снова подавшись вперед, к столу, начала:
  - Как я уже говорила - я не уверена в том, что видела. Альберт стоял далеко, это мог быть просто блик... Но мне почему-то кажется, что для обычного блика у него было слишком много лап. Не знаю, может, конечно, быть, что я и не права... - на сей раз девушку слушали с куда как большим вниманием и она, приободрившись, перешла, наконец, к сути дела, - Вспомните - ведь Альберт явно поначалу не хотел принимать слов о том, что он не родня вам. Людовик бросился защищать его, и отец сначала его не останавливал... А потом вдруг склонил голову к плечу, будто слушая что-то и сообщил Луи, что нам обо всем известно. Так вот, паук сбежал по его рукаву сразу после этого странного наклона головы, - она обвела всех торжествующим взглядом, однако, не увидев на лицах особенного восторга ее наблюдательностью и понимания важности замеченного ей, сразу же сдулась.
  - Но при чем здесь все-таки Анхель? - Роман, воспринимающий все на сей раз на удивление серьезно, нахмурился. Ответ последовал, как не странно, не с той стороны, откуда он его ожидал.
  - Ему кто-то сообщил о том, чего сам он знать не мог... - покусав в раздумье губу, медленно проговорил хранитель памяти, - Кто-то, кто всегда находился в замке и запросто мог услышать наши разговоры...
  - Да, но паук!.. - попытался, было, заспорить виконт, но тут снова включилась девушка. Ричард тем временем о чем-то напряженно размышлял.
  - Анхель всегда смутно напоминал мне это насекомое. Ты знаешь, он какой-то... неприятный.
  - Членистоногое, - рефлекторно поправил юноша, на несколько мгновений задумался, а затем, решительно хлопнув по столу ладонями, вскочил со стула, - Да это бред какой-то! Да, он пропал куда-то, игнорирует меня, но Анхель не превращается в паука!
  - А ты точно уверен в том, куда он девается, исчезая? - тихо осведомился Эрик. Его брат осекся на полуслове и медленно сел. Вполне вероятно, что он все же нашелся бы, что сказать и ответил бы или возразил хоть что-нибудь, но в этот момент Ричард, все вспоминавший что-то, неожиданно подал голос.
  - Я вспомнил, - слова эти прозвучали скорее как итог его попыткам, нежели обращение к кому бы то ни было, и тем не менее, внимание оборотень к себе привлек, - Всем же известно, что нос мне сломал этот... ваш дражайший братик, верно? - получив в ответ несколько кивков, в том числе и от Татьяны, коей Людовик братиком как-то не приходился, он машинально потер не так давно перебитую переносицу и продолжил, - Ну, так вот. Когда он меня бил, - здесь оборотня передернуло, - Был один странный момент. Альберт-то наблюдал за всем, наслаждался, и вдруг приказал прекратить. Я не могу сказать, чтобы я жаловался на передышку от кулаков этого малолетнего бандита, но странно было видеть, как Альберт склонил голову к плечу... А потом - это я уже смутно - что-то говорил об ударах головой... В смысле, что кто-то ей ударился. Мальчишка еще беспокоился, как бы дядюшка не решил лечить меня, - мужчина недовольно поморщился.
  Роман, выслушавший излияния оборотня довольно внимательно, не удержался от ухмылки.
  - Похоже, слабовато он тебя бил, раз ты успел такое заметить.
  Ричард, вскинувшись, бросил на виконта почти злой взгляд.
  - Вот знаешь, заметно, что вы с ним родственники! Не сомневаюсь, что однажды поладите!
  Хранитель памяти, по-видимому, серьезно размышляющий над небольшим рассказом оборотня, утомленно вздохнул, обращая взгляд к хозяину замка.
  - Эрик, можно я стукну твоим кулаком по столу? Это же невозможно - думать о серьезных вещах в такой обстановке.
  - Думай о вещах несерьезных, - моментально посоветовал виконт, не давая графу вымолвить и слова, - А вообще, что тут думать-то? Мне лично очередной брошенный в Анхеля камень совершенно понятен. Я только не знаю, как он успел добежать туда... ну... в общем, туда, где чихвостили Рика.
  - К тому же так вовремя, - подхватил Ричард, спуская очередной мимолетный наезд в свой адрес на тормозах, - Как будто бы почувствовал... А если так, то с чего бы это такие милости в мой адрес?
  Юноша недовольно фыркнул, скрещивая руки на груди.
  - Да уж, мне тоже интересно. То он ему кофе подает, когда меня игнорирует, то от побоев спасает...
  - Слушайте, - Татьяна, поглощенная своими мыслями и абсолютно не обращавшая внимания на мирно текущую за столом беседу, вдруг вклинилась в нее, - А разве маг - не человек?
  Второй раз за непродолжительное время в гостиной после слов девушки повисла тишина. Несколько секунд присутствующие молчали, недоуменно созерцая собеседницу, не находясь, что сказать и как выразить все мысли, что она вызвала своим вопросом, пока, наконец, Винсент не обрел дар речи.
  - Человек, конечно, - хранитель памяти чуть нахмурился, вглядываясь в Татьяну, будто ища что-то в ее лице, - Откуда у тебя вообще подобные мысли?
  - Если человек, то почему живет так долго? - девушка, не отвечая на вопрос, предпочла задать свой, вполне объясняющий, между тем, ход ее размышлений, - И почему обладает такой физической силой?
  - И такой жестокостью... - задумчиво подхватил Эрик, и неожиданно грустно вздохнул, - Луи был таким хорошим, таким добрым мальчиком... Ты помнишь? - он обратил взор к брату. Тот невесело улыбнулся и кивнул.
  - Как не помнить. Хороший, добрый, и к тому же всего боялся. Помнишь, как он поцарапал палец и закатил истерику из-за того, что у него кровь? - улыбка виконта приобрела явственно ностальгический оттенок.
  - Да, - граф, улыбнувшись в свой черед, согласно кивнул, - Тогда мы узнали, что он боится вида крови...
  - Можете мне поверить - от этого страха он совершенно избавился, - Ричард, чье отношение к Людовику не могли бы изменить никакие воспоминания братьев последнего, недовольно нахмурился и, проведя рукой по лбу, словно бы стирая что-то, мрачно прибавил, - Сейчас ее видом он откровенно наслаждается. Маньяк малолетний.
  Эрик тяжело вздохнул.
  - Вот я и не понимаю, как он мог так измениться? Много, конечно, прошло времени, он вырос, но...
  - А царевна молодая между тем росла-росла, поднялась и расцвела... - задумчиво пробормотала Татьяна и, слегка поникнув, добавила извиняющимся тоном, - И Альберт, думаю, сыграл в этом не последнюю роль. Хотя мне показалось, что они не очень-то ладят.
  - Только потому, что царевну дернули за шкирку? - хмыкнул Роман, - Вообще, это была глобальная наглость - нашего брата так бесцеремонно дергает какой-то там безродный Альберт! Надо будет при случае вызвать его на дуэль.
  - Вообще, я просто подумала, что если они не ладят, есть шанс вправить Людовику мозги, - девушка слегка развела руками, - И, кстати, Альберт же вроде вполне ро́дный. Только не того рода, как хотелось бы ему...
  - Боишься потерять статус? - елейным голоском осведомился виконт и, тотчас же переводя тему, добавил, - Я как-то не очень представляю, как можно вправить мозги этому ненормальному, если он считает нас последним оплотом зла и так поступил с Эриком.
  - Ну, Эрику-то это пошло скорее на пользу, - заметил внимающий происходящему Винсент, - Интересно, Альберт опасался именно этого или...
  - Ты думаешь, он волновался о моей жизни? - молодой граф невесело хмыкнул, - Боюсь, она волнует только часть моих родственников, остальные же предпочитают придерживаться иных позиций. Да, кстати, о жизни. Вы точно уверены, что вы все вместе сумеете защитить замок?
  Роман окинул брата внимательным взглядом, задумчиво кивнул скорее себе, чем ему и медленно, но уверенно промолвил:
  - Похоже, первым на дуэль я вызову все-таки тебя. Это же надо - иметь наглость сомневаться в силах родного брата! Жаль, что у меня нет перчатки, иначе я бы непременно... - закончить фразу он не успел. Эрик, не желающий более выслушивать возмущений брата, швырнул в него все еще находящимся в его руках полотенцем. Последнее, не достигнув цели, развернулось в процессе и, мягко спланировав на край стола, принялось медленно стекать на пол. Из-под стола выглянула кошка и, увидев пушистую тряпочку, болтающуюся над ее головой, воодушевленно мурлыкнула, вероятно, решив, что с ней вдруг возжелали поиграть, после чего подпрыгнула, впуская в полотенце когти и вместе с ним благополучно приземлилась на пол. Полотенце, падающее вторым, мягко накрыло ее с головой, и Тиона, негодуя на такой поворот событий, отчаянно завертелась, пятясь и пытаясь выбраться из пушистой ловушки.
  Роман, внимательно пронаблюдав всю эту сцену, хихикнул.
  - Вот живодер, кошечку решил на дуэль вызвать? И как только не стыдно обижать маленьких и местами беззащитных созданий! Татьяна, ты задумайся, за кого планируешь замуж выходить.
  Татьяна, поперхнувшись на ровном месте, несколько озадачено воззрилась на нахального виконта.
  - А я... разве уже планирую?
  - Так я же еще на балу тебе сказал, чтобы планировала, - юноша, демонстративно удивившись, пожал плечами и вздохнул, - Ох уж эти девушки и их память...
  Эрик, услышав сие совершенно бессовестное признание, нахмурился.
  - Ты сказал?.. Я же просил, чтобы ты никому!..
  Продолжения его возмущений узнать никому не удалось. Ричард, коему, по всей видимости, идея замужества Татьяны все еще была не слишком приятна, категорически прервал сей милый разговор.
  - А давайте вы это как-нибудь не сейчас обсудите, а? - он устало вздохнул и, почесав кончик носа, прибавил, - У нас разве закончились вопросы, в чьей сути надлежит разобраться? Что там у тебя с браслетом? - сей вопрос, обращенный к девушке, оказался настолько неожиданным, что последняя совершенно откровенно растерялась, переводя взгляд на упомянутую безделушку на своей руке. На протяжении нескольких секунд она внимательно созерцала его, затем напряженно сглотнула и неуверенно вытянула руку вперед, сопровождая действие словами:
  - Ну... я бы сказала, что ничего особенно хорошего.
  Свежеиспеченный человек, оборотень, интантер и хранитель памяти синхронно подались вперед, вглядываясь в опасное украшение. По сути изящное, сейчас оно почему-то казалось тяжеловесным, а камень, зажатый в лапах у искусственной кошки придавал ему и вовсе зловещий вид. Довольно же глубокая трещина, пересекающая последний только усиливала неприятное впечатление, производимое браслетом.
  Эрик, приподнявшийся со своего места, дабы лучше рассмотреть украшение, уперся обеими руками в столешницу и, выпрямившись, с нескрываемым беспокойством, граничащим почти что со страхом, посмотрел на девушку. Винсент, поначалу нахмурившийся, закатил глаза и, всем видом показывая, что он предупреждал, недовольно откинулся на спинку стула, принимаясь с крайним интересом изучать собственные ногти. Ричард ограничил проявление своих эмоций тем, что нахмурился, а вот Роман, вероятно, сообразивший, что трещина на камне взялась не просто так и хорошего от нее ждать и в самом деле ничего не приходится, предпочел не сдерживаться.
  - Как твои ощущения от пребывания в роли бомбы замедленного действия? - с некоторой долей насмешки поинтересовался он у малость обескураженной таким вопросом девушки, - Говори, не стесняйся, после твоей преждевременной кончины будет хотя бы, что вспомнить.
  Эрик, судя по всему, моментально забывший страх или, по крайней мере, отвлекшийся от него, тяжело вздохнул и медленно опустился в кресло.
  - Иногда у меня возникает странное чувство, будто благородное воспитание прививалось с пеленок исключительно мне одному, - доверительно сообщил он не знающей, что отвечать виконту, Татьяне. Та, в свой черед отвлекаясь от неприятных мыслей о не менее неприятных трещинах, слабо усмехнулась и согласно кивнула.
  - У меня тоже. Это же, по-моему, можно отнести и к умению поддерживать серьезный разговор.
  - Но-но! - виконт, негодующе воздев указательный палец, грозно нахмурился, всем своим видом демонстрируя негодование, - Я бы попросил! Я способен поддержать треп на любую тему, пусть даже и глобально серьезную. А еще я умный, сообразительный и частями даже гениальный. Так что вы вообще должны сильно радоваться тому, что я у вас есть.
  - О, мы счастливы... - Винсент так тяжело вздохнул при этих словах и изобразил на лице столь обреченное выражение, что Роман воззрился на него с нескрываемо возмущенным подозрением.
  - Что-то ты не счастливо вздыхаешь.
  - Ты еще к моим вздохам цепляться будешь?! - мгновенно вскипел его собеседник и даже сделал попытку угрожающе привстать на стуле, однако, быстро передумал и опустился обратно.
  Виконт же, демонстративно не заметивший этой попытки и внезапно вспомнивший о добровольно взятой на себя должности председателя, деловито откашлялся.
  - Итак, коль скоро у нас возник еще один вопрос, чью суть необходимо обсудить, предлагаю вернуться к прежнему формату нашего официального заседания. И, собственно, по сути этой сути пусть выразит свои эмоции господин де ля Кот. Предлагаю закрыть всем уши - месье Винсент определенно нервничает и, вероятно, его речь будет...
  - Ты умолкнешь сегодня? - поинтересовался хранитель памяти и, недовольно поморщившись, тяжело поднялся со стула, всем видом выражая готовность подыграть расшалившемуся виконту, - Для начала мне бы хотелось понять, почему высказываться должен именно я, - последнюю фразу мужчина обращал совершенно явно к самопровозглашенному председателю собрания, однако, ответ на нее последовал совсем с другой стороны.
  - Когда я нашла браслет, он посоветовал обратиться к кому-то, кто разбирается в этом, - девушка слегка вздохнула, не то виновато, не то осуждающе, - Я обратилась тогда к тебе. Наверное, поэтому ты теперь на позиции разбирающегося...
  - Зашибись, - коротко характеризовал объяснение Винсент и, с крайне вредным видом вновь усевшись, недовольно побарабанил по столу пальцами. Взгляд его, устремленный скорее на браслет, а не на его хозяйку, был мрачен.
  - Что ж... - помолчав некоторое время, негромко молвил он и, набрав побольше воздуха в грудь, продолжил, - Начнем с того, что я предупреждал об опасности с самого начала. И если бы кто-то меня внезапно решил послушать...
  - А я-то думал, тут только Татьяна не по делу болтает... - элегически протянул оборотень, запрокидывая голову и с ненатуральным интересом изучая потолок. Хранитель памяти по-кошачьи или, скорее даже, по-львиному фыркнул и, за неимением в данный момент хвоста, раздраженно дернул подбородком.
  - Продолжим тем, что некоторые могли бы не влезать! - несколько повысив голос, рыкнул он и, разведя руками, закончил, - Ну, и наконец, помочь разобраться с тем, что творится с камнем в браслете мог бы тот, кто его сотворил. В крайнем случае - его потомок.
  Эрик, старательно игнорируя небольшие перепалки между своими друзьями (ибо Ричарда он уже тоже справедливо относил к числу таковых), внимательно выслушал слова Винсента и, как только тот умолк, слегка нахмурился.
  - Где же искать этого потомка? - осведомился он, скрывая невеселые нотки в голосе и, протянув руку, накрыл ею ладонь заметно нервничающей Татьяны, тем самым успокаивая последнюю, - Ты знаешь, где он может находиться?
  - Ну... - хранитель памяти ненадолго задумался, покусывая губу, после чего многозначительно изрек, - Я знаю, где он обитал три столетия назад. Правда, немного не уверен, что он все еще живет там же и честно и верно ждет, пока мы придем... Хотя, конечно, можно попытаться проверить. В конечном итоге, вдруг он оставил там записку со своим новым адресом!
  - Ты так говоришь, как будто уверен, что он жив, - заметил Роман, подозрительно прищуриваясь на друга. Последний равнодушно пожал плечами.
  - А что тебя смущает? Он же маг.
  Юноша поморщился, как могло показаться со стороны, с некоторой досадой.
  - Что-то я так неожиданно не люблю магов... - задумчиво промолвил он и, устало вздохнув, прибавил, - Ладно, граждане эксплуататоры, я бедный и усталый, но морально готов вас сопровождать, чтобы вам было стыдно.
  Татьяна непонимающе моргнула, затем перевела взгляд на явно тоже недоумевающего графа, после чего, мимолетно глянув на так и застывшего с выражением совершенного безразличия хранителя памяти, опять обратила внимание на виконта, несколько неуверенно произнося:
  - Да мы вроде... тебя и не звали.
  - Как это не звали? - вопрос почему-то был задан отнюдь не Романом, совершенно явно недовольным тем, что фразу нагло украли прямо у него с языка, а Ричардом, осуждающе нахмурившимся и даже выпрямившимся на стуле для придания большей внушительности своему облику, - Вы что, вдвоем идти намылились?
  Татьяна от столь прямого вопроса растерялась повторно.
  - Эм... Вдвоем - это я с Винсентом или мы с Эриком?.. - аккуратно уточнила она, очень надеясь, что в ответ не последует никаких обвинений ее в недогадливости. Впрочем, граф де Нормонд, очевидно, тоже не горя желанием слышать таковых, предпочел предотвратить возможные выпады в сторону девушки и поспешил на помощь.
  - Я полагаю, что мы отправимся втроем, - вежливо произнес он, посылая Татьяне мягкую, успокаивающую улыбку и, предвосхищая вопросы, уточнил, - Я, Татьяна и Винсент.
  Последний из упомянутых путешественников, услышав это заявление, изумленно вскинул брови.
  - Погоди-ка, погоди-ка... - продолжая говорить, он нахмурился, вытягивая перед собой руку в останавливающем жесте, - Я вообще-то полагал, что перед тем, как куда-то гулять, тебе нужно бы отдохнуть, прийти в себя, да и вообще, знаешь... осознать себя в ипостаси человека, разве нет?
  - Отдохнуть? - Эрик, не в силах сдержать эмоции, даже фыркнул, - Мне кажется, я уже достаточно отдохнул. Сколько там дней, ты говоришь, я спал?
  - Пять, - опережая хранителя памяти, довольно мрачно ответствовал его младший брат, - Без двух минут неделя. Эрик, я склонен согласиться с котом и даже поддержать его. Вам идти втроем несколько... ммм... как бы это сказать... недальновидно.
  - И довольно рискованно, - поддержал виконта Ричард, - Я мог бы...
  - И я! - Роман, категорически не желая прерывать свою речь, решительно перебил оборотня, - Я тоже вполне могу, между прочим!
  Татьяна не удержалась от смешка.
  - Надо же, какие все способные... - проговорила она, все еще улыбаясь, - И что же это вы оба можете, позвольте узнать?
  Оборотень и интантер переглянулись. На лицах их явственно отобразилась одна и та же мысль о крайней непонятливости женского пола вообще и данной конкретной его представительницы в частности.
  - Сопровождать вас, - выказав удивительное единодушие, вымолвили они в один голос и, переглянувшись еще раз, выжидательно уставились на хозяина замка и его потенциальную невесту. Не вызывало сомнений, что ждут они решения упомянутой пары и выбора в пользу одного из них. Или обоих сразу.
  Эрик, взирающий на них не менее внимательно, чем они на него, на этот раз сам не сумел сдержать улыбки.
  - А замок охранять мы попросим Альберта, правильно? - очень вежливо, с несомненным закосом в елейность, осведомился он и, демонстрируя свою благовоспитанность, выпрямился в кресле, кладя перед собою на стол сцепленные в замок руки, - С нас довольно и Винсента. Кроме того, мне кажется, вы слишком уж плохого мнения обо мне теперь. Я вполне сумею постоять в случае чего не только за себя, но и за Татьяну.
  Роман фыркнул, не пытаясь скрыть обуревающие его эмоции.
  - Кажется, эта Альбертовская гадость сказалась и на вашем рассудке, мой глубокоуважаемый глупый брат, - не менее, а то и более вежливо, хотя и с явственно издевательскими нотками, промолвил он и, теряя на глазах остатки благородных манер, с тяжким вздохом уселся на стол, - Я прямо так и вижу эту вашу компашку сирых и убогих, - один только-только очухался и, можно смело сказать, абсолютно слаб, второй тоже не слишком-то давно встал с постели и перестал шататься при ходьбе как чахлая былинка, и, - ну, разумеется! - есть еще наша неподражаемая Татин со своим бронебойным браслетиком, которым пользоваться она не умеет и который использовать весьма не рекомендовано.
  - А пессимистом он называет меня... - задумчиво проговорил блондин и, решительно прекращая дискуссию, обратил взгляд к хранителю памяти, - Друг мой, далеко ли до места, куда ты нас хочешь вести?
  - Куда вы заставляете меня вести вас, - на редкость безмятежно уточнил Винсент и, не оставляя вопрос экс-хозяина без внимания, неопределенно пошевелил в воздухе пальцами, - Ну, так где-то... Около часа, наверное, или чуть больше с учетом пересеченной местности.
  Молодой граф удивленно приподнял брови.
  - Совсем близко... А я и не знал, что возле моего замка водятся маги. Впрочем, так даже лучше, - он вновь обратил внимание на брата и слегка склонил голову набок, тем самым внезапно напомнив Татьяне Людовика, - Ты и на такое расстояние от замка мне отойти не позволишь?
  - Да будь моя воля, я бы тебя вообще на цепь посадил, - хладнокровно ответствовал ему заботливый и любящий брат и, подумав секунду, прибавил, - И запер бы где-нибудь в дальней комнате. Во избежание.
  - В уголок, чтобы никто не уволок, - прокомментировала сие заявление девушка и, тотчас же стремясь откреститься от прозвучавших слов, невинно улыбнулась, опустив очи долу.
  - Между прочим, замечательная мысль, - оживился виконт, оставляя попытки хранить хладнокровие, - В уголок и на цепь... - он неожиданно вздохнул, - Жаль, что Анхеля нельзя тут оставить. А как было удобно - мажордом под рукой, если что... - следующий его вздох имел уже явно ностальгический оттенок.
  - Кстати, Анхель - еще одна причина, чтобы ты и Рене остались тут, - заметил Эрик и, слегка нахмурившись, серьезно глянул на брата, - И да, Роман, постарайся узнать что-нибудь о... пауках, - последнее слово прозвучало довольно значительно, вероятно, поэтому Роман предпочел не спорить с братом и, кисло улыбнувшись, согласно опустил подбородок.
  Он, как уже не единожды замечала Татьяна, вообще был большим поклонником таких незавершенных кивков, задерживая подбородок в нижней точке.
  Граф, не желая более выслушивать никаких прений, решительно поднялся на ноги и галантно подал руку девушке, предлагая последовать его примеру. Последняя ничего против абсолютно не имела, посему уже через несколько мгновений молодые люди, держась за руки, уверенно шагали в сторону выхода. Винсент, окинув остающихся взором великомученика, чуть дернул уголком губ и с видимым отсутствием энтузиазма последовал за ними.
  Они уже покидали замок, когда Татьяне в голову вдруг пришла неожиданная мысль, которой она тотчас же поспешила поделиться.
  - А что, если он и правда подслушивал все наши беседы и сейчас тоже слышал, о чем шла речь?
  Молодой человек, к которому, собственно, и был обращен этот вопрос, пожал плечами и, сжав губы, медленно покачал головой.
  - Тогда нам тем более нужно знать все о нем, чтобы избавить замок от его общества.
  Татьяна ненадолго умолкла, но, пройдя несколько шагов, сочла нужным поделиться еще одним соображением.
  - Но я ведь не совсем уверена, что тот паук и этот мажордом - одно лицо... Может, Анхель тут вообще не при чем и мы напрасно его подозреваем?
  - Лично я придерживаюсь того мнения, что он еще как при чем, - прореагировал на ее слова как раз нагнавших их Винсент, - Если он даже по какой-то странной случайности вдруг не шпион и не связан с Альбертом, рыльце у него наверняка в пушку. Не могу объяснить, но есть в нем нечто...
  - Подозрительное, - подхватил блондин и, немного помрачнев, пробормотал, - Да, везет же Роману с друзьями...
  - И не говори, - вздохнула в ответ девушка, вспоминая про Влада.
  
  ***
  - Мда, - подвела Татьяна черту относительно недолгому пути, взирая на достигнутую конечную цель, - В самом деле обитель злого колдуна. Избушка, избушка, встань ко мне задом...
  - Дошутишься, - предупредил ее хранитель памяти, - Повернется - потом сама искать вход будешь. Впрочем, коль скоро мы все еще питаем надежды, что колдун добрый...
  - Избушка вертеться не будет? - предложил логичное завершение фразы молодой граф, изображая почти детскую наивность. Хранитель памяти улыбнулся с некоторой кислинкой и, предпочитая оставить вопрос без ответа, почесал оцарапанный нос.
  Дорога до сего места, как и обещал Винсент, заняла немногим больше часа, однако, что у Эрика, что у Татьяны, да даже и у самого хранителя памяти создалось стойкое ощущение, что дошли они, как минимум, до пригородов Парижа. Причиной этого смело можно было назвать путь, точнее - полное его отсутствие. Никто, разумеется, не озаботился прокладыванием ровной и прямой дороги к заброшенному домику мага с неизвестными намерениями, поэтому путешественникам пришлось пробираться сквозь довольно густые заросли дикого леса. Тот факт, что лесной массив, по крайней мере, не представлял собой непроходимые джунгли, безусловно, радовал, однако, препятствий и подстроенных природой ловушек и в нем было предостаточно. Свисающие в самых неожиданных местах ветки, колючки неизвестных растений, густая трава, скрывающая коварные корни, спотыкаясь о которые, Татьяна и прежде очень любила падать, а уж тут просто не могла отказать себе в таком удовольствии; изредка попадающиеся поваленные буйством стихии деревья, закрывающие своей кроной значительный участок леса, где только, было, вознамерились пройти путники, и даже небольшой ручей, о существовании коего в этих местах не знали ни Эрик, ни Винсент, - вот лишь небольшой перечень того, что встретилось им по дороге сюда. Результатом их относительно недолгого, но вполне трудного похода явились многочисленные синяки Татьяны, оцарапанный нос Винсента и мокрая рубашка Эрика, умудрившегося упасть в пресловутый ручей.
  Короче говоря, обычно такой приветливый, весело щебечущий птичьими голосами лес, на сей раз встретил их до крайности недружелюбно.
  Однако, по счастью, в мире этом все временно и тяжелый путь наконец был завершен. Лесной массив остался позади, и путники, вышедшие на небольшую, но довольно колоритную поляну, стоя на ее краю, с интересом и некоторой опаской созерцали расстилающийся пред ними пейзаж.
  Главным украшением этого места, или, по крайней мере, главной его достопримечательностью, без сомнения можно было назвать старый, явно давно покинутый деревянный домик.
  Он был не слишком велик, однако, впечатление производил и, надо сказать, впечатление довольно гнетущее. Потемневшая от времени и непогоды крыша нижнего этажа его, поддерживаемая несколькими деревянными столбами, не менее, если не более темными, чем сама крыша, покорная закону тяготения, свисала с них так низко, что казалось, вот-вот медленно стечет на землю. Отбрасываемая ею тень была густа до такой степени, что рассмотреть где-то в ее глубине входную дверь, или хотя бы стену домика, было почти невозможно.
  Крыльца или хотя бы какого-то его подобия здесь не наблюдалось, деревянные столбы были вбиты прямо в землю, и это делало древнее здание еще более жутким и заброшенным. Сбоку от него виднелась пристройка, когда-то, вероятно, служившая сараем, а ныне являвшая собою нечто, похожее разве что на деревянный короб из криво сбитых, истерзанных временем и природой темных досок. Когда-то, наверное, короб этот выглядел более прилично, возможно, и доски были сколочены ровнее, но ныне, без должного наблюдения человека, он с помощью всемогущей природы был приведен в весьма плачевное состояние. На самой его крыше росло дерево, достигшее уже едва ли не верхней оконечности крыши второго этажа.
  Хотя называть этажом странную надстройку было бы, пожалуй, слишком самонадеянно. Венчающая ее крыша, казалась, конечно, несколько более опрятной, нежели та, что ниже стекала на землю, однако, кривая стена с единственным окошком, стекла в котором не то отсутствовали вовсе, не то были разбиты, навевала ассоциации более с чердаком, нежели с жилым помещением. А с другой стороны, кто знает, какие забавы у старых колдунов? Может быть, сон в скошенном на восток помещении выравнивал его энергетический план или был необходим для каких-то таинственных обрядов.
  Над поляной внезапно прокатился крайне неприятный звук, будто чьи-то когти царапнули по старой черепице, и за остатками трубы, торчащими из крыши верхней части дома, мелькнуло черное крыло.
  Девушка невольно поежилась. Избушка и сама по себе навевала довольно малоприятные ощущения, пробуждая в душе страх и трепет, навевая одним своим видом воспоминания о всякого рода призраках и прочей нечисти, так что приятные звуки и, тем более, - черные крылья оказались чрезвычайно удачным дополнением сего пейзажа.
  - Винсент... - тихонько окликнула Татьяна, не сводя взора с крыши домика, - А нам точно надо туда, а?..
  - Сами просили меня привести вас сюда, - последовал невозмутимый ответ и хранитель памяти ухмыльнулся с явственным оттенком коварства, - А что такое? Тебя напугала маленькая и невкусная птичка?
  - Я же ее на вкус не пробовала, - сварливо отозвалась девушка и тяжело вздохнув, подняла взгляд к небу. На нос ей капнула маленькая дождинка и Татьяна, совершенно по-кошачьи фыркнув, недовольно тряхнула головой. Небо, не так давно радовавшее глаз чистой голубизной, сейчас было плотно обложено серыми тучами, явно намеревающимися низвергнуть на головы путешественников сильный ливень. Воздух вокруг как-то потяжелел и сгустился, на поляне основательно потемнело, и старый домик, и без того не кажущийся особо привлекательным, стал выглядеть еще более мрачно. Тень над входом теперь казалась не менее, чем филиалом ночи, целиком и полностью скрывая дверь.
  - Пойдем? - Эрик, то ли не желающий мокнуть еще больше, то ли просто желающий поучаствовать в общей беседе, вопросительно взглянул на девушку. Однако, судя по всему, состояние последней и ее сильно поубавившаяся страсть к исследованию древней избушки отнюдь не являлись тайной для него, а может, молодой человек и сам неожиданно испытал нечто похожее, поэтому вопрос его так и остался вопросом, не будучи сопровожден действиями.
  - Пошли, - решительно ответствовал вместо Татьяны хранитель памяти и, не желая дольше оттягивать неизбежное, уверенно шагнул вперед.
  Девушка машинально зажмурилась. Шаг их проводника был до такой степени решителен и, как ей казалось, почти до безрассудства смел, что разверзнись сейчас небеса и порази наглеца, посмевшего нарушить покой этого места, молния, она бы ничуть не удивилась, однако, смотреть на это желания не испытывала. Тем не менее, все было тихо, вокруг царил тот же покой и Татьяна, соблюдая крайнюю осторожность, медленно приоткрыла глаза.
  Винсент, спокойно шагающий по полянке к дому, обернулся через плечо и, бросив на своих спутников недовольный взгляд, нахмурился.
  - Я не пойму, я что, сюда не вас привел, а исключительно себя? Вы долго там торчать будете?
  Молодые люди молча переглянулись и, так и не найдясь, что ответить, не слишком уверенно двинулись вперед. Хранитель памяти, убедившись, что все заинтересованные следуют за ним, опять повернулся к домику и уверенно зашагал вперед, бурча себе под нос что-то о нервных личностях, пугающихся каких-то там птичек.
  Поляна, как уже упоминалось, была довольно скромных размеров, посему к домику, выстроенному точно в ее центре, путники добрались буквально за несколько шагов и замерли возле края тени. Татьяна, подняв голову, несколько секунд довольно неприязненно созерцала низко свисающую крышу, пока, наконец, не выдержала.
  - А что мы будем делать, если она все-таки шмякнется? - поинтересовалась она, вглядываясь в царящий под крышей полумрак, где смутно угадывалась фигура Винсента, - Хотя бы даже не на голову, а пока мы будем внутри?
  - Здесь есть окна и второй этаж, - последовал невозмутимый ответ из тени и в следующее мгновение окрестности огласил жуткий, душераздирающий скрип, сопроводивший решительные действия хранителя памяти, открывающего дверь. Татьяна с Эриком, совершенно не ожидавшие такого, невольно вздрогнули. С крыши, где мостилось неизвестное пернатое, донеслись странные звуки, по которым девушка решила, что невкусная птичка едва не стала вкусной, чуть не свалившись от неожиданности в печную трубу.
  - Надо бы было помягче, - медленно проговорил граф, когда отголоски скрипа, разнесшиеся по округе эхом, наконец-то затихли, - Так и слух недолго потерять.
  - Вот именно, - поддакнула Татьяна, демонстративно потирая ухо, - Еще и птичку напугал, живодер.
  - Ой, да ладно, - хранитель памяти, ненадолго задержавшись на пороге, равнодушно пожал плечами, - Она бы даже не поджарилась, так что не страшно, - завершив тираду, он решительно вошел внутрь домика.
  - Это кому как... - слегка вздохнула девушка и, переглянувшись с обнявшим ее за плечи блондином, несколько неуверенно последовала за проводником.
  Продолжать обсуждение гастрономических особенностей местных пернатых как-то не хотелось - окружающая обстановка к непринужденной беседе располагала мало.
  Крыша, опасно свисающая снаружи, ожидаемо перекрывала и доступ свету, посему в первой же комнате домика царил таинственный и жутковатый сумрак. По сторонам, куда ни глянь, радовали глаз едва различимые в полумраке пыль, разруха и вполне красноречивое запустение. Доски пола, по своему оттенку казавшиеся немного светлее, чем те, что страдали от непогоды снаружи, неприятно поскрипывали при каждом шаге, добавляя в общий угнетающий антураж нотку леденящего ужаса.
  - Интересно, тут летучие мыши-вампиры случайно не водятся? - мрачновато поинтересовалась девушка, продолжая изучать взглядом окружающую обстановку. Сейчас ей, как никогда раньше стал понятен тот трепет, что, как ей доводилось слышать, рождает в душах наблюдателей вид заброшенного жилища. В разуме, при взгляде на окружающую разруху, невольно начинали тесниться тревожащие вопросы. Кто здесь жил? По какой причине покинул собственное жилье? Что его заставило сделать это? Хранимые старыми стенами смутные воспоминания, такие же пыльные, как и самый воздух здесь, казалось, витали в воздухе, касаясь неосязаемыми руками лица и оставляя в сознании липкий след страха.
  Видимо, не зря многие истории о призраках берут свое начало именно в старых и заброшенных домах, среди паутины и пыли.
  Обратив внимание на паутину, Татьяна нахмурилась. На память ей пришли недавние подозрения, касающиеся пауков.
  - Надеюсь, никакое членистоногое за нами не последовало сюда, - пробормотала она и, чуть повысив голос, окликнула уже успевшего пройти вглубь комнатушки хранителя памяти, - Винс, а ты уверен, что здесь никто не живет?
  - На сто процентов, - отозвался мужчина, беря с хлипковатого на вид стола какой-то лист бумаги и обстоятельно стряхивая с него пыль, - Дверь ведь была не заперта.
  - А может, магам и не надо запирать двери, - подал голос граф де Нормонд и осторожно выпустил плечи девушки, которую по сию пору продолжал приобнимать, - У них, вероятно, есть другие способы защиты от непрошенных гостей.
  - Ага, несмазанные петли, - Татьяна не сдержала смешка. Смешок получился несколько нервным.
  - Попытаешься открыть дверь и от ужаса шмякнешься в трубу, как птичка.
  - Отстань ты уже от птички! - вознегодовал хранитель памяти, поднося лист бумаги к глазам и пытаясь что-то рассмотреть на нем, - Она так и не шмякнулась, так что Гринпис в твоем лице может спать спокойно.
  - Гринпис не может спать спокойно, пока рядом бродит хищный дикий зверь! - мигом парировала девушка и, обратив внимание на занятие собеседника, слегка вздохнула, - Хищный зверь, я не думаю, что тебе удастся хоть что-то рассмотреть в таком прекрасном освещении. Или ты думаешь, что ты все-таки кот?
  - Я все-таки лев, - беззлобно огрызнулся Винсент и, признавая победу листочка, бессовестно скооперировавшегося с мраком, над своим зрением, перевел взгляд на предпочитающего сохранять молчание графа, - Эрик, иди сюда. Может, в тебе еще бродят следы былой нечеловечности и ты сумеешь разобрать тут больше, чем я.
  - Что-то я питаю некоторые сомнения на этот счет, - блондин, вопреки своим словам все-таки приближаясь к приятелю, негромко хмыкнул, - Я и тебя-то вижу хуже, чем видел бы раньше.
  Татьяна глубоко вдохнула пыльный воздух и недовольно закашлялась. В душу ее начали закрадываться смутные подозрения, сводящиеся в целом к тому, что, не смотря на заверения Винсента, поиски хоть сколько-нибудь полезной информации окажутся тщетны.
  - Зря только дверями скрипели, - недовольно пробурчала она и, переступив с ноги на ногу, тоскливо огляделась вокруг. Взгляд ее скользнул по склонившимся над пыльным листочком исследователям, миновал кучку мусора чуть дальше стола и, наконец, остановился на узкой двери в противоположной входу стене. Открытие, надо сказать, немного воодушевило девушку и надежда вновь всколыхнулась в ее душе.
  - Эй, - окликнула она своих чересчур уж заинтересовавшихся листочком спутников, - Ребят! Ни у кого, случайно, нет желания еще капельку поскрипеть дверями? - и, дождавшись вопросительного взгляда, она красноречиво кивнула на узкую створку. Как не странно, энтузиазма ее предложение ни у кого не вызвало.
  Хранитель памяти, недовольно отмахнувшись, вновь склонился над загадочным листком.
  - Поскрипи сама, - буркнул он, проводя пальцем по какой-то невидимой девушке строке, - Если я правильно вижу...
  - А за дверкой может быть светлее, - почему-то ябеднически произнесла Татьяна, вновь привлекая к себе внимание, - Не хочешь проверить?
  Винсент, вновь вынужденный оторваться от увлекательного чтения, хмуро воззрился на нее, опершись кулаком на стол.
  - Татьяна, - голос его звучал слишком недовольно, чтобы иметь ту проникновенность, которую хранитель памяти тщетно пытался ему придать, - Тебя что, кроме птичек, еще и дверки пугают? Если хочешь проверить - иди, дерни за веревочку. Или боишься, что дверка откроется, а за ней серый волк? Кстати, помнится, прежде запертые дверки тебя не пугали, только привлекали.
  - Волк остался дома, - недовольно отозвалась девушка и, прекрасно поняв намек на таинственный коридор Нормонда, куда некогда самонадеянно влезла, с демонстративной решительностью промаршировала к запертой или же просто закрытой двери, - Между прочим, я просто решила в кои-то веки проявить благоразумие, а ты мне мешаешь! - и, завершив обвинительную речь, она решительно дернула на себя ручку неизвестной двери.
  И тотчас же, растерянно приоткрыв рот, медленно выпустила ее из пальцев, делая нетвердый шаг назад. Ноги ее подкашивались, дыхание сбилось. Взгляд был прикован к темному дереву загадочной створки, на котором медленно проступали белые, нечеткие буквы, складывающиеся в слова.
  Татьяна неловко махнула рукой, силясь привлечь к себе внимание. Голос не слушался ее и, покуда она тщетно пыталась с ним совладать, буквы стали четче и слова сложились в весьма загадочное стихотворение, написанное чьим-то мягким, округлым почерком:
  И долгой дороге приходит конец,
  Коса налетает на камень
  Пред дверью пред этой постой, молодец,
  Замри, не касаясь руками.
  Ты добр и смел, о, мой младой друг,
  Но беды тебя не минуют
  Проклятие есть, тьму несешь на руке
  Она же тебя и погубит.
  Пути вперед нет, не тревожь сон того,
  Кто прежде его создал
  В спираль он время согнул, для чего?
  Того он мне не сказал.
  Но истину я расскажу тебе здесь
  Словами, в которых нет нового.
  Я вижу - забрызгана кровью Луна
  Знакомого иль незнакомого.
  Я вижу - идут по волнам корабли,
  Спеша к неведомой цели,
  За бо́ртом в дожде не видно ни зги...
  Кого-то спасти не сумели.
  Но зверь, что придет - не пугайся его,
  Он помощь тебе окажет
  Прими лишь ее, я прошу, от него -
  Спасенье тебе покажет.
  И он не один, кто сумеет помочь,
  Но ты сохрани неверие
  Порой лживый свет утянуть может в ночь,
  Предавши твое доверие.
  Тебе лишь немногое сделать должно:
  Очистить Луну от крови,
  Пройти по морям волна за волной,
  Избавить других от их доли.
  Ты добр и смел, коль пришел ты сюда,
  Однажды войти ты сможешь.
  Пока же - о, нет. Камень точит вода...
  И Бог пусть тебе поможет.
  - Чт... - Татьяна закашлялась и, отчаянным усилием воли возвращая голос, с трудом выдавила из себя, - Это за еще такое?.. В смысле... это... такое... что?..
  Эрик и Винсент, по сию пору все еще продолжавшие изучать пыльный листочек, одновременно подняли головы.
  - Да, это можно счесть даже более интересным... - задумчиво вымолвил хранитель памяти, отвлекаясь от древней записки и подходя к испуганной и ошарашенной девушке, - И как ты постоянно ухитряешься находить черт знает что?
  - Оно меня само находит, - нервно огрызнулась Татьяна и, прижавшись к тоже подошедшему блондину, немного спряталась за его спиной, - Я тут вообще не причем. Сам сказал мне открыть дверцу, я ее дернула, а она давай ругаться на меня всякими загадочными рифмами...
  - М, вот очень интересно, зачем ты дергала дверь, открывающуюся от себя... - не скрывая ухмылки проговорил мужчина и, тяжело вздохнув, перевел взор на загадочные письмена, - Ладно, вернемся к произведению неизвестного поэта.
  - Мне кажется, это не совсем стихотворение, - вмешался в мирное переругиивание своей девушки с их общим другом, граф де Нормонд, внимательно вглядываясь в белые буквы, - Это больше похоже на какое-то пророчество или предсказание, или...
  - Таинственные пророчества в заброшенном домике мага - не самая приятная находка, - буркнула девушка, не давая любимому закончить, - И чего оно вообще мне явилось? Я бы и без него спокойно продолжала обходиться.
  - А тебе слова о тьме на руке ни о чем не говорят? - очень вежливо осведомился Винсент, обернувшись на мгновение через плечо, - Ты которой рукой несчастную дверку дергала?
  Татьяна, изумленная вопросом настолько, что даже не нашла в себе сил обругать еще раз пресловутую дверку, с какой-то стати защищаемую собеседником, растерянно заморгала и вопросительно уставилась на собственные руки, явно пытаясь свалить обязанность отвечать на них. Руки обязанность на себя принимать отказались, посему девушка, недовольно поморщившись, вынуждена была ответить сама.
  - Я что, помню, что ли? - вполне резонно сообщила она и, почесав в затылке, неуверенно добавила, - Кажется, правой... а может быть, и левой.
  - Хорошо, что у тебя их только две, - спокойно резюмировал хранитель памяти и, отступив на шаг, окинул пророчество критическим взором художника, - Вообще, мне кажется, что адресовано оно скорее Эрику, чем тебе.
  Молодой граф, поперхнувшись от неожиданности, раскашлялся, прикрывая рот рукой.
  - Я-то здесь причем? - выговорил он, справляясь с кашлем, - У меня браслета на руке нет, да и двери я не касался.
  - Но именно на твоей руке он был, - резонно возразил Винсент, как-то быстро теряя любые признаки насмешливости, - Вряд ли к Татьяне обращались бы как к "мо́лодцу", согласись. На твоей руке был браслет, ты достаточно молод и вполне смел, и кроме того, беды тебя и в самом деле не миновали.
  - Верно, - блондин слегка помрачнел и, бросив взгляд на пророчество, со вздохом прибавил, - И спасти я и в самом деле не сумел... довольно много кого.
  - Перестань, - девушка, решительно прерывая попытку самобичевания со стороны Эрика, нахмурилась, - Во-первых, ты бы и не смог спасти их всех. А во-вторых...
  - Может, будет еще кто-то, кого не сумеют спасти, - подхватил хранитель памяти и, потерев подбородок, в раздумье добавил, - Интересно, что тут за наезды на Луну, которую надлежит очистить...
  - Не знаю, - Татьяна, убедившись в том, что ее спутники определенно не намерены бросать ее с пророчеством один на один, и почувствовавшая себя поэтому намного спокойнее, легко пожала плечами, - Не знаю насчет Луны, но вот намек на тебя довольно ясен, - с этими словами она указала на строки о звере, которого не следовало опасаться. Винсент недовольно хмыкнул. Быть упомянутым в пророчестве ему, видимо, не хотелось.
  - А может, речь не обо мне, а о кошке, - моментально высказал он альтернативный вариант, - Она, в конце концов, тоже зверь. Правда, если бы ты ее не выпустила, она бы не пришла.
  Эрик, как-то сразу отвлекшийся от пророчества, непонимающе сдвинул брови.
  - В смысле выпустила? - переспросил он, устремляя взор к девушке, на лицо которой постепенно наползало виноватое выражение, - Откуда выпустила? Ты же говорила, вроде, что она пришла к замку...
  - Нет, ну, когда-то она может быть и пришла, - хранитель памяти, не давая Татьяне ответить, предпочел сам бессовестно сдать все ее преступления, - Но было это дело давно. А потом она была заперта в башне, которая в том самом коридоре, куда влезла наша естествоиспытательница и выпустила зверушку.
  - Погоди-погоди, - совсем растерялся блондин, как-то машинально взлохмачивая собственные волосы и тотчас же поправляя их, - В башне?.. Ты хочешь сказать, она просидела там три сотни лет??
  - Ага, - невнимательно отозвался Винсент и неожиданно шагнул ближе к двери с пророчеством, уверенно касаясь ее ручки, - Что ж... Полагаю, прочитав страшное пророчество, мы имеем право проверить, откроется ли дверь, если ее толкнуть, а не потянуть на себя. В конечном итоге, входить туда запрещено только Татьяне, но не нам, - и, едва завершив свои рассуждения, не давая никому времени возразить, он решительно толкнул деревянную створку.
  Послышался тихий скрип и дверь, подчиняясь действиям хранителя памяти, отворилась.
  
  ***
  На некоторое время в комнате повисла тишина. Ни единый звук не нарушал ее, никакого движения не наблюдалось ни здесь, ни в том помещении, дверь в которое отворил Винсент. Наконец, девушка, морально готовая поприветствовать вылетевшую из-за двери стаю летучих мышей или еще что-нибудь, столь же приятное, разочарованно вздохнула.
  - А я ждала жутких скрипов и какое-нибудь испуганное крылатое... - протянула она, стараясь одновременно держаться от открытой двери как можно дальше, и при этом силясь заглянуть за нее. Хранитель памяти, продолжающий стоять на пороге комнатушки, не спеша пройти внутрь, заинтересованно оглянулся через плечо.
  - То есть, таинственных пророчеств тебе уже недостаточно? Должен честно предупредить - если ты надеешься обнаружить тут очередную кошку, то зря. Такое здесь явно не водится.
  - Кошки не крылатые, - недовольно парировала Татьяна и, скрестив руки на груди, красноречиво чихнула.
  - Будь здорова, - откликнулся Винсент и, вновь обратив взгляд внутрь новооткрытого помещения, как-то примолк. По виду его, хотя девушке и стоящему с ней рядом блондину и была видна только спина мужчины, было понятно, что он все-таки собирался продолжить непринужденное общение, но что-то впереди моментально изменило его намерения.
  - Кажется, мы нашли того, чей сон пророчество не рекомендует нарушать... - медленно проговорил хранитель памяти и как-то очень осторожно шагнул вперед. Фигуру его неожиданно озарили отсветы пляшущего пламени и Эрик, тоже обративший на это внимание, нахмурился, неспешно отстраняясь от девушки и направляясь следом за другом. Татьяна, не слишком-то обрадованная перспективой оставаться в одиночестве среди пыльной комнаты, тем не менее, предпочла не двигаться с места, памятуя о вполне ясном запрете пророчества, да и не слишком горя желанием изучать подозрительные помещения.
  К тому моменту, как граф де Нормонд приблизился к дверному проему, Винсент уже успел пройти вглубь комнатушки, поэтому молодой человек получил прекрасную возможность разглядеть то, что так поразило хранителя памяти. Открытие это его определенно не порадовало, и блондин замер на пороге, потрясенно глядя в комнату.
  Татьяна, до сих пор пребывающая в неведении, вытянула шею, пытаясь все-таки рассмотреть то, что находилось за порогом.
  - Ты думаешь, это он "согнул время в спираль"? - тихо проговорил молодой граф и сам, нескрываемо напрягшись, шагнул в комнату. На бледном лице его заплясали отблески пламени и он, будто желая избежать их света, немного посторонился, вольно или же нет давая девушке возможность рассмотреть то, что находилось внутри.
  Татьяна слабо ахнула и в ужасе прижала ладонь к губам.
  Картина, представшая ее взгляду, была, безусловно, довольно загадочной, но совершенно не казалась хоть сколько-нибудь приятной, и скорее пугала.
  Прямо напротив двери, сейчас широко распахнутой, в явно давно не посещаемой комнатушке ярко пылал камин. На верхней его полке виднелись, довольно смутно, угадываясь скорее по очертаниям, какие-то сосуды, настолько древние, что, казалось, они могут рассыпаться лишь от одного прикосновения, если не дуновения ветерка.
  Слева от камина, возле окна, находилось довольно невнятное подобие стола, заляпанного чем-то еще более невнятным. Где-то по правую руку угадывались освещенные гораздо хуже другие предметы мебели; на стенах кое-где что-то темнело.
  Однако, ни мебель, ни камин, ни стены не интересовали сейчас девушку. Взгляд ее был прикован к тому, что находилось практически перед ней, возле камина.
  Там, прислонившись к его краю, в опасной близости от яркого пламени, полулежал человеческий скелет со страшно изувеченной грудной клеткой.
  - Ка... кажется... пророчество было право... - заикаясь, пролепетала Татьяна, делая на подкашивающихся ногах неловкий шаг назад и стараясь нащупать за спиной хоть какой-нибудь стол для поддержки, - Мне туда... не надо...
  - Это уж точно, - откликнулся Винсент и, демонстрируя поразительное бесстрашие, аккуратно присел рядом со скелетом на корточки, окидывая его внимательным взглядом. На протяжении нескольких томительных секунд он молчал, затем тяжело вздохнул.
  - Да, бедняга... Кто только мог с ним это сделать?
  - И чем? - прибавил Эрик, в знак уважения к останкам понижая голос, - Мне неизвестно ни одно оружие, могущее сделать такое. Конечно, о современном оружии я знаю мало... Но ведь и скелет, мне кажется, далеко не вчерашний.
  - И даже не позавчерашний, - хмыкнул хранитель памяти и, еще раз присмотревшись к грудной клетке несчастного незнакомца, прицокнул языком, - Боюсь, это и не было оружие. Посмотри на форму дыры в его груди. Это, скорее, похоже на след удара чьей-то очень сильной руки.
  - Ты хочешь сказать, его просто кто-то ударил вот так? - граф недоверчиво сжал кулак и попытался, было, поднести его к груди скелета, вероятно, чтобы сравнить размер своей руки со следом в его груди, когда Винсент резко схватил его за запястье и аккуратно отвел кулак блондина назад.
  - А вот трогать его лучше не надо, - с несколько нарочитым спокойствием проговорил он, медленно выпуская запястье друга, - Кости слишком древние, боюсь, от прикосновения рассыплются в порошок.
  Молодой человек, явно не подумавший об этом ранее, торопливо сделал шаг назад.
  - Извини, - явно неосознанно пробормотал он, обращая это слово не то к приятелю, не то к останкам, чей покой едва не нарушил, - Но я не понимаю, кто мог обладать такой силой... Чтобы совершить такое... кем надо быть для этого?
  - Лучше об этом не думать, - голос хранителя памяти прозвучал устало. Он еще раз окинул взглядом останки неизвестного бедолаги и, покосившись через дверной проем на Татьяну, которая, испуганно молча, только потрясенно хлопала глазами, отвернулся и от нее и от скелета, обращая более пристальное внимание на каминное пламя и продолжая задумчиво рассуждать вслух.
  - Как бы там ни было, а хозяин этого места определенно был странным человеком. Если я что-нибудь понимаю в пророчествах, то под "спящим" подразумевается именно этот парень, так что писал его определенно не он. А жить, имея под боком скелет это как-то... - он замолчал, то ли не находя подходящего слова, то ли просто не желая продолжать и, завершая фразу, слегка махнул рукой. Находился мужчина в этот момент довольно близко к камину, где яростно бушевало пламя, посему ладонь его в момент взмаха прошла в опасной близости от последнего, едва не задев его. Однако, Винсента, судя по всему, это ничуть не испугало, даже напротив - явственно привлекло. Недоверчиво нахмурившись, он, будто пробуя воздух на ощупь, потер пальцы, почти коснувшиеся огня, друг об друга и, явно изумленно качнув головой, внезапно вытянул руку вперед, без колебаний засовывая в пламя по самый локоть.
  Девушка, еще не успевшая до конца прийти в себя от лицезрения жутко изувеченного скелета, испуганно вскрикнула, одновременно едва ли не теряя от ужаса сознание и подаваясь всем своим существом вперед, дабы заставить явно потерявшего рассудок хранителя памяти вытащить руку из огня.
  Винсент, услышав ее вскрик, оглянулся через плечо и неожиданно ободряюще улыбнулся, нарочито медленно вытаскивая совершенно невредимую руку из камина.
  - Не волнуйся так, - спокойно произнес он, - В этом пламени можно разве что замерзнуть, но уж никак не сгореть.
  Татьяна, моментально забывая свои тревоги, приоткрыла рот, в изумлении, почти в шоке взирая на собеседника.
  - Оно... оно холодное?.. Как там?
  Эрик, на протяжении недолгого времени исполнявший, в общем-то, довольно привычную для него роль молчаливого слушателя и созерцателя, услышав вопрос девушки, удивленно глянул на нее.
  - Там? - непонимающе переспросил он, - Где - там? Ты прежде не говорила ни о каком холодном пламени... - во взгляде молодого графа смутной тенью мелькнуло недовольное подозрение. Судя по всему, тот факт, что Татьяна постоянно утаивает от него информацию, потихоньку начинал ему надоедать.
  Девушка, легко угадав настроение любимого, слегка поморщилась. Необоснованных обвинений с его стороны ей как-то не хотелось.
  - Там - это там. То есть, в коридоре. Ну, в том... То есть, не в коридоре, а в будуаре, из которого можно выйти в коридор и на пороге которого ты... ну, в смысле, тебя... слегка пострадали.
  - Где меня пыталась убить Луиза, - решительно уточнил Эрик и, проведя пальцами по волосам, на миг сжал губы, - Я понятия не имел, что в будуаре было пламя. Ведь камина там, кажется, нет.
  - Его там и нет, - отозвался хранитель памяти, с редкостным вниманием изучая нижнюю часть камина, - Зато там есть свечи. Или были, не помню, выкинули ли мы их во время уборки... Как бы там ни было, Татьяна в свое время, с наслаждением влезая куда не надо, обнаружила их и вынудила меня пойти поддержать ее страх пред ними, - завершая тираду, мужчина недовольно махнул рукой, смахивая с каминной решетки пыль и изучая уже ее.
  - Нет, ну ничего себе наезды, да? - девушка, рассчитывая на поддержку со стороны графа, скрестила руки на груди, обращаясь, собственно, именно к последнему, дабы не отвлекать Винсента от его попыток почистить от пыли древний предмет интерьера, - Вообще-то, я просила пойти объяснить мне все про них! Это ты меня потом страшными комнатками запугивал, защитник...
  - Угу, я помню, - с достоинством ответствовал хранитель памяти, оглядываясь на Татьяну и насмешливо кивая, - Тебе со мной было "почти" не страшно, ага, поэтому я тебя и пугал.
  Девушка, совершенно вознегодовавшая от злопамятства собеседника, сделала неловкую попытку изобразить крайнюю степень обиды и надуться, однако, неожиданная мысль, пришедшая ей в голову, не позволила сделать этого, заставляя ее мгновенно посерьезнеть.
  - А, кстати, интересно... - задумчиво проговорила она, постукивая себя указательным пальцем по подбородку, - Анхель тогда все-таки видел нас или нет?..
  - Я ведь уже говорил тебе - его мысли я не слышу, - пожал плечами Винсент, поднимаясь на ноги и скользя пальцами по боковой части камина, - Может, и видел, да никому не сказал.
  Эрик, все это время с определенным интересом внимавший беседе своих спутников, тихонько вздохнул.
  - Прошу прощения, а не могли бы вы вернуться к изначальной теме свечей? И при чем здесь Анхель?
  - Да ни причем, - откликнулся хранитель памяти, не давая Татьяне вставить и слова, - Просто когда мы ходили туда, никто, кроме нее, еще не знал, что я не только лев. Но вас с Романом дома не было, поэтому пошел я на двух ногах, а не на четырех, а она возле гостиной внезапно вспомнила про Анхеля.
  - Интересные же дела творились в замке... - задумчиво промолвил граф де Нормонд и почему-то вздохнул, - Так что там со свечами, холодным огнем и будуаром?
  Девушка слегка фыркнула.
  - Да что с ними может быть? Пылятся себе потихоньку. Хотя, конечно, если будуар почистили, свечки выкинули, а листочек я забрала...
  - Какой листочек? - не понял блондин, чуть сдвигая брови, - Как тот, что мы с Винсом нашли сейчас здесь?
  Хранитель памяти, без особенной симпатии рассматривающий выступающий край каминной полки, невнимательно помотал головой.
  - Нет, такой, как тут, мы нашли в другом месте. Хотя, кажется, опять же она нашла... Ну, может, вы вдвоем. А то был другой...
  - Стоп-стоп-стоп, - заволновалась девушка, - Я что-то теряю нить повествования. Что еще за листочек вы нашли тут?
  Винсент, ненадолго отвлекшийся от камина, обернулся к собеседнице. Выглядел он на редкость серьезно, что после мимолетных шуточек, только что проскальзывающих в его речи, казалось даже странным.
  - Список, - негромко ответствовал он, внимательно глядя на девушку, - Точно такой же, как и тот, что вы с Эриком обнаружили в каморке твоего родителя.
  Татьяна изо всех сил постаралась не измениться в лице, поняла, что ей это не удается и бросила бессмысленные попытки, предпочитая просто ответить.
  - Ты хочешь сказать... - медленно проговорила она, - Что Альберт побывал здесь?..
  - Если только листик не занесло сюда ветром, да, - хранитель памяти пожал плечами и, вновь обернувшись к камину, продолжил, - Но должен заметить, тут есть надписи куда как более интересные, чем Альбертовы зверюшки.
  Девушка, покосившись на графа, напряженно нахмурилась. Упоминание каких-то надписей вкупе с холодным пламенем вызывало у нее не самые приятные ассоциации.
  - Не буду слишком уж испытывать ваше терпение, - в голосе Винсента ясно слышалась ухмылка, но почему-то довольно невеселая, - Татьяна, должно быть, помнит, но для вновь посвященных я поясню, - он бросил довольно красноречивый взор на внимательно слушающего его блондина, - В будуаре, кроме свечек, холодного пламени, пыли и листочка было еще кое-что. И этим кое-чем была надпись на подсвечнике, где и находились свечи. Три слова на латыни, заклятие или заговор... - мужчина опять обратил взор к камину и, эффектно проведя пальцем по выступающему краю каминной полки, медленно и с выражением прочел, - Dum spiro, spero.
  Граф де Нормонд, похоже, ожидавший чего-то более устрашающего, слегка приподнял бровь.
  - Пока... дышу - надеюсь? - он вопросительно глянул на девушку и, внезапно разуверившись в собственных знаниях, опять глянул на Винсента, - Или "пока живу - надеюсь"?
  - Перевести можно по-разному, но суть от этого не изменится, - мужчина вздохнул, почему-то, как показалось Татьяне, виновато, опуская взгляд на пламя, - Как бы там ни было, звучит, да и выглядит, символично. Пламя, как я помню по свечкам, потушить нельзя. Даже любопытно, может ли потушить его тот, кто зажег, или...
  - Тебя только это интересует? - девушка, совершенно недовольная отступлением от темы, скрестила руки на груди, - Или тебе уже совершенно понятно, кто мог побывать и тут и в замке? Да и, собственно говоря, ради чего? - она почесала бровь и недоумевающе пожала плечами, - Не для того же, чтобы просто облагородить интерьер будуара и осветить здесь, по доброте душевной, темную комнатку. Верно... же? - заметив устремленный на нее внимательный и серьезный взгляд Эрика, она растерянно умолкла. Молодой же человек, куснув себя за губу, зачем-то сцепил пальцы в замок и, слегка хрустнув ими, неожиданно нахмурился, серьезнея еще больше.
  - А может быть, и не верно... - медленно проговорил он, словно бы додумывая посетившую его мысль на ходу, - Может, ему зачем-то нужно было освещение... И здесь и в замке, - взор его, устремленный к девушке, стал столь красноречив, что та мгновенно поняла его значение и слегка приподняла брови.
  - Неужели думаешь, что он что-то искал?
  Ответ последовал со стороны камина.
  - Почему бы и нет, - меланхолично вклинился в беседу хранитель памяти, - В жизни все возможно, а здесь, например, вполне есть, что поискать... Любопытно только, кто же он такой, этот "он".
  - А может, "она"?.. - вопрос граф де Нормонд задал, казалось, скорее для поддержания разговора, однако, в голосе его мелькнуло что-то, заставившее Татьяну насторожиться, а Винсента оторваться от пристального созерцания пляшущего огня. Затаенная боль, глубокая ненависть и странное сожаление - все смешалось в этот миг в тоне молодого человека, моментально давая понять, кого же именно он имел в виду.
  Хранитель памяти легко улыбнулся и, хмыкнув, вновь обратил внимание на камин, зачем-то опускаясь с ним рядом на одно колено.
  - Луиза? - слышащаяся на сей раз в его голосе ухмылка была явно веселой и даже какой-то ободряющей, - Она, конечно, местами обитала в том будуаре, но, поверь мне, Эрик, упыри не владеют магией. Даже зачатки ее им неведомы. А вот то, что здесь бывал всеми любимый и всем известный маг...
  - То есть, по-твоему, огонь зажег Альберт? - Татьяна, не удержавшись, хмыкнула, - Пробраться в будуар мимо Эрика было бы затруднительно. Конечно, он умеет перемещаться, но...
  - Нет, - голос Винсента прозвучал неожиданно резко и девушка, прервавшись на полуслове, удивленно воззрилась на него. Хранитель памяти, качая головой, как китайский болванчик, медленно запустил руку в камин, шаря по старой золе, оставшейся здесь, видимо, еще с тех времен, когда пламя рождали дрова, а не чары.
  - Нет, это не он, - продолжил Винсент, не обращая ни на кого внимания и следя за собственными действиями, - Это чары, да, магия, но магия не принадлежащая магу.
  - Что это значит? - Эрик, наблюдающий за действиями друга не менее внимательно, чем он сам, чуть склонил голову набок, - Маг, который не маг, не умеющий колдовать колдун... Если это не он, тогда кто же?
  - Интересный вопрос, - хмыкнул хранитель памяти и, неожиданно подавшись вперед, сунул в камин, помимо руки, еще и голову. Дальнейшие его слова прозвучали глухо.
  - Если мне на него кто-нибудь ответит, я с вами поделюсь.
  Молодые люди, ошарашено созерцающие действия своего спутника, медленно переглянулись. Зрелище, надо сказать, было впечатляющим - пусть пламя и не жгло, выглядело оно все же вполне натуральным, и мужчина, который, стоя на одном колене перед камином, совал в него голову, производил впечатление откровенно ненормального.
  - Ты... - почувствовав, что голос охрип, Татьяна вежливо кашлянула и продолжила, - Прости, перегрелся? Охлаждаешь свою буйную головушку?
  Винсент в камине недовольно фыркнул. Звук получился гулким.
  - Винсент!.. - несколько нараспев окликнул, в свой черед, друга молодой граф, - Что ты там ищешь?
  - Как найду, покажу, - буркнул хранитель памяти и, не шокируя более публику, подался назад, снова появляясь на свет божий. Выбираясь, он зацепился за решетку внизу камина и, раздраженно чертыхнувшись, хотел, было, прибавить что-то еще, как неожиданно заметил на ней что-то и, нахмурившись, вгляделся пристальнее. Затем недоверчиво глянул на скелет, словно испрашивая у него ответа и перевел взгляд на пол возле камина. После чего вздохнул и, поморщившись, немного отполз в сторону, там усаживаясь на пол по-турецки.
  - Мое предположение подтверждается, - как-то очень неприязненно проговорил он и, кивнув на скелет, пояснил, - Старика кто-то ударил, причем сильно. Причем, прямо здесь, как я понимаю - решетка и пол залиты кровью. Оттереть ее было явно некому...
  Татьяна, которую слова мужчины почему-то не столь испугали, сколь удивили, растерянно моргнула.
  - А почему старика?..
  Взгляды обоих находящихся в комнате искателей обратились к ней. Ни Эрик, ни Винсент вопроса явно не поняли. Девушка, обычно терпеть не могущая быть не понятой, и возмущающаяся на этот счет, сейчас растерялась еще больше.
  - Ну... Винс сказал "старика ударили". А почему старика, ты думаешь? Может, это был какой-нибудь парень, сам его так называл... Или вообще девушка.
  - Да уж, убийц девушек нам только и не хватало для полного, так сказать, антуража... - пробормотал Винсент, снова переводя взгляд на скелет, - Синяя Борода вышел на охоту и оставляет после себя освежеванные трупы.
  Татьяну откровенно передернуло. Воображение, не на шутку разыгравшись, мигом отобразило в ее сознании нарисованную хранителем памяти картину. Последний, на девушку внимания не обращавший, но каким-то шестым чувством догадавшийся, что слова его ей вряд ли приятны, поспешно пожал плечами.
  - Не знаю я, почему сказал так. Просто на язык прыгнуло... В конце концов, даже если это было что-то молодое, скелету уже явно не один десяток, и даже сотня лет.
  - Блеск, - недовольно буркнула Татьяна, старательно не глядя на обсуждаемые останки и пытаясь выкинуть из сознания неприятную картину, - Ты там нашел, что искал?
  Собеседник неопределенно повел плечом.
  - Может быть, - лаконично сообщил он и, подняв и немного вытянув перед собою ту руку, которой шарил в камине, принялся медленно сыпать из зажатого кулака на пол золу. Некоторое время товарищи хранителя памяти по изучению старого домика молча наблюдали за этим, но вскоре девушка не выдержала.
  - Может, в песочек лучше на улице поиграешь? Надо было предупредить, мы бы лопаточку для тебя захватили.
  Винсент бросил на нее очень выразительный и раздраженно-негодующий взгляд искоса и исподлобья и, очевидно, завершив процесс рассыпания золы, нарочито медленно открыл перепачканную в ней, потемневшую ладонь.
  Татьяна, сделав невольный шаг, подошла вплотную к двери и, сжав косяк, немного подалась вперед. Воздух впереди, плотный, будто подушка, брошенная в лицо, как-то сразу дал понять ей, что делала она это зря.
  Тем не менее, рассмотреть предмет, лежащий на ладони хранителя памяти, ей удалось и глаза ее изумленно расширились.
  На руке мужчины возлежал добытый из камина, но почему-то совершенно не кажущийся испачканным, тяжелый, массивный перстень-печатка, украшенный несколько выпуклым, продолговатым камнем молочно-желтого цвета.
  - Это оно... он был в камине? - ошарашено пролепетала девушка, недоверчиво вглядываясь во внезапную находку.
  Эрик, в свой черед с интересом склонившийся, дабы получше рассмотреть перстень, восхищенно качнул головой.
  - И как ты только рассмотрел его там, среди огня?
  - Сам не знаю, - задумчиво откликнулся хранитель памяти и, аккуратно взяв кольцо пальцами, поднес его поближе к своим глазам, внимательно изучая, - Я посмотрел на пламя и мне показалось, что в нем что-то сверкнуло. Почему-то подумал, что это может быть что-то важное, вот и... - он немного повернул перстень, ловя камнем отсветы огня и облизнул губы, - Если я хоть что-то смыслю в драгоценных камнях, то это опал.
  - А если не смыслишь? - мрачновато отозвалась Татьяна, немного отстраняясь от двери, дабы избежать неприятного давления воздуха, - Если не смыслишь, то изумруд?
  Винсент медленно перевел на нее не предвещающий ничего хорошего взгляд.
  - Если бы мне не было жалко кольцо, - проникновенно проговорил он, - Я бы, пожалуй, швырнул им в тебя, - и, тотчас же опровергая собственные слова, отрицательно помотал головой, - Хотя, нет. Это чревато. Ты бы его, небось, сразу примерять начала...
  Девушка, в возмущении приоткрыв рот, попыталась фыркнуть, в результате совершенно некультурно хрюкнула и, разозлившись больше на себя, чем на собеседника, уперла руки в бока.
  - Я всегда знала, что ты хам! Не доверяешь мне - примерь колечко сам! Тем более, что размерчик его, по-моему, как раз тебе подходящий...
  Глаза Винсента, по сию пору откровенно смеявшиеся, после этого предложения вмиг исполнились праведного негодования.
  - И это я хам? Ты меня подозреваешь в крайней степени безрассудства, которое свойственно скорее тебе, а хамом называешь меня! Знаешь, что, дорогая моя, я, в отличии от некоторых, инстинктами самоубийцы не страдаю и всякую подозрительную дрянь на себя напяливать не планирую! В конце концов, мне мои пальцы пригодятся еще.
  - А ты полагаешь, что оно тебе их откусит? - граф де Нормонд, не желающий позволять мирной беседе превращаться в ссору, хотя она и казалась довольно миролюбивой, предпочел немного разрядить обстановку. В конечном итоге, эта находка хранителя памяти отнюдь не казалась устрашающей и, в отличие от скелета и крови на полу и решетке камина, производила достаточно приятное впечатление.
  - Знаешь, как-то не горю желанием проверять это, - отрезал его собеседник и, снова поднеся перстень ближе к глазам, склонил голову к плечу, изучая его, - Хотя, конечно, зубов у него вроде бы нет, да и слишком пугающим он не выглядит.
  - Конечно, ведь его нашел ты, - кисло прореагировала Татьяна и, уперев руку в бок, продолжила, - Разумеется, как что-то нахожу я - так это опасная гадость, а уж если ты - так прекрасная радость, да? Хотя чему я удивляюсь. Чего еще ждать от типа, ржущего в темноте над падающими девушками!
  - Это когда это ты ржал? - граф де Нормонд, крайне заинтригованный вновь открывшимися обстоятельствами, с интересом приподнял брови. Хранитель памяти, явно не считая предлагаемую тему достойной хоть какого-нибудь внимания, недовольно сморщил нос, продолжая с преувеличенным вниманием рассматривать кольцо.
  Татьяна, ощутив, что в этом вопросе победа остается за ней, гордо расправила плечи.
  - Это было, когда я впервые попала в подвал, - претенциозно заявила она, - Когда у меня болела нога, между прочим! Я спускаюсь себе по лесенке, и вдруг слышу смех в темноте...
  - К тому времени ты уже спустилась, - недовольно буркнул Винсент, похоже, и в самом деле ощущающий свою вину за тот маленький инцидент, - Бродила по подвалу и смешно падала, я не удержался.
  - Да ты постоянно ржешь! - совсем возмутилась его оппонентка, - И когда мы увиделись впервые...
  - Кстати, - блондин, во время пикирования переводящий взгляд с одного из спорщиков на другого, в зависимости от того, кто в данный момент говорил, заинтересованно прищурился, - А как вы вообще познакомились? Татьяна, неужели ты, испугавшись тогда, снова отправилась в подвал к страшному льву?
  Девушка, как-то сразу растерявшая гордость и самоуверенность, скорчила недовольную рожу и опустила плечи.
  - А что такого? - недовольно буркнула она, - Я, между прочим, вообще люблю все кошачье, а тем более, когда оно особо крупных размеров.
  - О, да, я помню, - хохотнул хранитель памяти, даже опуская руку с кольцом, - Когда ты заявилась ко мне в клетку, помнится, угрожала грязной одеждой. Жестокая обманщица, как не стыдно было пугать меня, маленького львенка?
  - У тебя странное понимание слова "маленький", - совсем надулась Татьяна и, оправдываясь скорее перед Эриком, нежели перед его, да и своим, другом, развела руки в стороны, - Я просто искала прачечную. А в результате моя кофта так и затерялась где-то в восемнадцатом веке... - девушка ностальгически вздохнула и, возвращаясь к напечатанному, бросила все еще несколько недовольный взгляд на Винсента, - Ты закончил изучение перстня, гражданин ювелир?
  - Закончил, - гражданин ювелир, уверенно поднявшись на ноги, поднял кольцо повыше и, посмотрев снизу сквозь него, хмыкнул, - На нем гравировка.
  - Где? - вопрос прозвучал неожиданно громко и Татьяна с Эриком, произнесшие его в один голос, удивленно переглянулись. Хранитель памяти, усмехнувшись, опустил перстень.
  - Внутри, - совершенно спокойно ответствовал он, - Снова латынь, кажется, обитатели этого дома питали к ней некоторую слабость. "Однажды здесь засияет Солнце" - как видите, ничего угрожающего.
  - Ну, это как сказать, - со вздохом отозвалась девушка, - Надежды на сияющее светило, безусловно, очень радуют, но ведь пока оно, видимо, не светит.
  - Пока нет, - согласился Винсент и, довольно небрежно на взгляд Татьяны, с трепетом относящейся к антикварным изделиям разного рода, сунул перстень в карман джинсов, - Ладно... Кажется, мы нашли здесь все, что не нашел неизвестный поджигатель, - с этими словами он демонстративно кивнул на каминное пламя, - Думаю, пора бы уже и обратно. Надо бы только пророчество записать... Ни у кого ручки не будет?
  - Даже ножки нет, - хмыкнула в ответ девушка, - А что, ты думаешь, дома, в обществе Романа и Ричарда думаться лучше будет?
  - В самом деле, Винс, зачем тебе оно? - граф де Нормонд, не поддержав шутку, хотя и поняв и даже оценив ее, предпочел задать тот же вопрос уже более серьезно, - Мне казалось, мы во всем в нем уже разобрались, что еще ты хочешь узнать?
  - Во всем? - хранитель памяти, не скрывая насмешки, изогнул левую бровь, - А корабли? А луна? А море? Да и с чего бы это наш спящий друг согнул в спираль время, как гласят строки? У меня лично осталось еще довольно много вопросов, посему подумать над ними я предпочел бы дома, в тишине и спокойствии.
  - Ага. В обществе Романа, - вновь напомнила Татьяна и мечтательно вздохнула, - Он-то тебя спокойствием обеспечит...
  - Издержки, - развел руки в стороны мужчина и, обреченно улыбнувшись, тронул за плечо внимательно изучающего что-то на стене, графа, - Пойдем, поищем ножку, которой писать.
  Эрик, не реагируя на слова приятеля, медленно поднял руку в останавливающем жесте.
  - Подожди... - голос его звучал как-то странно, приглушенно, будто придавленный гнетом мыслей, - Может быть... там имелся в виду именно этот корабль?
  Винсент, который, коснувшись плеча друга, смотреть, тем не менее, продолжал в сторону выхода, медленно перевел взгляд на то, что рассматривал блондин. Брови его заинтересованно взметнулись и хранитель памяти, отпустив Эрика и даже слегка отодвинув его назад, шагнул ближе к стене.
  - Корабли-то там имелись в виду во множественном числе... - задумчиво вымолвил он, разглядывая что-то на стене, недоступное взору девушки, которая в приступе любопытства нервно мялась у двери, - Хотя, может быть, что это один из флотилии.
  - Да что там такое? - Татьяна, не выдержав, сжала дверной косяк и сильно подалась вперед, опасно склоняясь над порогом и заглядывая в комнату. Она еще успела смутно заметить на стене небольшую модель парусного судна, как вдруг воздух в легких стремительно закончился. Перед глазами потемнело, голова закружилась. Пальцы, сжимавшие дверной косяк, начали слабеть и девушка, уже ничего не понимая, подчиняясь только инстинкту самосохранения, отчаянным рывком дернулась назад, каким-то образом ухитряясь повернуться и прижаться спиной к стене, отделяющей основное помещение от комнатки. Губы ее дрожали, сердце бешено колотилось; приоткрыв рот, Татьяна жадно ловила живительный кислород, даже не замечая, как медленно сползает вдоль стены.
  - ...яна! - донесся до ее ушей конец испуганного возгласа блондина и спустя секунду сильные руки, подхватив ее с двух сторон, помогли девушке принять более или менее вертикальное положение. Из неохотно рассеивающегося тумана выплыло обеспокоенное, испуганное лицо графа, где-то сбоку виднелся не менее взволнованный лик Винсента.
  Последний, оглядевшись вокруг, недовольно поморщился.
  - Черт, даже стула нет... Какой дурак не оставил в доме даже самой завалящей табуретки?
  Эрик, мельком глянув на друга, ничего не ответил, продолжая поддерживать тяжело дышащую, испуганную девушку, в поисках поддержки льнущую к нему.
  Заметив, что взгляд Татьяны стал несколько более осмысленным, хранитель памяти слегка погрозил ей пальцем.
  - Больше никогда не делай так, ладно? Я вас вел сюда не для того, чтобы ты погибла смертью храбрых.
  - Что... - дыхание перехватило и девушка, не в силах ответить, лишь сильнее прижалась к нежно и уверенно поддерживающему ее молодому человеку. Тот, легко угадав возможное продолжение фразы, сам глянул на Винсента.
  - Что произошло? - негромко вопросил он. Татьяна, пока еще не в силах сказать что-либо, лишь слабо кивнула, подтверждая, что задать хотела именно этот вопрос.
  Хранитель памяти тяжело вздохнул и, прислонившись плечом к дверному косяку, невольно послужившему спасению девушки, нехотя начал объяснять:
  - Если в пророчестве был высказан запрет заходить в эту комнату, значит, от носителя милых побрякушек она защищена. Вернее даже будет сказать - закрыта. Это древняя магия, очень неприятная по своей сути. Когда-то давно колдуны, скрывая какие-то тайные помещения или от нежеланных гостей, или же вообще ото всех, накладывали запрет на вход в них. Этот запрет предохранял куда как надежнее простых засовов, и превосходил по степени сохранения тайны все современные замки и сигнализации, - мужчина замолчал и, видя, что слушатели ждут продолжения, вздохнул, - Стоило неугодному человеку, незваному гостю или еще кому-то, на кого распространялся запрет, зайти в закрытое помещение, как он умирал. Смерть наступала практически мгновенно, гость не успевал выйти, оставаясь навеки там, куда входить было нельзя. Так что... - он как-то виновато ухмыльнулся, - Хорошо, что ты держалась за косяк и тебе все же хватило сил покинуть комнату. Полагаю, что ты первая и единственная, кому удалось преодолеть этот страшный запрет.
  Татьяна, почувствовав, что у нее подкашиваются ноги, буквально повисла на графе. На мгновение ей показалось, что она сейчас потеряет сознание. Никогда в жизни она не испытывала подобного, никогда еще не была столь близка к смерти... Даже в миг, когда стояла передо львом, которого полагала тогда диким хищником, находясь в его клетке, она не боялась до такой степени.
  Эрик, прекрасно понимающий состояние своей избранницы, прижал ее сильнее к себе, успокаивающе гладя по спине.
  - Тише, тише... - зашептал он, - Все уже позади, моя хорошая, больше такого не произойдет... Тебе не нужно заходить туда, мы... Винсент все расскажет.
  Хранитель памяти, в общем-то, не собиравшийся отлынивать от обязанности вести репортаж с места событий, заинтересованно вскинул бровь.
  - Это понимать так, что ты теперь туда тоже опасаешься заходить?
  Граф де Нормонд, отнюдь не предрасположенный сейчас к шуткам, хмуро глянул на друга.
  - Это понимать так, что я теперь не оставлю Татьяну одну, - тихо промолвил он и, дабы сменить тему и отвлечь внимание девушки от только что происшедшего, осведомился, - Ты рассмотрел корабль? Вернее, эту... игрушку.
  - Это модель, - поправил блондина собеседник и, отлипнув от косяка, вновь уверенно зашел в комнату, останавливаясь возле стены и рассматривая миниатюрное судно, - Модель фрегата, насколько я помню виды кораблей. Парусного, стало быть, не слишком современного... Делаем вывод - скорее всего кораблик в его истинном виде по волнам уже... - он неожиданно умолк и изменившимся голосом закончил, - Прошел.
  - Что такое? - обретшая вновь возможность говорить, а главное - дышать, девушка, заволновавшись, немного повернулась в объятиях графа, взирая на дверной проем.
  Хранитель памяти в комнате, скрытый на данный момент от взглядов молодых людей, слегка помотал головой.
  - Нет, я... В смысле, все в порядке, я просто... Мне кажется, я уже видел эту модель раньше. И видел на этой самой стене...
  Блондин, глянув на обнимаемую им девушку, слегка нахмурился.
  - Быть может, ты прежде заходил сюда?
  - Совершенно уверен, что нет, - последовал резковатый ответ, - Я не помню ни камина, ни скелета, а этот корабль... Наверное, просто дежа-вю, - мужчина слегка вздохнул и, всмотревшись в миниатюру судна пристальнее, хмыкнул, - А выполнено искусно. На борту даже название имеется, ну-ка... - он немного отошел, позволяя свету каминного пламени озарить модель и, всмотревшись, прочитал, - Semper vivens, - голос его вновь обрел нотки странной задумчивости.
  Татьяна, теперь уже сама глянувшая на продолжающего ее обнимать графа, чуть пожала плечами. Название, видимо, вновь написанное на латыни ни о чем не говорило ей.
  - Оно тоже знакомо тебе? - граф де Нормонд, не желая ждать, пока друг сознается сам, предпочел подтолкнуть его вопросом. За стеной послышался вздох и воцарилось молчание.
  Девушка, вытерпев целых три секунды, предпочла нарушить его. В конечном итоге - рассуждала она, - жизнь и в самом деле слишком коротка, чтобы постоянно ждать открытия каких-то невнятных тайн. Впрочем, сказать она практически ничего не успела.
  - Ви... - только, было, начала Татьяна, когда голос из комнаты перебил ее.
  - Знакомо, - глухо ответствовал хранитель памяти, по-видимому, все еще продолжающий созерцать модель неизвестного корабля, - Знакомо не потому, что знаком с латынью или слышал это словосочетание... Не могу объяснить, почему, но чувствую... С этими словами, мне кажется, было связано что-то важное.
  Татьяна нахмурилась. Странные провалы в памяти самого хранителя памяти смущали ее.
  - Если бы ты не был собой... - медленно и осторожно проговорила она, - Честное слово, я бы подумала, что это тебе кто-то стер память...
  - Глупости! - мужчина, похоже, оскорбленный этим заявлением до глубины души, решительно покинул комнату, хмуро взирая на собеседницу, - Кто мог бы стереть мне память? В моей жизни не было ничего такого, что надо бы было стирать, да и даже если бы было возможно хранителю памяти иметь своего хранителя, возле меня его нет. Это, скорее всего, не более, чем дежа-вю...
  - Ну-ну, - невесело откликнулся молодой граф и, решив более не настаивать на высказанной Татьяной, но пришедшей в голову и ему мысли, поинтересовался, - А как переводится название корабля? Мои познания в латыни, видимо, не столь глубоки, чтобы перевести его самостоятельно.
  - Всегда живой, - хмуро откликнулся Винсент и, тяжело вздохнув, как-то неохотно прибавил, - Видимо, название давали, исходя из постулата "Как корабль назовешь, так он и поплывет". Если бы модель пустили по волнам... Впрочем, не важно. Касаться ее я не рискнул - кораблик выглядит не менее древним, чем скелет.
  - Может, он когда-то его и соорудил, - тяжело вздохнула девушка и, демонстративно повернувшись спиной к неприятной комнате, осведомилась, - Может, нам все-таки пора домой?
  Хранитель памяти, явно обрадованный этим предложением, радостно ухватился за возможность отвлечься от неприятной ему темы.
  - Нам все-таки нужна ручка, - напомнил он, - Или карандаш. Или... не знаю, чем еще можно записать. Самое обидное, что даже листочек есть, а вот ручки...
  - Хочешь записать пророчество на оборотной стороне списка? - граф де Нормонд в самом искреннем изумлении вскинул брови, - Я думал, мы собирались взять его в замок, чтобы сравнить почерк.
  - Почерк идентифицировать я итак могу, - моментально включилась вспомнившая о своих обязанностях дочь мага, - Вообще, я думала, вы уже уверены, что это именно его записка.
  Винсент, успевший приблизиться к столу, на котором лежал пресловутый список, взял его в руку и, пробежав еще раз взглядом рукописные строки, вытянул губы трубочкой.
  - Нуу... Тут, вроде бы как, присутствуют знакомые сокращения, слово "лично", упоминаются интантеры и... Ах, черт! - мужчина, закусив губу, напряженно впился глазами в лист бумаги в своих руках, затем медленно повернул его к молодым людям, - И здесь... - он почему-то сглотнул и севшим голосом проговорил, - Semper vivens. И, судя по всему, тут это название существ, а не судна... - замолчав, он запустил руку в волосы, снова взирая на список сам. На лице его буйным цветом распустилось абсолютное потрясение.
  Татьяна и Эрик, не совсем понимая реакцию друга, переглянулись, затем вновь обращая внимание на него.
  - Ну... Должно быть, глядя на корабль, ты вспомнил именно о словах в списке, - неуверенно вымолвил граф, - Полагаю, это вполне способно объяснить твое дежа-вю.
  Девушка, не видя смысла что-то добавлять, только уверенно кивнула, затем подумала и для большего эффекта кивнула еще раз, всем видом демонстрируя, что дела обстоят именно так, как сказал любимый и иначе обстоять не могут.
  Хранитель памяти, даже не глядя на них, нахмурился. Лицо его было мрачно.
  - Нет... - тихо вымолвил он, не отрывая взгляда от строки в списке, - Я готов поклясться, что нет... Все было иначе, я буквально слышал... Не помню... Не помню ни от кого, ни почему, ни когда.
  - Наверное, это просто было давно, - осторожно предположила Татьяна, искренне желая поддержать друга и как-то успокоить его. Винсент медленно отвел взор от листа бумаги и взглянул на девушку. В голосе его, когда он заговорил, прозвучала странная горечь.
  - Я помню все, что случалось со мной, помню до мельчайших подробностей. Это... профессиональная особенность, можно сказать так. А это... - он качнул головой и внезапно мрачно улыбнулся, - Если бы я не был совершенно уверен, что это невозможно, тоже бы решил, что кто-то подчистил мою память. Но я даже не испытываю ничего, что обычно сопутствует попытке вспомнить запретное - ни головной боли, ни давящего страха... Я просто не помню.
  - Тогда... - Татьяна переглянулась с графом де Нормонд, который, все-таки перестав ее обнимать, теперь просто стоял рядом, легонько сжимая ее плечи, и старательно изобразила ободряющую улыбку, - Тогда, быть может, у тебя просто сбой программы и ты и в самом деле что-то забыл совершенно естественным образом?
  - Может быть, - отстраненно буркнул мужчина и, тяжело вздохнув, постарался все-таки отвести внимание от собственной памяти, - Так... На чем мы остановились? Чем писать-то будем?
  - Может, где-то среди пыли и грязи здесь имеются перо и чернила? - предположил блондин, вероятно, тоже не горящий желанием выяснять, что произошло с памятью его друга, - Если последние, конечно, не высохли.
  - Вот в этом я как раз не сомневаюсь, - все еще довольно невесело хмыкнул Винсент, уточняя, - В том, что высохли, я имею в виду, - и, оглядевшись, в раздумье проговорил, - Интересно, местные маги не писали карандашами?..
  Девушка, окинув пыльную комнатку взором, слегка пожала плечами.
  - По-моему, местные вымерли или ушли до изобретения карандашей. Хотя... - отвлеченная совсем другой мыслью, она, тотчас же забыв о карандашах, почесала нос, - А чем вообще люди пишут? Ну, или писали, когда писать нечем было... Перьями, чернилами, ммм... красками?
  - Пальцем, - фыркнул Винсент, - Какие еще варианты?
  Татьяна честно задумалась.
  - Мелом...
  Хранитель памяти кивнул.
  - Кстати, по-моему, именно им и написано пророчество. Но его я кругом что-то не вижу, так что, быть может, придумаешь другое?
  Татьяна, вмиг разозлившись, недовольно передернула плечами.
  - Я одна, что ли, думать должна? Углем, блин! Не знаю, огнем выжигали!
  - А между прочим, огонь у нас есть, - граф де Нормонд, как обычно, сохраняющий в зарождающемся Содоме олимпийское спокойствие, задумчиво перевел взгляд на столь неприятную и Татьяне, и теперь уже и Винсенту, комнату, - И даже, как я понимаю, уголь...
  Повисло молчание. Хранитель памяти, изумленный столь простым и удобным выходом из положения, пораженно смотрел на девушку, та, в свой черед, обалдев от собственной гениальности, созерцала его.
  Наконец, Винсент, отвиснув, подал голос, при этом аккуратно кладя список обратно на стол.
  - Что ж... И кто полезет там его искать?
  Татьяна невинно пожала плечами. По губам ее медленно растеклась сладкая улыбка.
  - Ну, наверное, тот, кто уже итак туда лазил, - почти нежно проворковала она и, бросив взгляд на руки мужчины, прибавила еще более сладко, - Тот, кто уже успел испачкать золой руки...
  Хранитель памяти, похоже, не особенно горящий желанием опять общаться с камином, нахмурился, старательно пряча испачканную ладонь за спину.
  - Я там не нашел ни единого уголька, - недовольно заявил он, - Мне нельзя доверять такие поиски. А вот Эрик...
  - Винс, хватит играть в "передай другому", - молодой человек вздохнул. Во вздохе этом явственно прозвучала усталость.
  - Я не рискну приблизиться к пламени, хоть оно и холодное, как утверждаешь ты, Татьяне и вовсе не войти туда, поэтому искать уголь придется тебе. К тому же, это твоя идея - записать пророчество.
  - Плата за дальновидность, - буркнул хранитель памяти и, не говоря более ни слова, решительными шагами вновь направился к оказавшейся столь неприветливой с гостями, комнате.
  Дальнейшие свои недовольные сомнения он принялся высказывать, уже шаря рукой в камине.
  - Вообще, писать углем на листе бумаги - не самая удачная мысль, - бурчал мужчина, периодически засовывая в холодный огонь и голову, - Буквы же будут крупнее, чем от пера или карандаша, места не хватит...
  - Надо было захватить еще и тот листочек, что я нашла в будуаре, - вздохнула девушка, с интересом наблюдая за говорящим, - Но меня же никто не предупредил.
  Эрик, отвлекшись от исканий друга, глянул на нее со вновь проснувшимся интересом.
  - Так что там был за листочек? Ты так и не сказала.
  - Да ничего интересного, - откликнулся хранитель памяти, забираясь в камин уже едва ли не по пояс, - Мельком упомянутый Альберт и, собственно, все. А она из-за этого такую бучу подняла...
  - Это ты бучу поднял, узнав, где я его нашла, - недовольно отреагировала Татьяна и, снова обратив внимание на стоящего с ней рядом молодого человека, продолжила объяснять, - Судя по всему, это было что-то вроде обрывка дневника. И, видимо, дневника Луизы, ибо там были долгие и нудные страдания на тему того, какой плохой ты, какой плохой ее брат, и какой замечательный некто "Р.". Ну, и Альберт. Он тоже хороший.
  - "Р."? - Эрик слегка приподнял брови, - Роман?
  - Рене, - откликнулся из камина Винсент, медленно подаваясь назад, - По крайней мере, Татьяна так решила, когда мы были в прошлом.
  - Потому, что это было видно! - слегка вознегодовала девушка, - И, по-моему, Ричард что-то такое говорил, что она липла к нему...
  - Да ну их, в конце концов, обоих, - хранитель памяти, всклокоченный, с испачканным в золе кончиком носа, да и вообще напоминающий пренебрегающего мытьем после работы трубочиста, вынырнув из камина, недовольно махнул рукой, - Я нашел уголь. Теперь дайте мне листок бумаги и я раскрашу этот мир!
  - У кого-то после ползанья по золе поднялось настроение, - Татьяна, сдержав ухмылку, сделала приглашающий жест в сторону стола, где сиротливо белел листочек, - Прошу, господин художник. Творите.
  Винсент, не реагируя на почти ничем не прикрытую насмешку, только хмыкнул, шагая в указанном направлении. Почти подойдя к столу, он неожиданно остановился.
  - Кстати... - чумазое лицо мужчины обрело явственно задумчивое выражение и он, забывшись, потер подбородок грязными пальцами, оставив на нем темную полосу, - А вы заметили, что этот список выглядит как-то аккуратнее, чем тот, что в замке? Как будто это чистовик, а то так... записка, напоминание самому себе.
  - Ну и что? - не понял блондин, легко пожимая плечами, - Мы итак считали тот список запиской, что тут такого?
  - Да так, просто подумал... - Винсент как-то посерьезнел, безотрывно глядя на лист бумаги, - Что, если сейчас перед нами лежит, так сказать, оригинал этого списка? Если это действительно так, то составлял его Альберт здесь и, вероятно, руководствовался чем-то, что здесь же и обнаружил... А как знать, что еще он мог найти тут и чему он мог здесь научиться? - мужчина окинул собеседников внимательным взглядом, - Мы ведь так и не знаем, как ему удается открывать двери в пространстве, словно хранителю памяти. И если он научился этому здесь... Тогда кто же тут жил, из чьих записей он узнал это?
  
  ***
  Когда они вышли на улицу, полумрак непогоды уже дополнился сгущающимися сумерками. Дверь домика, выпуская посетителей, опять надсадно, душераздирающе заскрипела и с крыши вновь донеслось недовольное царапанье когтей и даже хлопанье крыльев.
  - Видимо, мы снова напугали птичку, - заметила девушка, с неимоверным наслаждением вдыхая полной грудью прохладный, чистый лесной воздух. После пережитого в доме он казался ей равным глотку жизни.
  - Может, съесть ее, чтобы не пугалась? - Винсент плотоядно облизнулся и, покидая пространство под свисающей крышей, с ярко выраженным гастрономическим интересом поднял взгляд вверх. Лицо его, только, казалось, лучившееся весельем, вмиг изменилось, как-то потемнело, словно окружающий сумрак бросил свой покров и на него.
  Татьяна, который такие метаморфозы как-то не слишком грели душу, на всякий случай нащупала ладонь идущего рядом Эрика, сжимая ее. Граф де Нормонд, и сам обративший внимание на чересчур быструю смену настроений хранителя памяти, на всякий случай притянул девушку ближе к себе и, медленно покидая вместе с ней темную тень под крышей, негромко осведомился:
  - Что случилось?
  - Кажется, я слегка недооценил птичку... - последовал медленный и откровенно напряженный ответ. Винсент продолжал стоять, подняв голову и созерцая крышу второго этажа.
  Татьяна, не очень-то желающая узреть на печной трубе какого-нибудь дракона или, на худой конец, птеродактиля, тем не менее, решила последовать его примеру, медленно поднимая взгляд. В конечном итоге, известная опасность страшит в определенной мере меньше неизвестной...
  Впрочем, опасности она так и не увидела. На печной трубе, недовольно нахохлившись, словно огромная курица, сидел большой черный ворон. Подобных девушке прежде доводилось видеть разве что в зоопарке и, уверенная, что в живой природе такие птицы не встречаются, она изумленно приоткрыла рот.
  - Вот это птичка... - выдавила она из себя по прошествии нескольких секунд, - К маленьким ее отнести точно не получится...
  Эрик, который, чтобы не отставать от спутников, тоже с интересом изучал потрясающее пернатое, ненатурально вздохнул.
  - Да и в печную трубу бы она не поместилась, даже от страха. Удивительно, конечно, увидеть такое создание, но...
  Хранитель памяти, хмурясь, останавливающе поднял указательный палец. Взор его был прикован к тоже разглядывающему его ворону.
  - За нами следят, - негромко промолвил мужчина. Взгляд его стал откровенно неприязненным и птица, будто бы поняв, что радости созерцателям отнюдь не доставляет, внезапно тяжело сорвалась с крыши и, хлопнув крылья, уверенно направилась по воздуху куда-то в сторону, противоположную той, откуда пришли незваные посетители.
  Татьяна, проводив ворона долгим взглядом, опустила голову, удивленно взглядывая на Винсента. Тот был мрачен.
  - Почему за нами следят? Ты подозреваешь птичку во всех смертных грехах лишь потому, что она большая?
  Хранитель памяти неожиданно не поддержал шутку и, повернувшись спиной к избушке, уверенно направился в сторону леса, явственно намереваясь скрыться в нем. Молодые люди, не горя желанием потерять своего проводника, поспешили за ним.
  Вновь заговорил Винсент только тогда, когда избушка мага осталась достаточно далеко позади.
  - Я подозреваю птичку, - мрачно вымолвил он, даже не оборачиваясь на своих спутников, - Потому, что подобные ей очень умны. Вороны способны говорить по-человечьи, способны понимать обращенные к ним слова, способны выполнять задания, команды, просьбы... И способны следить, если хозяин велит им сделать это. Я не думаю, что он прилетел бы сюда просто так, столько времени провел бы на крыше и улетел бы, услышав мои слова о слежке, по собственной воле. Птичку определенно кто-то подослал. И мне почему-то кажется, что это не Альберт...
  - Винс, - Эрик, внимательно выслушавший слова друга, нахмурился, переглянулся с девушкой, будто бы испрашивая у нее совета и, слегка понизив голос, продолжил, - Ты пугаешь нас. Огонь зажигает кто-то, но не Альберт, ворона подсылает тоже не он... Пытаешься намекнуть, что кроме дяди у нас есть еще неведомые враги?
  Винсент, явственно предпочитая воздержаться от ответа, а быть может, полагая его очевидным, резко шагнул вперед, переступая какой-то корень и внезапно остановился.
  Вокруг по-прежнему царила умиротворенная сумеречная лесная тишина, уже практически не прерываемая щебетом птиц, где-то впереди весело журчал ручеек, преодоленный путниками еще по пути сюда, и остановка хранителя памяти, вкупе с явственно обалдевшим его видом, вызывала самое искреннее недоумение.
  Татьяна с Эриком, передвигавшиеся по лесу, взявшись на всякий случай за руки, благополучно едва не врезались в решившего вдруг изобразить каменное изваяние мужчину и, недовольно переглянувшись, вслед за последним вынуждено остановились. Впрочем, оставлять причину внезапного привала невыясненной они не собирались.
  - Винсент, что опять случилось? - граф де Нормонд тщетно попытался скрыть недовольство в своем голосе, однако, поняв, что потерпел фиаско, слегка поморщился.
  Татьяна, покосившись на него и не желая оставаться не у дел, предпочла внести свою лепту.
  - Ты что, внезапно вспомнил, что кошки боятся воды? Немедленно забудь.
  Девушка предполагала произнести еще что-то, но звонкий, веселый молодой голос, неожиданно ответивший на ее небольшой выпад, мгновенно сбил ее со всех мыслей.
  - Наверное, он просто понял, что надо бояться меня. Что ж, не прошло и пары столетий.
  Эрик Стефан де Нормонд, при звуке этого голоса на несколько секунд явственно остолбеневший, внезапно подался вперед, совершенно точно забывая о Татьяне, чью руку сжимал. Девушка, пискнув, вынуждено сделала несколько шагов следом за ним и, на сей раз все-таки врезавшись в хранителя памяти, недовольно потерла ушибленный нос. Винсент к этому столкновению остался совершенно равнодушен, по-прежнему изображая постамент, разве что выражение лица сменив на более недовольное, посему Татьяна, совершенно не желая оставаться в стороне от событий, ухватила его свободной рукой за плечо и, приподнявшись на цыпочках, заинтересованно глянула вперед.
  На той стороне ручья, как раз напротив путников, спокойно стоял, сунув руки в карманы высокий, худой юноша, облаченный в джинсы и легкую футболку. Ярко-зеленые глаза его насмешливо поблескивали, казалось, ловя и отражая какой-то невидимый свет, темно-русые, кажущиеся в сумраке еще темнее, волосы венчала черная элегантная шляпа. На губах его застыла насмешливая полуулыбка, отражающаяся на всем лице.
  Не узнать молодого человека было невозможно, и Татьяна, мгновенно поняв, почему голос его показался ей таким знакомым, тихонько вздохнула.
  Все описываемые события заняли на деле не дольше пяти секунд. Только-только прозвучала насмешливо-ехидная фраза со стороны так неожиданно повстречавшегося путникам юноши, а девушка, выглянув из-за плеча хранителя памяти, уже не смогла удержаться от ответа.
  - С чего бы ему бояться маленького, невинного мальчика? - мрачновато буркнула она, слегка переступая на мысках, дабы найти более устойчивое положение. Людовик, а это был именно он, заинтересованно склонил голову набок, вежливо приподнимая брови.
  - А я маленький и невинный? - на лице его сразу после этих слов сверкнула ослепительная, почему-то кажущаяся жестокой, улыбка.
  Граф де Нормонд, как-то сразу помрачнев, опустил плечи.
  - Видимо, больше нет, - тихо вымолвил он, опуская вслед за плечами и взгляд, и стараясь не смотреть на младшего брата, - Ты слишком изменился, Людовик.
  - Да неужели? - юноша честно попытался изобразить искреннее изумление, однако, широкая улыбка, не желающая никуда исчезать, помешала этому. Тем не менее, парень, продолжая, старательно сдвинул брови, принимая на себя вид ненатурально серьезный и довольно странный.
  - Какой кошмар, правда, Эрик? Твой маленький братик вырос, да и вообще посмел остаться в живых! И как только ему не стыдно? При встрече обязательно поинтересуюсь.
  Винсент, заметивший краем глаза совершенно поникший вид друга, нахмурился, решительно переключая огонь на себя и даже сделал, было, небольшой шажок вперед, но обнаружив, что тем самым сильно нарушает равновесие практически висящей на его плече девушки, вернулся обратно.
  - Какого черта тебе надо здесь? - голос хранителя памяти прозвучал довольно мрачно, со скрытым, но вместе с тем очень явным вызовом. Чувствовалось, что мужчина, абсолютно не питающий к молодому магу ни родственных, ни вообще хоть сколь-нибудь добрых чувств, отнюдь не собирается спускать ему хамство ни в свой адрес, ни в адрес своих друзей.
  Людовик, фыркнув, резким движением вытащил руки из карманов, разводя их в стороны и, уверенно шагнув вперед, без колебаний ступил в воду.
  - Рыбку ловлю, - ответ молодого мага прозвучал насмешливо и, вместе с тем, как-то недовольно, словно бы собеседники и в самом деле мешали ему добывать будущую уху. Не дожидаясь ответов, которые, вполне вероятно, могли бы последовать, он сделал еще один, довольно резкий на сей раз, шаг и, присев посреди ручья на корточки, полубоком к путникам, внимательно вгляделся в воду, даже проводя по ней пальцами.
  - Никто не видел, тут форель не пробегала?
  Хранитель памяти, почему-то посчитавший сей ответ прямым оскорблением его львиной натуры, недовольно скривился. Татьяна, все еще держащая его за плечо, ощутила, что мужчина напрягся, как-то напружинился и даже мускулы его под тонкой тканью футболки буквально заходили ходуном.
  Тем не менее, Винсент, сделав глубокий вдох, каким-то образом ухитрился удержать себя от опрометчивых действий.
  - Форель по горам бегает, - буркнул он и, недовольно скрестив руки на груди, дернул плечом, едва не сбросив руку девушки, - Тоже мне, рыболов...
  Юноша, мигом обратившись в его сторону, закусил губу, насмешливо склоняя голову и удерживая кончиками пальцев шляпу от падения. Налетевший легкий ветерок шевельнул его волосы, заставляя несколько прядей упасть ему на лицо.
  - Кому, как не тебе знать это, верно? - голос молодого мага прозвучал до омерзения сладко и, вместе с тем, как-то зловеще.
  Ответить Винсент не успел.
  Граф де Нормонд, некоторое время не принимавший участия в общей бессмысленной беседе, скользнул взглядом по насквозь мокрым концам штанин юноши и неодобрительно покачал головой.
  - Ты простудишься, - говорил он негромко, как будто бы не желая привлекать к себе внимания, однако, глаз с младшего брата не сводил, явно ожидая его реакции.
  Тот насмешливо хмыкнул, искоса взирая на неожиданно подавшего признаки жизни родственника.
  - Своевременная забота, ничего не скажешь. Решил исправить ошибки прошлого, братик?
  Эрик, столь явственно пытавшийся наладить контакт с братом, вновь помрачнел. Видно было, что молодой человек обманут в своих самых лучших надеждах и теперь убежден скорее в их тщетности.
  - Ты не ответил, что делаешь здесь, - в голосе графа прозвучали металлические нотки и взор его ощутимо похолодел. Людовик, похоже, предпочитающий не замечать перемен, которые вызвали в собеседнике его слова, кривовато ухмыльнулся, умудряясь даже в столь неудобной и неустойчивой позе сунуть руку в карман. Девушке, внимательно и подозрительно следящей за действиями молодого мага, внезапно почудилось, что в его облике чего-то не достает, чего-то немаловажного, такого, что постоянно притягивало к себе внимание в их прошлую встречу... Однако, понять, что же это, мешала сама ситуация.
  - Вообще-то, я ответил, - спокойно и равнодушно вымолвил самый младший представитель рода де Нормонд и, пожав плечом той руки, которую держал в кармане, неожиданно сузил глаза, медленно обводя всех собеседников пристальным взглядом, - А вот что вы все здесь делаете?
  Татьяна, абсолютно недовольная таким обилием наездов в адрес ее любимого и ненаглядного блондина, негодующе приподнялась на мысках повыше, даже вытянув шею, чтобы стать как можно более заметной. Усилия же ее, однако, ни к чему не привели.
  - Это не твое... - только, было, начала говорить она, как молодой маг, мигом вытащив руку из кармана, слегка погрозил ей пальцем, затем прижимая его к губам, будто призывая к тишине.
  - Я не с тобой разговариваю, девочка. Тут есть личности и постарше... - колкий взгляд зеленых глаз скользнул к мрачному, как дождливое небо, графу. Винсент в данный момент к более старшим личностям отнесен явно не был.
  - Хотя, постой... - Луи, не позволяя брату ответить, задумчиво провел указательным пальцем по нижней губе и внезапно воздел его вверх, призывая на сей раз к вниманию, - Я догадаюсь сам. Мо не в этой стороне, значит, ты ходил не в гости к старушке, которую любишь больше меня... Тогда к кому же? Неужели к дедушке-колдуну, который тут уже лет сто, как не живет?
  - Скорее к птичке, сидящей на его крыше, - буркнул категорически не желающий отмалчиваться Винсент, - Это ты подослал ее шпионить за нами?
  Лицо Людовика приняло явственно озадаченное выражение. Неспешно он выпрямился во весь рост, почесал в затылке, сдвинув шляпу на лоб, поправил ее и, наконец, медленно моргнув, пробормотал:
  - Какой еще птичке?.. - взгляд зеленых, почему-то потемневших до изумрудного цвета глаз, снова устремился к графу де Нормонд, - Эрик, что несет твой служка? - слова эти были сопровождены указующим жестом в сторону хранителя памяти.
  - Мальчишка!! - рык взбешенного мужчины раскатился по окрестностям, будто львиный. Татьяна, стоящая в опасной близости к нему, заволновалась, как бы ее невзначай не задел вот-вот грозящий появиться хвост с кисточкой на конце.
  - Как смеешь ты так говорить обо мне?!!
  Молодой маг, мигом принимая на себя облик невинного ягненка, которого грозит обидеть, а то и укусить, большой хищник, растерянно заморгал, часто-часто хлопая густыми ресницами. Лицо его на эти секунды стало откровенно детским, казалось, наглый и самоуверенный юноша отступил, давая место тому самому четырнадцатилетнему мальчику, чью гибель его братья оплакивали долгие годы.
  - А что такое? - даже голос парня изменился, становясь по-детски наивным, - Разве он не хозяин тебе?
  Винсент, сдержав рвущийся наружу рык, опустил руки, стискивая их в кулаки.
  - Бывший хозяин, - очень зло и отчетливо процедил он, одаряя притворяющегося барашком юного мага взглядом, полным откровенной ненависти.
  Людовик, вероятно, уставший изображать того самого невинного маленького мальчика, коим его столь наивно назвала Татьяна, укусил себя за губу и, не выдержав, расхохотался, откидывая голову назад и едва не теряя шляпу. Ребенок исчез. Перед наблюдателями снова стоял повзрослевший, опасный, острый, как игла, ядовитый, словно змея, дерзкий, наглый и насмешливый Людовик Филипп де Нормонд. В зеленых глазах его искрилось злое веселье, лицо так и светилось насмешкой, когда он, отсмеявшись, снова взглянул на хранителя памяти.
  - Тогда что же ты бегаешь за ним, как верный пес? Исполняешь все, что он скажет, по первому слову, едва ли не тапочки таскаешь в зубах? - юное лицо неожиданно озарилось странным, насмешливо-злым интересом. Молодой человек, приоткрыв рот, приложил указательный палец к подбородку и воздел глаза к небесам, словно бы испрашивая у них ответа.
  - А кстати... Любопытно, Лэрд теперь тоже стал таким? Он всегда был покорной шавкой, выполнял все приказы дяди, так что теперь... - юноша, не опуская приподнятого подбородка, скосил глаза на собеседников, - Вы уже совсем испортили нашего с Альбертом песика, да?
  - По-моему, портили его как раз вы, - Татьяна, вовсе не желающая, подчиняясь наглецу, хранить молчание (хотя и хранила его некоторое время), недовольно сжала плечо Винсента, - А мы теперь исправляем, перевоспитываем...
  - Могла бы и пораньше это сделать, - мигом прореагировал Людовик, легко пожимая худыми плечами, - Все претензии на этот счет к дяде. Я честно пытался привить псу хорошие манеры... - юноша ностальгически вздохнул и, ухмыльнувшись, потер кулак, - Но его нос оказался слишком хрупким.
  Лицо графа де Нормонд, побледнев при этих словах, исказилось мгновенной гримасой отвращения. Он недоверчиво покачал головой и, будто стараясь держаться подальше от родного брата, сделал небольшой шаг назад. Девушка, получившая по этой причине возможность созерцать происходящее, не выглядывая из-за плеча Винсента, с невероятным облегчением опустилась на полную стопу. Стоять на мысках за время милой беседы она уже откровенно замучалась.
  - Ты и в самом деле изменился, Луи... - взгляд Эрика так и сочился недоверием и, в тоже время - скрытой ненавистью, направленной, однако, явно не на собеседника, - Что же он сделал с тобою, братик?..
  Юноша, как-то мгновенно посерьезнев, хотя и не прекращая ухмыляться, вновь немного развел руки в стороны.
  - Он дал мне жизнь, - голос его звучал сейчас холодно и колко. Впрочем, длилось это лишь одно, немного затянувшееся мгновение. Серьезность и холод как-то быстро исчезли из глаз молодого мага и он, будто расслабившись, в раздумье почесал висок указательным пальцем.
  - И силу... - вымолвил он, тотчас же даря собеседнику насмешливую улыбку и странно-ядовитый прищур зеленых глаз, - А вот твою жизнь он, скорее, собирается забрать.
  Татьяна, чуть пошатнувшаяся от такого заявления, сильнее стиснула ладонь любимого. Мимолетные наезды на него как-то внезапно трансформировались в откровенные угрозы и этого стерпеть она попросту не могла.
  - Он не убьет его, - слова эти прозвучали тихо, однако, высокий процент уверенности придал им веса.
  Людовик, бросив взгляд на вновь беспардонно подающую голос "девочку", элегантно приподнял бровь. В уголках губ его притаилась очередная ядовитая, змеиная улыбка.
  - И кто же помешает ему? - зеленые глаза вновь сузились, - Может быть, ты? Ох, Татьяна-Татьяна, боюсь, ты сильно переоцениваешь свое влияние на отца. Он не поступится ради тебя своими планами и желаниями, - лицо молодого мага внезапно изменилось. Теперь уже серьезность, появившаяся на нем, была определенно искренней, не искусственной, теперь в нем не было притворства.
  - Если Альберт вбил себе что-то в голову... - говорил юноша тихо, немного опустив голову и, казалось, что-то изменилось в нем. Словно исчезла куда-то вся злость, вся насмешка, испарился яд.
  - Остановить его не сможет никто, - продолжил он и, подняв голову, в упор взглянул на девушку, - Ни ты... ни даже я.
  Последние слова молодого человека, столь неожиданные и столь полнящие надеждой сердце его брата, казалось, повисли в воздухе. Эрик, не веря самому себе, похоже, еще больше, чем прежде, смотрел на собеседника, чуть приоткрыв губы и никак не мог заставить себя произнести хоть слово. Татьяна и Винсент, понимая состояние блондина, молчали, не желая в данный момент встревать в беседу братьев.
  - Ты... - почувствовав, что охрип, граф де Нормонд тихо кашлянул, - Ты пытался бы остановить его? Если бы он...
  Людовик кривовато ухмыльнулся. Казалось, он пытается вернуть вновь прежнее настроение, но в ухмылке его совсем не было зла и жестокости, не было ни насмешки, ни издевки.
  - Я не хочу потерять брата, только обретя его вновь, - твердо вымолвил он. Лицо его неожиданно ожесточилось.
  - Поэтому, Эрик, сделай одолжение, будь осмотрительнее. Ты теперь человек, а люди в той деревне по-прежнему ненавидят тебя, веря в глупые сказки чертова старика. Впрочем, на руку тебе может сыграть то, что они считают, будто у вампиров нет крови... - завершив свою загадочную, но вполне приятную графу тираду, юноша усмехнулся, - А теперь мне пора. Все, что хотел, я выяснил.
  - Про птичку, что ли? - буркнул Винсент, однако, на сей раз остался не услышанным.
  Граф де Нормонд, пристально глядя на брата, внезапно чуть сдвинул брови.
  - У тебя на руке синяк... Что-то случилось?
  - А? - голос молодого мага вновь обрел былую легкость и взгляд его удивленно метнулся ко внутренней стороне правой руки, где и в самом деле виднелся темный след, - А, да ерунда. Дядя укол делал, не бери в голову. Au revoir*, - тонкие пальцы юноши коснулись края шляпы, голова склонилась в прощальном кивке и в следующее мгновение младший брат Эрика исчез. В воздухе растаял звук щелчка.
  Татьяна, будто очнувшаяся от этого звука, слегка вздрогнула и, неуверенно переведя взгляд с блондина на хранителя памяти, медленно промолвила:
  - А где же его любимое колечко?
  
  ***
  - Нет. Я уверен, что он не лгал.
  Роман, услышав неожиданно донесшийся со стороны холла голос брата, поднял голову от старинной, почти древней книги, которую внимательно изучал доселе и, усмехнувшись чему-то, легко поднялся на ноги, отправляясь встречать задержавшихся путешественников.
  До слуха его донесся недовольный вздох, вероятно, принадлежащий хранителю памяти и голос, раздавшийся мгновением позже, подтвердил это предположение.
  - Хорошо, пусть в этом он и не лгал. Но влияние Альберта на него довольно сильно, и полностью быть уверенным в его словах нельзя.
  Юноша, чей интерес возрастал с каждым новым словом вернувшихся путников все больше и больше, прибавил шагу.
  - То есть, ты думаешь, Альберт и уколов ему никаких не делал?
  Узнав голос Татьяны, Роман довольно улыбнулся. Подсчет был завершен и цифры сошлись - замок покинули трое и трое же вернулись обратно, причем, судя по всему, все трое находились по-прежнему в полном здравии.
  - Ну, уколов... - начал хранитель памяти, но в этот миг виконт де Нормонд, миновав двери гостиной, вышел в холл, являя себя пред очи светлые всех в нем присутствующих.
  - С возвращением, господа бродяги, - юноша окинул всю троицу заинтересованным взглядом, хотел, было, задать столь важный ему вопрос, но, увидев чумазого Винсента, который так и не успел привести себя в порядок, откровенно хрюкнул, как-то сразу отвлекаясь от собственных мыслей, - Вы что там, пыль котом вытирали?
  - Да нет, пол подметали, - невозмутимо отозвалась Татьяна и, очаровательно улыбнувшись, прибавила, - И дымоход чистили.
  Роман, заинтригованный сим заявлением еще больше, слегка приподнял брови.
  - В древней-древней избушке древнего-древнего мага есть новый-новый дымоход?
  - Был бы новый, не надо бы было чистить, - недовольно буркнул хранитель памяти и, вздохнув со странным оттенком неоправданной ностальгии, прибавил, - Наверное, юность его еще скелет знал...
  Виконт де Нормонд слегка потряс головой и, поправив разметавшуюся шевелюру, недовольно упер руки в бока.
  - Вот, значит, меня с собой они не берут, а потом начинают невнятными страшными историями пугать про всяких юных скелетиков, которыми чистят старые дымоходы, - он недовольно хмыкнул и, скрестив руки на груди, претенциозно продолжил, - Я требую кровавых подробностей, приведших к скелетам! Ну-с, кто первый будет рассказывать?
  - Да чего там рассказывать-то, - Винсент утомленно вздохнул и, пожав одним плечом, скороговоркой проговорил, - Дом, пророчество, Татьяна, комната, камин, скелет, корабль, перстень, дорога, ручеек...
  - Тпру! - Роман, абсолютно неудовлетворенный таким коротким изложением событий, сделал движение, будто натягивал поводья норовистого скакуна, - А теперь по каждому пункту, пожалуйста, отдельные подробности. Чем больше и кровавее, тем лучше.
  Татьяна, вспомнив о пережитом ею в избушке "дедушки-колдуна", как выразился Людовик, недовольно поежилась.
  - Сам не знаешь, о чем просишь, - буркнула она и, явственно предпочитая не быть наглядным пособием при перечислении так желаемых юношей подробностей, начала потихоньку пробираться к балюстрадам.
  Винсент, не то не заметивший этих маневров со стороны девушки, не то решивший не мешать им, слегка потер нос, собираясь с мыслями. Нос, испачканный прежде лишь чуть-чуть, после этих действий стал равномерно серого цвета. Роман, кусая губы, старательно отвел взгляд, сдерживая рвущиеся наружу шутки, дабы не сбивать придворного сказителя с мысли.
  - Как я и обещал, путь занял у нас не слишком много времени - лишь чуть больше часа, хотя я и не засекал. То, что маг не живет в избушке, стало ясно с первого взгляда...
  Эрик Стефан де Нормонд, за все время разговора не вымолвивший ни слова, неожиданно шагнул вперед. Он понимал, что рассказ Винсента, безусловно, важен и что понять все случившееся в избушке возможно лишь при обстоятельном изучении каждого события, но сдерживать себя долее не мог. Слова рвались наружу и молодой человек, устав бороться с собой, наконец дал им выход.
  - Мы встретили Луи, - негромко произнес он. Татьяна, как раз приблизившаяся к балюстрадам, возле которых стоял Роман, замерла на полушаге. Эту тему без внимания ей оставлять тоже не хотелось.
  Винсент, моментально сбитый и отвлеченный от повествования, подавил недовольный вздох и, напустив на себя откровенно несчастный вид, опустил плечи, изображая покорность жестокой судьбе, адептом которой сейчас выступал Эрик.
  Роман, немного ошарашенный известием, нащупал позади себя балюстраду и осторожно присел на нее. Видимо, стоять ему, говоря о младшем братце, было некомфортно.
  Блондин, заметив его действия, чуть поморщился.
  - Не сиди на балюстрадах, - проговорил он и слова эти, как-то сразу сбросив покров оцепенения, накрывший собою холл после сообщенной новости, прозвучали особенно отчетливо.
  - Я и не сижу, - отмахнулся виконт, устраиваясь поудобнее, - Ты имеешь в виду, братик поджидал вас в избушке?
  - Нет, - граф де Нормонд утомленно выдохнул и, оглядевшись, присел на собственный стул, пока еще продолжающий мирно обитать в холле, - Мы встретили его на обратном пути.
  - Глобально на пути, - поддакнул хранитель памяти, решая все-таки поучаствовать в беседе, - Прямо на дороге стоял, мальчишка...
  Юноша, мгновенно уловив в голосе друга некоторое раздражение, с интересом склонил голову набок. Черные волосы его, скатившись на одну сторону, водопадом накрыли плечо, скрывая его от глаз собеседников.
  - И каковы же твои впечатления от общения с нашим блудным братишкой на здоровую голову? - серо-зеленые глаза немного сузились, в них зажегся огонек нового интереса. Чувствовалось, что Роман уже предвидит и даже предвкушает должный последовать ответ, но все-таки очень желает его услышать.
  Винсент думал не долго - воспоминания от общения со столь разозлившим его парнем были вполне свежи, как и впечатления от него.
  - Дергается много, - раздраженно обронил он и, нахмурившись, на несколько секунд сжал губы. После чего, немного справившись со вновь вспыхнувшим гневом, продолжил нелестную характеристику:
  - Наглый, беспардонный и абсолютно не знакомый с уважением к другим мальчишка. Прямо как ты, только гораздо хуже.
  Его собеседник, похоже, впечатленный последними словами хранителя памяти больше всего, изумленно прижал руку к груди.
  - Да ты что? На этом свете существует кто-то, хуже, чем я? - он несколько секунд помолчал, позволяя присутствующим сполна прочувствовать степень его изумления, а после небрежно добавил, - Бессовестная попытка отобрать у старшего брата пальму первенства. Надо будет обязательно вернуть ее обратно.
  - Ха-ха, - раздельно, выразительно и, вместе с тем, очень кисло отозвался де ля Бош, - Мне вообще рассказывать дальше или тебя теперь только пальмы этого мальчишки волнуют?
  - Так у него их много? - совсем возмутился юноша, - Кого же это он еще ограбил... - и, заметив, что шутки его более как-то не находят отклика у присутствующих, предпочел сменить тему, с восхитительной небрежностью ставя согнутую ногу на балюстраду рядом с собой, - Чего он от вас хотел-то вообще? Или чисто так, компанию составить, растения обсудить?
  Эрик, сидящий на стуле боком, вздохнул и, облокотившись о его спинку, оперся подбородком о ладонь.
  - Ты удивишься, но, вероятно, скорее второе. Он так толком и не сказал, что ему было нужно, хотя, уходя, заметил, что выяснил все, что хотел, - по губам графа скользнула легкая улыбка, - Попросил меня быть осторожнее. Почему-то вспомнил про ту деревню, люди из которой все еще недолюбливают меня...
  - "Веря сказкам чертова старика", - воодушевленно подхватила девушка, опираясь рукой о балюстраду рядом с Романом, но глядя, тем не менее, на его брата.
  - Какого старика? - хриплый голос, неожиданно раздавшийся от дверей гостиной, заставил всех участников небольшого собрания перевести внимание туда, - кого обернувшись, кого просто сменив объект созерцания. Как обычно оригинальный виконт, которому надлежало оглянуться, при этом едва не свалился с балюстрады.
  - Вот поэтому я тебе и говорю не сидеть на них, - со скрытым удовольствием отметил блондин и юноша, недовольно махнув рукой в его сторону, чуть не упал повторно. Рассерженный собственной неожиданной неловкостью он, нахмурившись, предпочел обратить свое недовольство на нового собеседника.
  - Ты же говорил, тебе плохо!
  - А мне и плохо, - Ричард, и в самом деле какой-то бледный, имеющий откровенно нездоровый вид, слегка привалился плечом к дверному косяку, - Но я же не мог проигнорировать возвращение наших блудных... Так что за чертов старик был упомянут тобой, Татьяна?
  Девушка, слегка заволновавшаяся за состояние здоровья оборотня, легко пожала плечами.
  - Это не мной, - пояснила она, - Это Людовик так сказал. Я вообще не понимаю, почему он вдруг завел разговор о той деревушке, и о людях там, если только... - неожиданная мысль заставила ее изумленно приоткрыть рот и медленно обвести взглядом всех присутствующих в холле. Упомянутые присутствующие молча смотрели на нее, ожидая продолжения фразы.
  - А что если... - Татьяна, все еще неуверенная в своей догадке, как-то рефлекторно понизила голос, будто стесняясь собственных слов, - Что, если это был намек?.. Что, если этот "дедушка-колдун" живет там, прячется среди людей?
  Ричард, устало опустивший голову, услышав последнее предположение, рывком вскинул ее. Движение это оказалось для оборотня чересчур резким и он, машинально ухватившись за косяк, дабы не упасть назад, неожиданно закашлялся, прижимая руку ко рту. Девушке, обеспокоенно взиравшей на него, вдруг почудилось, что на пальцах мужчины что-то сверкнуло, однако, рассматривать это сейчас было явно не время.
  - Кого-то определенно надо отдать на растерзание Чарли... - элегически промурлыкал Роман. На губах его появилась улыбка отъявленного злодея, правда, неизвестно, кому адресованная - не то Ричарду, которого он намеревался отдать на произвол придворного доктора; не то доктору, даже не подозревающему о том, какую роль ему намереваются вменить.
  - Думаю, он будет крайне рад продолжить лечение наших домашних зверюшек, - злобная улыбка виконта стала сладкой.
  Ричард, с хрипом втянув воздух, попытался, было, что-то ответить, как-то прореагировать на слова молодого нахала, однако, вновь зашелся кашлем, сгибаясь в три погибели. Татьяна, не могущая доле наблюдать за страданиями оборотня, даже не предпринимая попыток помочь ему, бросив в сторону Романа до крайности неодобрительный взгляд, сделала шаг к мужчине, намереваясь поддержать его.
  Дойти до Ричарда она не успела. Откуда-то со стороны гостиной внезапно послышалось негромкое цоканье по каменному полу звериных когтей и в следующий миг, черной тенью скользнув в дверном проеме, рядом с оборотнем оказался его верный и преданный, неотлучный и незаменимый друг - большая пантера. Остановившись рядом с хозяином, она прижалась боком к его ногам. Ричард, казалось, начавший приходить в себя, рефлекторно коснулся ладонью большой головы зверя и, медленно выпрямившись, неуверенно втянул воздух, затем столь же неуверенно его выдыхая. Вздох получился глубоким и совершенно спокойным. Кашель, мучивший оборотня еще мгновение назад, прошел, словно по волшебству.
  Татьяна, покосившись на пантеру, медленно перевела взгляд на Винсента. Ей еще не доводилось слышать о способностях хранителей памяти излечивать одним лишь касанием, и этот вопрос, можно смело сказать, ее весьма заинтересовал. Однако, господин де ля Бош, хмурый и, по-видимому, сильно недовольный вынужденным перерывом в обсуждении тем куда как более важных, на его взгляд, оставил вопрос в глазах девушки безо всякого внимания. Тем более, что Ричард, определенно чувствующий себя лучше, вновь решил подать голос.
  - Сочувствия, я вижу, от представителей вашей ненормальной семейки ждать бесполезно, - хрипло проговорил он и, явно машинально почесав пантеру за ухом, продолжил, - Я, собственно, вот о чем. Один колдун в этой деревушке точно есть. Правда, честно, я без понятия, жил ли он в какой-то древней избушке, да и с предками его я особенно не знаком.
  - Но его ты знаешь, - отметил Эрик, поворачиваясь на стуле и, облокотившись теперь обеими руками о его спинку, в упор глянул на оборотня, - Откуда?..
  Ричард недовольно поморщился. Было видно, что воспоминания о пресловутом колдуне неприятны ему.
  - От Альберта, - в конце концов нехотя признался он и, покосившись на пантеру, словно бы испрашивая у нее совета, прибавил, - Старик считал его своим другом. Но...
  - Но мало ли на свете стариков, которые его таковым считали, - вклинился Роман, легко угадывая предполагаемое продолжение прозвучавшей фразы, - У дяди вообще вряд ли друзья водятся, по-моему, он не слишком восприимчив к подобным отношениям... Может, это и другой дед.
  Винсент в крайней задумчивости потрогал испачканный и оцарапанный нос и вздохнул.
  - Все может быть, - элегически протянул он, - Тем более, если в ситуации присутствует Альберт.
  Эрик, мельком глянув на него, легонько кивнул, затем вновь переводя взгляд на брата.
  - Почему ты думаешь, что у него нет никаких привязанностей? Он это, конечно, он, но... а как же Мари? Он ведь подарил ей кулон, целовал ее, ты сам говорил. Да и Луиза...
  - Ну, ее он точно не целовал, - фыркнул Ричард, не позволяя виконту де Нормонд, к которому, как нетрудно догадаться, и были обращены слова блондина, ответить, - Луиза это вообще... Не более, чем инструмент. Бездушный, бесчувственный...
  - Ну да, - не удержался хранитель памяти, - Бесчувственная, а на тебя-то виды имела. И не отнекивайся - я сам видел. На балу еще.
  Оборотень, по-видимому, сильно возмущенный этими словами, непроизвольно сжал руку, которую все еще держал на голове пантеры, планируя, вероятно, образовать кулак. Кулака не получилось, зато Дэйв, чье ухо угодило в крепкую хватку хозяина, негодующе пискнул. Звук оказался довольно сильно похож на простое мяуканье, поэтому, когда из-под лап пантеры донесся кошачий ответ, никто особенно не удивился. К манере Тионы всегда приходить на важные заседания все уже успели привыкнуть. Ричард же предпочитал просто не замечать кошку.
  - Я вообще без понятия, чего она там имела на меня, - недовольно проговорил он, бросая на Винсента мрачноватый взгляд исподлобья, - Вешалась на шею конкретно, достала... Нет, я, конечно, не жил монахом в те годы, да в общем-то и сейчас этого не планирую делать, но эта кровожадная девчонка меня доконала конкретно.
  Роман, похоже, совершенно не питающий ревности к своей глобально бывшей симпатии, ухмыльнулся, старательно принимая на себя вид безоблачной невинности.
  - И чего же ты шансом не воспользовался, коль монахом не жил? Или на период общения с ней решил таки принять сан?
  Ричард поморщился. На лице его явственно проступило выражение величайшего отвращения.
  - Посмотри на Татьяну и сравни ее с этой... - он сжал губы, ловя грубое словцо, - И скажи - кого я должен бы был выбрать?
  Юноша, улыбнувшись в ответ с совершенно очаровательной проказливостью, возвел очи горе. Голос его, когда он заговорил, напомнил мурлыканье все той же Тионы, которая, надо заметить, была явно не слишком довольна таким наглым плагиатом.
  - А я бы на твоем месте выбрал Луизу...
  Татьяна, прекрасно помнящая "темпераментную" серую мышь, не так давно окончившую свои дни перед вратами Нормонда, легко угадав наезд в свою сторону, причем, вероятнее всего, не столь искренний, сколь провокационный, стараясь держать себя в руках, внимательно посмотрела на вьющуюся уже у ее ног кошку.
  - Тио, милая моя, можно я швырнусь тобой в этого хама?
  Виконт довольно захохотал. Судя по всему, реакция на его слова последовала именно та, на которую он и рассчитывал, посему юноша, совершенно удовлетворенный этим, счел беседу о темпераментных мышах завершенной.
  - Ладно, - уже несколько более серьезно вымолвил он, отворачиваясь от потенциального пациента придворного доктора и обращая вновь внимание на вернувшихся путешественников, - Что там у нас с баранами?
  Хранитель памяти утомленно вздохнул и, сунув руки в карманы, бросил грустный взгляд на занятый стул. После чего, видимо, решив отвлечься от печали разговорами, все-таки ответил.
  - Смотря с которыми. Я тебе их много перечислил.
  - Да, и я уже ни одного не помню, - отмахнулся Роман, - Так что давай еще раз и хоть немного более подробно.
  Винсент, на которого вновь свалилась обязанность придворного сказителя, недовольно поморщился.
  - Интересно, где на мне написано "сказочник"? - буркнул он и, не позволяя обрадованному обилием вариантов ответа виконту даже открыть рот, начал рассказ, - Я уже сказал, что до дома мы дошли быстро. Зашли внутрь, осмотрелись, Татьяна обнаружила дверку и пошла приставать к ней.
  - Угу, - мрачновато откликнулась девушка, - А дверка начала на меня злобно ругаться рифмованными пророчествами.
  Молодой человек, оглянувшись на не менее удивленного таким поворотом событий оборотня, слегка приподнял брови.
  - Интригующе, - отметил он, - И что же там было, в злобно зарифмованных пророчествах?
  - Можешь почитать сам, - хранитель памяти уверенно вытащил из кармана сложенный вдвое лист бумаги, на обратной стороне которого записывал пророчество, не менее уверенно развернул его и, посмотрев на размазавшиеся за время пути буквы, пригорюнился, - Или не можешь... Надеюсь, хотя бы в этом доме карандаши обитают?
  - А что, в старенькой избушке, где вас подстерегал братец-грабитель, карандашиков нет? - казалось бы, искренне изумился Роман, - Или он не только пальмы тырит?
  - Он пальмы не в избушке тырит, а возле речушки, - несколько мрачновато отреагировала девушка, - Тебе же...
  - Я протестую! - Винсент, на которого, как всегда, по мнению Татьяны, не ко времени напал стих шутить, негодующе упер руки в бока, - Это был ручеек!
  - Боже, да какая разница? - девушка недовольно всплеснула руками. Хранитель памяти вознегодовал еще сильнее.
  - Как "какая разница"? Ручейки тоже имеют право существовать на этом свете! И коли у них нет заступника, их буду защищать я, до последней капли крови! Я прекращу эту бессовестную дискриминацию!
  Роман, крайне заинтригованный прозвучавшими словами, вежливо изогнул бровь.
  - О, как интересно... В чьих-то жилах скопилось слишком много крови? Ну, что ж... - он легко соскочил с балюстрады и склонился в сторону мужчины в изысканнейшем поклоне, - Я готов быть вашим противником, месье де ля Бош. Где моя шпага?
  - Так вы, господин де Нормонд, против ручейков? - грозно осведомился хранитель памяти, делая весьма решительный шаг вперед, - В таком случае...
  - Да хватит вам! - не выдержала Татьяна, - Нашли, тоже мне, время и... У тебя есть шпага? - неожиданно осознанный факт заставил ее перебить саму себя и с интересом воззриться на молодого человека, - Серебряная?
  Юноша, тот час же отвлеченный от перспективы кровавой драки за права ручейков, ухмыльнулся, переводя взгляд на более интересный объект для беседы.
  - Ты хочешь убить Ричарда? - очень ласково и проникновенно осведомился он и, переделав ухмылку в сладкую улыбку, промурлыкал, - Не переживай, с этим я справлюсь и сам.
  Оборотень, который после прозвучавшего вопроса от неожиданности даже поперхнулся, нахмурился, по примеру Винсента шагая вперед и оставляя пантеру позади.
  - Ах так? Можешь считать, что теперь у тебя два противника, де Нормонд! Я дорого продам свою жизнь!
  - Черт возьми, да умолкните вы!! - граф де Нормонд, который уже на протяжении некоторого времени предпринимал интеллигентные попытки вежливо напомнить о своем существовании, наконец не выдержал, резко повышая голос и рывком поднимаясь на ноги. В холле повисла тишина. Столь яростное выражение недовольства было так нетипично для Эрика, казалось настолько диким и неправильным, что присутствующие, откровенно ошарашенные им, некоторое время совершенно искренне не находились, что сказать.
  Блондин не преминул этим воспользоваться.
  - Благодарю, - уже на порядок тише вымолвил он, - Довольно болтать обо всякой ерунде, существуют вопросы куда как более важные.
  Роман, моментально выпавший из общего ступора, воодушевленно кивнул.
  - Безусловно! И главный из них - здоровье моего братика, на которого общение с родственной мелочью как-то очень плохо повлияло.
  Эрик чуть поморщился, намереваясь, вероятно, высказаться в том смысле, что среди вопросов существуют и еще более важные, нежели вопрос его здоровья, однако, не учел того, что народу, помимо него, в холле слишком много и каждый желает выразить свое мнение.
  Оборотень недовольно хмыкнул.
  - А я-то, наивный, думал, что теперь эта ваша пузатая родственная мелочь не будет влиять на уклад чьей-либо жизни... - и, бросив взгляд на явно не особенно довольного графа, вздохнул, - Ладно, ладно, я понял. С меня требуется серьезный и обстоятельный рассказ о Тьери. И если...
  - О ком? - Татьяна и Винсент, задав вопрос в один голос, абсолютно синхронно повернулись в сторону Ричарда. У Романа, удивленного незнакомым именем не меньше, возникло странное ощущение, что у хранителя памяти и девушки есть что-то общее в манере поведения, какие-то смутные нюансы, роднящие их. Впрочем, в силу своего характера, юноша счел это лишь весьма забавным и предпочел не заострять сейчас внимания на очередной шутке, дабы не действовать на нервы и без того нервному брату.
  - О Тьери, - тем временем спокойно повторил оборотень, - Ну, старик из той деревушки. Колдун, маг...
  - Какое-то... не магическое у него имя, - девушка быстро глянула на Эрика, будто бы ища у него поддержки своим словам и, не обнаружив таковой, устало вздохнула, - Рик, ты уверен, что там нет других стариков?
  - Ну, старики-то там, может, и есть, - хмыкнул мужчина, - Но магов среди них вроде бы как не наблюдается. Так вот, как я уже пытался сказать - этот самый Тьери связан с Альбертом. Но...
  - Его можно выкрасть и силой заставить помочь нам! - мгновенно оживился Роман, опять не давая Ричарду завершить начатую фразу. Оборотень тяжело вздохнул.
  - Людовика Альберт выдрессировал лучше, - мрачновато и даже как будто бы с угрозой отметил он, - Тот хотя бы не перебивает старших... Черта с два ты выкрадешь этого старика, а если попытаешься - еще большой вопрос, кто из вас кого будет пытать. И зачем.
  Виконт де Нормонд, недовольно дернув плечом, оперся ладонью о балюстраду и, кривовато улыбаясь, прищурился в сторону оборотня.
  - Тебе напомнить, сколько мне лет, Рене? Тоже мне, "старший"...
  - А тебе напомнить, сколько мне? - хладнокровно отреагировал мужчина, - Так что угомонись, мальчик, и послушай, в конце концов, дяденьку Ричарда. Я в сотый раз пытаюсь объяснить, что старик на Альберта маленько обижен, так что...
  Роман, органически не могущий молчать, когда говорят другие, заинтересованно вскинул брови.
  - Чем это дядя его так обидел? Не давал играть с песиком? - эти слова сопроводил еще один, на сей раз довольно красноречивый прищур в сторону рассказчика.
  Эрик, вполне оценивший попытки оборотня говорить и в самом деле о серьезных вещах, а кроме того - постоянную помеху этим попыткам в лице младшего из присутствующих здесь де Нормонда, снова не выдержал.
  - Роман, уймись! - серые глаза сверкнули холодным гневом. Расшалившийся юноша, почуяв запах керосина, проникший в это дело, недовольно примолк, надувая губы и скрещивая руки на груди.
  Ричард благодарно кивнул, посылая графу де Нормонд легкую улыбку.
  - Спасибо. Так вот... Когда я был там в последний раз, Альберт велел мне ни под каким видом не приближаться к деревне и ни за что не общаться со стариком. Я сказал ему об этом и, готов клясться, Тьери был задет. Поэтому, быть может, до похищений дело и не дойдет.
  - Враг моего врага - мой друг? - осведомился Винсент, с явным вниманием выслушавший слова оборотня, - Или приятель моего врага, на этого врага обиженный - мой помощник?
  - Есть такая вероятность, - последовал уклончивый ответ и оборотень слегка вздохнул, - Но мы же до сих пор не уверены, что это тот самый старик, который нам нужен.
  - Да хоть какой, - снова подал голос виконт де Нормонд, правда, говоря на сей раз несколько более серьезно, - Может, если помочь не сумеет, то знает хоть что-то об обитателе избушки... Рик, а в каких ты с ним отношениях?
  Эрик, по-видимому, все еще не слишком доверяющий шутливой натуре брата, слегка сдвинул брови.
  - Роман, я просил...
  - Подожди, - Ричард задумчиво провел указательным пальцем по губам, взирая на юношу без малейшего осуждения, - Тебя интересует, не могу ли я представить ему Татьяну и ее браслетик? - и, дождавшись согласного кивка от парня, он ненадолго замолчал, покивав в ответ. Наконец какая-то мысль осветила его сознание и оборотень, с очередным вздохом сунув руки в карманы, легко пожал плечами.
  - Представить-то я могу. И даже думаю, что Альберта рядом не будет... Но, ребят, - он окинул взглядом собравшихся, - Люди в этой деревне вряд ли забыли свои походы к стенам замка. Татьяна одним своим присутствием здесь произвела на них довольно сильное впечатление, Эрик для них вообще вселенское зло... А выманить старика за пределы деревеньки, я боюсь, будет не слишком-то просто.
  Молодой граф, закусив губу, сделал несколько медленных шагов вдоль стоящего в холле стола. Затем побарабанил по нему пальцами, явно размышляя о чем-то и, наконец подняв голову, негромко вымолвил:
  - Быть может, Луи и в самом деле дал подсказку, как убедить их... - заметив непонимание в глазах собеседников, он слабо улыбнулся, - Он сказал, что люди в той деревне уверены, будто у вампиров нет крови.
  
  ***
  - Нет! Нет, нет и еще раз нет, я категорически против!
  - Татьяна... - граф де Нормонд, зайдя следом за возмущенной девушкой в гостиную, остановился позади собственного кресла, взирая на нее, застывшую чуть поодаль, скрестив руки на груди. Она была чудо, как хороша сейчас, однако, молодой человек, прекрасно понимая, что избранница в данный момент вряд ли настроена на романтику, честно старался не отвлекаться от серьезных вещей.
  Впрочем, произнести заготовленную убедительную речь он так и не успел.
  - Я абсолютно согласен с ней! - Роман, возмущенный не меньше Татьяны, широкими шагами прошествовал следом за братом и остановился между ним и девушкой, правда, все-таки ближе к последней, - С какой бы стати ты должен устраивать ритуальное самоубийство на потеху двинутой на голову толпе?
  - Да причем тут самоубийство? - Ричард, которого негодующие собеседники немного подвинули, проходя мимо, повернулся лицом к гостиной, снова прислоняясь плечом к дверному косяку, как и прежде, - Довольно нескольких капель крови, чтобы убедить их, и все.
  - Ну, давайте захватим с собой Чарли со скальпелем! - всплеснул руками виконт, после чего недовольно оперся о спинку ближайшего стула, - Я не понимаю, вы что, такие же двинутые, как и эти людишки? Альберт может не стоять вплотную к старику, но вполне может находиться где-то поблизости, и кровь...
  - Альберт не обладает волчьим нюхом, - хмыкнул оборотень, легко отбивая очередной выпад оппонента.
  - Зато в его команде может найтись тот, кто обладает! - вмешалась девушка, - У тебя есть гарантии, что таковых там не имеется?
  Хранитель памяти, некоторое время выслушивающий споры, доносящиеся из гостиной, не покидая холла, устало вздохнул и, подойдя ближе, аккуратно протиснулся мимо замершего в дверях оборотня. Говорить ему ничего не хотелось, участвовать в дискуссии и подавно, посему Винсент, смиренно дожидаясь окончания прений, смутно надеялся прикинуться каким-нибудь шкафчиком, стульчиком или же просто под шумок смыться куда-нибудь подальше от спорщиков. Надеждам его сбыться было благополучно не суждено.
  Стоило только де ля Бошу появиться в дверях гостиной, как все взгляды мгновенно обратились к нему. На несколько секунд повисло молчание. Затем Татьяна, окинув взглядом всех прочих, требовательно произнесла:
  - А ты что скажешь?
  - Верно, пока у нас двое на двое, - подхватил Роман, - Нужен кошачий перевес, просто срочно необходим!
  Ричард, закусив губу, возвел глаза к потолку, старательно пряча коварную улыбку.
  - У меня есть Дэйв, кстати говоря... - задумчиво проговорил он и, не сдержав не улыбки, но ухмылки, опустил взгляд на графа, - Эрик, кажется, нас большинство.
  - Он не говорящий! - возмутилась девушка, не давая блондину даже открыть рот, - Ты мухлюешь, Рик!
  - Вот именно! - снова согласился виконт де Нормонд, - Если ты не будешь играть честно, то Винса мы запишем в свою команду. И Чарли заодно.
  Хранитель памяти, отчаянно пытающийся вставить хоть слово и вертящий головой, глядя то на одного, то на другого, тяжело шагнул вперед.
  - Успокойтесь, - голос его, как единственного нейтрально настроенного человека в этой комнате, сейчас вызвал даже больше внимания и послушания, чем голос самого хозяина замка, - Во-первых. Да, - он кивнул на Татьяну и Романа, - Я соглашусь, что кровопускание, да еще и вдали от замка - затея опасная. Но! - заметив, что юноша пытается очень бурно выразить свой восторг, он повысил голос, - Иногда для достижения целей необходимо и рискнуть. В конечном итоге, я напоминаю, что браслет сам по себе, без помощи по удержанию его, так сказать, в узде, может представлять собою куда как большую опасность, нежели та, которая может и не случиться. В общем, короче говоря, - господин де ля Бош устало вздохнул и, отодвинув один из стульев, недовольно уселся на него, - Вы заколебали со своими спорами, друзья мои. Все равно сейчас к старику никто не пойдет, так что самые уставшие пусть отправляются отдыхать, а я категорически требую карандаш и лист бумаги. Все, споры закончены.
  - Пойду позову Чарли для поддержки, - недовольно пробормотал Роман и, прекрасно понимая, что делать этого не будет, тяжело вздохнул, - Все-таки посадить его на цепь и под замок было не такой уж плохой идеей... Как думаешь? - взгляд его обратился к явственно недовольной Татьяне. Та угрюмо кивнула и, покосившись на Винсента, по его примеру решительно уселась на ближайший к ней стул.
  Эрик слегка покачал головой и, предпочитая мир бесконечным пререканиям, сам присел за стол переговоров, хотя и не зная, что говорить.
  - Неплохая идея - то, что пойдем не сей секунд, - заметил Ричард, наконец-то отлипая от дверного косяка, - Я, пожалуй, пойду, поотдыхаю еще. Вам желаю того же, - и, завершив коротенькую тираду, он уверенно направился в сторону отведенной ему комнаты. Пантера потрусила следом за ним.
  В гостиной на некоторое время воцарилось тяжелое, какое-то давящее молчание. Нарушил его Роман, в конечном итоге утомившийся терпеть неприятную тишину.
  - Ладно... - в голосе его все еще чувствовалась тень недовольства, однако, молодой человек честно попытался скрыть его, - Отвлечемся от новой темы и вернемся к старой. Что там у нас со страшной древней избушкой и злобными пророчествами в рифму?
  Эрик, на сей раз с радостью откликаясь на предложение брата, играющего роль придворного шута, мигом подхватил старую тему.
  - Пророчество у Винсента, - откликнулся он и, помолчав с секунду, задумчиво добавил, - Записанное углем на обратной стороне списка...
  - Какого списка? - Роман, явственно не понявший слов старшего родственника, недоуменно оглянулся на Татьяну, затем перевел взор на хранителя памяти и подозрительно нахмурился, - Того списка? Ты что, листочек дядин из замка стибрил? Признавайся, наглый кот!
  Винсент лениво махнул рукой, кладя другой на стол сложенный вдвое лист бумаги.
  - Выключись, - равнодушно прореагировал он, - Листочек я стибрил в избушке. Так что не волнуйтесь, уважаемый, вашему бесценному имуществу ущерб нанесен не был.
  - И то радует, - жизнерадостно сообщил записанный в электрические приборы и абсолютно не планирующий выключаться, виконт, - Тогда поговорим о пророчествах...
  - А пророчеству нужен карандаш, - голосом сварливой старушки, вероятно, пытаясь передать эмоции того самого пророчества, отозвался хранитель памяти, - А вы, молодой человек, все никак мне его не изволите предоставить.
  Молодой человек, в адрес которого и был совершен наезд, по сию пору, в отличие от всех прочих, не сидящий за столом, а стоящий рядом с ним, демонстративно сгорбился.
  - Как не стыдно сваливать такие тяжкие обязанности на старого, больного человека? Ну, что ж, мой бессовестный внучок, коль уж сам ты не можешь добрести до места обитания карандашиков и листиков, несчастный дедушка Роман, так уж и быть, изволит проводить тебя.
  "Внучок" Винсент, моментально включаясь в игру, старательно изобразил величайшее волнение и заботу.
  - Что ты, что ты, дедушка, в твоем возрасте категорически противопоказано шля... ходить на такие большие расстояния! Посиди вон лучше, кашку пожуй, а я тебе в подарок каракулю нарисую.
  - Да я бы с радостью! - недовольно заохал Роман, - Так только ты ж ведь заблудишься, потеряешься, а я пойду искать тебя и потеряюсь сам.
  - А потом на поиски вас обоих отправлюсь я, - вздохнула Татьяна и, оглядев пустой стол, требовательно добавила, - Дедуль, ты там пока каракули рисовать не ушел, может, ужин нам приготовишь?
  Виконт, только, было, повернувшийся, дабы показывать путь хранителю памяти, услышав вопрос, медленно поднял подбородок. Затем не менее медленно повернул голову в сторону девушки и завершая маневр, резко опустил ее, бросая на посмевшую предложить ему подобные вещи Татьяну уничижающий взгляд.
  - Ты хочешь заставить готовить меня? - тихо и зловеще, с истинно аристократическим холодом в голосе осведомился он, - Меня?
  Девушка непроизвольно сглотнула. Ей, как и всем остальным было прекрасно понятно, что такое поведение Романа - не более, чем очередная шутка, однако, эффект произведен им был.
  - Меня?.. - снова повторил юноша, хмуря изящные брови и, неожиданно повернувшись, возмущенно всплеснул руками, - Меня! Старого, больного человека двадцати трех лет от роду! У тебя совесть вообще есть?
  Татьяна, закусив губу, чтобы не расхохотаться, изо всех сил попыталась изобразить серьезность. Последняя изображаться не пожелала и девушка вместо ответа зажала себе рот ладонью. На сей раз Роман превзошел даже самого себя - шутка оказалась столь удачной, что смех сдержать никак не получалось.
  Эрик, сам не в силах удержаться от улыбки, вежливо кашлянул.
  - Трехсот двадцати трех лет, - негромко поправил он младшего брата, и тотчас же, делая вид, что обращены эти слова были вовсе не к нему, принялся с преувеличенным вниманием созерцать пустой стол.
  Виконт недовольно махнул в его сторону рукой.
  - Никому не нужные подробности! Я юн душою, между прочим, да... Так о чем это... Ах да, - взор серо-зеленых глаз снова упал на хихикающую Татьяну, - Что там у тебя с совестью?
  - А что с ней? - девушка, старательно изображая святую наивность, захлопала глазами, даже прижимая руки к груди, - Жива, вполне здорова, спасибо, что спроси...
  - Она у тебя вообще существует? - решительно прервал собеседницу молодой человек.
  Винсент демонстративно зевнул. Говоря начистоту, хранитель памяти сам был бы совсем не против немного передохнуть, однако, насущные дела в образе не переписанного пророчества вставали перед ним во всей своей красе, лишая малейших надежд на отдых. В свете же этого бесконечные шутливые перепалки друзей начинали ему все больше и больше надоедать.
  - А что, похоже на то? - не давая ответить Татьяне, мужчина предпочел перехватить эстафетную палочку, медленно поднимаясь из-за стола, - Мог бы уже выучить, что когда она голодная, ее совесть убегает искать пропитание... Так что давай, дедушка юных лет, обеспечь народ провизией и дай мне, в конце концов, карандаш. Пока не найдем нового мажордома, его обязанности будешь исполнять ты.
  Роман, вероятно, абсолютно не ждавший столь бессовестного наезда на свою вельможную персону, открыл в возмущении рот, не сумел выдавить даже писка и не менее возмущенно его закрыл. А затем, внезапно посерьезнев, быстро облизал губы и, уже без возражений, хлопнул открытой ладонью по столу.
  Перед Эриком и Татьяной в мгновение ока возникли не блюда даже, а целые подносы, сервированные в лучших традициях исполнения нужд голодающих, снабженные не только пищей, но и напитками.
  - Вот вам Роман-самобранка, - недовольно буркнул юноша и, решительно отвернувшись, уверенно зашагал в сторону библиотеки, - А теперь я пошел и не смейте боле сбивать меня с моего пути! Мурзик, за мной.
  Потерявший в свою очередь дар речи Мурзик, скрипнув зубами, последовал за ним.
  Совещание, на котором было больше смеха, чем серьезных слов, наконец завершилось.
  
  ***
  - Что же тебе так не терпится мне сообщить? - Винсент, уверенно шагающий за буквально летящим впереди виконтом, слегка склонил голову набок. Понять стремление того поведать какую-то, вероятно, крайне важную, новость, было сейчас более, чем просто, и юноша, видимо, и не пытающийся скрыть этого своего желания, ничуть не удивился вопросу.
  - Дойдем - узнаешь, - чуть усмехнулся он, оглядываясь на спутника через плечо. После чего помолчал и негромко, но очень серьезно добавил:
  - Я не доверяю здешним стенам.
  Слова, которым надлежало бы изображать шутку, прозвучали настолько искренне и до такой степени убедительно, что хранитель памяти, нахмурившись, невольно огляделся по сторонам. Доверия к местным стенам в его душе как-то тоже поубавилось.
  - Тогда каким же стенам стоит доверять? - негромко вымолвил он и, не дождавшись ответа, прибавил шагу, заходя следом за ведущим его юношей в библиотеку, где, оглянувшись по сторонам, чуть приподнял уголок губ, - Или ты доверяешь лишь книжным шкафам?
  Вопрос, заданный им, сейчас тоже призван был изобразить шутку, немного развеять странно напряженную обстановку, однако, Роман этой шутке не внял.
  - Почему бы и нет? - голос интантера прозвучал абсолютно невозмутимо и вместе с тем просто до невозможного серьезно, - Книжные шкафы, быть может, не столь болтливы... Хотя я не знаю, в каких он отношениях с книгами.
  Винсент насторожился.
  - Он?..
  Роман кивнул, на несколько мгновений сжимая губы.
  - Он.
  Хранитель памяти промолчал. Намеки юноши, хоть и призваны были, вероятно, немного приоткрыть завесу тайны, объясняя то, что ему так не терпелось поведать, были, тем не менее, слишком туманны - под определение "он" попадало слишком большое количество лиц. Впрочем, вероятно, если бы спутник молодого человека задумался, всерьез задаваясь целью расшифровать загадку, ему это удалось бы, но... Но гадать Винсент не хотел.
  Роман, уже успевший дойти до стола, за которым некогда Татьяна знакомилась с браслетом и кошкой и читала фамильное древо семейства де Нормонд, обошел его и, повернувшись к собеседнику, нарочито медленным, почти величественным движением оперся руками о столешницу. Хранитель памяти, не дойдя нескольких шагов до него, остановился, скрещивая руки на груди и немного поворачивая голову, взирая на виконта искоса.
  - Итак?
  Роман улыбнулся. Улыбка у этого извечного шутника сейчас вышла почему-то безрадостной, и даже как будто бы усталой.
  - Меня просили найти что-нибудь... - негромко проговорил он, - О пауках, - при последних словах взгляд его метнулся вниз, указывая на что-то, лежащее на столе.
  Винсент медленно опустил руки. На вопросы, возникшие прежде, ответ был получен, личность человека, существа, идентифицированного виконтом как "он" стала более ясной, однако, теперь появились новые, не менее любопытные и важные загадки.
  На столе, куда глянул Роман, лежала открытая почти посередине большая, тяжелая книга в старинном переплете. Названия ее не было видно - обложка была плотно прижата к столу, а на страницах никаких подсказок не наблюдалось, поэтому хранитель памяти, искренне интересующийся тем, что же именно по нужному предмету обнаружил молодой искатель, поспешил приблизиться, приподнимая пресловутую обложку.
  Брови его недоверчиво поползли вверх.
  - "Трактат о членистоногих"? - Винсент отпустил приподнятую им часть книги и та с негромким хлопком опустилась обратно на стол, - Тебе так не терпелось продемонстрировать мне свою очередную шутку?
  Виконт досадливо вздохнул. Надо заметить, ему вообще не нравилось, когда репутация шутника мешала друзьям воспринимать серьезно проявления его серьезности, а этот раз и вовсе вызвал в нем некоторое негодование.
  - Я не шучу, Винсент, - голос юноши прозвучал несколько прохладно, вызывая ассоциации с тем тоном, который не так давно напугал Татьяну, - И чтобы ты не слишком пугался, предупреждаю сразу - ничего хорошего тут нет. Зато есть важное и местами полезное...
  - Ты не шутишь... - медленно повторил мужчина, вглядываясь в собеседника. Нет, он не шутил. И само это, сей факт казался настолько странным, что Винсенту просто хотелось занести его в историю, выгравировать дату дня, когда Роман счел что-то серьезным, на дощечке и повесить на самом видном месте. В самом деле - Роман не шутит! Роман! Человек, который даже из трагической гибели огромного количества народа в стенах этого замка ухитрился в свое время сделать шутку, тот, кто смеялся всегда и над всем! И вдруг он не шутит. Хранитель памяти был совершенно искренне поражен и даже немного шокирован.
  - Не шутишь... - вновь неспешно проговорил он и, покачав головой, негромко хмыкнул, - Даю слово, я запомню этот день и час, чтобы потом напоминать тебе и всем, что было время, когда и ты что-то полагал серьезным, - он вздохнул и, изо всех сил отгоняя от себя стремление шутить, немного нахмурился, - Так. Ну и в чем же, собственно говоря, дело? Ты выяснил, что Анхель не боится дихлофоса?
  - Чего не боится? - Роман, только, было, собиравшийся сделать замечание явственно хихикающему над ним собеседнику, искренне растерялся. Винсент, поняв, что шутка не прошла, недовольно махнул рукой.
  - Да ничего... Рассказывай, в чем дело. Что можно было найти о таком, как он, в этой книге?
  - Кое-что можно, - откликнулся юноша, - Произведение, конечно, сугубо научное, прозаичное и материальное, но авторам, очевидно, оно казалось неполным без небольшого мистического отступления. Они, видимо, планировали создать наиболее полное собрание информации о восьмилапых, поэтому изучали вопрос со всех сторон. В общем, не буду утомлять долгими предисловиями. Окружающий нас мир - и тебе об этом известно - достаточно густо заселен существами, обладающими, скажем, сверхчеловеческими способностями. Обыватели смертного вида, как правило, и не подозревают о них. Но есть и такие, о существовании которых неизвестно даже тем, кто либо плотно занимается этой темой, либо имеет непосредственное к ней отношение ... Понимаешь, о чем я?
  Винсент кивнул.
  - Есть создания, о которых не имеют понятия не только люди, но и нелюди. И, как я понимаю, Анхеля ты относишь к таковым.
  - Именно, - Роман на несколько мгновений сжал губы, собираясь с мыслями, - Так вот... Ты помнишь, возражая Татьяне, я говорил, что Анхель не превращается в паука? Я ошибался. Я думал, что существ, способных на такое, в природе не существует вообще, но они есть. Создания, способные принимать образ маленьких, невнятных паучков, становиться незаметными для окружающих... Неудивительно, что они считаются наилучшими шпионами. Тем более, что информацию тому, кто их послал, могут передавать, не принимая человеческого облика. Это объясняет дядины наклоны головы.
  Хранитель памяти, мрачнеющий с каждым словом виконта все больше и больше, тяжело вздохнул.
  - И как только Альберт сумел найти такого... - сумрачно пробормотал он, невидящим взором созерцая раскрытую книгу на столе, - Если о них практически никому не известно...
  - Альберт жил в замке, - невесело напомнил интантер, - А книга его пределов, кажется, не покидала.
  - Но это же надо было знать, где искать, что искать! - хранитель памяти, тряхнув головой, воззрился на неповинный ни в чем "Трактат" уже скорее с осуждением, - И среди обилия местных книг найти нужную... Ладно. Об этом позже, продолжай.
  - Продолжаю, - кивнул виконт, - Эти существа очень независимы по своей природе...
  - Я паук, хожу, где вздумается и гуляю сам по себе, - буркнул Винсент и, наткнувшись на осуждающий взгляд собеседника, поднял руки, - Молчу.
  - Они очень независимы, - с нажимом повторил Роман, - Ярко выраженные индивидуалисты, вообще не склонны к общению даже с себе подобными. Но и тут не без исключений - если на своем веку такой паучок повстречает кого-то, кто сумеет завоевать его доверие, его любовь или дружескую привязанность - он будет верен ему до конца дней своих, сделает все для него, не пожалеет даже собственной жизни. Что еще... - взгляд юноши заскользил по строкам открытой книги, - Обучаемы. С рождения имеют некоторые способности к магии, которые могут развить в процессе жизни. Альбиносы. Не известно ни об одном таком создании, какое имело бы темные волосы или смуглую кожу... Хотя от обычных альбиносов их легко отличить по глазам - как правило, у альбиносов они красные, у этих же - вполне обычного цвета, но светлые, прозрачные.
  Винсент задумчиво куснул себя за губу.
  - Практически фоторобот... - пробормотал он и, неожиданно склонив голову набок, прищурился в сторону книги, затем переводя взгляд на собеседника, - У них есть название? Или о них так и говорят - "пауки"?
  - В целом, да, - Роман легко развернул книгу к хранителю памяти и красноречиво указал на название небольшой заметки. Винсент, взглянув на указанное место, получил возможность лицезреть выделенное тонким наклонным шрифтом слово: "Voras".
  - На пауков непохоже, - заметил он, поднимая взгляд, - Как это вообще читается? Ворас?
  Юноша равнодушно пожал плечами.
  - Наверное. Транскрипции я нигде не обнаружил, правил чтения - тоже, зато в процессе исследования местных словарей понял, что это, вероятно, литовский. Оттуда переводится, собственно, "паук". Наверное, первооткрыватели этого вида не были слишком уж изобретательны.
  - Значит, ворас... - Винсент как-то отстраненно кивнул, словно размышляя о чем-то своем, - Ворас, ворас... Дурацкое название.
  - Да уж, не "хранитель памяти", - фыркнул Роман, скрещивая руки на груди, - Что за манера - наезжать на всякую мелочь? У паучков прав не меньше, чем у ручейков, между прочим!
  - "Хранитель памяти" - понятнее и куда как благороднее, - парировал его собеседник, презрительно морща нос, - А то "ворасы", "интантеры"... Зоопарк с непонятными названиями, - и не давая юноше возмутиться касательно небольшого наезда в его адрес, неожиданно ухмыльнулся, - Кстати, заметь тенденцию - все нечеловеческое во что-то превращается. Я - во льва, Ричард - в волка...
  - Во все, что угодно, - поправил юноша, моментально отвлекаясь от оскорбления интантеров в его лице, - Вот любопытно, может ли он стать, в случае чего, скажем, табуреткой? Или хотя бы тумбочкой?
  - Диванчиком, - отмахнулся хранитель памяти, - В общем, все вышеперечисленное и плюс ворас в паука. Один ты...
  - Чувствую свою неполноценность, - виконт несколько надулся, - Кругом живность, а я - как смотритель зоопарка. Хотя сейчас это, конечно, очень важно...
  - А вот вампиры превращаются в летучих мышей, если верить легендам, - не слушая его, элегически протянул Винсент, - Может, Альберт оставил тебе это? Роман, ты точно все о себе знаешь?
  - Учитывая, что мой младший братик говорил о каких-то уникальных для каждого интантера возможностях - сомневаюсь, - честно признался юноша и неожиданно вздохнул, - Да... Жаль, дядя не написал книги об интантерах, может, хоть что-то о себе новое бы узнал.
  Мужчина неожиданно не поддержал шутку. На лицо его, словно облачко, набежала странная задумчивость, казалось, слова виконта пробудили в его памяти что-то, что-то действительно важное и могущее пригодиться...
  - Жаль, - невнимательно буркнул он, снова обращая взгляд на книгу, - Там есть еще что-то о них? Или это...
  - Есть, - Роман, только, было, немного повеселевший, снова посерьезнел, даже помрачнел, - И вот это мне нравится меньше всего... Они способны проникать в сны человека. Проникать и внушать что-то, то, что нужно им...
  - Колдуй баба, колдуй дед и во сне покоя нет, - прокомментировал хранитель памяти и устало вздохнул, - Я понимаю, к чему ты клонишь, Роман. Видимо, так он и убедил тебя некогда. Но разве ты...
  - Сплю? - юноша горьковато усмехнулся, - Да, Винс. Я раньше тоже удивлялся этому, не понимал, почему мой организм все-таки нуждается во сне, тем более что, как сказал Чарли, я по сути в коме. Но слова Луи объясняют и это. Интантер, я, - в общем-то, человек, только с некоторыми способностями, позаимствованными не то у вампиров, не то у больной дядиной фантазии. Короче говоря, Винсент, да, я сплю. Поэтому Анхелю было нетрудно однажды обмануть меня, - он внезапно отвернулся и в несколько шагов оказавшись у окна, остановился, с преувеличенным вниманием вглядываясь в пейзаж за ним.
  Винсент примолк. До сего мига он как-то не понимал, не сознавал, что за вечными шутками, за колкостью и язвительностью скрывается не более, чем ребенок, наивная, полная доверия душа. И если слова о предательстве Влада задели его, но, в целом, не нашли своего подтверждения, то откровенная ложь Анхеля, о которой он узнал таким образом, должна была ранить этого юношу сильнее, чем кого бы то ни было другого.
  - Прости, - хранитель памяти вздохнул и чуть качнул головой, немного опустив ее, - Не надо было просить тебя заняться этим.
  Роман, глядя в окно, грустно улыбнулся. Он и в самом деле был задет, и задет сильно, - впервые в жизни ему довелось пережить столь гнусное предательство. Это странно, но подобных чувств в нем не вызывали даже мысли об Альберте или Людовике, не говоря уже о Луизе.
  - Я не понимаю, Винс... - негромко вымолвил он, все так же не глядя на собеседника, продолжая стоять к нему спиной, - Я действительно не понимаю, зачем ему понадобилось это. Зачем было обманывать меня, втираться в доверие? Для чего ему была нужна моя дружба, мое расположение? Зачем?..
  Хранитель памяти пожал плечами. На его взгляд, ответ был совершенно очевиден.
  - Ему ведь надо было как-то проникнуть в замок, чтобы следить за нами.
  Виконт рывком обернулся.
  - Но причем тут я? Он ведь мог просто шпионить в образе паука, мы бы и не подозревали о нем! Почему надо было притворяться моим другом, для чего?
  - Видимо, не мог, - Винсент снова пожал плечами, опираясь обеими руками о стол, - Не знаю, Роман, я, правда, не понимаю замыслов этого паукообразного, как не понимаю и мыслей Альберта. Быть может, это он велел ему подружиться с тобой?
  - Ему-то это для чего? - молодой человек скривился и, скрестив руки на груди, привалился спиной к тому самому окну, в которое смотрел только что, - Решил меня помучить? Мало того, что он лишил меня брата, еще и... друга.
  - Скорее, слуги, - осторожно поправил мужчина, - Роман, подумай сам, разве Анхель был тебе другом в полном смысле этого слова? Он ведь даже не Влад. А брата Альберт не лишил тебя, согласись - Людовику он сохранил жизнь, а Эрик его стараниями получил шанс прожить жизнь спокойную и нормальную ... Кроме того, у тебя есть друзья, - он ободряюще улыбнулся, немного расправляя плечи, - И, клянусь, я не предам тебя и не продамся Альберту даже за кусок колбасы.
  Непривычно грустное лицо виконта осветила тень слабой улыбки.
  - Самоотверженно, - отметил он, - Ладно, кот, дабы уберечь тебя от соблазна, колбасой я тебя сам покормлю. Или, быть может, побегаешь по замку в поисках паучка? - слова эти сопроводил небольшой, но довольно требовательный и где-то даже провокационный прищур.
  Винсент задумчиво почесал нос.
  - Не пауком единым сыт лев... - пробормотал он, после чего взъерошил шевелюру, пригладил ее и внимательно глянул на собеседника, - Значит, он так и не отвечает тебе?
  Роман пожал плечами.
  - Я не пробовал больше, да и зачем? Достаточно того, что меня он игнорирует, а вот Ричарда...
  - Ты сказал ему?
  Вопрос прозвучал достаточно неожиданно, и юноша совершенно искренне растерялся.
  - Кому? Анхелю или Ричарду? - и не давая собеседнику ответить, предпочел сделать это сам, предоставляя сразу два ответа, - Первый игнорирует, а второй валяется, говоря, что ему плохо. Кстати, ты не разбираешься в болезнях оборотней? Что с ним?
  - Не я тут доктор, - напомнил мужчина и, зачем-то оглянувшись, прибавил, - Думаю, Эрику и Татьяне пока тоже не стоит морочить этим голову. Вокруг них и без того полно загадок.
  Виконт насторожился. Отвлеченный тем, что узнал сам, он как-то забыл о том, что у путешественников тоже есть какие-то новости. Причем новости, не касающиеся даже Людовика, затрагивающие что-то еще, не менее таинственное. Винсент, бросив, казалось бы, самую обычную фразу, вынудил его вспомнить об этом.
  - Поясни, - просьба прозвучала как приказ и молодой человек, поморщившись, прибавил, - Будь так добр. И что за пророчество без карандашей, о котором ты так печешься?
  Хранитель памяти огляделся, ища взглядом те самые карандаши, которыми надлежало снабдить несчастное пророчество. Карандашей так и не обнаружилось, зато на столе, почти рядом с книгой внезапно нашлись перо и чернильница со свежими чернилами - дань памяти глубокой старине.
  - Скоро узнаешь, - откликнулся он, уверенно пододвигая стул к столу. Чистые листы бумаги здесь тоже имелись, - стол был целиком и полностью готов для работы по чистописанию и именно им Винс и намеревался заняться сейчас.
  Роман, скептически созерцающий его, изобразил на своем лице что-то непередаваемо кислое.
  - И как скоро случится эта радость? - без особенной надежды осведомился он, - Я успею сходить погулять, там, чайку выпить, ванну принять?
  - Ты будешь занят, - Винсент, подняв голову от листа бумаги, который уже положил перед собой, неожиданно сунул руку в карман джинсов, добывая оттуда что-то, - Держи, дедушка, поиграй покуда. Внучок занят.
  В воздухе что-то сверкнуло. Виконт, ловкий, как и всегда, вытянул руку, уверенно ловя неизвестный предмет и, поднеся ладонь к глазам, медленно разжал ее. Взгляду его предстал красивый, хотя и массивный, уже знакомый читателю перстень, украшенный опалом. Юноша с интересом приподнял бровь.
  - Хороша игрушечка... Тоже сюрприз из избушки?
  - Ага, - хранитель памяти, уже вовсю переписывающий пророчество, даже не поднял головы. Его собеседник, в общем-то и не заметив реакции мужчины, продолжал заинтересованно рассматривать кольцо.
  - Не примерял? - он на секунду отвлекся от созерцания, обращая внимание на немного мучающегося с пером Винсента, - По-моему, на тебя налезет.
  Хранитель памяти, посадив жирную кляксу, раздосадовано поднял голову.
  - Говоришь, как Татьяна, - недовольно сообщил он, - И как ей тебе отвечу - я не самоубийца, чтобы напяливать всякую дрянь непонятного рода. Не отвлекай меня, сделай милость, - он снова наклонился над своим трудом, бормоча, - "...утянуть может в ночь, предавши твое доверие..."
  Роман вновь с интересом приподнял бровь, даже отвлекшись от изучения перстня.
  - Там что, обо мне?
  Де ля Бош недовольно махнул в его сторону пером, разбрызгивая вокруг чернила. Несколько капель угодили ему на лицо и Винсент, ощущая себя дикарем в боевой раскраске, устало понурился, старательно продолжая писать и не удостаивая виконта ответом. Юноша, не дождавшись ни слова, недовольно хмыкнул, пробормотал что-то нелицеприятное о котах, которым бы лучше мышей ловить, а не кляксы ставить и, повернув кольцо к свету, прищурился, пытаясь разобрать гравировку внутри него и тем самым предоставляя хранителю памяти необходимое время.
  - Semel hic Sol... - забормотал он, вглядываясь в витиеватые буквы внутри перстня и вертя его в разные стороны, пытаясь разобрать в слабом свете с улицы последнее слово, - Lu... lucebunt? - взгляд молодого человека вновь устремился к дикарю местного разлива, как раз завершающему свою рукопись, - "Однажды здесь засияет Солнце"?
  - Да, - Винсент с чувством выполненного долга поставил еще одну кляксу вместо точки и, гордо выпрямившись, отодвинул перо с чернильницей подальше, - Ты помнишь латынь лучше Эрика, как я вижу. Татьяна находит эти слова довольно обнадеживающими, но я в этом не уверен. Впрочем, если посмотреть на камень...
  - Думаешь, Солнце засияет в нем, разгоняя облака? - Роман немного наклонил кольцо, любуясь переливами опала, по поверхности которого и в самом деле словно бы плыли облака.
  Хранитель памяти помолчал. Обсуждать кольцо ему почему-то не хотелось, хотя он и не знал, почему. Прореагировал на слова виконта он коротко, тотчас же стараясь перевести тему.
  - Как знать. Все, пророчество готово, можете читать, добрый дедушка господин де Нормонд.
  - О, благодарю вас, - юноша коварно улыбнулся, склоняясь в небольшом поклоне, а после уверенным и быстрым движением бросил перстень обратно его владельцу, при условии, конечно, что Винсента можно было полагать таковым.
  После чего, совершенно довольный тем, как хранитель памяти, чертыхаясь, полез под стол за ожидаемо упущенным колечком, спокойно подошел, беря в руки лист бумаги.
  - Но это обращено скорее к Эрику, чем к Татьяне... - пробормотал он по прошествии нескольких секунд, поднимая взгляд и, не обнаружив Винсента на стуле, недовольно закатил глаза, затем склоняясь и заглядывая под стол, - Тебе сюда электричество с водопроводом провести и кроватку поставить?
  - В следующий раз думать будешь, прежде, чем ценными вещами швыряться! - мрачно откликнулся стол, и хранитель памяти, пыльный и еще более грязный, недовольно высунулся из-под него, сжимая в ладони перстень, - Да, это скорее к Эрику. Да, мы понятия не имеем, о какой луне и каких кораблях идет речь. Поэтому и хотим сходить в гости к старику, в надежде, что он сумеет пролит свет на это.
  Виконт недовольно дернул плечом.
  - Мутное оно, пророчество это, - пробурчал он, - Кто сказал, что тут есть хоть слово правды?
  - Сказал тот, кто написал, - отозвался Винсент, мрачновато улыбаясь, - К тому же, знаешь, пророчества редко лгут. Чтобы не имел в виду тот, кто его писал, боюсь, это вполне может сбыться. Вопрос только, что...
  - Винсент, - Роман, совершенно не слушающий собеседника, неожиданно поднял взгляд, прекращая изучать пророчество, - А ты не думаешь, что вот это "камень точит вода" - не обязательно фигуральное выражение? Может быть, речь о камне на браслете?
  - И о воде под днищем корабля, - невесело и довольно недоверчиво откликнулся хранитель памяти.
  
  ***
  Девушка зевнула и, открыв глаза, совершенно бездумно воззрилась на уже давно знакомый высокий потолок. Вставать, не взирая на осознание важности этого действа, да и необходимости все же добраться до старика-мага из деревни, решительно не хотелось.
  Все вокруг дышало умиротворением. Комната, очищенная усилиями самой Татьяны при переменной помощи каждого из обитателей замка, включая даже кошку, от пыли и вековой грязи, сейчас была залита солнцем, что придавало ее облику тепла и уюта. Рядом с девушкой, устроившись поверх одеяла и обняв ее поверх него же рукой, мирно спал хозяин замка. Вчера, когда препирательства касательно проливания его крови были все-таки прекращены и мир восстановлен, Эрик внезапно сообразил, что отныне ему, пребывающему в амплуа человека, как-то не комильфо ночевать, сидя на стуле в холле. Помимо же чисто эстетических и не соответствующих правилам дворянского этикета соображений, граф де Нормонд сообщил, что более не находит этот способ ночного отдыха особенно удобным и предпочел бы спать лежа в кровати. Татьяна, не раздумывая, предложила свою комнату и, после некоторых препирательств и даже совершения путешествия в свои старые, никем не приведенные в порядок покои, молодой человек все-таки согласился.
  Правда, спать он лег, само собою разумеется, полностью одетым, да и одеялом укрываться гордо отказался. Девушка, вспомнив о заверениях Романа касательно матримониальных планов его брата, тихо фыркнула и, подумав, что если виконт окажется прав, то после свадьбы таких вольностей Эрику позволено не будет, демонстративно смирилась со своей тяжелой долей.
  Где-то в ногах тихонько мурлыкала, убаюкивая саму себя, Тиона, внося свою нежную нотку в общее умиротворение нового утра.
  Татьяна, осторожно повернувшись набок, с улыбкой взглянула на безмятежно спящего графа.
  Тот лежал, обнимая ее одной рукой, подложив другую под щеку и, тихонько дыша, улыбался во сне. Девушка, чувствуя, как улыбка ее против воли становится еще шире, аккуратно протянула руку, убирая с высокого чела молодого дворянина несколько непослушных прядей светлых волос. Сейчас граф де Нормонд уже совершенно не казался тем таинственным, холодным и пугающим существом, что было встречено ею по прибытии в этот замок, нет - ныне Эрик походил скорее на самого себя из трехсотлетнего прошлого, казался столь же живым, веселым и умиротворенным. Словно бы и не было тех страшных лет, что пронеслись над ним, словно бы и не происходило в стенах замка никаких трагедий...
  Глядя на спокойно спящего графа, Татьяна вдруг с особенной остротой ощутила свою ответственность перед ним и за него. Кажется, Роман некогда то ли говорил, то ли намекал, что брат его изменился к лучшему именно после знакомства с ней, и сейчас в лице последнего девушка находила подтверждение этим словам. Или это сказал не Роман, а Винсент... Впрочем, какая разница? Главное, что Эрик Стефан де Нормонд, потерявший после страшной трагедии смысл жизни и получивший лишь равнодушное существование, сейчас снова нашел то, ради чего ему стоит жить. Даже тогда, когда хранитель памяти вернул ему воспоминания, он не обрел былой легкости, прежнего наслаждения жизнью, это вернуло ему зелье Альберта, так благородно подаренное Людовиком.
  Почти над ухом раздалось недовольное, очень громкое кошачье мяуканье. Татьяна, вздрогнув от неожиданности и пробудившись от глубоких, довольно приятных размышлений, повернула голову на звук, встречаясь глазами с пробудившейся вслед за хозяйкой Тионой. Во взгляде кошечки явственно читалось горячее желание незамедлительно позавтракать, причем, судя по всему, неважно, чем именно - хоть быком, хоть мажордомом, хоть самой девушкой. Учитывая же, что ни первого, ни второго в пределах видимости явно не наблюдалось, Татьяне несомненно грозила опасность.
  Тио вновь издала полный негодования звук и, окинув хозяйку оценивающим взглядом, прищурилась, явно прикидывая с какой бы части ее тела начать.
  - Тише ты! - девушка, абсолютно не ощущающая нависшей угрозы, недовольно нахмурилась, - Разбудишь же...
  Несколько недовольный вздох, коснувшийся ее слуха, дал понять, что желаемого результата кошечка все-таки добилась. Граф де Нормонд, взъерошенный после сна, в измятой одежде, зевающий и выглядящий сейчас абсолютно не по-дворянски, приоткрыл глаза, сонно взирая на негодующую кошку.
  - Похоже, она намекает на завтрак, - задумчиво пробормотал он и, сделав над собою видимое усилие, сел, приглаживая разлохмаченную шевелюру.
  - Ага, - Татьяна, согласно кивнув, тоже села и недовольно нахмурилась, - И, судя по взгляду, завтраком была избрана я.
  Эрик хмыкнул и, куснув себя за губу, безуспешно попытался утаить улыбку. Причем, чем та была вызвана угадать было бы сейчас достаточно сложно - причиной могли быть и слова девушки, и желания кошечки, и даже вид самой Татьяны, после сна выглядящей не менее взъерошенной и помятой, чем блондин. Как бы там не было, а улыбку скрыть у графа не получилось.
  - Тогда, чтобы спасти тебя от опасности, эту дикую хищницу необходимо как можно быстрее накормить, - силясь не допустить в голосе излишне веселых ноток, да и вообще, похоже, старательно изображая если не холодного монстра, то очень благородного аристократа, проговорил он. Татьяна, быстро глянув на собеседника, хмыкнула. Лохматый аристократ, сидящий сейчас рядом с нею на кровати во вполне домашнем, уютном виде, и пытающийся, тем не менее, держать марку, зрелище являл собою не менее забавное, чем она сама, и вместе с тем несколько смущал, заставляя призадуматься, - быть может, эта попытка хранить благородное амплуа вызвана тем, что он пока не чувствует себя в ее обществе достаточно расслабленно?..
  - Тебе незачем играть в благородного графа рядом со мной, - говорила девушка негромко, но старалась придать словам как можно больше веса, - Ты вполне устраиваешь меня просто в образе Эрика.
  Блондин, не отвечая, тонко улыбнулся. Слова девушки были ему приятны, натура, привыкшая некогда к восторгам, адресованным скорее его титулу, нежели самой сущности, была польщена, однако, сообщать об этих чувствах молодой человек не пожелал.
  - Я запомню, - уклончиво отозвался он и, указав взглядом на Тиону, прибавил, - Что ж, пойдем искать Романа, чтобы покормил ее? Как сказал Винсент, обязанности мажордома теперь выполняет он.
  - Да, и я бы не сказала, что Роман был с этим согласен, - усмехнулась Татьяна и, чуть качнув головой, неожиданно задумалась, вспоминая события вчерашнего дня, - Кстати, мы же просили найти его что-нибудь насчет нашего прошлого мажордома... Любопытно, нашел ли он? Или вообще не искал?
  - Думаю, ты все-таки несколько недооцениваешь его, - граф, чуть улыбнувшись, нарочито неспешно поднялся на ноги и, бросив мимолетный взгляд в зеркало, предпринял довольно невнятную попытку пригладить растрепанные волосы, - Роман это, конечно Роман, но если речь идет о вещах серьезных, он способен сделать то, что нужно. Я думаю, вопрос скорее в том, не пожелал ли он скрыть то, что обнаружил, дабы не тревожить нас...
  - Да... - девушка, следуя примеру молодого человека, в свой черед спустила ноги с постели, - Может, он и прав, если это так. Вчера был не слишком удачный день для того, чтобы узнавать неприятные новости, - она ненадолго задумалась, совсем поднимаясь с кровати и, пожав плечами, прибавила, - Если они, конечно, неприятные.
  - Приятного от новостей об Анхеле ждать не приходится, - блондин еще раз провел ладонью по волосам и, поняв, наконец, всю тщетность своих попыток, сосредоточился на том, чтобы оправить рубашку. Голос его при произнесении следующей фразы прозвучал несколько отстраненно, но вместе с тем - приглушенно, что позволяло сделать вывод об искренности слов.
  - Наверное, не стоило просить его заниматься этим...
  Татьяна, как раз направляющаяся к ширме, дабы сменить наряд со спальной рубашки на несколько поднадоевшее ей старинное платье, остановилась на половине дороги, удивленно оглядываясь через плечо.
  - Почему? Ты настолько сомневаешься в способностях родного брата?
  Эрик невесело усмехнулся, застегивая верхнюю пуговицу рубашки и, избегая смотреть на девушку, повернулся к зеркалу, изучая свое отражение и отвечая скорее ему.
  - Я настолько уверен в ранимости своего брата, - говорил он негромко и так серьезно, что Татьяна, как раз совершенно не замечающая в Романе признаков ранимости, растерялась еще больше.
  - Роман?.. - с губ ее сорвался невольный, но все-таки несколько неуверенный смешок, - Эрик, ты его ни с кем не перепутал? Когда бы это Роман был ранимым? Он же... - она неопределенно взмахнула в воздухе руками, - Нет, он, конечно, очень переживал за тебя, пока ты был без сознания, но это совсем другое! Ты это ты, не думаю, чтобы он мог сильно расстраиваться из-за какого-то там Анхеля, - свою речь девушка завершила негромким фырканьем и, вновь вспомнив о том, куда направлялась, все-таки проследовала за ширму.
  Эрик, проводив взглядом ее удаляющееся отражение, тонко улыбнулся.
  - Вижу, ты еще не успела достаточно узнать его, - отметил он и, сдержав легкий вздох, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки обратно, решительно присоединив к ней еще одну, - Роман всегда любил пускать пыль в глаза, делать вид, что все хорошо и что жизнь его легка и беззаботна даже тогда, когда поводов для веселья найти, казалось бы, было нельзя. Он привык быть весельчаком, шутником и балагуром, привык поднимать настроение всем своими шутками, привык всегда носить эту маску, скрывая свою истинную суть. Однако... Не стоит судить о людях по их маскам, Татьяна, никогда не стоит. Роман, не взирая на прожитую им долгую жизнь, не взирая на пережитое горе и ужасы, все еще остается ребенком. Наивным, доверчивым... - молодой человек закусил губу и слегка покачал головой, - Его еще никогда не предавали, не использовали. Я не знаю, что он думает насчет Владислава, но знаю, что если мы правы и Анхель, которого он почему-то полагал своим другом, использовал его, чтобы следить за нами, его это должно сильно задеть. Он не покажет этого, но... - граф не договорил, обрывая самого себя на полуслове. Девушка, успевшая за время его небольшой речи переодеться, выйдя из-за ширмы, молчала, серьезно глядя на него. Эрик, полагающий, что и без того сказал очень много, тоже примолк, отвечая не менее серьезным, сосредоточенным взором через плечо.
  Наконец молчание стало затягиваться и Татьяна, решив не позволить ему сделать этого, поспешила все-таки отреагировать на слова собеседника.
  - Да... Как-то не ассоциируется это с Романом, - она неловко улыбнулась и, совсем не желая дольше обсуждать скрытую ранимость самого веселого из обитателей замка, неожиданно добавила, - А Винсент, наверное, в курсе.
  Молодой человек, по-видимому, не ожидавший подобных заявлений, неспешно моргнул, полностью поворачиваясь к собеседнице. На лице его, перебивая серьезность, медленно расцветало абсолютное, совершенное непонимание.
  - В курсе того, что он обнаружил? Почему ты думаешь?..
  - Потому что "дедушка Роман" повел его вчера в библиотеку, - девушка негромко хмыкнула, решительно направляясь к двери комнаты, - И придумал для этого до крайности подходящий повод - предоставить ему карандашики или проследить, чтобы он не заблудился... - она слегка прицокнула языком и чуть качнула головой, - Все-таки они определенно спелись. Может быть, пойдем, прижмем их к стенке и заставим расколоться?
  Таких слов молодой граф, по-видимому, не ожидал еще больше. Однако, удивление его довольно быстро сменилось улыбкой и, качнув головой, он, безуспешно пытаясь ее сдержать, несколько картинно вздохнул.
  - Интересно, удастся ли мне когда-нибудь привыкнуть к твоей манере речи... - задумчиво вымолвил он и, неожиданно о чем-то вспомнив, справедливо добавил, - Роман, конечно, говорит не менее... оригинально, но с его речами я свыкся в большей степени. А ты...
  - Боюсь, у тебя просто нет выхода, - Татьяна, не желая долее тянуть время, решительно схватила собеседника за руку и потянула его в сторону коридора. Кошка, чрезвычайно обрадованная тем, что хозяева наконец-то соблаговолили последовать в нужную сторону, воодушевленно спрыгнула с кровати и, путаясь под ногами, бросилась вперед.
  - Кроме меня и Романа здесь существуют еще и Винсент с Ричардом, - продолжала, между тем, девушка, - Они тоже умеют разговаривать... эм... непривычным тебе образом. Так что, подозреваю, рано или поздно и вам придется освоить эту манеру вести беседу, господин граф, - она весело улыбнулась и, лукаво глянув на любимого, уверенно зашагала рядом с ним по коридору. Тот, то ли не найдясь, что сказать, то ли просто не желая продолжать тему, предпочел ответу тонкую улыбку и немного прибавил шаг.
  Прошло несколько секунд. Почти половина знакомого и ныне хорошо освещенного коридора уже оставалась позади, в пределах видимости замаячила лестница, ведущая в гостиную, когда Эрик, нахмурившись, неожиданно произнес:
  - И все-таки я думаю, что он не врал. И насчет укола тоже.
  Татьяна, едва не остановившись от неожиданности, удивленно покосилась на своего спутника. О ком идет речь, ей было понятно, однако, слова блондина вызывали некоторое недоумение, особенно последние из них.
  - Ты полагаешь, Альберт и в самом деле сделал ему какой-то укол? Но какой?
  - Вот это меня и беспокоит, - граф де Нормонд тяжело вздохнул и, не глядя на собеседницу, слегка покачал головой, не пытаясь скрыть помрачневшего лица, - Альберт что-то сделал с ним. Клянусь, Татьяна, Людовик не был таким жестоким, он бы не вырос таким, если бы рядом с ним не было дяди, я уверен! И, боюсь, дело здесь не только и не столько в воспитании, он сделал что-то еще... - молодой человек замолчал на полуслове, уже ставя ногу на первую ступень нужной лесенки. Девушка, забыв в задумчивости ответить, следовала за ним.
  В гостиной, где они оказались по прошествии нескольких мгновений, их поджидала дивная, довольно неожиданная картина. Винсент и Роман, вероятно, так и не нашедшие времени для отдыха и сна (хотя хранитель памяти, по крайней мере, привел себя в надлежащий вид и щеголял теперь лишь царапиной на тщательно отмытом носу), сидели рядом за столом и о чем-то тихо переговаривались, внимательно изучая листы бумаги неизвестного назначения. Неподалеку от них лежала книга. Виконт де Нормонд, сжимая в тонких пальцах карандаш, не то указывал на что-то собеседнику, не то старался подчеркнуть особенно важную строчку. Вид его при этих действиях был столь серьезен и сосредоточен, что Татьяна не удержалась от комментария.
  - Четыре черненьких чумазеньких чертенка... - негромко вымолвила она, честно пытаясь сдержать хотя бы улыбку. Граф де Нормонд непонимающе покосился на нее, а хранитель памяти, бросив на вновь прибывших в гостиную быстрый, совершенно невнимательный взгляд и вновь вернувшись к изучаемой им документации старинного вида, недовольно буркнул в ответ:
  - Я помылся.
  - Чертили черными чернилами чертеж! - с отчего-то ядовитым нажимом закончила девушка и, очаровательно улыбнувшись, все-таки обратила внимание на недоумевающего графа, - Это просто скороговорка. Но она могла бы быть подписью под этим натюрмортом, - и она указала широким жестом на явственно недовольных такой характеристикой "чертят".
  - Ты что, в избушке вчера пыли надышалась, что у тебя чертенята с утра пораньше? - Роман, наконец, тоже соблаговоливший заметить прибывших в гостиную молодых людей, ехидно улыбнулся и тотчас же, стараясь прикрыть выбравшуюся наружу язвительность, натянул на лицо редкостную по своей чистоте невинность, - Между прочим, доброе утро, мадемуазель... месье... - взгляд юноши скользнул к брату и он склонил голову, изображая некоторое подобие поклона.
  - Доброе, доброе, - жизнерадостно откликнулась Татьяна и, вновь очаровательно улыбнувшись, все-таки ответила на вполне провокационный вопрос интантера, - Нет, я просто водички попила из речушки... - взгляд ее упал на Винсента и девушка предпочла поправиться, - Которая ручеек.
  Де ля Бош, совершенно довольный соблюдением так яростно защищаемых им вчера прав ручейков, одобрительно кивнул.
  Роман же, между тем, в возмущении всплеснул руками.
  - Из речушки! Не проверив крепость алкоголя и качество яда! Боже, какая безответственность! Или ты наивно надеялась, что я позволю придворному доктору, хирургу высшего класса, лечить тебя от похмелья?
  Татьяна, не ожидавшая такого отпора, надеявшаяся сама обескуражить собеседника, озадаченно примолкла, подыскивая наиболее колкий ответ. Эрик, явно обрадованный ненадолго воцарившейся тишиной, не преминул ею воспользоваться.
  - Значит, ты решил навязать Чарльзу титул придворного хирурга? А что, если он против?
  - Кстати, да! - девушка, воодушевленная сменой темы, даже подняла вверх указательный палец, стараясь привлечь внимание к собственным словам, - У нас сейчас больных и раненых в анамнезе не наблюдается, а Чарли же мечтал успеть на какую-то там конференцию...
  - На которую уже явно благополучно опоздал, - подхватил хранитель памяти, чуть усмехнувшись и, положив руку на по-прежнему находящуюся на столе книгу, немного отодвинул последнюю в сторону, - Но домой парня вернуть, конечно, не помешало бы... Роман, может, ты займешься этим? - взгляд его, устремленный к интантеру, был полон непонятной сторонним наблюдателям многозначительности. Роман, в отличие от непосвященных, мгновенно понявший не только взгляд, но и жест собеседника, моментально напустил на себя вид великомученика.
  - Это будет тяжело до невозможности... - пробормотал он каким-то придушенным голосом, - Но ради друга, а тем более ради двух друзей, ради одного по просьбе второго я готов пойти даже на такие жертвы! - возвысив на последних словах голос до истинно мученического стона, он деловито выпрямился, оправил на себе одежду и спокойно сообщил, - Займусь этим немедленно. Давай, - и он протянул руки к книге, так бережно оберегаемой Винсентом от посторонних глаз.
  Надо сказать, в этом и была его ошибка.
  Татьяна, уже успевшая привыкнуть за время пребывания в замке и, уж тем более, за время общения с прочими его обитателями, подмечать даже самые мелкие мелочи, не обратить внимания на жест виконта попросту не могла. Да и Эрик, стоящий рядом с девушкой и почти не замечающий привычно несерьезного поведения младшего брата, уже некоторое время как присматривался к загадочному манускрипту, скрытому рукой хранителя памяти.
  - А что у нас за книжечка? - девушка ласково улыбнулась, уверенно шагая вперед, - Тайная корреспонденция местных шпионов? Или страшные откровения какого-нибудь первооткрывателя замка?
  На несколько мгновений повисла тишина. Затем Роман, явно без особенной охоты выпуская из рук старинную книгу, нарочито медленно повернулся и, напуская на себя вид жуткой взволнованности, картинно мягким голосом осведомился:
  - Девушка, вы уверены, что вчера не бились головой о все деревья, мимо которых проходили? Я, как заместитель придворного лекаря нахожу ваше поведение довольно говорящим... типичным, я хочу сказать, симптомом, свидетельствующем о... - он задумался, не зная, о чем все-таки свидетельствует указанный симптом и, наконец, найдясь, уверенно закончил, - Об этом.
  Винсент, в целом вынужденный в силу некоторых обстоятельств поддерживать игру юноши, тихо вздохнул и пригорюнился, опуская взгляд на стол и склоняя голову.
  - Когда это он успел стать заместителем придворного лекаря... - пробормотал он себе под нос, явно стараясь сделать свои слова как можно более незаметными.
  Эрик, сохранивший даже в человеческой ипостаси достаточно острый слух, проницательно прищурился, склоняя голову набок и, скользнув взглядом по приятелю, перевел взгляд на брата, мягко улыбаясь.
  - Любопытно... а о чем, в таком случае, по мнению господина заместителя должна свидетельствовать моя подозрительность? Ибо мне по какой-то причине чудится, будто вы оба стремитесь что-то скрыть от нас, и поэтому переводите разговор на разные глупые темы.
  Роман, вероятно, отнюдь не стремящийся признавать себя коварным обманщиком и не желающий подтверждать попытки со своей стороны скрыть важные улики, легко махнул рукой.
  - Это паранойя, милейший. Но, увы, с этой проблемой вам бы лучше обратиться к специалисту, а мы, скромные подмастерья медицины...
  - Ладно, хватит, - Татьяна, внезапно уставшая от шутливых препирательств, хмурясь, подошла к столу и, опершись обеими руками о столешницу, немного подалась вперед, - Ни я, ни Эрик не имеем в анамнезе склероза и события вчерашнего дня помним очень четко и ясно.
  - К тому же, кошка, пожелавшая с утра пораньше перекусить, изволила напомнить нам о человеке, который некоторое время считался нашим мажордомом, - подхватил граф де Нормонд, тоже приближаясь к столу и останавливаясь рядом с девушкой в несколько картинной позе - скрестив руки на груди и отставив одну ногу в сторону, - Как и о том, что вчера, покидая замок, я просил своего брата найти что-нибудь, касающееся пауков.
  Роман с Винсентом, переглянувшись, явственно помрачнели. На лицах обоих, как на странице открытой книги, читалось одно и тоже сомнение в необходимости сообщать хозяину замка и его боевой подруге об обнаруженной информации.
  - Мы хотели... - неуверенно начал хранитель памяти, однако, виконт перебил его, негодующе взирая на абсолютно безвинно возлежащую на одном из стульев кошку.
  - Сказать, что главный предатель здесь - вот это хвостатое насекомое! Кто ей вообще позволил болтать налево и направо о стратегически важных пауках?! - тут он неожиданно умолк и совсем другим, очень обиженным тоном, уверенно закончил, - Всегда знал, что она меня не любит.
  - По-моему, это ты к ней все время придираешься, - фыркнула девушка, вполне закономерно обиженная наездами на свою любимицу, - Злопамятный человек, никак ей ту маленькую царапинку простить не можешь!
  - Царапинку? - Эрик, впервые услышавший об этом эпизоде из общения своего брата с милым домашним животным, изумленно приподнял брови, недоверчиво переводя взгляд с первого на последнее и попутно даря его и девушке, - Как она могла оцарапать тебя?
  - А это главный вопрос, - хранитель памяти, решительно вмешиваясь в разговор, утомленно вздохнул и, похоже, приняв какое-то решение, нарочито тяжело поднялся из-за стола, - Ладно. Мы, конечно, могли бы продолжить увлекательное обсуждение кошки, но что-то мне подсказывает, что сейчас даже она не находится на первом месте...
  Кошка при этих словах возмущенно мяукнула. Слова Винсента она определенно понимала и наезд на свою вельможную персону принимать категорически не желала.
  Между тем, Роман, мгновенно понявший, на что намекает де ля Бош, как-то посерьезнел, даже как будто бы помрачнел и медленно перевел на него исполненный праведного негодования взор.
  - Винсент...
  Хранитель памяти, будто и не желая замечать этих вполне очевидных намеков, безмятежно пожал плечами и, опустившись обратно на свое место, с безжалостностью, адресованной скорее виконту, нежели Тионе, произнес:
  - Речь идет о пауках.
  Татьяна с Эриком переглянулись. Роман, избегая смотреть на них, всем корпусом повернулся к столь беспардонно сдавшему его (да и себя самого заодно) мужчине и демонстративно потер кулак. Винсент не менее демонстративно не заметил этой угрозы и, развернув тяжелую книгу перед собой ко вновь прибывшим, пододвинул ее поближе к ним.
  - Это трактат о членистоногих, - не дожидаясь, пока склонившиеся над фолиантом молодые люди вникнут в смысл написанного, принялся объяснять он, - Роман нашел его вчера. И обнаружил некоторую весьма интересную информацию о существах, называемых... - он бросил взгляд на пожелтевшую от времени страницу и, найдя на ней слово "Voras", подчеркнул его ногтем.
  Эрик и Татьяна, переглянувшись еще раз, одновременно подняли головы, вопросительно взирая на хранителя памяти.
  - И как это читать? - осведомилась девушка, - Прямо так, "ворас"? Что это вообще за нечисть?
  - Паук, - Роман, недовольный сверх всякой меры и, судя по всему, не сильно горящий желанием принимать на себя роль рассказчика, обреченно опустил руки и сделал шаг ближе к столу, а главное - к лежащей на нем книге. Как первооткрыватель этого фолианта он сознавал обязанность поведать все обнаруженные факты лично.
  - С литовского переводится как "паук". Если этого... существа открыли они, они были не слишком изобретательны.
  - Зато они были литовцами... - рассеянно пробормотала Татьяна и, тряхнув головой, вопросительно покосилась на графа де Нормонд, - Но я никогда не слышала о таких...
  - О литовцах? - младший брат хозяина замка, не дожидаясь реакции последнего, ухмыльнулся, изо всех сил пытаясь придать себе серьезности, - Да, мне вот о них тоже как-то слышать не доводилось... Как много неизведанного еще водится в мире!
  Эрик, словно бы и не замечая шуток молодого человека, сохраняя вид абсолютно серьезный и сосредоточенный, поднял взгляд от книги, обращая его к девушке.
  - Мне тоже не доводилось еще слышать о подобных существах, - задумчиво произнес он и, мельком глянув на брата, почел за лучшее уточнить, - О ворасах. Что они представляют из себя? - взор молодого графа обратился к пребывающему покамест в молчании хранителю памяти, - Или вы узнали только название, а сейчас как раз пытались выяснить, чего ждать от них?
  - Не совсем так, - Винсент вздохнул, затем поморщился и попытался оправдаться, - То есть, так, но уже не совсем. Слушайте, честно говоря, мы с Романом вообще сомневаемся...
  - Что вас нужно сейчас морочить на этот счет, - подхватил интантер, - У вас итак слишком много дел, начиная с браслетика и заканчивая... - он на миг задумался, после чего обреченно махнул рукой, - И не заканчивая.
  Татьяна глубоко вздохнула. С одной стороны, она понимала и с благодарностью принимала желание изыскателей уберечь их от лишней информации, но с другой, сознавая, что незнание может в конечном итоге стать причиной еще больших проблем, не очень-то одобряла это. Мимолетный взгляд на Эрика дал ей понять, что молодой человек придерживается такого же мнения.
  - Так, - девушка уверенно хлопнула в ладоши, пытаясь дать тем самым понять, что шутить более не намерена, - Мы, конечно, очень ценим вашу о нас заботу, но мне почему-то кажется, что с учетом всех событий, укрывание необходимой информации должно преследоваться по закону, - произнося последние слова, она нахмурилась и даже уперла руку в бок, всем видом демонстрируя серьезность собственных намерений.
  Роман и Винсент, бессовестнейшим образом даже не пытаясь бояться, переглянулись, без особенного старания пряча улыбки.
  - А по какому именно закону оно должно преследоваться, позвольте узнать? - до крайности вежливо осведомился хранитель памяти и тотчас же, не давая собеседнице ответить, горько вздохнул, - Жаль, наш придворный законник еще почивать изволит. Он бы точно нужный закон подобрал...
  - Вряд ли есть закон, который мог бы оправдать отказ от заботы, - отозвался в свою очередь виконт и, с самым, что ни на есть, обеспокоенным видом уставившись на брата и его избранницу, осведомился, - Может быть, вы все-таки позволите нам еще немного о вас побеспокоиться? Из замка, например, выгнать, на вольные луга... Могу даже льва одолжить - ему тоже попастись не помешает.
  - Если бы ты не был нужен для дела, я бы тебя давно уже съел, - меланхолично уведомил Винсент, придвигая книгу, раскрытую перед вновь прибывшими, обратно к себе.
  - Не съел бы, - отмахнулся юноша, - Ты же мне все-таки друг.
  - Довольно, - Эрик, с истинно дворянской щедростью позволивший рассказчикам отойти довольно далеко от обсуждаемой темы, наконец решил прекратить это, - Рассказывайте. Что представляют из себя существа, о которых вы говорите?
  - Осмелюсь предположить, что ничего хорошего, - подала голос девушка, - Угадала?
  Роман поморщился, косясь на сообщника.
  - Как вообще можно иметь дело с такими догадливыми личностями? Может, ты и еще что-то угадаешь? - при последних словах он все-таки соблаговолил обратить взор на Татьяну, адресуя вопрос ей, а не Винсенту.
  Девушка хмыкнула.
  - А как же. Видимо, Анхель - и есть ворас?
  - Видимо, - ответ последовал уже со стороны хранителя памяти, посему прозвучал уже куда серьезнее. Обстановка, доселе кажущаяся довольно легкой, веселой, совершенно непринужденной, неожиданно потяжелела, будто под гнетом единственного не шутливого слова. Винсент, и сам ощущая это, набрал в грудь побольше воздуху и выпрямился, готовясь начать рассказ.
  - Думаю, поначалу вполне целесообразно будет упомянуть, что о ворасах как таковых, известно мало.
  - А об отдельно взятом Анхеле и того меньше, - поддакнул Роман. Хранитель памяти чуть нахмурился в его сторону, однако, возмущение сдержал и продолжил.
  - Обычно создания сверхъестественного мира так или иначе осведомлены о существовании друг друга, но ворасы в этой ситуации исключение. О них неизвестно никому, - ни людям, ни нелюдям, они как бы прячутся в тени, скрываясь в ней...
  - Ну, хватит, - виконт, за несколько бесконечных секунд речи своего сообщника начавший откровенно зевать, решительно прервал его, - Тебе волю дай, так ты сейчас целую лекцию придумаешь, профессор. Если говорить коротко, ворасы - это существа, которые обращаются в пауков. В человеческом виде почти альбиносы: светлая кожа, белые волосы, вот только глаза не красные, а тоже светлые, прозрачные. Плюс к этому, они очень обучаемы, способны к магии, являются превосходными шпионами и могут передавать информацию, не выходя из паучьего образа.
  - Хорошего мажордома ты нам привел... - пробормотал мрачнеющий с каждым словом брата все больше, Эрик. Роман помрачнел сам и, только что гордый за свою способность к краткому изложению фактов, ощутимо сник. Де ля Бош, заметив это, вздохнул. Из присутствующих здесь он, пожалуй, был единственным, кто в полной мере понимал, как тяжело юноше было слышать этот упрек в свою сторону, как больно сделал ему брат, сам того не подозревая.
  - Эрик, - окликнул он и, когда блондин вопросительно глянул на него, чуть покачал головой, - Не надо винить его. У ворасов есть и другие способности.
  Татьяна, в свой черед заметившая буквально потускневшего виконта и одновременно сверх всякой меры заинтригованная словами Винсента, вопросительно вздернула брови.
  - Гипноз?
  - Сны, - недовольно буркнул в ответ молодой человек, пристально изучая столешницу и явно не планируя встречаться ни с кем взглядом, - Проникают в сон и внушают, что им заблагорассудится.
  Девушка, явственно неудовлетворенная таким ответом, недоуменно хлопнула глазами.
  - Но ведь Роман... Но ты разве спишь?
  Юноша, почему-то несколько оживленный этим вопросом, откровенно фыркнул, наконец поднимая голову. На губах его виднелась все еще горьковатая, но от того не менее насмешливая ухмылка.
  - Слушайте, ребят, вы точно не родственники? - демонстрируя, кого он объединяет в понятии "ребята", интантер демонстративно провел пальцем линию от Винсента к Татьяне и обратно, - Кот меня спросил о том же самом, причем теми же самыми словами.
  - Когда я не был человеком, я тоже спал, - вмешался хозяин замка, - Может, не совсем полноценно спал, это было что-то сродни забытью...
  - Ага, - Роман, окончательно развеселившись, даже заулыбался, - Дрых на стульчике вообще безо всякой совести, храпел даже. Ты не помнишь, как однажды проснулся, укутанный в пледик?
  - Такие подробности моя память, увы, не удержала, - тонко улыбнулся граф, всегда испытывающий небольшое смущение, если речь заходила о тех годах, когда он сидел в холле, как безжизненная статуя, - Значит, Анхель проник в твой сон?
  Ответить виконт, уже открывший рот, не успел.
  - Возможно, что и нет, - хранитель памяти, внезапно опередивший молодого человека с ответом, а заодно и ошарашивший им всех присутствующих, неожиданно поднял стопку тех бумаг, что они с Романом изучали некоторое время назад и с легким хлопком опустил ее прямо на центр стола, - Представляю вашему вниманию средневековый эквивалент современного блокнота!
  Внимание вновь прибывших мгновенно обратилось к упомянутому эквиваленту. Листы были аккуратно сшиты между собой, наводя на мысль об их упорядоченной последовательности. На первом из них, очевидно, заглавном, призванном изображать собою обложку, чьим-то до боли знакомым, четким и острым почерком было выведено "Voras". Нижняя часть этой страницы была украшена странным рисунком, напоминающим два треугольника, один устремленный вершиной вверх, другой вниз; не только соединенных, но и совмещенных между собой.
  - Это уникурсальная гексаграмма, - голос объясняющего изображение хранителя памяти прозвучал странно хрипло, - Не знаю, зачем она здесь. Мне кажется, она была некогда символом защиты... чьей-то, но тут создается впечатление, будто автор сего рукописного труда полагал ее символом ворасов.
  - Или одного вораса, - подала голос девушка, с интересом рассматривая рисунок, - Такое сложное название, а выглядит словно обычная шестиконечная звезда.
  - Звезды тоже имеют значение, - напомнил о своем присутствии Роман и, вздохнув, решительно перевернул "средневековый эквивалент современного блокнота" обложкой вниз, демонстрируя заднюю часть его последнего листа, - Вообще, нас тут заинтересовало другое. Вот, - тонкий указательный палец юноши уверенно ткнул на единственную коротенькую фразу, расположенную ровно в центре страницы. Эрик с Татьяной, повинуясь этим указаниям, склонились над древней рукописью, внимательно читая эти слова.
  - "Сон наяву"... - пробормотал граф, немного помолчав и, подняв взор, устремил его к младшему брату, затем переводя на Винсента, - Значит, он и в самом деле способен к гипнозу?
  - Нет... - ответ, к вящему изумлению всех присутствующих, возможно, даже и кошки, хотя ее мнением никто не интересовался, прозвучал со стороны не хранителя памяти, но девушки. Татьяна медленно подняла голову, отрывая взгляд от строчки, которую изучала дольше, чем Эрик и, обведя им всех присутствующих, слегка покачала головой.
  - Нет, это не гипноз. Это сон наяву, такое бывает, я знаю... Альберт делал это со мной.
  В гостиной Нормонда повисло тяжелое, напряженное и настороженное молчание. Ни звука не разносилось по ней, ни шороха, ни вздоха. Все замерло, ожидая продолжения слов Татьяны, ожидая объяснения их, которое девушка, разумеется, не собиралась утаивать.
  - Когда я была у него... - медленно начала она, - Там, в старом доме Рика... Он говорил, что я должна быть на его стороне, уговаривал меня изо всех сил и в конце концов заявил, что если я останусь при своем мнении, может случиться что-то страшное. И... - она сглотнула, - И показал. Я как будто в самом деле была там, среди развалин замка, я чувствовала холод снега, засыпающего их, я... - она примолкла, но чувствуя необходимость закончить, с усилием продолжила, - Я видела... вас мертвыми. Вас всех... А Ричард погиб у меня на глазах.
  Молчание, ненадолго прерванное ее словами, стало еще более гнетущим. Вновь открывшиеся, хотя и бывшие некогда уже упомянуты, факты, вкупе дававшие дополнительное пояснение загадочной фразе из прошлого, поразили собравшихся и теперь, находясь под их гнетом, ни один из них не мог вымолвить ни слова.
  - Мне помогла Тио, - Татьяна, видя, какое впечатление ее откровения произвели на обитателей Нормонда, поспешила немного исправить положение, возвращаясь от ужасов прошлого к подозрениям настоящего и слабо улыбаясь, - Она откуда-то взялась в том месте, единственное теплое и живое существо в этом царстве холода и смерти, подошла ко мне и... ударила лапой по щеке, - улыбка девушки стала смущенной, - Когти были выпущены, но боли я не ощутила, только дернулась. А когда пришла в себя, оказалась вновь в той же комнате, а на щеке у отца были царапины. Правда, они быстро прошли, но...
  - Но сон наяву он тебе показал, - негромко продолжил Винсент и, в раздумье покусав губу, провел указательным пальцем по пресловутой строке, - И, видимо, Анхель тоже на это способен... - взгляд его при этих словах обратился к Роману. Тот, всем существом чувствуя вопрос, подразумеваемый хранителем памяти, мгновенно ощетинился.
  - Мне-то откуда знать? Он со мной как-то не делился подробностями о своих умениях!
  - Татьяна помнит это, - Эрик, склонив голову набок и становясь в этот миг невероятно похожим на Людовика, внимательно вгляделся в брата, - Может... ты тоже?
  Юноша недовольно всплеснул руками и, всем видом демонстрируя страшную усталость, закатил глаза.
  - Да что вы все прицепились? Я не помню, чтобы Анхель мне что-либо демонстрировал, не помню, чтобы он мне снился, я вообще не понимаю, почему считал его другом и зачем он притворялся таковым! - он раздраженно выдохнул и недовольно умолк. Винсент, уже слышавший от молодого интантера приблизительно такие же речи, сам слегка поморщился.
  - Чего тут понимать-то, - недовольно буркнул он, снова придвигая к середине стола старинный фолиант, - Он же альбинос, значит, блондин и, соответственно, идиот... О. Прошу прощения, господин граф, - осознание допущенной оплошности заставило мужчину, даже слегка порозовев, бросить виноватый взгляд на хозяина замка. Тот, очаровательно улыбнувшись, изящным движением поправил светлую челку и, вздохнув, небрежно пожал плечами.
  - Я бы, конечно, вызвал тебя на дуэль за такое оскорбление, де ля Бош, но не в моих правилах убивать животных, пусть даже и хищных.
  - Да и я, хоть и хищник, но не людоед, - парировал экс-лев и, удовлетворенный этим обменом любезностями снова вернулся к насущным делам, чуть слышно буркнув напоследок, - Тем более, в тебе и есть-то нечего.
  - Польщен, - холодно отозвался Эрик, без труда расслышавший последние слова приятеля и, демонстрируя издевательскую признательность, аккуратно опустил точеный подбородок.
  Татьяна, начиная смутно догадываться, что без срочного вмешательства эта глупая перепалка не прекратиться, решительно придвинула к себе средневековый блокнот.
  - Что еще интересного вы здесь нашли?
  - Ничего, - легко откликнулся Роман, тоже не желающий долее терпеть, как Эрик и Винсент отбирают у него лавры главного остряка всея Нормонда, - Там непонятно как-то. Вернее, может быть, и понятно, но тут нужен словарь...
  - И дешифратор, - подхватил хранитель памяти, не менее решительно, чем девушка, выхватывая у нее из рук сшитые листы бумаги и раскрывая ровно посередине, - Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, это литовский. Уж больно написание некоторых слов похоже на написание названия вида Анхеля в книге... Но если я понимаю немного больше, тот, кто писал здесь, шифровал свои записи от посторонних глаз. Может, боялся, что какой-нибудь шебутной племянник влезет, прочтет и испугается, - он снова обратил взор к Роману, на сей раз очень красноречивый. Почерк Альберта на обложке, да и на прочих листах средневекового блокнота был узнаваем без труда, посему намек на племянника угадать было не сложно.
  Юноша, разумеется, понявший его, справедливо возмутился очередным наездом в свой адрес.
  - Почему, как что, так сразу Роман? - негодующе вопросил он и хотел, было, добавить что-то еще, но передумал и произнес явно не то, что планировал, - Я не так добр, как мой брат! Вполне могу вызвать тебя на дуэль.
  - Лучше вызови на дуэль Альберта, - отмахнулся Винсент, даже не глядя на потенциального противника, - Блокнот зашифровал он, а я не хочу пачкать зубы в твоей крови.
  Роман, совершенно не ожидавший таких заявлений, временно потерял дар речи.
  - Так и что же нам делать, пока Роман не вызвал дядю на дуэль? - граф де Нормонд, явно пытаясь вернуть беседу в более серьезное русло, оперся ладонями о стол и немного подался вперед, окидывая всех присутствующих внимательным взглядом, - Как нам поймать бегающего по замку белого паука, который передает ему все наши слова и, быть может, подслушивает и сейчас?
  - А может и нет, - девушка, неожиданно для себя подавшая голос, немного выпрямилась, - Может, он уже сбежал, как только понял, что мы его раскусили?
  - Все может быть, - без особенного энтузиазма и как-то отвлеченно откликнулся хранитель памяти, не отрывая взгляда от предпоследнего листа блокнота и, вздохнув, покачал головой, повторяя уже в ответ на собственные мысли, - Все возможно...
  Роман, очень вовремя вновь обретший дар речи, отметив задумчивость друга, хотел, было, ввернуть какое-нибудь ехидное замечание на этот счет, однако, заметив объект его внимания, только хмыкнул.
  - Ты что, нашел еще какие-то знакомые слова?
  Винсент медленно покачал головой, затем неспешно поднял взгляд и, обведя им всех присутствующих, весомо произнес, не то отвечая виконту, не то просто извещая о находке:
  - Цифры.
  Повисло молчание. Некоторое время никто из собеседников хранителя памяти не подавал голоса; все терпеливо ждали пояснения. Но секунды тянулись, сменяясь минутами, а Винсент упрямо молчал, снова принявшись созерцать загадочные цифры и, по-видимому, начисто забыв о слушателях.
  Татьяна потеряла терпение первой.
  - Какие цифры?
  Де ля Бош, видимо, и в самом деле чересчур увлеченный собственными размышлениями, вздрогнул и, вновь заметив, что в гостиной находится не один, заторможено кивнул.
  - А... да. Вот, - он развернул средневековый эквивалент блокнота так, чтобы написанное в нем было видно всем и аккуратно положил его на стол, указывая на нижнюю часть одной из страниц, где четким и уверенным почерком человека, аккуратно ведущего рукопись, была выведена дата, очевидно, означающая окончание работы по выбранной теме - 15 октября 1713 года.
  Роман закусил губу, немного склоняя голову набок, затем перевел недоумевающий взгляд на брата. Лицо того было серьезно, даже мрачно. Юноша непонимающе моргнул и обратил внимание на стоящую рядом с Эриком девушку. К его вящей радости, лицо той отражало точно такое же недоумение, как и его собственное. Судя по всему, впечатление указанная дата произвела только на двоих из присутствующих.
  - Двое на двое, - виконт оживленно тряхнул головой и, легко поднявшись на ноги, подошел к Татьяне, демонстративно обнимая ту за плечи, - Ну, давайте, о, наши мудрые братья, объясните младшему поколению весь ужас этой невнятной даты.
  - И желательно поподробнее, - подхватила девушка, полностью поддерживающая в этот момент "шебутного племянника" Альберта, как выразился Винсент.
  Эрик с хранителем памяти переглянулись. На лицах обоих отразилось самое искреннее изумление, как можно не понимать столь очевидных вещей.
  - Вы что, серьезно? - граф, обернувшись через плечо, недоверчиво перевел взгляд с девушки на брата и обратно. Обнаружив молчаливое согласие с его словами, он на мгновение сжал губы и, вздохнув, уже собирался, было, объяснить происходящее, но Винсент его опередил.
  - Ума не приложу, как можно быть столь нерадивым исследователем! Роман!
  Юноша, по-прежнему ничего не понимая, демонстративно вытянулся по струнке.
  - Дата "смерти" Луи, быстро!
  - Тысяча семьсот какой-то, - живо отозвался виконт и очаровательно улыбнулся, - Хочешь сказать, дядя доисследовал Анхеля в тот же год?
  - Нет... - Татьяна, которой дата смерти четырнадцатилетнего мальчика, который, как оказалось, до сих пор жив, буквально врезалась в память, решительно высвободилась из рук интантера и, подавшись вперед, вновь глянула на дату, - На два года позже... Но тогда как?.. - она подняла голову и непонимающе перевела взгляд с Винсента на Эрика. Последний снова вздохнул.
  - В этом и состоит главная странность, - негромко отозвался он, - Если здесь указана дата на два года позже той, значит, в это время я уже ничего не помнил и сидел в холле. Значит...
  - Либо Альберт поставил дату более позднюю, чем действительная, - продолжил Винсент, - Либо свое исследование он продолжал здесь, в замке, даже тогда, когда он был уже, скажем, закрыт для туристов.
  - Но Эрик был здесь не один! - Роман, тоже посерьезнев, нахмурился, неприязненно косясь на рукопись, - Я бы заметил дядюшку, уверен. Его здесь не было!
  - Или был, - пасмурно откликнулась Татьяна, - После того, что уже произошло, в умениях отца я как-то не сомневаюсь. Да и в способностях Людовика... Кстати! - осененная внезапным воспоминанием, она хлопнула ладонью по столу, вынуждая хранителя памяти почти подпрыгнуть, а кошку под столом возмутиться.
  - Чего "кстати"? - недовольно заворчал смущенный собственной реакцией Винсент, - К какой еще такой "тати"?
  - Наверное, к той самой, что пугает тебя, нервный кот, - каверзно захихикал виконт и тотчас же принял на себя вид крайней серьезности, старательно прикидываясь непричастным.
  Хранитель памяти недовольно махнул в его сторону рукой и, изогнув бровь, с некоторой претензией воззрился на примолкшую Татьяну.
  - Итак, что такое важное ты вспомнила, что решила всех напугать?
  - Я не испугался, - не преминул откликнуться никем не спрошенный Роман. Девушка же, явно даже не заметив его выступления, потерла переносицу, собираясь с мыслями.
  - В общем... нет, это, конечно, может быть совсем неважно, но просто мы вспомнили о Луи, вот я и подумала... в смысле, тоже вспомнила. Нет, наверное, это вовсе не имеет значения, я понимаю...
  - Татьяна! - Винсент очаровательно улыбнулся и щелкнул пальцами, привлекая ее внимание, - Не начинай, хорошо? Говори, что ты вспомнила. Коротко и ясно.
  Девушка, недовольная тем, как беззастенчиво оборвали поток ее оправданий, поморщилась и, переходя в оборону, уперла руки в бока.
  - Между прочим, вы с Эриком тоже это видели. Вернее, не видели. В этот раз, когда мы общались с Людовиком, у него не было того колечка, что он вертел при первой встрече.
  Надо сказать, реакции на это известие она ожидала примерно такой, как и в прошлый раз, когда сообщила о сбежавшем по рукаву Альберта пауке, но ожидания ее оказались обмануты. Роман, фыркнув, присел на край стола и сунул руку в карман, насмешливо щурясь.
  - Ты об этом колечке? - с этими словами он эффектным жестом бывалого фокусника вытянул из кармана небольшое черное кольцо и, прокрутив его на пальце, легонько сжал. Затем попытался сжать посильнее и, тяжело вздохнув, покрутил еще немного.
  - Да... силушка-то у братца по жилушкам кудах-тах-тах...
  Эрик, воспринимавший все происходящее достаточно спокойно, можно даже сказать, несколько отстраненно, услышав заявление брата, удивленно нахмурился.
  - Ты это о чем?
  - Я это об этом, - спокойно отозвался юноша и, вытянув руку немного вперед, изо всех сил стиснул пальцы. Наблюдателям видно было, как напряглись все мускулы под бледной кожей, как сжались губы прилагающего немалые усилия виконта, однако, кольцо осталось к его действиям совершенно равнодушно.
  - Мне казалось, он его сгибал, - заметил Винсент, склоняя голову набок, - А он, между тем, не интантер...
  - В том-то и дело, - Роман, прекратив бесплодные попытки уговорить резиновый эспандер подчиниться ему, вновь прокрутил его на пальце, - Теоретически, я сильнее его. Но практически он способен сделать то, на что у меня сил не хватает.
  - Ему об этом лучше не говорить, - серьезно резюмировал граф де Нормонд, сдвигая брови, - Я не знаю, что Альберт колол ему, но... то, что человек, увы, являющийся его сообщником, сильнее даже тебя...
  - А откуда у тебя вообще это колечко? - девушка, честно не вмешивающаяся в беседу старших, наконец не выдержала. Виконт хмыкнул и, подбросив упомянутый предмет в воздух, ловко поймал его.
  - По-научному это называется эспандер, Татьяна, - наставительно молвил он, но тотчас же, оставив поучительный тон, невинно улыбнулся, - Он выпал из рук братишки, когда Альберт схватил его за шиворот. Вообще говоря, это верх наглости - какой-то безродный Альберт хватает за шиворот одного из представителей славного и благородного семейства! Нет, я определенно вызову его на дуэль.
  - Ну... строго говоря, Альберт не совсем безродный... - Татьяна, скромно улыбнувшись, опустила глазки долу. Быть дочерью кого-то безродного было на порядок менее приятно, нежели быть дочерью представителя какого-то обнищавшего, но некогда не менее благородного рода.
  - Боишься потерять дворянский статус? - виконт, мгновенно уловивший подтекст в словах собеседницы, расплылся в коварной улыбке, - Не волнуйся, на худой конец у тебя есть мой брат.
  Упомянутый брат, икнув от неожиданности, потряс головой. Наезд был ему неясен, но подспудно ощущался.
  - При чем тут я на худой конец?
  - Ну, как же, - улыбка Романа стала приторно-сладкой, - Она выйдет за тебя замуж и получит статус графини.
  Если юноша, обиженный тем, что слова хранителя памяти некоторое время назад вынудили его лишиться дара речи, хотел расплатиться тем же, то это ему удалось. Винсент, искренне желающий помочь друзьям, не сумел найти слов для достойного ответа; Эрик же с Татьяной, явственно смутившись, и в самом деле просто лишились возможности издавать членораздельные звуки.
  Первым, как и положено человеку его статуса, пришел в себя граф.
  - Роман! - голос молодого человека сейчас напоминал рык, причем столь явственно, что хранитель памяти невольно заволновался о собственном конкурентном преимуществе, - Что я говорил тебе на балу?!
  - Да ты мне чего только не говорил, - юноша беззаботно отмахнулся, явно не придавая собственным словам очень уж большого значения, - Что же я, старый человек, должен теперь помнить все на свете?
  - А ведь клялся, что склероз прошел, - не удержавшись, весьма каверзно ввернул хранитель памяти, после чего, натянув на лицо горестную мину, покачал головой, - И в кого он только такой обманщик...
  - Мне вот тоже это интересно, - граф де Нормонд, уже вроде бы не особенно сердящийся на глупый выпад брата, делано нахмурился, с подозрением взирая на него, - Роман, признайся, тебя цыгане в детстве похитили? Воспитали, испортили и вернули обратно?
  Виконт, похоже, абсолютно не обиженный этим вопросом, изумленно захлопал глазами, часто-часто смежая густые ресницы.
  - Как ты догадался? - казалось бы, с самым искренним недоумением вопросил он, - Это была моя самая большая тайна, а ты...
  - Слушайте, может вернемся к нашим баранам? - Винсент, только что совершенно внезапно осененный какой-то мыслью, предпочел прервать удивления молодого человека, немного подаваясь вперед, - Или что, цыгане теперь интереснее Анхеля? - при последних словах его осуждающий взгляд обратился почему-то к Татьяне, и та торопливо подняла руки, мгновенно капитулируя.
  - Я здесь не при чем, это все они!
  - ...ее бессовестно раскрыл, - хладнокровно вклинился, завершая свою мысль, Роман и, похоже лишь после этого осознав слова прочих присутствующих, очаровательно улыбнулся, - А что случилось с пауками, если ты захотел вернуться к баранам?
  - Их забрали цыгане, - хмуро буркнул хранитель памяти и, тяжело вздохнув, грузно опустился на стул, словно бы придавленный сверху тяжестью забот, - И пока их не вернули обратно, хотел поделиться одной... одним вопросом.
  - Оригинально, - оценил юноша, не давая никому даже раскрыть рта и, внезапно устыдившись собственной беспардонности, зажал себе рот рукой, другой делая приглашающий жест.
  Де ля Бош, только, было, собиравшийся вежливо попросить собеседника умолкнуть, разочарованно вздохнул и все-таки предпочел возвратиться к своим мысленным баранам.
  - Почему Альберт оставил свои записи о ворасах здесь? В каморке, где любой мог их увидеть?
  Девушка пожала плечами.
  - Может, он хотел, чтобы кто-то их увидел. Анхель, например...
  - Действительно, - подхватил Роман, убирая руку ото рта, - Зачем мучиться с самопознанием, когда можно просто взять чужие исследования и все о себе узнать!
  - Тогда почему он не взял и не узнал? - голос Винсента прозвучал как-то тихо, вызывая смутные подозрения, что говорит мужчина не обо всем, что пришло ему на ум, что он пытается натолкнуть собеседников на те же мысли, хочет, чтобы они все поняли самостоятельно.
  - Что тебя смущает? - Эрик, предпочитающий разного рода экивокам честную прямоту, немного приподнял подбородок, - Почему ты полагаешь, что Анхель должен был забрать эти записи?
  Хранитель памяти, поняв, что попытки заставить собеседников дойти до нужных мыслей благополучно провалились, слегка поморщился. Положение его на позициях главного сказочника замка определенно укреплялось и, надо признать, мужчине это не слишком нравилось. По натуре своей он всегда был более деятелем, нежели рассказчиком.
  - Анхель шпионил за нами, скрывал свои истинные намерения, свою сущность, - исходя из чистой вредности, он старался говорить как можно лаконичнее, излагая только сухие факты, - К чему ему оставлять на видном месте то, что могло бы раскрыть его инкогнито? Описание ворасов, как уже было выяснено, - фактически его портрет, зачем было так рисковать?
  Ненадолго повисло молчание. Слушатели, начиная понимать справедливость подозрений своего друга, безмолвно переглядывались, не зная, как на них реагировать. Наконец, граф решил положить конец затянувшейся тишине.
  - И какие следуют выводы? - он чуть повернул голову вбок, взирая на собеседника искоса. Последний почти незаметно пожал плечами.
  - Вывод у меня напрашивается только один. Анхель не забрал эти записи не потому, что не хотел, а потому, что не мог сделать это.
  
  ***
  - Анхель следил за нами, - девушка, не желая возобновления гнетущей изумленной тишины, поспешила сразу же высказать свое мнение на этот счет, - Он наверняка знал, что литовским никто из нас не владеет, мог оставить эти записи как насмешку.
  - Ну да, вот, мол, вам блокнотик, где много полезной информации, которую вы никогда не узнаете, - кивнул Роман, однако, не успела Татьяна обрадоваться его поддержке, тотчас же и помотал головой, - Не годится. Он следил за нами - за мной и Эриком. Я даже не уверен насчет Винсента, а уж о тебе и говорить нечего...
  - Ты появилась в замке совсем недавно, - подхватил Эрик, продолжая мысль младшего брата, - И мы никогда не говорили о том, какими языками ты владеешь.
  - К тому же, с учетом того, что ты так бегло говоришь по-французски, он вполне мог предположить, что ты знаешь и другие языки, - вставил хранитель памяти, - Тем более, записи оставлены твоим отцом, как знать, вдруг тебе это передалось по наследству? Нет, он определенно не был в состоянии забрать их, не знаю только, почему...
  Девушка, с неохотой признавая свое поражение, безмятежно пожала плечами, садясь на ближайший стул.
  - Ну, тогда Альберт не зря оставил свои записки о пауках на самом видном месте, зная, что он не войдет.
  Взгляды всех присутствующих обратились к ней и Татьяна, абсолютно не понимая причин такого внимания, несколько растерялась.
  - Что?..
  - Ты сейчас сказала... - медленно проговорил Винсент, пристально глядя на нее и заставляя тем самым еще больше смутиться и изумиться.
  - Да? - неуверенно пробормотала девушка, - Что-то умное?..
  - С тобой и такое бывает, - мгновенно обрадовал ее добрый Роман и, покусав губу, задумчиво кивнул, - Но как дядюшка мог защитить свою каморку от Анхеля?
  - Видимо, есть какое-то отпугивающее заклинание, - хранитель памяти качнул головой, а затем, внезапно выпадая из добровольного анабиоза, резко вскочил на ноги, хлопнув ладонями по столешнице, - Так! Есть добровольцы пойти обыскать каморку придворного мага с целью нахождения средства от пауков?
  Татьяна, от неожиданности подпрыгнувшая, неприязненно сморщилась, словно бы жалея упомянутых пауков от всего сердца.
  - Конечно, есть, - недовольно пробурчала она, - Ты, уже вызвался. Можешь еще и Романа прихватить, не думаю, чтобы он был против.
  Виконт, бывший, вне всякого сомнения, абсолютно против такого предложения, негодующе замотал головой и даже открыл рот, чтобы в категоричной форме отказаться от навязываемой ему обязанности, однако, брат опередил его.
  - Верно, - кивнул он, - А пока вы будете искать способ защитить замок от Анхеля, мы сходим к магу. Надо только Рене разбудить... - в последних словах графа прозвучало некоторое сомнение. Судя по всему, упомянутая задача отнюдь не казалась молодому человеку простой, даже не взирая на то, что прежде будить мистера Лэрда ему не доводилось.
  - Ну это уже ни в какие рамки не лезет! - Роман, совершенно возмущенный, сделал неловкую попытку подняться со стула, на который когда-то успел сесть, однако, оказался удержан за плечо хранителем памяти и ограничился тем, что обиженно надул губы, - Мы, может, тоже хотим свежим воздухом подышать? Может, мы по природе скучаем, тоскуем, пропадаем без нее?
  - Кроме того, вы двое вряд ли без меня разберетесь с пророчеством, - Винсент, несколько нахмурившись, с некоторым вызовом приподнял подбородок, - Я определенно должен идти с вами!
  - А я в качестве телохранителя, - Роман, не желающий оставаться в стороне ни под каким видом, гордо расправил плечи, - Собачки и котика вам для охраны будет явно маловато, кроме того, вы просто не имеете никакого морального права бросать меня в замке одного!
  Хранитель памяти, усмотрев в последних словах виконта отличный повод пошутить, куснул себя за губу.
  - Да не волнуйся ты так, - в голосе его зазвучали обманчиво-заботливые нотки, - Привидений я уже приручил, кидаться на тебя они не будут, обещаю.
  - Мы не бросаем тебя одного, - Татьяна, решительно игнорируя остро́ту де ля Боша, сама поднялась на ноги, всем видом демонстрируя готовность идти, - Мы бросаем вас вдвоем. И с пророчеством сами вполне справимся... если, конечно, нам его отдадут.
  - Между прочим, Роман, ты бы мог за время нашего отсутствия доставить домой Чарльза, - напомнил блондин, - Винсент... - заметив упрямый вид хранителя памяти, он устало вздохнул, - Я надеюсь, ты вчера все-таки переписал пророчество начисто?
  - Я даже дал его почитать одному не в меру любопытному юноше, - буркнул мужчина и, с явственной неохотой сунув руку в карман джинсов, выудил оттуда сложенный вчетверо лист бумаги, - И наши мнения ожидаемо сошлись - пророчество явно было адресовано тебе.
  Эрик, приняв из рук друга упомянутый лист, равнодушно отмахнулся им от собеседника. Похоже было, что значения его словам он не придает.
  Не в меру любопытный юноша, упомянутый хранителем памяти, заметив этот жест равнодушия, неодобрительно нахмурился.
  - Не надо тут сквозняк устраивать, - как бы подчеркивая свои слова, Роман недовольно поморщился, - В пророчестве определенно идет речь о тебе, ну и... Я подумал, что слова о воде, точащей камень - это слова о камне на браслете.
  - И о воде под днищем корабля, - подхватил Винсент и, напустив на себя обреченный вид, устало вздохнул, опуская плечи, - Вот поэтому я и говорю, что без меня с пророчеством вам не разобраться. Сделайте одолжение - не хотите брать меня с собой, так хотя бы запомните то, что я говорил.
  - Обещаем, - Эрик, сам явственно не слишком-то радуясь этой отповеди, уверенно взял девушку за руку, - Что ж. Полагаю, нам все-таки пора.
  - Как это пора? - Роман, внезапно всполошившись, словно вспугнутая курица-наседка, возмущенно вскочил, высвобождая плечо из крепкой хватки хранителя памяти, - А с Чарли кто за вас прощаться будет? Совсем культуру порастеряли, да?
  - Тебе-то откуда знать про культуру, тебя же цыгане воспитали, - ехидно напомнила девушка и, качнув головой, уже спокойнее и серьезнее добавила, - По-моему, Чарли будет очень рад избавиться от нашего общества, даже не прощаясь.
  Граф де Нормонд, на протяжении этой маленькой беседы о чем-то размышлявший, неожиданно качнул головой.
  - Нет... Роман прав, после всей помощи, что Чарльз оказал нам, вышвырнуть его из дома, не сказав ни слова на прощание было бы верхом грубости и неприличия. Пожалуй... - он обратил взгляд на брата, - Приведи его в гостиную. Мы разбудим Рене и вместе с ним попрощаемся с Чарли, а потом все-таки отправимся к старику.
  - Надеюсь, что это все же свершится... - пробурчала себе под нос Татьяна и, дождавшись согласного кивка со стороны виконта, направилась следом за своим графом в сторону двери, ведущий в коридор к библиотеке, а оттуда дальше - в комнату Ричарда, который помещался в одной из гостевых спален.
  
  ***
  - Рик, труба зовет, пора вставать!
  - Ммм...
  - Риичард, солнышко уже встало, просыпайся!
  - Мня...мм...
  - Ричард! - Татьяна, довольно быстро утомившаяся попытками культурно разбудить безмятежно спящего оборотня, резким движением выдернула из-под его головы подушку. Тот даже не вздрогнул. Лишь вздохнул, да, свернувшись клубочком, нежно обнял одеяло и с блаженной улыбкой на устах, кажется, заснул еще крепче. Девушка, подумав, что, судя по всему, только помогла ему устроиться поудобнее и продлить глубокий сон, досадливо выдохнула через нос, упирая одну руку в бок. Во второй она все еще держала подушку, которой не преминула стукнуть оборотня. Тот что-то невнятно промычал и, укусив край одеяла, облизнулся во сне.
  Эрик, внимательно созерцая происходящее, негромко фыркнул и, силясь сдержать улыбку, закусил губу. Безуспешные попытки девушки добудиться их предполагаемого проводника его откровенно забавляли, как, впрочем, и реакция последнего.
  В конечном итоге, Татьяна вновь негодующе выдохнула и, повернувшись к графу, всплеснула руками.
  - Это бесполезно. По-моему, его можно даже сбросить в пропасть - он только повернется на другой бок и захрапит еще громче!
  Блондин, не отвечая, как бы невзначай провел кончиками пальцев по губам, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.
  Девушка, заметив эту заведомо обреченную на провал попытку, гневно нахмурилась.
  - Так тебе смешно?! Сам попробуй его разбудить! - и, выпалив это, она отошла на несколько шагов, предоставляя молодому человеку полную свободу действий и занимая теперь уже сама позицию наблюдателя.
  Эрик, между тем, безмятежно улыбнулся и, шагнув вперед, с непогрешимой уверенностью взял с прикроватной тумбочки кувшин с водой - Ричард ночью часто хотел пить и предпочел заранее удовлетворить это желание. Татьяна, несколько не ожидавшая столь радикальных решений, растерянно приоткрыла рот, не то просто выражая изумление, не то желая уточнить, не планирует ли граф де Нормонд совершить то, в чем она его подозревает. Однако, не успела она сказать и слова, как молодой человек безмятежно пожал плечами, сказал:
  - Не думаю, что это может представлять проблему, - и, не мудрствуя лукаво, хладнокровно вылил всю воду из кувшина на голову безмятежно дрыхнущему оборотню. Затем пару раз встряхнул его, чтобы не оставить внутри ни капли и столь же спокойно вернул на место.
  Татьяна, закрыв рот, в ожидании реакции, как ей казалось, достаточно закономерной, воззрилась на Ричарда. По ее предположениям, тот должен был бы, еще ощутив первые капли, подскочить, как ошпаренный и громко начать возмущаться, однако, мистер Лэрд не преминул удивить ее и сейчас.
  Медленно, с явной неохотой, он открыл один глаз и внимательно осмотрел присутствующих в его комнате личностей. Затем тяжело вздохнул, закрыл глаз обратно, вздохнул еще раз и, наконец, распахнув оба ока, бросил все еще сонный взгляд на потолок.
  - Дождик... Разве у нас потекла крыша? - задав сей вопрос, собственно, скорее крыше, нежели кому-то, кто бы мог ответить на него, мужчина зевнул и решительно сел, - Итак, чему обязан?
  Как нетрудно догадаться, спал Ричард отнюдь не в костюме, предпочитая обходиться не более, чем бельем, посему такой вопрос, заданный им, сидящим на постели в наполовину обнаженном виде, вызвал некоторый ступор даже у Эрика.
  - Дождику обязан своим пробуждением, - Татьяна, найдясь все-таки первой, недовольно уперла одну руку в бок, - Рик, ты никогда не думал обзавестись будильником, чтобы просыпаться хотя бы немного раньше обеда?
  - Думал, - вновь широко зевнул ее собеседник и, внезапно спохватившись, вежливо прикрыл рот рукой, - Но последний из них я разбил о стену и проспал все, что мне было не нужно. Так что лучше уж положиться на помощь добрых друзей и их портативного дождика, - с сими словами он очаровательно улыбнулся, но тотчас же посерьезнел и окинул возмущенную девушку и абсолютно спокойного, улыбающегося графа, подозрительным взглядом, - Я надеюсь, вы меня разбудили не для того, чтобы сообщить, что на нас опять нападают?
  - Мне казалось, ты обещал сопроводить нас в деревню, к старику-магу, - Эрик, неизменно вежливый даже в таких ситуациях, чуть склонил голову, - Доброе утро, Рене, извини, что не сказал раньше.
  - Ваше "доброе утро", господин граф, было куда убедительнее слов, - не остался в долгу оборотень, решительно откидывая одеяло и, поднявшись на ноги, со вкусом потянулся. Ввиду его довольно неодетого состояния, и вполне мускулистой фигуры, зрелище получилось достаточно впечатляющим и Татьяна, мигом смутившись, предпочла перевести взгляд на пустой кувшин.
  - А еще нужно с Чарли попрощаться... - пробормотала она, очень надеясь, что смятение ее мужчиной замечено не будет. Ричард, как раз завершивший потягивание, удивленно моргнул.
  - Когда он успел умереть?
  Девушка, чрезвычайно увлекшаяся рассматриванием кувшина, на миг потеряла нить беседы.
  - Кто?.. - растерянно переспросила она, вновь поворачиваясь к собеседнику, - Ког... Чарли?? Он просто отправляется домой! - негодование, вмиг одолев смущение, захлестнуло ее, - Вот только тебе могло прийти такое в голову!
  - Куда "домой", у него же дом в Лондоне? - оборотень, все еще не до конца проснувшийся, лениво пригладил взлохмаченные после сна и мокрые после полива волосы и задумчиво оглядевшись, поинтересовался, - Никто не видел мои штаны?
  Эрик, тонко улыбнувшись, сделал шаг в сторону и взглядом указал на подоконник. Упомянутый предмет одежды и в самом деле находился там, что, в общем и целом, могло бы вызвать удивление, если бы не должная прилагаться к штанам рубашка, которая, сброшенная, очевидно, уже в полусне, мягко стекала со спинки кровати.
  - Как вижу, ты не отличаешься любовью к порядку, - не удержался граф и его собеседник, уже успевший схватить штаны и начавший их натягивать, кривовато ухмыльнулся.
  - Я дворянин, друг мой, моя голубая кровь не позволяет мне унижаться до уборки... Кстати, а что у нас с мажордомом? Или эта тема пока что закрыта и отложена до времен после похода к Тьери?
  - Мы узнали, кто такой ворас! - Татьяна, которой, признаться, уже некоторое время как не терпелось обсудить с потенциальным проводником вопросы, касающиеся тем более важных, чем даже проводы придворного доктора, горделиво выпрямилась, выпаливая это. Однако, тотчас же немного смутилась и принялась оправдываться.
  - Нет, в принципе, нашли это не мы, а Роман, и ему помог Винсент, то есть, он не помог, он узнал сначала, а потом помог...
  - Татьяна, - в голосе Ричарда прозвучала почти мольба, - Успокойся, ладно? Я пока вообще слабо понимаю смысл твоих оправданий, кто кого нашел и кого ты обругала непонятным словом. Хорошее, кстати, слово. Надо будет запомнить...
  - Ворасы - так называется вид Анхеля, - граф де Нормонд, не любивший, когда дело доходило до серьезных вещей, отвлекаться на шутки, немного нахмурился, - Поэтому, боюсь, запомнить это слово придется всем нам. Тебе известно что-нибудь о них?
  Ричард помедлил и, забыв застегнуть штаны, потер подбородок, явственно задумываясь над заданным вопросом всерьез. Однако, довольно скоро отрицательно покачал головой и, виновато опустив плечи, продолжил одеваться.
  - Нет, никогда не слышал. Что они такое?
  - Существа, превра... - девушка, начавшая, было, отвечать, вдруг замерла на полуслове и, потрясенная внезапной догадкой, перевела взгляд с экс-интантера на оборотня. Затем неуверенно закончила:
  - В пауков... Это же... Я же читала где-то это...
  Эрик с Ричардом, переглянувшись, отреагировали непонимающими взглядами.
  - Мы все это читали, - граф, аккуратно приобняв девушку за плечи, мягко улыбнулся ей, вызывая у Татьяны подозрение, что ее считают умалишенной, - Только что, в книге. Роман рассказывал...
  - Да нет же! - девушка, решительно высвободившись из рук любимого, недовольно поморщилась, - Я не об этом. Еще раньше, в записке про разного рода существ... В записке Альберта! - ее глаза на миг зажглись энтузиазмом исследователя, сделавшего великое открытие, но тотчас же погасли, - Хотя о том, что он изучал их, мы знаем и так...
  Ричард, застегивающий рубашку и уделявший большую часть внимания ей, при последних словах замер, поднимая взгляд.
  - Ну, кто знает - тот знает... - медленно проговорил он, и переведя взгляд с Татьяны на Эрика, весомо добавил, - Я, например, об этом всем вообще в первый раз слышу. Вам бы не хотелось мне все это объяснить?
  Граф де Нормонд, сознавая справедливость слов оборотня, слегка вздохнул. Обмусоливать в сотый раз одну и ту же тему, подробно пересказывая все, узнанное и выясненное Романом и Винсентом, ему не хотелось, однако, альтернативы определенно не было. В сложившейся ситуации держать тайны от союзников молодой человек находил крайне неосторожным, поэтому он коротко кивнул, давая понять, что объяснения предоставить действительно хочет.
  - Мы объясним тебе все по пути к гостиной и, надеюсь, ты не возражаешь. Не хотелось бы еще больше тянуть время...
  - Да-да-да, - Лэрд, лениво помахав в воздухе рукой и благополучно наплевав на дальнейшее застегивание рубашки, уверенно направился на выход, - А то ваш бедный маленький доктор сойдет с ума от ожидания. Его, по-моему, вообще пугает замок...
  - Его пугает не замок, а обитатели, - с тихим вздохом парировала Татьяна и, невольно вспоминая, как сама впервые попала сюда, направилась следом за оборотнем, вполуха слушая лившийся из уст Эрика уже известный ей рассказ о ворасах.
  
  ***
  В гостиную Ричард вошел, уже будучи целиком и полностью введенным в курс дела и, как следствие, довольно задумчивым. Впрочем, заметив Чарльза, который, опершись обеими руками на один из стульев, явственно томился в ожидании окончания своего заточения в стенах этого древнего строения, он мигом повеселел и, приблизившись к доктору, дружески хлопнул того по спине.
  - Ну, что, Чарли, в путь-дорогу наконец-то? Что-то я чемоданчика твоего не вижу...
  Молодой доктор, охнув от неожиданности, скупо улыбнулся в ответ на эту остро́ту.
  - На самом деле, это довольно удивительно, что за время пребывания здесь я еще не успел обзавестись целым гардеробом, - хладнокровно парировал он, - В следующий раз, пожалуй, придется сделать это...
  Роман, тоже пребывающий в гостиной, удивленно приподнял брови и поторопился высказать свое изумление, дабы оно не осталось незамеченным.
  - Ты уже планируешь наслаждаться нашим обществом снова?
  - С вашим-то образом жизни? - Чарли, скрестив руки на груди, кривовато усмехнулся и, вздохнув, устало покачал головой, - Я даже не сомневаюсь в этом. Ну, что же... Я польщен, что вы все решили попрощаться со мной, но, быть может, не будем затягивать с прощанием?
  - Да ты на редкость вежлив, парень, - хранитель памяти, с ухмылкой поднявшись из-за стола, за которым сидел, подошел к доктору, протягивая ему руку. Глаза его улыбались.
  - Спасибо, что спас мне жизнь, Чарли. Я не забуду этого, клянусь...
  - Не стоит, - Чарльз улыбнулся, пожимая протянутую руку, - Я бы не остался в стороне, видя, как челове... ммм... живое существо истекает кровью. Поэтому... - взгляд голубых глаз обратился к Роману, а улыбка стала несколько смущенной, - Не стоило притаскивать меня так грубо, можно было просто попросить.
  - В следующий раз обязательно попрошу, - виконт милостиво кивнул, не скрывая охватившего его веселья. Прощание с насильно приведенным в дом гостем его определенно забавляло.
  - Даже, может, дам чемоданчик собрать... - глаза его лукаво блеснули и доктор невольно поежился. За проведенное здесь время он успел не только привыкнуть к обитателям замка, но и понять, что веселье, а уж тем паче - лукавство Романа ничего хорошего, как правило, не предвещает.
  Эрик, заметив это, предпочел поскорее переключить внимание парня, оказавшего некоторую помощь и ему самому, на свою персону.
  - Ты стал смелее, друг мой, - мягко отметил он, в свой черед пожимая руку собеседника, - И я должен быть благодарен - без тебя мои друзья не узнали бы, что за услугу оказал мне брат, и как привести меня в чувство...
  - Вы немного переоцениваете мой вклад в это, господин граф, - Чарльз, кому хозяин замка внушал неизъяснимое уважение, вежливо улыбнулся и, пожимая его руку, склонился в небольшом поклоне, - Что же до моей смелости... - он выпустил руку графа и, окинув взглядом всех присутствующих в гостиной, улыбнулся уже не вежливо, не натянуто, а очень тепло и искренне, - Знаете, ребят, когда я оказался здесь впервые, не мог понять - то ли я спятил, то ли это вы все ненормальные... А потом понял, что ненормальная, судя по всему, судьба, которая столь странным образом подарила мне столь странных и необыкновенных друзей. Берегите себя, - он внезапно посерьезнел, - Я не знаю, что случилось с вашим этим мажордомом, но рад, что больше его здесь нет. Не могу этого объяснить, но он опасен... Я чувствую, у меня бывает такое, - молодой человек смутился и замолчал. Слушающие его обитатели замка тоже молчали, не выражая никаких насмешек или сомнений касательно впечатлений доктора об Анхеле. Их мнение насчет мажордома от его ничем не отличалось.
  - В общем... - парень покрутил головой и вздохнул, - Я, правда, далеко не все понимаю, что у вас тут происходит. Но понимаю, что тот, кто навредил вам, господин граф, тот, кто был с ним, и уж тем более тот, кто ранил Винсента - существа опасные и я бы, честно, совсем не хотел, чтобы в следующий раз меня позвали не лечить кого-то из вас, а провожать в последний путь, - он дернул уголком губ и, явно смущаясь собственных нравоучений, обратил взор к девушке, - Тем более ты... вы, Татьяна. Вы - единственная девушка здесь, а значит, наиболее уязвимы. Берегите себя все. Пожалуйста, - завершив свою речь просящим взглядом, он быстро облизал губы и устремил все свое внимание на Романа. Говорить он больше ничего не желал, полагая, что и без того наболтал много глупостей.
  Виконт поспешил не разочаровать его.
  - Чарли, Чарли, твои речи достойны пера Шекспира, - прищелкнув языком, покачал он головой и, прижав руку к груди, патетически возопил, - Прощай, наш милый, добрый друг, поверь, тебя мы не забудем! И если мы когда-то вдруг... - поэтический запал кончился и юноша легко пожал плечами, - В общем, в случае чего, мы знаем, где тебя найти.
  - Искренне надеюсь, что это не так, - доктор, немного ссутулившись и словно стараясь спрятаться от посягательств на его персону, запахнул поплотнее белый халат и даже сделал шаг назад, стараясь быть подальше от Романа.
  - Подозреваю, что Чарли не был так уж неправ, думая, что в замке водятся психи... - задумчиво протянула девушка, с огромным интересом рассматривая собственные ногти. Виконт, мгновенно уловивший намек на свою вельможную персону, грозно нахмурился, упирая руки в бока.
  - Ты на кого бочку катишь, женщина? Да моя нормальность, помноженная на манеры, достойна английского лорда!
  - Вот тут я бы не согласился, - Ричард, успевший присесть на один из стульев, окружающих стол, вежливо улыбнулся и, облокотившись на столешницу, сложил пальцы домиком, принимая на себя вид едва ли не святого праведника, - Для лорда ты, пожалуй, недостаточно...
  - Что! - Роман, вознегодовав еще больше, яростно засверкал глазами, - Где во мне ты мог вообще обнаружить недостаточность, плебей? Что я, на твой необъективный взгляд, не довольно красив? Или, быть может, умен? Образован?
  - Воспитан, толерантен и интеллигентен, - голосом, в котором звенели арктические льды, ответствовал мистер Лэрд и, явно оскорбленный не менее виконта, гордо выпрямил спину, - Все это в очень большой нехватке.
  - Да что б ты понимал!.. - юноша, на самом деле совершенно не испытывающий ни толики той обиды, что так стремился изобразить, попытался, было, развить дальше интересный по-своему разговор, однако, вежливое покашливание со стороны уставшего ждать Чарльза отвлекло его.
  - Вы не могли бы продолжить эту беседу позже? - молодой человек вежливо улыбнулся и, прижав руку к груди в области сердца, добавил уже почти умоляюще, - Прошу вас... Я действительно очень хочу вернуться в нормальный, несколько более адекватный мир.
  Виконт де Нормонд, мгновенно утративший желание спорить о разных глупостях и исполнившийся ощущением ответственности, немного выпятил грудь.
  - Я так и знал, что без меня никто обойтись не может! Ну, что же, идем, друг мой. Скорый поезд по имени Роман отправляется спустя несколько минут от дверей замка - из гостиной не хочу, тут скользкий пол и я всех стесняюсь, - и, выпалив сие заявление, он уверенно подтолкнул молодого доктора в сторону дверей, ведущих в холл.
  Чарли, похоже, не до конца веря своему счастью, торопливо зашагал на выход; Роман лениво последовал за ним.
  - Даже мотоцикл теперь не одолжишь... - пробурчал он себе под нос и, вздохнув, неожиданно обернулся на пороге, склоняясь в изысканнейшем, изящном поклоне и снимая воображаемую шляпу, - Прощаюсь, господа и дама. И только посмейте еще раз заявить, что не блещу манерами!
  
  ***
  - Это плохая идея, - Ричард, не так давно поднявшийся на ноги, присел на край стола и, сцепив руки в замок, обхватил ими колено, подтягивая его к себе. Хранитель памяти, к которому, собственно и были обращены эти слова, негодующе вскочил, опираясь одной рукой на столешницу и немного подаваясь в сторону собеседника.
  - Может быть, ты еще объяснишь, почему? Я - единственный, кто сумеет понять речи мага, кто сможет сказать ему...
  - Винсент, - девушка, немного уставшая от бесконечно повторяющегося спора, опустила плечи и чуть покачала головой, - Уверяю тебя, мы уже успели выучить все, что ты хотел бы сказать магу касательно пророчества и дословно повторим ему это.
  - К тому же, старик не любит хищных животных, - добавил оборотень, - Особенно таких диких, как ты.
  Эти слова задели полульва до глубины души. Вскинувшись, он гордо поднял подбородок и, сдвинув брови, отчеканил:
  - Я домашний! И если он терпит тебя, думаю, что и мое присутствие мог бы выдержать!
  - Я нахожусь на особом положении, - последовал безмятежный ответ и Ричард, легко соскользнув с края стола, нетерпеливо махнул рукой, - Все, довольно спорить. Идем мы трое, - он окинул взглядом Татьяну и Эрика и, завершив демонстрацию тем, что прижал ладонь к груди, указывая на себя, закончил, - А ты остаешься дома, ожидать Романа.
  - Действительно, - девушка, упорно не желающая оставаться в стороне, поспешила вновь вставить свои несколько копеек, - А то как же он? Вернется, а дома никого нет, испугается... и пойдет за нами следом.
  - В результате к магу придет целая делегация, - негромко подхватил Эрик, тонко улыбнувшись и, слегка вздохнув, кивнул в сторону выхода, - Отправляемся, друзья мои. Довольно тянуть время. Винсент... считай, что ты остаешься за старшего.
  Оборотень, весьма воодушевленный таким категорическим решением, радостно шагнул, было, к дверям, однако же, остановился и, бросив взгляд на спутников, сделал приглашающий жест в сторону выхода.
  - Только после вас.
  - А я-то думала, проводники нужны чтобы сопровождать, а не выпроваживать... - Татьяна вздохнула с наигранной печалью и, дернув плечом, деловито зашагала к дверям, - Идем, Эрик. Нам здесь явно не рады.
  Хранитель памяти, насупившись, что-то сумрачно пробормотал - трудноразличимое, но определенно недовольное и противоречащее высказываниям девушки.
  Эрик, легко усмехнувшись, качнул головой, направляясь следом за девушкой, своей боевой подругой, которой, возможно, и в самом деле было на роду написано стать спутницей его жизни.
  Ричард, довольный, что наконец сумел выставить путешественников в, в общем-то, враждебно настроенную деревню, из замка, уверенно зашагал за ним.
  Граф нагнал Татьяну уже возле самых выходных дверей и, не желая позволять ей находится в этом потенциально непростом пути далеко от него, взял ее под руку. Девушка только улыбнулась, немного прижимаясь к любимому. За те несколько часов, за совсем небольшое, в рамках всего бытия молодого человека, время, прошедшее с мига его возвращения в человеческую ипостась, он изменился почти до неузнаваемости. Сейчас, глядя на полного жизни и обожающего ее, веселого, отважного и уверенного в себе человека, трудно было даже вообразить, что относительно недавно он сидел в холле одинокого замка, погруженный в холод и неподвижность.
  Эрик и сам сознавал это. То, что сделал Людовик, то, что повергло в ужас его друзей (по крайней мере, поначалу) оказалось залогом самого огромного счастья в жизни молодого графа - фактически нового ее начала. Не взирая на утверждения того же Луи, что интантеры в сущности представляют собою людей, ничем кардинально от них не отличаясь, Эрик все-таки чувствовал отличия и мир воспринимал теперь совсем иначе.
  Неизменная атмосфера беззлобных шуток и насмешек, так часто царящая в замке, нравилась ему. Под легким ветерком постоянного веселья исчезал, уходил в небытие, холод, пропадало одиночество и если поначалу графу казалось, что этими остротами его насильно тянут на свет, против его воли возвращая к жизни, то теперь он слушал их с удовольствием, с искренним наслаждением сознавая себя частью этой теплой радости. Конечно, не последнюю роль в этом играла и девушка.
  Замерзшее за столетия сердце молодого человека, вдруг неожиданно согретое вспыхнувшим в нем чувством, а главное - ответом на него, казалось, смогло вновь вернуться к прежним, человеческим обязанностям, лишь благодаря ему.
  Небезосновательно Эрик, размышляя порой об изменениях, происшедших в его жизни с появлением здесь этой девушки, исполнялся к ней неизмеримой благодарностью. Он даже и сам, пожалуй, не нашелся бы, за что благодарен больше - за возвращение ли его самого к жизни, за возвращение ли воспоминаний, пускай горьких, но невероятно важных; а может быть, и за то, что в этой самой его новой жизни вновь появился младший брат, которого он полагал погибшим?
  Идя рядом с девушкой и несколько погрузившись в собственные размышления, блондин позволил себе тонкую улыбку. Возвращение к бытию человека, к его немалому изумлению, сделало его гораздо более тонко чувствующим, более понимающим, научило воспринимать и распознавать мельчайшие нюансы, скрытые в словах и в интонациях собеседников.
  Именно поэтому он легко понимал, когда Роман просто дурачится, а когда совершенно теряет способность мыслить серьезно и здраво; именно поэтому порою подмечал огонек ревности во взгляде Ричарда, когда тот косился на их общение с Татьяной. Говоря откровенно, последнее доставляло молодому графу нескрываемое удовольствие, и он, вновь испытав сейчас удовлетворение тем, что ревновать отныне приходится не ему, приобнял девушку за талию и, улыбаясь, немного прибавил шаг.
  
  ***
  Путь до пресловутой деревеньки, где, среди озлобленных на замок и его обитателей людей, проживал один потенциально добрый маг, занял не слишком много времени. В целом, дорога туда была не длиннее и уж точно не труднее той, что вела к избушке старика, где гостей повстречал многолетний скелет. Однако, граф де Нормонд, то ли не успевший как следует отдохнуть после вчерашней прогулки, то ли просто ввиду все более и более очеловечивающейся натуры, за время ее успел утомиться достаточно, чтобы при подходе к первому деревенскому дому пробормотать:
  - В бытии интантером были свои плюсы. В прошлый раз я добрался сюда гораздо быстрее...
  - И даже мотоцикл не одолжишь, - подхватила Татьяна, косясь, однако, не на молодого человека, идущего с нею рядом, а на Ричарда, словно бы в отсутствии мотоцикла был виноват именно он. Оборотень, поймав этот взгляд, недовольно сморщился, однако же, на упомянутую тему предпочел промолчать.
  - Сделай одолжение - при местных не упоминай свой прошлый визит сюда, - мельком глянув на Эрика, он скромно улыбнулся и до крайности мягко добавил, - А то убьют.
  Легкое и приятное настроение, сопровождавшее молодую пару и их спутника всю дорогу, после этих слов как-то быстро испарилось.
  Дома, уже окружившие их, стали казаться скрывающими незримую угрозу, из-за любого угла, чудилось, мог появиться местный житель, угрожающе размахивая топором или кидаясь осиновым колом. Вспомнив о топорах, Татьяна сглотнула и машинально коснулась собственной руки в том месте, где некогда была нанесенная одним из напавших на замок крестьян, рана.
  Граф, заметив этот ее жест, немного нахмурился и, всем видом демонстрируя готовность защитить девушку, расправил плечи, несколько заслоняя ее собой.
  Ричард, от которого это не укрылось, тихо хмыкнул и уже даже собирался что-то сказать, что-то вполне безобидное, но достаточно колкое, когда опасения молодых людей оказались частично оправданы.
  - Вампир! - послышался испуганный и, вместе с тем, негодующий возглас и грузный мужчина, не вовремя выглянувший из своего дома, поспешно схватился за вилы, определенно намереваясь очистить родную деревню от заявившейся сюда нечисти.
  - Эй-эй... - оборотень, как имеющий некоторое знакомство с местными обитателями, поднял руки, надеясь успокоить его.
  - Монстр! - донесся возглас с другой стороны улицы. Послышался топот ног.
  Татьяна, взволнованно обернувшись, теперь уже сама непроизвольно прижалась к Эрику, который, в общем-то, находился в не меньшей, а то и куда большей опасности, чем она. Ричард, шедший прежде чуть впереди, отступил ближе к ним, сам заслоняя незадачливых путешественников от негодующей толпы.
  А толпа росла с каждым мгновением. Из каждого дома, из каждого закутка и переулка - отовсюду стекались кипящие негодованием людские волны, вооружаясь по дороге чем придется - косами, топорами, вилами, граблями...
  Татьяна, при виде всего этого инструментария, столь гневно устремленного в их сторону, ощутила, что у нее подкашиваются ноги. Идея идти в гости к старому магу стремительно теряла свою привлекательность, надвигающаяся опасность, ввиду того, что более или менее защитить их был способен лишь Ричард, начинала казаться неотвратимой.
  Толпа сгрудилась вокруг, окружая троих пришельцев плотным кольцом. Повсюду слышались гневные выкрики, люди требовали смерти "вампира", а кое-кто поднимал голос и против его спутницы, приписывая ей статус ведьмы. Девушка, которой прежде не доводилось выслушивать столь лестных отзывов о своей персоне, при последнем заявлении испытала острое желание наслать на деревню мор и почувствовала смутное сожаление, что в свое время не слушала папу, пытавшегося привить ей основы магической науки.
  - Послушайте, я... - Эрик, всем своим существом сознавая необходимость реабилитироваться в глазах окружающих, попытался, было, что-то сказать, но оборотень решительно остановил его.
  - Помолчи, граф. Говорить буду я.
  - Ричард! - один из людей, гневно взирающих на незваных гостей, по-видимому, наконец узнал мужчину и, хмуря брови, шагнул в его сторону, немного отделяясь от толпы, - А что ты делаешь рядом с этим монстром?
  - Он не... - начал, было, Лэрд, но собеседник оборвал его.
  - Прежде ты шел с нами против него, жаждал стереть его с лица земли вместе с его проклятым замком, а теперь ты с ним! Ты променял сторону, пошел против нас! Ты тоже...
  - Уймись, Мишель! - Ричард, как обычно быстро теряющий терпение, возвысил голос. Глаза его гневно сверкнули, брови нахмурились и его собеседник невольно попятился. Память о том, кем на деле является этот человек, на что он может быть способен, еще жила в его сердце, была чересчур свежа, и рисковать собственной шкурой, споря с ним, он не хотел.
  Его сподвижники, тоже прекрасно помнящие о той неоценимой помощи, что оказал им оборотень при последнем походе на замок, тоже притихли.
  - Так... - Лэрд потер щеку, собираясь с мыслями, - Значит, так. Эрик, вернее, я хочу сказать - граф де Нормонд отнюдь не вампир, вы заблуждались и ввели в заблуждение меня. Он обычный человек, наследник давно забытого рода и живет в замке, принадлежащем ему по праву. Что же до девушки... - мужчина замялся и кто-то из толпы решил воспользоваться этой заминкой.
  - Мы видели, как он отражал атаки... - послышался чей-то робкий и неуверенный голос, - Человек не мог бы так!.. К тому же, Тьери сказал...
  - "Тьери", - скривившись, передразнил Ричард, - Тьери уже стар, он рассказал вам сказку, сплел небылицу. И я говорил об этом еще тогда, но нет... - он с присвистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и покачал головой, - Вы сумели переубедить меня и я едва не убил человека, которого ныне имею честь называть своим другом.
  Эрик, слушая эти речи, немного приосанился, не в силах сдержать улыбку. Слова Ричарда были ему приятны, согревали сердце и изгоняли из души последние сомнения в самой искренней его верности. Татьяна же, внимая оборотню, давно уже улыбалась, обняв руку графа.
  - Но... - другой человек решил подать голос, напоминая оратору о еще одной, незаслуженно забытой детали, - Люди не держат львов в своих домах! А тот страшный зверь...
  - Он живет не в доме, а в замке, - с убийственным терпением напомнил Ричард и, приподняв подбородок, окинул толпу надменным взором, - Еще вопросы есть? Или, быть может, вы отойдете и наконец-то позволите нам пройти?
  - Нет! - человек, выступивший первым, Мишель, как назвал его оборотень, вновь шагнул вперед, - Ты лжешь нам, Ричард! Взгляните, - он бросил взгляд через плечо на стоящих позади него людей, одновременно указывая на несколько растерявшегося от этого Эрика, - Взгляните на его лицо! Его кожа бледна, как полотно, на его щеках не играет румянец! А глаза? У людей не может быть таких светлых глаз!
  - Господи, они что, никогда не слышали про аристократов и их бледность? - Татьяна, чье беспокойство еще не успело толком улечься, и вновь было разбужено, сделала неловкую попытку сама заслонить блондина.
  Ричард, однако, продолжал сохранять все тоже ужасающее спокойствие. Чуть склонив голову набок, он с величайшим интересом осмотрел гневного человека перед собою и вежливо приподнял бровь.
  - И что же ты предлагаешь? Убить парня, - тут он мельком оглянулся на определенно не согласного с таким раскладом графа через плечо, - Только за то, что он... "бледен"?
  - Убить вампира за то, что в его теле нет крови! - жестко отбрил крестьянин, - Взгляни на него! Очевидно, что недостаток крови он восполняет кровью невинных жертв, нападая на них по ночам!
  - В моем теле есть кровь! - граф де Нормонд, уставший от амплуа подзащитного, решительно выступил вперед, аккуратно отодвигая девушку, - Не надо этих беспочвенных обвинений, я... я могу доказать, - в последних словах его прозвучало некоторое сомнение. Споря о способах доказать крестьянам человечность хозяина замка, обитатели последнего так и не сумели прийти к согласию. И сейчас, понимая необходимость сделать то, что предлагал изначально, Эрик, тем не менее, немного колебался, памятуя о возможности нарваться на куда более серьезную опасность, чем толпа испуганных крестьян.
  Ричард, который целиком и полностью поддерживал его во время спора, услышав эти слова, жизнерадостно кивнул.
  - Точно. Доказать легко, и если мне кто-нибудь даст нож...
  - Ричард! - Татьяна, так и кипя негодованием от безрассудства своих спутников, дернула оборотня за рукав, - Даже не...
  - Если эта девица так возражает против того, чтобы он пролил кровь... - насмешливо начал, было, Мишель, но Ричард, уже успевший принять из рук кого-то из крестьян небольшой, но ощутимо острый нож, одним взглядом заставил его умолкнуть.
  - Дай руку, - голос мужчины был до невозможного спокоен, и девушка, которой это спокойствие не внушало ничего хорошего, сильнее стиснула его рукав.
  Эрик, сам довольно ощутимо нервничая, приподнял подбородок, вытягивая вперед руку, словно для рукопожатия. Ричард хладнокровно взял ладонь графа, окинул замершую в ожидании толпу насмешливым взглядом и, не мудрствуя лукаво, полоснул по открытой ладони молодого человека ножом.
  Блондин, оказавшийся не готовым к внезапной холодной боли, разлившейся по руке, вскрикнул и, стиснув зубы, дабы сдержать себя, напряженно задышал.
  Татьяна, вся сжавшись и сама едва переводя дыхание, побледнела, чувствуя себя так, будто это ей пришлось подставить ладонь под острое лезвие.
  Оборотень, единственный из всей троицы продолжающий хранить ледяное спокойствие, схватил руку Эрика за запястье и, высоко подняв ее, обвел толпу на сей раз взглядом более мрачным, чем насмешливым.
  Молодой человек сморщился. Кровь, которой сочилась рана, неприятно-липким, горячим ручейком заструилась вниз, пачкая рукав рубашки.
  - Кровь... - донесся взволнованный шепоток из толпы, - У него кровь!
  - Мишель, - крестьянина, стоявшего впереди, кто-то толкнул в спину, - У него кровь! Он человек!
  - Человек... - эхом повторил пораженный Мишель и, медленно поведя головой из стороны в сторону, уронил сжимаемые им вилы.
  Ричард, удовлетворенный произведенным эффектом, осторожно отпустил руку молодого графа, и Татьяна, практически отпихнув его, взволнованно бросилась к любимому.
  Зрелище было ужасающим - кровь, стекающая вниз, успела перепачкать рукав рубашки до самого локтя, и теперь вся рука блондина казалась безжалостно исполосованной и изодранной.
  Толпа постепенно редела. Крестьяне, недоуменно и изумленно качающие головами и негромко обсуждающие случившееся, расходились по домам.
  Оборотень, несколько секунд пронаблюдав за ними, со вздохом обернулся к друзьям.
  - Пожалуй, прав был Винсент, говоря, что не стоит лить кровь на потеху глупой толпе... - вымолвил он, с искренним сожалением взирая на рану графа, - Не волнуйся. Тьери сумеет помочь тебе...
  - Тот самый Тьери, что натравил их на нас? - Татьяна, так и вскинувшись, гневно взглянула на говорящего, - С чего ты взял, что он захочет помочь нам, а не добить? Почему ты вообще так сильно ранил его, неужели нельзя было просто уколоть палец?!
  - Уколотый палец было бы видно хуже, - Эрик, вопреки переживаемым им не самым приятным ощущениям, мягко улыбнулся, - Все в порядке, Татьяна, я уверен, что маг сумеет...
  - Я прошу прощения... - голос, раздавшийся из-за спины Ричарда, голос почти неузнаваемый без гневных и кровожадных ноток в нем, заставил блондина прерваться, удивленно переводя взгляд на подошедшего.
  Мишель, тот самый Мишель, что несколько мгновений назад так яростно вожделел его смерти, теперь, склонившись в неловком поклоне, протягивал молодому человеку небольшой лоскут какой-то ткани.
  - Вот... г-господин граф, вам надо перевязать рану. Простите, что мы так... - он умолк, не продолжая, а Эрик приветливо улыбнулся, принимая тряпицу из его рук.
  - Ничего страшного, друг мой, я все понимаю. Надеюсь, больше таких недоразумений между нами не возникнет.
  Крестьянин, неуклюже и неловко кланяясь, попятился, сумбурно заверяя графа в своей бесконечной ему преданности и в том, что он больше никогда, никогда...
  - Лизоблюд, - фыркнул Ричард, проводив его взглядом, - Готов клясться, теперь по деревне понесется слух о возвращении благородного графа, героя былых лет... Ну, что же, толпа разошлась, идем дальше. Дом Тьери находится ближе к другому концу деревни, а ввиду раны Эрика это может быть неблизкий путь. Друг мой, я бы на твоем месте хотя бы зажал рану этой тряпкой. Нам не хватает еще, чтобы ты по дороге истек кровью.
  
  ***
  - Ничего не скажешь, лечить местное население умеет, - Татьяна саркастически фыркнула, с беспокойством косясь на уже пропитавшуюся кровью тряпицу, прижимаемую Эриком к ране, - Не мог, что ли, нормальный бинт дать или позвать какого-нибудь врача?
  - К какому-нибудь врачу мы идем сами, - откликнулся Ричард, сохраняя на лице, да и в голосе, полнейшую безмятежность, - А за бинтом Мишель, по-моему, просто не успел сбегать - он достал из кармана первую попавшуюся тряпку и поспешил выказать свое почтение господину графу.
  - Перестаньте, я не сержусь на них, - вступил в беседу блондин, старательно прижимая окровавленный лоскут к ладони и изредка вздыхая от малоприятных ощущений, - Их действия были совершенно понятны, оправданы, да к тому же и мы подозревали, что потребуется переубеждать их... Так что я даже благодарен этому человеку - этот платок можно считать знаком мира.
  - Да, только он мало похож на платок, и уже даже не белый, - мрачновато отреагировала девушка и, тяжело вздохнув, покачала головой, - Да... Что ни говори, а после того, что вы двое устроили, было бы неплохо, если бы хоть один маг был на нашей стороне. Если Альберт окажется рядом, нам не помешает защита.
  Ричард, услышав эти речи, громко и красноречиво фыркнул. Где-то рядом нервно закудахтали куры - очевидно, фырканье это прозвучало слишком дико для домашней птицы.
  - И ты думаешь, что при случае Тьери бы одолел Альберта? - не обращая внимания на переживания кур, Лэрд широко и криво ухмыльнулся, - Ошибка, ошибка... Ученики иногда превосходят учителей, но это явно другой случай.
  - Что ты имеешь в виду? - Эрик, на несколько мгновений уделивший большее внимание ране, нежели разговору и прослушавший половину слов Ричарда, недоуменно перевел на него взгляд, - Этот старик был учителем Альберта?..
  Оборотень, мельком глянув на графа, едва сдержал смех.
  - Старик Альберта? О, нет-нет-нет. Это Альберт научил Тьери всему, что тот знает сейчас, сделал его равным себе по силе...
  - Ну, тогда точно он может справится с ним! - Татьяна, обрадованная перспективой союзничества с сильным магом, даже заулыбалась, однако, увидев скептическую ухмылку Ричарда, мигом забеспокоилась, - Он же... равен по силе?..
  - Татьяна, - оборотень, уже заприметивший неподалеку нужный дом, остановился, поворачиваясь всем корпусом к девушке, - Скажи, ты помнишь, что я сказал вам, когда вы впервые спрашивали меня о том, кто такой Альберт?
  - Смутно, - ответ последовал отнюдь не от Татьяны, а от графа де Нормонд, чуть пошатнувшегося перед тем, как остановиться, - Что-то о том, что он постоянно меняется.
  - Отличается от самого себя вчерашнего, каждый день становится... - девушка, начавшая вспоминать, неожиданно запнулась и неуверенно закончила, - Сильнее?..
  - Вот именно, - Ричард кивнул и, слегка поддерживая и вправду начинающего терять силы графа, возобновил путь, - Обучение Тьери Альберт закончил уже очень давно. С тех пор многое изменилось, он стал гораздо сильнее... Я сейчас не понял, а этот тип что тут делает?
  Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Татьяне (да и Эрику) потребовалось не менее полуминуты, чтобы осознать, о ком идет речь - об Альберте или Тьери. Когда же осознание это, вкупе с молодым человеком, торопливо сбежавшим с крыльца одного из домов, наконец пришло, стало ясно, что ни первый, ни второй отношения ко внезапному изумлению Ричарда не имеют.
  - Хороший вопрос, - мрачновато отозвался Эрик, сверля взглядом определенно успевшего их заметить человека, - Хотелось бы узнать и ответ на него.
  - Полагаю, у тебя есть такая возможность, - Ричард бросил взгляд на дом, из которого только что вышел упомянутый парень и на удивление легко продолжил, - Мне надо предупредить старика, что я привел гостей, поэтому у вас пока есть время поболтать по душам. Эй, Цепеш!
  Влад, а это был именно он, уже, было, вознамерившийся под шумок улизнуть, оставаясь если не незамеченным, то хотя бы безмолвным, вздрогнул и недовольно обернулся.
  - Чего тебе?
  - Мой друг хочет с тобой поговорить, - оборотень широко улыбнулся, почти оскалился и мотоциклист в ответ неприязненно сморщился.
  - "Друг", да? К чему обходные маневры, Лэрд, почему бы просто не сознаться, что решил стать собачкой де Нормондов, а не Альберта?
  - Альберт тоже де Нормонд, - с вежливостью садиста уведомил собеседника мужчина и, улыбнувшись до такой степени очаровательно, что, казалось, этой улыбкой сейчас распилит его пополам, добавил, - Радуйся, что мне некогда тебя убивать, благословляй мою занятость и веди себя хорошо. Эрик, - он легко хлопнул графа по плечу и немного подтолкнул его вперед, - Дерзай.
  - А можно я тоже дерзну? - Татьяна, не опасавшаяся Владислава даже тогда, когда подозревала его в родстве с великим кровопийцей, решительно шагнула вперед вместе с блондином. Спускать Цепешу такое откровенное хамство в адрес дорогих ей людей она была не намерена.
  Ричард, не отвечая, негромко хмыкнул и предпочел, в несколько шагов сократив расстояние, а затем легко взбежав по ступеням высокого крыльца, скрыться в нужном доме.
  Татьяна и Эрик остались наедине с молодым человеком, озлобленным на каждого из них по отдельности, на весь замок в целом и, похоже, даже на род де Нормонд как таковой.
  Влад скрестил руки на груди и, вздернув подбородок, окинул приближающихся молодых людей надменным взглядом.
  - И о чем же, позвольте узнать, желает со мною иметь беседу господин граф?
  - Для начала о причинах твоей озлобленности на меня, - господин граф, остановившись в нескольких шагах от собеседника, тоже попытался скрестить руки на груди, однако, рана на ладони решительно воспротивилась этому, напоминая о своем присутствии тупой холодящей болью.
  - О, а тебе они неизвестны? - Цепеш с деланным изумлением приподнял брови, но затем, не удержавшись, скривился, точно от зубной боли, - Ты убил мою сестру, а теперь!..
  - Сестру, которая тебе и сестрой-то не была, - парировала Татьяна, не позволяя молодому человеку закончить, - Влад, ты же сам рассказывал, что Альберт говорил тебе, как велел Луизе солгать...
  - Может быть, он лгал тогда! - Владислав, определенно отказываясь мыслить здраво, опустил руки, сжимая кулаки, - И даже все равно, я считал ее сестрой! И столько лет... Столько лет... - он неожиданно растерялся и примолк, не то не зная, как закончить, не то не находя в себе сил произнести что-то важное. Девушка, как обычно, мгновенно находящаяся, что сказать, поспешила прийти ему на помощь.
  - И столько лет ты даже не вспоминал ее, да? Ведь это ты хотел сказать?
  Цепеш насупился и, не отвечая, демонстративно перевел взгляд на Эрика. Слова Татьяны были справедливы и где-то в глубине души он и сам прекрасно сознавал необоснованность питаемой им злобы, но отказаться от нее еще не был готов.
  - Все равно! - голос молодого человека прозвучал упрямо, как голос ребенка, требующего вернуть ему только что съеденную шоколадку, именно ее, а не точно такую же, - Он монстр! Он не человек, ты сама видела, как он... что он...
  - Ну, хватит, - граф де Нормонд, искренне утомленный лишенными особой подоплеки претензиями в свой адрес, устало вздохнул и, резким движением убрав от ладони тряпицу, все еще прижимаемую к ней, зашипел от боли. Кровь по краям раны, как выяснилось, уже успела присохнуть и действия молодого человека, вновь разбередив последнюю, доставили ему самому не самые приятные ощущения.
  - Смотри! - тем не менее воскликнул он, поворачивая ладонь к собеседнику, - Я человек, Влад, не монстр! Монстром было то, что я вынужден был уничтожить! И мне жаль, но то существо... - он сам примолк, на миг погружаясь в воспоминания, затем продолжил тише, - То существо уже давно не было Луизой.
  Слова, призванные успокоить Владислава, немного смягчить его, неожиданно возымели обратный эффект.
  - Не называй ее монстром! В чем ты винишь ее, де Нормонд, в чем? В том, что она была загипнотизирована Альбертом? Да кем бы она ни была, ты не можешь винить ее в этом!
  - Он винит ее не в этом, - девушка, которой уже тоже начал надоедать бессмысленный разговор с Владом, напоминающий битье головой об стену, нахмурилась, - Он винит ее в том, что она сделала три сотни лет назад. Ты злишься, что Эрик убил ее, да? А ничего, что она перебила сотни ни в чем не повинных людей? Ничего, что едва не убила его самого и практически лишила его семьи?!
  - У тебя нет доказательств, - Влад, выслушавший все эти обвинения с мрачным видом, досадливо махнул рукой, - Одни голые обвинения, ты знаешь это все с его слов!..
  - Я была там, - голос Татьяны, нарочито тихий, заставил Цепеша наконец умолкнуть, взглядывая на собеседницу с нескрываемым изумлением. Девушка же, дождавшись этого внимания, вздохнула, без особого желания возвращаясь в мыслях к пережитым ужасам.
  - Я была там тогда... Я видела, что она сделала, я шла, переступая через лужи крови ее жертв! Я... Я сама бы пополнила их число, если бы не Ричард, - она слабо улыбнулась и предпочла замолчать. Расписывать все более подробно ей не хотелось еще больше, чем вспоминать об этом.
  - Погоди-погоди... - Эрик, сам, в общем-то, впервые услышавший эти откровения о пребывании любимой в его прошлом, нахмурился и, отвлекаясь от основного разговора, обратил все внимание на нее, - Ричард? При чем там был Ричард?
  - Он спас меня, - Татьяна легко пожала плечами и, как-то повеселев, ласково обняла блондина за здоровую руку, - Милый, не обижайся, но ты тогда был слишком занят спасением всех остальных, а Рене оказался рядом, вот ему и пришлось немного погеройствовать.
  Граф слегка потряс головой. Необходимость расспросить и саму девушку, и оборотня, как непосредственного участника этих событий, развернулась перед ним во всей красе.
  - Нет, я все понимаю... - медленно проговорил он и, опровергая собственные слова, непонимающе приподнял брови, - Но как же Винсент? Ты же была с ним!
  - Видимо, его комната была далековато от моей, - девушка с невинным видом развела руками и хотела, было, прибавить что-то еще, но вежливое покашливание, донесшееся откуда-то сбоку, заставило ее отвлечься.
  - Эм. Ребят, я, конечно, сильно извиняюсь... - Влад, уже некоторое время как переводящий взгляд с молодого человека на его спутницу, наконец решил подать голос, - Но ничего, что мы тут с вами вообще-то ссоримся?
  - Ничего, ты можешь продолжать, - Татьяна ослепительно улыбнулась и, приняв на себя вид поистине ангельский, кротко добавила, - Мы с тобой ссориться не хотим. И Роман, кстати, тоже.
  - Причем здесь Роман? - Цепеш нахмурился и, более не желая оставаться в стороне от беседы, сделал шаг вперед, переводя взгляд с девушки на ее спутника, - Почему ты называешь себя человеком? Что значит "ты была" в прошлом? Что у вас там вообще происходит?! - в последнем вопросе почудился некоторый надрыв. Похоже было, что количество информации столь внезапно обрушившееся на мотоциклиста, слишком велико для его незащищенной шлемом головы.
  - Ты много упустил, не общаясь с нами, - Эрик, сжав здоровой рукой окровавленную тряпицу и не желая более прикладывать ее к ране, слабо вздохнул, - Я называю себя человеком, потому что я и есть человек. С недавних пор... Благодаря Альберту и еще более - Луи.
  - Луи, - каким-то парализованным голосом повторил его собеседник, ошарашенно моргая, - Луи?.. Какой... еще Луи? Единственный Луи, который мог бы иметь отношение к тебе, был мертв!
  - Он жив, - Татьяна, безмятежно пожав плечами, предпочла подхватить эстафетную палочку, коль скоро граф ее на несколько мгновений вновь отвлекся, уделяя внимание ране. Кровоточить та не переставала, но заскорузлый от крови платок прижимать к ней было бы глупо, посему молодой человек, не зная, что делать, просто повернул руку ладонью вверх, надеясь хоть так уменьшить кровотечение.
  Влад, не замечая этого, искренне пытался осознать сообщенные факты.
  - Ты жив... - медленно проговорил он, указывая на собеседника, затем тряхнул головой и поправился, - Он жив!.. Альберт помог... или он? - он умолк, похоже, начиная понимать еще меньше, чем раньше и неожиданно уверенно закончил, взирая на девушку, - А ты была в прошлом. Причем тут Роман?
  - Переживать за него переживаешь, а дуться не перестаешь, - девушка фыркнула и, обеспокоенно покосившись на своего спутника, негромко добавила, - По-моему, нам уже пора бы зайти...
  - Ничего страшного, - так же тихо отозвался Эрик и, глянув на Цепеша, пояснил, - Роман - мой брат, и за него волнуюсь я. Впервые в жизни ему довелось пережить предательство, и...
  - Я не предавал его! - Владислав, мгновенно вскинувшись, окинул собеседников гневным взором, - Не смей называть меня предателем, де Нормонд!
  Татьяна, сама испытав прилив здоровой злости, шагнула ему навстречу, упирая одну руку в бок.
  - Тебе неважно за что, лишь бы злиться, да, Цепеш? Тебя никто не называл предателем, речь идет об Анхеле!
  Парень, быстро успокоившись, медленно моргнул.
  - Мажордоме?
  - Да, - граф де Нормонд, машинально оглянувшись на дом мага, вероятно, суливший ему исцеление, устало сморщился, - Его предательство... Но лучше бы ты сам поговорил с Романом об этом. И я не понимаю, почему должен упрашивать тебя, словно неразумного ребенка! Ты никогда не был мне приятен, Владислав, особенно когда я узнал о твоей связи с Альбертом, но Роману ты дорог, поэтому я был согласен принять тебя. А теперь ты, сам не в силах понять, по какой причине, не желаешь общаться с моим братом, бросая его в один из самых непростых периодов жизни! Если это ты не считаешь предательством... То, боюсь, мы слишком по разному относимся к очевидным вещам.
  Эрик замолчал. Владислав, не ожидавшей столь эмоциональной речи от обычно сдержанного человека, бросил на него быстрый взгляд и, опустив голову, тоже умолк.
  
  ***
  Седой старик, отнюдь не немощный, как можно было бы подумать, вполне крепкий и уверенный в себе, легко поднялся со стоящего возле большого стола стула и, подойдя к окну, выглянул в него. Несколько секунд он молчал, рассматривая троих молодых людей, спорящих возле его дома, затем оглянулся через плечо.
  - Значит, теперь она с ним?
  Ричард, сидящий верхом на другом стуле, кивнул, не произнося ни слова. Старик вопросительно усмехнулся.
  - И ты помогаешь ему?
  Оборотень немного выпрямился.
  - Он мой друг.
  Его собеседник скептически изогнул бровь и мужчина нахмурился.
  - Тьери, он спас мне жизнь. Прихвостни Альберта разорвали бы меня, если бы он не позволил укрыться в замке. И даже потом, когда я, по приказу этого проклятого мага, был вынужден похитить Татьяну, он простил меня, допустил в свой дом, в свою жизнь, назвал другом! Разве могу я быть не благодарен?
  - Так ты похищал Татьяну? - Тьери, для которого это сообщение стало новостью, полностью обернулся к собеседнику, скрещивая руки на груди, - Ты не говорил об этом.
  - Времени не было, - Ричард пожал плечами и, вытянув руки, почти лег грудью на спинку стула, - Тем более, что я не слишком горжусь этим. То, что я был вынужден сделать это, до сих пор заставляет меня чувствовать омерзение к самому себе... Хорошо, что Дэйву удалось привести их тогда, чтобы вернуть ее.
  - Ты похитил ее, но ты же и спас, чтобы она досталась другому, - старик покачал головой и негромко вздохнул, - Благородное сердце... Я не перестаю удивляться, Ричард, что такой человек, как ты, оказался рядом с Альбертом. И не понимаю, как...
  - Роковые ошибки бурной юности, - буркнул в ответ оборотень и, поморщившись, тряхнул головой, - Трудно было бы сбежать от него, он всегда знал, о чем я думаю... До сих пор не могу понять, как он позволил мне удрать в Англию.
  - Но по твоим словам ты не всегда выполнял его приказы, - Тьери проницательно прищурился, вглядываясь в хмурое лицо собеседника, - Скажи мне, Ричард... Ты действительно не убил никого в замке той ночью?
  Оборотень помрачнел еще больше. Ответ его был короток.
  - Действительно.
  - Однако, ты упоминал, как с отвращением смывал кровь...
  Ричард криво ухмыльнулся.
  - У тебя хорошая память, старик. Я отмывался от крови, да, потому что я был там в то время. Потому что капли крови попадали на меня, потому что я пытался помочь тем, кто еще дышал!.. Не смог, - он замолчал, затем устало вздохнул и покачал головой, - Я никого не убивал, Тьери. Той ночью, по крайней мере. Убивала только она и тот... Его имени я даже не знаю.
  Старик легко пожал плечами. Откровения собеседника, судя по всему, не удивили его, наталкивая на мысли совершенно иного рода.
  - Значит, он ослабил контроль на время. Возможно, это произошло и во время твоего побега, возможно, что и сейчас...
  - Он говорил, что отпускает меня, - Ричард тяжело вздохнул и поднялся на ноги, - Сказал, что я ему больше не нужен, но я не верю. И не хочу, чтобы он сделал из меня шпиона против моей воли. Поэтому прошу, Тьери... если сможешь...
  - Я попробую что-нибудь придумать, - Тьери кивнул и, вновь бросив взгляд за окно, мимолетно улыбнулся, - А теперь зови своих друзей. Кажется, одному из них крайне необходима врачебная помощь...
  
  ***
  Когда Ричард вышел на улицу, чтобы сообщить спутникам, что старый маг готов принять их, Влад уже ушел. Оставшиеся наедине Татьяна с Эриком негромко о чем-то переговаривались, ежесекундно переводя взгляды с раны молодого графа на дом, куда покамест не были допущены.
  Увидев оборотня, девушка взволнованно прижала руки к груди.
  - Ну что?..
  Ричард в ответ ободряюще улыбнулся и приглашающе махнул рукой.
  - Заходите. Подмастерье Альберта Великого соблаговолит принять вас, и даже, возможно, чем-то поможет.
  - Главное, чтобы он смог помочь Эрику, - буркнула Татьяна и, обеспокоенно следя за каждым шагом молодого графа, направилась с ним вместе к нужной двери нужного дома.
  Надо сказать, внутреннее его убранство произвело на нее весьма... смешанное впечатление. Заходя в дом деревенского колдуна, девушка ожидала увидеть если уж не расписанные рунами и каббалистическими знаками стены вкупе с разнообразными черепами и масками, то, уж по крайней мере, что-то сродни той избушке, где им довелось побывать намедни. Однако, вопреки ее ожиданиям, обстановка, как и общий интерьер первой же комнаты, вероятно, служившей гостиной, подошел бы скорее городской квартире, а может быть даже и какому-нибудь офису, нежели сельскому домишке.
  Впрочем, домишкой это строение назвать было бы неправильно. Тьери обитал во вполне удобном, большом доме, теплом и уютном, стены коего изнутри были столь искусно отделаны штукатуркой и выкрашены в светло-желтый цвет, что производили впечатление каменных. На них, вместо каббалистических знаков и черепов, кое-где виднелись картины, изображающие вполне милые и светлые пейзажи; возле дальней от входа стены стоял большой, мягкий даже на вид, диван, а на тумбочке перед ним - телевизор. Здесь же, несколько выбиваясь из антуража гостиной, находился, располагаясь ровно в центре комнаты, круглый обеденный стол, аккуратно застеленный чистой скатертью. Стол окружали четыре стула, напротив каждого из которых стояла симпатичная чашечка с определенно недавно заваренным, исходящим паром чаем.
  Татьяна, чье обоняние при виде этих чашечек внезапно обострилось, втянула в себя витающий по комнате аромат горячего напитка и неожиданно осознала, что голодна.
  Тем не менее, сейчас времени думать о глупостях вроде еды не было.
  Эрик, зашедший следом за девушкой и остановившийся за ее спиной возле дверей, пошатнулся и ухватился здоровой рукой за косяк. Рана его уже не болела. Ричард, доказывая людям человечность графа, от досады, что они не желают верить на слово, немного перестарался и крови молодой человек за относительно небольшой промежуток времени успел потерять достаточно много. Учитывая же, что подобное состояние для него вообще было внове, Эрик уже всерьез начинал беспокоиться, как бы ему не умереть во цвете лет, да еще и только-только став вновь совершенно живым.
  Татьяна, как раз оглянувшаяся через плечо, взволнованно бросилась к любимому, поддерживая его.
  Пожилой мужчина, хозяин этого дома, нахмурился и, поспешив к молодому графу, безмолвно поддержал его, осторожно увлекая к дивану в глубине комнаты.
  - Я вижу, Ричард действительно очень хотел доказать местным жителям, что вы более не монстр, господин граф, - усадив молодого человека на диван, он выпрямился и, покачав головой, отошел к высокому шкафу, одна из полочек которого служила, очевидно, чем-то вроде стола.
  - Я и в самом деле не монстр, - Эрик, в сидячем положении сразу же почувствовавший себя если не лучше, то, по крайней мере, увереннее и устойчивее, глубоко вздохнул. Голова его немного кружилась, во всем теле ощущалась странная тяжесть и безмерно хотелось спать. Наверное, если бы не необходимость побеседовать со стариком, молодой граф и в самом деле уснул бы прямо на этом диване, до крайности удобном и, казалось, прямо предназначенном для абсолютного расслабления.
  Татьяна, наблюдающая за ним, стоя рядом, взволнованно прижала руки к груди. Ричард, стоящий чуть поодаль, слегка вздохнул и, вопреки ей, опустил руки, чуть пожимая плечами.
  - Да, сейчас ты бы вряд ли сумел убедить людей в своей человечности, - отметил он и, хмурясь, покосился на Тьери, - По цвету ты почти сливаешься со стеной, друг мой.
  - Тогда хорошо, что они сейчас не видят меня, - откликнулся граф и, устало вздохнув, на мгновение прикрыл глаза.
  Вокруг закружились синие птицы. Их крылья, вспархивая и застя свет, мягко касались лица молодого человека, навевая что-то странное и нежно-приятное, увлекая в иной, прекрасно-далекий мир. Щебет их голосов слился в монотонный, однотипный гул, все окружающее превратилось в сплошное пятно. Голова еще немного кружилась, но теперь это было даже приятно.
  Очнулся Эрик от того, что рану на руке резко защипало. Вздрогнул, распахивая глаза и, усилием воли выталкивая себя из небытия, закрутил головой.
  Татьяна, бледная, как полотно, сидела рядом с ним на диване, в тревоге сжимая его здоровую руку. С другой стороны сидел старик, к которому они, кажется, и пробирались все это время, и аккуратно капал на рану на ладони графа какую-то синеватую жидкость. Эрик, отстраненно отметив ее цвет и подумав, что, должно быть, именно благодаря ей в его сознании и полетели синие птицы, сделал глубокий вдох. Рука, заледеневшая вокруг пореза, да и выше, потихоньку начинала согреваться. Рана, смоченная неизвестным раствором, исчезала буквально на глазах. Края ее стягивались, смыкались разрезанные сосуды, вновь начинала бежать, проходя спокойно и свободно, не выливаясь наружу, еще оставшаяся в организме кровь.
  Старик, удовлетворенный делом рук своих, поднялся на ноги и, взяв со стола одну из чашек с чаем, протянул ее графу.
  - Выпейте, месье де Нормонд, прошу вас. Это поможет вам поскорее прийти в себя. И вы, дитя мое... - он аккуратно потянул Татьяну за руку, отрывая ее от любимого и мягко подтолкнул к столу, - Присядьте. Вашему возлюбленному уже ничто не угрожает, а чай поможет ему вновь вернуться к жизни. Вам же горячий напиток поможет успокоиться и я полагаю, это окажет благотворное влияние на связность вашего рассказа.
  Ричард, мрачновато созерцающий все происходящее, со вздохом покачал головой. Вина, испытываемая им, отразилась не только в глазах, не только на лице мужчина, ее словно бы выражало все его существо.
  - Похоже, я и в самом деле перестарался, - он сжал губы и, глянув на осторожно пьющего горячий чай графа, с сожалением прибавил, - Прости, Эрик. Я действительно не хотел...
  Эрик, останавливая его, поднял исцеленную руку в характерном жесте и слабо улыбнулся. Сил для более широкой улыбки ему пока еще не доставало, однако, возвращение их в свое тело молодой человек ощущал и это примиряло его с действительностью.
  - Все в порядке, друг мой. Теперь, во всяком случае, эти люди... - он сделал глоток, давая себе небольшую передышку, а после с уверенностью продолжил, - Эти люди больше не решат напасть на наш замок. Мы можем быть спокойны, и несколько капель крови...
  - Скорее уж несколько литров, - Татьяна, слушающая эти слова с весьма недовольной миной, поморщилась, - Боже-Боже, а я ведь была против этого... Нельзя было позволять вам такое безрассудство! - и, усевшись, почти упав на один из стульев, окружающих стол, она, наконец, обратила внимание на созерцающего их мага. На губах его цвела легкая, доброжелательная улыбка, весь облик излучал спокойствие и расположение, и девушка, лишь сейчас в полной мере рассмотревшая того, к кому они так рвались за помощью, несколько растерялась.
  Ричард постоянно говорил о Тьери как о "старике", поэтому Татьяна, направляясь к нему в гости, предполагала встретить седовласого длиннобородого и длинноволосого старца в длинной сутане. Учитывая, что маг предположительно должен был быть хорошим, сутана представлялась ей светлой, в лучших традициях моды для магов времен короля Артура.
  Однако сейчас, ткнувшись носом в мол суровой реальности, хрупкий корабль ее ожиданий стремительно шел ко дну, потерпев жестокое крушение.
  Тьери оказался не старым, а скорее просто пожилым мужчиной, седоватым, но не полностью седым, с довольно густыми, коротко остриженными волосами, с окладистой небольшой бородкой. Облачен же он был, ввиду довольно теплой погоды, в легкую темно-синюю рубашку, и самые, что ни на есть, тривиальные джинсы. Даже на ногах его виднелись не мягкие тапочки, а мужские мокасины, правда, похоже, сделанные из довольно мягкой кожи.
  На мага этот мужчина походил как валенок на табурет, посему девушка, совершенно опешив, несколько мгновений не могла выдавить из себя ни слова. Однако, бросив взгляд на стремительно приходящего в себя графа де Нормонд, и вспомнив о том, что умения свои Тьери уже доказал, она, наконец, пришла в себя настолько, чтобы произнести растерянное:
  - Здрасти... - после чего покосилась, в поисках поддержки, на Ричарда, и вновь обратилась к магу, - Вы... Вы Тьери, да? Вы извините, пожалуйста, что мы вот так вот ввалились, даже не поздоровались сначала...
  Мужчина сделал успокаивающий жест рукой. Улыбка его, такая располагающая и приветливая, стала шире - ощущалось, что маг ничуть не в претензии.
  - Ничего страшного, дитя мое, - даже голос его звучал мягко и ласково, будто он и в самом деле беседовал с ребенком. Впрочем, Татьяна по сравнению с ним таковым вполне могла считаться.
  - Вы оказались здесь в довольно критическую минуту, - продолжал, между тем, Тьери, - Я был бы искренне изумлен, если бы вместо проявления заботы о возлюбленном, вы стали бы здороваться и раскланиваться со мной. Однако, теперь, когда его жизни и здоровью более ничего не угрожает, я бы хотел узнать, чем могу быть полезен вам.
  Ричард, периодически обеспокоенно поглядывающий на Эрика, услышав последние слова, тяжело вздохнул и недовольно хлопнул себя по бедрам.
  - Я же тебе уже все рассказал! Неужели нельзя было слушать...
  - Ричард, - Тьери останавливающе поднял указательный палец и слегка нахмурился в сторону оборотня, - Я прекрасно помню все, что ты рассказывал мне, но сейчас я бы хотел услышать девочку, - на последних словах взор мага вновь обратился к Татьяне и та, вдруг осознав, что ее и в самом деле держат за ребенка, как-то засмущалась.
  - Но если Ричард уже все рассказал... - голос девушки напоминал застенчивое блеяние молодого барашка и она, сама прекрасно это осознавая, поторопилась откашляться, силясь это скрыть.
  Маг помолчал и, оглянувшись через плечо на мирно пьющего на диване чай графа, словно бы испрашивая у него совета, слегка махнул рукой.
  - Ну, хорошо. В самом деле, вам, пожалуй, нет необходимости повторять еще раз то, что мне уже известно. Ричард действительно поведал мне о событиях, которые произошли с момента нашей с ним последней встречи, и сейчас я бы хотел узнать в чем именно, в каком из этих событий вам требуется моя помощь.
  Татьяна кивнула и, опустив взгляд на чашку чая, из которой пока не выпила ни глотка, попыталась собраться с мыслями. Эрик на диване, совершенно живой, уже практически пришедший в себя, выжидательно смотрел на нее; Ричард, решивший, что стоять ему все-таки надоело, уселся верхом на один из стульев и теперь переводил взгляд с мага на девушку, ожидая начала их беседы, а также момента, когда можно будет вставить какое-нибудь очень ценное замечание.
  - Мы... вчера были в избушке... - наконец, неуверенно подала голос девушка, однако, Тьери прервал ее. Видя, что собеседнице трудно настроиться на конструктивную беседу, он решил ей помочь.
  - Давайте начнем по порядку. Покажите мне браслет, будьте так добры.
  Татьяна, за массой других событий успевшая несколько забыть о самом существовании браслета на своей руке, а также о том, какую опасность он может представлять, как для нее, так и для тех, кто ее окружает, невольно вздрогнула и, аккуратно приподняв рукав, дабы высвободить украшение, вытянула руку.
  Маг, немного подавшись вперед, пристально вгляделся в предъявленный ему предмет, в треснутый камень, его венчающий и, сжав губы, неодобрительно покачал головой. Затем осторожно, избегая касаться самого украшения, повернул руку девушки, дабы изучить заднюю поверхность браслета, а после торопливо отпустил ее, даже немного отодвигаясь. Татьяна, невольно вспомнив Винсента, мысленно вздохнула. Опасения, выказываемые сведущими в магии людьми в адрес ее "побрякушки" напрягали ее, одновременно вызывая раздражение.
  - Ричард, - Тьери, будто целенаправленно игнорируя ту, с кем, в общем-то, общался в данный момент, повернулся всем корпусом к немного выпрямившемуся оборотню, - Ты упоминал, что по приказу Альберта был вынужден похитить Татьяну...
  Лэрд, мигом помрачнев, с неохотой кивнул, сознаваясь в прошлых прегрешениях. Маг кивнул в ответ и, искоса взглянув на девушку, продолжил.
  - Он видел браслет?
  - Я не знаю...
  - Видел.
  Два голоса прозвучали одновременно и старик, которого таковым можно было бы полагать лишь с очень большой натяжкой, с новым интересом повернулся к собеседнице.
  - Касался?
  Татьяна замотала головой.
  - На моей памяти его никто не касался. Все избегают этого...
  - Кроме меня, - Эрик, с каждым мигом приходящий в себя все больше и больше, и внимательно прислушивающийся к беседе, решительно поднялся на ноги, подходя к столу и присел на единственный остающийся свободным, ожидающий его стул.
  - Он ведь был на вашей руке, я не ошибаюсь? - Тьери с интересом прищурился, всматриваясь в нового собеседника. Граф де Нормонд кивнул, однако, предпочел уточнить:
  - Много лет назад. Да.
  Маг легко улыбнулся.
  - Браслет стал вашим обручальным кольцом, нитью, связавшей вас сквозь века... - он перевел взгляд с Эрика на Татьяну и улыбка его померкла, - Но я не могу поздравить вас с этим. Это не подарок...
  - Это проклятие, - подхватила девушка, сама хмурясь, - Да, кстати, насчет проклятия...
  - Но если это проклятие, какого черта Альберт так жаждет заполучить его? - Ричард, похоже, вообще не услышавший ее слов, сжал спинку стула с такой силой, что та слабо охнула. Оборотень поспешно ослабил хватку и, бросив на стул извиняющийся взгляд, пожал плечами.
  - Нелогично перехватывать проклятие на себя. Со стороны Альберта это тем более странно.
  - Альберта нельзя назвать обычным человеком, - парировал Тьери и, поднявшись на ноги, прошелся по комнате, - Он умеет многое, а ведомо ему еще больше... Он может быть способен обратить себе на пользу даже проклятие!.. Но я не понимаю, - он остановился напротив девушки и, немного наклонив голову, вгляделся в нее исподлобья взглядом человека, привыкшего выглядывать из-за стекол очков, - Для чего ему было нужно похищать вас, дитя мое? Браслет на вашей руке, это верно, но он мог раздобыть его иным способом. К тому же, как я понимаю, он даже не пытался причинить вам вреда...
  - Он хотел, чтобы я перешла на его сторону, - Татьяна, помрачнев, снова обратила взор к кружке с уже почти остывшим, но так и не тронутым ею, чаем, - Показывал страшные видения, угрожал, что если я не послушаюсь его, это свершится... - она вздохнула и умолкла. Эрик, видя, что девушке нелегко вспоминать о времени, проведенном в плену, аккуратно сжал ее руку и, подарив любимой мимолетную ободряющую улыбку, обратил взор на мага.
  - К сожалению, Альберт такой человек, что ради своих целей готов на все, даже на то, чтобы похитить родную дочь. Но я просил бы вас...
  - Родную дочь?? - Тьери, оступившись и едва не упав, с размаху сел на очень удачно оказавшийся поблизости диван, недоверчиво переводя взгляд с молодого графа на девушку рядом с ним, - Родную дочь??? Вы не шутите?..
  Татьяна, решительно не ждавшая столь бурной реакции, растерянно моргнула и, надеясь получить разъяснения, покосилась на закусившего губу Ричарда. Тот, поняв ее без слов, чуть-чуть развел руки в стороны.
  - Наверное, я забыл сказать.
  - Забыл сказать?! - волна негодования как пружиной подбросила старого мага, заставляя его вновь вскочить, - Позволь спросить, о чем еще ты забыл рассказать мне, Ричард?! Что еще важного ты упустил в своем сумбурном рассказе, что не посчитал достойным упоминания?
  - Да откуда я знаю! - оборотень, определенно смущенный таким поворотом событий, недовольно насупился и, продолжая сидеть верхом на стуле, попытался сунуть руки в карманы джинсов, - Что ты так психуешь, я не понимаю? Мы все уже так привыкли к этому, что даже не вспоминаем, вот я и не сказал.
  - Психую, - с непонятным выражением повторил Тьери и, покачав головой, устало вздохнул, - Мне и в голову не могло прийти, что у учителя есть дети. Он не кажется, никогда не казался мне семейным человеком... - в несколько решительных шагов он подошел к Татьяне и, схватив ее за подбородок, уверенным движением повернул ее лицо к свету, вглядываясь в него, - Да... Да-да-да, теперь я, несомненно, вижу сходство... В чертах лица, в линиях губ, носа... Вы - его дочь, в этом нельзя сомневаться, но... но я не понимаю, как... То есть, с физиологической точки зрения это понятно, но зачем...
  - Тьери, - Ричард, недовольный этим бормотанием, да и разглядыванием ничуть не меньше, если даже не больше прочих, сдвинул брови. Старик вздрогнул и, оглянувшись через плечо на оборотня, медленно выпустил подбородок растерявшейся девушки, отступая на шаг и проводя ладонью по собственному лицу.
  - Прошу простить, - с некоторым усилием вымолвил он по прошествии нескольких секунд, - Новость и в самом деле меня ошарашила... Я... О чем мы говорили с вами?
  - О браслете, - неуверенно подала голос Татьяна и, оглядев Эрика и Ричарда, еще более неуверенно добавила, - Об Альберте...
  - Да-да, - маг кивнул, ненадолго сжимая губы, - Значит, браслет стал ближе к нему, он почти достиг цели... Однако, - он неожиданно повеселел, - Если сломить вас он не сумел, браслет по-прежнему на вашей руке, а его, вашего родного отца, вы зовете по имени, значит, до полного достижения этой цели ему еще далеко. Что же... - он присел на край недавно оставленного стула и, сложив пальцы домиком, со вновь вернувшимся вниманием окинул своих гостей взглядом, - Думаю, теперь можно продолжить обсуждение темы, интересующей, без сомнения, всех нас. Татьяна, - взгляд его уперся в девушку, - Откуда на камне в браслете взялась трещина?
  - Я не знаю... - девушка, безусловно, обрадованная тем, что изумление, владевшее их собеседником, несколько улеглось и к нему вернулось более спокойное расположение духа, бросила вопросительный взгляд на браслет, - Мне кажется, я нашла его уже таким, хотя... Возможно, что она появилась несколько позже, ее заметил Винсент, когда я показывала его ему.
  - Это было бы более логично, - старик кивнул, отвечая, похоже, в большей степени своим мыслям, нежели непосредственно на слова собеседницы, - Да... Думаю, трещина возникла из-за того, что вы, как ни крути, не имеете кровной связи с семьей, для которой эта вещь была некогда создана. Браслет буквально разрывают противоречия - он чувствует в вас хозяйку, но одновременно не ощущает хозяйской крови, поэтому... - он примолк и, подумав с полминуты, неожиданно снова поднялся на ноги, - Поэтому нам нужно, если можно так выразиться, обмануть его. Думаю, у меня есть способ уменьшить, если не убрать совсем эту трещину.
  - А если ее не убрать? - Эрик, обеспокоенно хмурясь, сжал руку девушки немного сильнее, - Чем это может обернуться?.. - в голосе его явственно прозвучало сомнение в желании услышать ответ.
  - В лучшем случае, она будет продолжать увеличиваться до тех пор, пока камень не развалится пополам, - меланхолично отозвался маг, подходя к своему столу-полочке и перебирая какие-то склянки, - Полагаю, что физически вам это будет... неприятно, дитя мое, даже, вполне вероятно, болезненно. Как это повлияет на все ваше окружение - мне неизвестно.
  - А в худшем? - Татьяна, сама начиная волноваться, стиснула руку любимого в ответ, глядя при этом исключительно на него. Переводить взгляд на Тьери ей внезапно стало боязно.
  Маг обернулся, сжимая в руке одну из склянок. Лицо его было мрачно и девушка, краем глаза заметив это, подумала, что не зря не хотела смотреть на него.
  - В худшем случае... - медленно начал он, но сразу остановился и, сжав губы, покачал головой, - Я не думаю, чтобы это было приятно вам услышать.
  Девушка шумно втянула воздух. Предчувствия ее явно не обманули - ничего хорошего от слов старика ждать не следовало и, говоря начистоту, она и в самом деле была далеко не уверена в том, что хочет услышать его откровения, но...
  - Предупрежден - значит, вооружен, - негромко произнесла она и, быстро облизав губы, немного выпрямилась, - Прошу вас, скажите. Чем мне может грозить это?
  - Если ваша связь с браслетом станет достаточно сильна и глубока... - Тьери вновь примолк и, куснув себя за губу, нахмурился, - Не желаю пугать вас, поэтому выражусь более мягко. Если связь станет достаточно крепкой и прочной, вы можете повторить его судьбу.
  - То есть... - Татьяна сглотнула, - Если браслет будет уничтожен... Буду уничтожена и я?
  - Боюсь, что так, - маг подошел к девушке и, пока что ничего не делая, склонил голову набок, вглядываясь в опасное украшение на ее руке, - Вас разорвет на части, как и его. Вся суть этого браслета заключена в камне, его венчающем - не станет камня, разрушится и его оправа. Кошка, которая, как я понимаю, неотлучно пребывает подле вас, немного сдерживает этот процесс, но будет лучше остановить его если не совсем, то, по крайней мере, отчасти. К чему мучить бедное животное, вынуждая ее прилагать столько сил? - он улыбнулся и, подняв руку, в которой держал какую-то склянку, с тихим звуком откупорил ее.
  Девушка, которой слышать почти все слова собеседника, кроме тех, что затрагивали Тиону, было и в самом деле не очень приятно, поспешила переключить внимание на содержимое флакончика, живо интересуясь им.
  - Извините, могу я задать вопрос?
  Тьери, уже приготовившийся капнуть несколько капель жидкости на камень, замер, вопросительно взирая на собеседницу.
  - Это, случайно, не морская вода?
  Все взгляды обратились к ней. Среди присутствующих не было никого, кто бы понимал подоплеку заданного Татьяной вопроса и, соответственно, никого, кого бы он не изумил. Старик, однако же, оказался удивлен больше других.
  - Не скрою, что не ожидал такого вопроса. И вынужден задать вам встречный - откуда вам это известно?
  Изумление, как ковром накрывавшее собою все комнату, стало почти осязаемым. Ричард подался вперед, всматриваясь в девушку; Эрик переводил взгляд с нее на мага. Татьяна смущенно улыбнулась.
  - Мне неизвестно. Я просто предположила... "Камень точит вода" - Роман с Винсентом предположили, что здесь речь о камне на браслете и о, как они выразились, "воде под днищем корабля", вот я и подумала...
  - И оказались правы, - слова Тьери прозвучали довольно категорично, старик как будто пресекал дальнейшие излияния собеседницы. Не медля более, он мягко коснулся ее руки и, подняв ее повыше, дабы иметь браслет ближе к себе, пролил несколько капель на рассекавшую камень трещину. Девушка, глядя на это, замерла. Ей чудилось, что вот-вот раздастся тихое шипение, что трещина испарится или сомкнется, но... на сей раз ожидания ее оказались напрасными.
  Камень, за прошедшее со дня его обнаружения, время, успевший не просто треснуть, но и, углубив трещину, немного раздаться в стороны, с мягкой благодарностью принял пролитую на него жидкость. Капля за каплей легко проникли в тонкий разлом и затем, будто выступив на поверхность, закрыли его. В первые несколько секунд еще было видно, что закрывает трещину жидкость, вода, но вскоре по ней пробежала слабая рябь и она, застыв, приняла вид камня, который смыкала.
  Трещина исчезла, словно ее и не было. Татьяна, испытав невольное облегчение, медленно перевела дух и немного расслабилась, принимая позу уже не столь напряженную.
  Маг, очевидно, довольный достигнутым результатом, закрыл склянку и, не мудрствуя лукаво, сунул ее в карман джинсов. Взгляд его, не смотря ни на что, оставался серьезным.
  - А теперь скажите мне, откуда взяты слова, о которых вы упоминали? - он снова присел на край своего стула и, сцепив руки в замок, проницательно воззрился на девушку.
  - Об этом я хотела рассказать с самого начала, - Татьяна, аккуратно высвободив ладонь из руки графа, внимательно слушающего их беседу, по примеру старика сцепила руки в замок и положила их перед собою на стол, - Мы вчера побывали в одном месте... В избушке какого-то мага, она тут относительно недалеко...
  - В домике Рейнира, - Тьери, определенно знающий о вчерашнем путешествии молодых людей несколько больше их самих, уверенно кивнул, - Наверняка, других домов, где когда-то жили великие маги, в округе нет.
  Ненадолго повисло молчание. Татьяна, пытаясь сообразить, как продолжать свое повествование, неуверенно глянула на притихшего Ричарда, затем на несколько удивленного Эрика и, по здравом размышлении, приняла решение пока помолчать и послушать, что хорошего скажет ей маг.
  - Рейнир - это что... - Эрик кашлянул и, нахмурившись, чуть понизил голос, - Это тот... скелет?
  - Боюсь, что так, - Тьери опустил взгляд на собственные руки и, устало вздохнув, в очередной раз покачал головой. Вообще, как заметила девушка, ему было свойственно повторять этот жест, причем довольно часто.
  - Увы, старика ждала жестокая смерть... - продолжал, между тем, хозяин дома, - Хотя и по сей день о постигшей его участи можно судить лишь по его останкам, никто не знает, что произошло тогда в его доме и кто прервал его земное существование. Рейнир был великим магом, пожалуй, одним из самых... Хотя в семье де Нормонд его не любят, - старик поднял голову и бросил на молодого графа острый взгляд из-под густых бровей.
  - Почему? - в голосе Эрика явственно прозвучало подозрение. Чувствовалось, что молодой человек уже догадывается о подоплеке прозвучавшей фразы, хотя и не до конца уверен в своих догадках.
  - Потому что его слова, сказанные в тот роковой день Виктору де Нормонду были истолкованы как проклятие, - последовал спокойный ответ, - Потому что его облик внушил вашему предку ужас... - старик примолк, затем негромко добавил, - Рейнир был моим предком. Где-то далеко в анналах истории затерялась ветвь, связующая нас родством, но сам факт несомненен. Мне доводилось быть в его домике, что же там нашли вы?
  - Пророчество, - отстраненно откликнулась девушка, во все глаза глядя на потомка человека, чьи останки произвели на нее вчера немалое впечатление, - Но если вы были... То есть, если вы являетесь его потомком... Тогда вам больше, чем кому бы то ни было, должно быть известно о браслете! И о кошке...
  - О кошке? - Тьери слегка приподнял левую бровь, но тотчас же понимающе улыбнулся, - Ах, да-да, легенда... Разве это животное по сию пору представляет для вас проблему? Она не более, чем хранительница этих вещиц, - взгляд мага скользнул от браслета на руке Татьяны к кулону на ее шее, - Бед от нее ждать не стоит.
  - Ваши бы слова да Винсенту в уши, - буркнула Татьяна и, тихонько вздохнув, начала сдавать свою любимицу со всеми потрохами, - Понимаете, дело в том... Нет, я, конечно, не считаю, что она поступила плохо и то, что случилось, отнюдь не значит, что я жду от Тионы неприятностей, но... - он вздохнула еще раз и, перестав мямлить, оттягивая неизбежное, продолжила уже более твердо, - Когда Альберт похитил меня, он пытался уговорить меня встать на его сторону. Говорил, что если я не сделаю этого, может произойти нечто ужасное и показал мне страшное видение... Сказал, что такое будущее ждет всех, если я не приму его предложение, - она помолчала, затем взяла Эрика за руку, чтобы чувствовать его живое тепло и тихо продолжила, - Разрушенный Нормонд. Снег, руины... И тела всех... Всех, кто мне дорог, - девушка сглотнула и голос ее зазвучал почти неслышно, - Ричард был убит на моих глазах и... Это было страшно, по-настоящему страшно. Я чувствовала отчаяние, готова была сдаться, согласна была на все, лишь бы это прекратилось!.. Но тут ощутила тепло и с удивлением увидела Тио. Она потерлась об меня, а потом как-то подозрительно принюхалась, подняла лапу, выпустила когти и... ударила меня по щеке. Я не почувствовала боли, только изумление, машинально отшатнулась и вдруг вынырнула из видения... А у отца на щеке были царапины, - Татьяна примолкла. Слушатели ее тоже молчали, будто ожидая продолжения и девушка, решив не разочаровывать их, смущенно пожала плечами.
  - Потом они исчезли, довольно скоро, надо признать, но он был недоволен, даже выругался. Я понимаю, что она выступила, так сказать, на моей стороне, защитила меня, но... Похоже, она немного больше, чем хранительница этих вещей.
  - Похоже, что так... - медленно проговорил маг, в раздумье поглаживая бородку, - Но это поразительно! Я слышал об этом создании, но не подозревал, что оно может обладать такой силой! И оно защищало не браслет и кулон, Татьяна, - он внимательно глянул на девушку, - Она защищала вас. Быть может, это и дало ей силы ранить Альберта...
  - Раве это так сложно сделать? - подал голос молчавший уже довольно давно оборотень, - Кошки - это такие создания... Одно неверное движение - и ты уже оцарапан.
  Тьери медленно перевел взгляд на него. На лице его отразилась насмешка, хотя и искусно спрятанная, но все равно заметная.
  - Альберта нельзя ранить, если сам он не позволит этого, - с выражением бесконечного терпения воспитателя к ребенку из ясельной группы, отозвался он и, улыбнувшись, добавил, - Ты назвал его "Великим", Ричард... Я понимаю, это была шутка, однако в ней больше правды, чем ты сам можешь вообразить. Он действительно мог бы зваться так, если бы пожелал. Но сие имя давно отдано другому с именем Альберт, да и не стремится учитель получить его. Величие реальное, увы, для него куда важнее, чем ничего не значащее прозвище, и его он стремится достичь любой ценой, не гнушаясь никакими методами. Он становится сильнее каждый день и то, чему когда-то он обучил меня, теперь уже мало значит для него, ибо он обрел новые знания. Он всегда старается быть лучше самого себя из вчерашнего дня и ему это удается... - старик медленно моргнул и, поведя головой из стороны в сторону, продолжил, - Мне не одолеть Альберта и я не уверен, что хоть кому-нибудь из живущих это под силу. Тоже самое относится и к возможности его ранить... Поэтому ваша кошка, Тиона, как вы ее называете, может быть смело названа единственной, кому под силу это. И это странно... Разве что браслет и кулон сообщают ей свою силу, но тогда они должны были бы подпитываться от вас, - он бросил взгляд на девушку и во взгляде этом мелькнуло подозрение. Татьяна на секунду сжала губы.
  - Винсент говорил... - она втянула воздух и решительно сообщила, - Что я носитель. Что эти предметы были созданы для меня, ни для кого бы то ни было еще.
  Вновь воцарилось молчание. На сей раз оно тянулось значительно больше, долгое, напряженное и какое-то гнетущее, давящее и тяжелое. Девушка сглотнула, понимая, что слова ее, ее признание произвели эффект значительно больший, чем ей бы хотелось.
  - Так вы носитель... - неспешно, размеренно промолвил Тьери и недоверчиво качнул головой, - Вы - дочь Альберта и носитель! Какое опасное сочетание... Что ж, теперь не вызывает недоумения, что он решил похитить вас и пытался склонить на свою сторону. Странно лишь, что носителем оказался человек со стороны, не имеющий прямого отношения к семье...
  - Винсент говорил... - начала, было, Татьяна, но маг жестом прервал ее.
  - Я прошу простить, но вы так часто упоминаете вашего друга, что я, признаться, поражен его отсутствием здесь.
  - Думаю, он тоже будет поражен этим, когда мы расскажем, как часто его вспоминали, - подал голос Эрик, сопровождая слова легкой улыбкой, - Но, увы, мне показалось, что мы сумеем справиться и без него... Признаю, я не был прав.
  - Хорошо, что все его слова вы помните так буквально, - ответил улыбкой старый маг, - Но почему месье де ля Бош считает вас носителем?
  Татьяна удивленно моргнула.
  - Вы знаете фамилию Винсента?.. А, ну да, - взгляд ее на миг метнулся к оборотню, - Видимо, об этом Ричард не забыл рассказать... - и, не обращая внимания на недовольно сморщившегося мужчину, она продолжила, - Винсент сказал так, когда из-за браслета мы оказались с ним в прошлом трехсотлетней давности. Он сказал, что ни у кого, кроме носителя, браслет не был бы способен выкинуть такое, поэтому все очевидно.
  - Прошлом, - медленно повторил Тьери, - Прошлом трехсотлетней давности... Ричард упоминал о том, что вы присутствовали в замке тогда, той ночью, однако... объяснить, как вы там оказались, не смог.
  - Браслет... - начала, было, девушка, но собеседник жестом остановил ее.
  - Браслет не перенес бы вас туда просто так, ни с того ни с сего, тем более, вместе с кем-то. Что произошло?
  Татьяна устало опустила голову. Рассказывать старику все "от печки" ей категорически не хотелось, ибо рассказ занял бы чрезвычайно немало времени, да и кроме него был всем давно известен.
  - Винсент показывал мне воспоминания Эрика, - нехотя созналась она, - Хотел только показать, но когда мы оказались там, сказал, что так и должно было быть. Что он помнил и удивлялся...
  - Время - сложная конструкция, - Тьери задумчиво кивнул и, сжав губы, ненадолго умолк. На лице его читалась напряженная работа мысли, - маг пытался сложить воедино все ему сообщенное. Наконец, ему это удалось.
  - Используя эту силу... Вы играете с огнем, дитя мое, - он вздохнул, поднимая взгляд на насторожившуюся девушку, - Браслет и кулон - эта неразлучная пара, созданная много веков назад, постоянно находятся в хрупком равновесии. Если одна чаша весов сместится, сместится и другая. Они взаимозависимы и... могу ли я взглянуть на вторую вещь в этой паре? - взгляд его метнулся к шее собеседницы, - Кулон?
  Татьяна, искренне не ожидавшая подобных просьб, уверенная, что опасность кроется, прежде всего, именно в браслете, неуверенно приподняла требуемое украшение на цепочке. Затем, поколебавшись мгновение, сделала неловкую попытку снять его, но маг, подойдя к ней вплотную, остановил ее.
  - Не стоит. Я могу рассмотреть его и так... - последние слова он договаривал уже немного склонившись к прозрачной фигурке кошки, а, соответственно, и к самой девушке. Впрочем, отдать должное, изучение кулона не заняло у старика Тьери слишком много времени. Он бросил быстрый взгляд на предмет, немного повертел его в руках и, вздохнув, выпустил, отступая на шаг. Лицо его было мрачно.
  - Я ожидал этого. Трещина, что была на браслете, отразилась на нем и, увы, ее "залечить" я не способен. Морская вода способна справиться лишь с тем камнем, - он указал взглядом на руку Татьяны, - Но не с этим. Я даже не знаю, что́ это, из чего была некогда выточена фигурка... Поэтому прошу вас, - он расправил плечи и медленно обвел всех присутствующих внимательным и серьезным взглядом, - Прошу вас, сделайте все возможное и невозможное, чтобы не использовать силу этих вещей --ни вольно, ни невольно - ни в коем случае. Чем чаще их используют, тем большей силой они наливаются, подзаряжась практически сами от себя, а чем сильнее они будут становиться, тем скорее будет идти процесс разрушения. И однажды его не сможет остановить ничто --ни морская вода, ни даже кошка, призванная оберегать их. Будьте осторожны.
  - Мы... мы постараемся, - Эрик, ощущая, какое впечатление эти слова произвели на девушку, осторожно приобнял ее за плечи, легонько их сжимая и уверенно добавил, обращаясь не то к ней, не то к старому магу, - Все будет хорошо.
  Девушка, выдавив из себя слабую улыбку, подняла на него глаза и, наткнувшись на исполненный невероятной нежности взгляд серых глаз, глаз, в которых еще совсем недавно не было ничего, кроме холода и векового льда, она вновь испытала мимолетный прилив счастья. Казалось, лед, сковывавший некогда душу, сердце, самое существо молодого графа, растаял под лучами жаркого солнца и на свет из-под него выглянула прекрасная, ни с чем не сравнимая по своей красоте, душа замечательного человека. А самым приятным было то, что солнцем, растопившим этот слой льда, была сама она, девушка, по прихоти судьбы оказавшаяся в старом замке.
  Но на этом все приятное заканчивалось. Вспомнив о том, что в Нормонд попала не по повелению судьбы, а по желанию отца, Татьяна помрачнела, а вновь глянув на браслет, испытала практически ужас. Да, она была солнцем для этого человека, но... но что произойдет, если солнце погаснет?..
  Девушка вздрогнула, но вместо того, чтобы очнуться от дурных мыслей, провалилась в них еще глубже.
  Что случится, если предсказания Тьери окажутся верны и браслет погубит ее? Холод, тьма - все это вернется в сердце и душу молодого графа, будет глодать его, медленно убивая изнутри. Да и... сможет ли он пережить эту потерю? Он потерял в своей жизни много, слишком много и слишком многих, и теперь, когда вновь почувствовал себя живым, когда снова стал человеком, опять потерять кого-то?
  Татьяна сжалась, будто ощутив порыв ледяного ветра. Ответственность, столь неожиданно свалившаяся на ее плечи, вдруг стала ощутима, почти осязаема и девушке стало страшно. Одев тогда браслет, нацепив кулон, она совершила величайшую глупость - глупость, которая могла погубить не только ее, но и человека, дороже которого у нее никого не было!
  Молодой граф, почувствовав состояние возлюбленной, ощутив, как она сжалась, сильнее сжал ее плечи и немного привлек к себе.
  - Все будет в порядке, - шепот его коснулся теплой волной слуха девушки и, будто проникнув в самую душу, согрел ее. Татьяна вздохнула и, возвращаясь мыслями к более конструктивным решениям, снова обратила внимание на участливо наблюдающего за нею мага.
  - Неужели нет возможности как-то... совсем избавиться от этого? Или избавиться от браслета, или хотя бы сдержать этот процесс распада навсегда?
  - Боюсь, что нет, - старик сочувственно покачал головой и, сам вздохнув, напомнил, - Чтобы этого не происходило, вы должны быть связаны с семьей де Нормонд кровными узами. Эти вещи создавались для членов этой семьи, никто другой не должен носить их. Мне жаль, но... боюсь, способа нет.
  - Быть может, и есть, - граф, неожиданно подавший голос, мечтательно улыбнулся и, подняв руку, ласково провел кончиками пальцев по длинным волосам девушки. Маг, мигом поняв, на что он намекает, едва заметно поморщился.
  - Кровными узами, господин граф.
  - Я знаю, - улыбка молодого человека стала еще шире, однако, объяснять ее он не пожелал.
  Старик несколько секунд взирал на него с молчаливым осуждением, похоже, не одобряя дачи напрасных надежд, коей сейчас занимался блондин, но затем, очевидно, решив оставить это на совести последнего, кашлянул, переводя тему.
  - О каком пророчестве вы упоминали? Я бывал в домике Рейнира, но никаких пророчеств там не видел, не смотря на то, что изучил все очень тщательно.
  - Об этом, - девушка, на протяжении нескольких секунд пристально созерцавшая возлюбленного, вздохнула и полезла, было, в карман... Но на половине пути неожиданно сообразила, что по сию пору разгуливает в одном из старинных платьев из гардероба бедняжки Мари, а значит, карманов не имеет.
  - Оно... - она с искренним сомнением оглядела своих спутников и, сделав выводы почему-то в сторону оборотня, вопросительно подняла на него брови. Ричард, опешив от подобных претензий, торопливо поднял руки вверх.
  - Я его даже в глаза не видел!
  - Оно у меня, - граф де Нормонд, продолжая лучиться спокойной и какой-то очень светлой улыбкой, добыл из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и, самолично его расправив, положил на стол перед магом.
  Тот кивнул, поднялся на ноги и, отойдя вновь к своему импровизированному столику в шкафу, взял что-то с соседней полочки.
  - Оно появилось на двери, ведущей в комнату где был... где лежал... - девушка задумалась на мгновение и продолжила уже в настоящем времени, - Где лежит!.. Скелет этого... видимо, Рейнира. Появилось, когда я коснулась этой двери. Той рукой, на которой был браслет...
  Тьери невнимательно кивнул и, поднеся зачем-то руки к лицу, обернулся. На переносице его красовались тонкие очки в изящной, наверное, дорогой оправе.
  Татьяна машинально примолкла. Вид мага в очках почему-то смутил ее, хотя и подтвердил подозрения, питаемые прежде - старик определенно привык носить их и некоторые его жесты выдавали эту привычку.
  Тьери, словно и не замечая, какое произвел впечатление, приблизился к столу и, вновь заняв прежнее место, взял лист бумаги в руку, впиваясь в него глазами.
  Прошло несколько секунд. Маг читал, быстро бегая глазами по рифмованным строкам, перечитывал каждую из них, кажется, по нескольку раз; губы его шевелились, то ли повторяя какие-то из странных слов, то ли выражая мысли на их счет.
  Наконец, чтение это было завершено. Тьери поднял взор и, опустив очки немного ниже к кончику носа, окинул собравшихся внимательным взглядом из-за них.
  - Оно адресовано не вам, - произнес он, обращаясь к девушке и, тотчас же переведя взор на молодого графа, продолжил, - А скорее вам. По крайней мере, так представляется мне, - многие строки, многие слова говорят скорее о том, кто носил браслет до мадемуазель Татьяны, поэтому... думаю, что иных вариантов не может и быть.
  - Не вы один так полагаете, - откликнулся Эрик, который, после исцеления, да и после посетивших его приятных мыслей, пребывал в на редкость хорошем расположении духа, - Винсент сразу сказал, что пророчество обращено скорее ко мне, чем к Татьяне. Но, коль скоро уж браслет теперь принадлежит ей, боюсь, что и слова эти предназначены уже не мне...
  Девушка, оценив, как ловко молодой человек сбросил со своих плеч тяжкое бремя ответственности за пророчество, только хмыкнула, предпочитая ничего не говорить.
  - Что же... - старик положил лист бумаги на стол и, сняв очки, в раздумье потер переносицу, - Теперь я вижу, откуда взяты слова о воде, точащей камень... Ваши друзья весьма проницательны и наблюдательны. Не многие бы на их месте смогли уловить намек, скрытый за этими фразами.
  - Да, но почему именно морская вода? - Ричард, которому этот вопрос, надо признаться, не давал покоя уже некоторое время как, наконец получил возможность задать его, - Почему не из прудика, где по легенде утонул доблестный граф или там... не знаю, из-под крана?
  - Морская вода? - Тьери загадочно улыбнулся и, убрав снятые очки в верхний карман рубашки, сцепил руки в замок, - Морская вода издревле известна своими лечебными свойствами. Она исцеляет раны, лечит души, шлифует камни и сглаживает трещины на них... Вот почему именно она, Ричард. Конечно, будь камень обычным, а вода не концентрированной, потребовалось бы несколько больше времени чтобы сгладить одну трещину... Но, по счастью, все обстоит иначе. Вот только, к сожалению, с тем камнем, из которого создан кулон помочь она бессильна, как я и говорил. Что же до остальных строк пророчества... - он примолк и, бросив взгляд на лист бумаги перед собой, улыбнулся уголком губ, - Я мало в чем могу помочь вам. Я не знаю, о какой луне, забрызганной кровью, о каких кораблях идет речь, я не знаю, что вы должны сделать, кому помочь... Но, вероятно, исполнив все это, вы сумеете настолько усмирить браслет, так снизить его вредоносную силу, что даже старое заклятие пропустит вас в запретную комнату.
  - Не горю желанием попасть туда, - торопливо отмежевалась девушка, - Нас и без скелетов неплохо кормят.
  - Слушай, мы пришли к тебе, чтобы ты объяснил нам эти дурацкие стишки! - оборотень, как известно, не отличающийся терпением, гневно нахмурился, резким движением поднимаясь на ноги, - А ты только напустил тумана и говоришь теперь, что, собственно, ничего и не знаешь? Кто потомок мага, в конце-то концов!..
  - Ричард... - Тьери, тяжело вздохнув, бросил на разгневанного собеседника взгляд, исполненный одновременно недовольного осуждения и, вместе с тем, - бесконечного терпения, терпения скорее привычного, нежели спонтанного, - Я же не библиотека, где можно найти любую информацию, любую книгу. Я живой человек, моей памяти свойственно терять некоторые крупицы знаний, да и неизвестны мне эти строки! Вы можете оставить его у меня, я попытаюсь что-нибудь разузнать, однако... Пока что слова эти мне не кажутся пророчеством в полном смысле слова. Это больше похоже... Я даже затрудняюсь определить...
  - На проклятие, - Татьяна, перебившая мага, сморщилась, словно проглотив лимон, - Я знаю это и так. Быть может, это и есть то самое проклятие, что было возложено на род де Нормонд? А я его перехватила, чисто случайно, конечно, но...
  - Нет, я так не думаю, - старик, от которого девушка ожидала подтверждения своим опасениям, разочаровывающе покачал головой, - Тут совсем другое - мне кажется, что человек, писавший эти строки, создавал их... не единовременно. Видения приходили к нему одно за другим, а он записывал то, что казалось ему наиболее существенным в них. Но первые четыре строки, безусловно, говорят о запрете на вход в комнату носителю браслета.
  Тьери помолчал, затем неожиданно поднялся на ноги.
  - Доверьтесь кошке, Татьяна. Она была создана исключительно ради того, чтобы беречь силу, которой напитаны стены замка, и если поначалу вмещала ее в себе, то теперь, когда существуют предметы, могущие принять ее сами, этого бремени она лишена и может с большей отдачей беречь и их и носителя.
  - Вы говорите - была создана? - граф де Нормонд, мельком глянув на девушку, нахмурился, глядя на собеседника снизу вверх. Старик удивленно приподнял брови.
  - Разве вам это неизвестно? Эта кошка не была рождена, как то подобает каждой кошке, она была сотворена искусственно, ее создание имело единственную цель, о которой я уже поведал.
  - То есть, выходит, это Рейнир ее создал? - девушка, в свой черед посмотрев на возлюбленного, перевела на хозяина дома подозрительный взгляд. Тот кивнул и, вздохнув, оперся о стол.
  - Ситуация, в которой вы оказались, безусловно, не может быть отнесена к простым и я бы не советовал вам относиться к ней легкомысленно. И, тем не менее, надежды терять тоже не стоит. Этот мир таков, что в нем не существует вещей невозможных, дети мои, поэтому я прошу всех и каждого из вас - верьте в лучшее, надейтесь на него и я не сомневаюсь, оно настанет. Быть может, эти слова звучат довольно глупо, кто-то сочтет их банальными... - он бросил взгляд на ухмыляющегося оборотня, - Но именно в них заключена истина. Сила этих вещей может быть употреблена как во вред, так и во благо, и только от вас зависит, на какую из этих дорог вы свернете. Надеюсь, что вы изберете лучшую.
  - Другую ей избрать никто и не позволит, - хмыкнул Ричард, засовывая руки в карманы, - Что же... я думаю, нам пора? Путь до дома предстоит неблизкий и, хотя Эрик сейчас явно на подъеме, боюсь, Татьяна быстро идти не сможет... а у меня странное предчувствие, - последние слова его прозвучали уже не так весело и оборотень сжал губы.
  Тьери же, услышав их, откровенно насторожился и помрачнел.
  - Чутье никогда не подводит тебя, друг мой... - медленно вымолвил он, - Боюсь, вам и в самом деле нужно идти. Однако, на последок я бы хотел упомянуть еще один аспект, касающийся браслета, аспект, забытый мною совершенно незаслуженно и немаловажный - как бы не было сильно искушение снять его, делать этого не стоит. Этот предмет - это мина, бомба замедленного действия и, если его снять и бросить где-то или же отдать кому-то, то невозможно предсказать, какой вред он причинит области или человеку, рядом с которым окажется. Вы - носитель, дитя мое, и это возлагает на вас огромную ответственность. Вы знаете, почему кошка так привязана к вам? - он бросил на растерявшуюся и замершую при попытке встать со стула девушку острый взгляд и, прочитав ответ на ее лице, мягко улыбнулся, - Вы разделили с ней ее бремя. Как носитель, вы обязаны столь же ревностно оберегать предметы, как и она, созданная беречь их, вы, можно сказать, едины в этом стремлении. Ведь вы не сняли браслет, узнав о его опасности...
  - Боюсь, что теперь и не сниму, - Татьяна грустно улыбнулась, переводя взгляд на тоже поднявшегося со стула графа, - Не хотелось бы, конечно, чтобы так произошло, но уж лучше я, чем весь остальной мир...
  - О мире речи не шло, - Эрик увещевающе провел ладонью по ее волосам и, обернувшись к магу, склонил голову в благодарном поклоне, - Скажите, чем мы можем отблагодарить вас?
  - Материальные блага мне не нужны, и вашей дружбы будет достаточно, господин граф, - отозвался старик и, пожав протянутую блондином руку, поднял свою в прощальном жесте.
  Гости его - новые и старые друзья - наконец покинули гостеприимный дом.
  
  ***
  - Что за предчувствие, Рик? - Татьяна удивленно нахмурилась и перевела недоумевающий взгляд на уверенно вышагивающего впереди, на редкость мрачного оборотня.
  Деревня давно осталась позади, жители ее, так неласково встретившие троицу посетителей, на прощание даже не выглянули пожелать им счастливого пути, позабыв обратить на них внимание, и девушка, полагавшая, что предчувствие Ричарда связано именно с ними, была несколько разочарована в своих предположениях.
  Вокруг шумел лес. Старый, густой, он, вторя шелестом листвы ласковому ветерку в вышине, казался сейчас скорее сродни молоденькой рощице, свежей и прозрачной, решительно не внушая никаких опасений.
  - Трудно объяснить... - Ричард, выдержав небольшую паузу, вздохнул и, ссутулив плечи, сунул руки в карманы, - Можно назвать это ощущением надвигающейся опасности. Но откуда она должна надвинуться, опасность эта, я понятия не имею, даже предположить не могу.
  - Опасность, угрожающая тебе или нам? - уточнил Эрик, - Или, может быть... - взгляд его скользнул куда-то вперед и Татьяна, поняв, что ее сердечный друг беспокоится за оставшихся в замке Романа и Винсента, успокаивающе сжала его руку.
  - Да почем мне знать, опасность и опасность! - оборотень, глубоко вздохнув, решительно расправил плечи вновь и, поморщившись, широко и резко шагнул вперед, - Если бы я... - он неожиданно оборвал сам себя и, немного повернув голову, внимательно к чему-то прислушался. Затем покачал головой и, следующий шаг совершая уже на редкость осторожно, мимолетно оглянулся на спутников, поднося палец к губам, призывая их не только к тишине, но и к внимательности.
  Пройдя еще шага три, он остановился и, сделав знак молодым людям, следовавшим за ним, тоже притормозить, прикрыл глаза, вслушиваясь в звуки окружающего их леса. Девушка, не сводящая взгляда со столь неожиданно забеспокоившегося провожатого, сама непроизвольно насторожилась, внимательно прислушиваясь. Однако, с ее точки зрения, ничего подозрительного вокруг не происходило. Где-то высоко в кронах деревьев весело щебетали птицы, шумел легкий ветерок, шелестела листва; если прислушаться, можно было различить шорох травы под лапками невидимых в ней мелких животных, но все это были звуки довольно обыденные, вполне объяснимые и даже умиротворяющие.
  Тем не менее, спутники Татьяны с этим были определенно не согласны. Не только Ричард - даже Эрик, неожиданно нахмурившийся, крепко сжал ее плечи, определенно готовясь, в случае чего, встать на защиту возлюбленной и, как заметила та, сразу же напрягшись еще больше, быстро оглянулся по сторонам, определенно ища, чем бы вооружиться.
  Между тем, оборотень, нахмурившись еще больше, пристально вгляделся в заросли кустов у подножия большого дерева, мимо которого они проходили, направляясь в деревню и к которому приблизились сейчас несколько с другой стороны, покачал головой и, неожиданно поднеся два пальца к губам, пронзительно свистнул. Звук получился резким и громким, и Татьяна, несколько обескураженная им, поморщилась, было, однако, свист оборвался практически в самом начале.
  Ричард, схватившись за горло, страшно захрипел и, пошатнувшись, явно не по своей воле сделал несколько шагов вперед, к тем самым зарослям, в которые секунду назад так подозрительно вглядывался.
  Растерянность девушки сменилась страхом. Не понимая, что происходит, она взволнованно дернулась вперед и внезапно рассмотрела плотно обхватившую петлей шею мужчины тугую тонкую веревку, шпагат, тянущийся откуда-то из леса.
  Ужас сдавил ей горло. На мгновение Татьяне почудилось, что это не оборотня, что это ее саму тянет к зарослям леса, к неведомой угрозе, страшная удавка. Судорожно сглотнув, она стиснула ладонью собственное горло и завертела головой в отчаянной попытке найти что-нибудь острое, что-то, чем можно было бы перерезать чертову веревку.
  Эрик показал себя более решительным, да и, возможно, сообразительным, хотя действовал он скорее по наитию, нежели по велению разума. Отодвинув, практически оттолкнув девушку назад, выводя ее тем самым из-под могущих, вполне вероятно, последовать за первой, атак, он бросился к задыхающемуся другу и, пытаясь ослабить давление веревки, вцепился в нее мертвой хваткой, изо всех сил тяня на себя.
  - Где нож? - рычание, сорвавшееся с его губ, ничем не уступало рыку самого оборотня. Тот судорожно дернул головой и блондин неожиданно вспомнил, что нож, при помощи коего Ричард столь наглядно доказал деревенским жителям его человечность, остался там же, в деревне, будучи отдан хозяину.
  Положение становилось критическим, шансов высвободить оборотня из плена дьявольской удавки виделось все меньше.
  Татьяна, уже в ужасе прикидывающая, успеет ли он сбегать до деревни и обратно пока Ричард не задохнулся, подалась вперед и, поддев ногой какой-то камешек, запутавшийся в траве, поспешно схватила его. Лесной булыжник, по счастью, не познавший на себе прикосновения морской воды, был немного заострен с одного края, и девушка, обрадованная этим открытием, метнулась к оборотню, принимаясь изо всех сил тереть острым краем веревку. Перерезать шпагат, такой тонкий, но такой прочный и такой тугой, она, конечно, не надеялась, но если была возможность хотя бы истончить веревку до такой степени, что порвать ее не составило бы труда, грех было ею не воспользоваться.
  - Не... - прохрипел оборотень, видимо, пытаясь сказать, что попытки девушки тщетны и, всей душою не желая умирать, да еще и столь глупым образом, предпринял не менее безуспешную попытку просунуть пальцы под петлю, чтобы хоть как-то уменьшить ее давление.
  И внезапно отлетел на несколько сантиметров назад, падая на колени.
  Эрик, сам удержавшийся на ногах лишь благодаря какому-то невероятному чуду, отступил на шаг, выпуская шпагат, немного ослабший, но еще не исчезнувший, из рук. Кожа на ладонях была содрана до крови - молодой человек изо всех сил пытался помочь другу.
  Веревка, будто только того и ждавшая, внезапно натянулась вновь. Ричард, стоящий на коленях, едва слышно заскулил, чувствуя, как его тянет вперед, уже готовясь все-таки встретить погибель, но... Шпагат, выпущенный из чьих-то сильных рук, вылетел из гущи леса, как стрела и, щелкнув оборотня по плечу, упал рядом с ним.
  Ричард, сам чуть не свалившийся лицом в траву и удержавшийся только потому, что успел упереться рукой в землю, надсадно кашляя и жадно ловя ртом воздух, принялся торопливо выпутываться из петли. Татьяна, увидев, что пальцы мужчины дрожат, поторопилась прийти ему на помощь, опустившись на колени рядом.
  Эрик же, выпрямившись и расправив плечи, заслоняя друзей собой, напряженно всматривался в густую чащу.
  Девушка, только что отбросившая с омерзением веревку, стянутую с оборотня и теперь касающаяся его плеча, чуть выпрямила спину, сама с волнением вглядываясь в заросли неподалеку.
  - Мо... может, они ушли?.. - голос ее прозвучал робко, неуверенно и в некотором роде даже безнадежно. Если нападение было совершено теми, о ком думали все трое, на столь легкий исход рассчитывать смысла не было.
  Ричард, все еще кашляя, отрицательно замотал головой, судорожными движениями растирая горло.
  - Только начало... - с трудом, все еще не то хрипя, не то сипя, выдавил из себя он и, прижав ладонь к красной полосе на шее - следу от удавки - напряженно втянул носом воздух.
  Татьяна, и сама прекрасно понимающая это, немного сильнее стиснула его плечо. Ей внезапно вспомнилась последняя встреча с Альбертом, его слова, обращенные к Ричарду... Что же он сказал тогда? "Я отпускаю тебя" или "Ты мне больше не нужен"? Разница разительна и, если тогда звучал все-таки последние слова, магу вполне могло прийти в голову избавиться от существа, в котором он более не нуждался.
  Громкий, заливистый хохот, знакомый до боли, до дрожи, веселый и звонкий, накрыл собою лес и, особенно, - небольшое пространство возле большого корявого дерева, где были вынуждены остановиться путешественники.
  - Ты смотри, да вы и в самом деле испортили нашего песика! - голос, не менее знакомый, чем смех, веселым звоном разнесся над подобием тропинки, - Он совсем отвык от поводка, придется его снова приучать!
  Послышались уверенные шаги, шорох травы под чьими-то ногами. Путешественники замерли, настораживаясь и даже Ричард, снова упершись рукой в землю, сделал неловкую попытку встать на пока еще немного дрожащие ноги.
  Мелькнула среди зеленых ветвей темно-русая шевелюра, раздался треск ветки, сломанной вновь пришедшим потому, что она мешала его эффектному появлению, и пред очи ожидающих его двух людей и одного оборотня уверенно вышел Луи Филипп де Нормонд.
  На губах его, как это было, в общем-то, привычно, цвела широкая улыбка; руки были непринужденно засунуты в карманы - молодой человек явно предпринимал попытку выглядеть столь же невинно, как и вчера, хотя для полноты образа ему определенно не доставало шляпы.
  - Так и знал - пребывание в замке расхолаживает, - Людовик весело тряхнул головой, от чего прядь темно-русых волос сначала упала ему на нос, а затем сдвинулась ближе к виску, - А плохих собачек вроде бы принято отстреливать... - зеленые глаза его сверкнули дьявольским пламенем, в улыбке появилось что-то хищное.
  Ричард снова попытался встать на ноги и на сей раз даже сумел это сделать. Правда, стоял он, опираясь о плечо девушки, которой, безусловно, не слишком легко давалась роль подпорки, но все-таки производил впечатление довольно устойчивое.
  Эрик, молча выслушавший все колкости младшего брата, чуть-чуть приподнял подбородок. Что-то подсказывало ему, что сегодня намерения Луи разительно отличаются от его же намерений вчера, сердце смутно чуяло какой-то подвох в пребывании юноши здесь, и ждать сюрприза граф был не намерен.
  - Что тебе нужно, Людовик? - голос его прозвучал совершенно спокойно, очень размеренно и холодно.
  Парень медленно перевел взгляд на него, отвлекаясь от созерцания полузадушенного его стараниями "песика" и неожиданно хохотнул.
  - Ого-го, какой холодный тон! Может, мне еще и поклониться тебе, как в былые времена, господин граф?
  Голос его так и сочился ядом и, казалось, призван был немного сбить с "господина графа" холодную спесь, однако, Эрик, после происшедшего только что, был определенно не слишком предрасположен к более или менее дружелюбному родственному общению. Кроме того, ощущение подвоха никуда не делось, и оттягивать миг, когда все станет ясно, ему не хотелось.
  - Не стоит, - милостиво отозвался он, слегка махнув рукой, - Мне будет довольно, если ты просто уберешься с моего пути и из моих владений.
  - Твоих владений? - раздавшийся из-за спины насмешливо скрестившего на груди руки молодого мага голос, не менее знакомый, чем его собственный, отразился, казалось, во всех присутствующих. Ричард, пытаясь как можно скорее прийти в себя, отпустил плечо девушки, вслушиваясь в приближающиеся из зеленых зарослей шаги; Эрик нахмурился, а сама Татьяна, закусив губу, непроизвольно сжала кулаки. Ей, наверное, этот голос был знаком больше, чем всем остальным, да и пугал ее с некоторых пор значительно сильнее.
  - Ты стал дерзок, мой дорогой племянник, - Альберт, вышедший из чащи, остановился рядом с Людовиком и изящным в своей непринужденности жестом сунул руку в карман, - Неужели это возвращенное амплуа человека оказывает на тебя такое влияние?
  Нужно отдать должное Эрику - на провокацию он не поддался. Хладнокровию, с каким он встретил нового и не самого приятного собеседника, мог бы позавидовать любой древний монстр, - молодой граф буквально превзошел самого себя.
  - Что делаешь здесь ты... дядя? - осведомился он, немного приподнимая подбородок.
  Он был безоружен и полностью лишен возможности постоять за себя, он был беспомощен перед двумя магами. Но ничто, даже столь явная и серьезная угроза не могло поколебать его гордости, его уверенности в себе, ничто и никто не заставил бы молодого дворянина склонить голову и Альберт почувствовал это. Улыбка его стала более заинтересованной, нежели насмешливой, а затем и вовсе сменилась абсолютно невинным, спокойным выражением лица.
  - Я пришел отнюдь не к тебе, племянник, - отозвался маг, отводя одну руку в сторону, - Я хотел лишь выразить некоторое недовольство поведением одного нашего общего знакомого... - взгляд его уперся в Ричарда и тот непроизвольно сглотнул. От внимания Альберта не укрылось и это. По губам его змеей скользнула быстрая ухмылка и, вновь вернув себе совершенно безвинный и даже несколько грустный вид, маг, обращаясь на сей раз исключительно к оборотню, мягко вопросил:
  - Разве я не просил тебя не ходить к старику, Ричард?
  Оборотень медленно втянул носом воздух. След от удавки все еще краснел на его шее, состояние после почти завершенного удушения пока еще не стабилизировалось, однако, на ногах он стоял уже вполне уверенно и вполне мог позволить себе надменно приподнять подбородок, не опасаясь случайно завалиться назад.
  - Я не подчиняюсь тебе! - в голосе Ричарда прозвучал отдаленный рык; чувствовалось, что он зол. Татьяна, стоящая рядом с ним, несколько напряглась, ощутив этот гнев и постаралась как можно незаметнее отступить в сторону, одновременно становясь поближе к Эрику. Безусловно, ей бы Ричард вреда не причинил, но... Стоять рядом с озлобленным оборотнем было удовольствием куда как ниже среднего и испытывать его у девушки желания не возникало.
  Между тем, Людовик, внимающий беседе дядюшки с Лэрдом, да и с Эриком с откровенно скучающим видом хорошего мальчика, покорного приказу не перебивать старших, наконец не выдержал. Альберт еще только собирался как-то прореагировать на заявление оборотня, лишь намеревался как-то уязвить его, когда его ученик решительно сделал шаг вперед, упирая одну руку в бок и красиво выгибая бровь.
  - Ой ли? - зеленые глаза его сузились, губы растянула неприятная улыбка, - Неужели ты успел забыть даже кто твой хозяин, а, песик? Ай-яй-яй, как нехорошо! Таких плохих собачек...
  - Людовик! - Альберт, позволивший своему протеже говорить на протяжении целых пяти секунд, немного сдвинул брови. Более прибавлять он ничего не стал, однако, Луи, мигом уловивший приказ, явственно прозвучавший в его голосе, примолк.
  Ричард, оскорбленный издевками наглого молодчика до глубины души, не преминул отметить это.
  - Какая покорность, - яда в его голосе было ничуть не меньше, чем в голосе его постоянного оппонента, - И кто же из нас теперь песик, позвольте спросить?
  Юноша вспыхнул. Краска гнева, мгновенно плеснувшая ему в лицо, столь же стремительно сошла, заставляя бледную кожу, казалось, побелеть еще больше; в зеленых глазах полыхнуло смертельно опасное пламя.
  Альберт, видя состояние своего протеже, едва заметно улыбнулся и с интересом приподнял подбородок. Вмешиваться ему не хотелось - исход событий представлял для мага большой интерес, позволяя заодно и проверить способности ученика.
  Людовик опустил голову и на несколько секунд прикрыв глаза, тонко улыбнулся. Улыбка получилась страшной.
  - Ну, что же... - медленно вымолвил он и, неспешно поднимая голову, столь же неторопливо снова распахнул очи. Искры, пляшущие в них были поистине дьявольскими, и Ричард, неосторожно взглянув в этот миг на молодого мага, неожиданно замер, не находя в себе сил шевельнуться.
  - Давай узнаем ответ на этот вопрос, - пугающе ласковым голосом продолжал, между тем, юноша, замедленным, нарочито растянутым движением поднимая руку, - Любопытно, кто из нас первым... поймает палочку? - при последних словах на губах его сверкнула откровенно веселая и столь же злая улыбка. В занесенной руке на мгновение мелькнул остро заточенный кол, длинная и опасная палка, деревянное копье, вышедшее из глубин седой древности.
  Ричард попытался дернуться, отойти в сторону, но пристальный взгляд жестоких зеленых глаз буквально приковывал его к месту. Сердце оборотня, никогда, даже в самые серьезные минуты не испытывавшее страха, неожиданно сжалось. Предчувствие неотвратимой погибели накрыло с головой, и мужчина ощутил, как леденеют кончики пальцев на руках.
  Он сглотнул - на это действие гипноз мага не распространялся - и попытался все-таки шевельнуться, однако, не смог. Судя по всему, способности молодого человека, которые Альберт не считал хоть сколь-нибудь равными собственным, с недавнего времени сильно возросли, что не могло не радовать его учителя и не пугать брата. Впрочем, что тоже вероятно, парень мог быть просто очень зол.
  Луи послал кол почти незаметным движением. Рука его, казалось, лишь чуть дрогнула, а страшное оружие уже бросилось вперед, определенно стремясь пронзить сердце, которое Тьери характеризовал как "благородное".
  Ричард с трудом втянул воздух. Молодой маг не сводил с него взгляда, не отпускал его, делая исход происходящего заведомо предрешенным, а оборотень безумно не хотел умирать. Умереть вот так, от рук юного мерзавца, которому он годился если уж не в отцы, то, по крайней мере, в дяди - это было до отвратительного не эстетично и глупо. И ведь он еще так мало жил! Гораздо дольше, чем Людовик, Роман или Эрик, дольше Альберта, но все-таки так мало! Слишком мало, он был слишком молод...
  Острие стремительно и неумолимо приближалось, мысли в голове обреченного оборотня мелькали с неимоверной скоростью. Гаденыш все-таки добился своего... Так хотел убить, так жаждал его смерти - и вот! А Альберт, видимо, только для того его и привел сюда, зачем же еще?
  Оно уже совсем близко... Прощай, моя молодая жизнь, здравствуй, свет иной!..
  Копье остановилось в каком-то сантиметре от груди мужчины, так и не коснувшись ее. Страшный свист, с каким оно рассекало воздух, умолк, вокруг воцарилась недоумевающая, пораженная тишина.
  Оборотень, медленно и осторожно выдохнув, попытался сделать робкий шаг в сторону и... неожиданно смог. Взгляд зеленых глаз переместился правее, к тому, что остановило орудие смерти, и Ричард вновь обрел свободу от его гнета.
  Иной свет, с которым он уже успел поздороваться, вновь отступал в далекие неведомые дали, под ногами опять была грешная земля, и оборотень, возвращаясь к событиям материальным, сам торопливо скользнул взглядом по копью, по руке, уверенно сжимающей его, а затем - к тому, кто сумел одним четким движением остановить страшное оружие и спасти ему жизнь.
  К тому, к кому сейчас были прикованы взоры всех, находящихся на небольшом пространстве под широкими ветвями старого дерева.
  Эрик Стефан де Нормонд медленно поднял руку, сжимающую острый кол и легким движением опустил ее, упирая острие оружия в землю.
  Татьяна, которая, некоторое время назад отступая в сторону от обозленного оборотня, сейчас находилась за спиной возлюбленного, на несколько мгновений потеряла дар речи. Она даже рот не находила в себе сил открыть и стояла с совершенно глупым, до крайности ошарашенным видом, хлопая глазами, как кукла.
  Ричард, сам опешивший и ожидавший увидеть на месте молодого графа, как минимум, Романа, успевшего каким-нибудь чудом прибежать сюда чтобы спасти его, был поражен не меньше. Впрочем, голоса его это поражение все-таки не лишило и, пользуясь возможностью вновь шевелиться, он благодарно склонил голову.
  - Спасибо...
  - Эй! - голос Луи, возмущенный, негодующий, звенящий от досады и разочарования, разорвал, разрезал покров тишины, словно нож тонкую ткань, - Тебе кто разрешил встревать в мои разборки с песиком, братик? Ты что, сценарий не читал? Не в курсе, что тебе следует быть слабым, беспомощным и растерянным, сидеть в сторонке на пенечке и со слезами на глазах созерцать, как мы убиваем собачку и забираем твою подружку вместе с ее погремушками? - где-то в середине последнего предложения в голосе его зазвучали явственно патетические нотки.
  Ричард, которого пребывание на волосок от смерти уже во второй раз за последние несколько минут вынудило окончательно прийти в себя, яростно, хотя и негромко зарычал.
  - Я волк, чертов ты...
  Людовик лениво отмахнулся.
  - Фу, песик. Сидеть, я не с тобой разговариваю, - взгляд зеленых глаз на мгновение метнулся к оборотню, однако, тотчас же снова вернулся к более интересному объекту созерцания, - Как ты это сделал? - юноша нахмурился и, оглянувшись через плечо на своего спутника, требовательно прибавил, - Дядя, как он это сделал?
  Альберт, пытливо рассматривающий старшего из своих племянников, чуть приподняв подбородок и повернув голову набок, едва заметно пожал плечом той руки, что была убрана в карман.
  - Чрезвычайно интересный и правильный вопрос, мой мальчик... - медленно выговорил он, делая неспешный и какой-то очень легкий шаг вперед, - Чрезвычайно... Быть может, Эрик, ты поделишься с нами ответом на него?
  - Быть может, поделюсь, а быть может, и нет, - хладнокровно ответствовал блондин и, воткнув кол поглубже в землю, отпустил его. Пачкать руки оружием ему было неприятно.
  - Я бы сказал, это было сделано на уровне инстинкта... - в раздумье добавил, было, он, однако, тотчас же передумал продолжать шокирующие откровения и, нахмурившись, предпочел перейти из обороны в атаку, - Ты не ответил, что ты здесь делаешь, дядя. А ответ на этот вопрос лично для меня был бы не менее интересен, чем тебе ответ на твой.
  - Ответ за ответ? - Альберт, некогда предлагавший похожую игру дочери, на которую сейчас даже не смотрел, усмехнулся, - Что же, это справедливо. Откровенность за откровенность, Эрик, - я хочу знать, зачем именно вы ходили к старику Тьери, и что он сделал с браслетом, - при этих словах взор темных глаз все-таки устремился в сторону девушки, однако, минуя ее лицо, коснулся запястья. Татьяна, кожей ощутив его, вздрогнула и рефлекторно прикрыла браслет другой рукой, делая невольный шаг назад. Однако же, памятуя о том, что пред нею все-таки никто иной, как ее собственный отец, убежденная, не смотря ни на что, что вреда он ей не причинит и, кроме того, недовольная собственным безмолвием, она гордо выпрямилась, пытаясь взглянуть на родителя, бывшего несколько выше нее, свысока.
  - Чтобы он не сделал, это мое дело! - голос девушки звучал уверенно, однако, ощущалось, что где-то под этой уверенностью прячется некоторая робость и даже, возможно, страх. Все-таки то, что произошло только что, то, что сделал Людовик, произвело на нее неизгладимое впечатление и, надо признать, несколько подавило желание хамить собеседникам. Именно поэтому фраза, планировавшаяся изначально в несколько иной формулировке, прозвучало немного мягче.
  - Откуда ты вообще знаешь, что мы были у него? - видя, что отец намеревается как-то прореагировать на ее слова, она поторопилась продолжить, - Быть может, мы просто ходили в деревню, чтобы... чтобы...
  - Молока и масла купить, - мрачновато буркнул Ричард.
  - Капельку крови пролить... - вздохнув, прибавил граф де Нормонд, мимолетно оглянувшись через плечо на своих спутников.
  Маг, выслушавший все это, не скрывая улыбки, быстро облизал губы. Чувствовалось, что он пытается сдержать смех.
  - Видимо, у вашего посещения деревни и в самом деле было много целей, - нарочито спокойно ответствовал он и, весело сверкнув глазами, задумчиво продолжил, - Что же до твоего вопроса, дитя мое... - он с видом заговорщика оглянулся по сторонам, внимательно осмотрел лес слева и справа от себя и, поднеся руку к губам, громким шепотом произнес, - За вами следили.
  Ричард так и вскинулся. Ему, оборотню, существу, обладающему до невозможного острым слухом, слышать такие слова из уст бывшего хозяина было не менее оскорбительно, чем выслушивать издевки Людовика.
  - Невозможно! - отрезал он, гневно выдыхая, - Если бы за нами кто-то шел, я бы услышал!
  Ответом ему послужил негромкий смешок, раздавшийся откуда-то из-за спины Альберта, сменившийся нарочитым покашливанием.
  - При всем моем глубоком уважении, Ричард... - хрипловато-сипловатый, будто бы простуженный, но звучащий сейчас совершенно иначе голос, волною накрыл все пространство под ветвями большого дерева, - Боюсь, собачий, и даже волчий слух не столь остер, чтобы услышать меня.
  Послышались легкие шаги. Среди зелени леса мелькнула чья-то высокая тень и спустя долю мгновения уже предстала взглядам пораженных наблюдателей.
  - А... Анхель?.. - Татьяна, сама ощущающая, что голос сел, ошарашенно повела головой из стороны в сторону, - Вот... это да...
  Было чему удивиться. Человек, стоящий сейчас перед ними, мажордом средних лет из старого замка, ворас, шпион Альберта, выглядел сейчас так, что, пожалуй, узнать его можно было лишь по голосу, да и то с большим трудом.
  Куда только исчез старый, потасканный фрак, куда делась мертвецкая бледность и ледяной взор безжизненных глаз?
  На изумрудной траве посреди леса, умело скрываясь от солнечных лучей, стоял высокий молодой человек, которому вряд ли можно было бы дать больше тридцати лет на вид. Статный, широкоплечий, стройный, он, пожалуй, запросто мог быть моделью где-нибудь на страницах глянцевых журналов. Старый фрак, мешком скрадывающий фигуру, сейчас сменяла простая серая футболка, поверх которой была небрежно накинута легкая рубашка брусничного цвета с закатанными рукавами, обнажающими до локтей сильные руки; длинные ноги обтягивали современные темно-синие джинсы, с подвернутыми для удобства нижними краями, а на ступнях, вместо безвкусных древних ботинок виднелись самые, что ни на есть обычные черные кроссовки. Светлые, белые волосы экс-мажордома были по-прежнему зачесаны назад, однако, лежали уже более небрежно и несколько прядей свободно ниспадало на высокий лоб, как-то по-особенному подчеркивая цвет кожи, уже не столь белый, сколь матово-телесный, абсолютно нормальный и соответствующий цвету кожи обычного, живого человека. Прозрачные зеленые глаза поблескивали легкой насмешкой, но уже совсем не были холодными и даже не казались жестокими, - глубоко за насмешкой угадывалось скорее небольшое презрение, смешанное с равнодушием.
  Одним словом, на арену действий из леса вышел совсем не пугающий и таинственный мажордом, некогда прислуживающий Роману в Нормонде, а ворас, человек, способный обращаться пауком, существо, запросто выследившее их в деревушке и, наверняка, могущее сделать еще что-то, но что - пока было неизвестно.
   - Ворас... - выдохнул Ричард, на которого преображение Анхеля, безусловно, тоже произвело некоторое впечатление, однако, отнюдь не такое большое, как на Татьяну. Экс-мажордом приветливо улыбнулся и, скрестив руки на груди, склонил голову в откровенно издевательском поклоне.
  - Ворас, - спокойно подтвердил он, - Рад новому знакомству, а впрочем... - он, будто бы размышляя, поднял глаза к небу, но тотчас же вновь опустил их и улыбка его стала насмешливой, - Не скажу, что оно мне приятно. Ах, мадемуазель... - взор вораса мимолетно скользнул к Татьяне, - Как вижу, вы все еще пытаетесь изображать средневековую леди... - он вздохнул и, слегка махнув рукой, резюмировал, - И, как обычно, с этим не справляетесь.
  Девушка, несколько не ожидавшая столь откровенного и внезапного хамства, недовольно сморщилась. Ей бывший мажордом тоже не был слишком уж приятен, однако же она никогда даже в мыслях не позволяла себе подобных высказываний, да еще и беспокоилась, как бы ненароком его не обидеть.
  - Никого я не изображаю, - недовольно буркнула она, старательно отводя взгляд и пытаясь сделать вид, что слова вораса ничуть ее не задели, - Это из меня постоянно что-то пытаются изобразить.
  - Люстру бы лучше протер, чем девушку оскорблять! - Ричард, как находящийся ближе всех к Татьяне (Эрик, заслоняющих их собой, стоял немного впереди), нахмурился и хотел, было, добавить что-то еще, как неожиданно раздавшийся где-то в лесу, с той стороны, куда направлялись путешественники, громкий треск, заставил его отвлечься. Казалось, что-то большое, что-то крупное и безжалостное рвется сквозь чащу, дабы присоединиться к их, пока еще мирному, общению.
  - Если я протру люстру, она рухнет вам на голову, - вежливо заметил Анхель, будто бы и не замечая все приближающихся грозных звуков и, не меняя тона, продолжил, - Похоже, ваш свист все же был услышан, - по губам вораса мимолетно скользнула снисходительная улыбка и он, будто бы уже зная, уже предвидя то, что только должно было произойти, широко шагнул назад.
  Как оказалось, сделал он это как раз вовремя.
  Из леса, из самой гущи переплетенных ветвей, вылетела, нещадно ломая и расталкивая их мускулистым поджарым телом, словно стрела, огромная черная пантера, приземляясь как раз на то место, которое только что столь почтительно уступил ей экс-мажордом.
  Оглянувшись мельком на хозяина, она чуть повернулась, занимая такую позицию, чтобы иметь возможность заслонить его собой и, оказавшись мордой в большей степени к Альберту и Людовику, нежели к Анхелю, отошедшему немного в сторону, оскалилась, рыча и яростно хлеща себя по бокам длинным хвостом.
  Луи, уже около минуты как порывавшийся встрять в мирное общение вораса с "песиком", но все время останавливаемый дядей, воззрился на зверя с самым откровенным и искренним недоумением.
  - Это еще что такое? - удивленно пробормотал он и, склонив голову набок, оценивающе оглядел длинные, угрожающе острые клыки дикой кошки. После чего, переведя взгляд на Ричарда, сморщил нос и, указывая на пантеру пальцем с брезгливостью истого, видавшего виды аристократа, отчеканил:
  - Что. Это. Такое?
  - Способ уравнять силы, - хмыкнул в ответ оборотень, - У "этого" даже имя есть. Дэйв, и я настоятельно рекомендую проявлять уважение в его адрес. А то порвет, - последнее прозвучало абсолютно невинно и одновременно немного виновато, словно бы хозяин пантеры заранее просил прощения у съеденных ею.
  Молодой маг, судя по всему, заинтригованный последним заявлением сверх всякой меры, присел на корточки, с восторженной, почти мальчишеской улыбкой вглядываясь в желтые глаза скалящегося хищника. Страха в нем не было ни на йоту - парень был совершенно уверен в себе и своих силах, и определенно симпатизировал кошечке. Впрочем, учитывая, что симпатии его могли иметь довольно нетривиальный характер, Ричард предпочел на всяких случай сделать шаг ближе к своему любимцу, дабы в случае чего суметь защитить его.
  - Быть может, нам стоит вернуться к основной теме нашей увлекательной беседы? - мягкий голос мага, главаря этой лесной шайки, журча, как ручеек, моментально отвлек остальных собеседников от созерцания интригующей картины "Мальчик с пантерой".
  - А у нас была основная тема? - граф де Нормонд, уже некоторое время как хранящий совершенное молчание и, вместе с тем ухитряющийся соблюдать олимпийское спокойствие, развел руки в стороны, - Я несколько раз спросил тебя, дядя, зачем ты вновь пожаловал в мои владения, ради чего помешал нам спокойно вернуться домой, но ты так и не дал исчерпывающих объяснений.
  - Исчерпывающих? - Альберт в раздумье провел указательным пальцем по нижней губе, затем коснулся подушечкой пальца обеих и легко пожал плечами, - Что ж, изволь. Мне известно, что Тьери что-то сделал с браслетом. Сделал, разумеется, с благороднейшей целью защитить мою дочь, однако, не подумал о том, что маскировка проблемы отнюдь не является ее решением. Как я уже говорил некогда Татьяне, я... Людовик!
  Резкий окрик, столь внезапный и контрастный по сравнению с плавным журчанием его речи, заставил вздрогнуть не только Татьяну и Эрика, но даже и Ричарда, на мгновение отвлекшегося от общения Луи с его любимцем.
  Клацнули острые зубы. Людовик, довольно ухмыляясь, отдернул руку и несколько раз сжал и разжал пальцы, проверяя их работоспособность.
  - Я просто хотел погладить кису, - абсолютно невинно сообщил он, - Нормальное желание - пообщаться с дикой зверюшкой... Зачем было пугать ее громкими воплями?
  - Когда зверюшка отгрызет тебе руку, продолжать общение с ней вряд ли захочется, - со знанием дела известил Ричард и, мимолетно глянув на упомянутую "зверюшку", негромко прибавил, - Дэйв...
  Пантера, обозленная дерзкой попыткой наглого мальчишки прикоснуться к ней и уже успевшая сделать несколько шагов в его сторону, услышав голос хозяина, остановилась и, оглянувшись на него, раздраженно дернула хвостом, возвращаясь на место. Впрочем, не смотря на проявленное хищником послушание, было очевидно, что терпение его уже на исходе и если бы не присутствие хозяина, зверь бы не преминул разорвать молодому нахалу горло. Хотя, конечно, далеко не факт, что ему бы это удалось.
  - Глупый мальчишка... - Альберт, выглядящий сейчас ни больше, ни меньше, как самый настоящий заботливый дядя, вынужденный заниматься воспитанием племянника-неслуха, потер пальцами висок, старательно возобновляя прерванный разговор, - Итак, как я уже говорил однажды Татьяне, мне ведомо, как усмирить браслет, я знаю, как обращаться с ним. И на моей руке он не был бы так опасен, по крайней мере, для тебя, дитя мое, - взгляд его уперся в девушку и та, не в силах придумать достойный ответ, молча потупилась. Мужчина, мимолетно улыбнувшись, продолжал:
  - Поэтому я прошу тебя, Татьяна - отдай мне браслет. Я хочу лишь помочь тебе, клянусь, я не собираюсь причинять тебе вреда! - и он вытянул руку вперед, неспешно раскрывая ладонь, словно готовясь принять требуемый предмет.
  Эрик, подспудно ощущая, какое впечатление эти слова производят на его возлюбленную, взволнованно оглянулся на нее через плечо. Неужели отдаст?.. После угроз Тьери, после всего, что он наговорил, трудно было бы винить ее в этом... Разве все они не хотят того же? Разве не желают они защитить девушку, сохранить ее жизнь и здоровье?
  Татьяна колебалась. Слова отца и в самом деле задевали самые нужные струны в ее душе, заставляли вспоминать о грозящей ей и всем нежно любимым ею существам опасности, заставляли желать избавления от нее, но... Кто сказал, что на руке Альберта браслет прекратит представлять опасность? Магу нужен был замок, нужен был титул, и с браслетом ему вполне достанет сил забрать и то и другое, а потом... Неизвестно, что еще может прийти ему в голову.
  Девушка отрицательно покачала головой.
  - Дитя... - с губ Альберта сорвался разочарованный вздох и, сомкнув руку, он медленно опустил ее, почти сразу отводя немного в сторону, - Ты все еще не доверяешь мне... Что же, тогда идем со мною! Я не могу отобрать браслет силой, да и не хочу этого, но могу помочь тебе, научить... Ведь я уже предлагал это.
  - И я отказалась, - голос Татьяны прозвучал несколько приглушенно и она вновь покачала головой, - И отказываюсь снова. Я никуда не пойду с тобой, я хочу вернуться домой, в замок и спокойно жить!
  - Это с браслетом-то, - Людовик, некоторое время честно не вмешивающийся в разговор, ухмыльнулся, скрещивая руки на груди и отставляя одну ногу в сторону, - С кулоном? Ну-ну, живи себе, пока он тебя ночью не придушит.
  - Людовик!
  Окрик, исполненный недовольства, раздался, как это не странно, отнюдь не со стороны Альберта. Девушка, испуганная новым напоминанием о силе и опасности носимых ею "погремушек", как выразился юный маг, пребывающая в несколько взвинченном состоянии, сейчас была категорически не настроена терпеть шуточки последнего.
  Альберт, определенно не ожидавший такого от своей дочери, удивленно приподнял бровь.
  - Как, разве вы уже столь близко знакомы с этим мальчиком? - рука его легла на плечо протеже и на губах мага заплясала подозрительно добрая, мягкая, откровенно отеческая улыбка, - Но ведь я лишь собирался его тебе представить! Это было еще одной целью моего визита, должен признать, ведь в прошлый раз я сделать этого не успел.
  Татьяна, несколько не ожидавшая ни от самой себя такой прыти, ни от отца подобных заявлений, недоуменно покосилась на Ричарда. Затем перевела взгляд на затылок Эрика, тоже определенно растерявшегося и, с подозрением уставившись на своего собеседника, настороженно осведомилась:
  - И как кого же ты намерен мне его представить? Как мучителя Ричарда или...
  - Как твоего будущего супруга.
  Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Девушка, ощущая, как у нее расширяются глаза, торопливо заморгала, пытаясь заставить себя побороть изумление; Людовик, судя по всему, тоже не ожидавший подобных заявлений, медленно перевел потрясенный взор на дядюшку и резким движением сбросил его руку со своего плеча. Слов для достойного ответа у него пока не находилось, как, впрочем, и у Татьяны, и Альберт не преминул воспользоваться этим.
  - Напомню, моя милая, свои слова о том, что я никогда не позволил бы тебе выйти замуж за какого-то пса без роду и племени, - презрительный взгляд мага метнулся к безусловно польщенному такой характеристикой Ричарду и тотчас же устремился к ошарашенному племяннику, - Что я нашел бы более достойного кандидата для этой роли, и вот...
  - Я на ней не женюсь!
  - Я за него не выйду!
  Два голоса прозвучали как один. Молодые люди, столь бесцеремонно означенные в супруги друг другу, гневно переглянулись и, демонстрируя полнейшее неприятие персон друг друга, устремили свой гнев на мага. Анхель, стоящий чуть поодаль и немного за спиной последнего, едва не прыснул, прикрывая рот рукой.
  - Какое трогательное единодушие... - протянул он и в зеленых, прозрачных глазах его, пожалуй, впервые на памяти Татьяны, отразилось самое искреннее веселье, - А ведь в семейной жизни это так важно! Да, мастер прав, - вы идеально подходите друг другу.
  - С тобой я потом поговорю, восмилапый, а ты... - Людовик, мельком глянув на вораса, негодующе нахмурился на стоящего рядом дядюшку, - Завязывай с болтовней! Черт знает, до чего уже договорился - я никогда не женюсь на девчонке, которую некогда сам, по твоему приказу, отдал своему братику!
  - Так-так-так, - Эрик, сам ошарашенный заявлением дяди не меньше, чем, пожалуй, Татьяна или Людовик, решительно шагнул вперед, поднимая руки, - Тише, тише. Прекратите говорить о Татьяне, как о вещи, - мне никто не отдавал ее! Она пришла в замок, в надежде спастись сама, и... - на губах молодого графа появилась невольная улыбка, - Спасла меня. И всех, кто обитал...
  - Господин граф, - Анхель, очевидно, уставший от молчаливого бездействия и решивший все-таки принять участие в общей беседе, с интересом приподнял белесую бровь, - Скажите, вам речи ваш доктор пишет? Слишком много слов и слишком мало дела, а впрочем... Это вполне соответствует вашему обычному поведению, - он презрительно поморщился и, фыркнув, махнул рукой, всем видом показывая, что относит молодого человека к личностям, недостойным внимания, - Никогда не был способен действовать сам, может лишь говорить и подставлять под удар других...
  - Кофе мне принеси! - чей-то возмущенный, звонкий и знакомый до безобразия голос решительно вклинился в речь вораса, прерывая ее.
  Татьяна, чувствуя, как на губах сама собою расплывается широкая улыбка и не решаясь поверить собственному счастью, торопливо обернулась.
  Эрик, которого слова альбиноса задели за живое, и который отнюдь не собирался дожидаться помощи, но, тем не менее, был ею обрадован, тоже поспешил перевести взгляд в сторону, откуда раздались эти слова, и даже Ричард вздохнул с некоторым облегчением. Все-таки ему, действуя практически в одиночку, пусть и при помощи пантеры, выстоять против двух сильных магов и одного, определенно не слабого вораса, было бы достаточно затруднительно, посему помощи он был чрезвычайно рад.
  Из-за спины Луи, загораживающего собою путь, ведущий к замку, легко подвинув его, вышел, вернее даже будет сказать - выступил Роман Натан де Нормонд.
  Облаченный в свободную белую рубашку с широким рукавом, но узкими манжетами, небрежно выпущенную поверх черных брюк, заправленных, в свой черед, в сапоги с довольно высоким голенищем, он сейчас производил впечатление какого-то средневекового мстителя, безжалостного карателя, защитника униженных и оскорбленных. Тонкий двуручный меч, легко и непринужденно сжимаемый им в руке, довершал этот образ, делая его абсолютно законченным.
  Татьяна, которой однажды уже доводилось видеть юного виконта в облике средневекового дворянина, в наши дни, а не в прошлом, на несколько мгновений даже не поверила собственным глазам. Меч, который она поначалу приняла за шпагу - столь тонким и длинным был его клинок, отличающийся разве что формой рукояти, а главное, гарды, произвел на нее неизгладимое впечатление. Выходит, говоря когда-то об оружии, хранящемся где-то среди стен Нормонда, виконт не шутил... Хорошо, что тогда он так и не взялся за него - судя по тому, с какой уверенностью молодой человек держал меч, обращаться с ним он умел.
  Рядом с юношей величаво вышагивал большой лев. На первый взгляд огромный хищник казался спокойным, даже расслабленным, однако, стоило лишь приглядеться, как становилось ясно, что впечатление это столь же ошибочно, как и первоначальное восприятие меча Романа. Желтые, чуть суженые глаза его смотрели внимательно и оценивающе, выбирая жертву, прикидывая расстояние для первого, но решающего броска; острые, не менее длинные, чем у пантеры, клыки, были ненавязчиво обнажены, - весь вид хищника кричал о том, что к нему лучше не подходить и с ним желательное бы не связываться.
  Татьяна медленно перевела дух. Облегчение огромной волной затопило ее, шансы на возможность добраться до замка целыми и невредимыми стремительно повышались, и девушка, приободрившись, даже немного выпрямилась, расправляя доселе устало опущенные плечи. Теперь силы и в самом деле были уравнены - Ричарда, Дэйва, Романа и Винсента было вполне довольно, чтобы противостоять магу, ученику мага и ворасу, сколь бы сильны те не были.
  Анхель, уже получивший от бывшего хозяина приказ принести кофе и не намеревающийся оставлять его без ответа, медленно повернул голову в его сторону, демонстрируя девушке и ее сердечному другу четкий профиль.
  - Обнаглевшее дворянство... - негромко, но очень ясно и четко проговорил он и, улыбнувшись уголком рта, делано вздохнул, - Не способны даже принести себе кофе без посторонней помощи... Как же вы прожили без этой помощи столько дней? Быть может, мне подарить вам кофеварку, милорд?
  Роман, услышав столь почтительное обращение к себе, удивленно хмыкнул. Было очевидно, что от вораса, столь бесцеремонно предавшего его, он ожидал проявления скорее грубости, нежели уважения.
  - Было бы неплохо, да только вряд ли тебе это по карману, простолюдин, - последнее слово из уст виконта прозвучало скорее как обыденное обращение вельможной особы к человеку низшего сорта, никакого оскорбления в нем слышно не было, однако, в глазах Анхеля внезапно отразилась дикая, бешеная злоба. Впрочем, сказать он на сей раз ничего не успел.
  Людовик, который при появлении новых интересных персонажей этой драмы, мгновенно утратил всякий интерес к пантере, и уже некоторое время как с нескрываемым любопытством разглядывающий вновь прибывшего брата, наконец решил поздороваться с ним.
  - Какой отвратительный пример ты мне подаешь! - юноша, всплеснув руками, сделал широкий шаг вперед и, остановившись перед братом, указал взглядом на его оружие, требуя, - Дай посмотреть.
  - Без проблем, - Роман, демонстрируя самые, что ни на есть родственные чувства, всем видом выказывая глубочайшее уважение, легким и изящным жестом поднял руку с мечом и мягко коснулся острием последнего груди младшего брата.
  Тот, не уступая ни себе, ни семейным традициям, с интересом сжал кончик оружия и, приподняв его несколько выше, примерно на уровень собственного горла, со знанием дела осмотрел. Затем одобрительно присвистнул, и опять перевел внимание на брата.
  - Эсток... Отличный меч. Поделись, какую оружейную палату ограбил? Обещаю, я никому не расскажу об этом, если, конечно, ты сдашься и отдашь меч мне.
  - Ценю ваше благородство, любезный брат, - не остался в долгу виконт, - Но, боюсь, ваша помощь мне без надобности, - я взял этот меч из оружейной палаты Нормонда. И если бы вы соблаговолили почаще заглядывать домой, мне бы не пришлось утруждать себя пространным рассказом о том, что дома обитает.
  Людовик, вмиг ощетинившись и не желая более поддерживать шутку, раздраженным и резким движением оттолкнул меч.
  - Вот только давай обойдемся без твоих нотация! Ты не отец мне, чтобы воспитывать!
  - Да, но я твой брат и я старше, - Роман, равнодушно пожав плечами, спокойно опустил меч и, сдерживая смех, окинул собеседника насмешливым взором, - И раз уж ты подвергся дурному дядиному влиянию, мне придется взять на себя тяжкое бремя твоего перевоспитания.
  Парень в ответ только фыркнул.
  - Дядя, между прочим, еще старше.
  - Дядя, между прочим, нам не родной, - вновь легко отбил подачу интантер и, совершенно довольный видом замершего с приоткрытым ртом, не знающего, как реагировать на это, Луи, победоносно усмехнулся.
  - Туше́, - Людовик, сделав шаг назад, криво улыбнулся, склоняясь в небольшом поклоне, - Снимаю шляпу.
  - Давно пора, - отозвался виконт, - Тебе, мелкий, еще учиться, учиться и учиться, а ты тут во взрослые разговоры встреваешь. Иди, ребеночек, сядь на пенечек, почитай учебничек...
  Луи, на мгновение задумавшись, нерешительно почесал в затылке, созерцая собеседника с некоторым недоверием.
  - То есть, ты хочешь сказать, что сегодня мне надо убить тебя, а не песика? - уточнил он, с новым интересом косясь на меч, сжимаемый тонкой рукою брата, - Ты ведь не знаешь, вдруг у меня револьвер в кармане?
  Роман хмыкнул и, пожав плечами, вновь поднял меч, указывая острием на предполагаемого противника.
  - Ну, так чего ты его мучаешь? Доставай, я не прочь проверить скорость твоей реакции. Да и своей за компанию.
  - Людовик!
  - Роман...
  Два голоса прозвучали практически одновременно. Альберт, которого поведение протеже, его постоянные попытки отвлечься на что-то до крайности малозначимое, определенно совершенно не устраивало, сдвинул брови. Эрик, не успевший толком порадоваться явлению брата, а уже вынужденный заниматься его воспитанием, принудительно возвращая его к происходящим прямо здесь и сейчас событиям, негромко вздохнул.
  Лев, стоящий рядом с молодым интантером, бросив на него недовольный взор исподлобья, очень красноречиво фыркнул и как-то по-особенному раздраженно сел.
  Татьяна с Ричардом, переглянувшись, предпочли покамест остаться в стороне от основной арены действий, тем более, что Роман с его красноречием, да и Людовик со своим, запросто могли сделать любую стычку не кровопролитной.
  Анхель, тоже предпочитающий роль наблюдателя, нежели амплуа участника, стоял, скрестив руки на груди и, широко расставив ноги, свысока наблюдал происходящий содом. Наконец, не выдержав, он широко ухмыльнулся.
  - Просто детский сад, - негромко, но, как обычно, очень отчетливо вымолвил он, - Два воспитателя и два воспитанника - практически полный комплект! Интересно, какая это группа?
  - Какая бы не была, тебя мы в нее не примем, - мигом отозвался Роман, - Вакантных мест нет, все давно закончились.
  - К тому же, это частный детский сад, посторонним вход воспрещен! - подхватил Людовик, очаровательно улыбнувшись сначала дяде, потом брату, а уже затем Анхелю.
  - О, не волнуйтесь, детки, я к вам не тороплюсь, - ворас, не опуская рук, мимолетно пожал плечами и, окинув взором все пространство под ветвями большого дерева, задумчиво прибавил, - У вас слишком много хищных кошек, а я не являюсь их поклонником.
  - О, кстати! - Роман, словно вспомнив о чем-то, воздел палец вверх, - Хорошо, что напомнил! Котик, - взор его упал на мгновенно помрачневшего льва, - Извини, я тебя больше не задерживаю. Иди, поздоровайся с хозяином... хозяевами... В общем, с теми вон, а то они обидятся.
  Татьяна и Эрик, как люди, имеющие, пожалуй, наибольшее право полагать себя "хозяевами" хранителя памяти, неуверенно переглянулись. Что-то подсказывало им, что Винсент такому обращению рад вовсе не будет, а склоки между своими на глазах у врагов явно нельзя было признать очень уж хорошей идеей.
  Лев, и в самом деле совершенно не обрадованный заявлением, да и, надо сказать, тоном виконта де Нормонд, нарочито медленно поднялся и, хмуро глянув на своего спутника исподлобья, неспешной размеренной поступью направился здороваться с хозяевами. При этом он не преминул, обходя Романа, наступить большой лапой ему на ногу.
  - Сапоги испортишь! - юноша, судя по всему, ни капельки не смущенный этой выходкой, хихикнул, снова обращая взор очей своих на младшего брата, честно ожидающего, когда же можно будет продолжить словесный поединок.
  - Кстати, братик, - дождавшись своего часа, он, напрочь забывая о присутствии здесь недовольного его поведением дядюшки, живо вернулся к прерванному общению, - Я тут случайно так вспомнил... У тебя, по-моему, должно было заваляться что-то мое, не так ли?
  - Твое? - Роман, на самом деле прекрасно понявший намек, пару раз удивленно моргнул, затем нахмурился, словно бы напряженно вспоминая, что же это имеет в виду собеседник и, лишь выдержав почти минутную паузу, с облегчением вспоминания кивнул, - Ах, ты об этом? - рука его скользнула в карман штанов и на свет божий появилось резиновое колечко, эспандер, столь любимый младшим представителем семейства де Нормонд и совершенно не приспособленный для использования его старшими. Луи, увидев любимую игрушку, воодушевленно кивнул. Даже глаза его радостно заблестели, а на губах появилась совершенно искренняя, широкая улыбка.
  - Как ты прав, я именно об этом! Надеюсь, вернешь мне игрушку? Или будешь, как обычно, обижать своего маленького братика?
  Интантер, фыркнув, легко взмахнул рукой. Эспандер, мелькнув в воздухе, в мгновение ока оказался в руках у абсолютно счастливого Луи, и брат его, заметив эту радость, не нашел в себе сил удержаться от комментария.
  - Как был четырнадцатилетним пацаном, так им и остался на всю жизнь.
  Людовик, с любовью и интересом сжимающий резиновое колечко - трюк, который Роман так и не сумел повторить, - поднял на него удивленно-насмешливый взгляд.
  - Тогда уж пятнадцатилетним.
  - Тебе дядя еще и склероз наколдовал? - Роман очаровательно улыбнулся и, всем видом показывая, какое большое одолжение он делает, напомнил, - Тебе было четырнадцать на момент твоей не-смерти.
  - Пятнадцать мне было! - огрызнулся Луи, привычным жестом прокручивая на пальце кольцо, - По крайней мере, исполнилось через каких-то пару недель.
  - Вот! - виконт, совершенно довольный этим признанием, внушительно воздел палец вверх и погрозил им младшему брату, - Все время врет, а меня смеет обвинять в том, что я не помню, сколько лет моему маленькому братишке!
  - Конечно, не помнишь, - маг пожал плечами и, с интересом посмотрев сквозь кольцо сначала на ветки деревьев, а потом на собеседника, ухмыльнулся, - Ты еще перед четырнадцатым моим днем рождения меня раз десять спросил, сколько мне будет.
  По губам Романа расплылась сладкая улыбка. Он любил спорить с Луи о прошлом, вновь и вновь, раз за разом убеждаясь, что перед ним действительно находится его родной брат, пусть и вставший сейчас на сторону врага, но живой и невредимый, а не какой-нибудь двойник, созданный Альбертом. И каждый раз, каждый миг получая очередное доказательство этого, он ощущал, как душу его наполняет надежда. Надежда на то, что Людовика еще вполне возможно вернуть в лоно семьи, надежда на то, что, быть может, однажды этот глупый мальчишка поймет, насколько он заблуждался...
  - По-моему, всего пять, - вежливо отозвался молодой человек, отвечая на ухмылку собеседника самым, что ни на есть, невинным видом.
  Лев, между тем, спокойным и размеренным шагом приближался к не участвующим в беседе Татьяне и подошедшему к ней поближе Эрику. Задача его сейчас была предельно проста - следовало защитить, заслонить собою самых беспомощных среди них, и хранитель памяти намеревался выполнить эту задачу со всей ответственностью.
  Людовик с Романом, оставленные им позади, все еще продолжали увлекательную беседу об общем прошлом, напоминая друг другу кто и о чем когда успел забыть, Альберт, сумрачно взирающий на них, пока молчал, хотя, как справедливо подозревал Винсент, готов был оборвать достаточно дружелюбное общение родственников в любой момент, Ричард вместе с пантерой отошли немного в сторонку и стояли теперь так, чтобы в случае чего иметь возможность атаковать главаря этих разбойников, Татьяну с Эриком надлежало защитить... В целом, обстановку под ветвями дерева нельзя было бы назвать хоть сколько-нибудь напряженной, - все участники этой сцены, даже те, что, казалось бы, были настроены враждебно, вели себя довольно мирно и приветливо.
  Лев испытал некоторое облегчение. Судя по всему, паника молодого виконта, его крики о том, что "на наших напали" были довольно преувеличены, и серьезной опасностью здесь и не пахло.
  Расслабленный, успокоенный, хотя и готовый по-прежнему атаковать или отразить атаку в любой момент, Винсент мягкой поступью приблизился к экс-хозяину и, минуя при этом замершего Анхеля, мельком глянул на него.
  То, что произошло дальше, еще долго представляло загадку как для самого хранителя памяти, так и для других свидетелей случившегося, включая даже Альберта.
  Ворас, встретившись взглядом с ярко-желтыми глазами большого хищника, неожиданно отшатнулся. Собственные глаза его расширились, губы приоткрылись, - мужчина, казалось, был неимоверно изумлен, однако же, изумления в лице его не было. Напротив, - Анхель, казалось, внезапно узнал огромного льва, узнал и... вспомнил. Лицо его на какую-то долю секунды исказила невероятная, сильная и как будто давняя ненависть.
  Ворас взмахнул рукой и, мгновенно опустившись на одно колено, провел пальцами по едва качнувшимся от этого травинкам.
  - Dum spiro, spero... - прокатился над травою его шепот и, завершая заклятие, он резко дунул в сторону Винсента.
  Над травой взметнулось пламя. Яркое, слепящее, безжалостное, оно, как спущенный с поводка пес, ринулось на откровенно растерявшегося хранителя памяти.
  Роман и Людовик примолкли, синхронно поворачиваясь в сторону полыхающего огня. На лицах обоих молодых людей отразилось абсолютно идентичное недоумение вкупе с непониманием происходящего. Не задумываясь, да и вовсе забывая о навязываемой им вражде, о том, что только что жарко спорили, пытаясь доказать друг другу, что неправы, они переглянулись и, нахмурившись, вопросительно воззрились на не менее пораженного Альберта.
  Татьяна с Эриком, которых хранитель памяти намеревался защищать и которые, благодаря этому, невольно оказались на пути пламени, машинально попятились. Огонь казался жарким, горячим, до ужаса обжигающим и испепеляющим, казалось, ничто не способно выжить от соприкосновения с ним, и убеждаться в этом предположении лично никому не хотелось.
  - Что за нафиг... - Ричард, теряя от изумления всякое дворянское воспитание, сам попятился, рефлекторно заслоняя собою пантеру. Последняя, недовольная этим и намеревающаяся сама защитить хозяина своим телом, пыталась обойти упрямого оборотня, высовывая большую голову из-за его спины то с одной, то с другой стороны.
  - Вот полностью поддерживаю вопрос, - Роман, хмурясь и предпочитая в минуту опасности держаться все-таки поближе к своим, нежели оставаться в тылу врага, сделал несколько шагов навстречу бушующему пламени, крепко сжимая абсолютно бесполезный сейчас меч, - Что ты тут устроил, простолюдин?
  - Заткнись, щенок! - ворас, взбешенный сверх всякой меры, причем по причинам довольно смутным, бросил злобный взгляд на виконта и один из языков пламени, метнувшись к тому, почти лизнул щеку молодого человека. Роман, рефлекторно отшатнувшись, махнул мечом. Пламя, будто обиженное этой атакой, с неохотой отступило, вновь возвращаясь к прежней своей задаче.
  - Анхель! - Альберт, недоумевающий не меньше других, едва заметно сдвинул брови, вглядываясь в фигуру сокрытого огнем сподвижника.
  Тот медленно втянул носом воздух, очень явственно сдерживая гнев и, сжав ту руку, которой несколько мгновений назад взмахнул, творя заклинание, в кулак, негромко промолвил:
  - Прошу вас, мастер. Не вмешивайтесь...
  Маг, резким движением приподняв подбородок, чуть сузил глаза. На протяжении нескольких мгновений он хранил молчание, но затем, мягко улыбнувшись, милостиво склонил голову, на секунду прикрывая глаза.
  - Хорошо. Ты прав, друг мой - наша беседа затянулась. Не хотелось бы уподобляться Эрику и больше говорить, чем действовать... Лэрд! - взор темных глаз метнулся к оборотню.
  Ричард, вздрогнув от столь внезапного обращения к нему, полагавший себя уже некоторое время как всеми забытым и оставленным, недовольно сморщился.
  - А чего сразу по фамилии? У меня, между прочим, есть красивое, мужественное, нормальное человеческое и... - закончить он не успел.
  Второй раз за сегодня была им допущена роковая оплошность, второй раз он загнал в ловушку сам себя и на сей раз это грозило ему чем-то худшим, чем даже гибель. Темные глаза старшего мага затягивали, как два омута, парализовали, лишали воли... Альберт, кривовато усмехаясь, поманил оборотня пальцем и тот, не в силах противиться воле мага, нетвердо шагнул вперед.
  - Ближе... - голос мага, ядовитом шепотом рассыпавшись над головами всех присутствующих, словно петлей потянул его вперед. На лице Ричарда отразилась могучая борьба воли с давлением извне, - он сопротивлялся, не хотел подчиняться, но, увы... Силы были слишком неравны.
  Он сделал шаг, затем еще один. Альберт, дождавшись, когда пантера, растерянная и пораженная, пожалуй, не меньше остальных, а то даже и больше, останется на некотором расстоянии позади, сам немного подался вперед, подступая к своей жертве.
  Приближался он медленно, неспешно, с какой-то нарочитой ленцой, как будто пытаясь изобразить, что всего лишь прогуливается по старому лесу. Ричард, не в силах отвести взгляда от его глаз, почувствовал, что у него начинают дрожать колени. Каждый шаг подходящего "мастера", как называл его Анхель, ложился на плечи оборотня бетонной плитой и, как бы силен он не был, выдерживать их тяжесть становилось все сложнее и сложнее.
  Татьяна, с ужасом наблюдающая за происходящим, за тем, как видимо, ощутимо, ломается железная воля сильного человека, рефлекторно прижалась к Эрику. Каждый шаг Альберта, пригибающий оборотня к земле, каждое мгновение его приближения казались ей не менее тяжелыми, чем Ричарду и, пожалуй, без поддержки графа она бы просто рухнула на землю, будучи физически несколько слабее мужчины.
  Эрик, приобняв ее, немного прижал к себе. Он и сам, признаться, был несколько напуган такой демонстрацией силы мага и, полагая доселе, что максимум его способностей - просто парализовать взором, как это сделал Людовик, не мог себе представить, на что еще может оказаться способен дядюшка. Роман, испытывающий примерно такие же чувства, за исключением разве что мыслей о младшем брате, коль скоро гипноза в его исполнении он увидеть не успел, стоял в совершенной растерянности, переводя взгляд с лишенного воли Ричарда на окруженного пламенем льва, не зная, кому из них первому оказать помощь.
  Людовик происходящему особенно не удивлялся и, лишь немного приподняв голову, с блаженной улыбкой любовался происходящим с "песиком", расслабленно сжимая свое колечко.
  Альберт сделал еще несколько шагов и, остановившись рядом с оборотнем, мягко улыбнулся ему. По телу Ричарда прошла дрожь. Сила мага, ее давление было столь высоко, столь тяжело давалось выдерживать ее гнет, что организм, в отличии от воли, отказывался спорить с ней, желая просто сдаться, подчиниться.
  Пантера, которая на протяжении некоторого времени, ошарашенная происходящим не менее других, растерянно топталась на одном месте, внезапно метнулась вперед. Альберту достало бы сил справиться одновременно и с ней, гнет его силы был невыносим и для хищника, и для него, пожалуй, даже в большей степени, чем для хозяина, но ждать исхода, не предприняв попытки защитить последнего, Дэйв был не намерен.
  Впрочем, к сожалению, мнение его здесь никого не интересовало.
  Бешеное пламя, окружившее кольцом, будто запершее в клетку Винсента, метнулось в ее сторону и, вынуждая отступить, заплясало перед носом. Анхель кривовато ухмыльнулся.
  - Не так трудно остановить хищную кошку, если знаешь ее слабости... - пробормотал он себе под нос, однако же, остался неуслышанным.
  Взгляды всех присутствующих, их внимание в той или иной степени было приковано к Ричарду и его мучителю, даже Винсент, оказавшийся в огненной ловушке, на некоторое время как будто забыл про нее, напряженно всматриваясь в выпрямляющуюся из последних сил фигуру оборотня.
  - Следует смотреть в глаза собеседнику, когда он обращается к тебе, - тихо произнес Альберт, едва заметно склоняя голову набок. На губах его цвела легкая, мягкая, приветливая улыбка - ощущалось, что происходящее доставляет мужчине удовольствие.
  Оборотень, из последних сил пытаясь противиться ему, с огромным трудом опустил голову, на мгновение разрывая зрительный контакт.
  - О нет, Рене, - маг негромко рассмеялся и, легко коснувшись одним указательным пальцем подбородка Ричарда, заставил его поднять голову, возобновляя связь, - Вот так...
  По лицу оборотня прошла судорога. Воля его, такая сильная, такая несгибаемая, была безжалостно сломана и растоптана чересчур могущественным противником, сил на сопротивление уже не оставалось. Ноги, и без того едва держащие мужчину, подкосились и он, не в силах более сохранять вертикальное положение, тяжело рухнул перед бывшим хозяином на колени.
  Но бывшим ли?..
  Альберт, стоя перед ним, над ним, смотрел сверху вниз, не моргая, не отводя взгляда, не ослабляя ни на мгновение контроля. Повисшие плетьми руки Ричарда слабо вздрогнули. Где-то в глубине его существа, не в мыслях, а гораздо глубже, вдруг мелькнуло осознание, что все это еще не конец, что цель мага куда как масштабнее, чем просто полное лишение противника сил, но тотчас же забылось, подавленное его волей.
  Темные глаза напротив смотрели как два бездонных провала, казались тропами в Ад, той манящей пустотой, бездной, куда так и тянет прыгнуть.
  - Ну же, мальчик... - тихий голос искусителя волной плеснул в уши оборотня, - Чего же ты ждешь? Не противься мне, не спорь со своей собственной природой... Твое место - у моих ног, твое назначение - служить мне. Ты никогда не будешь свободен, Ричард, никогда...
  С губ оборотня сорвался слабый стон. Невыносимая боль пронзила все его существо, слова Альберта казались острейшими иглами, копьями, куда опаснее того, что не так давно было остановлено молодым графом, и каждое из них вонзалось в самое сердце мужчины, калеча его душу, выворачивая наизнанку все, что было когда-то ему дорого. Он уже ничего не понимал и ничего не соображал. Весь мир - как внешний, так и внутренний - был сосредоточен только в этой боли, в страшной бездне напротив, куда он проваливался с каждым мгновением все глубже и глубже, и в голосе. Мягком, ласковом голосе, ведущем его куда-то, манящем за собою, кажущимся рукой спасения, протянутой утопающему с берега. Как глупо, как безрассудно, как безумно было отталкивать эту руку сейчас, как наивно было делать это прежде...
  - Тебе ведь больно, Ричард... - продолжал нежно шептать ядовитый голос, - Зачем же тебе сопротивляться мне? Ведь все так просто, мой маленький глупый мальчик, тебе стоит лишь сдаться... И боль прекратится, я помогу тебе. Рядом со мною тебя ждет спокойствие, я могу дать тебе все, о чем ты мечтаешь... Зачем же тебе терпеть боль?
  Он еще пытался сопротивляться. Воля, никогда прежде не бывшая попрана, сейчас отчаянно стремилась восстановить самое себя из обломков, старалась преодолеть страшное давление чужой силы.
  - Еще, еще... - лился расплавленным свинцом в уши голос, - Больнее, больнее... Зачем ты споришь со мною, мальчик? Ты давно перестал существовать отдельно от меня, ты не способен выжить без моей помощи. Я - часть тебя, моя воля - твоя воля, и мои желания - твои. Я помогу тебе, я сделаю все за тебя... Просто расслабься и позволь мне это. Позволь избавить тебя от боли, позволь спасти тебя...
  Чья-то рука простерлась у него над головой. В сознании все мутилось и путалось, он уже не помнил ни того, кто стоит перед ним, ни того, кем является он сам. Он не понимал, зачем надо сопротивляться, не видел смысла терпеть боль и отталкивать исцеляющую руку, не знал, зачем кусать того, кто дарует ему покой.
  - Вот так... - еще несколько капель расплавленного свинца упали в его сознание, окончательно деморализуя его, - Закрой глаза.
  Глаза закрылись как-то сами собой и с губ сорвался полный облегчения вздох. Вот и все. Боли больше нет, боли больше не будет... Уже не страшно, уже не надо ни о чем волноваться. Хозяин рядом, хозяин поможет, хозяин спасет от боли. Сделать все, о чем просит хозяин - сущая ерунда, мизерная плата за то, что сделал он.
  Пальцы Альберта коснулись черноволосой макушки покорно склонившегося перед ним человека и на губах его отразилась самодовольная улыбка.
  - Хороший песик, - негромко вымолвил маг и неожиданно резким движением отдернул руку.
  В следующее мгновение глаза распахнул уже сидящий у его ног огромный черный волк.
  Громкий рык вырвался из его горла, и присутствующие, будто очнувшись от странного сна, непроизвольно вздрогнули, озираясь. Даже Луи, который, казалось бы, абсолютно не испытывал страха, завороженный удивительным зрелищем, непроизвольно дернулся, выпадая из анабиоза.
  - Что это, у нас уже вечер? - пробормотал он и, демонстративно зевнув, протер глаза кулаком, - То-то я смотрю, спать захотелось...
  Татьяна, услышав эти слова, нахмурилась и внезапно осознала, что парень прав. Вокруг них, под ветвями большого дерева, висела тьма, разгоняемая лишь пламенем, окружающим льва и преграждающим путь пантере. Воздух казался густым, чудилось, довольно было протянуть руку, сжать ее и можно было бы оторвать себе небольшой кусочек воздушной подушки.
  Девушка, ничего не понимая, покосилась на такого же растерянного графа и завертела головой, пытаясь понять, когда же вокруг успел сгуститься мрак. От Тьери они уходили около полудня, да и беседа с заявившимися по их души неприятелями не могла занять такого количества времени...
  Удивленная, недоумевающая, она подняла голову, ожидая увидеть блещущие на небе звезды, лишний раз убедиться, что время все-таки прошло... и вновь испуганно ухватилась за стоящего рядом Эрика.
  - Что такое? - раздался шепот молодого человека над ее ухом, и Татьяна, не отвечая, подняла руку, указывая на небо.
  На ярко-голубой глади весело светило солнышко, плыли легкие облачка. Откуда-то с самых высоких ветвей все еще доносились жизнерадостные трели птиц, - наверху цвел день, раскинувшись во всей прелести своей летней красы, но вокруг них собралась тьма. Казалось, туча, большая, черная и страшная, подчиняясь воле мага, притянутая ей, спустилась с небосвода на землю и окутала их своим мраком.
  - Не погода управляет магом... - хрипло прошептала девушка и напряженно сглотнула. Альберт, услышав слова дочери, мельком глянул на нее и, ласково улыбнувшись, кивнул. А затем обратил вновь взгляд на замершего подле его ног в ожидании приказа волка.
  - Будь так добр, мальчик мой... Принеси мне браслет, - острый взгляд темных глаз на мгновение коснулся запястья Татьяны. Волк медленно поднялся и неспешно, с угрожающей неотвратимостью двинулся в ее сторону.
  Граф де Нормонд, хмурясь, поторопился заслонить девушку собой, рефлекторно хватаясь за кол, воткнутый им лично в землю некоторое время назад.
  Татьяна, вполне закономерно занервничав, испуганно вцепилась в браслет.
  - Ты... ты же говорил, что не сможешь забрать его силой! - заметив в собственном голосе панические нотки, она нервно сглотнула и, выглянув из-за спины возлюбленного, испуганно воззрилась на приближающегося волка. Мысль о том, что ей может навредить Ричард - ни кто-либо другой, а именно Ричард, Ричард, человек, с которым ее связывали все еще довольно нежные чувства, к которому она относилась с некоторых пор не иначе, как к старшему брату, почти парализовала девушку, заставляла слезы подступать к горлу. И ведь если он сделает это, если Альберт после того, как он причинит ей вред, отпустит его сознание... что будет с ним тогда? Татьяна прекрасно понимала отношение Ричарда к себе, относилась с уважением к его чувствам, знала, насколько дорога ему и не могла даже в самых страшных мыслях вообразить, что сталось бы с ним, нанеси он ей невольно хоть царапину. Взгляд ее, устремленный к магу, исполнился ненавистью. Родной отец! И ведь она знала, должна была знать, что он способен на все, что он не питает к ней никаких чувств, но все-таки надеялась... так глупо надеялась на что-то.
  Альберт, внимательно наблюдающий за тем, как волк неспешно подбирается к его дочери, очаровательно улыбнулся и пожал плечами.
  - Не смогу. При помощи своей силы - нет, а вот при помощи его...
  - Ты что, хочешь, чтобы он отгрыз мне руку?! - Татьяна испуганно прижалась к Эрику. Положение казалось отчаянным - волк подкрадывался все ближе, Роман был достаточно далеко, а путь ему успел уверенно загородить Луи; лев метался в огненной клетке, а пантера, даже если бы не была отгорожена стеной огня, не пошла бы против хозяина.
  - Руку? Хахаха, ну что ты, дитя мое!.. - глаза мага весело блеснули, смех его прозвучал совершенно искренне. Чувствовалось, что слова дочери, как и ее страх, забавляют его.
  - Все намного проще, и я не думаю, чтобы ты пострадала очень уж сильно. Видишь ли... - заметив, что волк подобрался уже несколько ближе, чем ему бы хотелось, Альберт сделал движение, будто натягивал поводок. Ричард покорно остановился, подчиняясь безмолвному приказу.
  - Старый глупец допустил одну маленькую, но роковую ошибку. Он скрыл трещину на камне, спрятал ее от твоих глаз, он избавился от последствий... Но не от причины, - маг мягко улыбнулся, - Ведь он не зря предупреждал тебя от использования браслета или же кулона, Татьяна. Одна оплошность, один случайный всплеск силы - и все вернется на круги своя, трещина вновь появится, глубже и четче, чем прежде. И как ты думаешь, что сделают вещи, призванные защищать тебя, если тебя атакует... враг? - в улыбке мужчины появилось коварство и он отпустил невидимую сворку. Волк вновь неумолимо спокойно направился к девушке; в движениях его ощущалась непоколебимая уверенность в собственных силах, готовность исполнить волю своего повелителя. Татьяна, ошарашенная и испуганная словами родителя, напряженно облизала внезапно пересохшие губы.
  - Но зачем тебе это? - Эрик, всей кожей чувствуя состояние любимой, нахмурился, немного заводя руки за спину и касаясь ее ими, словно пытаясь дать понять, что она под защитой, - Если вновь появится трещина, мы снова найдем способ убрать ее, зачем тебе нужно ее появление? Ты так хочешь причинить вред собственной дочери? - серые глаза графа сверкнули яростным гневом. Отношение мнимого дядюшки к его родной дочери, равнодушие, готовность причинить ей вред, злили молодого человека, питали в его сердце неприязнь, по силе сравнимую с ненавистью.
  - О каком вреде ты ведешь речь, мой маленький глупый племянник? - маг медленно перевел взгляд на нового собеседника. В глазах его зажглись издевательские, насмешливые огоньки; улыбка не покидала губ.
  - Неужели ты не слышал моих слов о том, что я знаю, как обращаться с этими вещами, умею подчинить себе браслет? Довольно одного всплеска его силы в моем присутствии - и я смогу объяснить никчемной безделушке, кто на самом деле ее хозяин! - в голосе мага прозвучали отдаленные раскаты грома, и девушка за спиной блондина испуганно сжалась.
  - Но ведь однажды...
  - Да! - Альберт, резко оборвав молодого графа, махнул рукой, - Да, мой мальчик, ты прав, да! Однажды браслет уже проявил свою силу в моем присутствии, но, увы... Тогда я не был готов к этому. Сейчас же все обстоит иначе. Мизансцена построена, актеры на своих местах! Мне остается лишь дать один короткий приказ... Действие! - он широко раскинул руки в стороны, и в глазах его засверкали фанатичные искры.
  И в тот же момент, словно и в самом деле подчиняясь приказу мага, все пришло в движение.
  События завертелись бешеным калейдоскопом, с ужасающей скоростью сменяя одно другое.
  Волк, подчиняясь приказу хозяина, рванулся вперед. Одновременно с ним пантера, демонстрируя ярую преданность не только хозяину, но и тем, кто был дорог его сердцу, готовность пожертвовать собой ради них, взмыла в воздух, будто подброшенная пружиной и, одним изящным прыжком перелетев через пытающиеся достать ее языки пламени, приземлилась как раз перед носом волка. Лев, взволнованно подавшийся вперед, случайно коснулся лапой пламени, испуганно отдернул ее, поджимая... и тотчас же, огласив окрестности яростным рыком, метнулся вперед. Сознание зверя и человека, сплетшись воедино, не удержало в памяти предыдущего знакомства с пламенем, подобным этому и сейчас мимолетное соприкосновение с ледяным огнем, осознание обмана, вызвало в сердце хранителя памяти самую невероятную злобу. Он взвился в воздух, бросаясь, однако, не на Ричарда, скалящегося на пантеру, преградившую ему путь, а на вораса, посмевшего обмануть его, позволившего себе поймать в клетку гордого царя зверей. На лице Анхеля, не заметившего близкого знакомства льва с пламенем, мелькнуло самое, что ни на есть, искреннее изумление, а в следующую секунду фигура экс-мажордома на миг словно высветилась, как будто вспыхнула в окружающем мраке, и альбинос исчез. Лев, приземлившийся на то место, где мгновение назад стоял человек, удивленно завертел головой, а затем вдруг подпрыгнул, практически шарахаясь в сторону. Ядовитый паук, маленький и незаметный среди травы был опаснее для хищника, чем враг более соответствующего ему размера.
  Роман, не выдержавший более муки бездействием, попытался рвануться вперед.
  - Тихо-тихо-тихо, братец, - Людовик, заступающий ему дорогу, криво ухмыляясь, поднял руку, упираясь открытой ладонью в грудь старшего брата и легко отталкивая его, - Дядя не давал приказа вмешиваться.
  Виконт медленно перевел взгляд на него и величайшее отвращение залило его лицо. Недоверчиво, пораженно он покачал головой, окидывая собеседника долгим взглядом с ног до головы.
  - Да ты и в самом деле стал его послушной шавкой, Людовик... Я и представить не мог, что ты на такое способен...
  Лицо молодого мага, мгновение назад озаренное злым весельем, помрачнело. Слова брата задели его за живое, оскорбили глубоко и сильно, а сносить обиды молча парень был не приучен.
  - Лучше помолчи, - даже голос его изменился, становясь как-то ниже, обретая некоторую грозность, - Иначе я забуду, что ты - мой брат.
  - А сейчас ты об этом помнишь? - Роман, в моменты серьезной опасности теряющий всякую способность шутить, схватил молодого человека за плечо и рывком повернул его лицом к происходящему, - Вот наш брат, Луи! Видишь, там, за спинами зверей? Вот он, и ты хочешь позволить ему погибнуть в угоду дяде, который даже не является нам родней!
  Луи промолчал. Сказать ему было нечего, однако, внимание теперь было приковано исключительно к Эрику, который, отважно заслоняя собою Татьяну, старался аккуратно оттеснить ее подальше от хищников, уже готовых сцепиться в схватке.
  Волк атаковал первым. Сознание его, полностью подчиненное и порабощенное волей мага, совершенно не хранило в себе ни воспоминаний, ни дружеских чувств; образ пантеры-друга был стерт из него, замещен образом врага.
  Острые клыки щелкнули в нескольких миллиметрах от плеча черного зверя и тот, не желая сносить этого от существа, сейчас даже не признающего себя его хозяином, поднял лапу.
  Еще секунда - и звери сцепились. По лесу разнесся мяукающий рык разозленной, раненой кошки, смешался с волчьим воем...
  Татьяна закрыла глаза. Вокруг творилась какая-то фантасмагория, верить в происходящее просто не хотелось, а помощи ждать было неоткуда. Даже если бы она сейчас бросилась в лес, в отчаянной попытке добраться до деревни, до Тьери, ей бы не дали убежать. В конце концов, битва разразилась из-за нее, вернее, из-за безделушек, некогда столь опрометчиво ею надетых, и Альберт, заметив ее бегство, мгновенно отправил бы следом и Ричарда и, вполне вероятно, Анхеля. Да и кто знает, сумел бы Тьери совладать со своим учителем или же...
  Громкий рев мотора, перекрывая звуки сражения, сотней рокочущих отголосков раскатился по лесу.
  Девушка, не веря своим ушам, распахнула глаза и, как-то машинально стиснув кулон, завертела головой, пытаясь понять, значит ли этот звук спасение, или же он донесся откуда-то издали.
  Звери продолжали биться не на жизнь, а на смерть, по-видимому, совершенно не обращая внимания на резкие звуки; Винсент изо всех сил пытался выследить в траве и раздавить чертова паука, не позволив тому навредить себе, а Роман, сжимавший по сию пору плечо младшего брата, расплылся в довольной улыбке.
  Красная молния мелькнула в воздухе и из гущи леса стремглав вылетел блестящий спортивный мотоцикл. На какое-то мгновение он замер в воздухе и уверенно восседающему на нем молодому человеку хватило этого, чтобы моментально оценить ситуацию. Легким и четким движением он вывернул руль и, ухитряясь таким образом изменить даже траекторию полета, направил переднее колесо железного коня прямо на волка, сбивая того с ног и заставляя отлететь в сторону. Оба колеса мотоцикла коснулись земли и наездник, резко тормознув, заставил его чуть повернуться на заросшей травой поверхности. А затем, совершенно довольный эффектностью собственного появления, легко сдернул с головы шлем и обезоруживающе улыбнулся.
  - Почему-то подумал, что не стоит уступать вам все веселье, - спокойно произнес он и, мимолетно подмигнув сияющему Роману, хотел, было, сказать что-то еще, как злобное, хриплое, несколько надсадное после встречи с мотоциклом рычание, отвлекло его.
  - Сзади! - виконт, не долго думая, дернул плечо брата назад и, пока тот пытался осознать свершившуюся наглость как факт, бросился к другу.
  - А?.. - мотоциклист, похоже, несколько не ожидавший атаки на свою персону, удивленно и непозволительно медленно в данной ситуации, обернулся и, в последнее мгновение сдернутый с мотоцикла за шкирку, упал наземь. Интантер, не сумевший удержаться на ногах и свалившийся вместе с ним, торопливо вскочил, протягивая приятелю руку. На том месте, где секунду назад сидел последний, с громким, красноречивым щелчком сомкнулись волчьи зубы.
  - Черт возьми... - молодой человек, потрясенный и ошарашенный настолько внезапным и жестоким натиском, ухватился за руку друга, поднимаясь с его помощью на ноги, - Но это же... Это ведь не?..
  - К сожалению, да, - мрачновато кивнул Роман, переводя взор со злобно щерящегося волка на Альберта, который, определенно раздраженный непредвиденной помехой его планам, как раз шептал что-то, вероятно, приказывая насильно возвращенному слуге не отвлекаться на всякие глупости и выполнить то, что было приказано.
  - Песик слетел с нарезов, - продолжал, между тем, молодой человек, краем глаза следя за пантерой, тоже отлетевшей немного в сторону при столкновении с транспортом и теперь опять подбирающейся к хозяину.
  Девушка, которой это пояснение показалось слишком уж нечетким и чрезвычайно обтекаемым, сочла нужным внести свою лепту.
  - Это Ричард, - невесело подтвердила она и, подумав мгновение, предпочла прояснить обстановку до конца, с неприязнью косясь на мага, - Это Альберт.
  - Да с ним-то я уже знаком, - вздохнул Влад, которого читатель, безо всякого сомнения, давно узнал и, мельком глянув на Татьяну, кивнул, - Я понял, о чем ты. Плавали...
  Тем временем, оборотень, не обращая внимания на разговоры, медленно обходил мирно переговаривающихся мотоциклиста и интантера по широкой дуге. Альберт внимательно следил за ним, казалось, и в самом деле управляя действиями волка, контролируя каждый его шаг и, судя по всему, решительно забывая в данный миг о цели, которую задал подчиненному оборотню.
  Пантера, категорически вознамерившаяся не позволить хозяину атаковать собственных друзей, медленно двигалась с внутренней стороны дуги, идя практически нога в ногу с противником и изредка предупреждающе порыкивая.
  Цепеш же, между тем, самым опрометчивым образом забывая о не исчезнувшей никуда опасности, абсолютно не обращая внимания на танцы зверей, обеспокоенно осматривал мотоцикл, уделяя особое внимание тому месту, над которым несколько секунд назад щелкнули волчьи зубы.
  - Он мне сиденье поцарапал! - в конечном итоге вынес молодой человек возмущенный вердикт, - Ну... - договорить он не успел. Волк, вероятно, не желая дожидаться окончания его негодования или выслушивать какие-нибудь пустые угрозы, внезапно взвился в воздух и перемахнув через не ожидавшую такого подвоха пантеру, сшиб парня с ног, заставляя его кубарем перелететь через мотоцикл, возле которого он стоял. Цепеш, ударившись лбом о руль железного коня, раздраженно зашипел и упав с другой стороны навзничь, не долго думая, толкнул свое обожаемое средство передвижения ногами, вероятно, рассчитывая, что рухнув, оно придавит волка и хотя бы не некоторое время снизит резвость его перемещений. Однако же, план его разбился вдребезги о ту самую пресловутую резвость противника. Оборотень, едва не прищемив хвост, ухитрился выскользнуть из-под железной махины в самый последний момент и, словно желая отомстить и мотоциклу, и его хозяину, вцепился зубами в ручку руля.
  Влад, чрезвычайно чувствительный к увечьям, наносимым его железному другу, взвыл не хуже волка, вскакивая с места.
  Роман, тоже отброшенный в момент атаки оборотня и успевший, сев на земле, увидеть происшедшее, чуть покачал головой. Нежная и трепетная любовь друга к мотоциклу была ему хорошо известна, однако разделить ее у молодого человека никак не получалось. Сейчас, с его точки зрения не произошло ровным счетом ничего непоправимого - руль остался на месте, ручка не была оторвана волчьими зубами, разве что на резиновой ее обмотке отпечатался их след.
  Но у Цепеша было на этот счет свое мнение.
  - Черт тебя дери, Ричард! - в совершенном бешенстве, теряя всякую осмотрительность, рявкнул он, бросаясь к своему ненаглядному транспорту, - Вовек со мной не расплатишься, как очухаешься! Мой бедный мотоцикл... Он, между прочим, мой любимый!
  - И, к тому же, беззастенчиво украденный у меня... - Альберт, которому беседа на отвлеченные темы ничуть не мешала контролировать сознание Ричарда, задумчиво улыбнулся, - Нынешняя молодежь абсолютно забыла как о правилах приличия, так и о благодарности. Ты мог бы хотя бы поздороваться со мною, Владислав.
  - Ты подарил мне его, так что теперь не лезь, - огрызнулся забывший, помимо правил приличия и благодарности, еще и о вежливости вкупе с уважением к старшим, Цепеш, - Не видишь, что ли, у меня горе? - говоря это, он, нимало не стесняясь, ласково гладил пострадавший мотоцикл по покусанному рулю.
  Людовик, некоторое время полюбовавшись этой картиной, наконец, не выдержал и жизнерадостно расхохотался, хотя голосом искренне попытался изобразить возмущение.
  - То есть, ты даришь мотоциклы каким-то... - он изящно-презрительным жестом указал на мотоциклиста и, сморщив красивый нос, продолжил, - Неадекватным личностям, а про родного... ну, почти, племянника и не думаешь?
  - Но ведь я не хочу, чтобы мой почти родной племянник разбился, гоняя на бешеной скорости, - говорил Альберт мягко, с ласковой улыбкой, но при этом почти незаметно все сильнее и сильнее сжимал кулак, немного отводя назад руку. Ричард, не в силах, да и не желая сопротивляться, покорно отступал, приближаясь к нему.
  - Для таких целей имеется расходный материал, - завершил маг, на последних словах многозначительно взглянув на Влада. Тот мгновенно помрачнел; рука его, затянутая в кожаную перчатку, с силой стиснула руль мотоцикла.
  - Но зачем расходному материалу такой красивый мотоцикл? - продолжал Людовик, абсолютно не обращая внимание на то, что "расходный материал" находится всего в нескольких шагах от него и все прекрасно слышит, - Может, отдашь его мне, а этому что-нибудь попроще... вроде детского велосипедика?
  Цепеш, по сию пору ведущий беседу исключительно через плечо, в бешенстве обернулся.
  - Да тебе даже колесо от моего красавца не светит, ты!.. Кто ты вообще такой?
  - Я? - Луи, обожающий подобные вопросы, с самым, что ни на есть невинным выражением лица вскинул красивые брови, а после, очаровательно улыбнувшись, склонил голову набок, - Людовик.
  - Людовик?.. - недоверчиво переспросил собеседник, переводя взгляд с юноши перед собою на недавно поднявшегося на ноги друга, затем на Татьяну и обратно, - Людовик - это который... Тот самый Людовик?
  - Да-да, я Людовик, который тот самый Людовик, - с убийственной вежливостью пояснил молодой маг, - Так что там у нас с мотоциклом-то? Я смотрю, у вас с ним такие серьезные отношения, что, того и гляди, мотоциклята появятся! Подари одного, как нарожаете, а?
  Владислав, привыкший к общению с Романом, к его бесконечным шуточкам, но еще не научившийся быстро реагировать на подколки со стороны его младшего брата, растерянно приоткрыл рот. Он уже собирался, было, не отшучиваясь, просто послать наглого мальчишку куда-нибудь далеко и надолго, скажем, в Сибирь, собирать ягоды да грибы, но тут виконт, видя, что приятелю необходима помощь, решил вмешаться.
  Жестом остановив друга, он решительно вышел на авансцену и, остановившись прямо перед братом, скрестил руки на груди.
  - Дядя, как же это понимать? Мы доверили тебе воспитание этой мелкой заразы, а ты совершенно не воспитал ее, даже не объяснил, что торговать детьми противозаконно, а дарить их - просто мерзко! Але, дядя, ты меня слышишь?
  Альберт, категорически не желающий возвращать не так давно ставшей серьезной ситуации шутливый тон, отвернулся, делая вид, что и в самом деле не слышит обращенных к нему слов. Взгляд его устремился ко льву, отчаянно пытающемуся поймать паука, не попавшись при этом в его паутину. Задача, надо сказать, была действительно довольно непростой, потому как Анхель от намерений хоть как-нибудь навредить льву, если не вовсе убить его, отказываться отнюдь не планировал и, мелькая среди травы то в одном месте, то в другом, так и норовил подобраться поближе к нему.
  - Ты серьезно сейчас? - Луи, как будто бы искренне изумленный, прижал руку к груди, - О, небеса, какое откровение! А я-то, наивный, полагал, что все, что ходит на ногах... вернее, ездит на колесах продается и даже покупается.
  - Грубая, фатальная ошибка, - раздраженно буркнул Владислав и, полагая разговор завершенным, гордо отвернулся, вновь обращая внимание на своего железного коня. Людовик, заметив это, мгновенно расстроился.
  - Неужели я нравлюсь тебе меньше мотоцикла? - очень ненатурально, с деланым надрывом возопил он, - Как ты мог! Ты разбил мое сердце! Нанес мне смертельную рану!
  - И чертовски этому рад, - вставил Цепеш. Луи, не обращая на его слова ни малейшего внимания, продолжал:
  - И залечить ее может только мотоцикловый ребенок! Отдай игрушку, не будь жмотом, - последние слова прозвучали даже как-то деловито. Влад, совершенно не настроенный на шутку, раздраженно дернул плечом, даже не думая оборачиваться и, желая переключиться на что-то более серьезное, легонько пихнул друга, стоящего рядом, в бок.
  - Что он такое сделал с Ричардом? Я ни разу в жизни не видел его таким, даже когда он был предан этому... - он не договорил, однако, брезгливая интонация и многозначительный кивок через плечо сделали это за него.
  - Черт его знает, - вкратце объяснил Роман и, бросив исполненный сожаления взгляд на оборотня, притихшего возле ног мага, тяжело вздохнул, - Мне не хотелось бы убивать Рика... Но если так пойдет дело и дальше, у нас просто не останется выбора. Потому, что в противном случае нас убьет он... Эй, Винс! - обращение ко льву было столь внезапным, что тот, некоторое время как внюхивающийся в траву возле своих лап, недоуменно поднял голову, - Ты случайно не хочешь отвлечься от ловли букашек и немножечко вправить мозги песику? В прошлый раз тебе это практически удалось, почему бы не продолжить?
  Винсент, искренне оскорбленный такими наездами на его вельможную персону, как, впрочем, и попытками отвлечь его от чрезвычайно важного - и действительно важного! - дела, раздраженно чихнул, затем довольно резко поворачиваясь к Роману, а заодно и к оборотню, безучастно наблюдающему за ним, хвостом.
  - Вот это наглость! - восхитился юноша, - Молока больше не дам, даже не проси.
  Лев дернул хвостом и сделал вид, что ничего не слышит.
  - Еще один глухой... - расстроился виконт и, снова обратив внимание на Альберта, приложил руку ко рту, - ДЯ-ДЯ! Але, Таймыр вызывает Камчатку!
  Маг не прореагировал.
  Людовик, с интересом пронаблюдавший все это представление, обреченно вздохнул и, глянув на брата, пожал плечами.
  - Он перезвонит.
  - А вдруг у меня важные новости? - удивился Роман, - Вдруг я решил оставить ему наследство в пять и двадцать три десятых миллиона, да еще и с процентами?
  - Мда? - Луи, весьма заинтригованный таким сообщением, в раздумье почесал подбородок, - Ну, тогда я, пожалуй, не скажу ему, что ты звонил... Знаешь, он так занят, в общем, к чему ему вся эта возня с наследством? А вот я - его единственный законный наследник и я как раз совершенно свободен!
  Виконт прищурился, подозрительно изучая собеседника.
  - Ну, если ты свободен... - протянул он и, ухмыльнувшись, решительно кивнул, - Хорошо! Я отдам тебе все, только при условии, что ты поделишься. Не с дядей, конечно.
  - По рукам! - воодушевленно воскликнул молодой маг. Альберт в это время, краем уха слышавший всю беседу, тяжело вздохнул, качая головой.
  - А вы ловко меня обделили... - заметил он и, решительно прерывая диалог братьев, неожиданно разжал кулак.
  Ричард, спущенный с поводка, вопреки всем законам и правилам, остался сидеть на месте и наблюдающие это участники драмы несколько расслабились. Ухмылка, мельком скользнувшая по губам мага, осталась незамеченной ими, посему, опять временно забывая про присутствие здесь оборотня, они вернулись к делам насущным.
  Роман с Людовиком, не обращая более на дядю внимания вообще, вернулись к своим остротам; Винсент все пытался поймать вораса.
  Эрик хмурился, вновь смутно ощущая какой-то подвох и не понимая, чем вызван небольшой перерыв, данный им; Татьяна же, покосившись на шутников, тихонько вздохнула. Впервые за все время, прошедшее с момента, когда Людовик снова оказался в зоне досягаемости старших братьев, снова был возвращен к жизни, она порадовалась, что живет он не в Нормонде. Одного Романа, чтобы свести с ума всех обитателей замка было более чем достаточно, а если бы там еще присутствовал и его младший брат, то сумасшедший дом был бы им уже совершенно точно гарантирован.
  Мысленно фыркнув, девушка, начиная постепенно разделять подозрения молодого графа, задумчиво перевела взгляд на отца и в тот же миг почувствовала, как вдоль позвоночника побежали мурашки. Волка у его ног уже не было.
  Мгновенно испугавшись, насторожившись, Татьяна завертела головой, пытаясь обнаружить его, увидеть, пытаясь понять, откуда может последовать атака, чтобы иметь возможность если не предотвратить, то хотя бы ускользнуть от нее. Однако, попытки оказались тщетны. Ричарда нигде не было видно, не было даже следов его пребывания, или признаков, могущих выдать его присутствие и девушка, все-таки стараясь его увидеть, сделала небольшой шажок в сторону, выходя из-за спины графа, дабы более внимательно рассмотреть лес за спиною у Альберта.
  Удар последовал именно в это мгновение.
  Не ожидавшая подобного вероломства Татьяна оказалась сбита с ног и придавлена к земле. Ощутив где-то в районе лопаток тяжесть волчьих лап, она нервно, испуганно дернулась, предпринимая заведомо обреченную попытку высвободиться из-под огромной туши хищника.
  Начиная подозревать, что маг все-таки сумел добиться своего, что браслет сейчас возмутится таким беззастенчивым и беспардонным нападением на нее, она, цепляясь одной рукой за траву, другой кое-как задрала рукав. Браслет казался совершенно обычным, никаких видимых изменений в нем не происходило, и девушка, успокоившись хотя бы на этот счет, снова попыталась пошевелиться, мельком бросая взгляд на родителя.
  Тот стоял, выпрямившись, немного вытянув шею и пристально вглядывался в занимательное зрелище, предстающее его глазам.
  Роман и Луи, как-то сразу прекратившие бессмысленную болтовню, замерли, ошарашенные внезапностью случившегося; Владислав, успевший за время их беседы присесть на мотоцикл, едва не упал с него, рефлекторно шарахнувшись назад.
  Эрик, испуганный, пожалуй, больше все прочих, исключая разве что девушку, попробовал, было, сделать шаг в сторону оборотня, но тот настолько выразительно щелкнул зубами в нескольких сантиметрах от шеи Татьяны, что графу пришлось остановиться.
  - Всегда знал, что Альберт любит загребать жар чужими руками, но родную дочь... - пробормотал Цепеш, медленно поднимаясь с сидения мотоцикла, однако, ничего большего предпринимать не стал. Взор его был прикован к волку и девушке, распростертой под ним.
  Впрочем, справедливости ради необходимо отметить, что Ричард отнюдь не спешил причинять Татьяне какой бы то ни было вред. Стоя у нее на спине, замерев после того, как угрожающе сомкнул зубы невдалеке от ее шеи, он будто размышлял о чем-то, пытался осознать. Он снова наклонился, теперь уже не угрожая, а лишь обнюхивая шею девушки, придвинул морду к ней ближе и легонько ткнулся большим носом куда-то за ухо Татьяне. Та удивленно моргнула, с еще большим изумлением понимая, что страха в ее сердце нет. Никогда, не взирая ни на что она не могла заставить себя бояться Ричарда, не могла поверить, что он может навредить ей.
  - Эрик! - шепот за спиной, казалось бы, тихий, но легко перекрывший все прочие звуки, которых, впрочем, и было-то совсем даже немного, заставил молодого графа удивленно обернуться. Луи, только что окликнувший его, многозначительно указал глазами на деревянный кол, копье, что сам материализовал некоторое время назад и которое по сию пору оставалось воткнутым в землю, а затем сделал движение, будто бы бросает что-то в сторону волка.
  Граф де Нормонд заколебался. Оружие всегда претило ему, как и кровопролитие, тем более, что проливать кровь друга ему не хотелось категорически. Но, с другой стороны, иного выхода, казалось, и не было. Людовик, безусловно, был прав, следовало схватить кол, который находился в каком-нибудь шаге от него, и... Но можно ли верить молодому магу, можно ли доверять его бескорыстному желанию помочь старшему брату?
  Волк переступил по спине девушки, сильнее вдавливая ее в землю, и блондин негромко скрипнул зубами. Выбора уже не оставалось. Сейчас или жизнь Ричарда, или жизнь Татьяны - третьего дано не было, а вопрос, кого из них защитить, перед молодым графом даже не вставал.
  Не желая более медлить и секунды, он резко шагнул в сторону и, схватив копье, занес его.
  Татьяна, краем глаза увидевшая это, дернулась вновь и, не зная, как еще остановить возлюбленного, вскрикнула:
  - Не убивай!..
  Пальцы Эрика дрогнули. Копье, выпущенное из его руки и уже направлявшееся к цели, в последний миг было сбито со своей траектории и вместо того, чтобы пробить череп оборотня, вонзилось ему под правую лопатку.
  Волк взвизгнул, как щенок и, подчиняясь закону гораздо более древнему, более суровому и сильному, нежели воля какого-то мага - закону самосохранения, закону боли и выживания, - дернулся вбок, тем самым освобождая девушку.
  Татьяна, не размышляя ни мгновения, по-прежнему не испытывая страха, лишь жгучую жалость и беспокойство за дорогое ей существо, торопливо приподнялась и, сев на земле на колени, умоляюще простерла к оборотню руки.
  - Ричард!
  Волк, пытающийся зубами вырвать копье, причиняющее ему боль, медленно перевел взгляд на нее. Девушка сглотнула. Глаза оборотня, в моменты обращения всегда пылавшие ярко-желтым звериным цветом, сейчас казались темнее ночи, ни проблеска сознания не было заметно в них.
  Обнаружив прямо перед собою жертву, волк, забыв про копье, тяжело шагнул к ней.
  - Татьяна!.. - Эрик, испуганный куда как больше любимой, обеспокоенно бросился вперед, дабы защитить, спасти... Но девушка даже не думала отступать, даже не пыталась спастись. Она потрясенно смотрела в непривычно темные глаза напротив, глаза волка, глаза человека, которого всегда знала и любила, некогда как возможного спутника жизни, а теперь уже как друга, как родственника, как близкого человека, и от этого не менее, а то и более сильно.
  - Ты... ты не помнишь меня? Не узнаешь?.. - прошептала она, не в силах оторвать взгляд от глаз волка, - Ричард... Но это же я!.. Вспомни же, ну же, я прошу, я умоляю тебя! Ты можешь, я знаю, Ричард, Ричард...
  Оборотень сделал еще один шаг - довольно шаткий и неуверенный шаг, надо признать, ибо копье под лопаткой все же мешало ему нормально передвигаться, - и, почти коснувшись носом носа Татьяны, враждебно зарычал.
  Эрик замер, опасаясь неосторожным движением спровоцировать хищника.
  Девушка, чувствуя на своем лице горячее волчье дыхание, ощутила, что ее охватывает отчаяние.
  - Прошу тебя, не оставляй, не уходи от меня! Вернись же, Ричард, вернись, я умоляю тебя, вернись, вернись ко мне! - не думая о возможной опасности, не думая вообще ни о чем, она подалась вперед и, схватив волка за шерсть на шее, стиснула ее, - Ричард, очнись, я прошу тебя, ради меня, умоляю! Ричард!!
  Темно... Темно и пусто. Спокойно. После той страшной, той обжигающей боли, что захватывала его целиком и полностью, плавила, сжигала все его существо, каждую молекулу его тела, здесь, в этом странном месте, абсолютная пустота была наслаждением. В голове ни единой мысли, вокруг - ни лучика света, ничего и никого рядом. Абсолютный вакуум, как изнутри, так и извне.
  Покой и тишина. Он не помнил, как он оказался здесь, но ему и не хотелось ни о чем вспоминать. Он не чувствовал ровным счетом ничего, но ему и не хотелось чувствовать. Он не существовал, он сливался с темнотой вокруг и это было так прекрасно, что хотелось остаться здесь навсегда, потеряться, раствориться, растаять, скрыться от враждебного мира, спрятаться от него в извечном ничто.
  Ричард закрыл глаза, а может, ему только показалось, что он закрыл их, - внутри было столь же изумительно пусто, также великолепно темно, как и снаружи, со смеженными веками он видел и ощущал то же, что и с широко распахнутыми глазами - потрясающую пустоту и легкость. Он даже не ощущал своего тела, он забыл, существует ли он, существовал ли когда-нибудь прежде.
  Было хорошо. Было не больно. И единственное, чего хотелось - это погрузиться в пустоту, провести так вечность, наконец-то прекратив существовать...
  Голос. Как капля дождя на абсолютно ровную темную поверхность пруда он упал в окружающее мужчину ничто, поколебал его, насильно разгоняя прекрасную тьму. Нет... Нет-нет, я не хочу, я не желаю слышать тебя! Я не хочу возвращаться, молчи, молчи, молчи!
  Ричард зажал уши руками и отчаянно замотал головой. Он знал этот голос, он слышал его прежде, он помнил его, он любил его!.. Так сильно любил и так сильно ненавидел сейчас. Он звучал в его сознании, звучал и изнутри, и извне, изо всех углов неизвестного ничто, он тянул его назад, к боли и счастью, к любви и страху, к доверию и предательству... Он не хотел возвращаться.
  - Я не хочу... - сорвался с губ мужчины слабый стон, и неожиданный, яркий свет, будто дождь в засушливый день, пролился на него. Он закрыл лицо руками, не в силах заставить себя смотреть, сжался, в ужасе мечтая скрыться и... почувствовал тепло.
  Странное и нежное, так давно не испытываемое им тепло, словно маленькое солнце, спустившись с небес, проникло в самую его суть и ласково согрело замерзшее в тисках ледяной тьмы сердце. Ричард судорожно вздохнул и внезапно понял, что больше не хочет прятаться. Что-то обнимало его, что-то грело, что-то успокаивало гораздо больше, чем тьма.
  Он опустил руки и распахнул глаза. Свет, хлынувший со всех сторон, ослепил его, голова закружилась, однако тепло внутри не исчезло, напротив, подпитанное этим светом оно словно бы стало еще сильнее, жарче, затопило собою все его существо.
  С уст слетело чье-то имя и его произнесение вызвало новую волну тепла в груди, в сердце. Тьма отступила, не в силах справиться с этим светом, с этим теплом, не в состоянии выдержать его натиска.
  Волк напрягся и замер, склоняя голову набок. В глазах его, пробиваясь сквозь тьму, застящую их, медленно проявился немой вопрос, непонятный и одновременно такой ясный.
  Татьяна не знала, да и не могла знать этого, но все-таки очень ясно, с болезненной четкостью ощутила, что Ричард, настоящий Ричард, ее Ричард пытается пробиться сквозь тьму, сковавшую его сознание, назад, к свету.
  - Ричард... - сорвался с ее губ шепот и, не зная, как еще помочь оборотню, но всей душой желая это сделать, она подалась вперед, крепко обнимая волка за мохнатую шею. Словно испуганный этими объятиями, он дернулся и как-то сжался.
  Эрик, глядя на это, неуверенно шагнул, было, вперед, но снова замер, недоверчиво созерцая огромного хищника. Но хищника ли уже?
  Оборотень попытался, было, отступить, высвободиться из объятий, однако, где-то на половине пути неожиданно передумал и, жалобно заскулив, подался вперед.
  В объятия Татьяны упал уже настоящий Ричард, утыкаясь лбом ей в плечо. Девушка, чувствуя, как облегчение огромным потоком затапливает ее, медленно выдохнула и, еще немного опасаясь поверить в успех, аккуратно погладила мужчину по спутанным черным волосам.
  Тот неожиданно поднял взгляд. Глаза его, темные, но уже совершенно ясные, некоторое время недоверчиво изучали лицо девушки, а затем по губам расплылась улыбка.
  - Татьяна... - слабо выдохнул Ричард и, неожиданно сжав ее в крепких объятиях, на долю секунды прижался к губам девушки своими и, ощущая себя в полнейшей безопасности, с самым, что ни на есть блаженным видом потерял сознание.
  - Не думал, что его любовь настолько сильна... - коснулся слуха девушки мрачный голос мага, и она, вздрогнув, оглянулась через плечо, осторожно поддерживая голову оборотня и укладывая ее себе на колени. Все взгляды были сейчас прикованы к ним; Альберт, лишенный контроля над своей игрушкой, казался мрачнее тучи, и туча, окружающая их, отвечала на настроение мага тем же.
  Мрак, царящий вокруг, стал почти непроницаем, лишь яркое, холодное пламя сверкало в нем, озаряя небольшое пространство вокруг. Лев, потерявший возможность различить паука, отступил ближе к огню, надеясь в его свете заметить противника.
  - Его ты тоже спасла, - негромкий голос за спиной, такой знакомый и родной, буквально вырвал девушку из состояния почти транса, заставляя осознать, что Эрик видел случившееся только что.
  - Прости... - торопливо оглядываясь через другое плечо, взволнованно зашептала она, - Прости, я... я не знаю, почему он вдруг... с чего... Я ничего для этого...
  - Я знаю, - молодой граф негромко вздохнул и чуть дернул уголком губ, изображая скупую улыбку, - Ты спасла и его, Татьяна. Видимо, тебе на роду написано получать благодарность поцелуями... - он слабо усмехнулся и, внезапно подойдя к Ричарду, оттянул ворот его футболки, осматривая спину. Рана, нанесенная оборотню в его волчьей ипостаси, должна была неминуемо остаться и на человеческом теле, и блондин, заметив запекшуюся кровь, обеспокоено нахмурился.
  - Нужно вернуться как можно скорее. Чарльза, увы, нет, но я уверен, мы сумеем оказать ему необходимую помощь, если только...
  - Да кто ж вас отпустит? - Людовик, веселый и жизнерадостный, злой и безжалостный, будто бы и не он минуту назад подсказал Эрику, как спасти девушку, широко улыбнулся, разводя руки в стороны, - Мы ведь еще не получили желаемого, не правда ли, дядя?
  - Именно, - Альберт, уже пришедший в себя от некоторого изумления, вызванного поступком дочери, ухмыляясь, сверкнул глазами, - Я не...
  - Ты достал уже, дядя! - Роман, не желающий более оставаться в стороне от происходящих событий, резко шагнул вперед и в несколько мгновений оказавшись перед магом, немного отвел в сторону руку с мечом, - А ведь я уже несколько раз намеревался вызвать тебя на дуэль... Тебе не кажется, что наконец настало время?
  - Для полноценного вызова на дуэль по всем правилам дворянского этикета, если ты, конечно, его еще помнишь, тебе не хватает небольшой детали, дорогой племянник, - голос мага так и искрился ласковой издевкой, ядовитой, недоверчивой насмешкой. Ощущалось, что в намерения Романа он не верит.
  - Нда? - юноша в раздумье поднял руку, касаясь нижней части лица, скрывая тонкими пальцами собственные губы и подбородок. Правая рука его, сжимающая меч, была немного вытянута, острие клинка непринужденно упиралось в землю.
  - И в самом деле... - юноша закусил губу и задумчиво оглянулся по сторонам, - Нужна ведь... Кстати, да. Влад!
  Мотоциклист, увлеченный происходящим, и как-то не ожидавший внезапного призвания поучаствовать в действиях, слегка вздрогнул, переводя вопросительный взгляд на друга. Тот широко улыбнулся.
  - Одолжи перчатку.
  Цепеш опустил взор на собственные руки, затянутые, по всем правилам мотоциклетной моды, в кожаные перчатки и, хмыкнув, снял одну, бросая Роману.
  - Держи.
  Виконт поймал требуемый предмет совершенно легким движением, вытянув левую руку, дабы не освобождать правую от меча. Затем подумал с секунду и, все-таки поменяв руки, сжал перчатку уже правой, поднимая ее в воздух и гневно ею потрясая.
  - Итак, я вызываю тебя на дуэль, мерзкий негодяй! Пусть же прольется кровь! - с этими словами он уверенным, быстрым и отточенным движением швырнул предмет одежды вперед, целясь в лицо дяде.
  Маг легко взмахнул рукой. Перчатка, не успевшая долететь до него, рассеченная надвое, упала на землю, а в воздетой руке мужчины сверкнула, поймав отблеск холодного пламени, шпага.
  - Принято, - негромко вымолвил он и, опустив руку на уровень своей груди, так, чтобы клинок шпаги находился как раз посередине его лица, коротко кивнул противнику, - Первый удар твой, милый племянник.
  - Ну, если вы настаиваете, уважаемый противник... - Роман, дорвавшийся до дуэли, на которую так отчаянно пытался вызвать хоть кого-нибудь (Татьяна внезапно подумала, что в свое время виконт, должно быть, был заправским дуэлянтом), широко улыбнулся, вновь перехватывая свой тонкий клинок в правую руку, - Тогда не смею возражать. Как говорили в старые времена - потанцуем?
  Первый ловкий выпад виконта был отражен с ужасающей небрежностью. Альберт, который, судя по всему, тоже имел некоторый опыт в фехтовании, практически не шевельнулся, лишь легко изменил положение руки, преграждая своим клинком дорогу мечу противника.
  Однако, сколь бы опытным фехтовальщиком не казался маг, Роман тоже был не лыком шит. Ухмыльнувшись, он с самым непринужденным видом уткнул левую руку в бок и, вытянув правую, указывая острием меча на дядю, с зашкаливающей вежливостью в голосе уведомил:
  - Танцы подразумевают движение, дядя. Будь уж так... - договорить он не успел, вынужденный отражать стремительный выпад противника.
  Звон скрестившихся клинков обрушился на пространство под ветвями большого дерева, и не участвующие в сражении зрители с изумлением отметили, что тьма вокруг как будто поредела. Судя по всему, происходящее нравилось Альберту и, доставляя искреннее удовольствие, поднимало ему настроение, а на это реагировал и мрак.
  - Ну и цирк, - Людовик, медленно подняв руку, упер два пальца в висок и, тяжело вздохнув, поинтересовался, - Надеюсь, билеты-то еще остались?
  - Вопросы к билетерам! - весело откликнулся виконт и, парировав очередной удар, сам сделал выпад, стремясь задеть дядюшку. Надо заметить, что хотя маг и был искусен в поединках, и умел управляться со шпагой, тонкий меч виконта все-таки уже успел распороть рукав его рубашки. Впрочем, и у Романа на щеке уже была заметна тонкая царапина - след предыдущего дядиного выпада.
  - А билетеры кто? - скучающим голосом, на манер классической фразы о судьях*, осведомился Луи, созерцая дуэль с видом абсолютного равнодушия и явно не отдавая предпочтение никому из сражающихся.
  Владислав, которого, признаться, дуэль тоже занимала лишь поначалу, и который, ко всему прочему, с некоторых пор питал личную неприязнь к молодому магу, решительно шагнул вперед, разводя руки в стороны.
  - А билетер тут я, - в тон собеседнику отозвался он и, в раздумье проведя ладонью по волосам, чуть сузил глаза, - А вот ты, кажется, довольно неуважительно отзывался о моем мотоцикле... Боюсь, билетов таким хамам не полагается. Максимум - хорошая взбучка.
  - Бога ради, - Людовик раздраженно передернул плечами и презрительно сморщился, - Отстань от меня, смертный, не видишь - дядя Луи не в духе? Будешь приставать - оторву твою глупую башку, заберу этот дурацкий драндулет и опять начну скучать.
  - А с чего ты взял, что я смертен? - Цепеш улыбался почти ласково, однако, чувствовалось, что будь его воля - он бы отобрал оружие и у Романа, и у Альберта и вонзил бы и меч, и шпагу прямо в грудь молодому нахалу. Увы, оружием делиться дуэлянты были определенно не намерены.
  - За "драндулет" будешь извиняться в письменном виде, сопляк, - здесь уже в голосе мотоциклиста послышались рычащие нотки, напоминающие отдаленный шум мотора. Вот когда стало очевидно, что долгое катание на транспортном средстве до добра не доводит, заставляя человека слиться с ним практически воедино, вот когда стала ясна страстная любовь Владислава к двухколесному коню!
  - Так ты бессмертен? - Луи заинтересованно облизал губы, - Так-так, игра начинает меня занимать. И чего же ты хочешь, бессмертный? Тоже вызвать меня на дуэль?
  - Почему бы и нет? - Влад, ухмыляясь, скрестил руки на груди. Руке без перчатки было несколько неуютно, однако, он старался не обращать на это внимания - предмет одежды был положен на алтарь сражения и мог гордо именоваться первой жертвой боя злого мага и доброго виконта.
  - Я требую сатисфакции за нанесенные мне оскорбления, - Цепеш немного прищурился и тотчас же нахмурился. Удовлетворения-то за причиненные обиды душе его хотелось, но вот оружия подходящего нигде в пределах видимости заметно не было. Давить же противника мотоциклом было как-то не по-джентльменски.
  - Прекрасно, на кону мотоцикл, - Людовик, сунув руки в карманы, слегка пожал плечами, - Хотя его я, конечно, заберу в любом случае. Что ж, выбирай оружие, раз напросился... бессмертный.
  - Твое идиотское колечко, - буркнул Владислав, искренне надеявшийся, что выбор оружия противник возьмет на себя, сняв эту ношу с его плеч, - Или нет, давай устроим сражение на палках? Или покидаемся друг в друга камешками, как... - закончить позволено ему не было.
  Небольшой, но увесистый булыжник, ловко поддетый мыском ботинка молодого мага, прочертив в темном воздухе небольшую дугу, резко и сильно ударился в плечо парня и, тяжело рухнув на землю, ушиб ему ногу. Владислав охнул, хватаясь за плечо и немного согнулся. Во взгляде его мелькнуло недоверчивое, недоуменное изумление.
  - Проси - и получишь, - промурлыкал Людовик в ответ на этот взгляд и, очаровательно улыбнувшись, немного склонил голову набок, - О, прости, я не предупредил тебя... Видишь ли, для твоей хилой бессмертной формы я чересчур силен. Можешь спросить песика, если он, конечно, когда-нибудь очухается, от чьих кулаков когда-то пострадал его нос.
  - Ты... Ах, ты... - Цепеш, раздраженный сверх всякой меры, медленно выпрямился и, яростно выдохнув через нос, вскинул голову, пытаясь убить противника взглядом.
  - А я сильнее, - весело и самодовольно ухмыльнувшись, отозвался оказавшийся на редкость толстокожим, Луи и, совершенно не реагируя на убийственные взоры собеседника, легонько двинул ногой, просовывая ее под небольшую, но довольно перспективную в условиях драки дубинку абсолютно естественного, природного происхождения.
  - Ты что-то говорил о палочках? - вежливо поинтересовался молодой маг и, легко поддев ту самую "палочку", подбросил ее вверх, заставляя несколько раз провернуться в воздухе. Перехватив ее за середину, он немного покачал дубинку в руке, определенно прикидывая ее вес.
  Этого времени Владу тоже хватило, чтобы по достоинству оценить "палочку", в руках его противника кажущуюся игрушкой, смертельно опасной игрушкой.
  Дубинка, столь удачно попавшаяся под ногу Луи, была не особенно длинной, зато достаточно толстой, да к тому же еще и сучковатой. Вероятно, ее не так давно сбросил на тропинку с одного из деревьев ураганный порыв ветра, а быть может, она упала и сейчас, потревоженная стычками, происходящими под ветвями большого дуба, где они и находились. Как бы там ни было, а подобное оружие могло быть достаточно грозным даже в руках обычного человека, сумело бы решительно переломить ход какой-нибудь тривиальной драки, что уж говорить о маге, молодом человеке, чья невероятная физическая сила, не взирая на не менее невероятную худобу, превосходила даже способности Романа или Ричарда.
  Влад чуть слышно скрипнул зубами и, лишь сейчас убрав руку от плеча, постарался собраться, дабы, если не отразить атаку, то хотя бы успеть увернуться от нее.
  Но, увы... Людовик не шутил, превознося свои умения над возможностями противника.
  Палка, пущенная сильной и умелой рукой, свистнула в воздухе и Владислав, пытаясь уклониться, заметался, как тигр в клетке. Действия эти результата не принесли. Дубинка, настигшая молодого человека в тот момент, когда он, надеясь перехитрить летящее оружие обманным маневром, немного согнулся, с силой врезалась одним из сучков ему в висок, и парень, не выдержав удара, упал, ткнувшись лицом в траву.
  Наверное, не застонал от боли мотоциклист только потому, что сознание на несколько мгновений покинуло его. Впрочем, в себя он пришел довольно быстро и, напряженно втянув воздух, машинально схватился за пылающий болью висок. Пальцы наткнулись на что-то влажное, липкое, и Цепеш, чертыхнувшись, отдернул руку.
  Вся ладонь его была выпачкана в крови.
  Парень сглотнул и, чувствуя, как кровь из раны медленно скользит вниз по виску, уже явственно вознамерившись залить лицо, а то и глаза, заставил себя сесть. Упершись ладонями в землю, он приподнялся, настолько быстро, насколько позволяли ему сейчас силы и, сев на колени, слабо тряхнул головой, пытаясь отбросить назад заляпанные кровью волосы. Организм отозвался на это действие довольно сильным головокружением, едва не заставившим молодого человека упасть вновь и, во избежание этого, вынудившем упереться рукой в землю позади.
  - Обожаю, когда кровь заливает лицо жертвы, - коснулся его слуха немного приглушенный голос противника и сквозь красноватую пелену Владислав разобрал абсолютно довольное, даже счастливое лицо Людовика. Молодой человек, проведя пальцем по улыбающимся губам, в восторге прикусил нижнюю.
  - Даже странно, - я не вампир, но запах твоей крови меня будоражит... Так и хочется видеть ее еще и еще, как можно больше, ммм... - он сжал губы и покачал головой с видом гурмана, пробующего изысканное яство, - Скажи, ты точно бессмертен? - и, не дожидаясь ответа, приходя во все больший ажиотаж, восторженно продолжил, - Значит, я могу бить тебя сколько захочу, а ты все равно останешься жив, будешь продолжать истекать кровью, пока она не закончится в тебе! Великолепно! Могу поздравить, бессмертный, - ты идеальная игрушка. Полагаю, дядя тебя когда-то и создал-то для меня... Или ты не согласен?
  - Заткнись... - едва находя в себе силы говорить, прошипел Владислав и, едва ли не за волосы поднимая сам себя, с огромным трудом встал с колен. Ту руку, на которую был вынужден опереться, дабы не завалиться назад, он продолжал по-прежнему держать за спиной, как будто боясь упасть снова и придавая себе таким образом большее равновесие.
  - Закрой рот... - продолжил он, резким движением другой руки смахивая со скулы капли крови, успевшие добраться до нее, - Или я выбью все твои поганые зубы и распродам их к чертовой матери стоматологам по всему миру!
  Луи, внимающий ему с величайшим интересом, жизнерадостно расхохотался, запрокидывая голову и демонстрируя великолепные зубы, уже запроданные гипотетическим дантистам.
  - Для этого надо как минимум приблизиться ко мне, - все еще посмеиваясь, напомнил он, - А я пока не намерен этого позволить.
  - Не обязательно, - безапелляционно заявил Цепеш и неожиданно резким движением выбросил из-за спины доселе скрытую за ней руку. В воздухе снова мелькнула все та же дубинка, пущенная на сей раз несколько с меньшей скоростью, но определенно не менее умелой рукой. Вероятно, Влад успел подобрать ее, пока сидел на земле и некоторое время прятал, дабы эффект от атаки был большим.
  На губах молодого мага отразилась ядовитая улыбка. Он определенно уже был готов легким и, вероятнее всего, изящным движением поймать летящую в него палку, посрамив тем самым умения и силу противника, однако...
  - Луи! - неожиданно коснулся его слуха голос брата, - Зубов-то у тебя и в самом деле много, мог бы... кх... поделиться!.. - Роман, как раз выдерживающий очередной натиск дядюшкиной шпаги и немного запыхавшийся, с усилием оттолкнул противника и, медленно переведя дыхание, мельком глянул в сторону того, к кому обращался.
  Людовик, для которого словесные сражения с братом всегда были гораздо интереснее даже пролитой крови очередной жертвы, скрипнул пока еще целыми и принадлежащими ему зубами, и немного повернулся, намереваясь как следует ответить на этот отвлекающий маневр, однако, не успел сделать и этого. Дубинка, про которую молодой маг попытался забыть, отмахиваясь от нее, как от чего-то малозначимого и даже совершенно не важного, довольно ощутимо чиркнула его по шее и, оставив на бледной коже ярко-красную ссадину, упала вниз, не забыв на прощание стукнуть Луи и по плечу.
  Влад, довольный результатом броска, победоносно усмехнулся. Как бы там ни было, а отомщен он был - рана была уже не только у него, да и синяки на плечах светили теперь обоим. Правда, магу, конечно, досталось на порядок меньше, но ведь и битва их была еще в самом начале.
  Сознавая, что благодарить за небольшой успех следует ни кого иного, как виконта де Нормонд, Цепеш бросил на него благодарный взгляд. И тотчас же напрягся, ощущая, как душу затапливает беспокойство.
  Роману в этот момент приходилось тоже не слишком легко.
  Альберт, категорически недовольный тем, что во время боя с ним племянник успевает еще и оказывать помощь кому-то другому, усилил натиск. Удары его Роман пока что парировал вполне успешно, однако же, царапин на его щеке определенно прибавилось, несколько красных полос украшало и шею, да и рубашка уже не казалась такой белоснежной, была кое-где порвана и испачкана в крови.
  Расслабленным и развлекающимся юноша уже не казался, - теперь бой шел и в самом деле не на жизнь, а на смерть.
  - Неплохо, - отметил между тем Альберт, напротив, расслабляющийся с каждой секундой, казалось, все больше, - Я вижу, ты обучен танцам, мальчик.
  Атаки его становились все более ленивыми, но, увы, не медленными, на лице явственно проявлялась скука, но силы ударов это не умаляло.
  - Я бы не был против продолжить танец, если бы, конечно, был уверен, что ты переживешь этот... - улыбнулся маг и вновь, хлестким, ловким ударом, оставил длинную ссадину на шее племянника, рассекая ворот его рубашки.
  - Я закажу тебе гроб побольше, чтобы было, где плясать, - невинно откликнулся юноша и, вывернувшись из-под следующего удара, стремительно атаковал, пронзая плечо дяди насквозь.
  Маг улыбнулся. Ни капли крови, ни единого ее следа не осталось на белой рубашке, лишь дыра, пробитая мечом молодого виконта, чернела теперь на ней.
  - Его... его нельзя ранить, если он сам не позволит! - девушка, взволнованно наблюдающая за поединком, немного подалась вперед, едва не скинув голову Ричарда с собственных колен. Роман, чье лицо на мгновение исказилось, отступил назад.
  - Спасибо, что сказала, - скептически отозвался он и, вскинув меч, торопливо парировал новую атаку дядюшкиной шпаги, - А главное, так вовремя!
  - Как получилось, - Татьяна, виновато улыбнувшись, чуть пожала плечами.
  Отец ее, тем временем, криво ухмыляясь, все продолжал теснить своего юного племянника, совершенно не щадя его. Вот снова его шпага, наткнувшись на клинок виконта приблизилась к последнему, вот опять удар оружия не прошел...
  Сильный удар в скулу заставил Романа, изумленно охнув, пошатнуться и сделать несколько шагов в сторону, опасаясь упасть. Альберт, вероятно, решивший, что лимит джентльменской драки уже исчерпан, предпочел подключить еще и кулаки.
  Виконт нахмурился и, ощущая, как в душе закипает здоровая злость, ярость на столь нечестно поведшего себя противника, рванулся вперед, легко поворачивая меч острием к себе и ударяя мага его навершием в солнечное сплетение. Альберт, похоже, не слишком готовый к подобным атакам, резко выдохнул, отступая на шаг. Шпага выпала из его рук, дыхание, по сию пору ровное и размеренное, прервалось.
  Юноша довольно улыбнулся. Он не был силен в кулачном бою, но если нужда заставляла, постоять за себя способен был и сейчас доказал это.
  Однако, пожинать плоды славы было еще рано. Маг, разгневанный пропущенным ударом, забывая про выроненную шпагу, как и про меч в руках у противника, метнулся вперед, на полушаге легко приподнимаясь на мысках и поворачиваясь боком, одновременно приподнимая согнутую руку. Локоть его изо всех сил ударил молодого человека по подбородку и меч, в свой черед, выскользнул у того из рук. Роман зашатался.
  Альберт, не дожидаясь, пока племянник придет в себя, нанес следующий, завершающий удар - апперкот, снизу под челюсть, как в боксе.
  Роман отлетел назад и, ударившись спиной о ствол большого дерева, сполз вдоль него на землю. Маг, наклонившись, подобрал его меч и, небрежным движением сунув подмышку, легкой поступью приблизился к распростертому возле лесного исполина племяннику.
  - Кажется... - он схватил длинные волосы виконта и, намотав их на кулак, вынудил юношу приподнять голову, - Ты потерпел поражение, - с этими словами он немного потянул голову побежденного противника вперед, а затем, резко дернув ее назад, с силой ударил его затылком о ствол.
  Татьяна вскрикнула, зажимая рот рукой.
  По виску Романа, путаясь в прядях черных волос, небрежно выпущенных из руки дяди, заструилась кровь, глаза его сомкнулись. Удар был слишком силен даже для него, для видавшего виды интантера, бывшего априори гораздо сильнее и выносливее обычного человека, и сознание, не в силах противостоять ему, на время покинуло вечно молодое тело.
  Альберт окинул поверженного врага презрительным взглядом и, взявшись за рукоять меча, легко занес его, очевидно, намереваясь прервать чересчур затянувшуюся юную жизнь виконта его же оружием.
  Эрик, не в силах позволить этого, метнулся вперед, в надежде опередить, остановить негодяя, однако... опередили его.
  Маг, уже совсем, было, собравшийся эффектным, растянутым во времени жестом, опустить безжалостный клинок, пронзая сердце молодого человека, неожиданно охнул. Левое плечо его совершенно внезапно, как для него самого, так и для наблюдающих за ним людей, окрасилось кровью, рубашка, рассеченная на несколько лоскутов, повисла лохмотьями.
  - Тоже хочешь в могилу? - яростно зашипел маг и, отбросив меч, схватился освободившейся рукой за плечо, что-то сдирая с него и отшвыривая в сторону.
  В нескольких шагах от него приземлилась, как и полагается, на все четыре лапы, выпустив когти и озлобленно шипя, красивая гибкая кошка песочно-рыжего цвета.
  - Тио! - девушка, абсолютно не ждавшая появления здесь своей любимицы, восторженно прижала руки к груди. Молодой граф, подобравший с земли деревянное копье, все еще немного выпачканное в крови Ричарда и теперь сжимающий его, изумленно замер.
  - Она его ранила!
  - Да... - Татьяна, переполняемая гордостью за свою питомицу, широко улыбнулась, однако же, тотчас же обеспокоено подалась вперед, - Эрик!
  - Кошки мало, чтобы справиться с ним, - негромко откликнулся молодой человек, уверенно направляющийся к магу, все еще стоящему возле потерявшего сознание Романа и, мельком оглянувшись через плечо, быстро улыбнулся, - Не волнуйся. Танцевать я тоже обучен.
  - Эрик-Эрик... - Альберт, подобравший с земли меч Романа и совершенно игнорирующий рычащую и шипящую на него кошку, легко провернул оружие в руке и уверенно шагнул вперед, - Похоже, человеческая ипостась лишила тебя последнего рассудка. Неужели ты всерьез надеешься выстоять против меня?
  - Не надо списывать меня со счетов, - молодой граф, приподняв подбородок, перехватил копье на манер боевого шеста и, чуть усмехнувшись, прибавил, - Иногда я все же предпочитаю действия разговорам, - и, не позволяя словам расходиться с делом, он, практически метнувшись вперед, в несколько шагов сократив расстояние, ловко провернул заостренный шест над головой, ударяя Альберта сбоку наотмашь. Удар вполне ожидаемо не прошел.
  Маг, умело подставив плашмя лезвие тонкого меча, хладнокровно улыбнулся.
  - Так ты уверен, что умеешь танцевать? - вежливо осведомился он и, еще раз провернув меч в руке, будто рисуясь, сам атаковал блондина.
  Татьяна, нервно кусая губы, снова прижала руки к груди. Ситуация пугала ее до дрожи, а безрассудная храбрость Эрика поражала до полубезумия - как можно было бросаться с деревяшкой против меча, да еще и на человека, который сумел одолеть Романа? И не просто одолеть, а полностью вывести из строя, едва ли не убить!
  Где-то сбоку неожиданно взвизгнул лев и девушка, совсем перепугавшись, рывком повернулась к нему. В голове замелькали страшные мысли. Винсент уже некоторое время как неловко топтался на месте, внюхивался в траву, подпрыгивал, сам исполняя танец, только вот его танец был куда как опаснее плясок со шпагами. Если в поединке шанс выжить еще оставался, что, в общем-то, уже имело веское доказательство в виде поверженного, но живого виконта, то Винсент в прямом смысле слова танцевал со смертью. Не приходило им прежде в голову, не успели они подумать о том, что ворас действительно может оказаться противником куда как более опасным, нежели Людовик или даже Альберт. Все-таки одно дело - отражать атаки видимые, ясно чувствуемые и ощутимые, а совсем иное - пытаться угадать, с какой стороны подкрадется маленький, практически невидимый враг, чтобы в мгновение ока оборвать твою жизнь. Почему-то в том, что яд вораса опасен смертельно, у девушки сомнений не возникало.
  И вот сейчас, услышав такой странный звук - не рык, не шипение, а именно визг, она в ужасе взглянула на льва. Неужели Анхель все-таки добился своего, неужели Винсент...
  Все оказалось гораздо проще.
  Кошка, изящная, грациозная, предоставив разбираться с Альбертом хозяину, предпочла оказать помощь большому, беспомощному и совершенно неповоротливому с ее точки зрения сородичу. Объяснять Тионе, кто такой ворас и почему он плохой, не потребовалось - заметив на спине льва белую точку, кошка быстрее молнии метнулась к нему и, одним прыжком оказавшись на огромном хищнике, легким и быстрым движением лапы сбросила с него смертельную опасность. Когти ее при этом, выпущенные для устрашения паука, царапнули львиную шкуру, рассекая ее до крови, отсюда и взялся звук, так испугавший девушку.
  Убедившись, что лев спасен и за паука взялся противник, по крайней мере, в большей степени подходящий ему по росту, Татьяна медленно выдохнула.
  Словно в ответ на это, с ее колен послышался тихий стон, вынуждая ее непроизвольно отвлечься от происходящего.
  Ричард, кое-как нащупав землю по сторонам от колен девушки, уперся ладонями и, немного приподнявшись, медленно поднял взор на нее. Лицо его озарила слабая, но невероятно счастливая улыбка.
  - Татьяна... - пробормотал он.
  Татьяна медленно втянула воздух. В голове мелькнула мысль, что если оборотень сейчас вздумает снова поцеловать ее, а затем отключиться, она, наверное, его все-таки стукнет. Не сильно, конечно, но, во всяком случае, достаточно ощутимо, чтобы он наконец-то вернулся из небытия в настоящий мир.
  - Ричард! - коснувшись ладонями щек улыбающегося мужчины, девушка требовательно взглянула ему в глаза, - Ричард, приди в себя!
  - Я в себе, - оборотень слабо мотнул головой и, забыв, что держится на руках, сделал попытку отмахнуться, в результате едва вновь не упав на колени девушке. Та чуть слышно вздохнула, осторожно поддерживая его. Да, судя по всему, выкрутасы мага с сознанием оборотня причинили последнему гораздо больший вред, чем она думала. Если Ричард едва держится в таком положении, рассчитывать на то, что он устоит на ногах, а уж тем более, сумеет помочь, похоже, не стоит.
  Тем временем, оборотень, не подозревая о мыслях своей спасительницы, уже готовой разочароваться в нем, уперся руками сильнее и, прилагая немалые усилия, попытался сесть. С губ его сорвалось чуть слышное болезненное шипение - где-то под правой лопаткой действия отозвались непонятной болью.
  Татьяна, в общем и целом согласная, что в таком положении мужчине будет действительно удобнее, да и ей самой определенно будет полегче, уперлась ладонями ему в плечо, помогая обрести более или менее вертикальное положение.
  - И, кажется, я очень много пропустил... - хрипловато констатировал оборотень, наконец-то обретая его и, с видимым трудом подняв правую руку, почесал ею в затылке, - А Дэйв где?
  Татьяна, по сию пору как-то не задававшаяся подобным вопросом, оказалась застигнута им врасплох и растерянно завертела головой. А в самом деле, где пантера? Куда, и главное, когда она ухитрилась исчезнуть? Ведь вряд ли бы бросила хозяина одного на произвол злобного мага, но...
  Взгляд ее наткнулся на другую, гораздо менее приятную, нежели лицезрение большой кошки, картину и девушка замерла.
  Владислав, находящийся теперь уже куда как ближе к своему противнику, чем это было в начале, поднимающийся с земли уже во второй, или в третий раз, с теперь уже полностью залитым кровью лицом, с очень четко выделяющейся на резко побледневшей коже лба раной, наполовину скрывающейся под волосами, тяжело дышал, напряженно сжимая ткань одежды на поврежденном в самом начале плече. Впрочем, нельзя не отметить, что противник его также уже не казался абсолютно здоровым. Не взирая на то, что помощи со стороны Романа последовать более не могло, Цепеш каким-то чудом умудрился оставить еще несколько ссадин на шее и щеке Людовика, а кроме того, на ключице его, обрамленная разодранной тканью футболки, виднелась кровоточащая рана, что, несомненно, представляло предмет особой гордости мотоциклиста.
  И все же, силы противников были слишком различны, все же не мог человек, пусть даже и бессмертный, соперничать с магом, и Людовик не преминул это подтвердить.
  Влад не успел еще до конца подняться, как парень, не позволяя ему сделать этого, резко ударил его коленом в живот. Затем, завершая начатое, нанес удар кулаком по ребрам и, удовлетворенный видом снова упавшего врага, пинком перевернул его на спину.
  Цепеш задергался, попытался встать, но на грудь ему тотчас же наступил элегантный ботинок с весьма крепким и прочным каблуком.
  - Кажется, твой мотоцикл все-таки остается в одиночестве, - прошипел Луи, склоняясь к противнику и, зло сплюнув в сторону, с ненавистью продолжил, - Надеюсь, на свалке ему придется весело.
  - Пошел ты... - прохрипел Влад, изо всех сил пытаясь скинуть с себя молодого мага, или, по крайней мере, сдвинуть его ногу, чтобы каблук не давил так сильно на ребра. Результат его ждал, увы, решительно противоположный.
  Людовик сильнее вдавил ботинок в его грудную клетку и, немного склонив голову набок, с интересом оглядел залитое кровью лицо.
  - Я уже говорил, что мне нравится запах твоей крови? - он широко ухмыльнулся и демонстративно потянул носом воздух, - А еще вид ее на твоем лице... Клянусь, утопил бы тебя в ней с превеликим удовольствием, да возни многовато.
  Цепеш скрипнул зубами. Давление на грудь все усиливалось, казалось, маг хочет вбить, втоптать, вдавить его в землю, похоронив заживо, дабы не возиться с утоплением. Дыхание путалось и сбивалось, перед глазами все плыло. Владу показалось, что до его слуха донесся хруст сминаемых под безжалостным натиском костей. Говорить он уже не мог, единственным звуком, вырывавшимся из горла, был не более, чем жалкий сип; движения стали слабыми и хаотичными, более напоминающими конвульсивные подергивания умирающего.
  Где-то в сознании еще мелькали мысли о том, что, в общем и целом, жизни его ничего не грозит, что бессмертие никуда не делось, не исчезло, что он восстановиться, рано или поздно, даже после такого, но... Бессмертие Влада не давало ему неуязвимости, не способствовало более быстрой регенерации тканей, как, скажем, у Ричарда. Он болел и выздоравливал как самый обычный человек и, признаться, валяться несколько недель, если не месяцев, на больничной койке со сломанными ребрами желания у него, понятное дело, не возникало. Это не говоря уже о том, что боль, причиняемая ему действиями молодого изувера, была совершенно невыносимой.
  - Вот ты где, - все еще слабый и немного хрипловатый голос Ричарда, раздавшийся за спиной Татьяны, заставил ее, отвлекшись от просмотра фильма ужасов в живом времени, непонимающе и взволнованно оглянуться.
  Рядом с мужчиной, сидящим уже несколько более прямо, стояла пантера и, выражая всем своим видом невероятное счастье от возвращения хозяина в сознание, тыкалась носом ему в щеку, периодически потираясь о нее большим лбом.
  Оборотень улыбнулся и, приобняв своего хищного друга за шею, немного оперся о него.
  - Помоги-ка... - попросил он и, держась за пантеру, медленно, несколько неуверенно поднялся на ноги. Татьяна, онемев от изумления, приоткрыла рот, глядя на то, как мужчина, едва держащийся в вертикальном положении, кое-как действующий правой рукой из-за раны под лопаткой, с отчаянной уверенностью, с безрассудной решимостью, придерживаясь за холку пантеры, делает шаг вперед.
  - Ричард!.. - она потрясенно покачала головой, не зная, как остановить безумца. Тот, остановившись, опустил на нее взгляд.
  - Извини, я не могу быть в стороне. Влада того и гляди убьют, а я...
  - Он же бессмертен! - Татьяна, взволнованно оглянувшись на Цепеша, едва хрипящего под ботинком Людовика, покачала головой, - Пожалей себя, Ричард, ты ранен!..
  - Ранен? - судя по всему, для оборотня это известие явилось тем еще откровением. Он неуверенно повел плечами и, в который уже раз ощутив боль под правой лопаткой, медленно опустил подбородок.
  - Так вот, что это... Неважно. Когда-то я мог драться и с более тяжелыми ранами, а этот парень... - взгляд черных глаз как огнем прожег оставшегося абсолютно равнодушным к этому Луи, - У меня перед ним должок, - и, не слушая более никаких увещеваний, он резко шагнул вперед.
  Татьяна, оставшаяся сидеть на земле, в растерянности наблюдала, как оборотень, все еще немного пошатывающийся, кое-как придерживающийся правой рукой за пантеру, уверенно подходит к молодому магу.
  - Эй, мелкий.
  Хриплый голос его, наконец достигнув ушей юноши, заставил того медленно выпрямиться и, расплывшись в самой сладкой улыбке, неспешно повернуться к новому противнику, повернув на мыске ногу, стоящую на груди у Цепеша.
  - Риичард... - протянул он, - Ты решил вернуться в строй, мой бедный маленький песик?
  - Да так... - оборотень кривовато ухмыльнулся, - Вспомнил, что у меня перед тобой должок. Никак не рассчитаюсь за сломанный нос.
  - Ооо... - Луи покачал головой и, между делом посильнее надавив на грудную клетку Владислава, вздохнул, - Жаль, жаль... Но, боюсь, этот должок тебе вовек не оплатить, как бы не старался.
  - Правда? - как-то очень отстраненно отозвался Ричард и, приблизившись еще на несколько шагов, отпустил пантеру, не желая выказывать слабость и держаться за нее. Взгляд его устремился к уже почти прекратившему сопротивляться Владу.
  - Отпустил бы мальчишку-то, - оборотень поморщился, не то от вида раздавленного мотоциклиста, не то от боли в ране под лопаткой, - Того и гляди же помрет, не смотря на то, что бессмертный.
  - Так в этом же и прелесть! - молодой маг, искренне воодушевленный интересом подошедшего врага к его развлечениям, широко, по-мальчишески улыбнулся, - Представляешь, как интересно - наблюдать смерть человека секунду за секундой, проходить вместе с ним все ее этапы - от агонии до закапывания в землю, а в конце обнаруживать, что человек-то все еще жив! А значит, его можно убить еще раз, и все повторится вновь...
  - Скучно, - коротко резюмировал оборотень и, не дожидаясь, пока противник, отвлеченный на свои издевательства над бессмертным, вновь вернется мыслями в настоящее, рывком подался вперед. Рана на его спине отозвалась на резкие действия мужчины острой болью и возобновившимся кровотечением, однако, кулак его это не остановило.
  Людовик, отброшенный сильным ударом назад, сделал несколько нетвердых шагов, оставляя Влада в покое и с совершенно недоверчивым, потрясенным видом схватился за собственный нос. По лицу его, пачкая прижатые пальцы, заструилась кровь.
  - Ты... - маг ошарашенно моргнул, затем опустил руку, взирая на кровь на ней, осторожно ощупал не сломанный, но полноценно разбитый нос, совсем недавно такой красивый и изящный и, пребывая в абсолютном шоке, поднял взгляд на довольно ухмыляющегося противника, - Как... как ты посмел?..
  - Также, как и ты, - последовал безмятежный ответ. Ричард сжал и разжал кулак, с интересом глядя на него. Костяшки пальцев были немного испачканы в крови молодого мерзавца, наконец-то получившего по заслугам.
  - И, должен признать, ты был прав, - с ухмылкой продолжил он, - Это чертовски приятно!
  Пока Ричард упивался своим триумфом, испытывая самое искреннее наслаждение от чувства оплаченного долга, а Людовик переживал впервые в жизни шок от сильного отпора, какового прежде ему никто, а уж тем более оборотень, не предоставлял, Винсент, оставив вораса на попечение вполне довольной этой игрой кошки, прикидывал, кому он бы мог оказать помощь.
  Эрик, уверенно отражающий атаки Альберта, казался не нуждающимся в ней, по крайней мере, на данный момент; неподалеку от Татьяны находились Ричард и Дэйв, да и единственный враг, могущий напасть на нее, был очень занят собственным разбитым носом; Влад кое-как, прижав руку к груди, садился на земле и казался довольно живым, а вот Роман... Роман все еще не приходил в себя.
  Лев, уверенно тряхнув лохматой гривой и стараясь, не взирая на собственные габариты, оставаться незамеченным, бесшумно двинулся вперед, мягкой поступью подбираясь к распростертому возле дерева виконту. На его удачу, лежащий без сознания парень в данный момент мало интересовал присутствующих, занятых делами куда как более интересными, и поэтому на всяких подкрадывающихся к нему хищников внимания никто не обращал.
  Винсент, добравшись до поверженного друга, тяжело лег рядом с ним и, не зная особенно, как и чем он может помочь, ткнулся носом в его безвольно раскрытую ладонь. Виконт не прореагировал. Лев тяжело вздохнул, поднялся на лапы и мягко толкнул лбом повисшую голову молодого человека, затем аккуратно сжал зубами рукав его рубашки и потянул за нее, после чего еще раз боднул, но уже в плечо.
  С губ Романа сорвался слабый стон. Сознание, так спокойно и уверенно погрузившееся во тьму, ища спасения от боли, тревожимое извне, принужденно возвращалось в юное тело, и хранитель памяти, заметив это, обрадовался.
  Он негромко рыкнул, вновь ткнулся носом в ладонь парня и, подтолкнув ее, попытался положить себе на спину.
  Юноша с трудом шевельнулся. Голова раскалывалась на части, руки слушались плохо, ног он не чувствовал вообще. По пальцам мельком скользнули жесткие волосы львиной гривы, и молодой человек неуверенно сжал их.
  Лев, обрадованный этим проявлением возвращающейся жизни, снова толкнул молодого виконта лбом в плечо и, приблизив морду к его уху, рыкнул громче.
  - Да, да, Винс, я слышу... - хриплым, полустонущим голосом выдавил тот и, с огромным трудом заставляя себя поднять руку, посильнее вцепился в львиную гриву, кое-как открывая очи. Обнаружив прямо перед собою желтые львиные глаза, он неуверенно моргнул и, постепенно начиная осознавать реальность, пробормотал:
  - Надо же, и правда Винс...
  Настоящее постепенно возвращалось. Во всем теле, то там, то сям, обнаруживались болезненные ощущения разной степени силы, чувствовалась кровь, запекшаяся где-то на виске или сбоку на лице. Роман глубоко вздохнул и, скользнув ладонью по львиной гриве еще выше, схватился за нее где-то около холки, пытаясь встать на ноги. Лев, которому эти действия юноши доставляли определенно не самые приятные ощущения, тем не менее, мужественно терпел, аккуратно приподнимая голову повыше и старательно поддерживая своего молодого друга.
  Наконец, виконт сумел подняться. Цепляясь одной рукой за львиную гриву, а другой придерживаясь за дерево, сослужившее ему давеча такую скверную службу, он замер, слегка пошатываясь и пытаясь более емко оценить картину боя, несколько изменившуюся за время, что он провел в отключке.
  Эрик, заметив пришедшего в себя брата, радостно улыбнулся.
  - Роман!
  Юноша, продолжая держаться одной рукой за дерево, медленно поднял вторую, слабо помахав ей.
  - Я в порядке... - в голове загудело и молодой человек, слабо охнув, поменял руки, держась теперь за льва, а ладонь другой прижимая к виску, - Ну, почти. Все лучше, чем те бедолаги, которых загрызли ночью в нашем замке по приказу дядюшки...
  Альберт, услышав последние слова, неожиданно остановился и, отразив последнюю атаку графа, отбросив его на несколько шагов, вежливо поднял руку в останавливающем жесте.
  - Но я не давал приказа убивать. Мне нужно было лишь ваше обращение, и фальсификация смерти Луи, вот и все.
  - Ага, они сами загрызлись, - Роман, говорящий все еще достаточно мрачно, но, тем не менее, не могущий удержаться от колкости, устало вздохнул. Винсент, служащий сейчас его подпоркой, обеспокоенно покосился на молодого виконта, подозревая, что тому сейчас вообще вредны разговоры. Впрочем, удержать Романа от болтовни было бы невозможно в любом случае.
  - Я отдал приказ руководить атакой, - спокойно пояснил, между тем, маг, - Если же тот... человек, которого я попросил об этом, немного увлекся - то вина не моя, и дело не моих рук.
  - И что же это за человек? - Эрик, ни на миг не теряющий бдительности, подозрительно повернул голову вбок, взирая на дядю искоса. Словам его он не верил.
  - Кажется, Татьяна познакомилась с ним на балу, - Альберт мягко улыбнулся, поудобнее перехватывая Романов меч, и мельком глянул на прекрасно слышащую все это дочь.
  Татьяна, и в самом деле хорошо воспринявшая весь небольшой разговор, успевшая порадоваться за Романа, потрясенно приоткрыла рот.
  - Не может быть... - сорвался с ее губ шепот, - Чесле́р?..
  Маг мимолетно кивнул. Лицо его на краткое мгновение приняло странное, насмешливо-знающее выражение, словно бы ему было известно что-то большее, еще что-то недоступное ни племянникам, ни его дочери, однако, эту тайну он удержал при себе. И, предпочитая вернуться к прежнему занятию, неодобрительно покосился на меч в своей руке.
  - Отвратительно неудобное оружие. Не удивлен, что ты проиграл с ним, дорогой племянник, - улыбка его стала издевательской. Роман гневно сжал губы, сдерживая себя, ибо в данный миг возможности сделать что-либо ввиду плохого самочувствия был категорически лишен, а Эрик поднял свое деревянное оружие.
  - Тогда ты не удивишься, проиграв сам, дядя, - заметил он и, не желая дольше тянуть время, снова погружаясь в болтовню, вновь атаковал.
  Тем временем, события в другой стороне арены боевых действий тоже развивались своим чередом. Людовик, чей шок от разбитого носа, да и вообще от оказанного серьезного сопротивления (царапины, оставленные Владом, в расчет абсолютно не принимались), довольно быстро сменился злостью, бешеной яростью, теперь уже сам наступал на противника, абсолютно забыв про свою бессмертную игрушку. Последняя, между тем, кое-как сумев сесть, честно и искренне пыталась отползти с пути мага и, по возможности, приблизиться к Татьяне - место рядом с ней небезосновательно казалось безопасным.
  Луи его даже не замечал. Шаг за шагом он медленно наступал на спокойно ожидающего его оборотня, опасный, жестокий, безжалостный и словно обезумевший от собственной злобы.
  - Ты посмел ударить меня, - негромко и угрожающе проговорил он, остановившись практически рядом с хладнокровно взирающим на него Ричардом, - Ты! Чертово отродье, пес без роду и племени смел поднять руку на меня!
  - На человека, который отказался от своих рода и племени, и предал свою семью? - хладнокровие давалось оборотню с некоторым трудом, рана под лопаткой нещадно болела, да и вообще, признаться, он совсем не ощущал себя в данный момент хорошим бойцом, но отступать намерен не был, - Представь себе, да, мальчик. И с радостью повторю это еще раз! - слова завершил, подтверждая их, новый удар. Казалось бы, Луи не должен выдержать его, исполненный спесивой гордости, не успеет отразить, но маг оказался не столь прост, как представлялось на первый взгляд.
  Перехватив руку оборотня, он словно тисками сжал его запястье, взирая на него с такой жгучей ненавистью, что Ричарду на краткое мгновение почудилось, что он вновь лишен возможности двигаться. Только сейчас он вдруг осознал со все возрастающей ясностью, с каким опасным противником был вынужден столкнуться, как мало значили его собственные силы в сравнении с умениями этого мальчишки.
  Людовик, разглядев этот невольный, хотя и затаенный, промелькнувший где-то в глубине самого существа оборотня, страх, криво ухмыльнулся.
  - Нет, Лэрд, сейчас я не буду лишать тебя возможности шевелиться... - прошипел он, - Не буду мешать тебе удрать, жалкая ты шавка. Я хочу, чтобы ты понял, чтобы ты наконец-то усвоил урок... Хочу в конце концов вдолбить в твою тупую голову одну-единственную мысль - я опасен! - слова эти сопроводил удар, удар, более сильный, чем тот, что нанес или пытался нанести Ричард, удар, едва ли не более сильный, чем тот, что когда-то сломал ему нос. Он пришелся несколько вскользь, задел нижнюю челюсть оборотня и его шею, и отшвырнул его от противника на несколько шагов. Пантера, возмущенная таким невежливым обращением с ее обожаемым хозяином, неприязненно зарычала и, вмиг выскочив вперед, враждебно оскалилась на хладнокровно созерцающего ее де Нормонда.
  - Как благородно, - язвительно произнес он, - Наш песик прячется за спину кошечки. Что, Рикки, докатился, да?
  - Дэйв, не лезь... - Ричард, чудом удержавшийся на ногах, наконец обрел равновесие и, старательно игнорируя огнем горящую рану, как и ноющую после удара Луи челюсть, решительно двинулся вперед. Пантера покорно отступила, однако же, за хозяином следила с явным беспокойством.
  - Сам на рожон лезешь? - Людовик зло улыбнулся, - Всегда знал, что ты идиот, не понимаю, за что тебя так ценил дядя?
  Лэрд не ответил. Он подошел вплотную к наглому мальчишке, такому наивному и такому уверенному в своей силе и, окинув его долгим взглядом, криво улыбнулся. А затем - Татьяна и Дэйв, пристально наблюдающие за этой дракой, не поверили собственным глазам, - затем он резко схватил Людовика за волосы и, запрокинув его голову, сжал свободной рукой его горло.
  - Говоришь, ты опасен? - оборотень практически шептал на ухо молодому магу, однако, шепот этот разносился по всей арене действий, - Так вот, запомни мои слова, щенок - я еще опаснее!
  Момент был хорош. Луи, такой худенький, такой тонкий, казался рядом с крепким, сильным мужчиной настоящим ребенком, беспомощным и слабым, а Ричард производил впечатление могучего воина, сломить которого не под силу никому.
  Момент был хорош, но, к сожалению, оказался разрушен чересчур быстро. Людовик извернулся в руках оборотня ужом и, не говоря ни слова, с огромной силой нанес удар ему коленом в солнечное сплетение, непонятно как ухитрившись дотянуться до него. Ричард охнул, рефлекторно разжимая руки и следующим ударом мальчишка заставил его упасть на колени.
  Он не был похож на Альберта. Выученный, выращенный им, Людовик Филипп де Нормонд стал куда как более жестоким, чем воспитавший его дядя и, умея ставить на колени силой магической, предпочитал ей физическую, испытывая огромное удовольствие от лицезрения мук противника.
  Ричард согнулся, не в состоянии распрямиться. Дыхание, сбитое вероломным ударом Людовика, никак не хотело возвращаться в норму, тело, ослабленное еще действиями Альберта, отказывалось слушаться.
  Юноша, окинув его презрительным взглядом, брезгливо скривил губы.
  - Чертова шавка... - прошипел он и, резко провернувшись на каблуке, ударил пяткой другой ноги оборотня по шее. Ричард упал, хрипло, надрывно кашляя. Противник оказался ему не по зубам, однако, признавать себя побежденным гордое сердце оборотня все еще не желало.
  Пантера, понимающая, что хозяин ее сейчас уже точно нуждается в помощи, мгновенно забыв о его приказе, метнулась вперед. Ричард успел лишь краем глаза заметить стремглав пронесшееся мимо него черное тело, а в следующее мгновение его уже буквально оглушил... хохот.
  Луи, сбитый с ног броском зверя, упавший навзничь на землю и придавленный теперь большими лапами, лежал и жизнерадостно хохотал, кажется, даже и не думая сопротивляться.
  Оборотень, от изумления даже забывший про боль, медленно, с трудом приподнялся, недоверчиво созерцая заливающегося юношу. Татьяна, обалдело моргнув, перевела взгляд с веселящегося парня на Ричарда, а затем и на Влада, растерянного ничуть не меньше. Некоторое время никто из них не находился, что сказать, не понимал, как реагировать.
  - Он сумасшедший... - прошептала, наконец, девушка, потрясенно качая головой. Иначе сказать было бы нельзя - поведение молодого де Нормонда явно не входило в каноны нормальности и скорее подходило пациенту дома умалишенных.
  Ричард чуть заметно пожал здоровым плечом. Относить мальчишку к категории безумцев или нет, ему сейчас было решительно неважно, - интуиция, натренированная годами опыта, подсказывала, что как бы не восторгался Людовик близким общением с "кошечкой", а долго его восторг длиться не может, сменившись чем-то другим, чем-то куда как более опасным для пантеры.
  Как показала практика, интуиция не ошиблась.
  Луи, не прекращая жизнерадостно хохотать, раскинул руки в стороны и, проведя одной из них по земле, внезапно выхватил из травы ту самую дубинку, что некоторое время назад так покалечила Владислава. Последний, заметив грозное, смертельно опасное в руках этого юноши оружие, невольно дернулся. В какой-то момент ему вдруг почудилось, что сучковатая ветка сейчас снова полетит в него.
  Дэйв же, между тем, определенно не придавал действиям потенциальной жертвы никакого внимания. Палка в его руках, с точки зрения хранителя памяти, не представляла никакой опасности и уж точно не смогла бы пробить толстую черную шкуру. Стремясь продемонстрировать обидчику хозяина весь ужас ожидающей его участи, пантера негромко зарычала и демонстративно медленно приоткрыла страшную пасть.
  - Дэйв!
  Голоса Татьяны и Ричарда прозвучали, как один. Оборотень, хоть и не бывший свидетелем начала стычки между Цепешем и молодым магом, не видевший последнего с этим самым оружием в руках, тем не менее, догадывался, что ждать чего-то хорошего от него не стоит, а зная о его силе не понаслышке, тем более не сомневался в этом.
  Пантера же, обычно слушающая хозяина, сейчас, ввиду экстренной для того ситуации, проявляла несвойственное ей упрямство, совершенно не планируя отступать.
  Луи, видя, что предупреждениям придавливающий его к земле зверь не внемлет, нехорошо ухмыльнулся. Смех его оборвался, также быстро и внезапно, как и начался, а по губам расплылась улыбка, исполненная удовольствия бывалого садиста.
  Удар, нанесенный по стоящим у него на груди лапам Дэйва, оказался до такой степени стремителен, так мгновенен и силен, что никто из сторонних наблюдателей даже не успел его заметить.
  Пантера взвизгнула и кубарем слетела на землю. Татьяна, охнув, в шоке прижала ладонь ко рту, чувствуя, как болезненно сжимается сердце - ей показалось, что у пантеры перебита лапа, а к травмам, наносимым животным, пусть даже и не в полном смысле этого слова относящимся к животному миру, она всегда была особенно чувствительна.
  И все-таки, сдаваться хранитель памяти не планировал. Упертый не менее своего хозяина, готовый защищать его до последней капли крови, до тех пор, пока теплиться в сознании жизнь, он с некоторым трудом поднялся и, поджав правую лапу, оскалился в сторону неприятеля.
  Тот же, уже успевший изменить положение, абсолютно не замечая столь явной угрозы, сидел на земле, непринужденно скрестив ноги и лениво вертел в руках опасную дубинку.
  Заметив, что пантера опять как будто бы планирует напасть, Людовик упер палку в землю и улыбнулся.
  - Кис-кис-кис, - ласково позвал он. Улыбка его, мгновение назад кажущаяся мягкой, вдруг стала страшной. Девушка, видя это, закусила губу, внезапно с ужасающей четкостью осознавая, что этой самой улыбкой молодой маг, вполне вероятно, подписывает своему противнику смертный приговор. Луи Филипп де Нормонд не любил казаться побежденным.
  - Дэйв! - Ричард, для которого последний факт не являлся тайной, а улыбка на губах противного мальчишки была очень хорошо видна и понятна, оттолкнулся рукой от земли, рывком поднимаясь на ноги, - Хватит! - его шатнуло, однако, оборотень не обратил на это внимания. Защищать своего друга, многие годы являвшегося единственным, кто был рядом с ним, он тоже был готов до последнего вздоха.
  - А что такое? - невинно удивился Людовик, переведя взгляд с растерянно замершей пантеры на ее хозяина, - Неужели тебе жаль позволить мне капельку поиграть с кошечкой? Ведь не съем же я ее в самом деле, я же очень люблю таких зверюшек... - глаза его при последних словах злорадно сверкнули. Чувствовалось, что причинение вреда Дэйву в глазах молодого мага это еще и месть Лэрду, осмелившемуся подправить его красивый и изящный носик.
  - Оно и видно! - Татьяна, не выдержавшая муки бездействием в подобной ситуации, ярая защитница животных по своей природе, раздраженно вскочила на ноги, - Не смей трогать Дэйва, ты!..
  - Так-так-так... - Людовик, кажется, только сейчас осознавший, насколько близко он находится к той, что представляет большой интерес для дядюшки, заинтересованно улыбнулся и, обращая все внимание на Татьяну, медленно поднялся на ноги, - Кто же это у нас тут осмелился подать голос? Ты сильно рискуешь, вызывая огонь на себя, девочка. Ведь меня твои безделушки за врага, надеюсь, примут?
  Девушка, и в самом деле немного забывшаяся, схватилась за браслет. Жест этот, когда о "безделушках" упоминал кто-нибудь посторонний, уже вошел у нее в привычку, стал совершенно естественным, - она просто желала защитить свою собственность, а заодно и удержать эту собственность от опрометчивых поступков.
  Отвечать на слова Луи она не стала, да он и не ждал ответа.
  - Или, быть может, ты наивно полагаешь, что я все-таки женюсь на тебя, как того желает дядя? - он негромко рассмеялся и, покачав головой, задумчиво хлопнул себя по подставленной ладони дубинкой, - Боюсь разочаровать тебя, дорогая, но я плохой муж. А вот ты, как я вижу, сегодня еще даже не ранена... - в глазах парня появилась жестокость, - А я совсем не против исправить эту досадную оплошность. Глупышка, каким же боком тебе выйдет попытка заступиться за зверюшку... - парень неожиданно замолчал. На лице его, сменяя жестокую язвительность, словно проступая из самых глубин его испорченного существа, медленно прорисовалось изумление. Забывая про Татьяну, недоумевающую о причинах этого, он неуверенно, потрясенно повернул голову, устремляя взгляд вбок и немного назад, туда, где все это время не прекращалось сражение Альберта и Эрика.
  Татьяна, Ричард и Влад, решительно не понимающие поведения молодого мага, сами направили внимание в ту сторону, обращая его на происходящее на другом краю арены боевых действий.
  А происходило там и в самом деле что-то странное.
  Эрик, уже несколько запыхавшийся, даже, говоря начистоту - сильно запыхавшийся, ибо выносливость человека ни шла ни в какое сравнение с выносливостью мага, отчаянно оборонялся. Копье его, служившее некоторое время шестом, было теперь рассечено надвое сильным ударом меча и, лишенное половины своей длины, превратилось в относительно короткий кол. Защищаться таким оружием было не в пример сложнее, однако, молодой граф пока справлялся, хотя и успел пропустить несколько ударов и теперь периодически, улучив секунду, отирал со щеки кровь, порою смахивая ее и с губы.
  Альберт сиял, как медный самовар. Сражаться длинным и острым мечом против огрызка деревянного кола было настолько легко, так предсказуем был результат этого боя, что маг уже даже не старался. Он хорошо знал и понимал, что он сильнее, помнил, что Эрик отныне смертен, тогда как его самого невозможно даже задеть, посему, когда молодой граф вдруг метнулся вперед, ловко уклоняясь от его оружия, и явно метя колом в плечо, то самое, что было повреждено когтями кошки, но уже залечено силой самого мага, он лишь насмешливо улыбнулся и, демонстративно давая племяннику небольшую, заведомо нечестную фору, сам подставился под удар.
  Острие кола вонзилось в плечо Альберта. Маг ухмыльнулся и, желая показать глупому племяннику, насколько опрометчиво тот поступил, немного отвел руку назад, определенно намереваясь насадить его на меч, пронзив насквозь.
  Девушка, успевшая увидеть это, зажмурилась. Ничто не могло спасти молодого графа, никто не успел бы прийти к нему на выручку, и тишина, воцарившаяся вокруг, будто была его похоронным саваном.
  И в этой тишине с неожиданной четкостью и громкостью раздался звук упавшей на землю капли. За нею последовал изумленный вздох, сменившийся болезненным стоном, и Татьяна, недоумевая, что происходит, не узнавая голоса графа, осторожно открыла глаза.
  Альберт, потрясенно глядя на Эрика, пошатнулся и неуверенно шагнул назад. Затем шагнул еще раз и, абсолютно забывая про меч, в который уже раз за сегодня вынуждено роняя его, пораженно перевел взгляд на собственное, пронзенное колом плечо. Рубашка на нем окрасилась в красный.
  Маг поднял правую руку, и Татьяна, пребывающая в не меньшем шоке, чувствующая смутную жалость к отцу, заметила, что пальцы его дрожат. Он неуверенно протянул их к торчащему из плеча обломку дерева и, обхватив, рывком выдернул из собственного тела, тотчас же просто роняя на землю. Рука его, все также дрожащая, осторожно коснулась плеча и маг, ощутив пальцами кровь, изумленно взглянул на них, затем недоверчиво потирая друг о друга.
  Татьяне неожиданно стало жутко. Отец, всегда такой уверенный, такой сильный, совершенно непобедимый, был сейчас... испуган? Страх бесстрашного пугал до безумия, до одури, тем более, что объяснить происшедшего не мог никто.
  Эрик замер, сам едва ли понимая, что случилось. Ведь он видел собственными глазами, видел очень ясно и отчетливо, как меч Романа пронзил плечо дяди и как тот, ухмыляясь, продемонстрировал абсолютно целую плоть; он слышал слова Татьяны о неуязвимости ее отца, в конце концов, он слышал слова Тьери, утверждавшего тоже самое! Как ему удалось ранить того, кого ранить было нельзя, граф не понимал и, говоря начистоту, видя, как испуган противник, сам начинал испытывать страх.
  - Уходим... - голос Альберта прозвучал неожиданно хрипло, - Анхель... потуши огонь. Луи, идем.
  Кошка, по сию пору с огромным удовольствием игравшая с пауком, как с мышью, придавливающая его лапой, подбрасывающая в воздух, неожиданно шарахнулась в сторону. В нескольких шагах от нее, успев, наконец, вырваться из-под атаки острых когтей, внезапно вырос высокий, немного помятый и взъерошенный мужчина и, бросив на Тиону взгляд, в ответ на который она зашипела, наступил ногой прямо на бушующее пламя. Огонь взметнулся в последний раз и развеялся, как будто его и не было.
  Анхель, не обращая ни на кого внимания, мрачный и серьезный, чеканным шагом прошел к магу, возле которого уже успел нарисоваться племянник. В глазах последнего изумление определенно сплелось с беспокойством - случившегося он тоже не ожидал.
  - Мы увидимся вновь, - все также хрипло проговорил маг, - Увидимся совсем скоро, - и, не сказав более ни слова, щелкнул пальцами. Фигура его растаяла в воздухе. Исчез и ворас. Людовик же, помедлив, кривовато ухмыльнулся на прощание и, коснувшись пальцами полей невидимой шляпы, молвил:
  - Au revoir, - затем подкинул в воздух колечко и, поймав его, весело подмигнул Роману, - Спасибо за это.
  С этими словами исчез и он.
  
  ***
  - Что произошло? - когда Луи появился в комнате квартиры, где некогда ругался с дядей, вернув против его воли Эрику человечность, маг, стоя посреди нее, раздраженными, резкими движениями расстегивал испорченную, испачканную рубашку.
  - Почему ты задержался? - Альберт, оторвав последнюю пуговицу, сорвал рубашку и, в бешенстве скомкав ее, отшвырнул куда-то в угол комнаты, бросая гневный взгляд на племянника. Тот пожал плечами и покрутил на пальце свое обожаемое колечко.
  - Хотел поблагодарить за игрушку. Так что случилось?
  - А ты не видел?! - рявкнул маг и, резкими, быстрыми шагами приблизившись к столу, густо уставленному колбами, пробирками и пузырьками, уперся в него руками. Голос его слился в невнятное бормотание.
  - Я... Я не знаю, не понимаю... КАК! - последнее слово он выкрикнул, с силой ударяя кулаками по столешнице. Зазвенели склянки, а маг, непроизвольно дернувшись, зашипел от боли, переводя взгляд на собственное плечо.
  - Я так давно не испытывал боли... - прошептал он и, подняв правую руку, снова коснулся рваной раны, тотчас же с новым шипением отдергивая пальцы, - И так давно не терял крови... я...
  - Так, - Людовик, видя, что дядя сейчас пребывает явно в чересчур смятенном состоянии духа, мимолетно коснулся пальцами виска, а затем, подойдя к столу, схватил собеседника за здоровое плечо, толкая на стул, находящийся здесь же, - Сядь и успокойся.
  - Что? - рыкнул, было, маг, однако, увидев, что племянник уже вполне уверенно хватает один из пузырьков - самый нужный в данной ситуации! - устало вздохнул и, присаживаясь, понуро опустил плечи. Быть на позиции больного ему еще не доводилось, но доверить свое лечение кому-то, кроме себя или Луи он не мог.
  - А теперь постарайся подумать и внятно объяснить, - Людовик, намочив небольшой кусок ваты в нужном растворе, присел на край стола, склоняясь к плечу дяди и начиная осторожно его обрабатывать, - Как такое могло случиться? Почему Эрику удалось ранить тебя?
  - Или вы позволили? - Анхель, по сию пору молча сидевший в кресле и в раздумье постукивающий себя пальцем по губам, проницательно прищурился. Альберт, все еще пребывающий в состоянии достаточно взвинченном, раздраженно мотнул головой.
  - Я еще не свихнулся, чтобы позволять этому щенку ранить меня, я хотел убить его! - гневно сообщил он и, тяжело выдохнув, на некоторое время умолк. Рану немилосердно жгло и щипало, хотя Людовик, прекрасно понимая, что испытывает дядя и от вида его крови удовольствия почему-то не получающий, старался действовать как можно аккуратнее.
  - Наверное, виновата кровь... - Альберт, немного остывший, сдвинул брови, сверля сердитым взором какой-то гвоздик на противоположной стене, - Вампиры нуждаются в ней, ибо она дает им силу жить, интантеры же... Могут получить от нее намного большую силу, сами не сознавая того.
  - Но Роман тоже пил кровь, - ученик мага, стерев последние капли крови вокруг раны, немного наклонился назад, беря еще один пузырек, только на сей раз наполненный какой-то мазью и принялся сосредоточенно наносить ее на рану учителя, - Ему не достало сил ранить тебя.
  - Роман пил кровь? - Анхель, не в силах сдержать улыбку, запрокинул голову и, подавляя смех, легонько куснул себя за губу, - Даа...
  - Не понял, - Луи, даже прекратив обрабатывать рану, медленно поднял голову, - На что ты намекаешь?
  - Он намекает на то, что кровь Роман пил один-единственный раз в своей жизни, - Альберт вздохнул и, покосившись на ученика, бросил, - Не отвлекайся. Он пил кровь только один раз - в момент обращения, когда убил Мари.
  - А, твою Мари? - Людовик облизал губы, пытаясь скрыть насмешливую ухмылку. Дядя в ответ поморщился.
  - Я никогда ее так не называл, и никогда не считал так, да и речь сейчас идет отнюдь не о глупой горничной. Кровь Роман попробовал только тогда, с тех пор же Анхель давал ему слегка разбавленный томатный сок с капелькой вина, и мальчик, принимая это за чистую монету, пил, да к тому же и поил брата.
  - Эрик был слаб, - снова подал голос Анхель, - И должен был оставаться таковым. Мастер просил поить этим мальчишек, чтобы они не обрели чересчур великую силу, пока не придет время, и он не сможет предъявить права на замок, пока этот... Винсент ла... или как его, ля де...
  - Де ля Бош, насколько я помню, - отозвался Луи и, тряхнув головой, отставил пузырек, завершив наносить мазь и беря в руки бинт, - Да-да, я помню, что из-за умений этого парня дядя не мог пробраться в замок. Хорошо, хоть семейное древо подправить успел, я оценил, кстати, дату своей смерти.
  - Очень за тебя рад, - сдержанно откликнулся Альберт и, вздохнув, поднял взор к потолку, - Правда вот, с датами смерти брата и его жены я промахнулся - признаюсь, не думал, что они проживут дольше шестидесяти лет. А впрочем, тридцать лет разницы в рамках трех столетий - сущая ерунда... Чертова семейка, постоянно обманывает мои ожидания!
  - Ах, да, я отвлекся, - Луи, наложив бинт, так затянул его, что дядя, одарив его гневным взором, раздраженно зарычал от боли.
  - Полегче, мальчик!
  - Извини. Так что там с Эриком? - молодой маг немного ослабил повязку, - Если он был слаб, то с какой радости стал силен сейчас?
  - Не так давно... - ворас, вновь включаясь в разговор, кривовато ухмыльнулся, - Не так давно граф совершил небольшое путешествие к деревне, на обратном пути из которой мы встретили его. Там он убил девчонку...
  - Верно, - Альберт кивнул, неприязненно поморщившись, - Я сглупил, упустил из виду этот факт. Думал, что потеряв суть интантера, Эрик растеряет и все обретенные силы, но, судя по всему, кое-что он все-таки сохранил. Что же... - он усмехнулся, - Радует, что теперь, во всяком случае, его гораздо проще убить, да и проживет мальчишка не так долго. Должен признать, Луи, хоть я и сердился на тебя, когда ты обратил его, сейчас я этому даже рад.
  Людовик, задумчиво кивнув, снова сильно дернул затягиваемый бинт, однако, поспешил смягчить это новым вопросом.
  - Ты говорил, что интантерам не нужна кровь, чтобы жить. Почему же тогда Эрик...
  - Он-то считал себя вампиром, - маг искоса глянул на непонятливого племянника и неожиданно вздохнул, - Пугал этим Татьяну, вот и решил, когда захотел есть, не причинять вреда ей, а убить кого-то еще.
  - А что вы скажете о Татьяне? - Анхель, с глубоким интересом склонив голову набок, немного подался вперед, - Она спасла Ричарда, мне казалось, вас удивило это.
  - Я не думал, что его любовь к ней настолько сильна, - Альберт, удовлетворенный наложенной повязкой, еще раз вздохнул и откинулся на спинку стула, - Думал, это была лишь игра, страсть, симпатия... Но оказывается, псы тоже способны на чувства. Жаль, что Татьяна так и не вняла моим увещеваниям оставить его...
  - Насколько я успел понять, девочка весьма своевольна, - Анхель равнодушно пожал плечами и опять откинулся на спинку кресла, - Может быть, конечно, это от того, что она не была воспитана вами... Но мысли, бродящие в ее прелестной головке, определенно не соответствуют вашим.
  - Своевольна... - маг ненадолго скривился, затем закусил губу, раздраженно тряхнув головой, - Своевольна! Упрямая девчонка, которой не додали воспитания! Ничего... я сумею вложить в ее голову нужные мысли, я...
  - Дядя, - Людовик, отвлекая мужчину, уже начавшего погружаться в радужные планы, нахмурился, - Так что теперь делать с Эриком? Если он и кошка - единственные, кто может причинить вред тебе, тогда, быть может, стоит держаться от них подальше? - он слегка потер скулу и, шмыгнув носом, оглянулся назад, на стол, - А мне не помешало бы немного подлечиться, чтобы быть готовым к следующей встрече с проклятой шавкой...
  - Я думал, он задел тебя лишь однажды, - Анхель, склонив голову, с интересом осмотрел синяк, уже очень четко проявившийся на лице парня, - Или я что-то пропустил, пока пытался вырваться из когтей кошки?
  - Если так думал ты, то так подумал и он, - отстраненно отозвался Луи и, взяв со стола новый кусочек ваты, принялся приводить в порядок собственный нос. Голос его зазвучал невнятно.
  - Я не остановил его руку во второй раз, я отвел ее. Он успел ударить меня... - губы его на мгновение сжались, во взгляде сверкнула веселая ненависть, - Однако, я расквитался! Заодно и кошечке его...
  - Да-да, я видел, - ворас, махнув рукой, дабы оборвать поток красноречия юноши, неожиданно поднялся на ноги, - Я вам больше не нужен, мастер? Могу идти?
  Альберт, бросив на него быстрый взгляд, мягко улыбнулся.
  - Разумеется. Всего доброго и спасибо за помощь, господин маркиз.
  Анхель склонился в небольшом, исполненном достоинства, истинно дворянском поклоне и, развернувшись на каблуках, быстро вышел, не обращаясь пауком, сохраняя человеческий вид.
  Людовик проводил альбиноса задумчивым взглядом, затем взглянул на дядю.
  - Ты ему доверяешь?
  - Доверяю ли я ему? - Альберт, продолжающий смотреть на дверь, в которую вышел ворас, мимолетно улыбнулся и, втянув воздух, на выдохе произнес, - Ни на йоту.
  
  ***
  Над ветвями большого дерева, как и под ними, повисла гулкая тишина. Альберт и его помощники исчезли, мрак, созданный силами мага и в последние минуты превратившийся в совершенную, непроницаемую тьму, постепенно редел, рассеиваясь. Воздух становился все чище и прозрачнее, дышать стало на порядок легче, но, увы, как-то понять, осознать случившееся это не помогало.
  - Это... - Роман, первым нарушив тишину, медленно перевел взгляд с того места, где некоторое время назад стоял дядя, на брата и, моргнув, очень вежливо осведомился, - Какого черта это было?
  - Ты спрашиваешь меня? - Эрик, изумленный этим фактом, пожалуй, ничуть не меньше, нежели всем происшедшим, обернулся, удивленно моргая, - Но почему меня?
  - Это же ты его ранил, - юноша, вздохнув, немного отстранился ото льва и, привалившись к дереву, с самым независимым видом скрестил руки на груди, - И было это довольно эффектно. Особенно после того, как мой меч дядя благополучно проигнорировал, и кстати... - он скользнул взглядом по траве неподалеку от себя и удовлетворенно улыбнулся, - Хорошо, что он не прихватил его с собой как сувенир.
  - Я не думаю, что все было так уж... - граф неопределенно пошевелил в воздухе пальцами, не в силах придумать наиболее емкую характеристику, посему предпочел обойтись словом более простым, - Хорошо. Тьери говорил, что его нельзя ранить, если сам он не пожелает этого, а значит...
  - Нет, не думаю! - Татьяна, в конце концов тоже решившая поучаствовать в беседе, сделала несколько осторожных шагов и, убедившись, что никакой новый враг не собирается выскочить на нее из-под земли, поспешила к возлюбленному, - Отец был испуган. Я никогда таким его не видела, ты ранил его, Эрик! Сам, без его разрешения...
  - Подтверждаю, - неожиданно раздавшийся голос Винсента заставил девушку на секунду замереть от неожиданности. Хранитель памяти, сидя на траве, довольно потянулся, с явным наслаждением вновь ощущая себя человеком и, почесав в затылке, неожиданно покраснел.
  - Я... в общем, хочу сказать... - промямлил он, принимаясь интенсивно обдирать траву вокруг себя, - Что да, Альберт был слишком уж изумлен для человека, который... эээ... ожидал бы удара. Вот, - насобирав горстку растительности вокруг себя, он опустил руки, будто прикрываясь и, подумав мгновение, скрестил ноги.
  Татьяна, честно старающаяся смотреть ему в глаза, деликатно кашлянула и предпочла как можно более внимательно изучить ближайшее к ней дерево.
  Винсент восседал на траве абсолютно обнаженный, какой-то взъерошенный и помятый и, надо признать, выглядел одновременно впечатляюще и странно.
  - Прости, Винс... Тебя что, из душа выдернули? - девушка старательно облизала губы, скрывая улыбку. Хранитель памяти в ответ раздраженно рыкнул, явно заимствуя этот звук у своей звериной ипостаси.
  - Угадала. Я был в душе, когда вот этот тип... - он метнул сердитый взгляд на Романа, но тот столь натурально притворился несчастным и умирающим, что мужчина как-то сразу устыдился собственного гнева, - В общем, он принялся колотить по двери и руками, и ногами, и вопить, что наших бьют, чтобы я срочно бросал все и спешил вместе с ним на помощь, а то их там уже убивают, терзают, режут и мучают... - он виновато развел руки в стороны и тотчас же поспешил вернуть их в прежнее положение, прикрываясь, - В общем, времени одеваться у меня не было.
  - А сейчас, решив, что битва закончена, ты решил испугать всех своим недомытым видом? - вопрошала девушка с просто зашкаливающей невинностью, однако, хранитель памяти в последнюю определенно не поверил и, вероятно, решив прибегнуть к мерам более кардинальным, схватил проходящую мимо с независимым видом кошку, прикрывая ею причинное место. Кошка временно потеряла дар речи.
  - Я же предлагал тебе завязать полотенце вокруг хвоста, - очень мягко промурлыкал Роман, сам кусающий губы от едва сдерживаемого хохота. Смеяться ему сейчас было несколько больно, посему виконт честно и искренне пытался убедить себя в серьезности происходящего. Впрочем, удавалось ему это плохо.
  - Побрею на лысо и из волос набедренную повязку сделаю, - угрожающе огрызнулся Винсент и, демонстрируя, что кошку взял совершенно просто так, потому что дико соскучился по ее пушистой шкурке, принялся яростно наглаживать зверюшку. Зверюшка, ни капли этому не поверив, вознегодовала и выпустила когти. Хранитель памяти, на мгновение замерев, плотно сжал губы, явно изо всех сил сдерживаясь от каких бы то ни было комментариев в адрес Тионы, а после чего, буквально отшвырнув кошку от себя, постарался все-таки максимально засыпаться травой. Кошка, совершенно довольная таким раскладом, чинным и грациозным прыжком взлетела ему на голову, а после благополучно исчезла в ветвях дерева, возле которого Винсент и находился.
  - Так вот! - голос хранителя памяти прозвучал на порядок громче, ощущалось, что мужчина раздражен, - Возвращаясь к напечатанному. Альберт был чрезвычайно изумлен, я бы даже сказал - испуган, а такого бы не произошло, если бы он подставился сознательно.
  - Но он подставил плечо, - заметил граф, предпочитавший оставаться в стороне от веселых шуток на тему обнаженного вида Винсента, - Это доказывает...
  - Это доказывает обратное, - Ричард, бледный, как смерть, несколько шатающийся, кое-как доковыляв до мирно беседующих друзей, без излишних церемоний шлепнулся на траву, - Он бы не подставился, если бы не был уверен, что ты разочаруешься, пытаясь ранить его.
  - Пожалуй... - блондин в раздумье провел пальцами по губам и, оглядевшись, подобрал выроненный магом кол, - А может, всему виной кровь оборотня? Она была на дереве, когда я...
  - Если бы моя кровь имела такой эффект, в живых бы меня не было уже некоторое время как, - безрадостно хмыкнул оборотень, - Так ты говоришь, моя кровь была на этой штуке? Меня ранили ей?
  - О, да у кого-то тут склероз? - виконт, постаравшийся встать несколько попрямее, широко и очень вежливо улыбнулся, - Он сам пришел или его привели за ручку?
  - Я не интересовался, - недовольно откликнулся Ричард и, упершись ладонью в землю, с невольным, хотя и слабым стоном поднялся на ноги. Затем, пошатываясь, словно березка в ураган и придерживая голову за висок, попытался сфокусировать расплывающуюся перед глазами действительность.
  - Так вот, о чем я, - удовлетворенный привлечением всеобщего внимания, он многозначительно поднял руку и, чувствуя, что заваливается назад, в спешном порядке нащупал над головой одну из ветвей большого дерева. Мельком порадовавшись, что рост позволяет ему дотянуться до нее, дабы обрести с ее помощью устойчивость, он кашлянул, решительно продолжая:
  - Я помню, кто-то говорил - то ли вы, то ли не вы - что-то насчет того, что Альберт вам что-то подмешивал. Травил вас, так, кажется, звучала эта фраза...
  - Я говорил об этом, когда дядя привел Луи к нам в первый раз, - подтвердил Роман и, окинув взором шаткую конструкцию по имени Ричард, слегка нахмурился, собираясь выразить некоторые сомнения в устойчивости оборотня, однако же, был опережен.
  - Мне кажется, ты зря встал, Рене... - Эрик, сам хмурясь, сделал несколько шагов в сторону друга, дабы если что поддержать его.
  - Нормально, - экс-Ренард махнул свободной рукой и, кое-как переступив постарался перестать шататься, - В общем, я подумал - не может ли быть так, что он подсыпал именно тебе что-то не то, что сейчас аукнулось ему?
  - То есть, то, что он подсыпал мне, дает мне способность ранить его? - недоверчиво резюмировал граф и, выражая сомнение, слегка покачал головой, - Не знаю, это...
  - А почему нет? - Татьяна, сама с беспокойством поглядывающая на Ричарда, слегка пожала плечами, - Он же упоминал что-то о том, что интантеры - существа экспериментальные, да и потом, кто знает, чем Луи обратил тебя в человека...
  - А кто знает, как тебе удалось возвратить в сознание Рикки? - Роман, вежливо изогнув бровь, бросил хитрый взгляд на оборотня. Тот в ответ на новую вариацию его имени неприязненно сморщился.
  - Альберт же говорил что-то, я помню... - начал, было, он, однако, Винсент перебил его.
  - Да-да, Ричард, никто не спорит, что ты очень... да мы все любим Татьяну, и я думаю, каждый бы не задумываясь пожертвовал собой ради нее, - Роман, Эрик, сам Ричард и даже Влад кивнули почти синхронно. Девушка, чувствуя себя до невозможности польщенной, заулыбалась, отчаянно пытаясь спрятать улыбку.
  - Но все-таки нельзя списывать со счетов то, что защищает ее, - продолжал хранитель памяти, - Кулон...
  - Я думала, меня защищает браслет! - Татьяна, как-то сразу прекратив радоваться, насторожилась, неуверенно касаясь пальцами прозрачной кошачьей фигурки, - Да и от чего было меня защищать? Страха перед Ричардом я не чувствовала, ни в какой помощи не нуждалась...
  - Браслет - это, так сказать, более агрессивная форма защиты, - Винсент, мгновенно приняв на себя вид бывалого профессора, мягко улыбнулся, - Я бы даже мог сказать - агрессивная форма силы, заключенной в нем. Тогда же как кулон - форма более мягкая, дружелюбная, защищающая и помогающая. Помогающая не только защитить носителя, но и защитить того, кому носитель желает помочь...
  - То есть, меня вытащил из власти Альберта кулон? - Ричард, судя по всему, этим раскладом довольный куда как меньше, чем романтической версией спасения при помощи собственной сильной любви к девушке, откровенно поморщился, - Надо же, как все просто. Значит, меня спас кулон, а Альберт намешал в организме Эрика столько всего, что тот сумел его ранить?
  - Есть вариант куда как проще, - хранитель памяти, услышав последнее утверждение, легонько качнул головой, - И логичнее. Живая кровь... Ты ведь убил тогда кого-то возле деревни, не так ли, Эрик?
  - Опасно прямолинейный вопрос, учитывая, что от деревни мы все еще не слишком далеко, - вздохнул молодой граф, однако же, не опровергая слов Винсента, кивнул, - И ты думаешь, это могло дать мне... какие-то силы?
  - Я думаю, что набирается немалое количество факторов, которые, собравшись вместе, и дали тебе возможность ранить Альберта, - хранитель памяти, на краткое время опять попытавшись прикинуться лектором, но осознав, насколько смешно выглядит в этой роли сейчас, скромно улыбнулся.
  - Или убить его... - Цепеш, наконец сумевший немного прийти в себя и выдавить что-то более похожее на слова и менее на сип, медленно и осторожно втянул воздух. Переломанные и потрескавшиеся ребра отозвались на это резкой болью, и мотоциклист, охнув, немного согнулся, прижимая руку к груди.
  - Я... не знаю, - граф де Нормонд устало вздохнул и, потерев переносицу, слегка тряхнул головой, - Давайте вернемся в замок, вылечим всех вас, и там уже подумаем. В наш проклятый замок...
  - А почему проклятый? - Роман, очень чувствительный по отношению к своему обожаемому родовому поместью, недовольно поморщился, - За что это ты его так неласково?
  - Потому, что его проклял тот колдун, о котором говорится в легенде о кошке, - ответ прозвучал, как это ни странно, ни от Эрика, а от Ричарда, причем произнесен был довольно хрипло, - Не помню, как его... То ли Рейгар, то ли Рейк...
  - Рейнир, - безрадостно напомнила Татьяна. Имя колдуна по какой-то причине буквально впилось ей в память, и это девушку совсем не радовало.
  Винсент, услышав прозвучавшее имя, насторожился.
  - Рейнир?.. - недоверчиво переспросил он и, взъерошив собственные, и без того очень лохматые волосы, покачал головой, - Невероятно... Нет, это было, конечно, вероятно, но я и подумать не мог!.. Чтобы он...
  - Подожди, ты что, его знаешь? - блондин, непонимающе переведя взгляд на хранителя памяти, чуть повернул голову в бок, как делал всегда, желая выглядеть более внимательным, или в самом деле пристальнее вглядываясь во что-то. Винсент отрицательно мотнул головой.
  - Слышал о нем, - лаконично уведомил он и, тяжело вздохнув, с видимой неохотой продолжил, - Один из самых, если не самый сильный маг из когда-либо существовавших на этом свете. Вершил невозможное, готов был переписать мир, переделав его под себя, мог предвидеть будущее... Погиб при загадочных обстоятельствах. Так это он проклял замок?
  Граф де Нормонд ограничился легким кивком, а вот девушка, не выдержав, предпочла уточнить:
  - А может, и не только он. То пророчество на двери в его домике, Тьери сказал, что оно больше похоже на проклятие...
  - В таком случае, был проклят не замок, а граф, - хранитель памяти мрачно улыбнулся и, покачав головой, пробормотал, - С ума сойти, так это был его дом! Значит, и скелет...
  - Ребята, - Роман, утомленный ролью слушателя куда как больше, нежели ролью болтуна, легонько помахал в воздухе рукой, - Я, конечно, не хочу напрашиваться, но, быть может, мы все-таки вернемся в замок? Проклят он, или нет, мне, честно говоря, до лампочки, меня вполне устраивает, что там есть кровать, на которую можно лечь...
  - А затем снова позвать Чарли, - в тон ему продолжил Винсент, не скрывая ухмылки, - Чтобы он был в шоке... - внезапная мысль заставила хранителя памяти умолкнуть и, посерьезнев, оглядеть всех раненых.
  Картина его взору представала не самая радужная. Возвращение в замок было, безусловно, хорошей и даже прекрасной идеей, вот только до самого замка надо было как-то еще добраться, а передвигаться сейчас, кроме Татьяны и Эрика, самостоятельно мог, пожалуй, разве что Дэйв, да и тот откровенно хромал, не в состоянии как следует наступать на одну лапу. Влад не был в силах даже говорить, мог лишь изредка вставлять какие-то замечания, да надсадно дышал; Роман, хоть и хорохорился, и даже, казалось бы, стоял несколько более уверенно, сам не был способен пройти даже шага; Ричард же и вовсе держался на ногах лишь благодаря веточке, за которую продолжал цепляться, как утопающий за соломинку. Из средств передвижения же был лишь мотоцикл, посему Винсент, поморщившись, подумал, что придется ему взвалить на себя обязанности верховой лошади.
  - Ладно, во всяком случае, мне не придется искать штаны... - пробурчал он себе под нос, отвечая собственным мыслям. Эрик с Татьяной, переглянувшись и как-то очень быстро сообразив, о чем идет речь, сами оглядели всех, нуждающихся в помощи.
  Ричард, заметив обращенный к нему взгляд хранителя памяти, хмыкнул.
  - Кого-нибудь другого повезешь, не бойся. Я так... сам... в состоянии дойти.
  - Так вот, значит, как это бывает, когда говорят "состояние нестояния", - глубокомысленно протянул Роман, созерцая едва держащегося на ногах оборотня, - С тобой, пациент, все абсолютно понятно даже без доктора. Патологическое нежелание обременять других тяжестью своей шкуры, это, я думаю, признак...
  - Повышенной болтливости, - отрезал Винсент и хотел, было, подняться на ноги, но, спохватившись, остался сидеть, хотя и не преминул выпрямиться, - На мне поедешь, болтун. И попробуй только дернуть за гриву или пришпорить - не посмотрю, что ранен, сброшу и съем! А вам двоим, - он указал поочередно на Ричарда и Владислава, - Придется как-нибудь поделить мотоцикл. Я двоих не увезу, я слишком хрупок для этого.
  - Да-да! - мгновенно оживился Роман, - Он так хрупок, что даже я, легкий, как перышко, могу раздавить его! И, кстати, обязательно сделаю это, если кто-то решит покуситься на меня своими зубами, - речь свою виконт завершил очаровательной улыбкой, и хранитель памяти, предпочитая не искать слов для достойного ответа, поспешил снова обратиться львом.
  Затем он поднялся, довольный, что хотя бы в звериной шкуре может позволить себе сделать это и, подойдя к совершенно счастливому интантеру, с видом всемирного одолжения улегся рядом с ним. Роман, сияя, как тульский самовар, в одно шаткое движение отстранился от дерева, и вполне аккуратно, чего от него, в общем-то, было трудно ожидать, уселся на льва.
  Эрик, оглядевшись, уверенным шагом приблизился к валяющемуся на боку мотоциклу и, наклонившись, уже куда как менее уверенно поднял его, аккуратно подкатывая к Владу и пытаясь придать транспорту устойчивости.
  - Сможешь сесть? - поинтересовался он. Цепеш, не произнося ни слова, кивнул и, уцепившись за своего ненаглядного железного коня, удерживаемого графом, кое-как поднялся, с некоторым трудом перекидывая ногу через транспорт и устраиваясь на сидении. Эрик обернулся на замершего в одной позе оборотня.
  - Ричард!
  - Да ты к нему как-нибудь подъедь, - весело подсказал Роман, покрепче сжимая львиную гриву. На спине Винсента ему сиделось довольно удобно, голова пока не кружилась и виконт пришел в самое, что ни на есть жизнерадостное расположение духа.
  - Вообще, я когда-то даже учился кататься на этом коне, - задумчиво продолжил он, с интересом созерцая мотоцикл, - Правда, Влад почему-то отказывается с тех пор мне его давать, - наткнувшись на весьма красноречивый взгляд Цепеша, он удовлетворенно кивнул и, демонстративно вздохнув, опустил взгляд на льва, - Придется обходиться подручными средствами. Давай, скачи, мой верный лев, увези меня куда-нибудь в голубые дали!
  Девушка ненадолго закрыла лицо рукой. Роман, приободрившийся и повеселевший, вновь начавший шутить, безусловно, очень сильно радовал своим поведением, но и в не меньшей мере утомлял и напрягал им. Шутить над болью, чужой и своей собственной, смеяться даже над смертью - таков был этот юноша, и привыкнуть к этому никак не получалось.
  - Я хочу поговорить с Татьяной.
  Хриплый голос Ричарда, столь неожиданно ответивший на слова не то виконта, не то графа, заставил ее, удивленно отняв руку от лица, непонимающе воззриться на оборотня.
  - Наедине, - несколько тише и, вместе с тем, более упрямо прибавил тот, сверля взглядом отнюдь не девушку, а молодого графа, которого такая перспектива заметно не радовала.
  Он помолчал, переваривая это желание своего друга и одновременно соперника, казалось бы, уже бывшего, но теперь словно бы стремящегося вернуть себе этот статус, затем, быстро глянув на девушку, вздохнул.
  - Если мы уйдем вперед, вы не догоните нас, - негромко молвил он, - Татьяна не сможет довести тебя, быть может, будет лучше побеседовать дома?
  - Нет, - Ричард нахмурился и, аккуратно отпустив ветку, осторожно развел руки в стороны, - Я в порядке, говорю же тебе. Видишь? Вполне могу... - он пошатнулся и осторожно переступил с места на место, - Справлюсь, не беспокойся. Мне действительно необходимо поговорить с ней.
  Эрик заколебался. Некоторое время назад, при обстоятельствах совершенно иных, оборотень тоже рвался побеседовать с девушкой наедине, и беседа эта, наконец свершившись, привела к результатам решительно неожиданным, но нельзя сказать, чтобы неприятным. Да и, если задуматься, особенных поползновений в адрес Татьяны Ричард предпринимать не пытался, как и сама девушка ни разу не давала повода всерьез усомниться в ней.
  Граф тяжело вздохнул и, бросив красноречивый взгляд на возлюбленную, кивнул, не то отвечая на слова оборотня, не то давая понять ей, что в ее верности более не сомневается. Татьяна ответила на этот кивок ласковой улыбкой, посылая любимому воздушный поцелуй. Сама в себе она тоже ни капли не сомневалась.
  Блондин, аккуратно поворачивая мотоцикл с восседающим на нем Владом, кивнул Винсенту и сидящему на нем Роману, в сторону лесного массива, а точнее - в сторону тонкой тропинки, ведущей к замку.
  - Идем.
  Виконт, не говоря ни слова, сжал губы и, неодобрительно покосившись на весьма неустойчивого Ричарда и на замершую неподалеку от него девушку, слегка покачал головой. Доверие-то к обоим остающимся он испытывал, однако, проверять его желания не имел.
  Через несколько минут, когда ветви деревьев надежно скрыли от удаляющихся молодых людей оставшихся на месте сражения, он перевел внимательный взгляд на брата.
  - Ты уже настолько доверяешь Ричарду?
  Эрик, мимолетно оглянувшись назад, легко и спокойно улыбнулся. Ответ его был простым и ясным.
  - Я доверяю Татьяне.
  
  ***
  Время текло неимоверно медленно, грозясь растянуться в дурную бесконечность. Прошла минута, вторая, началась третья.
  Ричард упорно молчал, уделяя внимание исключительно сохранению себя в вертикальном положении, да изредка поглядывая на ветки, сомкнувшиеся за спинами покинувших пространство под большим деревом графа и его раненых спутников.
  Татьяна, честно ожидающая начала беседы, которую выпросил оборотень, тихонько вздохнула и, в поисках более интересного предмета для созерцания, нежели упрямый в своем безмолвии мужчина, огляделась.
  Неподалеку в траве что-то сверкнуло, и девушка, с любопытством вглядевшись, удивленно приподняла брови.
  - Смотри-ка, Роман забыл свой меч! - воскликнула она и, приблизившись к оружию, выпавшему из рук Альберта и так и не подобранному виконтом, аккуратно взяла его за рукоять, приподнимая и рассматривая на солнце. Держать чего-то подобного в руках ей еще не доводилось, хотя к холодному клинковому девушка издавна питала некоторую слабость и сейчас она просто залюбовалась им. Меч был великолепен. Тонкий, острый, изящный, с длинным клинком, сталь которого сверкала на солнце, он ничуть не пострадал в драке, сохраняя свой первоначальный, благородный вид. Как это Луи назвал его - эсток?
  - Опасно держать в руках оружие, если не планируешь сражаться, - оборотень, наконец решивший подать голос, мельком глянул на девушку через плечо и покачал головой, - Где-то я слышал, что если поднять меч без желания напоить его кровью, он может привлечь к тебе беды... или, как минимум, врагов.
  - Ты хотел поговорить об этом? - Татьяна вежливо приподняла бровь, на всякий случай опуская клинок и упирая его острием в землю.
  - Не совсем, - по губам Лэрда змеей скользнула мимолетная, тонкая улыбка и он, негромко вздохнув, все-таки повернулся к собеседнице, - И я думал, ты знаешь, о чем должна бы была идти речь.
  Девушка вздохнула сама и, кивнув, опустила плечи. Надежды спустить то, что произошло между ними в миг, когда ей удалось каким-то чудом вырвать оборотня из власти мага, на тормозах, стремительно разлетались в пух и прах, однако она все-таки предприняла попытку сделать это.
  - Рик... Я все понимаю, честно. Ты был еще не совсем в себе, не отдавал себе отчета в действиях...
  - О, я вполне отдавал себе отчет! - восклицание оборотня оказалось неожиданно громким, и Татьяна даже немного забеспокоившись, как бы его не услышали ушедшие, машинально поднесла палец к губам. Ричард медленно втянул воздух.
  - Я прекрасно понимал, что делаю, Татьяна, и я не намерен извиняться за это. Я поцеловал тебя, да, подтверждаю, и сделал это совершенно осознанно, обнял и поцеловал, потому что хотел поцеловать. Потому, что ты спасла меня, потому что я... - он ненадолго примолк, затем, быстро облизав губы, намного тише продолжил, - Это все время говорили за меня, но я сам еще не произнес сегодня ни разу, - он приподнял голову, взирая на собеседницу твердо и решительно, уверенно и ясно, - Я поцеловал тебя, потому что я люблю тебя, Татьяна.
  - Ричард... - девушка, совершенно не представляя, как реагировать на это, вопреки собеседнику опустила голову, созерцая траву под своими ногами, - Я... я тоже, конечно, очень люблю тебя, просто не так...
  - Я не прошу бросать его ради меня, - прервал ее оборотень и, протянув руку, коснулся кончиками пальцев подбородка собеседницы, приподнимая его, - Более того - приди тебе в голову такая мысль, я бы первый был против этого.
  - Как?.. - Татьяна, понимая, что сложная логика мужчины явно ускользает от ее понимания, недоуменно хлопнула глазами, - Я думала... разве ты не сказал только что, что любишь?..
  - Да, люблю, - спокойно ответил тот, медленно опуская руку и отпуская подбородок девушки, искренне опасаясь поцеловать ее вновь, - Татьяна... Я опасен. Я сказал это Луи не просто так, эти слова были правдивы - я опасен и, быть может, опасен куда как больше, чем он. Если Альберту вновь взбредет в голову управлять моим сознанием, если он захочет, чтобы я сделал что-то... - он сжал губы и упрямо покачал головой, - С ним тебе спокойнее, моя милая, безопаснее. Он не причинит тебя вреда, ни осознанно, ни подневольно, поэтому... - он на мгновение замолчал, затем быстро облизнув губы, принужденно улыбнулся, - Мне действительно неприятно и больно признавать это, но с ним ты счастлива. Ну, а я... - он повел плечами, слегка пошатнулся и хмыкнул, - Я, конечно, собственник, но я не деспот, и если ты счастлива - то мне довольно и того. Вот только, знаешь, если у меня вдруг появится девушка...
  - Обещаю, ревновать я не буду, - Татьяна, не в силах сдержать улыбки, осторожно взяла собеседника за руку, - И буду даже рада за тебя. Я... иногда думаю... Мне жаль, что я тогда оказалась на балу, - взгляд ее исполнился самой искренней виной, - Если бы не браслет... Если бы мы не встретились тогда, ты не любил бы меня так, как сейчас. И все эти три столетия...
  - Татьяна! - Ричард, легонько сжав ее пальцы, поднял свободную руку, останавливая поток извинений, - Я не жил три сотни лет монахом, свято храня верность той, что встретил однажды на балу. Ты тогда понравилась мне, как говорят - запала в душу, но время шло и образ твой стирался... Если поначалу я искал в каждой тебя, то потом перестал. А Альберт, он бы в любом случае отправил меня следить за тобой, мы бы все равно встретились и ты бы все равно понравилась мне вновь. Как и я тебе, - он легко улыбнулся, однако улыбка получилась несколько самоуверенной. Чувствовалось, что в собственной неотразимости у мужчины сомнений нет.
  - И, полагаю, все дальнейшее происходило бы по тому же сценарию, - продолжил он, - Сначала я злился, что ты выбрала Эрика, сейчас понимаю... К тому же, честно говоря... - Ричард закусил губу, поднимая взор и в раздумье созерцая ветки над собой, - Я не хочу злиться на него. Он хороший человек, прекрасный друг, а вражда, что сеял между нами Альберт, давно забыта... Вообще, живя в замке я ощущаю себя так, будто живу в семье. И ты - ее часть.
  - Как и ты, - девушка, коснувшись ладони собеседника уже и второй рукой, улыбнулась очень мягко и ласково. Таких откровений от этого человека она как-то не ждала, но именно поэтому слышать их было до невозможности приятно и радостно.
  - Я не зря сказала, что очень люблю тебя, Рик, просто не так, как... хотелось бы тебе, не так, как прежде. Я люблю тебя как очень близкого человека, как старшего брата, о котором я всегда мечтала, как... да я даже не знаю, как, знаю, что ты дорог мне и терять я бы тебя не хотела ни в коем случае!
  - Поэтому и спасла, - Ричард кивнул, отвечая на ее улыбку своей, - И меня, и его... да всех нас, пожалуй.
  Девушка, в очередной раз услышав про свои заслуги, откровенно смутилась. С ее точки зрения, она не делала ничего особенного - разве что лазила куда не просят, да нарывалась на неприятности.
  - Я ничего не сделала... - неуверенно пробормотала она, - Я просто...
  - Оказывалась в нужном месте в нужное время, вот и все, - согласился оборотень и, вздохнув, покачал головой, - Как это я мог забыть о твоей феноменальной способности принижать собственные заслуги... Подумай сама - ты спасла Эрика, вытащила его из трехсотлетнего забвения, спасла Романа, вернула им обоим память, вытащила Винсента из подвала... Спасла меня, спасла, когда сумела вытащить меня из лап своего родителя в первый раз, и спасла сейчас. Если бы не ты, Эрик и Роман никогда не узнали бы, что брат их жив, и что...
  - И что он перешел на сторону их врага, - Татьяна поморщилась, - Об этом лучше бы им было и не знать, по-моему. Ладно... Мне очень приятно, что ты так изменился, что ты так... относишься ко мне и я рада была этому разговору, правда. Однако, пора идти, иначе мы просто не успеем догнать наших... Я поняла, что поцелуй был благодарностью и...
  - О, нет! - Ричард, мгновенно нахмурившись, решительно высвободил ладонь из ее рук, - Это не было благодарностью, Татьяна, совсем нет! Благодарность - это вот... - он сам взял руку девушки в свою и, с некоторым трудом согнувшись, поцеловал ее тыльную сторону, - И вот... - аккуратно сжимая ее руку, мужчина легко подался вперед, едва не завалившись на собеседницу и коснулся губами ее щеки, - А то был просто поцелуй. И я бы настоятельно рекомендовал тебе отдать меч мне.
  - Чт... а?.. - девушка, как-то не ожидавшая такого внезапного крушения романтических мгновений, растерянно перевела взгляд на меч. Беря Ричарда за руку двумя руками, она аккуратно прислонила его к собственному бедру и теперь уже успела напрочь забыть о близости довольно грозного оружия.
  - Зачем? - она аккуратно вновь сжала рукоять и подозрительно покосилась на собеседника.
  - Конечно же, затем, чтобы я мог тебя им проткнуть, - фыркнул в ответ оборотень и, решительно отбирая у девушки эсток, уверенно ткнул его острием в землю, немного опираясь на рукоять, - Вот так... Пожалуй, с его помощью я все-таки сумею дойти.
  - Роман будет в восторге, - ухмыляясь, покачала головой Татьяна и, по мере сил поддерживая спутника, направилась с ним вместе в путь.
  
  ***
  - Мой меч! - Роман, не разочаровав ожиданий Татьяны, при виде ее и оборотня, который с помощью оружия передвигался довольно уверенно и даже почти не наваливался на девушку, едва не упал от возмущения со льва, - Хватило же мозгов у человека! Так осквернить мое любимое оружие! Значит, разговор был всего лишь прикрытием? Ты мечтал поиздеваться над моим мечом, негодяй!
  - И в кого только он такой догадливый? - Ричард, недовольно фыркнув, попытался прибавить шагу, однако, сие далось ему плохо, поэтому он предпочел продолжить идти в том же темпе, что и прежде, - Разбрасываться ценными вещами не надо, тогда их и осквернять не станут.
  - А может, я его бросил, чтобы подобрал кто-то благородный, чтобы он кому-нибудь сослужил хорошую службу! - виконт, разочарованный в попытке сотворить доброе дело, недовольно надулся, - А ты...
  - Кстати, Рене, - Эрик, в последнее время почему-то вновь начавший называть оборотня его прежним именем, с неожиданным интересом оглянулся через плечо. Привело это к тому, что мотоцикл, ведомый им, на котором восседал Цепеш, немного вильнул и парень, чтобы не упасть, принужден был схватиться за руль, не сдержав болезненного стона из-за вынужденной резкости движений.
  - Осторожнее!.. - голос его звучал сдавленно, разговор все еще давался Владиславу с трудом, хотя внешне он казался несколько более жизнеспособным, нежели некоторое время назад.
  - Извини, - граф, выправив средство передвижения, снова обернулся к Ричарду, - Я никак не могу понять, почему что Альберт, что Луи без конца называют тебя безродным псом? Я помню, ты упоминал, что ты дворянин, и как это...
  - И что твоя голубая кровь не позволяет тебе унижаться до уборки, - Татьяна, разумеется, тоже нагнавшая друзей, поспешила дополнить слова возлюбленного, с не меньшим интересом взирая на шедшего рядом мужчину, - А правда, почему? Я как-то не задумывалась на этот счет, но ведь Эрик прав - если ты дворянин, то что их не устраивает в твоей родословной?
  - Наверное, то, что мне она неизвестна, - Ричард невесело и кривовато улыбнулся, со вздохом начиная сознаваться, - Я помню, я уверен в том, что отношусь к дворянству, что моя кровь, так сказать, голубого цвета, но что я за дворянин - всегда было загадкой. Почему-то убежден, что прежде я это знал, а теперь... Я просто не могу вспомнить, кто я - маркиз, может быть, граф или, скажем, барон - для меня это тайна. Альберт же, вместе с этим мальчишкой не верят в это и думают, что я все выдумываю, лишь бы прикрыть свое истинное, не благородное происхождение.
  - Благородство не зависит от происхождения, - негромко отозвался молодой граф, мимолетно посылая улыбку идущей теперь уже рядом с ним девушке. Та уверенно кивнула, соглашаясь с ним.
  - Вот именно. О происхождении Луи мы знаем все, но вот благородства в нем я как-то не заметила, - она слегка вздохнула и, вновь вспомнив, что Ричард приписывал к ее заслугам возвращение в семью блудного брата, поморщилась, - Как только он смог стать таким...
  - Да он всегда таким был, - Роман, легко включаясь в беседу и даже отвлекаясь от надругательства, которому был подвергаем его ненаглядный меч, слегка усмехнулся, - Наглый, самовлюбленный, дерзкий, на редкость упертый, беспринципный, бессовестный и бесстрашный до безрассудства мальчишка, до полубезумия обожающий нас. Ты помнишь, как он бегал за нами хвостом, возмущаясь, когда мы пытались улизнуть?
  - Да... - Эрик, не скрывая мечтательной, подернутой дымкой ностальгии улыбки, вздохнул полной грудью, - И как пытался проникнуть на бал, просто потому, что мы с тобой там были, и плевать, что бал организован для взрослых... И как я учил его скакать на коне, - он кашлянул и слегка покачал головой, - Он, помнится, упоминал, что я отказался его обучать, но как-то забыл заметить, что когда впервые сел на моего любимого скакуна, так его пришпорил, что бедное животное взвилось на дыбы, разумеется, сбросив его наземь. Я тогда сказал, как сейчас помню, что до тех пор, пока он не научится управлять собой, управлять лошадьми я ему больше не позволю... - молодой граф пожал плечами, - Он обиделся. И, судя по всему, продолжает обижаться и по сей день...
  - Действительно, так и остался четырнадцатилетним мальчишкой, - девушка слегка поджала губы, - Интересно, повзрослеет ли когда-нибудь... А ведь я, читая фамильное древо, даже расстроилась, когда прочла о смерти четырнадцатилетнего паренька, переживала!
  - Да уж, семейное древо дает довольно общую картину случившегося, - Роман хмыкнул и, сжав львиную гриву, попытался сесть попрямее, ибо за время беседы ухитрился сползти на один бок, - Конечно, трогательно видеть дату смерти мальчишки, но, увы, трудно понять, каким характером этот мальчишка обладал. Может быть, он и повзрослеет... Но всего, что наделал, исправить не сможет. Даже если мы с Эриком простим его, забудем о том, что он помогал дяде, списав все на того, просто потому, что он наш брат и мы рады его возвращению из мертвых, то вот, скажем, Рику он никто, так что вряд ли он простит этого ненормального.
  Ричард, внимательно выслушавший характеристику, данную старшими братьями младшему, криво усмехнулся, качая головой.
  - А нужно ли ему мое прощение? - поинтересовался он, - Я-то человек не злой, может, и простил бы, дав пару раз по наглой роже, но ему, подозреваю, это без надобности. Если уж только он совсем повзрослеет, но для этого должно произойти чудо.
  - Да кто его знает, - отмахнулся виконт, - Этому парню может прийти в голову все, что угодно, вдруг да вздумает повзрослеть?
  - Кстати, о приходящей в голову ерунде! - Татьяна, несколько оживившись, с интересом воззрилась на юношу, - Я все время забываю тебя спросить. Когда мы только познакомились, ты продемонстрировал мне след укуса на шее, но откуда?.. Эрик же...
  - Пара капель краски, а ты такая наивная, - отмахнулся Роман, явно абсолютно довольный самим собой, а заодно и произведенным эффектом, - Татьяна, серьезно, ты в самом деле полагаешь, что о твоем прибытии в замок я не был осведомлен еще до того, как ты заставила Эрика впустить тебя?
  Девушка медленно моргнула, затем перевела взгляд на задумчиво улыбающегося чему-то графа, взглянула на Ричарда, и... не нашлась, что сказать. Оборотень, мгновенно перехватывая у нее пальму первенства, недоверчиво нахмурился.
  - Знал? Значит, ты и мою драку с этим гаденышем слышал?
  Юноша самодовольно кивнул и очаровательно улыбнулся. Татьяна, в свой черед нахмурившись, ответила на эту улыбку недоверчивым взглядом.
  - Тогда почему позволил пойти Эрику, а не разобрался сам?
  - Потому, что уже давно прикидывал, чем можно было бы расшевелить его, - голос Романа, вопреки его насмешливому виду, прозвучал на удивление серьезно, - И когда услышал, что он прореагировал на драку (на которую мне, замечу в скобках, было решительно наплевать), подумал, что способ сделать это найден, а уж когда услышал твои с ним препирательства и вовсе обрадовался. Такая настырная девчонка определенно должна была заставить моего брата выпасть из анабиоза и, как мы видим, это и случилось.
  "Настырная девчонка" в лице Татьяны, как-то совсем не ожидавшая комплиментов, молча закрыла рот. Что сказать, она не знала и посему, предпочитая вообще избегать продолжения разговора, тихо отошла к Эрику, предпочитая идти поближе к нему.
  Виконт, удовлетворенный этим, перевел взгляд на Ричарда.
  - А теперь вернемся к вопросу твоего издевательства над моим мечом...
  Эрик, мимолетно улыбнувшись в сторону брата и его оппонента, который, не смотря на не самое хорошее самочувствие, огрызался довольно уверенно, обратил взор на девушку идущую рядом. Откуда-то сверху раздалось негромкое шуршание и, прежде, чем молодой человек успел что-то сказать или, возможно, даже подумать, ему на плечо уверенным, грациозным прыжком приземлилась Тиона, утомившаяся следовать за небольшим отрядом по деревьям, уподобляясь обезьяне.
  Граф, на мгновение согнувшийся от внезапной тяжести, усмехнулся.
  - Кажется, кто-то устал идти пешком... - заметил он и, вновь обратив внимание на девушку, поинтересовался, - Все в порядке?
  - Ты о разговоре с Ричардом? - вопросом на вопрос ответила Татьяна. С той самой секунды, как они нагнали своих спутников, она подспудно ощущала интерес молодого графа, который тот не желал выказывать на всеобщее обозрение. Сейчас же, когда внимание всех присутствующих, включая даже измученного Влада, было приковано к оборотню и интантеру, он решил улучить минутку.
  - Он сказал, что любит меня... - задумчиво продолжила девушка, не дожидаясь очевидного ответа, - И сказал, что хочет, чтобы я была с тобой.
  - Со мной? - Эрик, удивленный и обрадованный этими словами, пораженно качнул головой, - Я не ожидал этого. Но почему?
  - С ним для меня опасно, - Татьяна улыбнулась, осторожно беря любимого под руку, насколько это было возможно, ввиду того, что руки его были заняты мотоциклом, - Он сказал, что после того, что сегодня сделал Альберт, не может позволить себе подвергать меня такому риску. Сказал... что мы все для него как семья, и он не желает таить ни на кого обиду.
  - Благородное сердце... - граф де Нормонд снова покачал головой, - Я бы никогда не подумал, что Ричард способен на такие поступки. По крайней мере, раньше... Он сильно изменился за последнее время.
  - Да и в этом нет ничего удивительного, - девушка негромко вздохнула, закусывая ненадолго губу, - Случилось столько всего... Как хорошо, что теперь все закончилось, правда? И Альберт теперь будет опасаться тебя, да и помощники его, я думаю, тоже.
  - А мне, напротив, думается, что все еще только начинается, - задумчиво отозвался молодой человек, - Альберт испугался, да, он сбежал, но я не сомневаюсь, что он вернется. И приведет с собою если не этих, то других помощников, он не отступится просто так от своей цели. Тьери не сумел ни объяснить нам пророчество, которое ты полагаешь проклятием, ни справиться с браслетом, а наши друзья ранены и каким-то образом нужно вызвать Чарльза, чтобы он помог им. Когда я думаю обо всем этом, невольно задаюсь вопросом - что, если Винсент прав? И проклят и в самом деле не мой замок, а я сам? Я как будто притягиваю к себе несчастья, но, к сожалению, они обрушиваются на дорогих мне людей.
  - Ты умеешь испортить момент, - пробормотала Татьяна и, на мгновение прижавшись к своему сердечному другу, отрицательно покачала головой, - Ты не проклят, Эрик, даже не смей думать так. Знаешь, я не хочу, конечно, показаться чересчур уж самонадеянной, но Ричард сказал, что я спасла многих. Тебя, Романа, его, даже Винсента и... возможно, Людовика, ибо без меня вы бы никогда не узнали, что он жив. Если уж ты что и притягиваешь к себе, так это не несчастья, а возможность вернуть утраченное счастье. Да и вообще, как не стыдно, став человеком после трехсот лет замерзания в холле, так размышлять?
  - Не знаю, - граф, уже вознамерившийся считать себя проклятым, смущенно улыбнулся, - Наверное, не стоит. Хотя для меня загадка и то, почему я, будучи лишен памяти, продолжал сидеть на одном месте, будто переживая глубочайшее горе? И ведь я помню, мне было грустно, мне не хотелось шевелиться, не хотелось ничего... Почему?
  - Может быть, все дело в том, что ты несколько чувствительнее Романа? - девушка неуверенно пожала плечами, - Или Винсент где-то просчитался и, стерев воспоминания, не сумел забрать чувства... В конечном итоге, за ту трагедию ты винил себя, хотя и не был виновен, вот это и дало результат.
  - Пожалуй, - отстраненно отозвался молодой человек и надолго умолк.
  Они уже подходили к замку. Роман с Ричардом продолжали о чем-то спорить, лев под виконтом, которого тот периодически пробовал пришпоривать, или просто дергал за гриву, изредка порыкивал. Влад, увлеченный их шутками и даже забывший о собственной боли, изредка вставлял одно или два словца.
  Эрик, завидев башни Нормонда, неожиданно улыбнулся, снова поворачиваясь к девушке. Лицо его сияло торжественной и радостной решимостью.
  - Прости, за всеми этими событиями я совсем забыл спросить, - произнес граф, и улыбка его стала шире, - Татьяна... так ты станешь моей женой?
  
  
  
  Фрязино,
  16 декабря 2018 года
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"