Магия преследует нас с детства. Сначала нас украшают маленькой пентаграммой из красной пластмассы с портретом кудрявого покровителя всей малышни. При этом мы получаем первое из магических имен - "октябрята". Интересно, что первая магическая инициация не несет в себе ничего угрожающего, просто является игрой в будущее. Вторая инициация уже намного сложнее - подросших детей обучают начаткам ритуала ("салют", "честное пионерское") и символике - вручается новый значок (пылающая пентаграмма из металлического сплава) и неравнобедренный треугольник из красной материи, который завязывается узлом в районе горлового центра и обеспечивает симпатическую связь с Красным Знаменем (поэтому значок просто вручается, а галстук как бы доверяется, и хоть он свободно продается за семьдесят копеек вместе с носками и мылом, но, купленный, становится сакральным объектом и требует особого отношения. Дается второй магический статус - "пионер", и в сознание впервые вводится страх потерять его. Исключение из пионеров - практически не встречающаяся процедура, но само упоминание ее возможности рождает в детской душе страх оказаться парией, этот страх начинает использоваться административно-педагогическим персоналом с целью упрощения "воспитания" и управления:
- А ну, кто там курит в туалете? Кто там хочет расстаться с галстуком на совете дружины?
И это грозно-загадочное: - Будь готов!!!
- Всегда готов! - повторяем мы, давая самим себе установку. Причем делается это в детском возрасте, когда психика только формируется и крайне восприимчива. Потом, когда мы вырастаем, выясняется, что мы и правда готовы ко многому.
Третья массовая инициация - прием в комсомол. К этому времени участие в многочисленных магических процедурах подготавливает нас к очень важной ступени - еще в качестве "пионеров" мы делаем внутренними ритуалы - например, даем друг другу "честное пионерское". Произнесение этого заклинания является надежной гарантией правдивости информации - примерно как в уголовной среде "зуб даю".
Символика переходит с индивидуального уровня на групповой: (назначают кураторов производственных подразделений и заместителей секретаря крупной комсомольской организации). То же касается и ритуала. Комсомольские работники определяют фасоны своих усиков и костюмов не опираясь на какие-то тексты или инструкции, а руководствуясь чутьем, то же чутье определяет их манеры и лексику. Комплект правил, которыми они руководствуются, невозможно сформулировать - тем не менее почти любой комсомолец в состоянии заметить, соблюдаются эти правила или нет.
Но вот они доходят до двери с надписью "Комитет ВЛКСМ", открывают дверь, входят внутрь и рассаживаются по местам. Обсуждается персональное дело комсомольца Сидорова, три минуты назад бывшего просто Василием. Изменяется все - выражение лиц, манера говорить, даже тембр голоса. Причем людей, произносящих не своим голосом не свои мысли, пробирает дрожь неподдельной искренности - они вовсе не лукавят, просто временно замещаются "партийными телами". Следующая ступень инициации - партия. То, что происходит в комсомоле - только подготовка к ней, комсомольцы играют в партию точно так же, как пионеры в комсомол, а октябрята - в пионеров.
Очередным мощным зомбификатором является служба в армии. Человека обривают, переодевают и дают ему официальный статус "рядового". Одновременно он получает неофициальный, но куда более существенный для дальнейшего, статус "салаги". "Салага" подвергается частым ночным избиениям со стороны старослужащих, стирает их белье, выполняет унизительные операции вроде чистки пола уборной зубной щеткой. Затем он получает промежуточный статус "черпака" и "деда" - на этой стадии он начинает принимать участие в ритуалах зомбификации новобранцев. Последняя стадия - "дембель". Интересно, что в армии сосуществует формальная (политзанятия, ритуалы) и неформальная (неуставные отношения) социально-магические структуры, которые дополняют друг друга и обеспечивают глубину и интенсивность зомбифицирования.
Психика человека имеет множество культурных слоев. Если срезать верхний слой психической культуры, объявив его набором предрассудков, заблуждений и классово чуждых точек зрения, обнажится темное бессознательное с остатками существовавших раньше психических образований. Все преемственно, вчерашнее вложено в сегодняшнее, как матрешка в матрешку, и тот, кто попробует снять с настоящего стружку, чтобы затем раскрасить его под будущее, в результате провалится в очень далекое прошлое.
Именно это и произошло. Психический котлован, вырытый в душах с целью строительства "нового человека" на месте неподходящего старого, привел к оживлению огромного числа архаичных психоформ и их остатков, относящихся к разным способам виденья мира и эпохам. Эти древности, чуть припудренные смесью политэкономии, убогой философии и прошлого утопизма, и заняли место разрушенной картины мира. Трудно увидеть что-нибудь новое в государственном рабовладении, вынутом "на гора".
Единственная слабость этой системы в том, что из-за поголовной зомбификации у власти тоже рано или поздно окажутся зомби. С этого момента начинается разброд, хаос и шатания - с уходом Хозяина исчезает магическая сила, поддерживающая описанное состояние. У ветеранов зомбификации это вызовет ностальгию по когда-то направляющей их руке и "порядку", лишь немногие опять станут людьми, а не носителями "нового" или "классового" сознания.
Зомби могут освободиться только после смерти колдуна. Но, как известно, хитрый колдун может долго скрывать свою смерть.