Солнечные лучи, протискивающиеся сквозь старенькие занавески, всё-таки разбудили меня, но некоторое время я посопротивлялся, всё пытался, изгнанный, вернуться в сказочные дебри сна, вновь забыться в мечтах и грёзах, однако басовое соло, старательно выводимое АЛ, и редкие, но оттого более волнительные всхрапывания Свиста, довершили дело: полежав несколько минут с открытыми глазами, я поднялся со своего спартанского кресла-кровати, посетил туалет и доплёлся глотнуть водички до крошечной кухни, где на столе и подоконнике наблюдался натюрморт в стиле академической эклектики, созданный за вчерашним безалкогольным ужином. Сам-то ужин был безалкогольный, да, но вот перед тем попили местного пивка ярославской варки - как оценил АЛ, немного, хотя для меня оказалось порядочно - но только для того, чтобы утолить жажду, вызванную купленной на набережной и тут же съеденной копчёной и вяленой рыбкой, выловленной, как нас уверяли, в местном озере. Я открыл форточку и постоял у окна: отсюда не видно было ни стен кремля, ни церквей, но их незримое присутствие ощущалось отчего-то - то ли чуть различимой струйкой тёплого воска в свежем и чистом воздухе, то ли в шумах, куда вплетался негромкий колокольный звон, а может просто в воспоминаниях вчерашнего вечера. Ничего был вечерок - без забот, без планов, без спешки и суеты: ходили и смотрели, как наказывала Альфа. Посмотреть-то было на что, даже помимо храмов и монастырей: на местных жителей, спокойных каких-то и уравновешенных, на симпатичных девушек, на скромные, но уютные и прибранные улочки небольшого города.
Вдруг мне пришла в голову мысль прогуляться по Ростову сейчас, утром, и я, бесшумно натянув брюки, футболку и всунув ноги в полуботинки, без носков и не завязывая шнурки - всё быстро и бесшумно, чтобы не потревожить коллег - осторожно отодвинул засов и выскользнул за дверь. Через минутку я уже брёл по освещённой косыми солнечными лучами улочке, дышал влажным, немного пыльным воздухом и ... всё, вчерашнее очарование отсутствовало. То ли девушек не было, а встречались повсеместно упитанные тёти и кашляющие, прокуренные дяди, то ли влияло обратное движение солнца, все отчётливее, по мере подъёма, высвечивающего огрехи городской среды и вездесущий социалистический реализм в форме беспорядка, а может причиной служило отсутствие пива - но вчерашнее лирическое настроение и необъяснимое очарование городских улиц не повторилось; побродив с полчаса, я вернулся к месту ночёвки. И попал под эмоциональную критику АЛ и примкнувшего к нему Свиста: оказывается в моё отсутствие в открытую - не открытую, а не запертую вообще-то! - дверь проник злоумышленник: большой, лохматый, добродушно-наглый дворовый пёс. Он сначала позавтракал остатками нашего ужина, уронив - но к счастью, не разбив - пару чашек со стола, а затем запрыгнул на кровать к АЛ, немало его перепугав. Пёс и сейчас присутствовал: увидев меня, он, лёжа на полу - с кровати-то его изгнали - вначале приветливо заколотил хвостом, но затем, поддавшись общему настроению, начал на меня лаять, вот предатель - ведь фактически же я его впустил!
Я изобразил виноватый вид, извинился и всё такое - действительно, сплоховал, но, с другой стороны, как я мог дверь запереть: ключа-то у меня не было, не будить же из-за этого Свиста?! Пса мы временно оставили в квартире - для украшения быта - а сами, немного торопясь, стали готовится к важному, намеченному на утро мероприятию. Ещё вчера, обнаружив в квартире телефон, да ещё со второй трубкой на кухне, АЛ загорелся идеей вступить в контакт с руководством: времени с момента как мы выпорхнули из служебного гнезда, прошло немало, давно не получали никаких ЦУ, соскучились даже, да ещё по мнению АЛ, деньги стали утекать удивительно быстро, требовалось финансовая подпитка. Было ещё одно соображение: начальство любит, когда к нему обращаются за советом и поддержкой, без этого оно начинает чувствовать себя лишним и даже бесполезным человеком, то есть хандрить; а вот регулярные сигналы снизу формируют у него положительный образ подчинённых, типа всё идёт, как положено. Короче, АЛ решил припасть к Сараеву, как Антей к матери сырой земле, чтобы наполниться силами и финансовыми потоками; Свист же своему начальству звонить не захотел, придерживаясь альтернативной стратегии: быть самостоятельным и независимым.
Мы доели то, что не съел пёс, рассуждая в процессе о возможности передачи собачьих болезней людям, кое-как восстановили порядок, снабдили АЛ общей тетрадью и проверенной ручкой для ведения протокола разговора и фиксации июньских тезисов начальника, а затем заняли места в соответствии с диспозицией: АЛ в комнате, в кресле за журнальным столиком у основного аппарата, Свист в кухне за столом на табуретке с дополнительной трубкой, и я в качестве офицера связи в коридорчике, на ногах. АЛ проявил такт и заказал разговор за счёт нашего института, отчего полчаса ушло на соединение и перепалку телефонистки с Сараевым, который делал вид, что не понимает, отчего он (ха!) должен платить за непонятный звонок от неизвестного ему (вот жук!) человека. Наконец всё утряслось, и после бесконечных Алло-Алло АЛ выразительно начал:
- Добрый день, Борис Хуи... ой, простите, Хаимович, это Саша из командировки за солартроном, хотел с вами обсудить текущие вопросы и ситуацию, как дальше действовать и насчёт денег тоже...
- Саша, здравствуй дорогой, рад тебя слышать! Молодец, что позвонил, очень вовремя, кстати! Как у вас дела, вы уже приехали?
- Да всё нормально вроде, Борис Ху..Хаимович, всё в ёлку. Пока ещё не приехали, в пути ещё.
- Ага, ясно, а где вы сейчас?
- В Ростове.
- Где, я не расслышал, повтори, пожалуйста?
- В Ростове.
- Как в Ростове? Как вы там оказались? Саша, что случилось? Вы же должны быть в Ленинграде, в Ленинграде, причём тут Ростов?! Что стряслось, зачем вы поехали в Ростов??
- Да нет, мы и едем в Ленинград, просто сейчас по пути в Ростове.
- Саша, ты меня пугаешь, у меня с головой.... нехорошо! Зачем, скажи мне, бога ради, зачем вы едете в Ленинград через Ростов?
- Мы с Олегом Валентинычем, ну со Свистом из КАО2, так решили - расстояние то же почти, а машин на дороге меньше.
- Саша, вы там с ума посходили что ли или перепились совсем уже? Как можно ехать через Ростов в Ленинград?? Нет, я не понимаю, это же бред, абсурд, чепуха-реникса!! Ленинград - на Балтийском море, Ростов - на Азовском, какое расстояние тоже, о господи, Саша, ты доведёшь меня до инфаркта, боже как сердце колотится...
Свист прокричал АЛ из кухни:
- Да скажи ты ему, что другой Ростов, другой, Ярославский, Великий, а то его и в самом деле сейчас кондратий хватит!
Я и раньше замечал, что АЛ робел, разговаривая с начальством тет-а-тет, волновался то есть, хотя за глаза был очень отважным, и вот сейчас, с ростом градуса нервного напряжения, его потихоньку стало поколачивать, что немедленно отразилось на речи:
- Борис Хаимович, это другой, другой великий Кондратий, ой, то есть Ростов, из Ярославля!
- Саша, что за бред сивой кобылы ты несёшь, сам... сам, сам вслушайся, какую хреновину ты тут городишь! Это же ахинея просто - какой Кондратий из Ярославля, ты бредишь, до белочки, что ли, допился?
Я не выдержал, подошёл к терявшему ориентацию АЛ, взял у него трубку и с неожиданной для себя хрипотцой и лёгкой вибрацией в голосе сказал:
- Здравствуйте, Борис Хаимович, это Толик из вашего отдела, мы вместе с АЛ в командировке, сейчас находимся в городе Ростов Ярославской области, совсем близко к Ярославлю, и едем мы в Ленинград через Вологду и Череповец, нам подсказали, что так лучше: дорога не загружена совсем, а расстояние одинаковое почти.
- Уф, Толик, спасибо, от сердца отлегло и голова... голова прояснилась. Спасибо, Толик, молодец, сейчас всё ясно... Трубочку передай пожалуйста АЛ.
И разговор - как это ни казалось странным - продолжился дальше уже в спокойной тональности, как будто и не было эмоционального надрыва, словно стороны изначально абсолютно понимали друг друга. Оказалось, что наш солартрон в Ленинград ещё не прибыл, вернее сказать, это пока неизвестно, может и прибыл, но не добрался до организации, в которой нам его получать, а если точнее, просто неясно, добрался или нет. Из соображений государственной безопасности прибор закупало Министерство сельского хозяйства якобы для какого-то подставного НИИ БИ им. Кургузяна в Купальне, а забирать его нам надо в ВЧ Љ 31415/926 Министерства удалённого машиностроения, но там он уже или нет ещё, неизвестно, поскольку в нашем институте нет сотрудника с формой допуска, позволяющей сделать в эту ВЧ запрос, а сама ВЧ информацию не предоставляет, только отвечает на запросы. Так что вопрос сейчас решается с привлечением известной конторы, но главное - из Англии солартрон отправили, это-то известно совершенно доподлинно. Но нас такая спутанность не должно тревожить, потому что дело это не наше, работают компетентные органы с привлечением Министерства иностранных дел и Конгресса адептов принципа неопределённости, наше же дело прибыть в Ленинград, обосноваться, затаиться и каждый день звонить Сараеву, ехать ли в эту ВЧ за прибором или выжидать в горячем резерве. Сараев к тому же попросил - даже потребовал - сразу после приезда в Ленинград сделать полную профилактику и глубокий восстановительный ремонт нашей, то есть Свистовской Нивы-пятидверки за казённый счёт, потому как обратно надо будет гнать, чтобы привести прибор как можно скорее: его доставка, оказывается, включена в соцобязательства Института, и если мы прибор не привезём в установленный срок и Институт оттого соцобязательства не выполнит... то лучше нам, может быть, и вообще не возвращаться, а затеряться на просторах родины... но это уж, разумеется, на крайний случай и вообще шутка.
Тут АЛ посчитал возможным прервать монолог начальника, и уже отвердевшим голосом спросил о деньгах: мол, денег как бы мало, а с учётом ремонта машины мы, можно сказать, вообще в глубоком минусе.
- Саша, не волнуйся, ну что ты как ребёнок, деньги будут конечно, дело же не в деньгах, причём тут деньги, вопрос очень серьёзный... Переведём деньги, сегодня переведём, как добро от руководства получим, сразу же переведём телеграфом, в Ярославль переведём, на центральный почтамт, завтра может быть. Ты паспорт не потерял ещё, нет - ну вот и хорошо, езжайте в Ярославль и ждите деньги. Саша, ну как побольше, я не могу побольше, это же не мои деньги, были бы мои, я бы тебе все, все отослал. Но у меня будет просьба, Саша, и это очень важно, очень - держись подальше от баб, это твоё слабое место, они тебя погубят, Саша будь очень внимателен, помни, что у тебя жена и дети, и тесть с тещей, хотя понимаю, что про тёщу ты хотел бы забыть... Бабы - страшное зло, Саша, от алкоголя можно вшить торпеду, а тут только воля, только сила духа, поэтому ни в коем случае не расслабляться, а постоянно концентрироваться и думать о главном, то есть об Институте, который тоже твоя семья. Ну пока, до свиданья, у меня совещание начинается, с коммунистическим приветом, помните о поставленной перед вами задаче..! - и Хаимович отключился.
- Чего он тебе так про баб-то так занаказывался? - поинтересовался Свист.
- А хер его знает, это же вообще чудо в перьях, - АЛ покинул своё кресло и перебрался на кухню, где выпил залпом стакан воды. - Это он в Институте такой приличный и благообразный, а в командировках просто с катушек срывается, был я с ним пару раз, в Куйбышеве и в Свердловске. Начинает водить в гостиницу тёлок, но обращаться с ними не умеет, чисто для поддержания репутации нашей конторы приходилось мне подключаться, и вот он теперь славит везде, что я бабник. Вот гном, распускает такие слухи, а я отец семейства!
- Ну а ты значит только чтоб светлый образ фирмы не пострадал брал на себя общественную нагрузку?
- Конечно, а как ты считаешь - будут к нам серьёзно относится смежники, если мы их местных женщин не в состоянии развлечь и вообще оказать им внимание? Это же вопрос политический.
Я уже давно ощущал какое-то беспокойство, неудобство что ли, но только сейчас, повернув наконец голову в сторону коридорчика, ведущего к входной двери, понял причину: оказалось, что за мной внимательно наблюдают три пары глаз. Это была пожилая женщина, сидевшая на пуфике около полочки для обуви, паренёк лет десяти, примостившийся у её ног, и беспардонный утренний пёс, которого мальчик гладил - все неотрывно смотрели на меня.
- Здравствуйте, - произнёс я тихо, немного струхнув, - А вы кто?
- Хозяйка, - с каким-то особенным приговором ответила женщина, - а мальчик со мной.
- И собачка ваша? - глупо продолжил я.
- Нет, это Настасьи, соседки сверху, только она за ним не следит. А он чего, сюда запёрся? Я его, когда тут жила, прикармливала немного, вот он какой памятливый, прибежал значит, - и она потрепала пса за холку, а тот счастливо зажмурился.
- Это Рекс, Рексик, - добавил мальчик.
- А я за денежками пришла, - продолжила женщина, - С вами я вчера по телефону разговаривала?
- Ой нет, не со мной. Олег Валентинович, - позвал я, - К вам хозяйка пришла, с мальчиком-Рексом.
Выглянул Свист, повертел для меня пальцем у виска, и поинтересовался:
- А вы Раиса Марсовна?
- Я. Она, она и есть, за деньгами пришла.
- Раиса Марсовна, деньги готовы, но вот с руководством мы сейчас общались, вы не волнуйтесь, звонили за наш счёт, с вас денег не возьмут. Сообщили нам новые цели, новые указания выдали, и надо бы нам часик-другой здесь переговорить - неудобно в машине-то на ходу - чтоб планы скорректировать, ну то есть не прямо сейчас выезжать, как предполагали. Давайте мы вам денежки-то отдадим, ещё добавим маленько за просрочку, а сами выедем чуть попозже, посовещаться нам надо.
- Понимаю-понимаю, - проговорила Раиса, - сама под начальством ходила на птичнике нашем, и вот у них кажний час - совещание: то планёрка, то пятиминутка, то оперативка, а вечером Клавдея, уборщица, цельную сумку бутылок выносит, да не от боржоми бутылки-то, - и Раиса захихикала.
Свист тоже засмеялся, но добавил: - Ну нет, у нас сухой закон, позволяем только в государственные праздники и то в исключительных случаях.
- А вы вместе с Алей работаете, с Альфией то бишь? - продолжала разговор Раиса, - Тоже из археологии, всё копаете?
- Ну, в каком-то смысле, - постарался избежать конкретики Свист, - Мы копаем, под нас копают...
- А вы артефакты находите? Находите монгольские мечи? - вдруг подключился к разговору мальчик.
- Какие монгольские мечи, откуда они здесь? - удивился вопросу Свист, - Ты хоть знаешь, где Монголия находится? На другом конце света.
- Во время нашествия потеряли, - не унимался мальчик, - Было же здесь татаро-монгольское нашествие.
- Ну чего ты придумываешь, - пытался урезонить его Свист, - Какое нашествие, не было никакого нашествия...
- Как не было? А иго было? Нам же в школе говорили: татаро-монгольское нашествие и татаро-монгольское иго! Если нашествия не было, откуда же здесь мы, татары, взялись, зачем?
- Да просто приехали и стали жить. А ты чего - татарин что ли? Вроде и не похож на татарина, вот бабушка так похожа немного.
- Да я ему не бабушка, я ему родственница, - засмеялась Раиса, - это Альфии внучёк, такой же бойкий, в неё...
- Внук Альфии? - оторопел Свист, - У неё же сын почти такой же?!
- А вона как быват, - и Раиса рассмеялась опять, - дочку-то, мамку его, она совсем молодой нагуляла, ещё в школе училась, а теперь вот сынок. А ты значит не знал, что она давно бабка - да уж, выглядит беда как хорошо.
Было слышно, как на кухне заржал АЛ, потом он вышел, поздоровался, расплываясь в довольной улыбке, похлопал растерявшегося Свиста по плечу, приговаривая: - Ничего, ничего, - и обратился к Раисе: Так что уж извините, начальство требует, освободим квартирку вашу через часок, а к вам у нас вопросик есть: в Ярославле никого не знаете, кто бы жилплощадь сдавал, вот как вы? Нам там пару деньков пожить придётся.
Но Раиса не знала. Получив деньги, она поблагодарила, сказала, что можем оставаться хоть до вечера - вечером она придёт убраться - а если уедем раньше, положить ключ в известное секретное место, где брали - а брали-то у соседки? - и ушла, уводя с собой паренька и собаку.
Только она ушла, АЛ начал подкалывать Свиста: Валентиныч, а как это называется, когда влечение определённого рода к бабушкам или дедушкам - геронто чего-то, не подскажешь?- и прочее в том же роде, пока, наконец, Свист не отреагировал:
- Леонидыч, отвяжись, достал уже, сам понимаю, что сплоховал, чуйка чего-то подвела, от недосыпа что ли..? Оно конечно в сорок пять баба ягодка опять - но на бабушек заглядываться, это не комильфо, как говорят в Нижнем Тагиле, тем более когда столько беспризорных девок на каждом километре... А может это у меня возрастное, может с тестостероном уже напряжёнка - и пора на покой? Укатали сивку крутобёдрые тёлки?
Заканчивал он таким безучастно-горестным тоном, что я почувствовал необходимость его поддержать и приободрить:
- Что вы, Олег Валентиныч, вы ещё о-го-го какой молодец, это просто Альфия неотразимо обаятельная особа, я вот тоже не мог от неё глаз отвести, - но прозвучали мои слова как-то фальшиво, даже жалко.
- Не ссы, Валентиныч, бывших плейбоев не бывает, тебе просто надо раздвинуть прицельную планку - я вот обратил внимание, что ты как-то всё на исторической почве строишь отношения: и Жанна твоя в историю заглубилась, и Альфия вчерашняя тоже в ней погрязла, а может надо тянутся к молодым, беззаботным и знаниями необременённым?
Свист испуганно посмотрел на АЛ, и в который уже раз за это утро растерянно проговорил:
- Блин, Леонидыч, а ты прав, похоже: я и в школе крутил с девчонкой, у которой пятерка по истории была, и теперешняя моя подруга училка-историчка-истеричка... Я чего-то раньше не обращал на это внимание, а теперь вижу - в натуре надо что-то делать.
- Во, ты не обращал, а мы, твои друзья, сразу разобрались - большое видится на расстоянии, людям надо верить! Ну ничего, в Ленинграде мы тебя подлечим немного, это будет как курорт по устранению сексуальных патологий, всё поставим, так сказать: и на ноги, и между ногами.
И мы начали готовиться к немедленному отъезду, но выехать смогли только через пять часов: сначала решили принять душ, потому как что нас в Ярославле ждёт, где доведётся головку (слова АЛ) преклонить - неведомо, и надо дорожить и пользоваться тем, что имеешь; по окончанию банных процедур пришло в голову перекусить, чтоб чувство голода в дороге не отвлекало и на сухомятку не тянуло, потом обсудили всё же нашу текущую ситуацию - причём АЛ проявил себя настоящим стратегом, Свист же напротив всё как-то волновался и мельтешил в связи с последними новостями от Сараева, а может, был под впечатлением своей "на старухе оказался в прорухе", как образно выразился АЛ.
Короче говоря, солнце уже побывало в зените и нацеливалось на вечернюю зорьку, когда наша бесстрашная пятиточечная Нива выбралась из путаницы городских улиц и взяла курс на Ярославль, благо ехать было недалеко.
Природа радовала и погода баловала... Сияло солнышко, зеленели леса и золотились поля; голубело бездонное небо с белоснежными заплатками, в обе стороны дороги передвигались транспортные средства, соблюдая ПДД, салон автомобиля наполнял хрипловатый вокал человека, похожего на Криса Ри. Наши души - ну, мою, например - наполняло чувство удовлетворения: мы деловые пацаны, выполняем ответственное задание, в нас верят, и мы верим друг другу и ценим друг друга тоже - ну, по крайней мере, я своих спутников. Ощущался эмоциональный подъём, организм тянулся от дольнего к горнему, хотелось саморазвития и культурной беседы, и я, перекрывая хрипы Криса Ри, спросил:
- Олег Валентиныч, а что это вы сегодня говорили про татаро-монголов, разве их не было?
- Хм.. Я говорил, что нашествия татаро-монголов не было, вообще-то, - отозвался Свист.
- А иго?
- Что иго?
- Под чьим мы тогда были игом?
- А было иго-то? Вот, к примеру, жили люди при царях: Александры там первый, второй, третий, Николаи тоже - и не знали, что жили под игом. А потом большевики царей победили и объяснили всем, что иго, оказывается, было, царское иго.
- Хм, непонятно... Вы хотите сказать, что татары сюда не приходили?
- Про татар не знаю, кто такие татары? Если те, кто на Волге и на Каме тысячу лет жили - их ещё булгарами звали - так те, наверное, приходили, повоевать и пограбить. А вот люди из теперешней Монголии - это очень вряд ли!
- Да почему?
- Ну ты вот представь только, где она, эта Монголия! Её жители в 13 веке и слышать не слышали ни о какой Руси, это уж стопудово! Монголы кочевники, у них степь, стада, юрты с кибитками, кумыс - зачем им городки в лесной глуши за десять тысяч километров! Хочется повоевать - вот пожалуйста, китайцы под боком, страна большая и богатая, этнически близкая. Да и как до Руси добраться - ни дорог, ни карт, реки, горы, леса непроходимые, это ж не в сказке, не на ковре-самолёте. Чем в пути кормиться, где оружия взять столько, а болезни, раненые в боях, незнание языка - о, невозможно и вообразить все трудности и опасности!
К разговору подключился АЛ:
- Слушай, Валентиныч, ты чего-то антисоветчину какую-то разводишь! Как не было ига - это же наша козырная карта! У нас вся российская история из ига вырастает, все наши невзгоды и беды оттуда, да и государство с армией, зачем они нужны - да чтоб нового ига не образовалось! Если того, татаро-монгольского не было - что же мы тогда, сами во всём виноваты? И вообще, кто это всё придумал - что без ига?
- Да был такой человечек, революционер-народник, звали его Николай Морозов, угодил он в царскую тюрьму на большой срок, вот там его и осенило. А после Октябрьской революции вышел на свободу и всё доступно и подробно изложил.
- То, что революционер - это хорошо, молодец, я вот, например, за революцию. Однако, народники вроде ненастоящие какие-то революционеры были, ну как меньшевики, или путаю я чего? А какие у него основные положения, у этого Морозова? Он, кстати, правда русский, или какой-нибудь Зильберман, а Морозов так, партийная кличка?
- Леонидыч, я вообще-то инженер-радиотехник, а ты такие вопросы ставишь... Отвечу, как смогу, но если ошибусь - не взыщи. Вроде русский Морозов, он же типа бомбиста был, практик, а евреи они больше теоретики, где горячо не любили соваться. Положения такие: всемирная история сильно искажена, на самом деле временные рамки у неё заметно уже, в хрониках и летописях одни и те же события часто описываются многократно, но с разными людьми и в разные времена. Что касается России, роль её очень преуменьшена, отсталость придумана, когда-то вся Европа под русскими была, основная фальсификация по русской истории прошла при ранних Романовых, то бишь в 17 веке.
- Ну это ты чего сказал, общие слова, а что конкретно-то у нас по-другому было? Не было Батыя? А Мамая и Куликовской битвы?
- Батый вроде как русский же князь, ходил Европу завоёвывать, может всю и не завоевал, но трепетать заставил. От Батыя до Мамая Москва доминировала, была полюсом силы для всей Евразии. Битва с Мамаем - то есть с объединёнными европейскими и турецкими войсками была, но не на Куликовом поле, а на территории сегодняшней Москвы. А уж вот Монголия совсем не при делах, никакого отношения к Древней Руси не имела. И давай кончай меня пытать, а то я ДТП устрою сейчас. Хочешь больше узнать - берём в Ярославле полбанки и разбираемся, ага?
- Ну чего, на слове ловлю, - ответил АЛ. - Но главное, однако, на ночёвку устроиться и деньги получить, а там можно и полбанки.
Некоторое время проехали молча, а потом АЛ спросил:
- А что мы вообще о Ярославле знаем?
- Никогда там не был, - отозвался Свист.
- Я тоже не был, - сказал я, - но слышал, что город большой, тысяч наверное семьсот народу. И ещё там был первый в России театр.
- Да ладно, - удивился АЛ, - Чего, цари в Ярославль на премьеры ездили?
- Ну уж это вряд ли, - засмеялся Свист.
- Стоит на Волге, - продолжал я, - В 18-ом году там мятеж был, с которого началась гражданская война.
- Да-да-да-да, - забормотал АЛ, - Помню в кино - мужик там был какой-то, Борисом звали, фамилия какая-то чудная, Эсэр, что ли..?
- Эх, Леонидыч, тебя бы Жанне показать - загрызла бы за незнание родной истории, - Савинков его фамилия, эсэром он был, то есть членом партии эсэров, социалистов-революционеров.
- Ни хрена себе, революционеры - против революции мятеж! К эсэрам, значит, едем... А Жанне твоей не справиться со мной, я жёсткий - зубы обломает.
Между тем по обеим сторонам дороги пошли приметы того, что мы приближаемся к большому городу: неухоженные, потрёпанные, одним видом нагоняющие тоску то ли склады, то ли производственные корпуса, покосившиеся заборы, проржавевшие какие-то башни, трубы, трубы, трубы, задрипанные посёлки барачного типа - всё то, что обычно предваряет появление первых спальных микрорайонов, которые вскоре замелькали, не заставив себя ждать.
- Тормозни-ка, - с хозяйской интонацией произнёс АЛ, - Рекогносцировку надо бы произвести, определиться, где мы и что.
Свист остановил машину, немного подождали - и появился прохожий, приближавшийся с озабоченным своими проблемами видом, с характерной внешностью, колоритно и разностильно одетый.
- Товарищ, - высунувшись в окно, поприветствовал его АЛ, - Позвольте вас побеспокоить.
- Чего тебе? - приостановившись, спросил буй-тур ярославец.
- Не подскажите, где у вас центральный почтамт?
- Главный, что ли? На Комсомольской.
- А как туда проехать, объясните, пожалуйста?
- Прямо давай, - блистал лаконичностью славный внук славян, но в конце дал слабину: Которосль переедете - там рядом.
- Спасибо, любезный! - поблагодари АЛ, а в ответ получил:
- Пошёл на хер, - и таинственный незнакомец продолжил свой путь.
- Видал, как хамство процветает? - озабоченно отреагировал АЛ, - а ведь культурную революцию для них делали, у, эсеры проклятые! Ну ладно, главное понятно - дорога у нас прямая, а чего это он про какую-то поросль сказал, переехать её - что имелось в виду?
Оказалось, никто не понял, но решили частностями не заморачиваться и продолжили путь.
Ехали долго и действительно прямо по широкой улице, застройка которой заставляла вспомнить машину времени, работающую вспять: от блочных сегодняшних многоэтажек к кирпичным строениям первых лет развитого социализма, затем пошли хрущёвские черёмушки, сталинская готика, конструктивизм и модернизм, переходящий в купеческие особняки начала века. Под мостом мелькнула неширокая речка, так что АЛ едва успел прокричать вопрос: " - А это чего, Волга что ли?", как мы, промелькнув мимо памятника какому-то гламурному мужику старорежимного вида, держащему в руках меч и, кажется, торт, оказались вдруг на Комсомольской улице. Свист ловко припарковался, мы немножко посидели, крутя головами по сторонам, потянулись, и АЛ провозгласил:
- Слава лучшему водителю Валентинычу, доставившему нас с первого раза в нужное место и в нужное время! - на что Свист с присущим ему византизмом отозвался:
- Леонидыч, самое главное - чётко сформулировать задачу, обозначить цель, при таком условии даже рядовой исполнитель справится.
АЛ тоже не заставил себя ждать:
- Да, быть тебе, быть коммунистом - без тебя их ряды не полны! - и оба сдержанно посмеялись.
АЛ пошёл разыскивать почтамт, Свист закурил, а я стал изучать жизнь ярославского даунтауна. На оживлённой улице толкались неуклюжие троллейбусы, изящные жёлтые Икарусы, разномастные грузовики, сновали легковушки; бросаясь им наперерез, перебегали дорогу прохожие - светофор был где-то далеко. Несмотря на наступивший вечер, было по-прежнему жарко и солнечно, но сухо, с ветерком, и потому - легко и приятно; на фоне невысоких двух-трёх этажных строений времён Очакова и покоренья Крыма по тротуарам брели распаренные люди средних лет, печатали упругий шаг мускулистые спортивные парни, грациозно перебирали ножками на высоких каблуках не обременённые лишними одеждами, все как одна привлекательные девушки. Царила какая-то душевная провинциальная суета, сдобренная вечерней расслабленностью и радостью от недавно наступившего лета, низкое уже солнце било в глаза и устраивало контрастные, резкие светотени, в небесной голубизне плыли декоративные облачка, пахло бензином, зеленью, едой и жизнью, полною приключений.
Спустя некоторое время на противоположной стороне улицы обозначился АЛ, он стоял на кромке тротуара и подавал нам затейливые жесты: сначала бил ребром ладони по сгибу локтя, а потом призывно махал рукой, на него начинали уже обращать внимание.
- Давай-ка подойдём, - произнёс Свист, - А то как-бы в ментовку не загребли паренька за оскорбление социалистической морали.
Мы как местные перебежали через дорогу и встали перед продолжавшим пантомиму АЛ.
- Хулюганите, гражданин? - строго спросил Свист, - Неположено.
- А чего я, общаюсь на языке жестов, - оправдывался АЛ. - С деньгами облом, конечно, кто б сомневался, в лучшем случае завтра к вечеру ждать, а то и послезавтра - Хуимыч лишний раз не шевельнётся, тот ещё фрукт, как овощ. Так что надо искать место под луной, ночлега то есть, я на почте у тётенек поспрашивал маленько, указали мне пару-тройку гостиниц поблизости, но едва ли выгорит - оказывается, в этот город летом все прут: химики, нефтяники, туристы, инфекционисты, даже у староверов и машиностроителей в этом месяце тут сходки запланированы. Так что с местами в гостиницах никакой напряжёнки - их просто нет и не будет. Но пройтись, тем не менее, надо, понять душу города.
Душа оказалась радушной, однако ограниченной в возможностях. В скромных, но аккуратных и чистеньких холлах гостиниц после первых наших слов ухоженные администраторши сокрушённо показывали глазами или ручками на строгие таблички типа Местов нет и не будет; ни наши командировочные документы, ни намёки на важное задание государственного значения не оказывали на них никакого действия, в ответ мы слышали произносимое извиняющимся тоном одно и то же заклинание: Бронь, бронь, бронь... В третьей по счёту гостинице пожилая уже тётечка, оглядев нас повнимательнее, спросила:
- А что если я вам, молодые люди, совет дам?
- А вы за совет деньги не возьмёте? - поинтересовался АЛ.
- Не возьму, - успокоила администраторша и улыбнулась. - Едва ли здесь в центре, да и на окраине тоже, найдёте вы что-нибудь на троих: гостиничный фонд в городе маленький, а сезон сейчас высокий. Совет же такой: муж у меня на велодроме работает - есть у нас в городе такое спортивное сооружение, недавно возвели - при велодроме гостиница имеется, для спортсменов, которые на соревнования приезжают. Но вот сейчас, насколько я знаю, соревнований нет, съездите на велодром, спросите, может и поселят вас денька на два, на три. Гарантии я вам, конечно, дать не могу, но попытаться туда устроиться рекомендую - такие случаи бывали.
Мы искренне поблагодарили добрую душу, выпорхнувшую из клетки своих должностных обязанностей, и узнав адресок, полные надежд, устремились к велодрому. Оказался велодром не близко, пришлось поплутать по городским окраинам, но всё же мы его отыскали, и перед тем, как начинать штурм скромного строения на предмет поселения, появилась мысль устроить тотализатор - приютят нас или нет его надёжные стены? Удивительно, но все считали, что приютят, так что тотализатор провалился, ещё более удивительно то, что нас действительно приютили.
Разговаривал с нами мужик средних лет, похожий на бывшего спортсмена, поджарый, но мускулистый, как велосипедист. Начал он прохладно:
- Не положено, вообще-то.
АЛ, знаток подобных ситуаций, сразу уловил плодотворную дебютную идею.
- Если оформлять не положено?
- Ну да.
- А если не оформлять?
- Покажите-ка ваши командировки.
Показали.
- А паспорта?
Тоже показали.
- Парни, у нас тут как бы детская школа спортивная, то есть всякие там пьянки, дебоши категорически нет. Обещаете?
- Мы люди серьёзные.
- Посоветоваться надо. Кто руководитель команды? - он взял паспорт и командировку АЛ и надолго ушёл.
- Копию рукописную что ли снимает? - рассуждал вслух АЛ.
- И у нотариуса заверяет, - подпевал Свист.
Наконец спортсмен вернулся, оглядел наши кислые физиономии, улыбнулся и сказал:
- Заждались? В спорткомитет пришлось звонить, заместителю - никто, блин, ответственности брать не хочет, а хозрасчёт от нас требуют все. Ну так, значит: номер будет на троих, для тренерского состава, он попросторнее и поудобнее, на три ночи, не больше - там на соревнования люди приезжают. Один паспорт возьму в залог, чей дадите (пришлось отдать мой - АЛ паспорт был нужен для получения денег, Свисту - для управления машиной; расставался я с паспортом с грустью, потому как знал на этот счёт много историй). Документов настоящих за проживание выдать не могу, не имею прав, а расписку за получение денег, от себя, написать готов - может и пригодится. Расчёт и расписка по выезду, предупреждайте заранее - паспорт в сейфе будет, ключ только у меня, зовут Колесников Николай.
Уже в номере - а номерок оказался так себе, скудностью обстановка соперничала с монастырской кельей - Свист порассуждал вслух:
- Интересно, а в какой спорткомитет он звонил - российской федерации? Или СССР?
- В международный олимпийский, Хуану Антонио, - не полез за словом в карман АЛ.
Мы полежали на едва ли не каменных кроватях, поскучали, было понятно, что есть непременно захочется и скоро, так что надо искать магазин, ресторан пока ощущался как не по карману. Но хотелось ещё и зрелищ, и вот подспудно пробралась и закрепилась мысль о самом важном после цирка искусстве. Оказалось, что в кино все уже давно не были, а когда-то ходили часто и любили, и можно, пожалуй, вот сейчас и прикоснуться к какой-нибудь нетленке, созданной в одной из разбросанных на просторах родины студий. Тётечка на вахте, полная, в ситцевом халате, не старая ещё, но добродушная, всё объяснила и про магазин и про кино - хороший магазин был не тот, что рядом, а тот, что подальше: там директор молодой, не обломала ещё его советская торговля, стыдится пока немного дефицит только по блату продавать, а кинотеатра рядом нет, но есть очаг культуры Моторист, где фильмы крутят, и даже, вытащив из под чайника местную газетку, сказала какое кино будет сегодня: - Вот, Осенний марафон.
- Ну, это про спортсменов, что ли? - задумался АЛ, - Лучше бы про шпионов или детектив какой...
- А режиссёр кто, не написано? - поинтересовался я.
- Написано, написано, режиссёр Г. Данелиев.
- Данелия, наверное? - предположил я, и получив подтверждение от вахтёрши, приложившей к носу очки, поагитировал: - Классный режиссёр, все фильмы у него хорошие, смешные, Афоню смотрели?
Афоню смотрели все, и вахтёрша тоже, и все похвалили, так что вопрос о культурной программе был решён. Вахтёрша взяла с нас слово, что вечером ей расскажем, понравилось кино или нет, потому как тоже задумала его с подругами посмотреть.
Посещение магазина подняло настроение, потому как удалось приобрести и закуску, и пиво, и даже недорогой - всё ведь в мире относительно - армянский коньяк, на чём особенно настаивал АЛ, потому что такой коньяк он пил уже не помнит когда, и что это вообще и не алкоголь, а возвышающий душу напиток. Моторист оказался Домом культуры с очень маленьким залом, который при просмотре был заполнен едва ли на треть, и с крошечным буфетом, в котором, правда, было пиво, но не было к нему закуски; из съестного предлагались только эклеры. Коллеги от такой комбинации, подумав, отказались, а я взял и пиво и эклеры, и может быть потому наши впечатления от фильма оказались неодинаковыми: мне всё понравилось очень, а АЛ и Свисту что-то может и понравилось, но многое вызывало вопросы, протесты и неприятный осадок.
- Склизкий он какой-то, этот Бузыкин, мутный вообще, растяпа, дисциплины ноль, врёт постоянно всем, и бабы у него не наши, не советские, типичные мещанки из капиталистического лагеря, - наводил принципиальную критику АЛ.
- Ну ты чего Леонидыч, нормальная кстати тёлка, подвижная такая, мне понравилась, я бы с такой тоже крутанул.
- Это какая из двух - жена или переводчица, которая без рюмашки за работу не садится? Опять тебя извращения твои терзают, снова на старенькое потянуло?
- Леонидыч, ну проехали уже давно, чего ты как заезженная пластинка, не смешно даже. Козе понятно, что я про машинистку.
- Какой козе? Которая закричала нечеловеческим голосом?
Тут все рассмеялись, открыли сначала пиво и перекусили. Свист предлагал начать с коньяка, пока вкус не притупился, но АЛ его пристыдил:
- Валентиныч, нет у тебя культуры пития, это же коньяк, не водка, дежюстив, его потребляют после приёма пиши, для полноценного пищеварения и вообще достижения жизненной гармонии. А вот пиво в качестве аперитива самое то.
- Александр Леонидович, откуда вы слова такие несоветские знаете: аперитив, дежюстив? - поинтересовался я.
- А у меня тётка была переводчиком с французского, при заводе трудилась, ну на нашем, кузнечном, она и за бугром побывала, когда они ключи научились ковать и спрос на них появился, в Алжир и вообще в Африку отправляли ключи, в Сирию ещё, по-моему. У нас в техникуме, кстати, учились сирийцы в 60-е годы, парни такие симпатичные, с десяток городских девок с ними скорешились и туда уехали, жалели потом, часть вернулись, но не все.
- А чего жалели-то - в свободном мире же оказались? - поинтересовался Свист.
- А ты поживи в гареме в свободном мире, выходит, что ещё хуже, чем при социализме. Да, вот этот мужик, Бузыкин, ведь нормальный вроде, всем помогает, женщин обидеть не хочет, за правду чего-то пытается - а вот воротит от него, почему, а? Вот ничего-то он сделать не может, всё бежит куда-то, торопится - и впустую.
- Александр Леонидыч, - это я голос подал в защиту, - а вы посмотрите, под каким он давлением, как у него руки связаны!
- Какое нахрен давление, это ты о чём?
- Да вот возьмите этого профессора, иностранец, из демократической страны человек - а как его наш толстопузый пролетарий обработал, в два счёта заплясал под его дудку, хоба - и в трезвяк попал. И такие люди Бузыкина постоянно окружают. А в издательстве Бузыкина как шпыняют: то нельзя, это - другому, он же подневольный как раб, работу интересную не дают, выпрашивает. И тётки эти его, комарихи-кровососы, они же каждая его в больное место лупит без зазрения совести: одна на ребёнке, на дочери спекулирует, другая - ах-ах, сердце у неё прихватило, эта с бородавками - как же, институтский товарищ, альма-матер. А он всё для всех старается, держится пока, но видно, что на пределе уже человек!
- Насчёт баб ты прав, конечно, да, они всегда в самоё чувствительное место бьют, без пощады.
- Ребята, ребята, что-то вы заостряете, - вмещался Свист, на которого коньяк действовал уже полноценно, - а ведь как в песне поётся: нет, жить нельзя, нельзя без женщин нет - а, ведь правда же?
- Да, тут ты конечно прав, - уже соглашался и с ним АЛ, - без баб оно действительно никуда. Перед кем же и выпендриваться тогда? А кстати, в этой гостинице женщины не проживают, велосипедистки? Можем же навестить в плане обмена опытом езды по твёрдому покрытию...
- Стоп, Леонидыч, стоп, мы же обещали!
- Чего? Кому? Баб не трогать?
- Ну Колесникову, который нас селил, чтоб без пьянок и дебошей.. дети же, ну?
- А, да-да-да, да. Тогда тихонько споёмте, друзья: наша служба и опасна и трудна, и... и... ну... а мужская дружба каждому нужна...
Так и закончился этот день: мы ещё немножко повспоминали эпизоды фильма, посмеялись, полушёпотом поспорили и улеглись на тренерские каменные ложа. В голове у меня немного плыло, но хорошо, по-доброму, а потом начал сниться Ленинград, любимый город, город может спать спокойно, город над гранитной Невой, юнкера, как ходили гулять по Фонтанке....