Здравствуй, долгожданный, здравствуй, милый - первый весенний день! Здравствуй, красавица Весна! Как всё в тебе на этот раз по-особому - свет мутновато-прозрачный, с серым оттенком, в такт лёгкому, сладковатому запаху...
Кажется, что совпало. Кажется - невзначай: дом, колыбель, этот звук, запах, цвет, взгляд за окно, капель...; весна (белым-бело ещё), в груди тепло, и вечер летний; душистой влагою в преддверии грозы всё замирает... Ветер, лениво притаившись в деревцах и травах, к закату дивному, горящему багряным светом Ока, мерно улетает меж тёмных и пушистых возмущений Неба, что как нежно затухающие угли в степи ночной безумного костра...
И всё становится так ясно, тихо, смирно и понятно; и музыка течёт, исполненная смыслом бытия...
...а я на кухне, за окном Зима. Недавно выпал свежий снег; как нить воспоминаний, обрывок песни, вздох стихотворенья, ...и фотография, сентябрьским размытая дождём...
*** *** ***
Уходить в иной мир не страшно - страшно умирать без любви (ведь, именно без любви всё умирает).
* * *
Смирение даёт спокойствие
Спокойствие даёт внимательность
Внимательность даёт осознанность.
Осознанность открывает момент Настоящего...
В Настоящем находится Истина.
* * *
Только что ел шоколад: насильно, внимательно пытаясь разобраться, что же в нём мне так непреодолимо нравится.
Иногда с той же целью, (чтобы телу стало понятно) допиваю горький чай.
Ведь Там, за гранью вкусовых ощущений нет различия; там всё равно, и всё едино, и при этом безразличии нужно сохранять способность что-то делать...
* * *
Каждый человек должен стать хозяином своей жизни, и искать своё предназначение.
Стань хозяином самому себе, иначе им станут другие: сначала научись управлять мыслью, затем совмести её с действием, постепенно и терпеливо (не торопясь) связывай всякое осознанное действие с последующим, сплетая свою жизнь в одно осмысленное целое...
* * *
Много лишнего; и более, интереснее всего, просто жить - искать действия внутренней свободы и нанизывать их на линию поведения, собирая ожерелье своего характера.
* * *
... вот странное ощущение, преследующее меня всё чаще (и я так рад), особенно, когда ехал автостопом на разных 'новых' машинах - будто, я сам никуда не двигаюсь, но мне на голову надет невидимый шлем, и просто перемещается картинка; точно фильм, очень реалистичный.
* * *
...Вот, ещё очень важное, вернее, приятное, порадовавшее меня событие - я снова видел эту Женщину и, это несомненно, Она тоже видела меня.
Как странно, странно, странно - этот безмолвный диалог, общение, тянущееся годами... Сколько, лет десять прошло...
Она живая.
* * *
Вообще, скажу сейчас про одну мысль, как тайну, которая пришла мне в голову: что это оставшееся время и есть важность обучения и выравнивание характера; важность понимания жизни и всего существующего; время до момента, когда все узелки расплетутся и из этого, общего, каждый человек окажется в своём собственном неповторимом мире, где он будет творцом; но отношение, которым он будет располагать там, приходит отсюда!
P.S. И совершенно уникально - войти в это пространство вдвоём...
* * *
Пожалуй, преудивительный сон мне сегодня приснился - будто знамение приходящего времени - что весь наш город (весь мир людской, что я знаю) стал наполняться удивительным, прекрасным светом - близилось Великое Утро. И свет тот жёлто-голубой, с зеленовато-фиолетовым оттенком; и ничто, и никто не может укрыться, негде спрятаться - всюду Он проникает, всё к себе приравнивает и всё растворяет. И было похоже, что люди 'сгорали', пытаясь укрыться (я ещё удивился, почему нет запаха жареного мяса). И было такое ощущение необходимости расставания с этой мирской жизнью (к которой как привыкли), со всем, что связано с такой жизнью. И не были люди готовыми войти в этот сказочный Свет, и боялись, и страшно было, как сгорали.
И вот мы с бабушкой на рынке, и она тянет меня в какой-то павильон - и ей, и всем очень страшно; все в панике. И мне жалко всех этих людей, и думаю, чтобы ещё у нас было время стать добрее и лучше, чтобы стать готовыми войти в этот Свет!
* * *
Это радостный бег, это сказочный сон.
Я никак не проснусь - не кончается он;
Мне легко и тепло вспоминать о зиме,
О пушистой пурге, о загадке-судьбе,
О молочной реке по изгибу равнин,
Чей зелёный рассвет так приятен и мил...
Это сказочный сон, это призрачный грех;
Мы в ответе за всё, и ценой - наш успех.
Нет, гордиться зачем? Просто весело жить
И улыбкой рассвет синих звёзд сторожить.
Тихий сумрачный дождь за окном далеко.
Радость пламенных слов мне постичь нелегко;
Тучи серым кольцом над домами кружат,
Ярких, радостных снов к нам пустить не хотят.
Но придёт яркий Свет, и не выдержит Тьма;
Яркий луч прилетит и осветит дома.
Будет больно сперва, только ты не кричи,
Доверяя теплу, вся расслабься и жди,
Когда света поток у тебя изнутри
Всё покажет, как есть, отпирая замки,
Пробивая засор из непонятых дней,
Из бесцельных обид странной жизни твоей.
И тебя, и меня яркий Свет исцелит,
Открывая глаза, нам лицо осветит;
И отбросим мы всё, удивляясь себе,
Забывая про ложь, мы пойдём к доброте.
* * *
Милый, нежный цветок расцветёт за окном,
Лёгких мыслей поток, мягкий тёплый клубок,
Он проснётся потом у тебя на руках
И расскажет о всех потерявшихся снах,
Растворится в тебе синим чистым дождём,
И умчится за грань голубых облаков,
И родится опять, и появится вновь,
Он так хочет играть. Он - ребёнок богов.
Он давно нас искал, мы забыли о нём -
Так печально бродить под нездешним дождём,
За немытым окном разбирая узор,
И хотеть обгонять, и не видеть в упор
Этот чудный цветок; а он здесь...
Совсем-совсем рядом.
* * *
...Но всё это мелочи, а вот какой сон мне приснился (их много снилось, но один... один особенно замечательный):
... Большая комната, ну, как почти казарма, только очень-очень жилая. Такое впечатление, что люди всё своё время проводят в ней, и всегда там вечер - нет окон, и свет лампочек - шестидесятиватток стекает медленно на пол и на кровати, на перегородки и стены - такой ненатурально-жёлтый липкий свет.
И, вот, я сижу на своей кровати, рядом стоит небольшой лакированный тёмный шкаф, наверное, для одежды, не знаю... не знаю, я в смятении. Рядом со мной стоит высокая и очень красивая Женщина, и я чувствую, что у Неё есть большая власть и свобода... Снизу я смотрю в Её прекрасное лицо, и чувствую себя ужасно маленьким и некрасивым. Вдруг Она привлекает меня к себе и, обняв, даже почти взяв на руки, начинает целовать меня в лицо - в те места, где у меня шрамы, а я чувствую всё Её большое, чистое, красивое, сильное тело, чувствую так, точно в этот момент сам в нём нахожусь... И такая свежесть вокруг...
Я плачу, слёзы ручьём льются из моих глаз, плачу оттого, что есть такая Красота - неземная, и я могу на Неё смотреть, чувствовать... Ведь я точно понимаю, что именно Женщина разрешила мне Её почувствовать...
Почему мне??? И, как бы отвечая моим мыслям, она говорит, что хочет быть по-настоящему близкой кому-то, очень малознакомому, в этой земной (комнатной) жизни и подарить ему всю любовь вдруг, без объяснений и ненужных слов..., отчего я начинаю плакать ещё больше...
И как ласковы, нежны и надёжны Её прикосновения. Она гладит меня по голове...
...Но, вот, успокоившись, я даже начинаю разговаривать с ней на равных (вроде)... 'Что ж, тогда давай и не будем ближе знакомиться'. И тут я чувствую, что уже давно-давно Её знаю... Она говорит мне, как выйти из этой душной комнаты, а я, дурачок, стесняюсь своих соседей за картонной перегородкой (когда Она целовала меня, я заметил, опустив вниз голову, как они, молодые парень с девушкой, завороженно глядели на нас из-под перегородки); я говорю, что мы должны выйти не вместе (или это Она так сказала), и я первый иду к выходу (но сам не могу выйти).
Справа от выхода стоит печка, тёплая, и есть окошко, и дверь открыта настежь, и всё какие-то люди ходят туда - сюда, и хоть за окошком чистое, светлое утро, но, выходя за порог, эти люди попадают в такую же комнату - близнеца.
И вот я вижу, как моя таинственная Незнакомка подходит к печке, с кем-то расплачивается за две бутылочки похожие на 'пиво', одну - стеклянную, берёт сама; вторую - алюминиевую - ставит на печку и выходит за порог, и там тоже теперь утро, чистое, свежее утро...
Я беру оставленное 'пиво' (и моя баночка, и Её бутылка - зелёного цвета) и тоже выхожу за порог, в это солнечное утро - господи, как же там красиво!.. Я нигде не видел таких красок и таких оттенков...
Рядом с домом, справа от входа, на лавочке сидит Армен Джигарханян, который попал в книгу рекордов Гиннеса, как актёр, снявшийся в наибольшем количестве фильмов, сидит с кем-то ещё, а я смотрю вдаль, на причудливые здания, выросшие на высоких зелёных холмах и похожие на средневековые замки, а справа, совсем близко, сразу за нашей поляной, в тени деревьев замечаю картину удивительной красоты, которую даже описывать не берусь; и эта картина - живая...
Я слышу за спиной голос Армена, который говорит, что во всём виноват СССР, что СССР скоро закончится.
* * *
Ещё в детстве, когда я видел в лесу, на окраине поля или у реки брошенную военную технику, то, будто бы сквозь наслоившееся тяжёлыми годами время, слышал отдалённое эхо страшной войны...
* * *
Летел большой красивый военный самолёт с другого континента, а мы всё бегали по комнатам и выглядывали в окна, вверх - где тот чудесный самолёт: пурпурный, с алмазным оттенком и чёрными полосами, сам весь затенённый и блестящий, в тёмно-синем безоблачном небе уходящего дня, с отблесками августовского вечернего солнца на корпусе. А в городе нашем всюду были военные машины разных цветов, вернувшиеся с какой-то долгой войны. И все они находились в беспорядке.
И вот мы выходим из дома, и только по запаху можно угадать, что уже утро - небо также глубоко-бездонно-прекрасно. Солнце над дальними грядами гор совсем невысоко, но запах - запах нового дня и новой жизни. Мы видим огромный аэродром - базу, огороженную невысоким 'садиковским' забором без колючей проволоки, а там все наши военные машины стоят аккуратными рядами, все отсортированы, и цвет их одинаковый - тот же, что у нашего иностранного самолёта.
P.S. Я и раньше, в детстве, тоже видел полигон, но там были старые, списанные, погибшие машины. Мне, помню, было тогда грустно, и погода была холодная, и небо всё в маленьких белёсых облаках, и чувство одиночества...
* * *
Это становится всё более реальным: я одновременно живу в двух мирах, и чувствую их соприкосновение в своём теле... Я чувствую присутствие бога в каждой окружающей меня вещи, в каждом растении, в каждом животном и ... в каждом человеке.
*** *** ***
Что мешает нам быть осознанными? - спешка, принимающая множество личин, но разделённая потоком настоящего. Многие спешат куда-то, многие отчего-то убегают; и важно постоянно задавать себе вопрос: 'Что и зачем гонит нас от самих себя обратно, к смерти?'
* * *
Кстати, сегодня во сне я опять понял, что это сон, и сначала быстро разогнался (будто на даче с горки, как в детстве); а дальше поворот, и, в принципе, по центробежному закону я никак не вписываюсь - скорость слишком велика. Ну, думаю, раз это всё равно сон, так уж и быть - поверну. И повернул, так легко! Но, это что... - цветочки! Дальше по дороге уклон с поворотом, вот я и думаю, чего мелочиться?! И полетел - прямо как в детстве (только тогда это получалось как-то нечаянно, а в этот раз - ура!!!). И хотя я много раз бывал во сне осознанно, и даже изменял мир вокруг себя по своему желанию, всегда сложно было удерживать равновесие. Теперь же, взлетев, я смог перемещаться вообще в пространстве - телепортироваться. Как будто я - неподвижная точка, а вокруг меня - пространство искривляется так, как я 'пожелаю'...
... это так круто: вот подо мной хвойный бор с теремом (а не дачи), вот река с заброшенными баржами, причалами, кранами, и вода мутно-бурая, и заходит солнце (всё в таких оранжево-песочных тонах - так грустно). А мне в то же время всё это очень знакомо и уже не трогает меня. Я вне досягаемости этих миров и их законов.
А это ощущение, когда можешь появиться везде (а бывают такие захватывающие зрелища!), и так легко при этом...
...в общем, говорю же, слишком много Счастья. Я перестал, сам перестал - не упал, а сам решил 'как бы' упасть (потому что слово 'приземлиться' здесь не совсем уместно) в пространство, до опоры, и проснуться на своей кровати.
Господи, как же я ещё тороплюсь к Тебе.
* * *
Область сознания, мир, что адекватен внешнему - я замечаю - становится меньше той, другой тайной его половины, где я живу и чувствую, где свободен.
И эта разница миров так странно ощутима: одна планета...., другая.... Что здесь важнее всего - мост между ними.
* * *
Меня ведёт точка (чуть прищурю глаза - вижу её). Она - важнее всего. Только она настоящая, всё остальное - второстепенно. И хоть она против 'здравого смысла', но приводит меня в такие места, где я всегда мечтал побывать, но сам бы никогда не решился...
* * *
Чего мы все ждём? Чего хотим? Страшно жить без мечты; а как теперь много таких людей - людей с погибшей мечтой.
* * *
Давай пока до конца лета попробуем подработать (если ещё возьмут), и, если будет тяжеловато, понимай всё, что тебя привело в это место, помни - всё же становится легче от осознания себя в пути, ведь только идущий осилит дорогу... Да, ты и сам всё знаешь.
Отвернёт ли..., нет - право, не знаю.
* * *
'Если тебя выбрало небо, удача на твоей стороне'
Аниме 'Двенадцать королевств'
* * *
...и что я знаю о всех этих людях, и что мы - друг о друге... что?
Будто всё - бессмыслица, но необходимость...
...Возвращаясь, главное, не забывать (помнить) - зачем?!
Прежде, внутри - где семь окон - быть бдительным (присутствовать), быть наблюдательным (не увлекаться). Пусть сердце будет хозяином в этом доме, пусть. Пусть в этом доме навсегда остановится время, тогда можно увидеть, как изменяется всё вокруг - это отсутствие желаний, это - присутствие мысли; это отсутствие спешки, это - присутствие всюду...
Не знаешь, что делать - остановись (устрани любые действия), осуществляй не-делание; избавляйся от всего лишнего (знай - тебе нет до этого дела, не пытайся это исправить, и не будешь разочарован). Торопящийся пытается что-то исправить - но терпит неудачу.
Действуй, когда знаешь своё дело - тогда станешь его свидетелем от начала до конца (не участвуя в изменении - пребывая в покое). Тогда тебе станет доступно любое изменение.
* * *
Да, ведь это просто, очень просто - нужно всего лишь быть вежливым, не вторгаться своим вниманием в жизни, действия и мотивы окружающих. И ещё не торопить кого-либо. Пусть глаза смотрят расслабленно и мягко - пусть; пусть внимание остаётся внутри и в рамках своих действий.
* * *
Устраиваюсь... собираюсь стать на какое-то время почтальоном. Конечно не Кевин Костнер, но всё же...
И сочувствие - как это важно! Ведь все люди испытывают одни и те же чувства с начала времён (в большей или меньшей степени) - они, наши чувства, не изменились; и в каждом человеке бьётся сердце...
Как хорошо, как это правильно, что у каждого из нас есть сердце (способное чувствовать).
Разум стремиться к свету, и у каждого из нас есть своё дело!!!
* * *
Неужели теперь, когда я снова стою у дверей Счастья, и чувствую, что, если решусь, эти двери впустят меня и что начнётся совсем другая, свободная жизнь; и я готов принять, готов разделить с Ней это Счастье!
* * *
Теперь на работе, смотрю на попугайчика. Его зовут Гоша, и, по-видимому, он замечает, когда я обращаю на него внимание. Клетка его небольшая; вот теперь его кормят, но он не ест, он спрятался за зеркальце; ещё у него есть перекладина, и, когда вокруг спокойно, Гоша занимает место по центру. Также есть колечко, которым он не пользуется, и колокольчик...
Гоша совсем ещё молодой - ему около двух месяцев. Он так пуглив, но заметно, когда Гоша прыгает с перекладины на стенку и обратно, а затем забирается по стенке на потолок... и вновь на перекладину... видно, что ему очень тесно, и просто потому, что он не знает настоящей свободы, может, оттого он так спокоен...
Зачем человек посадил птицу в клетку... Для собственного развлечения? Ведь, если бы Гоша мог выбирать, то, пусть день, пусть час, но он бы плавал в этом воздушном океане вместо всей жизни, проведённой в заточении.
Нет, едва ли здесь есть какое-то развлечение... Человек, созданный творцом, стал теперь имитатором, и именно страшное чувство полного одиночества заставляет его сажать свободных птиц в клетки. Ведь человек теперь такая же клетка, с бьющейся в ней птицей-затворницей - его душой...
Люди, откройте свои клетки, выпустите своих прекрасных птиц на свободу! Не бойтесь, что у них слабые крылья - их подхватит ветер. Не бойтесь, что они не найдут дороги - путь им укажет солнце. Отпустите своих птиц, и они обязательно к вам вернутся, но не в клетку, а на руки - прямо на ладони.
P.S. Вошла маленькая девочка с мамой (принесли письма) и сказала, что Миша открыл свою клетку... и его попугайчик улетел в окно... Улетел на свободу...
* * *
И эта мысль, ведь она совсем не пустяшная. Есть у неё какая-то потаённая незримая страшная правда: отчего мне очень тяжело находиться в компании случайных прохожих людей, и почему становиться легче, когда я вспоминаю, как гладил собаку или кормил голубей. Отчего мы так невнимательны, и не относимся хотя бы с тою же заботой и любовью к 'самым нашим близким животным', с какой мы ухаживаем за домашними питомцами? (Хочу сказать, что наше физическое тело живёт по тем же законам, что и остальной животный мир, и так же нуждается в теплоте и ласке).
* * *
...Просто стоит признать, что мне в этом обществе тяжело, и такое ощущение, будто я последние месяцы доживаю здесь, последние!
Ну, не могу я быть хладнокровным Ставрогиным Николаем Всеволодовичем, и очень рад, что не могу! Не могу я обыкновенно жить и работать здесь как ни в чём ни бывало, когда вижу, чувствую, знаю, что это общество доживает свой век - завершается его время... Мне здесь тесно, душно мне... И напрасно я всё пытаюсь приравнять себя к нему. Ведь ясно же, что моя жизнь уже переходит в новую.
* * *
Я могу быть безразличным, но не получается оставаться равнодушным; а сколько, сколько мыслей в голове моей, таких, что и рассказать почти некому здесь...
Просто в этом мире торопиться некуда и незачем - бессмысленно, глупо. А в том мире само понятие спешки звучит как анекдот - так оно абсурдно. И если встреча запланирована...
Так хочется куда-то идти, что-нибудь делать, а всё то, чем я здесь занимаюсь - пусто. Такая мысль закрадывается, чтобы просто наблюдать за собой, просто удерживать равновесие - вот что я могу делать. А всё внешнее - второстепенно; и нет ничего важнее, чем оставаться внутри в любом действии. Ах, как бунтует тело! Как нужно учиться так наблюдать за собой. Моё тело - вот мой дом, но тело моё ещё во многом живёт по привычке, и в действии мне необходимо не расходится мысленно и телесно.
Просто нужно привыкнуть, именно телесно привыкнуть, что некуда торопиться вовне, и к тому, что я являюсь истинным, изначально истинным хозяином своей жизни - как неотъемлемая часть всеобщего единого целого, которое есть бог; и к тому, что я могу выбирать, что для меня реально, в каком мире мне жить. Что могу (и должен) жить своей жизнью! Что я ослепительно богат, и незачем уже куда-то торопиться...
*** *** ***
Не стану говорить о многом, просто скажу о главном: понимаешь, милая сестрёнка, я уже предчувствую, что покину дом, в котором теперь живу - не только свою комнату - вообще мир смыслов, какими обретаюсь на витальном (так, кажется, это называется) плане; этого требует моё сознание, требует 'редактирования' обстановки (и здесь речь идёт не о смерти, а скорее, наоборот).
Почему говорю всё это тебе? Ты веришь мне? Вот, наверное, поэтому... Обо всём тебе уже сказал, и, письма - ведь они правдивые; Ты чувствуешь это?! А что ещё ты чувствуешь? Скажи, пожалуйста, ответь на этот здесь последний вопрос - самой себе ответь - что может быть важнее этих чувств?
Это совсем не прощальное....
* * *
Как-то получается нелепо, хотя, ...всё правильно, что жизнь моя - и не моя вовсе. Но чья же тогда? интересно? Я просто наблюдатель собственной жизни в ожидании того, что мой персонаж поймёт, наконец, чего же он хочет!
*** *** ***
'... не ради какого-то конечного результата, а ради радости познания того, что не будет конца духовному приключению творческой жизни, вознаграждением которой является сам акт прохождения её, а не прибытие куда-либо, подобно путешествию, которое предпринимается ради странствия...