ЧЕЛОВЕК СО СВЕТИЛЬНИКОМ.

Даже поздним зимним вечером дом выглядел красиво. Красный в белых прожилках кирпич четко оттеняли белые кованые фонари у входа. Белые вазоны уважительно и с достоинством встречали входящих своими наполненными свежей зеленью глазницами .Угадывающиеся в темноте на крыше третьего этажа башенки и опущенные белые жалюзи не портили общего вида,- даже придавали таинственности. Окружающий дом город также был погружен в предсонную дремоту. Спокойствие исходило из темноты каждого переулка, от каждой площади, струилось из звездного тихого неба. Благостное состояние, казалось, охватило все сущее на земле.Так чувствовала окружающий мир Ирина , следуя со своим новым знакомым к его дому. Визит был, так сказать, ответным. Знакомство немногим более месяца, совместные прогулки, чае-кофепития в многочисленных местных кафе, беседы на все возможные темы и вчерашнее очередное кофе уже в доме Ирины - все это создавало картину удачно складывающихся взаимоотношений стандартно свободных мужчины и женщины, уже достаточно поживших в этом мире.

Обоюдное доверие возникло как-то сразу. Возможной причиной могло быть многое общее в их жизнях. Иногда до курьезности общего: у обоих позади два брака, одинаковое количество прожитых лет, гороскоп тип

очков, болезни прошлые и настоящие, приверженности и антипатии, пристрастия и неприятия. Все это придавало Ирине уверенности в очевидной перспективности взаимоотношений.

Дверь мягко открылась и они очутились в маленькой тесной прихожей "без излишеств" : вокруг видавшего виды ящика несколько пар "ходовой" обуви. Все. Прошли в кухню. Ирина присела на традиционный кухонный стул, огляделась. Странновато выглядела эта кухня - создавалось впечатление полной "голизны" - ничего лишнего, а нижний и верхний ряды закрытых серо-синих шкафов-блоков сами казались лишними. Раковина для посуды наполнена пенистой жидкостью - о ее предназначении Ирина додумалась позже.

- Покажи мне свой дом, пожалуйста. Мне хочется видеть, как ты живешь, чем окружен, где проводишь свободное время.

Мужчина, немного помедлив, как бы смущаясь, взял стоявший на подоконнике небольшой светильник - обычную настольную лампу старого образца, такие , вспомнилось Ирине, имелись почти в каждой семье, где учились дети во времена "застоя", и стал медленно подниматься вверх по серой каменной лестнице, жестом пригласив Ирину следовать за ним. На втором этаже ее новый знакомый, входя в каждое помещение, подключал в розетку у входа свой светильник и освещал им внутренности помещения поводя лампой справа налево, вверх и вниз, давая возможность Ирине увидеть внутреннее убранство комнат. Убранства не было никакого , лишь набор ящико-диванного необходимого минимума.

- Ты настоящий аскет,- сказала Ирина из чувства воспитанности. После череды всех этих детских спален, детских игровых, гостевых спален, просто гостевых и пр.Ирина все порывалась спросить, почему в каждой комнате свисают с потолка серые полуметровые провода без намека на когда - либо висевших на них осветительных приборах. Просто свисали концы и все. Ирина знала, что хозяин дома въехал сюда шесть лет назад, но странное ощущение, что дом заселен не далее, как вчера, не покидало. Настолько пусто, бело, необжито было вокруг. Гнетущее впечатление создавали голые окна, обреченно покорные жалюзям. Снова и снова мысли Ирины возвращались к свисавшим с потолков проводам и она все-таки спросила, что, мол, это такое и почему.

Ответ настолько поразил Ирину, что она некоторое время стояла молча в растерянности и все не могла уяснить себе смысла сказанного. Но как ни крути, выходило, что хозяин дома не подлючал свет в целях экономии электроэнергии.

- Днем освещение мне не требуется, а вечером достаточно подключить светильник в нужной мне комнате. Кроме того , отсутствует фактор искушения использования энергии .

Просто, как все великое, сказал бы философ и на этом успокоился. Однако Ирина была не из породы философствующих прагматиков. Она вдруг почти физически почувствовала, как у нее открывается третий глаз и в нем весь мир оказался опрокинутым с ног на голову. Вдруг засуетившись, Ирина стала лихорадочно напяливать на себя пальтишко, схватила шарф и ну к автобусу. Ее провожатый семенил сзади, явно мучаясь одышкой. Автобуса не было нестерпимо долго, а когда он появился, провожатый Ирины протянул ей, смущаясь, монету достоинством в одно евро: - Это тебе на билет. - Ирина поспешно отвела руку, вскочила в автобус и в перевернутом мире третьего глаза поняла, что при стоимости билета в два евро ей предлагалось вторую половину проезда оплатить самой. Некстати вспомнились слова из песенки, где " тебе половина и мне половина", но это уже из другой жизни.

Людмила Берзиня