Мэд Эссенс : другие произведения.

Бессонница. Часть десятая. Перелом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Главному герою выпадает идеальный шанс для того, чтобы научиться тому, как постоять за себя. Спустя не, колько месяцев тренеров, которые всё это время сопровождались мучительными кошмарами, Джон решается положить конец своим страхам несмотря ни на что.
  Глава двенадцать. Перелом.
  - Статуя... Символ твоего сознания? - Митч внимательно посмотрел мне в глаза.
  - Я не знаю. Но я испугался её.
  - Почему ты никогда не рассказывал мне о кошмарах? Ты же знаешь, к чему это в итоге привело!
  - Если бы рассказал, то к этому мы бы пришли в разы раньше. - серьёзно ответил я матери.
  
  Я практически перестал разговаривать с матерью после той выходки с баром. Она затаила на меня страшную обиду, подумала, что я предал её доверие и слишком уж быстро вырос, чтобы делать что-то подобное. Ни дня без ругани, ни дня без криков. Общение перешло в масштабы ежедневных ссор и споров, в которых были неправыми оба. Злость и гнев распирали меня в такие моменты и, признаться честно, контролировать их было очень сложно. Временами я действительно срывался, громил свою комнату, сметал посуду со стола. А потом сидел на полу и думал, что же со мной происходит? Это ведь не я. Я никогда таким не был и даже не собирался становиться.
  Всё это было очень странно и непривычно. Дикие эмоции, которые были мне крайне несвойственны, вырывались всё чаще и чаще. Стало казаться, будто все те события, которые я пережил, убили во мне страх дать отпор. Я смертельно устал от того, что мне приходилось бегать от всего, что я мог встретить во снах. Любое привидение, монстр или что-то вполне материальное и привычное -- всё это пугало меня и заставляло остерегаться. Не сказать, что это плохо -- в конце концов, Таша хотела, чтобы я как раз-таки был куда осторожнее во снах, чем я был. Но стоит ли убегать, когда очевиден исход? Стоит ли поджать хвост и спрятаться, когда ты можешь дать какой-никакой, но отпор?
  Одним днём мать, придя с работы, бросила бумажный конверт на мой стол и молча ушла к себе. Раскрыв конверт, на котором не было никаких подписей или марок, я удивился. Внутри лежало небольшое письмо и что-то вроде абонемента на какие-то курсы.
  "Джон, надеюсь ты не упустишь момент. Отнесись к этому со всей серьёзностью и будь готов постоять за себя. Не забывай -- ты остался наедине со своим страхами. Помощи ждать неоткуда и потому я отсылаю тебе это. Хозяин места -- мой хороший друг, потому он в курсе того, что для тебя эти занятия важны. Береги себя.
  Сет."
  Вытащив письмо, я увидел широкую пластиковую карту, на которой была надпись "Виктор Лоусон. Обращение с оружием, спортивная стрельба, тир." На обороте был идентификационный номер, номер телефона и срок абонемента -- 3 месяца.
  Я незамедлительно позвонил по номеру телефона и мне ответил приятный, бархатистый мужской голос.
  -- Это Виктор Лоусон, говорите.
  -- Добрый день. Это... Это Джон, я от Сета.
  -- Да-да, он говорил, что ты должен позвонить, парень. Сказал, что дело срочное.
  -- Да... Когда начинаются занятия?
  -- Три раза в неделю. Понедельник, среда, суббота. Но судя по тому, что рассказал мне Сет... Приходи каждый день. Поработаем с тобой отдельно.
  -- Я... Хорошо.
  -- Завтра в 10. Сразу за Центральным парком будет небольшой магазинчик с вывеской. Не пропустишь.
  -- До встречи, мистер Лоусон.
  -- Жду тебя, парень.
  Мать тихо вошла в комнату и схватила письмо.
  -- Кто такой Сет?
  -- Кхм... Друг.
  -- Кто он, Джонни? Я не помню ни одного твоего одноклассника по имени Сет.
  -- Он и не одноклассник. Хороший знакомый.
  -- Что у тебя в руках?
  -- Абонемент. Подарок от Сета.
  Мать вырвала его из моих рук и прочитала название, после чего швырнула мне прямо в лицо.
  -- Ты не посмеешь.
  -- Завтра в 10, мама. Даже не знаю, когда вернусь.
  -- Ты не посмеешь! -- перешла на крик она.
  -- Да-да, конечно. Отстань.
  Она гневно посмотрела на меня, после чего замахнулась и отвесила мне пощёчину. Попала прямо по шраму от поцелуя Кирстен, отчего он словно снова загорелся и начал обжигать лицо. Я зашипел, всеми силами стараясь сдержать гнев.
  -- Я не спрашиваю, откуда на тебе появляются ссадины и шрамы, если ты практически не выходишь из дома. Не спрашиваю про твоих друзей, знакомых или чёрт его знает с кем ты там связался. Не спрашиваю про вечный крик по ночам из твоей комнаты. Но это... Я не позволю тебе так со мной разговаривать.
  -- Я... Я всё равно бы тебе не сказал. Уж точно не сейчас. -- ответил я, раздувая ноздри.
  -- Джон... Ты не доверяешь мне?
  -- Есть вещи, которые не стоит знать даже самому Господу Богу.
  Я подхватил куртку, которая валялась на моей кровати и выбежал из квартиры, сжав в руках письмо и абонемент. Мои руки трясло, я готов был взорваться в любую минуту и разнести витрину какого-нибудь магазина. Что со мной происходит? Почему я стал настолько жестоким?
  Я заявился домой только под самое утро, когда точно знал, что силы покинули мать и она спит. До занятий оставалось чуть больше шести часов, так что было какое-никакое время на сон. Следующим же утром я выцепил булочку с обеденного стола, запил её стаканом воду и помчался к небольшой лавке за Центральным парком, не дожидаясь того, что мать снова начнёт кричать. Такую лавку действительно было сложно пропустить: громадное неоновое табло, на котором было изображено название "V.Lowson's Guns", к которому было приставлено неоновое ружьё. Через пару секунд ружьё выстрелило и классным эффектом стёрло половину названия. Ещё через пару секунд всё снова было в норме.
  Я вошёл в лавку и увидел хорошо обставленный оружейный магазин: полки с аккуратно расставленными винтовками; спортивные луки от мала до велика с противовесами, блоками и прицелами; стеклянные витрины с огромным разнообразием холодного оружия, от маленьких штыковых ножей, которые помещаются в пряжку ремня, до огромных мачете и кукри с витиеватыми рукоятками из экзотического дерева и разнообразным травлением на металле. Были слышны приглушённые выстрелы и я понял, что за прилавком, рядом с местом кассира, есть проход в другую часть лавки, в тир.
  - Привет? - громко сказал я.
  Выстрелы смолкли, а из дверей, ведущих в тир, вышел высокий молодой человек с ослепительной улыбкой и длинными, аккуратно заложенными за уши, волосами.
  - Доброе утро. Чем могу помочь? - с улыбкой спросил он.
  - Мистер Лоусон? Я Джон, мы вчера говорили с вами по телефону.
  - О! Точно! - он вышел из-за прилавка и подошёл ко мне чтобы пожать руку. - Зови меня Виктор. Можешь ни о чём не переживать, Сет оплатил все расходы. От тебя потребуется только желание.
  - Этого хоть отбавляй.
  - Рад слышать. Что за история? Почему такая нужда в том... Чтобы научиться стрелять? - осторожно спросил Виктор.
  - Тяжело объяснить. А что вам сказал Сет?
  - Что-то про необходимость самозащиты. Якобы тебе угрожают разные люди, потому тебе необходимо научиться постоять за себя. Это так?
  - Коротко говоря - да. Не хочу развивать эту тему. - выкрутился я.
  - Сет мой хороший друг, так что я не стану спрашивать. Меньше знаешь - крепче спишь.
  - И не говорите.
  - Пошли в тир, покажу тебе основы.
  Несколько часов к ряду он учил меня тому, как разбирается пистолет и автоматическая винтовка, как называются их составные части, как заряжается магазин и правильно настраивается прицельная планка. Вместе со мной он сделал пристрелку и я впервые ощутил тяжесть настоящего оружия в своих руках. Немногим позже после меня пришли ещё несколько новичков, которым пришлось объяснять тоже самое, что и мне. Я же был этому только рад - это был отличный момент для того, чтобы усвоить всё то, что он говорил мне. Ещё раз об устройстве оружия, ещё раз о пристрелке, ещё раз об основах стрельбы. На этом мы с ним и распрощались.
  Следующим утром я вновь пришёл к Виктору. На дворе был четверг - никаких посторонних учеников быть не должно, а значит всё внимание будет уделено мне. Почти шесть часов он учил меня правильно держать оружие, чтобы убрать малейшую дрожь в руках и увеличить точность и кучность стрельбы. Получалось не очень - всё же, оружие было достаточно тяжёлым, а мои руки слабыми и тощими. Так что к концу занятий дрожь в руках только усилилась от усталости, но результат был и он был положительным.
  Так прошёл месяц. Жестокий месяц ежедневных многочасовых тренировок с оружием самого разного толка. Я вполне сносно научился стрелять из пистолета и револьвера, немногим хуже далась автоматическая винтовка. Интереса ради Виктор научил меня нескольким приёмам с ножом и даже подарил один из своей коллекции - он тут же нашёл своё место во внутреннем кармане моей любимой куртки, которую я ношу уже не один год. Он обещал научить меня обращаться с катаной, которой тоже нашлось место среди десятков других ножей и мечей из коллекции Виктора. К тому же, в подсобке тира лежали несколько тренировочных деревянных катан, которые всё ещё были пригодны для тренировок.
  Виктор с жаром взялся за меня. Ему был очень приятен тот факт, что я внимательнейшим образом его слушаю, стараюсь запомнить всё, о чём он говорит. Он отлично разбирался в оружии, имел практические навыки в обращении практически со всем арсеналом, который продавался в его магазине и это было нереально круто. Ему было немногим больше тридцати, но первый пистолет в своей жизни он взял в руки в возрасте всего четырёх лет. Магазин, в котором мы занимались целый месяц, всю жизнь принадлежал его отцу, а когда отца не стало, то магазин, согласно завещанию, отошёл сыну.
  Это было прекрасное время, полное новых впечатлений. Каждый день происходило что-то новое и завлекающее мои мысли. Виктор спокойно принял тот факт, что меня разбивает болезнь, потому как я пару раз умудрился заснуть на несколько минут в его присутствии, но запомнил абсолютно всё, что он рассказывал. Он опасался, что болезнь может сказаться на моей концентрации вне занятий, но я уверил его, что вне занятий обращаться с оружием мне не придётся.
  Мать не упускала возможности подколоть и вывести меня из себя. Говорила, что с моими руками я не то что пистолет - даже кобуру для него поднять не смогу, и лучше бы мне заканчивать с этими глупостями. В какой-то момент она даже всерьёз опасалась, что я могу причинить ей вред. Думаю, именно это было настоящей глупостью. И объясняться почему я вижу ровно такой же глупостью.
  Кошмары бередили моё сознание каждую ночь. Проходили сквозь каждую клеточку моего тела и жёстко, бескомпромиссно разрывали мозг на части. Я не могу сосчитать, сколько раз я переживал смерти своих друзей. Не могу сосчитать, сколько раз я видел собственную смерть во снах - словно за телешоу, я наблюдал за тем, как меня душат, разрывают на части, топят, сводят с ума, сбрасывают в бездну и ещё за сотней других способов умерщвления. Какой бы светлой и интересной ни была моя реальная жизнь, но жизнь во снах продолжала изматывать мои нервы с удвоенной силой. Это же стал замечать и Виктор - выражение моего лица практически всегда было сонным и угрюмым, я более не был похож на того человека, которому просто нужны были усиленные курсы самозащиты. Он это понимал. И ему становилось не по себе.
  Я действительно не хотел впутывать его в эти дела. Это была не его битва, хотя он бы пригодился в мире снов. Я даже не знаю, "бродячий" он или нет, и проверять это нет никакого желания.
  Битва... А была ли эта битва моей? Знал ли я, что в один момент останусь один в окружении невидимого глазу врага? Никогда не знаешь, когда они нападут. Никогда не знаешь, когда потревожишь одного из них в реальной жизни. Никогда не знаешь, когда станет слишком поздно готовиться к чему-то. Если это и была битва, то с обеих сторон противники явно не знали, как начать нападение. И это было выгодно мне, ведь пока мой враг ни о чём не подозревает, я набираюсь сил.
  Но я устал. Очень устал быть жертвой ментального насилия, которому не было другого объяснения, кроме как чувство всепоглощающей вины. Я знал, что был не виноват. Я знал, что смерть в мире снов ходит рука об руку с жизнью и одного неверного шага бы хватило, чтобы чья-то ещё нить судьбы оборвалась здесь. Это надо было закончить.
  Спустя два месяца после начала тренировок, я уже достаточно напрактиковался в обращении с различными видами пистолетов и револьверов. От винтовок я решил отказаться - не совсем уверен почему, но куда больше эстетики и красоты, сдобренной мощью и силой, я видел в хромированных корпусах длинных револьверов. Я вновь вспомнил про тот самый двуствольный револьвер, что носила во снах Таша, и спросил Виктора о нём.
  - Полно их. Раньше на какие только эксперименты с оружием ни шли. И три ствола, и двадцать с лишним патронов, и размером с кольцо, и замаскированные под спичечный коробок. На память из реально красивых малышей приходит... Вот это.
  И он достал из-под прилавка длинный, с широкими стволами револьвер на двенадцать патроном, отливающий на солнце серебристым блеском. Деревянная рукоять, золотистая гравировка в виде розы. Этот пистолет был прекрасен и выглядел точно так, как я его запомнил в руках Таши.
  - "Голубая роза". Просто убийца всего, что движется на своих ногах по поверхности этой земли. Будь то кролик или слон - этой зверюге без разницы, кого есть. Пойдём, постреляем? - хитро сказал он.
  Непередаваемые ощущения сковали всё моё тело. Этот револьвер был необычайно мощным, тяжёлым и красивым. Он напомнил мне отбойный молоток, который научился стрелять. Он взбодрил меня, заставил руки дрожать от своей мощи, запахом пороха и гулом в ушах отчистил мысли. В этот же день я понял - я смогу дать отпор. Я больше не стану терпеть.
  Беспросветные будни, проведённые в тире под светом неоновых фонариков и ярких белых ламп, казалось, выточили из меня самую настоящую деталь для ещё одного оружия. А может и само оружие целиком. Я перестал бриться, волосы на голове отросли и их приходилось зачёсывать на бок. Всем своим видом я стал почти излучать небрежность и усталость, которые лишь подкреплялись выражением моего лица -- серьёзное, заспанное, суровое.
   Даже после трёх месяцев ежедневного посещения его лавки, я не стал говорить Виктору о том, что творится на самом деле и каким образом во всём этом замешан Сет. Хвала небесам, он и не спрашивал. Ему просто приятно было иметь ученика, который не отлынивает, не опаздывает, по-настоящему чувствует, что оружие -- это выход из его ситуации и этот человек делает всё, чтобы быть с ним и аккуратным, и угрожающе опасным.
  В последний день наших тренировок он пожал мне руку и вручил лицензию. Было необычайно странно, что тоненький лист бумаги и пластиковая карта показались мне тяжелее, чем "Голубая Роза". Тяжелее, чем всё то оружие вместе взятое, что я держал в руках до этого. Тяжелее, чем чувство ответственности перед теми, кого я не смог спасти.
  -- Вот и всё, парень. Перед тобой открыты двери всех оружейных магазинов. Лицензия официальная, потому что мой магазин сотрудничает с городским департаментом полиции, в нашем городе именно они выдают лицензии.
  Я взглянул на пластиковую карту и действительно увидел на ней печать Департамента Полиции города Ньюберч-порт, которая была заламинирована вместе с подписью начальника Департамента.
  -- Спасибо... Правда. Ты столько времени на меня убил.
  -- Таких бы учеников как ты... Была бы у нас в городе лучшая полиция. Ну, по крайней мере они бы точно никогда не промахивались. -- ответил он и усмехнулся.
  Я ещё раз пожал ему руку и собрался было выйти из лавки, как вдруг он окрикнул меня у самого выхода.
  -- Я знаю, что с деньгами у тебя туговато из-за болезни. Так что... Приходи, если будет желание. Постреляем.
  -- Я... Спасибо, Виктор. -- ответил я и слабо улыбнулся.
  -- Надеюсь, что ты справишься. Удачи, Джонни, не пропадай.
  Я вышел из лавки и воодушевлённый побрёл домой. На сердце было неспокойно, тягостно. Что-то постоянно отвлекало меня от мыслей, но они всё также раздражали и словно назойливая муха летали где-то поблизости. Погрузиться в себя не представлялось возможным -- мысли тычками в голове выводили меня из лёгкого транса, в котором я частенько пребывал и, отчасти, наслаждался таким состоянием. Было ли это волнение? А может... Страх?
  Ночь темна и полна ужасов, Джонни. Ты знаешь об этом не понаслышке. В эту же ночь я погрузился в сон и больше ни о чём не переживал. Я был спокоен и холоден, ровный ритм сердца и смелый взгляд вели меня дальше и дальше в Подсон. Меня встречала уже ставшая частью моего естества тьма, окружало со всех сторон холодное отрезвляющее марево, под ногами лёгкой рябью расходилась вода.
  -- Джон...
  Я рванул руку за спиной и по веянию мысли достал оттуда её. "Голубую Розу".
  -- Не подходи.
  -- Джон, спаси меня...
  Видение, которое приняло облик Мэнди, уже тянуло ко мне руки. Окровавленные, изрезанные и изрубленные. Такие, какими я их запомнил в ту ночь.
  --Стой. На месте.
  -- Убери пистолет, Джон. Он не поможет тебе спасти меня.
  Я нацелился прямо ей в голову. Приятная тяжесть разлилась по руке, внушая мне уверенность в своих действиях. Я больше не боюсь. Страха больше нет.
  -- Я знаю, что ты не настоящая. Ты всего лишь...
  -- Плод твоего воображения? Или ты просто хочешь избавиться от меня? Я здесь, Джон, я настоящая. Мне нужна помощь...
  -- Тогда... получи её.
  Казалось, что это выстрел был слышен исключительно в моих ушах. Весь мир затрясся на моих глазах, всё поплыло и на момент я подумал, что меня попросту выбросит из сна. Видение Мэнди взвилось огромным облаком белой пыли, которое моментально растворилось в Подсне и осталось на памяти лишь как громкий крик "ПОМОГИ".
  Меня пробрала дрожь. Сильная дрожь, от которой я чуть было не повалился на колени. Словно голову вскрыли как коробку и тянули из неё куски памяти. Долго и упорно, задевая незримыми щипцами все остальные участки мозга. Обоняние, речь, восприятие. Всё пошатнулось на момент, который казался мне вечным.
  С трудом совладав с самим собой, я двинулся дальше. Нельзя было останавливаться лишь на частичном успехе. Не сделай я это сейчас -- неизвестно, что будет после. Потому я покрепче сжал рукоять револьвера и, глубоко вздохнув, двинулся дальше.
   Стали проявляться первые признаки какой-то растительности. Дымка слегка спала, сильно вдалеке был слышен очень тихий шум водопада. Нельзя останавливаться. Ни перед чем.
  -- Эй, парень. А что это мы тут прохлаждаемся?
  Я закрыл глаза и вздрогнул. Сглотнул горькую слюну и тяжело задышал.
  -- Я с деревом что ли разговариваю? Где твои манеры, Джонни?
  Я не решался повернуться, чтобы взглянуть на неё. Я знал, что она не будет выглядеть так ужасно, как Мэнди. Она будет практически такой же, какой я видел её в последние дни -- живой, ворчливой, грустной и подавленной.
  -- Ах, простите... Там же, где и я. Ты свёл их в могилу.
  Она подошла совсем близко ко мне, так, что я мог чувствовать холодное, безжизненное дыхание.
  -- Хоть взгляни на меня. Три месяца кошмаров, может быть, я похорошела? -- за спиной раздался жутковатый противный смешок.
  Зажмурившись, я сжал рукоять револьвера ещё крепче. Нет, только не так. Ты, должно быть, издеваешься.
  -- А что это у нас тут... Ну-у, Джонни, оружие детям не игрушка. -- она почти нежно скользнула по моей руке к револьверу и едва не схватила его, как внезапно я раскрыл глаза и пихнул её локтем в грудь.
  Я быстро развернулся и направил револьвер на неё. Она в точности повторила мои действия и теперь мы стояли напротив друг друга, целясь один одному в голову из здоровенных пушек.
  -- Ай-яй-яй, парень, кто учил тебя обращаться с женщинами? -- насмешливо спросила она.
  Я молчал. Она совсем никак не изменилась. Всё то время, что они втроём терзали мой разум, я не видел их лиц. Не видел тел, не видел даже их самих, но слышал голоса, чувствовал их прикосновения, чувствовал, как они проходят сквозь меня, сводят с ума своими безобразными словами и наваждениями, которые посылали в самую глубь моего сознания.
  - Молчи.
  - Как грубо.
  Не знаю зачем, но я взглянул ей в глаза. Что-то невероятно противное было в её взгляде, но это чувство отвращения притягивало словно гипнотический приём. Я не сразу понял, что она буквально вводит меня в подобие транса, словно я заменил её тело в кошмаре, ставшем для неё последним.
  - А кто это у нас боится от руки Онира умереть? - всё также язвительно и насмешливо спросила она.
  Я перестал себя контролировать. Пытался двинуть хоть пальцем, но ничего не получалось. Но когда двигаться начала Таша, то я раскусил трюк. Я стал её куклой, она - моим кукловодом. Все её движения повторялись моим телом, она играла и вертела мной словно настоящей игрушкой. Отвесила себе пощёчину, расцарапала грудь длинными ногтями, прикусила язык до крови. Смеялась и бесновалась как умалишённая, поехавшая сука. Вновь я попал в пытку, вновь стал жертвой собственных страхов. Ведь фактически так оно и выглядело со стороны - я уничтожил чувство страха, боролся в данный момент с чувством безысходности и мне лишь предстояло самое тяжёлое испытание - отпустить потерянную любовь.
  Когда видению Таши надоело терзать моё тело самыми разными способами, она подошла в плотную ко мне и шепнула на ухо:
  - Хочешь отведать моей любви, мальчик? - передразнило видение Кирстен.
  Оно разбила себе всё лицо, пока мучило меня. Под глазом разлился синяк, на скулах порвалась кожа, губы разбиты и порваны, из носа течёт как из ведра. Я, как и видение, захлёбывался собственной кровью и еле держался на ногах - всё выглядело так, будто меня избила толпа отморозков в какой-нибудь подворотне, а не одно видение, притворяющееся девушкой.
   Таша сунула руку за спину и медленно вытащила "Голубую Розу". Тоже самое сделал и я, не сводя опухших глаз с её лица. Она крутанула барабан несколько раз, хоть я и знал, что это сон - здесь он мог бы стрелять бесконечно долго даже не имея патронов. Страха больше не было. Я убил его собственными руками. Видение отошло на пол шага и вытянуло руку с револьвером в мою сторону, приложив дуло практически вплотную к моему лбу. Все без исключения движения я повторял за ней, а потому мы вновь оказались в ситуации, когда целились один одному в голову.
  - Ты ведь этого хотел, правда? Снести мне голову из этого револьвера?
  - Я... Нет... - тяжело дыша ответил я.
  - Мне правда нужно стрелять? Ах да... У меня ведь нет другого выхода. - сказала она и засмеялась.
  Таша опустила руку, хитро на меня посмотрела, а затем приставила револьвер к собственной голове. Скрипя каждым суставом, я повторил за ней. На момент мне показалось, что игра вот-вот должна закончиться. Что этот своеобразный скрип внутри тела был знаком того, что ещё немного и я смогу перехватить управление обратно. Что я уже не так безропотно повторяю всё за этим видением, за этим ожившим чувством безысходности и отчаяния. Я потратил столько времени не для того, чтобы просто стоять на месте и ждать, что собственный кошмар пустит мне пулю в голову.
  Она стояла с револьвером, приставленным к виску, и улыбалась. Улыбалась мерзко и глумливо, ведь знала, что ничего не почувствует. Можно даже видеть, как она пританцовывает пока наслаждается моментом, ликует и насыщается собственным величием. Моё же тело в эти моменты, минуты трясётся словно в судорогах, переминается с ноги на ногу и сплёвывает кровь на землю.
  - Прощай, Джонни. Передавай Таше привет.
  Видение моргнуло её, Ташиными глазами, после чего нажала на спусковой крючок. В этот же момент я что есть силы рванул рукой с пистолетом за голову, буквально проскоблив по виску дулом. Это было почти невозможным испытанием. Всего на секунду я почувствовал, что видение расслабилось, отпустило оковы, чтобы словно поводок натянуть ещё сильнее для последнего выстрела.
  Выстрел оглушил меня, опалил горячим газом волосы и задел кожу на затылке. Словно в замедленной съемке я смотрел на то, как кусочки кости и капли крови вылетают с обратной стороны головы видения. Выпученные глаза и широко раскрытый в последнем крике рот навечно застыли на её лице. Ненастоящая Таша повалилась на землю, после чего тут же рассыпалась в пыль Подсна. Словно гигантский торнадо, пыль взвилась в воздухе и закрутилась с неествественной скоростью, выдирая невесть откуда взявшиеся листья деревьев и мелкие веточки. Вихрь молниеносно двинулся на меня и когда пыль острыми песчинками хлестанула меня по лицу, в голове раздался оглушительный, вязкий и утробно-гулкий шум, похожий на шум звонящего колокола огромных размеров.
  Я упал на землю и закричал от нестерпимой боли, распиравшей мою голову. Хотелось разорвать собственными руками тело, лишь бы не слышать, не чувствовать это невероятное давление изнутри, которому просто не было объяснения. Спустя бесконечные минуты, может мгновения такой пытки, боль, как и гул, ушли. Спустя ещё несколько минут я наконец решился встать с земли, ища опору слабыми руками. Стоило мне раскрыть пошире глаза, как я с крайним отвращением отметил, что вновь нахожусь в густом, аккуратном лесу, а шум водопада лишь приблизился.
  Меня ужасно тошнило и качало из стороны в сторону, я мог слышать, как кровь гулко проходит по каждому сосудику в моей голове, мог чувствовать, как мельчайшие песчинки застревают в волосах или проносятся рядом с кончиками пальцев, причём всё это было таким болезненным, что в один момент я пожелал остановиться на месте и застыть, словно статуя. Но я всё равно делал шаг за шагом, приближаясь ко всё более громкому шуму падающей, срывающейся воды.
  Слова Сета молотом долбили мою голову - "Берегись красоты мира снов...". Но ведь... Это так прекрасно! Случись всему сущему оказаться в месте, подобном этому, то ни одной войны никогда бы не случилось. Не случилось бы первой драки, ссоры, грубого слова. Ни одно животное не напало бы на человека, ни один человек не стал бы убивать животное. Вся суть спокойствия этого места, его безграничная чистота и приятная истома не допустили бы ни единого плохого поступка. От этих мыслей из глаз потекли слёзы - я просто не могу противиться той таинственной, величественной силе, что с каждым шагом пытается отвадить меня от последнего видения.
  Совсем скоро я доковылял на негнущихся ногах до края скалы, рядом с которым брызги падающей с неведомой высоты воды играли на свету только начинавшего прятаться солнца. Чистейшие облака, лёгкий щебет птиц высоко над головой, ненавязчивое жужжание насекомых. И она.
  Видение Ингрид сидело на большом обломке камня и смотрело далеко перед собой, на безграничные дали водоёма, на скалистые берега цвета обожжённого кирпича, на клинышек птиц, улетающих вдаль, на монструозную статую меня, подвешенную к небу цепями.
  - Почему ты висишь под самым небом? - спросила она меня.
  - Я... Я не знаю.
  - У тебя что-то с головой. Там, у статуи. - она ткнула пальцем в направлении статуи и я заметил, что трещина в голове стала больше.
  - Это не имеет значения.
  - Ты пришёл спасти меня? - спросило видение тихим, жалостливым голосом.
  Мой голос задрожал, на глазах вновь навернулись слёзы.
  - К-конечно... Я же обещал.
  Призрак девушки обернулся ко мне и посмотрел прямо в мои глаза. В этот раз на ухищрения собственного сознания я не попался - повернув голову и закрыв глаза, я попытался скрыть слёзы, утерев их рукой.
  - Ты боишься меня? - шёпотом спросило видение.
  - Конечно нет, любимая.
  - Тогда почему противишься тому, что всё равно сбудется?
  - Я...
  - Мы всё равно будем вместе. Ты и я. - по лицу видения скатилась маленькая слеза.
  - Только не сейчас, Ингрид. Не сегодня. - дрожащим голосом ответил я.
  - Ты не понимаешь, что мы уже вместе! Ты можешь почувствовать моё тело, услышать мой голос, вдохнуть мой аромат. Не отвергай меня, Джон. - она поднялась с обломка камня и встала передо мной.
  - Ты - мои воспоминания. Твой запах, твой голос, твой образ - всё это как осколки стекла врезалось в мою голову и я никак не могу вырвать их оттуда. Но ты - не она. Ты не сможешь заменить её.
  - Джонни, дорогой... Иди ко мне. У нас были трудные времена, но они прошли стороной. Сейчас всё хорошо.
  - Нет... Не заговаривай мне зубы... - сказал я, отшатываясь на шаг назад.
  - Я люблю тебя, Джон. Разве ты не веришь мне? - она подошла вплотную ко мне и провела рукой по моей груди. - Разве ты забыл те прекрасные ночи, проведённые вместе? Как мы бороздили фантастические сны самых разных людей и были счастливы?
  Я силился не поддаваться на провокацию. Будь моя воля, я бы сломал сам себе руки, лишь бы не подпустить её слишком близко к себе, не сжать в объятиях. Но она действовала наверняка. Словно крохотной иголочкой она ткнула в самое сердце моих болезненных воспоминаний. Я не смог.
  - Обними меня. - сказал я тихо и обречённо.
  Видение пропустило руки по моей талии и прижалось мягкой щекой моей любимой девушки к моему плечу. Обняло меня нежно и с любовью, крепко как настоящая Ингрид. На моём лице растянулась благая улыбка, которая смотрелась почти дико на опухшем, избитом лице, изъеденном горем, болью и скорбью.
  Я обнял её за шею и сильно прижал к себе. Рыдал с благой улыбкой на лице - я вновь почувствовал её в своих объятиях, но полностью понимал, что она не настоящая. Иллюзия, которая вцепилась когтями в мой мозг и хотела погубить, используя образ моей ненаглядной.
  - Всё будет хорошо, Джонни. Не бросай меня.
  - Я знаю... Я никогда не отпущу тебя. - ответил я дрожащим голосом.
  Мои руки лишь сильнее прижали её к моему телу. Затем сдавили её нежную, хрупкую шею. Я закрыл глаза и пытался отвлечься от того, что я делаю. Руки душили мою любовь, она извивалась у моего тела, легонько кряхтела и пыталась вырваться.
  - Дж-джонни... Я...
  - Потерпи, дорогая... Всё хорошо...
  Сердце почти остановилось. Было нестерпимо продолжать этот губительный процесс несмотря на её голос, который молил остановиться. Она по-прежнему прижималась щекой к моему плечу и я мог чувствовать, как она пытается глотнуть воздуха. Как бешенно бьётся её сердце, страшась смерти. Как пальцы рук с французским маникюром впиваются мне в спину и пытаются оттянуть от себя.
  - Извини...
  Совсем скоро руки её расслабились и обмякли, распластавшись вдоль тела. Сердцебиение едва прослушивалось в груди, голова уже не прижималась, а просто лежала на моём плече.
  - Я лю... - зашелестело в моих ушах.
  Тело видения медленно стало просачиваться сквозь мои руки, песчаными потоками засыпая мои ноги. Песчинки скатывались по моему телу и каждая из них отдавалась в голове каким-либо воспоминанием о ней.
  - И я тебя...
  Я заорал от невыносимой боли и отчаяния. Душа была разбита на тысячи, миллионы осколков и едва ли могла быть собрана воедино вновь. Я материализовал "Голубую Розу" и несколько раз безуспешно выстрелил из неё себе в голову. Пуль не было. Ничего более не было. Револьвер я выбросил с огромной злостью в лес, будь он проклят. Будь проклят этот момент слабости. Лишь моё сознание уберегло меня от непоправимой ошибки.
  Тело рухнуло на колени. Я почувствовал дичайшую пустоту внутри, будто все внутренности вырвали с корнем и выбросили в эту водную бездну передо мной. Вместе пустотой пришла и лёгкость. Невероятно легко стало от осознания того, что я сумел встать на ноги. Что этим дьяволицам, что были демонизированы в моём сознании, не смогли сломить мой дух. Я пережил их нападки. Я пережил мучения, моральную пытку, которая терзала меня каждый раз, когда я должен был сделать последнее карающее движение. Я смог. Я сломал самого себя. И даже вид совершенного в своём спокойствии места не мог меня огорчить. Моя жизнь продолжается, и эти жертвы позволят мне то, чего без их помощи я добивался бы не один год - не бояться действовать.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"