Аннотация: Рассказ написан в соавторстве с Татьяной Адаменко. Занял первое место на конкурсе "Горизонт событий - 2".
Т. Адаменко
С. Бескаравайный.
Испорченный дубль
Why don't you do right?
Jessica Rabbit
Из дома меня вытащил звонок Рика Дагласа, моего бывшего сослуживца. Я уже почти два месяца не выхожу дальше порога и мусорных баков, но Рик - хороший парень. Если мы не стали друзьями, которые обмениваются подарками на Рождество, то это точно не его вина.
Я искренне пожелал ему удачи и поднял стакан, когда прочел, что он женится на Барбаре Брукс, очаровательной Бэби. В этой истории красавчик Рик был Золушкой: он пришел статистом в фильм, где главную роль играла Барбара. Цитируя ту статейку - "она встретила его полный восхищения взгляд и, когда сцену отсняли, сама подошла и пригласила на ужин".
Они были вместе уже год, и газеты поздравляли Рика с рекордом среди мужей Бэби Брукс, а Бэби говорила, что, если у нее не будет хватать времени на семью, она уйдет из кино. Кажется, они даже собирались завести ребенка.
Но тревога в голосе Рика говорила о том, что все не так радужно. Поэтому я залез в душ, побрился, выгладил лучшую рубашку и даже подумал о костюме, но все-таки, чертыхаясь от боли в спине, натянул джинсы. Машина подъехала к моему коттеджу ровно в пять - неприметный синий форд, а не знаменитый белый с жемчугом лимузин Бэби. Отлично.
Через минуту мы были на Фейрфакс-авеню, где красовался особняк Бэби в модном мексиканском стиле - серый камень, плоская крыша, зубчатый парапет, высокие узкие окна. И буйство красок в ухоженном саду.
Рик встретил нас уже у боковых ворот и сам открыл дверцу. Мы смотрели друг на друга с нескрываемым любопытством, впрочем, Рик быстро отвел глаза. Я его понимаю.
На Рике появился неизбежный для "мистера Брукс" налет холености, но в целом он остался прежним - стройным, подтянутым, энергичным, с открытым прямым взглядом и мальчишеской улыбкой. Разве что загар уже не морской, грязно-коричневый, а золотистый, умеренной карибской прожарки.
- Пойдем, я познакомлю тебя с женой, - улыбнувшись еще шире, сказал он. Рик постарался приноровиться к моему медленному шагу. - Ты не против, если мы посидим в беседке?
- Не против, - лаконично подтвердил я, сосредоточившись на ведущей вверх лестнице. Рик искоса озабоченно поглядывал на меня и мялся, не решаясь предложить руку для поддержки. И правильно.
Беседка была очень удачно расположена - на вершине холмика, окруженная густой декоративной изгородью, которая прятала силуэты гостей и заглушала звуки.
Бэби Брукс не выдержала - она вышла нам навстречу и замерла под резной аркой входа в беседку. Ветерок на мгновение прижал подол ее простого белого платья к ногам. Я машинально отметил, что фигура хороша, и замер, прикованный взглядом к лицу. Казалось бы, экран должен был меня подготовить к ее красоте, к глазам, которые затягивают, вбирают в себя, и улыбке, которая останавливает печалью, притаившейся в уголках губ.
Но волосы, которые на экране казались черными, были каштановыми, с золотистой искрой, а глаза - янтарными; кружок зрачка - провал бездонного колодца.
Рик торжественно познакомил нас. Барбара резко, по-мужски протянула мне руку, и я не решился ее поцеловать. Ладонь у нее была гладкой и прохладной, несмотря на жару.
- Хорошо, что я наконец вас увидела, - медленным хрипловатым голосом произнесла она. - Заочно мы уже давно знакомы, Рик очень много о вас рассказывал.
И улыбнулась так, словно действительно мечтала со мной повидаться. Но я был не настолько очарован, чтобы не заметить тревогу и неуверенность в ее взгляде. Почему-то это меня задело. Круглый деревянный стол в беседке был застелен белоснежной кружевной скатертью, на серебряном кофейном сервизе крупная гравировка "Кофе Джазбест". У меня случилось нечто вроде дежа вю - улыбка Бэби Брукс над чашкой кофе сияла с каждого третьего щита и плаката в городе; а теперь сама Барбара спрашивает, сколько сахара мне положить и собственной изящной ручкой наливает молоко! В голове немедленно завертелся мотив дурацкой рекламной песенки. К счастью, в кофейнике оказался сорт получше, чем "кофе асбест", как мы называли его на базе... Минут пять мы не говорили ни о чем серьезном, и Рик поддерживал эту светскую болтовню лучше, чем Барбара, хотя, казалось, что именно она не хочет переходить к сути дела. Наконец я сказал:
- Я не хочу быть невежливым, но Рик говорил мне, что у вас есть проблема...
Барбара вдруг покраснела и опустила глаза. Что же у них случилось? Супруги обменялись взглядами, и Барбара развернулась ко мне. Она глубоко вздохнула и предупредила:
- Майк, мне придется начать издалека.
- Я никуда не тороплюсь, если вы не заметили, - улыбнулся я: хотелось бы верить, что подбадривающе.
- Полгода назад я закончила сниматься в "Неукротимой". Это вестерн, я там бросаю лассо, стреляю, бегаю по крыше горящего дома, а конце, естественно, не могу устоять перед шерифом и его кольтом, - хмыкнула Барбара. - На афишах было написано, что все трюки я исполняю сама, но на самом деле, с тех пор как МГМ застраховал мои ноги и голос, об этом не может быть и речи.
- Значит, на съемках использовали доппеля? - догадался я.
- Да.
Она снова опустила взгляд, Рик, нахмурившись, взял ее ладонь в свою и ласково побаюкал. Я все еще не понимал, к чему клонится дело. Ну ладно, дубли, или доппели - штука незаконная, серая магия на грани черной, но если станет известно, что студия подменяет Бэби Брукс дублем, это будет проблема студии, а не актрисы.
Я не понимал, почему Барбара молчит, а у Рика на скулах ходят желваки.
- Невозможно доказать, что материалы для доппеля вы дали добровольно, любой адвокат раскатает такое обвинение в лепешку, - наконец заговорил я.
- С тем дублем все было в порядке, - ответил Рик. - Его создали только на время съемок, и уничтожили прямо на глазах у Бэби.
- Да, я убеждена в этом, - кивнула Барабра. - Мне отдали прядь волос и хрусталь с кровью прямо из пепла.
- И что тогда вас тревожит?
- Украли параметры дубля. Я не знала об этом, пока... - в поисках поддержки она обернулась к мужу.
- Мне позвонил один мой приятель, - мрачно начал Рик. - Он долго мялся, не мог сказать, в чем дело, но все-таки решился. Майк, этот дубль работает в красных комнатах.
Меня словно оглушило. Я понял неловкость и замешательство Барбары, и гнев Рика. В любом борделе можно найти девушек, раскрашенных под звезд, но нелегальный доппель - совсем другое дело. Сколько можно выложить за ночь с настоящим телом Бэби Брукс?...
- Это еще не самое худшее, Майк, - глухо сказала Барбара. - МГМ провела свое расследование. Они выяснили, что записи передал один из операторов. В суд на него не подали - испугались скандала, просто занесли в черный список. А тот красный дубль сам рассыпался без подпитки. Я думала, на этом все кончено.
- Но мне позвонили уже спустя два месяца, - мрачно уточнил Рик.
- Значит, есть третий дубль? - дошло до меня.
- Да. И, Майк, это дубль высшего класса.
Да уж, неудивительно, что Рик так старался соблюдать секретность. Дубль высшего класса невозможен без подпитки от оригинала - волосы, ногти, пот, но лучше всего кровь.
- Я стараюсь быть очень осторожна, - ломким голосом заговорила Барбара, - но я не могу сама делать себе прически, убирать, водить машину. Это будет очень странно выглядеть, поползут слухи...
Значит, кто-то из самого ближнего круга, буквально, продает Барбару по кусочку. Я сжал кулаки, сам удивляясь силе своего гнева.
- Вы не думали пойти... - начал я, но Рик быстро меня перебил.
- Нет, Майк, это невозможно. Полиция, частные детективы... сколько бы мы не заплатили, все равно рано или поздно все попадет в газеты - я это уже понял. Здесь нет секретов.
Рик невесело усмехнулся.
- Хотя на самом деле здесь нет людей, которым можно доверять. Кроме тебя, Майк. В тебе я уверен.
Я бы принял этот комплимент, если бы не понимал, что за ним стоит. Конечно, я не побегу выкладывать секреты семьи Брукс в желтую газетенку. Но вряд ли им нужно только молчание.
- Рик, я не коп и не частный сыщик. Я просто бывший пилот.
- Мистер Морроу...Майк, - умоляюще произнесла мое имя Бэби. - Ричард рассказывал мне, как вы уладили то дело с авиационным бензином и спиртом, не вмешивая полицию...
- Ладно, мне повезло пару раз...
- Везение - это один раз, два и больше - уже система, - чарующе улыбнулась Барбара. Ее обаяние окутало меня, как магнитное поле. - Это вам любой игрок скажет.
- Майк, прошу тебя, - вмешался Рик. - Я боюсь, что они... они в любую минуту могут сделать фильм.
Да, тысячи горячих кинотеатров по всей стране - это даже не красные комнаты. Это навсегда. Даже всесильной МГМ не удалось скупить все порнофильмы с начинающей Джоан Кроуфорд.
Глядя на встревоженное, печальное лицо прильнувшей к мужу Барбары, я невольно представил ее изящное тело, распяленное по десятиметровому экрану, зал, пропитанный потом, сдавленные стоны и похрюкивание.
- Хорошо, я попробую, - отрывисто сказал я.
Рик буквально просиял и принялся уверять, что даже не сомневался в моем согласии. Барбара поблагодарила меня более сдержанно, и я видел, что тревога не ушла из ее глаз, а только отступила вглубь.
Спустя полчаса у меня уже был список подозреваемых с краткой предысторией.
Во-первых, экономка и личная горничная Барбары, миссис Мария Фуэнтес.
- Я всегда доверяла Марии, - нахмурившись, сказала Бэби и щелкнула зажигалкой - мини-копией "хлопушки". Не приходилось сомневаться, что она золотая, а не позолоченная. Она выдохнула дым, округлив ненакрашенные, но все равно чертовски яркие губы, и продолжила:
- Она со мной уже восемь лет, и с каждым годом я плачу ей всё больше. Мария купила дом, перевезла сюда почти всех своих родственников... Но ее старший сын - пьянь, любитель распускать руки... Жена сбежала от него вместе с дочкой. Если он влип во что-нибудь серьезное... Я не знаю. Хочется думать, что тогда Мария обратилась бы ко мне, но... я не знаю, правда.
Барбара нервно затянулась, один вдохом прикончив половину сигареты, и чуть не закашлялась.
- Потом Фрэнки, мой парикмахер и гример, - Барбара оживленно взмахнула сигаретой, рассыпав искры в опасной близости от своей пышной прически. - Он настоящий гений, но иногда у него бывают...депрессии, которые он лечит съемом в барах.
Фрэнки уже один раз шантажировали из-за его своеобразных вкусов. Тогда все закончилось парочкой взяток, но, кто знает, может, он снова нарвался, и ему понадобились деньги.
Барбара замолчала, прижавшись к Рику. Она нежно улыбнулась ему, и в его взгляде засветилось обожание, отчего он удивительно стал похож на золотистого ретривера.
- Кто у нас есть еще? - подтолкнул я Барбару.
- Мой шофер, Артур Дентон. Я выписала его вместе с роллс-ройсом из Англии, - по-детски похвасталась Бэби. - Он у меня три года. Живет здесь, в коттедже. Ничего плохого про него сказать не могу...- Барбара задумалась. - Собственно, вообще ничего про него сказать не могу. Водитель он отличный, спокойный, но может нарушить правила, если я его попрошу. В коттедже он ничего не менял с тех пор, как въехал, единственное что - купил радиоприемник. Он болеет за "Ливерпуль" и не пропускает ни единого матча.
- Он не приводил сюда девушек?
- Нет, - покачала головой Барбара. - Мария бы мне сказала. В понедельник у него выходной, и, бывает, что он не приходит ночевать. Не думаю, что у него есть постоянная женщина. Он такой... воплощение холостяка.
- Видите, это намного больше, чем ничего, - ободряюще сказал я, и Барбара неуверенно улыбнулась в ответ.
- И не забудь про Веронику, дорогая, - подсказал Рик. На лицо Барбары на миг набежала тучка недовольства, но рассеялась она так быстро, что я не смог решить, показалось мне или нет.
- Я только-только собиралась, милый. Просто Вероника - очень неприятная тема, - нахмурилась Барбара.
- Вероника Ли? - решил продемонстрировать я свою осведомленность. Журналисты прозвали ее "роковая брюнетка", в противоположность роковой блондинке Тернер.
- Да. Вероника моя подруга, то есть... мы сейчас очень серьезно поссорились. Она жила у нас дома, и это оказалось нелегко, - сбивчиво пояснила Барбара. Я не мешал ей собраться с мыслями.
- Никки сейчас разводится со своим третьим мужем. Он бывший жокей, учил ее верховой езде. Ей понравилось, как он ее катает, а он решил не упускать свой шанс. Он быстренько поженились, Вероника начала строить конюшню на территории своего поместья; а потом она приехала не вовремя и застала своего мужа, когда тот объезжал горничную. Этот альфонс начал рыдать и умолять о прощении, едва соскочил с девки. Никки приехала ко мне в ужасном состоянии и попросила приютить ее на время. Эта мразь буквально преследовала ее... К счастью, у Никки хорошие адвокаты, и она под их нажимом настояла, чтобы этот альфонс подписал перед свадьбой брачный контракт. Так что он понимает, что с разводом его роскошная жизнь - пффф! - вылетит в трубу, и он следом.
Барбара брезгливо поморщилась, а я подумал - подписывал ли Рик такой контракт? Наверное, это обязательная часть брака со звездой. Хотя вряд ли он, с его беззаботным нравом, захотел делать из этого драму.
- Сначала Никки нагружалась снотворным до того, что ее утром нельзя было добудиться; и я очень старалась вытащить ее куда-то развеяться, доказать, что жизнь не закончена. К сожалению, мне это удалось, и Никки ударилась в другую крайность. Скачки, покер, рулетка, безумная поездка в Вегас, виски за рулем, какие-то случайные плюшевые мальчики... Но я все еще думала, что могу помочь... пока она не попыталась соблазнить Рика.
- Я сначала даже не понял, что происходит, - с глуповатой усмешкой признался Рик.
- У Никки один способ, зато проверенный, - ехидно сказала Бэби. - Раздеться, как только она останется с мужчиной наедине.
- Вот как?
- Я забронировала ей номер в отеле и попросила уехать.
- И когда все это случилось?
- Две недели назад. Она прожила у меня три месяца. Но, Майк, я рассказала про Никки просто для порядка, чтобы отчитаться про всех, кто был в доме, - Барбара выставила вперед ладонь, словно давая знак остановиться. - Пока она жила здесь, ей просто было не до того, она была целиком занята своими страданиями. А сейчас у нее нет сюда доступа. Хотя, если бы это была Никки...я почти хочу, чтобы это оказалась она, - призналась Барбара. - Ее предательство я уже пережила, и второе мне боли не прибавит. А теперь, когда я ее выставила, она не сможет снабжать дубль, и тот рассыплется сам.
- Необязательно. Она может вступить в сговор с кем-то из ваших домашних.
- Наверное, - неохотно согласилась Барбара. Я видел, что им с Риком очень сильно не понравилась моя версия, но что я мог поделать? Ситуация была неприятной сама по себе.
- Остальную прислугу я меняю приблизительно раз в месяц и беру их из разных агентств - стандартная практика, - пояснила Барбара. - Так что теперь я действительно перечислила всех.
- Хорошо, - я успел прикинуть, с чего начать, и, хотя меня не покидало ощущение, что я становлюсь на очень скользкую почву, я не собирался брать свое согласие назад. Я хотелпомочь Барбаре.
- Спасибо вам, Майк, - мягко сказала Барбара. Ее голос наводил на мысли о черных шелковых простынях и виски, высоких каблуках и колышущихся на маске перьях, плавящемся от жары асфальте и соло на саксофоне. Я словно получил удар в грудь от нескольких простых слов. К счастью, тут решила напомнить о себе спина, и все исчезло в очищающей вспышке боли.
***
В следующие два дня я был очень занят. Во-первых, я на правах давнего друга Рика побывал в их доме. Удостоился заинтересованного взгляда от Фрэнки, высокого вертлявого блондинчика. Сперва он показался мне молчаливым и замкнутым, но за обедом я убедился, что такую вещь, как самоконтроль, Фрэнки не узнает, даже если та подойдет и отвесит ему пинок под зад. Бесконечные монологи с набитым ртом и жутким бруклинским акцентом обо всем, что приходило в его белесую башку; над кофе он говорил про чистку кожи кофейной гущей, над мороженым вспоминал, как обкладывал Джин грудь льдом, чтоб та "стояла"... Увидел Марию - у нее было лицо терпеливой святой, сработанное искусным резчиком. Даже морщины смотрелись как трещины в темном дереве. К Барбаре она относилась любовно и снисходительно, словно к балованному ребенку, Рика всегда была готова заподозрить в самом худшем, а к Фрэнки, мне и всем гостям дома относилась как к постоянному шумовому фону.
Вечером, пока Дентон с Бэби еще не вернулись со съемок, я навестил его царство. Судя по гаражу, Дентон являлся редкостным педантом и занудой, и даже ветошь у него была кипенно-белой и уложенной на полку конвертиком.
На следующий день я попросил Бэби вернуться домой не раньше восьми и все это время не отпускать шофера, а заодно дать Марии выходной. Фрэнки всегда ездил на студию с Барбарой, так что особняк опустел. Рик должен был следить, чтобы никто из временной прислуги не приблизился к домику Дентона, пока я роюсь там.
Несмотря на уборку, в коттедже царил затхлый холостяцкий дух. Минимум мебели, добротной, но старомодной, минимум одежды - безлико-элегантные костюмы и всего одна пара выглаженных джинсов, дорогой плакат-иллюзия с "Ливерпулем" над кроватью и блестящий хромом и медью радиоприемник на полке. Договор с банком, удостоверение личности, врачебная карта - аккуратной стопкой в нижнем ящике стола. Стерильно чистая кухонька. Ни тайников, ни компромата я не нашел, если не считать таковыми початую упаковку кондомов и французские открытки в коробке из-под обуви в шкафу.
Идеальный порядок сильно облегчил мне обыск, зато в комнате Фрэнки я чуть не рехнулся. Одежда, ткань, мех, косметика, картины маслом, акварели, постельное белье, наброски углем на стенах и на полу, тюбики, флакончики, коробочки, парики, сувениры, игрушки - слоями. Один раз я подумал, что нашел - когда заметил в груде тряпок краешек женского кружевного белья. Взяв длинную трехзубую расческу, я вытащил его - и понял, что ошибся. На черном кружеве красной нитью были вышиты инициалы Ф.Д. - Фрэнки Даймонд, чтоб его крысы съели вместе с его барахлом! Хорошо, что я был в перчатках.
Эти инициалы меня совсем подкосили и я пошел прочь из его комнаты - все равно чтоб полноценно ее обыскать, требовалась дюжина экспертов и минимум три дня.
Той же ночью я побывал еще и в комнате Марии, хотя и понимал, что вряд ли она будет хранить опасные для себя вещи здесь, а не в доме. Так оно и вышло - комната пуста, только униформа, сменные туфли и тяжелое серебряное распятие над игриво изогнутой спинкой дивана.
Я сел на пол и устало вздохнул. Простого ответа на сложную задачку на вышло. Надо было действовать дальше, разговаривать с подозреваемыми... Только вот серьезно допрашивать и угрожать я не могу - не могу даже сказать, в чем дело, и посмотреть на реакцию; и вести долгую, изысканную, полную намеков беседу в расчете на то, что противник выдаст себя, я тоже не смогу. Я не Перри и не Ниро.
А еще - мне пора убираться отсюда, пока зависть к Рику не пустила корни в моем позвоночнике. Я отчетливо понимал, что положение "мистера Брукс" - это вовсе не круглосуточное пребывание в сказке, скорее, это постоянное испытание нервов. "Друзья" Барбары, её экономка, журналисты... Косые взгляды и тонкие, колкие намеки, которые заставляли Барбару хмуриться - чуть, на миллиметр - перед тем как она выдавала не менее тонкую ответную шпильку. К счастью для Рика большинство мелких уколов он просто не замечал; каким-то чудом ему удалось сохранить в этом прогнившем городишке ту каплю наивности, которая сделала его на базе всеобщим любимцем. Будь я на его месте, я бы постоянно психовал и дергался, борясь с желанием заехать в очередную ехидную ухмылку. Вот именно, будь я на его месте... С этими размышлениями пора было заканчивать.
...Я решил, что надо давить на самого слабого человека. В доме им был Фрэнки, такого, может быть, и удастся взять "на пушку". На следующее утро я заявился к нему в "кабинет".
- Мне бы узнать, могут ли девушки прятать в расческах скальпели или ножи. Рабочий вопросаваабочий вопРРР.
- О, и где вы работаете? - оживился гример.
- Есть работенка, обыскивать приходится, - я не стал выдумывать лишнего, и решил, что каменное выражение лица будет лучшим намёком.
- Да, девушки умеют прятать свои секреты, - ухмыльнулся Фрэнки, и на меня, как вода из прорванной дамбы, хлынули истории.
Мэри обожала носить кокаин в пудренице, а чтобы не перепутать, прятала его за зеркальцем. Клара боится всего на свете, потому купила одноразовый пистолет - тюбик помады. Сервилия вообще хотела носить в прическе-клетке любимого попугая, еле отговорили.
- Девочки просто неистощимы на выдумку...
- Расчески.
- Да, точно, - Френки на секунду задумался. - Да, чего ж это я, у меня же есть целый набор. Несомненно набор, в коллекцию...
Он бросился к ящикам комода, и тотчас, без промедления, будто она была на самом видном месте, извлек небольшую, отделанную перламутром коробочку.
Там бы маникюрный набор с крошечными тайниками в рукоятках.
- Вот посмотрите, это пойдет даже в самую тонкую расческу, а это и для гребешка пригодится, - он почти что ткнул мне в глаз какой-то штуковиной для ногтей.
Я решил не оставаться в долгу, хотя, конечно, задумал фокус с самого начала - и ствол пистолета уперся Френки в подбородок.
Тот ойкнул и выронил инструменты.
- Слушай внимательно, парикмахер, - я изображал страшно недовольного потерянным временем человека. - У хозяйки дома пропали деньги. Существенная сумма. Потому меня и пригласили. У тебя, случайно, их нет?
Тот энергично замотал головой.
- Подумай. Может, вспомнишь?
- Я скоро сам разбогатею!
- Что?
- Я продал патент на крем. Я уже все подписал, они согласны... Это шедевр, мой крем...
Что-то он говорил не то.
- Он позволяет менять оттенок кожи, понимаете? - видя моё внимание, он затараторил, - "творожные" блондинки смогут краситься под шатенок и все будет естественно, оттенки лица, как натуральные, это золотое дно, я договор могу показать, через месяц я богатый человек. Фрэнки дернулся по направлению к своему туалетному столику.
Если он готов показать документы, значит, не лжет. Я убрал пистолет.
- Приношу свои извинения. Я на работе.
- Да, конечно, - он сполз на стул.
- Надеюсь вы не огорчите хозяйку дома жалобой? Успокойтесь, пистолет был не заряжен. Обычная проверка, которую вы хорошо прошли.
- Да. Да...
Такие люди после любой встряски очень нуждаются в утешении. Пусть самом глупом и заведомо неправдивом. Но если сказать им эти пару слов, они замирают, будто в нерешительности, и потом уже не опасны.
"Красные комнаты" - интересное местечко. Хозяева с выдумкой.
Любой бордель, а кошку надо называть кошкой, сталкивается с проблемой - как сделать так, чтобы клиенты не светили на входе своими лицами. Зеваки и репортеры, частные детективы - все норовят посмотреть, кто попадает внутрь роскошных апартаментов.
Потому стоянка для машин и крыльцо были добротно спрятаны за кованой решеткой и зеленой изгородью, над которыми в самый солнечный день висел туман. Сам дом с "красными комнатами" был немаленьким - пара флигелей уходила с Клематис-стрит, а еще пристройки, небольшой сад. Словом - тылы. Встревоженного клиента всегда можно вывести черным ходом.И здесь же, в узком проулке, красовался щит, на котором Барбара, прищурив глаза от удовольствия, дегустировала "Джаззбест".
Для такого просторного хозяйства была причина позначительней конфиденциальности. "Дубль" не так просто везти по улицам. Можно воспользоваться темной шалью, посадить куклу на заднее сиденье машины, и не нарушать правила. Хотя сейчас, в послевоенное веселое время, когда все хотят развлечений, и разная накипь полезла с дна на поверхность, полиции не боятся. С ней "сотрудничают". Но всегда остается риск. Кроме того, любое помещение, где создают дубль, надо охранять от конкурентов - значит платить крепким неболтливым ребятам. Дорого.
Словом, проще всего создать допплера на месте.
И если уж так много разных дверей, то к одной из них можно пригласить и продавца с материалом.
Но все это пока "умозрения".
Надо было "понюхать воздух" в заведении. Через Рика и его дальнего приятеля я знал, что место не просто дорогое, а прейскурант такой, что сразу откусывает пальцы. Ну, пока у меня оставалась солидная сумма аванса. К тому же, по еще дневному времени в "красных комнатах" нет основных клиентов, так что есть шанс.
На меня посмотрели косо. Какой-то парень в не самом новом плаще и шляпе, с военной выправкой. Что ему тут делать? Еще у крыльца один их охранников поднял руку - натуральный шлагбаум - и вздохнул. Дескать, тебя трудно будет вышибить, но мы справимся. Может, не будешь тратить наше время? Я сказал:
- Мистер Лоуфилд советовал мне попробовать вашу кухню, - и охранник слегка расслабился.
Но деньги в таких вопросах лучший довод.
Внутри была сортировка. После холла я попал в довольно милую гостиную, с алыми бархатными занавесками, полом в черно-белую клетку и небольшим столиком, за которым сидела иссохшая старушка, одетая по моде какого-то там Людовика. Но взгляд у неё был такой острый, что она могла подменять любого из сержантов, сортирующих желторотых мальчишек из пополнения.
- Ваши пожелания? - она улыбнулась, показав полный набор фарфоровых зубов, и на маленьком серебряном подносе перед ней вдруг объявилось несколько банкнот. Я секунду не мог сообразить, зачем ей понадобилась такая плохонькая иллюзия - "купюры" просвечивались - пока не узнал сложенную квадратиком сотню.
Она вмиг смогла пересчитать всю наличность в моих карманах.
- Вам туда, занавес с золотыми нитями, - вид у неё был недовольный.
- Мне бы увидеть Брукс, я слышал...
Старушка лишь замахала лорнетом.
Я попал в комнату побольше. Аплодисменты и свист - пусть ладоней было мало - несколько зрителей провожали "актрису". Только сцены не было, и отделка комнаты могла дать сто очков вперед рисункам чудака Покстона. В центре десяток вертящихся стульев, а у стен то узенькая лестница, то накрытый обеденный стол, то занавешенное окно, даже собачья будка.
Стулья дружно развернулись к углу, а я не стал топтаться у входа и сел на свободный.
- Генри, Генри, неужели ты забыл!
Это был голос Барбары и через секунду она показалась не верхних ступенях.
- Ты ведь думал, что больше не вернешься?
Год назад фильм крутили на каждом углу, и невозможно было перепутать. Иллюзия было полной. Только вот Генри Гроссета не было перед ней, вместо пустоты каждый мог представить себя.
- Скажи хотя бы... тогда ты любил меня? - она произнесла эти слова с такой искренностью и волнением, что никакая пленка не могла передать. И заодно почти незаметным движением развязала пояс на платье.
- Ты так изменился с тех пор, а я?...
Страстный монолог, который заканчивался признаниями в любви, объятьями - и здесь все повторилось. Только вещь за вещью Барбара оставляла свою одежду на ступеньках, на перилах.
Волосы собраны наверх в сложную прическу. Длинные серьги покачиваются у лица, изумруды перехватывают тонкое горло, как ошейник. Маленькая точка родинки между ключиц, словно капля черной туши. Небольшая, идеальных очертаний грудь. Белое и розовое. Гибкая спина, нежный живот. Аккуратный треугольник растительности на лобке. На стройных ножках остались зеленые с золотом туфельки - и больше на ней ничего не было.
Барбара засмеялась, глядя через круглое обнаженное плечо, протянула руку невидимке и взбежала вверх по лестнице, нарочито растягивая движения, давая себя поймать... Это было волшебно.
Бывает, что встречаешь женщину - замужнюю, холёную, не ровню тебе. И сам гасишь в себе любовные порывы. Ты не даешь разгореться ни страсти, ни вожделению. Знаешь, что будешь глупо выглядеть. Потому все свои желания держишь под замком. Но тут - уже нельзя, невозможно было делать вид, что я всего лишь оказываю услугу старому другу.
Я понял, что влюбился в Барбару как мальчишка.
Смешно? Вокруг тоже глазели на "реальную Бэби Брукс". Свистели. Только не лезли за красный шнур, ограждавший лесенку. Каждый видел её в фильмах. Она - мечта тысяч мужчин. Любой обожатель в глубине души представлял, что стоит ему встретиться с "Бэби", поговорить полчаса - и он-то уж точно сможет уломать красотку на поздний ужин в ресторане. А я, видевший Барбару вживую, даже исполняющий её поручение - понимал, как далеко мне до неё.
Но в те минуты это ничего не значило. Я решил, что дубль своим стриптизом не должен марать её имя. Надо найти продавца.
Я просидел в этом "театре" еще с полчаса. Увидел малышку Линду, только в чужой роли - она изображала игривого французского пуделя, и каждый раз, когда вскакивала на диван, оставляла там часть одежды. Глория Блеквотер повторила сценку с подносом и роняла посуду до тех пор, пока не уронила с себя последний лоскуток.
"Отрывки" не занимали много времени - всё шло быстро, как в фильмах - а ко мне понемногу возвращалось соображение.
Дубли сильно различались по качеству. На копии Барбары была настоящая одежда - юбка все еще оставалась ступеньках. Малышкой Линдой управлял кукловод - пусть даже и "кукловодка" - запрыгивать-спрыгивать с дивана у неё явно не было никакого желания, и это отразилось в жестах дубля. Сквозь "Глорию" просвечивалась драпировка и фигура не слишком ладно была "пришита" к голове. Оно и понятно - что удалось украсть, то и в дело пускают. А если материала не хватает, в ход идут одноразовые имиташки, смастеренные из киношных образов.
Я понял, что взять в оборот кого-то из персонала не выйдет. Будь я на их месте, персонал вообще бы жил в отдельных домах. Каждый бы знал, что лишнее слово, или хуже того, фотографии - могут стоить головы. И если прийти к кому-то с "дружеским визитом", человек может сжать зубы и молчать. Придется давить все сильнее и сильнее, пока дело не закончится ранением или вообще увечьем - а это не мой вариант. Не для меня работа.
Значит надо аккуратно искать сведения по "красным комнатам" и заодно выслеживать продавца. Кандидатов мало, я его опознаю.
На крыльце, вдыхая свежий воздух, сдвинул шляпу на затылок.
Простое на первый взгляд дело - найти в городе место для обзора - отняло у меня почти весь день. Может, постарались хозяева "красных комнат", может, соседям не нравилось подобное соседство, им тоже надоели репортеры с "лейками", но консьержи в домах были злее бультерьеров, а там где удавалось проскользнуть, все чердаки были наглухо заколочены.
Выручила колокольня церкви пришествия - покосившаяся башенка под остроконечной ржавой крышей. Туда уже много лет никто не заглядывал. Старый армейский бинокль, сэндвич и много, очень много терпения - вот что мне требовалось.
***
... Я долго уговаривал Рика пойти со мной в отель "Аметист". Ему даже не нужно было встречаться с Никки, просто провести меня мимо швейцара, но он трусил, словно первоклашка при встрече с директором, и отнекивался, пока Барбара не начала его высмеивать.
Чтобы попасть в "Аметист", вам нужно продать душу, и то придется стоять в очереди. Конечно, "мистера Брукс" там знали в лицо, в отличие от меня - и то администратор левой бровью выразил свое презрение в адрес моих джинсов. Я ответил ему до неприличия широкой улыбкой.
Фиолетовый, пурпурный, насыщенный красный цвета тонкими линиями змеятся по белому мрамору вестибюля, складываясь в гипнотический узор. Огромный витраж, целиком перенесенный сюда из одной английской часовни: святые, воздевшие руки к ярко-синему небу, молятся, чтобы постояльцы оплачивали счета.
Это Барбара посоветовала искать Никки или в баре, или в бильярдной.
- Зависит от того, сколько она уже выпила в номере, - ехидно сказала она, покусывая нижнюю губку.
Рик, убедившись, что в баре Вероники пока нет, с облегчением взгромоздился на табурет и заказал мартини. Бармен в обмен на двадцатку полушепотом сообщил мне, что мисс Ли в "Индийской шкатулке", бильярдной на втором этаже.
Значит, Барбара и вправду хорошо изучила привычки Никки.
Я нашел "Шкатулку" по двери с выгравированным на ней слоном, который обвил хобот вокруг бильярдного шара. Из-за двери не доносилось ни звука - изоляция была отличной.
Внутри стены были выкрашены во мшисто-зеленый, с полированными деревянными панелями, которые густо покрывала резьба. С потока, покачиваясь на длинных цепях, свисали лампы в зеленых абажурах, и красное платье Вероники Ли выделялось в дымном полумраке, как огонек.
Она как раз отошла от стола и начищала мелом кий, не сомневаясь, что взгляды каждого в комнате прикованы к ней - точнее, к ее декольте. Казалось, одно неосторожное движение плечом - и бретелька лопнет, явив миру совершенство.
Ее противником был профессионал, один из нанятых отелем мальчиков, слишком приятный, чтобы быть настоящим. Возле стойки с киями пускал слюнку старичок в костюме яхтсмена, который делал его ни на день моложе из его приблизительно ста двадцати. В углу на высоком барном табурете сидела еще одна девушка, плоскогрудая шатенка, совершенно невзрачная рядом с Никки Ли.
Мальчик обернулся ко мне с наработанной улыбкой, но Никки его опередила:
- О! Новое лицо в этом гадюшнике! Не хотите сыграть со мной партию?
- С удовольствием, - ответил я. - Какая ставка?
Вероника Ли окинула меня долгим взглядом. Я с наслаждением ответил ей тем же, рассматривая аппетитные округлости груди, бедер и виднеющиеся в боковых, чуть затянутых кружевом разрезах длинные стройные ноги. Между двух полных грудей терялась нитка крупного жемчуга. Черные волосы спускались по плечам, блестя, как шелк. Жемчужные серьги обрамляли ее невыразительное, по-детски округлое лицо с карминного цвета губками.
- Проигравший ставит выпивку, - сказала она высоким и тоже детским голоском. Какой контраст с медовым контральто Барбары...
- Согласен, - кивнул я, и мы начали партию.
Почти сразу я понял, что Вероника пьяна. Нет, она ровно держалась на ногах, и руки у нее не дрожали, но этот особый, плывущий взгляд и голос с неожиданными ударениями в словах ни с чем не перепутаешь. А еще ее сотрясали беззвучные и беспричинные приступы смеха. Для моих целей состояние, в котором пребывала Вероника - лучше не придумаешь, главное успеть до того, как оно перейдет в сонливость; но, вспоминая раскрашенные вручную открытки в кабинах и над койками своих товарищей, я испытывал странное чувство сожаления. Тем не менее, в бильярд она играла как профессионал, рука не дрожала, и мне было совсем нетрудно сначала держаться наравне, а потом проиграть.
- Дорогая, поздравляю! - девушка, до этот мирно сидевшая в углу, соскочила со своего стула и обняла Веронику. Та покачнулась.
- Мааайк, позаакомься, это Герда...как в сказке. Герда - художница. Она обычно рисует женских персонажей, причем рисует их только со своего мужа, но...для меня сделает исключение. Как будет называться эта картина, милая?
- Нимфа и сатир, - процедила художница.
- Я могу позировать для сатира, - беззаботно предложил я.
- Не сомневаюсь. Никки, нам уже пора в номер, Флинн нас ждет, - обратилась она к подруге, полностью меня игнорируя.
- А как же мой выигрыш? - неожиданно трезвым голосом напомнила Никки. - Нет, мы с Майком пропустим в баре по рюмочке, а потом я поднимусь.
Герда, кажется, знала, что спорить бесполезно.
- Только одну? - вздохнула она.
- Обещаю! - торжественно произнесла Никки, для пущей убедительности стукнув кием о пол.
Бар был почти пуст, и Рик давно убрался оттуда домой. Мы заняли уютный угловой диванчик, Никки взяла себе убойный "Серп и молот", а я ограничился чистым виски.
- Ненавижу этот отель, - вдруг заявила Никки, распластавшись на диване. - Кругом морды, морды, морды вместо лиц. А у тебя вот что-то похожее на физиономию.
- Спасибо, - я попытался сидя изобразить поклон.
- А ты кто, Майк? - лениво протянула она, рассматривая меня из-под полуприкрытых век. Круто завитые ресницы доставали почти до выщипанных в тонкую нитку бровей. - Подожди, дай угадаю... Ты пишешь сценарий! В этой раскаленной дыре, -- она прервалась на долгий глоток, - каждый пишет сценарий! Каждая официантка, каждый чертов зубной техник...
- Нет, я не писатель.
- Кто же тогда?
- Никто, - Вероника Ли проглотила бы сейчас любую ложь, не поперхнувшись, и, может, именно поэтому мне захотелось рассказать ей правду. - Я бывший пилот. Ушел по комиссии.
- И что с тобой? Слегка поехал крышей от войны? - с небрежной легкостью предположила она.
- Нет, просто...спина. Забавно, что даже не в бою. К нам привезли несколько "Архангелов". Я мог выбирать себе новую машину сам, ну, и выбрал... полетел обкатывать. Ускорение, перегрузка, что-то отказало в управлении, что-то хрустнуло у меня внутри, и я вдруг понял, что ниже пояса ничего не чувствую. Сам не помню, как дотянул до базы. Выполз из люка на руках. Доктора сказали - компрессионный перелом, межпозвоночная грыжа, забудьте о полетах, молодой человек. Повезло, что на ногах остались.
- Даааа. Невесело, - сказала Никки с приятным моему слуху равнодушием. - А ваших учат различать иллюзии?
- Не больше, чем остальных.
- Как же тогда ваши с призраками дерутся?
До меня дошло, что она куда трезвее, чем кажется. Вопрос был глупым, все понимали, что чем меньше предмет контактирует с человеком, тем труднее сделать по нему хорошую иллюзию. Рычаг самолета - элементарно, а сам самолет - почти исключено. Но одна половина умников стала бы врать, выдумывая на ходу невозможные глупости. А вторая - с самым серьезным видом объяснять элементарные вещи.
- Приезжайте на любой аэродром, вам объяснят.
- О, да ты еще и с гонором, - она вернулась к прежней теме. - Кого только в "Аметисте не встретишь... Но все рано, ненавижу эту поганую помойку!
- Тогда зачем съехала от подруги?
- А ты откуда знаешь? - нахмурилась на мгновение Вероника, а затем снова расплылась в улыбке. - Неважно... в этом чертовом городе все про всех все знают...
- Я слышал, что Бэби Брукс не выдержала твоего ритма жизни?
Вероника вдруг расхохоталась - знаменитым переливчатым, как колокольчик, смехом.
- Дорогуша, да это я не выдержала ее ритма жизни!
- То есть как это?
- Мне ведь еще надо съемки закончить - правильно? Да, правильно, - кивнула сама себе Вероника. - Значит, я сейчас выпью еще один стаканчик - и баиньки. Или два. А Бэби была таааааак рада оторваться со мной, что я совсем день с ночью перепутала. Да и еще я сейчас на мели, не могу себе позволить так денежки просаживать, как она... Я ведь не берусь рекламировать всякую дешевку, мне дорога моя репутация...
- Неужели?
- Вдобавок ее муж мне прохода не давал, - лукаво улыбнулась Никки, занавесив лицо ресницами. - Так что я переехала, от греха подальше. Кстати, о грехе... У тебя здесь есть номер?
- Нет.
- Черт, а мой уже занят... Ну, ладно, пошли наверх, я что-нибудь придумаю...
- На каком ты этаже? - спросил я ее у лифта.
- Восьмой, - улыбнулась она, едва не размазав своим бюстом по стенке беднягу лифтера. Продолжая улыбаться, она сползла на диванчик и закрыла глаза.
- Отвезите даму на восьмой, - сказал я парню и дал ему пятерку.
- Проследите, что она дошла до номера.
- Будет сделано, - с улыбкой, одной на всех работников отеля, ответил он. Инкрустированные черным деревом и перламутром двери бесшумно закрылись, и лифт повез Веронику Ли наверх.
А я отправился к себе домой пешком, чтобы выветрить из головы алкогольные пары. Жаль, но мисс Ли оказалась пустышкой - в переносном смысле, конечно, - и врушкой. Но вряд ли она замешана в деле с дублем, ей бы мозгов не хватило на такую месть. Чутье у неё высшего класса и все киношные фортели она выучила, но придумывать что-то сложное, с планом больше чем из двух пунктов и серьезной конспирацией - нет. Не она.
Что же дальше?
***
Стены домов некогда были веселого лимонного цвета, который теперь было не разглядеть под слоем граффити. Я аккуратно обошел валяющуюся у порога дохлую кошку. Мда, не лучшее местечко подыскал себе для жизни старший сын миссис Фуэнтес.
Стрелять здесь вряд ли придется, а вот кастет - дело другое. Полфунта стали приятно холодит пальцы в кармане, и тут лучше не раздумывать, перед тем как пускать её в ход.
На весь подъезд крики - какие-то девицы выясняют отношения, кто у кого увел "джона". Пусть. Меня интересует третий этаж, сороковая квартира. Ступеньки улетают вниз. Эта дверь? Нет следующая. Такая же ободранная, со следами от загашенных окурков и наверняка не раз выбитая.
- Хуан?! Открывай! - вежливо стучаться и показывать визитную карточку тут явно не вариант. Тем более, визитки у меня все равно нет.
- Хуан! - стучусь кастетом.
- Заходи... - голос едва слышен.
Человек, который лежит на газетах - явный доходяга. Истощенный, заросший, грязный. Глаза мечутся, пытаясь вывернуться внутрь орбит. Выглядит лет на шестьдесят.
В комнате пусто, только матрац у стены и обои - такие же грязные и оборванные, как хозяин.
- "Ластик"... Ты принес "ластик"?
- Нет.
На кухне пустые бутылки и запах селедки. Никакой рыбы, понятно, нет. Стало быть "ластик". Чертово курево. Самое дешевое и самое мерзкое из всех. Люди истлевают за несколько месяцев. Приди я сюда на пару недель позже, Хуана уже не застал бы.
- Все кто сюда заходят, приносят "ластик", - обиженный голос из комнаты.
- Хуан, ты уже придумал, куда уйдет последнее дыхание?
- Чего?
- Не придуривайся, знаю я вас. Все ведь думаете, что "ластик" сможет перенести душу в красивую цацку. И можно будет жить в музее припеваючи. У тебя есть что?
- Поищи...
Полное равнодушие в голосе. Если он и припасал для себя что-нибудь, все ушло на "ластик".
Обычное дело. Хитрых курильщиков, у которых действительно получается стать "амулетами", очень немного, остальные дарят последнее дыхание стенам. Получается глупый и надоедливый дух комнаты. Новые хозяева выживают нахалов за пару месяцев, и "вечность" оборачивается небытием...
Насчет Марии я больше не сомневался. Она отказалась от сына. Если не помогла ему сейчас, не смогла помочь месяц назад - то деньги ей не нужны. На остальных детей старушке хватает.
***
Городской архив. Пыль. Пожелтевшие листки жесткой ворсистой бумаги. Желтый электрический свет. Коричневые ящики картотеки. Прилагается смотритель в коричневом пиджаке. И повсюду никелированные пластины, от которых даже мне слышен холодный сквозняк магии - старый фокус, чтобы нельзя было поменять имена и фотографии.
Я в бешеном темпе просматриваю карточки в ящиках. Совсем нет времени, я и так добирался сюда окольными путями. "Наведение справок" чертовски долгая штука.
Кто такой владелец "красных комнат"? Особняк сдан в аренду. Но фирма, как оказалась, принадлежит самому владельцу. А владелец пользуется псевдонимом.
Одним. Потом вторым.
Настоящее имя мне легко было бы выяснить в инспекции, там должны знать, кому выставлять претензии. Но туда мне вообще ходу нет. Полномочия не те.
Потому приходится идти через прошлое - продираться сквозь записи о рождениях и смертях. О разводах, помолвках, крестинах, о сменах фамилий.
Наконец, та самая карточка. С фотографии на меня смотрит веселый мальчишка лет десяти. Адам Бартини. На лицо ни разу не итальянец. Настоящая фамилия? Нет, ниже приписка: "по решению родителей принял фамилию мачехи. Изменения в медицинскую карту "Брукс" внесены".