Свести вместе всех героев романа - еще не значит свести все его концы
Иногда слишком хорошо сделанная работа доставляет неприятности окружающим. Если она просто чуть лучше общего уровня - то могут позавидовать коллеги. Если талантливо освещенная находка - она перелопачивает маленький сегмент промышленности либо искусства: все понимают, что надо равняться на новый образец. Но воистину гениальные вещи, они весь мир ставят с ног на голову, всем не дают жить по старому и не находится ни одного кусочка человеческой жизни, в который бы они не вмешались.
По счастью "Брянская рота" не достигла такого уровня. Оказалась не коммунизмом, не героином и не Виндоузом. Это творение ограничилась страной - пусть и большой, но все же не начало так тотально и всесокрушающе гулять по миру.
В каком же обличье оно явилось? Сериал. Полсотни часовых отрезков - по одной на каждые выходные года. И там было всё, в этом сериале. Отличная интрига, живые и дьявольски привлекательные герои, смысл жизни и хорошая операторская работа. Сюжет, который отозвался в столь многих сердцах. Щедрые спецэффекты, такие натуральные, что не мог сразу вычленить глаз. Стиль, которому хотелось подражать.
Мастерская вещь, что тут говорить.
Но одновременно с ним начал выходить и роман, основа для сериала. Сложная, переплетенная детективно-исторически-фантастическая вещь. Судьба нескольких призывников, отправленных в горячую точку, одну из многих возникших в не такие далекие годы. Там были кражи, любовь, тайны, которые при необходимости можно было выдать за мистику либо за политику, и много чего еще. История жизни каждого раскрывалась серия за серией, и в их биографиях отражались судьбы страны.
Зрители верили фильму: в этом повествовании размазанные по стенке мозги уже не казались вульгарностью, а сложные диалоги героев не вызывали зевоты. И того, и другого - было в меру. Зрители становились читателями - потому как очень многое, что шло вторым планом на экране, разъяснялось, дополнялось, комментировалось в строчках романа.
Еще не было сочинено карт, не написаны игры, не распечатаны сотнями миллионов плакаты - а герои уже поселились в сердцах.
Произошло то, что бывало в прежние десятилетия, но стало реже повторяться сейчас - вся страна, все, у кого телевизоры принимали сигнал, и кто понимал язык - все ждали двух очередных серий. Мода объединила людей.
До того сезона все прошло бы по накатанной колее. Сюжет закончился бы, за продолжение актеры бы запросили феерические суммы. Пара оборотистых продюсеров сняла бы продолжение, вообще с другим составом - пустое и держащееся лишь на именах. Автор стал бы выдавать следующие части романа. А его скорострельный конкурент отнес бы в издательство новеллизацию истории. Возникли бы романы-клоны, в которых герои с похожими именами проживали бы схожую судьбу. Потом бы сделали мультфильм, комиксы, пару эротических роликов, дешевую компьютерную игру, завалили бы все прилавки сувенирами и вообще - растащили бы сюжет по субкультурным каморкам, чтобы каждый мог представлять привычных героев в своей обстановке.
Выжали бы из славы последнюю денежку.
И сериал бы закаменел, очерствел. Ушел бы в прошлое, стал бы классическим сюжетом. Таких успешных проектов тоже немало. Зрители о них помнят, уважают. Вроде первых сезонов "Подпольных материалов" или "Копов". Но им приходится воскрешать в своей памяти ощущения, вынимать восторг из нафталина - потому как первые серии приходится как от грязи, отскребать от продолжений, от анекдотов и карикатур.
Миг единства кончился бы, рассыпался.
Но в тот феерический год - все вышло по-другому. Создатели сериала не поссорились, не стали делить прибыль и не затеяли каждый по своему маленькому проектику. Остались целой командой. И эта команда уже после первого месяца стала интенсивно работать над новым товаром, да еще и пополняться свежими творческими силами.
Сейчас мы уже знаем, что государство плотно контролировало проект с самого начала. Министерство культуры и МГБ стакнулись. Душой объединения был Селиванов - он нашел Грамаша, преложил ему стать режиссером и, фактически, рекомендовал нужным людям выделить средства. Это был тот редкий случай, когда чиновник от искусства, дошедший до министра, давно задушивший в себе творческого человека, смог проникнуться всем потенциалом романа, понять, какая это хорошая вещь. Фактически, без него не состоялся бы даже сериал, а два соавтора романа хранили рукописи в государственном банке. Но в те первые месяцы это старались не афишировать, не рассказывать на каждом углу, что конкуренты, только начавшие снимать альтернативный фильм, были тут же разорены санинспекцией, а уйти из команды можно было только ногами вперед.
Но щедрое финансирование вкупе с жестким контролем породили совершенно удивительный результат - почти полное внешнее отсутствие творческих скандалов и склок. Они никуда не делись, но стали деловыми. И, наконец, именно государство обеспечило команде доступ к вычислительным мощностям Академии Наук и к новейшим разработкам в программной сфере.
Словом, что получилось?
Сериал начал дополняться, расширяться уже на последних месяцах. Но это были не стандартные опусы в стиле "детство главного героя", не заведомые продолжения, рассчитанные на одну прибыль. Нет.
Во-первых, команде удалось сохранить уровень творения. Несколько актеров вылетело по халатности, кто-то получил взбучку и остался. С писателями, поэтами, художниками-офомителями особо не церемонились. Человек либо давал качественный товар, либо уходил в сторону. Была установлена натуральна цензура - и все вещи низкого художественного качества сгорали на предварительном этапе. Сгорали - буквально. В одной и декораций была воронка от бомбы, земляная, а не картонная, и там сжигали по шесть килограммов бумаги в день. Декорации, кстати, очень быстро вышли из надобности - на машинах дорисовывали все необходимое.
В качестве приятного дополнения, побочного призового бонуса - государства выпалывало сорняки. Два предприимчивых издания, объявивших конкурс по приему рукописей "романов похожих на успешный", эти конкурся так и не завершили. При чем если "Дом непьющего полиграфиста" вышел из положения аккуратно, то "АГЮ-граф" решило по-тихому прикрыть мероприятие и просто не выплачивать обещанного вознаграждения. Получило пачку судебных исков.
Фанфики, понятно, не мог остановить уже никто, равно как и сотни пародий, появлявшихся на сайтах каждый день. Число анекдотов превысило многие разумные пределы. Доброхотные иллюстрации и карикатуры сыпались отовсюду, равно как и советы авторам сериала. Но весь этот хлам - с включенными в него жемчужными зернами - вовсе не умалял славы сериала, не опошлял его.
Во-вторых, в конце года и еще несколько месяцев после окончания сериала, снимали и писали не сиквелы и приквелы, что готовы были истощить сюжет, но "отростки". Истории, в которых главные герои были персонажами второго плана. Они могли просто пройти мимо, случайно мелькнуть в окне, быть дальними родственниками новых персонажей. И вот уже отростки начали изменять жанры - мутировать. Состоялся первый в проекте настоящий, добротный боевик. Возник фильм-ужасов, раскрывший мистическую тематику. Выделился в почти автономный проект любовный сюжет - побочный, разумеется. Сняли пару неплохих комедий. Организовали даже сложный психоделический триллер, который повторял часть сюжета в сложном линейно-переплетенном стиле "Ворот Расемон" незабвенного Акутагавы Рюноске. Был издан сборник стихов - и не один. Написано полтора десятка хороших сказок. И, разумеется, в ход пошли сувениры и просто хорошо сделанные вещи бытового пользования. Флажки и мраморные скульптуры, кепки и кафельные мозаики.
Среди прочего товара особое внимание уделили играм. Их надо было написать быстро, да еще и мастерские, попытаться не угробить в примитивных еще схемах все переплетения романа.
В-третьих, почему это все стало возможно? Те три десятка человек, которые возглавлял Грамаш, смогли использовать первых "кремниевых секретарей". Львиная доля каторжной режиссерской работы - упаковалась в утилиты, в подпрограммы и в прочие цифровые придатки. Операторская работа почти исчезла. Один человек уже не таскался с камерами, не вымерял освещенность, не строил композицию кадра, не переживал, что очередной статист неправильно дернется позади главного героя - теперь режиссер выбирал лучшее. Сразу, почти без напряжения, без расхода нервных клеток. А пара авторов уже могла не перечитывать те сотни полуграфоманских сценариев, что пачками рукописей и дискет слали со все страны - теперь секретари выуживали основные сюжеты, лучшие моменты из этой творческой руды.
Вся перебранная масса идей позволила снабдить проект еще одним измерением. До того "параллельные сюжеты", когда зритель по своему желанию мог выбрать линию развития событий, исход схваток и вообще, внутреннюю структуру повествования - были уделом коротких фильмов и отчасти компьютерных игр. Теперь в сети можно было делать это все, и даже больше. Серии могли иметь самые разные окончания, но, в итоге, не отклонялись от генеральной линии. Сложней всего было даже не подобрать массу деталей, не выстроить интриги - а сделать все так, чтобы уже участники действий - не чувствовали себя идиотами либо бессильными мухами в паутине.
Так начался, при всеобщем увлечении, второй сезон. Он оказался таким же хорошим, как и первый.
Но еще раньше, чем это осознала публика, и раньше, чем начали писать самые умные из критиков, группа осознала громадную проблему, висевшую перед ней.
Сериал/роман/сборник историй - и все прочее - нельзя было длить бесконечно. Сага, настоящая, сложная - она в итоге скучна. Она рассчитана под настроение, под зимний вечер или утреннюю хандру, под учительский приказ или под вспышку интереса к истории. Тяжело разбираться в хитросплетениях настоящей политики. В итоге еще пара лет - и это превратилось бы во всего лишь рядовая вещь. А делать "мыльную оперу" уже никому не хотелось.
Как быть? Что сделать "основной движущей пружиной" всего проекта?
Тут-то и возникло перед ними несколько вариантов, которые сейчас можно восстановить по редким непродленным сюжетным линиям, по недоделкам и недомолвкам.
Во-первых, они могли сделать совершенно отдельный мир. Выдумать параллельную вселенную - с чуть смещенной географией, искаженной историей и отличающимися законами. Это достойная задача, на несколько лет работы самым серьезным культурологам, только не вышло бы из неё никакого проку. Сам по себе другой мир - мало интересен зрителю. И даже читателю. Тут не отделаешься никакими картами, никакой пиротехникой. Люди устанут от необходимости быть первопроходцами, натрут мозги. Да и трудновато было бы свести все концы произведения, чтобы герои так просто очутились в другом мире, когда многие события узнавались абсолютно четко.
Лишь в мини-сериале "Колея", да в семействе игр "Актюбинск-Вологда" можно откопать прямые намеки на параллельные миры. В играх так герои вообще скачут от измерения к измерению как блохи. Это, однако, лишь уступка геймерской части аудитории.
Во-вторых, можно было взяться за бесконечное отражение нашего мира. Удариться в альтернативку, турбореализм, умеренный постмодернизм и прочая, и прочая. Словом, сделать так, чтобы мир произведения лишь походил на реальность, был наполнен тысячами знаков, путей решения всяческих задач и разношерстной полумагической утварью. Тут главное соблюдать тонкость, не сваливаться в сплошные многозначительные намеки - то есть не вешать потребителям на уши слишком много лапши. Удалось бы соблюсти все ограничения - проект понравился бы зрителям много больше. Возможно, на этот прием клюнули бы даже спонсоры. Не препятствуй решению неодолимые загвоздки. В мире произведения и так было полно намеков, подсказок и внутренних связей - "кремниевые секретари" едва справлялись со сведением всех концов. К тому же - стоит людям начать отгадывать интригу, как оно и бывает со всеми историческими переделками, то интерес упадет. Уходить в некое метафорическое пространство - значило погубить себя. Проект держался на вере зрителей, что мир произведения - и есть их собственный. А если доказывать им обратное - возненавидят.
Это был путь в культурную каморку, в маленькое помещение, стены которого составлены из пыльных томов и куда допускаются лишь знатоки, вызубрившие все первоисточники. Туда авторы пойти не могли.
Хотя, конечно, "побегов" в эту сторону было сделано немало. Это почти все приключения Сереги Кормильцева, это серия романов о Костиковой и еще много чего хорошего. По этой статье, кстати, принято квалифицировать почти все созданные в проекте сказки - особенно цикл снов-галлюцинаций.
В-третьих, можно было отражать не мир, но культуру. Сделать так, чтобы зрители припоминали не войны и открытия, но инсталляции и скандалы. Этот фокус стал почти привычкой для современной литературы, её второй натурой. Авторы еще ничего не делают сами, но уже начинают передразнивать своих коллег. Легко было смастерить сериал бесконечных словесных намеков, пародий на героев, на политиков, на знаменитые фразы, на стандартные образы - словом, соорудить одно большое кривое зеркало, которое стоит напротив телевизора.
Это было бы уж совсем серьезной ошибкой. Нет, легкость тут была значительная, и зрители бы поначалу не слишком разбегались. Но потом всплывала грандиозная, неодолимая напасть - постмодернистское загнивание. Событие пережевывалось один раз - всем нравилось, второй - нравилось чуть меньшей, но тоже ничего, потом приходил третий, оригинальный, способ подать старую жвачку, а после четвертого захода зрителей будет тошнить от этого сюжета очень долго. Только вот коллектив уже привыкнет жить переделками и никакими силами его нельзя будет подвигнуть к новым творениям.
Так что "намеки" в проекте есть, регулярно показываются в самых разных сценах и текстах, но война с переделками идет жестокая и непрерывная. Все похожее, узнаваемое - проходит свирепую электронную цензуру. В программах зашиты намеки на почти все значимое, что случилось в искусстве за последние три тысячи лет. Так что порой автору трудней бывает доказать, что он и сном не думал про живопись Ватто и не намекал на поэзию Демьяна Бедного. И хотя все, что видят зрители, с чем сталкиваются читатели, и что наблюдают на экране игроки - неизбежно отсылает их к чему-нибудь, потому как невозможно совсем без отсылок, пусть и к алфавиту - эти отсылки всегда на втором плане. Старые сюжеты не определяют развитие основного, главного Сюжета. Во всяком случае, не больше, чем это есть в реальной истории.
Дело шло к третьему сезону, и осложнялось тем, что проект все-таки изначально, с первой страницы, рос не как инструмент управления культурой, а все-таки как просто большой роман, сделанный под экранизацию. И все придумки по открытию в нем новых измерений, новых прочтений и авторских глубин - изначально были не инструментами планирования и творения, а несли на себе необходимость переделки, перестройки старого сюжета.
Выход нашли.
Сейчас мы можем проследить эту спираль. От истории про себя, к большой истории про мир, потом - про свое место в мире и, наконец, о своем познании мира.
Все это звучит довольно-таки идиотски. Как всю совокупность историй, что накопилось к концу второго года, можно привести к одном знаменателю - "рассказу о себе"? Да ежели каждый из героев сериала начнет это делать, вот просто отложит свои занятия и начнет исповедоваться в камеру, то умрет всякая интрига, и зрители смогут засыпать перед телевизорами без валерьянки.
Но речь о подобном и не шла. Первый круг - это истории, где все вертится вокруг главных героев. Родился, учился, женился. Занял очередь на кладбище. Собственно, этим и грешили первые серии: приключения, истории шутки - как на одну нить, нанизывались на судьбу основного персонажа. Вне микромира человека - ничего не существовало, и если главный герой не смотрел телевизор, то ни у зрителя, ни у читателя не было шансов из авторского текста узнать программу передач.
Темой третьего сезона - когда пришлось вернуться к "основному телу" сериала - главным героем стал мир, в котором обитали персонажи. Это было сложно. Стоило чуть пережать, перекормить зрителя деталями, и сериал обернулся бы бесконечным гламурно-фетишистским повествованием. Или же чем-то вроде бесконечного Жюль Верновского поучительного монолога.
Дубовицкий не справился, Храповенко тоже - им пришлось уйти на третьи роли в проекте. Грамаш вытащил из каких-то мелких редакций нескольких человек с неординарным мышлением, и уже они сочинили план, по которому авторы - да, авторы первого романа - стали писать продолжение. Кстати сказать, эти несколько человек - Сероголовов, Панченко, Курицина, Петличенкин, так и не стали раскрученными, модными литераторами либо режиссерами. Этого уже не было нужно, проект обрел статус произведения, у которого может быть неограниченно число авторов.
Некоторые сравнивали подобный феномен с храмом.
Хотя, конечно, церковники не будут запускать в оборот анекдоты про самих себя. Грамаш предусмотрел и эту мелочь. Это был не первый год, когда грязь могла только добавить сериалу известности. Теперь машины тралили Интернет, и вытягивали оттуда всё пародийное, что только было. Они же (под началом Токарева) отсеивали самую пошлость и юмористическую убогость, добавляли своих выдумок - и прямо вешали на свои сайты. Еще убирали подлость, что разрушала внутренний мир проекта. Человек должен был смеяться над сериалами, играми и книгами - оставаясь внутри них, чувствуя орнаменты на заднем плане дисплея, бегая глазами по строчкам привычных шрифтов.
Четвертый сезон снова стал сезоном "отростков". О, они уже далеко забрались, эти ответвления сюжета. Появились образчики "городской фэнтези", где призраки давно почивших предков основных героев пытались наладить контакты с домовыми. В книжном варианте выдали даже "космическую оперу" - в которой уже далекие потомки разбирались с какими-то многоногими недругами и, заодно, друг с другом. Сняли отличнейший мультик о вампирах - "Стоматолог" - тот взял премию в Милане и прошел в Ницце во внеконкурсной программе.
С детективами вообще получилось отлично: отдельный сериал, в котором упоминались почти все преступления - от кражи кошелька, до кражи секретного самолета, отягощенной серийными убийствами на психической почве. По серии на преступление, при том что разгадка - сложносоставная и обманчивая - раскрывалась медленно, собираясь как мозаика опять-таки в каждой серии. Схема интриги, правда, была не первой свежести, но раз уж исследовался именно мир, то вся прелесть детектива была в мелочах, в детальках, которые узнавали люди.
К концу третьего года начинает, наконец, вырисовываться во всем блеске цель, которую ставил перед собой Селиванов. Цель чисто политическая, для которой культура - еще вернее сказать масс-культура - лишь инструмент. Это единство нации. Не площадно-парадное, которого уже не достичь без большой войны, не модно-случайное, которое все равно измениться через месяц, да и которое никогда не бывает настоящим единством, это даже не национальная идея, за которую пытается схватиться так много разных политиков, что разрывает её на фиговые листки. Нет. Это единство мысли.
Проект стал тем большим кувшином, где побывал всякий образ, в который окунулась каждая идея, и через который прошли все свежие сомнения. Общество объединеннное одним сюжетом. Подобного не случалось уже очень долго - то ли с тех пор, как Библия вышла из моды, то с выхода из моды коммунизма. Или, скорее, с войны.
До глубинных пластов культуры проект не доставал. Невозможно было переписать классику, нельзя было радикально перестроить язык или дать людям какие-то совершенно новые образы мысли или ценности. Да и зачем? Для утилитарной политической надобности хватало и достигнутого, а большее? С большим не хотели рисковать.
Пятый сезон - стал годом поисков. Герои искали свое место в мире. У кого-то это напоминало подгонку ключа к замку, вроде раскаявшегося домушника Серегина. Кто-то пытался переустроить все вокруг себя, как Ойратова, со своей швейной мастерской. Примеров можно находить много, тем более, что только основные герои перевалили в своем числе за четвертый десяток и по именам-отчествам их было трудно запомнить за один раз.
В конце года Селиванов расстался со своей должностью.
Не по интригам или воровству - просто была смена власти, и старый спец не мог прийтись к новому двору. Каким бы культурным и образованным не был. В наличии имелись молодые и проворные конкуренты.
И тут началось второе отклонение от традиций. Государственный проект, когда из него уходит создатель, тот, кто был опорой, кто мог подчинять людей искусства, кто мог достать средства - чахнет. Редко исчезает сразу, но заводится множество конкурентов, гноятся внутренние конфликты, утрачиваются перспективы. Словом, из единственного, он становится рядовым, а там все зависит от подбора кадров и спаянности команды.
Только кадры-то в проекте уже были новые, кремниевые!
За время от первых строк машины взяли на себя еще бездну работы. Еще один перечень кинематографических профессий стал антикварным, вроде имперского табеля о рангах. Особенно серьезно вышло с мультфильмами - один человек мог снять получасовой товар, да при том за неделю и без утраты качества.
И те десятки человек, что сидели в центре проекта, как пауки в центре паутины, понимали сей факт очень хорошо. Прямо таки кристаллически ясно. Разбегаться, ссориться, собачиться - им не было никакого резону. Ведь при всем своем мастерстве они стали рядовыми сочинителями. Любитель из самой глухой деревушки, засев за машину, имея каплю таланта и толику воображения - мог выдавать не самую плохую продукцию. Телевидение распухло от каналов.
Потому главным окончательно стало даже не умение, не талант, который надо доказывать годами, а уже созревшая репутация. Проект же давал броневую, неуязвимую, железобетонную известность, которая не потускнеет в ближайшие несколько лет.
Чтобы воплощать свои замыслы перед зрителями, а не перед критиками - основной команде пришлось держаться друг за друга.
Шестой сезон, в котором снова господствовали "отростки" сюжета, вовсе не был закатным. Люди по прежнему жаждали приобщиться к новым перипетиям самых разных историй, лишь бы это были привычные истории, лишь бы стиль или темп, или то призрачное нечто, которое создает дух проекта - оставались прежними.
На всякий случай авторы пустили самый первые серии. Так, сказать, в дополнение.
Исправно размножалась свора побочных выдумок: новинкой стал конкурс, в котором участников гримировали и глубоко гипнотизировали под образ выбранного героя. Они пытались переиграть, переиначить любимые моменты. Зрители убеждались, что далеко не все мудрые советы поддаются исполнению. С гримом, сценой и дорогими эффектами - это был показной вариант. Для старомодных театралов. Виртуальность уже позволяла гипнотизировать себя, не отрываясь от любимого кресла, да еще в компании ближайших друзей. Только программы надо было ставить лицензионные.
Потом был седьмой сезон, где все крутилось вокруг познания мир. Был восьмой, и был девятый, и десятый.
Проект жил и люди смотрели его.
Но чем дальше шло дело, тем круче оно оборачивалось. Грамаш жив до сих пор, однако лучшие его годы давно в прошлом. Потребуйся сейчас поработать в полную силу - он бы не потянул. Из первой команды, да что там, даже из команды третьего года, едва ли десять человек могут творить на полном накале. Лавринович спился. Панченко - третий раз лечится от наркомании. Кто-то просто ушел, плюнул и на творчество, и на славу и на все прочее. Но большая часть просто расслабилась.
Тусовки, презентации. Светская жизнь во всей своей пестроте. Скандалы и шуточные дуэли. Пьянки и прочие радости плоти.
Те, кто приходил на смену - они явные последыши. Гребцев смеялся над этим кривлялся прямо в эфире - зачем мне, дескать, оригинальные идеи, мне только руками чего не трогать.
Ведь главное - это уже не творить, а всего лишь принадлежать к команде, быть своим. "Кремниевые секретари", которые давно уже полноценные искусственные интеллекты, они стали атлантами Проекта. Они держат на себе свод небесный.
Государство это вполне устраивает.
Только вот люди - они сами хотят творить. А кремний становится все могущественней, каждому он предлагает свою маленькую вселенную. Каждый может, имея на счету серьезные деньги, организовать свой собственный проект. И в нем будет почти все то же самое. Хорошие герои, достоверные обстоятельства, красивые пейзажи, искренняя любовь и даже черное злодейство.
Пока это еще не набрало силы. От первого сезона должно пройти, думаю, полных двадцать лет. Надо ждать, когда серьезное поколение пятидесятилетних, то есть теперь уже шестидесятипятилетних, что заболело сериалом больше других - уйдет с максимума влияния. Молодежь уже имеет свою моду, она первой начала откалываться от проекта. Но пока это еще только маргинальность, бунтарство.
Когда будет задана большая мода, основной посыл - каждый захочет иметь собственный мир. Окончательно свой. То, что тлело все эти годы под спудом, что удалось даже не задавить, не придушить, а сделать скучным, не модным - теперь возьмет свое.
Миг единства рассыпается. Не кончается, а распадается, истлевает. И это уже нельзя вернуть.
Многие скажут - ведь вернули один раз, получится и второй. Главное не повторяться, а творить увлекательную новизну. Это правда. Вот только где та мера сложности личных вселенных, после которой людям нечего будет делать снаружи? Оригинальность, новизна, изыск - все будет внутри. Ведь там, в собственном мире, получиться обеспечить себе собственную культуру. Достаточную, суверенную, работоспособную в том смысле, что выходя наружу, человек сможет понимать остальных. Потребители - они ведь обычные люди. Им трудно услышать разницу между игрой гения и просто хорошего пианиста. Когда им станет трудно отличить призрака от человека - а это уже непросто - наружу будут выходить лишь гурманы.
Прочие будут существовать у себя. В пыльных чуланчиках.
А что же я, что делать мне? Бороться с новой чумой или просто давить кошмар в собственной голове?
Я пишу эту рецензию. И буду переписывать её каждый год, пока хватит сил. Чтобы сравнить. И может быть, понять.